Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Кувейт. Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 28 августа 2017 > № 2287214 Сергей Лавров

Мы завершаем переговоры в Кувейте. Состоялись встречи с Эмиром Государства Кувейт С.А.Ac-Сабахом, Премьер-министром страны Дж.М.Ас-Сабахом и только что прошли подробные переговоры с Первым заместителем Председателя Совета министров, Министром иностранных дел Государства Кувейт С.Х.Ac-Сабахом.

Мы констатировали, что наши отношения развиваются в тех направлениях, которые были обговорены во время визита Эмира Кувейта С.А.Ac-Сабаха в Российскую Федерацию в ноябре 2015 г. Вслед за тем состоялись контакты на уровне различных министров России и Кувейта, прежде всего, экономического блока, а также министров, занимающихся энергетикой, министров иностранных дел. С моим коллегой мы общаемся регулярно.

Отметили, что товарооборот в прошлом году у нас вырос на 14 %, а за первые месяцы в текущем году – на 43 %. Эти темпы говорят о том, что мы скоро выйдем на уровень более полмиллиарда долл.США. Это далеко не предел.

Хорошо работают наши компании в сфере инвестиций. Российский фонд прямых инвестиций имеет совместную платформу с Кувейтским инвестиционным агентством. Эти средства уже активно осваиваются в конкретных проектах.

Мы рады, что на регулярной основе у нас налаживаются межпарламентские контакты. Глава Национального собрания Кувейта Марзука Аль-Ганем в октябре этого года будет участвовать в 137-й Ассамблее Межпарламентского союза, которая пройдет в Российской Федерации.

По международным делам у нас очень близкие и совпадающие позиции по принципиальным проблемам, которые сохраняются в этом регионе. Это касается Сирии, Ливии, Йемена, ситуации вокруг Катара, в отношении которого наши кувейтские партнеры стремятся наладить активное посредничество. Мы готовы активно этому содействовать в тех формах, которые будут сочтены приемлемыми всеми сторонами.

У нас контакты со всеми без исключения государствами Персидского залива. Мы заинтересованы в том, чтобы Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) был единым. Это очень важный игрок в формирующемся полицентричном мироустройстве, с которым у нас очень тесные отношения, и мы ими дорожим.

Напомню, что у нас есть инициатива, которую мы уже много лет продвигаем – Российская концепция безопасности в зоне Персидского залива. Отрадно, что Кувейт, наряду с такими членами ССАГПЗ, как Бахрейн и Оман, изначально являлся активным сторонником этой инициативы, о чем сегодня вновь сказали нам наши коллеги.

Безусловно, мы не оставили без внимания проблему Палестины. Мы и кувейтяне озабочены сохраняющимся тупиком на переговорах по ближневосточному урегулированию. Убеждены, что нельзя допустить, чтобы палестинская проблема оказалась задвинута на задний план, поскольку этот, как его называют, один из самых старых кризисов или даже «мать всех конфликтов» в регионе требует повышенного внимания, тем более в нынешней ситуации. Условились по всем этим вопросам продолжать тесно сотрудничать.

С 1 января 2018 г. Кувейт будет являться членом Совета Безопасности ООН. Это создает дополнительную площадку для тесной координации. Я убежден, что участие Кувейта в работе СБ ООН будет способствовать продвижению конструктивных неконфронтационных подходов и поискам общеприменимых компромиссов.

Вопрос: У России дружеские отношения со всеми сторонами конфликта в Персидском заливе. Может ли Россия при поддержке существующей кувейтской инициативы выступить в качестве посредника в решении данного конфликта?

С.В.Лавров: Мы поддерживаем кувейтскую инициативу и не хотим ни с кем конкурировать. Действительно, у нас добрые отношения со всеми странами, оказавшимися в этой не очень простой ситуации. Мы исходим из того, что инициатива Кувейта заслуживает поддержки всех, кто сможет повлиять на эту ситуацию позитивно.

Мы будем готовы оказывать поддержку в формах, приемлемых для всех участников этой ситуации.

Вопрос: Как Кувейт оценивает последний прогресс в деле сирийского урегулирования, в частности, прямые переговоры при российском посредничестве?

С.В.Лавров: Сегодня наши партнеры высказали очень высокую оценку усилиям Российской Федерации. С самого начала они активно поддержали Астанинскую площадку. Договоренности, которые были достигнуты в Астане в формате Россия-Турция-Иран при участии наблюдателей из Иордании, США, участии ООН, не остаются просто на бумаге, а воплощаются в жизнь (что с удовлетворением отмечают наблюдатели), хотя не такими быстрыми темпами, как хотелось бы, но и ситуация непростая. Тем не менее, уже созданы три зоны деэскалации, сейчас формируется четвертая в районе Идлиба. В самое ближайшее время состоится очередное заседание в «астанинском формате», где, надеюсь, эти договоренности будут окончательно закреплены в юридических документах.

Кувейт высоко оценивает роль, которую играет Россия. Сегодня наш коллега, Министр иностранных дел Кувейта С.Х.Ас-Сабах особо подчеркнул, что без площадки Астаны не было бы тех шансов, которые появились сейчас в политическом процессе, в том числе на женевских переговорах.

Кувейт. Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 28 августа 2017 > № 2287214 Сергей Лавров

Россия. Сьерра-Леоне > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 21 июля 2017 > № 2252972 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.ВЛаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел и международного сотрудничества Республики Сьерра-Леоне С.Камарой, Москва, 21 июля 2017 года

Уважаемые дамы и господа,

Переговоры с моим коллегой Министром иностранных дел и международного сотрудничества Сьерра-Леоне С.Камарой прошли в хорошем, конструктивном ключе и были весьма содержательными.

Мы рассмотрели состояние двусторонних отношений. Подтвердили хороший и тесный характер политического диалога. Сделали упор на торгово-экономическую составляющую, которая пока еще отстает от наших политических отношений.

Констатировали, что российские компании уже начали работать в Сьерра-Леоне. Довольно успешно осуществляется проект разработки бокситового месторождения, есть конкретные перспективы в алмазодобыче, действует Межправительственное соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Сьерра-Леоне в сфере рыболовства и охраны морских ресурсов. Но мы бы, конечно, хотели поискать дополнительные сферы приложения наших общих усилий. В этом контексте мы упоминали энергетическую сферу, военно-техническое сотрудничество, здравоохранение, образование. Мы ежегодно выделяем стипендии для наших друзей из Сьерра-Леоне. Хотим продолжать эту практику и чувствуем к этому встречный интерес.

Договорились оказывать необходимую помощь деловым кругам наших стран в установлении контактов между собой, что, конечно же, поможет найти взаимовыгодные проекты в самых разных областях.

Условились ускорить согласование некоторых проектов межправительственных соглашений, которые находятся в работе, в том числе по борьбе с наркотрафиком, по налаживанию контактов между правоохранительными органами и оказанию взаимной правовой помощи.

Рассмотрели также международную повестку дня. По большинству вопросов наши позиции близки и в целом ряде случаев совпадают. Хорошее взаимодействие налажено в ООН, где африканские государства играют все более активную роль на основных направлениях деятельности Всемирной организации. Такую тенденцию мы всячески поддерживаем.

Сьерра-Леоне является Председателем «Комитета десяти» Африканского союза, который создан для продвижения позиций стран этого континента на переговорах о реформе СБ ООН. Мы рассмотрели эту проблематику. Наше общее мнение заключается в том, что одной из главных целей реформы должно быть расширение представленности в главном органе по поддержанию международного мира и безопасности развивающихся стран, в том числе, конечно же, африканских. Наши друзья из Сьерра-Леоне высоко оценивают принципиальную позицию России в этом вопросе. Мы признательны за это. Будем последовательно продвигать эту позицию на всех последующих этапах переговоров.

Обсудили положение дел на африканском континенте в том, что касается усилий по урегулированию, к сожалению, пока еще многочисленных конфликтов. Мы заинтересованы в том, чтобы международное сообщество оказывало всяческое содействие самим африканцам в поиске решений кризисов на Африканском Роге, в Южном Судане, в Сахаро-Сахельском регионе, районе Великих озер. Исходим из того, что урегулировать все эти проблемы необходимо политико-дипломатическим путем с опорой на принципы международного права и широкого национального диалога. Приветствуем стремление Сьерра-Леоне активно содействовать общей работе африканских стран по поддержанию мира и стабильности на континенте.

В свою очередь мы рассказали о том содействии, которое оказывает Россия африканским государствам. Это касается облегчения долгового бремени, развития схем «долг в обмен на развитие», предоставления значительных объемов официальной помощи развитию через различные фонды и специальные учреждения системы ООН, а также образования, в том числе подготовку полицейских и африканских миротворцев, а также нашего очень активного сотрудничества с Африкой в связи со вспышкой лихорадки Эбола. В частности, мы оказали содействие Гвинее и Сьерра-Леоне. Сейчас в соответствующих структурах, которые были образованы на территории этих стран, идет активная работа по созданию универсальной вакцины от Эболы.

Высказались за то, чтобы более активно противодействовать вызовам безопасности, прежде всего международному терроризму, экстремизму, пиратству. Зафиксировали наши планы по дальнейшему сотрудничеству в сфере внешнеполитической проблематики в только что подписанном Меморандуме о взаимопонимании по консультациям между Министерством иностранных дел Российской Федерации и Министерством иностранных дел и международного сотрудничества Республики Сьерра-Леоне.

Мы весьма удовлетворены итогами переговоров, в ходе которых подтвердилась обоюдная заинтересованность в развитии связей между нашими странами на поступательной основе.

Благодарю моего коллегу Министра иностранных дел и международного сотрудничества Республики Сьерра-Леоне С.Камару за переговоры.

Вопрос: Глава ЦРУ М.Помпео выступил с утверждением, что Россия вмешивается в американские выборы уже более 8 лет. На конференции по безопасности в штате Колорадо в четверг, он, отвечая на вопрос о том, вмешалась ли Россия в выборы 2016 года, сказал, что утверждал уже тысячу раз, что Россия вмешивалась выборы и до этого.

С.В.Лавров: Если это утверждение означает, что мы вмешивались в выборы в 2008 и 2012 годах, то президент Б.Обама обязан нам своими победами. Я оставляю это без комментариев. По-моему, это уже переходит грани разумного.

Хорошо, что Вы упомянули интервью М.Помпео, он (по крайней мере, то, что я читал) сказал, что у Соединенных Штатов Америки и России разные цели в Сирии. На уточняющий вопрос он ответил, что у России цель – получить незамерзающий порт в Средиземном море. Во-первых, уже хорошо, что напомнили, что этот порт незамерзающий. Во-вторых, я примерно в то же время читал, что США имеют десять баз на территории Сирии. Так что, получается, по большому счету, М.Помпео хочет того же, что и мы в Сирии, только в несколько раз больше. Еще одна большая разница – наши две базы мы ни от кого не прячем. Они там созданы и функционируют на основе межправительственных соглашений, и их задача – оказывать содействие в борьбе с террористами, которых там достаточно много. США свои базы как-то не очень афишируют, и то, что эти базы не имеют под собой правовой основы, это тоже очевидно, по-моему, для всех.

Тем не менее, я всегда исходил из того, что у нас с Соединенными Штатами не только общие цели в отношении того, о чем я только что сказал, но и в отношении главных задач, которые стоят перед международным сообществом в связи с сирийским кризисом. Это борьба с терроризмом, искоренение на сирийской территории ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусры» и им подобных организаций, реализация договоренностей о политическом урегулировании на основе резолюции 2254 Совета Безопасности ООН, в которой четко закреплено, что только сирийский народ может сам решать свою судьбу. Если эти цели почему-то перестали устраивать М.Помпео, то это печально. Я бы предпочел, чтобы все участники процесса урегулирования и борьбы с террором в Сирии, включая дипломатов, военных, спецслужбы и разведчиков, концентрировались на тех задачах, которые были одобрены консенсусом в Совете Безопасности ООН.

Вопрос: На каком этапе сегодня находятся российско-американские переговоры по определению границ южной зоны деэскалации в Сирии? Обсуждается ли вопрос расширения этой зоны или увеличения их количества?

С.В.Лавров: Опыт по созданию южной зоны дэескалации с участием России, США и Иордании, который реализуется буквально на наших глазах, по-моему, будет лучшим подтверждением того, что, когда мы занимаемся конкретными делами, а не спекуляциями, мы можем достичь результата. Процесс создания этой зоны продолжается, основные параметры уже обговорены. Сейчас решаются детали, связанные с тем, как она конкретно будет функционировать, чтобы обеспечить контроль над соблюдением Режима прекращения боевых действий РПБД между правительственными войсками и вооруженной оппозицией, чтобы обеспечить беспрепятственный гуманитарный доступ и вообще движение мирных граждан из этой зоны и в неё.

Думаю, что в самое ближайшее время эта работа будет закончена.

Россия. Сьерра-Леоне > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 21 июля 2017 > № 2252972 Сергей Лавров

Россия. Великобритания > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > mid.ru, 21 июля 2017 > № 2252948 Сергей Лавров

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова телеканалу «Эн-Би-Си», Москва, 21 июля 2017 года

Вопрос: Г-н Министр, спасибо, что нашли для нас время. Хотелось бы обсудить много вопросов: Сирию, Северную Корею, Китай, Украину, ИГИЛ. Но всё же начать мне хотелось бы с российско-американских отношений. На некоторых фотографиях с представителями администрации Б.Обамы у Вас недовольный вид. В то же время есть снимки с Президентом Д.Трампом, где Вы выглядите веселым.

C.В.Лавров: И что?

Вопрос: То есть у меня сложилось правильное впечатление?

C.В.Лавров: Я не видел фотографий, глядя на которые, можно сказать, что я выгляжу довольным или недовольным. Если я на них смеюсь, то мой собеседник, вероятно, рассказал какую-нибудь шутку. Если же улыбки на моем лице нет, возможно, мой партнер просто скучен или же просит меня обдумать какой-нибудь серьезный вопрос, и тогда я не смеюсь. С Дж.Керри, например, мы много смеялись. У него было (и, я надеюсь, сохранилось) отличное чувство юмора. У нас были хорошие личные отношения, и при этом мы усердно работали для решения стоящих перед нами задач, будь то Сирия или какой-то другой вопрос.

Вопрос: Сейчас при Д.Трампе, по сравнению с предыдущими администрациями в отношениях между Кремлем и Белым домом можно говорить о некотором потеплении, но все же Москва выражает и недовольство, в частности, в связи с изъятием США дипломатической собственности России. Каковы, на Ваш взгляд, реальные настроения по отношению к Вашингтону? Есть ли в Администрации Д.Трампа конкретные люди, которые, как Вам кажется, подходят к взаимодействию с Россией более конструктивно, нежели другие? Как Вы думаете, Президент США Д.Трамп более положительно настроен в отношении России, чем, например, Госсекретарь Р.Тиллерсон?

C.В.Лавров: Знаете, мы можем полагаться лишь на конкретные заявления и действия. Очевидно, что при администрации Б.Обамы в отношении нас в Вашингтоне по какой-то причине начало расти раздражение. Началось это много лет назад, задолго до украинского кризиса или других событий, которыми теперь объясняют ухудшение отношений между Россией и США. Я бы сказал, что впервые это неудовольствие открыто проявилось, когда Э.Сноуден попал в Россию, рассчитывая оттуда отправиться дальше в Латинскую Америку. Россия была просто пунктом пересадки. Пока он летел из Китая в Россию, его паспорт аннулировали, о чем сообщили в аэропорты всего мира, включая и московский аэропорт, где он приземлился. Поэтому Э.Сноудена не могли пропустить дальше. Тогда Президент США Б.Обама стал звонить Президенту России В.В.Путину, Дж.Керри звонил мне, Дж.Бреннан звонил своему российскому коллеге. Звонили и много раз требовали от нас его экстрадиции. Наше законодательство не позволяет нам экстрадировать людей, которых преследуют за действия, направленные на защиту и поддержку прав человека. Тогда Президент США Б.Обама, на мой взгляд, поступил крайне не по-президентски. Он был так расстроен, что отменил свой визит в Москву, который должен был состояться непосредственно в преддверии саммита «Большой двадцатки» в Санкт-Петербурге. На сам саммит Президент Б.Обама приехал, однако визит, в повестке которого предполагалось обсудить довольно важные вопросы, был отменён.

Мне кажется, что в современном мире люди, занимающие какие-либо важные и влиятельные посты, не должны обижаться как малые дети из-за вопросов, которые ни в какое сравнение не идут с тем, что должно было обсуждаться на встрече лидеров России и США.

Не стоит забывать, конечно, и про «закон Магнитского», принятие которого, на наш взгляд, было в немалой степени организовано искусственно. Однако я надеюсь, что в ходе расследования, которое идет в том числе и в США, будет установлена истина. Все это произошло задолго до событий на Украине, все эти разногласия администрация Б.Обамы накапливала, выстраивая собственную повестку. Может быть, Президент США Б.Обама увидел что-то лично оскорбительное для него в России, в последние дни своего президентства он распорядился изъять дипломатическую собственность, защищенную двусторонними соглашениями между нашими странами и обладающую дипломатической неприкосновенностью. На мой взгляд, Б.Обама поступил так от отчаяния и хотел оставить своему преемнику неразрешимые проблемы в области российско-американских отношений. Так что нынешняя Администрация здесь ни при чем. Это решение, как и многие другие, было направлено на то, чтобы сделать жизнь нынешней президентской Администрации совершенно невыносимой.

Из истории американского государства и войн, которые шли на его территории, мы знаем, что Америка, по сути, отчасти так и была создана – благодаря конфискации имущества и земель. Однако я и не подозревал, что сейчас на подобное способна страна, которая придерживается иных принципов. Кстати, когда говорят, что имущество было конфисковано, а дипломаты были выдворены с целью наказать Россию за вмешательство в американские выборы, не верьте этой ерунде. В официальной ноте, полученной нами из Государственного департамента США, ничего не говорится о причинах конфискации. Так что это просто самый настоящий грабёж. Международное право полностью на нашей стороне. Мы будем действовать в рамках международного права, чтобы вернуть наше имущество.

Вопрос: Вы грозите выслать американских дипломатов из России. Каким образом США должны воспринять этот сигнал? Считает ли Россия Президента США Д.Трампа своим другом, или же ваше отношение к США отражено в тех заявлениях, где вы допускаете возможность высылки американских дипломатов?

С.В.Лавров: Наше отношение к Д.Трампу основано на его публичных заявлениях, в которых он выражал свою позицию в отношении России и говорил о том, что две крупнейшие ядерные державы должны сотрудничать и прикладывать все усилия для решения проблем, которые можно разрешить только путем взаимодействия. Эту позицию он выражал не только во время своей предвыборной кампании, но и в ходе трех телефонных разговоров между нашими лидерами, а также на встрече с Президентом России В.В.Путиным, которая состоялась 7 июля в Гамбурге. У нас нет оснований сомневаться в искренности его намерений продвигать интересы США, стремясь сделать наш мир более безопасным, действуя совместно с Россией на основе двустороннего сотрудничества и соблюдая при этом баланс интересов.

Что касается ситуации, в которой он оказался, я не думаю, что он подвергается критике из-за того, что, по мнению СМИ, его что-то связывало с Россией. Мне кажется, дело в том, что результаты президентских выборов стали для политического истэблишмента США потрясением, ведь победу на них неожиданно одержал человек, который не имел отношения к правящей элите США (он был представителем бизнес-элиты, но не входил в правящие круги). На Д.Трампа обрушилась целая лавина критики и совершенно необоснованных обвинений, по крайней мере в том, что касается российского аспекта кампании, направленной против него. На протяжении многих месяцев, в течение которых звучит эта критика, не было предоставлено никаких фактов. Некоторые из них замалчиваются под предлогом того, что они засекречены. Но я не могу поверить, что ЦРУ, АНБ, ФБР и многие другие американские разведывательные ведомства и спецслужбы, имея такой огромный профессиональный опыт, не в состоянии представить общественности факты, не ставя под угрозу свои источники. Если же это действительно так, то, получается, что ни в одном из этих семнадцати ведомств не нашлось ни одного профессионала. Я в это просто не верю. Таким образом, борьба продолжается. Администрации Д.Трампа стремятся всячески усложнить жизнь. Заговаривают даже об импичменте, я читал об этом. Но, честно признаться, я сейчас все реже и реже читаю американские новости.

Вопрос: То есть Вы считаете, что для Д.Трампа это борьба?

С.В.Лавров: Это определенно борьба.

Вопрос: Россия выступает на его стороне?

С.В.Лавров: Нет, мы на стороне справедливости. Если речь идет о двух дачах, мы хотим, чтобы соблюдались принципы международного права. А если речь идет о внутренних делах другой страны, включая США, мы хотим, чтобы соблюдались положения действующей в этой стране конституции и взятые ею на себя международные обязательства.

Вопрос: Мы знаем, что Президент России В.В.Путин и Президент США Д.Трамп во время саммита «Группы двадцати» встречались трижды. У них была встреча в двустороннем формате, встреча за ужином и встреча…

С.В.Лавров: А может, еще в туалет вместе вышли. Получается, четвертая встреча.

Вопрос: Они встретились еще раз, были кадры с рукопожатием. Вот я и хотел спросить, были ли еще встречи, например, в коридорах или где-то еще.

С.В.Лавров: Я думал, зрелые, взрослые люди уже все поняли, но очень солидные средства массовой информации продолжают твердить о том, что они встречались тайно. Когда? Во время официального ужина, на котором было человек сто, не считая официантов и помощников, которые не могли сидеть за столом, но тоже находились в зале? Но так это обычно и происходит.

Вопрос: То есть они, возможно, все-таки еще встречались?

С.В.Лавров: А почему ни у кого не возникло никаких подозрений в связи с тем, что на протяжении всего ужина В.В.Путин сидел рядом с первой леди М.Трамп? Так рассадила гостей принимающая сторона Германия. А после того, как ужин закончился (меня там не было) Президент Д.Трамп, по-видимому, подошел за своей супругой и провел несколько минут с В.В.Путиным. И что с того? Они действительно обменялись рукопожатиями. Это теперь называют третьей встречей. Как я уже сказал, уж не знаю про уборную.

Вопрос: Но встречались ли они в коридорах, вели ли какие-то другие беседы?

С.В.Лавров: Министров иностранных дел на сессии «Группы двадцати» не приглашают. Мы присутствовали только на двусторонних встречах, которые Президент России В.В.Путин провел со многими из своих коллег-лидеров, прибывших на саммит. Когда Вас родители приводили в детский сад, прежде чем отправиться в группу, Вы ведь находились в одном помещении с другими детьми? Уверен, что да. Я помню, что со мной в детстве было так: я пять-десять минут был с другими ребятами, прежде чем нас вели на занятия, чтобы рассказать нам, чем отличаются друг от друга разные звери.

Вопрос: Но это все-таки саммит «двадцатки», а не детский сад.

С.В.Лавров: Но там тоже есть помещение, где они собираются до начала мероприятия. Их ведь не всех разом автобус привозит. Каждый лидер приезжает в своем кортеже, затем его проводят в помещение, где все ожидают начала мероприятия. Так что они, возможно, встречались не три раза, а гораздо больше.

Вопрос: Когда встречаются такие влиятельные люди, как Президент США Д. Трамп и Президент России В.Путин, главы ключевых держав на международной арене, они приходят к тем или иным договоренностям, реализацией которых придется заниматься людям, которые работают на вас. Приведу в пример рабочую группу по кибербезопасности. Спецпредставитель Президента России по вопросам международного сотрудничества в сфере информационной безопасности заявил, что ее создание сейчас обсуждается с США. При этом Президент США Д.Трамп написал в «Твиттере», что это невозможно. Складывается впечатление, что лидеры договорились о чем-то подобном в ходе двухсторонней встречи, но с уверенностью здесь ничего сказать нельзя, так как у нас нет точной, объективной информации о том, к каким именно договоренностям они пришли. Так будет ли все-таки создана рабочая группа по кибербезопасности? И более широкий вопрос: не усложняет ли такая ситуация вашу работу? По имеющейся информации, Россия выступала за присутствие на встрече стенографиста, но Белый дом, как говорят, был против. Так ведь?

С.В.Лавров: Там было два переводчика – по одному с каждой стороны.

Вопрос: Хорошо. Так усложняет ли вашу работу отсутствие четкого понимания того, к чему стороны пришли по итогам встречи, формального соглашения? И что насчет группы по кибербезопасности?

С.В.Лавров: Вы, к сожалению, представляете все очень схематично. Когда лидеры встречаются и обсуждают те или иные вопросы, они не составляют черновые варианты каких-то соглашений и документов. Они сосредотачиваются на областях, в которых, по их мнению, их страны могут сотрудничать на благо своих народов, на благо региональной и глобальной безопасности. Лидеры действительно обсуждали проблему кибербезопасности. Президент США Д.Трамп поднял этот тему. Он сказал, что хорошо помнит, как в ответ на вопрос, вмешивалась ли Россия в выборы в США, Президент России В.В.Путин публично заявил, что нет. Президент России В.В.Путин также напомнил, в том числе и на встрече в Гамбурге, что Россия неоднократно, еще много лет назад, при администрации Б.Обамы, предлагала создать работающий механизм, который позволил бы рассматривать все вопросы в сфере кибербезопасности, вызывающие беспокойство у наших стран, а также, возможно, и у других стран. В работе этого механизма могли бы принимать участие и другие государства.

Именно Россия и Китай, а также и другие страны-участницы ШОС еще несколько лет назад предложили проект документа под названием «Правила поведения в области обеспечения международной информационной безопасности». Он был внесен в качестве официального документа ООН. Однако администрация Б.Обамы не горела желанием его обсуждать. Мы напомнили об этом, когда на Администрацию Д.Трампа и Россию начали сыпаться обвинения в том, что мы плели подковерные интриги, чтобы демократы проиграли. Мы в очередной раз напомнили свою позицию, заключающуюся в том, что мы хотим, чтобы в рамках обсуждения киберпространства была возможность обсуждать любые опасения, связанные с этой сферой, будь то вмешательство во внутренние дела суверенных государств или же использование интернета в своих целях террористами, наркоторговцами, педофилами и другими преступниками, нарушающими международное право. Президент Соединенных Штатов Д.Трамп проявил явную заинтересованность в обсуждении данных вопросов.

Вопрос: Сейчас ведутся переговоры с США по вопросам кибербезопасности?

С.В.Лавров: Я не могу быть в курсе абсолютно всех тем, которые обсуждают наши эксперты.

Вопрос: По словам спецпредставителя Президента России по вопросам международного сотрудничества в сфере информационной безопасности, США и Россия ведут переговоры.

С.В.Лавров: Об этом он вчера сказал.

Вопрос: Это так?

С.В.Лавров: Вы спрашиваете меня, верю ли я официальному лицу, которому поручено заниматься сферой кибербезопасности? Если не верите ему, можете уточнить у кого-нибудь другого. Он мой подчиненный, у меня нет никаких оснований ему не верить.

Вопрос: Сначала Вы говорили, что Президент США Д.Трамп в ходе беседы затронул вопрос о том, что Россия предположительно вмешалась в ход выборов в США. Позже Президент В.В.Путин сказал, что Президент США Д.Трамп спросил его об этом напрямую, и это был не один, а целый ряд вопросов, что Президент США Д.Трамп уделил этой теме много внимания. Изменили ли в Москве формулировки, сравнивая их с тем, как Вы это охарактеризовали, чтобы помочь Президенту США Д.Трампу? Преувеличивала ли Россия, когда заявила, что вопросу о вмешательстве России в ход выборов в США уделили много времени?

С.В.Лавров: Такое чувство, будто я сейчас на сенатских слушаниях, где выясняют, не предал ли Президент США Д.Трамп интересы Соединенных Штатов Америки. Президент США Д.Трамп сам ответил на все заявления, сказав, что верит Президенту России В.В.Путину, как российский лидер и сказал. Всем тем, кому нечем больше заняться, кроме как этим грязным делом, Президент США недвусмысленно напомнил, что об этой части их беседы на пресс-конференции сказал Президент России В.В.Путин, заявив, что американский Президент поднял этот вопрос. В.В.Путин подтвердил, что мы никогда не предпринимали действий по вмешательству в ход американских выборов, и у него возникло ощущение, что Президент США Д.Трамп это объяснение принял. Президент России В.В.Путин не говорил, что Президент США Д.Трамп был счастлив от того, что было сказано по этому вопросу. Я читал запись Президента США Д.Трампа в «Твиттере» и думаю, что то мужество, с которым он выдерживает эти жуткие нападки, действительно, заслуживает уважения. Еще какие-нибудь вопросы по кибербезопасности?

Вопрос: Хотел бы задать Вам вопрос более общего характера. У Вас за спиной многолетний опыт дипломатической службы, Вы один из самых опытных дипломатов в мире. Но за последние несколько месяцев Вам довелось непосредственно наблюдать целый ряд событий исторического значения. Какие чувства охватывали Вас, когда Вы присутствовали на встрече Президента России В.В.Путина и Президента США Д.Трампа? Что Вы испытывали, когда находились в Овальном кабинете у Президента США Д.Трампа, который говорил, что в его распоряжении есть отличные разведданные, часть которых он, как сообщается, передал Вам, или когда он назвал Дж.Коми чокнутым? Ведь такое даже Вам доводится наблюдать далеко не каждый день.

С.В.Лавров: Вас интересуют мои ощущения во время встречи в Овальном кабинете? По большому счету, я испытывал то же самое, что и во время аналогичных встреч с Б.Обамой и его предшественником Дж.Бушем-младшим, а именно уважение к легитимно избранному президенту, возглавляющему США в соответствии с американской конституцией, уважение к тому, что он решил довести до моего сведения позицию США, или же свое видение того, какими должны быть двусторонние отношения между Россией и США.

Вопрос: А на встрече двух президентов на полях саммита «двадцатки»? Супруге Президента США Д.Трампа, говорят, даже пришлось заглянуть к ним, чтобы напомнить о том, что пора закругляться, а встреча шла так хорошо, что лидеры не хотели прекращать разговор.

С.В.Лавров: Послушайте, с точки зрения нашей политической и человеческой культуры, вопросы чужой семейной жизни не следует обсуждать на публике.

Вопрос: Но мой вопрос был скорее о…

С.В.Лавров: Понимаю, Вам как британцу очень хочется вытянуть из меня больше деталей, чем российская сторона может Вам предоставить именно на эту правочеловеческую тему.

Вопрос: Вы не хотите делиться подробностями об этой встрече. Она продлилась более двух часов, а нам так мало о ней известно.

С.В.Лавров: Вы спросили у меня о появлении первой леди США – я Вам ответил.

Мы беседуем вот уже около получаса, а говорим в основном лишь о встрече в Гамбурге. Что Вас конкретно интересует?

Вопрос: Мне просто интересны Ваши мысли по поводу встречи двух президентов.

С.В.Лавров: Это была встреча двух лидеров, и я, кстати, сделал заявление после нее, но до пресс-конференции Президента России В.В.Путина. Это была встреча двух лидеров, которые определенно отстаивают интересы своих стран на долгосрочную перспективу, а не просто думают о том, что будет года через полтора, о промежуточных выборах. Они определенно руководствуются долгосрочными интересами США и России и понимают, что для защиты интересов наших стран требуется (и так будет гораздо лучше), чтобы мы сотрудничали, в том числе по тем вопросам, которые представляют важность для всего мира и решаются гораздо эффективнее совместными усилиями России и США, как мы это сейчас наблюдаем в отдельных районах Сирии.

Кстати, Вы сказали, что когда я был в Овальном кабинете, Президент США Д.Трамп раскрыл какую-то тайну. Вы так сказали? Я упустил эту часть Вашего вопроса.

Вопрос: Да, как Вы знаете, звучат такие заявления.

С.В.Лавров: Его обвинили в том, что он в беседе со мной раскрыл секретную информацию, которую удалось получить спецслужбам, о том, что террористы научились прятать в смартфонах и ноутбуках взрывчатку. Он всего лишь упомянул, что террористы сейчас проявляют недюжинную изобретательность. Примерно за месяц до того, как состоялась моя встреча в Овальном кабинете, эта информация была озвучена ФБР или ЦРУ. Это были не просто официальные заявления, а стало причиной, по которой пассажирам ряда ближневосточных стран официально запретили проносить такого рода устройства на борт самолетов. Причина была именно в этом. Когда об этом заговорили как о какой-то сверхсекретной информации, которую мне выдал Президент США Д.Трамп, я не мог поверить, что серьезные люди могут такое утверждать.

Вопрос: Считаете ли Вы, что сообщения о приостановке программы ЦРУ по поддержке сирийских повстанцев свидетельствуют об уступке со стороны США, что они принимают требования России относительно действий США в Сирии?

С.В.Лавров: Согласно американским СМИ (если им еще можно верить, а мне все еще хочется им верить), это решение было принято за несколько недель до саммита «Группы двадцати». Вчера я прочитал, что решение это было принято по итогам встречи между Президентом США Д.Трампом, советником Президента по национальной безопасности генералом Г.Макмастером и Министром обороны Дж.Мэттисом. Исходить я могу только из этих сообщений.

Вопрос: Вы приветствуете эту новость?

С.В.Лавров: Сейчас я не могу сказать, поскольку нам предстоит еще разработать общий для всех подход к разрешению сирийского кризиса. Безусловно, сейчас мы уделяем первостепенное внимание зонам деэскалации, созданным с целью остановить борьбу между правительственными силами и вооруженной оппозицией, чтобы они перестали воевать друг с другом и сосредоточили все усилия на борьбе с ИГИЛ. Подход оппозиции и Правительства подписать соглашение о прекращении огня, начать реализовывать Режим прекращения боевых действий (РПБД) соответствует нашей логике.

Насколько я понимаю, список группировок, которые США перестанет поддерживать, посылая инструкторов и оружие, не включает в себя все силы, с которыми работают американцы. Недавно поступила информация, что США создали около десяти военных баз в Сирии. Об этом написала турецкая газета, а американцы после этого раскритиковали Турцию за то, что та позволила этой информации стать достоянием общественности. Там речь шла о десяти базах. Я лишь цитирую то, что услышал в новостях.

Вопрос: Вы выступаете против американских баз в Сирии?

С.В.Лавров: Нет, я не возражаю против американских баз в Сирии, но при условии, что США признают, что их незаконное присутствие в САР, ведь в отличие от нас сирийское Правительство их не приглашало...

Вопрос: Незаконное?

С.В.Лавров: Конечно незаконное. При условии, что это незаконное присутствие США в Сирийской Арабской Республике будет соответствовать условиям, которые, по их словам, они выполняют: это полное уважение государственного суверенитета и территориальной целостности Сирии и преследование единственной цели – борьбы с ИГИЛ и другими террористическими группировками. Это значит, что после освобождения страны и урегулирования ситуации с учетом интересов всех этнических, религиозных и политических групп присутствие иностранных войск или иностранных баз в Сирии будет считаться законным исключительно с согласия самих сирийцев.

Но мне было интересно сегодня прочитать про американское присутствие в Сирии и наличии там их баз в заявлении директора ЦРУ М.Помпео. Его спросили о том, что Россия делает в Сирии, и он ответил, что им не нравится то, что Россия делает в Сирии, что они не разделяют целей, которые Россия преследует в Сирии, что главная цель российского присутствия в САР – развернуть пару военных баз на побережье Средиземного моря. Представлено это было как нечто такое, на что мы не имеем права. Если человек, представляющий страну, незаконно развернувшую десять военных баз в Сирии, очень обеспокоен тем, что другая страна создает две собственные базы на основе межправительственного соглашения с государством, которое, к слову, является членом Организации Объединенных Наций, то здесь явно чувствуются двойные стандарты. Не говоря уже о том, что сотни военных баз США по всему миру, а также вокруг России не вызывают совершенно никакого беспокойства у г-на Помпео или кого-то еще.

Вопрос: Хочу внести ясность. Если следовать принципу, согласно которому вмешиваться в ситуацию в Сирии могут лишь те страны, которым дал разрешение Президент САР Б.Асад, то получается, что это право есть лишь у России, Ирана и, возможно, «Хизболлы».

С.В.Лавров: Строго говоря, да, но на практике мы стараемся быть гибкими, чтобы устранить главный барьер на пути к сирийскому урегулированию – угрозу терроризма. Работая с Ираном и Турцией, с Иорданией, Соединенными Штатами и вооруженной оппозицией, мы стремились достичь этой цели, положить конец военным действиям между Правительством и теми, кто сражается на стороне патриотически настроенной оппозиции, чтобы таким образом высвободить силы для борьбы с террористами. Процессы, в которые мы вовлечены, были согласованы с сирийским Правительством, которое не возражает против того, чтобы мы двигались в направлении общего понимания, что приоритетом номер один является борьба против ИГИЛ. Мы очень надеемся, что соглашение по зонам деэскалации решит проблему, из-за которой сорвалось соглашение, подписанное Россией и США при Б.Обаме, я имею в виду «Джабхат ан-Нусру» и все ее ипостаси. С самого начала коалиция под руководством США боролась с ИГИЛ, иногда активно, иногда не очень, но всегда обходила «Джабхат ан-Нусру» стороной. Это очевидно, на это указывают все факты.

Кстати, именно из-за этого провалилось соглашение, которое мы с бывшим Госсекретарем США Дж.Керри подписали в сентябре прошлого года и которое поддержали Президент России В.В.Путин и Президент США Б.Обама. Согласно нашим договоренностям, сирийская авиация вообще не должна была летать, а российская авиация и силы коалиции совершают вылеты и уничтожают оговоренные цели. Это было прорывное соглашение, но через неделю после его подписания администрация Б.Обамы, которая взяла на себя обязательство разделить «Джабхат ан-Нусру» и патриотически настроенную оппозицию, призналась, что у нее ничего не вышло. Это только подтвердило наши подозрения, что они все это время защищали «Джабхат ан-Нусру».

Вопрос: Не могу не спросить Вас о Северной Корее. Незадолго до саммита «Группы двадцати» Россия и Китай создали своего рода альянс, если так можно сказать, придя к соглашению относительно общей позиции по Северной Корее. Почему Россия не считает КНДР угрозой, несмотря на то что эта страна выпустила ракету в непосредственной близости от российской границы?

С.В.Лавров: Не могу сказать, что мы не видим угрозы в том, что происходит на Корейском полуострове, ведь действия Северной Кореи являются грубым нарушением резолюций Совета Безопасности ООН. Мы видим не совсем благородные попытки представить ситуацию в искаженном свете – будто бы мы потакаем КНДР, закрываем глаза на то, что они делают. Я не знаю, с какой целью это делается, возможно, кто-то хочет заработать на этом политические очки. Наша позиция однозначна. Мы последовательно поддерживали и соблюдали резолюции Совбеза ООН, призванные остановить запрещенную ракетно-ядерную программу Северной Кореи. И с самого начала было оговорено, что все вводимые санкции будут нацелены исключительно на то, чтобы лишить Северную Корею возможности продолжать реализовывать эти программы. То есть санкции Совбеза должны работать непосредственно в отношении тех, кто принимает участие в разработке и финансировании ракетно-ядерной программы, и связь эту необходимо четко установить.

Однако когда на обсуждение выносятся инициативы, призванные полностью «перекрыть кислород» северокорейской экономике, вообще запретить импорт из Северной Кореи и экспорт в нее, заблокировать транспортные каналы связи с КНДР, разорвать любые контакты с руководством страны, мы, конечно, не можем поддержать такой подход, потому что он прямо противоречит исходному принципу, лежащему в основе всех усилий на этом направлении – положить конец ракетно-ядерной программе. Но это не должно быть сделано за счет жизней сотен и тысяч жителей Северной Кореи.

Вопрос: Этот исходный принцип также означает, что вы не поддерживаете идею о смене режима? В этом позиция России?

С.В.Лавров: Мы не верим, что нужно свергать режимы где бы то ни было. В США звучат пылкие заявления, в том числе и из уст некоторых представителей власти, о том, что терпение закончилось и надо действовать, поскольку угроза нарастает, и Северная Корея уже произвела пуск межконтинентальной баллистической ракеты.

Кстати, когда наши президенты встретились в Гамбурге, наши военные передали Пентагону объективные данные с наших радаров, которые расположены прямо на границе с Северной Кореей, согласно которым это был пуск не межконтинентальной ракеты. Однако американцы заявили, что у них есть свои расчеты. Мы предложили собраться и без какой-либо политизации этого вопроса профессионально обменяться информацией и все обсудить. Так или иначе, где-то полтора месяца назад Министр обороны США Дж.Мэттис заявил, что использование силы против северокорейского режима будет означать гуманитарную катастрофу в этом регионе. Наши американские коллеги в частных беседах признают, что в данном случае речь идет о сотнях тысячах людей не только в КНДР, но и в Южной Корее, в соседних странах. Тех, кто продолжает прорабатывать подобные сценарии, я считаю безответственными политиками.

В свою очередь, Россия и Китай предложили начать параллельный политический процесс, который не станет заменой проводимой сейчас политике оказания давления на КНДР, а будет занимать отдельную нишу. Смысл в том, чтобы добиться своего рода двойной «заморозки»: Северная Корея замораживает все пуски и испытания, а США и Южная Корея пусть не полностью прекращают, но все же снижают масштаб военных учений в регионе. Это, как мы считаем, поможет разрядить ситуацию и позволит начать профессиональный диалог с целью укрепления доверия. Начать можно с очень простых вещей, например, принять заявление, согласно которому ни одна из сторон не будет нападать на другую, и безопасность всех участников процесса будет гарантирована взаимными обязательствами. Далее можно использовать эти общие принципы и попытаться добиться соглашения по конкретным моментам, превращая существующие гарантии в практические шаги. Для этого потребуется время, однако мы считаем, что это единственная возможность избежать катастрофы, которая сейчас принимает вполне реальные очертания.

?

Россия. Великобритания > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > mid.ru, 21 июля 2017 > № 2252948 Сергей Лавров

Германия. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ > kremlin.ru, 8 июля 2017 > № 2235698 Владимир Путин

Пресс-конференция по итогам саммита «Группы двадцати».

Президент России Владимир Путин ответил на вопросы журналистов об итогах двухдневного саммита «большой двадцатки».

В.Путин: Добрый день!

Давайте я не буду делать заявлений, никакого монолога. Вы всё, многое видели, слышали. Давайте сразу к вопросам перейдем.

Пожалуйста.

Вопрос: Владимир Владимирович, известно, что как эксперты, так и рядовые граждане, часть из которых сейчас буянит, протестует неподалёку от этого здания, по-разному оценивают полезность саммитов «двадцатки». На этом, например, больше разговоров было о Вашей встрече с Трампом. Тем не менее, какая тема, которую обсуждала нынешняя «двадцатка», по Вашему мнению, самая актуальная для России? Спасибо.

В.Путин: «Двадцатка» – это, прежде всего, экономический форум, хотя возникает много вопросов политического характера и смежных. Тем не менее всё-таки основная тема – это развитие мировой экономики, и именно этому уделялось основное внимание.

Мы договорились об определении принципов устойчивости мировой экономики, и это чрезвычайно важно для того, чтобы вместе работать по единым стандартам.

Затем мы продолжили тему, которая, кстати, начата ещё в Петербурге. Это работа с отмыванием денег и всё, что связано с «налоговыми гаванями» и уходом от налогообложения. Вещь чрезвычайно важная и имеет практическое значение.

Затем, не менее важно, это тоже связано с экономикой, но это как раз смежная, но очень важная тема – борьба с террором, отслеживание денежных потоков с целью предотвращения финансирования терроризма.

Наконец, большая тема и очень чувствительная – это климатические изменения. Здесь председателю [в «Группе двадцати»], Федеративной Республике Германия, мне кажется, удалось добиться оптимального компромисса в непростой ситуации, в которой председатель оказался, а именно в связи с выходом Соединенных Штатов из Парижского соглашения. Была достигнута договоренность, компромисс, когда все страны зафиксировали, что Соединенные Штаты из этого соглашения вышли, но готовы продолжать сотрудничество по отдельным направлениям и с отдельными странами над решением вопросов климатических изменений. Это, мне кажется, уже положительный элемент, и это можно точно записать в актив канцлеру Меркель.

Но есть и другие вопросы, которые мы изучали. Например, цифровая экономика. Здесь наше предложение было – выработать общие правила в сфере цифровой экономики, обозначить, что такое кибербезопасность, разработать целую систему правил поведения в этой сфере.

Мы говорили сегодня, Президент Южно-Африканской Республики об этом говорил достаточно убедительно, что нужно предпринимать общие усилия, собственно говоря, это звучало почти во всех выступлениях, отражено так или иначе и в итоговом документе, – нужно быть готовым к высвобождению рабочей силы, нужно знать, что нам делать с высвобождающимися рабочими руками, как заниматься переквалификацией, в какие сроки, какие должны быть здесь правила. Я в том числе обращал внимание на то, что нужно работать будет и с профсоюзами, потому что профсоюзы должны будут защищать не только интересы трудовых коллективов, но и индивидуальных предпринимателей, работающих в цифровой экономике, а таких рабочих мест становится все больше и больше. Это так или иначе связано с правами женщин и с образованием девочек это то, о чем в принципе говорится на многих форумах, но сегодня это обсуждалось применительно к цифровой экономике.

В общем, это Форум, безусловно, полезный, и думаю, что он сыграет свою роль в стабилизации мировой экономики в целом.

Вопрос: Владимир Владимирович, я продолжу тему моего коллеги. Хотя политических вопросов на саммите было много, они все больше и больше на «двадцатке» появляются, тем не менее Вы перечисляли экономические темы, они все же в приоритете. Многие выступающие, министры разных стран, отвечающие за экономику, говорили о том, что 2017 год может стать годом роста мировой экономики. Насколько, Вы считаете, это оправдано и коснется ли этот рост России с учетом неблагоприятных тенденций – санкций, ограничений, других факторов?

В.Путин: Неблагоприятных тенденций мы пока не видим, или, скажем так, уже почти не видим, тенденций, во всяком случае. Есть факторы, которые не способствуют развитию экономики, в том числе мировой экономики, и в еврозоне, и в России, те самые нелегитимные ограничения, о которых Вы упомянули. Мы выступаем за снятие всяких ограничений, за свободу торговли, за то, чтобы работать в рамках Всемирной торговой организации, в рамках правил ВТО. Кстати говоря, одной из обсуждаемых тем в экономической сфере была как раз свобода торговли и борьба с протекционизмом. Это тоже одно из важнейших направлений, которые нужно упомянуть.

В целом, движение есть. Правда, несколько снижены относительно первоначальных оптимистических прогнозов показатели роста, но все-таки рост, и рост очевидный, в том числе и в России.

Я уже совсем недавно говорил, а здесь я еще раз повторил это: рост российской экономики очевиден, российская экономика, совершенно определенно можно это сказать, вышла из рецессии. Мы растем третий, вот уже, наверное, скоро будет четвертый квартал подряд. В мае рост российской экономики превысил три процента – 3,1 процента. Думаю, что у нас будет в среднем по 2017 году процента два роста. Это заметный вклад и в рост мировой экономики.

При этом напомню, что у нас на низком уровне находится безработица – 5,2 процента, растут резервы, в том числе резервы Центрального банка, резервы Правительства. Резервы Центрального банка выросли уже до 412 миллиардов долларов. У нас на 40 процентов увеличились доходы федерального бюджета, и это все на фоне достаточно низкой инфляции – 4,4 процента. Всё это вместе, безусловно, не может не вселять оптимизма, хотя, конечно, нельзя сказать, что этот тренд является абсолютно устойчивым. Мы должны внимательно следить за тем, чтобы поддержать этот тренд на рост. У меня есть все снования полагать, что нам это удастся.

Вопрос: Владимир Владимирович, к Вашей встрече с Трампом было приковано внимание всего саммита, это без преувеличения можно сказать. Как Вы оцениваете итоги этой встречи? Ведь не секрет, что в Польше, например, звучала достаточно жесткая риторика из уст американского Президента, американские СМИ вообще провели недружественную «артподготовку». Трамп прямо ставил вопрос о вмешательстве России в выборы в США? Вам он по-человечески понравился? Вам удастся поладить, как Вы считаете?

В.Путин: Президент Соединенных Штатов ставил вопрос, мы обсуждали этот вопрос. И это был не один вопрос, это было много, он уделил этому много внимания. Наша позиция хорошо известна, я ее воспроизвел. Нет никаких оснований считать, что Россия вмешивалась в выборный процесс Соединенных Штатов.

Но что важно – это то, что мы договорились о том, что ситуации неопределенности, особенно в будущем, не должно быть в этих сферах. Кстати говоря, я сказал это на последней сессии, это имеет прямое отношение к киберпространству, к интернет-ресурсам и так далее.

Мы договорились с Президентом Соединенных Штатов о том, что мы создадим рабочую группу и будем вместе работать на тему о том, как совместно контролировать безопасность в области киберпространства, как обеспечить безусловное соблюдение международных правовых норм в этой сфере, как не допускать вмешательства во внутренние дела иностранных государств. Прежде всего, речь идет в данном случае о России и Соединенных Штатах. Мы полагаем, что если нам удастся выстроить эту работу, а у меня нет оснований в этом сомневаться, то тогда больше и не будет спекуляций на эту тему.

А что касается личных взаимоотношений, я считаю, что они установлены. Не знаю, как это прозвучит, но скажу так, как я это вижу. Трамп «телевизионный» очень сильно отличается от реального человека, он конкретный абсолютно, абсолютно адекватно воспринимает собеседника, достаточно быстро анализирует, отвечает на поставленные вопросы либо на возникающие в ходе дискуссии какие-то новые элементы. Поэтому мне кажется, что если так мы будем строить отношения, как шла наша беседа вчера, то есть все основания полагать, что мы сможем восстановить, хотя бы частично восстановить тот уровень взаимодействия, который нам нужен.

Вопрос: В развитие Вашего ответа скажите, пожалуйста, Президент Трамп, когда Вы отрицали российское участие, российское вмешательство в американские выборы, согласился с Вашей позицией, принял Ваш отказ?

В.Путин: Он задал, повторяю, много вопросов на эту тему. Я, насколько был в состоянии ответить, ответил на все эти вопросы. Мне кажется, что он принял это к сведению и согласился. Но на самом деле, как он к этому отнесся, Вы лучше спросите у него.

Вопрос: И еще, если можно, про внутреннюю политику. Правда, это не касается «двадцатки», но вопрос про внутреннюю политику России. Я хотел спросить, как Вы относитесь к Алексею Навальному, его деятельности. И почему Вы не упоминаете его фамилию и имя, когда отвечаете на вопросы про него?

В.Путин: Я считаю, что мы можем иметь диалог, особенно с такого уровня, как президентский или правительственный уровень, с людьми, которые предлагают конструктивную повестку дня, даже критического характера. А если речь идет только о том, чтобы привлечь к себе внимание, то это неинтересно для диалога.

Вопрос: У Вас сегодня утром была встреча с Президентом Франции и Канцлером Германии. Могу предположить, что был подробный разбор, а может быть, и предельно откровенный разбор ситуации на Украине. Появилось ли новое видение, есть ли надежда, что ситуация на Донбассе будет выведена из некоторого оцепенения, в котором она сейчас находится? Может ли в этом сыграть свою роль и начавшееся обсуждение этой темы с Президентом Соединенных Штатов, или интересы России и США на Украине по-прежнему расходятся, а может быть, в чем-то и противоположны друг другу? Что, кстати, насколько понимаю, можно предположить из бэкграунда американского дипломата, который был назначен спецпредставителем.

Спасибо.

В.Путин: Интересы России и Украины, интересы российского и украинского народов – я в этом глубоко уверен, просто полностью убежден – совпадают. Наши интересы полностью совпадают. Не совпадают только, может быть, интересы сегодняшнего руководства Украины и некоторых политических кругов сегодняшней Украины. А если объективно подойти, то, конечно, Украина и Россия заинтересованы в сотрудничестве, заинтересованы в том, чтобы объединять свои конкурентные преимущества, развивать свои экономики просто потому, что многое нам досталось из еще советских времен, имею в виду и кооперацию, единую инфраструктуру, фактически единую энергетику, транспорт и так далее.

Но, к сожалению, наши сегодняшние украинские коллеги считают возможным этим пренебречь. У них остался только один «товар», которым они успешно торгуют. Это русофобия. И еще они торгуют политикой разделения России и Украины, растаскивания двух народов и двух государств. Кому-то это нравится на Западе, кто-то считает, что нельзя ни в коем случае допустить сближения на какой бы то ни было почве России и Украины. Поэтому сегодняшнее украинское руководство активно и небезуспешно торгует этим «товаром».

Но я думаю, что это когда-нибудь закончится, а мы, во всяком случае, заинтересованы в том, чтобы такая ситуация закончилась как можно быстрее.

Что касается участия Соединенных Штатов в урегулировании ситуации на Украине, мы об этом говорили с Президентом Трампом и договорились о том, что будет назначен, – собственно, это уже состоялось, – специальный представитель администрации, который будет заниматься на постоянной основе этой проблемой, будет в контакте как с Россией, так и с Украиной, со всеми сторонами, заинтересованными в урегулировании этого конфликта.

Вопрос: Владимир Владимирович, у меня вопрос по Ближнему Востоку, который «бурлит»: и Сирия, и Катар, другие страны. По Сирии у вас наверняка были дискуссии в рамках саммита «двадцатки». После этих дискуссий, после недавней встречи в Астане как Вы оцениваете перспективы сирийского урегулирования? Поменялось ли или, может быть, стала более конструктивной позиция новой администрации США по этому вопросу, особенно с учетом ваших вчерашних договоренностей?

И, если можно, еще по Катару. Как Вы оцениваете ситуацию с этой стороны? Обсуждалась ли она на «двадцатке»?

И если еще позволите…

В.Путин: Прямо доклад Вам нужно сделать. (Смех.)

Вопрос: Ну, не так часто выпадает возможность.

По проблематике терроризма. Насколько я знаю, достаточно тяжело шло согласование коммюнике по терроризму. Если не секрет, в чем были основные противоречия?

В.Путин: Честно говоря, я не знаю об этих сложностях, это Вы у шерпы спросите. По-моему, принципиальных возражений ни у кого не было. Может быть, вопрос каких-то формулировок. Но мне, честно говоря, об этом не известно. Я знаю, что текст согласован. Во всяком случае, на таком уровне – глав делегаций, глав государств, правительств – никаких сложностей, трений у нас не возникло. Все признают, что это общая угроза и все заявляют о своей готовности бороться с этой угрозой.

Что касается Катара, то эта проблема не обсуждалась. Она, конечно, достаточно острая, региональная, и она может повлиять на определенные процессы и, кстати говоря, в экономике, в энергетике и с точки зрения безопасности в регионе, но я ни с кем этот вопрос в ходе саммита не обсуждал.

По поводу Сирии. Да, мы практически со всеми моими собеседниками обсуждали этот вопрос. Поменялась или нет позиция Соединенных Штатов – мне кажется, что она стала более прагматичной. В целом вроде не поменялась, но есть понимание, что, объединяя усилия, мы можем многого добиться. И как результат, вчерашняя договоренность по южной зоне деэскалации. Знаете, кто бы как на это ни реагировал, но я Вам могу сказать, что это один из прорывов, который нам удалось сделать, кстати говоря, в ходе работы с Президентом Трампом. Это реальный результат совместной работы, в том числе с США. К этой работе была подключена Иордания, некоторые другие страны региона. Мы провели консультации с Израилем и будем еще проводить эти консультации в ближайшее время. Но это реальный хороший результат, это прорыв в известной степени. Поэтому, если мы так же будем двигаться по другим направлениям, по другим зонам деэскалации…

Мы сегодня очень подробно говорили об этом с Президентом Турции. Это в значительной степени не от нас зависит, многое связано с противоречиями между странами региона. У всех свои озабоченности, у всех свои предпочтения, свои интересы, причем законные интересы, и нужно к этому именно так и относиться – как к законным интересам, нужно искать компромиссы.

Вы знаете, нам иногда это удается сделать. Во всяком случае, то, что прекращены активные боевые действия, то, что мы сейчас занимается этими зонами деэскалации, – это уже огромный шаг вперед.

Теперь нам нужно договориться о том, каковы будут конкретно границы этих зон, как будет обеспечиваться безопасность в этих зонах. Это очень кропотливая, на первый взгляд даже нудная, но чрезвычайно важная и ответственная работа. Опираясь на позитивный опыт, который был достигнут за последнее время, опираясь на добрую волю Ирана, Турции, разумеется, сирийского правительства и Президента Асада, мы можем сделать дальнейшие шаги.

Самое главное заключается в том, – и мы это подтвердили, в том числе, кстати говоря, и в документах об образовании вот этой зоны на юге с выходом на иорданскую границу и с выходом на примыкающие Голанские высоты, – самое главное – обеспечить в конечном итоге территориальную целостность Сирии, с тем чтобы вот эти зоны деэскалации были прообразом таких территорий, которые смогли бы и между собой сотрудничать, и с официальным Дамаском. И если нам это удастся сделать, то тогда мы создадим, безусловно, хорошую базу, предпосылки для решения в целом сирийской проблемы политическими средствами.

Вопрос: Мы уже говорили про вмешательство в выборы, но вот у нас предстоят новые в Германии.

В.Путин: У вас в Германии?

Вопрос: Теперь это считается «у нас», «у нас» в Германии в сентябре. Россия планирует в них вмешаться? Вы уведомляли Ангелу Меркель о том, как мы это будем делать? И, может, Вы мне тоже подскажете? (Смех в зале.)

В.Путин: Какие-то провокационные вопросы Вы задаете. Но я же вам сказал, мы и в США не вмешивались. Зачем нам еще здесь создавать какие-то проблемы? У нас добрые отношения с Федеративной Республикой. Это самый крупный наш торгово-экономический партнер в страновом измерении в Европе, один из ведущих наших торговых партнеров в мире. У нас на повестке дня – крупные совместные проекты, которые мы поддерживаем, например, «Северный поток-2». Вокруг него много всяких небылиц, споров и даже противодействия, но это, совершенно очевидно, это в интересах экономики Европы и в интересах экономики Германии, которая отказывается от атомной энергетики.

Зачем нам? Еще не хватало вмешиваться во внутриполитические процессы.

Если вы проанализируете прессу, немецкую прессу или вообще европейскую, французскую, вот они занимаются постоянным вмешательством в наши внутренние дела. Но поскольку мы чувствуем себя уверенно, нас это не беспокоит.

Вопрос: Спасибо большое, господин Президент, за возможность задать Вам вопрос от нашей телекомпании. Мы хотели Вас спросить о встрече с Президентом Трампом, и мой коллега уже задал такой же вопрос. И Вы сказали, что мы должны спросить Президента Трампа о том, что произошло.

В.Путин: Нет. Вы должны спросить о том, как он к этому отнесся, к моим ответам. А что произошло – ничего не происходило, мы не вмешивались.

Реплика: Просто от Белого дома, к сожалению, практически никакой информации нет о том, что происходит.

В.Путин: Мы им строго укажем. (Смех.)

Реплика: Не могли бы Вы просто поделиться, что именно Президент Трамп Вам сказал во время встречи, когда Вы сказали ему, что Россия не вмешивалась в политический процесс?

В.Путин: Он начал задавать наводящие вопросы, его реально интересовали какие-то детали. Я, насколько мог, достаточно подробно на все это ответил. Я рассказал ему и о своих диалогах на этот счет с предыдущей администрацией, в том числе и о моих разговорах с Президентом Обамой. Но я не считаю себя вправе детали [бесед], допустим, с Президентом Обамой рассказывать, это в мировой практике не принято на таком уровне. То же самое, мне кажется, было бы не совсем корректно с моей стороны в деталях рассказывать о нашем разговоре с Президентом Трампом. Он меня спросил – я ему ответил. Он задал наводящие вопросы – я их разъяснил. Мне показалось, что он этими ответами удовлетворен.

Реплика: Спасибо большое.

В.Путин: Пожалуйста.

Вопрос: Возвращаясь к теме ускорения экономического роста, тем мерам, которые мы можем принять, Правительство уже подготовило план, и, насколько нам известно, Вы с ним уже ознакомились, но он секретный по какой-то причине. Мы знаем какие-то моменты из него. Вы их озвучивали.

В.Путин: Я сейчас объясню. Вы знаете наверняка, у нас работает несколько групп. Работает группа, которую возглавляет, организует господин Титов, с предпринимателями, с предпринимательским сообществом. Работает группа, которую возглавляет господин Кудрин, он собрал большое количество авторитетных экспертов. Работает Правительство. Но мы должны сделать план, который был бы приемлем, был бы оптимальным для следующих шагов в экономике, начиная с 2018 года. И мы должны посмотреть все предложения, их оценить и в конечном итоге принять окончательное решение.

Может быть, это будет не какой-то конкретный из предложенных вариантов, может быть, это будет нечто такое, что будет основано на этих трех вариантах. Но над этим сейчас идет работа, и мы просто заранее об этом не говорим.

Но, безусловно, Правительством проделана очень большая работа по этому направлению, и мы будем в значительной степени опираться на предложения Правительства. Не можем без внимания оставить то, что сделано группой Алексея Леонидовича Кудрина, и у Титова там есть дельные предложения. Поэтому мы сейчас работаем, смотрим, какой будет окончательный вариант предложений по развитию российской экономики начиная с 2018 года.

Вот и все. Там никаких секретов нет. Просто дело-то в чем? Дело в том, что заявлять заранее то, что окончательно еще не принято, – это же неправильно. Мы можем подать просто неправильные сигналы в экономику, вот и все, только в этом дело.

Вопрос: По внутренней политике вопрос. Я узнал, что Вы уже ознакомились с машиной проекта «Кортеж». По плану ее хотят использовать на инаугурации Президента в 2018 году.

В.Путин: И Вы знаете лучше меня, я даже первый раз об этом слышу.

Вопрос: А у Вас не возникло в связи с этим желания проехаться на этой машине уже на официальном мероприятии, то есть на инаугурации?

В.Путин: Нет, пока не возникло. Потому что она еще не готова. Вы сами поездите на машине, которая не готова, а потом покатаетесь, я посмотрю, как это происходит, и вместе с Вами еще ее испытаем.

Вопрос: Вы уже рассказали о встрече с Эрдоганом. Можно у Вас уточнить? Когда поднимался вопрос о первой, северной зоне, Вы обсуждали проблематику курдов и непосредственно территории Африна, где есть представители российского Центра по примирению сторон? Турецкие СМИ уже готовят почву к военной интервенции турецкой армии туда. И также с Эрдоганом, с Трампом обсуждали Вы будущее Президента Сирии Башара Асада? Вчера, например, Тиллерсон сказал, что этот человек не имеет будущего в сирийской политике. Он не сказал, когда и как, но все-таки это прозвучало.

В.Путин: Давайте начнем с последней части Вашего вопроса. Господин Тиллерсон – уважаемый человек, российский орденоносец, у него орден Дружбы, мы его уважаем и любим, – но он все-таки не сирийский гражданин, а будущее Сирии и будущее Президента Асада как политического деятеля должен определять сирийский народ. Это первое.

Второе, что касается курдской проблемы. Это в целом очень большая и многогранная проблема. Мы в контакте со многими курдскими формированиями и не делаем из этого секрета. Но с точки зрения боевого обеспечения их деятельности, здесь, пожалуй, наши американские коллеги гораздо впереди нас, они гораздо в этом отношении больший объем работы проделывают. Наши не советники, а наши военнослужащие, которые занимаются осуществлением контроля за прекращением огня, да, они есть во многих регионах Сирии, там, где достигнута договоренность о примирении… Но если иметь в виду районы, о которых Вы сказали, то их там – не знаю, – один-два человека, это не какие-то боевые подразделения. Они выполняют такую функцию, в осуществлении которой заинтересованы все. Но мы пока не видим никаких приготовлений к каким бы то ни было боевым действиям, а наоборот, рассчитываем на то, что наши предварительные наработки по созданию зон деэскалации в нескольких регионах – в идлибской зоне, на севере – будут достигнуты. И это невозможно сделать без поддержки Турции.

Вопрос: Тут уже коллеги вспоминали слова Трампа в Варшаве. Было еще одно высказывание о том, что США готовы начать прямые поставки сжиженного природного газа и в Польшу, и в Центральную Европу. Как Вы такие намерения оцениваете, особенно в контексте и планов по «Северному потоку»? Не станет ли газ новой, еще одной точкой напряженности в отношениях с американцами?

В.Путин: Я оцениваю это в высшей степени положительно, потому что здоровая конкуренция всем идет на пользу. Мы за открытый рынок, за здоровую конкуренцию.

Президент Соединенных Штатов вчера на сессии в ходе дискуссии сказал, что США выступают за открытую, честную конкуренцию. И, кстати говоря, когда я выступал, этот тезис поддержал. Так что нас это вполне устраивает, если это будет так, – открытая и честная конкуренция, не ангажированная политикой и без использования каких-то политических ресурсов, – то нас это вполне устраивает. Потому что на сегодняшний день, – это совершенно очевидный факт, любой специалист вам это скажет, – себестоимость производства и доставки сжиженного природного газа из Соединенных Штатов гораздо выше, чем наш СПГ, даже СПГ, и несопоставим по стоимости с трубным российским природным газом. И у нас нет никаких сомнений в том, что у нас есть абсолютные конкурентные преимущества. Ну а чтобы они сохранились, наши участники рынка должны активно работать и должны сохранить за собой эти конкурентные преимущества.

Давайте будем завершать. Пожалуйста.

Вопрос: После первой встречи с Трампом как Вы считаете, все-таки удастся ли постепенно вытаскивать российско-американские отношения из того глубокого кризиса, в котором они оказались, или пока вообще сказать что-то сложно?

В.Путин: Я очень на это надеюсь и мне кажется, что определенные предпосылки для этого созданы.

Спасибо вам большое. Всего хорошего.

Германия. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ > kremlin.ru, 8 июля 2017 > № 2235698 Владимир Путин

Россия. Швейцария > Внешэкономсвязи, политика > trud.ru, 7 июля 2017 > № 2234084 Ив Россье

«Россия неотделима от Европы. Чтобы понять это, достаточно побывать в европейском Владивостоке»

Олег Шевцов, политический обозреватель «Труда»

В начале 2017-го к работе в Москве приступил новый посол Швейцарии в РФ Ив Россье. До своего назначения он был вторым лицом швейцарского МИДа — пожалуй, впервые дипломат такого высокого уровня представляет Конфедерацию в России. А еще про него говорят (и даже критикуют!), что Ив Россье придерживается «необычно открытого и прямолинейного для высокопоставленного дипломата стиля». Впрочем, сам господин посол в одном из интервью ответил на это так: «Образ застегнутого на все пуговицы дипломата, который, отставив мизинчик, пьет шоколад из чашечки, является устаревшим... Важнейшую роль в его работе играют постоянные дискуссии и переговоры с целью нащупать какое-то решение проблемы. Точность и ясность могут оказаться очень полезными». В чем мог убедиться и обозреватель «Труда», с которым господин Россье поделился мыслями о своем назначении, о восприятии России, санкциях и о других не менее интересных и важных материях.

— Господин посол, для начала общий вопрос: что вас, юриста по профессии, успешного адвоката, толкнуло во внешнюю политику?

— Вот вам общий ответ: мне нравится работать на государство. Считаю, что государство — главный фактор политического и социального сплочения в Швейцарии. У нас так говорят, причем на латыни: «Конфедерацией управляет людской хаос и божественное провидение». А провидению помогает государство. Ну а я помогаю государству.

— А почему Москва, а не, скажем, Вашингтон? Это ваш выбор?

— Да, это мой выбор, и вот почему. Начнем с того, что Россия всегда играла определяющую роль в европейской истории. Ваша страна меня зачаровывает. Во многом воспринимаю ее через историю и русских писателей, особенно XIX века. И для меня это отличная возможность перейти от книжных впечатлений к реальным. К тому же позиция Швейцарии по отношению к России — особая, что являлось для меня дополнительным соображением при выборе назначения. Есть и личные причины. У меня пятеро взрослых детей, и мне хотелось сохранять связь с семьей, не уезжать от нее далеко. Вот и получилось, что Москва — это единственное место, где я бы хотел работать послом.

— И какие задачи вы считаете для себя приоритетными в сфере двусторонних отношений?

— Общая линия — упрочение связей между нашими странами, ведение диалога по самым актуальным проблемам — например, в борьбе с терроризмом. Вторая большая задача — поддержка швейцарских граждан и предприятий в РФ, развитие экономических отношений с Россией. У вас огромная страна, и нам важно не заклиниваться на Москве и Санкт-Петербурге, а идти в центры российских регионов, которые развиваются хорошими темпами. Есть Ростов и Краснодар, Дальний Восток, Сибирь, Казань... Я буду прилагать усилия для дальнейшего укрепления наших связей с регионами, в том числе на уровне губернаторов, мэров, местных властей. Первая задача посла — обеспечивать швейцарское присутствие, по возможности, на всей территории России. Вот, к примеру, сейчас еду на Северный Кавказ. А наш министр экономики Йоханн Шнайдер-Амман в июле побывает помимо Москвы в Екатеринбурге, на выставке «Иннопром».

— Какие сферы экономического сотрудничества наших стран вам кажутся особенно интересными и перспективными?

— Например, энергоэффективность и альтернативные источники энергии. Постепенный отказ от ядерной составляющей предполагает переход к возобновляемым источникам. Вы начали этим заниматься недавно, мы же, не имея ископаемых ресурсов, на это давно обречены. Так что просматривается очевидный резерв для технологических обменов. В области энергосбережения — это прежде всего эффективность транспортировки, энергосетей, минимизация потерь. Кроме того, в Год экологии в России важная тема — утилизация отходов с использованием вторсырья и производством энергии при сжигании. Мы в Швейцарии утилизируем все отходы, а в России еще есть свалки. Тут есть потенциал.

— «Швейцария» и «нейтралитет» — синонимы или уже не совсем? И как на практике осуществить сближение между нашими странами в контексте нынешних, весьма неблагоприятных отношений России и Запада?

— Понятие «нейтралитет» широкое, оно имеет отношение к целому ряду стран: Монголия, Туркменистан, Ирландия, Швейцария, Кипр, Австрия... Объединяющий, базовый принцип: нейтральная страна не входит в военные союзы. Швейцария ведет политику нейтралитета, которая выходит за рамки этой формулы. Исторически усилия Швейцарии, особенно на площадке Женевы, были гуманитарными, направленными на то, чтобы уменьшить негативные последствия военных конфликтов, и дипломатическими — с предоставлением места для облегчения контактов между конфликтующими сторонами. Пример — Сирия, где мы поддерживаем усилия ООН, предоставляя экспертов и площадку для переговоров, и оказываем помощь беженцам.

Что касается отношений России и стран Западной Европы или США, то между ними сегодня нет военного конфликта. Но есть глубокий политический кризис, и, в частности, санкции — лишь результат этого кризиса. Проблема не в них, а в ситуации, которая вызревала годами и достигла апогея с украинским кризисом и аннексией Крыма. Ошибочно думать, что со снятием санкций уйдет проблема. Только решив проблему, мы избавимся от санкций. А ее решение займет время.

— Но как выйти из тупика, в который загоняют диалог с Западом новые санкции против РФ, принятые недавно Конгрессом США?

— Надо продолжать искать выход. Что касается санкций, Швейцария, не входящая в экономические и политические союзы, не применяет автоматически решения, одобренные группой стран — у нас независимая внешняя политика. Каждый раз мы задаем себе вопрос, оправданны ли санкции, позволят ли они достичь цели, нужны ли они нам. В случае с санкциями против России по Крыму, на наш взгляд, имело место нарушение международного права, и мы ввели ограничения на инвестиции в Крыму. В том, что касается украинского кризиса, мы сами не вводили санкций, но для Швейцарии важно, чтобы наша страна не использовалась западноевропейскими или российскими компаниями для обхода санкционного режима. И мы ведем мониторинг сделок, которые потенциально могут совершаться в нарушение этого правила. Нас прежде всего интересует работа по преодолению кризиса, но и каналом обхода санкций мы быть не хотим.

— Известно, что США имеют привычку настаивать на обязательности своих рестрикций. Как в случае с Ираном, можно ожидать применения штрафов против иностранных банков, не присоединившихся к санкциям. Швейцария устоит?

— Проблема в поведении самих банков. Решения американской юстиции зачастую носят экстра-территориальный характер. Возможность свободно работать в долларах через американский рынок для большинства финансовых операторов в мире жизненно необходима. Поэтому банки очень осторожны, опасаются перейти красные флажки, выставленные в США. Проблема касается всех — не только европейцев, но и китайских банков, и коллег из Персидского залива, и российских банков за рубежом. В банках начинают перестраховываться, при сделках с Россией зажигается красный свет, и все начинают судорожно перепроверять параметры операции. Это увеличивает сроки и издержки. Во избежание риска легче отказать клиенту. Это психологический эффект американских санкций, замораживающий деловую активность на российском направлении.

— А разве мир не многополярен, тем более для нейтральной Швейцарии?

— Политический мир может быть многополярен, но финансовые рынки замыкаются на Нью-Йорк. Даже при наличии таких центров, как Лондон, Франкфурт и Сингапур, центр тяжести находится на рынке США.

— Тогда ваш проект по развитию экономических отношений с Россией едва ли реализуем, не так ли?

— Для швейцарских компаний, уже действующих в России (а таких немало), опасности нет. Их больше заботят слабый рубль и падение цен на нефть, что тормозит дальнейшее развитие наряду с ограниченностью доступа России к кредитованию. А вот для прихода в Россию новых игроков, возможно, риски покажутся завышенными. И здесь может помочь наше посольство, информируя о реалиях рынка и выступая в роли проводника для сомневающихся.

Я уверен в необходимости нормализации делового климата, так как Россия и остальная Европа взаимодополняемы. Россия — это не Китай и не Азия. Чтобы понять это, достаточно побывать в европейском Владивостоке. Мы исходим из того, что для Европы и России как ее неотъемлемой части политический кризис как-то разрешится. Это произойдет не так быстро, но здесь как раз и понадобится Швейцария в роли посредника, помогающего сохранить диалог и искать новые, взаимоприемлемые решения.

— Но Крым останется российским. Значит, полная нормализация отношений с Россией исключается на десятилетия?

— Когда нужно выйти из тупика, в дипломатии важно суметь разделить проблемы. Проблема Крыма очень серьезна. Но ситуация на востоке Украины и Минские соглашения — отдельная от Крыма проблема. Это две раздельные повестки, которые следует рассматривать самостоятельно. Если мы хотим остановить ухудшение российско-европейских отношений, то надо эти вещи разделять. Иначе из этого клубка никогда не выбраться. Подход, что все должно быть преодолено сразу в один прием, — это тупиковый путь.

— А может ли Швейцария стать альтернативой для российских денег, завязших в бондах казначейства США, если Москва озаботится санкционными рисками и выведет их?

— Думаю, здесь больше нужна не банковская, а крупная биржевая площадка, где сосредоточены большие сделки и денежные потоки. Проблема с размещением средств в нашем банковском секторе в том, что у нас переизбыток депозитов. Сейчас у нас отрицательная ставка по депозитам в национальной валюте. Нацбанк пытается ограничить приток инвестиций, так как репутация надежной гавани привлекает избыточные средства в экономику страны. Переоцененный швейцарский франк, особенно по отношению к евро, тормозит темпы роста и экспорт прежде всего на европейский рынок, основной для нас... Я ответил на ваш вопрос?

— Вполне, господин посол. И спасибо за откровенный разговор.

Россия. Швейцария > Внешэкономсвязи, политика > trud.ru, 7 июля 2017 > № 2234084 Ив Россье

Россия. Ирак. Сирия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258195 Дмитрий Ефременко

На реках Вавилонских

Ближневосточный миропорядок в состоянии полураспада

Дмитрий Ефременко – доктор политических наук, заместитель директора Института научной информации по общественным наукам РАН.

Резюме Момент, когда Москва могла ориентироваться на «стратегии выхода», похоже, в прошлом. Гарантировать мирное урегулирование сирийского конфликта или хотя бы обеспечить устойчивое перемирие теперь невозможно без существенного военного присутствия России.

Минуло более века с тех пор, как державы Антанты произвольно поделили обширные территории Османской империи на зоны собственного послевоенного доминирования. Соглашение Сайкса–Пико положило начало выкраиванию на Ближнем Востоке государственных образований, разрезавших ареалы проживания арабов и тюрок, курдов и ассирийцев, суннитов и шиитов, христиан и иудеев… Границы перекраивались затем многократно, причем константой оставалась вовлеченность в эти процессы великих держав. Но, несмотря на искусственность границ и высокий внутренний конфликтный потенциал, ближневосточное мироустройство функционировало почти столетие (если брать за точку отсчета Севрский мирный договор 1920 г.), а созданные в его рамках государства развивались иногда достаточно успешно. Качество управления и функциональность государств, однако, никогда не достигали высокого уровня, а способность противостоять центробежным тенденциям обеспечивалась жесткими, в ряде случаев – откровенно репрессивными режимами. Но американская интервенция в Ирак с целью свержения Саддама Хусейна и «арабская весна» создали настолько мощную турбулентность, что ближневосточный миропорядок затрещал по швам, а Ирак, Сирия, Ливия и Йемен оказались на грани распада.

Парадокс в том, что краха существующих государств Ближнего Востока не хочет почти никто. И дело не только в защите важнейших принципов суверенитета и территориальной целостности, но и в том, что распад нынешнего регионального устройства порождает слишком много угроз и для соседних государств, и для более удаленных держав. Однако вместе с рисками неизбежно появляются новые геополитические возможности. И во всех столицах, где заявляют о приверженности территориальной целостности Сирии, Ирака, Йемена, Ливии и других стран региона, эти возможности просчитывают. В частности, калькулируются варианты, когда процессы хаотизации и внутреннего противостояния наберут такую силу, что их блокировка извне окажется заведомо неэффективной, а сторонние игроки предпочтут на время «умыть руки». В числе лежащих на переговорном столе вариантов деэскалации сирийского кризиса – обособление неподконтрольных правительству в Дамаске территориальных анклавов, которым могут быть предоставлены гарантии безопасности со стороны международных посредников.

Сегодня достаточно высока вероятность того, что военный разгром формирований запрещенной в России террористической группировки «Исламское государство» (ИГ), в частности, освобождение Мосула, Ракки и других захваченных экстремистами территорий Ирака и Сирии, окажется катализатором окончательного распада ключевых государств арабского Машрика. В этом смысле происходящую сейчас реконфигурацию внутренних и внешних сил, прямо или косвенно вовлеченных в конфликты в регионе, можно рассматривать и как подготовку к более масштабным трансформациям.

Америка возвращается

На протяжении последних полутора лет динамика вооруженного конфликта в Сирии и – шире – геополитических процессов на Ближнем Востоке претерпела радикальные изменения в результате операции Военно-космических сил России, направленной на поддержку правительственных войск. К концу лета 2016 г. начал складываться новый формат взаимодействия между Россией, Турцией и Ираном, основной задачей которого стало согласование позиций сторон по вопросам урегулирования сирийского конфликта и координации усилий по борьбе с запрещенной в России террористической группировкой «Исламское государство» (ИГ). В условиях снижения активности США на сирийском направлении, что во многом было обусловлено предвыборной ситуацией и неожиданной победой Дональда Трампа, треугольник «Россия–Турция–Иран» перешел из разряда гипотез в политическую реальность, а результатом стало начало переговорного процесса в Астане, дополняющего Женевские переговоры. В контексте взаимодействия между Россией, Турцией и Ираном следует рассматривать и успешное завершение операции Сирийской Арабской Армии (при поддержке России и Ирана) по вытеснению из Алеппо вооруженных группировок антиасадовской оппозиции, и формирований ИГ из г. Эль-Баб силами Свободной Сирийской Армии, опирающейся на поддержку Анкары. За исключением усилий, направленных на полное уничтожение ИГ, интенсивность вооруженного противостояния в Сирии значительно снизилась.

Приход в Белый дом 45-го президента США Дональда Трампа сопровождался надеждами на формирование широкого фронта сил во главе с Америкой и Россией, который сумеет в сжатые сроки завершить военный разгром ИГ. Однако эти надежды по меньшей мере преждевременны. Достижение договоренностей с Россией было заблокировано вследствие ожесточенной информационной кампании по обвинению окружения нового президента в «неподобающих» связях с Москвой. Вместе с тем Вашингтон предпринял действия, показывающие, что Америка «весомо, грубо, зримо» возвращается в Ближневосточный регион.

Трамп предпочел, чтобы возвращение было обставлено максимально эффектно – ракетным ударом по базе ВВС правительства в Дамаске. Достаточно успешно решив этим ударом ряд тактических задач, администрация Трампа тем не менее не только не прояснила, как она собирается одолеть ИГ, но, пожалуй, породила еще больше вопросов относительно долгосрочной стратегии. Тем не менее новая система координат начинает формироваться. В ее рамках важнейшее значение имеет возрождение полномасштабной поддержки Израиля и радикальный пересмотр политики Барака Обамы в отношении Ирана. Между Вашингтоном и Тегераном вновь формируются антагонистические отношения. Собственно, сам удар по авиабазе Эш-Шайрат во многом следует рассматривать в контексте выбора Ирана в качестве основного американского оппонента в регионе. Силы режима Башара Асада рассматриваются как мишень, поскольку новая администрация в первую очередь видит в Дамаске союзника и клиента иранских аятолл. Это, разумеется, серьезный сигнал и для России, которая отреагировала на действия США весьма сдержанно. Сдержанность Москвы не только позволила сохранить каналы российско-американского взаимодействия по проблемам кризисного урегулирования в регионе, но и разработать инициативы, которые, очевидно, учитывают новые подходы администрации Трампа. Однако сами эти подходы могут оказаться весьма проблематичными с точки зрения сохранения государственности Ирака и Сирии.

Американо-иранское противостояние и будущее Ирака

Парадоксальным результатом операции США по свержению режима Саддама Хусейна стало резкое укрепление позиций Ирана как в самом Ираке, так и в регионе Персидского залива. Как справедливо заметил бывший глава немецкого внешнеполитического ведомства Йошка Фишер, «Америка была достаточно сильной, чтобы дестабилизировать существующий порядок в регионе, но недостаточно сильной, чтобы установить новый». Тегеран во многом сумел заполнить этот вакуум. В результате уже в конце правления Джорджа Буша-младшего и особенно при Бараке Обаме сложилось фактическое разделение влияния в Ираке между Вашингтоном и Тегераном. Заключенная в 2015 г. сделка по ядерной программе Ирана не только открыла путь к снятию международных санкций в отношении этой страны, но, как казалось, создала предпосылки для начала диалога между Вашингтоном и Тегераном по вопросам устройства Ближнего Востока, к чему достаточно давно призывали Збигнев Бжезинский, Роберт Гейтс и ряд других ведущих внешнеполитических экспертов Соединенных Штатов.

Сегодня мы наблюдаем новый резкий поворот в американской политике по отношению к Тегерану. Возвращение к курсу на «отбрасывание» и изоляцию Ирана будет означать и попытку разорвать иракский сектор шиитской дуги. Но насколько это возможно? Разумеется, нельзя ставить знак равенства между Ираном и шиитским арабским большинством в Ираке. Последнее не является консолидированным, Тегеран занимает позицию не только союзника и покровителя, но также и своеобразного арбитра по отношению к иракским шиитам. США могут попытаться опереться на какую-либо из шиитских сил в Ираке, но, скорее всего, это приведет к нарастанию внутреннего конфликта между шиитами, в результате чего большинство из них сделает выбор в пользу единоверцев на востоке. Иначе говоря, новая конфронтация с Ираном приведет к тому, что центральное правительство в Багдаде, где преобладают шииты, сначала окажется еще более ослабленным, а затем станет все явственнее сближаться с Тегераном.

Очевидно, что вплоть до разгрома или по крайней мере вытеснения ИГ из Ирака американцы не смогут создать для себя надежную опору среди иракских суннитов. Конечно, Вашингтон может попытаться сформировать новый, постигиловский баланс сил в Ираке, который учитывал бы интересы умеренных суннитов, предоставлял бы им долю влияния в центральном правительстве и контроль над частью территорий, которые пока находятся под властью ИГ. Но эта задача чрезвычайно сложна сама по себе, даже без отягощения антииранскими установками. Собственно, очередная задержка наступления на Мосул связана не столько с военно-тактическими и гуманитарными соображениями, сколько с острыми противоречиями вокруг того, кто займет и будет контролировать этот город. Стремление США ослабить иранское влияние и укрепить позиции суннитов с достаточно высокой степенью вероятности приведет к подрыву позиций правительства Хайдара аль-Абади. Основной оппонент нынешнего правительства в Багдаде – бывший премьер-министр Ирака Нури аль-Малики, несмотря на усилия сформировать вокруг себя новую, достаточно широкую коалицию, остается фигурой, провоцирующей противоречия между основными конфессиональными и этническими группами.

Не завершив разгром ИГ и провозглашая курс на «отбрасывание» Ирана, американцы делают все более призрачным сохранение единства Ирака. И ключом к будущему не только этого государства, но и всего Большого Ближнего Востока становятся курды. Сегодня именно курды в Ираке и Сирии являются наиболее ценными союзниками Соединенных Штатов в борьбе против ИГ. Иракский Курдистан с 1991 г. остается важнейшим форпостом американского присутствия в Месопотамии. Союз между США и иракскими курдами обеспечил последним сначала выживание (при Саддаме Хусейне), а затем автономный статус, близкий к фактическому суверенитету, и ряд экономических преимуществ. При этом Вашингтон удерживал иракских курдов от провозглашения полной независимости. Однако теперь, после изменения приоритетов американской политики в этом регионе, ситуация становится чрезвычайно благоприятной для достижения Иракским Курдистаном суверенитета. Подталкивать к форсированию независимости иракских курдов будет и то обстоятельство, что сейчас под их контролем находятся многие спорные территории, в том числе и крупнейшие нефтяные месторождения Киркука. Вполне возможно, что уже через несколько месяцев ситуация в Ираке начнет меняться не в пользу курдов.

В связи с этим с полной серьезностью следует рассматривать заявление президента Иракского Курдистана Масуда Барзани о проведении в ближайшие месяцы референдума о независимости. По всей видимости, взаимопонимание по этому вопросу практически достигнуто между двумя основными партиями Иракского Курдистана и стоящими за ними племенами Барзан и Талабани. Центральному правительству в Багдаде, скорее всего, придется принять итоги референдума, поскольку для этого есть конституционные основания. Но оспариваться могут границы независимого Курдистана, так как, согласно действующей Конституции Ирака, курдская автономия локализована в провинциях Дохук, Хавлер (Эрбиль), Сулеймани и Халабджа. Принадлежность Киркука остается открытым вопросом по причине огромной ценности этого нефтеносного региона, а также из-за смешанного этнического состава населения. Идея провозгласить Киркук столицей Иракского Курдистана популярна у курдов, но ее практическое воплощение может привести к новой конфронтации между Демократической партией Курдистана (Барзани) и Патриотическим союзом Курдистана (Талабани), контролирующим этот город. Возможность того, что Багдад даже после разгрома ИГ попытается силой вытеснить курдов из Киркука, представляется маловероятной.

Соединенные Штаты официально поддерживают территориальную целостность Ирака. Однако при Трампе готовность Вашингтона инвестировать значительные ресурсы и влияние в предотвращение распада Ирака, скорее всего, будет куда меньшей, чем при Обаме и Буше-младшем. Следует учесть, что, с точки зрения Израиля, к голосу которого более чем внимательно прислушиваются в Вашингтоне, появление курдского государства является желательной опцией. Если лидеры Иракского Курдистана сумеют выбрать правильный момент для референдума и провозглашения независимости, то США, скорее всего, признают распад Ирака свершившимся фактом и сосредоточат внимание на закреплении своих доминирующих позиций в новом государстве Машрика. В случае дальнейшего укрепления иранского влияния в Багдаде именно Курдистан останется важнейшим американским плацдармом на территории, в настоящий момент входящей в состав Ирака.

Основную угрозу независимости любой части Большого Курдистана представляет Турция. Однако, если независимость будет провозглашена Эрбилем, Анкара едва ли решится на ее силовое подавление. Пешмерга – серьезная сила, и развязывание полномасштабной войны против иракских курдов неизбежно приведет к дестабилизации в Турецком Курдистане, а также вовлечению в конфликт курдов сирийских. По всей видимости, и США, и Россия используют свое влияние, чтобы удержать Реджепа Тайипа Эрдогана от чрезмерно жесткой реакции на появление первого курдского независимого государства. В то же время Турцию и Иракский Курдистан связывает нефтяной бизнес, который может стать еще более прибыльным в случае его полной легализации на уровне межгосударственного торгового взаимодействия. Разумеется, для успокоения Эрдогана лидерам Иракского Курдистана вновь придется отмежеваться от Рабочей партии Курдистана и вообще от идеи собирания курдских земель. От этих заверений, впрочем, сама курдская ирредента никуда не исчезнет.

Провозглашение независимости Иракского Курдистана (условно это государство можно называть Южным Курдистаном), с одной стороны, будет означать крах регионального устройства, начало которому было положено договором Сайкса–Пико. С другой стороны, уже в среднесрочной перспективе Южный Курдистан может стать фактором нового регионального равновесия, своеобразным балансиром, предотвращающим чрезмерное усиление как Турции, так и Ирана. В этом смысле появление Южного Курдистана может рассматриваться позитивно и с точки зрения Москвы.

Положение суннитов в Ираке выходит на первый план в связи с приближающимся поражением ИГ. Отделение от Ирака контролируемых курдами территорий приведет к тому, что доля шиитов среди населения оставшейся части страны возрастет еще больше. Соответственно, предпочтительным для шиитов окажется государственное устройство, исключающее территориальное деление по религиозным и этническим признакам. Суннитам будут предлагаться посты в центральном правительстве (возможно, по принципу квотирования) независимо от того, кто из шиитских политических лидеров будет его возглавлять. Могут быть скорректированы договоренности о распределении других значимых постов. В частности, должность президента, закрепленная в настоящее время за курдами, может стать частью «суннитской квоты». Но этот компромиссный вариант будет испытываться на прочность с обеих сторон. Радикальные шиитские группы продолжат настаивать на максимальной реализации преимуществ, связанных с доминированием шиитов. В свою очередь, многие сунниты потребуют контроля над населенными пунктами и территориями, где сохраняется их преобладание. Причем маловероятно, что сторонники создания «суннистана» ограничатся только политической борьбой. Если же власти в Багдаде смирятся с обособлением суннитских территорий, то это откроет путь к окончательному распаду Ирака.

Внешние силы, безусловно, окажутся вовлечены в эти процессы, причем основное противостояние развернется между Ираном и аравийскими монархиями; существенный вклад в динамику конфликта также внесут США и Турция. Что касается России, то в ее интересах укрепление политического, экономического и военно-технического сотрудничества с правительством в Багдаде, а также с автономным (сегодня) либо независимым Южным Курдистаном. Москве нежелательна прямая вовлеченность в процессы, результатом которых может стать появление «суннистана» на территории Ирака. В то же время уже сейчас важно поддерживать каналы коммуникации с теми суннитскими силами в Ираке, которые заинтересованы в поиске политических решений существующих проблем.

Территориальное обособление суннитов в Ираке, конечно, затронет Москву, но не напрямую, а через Сирию. Появление «суннистана» аукнется и в других частях Машрика и Аравийского полуострова. Но появится ли вместо нынешней карты Большого Ближнего Востока что-нибудь вроде карты полковника Петерса? Здесь надо исходить из того, что проведение границ в соответствии с этноконфессиональным делением возможно, когда ведущие внутренние и международные акторы не готовы привлечь необходимое количество ресурсов для противодействия такому сценарию. Специфика ситуации вокруг Ирака состоит в том, что основные игроки едва ли захотят в ближайшее время аккумулировать и задействовать ресурсы, достаточные для предотвращения его частичного или полного распада. Ситуация в Сирии имеет ряд существенных отличий хотя бы потому, что крупные внешние игроки уже вложили в поддержку противоборствующих сторон значительные средства для достижения своих геополитических целей.

Сирийские альтернативы

Подобно тому как освобождение Мосула станет рубежом для определения будущего Ирака, контуры будущего Сирии начнут проявляться после освобождения от ИГ Ракки и других сирийских территорий, контролируемых этой экстремистской группировкой. Хотя органы управления ИГ уже передислоцированы из Ракки в окрестности Дейр-эз-Зора, ее взятие будет иметь большое политическое и символическое значение. Судя по всему, между США и Россией достигнуто принципиальное понимание, что освобождение Ракки пройдет под американским контролем. Соответственно, за Вашингтоном остается и выбор ударной силы, которой предстоит вести действия «на земле». И основная ставка, похоже, сделана на сирийских курдов. А это, в свою очередь, задает серьезные ограничения для американо-турецкого взаимодействия в Сирии и в регионе в целом.

Такой выбор Вашингтона вполне приемлем для Москвы, поддерживающей с сирийскими курдами рабочее взаимодействие и выступающей за предоставление конституционных гарантий автономного статуса подконтрольных им территорий. При молчаливом согласии Соединенных Штатов и России курдские районы могут быть объединены в один массив. В то же время международные игроки в обозримом будущем не поддержат независимость Рожавы либо ее объединение с Иракским Курдистаном. Рожава может стать очень важным фактором стабилизации в Сирии, выступив заодно и фактором сдерживания для неoосманистских устремлений руководства Турции.

Скорее всего, после вытеснения ИГ из Ракки контроль над этим городом и частью прилегающих территорий будет передан одной или нескольким суннитским группам, выступающим против Башара Асада. К этому моменту должны проясниться и перспективы реализации договоренностей относительно создания зон деэскалации в Сирии. Дальше события могут развиваться по четырем сценариям:

Резкое возрастание интенсивности конфликта, перегруппировка сил и формирование широкой коалиции, направленной на свержение режима Асада.

Поддержание тлеющего конфликта, в котором будут сковываться силы режима Асада, противостоящих ему суннитских группировок, Ирана и «Хезболлы», России, Турции, аравийских монархий.

Новые усилия по урегулированию конфликта, основой которых станет согласование принципиальных позиций сначала Москвой и Вашингтоном, а затем и другими внутренними и внешними акторами.

Молчаливое согласие основных игроков на распад Сирии вслед за возможным распадом Ирака.

Первый вариант будет означать разрастание кризиса вплоть до большой региональной войны, поскольку широкая антиасадовская коалиция практически неизбежно вступит в противостояние с Ираном и Россией. Второй вариант гораздо менее рискован и для США, и для Израиля, хотя в его рамках тоже неизбежны обострения и перегруппировки сил. Кроме того, он не дает никаких гарантий от реинкарнации ИГ или ей подобных террористических структур.

Поиск политического решения может дать результаты, если контуры компромисса согласуют Москва и Вашингтон, причем в случае российско-американского диалога речь должна идти не только о Сирии, но обо всем Ближневосточном регионе. Также весьма вероятно, что формула компромисса включит договоренности, связанные с российскими и американскими интересами в других регионах мира. Следует, однако, учесть, что достижение договоренностей между Москвой и Вашингтоном – необходимое, но недостаточное условие для прорыва в мирном урегулировании сирийского кризиса. Оборотной стороной многополярного мира является то, что даже согласие между США и Россией не гарантирует достижения желаемого ими результата в такого рода региональных конфликтах.

В общих чертах политическое решение сирийского кризиса может состоять в выработке такой формулы политического устройства, распределения сфер экономического влияния и решения проблем безопасности, которая позволит обеспечить длительное мирное сосуществование различных этноконфессиональных групп при широкой автономии контролируемых ими территорий и инклюзивном характере центрального правительства. Здесь, в частности, можно использовать опыт Таифской «Хартии национального примирения», положившей конец гражданской войне в Ливане, а также Конституции Ирака 2005 года. Однако в случае с современной Сирией более высока непосредственная вовлеченность в конфликт таких игроков, как Россия, США, Иран, Турция, аравийские монархии. Соответственно, сирийское урегулирование потребует компромисса относительно характера их дальнейшего присутствия в стране, если все-таки удастся сохранить хотя бы формальное единство Сирии. Можно предположить, что та или иная форма присутствия части этих внешних игроков станет одним из элементов системы гарантий безопасности для различных сторон сирийского конфликта, причем создание зон деэскалации, фактически неподконтрольных центральному правительству, все процессы существенно ускорит. Территориальная конфигурация, очевидно, будет меняться, но уже сейчас можно ожидать, что американцы закрепятся в сирийском Курдистане, россияне – на средиземноморском побережье и на территориях с преобладанием алавитов, турки – в провинции Идлиб. Ключевой вопрос – военное присутствие в Сирии подразделений Корпуса стражей исламской революции и отрядов «Хезболлы». Для администрации Трампа, Израиля, Саудовской Аравии это неприемлемо, для Турции – весьма нежелательно. Вместе с тем для правительства Башара Асада именно эти силы служат надежнейшей опорой.

Если здесь в принципе возможен компромисс, заключаться он может в том, что роль основного гаранта для алавитов и контролируемых ими политических и силовых структур перейдет к России. Добровольный или вынужденный какими-либо чрезвычайными обстоятельствами уход России из Сирии означал бы возникновение вакуума силы, который постараются заполнить США, Турция, страны Залива, с одной стороны, и Иран – с другой. Негативные последствия для всего региона не заставят себя ждать. Иначе говоря, момент, когда Москва могла ориентироваться на разработку и реализацию «стратегии выхода», похоже, остался в прошлом. Гарантировать мирное урегулирование сирийского конфликта или по крайней мере обеспечить достаточно устойчивое перемирие теперь практически невозможно без существенного военного присутствия России.

Долгосрочное нахождение в Сирии российской военной группировки более приемлемо для Турции и Израиля, чем иранское присутствие. Вместе с тем только российское присутствие позволит обеспечить приемлемое для Ирана соотношение сил в Сирии, если под давлением других игроков и внутренних проблем ему придется отказаться от дислокации в Сирии собственных формирований и отрядов «Хезболлы».

Вопрос о судьбе Башара Асада способен затянуть переговорный процесс на неопределенный срок. Однако в конечном счете только его цивилизованное решение откроет путь к созданию инклюзивного центрального правительства в Сирии. В настоящий момент лишь Россия и Иран, действуя совместно, в состоянии продиктовать Асаду, сколь долгим может быть его нахождение у власти и как оно должно завершиться. Убедить Тегеран поддержать в этом Москву можно, если иранские лидеры увидят возможности обеспечить свои интересы при появлении новых фигур в сирийском руководстве. В целом Иран в Сирии стоит перед серьезной дилеммой. В Тегеране, разумеется, хотели бы закрепления нынешнего положения вещей, при котором иранское влияние в той или иной мере распространяется на Ирак, Сирию, Ливан и Йемен как составляющие единого «фронта исламского сопротивления». Естественно, там были бы не прочь увидеть укрепление позиций последователей шиитской ветви ислама на Аравийском полуострове, основным препятствием чему служит монархия Саудитов. Но в то же время острой проблемой становится перенапряжение сил, необходимых для достижения этих целей. Если, несмотря ни на что, Тегеран сделает ставку на сохранение и даже расширение военного присутствия в Сирии (включая создание военно-морских баз на средиземноморском побережье), в конечном итоге он может оказаться в опасной изоляции. Альтернатива состояла бы в получении гарантий политического влияния в Дамаске при одновременном выводе сил Корпуса стражей исламской революции, других вооруженных подразделений и отрядов «Хезболлы» с территории Сирии. Приемлемые для Ирана политические руководители в Дамаске должны сохранить силовые рычаги. Если говорить по существу, то речь идет о недопущении политически мотивированного переформирования эффективных в военном отношении подразделений Сирийской Арабской Армии (включая вновь создаваемый 5-й штурмовой корпус), «Республиканской гвардии», а также служб безопасности, где доминируют алавиты. По всей видимости, именно это будет «красной линией» и, соответственно, ценой, которую придется заплатить противникам режима в Дамаске, если они действительно стремятся к политическому урегулированию и сохранению территориальной целостности Сирии.

Распад Сирии будет означать признание ведущими акторами двух невозможностей – победы какой-либо из сторон конфликта и нахождения взаимоприемлемой формулы мирного сосуществования представителей основных этноконфессиональных групп. При этом присутствие внешних сил в различных частях нынешней Сирии сохранится и после ее фактического распада.

Частичная дезинтеграция соседнего Ирака (отделение Курдистана) может послужить внешним фактором разрушения Сирии, но по-настоящему серьезной проблемой станет обособление «суннистана» на территории Ирака. Вслед за этим резко возрастет вероятность его объединения с частью подконтрольных суннитским формированиям областей Сирии, причем конфигурация нового образования может практически совпасть с конфигурацией территории, подконтрольной ИГ до начала наступления на Мосул и Ракку. Но даже если мировое сообщество признает распад Сирии свершившимся фактом, относительное умиротворение будет достигнуто лишь на части ее территории. «Суннистан» будет претендовать на Дамаск и Алеппо, а внешнее давление на «алавистан» не спадет до тех пор, пока там будет сохраняться значительное иранское военное присутствие. Наконец, после краха Сирии трудно будет остановить распространение цепной реакции распада на Ливан и Иорданию, а также на Аравийский полуостров. Под угрозой дестабилизации окажутся турецкий Курдистан и иранские провинции с высокой долей курдского, азербайджанского и арабского населения.

Баланс сотрудничества/соперничества между Россией, Турцией и Ираном

В этом контексте стоит вновь взглянуть на перспективы трехстороннего взаимодействия Москвы, Тегерана и Анкары. Уровень сотрудничества, который они продемонстрировали во второй половине 2016 – начале 2017 гг., может показаться беспрецедентным. Но сама идея такого сотрудничества отнюдь не нова. Так, Исмаил Гаспринский – выдающийся крымско-татарский просветитель и идеолог джадидизма – еще в 1896 г. написал работу «Русско-восточное соглашение», где выдвинул идею позитивного и взаимовыгодного сближения Российской империи как с Турцией, так и с Персией. Исмаил-бей весьма критичен насчет целей Запада: «Действуя то против России, то против мусульман, европейцы в том и другом случае извлекают выгоду и идут вперед… Если же посмотреть, с какой бессердечностью Европа угнетает весь Восток экономически, делаясь зверем каждый раз, когда дело коснется пенса, сантима или пфеннига, то становится очевидным, что Востоку нечего ждать добра от Запада». Гаспринский предлагал достичь соглашения с Османской империей и Персией о создании российских военно-морских баз на Средиземном море и «где-то вблизи» Индийского океана. Для Турции и Персии, по мнению Исмаил-бея, такое соглашение дало бы возможность «спокойнее заняться внутренним возрождением, перенимая формы не с Запада, а из России, как из страны, более близкой им по цивилизации и складу народной жизни».

Спустя 120 лет Россия, Турция и Иран имеют достаточно сложные отношения с Западом, и в этом смысле идеи Исмаила Гаспринского как будто обретают новую жизнь. В определенных обстоятельствах можно ожидать, что отдельные элементы этого дискурса будут воспроизведены в современной политической риторике. Однако реальной основой для формирования треугольника «Россия–Турция–Иран» стало временное сближение разнонаправленных интересов каждой из трех стран, обусловленное совокупностью внутренних и внешних факторов. В конечном счете сплочение России, Турции и Ирана в основном будет происходить не на почве антизападных сантиментов, а возможное разобщение – не в силу внезапно пробудившейся у кого-либо из них любви к ценностям «свободного мира».

Устойчивость «треугольника» в среднесрочной и долгосрочной перспективе далеко не гарантирована. Даже частичное изменение комбинации факторов и условий, способствовавших сближению Москвы, Тегерана и Анкары, может сначала подорвать эффективность трехстороннего взаимодействия, а то и вовсе его разрушить. В частности, достаточно податливой давлению Вашингтона, направленному на подрыв «треугольника», может оказаться Анкара. Если это давление вступит в резонанс с внутренними изменениями, сопровождающими становление персоналистского режима Реджепа Тайипа Эрдогана, то пересмотр позиции Турции приведет к распаду «треугольника».

Вместе с тем ряд важных обстоятельств пока работает на сохранение трехстороннего формата, поскольку альтернативой астанинскому процессу является возобновление с новой силой вооруженной конфронтации в Сирии. Следует к тому же учесть, что вне рамок трехстороннего формата стороны утратят важные механизмы контроля действий друг друга. Дефицит взаимного доверия между Москвой, Анкарой и Тегераном может быть компенсирован при условии, что каждая из сторон предпочтет стратегию, обеспечивающую всем участникам позитивный баланс выигрышей/потерь при сведении сопутствующих рисков к приемлемому уровню.

Цели российской политики в регионе Большого Ближнего Востока

В целом для России актуальным становится переопределение целей своей политики на Большом Ближнем Востоке. Если решение осени 2015 г. о прямой военной поддержке Башара Асада принималось в значительной степени в контексте украинского кризиса и усилий Запада по изоляции России, то в 2017 г. закрепление позиций Москвы в качестве одного из центров силы в регионе может быть отнесено к числу приоритетных задач нашей внешней политики.

Речь идет именно о ключевой позиции, позволяющей оказывать влияние и иметь точки опоры в различных частях региона. Это означает, что Москва не должна рассматриваться только в качестве союзника Башара Асада или негласного покровителя шиитской дуги. Принципиально важно исключить ситуацию, когда действия России будут интерпретироваться как якобы пристрастные по отношению к тем или иным религиозным или этническим группам в регионе. России необходимо сохранить партнерские отношения с Ираном, Турцией, Израилем, Египтом и Иорданией, а также поднять диалог с Саудовской Аравией, Катаром и ОАЭ до уровня партнерства. И, разумеется, достичь приемлемого уровня взаимопонимания с Соединенными Штатами и их основными партнерами по НАТО относительно путей разрешения конфликтов в регионе (включая и координацию действий на случай распада Ирака и Сирии). В сущности, это можно рассматривать как попытку трансформировать треугольник «Россия–Турция–Иран» в многосторонний контур, включающий всех основных акторов Большого Ближнего Востока. Без России эту задачу решить просто невозможно.

Обеспечение длительного российского присутствия в регионе потребует привлечения значительных ресурсов. Очевидно, что России необходимо уравновесить затраты серьезными экономическими преференциями как в самой Сирии, так и в других частях Большого Ближнего Востока, включая участие в послевоенном восстановлении и разработке природных ресурсов. Политические и военно-стратегические достижения нужно конвертировать в экономические дивиденды.

В конечном счете наша политика в регионе должна стать составной частью комплексной стратегии, нацеленной на обеспечение благоприятных условий для развития России в качестве державы, обеспечивающей наряду с Китаем переформатирование геоэкономического и геополитического ландшафта Большой Евразии. Этот процесс связан с сопряжением развития Евразийского экономического союза и китайского проекта Экономического пояса Шелкового пути, расширением Шанхайской организации сотрудничества, выстраиванием в континентальном масштабе транспортно-логистических цепочек и коридоров развития в широтном и меридиональном направлениях. Треугольник «Россия–Турция–Иран» мог бы стать опорой этого процесса на Большом Ближнем Востоке. К тому же заинтересованность стран Ближневосточного региона в мегапроектах, связанных с геоэкономикой Большой Евразии, может стать важным фактором, побуждающим к поиску компромиссов и снижению уровня конфронтации. А Большая Евразия обретет целостность лишь тогда, когда стабилизированный Большой Ближний Восток станет ее органичной частью. Впрочем, последнее обстоятельство предвещает, скорее, новую турбулентность, поскольку глобальные геополитические трансформации неизбежно встретят сопротивление ряда национальных и наднациональных акторов, стремящихся сохранить привилегированные позиции в нынешнем мировом порядке.

Россия. Ирак. Сирия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258195 Дмитрий Ефременко

Россия. Германия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 28 июня 2017 > № 2230843 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции с Вице-канцлером, Министром иностранных дел ФРГ З.Габриэлем, Краснодар, 28 июня 2017 года

Прежде всего хотел бы вновь поблагодарить Губернатора Краснодарского края В.И.Кондратьева, мэра Краснодара Е.А.Первышова за оказанные нам гостеприимство и радушный прием. Мы знаем, что регион вносит полезный вклад в укрепление межрегиональных связей с зарубежными партнерами, регулярно принимает у себя крупные международные форумы. В МИД России высоко ценят эту работу.

Еще раз хотел бы поприветствовать Вице-канцлера, Министра иностранных дел ФРГ З.Габриэля. Это его третий визит в нашу страну в текущем году, что наглядно говорит об интенсивном и насыщенном характере нашего двустороннего диалога. Я искренне признателен З.Габриэлю за конструктивный настрой, способствующий эффективному решению стоящих перед нашими министерствами задач.

Только что мы приняли участие в церемонии открытия Российско-германской конференции городов-партнеров – значимого события в деле наращивания межрегиональных и межобщественных связей между двумя государствами. Наше общее мнение заключается в том, что в условиях не самой простой ситуации в Европе усилия по линии общественной дипломатии, прямые контакты между людьми всемерно способствуют укреплению доверия и взаимопонимания между нашими странами и народами.

Удовлетворены тем, что несмотря на сохраняющиеся разногласия по ряду серьезных международных проблем, российско-германский диалог в целом носит конструктивный характер. Поддерживаются регулярные политические контакты, в том числе на высшем уровне, восстанавливаются двусторонние форматы взаимодействия, ранее замороженные не по российской инициативе.

Отрадно, что после продолжительного спада наметились позитивные тенденции в торгово-экономической области. Немецкий бизнес был широко представлен на Петербургском международном экономическом форуме. Реализуются перспективные совместные проекты в сфере инноваций, высоких технологий, энергетики.

Эффективно функционируют межпарламентские и межведомственные диалоговые каналы. Традиционно насыщенным остается взаимодействие в культурной, научно-образовательной и историко-мемориальной сферах. Особо отмечу успешное проведение «перекрестного» Года молодежных обменов. Вместе с З.Габриэлем мы планируем принять участие в церемонии его закрытия в Берлине 13 июля.

Сегодня мы объявили о начале нового «перекрестного» Года регионально-муниципальных партнерств. Его насыщенная программа предусматривает многочисленные встречи представителей бизнеса, деятелей образования, науки и культуры, молодежные и спортивные обмены, контакты по линии гражданских обществ.

После нашей пресс-конференции у нас с З.Габриэлем будет ещё одна возможность обсудить широкий спектр актуальных вопросов двусторонней и международной повестки дня. Будем говорить о том, как выходить из кризиса на Украине через выполнение Минских договоренностей, как можно сотрудничать по содействию урегулированию серьезных кризисов на Ближнем Востоке и Севере Африки, в том числе в Сирии, Ливии. Рассмотрим, как мы можем взаимополезно и с пользой для всего мирового сообщества сложить наши усилия в борьбе с терроризмом. У нас на повестке дня всегда есть такие вопросы, как взаимодействие в Совете Европы, в ОБСЕ, в рамках «Группы двадцати», в ООН. Будем готовы выслушать оценки наших германских коллег ситуации, складывающейся в отношениях между ЕС и Россией и между НАТО и Россией.

Еще раз благодарю З.Габриэля за то, что он принял наше приглашение. С удовольствием передаю ему слово.

Вопрос (адресован обоим министрам): На следующей неделе состоится саммит «Группы двадцати» и в том числе встреча президентов России и США. Что вы ожидаете от этого в плане продвижения по сирийскому направлению? Видите ли вы в принципе возможности для прогресса? На какое взаимодействие готова Россия для решения сирийского конфликта?

С.В.Лавров: Подготовка к саммиту идет. Там есть повестка дня, которая была предложена германским председательством. Она весьма насыщенна. Разумеется, в рамках таких форумов, что называется «на полях», проходят такие контакты.

Тема о возможной встрече президентов России и США за последние дни если не недели уже достаточно обсуждается в СМИ. Добавить к этому нечего. Мы исходим из того, что контакт состоится, поскольку два президента в одно время будут в одном городе, здании, зале. Наверное, будет неправильно, если они не смогут переговорить, причем по многим вопросам.

Вы упоминали Сирию и Украину. Мне кажется, прежде всего нужно добиваться нормализации диалога, чтобы он опирался на коренные интересы России и США. Сейчас мы наблюдаем крайне искаженную картину, которая складывается в Вашингтоне под воздействием охвативших многих политиков русофобских настроений. Думаю, что это вредит самим США, о чем прозорливые американские наблюдатели уже начинают говорить. Это уж точно не помогает решать международные вопросы, вклад в урегулирование которых могут внести Россия и США. Тем самым это затрудняет решение проблем, стоящих перед всем международным сообществом.

Вопрос: Планируется ли встреча «нормандской четверки» «на полях» саммита? Видите ли Вы потенциал для прогресса по этому вопросу?

С.В.Лавров: По крайней мере, я не слышал о таких планах. Есть высказывания в пользу того, чтобы с учетом результатов последних президентских выборов во Франции, избрания нового президента состоялся контакт, по крайней мере по телефону. Я думаю, что организационные вопросы решаются соответствующими протокольными службами.

Вопрос: Есть ли возможность ограничить или остановить процесс наращивания вооружений НАТО и Россией? Какие шаги для этого необходимы?

С.В.Лавров: Есть статистика, по крайней мере, никто ее не опроверг, и мы ее предъявляли неоднократно, которая говорит, что НАТО многократно увеличило свое присутствие в районах Европы, где договаривались не наращивать вооруженные силы на постоянной основе. НАТО говорит, что делается это на основе ротации, но при этом эта ротация постоянная. Поэтому никакой разницы между постоянным и ротационным развертыванием в нынешних планах НАТО мы не усматриваем. Многократно увеличилось количество учений, причем их легенда большей частью носит характер сдерживания России.

Мы понимаем, что в НАТО есть и другие аргументы. Чтобы внести в этот вопрос полную ясность, мы давно предложили, чтобы военные эксперты России и Альянса сели за стол, разложили соответствующие карты и просто инвентаризировали, какие силы и средства есть у НАТО на границах с Россией и какие средства есть у нашей страны на границах с Альянсом. Тот факт, что наши североатлантические коллеги уходят от этого разговора, от этого очень простого предложения наводит на мысль, что они прекрасно понимают, какое соотношение сил и средств будет в Европе.

Но мы к диалогу готовы, как готовы и к диалогу по реализации инициативы Президента Финляндии С.Нийнистё о нормализации обстановки в воздушном пространстве над Балтикой. Год назад было внесено соответствующее предложение. Пока наши натовские коллеги не торопятся его рассматривать.

Так же, как в российско-американских отношениях, так и в отношениях Россия-НАТО есть существенно искаженная картина восприятия происходящего, которая обусловлена тем, что натовцы тоже уходят от нормального диалога. Наверное, какие-то члены Североатлантического альянса используют правило консенсуса, чтобы такой диалог не возобновлялся, постоянно твердят как мантру, что отношения НАТО с Россией никогда не будут прежними, пока Россия не исправится. Такой подход сугубо политизированный и идеологизированный, на нем далеко не уедешь. Мы проявляли добрую волю по всем вопросам, о которых Вы упомянули.

По Сирии наша инициатива совместно с Турцией и Ираном при участии США, ООН, Иордании по проведению серии важных встреч между правительством и оппозицией на площадке казахстанской столицы Астаны поддержана всеми. Очередной раунд состоится в самое ближайшее время на следующей неделе. Мы заинтересованы в том, чтобы эта инициатива реализовывалась добросовестно всеми участниками этого конфликта, в том числе и всеми внешними игроками. Это наш конкретный вклад. Я рассчитываю, что со стороны наших американских, европейских и региональных партнеров будет такой же открытый, понятный подход, нацеленный на деэскалацию обстановки через создание соответствующих зон (как Вы знаете, это было нами предложено), через нормализацию гуманитарной ситуации, прекращение попыток отвоевать себе ту или иную часть территории Сирии, что подвергает угрозе ее территориальную целостность и суверенитет.

То же самое относится к украинскому кризису, о котором Вы упомянули в вопросе о том, планируется ли созывать «нормандский формат». Есть Минские договоренности. То, что мы в последнее время в очередной раз слышим о появлении каких-то новых идей, как у нас говорят, - «от лукавого». Минские договоренности одобрены СБ ООН, они недвусмысленны и предельно конкретны. Их надо выполнять. Когда «нормандский формат» возобновит свою работу на высшем уровне, мы обратим на это внимание наших партнеров, в том числе Германии и Франции, которые по большому счету подписались под тем, чтобы поддержать выполнение этих договоренностей и которые имеют очень серьезное влияние на Киев. Мы будем готовы пройти свою часть пути.

Вопрос: Белый дом выступил с заявлением, в котором обвинил Б.Асада в подготовке к очередной химатаке, а также пригрозил жесткими ответными мерами. США отказались предоставлять доказательства, однако угрозы уже звучат. Вы и Госсекретарь США Р.Тиллерсон недавно обсудили недопустимость провокаций против сирийской армии. Что делать в ситуации, когда наш голос не слышат? Как Россия будет реагировать на возможные меры США и их союзников?

С.В.Лавров: Реагировать будем достойно и соразмерно реальной ситуации, которая может сложиться.

Госсекретарь США Р.Тиллерсон звонил мне. Утечка о том, что конкретно мы обсуждали, опять произошла на американской стороне. Теперь, чтобы не было кривотолков и недосказанностей, я могу подтвердить, что он звонил мне и предупредил о наличии у США информации о якобы готовящейся очередной, как он выразился, химатаке Правительства САР против оппозиционеров. Я напомнил ему, что до сих пор не расследованы остающиеся абсолютно голословными утверждения о том, что 4 апреля во время бомбардировок Хан-Шейхуна сирийской авиацией применялись химические боеприпасы. Я также напомнил Р.Тиллерсону, что он звонил мне буквально 5 апреля с просьбой оказать содействие в том, чтобы инспекторы Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО) посетили тот самый аэродром, откуда вылетали самолеты на боевую миссию. Если самолеты оснащались там химическими боеприпасами, то невозможно замести следы, и профессионалы, вероятно, обнаружили бы наличие или отсутствие там химического вещества. Я обещал Р.Тиллерсону, что мы обязательно доведем этот сигнал до Правительства САР, подчеркнул, что и мы заинтересованы в расследовании этого инцидента, раз есть утверждение неких очевидцев в Хан-Шейхуне. Сирийское правительство подтвердило свое согласие принять инспекторов. Как только это произошло, позиция сразу поменялась – США стали говорить, что готовы поддержать такую инспекционную поездку, если сама ОЗХО будет в этом заинтересована. Хотя, как может быть не заинтересована Организация, созданная для борьбы с химическими угрозами, в посещении конкретного места, откуда, как утверждается, поднимались самолеты с вредоносными снарядами с отравляющими веществами? Однако эта Организация неожиданно сказала, что ей нельзя и ни к чему ехать на аэродром. Американские партнеры в этой ситуации тоже сказали, что не видят в этом большой необходимости, если ОЗХО того не хочет. Мы до сих пор бьемся, чтобы они хотя бы съездили в тот самый Хан-Шейхун, где, по утверждению наших западных коллег, ВВС Сирии применяли боеприпасы, оснащенные химическими отравляющими веществами. Надеюсь, что эта абсолютно очевидная, «притянутая за уши» ситуация будет когда-нибудь разрешена.

В германских СМИ была опубликована статья С.Херша, который проводил журналистское расследование, установившее, по его утверждению, что военные и разведчики США прекрасно знают, что сирийская авиация не применяла химических боеприпасов. Я не говорю, что он обязательно прав в тех шагах, о которых он пишет (мы не знаем, какие у него источники), но в том, что дело не очень ясное и требует прояснения, у меня нет никаких сомнений. Слышать же каждый раз, что есть стопроцентные доказательства, но ими нельзя поделиться, поскольку они добыты путем разведывательной деятельности и являются секретными, мне уже даже не интересно. Аналогичные аргументы применяются в отношении обвинений в адрес России в том, что мы на государственном уровне организуем хакерские атаки. Аналогичные аргументы о невозможности раскрыть информацию применяются и во многих других случаях, будь то Сирия, Ливия или что-то еще.

Очень рассчитываю, что на этот раз США будут руководствоваться необходимостью действительно защищать режим нераспространения химоружия, а не спекулировать на неких разведданных, которые являются секретными и которые никому нельзя показать, чтобы провоцировать или создавать предлоги для очередных ударов по силам правительственной сирийской армии, которая борется с террористами.

Я слежу за тем, как эксперты в США анализируют сложившуюся ситуацию вокруг новых сообщений о якобы готовящихся химатаках. Эксперты открыто пишут, что очень вероятно, что подобным предупреждением Вашингтона воспользуются экстремисты, которые вполне могут организовать провокацию и свалить все на сирийскую армию.

Напомню, что данные о том, что 4 апреля в Хан-Шейхуне якобы состоялась химическая атака, появились от очевидцев, которых никто не видел, но которые являются сотрудниками организации «Белые каски». Это отъявленные профессиональные провокаторы, которые работают только на территории, которую контролируют террористы. Никто не видел их на правительственных территориях, но информацию, которую они формируют, используют те, кто хотел бы организовать антиправительственные вылазки.

Напомню и о том факте, что инцидент 4 апреля, как нам говорят американские и европейские партнеры, расследовался ОЗХО на основе неких проб, собранных французами и британцами и проанализированных в каких-то лабораториях. Ни то, каким образом были получены эти пробы, ни в каких лабораториях они были проанализированы, также не раскрывается. Это тоже, видимо, секретная информация.

Мы уже устали приводить пример, когда в 2003 году К.Пауэлл в СБ ООН показывал всем пробирку с белым порошком, утверждая, что это споры «сибирской язвы», что явилось предлогом для разрушения Ирака. Это было совсем недавно. Те люди, которые не извлекли из этого урок и, тем более, забыли об этом, берут на себя колоссальную ответственность.

Вопрос (адресован обоим министрам): Недавно М.Платцек (Премьер-министр федеральной земли Бранденбург) говорил о восточной новой политике и цитировал В.Брандта. Может быть, стоит указать новый путь и найти возможность образумиться? Видите ли вы возможность достигнуть согласия и преодолеть разногласия, сложившиеся между ЕС и Россией? Возможно ли создание единого пространства от Лиссабона до Владивостока?

С.В.Лавров (отвечает после З.Габриэля): Я согласен с тем, что сказал З.Габриэль. Все больше людей по обе стороны, если можно так выразиться, хотят нормальных отношений, но политику определяют не они, а те, кто принимают решения в соответствующих столицах.

Еще раз обращаю внимание на одно простое обстоятельство. Всегда в любой ситуации есть возможность для достижения согласия. Несмотря на всю остроту противоречий между Россией и Западом в целом, несмотря на то, что мы расходимся по целому ряду аспектов урегулирования на Украине, в Сирии и, наверное, в ряде других регионов, наши отношения с Германией взаимоуважительны, и мы никогда не прекращали диалог.

Не так давно были периоды, когда нашими немецкими коллегами были заморожены определенные форматы данного диалога. Однако сейчас они возобновляют свою работу. Мы выступаем именно за такой подход в отношениях с любой другой страной – западной или незападной, а именно, что разногласия не должны быть препятствиям для диалога, разговора, для того, чтобы выслушать и услышать друг друга. Если будет добрая воля к тому, чтобы понимать законный интерес партнера, я убежден, компромиссы будут возможны в любой ситуации.

Еще раз упомяну то, о чем я уже сказал. Нас обвиняют во всём, что происходит в Европе, в США, на Ближнем Востоке. Обвинения, выдвигаемые в наш адрес по хакерам, химическому оружию, по Украине не подкрепляются ни единым фактом всё по той же причине секретности. Кстати, по Украине тоже наблюдается достаточно безапелляционная позиция – заявляют, что всё должна решить Россия, забывая о том, что есть главный принцип урегулирования любого конфликта, который означает вовлечение всех сторон. В рамках Контактной группы, которую никто не отменял и которую «нормандский формат» только подкрепляет, а не заменяет, Правительство Украины должно начать по-честному прямой диалог с теми людьми, которые на востоке страны отказались принимать вооруженный антигосударственный переворот.

Нам говорят, что они не могут закрыть глаза на то, что делает Россия. После украинского кризиса, переворота в стране в ЕС «хлопнули дверью», отменили саммит, заморозили практически все диалоговые форматы, которые сейчас только-только начинают восстанавливаются, закрыли на замок Совет Россия–НАТО – обиделись. Мы ведь тоже могли обидеться. Нас очень просили поддержать соглашение от 21 февраля 2014 г. (между являвшимся тогда президентом Украины В.Ф.Януковичем и оппозицией, под которым стоят подписи министров иностранных дел Германии, Франции и Польши), а через сутки, после того, как оно было подписано и мы поддержали просьбу высказаться в пользу такого решения, его разорвала оппозиция. Вместо формирования правительства национального единства, как было предусмотрено в этом соглашении, они объявили о формировании правительства «победителей». Русский язык тут же отменили, приняв закон, который существенно его ущемлял. Когда люди восстали против этого, наши западные коллеги заявили, что уже ничего не поделать – демократия победила. Мы ведь тоже могли обидеться - нас просили поддержать то, что было согласовано с прямым участием Европейского союза. Однако мы прекрасно понимали, что «на обиженных воду возят», и в любой ситуации нужно держать каналы диалога открытыми, чтобы не было еще большего недопонимания, и разногласия начинали преодолеваться через поиск разумных решений. Эти разумные решения в случае с Украиной вылились в создание Контактной группы и «нормандского формата», которые худо-бедно привели к тому, что Минские договорённости универсально признаны.

Я никому не хочу предъявлять претензии, а просто привожу пример, который говорит о том, что во внешнеполитических делах, как и в жизни, в любой частной ситуации, обижаться – это огромная ошибка. Политики не могут позволить себе такую роскошь, они должны быть прагматичны. Прагматизм всегда был присущ нашим германским коллегам, как и нашим западным партнерам в целом.

Надеюсь, что в итоге здоровое понимание своих коренных национальных интересов, понимание того, что в сегодняшнем мире ни одна страна не может реализовать свои национальные интересы без сотрудничества с другими ведущими игроками на международной арене, всё-таки возобладает, и мы вернемся в нормальное русло.

Что касается новой восточной политики, то можно по-разному называть то, что сегодня требуется. Требуется равноправный, взаимоуважительный, основанный на поиске баланса интересов диалог. Мы двумя руками за это.

Россия. Германия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 28 июня 2017 > № 2230843 Сергей Лавров

Ирак. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > magazines.gorky.media, 21 июня 2017 > № 2337052 Андрей Исаев

Игра в независимость, или Почему иракские курды угрожают развалить Ирак

Андрей Александрович Захаров (р. 1961) – редактор журнала «Неприкосновенный запас: дебаты о политике и культуре», специалист по сравнительному федерализму, доцент факультета истории, политологии и права Российского государственного гуманитарного университета.

Леонид Маркович Исаев (р. 1987) – старший преподаватель департамента политической науки Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

[1]

В конце марта нынешнего года президент Иракского Курдистана Масуд Барзани, встречаясь с новым генеральным секретарем ООН Антониу Гутеррешем, в очередной раз поднял тему грядущего референдума, призванного решить вопрос о «самоопределении» возглавляемого им региона[2]. Как и ожидалось, инициатива иракских курдов вызвала неприятие со стороны не только федерального правительства Ирака, но и соседей курдской автономии – Сирии, Турции и Ирана. В каждой из этих стран, где тоже немало курдов, в очередной раз не преминули напомнить Эрбилю о том, что возможная сецессия принесет иракской части Курдистана больше издержек, нежели преимуществ.

Закрома и жернова империй

Стремление курдов к самоопределению вполне понятно. На сегодняшний день на Ближнем Востоке и на Южном Кавказе – в Турции, Сирии, Ираке, Иране и Армении – проживают около 24–27 миллионов курдов, причем около половины от этого числа составляют турецкие курды[3]. Наличие столь многочисленного народа, после двух мировых войн не сумевшего обзавестись собственным nation-state, можно считать геополитическим парадоксом: подобных прецедентов в мире больше нет. Естественно, любые потрясения и кризисы на Ближнем Востоке неизменно возбуждают курдское сообщество (каким бы раздробленным оно ни было) и ставят под вопрос сложившиеся государственные границы. «Соглашение Сайкса-Пико больше не действует, это в прошлом, и не я один так думаю, – заявил Барзани в недавнем интервью Би-би-си. – Региону необходима новая формула, при которой курды получат свое историческое право на независимость»[4]. В итоге курды наряду с так называемым «Исламским государством» (ИГИЛ) в последние годы превратились в одну из самых влиятельных сил, открыто покушающихся на административно-территориальный порядок, который сложился после Первой мировой войны и деколонизации на Ближнем Востоке.

Анализируя политический потенциал, которым обладают современные курды, полезно предпринять небольшой экскурс в историю. До первой половины XVI века большинство курдов проживало в Сефевидской империи, находясь под властью персов. Переломным моментом в их дальнейшей судьбе стали турецко-персидские войны, которые велись за доминирование над торговыми и стратегическими путями Месопотамии и Закавказья на протяжении трех столетий[5]. Уже в ходе первой турецко-персидской войны (1514–1555) османы нанесли серьезное поражение персам в Чалдыранской битве, что легло в основу Амасьяского мира, по результатам которого все курдские земли перешли под контроль Турции.

Переход курдов под юрисдикцию династии Османов первоначально происходил более или менее гладко, так что столкновений и конфликтов между представителями двух народов было немного. Такое положение объяснялось прежде всего тремя обстоятельствами. Во-первых, умиротворяющее значение имел сам факт ухода курдов-суннитов[6] из-под власти шиитского Ирана и присоединение их к конфессионально близкой Турции. Османские власти ценили это и старались лишний раз не притеснять своих новых подданных. В XVII–XVIII веках курдские племена обладали значительной автономией, проявлявшейся, в частности, в том, что турецкие власти применяли к ним особые правила налогообложения. Во-вторых, ареал проживания курдов был относительно небольшим и ограничивался двумя высокогорными районами вокруг Эрбиля и Диярбакыра, а это сокращало зону непосредственного турецко-курдского соприкосновения и снижало его конфликтный потенциал, предоставляя курдским вождям и эмирам относительную свободу в собственных владениях. Наконец, в-третьих, турецкие власти очень ценили военный потенциал курдов, мобилизуемый с помощью традиционных элит и активно используемый в османской армии. Указанные факторы предопределили относительно мирное пребывание курдов в составе Османской империи вплоть до конца XVIII века.

Однако в первой половине XIX века отношения имперского истеблишмента с курдским меньшинством заметно омрачились. С 1820-х годов империя, пережившая в предшествующие десятилетия ряд унизительных военных поражений и все глубже погружавшаяся в системный кризис, приступила к осуществлению превентивных мер, которые должны были, как предполагалось, предотвратить дальнейший развал. Одной из них стало внедрение в 1830–1840-х годах в имперских провинциях турецкой разновидности «вертикали власти», призванной заменить прежних наследственных правителей назначаемыми чиновниками, подотчетными Стамбулу. Жертвами соответствующих административных (а порой и военных) мероприятий оказались видные представители курдских элит, часть которых лишилась не только наследственных владений и постов, но и самой жизни. Совокупным результатом стало ожесточение курдских нотаблей в отношении Порты и вызревание в курдской среде протестных настроений.

Эффект от репрессий и ущемлений накапливался постепенно. Через одно поколение, в 1880 году, под патронажем влиятельного религиозного лидера, шейха Обейдуллы, состоялся съезд курдских вождей, где было решено начать восстание, нацеленное на создание независимого курдского княжества, в рамках которого могли бы объединиться иранские и турецкие курды. Выражая тем самым возмущение политикой турецких властей, Обейдулла одновременно намеревался защитить еще более бесправных персидских соплеменников, страдавших от притеснений шахиншаха. Автономная территория должна была, по замыслу повстанцев, стать центром притяжения для прочих курдских земель. Интересно, что авторы этой инициативы, рассчитывая на содействие западных держав, пытались заручиться и поддержкой России, наладив контакт с русским консулом в Эрзеруме, а потом с вице-консулом в Ване[7]. (Курды, кстати, и в дальнейшем не раз заигрывали с русскими, но даже в годы Первой мировой войны царские власти не обещали создания политической автономии не только курдам, но и армянам: восточную Анатолию они собирались включить в состав Российской империи.) Впрочем, слабая организация восстания и жестокое разорение иранских пределов, в которые вступили курдские формирования в ходе кампании, не позволили мятежникам достичь желаемых целей, а бесчинства сторонников Обейдуллы обрушили на них гнев обеих империй. Тем не менее сам шейх, после завершения восстания наказанный Портой ссылкой в Хиджаз, где он и умер в 1883 году, навсегда вошел в историю курдского национализма: именно он впервые в одном из своих писем назвал курдов «разделенным народом»[8].

Османские власти, однако, даже после мятежа не стали обострять отношений с курдским меньшинством, поскольку нуждались в его содействии при решении важнейших задач внешней и внутренней политики. В особенности это касалось так называемого «армянского вопроса». Предоставляя армянам довольно широкие возможности для самоопределения в Османской империи, турки тем не менее настороженно относились к покровительству, которое по результатам русско-турецкой войны 1877–1878 годов оказывалось этому христианскому народу западными державами. Особую подозрительность у Порты вызывала Россия, постоянно демонстрировавшая свою благосклонность к армянам и открыто использовавшая армянский национализм в своих интересах. (И это вполне объяснимо: в то время как в шести провинциях восточной Анатолии проживал миллион армян, еще 1,25 миллиона населяли соседние территории Российской империи.) Не желая обострять отношений с европейскими государствами, дряхлеющая Порта старалась тем не менее постоянно напоминать своим армянам о том, что они в конечном счете – османские подданные. Ключевым инструментом инспирируемого государством, но пока еще негласного давления выступали курдские племена, на протяжении столетий вовлеченные в земельные споры с армянами на территории восточной Анатолии[9]. В ходе этих конфликтов, нередко заканчивавшихся кровопролитием, курдские банды грабили и жгли армянские села.

По упомянутым причинам даже после провалившегося восстания отношения турецких курдов и самих турок оставались относительно ровными, а период 1889–1908 годов вообще стал временем расцвета курдского самоопределения в Османской Турции. Именно тогда была образована первая курдская политическая организация – Партия союза и прогресса – и начал выходить общественно-политический журнал «Курдистан». На протяжении последних имперских десятилетий курды пользовались большими привилегиями, предоставленными им администрацией Порты. В обмен от них требовалось оказание османскому режиму специальных услуг. В 1891 году султан Абдул-Хамид санкционировал создание специальных кавалерийских подразделений («Хамидие»), по своим функциям напоминавших русские казачьи части и состоявших сугубо из курдов. Этим нерегулярным формированиям, размещенным по оси Эрзерум–Ван, предписывалось противодействие русской угрозе и армянским революционерам. Государство нарочито отстранялось от руководства ими, переложив всю ответственность на плечи курдских нотаблей. Более того, когда у казны не хватало денег на выплату им жалования, Порта поручала курдской кавалерии сбор налогов с армянских сел; без труда можно представить, как проводились подобные мероприятия. Вооруженные курды систематически попирали законность и правопорядок не только в отношении армян; их жертвами становились и другие христианские сообщества. Но устрашение именно армян оставалось их главным приоритетом: они, например, самым активным образом участвовали в кровавых армянских погромах осени 1895 года, в которых сгинули тысячи мирных граждан. Части «Хамидие» пережили и свержение Абдул-Хамида младотурками в 1908 году, лишь сменив название. Позже, в период армянского геноцида, это взаимопонимание обернулось тем, что курдские полувоенные части наряду с черкесскими и чеченскими бандами оказались в числе наиболее активных палачей безоружных армян[10].

Распад государства Османов предельно обострил вопрос о политическом самоопределении курдов. Если в 1890–1900-е годы среди курдских интеллектуалов шла идейная борьба между сторонниками обретения бóльших прав в рамках Османской империи («автономистами») и приверженцами создания независимого курдского государства («сецессионистами»), то крах имперской конструкции, который происходил на фоне нараставшего шовинизма младотурок, поставил точку в этих спорах. Курдских шейхов сразу насторожило, что в словаре, которым пользовались младотурки, слово «умма» быстро было заменено словами «нация» и «общество»[11]. По мере того, как военное поражение турок становилось все более очевидным, градус радикализма в пестром курдском сообществе стремительно повышался. К 1919 году значительная доля курдских элит еще возлагала свои надежды на Антанту, готовую, как они полагали, учредить независимый Курдистан. Но обнародованное большевиками соглашение Сайкса-Пико, высадка весной 1919-го греческих войск в Смирне и итальянских – в Анталии, а также страх перед тем, что управление восточной Анатолией может быть передано союзниками армянам, повергли курдов в уныние. Они поняли, что о независимости для Курдистана всерьез никто и не думает.

Народ, которому не досталось государственности

Заключению Севрского мирного договора 1920 года, который стал одним из документов, оформивших завершение Первой мировой войны, непосредственно предшествовало очередное курдское восстание. Это событие наряду с прочими все-таки заставило победителей декларировать намерение наделить курдов государственностью. Новому образованию предполагалось отвести территорию Мосульского вилайета Османской империи, а его границы предстояло совместно определить Франции, Англии и Турции[12]. Первоначально Курдистан планировалось сделать автономным регионом в составе Турции, а через год курды наделялись правом провести референдум о независимости – если Лига Наций благоприятно оценит перспективы его самостоятельного существования[13]. Этим планам, однако, не суждено было сбыться: ощущение нараставшей внешней угрозы толкнуло турецкую элиту к реанимации ранее заглушенного панисламистского дискурса и сворачиванию разговоров о курдской автономии. Фиаско, которое потерпели младотурки в военные годы, состоявшийся в 1922 году приход к власти Мустафы Кемаля и бегство халифа Мехмеда V из страны так и не позволили независимому курдскому государству появиться на карте Ближнего Востока. Ататюрк, вынудивший Великое национальное собрание отказаться от ратификации Севрского мира, довольно скоро не только отверг признание политических прав курдского меньшинства, но и наложил запрет на любые проявления его национальной самобытности – вплоть до использования курдского языка в судах и школах[14]. В целом же, по словам современного историка, в 1918–1925 годах «курды лишились блестящей возможности обзавестись собственной государственностью, оказавшись, вместо этого, на положении меньшинств в новой системе государств, которая пришла на смену Османской и Каджарской империям»[15].

К тому времени изменилась и международная обстановка: пока режим Ататюрка все тверже вставал на ноги, Севрский договор, так и не вступивший в силу, был замещен Лозаннским мирным договором. Новый документ окончательно оформил послевоенные границы Турецкой Республики, не предполагавшие теперь никакого курдского обособления. К 1923 году кемалисты полностью отказались от своих первоначальных планов сформировать исламскую республику, состоящую из турецкого и курдского компонентов былой империи, и встали на путь секулярного национализма. Великое национальное собрание предложило курдским районам такую форму самостоятельности, которая многими современниками воспринималась как насмешка: согласно законодательству, принятому в феврале 1922 года, курды могли рассчитывать на «автономную администрацию для курдского народа, работающую в согласии с его национальными традициями», но при этом турецкий парламент наделялся прерогативой утверждать выборных лиц Курдистана, избираемых в ходе всеобщего голосования – включая членов Курдской национальной ассамблеи и курдского генерал-губернатора[16]. При этом официальным языком, на котором предстояло вести делопроизводство в Курдском национальном собрании, объявлялся турецкий. После Лозанны Турецкая Республика систематически и неуклонно принялась навязывать курдам универсальную турецкую идентичность.

Но, поскольку в фокусе настоящей статьи находятся все же иракские курды, мы оставляем здесь их турецких собратьев, как и тему их мучительных взаимоотношений с Анкарой. Ведь послевоенное урегулирование разбросало курдов по нескольким странам, и Турция стала лишь одной из них. В частности, из трех бывших вилайетов Османской империи, Мосула, Багдада и Басры, было создано Иракское хашимитское королевство, искусственное и многонациональное государство, в северной части которого, по линии Эрбиль–Киркук–Сулеймания, преобладало курдское население. Этническая и конфессиональная пестрота обрекла Ирак на неразрешимые внутренние противоречия, которые то вспыхивали, то угасали на протяжении всей его недолгой пока истории[17]. Наличие в стране курдского меньшинства вносило в эту динамику заметный вклад, тем более что в процессе провозглашения в 1931 году формальной независимости Ирака ни политические, ни культурные права курдов, как и в Турции, не получили здесь правового закрепления.

Проживавшие на территории Месопотамии курды не раз конфликтовали с англичанами еще до появления Ирака на политической карте мира: оккупационным войскам, расквартированным на Евфрате, в первой половине 1920-х годов многократно приходилось подавлять беспорядки и бунты в южном Курдистане. Что касается Фейсала, будущего иракского монарха, то самоопределение вдруг оказавшихся под его королевской дланью курдов его категорически не устраивало: во-первых, в новорожденном государстве нужно было сдерживать шиитское большинство, а без курдов-суннитов это казалось невозможным; во-вторых, даже скромная курдская автономия в пределах Месопотамии виделась сплотившимся вокруг нового владыки арабским элитам крайне опасной, поскольку, опираясь на нее, курды Ирака, теоретически, могли бы сговориться с курдами Ирана и Турции, что могло угрожать хрупкой иракской государственности[18]. Иначе говоря, в политическом отношении в послевоенный период иракские курды, подобно турецким курдам, тоже остались ни с чем. Результатом этого печального для них развития событий стали сначала разочарование и ожесточение, потом резкий рост национального самосознания и, наконец, новые катаклизмы и вечная распря иракского Курдистана с Багдадом, пережившая саму монархию и не прекратившаяся до сегодняшнего дня. В ходе этой распри курды постоянно вспоминали о том, что, примирившись в свое время с османским господством, они никак не рассчитывали оказаться впоследствии и под гнетом арабов.

Едва лишь Ирак был провозглашен независимым, как курдское национальное движение громко заявило о себе: в 1931–1932 годах страну накрыло крупное восстание, которое возглавил Ахмад Барзани, один из местных вождей. Статус шейха обеспечивал ему религиозный авторитет, и, хотя в основе конфликта лежали чисто административные вопросы, англичане были крайне встревожены политическим потенциалом возглавляемого Барзани движения. Военные действия продолжались целый год, и только поддержка со стороны британских ВВС позволила загнать мятежников в горы. Интересно, что летом 1932-го шейх предпочел сдаться не иракским, а турецким войскам, перейдя для этого границу. Спустя десять лет, в 1943–1944 годах, история повторилась: против центрального правительства восстал другой представитель клана Барзани, мулла Мустафа[19]. Восставшие почти не выдвигали политических требований, но их предложение о направлении в Багдад специального комиссара по делам курдов, обладающего правом вето на правительственные решения, возмутило власти королевства. Временное замирение, которого удалось достичь, не помешало учреждению в 1946 году Демократической партии Курдистана, ставшей потом одним из активнейших субъектов иракской политики – наряду, кстати, с Иракской коммунистической партией, где также преобладали курды.

Мытарства курдов в республиканском Ираке

Восстания не прекратились и после 1958 года, когда, несмотря на свержение королевской власти движением «Молодых офицеров», гонения на курдов лишь усилились. Впрочем, первые шаги революционного правительства, объявившего во временной Конституции страны о том, что «арабы и курды в партнерстве развивают свою отчизну, а их национальные права признаются внутри всего единого Ирака», воодушевили курдов: их элиты почувствовали, что равноправие, о котором они говорили с начала 1920-х, не за горами. Однако очень скоро выяснилось, что соперничающие версии национализма не в состоянии приспособиться друг к другу: уже в 1961 году в Ираке началась первая курдская война. Первое время бригадный генерал Абд аль-Керим Касим, возглавлявший революционное правительство, пытался лавировать между арабскими и курскими националистами, но эта линия оказалась недолговечной. В 1959 году курдские вооруженные отряды подавили выступление арабов-националистов из партии «Аль-Баас» в Мосуле, назвав его проявлением арабского шовинизма; за четыре дня беспорядков погибли от 200 до 2500 человек[20]. (Баасисты, кстати, им этого не простили и позже многократно мстили за мосульскую резню.) Диктатор Касим использовал эти события как предлог для того, чтобы очистить свою администрацию и армию от наиболее рьяных баасистов, но это вызвало резкое ожесточение арабских элит в отношении курдов.

Сами иракские курды, однако, тоже не были едиными; курдские вожди и землевладельцы, в отличие от курдских националистов и коммунистов, испытали ужас от произошедшей революции. До 1958 года руководители крупнейших курдских племен были представлены либо в правительстве, либо в парламенте королевства, но теперь они лишились своих должностей. Проведенная революционным правительством аграрная реформа также стала для них ударом. Наконец, они были напуганы альянсом между революционерами и левыми силами Курдистана, лидером которых был упомянутый выше Мустафа Барзани. В свою очередь генерал Касим также не желал чрезмерного усиления левых курдских сил. Когда в 1960 году начались столкновения между сторонниками Барзани и враждебными ему племенами, военный режим поддержал последних, обвинив Барзани в заговоре против республики. Осенью 1961-го Демократическая партия Курдистана была объявлена вне закона. В ответ курды реанимировали старые лозунги о придании курдскому языку официального статуса и потребовали национализировать нефтяные месторождения в Иракском Курдистане – надеясь, разумеется, прибрать их к рукам. Результатом этого конфликта и стала курдская война 1961–1963 годов, на первом этапе которой «консервативные» курдские племена при поддержке правительства сражались с «прогрессивными» курдскими племенами, а на втором этапе все они объединились между собой против Багдада. Именно тогда и было сформировано курдское ополчение «Пешмерга».

Это противостояние было на время прервано свержением Касима арабскими националистами. В последние месяцы войны курды пытались вести переговоры с партией «Аль-Баас» и ее союзниками, намеревавшимися вскоре захватить власть; они рассчитывали, что их поддержка будет оплачена расширением курдской автономии. Подобные надежды, однако, оказались тщетными. После переворота, произошедшего в феврале 1963 года, к власти в Ираке пришла коалиция людей, видевших в курдах «троянского коня» иранского шаха и западных нефтяных компаний[21]. Некоторые из них вообще считали Иракский Курдистан исконно арабской территорией, населенной национальным меньшинством. В целом в революционной администрации восторжествовал крайний арабский национализм, не суливший курдам ничего хорошего. Уже летом того же года боевые столкновения между курдскими формированиями и правительственными войсками возобновились. Несмотря на то, что курды встретили этот конфликт раздробленными и расколотыми, им сопутствовала удача на поле боя; кроме того, мулла Мустафа и его партия сумели заручиться основательной поддержкой со стороны соседнего шахского Ирана, считавшего революционные иракские власти агентами Москвы. К 1966 году иранское оружие покрывало 20% всех военных поставок, получаемых сторонниками Барзани[22]. Война продолжалась до лета 1968 года, когда в Багдаде состоялся новый военный переворот, теперь установивший в стране монополию партии «Аль-Баас».

Налаживая контакты с новой властью, Мустафа Барзани допустил две принципиальные ошибки: во-первых, он исходил из того, что иракским курдам обязательно помогут внешние силы в лице США и Ирана; во-вторых, он недооценил потенциала иракской армии и ее способности победить курдов на поле боя. Совокупный итог этих просчетов в 1968–1975 годах включал в себя разгром курдских сил, насильственное переселение курдов и навязывание Иракскому Курдистану фальшивой автономии. Впрочем, начиналось все вполне благостно: придя к власти, баасисты объявили о намерении «навсегда разрешить курдскую проблему мирными средствами». Им удалось углубить раскол в курдских рядах, поскольку сторонники Барзани согласились на сотрудничество с новым правительством, а курдские коммунисты, напротив, отказались от него. Более того, новая администрация, понимая, что ей нужно время для военной мобилизации и решительного наступления на курдов, на первых порах вела себя очень миролюбиво: в частности, революционеры ввели преподавание курдского языка во всех иракских школах и университетах и объявили амнистию для участников предыдущей курдской войны. Кроме того, курдам была обещана желанная автономия. В марте 1970 года было подписано мирное соглашение, в котором удовлетворялись буквально все требования иракских курдов, выдвигаемые на протяжении десятилетий: и в плане политической самостоятельности, и в плане языковой политики и равноправия, и в плане экономического развития территории.

С самого начала, однако, соглашение не соблюдалось, причем обеими сторонами. Одним из спорных моментов оставалась территориальная принадлежность города Киркук и расположенных вокруг него нефтеносных полей. Курды надеялись, что их исторические права на эту территорию будут, наконец-то, признаны государством, но, вместо этого, в 1972 году баасисты объявили о национализации нефтяной отрасли Ирака, мгновенно превратив «курдскую нефть» в «арабскую нефть». Кроме того, правительство отказалось одобрить кандидата на пост вице-президента, представленного курдами в соответствие с соглашением 1970 года. Курды же в свою очередь продолжали активно сотрудничать с шахским Ираном – злейшим врагом багдадского режима. Более того, получив изрядные уступки со стороны баасистов, курдские лидеры попытались расширить свои требования: если раньше они соглашались с «автономией в рамках неделимой иракской государственности», то теперь Демократическая партия Курдистана выдвигала лозунг федерализации Ирака и заключения «добровольного союза» между двумя его частями, арабской и курдской.

Между тем проблема Киркука становилась все более серьезным препятствием для установления согласия: национализация нефтепромыслов резко подняла ставки для обеих сторон, поскольку доходы от нефти, ожидавшиеся в 1974 году, должны были в десять раз превысить прибыль 1972-го. Киркук обеспечивал 70% иракской добычи нефти, и курды были полны решимости закрепить его за собой – более того, они требовали провозгласить его столицей автономного Иракского Курдистана[23]. Но таким же несговорчивым оставался и Багдад, которому не хотелось подводить под автономию Курдистана прочный экономический фундамент. Желая сыграть на опережение, баасистское правительство в марте 1974 года обнародовало свою версию закона о курдской автономии. Исходя из этого акта курды не получали никаких особых полномочий ни в политике, ни в экономике: Багдад оставался главным «держателем акций», причем за президентом Иракской Республики резервировалось право смещать главу исполнительной власти Курдистана и распускать его законодательные органы. Новая инициатива еще более углубила фрагментацию в курдских рядах – одни организации ее поддержали, а другие решительно отказались ее принять. Итогом всей этой смуты стала курдская война 1974–1975 годов, во время которой курдские формирования, имеющие лишь легкое вооружение, начисто проиграли самолетам и танкам багдадского режима – в основном, кстати, советского производства. 100 тысяч курдов, по большей части бойцов ополчения «Пешмерга» и членов их семей, ушли в соседний Иран, сделавшись беженцами.

Закрепляя свою победу, баасисты организовали вдоль границы с Ираном и Турцией «санитарную» полосу шириной до 30 километров; к 1978 году это обернулось сносом более тысячи курдских сел. Более 600 тысяч человек были насильственно переселены в «лагеря временного размещения» или отправлены в арабские районы страны[24]. При этом правительство озаботилось «выправлением» этнического баланса на спорных землях: в район Киркука, в частности, хлынул поток переселенцев-арабов. Деятельность курдских политических организаций в самой курдской автономии жестко ограничивалась, а несогласные сурово репрессировались. Объясняя позицию республиканских властей Ирака в курдском вопросе, российский арабист Константин Труевцев отмечает:

«Осуществление тотального контроля… имело своей целью определенную социальную инженерию, направленную на достижение полной гомогенности общества, причем на националистических основах. Поэтому всякая оппозиция “вычищалась под ноль”, а партийные структуры обрастали “приводными ремнями” в виде профсоюзных, молодежных, женских и других общественных организаций, находившихся под полным партийным контролем»[25].

В таких условиях курды выглядели инородным элементом, мешающим создавать новую иракскую нацию: помимо своей этнической обособленности, они постоянно раздражали власти неуступчивостью в переговорах о настоящем и будущем Ирака. Более того, курдские элиты мешали созданию ячеек партии «Аль-Баас» на территории Курдистана и время от времени оказывали спорадическое вооруженное сопротивление правящему режиму.

На протяжении 1970-х избыточные нефтяные доходы позволяли баасистскому режиму так или иначе справляться с курдским вопросом: благодаря нефтяным кризисам 1973-го и 1979 годов иракское государство не только осуществляло масштабные социально-экономические программы, повышающие жизненные стандарты населения, но и эффективно подавляло оппозицию во всех ее разновидностях. В Иракском Курдистане в тот период создавались рабочие места, строились школы, больницы и дороги. Между тем курдские политические элиты по вполне понятным причинам находились в состоянии апатии; их деятельность концентрировалась, как правило, в эмиграции. Это тем не менее не помешало Джалялю Талабани, старому сопернику Мустафы Барзани, основать в 1975 году в Дамаске Патриотический союз Курдистана – еще одну группировку, до сих пор наряду с Демократической партией Курдистана доминирующую в курдском сегменте иракской политики. Патриотический союз и Демократическая партия немедленно начали враждовать друг с другом: уже через год между ними происходили вооруженные стычки. Помимо этих двух организаций, хаос в курдской политике усугублялся наличием множества других, еще более мелких, политических групп.

Уныние иракских курдов отчасти компенсировалось постепенной деградацией багдадского режима. Начавшаяся в 1980 году по инициативе Ирака война с соседним Ираном подточила былое ресурсное изобилие, а последствия операции «Буря в пустыне», в ходе которой войска коалиции во главе с США изгнали иракские войска с территории оккупированного ими в 1990 году Кувейта, вообще поставили иракский режим на грань краха. Всему этому тем не менее предшествовала зловещая операция «Анфаль», в 1988 году проведенная войсками Саддама Хусейна в Иракском Курдистане и сопровождавшаяся массированным применением химического оружия. Согласно имеющимся приблизительным подсчетам, войска баасистов уничтожили тогда 150–200 тысяч человек, что позволило курдам объявить себя жертвами геноцида[26]. К сентябрю того же года сопротивление «Пешмерга» было сломлено, а курдское руководство полностью деморализовано; все это отнюдь не странно, если учесть, что в ходе операции «Анфаль» 4000 деревень и поселков были разрушены, 1,5 миллиона человек подверглись принудительному переселению, а 45 тысяч из 75 тысяч квадратных километров Иракского Курдистана были «очищены» от курдов[27].

Разгром 1988 года оказался для иракских курдов более ужасающим, чем поражение 1975-го. Снова поднять голову они смогли лишь после того, как иракским режимом вплотную занялись американцы; весной 1991 года сначала в шиитских, а потом и в курдских районах Ирака началось восстание, поддержанное США. Первоначально войска Саддама Хусейна, действовавшие крайне жестоко, почти подавили сопротивление, но уже через несколько месяцев, осенью 1991-го, курдские районы, включая Дохук, Эрбиль и Сулейманию, были освобождены от иракской армии в ходе операции НАТО. До самого падения баасистского режима в 2003 году территория Иракского Курдистана, оказавшись под спасительным «зонтиком» натовского контингента, оставалась неподконтрольной Багдаду. Фактически Курдистан тогда стал независимым не только в политическом, но и в экономическом отношении: так, в качестве местной валюты иракский динар был вытеснен американским долларом. Багдад пытался ответить на курдское обособление экономической блокадой, но курды, которые теперь сами контролировали государственную границу, смогли ее пережить – и продержаться до полного краха режима. В 1992 году в Иракском Курдистане состоялись выборы, по результатам которых Демократическая партия и Патриотический союз Курдистана, совокупно получившие около 90% голосов, сформировали региональное правительство, независимое от Багдада.

Крушение врага и счастливая доля

На первый взгляд судьба курдов, оказавшихся в XX веке на территории Ирака, в последние десятилетия складывалась более удачно, нежели у их собратьев в соседних странах, – и тем не менее они вновь грезят о независимости. Итак, что же имеют иракские курды сегодня, почему опция полного обособления от Багдада кажется им привлекательной и по какой причине скептики утверждают, что выход из состава иракского государства обернется для них скорее потерями? Как известно, после краха баасистского режима, который возглавлял Саддам Хусейн, Ирак был преобразован в асимметричную федерацию, где территориям, населенным курдами, отвели совершенно особое место. Иракский федерализм нередко критикуют за то, что он предоставляет преференции одной этнической группе, причем составляющей меньшинство, за счет других, и потому является переходной и шаткой конструкцией. Подобные аргументы, наряду с указанием на то, что иракская Конституция 2005 года строится на противоестественном сочетании шариата и либеральных ценностей – к числу последних относится, как известно, и федерализм, – звучат весьма убедительно[28]. Действительно, в сравнительной перспективе иракское государство не слишком типично. Согласно Конституции, из восемнадцати иракских провинций только три, населенные курдами, наделены правами субъекта федерации, причем автономия Иракского Курдистана сегодня поистине безбрежна: он среди прочего имеет право на собственные вооруженные силы – это не раз упоминавшееся ополчение «Пешмерга», насчитывающее, по некоторым оценкам, более 150 тысяч бойцов, – проведение самостоятельной внешней политики, автономное привлечение иностранных инвестиций. Пятнадцать провинций, в которых проживают арабы, ничего подобного не имеют, что вызывает у них законную зависть. В этой связи политическое будущее Ирака вызывает вопросы; более того, в научном и политическом сообществе ближневосточного региона, где сильны традиции монолитной и неделимой власти, иракский федералистский эксперимент зачастую считают провальным. В частности, сирийские оппозиционеры, отвергая предлагаемые им извне проекты федерализации Сирии, видят в опыте Ирака однозначно негативный пример[29].

Однако едва ли стоит соглашаться с суждениями, согласно которым федерация не принесла Ираку никакой пользы. В конце концов, как не раз подчеркивали специалисты, предназначение федерализации вовсе не в том, чтобы сделать межобщинную жизнь райской; как правило, внедряя федералистские схемы, элиты пытаются не допустить ее превращения в ад. В такой логике федерализм есть всего лишь «система, придуманная для того, чтобы сделать дурную жизнь более или менее терпимой»[30]. Что, собственно, можно считать успехом федерализации в сложносоставном социуме, раздираемом гражданской смутой? Если в качестве такового рассматривать сохранение государства в границах, признанных международным сообществом, то тогда Ираку очень повезло. Учитывая, что эта страна появилась на карте после Первой мировой войны как государство искусственное, придуманное англичанами в интересах «политики нефти»[31], а также то, что населяющие его арабы и курды еще со времен Османской империи далеко не всегда ладили друг с другом, шансы на выживание этого политического образования после ухода баасистов были ничтожными. Тем не менее широкое рассредоточение власти позволило иракским курдам, составляющим около 20% населения страны, в середине 2000-х снять с повестки дня вопрос о полной независимости. «Местные политические акторы видели в федерации средство, позволяющее смягчить непримиримую вражду между курдами и арабами»[32]. Согласившись на ее создание, здешние курды успокоили не только Багдад, и без того перманентно сотрясаемый соперничеством суннитов и шиитов, но и соседей Ирака, имеющих курдское население. Федерация, сочетающая самоуправление и разделенное правление, предусматривает «дозированный» суверенитет: ее компромиссная природа выступает ее главным плюсом[33]. В то время, как полное политическое обособление Иракского Курдистана не устроило бы никого из региональных политических игроков, устройство, предлагающее Эрбилю соседствовать с Багдадом в рамках общей государственности, но с предельной самостоятельностью, беспокоит гораздо меньше – и тем самым вносит вклад в поддержание региональной безопасности.

Таким образом, федерализация стабилизировала иракское общество в политическом отношении, хотя дело не ограничилось только этим. Для нового Ирака, что вполне естественно, ключевое значение имел вопрос о сырьевой ренте. Конституция 2005 года закрепила такой раздел нефтяных доходов, который на текущий момент вполне устраивает иракское руководство – в основном тем, что принципиальные вопросы, касающиеся распределения налоговых поступлений, до сих пор не решены до конца. Важной особенностью федерального дизайна современного Ирака стало то, что в стране до сих пор нет закона о нефти и газе; это обстоятельство создает зону правовой неопределенности, наличием которой охотно пользуются как федеральные, так и региональные власти. В Иракском Курдистане, однако, аналогичный закон есть – он был принят в 2007 году; опираясь на его положения, региональные власти ведут с Багдадом нескончаемую тяжбу о распределении нефтяных доходов. При этом в рамках федеративного порядка Эрбиль обладает правом самостоятельно заключать нефтяные контракты, а статус primus inter pares позволяет ему привлекать инвесторов посредством налоговых ставок, которые ниже федеральных. К середине 2010-х правительство Иракского Курдистана подписало более 40 крупных международных контрактов, в основном связанных с нефтедобычей и обеспечивших около 15 миллиардов долларов иностранных инвестиций. Багдад, конечно же, ропщет по этому поводу, но скорее для приличия: столичные чиновники понимают, что они не останутся в накладе, даже если гипотетически Эрбиль заберет себе все углеводородные контракты – ведь у Иракского Курдистана нет своего выхода к морю, а все трубопроводы контролируются федеральными властями.

Кстати, среди партнеров властей Иракского Курдистана есть и российские компании[34]. В частности, здесь уже работает «Газпром нефть», у которой имеются три проекта по нефтеразведке («Халабджа», «Шакал» и «Гармиан»), а в 2017 году сюда пришла «Роснефть», заключившая с регионом контракт на покупку и продажу нефти, а также разведку новых месторождений. Интересно, что одновременно российские компании осваивают и арабскую часть Ирака: в 2009-м «Лукойл» получил право на освоение месторождения «Западная Курна-2» в 65 километрах от Басры (в текущем году концерн планирует инвестировать в этот проект 1,5 миллиарда долларов), в 2010-м «Газпром нефть» приступила к разработке еще одного месторождения в том же регионе, а в 2012-м «Башнефть» добилась права начать нефтедобычу в двух других южных провинциях, граничащих с Саудовской Аравией. Такая диверсификация нефтяных интересов может свидетельствовать о том, что Россию нынешнее положение вещей – игра на двух досках сразу – тоже полностью устраивает, а идея провозглашения независимости Иракского Курдистана, которая способна серьезно ухудшить бизнес-климат в регионе, едва ли встретит поддержку в Москве.

В целом же федеративное переустройство Ирака в середине 2000-х годов позволило решить несколько принципиальных задач: во-первых, сохранить территориальное единство страны; во-вторых, удовлетворить вечно недовольное курдское меньшинство и сделать опцию независимости менее привлекательной для его элит; в-третьих, взаимовыгодно разделить сырьевую ренту. Все это заставляет задуматься о целесообразности выхода Иракского Курдистана из состава Ирака, тем более что никогда в своей истории иракские курды не пользовались такой свободой в политическом, экономическом, культурном отношении, как сейчас. Более того, получение независимости не только не упрочит их положения в чем бы то ни было, но, напротив, скорее спровоцирует обратный эффект: внезапное появление на карте Ближнего Востока самостоятельного курдского государства дестабилизирует ситуацию в регионе, а это чревато потерей нефтяных доходов, за счет которых и живет Иракский Курдистан. Тем не менее вопреки очевидности Эрбиль вновь объявил о подготовке референдума. Почему?

Лает, но не кусает

По-видимому, обоснованным выглядит предположение о том, что оживившиеся разговоры о независимости не столько шаг к подлинному самоопределению, сколько новый козырь в том политическом торге, который Эрбиль давно ведет с Багдадом. Оживление этого торга, аналоги которого есть в любой федерации, может объясняться несколькими причинами. Прежде всего это личные амбиции Масуда Барзани, чья легитимность в последнее время вызывает все больше вопросов. Формально полномочия его как президента Иракского Курдистана истекли 19 августа 2015 года, когда региональный парламент отказался продлевать срок действия его мандата, что привело к конфликту между президентом и законодателями. Правда, тогда нарастающая угроза со стороны ИГИЛ затушевала это столкновение, чему способствовало положение Барзани как главнокомандующего ополчением «Пешмерга». Но постепенное угасание террористической опасности, обусловленное изменением военной обстановки, вновь делает вопрос о легитимности нынешнего курдского лидера актуальным. По-видимому, именно это заставляет его задумываться о новых больших проектах, одним из которых выступает «игра в независимость».

Далее, уместно напомнить, что планы провести референдум по самоопределению не новы: они выдвигались Барзани еще в 2014 году – на фоне тогдашнего ослабления иракской центральной власти под натиском исламистов. Курды в то время решили использовать падение Мосула и наступление исламистских сил на Багдад для того, чтобы запустить процедуру пересмотра устоявшегося баланса сил между федеральной властью и Эрбилем в свою пользу. Тогда, в военной обстановке, эта тема не получила развития. Однако наметившееся к настоящему моменту поражение ИГИЛ в Ираке, которое сопровождается возвращением занятых исламистами территорий под контроль правительственных войск, заставило курдское руководство вновь вернуться к идее референдума. Поскольку с укреплением позиций Багдада шанс на выгодный для курдов пересмотр федеративного контракта тает, Эрбиль решил действовать на опережение, желая помешать столице воспользоваться военными успехами в ходе внутригосударственного торга.

Наконец, угроза независимости может быть использована Эрбилем для того, чтобы попытаться расширить территории Иракского Курдистана. Одним из условий конституционной сделки между арабами и курдами, заключенной под патронажем американцев, было решение вопроса о спорных территориях, на которые претендуют обе общности. По мнению курдских элит, если в ходе кампаний по насильственной арабизации, проводимых в Северном Ираке в 1960–1970-е годы, этнический баланс был искусственно смещен в пользу арабов, то теперь пришла пора восстановить справедливость, под которой курды понимают возвращение к былому status quo. Именно по их настоянию в Конституции Ирака появилось положение о том, что «в городе Киркук и других спорных районах в целях выяснения воли их граждан» до конца 2007 года необходимо провести референдум, либо оставляющий эти нефтеносные территории под контролем Багдада, либо передающий их Эрбилю (ст. 140). Иракское правительство к немалому раздражению курдов этого условия до сих пор не выполнило. В такой ситуации угроза сецессии, предъявляемая Курдистаном, может послужить действенным средством убеждения Багдада в его неправоте[35].

В целом же, анализируя кампанию по подготовке к референдуму в Иракском Курдистане, необходимо разделять саму независимость как потенциальный политический акт и разговоры о независимости как элемент актуального политического дискурса. Поскольку реальную сецессию, если таковая состоится, трудно будет оправдать какими-то рациональными доводами, ибо она способна лишь ухудшить положение иракских курдов и их элит, речь скорее всего идет о политической игре, в которой заведомый и целенаправленный блеф призван напугать оппонента и побудить его к уступкам. Вся эта тяжба очень напоминает так называемый «парад суверенитетов», разворачивавшийся в 1990-е годы в России, когда Татарстан и другие сырьевые республики, не раз угрожая федеральному центру уходом, на самом деле и не помышляли о нем – они добивались лишь максимальных преференций в рамках федеративного союза. В российском случае, кстати, эта тактика оправдала себя: даже сейчас, когда в стране выстроена унитарная по сути система, а федерализм превращен в чистую формальность, Кремлю так и не удалось отобрать у сырьевых республик те бонусы, которые они обеспечили себе пятнадцать лет назад.

[1] Статья основывается на материалах исследования, выполненного в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в 2017 году при поддержке гранта РНФ № 14-18-03615.

[2] Власти Иракского Курдистана проведут референдум о независимости от Ирака // Интерфакс. 2017. 31 марта (www.interfax.ru/world/556284).

[3] См.: McDowall D. A Modern History of the Kurds. London: I.B. Tauris, 2007. P. 3.

[4] Мьюир Д. Чем соглашение Сайкса-Пико обернулось для Ближнего Востока // BBC – Русская служба. 2016. 16 мая (www.bbc.com/russian/international/2016/05/160516_sykes_picot_me_map_cent...).

[5] Подробнее о турецко-персидских войнах см.: Savory R. Iran under the Safavids.Cambridge: Cambridge University Press, 1980.

[6] В настоящее время около 75% курдов являются суннитами.

[7] Джалил Д. Восстание курдов 1880 года. М.: Наука, 1966. С. 54.

[8] См.: Gunter M. The A to Z to the Kurds. Lanham: The Scarecrow Press, 2009. P. 203–204.

[9] См.: Rogan E. The Fall of the Ottomans: The Great War in the Middle East, 1914–1920. London: Penguin, 2016. P. 32–34.

[10] Подробнее об этом см.: Mann M. The Dark Side of Democracy: Explaining Ethnic Cleansing. Cambridge: Cambridge University Press, 2005. P. 164–167. Однако справедливости ради необходимо добавить, что преследуемые властями армяне не раз находили убежище в курдских селениях, жители которых прятали их от гонителей. См. воспоминания очевидцев: Rogan E. Op. cit. P. 179–182.

[11] McDowall D. Op. cit. P. 96.

[12] См.: Helmreich P. From Paris to Sèvres: The Partition of the Ottoman Empire at the Peace Conference of 1919–1920. Columbus, OH: Ohio State University Press, 1974.

[13] McDowall D. Op. cit. Р. 137.

[14] Подробнее о взаимоотношениях курдов с Турецкой Республикой см.: Kreyenbroek P., Sperl S. (Eds.). The Kurds: A Contemporary Overview. London; New York: Routledge, 2000.

[15] McDowall D. Op. cit. Р. XI.

[16] Ibid. Р. 188.

[17] О политическом переустройстве Месопотамии после Первой мировой войны подробнее см.: Rogan E. The Arabs: A History. London: Penguin, 2010. P. 198–216.

[18] McDowall D. Op. cit. P. 168.

[19] Подробнее об этом деятеле см.: Жигалина О.И. Мулла Мустафа Барзани. Исторический портрет. М.: Институт востоковедения РАН, 2013.

[20] McDowall D. Op. cit. P. 304.

[21] Ibid. P. 313.

[22] Ibid. P. 320.

[23] Ibid. P. 335.

[24] Ibid. P. 339.

[25] Труевцев К.М. Ирак после диктатуры: девять трудных лет // Системный мониторинг глобальных и региональных рисков. Арабский мир после Арабской весны / Отв. ред. А.В. Коротаев, Л.М. Исаев, А.Р. Шишкина. М.: УРСС, 2013. С. 110.

[26] McDowall D. Op. cit. P. 359.

[27] Ibid. P. 360.

[28] Подробнее об этом см.: Danilovich A. Iraqi Federalism and the Kurds: Learning to Live Together. Farnham, UK; Burlington, VT: Ashgate, 2014.

[29] Подробнее об этом см. нашу статью: Сирия: дилемма федерации // Ведомости. 2016. 16 марта (www.vedomosti.ru/opinion/articles/2016/03/16/633738-dilemma-federatsii).

[30] Cameron D. The Paradox of Federalism: Some Practical Reflections // Jerk J., Anderson L. (Eds.). The Paradox of Federalism: Does Self-Rule Accommodate or Exacerbate Ethnic Divisions? Abington, UK: Routledge, 2010. P. 117.

[31] О британских интересах в ходе образования Ирака, а также об определении границ нового государства см.: Митчелл Т. Углеродная демократия: политическая власть в эпоху нефти. М.: Дело, 2014. Гл. 4 («Механизмы доброй воли»).

[32] Danilovich A. Op. cit. P. 50.

[33] Об этом не раз заявляли классики федералистской мысли. См., например: Riker W. Federalism: Origin, Operation, Significance. Boston: Little, Brown and Co, 1964.

[34] См.: List of International Oil Companies in Iraq (www.iraq-businessnews.com/list-of-international-oil-companies-in-iraq).

[35] Пока этот материал готовился к печати, Масуд Барзани объявил, что референдум по самоопределению Иракского Курдистана состоится 25 сентября 2017 года.

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2017, 3

Андрей Захаров, Леонид Исаев

Ирак. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > magazines.gorky.media, 21 июня 2017 > № 2337052 Андрей Исаев

Россия. Испания > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 7 июня 2017 > № 2210271 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел и сотрудничества Испании А.Дастисом Кеседо, Москва, 7 июня 2017 года

Уважаемые дамы и господа,

Мы провели хорошие переговоры. Рассмотрели весь комплекс наших отношений.

Мадрид – наш давний и надежный партнер. Как вам известно, в этом году мы отметили 40 лет фактического восстановления дипломатических отношений. Все мы знаем, что связи между нашими странами уходят корнями вглубь веков. Достаточно сказать, что 350 лет назад в Испанию прибыло первое русское Посольство. Царь Алексей Михайлович направил в испанское государство стольника П.И.Потемкина.

Сегодня мы к нашему обоюдному сожалению констатировали, что российско-испанское взаимодействие, развивать которое мы хотим как можно активнее, остается заложником непростой ситуации на европейском континенте. В этих условиях стремимся делать максимум возможного для того, чтобы сохранить накопленный капитал партнерства, не позволить нанести ему ущерб. С удовлетворением констатировали, что по итогам первого квартала нынешнего года товарооборот, который имел тенденцию к существенному сокращению, вырос на 50 процентов по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Будем делать все, чтобы эту тенденцию сделать устойчивой.

Важную роль в этих усилиях отводим Межправительственной смешанной комиссии по экономическому и промышленному сотрудничеству, девятое заседание которой прошло в конце мая этого года в Москве. В его рамках представительная делегация испанских деловых кругов была принята Председателем Правительства Российской Федерации Д.А.Медведевым. Участники встречи были едины в стремлении к тому, чтобы изыскивать новые возможности для наращивания инвестиционных проектов.

Договорились совместно работать над активизацией связей в других областях. Рассчитываем в ближайшее время провести заседание двусторонней межведомственной рабочей группы по противодействию новым угрозам и вызовам, которая успешно функционирует. Соответствующие встречи прошли в 2015 и 2016 гг. В условиях беспрецедентного всплеска международного терроризма и экстремизма ее деятельность особенно востребована. А то, что террористы не успокаиваются, подтверждается, к сожалению, по сути дела, ежедневно, включая и сегодняшние теракты в Иране, ответственность за которые взял на себя пресловутый ИГИЛ.

Выражена обоюдная заинтересованность России и Испании в скорейшем подписании соглашений о взаимном признании и обмене национальных водительских удостоверений и о взаимном признании документов об образовании и научных степенях. Оба соглашения решают вопросы, которые напрямую оказывают влияние на повседневную жизнь россиян в Испании и испанцев в России.

Высоко оценили итоги российско-испанского Года туризма, который проходил в 2016-2017 гг. Церемония его закрытия прошла в конце мая этого года. Рассчитываем, что реализованные в рамках этого года мероприятия и в целом наработанный за этот период потенциал будут способствовать упрочению доверия и взаимопонимания между нашими народами. По итогам года одобрена совместная Программа развития туризма на 2017-2019 гг. Мы констатировали, что в прошлом году возобновился рост притока российских туристов в Испанию (более 800 тыс. человек посетили эту страну), около 110 тыс. испанцев побывали в Российской Федерации. Уверен, что эти цифры будут расти.

Рассмотрели международные проблемы. Особое внимание уделили ситуации на Ближнем Востоке и в Северной Африке, в Сирии, Ираке, Ливии и Йемене. Все это конфликты, которые напрямую очень негативно влияют на региональную безопасность, международную стабильность, распространение террористической угрозы, других форм организованной преступности. Конечно же, проблема нелегальной иммиграции также напрямую связана с тем, что происходит в этих странах. В этой связи мы напомнили, что «спусковым крючком» к нынешнему состоянию региона послужили акции внешнего вмешательства в дела суверенных государств с прицелом на смену режима. Надеюсь, что в наших дальнейших усилиях по урегулированию этих конфликтов и предотвращению новых кризисов мы извлечем правильные уроки из того, что происходило ранее в Ираке и Ливии, и сейчас чуть не произошло в Сирии.

Обсудили перспективы наращивания взаимодействия по всей международной повестке дня, прежде всего в ООН, а также в ОБСЕ и на других международных форумах.

У нас общее мнение, что нынешнее состояние отношений между Россией и Евросоюзом не может быть названо удовлетворительным. Считаем необходимым возвращать эти отношения в нормальное русло поступательного развития. Со своей стороны мы к этому готовы. Надеемся, что в Евросоюзе также возобладают конструктивные подходы с учетом тех предложений, которые мы передавали в ходе встречи Президента Российской Федерации В.В.Путина с Председателем Еврокомиссии Ж.-К.Юнкером год назад в Санкт-Петербурге.

Подчеркнули, что серьезным дестабилизирующим фактором остается активизация деятельности НАТО в приграничных с нашей страной регионах. Подтвердили, что вместо того, чтобы обмениваться односторонними заявлениями, к чему на данном этапе склоняются наши натовские партнеры, мы предлагаем в Совете Россия-НАТО заняться серьезным обсуждением нынешнего состояния дел в сфере военно-политической безопасности, посмотреть с фактами и картами в руках как сейчас соотносится нынешняя ситуация с тем, что мы обязались вместе делать, когда подписывали Основополагающий акт Россия-НАТО.

Разумеется, много говорили об Украине. Россия и Испания при всех нюансах в оценках генезиса и дальнейшего развития кризиса все-таки исходят из безальтернативности выполнения всех без исключения положений Минских договоренностей в интересах мирного урегулирования украинского кризиса. Сегодня мы рассказали о том, как конкретно повседневно Россия работает в рамках «нормандского формата» и Контактной группы для того, чтобы обеспечить искомый результат. Воздействуем в соответствующем направлении на наших партнеров в Донецке и Луганске в контексте работы Контактной группы. Исходим из того, что на украинские власти другие участники «нормандского формата» – Германия и Франция – также будут оказывать позитивное воздействие, не допуская искусственного торможения выполнения обязательств Киева, которое мы сейчас наблюдаем.

Обратили внимание на абсолютно возмутительную официально введенную блокаду Донбасса, которая усугубляет и без того тяжелую гуманитарную ситуацию, подрывает обязательства Киева по Минским договоренностям обеспечивать экономическую взаимосвязанность всех территорий Украины. Мы будем продолжать эту линию. Буквально в ближайшие дни эксперты продолжат работу над составлением «дорожной карты» по выполнению Минских договоренностей. Подчеркну еще раз, надеюсь, что на Киев будет оказано соответствующее воздействие, потому что в приватных беседах большинство наших партнеров, которые следят за развитием событий на Украине, прекрасно отдают себе отчет в том, кто конкретно блокирует выполнение минского «Комплекса мер».

Мы удовлетворены обменом мнениями.

Вопрос (адресован обоим министрам): Как Россия и Испания относятся к кризису в Персидском заливе, возникшему в связи с разрывом группой стран отношений с Катаром? Как они видят его последствия на политическом уровне?

С.В.Лавров: Мы уже делали комментарий по этой ситуации по линии Кремля и по линии МИД. Исходим из того, что вопросы, о которых идет речь, относятся к двусторонним отношениям между Катаром и соответствующими арабскими государствами.

Мы внимательно следим за развитием этой кризисной ситуации. Исходим из того, что любое обострение в регионе, который и без того перенасыщен различными конфликтными ситуациями, вызывает беспокойство. Считаем важным урегулировать любые разногласия за столом переговоров, чтобы устранить возникшие озабоченности и все-таки объединить усилия в борьбе с главной угрозой в регионе – терроризмом. В этом ключе вчера состоялись телефонные разговоры Президента России В.В.Путиным с Президентом АРЕ А.Сиси и Эмиром Катара Тамимом Аль Тани. У меня позавчера был телефонный разговор с моим катарским коллегой М. Аль Тани. Будем исходить из этих базовых оценок в развитии дальнейшей ситуации.

Вопрос (адресован А.Дастису Кеседо): Известно, что между Испанией и Россией традиционно существовали хорошие, добрые, откровенные отношения. Сейчас Вы и С.В.Лавров сказали, что в данный момент мы переживаем не лучший период в отношениях, в них образовалась лакуна, которую необходимо заполнять. По каким направлениям в первую очередь вы намерены заполнять образовавшуюся лакуну?

С.В.Лавров (добавляет после А.Дастиса Кеседо): Поскольку в этом вопросе идет речь об отношениях с Россией, я тоже должен сказать несколько слов. Сегодня мы касались этой темы. Мы не можем вмешиваться в процесс принятия решений в ЕС, в процесс выработки позиции, которая должна основываться, как говорят наши европейские партнеры, на принципе солидарности. По нашим наблюдениям, этот принцип воплощается в жизнь несколько однобоко, потому что вся позиция Евросоюза в отношении России выстраивается, о чем я имел возможность говорить, на основе наименьшего знаменателя, которым, по нашей оценке, характеризуется позиция весьма агрессивного и антироссийски настроенного меньшинства стран-членов. Не мое дело вмешиваться в то, как это оформляется внутри ЕС, но в теории, если говорить о принципах солидарности в каком-то групповом контексте, то речь должна идти о выборе срединной линии движения, которая учитывала бы одни взгляды с левого края и другие – с правого.

Повторю, это внутреннее дело ЕС, я просто описал то, как это должно было бы выглядеть обычно, в нормальной жизни.

Вопрос: На прошлой неделе Президент России В.В.Путин сказал, что Россия была бы готова упростить визовый режим с Испанией, но проблема в Испании, поскольку она является членом Европейского Союза и связана с ним соглашениями. С другой стороны, есть страны, снявшие в одностороннем порядке необходимость оформления визы, как это сделала, например, Белоруссия. Гражданам ЕС сейчас не требуется оформление визы для поездки в Республику Беларусь. Готова ли Россия в одностороннем порядке снять необходимость оформления виз для испанцев? Если это так, то на каких условиях? Осенью руководство Каталонии планирует проведение референдума о независимости области. Если большинство каталонцев проголосуют за независимость, какой будет позиция России по этому вопросу?

С.В.Лавров: Что касается Каталонии, то есть законы соответствующего государства, обязательства по международному праву. Исходим из того, что все процессы внутри Испании, как и внутри любой другой страны, должны опираться на эти принципы.

По поводу отмены виз в одностороннем порядке, Вы имели в виду только испанцев или весь Евросоюз?

Вопрос: Только испанцев.

С.В.Лавров: Если я правильно помню, то Президент России В.В.Путин говорил о том, что мы вообще готовы отказаться от виз в наших отношениях с ЕС. Эта позиция остается в силе.

Разумеется, сделать это возможно исключительно на основе взаимности. Те, кто изучает российскую позицию в отношении принципов, на которых мы выстраиваем отношения с другими странами, даже не может задаваться вопросом о том, согласны ли мы в одностороннем порядке кому-то делать такие подарки, не получая ничего взамен.

Давайте не будем забывать, что состояние дел в визовой сфере, по большому счету, совсем не связано с обострением отношений между Россией и ЕС, произошедшим за последние три года. Я помню 2003 г., когда председатель Еврокомиссии Р.Проди на саммите в Москве прямо заявил, что максимум через пять лет Россия и Евросоюз договорятся о том, что граждане наших стран будут ездить друг к другу без каких-либо виз. Работа над такого рода соглашением и договоренностями началась. Уже тогда ее тормозили некоторые из тех стран, которые сейчас, по сути, определяют политику ЕС в отношении Российской Федерации.

В качестве первого шага удалось выйти не на полностью безвизовый режим, а на существенно упрощенный режим передвижения, который предусматривал облегченный порядок выдачи виз, кратность посещений, длительность действия визы. Соответствующие договоренности были зафиксированы в Соглашении между Российской Федерацией и Европейским сообществом об упрощении выдачи виз гражданам Российской Федерации и Европейского cоюза, которое было подписано нами в мае 2006 г. После этого у нас продолжался диалог о движении к безвизовому режиму. И вновь меньшинство стран ЕС, повторю, в отсутствие каких-либо раздражителей типа Украины или чего бы то ни было еще заняли позицию, которую они не озвучивали публично, но о которой нам было известно от партнеров из Европейского союза. Позиция заключалась в том, что по принципиальным соображениям они не допустят того, чтобы Россия заключила соглашение о безвизовом режиме с ЕС раньше, чем это сделают Украина, Грузия и Молдавия. Ровно так нам было сказано. Хотя по степени обеспечения безопасности на границе, готовности к реадмиссии, защищенности документов для поездок за границу, эти страны были далеко позади России. Мы продолжили переговоры и в качестве следующего промежуточного шага вышли на документ, существенно расширяющий возможности для наших граждан и граждан ЕС по сравнению с Соглашением от 2006 г. Там имелись дополнительные категории, которым не требовались визы, прежде всего участники спортивных, молодежных, научных обменов; вводилась практика, позволяющая въезд для НПО в облегченном порядке по приглашению друг друга. Документ был готов к подписанию, но в последний момент, задолго до украинских событий, Еврокомиссия затормозила этот процесс. Причины мне непонятны. Кроме того, что каким-то членам Евросоюза не хотелось, о чем я уже сказал, чтобы мы двигались в направлении снятия препятствий для передвижения наших граждан быстрее, чем государства, которые были выбраны ЕС в качестве «маяков» продвижения европейских ценностей (или того, что лежало в основе программы «Восточное партнерство»).

Сейчас мы готовы продолжать этот разговор. У нас возобновился диалог по реадмиссии, что является частью любого режима – облегченного или безвизового. В рамках этого диалога решаются практические вопросы. Вместе с тем, для возобновления безвизовых дискуссий нужно, чтобы ЕС сделал кое-какие выводы и отказался от действий, прямо нарушающих Европейскую конвенцию по правам человека. Имею в виду коллективное наказание жителей Крыма, которым запрещено выдавать шенгенские визы. Повторю, это преследование по признакам географии и гражданских позиций соответствующих жителей Российской Федерации.

На это мы тоже обратили сегодня внимание. Поднимаем эти вопросы. Повторю, такой дискриминационный подход не соответствует обязательствам в области прав человека, которые приняли на себя члены ЕС.

В заключение отмечу, поскольку Вы начали с Испании, что эта страна весьма конструктивно подходит к решению визовых вопросов в отношениях с Россией. Испания – одна из стран, которая в максимально возможной степени использует льготные возможности, предоставляемые шенгенскими решениями. У нас есть дополнительные двусторонние договоренности о том, как на взаимной основе делать более комфортным пребывание наших граждан в соответствующих странах – россиян в Испании и испанцев в России.

Вопрос (адресован обоим министрам): Как Россия и Испания относятся к кризису в Персидском заливе, возникшему в связи с разрывом группой стран отношений с Катаром? Как они видят его последствия на политическом уровне?

С.В.Лавров: Мы уже делали комментарий по этой ситуации по линии Кремля и по линии МИД. Исходим из того, что вопросы, о которых идет речь, относятся к двусторонним отношениям между Катаром и соответствующими арабскими государствами.

Мы внимательно следим за развитием этой кризисной ситуации. Исходим из того, что любое обострение в регионе, который и без того перенасыщен различными конфликтными ситуациями, вызывает беспокойство. Считаем важным урегулировать любые разногласия за столом переговоров, чтобы устранить возникшие озабоченности и все-таки объединить усилия в борьбе с главной угрозой в регионе – терроризмом. В этом ключе вчера состоялись телефонные разговоры Президента России В.В.Путиным с Президентом АРЕ А.Сиси и Эмиром Катара Тамимом Аль Тани. У меня позавчера был телефонный разговор с моим катарским коллегой М. Аль Тани. Будем исходить из этих базовых оценок в развитии дальнейшей ситуации.

Вопрос: Вчера телеканал «Си-Эн-Эн», ссылаясь на непонятные анонимные источники, обвинил российских хакеров в том, что они взломали катарские информационные агентства и опубликовали ту информацию, которая привела к сегодняшнему конфликту. Как в Москве относятся к этой риторике о роли российских спецслужб «во всем и вся»?

С.В.Лавров: Этот канал в очередной раз сделал шаг, еще больше подрывающий его репутацию независимого и объективного СМИ, в качестве какового он собственно и создавался Т.Тёрнером. Посмотрел бы он сейчас, что произошло с творением его таланта! Я думаю, что «Си-Эн-Эн», как и некоторые другие СМИ, не вполне достойны носить это звание. Являясь скорее средством массовой дезинформации, телеканал только и ждет какой-нибудь истории «с душком» или скандала, чтобы тут же автоматом, без какого-либо доказательства зачислить этот эпизод в прегрешения российской стороны, хакеров или кого-то еще, связанного с Российской Федерацией. Больше мне тут добавить нечего. Жаль, что «Си-Эн-Эн» так старательно подрывает собственную репутацию.

Вопрос: Вчера американская коалиция нанесла удар по сирийской армии и ее союзникам, которые продвигались к г.Эт-Танф на границе Сирии, Ирака и Иордании. Американцы обосновали это тем, что сирийцы продвигались к «деконфликтной зоне», как они ее назвали. Как Москва к этому относится? Насколько правдива информация о том, что будет созван СБ ООН по этой теме?

С.В.Лавров: Конечно, это агрессивный акт, нарушающий суверенитет, территориальную целостность САР, который вольно или невольно был направлен на силы, наиболее эффективно борющиеся на земле с террористами. Это вызывает у нас озабоченность. Кстати, была информация, думаю, она была близка к действительности, что эти проправительственные силы выдвигались в соответствующий район, чтобы не допустить разрушения двух мостов, которые соединяли Сирию с Ираком. Их хотели взорвать игиловцы и в итоге взорвали. Если эта информация верна, то удар наносился по силам, которые хотели предотвратить замыслы террористов разрушить возможности для сообщения между двумя арабскими странами.

Насчет объяснений, которые выдала коалиция, заявив, что эти проправительственные силы нарушили «зону деконфликтинга», мне о таких зонах ничего неизвестно. Наверное, речь идет об односторонне установленных коалицией территориях, которые в одностороннем же порядке, наверное, были объявлены зонами, где только коалиция может всем распоряжаться. Мы такие зоны признавать не можем. Как вы знаете, у нас вместе с Турцией и Ираном есть вынесенные на обсуждение всех заинтересованных сторон конкретные предложения о создании зон деэскалации. Этот подход, предъявленный международному сообществу тремя странами – Россией, Турцией и Ираном, согласован с Правительством САР. Сейчас он дорабатывается в деталях, чтобы конкретно решить вопрос обеспечения безопасности таких зон деэскалации, обеспечения механизма наблюдения за режимом прекращения боевых действий и свободного пропуска гражданских лиц и гуманитарных грузов в зоны деэскалации и из них. Повторю, все это осуществляется в рамках открытых договорённостей. Одна из таких зон предусмотрена к созданию на южной части Сирии в районе границы с Иорданией, но ее параметры также подлежат обсуждению. Такие обсуждения сейчас ведутся с участием всех заинтересованных сторон. Этот подход одобрен Правительством САР. Односторонне, без согласия Дамаска объявление неких «деконфликтных» территорий мы считаем нелегитимным. Надеемся, что коалиция все-таки будет следовать достигнутым с нами пониманиям о том, что зоны деэскалации должны быть согласованы в своих деталях со всеми сторонами.

Вопрос: Могли бы Вы озвучить позицию России по сегодняшним терактам в Иране? Как вообще это может относиться к тому, что до сих пор западные партнёры говорят о том, что Иран – не союзник в борьбе с ИГИЛ, и ставят под большой вопрос роль Тегерана в астанинском процессе?

С.В.Лавров: Инициатива России, Турции и Ирана о прекращении боевых действий и заключении соответствующей договоренности между правительством и вооруженными отрядами оппозиции при параллельной совместной активизации усилий в антитеррористической борьбе полностью легитимизирована решениями СБ ООН, который одобрил соответствующие договоренности, достигнутые странами-гарантами в декабре прошлого года. Из этих решений однозначно вытекает, что международное сообщество приветствует процесс «на площадке» Астаны. В пользу этого процесса, его дальнейшего развития неоднократно высказывался спецпосланник Генсекретаря ООН по Сирии С.де Мистура, который завтра будет у нас в Москве, и мы продолжим с ним разговор. Какие-то сомнения здесь неуместны.

В целом в отношении искренности Ирана в борьбе с террором у нас сомнений не возникает. Возникает сожаление, о котором мы говорили не раз, что в исламском мире сохраняется и даже углубляется очень серьезный раскол по конфессиональному признаку. Это на самом деле становится очень серьезным препятствием в объединении усилий всех без исключения стран региона со своими союзниками вне региона для борьбы с ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусрой». Мы неоднократно призывали и продолжаем призывать наших друзей в исламском мире, чтобы они все-таки сплотили ряды в борьбе с общей угрозой, а не углубляли раскол, который реально играет на руку террористам, поскольку ослабляет антитеррористический фронт.

Россия. Испания > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 7 июня 2017 > № 2210271 Сергей Лавров

Франция. Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > kremlin.ru, 31 мая 2017 > № 2193284 Владимир Путин

Интервью Владимира Путина французской газете Le Figaro.

Владимир Путин дал интервью журналистам французской газеты Le Figaro. Запись интервью состоялась 29 мая в Париже в ходе визита главы Российского государства во Францию.

Вопрос (как переведено): Добрый день! Большое спасибо за то, что согласились ответить на вопросы Le Figaro. Я также благодарю Вас за то, что Вы принимаете нас здесь, в этом классе культурного центра России. Большое спасибо также за то, что Вы согласились дать нам интервью.

Вы прибыли сюда для того, чтобы открыть выставку, которая посвящена 300-летию с момента установления дипломатических связей между Россией и Францией. Франко-российские отношения знали взлёты и падения. Как Вы оцениваете сегодня эти отношения?

В.Путин: Действительно, Президент Макрон пригласил меня для участия в открытии выставки. Но должен сразу же сказать, что отношения между Россией и Францией складывались гораздо дольше и имеют гораздо более глубокие корни, мы об этом сегодня несколько раз вспоминали уже с Президентом.

В XI веке сюда приехала младшая дочь одного из наших великих князей Ярослава Мудрого Анна, которая стала супругой французского короля Генриха I. Её так и звали – Анна Русская, королева Франции. Её сын Филипп I стал основоположником двух европейских династий: Валуа и Бурбонов, – вторые до сих пор правят в Испании.

Поэтому у нас гораздо более глубокие корни, хотя за последние 300 лет отношения развивались наиболее интенсивно, это правда. Я очень рассчитываю, что сегодняшнее мероприятие, выставка и наши переговоры с Президентом Макроном помогут придать этим отношениям новый импульс.

Вопрос: Господин Президент, что для Вас представляет собой фигура, образ Петра I, который в 1717 году прибыл в Версаль для того, чтобы ознаменовать дипломатические отношения?

В.Путин: Я уже говорил сегодня своему французскому коллеге, нашим французским друзьям, Пётр I – это, прежде всего, реформатор, это человек, который не только внедрял всё самое лучшее и передовое; безусловно, он был патриотом своей страны, боролся за достойное место России в мировых делах, но главным образом он преобразовывал свою собственную страну, делая её более современной, мобильной, устремлённой в будущее. У него очень многое получилось, если не сказать всё.

Он занимался науками, образованием, культурой, занимался военным делом и государственным строительством. После себя он оставил колоссальное наследие, которым Россия пользуется практически до сих пор. Я уже не говорю о том, что он основал мой родной город Петербург, который на протяжении длительного времени был столицей Российского государства.

Вопрос: Вы сказали, что недавно провели встречу с Макроном. Были ли у Вас какие-то ожидания от первой встречи? Вы говорили, что нужно преодолеть стадию недоверия. Удалось ли её преодолеть?

Что касается основного вопроса, вопроса санкций, можно ли сказать, что вы достигли какого-то понимания?

В.Путин: При любой встрече, при любых контактах, при любых мероприятиях такого уровня, тем более если это первая встреча, первые контакты, всегда есть ожидания. Если этих ожиданий нет, то бессмысленно проводить встречи подобного рода.

Конечно, были ожидания и на этот раз. Они были связаны с тем, что мне хотелось ближе, из первых уст узнать позицию вступившего в свою должность Президента Французской Республики по ключевым вопросам международной повестки дня, по развитию двусторонних отношений.

Конечно, у вновь избранного Президента Франции, вступившего в свою должность, есть свой взгляд на вещи, на двусторонние отношения, на международную политику.

В целом это очень прагматичный взгляд, как мне кажется. У нас есть совершенно точно точки для сближения наших позиций, для совместной работы по ключевым направлениям.

Вопрос: Применение минских договорённостей по Украине, как нам кажется, сегодня находится в тупиковой ситуации. Удалось ли Вам с Президентом Макроном достичь прогресса по пути урегулирования этого конфликта?

В.Путин: Прогресса по урегулированию любых конфликтов, в том числе и конфликта на юго-востоке Украины, могут достигать прежде всего и главным образом конфликтующие стороны.

Конфликт на юго-востоке Украины – это конфликт внутренний, украинский конфликт прежде всего. Он произошёл после неконституционного, силового захвата власти в Киеве в 2014 году. В этом источник всех проблем.

Самое главное, что нужно сделать, – это найти в себе силы всем конфликтующим сторонам договариваться, и, прежде всего, я в этом убеждён, мяч, как говорится, на стороне официальных киевских властей, они должны, прежде всего, позаботиться о том, чтобы выполнять эти Минские соглашения.

Вопрос: Что позволит достичь прогресса именно в этом направлении? Может ли Россия выступить с инициативой для того, чтобы наконец обеспечить перемирие?

В.Путин: Так мы всё время выступаем с этой инициативой. Мы считаем, главное, что нужно сделать, – это отвести вооружённые силы от линии соприкосновения. Это то, с чего нужно начать. В двух точках отвели, в третьей точке никак не удаётся это сделать.

И сегодняшние украинские власти всё время ссылаются на то, что там стреляют. Но пока войска не отведены, тяжёлая техника не отведена, так и будут стрелять. Надо отвести тяжёлую технику. Это первое.

Второе, что нужно сделать: в политической сфере нужно в конце концов внедрить принятый украинским парламентом закон об особом статусе этих территорий. Ведь закон принят, но до сих пор не вступил в действие.

Принят закон об амнистии, Президент его не подписал. В Минских соглашениях написано, что нужно провести социальную и экономическую реабилитацию этих территорий непризнанных республик. Вместо того чтобы это сделать, наоборот, вводят блокаду, вот в чём проблема.

Причём ввели блокаду радикалы, перекрыв железнодорожные пути. Президент Украины сначала сказал, что это осуждает и наведёт порядок, попытался это сделать, у него ничего не получилось.

Вместо того чтобы продолжить свои усилия, взял и официально сам присоединился к этой блокаде, издал указ о блокаде. Как в таких условиях можно говорить о каком-то развитии ситуации к лучшему? К сожалению, мы этого пока не наблюдаем.

Вопрос: Давайте слегка забудем о востоке Европы, чтобы поговорить о Ближнем Востоке, и прежде всего о Сирии. После вашего военного вмешательства в сентябре 2015 года, на сегодняшний день какие, по Вашему мнению, основные решения существуют для того, чтобы эта страна вышла из многих лет войны?

В.Путин: Прежде всего, я бы хотел отметить конструктивный подход Турции и Ирана, которые вместе с нами добились прекращения огня, ну и, конечно, сирийского правительства. Это невозможно было бы сделать, конечно, и без так называемой сирийской вооружённой оппозиции. Это был первый очень важный, серьёзный шаг на пути к миру.

И второй, не менее важный шаг – это договорённость о создании так называемых зон деэскалации. Сейчас речь идёт о четырёх зонах. Нам представляется это чрезвычайно важным на пути к миру, если можно так сказать, потому что без прекращения кровопролития говорить о политическом процессе невозможно.

Теперь, на мой взгляд, перед нами всеми стоит другая задача: нужно технически и, если позволите, даже технологически завершить процесс создания этих зон деэскалации, нужно договориться о границах этих зон, о том, как будут функционировать там институты власти, как будет организована связь этих зон деэскалации с внешним миром.

Кстати, отчасти об этом сегодня говорил Президент Макрон, когда говорил о гуманитарных конвоях. В целом он прав, я считаю, Президент Франции, и здесь тоже одна из точек соприкосновения, здесь мы можем вместе с французскими коллегами поработать.

После того как это состоится – формализация зон деэскалации, я очень рассчитываю на то, что начнутся хоть какие-то элементы взаимодействия между правительством и теми людьми, которые будут контролировать ситуацию в этих зонах деэскалации.

Мне бы очень не хотелось – очень важно, что я сейчас скажу, – чтобы эти зоны были каким-то прообразом будущего территориального разделения Сирии; наоборот, я рассчитываю на то, что эти зоны деэскалации, если там установится мир, люди, которые там будут находиться и контролировать ситуацию, будут взаимодействовать с официальными сирийскими властями.

И таким образом может сложиться, должна сложиться ситуация хоть какого-то элементарного взаимодействия и сотрудничества. А следующий шаг – это уже чисто политический процесс политического примирения, если возможно – выработки конституционных правил, конституции и проведение выборов.

Вопрос: Действительно, существуют разногласия по сирийскому вопросу между Россией и другими сторонами, прежде всего речь идёт о судьбе Башара Асада, которого западные страны обвиняют в применении химического оружия против собственного населения. Господин Президент, предполагаете ли Вы политическое будущее для Сирии без Башара Асада?

В.Путин: Я вообще считаю себя не вправе определять политическое будущее страны с Асадом или без него, это дело исключительно сирийского народа. Никто не имеет права присваивать себе какие-то прерогативы, принадлежащие исключительно народу той или иной страны. Это первое, что я хотел бы отметить.

У Вас дополнительный вопрос?

Вопрос: Да. Вы говорите, что не Вы принимаете решение, то есть это не означает, что без него возможно будущее?

В.Путин: Повторяю, это должен определить только сирийский народ. Вы сейчас сказали об обвинениях правительства Асада в применении химического оружия.

После того как произошло это событие, связанное с химическим оружием, мы тут же предложили нашим американским партнёрам и всем, кому это представляется целесообразным, провести инспекцию аэродрома, с которого якобы поднялись самолёты, применившие химическое оружие.

Если это химическое оружие было применено официальными военными структурами Президента Асада, на этом аэродроме неизбежно остались бы следы, современные средства контроля это бы точно зафиксировали, это неизбежно. И в самолётах бы осталось, и на аэродроме бы осталось. Но ведь все отказались проводить эту проверку.

Мы предложили провести проверку и на месте, где якобы был произведён удар химическим оружием. Но и там отказались проводить проверку, сославшись на то, что там опасно. Как же там опасно, если удар был якобы нанесён по каким-то мирным жителям и по здоровой части вооружённой оппозиции?

На мой взгляд, это было сделано только с одной целью: объяснить, почему нужно к Асаду применять дополнительные меры воздействия, в том числе и военного характера. Вот и всё.

Никаких доказательств применения Асадом химического оружия не существует. По нашему глубокому убеждению, это просто провокация: Асад этого оружия не применял.

Вопрос: Вы помните, что Президент Макрон говорил о так называемой красной линии относительно применения химического оружия. Вы согласны с этим?

В.Путин: Я согласен. Более того, я считаю, что вопрос должен быть поставлен шире, и Президент Макрон с этим согласился. Кто бы ни применил химическое оружие против этих лиц, против этих структур, международное сообщество должно выстроить общую политику, и ответ должен быть таким, который сделает применение подобного оружия невозможным со стороны кого бы то ни было.

Вопрос: После выборов Дональда Трампа в США многие высказывали свои соображения относительного нового этапа российско-американских отношений. Эти отношения, кажется, не ознаменовали собой новый старт. Сейчас я цитирую: «Есть российская угроза», – так было сказано на последнем саммите НАТО на прошлой неделе. Разочарованы ли Вы таким отношением со стороны США?

В.Путин: Нет. Мы ничего и не ждали, ничего особенного. Президент Соединённых Штатов проводит традиционную американскую политику. Разумеется, мы слышали в ходе предвыборной кампании намерения уже избранного и вступившего в должность Президента Соединённых Штатов господина Трампа о его желании нормализовать российско-американские отношения. Он говорил о том, что уже хуже некуда, мы это хорошо помним.

Но мы также понимаем и видим, что на самом деле внутриполитическая ситуация в Штатах складывается таким образом, что люди, которые проиграли выборы, никак не хотят с этим смириться и, к сожалению, самым активным образом во внутриполитической борьбе используют антироссийскую карту под надуманными предлогами.

Поэтому мы никуда не спешим, мы готовы ждать, но очень рассчитываем и надеемся на то, что нормализация российско-американских отношений когда-то произойдёт.

Что касается увеличения…

Вопрос: В идеальном мире чего бы Вы ожидали от Соединённых Штатом для того, чтобы улучшить отношения между США и Россией?

В.Путин: Идеального мира не бывает, и сослагательного наклонения тоже в политике не существует.

Я хочу ответить на вторую часть Вашего вопроса по поводу 2 процентов или больше увеличения военных расходов. Скажем, Соединённые Штаты, это хорошо известно, сегодня тратят на военную сферу, на оборону больше, чем бюджет всех стран мира вместе взятых.

Поэтому я прекрасно понимаю Президента Соединённых Штатов, когда он хочет часть этой нагрузки переложить на своих союзников по НАТО. Это очень прагматичный и понятный подход.

Но что заинтересовало меня? На саммите НАТО говорили о том, что НАТО хочет наладить хорошие отношения с Россией. А зачем тогда увеличивать военные расходы? Против кого собрались воевать?

Здесь есть некоторые внутренние противоречия, но на самом деле это не наше дело, пускай НАТО разбирается, кому и за что сколько платить, нас это не очень беспокоит. Мы обеспечиваем свою обороноспособность – делаем это надёжно, с перспективой на будущее, мы в себе уверены.

Вопрос: Но если говорить о НАТО, есть и ваши соседи, которые в свою очередь хотят обеспечить свою безопасность благодаря НАТО. Является ли это для вас знаком недоверия, нечто, вызывающее скандальное отношение?

В.Путин: Для нас это является знаком того, что наши партнёры, извините меня, и в Европе, и в Штатах проводят недальновидную политику, они не смотрят на шаг вперёд – нет такой привычки, уже привычка такая пропала у наших западных партнёров.

Когда Советский Союз прекратил своё существование, тогда западные политики нам говорили, это не было зафиксировано на бумаге, но это точно совершенно было сказано, что НАТО не будет расширяться на восток.

А некоторые немецкие политики того времени предлагали вообще создать новую систему безопасности в Европе с участием и Соединённых Штатов, кстати говоря, и России. Если бы это было сделано, то тогда не было бы тех проблем, с которыми мы столкнулись в последние годы, а именно расширение НАТО на восток вплоть до наших границ, продвижение к нашим границам военной инфраструктуры; не было бы, может быть, и выхода Соединённых Штатов в одностороннем порядке из Договора по противоракетной обороне, а этот Договор являлся краеугольным камнем сегодняшней и будущей безопасности; не было бы, может быть, строительства элементов ПРО в Европе – в Польше, в Румынии, что, безусловно, создаёт угрозу нашим стратегическим ядерным силам и нарушает стратегический баланс, что само по себе крайне опасно для международной безопасности.

Может быть, всего бы этого не было бы, но это произошло, назад не открутить, назад плёнку в истории не открутишь, это не художественный фильм. Надо исходить из того, что есть. Если мы будем исходить из того, что есть, надо подумать о том, что мы хотим в будущем. Думаю, что все мы хотим безопасности, спокойствия, благополучия и сотрудничества.

Значит, не нужно ничего нагнетать, не нужно придумывать мифических российских угроз, каких-то гибридных войн и так далее. Сами напридумывали, а потом сами себя пугаете и на этой основе ещё и формулируете перспективы политики. Нет у такой политики никаких перспектив – есть перспектива только в одном: в сотрудничестве по всем направлениям, в том числе по вопросам безопасности.

Главная проблема в области безопасности сегодня какая? Терроризм. В Европе взрывают, в Париже взрывают, в России взрывают, в Бельгии взрывают, война идёт на Ближнем Востоке – вот о чём надо думать, а мы всё рассуждаем о том, какие угрозы Россия создаёт.

Вопрос: Как раз по вопросу терроризма, по вопросу исламизма. Вы говорите, что можно сделать больше. Что конкретно нужно сделать, что может сделать Россия? И почему не получается объединить усилия совместно с Европой, чтобы достичь целей?

В.Путин: У Европы спросите – мы хотим. Я об этом сказал, ещё выступая на 70-летии Организации Объединённых Наций с трибуны ООН, и призывал тогда объединить усилия всех стран в борьбе с террором. Но это очень сложный процесс.

Смотрите, после теракта в Париже, ужасного, кровавого события, к нам приехал Президент Олланд тогда, и мы с ним договаривались о каких-то совместных действиях. К берегам Сирии подошёл авианосец «Шарль де Голль». Потом Франсуа уехал в Вашингтон, и всё, «Шарль де Голль» развернулся и ушёл куда-то в сторону Суэцкого канала. И реальное сотрудничество у нас с Францией прекратилось, не начавшись.

Франция задействована в операциях там, но в рамках международной коалиции под руководством США. Разберитесь, кто там старший, кто не старший, у кого есть какое слово, кто на что претендует. Мы готовы, мы открыты к сотрудничеству.

Очень трудно было договариваться и с американцами по этому направлению. Кстати говоря, в последнее время всё-таки мы заметили определённый сдвиг, есть практические результаты.

Я разговаривал с Президентом Трампом по телефону, он в целом поддержал идею создания зон деэскалации. Мы сейчас думаем о том, как обеспечить интересы всех стран региона на юге Сирии, имея в виду озабоченность всех стран, которые имеют проблемы в этом регионе, а именно и Иордании, и Израиля, и самой Сирии, и, безусловно, мы готовы прислушаться к мнению Соединённых Штатов, наших европейских партнёров. Но надо вести диалог конкретный, а не болтать о каких-то взаимных претензиях и угрозах, надо практической работой заниматься.

Вопрос: Вы говорите, что за ними решение, за ними действие, да?

В.Путин: Именно так, так и есть.

Вопрос: К разговору о США. Подозрения в том, что Россия вмешивалась в избирательную кампанию в США, вызвали настоящую политическую бурю в Вашингтоне. Во Франции аналогичные подозрения также прозвучали. Как Вы отреагируете, прежде всего, в свете того, что сейчас происходит в США?

В.Путин: Я уже много раз на этот счёт высказывался. Сегодня один из ваших коллег тоже на эту тему формулировал вопрос. Он сделал это очень аккуратно на пресс-конференции, сказал, что «говорят, что якобы российские хакеры». «Говорят» – кто говорит, на основании чего? «Якобы российские хакеры», а может быть, и не российские.

Сам господин Трамп когда-то говорил, и говорил совершенно, на мой взгляд, правильно: «А может быть, это из другой страны: может быть, кто-то, лёжа на кровати, что-то придумал, а, может, кто-то специально вставил какую-то флешку где-то с именем российского какого-то гражданина», – или ещё что-то такое. Ведь всё что угодно в этом виртуальном мире можно наворотить. Россия этим никогда не занимается, нам это и не нужно. Нам нет никакого смысла это делать. Какой смысл?

Я уже общался и с одним Президентом США, и с другим, и с третьим – президенты приходят и уходят, а политика не меняется. Знаете почему? Потому что очень сильна власть бюрократии. Человека избрали, он приходит с одними идеями, к нему приходят люди с кейсами, хорошо одетые и в тёмных, как у меня, костюмах, но только не с красным галстуком, а с чёрным или с тёмно-синим, и начинают объяснять, как нужно делать, – и всё сразу меняется. Это происходит от одной администрации к другой.

Что-то изменить – это достаточно сложное дело, это я говорю без всякой иронии. Это не потому, что кому-то не хочется, а потому, что это сложно. Вот Обама – продвинутый человек, человек либеральных взглядов, демократ, он же перед выборами своими обещал закрыть Гуантанамо. Сделал? Нет. А почему? Он что, не хотел? Очень хотел, я уверен, что хотел, но не получилось. Он искренне к этому стремился. Не получается, не так всё просто.

Но это не самый главный вопрос, хотя это важно, это трудно себе представить: люди в кандалах ходят там уже десятилетиями без суда и следствия. Вы представьте себе, Франция бы так сделала или Россия – с потрохами бы сожрали уже давно. Нет, в Соединённых Штатах это возможно и до сих пор продолжается – кстати, к вопросу о демократии.

Я сейчас не для этого пример этот привёл – я привёл потому, что не всё так просто. Но всё-таки у меня есть определённая доля сдержанного оптимизма, мне кажется, что мы по ключевым вопросам можем и должны договариваться.

Вопрос: На сегодняшний день Вы говорите, что такая политическая буря в Вашингтоне опирается на абсолютную фикцию.

В.Путин: Она опирается не на фикцию, она опирается на желание тех, кто проиграл выборы в Соединённых Штатах, хоть как-то поправить дела за счёт антироссийских выпадов, за счёт обвинения России во вмешательстве.

Людям, которые проиграли выборы, никак не хочется признать, что они их действительно проиграли, что тот, кто выиграл, оказался ближе к народу, он лучше понял, чего хотят люди, простые избиратели. Вот это признать никак не хочется.

Хочется себе объяснить и другим доказать, что они здесь не при чём, что их политика была правильная, они всё делали хорошо, но кто-то со стороны их обманул и объегорил. Но это не так, они просто проиграли и должны это признать.

Вот тогда, когда это произойдёт, я думаю, будет попроще нам работать. Но то, что это делается с помощью антироссийских инструментов, это очень плохо, это вносит диссонанс в международные дела.

Пускай бы между собой спорили, ругались и доказывали, кто круче, кто лучше, кто умнее, кто надёжнее и кто лучше формулирует политику для страны, – зачем сюда впутывать третьи страны? Это очень огорчает. Но и это пройдёт: всё проходит – и это пройдёт.

Вопрос: Господин Президент, мы подходим к концу нашего интервью, и я, прежде всего, хотел бы задать вопрос о 2018 годе. Это год выборов в России, выборов Президента, выборов в законодательное собрание.

Можете ли Вы нам сказать, намерены ли Вы выдвигать свою кандидатуру, или же, может быть, оппозиция сможет в случае этой кампании также в демократическом плане выставить свою кандидатуру? Как Вы видите развитие этой ситуации, Вы хотите, чтобы кампания прошла безусловно, исключительно в демократических условиях? Я говорю о 2018 годе.

В.Путин: Вы знаете, у нас всё последние избирательные кампании проходят в строгом соответствии с российской Конституцией, в строгом соответствии. И я сделаю всё для того, чтобы обеспечить проведение избирательных кампаний 2018 года таким же образом – повторяю ещё раз, в строгом соответствии с законом и Конституцией.

Все люди, которые имеют на это право, все люди, которые пройдут соответствующие, предусмотренные законом процедуры, безусловно, могут и будут принимать участие, если они этого хотят, в выборах всех уровней: и в законодательные собрания, и в парламент, и в президентских выборах. Что касается кандидатов, то об этом ещё рано говорить.

Вопрос: Большое спасибо. Надеюсь, мы скоро увидимся. Большое спасибо за этот разговор для Le Figaro.

Франция. Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > kremlin.ru, 31 мая 2017 > № 2193284 Владимир Путин

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 10 мая 2017 > № 2175602 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова по итогам переговоров с Государственным секретарем США Р.Тиллерсоном, Вашингтон, 10 мая 2017 года

Сегодня в Государственном департаменте США мы провели двустороннюю встречу с Государственным секретарем этой страны Р.Тиллерсоном и только что вместе были у Президента США Д.Трампа.

Прежде всего обсудили наше взаимодействие на международной арене. Подтвердилось, что, несмотря на все известные сложности, наши страны могут и должны вместе помогать решать ключевые проблемы, которые стоят на международной повестке дня.

Подробно говорили о Сирии, в том числе в контексте тех идей, которые сейчас сформулированы в отношении создания зон деэскалации. У нас общее понимание, что это должно быть шагом к прекращению насилия по всей территории САР, который поможет решать гуманитарные проблемы и создать прочные основы для того, чтобы двигаться к политическому урегулированию на основе резолюции 2254 СБ ООН.

Договорились, что будем вместе продолжать работать в рамках формата Астаны, где США присутствуют в качестве наблюдателей. Мы оценили конструктивный вклад, который США внесли на последней встрече. Будем сотрудничать и в рамках Женевского процесса, который, как заявил специальный представитель Генерального секретаря ООН С. де Мистура, должен возобновиться буквально на следующей неделе. Рассчитываем, что Правительство Сирии и все оппозиционные группы будут действовать конструктивно.

Говорили также и о других проблемах, с которыми сталкивается мировое сообщество, где мы совместно с США и другими «игроками» можем действительно сыграть положительную роль. В этом контексте упоминались палестино-израильское урегулирование, ситуация в Афганистане, ситуация с выполнением Минских договоренностей по украинскому урегулированию. По этим вопросам условились продолжать рабочие контакты, искать пути сближения позиций всех заинтересованных сторон.

Обсудили состояние двусторонних отношений, которое не вызывает радости. Причины, по которым эти отношения находятся там, где они есть, нам хорошо известны. К сожалению, предыдущая администрация США сделала все, чтобы подорвать основы наших отношений. Сейчас приходится действовать с очень низкого уровня. Мы прекрасно понимаем, что российские и американские граждане хотят жить в согласии и нормально общаться. Думаю, что задача политиков сделать так, чтобы все искусственные наслоения, которые этому мешают, были устранены.

С Государственным секретарем США Р.Тиллерсоном обсудили итоги встречи наших заместителей, которые позавчера в Нью-Йорке провели обзор двусторонних отношений. Понятно, что далеко не все проблемы удалось решить, я даже сказал бы, что движение очень скромное. Условились, что по этому каналу мы продолжим рассматривать те раздражители, которые искусственно появились в наших отношениях. Считаю, что это полезный и деловой подход. За один присест все проблемы мы не решим. Это абсолютно ясно. Но то, что есть желание двигаться в этом направлении, – это позитив. Президент США Д.Трамп четко подтвердил свою заинтересованность в том, чтобы выстраивать взаимовыгодные, деловые и прагматичные отношения, а также решать проблемы. Очень важно, что у Президента Российской Федерации В.В.Путина и Президента США Д.Трампа есть нацеленность на конкретные результаты, которые будут ощутимы и позволят снимать проблемы, в том числе международной повестки дня.

Вопрос: Обсуждался ли вопрос санкций, в частности, восстановление доступа к российской госсобственности в Вашингтоне и Нью-Йорке? Какие ответные шаги будут предприниматься, если эта ситуация не будет разрешена с американской стороны?

С.В.Лавров: Санкции – это односторонние действия, предпринятые по отношению к нам и поэтому их решение – не наша проблема.

Вопрос госсобственности занимает особое место в наших переговорах. Право собственности подтверждено юридическими документами, выдаваемыми в США. Администрация Б.Обамы в свои последние дни проявляла мелочные действия в отношении как нашей собственности, так и наших дипломатов, которым было приказано в двадцать четыре часа покинуть Соединённые Штаты. Все, в частности Администрация Д.Трампа, понимают, что эти действия неправомерны. При оглашении этих решений Президент Российской Федерации В.В.Путин сказал, что у нас есть полное право ответить взаимностью. Американская сторона знает, как это будет выглядеть. Но мы не будем следовать за теми, кто пытается разрушить наши отношения. Наши американские коллеги знают о нашей позиции. Надеюсь, что нам удастся разрешить эту ситуацию без усугубления наших отношений.

Вопрос: Во время обсуждения Сирии говорили ли вы о политическом способе урегулирования ситуации в этой стране? Какую роль будет играть Б.Асад с Вашей точки зрения? Как расходится Ваша точка зрения с американской? Какой прогресс вы достигли в этом обсуждении по прошествии месяца?

В США сильно концентрируются на возможных контактах Президента США Д.Трампа с российскими представителями во время его предвыборной кампании, было некоторое недопонимание. Есть ли какие-либо изменения во взаимоотношениях?

С.В.Лавров: Что касается разговоров и шума, которые поднимаются вокруг наших отношений, вымыслов о том, будто мы тут руководим всей внутренней политикой.

Конечно, мы наблюдаем этот абсолютно ненормальный фон, на котором развиваются отношения. Мне кажется, что это просто унизительно для американского народа слышать, что внутренней политикой США руководит Российская Федерация. Как можно великой стране пытаться размышлять такими категориями? Я считаю, что политики наносят очень большой вред политической системе США, когда пытаются представить, что кто-то руководит Америкой извне.

Что касается Сирии, то мы, прежде всего, концентрировались на тех идеях, которые обсуждались во время визита Госсекретаря США Р.Тиллерсона в Москву, когда он поделился мыслями касательно создания зон деэскалации и безопасности. Это была инициатива, которую Президент США Д.Трамп упоминал в ходе своих телефонных разговоров с Президентом Российской Федерации В.В.Путиным. Затем Госсекретарь США Р.Тиллерсон в Москве представил ее более подробно. Сейчас эта инициатива воплощается в договоренности, достигнутые в Астане, где было предложено создать четыре зоны деэскалации, в том числе и на юге, т.к. США особенно заинтересованы в том, чтобы стабилизировать ситуацию на границе Сирии с Иорданией и Израилем. Мы готовы в этом сотрудничать.

Сегодня обсуждали конкретные пути и механизмы, которыми мы можем совместно управлять. Безусловно, политической процесс весьма важен. Убеждены, что нельзя брать долгую паузу. Поэтому мы приветствуем решение специального посланника Генерального секретаря ООН С. де Мистуры возобновить Женевские переговоры в середине мая (через несколько дней). Как я уже сказал, рассчитываем, что те рамки, в которых этот процесс развивается, будут приемлемы для Правительства Сирии и всех оппозиционеров и что разговор пойдет параллельно по всем четырем «корзинам», которые обозначил С. де Мистура: по вопросам управления страной, подготовки новой конституции, подготовки выборов и борьбы с террором.

Вопрос: Недавнее заявление Пентагона о «дьяволе в деталях» в отношении создания зон деэскалации в Сирии не совсем понятно со стороны США. Кто будет обеспечивать безопасность этих зон и как будет работать этот проект в целом? Как Вы считаете, достаточна ли работа со стороны американских партнёров в этом направлении?

С.В.Лавров: То, что «дьявол всегда в деталях» – это общеизвестная истина. На данном этапе есть согласие в концептуальном плане и в том, что касается географических параметров зон деэскалации. В подписанном в Астане меморандуме сформулированы дальнейшие шаги в отношении того, как заинтересованные стороны будут обеспечивать полосы безопасности вокруг зон деэскалации. Мы заинтересованы в том, чтобы Соединённые Штаты активно проявляли себя в этих вопросах. Мы считаем, что американская сторона также заинтересована в этом, как минимум, если говорить о южной зоне деэскалации. Мы исходим из того, что они сыграют инициативную роль в этом процессе. Надеемся, что США смогут внести свой вклад в отношении безопасности и гуманитарных вопросов, в обеспечение прекращения режима боевых действий и на других территориях, где имеется эта проблема.

Вопрос: С момента инаугурации Д.Трампа многое произошло в международных отношениях. Можете ли Вы сказать, что язык общения между США и Россией изменился, в особенности после ударов по Сирии?

С.В.Лавров: Сейчас диалог между Россией и США свободен от идеологизированности, характерной в период администрации Б.Обамы. Президент США Д.Трамп, его Администрация, Госсекретарь Р.Тиллерсон - это люди, которые хотят вести диалог не ради того, чтобы показать свои достижения в сфере идеологических предпочтений, а чтобы решать конкретные вопросы, от которых зависят развитие страны, благополучие граждан и урегулирование конфликтов в разных частях мира.

Вопрос: Поднимал ли Президент США Д.Трамп в ходе Вашей с ним встречи вопрос об американской обеспокоенности в связи с российским вмешательством в американский выборных процесс?

С.В.Лавров: Я на этот вопрос уже отвечал. Мы наблюдаем за тем, что у вас здесь происходит в отношении России и ее якобы «решающей роли» в вашей внутренней политике. С Д.Трампом мы говорили о конкретных вещах. Этой вакханалии никто из нас не касался.

Вопрос: Американские разведслужбы обвиняют Россию во вмешательстве в выборы. Президент США Д.Трамп говорит, что все это неправда. Давал ли он Вам в ходе вашей встречи какие-то заверения в том, что не верит, что Россия каким-то образом вмешивалась в предвыборную кампанию?

С.В.Лавров: Вроде здесь все взрослые люди. Никогда не думал, что придется отвечать на такие вопросы, тем более в США, с вашей глубоко развитой демократической политической системой.

Президент Д.Трамп неоднократно публично говорил о том, что он думает относительно утверждений, будто мы вмешиваемся в ваши внутренние дела. Мне достаточно его публичных заявлений. Нет никакой нужды, чтобы как-то секретно, на ухо нам об этом сообщать. Мы знаем позицию Д.Трампа и тех, кто пытается доказать обратное. Беда в том, что ни одного факта, ни единого доказательства никто никому не предъявил. А если вы освещаете международную жизнь и жизнь своей страны, поинтересуйтесь как журналисты, где эти факты.

Вопрос: Вы совсем недавно узнали, что директор ФБР США Дж.Коми был уволен. Учитывая озвученные обвинения ФБР в адрес Вашей страны, рады ли Вы были услышать такую новость?

С.В.Лавров: Этот вопрос вообще не ко мне. Я могу Вам привести в пример ситуацию, когда в России, Франции, Великобритании кто-то кого-то назначает или увольняет. Это ваши внутренние дела.

Вопрос: Обсуждался ли вопрос встречи президентов В.В.Путина и Д.Трампа? Когда она может состояться - в июле или, возможно, раньше?

С.В.Лавров: Когда президенты недавно говорили по телефону, они уже подтвердили, что будут встречаться «на полях» саммита «двадцатки» в Германии в первой декаде июля. Сегодня мы с Госсекретарем США Р.Тиллерсоном говорили о том, как мы можем продвинуться по упомянутым мною пунктам повестки дня, в том числе по Сирии и по другим вопросам, с тем, чтобы к этой встрече мы подготовили зримые, осязаемые результаты. В любом случае, они повидаются в июле.

Вопрос: Могли бы Вы подробнее рассказать о состоявшейся встрече с Президентом США Д.Трампом и о Ваших с ним отношениях? Почему Вы считаете, что благодаря тому факту, что Д.Трамп является бизнесменом, отношения России с ним могут быть лучше, чем с администрацией Б.Обамы? Давал ли он Вам какие-то заверения по этому поводу?

С.В.Лавров: Я уже отвечал на этот вопрос. Всегда полезнее для отношений, когда люди занимаются делом, а не пытаются излагать идеологические предпочтения и заниматься пропагандой. На этом и основываются наши ожидания.

Вопрос: Какова российская стратегия «выхода» («exit strategy») из Сирии?

С.В.Лавров: У нас нет такого понятия, как «exit strategy». Мы все должны выполнить то, о чем договорились. Это записано в резолюциях СБ ООН. Их надо выполнять, пресечь все террористические проявления в Сирии, не допустить, чтобы эта страна превратилась в очаг экстремизма и нестабильности, не допустить того, что произошло с Ираком и Ливией.

Кто-то меня спрашивал про Президента САР Б.Асада. В случае с Ираком и с Ливией мировое сообщество было одержимо необходимостью свергнуть одного человека – С.Хусейна в Ираке, М.Каддафи в Ливии. Мы все прекрасно видим, к чему это привело. Когда идет речь об урегулировании сирийского кризиса, давайте извлекать уроки из прошлых ошибок и делать ставку не на то, чтобы сменить конкретного лидера, а на то, чтобы искоренить угрозу терроризма. Президент США Д.Трамп сегодня в очередной раз подтвердил, что в Сирии для США главное победить террор. Здесь мы полностью солидарны.

Вопрос: Что Вы можете сказать на обвинения в том, что Россия поддерживает Движение талибов (ДТ) в Афганистане?

С.В.Лавров: Мы неоднократно требовали предъявить хотя бы один факт. У тех, кто серьезно занимается Афганистаном, есть полное представление о том, что там происходит. Ни один серьезный аналитик, который не пытается заработать себе дешевую репутацию, не утверждает, будто мы помогаем оружием талибам.

Мы работаем с талибами, чтобы реализовать решение СБ ООН, принятое по предложению афганского Правительства, которое заключается в том, что талибы должны стать частью политического процесса, если они признают нынешнюю конституцию Афганистана, откажутся от насилия и не будут иметь ничего общего с террористами. Это единственное основание для того, чтобы все работали с талибами. На этой основе с ними готово договариваться и афганское Правительство. Талибы – это часть афганского населения. Трудно представить, что без них этот конфликт можно будет как-то урегулировать, особенно после той разрухи, которую после себя оставили натовские силы за десятилетнее пребывание, не решив ни одной проблемы, усугубив террористическую угрозу, допустив приход ИГИЛ в Афганистан, где его раньше не было, увеличив наркопроизводство более чем в десять раз. Проблем много. Всех афганцев надо объединять на основе озвученных мною критериев.

Вопрос: Правильно ли мы поняли, что во время Вашей встречи с Президентом США Д.Трампом он не поднял вопрос о вмешательстве России в американские выборы в прошлом году? Этот вопрос вообще не обсуждался?

С.В.Лавров: Я только что ответил на этот вопрос. Президент США Д.Трамп публично говорит, что все это вымыслы. Положите на стол хотя бы один факт, тогда мы сможем хоть как-то отреагировать. Сейчас, когда нам в глаза говорят, что все всё знают, и это продолжается много месяцев, но ни одного факта нигде не предъявлено, в том числе в Сенате, где созданы специальные комиссии, это несерьезно.

Вопрос: Вы говорили, что заинтересованы в американском участии в создании зон деэскалации. Могли бы Вы более подробно рассказать об этом? Говорили ли Д.Трамп или Р.Тиллерсон, что США в той или иной степени будут участвовать с Россией в создании таких зон?

С.В.Лавров: Во-первых, сама идея изначально высказывалась представителями США – Президентом Д.Трампом и Госсекретарем Р.Тиллерсоном. Мы использовали формат Астаны, чтобы ее хоть как-то начать продвигать в практическом плане. Будем приветствовать любой вклад США. Говорить об этом должен тот, кто профессионально занимается ситуацией «на земле», кто ей владеет. У нас есть возможности продвигать этот процесс и в Астане, и в Женеве. Сегодня у нас общее понимание, что как активные участники общего процесса сирийского урегулирования мы продолжим эти контакты вместе с другими ключевыми игроками, прежде всего, со странами региона.

Спасибо большое, мы полетели на Аляску.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 10 мая 2017 > № 2175602 Сергей Лавров

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 10 мая 2017 > № 2175601 Сергей Лавров

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова МГТРК «МИР»

Вопрос: Не могли бы Вы прокомментировать, как прошли недавние переговоры Президента Российской Федерации В.В.Путина с Федеральным канцлером Германии А.Меркель и Президентом Турции Р.Эрдоганом?

С.В.Лавров: В дополнение к тому, что было подробно сказано на пресс-конференциях лидеров, могу подтвердить, что всё прошло конструктивно. Результаты были несколько различными, поскольку речь идет о двух разных странах, наших различных партнёрах. Отношения с Турцией продвигаются сейчас более позитивными темпами, нежели с Германией. Тем не менее, необходимо отметить, что объём товарооборота с Федеративной Республикой Германия является, по-моему, вторым по величине после Китая. Также обе стороны проявляют большой интерес в совместной работе бизнес-сообществ наших стран. Германские компании не уходят из России. Это подтверждает наши оценки, что ненормальна нынешняя ситуация, в которой некоторые наши европейские и западные партнёры пытаются ставить политизированные и идеалогизированные подходы выше коренных экономических интересов своих стран и граждан. Укрепляется, на мой взгляд, тенденция к отказу от этой аномалии. Далеко не все в ЕС готовы с этим мириться. Т.н. «агрессивное меньшинство» пытается всячески сохранить общие позиции ЕС на уровне самого низкого знаменателя, тогда как принцип солидарности должен предполагать поиск компромисса между крайними позициями. Существуют те, кто категорически против нормализации отношений с Россией и те, кто выступает за то, чтобы уже сейчас начать выходить из этого санкционного тупика. Повторю, мы не хотим вмешиваться во внутренние дискуссии, но видим, как они развиваются в Европейском Союзе.

На этом фоне визит Федерального канцлера Германии А.Меркель был весьма показательным. Это был её первый визит за несколько лет. Беседа прошла конструктивно и по-деловому, без каких-либо попыток читать нотации друг другу – это не наш принцип. Мы рассчитываем, что в Европе также поймут, что отношения «ученик-учитель» давным-давно канули в прошлое. Обсуждалось сотрудничество в сфере энергетики, научно-техническое сотрудничество, где связи основываются на очень серьезном взаимном интересе. Также были затронуты гуманитарные контакты, деятельность Форума «Петербургский диалог», завершающиеся годы молодежных обменов. В июне мы передаем эстафету новому двустороннему мероприятию – «перекрёстному» Году сотрудничества районов и муниципалитетов. Его открытие состоится в конце июня в Краснодаре. В этой церемонии я планирую принять участие вместе с Министром иностранных дел Федеративной Республики Германия З.Габриэлем.

Обсуждалось также внешнеполитическое взаимодействие, отношения России и Европейского Союза. Мы напомнили нашим немецким партнёрам о том, что почти год назад в Санкт-Петербурге Президент Российской Федерации В.В.Путин передал в неофициальном документе Председателю Европейской комиссии Ж.К.Юнкеру конкретные идеи о том, как нам инвентаризировать наше состояние контактов с ЕС, начать возвращаться к нормальному взаимодействию с пользой для всех. Ответа до сих пор нет, так же, как и ответа на предложение ЕЭК установить рабочие контакты с Европейской Комиссией в Брюсселе. Германия посылала нам сигналы, что такие технические и неофициальные контакты между двумя интеграционными структурами она бы приветствовала. Это прагматичный шаг, мы готовы идти так быстро и так далеко, как к этому будут готовы наши партнёры.

Из внешнеполитических тем была подробно затронута наша работа на сирийском направлении. Президент Российской Федерации В.В.Путин неоднократно касался этого в своём выступлении. Недавно в Астане завершилась очередная встреча с участием сирийского правительства, вооружённой оппозиции, стран-гарантов (России, Ирана и Турции), и наблюдателей от ООН, Иордании и США. На встрече был одобрен документ о создании зон деэскалации, которые уже приветствуются многими столицами стран Запада и Ближнего Востока. Эта тема также была подробно затронута на переговорах с Федеральным канцлером Германии А.Меркель (мы рассказали о том, как эта инициатива готовилась и как она реализуется) и Президентом Турции Р.Эрдоганом (в части, касающейся международной повестки дня). Были согласованы подходы, касающиеся встречи в Астане.

По двусторонним делам у нас реализуются крупные проекты. Президенты рассмотрели как идёт процесс и что нужно сделать дополнительно, чтобы выдержать сроки и обеспечить качество. Это касается «Турецкого потока», атомной электростанции «Аккую» и подавляющего большинства направлений нашего торгово-экономического взаимодействия, подвешенного в результате известных событий. Президентами были даны соответствующие поручения, и проекты были разморожены. По оставшимся аспектам наших отношений, включая необходимость более эффективной двусторонней работы по выявлению боевиков и террористов, передвигающихся между нашими странами, а также вопросам безопасности, и вопросам, касающимся перспектив постепенного возвращения к упрощённому визовому режиму, работа продолжится.

Вопрос: Главной интригой последних месяцев является встреча президентов России и США. С момента выборов президента в США прошло более ста дней и пока нет никакой информации по поводу встречи Президента США Д.Трампа и Президента Российской Федерации В.В.Путина. Что Вы можете сказать на этот счёт и чего ожидает Москва от этой встречи, если она состоится?

С.В.Лавров: Несомненно, встреча руководителей очень важна для установления, в первую очередь, личного контакта. Это всегда помогает впоследствии работать над теми вопросами, которые президенты обсуждают. Но я бы не сказал, что в этом состоит главная интрига. Контакты, пусть не очные, а телефонные, уже установлены. Состоялись три телефонных разговора Президента Российской Федерации В.В.Путина и Президента США Д.Трампа. Они были очень насыщенными, конкретными и лишенными искусственности, нацеленными на то, чтобы развивать наши отношения в интересах двух стран и мирового сообщества в целом. В этой связи особое внимание уделяется сирийскому кризису. Президент США Д.Трамп накануне встречи в Астане был подробно проинформирован Президентом Российской Федерации В.В.Путиным о том, как нам видится дальнейшее движение вперёд. Это перекликается с инициативами, которые предлагали Соединённые Штаты в начале этого года с целью формирования условий для того, чтобы обезопасить гражданское население, прекратить насилие в тех районах, где ведутся ожесточённые боевые действия между Правительством САР и вооруженной оппозицией. Неслучайно Соединённые Штаты приветствовали встречи в Астане и подготовку документа о создании зон деэскалации.

Нам и США встреча нужна не для того, чтобы произвести внешний эффект на кого-то, не для того, чтобы говорить о сенсации. Россия и США убеждены, что когда лидеры встречаются, это важно не только для рукопожатий, а для понимания того, кто что думает об отношениях друг с другом и международных проблемах. Наши страны настолько сильно влияют на международную стабильность и безопасность, что от такой встречи будут ждать конкретных результатов. И для этого мы сейчас ведём активную работу по её подготовке.

Вопрос: После авиаудара по базе Шайрат мы прекратили все контакты с американской стороной, в том числе и по военной линии. Можно ли сказать, что мы вернулись к тому положению, которое было до удара?

С.В.Лавров: На днях Министр обороны Российской Федерации С.К.Шойгу высказался по этому поводу. Мне не очень этично было бы вторгаться в эту сферу. Он сказал, что контакты между нашими странами никогда не прерывались по сути дела, а если и прерывались, то не по нашей инициативе.

Вопрос: После визита Госсекретаря США Р.Тиллерсона в Москву, его переговоров с Президентом России В.В.Путиным и Вами он сказал, что по сути в Москве ничего не решили. По прошествии ста дней президентства Д.Трампа было сказано, что главной задачей была изоляция России в ООН, и она де реализована. Как Вы думаете, что это означает? Так ли это на самом деле? Почему они делают такие заявления?

С.В.Лавров: Очень трудно отвечать на вопрос, почему настолько диаметрально противоположные заявления звучат из уст различных представителей администрации. Может быть, они еще пока не «притерлись» друг к другу? Нужно ориентироваться на главное действующее лицо, в данном случае это Президент США Д.Трамп, который дал очень высокую оценку визиту Госсекретаря США Р.Тиллерсона в Москву и недавнему телефонному разговору с Президентом Российской Федерации В.В.Путиным. Он выразил настрой на продолжение развития наших усилий по продвижению отношений в общих интересах. Мы на это и ориентируемся.

Вопрос: Как Вы оцениваете деятельность ОДКБ в направлении борьбы с терроризмом? В этом году организация ОДКБ отмечает двадцатипятилетие своего существования. Насколько эффективна её работа?

С.В.Лавров: Эффективность борьбы с терроризмом, прежде всего, определяется тем, насколько удаётся объединить усилия всех, кто способен внести вклад в эту борьбу. Полтора года назад, выступая на 70-ой сессии ГА ООН Президент России В.В.Путин предложил сформировать универсальный и подлинно общечеловеческий фронт борьбы с террором. Эта инициатива остаётся в силе. Подлинно единая коалиция пока не сформировалась, но принимаются конкретные усилия в самых разных регионах, в том числе на Ближнем Востоке и в Северной Африке, где мы бьемся за то, чтобы не дать террористам захватить власть на обширных территориях. Параллельно с этим большое внимание уделяется пресечению террористической угрозы вблизи наших рубежей, на территории соседних государств – центральноазиатских стран. Такая организация как ОДКБ, рассматривает борьбу с террором как приоритетное направление своей деятельности. Особенно нужно учитывать то, что ИГИЛ не только освоился на Ближнем Востоке и Севере Африки (и не хочет сдаваться, хотя мы обязательно ее добьем), но на данном этапе ИГИЛ начал активизировать свои действия в Афганистане, особенно в его северных районах, которые непосредственно граничат с нашими соседями и союзниками. В рамках ОДКБ приняты соответствующие доктрины, стратегии, нацеленные на развитие четких и конкретных механизмов в борьбе с терроризмом. Существуют также Коллективные силы быстрого развертывания в Центрально-Азиатском регионе, Коллективные силы оперативного реагирования и миротворческие силы. Большинство задач, стоящие перед ОДКБ (за исключением миротворческих сил) направлены на борьбу с террором. Соответствующие подразделения, которые страны-члены ОДКБ выделили в состав этих сил, находятся в постоянной готовности к действию, как и российские базы, расположенные в Таджикистане, Киргизии и Армении. Это приоритет, который был подтверждён во всех документах саммитов последних лет. Пока эта зараза не будет уничтожена, такие приоритеты будут сохраняться в полной мере.

Вопрос: ОДКБ – это военно-политический альянс. Его достаточно часто пытаются сравнить с НАТО. Скажите, насколько корректно это сравнение?

С.В.Лавров: Оно не вполне корректно. В Стратегии развития ОДКБ нет никаких упоминаний о том, что какая-либо страна, государство или организация являются нашими противниками. Натовцы наоборот воспринимают Россию как страну, которая является противником и угрозой. Они всячески стараются принизить статусы и значения того, что делает ОДКБ. Очень робко и нехотя они идут на контакт. Чувствуется, что им сложно понять, что ОДКБ – это такая же международная организация, которая признана в ООН, является наблюдателем ГА ООН, признана в ОБСЕ, участвует в ее заседаниях. Думаю, что этот свойственный натовцам гонор делу не помогает. Мы не раз предлагали объединить усилия нашей Организации и Североатлантического Альянса с тем, чтобы более эффективно бороться с терроризмом, в том числе с терроризмом, развивающимся на территории Афганистана. В значительной степени он подпитывается наркобизнесом, масштабы которого в разы увеличились за период проведения там натовской операции после известных событий 2001 года.

У нас были совместные проекты с НАТО, в том числе по развитию методов антитеррористической борьбы, по созданию специальных устройств дистанционного обнаружения взрывчатых веществ, что крайне важно для того, чтобы обезопасить общественные места, где проводятся крупные мероприятия, а также метрополитен. Существовали развёрнутые программы по пресечению наркоугрозы из Афганистана, подготовке кадров, предоставлению услуг для поддержания в рабочем состоянии вертолетов, которые Россия поставила и продолжала поставлять в Афганистан, и многое другое. От всего этого натовцы отказались. Они «встали в позу» после того, как поддержали государственный переворот на Украине. Мы же, в свою очередь, оказали поддержку жителям Юго-Востока Украины и Крыма, которые отказались принять результаты государственного переворота. После того, как они отказались принять акт переворота, новые власти, путчисты, организовали против них, собственного народа, войну. Когда мы осудили и приняли те наши вынужденные решения, натовцы «обиделись», что провалился их проект по полному поглощению Украины в свою зону влияния Альянса, и потерпела фиаско затея по включению Крыма в свои планы военного окружения России. Из-за обиды на объективный исторический факт они заморозили всё то, что нас объединяло, в том числе в антитеррористической борьбе. Теперь с огромным скрипом преодолевая сопротивления «агрессивного меньшинства» в ЕС, они пытаются возобновить разговор с нами. Но мы готовы говорить с ними только на основе равноправия, на основе взаимного уважения интересов и поиска баланса этих интересов. Мы будем говорить по общеприемлемым вопросам повестки дня, а не по тем, которые иногда нужны НАТО более, чем кому бы то ни было.

Вопрос: Хотела бы задать вопрос по поводу «минского формата». Не создается ли ощущение некой стадии примороженности этого процесса?

С.В.Лавров: На этот вопрос очень подробно ответил Президент России В.В.Путин на пресс-конференции с Федеральным канцлером ФРГ А.Меркель. У нас вызывает большую озабоченность то, что происходит с выполнением Минских договорённостей, прежде всего в результате саботажа со стороны киевских властей. Примеров тому множество. Это касается полного саботирования политического процесса и организации на регулярной основе вооружённых провокаций на линии соприкосновения, чтобы иметь предлог не выполнять политическую часть «Комплекса мер», который был одобрен в Минске. Фактов на этот счёт предостаточно, в том числе в отчётах СММ ОБСЕ. Вместе с тем, Президент России В.В.Путин, как и Федеральный канцлер ФРГ А.Меркель, подчеркнул, что несмотря на это, альтернативы Минским договорённостям мы сейчас не видим. Ничего более конструктивного разработать не удастся, поэтому наша общая линия заключается в том, чтобы продолжать работать в рамках «нормандского формата» на уровне лидеров, министров и экспертов и в рамках Контактной группы, где за одним столом представлены киевские власти, представители Донецка и Луганска вместе с представителем Российской Федерации и ОБСЕ. Мы всячески поддерживаем деятельность СММ ОБСЕ, которая играет очень важную роль. Будем добиваться обеспечения её полной безопасности, особенно после трагического инцидента – подрыва на мине патруля, из-за чего погиб сотрудник Миссии, несколько было ранено. Это не очень приятная ситуация, поскольку Минские соглашения должны были давно быть выполнены, но, повторю, мы не будем давать повода тем, кто хотел бы их сорвать и списать вину за это на нас или ополченцев.

?

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 10 мая 2017 > № 2175601 Сергей Лавров

Сирия > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 10 апреля 2017 > № 2134523 Григорий Лукьянов, Руслан Мамедов

Назад к порядку?

Пятый корпус как первый шаг к рождению новой сирийской армии

Григорий Лукьянов – старший преподаватель департамента политической науки факультета социальных наук Научно-исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Руслан Мамедов – программный референт Российского совета по международным делам.

Резюме Сирийский опыт может оказаться эталоном нового подхода к организации армии, которая в условиях ближневосточных реалий продолжает играть не только военную роль, но и функцию государствообразующего элемента.

В ноябре 2016 г. командование вооруженных сил Сирийской Арабской Республики объявило о создании нового сводного воинского соединения, названного Пятым (штурмовым) корпусом. С начала военной операции ВКС РФ в Сирии осенью 2015 г., когда в дополнение к ранее существовавшим 1-му, 2-му и 3-му армейским корпусам при активном участии России и Ирана был создан еще и 4-й, это уже вторая попытка крупномасштабного качественного изменения и количественного расширения регулярной армии в условиях продолжающегося вооруженного конфликта. Появление нового подразделения встречено с большим интересом как в Сирии, так и за ее пределами. Наблюдателей интересуют не только обстоятельства появления соединения, но и его предназначение. Заслуживает внимания тот факт, что само по себе рождение К5 олицетворяет не только целый ряд неоднозначных тенденций развития вооруженных сил и военно-политической ситуации в САР, но и трансформацию региональных подходов к организации и управлению военной силой на Ближнем Востоке.

На протяжении шести лет военно-политического противостояния в Сирии одним из столпов политического режима Башара Асада считалась сирийская арабская армия (САА). Хотя десятки генералов и старших офицеров покинули службу в самом начале «сирийского восстания», большая часть институтов регулярных вооруженных сил продолжала функционировать, защищая страну и правящий режим от угроз внешних и внутренних. Несмотря на дезертирство рядовых военнослужащих, гибель, эмиграцию или коллаборационизм представителей высшего военного командования, армия как политический институт так и не превратилась в организованного оппонента режима.

Взращенный десятилетиями «баасистского воспитания» политический абсентеизм и пассивность армейской корпорации сыграли на руку правящей элите, сумевшей удержать над ней общий контроль и организовать эффективное функционирование карательного и полицейского аппарата на базе лояльных социальных групп и политических организаций. Именно поэтому с самого начала боевых действий в Сирии основная тяжесть военных операций, проводимых проправительственными силами, легла на специальные элитные части и нерегулярные военизированные формирования, подчиненные напрямую окружению президента, властным иерархам и иным представителям политической и экономической элиты. Последние, будучи прямо заинтересованы в сохранении «старого» довоенного порядка, финансово обеспечили разветвленную сеть полурегулярных формирований.

В итоге на первоначальном этапе конфликта армейские подразделения почти не участвовали в операциях на территории городов и крупных населенных пунктов. Даже появление такого оппозиционного объединения, как «Сирийская свободная армия», к которой присоединились многие военнослужащие САР, не повлекло за собой полного распада армии на фоне раскола военных как класса.

Стало ли это следствием доминирования в офицерском корпусе представителей алавитской общины, к которой принадлежит президент, его семья и ближайшее окружение, или же сложной совокупности ряда факторов, но факт остается фактом: регулярная армия в значительной части сохранила верность Башару Асаду и правительству, что помимо всего прочего позволило политической элите сохранить легитимность даже в условиях практически полной внешнеполитической изоляции и активного противодействия оппозиционных объединений.

Иная война, иные правила, иная армия

Опора лишь на силы элитного спецназа и лояльные нерегулярные формирования не дала сирийскому режиму решающего преимущества в условиях затянувшегося конфликта. Помимо того что на полях нескончаемых сражений таяли ряды этих и без того немногочисленных соединений, в тылу постепенно пустели и армейские казармы: численность личного состава САА за время конфликта сократилась по разным оценкам в 2,5 раза, а ее наступательный потенциал и вовсе исчерпался. Лучшие специалисты из тех, кто сохранил верность присяге и не покинул армию в 2012–2013 гг., последовательно переместились в элитные и добровольческие части в 2014–2015 годы. Несмотря на больший риск, эти формирования оказались более привлекательными за счет того, что за каждым из них стояла не безликая и бездеятельная государственная машина, а конкретные лица и объединения, способные гарантировать достойную оплату и обеспечение. По мнению отдельных специалистов, война оставила под командованием сирийского генштаба не более 20–25 тыс. солдат, пригодных для ведения активных боевых действий. 300-тысячная армия сохранила лишь треть былой мощи, три четверти от которой были прикованы к гарнизонной службе (в т.ч. на границе с Израилем), находясь в глухой обороне из-за нехватки топлива, боеприпасов и оружия.

Оказавшись на грани полного истощения сил, Дамаск был вынужден надеяться на помощь зарубежных союзников – Ирана и России. Не имея иных возможностей для спасения режима, гибель которого никак не отвечала их геополитическим интересам, обе державы сделали ставку на усиление тех военных возможностей, что еще оставались у Дамаска. Обеспечив поставки современного вооружения для оснащения проправительственных сил, а также предоставив инструкторов и технических советников для обучения личного состава, Тегеран и Москва были вынуждены признать, что перед лицом многочисленных врагов правительству просто-напросто не хватит человеческих ресурсов для прикрытия всех направлений противостояния с оппозицией. Армия, которая без милиции и спецназа оказалась не способна одержать победу над экстремистами, стала лишь одним из многих получателей иностранной помощи. Тем не менее осознание того, что политическому решению конфликта нет альтернативы, не означало для них отказа от сохранения действующего режима, а главное – созданных им институтов, в т.ч. и силовых, как основы жизнеспособной и легитимной политической системы в дальнейшем.

Обеспечив в 2015–2016 гг. поддержку правительственным войскам на земле (ИРИ) и в воздухе (РФ), союзники предотвратили падение Дамаска и казавшееся летом 2015 г. неотвратимым поражение сторонников Башара Асада. Добившись некоторого перелома в гражданской войне на ряде стратегических направлений, внешнеполитические союзники руководства САР оказались заинтересованы в восстановлении легитимности тех институтов, на которые они смогли бы опереться в разрешении кризиса в долгосрочной перспективе. В этой связи сохранение независимых или полунезависимых конфессиональных и этнических формирований никак не может служить достойной заменой регулярной армии жизнеспособного государства в будущем.

И действительно, воюющие на стороне Дамаска формирования чаще всего не имеют четкого места в единой иерархии, которой практически и не существует, и по большей мере не зависят друг от друга. Их отношения трудно охарактеризовать словом «субординация», скорее – сотрудничество. Во главе стоят харизматичные руководители, многие из которых являются не только военными, но и политическими лидерами и/или обеспеченными бизнесменами, главами знатных семей и целых общин. Их альянс обусловлен реальной угрозой устраивающему их всех в настоящий момент миропорядку, но в долгосрочной перспективе у них куда меньше точек соприкосновения, чем противоречий. Систему безопасности, основанную на таких элементах, трудно назвать надежной.

Союзники Дамаска сознают важность восстановления престижа и реальной функциональности регулярной армии, обладающей легитимным правом на применение насилия, настаивают на ее реставрации и включении в нее наиболее боеспособных нерегулярных формирований. При этом правящей верхушке важно удержать контроль над армейской структурой, поэтому слияние армии и нерегулярных формирований может проходить на паритетной основе, дабы сохранить определенный баланс сил и влияния. С одной стороны, данный процесс позволит легализовать и институционализировать отряды проправительственных комбатантов, а с другой – не дать им выйти из-под власти Дамаска и заодно восстановить мощь регулярной армии под контролем нынешней элиты.

В этом отношении показателен опыт соседнего Ирака, где в конце 2016 г. Силы национальной мобилизации, объединяющие нерегулярные вооруженные формирования шиитской и суннитской общин, были интегрированы в состав регулярной армии, обеспеченной государственным финансированием, единым снабжением и легитимностью. Режим Башара Асада и в первую очередь Россия не заинтересованы в создании независимого и неподконтрольного центра власти и насилия в виде Сил народной обороны. Соответственно, сирийский сценарий отличается от иракского.

Можно сказать, что создание Четвертого корпуса осенью 2015 г. было первой попыткой реструктурировать имеющиеся силы, с одной стороны, объединив армейских новобранцев с опытными формированиями партийной милиции БААС и ССНП, а с другой – выстроив и опробовав новую систему управления на уровне крупного смешанного соединения корпусного уровня. Хотя план по включению в Четвертый корпус 17 поддерживаемых Ираном отрядов оказался не очень успешным, со своей задачей в целом он справился, поэтому при формировании Пятого корпуса следует пойти еще дальше и учесть предыдущие ошибки.

Особая роль Пятого корпуса

В соответствии с официальным заявлением сирийских властей, К5 создан для ведения не столько оборонительных, сколько наступательных действий с целью освобождения оккупированных врагом территорий и «восстановления безопасности и стабильности на всей территории Сирии». Поэтому, хотя место дислокации корпуса достоверно неизвестно, пополнение его рядов осуществляется по всей стране. В заявлении особо подчеркивалось намерение набирать добровольцев из восточных провинций («абна аль-минтакати аш-шаркийя»), в т.ч. Ракки, оккупированной ИГИЛ. Обязательный призыв официально не проводится, что было важным для правительства политическим решением, направленным на сохранение поддержки гражданского населения. Но объявлен прием добровольцев старше 18 лет, годных к службе по состоянию здоровья и при этом не являющихся призывниками обязательной службы и/или уклонистами.

В основу формирования нового корпуса положен принцип мультиконфессионализма и полиэтничности, в его состав входят представители различных групп населения Сирии. На территориях, контролируемых правительством, проведена широкомасштабная информационная кампания по рекрутированию добровольцев в К5, включавшая не только традиционную агитацию среди государственных служащих и перемещенных лиц, но и смс-рассылки всем пользователям мобильной связи от 18 до 50 лет с приглашением принять участие «в последнем этапе победы над терроризмом». Оппоненты режима утверждают, что набор военнослужащих в К5 осуществляется и в суннитских районах, не так давно примирившихся с режимом. Делается это в принудительном порядке силами органов безопасности, в частности – всесильной Службы разведки ВВС. По некоторым данным, в поддержку Пятому корпусу готовится подразделение, которое укомплектовано добровольцами, прошедшими обучение в лагерях «Хезболлы» на сирийско-ливанской границе.

Новобранцы составляют значительную, но не главную часть Пятого корпуса. Они – его будущее, поэтому первостепенную важность представляет их подготовка и передача им специфического опыта этой и других современных войн на Ближнем Востоке. Именно поэтому, если работу с офицерами, обязанными научиться мыслить стратегически, ведут российские советники, то за подготовку рядового состава отвечают инструкторы «Хезболлы», чей опыт в этой сфере не имеет аналогов. По неподтвержденным данным, для формирования комсостава также планируется привлечь отставных офицеров «Хезболлы».

Тем не менее, не дожидаясь завершения подготовки новобранцев, К5 уже зимой 2016–2017 гг. принял ограниченное участие в боевых действиях. Основную роль сыграли вошедшие в его состав опытные армейские части и нерегулярные проправительственные структуры.

Ливанская газета «Ас-Сафир» отмечает, что на формирование К5 уйдет не так много времени, поскольку большая часть бойцов, которые в него войдут, уже имеют боевой опыт. Вероятно, речь идет о военизированных группировках, сражающихся на стороне Асада, преимущественно – об отрядах вооруженного ополчения, в частности алавитской шабихи. Согласно информации, переданной агентством «аль-Мудун» со ссылкой на источник в сирийской армии, одна из целей создания К5 – стремление разрешить проблему, которую нерегулярные формирования и шабиха начали представлять для режима. Разбросанные по всей стране, они действуют практически бесконтрольно, что нередко приводит к их маргинализации и сращиванию с местными криминальными сообществами. В рамках создания К5 планируется распустить уже имеющиеся проправительственные группировки и объединить их личный состав в единую структуру. Разные цели и несогласованность действий были главными причинами неудач проправительственных формирований, а объединение их под эгидой К5 позволит повысить уровень координации и слаженности, подготовки и оснащенности бойцов; как следствие, многократно повысится их эффективность на фронте и в тылу.

Как сообщает «Ас-Сафир», создание К5 служит примером тесной координации действий России, Ирана, Сирии и «Хезболлы». По данным газеты, основной наступательной силой Пятого корпуса станут наиболее подготовленные подразделения сирийской армии и такие проправительственные военизированные формирования, как «Лива Сукур ас-Сахра» («Соколы пустыни») и «Лива аль-Кудс». Обе группировки имеют богатый опыт ведения боевых действий и не входят в САА. «Сукур ас-Сахра» сформирована в 2013 г. из наемников – ветеранов, солдат и офицеров сирийских спецподразделений для защиты бизнеса отставного генерала Мухаммада Джабера. Со временем «Сукур ас-Сахра» стала участвовать в боевых действиях против противников режима и снискала себе славу подобно знаменитому подразделению «Тигр» во главе с полковником Сухейлем аль-Хасаном. В «Лива аль-Кудс» при возвращении под контроль сирийского правительства восточной части Алеппо были задействованы преимущественно сирийские сунниты-палестинцы. Действия этих и не только этих группировок координируют российские советники. Считается, что к К5 примкнут группировки, финансируемые Рами Махлюфом, двоюродным братом Асада со стороны матери. По некоторым данным, среди распускаемых правительством отрядов милиции, бойцы которых войдут в состав К5, значится подразделение «Дараа Каламун» («Щит Каламуна»), входящее в Силы национальной обороны. «Дараа Каламун» сформирован из добровольцев, позднее к нему примкнула часть амнистированных бойцов оппозиции. На момент написания данного текста составить с уверенностью перечень группировок, которые в итоге станут частью К5, не представляется возможным.

Куда будет направлен Пятый корпус?

Союзники режима не только снабдили К5 вооружением, но и взяли на себя часть финансовых расходов на содержание личного состава и способствовали выстраиванию более совершенной правовой базы для военнослужащих. Сирийское правительство, в свою очередь, использовало все свои мобилизационные возможности, в результате отряды, вошедшие в состав корпуса, уже в январе 2017 г. смогли принять ограниченное участие в боевых действиях на территории провинции Хомс. Куда в дальнейшем будут направлены собранные в его структуре ресурсы, доподлинно неизвестно, но можно выделить три основных направления.

Ключевым направлением может стать провинция Хомс с перспективой продвижения далее на восток. Утрата Пальмиры в декабре 2016 г. нанесла тяжелый удар по репутации союзников Дамаска. Перед К5 была поставлена задача вернуть город, укрепиться и развивать наступление далее по направлению к Эс-Сухне. Основной целью после возвращения Пальмиры и газовых месторождений может стать снятие осады с Дейр аз-Зора. В январе 2017 г. боевики ИГ штурмовали город и расположенную рядом с ним авиабазу, однако части Республиканской гвардии во главе с Иссамом Захреддином и поддерживающими их силами в целом смогли удержать позиции. Если К5 окажется достаточно боеспособным и сможет отбить у ИГ трассу Пальмира – Дейр аз-Зойр, сирийцам придется потрудиться над тем, чтобы выстроить здесь надежную систему обороны. Необходимо будет сразу (а лучше до наступления) начать работу с племенами, населяющими, по сути, пустынные земли от Пальмиры до Дейр аз-Зора. Для ИГ эти территории важны, поскольку являются неким подбрюшьем нефтяных месторождений Дейр аз-Зора и прелестей Евфрата. И хотя ИГ даст мощный отпор любому наступлению в этом направлении, при благоприятном сценарии Дамаск получит выход к источникам газа и нефти, которыми относительно богаты провинции Хомс и Дейр аз-Зор. Таким образом, может быть решен вопрос с нехваткой топлива для сирийской армии, что сократит расходы на дальнейшее продвижение, а также откроет путь на границу с Ираком. В случае скоординированных действий Багдад и Дамаск получат прямой маршрут сообщения друг с другом и смогут объединить силы в борьбе с ИГ. Важность этого направления для сирийцев и возможность выбора его в качестве основного для развертывания наступления силами К5 подтверждается набором добровольцев из восточных регионов страны.

Важным направлением применения К5 может также стать путь на Ракку к востоку от Алеппо. Уже в январе 2017 г. подразделения САА, в т.ч. «Тигр» Сухейля аль-Хасана, начали продвижение к Эль-Бабу. Сирийцы подошли к городу с юга, и если им удастся миновать оборону ИГ и не столкнуться с застрявшими на севере от города отрядами оппозиции и турецкой армии, то они смогут, во-первых, окончательно исключить из повестки дня вопрос о разделении Сирии (буферной зоны для турков не получится), а во-вторых, открыть путь САА на Ракку.

Третьей целью К5 называется провинция Идлиб, населенная преимущественно суннитами и превратившаяся в гетто для противников режима. Расчет может быть сделан на то, что после потери Алеппо между отдельными фракциями оппозиции начнется широкомасштабное противостояние, что частично и происходит сегодня. Однако для САА на первоначальном этапе движения на Идлиб интерес представляет не вся провинция, а только основная трасса, соединяющая Хаму и Алеппо. Даже учитывая возможное в этом случае открытие прямого пути Дамаск–Алеппо, восстановление и удержание контроля над этой трассой – рискованное дело ввиду повышенной концентрации сил оппозиции в этом регионе.

Другими целями могут стать центральные и южные районы, которые до сих пор не контролируются официальным Дамаском и прямо угрожают безопасности столицы. Однако все больше здешних населенных пунктов участвуют в процессе примирения под эгидой российских посредников. Зачастую находясь в жесткой блокаде и не находя иного выхода, они склоняются к переговорам при посредничестве специалистов российского центра Хмеймим, что делает применение военной силы здесь излишним. Имеющегося контингента в центральных районах страны достаточно для завершения этого процесса, соответственно, нет особой нужды для создания именно здесь нового корпуса. То же самое отчасти касается и южных территорий, прилегающих к границам с Израилем и Иорданией. Правительство активно использует здесь дипломатию, двигаясь по пути политического примирения с отдельными населенными пунктами. Таким образом, южный фронт достаточно стабилен и не требует концентрации больших сил.

Выводы

Создание Пятого штурмового корпуса – важный шаг на пути реформирования системы безопасности в Сирии, имеющий в среднесрочной перспективе как функциональное, так и символическое значение. Ожидается, что в состав Корпуса войдут лояльные режиму формирования: элитные подразделения армии, наемники сирийского и несирийского происхождения, отряды милиции этнических и конфессиональных меньшинств, а также добровольцы из различных регионов страны. Расформировав прежде существовавшие нерегулярные подразделения милиции и реструктуризировав их в составе К5, сирийское руководство стремится создать единую централизованную систему управления ВС под эгидой САА вместо контролируемой лишь посредством личных контактов и связей сети разобщенных боевых групп и соединений.

Сами нерегулярные формирования заинтересованы в появлении К5, это позволяет им легализовать свой статус и институционализировать свою деятельность в преддверии начала официального процесса политического урегулирования. Консолидация лояльных режиму регулярных и нерегулярных формирований в составе единого института – сирийской армии – делает основным бенефициаром в случае успешного завершения формирования К5 Россию, а не Иран. Таким образом, именно российская сторона может стать основным архитектором системы безопасности в Сирии в среднесрочной перспективе.

Необходимо обратить внимание на опыт других арабских стран, в частности Ирака, где Силы народной мобилизации, даже будучи включенными в единую с регулярными войсками и МВД систему управления и обеспечения, сохранили автономию и независимость (т.е. остаются неконтролируемым и непредсказуемым актором). А также Ливии, где попытка интеграции революционных бригад в состав вновь созданной в 2012 г. Ливийской национальной армии привела лишь к утрате контроля государства над вооруженными силами и новому витку вооруженного противостояния, начавшемуся в 2014 г. и продолжающемуся по сей день.

В этой связи сирийский опыт может оказаться эталоном нового подхода к организации такого института, как армия, который в условиях ближневосточных реалий продолжает играть не только военную, но и политическую роль – роль государствообразующего элемента политической системы.

Сирия > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 10 апреля 2017 > № 2134523 Григорий Лукьянов, Руслан Мамедов

Кувейт. Австрия. Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь > minenergo.gov.ru, 26 марта 2017 > № 2128629 Александр Новак

Александр Новак дал интервью кувейтской газете «Ас-Сияса».

- Российская Федерация сыграла значимую роль в достижении так называемых «венских соглашений», которые привели к снижению добычи нефти в странах-членах ОПЕК и государствах, не входящих в картель. Считаете ли Вы, что указанные соглашения были единственным способом удержать падение цен на нефть, негативно повлиявшее на доходы стран-производителей «черного золота»?

- Прежде всего, хотелось бы отметить, что за последние год-полтора наше сотрудничество с ОПЕК в рамках совместных усилий по стабилизации рынка нефти вышло на беспрецедентно высокий уровень.

На протяжении переговорного процесса мы активно взаимодействовали со всеми его участниками и с удовлетворением наблюдали все возрастающую солидарность между ними. У нас сложились прекрасные доверительные отношения со странами Ближнего Востока, которые позволили нам открыть для себя, в том числе, новые возможности для двустороннего сотрудничества.

Что касается «венских договоренностей», то принятие ОПЕК и ключевыми не входящими в ОПЕК производителями нефти Декларации о сотрудничестве от 10 декабря 2016 г. стало историческим по своему значению шагом, открывающим новую веху в развитии всего глобального нефтяного рынка.

На протяжении прошлого года мы стали свидетелями все возрастающей солидарности стран ОПЕК и не-ОПЕК, на которую смогли опереться ведущие производители нефти в своем решении содействовать обеспечению рыночного баланса.

Вместе мы впервые создали эффективный механизм координации действий по стабилизации ситуации на мировых рынках. Важно, что мы стали доверять друг другу больше, и это не менее значимый результат наших усилий, чем стоимость барреля. Еще год назад мало, кто верил в успех нашего начинания, а сегодня положительный эффект, оказанный на рынок, очевиден для всех.

Одним из основных итогов кооперация я считаю стабилизацию нефтяного рынка – волатильность снизилась, инвестиционная активность возобновляется, этого невозможно было бы достичь без тесной кооперации ответственных производителей.

- Ожидаете ли Вы, что исполнение соглашений приведет к повышению нефтяных котировок и, соответственно, позволит компенсировать потери? Какая цена была бы подходящей, комфортной для России в следующих месяцах?

- Как известно, договоренности по скоординированному сокращению добычи оказали значительный положительный эффект на ценовую конъюнктуру.

Достигнутые договоренности позволили стабилизировать мировые нефтяные рынки. После успешного подписания соглашения о сокращении добычи нефти от октябрьского уровня 30 ноября 2016 г. между членами ОПЕК, а также 11 странами, не входящими в организацию экспортеров, цена на нефть Brent достигла 50 долл./барр., а к концу года составила около 55 долл./барр. и сохранялась в этом диапазоне на протяжении трех месяцев.

Цена устанавливается рынком и является его отражением. Сегодня все участники видят намного более здоровое состояние мирового нефтяного рынка, от чего выигрывают как производители, так и потребители.

- Согласно данным агентства «Рейтер», в январе и феврале т.г. добыча нефти РФ снизилась только на треть от той доли сокращения нефтедобычи, которую Россия на себя взяла. Насколько корректны приведенные данные, и, если они верны, что помешало России в полной мере выполнить взятые на себя обязательства? Ожидаете ли Вы, что исполнение обязательств РФ в полном объеме может произойти в ближайшие недели?

- Россия взяла на себя более половины из объема сокращения добычи, отведенного на долю стран, не входящих в ОПЕК (300 тыс. барр. в сутки из 558 тыс. барр. в сутки).

Следует отметить, что страны, не входящие в ОПЕК, имеют совершенно другую структуру нефтяного сектора, не обладают опытом скоординированных действий, имеют большое количество независимых компаний с утверждёнными инвестпрограммами компаний. Все эти факторы учитывались при корректировке добычных планов.

При присоединении к сделке для России был изначально оговорен особый порядок корректировки добычи – мы осуществляем ее поэтапно, в несколько шагов, с достижением целевого показателя к апрелю-маю 2017 г. В настоящее время Россия сокращает объемы добычи опережающими темпами по сравнению со взятыми на себя обязательствами и установленным графиком добровольной корректировки.

Россия полностью привержена «Декларации о кооперации» и в ближайшее время выйдет на оговоренные уровни добычи.

- На какие механизмы опирается мониторинговый комитет для гарантии исполнения «венских соглашений»? Имеется ли постоянная координация между членами комиссии, которую возглавляет Кувейт?

- Отслеживание выполнения венских соглашений основывается на тесном взаимодействии между членами мониторингового комитета и Секретариатом ОПЕК. Осуществляется постоянная координация и обмен информацией.

Не вдаваясь в излишние детали, поясню, что в ходе первого заседания Мониторингового комитета, состоявшегося 22 января 2017 г. в Вене, было принято решение о создании Технического комитета в составе экспертов 5 стран-членов Мониторингового комитета, а также Саудовской Аравии и Секретариата ОПЕК. Этот комитет собирается на ежемесячной основе и оказывает содействие Секретариату ОПЕК в подготовке доклада о текущей ситуации с исполнением соглашений, который не позднее 17 числа каждого месяца предоставляется министрам стран-участниц.

В целях информирования участников рынка о ходе выполнения договоренностей Мониторинговый комитет на ежемесячной основе выпускает совместный пресс-релиз, а также проводит регулярные встречи на министерском уровне, вторая из которых пройдет 25-26 марта т. г. в Кувейте, очередная состоится 24-25 мая т. г. в Вене в преддверие Конференции ОПЕК.

- Как Вы считаете, ОПЕК стремится только к стабилизации цен, как об этом неоднократно говорилось в официальных заявлениях картеля, или же речь идет о необходимости достижения какой-то определенной цены через сотрудничество государств ОПЕК и не ОПЕК под руководством РФ?

- Страны-участницы «венских соглашений» никогда не ставили и не могут ставить целью договоренностей достижение какого-либо ценового показателя, удержание цены в рамках определенного коридора.

Цена на нефть определяется действием рыночных сил и соотношением фундаментальными факторами, такими как соотношение спроса и предложения и объем запасов.

Задачей соглашений является ускорение стабилизации рынка нефти, нормализация уровня мировых коммерческих запасов нефти, т.е. Их возврат к 5-ти летнему среднему уровню, устранение неоправданных перекосов на нем, отчасти вызванных активностью спекулянтов. Все участники рынка заинтересованы в справедливых и предсказуемых условиях на рынке. В противном случае может быть подорван инвестиционный цикл, что создаст риски для бесперебойного снабжения рынка нефтью уже в среднесрочной перспективе.

- Вы неоднократно заявляли, что РФ не боится конкуренции со стороны сланцевой нефти. Однако как только цена на «черное золото» преодолевает отметку в 50 долл. за баррель, наблюдается еженедельный рост количества нефтяных платформ для добычи сланцев. Это вызывает опасения производителей традиционной нефти. Как Вы относитесь к данному вопросу? Как это может повлиять на добычу нефти в РФ?

- Сланцевая добыча в США в текущем году действительно демонстрирует высокие темпы роста – прогноз увеличения добычи в 2017 г. составляет 0,3-0,5 млн. барр. в сутки, а число активных буровых с мая прошлого года увеличилось более чем в 2 раза. Во многом это связано с возросшей эффективностью сланцевых производителей.

В то же время, рост добычи в отдельно взятой стране должен восприниматься лишь как один из факторов, влияющих на рыночный баланс. При этом необходимо также учитывать естественное падение добычи в других странах, таких как Китай. Ключевым факторов влияния на нефтяной рынок также является темп роста спроса. Мы прогнозируем, что потребление в текущем году вырастет не менее чем на 1,2-1,3 млн. барр. в сутки. При комплексном анализе ситуации получается, что рост сланцевой добычи в рамках растущего спроса и прочих факторов является лишь одним из компонентов общей картины.

Российская нефтяная отрасль чувствует себя уверенно и не боится конкуренции со стороны сланцевиков. Себестоимость разработки нефтяных месторождений в России – одна из самых низких в мире. Это уровень, с которым могут сравниться только государства Персидского залива.

- Возможно ли продлить «венские соглашения» еще на 6 месяцев? Или на сегодняшний день об этом преждевременно говорить?

- На сегодняшний день об этом преждевременно говорить. Определяющим фактором будет являться рыночная конъюнктура, баланс спроса и предложения, состояние коммерческих запасов, а также эффективность текущего соглашения. Поэтому к этой теме целесообразно вернуться в мае с.г., когда состоится заседание Министерского Мониторингового комитета, на котором планируется тщательно проанализировать состояние рынка, лишь после этого можно будет принять решение о дальнейших шагах.

- Считаете ли Вы энергетическое сотрудничество РФ со странами ССАГПЗ на сегодня ограниченным, если не принимать во внимание «венские соглашения»? Могут ли несколько достигнутых ранее договоренностей об использовании российских нефтегазовых технологий в Кувейте стать базой для расширения сотрудничества с остальными государствами ССАГПЗ? Есть ли у Вас какие-то конкретные идеи, как поддержать и активизировать такое сотрудничество?

- Потенциал энергетического сотрудничества между Россией и странами ССАГПЗ, действительно, не реализован полностью.

В то же время те соглашения, к которым мы вместе пришли в Вене, показывают, что мы способны договариваться и вырабатывать совместные решения по самым острым вопросам в интересах наших стран. Считаю, что этот успешный опыт может и должен быть экстраполирован на другие возможные области нашего сотрудничества.

Россия – это глобальная энергетическая держава, и у нас, конечно, есть, что предложить нашим арабским партнерам. Мы знаем о традиционных проблемах и вызовах, с которыми сегодня сталкивается энергетический комплекс стран ССАГПЗ, особенно, в области нефтедобычи. Это и проблемы разработки месторождений с тяжелой нефтью, и работа в скважинах с аномально высокими давлениями и температурами, и контроль качества тех работ, которые традиционно выполняют западные подрядчики. Яркий пример – ГРП, который является одним из наиболее распространенных способов увеличения нефтеотдачи в этом регионе. В большинстве случаев именно американские компании выполняют работы по ГРП. И эти же компании проводят конечный контроль качества. В таких условиях сложно говорить об объективности получаемых результатов.

Россия могла бы предложить свои уникальные технологии, тем более, что соответствующий опыт работы в этом регионе имеется. Так, с 2014 г. по н.в. в Кувейте активно работают несколько российских нефтесервисных компаний, продвигающих на кувейтский рынок передовые российские технологии в области нефтегазового сервиса. В 2015 – 2016 гг. в сотрудничестве с кувейтскими нефтесервисными компаниями GOFSCO и Eastern United Petroleum Services российскими подрядчиками были проведены ок. 20 работ с использованием технологий Электрического дивергентного каротажа (ЭДК) и Магнитно-импульсного дефектоскопа (МИД) на скважинах Кувейтской нефтяной компании (КОС). Все работы были признаны успешными, о результатах некоторых из них кувейтской стороной было доложено в международное Общество инженеров нефтяной промышленности (SPE). Работы с российскими технологиями продолжаются в Кувейте по н.в.

В этой связи в качестве одного из наиболее перспективных возможных проектов сотрудничества РФ и стран ССАГПЗ представляется создание совместных производств нефтегазового оборудования и научно-исследовательских институтов. Реализация данной идеи позволит найти решения актуальным проблемам нефтяной промышленности как Кувейта, так и других стран ССАГПЗ. С нашей стороны готовы предложить отдельную структуру – интегратора российских технологий и знаний в области нефтедобычи, имеющую доступ к ведущим российским исследовательским центрам и институтам по инновациям. Предлагаем нашим арабским друзьям начать совместную реализацию данного проекта.

- После Вашей последней встречи с министром нефти Кувейта Вы выступали с заявлениями о возможности российско-кувейтского сотрудничества в строительстве АЭС в Кувейте. Есть ли на сегодня какая-то конкретика по данному вопросу? Могут ли российские технологии в атомной области решить ряд технических сложностей, с которыми сталкивается Кувейт, в частности проблема охлаждения реакторов.

- Сооружение АЭС - длительный проект. Для его реализации стране нужно иметь долгосрочную программу развития атомной энергетики, которая охватывает многие области: от подготовки кадров и развития нормативно-правовой базы, до подбора площадки для сооружения АЭС и выбора модели реализации атомного проекта. Но самое важное - выбрать стратегического партнера, который обеспечит содействие стране в реализации атомного проекта на всем его жизненном цикле: от планирования до непосредственно сооружения и эксплуатации АЭС. Россия, как мировой лидер в атомной энергетике, имеет обширный опыт такой совместной работы с зарубежными странами (сейчас мы реализуем проекты сооружения 34 энергоблоков в 12 странах мира) и готова выступить партнером для Кувейта. Мы сделали первый шаг - подписали в 2010 г. Меморандум о сотрудничестве в области мирного использования атомной энергии. Следующий шаг - подписание рамочного МПС, которое определит области дальнейшего взаимодействия двух стран в АЭ. Рассчитываем, что такой документ будет в ближайшем будущем подписан между Россией и Кувейтом.

- Около двух лет назад Вы заявляли, что Россия готова предоставить необходимую помощь Саудовской Аравии в вопросе ее ядерной программы, к которой так стремится Эр-Рияд. На какой стадии сегодня находятся переговоры по данному вопросу? Сотрудничает ли РФ в ядерной области для мирных целей с другими государствами Персидского залива?

- Даже богатые нефтью страны обращаются к атомной энергетике. И Саудовская Аравия - яркий пример такого продуманного и стратегического подхода, а Россия готова оказать ей содействие на этом пути.

В июне 2015 года было подписано рамочное российско-саудовское Межправсоглашение о сотрудничестве в области мирного использования атомной энергии. Данное соглашение создало основу для сотрудничества между РФ и КСА по широкому спектру направлений, в том числе по проектированию, сооружению, эксплуатации и выводу из эксплуатации энергетических и исследовательских ядерных реакторов, опреснительных установок, радиационных технологий и ядерной медицины, подготовки кадров и т.д. Для обсуждения потенциальных направлений сотрудничества и возможностей реализации совместных проектов в области атомной энергетики, в том числе проекта сооружения АЭС по российским технологиям, был создан Совместный Координационный Комитет.

Надо отметить, что сегодня регион Ближнего Востока и Северной Африки это один из локомотивов развития мирового рынка атомной энергетики. В регионе колоссальный потенциал рынка как в энергетической сфере, так и в смежных областях, в их числе опреснение морской воды, ядерная медицина, изотопы, исследовательские реакторы, системы безопасности и т.д.

У Росатома давняя и успешная история сотрудничества со странами Ближнего Востока и Северной Африки в атомной отрасли, которое ведет начало с 60-х гг прошлого века. В целом ряде стран, таких как Египет, Ливия, Ирак в это время по нашим технологиям были сооружены первые в регионе небольшие исследовательские реакторы мощностью до 5 МВт, на базе которых отрабатывались шаги этих стран в развитии будущей мирной атомной программы с точки зрения развития ядерных технологий, подготовки кадров, материаловедения, изотопной продукции для промышленных нужд, ядерной медицины… Часть атомных специалистов из этих стран прошли в то время советскую научную и исследовательскую школы.

Сегодня мы по-прежнему тесно взаимодействуем со странами региона. Существенная доля нашего зарубежного портфеля заказов приходится именно на этот регион. Здесь мы реализуем проекты по сооружению АЭС в Египте, Иордании, Турции, Иране. Также нами подписаны межправительственные соглашения о сотрудничестве в области мирного атома с Саудовской Аравией, Алжиром, Тунисом. С ОАЭ мы ведем проекты в области ядерного топливного цикла. По результатам тендера, проведенного в 2011-12 годах, с двумя дочерними предприятиями Росатома – TENEX и Uranium One – были заключены договоры на поставку обогащенной урановой продукции и природного урана соответственно для первой в этой стране АЭС.

- Недавно шли разговоры о планах РФ по осуществлению проекта строительства египетской АЭС Эль-Дабаа и предоставлению крупного кредита под данный проект. Продвигается ли работа по данному вопросу или есть что-то, что тормозит ее начало? Над какими ядерными проектами в области мирного использования чистой энергии сотрудничает Россия со странами ССАГПЗ?

- В ноябре 2015 г. было подписано межправительственное соглашение между Россией и Египтом о сотрудничестве в сооружении и эксплуатации АЭС «Эль Дабаа», в соответствии с которым ведется работа над подписанием контрактов на сооружение четырех блоков общей мощностью 4800 мегаватт.

Рассчитываем, что полный пакет контрактов должен быть подписан в ближайшее время. Работа по реализации проекта идет полным ходом, например, 37 египетских студентов учится в российских вузах по атомным специальностям. Также идет активное взаимодействие регулирующих органов наших стран, что является принципиально важным для успешного строительства и последующей безопасной эксплуатации АЭС «Эль Дабаа».

- Как сильно повлиял отскок цен на нефть на курс российского рубля и дефицит бюджета? Считаете ли Вы, что достижение цен на нефть, при которых балансируется российский бюджет, требует координации со странами ОПЕК, на долю которых приходится значительная доля нефтедобычи?

- Россия привержена созданию внутри страны максимально предсказуемых рыночных условий. Политика плавающего курса позволила нам сгладить часть внешних макроэкономических шоков и создать прочную основу для дальнейшего эконмического роста. В 2017 году мы рассчитываем вернуться к экономическому росту в 1,5%-2%, несмотря на снижение цен практически в два раза по сравнению с 2011-2014 годами.

Конечно, отскок цен в 2016 году привел к некоторому укреплению курса рубля и исполнению бюджета в первые 2 месяца 2017 года с меньшим дефицитом, чем планировалось, – мы закладывали в бюджет цену в $40. Крайне важно понимать, что благодаря своевременным усилиям правительства, выбранной монетарной и фискальной политике нам удалось обеспечить стабильность в экономике и при такой цене на нефть. Таким образом, рост цены не является самоцелью – это рыночный процесс. Но при спекулятивном падении цен мы видим более глубокие фундаментальные риски для мировой энергетики, разбалансировку рынка, это и является тем вызовом, который требует скоординированного ответа ответственных производителей нефти.

- Как Вы видите будущее сотрудничества РФ и Кувейта в нефтяной сфере? Есть ли какие-то определенные проекты, которые изучаются российской и кувейтской стороной?

- В настоящее время российские компании не участвуют в реализации проектов в области разведки и добычи нефти на территории Кувейта.

В то же время ПАО «ЛУКОЙЛ» готово рассмотреть предложения кувейтской стороны по участию в таких проектах. Кроме того,

ПАО «Газпром нефть» заинтересованно в привлечении кувейтских инвестиций в проекты нефтедобычи на территории России. Мы также видим большой нереализованный потенциал для сотрудничества в области нефтесервиса и ВИЭ.

- На какой стадии сейчас находятся совместные проекты по разработке между РФ и странами Каспийского моря? Какие планы в отношении «Северного потока»? Планирует ли Россия его расширять?

- Российской Федерацией совместно с Азербайджаном, Казахстаном, Туркменистаном разрабатывается ряд проектов (в том числе шельфовых, в которых принимают участие компании как прикаспийских государств, так и других зарубежных государств. Наиболее успешным совместным проектом на сегодняшний день является разработка месторождения «Шах-Дениз» (Азербайджан).

Российские компании ПАО «Газпром», ПАО «НК «Роснефть», ПАО «ЛУКОЙЛ» принимают активное участие в разработке проектов «Хвалынское», «Центральная», «Курмангазы» (Казахстан) и в Туркменистане.

Тем не менее, при реализации совместных проектов, мы сталкиваемся с некоторыми сложностями. Например, правовой статус Каспийского моря все еще не определен, отсутствуют общие юридически закрепленные правила по освоению недр и природных ресурсов Каспийского моря. При этом все прикаспийские государства активно ведут работу в этом направлении.

Решение вопросов по статусу Каспийского моря будет способствовать ускорению реализации проектов.

Что касается проекта «Северный поток», то на текущем этапе ведется работа по его расширению. Строительство «Северного потока 2» осуществляется единолично ПАО «Газпром», проект предусматривает строительство двух ниток морского газопровода суммарной производительностью 55 млрд куб. м из России в Германию по дну Балтийского моря. Мы исходим из того, что обе нитки будут введены в эксплуатацию до конца 2019 года. На данном этапе все потенциальные участники проекта подтвердили сохранение заинтересованности в «Северном потоке 2».

Проект будет реализован, основываясь на успешном опыте проекта «Северный поток» как безопасной и надежной инфраструктуры.

- В свете последних открытий значительного количества нефти и газа в Средиземном море российские компании стремятся получить долю в добыче и транспорте УВ в этом регионе. Какие здесь предлагаются проекты? Начали ли российские компании реализацию каких-либо конкретных проектов в акватории Средиземного моря?

- Российские компании постоянно анализируют возможности для экономически обоснованного и целесообразного расширения географии своего присутствия. Это, безусловно, также относится к новым нефтегазовым провинциям. Мы регулярно получаем от наших средиземноморских партнеров информацию о проводимых тендерах на разведку и добычу углеводородов в этом регионе. Наши компании, такие как Роснефть и Лукойл, уже давно присутствуют в средиземноморском сегменте нефтепереработки и имеют хороший рабочий контакт со странами региона.

Одной из последних крупных сделок является приобретение Роснефтью доли в газовом месторождении Зохр, идет анализ перспективы участия в прочих проектах в регионе.

Однако надо понимать, что при принятии решений российские компании всегда, в первую очередь, оценивают экономику проекта.

- В мае 2016 г. Вы объявили о том, что РФ получила официальную просьбу от Сирии участвовать в проектах нефтедобычи и развития инфраструктуры страны. Позволяет ли осуществить указанные проекты сегодняшняя ситуация, связанная с безопасностью в САР? Какие конкретные проекты могут связать Россию и Сирию на данном направлении? Останутся ли данные договоренности в силе в случае, если в руководстве Сирии произойдут изменения?

- Мы на постоянной основе поддерживаем тесный и доверительный диалог с сирийскими партнерами по вопросам возможного участия российских компаний в реализации как новых, так и реконструкции/модернизации действующих нефтегазовых проектов на территории Сирии. В рамках нашей последней встречи с Министром нефти и природных ресурсов Сирии Али Ганемом (8 декабря 2016 г.) мы предметно обсуждали участие ряда крупных российских компаний в проектах разведки и добычи нефти и газа на территории Арабской Республики с акцентом на обеспечение безопасности их деятельности там. Действительно, как Вам известно, в настоящее время военно-политическая ситуация в Сирии остается напряженной. Вместе с тем, Россия продолжает прикладывать усилия для скорейшего политического урегулирования конфликта в Сирии, создания дополнительных возможностей борьбы с находящимися там террористическими группировками. Убежден, что в случае вхождения российских компаний в нефтегазовые проекты на территории Сирии их сотрудникам будет обеспечен должный уровень комфортного пребывания в стране.

Кувейт. Австрия. Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь > minenergo.gov.ru, 26 марта 2017 > № 2128629 Александр Новак

Израиль. Сирия. США. Ближний Восток. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > gazeta.ru, 17 марта 2017 > № 2108719 Моше Яалон

«Нужно смириться с тем, что Сирию не объединить»

Бывший министр обороны Израиля рассказал о Сирии, США и России

Отдел политики

«Газета.Ru» публикует интервью с Моше «Буги» Яалоном, министром обороны Израиля с 2012 по 2016 год. В нем он рассказал о том, кто в последние годы заменил США на Ближнем Востоке и на какие части распадется Сирия. Беседа состоялась в рамках программы Valdai Talks Международного дискуссионного клуба «Валдай».

— При каких условиях сирийский конфликт может расшириться и более прямо включить в себя мировые державы?

— Сейчас мы наблюдаем коллапс искусственных государств. Это результат западного влияния в регионе, особенно после договора Сайкса-Пико и постколониальной эпохи после Второй мировой войны. Тогда западноевропейские лидеры считали, что к ближневосточным государствам можно применить европейскую систему, но они игнорировали реалии.

Западные страны выдавали желаемое за действительное и пытались диктовать Ближнему Востоку, как правильно поступать.

Даже в Европе не было особого успеха: в Югославии был коллапс искусственного государства. Государства Ближнего Востока больше похожи на Югославию, чем на другие европейские страны. И когда тиранические режимы были свергнуты — как в Ираке, Ливии, Сирии, Йемене, — мы увидели внутренние конфликты. В Ливии — племенной, в Ираке — религиозный, в Сирии — между алавитами, курдами и суннитами.

Нужно понять, что Сирию невозможно объединить. Нужно привыкнуть к тому, что мы увидим сирийский «алавистан», «курдистан», «суннистаны». После террористического «Исламского государства» (ИГ, запрещено в России. — «Газета.Ru») будет сирийский «суннистан».

Основная моя мысль относительно сверхдержав касается событий в Сирии. Сирийский конфликт стал результатом решений администрации США.

Уход США из региона, пассивность или низкая активность привели к тому, что вакуум заполнили три радикальных исламистских движения и поверх этого Иран.

Ирану понравились ядерное соглашение, снятие санкций и другие положительные условия сделки. У Ирана — гегемония в Тегеране, Багдаде, Дамаске, Бейруте и Сане, в Йемене. Кроме того, есть претензия расширить это влияние на радикальные шиитские движения.

С другой стороны, есть сунниты, ИГ и «Аль-Каида» (организация запрещена в России. — «Газета.Ru») с их претензией на создание исламского халифата. Они тоже заполнили часть американского вакуума.

«Братья-мусульмане» (радикально-консервативное суннитское движение, особенно сильно в Египте. — «Газета.Ru») в очень интересной ситуации. Турция стала их лидером. С одной стороны, эта страна — член НАТО, с другой — она претендует на гегемонию Османской империи с идеологией «Братьев-мусульман».

Это вызов и для сверхдержав. Или шанс. Встреча между Трампом и Путиным позволит обсудить общие вопросы, а также заполнить ближневосточный вакуум, в котором сегодня три упомянутые политические силы борются за власть, гегемонию и влияние.

Переговоры Трампа и Путина могут дать положительный результат.

В ближайшем будущем не будет стабильности. Но есть вероятность, что между силами в регионе установится баланс, и это приведет к стабилизации.

— Вы были министром обороны Израиля до прошлого года. Многие десятилетия после создания этой страны она была примером, как небольшое государство может выжить в недружелюбной среде. В этом контексте много говорилось о стратегических отношениях Израиля и США. Однако и здесь не обошлось без взлетов и падений. Что вы считаете главной гарантией выживания Израиля в будущем, в меняющейся международной обстановке?

— Главный предмет спора между нами и европейцами — израильско-палестинский конфликт. Увы, налицо коренное непонимание процесса, и это приводит к спорам.

Первое — суть конфликта. Европейцы говорят об израильской оккупации с 1967 года. Но дело в том, что даже умеренные палестинцы не разделяют эту точку зрения. Они говорят об израильской оккупации с 1948 года.

Они не готовы признать право существования еврейского государства в любых границах. Арафат не был готов закончить конфликт по границам 1967 года, та же самая позиция сегодня и у Абу Мазена (он же Махмуд Аббас, глава нынешней Палестинской национальной администрации. — «Газета.Ru»). И я говорю об умеренных палестинских организациях, не о радикалах из ХАМАС. Именно в этом заключается корень конфликта.

Во-вторых, израильско-палестинский конфликт — не главный в регионе, он не порождает региональную нестабильность.

Какая связь между израильско-палестинским конфликтом и сирийской гражданской войной с 500 тыс. погибших и миллионами беженцев? Никакой связи.

Какая связь между израильско-палестинским противостоянием и религиозным конфликтом в Ираке, племенным конфликтом в Ливии, революцией и контрреволюцией в Египте? Нет связи.

В Израиле мы бы хотели закончить конфликт, но это сложный вызов. Такое понимание ситуации очень важно для наших союзников в Европе. Мы должны были понимать вызов идеологии Арафата (Ясир Арафат, председатель Организации освобождения Палестины с 1969 года и до своей кончины в 2004 году). Обученные джихадисты приходят из Сирии и Ирака в Европу как нелегальные иммигранты. Нам нужно сотрудничать с Европой, Израиль не виноват в этом.

Конфликт на Ближнем Востоке касается не только США и России. Европейцы тоже вовлечены. Нам нужно достичь понимания между всеми сторонами, чтобы ситуация стала безопасной.

К счастью, мы достигли взаимопонимания с арабами. Можно сказать, что Израиль и суннитские арабские режимы сегодня в одной лодке — у нас общие враги.

Для арабских суннитов Иран — главный враг. Суннитско-шиитский конфликт, персидско-арабский конфликт, мы в одной лодке. Ливанская «Хезболла» признается террористической организацией со стороны Лиги арабских государств — но не со стороны Евросоюза.

Глобальные джихадисты вроде ИГ и «Аль-Каиды» тоже общие враги для Израиля и арабских держав. Если раньше некоторые арабские режимы использовали их как инструмент против шиитов в Ираке и Сирии, то сегодня они отказались от этой практики.

«Братья-мусульмане» — враги египетских властей. ХАМАС — неофициальный враг для Египта. У короля Иордании тоже внутренние вызовы. Идея неоосманской империи — тоже вызов для арабов-суннитов.

Получается, между Израилем и арабскими странами есть место для сотрудничества.

Говоря же о европейцах, хотелось, чтобы у них было лучшее понимание Ближнего Востока. Это позволит ЕС играть положительную роль в регионе.

— Россия несколько лет назад вернулась на Ближний Восток в качестве активного игрока. У нее хорошие отношения с Израилем и Ираном, которых нельзя назвать друзьями. Что бы вы посоветовали России в этой связи?

— Мы рады, что времена «холодной войны» закончились. Тогда Россия и Израиль были на разных сторонах, и это было совсем не нормально. Мы рады, что у нас сегодня есть дипломатические отношения. Даже когда между двумя странами возникают споры, у нас есть каналы для того, чтобы это обсудить.

Лучший пример — координация военных действий в регионе. После развертывания российских сухопутных и военно-воздушных сил в Сирии мы нашли способ оповещать друг друга о планах.

У Израиля есть собственный интерес. У нас там есть противники, которые пытаются нарушить наш суверенитет, передать оружие нашим врагам в регионе. У России — свои интересы. Мы нашли способ создать «горячую линию» между российским штабом в Сирии и израильским штабом в Тель-Авиве.

На этом канале связи сидят русскоговорящие с обеих сторон, чтобы избежать недопонимания или инцидентов, как с перехватом Турцией российского Су-24 на севере Сирии. Мы нашли способ организовать дискуссию и добиться взаимопонимания, пусть и не в полном объеме, с разными и, возможно, противоречащими интересами.

Израиль. Сирия. США. Ближний Восток. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > gazeta.ru, 17 марта 2017 > № 2108719 Моше Яалон

Россия. СЗФО > Армия, полиция > kremlin.ru, 23 февраля 2017 > № 2084391 Владимир Путин

Встреча с военнослужащими Северного флота.

Владимир Путин встретился с офицерами Северного флота, отличившимися при выполнении служебно-боевых задач в акватории Средиземного моря, у побережья Сирийской Арабской Республики.

В.Путин: Добрый день, уважаемые товарищи!

Прежде всего, разумеется, 23 февраля хочу поздравить вас с праздником, с Днём защитника Отечества. Хочу вас поздравить и поблагодарить за боевую работу, которую вы проделали.

В истории российского Военно-Морского Флота вы открыли ещё одну страницу. И не только потому, что совершили такой дальний поход, успешный поход, сложный, в условиях, прямо скажем, противодействия нашим усилиям по борьбе с международным терроризмом, а не помощи от некоторых наших так называемых партнёров, – вы проделали эту работу достойно, с хорошим качеством.

Многое было сделано впервые. Это и применение современной техники, имею в виду не только МиГ-29 в морском исполнении, но и применение высокоточного оружия. Вы справились со всеми задачами, которые перед вами были поставлены, нанесли существенный, значимый урон международным террористическим группировкам, их базам, складам с оружием, боеприпасами, технике, инфраструктуре. И это, безусловно, способствовало положительным результатам усилий всех стран, которые принимают участие в борьбе с международным терроризмом в данном случае в Сирийской Арабской Республике, и способствовало созданию условий для продолжения мирных переговоров между правительством Сирии и вооружённой оппозицией. Это важно.

Но для нас с вами не менее важно, а может быть, и более, то обстоятельство, что, к сожалению, на территории Сирии скопилось огромное количество боевиков – выходцев из республик бывшего Советского Союза и из самой России. По нашим предварительным данным, счёт идёт на тысячи. По данным Генштаба, по данным наших специальных служб, ФСБ, например, примерно до четырёх тысяч из России и тысяч пять – из республик бывшего Советского Союза.

С учётом того, что у нас безвизовый режим почти между всеми странами бывшего Советского Союза, понимаем, какая огромная опасность таится в этом рассаднике терроризма на территории Сирии для нас, для России. И выполняя боевые задачи вдали от родных рубежей, вы напрямую способствовали обеспечению безопасности Российской Федерации. За это вам действительно ещё раз хочу сказать большое спасибо.

Очень рассчитываю на то, что опыт, приобретённый вами в ходе выполнения этой боевой работы, будет внимательно изучаться и в будущем использоваться и вами, и приходящими затем на вашу смену новыми поколениями российских моряков.

Ещё раз поздравляю вас с праздником и желаю вам всего самого доброго. Спасибо большое.

С.Артамонов: Товарищ Верховный Главнокомандующий Вооружёнными Силами Российской Федерации!

Командир тяжёлого авианесущего крейсера «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов» капитан первого ранга Артамонов.

9 февраля мы закончили наш дальний поход. Сейчас крейсер ошвартован у причала в городе-герое Мурманске. Задачи боевой службы выполнены все, экипаж вернулся в полном составе. Личный состав здоров и готов к решению следующих задач.

Разрешите мне от имени всего нашего многочисленного экипажа поблагодарить Вас за ту высокую оценку, которую Вы поставили за проделанную нами работу. Эта боевая служба займёт особое место в истории Военно-Морского Флота, а может быть, и Вооружённых Сил Российской Федерации, наверное, по праву, ведь именно в этом дальнем походе впервые наши новые самолёты МиГ–29 были применены в боевой обстановке, применены с задачами нанесения ударов по наземным объектам.

В этом походе мы испытали новейший палубный вертолёт Ка–52, который тоже оправдал возложенное на него доверие, особенно в вопросах обороны корабля, в решении обеспечивающих задач на главном направлении, и мы ждём принятия этого вертолёта на вооружение. Но самое главное, что в этом походе наряду с ветеранами палубной авиации, которые не один десяток лет решают задачи с авианосца, выполняли боевые вылеты молодые подготовленные лётчики, за которыми будущее морской авиации.

Корабль на месте, готов получать следующие задачи. И разрешите заверить, что в дальнейшем экипаж будет верен своему воинскому долгу и традициям Военно-Морского Флота.

В.Путин: Спасибо, Сергей Григорьевич.

К.Ревякин: Товарищ Верховный Главнокомандующий Вооружёнными Силами Российской Федерации!

Командир авиационной эскадрильи 100–го отдельного корабельного истребительного авиационного полка капитан Ревякин.

Личный состав корабельной авиации Военно-Морского Флота понимает, какое высокое доверие нам оказала Родина. Рассчитываем, что мы достойно справились с поставленными задачами.

Мне была предоставлена честь в числе первых приступить к освоению нового самолёта МиГ–29К. За время боевого похода я выполнил 17 вылетов с тяжёлого несущего крейсера. Всё это результат коллективного труда работников промышленности, лётчиков-испытателей и моих боевых товарищей.

Самолёт МиГ–29К оборудован современным прицельно-навигационным комплексом, который значительно разгружает лётчика при выполнении полёта, тем самым даёт ему время на оценку обстановки, принятие решения и более эффективное выполнение поставленной задачи.

В августе 2016 года я выполнил свой первый тренировочный зацеп. По эмоциям и чувствам это можно сравнить с первым самостоятельным тренировочным полётом в жизни лётчика. Я очень рад и благодарен, что мне в жизни выпал шанс второй раз испытать подобные чувства.

Современный многофункциональный самолёт МиГ–29К, а также модернизированный самолёт Су–33 показали свою высокую боевую эффективность и востребованность в военной операции в Сирии против мирового терроризма. Простота в эксплуатации, надёжность, а также точность боевого применения демонстрируют, что наш современный оборонно-промышленный комплекс отлично развит и производит лучшую военную технику.

Я горжусь нашей Родиной, нашими Вооружёнными Силами и Андреевским флагом. Хочу заверить Вас, товарищ Верховный Главнокомандующий, что лётчики палубной авиации способны защищать национальные интересы России и решить любые поставленные Вами задачи.

В.Путин: Спасибо.

Кирилл Евгеньевич, действительно версия МиГ–29К с техникой прицеливания эффективнее работает, чем на других машинах?

К.Ревякин: Во-первых, не только эффективнее работает, а лётчик изначально уже может спланировать свои действия, потому что на индикаторах вводится тактическая обстановка. Он может найти варианты, каким образом, каким тактическим способом атаковать тот или иной объект. Соответственно, можем работать уже группой, выбирать различные варианты.

В.Путин: Ладно, спасибо.

Товарищи, какие есть вопросы? Пожалуйста.

А.Салошин: Товарищ Верховный Главнокомандующий!

Начальник походного штаба корабельной несущей группы капитан первого ранга Салошин.

За 117 суток похода корабли прошли более 17 тысяч миль. Задачи решались в различных условиях обстановки, в том числе в штормовом море. Техника, личный состав проявили себя отлично, подтвердили свою надёжность. Рядом с нами решали задачи корабли НАТО постоянно на переходе из Средиземного моря в назначенный район и обратно. Рядом с нами находилось около восьми кораблей, и действия их носили далеко не дружественный характер.

В любом случае война когда-либо заканчивается. Разные страны видят будущее Сирии по-своему. Не секрет ни для кого, что некоторые из этих стран видят Сирию разделённой на части. Скажите, какова позиция руководства страны по данному вопросу?

В.Путин: Я уже много раз говорил на эту тему публично. Мы исходим прежде всего из того, что Сирия должна сохранить свою территориальную целостность. Хотя Вы правы, мы видим, что так думают не все. Особенно меня беспокоит – мы это видим – конфессиональное размежевание, то есть представители одной конфессиональной группы переезжают и концентрируются в одних регионах страны, представители другой конфессиональной группы переезжают и концентрируются в другой части страны. И это, конечно, прообраз возможных негативных последствий для страны.

Мы знаем Сирию как многонациональное и многоконфессиональное государство, светское государство. Оно таким было очень долго, и это было гарантией территориальной целостности этой страны. Мы будем исходить из этих задач, но в конечном итоге дело, конечно, за самими сирийцами. Нужно сделать всё, чтобы при решении ключевого вопроса сохранения территориальной целостности страны не было никакого вмешательства извне.

А наша задача, как вы знаете, – вы выполняли именно эту работу, – борьба именно с террористическими группировками. И как результат, в том числе вашей работы, я думаю, мы можем об этом сказать смело, – это первые успешные переговоры в столице Казахстана, Астане, между представителями вооружённой оппозиции и правительством Сирии с участием России, Ирана, Турции и Иордании. Я очень надеюсь, что этот политический процесс, по сути, впервые поставленный на практическую, твёрдую почву, будет развиваться и в продолжающихся сегодня переговорах в Женеве.

Ситуация там сложная. Но чем быстрее страна перейдёт именно к политическому урегулированию, тем больше будет шансов у мирового сообщества и у нас с вами покончить с террористической заразой на территории Сирии, в чём мы кровно заинтересованы. Но мы не будем, не должны, не ставим перед собой задачу вмешиваться во внутренние дела самой Сирии. Наша задача только стабилизировать легитимную власть и нанести решающие удары по международному терроризму. Вот из этого будем исходить. Так и будем формулировать наши цели.

С.Шойгу: Владимир Владимирович, хотели вручить Вам большую фотографию и просить Вас сделать коллективный снимок.

В.Путин: Да, это мы сейчас сделаем. И снимок сделаем коллективный, и фотографию с удовольствием получу.

В.Соколов: Товарищ Верховный Главнокомандующий, разрешите?

В.Путин: Да.

В.Соколов: Старший на походе корабельной несущей группы вице-адмирал Соколов.

Мы, товарищ Верховный Главнокомандующий, только сейчас, после проведённого разбора выполнения поставленных задач в штабе Северного флота, в главном командовании Военно-Морского Флота, сейчас на встрече с Вами осознаём, какое большое дело мы сделали и значение этого похода корабельной несущей группы.

Мы многим, в том числе в нашей стране, открыли глаза на истинную державную мощь нашего Отечества, на способность корабельных сил морской авиации Военно-Морского Флота выполнять боевые задачи.

Безусловно, главными задачами корабельной несущей группы были ударные задачи по поражению вооружённых группировок международных террористических организаций на территории Сирийской Арабской Республики, но корабельная несущая группа решала очень широкий круг задач. Достаточно сказать, что корабельная истребительная авиация, кроме нанесения поражения наземным объектам на территории Сирии, выполняла вылеты на противовоздушную оборону, истребительное авиационное прикрытие корабельных сил ударной и специальной авиации. Здесь во встрече участвуют в том числе и вертолётчики корабельной авиации, которые только у побережья Сирийской Арабской Республики выполнили более 750 вылетов на различные задачи: это и поисково-спасательное обеспечение боевых вылетов наших самолётов, на ведение воздушной разведки, на выполнение задач противолодочной и противоподводной диверсионной обороны, на воздушные перевозки и их боевое сопровождение.

В ходе выполнения задач у побережья Сирии трансформировались способы и приёмы. Многие из них выполнялись впервые, в том числе по приёму грузов на корабли, погрузки авиационных средств поражения. Достаточно сказать, что только жидких грузов наша корабельная группировка приняла более 50 тысяч тонн в море.

По своему составу корабельная несущая группировка в этом походе была самой мощной и сбалансированной за всю историю. Уже в центральной части Средиземного моря она была усилена кораблями Черноморского флота, выполняла задачи при поддержке частей других видов и объединений Вооружённых Сил Российской Федерации в тесном взаимодействии с ВКС в Сирии.

Безусловно, опыт, приобретённый в походе, будет учтён при подготовке органов военного управления, в ходе мероприятий оперативной и боевой подготовки, при подготовке кадров.

Разрешите от моряков-североморцев заверить Вас, что все задачи, которые перед нами будут поставлены, будут выполнены. Военные моряки будут гордо демонстрировать военно-морской флаг России во всех районах Мирового океана.

Пользуясь случаем, товарищ Верховный Главнокомандующий, разрешите от всех военнослужащих Вооружённых Сил Российской Федерации Вас как главного защитника Отечества поздравить с нашим профессиональным праздником. И прошу принять на память о сегодняшнем дне и выполнении наших задач фотографию с изображением тяжёлого авианесущего крейсера «Адмирал флота Советского Союза Кузнецов» в Средиземном море.

В.Путин: Спасибо.

В завершение вот что я хочу сказать.

Мне особенно приятно вас видеть, то есть всегда приятно видеть военных моряков, но вас особенно приятно. Почему? Потому что я по должности должен контролировать и развитие Вооружённых Сил, и будущее, и сегодняшний день, это само собой разумеется. Министр и начальник Генштаба знают, что инициатива вашего похода и подготовка к походу – это моя личная инициатива. Я хочу поблагодарить Министра обороны и начальника Генштаба, представителей промышленности, которые, получив это указание год назад, в короткие сроки подготовили технику, материальную часть, вас подготовили, а вы в свою очередь подготовили ваших подчинённых и блестяще справились с поставленными задачами.

Когда я формулировал эту задачу Министру, НГШ, исходил из нескольких соображений. Во–первых, с 1991 года авианесущий крейсер находится в составе Вооружённых Сил, выполняет всё время скорее всего учебные, демонстративные задания, поэтому была поставлена задача перед промышленностью подготовить его должным образом и создать соответствующее авиационное крыло. Вот и МиГ–29 появился в окончательном варианте.

Сейчас вы говорили о сложностях, с которыми сталкивались в ходе выполнения боевой задачи. Я так и думал, что эти сложности будут и вам нужно будет их преодолевать. Вы это всё сделали.

Задача была непростая и комплексная. Очень приятно, что вы справились со всеми её составляющими, и это, безусловно, хороший шаг в развитии российского военного флота во всех его компонентах.

Я ещё раз поздравляю вас с праздником и хочу поблагодарить весь командный личный состав группировки за блестящее выполнение поставленной перед вами задачи.

Успехов вам! С праздником!

Россия. СЗФО > Армия, полиция > kremlin.ru, 23 февраля 2017 > № 2084391 Владимир Путин

Россия. Монголия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 13 февраля 2017 > № 2078091 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром внешних сношений Монголии Ц.Мунх-Оргилом, Москва, 13 февраля 2017 года

Уважаемые дамы и господа,

Мы провели переговоры с моим монгольским коллегой Министром внешних сношений Монголии Ц.Мунх-Оргилом, которые были доверительными и содержательными. Во всей полноте подтвердилась хорошо известная истина, что мы ценим наши отношения дружбы и добрососедства.

В прошлом году в наших странах отметили 95-летие установления дипломатических связей. Была подготовлена и реализована насыщенная программа мероприятий, которые подтвердили чувства взаимной дружбы и симпатии, традиционно связывающие наши народы.

У нас интенсифицировался политический диалог, в том числе на высшем и высоком уровнях. Расширяются межпарламентские контакты, работа по линии внешнеполитических и других ведомств. Стимул развитию и взаимодействию по всем этим направлениям был придан подписанной в апреле прошлого года Среднесрочной программой развития стратегического партнерства, которая была разработана по поручению президентов Российской Федерации и Монголии. Мы подробно рассмотрели ход выполнения этого важнейшего документа.

Отметили, что российско-монгольская Межправительственная комиссия по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству, которая провела двадцатое заседание в декабре прошлого года в Улан-Баторе, намечает дополнительные меры, призванные более полно задействовать потенциал углубления нашей кооперации в сфере транспортной инфраструктуры, энергетики и других областях.

Мы видим хорошую перспективу в начавшемся диалоге между Евразийским экономическим союзом (ЕАЭС) и Монголией. В начале февраля в Улан-Баторе состоялось второе заседание Рабочей группы Евразийской экономической комиссии (ЕЭК) и Правительства Монголии, в ходе которого договорились о конкретных шагах по расширению межрегиональных и приграничных связей, наращиванию обменов между деловыми кругами. Монгольская сторона подтвердила заинтересованность в разработке с ЕАЭС cоглашения о свободной торговле и создании в этих целях совместной исследовательской группы. Со стороны России и других членов ЕАЭС и ЕЭК этот интерес встречен позитивно.

Обменялись мнениями по вопросам обеспечения экологической безопасности озера Байкал – объекта всемирного наследия ЮНЕСКО. Российская сторона понимает заинтересованность наших монгольских друзей в повышении энергообеспечения своей страны с учетом потребностей развития экономики. Мы подтвердили, что созданная по взаимной договоренности рабочая группа, которая должна в самое ближайшее время провести свое заседание, рассмотрит различные варианты удовлетворения потребностей Монголии при снижении любых рисков для равновесия байкальской экологической системы с учетом всех необходимых оценок воздействия на окружающую среду.

Мы подходим с совпадающих или близких позиций к ключевым региональным и глобальным проблемам. Рассмотрели взаимодействие в рамках ООН, ОБСЕ, по линии других многосторонних форумов, в том числе в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Договорились провести в этом квартале специальные консультации по вопросам внешнеполитического планирования. Считаю это очень полезной договоренностью.

Обсудили также вопрос участия Монголии в ШОС, пока в качестве наблюдателя, но мы надеемся, что этот статус будет повышен. В любом случае, уже сейчас наши монгольские друзья без каких-либо ограничений могут сотрудничать в реализации проектов и программ ШОС в сферах безопасности, энергетики, транспорта, сельского хозяйства и Региональной антитеррористической структуры.

Мы очень удовлетворены состоявшимися переговорами, которые четко подтвердили настрой на дальнейшее углубление российско-монгольских связей по всему спектру направлений.

Вопрос: Примет ли участие сирийская вооруженная оппозиция во встрече в Астане 15-16 февраля?

С.В.Лавров: Встреча в Астане 15-16 февраля планируется в том же формате, в котором созывалась первая такая встреча 23-24 января, а именно три страны-гаранта (Россия, Турция, Иран), представители Правительства САР и вооруженных формирований оппозиции из числа тех, кто вместе с Дамаском подписал 29 декабря соглашение о прекращении огня и о совместной борьбе с ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусрой» и аффилированными с ними террористическими группировками. Кроме того, был приглашен специальный посланник Генерального секретаря ООН по Сирии С.де Мистура с учетом его роли посредника. Также в качестве наблюдателей были приглашены наши американские коллеги, которые были представлены в Астане на уровне Посла.

На раунд 15-16 февраля было согласовано пригласить участников в таком же составе.

Сейчас завершаются подготовительные работы, уточняются списки делегаций и другие организационные моменты, связанные с проведением второго раунда. Между этими раундами состоялась еще одна встреча в Астане, в которой участвовали только страны-гаранты – Россия, Турция и Иран. Это было связано с необходимостью окончательно согласовать все детали механизма по контролю за договоренностью о прекращении огня. Такой механизм, как Вы помните, был создан Москвой, Тегераном и Анкарой на первой астанинской встрече. При создании этого механизма его активно приветствовали за рубежом, в том числе в рамках ООН, с которой мы тесно сотрудничаем.

Мы исходим из необходимости продолжить использовать площадку Астаны как для мониторинга выполнения сторонами своих обязательств по неприменению силы, так и для продвижения и стимулирования процесса политических реформ. Мы считаем принципиально важным участие в политическом процессе представителей вооруженной оппозиции, голос которых должен быть услышан в ходе такого диалога.

Вопрос: Продолжается наступление на позиции боевиков ИГИЛ в сирийском г.Эль-Баб. В операции участвуют разные силы: турецкие военные, Сирийская свободная армия (ССА), правительственные войска, курды. Эксперты все чаще говорят о возможности прямого столкновения этих сил между собой. Существует ли четкая координация, разграничение или договоренность о том, кто будет контролировать город? Как Москва относится к заявлениям Президента Турции Р.Т.Эрдогана о том, что следующими целями турецких военных в Сирии являются города Ракка и Манбидж, а также о намерении создать зону безопасности в этом районе? Могли бы Вы также прокомментировать статус Иордании на предстоящих в Астане переговорах?

С.В.Лавров: Была согласована договоренность о том, что критериями для подключения к «астанинской площадке» являются, во-первых, либо прямое участие в боевых действиях (это касается Правительства и вооруженных групп оппозиции, которые подписали соответствующее соглашение), либо участие стран, которые гарантируют данные договоренности о прекращении огня и влияют на сирийских участников этих договоренностей. Россия и Иран влияют на Правительство, Турция – на оппозицию. Поскольку уже в феврале к документам о прекращении огня от 29 декабря присоединились несколько отрядов т.н. «Армии ислама» (вооруженной группы оппозиции, действующей на юге Сирии, на которую имеет влияние Иордания), то был приглашен и иорданский представитель, который на первой астанинской встрече принял участие в обсуждении отдельных аспектов, связанных именно с ролью Иордании. Так что иорданские представители были бы вполне уместны и на предстоящей встрече в Астане. Детали сейчас досогласовываются.

Что касается вопросов, которыми занимаются руководители генеральных штабов различных стран, то отвечу, что, прежде всего, в порядке главного и безусловного приоритета речь в Сирии идет о подавлении очага терроризма. Это объединяет всех, кто так или иначе вовлечен в урегулирование сирийской ситуации. По крайней мере, заявления на этот счет сделаны всеми участниками из числа «внешних игроков».

Именно задача борьбы с терроризмом была главным поводом, в соответствии с которым руководство Сирии обратилось к Российской Федерации с просьбой оказать помощь в подавлении террористической угрозы. Именно на этой основе, прежде всего, наши ВКС помогают сирийским вооруженным силам в антитеррористической борьбе. Именно на основе антитеррористических приоритетов мы договорились с нашими турецкими и иранскими коллегами о содействии достижению договоренности между Правительством и вооруженной оппозицией о прекращении огня и объединении усилий против ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусры». Именно с позиций активизации и повышения эффективности антитеррористической борьбы мы договаривались еще с администрацией Б.Обамы. К сожалению, она оказалась не в состоянии в последний момент выполнить достигнутые договоренности. Именно с позиций антитеррора мы рассчитываем установить тесное и гораздо более эффективное взаимодействие по Сирии с Администрацией Д.Трампа, учитывая однозначные подходы Президента США к терроризму как к абсолютному злу. Именно этот критерий, этот стержень нас всех объединяет.

Разумеется, когда столько участников так или иначе вовлечено в процессы, происходящие в Сирии, пусть даже и объединенных одной целью борьбы с терроризмом, и находятся на одном «поле боя» (сами сирийские стороны - правительство и многочисленная оппозиция, ВКС России, «Хезболла», которая поддерживается нашими иранскими соседями, коалиция, возглавляемая США), то требуется четкая координация действий. Собственно говоря, мы этим и занимаемся. Конечно же, учитываем, что в такой координации важно в полной мере обеспечивать учет сирийского Правительства, сирийских вооруженных сил, поскольку все без исключения внешние игроки, которых я перечислил, публично, многократно и громогласно подтверждают уважение суверенитета, территориальной целостности Сирии, что, собственно, отражено во всех резолюциях СБ ООН, которые были приняты в связи с сирийским кризисом.

Мы исходим из того, что те, кто сейчас непосредственно вовлечены в эти процессы в практическом плане «на земле», должны заниматься координацией своих действий именно исходя из обозначенных мной принципов. Это относится к операции в Эль-Бабе, к тому, что будет дальше с Манбиджем, Раккой и т.д. По понятным причинам, я не буду вовлекаться в детали этих процессов, но о тех принципах, которые лежат в основе нашей работы, я сейчас упомянул.

Россия. Монголия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 13 февраля 2017 > № 2078091 Сергей Лавров

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 12 февраля 2017 > № 2078101 Сергей Лавров

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова для программы И.А.Зейналовой «Итоги недели» на телеканале «НТВ», Москва, 12 февраля 2017 года

Вопрос: Вдруг оказалось, что дипломатический работник – это не просто тяжелая и сложная, но даже опасная профессия. Посмотрим на прошлый год: убийство Посла России в Турции А.Г.Карлова, высылка наших дипломатов из Америки. Годом раньше произошли обстрелы наших посольств, нападения на дипломатов. Насколько сейчас, на Ваш взгляд, накаленная международная обстановка делает эту профессию просто опасной? Нет ли аналогий с «красными дипкурьерами», о которых вспоминали в советское время?

С.В.Лавров: Я как раз тоже хотел вспомнить о дипкурьерах, потому что профессия дипломата, на мой взгляд, всегда была не очень спокойной, очень ответственной и сложной, в т.ч. потому что приходится работать в странах с напряженной политической обстановкой, где происходят военные перевороты, меняется власть неконституционным путем, происходят столкновения, не говоря уже о том, что большинство стран мира отличаются по климатическим условиям от Российской Федерации. Это никогда не помогает нормальному функционированию организма.

Бывают периоды, когда некоторые из наших партнеров, закусив удила, решают почему-то нас наказывать, как было с теми 35 дипломатами, которых выслал Президент США Б.Обама, срывая на нас за что-то обиду, наверное, за поражение кандидата от демократической партии, которое даже нельзя представить себе. Подходы к нашим дипломатам с предложениями завербовать их и перейти на отношения сотрудничества не прекращаются. Они не прекращались даже в лучшие времена, в т.ч. в США и европейских странах. Очень часто это делается бесцеремонно, в присутствии членов семьи. К этому, конечно, необходимо относиться как к неприемлемым методам.

Вопрос: Думала, что это осталось в 80-х. Сейчас же есть уже электронная разведка.

С.В.Лавров: Нет, в прошлом году еще при администрации Президента США Б.Обамы было несколько таких подходов. Каждый раз мы обращаем на это внимание. Взамен они жалуются, что здесь обижают их дипломатов. Но то, как здесь работают американские дипломаты – это отдельная тема. У них здесь гораздо более комфортный режим для деятельности, нежели, чем тот режим, который они создали в последние пару лет вокруг нашего посольства и наших консульских учреждений в США.

Вы упомянули о трагической смерти Посла России в Турции А.Г.Карлова. Безопасность у нас сейчас становится приоритетом номер один. После трагедии в Анкаре мы доложили по поручению Президента Российской Федерации В.В.Путина дополнительные предложения о том, как повысить защищенность наших загранучреждений, дипломатов, других сотрудников посольств и генеральных консульств. Предложения были одобрены, сейчас они претворяются в жизнь. Всегда эта работа разбивается на несколько направлений: физическая защищенность, техническая защищенность и работа со страной пребывания. Главная ответственность за безопасность всех дипломатов из всех стран несет страна, в которой они работают. Это было установлено Венскими конвенциями 1961 и 1963 гг. Таким образом документы возлагают главную ответственность на страну пребывания. Всегда, когда возникают какие-то проблемы или опасения, что могут возникнуть проблемы с безопасностью, наши послы незамедлительно обращаются к соответствующим структурам страны, в которой они работают. Физическая безопасность – это, прежде всего, надежное ограждение, способы перекрыть нежелательных визитеров на входе в загранучреждение, это служба дежурных комендантов, которые традиционно обеспечивают наблюдение через камеры наружного наблюдения за тем, что происходит вокруг наших посольств и генеральных консульств. Мы уже давно, задолго до нынешних событий, взяли курс на то, чтобы служба дежурных комендантов в основном укомплектовывалась нашими пограничниками. Мы очень тесно сотрудничаем с Пограничной службой ФСБ России. Мы довольны тем, как они реагируют на наши просьбы. Доля пограничников в службе комендантов постоянно увеличивается. Конечно, мы делаем это, прежде всего, в странах со сложной обстановкой. В ряде государств, где продолжаются внутренние вооруженные конфликты, мы используем подразделения специального назначения. Сейчас такие подразделения есть в 12 странах. По мере анализа ситуации мы будем вместе с нашими коллегами из спецслужб смотреть на необходимость пополнить этот список. Желательно, конечно, чтобы он не расширялся, но не все от нас зависит.

В ряде случаев используем частные охранные предприятия стран пребывания, в основном, чтобы они по внешнему периметру смотрели за порядком. Иногда на разовой основе они могут привлекаться для сопровождения сотрудников посольства на те или иные мероприятия, если на то есть основания.

Всех случаев, к сожалению, не предусмотришь. Жизнь гораздо сложнее, чем любые схемы. Мы принимаем все меры, необходимость которых мы видим.

Вопрос: Киевские власти хотят отнять у Посольства некоторые участки, которые межгосударственным договором были закреплены в аренду за российским Посольством. Это такая проекция политики Украины по отношению к России — все отражается на дипломатах. На Ваш взгляд, резкое обострение в Донбассе, тон дискуссий в самом Киеве идут на разрушение Минских договоренностей? Этот механизм уже не работает?

С.В.Лавров: Трудно найти другое объяснение тому, что они делают. Несмотря на объявленную несколько дней назад договоренность о прекращении огня, об отводе тяжелых вооружений в те места, где они должны находиться в соответствии с Минскими договоренностями, ежедневно поступают сообщения об абсолютно обратном: о том, что украинская сторона, вооруженные силы Украины (ВСУ) наращивают свои подразделения и тяжелые вооружения непосредственно около линии соприкосновения и в населенных пунктах в грубое нарушение всего того, о чем договаривались и под чем подписался Президент Украины П.А.Порошенко и его представители. Когда им задают эти вопросы, а задают их уже и западные представители, они отвечают, что это на случай, если ополчение начнет провокации, как это де бывало уже не раз. Но все понимают и все знают, что нынешнее критическое состояние однозначно спровоцировано теми, кто находится по западную сторону от линии соприкосновения. Я специально говорю про «западную сторону», а не про ВСУ, потому что там есть еще и добровольческие батальоны «Азов», «Донбасс», которые ни в грош не ставят командование ВСУ и считают, что они будут делать то, что им заблагорассудится, а заблагорассудиться им может очень многое. В частности, они решили перекрыть железнодорожное сообщение, которое худо-бедно функционировало и обеспечивало какую-никакую экономическую и транспортную связь между Донбассом и остальной Украиной. Они прекратили поставки угля, потому что те же самые «молодчики» не хотят пропускать эшелоны с углем. Сейчас объявили, что они будут закупать уголь в США, так же, как раньше собирались закупать его в ЮАР, лишь бы не брать в Донбассе. Что еще тут можно сказать? Потом, правда, экономическое чутье возобладало, ведь это в два-три раза дороже. Но сейчас, видите, опять хотят искать счастье за океаном.

Мне трудно объяснить как-то дополнительно то, что происходит, по сравнению с тем, что сказал Президент России В.В.Путин на пресс-конференции в Будапеште. Они опять хотят «выклянчить» деньги, ссылаясь на то, как их обижают, с той же ссылкой хотят привлечь к себе внимание, чтобы о них не забывали. Хотят загладить вину перед нынешней администрацией США, учитывая то, как они публично и открыто работали против Президента США Д.Трампа в ходе предвыборной кампании.

Президент России В.В.Путин 7 февраля говорил с Канцлером ФРГ А.Меркель. В этой беседе Канцлер не отрицала то, что нужно воздействовать в том числе и на Киев, хотя, конечно, повторила свою обычную позицию с призывом России повлиять на ополченцев. Президент России В.В.Путин объяснил ей последовательность событий. Не хочу раскрывать детали беседы, но Канцлер не спорила с тем, как мы оценили ситуацию. После этого мне сразу позвонил мой новый германский коллега З.Габриэль, и мы продолжили разговор, учитывая, что Президент России и Канцлер ФРГ договорились активизировать усилия в рамках «нормандского» формата. Мы к этому готовы, но, прежде всего, нужно конечно обеспечить безопасность «на земле». Это, кстати, то, к чему всегда апеллировал Президент Украины П.А.Порошенко, отказываясь ускорять политические реформы, призывая сначала обеспечить полную безопасность. Как только выяснилось, что безопасность можно обеспечить, если соблюдать то, о чем договорились, он понял, что от него теперь будут требовать политических реформ: закон об амнистии, закон об особом статусе Донбасса, закон о закреплении этого статуса в конституции и проведения выборов, и все это по согласованию с Донецком и Луганском. Как только П.А.Порошенко это понял, он сообразил, что его политические дни будут сочтены, если он внесет такие предложения в Верховную Раду. Тут, наверное, ему и пришло в голову, что было бы неплохо закрыть глаза на то, что будут делать добровольческие батальоны, а, может, и подсказать им, что нужно начать постреливать, свалив все, как всегда, на ополченцев и Россию, и надеяться на то, что Запад опять начнет взывать к российскому руководству.

Единственный плюс, который я вижу в этой ситуации, а он достается очень тяжелой кровью и многомесячными, даже многолетними экспериментами, это то, что на Западе все-таки начинают понимать, чего стоит украинская власть и чего стоят ее уверения в том, что она хочет выполнять Минские договоренности.

При этом, не видим альтернативы минскому «Комплексу мер». Наши западные коллеги – европейцы и, надеюсь, американцы это подтверждают. Говорю «надеюсь», потому что пока американская команда, которая будет заниматься Украиной, не сформирована. В ближайшее время у меня наверняка состоится контакт с новым Государственным секретарем США Р.Тиллерсоном, и мы, конечно, обсудим эти и другие крупные вопросы международной повестки дня, так же, как и вопросы наших двусторонних отношений. Надеюсь, что пока не очень уверенные ростки понимания того, что на самом деле происходит на Востоке Украины, будут укрепляться.

Вопрос: Вашего нового коллеги из США Р.Тиллерсона пока совершенно не видно, у них все делает Д.Трамп. Он ссорится, мирится, вешает трубки, объявляет президентам, что они могут не приезжать, если не хотят. На Ваш взгляд, насколько в принципе теперь Госдепартамент, Госсекретарь – это люди, которые будут что-то делать? У них же есть президент, у которого есть «Твиттер».

С.В.Лавров: У нас в Министерстве иностранных дел тоже у многих есть «Твиттер». «Твиттер» как инструмент важен в современном мире, но он не заменит работы коллектива. Я убежден, что в США это прекрасно понимают.

Р.Тиллерсон был назначен пару недель назад. Мы в контакте с теми, кто сейчас в Госдепартаменте поддерживает рабочий ритм. Но ключевые заместители Р.Тиллерсона пока не назначены, и ключевые направления внешней политики так же пока не обозначены.

Вопрос: С кем же Вам тогда обсуждать Украину, Донецк, Сирию?

С.В.Лавров: Их скоро назначат. Как я понимаю, этот процесс занимает некоторое время, потому что вся «обамовская» плеяда во главе Госдепартамента США покинула это заведение, как они сообщили, по своей инициативе. Видимо, это было сделано в предупредительном плане, потому что иначе их все равно бы попросили покинуть помещение. Сейчас там остались карьерные дипломаты на рабочем уровне, но начальников на каждом направлении пока нет. Р.Тиллерсон в силу того, что он пока новый человек на этом поприще, погружается в детали проблем, с которыми предстоит работать. Я убежден, что этот процесс завершится достаточно быстро.

Вопрос: Я не знаю, как это делается у министров иностранных дел, но можете ли Вы просто позвонить, скажем, Министру иностранных дел Украины и сказать, что его аргументы не работают, разворот над Германией тоже не очень сработал, и уже все понятно. Может, хватит? Пока в Америке формируется команда Госдепа, давайте договоримся, что хватит убивать. Хештег этой недели #хватитубивать. Задаете ли Вы просто прямые вопросы, чтобы получить прямые ответы, например, зачем они это делают, ведь Минским договоренностям и двух лет нет еще?

С.В.Лавров: Мы разговаривали с Министром иностранных дел Украины П.А.Климкиным, когда встречались в «нормандском формате». Помимо четырехстороннего формата всегда есть возможность поговорить с кем-то из участников этих встреч вдвоем. Мы с ним обсуждали этот вопрос. Мы оба исходим из того, что нам нужно преодолеть все эти проблемы. Звонить и взывать к совести – это тратить время. То, что украинцы, включая П.А.Климкина, каждый день публично излагают, говорит о том, что они хотят загнать себя в русофбский угол, откуда невозможно будет выбраться. Они продолжают валить «на голубом глазу» все на нас, на Донбасс, даже вопреки докладам СММ ОБСЕ, которая всегда старалась быть нейтральной. Если СММ ОБСЕ фиксирует обстрелы и отмечает в своих докладах направления, откуда эти обстрелы происходят, но не говорит прямо, что обстрел начался со стороны ВСУ, то даже такая «нейтральность» однозначно свидетельствует о том, что Миссия понимает, что больше невозможно «выгораживать» армию Украины и эти батальоны.

Я не ухожу от общения с П.А.Климкиным, но такие воззвания к совести, по-моему, просто бессмысленны, потому что украинцы на публичном фронте уже так себя заангажировали, что едва ли смогут «отрулить» назад без сильнейшего нажима со стороны западных спонсоров.

Вопрос: Это удивительно, потому что в принципе, у них разрушается страна. Пике и точка невозврата либо вот-вот будет, либо уже пройдена. Чем они мотивируют в разговорах с Вами эту невероятно странную нынешнюю позицию? Ведь уже все очевидно.

С.В.Лавров: Они ничем ее не мотивируют. Когда представляется возможность поговорить об отношениях в целом, о судьбах Украины, они начинают прятаться за лозунг о том, что все беды в России и ее попытках подрывать украинский суверенитет. Хотя задуматься надо, конечно, о судьбе всей страны, а не только говорить о том, что на Востоке у них «агрессор», поэтому больше ничего не нужно делать, пока они не закончат бороться с «агрессией». Я сейчас не помню точную цифру, но не меньше одной трети областей Украины официально обратились в Киев с предложением, требованием перейти на договорные отношения между областями и центральным правительством. Такие тенденции есть в Одесской и Закарпатской областях, так что это не только Восток и Юг, это еще и Запад страны.

Мы недавно были в Будапеште в составе делегации Президента России В.В.Путина. Наши венгерские коллеги выражали серьезную озабоченность положением венгерского меньшинства в Закарпатье. Они говорили о том, что это меньшинство по сути дела выживает исключительно благодаря гуманитарной помощи со стороны Венгрии. Было подчеркнуто, что все это делается транспарентно для украинского правительства. Но все обращения Будапешта к Киеву что-то сделать по линии украинского правительства для своих граждан венгерского происхождения до сих пор не возымели никакого эффекта.

Безусловно, надо думать о децентрализации. Напомню, что в апреле 2014 г. (об этом часто забывают), сразу после того, как прошла первая волна возмущения переворотом, когда Запад стал выгораживать тех, кто этот переворот организовал, прошла первая встреча России, США, ЕС и Украины, в ходе которой попытались нащупать формат дальнейших усилий по урегулированию ситуации. Для нынешнего периода это необычный формат, но тогда именно в таком составе собрались руководители внешнеполитических служб: Дж.Керри, К.Эштон (она тогда была Высоким представителем ЕС по иностранным делам и политике безопасности) и и.о.министра иностранных дел Украины А.Б.Дещица, который был затем отправлен послом в Польшу. В то время он был самостийно и в нарушение конституции уполномочен сформировавшейся в Киеве властью. Тогда после многочасовых переговоров было принято заявление, в котором украинская сторона обязалась, а все остальные приветствовали это обязательство, незамедлительно начать процесс децентрализации с участием всех регионов Украины. Это было зафиксировано на бумаге при участии США, ЕС, России и Украины. Тогда они понимали, что страну нужно держать в целостности, а для этого необходимо делегировать полномочия. Потом, наверное, решили, что раз Запад стал поддерживать Украину, подкидывать им деньги, наверное, «прокатит» и без всякой децентрализации. Я уверен, что без такого, извините за грубое слово, «втыка» со стороны наших западных партнеров больше ничего сделать невозможно.

Мы знаем и понимаем, что Европа так себя спозиционировала в поддержку Украины, что сейчас им публично сложно выступать против Президента страны П.А.Порошенко. Но мы будем готовы принять и такой результат, который будет достигнут не публичным, а конфиденциальным воздействием. Главное, чтобы прекратилось нарушение Минских договоренностей, чтобы они были полностью выполнены, включая их политическую часть.

Вопрос: Кстати, по поводу конфиденциальных договоренностей, децентрализации и возможных ходов. Мы сейчас смотрим на происходящее в Сирии. Вдруг процесс пошел немного иначе: заключены астанинские договоренности, на этой неделе уже собирается подключиться на оперативном уровне и Иордания, вероятно, потому что хашимиты, потомки пророка пользуются авторитетом в исламском мире и планируют гарантировать примирение южных племен. Получается, что в Астане удалось договориться, и эта договоренность по Сирии вдруг заработала. Россия и Турция наносят совместные авиаудары, что-то придумывают США, Иордания что-то гарантируют. Можно думать о том, что мы готовимся к некому прорыву в решении сирийского вопроса?

С.В.Лавров: Мы находимся в ситуации, которая, не буду предсказывать прорыв, гораздо более благоприятная для того, чтобы начать заниматься практическим урегулированием кризиса. Мы были близки к началу такой работы где-то в сентябре прошлого года, но американцы не смогли выполнить уже согласованную с нами договоренность, лишний раз подтвердив недоговороспособность администрации Б.Обамы по множеству вопросов, по которым с ними договаривались, а потом они ничего не могли сделать. Не буду вдаваться в причины, о них говорил Президент России В.В.Путин, но честно выполнять договоренности администрация Б.Обамы не могла. По линии ООН, в том числе во многом из-за нежелания Б.Обамы ссориться с некоторыми странами региона, прогресс оказался нулевым (если не ошибаюсь, с апреля прошлого года ооновцы не могли созвать ни одного раунда переговоров, ссылаясь на то, что оппозиционеры, особенно из т.н. Высшего комитета по переговорам (ВКП), которые представляют лишь часть оппозиции, не хотят садиться за стол переговоров, пока Б.Асад остается у власти), опять началась «старая песня». Хотя есть резолюция СБ ООН, где четко говорится, что никакой предварительной отставки не требуется и что судьбу Сирии будет решать сам сирийский народ, когда пройдут выборы, на основе новой конституции. Тогда нам стало понятно, что нельзя бесконечно полагаться на тех, кто «отбывает номер», хотя резолюция Совета Безопасности поручила ООН заниматься переговорами и брать на себя инициативу. Мы поняли, что нужно предпринимать какие-то действия, называйте это «шоковой терапией», если хотите, и использовали возможности российско-турецких отношений. Зная, что Турция влияла и продолжает влиять на очень значительную часть полевых командиров, по линии наших министерств обороны мы договорились о прекращении огня, 29 декабря было подписано соглашение. Перед этим в Москве состоялась трехсторонняя встреча России, Турции и Ирана на уровне министров иностранных дел и министров обороны, на которой было согласовано, что мы хотим добиться прекращения огня, считаем, что эта договоренность должна быть открыта для всех оппозиционных вооруженных группировок, и заявили, что Россия, Турция и Иран будут готовы выступить гарантами таких договоренностей. После подписания соглашений о прекращении боевых действий прошла первая встреча в Астане, на которую впервые приехали представители правительства и вооруженных группировок, то есть те, кто до сих пор лицом к лицу сталкивались только в боях с оружием в руках, теперь появились лицом к лицу за столом переговоров. Хотя это было только церемониальным появлением, но это очень символично, поскольку до сих пор этого категорически не принимали многие радикалы из числа экстремистской оппозиции.

Предстоят новые усилия. На днях закончилась вторая встреча в Астане, проходившая без сирийских сторон, только с участием России, Турции и Ирана, где досогласовывались детали механизма мониторинга за выполнением соглашения о прекращении огня. Такие детали в целом согласованы, скоро обретут силу и будут применяться на практике. Параллельно мы работаем над подготовкой очередного контакта между правительством и вооруженными оппозиционерами, причем продолжаем мобилизовывать дополнительные вооруженные отряды, чтобы они присоединились к этому процессу. Вы упомянули Иорданию, которая помогла начать присоединение к этому процессу тех вооруженных групп, которые входят в состав т.н. «южного фронта», и на которые Иордания имеет влияние, поскольку они работают прямо через границу с Сирией. Хочу, чтобы была полная ясность: мы говорили на всех уровнях, что не пытаемся подменять ооновские усилия (хотя весь наш инициативный ход во многом продиктован тем, что нельзя было дальше терпеть бездействие) и понимаем, что участников переговоров как из числа сирийских сторон, так и из числа «внешних игроков», должно быть больше, чем инициаторов, работающих в Астане. Параллельно с астанинским процессом, который мы хотим сохранить в качестве «драйвера», мы готовимся к переговорам под эгидой ООН, когда они будут созваны. Пока подтверждается дата 20 февраля. Спецпосланник Генсекретаря ООН по Сирии С. де Мистура должен исполнить свои полномочия, которыми он обличен по резолюции 2254 СБ ООН и которые заключаются в том, что окончательное слово в том, что касается формирования делегации оппозиции, принадлежит ему. Любые капризы различных групп оппозиционеров, особенно из числа внешних оппозиционеров, которые давно живут вне Сирии, но объединяются на основе стремления поучаствовать в реформах, не должны приниматься во внимание. Если это в очередной раз станет препятствием к созыву раунда переговоров под эгидой ООН, то репутации Организации Объединенных Наций будет нанесен очень серьезный ущерб. Рассчитываю, что Генеральный секретарь ООН А.Гутерреш и сам С. де Мистура это прекрасно понимают.

Вопрос: Получается очень сложная психологически, схема. Россия вместе с Турцией и Ираном договариваются, иорданцы – гарант, американцы пока наблюдатели, но, дай Бог, подключатся, когда, наконец, у них сформируется Госдепартамент. В этот же момент получается, что Иран должен был «напрячься», что мы так близко подружились с Турцией. В то же время США объявляют Иран спонсором терроризма «номер один». Как весь этот «суп» в результате «сварить», чтобы сирийская война, наконец, закончилась?

С.В.Лавров: Видите, с какими партнерами приходится работать? Куда нам от них деваться? Противоречия, конечно, присутствуют. Вы абсолютно правы, американцы были в качестве наблюдателей на первой встрече в Астане. Они имеют от нас приглашение направить своего представителя для участия в дальнейших контактах, как только сформируют свою ближневосточную сирийскую команду. Да, с Ираном у них сейчас не заладилось гораздо больше, чем при Б.Обаме. Но мы выступаем за то, чтобы руководствоваться здравым смыслом.

Если для Президента США Д.Трампа главный приоритет на международной арене – борьба с терроризмом, то необходимо признать, что, скажем, в Сирии против ИГИЛ борются, прежде всего, сирийская армия при поддержке ВКС России, но также подразделения, в том числе подразделения «Хезболлы», которые опираются на иранскую поддержку. Здесь надо будет делать выбор приоритетов. Если посмотреть на реальную ситуацию, то, например, подозрениями в отношении Ирана в том, что он поддерживает террористические организации, занимается такая организация, как ФАТФ. Это целевая группа по борьбе с отмыванием денег и с финансированием терроризма. Иран находится там в списке тех государств, за которыми осуществляется мониторинг. Буквально на днях был очередной раунд обзора действий, которые Иран предпринимает в соответствии с рекомендациями этой организации. Результат был позитивным.

Так что здесь нужно смотреть на конкретику. Когда говорят (как наши израильские коллеги, например), что оружие, которое Россия поставляет Сирии обязательно попадает «Хезболле» в Ливане, которая из Ливана будет обстреливать Израиль, мы каждый раз говорим, что мы категорически против того, чтобы нарушались условия контрактов, которые не позволяют стране-получателю передавать наше оружие кому-либо без нашего согласия. Поэтому мы просим дать нам конкретные факты. Также и в случае с Ираном или с любой другой страной. Если есть подозрение, то давайте его рассмотрим, но просто голословно вычеркивать Иран из антитеррористической коалиции непрагматично (американцы славятся прагматизмом). Я убежден, что Д.Трамп абсолютно искренен, когда каждый раз подтверждает свою решимость победить ИГИЛ. Мы готовы с ним сотрудничать. Как только обстоятельства позволят, я убежден, что взаимодействие и координация между военными начнут опять формироваться.

Вопрос: Дипломаты обычно знают больше всех и рассказывают меньше всех. Нарушьте эту традицию. Готовится ли встреча Президента России В.В.Путина с Президентом США Д.Трампом?

С.В.Лавров: Вам рассказать больше всего о том, о чем я меньше всего знаю?

Вопрос: Мне кажется, что Вы всегда все знаете. Если уж мы не участвовали в выборах в США, в чем нас обвиняют, то, может, объясним ему сейчас, что не нужно ссориться с Ираном, затевать ядерное разоружение. У него явно нет команды, которая подскажет ему, что есть вещи, которые не говорят вслух.

С.В.Лавров: Мы с уважением относимся к позициям любой страны и всегда готовы садиться и обсуждать любые подходы, даже те, которые абсолютно противоречат нашим. Я убежден, что наш диалог с Администрацией Д.Трампа, который уже начат, будет продолжаться, будет более интенсивным, как только сформируются все звенья Администрации, которые занимаются внешнеполитическими делами. Я уже сказал, что мы согласовываем время и место моего контакта с Р.Тиллерсоном. Уже были контакты по другим каналам, телефонные разговоры по вопросам, связанным с нашим взаимодействием в военно-политической сфере. Что касается контактов между президентами, то они разговаривали 28 января по телефону. Состоялся подробный, хороший разговор, где были обозначены главные направления нынешней повестки дня. Говорили и про то, что нужно рассматривать ситуацию по Ирану, если есть вопросы, и по Северной Корее и в целом проблематику распространения оружия массового уничтожения. Никто не говорит, что если мы с вами расходимся, то мы об этом и говорить не будем. Совсем нет. Как раз дипломатия это о том, чтобы искать точки соприкосновения даже в тех вопросах, по которым, как кажется на первый взгляд, трудно договориться. Президенты согласились с тем, что им желательно поскорее встретиться. Нам поручено искать место и время, которое будет им обоюдоприемлемым, обоюдокомфортным. Мы работаем над этим. Я думаю что, после ближайшего, я надеюсь, контакта с Госсекретарем США будет какая-то ясность в этом вопросе.

Вопрос: Встречались ли Вы уже с Госсекретарем США Р.Тиллерсоном?

С.В.Лавров: Нет, мы не встречались, но как нам передали из Госдепартамента, он собирается, как и я, на мероприятия, которые в этом месяце пройдут в Германии. Там будет встреча министров иностранных дел «двадцатки» в Бонне и ежегодная Мюнхенская конференция по безопасности, которые пройдут встык. Там будет много участников, в том числе планируется, как мы ожидаем, участие Р.Тиллерсона. Это будет неплохая возможность поговорить «на полях» одного из этих форумов.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 12 февраля 2017 > № 2078101 Сергей Лавров

Россия. ОАЭ > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 1 февраля 2017 > № 2061610 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции с Министром иностранных дел ОАЭ А.Аль Нахайяном и Генеральным секретарем ЛАГ А.Абуль-Гейтом по итогам четвертого заседания Российско-Арабского Форума сотрудничества, Абу-Даби, 1 февраля 2017 года

Уважаемые дамы и господа,

Дорогой Абдалла,

Друзья,

Мы провели четвертое заседание Российско-Арабского Форума сотрудничества в Абу-Даби.

Форум утвердился в качестве эффективного механизма наращивания многогранного взаимодействия между Российской Федерации и государствами Ближнего Востока и Северной Африки, Лигой арабских государств. Это действительно полезная «площадка» для плодотворного диалога по самым животрепещущим проблемам региональной и международной повестки дня. Сегодня мы подтвердили полезность этого механизма.

Мы рассмотрели ситуацию в регионе. Подчеркнули важность дальнейшего наращивания эффективности антитеррористической борьбы. Мы признательны нашим коллегам из арабских государств за поддержку инициативы Президента Российской Федерации В.В.Путина о формировании подлинно универсального антитеррористического фронта. Под этим углом зрения рассмотрели те задачи, которые стоят перед сторонами в контексте урегулирования ситуации в Сирии, Йемене, Ливии, по стабилизации ситуации в Ираке при победе над ИГИЛ. Обсудили дела в Судане, Сомали и ситуацию в ближневосточном урегулировании. Мы поддерживаем усилия по всем этим направлениям, которые будут вести к политическому диалогу, национальному согласию и будут способствовать решению этих конфликтов без вмешательства извне с учетом интересов всех без исключения групп населения – этнических, конфессиональных, политических – в каждой из упомянутых мной стран.

Хотел бы также поблагодарить наших друзей за высокую оценку позиции России по ближневосточному урегулированию в принятом документе, включая предложение Президента Российской Федерации В.В.Путина об использовании «российской площадки» для прямого диалога между руководством Палестины и Израиля и недавнее проведение в российской столице межпалестинской встречи в интересах восстановления палестинского единства.

Рассмотрели также ход выполнения договоренностей, которые были закреплены год назад в Плане действий по реализации принципов, целей и задач Российско-Арабского Форума сотрудничества на 2016-2018 гг. Отметили необходимость регулярного мониторинга нашей совместной работы, включая сотрудничество в экономической, гуманитарной, культурной, образовательной и других областях.

Мы искренне признательны ОАЭ, руководству страны и всем тем, кто помог сегодня сделать наше заседание весьма эффективным и полезным. Мы пригласили провести пятую сессию Российско-Арабского Форума сотрудничества в России. Она состоится в будущем году.

Вопрос: Каково мнение ОАЭ относительно прошедшей в Астане встречи по сирийскому урегулированию?

С.В.Лавров (добавляет после А.Аль Нахайяна): Встреча в Астане, как и сказал наш уважаемый Председатель, была нацелена на то, чтобы начать прямой переговорный процесс, создать для этого максимально благоприятные условия в виде прекращения огня. Документ о прекращении огня открыт для всех желающих вооруженных отрядов, кроме, разумеется, ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусры», как бы она ни называлась. Могу еще раз заметить, что за несколько дней до начала встречи в Астане к соглашениям о прекращении огня и о переходе к переговорам присоединилось два отряда «Южного фронта», в чем оказали существенную помощь наши друзья из Иордании. Не только Россия, Турция, Иран как организаторы мониторингового механизма, но и Иордания помогают расширить количество участников прекращения огня и переговорного процесса. Рассчитываем, что число группировок, которые присоединятся к этим договоренностям, будет возрастать. Мы уже отметили, что само объявление о предстоящей в Астане встрече сподвигло наших друзей из ООН вспомнить о том, что и они должны заниматься переговорами. Они назначили дату, которую, правда, уже успели перенести с 8 февраля на конец месяца, но, надеюсь, что таких переносов будет не так уж много.

Вопрос: Как Россия и арабский мир могут увеличить усилия для решения вопросов в Сирии? Возможно ли улучшить сотрудничество по данной проблеме?

С.В.Лавров: Что касается того, можно ли сделать наше сотрудничество более эффективным, укрепить координацию между Россией и арабскими странами в усилиях по решению проблем региона или по содействию в их решении, то нет предела совершенству, всегда можно ставить перед собой более амбициозные цели. Но я считаю, что путь, который мы проделали за последние годы в отношениях с арабскими странами, весьма впечатляет. Напомню, что помимо Российского-Арабского Форума сотрудничества, который провел сегодня уже четвертую сессию, существует министерский форум Россия и Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), в рамках которого мы тоже наладили очень продуктивный диалог с целью обмена оценками тех или иных ситуаций и сближения позиций. По большинству вопросов мы одинаково видим стратегические цели. По ряду направлений у нас есть тактические нюансы относительно того, как лучше двигаться к этим целям. Но я считаю, что как в многостороннем формате, так и в формате двусторонних отношений между Россией и всеми странами арабского мира мы работаем мира весьма эффективно, в том числе на высшем уровне.

Вы упомянули конкретно Сирию. Об этом мы много говорили и много о чем договорились. Есть решения МГПС, резолюция СБ ООН, теперь есть договоренности Астаны, ожидаем и возобновления переговоров под эгидой ООН. «Площадка Астаны» будет оказывать содействие в этом процессе. Не могу не упомянуть и тот факт, что сирийское Правительство, легитимный член ООН, не может участвовать в дискуссиях в ЛАГ. Это, конечно, не помогает нашим общим усилиям. Я знаю, что есть другие формы контактов, и мы всячески их приветствуем, но, мне кажется, ЛАГ могла бы сыграть здесь более важную и эффективную роль, если бы сирийское Правительство было в рядах этой организации.

Вопрос: Вернемся к вопросу по Сирии. Не могли бы Вы прокомментировать отношение новой администрации США к возможности создания безопасных зон в Сирии? Насколько это реально? Как Вы полагаете, хорошая ли это идея?

С.В.Лавров: Я могу прокомментировать эти сообщения. Мы понимаем, что Администрация Д.Трампа должна еще конкретизировать свои подходы. Как известно, идея безопасных зон обсуждалась на ранней стадии сирийского кризиса. Тогда хотели воспроизвести очень печальный ливийский опыт, когда в районе Бенгази было объявлено о создании такого рода безопасной зоны, где расположились антиправительственные силы, было создано что-то вроде альтернативного правительства. Международное сообщество в лице НАТО «пришло на помощь» этому «правительству» и, грубо нарушив резолюцию Совета Безопасности ООН, свергло режим М.Каддафи.

Я не вижу сейчас в идеях, которые мы слышим из Вашингтона, попыток пойти по этому же пути. Повторяю, этот путь был очень прискорбным. Все это поняли, когда разрушили Ливию, до сих пор мы пытаемся помочь ливийцам восстановить свою территориальную целостность, свое государство. Как я понимаю, когда сейчас американцы говорят о безопасных зонах, они, прежде всего, заинтересованы в снижении количества уезжающих на Запад мигрантов из региона, в т.ч. из Сирии. Повторю, мы готовы к дискуссиям и обсуждениям, готовы выслушать оценки идей, которые будут у новой администрации США. Как только будет окончательно сформировано руководство Государственного Департамента США, я убежден, что мы вступим в контакт и наладим полноценный регулярный диалог. Уверен, что он будет нацелен на достижение прагматических результатов, успокоение ситуации, содействие урегулированию в Сирии, Ливии, Йемене и других частях региона. Я также уверен, что этот диалог не будет подвержен диктату глубоко идеологизированных мотивов, когда речь идет о «демократизаторстве» или чем-то подобном.

Вопрос: Россия сегодня находится под санкциями ЕС и США. Говорили ли Вы, находясь в ОАЭ, о потенциале российской экономики и торговли?

С.В.Лавров: Со всеми странами этого региона, включая ОАЭ, обсуждаем перспективы взаимовыгодной торговли, расширения взаимовыгодных инвестиций в экономику друг друга и сотрудничество в самых разных областях. Это не имеет никакого отношения к тем санкциям, которые в одностороннем порядке, нелегитимно, в обход СБ ООН были объявлены. Эти санкции мы не обсуждаем и с нашими западными партнёрами, хотя они иногда напоминают о себе какими-то лозунгами о том, что они хотят снять санкции, но Россия должна что-то еще дополнительно сделать по Украине. Хотя все знают, кто на Украине заводит ситуацию в тупик, и последние провокации киевского режима, которые произошли на днях, лишнее тому подтверждение. Даже глубоко предвзятая германская пресса, по-моему «Зюддойче цайтунг», признала, что за всем за этим стоит Президент Украины П.А.Порошенко, которому очень важно обострять ситуацию, чтобы Украину не забыли. Но это на его совести. Он подписался под Минскими договоренностями и обязан их выполнять.

Поэтому санкции, которые были объявлены против нас, не имеют никакого отношения к тому, как мы развиваем сотрудничество с ОАЭ, Саудовской Аравией и всеми другими странами региона, Египтом. Мы заинтересованы в этих отношениях как в чем-то самоценном и неподверженном каким-то конъюнктурным колебаниям. Это наши стратегические партнеры, это регион, который мы хотим видеть стабильным, чтобы можно было сотрудничать, не оглядываясь на какие-то проблемы в сфере безопасности.

***

Откликаясь на предложение Генерального секретаря ЛАГ А.Абуль-Гейта провести следующий Форум в Санкт-Петербурге, скажу, что мы с удовольствием это сделаем. Но не надо ждать до следующего года. Приезжайте в любой момент в Москву и Санкт-Петербург. Приглашаю вас, независимо от согласования сроков Форума.

Наш уважаемый Председатель сказал, что в Санкт-Петербурге есть «Государственный Эрмитаж», а я знаю из вчерашнего разговора о наших двусторонних отношениях, что здесь в Абу-Даби сооружается филиал Лувра, уже есть филиал музея Гуггенхайма. Считаю, что пришла пора договориться о том, чтобы и филиал «Эрмитажа» тоже был в Абу-Даби. Думаю, что от этого наши отношения только выиграют.

Россия. ОАЭ > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 1 февраля 2017 > № 2061610 Сергей Лавров

Россия. ОАЭ > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 1 февраля 2017 > № 2061609 Сергей Лавров

Выступление Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на министерской сессии Российско-Арабского Форума сотрудничества, Абу-Даби, 1 февраля 2017 года

Уважаемые коллеги,

Ваше превосходительство,

Друзья,

Прежде всего хочу от имени всей нашей делегации выразить искреннюю признательность ОАЭ, хозяину Министру иностранных дел ОАЭ А.Аль Нахайяну за гостеприимство и организацию нашей работы на очень высоком уровне.

Мы встречались год назад в Москве, где прошла прошлогодняя сессия Российско-Арабского Форума сотрудничества. Тогда мы приняли План действий по реализации принципов, целей и задач нашего совместного механизма на 2016-2018 гг. Отрадно, что большинство положений этого плана реализуются на практике и способствуют как сотрудничеству между Российской Федерацией и арабским миром, так и усилиям, которые прилагаются для урегулирования многих конфликтов, которые в этом регионе, к сожалению, возникли. Я имею в виду Сирию, Ливию, Йемен и Ирак. Период потрясений, через который проходит этот регион, является результатом порочной практики геополитической «инженерии», вмешательства во внутренние дела суверенных государств, смены неугодных режимов. Как результат мы видим беспрецедентный всплеск террористической угрозы. Ее подавление остается, по нашему убеждению, первостепенной задачей всех государств мира и, конечно, ООН.

Мы последовательно выступаем за повышение эффективности международного антитеррористического сотрудничества при центральной и координирующей роли ООН на основе международного права без двойных стандартов. Вы знаете, что, выступая полтора года назад на Генеральной Ассамблее ООН, Президент России В.В.Путин предложил сформировать широкий фронт борьбы с терроризмом, который объединил бы все государства. Осознание безальтернативности именно такого подхода, по-моему, укрепляется в международном сообществе. Мы считаем принципиально важным эффективно выполнять все контртеррористические резолюции Совета Безопасности ООН, обеспечивать четкую работу мониторинговых механизмов, которые создавались в соответствии с этими резолюциями. Мы призываем наших арабских друзей присоединиться к российской инициативе о том, чтобы на основании ст.41 Устава ООН ввести всеобъемлющее торгово-экономическое эмбарго в отношении всех территорий, остающихся под контролем т.н. «Исламского государства».

Одновременно важно продолжать добиваться уничтожения военного и экономического потенциала террористических организаций и, конечно, противодействовать финансированию терроризма.

Еще одна принципиально важная задача – это принятие более решительных мер в борьбе с распространением террористической идеологии, с радикализацией населения. Мы внесли в Совет Безопасности ООН проект резолюции по противодействию террористической экстремистской идеологии. Рассчитываем на координацию с нашими арабскими друзьями и в этом вопросе. Убеждены, что ключевыми союзниками всех государств в противодействии распространению террористической идеологии, в усилиях по предотвращению радикализации населения являются представители традиционных религиозных конфессий. Мы считаем работу по продвижению диалога цивилизаций очень важной с точки зрения глобальных усилий по защите традиционных ценностей, противодействию любых форм нетерпимости, дискриминации и навязывания превосходства.

С удовлетворением отмечаем активную деятельность созданной Россией и ЛАГ Группы стратегического видения «Россия – Исламский мир», которая вносит очень важный вклад в продвижение диалога цивилизаций.

Говоря о конкретных проблемах ближневосточного региона, нельзя не отметить необходимость вывести из глубокого тупика палестино-израильские переговоры. Мы убеждены, что решать проблемы палестинского народа, включая проблему Иерусалима, необходимо решать на основе резолюций Совета Безопасности и Генассамблеи ООН. Убеждены, что необходимо сделать все для начала прямого диалога между руководителями Палестины и Израиля. Как вы знаете, Президент России В.В.Путин предложил провести встречу Президента Палестины М.Аббаса и Премьер-министра Израиля Б.Нетаньяху в Москве для начала прямого разговора о том, как разблокировать мирный процесс. Это приглашение остается в силе. Мы признательны за то, что стороны в принципе его приняли.

Считаем также необходимым активизировать работу ближневосточного «квартета». Причем не первый год добиваемся того, чтобы он работал не изолировано, а в тесной координации с ЛАГ. Именно она инициировала Арабскую мирную инициативу, которая создает прочную почву для решения всех принципиальных вопросов урегулирования палестинской проблемы и арабо-израильского конфликта. Поэтому ЛАГ, мы убеждены, должна быть полноценно представлена во всех этих усилиях. Мы, как вы знаете, поддерживаем любые инициативы, которые позволяют продвигаться вперед. Приняли участие в т.н. «французской инициативе», в том числе в состоявшейся в прошлом месяце конференции в Париже. Но убеждены, что любые усилия необходимо нацеливать на достижение «добавленной стоимости». Диалог ради того, чтобы произнести давно известные истины, важен, конечно, но надо двигаться вперед. Одним из решающих условий прогресса мы видим восстановление палестинского единства. Мы не первый раз стараемся помочь нашим палестинским друзьям. Несколько лет назад мы проводили межпалестинскую встречу в Москве. Две недели назад в Москве состоялась очередная палестинская встреча высокого уровня с участием ключевых палестинских группировок, в том числе ФАТХ и ХАМАС, в ходе которой все участники выразили намерение продолжать двигаться по этому пути, создавать общие органы власти и готовить выборы.

По сирийскому урегулированию мы признательны за поддержку инициативы, которая привела к проведению Международной встречи по Сирии в Астане. Отмечаем тот факт, что на этой встрече впервые были представлены стороны, которые с оружием в руках противостоят друг другу на сирийской земле. Собрались эти стороны в момент, когда договорились о перемирии, которое в целом соблюдается. Они подтвердили в Астане приверженность перемирию. Россия, Турция и Иран создали координационный механизм, который уже отслеживает выполнение режима прекращения огня. Была сформирована позиция, в соответствии с которой все отряды вооруженной оппозиции приглашались присоединиться к прекращению огня и подключиться к политическим переговорам. Отрадно, что за несколько дней до встречи в Астане ряд формирований «Южного фронта» также присоединился к режиму прекращения боевых действия при поддержке наших друзей из Иордании.

Мы исходим из того, что никакие режимы прекращения боевых действий не касаются ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусры» (как бы она не называлась, она опять сменила название). Это было четко подтверждено участниками встречи в Астане. Знаю, что это и позиция Лиги арабских государств. Здесь мы выступаем единым фронтом.

Встреча в Астане создала дополнительную площадку, которая не подменяет женевский процесс. Мы по-прежнему считаем, что наши друзья в ООН должны поторопиться и перестать затягивать возобновление переговоров. Площадку в Астане мы сохраняем для контроля за выполнением договоренностей, которые были достигнуты на первой встрече с участием Правительства САР и отрядов вооруженной оппозиции.

Мы также призываем к скорейшему поиску политических решений между сторонами в йеменском конфликте. Приветствуем аналогичные подходы в отношении Ливии. В частности, мы с самого начала поддержали инициативу ОАЭ о проведении встречи ключевых персонажей ливийской ситуации, имею в виду главу Президентского совета Ливии Ф.Сарраджа, председателя Парламента Ливии А.Салеха и командующего Ливийской национальной армией Х.Хафтара.

Солидарны с иракским народом в его борьбе против ИГИЛ. Поддерживаем решительные действия руководства Ирака по восстановлению контроля над захваченными экстремистами территориями страны. Оказываем содействие в этой борьбе, поставляя Ираку российские вооружения и военную технику, укрепляем боеспособность иракских вооруженных сил. Считаем важным довести до конца операцию в Мосуле, но при этом, безусловно, необходимо обеспечивать меры по защите мирных граждан.

Призываем укреплять национальное согласие, всеохватный межиракский диалог. Выступаем за полное уважение суверенитета этой страны. Убеждены, что любое иностранное военное присутствие в Ираке должно опираться на согласие его официальных властей. Приветствуем наметившуюся нормализацию в турецко-иракских отношениях.

Поддерживаем курс суданского руководства на преодоление оста­ющихся нерешенными вопросов с Южным Суданом. Рассчитываем, что власти Южного Судана выполнят обещание выдворить со своей территории вооруженные группировки суданской оппозиции. С удовлетворением констатируем заметный про­гресс в деле нормализации обста­новки в Дарфуре.

Обеспокоены тем, что, несмотря на продвижение политических реформ в Сомали, ситуация в сфере безопасности там не улучшается. Пока не удается добиться решающего перелома в борьбе с радикальной группировкой «Аш-Шабаб». Считаем, что мировое сообщество должно продолжать содействовать повышению боеспособности сомалийской национальной армии и Миротворческой миссии Афросоюза в Сомали (АМИСОМ), которые несут основное бремя борьбы с «Аш-Шабаб».

Я остановился на некоторых аспектах ситуации в регионе. Хотел бы выразить наше удовлетворение тем, что по большинству вопросов в принципиальных делах наши позиции с ЛАГ близки или совпадают. Рассчитываю, что сегодняшняя дискуссия позволит более предметно посмотреть на возможности дальнейшего повышения эффективности наших общих усилий.

Еще раз большое спасибо за гостеприимство нашим хозяевам. Искренняя признательность всем тем, кто счел возможным приехать на эту важную встречу.

Россия. ОАЭ > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 1 февраля 2017 > № 2061609 Сергей Лавров

Россия. Эритрея > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 30 января 2017 > № 2061608 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел Эритреи О.Салехом, Москва, 30 января 2017 года

Добрый день,

Переговоры с моим эритрейским коллегой Министром иностранных дел Государства Эритрея О.Салехом прошли конструктивно и содержательно.

Мы ценим дружественный диалог с Эритреей. Как и наши эритрейские друзья, мы нацелены на дальнейшее продвижение двусторонних отношений, в первую очередь в экономической, инвестиционной, гуманитарной областях. Это вполне нам по силам, учитывая хороший уровень политического диалога, который был достигнут в последние годы. Среди перспективных направлений совместного приложения усилий отметили добычу минерального сырья, банковскую деятельность, подготовку кадров. Условились оказывать содействие деловым кругам в налаживании и углублении прямых контактов. Первые шаги в этом направлении уже делаются.

Сегодня и завтра у наших эритрейских партнеров, у делегации, которую возглавляет Министр иностранных дел Государства Эритрея О.Салех, запланирован ряд встреч в Министерстве сельского хозяйства Российской Федерации, в других российских ведомствах и компаниях, в ходе которых будут затронуты конкретные аспекты наращивания практической кооперации.

Мы обсудили вопросы региональной и международной повестки дня. Наши подходы близки или совпадают. Мы, как и Эритрея, последовательные сторонники демократизации международной жизни, уважения самобытности народов, их права самим определять свое будущее.

Договорились и далее взаимодействовать в рамках ООН, на других многосторонних площадках в интересах противодействия общим вызовам и угрозам. Намерены продолжать выстраивать совместную работу с опорой на подписанный нами в феврале 2014 г. Протокол о консультациях между внешнеполитическими ведомствами двух стран. Сегодня условились сделать более регулярными контакты, которые осуществляются в соответствии с этим документом.

Мы подробно обсудили положение дел на Африканском континенте. Едины в необходимости преодоления кризисов, в частности, на Африканском Роге, в Южном Судане, Сахаро-Сахельском регионе исключительно политико-дипломатическим путем. Мы будем этому всячески содействовать, в том числе по линии Совета Безопасности ООН, продвигая методы диалога, поиска компромиссов и подчеркивая контрпродуктивность позиции тех, кто полагается исключительно на санкции в ущерб переговорам.

У нас многого общего в подходах к ситуации на Ближнем Востоке и Севере Африки, включая Сирию, Ирак, Йемен, Ливию, прежде всего в контексте противодействия исходящей из этого региона угрозы терроризма, которая расползается на Юг в сторону Центральной, Западной и Восточной Африки. Мы привлекли внимание партнеров к инициативе Президента Российской Федерации В.В.Путина о необходимости формирования широкого международного антитеррористического фронта. Отмечаем, что интерес к этой инициативе и понимание ее актуальности постоянно нарастают.

Переговоры были хорошие. Мы подтвердили взаимный настрой на поступательное развитие российско-эритрейского сотрудничества. Мы будем следовать договоренностям, которые сегодня зафиксировали.

Вопрос: Как Вы оцениваете итоги первого телефонного рабочего разговора между Президентом России В.В.Путиным и Президентом США Д.Трампом? Есть ли, на Ваш взгляд, перспективы улучшения отношений при новой американской Администрации?

С.В.Лавров: Разговор, который состоялся в субботу между Президентом России В.В.Путиным и Президентом США Д.Трампом, был хорошим в политическом и человеческом смысле и проявил взаимное уважение, стремление лидеров общаться без нравоучений, опираясь, хочу особо подчеркнуть, на национальные интересы каждой страны. Из этого исходит Президент России В.В.Путин и Президент США Д.Трамп. Разговор, который по понятным причинам был сконцентрирован на концептуальных вещах без углубления в детали, выявил целый ряд сфер, в которых интересы России и США совпадают. Президенты России и США договорились продолжить работу на уровне экспертов и в рамках своих дальнейших контактов, которые наверняка состоятся (сроки и детали еще предстоит согласовать). Работа на экспертом уровне должна, наверное, стать регулярной, как только состав кабинета Д.Трампа в части, касающейся внешних связей, будет сформирован. В ходе этих контактов предстоит понять, насколько очевидное совпадение интересов в целом ряде областей, включая, прежде всего, борьбу с терроризмом, можно будет перевести в выработку совместных скоординированных действий, совместных механизмов по решению тех проблем, которые являются общими для России, США и международного сообщества в целом. Нацеленность на достижение результатов есть, но практическая работа еще вся впереди. Так что будем выполнять понимания, достигнутые 28 января в телефонном разговоре, по вопросам терроризма и всем другим направлениям, которые были обозначены в сообщениях для СМИ Кремля и Белого дома.

Вопрос: В телефонном разговоре Президента России В.В.Путина и Президента США Д.Трампа было четко подчеркнута необходимость предпринять конкретные шаги в борьбе против ИГИЛ и других террористических организаций в Сирии. О каких шагах можно говорить сегодня, если новая Администрация США говорит о необходимости создания буферных зон в САР? Может ли Россия согласиться на такую меру?

Сирийская оппозиция, представители которой до сих пор находятся в Москве, нацелена на создание одной единой группы для того, чтобы поехать на переговоры с официальным Дамаском в Женеве в конце месяца. Этого нельзя сказать об «эр-риядской группе», которая до сих пор блокирует все инициативы по созданию такой единой группы. Как Вы считаете, могут ли эти переговоры состоятся без «эр-риядской группы»?

С.В.Лавров: Отвечу сначала на второй вопрос. Я вообще считаю, что те, кто заинтересован в урегулировании сирийского кризиса и создании условий, когда сами сирийцы, все сирийские группы — этнические, политические, конфессиональные - смогут решить, какой они хотят видеть свою страну, должны откликаться на приглашение участвовать в переговорном процессе. Тех, кто выдвигает какие-то предварительные условия, не предусмотренные резолюциями СБ ООН, кто пытается преподнести себя как единственное законное оппозиционное образование, нужно просто терпеливо продолжать приглашать, но не убеждать и не уговаривать. Как только очередной раунд будет объявлен, нужно пригласить всех известных оппозиционеров и оппозиционные группировки. Кто приедет, тот пусть приезжает. Насколько важно иметь единую делегацию от оппозиции – это решать оппозиционерам. По большому счету, мы, конечно, предпочли бы, чтобы так именно и произошло и у Правительства Сирии был один переговорный партнер, но мы не видим никакой беды в том, что их может быть несколько. Если те, кто приехал 27 января в Москву для участия в брифинге о том, как прошла встреча по сирийскому урегулированию в Астане, решат объединиться, мы будем это только приветствовать.

Добавлю также, что есть новый участник политического процесса. Это группа, представляющая отряды вооруженной оппозиции, которые выступали единой делегацией в Астане. Общим является мнение о необходимости подключить эту группу к политическому процессу, тем более, что они уже начали в предварительном плане обсуждать с делегацией Правительства Сирии некоторые вопросы. Понятно, что диалог находится в самом начале, но рассчитываем, что проект конституции, который был распространен в Астане и затем передан представителям политической оппозиции, будет стимулировать стремление самих сирийцев искать общеприемлемые подходы.

Мы исходим из того, что никто извне договоренности навязать не может. Учитывая глубокий тупик, в котором находится процесс, начатый когда-то под эгидой ООН, у нас нет сомнения в необходимости внести практический элемент во все эти усилия, чтобы стимулировать мыслительный процесс и конкретные переговоры.

Что касается возможных форм сотрудничества с США по борьбе с ИГИЛ (а это, повторю, является главным приоритетом России и США на международной арене, что было со всей очевидностью подтверждено в ходе телефонного разговора двух президентов 28 января), то при наличии политической воли и готовности наших военных эту политическую волю воплощать в конкретные договоренности и действия я здесь вижу практически неограниченные возможности. Вы знаете, что сейчас в Сирии работает группа ВКС России вместе с армией и ВВС САР, другими иностранными отрядами, приглашенными Правительством Сирии (я в т.ч. имею в виду «Хезболлу» и иранских коллег). Они борются против терроризма вместе с Дамаском и ВКС России. Также в Сирии работает коалиция, которую возглавляют США. В отличие от нас и иранцев она не была приглашена сирийским Правительством, хотя на этапе, когда обсуждались эти вопросы, Дамаск заявил о готовности принимать нынешнюю ситуацию при наличии двух условий: во-первых, если все действительно будут бороться с ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусрой», а во-вторых, если возглавляемая США коалиция будет координировать свои действия с ВКС России. Пока, к нашему сожалению, эта координация ограничена лишь договоренностями о предотвращении непреднамеренных инцидентов (т.н. «deconflicting»). Но как известно, в течение всего прошлого года шли переговоры с участием внешнеполитических ведомств и министерств обороны России и США. Они завершились согласованием документа о реальной военной координации действий против ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусры», включая создание постоянного механизма, т.н. Совместного исполнительного центра (СИЦ), в рамках которого бы согласовывались разведданные и цели, по которым необходимо наносить удары для подавления игиловцев и нусровцев на сирийской территории. В самый последний момент, когда уже все эти договоренности были заключены, американская администрация Б.Обамы не нашла в себе силы поставить задачи борьбы с терроризмом выше своих русофобских намерений. Это, к сожалению, состоявшийся факт.

Я не знаю, можно ли реанимировать сегодня СИЦ для борьбы с ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусрой» в том самом виде, в котором это было согласовано. То, что сегодня есть возможности для деидеологизированного и профессионального разговора между военными России и США, который был бы нацелен на выработку конкретных военных мер по подавлению террористов в Сирии, у меня не вызывает никаких сомнений. Когда президенты говорили о задачах активизации нашего сотрудничества в борьбе с ИГИЛ, они имели в виду в т.ч. и этот аспект. Мы будем готовы к такому разговору в любой момент по линии Министерства обороны России, специальных служб, разведок и по линии дипломатических ведомств.

Не будем забывать, что в более широком плане ИГИЛ «хозяйничает» не только в Сирии, но и в Ираке. С согласия Багдада в Ираке работает возглавляемая американцами коалиция. Я не исключаю, что если у иракских властей будет интерес, то мы вполне в состоянии оказать им дополнительное содействие, как минимум, по линии обмена разведданными, а также в других формах. Напомню, что в Багдаде функционирует четырехсторонний центр по этим вопросам с участием Ирака, Ирана, Сирии и России. Этот механизм вполне может быть задействован для более эффективной координации действий в борьбе с ИГИЛ с учетом того, что ИГИЛ есть в Сирии, Ираке и других частях региона. Между прочим, двусторонний российско-иорданский Информационный центр создан и в Аммане. Необходимость его более эффективного скоординированного задействования в других усилиях обсуждалась в ходе недавнего визита Короля Иордании Абдаллы II в Российскую Федерацию. Здесь встает вопрос о том, чтобы создать единый фронт борьбы с ИГИЛ. В отношении Сирии это будет означать признание того, что «на земле» наиболее дееспособной силой в борьбе с ИГИЛ является сирийская армия и сотрудничающие с ней при поддержке ВКС России ополчения. Если имеющиеся у наших американских партнеров возможности (а это, помимо военно-воздушных сил, еще и спецназ целого ряда стран, в том числе западных, «на земле», о чем мы все знаем и не будем делать из этого секрета) можно было бы скоординировать с сирийским Правительством и всеми, кто с ним сотрудничает, и действиями американской коалиции, которые были бы однозначно нацелены на борьбу с ИГИЛ и прочими террористами, как об этом говорит Президент США Д.Трамп, то, думаю, мы добились бы очень серьезных качественных позитивных перемен в достижении антитеррористических целей.

Что касается идеи о создании зон безопасности на территории Сирии, то сейчас в ходе диалога с американскими коллегами мы будем прояснять эту тему. Видим, что постановка этого вопроса отличается от идей, которые высказывались на предыдущих этапах сирийского кризиса, а именно тех, которые предполагали создание на сирийской территории некой площадки для того, чтобы посадить туда альтернативное правительство и использовать ее в качестве «плацдарма» для свержения режима. Это калька с произошедших в Ливии событий, где в районе Бенгази была организована такая площадка для альтернативного правительства и использовалась потом как предлог для военного вторжения в нарушение решений СБ ООН для свержения грубой военной силой режима М.Каддафи. Как я понимаю, американская инициатива о создании зон, где мигранты могли бы чувствовать себя в безопасности, нацелена именно на то, чтобы сделать какие-то шаги именно в контексте облегчения миграционного бремени на страны, которые окружают Сирию и другие государства региона, на Европу и, в конечном счете, на США. Если речь идет о том, чтобы люди, вынужденные оставить свои дома в результате вооруженного конфликта внутри Сирии, на время, пока их жилища не будут восстановлены и в их родных местах не будет вновь налажена мирная жизнь, могли где-то чувствовать себя в безопасности, получать элементарные услуги, чтобы их дети были в безопасности и могли хотя бы частично где-то получать доступ к услугам образования, то вместе с Управлением Верховного комиссара ООН по правам беженцев, Международной организацией по миграции и другими структурами можно было бы подумать о создании мест проживания внутренне перемещенных лиц на сирийской территории. Конечно, все это потребует практического согласования деталей и самого принципа создания таких территорий с Правительством САР.

Так что работы у нас «непочатый край» как в чисто военном плане, так и с точки зрения облегчения гуманитарных последствий нынешнего положения в Сирии. Как я уже сказал, мы нацелены на конструктивную предметную работу с тем, чтобы максимально полно воплотить в практические договоренности тот очевидный интерес президентов России и США в том, что касается борьбы с ИГИЛ, причем не просто борьбы, которая должна длиться вечно, а которая заключается в необходимости нанести сокрушительное поражение ИГИЛ и ему подобным.

Россия. Эритрея > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 30 января 2017 > № 2061608 Сергей Лавров

Иордания. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 25 января 2017 > № 2052204 Абдалла II

Встреча с Королём Иордании Абдаллой II.

Владимир Путин встретился с Королём Иорданского Хашимитского Королевства Абдаллой II Бен Аль Хусейном, который по приглашению Президента России прибыл в Москву с рабочим визитом.

Обсуждались актуальные вопросы российско-иорданского сотрудничества, перспективы наращивания взаимодействия в торгово-экономической и гуманитарной сферах. Состоялся обмен мнениями по ключевым аспектам региональной повестки дня.

* * *

В.Путин: Ваше Величество! Дорогие друзья! Позвольте мне вас сердечно поприветствовать в Москве.

Мне очень приятно, что наш диалог продолжается в постоянном режиме, мы с Вами постоянно в контакте. И в ходе сегодняшнего Вашего визита, безусловно, поговорим по вопросам двусторонних отношений и по ситуации в регионе, конечно, с упором на болевые точки, в том числе на сирийское урегулирование.

И в начале беседы хотел бы Вас поблагодарить за поддержку процесса, который начат в столице Казахстана Астане. Благодаря нашим общим усилиям процесс развивается на основе очень важного решения, которого удалось добиться, – прекращение боевых действий, прекращение огня между правительственными силами и вооружённой оппозицией.

Считаю очень важным отметить, что участники процесса в Астане зафиксировали невозможность решения сирийской проблемы военным путём. И мы очень рассчитываем на то, что переговоры в Астане станут хорошей базой для продолжения этого переговорного процесса и в Женеве.

Абдалла II (как переведено): Уважаемый господин Президент!

Хочу сказать, что я очень рад снова вернуться в Москву, снова посетить вашу столицу с визитом. Особенно ценю те близкие отношения, мой брат, мой друг, которые сложились не только между нашими странами, но и между нами.

Конечно же, с нетерпением жду возможности обсудить сегодня вечером двустороннюю повестку. У нас очень много важных вопросов накопилось для обсуждения. И конечно, мы все понимаем и учитываем стержневую роль России вообще в международных делах и в наших региональных делах – в частности.

И, конечно же, мы действительно полностью поддерживаем астанинский процесс, который был начат в столице Казахстана. И хочу сказать, что мы благодарны России за её участие в этом процессе. Мы надеемся, что у всех сирийцев будет общее инклюзивное будущее. Надеемся, что переговоры будут продолжаться в разных форматах – в женевском и других.

Естественно, ещё раз подчёркиваем: мы признаём критически важную роль России в урегулировании этого и многих других региональных вопросов.

И действительно, уже на протяжении определённого количества лет мы сталкиваемся с серьёзным вызовом международной безопасности. Дело в том, что идёт война с международным терроризмом. Я много езжу по миру, я разговаривал со многими лидерами, пытался донести нашу позицию, Вашу позицию. Не все, к сожалению, придерживаются таких взглядов, не все слушают нас.

Но сегодня я рад вновь быть здесь, посетить Москву и вновь подтвердить, что нас связывает серьёзная, крепкая дружба, а также общее видение, которое будет способствовать стабильности и нормализации ситуации в регионе.

Спасибо.

В.Путин: Спасибо.

Иордания. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 25 января 2017 > № 2052204 Абдалла II

Сирия. Россия > Армия, полиция > kremlin.ru, 29 декабря 2016 > № 2021702 Сергей Лавров, Сергей Шойгу

Встреча с Министром обороны Сергеем Шойгу и Министром иностранных дел Сергеем Лавровым.

Главы оборонного и внешнеполитического ведомств доложили Президенту о проводимой работе по урегулированию сирийского кризиса. В частности, речь шла о договоренностях, достигнутых между правительством Сирии и оппозицией, о прекращении огня и готовности к началу мирных переговоров.

В.Путин: Уважаемые коллеги!

Только что пришло сообщение о том, что сегодня утром, несколько часов назад, произошло событие, которого мы не просто долго ждали, но и для приближения которого много работали: подписаны три документа. Первый документ – между сирийским правительством и вооружённой оппозицией о прекращении огня на территории Сирийской Арабской Республики. Второй документ – это комплекс мер по контролю за режимом прекращения огня. И третий документ – заявление о готовности к началу мирных переговоров по сирийскому урегулированию.

Министерство обороны Российской Федерации и Министерство иностранных дел постоянно находились в контакте с нашими партнёрами и в Дамаске, и в других столицах, очень большую работу проделали совместно с партнёрами из Турции.

Мы знаем, что совсем недавно состоялась трёхсторонняя встреча в Москве министров иностранных дел России, Турции и Ирана, где все три страны взяли на себя обязательства не только по контролю, но и по гарантиям мирного процесса урегулирования в Сирийской Республике.

Я попросил бы вас дать анализ того, что сейчас происходит, где мы находимся, и поговорим о ближайших задачах по дальнейшему урегулированию сирийского кризиса, имея в виду, что все достигнутые договорённости, мы это с вами прекрасно понимаем, очень хрупкие, требуют особого внимания и терпения, профессионального подхода к этим вопросам, постоянного контакта с нашими партнёрами в регионе.

Пожалуйста, Сергей Кужугетович.

С.Шойгу: Владимир Владимирович, в соответствии с Вашим поручением Министерство обороны в течение двух месяцев при посредничестве Турции вело переговоры с лидерами формирований умеренной сирийской оппозиции. Данные формирования контролируют большую часть территории центральной части и северной части Сирии, на которую не распространяется власть Дамаска. Общая численность этих отрядов – более 60 тысяч боевиков. В переговорах принимали участие наиболее влиятельные полевые командиры семи оппозиционных формирований.

Одновременно аналогичная работа проводилась с правительством Сирийской Арабской Республики. В результате переговоров удалось согласовать позиции сторон и подписать три основных документа, предусматривающих введение режима прекращения боевых действий, создание системы контроля за его соблюдением, а также порядок организации переговоров по мирному разрешению сирийского конфликта.

Министерством обороны подготовлена горячая линия связи для поддержания взаимодействия с турецкой стороной, вместе с Россией выступающей гарантом соблюдения режима прекращения огня и соблюдения достигнутых договорённостей.

В случае принятия Вами решения о вступлении в силу указанных договорённостей готовы обеспечить введение режима прекращения боевых действий и организовать постоянный контроль за его соблюдением.

Полагаю, что в настоящее время сформированы все предпосылки для прекращения боевых действий на территории Сирии и налаживания прямого диалога между правительством Сирии и оппозицией, заинтересованной в сохранении территориальной целостности Сирии и суверенитета этой страны. Кроме того, созданы условия для сокращения российской группировки войск на территории Сирии.

Формирования, с которыми велись переговоры, Владимир Владимирович, представлены здесь. (Смотрят презентацию.) Все они сегодня утром подписали эти документы. Если говорить по территориальной части – то, что контролируют на сегодняшний день данные отряды.

В.Путин: Сергей Кужугетович, эти семь вооружённых оппозиционных группировок – что и кто за ними стоит?

С.Шойгу: Допустим, за организацией «Ахрар аш-Шам» – это 80 отрядов на территории Сирии, это техника, это танки Т-55, Т-72, артиллерия. И если говорить территориально, Владимир Владимирович, то…

В.Путин: А это примерно сколько вооружённых людей?

С.Шойгу: 62 тысячи вооружённых людей. При этом мы в течение двух месяцев основное время затратили на то, чтобы на картах было точно указано то, что мы в своё время просили сделать наших коллег из Соединённых Штатов.

В.Путин: То есть эти группировки составляют, по сути, ядро. Это основные силы вооружённой оппозиции.

С.Шойгу: Да, Владимир Владимирович, основные силы вооружённой оппозиции.

Вот территории, которые они контролируют на сегодняшний день. Здесь Алеппо, здесь Дамаск. А эта территория практически полностью контролируется ими. Более того, ими указаны точные координаты расположения и населённые пункты, которые они контролируют. То же самое касается центральной части и ситуации вокруг Дамаска. Таким образом, вся эта часть подконтрольна этим отрядам.

Кроме того, мы на сегодняшний день установили прямой канал связи с турецкими коллегами, которые в свою очередь выступают гарантами соблюдения всех требований соглашений и особенно требований по контролю за выполнением этих соглашений. Основная суть контроля заключается в том, что организации, которые не прекращают боевых действий, переходят в разряд террористических, и против них начинают действовать так же, как против ИГИЛ и «Джабхат-ан-Нусры», на всей остальной территории.

В.Путин: Спасибо.

Сергей Викторович.

С.Лавров: Владимир Владимирович, мы сегодня примем меры, с тем чтобы пакет документов, который был подписан, о котором Вы сказали, был распространён в качестве официальных документов Совета Безопасности ООН, проинформируем членов Совета Безопасности о проделанной работе, ответим на их вопросы.

Процесс, который был начат Россией, Турцией и при поддержке и участии Ирана, приветствовал и нынешний Генеральный секретарь ООН, и избранный Генеральный секретарь, который с 1 января приступает к своим обязанностям.

Мы по ходу всей этой совместной работы с турецкой и иранской сторонами брифинговали, информировали о том, что мы делаем, других наших партнёров в регионе. И с учётом всех этих консультаций мы сейчас приступаем вместе с турками и иранцами к подготовке встречи в Астане.

С учётом важности расширения числа стран-гарантов мы имеем в виду уже на этом этапе пригласить наших египетских коллег присоединиться к этим договорённостям. Как я понимаю, Вы сегодня с Президентом Египта на эту тему говорили. В последующем, на других этапах, наверное, нужно привлекать ещё ряд ключевых стран, которые имеют влияние на происходящее в Сирии: это Саудовская Аравия, Катар, Ирак, Иордания.

И конечно, мы пригласим представителя Организации Объединённых Наций. Это позволит обеспечить преемственность политического процесса с учётом тех рамок, которые были одобрены в резолюции Совета Безопасности 2254.

Ещё я хотел бы выразить надежду, что, когда администрация Дональда Трампа приступит к своим обязанностям, они тоже смогут присоединиться к этим усилиям, с тем чтобы мы работали в одном направлении дружно и коллективно.

В.Путин: Ещё раз хочу повторить, что достигнутые договорённости, безусловно, являются хрупкими, требуют особого внимания и сопровождения с целью их сохранения и развития. Тем не менее это заметный результат нашей совместной работы, усилий Министерства обороны, Министерства иностранных дел, наших партнёров в регионе.

Нужно сейчас сделать всё для того, чтобы эти договорённости вступили в силу, чтобы они заработали с тем, чтобы уже сформированные и формирующиеся сейчас переговорные команды своевременно и как можно быстрее приехали в Астану и начали там реальный мирный процесс.

В этой связи я призываю правительство Сирийской Арабской Республики, вооружённые отряды оппозиции, все страны региона: и вовлечённые в конфликт, и имеющие влияние на конфликтующие стороны, – оказать поддержку достигнутым договорённостям, принять самое активное участие в намечающихся переговорах в столице Казахстана.

(Обращаясь к С.Лаврову.) Я прошу Вас организовать мне контакты с нашими партнёрами в Турции, в Иране, в Дамаске. Нужно проговорить наши совместные последующие шаги для того, чтобы закрепить достигнутые договорённости.

Согласен с предложением Министерства обороны по сокращению нашего военного присутствия в Сирийской Республике, имею в виду, что мы, безусловно, будем продолжать борьбу с международным терроризмом и дальше будем оказывать поддержку законному сирийскому правительству в борьбе с терроризмом. И, безусловно, будем исполнять договорённости, которые нами достигнуты, в том числе по развитию пунктов базирования российских Вооружённых Сил в Тартусе и на аэродроме Хмеймим.

Я вас хочу поблагодарить за то, что было сделано на этом очень важном участке борьбы с международным терроризмом.

С.Шойгу: Владимир Владимирович, с Вашего позволения тогда мы подтверждаем режим прекращения огня с 00 часов 30-го числа.

В.Путин: Договорились.

С.Шойгу: Спасибо.

Сирия. Россия > Армия, полиция > kremlin.ru, 29 декабря 2016 > № 2021702 Сергей Лавров, Сергей Шойгу

Россия > Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 23 декабря 2016 > № 2016498 Владимир Путин

Большая пресс-конференция Владимира Путина.

Ежегодная пресс-конференция Президента России транслировалась в эфире телеканалов «Россия 1», «Россия 24» и «Первый канал», радиостанций «Маяк», «Вести ФМ» и «Радио России».

В прямом эфире телеканала «Общественное телевидение России» (ОТР), а также на сайте ОТР (http://www.otr-online.ru/online/) пресс-конференция транслировалась с сурдопереводом.

* * *

В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги, друзья! Давайте начнём.

Мы договорились с моим помощником, что мы не будем, я не буду, выступать с пространным монологом в начале – сразу перейдём к работе, к вашим вопросам. Пожалуйста.

Д.Песков: По традиции предлагаю предоставить вопрос одному из наших старейших работников кремлёвского пула, который, по-моему, с конца прошлого века работает в кремлёвском пуле. Это радио «Маяк», Валерий Санфиров. Пожалуйста.

В.Санфиров: Радиостанция «Маяк», «Вести FM», «Радио России».

Владимир Владимирович, заканчивается год, и хотелось бы понять, в каком состоянии находится российская экономика. В этом году на совещаниях по экономическим вопросам, на других совещаниях часто использовали такие термины, как «турбулентность», «достигли дна», «пробили очередное дно». И можно процитировать анекдот, который Вы рассказали на прошлой пресс-конференции, о том, что в 2015 году была белая полоса. К чему ближе по состоянию российская экономика на данный момент? Спасибо.

В.Путин: Вопрос традиционный, естественный. Конечно, мы смотрим на результаты нашей работы за уходящий год. Эти результаты познаются в сравнении, как обычно. Надо посмотреть на основные, прежде всего, макроэкономические показатели 2015 года и сравнить с тем, что у нас получается в 2016 году.

Я взял, нетрудно догадаться, самые последние данные, вчера мы с коллегами, с некоторыми экспертами сидели, рассматривали их.

По основному показателю – ВВП страны – в прошлом году у нас был спад 3,7 процента. В этом году будет тоже небольшое снижение, но это уже не 3,7, мы думали, что это будет около единицы, потом скорректировали, сказали, что где-то 0,7, потом 0,6. За ноябрь мы наблюдаем небольшой рост ВВП страны. И скорее всего, по году у нас и будет минус 0,5–0,6.

За счёт чего происходит этот рост? За счёт роста в некоторых отраслях реального сектора экономики. В машиностроении у нас плюсы по грузовикам, по тяжёлому машиностроению, по дорожной технике, по транспортному машиностроению, по химии, по лёгкой и перерабатывающей промышленности, по сельскому хозяйству, естественно. Там рост вообще серьёзный, в прошлом году был 2,6 процента, в этом году мы планировали 3,2, на данный момент времени – 4,1, по году будет не меньше четырёх. Вот по этому показателю, я считаю, что динамика очень хорошая, надо её сохранить.

Второе – инфляция. Как вы помните, в прошлом году она даже для нашей экономики была, имею в виду структуру этой экономики, достаточно высокой. Связано это было в том числе и с так называемым импортозамещением в сельском хозяйстве, возникли некоторые диспропорции на рынке. Мы не всё могли заместить собственным производством. Но видите, сельское хозяйство демонстрирует очень хорошую динамику, в этом году инфляция будет смотреться совершенно иначе. Напомню, что самый лучший показатель был у нас в 2011 году – было 6,1, в этом году у нас будет уверенно меньше шести. Мы думали, что будет где-то 5,7–5,8. Скорее всего, это будет где-то в районе 5,5. То есть это рекордно низкий уровень инфляции. Это даёт все основания полагать, что мы сможем достичь целевых показателей и в ближайшее время выйти на параметры пяти и далее четырёх процентов инфляции.

Дефицит бюджета у нас в прошлом году был, по-моему, 2,4, в этом году будет чуть-чуть повыше, я потом скажу почему. На данный момент времени за 10 месяцев, по-моему, это 2,4, но будет 3,7. Это, на мой взгляд, абсолютно приемлемая величина, в том числе и потому, что у нас сохраняется положительный баланс внешней торговли – более 70 миллиардов долларов. Мы сохранили наши резервы.

Да, Резервный фонд Правительства немножко сократился, но ФНБ остался практически неизменным. Резервы Правительства остаются на уровне 100 миллиардов долларов, при этом золотовалютные резервы Центрального банка даже немножко подросли. Если в начале года это было 368, по-моему, миллиардов, сегодня это уже под 400 – 385 с небольшим. То есть по этому показателю у нас всё в порядке, и это хорошая подушка безопасности.

Наконец, у нас растёт погрузка на транспорте, что свидетельствует об оживлении промышленности. Это очень хороший показатель.

Что ещё радует? Радует снижение оттока капитала. Давайте посмотрим в динамике: 2014 год – свыше 150 миллиардов долларов отток, в 2015 году – 57 миллиардов долларов. В этом году за первые, по моему, 9–10 месяцев было всего 9 миллиардов, будет по году где-то 16–17 миллиардов, это с учётом выплаты кредитов и так далее. В целом это тоже очень хорошая динамика.

В чём проблемы? Есть ли они? Конечно, есть. Нам нужно обеспечить, безусловно, дальнейший рост экономики и промышленного производства, у нас припали реальные располагаемые доходы населения, что само по себе не очень хорошо, это ведёт к снижению потребительского спроса, отражается и на инвестициях в конечном итоге. Да, но здесь есть определённый всё-таки положительный тренд: за последние месяцы мы наблюдаем очень скромный, но всё-таки рост реальной заработной платы в реальном секторе экономики, и это в целом настраивает на позитивный лад, который вселяет определённую уверенность в том, что движение будет положительное и в ближайшей перспективе.

Если говорить о социальной сфере, у нас сохраняется положительная динамика в демографии. Естественный прирост населения сохраняется. Чуть-чуть поменьше стала рождаемость, но у нас улучшились показатели по смертности, смертность уменьшилась. И в целом положительная динамика в естественном приросте населения. Вот примерно так.

В этой связи можно сказать, что в целом мы двигаемся в рамках плана, который был предъявлен обществу. Он реализуется и реализуется со знаком плюс в целом.

М.Севостьянова: Здравствуйте!

Аграрный медиахолдинг «Светич». Меня зовут Севостьянова Марина. Вопрос у меня про субсидии для российского сельхозмашиностроения.

На самом деле эти субсидии поддерживают обе отрасли: и само машиностроение, промышленность, и сельское хозяйство. Вопрос заключается в том, насколько актуальной считаете такую поддержку, есть ли планы увеличить её объёмы и сделать из антикризисной меры постоянной.

В.Путин: Антикризисная мера не может быть постоянной. Она потому и антикризисная, чтобы помочь отдельным отраслям, в данном случае той отрасли, о которой Вы сказали, сельхозмашиностроению, справиться с текущими проблемами и выйти на тропу устойчивого развития. Связано это со спросом, и мы, конечно, должны обеспечить этот спрос.

Кстати говоря, сельхозмашиностроение – я уже упоминал, по-моему, об этом, если не сказал, то сейчас скажу – сельхозмашиностроение демонстрирует очень хорошие темпы роста. Это одна из тех отраслей, которые вытягивают и промышленные показатели, и в конечном итоге показатели ВВП. Но мы должны ориентироваться на то, что и сельхозмашиностроение, и другие отрасли промышленного производства будут жить не на субсидии государства, а на естественном спросе.

Как можно обеспечить этот естественный спрос? Поднимая развитие самого сельского хозяйства, и если будет у сельхозпредприятия больше доходов, то тогда будет и больше возможностей инвестировать в закупки новой техники. Значит, поддерживать сельхозмашиностроение.

Я уже сказал, что здесь у нас тренд весьма положительный, четыре с лишним процента роста самого сельского хозяйства, и, уверен, в связи с ростом доходов сельхозпредприятий будет расти и спрос. Таким образом, будет поддерживаться и сельхозмашиностроение.

Но тем не менее, имея в виду, что пока эти тенденции слабы, их нужно поддерживать, Правительство планирует в следующем году продолжить по отдельным отраслям, которые нуждаются в поддержке со стороны государства, это субсидирование. В целом на промышленность предусмотрено 107,5 миллиарда рублей, на сельское хозяйство – 216 миллиардов рублей. Так что это всё в совокупности, надеюсь, даст положительный результат.

Кстати говоря, если мы начали говорить о сельском хозяйстве, наверное, будут ещё какие-то вопросы по сельскому хозяйству. Мы в последнее время радовались за селян, радовались результатам сбора урожая и говорили, что это рекордные за последние годы 117 миллионов тонн. У нас будет свыше 119 миллионов тонн, это просто отличный показатель. Я хочу поблагодарить селян за эту работу, за этот результат.

И хочу отметить, что ничего подобного в новейшей истории России, конечно, не было. В советское время – на той территории, которая называлась РСФСР, – были похожие показатели в 70-х годах, чуть даже побольше было в 1973, 1976 годах. Но мы знаем, что тогда, к сожалению, даже при тех урожаях продовольствия и кормов всё-таки не хватало.

Сегодняшняя настройка и сегодняшние структурные изменения в самой сельскохозяйственной отрасли показывают, что тот результат, который мы имеем, является уникальным, создаёт очень хорошие возможности для дальнейшего развития сельского хозяйства.

А.Колесниченко: Александр Колесниченко, «АиФ».

Хорошая возможность уточнить как раз про экономический рост, о котором Вы говорите. Все говорят о том, что мир стоит на пороге каких-то серьёзных технологических изменений и даже революций. Без новых технологий экономический рост в принципе будет невозможен; место стран в мире, исходя из этого, очень сильно поменяется.

У нас о новом технологическом укладе говорят давно. Вы этому в Послании прошлом тоже очень много времени уделили. И при этом остаётся ощущение, что в каких-то секторах наше отставание от других стран лишь усугубляется. Например, в информационных технологиях, в организации производства, в организации социальных отношений с помощью этих самых информационных технологий.

Мы здесь в чём-то отстали сильно, может быть, навсегда? Интересна была бы Ваша точка зрения, Ваше мнение, уточнение, может быть, даже: где самые большие проблемы сейчас и что с этим делать? Спасибо.

В.Путин: Есть проблема, которая заключается в том, что наша экономика, как считают некоторые эксперты, невосприимчива к достижениям науки и к современным высокотехнологичным тенденциям в экономике. Мне представляется, что это не совсем так, потому что проблема заключалась для таких экономик, как наша, в том, что можно было получать сверхприбыль в тех секторах производства, которые связаны с энергетикой, и трудно заставить бизнес вкладывать в другие отрасли, если есть такая, где можно получить быстрые и весьма большие доходы.

Для того чтобы изменить структуру экономики, настроить её на новый лад, создать перспективы для развития, Правительством в течение многих лет предпринимаются шаги, связанные с льготированием определённых направлений экономического развития, и прежде всего это касается, конечно, высокотехнологичных отраслей. Да, мы пока в целом по экономике вкладываем в высокотехнологичные сферы меньше, чем страны ОЭСР, допустим, причём эта разница большая. В странах ОЭСР вкладывается примерно 2,4 процента от совокупного ВВП, у нас 1,2 процента.

Но вот эта настройка, о которой я говорил, она всё-таки даёт о себе знать. Во-первых, у нас принята вместе с бизнесом так называемая [Национальная] технологическая инициатива, вы знаете. У нас готовится комплексный план развития экономики до 2025 года. К маю Правительство должно его сверстать и предъявить уже обществу. Создаются на Дальнем Востоке, в Восточной Сибири территории опережающего развития – высокотехнологичные зоны с особым льготным режимом. А в целом по некоторым отраслям, например в IT-технологиях, уже достаточно давно, в течение нескольких лет действует льготный режим, и это даёт о себе знать.

В чём? Например, у нас экспорт IT-технологий был совсем недавно, несколько лет назад, практически нулевой. Сейчас (я уже приводил эти цифры) мы оружия экспортируем на 14,5 миллиарда долларов, а продуктов IT-технологий – на 7 миллиардов уже экспорт. Многие высокотехнологичные отрасли являются абсолютно конкурентоспособными. Пока они, правда, выглядят, как такие точки роста, точечные успехи, но во многих из этих направлений мы, безусловно, являемся лидерами. В том числе и традиционно, скажем, в ядерных мирных технологиях, в ракетно-космической сфере, по некоторым отраслям авиации и так далее, в оборонных предприятиях (кстати говоря, там рост производительности труда просто взрывной).

Это будет так или иначе отражаться и на гражданских сферах производства. Вы знаете, что перед Правительством поставлена задача – трансформировать те положительные тенденции в «оборонке», которые мы имеем сегодня, в гражданские секторы. В общем и целом, я считаю, что не только руки опускать нельзя, наоборот, у нас есть все основания полагать, что мы не только будем лидерами по многим ключевым направлениям, но и сохраним это лидерство на многие десятилетия. И конечно, мы исходим из того, что должны вписаться в общемировой тренд перехода к новой технологической революции и быть лидерами. У нас есть для этого все шансы, имея в виду высокий уровень развития науки и образования.

Здесь [написано] «татары», там – «куда без татар…». Куда мы без татар, в чём проблема?

Е.Колебакина: Владимир Владимирович, меня зовут Елена Колебакина, деловая газета «Бизнес online».

Вопрос такой: как Вы знаете, наверное, в нашей стране растёт число проблемных банков. Центробанк постоянно отзывает…

В.Путин: При чём здесь татары? Хитрая какая.

Е.Колебакина: Подождите, продолжение будет.

Центробанк постоянно отзывает лицензии и вводит мораторий на проведение расчётов, и этот процесс затронул в том числе и Татарстан. Понятно, что вкладчики – физические лица, им средства вернутся в рамках закона, в рамках этой суммы – 1400 тысяч, а вот малые предприятия, малый бизнес, о котором Вы так ратуете, они же банкротятся, они в третьей очереди, до них очередь, как правило, вообще никогда не доходит.

Вопрос такой: может быть, стоит сделать по аналогии с АСВ какой-то фонд страхования для юридических лиц? Может быть, у Вас есть какие-то свои идеи, как решить эту проблему? Всё-таки, может быть, ситуация идёт к тому, что у нас останется четыре-пять федеральных госбанков? Как Вы думаете, нужны ли нам небольшие региональные банки?

Спасибо.

В.Путин: Во-первых, ту линию, которую проводит Центральный банк на оздоровление финансовой системы, поддерживают практически все на экспертном уровне и у нас в России, и на экспертном международном уровне. Нет никого, кто считал бы, что Центральный банк Российской Федерации, оздоравливая финансовую систему России, действует ошибочно. Таких просто нет. Это работа, направленная на обеспечение интересов вкладчиков прежде всего. Если на нашем финансовом рынке будут оставаться учреждения, которые, как совсем ещё недавно говорили, финансовыми учреждениями не являются, а являются «прачечными» по «отмывке» каких-то денег, то ничего хорошего из этого не получится, вкладчики будут страдать. Для того чтобы обеспечить интересы физических лиц, действительно введена система гарантирования.

Кстати говоря, насколько мне известно, Центральный банк активно работает и с руководством Татарстана. Президент Татарстана, Правительство Татарстана – а эта республика у нас с точки зрения развития экономики и по многим другим вопросам, по «социалке» является, безусловно, одним из лидеров среди субъектов Российской Федерации, – совместно с Банком России работают и ищут способы поддержки всех вкладчиков, в том числе и юридических лиц. Законом предусмотрен соответствующий порядок работы, и он такой, какой сегодня есть. Но, безусловно, мы должны будем внимательно посмотреть на то, как поддержать и промышленные предприятия, малый и средний бизнес.

Что касается малого и среднего бизнеса и что касается региональных банков, причём не только крупных – банк Татарстана, о котором Вы сказали, немаленький, это серьёзное финансовое учреждение, – что касается небольших предприятий, небольших банков, то я говорил об этом в Послании, если Вы обратили внимание. Я же тогда сказал, что нам нужна сеть и региональных, небольших банков. При этом можно бы снизить требования регулирования, которые предъявляет Центральный банк к финансовым учреждениям. Не ставить всех в один ряд, а по крупным, по системообразующим банкам, в том числе даже региональным, можно оставить и жёсткие требования, которые близки к Базелю III, а по небольшим региональным, которые работают с малым и средним бизнесом, с гражданами работают, можно эти требования смягчить, имея в виду, что это даст им возможность более гибко работать со своими клиентами. Но качество самих учреждений от этого не должно страдать, и контроль со стороны финансовых властей должен сохраняться.

В отношении того финансового учреждения, о котором Вы сказали, ещё раз хочу повторить: работа Центрального банка и руководства Татарстана продолжается и продолжается достаточно гармонично.

Д.Песков: «Эхо Москвы».

А.Соломин: Здравствуйте, господин Президент!

Вопрос у меня, кстати говоря, отчасти по следам Вашего Послания. Вы помните, в тексте упомянули о шоу, в которое не нужно превращать большие коррупционные дела. Мы этих шоу видим очень много. Например, Андрей Бельянинов. Человека уничтожили фактически, опозорили, и дело его оказалось пшиком. Или другой пример – господин Улюкаев, человек Вам близкий и доверенный, и Вы в одночасье, разозлившись, его доверия лишили. Вы имели с ним разговор? Вы знаете его версию? Слышали ли Вы её? Не кажется ли Вам, что эти большие коррупционные дела превращаются в имитацию для общественного ли мнения или для Вас, что это не борьба с коррупцией, а борьба за место за Вашим столом?

Ещё позвольте, на прошлой пресс-конференции я задавал вопрос, и очень интересно узнать спустя год, дело касается убийства Бориса Немцова: Вы следите за ходом этого дела? Как юрист считаете ли Вы, то, что происходит, убедительным? И как Верховный Главнокомандующий считаете ли Вы необходимым, чтобы вызванный в суд на допрос Руслан Геремеев, офицер России, на этот суд, на это заседание пришёл?

Спасибо.

В.Путин: Начнём с самой последней части Вашего вопроса. Конечно, я внимательно слежу за всеми так называемыми громкими резонансными делами, тем более за таким серьёзным преступлением, как убийство, в данном случае убийство Немцова. Разумеется, я поддерживаю всё, что делает следствие в направлении выявления всех обстоятельств, выявления всех причастных и виновных.

Кстати говоря, в том, что люди официальные, занимавшие какие-то официальные позиции, в том числе в правоохранительных органах, могут совершать правонарушения и тяжёлые преступления, ничего удивительного нет. И в нашей стране, и за рубежом это происходит, к сожалению, сплошь и рядом. Взять хотя бы страшную трагедию с убийством нашего посла в Турции. Кто его убил?

Так что никакой новизны здесь нет, и мы будем дальше последовательно работать над выявлением всех обстоятельств и изобличением всех преступников. Но по большинству, если не сказать по всем резонансным делам, как бы долго они ни велись, всё-таки следствие, как правило, приходит к полному выяснению всех обстоятельств, в том числе, допустим, по Старовойтовой это было и по другим делам. К сожалению, до сих пор не ясны обстоятельства все убийства Михаила Маневича, с которым меня связывали очень хорошие, добрые личные отношения. Но вот не удаётся до конца этого сделать.

Теперь по поводу других резонансных дел, по поводу Бельянинова. Вы сказали «дело» – в отношении него не было никакого дела. То, что всякие доследственные действия, в том числе обыски и нечто подобное, были выброшены в средства массовой информации, я считаю недопустимым и с Вами полностью согласен. Они наносят ущерб деловой и просто личной репутации любого человека.

По поводу Улюкаева: я с Алексеем Улюкаевым не разговаривал, считаю, что те материалы, которые были предоставлены оперативными службами, достаточны для того, чтобы отстранить его от занимаемой должности в связи с утратой доверия. А во что это выльется в завершение, мы посмотрим по результатам рассмотрения дела в суде. До этого какие-то предварительные выводы делать нецелесообразно и вредно.

Д.Песков: Терехов Вячеслав – тоже один из самых уважаемых членов кремлёвского пула.

В.Терехов: Спасибо большое.

В.Путин: Всё подыгрывает кремлёвскому пулу. «Как не порадеть родному человечку».

В.Терехов: Мы просто очень давно вместе работаем, знакомы, поэтому так.

Владимир Владимирович, мы пять лет выполняем 11 указов и 270 положений – так называемые майские [указы]. Выполняем-выполняем… Вероятно, нет денег для этого.

В.Путин: Почему же?

В.Терехов: Бюджет показывает, что действительно везде идёт сокращение.

Скажите, правильно ли я понимаю, что продажа такого большого пакета «Роснефти», в том числе за рубеж, пойдёт как раз на выполнение майских указов и на экономику? А смогут ли иностранцы отдать нам деньги, потому что банки-то под санкциями? Если так, то готовы ли Вы, готова ли страна для того, чтобы и другие пакеты больших, крупных государственных фирм тоже продавать именно для поддержания нынешнего положения?

Спасибо.

В.Путин: На Ваш вопрос можно отвечать до утра, потому что он связан и с бюджетом, и с выполнением майских указов, и с приватизацией. Здесь, собственно говоря, три важнейшие темы.

Что касается бюджета, то да, мы исходим из очень консервативных установок, а именно из 40 долларов за баррель на следующий год. Расходная часть бюджета в процентах действительно будет сокращаться с 18 с лишним [триллионов] до 16 с небольшим. Но в абсолютных величинах это будет константа и в 2017–м, и 2018–м, и 2019 годах, это будет 15,8 триллиона рублей. Если сюда добавить пятитысячные выплаты для пенсионеров в следующем году и так называемые связанные расходы и доходы, то это будет 16 с небольшим – 16,1 триллиона рублей. Но у нас полностью заложены все средства, все деньги для исполнения социальных обязательств, в том числе и майских указов Президента 2012 года.

Кроме того, мы целиком и полностью сохраним поддержку промышленности. Это будет 2,6 процента ВВП – даже чуть больше, чем в этом году: в этом году, по-моему, 2,2–2,3 было.

Основная статья экономии бюджетных средств придётся на раздел «Национальная оборона». Если в 2011 году мы тратили 2,7 процента ВВП на раздел «Национальная оборона», то в этом году и за последние пять лет мы сильно увеличили эти расходы: за последний, уходящий год это будет уже 4,7. В следующем году будет 3,3 и в 2019–м – 2,8. Мы входим в нишу 2,8 и на протяжении нескольких лет будем её держать. Это не отразится на наших планах по укреплению обороноспособности, потому что, повторяю, мы в предыдущие пять лет достаточно много средств направили. И что очень важно, мы в этом году погасили долги перед оборонными предприятиями, что дало нам возможность сохранить те параметры, о которых я сказал.

Мы продаём части пакетов госпредприятий не потому, что не хватает денег на конкретные какие-то направления бюджетных расходов, нет. Мы это делаем по нескольким соображениям.

Первое: всё-таки это улучшает структуру экономики – приход новых собственников. Это швейцарская трейдерская компания Glencore и Государственный фонд Катара. Мы исходим из того, что приход в органы управления их представителей будет повышать качество управления самой компании, хотя в целом она и так считается одной из наиболее эффективных в мире. И это предусмотрено изначально в доходной части бюджета, так бюджет планировался изначально. Не для того, чтобы какие-то конкретно отрасли отфинансировать, а всё вместе.

Что касается денег, перечислят ли деньги иностранцы за приобретенные 19,5 процента пакета «Роснефти». Деньги перечислены в бюджет Российской Федерации в полном объёме, уже перечислены.

За «Башнефть» «Роснефть» сама заплатила 300 с лишним миллиардов, а иностранцы уже перечислили свою часть – 700 с лишним миллиардов. В общем и целом бюджет получил от продажи «Башнефти» и 19,5 процента «Роснефти» триллион сто миллиардов примерно.

Н.Ходж: Господин Президент!

Меня зовут Нэйтан Ходж, я шеф бюро газеты «Уолл-стрит джорнэл». Возможно ли, что в следующем году состоятся досрочные выборы Президента?

В.Путин: Какой страны?

(Аплодисменты. Смех в зале.)

Н.Ходж: Российской Федерации.

В.Путин: Сразу скажу: возможно, но нецелесообразно.

Н.Ходж: Спасибо.

Вы вчера говорили об укреплении боевого потенциала стратегических ядерных сил. Вы не могли бы сегодня более подробно про эти планы рассказать?

В.Путин: А Вы не могли бы более точно сформулировать Ваш вопрос? Что Вас заинтересовало в моих высказываниях на встрече в Министерстве обороны, конкретно?

Н.Ходж: Конкретно меня интересует, скажем, производство новых видов ядерного оружия. Мы, конечно, знаем, что это очень тяжёлый труд, без ядерного испытания, которое запрещено. Может быть, Вы не смогли просто не отреагировать на вчерашнее заявление господина Трампа по поводу его позиции о ядерном оружии?

В.Путин: Что касается вновь избранного Президента Соединённых Штатов господина Трампа, то здесь нет никакой новизны, он и в ходе своей предвыборной кампании говорил о необходимости укрепления ядерной составляющей Соединённых Штатов, об укреплении вооружённых сил. Здесь нет ничего необычного.

Честно говоря, меня немножко удивило высказывание других официальных представителей действующей Администрации, которые почему-то начали доказывать, что вооружённые силы Соединённых Штатов являются самыми мощными в мире. А с этим-то никто и не спорил.

Если Вы внимательно слушали, что я вчера говорил, я говорил об укреплении ядерной триады и в заключение сказал о том, что Российская Федерация сегодня сильнее любого потенциального – внимание! – агрессора. Это очень важно. Не случайно я об этом сказал.

Что такое агрессор? Это тот, кто потенциально может напасть на Российскую Федерацию. Вот мы сильнее любого потенциального агрессора, я могу и сейчас повторить это.

И я сказал, почему. И в силу модернизации Вооружённых Сил, в силу нашей истории и географии, и в силу сегодняшнего внутреннего состояния российского общества. Есть комплекс причин. Не последнюю роль играет, конечно, и модернизация Вооружённых Сил, как обычной её составляющей, так и ядерной триады.

Должен сказать, это не секрет, мы этого не скрываем, действительно, мы проделали очень большую работу по модернизации ракетно-ядерного потенциала Российской Федерации, наших Вооружённых Сил. Это касается и РВСН, Ракетных войск стратегического назначения, которые расположены на суше, это касается морской составляющей, известно, мы же ничего не скрываем. Вводятся в строй новые атомные подводные лодки стратегического назначения с новыми типами ракет на борту. Это касается и авиационной составляющей. И по носителям, то есть по самолётам, и по ударным системам, которые у них под крылом. Мы действуем в строгом соответствии – я хочу это подчеркнуть, – в строгом соответствии со всеми нашими договорённостями, в том числе и в рамках СНВ-3.

Я ещё раз вернусь к тому, что считаю чрезвычайно важным. В 2001 году Соединённые Штаты в одностороннем порядке вышли из Договора по противоракетной обороне. Этот договор, безусловно, являлся краеугольным камнем всей системы международной безопасности. И нам тогда было сказано: «Мы делаем это не против вас, а вы…» На что я сказал: «Мы должны будем как-то реагировать и должны будем совершенствовать наши ударные системы, с преодолением систем противоракетной обороны». Так вот, нам было сказано: «А вы делайте что хотите, мы исходим из того, что это не против нас». Мы и делаем это. Просто многие предпочитают это не замечать, но происходит именно то, о чём мы как бы договорились, по умолчанию, без всяких бумаг. Ничего нового здесь не происходит.

Почему официальные лица действующей администрации вдруг начали заявлять о том, что они самые сильные, они самые мощные? Да, действительно, там и ракет, и подводных лодок, и авианосцев, конечно, больше. А мы с этим и не спорим. Мы говорим, что мы просто сильнее любого агрессора. И это так.

Д.Песков: «Крым. Притяжение». Представьтесь, пожалуйста.

М.Николаенко: Максим Николаенко, «Крыминформ». Мы всего на неделю старше российского Крыма. Собственно, три года – это уже достаточный срок.

Мы – крымчане и севастопольцы – по-разному оцениваем успехи и недостатки этого периода. Я думаю, очень субъективная точка зрения связана с тем, что мы не располагаем всей полнотой информации. Вы избавлены от этого недостатка, у Вас наверняка есть вся информация, не только по докладам и отчётам, но и из других источников.

Как, на Ваш взгляд, развивается Крым? Какова динамика интеграции Крыма в российскую экономику? Это не праздный вопрос, возможно, Вам часто приходится на него отвечать, но сейчас в Крыму и Севастополе реализация федеральной целевой программы развития до 2020 года не то чтобы буксует, но, прямо скажем, не блещет. В Севастополе недавно называли цифры – менее 5 процентов, в Крыму – пока ещё считают. На этом фоне очень трудно увидеть отрасли, которые в Крыму стоит развивать государству. Связано это ещё и с тем, что у нас объективная причина для паузы в развитии – это нехватка энергоресурсов. Спасибо за энергомост, он помог обеспечить население. Газа нам хватало своего, но для развития остро не хватает дополнительных энергоресурсов. Мы ждём газ, мы ждём новые станции.

И, простите, не могу не задать вопрос ещё о стройке века – о крымском мосте. Объект очень открытый, мы о нём знаем практически всё. Не хватает одной детали. Мы называем его крымским мостом, но москвичи, например, ассоциируют это название с совершенно другим объектом. «Керченский мост» к нему не прижилось, другие идеи не очень обсуждаются. Как бы Вы назвали этот мост?

Спасибо.

В.Путин: Вы же сами только что сказали – керченский. Это же не я придумал. Я придумал его строить, а вы придумали, как его назвать. (Аплодисменты.)

Кстати говоря, эти проекты были ещё в царские времена, потом в советское время. Потом оккупанты его фактически построили, но построили не должным образом, его ледоходом снесло. В целом это востребовано вообще. Я надеюсь и уверен, что рано или поздно у нас произойдёт нормализация отношений с Украиной, это будет очень полезно и для развития российско-украинских и коммерческих, и гуманитарных связей на будущее, потому что это востребованный инфраструктурный элемент. Кстати говоря, он будет отражаться и на экономике, без всяких сомнений, а не только на туристических потоках.

Теперь по поводу начала Вашего вопроса, что касается интеграции и как она идёт. Вы знаете, что в программе по развитию Крыма ему предоставлены в целом очень льготные с точки зрения российского законодательства режимы, свободные экономические зоны. Но оказалось, что и юридически это сложно, такая быстрая интеграция, и экономически. И далеко не всё лежит на стороне Федерации. Федерация эти деньги предоставляет, нужно ещё грамотно ими распорядиться: вовремя, эффективно, рачительно, рационально. Но и здесь даже для местных властей есть проблема, потому что людям сложно понять, как эти процессы должны вписываться в законодательство Российской Федерации, как вписываться в административные процедуры. Требуется время, для того чтобы всё это срослось. Этот процесс происходит, кстати, происходит хорошими темпами.

Я говорил о росте промышленного производства в России, мы по некоторым отраслям производства сейчас фиксируем серьёзный рост – до 20 с лишним процентов. А в целом будет небольшой [рост], до единицы – 0,7, 0,8, 0,9 процента промышленного производства, а в Крыму – 6, в Севастополе – 25 рост промышленного производства. За счёт чего? За счёт размещения федеральных заказов наших российских компаний.

И уровень безработицы меньше, чем в целом по России. Он в целом у нас держится на хорошем уровне. Если, кстати говоря, вернуться к первому вопросу, это один из показателей (не Вы, по-моему, задавали), у нас было 5,6–5,7, в этом году она даже фиксируется 5,5, в Крыму зарегистрированная ещё ниже. И это очень хорошо.

Какие отрасли могли бы быть перспективными для Крыма? Разумеется, судоремонт, судостроение, отдельные направления химической промышленности. Они уже есть и в принципе работают неплохо, их нужно только поддержать. Разумеется, сельское хозяйство. Кстати говоря, на поддержку сельского хозяйства в этом году направлено, по-моему, 3 миллиарда рублей. Это в пять раз больше, чем в прошлом году, и в 10 раз больше, чем в 2014-м. Нужно только эти деньги осваивать эффективно и добиться максимальной отдачи.

Разумеется, туризм. Я просто нисколько не сомневаюсь, что с введением этого Керченского моста и объём туристических поездок резко возрастёт. Мне бы очень хотелось, чтобы высокотехнологичные сферы развивались в Крыму, чтобы они не нарушали окружающую среду, не наносили ей какого-то ущерба, но создавали бы высокотехнологичные и хорошо оплачиваемые рабочие места. Здесь есть вопрос. Какой? Уровень заработной платы и доходов в Крыму ниже, чем в среднем по Российской Федерации. По Российской Федерации у нас где-то 35 тысяч в среднем, в Крыму – 24 с небольшим (24,5), в Севастополе чуть побольше – 25 с небольшим. Но я уверен, и это выровняется обязательно.

Нам нужно предпринять необходимые шаги для того, чтобы, во всяком случае, в федеральных органах власти, так сказать, «регионального разлива» уровень заработной платы был такой же, как и в среднем по стране.

Я нисколько не сомневаюсь, что пройдёт небольшое количество времени и это выровняется.

Кстати говоря, есть субъекты Российской Федерации, где уровень доходов граждан ниже, чем в Крыму. Но с учётом потенциала Крыма и по этому важнейшему социальному направлению, уверен, рост будет. Нам нужно там решить те вопросы, которые не решались десятилетиями. Я имею в виду прежде всего, конечно, вопросы здравоохранения. Нужно больницу сделать хорошую, клинику в Симферополе. Вот сейчас на ЮБК будет закончена, в районе Ялты, небольшая очень современная клиника. Есть проблема с подготовкой персонала, потому что люди не работали ещё никогда на таком оборудовании. Но и это решается. Будем вместе с вами ритмично работать.

Е.Примаков: Евгений Примаков, «Международное обозрение», «Россия-24», ВГТРК.

Владимир Владимирович, мир проходит через глобальную трансформацию. Мы видим волеизъявление народов, которые голосуют против старых политических концепций, против старых элит. Британия проголосовала за выход из Евросоюза, правда, неизвестно, чем брекзит ещё закончится. Многие говорят, что Трамп победил, потому что люди голосовали против старых элит, против лиц, которые надоели, в том числе и по этой причине.

Обсуждали ли Вы с коллегами эти перемены? Каков будет новый глобальный мир? Помните, на Генассамблее, когда было 70 лет, Вы говорили: «Понимаете, что вы натворили?» К чему мы все движемся? Пока что мы по-прежнему находимся в контексте конфронтации. Перепалка по поводу того, чья армия сильнее, которую Вы сегодня упоминали. На своей прощальной пресс-конференции пока что Ваш коллега Барак Обама сказал, что 37 процентов республиканцев Вам симпатизируют и Рональд Рейган вообще в гробу бы перевернулся.

В.Путин: Что?

Е.Примаков: Что 37 процентов республиканских избирателей Вам симпатизируют.

В.Путин: Да?

Е.Примаков: Да. И что если бы Рональд Рейган узнал, он бы в гробу перевернулся.

Кстати, нам как избирателям очень приятно Ваше такое могущество, что Вы даже до Рональда Рейгана бы дотянулись, потому что мы очень часто от наших западных коллег узнаём, что Вы, например, можете настолько манипулировать миром, рассаживать своих президентов, вмешиваться в выборы там и сям. Как Вы себя ощущаете в кресле самого влиятельного человека мира? Спасибо.

В.Путин: Я неоднократно уже высказывался на эту тему. Если Вы считаете, что это нужно ещё раз, – пожалуйста, я ещё раз скажу. Все свои неудачи действующая администрация и руководство Демократической партии Соединённых Штатов пытаются свалить на внешние факторы. В этой связи у меня возникают вопросы и некоторые соображения.

Мы знаем, что Демократическая партия проиграла не только президентские выборы, но и выборы в Сенат, где у республиканцев большинство, в Конгресс, где у республиканцев большинство. Это что, тоже наша, тоже моя работа? А потом мы устроили пир горой на «развалинах часовни XVII века»? Часовню тоже мы развалили? Всё это не так. Всё это говорит о том, что есть системные проблемы у действующей администрации. Я говорил об этом на Валдайском клубе.

Есть определённый, на мой взгляд, разрыв между представлениями о том, что такое хорошо и что такое плохо у элит и у широких народных масс, как у нас было принято говорить в прежние времена. То, что значительная часть, скажем, республиканских избирателей поддерживает Президента России, я отношу даже не на свой личный счёт. Вы знаете, о чём я думаю в данном случае? Я думаю о том, что это значит, что у значительной части американского народа совпадают представления о том, как должен быть устроен мир, чем мы должны заниматься, где наши общие опасности и проблемы. Это хорошо, что есть люди, которые нам симпатизируют в этих наших представлениях о традиционных ценностях, потому что это хорошая предпосылка выстраивать отношения между двумя такими мощными странами, как Россия и Соединённые Штаты, на этой базе – на базе взаимной симпатии народов друг к другу.

Лучше бы они, конечно, не трогали, всуе не упоминали прежних своих деятелей. Не знаю, кто бы там перевернулся в гробу. Рейган, мне кажется, порадовался бы, что представители его партии побеждают везде, и за вновь избранного президента, который тонко почувствовал настроение общества и работал именно в этой парадигме, до конца шёл, хотя никто не верил, кроме нас с вами, в то, что он победит. (Аплодисменты.)

А выдающиеся деятели американской истории из числа демократов – вот они бы перевернулись, наверное, в гробу. Рузвельт бы точно, потому что это был выдающийся деятель мировой и американской истории, когда в самые тяжёлые годы Великой депрессии, конца 30-х годов, во время Великой Отечественной войны он сплотил нацию. Сегодняшняя администрация разделяет её, это совершенно очевидно. Призыв к выборщикам не голосовать за того или другого кандидата, в данном случае за избранного президента, – это просто шаг в направлении разделения нации. И, кстати говоря, за Трампа не проголосовали два выборщика, а за госпожу Клинтон – четыре, и здесь они опять проиграли. Они по всем фронтам проигрывают и ищут виновных на стороне. Это, на мой взгляд, как бы это сказать, унижает их собственное достоинство. Нужно уметь проигрывать достойно.

Но мне бы очень хотелось, чтобы у нас и с вновь избранным президентом, и будущими лидерами демократической партии выстраивались деловые, конструктивные отношения, чтобы это шло на пользу и Соединённым Штатам, и Российской Федерации, и народам обоих государств.

Извините, Дмитрий Сергеевич. Вон там смотрю: «Дайте слово вологодским оптимистам». Вологодские оптимисты, пожалуйста. Дмитрий Сергеевич, извините, я нарушаю Ваши планы. Но нужно обратиться, в конце концов, к коренной России.

Вопрос: Владимир Владимирович, вопрос об импортозамещении. То, о чём сегодня так много говорили, и то, на чём сейчас стоит наша экономика. Сможем быть самостоятельными – победим, если не сможем, то проблемы.

Вопрос: не считаете ли Вы возможным создать в России в ближайшее время клуб производителей, наиболее ярких представителей бизнеса, которые в этом направлении добились максимального успеха? Я почему об этом задаю вопрос? Потому что буквально в небольшом муниципальном образовании есть предприятие, которое за короткий срок создаёт феноменальное производство, производит продукт мирового качества, получая прибыль. Как оно тратит эту прибыль? Оно тратит её по двум направлениям. Первое – это развитие производства, то есть постоянное развитие, увеличение объёмов. И второе – это реставрация православных храмов. В связи с этим вопрос. Такие люди должны быть отмечены, потому что вкладываются миллионы, сотни миллионов рублей, а по меркам провинции, Вы сами понимаете, что это очень большая сумма. Мотивация таких людей на уровне России, федерального Правительства и Вас лично была бы очень актуальна. Как Вы к этому относитесь?

В.Путин: Хочу поблагодарить только тех людей, которые занимаются такими проектами, помогают восстанавливать наши исторические и духовные ценности. Это касается не только православных храмов, это касается и синагог, это касается и других культовых зданий по всем нашим традиционным конфессиям, включая ислам, включая буддистов. У нас в Москве, кстати говоря, есть некоторые проблемы и с буддийскими храмами, я знаю об этом, будем помогать обязательно это делать.

Что касается импортозамещения, Вы сказали: либо мы победим, либо у нас будут проблемы. Проблемы всегда есть, и они всегда будут. Но мы точно победим, и сомнений быть не должно. И вот почему. Потому что вот это так называемое импортозамещение приносит свои плоды. Скажем, по линии промышленности у нас закупки по импорту сократились на 10 процентных пунктов. Если это было 49 с чем-то, то сейчас – 39. Это очень серьёзные вещи. У нас очень серьёзные шаги сделаны в сфере импортозамещения по целому ряду отраслей: фармацевтическая промышленность, химическая промышленность, лёгкая промышленность, тяжёлое машиностроение, железнодорожная техника (она почти на 100 процентов уже чисто российская). Реально серьёзные изменения пошли в этом отношении. Я уже не говорю про «оборонку» – серьёзные внутренние структурные изменения. Особенно в этой сфере это чрезвычайно важно, чтобы достичь технологической независимости.

В сельском хозяйстве. Мы говорили о росте инфляции в прошлом году. В этом году с ростом сельхозпроизводства инфляция (и в силу ряда других обстоятельств, тем не менее и в силу этого обстоятельства) стала значительно ниже. Поэтому у меня сомнений нет, что мы добьёмся нужного нам результата. Мы не собираемся изолироваться. Российская экономика, безусловно, если хочет развиваться, а она хочет и будет развиваться на высокотехнологичном направлении, должна быть частью мировой. Так и будет. Но там, где у нас возможно восстановление, либо воссоздание, либо новые совершенно шаги в нашей компетенции, особенно высокотехнологичной, мы обязательно будем по этому пути идти и, уверен, добьёмся хорошего, нужного нам результата.

Д.Песков: «Советский спорт».

Н.Ярёменко: Николай Ярёменко, «Советский спорт».

Мы старейшее спортивное издание в стране, 92 года. Многое видели на своём веку. Но ведь мы не только про очки, медали, секунды пишем – переживаем за спортивные судьбы страны. Иногда складывается такое впечатление, что побольше, чем иные чиновники, к сожалению. Мы были свидетелями того, как после двух докладов господина Макларена ряд чиновников пережил, пусть и не сразу, увольнение или, скажем так, перемещение. Можно ли говорить, что сейчас ситуация с допингом в стране после принятых кадровых решений – на пути к очищению? Ситуация исправится или этого пока недостаточно?

И второй подвопрос: мегамонстр ВАДА, на Ваш взгляд, может быть реформирован, или кто-то придёт ему на смену? Это вопрос не чисто спортивный, многие усматривают в нём всё-таки политическую составляющую, и есть ли она, эта составляющая, на Ваш взгляд?

Спасибо.

В.Путин: Прежде всего допинг как таковой и проблема допинга. Во-первых, в России никогда не создавалось, это просто невозможно – и мы будем делать всё, чтобы этого никогда и не было, – никакой государственной системы допинга и поддержки допинга. Это первое, я хочу ещё раз это сказать.

Второе. У нас, так же как и в любой другой стране, проблема с этим есть. Мы должны это признать и, признавая это, делать всё, чтобы не допустить никакого допинга. В этой связи мы должны тесно сотрудничать с Международным олимпийским комитетом, с ВАДА и другими международными организациями. И мы будем это делать. Надеюсь, что те изменения, которые происходят, и дело не только в кадрах, а в системных, структурных изменениях, они помогут нам решить все эти задачи. И, кроме всего прочего, Следственный комитет Российской Федерации, прокуратура расследуют всё, что связано с применением, использованием допинга, и, безусловно, доведут это всё до логического завершения.

Если говорить о так называемых информаторах, которые убежали за границу и сдают всё подряд или чего-то придумывают, может быть, уже, хотел бы что сказать. Я уже не помню фамилию этого гражданина, который удрал, он возглавлял у нас Российское антидопинговое агентство. Он же до этого где работал? В Канаде. А потом что он делал? Приезжал в Россию и, будучи назначенным на высокую должность, таскал сюда всякую гадость. Я с трудом себе могу представить, что он, перемещая через государственную границу Канады или США запрещённые препараты, никогда никем не был замечен. Вы знаете, что это такое. Многие из вас пересекают границу США и Канады – очень строгий контроль. Он постоянно сюда эту дрянь таскал, превратил это в свой личный бизнес, заставлял людей его брать и применять, а против тех, кто отказывался, скажем, как пловцы, ещё придумывал какие-то санкции. Когда ему хвост прижали, не смогли его посадить просто, он удрал и начал там, защищая себя и гарантируя себе место под солнцем, всё сливать, имея в виду, что ему там создадут условия для нормальной жизни. Ну, на каком-то этапе создадут. Потом, как любого негодяя, бросят просто – и всё, никому такие не нужны. Чего же он здесь не боролся? Поэтому меня это наводит на определённые мысли, что его там кто-то и вёл. Дождались определённого момента и сделали вброс этот. Но это не значит, что у нас этого нет. У нас это есть, и мы должны с этим бороться. Надо это признать, и делать это, прежде всего думая о здоровье спортсменов.

По поводу ВАДА. Я не считаю себя вправе давать оценок деятельности ВАДА, это должен сделать Международный олимпийский комитет, но совершенно точно, я уже говорил об этом, я уверен, что деятельность любого антидопингового агентства, в том числе и ВАДА, должна быть прозрачной, понятной, проверяемой, и мы должны знать о результатах работы. То есть что это значит? Это значит, что международная спортивная общественность должна знать, кого проверяют, когда и какими средствами, какие получены результаты и какие приняты меры для того, чтобы наказать виновных, что сделано для того, чтобы предотвратить подобные проявления в будущем. Это что такое? Это что, какая-то оборонная сфера, что ли? Нет. А почему это всё в закрытом режиме делается? Непонятно. Это должно быть открыто. Нас же всегда все призывают к транспарентности. В этой сфере транспарентность совершенно необходима.

Мне трудно не согласиться с теми выдающимися спортсменами, которые в отношении, скажем, последних решений, связанных с переносом крупных соревнований, говорят о том, что не было известно, а если известно, то почему сейчас это вбрасывается. Вы знаете, безусловно, есть определённая политическая составляющая во всех этих делах. Надо очистить спорт, так же как и культуру, от всякой политики, потому что спорт и культура – это то, что должно объединять людей, а не разъединять их.

К.Ливер: Кристина Ливер, краевая газета «Алтайская правда», Алтайский край.

Владимир Владимирович, я хочу Вас спросить о том, как решается проблема задолженности регионов по кредитам. Не секрет, что сейчас это очень актуальная тема.

И второй мой вопрос заключается в том, планируется ли дать больше самостоятельности регионам в финансовых возможностях.

В развитие темы хочу дополнить: в Алтайском крае государственный долг составляет 6 процентов по отношению к собственным доходам краевого бюджета. Это наименьший показатель в Сибири и шестой по России. Владимир Владимирович, планирует ли государство поддерживать именно такие регионы, которые не живут в долг, не берут кредиты в коммерческих банках, а живут по своим средствам и ведут взвешенную финансовую политику?

Спасибо.

В.Путин: Правительство поддерживает все регионы. Регионам-донорам мы стараемся создать условия для того, чтобы они не утратили этого качества, помогаем в развитии инфраструктуры, допустим, так же как в Московской области либо в Москве. Мы многое делаем для развития инфраструктуры Московского региона, достаточно посмотреть на последние решения, связанные с транспортом в Москве и в Московской области.

И по другим регионам то же самое. Скажем, по Петербургу: только что Западный скоростной диаметр ввели в действие – уникальное транспортное сооружение, которое будет работать на весь северо-запад страны. И по другим регионам есть тоже хорошие примеры.

Что касается задолженности регионов: да, это вопрос серьёзный. В соответствии с правилами Правительства, Министерства финансов задолженность региона не должна быть больше 50 процентов собственных доходов. В этой связи Алтайский край действительно в выигрышном положении находится. Это значит, что алтайское руководство проводит взвешенную, высокопрофессиональную бюджетную политику.

Кстати говоря, только пять регионов нарушили этот принцип, и им нужна, конечно, особая поддержка, они требуют особого внимания. Но в целом всё-таки это проблема серьёзная: в целом задолженность регионов – свыше 2 триллионов рублей, хотя Правительство предпринимает необходимые шаги, чтобы расшить эту проблему. В текущем году, по-моему, 380 миллиардов рублей с небольшим было направлено на то, чтобы перекредитовать эти регионы, забрать их долги из коммерческих банков и перекредитовать на правительственные кредиты, кредиты Минфина, которые выдаются на длительный срок под один процент, под символический процент годовых. Эта работа будет продолжена и дальше. В следующем году мы тоже предусматриваем на эти цели необходимые ресурсы.

С.Розенберг (как переведено): Я хотел бы задать вопрос на английском языке. Стивен Розенберг, BBC News.

Господин Президент, Вашу страну обвиняют в том, что она спонсировала хакерские атаки и вмешивалась в предвыборную кампанию в США. Президент Обама намекнул, он думает, что за этим стоит Российская Федерация и, наверное, Вы тоже, потому что в России мало что происходит без Вашего ведома. Он сказал Вам лично прекратить всё это. Что Вы ответили ему на это, господин Президент? Можете ли Вы подтвердить, что Вашингтон предупреждал Вас не вмешиваться в американскую предвыборную кампанию, что было послание по так называемому красному телефону – «горячей линии», которая существует между двумя странами?

Ещё хотел бы поговорить по Дональду Трампу. У него вчера был пост в «Твиттере» насчёт усиления ядерного потенциала. Вас не беспокоит, что может быть новая гонка вооружений в связи с этим?

В.Путин: Новая гонка вооружений, вернее, предпосылки к новой гонке вооружений были созданы после выхода Соединённых Штатов из Договора по противоракетной обороне. Это очевидные вещи. Когда одна из сторон в одностороннем порядке вышла из этого договора и сказала, что будет создавать для себя антиядерный «зонтик», то вторая сторона должна либо создавать такой же «зонтик», в чём мы не уверены, нужно ли это делать, имея в виду пока сомнительную эффективность этой программы, либо создавать эффективные средства преодоления этой системы противоракетной обороны и совершенствования ударных комплексов, что мы и делаем, и делаем успешно. Не мы это придумали. Мы вынуждены отвечать на этот вызов.

То, что мы продвинулись достаточно далеко по этому направлению, – да, мы делаем это, делаем это эффективно, но в рамках наших договорённостей. Я хочу это подчеркнуть. Мы ничего не нарушаем, в том числе СНВ–3. Все договорённости по количеству носителей и боезарядов полностью соблюдаются.

Совсем недавно американские наблюдатели сидели на наших ядерных заводах и смотрели, как производятся у нас ракеты и ядерные заряды. Никто об этом не подзабыл, нет? И вместо того, чтобы в таком режиме сохранять наши отношения, Соединённые Штаты вышли из Договора по ПРО. Не мы же это сделали.

Да, мы продвинулись в совершенствовании наших систем ядерной триады, в том числе в плане преодоления ПРО. Она, эта система, гораздо эффективнее, чем сама противоракетная оборона на сегодняшний день, это правда. Это, может быть, и вызывает желание в Соединённых Штатах совершенствовать свои ядерные арсеналы. Ну да, мы знаем. Так они это и делают.

Скажем, замена тактического ядерного оружия, расположенного в других странах, в том числе в Европе, в том числе у вас, в Великобритании, она же происходит, это же делают. Я надеюсь, что слушатели и зрители ваших программ и пользователи интернета знают об этом. В Турции, в Великобритании, в Нидерландах происходит замена тактического американского ядерного оружия. Поэтому если уж кто-то и разгоняет гонку вооружений, то не мы.

Но хочу подчеркнуть, это тоже очень важно уже для внутреннего нашего потребления, внутриполитического: мы никогда не пойдём на то, чтобы, втянувшись в гонку вооружений, тратить такие ресурсы, которые нам не по карману. Я, отвечая вначале на ряд вопросов, которые здесь прозвучали, уже сказал: у нас в 2011 году расходы на оборону были 2,7 процента, в этом году – 4,7, но уже в следующем будет 3,3, а к 2019–му – 2,8. И так мы будем эту планку сохранять, потому что мы уже сделали необходимые вещи, для того чтобы выйти на тренд модернизации, которая должна привести к тому, что у нас к 2021 году будет 70 процентов новейших и новых вооружений. Сейчас где-то уже под 50, в отдельных сегментах под 60, в ядерной составляющей – 90 уже. Поэтому нас всё устраивает, мы полностью реализуем все свои планы.

Что касается вмешательства и того, о чём мы говорили с Президентом Обамой: если вы обратили внимание, я никогда не говорю о том, что мы с глазу на глаз говорили со своими коллегами.

Первое, о вмешательстве. Я уже говорил, одному из Ваших коллег из Соединённых Штатов отвечал: проигравшая сторона всегда ищет виноватых на стороне. Лучше бы искали в самих себе эти проблемы.

И всё время забывают о главном. А что является главным, на мой взгляд? Какие-то хакеры вскрыли, допустим, почту руководства Демократической партии США. Какие-то хакеры это сделали. Но, как совершенно правильно сказал избранный Президент, кто знает, что это за хакеры? Может, они в другой стране находились, а не в России. Может быть, кто-то просто лежа на диване или в кровати это сделал. А сейчас ведь очень легко показать страну происхождения атаки, будучи совсем в другом месте.

Но разве это главное? Главное, на мой взгляд, – это суть информации, которую хакеры предоставили общественному мнению. Они что, разве что-то там скомпилировали, подтасовали? Да ведь нет. Лучшим доказательством того, что хакеры вскрыли правдивую информацию, является что? Что после того, как хакеры показали манипуляцию общественным мнением внутри Демократической партии, одного кандидата против другого, против господина Сандерса, руководитель национального комитета Демократической партии подала в отставку. Это значит, что она признала, что хакеры показали правду. Вместо того чтобы извиниться перед избирателями и сказать: простите, черт попутал, больше не будем, исправимся, – вместо этого начали кричать по поводу того, кто произвёл эти хакерские атаки. Разве это важно?

Ну а что мы говорили между собой с Президентом Обамой – повторяю ещё раз: я никогда об этом публично не говорю, это моё правило. Мне известно, что о том, что мы якобы обсуждали с господином Обамой, сказал публично его помощник совсем недавно. Спросите моего помощника, он Вам ответит. Господин Песков здесь находится.

«Экология». Это важно.

С.Лисовский: Уважаемый Владимир Владимирович, спасибо за возможность задать вопрос.

Хочу поздравить с наступающим Новым годом лично Вас, пожелать здоровья и всем коллегам в зале, и вообще всей стране.

У меня вопрос стратегически важный, он касается экологического развития России. 2017 год объявлен Вами Годом экологии. Знаю и напечатал в газете Ваш указ, что 27 декабря будет проведён Государственный совет по стратегически важной теме: экологическое развитие России для будущих поколений. Это впервые звучит так в идеологии на официальном уровне, что экология – для будущих поколений.

Хотел задать Вам вопрос – не провалят ли чиновники предстоящий Год экологии? Потому что, как я помню, а я 17 лет издаю газету… Я представлюсь: Сергей Лисовский, газета «Общество и Экология», главный редактор, 17 лет издаю её уже в Петербурге. И я на своём опыте вижу, что 2013 год, который Вы также объявляли Годом экологии, был фактически провален чиновниками в тот период. Я на G-20 тогда вопрос Вам задавал, Вы признали это, сказали: мы исправимся; стенограмма есть на kremlin.ru.

В.Путин: Поймали.

С.Лисовский: У меня есть конкретное предложение, у меня большой опыт в этом плане – хотелось бы, если можно, попасть на Государственный совет, если есть такая возможность, 27 декабря.

У меня конкретное предложение и вопрос: можно ли так сделать, чтобы при посольствах Российской Федерации открылись экологические отделы и они формулировали внутреннюю политику России на внешний уровень? Потому что Запад сейчас, на мой взгляд, отошёл от экологии, он занимается всем чем угодно – манипуляциями, разведением войн, революций по всему миру, – но тот вопрос, который звучал тогда с Запада, в 90-х годах, об устойчивом развитии, он у них ушёл на какие-то 105-е позиции. А Россия, наоборот, сейчас выводит экологию на первые позиции. Это первое: открыть отделы.

И второй момент, самый главный, наверное, для внутренней политики России – о том, чтобы информационно-экологическую политику на телеканалах изменить в сторону экологического и патриотического измерения. Потому что там можно увидеть что угодно – шоу, гламур, он и так разрушает сознание молодёжи. А если бы были экологические передачи, патриотические передачи, они бы изначально формулировали такое целостное мировоззрение у человека, что нам бы не пришлось бороться с разными последствиями – коррупцией, ещё какими-то нехорошими делами, то есть люди были бы более здоровы, по сути дела. Поэтому такой вопрос у меня. Спасибо большое.

В.Путин: Вы, с одной стороны, сказали, что в 2013 году всё провалили, с другой стороны – тут же, только что, сказали, что мы многое делаем для того, чтобы сохранить природу, и немножко напали на наших западных партнёров в связи с тем, что они мало делают.

Я не соглашусь с Вами в том, что в западных странах, в США, в Европе, меньше, чем раньше, заботятся о сохранении природы. И лучшее доказательство тому – это усилия Президента Франции по поводу принятия парижских соглашений по сокращениям выбросов в атмосферу. Франция проделала колоссальную работу по этому направлению, и проделала её не без успеха. Мы договорились – это был сложный процесс, – договорились по ограничению выбросов. Россия, как известно, взяла на себя достаточно жёсткие обязательства, и не сомневаюсь, что мы их выполним. Насколько будут выполнять другие страны, мне пока сложно сказать. Мы должны ещё заняться вопросами имплементирования этих договорённостей. В практическом плане мы к этому готовы. Мы должны посмотреть, как технологически будут складываться договорённости по осуществлению парижских соглашений, но мы будем это делать.

В рамках нашей внутренней политики экология была и, безусловно, останется одной из важнейших составляющих всей нашей работы. Мы должны будущим поколениям оставить процветающую в смысле экологии страну. Меня очень беспокоит и загрязнение, очень беспокоят огромные свалки. Мы совсем недавно на форуме Общероссийского народного фронта достаточно подробно об этом говорили. Я сейчас не буду занимать время у всех собравшихся – и других вопросов много, – но Вы знаете, что здесь есть определённый план у Правительства, мы будем всё это осуществлять.

Другое направление – сохранение лесов. Здесь точно не обойтись без изменений в действующей нормативной базе. Нам нужно, конечно, и лесотехнический комплекс обеспечить сырьём, и работой людей, которые трудятся в этой сфере. Но не меньшую заботу мы должны проявить по направлению сохранения лесов. Потому что, если мы этого не будем делать, если мы не будем заботиться о лесах и парковых зонах в населённых пунктах, вокруг крупных городов, у нас скоро вообще ничего не останется, потому что вытаскивать лес из этих мест легче всего, дешевле всего – там дороги, инфраструктура.

Это требует очень серьёзного, вдумчивого подхода, анализа, в том числе и с такими организациями, как Ваша, со средствами массовой информации. Я вам очень благодарен – и Вам, и Вашим коллегам, которые занимаются этой работой: в лес лазают, топоров не боятся. Это такая боевая, на самом деле, работа. Очень надеюсь, что мы будем с вами вместе её продолжать. И я Вас приглашаю на заседание Госсовета. Дмитрий Сергеевич, пометьте, пожалуйста.

Д.Песков: Есть. Хорошо.

В.Путин: Вон там написано «Пенсии». Вопрос чрезвычайно важный. Пожалуйста.

Ю.Измайлова: Добрый день!

Юлия Измайлова, редактор газеты «Молодой ленинец», Пенза.

Вопрос такой. У нас ряд категорий граждан выходят на пенсию досрочно. Но сейчас участились случаи, когда тем же педагогическим и медицинским работникам приходится в суде отстаивать своё право на досрочную пенсию. В связи с этим вопрос: не возникла ли необходимость реформировать институт досрочных пенсий? И, если позволите, скажите, что ждёт пенсионеров в следующем году?

Спасибо.

В.Путин: Вы знаете сами, если занимаетесь этим вопросом, что ещё совсем недавно, в 90–е годы, в начале 2000–х, у нас уровень пенсионного обеспечения, уровень пенсий был оторван от стажа и уровня заработной платы. Произошла такая уравниловка в этой сфере, и многие люди указывали нам на это, говорили о том, что это несправедливо.

Были произведены серьёзные изменения. В чём они заключаются и на чём сегодня основана пенсионная система? На трёх элементах. Первое – на стаже, второе – на уровне заработной платы до выхода на пенсию, и третье – на возрасте, с которого человек решил оформить себе пенсию и обратился за оформлением своих пенсионных прав. Вот эти три элемента лежат в основе пенсионной системы. Они будут неизменными, и мы будем руководствоваться этими фундаментальными базовыми основаниями, для того чтобы совершенствовать пенсионную систему.

Что касается досрочного выхода – да, действительно, это один из вопросов, которые требуют дополнительного внимания, это требует тщательного анализа. У нас очень много категорий, выходящих на пенсию досрочно. Я сейчас не буду забегать вперёд и говорить о том, что там и как планируется, но одно хочу отметить: любые нововведения в этой сфере должны быть публично обсуждены и приниматься только после тщательного анализа. Мы будем действовать очень аккуратно.

Что касается ближайшего будущего, то могу сказать, что, как мы и планировали, мы в начале года выплатим 5 тысяч всем пенсионерам вне зависимости от уровня их пенсионных доходов, всем категориям, включая военных пенсионеров и приравненных к ним. Кстати говоря, для многих категорий пенсионеров выплата 5 тысяч будет даже больше, чем возможная была бы индексация в течение года. Ну и в следующем году у нас заложены в бюджет все необходимые средства, для того чтобы с 1 февраля проиндексировать пенсию для пенсионеров по старости на инфляцию 2016 года, то есть мы вернёмся к исполнению действующего закона. И, по-моему, с 1 апреля будут проиндексированы социальные пенсии.

Д.Песков: Давайте ТАСС, а то у нас как-то информационные гранды чуть-чуть остались за бортом.

В.Романенкова: Агентство ТАСС, Вероника Романенкова.

Вопрос про Украину. Украинский кризис приобрёл замороженный характер, такое ощущение, что стороны давно перестали слышать друг друга. Где выход из тупика? Есть «нормандский формат». Насколько он эффективен? Не было ли желания что-то изменить? Решают ли что-то Ваши встречи с лидерами Германии, Франции, Украины что-либо? Кстати, как Вы относитесь к перспективе введения безвизового режима между Украиной и Евросоюзом?

В.Путин: Спасибо.

Ещё коллега поднимал плакат «Украина». Пожалуйста, и Вы сразу задайте вопрос по Украине, я попробую это всё вместе объединить.

Д.Песков: Кстати, это журналист с Украины, который уже много лет работает в Москве.

Реплика: Спасибо.

В.Путин: Пожалуйста.

Вопрос: Не уверен, что получится объединить.

Владимир Владимирович, за последние годы ваша страна, под Вашим руководством, отловила там много граждан Украины, что режиссёры с мировым именем просят Вас освободить украинского режиссёра. Я, как украинский корреспондент, хочу Вас попросить проявить милосердие, отпустить корреспондента «Укринформ» Романа Сущенко, потому что дела против граждан Украины выглядят политически мотивированными. Если пытать людей, как крымских диверсантов Захтея и Панова, то в шпионаже в пользу Украины признаюсь и я и даже Вы.

Всё-таки хотел бы конкретизировать вопрос: Вы часто говорите, что были вынуждены защищать русскоязычных в Крыму и на Донбассе. Вы в прошлом году говорили, что никогда не скрывали, что отправляли на Донбасс людей решать военные вопросы. Уточните, где это написано в Минских соглашениях, и понимаете ли Вы, что, если когда-то уйдёте на пенсию, русские останутся для украинцев оккупантами.

Спасибо.

В.Путин: Хорошо было бы добиться того, чтобы на Донбассе украинскую армию не считали оккупантами в своей собственной стране. Вот о чём нужно думать. Это первое.

Второе, что касается освобождения. Мы делаем всё для того, чтобы удерживаемые с обеих сторон лица были освобождены. И чем более полным будет этот обмен, тем лучше.

В своё время Президент Порошенко высказал идею обмена «всех на всех». И я лично с этим полностью согласен. Но позднее выяснилось, что за этой формулой «всех на всех» стоят некоторые детали, которые не устраивают представителей Донбасса. В чём заключаются эти детали? Они заключаются в том, что все лица, удерживаемые на Донбассе, украинскими властями признаются удерживаемыми незаконно. Но есть значительное количество лиц, которые находятся в тюрьмах Украины и которых украинские власти считают законно осуждёнными и не желают включать в список на обмен. Вот и проблема. Если уж «всех на всех», то тогда нужно принять решение об их помиловании и всех выпустить, иначе договориться будет очень сложно.

Теперь по поводу режиссёров и журналистов. Режиссёры и журналисты должны заниматься: одни – журналистикой, а другие – производством спектаклей и фильмов.

По поводу задержанных военнослужащих и сотрудников военной разведки Украины. Никто их не пытал и не бил. А то, что они дают признательные показания, легко проверить, в том числе и представителям средств массовой информации; являются ли они кадровыми сотрудниками военной разведки или нет. Они дают полный расклад, не только фамилию, имя, отчество, установочные данные, но и названия своих частей, имена и фамилии командиров, подразделений, в которых они служат, задания, которые они получили, адреса и явки на территории Российской Федерации, в том числе и в Крыму, они всё выдают. Это целый комплекс данных, и одно подтверждает другое. Надо это всё прекратить. Если такая политическая воля будет, то легче будет решать и другие вопросы.

Теперь по поводу журналистов и кинорежиссёров. Конечно, ни у кого нет желания держать журналистов, если они занимаются журналистской деятельностью. Но скажите, пожалуйста, что нам делать, если кинорежиссёр, а это доказано в суде, готовился к совершению террористических актов? Отпустить его только за то, что он режиссёр? Чем он отличается от кадрового сотрудника военной разведки, который планировал делать то же самое? Мы отпустим сегодня режиссёра, а завтра что, должны отпустить кадровых сотрудников разведки, которые готовились к террористическим актам? Чем они отличаются в данном случае друг от друга? Мы сегодня отпустим одних, а завтра придут другие? Надо договориться, чтобы это было прекращено, и тогда можно будет подумать и об актах амнистии. Я против этого ничего не имею.

Да. Я же не ответил на вопрос ТАСС.

Вы действительно были правы: трудно объединить.

(Обращаясь к В.Романенковой.) Что там было? Минские соглашения, «нормандский формат» и что ещё?

В.Романенкова: Ваше мнение о возможности введения безвизового режима между Украиной и Евросоюзом.

В.Путин: «Нормандский формат» действительно не демонстрирует сверхэффективности. Остаётся только сожалеть о том, что он работает так вяло. Но другого нет. И я лично считаю, что работа в этом формате должна быть продолжена. Если мы утратим этот механизм, этот инструмент, то ситуация будет деградировать и довольно быстро, чего бы не хотелось.

Что касается безвизового режима для граждан Украины со странами Европы, я полностью это поддерживаю. Более того, я считаю, что визовый режим в Европе – вообще анахронизм «холодной войны», и нужно от него избавляться как можно быстрее. И если Украина, украинские граждане получат право безвизовых поездок в Европу, мне кажется, это будет правильным шагом в правильном направлении. Но, насколько мне известно, речь идёт о возможности предоставления виз без права на работу. Возникает вопрос: увеличится ли поток тем не менее рабочей силы с Украины в Европу? Конечно, увеличится. В России, только по предварительным данным, работают 3 миллиона украинцев. Если в Европе будет открыт безвизовый режим и там зарабатывают чуть больше, конечно, люди, даже из России, попробуют переместиться туда, я уже не говорю о желающих переехать с Украины работать в Европу. Это будет серьёзная нагрузка на рынок труда в Европе.

Что здесь, мне кажется, может быть отрицательным для самой Украины? Если не будет дано право на работу, то тогда люди с Украины, приезжающие работать в Европу, будут поставлены изначально в очень унизительное положение. Это значит, что они должны будут работать нелегально, то есть они будут приезжать, скажем, на три месяца в рамках безвизового разрешения, потом выезжать назад, на Украину, отмечаться и тут же ехать назад. Это значит, что они будут нелегально работать. Это значит, что они не будут социально защищены и вообще никак не будут защищены. Это будет просто жёсткая эксплуатация. И это плохо. Поэтому если уж разрешать безвизовый въезд, то нужно разрешать и право на работу.

Ф.Сафаров: Фуад Сафаров, агентство SPUTNIK, турецкая редакция.

Уважаемый Владимир Владимирович!

Впервые Россия и Турция смогли решить глобальный, важный вопрос с Сирией без участия Запада. Речь идёт об Алеппо. Значит, у России и Турции есть такой потенциал. Но в дальнейшем смогут ли Анкара и Москва воспользоваться этим потенциалом? Удастся ли Ирану, России, Турции выстоять против коварных игр на Ближнем Востоке? Этот новый «треугольник», альянс способен ли сыграть ключевую роль в сирийском урегулировании?

Позвольте второй вопрос. Вы с Эрдоганом в октябре 2015 года договорились по Сирии, это был неофициальный договор. Затем сбили российский самолёт. В июне начался процесс нормализации отношений. Вслед за этим была попытка переворота. Сегодня, когда Россия и Турция начали взаимодействие по урегулированию в Алеппо, произошло убийство посла России в Анкаре. Не кажется ли Вам это совпадением?

Спасибо.

В.Путин: Давайте начнём с завершающей части Вашего вопроса, с трагедии, которая недавно случилась, имею в виду убийство нашего посла. Думаю, что это, конечно, прежде всего было покушение на Россию, на российско-турецкие отношения. Безусловно.

Знаете, откровенно скажу, я скептически относился к тезису, что и наш самолёт был сбит без приказа со стороны высшего турецкого руководства, а людьми, которые хотели навредить российско-турецким отношениям. Но сейчас, после нападения на посла, которое было совершено сотрудником спецназа, я уже начинаю менять своё мнение. Мне уже кажется, что всё возможно. И проникновение деструктивных элементов в государственные структуры, в том числе в правоохранительные органы, в армию Турции, конечно, носит глубокий характер. Я сейчас не считаю себя вправе переводить на кого-то стрелки, кого-то в чём-то обвинять, но мы видим, что это факт, это происходит.

Помешает ли это развитию российско-турецких отношений? Нет, не помешает. Потому что мы понимаем важность и значение российско-турецких отношений и будем всячески стремиться к тому, чтобы их развивать, имея в виду, конечно, турецкие интересы, но и не в последнюю очередь российские. Нам удавалось в последний год, точнее, после нормализации отношений, находить эти компромиссы. Рассчитываю, что эти компромиссы мы также успешно будем находить и в будущем.

Теперь что касается Алеппо. Действительно, огромную роль в урегулировании ситуации вокруг Алеппо – это было связано ещё и с разменом и с деблокированием нескольких населённых пунктов, в которых большинство граждан составляют представители шиитского направления в исламе, – очень большую роль в этом сыграли Президент Турции и Президент и вообще руководство Ирана. Не знаю, не прозвучит ли это нескромно, но без нашего участия, без участия России, это было бы просто невозможно.

Поэтому всё это сотрудничество в трёхстороннем формате, безусловно, сыграло очень важную роль в решении проблем вокруг Алеппо. Причём, что чрезвычайно важно, особенно на завершающем этапе – сейчас только Министр обороны мне докладывал о том, как происходила работа на завершающем этапе, – без боевых действий. Просто мы организовали и тысячами, десятками тысяч выводили людей, и не только радикально настроенные вооружённые группировки и их представителей, но и женщин, и детей. Речь идёт о более чем 100 тысячах человек, которые были выведены из Алеппо. Тысячи – из других населённых пунктов в обмен на вывод из Алеппо.

Это крупнейшая – я хочу это подчеркнуть, чтобы все это слышали, – это крупнейшая в современном мире на сегодняшний день международная гуманитарная акция. Она не могла быть достигнута без активной работы турецкого руководства, Президента Турции, Президента Ирана и всего иранского руководства, ну и при нашем самом активном участии. Разумеется, это не могло быть достигнуто и без доброй воли и работы, которая была проведена Президентом Сирийской Арабской Республики господином Асадом и его сотрудниками. Поэтому практика, жизнь показала, что такой формат востребован, и мы, конечно, его будем дальше развивать.

Я бы не забывал интересы и участие других стран региона. Это Иордания, Саудовская Аравия, это, конечно, Египет. Безусловно, без такого глобального игрока, как Соединённые Штаты, тоже было бы неправильно решать вопросы подобного рода, поэтому мы готовы работать со всеми.

Следующим этапом – сразу хочу сказать, чтобы уже не возвращаться к этой теме, – считаю, должно быть, заключение соглашения о прекращении огня на всей территории Сирии и после этого сразу же начало практических переговоров по политическому примирению. Мы предложили в качестве нейтральной площадки столицу Казахстана Астану, Президент Турции с этим согласен, Президент Ирана согласен, сам Президент Асад согласен. Президент Назарбаев любезно согласился предоставить эту площадку, создать площадку для такой работы. Очень надеюсь на то, что нам это удастся поставить на практический рельс.

«Первый канал», пожалуйста.

А.Верницкий: Это входит в традицию: я и на прошлой пресс-конференции три раза пытался.

Владимир Владимирович, Антон Верницкий, «Первый канал». По внутрироссийской ситуации: вопрос про налоги и сборы.

Существуют налоги – подоходный налог, налог на недвижимость, которые постепенно в течение пяти лет увеличиваются и достигнут своего максимума: там по 20 процентов прибавляется.

Но помимо налогов, которые мы все исправно платим, существуют и сборы, которые очень похожи на налоги, но которые налогами не являются. Например, сбор на капитальный ремонт зданий. Медицина вроде как бесплатная, но часть услуг – платные. Образование – ребёнок ходит в школу, но часть дополнительного образования за денежки. Те самые парковки в Москве – понятно, в центре парковаться за деньги уже народ, наверное, привык, но сейчас парковки подбираются уже к спальным районам.

Вы в курсе того, что происходит на этом фронте? И ждать ли нам каких-нибудь неожиданностей на этом направлении? Спасибо.

В.Путин: Знаете, нужно разделить налоги и неналоговые сборы. Налоги на граждан складываются из трёх составляющих: НДФЛ (налог на доходы физических лиц), налог на транспортные средства и налог на имущество – вот три составляющие. Они остаются у нас наиболее низкими в мире.

Начнём с налога на доходы физических лиц: 13 процентов. Конечно, Вы знаете, когда мы в 2001 году вводили эту плоскую шкалу – 13 процентов – было очень много сомнений. И у меня тоже было много сомнений, я боялся, как бы бюджет не потерял доходы, потому что те, кто зарабатывает больше, должны будут платить меньше, будет ли обеспечена социальная справедливость и так далее.

Я уже говорил несколько раз, но есть необходимость, вижу, ещё раз сказать, каков был результат после введения плоской 13-процентной шкалы на доходы физических лиц: сборы налога на доходы физических лиц увеличились – внимание – в семь раз. И эти средства, которые поступают в казну, потом распределяются для решения социальных задач, – в этом и есть социальная справедливость.

Можно ли перейти к дифференцированному налогу на доходы физических лиц? Можно. Может быть, это и будет когда-то сделано, но сейчас, считаю, нецелесообразно. Потому что как только мы начнём это делать, после первого шага будет второй, третий, пятый, мы там запутаемся в этой дифференциации, и в конце концов всё это приведёт к уклонению от уплаты налогов, и доходы в бюджет сократятся.

Что касается социальной справедливости, то она может быть достигнута и другими средствами, не меняя эту плоскую шкалу. Как? Такие решения уже приняты. Имеется в виду, допустим, увеличение налога на дорогие транспортные средства – это уже сделано, и можно настраивать эту систему; увеличение налога на дорогую недвижимость – это тоже сделано, можно тоже её здесь настраивать, и так далее.

Теперь вторая составляющая – это неналоговые сборы. Знаю ли я, что происходит, – конечно, знаю. Знаю ли я в деталях – конечно, нет. Но разве можно? Ведь понимаете, это не налоговая система, это тарифы и сборы, которые устанавливаются либо на уровне муниципалитетов, которых тысячи, или на уровне субъектов Федерации, – там всё отследить очень сложно. Это проблема – я сейчас скажу, как мы предлагаем её решать, – потому что нагрузка, действительно, растёт.

Как предлагается решать эту проблему? Надо, во всяком случае, видеть, что происходит в этой сфере. Для этого Правительству поручено – и в следующем году, по-моему, к июню должен быть создан так называемый реестр неналоговых платежей, с тем чтобы нам точно и ясно понимать, что происходит в стране, в регионах и муниципалитетах с точки зрения этой нагрузки и потом соответствующим образом регулировать.

Что касается регулирования с федерального уровня, то напомню, что мы заморозили рост тарифов. Мы исходим из того, что, скажем, производная от тарифов на электроэнергию, на тепло будет соответствующим образом отражаться на ЖКХ, что чрезвычайно важно.

Но самый главный способ в этой сфере сдерживать рост тарифов – это понижать инфляцию, и я уже в начале нашего разговора сегодня говорил: в прошлом году – 12,9, в этом году она будет рекордно низкой вообще за всю новейшую историю России. Если мы дальше будем работать по её подавлению и, скажем, выйдем на уровень четырёх процентов, то это существенным образом стабилизирует ситуацию с тарифами.

Дмитрий Сергеевич, посмотрите, Вам виднее, Вы выше сидите. «Кто выше сидит, тот дальше смотрит» – так китайцы говорят, и правильно.

Д.Песков: Шахтёры Кузбасса, может быть?

А.Желтухин: Добрый день, Владимир Владимирович. Меня зовут Желтухин Андрей Анатольевич, я представляю информационный сайт «142», входящий в холдинговую компанию «Кузнецкий альянс». У меня два вопроса, которые сегодня беспокоят жителей нашего региона.

Первый. Федеральная трасса М-53 «Байкал» проходит через центр города Кемерово, что создаёт большие проблемы: ДТП, пробки, износ дорожного полотна, выхлопные газы. И город Кемерово, наверное, единственный за Уралом город, который не имеет объездного пути. У меня есть один вопрос. Наш учредитель и бессменный руководитель компании Шкуропатский Михаил Александрович готов выступить даже инициатором сбора средств для строительства этой дороги, но их явно не хватит. Можно ли на федеральном уровне решить эту проблему?

И второй вопрос. Конечно же, меня беспокоит развитие угольной отрасли Кузбасса. Сегодня бытует мнение, что уголь – это грязное топливо, его использование негативно влияет на экологическую обстановку и от него необходимо отказаться. Но никто не хочет слышать о новых технологиях. А ведь современные угольные станции полностью улавливают вредные выбросы. Каково Ваше мнение о дальнейшей судьбе кузбасского и российского угля? Спасибо.

В.Путин: Первое, что касается развития инфраструктуры. Это комплексная проблема в данном случае. Это и развитие инфраструктуры, и решение экологических вопросов. Мы всегда «за» и всегда поддерживаем проекты подобного рода. Если есть кто-то, кто готов софинансировать эти проекты, я Вас уверяю, мы со своей стороны сделаем всё для того, чтобы поддержать – и с федерального, и с регионального уровня. Мы обязательно посмотрим на предложения, которые из региона поступают, и будем стремиться к тому, чтобы эти проекты были реализованы. Тем более для такого региона, как Кузбасс, с известной серьёзной нагрузкой на природную среду. Первое.

Второе, что касается угля и будущего этого первичного источника энергии. Все говорят о необходимости перехода на альтернативные виды топлива. Кстати говоря, и Россия работает по этим направлениям, в том числе и по водородному топливу, по ветрякам, по солнечной энергетике, мы всеми этими вопросами занимаемся. Я недавно был на одном из предприятий «Роснано», там активно внедряют эти современные технологии, рассчитанные на будущее.

Вместе с тем, обращаю Ваше внимание, что Еврокомиссия, допустим, приняла решение снизить субсидии по этим направлениям. Почему? Потому что это очень дорого. Безусловно, нужно совершенствовать эти технологии. Но на сегодняшний день это довольно дорогое удовольствие, и они совершенно точно проигрывают традиционным видам топлива. Не только для шахтёров, но и для других коллег могу сказать, что в мире на сегодняшний день угля используется больше, чем нефти и газа вместе взятых. Вместе взятых – не знаю, но совершенно точно больше, чем газа. По-моему, даже больше, чем нефти и газа. То есть уголь продолжает быть важнейшей составляющий мировой энергетики.

Вы правы, вопрос в том, чтобы делать эту составляющую более экологичной, использовать те же самые новейшие технологии. Я знаю, что Кузбасс идёт по этому пути. Многие промышленные предприятия и в мире, и у нас приходят к высокотехнологичной переработке, создавая новые продукты, в том числе и угольную пыль, которая используется непосредственно в большой энергетике. Я уверен, что если мы будем двигаться по этому пути, то и Кузбасс, и других наших шахтёров ждёт хорошее перспективное будущее и хорошая загрузка. Это, разумеется, связано и с развитием всей нашей российской экономики, и мировой, в том числе металлургической промышленности.

Металлургия, к сожалению, немножко подсела в целом, и у нас немножко подсела, есть некоторые вопросы, текущие вопросы. Но я уверен, что будущее будет обеспечено.

Спасибо.

Д.Песков: РИА Новости, про нефть.

Е.Глушакова: В продолжение вопроса коллеги. Елена Глушакова, РИА Новости.

Вопрос про нефть. Что с ней будет? Что будет с ценами на нефть, на Ваш взгляд? Сейчас котировки достигают 40–50 долларов за баррель. Достаточно это для российской экономики? И готов ли российский бюджет к сокращению [добычи] нефти, на которую мы согласились пойти в рамках договорённостей с ОПЕК? Какая цена на нефть, на Ваш взгляд, является оптимальной для российской экономики?

В.Путин: Сейчас, насколько мне известно, Brent не 45, а 55, сегодня только я смотрел, с утра. Но я уже сказал, что мы рассчитываем бюджет из консервативных прогнозов – 40 долларов за баррель. Если вернуться к первым вопросам нашей сегодняшней, как говорят бюрократы, повестки дня, то могу сказать, что те результаты, которые мы получили, – мы их получили исходя из того, что реальная ситуация по сравнению с нашими прогнозами была сложнее, хуже для нас. Потому что мы считали бюджет 2016 года изначально из расчёта 50 долларов за баррель, а он оказался 40. Несмотря на это, и в ВВП тенденции изменились, и инфляция, и мы сохранили резервы. Так что это, кстати говоря, очень существенный фактор в общем анализе происходящих в экономике событий. Ситуация хуже в мировой экономике, а результат у нас лучше получился. Это значит, что экономика приспособилась и на этой базе будет развиваться, безусловно.

Теперь по поводу того, какие цены будут, как это отразится на нас. Наверняка сказать никто не может, это сложный вопрос, который зависит от очень многих факторов неопределённости, и предсказать их практически невозможно. Наше Министерство энергетики уже высказывало своё предположение. Мы считаем, что во второй половине 2017 года излишки нефти с рынка уйдут, цены на нефть стабилизируются. Рассчитываем, что они стабилизируются на сегодняшнем уровне.

Теперь по поводу того, как будет реагировать на сокращение добычи нефти наша экономика. Что могу сказать? Мы пошли на этот шаг сознательно, у нас достаточно высокая «полка добычи» на конец текущего года. Сокращение, которое мы взяли на себя, составляет 300 тысяч баррелей в день за период с января по июнь. Это будет плавное сокращение, которое на общий объём добычи почти не повлияет, для нас это абсолютно приемлемо. Но мы рассчитываем на то, что это приведёт к повышению цен на нефть, а это уже произошло.

Если такое состояние дел удержится, какой будет эффект для страны, для бюджета и для наших компаний? Разница в ценах на нефть в 10 долларов будет означать дополнительный доход бюджета в 1 триллион 750 миллиардов рублей, а для нефтяных компаний, несмотря на снижение добычи, разница в цене на нефть в 10 долларов даст дополнительный доход в размере 750 миллиардов рублей. То есть в конечном итоге все оказываются в выигрыше. Это первое такое решение в рамках ОПЕК, по-моему, за последние восемь лет.

Безусловно, без нашей доброй воли на совместную работу с ОПЕК этого результата не было бы. Мы и дальше будем сотрудничать с ОПЕК. Имея в виду, конечно, что будем соблюдать взятые на себя обязательства. Но мы не члены картеля, и, будучи с ними в контакте, конечно, выполняя взятые на себя обязательства, мы чувствуем себя свободными. Но до тех пор, пока не добьёмся общих результатов. Пока эти результаты налицо, мы их добиваемся. Считаем, что такое сотрудничество полезно и для стран, не входящих в картель, и для самого ОПЕК.

М.Сагадатов: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Газета «За суверенитет России», город Уфа, Сагадатов Марат, главный редактор.

Прежде всего я хотел передать от наших читателей большую благодарность Вам за всё, что Вы делаете в укреплении нашей обороноспособности, за ту борьбу, которую ведёте за восстановление и укрепление суверенитета нашей страны. Мы прекрасно слышим, что Вы говорите, и когда Вы говорите: если кто-то хочет жить в условиях полуоккупации, то мы точно этого делать не будем, и Правительство внешнеуправляемое и слабое нам не нужно, – мы в этом с Вами абсолютно согласны.

Мы считаем, что есть внутренние проблемы нашей страны, которые можно обозначить такими словами: в последнее время средства массовой информации в основном часто стали употреблять словосочетание, прилагательными в котором выступают слова «холодная», «гибридная», «информационная», но существительным остается слово «война». В условиях войны наш народ, имея хорошую генетическую память, всегда вспоминает нашу историю, в которой эти войны были, в которых мы всегда становились победителями, но в которых были какие-то потери и неудачи. И память отсылает нас в ближайшее время – к Великой Отечественной войне.

Проводя аналогии с сегодняшней ситуацией, напрашивается такой вопрос. Наша экономика, промышленность, министерства, ведомства часто руководствуются постановлениями международных организаций, управляются консалтинговыми компаниями, даже на оборонных предприятиях аудиторские проверки проводят иностранные консалтинговые компании. Вы в своё время поднимали вопрос об НКО, этот вопрос нашел своё продолжение: мы узнали и об иностранных влияниях, и об иностранных агентах. Тем не менее вопрос, связанный с консалтингом, остаётся.

И наши читатели спрашивают: не пора ли и в этой области произвести «импортозамещение» и нам самим решать, в каком направлении развиваться, что нам делать? Ведь вопросы касаются не только экономики, они, к сожалению, переходят и в идеологическую сферу – там тоже очень много возникает вопросов. То есть тот поток импорта, который в своё время хлынул в нашу страну, к сожалению, принёс с собой многочисленные проблемы, о которых сегодня здесь уже тоже говорили, и о наших традиционных ценностях, которые стали попираться. Мы считаем, что необходимо какое-то «импортозамещение» в этой области.

Хотелось бы узнать, поскольку эти вопросы в последнее время приобретают наибольшую остроту, в этом направлении какие шаги планируется предпринять?

Спасибо.

В.Путин: Вы говорите сейчас об экономическом суверенитете – чрезвычайно важная вещь.

Что касается патриотических настроений – Вы из Уфы, да? – то нам хорошо известны настроения в Башкирии. Это традиционно было в Башкирии всегда, в Башкортостане, ещё в стародавние времена. Напомню, что в Отечественную войну 1812 года Башкирия посадила на коня и вооружила всё мужское население, начиная с 16 лет, и отправила на фронт. Так было и в Великую Отечественную войну. Это то, чем мы, безусловно, должны гордиться и должны поддерживать.

Что касается экономической независимости, то – я уже об этом много раз говорил – это касается не только импортозамещения, это касается независимости нашей финансовой системы, это касается «пластика» и так далее, межбанковских расчётов. Много составляющих, которые мы считали незыблемыми и которые считали выведенными за рамки возможных политических разногласий. Оказалось, что это не так, и нас попросту надули: когда возникла необходимость оказать какое-то политическое давление, начали сразу использовать экономические рычаги. Поэтому мы должны это иметь в виду, особенно в оборонной сфере.

Что касается консалтинга и всяких рейтинговых агентств, что не менее важно, то и здесь мы, конечно, должны подумать. Это непростой вопрос. Мы точно совершенно должны создавать своё национальное рейтинговое агентство, развивать свой консалтинг. Мы это делаем, вопрос только в том, что эти структуры должны быть абсолютно прозрачными и должны пользоваться абсолютным признанием делового сообщества, иначе их деятельность будет бессмысленна.

Если мы устраним всех наших партнёров с рынка, а своих аналогичных – пользующихся уважением и признанием бизнеса, не нашего только, но и международного бизнеса, – структур не создадим, то сам бизнес понесёт определённый ущерб. Потому что всё, что будут выдавать на–гора, как говорят шахтёры, вся информация наших отечественных компаний, если они не будут признанными, не будет учитываться возможными инвесторами. Это уже плохая история, это может ограничить приток инвестиций, причём не только иностранных, но и наших собственных. Но двигаться в этом направлении, повышать суверенитет в этой сфере, безусловно, нужно. Будем работать обязательно.

Давайте полякам дадим слово. Речь, наверное, пойдёт о сложностях и трагедиях прошлого, имеется в виду самолёт. Что Вас интересует?

А.Зауха: Добрый день!

Анджей Зауха, телекомпания TVN, Польша. Действительно, я два года тому назад спрашивал Вас здесь, в этом зале, про обломки самолёта. Вы сказали, что поговорите со Следственным комитетом. Хотел бы спросить, что они ответили? Мы знаем, что они отвечают, что следствие продолжается. Но уже почти, к сожалению, семь лет прошло от трагедии. Возможно, все исследования, экспертизы проведены, значит, остаётся только политическое решение, чтобы отдать обломки. Может быть, стоит об этом задуматься? Это, конечно, только в Ваших руках.

И второй момент. В последнее время часто говорят, что Польша отдаляется от Евросоюза. Похожие тенденции и в других странах Европы. С точки зрения России, с Вашей точки зрения, слабая Европа удобнее для России, выгоднее для России? Россия использует все эти распри, которые появляются, конфликты, проблемы внутри Евросоюза в свою пользу или это не так?

В.Путин: Начну с первого вопроса. Действительно, Следственный комитет проводит расследование, и до тех пор, пока оно не закончено, остатки самолёта им нужны. Это первое.

Второе, что касается сути. Слушайте, надо прекратить всякие спекуляции на этот счёт. Трагедия произошла страшная. Я лично читал переговоры пилота и человека из охраны погибшего Президента, который зашёл в кабину. Я лично читал расшифровку. Вошедший в кабину пилотов человек (забыл, как его фамилия, фамилия есть конкретная) требует посадки. Пилот отвечает: «Не могу, садиться нельзя». На что вошедший в кабину человек из окружения Президента говорит: «Я не могу это доложить начальнику. Делай что хочешь, садись».

Послушайте, всё же ясно. Чего спекулировать? Трагедия страшная. Мы сделали всё, чтобы расследовать это. Не надо использовать это для какого-то нагнетания в межгосударственных отношениях, вот и всё. Там и так всё понятно. Если что-то ещё непонятно, пускай следственные органы доразбираются.

Теперь что касается слабости и силы Европы, в чём она должна заключаться и как мы к этому относимся. Безусловно, мы хотим, чтобы у нас был надёжный, сильный и, что немаловажно, самостоятельный партнёр. Если нам в решении вопросов, связанных со строительством наших отношений между Европой и Россией, нужно обращаться в третьи страны или в третью страну, то тогда с самой Европой неинтересно разговаривать.

Кто-то из недавних европейских политических деятелей сказал, что все европейские страны – это малые государства, но только не все ещё это поняли. Кстати, я не согласен с этим, потому что в Европе есть великие государства. Сейчас не буду перечислять, чтобы кто-то не оказался в этом списке. Мы к ним так и относимся. Как должна Европа строить отношения внутри себя – это не наше дело.

Существуют две позиции, вы это знаете лучше, чем я: Европа суверенитетов, Европа независимых государств с какой-то небольшой общей надстройкой или квазифедеративное государство. На сегодняшний день, я уже об этом говорил, количество обязательных для исполнения в странах Евросоюза решений Европарламентом принимается больше, чем обязательных для исполнения решений Верховным Советом СССР в отношении союзных республик. Централизация довольно большая. Идёт это на пользу Европе или не идёт, я не знаю, это не нам, это вам решать.

То, что существуют разногласия, связанные с миграционными потоками, с какими-то другими вещами, – это тоже европейцы сами должны определить. Конечно, тем странам Европы, которые возражают против сегодняшней миграционной политики, небезразлична степень своего участия в принятии решений, им не нравится, что кто-то сверху навязывает решения, которые они считают для себя неприемлемыми. Такие страны, как Польша, Венгрия, должны решать эти вопросы в дискуссии не с нами, конечно, они с нами и не дискутируют, они с Брюсселем дискутируют, со столицами европейских стран.

Но как бы ни строились отношения внутри Европы, мы заинтересованы в развитии отношений с Европой, мы будем к этому стремиться. И, конечно, хотелось бы, чтобы Европа говорила одним голосом, чтобы был партнёр, с которым можно говорить, – вот для нас что важно. Но если это будет не так, мы будем искать возможности говорить на межнациональном уровне, то есть в государственном измерении, с каждым из партнёров в Европе. Хотя сегодня на практике так и строится, часть вопросов мы решаем с Еврокомиссией, часть вопросов решаем на национальном уровне с европейскими странами. В принципе, нас это устраивает. Внутреннее строительство Европы – это не наш вопрос.

И.Линарт: Добрый день! Илона Линарт, МТРК «Мир». Спасибо Вам большое за слово.

Так как мы – канал всех стран СНГ, то для нас очень актуальна тема Евразийского экономического союза. И здесь наметился один парадокс. Для одних стран-участниц это выгодно, для других – невыгодно.

Например, Армения сумела нарастить экспорт сельскохозяйственной продукции. А в Кыргызстане ситуация ровно противоположная, там большинство фермеров – банкроты. Как Вы прокомментируете данный феномен?

И ещё один к Вам вопрос у нас дополнительный, возвращаемся уже в Россию. Вы наверняка помните ситуацию с хабаровскими живодёрками, которая произошла осенью и шокировала всю страну. У нас в России есть уполномоченный по правам человека, уполномоченный по правам ребёнка, уполномоченный по защите прав бизнесменов. Может быть, действительно, стоит подумать о создании должности уполномоченного по правам животных и как-то определиться с законодательной базой? Спасибо большое.

В.Путин: По правам животных – это, конечно, звучит красиво, но всё-таки у владельцев собак, у владельцев животных – у них есть права. А гуманитарные вопросы, связанные с человеческим, а не скотским отношением к животным, – это несколько другая область регулирования, хотя она должна быть, безусловно.

И вы знаете, сейчас есть предложения по поводу ужесточения некоторых законодательных норм и вообще нормативного регулирования. Я бы их поддержал, всё, конечно, должно быть в рамках разумного, но регулирование, конечно, должно быть, безусловно.

Теперь первая часть вопроса. На мой взгляд, всем странам Евразийского экономического союза выгодно то, что мы делаем в плане интеграции на пространстве этих государств. Кстати говоря, и Кыргызстан: там есть свои сложности, связанные прежде всего с взаимоотношениями с Казахстаном, с Россией в области фитосанитарных норм, вот в чём дело, но в целом объёмы продаж киргизских товаров на российском рынке увеличиваются. Так же, как увеличиваются подчас очень сильно, я сейчас не буду приводить конкретные отрасли, но там в разы даже, проценты очень большие увеличения, – скажем, продажи белорусских товаров на российском рынке. Поэтому в целом это чрезвычайно важный, нужный и полезный процесс для всех стран – участниц этого союза.

По сельскому хозяйству действительно есть проблема, связанная с необходимостью соблюдения фитосанитарных норм. И есть пока нерешённые вопросы с организацией этой работы в Кыргызстане. Мы со своей стороны оказываем помощь нашим друзьям в Кыргызстане для того, чтобы они создали современную систему фитосанитарного надзора.

Мы рассчитываем на то, что и наши казахстанские партнёры, друзья тоже окажут Кыргызстану необходимую помощь, поддержку, в том числе и финансовую, административную, профессиональную, для того чтобы и в Кыргызстане была создана такая же система санитарного надзора, с тем чтобы на наши рынки не поступало непроверенной продукции или опасной для употребления. Там есть дискуссии по этому вопросу, но есть и способы решения, причём сделать это можно достаточно быстро.

Д.Песков: Может быть, телеканал RT, который во всех смертных грехах обвиняют на Западе? Russia Today.

И.Петренко: Спасибо большое.

Владимир Владимирович, здравствуйте!

Мне бы хотелось в целом поговорить о демократии в контексте прошедших выборов в Америке. Американские политики, пожалуй, больше всех в мире любят говорить о демократии, демократия делает американский народ исключительным. Иногда они говорят, что демократии им не хватает в других странах в некоторых случаях, тогда им приходится делиться демократией. И после этих выборов те самые люди, которые гордо несли это знамя со словосочетанием «американская демократия», в том числе простые американские люди, вдруг стали говорить, что их предали из-за результатов этих демократических выборов в своей же стране.

Что происходит, что не так с демократией? Вообще, демократия в целом – это хорошо?

И если позволите, ещё один короткий вопрос, который меня лично по-человечески волнует. Недавно осудили, насколько Вы знаете, Оксану Севастиди, она была приговорена к семилетнему сроку за госизмену. Не считаете ли Вы, что всё-таки это слишком суровое наказание за ту самую эсэмэс, которую женщина написала, когда увидела поезд с военной техникой, движущийся в сторону Абхазии. Спасибо.

В.Путин: Что касается судебного решения, то мне сложно его комментировать, потому что судебная власть – независимая ветвь власти в России, так же как и во всех других цивилизованных странах. Но, на мой взгляд, действительно, это достаточно жёсткий подход. Я, честно говоря, не знаю деталей. Если она что-то написала в своих СМС-сообщениях, то она же написала то, что видела. Это все видели, значит, это не представляло из себя никакой большой тайны.

Честно говоря, я не очень понимаю, я постараюсь в этом разобраться, посмотреть на суть претензий, которые были к ней предъявлены в конечном итоге судебной инстанцией. Первое.

Второе – по поводу демократии. Да, есть проблемы, мы давно об этом говорим, но наши американские партнёры отмахивались от этого. Проблема прежде всего в архаичности избирательной системы Соединённых Штатов. Двухступенчатые выборы (не прямым тайным голосованием) – сначала выборщиков, а потом выборщики выбирают главу государства. Причём настроено таким образом, что за частью штатов сохраняются преференции.

Почему так сделано – это нужно спросить американских законодателей. Может быть, сделано, кстати говоря, специально для того, чтобы жителям отдельных штатов эти преференции были предоставлены и сохранены. Это дело американского народа, а не наше дело.

То, что правящая на сегодняшний день и ещё до 20 января, по-моему, партия, которая называется Демократической, явно позабыла первоначальный смысл этого названия, – это очевидная вещь. Особенно если учесть использование административного ресурса абсолютно беззастенчивое, да и призывы не подчиняться решению избирателей, призывы к выборщикам. Это плохо, я уже об этом сказал. Но рассчитываю, что, после того как все предвыборные страсти улягутся, американское общество – а это великая страна – сделает необходимые выводы и будет иметь это в виду при следующих избирательных кампаниях.

Дмитрий Сергеевич, давайте «Шахматы», что там про шахматы? Надо немножко разрядить обстановку.

Д.Поляков: Спасибо за возможность задать вопрос. Денис Поляков, Пермский край, город Кунгур, газета «Искра».

В ноябре все россияне переживали за Сергея Карякина, который в матче за мировую шахматную корону очень достойно сражался с норвежцем Магнусом Карлсеном, действующим чемпионом мира. И в одном из интервью после матча Сергей выразил надежду, что такое внимание к шахматам и поддержка будет не только во время крупных спортивных событий, но и в повседневной жизни, что будут детско-юношеские шахматы поддерживаться, турнир «Белая ладья» получит новый импульс.

Хотелось бы задать вопрос. Допустим, у нас в Прикамье этой поддержки шахмат не видно, и в Кунгуре. У нас есть очень хороший шахматный тренер Александр Летов, но, когда он предлагает в школах ввести кружок шахмат, ему говорят, что по внеурочной деятельности есть другие приоритеты: ИЗО, танцы и так далее. И, наверное, такие же Летовы есть и на других территориях.

Вопрос следующий: Владимир Владимирович, как будут шахматы развиваться у нас в стране в обозримой перспективе? И будет ли как-то во внеурочной деятельности в сторону шахмат зелёный свет дан? Спасибо большое.

В.Путин: Прежде всего, я не считаю себя вправе вмешиваться в решения муниципальных и даже региональных властей по таким вопросам – что нужно добавить в школьную программу, а что нужно оттуда изъять. Это очень тонкая сфера: нужны ли там шахматы или нет в обязательное или даже в дополнительное время. Это должны всё-таки определять на месте, и здесь компетенция даже часто школ, а не муниципалитетов.

Но, безусловно, мы можем гордиться своей шахматной школой. Мы хорошо знаем выдающихся шахматистов России – Алёхина и так далее, современных наших выдающихся шахматистов. Мы гордимся нашими шахматистами и нашей шахматной школой. Вы знаете, что мы специально создали направление в центре для одарённых детей «Сириус» в Сочи, где эти занятия организованы на соответствующем уровне. Но, конечно, этого недостаточно. Нужно, чтобы шахматы развивались по всей стране. Очень рассчитываю, что и у вас в Перми тоже на это будут обращать внимание и поддержат и тренера, которого Вы сейчас назвали, и всех, кто любит шахматы.

А Карякин действительно играл здорово, просто молодец. Магнус очень хороший, выдающийся гроссмейстер нашего времени. Наш шахматист достойно очень представлял Россию, нашу шахматную школу, он боец. И я уверен, его победы ещё впереди.

Н.Долгачёв: Николай Долгачёв, телекомпания «Калининград», подразделение ВГТРК.

Я ещё участник общественного совета по строительству моста в Крыму, перекликаясь с товарищем, с коллегой, который задавал вопрос и называл мост керченским. Дело в том, что официального названия-то всё равно ещё нет, его называют «крымский», у нас информационный центр «Крымский мост», называют «керченский», говорят «русский мост», говорят мост «Крым наш» – много разных названий. Поэтому первый вопрос: всё-таки какое из этих названий Вам ближе и какое бы Вы, например, предложили?

И важный момент. Мост простроят в исторической перспективе очень быстро. Что будет следующим таким суперпроектом? Не Калининград ли, что-нибудь такое мощное?

Спасибо.

В.Путин: Название моста – я уже сказал: как люди назовут, пускай так и будет, можно даже провести какой-то опрос, референдум. Важно, чтобы он был, а как его назвать, это дело важное, но всё-таки второе. Прижилось уже какое-то название, прижилось название «Керченский мост», пусть так и будет.

В Калининграде свои вопросы, которые подлежат решению в первую очередь. Это вопрос энергетической независимости, самодостаточности. Это очень важный вопрос, связанный со строительством наших отношений, в том числе с Европейским союзом. В Европейском союзе принято решение о том, что страны Прибалтики должны войти в их энергетическое кольцо. Это создаёт для нас проблемы с энергоснабжением Калининграда, требует от нас дополнительных финансовых ресурсов, для того чтобы выстроить новое кольцо и включить Калининград в это кольцо.

Я, честно говоря, не понимаю, зачем это делается, имея в виду, что и так никаких проблем ведь нет в энергоснабжении стран Прибалтики. Всё работает, работает хорошо. Нам всё время наши европейские партнёры говорят о том, что нужно сближаться, нужно искать области для сближения, а здесь, наоборот, без всяких видимых причин разрывают отношения, в данном случае в очень чувствительной и важной энергетической сфере.

Но мы решим проблему устойчивого и независимого энергоснабжения Калининграда. Вы знаете, что планируются поставки сжиженного природного газа, строительство соответствующих электростанций. Не исключено использование малых ядерных электростанций, которые производятся в России. Это один из ключевых вопросов развития Калининграда для создания и энергетического задела с точки зрения роста экономики.

Второй вопрос – это дорожное строительство и вообще инфраструктура. Там много текущих проблем, которые подлежат решению.

Две из них я назвал. Есть и другие. Самое главное, что мы должны обеспечить, – это безусловное использование возможностей Калининграда, выдвинутого максимально близко к нашим европейским партнёрам, невыпадение его из общего экономического контекста в плане тех преференций, которые Калининград имеет в сфере экономики, имея в виду в недавнем прошлом льготы режима свободной зоны и то, что сейчас пришло на замену этим льготам, имея в виду поддержку из федерального бюджета. Нужно всё это синхронизировать, с тем чтобы Калининград развивался на естественной базе, не подрывая промышленного производства и решения социальных вопросов.

Кстати говоря, по Крыму. Одна из проблем Крыма – это энергоснабжение. Хочу вас проинформировать, что «Черноморнефтегаз» закончил работу по присоединению крымской газотранспортной системы к магистральным газопроводам Российской Федерации. В ближайшие два-три дня мы объявим о том, что работы завершены и началась подача российского газа в Крым.

Это означает, что уже сегодня, кстати, на пике нагрузок, особенно зимой, Крым потребляет 1200–1300 мегаватт. 800 мегаватт из них раньше обеспечивалось подачей электроэнергии из Украины. Сегодня мощность составляет где-то 1000–1100, плюс мы добавили туда переносные, передвижные электростанции. Получилось где-то как раз под 1300. После того как газ придёт, а он придёт туда, повторяю, уже в течение ближайших двух-трёх дней, российский газ большой, после этого начнётся строительство двух электростанций в Крыму, обе мощностью по 470 мегаватт. Это будет означать, что общая генерация составит около 2 тысяч мегаватт – где 1900–1950. Если пиковое потребление 1100–1200, то, как мы видим, дополнительный задел для развития экономики Крыма составит примерно 800 мегаватт. Это очень серьёзный задел для развития экономики, производства, сельского хозяйства, рекреационной сферы, туризма, то есть строительства новых гостиниц, отелей, развития инфраструктуры и так далее. Это большое событие для Крыма. Надеюсь, мы крымчан порадуем в самое ближайшее время.

Д.Песков: «Кавказ сегодня», пожалуйста.

А.Айрапетян: Здравствуйте Владимир Владимирович!

Меня зовут Армине Айрапетян, «Кавказ сегодня», Северо-Кавказский федеральный округ, Пятигорск.

Вопрос следующий. Сейчас всё мировое сообщество борется с террором, в первую очередь с международной террористической организацией, которая называет себя «Исламским государством». К сожалению, многие в России, повторяя их самоназвание, так же называют их, в первую очередь в средствах массовой информации. Но мы все понимаем, что террор не имеет никакого отношения ни к исламу, ни тем более к государственности. Как Вы считаете, не было бы логичным и правильным запретить хотя бы в средствах массовой информации употреблять словосочетание «Исламское государство»?

Спасибо.

В.Путин: А Вы работаете в каком издании?

А.Айрапетян: «Кавказ сегодня».

В.Путин: «Кавказ сегодня». Вам можно что-нибудь запретить? Мне кажется, что это просто абсолютно бесперспективно. Хотя я бы предпочитал, чтобы действительно всуе не употребляли ислам рядом с террором. Здесь Вы правы.

А.Айрапетян: Спасибо.

В.Путин: «Ямал» – давайте всё-таки северян не будем обижать.

Л.Горохова: Здравствуйте!

Лилия Горохова, «Север-пресс», Салехард, Ямал.

Владимир Владимирович, Вы неоднократно бывали у нас на Ямале, Вы открывали в том числе и многие проекты. Давайте будем честными: Ямал ещё очень долго будет одним из основных драйверов российской экономики. У нас очень много проектов, но, к сожалению, у нас катастрофически не хватает дорог. Давно готов проект по строительству Северного широтного хода, подписано соглашение с РЖД. Вопрос к Вам как к самому осведомлённому человеку: когда строить начнём?

И если позволите, ещё один вопрос. Сейчас происходит изъятие налогов регионов-доноров в пользу менее успешных соседей. Конечно, помощь – это хорошо, мы всё это понимаем, иждивенчество – плохо. Вот как Вы считаете, такая помощь должна быть постоянной или всё-таки временной?

В.Путин: Вот Вы только что сказали о необходимости осуществления проекта «Северный широтный ход». Как Вы думаете, вы в состоянии всё это сделать сами? Нет. Значит, вам тоже нужна помощь, правда? Поэтому практика Минфина, которая называется «выравнивание доходов различных регионов», является правильной. И если какой-то из регионов получает сверхдоходы, исходя из наличия в этом регионе природных ресурсов, то мы должны помнить, что это общенациональные природные ресурсы. И все граждане Российской Федерации, где бы они ни проживали, должны пользоваться одинаковыми правами, а это можно обеспечить, только добиваясь соответствующих доходов региональных бюджетов. И на сегодняшний день перераспределение, для того чтобы подтолкнуть развитие, необходимо.

Но Вы правы, безусловно, в том, что это не должно вести к иждивенчеству. Нужно подталкивать, поощрять регионы к увеличению собственных доходных источников. Я сейчас не буду углубляться, здесь можно много на этот счёт говорить, но это нужно делать. И повторяю, не вдаваясь в детали, мы стараемся и будем продолжать это делать.

Что касается конкретного проекта, о котором Вы сказали, и вопроса, который Вы задали, – когда это будет осуществлено. Это будет осуществлено сразу же, как только будет признано экономически целесообразным, когда станет понятно, что этот проект будет генерировать прибыль. В целом мы очень близки к тому, чтобы его осуществить. Это хороший, очень нужный для экономики страны проект, потому что он будет диверсифицировать нашу транспортную систему, он будет разгружать Транссиб, будет давать возможность грузить на ямальский порт, который сейчас строится, Сабетта. Много возникает возможностей.

Порт в принципе уже функционирует, сейчас там будет одно из крупнейших предприятий создано. Этот проект эффективно развивается. Я имею в виду «Ямал СПГ». Это вообще, наверное, один из самых крупных инвестиционных проектов в мире сейчас. Удивительно, что НОВАТЭК с его европейскими и китайскими партнёрами – уже и другие представлены партнёры, японцы есть – удаётся в таких условиях и в такие сжатые сроки двигаться по реализации этого крупномасштабного плана. Я хочу только за них порадоваться и пожелать, чтобы они всё довели до конца, несмотря на все проблемы, которые им пытаются создать. Зачем? Непонятно. Надеюсь, что здравый смысл восторжествует, и этих проблем не будет. Но для меня уже ясно, что проект будет реализован.

По мере реализации крупных проектов по производственной части будет расти и необходимость инфраструктурного обеспечения. Мы, уверен, доберёмся и до этого. И чем раньше, честно говоря, тем лучше.

Давайте Ближний Восток. Так красиво молодой человек одет, невозможно пройти мимо.

Вопрос: Добрый день, уважаемый господин Президент, Владимир Владимирович!

Хошави Мухаммад, телеканал «Курдистан 24».

У меня вопрос к Вам. Как известно, курды играли большую роль в борьбе с международным терроризмом, и Россия сегодня играет важную и большую роль в мире и именно на Ближнем Востоке. Какова позиция России относительно того, что курды Иракского Курдистана уже стали на путь независимости?

Спасибо.

В.Путин: У нас в России всегда были добрые, особые отношения с курдским народом. У курдского народа своя очень сложная судьба. Мы видим, что происходит сейчас в регионе Ближнего Востока. Могу подтвердить и констатировать, что курдские боевые подразделения ведут себя в борьбе с международным терроризмом очень мужественно и воюют эффективно.

Что касается вопросов, связанных с суверенитетом, независимостью тех или иных частей, того или иного государства, исхожу из того, что мы все будем действовать в рамках международного права, и в конечном итоге законные права курдского народа будут обеспечены. Но в каких формах и как это будет сделано – это зависит от Ирака и от самого курдского народа.

Мы до сих пор были в контакте, остаёмся в контакте и будем в контакте и с Багдадом, и Эрбилем. Но вмешиваться во внутренние иракские процессы мы не собираемся.

Т.Меликян: Здравствуйте!

Татьяна Меликян, Lenta.ru.

Спасибо большое за эту возможность.

Сегодня уже промелькнуло один раз слово «патриотизм», которое в этом году очень час употребляется и, в общем-то, уже начинает терять своё значение. Хотелось бы узнать, на Ваш взгляд, не перегибает ли государство палку, поддерживая патриотические движения? Потому что этой осенью развернулась целая общественная дискуссия в связи с вынужденным закрытием фотовыставки в Москве, с вынужденным отказом от постановки рок-оперы «Иисус Христос – суперзвезда» в Омске. Опасна подмена понятий, когда хулиганство может называться патриотическим поступком или борьбой за духовность. Хотелось бы узнать Ваше мнение: стоит ли делить хулиганов на «своих», потому что они патриоты, и «не своих»?

И ещё один момент, Владимир Владимирович. Говорили про хабаровских живодёров. Ведь вопрос в том, что это лишь маленький эпизод огромной, большой и страшной картины, которая происходит в России. Вы сказали про права владельцев животных, но есть животные, у которых нет владельцев, и, собственно, на них распространяется это живодёрство и садизм. Может быть, в следующем году как-то в этой сфере будет наведён порядок? Как изымать этих животных из городской среды, как устраивать им приюты? Ведь это же самый главный вопрос.

И большая просьба: ужесточите наказание за живодёрство, потому что это единственный стоп-кран.

В.Путин: Я же этим и закончил. Когда я говорил о правах владельцев животных, я сказал, что в целом мы должны исходить из принципа гуманизма в отношении с животными, в том числе и бездомными животными. Конечно, мы должны решать это цивилизованным образом, потому что знаем, допустим, о нападениях диких собак, в том числе на детей. Местные власти не могут делать вид, что это их не касается. Но решать эти проблемы нужно цивилизованными способами. Их много, я сейчас не буду об этом говорить, но они существуют.

Теперь что касается патриотизма. Будет ли государство поддерживать? Конечно, будет. У нас нет никакого другого и не может быть никакого другого объединяющего начала.

Стоит ли делить хулиганов на «своих» и «чужих»? Не стоит. Хулиганы, они и есть хулиганы. И нужно отличать здравый смысл от всякой «пены», которая возникает на этой волне. Но не нужно всё-таки нам питаться и какими-то информационными фобиями. Выставка эта, конечно, если бы её кто-то не уничтожал, – наверное, на неё внимание не обратили бы. Хотя, с другой стороны, автора этой выставки – все знают об этом или не все, может быть, знают – пытались привлекать к уголовной ответственности в Соединённых Штатах, но он решил, что у нас можно делать то, что в Соединённых Штатах непозволительно. То, что реакция была такая, мягко говоря, далеко не цивилизованная, наверное, это плохо. Здесь органы власти должны какие-то принимать решения, но и в самом сообществе тоже должны быть внутренние самоограничения, мы об этом совсем недавно в Петербурге говорили на Совете по культуре.

Люди культурные мне тоже вопрос задавали по поводу запрета оперы «Иисус Христос – суперзвезда». Не надо фобиями питаться, не надо питаться ложной информацией. В Омске, по-моему, не состоялся этот спектакль? Год до этого – состоялся в Омске, было много народу. А сейчас, когда начали продавать билеты, два месяца продавали, продали 46 билетов, поэтому устроители этого спектакля отказались сами добровольно от того, чтобы его проводить. Вот и всё, никто ничего не запрещал.

Вообще, в современном мире запретить ничего невозможно. Мы не пойдём по этому пути. А то, что эта сфера очень тонкая и здесь нам нужен постоянный диалог с обществом, это совершенно точно, здесь я Вами согласен.

О.Паутова: Ольга Паутова, «Первый канал».

Владимир Владимирович, в нашей стране сейчас работает всего три детских хосписа. Первый московский хоспис строится уже несколько лет. Благодаря этому месту смертельно больные дети не будут лежать в реанимации один на один с болезнью, не будут мучиться от боли дома, они смогут быть там, где от этой боли их избавят, где рядом всегда будет мама, где они смогут играть, смогут гулять, где они смогут не доживать, а жить. Но стройка идёт со скрипом. Мы часто её показываем на нашем канале. Она идёт только на деньги благотворителей. Их постоянно не хватает, они заканчиваются. Но у семей с паллиативными детьми нет времени ждать. Может быть, государству уже пора вмешаться в это и помочь довести эту стройку до конца? Ведь речь идёт о детях.

В.Путин: Может быть. Но она, как Вы сказали, начата была благотворителями. Очень чувствительная, такая тонкая сфера, и Вы знаете, мы всегда поддерживаем эти начинания. Совсем недавно я вручал государственную награду одному из священников, который сделал это целью своей жизни и работает по этому направлению активно. И государство тоже работает. Но если благотворители берутся за что-то, они должны знать, чем они закончат. И это очень важно. В любой сфере так. Если ты за что-то взялся, «взялся за гуж, не говори, что не дюж». Так у нас в России говорят, правда? И потом не оборачивайся и не апеллируй к тем, кто напрямую не связан с данным конкретным случаем.

По большому счёту, конечно, нужно обратить на это больше внимания. Я очень рассчитываю, что, после того как мы с Вами поговорим, и Ваши коллеги, и Вы, собственно говоря, «Первый канал», дадите это в эфир, городские власти обратят на это внимание, так же как и в других субъектах Российской Федерации.

В.Путин: Вот там табличка «Остановите ювенальную юстицию», что Вы имеете в виду? Пожалуйста.

Э.Жгутова: Добрый день! РИА «Иван Чай».

Уважаемые коллеги! Уважаемый Владимир Владимирович! 9 февраля 2013 года Вы посетили собрание родительской общественности в Колонном зале. Сделали заявление, в котором сказали, что без широкого обсуждения так называемая ювенальная юстиция западного образца не будет установлена у нас в России. На сегодняшний день могу Вам сказать, я являюсь ещё и руководителем правозащитного центра, что ювенальная юстиция у нас в стране существует почти такая же, как и в Скандинавии.

В июле месяце была принята поправка, Вы просили декриминализировать 116-ю статью, и Ваше указание было выполнено достаточно странным образом. Была введена дискриминационная с точки зрения Конституции норма – «близкие лица», и в отношении них побои квалифицируются теперь по-другому, то есть если отец шлёпнул ребёнка за дело, как воспитательная мера, достаточно традиционная, русская, то он может получить на сегодняшний день два года тюрьмы, а если это сделает сосед, то он может отделаться просто административным штрафом.

Тогда, когда Вы пришли к нам на собрание, мы собрали 180 тысяч подписей против ювенальной юстиции. На сегодняшний день нам собрано 213 тысяч подписей с просьбой остановить ювенальные технологии в нашей стране, то есть изъятие детей из семьи за бедность, неправомерное вмешательство в семью. И каждое это письмо содержит просьбу о встрече с этим же родительским сообществом. Сейчас за моей спиной стоят эти родители, это родительская общественность, и просят Вас о встрече.

В.Путин: Смотрите, детей-то лучше не шлёпать и не ссылаться при этом на какие-то традиции. Ни родителям, ни тем более соседям, хотя такое, конечно, в практике иногда бывает. От этих шлепков до избиений… Дети зависят от взрослых полностью, это самая зависимая часть общества в любой стране. Существует много других способов воспитания, без всяких шлепков.

Но, конечно, здесь тоже сходить с ума нельзя, невозможно, это вредно, в конце концов, это семью разрушает. И поэтому я, так же как и Вы, на самом деле против совершенно перекошенных стандартов ювенальной юстиции и, откровенно говоря, полагал, что моё поручение исполнено. Совсем недавно мне об этом докладывал Председатель Государственной Думы, о том, что приняты соответствующие поправки. Давайте вернёмся к этому ещё раз, я Вам обещаю внимательно это всё посмотреть, проанализировать. Бесцеремонное вмешательство в семью недопустимо. А что там внутри, давайте к этому ещё раз вернёмся. (Аплодисменты.)

Д.Песков: Александр Гамов, «Комсомольская правда», просит задать вопрос.

А.Гамов: Радио «Комсомольская правда», сайт kp.ru и собственно газета «Комсомольская правда».

У меня вопрос довольно острый, поэтому я надеюсь на очень откровенный, как всегда, ответ. Вы, Владимир Владимирович, расставляете на постах глав регионов людей из своего ближайшего окружения. Я специально с некоторыми из них познакомился, в «Комсомолке» были интервью с Алексеем Дюминым, Герой России, генерал-лейтенант, с Дмитрием Юрьевичем Мироновым, исполняющим обязанности. Алексей Дюмин – это Тульская область, уже губернатор. Дмитрий Юрьевич Миронов – это Ярославская область, исполняющий обязанности губернатора.

И мне показалось, что это продолжение той традиции, которую Вы начали, по-моему, где-то лет восемь назад, когда назначили человека со стороны главой Ингушетии, Юнус-Бека Евкурова, который тоже генерал-майор, Герой России, и, как я понял, он оправдывает доверие Президента. Познакомился я и с самым молодым губернатором, исполняющим обязанности губернатора Калининградской области, – это Антон Андреевич Алиханов, которому 30 лет. И вот я думаю: Вы специально это делаете, так расставляете кадры? И сохранится ли такая практика и тактика Президента при формировании губернаторского корпуса в дальнейшем? Вообще, чем это вызвано? Вы не доверяете местному губернаторскому корпусу в связи с известными «посадками», скажем так?

И наконец, коллеги не дадут соврать, обсуждается и в СМИ, и у нас в «Комсомолке», что якобы Владимир Владимирович Путин их «обкатывает», и Алексея Геннадьевича, и Дмитрия Юрьевича. Так ли это? Для чего Вы их «обкатываете», Владимир Владимирович? Для каких-то далеко идущих целей? И каковы Ваши цели?

Спасибо большое.

В.Путин: Цели – благо России. А как этого достичь? Экономикой надо заниматься, социальной сферой, обеспечением обороноспособности и безопасности. И для этого нужны, конечно, подходящие люди.

У нас сколько субъектов Российской Федерации? 85. А сколько человек Вы назвали сейчас? Троих. И что, они такую существенную роль сыграли или играют во всём губернаторском корпусе? Кто был избран с подачи Президента в тех или иных субъектах Федерации – давайте посмотрим, что там происходит. И вот ответ на вопрос: доверяем мы местным, так называемым, кадрам или нет. Конечно, доверяем. В подавляющем большинстве субъектов Российской Федерации работают люди – выходцы из этих регионов. Просто в абсолютном большинстве. Но есть и случаи, когда, что называется, элиту нужно обновлять, обновлять нужно кровь. Это совершенно очевидная вещь. И это, кстати говоря, востребовано гражданами региона, чтобы произошло определённое обновление региональных элит.

Вы назвали двух или трёх человек, но даже в последних изменениях их больше. А как же Гапликов, который был направлен в Коми? А как же назначение в Кировскую область? Все они достаточно молодые, эффективные. А новый руководитель Севастополя? Все они достаточно энергичные, молодые и, на мой взгляд, перспективные руководители, кстати говоря, хорошо себя зарекомендовавшие. Поэтому критерии отбора – личные и деловые качества, которые и дают основания полагать, что эти люди будут эффективно справляться с возложенными на них обязанностями. Я очень на это и рассчитываю.

По поводу того, какие есть виды на них. Это будет зависеть от них самих, от того, как будут граждане оценивать их работу. Дюмин проработал полгода, по-моему, в Тульской области, за него проголосовало 85 процентов граждан региона. Это хороший показатель, но этого недостаточно. Теперь нужно показать результаты в практической работе. То же самое касается и других моих коллег, начиная от Севастополя, Кировской области или Ярославля.

Я недавно разговаривал с легендарным человеком, с Терешковой, которая мне сказала: «Ой, как хорошо, большое Вам спасибо, что Вы нашли такого человека к нам в Ярославль». Значит, уже первые признаки того, что человек вписывается в те задачи, которые ему предстоит решить, есть. Слава богу, дай им бог успехов в работе на благо людей, проживающих в этих регионах.

С.Раубалль (как переведено): Задам вопрос на немецком языке.

Большое спасибо за возможность задать вопрос. Как Вы видите 2017 год в плане отношений с Западом, если мы подумаем о том, что будет новый старт в отношениях России и США? Сейчас, после теракта в Берлине, может быть, стоит подумать об улучшении отношений?

И второй вопрос. Вчера умер Евгений Джугашвили, внук Сталина, который боролся за его реабилитацию. В одном из интервью режиссёр Кирилл Серебренников говорил, что он боится реабилитации Сталина. Как Вы это рассматриваете? Можно ли как-то реабилитировать Иосифа Сталина за счёт его потомков?

В.Путин: Что касается строительства отношений между Россией и Европой, я уже отвечал Вашему польскому коллеге на это. Мы не были инициаторами ухудшения российско-европейских, в том числе российско-немецких отношений. Мы не вводили в отношении европейских стран, в том числе Германии, никаких санкций. Единственное, что мы сделали, – это ответили на рестрикции, введённые в отношении российской экономики. Но мы с удовольствием пойдём на все отмены, хотя российские сельхозпроизводители нас призывают этого не делать, в том случае, если наши партнёры, в том числе европейские партнёры, отменят антироссийские санкции.

Ведь что произошло? Давайте объективно посмотрим на то, что произошло, что привело нас к такому состоянию. Сначала наши американские и европейские друзья выступили гарантами соглашения между Президентом Януковичем и оппозицией, а на следующий день всё было нарушено, была захвачена власть. Вместо того чтобы осудить антиконституционный переворот и призвать к исполнению договора, под которым стоят подписи министров иностранных дел трёх европейских государств, Франции, Германии и Польши, поддержали этот антиконституционный переворот.

Это привело к тому, что граждане, проживавшие на территории Крыма, захотели воссоединиться с Россией, к утрате Крыма для Украины, привело к известным печальным, трагическим, кровавым событиям на Донбассе.

А что было положено в основу вот такого развития событий? Удивительно! В основе этой всей трагедии лежит невозможность согласования позиций по присоединению Украины к чему? К договору об ассоциации с Евросоюзом. Разве можно такие вопросы чисто экономического характера переводить в такую плоскость и доводить до таких трагедий?

Мы, что ли, были инициаторами этого развития событий? Да нет, конечно. Мы годами просили с нами согласовать определённые параметры этого соглашения. И господин Янукович в конечном итоге сказал: «Я хочу присоединиться к этому соглашению, но мне нужно только подумать над условиями присоединения, согласовать это дополнительно внутри своего правительства и поговорить с Россией, поскольку нас связывают очень близкие экономические отношения. Нам нужен российский рынок. У нас большой уровень кооперации». Ответ наших европейских партнёров: нет. Результат известен. Но разве так можно? Поэтому мы не считаем себя виноватыми в том, что всё это произошло. Не мы были инициаторами.

Кстати говоря, что дальше происходило и что происходит? После того как госпереворот совершили под предлогом присоединения к этому Договору об ассоциации, тут же отложили это присоединение. Прямо тут же. Сделали именно то, что Янукович предлагал сделать. Тянули там целый год или больше, потом написали, что приняли решение о ратификации, и, по сути, опять отложили. А что сейчас происходит? Прошёл референдум в Голландии, теперь Европа не хочет это имплементировать. Но, вообще, просто даже не знаю, как это квалифицировать.

Теперь мы говорим о безвизовом режиме для граждан Украины. Но и то под большим вопросом, а если будет, то в усечённом виде и поставит трудовых эмигрантов с Украины в Европе, совершенно очевидно, в совершенно неподобаемое положение. А не лучше ли было вот это всё делать вместе, спокойно, без рывков, договариваться о совместной работе?

На какое строительство отношений мы настроены между Россией и Европой? На совместное решение задач, которые перед нами стоят. Одна из них – это, безусловно, задача борьбы с террором.

Мы соболезнуем семьям погибших в Берлине людей и желаем скорейшего выздоровления всем пострадавшим. Но я много раз об этом говорил, ещё на 70–летии Организации Объединённых Наций с трибуны выступал, сказал, что эффективно работать можно против этой угрозы, только объединяя усилия. Но как же мы можем объединять усилия, если в отношении нас ввели санкции, а мы ответные меры? Если по тому или другому направлению сотрудничества всё сворачивается? Если, допустим, британские коллеги совершенно свернули отношения с ФСБ? Ну как можно говорить об эффективной работе на антитеррористическом треке? Да никак! Результат – пропускаем удары, тяжёлые и чувствительные.

Очень надеюсь на то, что всё это будет восстановлено.

Д.Песков: Владимир Владимирович, а можно мы дадим слово Андрею Колесникову из «Коммерсанта»? Он тоже хочет задать вопрос.

В.Путин: Да. Он тоже из пула.

А.Колесников: Андрей Колесников, газета «Коммерсант».

Владимир Владимирович, как бы Вы ответили на вопрос: почему Вы обязательно должны в 2018 году снова стать Президентом России? И как бы Вы ответили на вопрос: почему Вы не должны стать Президентом России ни в коем случае?

Спасибо.

В.Путин: Он провокатор какой-то.

А.Колесников: Как обычно.

В.Путин: Всё время этим занимается.

Это покушение с негодными средствами. Ответ будет стандартным. Время созреет, я буду смотреть на то, что происходит в стране, в мире. И исходя из того, что мы сделали, исходя из того, что мы можем сделать, как мы должны делать, будет принято решение и об участии моём или неучастии в будущих выборах Президента Российской Федерации.

В.Килина: Добрый день!

Килина Вероника, «Накануне.ру».

Владимир Владимирович, Вам наверняка известно о той резонансной ситуации, которая происходит вокруг «Ельцин-центра» в Екатеринбурге. Собственно, как Вы относитесь к дискуссии, которую завязал известный режиссер Никита Михалков? Я напомню, он раскритиковал «Ельцин-центр» за реабилитацию власовцев и искажение истории. Собственно, Вы согласны с позицией, что этого нельзя допускать? И как бы Вы ответили тем людям, которые негодуют по поводу того, что всё это делается на бюджетные деньги?

Спасибо.

В.Путин: Вы знаете, я встречался и с Никитой Сергеевичем Михалковым, я встречался с Валентином Юмашевым и с Татьяной Дьяченко, мы говорили на эту тему. Наверное, есть вопросы, которые требуют серьёзного дополнительного, скажем, внимательного подхода к ним. Связаны они прежде всего с подачей информации об истории России не только за новейшее время, начало перестройки и до сегодняшнего дня, но имеется в виду история в целом, по большому счёту. И со мной коллеги согласились, что, наверное, есть необходимость какие-то вещи более точно подать.

Но в целом вы знаете я против чего? Против того, чтобы бесконечно обострять эти вопросы. В том, что дискуссия разворачивается, ничего особенного нет, это нормальное явление. Кому-то нравится, кто-то у нас придерживается более либеральных взглядов на происходящие события и на перспективы развития, кто-то более консервативных, традиционных. У нас всегда же были почвенники и западники. Кто-то считает себя почвенником. Но в условиях, когда мы сейчас вспоминаем события 1917 года, когда мы в следующем году будем отмечать столетие революционных событий, в 2017 году, мы должны вести дело к примирению, к сближению, а не к разрыву, не к нагнетанию страстей. Вот так бы я и ответил на Ваш вопрос.

М.Румянцев: Максим Румянцев, Центр свободной журналистики, Екатеринбург.

Владимир Владимирович, тему экологии поддержу.

«Росатом» ведёт строительство объектов стратегической направленности, включённых в федеральную целевую программу. Сегодня по России действуют такие экологические ячейки сродни ИГИЛ, только они устраивают промышленный террор на фоне борьбы с экологией. Люди к экологии не имеют вообще никакого отношения, ряд организаций признаны иностранными агентами.

Хотелось бы узнать, как Вы фильтруете обращения, которые идут постоянно в Администрацию Президента?

Идёт промышленный шантаж и мешает развиваться и «Росатому», и другим промышленным предприятиям. У нас в Уральском федеральном округе эта система манипуляций стала общественным, политическим мнением – это по Томинскому ГОКу. То есть одно из передовых предприятий, которое должно быть построено в Челябинской области, – туда сегодня направлены и иностранные агенты, и эти НКО, и в том числе экологические организации.

И последнее: просто попрошу за село Серебрянка в Свердловской области, которое было блокировано в прошлом году от внешнего мира полностью. При мне старики получали продукты в долг: деньги – в Тагиле, село от Тагила в 70 километрах, доехать туда было невозможно. Пообещали дорогу построить в 2018 году, а всё это время людям как жить? Особенно в распутицу, осенне-весенний период.

Спасибо.

В.Путин: Что касается последнего Вашего замечания, то, конечно, обращу на это внимание губернатора, а он, надеюсь, отреагирует – совместно с местными властями.

Конечно, это абсолютно недопустимо. Такие вещи, к сожалению, бывают, и не так уж редко, по стране. Очень жаль, что местное руководство, в том числе и региональное руководство, самоустраняется от решения подобных вопросов. Люди, где бы они ни жили, не должны чувствовать себя в отрыве от общей жизни страны и уж точно совершенно должны пользоваться хотя бы элементарными благами современной цивилизации.

Что касается экологических организаций и как мы селектируем тех, кто искренне заботится о сохранении природы, от тех, кто хочет на этом заработать.

Вы знаете, дело даже не в иностранных агентах, хотя экологические организации иногда используются нашими конкурентами для того, чтобы «притопить» растущий сегмент, так скажем, инфраструктуры российской либо генерации, как в вашем случае, и так далее.

Очень хорошо помню, как иностранные правительства «заряжали» некоторые экологические организации при строительстве некоторых объектов морской и портовой инфраструктуры. Мы достоверно знали, сколько денег направлено на срыв тех или иных проектов. Они сегодня работают, слава богу. Но это не значит, что мы не должны обращать внимание на проблемы экологии. И применительно к «Росатому», конечно, может быть, в первую очередь.

Но «Росатом» – одна из ведущих мировых компаний, её современные технологии постфукусимского периода признаны и МАГАТЭ, и международными экспертами как самые безопасные в мире. Это абсолютно очевидная вещь. У нас учтено всё, что происходило и в Советском Союзе, все катастрофы, и в мире в этой сфере. Созданы реально безопасные технологии, но от злоупотреблений вопросами экологии никто не гарантирован.

Очень хорошо помню разговор с одним из своих иностранных друзей, к которому явился его многолетний приятель, работающий в международной экологической организации, и сказал: «С вас 30 миллионов долларов, евро. Лучше отдайте добровольно – и всё будет хорошо. Лучше согласитесь». Они провели совет директоров и приняли решение заплатить, заплатили. Такое бывает, мы знаем это, имеем в виду. Ответом может быть только что? Не отмахивание: к сожалению, и от них отмахиваться нельзя. Ответом может быть только глубокое профессиональное изучение вопроса с точки зрения экономической целесообразности и экологической безопасности.

Е.Винокурова: Владимир Владимирович, я понимаю, что немножко смешно выглядела, но у меня кроме вопроса к Вам будет просьба, где речь пойдёт о жизни и смерти людей реально. И надеюсь, это меня извиняет.

Меня зовут Екатерина Винокурова, я из издания Znak.com.

Сперва вопрос. Владимир Владимирович, я постоянно смотрю Ваши выступления, внимательно слушала Послание. Вы говорите очень добрые, хорошие вещи, с которыми невозможно не согласиться. Но ровно на следующий же день всё начинает идти ровно в противоположную сторону.

В.Путин: Всё? Так не может быть. Всё идёт, всё не идёт – это очень радикально.

Е.Винокурова: А я Вам примеры приведу.

В.Путин: Давайте.

Е.Винокурова: Например, прекрасные товарищи Вам кивали, когда Вы сказали в своём Послании о том, что недопустим агрессивный ответ и что хулиганов надо наказывать. У нас в Санкт-Петербурге моего коллегу, фотографа «Коммерсанта» Давида Френкеля избил человек из НОДа.

В.Путин: Откуда?

Е.Винокурова: НОД – «Национально-освободительное движение» Евгения Фёдорова, которое выступает вообще с открытыми агрессивными лозунгами, [призывами] к чисткам во власти и так далее.

Или, например, движение «Сорок сороков», которые говорят, что они православные, хотя на самом деле по взглядам они проповедуют то, после чего люди просто отворачиваются от православной церкви нашей. Они начали очень агрессивно защищать стройку храма, против которой в данном конкретном месте выступали местные жители, кстати, верующие. И они добились, оскорбляя жителей, только того, жители начали им отвечать, и они написали заявление об оскорблении чувств верующих. Хотя Вы неоднократно говорили о консолидации общества, о том, что наши скрепы – это не агрессия, а, как Вы сами только что сказали, примирение.

Или вот, например, Вы говорите в Послании, что мы чувствительны к несправедливости, к неправде, к эгоизму и очень остро это воспринимаем. Но, например, мы видим, что тот же самый великий Игорь Иванович Сечин… «Ведомости» узнали, что он начинает строить дом в Барвихе, а Игорь Иванович Сечин, вместо того чтобы строить дом поскромнее, потому что он всё-таки сотрудник госкорпорации в очень небогатой стране, подаёт в суд на газету «Ведомости», требует уничтожать тираж.

И ещё один пример, последний (я уже заканчиваю). Вы на одной из пресс-конференций несколько лет назад сказали, что Вы за выборность мэров. Владимир Владимирович, Вы знаете, что по истечении полутора лет выборы мэра в крупных городах были отменены? Вопрос простой: Владимир Владимирович, Ваша элита открыто фактически бросает Вам вызов. Они Вам покивают, скажут, какой Вы великий, замечательный, чудесный, послушали – и все с ним…

В.Путин: Остановитесь, остановитесь. (Смех.)

Е.Винокурова: Так вот вопрос простой. Владимир Владимирович, почему Вы говорите одно, а на практике мы слишком часто видим другое? Это какой-то ползучий госпереворот?

И второе, просьба теперь. Владимир Владимирович, журналист РБК Александр Соколов, его больше полутора лет маринуют в СИЗО. Обвинение, то, что мы слышим сейчас на суде, это просто какой-то бред, оно совершенно непонятно. И мы не видим объективности ни силовиков, ни судей, ни надежды на правосудие.

Также есть случай. Евгения Чудновец, женщина, которая опубликовала «ВКонтакте» видео с издевательствами над мальчиком с призывом: правоохранительные органы, обратите внимание, пресеките. Её за это посадили и приговорили к реальному сроку лишения свободы. Владимир Владимирович, я Вас очень прошу, нам надо что-то делать с садистским уклоном нашего правосудия. Пожалуйста, мы должны спасти людей. Спасибо большое.

В.Путин: Насчёт обвинительного уклона в правосудии. Вы знаете, мы за последнее время приняли очень много решений, связанных с гуманизацией нашего законодательства. И это касается уголовного закона, это касается и административных правонарушений, и сейчас принимаются дополнительные меры. Это фундаментальные вещи, которые делаются нами сознательно, и мы эту работу продолжим.

В отношении того, что кто-то высказывает крайние взгляды либо действует радикально. У нас большая, сложная страна, Вы понимаете, одни радикально защищают либеральные ценности и выставки провокационные устраивают, и при этом говорят, что мы делаем их сознательно, чтобы побудить интерес к нашим действиям, к нашим произведениям. Здесь тоже мера должна быть, правда? Должна быть мера во всём. То же самое можно сказать и о так называемых ура-патриотах. Я сказал, что мы патриотические движения будем поддерживать, но извращать ничего нельзя. Вот эта мера должна быть выработана внутри самого общества.

В отношении конкретных лиц, о которых Вы сказали, я, честно говоря, ничего даже не слышал и фамилий этих не слышал. Я обещаю, я посмотрю, я просто не знаю, насколько там справедливые были решения.

Теперь в отношении строительства нашими представителями бизнеса, в том числе предприятий с госучастием, строительства вызывающих по внешнему виду объектов недвижимости. Я согласен с Вами, поскромнее надо быть, Вы правы. Я много раз об этом им говорил и надеюсь, что они услышат. Это касается и премий, это касается доходов. Даже если это в рамках закона возможно, нужно понимать, в какой стране мы живём, и не раздражать людей.

Теперь в отношении различных исков. Суд, в конце концов, определяет, справедливый иск или несправедливый. Если конкретное физическое лицо обратилось в суд за защитой своей деловой репутации, чести и достоинства, то суд определяет степень вины либо вообще отсутствие таковой. Насколько мне известен этот процесс, Сечин потребовал несколько миллиардов, что ли, от РБК. Суд согласился с тем, что он прав, но сумма, по-моему, там 360 тысяч, ничтожная на самом деле. На самом деле ничего страшного не произошло. Но дело в том, что ко мне часто приходят, скажем, деятели культуры, причём люди самых разных взглядов, и говорят о журналистском терроре в их отношении. Да, преследуют, хватают, детей терроризируют.

Я хочу обратиться к Вам и к Вашим коллегам, прошу вас тоже вести себя аккуратно, не вторгаться в личную, частную жизнь людей публичных, деятелей искусства, спортсменов, ещё кого-то. Нам всем нужно вырабатывать определённые правила, вырабатывать и придерживаться их на основе общего достаточно высокого культурного уровня в нашей стране.

Секундочку, вот там CCTV.

Вопрос: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Я хотела бы продолжить тему, выдвинутую коллегой из «Россия-24». Сейчас в мире складывается более сложная обстановка: в Европе – беженцы, террористические атаки, на Ближнем Востоке по-прежнему нестабильно, и сейчас в США новый президент. И на этом фоне какие новые подходы для решения глобальных и региональных проблем должны найти такие большие державы, как Россия и Китай, и как это повлияет на наши отношения? Спасибо.

В.Путин: Хорошо известно, что уровень отношений России и Китая очень высокий. Мы привыкли к такому словосочетанию, как «стратегическое партнёрство», но это больше, чем просто стратегическое партнёрство, – то, что сложилось между Россией и Китаем за последние годы. В экономическом плане Китай – самый крупный наш торгово-экономический партнёр в страновом измерении. Да, у нас есть небольшое снижение, связанное с объективными обстоятельствами (прежде всего со снижением цен на энергоносители), но мы диверсифицируем наши отношения, и, что меня особенно радует, объём товарооборота в высокотехнологичных областях, в сфере производства существенно растёт за последнее время.

У нас крупные проекты в сфере авиации, в сфере космоса хорошие перспективы, в энергетике, в том числе атомной энергетике. У нас очень хорошие начинания – и я надеюсь, что они будут осуществлены – в инфраструктурных проектах. Мы развиваем [взаимодействие] и дальше будем это делать, несмотря на сложности, которые здесь есть, сейчас не буду вдаваться, в переходе на обслуживание наших экономических связей в национальных валютах, тем более что юань будет теперь использоваться, уже используется Международным валютным фондом в качестве резервной валюты, с чем я наших китайских друзей и поздравляю. У нас общие позиции на международной арене по многим вопросам. И это, безусловно, уверен, будет являться очень серьёзным стабилизирующим элементом во всех международных делах. Мы дорожим нашими отношениями с Китаем и рассчитываем на их дальнейшее развитие.

Д.Песков: Было упомянуто РБК, может быть, мы РБК дадим возможность задать вопрос? Дайте, пожалуйста, микрофон.

Н.Галимова: Владимир Владимирович, Наталья Галимова, РБК.

Я, наверное, начну с того вопроса, который я думала задать последним, но поскольку коллега подняла вопрос об арестованном журналисте РБК… Вы говорите, что впервые слышите фамилию Александра Соколова.

В.Путин: Что он сделал? За что его арестовали?

Н.Галимова: Год назад в этом зале Вы обещали разобраться в его судьбе, он обвиняется в экстремизме, но ничего не произошло за это время, и сейчас его уже судят. Возможно, у Вас было много дел и не хватило времени, но всё-таки просьба, если можно, разобраться.

В.Путин: Вы знаете, извините, пожалуйста, что перебиваю. Наверняка после таких публичных вещей Администрация этим занималась, если дело дошло до суда, то значит, там не всё так просто. Но я посмотрю ещё раз.

Н.Галимова: Спасибо.

И ещё вопрос. Вы говорили сейчас об ответственности СМИ в связи с исками. С одной стороны, да, но есть другая сторона вопроса. Игорь Сечин очень активно судится со СМИ: «Новая газета», «Ведомости», РБК, журнал «Форбс». И всегда исход процессов был одинаков. Игорь Сечин процессы выигрывает, а суды, за редкими какими-то исключениями, в последнее время требуют, чтобы статьи, которые стали предметом его недовольства, были уничтожены с сайтов, или, что касается ситуации с «Ведомостями», например, чтобы был уничтожен тираж. Вы не считаете, что такие решения создают опасный прецедент, когда узаконивается уничтожение невыгодной для кого-то информации?

В.Путин: Вы сердитесь на Сечина, на суды или на недостоверность собственной информации? Знаете, нужно внимательно на всё это смотреть. Сечин, так же как и другие, которые в суды обращаются, они что должны делать для защиты своей чести, достоинства и деловой репутации? Должны приходить к вам с дубиной и драться, что ли? Они идут в суд, как в любом цивилизованном обществе. Насколько объективны эти решения, я, честно говоря, не знаю. Он обратился в суд к РБК и «завернул» 3 миллиарда, а суд принял решение выплатить ему 300 тысяч, для РБК – ничтожные 300 тысяч, я не думаю, что это серьёзно повлияет на финансово-хозяйственную деятельность самого холдинга. Но то, что, совсем неожиданно с другой стороны зайду, пресса пощипывает и чиновников, и представителей крупного бизнеса, в том числе с госучастием, в принципе это хорошо. Но только тоже в рамках…

Н.Галимова: А решение уничтожить публикации?

В.Путин: Честно говоря, не могу дать оценок. Если это правовое решение, в рамках закона, я не знаю, надо исполнять тогда.

Н.Галимова: Можно про налоги задать важный вопрос?

В.Путин: Пожалуйста, про налоги.

Н.Галимова: Вы в Послании давали поручение Правительству подготовить предложения по настройке налоговой системы на период после 2018 года. Как Вы сами видите налоговую систему после 2018 года? И как Вы отнесётесь к тому, если будут приняты решения или возникнут предложения повысить налоги на бизнес или на граждан?

Спасибо.

В.Путин: Знаете, мы в 2014 году приняли решение не повышать налогов на бизнес. Это и происходит. Несмотря на различные предложения самых разных ведомств сделать исключение, всё-таки в конечном итоге мы удержались от повышения налоговой нагрузки на бизнес. Более того, не только удержались от повышения налоговой нагрузки, но и ввели целый набор льготных режимов, скажем, для малого и среднего бизнеса.

Теперь мы говорим о том, чтобы самозанятых освободить от всяких уплат на определённый период времени, с тем чтобы они легализовались, вошли в нормальный рабочий ритм и чувствовали себя уверенно. Это большие, существенные шаги.

О тех же ТОРах мы говорим, о других налоговых режимах. Мы говорим об особом порядке налогообложения в сельском хозяйстве, где существуют две возможности сократить налоговые платежи, причём легально. Мы говорим о сокращении отчислений в социальные фонды для высокотехнологичного бизнеса, в том числе малого, что в конечном итоге явилось основанием для роста этого сектора российской экономики – IT-технологии. Этим мы всем занимались, занимались, я считаю, эффективно.

Действительно, в 2018 году это всё заканчивается. И мы должны сейчас спокойно, в рабочем режиме, на уровне Правительства, экспертов и бизнес-сообщества, в том числе, надеюсь, и с участием РБК, поскольку РБК специализируется именно на анализе того, что происходит в бизнес-среде (я иногда вижу ваши передачи, у вас очень хорошие эксперты работают), все вместе выработать план нашей работы в этой сфере на следующую четырёхлетку. И после обсуждения и окончательного принятия решения создадим устойчивую работу для бизнеса на следующие как минимум четыре года.

Д.Песков: Владимир Владимирович, ближе всего к камерам на галёрке я видел «Иркутск. Спирт». Это, наверное, про все трагедии, которые сейчас происходят.

Пожалуйста.

Д.Люстрицкий: Добрый день!

«Областная» газета, Иркутская область.

Действительно, на протяжении последней недели Иркутск так неожиданно и печально попал в топ новостей. В связи с этим два вопроса.

Сейчас Иркутская область оказалась в авангарде борьбы с незаконным оборотом алкоголя, вернее, алкогольсодержащих жидкостей непищевого назначения. Вчера Заместитель Председателя Правительства Хлопонин озвучил программу мероприятий, которые Правительство планирует осуществить в борьбе с этим оборотом. Причём приятно, что есть осознание, что это не Иркутская область такая одна плохая, а проблема как минимум на территории Сибири и Дальнего Востока общая, серьёзная. Предложено ввести акцизы на технический спирт.

Вопрос вот в чём. Причина не только в том, что есть нелегальный оборот, нет акцизов на технический спирт и нет технического контроля. Есть ещё гигантская проблема уровня алкоголизации населения в целом, потому что среди пострадавших граждан – не только социальное дно. Есть очень много малоимущих, которые не могут себе позволить покупать водку в магазине, поэтому они идут к бутлегерам, к нелегалам.

В связи с этим хочется спросить, во-первых, что Вы думаете о мерах, которые предлагает Правительство по обороту технического спирта и профилактике таких случаев? И планируются ли какие-то мероприятия по снижению алкоголизации населения, борьбе с алкоголизмом как социальным злом в целом?

Спасибо.

В.Путин: Во-первых, нужно сказать: то, что происходит в Иркутске, – это ужасная трагедия, просто нет слов, и страшное безобразие, поскольку контролирующие и прочие органы, которые должны были за этим следить, не предотвратили этой трагедии.

Теперь по поводу того, что там реально произошло. Ряд граждан, причём иностранного государства, организовали работу по производству препаратов для очистки ванн и использовали спирт, который не является ядом. Но один из деятелей этой группы решил отдельно заработать, и, я думаю, не понимая реально, что он делает, добыл (не буду здесь использовать моветон), раздобыл где-то технический спирт и использовал его.

Вопросы, связанные с повышением акцизов, и другие меры, которые Правительством предложены, считаю правильными, но запоздалыми, к сожалению. Надо было раньше это сделать.

Ссылки так называемого – в данном случае так называемого – мелкого бизнеса на то, что парфюмерные изделия подорожают, всякие моющие средства подражают, – мы должны признать после таких трагедий, что эти ссылки не являются достаточным основанием для того, чтобы этого не делать. Вы, наверное, знаете, что пару дней назад я дополнительные поручения Правительству дал – сейчас мы видим реакцию. Надеюсь, что всё это в комплексе даст нам необходимый результат по сохранению жизни и здоровья наших граждан.

Теперь по поводу алкоголизации. Да, действительно, это проблема. Кстати говоря, она, может быть, даже не больше, как это ни странно, чем в некоторых других странах, особенно в Северной Европе.

Здесь нужен комплекс мер, который должен осуществляться, – он осуществляется. Это не могут быть меры запретительного характера, хотя некоторые вопросы должны лежать и в этой сфере. Здесь плакатик есть: «А возле Кремля есть пивнушки?» Так вот, не знаю, как возле Кремля, но рядом со школами точно не должно быть, рядом с детскими учреждениями точно не должно быть и так далее. Такие решения в целом приняты, нельзя только, чтобы они размывались.

Нужно дальше продолжать напряжённую, многоплановую работу с алкоголизацией населения. Это и воспитательная [работа], это и работа средств массовой информации, о чём я вас очень прошу – поддержать нас в этой работе.

Это чрезвычайно важное направление нашей работы, от этого зависит и демография в значительной степени в нашей стране. В общем, это одно из ключевых направлений нашей с вами совместной работы.

Реплика: А про любовь можно вопрос?

В.Путин: Про любовь? Нам заканчивать надо уже.

Д.Песков: Уже более трёх с половиной часов.

В.Путин: А то любовь быстро в ненависть переходит, если мы с вами пересидим.

Грузия. Девушка поднимала плакат.

Не менее интересный вопрос, конечно, про квас – там поднимали плакат. (Смех.)

Д.Песков: Это прошлогодняя история.

В.Путин: Сейчас мы к этому вернёмся.

Пожалуйста.

Т.Гоциридзе: Тамара Гоциридзе, телекомпания «Маэстро».

В последнее время возобновились культурные и экономические отношения, и в принципе движение вперёд остановилось. Причины мы все знаем, Вы тоже знаете: это всё-таки те территориальные проблемы, которые существуют. Как Вы считаете, насколько есть перспектива политического диалога, или надолго сохранится статус-кво, который сейчас есть?

Если можно, вдобавок. Вы оценивали безвизовый въезд для граждан Украины в Евросоюз. Такой же режим будет действовать и для Грузии. Можно ли сказать, что Ваша оценка по поводу Украины также относится и к Грузии, потому что этот безвизовый въезд для граждан Грузии в Европу будет быстрее, чем для граждан Грузии в Россию? Спасибо.

В.Путин: Мудрёно Вы, конечно, завернули в конце. Я вообще сказал, что визовый режим в Европе – это анахронизм. И вне зависимости от того, речь идёт об Украине либо о Грузии, я считаю, что в отношении всех граждан безвизовый режим должен быть обеспечен.

Что касается России и Грузии, то он возник не просто так, не на голом месте, после конфликта. Хочу отметить – как бы это ни показалось тривиальным, – не мы в этом виноваты, не мы начали боевые действия в Южной Осетии. Но в конечном итоге всё-таки нужно думать о нормализации, и я не исключаю возвращения к безвизовому режиму для граждан Грузии в России. Мне кажется, что для этого есть все основания, тем более что мы видим определённые сигналы со стороны отдельных правящих структур в Грузии.

Очень важно наладить нормальные взаимоотношения по линии спецслужб и правоохранительных органов с точки зрения совместной борьбы с терроризмом, чтобы этот безвизовый режим ни в коем случае не наносил ущерба нашей безопасности именно на антитеррористическом треке. Думается, что это вполне возможно.

Давайте всё-таки про квас. Что там у вас с квасом? Мы в прошлый раз или в позапрошлый уже квасом занимались. Давайте продолжим. Водке – нет, квасу – да.

В.Маматов: Спасибо большое, Владимир Владимирович.

Маматов Владимир, Киров, он же Вятка.

За квас отдельное спасибо, потому что экспортируют в Китай, экспортируют в Штаты.

В.Путин: Рынок неограниченный.

В.Маматов: Без Вашей поддержки ничего бы не вышло. В любой момент приезжайте на завод, я гарантирую, там будет стоять толпа.

Вопрос в другом. Новый губернатор (Гамов рассказал про губернаторов, которые Ваши люди) Игорь Владимирович Васильев хочет сделать площадку для кировских товаров. Потому что если я к Вам буду с каждым вятским брендом ездить, в ближайшие 300 лет у нас будут пресс-конференции. Брендов много, нам есть чем гордиться.

В.Путин: Вы думаете, что мы такие долгожители с Вами?

В.Маматов: Я оптимист, я всегда оптимист.

В.Путин: Хорошо.

В.Маматов: Владимир Владимирович, нам много чем можно гордиться. Он хочет сделать площадку, на которой бы кировские бренды существовали. Отсюда, от Москвы, до Кирова – час самолётом, ночь на поезде, как до Питера.

В.Путин: От меня-то чего хотите?

В.Маматов: Сейчас объясню. (Смех в зале.) Я прошу прощения, отнимаю время у людей.

Мы хотим фактически возродить ВДНХ. Сделать Кировскую область пилотной площадкой, там сделать площадку, на которой будут местные производители, местные товары, а потом скромно предложить, а может ли Президент поддержать это. И можем ли мы это сделать в рамках всей страны? Потому что «Сделано в России», есть такая контора, она делает виртуальную фактически ВДНХ в интернете.

В.Путин: Вы имеете в виду ВДНХ в Москве?

В.Маматов: Конечно.

В.Путин: Да, так это и происходит сейчас. Если Вы съездите туда, посмотрите, совсем недавно там были просто какие-то замшелые рынки, непонятно откуда взявшиеся. ВДНХ возрождается, слава богу. И в том числе если у Вас есть идея, связанная с презентацией, с представлением своего товара, я думаю, что и это можно решить. Нас услышит точно Сергей Семёнович Собянин, мы готовы ему подсказать, чтобы он в диалоге со своим коллегой обсудил этот вопрос представления Ваших товаров.

Одно из направлений развития экономики – это работа на рынках, на новых рынках, возрождение старых рынков.

В.Маматов: Можно сослаться на Вас, что Вы поддерживаете?

В.Путин: Да, конечно.

В.Маматов: Замечательно! У нас когда будете в гостях?

В.Путин: Спасибо большое, я постараюсь.

В.Маматов: Спасибо огромное.

В.Путин: Нам надо заканчивать, иначе мы никогда не закончим. Давайте ещё пару вопросов.

А.Ерёменко: Спасибо. Буду коротко, без преамбулы.

Когда Вы рассчитываете встретиться с Дональдом Трампом? Какие стратегические вопросы у вас будут на повестке в первую встречу и в последующие? Как Вы ожидаете? Спасибо.

В.Путин: Мне сейчас трудно сказать. Нужно сначала, чтобы у избранного Президента Соединённых Штатов была возможность спокойно сформировать всю свою команду. Без этого, наверное, просто так, неподготовленные встречи нецелесообразны.

А что за вопросы будут? Вопросы нормализации наших отношений. Ведь господин Трамп в ходе избирательной кампании говорил о том, что он считает правильным нормализовать российско-американские связи, и сказал, что хуже уже точно не будет, потому что хуже некуда. Я с ним согласен. Вот вместе подумаем, как сделать так, чтобы было лучше.

Плакат выразительный: «Дайте мне». Чего Вам нужно? Что Вам дать?

В.Гусев: Добрый день!

В.Путин: Здравствуйте!

В.Гусев: Меня зовут Владимир Гусев, я представляю федеральное информагентство «Блокнот».

Владимир Владимирович, какую свою допущенную ошибку Вы считаете самой большой в этом году и какую ошибку Вы считаете самой большой за свои президентские сроки? Спасибо.

В.Путин: Вы знаете, мне уже многократно вопросы подобного рода и прямо такой вопрос задавали Ваши коллеги.

У каждого человека есть ошибки. Без ошибок ни один человек не живёт и не работает. Я воздержусь сейчас, чтобы воспроизводить то, о чём я уже говорил неоднократно, но постараюсь сделать выводы из всех своих ошибок, недоработок, с тем чтобы их было меньше на будущее, с тем чтобы мы работали все вместе, и я в том числе, эффективно.

А.Ходорыч: Владимир Владимирович, Алексей Ходорыч, Главный редактор «Классного журнала».

В своём Послании Федеральному Собранию Вы говорили о необходимости воспитания нравственного человека, а это невозможно без чтения. Современные дети в интернете смотрят видео, играют в игры, а между тем именно детские журналы приучают и создают привычку к регулярному чтению. Однако из библиотек они исчезают. Мы общались с библиотекарями, они говорят, что им урезают финансирование и они вынуждены не подписываться на те издания, на которые на которые они хотели бы подписываться.

Первый вопрос. Может быть, государство как-то поможет вернуть детские журналы в том объёме, в котором они всегда были в библиотеках?

Второй вопрос нам прислал наш читатель, который занимается роботами. Это Саша Аксёненко, 8 лет, из Москвы. Какого именно робота Вам не хватает в Кремле? Спасибо.

В.Путин: Вы знаете, роботы нужны в производстве, в промышленности. Когда мы занимаемся такими чувствительными вопросами, от решения которых зависят судьбы миллионов людей, то здесь нужно быть людьми прежде всего, и на роботов здесь трудно ссылаться и трудно рассчитывать.

Что касается библиотек вообще, тем более детской литературы, здесь с Вами согласен. Мы пытаемся возродить библиотеки в целом, но на новой базе, Потому что просто так прийти и перелистывать книжки – это очень интересно, очень важно, чтобы почувствовать, подержать книгу, посмотреть иллюстрации даже, чтобы текст был перед глазами. Современные носители информации, конечно, вытесняют книгу, это очевидно. Но нам нужно добиться, чтобы и на современных носителях был нужный контент, который был бы востребован особенно при воспитании молодого поколения, при воздействии на душу детей, при формировании их взглядов, отношения к жизни. Нужно библиотеки превращать в новые мультимедийные центры и с книгой, и с интернетом.

Разумеется, так же, как и по многим другим чувствительным вопросам, мы должны уделять этому больше внимания. Не только на федеральном [уровне], но прежде всего, это же прежде всего уровень ответственности регионов и муниципалитетов, – там. Если нужна будет дополнительная помощь федерального уровня, тоже можно подумать, нужно только решить, какая. Просто так перечислять деньги – это далеко не всегда самый эффективный способ поддержки. Но делать это точно нужно.

М.Папченкова: «Ведомости» – нас обвиняют, Сечин считает, что мы его не любим. На самом деле мы его любим и есть за что его похвалить. Но есть конкретные просто вещи, которые мы видим в деятельности Правительства, в его деятельности, которые вызывают у нас вопросы. Вот у нас большие проблемы с бюджетом. Его удалось свести, для этого приняты решения по сокращению инвестпрограмм, каких-то инвестиций, по повышению дивидендов для госкомпаний.

Но при этом у нас есть такая организация – «Роснефтегаз». Крупнейшие плательщики дивидендов – «Газпром» и «Роснефть», – от них дивиденды идут не полностью в бюджет. Сначала они попадают в «Роснефтегаз», а потом уже «Роснефтегаз» какую-то часть отправляет в бюджет. То есть все эти деньги оседают на счетах «Роснефтегаза». У «Роснефтегаза» есть своя инвестпрограмма, но она полностью обеспечена той ликвидностью, которая у «Роснефтегаза» уже есть. Зачем ему эти деньги – непонятно.

Почему эти деньги, которые, по сути, наши деньги, не попадают в бюджет? Они могли бы пойти на социальные цели, можно было бы их как-то лучше использовать. Например, докапитализировать РФПИ, который показал свою эффективность, который использует эти деньги в экономике. Вот почему они там лежат? Может, изъять их уже?

В.Путин: Вам бы всё только изъять. Вы же «Ведомости» представляете, либеральную экономическую газету, а вам только «изъять, хватать и не пущать».

Да, есть такой резерв, как деньги «Роснефтегаза». Но они абсолютно прозрачны, там нет ничего непрозрачного. Они все находятся под контролем Правительства. И некоторые вещи мы финансируем оттуда тогда, когда Правительство забывает о том, что есть приоритеты, на которые нужно обращать внимание.

Например, в прошлом и в этом году дополнительно из «Роснефтегаза» будут финансироваться проекты в сфере науки и образования, прежде всего в сфере науки. Это касается так называемых мегагрантов. Оттуда же будут направлены средства на решение проблем, связанных с малой авиацией, для того чтобы возобновить производство самолётов для региональных линий. Оттуда же мы направим деньги на проекты, связанные с большой авиацией, и на производство авиационного двигателя с большой тягой. Вот мы сейчас сделали двигатель, который не производили 29 лет, начиная со времён Советского Союза, нам нужно сделать другой двигатель с большой тягой – 30–35 тонн, и это нам позволит вместе с нашими китайскими друзьями создать широкофюзеляжный дальнемагистральный самолёт.

Вот на такие вещи, на которые в конечном итоге, после всех споров и драк, в Правительстве денег не оказывается, но которые нужно обеспечить финансированием, мы будем тратить средства из «Роснефтегаза».

Всё! Вам спасибо большое. С наступающим вас Новым годом! Большое вам спасибо за терпение. Удачи!

Россия > Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 23 декабря 2016 > № 2016498 Владимир Путин

Россия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 25 октября 2016 > № 1946722 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе встречи с представителями Ассоциации европейского бизнеса, Москва, 25 октября 2016 года

Как сказал поэт, «мороз и солнце – день чудесный». Мы стараемся продолжать выполнять свою работу. Прежде всего, хотел бы поблагодарить Т.Штерцеля и всех членов Ассоциации европейского бизнеса в России за возможность в очередной раз выступить перед членами Ассоциации. Наше регулярное общение стало доброй традицией, которую мы хотим всячески поддерживать.

Сегодня деловым кругам, «бизнес-дипломатии» принадлежит особая роль в поддержании доверия и взаимопонимания между народами. Мы знаем о вашем стремлении наращивать взаимовыгодное сотрудничество, продолжать активно работать на российском рынке, о вашем понимании контрпродуктивности конфронтации и логики санкций. Ценим и разделяем такой подход.

К сожалению, с момента нашей последней встречи ситуация в мировых делах не стала проще. Продолжает кровоточить регион Ближнего Востока и Севера Африки, пламенем войн охвачены Сирия, Ирак, Йемен, Ливия. Особую опасность для всех нас представляет беспрецедентный всплеск терроризма и экстремизма. Многочисленные акты террора в самых разных частях мира, захлестнувший Европу поток беженцев говорят о том, что построить «оазисы безопасности», отгородиться стенами от угроз и вызовов невозможно. Они общие для всех нас и решать их необходимо сообща.

Нынешнее не самое радужное, мягко говоря, положение дел – прямое следствие порочной практики геополитической «инженерии», вмешательства во внутренние дела суверенных государств, смены неугодных режимов, в том числе силовым путем. Нас искренне удручает, что после окончания «холодной войны» США и некоторые их союзники не отказались от архаичной политики сдерживания. Глубокую озабоченность у нас вызывают такие действия, затрагивающие национальную безопасность России, как приближение военной инфраструктуры и силового присутствия НАТО к нашим границам, развертывание системы ПРО в ее европейском и азиатском сегментах.

Кризис на Украине пытаются использовать для достижения собственных геополитических целей, не считаясь с принципом равной и неделимой безопасности, что лишь усугубляет и без того непростую ситуацию на нашем общем континенте. Россия последовательно добивается политико-дипломатического урегулирования внутриукраинского кризиса на основе честного всеобъемлющего выполнения Минских договоренностей. Для этого, как мы вновь убедились на недавней встрече в Берлине в «нормандском» формате, Киев должен последовательно пройти свою часть пути: законодательно закрепить особый статус Донбасса, провести конституционную реформу и амнистию, организовать местные выборы. Эти вопросы мы стремимся решать через диалог в рамках «нормандской четверки», но окончательное слово, безусловно, за межукраинским форматом. Этот формат создан в виде Контактной группы и ее соответствующих подгрупп.

Как я уже сказал, эту ситуацию мы обсуждали в Берлине 19 октября. Рассчитываем, что наши западные партнеры по «нормандскому» формату убедят украинское руководство заняться делом и прекратить разыгрывать политический фарс.

В качестве очередного предлога для усиления давления на Россию, для пресечения любых позитивных инициатив на российском направлении со стороны отдельных стран-членов Евросоюза стала использоваться ситуация в Сирии. Россия, как вы знаете, последовательно выступала и выступает за скорейшее мирное и справедливое урегулирование сирийского кровопролитного конфликта. В качестве главных задач видим полное искоренение террористической угрозы на территории этой страны и параллельный запуск всеобъемлющего политического процесса на основе резолюции 2254 СБ ООН и соответствующих решений, принятых в рамках МГПС. Пути достижения этих целей также обсуждались в Берлине во время переговоров Президента Российской Федерации В.В.Путина с лидерами Германии и Франции 19 октября, перед этим они обсуждались в т.н. «лозаннском» формате. Наш вывод остается прежним: важнейшее условие – безотлагательное и полное отмежевание т.н. умеренной сирийской оппозиции от ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусры» и им подобных. Наши американские партнеры обещали нам это сделать 8 месяцев назад, но до сих пор ничего не произошло. Трудно поверить в беспомощность США, которые постоянно заявляют о своей исключительности и незаменимости в мировых делах. Наверное, эти качества, если американский народ и руководство их ощущают, необходимо использовать во благо — решить проблему изолирования террористов и обеспечить их уничтожение.

Российские ВКС размещены в Сирии по просьбе легитимного правительства. При этом мы заинтересованы в том, чтобы борьба с терроризмом велась коллективно на прочной международно-правовой основе. Об этом чуть больше года назад во время своего выступления на 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке говорил Президент Российской Федерации В.В.Путин. Сожалеем, что наши европейские коллеги, ЕС, свернули сотрудничество с нами в сфере антитеррора, как и во многих других областях. Нас, конечно, удивляет, что прагматичные члены ЕС, которые традиционно славились приверженностью реальной политике, вслед за русофобским меньшинством требуют в отношениях с Москвой поставить политику выше экономики. По крайней мере, когда мы слышим такие заявления от руководства Германии, нас это удивляет. Наверное, мы совсем ошибались, когда делали оценки о немецком характере на протяжении многовековых связей с этой великой страной.

Тем не менее политику ставят выше экономики. Как следствие стратегический обзор отношений с Россией, который был проведен на заседании Европейского совета неделю назад, 20-21 октября, показал, что ЕС по-прежнему не готов выработать прагматичную, отвечающую собственным интересам линию применительно к нашей стране. Если читать итоговый документ по обзору отношений с Российской Федерацией, то итоговое заключение саммита содержит только одну фразу: «на заседании Евросовета состоялись дебаты о стратегической линии в отношениях с Россией». Мы знаем, об этом писали в прессе, что такая фраза закамуфлировала довольно серьезные, порой даже полярные, суждения о том, как дальше вести дела с Москвой. За этой достаточно нейтральной фразой, конечно, скрываются противоречия.

Но мы исходили из того, что Евросоюз должен сначала сам разобраться в своих делах. Поэтому нас сильно удивило, что Председатель Евросовета Д.Туск взял на себя смелость, выйдя к журналистам, невзирая на свой статус, который должен обеспечивать обобщающие подходы, выступил как бы от имени всех членов Евросоюза с откровенно русофобских позиций, с русофобской характеристикой состоявшейся дискуссии. Он даже утверждал, что ни у кого нет сомнений, что главная цель России – ослабить Европейский союз. Ничего не может быть дальше от истины, чем подобные голословные утверждения. Мы не раз говорили и доказывали на деле, что мы хотим видеть ЕС, единым сплоченным и самостоятельным. Мы убеждены, что только в таких условиях потенциал этого колоссального по своей значимости проекта может быть полностью реализован.

Рассчитываю, что недальновидная позиция, в т.ч. которую я только что описал, и с которой выступил Председатель Евросовета Д.Туск, не будет впредь поддерживаться, поскольку она негативно отражается на всем комплексе российско-есовского взаимодействия, прежде всего на его торговой и инвестиционной составляющей. Не буду приводить статистику, она вам знакома. Скажу лишь, что разрушая устоявшиеся связи, в Брюсселе, по сути, отказываются от концепции, которая на протяжении двух последних десятилетий лежала в основе нашего диалога, – поступательного сближения двух взаимосвязанных и взаимодополняющих экономик в интересах повышения их конкурентоспособности за счет естественных преимуществ, которыми они обладают. Долгосрочный отягчающий фактор – утраченное доверие, восстановить которое будет весьма непросто.

Отдельная тема – перспективы сотрудничества в энергетике, которая на протяжении долгого времени играла цементирующую роль в российско-есовских отношениях. Россия всегда была надежным поставщиком углеводородов, а наша газовая инфраструктура десятилетиями «затачивалась» под потребности именно Европы. Несмотря на неоднократные предложения Еврокомиссии, которые мы слышали на протяжении последних двух лет, о том, чтобы вернуться к полноформатному энергодиалогу, слова Брюсселя пока остаются словами.

Блокируются либо тормозятся такие совместные чисто коммерческие проекты, поддержанные странами-членами ЕС и европейскими энергокомпаниями, как, например, «Южный поток» и «Северный поток-2». Между тем, большинство серьезных экспертов утверждают, что, учитывая планы ЕС по декарбонизации экономики и снижение объемов добычи газа в европейских странах, в обозримом будущем странам-членам ЕС без российских энергоносителей обойтись будет трудно.

Россия и Турция подписали межправительственное соглашение по «Турецкому потоку», предусматривающее в том числе строительство пока одной нитки газопровода в направлении Европы, в частности Греции. После неудачи с «Южным потоком» будем готовы продлить ее на территорию Евросоюза лишь после получения на бумаге недвусмысленных официальных гарантий реализации этого проекта.

Ни для кого не секрет, что значительная часть антироссийских установок как в энергетической, так и в других сферах рождается в Вашингтоне, а потом осуществляется в Европе в рамках пресловутой «трансатлантической солидарности». Парадокс в том, что подобная политика американцам ничего не стоит: потерь они особых не несут и даже рассчитывают заставить европейцев переключиться с российского газа на более дорогой американский сжиженный природный газ. Европейцам решать, насколько данная ситуация отвечает их интересам, особенно в условиях, когда Старый свет ищет свое место в мировой политике, сталкивается с многочисленными вызовами и угрозами.

По нашим наблюдениям, далеко не все в ЕС довольны нынешней ситуацией. В политических, деловых и общественных кругах многих стран все активнее выражается несогласие с политикой санкций, общественное мнение консолидируется в пользу нормализации отношений с Россией. Надеемся, что в Евросоюзе смогут преодолеть «инерцию мышления», станут самостоятельно определять свои приоритеты без оглядки на внерегиональных игроков, а также не идти на поводу у русофобского меньшинства внутри самого ЕС.

Попытки прибегать к наказаниям путем санкционного давления за независимый внешнеполитический курс, за отстаивание справедливости в международных делах результатов не дали и не дадут. Об этом сказал еще Александр Невский, я имею ввиду его знаменитую фразу «Не в силе Бог, а в правде». Как нам обещали два года назад из Вашингтона, «порвать в клочья» российскую экономику не удалось и не удастся. Уверен, что вы знакомы с ее состоянием и вас не нужно убеждать, что Россия достаточно уверенно стоит на ногах, адаптировалась и к незаконным рестрикциям, и к конъюнктуре мировых рынков углеводородов.

Мы продолжаем наращивать плодотворное сотрудничество со всеми, кто в этом заинтересован. Это касается торгово-экономической области и любой другой. Мы открыты к взаимодействию со всеми, кто готов работать с нами на взаимоуважительной основе, на основе баланса интересов, а таких в мире – абсолютное большинство.

Как известно, Президент В.В.Путин выдвинул инициативу по формированию Большого Евразийского партнерства с участием широкого круга стран, входящих в ЕАЭС, ШОС и АСЕАН. Об интересе к нашему предложению свидетельствуют итоги саммитов Россия-АСЕАН в мае и ШОС – в июне этого года. Россия твердо привержена формированию таких экономических пространств, которые носили бы открытый характер, опирались бы на принципы ВТО, а не создавали бы риски разрушить глобальную торговую систему путем продвижения закрытых региональных проектов наподобие транстихоокеанского и трансатлантического партнерств.

При этом хочу еще раз сказать, что делая акцент на «восточный вектор», мы не только не отказываемся от идеи создания с Евросоюзом единого экономического и гуманитарного пространства от Лиссабона до Владивостока, но считаем эту идею весьма перспективной для обеспечения устойчивого развития всего евразийского континента, неотъемлемой частью которого являются территория ЕС и территория России. Как сказала после саммита ЕС Канцлер ФРГ А.Меркель: «We share the same landmass». Это немного отличается от того, что мы раньше называли стратегическим партнерством, но хотя бы география заставляет нас мыслить в русле взаимодействия, а не разбегания в разные стороны. Убежден, что взаимодополняемость экономик и поступательное объединение рынков позволило бы нам эффективнее решать многие проблемы, включая ускорение роста. Это касается и России, и ЕС. Это позволило бы обеспечить всем нам достойное место в складывающейся полицентричной системе мироустройства, повысив конкурентоспособность в этих процессах России и ЕС.

Мы давно предлагаем начать диалог между ЕАЭС и ЕС. То, как наладить взаимодействие между ними, обсуждали в ходе Петербургского экономического форума Президент В.В.Путин и Председатель Еврокомиссии Ж.-К.Юнкер. Мы передали Еврокомиссии наши соответствующие предложения. По некоторым признакам, они не очень хорошо известны странам-членам, но мы все-таки попросили Еврокомиссию, чтобы эти предложения были распространены среди стран, входящих в ЕС. Мы уважаем принципы, на которых работает ЕС, включая делегирование значительной части компетенции Брюсселю, но утаивать от стран-членов конкретные предложения, с которыми выступает Россия, точно неправильно.

Очевидно, что наши усилия по выстраиванию диалога едва ли могут увенчаться успехом, если мы будем игнорировать закрепленные в Уставе ООН основополагающие принципы межгосударственного общения, включая суверенное равенство государств и невмешательство во внутренние дела. Конечно, необходимо отказаться раз и навсегда от «игр с нулевым результатом» и приступить к предметной работе по формированию в Евро-Атлантике архитектуры равной и неделимой безопасности, когда никто не будет пытаться укреплять свою безопасность за счет ослабления безопасности других. Под этим давно подписались все страны-члены ОБСЕ, страны, входящие в Совет Россия-НАТО, который сейчас тоже «заморожен». На деле этот красивый, торжественно провозглашенный принцип не реализуется. Хотя именно в создании архитектуры равной и неделимой безопасности мы видим единственно возможный фундамент для выстраивания эффективного общего экономического и гуманитарного пространства.

Надеюсь, что в этих устремлениях мы все являемся единомышленниками. Рассчитываю, что мы будем вместе продвигать, способствовать продвижению положительной, устремленной в будущее повестки дня, доводить до широкой общественности перспективы и выгоды от нашего конструктивного взаимодействия. Мы ценим то, как вы подходите к сотрудничеству с российскими партнерами в соответствующих областях и отраслях экономики и торговли. Считаем важным поддерживать сотрудничество между бизнес-структурами. Знаю, что периодически возникают вопросы, которые мы стараемся решать через специальные механизмы, созданные при Правительстве России. Убежден, что ваш интерес в том, какую политику проводит Россия на международной арене, является весьма обнадеживающим. Если и говорят, что политика должна стоять выше экономики, наверное, мы должны доказать, что экономика является лучшим базисом, на котором можно выстраивать разумную, а не идеологизированную политику.

Благодарю за внимание и готов ответить на ваши вопросы.

Вопрос: Компания «Сименс» имеет очень долгую и богатую историю в России. Мы на российском рынке находимся уже 160 лет и осуществили достаточно много проектов в Российской Федерации в сфере инфраструктуры и энергетики. К сожалению, я должен констатировать, что тема санкций сейчас негативно влияет на наш бизнес в России. Как Вы видите изменение данной ситуации? Мы надеемся, что санкции будут прекращены. Видите ли Вы какие-либо позитивные перспективы в этом вопросе? Видите ли Вы эти позитивные перспективы в связи с выборами в США? Скажется ли их результат как-то положительно на развитии российско-американских отношений?

С.В.Лавров: Я не буду комментировать перспективы выборов в США. И так уже искусственно, по крайней мере, у американской общественности создается впечатление, что Россия активно вмешивается в эти процессы. Наверное, кандидатам особенно и нечего сказать по реально важным для американских избирателей вопросам, если Россию превращают в главную тему дискуссий: кто является чьей марионеткой и т.д. и т.п. Для меня это просто поразительно: даже с учетом весьма серьезной специфики американской политической культуры, нынешняя кампания является уникальной и, по-моему, не делает чести нашим американским коллегам.

Что касается санкций, то вы знаете, что этот инструмент был использован нашими западными партнерами под предлогом их как бы возмущения тем, что произошло в Крыму, тем, что люди в Крыму, включая легитимно избранный еще по украинским законам Верховный Совет, отказались признать антиконституционный государственный переворот, совершенный на утро после того, как оппозиция вместе с президентом В.Ф.Януковичем подписала соглашение об урегулировании кризиса. Под этим документом свои подписи поставили министры иностранных дел Германии и Польши и руководитель департамента континентальной Европы МИД Франции. Эти подписи не продержались и суток. Когда состоялся государственный переворот, нам стали достаточно стыдливо говорить о том, что президент В.Ф.Янукович сбежал из Киева. Во-первых, президент Украины В.Ф.Янукович поехал в Харьков. Как бы к нему ни относиться, как бы ни оценивать проводимую им политику, он был легитимно избранным главой государства и в качестве такового был всеми признан. Никуда он из страны не убегал, он был в Харькове. Во-вторых, соглашение, которое подписали оппозиция и В.Ф.Янукович, засвидетельствованное Германией, Францией и Польшей, совершенно не было посвящено судьбе В.Ф.Януковича, кроме того, что он обязывался провести досрочные выборы, которые он точно проиграл бы. Соглашение было посвящено политическому урегулированию. Первым пунктом этого соглашения стояло создание правительства национального единства. Вот, что главное. Когда состоялся переворот, А.П.Яценюк поехал на Майдан и торжественно и победоносно заявил, что сформировано «правительство победителей». Почувствуйте разницу: «национальное единство» или «победители» и «побежденные». Эти «победители» тут же приняли закон, который, правда, не был подписан, хотя был все же принят, который резко ущемлял позиции русского языка на Украине. Целый ряд высказываний тех, кто совершил госпереворот, просто свидетельствовал о том, что они намерены принудительно и силовыми методами подрывать позиции русского языка и русской культуры, искоренять русскую культуру. Как сказал печально знаменитый лидер партии «Правый сектор» Д.А.Ярош, который теперь из лидера радикал-националистической группировки стал депутатом Верховной Рады Украины, «русский никогда не будет думать по-украински, никогда не будет чтить украинских героев, поэтому русских из Крыма нужно изгнать». Я это так подробно объясняю, чтобы было понятно, в какой ситуации вводились санкции. Народ Крыма взял свою судьбу в свои руки через, повторю, по всем параметрам легитимный Верховный Совет, избранный по украинскому закону. В Донбассе сказали, что они не признают переворот и просили оставить их в покое, чтобы они могли жить дальше. Не Донбасс напал на остальную часть Украины. Когда в январе — начале февраля кризис на майдане достигал кульминации, было сделано несколько заявлений НАТО и ЕС, призывающих В.Ф.Януковича не использовать армию против собственного народа. Когда после переворота мы поинтересовались у стран НАТО, как насчет аналогичного призыва к новой администрации, которая пришла к власти через силовую смену режима, то нам уже не говорили, что не надо использовать армию против собственного народа. Когда началась т.н. «антитеррористическая операция» против собственного народа, отказавшегося принять итоги переворота, Брюссель призывал к тому, чтобы новые власти применяли силу против протестующих пропорционально. Между «не использовать» и «применять пропорционально» тоже есть небольшая разница.

Кстати говоря, рассуждая о том, как те или иные страны относятся к смене режима путем переворота, давайте просто перенесемся из Украины в Йемен, где пару лет назад тоже произошел государственный переворот. Президент Йемена М.Хади был вынужден бежать в Саудовскую Аравию, где он пребывает и по сей день. Уже два с лишним года все мировое сообщество требует, чтобы президента М.Хади вернули в Йемен и подтвердили его легитимность. На наш вопрос к европейским политикам, занимающим такую позицию, почему нельзя было такую же принципиальность проявить на Украине и заставить оппозицию выполнить то, под чем они подписались с участием Франции, Германии и Польши (все равно там были бы досрочные выборы, которые В.Ф.Янукович проиграл бы), нам ничего не отвечают. Такое отношение наводит на мысль, что почему-то к Йемену и йеменской политической системе относятся с большим уважением, чем к украинской, а на Украине можно продолжать ставить эксперименты. Страна от этого страдает уже не один десяток лет.

Надеюсь, все освежили в памяти, когда и за что принимались эти санкции. Мы никогда не инициируем дискуссию относительно того, когда они могут быть сняты, потому что теперь, когда мы поняли, какие решения могут приниматься в западных столицах – в Вашингтоне и Европе – мы считаем своей главной задачей и хотим обеспечить себе такую ситуацию, когда мы будем не то что бы на сто процентов независимыми, но в ключевых, жизненно важных вещах для экономики, государства и социальной сферы мы не будем полагаться на милость тех или иных наших партнеров. Безусловно, не без труда, но у нас это получается.

Об этом неоднократно и подробно говорили Президент России В.В.Путин и Председатель Правительства России Д.А.Медведев. Насколько эти санкции будут длительны, повторю, вопрос не ко мне. Я теперь уже ничему не удивляюсь, потому что вслед за «украинскими» санкциями ЕС, как я понял, очень долго искал ответ на вопрос, как им быть после подписания Минских соглашений. Дело в том, что санкции вводились несколькими «волнами», одна из которых (в сентябре 2014 г.) состоялась практически день в день с подписанием первых Минских соглашений в начале сентября. Я знаю, что потом у некоторых глав государств и правительств были проблемы, потому что вроде бы обнаружилось, что договаривались через неделю после прояснения того, будут ли подписаны Минские договоренности или нет, главы правительств и государств вернутся к обсуждению вопроса о возможном введении пакета санкций в сентябре 2014 года. Оказывается, он был введен брюссельской бюрократией, что вызвало не публичные, но достаточно жесткие претензии со стороны, по крайней мере, отдельных стран-членов ЕС. То же самое касается и следующего пакета санкций. По сути дела он введен в момент, когда подписывались Минские договоренности февраля 2015 года. Потом была изобретена формула, заключающаяся в том, что санкции будут сняты, как только Минские договоренности будут выполнены. Получается, что ЕС помогает Президенту Украины П.А.Порошенко, который не хочет или не может выполнить то, что он выполнить обязался. Сейчас ему фактически дают в руки инструмент, который ему позарез нужен: чем дольше он будет саботировать выполнение своих обязательств по Минским договоренностям, чем дольше они будут оставаться на бумаге, тем дольше будут сохраняться антироссийские санкции, которые он предъявляет своему электорату в качестве доказательства эффективности своей политики. Это если буквально. У меня даже нет сомнений, что все это – звенья одной цепи.

Я понимаю, что долго отвечаю на этот вопрос, но он важен для того, чтобы понимать, какую политику проводят западные правительства. Наши американские партнеры, включая и моего коллегу, не раз нам говорили, что мы представить себе не можем, как моментально нормализуются все отношения России и США после урегулирования кризиса на Украине.

Я не наивный человек, и не думаю, что и мои собеседники, которые говорили мне такие вещи, глядя в глаза, наивные люди. Значит, за этим скрывается что-то другое. Я в тот момент еще у них спрашивал, не захотят ли они потом ввести санкции в связи с Сирией. Они говорили, что только в связи с Украиной. Сейчас Сирия уже вовсю упоминается как очередная тема, за которую можно зацепиться русофобам и, спекулируя на страданиях людей и гуманитарных аспектах сирийского кризиса, можно попытаться всех остальных — не русофобов — затащить в очередную антироссийскую санкционную кампанию. Это просто неприлично, непорядочно и цинично. Надеюсь, что все это понимают. Я не могу гадать, насколько это понимание будет учитываться при принятии конкретных решений, насколько это понимание сможет переломить абсолютно очевидный заказ в некоторых столицах на усиление антироссийской политики. Это очень сложно предвидеть особенно с учетом того, что происходило в последние годы. Могу только подтвердить, что мы никогда не будем идеологизировать наши подходы, мы всегда будем открыты для честного взаимовыгодного разговора, для преодоления проблем, возникших не по нашей вине. Но делать это будем впредь не на основе «business as usual», а только поняв, что наши партнеры действительно готовы работать честно.

Даже в нынешней ситуации мы взаимодействуем и достаточно небезуспешно работаем с теми, кто имеет мужество и понимает свой реальный интерес в сотрудничестве с Россией. Уверен, что, в конце концов, все наносное будет сметено, все то, что вбрасывается в сферу экономического взаимодействия и нацелено на подрыв этой сферы ради достижения неких геополитических результатов и внутриполитических раскладов с учетом электоральных циклов, будет смыто чистой волной экономических интересов.

Вопрос: Как можно было бы дальше активно следовать в фарватере унификации технических стандартов между Европейским Союзом и Евразийским экономическим союзом? Я продолжаю верить, что рано или поздно единое экономическое пространство может стать реальностью.

С.В.Лавров: В долгосрочном плане для взаимодействия от нас требуется унифицировать стандарты и регламенты. Мы к этому готовы. Стоит это дорого, поэтому требуется время. Президент России В.В.Путин неоднократно касался этой темы в своих контактах с европейскими партнёрами. В том числе и поэтому мы достаточно долго (около 18 лет) вели переговоры относительно нашего присоединения к Всемирной торговой организации (ВТО). Мы «выторговывали» себе время, чтобы у нас окрепла банковская система, страховая сфера, чтобы на какой-то период было защищено сельское хозяйство, согласованы различные периоды защиты внутреннего рынка. Эти сроки нам были нужны в том числе для того, чтобы модернизировать нашу систему технических регламентов. Мы всегда были заинтересованы в том, чтобы делать это с учетом и даже в значительной степени на основе соответствующих норм и стандартов Европейского Союза.

Если мы приступим к строительству общего экономического пространства, к этой теме нам придется вернуться. Я не специалист в этих вопросах, но с точки зрения политического преломления этой задачи, наверное, нельзя будет просто сказать, что мы поссорились, а теперь помиримся и начнем переходить на общие стандарты и регламенты. Придется как-то политически провести «разбор полетов» и понять, насколько мы и вы, Евросоюз, можем сразу приступить к долгосрочным проектам, которые сформируют нормы, стандарты, регламенты на длительную перспективу, насколько все это будет защищено от возможных новых вспышек идеологизации, политизации экономического сотрудничества.

Повторю, я не эксперт в этих вопросах, но такая тема должна неизбежно возникнуть прежде, чем мы начнем просто работать над выстраиванием ткани общего экономического пространства. Нам нужно будет определиться и с политикой, и со своими взаимными обязательствами в этой сфере.

Вопрос: Мой вопрос о финансировании. Это внутренний вопрос, но он также касается взаимоотношений между Россией, Бразилией, Индией и Китаем и будущего успеха банковской системы, которая бы позволила стране диверсифицировать свои ресурсы и инвестировать в такие проекты, как строительство жилья для людей с низким доходом, развитие образовательной системы и здравоохранения. Есть Банк, объединяющий страны БРИКС. Какие есть возможности в этом плане?

С.В.Лавров: Наверняка, живя в России, Вы следите за дискуссией, которая идет вокруг политики Центрального банка. Ставка рефинансирования обсуждается экспертами, наверное, с диаметрально противоположных позиций, с точки зрения выбора между макроэкономической стабильностью и ускорением роста. Я не готов давать какие-либо советы или оценки в этой сфере. Не считаю себя компетентным в этом вопросе. Но то, что эта задача является одной из наиболее актуальных в дискуссиях в рамках Правительства, между Правительством и Кремлем, между ними и ЦБ, Вы, наверняка, видите собственными глазами. Знаю, что нам в очень непростых условиях приходится решать задачи финансовой и макроэкономической стабильности. Но заверяю Вас, что у Президента и Правительства России нет недооценки тех шагов, которые необходимо предпринять, чтобы обеспечить экономический рост. Как это будет сделано, не знаю. Это задача тех, кто работает на этом направлении.

Мы будем стараться делать все, чтобы обеспечить благоприятный внешний фон. Рассчитываю, что и вы, присутствующие в зале, готовы этому способствовать. У вас есть каналы прямого общения с Правительством Российской Федерации. Уверен, что все пожелания и рекомендации, которые будут сформированы на базе вашего личного опыта в России, на базе того, как вы видите перспективы, будут рассмотрены самым внимательным образом.

Вопрос: Одна из целей Ассоциации европейского бизнеса – следить за условиями торговли и инвестициями в Россию, в особенности за реализацией соглашений с ВТО, которые Россия подписала несколько лет назад. Вне формата санкций некоторые министерства Российской Федерации, например, сельского хозяйства, пошли на решения, которые противоречат реализации подписанных Россией соглашений с ВТО: например, запрет на свинину, налогообложение винодельческой продукции. Как бы Вы как Министр иностранных дел могли нам помочь в общении с Вашими коллегами, представляющими российские министерства, попросить их все-таки с уважением относиться к договоренностям, подписанным Россией.

С.В.Лавров: Есть другая точка зрения о том, что мы не нарушаем никаких соглашений, а это сделал Евросоюз. Я сейчас тоже не буду вдаваться в подробности. В политическом плане мы заинтересованы в том, чтобы все эти споры были урегулированы к обоюдному удовлетворению. Я знаю, что мои коллеги в Министерстве экономического развития занимают ту же позицию. Их предпочтением является не идти в Орган по разрешению споров (ОРС) ВТО, а договариваться напрямую, по-доброму, в несудебном, в неарбитражном порядке. Насколько я слышал, аналогичный подход преобладает и в Еврокомиссии. Мы всячески будем это поощрять.

Есть и путь «сугубо легалистский»: идти в ОРС и там погрязнуть в обоюдных претензиях на очень длительный период. Компании, министры, комиссары друг друга знают очень давно, все прекрасно понимают, где какая проблема может быть решена. Как говорят у нас, «сам Бог велел» договариваться напрямую.

Вопрос: Мой вопрос касается инициативы импортозамещения, внедряемого в России. Есть ощущение, что оно как-то связано с санкциями. Действительно ли это так? Какой подход по импортозамещению сейчас отрабатывается в России?

С.В.Лавров: Это не наш выбор. Не хотели и не хотим впадать в самоизоляцию. Но в ситуации, когда были введены санкции, когда под них попали российские банки, которые кредитовали наше сельское хозяйство, ничего не делать означало бы оставить наших сельхозпроизводителей в менее выгодной конкурентной позиции по сравнению с европейскими экспортерами продовольствия и сельхозпродукции, которые, как Вы знаете, получают льготное кредитование, огромные субсидии, в разы превышающие те, что были «выторгованы» нами при вступлении в ВТО. Это то, что касается рынка продовольствия.

Что касается отраслей, от которых напрямую зависит наша способность развивать свою экономику, инфраструктуру, получать современные технологии, обеспечивать нашу обороноспособность, то здесь никто не будет задавать вопрос, почему мы занялись импортозамещением перед лицом такой массированной атаки из некоторых ведущих западных столиц, их заявлений, что это «всерьез и надолго». Когда мы слышим, как я уже сегодня упоминал, что наша главная цель, якобы, ослабить Евросоюз, поэтому нужно мобилизовать единый антироссийский фронт, как мы можем полагаться в ключевых вещах для обеспечения безопасности страны на то, что нам будут продавать нужные нам технологии и комплектующие. Мы все будем делать сами, уже делаем, мы практически уже стали самообеспеченными в целом ряде сфер.

Повторю, это не означает, что мы захлопнули дверь и больше никого сюда не пустим. Примеров тому множество, как даже в этой ситуации. Те, кто действительно заинтересован нормально с нами торговать, всегда могут договориться о таких формах сотрудничества, которые, не нарушая наши встречные меры, обеспечивают нормальное ведение бизнеса.

Вопрос: Последние годы мы видим, что изменилась официальная позиция министров иностранных дел, которые становятся т.н. «менеджерами по продажам» во всех странах и занимаются гораздо больше экономикой, чем политикой. Вы уже семь лет здесь с нами работаете. Как Вам кажется, изменилась ли Ваша официальная позиция или она осталась такой же: больше внешней политики, меньше экономики? Или Вы, как и в других странах, стали «директором по продажам» страны, который часто повышается до «генерального директора компании»? Насколько это Вам интересно в качестве следующего шага в карьере?

С.В.Лавров: У нас несколько иная иерархия. В МИД нет «менеджеров по продажам», но есть Генеральный директор — он занимается обеспечением нашей работы с точки зрения административной, хозяйственной и финансовой деятельности.

Что касается моего круга ведения, и чем мне приходится в основном заниматься. Не хочу быть нескромным, но меня достаточно часто показывают по различным телевизионным каналам. Наверное, два процента времени я уделяю ответам на вопросы по экономике, все остальное время посвящается политическим кризисам, которые разрастаются и которым конца, к сожалению, пока не видно. Политика диктата оказывается очень заразительной. Вслед за американцами, которые отучились полагаться на дипломатические методы, и как только что-то выходит не по их задумке, сразу хватаются за санкционный инструментарий, к огромному сожалению, ЕС идет по тому же пути: как только они наталкиваются на необходимость достаточно тщательно и сбалансированно выработать подход к той или иной проблеме, как только понимают, что их подходы на сто процентов не могут быть приняты, они тоже начинают грозить санкциями. Работая над урегулированием украинского и сирийского кризисов, мы не можем отделаться от впечатления, что в том и в другом случае применяется одна и та же логика. На Украине произошел переворот — виновата Россия, поэтому Минские договоренности, которые должен выполнить Киев, должны стать критерием снятия санкций с России. По Сирии. Мы с американцами на очень солидной основе в деталях договорились, ставили последнюю точку после того, как Президент Российской Федерации В.В.Путин и Президент США Б.Обама в Китае согласовали очень важный аспект этих договоренностей. Договоренности приняты, американцы из них вышли, потому что опять обвинили нас в том, что не прекращаются боевые действия. То, что они восемь месяцев не могут выполнить свое обязательство убрать умеренные вооруженные формирования с тех территорий, которые занимает «Джабхат ан-Нусра», на это они разводят руками — не получилось.

В случае с Украиной — Киев не выполняет, санкции против нас. В случае с Сирией — американцы не выполняют обещания отмежевать оппозицию от террористов и грозят нам санкциями. Вот и вся логика. В такой ситуации, конечно, мы добиваемся справедливости, добиваемся того, чтобы все, о чем мы договаривались, делалось. Это является вкладом в обеспечение благоприятных внешних условий для экономического развития нашей страны. Когда мы эту абсолютно неприемлемую логику подхода к отношениям с нами поломаем, то, наверное, будут сняты преграды для нормального экономического сотрудничества.

Конечно, в принципе у нас есть концепция внешней политики, сейчас завершается подготовка ее новой редакции, но ее ключевые направления остаются без изменений. Наша главная задача — обеспечивать максимально благоприятные внешние условия для экономического развития страны, повышения благосостояния наших граждан и обеспечения возможности для наших граждан и нашего бизнеса свободно, без какой-либо дискриминации работать во вне нашей страны, на международной арене. Это касается экономических и инвестиционных проектов, а также просто туристических и иных поездок наших граждан.

Вопрос: Мне уже в седьмой раз предоставляется честь встречаться с Вами, одним из мудрейших людей, находящихся в эпицентре внешней политики. Полностью согласен с Вашим анализом Украины, даже сам исследовал этот вопрос.

Как Вы пару раз уже говорили, один из вопросов, связанных с сирийским конфликтом, это неспособность американцев отделить «Нусру» от антиправительственных сил, учитывая тот факт, что они потратили более 500 млн. долл. США на подготовку, тренировку антиправительственных сил, на борьбу с ИГИЛ. Всего же они рекрутировали фактически 10 человек. Считаете ли Вы, что у них есть способности и желание отмежевать «Нусру» от антиправительственных сепаратистов?

С.В.Лавров: Помню статистику, которую вы сейчас упомянули насчет того результата, который был достигнут после вложения 500 млн. долл. США. Эта программа продолжается, и мы об этом знаем. Регулярно обсуждаю это с Госсекретарем США Дж.Керри. Буквально вчера, в очередной раз я у него поинтересовался, как обстоят дела с размежеванием «умеренных» и террористов. Не хочу подозревать Госсекретаря США Дж.Керри и правительство США в целом, что они сознательно затягивают процесс этого размежевания, но от этого не легче.

Когда мы начинали помогать сирийскому правительству в Алеппо, мы создали коридоры, по которым могли выйти все мирные жители, которые захотят. Два коридора были созданы для боевиков. Тогда нас американцы сильно критиковали, говорили, что это похоже на этническую чистку и спрашивали, куда уйдут боевики, потому что у многих там семьи, родные очаги, дома, домашний скарб. Вчера по телефону я спросил у Госсекретаря США Дж.Керри, как насчет Мосула, где готовят операцию по освобождению этого города от террористов, который, как и Алеппо, нужно освободить от террористов. В Мосуле с таким же призывом, как мы делали в Алеппо, выйти оттуда американская коалиция обращается к жителям города. Точно так же, как и в Алеппо, оставлен коридор, чтобы ушли боевики, а там не боевики, а чисто террористы ИГИЛ. Я спросил Госсекретаря США Дж.Керри, что он думает о том, что они призывают мирных жителей уйти от своих очагов, с насиженных мест, из своих домов, на что он ответил, что это совсем другое дело. Я это серьезно говорю. Я спросил почему. Он ответил, что в Мосуле они заранее планируют, а у нас в Алеппо не спланированно и страдают мирные люди. Но по оценкам ООН, если операция в Мосуле, которая, судя по всему, пойдет как планировали, количество беженцев, которые убегут из своих домов и от своих очагов, может достичь от нескольких сотен тысяч до почти миллиона человек.

Наверное, нам всем необходимо определяться с приоритетами. Если мы хотим бороться с терроризмом и пресечь терроризм хотя бы в его нынешней, достаточно опасной стадии, то мы должны продумать комплексные меры, которые должны максимально защищать гражданское население, но не должны основываться на желании выиграть что-то еще, выиграть в одностороннем порядке. Например, в Мосуле нужно победить за пару-тройку недель, поскольку будут определенные события, а в Алеппо необходимо все прекратить немедленно, потому что там гибнут и страдают мирные жители. В Мосуле они тоже страдают, но мы об этом говорить не будем.

Уже нужно перестать быть наивным человеком, но мне все еще хочется верить, что люди будут с тобой сотрудничать честно, но получается не всегда.

Вопрос: Мне кажется, что вопрос о террористической кампании должен объединить различные мнения и людей в ЕС. Хочу вернутся именно к теме ЕС и спросить о том, как Вы видите роль России через двадцать лет во взаимоотношениях между ЕС и Россией.

Я хотел бы также согласиться с тем, что политиков нельзя сравнивать с теми, кто отвечает за продажи, но с другой стороны, работая в компании «Porshе» в России, надеюсь, что мои продавцы будут внимательно следить за тем, как политики защищают свой национальный бренд, который с ними ассоциируется, так, как делаете это Вы. Завтра мы планируем встречаться с губернатором Алтайского региона. Я знаю, что Вы тоже общаетесь с этим человеком и бываете там. Каким образом Вы сочетаете исполнение всех своих обязанностей и оставляете время для решения личных вопросов?

С.В.Лавров: Если я расскажу все, у меня могут быть неприятности на работе.

Что касается отношений между Россией и ЕС через 20 лет, как в утопии «Город солнца», я сторонник того, что совсем не утопично мечтать, а может быть даже не столько мечтать, сколько заниматься тем, чтобы через 20 лет мы все-таки создали то самое общее экономическое, гуманитарное пространство, которое опиралось бы на систему равной неделимой безопасности, когда никто не будет друг друга пытаться обмануть, никто не будет пытаться создавать какие-то зоны влияния, никто не будет пытаться науськивать общих соседей на то, чтобы с одним из соседей дружить, а с другим — нет. Все это, к сожалению, сейчас имеет место, поэтому искоренять придется многое, «изгонять бесов» из каждой страны. Но я бы был сторонником того, чтобы двадцатилетний период, который лежит перед нами, увенчался именно общим экономическим, гуманитарным пространством. Это однозначно, существенно и резко повысило бы конкурентоспособность ЕАЭС и ЕС, повысило бы конкурентоспособность всех нас в ситуации, когда мир становится все более конкурентным, охватывает очень многие сферы, появляются новые полюса, которые определяют будущее мировой экономики, торговли и инвестиций.

Вопрос: Как Вы оцениваете изменение гендерного индекса в Европе и в мире в целом? Ряд авторов говорят, что в отличие от предыдущих времен, когда преобладал мужской рационализм, сейчас мы имеем дело с более эмоциональными, женскими, чувственными ценностями?

С.В.Лавров: Под эмоциональными Вы имеете ввиду более жесткие, чем у мужчин, или как?

Вопрос: Более эмоциональные.

С.В.Лавров: Но эмоции бывают негативные и позитивные. Пока мы достаточно ровно и позитивно относимся к тому, что представители двух традиционных полов занимают важные позиции. В этом смысле гендерное равенство наверняка пробивает себе дорогу. Мы в России тоже активно поддерживаем всех, кто талантлив, независимо от того, мужчина это или женщина. У нас в Министерстве мы стараемся выдвигать женщин на важные посты. Здесь присутствует М.В.Захарова. Многие из вас, наверное, уже с ней познакомились и знаете насколько эффективно она работает, насколько быстро реагирует на все, что требует реакции с нашей стороны. В принципе подчеркну еще раз, я не хочу разбирать конкретные примеры, но это нормальный процесс. Не нужно впадать в другую крайность — делать принадлежность к женскому полу критерием, который должен все решать. Я все-таки за то, что женщин не надо обижать, не надо делать им поблажки. Женщины не менее умны, энергичны и эффективны, чем мужчины. Если делать выбор просто на основе профессиональных качеств, я думаю, этого будет достаточно и это будет справедливо.

Вопрос: Одна из самых больших проблем в Европе – иммиграция, особенно страдает от нее Италия. Почему Россия не предлагает помощи в решении этого вопроса? Это могло бы стать положительным шагом в сторону нормализации отношений с Европой?

С.В.Лавров: Международное гуманитарное право требует, чтобы беженцы, подпадающие под категорию «беженцы» и спасающиеся от политических или природных катаклизмов в своих странах, к которым не приравниваются экономические мигранты, допускались в те страны, в которых они хотят остаться или провести какое-то время. Насильно затаскивать беженцев невозможно. Я видел статистику, на сколько граждан ЕС приходится один мигрант. Согласно ей, на несколько сотен европейцев приходится один мигрант. Если вы возьмете ту же матрицу и примените ее, скажем, к Иордании, Ливану или Турции, там речь идет о двух-трех десятках. Так что получается немного разная картина, разная нагрузка.

У нас были единичные случаи, когда через нашу территорию беженцы из региона Ближнего Востока (скорее, это были мигранты, потому что у них у всех были деньги, они покупали сначала велосипеды, потом машины) ехали в Норвегию, они хотели туда. Российская территория была им удобна по тем или иным причинам. Мы никого не выгоняли, никуда насильно не выселяли. Более того, в тот период, о котором мы говорим, Россия приняла более миллиона украинцев из Донбасса. Треть из них обратилась за постоянным статусом беженца в расчете потом получить вид на жительство и гражданство, а остальные просто признаны беженцами по критериям Верховного комиссара ООН по делам беженцев. Огромная нагрузка легла, прежде всего, на Ростовскую область. Затем практически все российские регионы предложили свои возможности. Большинство беженцев из Донбасса разъехались по тем адресам, которые были им приемлемы.

Мы тоже несем эту нагрузку, и тоже были вынуждены принимать людей, оказавшихся в беде, под обстрелами, ставших «мишенью» т.н. антитеррористической операции, объявленной против лиц, отказавшихся принять государственный переворот. Мы все-таки считаем, что страны, которые принимают решение, влекущее за собой потоки мигрантов и беженцев, должны тоже осознавать свою ответственность. Я не говорю сейчас о том, как вам в ЕС нужно делить этих беженцев: принимать ли квоты и чем все это может закончиться. Повторю, что есть международное право, требующее принимать беженцев в тех странах, куда они хотят попасть. Экономические мигранты в эту категорию не входят, поэтому применительно к ним должно вырабатывать линию каждое правительство или, если хотите, весь Евросоюз. Это разные вещи. Мигранты, которые приезжают с большим количеством наличных денег, имеют с собой атрибуты состоятельных людей, это проблема страны, куда они попадают.

Давайте не будем забывать, что первые потоки беженцев начались с момента операции в Ливии, когда в нарушение резолюции СБ ООН, которая ввела оружейное эмбарго, туда поставлялось оружие. Об этом, не стесняясь, говорила, по крайней мере, одна страна-член ЕС, требовавшая свержения режима. Потом была вторая резолюция СБ ООН, устанавливавшая режим «бесполетной зоны» над Ливией и означавшая, что просто нельзя допускать полетов авиации М.Каддафи. Эта резолюция была грубо использована для того, чтобы начать смену режима путем бомбардировок. Ливия, в итоге, превратилась в рассадник терроризма, в территорию, через которую пошли первые потоки мигрантов, прежде всего, в Италию. Вы все хорошо знаете, что этот бизнес зародился именно на ливийской территории. Потом уже из Африки южнее Сахары по этому коридору пошла новая волна из других стран.

Знаете, в начале 2012 г. мне позвонил бывший тогда министром иностранных дел Франции Л.Фабиус и сказал, что в Мали очень тяжелая ситуация. Там был французский контингент, который готов сдержать напор террористов, идущих на Мали с севера. Он просил нас проявить понимание в СБ ООН, чтобы Совет Безопасности каким-то образом это все осветил. Я сразу ответил, что мы, конечно, проявим понимание, потому что в Мали, действительно, террористическая угроза. Но я спросил моего друга Л.Фабиуса, отдают ли французы себе отчет в том, что эти террористы, которые шли на Бамако, были вооружены тем оружием, которое им в Ливии поставляла Франция в расчете на то, что они свергнут М.Каддафи, а потом с ними можно будет договориться. Он сказал, что они это осознают, это «с’est la vie». Обидно, что «с’est la vie» превращается в политику. Очень надеюсь, что мы таких ошибок больше повторять не будем.

Вопрос: Проживая в Москве, мы имеем возможность услышать Ваше мнение. Это поразительно, потому что в западной прессе часто пишут о третьей мировой войне или вероятности новой «холодной войны». С Вашей точки зрения, насколько действительно ситуация складывается именно таким образом?

С.В.Лавров: Знаете, многие говорят, что идет идеологическая и не только идеологическая третья мировая война с риском превратиться в «горячую», либо второе издание «холодной» войны. Все-таки мы имеем разные ситуации. У нас сейчас нет никаких идеологических противоречий. Демократия, свободный рынок восприняты той и другой стороной. Другое дело, что не может быть демократии, которая «стрижет» всех под одну гребенку. Не может быть оправдания тому, что называют «демократизаторство» любой ценой: разрушение обществ, наплевательское отношение к их традициям, культуре, ценностям. Мы видели, к чему это привело в Афганистане, Ираке, Ливии. Сейчас пытаемся предотвратить аналогичный сценарий в Сирии.

Свободный рынок тоже достаточно емкое понятие, куда вмещается не одна, и даже не дюжина, а намного больше различных экономических систем. Сингапур, США, можно привести массу других примеров, которые доказывают, что не может быть единообразного стандарта для всех и вся. Точно так же, как и политический режим, государственное устройство не должны приноситься в жертву желанию к определенной дате в календаре предъявить своим избирателям сообщение о том, что в Ираке установлена демократия, как было объявлено в мае 2003 г. Это было провозглашено победой демократического мира.

У нас нет идеологических противоречий, которые делали бы неизбежной «холодную войну». С другой стороны, во время «холодной войны» были какие-никакие, пусть неписаные, но все-таки правила, которым стороны следовали, всячески стараясь не создавать каких-то ситуаций, которые могут быть восприняты другой стороной как опасный «сюрприз».

Сейчас ситуация иная, потому что правила подвергаются большому сомнению. Вроде бы, после «холодной войны» были написаны новые правила, когда создавался Совет России-НАТО. Та самая равная и неделимая безопасность, когда никто не будет пытаться укреплять свою безопасность, ущемляя безопасность других. Это политическое обязательство было принято и провозглашено на высшем уровне. Потом началась эпопея с ПРО, когда наши американские коллеги вышли из соответствующего договора. Президент России В.В.Путин не раз вспоминал, как в то время Президент США Дж.Буш младший в ответ на вопрос, зачем они это делают, сказал, что это борьба США против Ирана. Если это задевает интересы России, то пусть она принимает любые ответные меры, мы – не враги, и Россия может делать все, что считает необходимым для обеспечения своей безопасности. Буквально.

Потом были попытки договориться по ПРО. Нас поставили перед фактом, что будет либо так, как задумали они, либо они с нами не будут разговаривать. Затем нам обещали обеспечить круглосуточное дежурство российских офицеров на объектах, которые тогда планировались в Польше и Чехии. К.Райс и Р.Гейтс предложили это, когда приезжали. Мы сказали, что это, конечно, не совместная работа, но хоть что-то. По крайней мере, мы будем видеть, что происходит, и что эти противоракетные системы не будут использоваться против интересов России. А потом и это отозвали. Никакого круглосуточного дежурства предложено не было. Сказали, что по нашему желанию они будут рассматривать на разовой основе возможность для нашего посещения. После этого нам стало понятно, что провозглашенный на высшем уровне политический лозунг о неделимости безопасности не работает. Тогда, для того чтобы этот девиз, это провозглашенное главами государств политическое обязательство, не осталось на бумаге, мы предложили, придать ему юридически обязывающий характер, кодифицировать его в Евроатлантическом договоре (Договоре о евроатлантической безопасности). Нас даже слушать не стали, сказав буквально следующее: «юридические гарантии безопасности будут даны только тем, кто вступит в НАТО», что однозначно противоречило обязательству обеспечения равной и неделимой безопасности. Уже тогда было ясно, что курс на расширение НАТО был идеологической и геополитической целью, задачей было сдерживание России, отрыв от нас не только соседей, но даже просто государств, желающих нормально сотрудничать с нами. Это правило, которое, казалось бы, было сформулировано для периода после «холодной войны», не сработало. Сейчас не срабатывают правила, которые формируются по ходу действия.

Что касается Минских договоренностей, то вроде бы, нашли, каким образом преодолеть кризис, но договоренности не выполняются. Поскольку киевские власти пользуются полным покровительством наших американских коллег и отдельных европейцев, то они и делать ничего не хотят, а нам говорят, что им трудно это сделать, поскольку у них там начнутся народные волнения. То же самое по Сирии. Договорились с США, но они настаивают, что нужно по-другому. В Алеппо так, а в Мосуле – иначе.

Ситуация гораздо более флюидная, чем в эпоху «холодной войны». Нет никаких идеологических причин для того, чтобы нам ссориться друг с другом, но ожесточенность некоторых наших партнеров, в том числе публичная, зашкаливает гораздо больше, чем в период «холодной войны». Я уверен, что историки когда-нибудь найдут термин для описания нынешней эпохи. Надеюсь, что это будет скоро, и она долго не продержится, хотя надежды, как вы знаете, не всегда сбываются.

Вопрос: Вы говорили о том, что существуют проблемы с «Северным потоком–2», с т.н. «Турецким потоком», сложившиеся вследствие политизации этих вопросов. Мы получаем газ из СССР и России уже на протяжении 45 лет, и в течение этого периода было зарегистрировано лишь 13 дней, когда российский газ не поступал в Европу. Это является признаком надежности и говорит о том, что мы выбрали и имеем правильного партнера.

Соглашение по «Северному потоку–2» было подписано во время Восточного экономического форума во Владивостоке. Пять транснациональных компаний, включая «Газпром», заключили это соглашение между собой. Поразительно, что все было построено исключительно на коммерческой основе. Однако наши друзья, члены ЕС, в частности, Польша приняли закон, положивший, по сути, конец этому проекту, вследствие чего западные партнеры были вынуждены выйти из консорциума.

Мое заявление сводится к следующему. Я считаю, что ситуация, в которой был подписан первый контракт на поставку газа из СССР, характеризовалась большими противоречиями в период «холодной войны», но проект прошел путь до своего запуска. Сегодня мы сталкиваемся с аналогичной ситуацией, когда еще нет «холодной войны», но обстановка в отношениях между Россией и Европой, Россией и США довольно критическая. Вице-президент США Дж.Байден в Стокгольме выступил с заявлением, в котором сказал, что «Северный поток–2» – это «мертвый» проект для Европы. Спасибо г-ну Дж.Байдену за подобный совет, но это не способ решения проблемы. Таким образом готовится «мягкая посадка» американского сланцевого газа на европейском континенте.

С.В.Лавров: Дж.Байден сказал не только это. Недавно мы вспоминали, как два года назад (в 2014 г.) он выступал в каком-то американском университете и уже тогда сказал (точную цитату можно найти в Интернете, передам только смысл), что в Сирии нет умеренных оппозиционеров, все там – террористы и экстремисты. Сейчас мы напоминаем об этом нашим американским коллегам, а они говорят, что он, мол, высказывал свое собственное мнение.

Насчет того, что Вы сказали о попытках сорвать «Северный поток–2», то я разделяю Ваши оценки. Но давайте не будем забывать о том, что призыв поставить в ситуации нынешних отношений между Россией и Западом политику выше экономики прозвучал именно из Германии. Именно в Германии было сказано, что ради антироссийского единства бизнес должен страдать. Я просто не хочу обижать ни поляков, ни немцев. Эту ситуацию создали путем постоянного инерционного наращивания конфронтации, когда, как Вы абсолютно правильно сказали, чисто коммерческий выгодный проект, который сокращает стоимость транзита, пытаются сделать каким-то «жупелом» и требуют искусственно сохранять ненадежные каналы транзита в Европу. А каналы действительно ненадежные как политически, так и физически. Все это знают.

Россия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 25 октября 2016 > № 1946722 Сергей Лавров

Сирия. США. Россия > Армия, полиция > vestikavkaza.ru, 17 октября 2016 > № 1938084 Гюнтер Мейер

Гюнтер Мейер: «Сирийский режим при поддержке русских, иранцев и многочисленных формирований находится на пути к победе»

В минувшие выходные главы внешнеполитических ведомств России, США, семи стран ближневосточного региона - Ирана, Турции, Египта, Иордании, Ирака, Саудовской Аравии, Катара - и спецпосланник генерального секретаря ООН по Сирии Стаффан де Мистура на встрече в Лозанне не вышли на конкретные договоренности по Сирии. Руководитель центра по изучению арабского мира в Университете Майнца, эксперт по Ближнему Востоку профессор Гюнтер Мейер в интервью изданию Deutschlandfunk представил анализ последних событий в Сирии. "Вестник Кавказа" предлагает вниманию читателей перевод этой публикации.

- Ожидаете ли вы, что новый раунд переговоров по Сирии также обречен на неудачу, или, все же, питаете какие-то надежды?

- Спикер Джона Керри уже абсолютно ясно сказал, что никакого прорыва ждать не стоит. Встреча между главами дипломатических ведомств России и США при участии делегаций из Саудовской Аравии, Катара, Турции, Ирана, а также спецпредставителя ООН Мистуры, является позитивным аспектом в том отношении, что недавно мы пережили абсолютное «дно» в переговорном процессе. Оно выражалось в вербальной атаке Джона Керри на российского министра иностранных дел в СБ ООН, в ходе которой Керри обвинил русских в том, что они живут в параллельном мире фантазий, а также упрекнул их в том, что у них собственное толкование правды, хотя тут следует задаться вопросом, кто тут дает правду «на откуп». В нашем случае, точно не Керри, поскольку речь шла об инциденте с определением виновных в нападении на гуманитарный конвой ООН.

- Господин Мейер, позволю себе коротко добавить, что, предположительно, есть спутниковые снимки, которые доказывают, что обстрел гуманитарного конвоя был произведен с воздуха, и все указывает на российские боевые машины. Вы в этом сомневаетесь?

- Даже глава генштаба американских ВС чуть более недели назад заявил в ходе слушаний в конгрессе США, что нет никаких улик и доказательств относительно того, кто ответственен за это нападение. Это говорит глава американского генштаба, в то время как глава Госдепа утверждает, что, само собой разумеется, что в этом виноваты русские. Россия, между тем, ясно довела до сведения, что у сирийских военных нет ни боевых самолетов, ни вертолетов, которые были бы в состоянии совершать нападения ночью. После этого был проведен детальный осмотр местности. Речь шла о воздушной бомбардировке, но нигде не было найдено осколков этих авиабомб, все указывает на то, что атака была осуществлена при помощи маленьких безосколочных снарядов. Это означает, что вся история о нападении с воздуха не имеет малейшего смысла, особенно, в общем контексте событий. Кто был заинтересован в том, чтобы осуществить подобное нападение? Однозначно не режим Башара Асада. Все политические, военные соображения изначально давали ясно понять, что подобная атака является гуманитарным и военным преступлением, которое никоим образом не может играть на руку режиму. Также и с военной точки зрения уничтожение нескольких тонн гуманитарного груза не имеет ровным счетом никакого смысла. Единственными, кто мог быть заинтересован в инциденте, являются повстанцы, и здесь речь идет об исламистах, которые имеют одну из штаб-квартир в районе нападения. То есть, мы имеем дело с нападением под «чужим флагом», которое преследовало единственную цель: возложить ответственность на сирийский режим. И этот расчет оправдался.

- Господин Мейер, мнения в этом вопросе сильно расходятся. И решить его мы сейчас явно не сможем, но, если вы считаете возобновление переговоров позитивным аспектом, то, значит, вы настроены оптимистично. С другой стороны, если я правильно вас понял, никаких ожиданий результатов у вас также нет. В чем же помогут эти переговоры людям в Сирии, в первую очередь, в Алеппо?

- Абсолютно ничем. Сирийский режим при поддержке русских, иранцев и многочисленных формирований находится на пути к победе. Сирийский режим не позволит отговорить себя от того, чтобы взять под контроль восточную часть Алеппо. Там сконцентрированы, по большей части, бойцы Фронта ан-Нусра, то есть, сторонники Аль-Каиды, использующие гражданское население в качестве живого щита. Когда США устами Джона Керри, заявляют, что Россию необходимо судить за военное преступление на международном трибунале, то надо задать вопрос, чем занимались до сих пор сами США. На северо-востоке Алеппо находились позиции «Исламского государства» (террористическая организация, запрещенная на территории РФ – ред.). На протяжении двух месяцев этот район подвергался бомбардировкам со стороны боевой авиации США и их союзников по альянсу, несмотря на то, что там проживало также и мирное население. Что США делали в Ираке – в Рамади и Фаллудже и других местах, которые они бомбили? Или же возьмем недавние нападения бомбардировщиков Саудовской Аравии в Йемене: абсолютно прицельно был нанесен удар по большому павильону, в результате чего погибло более 100 мирных граждан и более 500 были ранены. Керри, в связи с общественным давлением, заявил, что саудовцы не имели права так поступать, но несмотря на это ни о каких возможных последствиях для Саудовской Аравии не заходит даже и речи, американцы продолжают заправлять саудовские бомбардировщики, и, естественно, продолжаются поставки оружия. То есть, участие в военном преступлении здесь очевидно. Поэтому это предложение сразу исчезло с повестки, поскольку точно такие же обвинения грозили бы и США.

- Господин Мейер, вы и сейчас, и в прошлом всегда отвергали точку зрения, согласно которой сирийский режим и Москва являются однозначно виновными в нынешней эскалации. Но то, что мы сейчас видим в Алеппо, эти бомбардировки, которые определенно осуществляются российскими и сирийскими ВВС, и их последствия – мы все видим фотографии пострадавших детей – разве это не военные преступления?

- Именно в этом и заключается вопрос: какая существует альтернатива? Мы видели, что у американцев не было альтернативы, и они точно также поступали против гражданского населения в районах, бывших под контролем «Исламского государства» - с той лишь разницей, что наши СМИ практически не уделяли этому внимания. То есть, все указывает на то, что сирийский режим сделает все, чтобы захватить восток Алеппо, и это будет страшным унижением для США, которое Обама в последние 100 дней своих президентских полномочий однозначно не допустит. В качестве альтернативы сейчас предлагается прямое участие в конфликте с использованием крылатых ракет для уничтожения сирийских аэропортов, но сирийская территория сейчас также защищается российскими С-300, способными уничтожать баллистические цели. Здесь мы находимся непосредственно на границе прямого военного столкновения между США и Россией, и Обама сейчас четко заявил, что проект по введению бесполетных зон осуществляться не будет.

Deutschlandfunk

Сирия. США. Россия > Армия, полиция > vestikavkaza.ru, 17 октября 2016 > № 1938084 Гюнтер Мейер

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 сентября 2016 > № 2907512 Джордж Пападопулос

"Трамп готов открыть новую главу в американо-российских отношениях"

Джордж Пападопулос - внешнеполитических советников кандидата от Республиканской партии Д. Трампа

Ксения Байгарова - корреспондент "Интерфакса" в США

Резюме О приоритетах кандидата в президенты США рассказал его внешнеполитический советник

В ходе нынешней избирательной кампании в США вопросы внешней политики, и в особенности отношения с Россией, занимают непривычно много места — как правило, кандидаты в президенты стараются делать упор на ситуации внутри страны. О том, что думают о положении в мире в команде Дональда Трампа, корреспонденту "Интерфакса" в США Ксении Байгаровой рассказал один из внешнеполитических советников кандидата от Республиканской партии Джордж Пападопулос — специально для "Ъ".

— Многие в России думают, что, если Дональд Трамп станет президентом США, российско-американские отношения значительно улучшатся. Эти ожидания, на ваш взгляд, реалистичны?

— Господин Трамп ясно высказался по поводу своего желания открыть новую главу в американо-российских отношениях. Однако это зависит и от готовности Москвы действовать как ответственный игрок на международной арене. Отношения между США и Россией достигли своей низшей точки при администрации Барака Обамы и при Хиллари Клинтон в должности госсекретаря. Нынешний низкий уровень доверия между странами, а также, как представляется, маячащий на горизонте конфликт вокруг Балтики, конфликты на Украине и в Сирии,— все это свидетельствует о том, что в интересах США, НАТО и России немедленно снизить уровень враждебности и вместе работать с целью противодействовать общим угрозам. А именно исламизму в его экстремистском проявлении, джихадизму, который распространился по Северной Африке и Ближнему Востоку после так называемой "арабской весны".

— Может ли сотрудничество в Сирии по борьбе с "Исламским государством" (запрещено в РФ.— "Ъ") привести к снижению напряженности в двусторонних отношениях?

— В основе нашей стратегии — совместная борьба обеих стран с радикальным исламом в союзе с другими государствами региона: прежде всего, с Египтом, Кипром, Израилем, Иорданией и Грецией. Противостояние общей угрозе позволит объединить ЕС, НАТО, США и Россию, что отвечает интересам международного мира и безопасности.

— О сотрудничестве с Россией в борьбе с терроризмом говорила и нынешняя администрация. Чем тогда принципиально отличается подход Дональда Трампа от позиции президента Обамы, изложенной несколько лет назад?

— В том, что на словах администрация это заявляла, но на практике никакого сотрудничества не было. Их слова расходились с делами. Именно поэтому Россия больше не верит обещаниям, утрачена атмосфера взаимного доверия. Трамп в случае избрания президентом это доверие вернет.

— В чем, на ваш взгляд, главная ошибка администрации Обамы в Сирии?

— Главная ошибка администрации в Сирии заключается в том, что она не занималась комплексно проблемами пресечения финансовой подпитки ИГ и вербовки для него боевиков, а также территориального расползания этой группировки. По моему мнению (хочу особо оговориться, что, отвечая на этот и другие вопросы, я выражаю именно свое мнение, а не точку зрения господина Трампа), США слишком зависят от Турции в борьбе с ИГ, но Турция в основном выступала против западных интересов в этом конфликте. Анкара сохраняла свои границы проницаемыми, разрешая джихадистам переходить их для борьбы с Асадом. Такой подход аукнулся самой Турции, и теперь страна, к сожалению, столкнулась с двойной угрозой, исходящей и от ИГ, и от курдов. Более того, атакуя курдские отряды, Турция наносит удар по формированиям, которые наиболее эффективно противостояли ИГ. Администрации Обамы следовало бы больше помогать курдским отрядам народной самообороны в борьбе против ИГ, включая поставки оружия, обучение и материально-техническую поддержку.

Кроме того, могла бы принести пользу работа с союзниками в регионе по использованию альтернативных авиабаз — помимо тех, которые расположены в Турции и Катаре, можно было бы задействовать базу в Акротири на Кипре или военные объекты в контролируемых курдами районах Ирака и Сирии.

— Считаете ли вы, что Башар Асад должен немедленно уйти?

— Мы не поддерживаем агрессивную смену режима где бы то ни было. Посмотрите, что произошло в Ливии и Ираке. Мы все это помним. Тем не менее это не означает, что мы являемся поклонниками Асада.

— Насколько санкции США против России способствовали урегулированию кризиса на Украине?

— Санкции привели лишь к тому, что Россия развернулась в сторону Китая, рассматривая его в качестве основного рынка сбыта российских товаров, услуг и энергии. Не в интересах Запада соединять Китай и Россию в геополитический альянс — это может иметь непредсказуемые последствия для интересов США в Южно-Китайском море, Восточном Средиземноморье и на Ближнем Востоке. Я считаю, что и Россия, и США должны рассматривать Китай, эту растущую сверхдержаву, как потенциальную угрозу.

— Каким вы видите будущее НАТО, поддерживаете ли новое расширение альянса? Как должны строиться отношения блока с Россией?

— Если НАТО будет расширяться, то все новые члены должны выделять на оборону не менее 2% своего ВВП. Сейчас это обязательство выполняют лишь пять участников альянса. Что же касается взаимодействия с Россией, то НАТО в течение ближайших десятилетий придется бороться с тремя крупнейшими угрозами — растущий агрессивный Китай, радикальный ислам и ядерный Иран. И в этом Россия может оказаться полезной.

— Но вы не ответили на вопрос про расширение. Россия неоднократно выражала обеспокоенность приближением инфраструктуры НАТО к ее границам.

— Надо смотреть по обстоятельствам. Если между нашими странами будут выстроены доверительные отношения, то мы будем понимать ожидания друг друга, знать, где именно пролегают "красные линии", которые нельзя пересекать. То же, что происходит сегодня,— это крайне опасная и неустойчивая ситуация, когда любой инцидент может стать роковым.

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 сентября 2016 > № 2907512 Джордж Пападопулос

Сирия. Россия. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 14 сентября 2016 > № 2913952 Александр Аксененок

Сирийские качели

А.Г. Аксенёнок – кандидат юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол, опытный дипломат, арабист, долго работавший во многих арабских странах, в том числе в качестве посла России в Алжире, а также спецпредставителем на Балканах и послом Российской Федерации в Словакии.

Резюме Будет ли работать российско-американский план перемирия

Российско-американские переговоры по конфликту в Сирии — самому продолжительному, кровопролитному и жестокому в нынешнем столетии — все же увенчались достижением договоренностей. Глава МИД России Сергей Лавров и его американский коллега Джон Керри согласовали план прекращения военных действий в Сирии, доставки гуманитарной помощи в блокированные районы и возобновления межсирийского политического процесса при международном содействии. Как скажется этот дипломатический успех на ситуации в охваченной войной республике, разбиралась «Лента.ру».

И Москва, и Вашингтон приложили колоссальные дипломатические усилия ради заключенных в Женеве договоренностей. Ими был вложен немалый политический капитал, и ставки непрерывно растут. Конечно, это можно было бы назвать прорывом, если бы ситуация была под контролем только двух крупных держав. Но в регионе и самой Сирии есть и другие влиятельные игроки с собственными опасениями, завышенными амбициями и ничем не оправданными расчетами. Поэтому та осторожность, которую проявили министры в оценках, и сделанные ими оговорки, вполне объяснимы. В заявлениях Керри звучало много «если», а Лавров прямо сказал, что «никто не может дать стопроцентных гарантий».

Предыдущие попытки добиться устойчивого прекращения огня на ключевых участках боевых действий, в том числе продержавшееся дольше других февральское соглашение, неизменно заканчивались неудачей. Правительство Сирии и вооруженные отряды оппозиции обвиняли в этом друг друга, хотя и те и другие не отказывались от иллюзорных планов решить конфликт военным путем. Таким образом, последние два раунда межсирийских переговоров в Женеве оказались сорванными. Стороны так и не приступили к обсуждению модальностей переходного периода по существу, как того требовала резолюция 2254 Совбеза ООН и другие международно-правовые договоренности.

Между тем за время боевых действий после прекращения политического процесса в апреле ни правительственные войска, ни вооруженная оппозиция так и не смогли добиться устойчивого перевеса. Успехи сменялись поражениями, и такие качели продолжались вплоть до последних дней.

Сирийскому режиму при воздушной поддержке российских ВКС ценой больших потерь удалось блокировать восточную часть Алеппо, на время отрезать боевиков от путей снабжения с севера, несколько стабилизировать обстановку в пригородах Дамаска и в близкой к Латакии провинции Идлиб, где сильны позиции террористической организации «Джабха Фатх Аш-Шам», известной ранее как «Джабхат Ан-Нусра». В то же время режим потерпел и ряд болезненных поражений, которые ослабили его людские и материальные ресурсы, привели к растягиванию сил на большие расстояния и лишили способности вести успешные наступательные операции. Это стало понятным после того, как в июне провалилось предпринятое отборными спецчастями «Сукур Ас-Сахра» наступление по пустынной трассе в направлении Табки. Затем в августе отряды разнокалиберной оппозиции смогли провести внезапное контрнаступление на юго-западе Алеппо, в районе Рамуса, захватив склады вооружений и техники. В ходе боев за Алеппо координация между ними под флагом «Джейш Аль-Фатах» перешла уже на оперативный уровень. Несколько расширилась зона контроля оппозиции к северу от Хамы, в районах, прилегающих к провинции Алеппо с юга.

Поставленная перед правительственными силами задача овладеть таким важным стратегическим центром, как Алеппо, оказалась практически неразрешимой. И в этом был серьезный просчет, что еще больше осложнило ситуацию на месте и политические усилия. Долговременная осада, как известно, чревата чрезмерным отвлечением сил и дальнейшими политическими издержками на международной арене. Подобное уже происходило в Сараево, длительная блокада которого завершилась военным и моральным поражением сербов.

Несмотря на все предвиденные и непредвиденные подводные камни, план действий по Сирии, разработанный по поручению президентов России и США, во многом отличается от предыдущих соглашений и «дорожных карт». Это не просто призыв к прекращению военных действий. По тому, что предано огласке, можно заключить: на этот раз речь идет о взаимоувязанном и далекоидущем пакете поэтапных мер, содержащих конкретный военный и политический компоненты. Конечная цель — создать условия для скорейшего возобновления политических, причем содержательных, переговоров между сирийцами об организации переходного периода и будущем государственном устройстве Сирии.

Во-первых, обозначен как бы испытательный срок в качестве меры доверия. Если прекращение военных действий, вначале на 48 часов, соблюдается и продлевается на тот же срок, то через семь дней будет создан «совместный имплементационный Центр», в котором российские и американские военные приступят к обмену информацией, разграничению воюющих группировок и координации ударов по позициям «Исламского государства» (ИГ; запрещена в РФ) и «Джабха Фатх Аш-Шам». Такого рода договоренности существенно расширяют рамки сотрудничества обеих стран в борьбе с терроризмом, выводя его больше на коалиционный уровень. До сих пор разговоры о коалиции скорее напоминали ярмарку тщеславия: кто ведущий, кто ведомый и кто к кому должен присоединиться.

Во-вторых, сторонам путем взаимных уступок удалось найти увязку двух ключевых элементов плана — прекращения полетов сирийской авиации в оговоренных между Россией и США районах и разделения позиций между организацией «Джабха Фатх Аш-Шам», признанной Россией и Соединенными Штатами террористической, и другими вооруженными группировками, если они выразят готовность отмежеваться от джихадистов и тем самым получат иммунитет от ударов с воздуха. В противном случае Россия и США будут рассматривать их как террористические и считать «легальными целями». Такой подход согласован с правительством Сирии и в принципе, хотя и с оговорками и не всеми группировками, одобрен оппозицией. По словам Керри, она готова представить соответствующие доказательства, но имеет право на самооборону. Госсекретарь США призвал группировки умеренной оппозиции дистанцироваться от «Джабха Фатх Аш-Шам» и соблюдать прекращение огня, чтобы «не оказаться под ударом».

В-третьих, план предусматривает создание демилитаризованной зоны на севере и на юге от Алеппо для беспрепятственного поступления гуманитарной помощи гражданскому населению, находящемуся в бедственном положении. В принятых документах закреплены процедуры и механизмы доставки такой помощи в координации с ООН, на что ранее накладывались определенные ограничения со стороны сирийских властей.

Обнадеживает и то, что в последнее время появились такие сдвиги в региональной конфигурации, которые позволили говорить о меняющейся расстановке сил, о тенденции к формированию новых, может быть, и не альянсов, а каких-то, пусть даже тактических, связок, замкнутых на разрешение сирийского конфликта. Прежние же союзнические отношения все чаще стали подвергаться большим испытаниям на прочность. Создалась ситуация, когда и Россия, и США, и региональные игроки ощутили необходимость внести те или иные корректировки в прежние подходы.

В первую очередь это коснулось Турции. Еще до неудавшейся попытки военного переворота Анкара начала искать пути к плавному пересмотру той политики, которая завела в тупик ее отношения с соседними странами. Провозглашенный предыдущим премьер-министром курс под названием «ноль проблем с соседями» превратился в «ноль соседей без проблем». Стало понятно, что война на два фронта — с режимом Асада и курдскими вооруженными формированиями — не только не принесла успеха, но и привела к наращиванию террористических атак со стороны ИГ. Усилились трения с американцами, делающими ставку на курдов, показавших высокую боеспособность в антитеррористических операциях на севере Сирии. В результате сложилась ситуация, когда отряды курдской самообороны партии «Демократический союз» впервые получили шанс сомкнуть анклавы в Африне и Коббани, образовав на южных границах Турции курдскую административную единицу.

Наибольший политический и экономический ущерб понесла Турция от разрыва отношений с Россией. Наметившееся сближение, каким бы оно ни было, ситуативным или с устойчивыми установками в глобальном измерении, позволяет искать взаимопонимание и точки соприкосновения в отношении Сирии. После подавления попытки переворота Турция стала проводить более гибкую линию, делая акцент на территориальной целостности Сирии, не заостряя вопрос о смене режима в духе «Асад должен немедленно уйти». Совместные операции турецких вооруженных сил и Сирийской свободной армии на севере Сирии имеют четко обозначенную двоякую цель – очистить пограничную территорию к востоку от Евфрата от игиловцев и курдских отрядов, которые турки также считают террористами. В плане дальнейших перспектив развития ситуации в Сирии новая турецкая тактика, безусловно, оказывает воздействие. Каким оно будет дальше в смысле баланса плюсов и минусов пока сказать трудно. Многое будет зависеть от желания и способности Анкары перекрыть границу для подпитки террористов живой силой и вооружениями и от того, будет ли меняться характер ее отношений с другими вооруженными группировками сирийской оппозиции, многие из которых (например «Ахрар Аш-Шам») также рассматриваются как террористические. Причем не только Россией, но и такими арабскими государствами, как ОАЭ, Иордания, Египет.

Восстановление отношений Турции с Россией совпало по времени с активизацией ее дипломатических контактов на иранском направлении. Обе стороны поддержали российско-американский план действий и проявляют заинтересованность в поиске взаимоприемлемых политических развязок по Сирии. Некоторые политологи заговорили даже о намечающейся коалиции Россия-Турция-Иран. Конечно, с учетом всего комплекса их глобальных и региональных интересов и приоритетов, которые не обязательно совпадают, такие оценки выглядят поверхностными. Вместе с тем и Анкара, и Тегеран устали от груза войны в Сирии. Для Турции помимо политических издержек и экономических потерь это еще и проблема беженцев в ее внутритурецком и европейском аспектах. Для Ирана сирийская кампания — это не только большое финансовое бремя, но и растущие людские потери, что вынудило иранцев постепенно заменять подразделения Корпуса стражей исламской революции на шиитские ополчения из Ирака, Афганистана, Пакистана. В то же время потеря Сирии как важного связующего звена в шиитском проекте вряд ли будет приемлема.

Корректировки, судя по всему, назревают и в Саудовской Аравии. Война на два фронта — опосредованная в Сирии и самая настоящая с большими потерями в Йемене — становится для нее все более затруднительной. Особенно по мере того, как ИГ и «Аль-Каида» вступили в борьбу за контроль над южнойеменскими провинциями, граничащими с Саудовской Аравией. Впрочем, финансовые резервы позволяют Эр-Рияду еще какое-то время придерживаться пока не работающей стратегии создания арабского фронта борьбы с «персидской экспансией».

В любом случае и Иран, и Саудовская Аравия рассматривают Турцию с ее меняющейся тактикой как сторону в сирийском конфликте, при содействии которой можно зондировать пределы возможных уступок соперника на этапе, когда дело дойдет до обсуждения вопросов политического будущего Сирии. Саудовцы с пониманием отнеслись к некоторому смягчению риторики Анкары в отношении Асада и сравнительно спокойно отреагировали на ее попытки переманить часть исламистских вооруженных группировок, считавшихся просаудовскими.

Даже если прекращение военных действий продержится в установленные сроки, практическое исполнение такого пакета договоренностей с перекрестными обязательствами — случай особой сложности в конфликтном урегулировании. Это, пожалуй, можно сравнить только с Дейтонскими соглашениями. Но то были соглашения между государствами, и там были задействованы многонациональные силы НАТО с участием России, наделенные функциями принуждения к миру.

Сейчас же уже на начальном этапе многое будет зависеть от способности России и США выполнить свои части обязательств по работе с партнерами. Согласие Дамаска с предложенным планом должно быть подкреплено более конкретными заявлениями, письменными подтверждениями или даже предупреждением о последствиях нарушения установленного нового режима полетов, если дело до этого дойдет. Новое громогласное заявление Асада об освобождении каждой пяди сирийской земли, сделанное накануне вступления в силу режима прекращения военных действий, никак не вписывается в контекст российско-американского плана.

Перед США стоит задача не менее сложная. Многие командиры вооруженной оппозиции, светской и исламистской, восприняли российско-американские договоренности как «сделку» за счет интересов «сирийской революции». Находящаяся под влиянием Турции организация «Ахрар Аш-Шам» уже объявила об отказе соблюдать перемирие. Свободная сирийская армия также считает заключенный Лавров и Керри договор рискованным и практически невыполнимым в силу слишком тесного переплетения с «Фатх Аш-Шам» на «земле», где трудно отличить одних от других. Немаловажно и то, что эта террористическая организация является одним из самых боеспособных отрядов оппозиции и имеет широкую базу влияния среди суннитского населения.

Сейчас, когда пошел отсчет часов, отпущенных на прекращение военных действий, наступает время проверки, насколько серьезны намерения всех вовлеченных в конфликт сторон. Своего рода момент истины. Россия и США поставили перед еще одним испытанием как отношения между собой, так и отношения со своими партнерами. Имплементация разработанного плана таит в себе большие риски, но продолжение кровопролития с их прямым вовлечением в эту региональную «войну по доверенности» (proxy war) еще опаснее.

Сирия. Россия. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 14 сентября 2016 > № 2913952 Александр Аксененок

Россия. США. ООН > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 9 сентября 2016 > № 1891999 Александр Горелик

Перед сменой на капитанском мостике

Как непросто Нациям быть Объединенными

Александр Горелик – российский дипломат, в 1999–2014 гг. – глава Информационного центра ООН в Москве.

Резюме: Чтобы ООН была по-настоящему необходимой, международным чиновникам и национальным правительствам, а также научной элите и общественности – надо достичь консенсуса, куда рулить. Избегая громадья планов и половинчатых мер, выдаваемых за реформы.

В мировом политическом ландшафте сегодня – как и, скажем, двадцать или сорок лет назад – Организация Объединенных Наций остается весьма заметным элементом. В одних случаях она предстает авансценой, на которой разыгрываются ключевые события, в других к ней прибегают, чтобы освятить рубежную сделку (скажем, по Ирану в июле 2015 г.) или добавить веса технической договоренности. Нью-Йорк по-прежнему – дипломатическая Мекка.

Вопреки пожеланиям «модернистов», организация не может отказаться от своих консервативных корней, рациональных принципов права, заложенных в Уставе, писанном в конце Второй мировой войны. Уникальная легитимность остается козырем ООН в системе глобального управления.

Добавим то, что можно назвать «организационной притягательностью» (convening power). На саммиты и конференции собирается практически все человечество – 170–180 государств. В венчающих их документах ООН продолжает предлагать идеи, конструирующие мир завтрашнего дня, и нередко занимается интеллектуальным проектированием.

Вместе с тем мир сильно – и неожиданно – изменился в начале XXI века, и многие перемены застали ООН почти что врасплох. Глобализация, как выяснилось, увеличивает неравенство между государствами и людьми. Толерантность и диалог культур страдают от экстремизма и терроризма – да и не только от них. Либерализм оказался перегружен ворохом противоположных смыслов. Политкорректность уже далеко не всегда выглядит палочкой-выручалочкой.

Сбившаяся картина мира

Мировоззрение ООН основано на признании того, что мир устроен недостаточно справедливо, и улучшение его – задача коллективная. Но справедливость – материя ускользающая, а равновесие в мировых делах надо постоянно подправлять. Но это проще заявить, чем сделать, и ооновские стратегии и программы все время проходят испытание реальностью – с разным успехом.

Поэтому в сегодняшнем мире, полном проблем, в отношении которых нет ни широкого согласия, ни очевидных решений, лидерство ООН не выглядит гарантированным. К тому же привычка государств навешивать на нее все новые мандаты (при вялом сопротивлении ооновской бюрократии) еще больше путает приоритеты и истощает ресурсы.

В октябре 2015 г. ООН с помпой отметила свое 70-летие. Хор высокопарных слов, голубая подсветка исторических зданий, мостов и памятников по всему свету – от Сиднея до Москвы и от Парижа до Каира, кинофильмы, интервью и онлайн-кампании – все нанизывалось на единый смысловой стержень. «Это наша организация, она была нужна миру вчера, нужна сегодня; меняясь вместе с нами, она будет нужна и завтра», – приблизительно таково было юбилейное послание. И ведь не скажешь, что это были дежурные, малозначащие фразы. Но через комплименты и взаимные поздравления зачастую проступали озабоченность и растерянность. Чему тут удивляться, если юбилей ООН совпал с очевиднейшим нарастанием энтропии в международных делах.

«Жесткая сила» вновь стала хорошим аргументом в споре, в прямое соперничество держав вылился отказ Москвы вписываться в однополярную систему, а подъем Китая, Индии & Co на Востоке несет с собой новые вызовы доминированию коллективного Запада. Решительное возвращение принципа национального суверенитета в круг главных осей международной жизни непосредственно коснулось ООН. Ведь ее raison d’etre во многом проистекает из того, чтобы государства отдавали частицу своей суверенности в «общую копилку». Генсекретарь Пан Ги Мун не обманывается на этот счет. «В сегодняшнем мире чем меньше суверенитет рассматривается как стена или щит – тем лучше будут шансы защищать людей и решать наши общие проблемы», – заявил он Совету Безопасности.

При этом задача решать сообща многие головоломки (от ядерного нераспространения до вируса Эболы) никуда не делась, а вызовы и угрозы не будут ждать, пока нынешняя drole de guerre froide (странная холодная война (фр.)) не завершится каким-то образом. Прагматизм подталкивает к взаимодействию в Нью-Йорке, Женеве, Вене, Риме, Найроби, Бонне, Бангкоке и прочих ооновских точках. И по практическим, приземленным темам оно продолжается. В вопросах же геополитики запутанность только возросла.

Как бы ни относиться к существованию ООН, это попытка воплотить в жизнь плюрализм в мировых делах. И ожидать, что все (или основные) государства будут занимать сходные идеологические позиции в ней после «конца истории», было недальновидно. Стало быть, иначе как наивными или лукавыми не назовешь привычные сетования СМИ или политиков на парализованный или недееспособный Совет Безопасности либо регулярные упреки в адрес самоустранившейся ООН, заявления, что она предала свои ценности и т.п.

Организация, хозяевами которой являются государства, не может не стать заложницей периода неопределенности, когда происходит эрозия прежних правил игры – писанных и неписанных.

По закону или по понятиям?

Писанные правила – это свод международного права. Для ООН первенство закона не только краеугольный камень всего феномена многосторонности, но еще и центральный элемент качественного управления (good governance) на международной и внутренней арене – в том смысле, что создает стандарты поведения государств и их граждан. Этой теме в последние годы посвящались специальные заседания Генассамблеи и Совета Безопасности, принимались безупречные вроде бы заявления, ведутся консультации и переговоры в различных форматах.

Но по наиболее чувствительным вопросам использования силы, вмешательства и справедливости идет хождение по кругу. Ооновским официальным лицам в общем-то не привыкать к тому, что в сложных обстоятельствах державы склонны воспринимать международное право как меню a la carte – выбирать то, что им в данный момент нравится. Заместитель генсекретаря по юридическим вопросам Патрисия О’Брайен признавала в интервью 2013 г.: «Наше правовое суждение делается в контексте политических реалий, с которыми мы сталкиваемся. Но это не означает, что оно делается в политических целях». Подобная казуистика нередко приходит на помощь юристам глобальной организации, когда приходится парировать обвинения в двойных стандартах (скажем, в деятельности международных трибуналов, Международного уголовного суда – притом что эти органы, строго говоря, независимы от ООН).

Организация вынуждена вновь и вновь наступать на те же грабли. Да и как избежать этого, если у ее «акционеров», прежде всего крупных держав (но и средних тоже), укоренилась привычка выборочно ссылаться на нормы законности. Декларируя приверженность силе права, они отнюдь не стесняются политических аргументов, пусть и драпированных в юридические одежды.

Такие ситуации складывались, в частности, вокруг Косово в 1999 г., Ирака в 2003 г., Ливии в 2011 г., Крыма и Восточной Украины в 2014 году. Доктрина «обязанности защищать» (Responsibility to Protect, на международном жаргоне R2P) получила особенно большую пробоину в результате ливийских событий, и первоначальное осторожное одобрение ооновских руководителей после свержения режима Муаммара Каддафи сменилось растерянностью и горечью. У них, хотя это редко признается открыто, возникло понимание того, что ооновские цвета были попросту использованы ради стратегических интересов Запада. Коренную двусмысленность R2P как многообещающего принципа, принятого саммитом ООН в 2005 г., но чреватого размыванием суверенитета любого проштрафившегося государства, уже не надо доказывать. Поэтому-то СБ, обжегшись на ливийском досье, способен сейчас согласовывать лишь непрямые ссылки на «обязанность защищать» (к примеру, в резолюциях по Кот-д’Ивуару, Йемену и т.п.).

Надо думать, уроки последнего времени будут усвоены. Трезвые головы в ООН не могут не видеть, чем чреваты решения ad hoc и нетерпенье «интервенционистов». В обнаженном виде их взгляды суммировал, к примеру, профессор права Майкл Гленнон: «Достичь справедливости – самое неотложное; уже потом можно подработать международное право, чтобы отразить перемены. Если к силе прибегли, чтобы обеспечить справедливость, закон пойдет следом». Но, чтобы держать некоторую дистанцию от Realpolitik и настаивать, что среди государств нет равенства первого или второго сорта, высшим ооновским чинам требуется нешуточная твердость. Ее хватает не всегда.

Политика, как и было сказано

Между тем продолжает существовать и воспроизводить себя привычная ситуация, когда ООН имеет отношение к едва ли не любому крупному конфликту и ex officio пытается нащупать рамки для его урегулирования или регулирования.

Ядерное соглашение с Ираном, призванное распутать одну из самых сложных и прецедентных проблем международной безопасности, стало наглядным примером тому. С одной стороны, ООН имела к нему непосредственное отношение: Совет Безопасности принял шесть резолюций, легализовавших давление международного сообщества на Тегеран. С другой, ООН не была участником дипломатического марафона в шестистороннем формате (хотя Евросоюз был вовлечен). Когда же в июле 2015 г. случился долгожданный прорыв, опять пришло время Совбеза. Он принял полную подтекстов рамочную резолюцию, подведшую черту под переговорным процессом, прекратившую международные санкции и одновременно установившую важную роль СБ в разрешении возможных споров и претензий относительно будущих поставок Ирану вооружений и военной техники.

Иной оборот приняли попытки дать ООН прямой мандат на развязывание тугих узлов в Сирии и на Украине. При всех капитальных отличиях двух кризисов, усилия эти выявили схожие тенденции и коллизии.

Начавшаяся в 2011 г. смута в Сирии глубоко расколола Совет Безопасности и постепенно сузила до нескольких общих абзацев поле, на котором можно было принимать консенсусные решения. Дипломатические ристалища привели к четырем вето России и Китая, призывам их оппонентов оставить блокированный Совет и протолкнуть через Генассамблею решение в духе известной резолюции 1950 г. «Единство в пользу мира/Uniting for Peace». Тем временем Совет по правам человека в Женеве и в целом ооновский аппарат по этой проблеме, подталкиваемые антиасадовским большинством, не жалели обличительных формулировок против Дамаска.

Генсекретарю и всему истеблишменту ООН пришлось действительно нелегко. Кровопролитный конфликт, породивший 5 млн беженцев и 6,5 млн перемещенных лиц, не просто наносил ущерб реноме организации, но и незаслуженно делал ее крайней. Переходя от дипломатических фраз о «коллективном провале» ООН к прозрачной критике в адрес «влиятельных государств» и «узких национальных интересов» региональных игроков, Пан Ги Мун, как и следовало ожидать, добавлял ложку дегтя в отношения с каждым из них.

Но в конечном счете без глобальных рамок – и политически, и организационно – обойтись было нельзя. Согласие в СБ, при инициативной роли России, в сентябре 2013 г. по вопросу об уничтожении химического оружия в Сирии помогло вывести ситуацию из тупика. К концу 2015 г. Международная группа поддержки Сирии, движимая прежде всего российско-американским взаимодействием, но ассоциирующаяся еще и с ооновским форматом переговоров в Женеве, со скрипом сдвинула поиск урегулирования в более предметную фазу. Этот чрезвычайно хрупкий прогресс пытается закрепить, наперекор всему и вся, спецпредставитель генсекретаря Стаффан де Мистура.

Кризис на Украине стал с начала 2014 г. сложной и весьма чувствительной проблемой, с которой пришлось иметь дело едва ли не всей системе ООН. Общие дипломатические рамки очертила резолюция Генассамблеи 68/262 от 27 марта, рекомендовавшая не признавать суверенитета Российской Федерации над Крымом. Принятое достаточно убедительным, хотя и не абсолютным (100 поддержали, а 69 так или иначе – нет) большинством голосов, это решение предопределило фон, на котором развивались дальнейшие события.

Они включили в себя два российских вето в Совете Безопасности, острые споры по поводу того, случилась ли аннексия Крыма или его воссоединение с «родиной-матерью», попытки Москвы добиться осуждения «антиконституционного переворота» в Киеве, заходы украинцев насчет операции «голубых касок» на востоке страны и многое другое. Важный правовой эпизод случился, когда Россия не пропустила через СБ резолюцию, создававшую чреватый осложнениями прецедент: речь шла об учреждении международного трибунала не по массовым и систематическим военным преступлениям, а по отдельной катастрофе малайзийского «Боинга». В любом случае для авторитета глобальной организации было опять-таки важно, что договоренности «Минск-2», достигнутые без ооновских переговорщиков, были освящены резолюцией СБ в феврале 2015 года.

Формулировки, использовавшиеся в Нью-Йорке в адрес Москвы, все же были менее резкими, чем в Страсбурге (Совет Европы), Вене (ОБСЕ) или Брюсселе (ЕС, НАТО). В «поле» же, на Украине, ООН держится на втором плане, в Нью-Йорке не без оснований сделали вывод, что заниматься этим куда более с руки ОБСЕ. Зато женевское Управление Верховного комиссара по правам человека создало соответствующую мониторинговую миссию. Она пытается быть объективной, поэтому разные части ее докладов регулярно не нравились Киеву, Москве или непризнанным республикам.

К акциям по оказанию гуманитарного содействия подключились Программа развития ООН, ЮНИСЕФ, Всемирная продовольственная программа, ВОЗ и другие агентства. Проекты были и остаются полезными, но далеко не всегда такими значительными, как хотели бы ооновцы: они явно не входят в приоритеты доноров, которые и так испытывают перегрузки (из запрошенных весной 2015 г. 316 млн долларов поступило лишь 5%).

На миротворческом фронте без перемен

Из-за геополитических нарывов несколько в тени находится ооновское миротворчество, и это, пожалуй, несправедливо. 125 тыс. человек – военных, полицейских и гражданского персонала – участвуют в 17 операциях (а всего «на местах» груз проблем безопасности и стабильности пытаются нести более 170 тыс. человек). Бюджет миссий по поддержанию мира превысил 9 млрд долларов в год.

Но настоящих успехов нынче немного. Впрочем, всегда было так. Циничный наблюдатель отмечает, что «ооновское миротворчество по самой своей природе – в перманентном кризисе». Да и чего можно ожидать, если Совет Безопасности (читай – державы мирового мейнстрима) дает «голубым каскам» головоломные мандаты, а выполнять их приходится во все более опасных обстоятельствах. Любая такая операция, напомним, является не военной, а политической по своей сути, а значит набор рисков куда как широк, и главное – нередко приходится устанавливать мир, когда условия для него еще не созрели. В Дарфуре, Южном Судане, Конго, Мали, ЦАР надо не только являть собой успокаивающий образ правильного «человека с ружьем», но и помогать обществу лечить глубокие раны, поощрять процессы примирения, которые находятся в очень запутанных отношениях с требованиями справедливости.

Вдобавок «профиль» внутренних конфликтов меняется. Крупных боевых столкновений стало относительно меньше, обыденного насилия – больше. Как отмечала глава ПРООН Хелен Кларк, по оценкам, 87% смертей от вооруженного насилия сегодня в мире происходят от организованной преступности и действий бандитских шаек. Результат? Постоянный цейтнот, давление неотложных проблем (скажем, череда сексуальных скандалов с «голубыми касками» в Африке) в ущерб стратегическому подходу, постоянная нехватка качественных контингентов и средств. Учтем при этом, что в среднем учреждавшаяся в 2015 г. ооновская операция собирала под голубым флагом на 9 тыс. человек больше, а срок ее ожидался в три раза длиннее, чем у сходной операции в 2000 году!

И ведь не скажешь, что все плохо. Контингенты в самом деле нередко развертываются в обстановке хаоса в таких местах, куда, кроме них, никто не ступит ногой. (Недаром персонала из крупных государств, в том числе России, там с гулькин нос.) Профессионализм «голубых касок» растет – и признают это не только ооновские чины. «Мускулистый» стиль (то есть использование убойной силы в отдельных эпизодах) из области теории переходит в практику: в Конго действует бригада оперативного вмешательства с вертолетами огневой поддержки и артиллерийской батареей. В ряде случаев действительно удается переналаживать потрясенные войной институты, переобучать комбатантов, сокращать безработицу, снабжать людей средствами к существованию. С разных сторон к этой работе подключаются ПРООН, Всемирный банк, Евросоюз.

Группа первоклассных экспертов подготовила в 2015 г. по заданию генсекретаря очередной доклад о том, что же и как менять в ооновском миротворчестве. Сделанный ею очевидный акцент на предупреждение вспышек и внутренних обвалов в нестабильных странах полностью отражает сегодняшние отчаянные усилия ООН не допустить в Бурунди трагедии, подобной геноциду, что обрушился в 1994 г. на соседнюю Руанду. Очень хочется надеяться, что из той мрачной истории международное сообщество в самом деле сделало нужные выводы.

В любом случае, перед операциями по поддержанию мира стоят очень серьезные вызовы. Их спектр – от способности быстро и убедительно проецировать силу, сдерживая всяких князьков и брутальных боевых командиров – до навязывания вариантов раздела власти между вчерашними непримиримыми противниками.

Людские волны – что с этим делать?

Нынешний миграционный кризис в Европе, подвергший нешуточному испытанию на прочность ЕС, затронул ООН скорее по касательной. Но он позволил ее агентствам напомнить о своем опыте, а также показать реальный – не европоцентричный – масштаб проблемы.

Пан Ги Мун, главы профильных агентств (Комиссариата по делам беженцев, Управления по координации гуманитарной деятельности и т.п.) прямо указывают на пробелы в политике Брюсселя, предлагают помощь советом и делом, но ясно дают понять, что сами готовы играть лишь «вторым номером». Нельзя при этом исключить, что упреки в недостатке дальновидности могут звучать менторски и не всегда достигать цели ввиду скопившегося подспудного напряжения в общеевропейском масштабе. Тем не менее ооновские функционеры совершенно правы в том, что новая для Евросоюза напасть для них таковой совершенно не является. Бремя гуманитарных операций и программ уже просто зашкаливает: ООН запросила у доноров в 2015 г. 20 млрд долларов на эти цели (в шесть раз больше, чем 10 лет назад).

Не стесняются ооновцы акцентировать еще одно обстоятельство (на которое, впрочем, в США и Европе многие предпочитают закрывать глаза). Ливан, Турция и Иордания приютили у себя 2,6 млн сирийских беженцев – цифра, перед которой бледнеют миграционные волны, стремящиеся на Старый континент. Огромное количество беженцев продолжает принимать, к примеру, Кения (350 тыс. в одном только крупнейшем лагере Дадааб), а вообще 85% мигрантов в мире перемещаются между развивающимися странами. Теперь остается увидеть, обратит ли, наконец, богатый мир внимание на беды мира бедного, его социальные и экономические неурядицы, его междоусобицы. Лишь так, действуя на упреждение, инвестируя в развитие стран исхода, можно избежать новых шоков от наплыва беженцев, подчеркивают сотрудники ООН.

С такой логикой не поспоришь. Но вся ли это правда? Нынешний кризис – по существу еще и свидетельство того, что усилия самих ооновских агентств по стимулированию процессов модернизации на Ближнем Востоке и в Северной Африке были в лучшем случае полу-успешными. «Арабская весна», встреченная ими первоначально с энтузиазмом, впоследствии спутала все карты. Выяснилось, что международные организации не слишком-то способны воспринимать процесс развития как совокупность противоречивых факторов. Поэтому их, скажем, ошарашил взрыв негодования в декабре 2010 г. в Тунисе – стране вполне благополучной с позиций Индекса человеческого развития, популярного показателя, введенного Программой развития ООН.

Глобальный Госплан?

Вообще развитие – idee fixе ООН, которая довольно успешно пытается увязывать идеалистический и реалистический подходы к прогрессу человечества. Этот долгоиграющий проект завязан не только на деньги, но и на приоритеты, политический выбор государств. Весьма уместным подтверждением потенциала организации стало принятие на саммите в сентябре 2015 г. новой глобальной программы «Повестка дня до 2030 года».

В ее сердцевине – набор из 17 Целей устойчивого развития (ЦУР), по существу, амбициозное переиздание предыдущей всемирной кампании – Целей развития тысячелетия. Теперь стержнем стал курс на искоренение на Земле крайней нищеты за предстоящие полтора десятка лет. Конечно, нельзя не видеть при этом, что общий контекст (состояние глобальной экономики) изменился не в лучшую для стратегии сторону по сравнению с концом ХХ века.

Но ООН опять удалось выстроить сложные многоуровневые переговоры и выпустить связную программу. Новая «Повестка» вобрала в себя не только «незавершенку» первого набора Целей, но и экзистенциональную тему изменения климата (удалось-таки достичь рубежного соглашения в Париже в декабре 2015 г.) и актуальные проблемы энергоэффективности, достойной занятости и т.п. Замах теперь шире экономической сферы как таковой. ЦУР выходят на фундаментальные вопросы: роль государства в хозяйственных процессах, демократическое управление как непременное условие развития, качество институтов в глобальном разрезе (и здесь координация между ООН и бреттон-вудскими учреждениями выглядит одним из узких мест).

Последнее обстоятельство является ограничителем регулярных попыток сделать ООН не на словах, а на деле центральным элементом глобальной макроэкономической и финансовой архитектуры. При всех благозвучных терминах многих резолюций и ЭКОСОС, и Генеральная Ассамблея остаются, как правило, в стороне от реальной кухни, ключи от которой находятся у Всемирного банка, МВФ, Всемирной торговой организации. Конечно, ВБ и МВФ формально являются частью системы ООН, и они теперь несколько больше вовлечены в усилия по координации действий. Но когда в 2009 г. собранная Генассамблеей комиссия экспертов по вопросам реформ международной валютно-финансовой системы предложила учредить Глобальный совет по экономической координации (под эгидой именно ООН), идею тихо спустили на тормозах.

Ситуация остается той же: по неафишируемому индустриальными государствами распределению ролей, за ООН закреплена проблематика развития и преодоления самых кричащих проявлений отсталости на Земле. Бреттон-Вудские же институты, «двадцатка» (G20), ВТО и новообразования – мегарегиональные торговые соглашения – являются инструментами для обсуждения и решения существенных проблем роста, доступа на рынки, конкуренции и торговли.

Не новость, что многие страны с низкими и средними доходами хотели бы повысить роль ООН в этой области. Она является куда более демократичной структурой, и при любом голосовании у стран глобального Юга, по логике, беспроблемное большинство. В ооновских документах немало ссылок на то, что следует изменить всю международную систему, а глубокие преобразования направить на защиту беднейших слоев населения в наименее развитых странах. Анафемой для крупнейших экономических игроков должны звучать рекомендации Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) в пользу присмотра за политикой государств – обладателей основных резервных валют (доллар, евро, фунт, йена), более справедливого распределения бремени между странами-заемщиками и частными кредиторами, а также идея держать МВФ на расстоянии от переговоров между этими двумя группами.

Конечно, в ООН противятся частичной маргинальности. На ряде направлений – финансирование для развития, например – ооновские переговорные площадки сохраняют лидерство (что продемонстрировала конференция в Аддис-Абебе в июне

2015 г.). Весьма выпукло в таких документах выглядит проблематика незаконных финансовых операций, раскрытия налоговой информации, борьбы с перетоком прибыли в офшоры. При этом значительную интеллектуальную подпитку дебатам в ООН оказывают крупные эксперты, например Нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц (назовем их эгалитаристами).

Но по чувствительным темам макроэкономической координации, перестройки глобальной финансовой структуры обсуждения в рамках Объединенных Наций все же, как правило, вторичны. Вопросы контроля за действиями финансовых регуляторов, допустимых долговых нагрузок для государств, характера программ финансовой помощи по-прежнему концентрируются на площадках МВФ, ВБ, ОЭСР – структур, где процесс голосования определен объемом акций в руках держав или самим фактом ограниченного членства.

Сегодня непросто строить прогнозы насчет того, как ооновская коллективистская позиция будет влиять на эволюцию наднациональной модели интеграции. Но акцент будет наверняка и дальше делаться на перераспределении общественного богатства во всемирном масштабе, поощрении инвестиций в реальный сектор и большем социальном равенстве на национальном уровне. Со стопроцентной вероятностью можно предвидеть сохранение высоко на шкале приоритетов ООН тем охраны природы и климата.

Новая глава

1 января 2017 г. у руля ООН станет очередной генсекретарь. Немало шансов на то, что впервые это будет женщина, – тоже знамение времени. Но кто бы ни пришел на 38-й этаж здания на Ист-Ривер, его/ее ждут те же длинные списки проблем и короткие перечни вариантов решений. С первого же дня придется не только быть стражем ценностей, «мирским папой», но и заниматься разруливанием кризисов, тушением пожаров, дипломатическим лавированием.

ООН все так же будет стараться создавать общекультурный фон для происходящих вокруг головокружительных изменений. Делать это через темы борьбы с экстремизмом и насилием, устойчивого развития, прав человека, социальной справедливости, общества для всех. Но надо быть готовыми к тому, что чем дальше, тем меньше лидерство ООН в мировых делах будет держаться на легитимности, а больше – на эффективности. Можно осторожно спрогнозировать вероятные переломные моменты, когда ресурсы организации (удивительно скромные, если присмотреться), нагроможденные мандаты и общие геополитические обстоятельства поставят под вопрос само ее место в мире.

В любом случае, чтобы ООН была и впредь по-настоящему необходимой, международным чиновникам и национальным правительствам – а также научной элите и лидерам общественности – надо достичь некого консенсуса относительно того, куда рулить, избегая при этом громадья планов и половинчатых мер, выдаваемых за полноценные реформы. В оптимальном варианте сдвиги должны коснуться перестройки Совета Безопасности, ооновских финансов, работы системы ООН, международной гражданской службы.

И тут организацию, по обыкновению, подстерегают две опасности. Одна – меркантилизм крупных и средних держав, политическое маневрирование, исходя из узко понимаемых национальных интересов. Завтра, так же как сегодня и вчера, это будет препятствовать выработке масштабных мер. Вторая – внутренние слабости ооновской бюрократии, отсутствие у нее подлинной независимости от государств, рецидивы неумелой постановки дела. Эти дефекты присущи любой многосторонней структуре, но в Секретариате ООН, продуваемом сквозняками внешних влияний, они особенно досадны.

Что сможет новый генсекретарь противопоставить этим минусам? Бесспорные плюсы организации: уникальный опыт работоспособного глобального «кооператива»; сложение политических, социально-экономических, природоохранных, гуманитарных, правовых, технических и прочих компетенций; наконец, призыв к всеобщему здравому смыслу. В самом деле, у ООН немало сравнительных преимуществ, которые еще ценнее в условиях глобальной турбулентности.

Кроме того, Объединенным Нациям, сохраняя позитивистскую этику, нужно лучше искать поддержки у «глобального гражданина», общественных сил модернизации, которые она так целенаправленно взращивала. Тогда, кто знает, Pax Universalis может стать реальностью.

Россия. США. ООН > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 9 сентября 2016 > № 1891999 Александр Горелик

Сирия. Турция. Ближний Восток > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 7 сентября 2016 > № 1890492 Рияд Хаддад, Александр Проханов

 Сирия — душа мира

беседа главного редактора «Завтра» с Чрезвычайным и Полномочным Послом Сирийской Арабской Республики

Александр ПРОХАНОВ.

Господин Посол, благодарю вас за согласие ответить на интересующие все наше общество вопросы. Скажите, как государство с таким жёстким, осмысленным, централистским, традиционно крепким и сильным режимом допустило возникновение столь чудовищного исламского протеста? Как происходило наращивание исламского фактора, и почему государство ничего не смогло с этим сделать?

Рияд ХАДДАД.

И я, господин Проханов, благодарю вас и, в вашем лице, весь российский народ за внимание к нашей стране, за помощь и поддержку, которую оказывает Россия сирийскому народу. Да, режим в Сирии сильный и осознает, что происходит вокруг него. Все те, кто следят за событиями в Сирии, замечают, что Президент Башар Аль-Асад с 2000 года, когда пришел к власти в стране, был уверен, что расширение свобод и прав подталкивает всех чувствовать свою ответственность за строительство Отечества, за необходимость его защиты. Эта уверенность дала положительные результаты, и Сирия на международном уровне продвинулась намного вперед в сфере обеспечения безопасности в стране.

А что касается вашего вопроса по поводу того, почему государство не смогло ничего сделать в отношении исламистского мятежа, то я считаю, что сирийское государство сделало очень много. И если бы Сирия не смогла ничего сделать, то не смогла бы противостоять самой ужасающей и грязной вой­не в истории человечества. И здесь необходимо вспомнить, что Тунис кардинально изменился всего через 18 дней, Египет — меньше чем за месяц, а Сирия, несмотря на то, что воюет уже шестой год против террористического такфиризма, до сих пор сохраняет государственный строй и работоспособные государственные институты.

Вкратце мы можем отметить несколько пунктов, которые способны дать ответ на ваш закономерный вопрос. Политизирование ислама и его постоянное использование для достижения целей, прописанных в проектах некоторых крупнейших стран, не ново и не родилось сейчас, а произошло в 70-х годах прошлого века под непосредственным контролем американских спецслужб и других спецслужб стран-вассалов США. Результаты этой деятельности проявились в Афганистане в противостоянии с СССР, и все прекрасно помнят, какие последствия эта политика оказала на баланс сил на международной и региональной аренах.

Распространение религиозных школ в Сирии было очевидным явлением, но изначально целью этих школ было предотвращение проникновения такфиристской идеологии и сохранение хороших отношений с арабскими странами, и, в первую очередь, с Саудовской Аравией, чтобы прекратить воздействие катастрофических последствий оккупации Кувейта со стороны Саддама Хусейна. Этим воспользовались определенные зарубежные спецслужбы, отвечающие за деятельность этих религиозных школ, и в результате произошло укоренение такфиристской идеологии — вместо получения ученых-богословов, способных противостоять такфиризму. Хотелось одно, а получилось другое по ряду объективных причин.

Материальные средства, выделенные для распространения такфиризма, были колоссальными, что мешало сирийскому государству справиться с этим явлением. Ведь Саудовская Аравия, как крупнейшая нефтяная держава, постоянно выделяла и выделяет огромные деньги и заставляет остальные страны Персидского залива двигаться в ее русле, а это значит задействование гигантских финансовых механизмов, полученных от продажи нефти, для распространения ваххабизма в регионе и в мире. Это радикальное исламистское течение содержит в себе разрушительные принципы для общества, цивилизации, человечества и даже для ислама и приводит, в конечном счете, к распространению радикальной идеологии и терроризма, практикующего убийства, насилие, использование смертников. И, к сожалению, некоторые иностранные спецслужбы, такие как немецкие, английские и американские, использовали развитие ваххабизма в своих узких политических целях, забывая о том, что это радикальное течение представляет угрозу тем странам, которые его поддерживают или закрывают на него глаза. Противостояние этому течению было не под силу Сирии в одиночку — из-за нескончаемых финансовых источников. И хочу, пользуясь случаем, призвать страны, выступающие против разрушительной идеологии мракобесия в мире, противостоять этой идеологии до того, как она уничтожит всех нас.

Сыграли свою роль близкие дружественные отношения, сложившиеся у Сирии с некоторыми странами, которые сейчас являются агрессорами, такими как Турция и ОАЭ, и артистические лицемерные способности Эрдогана, которые, например, ярко проявились в Давосе, когда он демонстративно покинул зал из-за участия президента Израиля, якобы возмущаясь политикой Израиля по отношению к палестинцам и, вернувшись в Турцию, тут же объявил об отправке турецкого корабля "Мармара" для прорыва блокады сектора Газа, Сирия ему поверила, но Эрдоган потом вероломно ударил в спину Сирии, как он это сделал позже в отношении России.

События в Сирии произошли после вторжения так называемой "арабской весны" в Тунис, Египет и в Ливию, и общая атмосфера в обществе состояла в том, что люди на самом деле думали, что это весна, и поэтому внутреннее, региональное и международное общественное мнение было готово принять эту "весну" и поддерживать ее. А как можно было объяснить людям, что весна в Ливии, Тунисе и Египте — это нормальное явление, а в Сирии — наоборот? То есть то, что происходило в тех странах, было репетицией и подготовкой стратегической почвы для достижение самой главной цели — Сирии. Если бы сирийское руководство не действовало мудро и аккуратно по отношению к этим событиям, то вулканы этой "весны" полностью сожгли бы Сирию в течение нескольких недель, максимум месяцев, как это и было изначально запланировано.

Использование самых известных информационных империй и подготовка армии журналистов и идеологов, готовых вовремя включиться в эту войну, а также влияние фетв, изданных некоторыми религиозными деятелями, которые сыграли на чувствах людей, апеллируя к благам загробной жизни и к животным низменным инстинктам, стали контролировать поведение большинства людей в закрытых обществах из-за обычаев, традиций и ошибочного понимания религии. Все вышеперечисленные факторы и ряд других помогли в распространении такфиристской идеологии в Сирии и соседних странах, и можно сказать что если бы не стойкость сирийского государства, то носители этой разрушительной идеологии свободно бы разгуливали по всему миру.

Александр ПРОХАНОВ.

Вся Сирия охвачена различными формами и фазами военных действий — все воюют со всеми. Что это за очаги военных схваток? Что происходит с туркоманами, что происходит с курдами, с Джабхат ан-нусра, что происходит с ИГИЛ, с умеренной оппозицией? Кто с кем воюет? Какова военная обстановка? И что происходит в Алеппо — ключевом центре, от ситуации в котором во многом будет решён, возможно, в ближайшее время, исход кампании?

Рияд ХАДДАД.

Вопрос сложный, и он содержит в себе несколько подвопросов. Поэтому невозможно однозначно ответить. Но я начну с понятия "умеренная оппозиция". Этот термин был создан специально для вторжения в регион так называемой вооруженной "умеренной оппозиции". Ведь это выражение не существует ни в политических науках, ни в социологии, ни в стратегии, ни в международном праве. Как известно, оппозиция — это здоровое общественное явление, которое обычно включает в себя различные партии, но это явление существует в границах страны для ее развития, а не для расчленения. А что касается вооруженной оппозиции, то тут дело обстоит с точностью до наоборот. И пока есть люди вне властных структур страны, которые держат в руках оружие, то это называется вооруженным мятежом, если, конечно, эти люди — граждане этой же страны. Либо это считается терроризмом, экспортируемым извне. В обоих случаях государство обязано противостоять им и их уничтожать.

Немаловажным моментом является характер сирийского общества и его составляющие, которые обогащают сирийское государство. Но для достижения своих целей хозяева разрушительного проекта, оседлав "управляемый хаос", провели четкую профессиональную, тщательно продуманную работу для разрушения уникальной мозаики сирийского общества и превращения его в инструмент, нацеленный на подрыв внутреннего единства страны. Есть группы, которые поддерживает Саудовская Аравия, есть — которые поддерживает Катар, третьих — Турция, четвертых — американские спецслужбы либо другие страны НАТО. Большинство этих групп воюют против сирийской армии в Алеппо под руководством запрещенной международным правом террористической организации Джабхат Ан-Нусра, и все эти группы нацеливают свои удары против мирных жителей и уничтожают инфраструктуру, а значит, они являются лишь расходным материалом для войны под руководством США, нацеленной на осуществление вышеуказанной стратегии — новый Ближний Восток, управляемый хаос — и на то, чтобы сделать XXI век веком исключительно Америки.

Александр ПРОХАНОВ.

Как на будущее Сирии смотрят разные игроки? Как будущее Сирии видит Америка? Как видит Россия, как — Иран? Как видит Турция, Саудовская Аравия? Возможно ли при этих взглядах сохранение единства страны? Как на эту проблему смотрит Башар Асад? В чём механизм согласования этих различающихся точек зрения и взглядов на сирийскую проблему?

Рияд ХАДДАД.

Здесь необходимо различать два уровня: первый касается США и России, а второй — региональных стран, таких как Турция, Саудовская Аравия, Иран и т.д. Что касается Вашингтона, то всем, кто хотя бы элементарно разбирается в политике, очевидно, что он стремится изменить режим в Сирии с помощью терроризма. С первых недель американские высокопоставленные представители власти заявляли, что Президент Асад должен уйти. А это означает вопиющее внешнее вмешательство в дела независимой страны, обладающей суверенитетом, что запрещено международным "законом" и традициями сирийского общества, которое никогда не сдавалось внешним захватчикам. Что касается позиции России, то она ясна и опирается на устав ООН, международное право и на два основных пункта. Первый заключается в том, что необходимо бороться с терроризмом и консолидировать общие усилия ради этой борьбы, потому что терроризм представляет опасность и угрозу, которые не исключают ни одну из стран мира; а второй заключается в том, что необходимо политическое решение кризиса в Сирии, а это исключительно право сирийского народа, и только сирийский народ может решать, какая власть ему нужна, кто будет стоять во главе государства.

Что касается Турции и Саудовской Аравии, то они пляшут под дудку Америки, у каждой своя роль, каждая выполняет свою задачу, и официальные заявления Саудовской Аравии подтверждают саудовскую причастность к каждой капле крови, пролитой в Сирии. Все данные указывают на то, что семья Аль Сауд прилагает максимум усилий для расчленения Сирии на слабые зависимые части. Роль Америки снижается, а, как известно, когда империи переживают такую ситуацию, когда идут к упадку, то проявляются самые опасные их черты, и Америка в таком случае вынуждена расширить полномочия своих вассалов, и это явно проявляется в случае с группировками, поддерживаемыми Саудовской Аравией и Турцией.

Что касается Ирана, то он является важнейшим полюсом в оси сопротивления. Его позиция — поддержать Сирию — исходит из понимания открытой войны против тех стран, которые не повинуются сионистско-американской воле. Подчеркну, что позиция Ирана отвечает принципам международного права и уставу ООН, запрещающим вмешательство во внутренние дела суверенных государств, и все действия Российской Федерации и Ирана являются ответом на просьбу сирийского государства, то есть ведутся в соответствии с международным правом. И всем известно то, что российско-иранская поддержка сыграла свою яркую роль в вопросе подрыва боевого духа террористических вооруженных группировок в Сирии, что ее отличает от позиции США и их союзников. Что касается видения по поводу будущей Сирии, то все на словах говорят, что хотят сохранить единство Сирии и её территориальную целостность и суверенитет, но реальная деятельность Вашингтона и его прихвостней говорит об обратном. Ведь поддержка вооруженных группировок означает навязывание раздела страны, и Америка, и те, кто крутятся в её орбите, стремятся перенести деятельность вооруженных группировок с военного уровня на политический, а это, в конечном счете, означает расчленение страны. Сирийское государство противодействует этому, используя все свои возможности при поддержке друзей в России и в Иране. И господин Президент Башар Аль-Асад следит и руководит политической и военной обстановкой в Сирии, он уже представил полное видение разрешения кризиса в марте 2011 года, неоднократно повторял это видение, в частности, когда давал присягу во время президентских выборов. Те указы, которые он издал, в том числе об амнистии, а также законы, которые принял (закон о партиях, о СМИ, о местном самоуправлении, об отмене чрезвычайного положения и др.) — яркое доказательство тому, что он в первую очередь заинтересован в сохранении государства Сирия, целостности его территории. И народ Сирии — единственный, кто имеет право, без внешнего вмешательства, выбирать своих представителей и власть.

Что же касается темы согласования позиций между противостоящими сторонами, то это зависит от их воли, которая, к сожалению, у некоторых отсутствует. И если Вашингтон не убедится в бесполезности инвестиций в терроризм, нацеленных на уничтожение политической инфраструктуры, то положение дел будет еще хуже. И перед Сирией нет другого пути, кроме как продолжать работать на двух треках: политическом и военном, которые нацелены на противостояние терроризму. Дамаск будет работать с любой силой, будь она внутренняя, региональная или международная, с целью прекращения войны, навязанной против народа, армии и руководства Сирии. Он будет консолидировать и усилия с любыми другими сторонами для сохранения целостности, суверенитета страны и независимости в принятии государственных решений, в то время как сирийская армия продолжит выполнять свой национальный и конституционный долг в противостоянии терроризму, экспортируемому из всех стран мира. То есть Сирия воюет против системного транснационального терроризма за весь мир.

Александр ПРОХАНОВ.

Какова доля истины в рассуждениях о том, что всё происходящее в Сирии и вокруг неё связано главным образом с планами проведения трубопроводов из Катара и других стран Персидского залива в сирийские порты?

Рияд ХАДДАД.

Конечно, часть кризиса — из-за проведения нефтегазопроводов, но проблема не только в этом, а в расширении влияния и полного контроля над регионом путем систематического уничтожения, как это было прописано в проекте "управляемого хаоса" и " нового Ближнего Востока". Ведь центры принятия решений в мире, придерживающиеся проамериканской точки зрения, заинтересованы в том, чтобы Вашингтон оставался единственным полюсом и работают, законно или незаконно, над тем, чтобы не появлялось новых альтернативных полюсов. Это является сутью проблемы, но все инструменты, которые были использованы для достижения этой цели, столкнулись с геополитическими изменениями, главное из которых — возвращение России как одного из основных игроков на международную арену, а также рост экономической силы Китая и расширение его влияния во всех областях и по всем направлениям, появление возможности формирования экономических региональных и международных объединений, которые угрожают исключительности Вашингтона. И то, что происходит в Сирии в частности и в регионе в общем, является частью американской атлантической программы, подготовленной много десятилетий тому назад, и поэтому нефтегазопроводы — это лишь одно звено в проекте гегемонии, и, если посмотреть на картину сегодня, то можно сказать, что Россия через "сирийские ворота" вернула себе место альтернативного полюса, Москва сильно укрепила свою позицию, и Вашингтон не в силах больше это игнорировать. Москва стремится сохранить достигнутый статус–кво и перевести его из фактической реальности на уровень всеобщего признания, которое невозможно отрицать, в то время как Вашингтон пытается все подать так, что это возвращение Москвы — лишь единичный частный случай, связанный с определенными условиями, и как только эти условия исчезнут, исчезнет и эта реальность. Это противоречие, скорее всего, и повлияет на развертывание событий в будущем.

Александр ПРОХАНОВ.

Какова действительная роль Израиля и мирового сионизма в трагических событиях в Сирии? Имеется ли убедительная информация о сотрудничестве Израиля и ИГИЛ, и другими исламскими террористическими группировками в войне против Сирии?

Рияд ХАДДАД.

Объективно мы не можем разделять между Израилем и американо–атлантическими проектами в регионе, все американские чиновники соревнуются в потакании Израилю, и ни для кого не секрет, что один из стратегических принципов Америки заключается в защите интересов Израиля, в обеспечении его безопасности и военного превосходства над соседями. Здесь необходимо отметить, что термин "новый Ближний Восток" изначально был израильским, а не американским, поскольку этот термин являлся заголовком книги Шимона Переса в начале 90-х годов прошлого века, и поэтому американская стратегия, которая продвигала этот проект с начала нового тысячелетия, попросту стала опекуном израильского проекта, заключающегося в подрыве основ государств Ближнего Востока и перестройки его так, чтоб это отвечало израильским интересам. Все факты указывают на то, что т.н. "арабская весна" является лишь искусственным принудительным смешиванием двух терминов: "управляемый хаос" и "новый Ближний Восток". А навязывание этой "весны" странам региона служит исключительно израильским интересам. И понятно, что Израиль поддерживает террористические группировки, работающие над уничтожением Сирии: все телеканалы показывали, как премьер-министр сионистского государства посещает раненых террористов в больницах Израиля, и что израильская армия неоднократно вела огневую поддержку нападающим на позиции сирийской армии. Всем известно, что представители спецслужб Израиля присутствовали в находящимся в Иордании центре оперативного управления вооруженными террористическими группировками осуществляющими диверсионную деятельность в Сирии. И когда террористы захватили миротворцев ООН на Голанских высотах, оккупированных Израилем, и затем была достигнута договоренность о передаче этих миротворцев в палестино-сирийско-иорданский треугольник, что невозможно было бы сделать без координации со спецслужбами Израиля.

Неоднократные заявления и комментарии, которые распространяются официальными СМИ Израиля в последнее время, указывают на тот факт, что успех сирийской армии в Алеппо означает, что американские планы исчерпаны. И тут необходимо обратить внимание на заявление одного из руководителей спецслужб Израиля, три месяца тому назад, сказавшего, что " недавний успех сирийской армии указывает на возможность покончить с ИГИЛ в ближайшее время, но этого нельзя допустить". К тому же неоднократные акты израильской агрессии против Сирии сопровождаются ликованием со стороны террористов и активизацией их деятельности. Например, камеры наблюдения в районе Маараба зафиксировали ракетные удары Израиля по Сирии ещё до достижения цели, и первые секунды взрыва, и ликование вооруженных группировок, и попытки наступления на Дамаск с семи направлений, что говорит о взаимосвязи этих действий. Есть масса примеров того, что Тель-Авив заинтересован в негативных событиях в Сирии и извлекает из этого выгоду.

Александр ПРОХАНОВ.

Сирийский народ, сирийская нация получили в результате этой войны чудовищный шок, огромную травму, и эта травма будет болеть ещё долгие годы и после завершения конфликта. После этой войны сирийцы будут другими. У них появится другое миросозерцание, другая этика, другие представления о процессах в мире и стране. Кто из художников, писателей, поэтов, прозаиков сегодняшней Сирии исследует эту травму, эту войну, пишет её?

Рияд ХАДДАД.

Нет сомнения, что у войн есть свои последствия, результаты и катастрофические итоги, и эта война — не исключение, ведь она породила и порождает множество кризисов, в том числе экономический, жилищный, продовольственный, медицинский, культурный и т.д. И хуже всего то, что она порождает нравственный социальный кризис, на что неоднократно обращал внимание наш Президент г-н Башар Аль-Асад, который подтвердил, что процесс восстановления инфраструктуры в Сирии, быть может, будет самое легкое из того, что предстоит сделать. Сложнейшая задача состоит в том, чтобы восстановить самого человека и исправить искаженные понятия и убеждения, взгляды и мышление, которые определяют поведение. А это очень сложная задача, и люди запросто решить ее не могут, потому что этот процесс нуждается в консолидации исследований и усилий отечественных и зарубежных учёных при координации со стороны профильных международных организаций. И здесь должна проявиться роль интеллектуальной элиты страны. Пока трудно определить, кто будет этим заниматься, но можно определённо сказать, что этот процесс займёт приоритетное место у сирийского государства. Эта сложная задача должна быть компетенцией специализированных государственных институтов, а её решение стать национальным долгом всех, кто заинтересован в оздоровлении и восстановлении сирийского общества. Ведь в наших поверьях всегда считалось, что Сирия — это душа мира

Александр ПРОХАНОВ.

В центре всех этих событий находится Башар Асад. Волею обстоятельств, возможно, против его желания, он стал во главе страны и продолжает руководить государством в один из самых трагических и страшных периодов его истории. Именно на Башаре Асаде сосредоточены все проблемы. Его психика, его нервы, его интеллект находятся под чудовищным давлением. Как вы, встречаясь с Башаром Асадом, находите его настроение? Как видите перемены, что переживает президент?

Рияд ХАДДАД.

Президент Башар Аль-Асад был законно избран большинством народа Сирии, и выборы 2014 года — тому доказательство. Да, это самый сложный этап и самый трудный в истории новой Сирии. И если бы не стойкость Президента Башара Асада, если бы не его твердость духа и высокая уверенность в себе, в народе, в армии, то мы бы сегодня увидели совсем другую Сирию. Его Превосходительство прекрасно владеет собой, его искусное управление и мудрость, его способности руководителя, стратегическое видение образовали некий предохранительный клапан для Сирии и региона. Формирование нового мирового порядка, во многом объясняется настойчивостью большинства народа Сирии в сохранении приверженности политике нашего Президента. Наша армия остается единой, сплоченной, она, ведя самую страшную войну, уверена в победе под руководством Башара Аль-Асада. Яркое доказательство приверженности народа Президенту — это колоссальное количество сирийцев, стоявших в многочасовых очередях, чтобы отдать свой голос за Башара Аль-Асада не только в Сирии, но и в соседних странах, в особенности в Ливане, несмотря на антисирийскую риторику официальных ливанских лиц в то время. И нет сомнения, что взаимодействие между сторонами золотого треугольника (верный народ—сильная армия—руководитель-стратег) является секретом стойкости Сирии на протяжении более 5 лет в противостоянии в самой ужасной войне в истории человечества. И каждый, кто наносит визиты г-ну Президенту, замечает, насколько он спокоен, уверен в себе, в своем народе и армии, насколько настойчив в том, чтобы быть капитаном корабля в самый сложный период сирийской истории, отстаивая суверенитет Сирии, ее независимость в принятии решений. Но при этом он глубоко ощущает тяжесть тех потерь, которые понесла Сирия, и ту большую цену, которую заплатили сыновья нашей страны. Поэтому он прилагает максимум усилий, чтобы обеспечить всем необходимым семьи погибших и тех, кто был ранен или пострадал во время войны. И наш народ полностью уверен в политическом курсе руководителя страны. Те, кто планировали эту войну, и те, кто отвечает за реализацию этого коварного плана, оставили Сирии только один выбор — а именно противостояние и борьба против терроризма для сохранения чести, суверенитета и национального достоинства чего бы это ни стоило, до последней капли крови.

Сирия. Турция. Ближний Восток > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 7 сентября 2016 > № 1890492 Рияд Хаддад, Александр Проханов

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 27 августа 2016 > № 1908149 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на совместной пресс-конференции с Государственным секретарем США Дж.Керри по итогам переговоров, Женева, 26 августа 2016 года

Уважаемые дамы и господа,

Я знаю, что многие заключали пари, побьем ли мы сегодня рекорд по продолжительности наших переговоров, но нет, «московский» рекорд остался незыблемым: мы сегодня потратили времени на один час меньше. Я считаю, что мы, как сказал только что Джон, сделали несколько очень важных шагов вперед в дополнение к московским договоренностям. Тот факт, что мы не распространяем документы, не означает, что мы не находим все больше и больше точек соприкосновения.

Мы обсуждали сегодня те вещи, которые, как сказал Джон, позволят найти «техническое» решение к принципиальным договоренностям, которые мы заключили в Москве: о необходимости добиться устойчивого прекращения огня (а нарушения продолжаются со всех сторон), о необходимости отмежевать, наконец, оппозицию, присоединившуюся к режиму прекращения огня, от «Джабхат ан-Нусры», ИГИЛ и прочих террористов. Мы обсуждали то, как наиболее эффективно и срочно решать гуманитарные проблемы, обеспечивая доступ помощи в районы, которые в этом нуждаются. В этом контексте мы говорили не только про Алеппо, хотя Алеппо занимало в наших дискуссиях основное место, но мы говорили про то, что и как происходило в Манбидже, Хасеке и других частях Сирии и не только. Мы обсуждали, как гуманитарная ситуация складывается в Ираке и Йемене, где международные наблюдатели также фиксируют тяжелейшую гуманитарную обстановку.

Мы исходили из того, чтобы говорить об этих тяжелых проблемах и страданиях людей не как журналисты, не как люди, которые просто изливают эмоции в ту или иную сторону, а как профессионалы и дипломаты, которым положено вместе с военными искать какое-либо решение.

Еще раз скажу, что визит Джона в Москву 15 июля был очень полезным. Те базовые принципы, которые были согласованы в ходе наших переговоров и закреплены в ходе встречи с Президентом России В.В.Путиным, сегодня получили дальнейшее развитие. По причинам, о которых Джон упомянул, нам еще необходимо довести до конца, я бы сказал, совсем немного вопросов, которые требуют конкретизации. Наши эксперты продолжат эту работу в Женеве на следующей неделе. Рассчитываю, что в самое ближайшее время мы уже сможем представить на суд международной общественности результаты наших совместных усилий. Дается это непросто. Наверняка вы видите и слышите то, что происходит, то, что говорят в различных столицах, но достижением уже является то, что мы смогли и продолжаем стараться сократить зоны недопонимания и, наверное, самое главное, снизить уровень недоверия друг к другу. Без полной открытости и доверительности не поддаются решению те задачи, которые мы поставили перед собой и которые были согласованы в ходе личных и телефонных контактов между президентами России В.В.Путиным и США Б.Обамой. С каждой нашей встречей и каждым телефонным разговором мы последовательно укрепляем это доверие, и, надеюсь, очень скоро вы почувствуете от этого весьма серьезную пользу. Главное, что ее почувствуют сирийцы и все, кто в этом регионе испытывает негативные последствия сирийского кризиса.

Мы договорились о конкретных направлениях, по которым мы будем работать со сторонами: Россия – с Правительством САР и со взаимодействующей с нами оппозицией, а США – с сотрудничающей с ними оппозицией. Мы и наши американские коллеги также будем работать с региональными партнерами с тем, чтобы устранить препятствия на пути устойчивого соблюдения режима прекращения боевых действий.

Упомяну здесь еще раз проблему, возникающую в результате того, что отряды, сотрудничающие с США и с возглавляемой ими коалицией, находятся на тех же территориях, что и «Джабхат ан-Нусра». При этом они не просто там находятся, а периодически взаимодействуют с этой организацией и участвуют в ее операциях. Без размежевания нормальных, «здоровых» оппозиционных сил и террористов я не вижу возможности обеспечить по-настоящему длительное и полноценное прекращение боевых действий, к чему мы все стремимся. Я с удовлетворением отмечаю, что у нас с американскими партнерами становится более четким понимание этой задачи.

Мы говорили о предельно конкретных шагах. Мы их практически согласовали, нам осталось поставить несколько точек в том, что касается обеспечения гуманитарного доступа нуждающимся гражданам Сирии, прежде всего в районе Алеппо – в его восточную и западную части, этим будут заниматься наши эксперты. По этому вопросу у нас был очень предметный разговор. Уверен, наши эксперты доведут в ближайшие дни соответствующие договоренности до конца. У них есть абсолютно целенаправленные задачи, которые мы перед ними поставили. Эти задачи сформулированы, и ими наши эксперты будут руководствоваться.

Говорили мы и о том, как поступать с нарушителями режима прекращения боевых действий. Это тоже очень тесно связано с необходимостью отмежевать нормальных оппозиционеров от террористов.

Еще бы я хотел отметить то, что мы сегодня договорились интенсифицировать двусторонние контакты, которые несколько «провисли» и замерли в последние несколько недель. Я имею в виду контакты между нашими представителями в Женеве, которые носили повседневный по сути дела характер до недавнего времени, и контакты между руководством российской военной базы в Хмеймиме и представителями американского командования, расположенного в иорданской столице г.Аммане. Уверен, что повседневный диалог без каких-либо перерывов является ключом к тому, чтобы все наши задачи были бы реализованы.

Джон упомянул политический процесс. Это наша главная цель. Чтобы к ней прийти, мы будем добиваться успокоения ситуации на земле и улучшения гуманитарного доступа. По нашему глубокому убеждению, здесь не может быть каких-либо предварительных условий. Если ждать, пока ситуация успокоится на сто процентов и начинать политический процесс только потом, то можно ничего не добиться. Здесь все взаимосвязано. Конечно, сокращение уровня насилия поможет собрать стороны за столом переговоров, точно так же, как и начало переговоров позволит снизить напряженность на земле и позволит нам с США более эффективно влиять на антагонистов.

Сегодня мы встречались со специальным посланником Генерального секретаря ООН по Сирии С.де Мистурой. У него есть интересные и конкретные идеи о том, как использовать ООН для решения гуманитарных проблем. Это также будет частью нашей дальнейшей работы. Также у него есть планы по возобновлению, а по сути дела по началу политического переговорного процесса, потому что прямые переговоры, о которых мы давно договаривались, а концепция которых закреплена в резолюциях Совета Безопасности ООН, до сих пор не начинаются. Мы всячески поддерживаем такой настрой С.де Мистуры и считаем, что эта задача «перезрела», и в самое ближайшее время нужно объявлять о созыве прямого раунда переговоров между Правительством САР и всем спектром оппозиции. Это я хочу особенно подчеркнуть. Необходимость обеспечения инклюзивного характера переговоров, включая инклюзивный характер делегации от оппозиции, что закреплено в резолюциях Совета Безопасности ООН. Это нужно выполнять.

Как и сказал Джон, мы также обсуждали другие вопросы, которые стоят на международной повестке дня. Это касается и Украины. Мы ценим заинтересованность США, их нынешней администрации в том, чтобы помочь сдвинуть с мертвой точки процесс выполнения Минских договоренностей. У нас есть двусторонний канал, который достаточно регулярно задействуется. Мы считаем, что этот канал может реально помочь тем усилиям, которые принимаются в «нормандском формате».

Также мы обсуждали некоторые двусторонние вопросы. Их, как Вы сами понимаете, немало в нынешней ситуации. Я убежден, что коренные интересы России и США заключаются в том, чтобы мы имели нормальные отношения между двумя государствами, между нашими народами. Думаю, что сегодняшняя встреча еще раз помогла двинуться в этом направлении.

Вопрос (адресован Дж.Керри): В дополнение к имеющимся вопросам, чувствуют ли США в себе силы отмежевать отряды оппозиции от тех, что были признаны США связанными с «Джабхат-ан Нусрой»? Как Вы намерены это сделать, если Вам не удалось сделать этого ранее?

С.В.Лавров (отвечает после Дж.Керри): Что касается размежевания «здоровых» оппозиционных сил и террористов, то мы понимаем, что это сложная задача. «Джабхат ан-Нусра» мимикрирует, меняет названия, придумывает какие-то новые «зонтики», под которые они собирают различные группы, формально не входящие в «Джабхат ан-Нусру», это требует очень пристального внимания и глубокого анализа, но это нужно делать быстро. Мы стараемся помочь решить эту задачу нашим американским партнерам. Сегодня мы ознакомили их с информацией о том, как мы видим состав «Джабхат ан-Нусры», какие более мелкие группировки входят в эту структуру. Уверен, что наши коллеги посмотрят на эту информацию и она может оказаться им полезной.

Мы, кстати, сегодня впервые получили от наших американских коллег перечень организаций, которые присоединились к режиму прекращения боевых действий через американскую коалицию. Напомню, что список тех организаций, которые включаются в режим прекращения боевых действий через наш Центр по примирению в Хмеймиме, мы давно и регулярно передаем американским партнерам и, по сути дела, еженедельно его обновляем.

Вопрос: Господин Министр, Вы сказали, что военные намерены найти конкретные решения. Удалось ли достичь договоренности по вопросу неиспользования правительственных ВВС САР? Согласится ли с такой договоренностью Президент Сирии Б.Асад?

С.В.Лавров: Относительно того, чем занимаются те или иные ВВС, то мы ведем речь не о том, чтобы кто-то прекратил летать, а о том, чтобы авиация, работающая в сирийском небе, эффективно боролась и с ИГИЛ, и с «Джабхат ан-Нусрой». Об этом мы также говорили прежде всего в Москве. Мы достигли конкретных пониманий. Эти понимания будут реализованы после того, как будут согласованы остающиеся у нас технические детали и начнет действовать схема, о которой говорил Джон, но которую мы пока не можем придавать огласке. Повторю, наша задача состоит не в том, чтобы перестали летать те или иные участники этого конфликта, а в том, чтобы те, кто летает, бомбили террористов. Пока у нас не налажена координация в этом вопросе с американскими партнерами и с коалицией, которую США возглавляют. Это одна из задач, которую мы решаем, начиная с московской встречи. Надеюсь, что сегодняшние переговоры и предстоящие окончательные технические договоренности экспертов помогут нам приступить к ее решению.

Вопрос (адресован обоим министрам): Вопрос касается гуманитарной ситуации в городах Дарайя и Алеппо: вы высказывали озабоченность относительно ситуации в Алеппо, а в ООН она описывается как «все более отчаянная». Также у ООН вызывает озабоченность и эвакуация из г.Дарайя. Не могли бы подтвердить, что люди окажутся в безопасности, им будет оказана гуманитарная помощь, а эта эвакуация продолжится до своего завершения?

С.В.Лавров (отвечает после Дж.Керри): Как я слышал, операция по выходу из Дарайи всех, кто хотел это сделать, завершена. Эта операция осуществлялась на основе договоренности между Правительством САР и теми, кто находился в Дарайе. Это касается прежде всего вооруженных групп. Те, кто захотел, были вывезены на автобусах Сирийского Общества Красного Полумесяца в Идлиб, между прочим, вместе с оружием. Те, кто захотел поступить иначе, вышли оттуда и будут интегрированы в нормальную гражданскую жизнь. Это пример, который, я думаю, будет востребован. По крайней мере, уже сегодня наши представители в Хмеймиме получили сообщение о том, что еще один район в Сирии заинтересован в том, чтобы была организована еще одна аналогичная операция при посредничестве России.

Вопрос: Обсуждалась ли сегодня турецкая операция на севере Сирии? Насколько, как Вы считаете, заявление Турции о закрытии границы будет способствовать борьбе с терроризмом в районе г.Алеппо?

С.В.Лавров: В Сирии на земле немало стран представлены своими военными и вооруженными силами, которые вошли туда без согласия сирийского руководства. С согласия сирийского руководства там находятся только российский и иранские контингенты. Это реальность. Хочу отметить, что Правительство САР проявляет очень взвешенный и прагматичный подход. Наверняка вы слышали заявления из Дамаска о том, что они готовы сотрудничать со всеми, кто хочет бороться с терроризмом и здесь нужно договариваться о том, как это лучше делать. Я думаю, что это правильный подход и постепенно все, кто имеет свой спецназ и другие подразделения вооруженных сил на земле в Сирии, должны будут осознать, что нужно выбирать приоритеты. Выбирая приоритеты, я уверен, все не смогут обойти проблему терроризма – ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусры». Если кто-то поначалу планировал как-то использовать эти силы для того, чтобы ослабить режим Президента Сирии Б.Асада, то теперь все понимают, что нельзя наступать на эти грабли. Так было в Афганистане, так было в Ираке. Так же было и в Ливии, и сейчас все это «аукается» далеко за пределами ливийского государства, а само это государство на ладан дышит. Мне кажется, что прагматизм и опора на коренные национальные интересы всех без исключения государств помогут нам в конечном итоге сконцентрироваться на борьбе с общим врагом.

Вопрос (адресован Дж.Керри): Вы поддержали курдское ополчение, т.н. Сирийские демократические силы, когда они переходили Евфрат в сторону Манбиджа, а потом попросили их перейти назад, на восточный берег. Как Вы относитесь сегодня к курдам, в т.ч. на земле? Как Вы видите роль курдов в политическом процессе в то время, как Ваши союзники в оппозиционных силах Сирии выступают категорически против участия курдов в мирном процессе?

С.В.Лавров: То, что касается различных аспектов турецкого присутствия на сирийской территории, включая курдский фактор, о котором так много сегодня пишут, то мы с американскими коллегами подтвердили сегодня необходимость срочного возобновления политического процесса, в котором должны участвовать все без исключения сирийские стороны. Я убежден, что курды должны быть полноценно представлены в этом процессе. Курды должны оставаться частью сирийского государства, и курды должны быть частью решения проблемы, а не фактором, который будет использоваться для раскола Сирии, потому что это повлечет за собой цепную реакцию по всему региону. Никто в этом не заинтересован.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 27 августа 2016 > № 1908149 Сергей Лавров

Саудовская Аравия. Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь. Электроэнергетика > minenergo.gov.ru, 15 августа 2016 > № 1882711 Александр Новак

В интервью саудовской газете «Аш-Шарк Аль-Аусат» Министр энергетики Российской Федерации Александр Новак рассказал о роли ОПЕК в стабилизации ситуации на рынке нефти, о сотрудничестве России и Ирана в области возобновляемой и ядерной энергетики, влиянии санкций на ТЭК России, а также поделился прогнозами цен на нефть.

Интервью Александра Новака саудовской газете «Аш-Шарк Аль-Аусат».

- Какой в настоящее время общий объем энергии, вырабатываемой в Российской Федерации, за счет традиционных видов ее производства, ядерных и возобновляемых источников, газа? Какова доля этого сектора в российской экономике?

- Основную долю в выработке электроэнергии и в структуре установленной

мощности занимают тепловая, атомная и гидро- генерация. Фактическое потребление электроэнергии в Российской Федерации в 2015 году составило 1036,4 млрд кВт?ч, установленная мощность электростанций – 243,2 ГВт. На ТЭС пришлось примерно 63% выработки 2015 г., на АЭС – около 20%, на ГЭС – более 17%. Доля ВИЭ пока незначительна и составляет менее 0,1%, однако благодаря принятым недавно мерам поддержки зеленой энергетики к 2024 г. планируется ввести около 6 ГВт таких мощностей – солнечных, ветряных электростанций и малых ГЭС. Стимулируется также внедрение ВИЭ в отдаленных, изолированных от российской единой энергосистемы России энергорайонах.

Доля ТЭК в ВВП России по итогам 2015 г. составила 27%.

- Совет министров Саудовской Аравии принял решение о ратификации Российско-саудовского соглашения о сотрудничестве в сфере мирного использования ядерной энергии, подписанного в г. Санкт-Петербурге. Каково экономическое значение этого сотрудничества между двумя странами? Можете ли Вы привести какие-либо подробности плана реализации этого соглашения и его итоги?

- Межправительственное соглашение, которое вступило в силу в марте 2016 г., является, в первую очередь, базовым документом, правовой основой, открывающей возможности по сотрудничеству между Россией и Королевством Саудовская Аравия по самому широкому спектру направлений в области применения мирного атома. В частности, это сотрудничество по проектированию, сооружению, эксплуатации и выводу из эксплуатации энергетических и исследовательских ядерных реакторов, опреснительных установок, предоставлению услуг в области ядерного топливного цикла, радиационных отходов и отработавшего ядерного топлива, применения радиационных технологий в промышленности, геологии, медицине, сельском хозяйстве, подготовки кадров и т.д. При этом речь идет не только о совместных проектах в Саудовской Аравии, но и в третьих странах, где Россия реализует проекты в атомной сфере.

На основе Соглашения был создан российско-саудовский Совместный Координационный Комитет по сотрудничеству в области мирного использования атомной энергии, задачей которого являются дальнейшие консультации по вопросам реализации Межправсоглашения и выработке взаимовыгодных проектов. В марте 2016 года состоялся очередной раунд переговоров в формате заседания этого Комитета. Обсуждалась возможность привлечения Госкорпорации «Росатом» к проектам по реализации национальной атомной программы Саудовской Аравии и возможности для привлечения страны к проектам Росатома в третьих странах.

Хотелось бы отметить, что двустороннее сотрудничество между нашими странами не ограничивается сооружением АЭС. Также планируем развивать сотрудничество в области неэнергетических ядерных технологий: ядерная медицина, радиационные технологии и пр.

- Как Вы расцениваете текущую ситуацию на нефтяном рынке в свете падения цен и насколько Вы оптимистичны на счет будущего нефтяного рынка и возвращения справедливых цен на нефть? Какую роль должна играть ОПЕК в такой ситуации?

- Доля ОПЕК в мировой добыче нефти составляет 41-42% - это значительные объемы для того, чтобы страны внутри организации были заинтересованы вести согласованную политику. Также на сегодняшний день страны ОПЕК обладают одним из наиболее высоких потенциалов по приросту добычи, что делает их важным игроком на рынке. Мы видим, что в I полугодии нынешнего года глобальное предложение нефти впервые за последние годы существенно не растет, а форс мажорные обстоятельства во многом убрали тот объем перепроизводства, который давил на цены. Дисбаланс на рынке будет сокращаться, при этом хочу отметить, что до полной, органической ребалансировки еще достаточно далеко – мы ожидаем ее только в 2017г, т.к. возвращение на рынок канадских объемов и, возможно, добычи в Нигерии может снова привести к перепроизводству. Но для стабильного обеспечения мира нефтью, потенциала одного лишь сланца вряд ли будет достаточно, что создает предпосылки для роста цен на нефть в будущем, хотя уровень ближе к $100 за баррель мы вряд ли увидим в обозримом будущем. Со своей стороны готовы продолжать взаимодействие с ОПЕК по вопросам, представляющим взаимный интерес, в том числе, в рамках хорошо зарекомендовавшего себя механизма энергодиалога Россия – ОПЕК.

- Какие Вы видите варианты сотрудничества с Саудовской Аравией с целью стабилизации цен и нефтяного рынка, и какие действия требуется предпринять для реализации этого на глобальном уровне?

- Идея заморозки добычи нефти странами-производителями, обсуждавшая в апреле, сыграла свою роль в стабилизации рынка. Спекулянты увидели: страны-производители могут достигнуть договоренностей. Дверь для продолжения переговоров остается открытой, в случае возникновения такой необходимости.

Что касается сотрудничества с Саудовской Аравией, диалог между нашими странами активно развивается, как в рамках многосторонних форматов, так и на двустороннем треке. В том числе мы взаимодействуем в рамках консультаций по ситуации на рынке нефти стран ОПЕК и ведущих неОПЕКовских производителей. И мы намерены продолжать диалог по стабилизации рынков и готовы к самой широкой координации по этому вопросу и выработке совместных мер для стабилизации мировых нефтяных рынков при условии, что эти меры не будут иметь краткосрочный характер, а будет обеспечен долгосрочный цикл окупаемости проектов.

- Насколько на российскую экономику повлияло падение цен на нефть? Каков Ваш план по реагированию на такое падение цен? Когда Вы ожидаете ближайшее возвращение цен на нефть на максимально высокий уровень?

- Российская экономика доказала свою устойчивость в условиях неблагоприятной внешней конъюнктуры. Своевременные действия Правительства России по поддержке ключевых секторов позволили экономике адаптироваться и помогли сохранить высокий уровень золотовалютных резервов – на 1 мая 2016 г. он составил 391,5 миллиарда долларов. На низком уровне (менее 6%), осталась безработица, удалось сохранить небольшой размер внешнего долга и профицит торгового баланса (160 миллиардов долларов в 2015 году).

Структурная диверсификация российской экономики, которая сейчас проводится, создает задел для перехода к ее стабильному росту в ближайшей перспективе. Основная задача состоит в ускоренном развитии несырьевых отраслей. Доля нефтегазовых доходов уже стала сокращаться: в январе-апреле 2016 года нефтегазовые доходы федерального бюджета составили 1 318,5 млрд. рублей или 5,3 % годового ВВП, что на 2,9 п.п. ниже, чем за аналогичный период предыдущего года.

Отмечу, что развитие российского нефтегазового комплекса не противоречит идее диверсификации экономики – нефтяная и газовая промышленность остается драйвером инновационного и технологического потенциала страны. Введение гибкого курса рубля, а также высокие темпы развития, набранные отраслью в докризисные годы, позволили российским нефтегазовым компаниям в условиях низких цен на нефть не сокращать инвестиции в стратегически важные проекты и сохранить свои позиции на мировом рынке, в то время как практически все мировые мейджоры шли на сокращение инвестпрограмм и персонала.

Сейчас, по мнению большинства экспертов, дно экономического кризиса пройдено. Восстановление баланса спроса и предложения на рынке нефти уже началось, и к концу 2017 года мы ожидаем увидеть окончание цикла низких цен и их стабилизацию.

- Насколько на российскую экономику повлияли санкции ЕС, и какие усилия Вы прилагаете для их снятия и устранения их последствий? Был ли в отношениях с Турцией другой эффект? Какой он?

- Мы остаемся открытыми к сотрудничеству со всеми нашими зарубежными партнерами, готовы возобновить его в любой момент, но каких-то целенаправленных шагов по снятию санкций не предпринимаем – мы считаем более целесообразным адаптироваться к новым вызовам, эффективнее выстраивать экономические и технологические цепочки, осваивать новые рынки. В этом отношении гораздо большую обеспокоенность выражают наши традиционные партнеры (а это ведущие мировые компании, которые были вынуждены уйти из перспективных российских проектов), ведь сегодня интерес к таким проектам все больше проявляют инвесторы из АТР.

В условиях западных экономических и технологических санкций основными задачами для России стали поиск внутренних финансовых ресурсов и реализация политики импортозамещения. Решению первой задачи способствуют целевое выделение средств под ключевые проекты из ФНБ (из нефтегазовых – проект «Звезда» компании «Роснефть», проект «Ямал-СПГ» компании НОВАТЭК), проектное финансирование в отдельных отраслях экономики, привлечение кредитных ресурсов российских и азиатских финансовых институтов. Сегодня мы можем констатировать, что зависимость от зарубежного фондирования уже снизилась. Если на начало 2015 года объем средств, полученных российскими банками от зарубежных, по данным Центробанка, составлял 2,7 трлн рублей, то на 1 мая 2016 года этот показатель упал до 1,8 трлн рублей.

Задача по импортозамещению планомерно решается в рамках утвержденных Правительством отраслевых планов. Корпоративные планы импортозамещения были разработаны и включены в долгосрочные программы развития всех госкомпаний ТЭКа – и сегодня доля закупок отечественной продукции составляет свыше 75%.

Хотел бы отметить, что ведется активная работа по обеспечению российской нефтегазовой отрасли собственными судами для разработки шельфовых проектов, созданию собственной технологии СПГ. Определенные успехи достигнуты в нефтегазохимической отрасли: в результате проведенных в 2015 году мероприятий удалось снизить зависимость от зарубежных поставок катализаторов. При общем потреблении 46,9 тыс. тонн катализаторов доля российской продукции выросла до 37,5% (31,76% в 2014 году), в нефтехимии по основным процессам — 35,7% (34,2% в 2014 году).

- Как Вы считаете, повлияло ли производство сланцевой нефти в США на цену традиционной нефти? Означает ли это, что США не будут нуждаться в нефти из других стран, и продолжит ли Америка производство сланцевой нефти, несмотря на рост расходов?

- Безусловно, стремительный рост производства нефти из нетрадиционных источников в США оказал непосредственное влияние на ценовые колебания на рынке, которые мы наблюдаем в последние два года. Только в 2013-15 США добавили более 2.3 млн баррелей добычи, а если брать период с 2010, то прирост на пике составил более 4 млн баррелей в сутки. Это стало возможно благодаря существенному росту производительности (более чем в 3 раза за последние 7 лет) и снижению стоимости бурения, а также ввиду доступности финансирования. Дополнительные объемы, оказавшиеся на рынке, на фоне замедления темпов роста экономик крупных покупателей углеводородов, в частности, Китая, привели к закономерному снижению цен. Это отразилось, прежде всего, на производителях с высокими издержками – сланцевой нефти, производства из битуминозных песчаников, глубоководного бурения и др. Сейчас производители испытывают трудности в связи с падением цен на нефть, и мы уже наблюдем падение сланцевой добычи более чем на 700 тыс баррелей в сутки с пика. Мы видим оценки, в том числе от Минэнерго США, о том, что добыча в Америке снизится на 1,2 млн баррелей за два года - с 2015 по 2017. Вероятнее всего, на рынке останутся только эффективные и устойчивые проекты, в том числе и сланцевые, а неконкурентоспособное производство будет заморожено. США вряд ли смогут полностью обеспечить себя нефтью, но существенное снижение зависимости от импорта возможно. Также мы отмечаем, что низкие цены на нефть подстегнут спрос, мы видим это уже сейчас, и, как я уже говорил, в результате мы ожидаем, что к концу 2017 г. рынок вернется к долгосрочной стабилизации.

- В настоящее время Эр-Рияд стремиться к разработке альтернативных источников энергии - ядерных и возобновляемых. Увидим ли мы сотрудничество Москвы и Эр-Рияда на этом направлении в свете «Саудовского видения 2030»?

- Безусловно, мы положительно оцениваем инициативы Саудовской Аравии в направлении развития мирного использования ядерной энергии. Амбициозные цели Правительства Королевства говорят сами за себя: в Вашей стране планируется строительство 16 ядерных реакторов в течение ближайших 25 лет, которые смогут вырабатывать около 20% необходимой электроэнергии. Такие серьезные планы можно только приветствовать. Более того, мы заинтересованы в совместной реализации этих планов.

Как и для любой страны-новичка в атомной сфере реализация национальной атомной программы при отсутствии соответствующей ядерной инфраструктуры задача крайне непростая, тем более такая, как в Королевстве. Требуется решить целый ряд вопросов: выстраивание системы лицензирования, подготовка нормативно-правовой базы, подготовка профессиональных кадров, выбор модели финансирования и определение технико-экономических характеристик, проведение необходимого объема проектно-изыскательских работ, определение формата для выбора квалифицированного подрядчика.

Для стран, принимающих решение о строительстве АЭС, имеют большое значение вопросы надежности и безопасности технологий. Но для этого мало построить станцию, надо также обеспечить ее стабильную работу с хорошими экономическими показателями, выстроить комплексную систему подготовки квалифицированных кадров, выстроить работу полноценного регулятора. И попутно решить огромное количество других вопросов: что делать с ОЯТ, как выстраивать логику по контрактации топлива, поскольку требуется понимание, где станция будет брать топливо все 60-80 лет эксплуатации.

Ваша страна – не первая, кто столкнется с необходимостью создания атомной отрасли с нуля. Госкорпорация «Росатом» имеет значительный опыт по реализации проектов сооружения АЭС по всему миру в странах-новичках, которые не имеют атомного бэкграунда. Среди таких проектов можно назвать проект сооружения АЭС в Бангладеш, Вьетнаме. Нами реализуется проект сооружения первой АЭС в Турции и Иордании, Египте.

Во всех этих случаях мы предлагаем интегрированное предложение. Оно уникально, никто в мире сегодня больше не может предложить то, что предлагаем мы: комплекс настраиваемых под Заказчика услуг, включая современный проект атомной станции поколения 3+, сочетающий активные и пассивные системы безопасности и отвечающий всем постфукусимским требованиям, обеспечение свежим ядерным топливом, высокий уровень локализации, поддержку в формировании, совместно с национальными органами, ядерной инфраструктуры и нормативно-правовой базы, обеспечивающих эффективное управление и надзор за использованием атомной энергии в мирных целях, комплекс решений в вопросах обращения с РАО и ОЯТ, подготовку кадров и ядерное образование, мероприятия в области популяризации атомной энергетики и работы с заинтересованными сторонами.

Немаловажным элементом нашего предложения является гибкие финансовые условия проекта. И конечно, в числе наших преимуществ – опыт и наличие референтости: реактор ВВЭР, который мы предлагаем сегодня, это один из самых распространенных типов реакторов в мире, наши блоки можно в прямом смысле слова «пощупать руками» и в России, и за рубежом.

Также мы внимательно следим за реформами в Саудовской Аравии, направленными на диверсификацию экономики Королевства, в частности, сведение к минимуму зависимости от экспорта углеводородов и развитие новых ее отраслей. Полагаю, что опыт Эр-Рияда на этом направлении будет также весьма полезным для нашей страны.

Что касается налаживания сотрудничества России и Саудовской Аравии в сфере возобновляемых источников энергии, то отмечу, что определенные шаги в этом направлении уже предпринимаются. Так, прорабатывается возможность формирования соответствующей нормативно-правовой базы, которая определит основные векторы нашего взаимодействия. Надеюсь также на достижение практических договоренностей между бизнес сообществами двух стран.

- Некоторые страны, например, Швеция, Италия, Бельгия и Германия, прекратили использование ядерной энергетики для производства электричества. Есть ли у Вас такое намерение? Какие меры Вы принимаете для безопасной утилизации ядерных отходов?

Из всех вами перечисленных стран только Италия закрыла свои атомные станции, но сделала это в 90-х годах прошлого века (последний реактор был закрыт в 1990-м году) под давлением зеленых после аварии на Чернобыльской АЭС. Но сегодня Италия импортирует до 10% электричества, вырабатываемого атомными мощностями других стран.

В Бельгии в настоящий момент эксплуатируются 7 энергоблоков, которые обеспечивают порядка 50% энергопотребления страны. Швеция производит до 40% энергии за счет эксплуатации 10 атомных энергоблоков.

Германия, продекларировавшая отказ от атомной энергетики в пользу возобновляемых источников с 2024 года, до сих пор по факту не отказалась от использования этого типа генерации: в Германии 8 атомных энергоблоков находятся в стадии эксплуатации.

И этому есть разумное объяснение: атомная энергетика и возобновляемые источники энергии не являются конкурирующими или тем более взаимоисключающими: у каждого есть свои преимущества, модели применения и ограничения. В мире всегда будут существовать различные виды генерации. Главный вопрос – не какой источник энергии лучше, а каков баланс различных типов генерации? И все больше в странах-новичках, развивающих атомную энергетику, растет понимание, что атомная генерация должна являться источником компенсации базовой нагрузки, а источником, компенсирующим пиковые нагрузки, должна стать энергия, вырабатываемая с помощью ВИЭ.

Что касается системы менеджмента обращения с ядерными отходами. Россия рассматривает это направление как интегральную составляющую всего ядерного топливного цикла, к замыканию которого мы стремимся. Именно поэтому Росатом уделяет большое внимание развитию таких направлений деятельности, как разработка РЕМИКС-топлива, возвращение продуктов переработки ОЯТ в ядерный топливный цикл. Отдельный акцент мы также делаем на развитии мощностей по переработке ОЯТ на территории России. Глобальная задача сделать ядерную энергетику фактически безотходной, а значит «зелёной», стоит за технологией замкнутого топливного цикла, основу которого составляют реакторы на быстрых нейтронах. Россия далеко продвинулась и в этом направлении: запущен блок БН-800 (будет сдан в промышленную эксплуатацию осенью 2016 года), работает завод по производству МОКС-топлива в Железногорске. В Северске реализуется проект ПРОРЫВ, который позволит использовать полный энергетический потенциал уранового сырья (не только уран-235, но и уран-238). Россия является единственной страной в мире, которая занимается разработкой проекта по замыканию ядерно-топливного цикла на базе «быстрых нейтронов», благодаря которой в будущем можно будет фактически забыть о захоронении отходов.

Решение вопросов обращения с ОЯТ и «ядерным наследием» – наш вклад в зеленую энергетику. Хочу подчеркнуть: для России принципиально важно не перекладывать проблемы ядерного наследия на будущие поколения. Каждый ответственный вендор должен думать о стадии бэкенда, Россия и в этой области демонстрирует технологическое и научное лидерство.

Саудовская Аравия. Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь. Электроэнергетика > minenergo.gov.ru, 15 августа 2016 > № 1882711 Александр Новак

Россия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > portal-kultura.ru, 4 августа 2016 > № 1847831 Владимир Чижов

Владимир Чижов: «В странах ЕС все лучше понимают тупиковость санкционной политики»

Дмитрий ТУНЦОВ, Брюссель

Отношения ЕС и России переживают не лучшие времена. На днях еще на полгода были продлены экономические санкции. О перспективах партнерства Москвы и Брюсселя «Культуре» рассказал постоянный представитель РФ при Евросоюзе Владимир Чижов.

культура: Похоже, общая обстановка сейчас настолько деструктивна, что диалог между сторонами уже не ведется?

Чижов: Так говорить было бы неверно. Мы сотрудничаем по таким актуальным проблемам, как, например, противостояние терроризму, обеспечение авиационной безопасности. Будет встреча, посвященная борьбе с наркотиками. Есть рабочие контакты и по информационно-коммуникационным технологиям.

Идет регулярный обмен мнениями в сфере сельского хозяйства, особенно по ветеринарной и фитосанитарной ситуации. Нас серьезно беспокоит положение в этой сфере в ЕС. Совсем недавно в Москве были консультации по Ближнему Востоку и Северной Африке. Но, конечно, большинство институциональных секторальных диалогов заморожены. При этом ни один — по инициативе российской стороны.

культура: Насколько реально снятие санкций? Недавно в СМИ появились сообщения, что в парламент Бельгии внесен проект резолюции о том, чтобы побудить власти страны содействовать на уровне Евросоюза их отмене.

Чижов: Бельгия здесь не первая. Против санкций проголосовали в обеих палатах французского парламента и четырех итальянских провинциях. В парламенте Кипра при обсуждении этого вопроса был какой-то процент воздержавшихся, но ни единого голоса за продление.

В принципе, термин «санкции» можно употреблять только условно, поскольку с международно-правовой точки зрения это продукт деятельности Совета Безопасности ООН, и никого больше. Данные односторонние рестрикции делятся на три пакета.

Один — «крымский», в июне он был продлен на год и в основном сводится к персональным мерам: стоп-листу, замораживанию активов. Под них попали и несколько юридических лиц, в большинстве своем крымских же: «Черноморнефтегаз», ряд санаториев. К этому привязан запрет на транспортное сообщение, на инвестиции в экономику.

Второй пакет — экономические, или секторальные, санкции. Они продлевались по полгода. Последний раз — с 31 июля по 31 января. Когда вопрос обсуждался, некоторые страны выступили за то, чтобы провести дискуссию и разобраться. Но тут вклинился «товарищ Brexit»: в стиле «товарища маузера» он не дал этой дискуссии состояться. Члены ЕС договорились: пока продлим, однако рассмотрение обязательно будет, причем не в январе, а в октябре.

Наконец, третий пакет, сроком до 15 сентября, — персональные санкции, условно говоря, «за Донбасс». Туда попали наши депутаты, силовики. Соответственно, есть и встречный (российский санкционный список. — «Культура»). Происходит процесс накапливания критической массы — думаю, до нее уже немного осталось. Ситуация не упростилась, наблюдается даже нагнетание напряженности со стороны вооруженных сил Украины и разного рода так называемых добровольческих батальонов. Вопреки Минским соглашениям они наращивают вооружение, продвигаются к буферной зоне, порой захватывают населенные пункты. Естественно, есть случаи, когда открывается ответный огонь ополченцами. Специальная мониторинговая миссия ОБСЕ фиксирует не все, наверное, но многие нарушения. По ряду позиций их больше со стороны ВСУ. Прежде всего это касается обстрелов населенных пунктов. Ситуация там асимметричная. Киевские силовики ведут огонь по жилым районам, а ополченцы — по силовикам. У последних мирного населения в этой зоне практически нет. Не хотелось бы выступать в роли Кассандры, но приходится быть бдительными, чтобы перед очередным рассмотрением судьбы санкционного режима не произошло нечто подобное падению малайзийского «Боинга».

культура: Обострение обстановки на Украине, видимо, выгодно США? Ведь активизация боевых действий идет вразрез с желанием Франции и Германии ускорить выполнение «Минска-2».

Чижов: Да, как названные вами участницы «нормандского формата», так и немало других стран Евросоюза, которые в него не вовлечены, все лучше понимают тупиковость санкционной политики. Что касается США, здесь, наверное, надо учитывать приближающиеся выборы. Как они отразятся на позиции Вашингтона, мы, вероятно, узнаем достаточно скоро.

культура: На Ваш взгляд, ограничительные меры помогли российской экономике?

Чижов: Безусловно. Импортозамещение — не просто лозунг, это реальное направление практической политики. Речь не идет о переходе России к отгораживанию от внешнего мира, в том числе экономическому. Наоборот. Я бы выделил тут два процесса. Помимо собственно импортозамещения, имеет место и диверсификация внешнеэкономических связей, то есть открытие новых рынков. Необязательно в Азии, хотя многие наиболее крупные из них находятся там. Это и страны Ближнего Востока, и отдельные европейские государства, которые не присоединились к санкциям. Так что сложившаяся ситуация дала возможность проявить себя и нашим производителям, и экспортерам, и импортерам.

культура: Какой ущерб от санкций понесли европейские предприниматели?

Чижов: Я видел цифру в 200 млрд евро. Показатели «плавают», кто-то завышает, кто-то занижает. Но то, что ущерб есть, мы ощущаем. В силу наших ответных мер он наиболее заметен в сельском хозяйстве. Сократились закупки целого ряда наименований промышленного оборудования и другой продукции, а также потребительских товаров. Российский туристический поток переориентировался внутрь страны, открываются новые направления. При том, что наши туристы считаются самыми смелыми, решительными и выносливыми в мире, не боятся ни войн, ни переворотов, тем не менее здравый смысл постепенно приходит и к этой категории соотечественников.

культура: Давайте поговорим о такой европейской проблеме, как мигранты. По мнению некоторых экспертов, она навязана ЕС извне, и за этим стоят структуры, близкие к Джорджу Соросу.

Чижов: Я бы не преувеличивал историческое значение этого господина. Евросоюз во многом сам виноват в миграционном кризисе. Сорос сыграл определенную роль в событиях, которые поначалу бодро называли «арабской весной». А сейчас, видимо, наступила глубокая осень, если не зима. Термин «арабская весна» я не встречал уже давно.

Не хочу преуменьшать влияния Соединенных Штатов, оно тоже, конечно, есть. Но посмотрим, кто бомбил Ливию? Не американцы, у них же лозунг leading from behind (управляющий из-за спины. — «Культура»). Это те же французы, англичане и прочие. Муаммар Каддафи, бесспорно, был малосимпатичным человеком, но ведь то, что он говорил европейским лидерам — мол, при нем Ливия является защитным валом для Европы с точки зрения миграции, — эти слова оказались пророческими. Чем больше в ЕС и США твердят о демократии на Ближнем Востоке, тем нелогичнее выглядят их связи с некоторыми режимами, в том числе с Саудовской Аравией, Катаром и др.

культура: Каким Вам видится решение миграционной проблемы? Не слишком ли толерантна политика Евросоюза по отношению к выходцам из третьих стран, в первую очередь из мусульманских регионов?

Чижов: Конечно, долгосрочной продуманной политики по этому вопросу в Европе не было. К примеру, мартовская миграционная сделка с Турцией. Серьезные люди понимали всю ее противоречивость и беспринципность. Но что оставалось? Как пояснил мне один собеседник, просто нет другой территории в этом регионе, где бы поместились три миллиона беженцев. Ливан забит до отказа. Сирия горит, в Иордании палестинских беженцев выше крыши. Куда? Единственным таким «накопителем» может быть лишь Турция, а для этого, естественно, нужны компромиссы. И эта проблема не решена. Среди ожидаемых уступок есть такие, на которые ЕС, похоже, идти не собирается. В первую очередь это безвизовый режим. Турции «нарисовали» 72 критерия в качестве условий для его введения. Ушло пять лет на то, чтобы выполнить 12 из них, и два месяца на выполнение большинства остальных, что само по себе странно. Однако осталось еще пять. Не буду все перечислять, но вот один: реформа антитеррористического законодательства. Думаю, каждый, кто видит, что происходит в Турции, понимает: пересмотр если и возможен, то лишь в обратную сторону. Что формально дает Евросоюзу предлог сказать: «Ну, тогда — никакого безвизового режима». Хорошо, а дальше что?

культура: А какой может быть роль России в урегулировании миграционной проблемы?

Чижов: В силу своей истории, географического положения и цивилизационного развития нашей стране суждено служить источником полезной информации для всех остальных государств в данном вопросе. Мы традиционно являлись, да и сегодня являемся территорией исхода, транзита и конечной цели миграции. Не буду перечислять все направления и потоки, которые идут из России, через Россию и в Россию.

Один из диалогов с ЕС, который у нас скорее жив, чем мертв, — как раз по поводу миграции. Очередная встреча совместного Комитета по реадмиссии запланирована на осень.

культура: В связи с изменением политической обстановки можно ли рассчитывать на активизацию проекта «Турецкий поток»?

Чижов: Напомню, что переговоры по газопроводу были прерваны задолго до того, как сбили наш самолет. Сначала в Турции менялось правительство, потом возникли разногласия по ценам и иным аспектам. Мы открыты к возобновлению общения, что связано с известными шагами Реджепа Эрдогана, которые открыли путь к нормализации отношений.

Значит ли это, что уже можно тянуть трубу? Конечно, нет. За то время, пока «Турецкий поток» пребывал в замороженном состоянии, те, кто когда-то завалил другой проект — «Южный поток», в достаточной мере искусали себе локти, чтобы понять, что они натворили. Поэтому сейчас появляются варианты. Какие-то совместимы с «Турецким потоком», какие-то, может быть, альтернативны. Не буду вдаваться в детали. Тем более, что этими вопросами занимается даже не правительство России, а публичное акционерное общество «Газпром».

культура: Какие у Вас ожидания от предстоящей 9 августа встречи президентов России и Турции?

Чижов: Я жду появления первых ростков нормализации. Уже состоялась беседа вице-премьера Турции Мехмета Шимшека с заместителем председателя правительства России Аркадием Дворковичем, как раз по энергетике планируется встреча министра Александра Новака с его турецким коллегой.

Это не означает фестиваля бурной российско-турецкой дружбы. Если кто-то считает, что стоило извиниться — и все решено, то это не так. Многие проблемы, какими были, такими и остались, в том числе касающиеся роли Анкары в сирийском конфликте — подпитка боевиков и террористических организаций через турецкую территорию. Поэтому, не предвосхищая конкретного содержания диалога президентов, предвижу непростой откровенный разговор.

культура: Владимир Алексеевич, Вы в Брюсселе уже 11 лет. Чем занимаетесь в свободное время? Посещаете ли вернисажи, концерты?

Чижов: Мое главное хобби — это работа. Министр Сергей Викторович Лавров, который, как известно, помимо прочих талантов еще и поэт, написал в одном из произведений: «Мы веселимся в этом ремесле…» Получая удовольствие от работы, тратишь на нее больше времени, чем было бы в ином случае.

Конечно, Бельгия — интересная, необычная страна, не гомогенная. Это сочетание различных культур, традиций, в том числе языковых. Ну и потом, Брюссель находится в нескольких часах езды от других интересных мест. Если прочертить из него, как из центра, окружность радиусом в 300 километров, то в нее попадут и Париж, и Амстердам с Гаагой, и Люксембург, и многие германские земли. Так что есть возможности. Конечно, в условиях повсеместной борьбы с терроризмом уютнее в Европе не становится, это невооруженным взглядом видно при посещении брюссельского аэропорта, где в марте произошел теракт. Тем не менее в последние дни июля авиатерминал поставил свой рекорд — 90 тысяч пассажиров в сутки.

культура: Знаю, что Вы большой книгочей. Что сегодня привлекает Ваше внимание?

Чижов: С годами стал больше интересоваться не художественной литературой, а исторической. В какой-то степени это и влияние профессии. В данный момент читаю книгу моего хорошего друга Вячеслава Никонова «Крушение России. 1917». Автор проделал большой изыскательский труд. Это, конечно, не легкое чтиво.

культура: А нет ли у Вас желания самому написать книгу — скажем, под условным названием «Крушение европейского мифа»?

Чижов: Если доживу до пенсии, наверное, этим и займусь.

Россия. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > portal-kultura.ru, 4 августа 2016 > № 1847831 Владимир Чижов

Россия. СФО. ДФО > Экология > globalaffairs.ru, 30 июля 2016 > № 1850838 Анастасия Лихачева

Вода и мир

Почему не нужно поворачивать сибирские реки, или что такое конкуренция за пресную воду

Анастасия Лихачева – кандидат политических наук, заместитель директора Центра комплексных европейских и международных исследований (ЦКЕМИ) Научно-исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Резюме: Обязательным условием эффективного развития водоемких производств в Сибири и на Дальнем Востоке является экспорт в несколько стран АТР – тогда можно говорить об использовании водных ресурсов как стратегического политического ресурса.

Россия. СФО. ДФО > Экология > globalaffairs.ru, 30 июля 2016 > № 1850838 Анастасия Лихачева

СНГ. Армения. Россия > Армия, полиция > mid.ru, 4 июля 2016 > № 1835041 Сергей Лавров

Вступительное слово Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе переговоров с Министром иностранных дел Азербайджана Э.М.Мамедъяровым, Баку, 12 июля 2016 года

Только что завершилось заседание СМИД ОДКБ. Заседание прошло весьма продуктивно. Среди главных результатов – одобрение проекта Стратегии коллективной безопасности до 2025 года. Этот документ выносится на одобрение глав государств. Кроме того, были сделаны конкретные шаги в плане дальнейшего усовершенствования внешнеполитической координации действий стран-членов ОДКБ.

Были приняты документы, среди которых я в первую очередь отмечу новую редакцию Коллективных указаний постоянных представителей стран-членов ОДКБ в ООН и других международных организациях. Был принят Перечень тем для совместных заявлений, которые будут делаться на различных многосторонних площадках, уже согласовано пятнадцать таких тем. Кроме того, был одобрен План консультаций между министерствами иностранных дел стран ОДКБ.

Также на заседании СМИД было одобрено два заявления: по Сирии и по нагорно-карабахскому урегулированию. Я считаю, что мы здесь весьма неплохо поработали. Этому способствовала хорошая организация нашего заседания армянским председательством.

Вопрос: Президент России В.В.Путин заявил, что в случае вступления Финляндии в НАТО военнослужащие Российской Федерации не могут оставаться на прежних удаленных от границы позициях. Не могли бы Вы прокомментировать это заявление? О каких возможных ответных мерах идет речь?

С.В.Лавров: Это чисто военный и чисто технический вопрос. Понятно, что если к твоим границам приближается инфраструктура организации, которая объявляет тебя противником, ты должен реагировать. У нас накоплен достаточный опыт в этой сфере. Министерство обороны России и Генштаб, наверняка, знают, что нужно делать. Повторю, мы считаем, что наши отношения с Финляндией сегодня развиваются оптимально. Рассчитываем, что наши финские соседи не будут поддаваться на искушение присоединиться к антироссийским действиям.

Вопрос: Поступают ли из Вашингтона сигналы о готовности к реальной военной координации по Сирии в обмен на влияние на Дамаск с тем, чтобы тот не наносил удары по умеренной оппозиции? Готовы ли мы к такой увязке?

С.В.Лавров: Наши военные общаются ежедневно как путем видеоконференций между базой в Хмеймиме и американскими представителями в столице Иордании г.Аммане, так и в рамках круглосуточно работающего Центра оперативного реагирования на нарушения режима прекращения боевых действий, созданного Россией и США на базе Отделения ООН в Женеве. Обсуждаются сугубо конкретные вопросы, связанные с нанесением ударов по тем позициям, которые занимают террористы. В рамках этих механизмов мы активно добиваемся от наших американских партнеров выполнения давно данного ими обещания размежевать оппозиционные отряды, взаимодействующие с американской коалицией, от «Джабхат ан-Нусры» и ИГИЛ. Пока далеко не везде такое размежевание обеспечено, в т.ч. в районе Алеппо. Это нас беспокоит. Будем продолжать эту координацию и дальше в расчете на конкретные результаты.

СНГ. Армения. Россия > Армия, полиция > mid.ru, 4 июля 2016 > № 1835041 Сергей Лавров

Россия. Франция > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 29 июня 2016 > № 1834794 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел и международного развития Французской Республики Ж.-М.Эйро, Париж, 29 июня 2016 года

Уважаемые дамы и господа,

Я очень доволен переговорами, которые прошли в конструктивной атмосфере, характерной для российско-французских отношений. За последние несколько месяцев это уже наша третья встреча. Ценю тот конструктивный диалог, который мы развиваем с Министром иностранных дел и международного развития Франции Ж.-М.Эйро, продвигая взаимодействие между Россией и Францией как по двусторонним делам, так по региональным и международным проблемам.

Обсудили график двусторонних контактов, в том числе на высшем и высоком уровнях, по линии руководителей парламентов. Отметили, что с обеих сторон есть интерес преодолеть негативные тенденции в торгово-экономических связях. Есть все основания для того, чтобы совместно предпринять шаги, которые возвратят наше торгово-экономические взаимодействие на траекторию поступательного развития.

У нас общая высокая оценка нашего взаимодействия в высокотехнологичных отраслях, включая авиастроение, атомную энергетику, автомобилестроение, совершенствование транспорта и нефтегазовой инфраструктуры. Во всех этих сферах осуществляются конкретные проекты с участием деловых кругов России и Франции.

В этом году мы празднуем 50-летие нашего сотрудничества в сфере космоса. На 16 ноября намечен запуск с космодрома «Байконур» корабля «Союз» с французским космонавтом Т.Песке на борту.

У нас очень тесные и традиционно богатые культурно-гуманитарные связи. Сейчас реализуется программа Года культурного туризма. В следующем году мы отмечаем 300-летие визита Петра I во Францию. К этой дате приурочена серия мероприятий, включая выставку в Версале из собраний Государственного Эрмитажа и Музеев Московского Кремля. Осенью этого года на набережной Бранли в Париже будет торжественно открыт Российский духовно-культурный центр.

В ходе разговора по международным делам основное внимание мы уделили необходимости более эффективной борьбы с терроризмом. Ужасные теракты в стамбульском аэропорту заслуживают самого решительного осуждения. Мы пониманием, что одним осуждением с терроризмом бороться не получается, нужны конкретные действия по объединению усилий всех государств в борьбе с этим злом. Мы с нашими французскими друзьями будем вносить вклад в эту работу. В частности, у нас возобновила деятельность двусторонняя российско-французская группа по противодействию новым вызовам и угрозам. Прежде всего, в ее функции входит поиск путей более эффективной деятельности в сфере антитеррора.

Из других международных проблем, как сказал Министр иностранных дел и международного развития Франции Ж.-М.Эйро, мы обменялись оценками ситуации вокруг Нагорного Карабаха. Наши страны вместе с американцами являются сопредседателями Минской группы ОБСЕ. Регулярно проводятся контакты с руководителями Армении и Азербайджана. Осенью прошлого года они состоялись при участии Президента Франции Ф.Олланда. Несколько дней назад Президент Российской Федерации В.В.Путин пригласил своих коллег из Армении и Азербайджана для разговора о том, как можно повысить безопасность в регионе и создать условия для продвижения политического урегулирования.

Мы также обсудили ситуацию в Сирии. Здесь тоже есть международный формат, в котором Россия и Франция представлены и тесно взаимодействуют – я имею в виду Международную группу поддержки Сирии (МГПС). Остается актуальной задача ликвидации на сирийской территории террористического очага, обеспечение более широкого доступа гуманитарной помощи и содействие политическому процессу через по-настоящему инклюзивный межсирийский диалог.

Едины в том, что требуются дополнительные усилия международного сообщества на треке ближневосточного урегулирования. Правовой основой ближневосточного урегулирования остаются соответствующие резолюции СБ ООН, Арабская мирная инициатива, Мадридские принципы. Положительно оценили состоявшуюся в Париже в начале июня министерскую встречу по палестино-израильскому урегулированию. Обменялись мнениями о докладе, который сейчас представители «квартета» (Россия, США, ООН и Евросоюз) готовят с оценкой ситуации на треке политических переговоров.

Из других вопросов, связанных с региональными кризисами и конфликтами, обменялись мнениями о ливийском урегулировании, ситуации в Ливане, о положении дел в Сахаро-Сахельском регионе, где Франция активно стремится содействовать нормализации обстановки в целом ряде государств.

Обсудили отношения по линии Россия-ЕС. Наши коллеги проинформировали об оценках референдума, который прошел в Великобритании. Мы считаем этот референдум сугубо внутренним делом Великобритании и ЕС. Но, конечно же, внимательно следим за развитием ситуации, поскольку нам не безразлично как она повлияет на отношения России как с Евросоюзом, так и с Великобританией.

Поговорили о ситуации в отношениях между Россией и НАТО. Обсуждается возможность проведения Совета Россия-НАТО на уровне постоянных представителей в Брюсселе. Мы будем следить за тем, как пойдет дискуссия на предстоящем в июле в Варшаве саммите НАТО, прежде всего, с точки зрения продолжающейся тенденции по наращиванию военной активности альянса, военного присутствия НАТО у наших границ. К этому же относится проблема противоракетной обороны. Мы исходим из того, что все эти вопросы необходимо обсуждать откровенно и стремиться объяснить свои действия с обеих сторон, а главное понять друг друга. Но, безусловно, ситуация в отношениях между Россией и НАТО радовать не может. Вы знаете, что отношения были практически заморожены Североатлантическим альянсом.

Конечно же, мы говорили об Украине. Здесь опять же есть формат, т.н. «нормандский формат», в котором Россия и Франция тесно сотрудничают по линии министерств иностранных дел и по линии помощников лидеров четырех государств. В последние недели и дни активизировались контакты с тем, чтобы сдвинуть с «мертвой точки» процесс реализации Минских договоренностей, в том числе с учетом решений, который были приняты 2 октября 2015 г. в Париже на встрече президентов России В.В.Путина, Франции Ф.Олланда, Украины П.А.Порошенко и Канцлера Германии А.Меркель. Важнейшим условием прогресса, как это и записано в Минских договоренностях и резолюции СБ ООН, является налаживание прямого диалога между Киевом и Донбассом по всем вопросам урегулирования.

Мы условились продолжить диалог по всем обсуждавшимся сегодня, а также по другим вопросам. Хотел бы поблагодарить Министра иностранных дел и международного развития Франции Ж.-М.Эйро за приглашение и организацию нашего доверительного, открытого, очень полезного разговора. Мы видим, что Франция мыслит стратегически и видит горизонты общеевропейского сотрудничества. Мы это ценим.

Вопрос: Сейчас все стремятся к прекращению огня в Сирии: Россия, американцы, различные группы поддержки Сирии. Какого звена не хватает в этой цепочке для того, чтобы добиться реального прекращения огня? Готова ли Россия как действующее лицо этого процесса оказать большее давление на те или иные стороны, для того чтобы как можно быстрее добиться прекращения огня? Считаете ли вы, что возобновление отношений с Турцией могло бы как-то сдвинуть этот процесс с мертвой точки и ускорить его?

С.В.Лавров: Что касается прекращения огня, тут все очень просто и понятно. К сожалению, эта простота пока не превратилась в практические действия. В рамках Международной группы поддержки Сирии и Совета Безопасности ООН мы договорились о том, что прекращение огня должно быть установлено по всей сирийской территории за исключением районов, контролируемых ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусрой». Это четко, черным по белому записано в резолюции, которую принял СБ ООН. Когда это решение одобрялось, встал вопрос о том, что на тех территориях, которые контролируют террористы, в частности «Джабхат ан-Нусра», находятся отряды т.н. «патриотической оппозиции», которые участвуют в режиме прекращения боевых действий. На том этапе наши американские коллеги, включая моего друга Госсекретаря США Дж.Керри, публично заявили, что призывают всех нормальных оппозиционеров покинуть позиции, которые оккупируют «Джабхат ан-Нусра» или ИГИЛ. Это было в конце января - начале февраля. С тех пор никакого прогресса в этом отношении достигнуто не было. Нам предлагают, поскольку патриотические оппозиционеры не уходят с территории, контролируемой «Джабхат ан-Нусрой», в этой ситуации взять паузу и не применять силу против «Джабхат ан-Нусры» и прочих террористов. Когда такие паузы в экспериментальном порядке применялись, результат был один – «Джабхат ан-Нусра» и иже с ней получали дополнительную подпитку в виде потоков боевиков, оружия, финансирования и тем самым укрепляли свои позиции в Сирии. Поэтому мой ответ на Ваш вопрос очень простой. Для того чтобы режим прекращения боевых действий всерьез возобладал на всей сирийской территории, нужно чтобы те наши партнеры в США, регионе и Европе, которые имеют влияние на оппозиционеров из числа тех, кто присоединился к перемирию, заставили этих оппозиционеров уйти с позиций «Джабхат ан-Нусры». Иначе может создаться впечатление, что эта ситуация используется для того, чтобы каким-то образом поберечь «Джабхат ан-Нусру», не трогать ее, что, конечно, является грубейшим нарушением резолюций СБ ООН, в которых «Джабхат ан-Нусра» и ИГИЛ объявлены террористическими организациями.

Мы многократно говорили на эту тему с американскими коллегами, поскольку именно США возглавляют т.н. антитеррористическую коалицию. Они заверяли нас, что вот-вот решат этот вопрос и выведут с позиций террористов отряды, с которыми они сотрудничают. Пока ничего такого не произошло. Наши контакты с американцами на эту тему продолжаются, как по линии ежедневных видеоконференций между российской авиабазой в Хмеймиме и Амманом, где находятся американские представители, так и в рамках Совместного центра оперативного реагирования на инциденты, который функционирует в Женеве с участием российских и американских военных.

Что касается того, может ли Россия оказать давление на сирийский режим для того, чтобы они придерживались режима прекращения огня. Мы договаривались работать коллективно. В решениях СБ ООН содержится четкий недвусмысленный призыв ко всем без исключения странам, которые имеют влияние на ту или иную сирийскую сторону, добиваться от них сотрудничества с целью выполнения плана урегулирования по всем трем аспектам: прекращение боевых действий, доставка гуманитарной помощи и политический процесс, процесс политических реформ.

Что касается прекращения боевых действий, то я вам уже сказал, в чем здесь сейчас заключаются главные проблемы. Надеюсь, что оппозиционеров, которые сотрудничают с нашими партнерами наконец уберут с территорий, контролируемых террористами, чтобы не было никаких предлогов для того, чтобы не вести эффективно антитеррористическую борьбу.

Что касается гуманитарной помощи, то в прошлом году из 18 осажденных районов помощь доставлялась только в два или три. В этом году уже 16 из 18 районов получили доступ по линии гуманитарных организаций системы ООН. Здесь тоже игра не может вестись «в одни ворота». До сих пор сохраняются проблемы, например, с доставкой гуманитарной помощи в районы Фуа и Кафрая, которые контролируются оппозицией. Те, кто имеют дело с этой оппозицией, уже много месяцев никак не могут убедить ее открыть гуманитарный доступ в эти районы. До сих пор не открыт пункт пропуска в районе сирийско-турецкой границы в местечке Камышлы, от функционирования которого, как считает ООН, напрямую зависит гуманитарная ситуация на обширных территориях Сирии.

Третье направление – это направление политического урегулирования. Мы отвечаем за конструктивный подход тех, с кем мы сотрудничаем в Сирии, а сотрудничаем мы с Правительством и со всеми без исключения оппозиционерами. Правительство САР и т.н. московская, каирская группы оппозиционеров, внутренняя оппозиция – все они готовы участвовать и находились в Женеве на тех переговорах, которые должны проводиться под эгидой ООН. Все эти группы представили свои конкретные идеи о том, как осуществить тот самый политический переход, о котором так много говорят все наши партнеры и который зафиксирован в резолюциях СБ ООН как необходимое условие движения вперед. Там подчеркнуто, что параметры перехода должны быть согласованы между Правительством и всем спектром оппозиции. Оппозиция, с которой мы работаем (я перечислил эти отряды), внесла свои предложения о том, как проводить политические реформы. Оппозиция, которая называет себя Высшим комитетом по переговорам, занимает абсолютно неконструктивную, ультимативную позицию, вообще отказывается садиться за один стол с другими сирийскими сторонами и не вносит никаких предложений. Единственное, о чем они говорят, это о том, что пока Президент Сирии Б.Асад находится у власти они ни о чем ни с кем договариваться не собираются. В результате такой обструкции январский раунд переговоров не начавшись был, по сути дела, отменен и перенесен на более поздний срок. Раунд переговоров состоялся в апреле, и он был небесполезен. По крайней мере, по его итогам спецпосланник Генсекретаря ООН по Сирии С.де Мистура и его команда составили достаточно конкретный перечень тем, по которым нужно продолжать движение вперед. Но дальше ситуация застопорилась. Нам было обещано, что до конца мая соберется очередной раунд, потом сказали, что это будет в июне. Сейчас нам обещают июль, и все потому, что одна группа оппозиционеров, а именно Высший комитет по переговорам, выступает с таких абсолютно незащитимых и нарушающих требования СБ ООН позиций.

Кстати, этот Высший комитет по переговорам тоже является участником процесса, с которым мы готовы взаимодействовать. Мы приглашали их в Москву. Некоторые из участников этой группы приезжали к нам. Россия готова продолжать с ними работать. Но основное влияние на эту группу имеем не мы, а США и другие члены, возглавляемой американцами коалиции.

Я считаю, что все должны выполнять то, что обещали. Мы – я готов за это отчитаться и только что это сделал – выполняем все, о чем договаривались. Безусловно, мы готовы сотрудничать, как мы это делали и прежде, с США, Францией, другими европейскими странами и, конечно же, с региональными государствами, со всеми без исключения. У нас были очень тесные контакты со странами Персидского залива, включая Саудовскую Аравию и Катар. У нас до недавнего времени были очень тесные контакты по сирийскому урегулированию с Турцией, но потом они были прерваны по понятным причинам. Теперь, когда от Президента Турции Р.Эрдогана поступили извинения в адрес Президента России В.В.Путина, и они сегодня обсудили по телефону возможности нормализации наших отношений, мне кажется, мы и с турецкими нашими партнерами возобновим взаимодействие по поиску путей урегулирования сирийского кризиса. Тем более, как вы знаете, от Турции очень многое зависит. В решениях ООН записан призыв ко всем странам помогать региональным державам не допускать использования их территорий террористами и теми, кто осуществляет подпитку террористов в Сирии, Ираке или других местах. Послезавтра в Сочи состоится заседание Совета министров Организации Черноморского экономического сотрудничества. Россия и Турция являются ее членами. Мы как председатели принимаем ее в южной столице России. Там по просьбе моего турецкого коллеги предварительно планируется наша двусторонняя встреча. Обсудим и этот вопрос.

Вопрос: Мы говорили о женевских переговорах, но встреча в Женеве не позволила избавиться от всех существующих преград. Считаете ли Вы, что спецпредставитель Генерального секретаря ООН по Сирии С. де Мистура может Вам помочь в этом вопросе?

С.В.Лавров: Я уже подробно ответил на вопрос, который Вы задаете. Во-первых, не могу сказать, что встреча Международной группы поддержки Сирии (МГПС) в мае в Вене ничего не дала. Эта встреча зафиксировала очень важную договоренность о том, как подходить к решению проблемы нарушений режима прекращения боевых действий. Во-вторых, эта встреча, по сути, зафиксировала обещание спецпредставителя Генерального секретаря ООН по Сирии С. де Мистуры созвать очередной раунд переговоров между сирийскими сторонами до конца мая. Потом произошло то, о чем я сказал: он перенес этот раунд на июнь. Сейчас разговоры уже идут об июле, и одновременно упоминается некая такая сакральная дата – 1 августа. Упоминается она теми, кто говорит, что резолюция 2254 СБ ООН постановила, что первый этап политического процесса, который должен завершиться формированием между Правительством и оппозицией такого совместного органа, должен занять примерно шесть месяцев. Если отсчитать с января, то примерно так и получится, в конце июля – начале августа истекут шесть месяцев. Однако за этот период состоялся только один раунд переговоров. Все остальные попытки собрать эти переговоры наталкивались на ультиматум той самой группы, которая называет себя Высший переговорный комитет, потому что они не хотят выполнять ни резолюцию СБ ООН, ни договоренности МГПС, а только требуют отставки Президента Сирии Б.Асада, что не предусмотрено никакими резолюциями. Резолюция СБ ООН четко зафиксировала, что решать судьбу Сирии во всех ее аспектах могут только сами сирийцы, но для этого необходимо сесть и начать разговаривать.

Не хочу критиковать спецпредставителя Генерального секретаря ООН по Сирии С. де Мистуру – он и его коллеги находятся в непростой ситуации – но мы настоятельно рекомендуем все-таки употребить те полномочия, которыми они наделены Советом Безопасности ООН, и регулярно приглашать на переговоры всех сирийцев. Если кто-то скажет, что у них не получается участвовать, поскольку у них есть свое видение, отличное от того, что записано в резолюциях СБ ООН, значит, пусть они не приходят.

Такова наша позиция. Надеюсь, что наши американские коллеги как сопредседатели МГПС вместе с нами также посылают соответствующие сигналы спецпредставителю Генерального секретаря ООН по Сирии С. де Мистуре и его команде, чтобы он не становился заложником капризов отдельного сегмента сирийской оппозиции.

Россия. Франция > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 29 июня 2016 > № 1834794 Сергей Лавров

Россия. Иордания > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 9 июня 2016 > № 1834806 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с заместителем Премьер-министра, Министром иностранных дел Иордании Н.Джодой, Москва, 9 июня 2016 года

Уважаемые дамы и господа,

Мы провели очень подробные, доверительные и содержательные переговоры, уделив приоритетное внимание проблемам, связанным с сирийским урегулированием.

Подтвердили нашу приверженность всем тем решениям, которые были достигнуты в Международной группе поддержки Сирии (МГПС) и затем одобрены СБ ООН в его резолюциях 2254 и 2268.

На данном этапе особое внимание уделяется обеспечению полного и неукоснительного соблюдения режима прекращения боевых действий при четком понимании, что из этого режима исключены ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусра» и те, кто с ними сотрудничает. А также при понимании, что необходимо перекрыть контрабанду оружия и незаконную инфильтрацию боевиков в Сирию из-за границы, прежде всего через турецкую территорию.

Решение этих задач сделает более эффективной работу по расширению гуманитарного доступа. Вместе с тем, уже сейчас мы наблюдаем значительный прогресс в деле доставки гуманитарной помощи нуждающемуся населению. Отмечаем конструктивные усилия, которые предпринимает сирийское Правительство. Считаем, что здесь, тем не менее, можно сделать еще больше.

При всей важности задач прекращения боевых действий и доставки гуманитарной помощи, решающую роль в урегулировании сирийского кризиса должны играть политические переговоры, которые мы все обязались поддерживать в виде инклюзивного межсирийского диалога без каких-то предварительных условий и без вмешательства извне.

У нас вызывает озабоченность явное замедление усилий по продвижению переговорного процесса. По крайней мере, мы считаем, что очередной раунд межсирийских переговоров должен состояться как можно скорее.

Мы договорились продолжать сотрудничество в двустороннем формате и в рамках МГПС. Понимаем те озабоченности, которые испытывает Иордания в связи с влиянием на эту страну сирийского кризиса, прежде всего в виде огромного количества беженцев.

Задача борьбы с терроризмом является общей для усилий международного сообщества в том, что касается сирийского кризиса и ситуации в Ираке, о чем сегодня также подробно говорилось.

Убеждены, что в отношении Ирака международное сообщество должно, с одной стороны, активнейшим образом поддерживать антитеррористические усилия иракского Правительства, а с другой, поощрять внутрииракский диалог с целью выработки механизмов достижения национального согласия.

Обменялись мнениями о положении дел в палестино-израильском урегулировании, в том числе с учетом состоявшихся на этой неделе визитов в Российскую Федерацию Премьер-министра Израиля Б.Нетаньяху и Министра иностранных дел Палестины Р.Малики.

У нас общая позиция, Россия и Иордания убеждены, что соответствующие резолюции СБ ООН, Мадридские принципы, Арабская мирная инициатива заложили прочную основу, на которой необходимо добиваться всеобъемлющего урегулирования.

Мы признательны нашим иорданским друзьям за последовательную поддержку деятельности «квартета» международных посредников. В свою очередь мы подтвердили нашу позицию в пользу налаживания самого тесного взаимодействия между «квартетом» и представителями Лиги Арабских Государств, в том числе, чтобы отстоять перспективу двугосударственного решения палестинской проблемы, при которой Палестина и Израиль, как независимые государства будут жить в мире и безопасности друг с другом и со всеми странами региона.

Обсудили двусторонние отношения. С обеих сторон было высказано удовлетворение их поступательным развитием. Недавно вступило в силу межправительственное соглашение о строительстве в Иордании атомной электростанции. Реализация этого важного проекта будет иметь очень важное значение, прежде всего для Иордании и для нашего сотрудничества.

Есть обоюдная заинтересованность в том, что касается наращивания поставок в Россию иорданской сельскохозяйственной продукции, повышения числа российских туристов, которые посещают Иорданию. Об этих и других вопросах шла речь на недавнем заседании российско-иорданской Межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству. Подтвердили приверженность выполнению всех договоренностей, достигнутых в рамках этого заседания.

Важное место в нашем сотрудничестве занимают военно-технические связи, которые также развиваются к удовлетворению обеих сторон.

Сегодня мы с моим другом, Министром иностранных дел Иордании Н.Джодой могли констатировать, что договоренности, достигнутые между Президентом России В.В.Путиным и Королем Иордании А. ибн Хусейном, в целом выполняются. Два министерства иностранных дел будут продолжать сопровождать усилия наших соответствующих ведомств.

Министр иностранных дел Н.Джода пригласил меня посетить Иорданию с ответным визитом. Я с удовольствием принял это приглашение.

Вопрос (адресован Н.Джоде): Только что Вы упомянули, что в ходе переговоров обсуждалась ситуация с беженцами, а также сотрудничество в рамках МГПС. Есть ли какая-либо форма координации «на земле» между двумя странами?

С.В.Лавров (добавляет после Н.Джоды): Добавлю только, что мы с иорданскими друзьями взаимодействуем как в МГПС, так и по двусторонним каналам. Как вы помните, в Аммане в свое время был создан российско-иорданский информационный центр, который весьма полезен для согласования практических действий между Россией и Иорданией и является очень эффективным механизмом для того, чтобы российские военные поддерживали контакты с американскими коллегами по вопросам, связанным с антитеррористической борьбой в Сирии.

Вопрос: В некоторых израильских СМИ появилась информация, что недавний визит Премьер-министра Израиля Б.Нетаньяху в Москву ознаменовал новый этап российско-израильских отношений, характеризующийся более тесным сотрудничеством. В этой связи Израиль якобы готов предоставить России функцию главного посредника в палестино-израильском урегулировании. Насколько достоверна эта информация?

С.В.Лавров: Действительно, как в очередной раз на этой неделе подтвердил визит в Россию Премьер-министра Израиля Б.Нетаньяху, наши отношения обретают очень устойчивое новое позитивное качество. Помимо глубоких взаимных симпатий наших народов друг к другу, помимо наличия очень перспективных взаимовыгодных экономических и инвестиционных проектов, нас сближает еще практически очень близкое видение проблем региона и, прежде всего, понимание необходимости бескомпромиссной борьбы с терроризмом без каких бы то ни было двойных стандартов. Я убежден, что урегулирование палестино-израильского конфликта и в более широком смысле арабо-израильского конфликта, конечно, помогло бы не допускать, чтобы молодежь арабских стран становилась легкой добычей для вербовщиков из «террористического интернационала».

Насчет того, кто является или может являться главным посредником в палестино-израильском урегулировании, то замечу, что общепризнанным посредником является «ближневосточный квартет» в составе России, США, ЕС и ООН. На разных этапах деятельности этого координационного механизма то один, то другой его участник брали на себя инициативу по продвижению мирного процесса и поиску компромиссов, когда ситуация заходила в очередной тупик, но неизменно все это делалось в русле принципиальных параметров, одобренных в рамках «квартета» и поддержанных во многих резолюциях Совета Безопасности ООН. Россия, действительно, имеет очень хорошие и доверительные отношения и с палестинцами, и с израильтянами, и мы готовы использовать это свое сравнительное преимущество максимально активно для того, чтобы все-таки преодолеть нынешний тупик и выйти на возобновление прямых переговоров. Как я уже сказал, мы будем делать это в рамках единой позиции «квартета» и сохраняя в полной мере солидарность этой «четверки». Мы также будем продвигать значение самого тесного взаимодействия между «квартетом» и ЛАГ, как автора Арабской мирной инициативы, имеющей важнейшее значение для наших дальнейших усилий.

Вопрос: На каком этапе находится процесс размежевания умеренной оппозиции и террористических группировок в Сирии? На прошлой неделе Вы сказали, что сроки, данные оппозиции, уже подходят к концу. Какие меры будет предпринимать Российская Федерация? И какую роль в этом может сыграть Иорданское Хашимитское Королевство?

С.В.Лавров: Я считаю, что это очень важный вопрос с точки зрения эффективности всех наших усилий по недопущению триумфа террористов в Сирии и по продвижению межсирийского политического диалога.

С момента одобрения СБ ООН решений МГПС прошло уже много месяцев, времени больше, чем достаточно для любого вооруженного формирования, чтобы сделать свой выбор – присоединяться к режиму прекращения боевых действий или нет. Поэтому мы нашим американским партнерам, как лидерам известной коалиции эту мысль высказали и напомнили им о том, что дальше ждать уже будет контпродуктивно с точки зрения наших общих антитеррористических задач. Наряду с «Джабхат ан-Нусрой» и ИГИЛ, все те вооруженные формирования, которые либо не присоединились к режиму прекращения боевых действий, либо присоединились, но нарушают его, должны понести всю полноту ответственности. Рассчитываю, что наши американские коллеги, которые согласились с этой логикой, присоединятся к нам в практических действиях, чтобы не позволять использовать нынешнюю ситуацию для укрепления позиций террористов «на земле».

Россия. Иордания > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 9 июня 2016 > № 1834806 Сергей Лавров

Россия. Финляндия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 6 июня 2016 > № 1834798 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел Финляндской Республики Т.Сойни, Москва, 6 июня 2016 года

Уважаемые дамы и господа,

Мы провели очень хорошие переговоры с моим коллегой, Министром иностранных дел Финляндской Республики Т.Сойни, которые позволили обсудить широкий спектр вопросов, касающихся наших двусторонних отношений и международной повестки дня.

Отношения между нашими странами опираются на прочный фундамент добрососедства и взаимовыгодного партнерства.

Мы довольны тем как развивается политический диалог на высшем и высоком уровнях, как наши ведомства взаимодействуют между собой, в том числе в интересах преодоления негативных тенденций в торгово-экономических связях. Рассчитываем, что тенденция к сокращению товарооборота будет остановлена. Об этом говорили сопредседатели Межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству, когда они встречались в марте в Санкт-Петербурге. Надеюсь, что планируемое на осень этого года полноформатное заседание Межправкомиссии сможет уже принять конкретные решения, которые помогут нам исправить ситуацию.

Вселяет оптимизм интенсивная работа по реализации крупных двусторонних инвестиционных проектов. Отмечу, в частности, строительство АЭС в Финляндии при участии «Росатома», финский энергоконцерн «Фортум», реализующий в Западной Сибири проект по развитию системы энергомощностей. Успешно работает судоверфь в Хельсинки, которой принадлежит ОАО «Объединенная судостроительная корпорация». В целом, большинство представленных в России финских компаний, а их более 650, прочно утвердились на нашем рынке и хотят здесь работать и дальше.

Мы дали позитивную оценку межведомственному взаимодействию в правоохранительной сфере, которое нацелено, в том числе, на борьбу с незаконной миграцией. Мы уделили специальное внимание вопросам, касающимся обеспечения надлежащего функционирования российско-финляндской границы, обстановка на которой уже в течении многих лет является примером эффективного добрососедского сотрудничества.

Традиционно важную роль в наших отношениях играют межрегиональные обмены, контакты между людьми. Российские туристы, несмотря на снижение их числа в прошлом году, продолжают сохранять лидирующие позиции среди гостей Финляндии. В прошлом году более 9 млн. россиян посетили эту соседнюю страну.

Из международной проблематики мы рассмотрели наиболее актуальные задачи. Прежде всего, это касается борьбы с международным терроризмом, урегулированием конфликтов, которые мы наблюдаем на Ближнем Востоке и Севере Африки, прежде всего в Сирии, но также в Ираке и Йемене.

Россия убеждена, что борьба с терроризмом может быть эффективной, только если мы все объединим усилия под эгидой ООН в рамках антитеррористической универсальной коалиции, и никто не будет пытаться извлечь какие-то геополитические выгоды из той или иной конфликтной ситуации. Россия и Финляндия считают весьма важным сдвинуть с «мертвой точки» процесс палестино-израильского урегулирования. Министр иностранных дел Финляндии Т.Сойни недавно побывал в Израиле и на палестинских территориях, и нам были интересны его оценки.

По просьбе наших гостей мы подробно поделились нашими оценками ситуации в реализации Минских договоренностей по урегулированию внутриукраинского кризиса.

Мы уделили значительное внимание вопросам безопасности в районе Балтийского моря. Убеждены, что в этом районе мира нет каких-либо угроз, которые оправдывали бы его милитаризацию. Российская сторона поделилась нашими опасениями по поводу повышенной активности НАТО в регионе, по поводу продвижения инфраструктуры альянса к нашим границам.

Убеждены, что все вопросы взаимодействия в районе Балтийского моря и в целом на Севере, могут и должны решаться в рамках уже существующих многосторонних форматов в регионе Балтийского моря, в Баренцевом/Евроарктическом регионе и в Арктике.

Договорились продолжать взаимодействие между министерствами иностранных дел, которое охватывает практически все вопросы региональной и международной повестки дня.

Вопрос (адресован Т.Сойни, перевод с английского): Финляндия не является страной НАТО, но при этом она позволяет проведение учений НАТО «Балтопс-2016» на своей территории – в первый раз в своей истории. Вам лучше многих известно, что Россия выражает неудовлетворение подобной ситуацией, рассматривает все это в качестве провокации, учитывая, как близко к российским государственным границам проходят военные игры. Почему Хельсинки выбрали этот очевидный путь эскалации? Как это поможет сделать отношения между Россией и Финляндией лучше (Вы назвали их «дружественными»)?

С.В.Лавров (отвечает после Т.Сойни): Я могу добавить, что мы, конечно, подтвердили нашу позицию о том, что каждая страна суверенна выбирать себе такую политику обеспечения безопасности, какую она считает нужной. При этом мы не скрываем, что у нас вызывает негативное отношение линия НАТО на продвижение своей военной инфраструктуры к нашим границам, на втягивание других государств в военную деятельность блока. Тут уже будет вступать в силу российское суверенное право обеспечивать свою безопасность теми методами, которые адекватны для рисков сегодняшнего дня. Я уверен, что наши финские друзья и соседи также это понимают.

Вопрос (адресован обоим министрам): Финляндия является членом ЕС, считающего, что Россия не выполняет Минские договоренности, а их выполнение является основным условием для продвижения вперед. Обсуждался ли этот вопрос?

С.В.Лавров (отвечает после Т.Сойни): Полагаю, что задавшая этот вопрос корреспондент читала Минские договоренности. В них упомянута не Россия, а власти в Киеве и отдельные регионы Донецкой и Луганской областей. Там четко записано, что по всем вопросам урегулирования, начиная с военных аспектов, прекращения огня и заканчивая политической реформой, экономическим восстановлением Донбасса, все нужно делать через прямой диалог Киева с Донецком и Луганском. К сожалению, ни по одному из этих направлений и пунктов Минских договоренностей, где прямо сказано, что те или иные действия нужно согласовать с Донбассом, украинское руководство не готово двигаться в соответствии со своими обязательствами. Это уже становится слишком заметно, чтобы пытаться скрыть от общественности. Это видят участники «нормандского формата» и наши американские партнеры, которые параллельно с данным форматом пытаются обеспечить хоть какое-то движение вперед со стороны украинского руководства. Россия не может решить проблемы за участников Минских договоренностей, но может помочь, и мы стараемся это делать.

Сейчас все украинские руководители ставят во главу угла идею о необходимости обеспечить полную тишину и полное прекращение огня на длительный период прежде, чем можно будет вести речь о каких-либо выборах. Все выдвигаемые нами предложения, включая расширение количества наблюдателей ОБСЕ, размещение их на круглосуточной основе в зонах безопасности вдоль линии разъединения, размещение их на такой же основе в зонах складирования тяжелых вооружений пока повисают в воздухе.

В интересах обеспечения военных аспектов Минских договоренностей год назад никто иной, как Президент Украины П.А.Порошенко попросил Президента России В.В.Путина направить в этот район российских офицеров, которые вместе с офицерами украинского Генштаба помогали бы решать возникающие на местности вопросы. Такой совместный центр был создан. Мы выступали за то, чтобы в его работе участвовали представители Донбасса и специальной мониторинговой миссии ОБСЕ. Нам казалось, что это обеспечило бы по-настоящему транспарентный и объективный характер предпринимаемых в регионе действий, но украинская сторона всячески блокировала работу данного механизма, созданного, повторю, по личной просьбе Президента Украины.

Сейчас украинское руководство и вовсе ставит вопрос о том, чтобы украинские и российские офицеры из этого совместного центра разъехались по разным населенным пунктам. Вывод делаю только один – значит, украинскому руководству невыгодно иметь эффективный, транспарентный, объективный механизм выявлений нарушений прекращения огня и их пресечения.

Я коснулся аспекта безопасности так подробно, потому что именно эту проблему сейчас пытаются выпятить больше по сравнению со всеми остальными. Про другие политические аспекты Минских договоренностей и говорить не приходится. Там черным по белому написаны вещи, которые украинские власти наотрез отказываются выполнять. Главный тормоз в том, что Киев отказывается от прямого диалога с Донецком и Луганском. Более того, к этим людям относятся презрительно. В свое время А.П.Яценюк, бывший премьер-министр Украины, называл жителей Донбасса нелюдями. Сейчас представители украинского руководства заявляют, что в Донбассе живут не этнические украинцы, поэтому нечего их слушать. Полагаю, что подобный шовинизм абсолютно неприемлем ни для кого – ни России, ни Финляндии – особенно, учитывая опыт, который имеет Финляндия, предоставляющая соответствующие права шведскому меньшинству. Будем очень довольны, если наши финские коллеги и друзья поделятся опытом в отношении нацменьшинств со своими украинскими партнерами.

Вопрос: В последнее время в Сирии участились нападения боевиков на мирных жителей и позиции сирийской армии. Как Вы прокомментируете мнение, что назначенный Россией срок для размежевания лояльной оппозиции и террористов был напротив использован для перегруппировки сил террористов, увеличения их численности и пополнения запасов боеприпасов и вооружения?

С.В.Лавров: Нас это, безусловно, беспокоит, потому что мы видим, что происходит «на земле». За последнюю неделю я, по-моему, трижды разговаривал с Государственным секретарем США Дж.Керри и настоятельно привлекал его внимание к недопустимости действий, которые предпринимает оппозиция при прямой поддержке Турции. С ее территории в Сирию за последние десять дней перебрасывается огромное количество боевой техники и боевиков.

Также я сказал моему американскому коллеге, что уже много месяцев США не выполняют взятое на себя обязательство отмежевать лояльные им оппозиционные отряды от позиций «Джабхат ан-Нусры» и прочих террористов. Не будучи способными это сделать, американцы в то же время ссылаются на то, что позиции «хороших» и «плохих» оппозиционеров перемешаны, и поэтому они просят нас и сирийское руководство повременить с ударами с воздуха. Мы считаем, что с февраля с.г. было более чем достаточно времени для того, чтобы «нормальная» оппозиция покинула территории, занимаемые «Джабхат ан-Нусрой» и «ИГИЛ». Считаем, что все те, кто не ушел от террористов, теперь должны обижаться на себя. По-моему, я очень понятно сказал это Дж.Керри так же, как и подчеркнул абсолютную для американцев необходимость выполнить еще одно свое обещание – принять меры по недопущению инфильтрации с территории Турции боевиков и оружия. Нас заверяют, что Вашингтон этим занимается, но мы будем принимать решение о том, как действовать нашим ВКС, исходя из своего видения обстановки. Мы ежедневно делимся этим видением с американцами на видеоконференциях между базой в Хмеймиме и американским командованием в Аммане (Иордания). Никаких сюрпризов для американцев здесь не будет. Мы по-прежнему готовы координировать реальные боевые действия нашей и американской авиации против террористов в Сирии, но не будем согласны с попытками затягивать разработку механизма такой координации для того, чтобы дать оппозиции возможность набраться сил и продолжать наступление. Мы предупреждали американцев заранее о том, что сейчас происходит в Алеппо и вокруг него. США знают, что мы будем самым активным образом поддерживать с воздуха сирийскую армию для того, чтобы не допустить захвата территории террористами. Рассчитываем, что наши партнеры будут по-честному сотрудничать с нами, а не будут пытаться использовать регулярные контакты для того, чтобы потихоньку и за нашей спиной реализовывать другие планы: «Б», «В, «Г» или как они там называются.

Вопрос (адресован обоим министрам): Еще три года назад Россия участвовала в учениях «Балтопс», а теперь она считает их «угрозой» и «провокацией». Почему российский подход к ним изменился?

С.В.Лавров: Я не использовал термин «угроза» и «провокация» в своем комментарии по первому заданному вопросу на сегодняшней пресс-конференции. Эти термины содержались в вопросе корреспондента. Наше отношение к НАТО, к его расширению и расширению т.н. «партнерской программы» Североатлантического альянса с выносом военной инфраструктуры ближе к нашим границам, с проведением учений с довольно интересной легендой, не изменилось. В российской доктрине безопасности четко записано, что одной из основных угроз безопасности России является дальнейшее расширение НАТО на Восток с переносом военной инфраструктуры к нашим границам и линии альянса на использование вооруженной силы в нарушение международного права, как это было, например, в Ливии и Югославии.

Подчеркну, что мы рассматриваем в качестве угрозы не сам факт существования НАТО, а то каким образом этот военный альянс действует на практике. У серьезных аналитиков нет никаких сомнений в том, что сейчас НАТО «ухватилось» за повод, который был предоставлен государственным переворотом на Украине и нашей реакцией на попытки дискриминировать русских на Украине, для того, чтобы выдумать новый смысл существования Североатлантического альянса. Раньше смыслом существования НАТО была советская угроза, как ее тогда представляли. Но альянс не распустился, когда исчез СССР. Нужен был новый предлог и какая-то новая миссия. Убежден, что США совсем не собирались отпускать европейцев в вопросах безопасности в какое-то «свободное плавание». Потом в качестве такой «сплачивающей» угрозы был Афганистан, и миссия НАТО более 10 лет находилась там, боролась с терроризмом, но, по-моему, борьба закончилась с обратным результатом. А сейчас изобретена российская угроза, хотя я убежден, что все серьезные и честные политики прекрасно знают, что Россия никогда не будет нападать на какую-то страну - члена Североатлантического альянса. У нас не существует никаких планов подобного рода. Думаю, что в НАТО это прекрасно знают, но просто пользуются поводом для того, чтобы разместить побольше техники и батальонов у российской территории прежде всего как гарантию того, что США будут по-прежнему «приглядывать» за всей этой «поляной». Мы это воспринимаем без истерики, просто как факт, данность, которую реализует НАТО. Надеюсь то, что мы должны будем сделать для обеспечения своей безопасности в этом контексте, также будет восприниматься нормально.

Что касается нашего участия в учениях вместе с НАТО, то да, действительно это была достаточно полезная программа по борьбе с терроризмом, по поиску и спасанию. Когда это делается в открытом формате, транспарентно, с приглашением всех стран соответствующего региона, то это одно дело. А когда те же схемы используются уже в условиях нагнетания антироссийской истерии, то это уже что-то несколько другое.

Россия. Финляндия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 6 июня 2016 > № 1834798 Сергей Лавров

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 3 июня 2016 > № 1834801 Сергей Лавров

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова телеканалу «360 градусов Подмосковье», Одинцово, 3 июня 2016 года

Вопрос: Как развивается российско-американский диалог по Сирии?

С.В.Лавров: Достаточно интенсивно. Не могу сказать, что интенсивность встреч отражается на количестве конкретных договоренностей, потому что ситуация непростая. Главная закавыка заключается в том, что мы убеждены в приоритетности конкретных, более эффективных и сильных мер по борьбе с террористами – ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусрой». Считаем, что все остальное должно иметь второстепенное значение. Да, важно обеспечивать гуманитарный доступ во все населенные пункты, заблокированные одной или другой стороной, выдерживать режим прекращения огня, пресекать нарушения. Важно запустить политический процесс, который тормозится радикальной оппозицией, отказывающейся садиться за стол переговоров и выдвигающей предварительные требования. При всей важности этих вещей терроризм – наша общая угроза, и здесь не должно быть никаких сомнений. Большинство наших западных партнеров в беседах признают, что не должно быть каких-либо предлогов для того, чтобы задерживать разгром ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусры», которая вдобавок пытается сплетаться с другими группировками. Нам говорят, что не нужно по ней бить, поскольку там есть и «нормальная» оппозиция. Однако такая оппозиция должна уйти с позиций террористов, и об этом давно договорились.

Наши американские партнеры пока еще больше подвержены влиянию тех, кто хочет выдвигать предварительные условия. Буквально сегодня я в очередной раз разговаривал с Госсекретарем США Дж.Керри, это был, по-моему, 34 разговор с января. Мы достаточно подробно обсуждаем все эти вещи. Плюс есть российско-американский канал видеоконференций из нашей базы в Хмеймиме. Идет связь с американскими представителями в столице Иордании, они общаются практически ежедневно. В Женеве, как Вы знаете, создан Совместный российско-американский оперативный центр реагирования на нарушения.

Так что инфраструктура связей создана. Главное – попытаться преодолеть предварительные условия, которые нужно отодвинуть на второй план и заниматься антитеррористической борьбой.

Вопрос: Нет ли опасений, что Киев предпримет односторонние, не согласованные с Донбассом шаги по политической реформе?

С.В.Лавров: Буквально на днях появились слухи в отношении того, что в Верховную Раду могут внести пакет документов. То есть, по тематике все это будет соответствовать требованиям Минских договоренностей, а по сути эти документы, если они не будут согласованы с Донбассом, будут подрывать Минские договоренности.

Мы обратились к нашим партнерам по «нормандскому формату» – к французам и немцам – с призывом не допустить такого шага, который мог бы создать очень серьезное дополнительное препятствие на пути реализации Минских договоренностей. Там четко записано, что реформа конституции, закон о местных выборах и закон об особом статусе Донбасса должны быть согласованы с представителями Луганска и Донецка. Еще одной акцией должна стать полная амнистия участников этих событий с обеих сторон – точно такая же, как была применена к участникам событий на Майдане в феврале 2014 г. Вот, какая у нас сейчас ситуация.

Вопрос: Будем ли мы чаще встречаться в связи с открытием филиала МГИМО в Одинцове? Есть ли перспектива для более масштабного и подробного интервью с Вами?

С.В.Лавров: Давайте договоримся. У нас наверняка будет такое желание, это важно. Это можно было бы сделать безотносительно открытия филиала в Одинцове, а с его открытием, убежден, сотрудники МИД России, мои заместители, директора департаментов и особенно ветераны дипслужбы с радостью откликнутся на приглашение проводить дополнительные мероприятия, семинары, лекции, круглые столы. Точно будем общаться чаще.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 3 июня 2016 > № 1834801 Сергей Лавров

Россия. Узбекистан. Азия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 24 мая 2016 > № 1776154 Сергей Лавров

Комментарий и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова по итогам заседания СМИД ШОС, Ташкент

Мы очень довольны результатами заседания СМИД ШОС. Нашими узбекскими хозяевами была прекрасно организована работа. Мы смогли подготовить солидный пакет документов, который будет вынесен на рассмотрение глав государств в ходе СГГ стран ШОС, которое состоится здесь же, в Ташкенте, через месяц.

Прежде всего, главным политическим документом станет юбилейная Ташкентская Декларация, посвященная 15-летию ШОС, проект которой согласован и охватывает все ключевые направления нашего взаимодействия, в том числе в сфере политики, безопасности, экономики, гуманитарных связей.

Наверное, наиболее ожидаемым является вопрос о дальнейших шагах по присоединению Индии и Пакистана в качестве полноправных членов ШОС. В развитие принятого год назад в Уфе официального решения о начале процедуры приема этих стран в Организацию мы согласовали проекты меморандумов, в которых изложены обязательства индийских и пакистанских коллег по присоединению к соответствующим конвенциям и другим межправительственным и межгосударственным документам, которые существуют в ШОС и являются обязательными для каждого государства-члена. Подписание этих меморандумов выведет сотрудничество ШОС с Индией и Пакистаном на качественно новый уровень и откроет прямой путь к полноправному членству.

Кроме того, мы согласовали План действий на ближайшие пять лет по реализации стратегии развития ШОС, которая действует до 2025 г., а также ряд проектов, касающихся усиления нашего взаимодействия в борьбе с новыми вызовами и угрозами. Террористическая и наркоугроза – общие для всех, и в наших интересах более эффективно использовать формат наших коллективных действий в рамках ШОС. Я уже упомянул, что в гуманитарной сфере подготовлен ряд документов, включая программу развития связей в области туризма, констатирована активизация молодежных обменов.

Мы уделили внимание дискуссии о том, как развивать экономические интеграционные процессы не только в рамках ШОС, но и в контексте более широких тенденций на нашем общем пространстве. В этой связи мы привлекли внимание к инициативе Президента Российской Федерации В.В.Путина о том, чтобы обсудить перспективы формирования такого экономического пространства с вовлечением ЕАЭС, ШОС и АСЕАН. Эта идея воспринята с интересом, также как она была воспринята странами-участницами АСЕАН в ходе недавнего саммита Россия-АСЕАН, который прошел в Сочи 19-20 мая.

С чувством выполненного долга мы завершаем наше пребывание в Узбекистане. Надеюсь, что главы государств поддержат те предложения, которые мы здесь согласовали.

Вопрос: Сейчас появилась информация о том, что курды совместно с США готовят наступление на сирийскую Ракку. Можете ли Вы подтвердить эту информацию? Действительно ли речь идет о координации усилий, каким образом она будет осуществляться?

С.В.Лавров: Мы договорились с нашими американскими партнерами – не сразу, а преодолевая их размышления, сомнения и даже сопротивление – о том, чтобы все-таки перейти от обмена информацией к координации действий по борьбе с терроризмом. Эти вопросы в конкретном плане сейчас рассматриваются по линии наших военных ведомств. Как вы знаете, налажены постоянно действующие каналы между российской авиабазой «Хмеймим» и американскими представителями в столице Иордании. Само собой есть прямой канал Москва-Вашингтон, есть круглосуточно работающий российско-американский Центр оперативного реагирования, который расположен в Женеве в штаб-квартире ООН.

Ракка – это одна из целей антитеррористической коалиции, также как и иракский Мосул, как была Пальмира. Убеждены, что можно было бы эффективнее и быстрее освободить эти населенные пункты (имею в виду Ракку и Мосул в Ираке), если бы наши военные начали координировать свои действия гораздо раньше. Повторю, сейчас есть шанс на то, что такая координация состоится. Исходим из того, что авиация ВКС России и авиация возглавляемой США коалиции должны работать синхронно, скоординировано и помогать тем, кто «на земле» реально противостоит террористическим отрядам. Прежде всего, это вооруженные силы САР и различные группы курдского ополчения, включая вооруженное крыло партии Демократического союза.

Не могу сейчас сказать, насколько реальны сообщения о том, что подобные действия уже начались, но я ответственно заявляю, что мы готовы к такой координации.

Вопрос: Как Вы оцениваете председательство Узбекистана в ШОС за минувший год?

С.В.Лавров: Итоги подводить рано, поскольку саммит еще не состоялся и передача «эстафетной палочки» председателя состоится несколько позже. Но на сегодняшний момент, как я уже сказал, при председательстве Узбекистана СМИД ШОС подготовил очень солидный пакет документов, которые, на мой взгляд, достаточно эффективно выполняют те поручения, которые сформулировали год назад главы государств в Уфе. Председательствовать в нашей Организации всегда накладно, хлопотно, занимает много времени. Наши узбекские хозяева прекрасно с этим справились.

Россия. Узбекистан. Азия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 24 мая 2016 > № 1776154 Сергей Лавров

Сирия. США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 17 мая 2016 > № 1776157 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции с Государственным секретарем США Дж.Керри и cпециальным посланником Генерального секретаря ООН по Сирии С.де Мистурой по итогам заседания МГПС, Вена

Уважаемые дамы и господа,

Я разделяю те оценки, которые вы сейчас услышали по итогам нашего сегодняшнего заседания. Государственный секретарь США Джон Керри подробно изложил содержание принятого коммюнике. Главным результатом я считаю подтверждение в полном объеме и без каких-либо изъятий той базы, на которой зиждется вся наша работа – это совместное заявление МГПС и резолюции Совета Безопасности ООН 2118, 2254 и 2268. Сегодняшний документ подтвердил актуальность всех договоренностей, закрепленных в упомянутых мною решениях. Главное достоинство этой нашей коллективной позиции заключается в том, что она всеобъемлющим образом охватывает все основные направления работы. Прежде всего, прекращение боевых действий с прицелом на скорейшее прекращение огня по всей стране, во-вторых, расширение гуманитарного доступа и, в-третьих, политический процесс. Хочу отметить, что по всем трем направлениям мы зафиксировали движение вперед. Уровень насилия существенно снизился после конца февраля, когда было объявлено прекращение боевых действий. Гуманитарный доступ улучшился, хотя здесь еще требуется немало сделать. В рамках политического процесса прошел очередной раунд Женевских переговоров при посредничестве специального посланника Генерального секретаря ООН С.де Мистуры и его очень эффективной команды.

По итогам этого раунда уже есть заделы для того, чтобы провести очередную встречу, в рамках которой все сирийские стороны должны конструктивно сотрудничать со специальным посланником Генерального секретаря ООН по Сирии С.де Мистурой. Безусловно, при этом нельзя забывать, что наша общая позиция, которая была одобрена в Совете Безопасности ООН предполагает инклюзивный характер межсирийских переговоров. Исключать кого бы то ни было, в частности оппозиционную курдскую Партию демократического союза, из участников женевских переговоров мы считаем неправильным. Мы рассчитываем, что в самое ближайшее время все, кто препятствует включению Партии демократического союза в круг переговорщиков в Женеве, снимут свои возражения. Тем более, что это буквально одна-две страны.

Сегодняшний документ закрепил все предыдущие договоренности и дополнил их целым рядом конкретных шагов, о которых сейчас сказал Джон. Большинство этих шагов опираются на российско-американские договоренности, в частности, в конце марта был принят документ под названием «Совместные процедуры на случай нарушения режима прекращений боевых действий». 9 мая было принято еще одно российско-американское заявление. Оно также посвящено дополнительным мерам, нацеленным на пресечение таких нарушений.

Как сказал Джон, мы работаем в повседневном режиме. Функционирует совместный центр в Женеве, который был создан благодаря сотрудничеству наших коллег из ООН. Они предоставили помещение и оборудование. Он работает 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Помимо этого, военные командиры, которые руководят российской операцией в Сирии, осуществляемой по просьбе Правительства САР с авиабазы в г.Хмеймиме, и американские военные, которые работают в иорданской столице г.Аммане, ежедневно общаются в режиме видеоконференции. Они подробно и с фактами в руках рассматривают конкретные случаи нарушения режима прекращения огня и разрабатывают возможные совместные скоординированные шаги по решению конкретных возникающих на земле вопросов.

Хочу также сказать, о чем сейчас упомянул Джон. Россия и США – сопредседатели МГПС, две страны, которые находятся в повседневном контакте по всем вопросам сирийского урегулирования, поэтому они несут особую ответственность за то, чтобы принятые решения на уровне Совета Безопасности ООН и МГПС выполнялись. Мы взяли на себя обязательство в заявлении от 9 мая (сегодня это было подтверждено) активнее работать с Правительством САР, чтобы оно следило за тем, как реализуется его обязательства. США вызвались более активно работать с оппозицией и региональными игроками, в том числе по вопросу, как сказал Джон, продолжающегося потока боевиков, финансов и оружия из-за границы в Сирию.

Отдельно хочу сказать о том, что сейчас является наиболее актуальным, потому что за всеми нашими усилиями стоит общая озабоченность нарастанием угрозы терроризма в этом регионе и в Сирии в частности. Здесь уже становится навязчивой проблема «Джабхат ан-Нусры». Она мимикрирует, вступает в некие ситуативные альянсы с различными группировками, которые, вроде бы, подписались под прекращением боевых действий, но, когда им это удобно, они временно выходят из этих договоренностей, а потом снова в них возвращаются. Мы считаем, что нужно выполнять обязательства, которые США и другие страны взяли на себя, и которые касаются необходимости добиться того, чтобы нормальная неэкстремистская оппозиция отмежевалась от «Джабхат ан-Нусры», в том числе географически. Это нужно, чтобы зарубежные страны, потихоньку покровительствующие «Джабхат ан-Нусре», не имели предлога требовать прекратить бомбить ее позиции.

В целом, на мой взгляд, по всем упомянутым мной вопросам есть дополнительное движение вперед. Оно, как сказал Джон, зафиксировано пока на бумаге. Наша общая цель – сделать так, чтобы это все воплотилось в конкретные действия на земле. Мы будем активно добиваться именно этого.

Вопрос (перевод с английского): Не могли бы Вы рассказать о рычагах давления на Президента Сирии Б.Асада? Сейчас Президент Сирии игнорирует или сопротивляется давлению Москвы, которое на него оказывается с целью выполнения режимом прекращения боевых действий. Как Вы это прокомментируете?

С.В.Лавров (отвечает после Дж.Керри): Если под «рычагами влияния» Вы имели в виду санкции, то я немного озабочен такой постановкой вопроса, потому что мы в последнее время наблюдаем у ЕС то, что у наших американских партнеров мы наблюдаем давно, - искушение, что как только что-то не получается, сразу хвататься за инструмент санкций. В отношении режима Б.Асада, кстати, введены односторонние санкции США, Европы и ряда других стран. От этого только усугубляется и без того тяжелая гуманитарная ситуация. Не будем забывать, что помимо беженцев есть внутренне перемещенные лица – около 6 миллионов человек в Сирии. В сегодняшнем коммюнике мы добились того, что этот аспект не будет забыт. Санкции, которые были введены, эти т.н. «рычаги» для достижения политических целей, реально вредят гуманитарному положению гражданских лиц. Между прочим, односторонние санкции в ситуации, когда что-то не получается с налаживанием политического диалога, уже вводятся в отношении отдельных лиц в Йемене и Ливии. Считаем это большой ошибкой, подрывающей усилия по обеспечению национального примирения в тех случаях, о которых я упомянул, в Сирии и любой другой ситуации внутреннего конфликта.

Джон в своем вступительном слове сказал, как о само собой разумеющемся, что Россия и Иран поддерживают Президента Сирии Б.Асада. Мы не поддерживаем Б.Асада. Мы поддерживаем борьбу с терроризмом. Сегодня на земле мы не видим другой более эффективной и реальной силы, чем армия САР (при всех ее слабостях) и оппозиционные отряды, с которыми мы установили диалог через базу России в Хмеймиме. Уже несколько десятков отрядов оппозиции подписали соглашение о перемирии, более ста населенных пунктов объявили о том, что они участвуют в этом процессе. Мы будем продолжать эту работу. Но защищаем мы не кого-то персонально, мы защищаем государство-член ООН по просьбе Правительства этого суверенного государства, чей суверенитет, территориальную целостность и политическую независимость мы все в наших документах и резолюциях Совета Безопасности ООН обязались уважать и обеспечивать. Это еще один момент, который мы не должны забывать.

Нужно выбирать приоритеты. В Вашем вопросе и во многих сегодняшних выступлениях ряда членов МГПС прозвучала тема выбора между режимом и борьбой с терроризмом. Считаю это абсолютно неприемлемым, тем более, когда люди говорят, что все сразу наладится, «ИГИЛ», «Джабхат ан-Нусра» и все прочие террористические отряды будут побеждены, когда уйдет Башар Асад. Совет Безопасности ООН в свое время многократно принимал решения, в которых написано, что террористическое зло ничем не может быть оправдано, что не может быть оправдания какого-либо рода любому акту терроризма. Получается, ставится вопрос в плоскости «либо Асад, либо мы не будем бороться с терроризмом».

Сегодня, когда был поставлен вопрос о том, почему нельзя отделить нормальную оппозицию от «Джабхат ан-Нусры», чтобы не было предлогов требовать пощадить террористов и можно было лучше работать без каких-либо жалоб со стороны некоторых, один наш коллега сказал на заседании: «Мы сейчас разбомбим «Нусру», а кто же займет на земле те позиции, которые она сейчас оккупирует?». Это «оговорка по Фрейду», она означает, что люди мыслят именно категориями, не совместимыми с подходами Совета Безопасности ООН. Получается, что «Джабхат ан-Нусра» рассматривается, как средство сдерживания нынешнего режима. Это опасное развитие событий. Я думаю, что мы на эту тему еще поговорим с нашими американскими партнерами и другими членами МГПС.

Насчет рычагов давления могу сказать следующее. Рычаги можно использовать не только в отношении одной стороны, как от нас постоянно требуют. Вторая сторона тоже нуждается в воздействии. Мы уже сегодня упоминали, а Государственный секретарь США Дж.Керри цитировал часть нашего заявления, в котором сказано, что необходимо добиваться прекращения потока боевиков, оружия, финансов из-за границы внутрь Сирии, подпитывающих этот конфликт. В этом потоке в Сирию уже направляются танки, и были случаи, когда террористы-смертники использовали танк для совершения террористических актов. Это новое развитие кризиса. Снова повторю, надо видеть приоритеты. Те, кто говорят, что, «пока Асад не уйдет, они не прекратят бомбежку», берут на себя очень тяжелую ответственность. Приоритеты надо видеть. Борьба с терроризмом является безусловным приоритетом. Мы много раз говорили с нашими партнерами откровенно на эту тему, когда они не стояли на трибуне перед большими аудиториями. Все за редчайшим исключением в один голос признавали, что режим Б.Асада для них – гораздо меньшее зло, чем террористическая угроза, разрастающаяся в условиях отсутствия политического процесса. Мы стараемся налаживать политический процесс, но его пытаются саботировать те, кто сделал ставку на свержение режима. Они настраивают своих подопечных в ходе женевских переговоров на бескомпромиссную и ультимативную позицию.

Еще раз скажу, надо видеть приоритеты. Для нас антитеррор - приоритет номер один. Мы прекрасно понимаем, что надо двигаться по всем направлениям одновременно: и по расширению гуманитарного доступа, и по расширению территорий, на которых действует перемирие, режим прекращения боевых действий и в перспективе режим прекращения огня, и, конечно, нужно двигаться по политическому процессу, искать компромиссы. Нельзя оставить все, как есть, это понимают все. Нельзя ломать государственные институты. У нас на этот счет есть концептуальная основа в виде решений МГПС.

Что касается того, игнорирует ли Б.Асад наши советы и нашу с ним работу, то нет, не игнорирует. Президент Сирии Б.Асад прекрасно знает и помнит, что он взял на себя обязательства выполнять ту последовательность действий, которая заложена в резолюции 2254 (о ней только что упомянул Государственный секретарь США Дж.Керри): формирование совместного переходного механизма между Правительством САР и всем спектром оппозиции на переходном этапе, разработка новой конституции, проведение новых досрочных президентских и парламентских выборов на ее основе. Это все должно занять, как мы определили, ориентировочно до 18 месяцев. Эти обязательства Президент Сирии Б.Асад подтвердил в контактах с Президентом России В.В.Путиным.

Вопрос: Вы уже упоминали тему контроля на границе. Как будет перекрываться сирийско-турецкая граница, раз поступает информация о поставках оружия и о передвижении через границу террористов?

С.В.Лавров: Мы давно говорим на эту тему, потому что совершенно очевидно, что это главный канал снабжения экстремистов и тех, кто занимает непримиримую позицию, даже если формально не относит себя к террористическим группировкам. Между Сирией и Турцией есть участок границы чуть более 90 км, который со стороны сирийской территории контролируется боевиками ИГИЛ, а с другой – Турцией. Рядом расположены два анклава курдов. Турция периодически заявляет, что если курды начнут вытеснять ИГИЛ с этого участка границы, то Турция этого не потерпит, как не потерпит и соединения сил двух курдских анклавов, потому что это неприемлемо. Но в любой ситуации кто-то должен бороться с ИГИЛ на этом участке границы, именно этот участок является «дырявым». Через него в одном направлении шла контрабанда (сейчас она сократилась и стала гораздо меньше), а в направлении Сирии шли поставки вооружений для групп боевиков и сами боевики. Всеми признается, что такое положение неприемлемо, но есть много фактов, которые говорят о существования очень серьезной и разветвленной сети, которая создана с турецкой стороны для продолжения и маскировки такого снабжения. В Совете Безопасности ООН мы распространили какое-то время назад неофициальный документ, в котором собрали из открытых источников факты, подтверждающие такую неприглядную и неприемлемую деятельность. Наши турецкие соседи в Совете Безопасности ООН сказали, что все это выдумки чистой воды, а сегодня Министр иностранных дел Турции М.Чавушоглу, когда я ему об этом напомнил, подтвердил, что Турция категорически отвергает все, что там написано. Там приведены названия населенных пунктов, турецких организаций, вовлеченных в этот процесс, и многие другие факты. Вместо голословного отрицания лучше было бы, наверное, объяснить в Совете Безопасности ООН, почему это неправда, а если вдруг что-нибудь из этого правда, то попросить помощи, если Турция своими силами не может пресечь подобные злоупотребления. Мы не пытаемся злорадствовать или кому-либо мстить, мы хотим достичь главной цели – решить проблему сирийского кризиса мирным политическим путем, и все, что мы можем, направленно именно на это.

Сирия. США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 17 мая 2016 > № 1776157 Сергей Лавров

Сирия. США. Россия > Армия, полиция. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754105 Дмитрий Евстафьев

В сетях архаики

Пять стратегических векторов конфликта в Сирии

Дмитрий Евстафьев – кандидат политических наук, профессор департамента интегрированных коммуникаций факультета коммуникаций, медиа и дизайна Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Резюме Сирийский конфликт показал возможность глубокой виртуализации политики и создания устойчивых сконструированных сущностей, бытующих исключительно в коммуникационном пространстве. Наиболее примечательной из них оказалась «умеренная оппозиция».

Междуречье Тигра и Евфрата и Большой Левант, а говоря современным языком, территория Сирии, Ливана и Ирака – почти идеальное место, где можно наблюдать проявление основных противоречий современного мира. Ряд немедленных последствий конфликта очевидны, как и то, что отсутствует полноценная кооперативная база для стратегического взаимодействия ключевых государств. Это, правда, не исключает определенного, хотя и ограниченного сотрудничества не только на военном этапе, но и в процессе политического и социально-экономического воссоздания.

Конфликт выявил несколько долгосрочных векторов развития, эффект которых пока в полной мере не ясен, но они, безусловно, имеют как минимум среднесрочный характер и могут начать определять политические процессы не только на Ближнем и Среднем Востоке.

Вектор 1. Сочетание этно-религиозных, политических и экономических факторов

Конфликт в Сирии вряд ли можно назвать цивилизационным в чистом виде, хотя возникший разлом имеет очень глубокий характер. Есть классические цивилизационные идентификаторы, которые Сэмюэл Хантингтон формулировал на основе этно-религиозных и культурно-поведенческих отличий, они находят подтверждения в длительной исторической перспективе. Но в данном случае проявился и ряд специфических аспектов дестабилизации, которые невозможно свести ни к национальным, ни к этническим.

Даже в самой широкой трактовке «национального» оно утрачивает значение решающего фактора размежевания. Управление такого рода конфликтами существенно осложняется, ведь сердцевиной всегда являлось национальное государство и его институты, пусть и по-разному понимаемые. Но кроме процессов, обусловленных невозможностью и далее сохранять национальные государства в рамках колониальной эпохи (Ирак, Сирия, Иордания, да и Ливия – классические примеры), наметилась перспектива передела пространства ради получения экономических выгод. То есть фактор этно-конфессиональной напряженности все больше воздействует на систему международных отношений, но дополняется экономически мотивированной дестабилизацией. На фоне торможения глобализации и в условиях кризиса стратегий догоняющего развития это особенно бросается в глаза.

Многогранный характер разломов и их последствий – главный стратегический вектор развития мира. Сирия – первый очаг конфликта, где это явственно проявилось, хотя пока и в ограниченной степени. Страна не играет важной роли в мировой экономике и остается второстепенным элементом логистической системы. Столкновение интересов будет куда ожесточеннее, если в его центре окажутся территории, более значимые с точки зрения всеобщих экономических потоков.

Традиционные транспортные и инфраструктурные коридоры и объекты, имеющие глобальное или трансрегиональное значение, давно находятся либо в «белой зоне» взаимоотношений мировых держав (регулируются юридически обязывающими соглашениями), либо хотя бы в «серой» (неформальные договоренности). Пример первого рода – знаменитая «конвенция Монтрё», которую стараются соблюдать даже в периоды максимального обострения отношений (как, например, в ходе нынешнего украинского кризиса или российско-грузинской войны). Пример второго рода – режим судоходства в Гибралтаре, Баб-эль-Мандебском проливе и некоторых других специфических регионах мира.

Однако новые логистические направления, возникающие в ходе перекройки карты мира, попадают в зону неопределенности – и правовой, и политической. Один из наиболее острых вопросов проекта «Экономический пояс Шелкового пути» – стандарты, которыми он будет регулироваться. Стремление КНР построить коридор исключительно на национальных нормах и принципах едва ли вызовет энтузиазм остальных участников. Можно не сомневаться, что тема правил игры возникнет и в связи с такими перспективными логистическими пространствами, как Никарагуанский канал и Северный морской путь (даже несмотря на то, что российский суверенитет над ним пока никто не оспаривает).

Вектор 2. Столкновение сетевой структуры и иерархичности

Девяностые годы XX века были отмечены бурным ростом интереса к сетевым структурам. Считалось, что они эффективнее иерархических, более адаптивны, да и вообще идут на смену прежним моделям управления. Концепция и политическая практика «цветных революций» заключалась в подрыве иерархической конструкции (государства) за счет гибкости и мобильности сетевых образований. Сетевое глобальное пространство, которое, как казалось, заменит скучное господство иерархии, виделось миром транснациональных компаний. Сами по себе они, безусловно, иерархические, но, становясь действующими лицами глобального сообщества, стимулируют переход процессов социально-экономической глобализации в сетевую форму.

Интересно, что на этапе зрелой глобализации (конец 1990-х гг. и нулевые) ТНК нормально уживались и даже взаимодействовали с транснациональными неправительственными организациями, хотя последние, как правило, объявляли себя борцами против засилья глобального бизнеса. Например, значительная часть мирового экологического движения деликатно смолчала по поводу сланцевой нефте- и газодобычи. Или, скажем, первоначально антиглобалистски настроенное «Движение за справедливую цену» сейчас активно используется крупнейшими глобальными корпорациями (тем же «Старбаксом») в маркетинговых целях. То есть чисто теоретически существовала возможность симфонии между ними, равно как и вероятность возникновения сетевого универсума, в котором государственная принадлежность индивида была бы вторичной по сравнению с его принадлежностью к той или иной сети.

Принято констатировать, что «сетевики» уступили в конкуренции с «иерархами», поскольку национальное государство сохранилось в качестве базовой единицы системы международных отношений. На деле ситуация далеко не так однозначна. Противоборство продолжается, и конфликт в Сирии и Ираке дал ему новый импульс.

Однако сетевыми структурами, в наибольшей степени освоившими механизмы глобализации, оказались радикально-религиозные сообщества, глобальный криминал и террористический интернационал. Собственно, рост их влияния в последние пять-семь лет, вероятно, можно связать с тем, что в условиях явного торможения глобализации (прежде всего социальной и социально-экономической) сетевые структуры действительно проявили больше операционной гибкости и воспользовались возможностями передела геополитического пространства и ключевых финансовых потоков.

Сирийский конфликт доказал способность сетевых структур оказывать социальные услуги в подконтрольных им районах. Неформальные группы занимались этим и раньше, порой более успешно, нежели государство. Однако и ХАМАС в секторе Газа, и «Хезболла» на юге Ливана действовали скорее как обычные иерархии, которые подменили собой государство на контролируемой территории. А вот ИГИЛ в Ракке и Дамаске, и «Джабхат ан-Нусра» в Алеппо и Идлибе (обе организации запрещены в России. – Ред.) оставались однозначно сетевыми.

Другой вопрос, что сетям ни разу не удавалось удержать власть. Более того, для «сетевиков» принципиальной задачей был не столько разгром иерархической структуры того или иного государства, сколько врастание в нее и превращение себя в подобие власти, то есть иерархии. Где-то это получалось (Сербия, Тунис, Грузия), где-то нет (Египет), где-то приводило к тяжелой долгосрочной дестабилизации (Украина). Но модель проникновения сетевого элемента в иерархическую конструкцию везде по сути одна и та же. В Сирии впервые в новейшей истории столкнулись чисто сетевая структура (ИГИЛ) и классическое, хотя и «сложносочиненное» государство. ИГИЛ, рожденное именно как сеть и остававшееся ею на протяжении большей части конфликта, ставило задачей разрушение государства как такового. Попытки обозначить собственную иерархичность (государственность) не оказали заметного воздействия ни на ход боевых действий, ни на концептуальную и идеологическую составляющие радикал-исламистского сообщества. Более того, сетевой характер организации исламистского пространства в Сирии и Ираке сохраняется, несмотря на угрозу военного поражения.

Интересно, что сетевой, по сути, характер постмайданной государственности не преодолен и на Украине, несмотря на жесткий нажим извне. В том, что Киеву следует вернуться к иерархичности в политике и сфере применения насилия (в частности, ликвидировать силовое крыло сетевой государственности – т.н. добровольческие батальоны), были едины и США, и Россия, и ЕС, и ОБСЕ. По мере ослабевания внешнего политического контроля над украинской политикой сетевой характер государственности имеет тенденцию к воспроизводству.

Показательно и то, как концепция «русского мира» все больше становится антиподом российской государственности. Она оказывается направлена против государственных институтов, которые представляются слишком косными, неспособными к динамическому расширению и в недостаточной степени отражающими «народность».

Ключевой вопрос, который питает противоречие между иерархическими и сетевыми моделями управления, – способность классического для XIX–XX столетий национального или многонационального государства с доминирующим этносом обеспечивать эффективную обратную связь между политическими институтами и обществом. Второй по значимости вопрос – насколько верхушка может «эмансипироваться» от общественных настроений. История гражданской войны в Сирии и судьба политической элиты во главе с Башаром Асадом преподала немало уроков. По мере того как нарастал «дефицит реакции» верхов на мнение общества, вакуум заполнялся именно сетевыми структурами. А они, похоже, обеспечивают большее «пространство соприкосновения» с обществом.

Попытки начать государственное строительство в Сирии «с нуля», как фактически предлагают США и Запад (демонтаж модели, центром которой являются алавиты), значат, что «новая сирийская государственность» станет возводиться в прямой конкуренции с сетевыми образцами «псевдогосударственности» ИГИЛ и «Джебхат ан-Нусры», международно признанных террористов. Предложение Москвы сохранить «асадовскую оболочку», наполняя ее новым содержанием, выглядят куда более стратегически осмысленно.

По сути, мы имели первый опыт наблюдений за усилиями по институционализации сетевой государственности. Впервые в качестве основы для государственного строительства востребована антисистемная идеология.

Сетевой вызов, вероятно, будет острым и для ислама как наиболее активно развивающейся идеологической системы современности. В какой-то степени это естественно для религии, в которой фактически нет клира как иерархической структуры, поэтому считалось, что прецедент уникален, его невозможно перенести на другие цивилизационные модели. Теперь, однако, речь идет о сетевизации управления насилием, порождаемого идеологией, которая использует исламскую оболочку, но наполняет ее иным содержанием. И это вполне применимо и за пределами ислама, во всяком случае в его классической трактовке.

Вектор 3. Стратегическое противостояние монополярности и полицентричности

Концепция многополярности при всей активной теоретической проработке и информационной подпитке, прежде всего со стороны Китая и спонсируемых им научных кругов, пока практического воплощения не получила. Более того, ни ЕС, ни КНР как потенциальные полюсы силы не смогли конвертировать свое преимущество по определенным типам ресурсов (нормативная и «мягкая» сила в случае Евросоюза и экономическая мощь в случае Китая) в новый геополитический статус. Пекин сделал ставку на врастание в биполярность через глобальную экономику и отказался от возможности бороться за статус второго полюса. Конкуренция с США проявляется скорее в формировании региональных коалиций, разных по составу, целям и задачам, которые невозможно в полной мере перенести в другие части мира.

Предпринята попытка утверждения как минимум двух новых центров силы – Турции и Саудовской Аравии, которые ставят геополитические цели, превышающие их собственный ресурс. В возникшую ситуацию вмешался Иран, который также хотел реализовать как экономическую, так и прежде всего политическую составляющую своего потенциала центра силы. Несмотря на локальность применения силовых инструментов, последствия того, что новые центры стимулировали вооруженные конфликты, выходили далеко за рамки большого Ближнего Востока.

Особенно это видно на примере Турции, которая интенсивно пыталась реализовывать уже не столько политическую или экономическую, сколько геополитическую программу неоосманизма. Схожую политику – естественно, с учетом возможностей и реальных условий – проводят другие страны: Польша, Индия, Бразилия, а в недалекой перспективе при условии стабилизации экономической ситуации, вероятно, к ним могут присоединиться Индонезия, Египет. Саудовская Аравия уже способна сформировать собственную коалицию на основе клиентских отношений с рядом арабских и африканских государств. Возникают полноценные субсистемы зависимости, обладающие собственной логикой развития. На этом фоне государства полузабытой «оси зла» выглядят почти безопасно, поскольку ни одно из них не обладало возможностями для существенного изменения международной системы.

Москва работает в этой парадигме, реализуя на локальном пространстве свое преимущество в отдельных видах мощи. Естественно, потенциал России существенно больше, нежели у обычного центра силы. И она также пытается действовать в логике создания собственной субсистемы союзнических связей, хотя это пока получается политически неэффективно, а экономически – затратно.

С другой стороны, выявилась группа стран, которые, обладая возможностями для более «самостоятельного плавания», заинтересованы в сохранении системы и ключевых тенденций глобализации. Это прежде всего государства, которые встраиваются в новые институты американоцентричной архитектуры – Транстихоокеанское партнерство или Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство. Ряд значимых потенциальных центров, например, Вьетнам, Южная Корея, Германия, продемонстрировали стремление остаться в рамках классических форматов глобализации, использовав монополярность в своих национальных интересах. И это важная тенденция, подтверждающая гипотезу о нелинейности, разнонаправленности геополитических процессов.

Главная проблема современной американской политики заключается в стратегической неспособности обеспечить управление амбициями ключевых игроков и встроить их в систему глобальной монополярности. Именно растерянность перед полицентричностью вызвала к жизни так повеселивший мировую общественность набор угроз глобальной безопасности, который вполне серьезно изложил Барак Обама в своем выступлении в ООН (Россия, Эбола, ИГИЛ).

Можно отчасти согласиться с мнением ряда специалистов о том, что американский военный активизм нулевых и десятых годов ознаменовал кризис однополярности. Основанную на ней систему уже нельзя было поддерживать в сбалансированном состоянии без прямого силового воздействия.

В мире тормозящей глобализации моделью для потенциальных центров силы стало не только вхождение в те или иные экономические системы, но прежде всего наращивание военных возможностей. Вероятно, справедливы прогнозы относительно медленного, а главное – асимметричного размывания монополярности. Это происходит и на качественном уровне – утрата Соединенными Штатами превосходства в компонентах национальной мощи, и на региональном – потеря Вашингтоном доминирующего положения в конкретных регионах мира. Отмирание монополярности – если, конечно, не произойдет значимых событий, которые развернут этот тренд или катализируют его – не будет носить характер одномоментного обвала, смены модели.

США, скорее всего, упустили время для корректировки глобальных институтов, чтобы они отвечали вызовам новой эпохи. Шаги в этом направлении сделаны – например, изменение системы квот в МВФ в пользу стран БРИКС. Но ситуация уже приобрела ярко выраженную силовую окраску, и эффект частичного экономического умиротворения существенно ниже, чем он мог бы быть в других условиях. Виной тому, вероятно, фиксация нового статуса военной силы и политической воли ее применять, продемонстрированная в ходе конфликта в Сирии и Ираке и не только там. Действия КНДР, целевой аудиторией которых были все же не Соединенные Штаты, а Китай и Япония, не менее показательны и подтверждают гипотезу о том, что в формирующейся системе международных отношений военно-силовой потенциал легко монетизируется.

Вектор 4. Столкновение высоких технологий и архаики в военной сфере

Как показала операция российских ВКС в Сирии, наличие высокотехнологичных вооружений последних поколений (ракеты «Калибр», высокоточное оружие воздушного базирования) не дало абсолютного преимущества сирийской армии на поле боя, хотя и обеспечило благоприятную ситуацию по двум важным показателям. С одной стороны, применение именно высокоточного оружия позволило избежать неблагоприятных гуманитарных последствий, которые были бы для России весьма чувствительными. С другой – дало возможность сравнительно быстро восстановить паритет в управлении войсками между сирийской правительственной армией и боевиками.

Однако в дальнейшем военно-технологическое превосходство перестало быть решающим. Более того, российские ВКС перешли к широкому использованию классических, можно сказать, пред-высокоточных боеприпасов (например, с самолетов Ту-22М3), и это не сказалось негативно на качестве воздушно-огневой поддержки. Зачастую общая интенсивность боевых действий была важнее. Это так, даже если отрешиться от вопроса о стоимости-эффективности применения различных видов вооружения, что в условиях нетотального конфликта является одним из важнейших факторов.

Еще более показательна относительно низкая эффективность боевых действий «западной коалиции», которая почти исключительно использовала высокотехнологичные вооружения и добилась лишь имитационных результатов, фактически проиграв ИГИЛ на поле боя.

Правомерны сомнения во всей методологии расчета субстратегического баланса сил, на которой зиждется утверждение о безусловной американской военно-силовой гегемонии. В ее основе, мол, непревзойденная мобильность вооруженных сил, дополненная преимуществом в высокотехнологичном вооружении. Но если военно-техническое превосходство не дает решающего превосходства даже в асимметричных конфликтах (с заведомо более слабыми противниками), насколько вообще надежна основа военно-силовой монополярности?

Конфликт в Сирии и Ираке показал, насколько ограничен потенциал высокотехнологичных воздушно-наземных операций, если он не сопровождается действиями сухопутных войск или их дееспособного суррогата. Например, частных охранных компаний или подразделений добровольцев, ополчений, которые будут фронтально противостоять противнику, получая воздушную поддержку в виде качественного, но не решающего бонуса. Особенно если боевые действия выходят за рамки классического для биполярного мира квазиколониального конфликта.

Под вопросом вся концепция технологизации боя как единственной основы военного доминирования Севера в условиях демографического и ресурсного превалирования Юга. Именно такой взгляд преобладал после холодной войны. Первые сомнения в правильности «качественной асимметрии» как подхода к ведению боевых действий возникли в ходе «Второй ливанской войны» 2006 г. – операции израильской армии (ЦАХАЛ) против подразделения «Хезболлы» и ее союзников в Ливане. Тотальное технологическое преимущество израильтян не позволило им добиться безоговорочных результатов на поле боя, а соотношение потерь оказалось неблагоприятным. Однако тогда это обстоятельство восприняли как разовый «сбой эффективности».

Важно изучать формы и методы участия разных государств в сирийском конфликте. Наиболее интересный пример – Иран, который создал и продемонстрировал в Сирии, кажется, самую гибкую из апробированных в военных конфликтах последних лет систему силовых инструментов. Иран обкатал и классические военные подразделения, и возможности военных советников (хотя эффект их деятельности, вероятно, более спорный), и подразделения внутренней безопасности (кстати, опыт участия КСИР именно в локальном конфликте может оказаться востребованным в дальнейшем), и полувоенные аффилированные подразделения («Хезболла», причем как ливанская, так, вероятно, и иранская), и внешне самостоятельные подразделения «шиитских добровольцев». Иран испробовал военный потенциал на любой вкус, исходя из максимально широкого спектра потенциальных вооруженных конфликтов, которые могут затронуть его интересы. Конечно, Тегерану есть над чем работать, но у его потенциальных оппонентов в регионе или нет и такого опыта, или имеется опыт скорее негативный, как, например, у Саудовской Аравии в Йемене.

Вектор 5. Усложняющееся взаимодействие социальной реальности и «информационного общества»

Сирийский конфликт показал пример глубокой виртуализации политики (даже ее силовой составляющей) и создания устойчивых сконструированных сущностей исключительно для коммуникационного пространства. Наиболее примечательна «умеренная оппозиция». Появление этого понятия и признание ее в качестве важнейшего элемента конфликта показывает глубину манипулятивных возможностей информационного общества, построенного на принципах интегрированных коммуникаций. Но есть и другая сторона вопроса.

Исламистские структуры сравнительно легко осваивают новейшие формы манипуляций. Информационное общество прорастает в архаизированные социальные структуры, последние же берут на вооружение новейшие технологии. Следствием становится глобализация архаических социальных укладов и поведенческих парадигм.

Этот феномен имеет отложенный эффект, который, впрочем, может со временем оказаться едва ли не самым значимым. События сорока лет показали высокий темп архаизации обществ во всем мире. Формальной отправной точкой, вероятно, стоит считать череду потрясений: начало радикального исламского противодействия центральной власти в Афганистане при Мухаммаде Дауде (1976–1977 гг.), «хлебные бунты» в Египте (1977 г.), показавшие силу архаических социальных институтов во вроде бы модернистских городах, исламистское восстание в сирийском Алеппо (1979 г.), Исламская революция в Иране (1978–1979 гг.). Окончательной легитимацией этих процессов можно считать референдум об исламском устройстве Пакистана, проведенный президентом-автократом Зия-уль-Хаком. Он знаменовал не просто откат в прошлое, а признание новой стратегической модели развития общества, всерьез претендовавшего до этого на промышленную модернизацию.

Но все подобные проявления воспринимались преимущественно как нечто, касающееся развивающегося мира. Ирак, Афганистан, Пакистан, Ливия, Нигерия, отчасти даже Египет превратились из относительно модернистских обществ в архаические не только по форме, но и по сути. Архаизацию удалось несколько замедлить в Алжире, Тунисе, Индонезии, Таджикистане, но, очевидно, только на время. Развитие информационного общества не только не сдерживало скольжение в прошлое, но и, очевидно, было одним из его инструментов. Оно и обеспечило внедрение в сознание мысли о том, что архаические социальные и экономические уклады вполне приемлемы.

Последняя волна нестабильности на Ближнем Востоке и все большая информационная прозрачность постмодернистских обществ делает возможным перенос социальной архаизации из развивающегося мира в сообщество стран с развитой экономикой. Этому способствует деструкция базовых социальных институтов западного мира. Безусловно, процесс небыстрый, и он далек от «точки невозврата», однако отрицать его бессмысленно. Признаки очевидны в Великобритании (например, т.н. шариатские патрули) и Франции. Они все более заметны в Германии, Бельгии. И в том числе это касается такого базового общественного института, как образование.

Перевод борьбы против ИГИЛ в реальную сферу не привел к исчезновению виртуального конфликта. Эту составляющую просто оттеснили на периферию, и она обрела другие формы. Конечно, в точке соприкосновения с реальностью действия виртуальное измерение перестает быть доминирующим. Но там, где этого соприкосновения нет или оно носит несколько иной характер (например, в странах Евросоюза главным является ожидание терроризма и нарастающий страх перед последствиями миграции), баланс между виртуальным и реальным может быть иным. Что допускает возможность воссоздания сконструированной реальности условной ИГИЛ на принципиально иной операционной площадке – за пределами Леванта и Ближнего Востока.

Давно обещанное противоборство Север–Юг, вероятно, уже идет через конкуренцию модернистских и архаических социальных институтов, и более конкурентоспособными оказываются архаические. Они эффективнее используют возможности информационного общества. Это обстоятельство отмечал скандальный немецкий политик Тило Сарацин в нашумевшей книге «Германия: самоликвидация». Деконструкции подвергаются классические социокультурные институты, прежде всего те, которые имеют организационное воплощение. Так разъедается каркас современного устройства западного типа. Оно замещается – пока на локальном уровне – архаизированными институциональными суррогатами. Высокотехнологичное информационное общество, безусловно, относящееся к атрибутам европейского постмодерна, успешно используется для архаизации социального пространства Европы.

Вместо заключения

Рассмотренные векторы – явления долгосрочные, в полной мере их эффект проявится лишь через некоторое время. Однако именно они определят структуру и особенности системы международных отношений, если торможение глобализации станет не только политической, но и операционной реальностью.

Реализация всех этих векторов – в комплексе или по отдельности – предполагает расширение зоны нестабильности, поскольку во всех случаях в той или иной степени предполагается использование силовых инструментов. Собственно, конфликт в Сирии и Ираке даже больше, нежели ситуация вокруг применения экономических санкций против России, показал значимость и потенциальный эффект различных силовых инструментов в современном мире: от почти классических войн союзников (proxy warfare) через новую парадигму гибридных войн к применению стратегических вооружений. Не показал конфликт в Сирии только одного – пределов допустимой эскалации. И это – главная угроза для системы международных отношений.

Внешняя политика России носит относительно деидеологизированный характер, в какой-то мере она приближается к практикам периода разрядки, когда пропаганда играет лишь роль ширмы для решения прагматических, во многом технологических задач. Однако идеологизация внешней политики США постоянно нарастает, определяя политические действия. Это делает маловероятной стратегию ограниченного партнерства, а частные случаи взаимодействия (например, сотрудничество против ИГИЛ) оказываются заложниками пропагандистской инерции.

Ситуация будет выглядеть менее безнадежно, если признать, что управлять возникшими векторами развития можно лишь отчасти, особенно в период глобальной экономической нестабильности. Тогда не исключены хотя бы попытки разговора с Соединенными Штатами (а они обеспечат лояльность своих европейских сателлитов) о пределах дестабилизации в современной системе международных отношений.

С другой стороны, конструктивное взаимодействие между Россией и Западом зависит от способности расширить рамки относительно малоконфликтной повестки дня между Москвой и Вашингтоном, которая, как показала практика, остается сердцевиной многостороннего взаимодействия. Это сложно, но возможно – с целью замедления глобальных деструктивных процессов.

Стратегическая задача России на ближайшие пять-семь лет вполне ясна. Необходимо дополнить эффективный военный потенциал (который, конечно, нужно расширять) возможностями стратегического конструирования и управления как минимум субглобальными геополитическими процессами. Только очень наивные люди могут предполагать, что обозначившиеся в Сирии и Ираке тенденции не проявятся на постсоветском пространстве. Но для адекватного реагирования нужна совершенно иная экономическая база и более эффективные социальные и управленческие институты.

Сирия. США. Россия > Армия, полиция. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754105 Дмитрий Евстафьев

США. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754098 Кеннет Поллак

Борьба или бегство

Выбор Америки на Ближнем Востоке

Кеннет Поллак – старший научный сотрудник в Институте Брукингса.

Резюме Политическая система США склонна избегать решительных действий, и следующая администрация почти неизбежно с горем пополам завершит то, что делала предыдущая. Нежелание выбирать может оказаться худшим выбором из всех возможных.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2, 2016 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

На Ближнем Востоке редко царит спокойствие, но так плохо, как сегодня, не было еще никогда. Полномасштабные гражданские войны охватили Ирак, Ливию, Сирию и Йемен. Новые конфликты зреют в Египте, Южном Судане и Турции. Последствия этих войн угрожают стабильности Алжира, Иордании, Ливана, Саудовской Аравии и Туниса. Напряжение между Ираном и Саудовской Аравией достигло новых высот, так что над регионом нависла угроза религиозной войны. Израиль и палестинцы перешли в режим вялотекущего насилия. Кувейту, Марокко, Оману, Катару и ОАЭ до сих пор удавалось избежать потрясений, но даже их страшит то, что происходит вокруг. Такого хаоса на Ближнем Востоке не было со времени монголо-татарских нашествий XIII века.

В ближайшее время положение вряд ли улучшится. Сколько бы раз американцы ни повторяли, что жители Ближнего Востока, предоставленные самим себе, одумаются и справятся с трудностями, этого никогда не случится. Без внешнего влияния лидеры региона раз за разом выбирают стратегии, усугубляющие конфликт и питающие постоянную нестабильность. Гражданские войны – это особо сложные проблемы, и без решительного вмешательства извне они длятся десятилетиями. Гражданская война в Конго продолжается уже 22-й год, в Перу – 36-й, а в Афганистане – 37-й год. Нет оснований надеяться, что ближневосточные конфликты разрешатся сами собой.

Следующему американскому президенту предстоит сделать непростой выбор: прилагать гораздо больше усилий для стабилизации на Ближнем Востоке или более решительно отдалиться от этого региона и его проблем. Но, учитывая, какие бури бушуют сейчас в этой части мира, оба варианта обойдутся Соединенным Штатам намного дороже, чем принято считать. Стабилизация региона почти наверняка потребует больше ресурсов, энергичных усилий, внимания и политического капитала, чем это признают и понимают сторонники активизации внешнеполитической линии США. Но и отказ от контроля над регионом и от ранее взятых обязательств будет связан с несравненно более серьезными рисками, чем признает большинство сторонников ухода из региона. Затраты на укрепление присутствия на Ближнем Востоке более управляемы, чем риск оставить его на произвол судьбы, но любой из вариантов лучше, чем постоянные колебания и нерешительность.

Человек, государство и гражданская война

Чтобы осознать реальный выбор, перед которым оказались на Ближнем Востоке Соединенные Штаты, нужно честно понимать, что там происходит. Хотя модно объяснять беды региона древней враждой и ненавистью или дурной картографией мистера Сайкса и месье Пико, реальные проблемы коренятся в современной системе арабских государств. После Второй мировой войны арабские страны обрели независимость. Большинство стряхнули колониальную власть европейцев, и все взяли на вооружение более современные политические системы, будь то светские республики (читай «диктатуры») или новоиспеченные монархии.

Ни одно из этих государств не функционировало достаточно хорошо. Их экономика во многом зависела от нефти – либо напрямую, поскольку они ее добывали, либо опосредованно через торговлю, социальную помощь и денежные переводы работников. Эти экономики-рантье создавали слишком мало рабочих мест и слишком много богатства, которое их гражданское население не контролировало и не производило, что побуждало правящие элиты относиться к своим гражданам как к иждивенцам. Нефтедоллары служили питательной средой для массовой коррупции, а также раздутого госсектора, не заинтересованного в потребностях или устремлениях широких слоев населения. Положение усугублялось тем, что арабские государства образовались на месте европейских колоний и Османской империи и сохранили их традиционные социокультурные системы, которые нефтяная автократия сочла возможным использовать.

Эта модель кое-как работала несколько десятилетий, но в конце XX века начала разваливаться. Нефтяной рынок стал менее стабильным, длительные периоды низких цен создали экономические трудности даже в богатых нефтью странах, таких как Алжир, Ирак и Саудовская Аравия. Глобализация привнесла в регион новые идеи о связи между правительством и народом, а также влияние иностранных культур. Арабы (и иранцы) все чаще требовали от правительств решения своих проблем, но встречали полное пренебрежение.

К 1990-м гг. народное недовольство стало распространятся на всем Ближнем Востоке. «Братья-мусульмане» и их многочисленные филиалы быстро разрастались в качестве политического противодействия режимам. Другие стали прибегать к насилию – мятежники в регионе Неджд Саудовской Аравии, исламистские повстанцы в Египте и различные террористические группировки в других местах, – и все они пытались свергнуть существующие режимы. В конце концов некоторые из этих групп решили, что для начала им необходимо изгнать всех иностранных спонсоров своих правительств, начиная с США.

В 2011 г. долго сдерживаемое разочарование и жажда политических перемен вырвались наружу во время «арабской весны», когда почти во всех арабских странах начались крупномасштабные протесты, и в пяти государствах правящий режим оказался свергнут или серьезно ослаблен. Но революции – коварная вещь. Особенно ярко это проявилось в арабском мире, где автократы позаботились об устранении всех оппозиционных лидеров, способных объединить страну после падения режима, и где нет альтернативных идей по поводу того, как организовать новое государство. Поэтому в Ливии, Сирии и Йемене итогом стал крах государственности, вакуум в сфере безопасности и гражданская война.

Если проблема первого порядка на Ближнем Востоке – крах послевоенной арабской государственной системы, то не менее важная проблема второго порядка – гражданские войны. Эти конфликты уносят немало жизней, дестабилизируя ситуацию не только на Ближнем Востоке, но и во всем мире, представляют непосредственную угрозу для жителей региона.

Гражданские войны имеют свойство перекидываться на территорию соседних стран. Границы пересекает не только огромное число беженцев, но и не меньшее число террористов и вооруженных боевиков, а также революционная идеология, боевые действия и изоляционизм. Таким образом, нестабильность перетекает к соседям, где тоже может начаться внутренний конфликт. Исследователи уже выявили закономерность, согласно которой самым верным признаком приближающейся гражданской войны служит соседство с государством, где она уже идет полным ходом.

Стремясь защитить свои интересы и предотвратить распространение конфликта, государства обычно решают поддержать конкретных боевиков или полевых командиров на сопредельных территориях. Но это разжигает конфликт с другими державами, которые выбирают иных фаворитов. Даже если конкуренция опосредована, она может быть изматывающей в экономическом и политическом смысле и даже губительной. В худшем случае вспыхивает региональная война, когда государство, уверенное в том, что его доверенные лица плохо выполняют работу, отправляет в зону конфликта войска. Чтобы убедиться в этой закономерности, достаточно посмотреть на саудовскую интервенцию в Йемене или на военные операции Ирана и России в Ираке и Сирии.

Симптомы самоустранения

Как будто краха послевоенной системы арабской государственности и начала четырех гражданских войн было мало, США вдруг решили дистанцироваться от этого региона. Начиная с османских завоеваний XVI века, Ближний Восток не оставался без надсмотрщика в лице какой-либо великой державы. Это не означает, что внешний гегемон всегда был абсолютным добром, но он часто играл конструктивную роль, помогая смягчить конфликт. Хорошо это или плохо, государства региона привыкли взаимодействовать друг с другом в присутствии третьей доминирующей силы, иногда в переносном, но чаще в буквальном смысле.

Отказ от военного и политического влияния привел к самым плачевным результатам в Ираке. Вывод американских войск из страны стал самым важным фактором втягивания ее в гражданскую войну. Исследователи давно признают, что для выхода из междоусобного конфликта требуется внутренний или внешний миротворец, гарантирующий выполнение соглашения по разделу власти между враждующими партиями. Со временем эта роль может становиться все более символической, как случилось с НАТО в Боснии. В течение примерно пяти лет альянс сократил свое присутствие там до уровня незначительного воинского контингента, но по-прежнему играл важную политическую и психологическую роль в смысле умиротворения соперничающих фракций, чтобы не допустить возврата к насилию. В Ираке такую функцию исполняли США, и их самоустранение в 2010 и 2011 гг. привело к исторически закономерным последствиям.

Этот феномен проявляется на всем Ближнем Востоке. Вывод американских войск заставил правительства по-новому взаимодействовать друг с другом, поскольку исчезла надежда на то, что Вашингтон обеспечит решение проблем безопасности, которых хватает в этом регионе, и предложит путь реального сотрудничества. Уход Соединенных Штатов усугубил опасения многих государств, что другие страны поведут себя более агрессивно без сдерживающего фактора в виде американской военной мощи. Эти страхи заставляют их самих действовать агрессивнее, что, в свою очередь, провоцирует других на более серьезные контрмеры – снова в ожидании того, что США не будут сдерживать ни первоначального действия, ни противодействия. Особенно остро динамика проявляется в отношениях Ирана и Саудовской Аравии по принципу «око за око и зуб за зуб». Обмен агрессивными выпадами становится все более ожесточенным. Саудовцы пошли на дерзкий шаг, осуществив прямое вмешательство в гражданскую войну в Йемене против этнического меньшинства хуситов, которых они считают проводниками иранских интересов.

Хотя Ближний Восток выходит из-под контроля, никто не спешит оказать помощь. Политика администрации Обамы не направлена на смягчение остроты реальных проблем, не говоря уже о том, чтобы разрешить их. С тех пор как президент Барак Обама вступил в должность, положение ухудшилось, и нет предпосылок к тому, что станет лучше после того, как он покинет Белый дом. В Каирской речи 2009 г. Обама заявил, что США попытаются помочь региону приблизиться к созданию новой арабской государственной системы, но не подкрепил призыв реальной политикой, не говоря уже о финансовых ресурсах. В 2011 г. его администрация не смогла разработать последовательную стратегию в отношении «арабской весны», чтобы помочь странам осуществить переход к более стабильным, плюралистическим системам правления. Упустив возможность, Вашингтон теперь едва ли даже на словах признает потребность в постепенных и долгосрочных реформах.

Администрация сосредоточена лишь на устранении симптомов гражданских войн, пытаясь сдерживать их побочные эффекты путем нанесения ударов по ИГИЛ, приема некоторых беженцев и действий по профилактике терактов на собственной территории. Однако история показывает, что бороться со следствиями вместо причин чрезвычайно трудно, и сегодняшний Ближний Восток – не исключение. События в Сирии стали искрой, воспламенившей огонь в Ираке. В свою очередь, отголоски иракского и сирийского катаклизма породили гражданскую «войну низкой интенсивности» в Турции; Иордания и Ливан также стоят на пороге междоусобиц. События в Ливии дестабилизируют Египет, Мали и Тунис. Гражданские войны в Ираке, Сирии и Йемене втягивают Иран и страны Персидского залива в ожесточенное опосредованное противостояние на всех трех полях сражений. А беженцы, террористы и радикализация, становящиеся неизбежным итогом этих войн, создают новые трудности для Европы и Северной Америки.

Искоренить симптомы невозможно, если не лечить основной недуг. Неважно, сколько тысяч беженцев примут на Западе – пока продолжается братоубийство, миллионы будут стремиться прочь. И не имеет значения, сколько террористов уничтожили американцы – если не положить конец гражданским войнам, ряды террористов будут и дальше пополняться за счет молодых людей. За 15 лет угроза джихадизма салафитского толка возросла на несколько порядков. И это несмотря на урон, нанесенный «Аль-Каиде» в Афганистане. В местах, раздираемых усобицами, новые группировки, включая ИГИЛ, рекрутируют новобранцев, находят новые пристанища и поля для джихада. Но там, где удается навести порядок, они рассеиваются. Ни «Аль-Каида», ни ИГИЛ не обрели популярности в немногочисленных сильных государствах Ближнего Востока. Когда США к 2007 г. добились, наконец, стабильности в Ираке, местная ячейка «Аль-Каиды» оказалась на грани исчезновения. Ее спас 2011 г., когда гражданская война вспыхнула в соседней Сирии.

Вопреки распространенному мнению, третья сторона может положить конец внутреннему конфликту задолго до того, как он угаснет сам собой. Исследователи гражданских войн обнаружили, что в 20% случаев после 1945 г. и примерно в 40% случаев после 1995 г. внешняя сила помогала выйти из тупика. Конечно, это нелегко, но вовсе не обязательно так дорого и болезненно, как пришлось делать американцам в Ираке.

Держава, осуществляющая интервенцию, должна выполнить три задачи. Во-первых, изменить динамику ведения боевых действий так, чтобы ни одна из воюющих сторон не думала, будто сможет одержать победу на поле боя, и ни одна из сторон не опасалась, что ее бойцы будут убиты, если сложат оружие. Во-вторых, предложить соглашение о разделе мест в правительстве между различными группировками, чтобы все они участвовали в управлении страной. И в-третьих, создать институты, которые убедят все стороны, что первые два условия будут выполнены. В какой-то степени неосознанно НАТО точно выполнила эту дорожную карту в Боснии в 1994–1995 гг., а Соединенные Штаты следовали ей в Ираке в 2007–2010 годах.

История также свидетельствует, что когда внешние силы отходят от данного подхода или выделяют недостаточно ресурсов для урегулирования, их интервенция неизбежно заканчивается неудачей и лишь удлиняет конфликты, делая их более кровавыми и менее сдержанными. Неудивительно, что политика США в отношении Ирака и Сирии (не говоря уже о Ливии и Йемене) провалилась после 2011 года. И до тех пор, пока Вашингтон будет избегать единственного действенного метода урегулирования, нет оснований надеяться на что-то иное. Максимум, чего Соединенные Штаты могут добиться нынешней кампанией против ИГИЛ в Ираке и Сирии – то же, чего они добились, осуществляя удары по «Аль-Каиде» в Афганистане: нанести серьезный урон ИГИЛ, но если не положат конец питающим эту организацию конфликтам, она видоизменится, распространится по всему региону, и со временем ей на смену придет «достойный» преемник подобно тому, как само «Исламское государство» подхватило знамя «Аль-Каиды».

Укрепление ближневосточного курса

Стабилизация на Ближнем Востоке потребует нового подхода, при котором будут устранены глубинные причины всех бед в регионе, но для этого нужны ресурсы. Главной целью должно быть окончание гражданских войн. В любом случае это потребует для начала изменить динамику на поле боя, чтобы убедить все враждующие фракции, что военными средствами победу не одержать. В идеале потребуется отправка небольшого (около 10 тыс. солдат) воинского контингента США в Ирак и, возможно, в Сирию. Но при отсутствии политической воли даже для столь скромного вмешательства следует увеличить число военных советников, боевых самолетов, активизировать обмен разведданными и обеспечить логистику, хотя вероятность успеха при таком подходе снижается.

Помимо этого Соединенным Штатам и их союзникам придется помочь проблемным ближневосточным странам создать новые армии, способные победить террористов, ополченцев и экстремистов, чтобы затем стать фундаментом нового государства. В Ираке это означает поддержание и реформирование сил безопасности в гораздо большей степени, чем предусматривает нынешняя политика США. В Ливии и Йемене это означало бы создание местной традиционной армии (при значительной американской помощи), способной победить любого потенциального соперника, защитить гражданское население и обеспечить соблюдение постоянного прекращения огня.

Во всех четырех гражданских войнах американцам и их союзникам придется приложить серьезные политические усилия к тому, чтобы выработать справедливые соглашения о разделе власти. В Ираке Соединенным Штатам следует вести к выявлению минимальных потребностей и потенциальных областей достижения согласия между шиитскими и суннитскими фракциями, как это делал Райан Крокер, посол США в 2007–2009 гг., и его команда. Это, а также выделение материальных ресурсов умеренным политическим лидерам Ирака и их избирателям среди шиитов и суннитов должно способствовать выработке новой сделки по разделу власти. Ее задача – положить конец отчуждению суннитского населения, которое остается главной причиной нынешних проблем Ирака. В свою очередь, данное соглашение позволит правительству Абади и Соединенным Штатам выступить в защиту суннитских военных формирований, чтобы помочь освободить от ИГИЛ районы с преобладающим суннитским населением и ослабить шиитских ополченцев, поддерживаемых Ираном.

Международные мирные переговоры по Сирии должны послужить отправной точкой для политического урегулирования. Большего вряд ли удастся добиться, потому что военная ситуация не способствует достижению реального политического компромисса, не говоря уже о постоянном прекращении огня. Ни режим Асада, ни оппозиция, поддерживаемая Западом, не верят, что могут позволить себе прекратить боевые действия, и каждая из трех самых сильных повстанческих группировок – «Ахрар аль-Шам», «Джабхат аль-Нусра» и ИГИЛ – все еще уверена в том, что сможет одержать полную и безоговорочную победу. Поэтому до тех пор, пока не изменится положение на фронтах, не стоит ждать каких-то ощутимых сдвигов за столом переговоров. Если же полевая обстановка станет другой, западные дипломаты обязаны помочь основным сообществам в Сирии прийти к соглашению о справедливом разделе политической власти и экономических выгод. В сделке должны участвовать и алавиты, но вовсе не обязательно сам президент Башар Асад, и нужно будет заверить все основные фракции, что новое правительство не станет их угнетать, как это делалось в прошлом, когда алавитское меньшинство третировало суннитское большинство.

Ливийская неразбериха – зеркальное отображение положения дел в Сирии, хотя мировое сообщество уделяет Ливии намного меньше внимания. Первый шаг для Соединенных Штатов – убедить партнеров играть более конструктивную роль. Если США возьмут на себя руководство ситуацией в Ираке и Сирии, то Европе пора взять ответственность за Ливию. В силу экономических связей и географической близости ливийская ситуация больше угрожает интересам Европы, чем Америки, и роль НАТО в интервенции 2011 г. может стать предпосылкой европейского лидерства в разрешении этого конфликта. Конечно, европейцы не примут этот вызов, если не убедить их, что Соединенные Штаты сделают свою часть работы по тушению пожара гражданских войн. И это еще раз подчеркивает важность последовательной стратегии, опирающейся на необходимые ресурсы. Чтобы помочь Европе в борьбе за стабилизацию в Ливии, Вашингтону, вне всякого сомнения, придется обеспечить материально-техническое снабжение, командование, контроль, делиться разведданными и, возможно, даже военными советниками.

В Йемене кампания ВВС стран Персидского залива не привела к желаемым результатам; однако интервенция немногочисленного наземного контингента во главе с Объединенными Арабскими Эмиратами позволила потеснить повстанцев, создав возможность для мирных переговоров. К сожалению, страны Персидского залива не демонстрируют готовности предложить йеменской оппозиции условия справедливого раздела политической власти и экономических выгод, а также предоставить гарантии безопасности. Соединенным Штатам и их союзникам необходимо поощрить своих партнеров в Заливе, чтобы они пошли на значимые уступки. Если не сработает, то самое полезное – уговорить монархии свести к минимуму присутствие в Йемене, прежде чем эта интервенция, поглощающая немало ресурсов, поставит под угрозу их собственную внутреннюю целостность.

После окончания нынешних гражданских войн следующим приоритетом в более активной стратегии США на Ближнем Востоке будет поддержка государств, которым больше всего угрожает сползание к ним: Египта, Иордании, Туниса и Турции. Именно крах государственности, а не нападение ИГИЛ, «Аль-Каиды» или иранских сателлитов, – истинный источник конфликтов на Ближнем Востоке. Эти четыре страны пребывают в зоне риска и отчаянно нуждаются в экономической помощи и в развитии инфраструктуры. Однако в первую очередь им нужна политическая реформа, чтобы избежать краха государственности. Следовательно, стоит предложить этим странам торговые преференции, финансовые стимулы и экономическую помощь в обмен на поэтапные, но конкретные шаги в направлении политической реформы. В данном случае целью должна быть не демократизация как таковая (хотя Тунис следует решительно поощрить, чтобы он не сворачивал с этого пути), а эффективное управление в виде системы правосудия и власти закона, прозрачности и справедливого распределения государственных благ и услуг.

Последняя часть головоломки – усилия в направлении более широких экономических, социальных и политических преобразований. Даже если США и их союзники сумеют найти способ умиротворения воюющих сторон, но на смену недееспособным государствам не придет новая государственная система, старые проблемы вскоре снова дадут о себе знать. Лидеров региона будет трудно убедить в необходимости реформ, поскольку они уже давно сопротивляются им из-за опасения потерять власть и положение. Однако парадокс в том, что гражданские войны способны подсказать решение этой проблемы. Все державы в этой части мира страшатся, что конфликты перекинутся на их территорию, и отчаянно нуждаются в помощи американцев для отвода угрозы. В частности, многие арабские союзники США расстроены выгодами, которые извлек Иран, эксплуатируя вакуум власти. Это означает, что Соединенным Штатам и их союзникам следует предложить хрупким государствам региона экономическую помощь в обмен на реформы. Условие следующее: мы приложим усилия к тому, чтобы положить конец гражданским войнам, только если все страны региона, в том числе более сильные арабские государства, согласятся на необходимые перемены.

Уход с Ближнего Востока

Если следующий президент США не будет готов удвоить усилия ради стабилизации положения на Ближнем Востоке, единственная реальная альтернатива – сделать шаг назад и отмежеваться. Без солидной продуманной стратегии и достаточного финансирования гражданские войны все равно не остановить, а делать что-либо вполсилы – значит заведомо выбросить деньги на ветер. Возможно, даже с противоположным эффектом. Проводя политику реального самоустранения, США станут вообще воздерживаться от участия в гражданских войнах. Вместо этого они попытаются ликвидировать последствия этих войн, как бы трудно это ни было, но если не получится и этого, Вашингтон вернется к защите исключительно своих ключевых интересов на Ближнем Востоке.

Администрация Обамы до сих пор осуществляла похвальную работу по поддержке Иордании на фоне хаоса в Ираке и Сирии, и даже в случае ухода из региона США могли бы продолжать помогать Амману и соседним странам, которым грозит сползание в болото гражданской войны – Египту, Ливану, Тунису и Турции. Все они нуждаются в западной экономической, дипломатической, технической и военной помощи. Но поскольку гражданские войны имеют свойство перекидываться на соседей, одна или более из вышеперечисленных стран – в зоне риска. А это, в свою очередь, снова вызовет цепную реакцию.

Поэтому уход из региона также потребует от Вашингтона беспощадной оценки минимума, который Соединенные Штаты могут предпринять, чтобы обезопасить свои жизненно важные интересы. Связаны они по большей части с Израилем, угрозой терроризма и нефтью.

Как показывают все последние опросы общественного мнения, большинство американцев по-прежнему считают, что безопасность Израиля важна для них и для Соединенных Штатов. Однако США уже делают для ее обеспечения все, что могут. Израильская армия в состоянии нанести поражение любому противнику, оснащенному обычными вооружениями, и способна сдерживать потенциальные угрозы использования оружия массового поражения. Американцы защищали Израиль дипломатическими и военными средствами несчетное число раз, включая неявную угрозу начать ядерную атаку против Советского Союза во время войны Судного дня 1973 года. Соединенные Штаты даже сняли с повестки дня иранскую ядерную угрозу, по меньшей мере на следующее десятилетие, благодаря сделке, которую удалось заключить в прошлом году. Единственное, от чего США не могут спасти Израиль, – его хроническая гражданская война с палестинцами. Но лучшим решением конфликта остается мирное урегулирование, в котором ни израильтяне, ни палестинцы особо не заинтересованы. Короче, Израилю вряд ли нужно от Соединенных Штатов нечто радикальное, чтобы защититься от внешних врагов. А то, что Израилю может понадобиться (например, продажа вооружений), США легко обеспечат, даже если уйдут с Ближнего Востока.

Возможно, самым большим преимуществом невмешательства Соединенных Штатов в дела Ближнего Востока станет снижение террористической угрозы. Террористы из региона атакуют американцев в основном потому, что недовольны их политикой на Ближнем Востоке. Точно так же они совершают теракты во Франции и Великобритании, поскольку эти страны – твердые союзники Соединенных Штатов (и бывшие колониальные империи), и начали атаковать Россию после ее вмешательства в дела Сирии. Чем меньше США будут вовлечены в проблемы региона, тем меньше вероятность того, что местные террористы станут совершать теракты против американцев. Неслучайно Швейцария практически не страдает от рук ближневосточных террористов.

Конечно, даже если Вашингтон постарается отгородиться от проблем Ближнего Востока, это не сделает американцев абсолютно неуязвимыми для ближневосточного терроризма. Сторонники теории мирового заговора в регионе бесконечно обвиняют США в том, чего они никогда не делали, а также в прошлых злодеяниях, поэтому экстремисты всегда найдут повод, чтобы сделать американцев своей мишенью. Кроме того, даже при таком минималистском подходе Соединенные Штаты все равно будут поддерживать Израиль и Саудовскую Аравию, тогда как многие террористические группировки ненавидят оба этих государства.

Если интересы США, касающиеся Израиля и терроризма, совершенно не пострадают в случае снижения активности Вашингтона на Ближнем Востоке, этого нельзя сказать о нефтяной сфере. Идея о том, что технологии добычи сланцевой нефти обеспечили энергетическую независимость Соединенных Штатов – миф. До тех пор пока мировая экономика зависит от ископаемого топлива, США будут уязвимы в случае серьезных нарушений поставок нефти-сырца, сколько бы ее ни производилось. В ближайшие 25 лет не предвидится ослабления глобальной зависимости от нефти или снижения доли Ближнего Востока в ее добыче. По этой причине Соединенные Штаты кровно заинтересованы в бесперебойном поступлении ближневосточного сырья.

Вместе с тем США не нужно защищать каждый баррель в регионе. Вопрос в том, какие объемы считать достаточными. Вот тут-то и начинаются главные сложности. Многие страны располагают стратегическими запасами нефти, которые могут смягчить неожиданное падение объемов добычи. А некоторые, особенно Саудовская Аравия, имеют достаточно избыточных мощностей, чтобы выкачивать и экспортировать больше, если понадобится. Технология вторичного гидроразрыва позволяет североамериканским производителям сланцевой нефти частично компенсировать дефицит. Хотя вследствие гражданской войны добыча нефти в Ливии с 2011 г. упала более чем на 80%, другие производители смогли восполнить эту потерю.

Однако Саудовская Аравия стоит особняком. Она добывает около 10% всей нефти, потребляемой в мире, и имеет подавляющее большинство избыточных мощностей; даже если бы все другие страны опустошили свои стратегические запасы и добывали сланцевую нефть как сумасшедшие, это не компенсировало бы выпадение саудовской нефти. Таким образом, Соединенным Штатам придется и дальше защищать саудовских союзников. Но против чего? Ни одно ближневосточное государство (даже Иран) не имеет возможности победить Саудовскую Аравию, и скромный контингент ВВС и ВМС США, размещенный в Персидском заливе, более чем достаточен, чтобы отразить атаку Ирана на нефтяную инфраструктуру страны.

Главные угрозы королевству находятся внутри него самого. Хотя никто никогда не ставил и не поставит денег на свержение Дома Сауда, монархия управляет по сути нефункциональным послевоенным арабским государством, испытывающим серьезное политическое, экономическое и социальное давление. Шииты, составляющие большинство в богатой нефтью Восточной провинции Саудовской Аравии, десятилетиями поднимали мятежи и сопротивлялись гнету правительства, и их недовольство росло вместе с углубляющимся расколом между шиитами и суннитами в регионе. Королевству удалось избежать потрясений «арабской весны» в основном благодаря далеко идущей (пусть и постепенно) программе реформ короля Абдуллы вкупе с внушительными выплатами гражданам наличными. Но Абдулла умер в январе 2015 г., и его преемнику, королю Салману, еще только предстоит доказать приверженность реформе. Хотя цены на нефть остаются низкими, Салман разбрасывается деньгами у себя на родине и за рубежом (включая дорогостоящую интервенцию в Йемене), сжигая накопленные до него сбережения суверенного Фонда благосостояния со скоростью 12–14 млрд долларов в месяц. При таком расточительстве фонд опустеет примерно через четыре года, но король столкнется с внутренними вызовами значительно раньше.

Как США могут защитить Саудовскую Аравию от самой себя? Невозможно представить, чтобы какой-либо американский президент решился на размещение войск в этой стране для подавления народной революции или для поддержки разваливающейся монархии. Более того, чем дольше гражданские войны будут полыхать на северной границе Саудовской Аравии в Ираке и на южной границе в Йемене, тем выше вероятность того, что конфликты дестабилизируют монархию, не говоря уже о возможной гражданской войне в Иордании. Но стратегия выхода из региона означает, что американцы не будут пытаться подавить потенциальные гражданские войны, и у Вашингтона немного способов убедить саудовцев начать реформы. У него будет еще меньше рычагов влияния, если он откажется от единственной помощи, которую саудовцы хотят получить: более активное вмешательство в происходящие события с целью положить конец гражданским войнам и не дать возможности Ирану эксплуатировать эти конфликты. В этих обстоятельствах у США фактически не будет возможности спасти Саудовскую Аравию от нее самой, если ее правители упорно будут избирать пагубный для себя путь. Вместе с тем в контексте поэтапного отхода Соединенных Штатов от дел региона велика вероятность того, что саудовцы встанут именно на этот путь.

Нет выхода

Наконец, величайший вызов для США, если они отдалятся от Ближнего Востока – придумать способ защиты американских интересов, когда им угрожают проблемы, для решения которых у Вашингтона нет достаточно сил и средств. Поскольку предотвращение расширения ареала гражданских войн – трудное дело, отказ Соединенных Штатов от решения насущных проблем Ближнего Востока повысит риск развала в ближайшее время Египта, Иордании, Ливана, Туниса и Турции. Хотя ни одна из этих стран не добывает много нефти, нестабильность там может в долгосрочной перспективе перекинуться на страны-производители. Мир в состоянии пережить потерю иранской, иракской, кувейтской или алжирской нефти, но в какой-то момент турбулентность не исключена и в Саудовской Аравии. Даже если она останется стабильным производителем, до конца неясно, может ли глобальная экономика позволить себе лишиться нескольких менее значимых поставщиков нефти.

Главная выгода политики самоустранения будет заключаться в радикальном снижении бремени, которое отягощало бы США, возьми они на себя миссию стабилизации Ближнего Востока. Однако подобная политика связана с большими рисками. Если Соединенные Штаты начнут сокращать список стран, которые они готовы защищать от любых угроз, непонятно, где остановиться, чтобы уход не превратился в паническое бегство. Если Иордания или Кувейт сползут в омут гражданской войны, пойдут ли США на размещение стотысячного оккупационного контингента для стабилизации этих стран и защиты Саудовской Аравии (а в случае гражданской войны в Иордании – для защиты Израиля)? Смогут ли Соединенные Штаты сделать это вовремя, чтобы не допустить расшатывания королевства и перетекания беспорядков в соседние страны? Если нет, то есть ли другие способы? Принимая во внимание все эти факторы неопределенности, самой благоразумной политикой для американцев была бы стабилизация региона, чтобы не допустить роста издержек в будущем.

Учитывая все вышесказанное, определенно нельзя застрять между укреплением присутствия на Ближнем Востоке и уходом из этого региона. Нельзя допустить, чтобы рост расходов не привел к видимому улучшению ситуации. Гражданские войны не остановить полумерами. Внешняя держава должна сделать все, что от нее требуется, и оплатить сопутствующие издержки – иначе ее интервенция лишь ухудшит положение всех участников конфликта, включая саму внешнюю державу. Трагедия в том, что по причине склонности политической системы США избегать решительных действий следующая администрация почти неизбежно с горем пополам завершит то, что делала предыдущая. Учитывая хаос, который царит сейчас на Ближнем Востоке, нежелание выбирать может оказаться худшим выбором из всех возможных.

США. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754098 Кеннет Поллак

США. Армения > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 мая 2016 > № 2899016 Эдвард Джереджян

Путину не нужен хаос на Кавказе

Эдвард Джереджян – директор Института общественной политики Джеймса Бейкера при Университете Райса (США, штат Техас).

Ара Тадевосян - директор Медиамакс.

Резюме Искусство дипломатии заключается в следующем: создать такую политическую ситуацию, в которой каждой из конфликтующих сторон становится трудно сказать «нет» противоположной стороне.

Он один из самых авторитетных и опытных американских дипломатов, работал с администрациями восьми президентов США. Эдвард Джереджян сыграл ключевую роль в реализации арабо-израильского мирного процесса и урегулировании региональных конфликтов. Является автором книги «Риски и возможности. Путешествие американского посла по Ближнему Востоку».

Эдварду Джереджяну удалось выстроить хорошие личные отношения с президентом Сирии Хафезом Асадом. Есть некоторые свидетельства, что Асад-старший не скрывал, что большую роль в этом сыграло армянское происхождение американского посла.

В 1985 году посол Джереджян был назначен специальным помощником президента США и заместителем пресс-секретаря по внешнеполитическим вопросам. В 1981-1984 гг. Джереджян служил заместителем главы миссии США в Иорданском Королевстве. В 1988-1991 гг. был послом США в Сирийской Арабской Республике. В 1991-1993 гг. занимал должность заместителя госсекретаря США по вопросам Ближнего Востока. В 1993 г. был назначен послом США в Израиле.

Посол Джереджян специализируется также на СССР и России. В 1979-1981 гг. он работал в посольстве США в России. По некоторым сведениям, в 1990 году США решили назначить Джереджяна послом в СССР, однако Москв не дала агреман, опасаясь, что в условиях расширения Карабахского движения американский посол-армянин мог стать причиной определенных проблем.

По предложению госсекретаря Колина Пауэлла Джереджян руководил двухпартийной консультационной группой, созданной мандатом Конгресса, которая занималась вопросами общественной дипломатии в арабском и мусульманском мире. В качестве старшего консультанта был вовлечен также в Группу исследования Ирака (Iraq Study Group (ISG), которая представляла собой двухпартийную комиссию, созданную по мандату Конгресса для оценки ситуации в Ираке.

На минувшей неделе Эдвард Джереджян посетил Армению, где провел встречи с президентом Армении Сержем Саргсяном, Католикосом всех армян Гарегином Вторым, главой МИД Эдвардом Налбандяном.

Перед отлетом из Еревана Эдвард Джереджян дал эксклюзивное интервью Медиамакс.

- Вы приехали в Ереван в качестве гостя церемонии «Аврора». Соучредитель премии Рубен Варданян говорит, что одна из его целей – изменить образ мышления армян. Как по-Вашему, может ли эта инициатива внести изменения в психологию живущих в Армении и Диаспоре армян?

- Я верю, что может. Это событие [премия «Аврора»] было очень значимым и впечатляющим в плане объединения такого количества людей из разных уголков мира. Но самое главное, наверное, это предложенная Рубеном и его друзьями основная модель, которая в корне уводит нас от образа жертвы Геноцида. О Геноциде нужно помнить всегда, потому что, как стало очевидным во время церемонии «Аврора», геноциды продолжают происходить и в наши дни.

Невозможно отрицать прошлое. Отрицая прошлое, тем самым мы позволяем ему повториться в будущем. Это был важнейший посыл. Но, кроме того, один из уроков, который преподала нам «Аврора», это то, как пережившие Геноцид люди хранят память и, основываясь на ней, движутся вперед, продолжают жить, не только как отдельные личносьи, но и как общества и страны.

Думаю, это культурное, а не просто политическое, экономическое или социальное изменение. Я назвал бы премию «Аврора» моделью культурного движения, которое, несомненно, поможет армянскому народу. Идея вручать премию кандидату-иностранцу, который помогает жертвам геноцида, показывает, что армяне выходят за границы собственной трагической истории. Думаю, это изменение поможет изменить армянский менталитет, поможет армянам смотреть в будущее.

- Вы приехали в Армению в достаточно напряженный период, после «четырехдневной войны». Вы видите возможность возвращения к переговорам, или момент упущен и впереди нас ждут еще более тяжелые времена?

- Для переговоров никогда не бывает слишком поздно. Но вести переговоры прямо сейчас будет крайне сложно, потому что эти трагические военные действия отбросили переговорный процесс назад. У обеих сторон еще свежи эмоции.

Думаю, это очень опасно, потому что у Карабахского конфликта не может быть военного решения. Здесь возникает нравственный вопрос: сколько еще человек должны погибнуть или получить ранения, чтобы стороны сели за стол переговоров?

Минский процесс ОБСЕ стал скорее просто процессом, чем переговорами. С этим нужно что-то делать. Надеюсь, что последние столкновения привлекут внимание не только Азербайджана и Армении, но и Турции, России и всего мирового сообщества, в том числе - Соединенных Штатов и Франции к тому, что нужно усадить стороны за стол переговоров.

Но внешний мир не может навязать сторонам то или иное решение. Стороны должны самостоятельно прийти к соглашению. Народ Нагорного Карабаха, азербайджанцы и армяне должны прийти к соглашению. Хотя мировое сообщество тоже играет очень важную роль. Сейчас напряжение настолько велико, что буквально висит в воздухе.

Надеюсь, лидеры всех сторон будут действовать взвешенно, не давая воли чувствам и эмоциям, думая о процветании своих народов. В то же время, я надеюсь, что мировое сообщество осознает, что Карабахский конфликт на самом деле не является «замороженным». Он оттает и взорвется на наших глазах в самый неожиданный момент, в точности так, как это произошло некоторое время назад.

Мировое сообщество и стороны должны перейти от управления конфликтом (conflict management) к его урегулированию.

Управление конфликтом – это когда ты усмиряешь страсти, добиваешься прекращения огня и хотя бы временного затишья. Нагорный Карабах, азербайджанцы, армяне, турки, русские, сопредседатели Минской группы ОБСЕ – Франция, США и Россия, и вообще мировое сообщество, должны положить конец этому хрупкому положению и постараться усадить стороны за стол переговоров, обращая особое внимание на основные контуры урегулирования конфликта. Нужно постараться провести реалистичные переговоры.

- Вы упомянули основные контуры соглашения. Один из центральных элементов урегулирования – проведение референдума в Нагорном Карабахе. По-Вашему, признает ли когда-нибудь Азербайджан право народа Нагорного Карабаха самостоятельно распоряжаться своей судьбой?

- Я не могу говорить о намерениях азербайджанцев, но в случае с Карабахским конфликтом мы имеем дело с двумя важнейшими принципами – самоопределение народов и территориальная целостность. Оба эти вопроса лежат на столе переговоров. Армяне очень удачно заняли 7 районов вокруг Нагорного Карабаха, это дает им преимущество на переговорах. У них есть то, что нужно противнику, и это можно использовать в переговорах. Вы можете отказаться от этого, но взамен говорить о праве народа Нагорного Карабаха на самоопределение и о реализации этого права.

Если азербайджанцы собираются вести себя ответственно, то они должны принять эти общепризнанные принципы и сесть за стол переговоров. Именно так поступают ответственные страны.

Речь идет о политической воле двух стран, и, в частности, их лидеров. В конечном счете, многое зависит именно от лидеров, от их политической воли к разрешению конфликта, политической смелости, умения объединить свои народы вокруг приемлемого варианта урегулирования.

Как американский дипломат, участвовавший в арабо-израильских переговорах, я знаю, что, если позиции переговорщиков очень далеки от настроений общества, это еще более усложняет урегулирование.

Сторонам и мировому сообществу я бы предложил инструменты Track Two Diplomacy – общественной дипломатии, в рамках которой обществам Армении и Азербайджана будут открыто представлены проблемы и пути их решения. А пока лидеры ведут переговоры, в обществах будет строиться доверие. Это очень важно.

Когда нам не удалось сделать это в случае с арабо-израильским конфликтом, добиться урегулирования было очень сложно.

- Вы упомянули Россию и Турцию. Как Вы думаете, напряженность в российско-турецких отношениях отразилась на последнем обострении ситуации в Нагорном Карабахе или это просто спекуляции?

- Международная ситуация вокруг Нагорного Карабаха сегодня очень неблагоприятна. У Турции сегодня множество проблем: миграционный кризис, Рабочая партия Курдистана, внутренняя политика и т. д. Турция уже не в том положении, что 10 лет назад, когда могла выступать с более выгодных позиций в Карабахском конфликте.

Нужно быть честными и признать, что Азербайджан всегда давил на Турцию, заставляя занимать максимально жесткую позицию по Карабаху. Это усложняет положение Турции, но Турция, будучи влиятельной страной, играет важную роль на Кавказе, и, в частности, в принятии любого решения по Нагорному Карабаху. Таким образом, у Турции всегда будут требовать выполнения своей роли. Я надеюсь, это будет ответственная роль.

Азербайджану тоже следует играть разумную роль. Цены на нефть упали, финансовое положение азербайджанцев ухудшилось, но в прошлые годы Азербайджан скупил большое количество вооружения, которое теперь использует против Армении.

Чрезвычайно важна в этом регионе позиция России. Я бы сказал, что слово России на Южном Кавказе наиболее весомо. В Армении расположена российская военная база, Россия продает оружие как Армении, так и Азербайджану. Россия играет с обеих сторон. Я хочу сказать, что если Москва хочет действовать ответственно, то она может взять на себя активную роль, как в отдельности, так и в составе Минской группы ОБСЕ, чтобы привести стороны к столу переговоров. Я надеюсь, что это произойдет в рамках Минской группы ОБСЕ.

Не думаю, что возгорание войны на Южном Кавказе исходит из интересов России. Путин – умный игрок. Хаос и конфликт на Южном Кавказе не исходит из интересов Путина или России, поскольку это может привести к еще большей радикализации региона. Не представляю, что может в стратегическом плане выиграть Россия от очередной войны на Кавказе.

Что касается Соединенных Штатов, то я знаю, что госсекретарь участвует в этих процессах. Кстати, пока мы сегодня беседуем (26 апреля - Медиамакс), госсекретарь Керри выступает с важной речью о роли религии в политике в институте, которым я руковожу.

Я знаю, что он поддерживает связь с президентами Саргсяном и Алиевым, и Соединенные Штаты внимательнейшим образом следят за крайне нестабильной ситуацией. Знаю, что Керри общался с Лавровым, так что эта проблема находится в центре внимания. Как я уже говорил, важно, чтобы на карабахский вопрос действительно обратили внимание.

Четыре года назад я выступал перед армянской общиной Пасадены. Обычно я не соглашаюсь на такие выступления, но меня попросили родственники отца, которым я не мог отказать. Я не имел представления, в чем участвую. Уже в Пасадене я заметил, что на месте встречи припаркованы сотни машин. Когда я вышел из машины, меня окружили четверо телохранителей-армян. Я сказал: «Ради Бога, зачем все это? У меня не было телохранителей с тех пор, как я был послом США в Сирии. Что здесь происходит?»

Собрался огромный зал, около тысячи человек. Думаю, кто-то из организаторов понимал, что я собирался говорить, и знали, что среди собравшихся будут армяне, которым не понравится то, что я скажу. И все-таки я выступил.

В частности, я сказал, что являюсь сторонником армяно-турецкого сближения, потому что уверен, что настоящая стабильность в регионе наступит только тогда, когда армянское и турецкое государства начнут переговоры вокруг важнейших проблем, создающих между ними преграды.

В своем выступлении я сказал также, что вопрос Геноцида не может быть решен Диаспорой. Его должны решить государства - Армения и Турция. Именно в этом контексте, как и в контексте налаживания армяно-турецких отношений, по прошествии лет Турция признает Геноцид армян, но это произойдет только на фоне налаживания армяно-турецких отношений.

Потом я пошел еще дальше (смеется) и сказал по поводу Нагорного Карабаха, что Армения занимает выгодную полицию в переговорах, потому что победила в войне и заняла азербайджанские территории. На руках у Армении большой козырь в уравнении земля-мир-самоопределение народа Нагорного Карабаха. Используйте его, пока не поздно. Азербайджан заработает много денег благодаря своим запасам нефти и газа. Это позволит им усилить вооруженные силы и в следующей войне армяне могут уже оказаться в невыгодном положении, говорил я тогда.

Сейчас этот момент уже настал. Некоторые думали, что я сею панику, в то время как я был реалистом. А сегодня мы попали в подобную ситуацию. Не то чтобы мы не знаем, какие существуют проблемы, или нам нужно было предугадывать события. Дело в том, что мы не сумели коллективно, на международном уровне, в Армении и Азербайджане проявить политическую волю и продвинуть переговоры вперед.

Искусство дипломатии заключается в следующем: создать такую политическую ситуацию, в которой каждой из конфликтующих сторон становится трудно сказать «нет» противоположной стороне.

Мы сделали это во время Мадридской мирной конференции, когда я был послом США в Дамаске, а Хафез аль-Асад - президентом Сирии. Он не хотел вести прямые переговоры с Израилем. Он предпочитал, чтобы ООН выступил в роли буфера, поскольку считал, что Израиль намного сильнее, чем арабские страны, и без посредничества ООН арабы окажутся в невыгодном положении.

Усилиями президента Буша, госсекретаря Бейкера, наших специалистов, моих коллег, удалось добиться того, чтобы Асад начал прямые переговоры с Израилем. Это был огромный прорыв. Мы привлекли к переговорам Организацию освобождения Палестины, Израиль, Саудовскую Аравию, Иорданию, Египет. Для этого потребовались длительные переговоры. Кто-то говорит, что мы оказали давление на всех, но мы сделали то, о чем говорили: «Вот альтернативный сценарий. У вас есть гарантии США. Вы изначально знаете, что не собираетесь терять то, что считаете жизненно важным для своих интересов». Госсекретарь Бейкер передал письма-гарантии Израилю, Сирии, Иордании, Палестине и другим участникам переговоров.

Я привел этот пример, потому что думаю, что нечто подобное происходит и в Нагорном Карабахе. В настоящее время стороны находятся на противоположных полюсах, и никто не хочет переговоров. Но в конечном итоге они будут вынуждены сделать это. И чем раньше, тем лучше. Сейчас, вероятно, начнется период затишья, но не следует допускать, чтобы он длился слишком долго. Необходимо возобновить переговорный процесс.

Контуры урегулирования прекрасно известны всем. Могут быть некоторые изменения, дополнения, но в основном, как я сказал, это территориальная целостность для Азербайджана, самоопределение для Нагорного Карабаха, Лачинский коридор, поэтапный вывод армянских сил из некоторых районов в обмен на международные гарантии. Это базовые элементы.

У армян возникает легитимный вопрос: «Что произойдет, если мы освободим указанные территории в обмен на согласие Азербайджана на референдум, а он потом передумает?». Вот для этого и нужны международные гарантии, многонациональные силы, которые устроили бы все стороны. И, несомненно, должны применяться меры по установлению доверия. Это можно сделать.

- После апрельской войны звучало немало мнений о том, что Армения может пойти по пути Израиля: строительство хорошо организованного государства, где армия – не только гарант безопасности населения, но и движущая сила технологий, бизнеса и других сфер. Имея в виду Ваш опыт работы на Ближнем Востоке, как Вы считаете, может ли Армения повторить пример Израиля?

- Очень интересный вопрос. Думаю, есть некоторые параллели, хотя не совсем идентичные. Израиль, например, считает себя еврейским государством, а Армения - христианским.

Вы знаете славную христианскую историю Армении. Я только что вернулся из Эчмиадзина, где встречался с Верховным Патриархом. Очень сложно разделить армянское государство и церковь, это очень своеобразное сочетание. Что-то подобное существует и в Израиле. Иудейская вера и государство Израиль.

Израиль не богат природными ресурсами, и Армения – тоже, но в обеих странах живут чревычайно интеллектуальные люди. Способности к творчеству и предпринимательству очевидны как для армян, так и для евреев.

Так что, думаю, эти общие черты могут сделать Армению жизненно важным узлом, как на Кавказе, так и на пересечении Север-Юг-Запад-Восток. У вас уже развиты сферы высоких и информационных технологий. Это говорит об одаренности армянского народа. Вы можете стать торговым центром между Севером и Югом, Западом и Востоком. Возможности велики. Армянская культура, музыка, искусство, действительно могут сделать вас особенными, как это случилось в случае с Израилем. И все это вы делаете без нефти и газа.

Но Армения, впрочем, как и Азербайджан, должна сделать свое общество и правительство более прозрачными, искоренить коррупцию. Я понимаю, что есть некоторый прогресс в борьбе с низовой коррупцией, но коррупция мешает принимать лучшие для собственного народа решения. Это касается и Азербайджана, где коррупция носит системный характер. Это долгосрочное изменение, но оно должно идти изнутри, как в Армении, так и в Азербайджане.

Вот почему я считаю, что новые идеи, например те, что мы увидели в ходе церемонии «Аврора», меняют существующую модель, пытаются раскрыть социальные, культурные, экономические, инновационные, предпринимательские таланты народа. Думаю, мы становимся свидетелями этого. Это очень полезно для армянского народа.

В контексте Геноцида худшее, что может произойти с армянским народом, это, если он, уцелев как нация, не пойдет по пути мира и процветания, не построит сильное армянское государство, которое ознаменует победу армян над смертью.

- Вы отметили параллели межу Арменией и Израилем, но отношения между нашими странами не так уж развиты. Можно ли развить их, или этому мешают отношения Армении с Ираном и связи Израиля с Турцией?

- Примерно через месяц я собираюсь побывать в Израиле для участия в конференции. После этого я смогу лучше ответить на Ваш вопрос (смеется).

Думаю, израильтяне выбрали Азербайджан своим партнером, исходя из простых политических соображений, имея в виду фактор Ирана. Они считают Иран очень большой угрозой. Установив отношения с Азербайджаном, который граничит с Ираном, Израиль получает дополнительный рычаг воздействия на Иран. Думаю, в этом заключается основная причина.

К сожалению, существует также множество бизнес-интересов. У азербайджанцев много денег, и они заключают договоры в военной сфере. Они (Израиль - Медиамакс) продают азербайджанцам передовые военные технологии. Это, на мой взгляд, очень печально, потому что евреи, как и армяне, были жертвами геноцида, и эти сходства должны что-то означать, ведь Израиль считает себя государством, основанным на ценностях.

- В 1999 году Вы и Ваш коллега Питер Розенблатт посетили регион, чтобы обсудить некоторые идеи по карабахскому урегулированию. Вы можете сегодня раскрыть некоторые из них?

- Да, они уже не являются секретом. Мы вели переговоры в Баку и Ереване. Думаю, азербайджанцы очень удивились, увидев меня (смеется). Я поехал туда с сыном. Они действительно были очень удивлены.

Мы вели «челночную дипломатию», представляя азербайджанцам и армянам, какими могут быть общие положения переговоров.

Точки соприкосновения урегулирования были в основном те же, о которых мы говорили с вами сегодня. Мы постарались поощрить некоторые жесты доброй воли. К сожалению, мы добились немногого. Потом я больше не участвовал в этом, потому что ситуация была заморожена, и добиться реальных изменений было уже нельзя. Я не люблю что-то делать просто ради самого процесса.

Я верю, что для достижения мира нужно вступить в стратегический диалог с противником. Поэтому я поддерживаю президента Обаму в вопросе ядерной программы Ирана, потому что думаю, что это был наш лучший выбор.

У меня есть некоторые разногласия с администрацией США по политике на Ближнем Востоке, в частности, в Сирии, но думаю, то, что было сделано в Иране и Кубе, может свидетельствовать о том, что любые трудности преодолимы. Армянам и азербайджанцам необходимо увидеть это. Народ Нагорного Карабаха должен реализовать свое право на самоопределение. Каждая из сторон должна пойти на компромисс. Компромисс – часть жизни и дипломатии.

С Эдвардом Джереджяном беседовал Ара Тадевосян

США. Армения > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 мая 2016 > № 2899016 Эдвард Джереджян

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 4 мая 2016 > № 1776282 Сергей Лавров

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова МИА «Россия сегодня», Москва

Вопрос: Вчера состоялась Ваша встреча со спецпосланником Генсекретаря ООН по Сирии С.де Мистурой, до этого с ним встречался Госсекретарь США Дж.Керри. Ведется активная дипломатическая работа. Известны ли следующие этапы, сроки новых встреч по Сирии в рамках женевских переговоров и Международной группы поддержки Сирии (МГПС)?

С.В.Лавров: Полагаю, что женевский раунд возобновится в этом месяце. По крайней мере, это планирует С.де Мистура, и мы активно побуждаем его к этому. После фактического срыва январского раунда оппозиция, сама себя называющая Высшим комитетом по переговорам (ВКП), «хлопнула дверью», потому что не был выполнен ее ультиматум о заблаговременном решении об уходе Президента Сирии Б.Асада. Состоявшийся в апреле раунд так же был подвержен испытанию со стороны той же непримиримой оппозиции в виде т.н. «переговорного комитета». Они опять сказали, что им нечего обсуждать до тех пор, пока не будет ясно, через какое точно время уйдет Б.Асад. Очень важно, что в этот раз спецпосланник Генсекретаря ООН по Сирии С.де Мистура проявил выдержку, мудрость и не стал, как это произошло в январе, говорить, что раунд закрывается досрочно и предлагать собраться позже. Он продолжил переговоры с оставшимися в Женеве сирийскими группами, которые ведут себя прилично, в отличие от упомянутых мною выше оппозиционеров, и провел полноценный переговорный раунд в установленные сроки.

Следующий раунд, как я уже сказал, ожидается в этом месяце. На нем будут рассмотрены сформулированные спецпосланником Генсекретаря ООН по Сирии С.де Мистурой направления дальнейшей дискуссии. Он очень неплохо обобщил идеи, высказанные правительственной делегацией, делегацией оппозиционных групп, которые собирались в Москве, Каире, Астане, и т.н. внутренней оппозицией - группы из Хмеймима. Теперь он продолжит обобщать реакцию на свои выводы и вопросы в ходе следующего раунда. Наверное, это будет по-прежнему еще непрямой диалог, хотя ясно, что реально приступить к работе можно только, когда все сирийские стороны соберутся за одним столом переговоров. Пока условия для этого не созрели, прежде всего, в силу того, что Высший комитет по переговорам (ВКП), сам себя таковым провозгласивший, очень сильно капризничает под дурным влиянием внешних спонсоров, прежде всего, Турции. Это совершенно очевидно, и все это знают. Турция в одиночку блокирует полноценное присоединение к переговорному процессу Партии демократического союза – одной из крупнейших курдских партий, борющейся с террористами и контролирующей большую территорию в Сирии. Бессмысленно обсуждать без нее конституцию и даже какие-то шаги по формированию переходных структур из числа правительства и оппозиционеров, которые будут наделены полномочиями готовить такую конституцию. Турки в одиночку блокируют ее подключение к переговорам.

Я очень часто слышу, как наши американские партнеры через своих официальных представителей из Белого дома и Госдепартамента призывают нас активнее работать с Б.Асадом. Но нам он, между прочим, не союзник. Мы поддерживаем его в борьбе с терроризмом и в сохранении сирийского государства, но он не является союзником России в том смысле, в каком Турция является союзником США. Что-что, а потребовать от своих союзников по НАТО выполнять принятые резолюции, в которых ясно сказано, что в переговорах должны участвовать все сегменты сирийского общества, вполне Вашингтону по силам. Так же, как ему должно быть вполне по силам выполнить давно обещанное, а именно: размежевание поддерживаемой США т.н. «умеренной оппозиции» и «Джабхат ан-Нусры» с ИГИЛ, но прежде всего, «Джабхат ан-Нусры», потому что эта организация занимает позиции, в частности, вокруг Алеппо, в которые вкраплены отряды т.н. умеренной, «хорошей» оппозиции, опекаемой американцами. У меня даже создается впечатление, что дело не столько в США, сколько в их союзниках в регионе - в той же Турции, которая печально прославила себя многочисленными фактами, говорящими о сомнительных связях Анкары с «Исламским государством» и «Джабхат ан-Нусрой». У меня складывается такое ощущение, и тому есть подтверждения в виде пока еще непроверенных сведений, что эти группировки специально остаются на позициях «Джабхат ан-Нусры», чтобы саму эту организацию не трогали. Если это так, то понятны постоянные оправдания американцев, почему они не могут сделать обещанное – вывести т.н. «хороших» оппозиционеров с позиций «Джабхат ан-Нусры». Наверное, теми, кто поддерживает эту группировку, ставка делается на срыв перемирия и перевод ситуации в русло силового решения, что будет категорически неприемлемо. На это мы тоже будем обращать внимание теперь уже не только в рамках российско-американского диалога, но и в МГПС. Полагаю, что в обозримые недели будет возможно собрать министерское заседание с одной главной целью: посмотреть кто и как выполняет предыдущие решения, одобренные в виде двух резолюций СБ ООН. Это «дорожная карта», охватывающая три направления: прекращение огня и боевых действий, гуманитарная помощь и политический процесс.

Я Вам сказал о политическом процессе – необходимо, чтобы оппозиционеры, называющие себя ВКП, прекратили саботаж и строго руководствовались написанным в резолюции: сами сирийцы должны сесть за стол и определить судьбу своей страны. Должна вестись речь о политических реформах, о переходном периоде к новой конституции. Но все структуры политического переходного периода должны формироваться на основе взаимного согласия Правительства САР и оппозиции. Это записано в решениях СБ ООН. Поэтому когда кто-то начинает капризничать и говорить, что не собирается ни с кем разговаривать, пока Б.Асад не уйдет, значит те, кто финансируют, содержат и покрывают этих оппозиционеров, должны либо заставить их выполнять то, о чем договорились, либо сами стать объектом очень жесткой критики и какого-то воздействия со стороны тех, кто может на них повлиять.

На гуманитарном треке есть существенное продвижение, хотя целый ряд населенных пунктов остается заблокированным и правительственными войсками, но в основном оппозиционерами. Не помогает решению гуманитарных проблем сохраняющийся запрет Турции на использование пропускного пункта в районе г. Камышлы, через который обычно шла гуманитарная помощь. Турки, несмотря на все призывы, отказываются разблокировать это пропускной пункт. Если говорить об общем состоянии, то сохраняется позитивная тенденция в расширении доступа гуманитарных грузов в различные районы Сирии. Трек, который требовал срочных действий и связан с прекращением огня, дает результаты. Никто не ожидал, что будет настолько снижен уровень насилия.

Мы удовлетворены совместной работой российских и американских военных. Ежедневно проходят видеоконференции между руководителем Российского центра примирения в Хмеймиме и его американскими коллегами в столице Иордании. С сегодняшнего или завтрашнего дня в Женеве начинает функционировать Совместный центр оперативного реагирования на нарушения прекращения огня. Это уже будет постоянная работа «плечом к плечу» 24 часа в сутки, семь дней в неделю. Американские и российские источники информации будут обеспечивать этот Центр данными в режиме реального времени. Офицеры, которые будут работать в данном Центре в Женеве, будут сразу же иметь объективную картину и, главное, единое видение ситуации.

Желающих сорвать перемирие немало. Я уже упоминал о том, какая игра ведется вокруг «Джабхат ан-Нусры». Упомяну и проблему турецкой границы, которая в отличие от закрытого турками пропускного пункта для гуманитарной помощи в остальной своей части является «дырявой» для транзита оружия, боевиков в сторону Сирии, контрабанды нефти, артефактов и прочих товаров из САР в Турцию. После того, как наши ВКС начали работать по контрабандистам, и вслед за нами американская коалиция стала наносить удары по тем, кто занимается контрабандой нефти, этот поток снизился, но все еще сохраняется, и за его счет идет подпитка террористов.

Повторю еще раз, прогресс есть на каждом из трех направлений. Он достаточно хрупкий, но мы делаем все, чтобы движение стало устойчивым на всех направлениях. Самое главное сейчас, когда мы соберемся на министерском уровне в рамках МГПС, потребовать от тех, кто делает явно недостаточно, срочно исправиться и принять необходимые меры, чтобы выполнялись резолюции СБ ООН и не выгораживались террористы.

Вопрос: Известно ли, где пройдет эта встреча?

С.В.Лавров: Обычно мы встречаемся в Европе, но пока мы это не обсуждали.

Вопрос: Вы упомянули ситуацию вокруг Алеппо, которая в течение многих месяцев остается самой напряженной, если брать общую картину боевых действий. Возможно ли там установление «режима тишины» по той схеме, по которой были достигнуты договоренности в других провинциях?

С.В.Лавров: Несколько дней действует «режим тишины» в Латакии и восточной Гуте (пригород Дамаска). На трое суток там уже было согласовано прекращение огня. Надеюсь, что оно продлится и в итоге станет бессрочным. Буквально сегодня, как я надеялся, должно было быть объявлено прекращение огня в г. Алеппо. Но пока я не слышал такого объявления. Сирийское правительство заявило, что оппозиция продолжает стрелять. Мы проверим с нашими военными, которые, повторю, находятся на прямой связи с американским командованием их антитеррористической коалиции в столице Иордании Аммане. По крайней мере, мы должны сделать все для вступления этого перемирия в силу. Там все согласовано между российской стороной и коалицией. Сирийское правительство поддержало то, что было обговорено.

Интересный факт – в ходе согласования перемирия по Алеппо (параметры которого, повторю, определены, о чем договорились позавчера, и его нужно скорее вводить в силу) наши американские партнеры пытались определить границы «зоны тишины» таким образом, чтобы захватить значительную часть позиций, которые занимает «Джабхат ан-Нусра». Это было абсолютно неприемлемо, и в итоге удалось отбить. Но это опять наводит на мысли, что кто-то хочет использовать США (я не верю, что в их интересах выгораживать «Джабхат ан-Нусру») для того, чтобы вывести эту организацию из-под удара. В этой связи не могу не упомянуть об уже мною сказанном – об имеющихся сведениях о неблаговидных связях турецкого руководства с ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусрой».

Вопрос: Вы много говорите о Турции. Нет ли сейчас опасности, что Турция или, например, Саудовская Аравия фактически захотят начать наземную операцию на севере Сирии? Активизация боевиков там очевидна. Возможно, что вывод части группировки российских ВКС мог создать некую иллюзию того, что у кого-то могут быть «развязаны» руки. Есть ли угроза того, что турецкие войска могут войти в Сирию?

С.В.Лавров: Российские ВКС работают в Сирии с конца сентября 2015 г. по приглашению законного правительства в полном соответствии с международным правом. Задачи, которые были определены Президентом Российской Федерации В.В.Путиным для них на первом этапе, касались поддержки сирийской армии с воздуха в борьбе с террористами и содействия в организации процесса перевода оппозиционных групп в разряд сторонников антитеррористической коалиции, которую мы создавали и продолжаем помогать создавать из числа правительства, курдских ополчений в Сирии и сирийских оппозиционеров, понимающих, что сейчас главным является недопущение захвата Сирии террористами и разрушение ее государственности.

Когда мы начинали эту помощь, «Джабхат ан-Нусра» и другие подобные террористические отряды практически стояли на пороге столицы Сирии. Сейчас они отброшены, им нанесен серьезнейший урон. Это послужило причиной изменения оперативной обстановки «на земле», в соответствии с которой Президент Российской Федерации В.В.Путин принял решение частично вывести наш контингент ВКС. В Сирии остается достаточно серьезная авиационная группировка: база «Хмеймим», военно-морская база «Тартус», через которую идет снабжение этой группировки и содействие сирийской армии. Конечно, Верховный главнокомандующий России принял решение на основе оценки ситуации и сохранил контингент, который адекватен нынешним задачам. Не думаю, что кто-то решится играть в опасные игры, устраивать какие-то провокации в связи с тем, что там находится ВКС России. С одной провокацией мы уже столкнулись. Наша оценка абсолютно четкая: турецкое руководство совершило преступление и ошибку, что, как известно, бывает хуже, чем преступление. Сейчас такое уже невозможно, потому что приняты все меры для того, чтобы избежать любых случайностей, и турки об этом знают.

Вместе с тем, что касается позиций, занимаемых сирийскими силами, Турция не скрывает, что они регулярно обстреливают курдов, считая их террористами, тем самым в одиночку препятствуя подключению их к переговорам, говорят по-прежнему о различных «зонах безопасности». К большому сожалению, ЕС под шантажом Турции начинает тоже принимать как данность концепцию «зон безопасности». По крайней мере, Президент США Б.Обама на пресс-конференции в Ганновере, когда Канцлер Германии А.Меркель произнесла фразу, что «мы поддерживаем идею «зон безопасности», тут же публично от этого открестился, но это прозвучало симптоматично.

Конечно, звучат призывы к военному вторжению. Но для того, чтобы этого не допустить (это будет прямой агрессией), нужно воспитывать тех, кто пытается продвигать такой вариант. Не думаю, что у них есть хоть какое-то обоснование или предлог, потому что перемирие все-таки укрепляется. В действиях Турции как главного зачинщика всех этих разговоров про «зоны безопасности», план «Б» и прочие агрессивные устремления, можно усмотреть экспансионистские мотивы не только в отношении Сирии. Турки по-прежнему находятся в Ираке, без согласия и вопреки требованиям законного иранского правительства имеют там военный контингент и при этом заявляют, что они ввели туда свои войска для того, чтобы укрепить суверенитет и территориальную целостность Ирака. Что тут можно сказать? Здесь даже комментировать нечего. Такие неоосманские устремления – распространять свое влияние, осваивать территории – проявляются достаточно сильно.

Вообще, это такое беспардонное поведение. Знаете, сколько раз турки в прошлом году нарушали воздушное пространство Греции? Где-то 1800 раз, только в апреле 2016 г. – более 200 раз. Ни разу никто в Брюсселе, никакие командиры НАТО ни словом не обмолвились о том, почему один из членов Североатлантического альянса регулярно нарушает воздушное пространство другого члена этого альянса. Так что такое попустительство к подобному явно экспансионистскому поведению может до добра не довести.

Вопрос: Слышат ли американцы эти наши сигналы? Насколько серьезно воспринимают Турцию как фактор, который способен еще более дестабилизировать ситуацию?

С.В.Лавров: Я думаю, что они все прекрасно понимают. Но, «конечно, он сукин сын, но это наш сукин сын» – так они регулярно говорят о своих друзьях, которые не славятся хорошим поведением. Чувствуется, что сор из натовской избы им не очень хочется выносить, хотя это очень большая проблема.

Вопрос: Президент Российской Федерации В.В.Путин, объявляя о своем решении частично вывести ВКС России из Сирии, сказал, что в любой момент они могут быть возвращены к прежнему уровню. Насколько вероятно, что это может произойти в случае, скажем, срыва перемирия?

С.В.Лавров: Во-первых, мы не хотим допускать срыва перемирия. Во-вторых, это гипотетический вопрос. Решение о нашем пребывании в Сирии принимается в зависимости от реальной обстановки «на земле», которая сейчас значительно укрепилась и эволюционирует в правильном направлении. Хотя, повторю, есть желающие подвергнуть испытанию это перемирие.

Вопрос: Вы говорили, что Россия поддержит любую форму государственного устройства, на которую согласится сирийский народ. В частности, Вы не исключали возможности федерализации страны, в т.ч. предоставлении автономии курдам. Кто еще, на Ваш взгляд, мог бы на это претендовать?

С.В.Лавров: Вы говорите, что мы не исключаем возможности федерализации, автономии для курдов, но это не совсем так. Наша позиция простая: мы поддерживаем все, о чем договорятся сирийцы. Такая же позиция у СБ ООН. Но когда нам задают вопрос, поддержим ли мы федерализацию, мы отвечаем, что, если они сами договорятся об этом, то мы поддержим все, что будет согласовано. Поддержим ли мы автономию для курдов? Если об этом договорятся все сирийские стороны, то поддержим. Можно в виде адресованных нам вопросов перечислять еще много элементов государственного устройства, но потом не нужно говорить, что мы поддержим любое решение, в частности, федерализацию, автономию и т.д. Наша позиция завершается на фразе, что мы поддержим любое решение сирийских сторон. Они должны сами договариваться, и для этого есть очерченные СБ ООН рамки, есть опыт сосуществования сирийских этнических, политических и религиозных групп.

Вопрос: Еще один острый конфликт, который вновь вспыхнул уже возле наших границ – Нагорный Карабах. В эти дни прозвучали достаточно жесткие заявления с обеих сторон: со стороны Армении о возможности гипотетического признания Нагорно-Карабахской республики, ответная реакция из Баку. Ситуация накаляется. Намерена ли Россия в ближайшее время принимать какие-то новые шаги для того, чтобы успокоить ситуацию?

С.В.Лавров: Мы находимся в постоянном контакте со сторонами, Президент Российской Федерации В.В.Путин лично включался в эту работу, когда произошла вспышка насилия. Я общался лично и несколько раз по телефону со своими коллегами. Мы говорили об этом с Госсекретарем США Дж.Керри, поскольку Россия, США и Франция являются сопредседателями Минской группы ОБСЕ, которая занимается урегулированием нагорно-карабахского конфликта. Мы обсуждали эту тему в Москве с Ж.-М.Эйро, Министром иностранных дел Франции, являющейся частью этой «тройки». Конечно, самое главное – избежать каких-либо новых жертв, пресечь любые нарушения перемирия, разработать для этого действенные меры и механизмы. Под этим подписались президенты Армении и Азербайджана еще пять лет назад, когда их собирал наш Президент (в то время Д.А.Медведев). Они высказались в пользу создания механизма расследования инцидентов, укрепления доверия, поручили ОБСЕ заниматься этим. Представители ОБСЕ набросали такой проект с разными вариантами. Но, к сожалению, на том этапе, где-то в 2012 г., это дело дальше не пошло. Но сейчас мы хотим, чтобы стороны к этому вернулись.

Германское председательство в ОБСЕ хочет проявить активность, и мы поощряем это желание. Думаю, что как раз начатая в ОБСЕ работа в свое время с согласия президентов Армении и Азербайджана по разработке механизмов по расследованию инцидентов и укреплению мер доверия сейчас становится как никогда актуальной. Будем на этом сосредотачиваться.

Конечно, не нужно забывать и о политическом процессе. Наверное, страсти должны остыть – это понятно. Но политический процесс и урегулирование не имеют альтернативы. Есть известные идеи, которые обсуждались между сторонами. По-прежнему убежден, что их сложно, но можно оформить в документы, которые будут приемлемы для всех сторон.

Что касается обсуждения темы признания Нагорного Карабаха, то ведь это не Армения обсуждает – это предложение двух членов парламента. Правительство Армении по закону, как они всем объяснили, успокаивая страсти, должно подготовить заключение на этот законопроект. Не стану сейчас бить тревогу и паниковать. Когда я был в Ереване, общался со своим коллегой Министром иностранных дел Э.А.Налбандяном по телефону, а потом в Москве уже после событий начала апреля, мне была четко подтверждена приверженность Еревана к мирному урегулированию. Это означает, что статус Карабаха будет определен в контексте общей договоренности, а не в одностороннем порядке.

Вопрос: Планируются ли в ближайшее время какие-то новые встречи?

С.В.Лавров: Планируем, потому что дело требует повышенного внимания. Скоро, думаю, согласуем ближайший контакт.

Вопрос: То есть это могут быть трехсторонние контакты или только на двустороннем уровне?

С.В.Лавров: Естественно, с участием сопредседателей и сторон – ведь эта работа требует коллективного формата.

Вопрос: Другая тема, которая весьма остро воспринимается в мире – это наше взаимодействие с Ираном, в частности, военно-техническое сотрудничество. Недавно на параде в Иране были продемонстрированы элементы комплексов С-300. До сих пор не понятно, в каком количестве они были поставлены, сколько их еще будет поставлено в Иран и когда завершится срок выполнения этого контракта?

С.В.Лавров: Этот процесс занимает какое-то время. В строгом соответствии с контрактом количество абсолютно адекватно законным интересам безопасности Ирана для защиты его воздушного пространства. Поставка компонентов уже идет и наверняка завершится в течение этого года.

Что касается тревоги в мире, которую Вы подметили в этой связи, то мир напрасно тревожится, потому что это чисто оборонительное оружие. Оно не запрещено резолюциями СБ ООН. Приостановка выполнения этого контракта была объявлена нами в качестве жеста доброй воли, чтобы оказать воздействие в позитивном направлении на иранское руководство, и оно пошло на компромиссы по «разруливанию» ситуации вокруг иранской ядерной программы. Эта цель достигнута, заключено всеобъемлющее соглашение с Ираном, которое одобрено в СБ ООН. Поэтому воздействие на Тегеран уже сработало.

Когда США отменяют свои односторонние санкции против Ирана, а параллельно тревожатся, что мы отменили свои ограничения и возобновили поставку этого имущества - это, в общем-то, по-американски. Они считают, то, что дозволено Юпитеру, другим необязательно воспринимать как пример для подражания. Но у нас своя политика и свои оценки того, как и с кем мы должны сотрудничать, естественно, не нарушая при этом международное право. Сейчас, кстати, запреты на определенные виды вооружений с Ираном (танки, бронетранспортеры, боевые самолеты) сняты и на 5 лет переведены в режим разрешительных. Так что Иран может проявлять интерес к этим видам вооружения. Если будут обращения к нам, мы их, конечно, рассмотрим.

Но, повторю, комплексы С-300 ни под какие ограничения не подпадают, как и многие виды стрелкового и легкого оружия. Поэтому здесь у нас все возможности открыты. Что касается разрешительного порядка, который требует согласования в СБ ООН: если и когда Иран выскажет заинтересованность, чтобы что-то из этой номенклатуры закупить, соответствующие процедуры будут осуществлены.

Вопрос: Нет ли информации по поводу отзыва иска, который Иран предъявлял нам в связи с непоставками С-300?

С.В.Лавров: По мере реализации контракта по поставкам С-300 иск будет отозван. Это уже согласовано.

Вопрос: Вы очень часто общаетесь с Госсекретарем США Дж.Керри, называете его своим другом. Не собираетесь ли Вы в ближайшее время совершить официальный визит в Вашингтон? Он мог бы стать символическим моментом для российско-американских отношений. Госсекретарь США Дж.Керри уже приезжал в Москву, можно ли ожидать, что Вы посетите США?

С.В.Лавров: Мы действительно часто встречаемся с Госсекретарем США Дж.Керри. Он дважды за последние месяцы (в декабре 2015 г. и марте 2016 г.) приезжал в Москву, до этого весной 2015 года был в Сочи. Если брать этот год, то мы встречались уже 4 раза лично и минимум 25 раз говорили по телефону, в том числе трижды за последнюю неделю. Поэтому недостатка в общении нет, как, собственно, нет ощущения изоляции, о которой так любят говорить наши партнеры.

При такой частоте общения с нами американцы шепчут на ухо другим странам, чтобы они не ездили к нам. В информационное пространство прорвалась новость о том, что они отговаривали Премьер-министра Японии С.Абэ от визита в Россию. Регулярно подобные вещи мы узнаем и от других наших партнеров, которые к нам приезжают и в ходе бесед сообщают, что им пришлось отказать американцам в просьбе отменить визит в Российскую Федерацию.

Мне очень часто приходится общаться с Госсекретарем США Дж.Керри. Но каких-то планов посещать Вашингтон, да еще и с официальным визитом у меня нет. Тем более, что сейчас важна не официальность, а очень практическая, предметная работа, которую лучше все-таки проводить в ходе рабочих встреч, чем мы, собственно говоря, и занимаемся.

Вопрос: Вы следите за внутренней ситуацией в США, где идет предвыборная гонка. Интересна Ваша оценка возможности развития российско-американских отношений после того, как пройдут президентские выборы.

С.В.Лавров: Бесполезно даже делать какие-то прогнозы. Во-первых, это внутреннее дело американцев и американского народа - кого бы они не выбрали, все равно это будет наш партнер в США. Надеемся, что партнер будет договороспособный и более последовательный, что он не будет сочетать стремление сотрудничать с нами по многим международным проблемам, которые без нас не решить (и они это понимают), с одновременным стремлением выставлять нас как главную угрозу, создавать препятствия для нашего участия в международных финансовой и валютной системах, подзуживать другие страны следовать антироссийским курсом вслед за США. Надеюсь, что этой непоследовательности не будет. Выбор американского народа мы, конечно, будем уважать.

В каком из вариантов российско-американские отношения выиграют или проиграют, вообще бесполезно гадать. Бывало у нас с демократическими и республиканскими администрациями и хорошо, и не очень. Так что сейчас нужно просто набраться терпения и дождаться исхода этой предвыборной кампании, которая весьма интересна по своей громоздкости, там вся система громоздкая. Например, «придумки» отцов-основателей: в каком-то штате, сколько ты получил процентов голосов, столько ты и получаешь выборщиков, а в каком-то победитель получает все. Думаю, что можно написать диссертацию про американскую избирательную систему, и все равно не поймешь, как люди в итоге становятся президентами.

Не хочу вмешиваться во внутриамериканские дела. Как мне в свое время сказала бывший госсекретарь США К.Райс, когда я ей привел пример с Дж.Бушем-младшим (он стал президентом, получив меньше голосов избирателей, чем А.Гор), «это плохо, но это наша проблема, вы не «загоняйтесь» на эту тему», говоря современным молодежным языком.

Нас иногда критикуют, говоря, что у нас столько фильтров, через которые не «пролезешь», есть административные ресурсы и еще что-то. А у США один фильтр – деньги. Там если на две партии тратится меньше миллиарда долларов, то это считается уже как бы необычным и смешным. А если тратится даже один миллиард, то спонсоры на что-то рассчитывают, – это же не просто меценатство. Есть какая-то доля отчислений граждан от «чистого сердца», но огромная доля и корпоративных взносов. Потом это все, конечно, учитывается.

Будем ждать и будем готовы работать с любым лидером США в надежде на то, что он будет осознавать значение российско-американского взаимодействия для «разруливания» многих проблем, которых за последние 8 лет в мире не стало меньше.

Вопрос: Одна из сложных проблем в отношениях с ЕС – это ситуация с поставками газа. После закрытия проекта «Южный поток» и ухудшения отношений с Турцией у нас возник некий вакуум в понимании того, что будет дальше с поставками на юго-западном направлении. Есть ли у нас какое-то видение того, будет ли что-то дальше с проектом «Южный поток»?

С.В.Лавров: «Южный поток» закрыла Еврокомиссия, которая оказала совершенно беспардонное давление на члена ЕС – Болгарию. Кстати, Турция была не при чем, хотя на тот момент турки формально не выдали разрешения на использование своей исключительной экономической зоны, поскольку у них не было полноценного правительства. Но «Южный поток» закрыла Еврокомиссия. Сейчас это южное направление у нас не «списано со счетов». В феврале 2016 года ПАО «Газпром» совместно с итальянской «Эдисон» и греческой компанией «Депа» подписали Меморандум о взаимопонимании в отношении поставок природного газа из России по дну Черного моря через третьи страны в Грецию и из Греции в Италию. Ясно, что должна быть третья сторона - Греция не выходит на Черное море. Если у наших партнеров эта заинтересованность подтвердится и обретет практические очертания, «Газпром» готов здесь работать.

Конечно, мы убеждены, что «Северный поток - 2» также повысит энергообеспеченность и энергобезопасность Европы. Проект чисто коммерческий, который объединяет целый ряд западных компаний «Э.ОН», «Энжи», австрийскую «ОМВ». Попытки его заблокировать носят исключительно политический характер. Этим тоже занимаются американцы, которые через своих особо близких друзей в НАТО пытаются создавать трудности. Но здесь, повторю, проект чисто коммерческий, о чем заявило и руководство Германии как страна, чьи компании заинтересованы в этом проекте. «Шелл», кстати сказать, в этой группе. «Северный поток – 1» был признан приоритетным в свое время в Еврокомиссии. Поэтому здесь им будет очень трудно занимать иную позицию. На южном направлении предполагается задействовать интерконнектор между Грецией и Италией, а он тоже уже включен Еврокомиссией в список проектов национальных интересов. Так что здесь тоже будет трудно отвертеться, если вариант с южным направлением обретет практические очертания.

Вопрос: А мы в инициативном плане беседуем с возможными третьими странами?

С.В.Лавров: Это уже дело «Газпрома». Прежде всего, здесь важны чисто коммерческие аспекты и логистика, как это может наиболее эффективно выглядеть.

Вопрос: Видите ли Вы угрозу «Северному потоку» со стороны Еврокомиссии? Может ли она заблокировать «Северный поток – 2»?

С.В.Лавров: Повторю еще раз, у них нет никаких аргументов, а по политическим соображениями их всегда можно найти. У них в ЕС есть несколько ораторов, как и в НАТО, которые представляют собой русофобское меньшинство и которые сейчас требуют, чтобы к ним на территорию, на границу с Россией, ввели войска, и американцы собираются это делать. Кстати, поговаривают, что и Германия согласилась ввести свои контингенты на границу с Российской Федерацией в прибалтийские страны, Польшу. Поэтому таковые всегда найдутся. Они будут изобретать небылицы, рассказывать о том, что Россия потом «перекроет вентиль», хотя такого не было никогда за исключением ситуации с Украиной, когда она начинала воровать транзитный газ. Так что дождемся. Думаю, что национальные интересы в европейских странах и интересы Европы должны возобладать, так же, как в ситуации, когда Европа хочет сама доказать всем, что она в состоянии помочь урегулировать украинский кризис вместе с нашим участием без вмешательства из-за океана. Думаю, что и здесь Европа постепенно будет проявлять больше самостоятельности, как это происходит, между прочим, в переговорах о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве. Попытки «под шумок» это все оформить не удались, и под давлением общественности европейские лидеры вынуждены говорить, что нынешний вариант им не подходит. Посмотрим, будем полагаться на здравый смысл.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 4 мая 2016 > № 1776282 Сергей Лавров

США. Сирия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 4 мая 2016 > № 1744283 Сергей Лавров

Москва рассчитывает, что межсирийские переговоры в Женеве возобновятся в мае и в ходе них будут сформулированы направления дальнейшей дискуссии. Об этом, а также о согласовании перемирия в сирийском Алеппо, новых шагах Москвы для урегулирования нагорно-карабахского конфликта и выполнении контракта на поставку С-300 Ирану рассказал в интервью РИА Новости министр иностранных дел РФ Сергей Лавров. Глава МИД также заверил, что Россия будет готова работать с любым будущим президентом США, и рассказал, как часто он общается с госсекретарем США Джоном Керри.

— Вчера состоялась ваша встреча со спецпосланником генсекретаря ООН по Сирии Стаффаном де Мистурой. До этого с ним встречался Керри. Ведется активная дипломатическая работа. Известны ли следующие этапы, сроки новых встреч по Сирии в рамках женевских переговоров и Международной группы поддержки Сирии?

— Полагаю, что женевский раунд возобновится в этом месяце. По крайней мере, это планирует Стаффан де Мистура, и мы активно побуждаем его к этому.

После фактического срыва январского раунда оппозиция, сама себя называющая Высшим комитетом по переговорам (ВКП), хлопнула дверью, потому что не был выполнен ее ультиматум о заблаговременном решении об уходе президента Сирии Башара Асада.

Состоявшийся в апреле раунд также был подвержен испытанию со стороны той же самой непримиримой оппозиции в виде так называемого переговорного комитета. Они опять сказали, что им нечего обсуждать до тех пор, пока не будет ясно, через какое точно время уйдет Башар Асад.

Очень важно, что в этот раз спецпосланник генсекретаря ООН по Сирии Стаффан де Мистура проявил выдержку, мудрость и не стал, как это произошло в январе, говорить, что раунд закрывается досрочно, и предлагать собраться позже. Он продолжил переговоры с оставшимися в Женеве сирийскими группами, которые ведут себя прилично, в отличие от упомянутых мною выше оппозиционеров, и провел полноценный переговорный раунд в установленные сроки.

Следующий раунд, как я уже сказал, ожидается в этом месяце. На нем будут рассмотрены сформулированные де Мистурой направления дальнейшей дискуссии. Он очень неплохо обобщил идеи, высказанные правительственной делегацией, делегацией оппозиционных групп, которые собирались в Москве, Каире, Астане, и так называемой внутренней оппозицией — группы из Хмеймима. Теперь он продолжит обобщать реакцию на свои выводы и вопросы в ходе следующего раунда. Наверное, это будет по-прежнему еще непрямой диалог, хотя ясно, что реально приступить к работе можно, только когда все сирийские стороны соберутся за одним столом переговоров. Пока условия для этого не созрели, прежде всего в силу того, что Высший комитет по переговорам, сам себя таковым провозгласивший, очень сильно капризничает под дурным влиянием внешних спонсоров, прежде всего Турции. Это совершенно очевидно, и все это знают. Турция в одиночку блокирует полноценное присоединение к переговорному процессу Партии демократического союза — одной из крупнейших курдских партий, борющейся с террористами и контролирующей большую территорию в Сирии.

Бессмысленно обсуждать без нее конституцию и даже какие-то шаги по формированию переходных структур из числа правительства и оппозиционеров, которые будут наделены полномочиями готовить такую конституцию. Турки в одиночку блокируют ее подключение к переговорам.

Я очень часто слышу, как наши американские партнеры через своих официальных представителей из Белого дома и Госдепартамента призывают нас активнее работать с Башаром Асадом. Но нам он, между прочим, не союзник. Мы поддерживаем его в борьбе с терроризмом и в сохранении сирийского государства, но он не является союзником России в том смысле, в каком Турция является союзником США. Что-что, а потребовать от своих союзников по НАТО выполнять принятые резолюции, в которых ясно сказано, что в переговорах должны участвовать все сегменты сирийского общества, вполне Вашингтону по силам. Так же, как ему должно быть вполне по силам выполнить давно обещанное, а именно: размежевание поддерживаемой США так называемой умеренной оппозиции и "Джебхат ан-Нусры" с ИГИЛ ("Исламское государство", террористическая организация запрещена в РФ — ред.), но прежде всего "Джебхат ан-Нусры", потому что эта организация занимает позиции, в частности вокруг Алеппо, в которые вкраплены отряды так называемой умеренной, "хорошей" оппозиции, опекаемой американцами.

У меня даже создается впечатление, что дело не столько в США, сколько в их союзниках в регионе — в той же Турции, которая печально прославила себя многочисленными фактами, говорящими о сомнительных связях Анкары с "Исламским государством" и "Джебхат ан-Нусрой". У меня складывается такое ощущение, и тому есть подтверждения в виде пока еще непроверенных сведений, что эти группировки специально остаются на позициях "Джебхат ан-Нусры", чтобы саму эту организацию не трогали. Если это так, то понятны постоянные оправдания американцев, почему они не могут сделать обещанное — вывести так называемых "хороших" оппозиционеров с позиций "Джебхат ан-Нусры".

Наверное, теми, кто поддерживает эту группировку, ставка делается на срыв перемирия и перевод ситуации в русло силового решения, что будет категорически неприемлемо. На это мы тоже будем обращать внимание теперь уже не только в рамках российско-американского диалога, но и в МГПС.

Полагаю, что в обозримые недели будет возможно собрать министерское заседание с одной главной целью: посмотреть кто и как выполняет предыдущие решения, одобренные в виде двух резолюций СБ ООН. Это "дорожная карта", охватывающая три направления: прекращение огня и боевых действий, гуманитарная помощь и политический процесс.

Я вам сказал о политическом процессе — необходимо, чтобы оппозиционеры, называющие себя ВКП, прекратили саботаж и строго руководствовались написанным в резолюции: сами сирийцы должны сесть за стол и определить судьбу своей страны. Должна вестись речь о политических реформах, о переходном периоде к новой конституции. Но все структуры политического переходного периода должны формироваться на основе взаимного согласия правительства САР и оппозиции. Это записано в решениях СБ ООН.

Поэтому когда кто-то начинает капризничать и говорить, что не собирается ни с кем разговаривать, пока Башар Асад не уйдет, значит, те, кто финансируют, содержат и покрывают этих оппозиционеров, должны либо заставить их выполнять то, о чем договорились, либо сами стать объектом очень жесткой критики и какого-то воздействия со стороны тех, кто может на них повлиять.

На гуманитарном треке есть существенное продвижение, хотя целый ряд населенных пунктов остаются заблокированными и правительственными войсками, но в основном оппозиционерами. Не помогает решению гуманитарных проблем сохраняющийся запрет Турции на использование пропускного пункта в районе города Камышлы, через который обычно шла гуманитарная помощь. Турки, несмотря на все призывы, отказываются разблокировать это пропускной пункт. Если говорить об общем состоянии, то сохраняется позитивная тенденция в расширении доступа гуманитарных грузов в различные районы Сирии.

Трек, который требовал срочных действий и связан с прекращением огня, дает результаты. Никто не ожидал, что будет настолько снижен уровень насилия. Мы удовлетворены совместной работой российских и американских военных. Ежедневно проходят видеоконференции между руководителем российского центра примирения в Хмеймиме и его американскими коллегами в столице Иордании. С сегодняшнего или завтрашнего дня в Женеве начинает функционировать Совместный центр оперативного реагирования на нарушения прекращения огня. Это уже будет постоянная работа "плечом к плечу" 24 часа в сутки, семь дней в неделю. Американские и российские источники информации будут обеспечивать этот центр данными в режиме реального времени. Офицеры, которые будут работать в данном центре в Женеве, будут сразу же иметь объективную картину и, главное, единое видение ситуации.

Желающих сорвать перемирие немало. Я уже упоминал о том, какая игра ведется вокруг "Джебхат ан-Нусры". Упомяну и проблему турецкой границы, которая, в отличие от закрытого турками пропускного пункта для гуманитарной помощи, в остальной своей части является "дырявой" для транзита оружия, боевиков в сторону Сирии, контрабанды нефти, артефактов и прочих товаров из САР в Турцию.

После того, как наши ВКС начали работать по контрабандистам и вслед за нами американская коалиция стала наносить удары по тем, кто занимается контрабандой нефти, этот поток снизился, но все еще сохраняется, и за его счет идет подпитка террористов.

Повторю еще раз, прогресс есть на каждом из трех направлений. Он достаточно хрупкий, но мы делаем все, чтобы движение стало устойчивым на всех направлениях. Самое главное сейчас, когда мы соберемся на министерском уровне в рамках МГПС, потребовать от тех, кто делает явно недостаточно, срочно исправиться и принять необходимые меры, чтобы выполнялись резолюции СБ ООН и не выгораживались террористы.

— Известно ли, где пройдет эта встреча?

— Обычно мы встречаемся в Европе, но пока мы это не обсуждали.

— Вы упомянули ситуацию вокруг Алеппо, которая в течение многих месяцев остается самой напряженной, если брать общую картину боевых действий. Возможно ли там установление "режима тишины" по той схеме, по которой были достигнуты договоренности в других провинциях?

— Несколько дней действует "режим тишины" в Латакии и Восточной Гуте (пригород Дамаска). На трое суток там уже было согласовано прекращение огня. Надеюсь, что оно продлится и в итоге станет бессрочным. Буквально сегодня, как я надеялся, должно было быть объявлено прекращение огня в городе Алеппо. Но пока я не слышал такого объявления. Сирийское правительство заявило, что оппозиция продолжает стрелять. Мы проверим с нашими военными, которые, повторю, находятся на прямой связи с американским командованием их антитеррористической коалиции в столице Иордании Аммане. По крайней мере, мы должны сделать все для вступления этого перемирия в силу. Там все согласовано между российской стороной и коалицией. Сирийское правительство поддержало то, что было обговорено.

Интересный факт — в ходе согласования перемирия по Алеппо (параметры которого, повторю, определены, о чем договорились позавчера, и его нужно скорее вводить в силу) наши американские партнеры пытались определить границы "зоны тишины" таким образом, чтобы захватить значительную часть позиций, которые занимает "Джебхат ан-Нусра". Это было абсолютно неприемлемо, и в итоге удалось отбить. Но это опять наводит на мысли, что кто-то хочет использовать США (я не верю, что в их интересах выгораживать "Джебхат ан-Нусру") для того, чтобы вывести эту организацию из-под удара. В этой связи не могу не упомянуть об уже мною сказанном — об имеющихся сведениях о неблаговидных связях турецкого руководства с ИГИЛ и "Джебхат ан-Нусрой".

— Вы много говорите о Турции. Нет ли сейчас опасности, что Турция или, например, Саудовская Аравия фактически захотят начать наземную операцию на севере Сирии? Активизация боевиков там очевидна. Возможно, что вывод части группировки российских ВКС мог создать некую иллюзию того, что у кого-то могут быть развязаны руки. Есть ли угроза того, что турецкие войска могут войти в Сирию?

— Российские ВКС работают в Сирии с конца сентября 2015 года по приглашению законного правительства в полном соответствии с международным правом. Задачи, которые были определены президентом Российской Федерации Владимиром Путиным для них на первом этапе, касались поддержки сирийской армии с воздуха в борьбе с террористами и содействия в организации процесса перевода оппозиционных групп в разряд сторонников антитеррористической коалиции, которую мы создавали и продолжаем помогать создавать из числа правительства, курдских ополчений в Сирии и сирийских оппозиционеров, понимающих, что сейчас главным является недопущение захвата Сирии террористами и разрушение ее государственности.

Когда мы начинали эту помощь, "Джебхат ан-Нусра" и другие подобные террористические отряды практически стояли на пороге столицы Сирии. Сейчас они отброшены, им нанесен серьезнейший урон. Это послужило причиной изменения оперативной обстановки на земле, в соответствии с которой президент Путин принял решение частично вывести наш контингент ВКС. В Сирии остается достаточно серьезная авиационная группировка: база "Хмеймим", военно-морская база "Тартус", через которую идет снабжение этой группировки и содействие сирийской армии. Конечно, Верховный главнокомандующий России принял решение на основе оценки ситуации и сохранил контингент, который адекватен нынешним задачам.

Не думаю, что кто-то решится играть в опасные игры, устраивать какие-то провокации в связи с тем, что там находятся ВКС России. С одной провокацией мы уже столкнулись. Наша оценка абсолютно четкая: турецкое руководство совершило преступление и ошибку, что, как известно, бывает хуже, чем преступление. Сейчас такое уже невозможно, потому что приняты все меры для того, чтобы избежать любых случайностей, и турки об этом знают.

Вместе с тем, что касается позиций, занимаемых сирийскими силами, Турция не скрывает, что они регулярно обстреливают курдов, считая их террористами, тем самым в одиночку препятствуя подключению их к переговорам, говорят по-прежнему о различных "зонах безопасности". К большому сожалению, ЕС под шантажом Турции начинает тоже принимать как данность концепцию "зон безопасности". По крайней мере, президент США Барак Обама на пресс-конференции в Ганновере, когда канцлер Германии Ангела Меркель произнесла фразу, что "мы поддерживаем идею "зон безопасности", тут же публично от этого открестился, но это прозвучало симптоматично.

Конечно, звучат призывы к военному вторжению. Но для того, чтобы этого не допустить (это будет прямой агрессией), нужно воспитывать тех, кто пытается продвигать такой вариант. Не думаю, что у них есть хоть какое-то обоснование или предлог, потому что перемирие все-таки укрепляется.

В действиях Турции как главного зачинщика всех этих разговоров про "зоны безопасности", план Б и прочие агрессивные устремления можно усмотреть экспансионистские мотивы не только в отношении Сирии.

Турки по-прежнему находятся в Ираке, без согласия и вопреки требованиям законного иранского правительства имеют там военный контингент и при этом заявляют, что они ввели туда свои войска для того, чтобы укрепить суверенитет и территориальную целостность Ирака. Что тут можно сказать? Здесь даже комментировать нечего. Такие неоосманские устремления — распространять свое влияние, осваивать территории — проявляются достаточно сильно.

Вообще, это такое беспардонное поведение. Знаете, сколько раз турки в прошлом году нарушали воздушное пространство Греции? Где-то 1800 раз, только в апреле 2016 года — более 200 раз. Ни разу никто в Брюсселе, никакие командиры НАТО ни словом не обмолвились о том, почему один из членов Североатлантического альянса регулярно нарушает воздушное пространство другого члена этого альянса. Так что такое попустительство к подобному явно экспансионистскому поведению может до добра не довести.

— Слышат ли американцы эти наши сигналы? Насколько серьезно воспринимают Турцию как фактор, который способен еще более дестабилизировать ситуацию?

— Я думаю, что они все прекрасно понимают. Но "конечно, он сукин сын, но это наш сукин сын" — так они регулярно говорят о своих друзьях, которые не славятся хорошим поведением. Чувствуется, что сор из натовской избы им не очень хочется выносить, хотя это очень большая проблема.

— Президент РФ Владимир Путин, объявляя о своем решении частично вывести ВКС России из Сирии, сказал, что в любой момент они могут быть возвращены к прежнему уровню. Насколько вероятно, что это может произойти в случае, скажем, срыва перемирия?

— Во-первых, мы не хотим допускать срыва перемирия. Во-вторых, это гипотетический вопрос. Решение о нашем пребывании в Сирии принимается в зависимости от реальной обстановки на земле, которая сейчас значительно укрепилась и эволюционирует в правильном направлении. Хотя, повторю, есть желающие подвергнуть испытанию это перемирие.

— Вы говорили, что Россия поддержит любую форму государственного устройства, на которую согласится сирийский народ. В частности, вы не исключали возможности федерализации страны, в том числе предоставления автономии курдам. Кто еще, на ваш взгляд, мог бы на это претендовать?

— Вы говорите, что мы не исключаем возможности федерализации, автономии для курдов, но это не совсем так.

Наша позиция простая: мы поддерживаем все, о чем договорятся сирийцы. Такая же позиция у СБ ООН. Но когда нам задают вопрос, поддержим ли мы федерализацию, мы отвечаем, что если они сами договорятся об этом, то мы поддержим все, что будет согласовано. Поддержим ли мы автономию для курдов? Если об этом договорятся все сирийские стороны, то поддержим.

Можно в виде адресованных нам вопросов перечислять еще много элементов государственного устройства, но потом не нужно говорить, что мы поддержим любое решение, в частности федерализацию, автономию и так далее. Наша позиция завершается на фразе, что мы поддержим любое решение сирийских сторон. Они должны сами договариваться, и для этого есть очерченные СБ ООН рамки, есть опыт сосуществования сирийских этнических, политических и религиозных групп.

— Еще один острый конфликт, который вновь вспыхнул уже возле наших границ, — Нагорный Карабах. В эти дни прозвучали достаточно жесткие заявления с обеих сторон: со стороны Армении о возможности гипотетического признания Нагорно-Карабахской Республики, ответная реакция из Баку. Ситуация накаляется. Намерена ли Россия в ближайшее время принимать какие-то новые шаги для того, чтобы успокоить ситуацию?

— Мы находимся в постоянном контакте со сторонами, Владимир Путин лично включался в эту работу, когда произошла вспышка насилия. Я общался лично и несколько раз по телефону со своими коллегами. Мы говорили об этом с госсекретарем США Джоном Керри, поскольку Россия, США и Франция являются сопредседателями Минской группы ОБСЕ, которая занимается урегулированием нагорно-карабахского конфликта. Мы обсуждали эту тему в Москве с Жан-Марком Эйро, министром иностранных дел Франции, являющейся частью этой "тройки".

Конечно, самое главное — избежать каких-либо новых жертв, пресечь любые нарушения перемирия, разработать для этого действенные меры и механизмы. Под этим подписались президенты Армении и Азербайджана еще пять лет назад, когда их собирал наш президент (в то время Дмитрий Медведев).

Они высказались в пользу создания механизма расследования инцидентов, укрепления доверия, поручили ОБСЕ заниматься этим. Представители ОБСЕ набросали такой проект с разными вариантами. Но, к сожалению, на том этапе, где-то в 2012 году, это дело дальше не пошло. Но сейчас мы хотим, чтобы стороны к этому вернулись.

Германское председательство в ОБСЕ хочет проявить активность, и мы поощряем это желание. Думаю, что как раз начатая в ОБСЕ работа в свое время с согласия президентов Армении и Азербайджана по разработке механизмов по расследованию инцидентов и укреплению мер доверия сейчас становится как никогда актуальной. Будем на этом сосредотачиваться.

Конечно, не нужно забывать и о политическом процессе. Наверное, страсти должны остыть — это понятно. Но политический процесс и урегулирование не имеют альтернативы. Есть известные идеи, которые обсуждались между сторонами. По-прежнему убежден, что их сложно, но можно оформить в документы, которые будут приемлемы для всех сторон.

Что касается обсуждения темы признания Нагорного Карабаха, то ведь это не Армения обсуждает — это предложение двух членов парламента. Правительство Армении по закону, как они всем объяснили, успокаивая страсти, должно подготовить заключение на этот законопроект. Не стану сейчас бить тревогу и паниковать.

Когда я был в Ереване, общался со своим коллегой министром иностранных дел Эдвардом Налбандяном по телефону, а потом в Москве, уже после событий начала апреля, мне была четко подтверждена приверженность Еревана к мирному урегулированию. Это означает, что статус Карабаха будет определен в контексте общей договоренности, а не в одностороннем порядке.

— Планируются ли в ближайшее время какие-то новые встречи?

— Планируем, потому что дело требует повышенного внимания. Скоро, думаю, согласуем ближайший контакт.

— То есть это могут быть трехсторонние контакты или только на двустороннем уровне?

— Естественно, с участием сопредседателей и сторон — ведь эта работа требует коллективного формата.

— Другая тема, которая весьма остро воспринимается в мире — это наше взаимодействие с Ираном, в частности военно-техническое сотрудничество. Недавно на параде в Иране были продемонстрированы элементы комплексов С-300. До сих пор не понятно, в каком количестве они были поставлены, сколько их еще будет поставлено в Иран и когда завершится срок выполнения этого контракта?

— Этот процесс занимает какое-то время. В строгом соответствии с контрактом количество абсолютно адекватно законным интересам безопасности Ирана для защиты его воздушного пространства. Поставка компонентов уже идет и наверняка завершится в течение этого года.

Что касается тревоги в мире, которую вы подметили в этой связи, то мир напрасно тревожится, потому что это чисто оборонительное оружие. Оно не запрещено резолюциями СБ ООН. Приостановка выполнения этого контракта была объявлена нами в качестве жеста доброй воли, чтобы оказать воздействие в позитивном направлении на иранское руководство, и оно пошло на компромиссы по разруливанию ситуации вокруг иранской ядерной программы. Эта цель достигнута, заключено всеобъемлющее соглашение с Ираном, которое одобрено в СБ ООН. Поэтому воздействие на Тегеран уже сработало.

Когда США отменяют свои односторонние санкции против Ирана, а параллельно тревожатся, что мы отменили свои ограничения и возобновили поставку этого имущества — это, в общем-то, по-американски. Они считают, то, что дозволено Юпитеру, другим необязательно воспринимать как пример для подражания. Но у нас своя политика и свои оценки того, как и с кем мы должны сотрудничать, естественно, не нарушая при этом международное право.

Сейчас, кстати, запреты на определенные виды вооружений с Ираном (танки, бронетранспортеры, боевые самолеты) сняты и на пять лет переведены в режим разрешительных. Так что Иран может проявлять интерес к этим видам вооружения. Если будут обращения к нам, мы их, конечно, рассмотрим.

Но, повторю, комплексы С-300 ни под какие ограничения не подпадают, как и многие виды стрелкового и легкого оружия. Поэтому здесь у нас все возможности открыты. Что касается разрешительного порядка, который требует согласования в СБ ООН: если и когда Иран выскажет заинтересованность, чтобы что-то из этой номенклатуры закупить, соответствующие процедуры будут осуществлены.

— Нет ли информации по поводу отзыва иска, который Иран предъявлял нам в связи с непоставками С-300?

— По мере реализации контракта по поставкам С-300 иск будет отозван. Это уже согласовано.

— Вы очень часто общаетесь с госсекретарем США Джоном Керри, называете его своим другом. Не собираетесь ли вы в ближайшее время совершить официальный визит в Вашингтон? Он мог бы стать символическим моментом для российско-американских отношений. Керри уже приезжал в Москву, можно ли ожидать, что вы посетите США?

— Мы действительно часто встречаемся с госсекретарем США Джоном Керри. Он дважды за последние месяцы (в декабре 2015 года и марте 2016 года) приезжал в Москву, до этого весной 2015 года был в Сочи. Если брать этот год, то мы встречались уже четыре раза лично и минимум 25 раз говорили по телефону, в том числе трижды за последнюю неделю. Поэтому недостатка в общении нет, как, собственно, нет ощущения изоляции, о которой так любят говорить наши партнеры.

При такой частоте общения с нами американцы шепчут на ухо другим странам, чтобы они не ездили к нам. В информационное пространство прорвалась новость о том, что они отговаривали премьер-министра Японии Синдзо Абэ от визита в Россию.

Регулярно подобные вещи мы узнаем и от других наших партнеров, которые к нам приезжают и в ходе бесед сообщают, что им пришлось отказать американцам в просьбе отменить визит в Российскую Федерацию.

Мне очень часто приходится общаться с Джоном Керри. Но каких-то планов посещать Вашингтон, да еще и с официальным визитом у меня нет. Тем более что сейчас важна не официальность, а очень практическая, предметная работа, которую лучше все-таки проводить в ходе рабочих встреч, чем мы, собственно говоря, и занимаемся.

— Вы следите за внутренней ситуацией в США, где идет предвыборная гонка. Интересна ваша оценка возможности развития российско-американских отношений после того, как пройдут президентские выборы.

— Бесполезно даже делать какие-то прогнозы. Во-первых, это внутреннее дело американцев и американского народа — кого бы они ни выбрали, все равно это будет наш партнер в США.

Надеемся, что партнер будет договороспособный и более последовательный, что он не будет сочетать стремление сотрудничать с нами по многим международным проблемам, которые без нас не решить (и они это понимают), с одновременным стремлением выставлять нас как главную угрозу, создавать препятствия для нашего участия в международных финансовой и валютной системах, подзуживать другие страны следовать антироссийским курсом вслед за США.

В каком из вариантов российско-американские отношения выиграют или проиграют, вообще бесполезно гадать. Бывало у нас с демократическими и республиканскими администрациями и хорошо, и не очень. Так что сейчас нужно просто набраться терпения и дождаться исхода этой предвыборной кампании, которая весьма интересна по своей громоздкости, там вся система громоздкая. Например, "придумки" отцов-основателей: в каком-то штате сколько ты получил процентов голосов, столько ты и получаешь выборщиков, а в каком-то победитель получает все. Думаю, что можно написать диссертацию про американскую избирательную систему, и все равно не поймешь, как люди в итоге становятся президентами.

Не хочу вмешиваться во внутриамериканские дела. Как мне в свое время сказала бывший госсекретарь США Кондолиза Райс, когда я ей привел пример с Джорджем Бушем-младшим (он стал президентом, получив меньше голосов избирателей, чем Альберт Гор), "это плохо, но это наша проблема, вы не "загоняйтесь" на эту тему", говоря современным молодежным языком.

Нас иногда критикуют, говоря, что у нас столько фильтров, через которые не пролезешь, есть административные ресурсы и еще что-то. А у США один фильтр — деньги. Там если на две партии тратится меньше миллиарда долларов, то это считается уже как бы необычным и смешным. А если тратится даже один миллиард, то спонсоры на что-то рассчитывают, — это же не просто меценатство. Есть какая-то доля отчислений граждан от "чистого сердца", но огромная доля и корпоративных взносов. Потом это все, конечно, учитывается.

Будем ждать и будем готовы работать с любым лидером США в надежде на то, что он будет осознавать значение российско-американского взаимодействия для разруливания многих проблем, которых за последние восемь лет в мире не стало меньше.

— Одна из сложных проблем в отношениях с ЕС — это ситуация с поставками газа. После закрытия проекта "Южный поток" и ухудшения отношений с Турцией у нас возник некий вакуум в понимании того, что будет дальше с поставками на юго-западном направлении. Есть ли у нас какое-то видение того, будет ли что-то дальше с проектом "Южный поток"?

— "Южный поток" закрыла Еврокомиссия, которая оказала совершенно беспардонное давление на члена ЕС — Болгарию. Кстати, Турция была ни при чем, хотя на тот момент турки формально не выдали разрешения на использование своей исключительной экономической зоны, поскольку у них не было полноценного правительства. Но "Южный поток" закрыла Еврокомиссия. Сейчас это южное направление у нас не списано со счетов. В феврале 2016 года ПАО "Газпром" совместно с итальянской Edison и греческой компанией DEPA подписали меморандум о взаимопонимании в отношении поставок природного газа из России по дну Черного моря через третьи страны в Грецию и из Греции в Италию. Ясно, что должна быть третья сторона — Греция не выходит на Черное море. Если у наших партнеров эта заинтересованность подтвердится и обретет практические очертания, "Газпром" готов здесь работать.

Конечно, мы убеждены, что "Северный поток-2" также повысит энергообеспеченность и энергобезопасность Европы. Проект чисто коммерческий, который объединяет целый ряд западных компаний. Попытки его заблокировать носят исключительно политический характер. Этим тоже занимаются американцы, которые через своих особо близких друзей в НАТО пытаются создавать трудности. Но здесь, повторю, проект чисто коммерческий, о чем заявило и руководство Германии как страны, чьи компании заинтересованы в этом проекте. Shell, кстати сказать, в этой группе. "Северный поток-1" был признан приоритетным в свое время в Еврокомиссии. Поэтому здесь им будет очень трудно занимать иную позицию. На южном направлении предполагается задействовать интерконнектор между Грецией и Италией, а он тоже уже включен Еврокомиссией в список проектов национальных интересов. Так что здесь тоже будет трудно отвертеться, если вариант с южным направлением обретет практические очертания.

— А мы в инициативном плане беседуем с возможными третьими странами?

— Это уже дело "Газпрома". Прежде всего здесь важны чисто коммерческие аспекты и логистика, как это может наиболее эффективно выглядеть.

— Видите ли вы угрозу "Северному потоку" со стороны Еврокомиссии? Может ли она заблокировать "Северный поток-2"?

— Повторю еще раз, у них нет никаких аргументов, а по политическим соображениями их всегда можно найти.

У них в ЕС есть несколько ораторов, как и в НАТО, которые представляют собой русофобское меньшинство и которые сейчас требуют, чтобы к ним на территорию, на границу с Россией, ввели войска, и американцы собираются это сделать. Кстати, поговаривают, что и Германия согласилась ввести свои контингенты на границу с Российской Федерацией в прибалтийские страны, Польшу. Поэтому таковые всегда найдутся. Они будут изобретать небылицы, рассказывать о том, что Россия потом "перекроет вентиль", хотя такого не было никогда, за исключением ситуации с Украиной, когда она начинала воровать транзитный газ.

Так что дождемся. Думаю, что национальные интересы в европейских странах и интересы Европы должны возобладать так же, как в ситуации, когда Европа хочет сама доказать всем, что она в состоянии помочь урегулировать украинский кризис вместе с нашим участием без вмешательства из-за океана. Думаю, что и здесь Европа постепенно будет проявлять больше самостоятельности, как это происходит, между прочим, в переговорах о Трансатлантическом торговом и инвестиционном партнерстве. Попытки под шумок это все оформить не удались, и под давлением общественности европейские лидеры вынуждены говорить, что нынешний вариант им не подходит. Посмотрим, будем полагаться на здравый смысл.

США. Сирия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 4 мая 2016 > № 1744283 Сергей Лавров

Россия. Сирия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 3 мая 2016 > № 1776270 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров со специальным представителем Генерального секретаря ООН по Сирии С. де Мистурой

Уважаемые дамы и господа,

Прежде всего, хотел бы поздравить всех присутствующих с Всемирным днем свободы печати, который в соответствии с решениями ООН отмечается 3 мая. Выражаю вам признательность за сотрудничество и хочу поддержать всех журналистов, особенно, тех, кто в «горячих точках» продолжает собирать информацию с риском для жизни, и выразить соболезнования родным и близким всех тех, кто погиб, исполняя служебный долг.

Сегодня мы провели переговоры со специальным представителем Генерального секретаря ООН по Сирии С. де Мистурой, которые были очень полезными.

Мы очень ценим регулярный обмен мнениями с нашими коллегами из ООН, США, с которыми мы являемся сопредседателями Международной группы поддержки Сирии (МГПС). У нас общая позиция в том, что все параметры урегулирования, во всех его аспектах – политическом, военном, гуманитарном, содержатся в решениях МГПС, которые были одобрены резолюциями 2254 и 2268 СБ ООН. Эти документы должны оставаться в основе всех наших усилий по урегулированию. Ключевой момент в том, что касается политического процесса – обеспечение того, чтобы сами сирийцы решали свою судьбу за переговорным столом, где должны присутствовать делегации Правительства и всего спектра оппозиции, а внешние игроки должны помогать создать необходимые условия для такого межсирийского диалога, а не навязывать собственные рецепты.

Мы проанализировали итоги очередного раунда межсирийских переговоров, который состоялся 13-27 апреля в Женеве. Высоко ценим усилия г-на С. де Мистуры и его команды по продвижению этого процесса, который идет непросто. Пока еще не удается создать условия для того, чтобы диалог стал носить прямой и подлинно инклюзивный характер. Тем не менее, мы видим, что наши коллеги из ООН движутся в правильном направлении, и будем активно им в этом помогать.

Обратили внимание, конечно, на неконструктивную, ультимативную, я бы даже сказал, высокомерную позицию, которую занимают некоторые оппоненты режима, в частности, т.н. «Высший комитет по переговорам» (ВКП). Хотелось бы, чтобы эти попытки были признаны всеми нами неприемлемыми, и чтобы покровители таких непримиримых оппозиционеров руководствовались бы не собственными амбициями, в том числе, неоимперскими, а исключительно интересами выполнения резолюций СБ ООН.

Обсудили и уделили много внимания режиму прекращения боевых действий, объявленному по инициативе России и США почти два месяца назад и единогласно одобренному резолюцией 2268 СБ ООН. Наша общая оценка состоит в том, что, конечно же, уровень насилия значительно снизился. Мы удовлетворены тем, что к режиму прекращения боевых действий присоединяются все больше отрядов сирийской оппозиции, которые отвергают террористические методы. По уже опубликованным данным, усилиями российского Центра по примирению, который расположен в г.Хмеймим, более 90 населенных пунктов объявили о присоединении к режиму перемирия. Конечно, хватает еще отдельных группировок, которые хотели бы «расшатать» режим прекращения боевых действий, спровоцировать эскалацию – этого им позволить нельзя. На то, чтобы именно так развивались события (увеличивалось количество участников режима прекращения боевых действий, он расширялся и консолидировался), на это и направлены наши усилия совместно с американскими партнерами.

Развивается сотрудничество по военной линии. Военные двух стран находятся, буквально, в режиме ежедневных контактов. Это взаимодействие, которое сейчас осуществляется путем видеоконференций, приобретает прямой характер с созданием в самые ближайшие дни в Женеве совместного российско-американского Центра оперативного реагирования на нарушения режима прекращения огня. Мы признательны ООН за то, что она помогает нам в Женеве решить логистические вопросы создания такого российско-американского Центра, где военные двух стран будут уже «лицом к лицу» обсуждать конкретное развитие ситуации «на земле». В тех случаях, когда режим прекращения боевых действий подвергается испытаниям, необходимо принимать соответствующие меры реагирования.

Как вам известно, благодаря усилиям военных двух стран, в эти дни было объявлено прекращение огня в Латакии и в Восточной Гуте. Наша общая цель с американцами и ооновцами, чтобы продлить этот режим, в идеале - сделать его бессрочным. Сейчас завершается согласование между российскими и американскими военными об объявлении прекращения огня в г.Алеппо. Я надеюсь, что в самое ближайшее время, может быть, даже в ближайшие часы, такое решение будет объявлено.

Разумеется, принимая решение о том, где конкретно действует режим прекращение огня и боевых действий, мы обязаны выполнять резолюцию 2254 СБ ООН, которая очень четко исключила из этого режима т.н. «Исламское государство» и «Джабхат ан-Нусру» и все группировки, которые связаны с ними и признаны в качестве террористических СБ ООН. Не всегда удается оперативно решать вопросы с расширением зоны, где действует режим прекращения боевых действий, потому что очень часто наши партнеры просят учесть, что на соответствующих территориях находятся отряды умеренной оппозиции, которые «перемешаны» с позициями «Джабхат ан-Нусры». На это у нас очень простой ответ. Давно, сразу после принятия соответствующей резолюции, нам гарантировали, что умеренная оппозиция уйдет с тех территорий, которые занимает «Джабхат ан-Нусра» или ИГИЛ. Этого, к сожалению, до сих пор не сделано. Это является одной из главных тем, которую мы обсуждаем с нашими американскими коллегами и призываем их выполнить дававшиеся на этот счет обещания. Те, кто считает себя «умеренным», должен безоговорочно порвать с любыми террористическими группировками, прежде всего, с «Джабхат ан-Нусрой», которая чаще других пытается прикрываться щитом из не входящих в нее группировок. А, если эти группировки не уходят с позиций террористов, то вывод, по-моему, абсолютно очевиден.

Мы также подчеркнули необходимость перекрытия каналов подпитки террористов вооружениями, боевиками. В этой связи Россия считает все более актуальной задачу по перекрытию турецкой границы, через которую весьма активно идет такой транзит. В ближайшие дни должен выйти очередной доклад Генерального секретаря ООН Пан Ги Муна во исполнение решений СБ ООН о пресечении любой подпитки террористов. Мы очень надеемся, что факты, которые в Секретариате ООН имеются о том, как сирийско-турецкая граница используется для поддержки террористических группировок, найдут свое отражение в докладе Генерального секретаря ООН.

Россию, конечно, беспокоят (и не только нас одних) действия турецкой стороны по обстрелу сирийской территории, продолжающиеся требования создавать в Сирии некие «зоны безопасности», не говоря уже о все чаще раздающихся призывах готовить наземную операцию. Мы убеждены, что с такими призывами выступают те, кто не заинтересован в реальном политическом урегулировании и кто делает ставку на силовое решение. Это путь к катастрофическому развитию обстановки. Подобные призывы должны пресекаться. Тревожит также, что те, кто выступают с такими призывами, пытаются оправдать их тем, что якобы режим прекращения боевых действий не работает. Я объяснил, благодаря тем усилиям, которые предпринимаются российскими и американскими военными, прогресс налицо. Но, подчеркну еще раз, для того, чтобы этот режим работал и был всеохватывающим наши партнеры должны сделать все, чтобы убрать умеренных оппозиционеров, полагающихся на зарубежную поддержку, с тех позиций, которые занимают террористы.

Сегодня мы также подробно обсудили задачи, которые стоят перед нами в гуманитарной сфере, вопросы, связанные с расширением гуманитарного доступа в различные заблокированные районы Сирии. Здесь тоже есть продвижение вперед, но ясно, что требуется гораздо большее. Мы понимаем необходимость работать с оппозицией и Правительством САР, чтобы здесь мы видели больше позитивных перемен.

В целом, думаю, что сегодняшняя встреча позволила нам лучше понять, как подготовиться к дальнейшим шагам, включая следующий раунд переговоров и вопросы, которые рассматриваются МГПС. Мы признательны г-ну С. де Мистуре и его коллегам за их визит в Москву и за очень содержательную беседу. Будем продолжать тесно сотрудничать и координировать наши действия.

Из ответов на вопросы СМИ:

Вопрос: Москва и Вашингтон договорились о создании нового мониторингового центра в Женеве. Чем он будет отличаться от существующих в Хмеймиме и Аммане? Как будет способствовать урегулированию сирийского конфликта?

С.В.Лавров: Мы со С.де Мистурой уже упоминали о создании совместного центра оперативного реагирования на нарушения режима прекращения боевых действий, который сейчас учреждается в Женеве американскими и российскими военными. ООН предоставляет нам помещение и другие логистические составляющие, необходимые для этого Центра.

Что нового появится с созданием этого центра? Полагаю, будет гораздо более эффективный повседневный обмен информацией, оценками и выработка мер реагирования. В отличие от нынешних контактов, которые осуществляются дистанционно через видеоконференции между Хмеймимом и Амманом (руководители двух этих центров встречались лично лишь пару раз), теперь будет постоянно действующий совместный центр, где российские, американские военные и другие специалисты будут за одним столом показывать друг другу соответствующие карты, вносить конкретные предложения и думать, как пресекать сохраняющиеся нарушения режима прекращения боевых действий.

Это очень большой качественный шаг вперед к более интенсивной координации российской стороны с американской и в целом с возглавляемой США антитеррористической коалицией.

Вопрос (адресован С.де Мистуре): Среди отрядов сирийской вооруженной оппозиции есть множество группировок, занимающих различные позиции относительно процесса мирного урегулирования. Некоторые поддерживают режим прекращения огня, другие его отвергают. Как МГПС может гарантировать, что все стороны будут придерживаться условий перемирия, учитывая, что области, где действуют различные группировки, пересекаются?

С.В.Лавров (дополняет после С. де Мистуры): Абсолютно согласен с С.де Мистурой. Те, кто не согласен с этими правилами, являются законной целью, потому что так решил Совет Безопасности ООН.

Вопрос: По итогам сегодняшней встречи считаете ли Вы, что уже сложились условия для проведения новой встречи МГПС?

С.В.Лавров: Что касается дальнейшей работы МГПС, то мы не исключаем проведения в обозримом будущем новой встречи Группы, исходя, конечно, из того, что мы не будем изобретать новые схемы урегулирования. Все параметры «дорожной карты» уже согласованы и одобрены Советом Безопасности ООН. Это касается режима прекращения боевых действий, о чем мы сегодня уже подробно говорили, гуманитарного доступа на всей территории Сирии (чем сейчас активно занимается в Женеве Целевая группа по гуманитарному взаимодействию), касается это и политического процесса. Мы будем рассчитывать, что очередное заседание МГПС будет хорошо подготовлено и иметь некую «добавленную стоимость». Наверное, это можно сделать, если сконцентрироваться на поддержке усилий специального посланника Генерального секретаря ООН по Сирии С.де Мистуры. Как я уже сказал, последний раунд переговоров был очень полезным и весьма конкретным. Можно подумать о той форме, в которой такая поддержка была бы оказана нашим коллегам из ООН. Естественно, мы будем интересоваться тем, в каком виде оптимально оказать такую поддержку. Но повторю, речь может идти только о выполнении уже принятых решений, о более детальных подходах к тем или иным вопросам в том, что касается политического процесса, но ни в коем случае не о переписывании того, что одобрено Советом Безопасности ООН, включая главный принцип: только сами сирийцы могут решать судьбу своей страны.

Вопрос: Уточните, пожалуйста, предусматривают ли эти меры реагирования применение мер военного характера? Кто их будет принимать - российская сторона, коалиция, возглавляемая США, или армия САР?

С.В.Лавров: Что касается того, кто будет принимать меры по пресечению нарушения режима боевых действий, то ответ содержится в резолюции 2268 Совета Безопасности ООН, одобрившей российско-американский план. Этот план воспроизведен в приложении к указанной резолюции и является открытым документом, я не буду его повторять.

Вопрос (адресован С. де Мистуре): Некоторые ключевые региональные игроки по-прежнему в качестве предварительного условия настаивают на уходе Президента Сирии Б.Асада. Как можно говорить о продвижении политического процесса и начале прямых переговоров между Правительством САР и оппозицией при наличии такой жесткой позиции, которая, как все мы полагаем, мешает переходу к политическому урегулированию?

С.В.Лавров (отвечает до С. Де Мистуры): Пользуясь случаем, прежде чем С. Де Мистура ответит на Ваш вопрос, хочу подчеркнуть позицию России, которую я сегодня уже обозначал. Все подписались под основополагающим принципом, что лишь сами сирийцы могут определять судьбу своей страны. Это необходимо уважать в полной мере. Мы призываем всех наших партнеров, прежде всего США как сопредседателей в МГПС, использовать свое влияние на членов возглавляемой ими коалиции для того, чтобы были полностью прекращены подобные ультиматумы, нацеленные на срыв переговорного процесса и, наверное, на попытку оправдать силовой сценарий. Это противоречит всем принимавшимся решениям, начиная с Женевского коммюнике от июня 2012 года, где сказано, что переходный процесс и политические реформы в Сирии должны базироваться на межсирийском диалоге между Правительством САР и всем спектром оппозиции и что они должны определяться на основе их взаимного согласия. Только такой путь будет устойчивым и не будет создавать новых рисков в этой важнейшей стране региона.

Россия. Сирия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 3 мая 2016 > № 1776270 Сергей Лавров

Россия. Эфиопия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 25 апреля 2016 > № 1776106 Сергей Лавров

Выступление и ответ на вопрос СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел Эфиопии Т.Адханомом

Добрый день,

Мы провели переговоры с Министром иностранных дел Эфиопии Т.Адханомом, которые прошли в конструктивной, доверительной атмосфере.

Ценим более чем вековую историю традиционно дружественных отношений с Эфиопией – одним из наших ключевых партнеров на Африканском континенте. За период развития наших отношений мы накопили очень солидный опыт в самых разных областях.

Сегодня мы обсудили перспективы расширения двусторонних связей с акцентом на торгово-экономические и инвестиционные проекты. Со стороны российских компаний есть интерес по объединению усилий с эфиопскими партнерами для реализации перспективных совместных проектов в сфере энергетики, включая добычу углеводородов, создания объектов инфраструктуры. Приветствовали настрой эфиопской стороны на расширение взаимодействия в области образования, науки и высоких технологий. У нас имеются соответствующие планы. Мы высказались за то, чтобы поскорее провести очередное заседание Межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству.

Поддержали также дальнейшее углубление взаимодействия в сфере военно-технического сотрудничества. Есть соответствующая совместная рабочая группа, в рамках которой вполне предметно обсуждаются дальнейшие шаги по углублению этого взаимодействия.

Мы высоко ценим сбалансированную линию Эфиопии в мировых делах – активную роль Аддис-Абебы в Африканском союзе, субрегиональных структурах, миротворческих усилиях африканского сообщества. Самостоятельный внешнеполитический курс Эфиопии способствует росту ее международного авторитета.

В ходе обмена мнениями по вопросам региональной и глобальной повестки дня мы констатировали совпадение или близость подходов. Россия и Эфиопия последовательно выступают за формирование справедливой и демократической полицентричной архитектуры, опирающейся на международное право, уважение самобытности народов, их права самим определять свое будущее. Наши страны привержены коллективному поиску ответов на вызовы и угрозы современности. Особое внимание мы уделили дальнейшим шагам по консолидации усилий в борьбе с терроризмом, наркоиндустрией, за счет которых финансируются террористические операции.

Условились продолжать практику внешнеполитической координации, прежде всего в рамках ООН, где наши делегации очень тесно взаимодействуют.

Как я уже сказал, Аддис-Абеба играет важную роль в Африканском союзе. Для нас были весьма интересны и полезны оценки, которые Министр иностранных дел Эфиопии Т.Адханом изложил о положении дел в Африке с акцентом на различные кризисные ситуации, прежде всего на Африканском Роге и в Южном Судане, в отношениях между РЮС и Республикой Судан и по ряду других направлений.

Мы подтвердили нашу общую линию на урегулирование любых проблем исключительно политико-дипломатическими методами через многосторонние механизмы при центральной координирующей роли ООН. Россия неизменно выступает за то, чтобы решающая роль в урегулировании африканских проблем принадлежало самим африканцам, а также, чтобы ООН и другие международные структуры оказывали им в этом всемерную поддержку. Именно с этих позиций Россия выступала и далее будет выступать в СБ ООН.

В целом переговоры были весьма полезны. У нас есть «дорожная карта», определяющая дальнейшие шаги по развитию взаимовыгодного двустороннего партнерства и наращиванию внешнеполитической координации.

Вопрос: В связи с ситуацией в переговорном процессе в Женеве как Вы думаете, удастся ли соблюсти установленный Советом Безопасности ООН шестимесячный срок? Как Россия прореагирует на выдвинутую США инициативу о разделе Сирии на зоны влияния? Как проходит процесс согласования с американской стороной новой системы мониторинга режима прекращения боевых действий, о котором на днях заявлял Государственный секретарь США Дж.Керри?

С.В.Лавров: Ситуация на переговорах могла бы быть гораздо лучше, если бы одна из делегаций оппозиции не покинула, правда, как они объявили, временно, Женеву. Переговоры продолжаются, никакой паузы нет. Специальный посланник Генерального секретаря ООН по Сирии С.де Мистура регулярно встречается с делегацией Правительства САР, с делегацией т.н. «московско-каирской платформы», с делегацией внутренней оппозиции (как ее еще называют группой «Хмеймим»), с отдельными независимыми оппозиционерами. В принципе шестимесячный срок был обозначен Советом Безопасности ООН по предложению МГПС в качестве ориентира. Мы все хотели бы, чтобы этот процесс занял меньше времени, чтобы раньше, чем через полгода появилась бы новая конституция, которая могла бы быть одобрена на референдуме, чтобы завязался политический процесс, включая процесс национального единства и примирения. Но для того, чтобы договориться за шесть месяцев или тем более за четыре-пять месяцев, не нужно хлопать дверью и «вставать в позу», как это сделали некоторые делегаты т.н. эр-риядской группы, хотя по сути дела, решающее влияние на эту группу оказывает Турция, и это хорошо всем известно. Не надо приходить на такие переговоры с ультиматумами, нужно садиться за стол и договариваться. Именно это требуется от всех сирийцев в соответствии с резолюциями Совета Безопасности ООН. Очевидно, что эта группа людей, назвавшая себя «Высшим комитетом по переговорам», не выполняет требования высшего органа ООН.

В отношении инициативы США, как Вы сказали, о разделе Сирии на зоны влияния, то, наверное, имеется в виду недавнее заявление Госсекретаря США Дж.Керри о том, что нужно договориться, где «наши» и «ваши», чтобы не трогать эти зоны, а между ними можно было бы всех бомбить. Это немного упрощенный подход. Принципиальным моментом является борьба с террористами. Мы договаривались, что те, кто связаны с «Исламским государством» и «Джабхат ан-Нусрой» и, естественно, сами эти группировки, которые упомянуты в качестве таковых в резолюциях СБ ООН, не могут быть частью перемирия. Другие группировки, которые будут сотрудничать с вышеупомянутыми, тоже, по нашему убеждению, не могут быть частью перемирия по очевидным причинам. Сейчас мы аккумулируем накапливающуюся достаточно богатую информацию о том, как та же «Джабхат ан-Нусра» взаимодействует и «подминает» под себя группировки, которые вроде бы заявили об участии в перемирии и готовности присоединиться к режиму прекращения боевых действий. Там много интересных фактов, которые мы будем обобщать и представлять Совету Безопасности ООН для уточнения списков террористических организаций.

Возвращаясь к идее американцев, то мы давным-давно согласились с тем, что у группировок, оказавшихся вдруг на позициях террористических структур, но являющихся нетеррористическими и желающими в качестве патриотических участвовать в перемирии и в последующем политическом процессе, должно быть очень простое решение – они должны территориально уйти оттуда, где рядом с ними находятся террористы. В пользу этого публично выступал Госсекретарь США Дж.Керри еще в январе, если не ошибаюсь, на очередном заседании Международной группы поддержки Сирии(МГПС). Когда в практическом плане нас стали просить не бомбить те или иные районы вокруг Алеппо потому, что, как нам говорили, там есть не только «Джабхат ан-Нусра», но и «хорошие» оппозиционеры, мы договорились с американской стороной, что они будут использовать свое влияние на этих оппозиционеров и выведут их оттуда, чтобы никто не мешал уничтожать террористическую группировку «Джабхат ан-Нусра». Твердое обещание США, которое они нам дали, провести такое размежевание уже два месяца не выполняется. Поэтому не знаю, что конкретно американцы имеют в виду, когда говорят про зоны влияния, но знаю точно, что они должны выполнить то, что обещали - убрать оппозиционеров, сотрудничающих с ними и готовых участвовать в режиме прекращения боевых действий, с позиций, которые занимают террористы.

Система мониторинга режима прекращения боевых действий между Россией и США согласована. Она фактически в ежедневном режиме применяется в регулярных контактах между руководством российской военной базы в Хмеймиме и американскими военными, которые руководят созданной США коалицией и базируются в столице Иордании Аммане. Повторю, что практически в ежедневном режиме идет достаточно эффективный и профессиональный разговор, который помогает без какой-либо политизации решать практические задачи. Так что эта система работает, несмотря на то, что Пентагон, а в последнее время и Госдепартамент публично пытаются открещиваться от наличия какой-то координации между нашими военными и говорят, что все контакты с российскими ВКС заключаются лишь в договоренностях об избежании инцидентов. Не знаю, почему такие заявления делает Госдепартамент и вообще наши американские партнеры – может, они стесняются сотрудничать с Российской Федерацией. Но мы же сотрудничаем в борьбе с террористами и стесняться здесь не надо.

Мы слышали много вопросов относительно того, почему так неохотно работают участники созданной американцами коалиции против «Джабхат ан-Нусры». Ставим эти вопросы перед США и надеемся, что какие бы ни были резоны и какими бы желаниями они не руководствовались для того, чтобы «ублажить» кого-то из своих союзников в регионе, все исходят из того, что СБ ООН все-таки недвусмысленно назвал «Джабхат ан-Нусру» террористической организацией. Еще раз подчеркну, что все, кто хочет от нее отмежеваться, должен это сделать физически – уйти с этих позиций «на земле».

Россия. Эфиопия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 25 апреля 2016 > № 1776106 Сергей Лавров

Сирия. Россия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 21 апреля 2016 > № 1729902 Ваиль аль-Хальки

О перспективах политического урегулирования ситуации в Сирии, разработке новой конституции страны, взгляде Дамаска на непростые переговоры в Женеве, а также о борьбе с ИГ и другими террористическими группировками, в интервью РИА Новости рассказал сирийский премьер-министр Ваиль аль-Хальки.

— Господин премьер-министр, мы проводим интервью во время переговоров в Женеве и спустя месяц после интервью, которое дал нашему агентству президент Башар Асад.

— Эта встреча (интервью Башара Асада РИА Новости — ред.) с господином президентом оказала большое влияние на сирийцев и русских, так как эта встреча прошла в искренней и честной атмосфере. В интервью были отражены все ожидания от нынешнего периода, все страдания, которые испытывает сирийский народ, а также многообещающие перспективы нахождения решения сирийского кризиса.

Ваше агентство смогло благодаря своей объективности и профессионализму, в том числе его сотрудников, донести (информацию — ред.) до умов и сердец сирийцев.

Агентство обладает международным влиянием благодаря его объективности, честности.

Благодарю вас за то, как вы отслеживаете с интересом и вниманием развитие событий в Сирии — как военный аспект, так и политический, и экономический, особенно в свете ваших встреч с несколькими коллегами и министрами, в том числе министром экономики, электричества и другими министрами.

Ваше агентство проявляет интерес как к крепким отношениям между двумя странами и их народами, так и к развитию ситуации в рамках сирийского кризиса, а также к последним событиям в сфере укрепления отношений между РФ и Сирией, управляемых Путиным и Асадом.

С самого начала конфликта Россия поддерживала Сирию, ее позиция отличалась в Совете Безопасности, где Россия несколько раз использовала право вето. Но усилия стали более скоординированными, когда Россия вступила в сражение на стороне Сирии и против терроризма, когда президенты Путин и Асад приняли историческое решение об участии в борьбе российской военно-воздушной группировки. Это оказало большое влияние на сирийцев, подняло их настрой, позволило оценить отношение России к конфликту, ее позицию по борьбе с терроризмом в рамках устава ООН и международных решений.

Мы гордимся и смотрим с большим уважением, как Россия под руководством Путина за прошедшие годы поднялась на международном уровне в области политики и даже в военной области в рамках усовершенствования различных видов оружия. Я могу сказать, что сейчас Россия под руководством Путина стала первым игроком на международной арене как в политике, так и в использовании передовых вооруженных сил с помощью присутствия в войне против терроризма ее ВВС, противотанкового оружия и высокотехнологичного оружия.

Я могу сказать, что Россия сегодня соблюдает принцип баланса в международных отношениях в мире, где используются двойные стандарты не только в Сирии, но и в других проблемных местах мира. Могу также заметить, что президент России Владимир Путин и политическое руководство России занимают большое место в сердцах сирийцев и останутся в их сердцах надолго.

Мы видим интерес к координации позиций между президентами Путиным и Асадом по многим позициям. В последний раз они беседовади три дня назад. И телеграммы, которые направили Путин Асаду и премьер-министр Медведев главе правительства Сирии по поводу Дня независимости, — все эти обмены посланиями, звонки, координация по всем позициям формируют настоящие отношения, поскольку мы с Россией настоящие друзья и придерживаемся общей позиции в борьбе с мировым терроризмом.

Достижение победы в борьбе с терроризмом — это очевидное доказательство этого сотрудничества. С момента, как Россия начала в Сирии воздушную операцию с участием военно-воздушных и космических сил в битве против терроризма в Сирии в конце сентября 2015 года, мы вместе с ней и другими союзниками по сопротивлению достигли множество побед на многих фронтах, в частности, в пригородах Латакии, Хамы, в восточном пригороде города Хомс, в пригородах Алеппо и в других местах. Все это венец наших отношений не только на политическом уровне, но и в военной области, а также в координации на земле.

Пролитая сирийская и российская кровь на сирийской земле сблизила нас. Убийство российского летчика, который стал жертвой терроризма правительства Эрдогана, оказало большое психологическое воздействие на сирийцев.

С другой стороны, мы очень ценим ту значительную роль и активные дипломатические усилия, которую играет президент Путин на политической арене с помощью усилий Лаврова на мировом уровне для подталкивания мирного процесса вперед, в том числе то, что происходит в Женеве. Мы, сирийцы, руководство и правительство Сирии, видим, что российская дипломатия очень активно действует, мы ежедневно следим за тем, что заявляет Лавров в отношении сирийской проблемы и решения политическим мирным путем.

— Сейчас важно понять, что происходит в Женеве. Какова ваша оценка нынешней стадии переговоров и решения оппозиционного ВКП выйти из переговоров?

— Желание Сирии — активизировать решение проблемы политическим путем. Мы выполняем все требования международного сообщества, советы наших друзей, особенно в отношении выполнения резолюции СБ ООН 2254. Мы стали участвовать в третьем раунде переговоров, который идет сейчас, чтобы достигнуть урегулирования, которого хотят все сирийцы. Сирийская делегация привезла в Женеву документ, содержащий ответ на 12 пунктов, которые предложил господин де Мистура. Документ представляет из себя комплекс предложений и идей, которые, с нашей точки зрения, могут привести к началу урегулирования. Этот документ содержит ряд предложений, которые в основном касаются формы правления, изменения некоторых статей конституции и взгляд на будущее правительство после парламентских выборов. Я не хочу вдаваться в подробности этого документа.

В отношении понимания переходного периода. Для нас — это переход из настоящей действительности к другой, от нынешнего правительства к правительству национального единства с широким представительством. В отношении нынешней конституции — предполагается, что она будет работать до завершения срока ее действия, а потом планируется достижение договоренности об изменении отдельных статей конституции или принятии новой конституции и проведение всеобщего референдума по этому вопросу. Таково для нас понимание переходного периода.

— Что вы подразумеваете под расширенным правительством?

— Как вы знаете, в нашем нынешнем правительстве есть различные политические силы. В кабинете представлены правящая Партия арабского социалистического возрождения (БААС) и группа партий-союзников, которые объединены в так называемый Прогрессивный национальный фронт. В состав этого правительства, как и в состав предыдущих, входят также независимые деятели.

Что касается понятия расширенного правительства, идею которого мы выдвигаем как компромиссное решение, то расширенное правительство должно состоять из разных составляющих, но основа — это действующее правительство, а также партии патриотической оппозиции и часть независимых деятелей, в число которых не должны входить террористические структуры или лица, связанные с террористами.

— То есть речь о создании новых министерств не идет?

— Этот вопрос должен решаться в ходе диалога, который проходит в рамках переговоров о формировании правительства. Некоторые министерства могут быть объединены, и в случае необходимости могут быть созданы новые министерства. Идея состоит в том, чтобы ввести новые составляющие в правительство. Как вы знаете, в нынешнее правительство тоже вошли некоторые оппозиционные партии, речь идет о партии доктора Али Хейдара. Мы хотим этот список увеличить.

— Вы включаете туда не только внутреннюю, но и внешнюю оппозицию?

— Это должна быть патриотическая оппозиция вне зависимости от того, находится ли она внутри страны или за ее пределами. У нее должна быть патриотическая основа, она не должна быть связана с заграницей, как вы понимаете, не должна управляться или финансироваться из-за границы, как ряд тех, кто утверждает, что является оппозицией за рубежом. Также это не должны быть некоторые личности, которые возглавляют террористические группировки. Они сейчас присутствуют, кстати, на переговорах в Женеве. В частности, люди, связанные с группировками "Ахрар аш-Шам" и "Джейш аль-Ислам".

После того как будет сформировано расширенное правительство, будет проведена работа по изучению конституции, будут внесены изменения. Возможно, будут изменены некоторые статьи конституции или принята полностью новая конституция. Это будет вынесено затем на народный референдум. Затем начнется подготовка к парламентским выборам.

— Какой вопрос будет вынесен на референдум?

— Конституция. Все, что касается внесений изменений в различные статьи. Вся конституция, все статьи конституции сейчас вынесены на обсуждение. Мы можем изменить часть статей конституции, можем все изменить. Конституция может остаться такой, какая она сейчас, но в настоящее время есть настрой изменить некоторые ее статьи.

У нас в Сирии суверенитет, и решение — за народом. Суверенитет в Сирии принадлежит народу, а не отдельным людям (которые обсуждают проект конституции — ред.).

После того, как эти люди закончат диалог, будет принят проект конституции. Это будет проект конституции, а не конституция. Чтобы этот проект стал конституцией, необходимо провести референдум. Когда этот проект утвердит народ, он станет конституцией. До этого это лишь проект, который может обсуждаться, быть предметом переговоров и в который могут быть внесены изменения.

Хочу закончить мысль. Когда будет завершена подготовка проекта конституции расширенным правительством, начнется подготовка к выборному процессу в парламент.

— А когда будет закончена работа над проектом конституции?

— Это зависит от хода переговоров в Женеве. Когда будет завершен диалог в Женеве, достигнута договоренность о создании национального правительства, мы сможем приступить к вопросу конституции. Затем будет подготовлен проект конституции и представлен на всенародный референдум. И мы начнем подготовку к выборному процессу.

Что касается избирательного процесса, то кандидаты будут выдвигаться от любых партий и политических сил, а также независимые кандидаты, как и на любых парламентских выборах во всем мире. Парламентская фракция, которая получит самое большое количество голосов, самостоятельно или совместно с партиями-союзниками сформирует правительство. Если оппозиция получит большинство голосов на парламентских выборах, то формирование правительства будет за ней. Если победит партия БААС и ее союзники из политических партий и Прогрессивного национального фронта, то они сформируют правительство. То есть будущее правительство будет сформировано теми, кто победит на выборах. Это усилит принципы демократии в Сирии.

— То, что мы сейчас видим в Женеве, — это драматичные события: оппозиционная делегация решила приостановить переговоры. Как вы их позицию оцениваете и не считаете ли вы, что женевские переговоры в данном раунде провалились?

— Они пока не провалились, так как делегация Эр-Рияда — не единственная, ведущая переговоры. Есть несколько делегаций, и было принято решение, что эти делегации представляют оппозицию. Эр-Риядская делегация не единственный представитель оппозиции.

Женевские переговоры пока не провалились. Мы, как делегация правительства, продолжаем (переговоры — ред.). Вчера у нас была встреча с заместителем (де Мистуры — ред.) Рамзи ар-Рамзи, и для нас первостепенная задача — воплотить в жизнь устремления сирийцев.

Сегодня де Мистура экстренно вернулся из своей поездки в Италию, и вчера, кажется, была встреча или дискуссия внутренней оппозиции. Есть и другие оппозиции — (делегации — ред.) "Москва-Каир", "Хмеймим"… Они тоже проведут встречи.

— С де Мистурой или с делегацией правительства?

— Нет, делегация правительства ведет непрямые переговоры, и она всегда проводит встречи с де Мистурой или его заместителем Рамзи ар-Рамзи.

Что касается политического прочтения происходящего в Женеве… Видно, что политическая позиция делегации из Эр-Рияда считается плацдармом для Саудовской Аравии и, конечно, для тех, кто с ними координируется из Турции, Катара и ряда западных стран. У них нет реальной заинтересованности в успехе этих переговоров в Женеве.

Подтверждением этому являются заявление главы ВКП по поводу приостановки переговоров и активизация вооруженных группировок в Сирии, которые исполняют волю этих государств — Саудовской Аравии, Турции и Катара. Эти группировки нападают на сирийскую армию на всех фронтах.

Этим они нарушают договоренности, достигнутые между дружественной Россией и США, что называется режимом прекращения огня или перемирием. В итоге мы видим, что Саудовская Аравия, Турция и Катар, а также западные страны, как Великобритания и Франция, не имеют реального желания продвигать процесс политического урегулирования в Сирии. Они наоборот содействуют эскалации террористической деятельности, вооружают террористов.

В течение прошлой недели через границу с Турцией в сирийские провинции Алеппо и Идлиб перешли более 5 тысяч боевиков. Параллельно эти страны пытаются еще больше разрушить инфраструктуру, подорвать экономические возможности сирийского народа и низвести Сирию до статуса "несостоявшегося государства". Но благодаря сирийской армии, народу, его руководству во главе с президентом Башаром Асадом, а также друзьям, в первую очередь Российской Федерации и лично президенту Путину, они не добились успеха. Наш организованный отпор не позволил сделать Сирию проигравшей стороной. Мы боремся с международным терроризмом, где бы он ни был в Сирии. В первую очередь с "Джебхат ан-Нусрой" и ИГИЛ (ДАИШ).

— Я хотел бы задать вопрос о военной поддержке, которую Россия оказывает Сирии. В частности, на базе "Хмеймим" размещен комплекс С-400, в интервью нашему агентству президент Асад сказал, что сейчас вопрос о его передаче сирийской стороне не стоит, но он может быть поднят в рамках коммерческого контракта. Идут ли такие переговоры о продаже российского комплекса Сирии или каких-либо иных средств ПВО?

— Эта тема касается военного руководства, верховного главнокомандующего вооруженных сил, системы военной безопасности, они определяют политику в этой сфере. Поэтому все так, как сказал вам президент Башар Асад. Этот вопрос не в моей компетенции, у страны есть военное руководство, которое занимается этим вопросом.

Но я могу сказать, как представитель сирийского народа, как сирийский гражданин, что нас обнадеживает сам факт наличия современных систем ПВО, будь то С-300 или С-400. Потому что они стоят на страже суверенитета сирийского воздушного пространства, не позволяя самолетам любых модификаций нарушать сирийское воздушное пространство.

— Западные страны обвиняют Дамаск в нарушении перемирия в районе Алеппо. Какова ваша реакция на это?

— Я считаю, что российская сторона лучше всех может оценить, кто нарушает перемирие. Есть наблюдательный центр в Хмеймиме, еще один в Аммане, они проводят мониторинг и видят, кто нарушает перемирие.

Террористические организации нарушают перемирие десятки раз в день, в особенности в направлениях Латакии, Хомса и Халеба. Снаряды и мины падают на мирных граждан в пригородах Дамаска.

Мы не нарушаем перемирие, это видят в вашем центре "Хмеймим", но реагируем на те действия, которые совершают террористические группировки, такие как ИГ и "Джебхат ан-Нусра". К тому же они находятся за рамками перемирия, и боевые действия с ними ведутся регулярно.

— Когда начнется наступление на Дейр-эз-Зор и Ракку в рамках борьбы с ИГИЛ?

— Мы хотим уничтожить ИГ и другие террористические организации в возможно краткие сроки, чтобы освободить от них эту чистую землю. Но есть военное планирование, и идет работа по наиболее приоритетным направлениям. Сейчас, после того как мы при помощи наших союзников из России и сопротивления освободили Эль-Карьятейн и Тадмор, мы намерены обезопасить территорию вокруг этих районов и начать подготовку к другим операциям, среди них, конечно, будет и направление Дейр-эз-Зора.

Хочу отметить, что мы стремимся в подходящее время освободить все сирийские земли от террористов, чтобы Сирия вновь стала безопасной, процветающей и стабильной. Страной мира и развития.

— Большое спасибо вам господин премьер-министр за то время, которое вы нам уделили.

— Я благодарю вас и вашу команду, друзей в России, которые стоят на нашей стороне в этой войне. Большую роль играет центр национального примирения в Хмеймиме для координации процесса примирения. Россия играет большую роль в предоставлении гуманитарной помощи сирийскому народу, в особенности населению Дейр аз-Зора.

Гуманитарную помощь доставляет туда российская авиация, она сбрасывается в осажденный уже более двух лет город на парашютах.

Большим фактором в поддержке стойкости сирийского народа стало обеспечение его продовольственной безопасности, в особенности поставок зерна, предоставленных российским руководством, президентом России Путиным. Первая партия составляла сто тысяч тонн, следующая также сто тысяч тонн.

Мы, как правительство, будем реализовывать те многообещающие перспективы от сотрудничества в экономической и торговой сфере в свете тех отношений, что сложились между нашими странами и народами, правительствами, чтобы эти отношения в экономике и торговле достигли очень высокого уровня, такого, как наши политические и военные связи.

— Не собираетесь ли вы приехать в Москву в ближайшее время?

— Мы стремимся к развитию отношений между правительствами Сирии и России, и если председатель правительства Медведев направит мне приглашение, то я приму его вместе с коллегами из экономического блока.

Благодарю вас как дружескую команду, честно сообщающую о том, какие события происходят в Сирии. Также желаю вам удачи как агентству, которое смогло стать известным на весь мир. Это одно из самых сейчас важных агентств в мире в том, что касается объективности, распространения и влияния.

Приветствую через ваше агентство дружеский российский народ, также приветствие и благодарность российскому руководству в лице президента Путина, его рабочей команде, премьер-министру Медведеву, господину Лаврову и каждому, кто работает вместе с нами в этой тяжелой войне, в которой мы живем.

До скорой встречи здесь в Дамаске или в Москве. Нет проблем: мы два дружеских братских народа, мы вместе противостоим этому терроризму, который пришел к нам со всего мира. Даст бог, я и вы, мы будем праздновать достижение большой победы, когда победим терроризм в Сирии, что в результате приведет к победе над терроризмом во всем мире.

Сирия. Россия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 21 апреля 2016 > № 1729902 Ваиль аль-Хальки

Евросоюз. Великобритания > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 19 апреля 2016 > № 1728144 Ростислав Ищенко

В Британии официально стартовала агитационная кампания перед намеченным на 23 июня референдумом о членстве страны в Евросоюзе. Фактически дискуссия на эту тему — причем не только на Британских островах, но и на континенте — идет давно. Но с 15 апреля два общественных объединения, которых британский избирком назначил официальными организаторами, имеют право тратить на агитацию деньги — до 7 млн фунтов стерлингов каждое.

При том, что британское правительство имеет достаточно аргументов в пользу сохранения членства в ЕС, приближающийся референдум, тем не менее, наносит по Евросоюзу крайне болезненный, а возможно, и смертельный удар.

Аргументы против выхода

В январе 2013 года премьер-министр Великобритании Дэвид Кэмерон от имени своей политической силы заявил, что, если консерваторы победят на парламентских выборах 2015 года, правительство Её Величества назначит референдум по вопросу о сохранении членства Великобритании в ЕС. Правда, предварительно британское правительство должно было провести с ЕС переговоры об изменении условий британского членства в союзе.

Консерваторы победили на парламентских выборах. Кэмерон остался премьером. Переговоры, длившиеся всю вторую половину 2015 года, завершились для Британии полным успехом: 20 февраля 2016 года ЕС, после чисто академического сопротивления, согласился на все требования правительства Её Величества.

Тогда же Кэмерон объявил, что обещанный референдум состоится 23 июня 2016 года.

Сегодня сторонники и противники сохранения членства Британии в ЕС разделены примерно пополам. Даже в правительстве отсутствует единство, свидетельством чего стала позиция премьера, который заявил, что сам он выступает за то, чтобы Британия осталась в составе Евросоюза, но министры правительства могут в данном случае не только голосовать по своему усмотрению, но и агитировать за выход из состава ЕС.

Тем не менее, у сторонников сохранения европейского единства есть хорошие шансы отстоять свою позицию.

Во-первых, против выхода из ЕС традиционно выступают шотландские элиты, которые уже заявили, что резервируют за собой право провести новый референдум о независимости Шотландии в случае, если будет принято решение о выходе Великобритании из Евросоюза, но большинство шотландцев проголосуют против.

Во-вторых, на референдуме будут иметь право проголосовать граждане стран Британского Содружества, находящиеся на момент его проведения на территории Великобритании. А это порядка 3 миллионов человек, заинтересованных в сохранении status quo.

В-третьих, ещё полтора миллиона граждан Британии на постоянной основе проживает на континенте. И они также не желают изменения правил игры.

Наконец, в-четвёртых, опросы показывают, что сторонники выхода из ЕС рассчитывают, что Британии удастся избавиться от общеевропейских обязательств, сохранив все связанные с членством преимущества. А это крайне сомнительно, поскольку Евросоюз и так с трудом выдавил из себя уступки, фиксирующие особый статус Британии.

Более того, соглашение снабжено оговоркой, что оно вступит в силу только в том случае, если Великобритания официально подтвердит своё намерение остаться членом ЕС.

Легенда об эффективности ЕС разрушена

В 90-е годы одним из главных аргументов в пользу эффективности Евросоюза было указание на то, что в его состав стремятся все соседи. Действительно, в состав ЕС тогда рвались не только благополучно принятые туда сегодня восточноевропейские и прибалтийские лимитрофы, не только западные республики распавшегося СССР, но и географически расположенные в Азии кавказские государства и даже некоторые среднеазиатские страны.

Более того, в конце 90-х годов ЕС вынужден был изобретать механизмы "соседства" для государств Магриба, доказывавших возможность и даже эффективность распространения ЕС на Северную Африку (с 1998 по 2006 год ЕС подписал Соглашения об ассоциации со всеми странами Магриба, кроме Ливии, а также с Египтом, Иорданией и Ливаном).

Картина мира была проста и понятна — СССР был неэффективен и распался, потому что из него все хотели выйти, а ЕС эффективен, потому что в него все хотят войти.

Британский референдум разрушает эту легенду. Вопрос о выходе из союза всерьёз обсуждается в одной из ведущих стран ЕС, и результаты волеизъявления народа далеко не предрешены. А ведь своё недовольство диктатом евробюрократии неоднократно высказывали Венгрия, Греция, Италия и (не так громко, но регулярно) другие государства юга и востока Европы.

Пока возмущались младшие партнёры, Брюсселю можно было особенно не беспокоиться: куда они денутся? Но если союз прекращает удовлетворять потребности главных бенефициаров, то завтра по пути проталкивающего референдум британского бизнеса может пойти бизнес германский, недовольный как общей внешней политикой ЕС, так и политикой собственных властей, санкционная война которых с Россией приносит германским промышленникам и торговцам ощутимые потери.

А без Германии ЕС — не ЕС. И Румынии, и Болгарии, и Польше, и даже Португалии с Испанией нужны германские кредиты на покупку германских товаров, германский платежеспособный рынок для сбыта продукции ещё работающих отраслей своей экономики, германские туристы и т.д. Даже общий бюджет ЕС, из которого регулярно черпают финансовую помощь маленькие и слабые, наполняется в основном Германией. А после уступок, сделанных Великобритании, доля Германии в финансировании общеевропейского единства станет ещё выше.

Чем конкретно референдум вредит Евросоюзу

В общем, во-первых, пример заразителен. Тем более пример такого уважаемого партнёра, как Великобритания. Если Лондон пробил себе право не нести на себе бремя общеевропейской финансовой политики и политики безопасности, если ему разрешено самостоятельно регулировать миграционные потоки на остров, а также ограничивать выплаты пособий мигрантам из других стран ЕС, то и другие захотят того же. Особенно, учитывая, что все преимущества от членства Британия сохраняет.

Но если все получат те же права, что и Великобритания, то ЕС станет фикцией. Еврокомиссии некем будет руководить, а евробюджет некому будет наполнять. Идя на уступки одному члену, ради сохранения формального единства, ЕС подвигает других требовать для себя того же.

Во-вторых, бремя содержания ЕС, ранее распределявшееся между его наиболее сильными экономиками, становится неподъёмным для остающейся в одиночестве Германии.

Италия и Испания давно уже реципиенты европейской финансовой помощи, которым с большим трудом удаётся не обвалиться в греческое состояние. Франция в лучшем случае может за свой счёт поддерживать видимость собственного относительного благополучия, но уже никому не в силах помогать.

Теперь и Лондон сбрасывает с себя бремя содержания "общеевропейского" балласта, милостиво разрешая Берлину, раз уж ему так нужна единая Европа, оплачивать её существование за свой счёт.

А глобальный системный кризис, бодро подрывающий основы всех современных экономик, не дремлет, и лишних денег у Берлина нет. По лезвию бритвы ходит Deutshebank, пузырь токсичных активов которого раздулся до такой степени, что грозит похоронить в случае взрыва не только германскую, но и общеевропейскую финансовую систему.

Да и мировым финансам не поздоровится — кризис 2008 года покажется легким бризом.

Германская промышленность проигрывает борьбу за рынки США Китаю и даже России. Причём под вопросом оказывается уже её доминирование и на рынках ЕС. Сохранение конкурентоспособности за счёт замораживания доходов на фоне растущей нагрузки на семейные бюджеты угрожает падением покупательной способности собственного населения.

В общем, ситуация далеко не благоприятствует принятию на себя дополнительных расходов.

История повторяется

В чём-то современная ситуация с ЕС напоминает ситуацию с СССР тридцатилетней давности. Получающая дотации периферия недовольна диктатом центра, а испытывающий перенапряжение финансовых возможностей центр всё более тяготится "сидящей на шее" периферией.

Постепенно понимание взаимозависимости уступает место взаимным претензиям, недовольству и желанию пересмотреть правила игры. Но то, что с трудом удавалось на фоне общеевропейского благополучия (вспомним проваленную Францией и Голландией Конституцию Евросоюза, вынужденно заменённую Лиссабонским договором), не может быть успешно повторено в условиях кризиса системы.

Когда-то СССР развалили требования независимости, исходившие от прибалтийских элит. Беловежская Пуща и всё остальное было уже потом. Старт состоялся, когда национальные элиты союзных республик, увидев, что с прибалтами торгуются, что их лояльность пытаются купить дополнительными уступками, подумали: "А почему нам нельзя, если им можно?"

Сейчас британский референдум является такой же миной под устои ЕС, какой была прибалтийская фронда в отношении СССР. Дело не в его результатах. Дело в том, что ЕС отказался от принципиальной позиции, заключающейся в том, что любые права и льготы возможны лишь при условии исполнения определённых обязанностей, и, поддавшись шантажу Кэмерона, пошёл на уступки.

Если бы Евросоюз отказался от переговоров и предоставил Британии возможность выбрать между общими усилиями в решении общих проблем и сепарацией, любой выбор Лондона был бы для ЕС не так опасен, как предоставление ему особых прав ради сохранения призрачного единства.

Теперь можно всем, а остальное — дело времени.

Ростислав Ищенко, обозреватель МИА "Россия сегодня"

Евросоюз. Великобритания > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 19 апреля 2016 > № 1728144 Ростислав Ищенко