Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

«Несколько ходов»: как Зеленский отомстит России

Зеленский пообещал ответить на паспортизацию Донбасса

Ангелина Мильченко

Избранный президент Украины Владимир Зеленский рассказал в разговоре с журналистами, что его команда готовит несколько вариантов ответных мер по отношению к России из-за указа об упрощенном порядке получения гражданства жителями Украины, ДНР и ЛНР. О конкретных «ходах» он пообещал рассказать позже.

Победитель второго тура выборов на пост президента Украины Владимир Зеленский заявил, что совместно со своей командой готовит ответные меры в связи с введением упрощенного порядка получения российского гражданства для жителей Донбасса. Об этом он сообщил в разговоре с журналистами перед встречей с руководством Верховной рады, главами фракций и депутатских групп.

«У нас есть несколько ходов, скажем так. Мы в этом должны быть креативными, быстрыми и умными: такими, какие мы есть. Поэтому мы будем готовить и потом покажем все. Я выйду и расскажу — секретов нет», — так Зеленский ответил на вопрос о том, есть ли у него какие-либо предложения ответных мер в адрес России для рассмотрения депутатами.

Ранее, 1 мая, президент России Владимир Путин подписал указ об упрощенном порядке получения паспортов РФ для ряда иностранных граждан, среди которых и некоторые украинцы, попадающие под определенные категории.

Так, например, жители Украины, которые имеют только одно гражданство, могут рассчитывать на получение паспорта России в срок до трех месяцев, в то время как общий порядок получения гражданства РФ занимает около года. Кроме того, эта система распространяется и на лиц, не имеющих гражданства в связи с тем, что родились и постоянно проживали в Крыму, но на момент вступления полуострова в состав России уехали оттуда.

Украинцы, у которых имеется разрешение на временное проживание в России, вид на жительство или удостоверение беженца, также могут подавать документы на становление гражданином РФ.

Наличие свидетельства о предоставлении временного убежища в России или документов, которые подтверждают участие человека в программе по добровольному переселению соотечественников, также дают право на упрощенное получение паспорта.

Помимо самих людей, подходящих под эти и другие категории, указанные в документе, получить российский паспорт могут и их ближайшие родственники.

Кроме того, согласно указу, который российский лидер подписал 1 мая, стать гражданином России в упрощенном порядке могут жители Афганистана, Ирака, Сирии и Йемена, родившиеся на территории СССР и имевшие советское гражданство.

О том, что граждане Украины смогут получить паспорта РФ, президент России говорил ранее. 27 апреля Путин сообщил, что российское правительство планирует ввести упрощенный порядок получения документов для всех украинцев, а не только жителей Донбасса.

«Мы ведь не только людям, которые проживают в ЛНР или ДНР [самопровозглашенные Донецкая и Луганская народные республики], предоставляем такой способ получения нашего гражданства. Мы вообще думаем о том, чтобы предоставлять гражданам Украины наше гражданство в упрощенном порядке», — заявил президент России журналистам.

Жители самопровозглашенных республик получили такое право 24 апреля, когда Владимир Путин подписал соответствующий указ. Такое решение российский лидер принял «в целях защиты прав и свобод человека и гражданина» на основании «общепризнанных принципов и норм международного права». Путин отметил, что этот закон — гуманитарная мера.

«У нас нет желания создавать проблемы новой украинской власти, это вопрос гуманитарного характера», — обратил внимание глава страны.

После того, как информация о подписании указа дошла до Киева, в российский адрес посыпалась критика. Одним из первых высказался уходящий с поста президента Петр Порошенко. Он заявил, что российские власти таким образом пытаются вмешаться в дела Украины.

Не остался в стороне от этого и избранный глава украинского государства Владимир Зеленский. Сначала он посоветовал чиновникам России не терять зря время, «пытаясь соблазнить граждан Украины паспортами РФ». Затем он заявил, что упрощение процедуры выдачи российского гражданства жителям ДНР и ЛНР «ни на йоту не способствует» налаживанию диалога между двумя странами.

Помимо этого, Зеленский намерен предоставлять гражданство жителям всех стран и «в первую очередь — россиянам». «Мы будем предоставлять украинское гражданство представителям всех народов, которые страдают от авторитарных и коррумпированных режимов. В первую очередь — россиянам, которые сегодня страдают едва ли не больше всех», — написал победитель президентской гонки в фейсбуке.

Пентагон признал гибель 120 мирных жителей в 2018 году в результате военных операций США в Ираке, Сирии, Афганистане и Сомали. Такие данные содержатся в опубликованном докладе ведомства - первом сводном документе такого рода за все годы операций США в этих странах.

"Министерство обороны считает, что имеются достоверные сообщения о примерно 120 убитых гражданских лицах и около 65 гражданских лиц, получивших ранения в течение 2018 года в результате военных операций США в Ираке, Сирии, Афганистане и Сомали. Минобороны не располагает достоверными сообщениями о жертвах среди гражданского населения в результате военных операций США в Йемене или Ливии в 2018 году", - говорится в документе.

В каждой из упомянутых стран США проводят операции против террористов ИГ*, "Аль-Каида*" и связанных с ними групп.

Уточняется, что в Сирии и Ираке погибли 42 мирных жителя и пострадали семь. Это почти в 20 раз меньше, чем годом ранее, когда погибли 793 человека и 206 были ранены. Почти все они стали жертвами авиаударов. В Пентагоне объясняют, что такая существенная разница связана с тем, что в 2017 году проводились крупные операции по освобождению от террористов Мосула и Ракки.

Ранее коалиция США подтвердила гибель 1291 мирного жителя в ходе операции против террористической группировки ИГ* в Сирии и Ираке с августа 2014 года.

В Афганистане, по данным Пентагона, в 2018 году в результате военных операций США погибли 76 и были ранены 58 мирных жителей. При этом в министерстве отмечают, что эти данные отличаются от данных миссии ООН по содействию в Афганистане, что объясняется разной методологией подсчета, а также более широким кругом источников, в том числе секретными, которыми пользуются США по сравнению с ООН. В связи с этим, как объясняется в докладе, жертвы, которые первоначально приписывали американским военным, на деле могли не иметь к ним отношения.

В Сомали американские военные посчитали достоверным лишь одно сообщение о гибели двух мирных жителей в результате авиаудара США.

Пентагон также сообщает, что в 2018 году в Йемене по террористам были нанесены 36 ударов, а в Ливии - шесть. Информации о жертвах среди гражданских лиц в ведомстве нет.

Стоит отметить, что данные минобороны США существенно ниже данных, которые ранее приводили правозащитные организации. Так, по данным группы Airwars, минимум 805 гражданских погибли в 2018 году только в Сирии и Ираке. В конце апреля Amnesty International сообщила, что только при освобождении Ракки в Сирии в 2017 году погибли более 1,6 тысячи мирных жителей, в то время как коалиция США называла цифру в десять раз меньше. Однако правозащитники учитывают общие цифры потерь в результате операции, которую проводили и союзники США, в частности "Сирийские демократические силы". В Пентагоне учитывают жертвы только в результате операций американских военных.

* Запрещенная в России террористическая группировка.

Президент Владимир Путин подписал указ, который упрощает порядок получения российского паспорта для отдельных категорий иностранцев, в том числе для граждан Украины. Документ опубликован на официальном интернет-портале правовой информации.

Так, право обратиться с заявлением о приеме в российское гражданство в упрощенном порядке получили:

—граждане Украины, не имеющие другого гражданства, и лица без гражданства, которые родились и постоянно проживали в Крыму, но выехали за его пределы до 18 марта 2014 года (до воссоединения полуострова с Россией);

—украинцы, у которых есть разрешение на временное проживание в России, вид на жительство, удостоверение беженца, свидетельство о предоставлении временного убежища в России или участника программы по добровольному переселению соотечественников, постоянно проживавшие на территориях отдельных районов Донецкой и Луганской областей по состоянию на 7 и 27 апреля 2014 года;

—иностранцы и лица без гражданства, которые сами либо их родственники были подвергнуты депортации из Крымской АССР.

На такой же порядок получения российских паспортов могут претендовать дети, супруги и родители перечисленных категорий лиц.

Кроме того, эти же правила распространяются на граждан Афганистана, Ирака, Сирии и Йемена, родившихся на территории СССР и имевших советское гражданство, а также их ближайших родственников.

На прошлой неделе Путин упростил процедуру выдачи российских паспортов жителям ДНР и ЛНР. По его словам, это решение вызвано исключительно гуманитарными соображениями. Позже российский президент не исключил, что упрощенный порядок в будущем распространят и на всех граждан Украины.

Избранный президент Украины Владимир Зеленский в ответ заявил о готовности предоставлять украинское гражданство представителям всех народов, в первую очередь — россиянам. На это Путин заметил, что если Россия будет выдавать паспорта украинцам, а Украина — россиянам, то в результате у всех будет единое гражданство, вследствие чего выиграют обе страны.

Бывший министр разведки Ирана предостерег Саудитов от соучастия в преступлениях с США

Бывший министр разведки Ирана предупредил Саудовскую Аравию и ОАЭ о том, что бы они не становились соучастниками США в экономической войне против Исламской Республики.

"Эмираты и Саудовская Аравия до сих пор не компенсировали ущерб, который они нанесли мусульманам в ходе ирано-иракской войны и их вмешательства в Сирию и Йемен", - заявил Али Фаллахиан, сообщает Fars News.

"Если они станут соучастниками преступлений Америки, сумма их долгов [перед мусульманами] будет продолжать расти", - добавил он.

Фаллахиан заявил, что Саудовская Аравия несет ответственность за часть ущерба, нанесенного ирано-иракской войной, потому что иракский диктатор Саддам Хусейн закупал оружие и боеприпасы на их деньги и нанес большой ущерб Ирану.

"Если вы ищете безопасность, попробуйте компенсировать этот ущерб, а не сотрудничать с криминальной Америкой и ставить под угрозу будущее безопасности региона", - заявил он.

Саудовская Аравия и ОАЭ приветствовали выход администрации Дональда Трампа из ядерного соглашения с Ираном и возобновление санкций США в отношении Ирана.

«Западу следовало бы внимательно следить за ходом дискуссий»

Как мировые СМИ отреагировали на ключевые темы и заявления на полях VIII Московской конференции по международной безопасности.

Информационное агентство ЭФЕ, Испания:

Выступая в среду на Московской конференции по международной безопасности, министр обороны России Сергей Шойгу заявил, что США стремятся ограничить суверенитет стран Латинской Америки, реанимируя доктрину Монро. В то время как российское присутствие в регионе способствует «сотрудничеству», которое «приносит свои плоды». Он отметил, что характерным примером такой политики Вашингтона является ситуация в Венесуэле, где законное правительство подвергается «беспрецедентному» внешнему воздействию. Кроме того, Шойгу оценил «достигнутый уровень доверия» в военном сотрудничестве с латиноамериканскими партнёрами Москвы: Кубой, Никарагуа, Венесуэлой, Бразилией, Боливией, Мексикой, Уругваем, Парагваем и Чили».

Газета «Аль Йаум Ас Сабия», Египет:

«Угроза возвращения ИГИЛ в Сирию сохраняется. Группировка ИГИЛ может вернуться в Сирию, если силы извне продолжат поддержку экстремистов, заявил в преддверии Московской конференции по международной безопасности замминистра обороны России генерал-полковник Александр Фомин. По словам российского замминистра, чем раньше прекратится всяческая поддержка бандформированиям, тем меньше шансов на возвращение террористов и опасений останется. Фомин также отметил, что США не завершили работы по очистке восточного берега реки Евфрат от боевиков: «Восточный берег реки Евфрат представляет собой регион ещё не совсем спокойный, – заметил он. – Остатки отдельных бандформирований и инфраструктура остались, это подтверждается периодическими вылазками боевиков».

Информационное агентство «Аска-Ньюс», Италия:

«Россия располагает средствами преодоления ПРО США. Об этом заявил министр обороны России Сергей Шойгу на Московской конференции по международной безопасности, добавив, что Российская Федерация эту задачу решила. По его словам, противоракетная оборона никогда не сможет обеспечить стопроцентную защиту объектов. При этом, как отметил Сергей Шойгу, средства преодоления ПРО могут быть разработаны и приняты на вооружение в короткие сроки».

Информационное агентство «Адженсия Нова», Италия:

«Россия ответит на усиление активности НАТО в Чёрном море и на Балтике. Об этом заявил министр обороны России Сергей Шойгу на Московской конференции по международной безопасности. «Практические действия альянса – будь то освоение военной инфраструктуры вблизи российских границ или усиление активности в Чёрном и Балтийском морях – ведут к росту напряжённости, требуют адекватного реагирования с российской стороны», – подчеркнул глава российского оборонного ведомства. При этом он заверил, что ответные меры будут приниматься своевременно, причём не обязательно симметрично».

Телеканал «Б92», Сербия:

«Министр обороны России Сергей Шойгу заявил, что Москва примет меры в ответ на действия НАТО вблизи российских границ. «Ответные меры будут приниматься своевременно, причём не обязательно симметрично действиям НАТО», – заявил Сергей Шойгу. По его словам, политика НАТО главным образом строится на стремлении представить Россию как самую большую угрозу Западу, в её основе лежит принцип «сам придумал – сам в это и поверил». Шойгу пояснил, что тем временем НАТО предпринимает практические шаги, такие как развитие военной инфраструктуры у российских границ и усиление активности альянса в Чёрном и Балтийском морях».

Телеканал «Аль-Арабия», ОАЭ:

«Лагерь «Эр-Рукбан» – один из главных источников терроризма. Выступая в среду на VIII Московской конференции по международной безопасности, министр обороны РФ Сергей Шойгу заявил, что при поддержке некоторых стран Запада ИГИЛ распространился за пределы Сирии и Ирака. Он сообщил, что благодаря усилиям руководства Сирии и Ирака, а также при поддержке стран – гарантов астанинского формата удалось разгромить основные силы ИГИЛ. Кроме того, он заявил, что лагерь «Эр-Рукбан», находящийся под контролем США, вызывает обеспокоенность, так как является одним из главных источников терроризма. Сергей Шойгу также привлёк внимание к ситуации в лагере «Аль-Холь», назвав её крайне тяжёлой».

Информационное агентство «Эль-Балад», Египет:

«Контрабанда нефти из неконтролируемых правительством районов Сирии всё ещё продолжается, – заявил министр обороны России Сергей Шойгу на Московской конференции по международной безопасности, представив снимок километрового «нефтяного каравана», незаконно вывозящего это сырьё из страны. «Встаёт вопрос – куда уходят вырученные за нефть деньги?» – отметил министр. При этом он подчеркнул, что страны Запада должны разморозить банковские счета правительства Сирии для экономического восстановления этой страны».

Информационное агентство «Аль-Баваба», Иордания:

«Выступая на Московской конференции по безопасности в среду, министр обороны РФ Сергей Шойгу заявил, что США стимулируют гонку вооружений. НАТО расширяет своё присутствие у границ России, что является неприемлемым, заявил глава российского военного ведомства, добавив, что Москва имеет полное право прибегнуть к ответным мерам. Он также подчеркнул, что Вашингтон расширяет и развёртывает ракетные комплексы за пределами своих территорий в рамках НАТО, данный шаг направлен против России и Китая».

Информационное агентство «Азери-Пресс», Азербайджан:

«Из-за роста военной активности НАТО Россия усилила войска Западного и Южного военных округов за счёт сокращения других своих группировок. Об этом сообщил начальник Генштаба ВС РФ Валерий Герасимов. «В противовес размещению войск альянса у границ России и инициативе НАТО «4 по 30» мы вынуждены усилить состав войск», – сказал Герасимов. Он отметил, что численность российских военных останется неизменной».

Информационно-аналитический портал «Хаккин», Азербайджан:

«Боевики международной террористической организации «Исламское государство» в ближайшей перспективе будут ликвидированы в регионе Ближнего Востока, заявил министр обороны РФ Сергей Шойгу, выступая на VIII Московской конференции по международной безопасности. «Благодаря усилиям военно-политического руководства Сирии и Ирака, при поддержке стран – гарантов астанинского формата – России, Ирана и Турции основные силы ИГИЛ в регионе разгромлены. Работа по ликвидации бандформирований проводится и будет завершена в ближайшей перспективе», – сказал российский министр. По его словам, в настоящее время сложная обстановка сохраняется лишь в тех районах Сирии, которые не находятся под контролем правительства этой страны».

Информационное агентство САНА, Сирия:

«Заместитель министра обороны САР Махмуд Аш-Шава заявил, что Сирия продолжит борьбу с терроризмом до освобождения каждой пяди своей земли в Идлибе и других районах, подчеркнув, что любое незаконное иностранное присутствие на её территории является агрессией, которая должна быть немедленно прекращена. Аш-Шава отметил, что провал «коалиции агрессии» является очевидным, что доказывает политика лжи и лицемерия, которую проводят США.

Он призвал положить конец незаконному присутствию сил США, Франции, Великобритании и Турции на территории САР и к роспуску так называемой международной коалиции, чтобы положить конец военным преступлениям и преступлениям против человечности, немедленно отменить односторонние принудительные экономические меры, которые оказали губительное воздействие на сирийцев и национальную экономику».

Еженедельник

Newsweek, США:

«Россия предупреждает об угрозе увеличения военных конфликтов в мире и считает, что отношения с США «находятся на самом низком уровне за всю историю взаимодействия». Российские высокопоставленные чиновники в сфере обороны предупредили об увеличении числа военных конфликтов в мире и заявили, что причина ухудшения международной безопасности кроется в политике Соединённых Штатов».

Информационное агентство «Мехр», Иран:

«Глава минобороны Ирана Амир Хатами по приглашению российского коллеги Сергея Шойгу прибыл в Москву для участия в конференции по безопасности. Хатами отметил значимость этого события: «Данная конференция – великолепная возможность для властей и политиков из разных стран, в частности, для тех, кто работает в сферах обороны и безопасности, обсудить различные актуальные вопросы в области мировой безопасности».

«Сегодня самым важным вопросом является «трампизм», который имеет общие черты с нацизмом», – сказал бригадный генерал, отметив, что президенту США Дональду Трампу присущи эгоцентризм, жестокость и нарушение человеческих принципов. Он также сообщил, что проведёт переговоры по множеству тем, включая двусторонние, региональные и международные вопросы».

Газета People’s Army News, официальное издание Центральной военной комиссии и

Минобороны Вьетнама:

«Участие Вьетнама в этом мероприятии направлено на укрепление его роли и позиций

в регионе, а также на подтверждение его взглядов на регио­нальные и международные проблемы, представляющие взаимный интерес. Между тем меро­приятие предоставляет возможность для министерства обороны Вьетнама и дальше поддерживать

механизм обмена на высшем уровне с российскими коллегами для того, чтобы в будущем укрепить двусторонние отношения между вооружёнными силами двух стран, согласно российско-вьетнамскому всеобъемлющему стратегическому партнёрству».

Государственное информационное агентство «Центральное телеграфное агентство Кореи», КНДР:

«В понедельник делегация министерства народных вооружённых сил КНДР во главе с министром обороны генералом армии Но Кван Чхолем отправилась в Москву, чтобы принять участие в VIII Московской конференции по международной безопасности».

Информационное агентство Ассошиэйтед Пресс, США:

«В среду в Москве министр обороны России Сергей Шойгу принял своего северокорейского коллегу Но Гван Чхоля для обсуждения «международной безопасности». Об этом сообщили в среду российские военные. Шойгу заявил, что в России настроены на углубление политического диалога с КНДР, а предстоящая встреча лидеров двух стран станет знаковым событием. Встреча глав Минобороны России и Северной Кореи состоялась на фоне визита северокорейского лидера в Россию».

Информационное агентство «Бернама», Малайзия:

«Сотрудничество в сфере обороны, в частности, аспекты совместных тренировочных мероприятий и передача оборонных технологий были в числе тем, которые обсудили в ходе встречи министры обороны России и Малайзии. «Данный официальный рабочий визит рассматривается как важная платформа для дальнейшего закрепления приверженности укреплению связей в вопросах сотрудничества и оборонной промышленности между странами», – отмечается в заявлении военного ведомства. Малазийский министр также провёл встречи с представителями корпораций «Ростех» и «Иркут».

Телеканал «ТелеСУР», Венесуэла:

«Заместитель министра обороны России Александр Фомин прокомментировал ситуацию в Венесуэле: «Обстановка в Венесуэле остаётся очень сложной. Власти США объявили своим врагом руководство этой страны, на очереди новые жертвы – Куба и Никарагуа. Происходит полное игнорирование и попрание норм международного права, всех правил приличия. США не гнушаются никакими инструментами: широко используют инструменты «гибридных» войн, «цветных революций», готовят руководителей и функционеров радикальных движений. На вооружении – подкуп, угрозы, секторальные санкции. В общем, оказывают всевозможное давление на власти Венесуэлы».

Информационное агентство «Синьхуа», КНР:

«Россия помогает Венесуэле восстановить боевую мощь. В преддверии VIII Московской конференции по международной безопасности заместитель министра обороны России Александр Фомин сообщил: «Мы оказываем поддержку Венесуэле в рамках военно-технического сотрудничества, в части восстановления вооружения и боевой техники». «Нынешнее законное правительство во главе с Николасом Мадуро контролирует ситуацию – вооружённые силы готовы отразить внешнюю агрессию», – подчеркнул замминистра обороны России».

Информационное агентство «Пренса Латина», Куба:

«Россия призвала США не осуществлять вторжение в Венесуэлу. В Минобороны России призвали США отказаться от угроз и намерений осуществить военное вторжение в Венесуэлу. В преддверии VIII Московской конференции по международной безопасности заместитель министра обороны РФ генерал-полковник Александр Фомин предупредил о негативных последствиях, которые повлекут за собой возможные действия США в отношении Венесуэлы. По его мнению, военная операция против Венесуэлы, планы которой вынашивают США, будет не в интересах Вашингтона, поскольку сплотит венесуэльцев вокруг их законно избранного президента Николаса Мадуро».

Информационное агентство Ihlas, Турция:

«Турция не поддалась на шантаж США в вопросе поставок С-400. «Достойна восхищения очень активная позиция наших турецких партнёров, которые проявили потрясающую твёрдость духа, несгибаемость, несмотря на мощнейшее давление Соединённых Штатов Америки, в частности, что касается проекта С-400. Это говорит о многом», – заявил в интервью заместитель министра обороны России генерал-полковник Александр Фомин. По его словам, первую часть системы С-400 планируется поставить в скором времени. Военно-техническое сотрудничество, добавил он, активно реализуется и по другим проектам.

Фомин также затронул тему совместного патрулирования России и Турции в Идлибе. «Мы

сейчас ведём такую активную работу с нашими турецкими партнёрами по организации совместного, силами турецких и российских военно­служащих, соответственно скоординированного патрулирования в этой зоне деэскалации», – заявил он».

Александр Александров, «Красная звезда»

Весь мир. Россия > Армия, полиция. СМИ, ИТ > redstar.ru, 26 апреля 2019 > № 2969115

Не дадим сломать механизм коллективной безопасности

На это должны быть направлены коллективные усилия всего мирового сообщества.

«Безопасность в современном мире: региональные и глобальные факторы и тенденции». Так называлось первое пленарное заседание VIII Московской конференции по международной безопасности. Его открыл своим выступлением начальник Генерального штаба Вооружённых Сил Российской Федерации – первый заместитель министра обороны РФ генерал армии Валерий Герасимов.

По его словам, в настоящее время даже незначительные по своему потенциалу государства и международные террористические организации могут обладать современным оружием и наносить значительный ущерб своим противникам. Ранее такая возможность была только у развитых в военном отношении стран. Это обусловлено объективными причинами, такими как процессы глобализации, ускорение научно-технического прогресса, очередной скачок в развитии военных технологий.

Однако наибольшее влияние на состояние глобальной и региональной безопасности оказывают факторы субъективного характера, обусловленные агрессивной направленностью политики США и их союзников.

Для сохранения своего глобального доминирования, контроля над мировыми запасами природных ресурсов и транспортными коммуникациями Соединённые Штаты пренебрегают нормами международного права, целенаправленно идут на слом закреплённого Уставом ООН механизма коллективной безопасности, разрушение всей системы стратегической стабильности в мире.

В рамках этого курса, подчеркнул Валерий Герасимов, Вашингтон последовательно освобождается от взятых на себя договорных обязательств в области контроля над вооружениями.

В 2002 году США в одностороннем порядке вышли из Договора по противоракетной обороне. В настоящее время по их инициативе уходит в историю Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Несмотря на противоречивые оценки эффективности этих соглашений, их наличие обеспечивало предсказуемость в российско-американских отношениях.

«Соблюдение сторонами ограничений на развёртывание наиболее дестабилизирующих оборонительных и наступательных вооружений, постоянный диалог с участием военных экспертов, обсуждение возникающих проблем формировали определённый уровень доверия между военными ведомствами. Сегодня этот важный элемент – доверие – утрачен», – заявил начальник Генерального штаба.

В качестве обоснования необходимости выхода из Договора по противоракетной обороне США в начале 2000-х годов указывали на существенный рост ракетной угрозы со стороны Ирана и КНДР. По их прогнозам, в этих странах должно было появиться значительное количество баллистических ракет, способных угрожать объектам на североамериканском континенте. Прогноз оказался ошибочным. В то же время количество объектов американской противоракетной обороны в различных регионах мира увеличилось, и ориентированы они на подрыв возможностей России и Китая по нанесению ответных ударов.

«Мы вынуждены реагировать, разрабатывая в первую очередь меры противодействия противоракетной обороне. Решения найдены не столь затратные, но высокоэффективные. Таким образом, выход Вашингтона из Договора по противоракетной обороне нанёс ущерб глобальной безопасности», – продолжил Валерий Герасимов.

Можно с большой вероятностью прогнозировать, что аналогичная участь уготована и Договору об ограничении стратегических наступательных вооружений (СНВ-3). Развал этого соглашения приведёт к утрате единственного контрольного механизма в сфере стратегических вооружений – инспекционной деятельности на объектах России и США.

Отказ от допуска инспекторов на объекты приведёт к тому, что в оценках потенциала противостоящих средств Россия будет обязана исходить из их максимальных возможностей, а не реального состояния, что можно проверить в ходе инспекций.

Итог – обострение недоверия, новый виток гонки ракетных вооружений. В первую очередь это скажется на безопасности государств Европы, ведь США далеко – за океаном. В этой ситуации европейские соседи Российской Федерации должны определиться сами, нужно ли им такое противостояние? Так же, как и в случае с разрушением Договора по противоракетной обороне, Россия будет вынуждена реагировать, чтобы не допустить создания угроз безопасности.

Реализация агрессивной политики США и их союзников ведёт к дальнейшей дестабилизации военно-политической обстановки в мире. События прошедшего года подтверждают эту тенденцию.

К существующим конфликтам в Сирии, Йемене, Афганистане и на Украине добавилась кризисная ситуация в Венесуэле. Не до конца решён вопрос денуклеаризации Корейского полуострова.

Нормой коллективного Запада стали односторонние действия в отношении других государств, проводимые без учёта мнения их законных правительств и не санкционированные ООН.

Зачастую под предлогом продвижения демократии осуществляется так называемое гуманитарное вмешательство, провоцируется внутригосударственная нестабильность.

В качестве инструмента проведения политики всё больше используется глобальное информационное воздействие. С его помощью в глазах мирового сообщества искусственно формируется отрицательный образ неугодных для США правительств.

Активно используются технологии «гибридной» войны. Ставка делается преимущественно на вооружённую оппозицию, незаконные вооружённые формирования, протестный потенциал населения, применение сил специальных операций.

«Методы ведения «гибридной» войны разработаны не нами. Спецслужбы Запада давно применяют их в первую очередь против России. Однако, пытаясь замаскировать свои действия, в этом бездоказательно обвиняют нашу страну. Вот только готовых поверить в эту ложь становится всё меньше и меньше», – сказал генерал армии Валерий Герасимов.

Продолжает усиливаться санкционная политика. Экономическое давление всё больше используется США для принуждения других государств к выполнению выгодных Вашингтону политических требований.

Все эти действия сопровождаются постоянной угрозой применения военной силы. Их целью является навязывание своей воли, в том числе посредством подрыва суверенитета, смены законно избранных органов государственной власти, ликвидации государственности неугодных стран.

Опора на военную силу требует от США постоянного наращивания боевого потенциала своих вооружённых сил, развития форм и способов их применения. При этом следует констатировать качественное изменение направленности их военной стратегии от антитеррористической и контрпартизанской к ведению военных действий наступательного характера против технологически развитого и равного по силе противника.

В практику войск активно внедряются концепции «Единые силы – 2020», «Глобальный удар», «Многосферное сражение».

Примечательно, что для обоснования своей политики страны Запада в качестве угрозы национальной и коалиционной безопасности выставляют Российскую Федерацию. Это служит весомым аргументом для оправдания развязываемой гонки вооружений и способствует ухудшению российско-американских и российско-натовских отношений, которые и без того находятся на самом низком уровне за всю историю взаимодействия.

Внутриполитическая борьба в США не даёт возможности начать конструктивный диалог между Москвой и Вашингтоном, провоцирует развитие антироссийской истерии, возвращает мир в эпоху противостояния «холодной войны».

Как отметил далее Валерий Герасимов, военно-политическая обстановка в Европе характеризуется стремлением США сохранить курс на конфронтацию с Россией и при поддержке союзников по НАТО разговаривать с нашей страной только с позиции силы. Для этого расширяется НАТО, наращивается боевой потенциал объединённых вооружённых сил альянса.

На момент распада СССР в НАТО было 16 стран, сейчас их 29. Напрашивается вопрос, в каких целях и против кого всё это? Ведь Советский Союз давно распался, и противостояние между блоком НАТО и Организацией Варшавского договора ушло в прошлое. Очевидно, что новый термин – «сдерживание агрессивных намерений России» – введён за океаном для оправдания своих военных приготовлений. В результате указанных действий нарушается баланс сил, повышаются риски военных инцидентов в Европе, ставится под угрозу её население, формируется тенденция на разрушение не только региональной, но и общемировой системы безопасности.

В свою очередь Российская Федерация, действия которой являются исключительно ответом на наращивание военной активности США и НАТО, проявляет максимальную сдержанность.

«В противовес размещению войск альянса у границ России и инициативы НАТО «4 по 30» мы вынуждены усилить состав войск

Западного и Южного военных округов. При этом данные мероприятия проводятся в пределах установленной численности Вооружённых Сил Российской Федерации за счёт сокращения состава других военных округов», – подчеркнул российский военачальник.

В ответ на развёртывание системы ПРО США в Европе Россия в приоритетном порядке развивает и поставляет в войска перспективные вооружения. И даже в этих непростых условиях Россия никогда не отказывается от контактов по военной линии со своими американскими коллегами. Регулярно проводятся встречи и телефонные переговоры по линии Генерального штаба Вооружённых Сил Российской Федерации и объединённого комитета начальников штабов вооружённых сил США, а также верховного главнокомандующего ОВС НАТО в Европе. Это позволяет избегать инцидентов и кризисных ситуаций между странами в военной сфере.

Значительное влияние на региональную стабильность оказывает возрастание активности НАТО на европейском севере.

Необходимо отметить, что в современных условиях Арктика с её богатствами имеет ключевое значение. Важно, чтобы этот регион остался зоной добрососедства и экономического сотрудничества. В Арктике пока нет существенных угроз, которые бы требовали принятия экстренных мер военного реагирования. Исходя из этого, Россия не проводила и в ближайшее время не планирует проведения здесь масштабных учений.

При этом внимательно отслеживается ситуация с действиями НАТО. Например, проведённое в 2018 году на территории Норвегии учение «Трайдент джанкче – 2018» по суммарно привлечённым силам и отработанным вопросам было направлено на демонстрацию возросшего военного потенциала НАТО в Арктике. Данная деятельность альянса провоцирует гонку вооружений и противоречит задачам развития и освоения Арктики.

Ещё одним взрывоопасным регионом уже длительное время является Ближний Восток. Западными средствами массовой информации активно рекламируются успехи Пентагона в борьбе с международным терроризмом. В пример приводится разгром ИГИЛ (террористическая организация, запрещённая в РФ) в Сирии и Ираке. Но давайте опираться на факты.

В сентябре 2015 года в соответствии с обращением сирийского президента Башара Асада об оказании военной помощи в борьбе с международным терроризмом начата операция ВКС России по разгрому террористических организаций на территории Сирии. К тому моменту под контролем законного сирийского правительства оставалось не более 10 процентов территории страны. Сирийская государственность могла прекратить существование через полтора – два месяца. Если бы не Россия, то к концу 2015 года на территории Сирии и Ирака было бы создано квазигосударственное экстремистское образование, обладающее значительным военным потенциалом, в том числе за счёт захваченной техники сирийских правительственных войск. Реальной становилась угроза дальнейшего распространения международного терроризма в регионе. В этом случае для победы над ИГИЛ, даже при консолидации усилий ведущих государств, потребовалось бы длительное время и большие ресурсы.

После вступления России в борьбу с ИГИЛ ситуация в Сирии коренным образом изменилась. Террористам нанесён существенный ущерб в военном потенциале, нарушены финансовая подпитка бандформирований и система их ресурсного обеспечения, созданы условия для перехода сирийских правительственных войск в решительное наступление.

В течение двух лет при российской поддержке предотвращён распад сирийского государства, под контроль правительственных войск

возвращена большая часть территории страны. Освобождено более 1400 населённых пунктов, в том числе города Алеппо, Пальмира, Дейр-Эз-Зор, Абу-Кемаль, Деръа, 8 нефтяных и газовых полей. Уничтожены десятки тысяч боевиков, более 650 танков, около 3,5 тысячи орудий и миномётов. Более 42 тысяч боевиков сложили оружие.

В настоящее время военная фаза конфликта завершена. В стране не ведутся крупномасштабные операции. Запущен механизм политического урегулирования сирийского конфликта и примирения враждующих сторон. Все условия для этого созданы. Людям возвращена вера в возможность налаживания мирной жизни. При этом те, кто больше всех заявляют о своей победе над террористами в Сирии, не занимаются её восстановлением.

Возникает вопрос, отметил далее Валерий Герасимов, чем всё это время занималась созданная США в 2014 году антитеррористическая коалиция по борьбе с ИГИЛ? Почему её ракетно-бомбовые удары по объектам террористов не наносили им особого вреда? Напротив, под эти удары зачастую попадали мирные жители и подразделения правительственных войск Сирии. По оценке сирийских властей, от огня западной коалиции погибли не менее 3 тысяч жителей, в том числе около 1400 женщин и детей. А террористы в это время укрепляли свои силы и захватывали новые территории.

Даже сегодня, когда террористы в Сирии потерпели решительное поражение, Пентагон не спешит выводить свои формирования из страны. Под контролем США, а если точнее сказать – под оккупацией, остаются обширные сирийские территории восточнее реки Евфрат и в районе Эт-Танфа, в котором американцы насильно удерживают сирийцев в лагере беженцев «Рукбан».

С какой целью это делается? Не для того ли, чтобы дестабилизировать обстановку в Сирии и продолжить борьбу с законной властью страны?

По словам Валерия Герасимова, приведённые примеры нарушения региональной стабильности крайне негативно отражаются на глобальной безопасности. Несмотря на усилия, предпринимаемые международным сообществом, количество очагов напряжённости, к сожалению, возрастает.

Пути решения проблем глобальной и региональной безопасности, ослабления международной напряжённости заключаются в том, что мировому сообществу необходимо прилагать усилия, направленные на укрепление роли ООН в качестве ключевого элемента системы международной безопасности, сохранение устойчивости международной правовой системы, недопущение использования военной силы в обход международного права, соблюдение правил ответственного поведения государств в информационном пространстве.

Екатерина Виноградова

Объединить усилия в борьбе с глобальными угрозами

Об этом шла речь на Московской конференции по международной безопасности.

23–25 апреля в российской столице проходила VIII Московская конференция по международной безопасности. В ней приняли участие более 1000 гостей: министры обороны, начальники генеральных штабов, делегации военных ведомств, представители экспертного сообщества и академических кругов из 111 государств мира. На конференции выступили представители руководства таких международных организаций, как ООН, ОБСЕ, ОДКБ, ШОС, СНГ, МККК. Были заслушаны доклады глав Минобороны России, МИД, СВР, ФСБ России, руководителей МВД и Росгвардии, которые представили позиции нашей страны по ключевым вопросам международной безопасности. Для освещения мероприятий форума прибыли свыше 700 представителей российских и зарубежных СМИ. Онлайн-трансляция конференции осуществлялась на официальном сайте Минобороны России в сети.

Участникам VIII Московской конференции по международной безопасности

Приветствую участников и гостей Московской конференции по международной безопасности. Вот уже в восьмой раз в российской столице собираются главы оборонных ведомств, представители высшего командования вооружённых сил, руководители международных организаций, ведущие эксперты из разных стран, чтобы обсудить наиболее острые проблемы и вызовы, с которыми сталкивается мировое сообщество. Высокий интерес к форуму убедительно свидетельствует о том, что он прочно вошёл в число авторитетных и признанных международных дискуссионных площадок в области безопасности. Московскую конференцию традиционно отличают солидный состав участников, содержательный обмен мнениями и широкий спектр обсуждаемых вопросов. В этом году в центре вашего внимания целый ряд актуальных тем, в числе которых содействие в восстановлении и нормализации жизни в Сирии и Ираке после разгрома террористических группировок, перспективы развития ситуации в Африке и на Ближнем Востоке.

Убеждён, что нынешняя конференция пройдёт в конструктивном ключе, послужит весомым вкладом в консолидацию усилий в борьбе с терроризмом и экстремизмом, в урегулировании региональных конфликтов и обеспечении глобальной безопасности, в осуществлении востребованных миротворческих миссий.

Желаю вам плодотворной работы.

Владимир Путин.

Приветствие участникам и гостям форума направил Президент России Владимир Путин, подчеркнувший, что Московская конференция по международной безопасности пользуется заслуженным авторитетом в мире. Приветствие главы Российского государства озвучил секретарь Совета Безопасности РФ Николай Патрушев.

Со вступительным словом на конференции выступил министр обороны России генерал армии Сергей Шойгу. Поприветствовав участников форума, он отметил, что традиционно по приглашению Министерства обороны Российской Федерации в Москве собрались главы оборонных ведомств, руководители международных организаций, авторитетные учёные и эксперты. «Такой высокий уровень представительства свидетельствует о стремлении стран вести партнёрский диалог, расширять многостороннее сотрудничество и способствовать стабилизации военно-политической обстановки в мире», – подчеркнул при этом глава российского военного ведомства.

По его словам, главной тенденцией текущего момента является накопление конфликтного потенциала в различных регионах мира. Активизируются замороженные конфликты. Формируются новые очаги потенциального вооружённого противостояния, многие из которых инициируются извне. Продолжаются боевые действия в Йемене. В новую фазу входит конфликт в Ливии. Сохраняется напряжённость в Сирии и Ираке. В Африке нарастает активность террористических группировок. Западная часть этого континента лидирует по количеству захватов судов пиратами. Всё чаще предпринимаются шаги по неоколониальному вмешательству во внутренние дела суверенных государств.

Расширяются зоны нестабильности в приграничных с Афганистаном районах. В Юго-Восточной Азии – под вывеской формирования новой системы безопасности в так называемом Индо-Тихоокеанском регионе – предпринимаются попытки сдержать взаимодействие стран за счёт создания новых разделительных линий.

В западном полушарии Соединённые Штаты реанимируют доктрину Монро, цель которой – ограничить суверенитет латиноамериканских государств, оказать давление на тех, кто проводит не согласованную с Вашингтоном политику. В качестве инструмента воздействия рассматривается весь арсенал средств, включая силовые методы. Характерным примером является ситуация в Венесуэле, где законное правительство подвергается беспрецедентному внешнему воздействию.

В Европе продолжается расширение НАТО, в Арктике растёт военная активность. При этом, отметил далее Сергей Шойгу, стремление представить Россию в качестве основной угрозы Западу стало доминантой политики Североатлантического альянса. В её основе лежит принцип «сам придумал – сам в это и поверил». То есть сами придумали российскую угрозу – сами себя ею и пугают.

«Практические действия альянса, будь то освоение военной инфраструктуры вблизи российских границ или усиление активности в Чёрном и Балтийском морях, ведут к росту напряжённости, требуют адекватного реагирования с российской стороны», – подчеркнул министр обороны РФ. И добавил: «Могу заверить, что ответные меры будут приниматься своевременно, причём необязательно симметрично действиям НАТО».

Особое внимание в своём выступлении Сергей Шойгу обратил на то, что продолжается деградация правовой базы международных отношений. Ряд принципиальных договорённостей в сфере контроля над вооружениями и ядерного нераспространения прекращается в явочном порядке. К Договору по ПРО, который США отказались выполнять в 2002 году, добавился Договор о ликвидации ракет средней и меньшей дальности. Неясными остаются перспективы Договора о СНВ, срок действия которого истекает в феврале 2021 года.

При этом с российской стороны, как подчеркнул Сергей Шойгу, все обязательства по срокам и параметрам ограничений вооружений, а также по контролю за их соблюдением выполняются своевременно и в полном объёме.

Продолжается, отметил далее министр обороны РФ, развёртывание глобальной системы противоракетной обороны. После выхода США из Договора по ПРО стало очевидно, что развитие этого вида вооружений направлено на подрыв потенциала сдерживания России и Китая. Сегодня США развёртывают объекты противоракетной обороны за пределами своей территории, перекладывая на союзников часть задач по защите континентальной части США от удара баллистических ракет.

По сути, их союзники становятся заложниками авантюрных решений Вашингтона в сфере безопасности. Противоракетная оборона никогда не сможет обеспечить стопроцентную защиту объектов. Средства преодоления ПРО могут быть разработаны и приняты на вооружение в короткие сроки. Российская Федерация эту задачу решила.

Сергей Шойгу ещё раз подчеркнул, что дестабилизирующий характер ПРО – налицо. Неконтролируемое и неограниченное развёртывание противоракетных систем подрывает доверие, стимулирует гонку вооружений. Это особенно актуально на фоне выхода Соединённых Штатов из Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности.

Немало и других примеров, по словам Сергея Шойгу, пренебрежительного отношения к многосторонним договорённостям и международным институтам. Во-первых, это отказ США от выполнения Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе. Во-вторых, фактический срыв нормальной работы Организации по запрещению химического оружия и создание в её рамках подконтрольной структуры для очередных фальсификаций, которые лягут в основу агрессивных решений против тех или иных государств. В-третьих, это проведение операций на территории других стран без санкций ООН. При этом взамен строгих международных обязательств предлагаются некие правила, основанные на псевдодемократических «трансатлантических ценностях».

Значительное место в выступлении министра обороны РФ заняла тема борьбы с международным терроризмом. «Сегодня меняется масштаб угроз со стороны террористических организаций. Их действия приобретают глобальный характер», – подчеркнул Сергей Шойгу.

При этом он обратил внимание, что благодаря усилиям военно-политического руководства Сирии и Ирака, при поддержке стран – гарантов астанинского формата – России, Ирана и Турции, основные силы ИГИЛ в регионе разгромлены. Работа по ликвидации бандформирований продолжается и будет завершена в ближайшей перспективе. В настоящее время сохраняется сложная обстановка лишь в тех районах, которые не находятся под контролем правительства Сирии.

Сегодня в Сирии в первую очередь, сказал далее Сергей Шойгу, необходимо восстановить инфраструктуру и экономику, решить гуманитарные проблемы. Без этого не удастся обеспечить массовое возвращение беженцев из-за рубежа, активизировать политический диалог внутри страны. Минобороны России оказывает максимальную поддержку этим процессам. Только за полгода к местам постоянного проживания из-за рубежа возвратились около двухсот тысяч сирийских граждан.

Что касается уничтожения террористов, то решить эту задачу, подчеркнул в своём выступлении Сергей Шойгу, только силовыми действиями не удастся. Международный терроризм в лице ИГИЛ не без помощи некоторых стран Запада уже давно перешагнул границы Сирии и Ирака, распространился за пределы Ближневосточного региона. В различных странах отмечается наплыв иностранных террористов-боевиков, покинувших зону сирийского конфликта и лагеря для беженцев в Сирии и Ираке.

В первую очередь это связано с тем, что благодаря зарубежному финансированию отлажены каналы переброски боевиков, имеющих несирийское гражданство, в Афганистан, Ливию, страны Азии. Часть террористов оседает в этих регионах, что раскачивает и без того нестабильную ситуацию. Значительное их количество перебрасывается в новые страны для распространения идеологий экстремизма. Не секрет, что боевики, прошедшие подготовку в Сирии, в последнее время всё чаще выступают организаторами масштабных террористических акций в Европе, Юго-Восточной Азии и Центральной Африке.

«Недавние террористические акты в Шри-Ланке подтвердили давно назревшую необходимость объединить усилия по контролю за перемещением террористов и ликвидацией источников их финансирования. Если этого не сделать, то будут возникать новые очаги терроризма», – заявил

Сергей Шойгу.

В этих условиях, продолжил он далее, Минобороны России принимает все необходимые меры для повышения боевого потенциала Вооружённых Сил, развития взаимодействия с нашими союзниками и партнёрами. Сегодня противостоять новым вызовам в сфере безопасности можно только коллективными усилиями, расширяя военное сотрудничество, поощряя обмен опытом в сфере боевой подготовки и применения вооружений.

И Россия готова, подчеркнул Сергей Шойгу, к развитию разноплановых военных связей со всеми заинтересованными государствами. При этом нашими несомненными приоритетами остаются углубление военного сотрудничества со странами СНГ, совершенствование военной составляющей ОДКБ, укрепление Союзного государства России и Белоруссии, а также взаимодействие военных ведомств в рамках ШОС.

Особое внимание в работе с союзниками уделяется практическим мероприятиям боевой подготовки, организации совместных учений и тренировок. Такие мероприятия проводились с подразделениями вооружённых сил Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии и Таджикистана. В ходе учений военнослужащие разных стран имеют возможность детально изучить наш опыт, полученный в Сирии, улучшить навыки применения вооружения и военной техники российского производства. «Готовы расширять эту практику и приглашать на учения военнослужащих из других стран», – подчеркнул министр обороны РФ.

Большое значение, по его словам, придаётся развитию военного взаимодействия в рамках Шанхайской организации сотрудничества. Сегодня диалог военных в ШОС является важным элементом нашего сотрудничества. Вопросов, которые требуют решения, достаточно – от оценки угроз безопасности стран ШОС до обмена опытом по их купированию и нейтрализации. Первый шаг в этом направлении уже сделан – создана экспертная группа. Намерены всячески поддерживать этот формат взаимодействия.

По словам российского министра, динамично как на двусторонней, так и многосторонней основе развивается сотрудничество с военными ведомствами государств Азиатско-Тихоокеанского региона. Политическое решение о стратегическом партнёрстве с КНР реализуется министерствами обороны двух стран. Более трёх тысяч китайских военнослужащих приняли участие в манёврах «Восток-2018», что стало важной вехой в развитии двусторонних отношений.

Расширяется привилегированное военное и военно-техническое сотрудничество с Индией, основанное на многолетнем опыте взаимодействия.

Большой вклад в стабилизацию ситуации в Юго-Восточной Азии вносит диалог в формате «СМОА плюс». По сути, создан уникальный механизм, позволяющий аккумулировать и внедрять лучшие военно-прикладные практики оборонных ведомств стран АСЕАН и партнёров по различным аспектам обеспечения безопасности.

Укрепляются также военные связи между Москвой и столицами африканских государств. «Хотел бы заверить наших традиционных африканских партнёров – из Алжира, Анголы, Гвинейской Республики, Египта, Зимбабве, Камеруна, Республики Конго, Мали, Мадагаскара, Мозамбика, Намибии, Нигерии, Судана, Уганды, Центрально-Африканской республики, ЮАР, – что мы открыты для расширения контактов по всем направлениям, сказал Сергей Шойгу.

При этом он особо отметил сотрудничество с государствами Латинской Америки. По словам министра, у России в регионе много традиционных друзей и союзников. Это Куба, Никарагуа, Венесуэла, Бразилия, Боливия, Мексика, Уругвай, Парагвай и Чили. «Ценим достигнутый уровень доверия, будем работать над его повышением», – отметил Сергей Шойгу.

И добавил, что такое сотрудничество приносит свои плоды. Примером могут служить итоги участия команд из Азии, Африки и Латинской Америки в Армейских международных играх. Если вначале многие присматривались к нашим состязаниям в качестве наблюдателей, то через год практически все они перешли в разряд участников, чтобы повысить уровень боевой подготовки. В 2018 году все команды, которые два-три раза прошли подготовку по программе Армейских игр, значительно улучшили свои показатели. Полученные навыки могут быть «тиражированы» уже на родине при подготовке специалистов в национальных армиях.

«Будем рады видеть ваши команды на Играх в этом году, которые пройдут в десяти странах с 3 по 17 августа», – подчеркнул Сергей Шойгу.

По его словам, особое внимание на конференции будет уделено вопросам миротворчества. Ключевую роль в этой работе играет Организация Объединённых Наций, которая обладает легитимным правом направлять воинские контингенты в зоны конфликтов. Россия поддерживает усилия ООН по подготовке миротворцев и намерена задействовать свои возможности по обучению специалистов, аккредитации в системе ООН существующих в нашей стране учебных центров.

В заключение Сергей Шойгу ещё раз поблагодарил всех участников конференции за проявленный интерес и желание внести свой вклад в её работу и выразил готовность к открытому обсуждению любых инициатив, которые способствуют укреплению общей безопасности. «Сегодня очевидно одно: чтобы справиться со стоящими перед нами задачами по поддержанию мира, мы должны определить общие для всех нас вызовы, учитывая положительный опыт и возможный вклад каждого государства», – подчеркнул он.

Мария Томиленко, «Красная звезда»

Глава МИД Ирана выступил на заседании Генеральной Ассамблеи ООН

Министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф в среду выступил на заседании Генеральной Ассамблеи ООН, посвященном празднованию Международного дня многосторонности и дипломатии за мир в ГА ООН.

В своем выступлении глава МИД Ирана отметил: "Иран давно выступает за многосторонность и дипломатию за мир. Я приехал сюда сегодня, чтобы доказать, что такие коллективные дипломатические усилия больше не являются разумным вариантом; скорее, они являются единственным решением. Если когда-либо был однополярный момент в международной политике, он окончательно пропал. Моя страна неизменно демонстрирует свою приверженность многосторонности как принципу активной внешней политики. Краткий обзор наших дипломатических обязательств только за последние несколько недель ясно показывает это".

Затем он привел конкретные примеры выражения такой позиции в отношении всех соседей Ирана на востоке, западе, севере и юге, а именно на переговорах с Турцией, Ираком, Россией, Сирией, Пакистаном, Афганистаном.

"На севере страны, высокопоставленные чиновники прибрежных государств Каспийского моря собрались на прошлой неделе, чтобы ввести в действие историческую Каспийскую конвенцию, которую мы заключили в 2018 году после 22 лет переговоров. Тем временем мы добиваемся прогресса в экономической интеграции, в том числе через Евразийский экономический союз" - отметил Зариф.

"На юге мы содействовали Стокгольмскому процессу по Йемену и также предложили "Форум регионального диалога" стран Персидском залива в качестве всеобъемлющего многостороннего подхода к сотрудничеству и урегулированию споров", - добавил он.

Он напомнил, что уже 14 докладов МАГАТЭ подтверждают приверженность Ирана Совместному всеобъемлющему плану действий, многостороннему соглашению, которое было закреплено в резолюции 2231 Совета Безопасности ООН.

"Мы сдержали свое слово, несмотря на то, что западные участники СВПД не дали обещанные экономические дивиденды для нашего народа после незаконного выхода США", - подчеркнул иранский дипломат.

Он раскритиковал политику нынешней администрации США по отношению к Ирану и иранскому народу, несоблюдение ими международных правил и норм, решений СБ ООН.

"Для защиты многосторонности, крайне важно лишать США каких-либо предполагаемых выгод от их незаконных действий и решительно отвергать любое давление, которое они оказывают на других, чтобы те нарушали международное право и резолюции Совета Безопасности", - констатировал Зариф.

Выступление Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на Московской конференции по международной безопасности, Москва, 24 апреля 2019 года

Уважаемые коллеги,

Признателен за приглашение в очередной раз выступить на Московской конференции по международной безопасности, организуемой Министерством обороны Российской Федерации. Хотел бы от имени Министерства иностранных дел приветствовать ее участников из различных государств и многосторонних структур.

Россия заинтересована в сопряжении усилий в целях стабилизации ситуации в мире, нахождения оптимальных ответов на многочисленные проблемы современности. Убежден, что высокий уровень представленности зарубежных гостей будет этому всемерно способствовать.

Совместная работа особенно востребована сегодня, когда в мире наблюдается опасное накопление конфликтного потенциала. Мы видим, как наращиваются усилия по демонтажу архитектуры международной безопасности, сформированной по итогам Второй мировой войны. Грубо попираются зафиксированные в Уставе ООН фундаментальные правила межгосударственного общения.

Эта деструктивная линия началась не вчера. На нынешний год приходятся две трагические даты новейшей истории. 20 лет назад силы НАТО бомбили Югославию, включая телецентр, пассажирские поезда и другие сугубо гражданские объекты, защищенные международным гуманитарным правом. Поразительно, что сегодня руководители НАТО отзываются о тех своих преступных действиях как о достижениях в борьбе за демократию, пытаясь оправдать акт агрессии против суверенного государства-члена ООН. А своей политикой расчленения Югославии натовцы разрушили зафиксированный в Хельсинском Заключительном акте принцип нерушимости границ в Европе.

О втором событии мы тоже знаем. Пять лет назад США и ЕС открыто вмешались во внутренние дела другого суверенного государства – Украины. Спровоцировали и поддержали антиконституционный государственный переворот, совершив еще одно серьезное международное правонарушение. В результате Украина оказалась втянутой в братоубийственное противостояние, стала крупным источником региональной нестабильности. Рассчитываем, что новое украинское руководство осознает свою ответственность в полной мере и будет способствовать преодолению кризиса путем неукоснительного выполнения минского «Комплекса мер» в рамках Контактной группы и «нормандского формата» в полном соответствии с резолюцией 2202 СБ ООН. Германии и Франции предстоит сыграть важную роль с целью не допустить попыток ревизии одобренных СБ ООН Минских договоренностей по урегулированию ситуации в Донбассе.

Хотелось бы, чтобы уроки Югославии и Украины, а также Ирака, Ливии, Сирии были, наконец, усвоены в западных столицах. Пока этого, к сожалению, не наблюдается. Подтверждение тому - ситуация в Венесуэле, сопровождаемая угрозами в адрес Кубы и Никарагуа.

Серьезный урон стратегической стабильности нанесли такие безответственные шаги Вашингтона, как выход из Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе (СВПД) и Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности (ДРСМД) параллельно с развертыванием глобальной системы ПРО США, которая – теперь это уже ясно всем – нацелена не на купирование каких-то узкорегиональных ракетных угроз, а на обеспечение глобального военного превосходства. Нет ясности относительно перспектив продления Договора о стратегических наступательных вооружениях (СНВ-3). В силу отказа Вашингтона от присоединения к Договору о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), под вопросом оказалась судьба и этого документа. Все это может поставить под угрозу Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) – ключевой механизм в сфере ядерного разоружения и нераспространения.

Сегодня США и их союзники встали на путь переписывания общепризнанных норм международного права, их замены на собственный «порядок, основанный на правилах», которые они придумывают сами под себя и меняют каждый раз в зависимости от политической целесообразности. Глубокую озабоченность вызывает линия Запада на подрыв принципа суверенного равенства государств и подчинение своим узкокорыстным интересам международных организаций, «приватизацию» их секретариатов. Такие попытки наблюдаются в ОЗХО, ЮНЕСКО, ряде других структур. Если не получается, то создаются «келейные» форматы, где принимаются односторонние решения, которые затем навязывают всему мировому сообществу. То есть те самые страны, которые постоянно призывают всех к демократии, в международных отношениях руководствуются совсем не демократическими нормами. Для США стало нормой наказывать противозаконными санкциями несогласных с американской политикой диктата и недобросовестной конкуренции.

Печально, что глобальная и региональная безопасность оказались заложниками геополитических игр тех, кто стремится любой ценой добиться доминирования, не признавая реалий формирующейся полицентричной системы мироустройства, опирающейся на Устав ООН. Непрекращающееся расширение Североатлантического альянса, наращивание его противоракетного потенциала и военной инфраструктуры на восточном фланге привели к серьезному кризису доверия в Евроатлантике. Настойчиво призываем партнеров отказаться от взвинчивания конфронтации, соблюдать взятые на себя на саммитах ОБСЕ и в Совете Россия-НАТО обязательства не укреплять свою безопасность за счет безопасности других. Тем более что в условиях отсутствия – по прихоти Запада – системных российско-натовских контактов, прежде всего по военной линии, цена непреднамеренной ошибки, просто недопонимания будет очень высокой.

Хорошо, что сегодня в зале присутствуют представители ряда европейских стран НАТО. Мы знаем, что вы здесь вопреки давлению из Вашингтона на ваши столицы с требованием бойкотировать нашу Конференцию. Кстати, точно так же США запрещали своим союзникам принимать участие в организованном Министерством обороны России в январе этого года показе ракеты 9М729, чтобы можно было убедиться в соответствии ее характеристик параметрам Договора о ракетах средней и меньшей дальности. Наверное, если кто-то уходит от предметного разговора, значит, позиция слабая, аргументов не хватает.

Убежден, даже в самых сложных условиях нельзя лишать себя и других возможностей для диалога. Он необходим для поиска путей нормализации и восстановления взаимного доверия, опасный дефицит которого – серьезная помеха на пути поддержания безопасности в Европе.

В текущей ситуации полезный вклад в снижение градуса напряженности призвана вносить ОБСЕ. Запущенный в ее рамках по инициативе Германии «структурированный диалог» может стать важным инструментом военно-политической деэскалации, помогая лучше понимать друг друга, тем самым способствуя уменьшению рисков, предотвращению инцидентов. Главное – не превращать этот диалог в бесконечную полемику, искать точки соприкосновения.

Мы готовы к честному, аргументированному разговору на любых площадках. Не раз передавали коллегам из США и НАТО конкретные предложения о практических шагах по укреплению стратегической стабильности. Как сказал Президент Российской Федерации В.В.Путин, все эти предложения остаются «на столе». Дело – за политической волей Запада.

Уважаемые коллеги,

Сегодня ведущие мировые центры должны не соперничать между собой, а объединять усилия во имя эффективной борьбы с общими для всего человечества угрозами, прежде всего – международным терроризмом. Несмотря на значительные успехи в подавлении ИГИЛ и других группировок, это зло еще не окончательно искоренено. Последнее свидетельство тому – террористические атаки в Шри-Ланке. Особую опасность представляют т.н. иностранные террористы-боевики. Вновь призываем наладить подлинно коллективную, скоординированную работу без двойных стандартов – в русле известной инициативы Президента России В.В.Путина по формированию универсального антитеррористического фронта под эгидой ООН. В полной мере сохраняют актуальность и наши предложения о согласовании Конвенции по борьбе с актами химического и биологического терроризма, проект которой был внесен на Конференции по разоружению в 2016 году. Пока по причине позиции Запада его рассмотрение не начинается.

К сожалению, еще один документ лежит «на столе» Конференции без движения из-за позиции США – российско-китайский проект Договора о предотвращении размещения оружия в космосе.

Беспокойство вызывает намерение отдельных государств милитаризировать информационное пространство, развязать опасную гонку кибервооружений. Россия содействует консолидации усилий в целях упрочения международной информационной безопасности, недопущения силовых методов регулирования информационного пространства. Мы также выступаем за совместное противодействие киберпреступности. На решение этих задач ориентированы принятые в декабре прошлого года по российской инициативе соответствующие резолюции Генассамблеи ООН.

Очевидно, что обеспечить международную безопасность невозможно без урегулирования многочисленных кризисов и конфликтов. Прежде всего на Ближнем Востоке и Севере Африки, где ряд государств стали жертвой геополитической «инженерии». Как результат – всплеск терроризма, организованной преступности, незаконного оборота оружия, нелегальной миграции.

Во многом благодаря оказанному нашей страной содействию законному Правительству Сирийской Арабской Республики удалось сохранить сирийскую государственность, не допустить появления на карте региона еще одной «черной дыры». А взаимодействие в рамках «астанинского формата» заложило основу для процесса политического урегулирования в русле решений Конгресса сирийского национального диалога в Сочи. Эти решения впервые после принятия резолюции 2254 СБ ООН заложили реалистичную основу для ее выполнения. Сейчас на повестке дня формирование Конституционного комитета, ликвидация террористического очага в Идлибе, прекращение заигрываний с экстремистами и пресечение сепаратистских замыслов на восточном берегу Евфрата, помощь в реконструкции страны, создание условий для возвращения беженцев. Наши военные делают очень много на всех этих направлениях.

Необходимо положить конец и затянувшемуся внутреннему противостоянию в Ливии, территории которой по-прежнему используются террористами и преступными группами не только для торпедирования мирного процесса, но и для экспансии во многие соседние государства.

В Сирии, Ливии, Йемене и других зонах конфликта нет альтернативы политическому урегулированию через общенациональный диалог с участием всех этноконфессиональных и политических сил. При этом принципиально важно, чтобы внешние игроки не пытались оказывать одностороннее влияние на ту или иную ситуацию, а согласовывали свои действия в интересах достижения общеприемлемых компромиссов под эгидой ООН.

Очевидно, что устойчивая стабилизация Ближнего Востока и Севера Африки неосуществима без преодоления застарелого арабо-израильского конфликта, включая создание независимого, жизнеспособного, территориально непрерывного палестинского государства в безопасных и признанных границах 1967 г. с возможными разменами, со столицей в Восточном Иерусалиме. Попытки продвижения келейно выработанных схем, противоречащих резолюциям ООН и Арабской мирной инициативе, не могут принести долгосрочного, справедливого решения и лишь консервируют прежние, создают новые очаги конфронтации. То же самое касается и навязываемой Вашингтоном концепции Ближневосточного стратегического альянса, которая ведет к углублению существующих региональных противоречий и провоцирует новые разломы, в том числе по очень опасному конфессиональному признаку. Принцип, судя по всему, тот же – «разделяй и властвуй», в данном случае – пытайся властвовать.

Россия предлагает объединять, а не разобщать страны региона. Продвигаем идею укрепления транспарентности в зоне Персидского залива, выстраивания доверия между арабскими странами и Исламской Республикой Иран. На это нацелена соответствующая российская концепция, предусматривающая создание в этом стратегически важном регионе мира системы коллективной безопасности, совместного реагирования на общие вызовы.

Общему оздоровлению региональной ситуации должна способствовать скорейшая реализация решения ООН о созыве Конференции по созданию на Ближнем Востоке зоны, свободной от оружия массового уничтожения.

Заинтересованы в безопасном развитии Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) – локомотива глобального экономического роста, который также сталкивается с серьезными вызовами: от проблем Афганистана и Северо-Восточной Азии до территориальных споров.

Кстати, в рамках многосторонних усилий и по Афганистану, и по Корейскому полуострову налажен полезный, доверительный обмен мнениями и оценками с участием России, Китая и США. Это – хороший пример для организации взаимодействия в других конфликтных ситуациях.

Россия продолжит работать во имя формирования в АТР надежной, открытой, внеблоковой архитектуры равной и неделимой безопасности. В этих вопросах мы сотрудничаем с Китаем, Индией, Вьетнамом и многими другими странами. Приглашаем к взаимодействию всех партнеров, призываем к сопряжению и гармонизации усилий на различных региональных площадках, включая Восточноазиатские саммиты и другие партнерские механизмы АСЕАН, включая ШОС, ОДКБ и все другие структуры, способные внести вклад в обеспечение стабильности на огромном Евразийском континенте.

Уважаемые коллеги,

В условиях складывающейся многополярности надежное купирование многочисленных угроз – от терроризма до распространения оружия массового уничтожения – невозможно без более полного задействования потенциала дипломатии. Важнейшее слагаемое успеха – опора на международное право, укрепление ООН и других универсальных институтов, чья деятельность нацелена на поиск баланса интересов всех государств – больших и малых. Необходимы совместные усилия для восстановления культуры межгосударственного диалога, культуры консенсуса и компромисса.

Хотел бы пожелать участникам Конференции успешных и продуктивных дискуссий.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > mid.ru, 24 апреля 2019 > № 3015644 Сергей Лавров

Наследный принц Абу-Даби вошел в число самых влиятельных людей на планете

Наследный принц Абу-Даби стал единственным лидером из арабского мира в списке самых влиятельных людей планеты.

Его Высочество шейх Мухаммед бен Заед Аль Нахайян, наследный принц эмирата Абу-Даби, заместитель верховного главнокомандующего Вооруженными силами Объединенных Арабских Эмиратов, был включен журналом Time в число «100 самых влиятельных людей» 2019 года. Он стал единственным арабским лидером в списке.

Ежегодный список самых влиятельных людей разделен на пять категорий: лидеры, первопроходцы, художники, символы и титаны.

Египетский футболист Мухаммед Салах был включен в список «титанов», а в категорию «символов» попали правозащитники Лоджайн аль-Хатлул из Саудовской Аравии и Радья Альмутавакель из Йемена.

Президент США Дональд Трамп, Председатель Палаты представителей Конгресса США Нэнси Пелоси, премьер-министр Пакистана Имран Хан и премьер-министр Эфиопии Абий Ахмед также входят в число лидеров.

Источник: Gulf Business

Глава МИД Ирана: Армия Сирии на границе с Турцией - залог безопасности и мира

Министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф подчеркнул необходимость размещения сил сирийской армии на приграничных с Турцией территориях для обеспечения безопасности и предотвращения террористических действий.

"Мы полностью осознаем обеспокоенность наших друзей в Турции в отношении угроз и всегда заявляли нашим друзьям в регионе, что лучший способ защитить безопасность всех государств региона - это размещение сирийской армии на границе с Турцией и обеспечение предотвращения любых террористических акций против правительства Турции и народа Сирии", - заявил Зариф на совместной пресс-конференции со своим турецким коллегой Мевлютом Чавушоглу в Анкаре в среду, сообщает Fars News.

"Конечно, безопасность и спокойствие турецкого народа очень важны для нас, и мы тесно сотрудничаем в вопросах безопасности", - добавил он.

Зариф также подчеркнул важность следующей встречи в Астане в Казахстане, выразив надежду, что Иран, Турция, Россия и Сирия в сотрудничестве с ООН могут добиться прогресса в сирийском мирном процессе.

Чавушоглу, со своей стороны, подтвердил, что его страна выступает против санкций США в отношении Ирана, заявив: "Мы стоим на нашей позиции в этом отношении и поддерживаем иранских братьев".

"Нам необходимо расширять торговое взаимодействие и экономическое сотрудничество. Мы серьезно заинтересованы в сотрудничестве в области безопасности и границ, а также в борьбе с терроризмом", - добавил он.

Зариф прибыл в Турцию в среду после визита в Сирию. По прибытии в турецкую столицу - Анкару, Зариф объявил, что отправился в Турцию, чтобы провести переговоры с турецкими официальными лицами о двусторонних связях, восстановлении мира в Сирии и последних событиях в Северной Африке.

Выступая перед журналистами, высокопоставленный иранский дипломат заявил, что во время своего однодневного пребывания в Турции он "обсудит региональные проблемы, в частности Сирию и вопросы, связанные с Северной Африкой", в частности ситуацию в Ливии, где маршал Халифа Хафтар предпринял попытку переворота против международно-признанного правительства.

Высокопоставленный дипломат заявил, что экономическое сотрудничество между Ираном и Турцией, а также контроль за выполнением ранее достигнутых между двумя сторонами договоренностей также будут включены в повестку дня его переговоров с высокопоставленными официальными лицами Турции.

Он также встретился с президентом Турции Реджебом Тейипом Эрдоганом. Обе стороны подчеркнули расширение двусторонних отношений и укрепление экономических связей, сообщает Mehr News.

В ходе встречи, стороны выразили свое несогласие с санкциями США и признанием КСИР Ирана террористической организацией Вашингтоном, а также подчеркнули расширение двусторонних отношений в рамках подписанных соглашений между двумя странами во всех областях и укрепление экономических связей.

Последние события в Сирии, Йемене и Северной Африке также обсуждались обеими сторонами.

Управление федеральной антимонопольной службы (УФАС) по Пермскому краю выявило признаки сговора на пяти лотах торгов на вывоз твердых коммунальных отходов (ТКО), начальная цена которых превышает 1,1 миллиарда рублей, сообщили РИА Новости в пресс-службе ведомства.

"Управление выявило признаки сговора на пяти лотах. Начальная максимальная цена по всем лотам превышает 1,1 миллиарда рублей", - рассказали агентству в ФАС.

По информации антимонопольной службы, электронные аукционы касались оказания услуг транспортировки ТКО в 23 муниципальных образованиях Пермского края.

Также, по данным пресс-службы, по факту выявленных нарушений в отношении участников торгов было возбуждено три дела по ст. 11 закона "О защите конкуренции". "Отдельно дела были возбуждены по признакам сговора по двум лотам, а также по трем лотам в одном деле", - пояснили в ведомстве.

Согласно данным службы, участниками аукционов на лот на 186 миллионов рублей стали ООО "Босфор" и ООО "Сана-М", на лот на 155 миллионов рублей - ООО "Эколог-Групп" и ООО "Олди-Урал". Наконец, дело в отношении ООО "ВМ-Транс", ИП Манакина Т.А. и ООО "ВМ-Сервис" касается трех лотов на общую сумму в размере 789 миллионов рублей.

В пермском УФАС добавили, что по нескольким лотам в ходе состоявшихся торгов снижения цены не было, то есть контракты были заключены по максимальной цене, а по другим электронным аукционам снижение было минимальным и не превышало 1%.

Выступление Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на пятой сессии Российско-Арабского Форума сотрудничества на министерском уровне, Москва, 16 апреля 2019 года

Уважаемые коллеги, Ваши Превосходительства, друзья,

Рад приветствовать Вас в Москве. Наша сегодняшняя встреча – пятая министерская сессия Российско-Арабского Форума сотрудничества – особенная. Впервые за одним столом в рамках подобного мероприятия собрались 14 министров и государственных министров, возглавляющих внешнеполитические ведомства стран-членов Лиги арабских государств (ЛАГ). Видим в этом яркое свидетельство динамичного развития наших дружественных отношений, их перехода на новый уровень. Убеждены, что благодаря совместным усилиям Форум превратился в действенный механизм расширения и укрепления многогранного российско-арабского партнёрства, в полезную площадку для плодотворного и заинтересованного обсуждения актуальных международных и региональных проблем.

Сегодня в фокусе наших дискуссий будет, конечно, ситуация на Ближнем Востоке и Севере Африки, в том числе такие острые проблемы, как палестино-израильское урегулирование, кризисы в Сирии, Ливии, Йемене, борьба с терроризмом, задача ядерного нераспространения. Рассчитываю, что в ходе традиционно откровенного и конструктивного диалога нам удастся не только обменяться оценками, но и выйти на общее видение путей решения многочисленных проблем, с которыми сталкивается регион и которые коренятся в решающей степени в непрекращающихся попытках вмешательства извне во внутренние дела расположенных на Ближнем Востоке и Севере Африки государств.

Считаем, что сопряжение наших усилий особенно востребовано в интересах стабилизации непростой обстановки в Вашем регионе, окончательного разгрома терроризма, формирования пространства мира и безопасности, создания условий для устойчивого развития всех стран Ближнего Востока и Севера Африки. Совместно с арабскими друзьями мы нацелены на содействие урегулированию многочисленных конфликтов исключительно политико-дипломатическими методами, на основе международного права при безусловном уважении суверенитета и территориальной целостности соответствующих стран. Решительно отвергаем попытки навязывать извне народам региона чуждые им ценности и рецепты преобразований.

Партнёрский обмен мнениями планируем дополнить разговором о путях дальнейшего продвижения российской-арабского сотрудничества в торгово-экономической, инвестиционной, культурно-образовательной сферах. Предстоит рассмотреть и утвердить очередной План действий по реализации принципов, целей и задач нашего Форума на 2019-2021 годы. С удовлетворением отмечаю, что положения предыдущего Плана, тоже трёхлетнего, практически полностью выполнены.

Завершаю своё вступительное слово и передаю слово Министру иностранных дел и международного сотрудничества Сомали А.И.Аваду как председателю «тройки» Совета министров ЛАГ.

Россия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 16 апреля 2019 > № 3015651 Сергей Лавров

Аятолла Хаменеи осудил арабских правителей, которые служат Израилю и США

Лидер Исламской революции аятолла Сейед Али Хаменеи осудил лидеров "определенных исламских наций" за то, что они служат Израилю и Соединенным Штатам, что резко контрастирует с учением священной книги ислама - Корана.

"Многие проступки, недоразумения, отчаяние, нелояльность, военные действия и подчинение тираническим силам являются результатом отчуждения от Корана, а также от духовности и знания, которые с ним связаны", - сказал Лидер, выступая перед чтецами и исследователям этой священной книги в Тегеране в понедельник, сообщает Press TV.

"К сожалению, правители некоторых исламских стран не придерживаются учения Корана и вместо того, чтобы быть "жестокими по отношению к неверующим", они стали слугами и последователями Америки и сионистов; и вместо того, чтобы быть "милосердными по отношению друг к другу", они прокладывают путь для разногласий и войн, таких как войны в Йемене и Сирии и массовые убийства мусульман".

Выступая на церемонии закрытия 36-го Международного конкурса Корана, аятолла Хаменеи сказал: "Сегодня многие лидеры арабских стран такого рода".

Лидер отметил, что некоторые из этих правителей "вступили в сговор с израильтянами и растоптали кровь палестинцев".

В последние годы лидеры некоторых арабских стран, а именно Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты, возглавили открытые и скрытые усилия по нормализации отношений с израильским режимом.

Премьер-министр Израиля Биньямин Нетаньяху неоднократно намекал на обширные политические и политические отношения с арабскими странами, которые по большей части остаются секретом по просьбе их лидеров.

Аятолла Хаменеи указал на смертельную войну режима Эр-Рияда против Йемена, которая убила тысячи мирных жителей с момента ее начала в марте 2015 года.

ОАЭ и несколько других арабских стран региона помогают Эр-Рияду в неспровоцированной войне, возглавляемой наследным принцем Саудовской Аравии Мохаммедом бен Салманом.

Аятолла Хаменеи сказал, что в отличие от некоторых исламских стран, Иран ставит Коран в центр своего процесса принятия решений, "независимо от того, насколько это злит их (врагов)".

Новый арабский порядок: власть и насилие на современном Ближнем Востоке

Марк Линч

Перевод с английского Екатерины Захаровой

Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 2, 2019

Перевод Екатерина Захарова

Марк Линч — профессор политологии и международных отношений Джорджтаунского университета (Вашингтон, округ Колумбия, США), старший сотрудник Центра Карнеги за международный мир, автор книги «The New Arab Wars: Uprisings and Anarchy in the Middle East» (2016).

[стр. 15—27 бумажной версии номера] [1]

В 2011 году улицы арабских городов заполнили миллионы протестующих. Народные волнения, начавшиеся в Тунисе и Каире, предвещали крах автократий и начало демократизации. В какой-то момент стало казаться, что в скором времени на Ближнем Востоке прежний, устоявшийся порядок сменится новым, более совершенным. Однако вскоре все эти надежды рухнули. Некоторые арабские государства не выдержали потрясений и погрузились в пучину гражданских войн. Другие же устояли и смогли восстановить контроль над своими гражданами. Но, как бы то ни было, семь лет спустя от былых надежд на кардинальное изменение ближневосточной политики не осталось и следа.

Впрочем, из прошедших потрясений все же родился новый арабский порядок — оказавшийся совсем не таким, каким его представляли. Эффективные новые демократии в регионе так и не сложились, но зато взаимоотношения региональных держав стали принципиально иными. Привычные местные «тяжеловесы» в лице Египта, Ирака и Сирии ощутимо ослабли. Богатые и репрессивные режимы Персидского залива — Катар, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты, — наоборот, укрепились. Увеличение числа слабых и разваливающихся государств открыло новые возможности для политической конкуренции и вмешательства в дела соседей, а также предопределило появление новых действующих лиц и освободило пространство для политического маневрирования. Традиционные союзы и старые споры больше не определяют динамику международных отношений в регионе. Каналами перераспределения власти на Ближнем Востоке стали непрямые военные действия и торговля влиянием.

На сегодняшний день внешняя политика почти каждого арабского государства представляет собой реакцию на совокупность существующих угроз и открывающихся возможностей. Страхи, вызванные нарастающей дестабилизацией внутриполитической обстановки, усилением Ирана и отстраненной позицией США, сочетаются со стремлением выгодно воспользоваться слабостью соседей и разбродом на международной арене. Подобная динамика втягивает ближневосточные державы в разрушительные конфликты, сеющие хаос во всем регионе, а любые намеки на утверждение в этой части мира сколько-нибудь устойчивого политического баланса оказываются несостоятельными. Новый порядок характеризуется полным отсутствием какого-либо порядка.

Торжество беспорядка

Череда несчастий, которые обрушились на Ближний Восток, без преувеличения безмерна. Гражданская война в Сирии, погубившая полмиллиона гражданских лиц и изгнавшая из родных мест десять миллионов, обернулась одной из самых масштабных гуманитарных катастроф в истории человечества. Ирак добился значительных успехов в борьбе с «Исламским государством» (ИГ), но население освобожденных территорий заплатило за это огромную цену. Следствием гражданской войны в Йемене стала самая масштабная эпидемия холеры в истории человечества и угроза голодной смерти, нависшая над восемью с половиной миллионами человек. От государственности Ливии почти ничего не осталось.

Даже государствам, избежавшим коллапса, приходится нелегко. Египет все еще переживает последствия военного переворота 2013 года, поскольку репрессивная внутренняя политика тормозит политический процесс и развитие туризма, подогревая протестные настроения и народное недовольство. В Бахрейне по-прежнему неспокойно после кровавого подавления религиозных волнений 2011 года: власти не нашли иного способа положить им конец, кроме как расправиться с политической оппозицией. Относительно благополучные государства в лице Иордании, Марокко и Туниса столкнулись с серьезными экономическими проблемами, разочарованием молодежи и нестабильностью на границах. Почти во всех странах региона экономические и политические проблемы, толкнувшие арабский мир в кризис 2011 года, сегодня ощущаются более остро, чем семь лет назад.

Между тем регион не испытывает недостатка в очагах потенциальных конфликтов. После выхода США из ядерной сделки с Ираном весьма реальной стала перспектива нанесения американского или израильского удара по этой стране, что может в свою очередь развязать полноценную войну. Бойкот Катара, инициаторами которого выступили Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты, расколол Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива, прежде казавшийся наиболее успешной международной организацией арабского мира. Из-за участившихся израильских бомбардировок, трансграничных операций турецкой армии и сохраняющегося иранского военного присутствия гражданская война в Сирии не только не прекращается, но приобретает новые формы — и это при том, что вооруженное сопротивление режиму Башара аль-Асада почти подавлено. Затянувшаяся гражданская война в Йемене грозит перекинуться на соседние страны. Ракеты, запускаемые повстанцами-хуситами, падают на территории Саудовской Аравии, ответные удары саудовских ВВС убивают мирных йеменских граждан, а Объединенные Арабские Эмираты приступили к строительству на Сомалийском полуострове военно-морской базы, задуманной для ужесточения блокады Йемена и содействия воюющим там армиям возглавляемой Эр-Риядом коалиции. Наконец, постоянные вспышки насилия в Газе и неудачи проектов, предполагающих соседство в Палестине двух государств, вновь угрожают вывести палестинскую тему на первый план мировой политики.

На фоне этих событий США под руководством Дональда Трампа с воодушевлением солидаризируются со своими местными единомышленниками, в списке которых Египет, Израиль, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты. Однако американской попытке восстановить что-то похожее на порядок, существовавший на Ближнем Востоке до 2011 года, грозит неудача, поскольку сегодня этот регион превратился в зону острой политической конкуренции. Любое стремление консолидировать здешние властные институты остается нереализованным из-за расширения рядов государств-неудачников и неразрешимости кризиса управления. Если же власти того или иного государства начинают усердствовать в упрочении своего внутреннего доминирования или внешнего влияния, то они неизменно рискуют сделать свое положение еще более опасным. Стремление администрации Трампа усилить поддержку авторитарных режимов, не обращая внимания на тектонические сдвиги, принципиально блокирующие воссоздание старого порядка, не сможет обеспечить ни региональной стабильности, ни продвижения американских интересов.

Неустойчивый баланс

Во вмешательстве ближневосточных государств в дела соседей едва ли можно усмотреть что-то новое, но структура и динамика региона сегодня значительно отличаются от того, что было ранее. 1950—1960-е годы прошли под знаком «арабской холодной войны», как метко определил этот период арабист Малкольм Керр. В то время Египет под руководством президента Гамаля Абделя Насера конкурировал с прозападными арабскими режимами и консервативно настроенной Саудовской Аравией по широкому кругу вопросов — от косвенного вмешательства во внутренние дела Иордании, Ливана и Сирии до прямой военной интервенции в Йемене. Одновременно набирал силу и панарабизм — доктрина о единстве арабской нации, исходившая из того, что и солидарность, и соперничество региональных флагманов должны осуществляться на основе антиколониализма, арабского братства и ненависти к Израилю.

Традиционно историки придерживаются той точки зрения, что в 1970-е межгосударственному идеологическому противостоянию на Ближнем Востоке пришел конец. Со смертью Насера и наступлением нефтяного изобилия ближневосточные страны стали больше интересоваться сохранением своих политических режимов, а не фундаментальными идеологическими спорами. Именно в это время государства региона обзавелись карательным аппаратом, способным противостоять массовым протестам. Соответственно, по мере укрепления внутренней безопасности прежние возможности для косвенного вмешательства из-за границы заметно сузились. (Это правило сработало везде, за исключением Ливана, где длившаяся с 1975-го по 1990 год гражданская война создала благоприятные условия для разнообразного внешнего давления.) Даже иранская революция 1979 года, которая явила новые формы надгосударственной мобилизации исламистов, воодушевленных крахом деспотичного американского ставленника, оказалась не в силах возродить былые практики прокси-войн. Вместо этого, консолидировавшиеся арабские государства объединились против общего внешнего врага в лице Израиля и усилили натиск на внутреннего врага в лице исламистов.

Однако вопреки общераспространенному мнению эра «крепкой государственности» на Ближнем Востоке подошла к концу еще до катаклизмов 2011 года. Уже в 1990-е сложившийся в регионе политический порядок начал меняться под воздействием глобализации. Новые экономические модели заставляли здешние правительства урезать расходы на социальные нужды и сокращать рабочие места в бюджетной сфере. Крупные страны арабского мира стали беднеть, а их социальная инфраструктура начала ветшать. Даже богатые государства, живущие за счет нефти, почувствовали себя заложниками глобальной экономики, столкнувшись в 2008 году с финансовым кризисом и колебаниями нефтяных цен. Постепенной дестабилизации режимов, привыкших контролировать информационные потоки и ограничивать свободу выражения, также способствовали спутниковое телевидение, смартфоны, социальные сети и другие современные информационные технологии. После 2001 года основы регионального сотрудничества были подорваны началом глобальной войны с террором и хаосом, набиравшим обороты вследствие американской оккупации Ирака, и провалом израильско-палестинского мирного процесса. К 2010 году у старого политического порядка на Ближнем Востоке не осталось иных опор, кроме необходимости сдерживать Иран и желания препятствовать демократическим преобразованиям.

Волнения 2011 года начались не на пустом месте: они стали кульминацией структурных трансформаций, начавшихся гораздо раньше. Народное недовольство экономическим застоем и отсутствием политических свобод назревало как минимум десятилетие. Спутниковое телевидение, Интернет и другие транснациональные каналы коммуникации превратили регион в единое политическое пространство, что позволило протестам стремительно перекинуться с Туниса на Египет, а затем охватить и прочие близлежащие государства. Одновременные и повсеместные неурядицы позволили проверить государства арабского мира на прочность: некоторые из них легко приспособились к новым условиям, другие едва-едва смогли с ними совладать, а третьи просто рухнули.

Если внутриполитические последствия народных волнений были вполне очевидными, то вызванному ими изменению регионального баланса сил наблюдатели уделили гораздо меньше внимания. Политические гиганты прошлых десятилетий, такие, как Сирия или Египет, настолько глубоко погрузились во внутренние конфликты, что утратили способность влиять на положение дел за границей. Но богатые государства Персидского залива, напротив, сумели наилучшим образом приспособиться к новым реалиям. Деньги, медиа-империи и ключевые позиции в разветвленных транснациональных структурах — в организации «Братья-мусульмане» в случае Катара или в международном бизнес-сообществе в случае Объединенных Арабских Эмиратов — позволили им эффективно использовать «мягкую силу». Несмотря на небольшие размеры, эти государства обладают хорошо подготовленными и прекрасно оснащенными армиями, которые поддерживаются щедро оплачиваемыми наемниками. Это позволило им применить «жесткую силу» в Ливии и Йемене в том диапазоне, в каком прежние политические тяжеловесы региона действовать не могли. Еще важнее, что все эти режимы установили почти тотальный контроль над собственным населением, тем самым предельно минимизировав перспективы стороннего вмешательства в свои внутренние дела. Другие арабские государства — более крупные, менее богатые и не такие авторитарные — не смогли обезопасить себя подобным образом. Сказанное остается верным даже в тех случаях, когда новые региональные лидеры сталкиваются друг с другом. Например, Саудовская Аравия совместно с Объединенными Арабскими Эмиратами почти год пыталась дестабилизировать Катар, прибегнув к разрыву дипломатических отношений, распространению ложной информации и введению торгово-экономического эмбарго. Однако все эти усилия оказались безрезультатными, поскольку у Катара хватило финансовой и репрессивной мощи, чтобы справиться с любыми потенциальными вызовами, вызревающими внутри страны.

Время прокси-войн

В реалиях нового порядка власть на Ближнем Востоке также реализуется по-новому. Народные восстания поставили под сомнение устойчивость политических режимов даже в тех государствах, где «арабская весна» отшумела относительно мирно. В то же время возникшие из-за нее «несостоявшиеся» государства и гражданские войны открыли для наиболее удачливых игроков новые возможности — прежде всего в плане распространения собственного влияния. Волна народного возмущения в определенном смысле объединила арабский мир, но при этом ее опыт заставляет арабских правителей видеть в любом региональном событии свидетельство возвышения соседей и сигнал исходящей от них угрозы. Подобный подход был воспринят всеми ближневосточными государствами. Руководствуясь стремлением распространить свое влияние, либо, напротив, воспрепятствовать в подобной же экспансии зловредным соседям, почти каждый арабский режим оказался соучастником какой-нибудь гражданской войны или другой политической распри.

Если примеры Туниса и Египта продемонстрировали, какая судьба может ожидать лидеров, непоколебимо уверенных в своей способности предотвратить любые угрозы собственному правлению, то пример Ливии показывает, как политическая смута в одной стране может с выгодой использоваться другими странами. Когда в Ливию пришла «арабская весна», три государства Персидского залива — Катар, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты, — а также Турция, решили воспользоваться благоприятным моментом, чтобы выступить против ненавистного им лидера Джамахирии Муамара Каддафи. Страны Залива использовали свои медиа-империи для того, чтобы привлечь внимание к беззаконию, творимому ливийским режимом (хотя, например, в Бахрейне в тот же период власти вели себя столь же антигуманно). Они инициировали принятие Лигой арабских государств специальной резолюции по Ливии, призванной подтолкнуть США и ООН к гуманитарной интервенции в эту страну. Кроме того, они щедро снабжали оружием и деньгами приглянувшиеся им формирования ливийских ополченцев, выступавших против Каддафи.

Подобное непрямое вмешательство повлекло за собой долгосрочные и негативные последствия. Например, и Катар, и Объединенные Арабские Эмираты в период восстания поддерживали ливийскую оппозицию, но у них были разные местные фавориты. После краха режима вооруженные оппозиционеры, сохранившие независимые друг от друга зарубежные источники помощи, затормозили превращение Ливии в жизнеспособное государство и способствовали развязыванию гражданской войны. На сегодняшний день военная поддержка, оказываемая Египтом и Объединенными Арабскими Эмиратами альянсу «Достоинство Ливии», который возглавляет командующий Ливийской национальной армией Халифа Хафтар, уже взявший под контроль восточную часть страны, делает военное противостояние в Ливии все более ожесточенным.

Но разрушительный эффект, вызванный иностранным вмешательством в дела Ливии, проявился далеко не сразу. В эйфории 2011 года государства Залива и Турция, подобно США, рассматривали собственную интервенцию как «историю успеха»: они видели, что помощь, оказываемая их местным ставленникам, приносит плоды, и надеялись, что поддержка американцев, европейцев и ООН позволит им расправиться с соперниками. Воодушевившись этим опытом, они расценили народные выступления против сирийского президента Башара аль-Асада как уникальный шанс вырвать Сирию из-под влияния Ирана и решительно изменить баланс сил в регионе в свою пользу. Когда же в начале 2012 года стало понятно, что ливийский сценарий в Сирии не повторится, поскольку международной интервенции против аль-Асада Совет Безопасности ООН не поддержит, государства Залива и Турция занялись вооружением сирийских повстанцев. Как они полагали, даже если избранный ими сценарий не сработает и нынешний сирийский режим сохранится, то ближайший союзник Ирана все равно будет обескровлен, а борьба развернется на поле их главного соперника.

Поддержка сирийских повстанцев из-за рубежа обернулась катастрофическим взрывом насилия при отсутствии видимых путей для его укрощения. И хотя основная тяжесть ответственности за преступления военного времени лежит на сирийских правительственных силах, зарубежные спонсоры оппозиционеров так же внесли свой вклад в разжигание войны. При этом новые политические технологии, опробованные в регионе ранее, в Сирии начали давать сбой: всякий раз, когда повстанцы одерживали верх, на стороне аль-Асада выступали симпатизирующие ему внешние силы в лице Ирана, движения «Хезболла» и России. Таким образом, за победой одной из сторон неизменно следовал реванш другой стороны, а это лишь умножало страдания и жертвы. Ярчайшим примером этого порочного круга стали события 2015 года, когда в ответ на укрепление оппозиционеров в северной Сирии Россия всей своей мощью обрушилась на Алеппо.

Конкурирующие в Сирии стороны практикуют искусство прокси-войны по-разному. С одной стороны, для сторонников аль-Асада объединяющей целью вмешательства остается поддержка его режима. Иранцы, например, преуспели в спонсировании местных ополчений, непосредственное руководство действиями которых зачастую осуществляется Корпусом стражей исламской революции. С другой стороны, Катар, Саудовская Аравия и Турция видят друг в друге не столько союзников, сколько соперников, и поэтому их разрозненные и противоречивые действия нередко оборачиваются против них самих. (Что касается вмешательства в сирийский конфликт Объединенных Арабских Эмиратов, то оно остается незначительным.)

Попытки США консолидировать действия катарских, саудовских и турецких ставленников в Сирии обернулись неудачей: их спонсоры продолжали бороться между собой, отказываясь подчиняться единой стратегии. Ситуация усугубилась тем, что в решающий для конфликта период конца 2012-го — начала 2013 года к спонсорству повстанцев подключились сети салафитов из стран Персидского залива, а это перевело снабжение сирийской оппозиции под контроль частных лиц. Итогом стало обострение напряженности и смещение идейных установок повстанческих групп к джихадистской части политического спектра. По мере того, как война разгоралась все жарче, государства Залива и Турция, надеясь опереться на более действенную военную силу, переходили к поддержке радикальных исламистских группировок. Так на свет появилось «Исламское государство» — структура, не подчинявшаяся ни одной из указанных стран, но быстро нашедшая для себя место на обломках разваливающейся Сирии.

После многолетних попыток формировать, вооружать и контролировать сирийскую оппозицию дистанционно США все-таки решились на прямое вмешательство в Сирии, целью которого, однако, оказался не аль-Асад, а ИГ. В каком-то смысле эта инициатива оказалась успешной, поскольку американцы уничтожили квазигосударство исламистов не только в Сирии, но и в Ираке. Кроме того, четко поставленная цель операции позволила американцам избежать затяжного конфликта с аль-Асадом и Россией. Но при этом реализация даже ограниченной операции против ИГ повлекла за собой немалые сложности и непредвиденные последствия. Пока американцы и русские на протяжении нескольких лет боролись за доминирование в Сирии, поддерживаемый Тегераном и Москвой дамасский режим понемногу отвоевывал территории, занятые выдыхающимися повстанцами.

Даже победа над ИГ и фактически полное восстановление правительством аль-Асада контроля над сирийской территорией не приблизили окончания конфликта. Немощность Сирии по-прежнему соблазняет амбициозных политических игроков. Так, кампания по борьбе с ИГ привела к расширению турецкого вмешательства в дела этой страны. В 2015 году США, также испытывая острую нужду в местных ставленниках, готовых сражаться с ИГ, избрали себе в союзники Отряды народной самообороны, состоящие преимущественно из курдов. На их основе и с участием некоторых других группировок были созданы Сирийские демократические силы, вооружаемые американцами. Военные успехи курдов не обрадовали Анкару; угроза курдского сепаратизма заставила турецкие власти в 2017 году подготовить вторжение в северные области Сирии. Параллельно с этим Израиль начал наращивать авиаудары по объектам Ирана и движения «Хезболла», находящимся на сирийской территории. Иначе говоря, разгром армией аль-Асада оппозиционных его режиму сил и завершение войны с ИГ никак не сказались на интернационализации сирийского конфликта, которая по-прежнему набирает обороты.

Хотя ее случай остается самым вопиющим, Сирия была далеко не единственной страной Ближнего Востока, где развернутая региональными акторами борьба за влияние обернулась человеческими жертвами и политическими неурядицами. Их усилия дестабилизировали даже те страны, которым удалось избежать гражданских войн. Наихудшим примером в данном отношении выступает Египет. В 2013 году Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты поддержали военный переворот, который организовал генерал Абд аль-Фаттах ас-Сиси, лишивший власти первого демократически избранного египетского президента Мухаммеда Мурси, члена организации «Братья-мусульмане» и протеже Катара. Но, несмотря на десятки миллионов долларов, полученных ас-Сиси от его покровителей из стран Персидского залива, созданный им репрессивный режим не смог вернуть Египет к нормальной жизни. Даже в Тунисе, сумевшем относительно успешно приспособиться к реалиям «арабской весны», конкуренция Катара и Объединенных Арабских Эмиратов породила внутреннюю нестабильность, поскольку масштабные вливания денежных средств из-за рубежа и внешняя поддержка местных политических сил исказили естественный процесс развития молодой демократии.

Дилеммы безопасности

Региональная турбулентность на Ближнем Востоке стала следствием классической дилеммы безопасности. Попытки государств укрепить собственное положение в регионе неизменно проваливаются, поскольку неизбежно сталкиваются с противодействием конкурентов. В результате слабее становятся все: каждый арабский режим сегодня живет с глубочайшим ощущением угрозы. Несмотря на браваду, нередко демонстрируемую властями арабских стран, их ужасает перспектива новой волны народных протестов. Стремительное распространение беспорядков в 2011 году свидетельствует, что пламя, вспыхнувшее в одном месте, может запросто охватить весь регион. Когда в мае 2017 года Иордания столкнулась с экономически мотивированными протестами, Катар, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты поспешили возобновить оказание финансовой помощи Амману, чтобы утихомирить его возмущенных подданных.

Но, когда государства пытаются нейтрализовать потенциальных возмутителей спокойствия, ужесточая контроль над обществом, это обычно лишь усугубляет ситуацию. Чем сильнее государственное давление, тем больше ожесточения в народных массах и тем ощутимее запрос на демократизацию. Подобная динамика хорошо просматривается в Египте, где организованные ас-Сиси гонения на исламистов постепенно распространились и на гражданских активистов, журналистов, деятелей науки. В результате от генерала отвернулись многие из тех сторонников по коалиции, кто в свое время поддержал совершенный им военный переворот.

Дилеммы безопасности, возникающие во внутренней политике, помогают объяснить кажущиеся странности политики внешней. Обратимся к примеру Саудовской Аравии и политическим решениям наследника саудовского престола Мохаммеда бин Салмана. Консолидировав власть, он внедрил во внутреннюю жизнь королевства ряд заметных новаций: например, в ходе запущенных им социальных реформ женщинам разрешили водить автомобили и посещать кинотеатры. В то же время он развернул преследования активисток, выступавших за права женщин, арестовывал и запугивал представителей местных элит, оттеснил на второй план влиятельные группировки религиозного истеблишмента. Однако укрепление позиций принца внутри королевства нельзя рассматривать в отрыве от разрушительного и ультраагрессивного курса, проводимого им за границей. Еще до укрепления своей власти внутри страны он принял решение вмешаться в гражданскую войну в Йемене, рассчитывая на то, что быстрая победа за рубежом позволит ему мобилизовать дополнительную поддержку дома. Вместо этого саудовские войска увязли в трясине чужой войны. Таким же безнадежным предприятием в 2017 году оказалась и экономическая блокада Катара, целями которой были утверждение гегемонии Саудовской Аравии в Совете сотрудничества арабских стран Персидского залива и устранение внутренней угрозы, исходящей от поддерживаемых катарцами «Братьев-мусульман». Катар, однако, оказался сильнее, чем предполагалось, а политика Саудовской Аравии ударила по ней самой: блокада ухудшила отношения королевства с Вашингтоном, затруднила сдерживание Ирана и необратимо, как представляется, подорвала авторитет упомянутого Совета сотрудничества. В обоих случаях — и в йеменском, и в катарском — королевство угодило в одну и ту же ловушку: не имея достаточных сил, чтобы решительно одолеть внешнего врага, оно не может отступить, опасаясь негативных последствий в своих собственных границах.

Соперничество между арабскими государствами и Ираном представляет еще одну иллюстрацию того, как работают дилеммы безопасности. Хотя опасения, которые у арабских политиков вызывает иранская экспансия, не лишены оснований, они вряд ли основаны на адекватной оценке могущества современного Ирана. Парадоксальным образом, однако, чем больше арабских государств втягиваются в конфронтацию с Ираном, тем сильнее он становится. Например, имевшийся в Йемене миниатюрный форпост шиитского влияния из-за вмешательства в здешнюю гражданскую войну Объединенных Арабских Эмиратов и Саудовской Аравии превратился в мощную базу для стратегического альянса иранцев с повстанцами-хуситами и усиления прочих ориентированных на Иран сил. Аналогичным образом и в Сирии содействие, оказываемое странами Залива и Турцией местным оппозиционерам, в итоге привело к превращению Ирана во влиятельнейшего игрока на сирийском политическом поле. Наконец, в Ливане не поддающиеся разумному объяснению действия Эр-Рияда, несколько недель удерживавшего в заложниках ливанского премьер-министра Саада Харири, спровоцировали внутриполитический кризис, который привел к ослаблению ориентированной на саудитов суннитской коалиции в ливанском парламенте.

Разумеется, вся эта новая динамика во многом обусловлена межгосударственной конкуренцией в регионе, но в то же время это закономерное следствие слабости и хрупкости государств, которые, стремясь преодолеть собственные дилеммы безопасности, создают вокруг себя вакуум власти. И даже если какая-то региональная держава первоначально не собирается использовать образовавшуюся пустоту для расширения собственного влияния, ей приходится идти на это, поскольку иначе это сделает кто-то из соседей. А вступив в экспансионистскую гонку, страна будет исходить из того, что недостаточная поддержка ее ставленников неминуемо усилит агентов, представляющих интересы ее противников. Именно такие страхи препятствуют снижению напряженности в Ливии, Сирии и Йемене. Даже придя к осознанию, что вмешательство во внутренние дела ослабевших соседей проваливается, ближневосточные политические акторы остаются заложниками состязательной логики, диктуемой дилеммами безопасности — они не могут ни выиграть, ни уйти.

Становление новой нормы

Бремя неразрешимых дилемм безопасности, которое тяготит Ближний Восток, настолько значительно, что, несмотря на всю поддержку, исходящую от США, она едва позволит преодолеть кризис. Желая опереться на сотрудничество с Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами в ядерной сделке с Ираном, администрация Барака Обамы в минувшие пять лет поставила в эти страны беспрецедентное количество оружия, что ничуть не сделало их более устойчивыми. Даже отказ Вашингтона от риторического отстаивания демократизации и прав человека не смог упростить задач по преодолению внутренних вызовов, решаемых региональными автократиями. Последующий отказ США от ядерной сделки лишь усилил обеспокоенность арабских государств, опасающихся усиления иранского могущества. Односторонняя поддержка, оказываемая Вашингтоном Тель-Авиву на фоне эскалации насилия в секторе Газа, усугубила международную изоляцию еврейского государства, а в будущем, вероятно, приведет к новым конфликтам. И, хотя США способствовали заметному сближению израильтян с суннитскими государствами Персидского залива, эти усилия почти сошли на нет из-за противостояния Саудовской Аравии и Объединенных Арабских Эмиратов с Катаром.

Несмотря на то, что нынешний американский президент считает Иран врагом, а авторитарное правление его не слишком смущает, арабские режимы больше не рассматривают Соединенные Штаты в качестве гаранта собственного выживания или обеспечения своих внешнеполитических интересов. Интересно, что в новом ближневосточном раскладе даже ближайшие союзники США считают целесообразным сближение с Китаем, Россией и Европейским союзом. Именно этим, в частности, сегодня заняты Египет, Саудовская Аравия, Турция, Объединенные Арабские Эмираты и даже Иордания. По их мнению, такая линия гарантирует надежный тыл в случае неадекватного поведения США — но при этом она же способна и усугубить те дилеммы безопасности, которые дестабилизируют прочие измерения региональной политики.

Администрация президента Трампа пытается совладать с новыми реалиями. Тем не менее резкие изменения политического курса и абсолютно противоречивые импульсы, исходящие из разных министерств и ведомств американского правительства, сбивают с толку как союзников, так и противников США. Безусловно, Саудовской Аравии и Объединенным Арабским Эмиратам может импонировать избранная Трампом жесткая линия в отношении Ирана и поддержка им войны в Йемене, однако прочие аспекты американской политики — например, предъявляемые им требования прекратить экономическую блокаду Катара или увеличить объемы нефтедобычи, а также намеки на вывод американских войск из Сирии — напротив, создают новые раздражители.

Как бы то ни было, сумбурному правлению Трампа нужно учитывать глубочайшие структурные сдвиги на Ближнем Востоке, которые стали бы проблемой и для любого другого американского президента. Нынешние Соединенные Штаты не имеют ни сил, ни влияния, чтобы навязать региону свою модель политического порядка. Скорее всего эпоха американской гегемонии в этой части Земного шара ушла безвозвратно, поскольку местные реалии стали фундаментально иными. Преодолеть наследие войн и политических катастроф, последовавших за «арабской весной», будет очень непросто — нанесенный ими урон слишком велик.

Перевод с английского Екатерины Захаровой

[1] Перевод осуществлен по изданию: Lynch M. The New Arab Order: Power and Violence in Today’s Middle East // Foreign Affairs. 2018. September—October. P. 116—126.

Кризис в стране потребовал всеобъемлющих решений…

Переходный военный совет в Судане призвал все политические силы к широкому диалогу.

В минувший четверг министр обороны Судана Авад ибн Ауф объявил, что президент Омар аль-Башир взят под стражу и страной в течение двух лет будет управлять переходный военный совет. Решительные действия военного командования, вышедшие за конституционные рамки, носили вынужденный характер и происходили на фоне массовых протестов в столице и других городах страны по поводу инфляции и роста цен на продовольствие.

Генерал Омар Зейн аль-Абидин, глава политического комитета военного совета, на пресс-конференции объяснил общественности действия армии. «Мы приняли решение об изменении ситуации, когда она зашла в тупик, – заявил он. – Это был не переворот, кризис в стране потребовал всеобъемлющих решений, основанных на требованиях протестующих на улице».

Протесты в Судане начались в декабре минувшего года, когда сотни людей вышли на улицы городов Гедареф и Атбара. Причиной тому стало решение властей поднять втрое цены на хлеб после трёхнедельного дефицита, что ещё сильнее ударило по карману подавляющего большинства суданцев – в результате затяжного экономического кризиса инфляция в стране достигла 70 процентов, национальная валюта обесценилась на 80 процентов, остро ощущалась нехватка продуктов первой необходимости. Акции начинались под лозунгом «Нет голоду», но вскоре зазвучали политические лозунги и призывы к свержению режима.

Выступления быстро перекинулись на другие города, в том числе на столицу Хартум. Протестующие пытались ворваться в официальные учреждения и полицейские участки, в ответ структуры безопасности применяли силу.

В конце февраля после двух месяцев волнений генерал Омар аль-Башир, пришедший к власти в 1989 году тоже в результате военного переворота, распустил правительство, отправил в отставку глав администраций всех провинций и объявил в стране чрезвычайное положение сроком на год для принятия экстренных мер по выходу из экономического кризиса. Однако это не успокоило протестующих.

6 апреля тысячи суданцев вновь вышли на улицы столицы. На их стороне выступало объединение профсоюзов Судана, которое и было организатором антиправительственных акций. Центром событий стал комплекс зданий министерства обороны страны в Хартуме недалеко от президентского дворца, перед которым расположился постоянный лагерь демонстрантов. 9 апреля началась перестрелка между представителями сил безопасности и некоторыми военнослужащими, поддержавшими демонстрантов, появились жертвы.

Ситуация стала развиваться всё более бесконтрольно. Наметилась тенденция перехода части офицеров среднего и низшего звена на сторону протестующих. Перед высшим военным командованием замаячила перспектива раскола вооружённых сил, чего армия допустить не могла. Это и вынудило военачальников перейти к решительным действиям. В ночь на 11 апреля Омар аль-Башир был взят под домашний арест, начались аресты лиц из его ближайшего окружения, включая главу президентской гвардии и председателя правящей партии «Национальный конгресс», известного своей приверженностью воззрениям «Братьев-мусульман»*.

Следует отметить, что, придя к власти со словами «Демократия, которая не может прокормить свой народ, недостойна того, чтобы продолжать своё существование», генерал аль-Башир так и не смог накормить свой народ. И это при том, что Судан богат природными ресурсами – нефтью, золотом… Однако, как это бывает при авторитарной форме правления, эти богатства были использованы не на пользу населения страны. Бесконтрольно обогащалась верхушка бюрократии, отягчающим фактором стала коррупция. Судан, по оценке экспертов ООН, является одним из самых коррумпированных государств мира.

Более того, политика аль-Башира во многом привела к расколу Судана, когда в 2011 году от него отделилась южная часть страны. В результате три четверти нефтяных месторождений оказались на территории Южного Судана (12 млн жителей), в то время как на основной части страны (40 млн человек) осталась транспортная инфраструктура – нефтепровод до порта Порт-Судан на Красном море.

Военный переворот в Судане совпал по времени с событиями в Ливии, где в эти дни генерал Хафтар пытается поставить под свой контроль столицу страны, и в Алжире, многолетний президент которого был вынужден 2 апреля уйти в отставку под давлением демонстрантов и армии. Некоторые эксперты-арабисты указывают в связи с этим, что происходящие в Северной Африке общественно-политические события имеют отчасти и скрытый от глаз общественности аспект. В суннитской ветви ислама, считают они, продолжается глубинное столкновение двух течений. У каждого из них свой взгляд на государство как социальный институт, есть и поддержка со стороны тех или иных государств мира ислама.

Отсюда, к примеру, напряжённые отношения Катара с Саудовской Аравией и Объединёнными Арабскими Эмиратами, хотя они, на первый взгляд, кажутся однотипными аравийскими монархиями.

В Северной Африке, с одной стороны, присутствуют «Братья-мусульмане»*, которые придерживаются так называемого политического ислама. Один из их ведущих идеологов в минувшем веке – египтянин Сейид Кутб, казнённый в 1966 году. По оценке гуру западной геополитики Генри Киссинджера, его творчество, призывавшее к вооружённому джихаду и установлению исламского правления во всемирном масштабе путём воссоздания великого халифата, представляет собой «своего рода объявление войны против существующего порядка».

В Египте представитель этого исламистского движения Мухаммед Мурси в 2012 году победил на президентских выборах, но на следующий год был низложен в результате военного переворота. «Братья-мусульмане»* имеют сегодня существенное влияние в западной части Ливии (Триполитании), вооружённые отряды их сторонников контролируют Триполи, Мисурату, Сирт, поддерживая правительство национального согласия во главе с Фаизом Сараджем. Арабские СМИ утверждают, что «Союз революционеров Мисураты» пользовался благосклонностью со стороны Катара и Турции.

С другой стороны, мадхалиты – течение внутри салафитского движения, базирующееся на трудах саудовского мыслителя Раби аль-Мадхали. Краеугольным камнем его общественно-политических взглядов является беспрекословная лояльность к правительству, даже если оно подвергает своих подданных неоправданному насилию. Салафиты-мадхалиты пользуются покровительством со стороны Саудовской Аравии и Объединённых Арабских Эмиратов…

Как бы там ни было, сейчас в Судане ответственность за развитие страны взял на себя временный военный совет. Первоначально его возглавил министр обороны Судана генерал Авад бен Ауф. Но не прошло и суток, как власть перешла к 59-летнему генерал-лейтенанту Абделю Фаттаху аль-Бурхану. С февраля этого года он – генеральный инспектор вооружённых сил, а до этого – начальник штаба сухопутных войск.

По мнению экспертов, он опирается на силы быстрого реагирования под командованием 43-летнего бригадного генерала Мухаммеда Хамдана Дакло, известного в стране как Хамидти («Достойный похвалы»). Силы быстрого реагирования (именуются также как «силы быстрой поддержки») находятся в составе национальной службы безопасности и разведки Судана и выполняют функции внутренних войск, занимаясь подавлением мятежей, борьбой с контрабандистами и террористами.

Аль-Бурхан и Хамидти, отмечают арабские СМИ, «притёрлись» друг к другу в процессе координации действий суданских войск в Йемене, где те действуют в составе возглавляемой Саудовской Аравией коалиции. Отсюда, кстати, и хорошие связи этих военачальников с саудовским руководством.

Власти Саудовской Аравии уже поддержали военный переворот в Судане. В сообщении официального информагентства королевства SPA говорится, что официальный Эр-Рияд одобряет действия переходного военного совета Судана и поддерживает народ этой африканской страны. Король Саудовской Аравии поручил направить в Судан груз гуманитарной помощи, включая топливо, зерно и лекарства.

Глава Национальной службы разведки и безопасности Судана Салах Гош подал в отставку вслед за Авадом бен Ауфом. Гош считал причастными к происходящему спецслужбы Израиля. По его утверждению, в Судан из Кении были переброшены около 300 повстанцев, связанных с израильской разведкой «Моссад». Он также возлагал ответственность за организацию беспорядков в провинциях на антиправительственную группировку «Суданская освободительная армия».

Хамидти, ставший заместителем главы переходного военного совета, выдвинул свою программу политических реформ в стране, которая сводится к ограничению переходного периода 3–6 месяцами, пересмотру конституции, созданию гражданского правительства и проведению отвечающих международным требованиям выборов, а также привлечению к суду коррумпированных чиновников.

В свою очередь, генерал Аль-Бурхан объявил, что военный совет отменил чрезвычайное положение и комендантский час. По его словам, в стране будет сформировано гражданское правительство и армия не будет вмешиваться в процесс его формирования и работы. Военачальник призвал все политические силы «к широкому диалогу», при этом указав, что переходный период составит два года.

* Экстремистская организация, запрещённая в РФ.

* * *

12 апреля специальный представитель Президента Российской Федерации по Ближнему Востоку и странам Африки, заместитель министра иностранных дел России Михаил Богданов принял посла Республики Судан в Москве Надира Бабикера по его просьбе, сообщил МИД России. В ходе беседы обсуждалось последнее развитие событий в Судане. При этом суданский посол подчеркнул, что произошедшая в Хартуме смена власти не отразится на внешнеполитическом курсе Судана, который твёрдо нацелен на дальнейшее укрепление отношений дружбы и взаимовыгодного многопланового сотрудничества с Россией.

С российской стороны был подтверждён универсальный принцип о невмешательстве во внутренние дела суверенных государств и при этом выражена надежда на скорую стабилизацию обстановки в дружественном Судане в интересах обеспечения безопасности и поступательного социально-экономического развития суданского общества.

Владимир Молчанов, «Красная звезда»

Весенняя патоморфологическая школа по диагностике нейроэндокринных опухолей прошла в Ростовском онкоинституте

13 апреля 2019 года в Ростовском научно-исследовательском онкологическом институте прошла Весенняя патоморфологическая школа для врачей. Диагносты, клиницисты, учёные России и зарубежья изучили вопросы морфологической диагностики и лечения нейроэндокринных опухолей желудочно-кишечного тракта.

Морфологическая школа Ростовского онкоинститута начала действовать осенью 2018 года. Руководством ФГБУ «РНИОИ» Минздрава России было принято решение регулярно проводить научно-практические мероприятия для врачей-патологоанатомов и врачей других специальностей по морфологической диагностике.

Морфологическое исследование опухолей и предопухолевых заболеваний на биопсийном и операционном материале – важнейшее звено в диагностике онкологических заболеваний. Для качественной диагностики необходимо современное оборудование, качественные материалы и высокая квалификация специалистов. Ведь от точности установленного диагноза зависит выбор тактики лечения пациента. По мнению организаторов патоморфологической школы, теоретические и практические занятия, мастер-классы, обсуждение спорных вопросов с экспертами повысят профессиональный уровень патоморфологов и качество онкологической помощи на юге России и в других территориях страны.

- В сентябре прошлого года мы провели первые занятия для врачей-патологоанатомов. Мероприятие было посвящено морфологической диагностике рака желудка. Открытие школы вызвало большой резонанс среди специалистов России и зарубежья. К нам приехало свыше 130 участников из России, Луганска, Сербии, Йемена. Мы очень рады, что наша инициатива стала столь полезной для профессионалов, и готовы дальше развивать эту работу, - отметил генеральный директор Ростовского научно-исследовательского онкологического института, д.м.н., профессор, член-корреспондент РАН Олег Кит.

Ключевая тема Весенней морфологической школы - «Нейроэндокринные опухоли желудочно-кишечного тракта. От морфологии к клинике и обратно». Ростовский научно-исследовательский онкологический институт накопил огромный научный и клинический опыт в области нейроэндокринных опухолей. Активная работа ведется уже много лет, а с 13-го года в медучреждении действует рабочая группа исследователей по теме нейроэндокринного рака. В каждом отделении института есть ответственный по НЭО. Ученые ФГБУ «РНИОИ» Минздрава России проводят большую научную работу по данной теме, в том числе уникальные молекулярно-генетические исследования.

Впервые в рамках патоморфологической школы прошел заочный этап диагностики. Участникам были разосланы слайды с материалами, а в финале мероприятия состоялось обсуждение полученных заключений. Научный руководитель морфологической школы, заведующий патологоанатомическим отделением Ростовского научно-исследовательского онкологического института, к.м.н. Николай Карнаухов отметил, что в практических работах замечены те же неточности, с которыми патологоанатомы института сталкиваются при пересмотре гистологических материалов. Это лишний раз подтверждает актуальность выбранной темы и пользу нового формата обучения:

- Существует классификация нейроэндокринных опухолей Всемирной организации здравоохранения. Она достаточно сложна в восприятии, так как отходит от общепринятых принципов диагностики опухолей. Многие врачи-патологоанатомы пишут заключение, в большей степени исходя из своих интерпретаций. Это может привести к тому, что лечащие врачи - хирурги и химиотерапевты - выберут неправильную тактику лечения. В программе школы мы заострили свое внимание на соблюдении четких принципов классификации и ждем, что неточностей в работе морфологов будет меньше, - подчеркнул Николай Карнаухов.

Диагноз «Нейроэндокринная опухоль» может быть поставлен только мультидисциплинарной командой. Этот принцип специалисты Ростовского онкоинститута применяют в каждодневной практике. Программа Весенней морфологической школы тоже строилась на мультидисциплинарном подходе. Перед участниками профессиональным опытом в области диагностики и лечения нейроэндокринных опухолей поделились врачи-патологоанатомы, хирурги, химиотерапевты и генетики.

- Когда нарушается принцип мультидисциплинарности, мы видим недодиагностику нейроэндокринных опухолей и как следствие неправильное лечение. Поэтому принять участие в работе школы мы приглашали не только патоморфологов, но и врачей других специальностей. К счастью, они откликнулись и показали большую заинтересованность во время занятий, - добавил старший научный сотрудник торакоабдоминального отдела Ростовского научно-исследовательского онкологического института, к.м.н. Владимир Трифанов. - В Ростовском онкоинституте достигнуты высокие результаты по лечению нейроэндокринных опухолей. Ведется регистр по таким больным, в нем уже более 200 пациентов. Сегодня даже у больных с отдаленными метастазами нам удается стабилизировать процесс.

Соорганизаторами Весенней морфологической школы выступили Российское общество патологоанатомов, Медицинское общество по лечению нейроэндокринных опухолей (МОЛНЕО), кафедра онкологии и кафедра патологической анатомии Ростовского государственного медицинского университета.

Участниками Весенней морфологической школы «Нейроэндокринные опухоли желудочно-кишечного тракта. От морфологии к клинике и обратно» стали порядка 200 врачей и ученых разных специальностей. Мероприятие посетили врачи из регионов Южного и Северо-Кавказского федеральных округов. В том числе из Севастополя, республики Крым, Калмыкии, Краснодарского края, Ростовской области. Гостями морфологической школы также стали специалисты из Луганска и Москвы. Летняя морфологическая школа пройдет в Ростовском научно-исследовательском онкологическом институте в конце июня.

Информация предоставлена пресс-службой ФГБУ «РНИОИ» Минздрава России

Генсек "Хезболлы" осудил США за внесение в список террористов КСИР Ирана

Генеральный секретарь ливанского движения сопротивления "Хезболла" осудил Соединенные Штаты за то, что они назвали Корпус стражей Исламской революции (КСИР) Ирана террористической группировкой, заявив, что этот шаг является конкретным доказательством того, что Вашингтон с треском провалился в своих заговорах на Ближнем Востоке.

"Наглость и глупость США вышли за пределы границ, когда они назвали иранский КСИР террористической организацией. Эта сила принесла большие жертвы, чтобы противостоять гегемонии США и Израиля в регионе. Настоящим мы осуждаем решение США и выражаем нашу поддержку нашим друзьям в КСИР", - сказал Сайед Хасан Насралла, выступая перед своими сторонниками в прямом эфире телефидения из ливанской столицы Бейрута в среду вечером, сообщает Press TV.

Затем он назвал США главным источником и спонсором террора в мире, подчеркнув, что Вашингтон унижает целую нацию ради террористического израильского режима.

Насралла также подчеркнул, что бойцам сопротивления удалось сорвать заговоры США на Ближнем Востоке, отметив, что признание КСИР террористами коренится в злобе Америки против этой структуры, поскольку она сильна и бросает вызов заговорам Вашингтона.

"Внесение КСИР и "Хезболлы" в "черный список" является доказательством нашей силы, а не слабости. Наше основное право помимо гуманитарного и морального долга - противостоять всем тем, кто угрожает нам и нашим достижениям. У Фронта сопротивления есть много карт в рукаве, чтобы ответить на санкции и меры США", - отметил глава "Хезболлы".

Насралла также отметил, что США и Саудовская Аравия делают все возможное, чтобы посеять семена раздора и разногласий среди мусульманских стран на Ближнем Востоке, подчеркнув, что режим Эр-Рияда помогает Вашингтону ликвидировать палестинское дело, чтобы успокоить Израиль.

Далее он сказал, что президент США Дональд Трамп предложил премьер-министру Израиля Биньямину Нетаньяху серьезные уступки после всеобщих выборов.

Затем лидер "Хезболлы" пожаловался на продолжающуюся военную агрессию Саудовской Аравии против обедневшего Йемена.

"Что случилось бы со странами Персидского залива и монархиями, если бы тоталитарный (наследный принц Саудовской Аравии) Мухаммед бен Салман победил в войне с Йеменом? Если бы бен Салман победил в войне, он заставил бы палестинцев подписать (так называемый) Договор века", - прокомментировал генеральный секретарь "Хезболлы".

Он подчеркнул, что действующая администрация США, в частности Трамп, настаивает на продолжении натиска Саудовской Аравии на Йемен.

Насралла также коснулся политики подстрекательства со стороны США в Ливане, подчеркнув, что Вашингтон по-прежнему настаивает на своих жестоких предложениях, несмотря на провал визита госсекретаря Майка Помпео в эту арабскую страну.

"США стремятся натравить ливанские группировки друг на друга. Движение США по внесению в "черный список" союзников "Хезболлы" в Ливане - это просто театральный ход. Люди из всех слоев общества в Ливане должны сотрудничать друг с другом и не реагировать на акты мятежа США. Только единство и сопротивление гарантируют свободу, суверенитет и стабильность Ливана", - заключил глава "Хезболлы".

Война в Ливии: история повторяется 

События в Ливии, как и в 2011 г., вновь спровоцировали рост нефтяных котировок. Цены за баррель Brent плавно перешагнули рубеж $70 и даже поднимались выше. «Бычьим» настроениям на нефтяном рынке помогли и шаги США по сокращению экспорта из Венесуэлы, а также обострение отношений с Ираном. Кроме того, появились сообщения о том, что Саудовская Аравия пригрозила США отказаться от расчетов в долларах при продаже нефти, если Вашингтон примет антикартельный закон NOPEC. И хотя Эр-Рияд впоследствии опроверг эту информацию, очевидно, что политика Соединенных Штатов нервирует рынок черного золота и может привести к серьезным изменениям мировой финансовой системы.

На фоне эскалации военного конфликта в Ливии глава Минэнерго РФ Александр Новак в кулуарах Международного арктического форума заявил о возможности восстановления добычи нефти в рамках альянса ОПЕК+ после июня, если на рынке возникнет неудовлетворенный спрос.

Ранее об этом говорил генеральный директор Российского фонда прямых инвестиций Кирилл Дмитриев.

Но не стоит забывать, что фактор Ливии в большей степени психологический, поскольку добыча нефти в стране кране нестабильна, хотя в последние месяцы ей удалось вернуться к уровням 2013 г. (1,1 млн б/с). По данным Bloomberg, срыв поставок ливийской нефти нанесет серьезный удар по европейским нефтеперерабатывающим заводам. Но главное, что страна влияет на рынок черного золота не столько нефтью, сколько опасностью разрастания данного конфликта на соседние страны региона.

Генеральный директор компании «ИнфоТЭК-Терминал» Рустам Танкаев заметил, что сама Ливия — маленький игрок на нефтяном рынке.

«Дело даже не в количестве нефти, которое продает страна, а в том, в какой стадии находится ближневосточный конфликт»,  пояснил эксперт.

Он считает, что в Ливии идет гражданская война, которая не является только внутриливийской проблемой.

«Помимо Ливии, в этот процесс вовлечены Ирак, Сирия и другие. То, что происходит сейчас в Ливии, — результат влияния Ирана и Саудовской Аравии. Это прекрасно понимают все участники нефтяного рынка.

Поэтому обострение военного конфликта в Ливии свидетельствует, что на Ближнем Востоке нет стабилизации, о которой все говорили. Вывод части американских войск с Ближнего Востока не сказался положительно на рынке черного золота; складывается впечатление, что ситуация может обостриться», — заявил Танкаев в интервью «НиК».

Эксперт «Международного финансового центра» Владимир Рожанковский напомнил, что добыча нефти в Ливии очень волатильна.

«Ливия — миллионник. При Каддафи добыча достигала 1,3 млн б/с. Во время гражданской войны она падала до 150 б/с. Географически для того, чтобы повстанцам отрезать караваны с нефтью от портов, достаточно провести простую военную операцию. Велик риск, что добыча нефти может сильно упасть.

Волатильность производства от миллиона до 100 очень не нравится рынкам», — указал эксперт в интервью «НиК».

По его словам, рынок нервничает и пока еще скромно отреагировал на происходящее в Ливии. Возможна более сильная реакция, то есть поход и на $72-73 за баррель Brent.

Главный аналитик «БКС Премьер» Антон Покатович заметил, что влияние ливийского конфликта на нефтяной рынок пока не очень понятно.

«Столкновения в Ливии являются „темной традицией“ последних лет, а их влияние на добычу нефти в республике имеет краткосрочный характер. Дать оценку перспективе влияния текущих столкновений, на наш взгляд, можно будет лишь после понимания вектора развития данных столкновений. Либо стороны вступают в полноценную гражданскую войну, что окажет негативное воздействие на добычу и поддержит котировки в среднесрочной перспективе. Либо стороны вернутся за стол переговоров, а напряженность останется для нефти временным фактором роста. На данный момент мы склоняемся ко второму сценарию развития событий и считаем, что в ближайшей перспективе ливийская добыча будет далека от коллапса», — предположил аналитик.

Он также считает, что венесуэльский фактор отыгран текущими котировками нефти на 70-80%, но его влияние будет иметь более долгосрочный характер.

«Как показало 6 апреля, „репетиция“ операции „Свобода“, целью которой является свержение режима Мадуро, не привела к значительным обострениям. Положение дел позволяет ожидать затягивания политического кризиса в Венесуэле на длительную перспективу. Полагаем, что триггером для сдвига ситуации в ту или иную сторону может стать поворот в отношениях США и РФ: реальное усиление давления на Россию со стороны Штатов может стать вестником усиления политических столкновений в Венесуэле.

На наш взгляд, в перспективе ближайших двух месяцев вероятность ужесточения позиции США по вопросу присутствия РФ в Венесуэле высока», — заявил Покатович.

Аналитик отметил, что в перспективе двух-трех месяцев высока вероятность усиления американского давления на Иран.

«Дальнейший спад иранского экспорта с учетом ограничений в Венесуэле и неопределенности в Ливии может привести рынок к ускоренному формированию дефицита в существенных объемах — порядка 500-700 тыс. б/с.

Краткосрочный дефицит поставок сырья летом 2019 г., соответственно, может отправить нефтяные котировки к максимумам 2018 г. — на уровень $80 и выше», — предположил он.

Нельзя исключать, что дополнительную нервозность на нефтяной рынок привнесла информация Reuters о намерении Саудовской Аравии отказаться от расчетов в долларах при продаже нефти, если Вашингтон примет законопроект, позволяющий подавать антимонопольные иски в суды США против стран ОПЕК. Позже Financial Times со ссылкой на Минэнерго королевства сообщило, что Саудовская Аравия не имеет планов отказываться от расчетов в американской валюте.

Напомним, что в Конгрессе США обсуждается законопроект, известный как No Oil Producing and Exporting Cartels Act (NOPEC). Принятие данного закона может привести к непредсказуемым последствиям, поскольку тогда участникам нефтяного рынка придется искать «новые деньги», за которые они будут продавать сырье, а это подорвет статус доллара как основной резервной валюты и уменьшит влияние Вашингтона на мировую торговлю. У отраслевых экспертов нет единого мнения относительно возможности принятия данного документа и благоразумия американских законодателей, поэтому и о действиях Эр-Рияда пока судить сложно.

Владимир Рожанковский считает, что Эр-Рияд пока только пугает США, но сама по себе ситуация ненормальная, поскольку все больше стран говорят об отказе от доллара в международных расчетах.

«Это не политпропаганда, это имеет место быть. Американцы используют свои угрозы, а саудовцы — свои. Я не думаю, что Саудовская Аравия откажется от доллара. Все зависит от сроков введения полноценной нефтяной юаневой биржи в Китае», — рассказал эксперт.

Он отметил, что президент США Дональд Трамп феноменально умеет портить отношения со всеми, но закон против ОПЕК принят не будет.

«Санкциями США не охвачена только Австралия и Океания. Тем не менее закон против ОПЕК не будет принят, так как США очень сильно нуждаются в союзнике на Ближнем Востоке, а кроме Саудовской Аравии, союзников у Вашингтона там нет.

Штаты не могут себе позволить роскошь испортить отношения еще и с саудитами. Для Эр-Рияда вопрос сохранения ОПЕК принципиальный. Все закончится обменом любезностями», — считает Рожанковский.

Танкаев, напротив, заметил, что Саудовская Аравия достаточно далеко отошла от США.

«В стране сильны антиамериканские настроения. Толчком послужила позиция США во время обострения конфликта королевства с Йеменом. В конце 2015 г. США, как они говорят, по ошибке сбросили в Йемен оружие на полмиллиарда долларов. С тех пор отношения межу Вашингтоном и Эр-Риядом ухудшились. Свою роль сыграло и то, что американцы практически перестали покупать нефть королевства. Саудовской Аравии пришлось изменить рынки сбыта на Юго-Восточную Азию, в первую очередь на Китай и Индию. Там они столкнулись с активной ролью России. В сложившейся ситуации Эр-Рияд, безусловно, может уйти от доллара», — заявил эксперт.

По его мнению, отказ от американской валюты особенно актуален после того, как в начале 2010-х гг. США в лице ФРС провели операцию по управлению ценами на нефть на мировом рынке с целью их повышения.

«Они этого добились, в результате чего смогли провести сланцевую революцию и вытеснить со своего рынка Саудовскую Аравию. Но в процессе этой игры курс доллара по отношению к золоту сильно упал, а многие страны стали убирать доллар из золотовалютных резервов.

Дедолларизация золотовалютных резервов в Саудовской Аравии зашла уже очень далеко. Заменить доллар на что-то другое для них вполне реально, и это что-то другое — золото. Нефть потихонечку возвращается к золотому стандарту», — рассказал Танкаев.

Он уверен, что США могут принять закон против ОПЕК и ОПЕК+.

«Через 6 месяцев после создания ОПЕК была учреждена Организация экономического сотрудничества и развития, задуманная как антиОПЕК. Она противостояла и до сих пор противостоит картелю. В какой-то момент ОПЕК потеряла влияние на нефтяной рынок, потому что выросла роль России. Но соглашение ОПЕК+, которое стало возможным только благодаря РФ, вновь добилось контроля над рынком нефти и нефтепродуктов. Позиция стран, входящих в ОПЕК+, расходится с позицией США, поэтому принимать законы против этого объединения для Вашингтона вполне логично», — резюмировал эксперт.

Екатерина Вадимова

Альянс между Ираном и Ираком может блокировать экспансионизм Израиля

Ведущая ливанская газета приветствовала растущие связи между Ираном и Ираком, заявив, что альянс между двумя этими странами может блокировать экспансионистскую политику Израиля.

"Свободный и успешный Ирак установит связи между своими различными племенами и, несомненно, может взять руководство Аравийским полуостровом в Йемене в координации с Сирией, и он может создать сильный арабский порядок, чтобы в союзе с Ираном остановить оккупацию и экспансионизм Израиля и предотвратить крах арабских стран",- заявила газетв "Al-Bana" в понедельник.

В статье подчеркивается, что такой альянс определенно пойдет на пользу Ближнему Востоку, который хочет освободиться от ига американской гегемонии.

В статье также подчеркивается важность поездки президента Ирана Хасана Роухани в Ирак и ответного визита премьер-министра Ирака Аделя Абдул Махди в Тегеран, отмечая, что попытки, предпринятые США и некоторыми региональными государствами, подорвать союз между двумя странами, на данный момент, потерпели неудачу.

Премьер-министр Великобритании Тереза Мэй и канцлер Германии Ангела Меркель выступают за упорядоченный выход Великобритании из ЕС, говорится в заявлении официального представителя канцелярии британского премьера по итогам рабочего ланча лидеров двух стран в Берлине.

"В преддверии завтрашнего заседания Европейского совета лидеры обсудили запрос Великобритании на продление срока действия 50-й статьи (Лиссабонского договора о выходе из ЕС – ред.) с возможностью более раннего выхода из ЕС в случае ранней ратификации", - говорится в заявлении.

Великобритания на данный момент должна покинуть ЕС 12 апреля, Мэй попросила ЕС перенести срок на 30 июня, ЕС предлагает встречный вариант продления - до конца марта следующего года. Решение будет принято на заседании Европейского совета в среду.

Мэй проинформировала Меркель о ходе переговоров с оппозицией и о других предпринимаемых усилиях по обеспечению успешного завершения Brexit.

"Лидеры сошлись на том, что важно обеспечить упорядоченный выход Великобритании из ЕС. Также лидеры обсудили ситуацию в Йемене и Ливии", - сообщил представитель офиса премьера.

Мария Табак.

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел Арабской Республики Египет С.Шукри, Каир, 6 апреля 2019 года

Г-н Министр,

Дорогой друг,

Мы провели очень полезные переговоры, которые по традиции были доверительными, содержательными и конкретными. Хотел бы еще раз поблагодарить наших египетских друзей за прием, который Президент Египта А.Сиси оказал сегодня нашей делегации, где также состоялась продолжительная и очень насыщенная беседа.

Довольны высоким уровнем нашего двустороннего взаимодействия, которое развивается в русле договоренностей, достигнутых в ходе визита Президента Египта А.Сиси в Российскую Федерацию в октябре 2018 года, когда вместе с Президентом Российской Федерации В.В.Путиным он подписал Договор о всестороннем партнерстве и стратегическом сотрудничестве. Сегодня подтвердили приверженность этому базовому документу, который позволяет вывести на качественно новый уровень наше сотрудничество в самых разных областях.

Помимо политического диалога мы говорили о тех позитивных тенденциях, которые наблюдаются в сфере торгово-экономического сотрудничества. В прошлом году торговля достигла рекордной отметки, приблизившись к 8 млрд. долл. США. Успешно реализуются флагманские инвестиционные проекты, прежде всего, имею в виду создание в Египте российской промышленной зоны и сооружение первой египетской АЭС.

Отметили полезную роль, которую играет Совместная Межправительственная комиссия по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству, очередное заседание которой состоится в этом году в Каире.

Обсудили вопросы, которые касаются подготовки к проведению в будущем году масштабного мероприятия - совместного Года гуманитарного сотрудничества России и Египта. Это была инициатива наших президентов во время их прошлогодней встречи.

Говорили, конечно же, и о возобновлении в полном объеме авиационного сообщения между двумя странами. Рассчитываем, что в ближайшее время совместная работа российских и египетских специалистов по обеспечению должного уровня безопасности в аэропортах Хургады и Шарм-эш-Шейха даст результаты, и туристы из России смогут более комфортно посещать эти прекрасные курорты.

По региональным и международным делам был очень деловой разговор, обмен оценками, идеями. Особое внимание уделили ситуации в Сирии, Ливии и Йемене, положению в ближневосточном урегулировании, которое, мы убеждены, должно реализовываться на основе Арабской мирной инициативы, в центре которой создание палестинского государства.

Говорили о задачах борьбы с терроризмом и экстремизмом, о существующих очагах напряженности в Африке. По всем конфликтам Россия и Арабская Республика Египет твердо выступают за политическое, дипломатическое и мирное урегулирование споров на основе международного права, без какого-либо вмешательства извне. Будем продолжать нашу координацию в соответствии с Планом стратегических политических консультаций, который действует между внешнеполитическими ведомствами России и Египта.

Подтвердили нашу заинтересованность в том, чтобы способствовать миру, безопасности и укреплению доверия в районе Персидского залива. Принято решение о созыве в этом году конференции под эгидой ООН по созданию на Ближнем Востоке зоны, свободной от оружия массового уничтожения и средств его доставки.

С учетом Председательства Египта в Африканском союзе по инициативе президентов наших стран мы готовим первый в истории саммит Россия-Африка, который состоится 24 октября текущего года в Сочи под сопредседательством Президента России В.В.Путина и Президента Египта А.Сиси. Согласовали наши шаги по подготовке к этому действительно значимому мероприятию.

В целом мы весьма довольны итогами сегодняшних переговоров. Рассчитываю на продолжение нашего тесного диалога теперь уже в Москве, куда я с удовольствием приглашаю Министра иностранных дел Египта С.Шукри.

Вопрос: Планирует ли Россия продвигать инициативы в поддержку усилий ООН для деэскалации в Ливии и разрешения конфликта политическим путем?

С.В.Лавров: Сегодня подробно говорили о Ливии с учетом тех событий, которые там происходят. Следим за перемещением вооруженных сил, в том числе Ливийской национальной армии, но и других группировок, включая тех, кто является незаконными вооруженными формированиями и контролирует значительную часть столицы страны и ряд других территорий.

Поделились информацией о том, как эта ситуация обсуждается в СБ ООН, заседания которого состоялись вчера и продолжатся сегодня. Мы выступаем за то, чтобы не было попыток в одностороннем порядке назначать виновных.

Причина ливийского кризиса заключается в том, что натовцы сделали с этой страной в 2011 году. Именно с тех пор она превратилась в разрушенное государство (давайте называть вещи своими именами) и в «черную дыру», через которую на юг идут террористы, незаконная контрабанда оружия, а на север - потоки нелегальных мигрантов. Я считаю, контрпродуктивно пытаться выносить суждения в отношении какой-то одной стороны, а остальных - выгораживать. Без понимания коренных причин очень трудно двигаться вперед.

Мы, как и Египет, выступаем за то, чтобы сами ливийцы определяли свою судьбу, начали инклюзивный, деловой диалог без искусственных сроков, которые им пытаются навязать извне, и без того, чтобы их кто-то подгонял помимо их воли.

Приветствовали контакты, которые осуществлялись между командующим Ливийской национальной армией Х.Хафтаром и главой Правительства национального единства Ф.Сарраджем. Мы поддерживаем контакты со всеми ливийскими политическими силами и посылаем им одни и те же сигналы. Никогда не пытались «ставить» на кого-то. Убежден, именно так надо действовать и в нынешнем случае.

СБ ООН будет собираться сегодня еще раз и получит подробную информацию о том, как развиваются события. Нас тревожит, например, что вооруженные формирования в отдельных частях Ливии объявили, что будут использовать боевую авиацию против Ливийской национальной армии. Те, кто имеет и оказывает влияние на эти формирования, обязаны не допустить подобной эскалации. Мы все должны призывать ливийцев прекратить какие-либо наступательные, военные действия и сесть за стол переговоров.

Вопрос: Когда ожидается возобновление чартерного сообщения в города Хургада и Шарм-эш-Шейх? Кто и что должен сделать для этого?

С.В.Лавров: Спасибо большое. На этот вопрос я ответил в своем вступительном слове. Специалисты работают и прогресс налицо. Когда? В любом деле гадать не очень продуктивно.

Вопрос: Вопреки звучащим заявлениям чартерное авиасообщение между Россией и Египтом не удается восстановить уже почти четыре года. При этом в Турцию продолжает прибывать поток туристов, несмотря на убийство российского Посла А.Карлова и сбитый российский самолет в Сирии. Создается впечатление, что вопрос возобновления чартерных рейсов с Египтом является политическим. Действительно ли это так?

С.В.Лавров: Что касается очередного вопроса о возобновлении авиасообщения, то Вы его сформулировали так, будто мы собираемся мстить Египту. Не могу расценить Ваш вопрос по-другому. Мы говорим не о том, чтобы мстить кому-то, а об обеспечении должного уровня антитеррористической безопасности, о чем господин Министр только что достаточно подробно сказал.

Вопрос: Поддерживает ли Россия Х.Хафтара?

С.В.Лавров: Мы поддерживаем все ливийские политические силы для того, чтобы они договорились между собой, чтобы им никто ничего не навязывал.

Вопрос: Как вы рассматриваете ситуацию в Йемене с учетом гуманитарного кризиса, продолжающегося в этой стране с 2015 г., и неисполнения соглашения между хуситами и правительством?

С.В.Лавров: Мы поддерживаем Стокгольмское соглашение. Отмечаем, что режим прекращения огня в целом соблюдается, хотя имеют место отдельные нарушения, стороны обвиняют друг друга. Не удается также перейти к разведению сил и средств в районе Ходейды. Но рассчитываем, что миссия ООН, которая была специально сформирована для Ходейды, а также спецпосланник ООН по Йемену М.Гриффитс продолжат свою работу. Здесь, как и в любом конфликте, нет другого пути, кроме договоренности между самими йеменцами. Все, кто может влиять на различные йеменские группы извне, должны побуждать их именно к этому, а не к продолжению кровопролития.

Россия. Египет > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 6 апреля 2019 > № 3015660 Сергей Лавров

Война в Ливии: войска Хафтара наступают на Триполи

Фельдмаршал Хафтар пошел в наступление на Триполи

Рафаэль Фахрутдинов

Серьезная военная эскалация в Ливии — поддерживаемый арабским миром фельдмаршал Халифа Хафтар повел войска в наступление на Триполи, где заседает утвержденное ООН правительство национального единства. В этот же день в страну въехали главари запрещенной в России террористической группировки «Аль-Каида». Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш призвал все стороны конфликта отказаться от разжигания конфликта.

Пользующийся поддержкой арабского мира командующий ливийской армией Халифа Хафтар дал войскам, базирующимся в городе Тобрук, приказ начинать наступление на Триполи – где заседает противоборствующее ему правительство национального единства, признанное ООН.

Со своей стороны, премьер-министр правительства национального согласия Ливии Фаиз Сарадж приказал подконтрольным ему вооруженным силам защищать столицу. Он также разрешил использовать военно-воздушные силы для «защиты гражданского населения», передает ФАН.

В этот же день – в четверг, 4 апреля, – в страну въехали главари террористической группировки «Аль-Каида» (организация запрещена в России).

«У нас имеется подтвержденная информация о прибытии из Сирии на запад Ливии главарей «Аль-Каиды», — заявил Хафтар.

Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш призвал все стороны конфликта отказаться от военной эскалации в Ливии.

«Я хочу обратиться с настоятельным призывом остановить эскалацию», — отметил Гутерриш.

В январе нынешнего года секретарь Совета безопасности России Николай Патрушев провел встречу с советником по национальной безопасности ОАЭ принцем Тахнуном бен Заидом Аль-Нахайяном в Абу-Даби. Они обсудили ситуацию на Ближнем Востоке. В частности, в Ливии, Йемене и Сирии.

На встрече, в частности, обсуждался вопрос борьбы с терроризмом. Стороны выразили заинтересованность в информационном обмене, совместном противодействии финансированию терроризма и транзита боевиков, а также пресечении каналов незаконного оборота оружия и наркотиков, борьбе с распространением экстремистской идеологии.

В декабре прошлого года американское информационное агентство Bloomberg сообщало, что Саиф аль-Ислам Каддафи, сын убитого в 2011 году ливийского лидера Муаммара Каддафи, обратился к российским властям с просьбой поддержать его президентские амбиции в Ливии.

Один из источников рассказал, что российские власти провели переговоры с сыном Каддафи, однако Россия пока не решила, кого именно собирается поддерживать в ливийской президентской кампании.

Также в агентстве отметили, что чуть ранее Саиф аль-Ислам Каддафи встречался с заместителем главы российского МИДа Михаилом Богдановым, которому он передал письмо, адресованное правительству России и президенту Владимиру Путину.

В ноябре того же года в итальянском городе Палермо прошла двухдневная международная конференция по урегулированию в Ливии. В мероприятии, организованном итальянской стороной, приняли участие высокопоставленные представители 30 стран, в том числе и России, а также крупных международных организаций. Впрочем, стороны не смогли прийти к согласию.

Чуть ранее — 7 ноября в Москве – состоялась встреча министра обороны России Сергея Шойгу и Халифы Хафтара. Стороны также обсудили борьбу с терроризмом и тему безопасности на Ближнем Востоке.

«В ходе встречи обсуждены вопросы безопасности в Ближневосточном регионе и Северной Африке, а также борьбы с международным терроризмом и разрешения кризисной ситуации в Ливии», — говорилось в сообщении Минобороны.

Месяцем ранее таблоид The Sun со ссылкой на источники писал, что Россия якобы хочет отправить войска в Ливию, чтобы «взять под контроль» крупнейший незаконный миграционный маршрут в ЕС, который пролегает через Ливию. Конечной целью Москвы якобы является дестабилизация.

«Если Москва захватит контроль над береговой линией страны, это может вызвать новую волну мигрантов, пересекающих Средиземное море», — указывала газета.

По данным издания, британская разведка предупредила премьер-министра Великобритании Терезу Мэй об этих «планах» России. Как отмечалось, российская сторона якобы планирует превратить Ливию в «новую Сирию».

Председатель комитета Совета Федерации по международным делам Константин Косачев назвал эту публикацию «бредовой идеей», передает НСН.

«Бредовость идеи, согласно которой мы якобы будем в той или иной стране дестабилизировать ситуацию, плодить хаос ради того, чтобы продолжать заполнять Европу нелегальными иммигрантами, не требует комментариев. Совершенно очевидно, что Россия никогда так не действовала и действовать не собирается впредь. Проблема массовой иммиграции – это глобальная проблема, к которой человечество обращается давно, последовательно», — сказал сенатор.

Он также подчеркнул, что Россия, со своей стороны, активно участвует в программах противодействия нелегальной иммиграции, так как сама «оказывается в заложниках у этой проблемы».

Зампред комитета Госдумы по обороне Юрий Швыткин напомнил британцам, что российских военнослужащих на территории Ливии нет.

«А если говорить про мнение Великобритании, можно ответить, что их фантазиям нет предела. Поэтому они могут скоро сказать, что уже в Лондоне Псковская дивизия находится», — сказал парламентарий.

Он добавил, что российская сторона заинтересована в урегулировании конфликтов на Ближнем Востоке. Депутат также напомнил о действиях Соединенных Штатов, которые «посеяли хаос» в регионе.

Стоит отметить, что министр экономики и промышленности Ливии Насер Шаглан заявлял: ливийская сторона ждет возвращения российских компаний. «До войны в Ливию приезжали десятки российских компаний. Мы ждем всех обратно», — признавался глава ведомства.

По его словам, этим компания необходимы гарантии безопасности для того, чтобы вернуться в страну.

В докладе, представленном сегодня совместно Европейским союзом, Продовольственной и сельскохозяйственной организацией Объединенных Наций (ФАО) и Всемирной продовольственной программой ООН (ВПП), утверждается, что около 113 миллионов человек в 53 странах испытывали острую нехватку продовольствия в 2018 году по сравнению со 124 миллионами в 2017 году.

Комиссар по международному сотрудничеству и развитию Невен Мимица сказал: «Отсутствие продовольственной безопасности остается глобальной проблемой. Вот почему в период с 2014 по 2020 год ЕС выделит около 9 миллиардов евро на инициативы в области укрепления продовольственной безопасности, улучшения питания и обеспечения устойчивого сельского хозяйства в более чем 60 странах. В сегодняшнем Глобальном докладе подчеркивается необходимость укрепления сотрудничества между субъектами, работающими в сфере гуманитарной деятельности, деятельности в целях развития и становления мира с тем, чтобы остановить и предотвратить продовольственные кризисы. Укрепление Глобальной сети может помочь осуществить изменения на местах для людей, которые действительно в этом нуждаются».

Христос Стилианидес, Комиссар по гуманитарной помощи и управлению кризисами, сказал: «Продовольственные кризисы продолжают оставаться глобальной проблемой, решение которой требует наших совместных усилий. ЕС продолжает наращивать свои гуманитарные усилия. За последние три года ЕС выделил самый большой бюджет на оказание гуманитарной помощи и улучшение питания за всю историю - в общей сложности около 2 миллиардов евро. Продовольственные кризисы становятся все более острыми и сложными, и нам нужны инновационные способы решения и предотвращения их возникновения. Глобальный доклад обеспечивает основу для формулирования следующих шагов Глобальной сети путем улучшения наших координационных механизмов».

Основные выводы доклада:

113 миллионов человек столкнулись с продовольственным кризисом, в 2017 году этот показатель составлял 124 миллионов. Однако число людей в мире, столкнувшихся с продовольственными кризисами, за последние три года составляет более 100 миллионов, а число пострадавших стран выросло. Помимо этого, еще 143 миллиона человек в других 42 странах находятся всего в одном шаге от острого голода.

Почти две трети людей, испытывающих острый дефицит продовольствия, проживают всего в 8 странах: Афганистане, Демократической Республике Конго, Эфиопии, Нигерии, Южном Судане, Судане, Сирии и Йемене. В 17 странах острый голод либо остался на прежнем уровне, либо усилился.

Климат и стихийные бедствия в 2018 году привели к острой нехватке продовольствия еще 29 миллионов человек. Ище 13 стран, включая Северную Корею и Венесуэлу, не включены в анализ из-за пробелов в данных.

«Из Глобального доклада ясно, что, несмотря на небольшое сокращение в 2018 году числа людей, испытывающих острую нехватку продовольствия - самую крайнюю форму голода - эта цифра все еще слишком высока. Мы должны действовать масштабно, связывая воедино гуманитарную помощь, помощь в целях развития и усилия по становлению мира, чтобы повысить устойчивость затронутых и уязвимых групп населения. Для спасения жизней мы также должны сохранить средства к существованию», - сказал Генеральный директор ФАО Жозе Грациану да Силва.

«Чтобы действительно покончить с голодом, мы должны устранить его коренные причины: конфликт, нестабильность, воздействие климатических потрясений. Мальчики и девочки должны получать хорошее питание и образование, женщины должны быть наделены реальными полномочиями, необходимо также укрепить сельскую инфраструктуру для достижения цели «Нулевого голода». Программы, которые делают общины более устойчивыми и стабильными, также будут способствовать снижению количества голодающих. И еще одна важная вещь, к которой мы призываем мировых лидеров: необходимо активизировать усилия по прекращению конфликтов прямо сейчас», - сказал Исполнительный директор ВПП Дэвид Бизли.

Выводы доклада являются призывом к укреплению сотрудничества, которое должно связать воедино предотвращение, готовность и реагирование на неотложные гуманитарные потребности и устранение коренных причин, которые включают изменение климата, экономические потрясения, конфликты и миграцию. В нем также подчеркивается необходимость единого подхода и действий в гуманитарной сфере и в области развития при решении проблемы продовольственных кризисов, а также увеличения инвестиций в смягчение последствий конфликтов и устойчивый мир.

Справочная информация

Глобальный доклад издается ежегодно Глобальной сетью по борьбе с продовольственными кризисами, в которую входят международные партнеры по гуманитарной деятельности и развитию. Доклад этого года будет представлен на двухдневном мероприятии высокого уровня «Продовольствие и сельское хозяйство в период кризиса», которое стартует сегодня в Брюсселе и будет посвящено инновационным подходам и решениям с целью предотвращения и преодоления продовольственного кризиса, а также разработке дорожной карты по совместным будущим действиям. Дополнительные данные из доклада смотрите в информационном бюллетене «Глобальный доклад».

Острая нехватка продовольствия - это когда невозможность для человека потреблять достаточное количество продовольствия ставит под угрозу его жизнь или средства к существованию. Он основан на принятых на международном уровне мерах по борьбе с чрезвычайным голодом, таких как Интегрированная классификация фаз продовольственной безопасности(ИКФ) и Cadre Harmonisé.

Хронический голод - это когда человек не может потреблять достаточное количество продовольствия, чтобы поддерживать активный образ жизни в течение длительного периода времени. В последнем докладе ФАО о состоянии продовольственной безопасности и питания, опубликованном в сентябре 2018 года, говорится, что 821 миллион человек на планете страдают от голода.

Партнеры, участвовавшие в составлении Глобального доклада по продовольственным кризисам 2019: Comité Permanent Inter-Etats de Lutte contre la Sécheresse dans le Sahel (CILSS), Европейский союз, Системы раннего предупреждения голода (FEWS NET), ФAO, Глобальный кластер по продовольственной безопасности, Глобальный кластер по питанию, Интегрированная классификация фаз продовольственной безопасности (ИКФ), Глобальная группа поддержки, Межправительственный орган по вопросам развития (IGAD), Международный институт исследований продовольственной политики (IFPRI), Sistema de la Integración Centroamericana (SICA), Сообщество по вопросам развития стран юга Африки (SADC), Управление ООН по координации гуманитарных вопросов (УКГВ), ЮНИСЕФ, USAID и ВПП.

Италия. Бельгия. ООН > Агропром > fao.org, 2 апреля 2019 > № 2972753

Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 2, 2019

Весна, осень — и снова весна?

[стр. 13—14 бумажной версии номера]

Когда рубрика, посвященная итогам «арабской весны», еще только замышлялась, многим наблюдателям казалось, что революционная волна на Ближнем Востоке и в Северной Африке необратимо пошла на спад. Для подобного суждения были веские основания. Тунис и Египет, с которых в 2010 году все начиналось, едва-едва вырвались из цепких рук исламистов, главных выгодоприобретателей арабских потрясений (причем в Египте за это пришлось заплатить реставрацией военной диктатуры). Йемен, молодежь которого в 2011-м с ликованием изгоняла засидевшегося президента, продолжает тонуть в пучине гражданской войны и иностранной интервенции. В Сирии Башар аль-Асад разгромил требовавших его смещения оппозиционеров на поле боя, а от государственности Ливии, в 2012-м триумфально избавившейся от диктатуры Каддафи, и вовсе почти ничего не осталось. Разочарование и апатия, пришедшие на смену революционному воодушевлению, запечатлелись и в экспертных оценках: революции на Ближнем Востоке и в Северной Африке стали изображаться как очередная неудача арабского мира, желающего прорваться в современность, но фатально неспособного сделать это.

Теперь, однако, после того, как алжирцам удалось отбить притязания недееспособного старца избраться на пятый срок, а суданцы потребовали от армии снять с работы надоевшего за три десятка лет «национального лидера», все изменилось. Создается впечатление, что начинается очередной раунд, что «арабская весна» возвращается — после продолжительной «арабской осени». Причем свежая волна, устраняющая диктаторов мусульманского мира, снова грозит охватить весь регион. Именно Алжир дестабилизировал Судан, но теперь Судан подстегивает Алжир. А если алжирские студенты с их замечательным лозунгом «Уходите все!» возобладают, то эхо отзовется и в других странах, как затронутых первой «весной», так и сумевших до поры уберечься от нее. Трудно составить исчерпывающий список претендентов на будущую зачистку, но кое-какие его контуры все же просматриваются. Так, по соседству с Алжиром лежит Марокко, где с предыдущим всплеском народного возмущения власти справились, хотя многочисленные задачи, стоявшие перед королевством несколько лет назад, остались нерешенными. Ситуацию в Египте, как и в Тунисе, тоже трудно считать стабильной. Иордания преодолела волнения 2017 года только благодаря срочной финансовой помощи монархий Персидского залива. Короче говоря, на арабской улице еще много работы и народной метле будет где развернуться.

Сам по себе этот факт отраден: ведь диктаторы есть не только у арабов, и им полезно почаще повторять, что вечно править нельзя — надо и честь знать. Арабский мир тысячами нитей связан с остальным человечеством, а происходящие в нем процессы прямо или косвенно затрагивают все без исключения регионы планеты. Во времена патологического оживления консерватизма, охранительства, легитимизма, затронувшего, кстати, не одну только Россию, напоминание о том, что общественные перемены есть не аномалия, а норма, что вечный культ «стабильности» в финальном своем изводе означает чистый проигрыш, что консервация общественных отношений в XXI веке стала синонимом деградации, в исключительной степени полезно. А поэтому — да здравствует «арабская весна», на наших глазах становящаяся перманентной! [Андрей Захаров]

Правительство ФРГ продлило эмбарго на экспорт вооружений в Саудовскую Аравию до 30 сентября, сообщил телеканал n-tv.

Ранее кабмин ФРГ продлил эмбарго на поставку вооружений в Саудовскую Аравию до конца марта. Глава МИД ФРГ Хайко Маас заявил, что такое решение было принято в том числе в связи с развитием ситуации в Йемене.

Германия в октябре 2018 года ввела полное эмбарго на экспорт оружия Саудовской Аравии, что распространяется также на поставки комплектующих германского производства для совместных оружейных проектов с Великобританией, Францией и Испанией. Из-за позиции Берлина оказались заблокированы, в частности, поставки ракет воздух-воздух RR Meteor, которыми должны быть вооружены европейские истребители Eurofighter Typhoon, закупаемые Саудовской Аравией.

В феврале журнал Spiegel сообщил, что глава МИД Великобритании Джереми Хант направил письмо своему немецкому коллеге Хайко Маасу с требованием отменить запрет на экспорт вооружений Саудовской Аравии. Хант отметил, что из-за решения Берлина британские военные предприятия не могут выполнить несколько договоров с Эр-Риядом. Издание сообщало, что и французские предприятия не могут выполнить около 50 контрактов на экспорт, так как немецкая сторона не может предоставить комплектующие.

Введение

Автономные робототехнические комплексы, называемые также «боевыми роботами», всё чаще ставятся на вооружение в различных странах мира и всё чаще применяются на поле боя. Работы по созданию, испытанию и внедрению автономных систем ведут не только ведущие державы и их конкуренты, но и негосударственные акторы. Появление таких технологий меняет подходы к ведению военных действий и будет иметь серьёзные последствия для личного состава вооружённых сил, военной тактики и политики государств в этой области.

Признанные лидеры на данном направлении на протяжении многих лет, США и Израиль, в последнее время испытывают растущую конкуренцию со стороны стран, начавших разработку автономных систем военного назначения и включившихся в технологическую гонку. К ним относятся Россия, Китай, Иран, Турция и ряд менее крупных государств. Все они ведут активные исследования, которые опираются на решения задач гражданского назначения в сфере высоких технологий, информатики, программного обеспечения, оптики и в других областях. В 2017 г. президент России Владимир Путин признал важность боевых роботов, отметив, что стране нужны собственные эффективные наработки в сфере робототехники для российских вооружённых сил[1]. Появление новых технологий делает неактуальными существующие на данный момент нормы и военную тактику и ставит множество вопросов в отношении того, как будет разворачиваться конкуренция в военной сфере в ближайшем будущем.

В предстоящие несколько десятилетий американским военным предстоит чаще сталкиваться с ситуациями, когда автономные системы будут применяться различными субъектами для решения всё более широкого круга задач. В стремлении выйти за рамки традиционных сфер влияния соперники США в военной сфере, такие как Россия и Китай, а также другие страны и негосударственные акторы, активно работают над созданием автономных робототехнических комплексов наземного, воздушного и морского базирования, что может со временем ликвидировать длившееся свыше 20 лет боевое превосходство американской армии. В условиях неопределённости параметров будущих войн пользователи роботизированных систем начинают задумываться над разработкой правил применения таких средств. При этом важно понять, как массовое внедрение таких новых технологий повлияет на действия в отношения противника и каким образом такие средства могут способствовать урегулированию конфликтных ситуаций.

Последствия разработки автономных комплексов военного назначения ведущими державами

Военно-воздушные силы

Существенно меняется ситуация в воздухе, где когда-то безраздельно господствовали американские беспилотные летательные аппараты (БПЛА), такие как Global Hawk, Predator и Reaper. Эти комплексы стали золотым стандартом для стран,желающих иметь схожие системы,способные осуществлять наблюдение и поражать цели, чтобы снять эту функцию с пилотируемых летательных аппаратов, традиционно выполнявших эти задачи. Создание БПЛА требует больших финансовых вложений и времени, хотя процесс может быть ускорен, например, посредством промышленного шпионажа. Важно отметить, что в текущем и перспективном военном планировании США отводят БПЛА ключевую роль в ведении боевых действий в качестве средства сбора информации, наблюдения и разведки (ISR), а также для нанесения удара. С 2001 г. США применяют эти технологии на Ближнем Востоке. Их опыт в этой сфере оказал большое влияние на конкурентов.

Вот уже более десяти лет Российская Федерация предпринимает попытки разработать аналогичные БПЛА. Несмотря на многочисленные заявления о принятии на вооружение БПЛА дальнего радиуса действия для полётов на больших и средних высотах (MALE/HALE), конкретные результаты были достигнуты только в этом году. Российские военные планируют испытать несколько моделей БПЛА в конце 2018.2019 гг., после чего они поступят на вооружение[2]. В свою очередь, Китай добился более ощутимых успехов в проектировании и разработке целой линейки БПЛА, включая ударные БПЛА дальнего радиуса действия для полётов на средних высотах[3]. При этом ему удалось заключить соглашения о поставках на ключевые рынки[4]. В последнее время Иран и Турция разработали и опробовали ряд ударных БПЛА, которые уже применялись в Сирии.

Эти события необходимо рассматривать с учётом того, что количество небольших беспилотников стремительно растёт и тысячи таких аппаратов находятся на вооружении армий по всему миру. В то время как БПЛА дальнего радиуса действия для полётов на больших и средних высотах считаются символом военной мощи, более дешёвые, небольшие и лёгкие БПЛА активно используются в боевых действиях, при этом их роль на поле боя также меняется. Военное руководство современной России рассматривает сирийский конфликт в качестве модели, определяющей будущее боевых действий. По словам Начальника Генерального штаба ВС РФ Валерия Герасимова, «конфликт в Сирии трактуется как прообраз войны нового поколения. […] США и их союзники применяли в САР широкий арсенал высокотехнологичного оружия — авиацию, беспилотники, спутники, различные роботизированные средства. […] Вмешательство Запада в ситуацию в Сирии — это только контуры наиболее вероятной войны будущего»[5]. Кроме того, российское командование активно использует опыт, приобретённый в ходе операции в Сирии, включая «создание различных разведывательно-огневых и разведывательно-ударных контуров» путём «объединения имеющихся современных средств разведки и поражения под началом одного командира и эффективного использовании этих средств»[6]. Ключевую роль в «контурах» играют беспилотные комплексы, задачей которых являются сбор информации, наблюдение и разведка либо наведение российских средств наземного, воздушного или морского базирования. Российские военные активно осваивают использование БПЛА, что свидетельствует о растущей роли этих технологий и их огромном значении в конфликтах будущего.

Использование БПЛА в современных конфликтах становится реальностью, как и слова генерала Герасимова о том, что конфликт в Сирии стал прообразом войны нового поколения. В небе Сирии российские военные глушат американские беспилотники[7]. Россия использует целый отряд БПЛА для сбора разведданных, наблюдения и наведения[8], а её базы подвергаются атакам со стороны «стаи» ударных беспилотников кустарного производства, запускаемых антиправительственными силами[9]. Турция применяет БПЛА для ударов по проамериканским отрядам курдов в Сирии[10]. Ситуацию усугубляют размещённые на сирийской территории иранские ударные беспилотники, способные атаковать Израиль[11]. Пока все эти средства не сталкивались непосредственно в бою — система взаимодействия между БПЛА в воздушном пространстве недостаточно разработана, тем не менее между представленными в Сирии силами существуют явные противоречия как военного, так и политического характера.

Широкое применение беспилотников в ближайшие годы поставит перед военными новые задачи, связанные с обеспечением защиты и «укрытия» своих сил, постоянным отслеживанием БПЛА всех размеров и назначений,системой распознавания вражеских и дружественных аппаратов,а также решением множества других проблем. Распространение БПЛА обусловило принятие контрмер, в частности технологий противодействия БПЛА, которые применяют и продолжают разрабатывать Россия и США. Аналогичные средства понадобятся всем крупным военным державам, что может положить начало технологической гонке в области электронных средств, радиолокационного опознавания и кинетических технологий. С увеличением числа беспилотников существенно возрастёт и вероятность ошибки. Потребуется создание соответствующих каналов связи и урегулирования конфликтных ситуаций, чтобы избежать непреднамеренной эскалации в случае поражения БПЛА «по ошибке».

Человек продолжает занимать центральное место в современных вооружённых силах. Широкое применение боевых роботов повлечёт за собой серьёзный пересмотр тактических и процедурных подходов в целях эффективного инкорпорирования этих новых технологий. Распространение БПЛА повышает вероятность возникновения конфликта, который может произойти прежде, чем будут определены формальные правила, аналогичные положениям Женевской конвенции, регулирующей ведение боевых действий с антропоцентричных позиций. Мировое сообщество готово рассмотреть вопрос об использовании искусственного интеллекта в автономных боевых комплексах[12], но с предложением обсудить правила ведения боевых действий и их последствия в условиях растущего количества БПЛА пока никто активно не выступает.

Сухопутные силы

Если США являются признанными лидерами в сфере применения БПЛА, то в ситуации с наземными средствами их превосходство представляется не столь очевидным. США, широко использующие небольшие наземные роботизированные комплексы военного назначения (НРТК) в различных небоевых целях, в своей стратегии проявляют осторожный и постепенный подход к внедрению определённых типов таких устройств. Армия США выступает за разработку «опционально пилотируемых» транспортных средств вместе с рядом логистических моделей и систем взаимодействия «человек-машина», так называемых «смешанных конвоев», в которых за пилотируемыми транспортными средствами следовали бы автономные машины, выполняющие задачи логистической поддержки[13]. Лишь когда такие технологии достигнут определённого уровня зрелости, американские вооружённые силы начнут внедрять бронированные НРТК. Пока ни один из разрабатываемых видов таких машин нельзя назвать действительно «автономным» или способным самостоятельно передвигаться по полю боя и принимать решения. На данный момент не существует высокотехнологичного решения, которое позволило бы таким транспортным средствам функционировать самостоятельно.

На первом этапе допускается возможность пилотируемого управления такими машинами. Пока сроки проведения испытаний и введения в эксплуатацию чётко не определены[14]. Современный уровень развития технологий НРТК подразумевает выполнение значительной части боевых задач человеком: от выбора направления движения до оценки боевой ситуации и принятия решения открыть огонь. В зависимости от типа НРТК оператор может находиться достаточно близко от места ведения боевых действий и подвергаться опасности, которую такие транспортные средства призваны минимизировать.

Судя по официальным заявлениям, армия США «стремится сократить число дистанционных операторов на одного робота с двух до одного человека, а затем создать систему, в которой один человек мог бы одновременно управлять несколькими роботами, причём решение открыть огонь на поражение всегда будет принимать человек»[15]. Такая схема может войти в противоречие с текущими боевыми реалиями в силу множественности и разнообразия угроз, что подразумевает способность мгновенно оценить ситуацию и принять решение. Сейчас военные США экспериментируют с различными видами машин обеспечения,тогда как боевой НРТК может быть создан лишь через несколько лет, приблизительно к 2023 году[16]. Кроме того, армия США нацелена на развитие технологий с использованием искусственного интеллекта, позволяющих «одному человеку наблюдать за деятельностью взвода роботов». Реализация такой концепции предусматривает проведение «тщательных испытаний как технологии, так и роботов, чтобы защитить командные линии связи от взлома и нарушения, научить роботов самостоятельно выбирать направление движения, понять, сколько роботов человек может отслеживать одновременно и каким образом расширить зону действия и время работы системы взаимодействия человек–машина»[17].

Осмотрительность при введении в строй робототехники вполне обоснована. В 2007 г. на испытательном полигоне в Южной Африке произошёл сбой в работе роботизированной артиллерийской установки, что привело к гибели 9 человек, и ещё 14 военнослужащих получили ранения[18]. В 2008 г. американские военные использовали специальную боевую систему наблюдения и разведки SWORDS в качестве обучающей платформы в Ираке. После ряда мелких инцидентов, в которых никто серьёзно не пострадал, распространились слухи о том, что установленное на эти транспортные средства стрелковое оружие не контролировалось человеком[19]. Важно отметить, что ни одна армия мира не обладает программным обеспечением, необходимым для создания действительно автономных НРТК с собственным «мозгом», хотя США, Россия и Китай заявили о стремлении развивать технологии военного назначения в сфере искусственного интеллекта.

Прежде чем начнётся широкое применение наземных боевых роботов, необходимо провести серьёзные испытания и выяснить, соответствуют ли такие разработки боевым реалиям. В связи с этим Министерство обороны РФ создало ряд подразделений, в том числе Главный научно-исследовательский испытательный центр робототехники, в задачи которого входит разработка совместно с предприятиями военно-промышленного комплекса стандартов для робототехнических комплексов военного назначения. В последние годы Россия начала конкурировать с США и Китаем в сфере разработки и испытаний широкого круга НРТК боевого назначения и машин обеспечения: от небольших транспортных средств, предназначенных для разминирования и удаления неразорвавшихся боеприпасов, до машин танковых габаритов, оснащённых различными видами вооружений. Остаётся разработать концепцию их применения в боевых условиях…

Нежелание США спешить с внедрением полноценного танка-робота можно понять, если вспомнить признание России, что её боевой многофункциональный робототехнический комплекс «Уран-9»[20] оказался недостаточно эффективным в Сирии в условиях, максимально приближенных к боевым. В апреле 2018 г. Центральный научно-исследовательский институт Министерства обороны РФ подготовил презентацию, в ходе которой признал недостатки, выявленные в ходе боевого применения многофункционального робототехнического комплекса «Уран-9»[21]. Были зафиксированы сбои в работе большинства ключевых компонентов комплекса, включая дальность устойчивого управления, огневую мощь, оборудование, работу ходовой части, оптики, электрики и других элементов. Возможно, основной проблемой стала неспособность оператора быстро ориентироваться в происходящем вокруг и принимать решения. Оказалось, что наблюдение за полем боя через компьютерные мониторы не может заменить физическое присутствие в зоне боевых действий. Это ставит под сомнение обоснованность использования боевых роботов, что не могли не заметить американцы, разрабатывающие собственные «дистанционно управляемые военные машины» (RCVs).

Эти неудачи говорят о том, что данный боевой комплекс (а возможно, и другие российские системы), о котором так много говорили, нуждается в существенной доработке, проведении испытаний и даже пересмотре конструкторских решений, прежде чем его можно будет использовать в боевых условиях. Учитывая опыт применения этой системы в Сирии, Россия сделала ряд важных выводов относительно направления работ по таким комплексам. Схожие проблемы в области применения робототехнических средств в боевых условиях стоят перед военными США. Пока не удалось найти решение, которое позволило бы оператору, находящемуся на безопасном расстоянии, понимать, что происходит с НРТК в режиме реального времени, осмысливать эту информацию и оперативно реагировать. По итогам испытаний был сделан вывод, что в ближайшие 10-15 лет российские боевые НРТК будут применяться «при штурме неподвижных объектов и укреплённых районов», что сводит их боевую задачу к роли одно.разового «камикадзе». Кроме того, такие комплексы могут использоваться во взаимодействии с другими подразделениями для уничтожения бронированных и огневых средств противника, но «никогда не самостоятельно, поскольку выход из строя НРТК может негативно сказаться на выполнении поставленной задачи общевойсковыми подразделениями»[22]. Эта неудача, однако, не помешала России продолжить работу над НРТК. Так, недавно было объявлено о разработке нового НРТК для ведения боевых действий в населённых пунктах[23].

В стремлении не отстать от конкурентов Китай экспериментирует с использованием НРТК в обеспечении и логистике. Например, существует проект по преобразованию старого танка Type-59 в дистанционно управляемый комплекс[24]. Китай имеет тысячи таких танков, и в будущих войнах эти машины смогут существенно повысить эффективность автономных средств, если будет разработана соответствующая концепция в части применения искусственного интеллекта[25]. Учитывая простоту конструкции этих танков, утрата созданных на их базе НРТК не станет ощутимой потерей для китайской армии. В задачи таких НРТК будет входить преодоление обороны противника и минимизация потерь личного состава. Предприятия военно-промышленного комплекса Китая также ведут работу над логистическими НРТК, способными выполнять боевые задачи[26].

Пока крупнейшим разработчикам не удаётся обеспечить полную автономность НРТК, однако попытки решить эту задачу продолжаются. Как и в случае с БПЛА, по мере распространения технологий НРТК будут дешеветь, становиться более доступными, а значит и более простыми в использовании. Хотя применение таких средств позволит сократить потери личного состава, их распространение может положить начало необратимым процессам. По аналогии с БПЛА, применение боевых НРТК может привести к новой опасной гонке вооружений. Производители будут создавать модели, превосходящие соперников по уровню технологий и применения искусственного интеллекта в оперативном управлении. Хотя для достижения такого технологического уровня международному сообществу потребуются годы, вопрос о необходимости ограничения сферы применения смертоносных комплексов с искусственным интеллектом был поставлен на повестку и уже активно обсуждается[27]. В разгар дискуссии положение осложнили Россия и США, которые, несмотря на возрастающую взаимную враждебность, совместными усилиями заблокировали резолюцию ООН о запрете развития технологий боевого искусственного интеллекта[28]. В условиях распространения военных НРТК вопрос повышения их «интеллекта» приобретает приоритетное значение в плане обеспечения боевого превосходства. Развитие технологий и обсуждение политических аспектов этого вопроса указывают на то, что мировое сообщество будет вынуждено согласиться с использованием таких средств, хотя никто не может предсказать последствия применения этих «умных» видов вооружений в боевых условиях.

Военно-морские силы

Между тем наиболее существенные изменения в военной стратегии могут произойти на море, где главенствуют военно-морские силы США, которые имеют возможность для развёртывания средств в любом участке мирового океана и осуществления контроля с помощью надводных, подводных, авиационных и космических систем. ВМС США ведут активную разработку автономных беспилотных подводных и надводных аппаратов (БППА и БПНА)[29], поставив на вооружение за последние несколько лет целый ряд систем[30].Американские военные вместе с союзниками также реализуют проекты[31] по комплексному применению БППА, БПНА и БПЛА. Что касается их противника, то он с помощью своих автономных беспилотных подводных и надводных аппаратов в сочетании с различными пилотируемыми и автономными системами также может осуществлять сбор информации, наблюдение и разведку и обеспечить потенциал для ведения боевых действий вдали от родных берегов, что представляет угрозу для ВМС США.

Сейчас Россия и Китай ведут разработку широкого круга БППА и БПНА, способных действовать на различных глубинах и оборудованных всевозможными оптическими, электронными и гидролокационными приборами. Так, Россия создаёт крупный подводный аппарат, способный погружаться на глубину в несколько миль, а также группы мелководных автономных разведывательных аппаратов. Кроме того, Россия объявила о планах по созданию БППА, оснащённого боеголовками и способного обходить системы береговой охраны[32]. Российские инженеры работают над БППА, в задачи которого входит оборона морских рубежей и проведение поисково-спаса.тельных работ, а также участие в боевых действиях. Подводные лодки пятого поколения могут быть оснащены БППА, что существенно расширит сферу их боевой и разведывательной деятельности.

Использование автономных беспилотных технологий мореплавания намного дешевле строительства пилотируемых аппаратов и может существенно повысить авторитет страны и расширить её возможности в морском пространстве. Пока неясно, готовы ли США принять новую технологическую реальность, которая по мере развития БППА и БПНА начинает ставить под сомнение их главенствующую роль на мировом океане. Вероятность возникновения конфликтов представляется достаточно высокой. ВМС Китая уже доводилось захватывать БППА США[33]. Пока обе стороны предпочитают не придавать значения этим инцидентам, однако с распространением автономных беспилотных систем такие случаи будут происходить всё чаще, что может также запустить процессы, которые будет трудно остановить. Стремление создавать БППА и БПНА оправдано с точки зрения задач разведки и повышения боевого потенциала. Развитие таких технологий может уравнять потенциал крупных военно-морских держав и стран, которые стремятся войти в их число. Боевые плавательные аппараты кустарного производства с дистанционным управлением уже активно используются у берегов Йемена и способны наносить ощутимый урон боевым единицам ВМС, что не сулит ничего хорошего для будущих конфликтов на море[34]. Пока США доминируют в мировом океане, но Вашингтон может быстро потерять своё превосходство, если его конкуренты в массовом порядке начнут разворачивать автономные беспилотные системы, которые смогут эффективно отслеживать перемещение подводного флота США и будут представлять угрозу для их надводных средств.

«Несовершенное будущее»

В центре внимания ведущих держав, стремящихся создавать всё более сложные и технически совершенные автономные технологии, находится ряд ключевых концепций. В их число входит понятие «роя», то есть возможность одновременного скоординированного использования множества автономных аппаратов для преодоления обороны противника и причинения максимальных потерь. Эксперименты в рамках этой концепции ведутся в США и Китае, а Россия планирует приступить к разработке таких технологий в ближайшем будущем. Если автономный «рой» научится «думать» с помощью искусственного интеллекта или систем машинного обучения, то перспективы использования такого оружия могут запустить цепную реакцию по всему миру с непредсказуемыми последствиями для вооружённых сил и мирового сообщества в целом. Кроме того, крупные державы будут стремиться избежать потерь в автономных технологиях на поле боя путём создания помех и эксплуатации других уязвимостей противника. Таким образом, включение автономных военных систем в существующие боевые формирования будет осуществляться с учётом возможных инцидентов, сбоев и выхода из строя таких технологий. Предположительно, эти недочёты будут устраняться при выпуске последующих моделей автономных систем с улучшенными характеристиками. Процесс включения прорывных технологий в существующие и устоявшиеся концепции и принципы ведения боевых действий будет порождать новые проблемы.

Более того, даже наиболее продвинутые автономные системы, такие как развёрнутые США комплексы, не исключают возможность нанесения сопутствующего ущерба. Это переводит вопрос в политическую плоскость, что военные предпочли бы избежать. Однако гонка в сфере автономных технологий не сбавляет обороты, несмотря на всё вышесказанное, и в перспективе будет только нарастать. Стремительный рост числа боевых роботов у крупных производителей и потребителей вооружений изменит рамки политической и военно-тактической среды и породит дополнительные трения между сторонниками и противниками использования таких технологий в сегодняшних войнах и в войнах будущего.

Заключение

Автономные военные технологии изменят правила ведения боевых действий и могут породить новый тип конфликта, последствия которого на данный момент сложно предсказать. Сегодня международное сообщество является свидетелем беспрецедентных перемен. Всё больше стран пытаются оспорить военное превосходство США путём освоения и развёртывания автономных систем. В настоящее время США сохраняют ведущие позиции в этой сфере как с финансовой точки зрения, так и с учётом уровня технологического развития, однако их соперники постепенно сокращают разрыв путём разработки собственных военно-политических подходов. С появлением новых технологий возникает потребность согласования ведущими державами новых правил ведения войны, возможных ограничений и средств выхода из конфликтных ситуаций. Пока неясно, какие изменения произойдут в военной сфере в следующие 10-15 лет — но военным ведомствам всех стран мира пора начинать готовиться к этой неизбежной смене технологической парадигмы.

Данный текст отражает личное мнение автора, которое может не совпадать с позицией Клуба, если явно не указано иное.

Данный материал вышел в серии записок Валдайского клуба, публикуемых еженедельно в рамках научной деятельности Международного дискуссионного клуба Валдай. С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers

Россия. Весь мир > Армия, полиция. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 26 марта 2019 > № 2996639 Сэмюэл Бендетт

Тысячи граждан практически во всех городах Сирии вышли на акцию протеста против решения президента США Дональда Трампа признать Голанские высоты за Израилем, сообщает сирийское национальное агентство САНА.

Трамп в понедельник подписал декларацию о признании суверенитета Израиля над Голанскими высотами в ходе встречи с премьер-министром Израиля Биньямином Нетаньяху.

Тысячи людей вышли на центральные площади Дамаска, Хомса, Дейр-эз-Зора, Камышли, Кунейтра (на Голанских высотах) и других городов.

Ранее агентство сообщало о массовом митинге в центре города Дераа на юге Сирии.

В ходе Шестидневной войны 1967 года Израиль отбил у Сирии и оккупировал Голанские высоты, а в 1981 году в одностороннем порядке их аннексировал. Принадлежность горного плато считается основным предметом израильско-сирийского конфликта, попытки решить который предпринимались до начала гражданской войны в Сирии.

Анархия, нефть и федерация: Ливия после «арабской весны»

Андрей Захаров, Леонид Исаев

Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 2, 2019

Андрей Александрович Захаров (р. 1961) — специалист по сравнительному федерализму, редактор журнала «Неприкосновенный запас», доцент Российского государственного гуманитарного университета.

Леонид Маркович Исаев (р. 1987) — арабист, доцент Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» (Санкт-Петербург).

[стр. 60—82 бумажной версии номера] [1]

Результаты прошедшей в середине ноября минувшего года в Палермо масштабной конференции по Ливии оказались, как и ожидали многие наблюдатели, достаточно скудными: ее участникам так и не удалось добиться прогресса в урегулировании ливийского конфликта, а в качестве итога им пришлось ограничиться общими декларациями о стремлении к скорейшему компромиссу, обеспечиваемому мирным путем. Прошлогодняя конференция также показала, что внешние игроки в ливийском конфликте не столько напрямую влияют на события, сколько используются в корыстных целях ведущими военно-политическими группами внутри страны, для которых главным предметом торга даже сейчас, спустя почти восемь лет после свержения диктатуры Муамара Каддафи, по-прежнему остается перераспределение полномочий в будущей государственной структуре — если, конечно, такую структуру вообще удастся создать.

Но, несмотря на предельную расплывчатость контуров будущего, не вызывает сомнений радикальный отказ едва ли не всех ливийских акторов от избыточно централизованной управленческой модели, которую внедрила в свое время Джамахирия:

«После десятилетий предельно сконцентрированного правления политические деятели, ученые и гражданские активисты упорно размышляют над тем, как рассредоточить центральную власть, наделив ею города и регионы страны»[2].

По крайней мере такое единодушие можно считать принципиальной отправной точкой для выстраивания каких-то реалистичных планов. Более того, в кажущейся беспросветности ливийской ситуации — а по словам комментаторов, «после Каддафи страна остается полем боя, на котором и огнем, и словом продолжают сражаться между собой мириады военно-политических группировок»[3], — неспособность ни одной из сторон ливийского конфликта однозначно взять верх и подчинить себе остальных парадоксальным образом способствует умиротворению.

Метастазы распада

Будущему успеху урегулирования способствует и то важное обстоятельство, что ливийский раскол, в отличие от гражданских конфликтов в других арабских странах, содержит гораздо меньше ингредиентов, стимулирующих непримиримость и ожесточение: в Ливии антагонисты воюют друг с другом не ради утверждения высоких истин религиозного, политического или этнического свойства, а за прозаические, вполне «земные» вещи, которые можно потрогать руками. Авторы недавнего доклада о децентрализации Ливии отмечают:

«Ливийские ополчения и политические силы имеют определенные племенные основы, но у них почти полностью отсутствуют те токсичные религиозно-идеологические мотивации, которые поддерживают циклическое воспроизведение насилия в других странах региона. Их более волнует борьба за собственный кусок государственного пирога, а также за сохранение своего доминирования в территориально ограниченных зонах, обладающих для них ценностью»[4].

Столь же слабым образом в ливийской драме проявляет себя и голый трайбализм: несмотря на наличие на территории страны 140 племен и кланов, сколько-нибудь заметным политическим «весом» обладают лишь около 30 из них, причем в реализации племенного или кланового влияния материальные выгоды давно перевешивают кровное родство[5].

Вынужденная и невольная федерализация все чаще упоминается среди опций, способных приблизить изнуренную бесконечным гражданским противостоянием страну к разрешению ее фундаментальных проблем. Недавно Африканский союз — влиятельное международное объединение, в составе которого более полусотни членов, — выступил с предложением созвать в июле 2019 года новую, еще более глобальную конференцию по ливийскому урегулированию под эгидой ООН. Наряду с темой всеобщих выборов, которые международное сообщество хотело бы провести осенью текущего года, на встрече неминуемо, в том или ином разрезе, будет обсуждаться и вариант федеративного государства для Ливии — и не исключено, в итоге обозначатся конкретные шаги и меры, к нему ведущие. Впрочем, несмотря на основательные предпосылки, подталкивающие сегодня к федерализации, такому исходу может помешать непродуманное внешнее вмешательство, от которого в последние месяцы настойчиво предостерегают зарубежные и местные аналитики[6]. В настоящее время, между тем, одним из главных инициаторов и организаторов такого вмешательства способна выступить Россия.

Судя по всему, сложившийся в Ливии баланс сил не позволяет ни одной из основных противоборствующих групп добиться безраздельной победы военным путем. На сегодня страна крайне сегментирована и поделена местными игроками на своеобразные зоны ответственности — «десятки ополчений по всей Ливии заявили о притязаниях на “собственные” кусочки ее территории»[7], — но при этом ни одна из этих зон не является экономически самодостаточной. Например, бóльшая часть месторождений, нефтепроводов, а также нефтеналивных терминалов находится в сфере влияния Ливийской национальной армии (ЛНА) маршала Халифы Хафтара, опекающего в основном Киренаику, традиционно вооружаемого Египтом и Объединенными Арабскими Эмиратами, поддерживаемого Саудовской Аравией, а в последнее время установившего близкие отношения с Москвой. Однако, несмотря на то, что под началом этого деятеля сосредоточена самая крупная военно-политическая группировка, насчитывающая до 25 тысяч регулярных военнослужащих, ополченцев и наемников, а также имеющая, в отличие от конкурентов, внушительную авиацию[8], нормальная работа подконтрольной ему экономической инфраструктуры невозможна без договоренностей с иными внутриливийскими силами.

Как и положено, распределение экономической власти оборачивается вполне ожидаемыми политическими последствиями. Именно в силу отмеченных особенностей нет серьезных оснований ожидать скорого распада ливийского государства, предвосхищавшегося специалистами после на редкость бесславного упразднения Ливийской Джамахирии и временами казавшегося неминуемым на фоне все новых раундов гражданской войны. Анализируя многочисленные заявления о самоопределении, которые со времен «арабской весны» делали разнообразные местные элиты, нужно отделять друг от друга действительное стремление к административной автономии и разговоры о ней, используемые здешними игроками в качестве рычага политического давления на своих контрагентов, будь то местные, региональные или международные партнеры. Перепады между политической риторикой, которая в рассматриваемом контексте оформляется по-арабски цветисто, и политическим действием, которое оказывается по-арабски скромным, в ливийском случае особенно велики, а игнорирование этого факта способно ввести в заблуждение даже искушенного наблюдателя. Между тем, против целенаправленного развала Ливии сегодня работают два чрезвычайно серьезных фактора.

Во-первых, как уже отмечалось выше, несмотря на общую неоднородность и даже пестроту местного общественного ландшафта, «ливийская национальная идентичность избавлена от таких этнических и религиозных разломов, которые зачастую делают гражданские войны абсолютно безудержными». В отличие от Ливана или Сирии, с которыми Ливию принято — причем несправедливо — сравнивать, этничность и религия в ее случае проявляют себя по большей части в конфликтах локального уровня, в то время как «основным драйвером гражданской войны в общенациональном масштабе выступает политика, а именно вопрос о том, кем и как будет управляться послереволюционное государство»[9]. Как следствие борьба многочисленных «антагонистов» оказывается вялотекущей и вполне братской. О том же говорит и статистика, фиксирующая число погибших в вооруженных конфликтах во всем мире: так, в 2017 году, когда гражданская война в Ливии пусть тихо, но продолжалась, в стране погибли в 2,7 раза меньше людей, чем в Йемене, и в 46,7 раза меньше, чем в Сирии (981 против 2670 и 45 878 соответственно)[10]. Иначе говоря, ливийская драма, несмотря на всю ее кажущуюся безысходность, представляет собой конфликт малой интенсивности, природа которого в обозримой перспективе едва ли изменится.

Во-вторых, курс на реальную сецессию любой части этой взбаламученной североафриканской страны, обосновываемый административно-территориальными, культурно-историческими, этническими либо любыми иными резонами, не вписывается в стратегию рационального выбора, которой, безусловно, несмотря на внешне неоспоримый хаос, придерживаются все вовлеченные в ливийскую драму акторы. В случае Ливии гипотетическая независимость любого сегмента национальной территории способна лишь ухудшить положение элит конкретного региона, вынужденно, но неразрывно связанных с иными местными элитами. Следовательно, вопреки тому, что «нет никаких оснований полагать, будто ливийская гражданская война в обозримом будущем завершится безоговорочной военной победой одной из сторон, поскольку силовое равновесие здесь поддерживается извне»[11], ее участники и дальше будут следовать курсом business as usual. Извлекать ренту по отдельности в ливийском контексте невозможно, и поэтому сама жизнь требует определенной сплоченности тех, кто занимается этим. А раз так, будут найдены и выработаны соответствующие механизмы, позволяющие обеспечить нужный расклад.

Внешне, впрочем, метастазы распада могут показаться более чем устрашающими. После крушения диктатуры Каддафи единая прежде Ливия развалилась на несколько враждующих между собой крупных территориальных фрагментов или центров организованного насилия, иногда даже претендующих на государственный статус, и бесчисленное количество мелких образований, опекаемых городскими или сельскими ополчениями. Как и следовало ожидать, линии дезинтеграции прошли по административным границам трех областей, сложившимся еще в эпоху Османской империи и подтвержденным в 1930-х итальянскими колонизаторами, — хотя и не ограничились ими.

Запад есть Запад, Восток есть Восток — а Юг есть Юг

Уже в марте 2012 года, через несколько месяцев после крушения Джамахирии, Переходный совет Киренаики, собравшийся в Бенгази и объединивший здешних племенных, военных и политических руководителей, потребовал самой широкой автономии для этой области и возвращения Ливии к федеральной Конституции 1951 года, учреждавшей государственный союз трех территорий: Востока (Киренаики), Запада (Триполитании) и Юга (Феццана). Для инициаторов акции лидерство Киренаики в этом процессе выглядело естественным. И дело не только в том, что с провозглашения независимости именно этой бывшей итальянской колонии эмиром Идрисом ас-Сенуси 1 июня 1949 года начиналось создание под патронажем англичан Объединенного королевства Ливии, завершившееся через два года. Поскольку главный город Киренаики был освобожден от войск Каддафи в то время, когда вокруг столицы соседней Триполитании (и всей Джамахирии) еще продолжались бои, среди части местных революционеров возникла идея, воспользовавшись вакуумом власти, перенести столицу из Триполи в Бенгази. Это было вполне объяснимо, поскольку «для многих обитателей Киренаики революция 2011 года стала восстанием не только против режима Каддафи, но и против гегемонии Триполитании»[12].

Уместно отметить, что ливийский Восток смог сохранить свою историческую идентичность даже в период итальянской оккупации, причем местные жители никогда не отождествляли себя с населением ливийского Запада. Ограниченность коммуникаций и разорванность политического пространства, отличавшие Ливию в османскую эпоху, оборачивались тем, что восточная часть этих владений султана тяготела к Египту, а западная их часть ориентировалась на страны Магриба, и в особенности на Тунис. Поскольку именно Киренаика была вотчиной суфийского ордена Сенусийя, с конца XIX века выступавшего главной социально-экономической силой всего региона Сахары и Сахеля, а также давшего стране ее первого (и пока единственного) монарха[13], режим Каддафи никогда не доверял местным элитам. Так, после переворота 1969 года в столице региона Бенгази базировались элитные подразделения, рекрутируемые исключительно в лоялистских общинах Триполитании. Конфликт Запада и Востока тлел на протяжении всех четырех десятилетий, отведенных Джамахирии историей. Разумеется, после крушения диктатуры противоречия не могли не выйти на поверхность. Привилегии и вольности, на которых настаивали в Бенгази, основывались не только на стародавнем, хотя и героическом, сопротивлении итальянским оккупантам, но и на более весомых аргументах: в регионе, на который приходились около половины ливийской территории и более трети ливийского населения, располагаются самые крупные и производительные нефтяные месторождения, ранее обеспечивавшие три четверти национального дохода. Неудивительно, что именно в Киренаике после 2011 года громче всего звучали голоса, настаивавшие на федерализации Ливии. Так, согласно послереволюционным социологическим данным, если в этой области за восстановление федеративного государства выступали 15% граждан, то в Ливии в целом эту идею поддерживали лишь 8%[14].

После того, как учрежденный в Триполи Национальный переходный совет в том же 2012 году категорически отверг этот план «конституционной реставрации», обвинив федералистов в стремлении развалить страну, на улицах Бенгази начались стычки между сторонниками федерации и ее противниками. Дело в том, что на ливийском Западе к постреволюционным проектам децентрализации и автономизации сразу же отнеслись с подозрением, усмотрев в них «попытку традиционных восточных элит, связанных с кланом ас-Сенуси, восстановить и упрочить утраченное после 1969 года общенациональное влияние»[15]. Более того, региональную деволюцию отвергали не только в столице — против нее выступили такие влиятельные общенациональные игроки, как верховный муфтий Ливии, консервативный шейх Садик аль-Гарьяни и организация «Братья-мусульмане». Кроме того, у федеративного проекта было немало противников и в самом Бенгази. Результатом этих словесных и не только словесных распрей стало то, что революционные власти Киренаики отказали революционным властям Триполи в признании, тем самым ослабив и без того немощное центральное правительство. Из-за этого конфликта международно признанный ливийский парламент (Палата представителей Ливии) по-прежнему работает не в Триполитании, где расположена национальная столица, а в находящемся на территории Киренаики захолустном Тобруке (это двенадцатый по численности населения город страны). Кстати, именно этот орган в феврале 2015 года утвердил Халифу Хафтара на посту главнокомандующего Ливийской национальной армией, с чем категорически не согласилось правительство в Триполи.

Лежащая на востоке страны Триполитания всегда была особенным регионом, что также проявилось по ходу революции. Еще в период османского правления в городе Триполи образовался небольшой, но влиятельный слой интеллектуалов, которые пропагандировали идеи арабского национализма и исламской реформы, вызревавшие в эпоху модерна во всем ближневосточном и североафриканском регионе. К началу итальянского вторжения, развернутого перед Первой мировой войной, элиты ливийского Запада отличались республиканскими настроениями, которые противоречили династическим проектам ордена Сенусийя, популярным на Востоке. Не приходится удивляться, что именно в этой части страны в 1918—1922 годах обосновалась недолговечная Триполитанская республика — «первая попытка внедрения республиканской формы правления в арабском мире»[16], — которую итальянцы смогли ликвидировать только с приходом к власти Бенито Муссолини. Революционное восстание против Каддафи в столичном регионе также имело свою специфику.

«В Триполитании административные структуры прежнего режима были уничтожены в ходе ожесточенной и кровавой кампании, в которой самое активное участие принимали разнообразные исламистские ополчения. В Киренаике, напротив, ничего подобного не было, поскольку в первые же дни беспорядков ключевые фигуры и организации Джамахирии массово стали переходить на сторону повстанцев»[17].

И если на Западе высокий градус насилия обусловил столь же высокую активность вооруженных исламских радикалов, то на Востоке, где смена элит происходила довольно мягко, исламисты столкнулись сначала с ощутимым противодействием, а потом и с силовым отпором, не позволившим им консолидироваться.

После свержения диктатуры революционерам, обосновавшимся в Триполи, так и не удалось консолидировать власть. Помимо признанного ООН Правительства национального согласия, которое возглавляет Фаиз Сарадж, в ливийской столице действует и Высший государственный совет под руководством Халеда аль-Мишри — консультативный орган, созданный в соответствии с Ливийским политическим соглашением 2015 года для содействия кабинету министров из Триполи и парламенту из Тобрука. Эти структуры откровенно не ладят между собой, причем ни одна из них не способна реализовать свои полномочия даже в пределах столичного региона, не говоря уж о стране в целом. Правительство, опирающееся на несколько вооруженных формирований общей численностью около шести тысяч бойцов, выглядит мощнее, но его силовой потенциал гасится поделившими Триполи между собой 25—30 вооруженными группировками, среди которых преобладают четыре, считающиеся наиболее сильными[18]. В настоящее время ни главный город Ливии, ни западная часть страны в целом не имеют фактически никакой центральной власти. Именно здесь наиболее ярко раскрывается проблема самовластья неуправляемых ополчений, численность бойцов которых с падением старого режима не только не сократилась, но, наоборот, постоянно множится. «Общее число революционеров, сражавшихся с Каддафи по всей стране, не превышало 40 тысяч, — говорит лидер одной из таких группировок. — Мы не понимаем, почему это число сегодня выросло до 200 тысяч, и не знаем, откуда вдруг взялись еще 160 тысяч ветеранов»[19]. Объяснение, впрочем, лежит на поверхности: вооруженная милиция — это в первую очередь доходный бизнес, у которого в современной Ливии просто нет альтернативы.

Наконец, вслед за Киренаикой и Триполитанией в постреволюционный период об обособлении задумалась и ливийская периферия. Южная область Феццан, населенная преимущественно кочевниками, хотя и не только ими, в 2013 году тоже объявила о своей автономии, создав Верховный совет Феццана, в ведение которого были переданы формирование региональной армии, содержание судебной и полицейской системы, защита провинциальных границ, а также контроль над нефтяными и газовыми месторождениями. По заявлениям здешних старейшин, первый шаг к федерализации был сделан из-за слабости центральной власти и игнорирования ею потребностей южан. Важно отметить, что инициаторами этого политического демарша, не имевшего, впрочем, видимых последствий, выступили племена, ранее тесно сотрудничавшие с правительством Каддафи — кадафа, магарха и туареги[20]. Ливийская часть Сахары, помимо Феццана включающая в себя и южную окраину Киренаики, в годы Джамахирии вообще считалась оплотом режима (как, кстати, и горы Нафуса, о которых речь пойдет ниже). Но, если феццанские арабы и туареги легко находили взаимопонимание с властями Каддафи, то третья составляющая населения юга, а именно народность тубу, которая насчитывает в Ливии около 50 тысяч человек и живет на юго-западе страны, подвергалась жестокой маргинализации — и потому инициативу лоялистов, желавших обособиться от нового режима, не поддержала. Эти темнокожие кочевники, основная масса которых расселена в соседних Чаде и Нигере, устав от засух конца 1970-х — начала 1980-х, зачастую искали прибежища в пухшей от нефтедолларов Ливии. Местные власти, однако, подвергали их агрессивной арабизации, подавляя развитие культуры и языка[21]. Кроме того, гнев тубу вызывало и то обстоятельство, что именно их земли стали зоной боевых действий во время развязанной Каддафи пограничной войны с Чадом, продолжавшейся без малого десятилетие — с 1978-го по 1987 год.

Перечисленные обстоятельства помогают понять, почему в 2011 году тубу с легкостью поднялись на восстание, причем самостоятельно, не получая помощи со стороны других центров сопротивления. Ни Триполи, ни Бенгази не могли оказать тубу эффективного содействия, но зато им помог Судан, незадолго до начала революции возмущенный попытками Каддафи вмешаться в конфликт в Дарфуре. В итоге созданная тубу вооруженная милиция сумела даже принять участие в охране находящихся на территории Киренаики нефтяных месторождений. В последние месяцы ополченцы тубу стали важным подспорьем Ливийской национальной армии Хафтара, приступившей в январе 2019 года к «зачистке» южных регионов страны и восстановлению контроля над местными нефтяными объектами. По сообщениям прессы, «перед началом операции в Феццане командование ЛНА заручилось поддержкой Высшего совета шейхов и старейшин проживающих в этих местах племен тубу и обратилось с призывом к местному населению оказывать всяческое содействие принимающим участие в операции армейским подразделениям»[22]. Ирония истории заключается в том, что в прошлом столетии Халифа Хафтар был одним из героев войны Джамахирии с Чадом, оставившей у тубу самые неприятные воспоминания.

Понятно, что подобное взаимодействие не может не вызывать недовольства у южных арабов и туарегов, традиционно конкурирующих с тубу за территории, ресурсы и торговые пути. Особенно болезненно на подъем тубу реагировали туареги, которые с уходом Каддафи лишились влиятельного защитника, выступавшего посредником в спорах их единоплеменников с правительствами Нигера и Мали. (После крушения французской колониальной империи кочевые маршруты туарегов пролегали, кроме Ливии, по территориям еще нескольких стран; по этой причине численность их в той или иной стране не поддается учету, а конкретно в Ливии варьирует от 10 до 100 тысяч человек.) В прежние времена туареги подчеркивали свою лояльность режиму: власти с удовольствием рекрутировали их в элитные войска Джамахирии, взамен предлагая ливийское гражданство. Во время гражданской войны 2011—2012 годов некоторые вожди туарегов пытались вербовать наемников для Каддафи, из-за чего оказались в санкционных списках ООН[23]. Кстати, благодаря именно их поддержке ключевые фигуры режима в тот же период смогли бежать в Нигер. Хотя о стремлении к независимости ливийские туареги не заявляют, у них тоже есть собственное вооруженное ополчение, решающее в основном экономические задачи: совместно с бригадами Зинтана, о которых речь впереди, они контролируют потоки мигрантов, оружия, наркотиков и потребительских товаров, идущие из Феццана через горы Нафуса к средиземноморскому побережью Ливии. Интересно, однако, что с ополченцами Зинтана Халифа Хафтар тоже находит общий язык.

С монополией на насилие покончено

Полифония вооруженных группировок, ополчений, милиций, отстаивающих те или иные местнические интересы и не умеющих договариваться между собой, пресекла вызревание в постреволюционной Ливии нового властного ядра.

«Свержение прежнего режима оставило вакуум, который заполнялся среди прочего временными правительствами, революционерами, политическими партиями и неправительственными акторами, продвигавшими собственные повестки и не имевшими никаких навыков взаимодействия друг с другом»[24].

В данном отношении показателен опыт Триполитании, где в 2011—2013 годах оформились сразу несколько центров влияния, позволяющих себе не считаться с заседающими в Триполи революционными политиками и их вооруженными отрядами, тоже опирающихся на военную силу и нередко враждующих между собой. В этой роли выступили: а) третий по величине ливийский город Мисурата, население которого превышает 500 тысяч человек; б) примыкающий к границе с Тунисом горный массив Нафуса, в котором расположен имеющий выраженную специфику город Зинтан, а также проживает полумиллионное национальное меньшинство ливийских берберов (амазигов); в) находящийся между Триполи и Бенгази портовый город Сирт. В каждом из перечисленных мест сложилось свое ядро вооруженных акторов, активно применявших насилие для продвижения собственных интересов. Сирт, впрочем, в последнее время свое самостоятельное значение утратил, поскольку обосновавшийся здесь единственный в Ливии оплот «Исламского государства» к настоящему моменту полностью уничтожен объединенными усилиями прочих ливийских формирований и международных игроков.

Военный совет Мисураты, который, по некоторым данным, сейчас имеет в своем распоряжении шесть—восемь тысяч дружинников, был сформирован в ходе осады этого стратегически важного города войсками Каддафи. В ходе жестоких боев за обладание находящимся здесь глубоководным портом — главным центром внешней и внутренней торговли и, соответственно, важнейшим экономическим активом — гражданское и военное руководство города явило такой уровень боевой сплоченности и политической целеустремленности, какого не сумело продемонстрировать никакое другое местное ливийское ополчение. В разгар противостояния в 2011—2012 годах в бригадах Мисураты состояли 30 тысяч бойцов, принадлежавших к 200 различным минигруппировкам; это означает, что здешние вооруженные формирования, несмотря на нынешнее снижение численности, сохраняют большой мобилизационный потенциал[25]. Из-за того, что город избрали своей базой ливийские «Братья-мусульмане», его военно-политические структуры получают помощь от Катара и Турции — традиционных спонсоров этой организации. Это, соответственно, означает, что местные ополченцы считают своим главным противником Хафтара с его Ливийской национальной армией, у которого, как отмечалось выше, совсем иные спонсоры. Наконец, уместно добавить, что именно Военный совет Мисураты сыграл наиболее заметную роль в семимесячных уличных боях 2016 года за освобождение Сирта от «Исламского государства», потеряв 700 бойцов убитыми и 3200 ранеными[26].

Правда, боевой дух местной армии имеет и оборотную сторону: во время боев с подразделениями Джамахирии и в ходе освобождения Триполи ополченцы из Мисураты отличились необычайной жестокостью, в массовом порядке пытая и расстреливая бывших лоялистов. Широкую известность приобрели и коллективные репрессии, которым они подвергли расположенный в 35 километрах южнее Мисураты город Таверга. 42 тысячи его жителей без учета пола и возраста были изгнаны из своих домов после того, как Военный совет Мисураты обвинил их племенную группу в пособничестве войскам Каддафи во время восстания, а также в массовых изнасилованиях женщин из семей повстанцев. Стоит отметить, что для мусульманской страны последнее обвинение беспрецедентно: по словам Салаха аль-Маргани, министра юстиции Ливии в 2012—2014 годах, «ливийская правовая система знает, как работать с индивидуальными случаями изнасилования, но она бессильна там, где один город обвиняет в массовых изнасилованиях другой город»[27]. Сегодня город Таверга абсолютно опустошен, а его жилая, коммерческая и производственная инфраструктура подвергается систематическому и целенаправленному разрушению, делающему возвращение жителей в родные места невозможным. Эти гонения, кстати, стали проявлением нередкой для Ливии межплеменной или даже расовой неприязни: Таверга традиционно населена темнокожими ливийцами, предки которых были выходцами из глубинных районов Африки, в то время как в Мисурате преобладают светлокожие потомки арабов, турок и черкесов, причем считается, что в давние времена первые находились в рабстве у вторых.

После падения Каддафи возвысившейся в Триполитании Мисурате бросил вызов небольшой — около 20 тысяч жителей — город Зинтан, находящийся в горах Нафуса. Два преимущества этого горного массива — относительная изоляция, обеспечившая региону спокойствие даже в период наиболее острой фазы войны, и непосредственный выход к границам с Тунисом, Алжиром и Нигером — позволили области Нафуса стать самостоятельным центром влияния. Более уместно, впрочем, множественное число, поскольку общины, проживающие в этом горном массиве, различаются не только по политическим, но также по религиозным и этническим критериям. Если окрестности Зинтана, населенные суннитами, при Каддафи считались оплотом лоялистских настроений, то компактно обосновавшееся в горах берберское меньшинство (амазиги), напротив, в годы Джамахирии подвергалось гонениям. Ливийские берберы исповедуют ибадизм — направление в исламе, заметно отличающееся и от суннизма, и от шиизма. Они с самого начала с трудом вписывались в унифицирующий религиозно-националистический нарратив, продвигаемый «молодыми офицерами» после революции 1969 года, постоянно испытывая давление со стороны правительства. В отличие от нотаблей Зинтана, среди вождей амазигов не было сомнений в том, поддерживать ли восстание против Каддафи.

Впрочем, если Зинтан и колебался, то не слишком долго. Каддафи с почтением относился к этому городу, поскольку местные уроженцы годами пополняли его офицерский корпус, а здешними рекрутами комплектовали элитные войска режима. Однако, когда представители Джамахирии попытались привлечь Зинтан к подавлению восстания 2011 года, они не встретили поддержки. Вместо этого руководители города учредили Военный совет Зинтана, формирования которого, во-первых, не позволили войскам Каддафи взять горы Нафуса под свой контроль, а во-вторых, не допустили их к границе с Тунисом, имеющей стратегическое значение для противоборствующих сторон. При этом Зинтан отказался передать свое ополчение под начало так же воевавшего с диктатором Национального переходного совета, основанного в Триполи. Бригады Зинтана участвовали в освобождении ливийской столицы, где прославились тягой к мародерству и грабежам. Вместе с тем их боеспособность и плотные связи с бывшими спецслужбами Каддафи позволили Военному совету Зинтана на первых порах взять под контроль аэропорт Триполи (правда, ненадолго) и, что еще важнее, главные нефтяные месторождения юго-западной Ливии (Элефант и Шарара). Важным «козырем» в политическом торге, который Зинтан вел с Национальным переходным советом, оказался плененный его ополченцами сын Каддафи Саиф аль-Ислам, который несколько лет содержался в местной тюрьме, а в 2015 году был отпущен на свободу. В настоящее время бригады Зинтана, составляющие от трех до шести тысяч бойцов, выступают важным союзником Ливийской национальной армии маршала Хафтара в западной части страны.

Что касается ливийских берберов, численность которых составляет около полумиллиона человек, то сформированный ими в дни восстания Верховный совет амазигов опирается на шеститысячную милицию и защищает в первую очередь безопасность этого национального и религиозного меньшинства. Его главными программными лозунгами остаются прекращение политики «арабизации», обеспечение берберам языкового равноправия и предоставление им гарантий участия в предстоящей разработке национальной конституции. Протестуя против низкой, по их мнению, квоты для этнических меньшинств, установленной в ходе прошедшего в феврале 2014 года избрания Конституционной ассамблеи, общины берберов почти полностью бойкотировали голосование. Они неоднократно и настойчиво выражали недовольство временной Конституционной декларацией 2011 года из-за того, что этот документ, как и во времена Каддафи, не уделяет должного внимания лингвистическому равноправию для национальных меньшинств[28]. Амазигов Ливии довольно активно поддерживают единоверцы из аравийского султаната Оман, где ибадиды составляют около половины населения.

Трехцветное полотно

Конечно, на события последних лет, а также на взаимоотношения трех частей арабского государства между собой повлиял предшествующий политический опыт. После обретения в 1951 году независимости Ливия стала федеративной монархией, состоявшей из трех субъектов, обладавших широкой автономией. Подобный проект, однако, был вынужденным: в глазах местных политических брокеров все остальные варианты были еще хуже. И само учреждение монархии, и провозглашение федерации рассматривались ими в качестве компромиссов, на которые приходилось идти ради того, чтобы избежать новой колониальной опеки. Между тем шансы на такой исход действительно были велики. После изгнания в 1943 году итальянских оккупантов Ливия перешла под контроль двух военных администраций, британской и французской, причем Париж и Лондон поначалу не предполагали запросто расставаться с новыми территориями. Предвосхищая рассмотрение вопроса о будущей судьбе Ливии в ООН, намеченное на сентябрь 1948 года, державы-победительницы выступили с так называемым «планом Бевина—Сфорца», согласно которому бывшие итальянские владения предстояло передать в доверительное управление европейским державам. Согласно плану, на десять лет Великобритания должна была получить Киренаику, Франции отходил Феццан (французы мечтали присоединить его к Французской Экваториальной Африке), а Италии, ставшей к тому моменту республикой, вновь доставалась Триполитания (на ее территории после войны оставались около 40 тысяч итальянских переселенцев). Однако мощное недовольство ливийских нотаблей, а также бурные протесты СССР заставили ООН отказаться от предложенного европейцами сценария. В ноябре 1949 года Генеральная Ассамблея приняла решение о том, что Ливия должна получить независимость до 1 января 1952 года.

Несмотря на неудовлетворенные колониальные аппетиты, европейцы (и американцы) приняли самое деятельное участие в оформлении на карте мира нового политического образования. Как пишет специалист по ливийской истории: «Соединенное королевство Ливия изначально было случайным государством: великие державы создавали его в собственных интересах, а местные провинции лишь одобрили это начинание, опасаясь иных, менее приятных, альтернатив»[29]. Разумеется, запас прочности у этой искусственной конструкции изначально был невелик. Во-первых, к моменту провозглашения независимости страна была не просто нищей, а запредельно нищей: среднедушевой доход ливийца в начале 1950-х равнялся 25 долларам в год(!), детская смертность была на уровне 40%, а неграмотные составляли 94% населения[30]. Понятно, что, когда львиная доля национального дохода обеспечивается за счет сдачи бронетанкового металлолома времен Второй мировой войны и арендной платы за две военные базы НАТО, трудно ожидать федералистского процветания. Во-вторых, новоявленный монарх и глава ордена Сенусийя Идрис I ас-Сенуси не стремился к возлагаемой на него ноше: эмир Киренаики был скромным исламским книжником, всегда тяготившимся государственными обязанностями — он не позволил разместить свой портрет на новых банкнотах и назвать своим именем аэропорт в Триполи и до конца жизни мыслил клановыми, племенными или в лучшем случае религиозными категориями. Современные представления о государственности были для него чуждыми. Всякое проявление политического разнообразия казалось королю и его окружению настораживающей нелепостью, что уже в 1952 году позволило им с легкостью распустить все ливийские политические партии, а в 1963-м упразднить сам федеративный проект.

Но главный недуг федерации заключался все-таки не в этом. Дело в том, что провинции, в начале 1950-х внезапно оказавшиеся в едином государстве, фундаментально не доверяли друг другу. В ходе разработки государственного проекта для будущей Ливии на федерализации особенно громко настаивали Киренаика и Феццан, опасавшиеся, что при унитарной схеме Триполитания подомнет их под себя. В самой Триполитании, напротив, федерализм не вызывал никакого энтузиазма[31]. Такие установки выглядят вполне понятными, если учесть, что к провозглашению независимости население Триполитании составляло 750 тысяч, Киренаики — 300 тысяч, а Феццана — 60 тысяч человек. В итоге в ходе конституционных дискуссий, предшествовавших образованию новоявленного союза, его будущие участники расходились почти во всем. Тем не менее под давлением международных кураторов договоренность была достигнута и конституционно оформлена: федерация родилась. Одной из ее особенностей стали широчайшие совместные полномочия центра и регионов, предоставлявшие провинциям богатый диапазон прав. Желая избежать ненужной политической ревности, в молодом государстве учредили сразу две столицы, обладавшие равным статусом: национальный парламент поочередно работал то в Триполи, то в Бенгази — главных городах Триполитании и Киренаики. Как и подобает любой федерации, в стране был создан двухпалатный парламент, состоявший из палаты представителей, где регионам отводилось число мест, пропорциональное населению (Триполитании — 35, Киренаике — 15, Феццану — 5), а также сената, в который каждый регион делегировал по восемь представителей. Разумеется, федеративное устройство благоприятствовало малонаселенным Киренаике и Феццану, которые в период монархии заметно укрепили свой политический потенциал.

Впрочем, почти сразу же на поверхность вышли и все пороки нового государственного устройства. Вплоть до упразднения федерации слабо связанные друг с другом центры власти постоянно конфликтовали по самым разным поводам, включая налогообложение, электоральную политику, экономические проекты. Управленческих структур было слишком много, поскольку функции федеральной бюрократии дублировались в регионах: фактически в стране одновременно функционировали четыре правительства — федеральное и три региональных, — каждое из которых имело собственного руководителя, легислатуру, кабинет министров и набор административных служб. Неудивительно, что по численности государственных служащих на душу населения небогатая королевская Ливия занимала одно из первых мест в мире. Так, в 1959 году в федеральном правительстве страны, население которой, уместно напомнить, составляло чуть больше миллиона человек, работали 1200 чиновников, а в Триполитании и Киренаике – шесть и четыре тысячи соответственно. На выплату заработной платы центральной и региональной бюрократии уходили 12% валового национального продукта[32].

Но в 1959 году в Ливии были открыты богатейшие месторождения нефти, и это все изменило. Всего за несколько лет страна стала четвертым в мире производителем углеводородного сырья. И почти сразу же выяснилось, что федерализм и нефть плохо согласуются друг с другом. Модернизация, ускорившаяся с началом нефтяного бума, требовала сосредоточения властных полномочий в одних руках — теперь нужно было упорядочить распределение сырьевой ренты. К федералистской схеме предъявлялись две основные претензии: во-первых, внезапно ставшее актуальным включение в экономический оборот все новых месторождений требовало долгих и трудных согласований с провинциальными властями; во-вторых, если бы доходы от нефти распределялись так, как это предписывала федералистская Конституция, то тогда разбогатевшие и окрепшие провинции могли бы позволять себе слишком многое — а это подрывало бы экономический курс центральных властей и, возможно, обернулось бы для них политическими вызовами. В итоге в 1963 году король Идрис преобразовал Ливию в унитарное государство, а федеративный опыт сделался предметом острой критики.

Что же касается наступившей в 1969-м эпохи Джамахирии, то она совсем не располагала к федералистским экспериментам: децентрализация надолго стала неактуальной, а прямые контакты между регионами жестко пресекались центром. Иначе говоря, если современная Ливия и вернется к федеративной модели, то это будет федерация нового типа: вместо политических амбиций региональных кланов движущим фактором ее образования станут их экономические интересы. Политика в новом государстве будет подчиняться экономике, а не наоборот. Таким образом, путь Ливии по-настоящему причудлив: если полвека назад обретение нефтяных богатств покончило с децентрализацией власти, то теперь та же самая нефть опять заставляет ливийцев рассредоточить власть. Причем зачастую этот процесс сопровождается реанимацией былого федералистского нарратива, облекаемого в форму славного исторического мифа: по крайней мере трехцветный флаг королевской Ливии был очень популярен среди инсургентов, свергавших Каддафи — особенно в Киренаике, хотя и не только.

Хаос и федерация

Таким образом, ливийцы сейчас вновь становятся федералистами, но как бы внепланово и невольно. На этот раз, в отличие от середины ХХ столетия, к переосмыслению природы собственной государственности их подталкивают не иностранные державы, но запросы самой ливийской жизни. Основным фактором, стимулирующим этот процесс, выступает неоспоримый военно-политический факт: ни одна из вооруженных группировок, действующих в Ливии, неспособна взять под монопольный контроль углеводородные богатства страны. Причем новый раунд гражданской войны, открывшийся в 2014 году и расколовший страну на две коалиции — «Ливийское достоинство» и «Ливийскую зарю», — в указанном отношении ничего не изменил. Констатация пата важна еще и потому, что в Ливии, в отличие от Сирии или Ирака, топливно-энергетическая инфраструктура практически не была разрушена, несмотря на долгие годы внутреннего противостояния и внешней интервенции, и в периоды мирных интерлюдий незамедлительно включалась в работу, принося ее обладателям немалые средства[33]. Безусловно, в каждом конкретном случае ливийские нефтегазовые объекты кто-то контролирует — но ключевая деталь в том, что подобных контролеров слишком много: у одних группировок в руках добыча сырья, у других — переработка, у третьих — доставка. Полный же цикл пока недоступен никому, поскольку противоборствующим сторонам не хватает сил, чтобы заполучить всю производственную цепочку целиком. Именно это создает предпосылки для действенной сделки, федеративной по своей природе, которая, по-видимому, в конце концов и будет заключена вопреки пестрому и многочисленному составу ее участников. Изучая опыт федеративного строительства в США, американский историк Чарльз Бирд в начале XX века выдвинул гипотезу, что склонность политиков к федеративным решениям подогревается в первую очередь экономическими предпосылками — более конкретно: желанием всех вовлеченных сторон стать богаче[34]. На протяжении минувшего столетия эта точка зрения не раз критиковалась[35], но нынешний ливийский опыт, похоже, вновь свидетельствует в ее пользу.

Как отмечалось выше, в настоящее время доступ к нефтегазовой инфраструктуре Ливии делят между собой несколько военно-политических группировок, сосредоточенных в разных регионах страны или же действующих на всей ее территории и состоящих в весьма сложных отношениях друг с другом. Все они так или иначе имеют свою долю в нефтегазовом секторе, причем некоторые, пользуясь влиянием лишь в одном регионе или даже городе, способны тем не менее заявлять о себе на общенациональном уровне — благодаря контролю хотя бы над кусочком трубопровода, проходящего через их земли. Среди них есть малые и большие — скажем, численность «штыков» Ливийской национальной армии превышает количество бойцов Верховного совета амазигов в три раза, — но количественные показатели, как в настоящей федерации, не являются критерием политической мощи того или иного объединения, поскольку все зависят друг от друга.

Кроме того, бесспорное на первый взгляд территориальное и численное превосходство Ливийской национальной армии не должно вводить в заблуждение. Ее внутренний состав настолько разнороден — от иностранных наемников до умеренных исламистов, — что практически не вызывает сомнений исключительно ситуативный характер этого военно-политического союза. Несмотря на распространенное мнение об исключительно светском характере ЛНА, до трети ее состава составляют боевики различных исламистских группировок, связанных с Саудовской Аравией. По большей части это последователи саудовского богослова Раби аль-Мадхали, в 2016 году издавшего фетву о необходимости поддержки Халифы Хафтара. Их альянс с Ливийской национальной армией обусловлен в первую очередь неразрешимыми противоречиями с идейными конкурентами в лице «Братьев-мусульман» и иных сторонников политического ислама, поддерживающих Правительство национального согласия. Разумеется, как справедливо отмечают наблюдатели, «наличие отрядов салафитов в одном лагере с ЛНА подрывает репутацию Хафтара как бескомпромиссного борца с джихадистами»[36]. Еще одно обстоятельство, играющее не в пользу Хафтара, — иностранные наемники, представленные в его частях такими группировками, как Суданская освободительная армия или Фронт перемен и согласия в Чаде[37]. К слову, именно они сыграли важную роль в военных операциях по захвату и удержанию некоторых ключевых нефтяных месторождений. Иначе говоря, любая фракция Ливийской национальной армии не постесняется сменить союзников, если только это покажется более выгодным. В сущности это колосс на глиняных ногах. Хотя, разумеется, нельзя отрицать и того, что фигура «объединителя нации», на лавры которого претендует маршал из Бенгази, остро востребована ливийским обществом, изнуренным многолетней и безысходной войной. «Если бы Хафтара не существовало, ливийцам пришлось бы его выдумать, — пишет один из исследователей. — Для страны, находящейся в таком разброде, его появление не выглядит странным. Удивительно лишь то, что он или кто-то, подобный ему, не появился значительно раньше»[38].

Наконец, уместно снова подчеркнуть, что отсутствие в нынешнем ливийском размежевании какой-либо идеологической составляющей потенциально облегчает задачи федеративного строительства. В Ливии, в отличие от некоторых других арабских стран, так же затронутых «арабской весной», в процессе торга, который обычно предшествует образованию федерации, антагонизм идейных или религиозных установок не будет фигурировать вовсе, а это сведет распределение компетенций и полномочий к сугубо техническим аспектам. Такая диспозиция благоприятствует заключению федеративного договора, делая его в первую очередь экономически целесообразным и вынося за скобки улаживание идейных конфликтов. Иначе говоря, федерация в Ливии, несмотря на торжествующий сегодня хаос, представляется более близким к реализации проектом, чем, например, федерализация Сирии или Йемена. Кстати, учитывая отторжение, с которым к подобным проектам относятся некоторые солидные политические игроки, федеративное переустройство можно проводить не напрямую, лобовым порядком, а косвенно, облекая его в формы децентрализации. По наблюдениям ученого, изучающего процесс государственного строительства в постреволюционной Ливии, федерализм и децентрализация в ливийском конституционном дискурсе не равнозначны: если требование децентрализации означает перенос части столичных учреждений и государственных корпораций из Триполи в другие города, то лозунг федерализма символизирует предоставление более широкой самостоятельности историческим регионам[39]. Понятно, что о первом договориться значительно легче, чем о втором, но согласие на запуск децентрализации с большой вероятностью повлечет за собой и начало федерализации.

Что может помешать Ливии договориться об условиях рассредоточения власти? В первую очередь внешнее вмешательство. Если кто-то из участников ливийской игры, надеясь склонить чашу весов на свою сторону, попытается явным образом, как в 2011 году, вовлечь в конфликт союзников извне, то это нарушит устоявшийся шаткий баланс и с новой силой разожжет гражданскую смуту. В таких условиях появление на ливийской территории регулярных формирований или частных военных компаний третьих стран не может не настораживать. Начиная с 2015 года, когда Ливийская национальная армия начала получать из Египта устаревшее российское оружие, ее представители подчеркивали колоссальную роль этих поставок для упрочения позиций ЛНА в Киренаике в частности и потенциала «Ливийского достоинства» в целом[40]. Но о прямой вовлеченности Российской Федерации в гражданское противостояние речь все же не шла, несмотря на реверансы Москвы в адрес Хафтара. В последнее время, однако, все чаще появляется информация о военных специалистах из России, которые либо собираются в Ливию, либо уже там находятся[41]. Разумеется, Москву можно понять: вакуум власти в сочетании с богатствами арабской страны создают манящие возможности — тем более, что попытки закрепиться на этом участке Африки, обзаведясь там полноценной военно-морской базой, предпринимались нашей страной и ранее; как известно, после завершения Второй мировой войны Советский Союз безуспешно пытался участвовать в дележе итальянского колониального наследства и просил международное сообщество передать ему мандат на управление частью ливийской территории. Тем не менее исторические прецеденты не могут быть вескими аргументами для текущей политики, особенно если учесть, в какие опасные дебри они способны порой завести.

Разумеется, потенциальное российское вмешательство не автономный фактор, а возможность его активации будет определяться не только внутрироссийскими, но и сторонними обстоятельствами. В частности, многое будет зависеть от миротворческих усилий, предпринимаемых в Ливии странами Европейского союза и НАТО. Их ливийская политика, однако, пока характеризуется несогласованностью и разобщенностью: например, оживившаяся в последнее время активность Италии, вспомнившей о своем долге бывшей метрополии, вызывает настороженность, а то и раздражение у некоторых ее соседей. Между тем, учитывая весьма теплые связи, установившиеся между популистами из Рима и Кремля, обе стороны могут — теоретически — играть на ливийском поле скоординированно. Впрочем, насколько сложным и предсказуемым окажется ливийский пасьянс, покажет только будущее.

***

Пока этот текст готовился к печати, Ливийская национальная армия маршала Хафтара начала масштабное наступление на Триполи. Однако, как и прогнозировалось в нашей статье, очередная попытка монополизировать политическую власть в Ливии, судя по всему, оказалась безуспешной.

[1] Со стороны Леонида Исаева исследование выполнено в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в 2019 году при поддержке гранта РНФ № 18-18-00254.

[2] Pickard D. Decentralization in Libya // Atlantic Council. 2013. October 1 (www.atlanticcouncil.org/blogs/menasource/decentralization-in-libya).

[3] Libya Remains a Battleground Eight Years after Gaddafi Revolt // Al Jazeera. 2019. February 17 (www.aljazeera.com/news/middleeast/2019/02/libya-remains-battleground-years-gaddafi-revolt-1902170625….

[4] Empowered Decentralization: A City-Based Strategy for Rebuilding Libya. Washington, D.C.: The Brookings Institution, 2019. P. 3 (www.brookings.edu/wp-content/uploads/2019/02/FP_20190213_libya.pdf).

[5] См.: Erdağ R. Libya in the Arab Spring: From Revolution to Insecurity.New York: Palgrave Macmillan, 2017. P. 26.

[6] См., например: El-Gamaty G. How Can Libya Be Stabilized? // Al Jazeera. 2018. August 31 (www.aljazeera.com/indepth/opinion/libya-stabilised-180830151116488.html).

[7] Fraihat I. Unfinished Revolutions: Yemen, Libya, and Tunisia after Arab Spring. New Haven; London: Yale University Press, 2016. P. 26.

[8] Приводимые в настоящей статье данные о военном потенциале Ливийской национальной армии и других вооруженных группировок извлечены из целого ряда российских и зарубежных источников. См., в частности: Семенов К. Кому принадлежит Ливия? // Российский совет по международным делам. 2018. 9 ноября (http://russiancouncil.ru/analytics-and-comments/analytics/komu-prinadlezhit-liviya/); Мустафин Р. Из «революционеров» — в мафиози: будущее Ливии сегодня определяет человек с ружьем // Независимое военное обозрение. 2018. 24 августа (http://nvo.ng.ru/wars/2018-08-24/1_1010_future.html); Empowered Decentralization…

[9] Mundy J. Libya. Cambridge: Polity Press, 2018. P. 178.

[10] См. программу данных о конфликтах, которую поддерживает Университет Упсалы (Швеция) (https://ucdp.uu.se/#/year/2017).

[11] Fraihat I. Op. cit. P. 33.

[12] Mundy J. Op. cit. P. 114.

[13] Подробнее об ордене и его социальной роли в Ливии см.: Vandewalle D. A History of Modern Libya. Cambridge: Cambridge University Press, 2012. P. 18—20.

[14] См.: Schnelzer N. Libya in the Arab Spring: The Constitutional Discourse since the Fall of Gaddafi. Wiesbaden: Springer VS, 2016. P. 75.

[15] Mundy J. Op. cit. P. 118.

[16] Vandewalle D. Op. cit. P. 27.

[17] Mundy J. Op. cit. P. 133.

[18] Подробнее о вооруженных формированиях, контролирующих сейчас ливийскую столицу, см.: Мустафин Р. Из «революционеров» — в мафиози…

[19] Fraihat I. Op. cit. P. 27.

[20] См.: Schnelzer N. Op. cit. P. 75.

[21] См.: Zurutuza K. Tebu Cultural Awakening: «We May Not Be Arabs, But We Are Libyans» // Al Jazeera. 2018. October 13 (www.aljazeera.com/news/2018/10/tebu-cultural-awakening-arabs-libyan-181011085101279.html).

[22] Мустафин Р. Столица и юг Ливии снова в огне // Независимая газета. 2019. 17 января (www.ng.ru/world/2019-01-17/6_7485_livia.html).

[23] Mundy J. Op. cit. P. 113.

[24] Fraihat I. Op. cit. P. 23.

[25] Mundy J. Op. cit. P. 101.

[26] Ibid. P. 196.

[27] Подробнее об этих репрессиях см.: Fraihat I. Op. cit. P. 33—37 (цит. по: P. 35—36); см. также: Libya: Militias Terrorizing Residents of «Loyalist» Town // Human Rights Watch. 2011. October 30 (www.hrw.org/news/2011/10/30/libya-militias-terrorizing-residents-loyalist-town).

[28] Abdelwahed M. Libya: Amazighs Demand Language Be Recognized in Constitution // Al Jazeera. 2018. May 25 (www.aljazeera.com/news/2018/05/libya-amazighs-demand-language-recognized-constitution-18052510503615….

[29] Vandewalle D. Op. cit. P. 40.

[30] Ibid. P. 42.

[31] Ibid. P. 46—47.

[32] Ibid. P. 42.

[33] См.: Erdağ R. Op. cit. P. 2.

[34] Beard C. An Economic Interpretation of the Constitution of the United States. New York: Macmillan, 1913.

[35] См., например: Riker W. Federalism: Origin, Operation, Significance.Boston; Toronto: Little, Brown and Company, 1964. P. 17—19.

[36] Мустафин Р. Из «революционеров» — в мафиози…

[37] Подробнее см.: Семенов К. Указ. соч.

[38] Fraihat I. Op. cit. P. 31.

[39] Schnelzer N. Op. cit. P. 71.

[40] См.: Mundy J. Op. cit. P. 198—201.

[41] См., например: ЧВК Вагнера нашли в Ливии // Лента.ру. 2019. 4 марта (https://lenta.ru/news/2019/03/04/chvk_livia/).

Европейский союз (ЕС) предоставил вклад на общую сумму в 40,8 млн. долл. США на активизацию усилий Организации Объединенных Наций (ООН) по повышению устойчивости в Йемене. Мероприятия будут нацелены на наиболее уязвимые группы населения, включая женщин, безработных, молодежь, маргинальные группы, внутренне перемещенных лиц (ВПЛ) и уязвимые принимающие общины.

Соглашение о финансировании, которое было недавно подписано в Аммане, поддержит вторую фазу Программы ООН по повышению устойчивости сельских районов в Йемене, которая охватывает 36-месячный период и направлена на снижение уязвимости общин перед лицом потрясений и кризисов в стране, разрываемой конфликтами, которая сталкивается с крупнейшим в мире гуманитарным кризисом.

Эта программа, в задачи которой входит оказание помощи уязвимым 735 тыс. человек, будет осуществляться совместно Продовольственной и сельскохозяйственной организацией Объединенных Наций (ФАО), Международной организацией труда (МОТ), Программой развития Организации Объединенных Наций (ПРООН) и Всемирной продовольственной программой (ВПП).

«ЕС продолжает свои усилия по созданию условий для устойчивого развития и поддержки ключевых базовых услуг, чтобы помочь йеменским гражданам справиться с самым тяжелым кризисом, который они когда-либо переживали. Мы уверены, что эта инициатива будет способствовать работе по повышению устойчивости в Йемене, поскольку она нацелена на большинство уязвимых групп йеменского общества. ЕС внимательно прислушивается к нуждам йеменских граждан по всей стране», - сказала глава представительства ЕС Антония Кальво Пуэрта.

Компоненты программы, возглавляемые ФАО, получат 9 млн. долл. США из общих фондов ЕС и будут направлены на оказание помощи более 370 тыс. уязвимых людей. Планируемые меры будут включать предоставление высококачественных семян, кормов для животных и поставку мелкого оборудования, например, солнечных ирригационных насосов.

Мелким производителям молочной продукции будет оказано содействие в улучшении оборудования и обучении с целью улучшения качества продукции и производительности. Программа также будет поддерживать откорм овец на малых фермах и ветеринарные службы. В рамках своего компонента по развитию цепочки создания добавленной стоимости программа предусматривает наращивание потенциала фермеров и работников по распространению знаний, а также пилотное развитие цепочки создания добавленной стоимости кофе с участием отобранных потенциальных производителей.

Программные мероприятия будут способствовать расширению прав и возможностей женщин и вовлечению женщин на всех этапах осуществления проекта с учетом социальных и культурных барьеров, с которыми сталкиваются сельские женщины в Йемене. Программа будет не только активно стремиться удовлетворить конкретные потребности и возможности женщин, но будут приняты также меры для обеспечения того, чтобы мероприятия, предусмотренные для женщин, были приемлемыми в культурном отношении и могли быть доступными для них.

Сельское хозяйство является жизненно важным сектором для улучшения продовольственной безопасности и питания в Йемене, обеспечивая занятость для 54 процентов населения. Таким образом, ФАО подчеркнула, что Организация должна быть в центре усилий по повышению устойчивости, способствующих укреплению способности общин противостоять потрясениям.

«Миллионы йеменцев, занятых в сельском хозяйстве, не имеют доступа к критически важным ресурсам и в настоящее время подвергаются более высокому риску и в меньшей степени способны справиться с ситуацией, чем на любой стадии конфликта. Помогая снизить уязвимость общин к потрясениям, ФАО обеспечит лучшую подготовку тех, кто является наиболее уязвимым - сельской бедноты», - сказал Салах Хадж Хассан, представитель ФАО в Йемене.

В общем контексте Глобальной сети по борьбе с продовольственными кризисами новое финансирование ЕС будет дополнять другие инициативы, поддерживаемые ЕС, и станет важным вкладом в реализацию Плана чрезвычайного реагирования по спасению средств к существованию (ELRP) ФАО для Йемена. Целью плана является снижение острого дефицита продовольствия и спасение жизней членов наиболее уязвимых домохозяйств. Реализация ELRP потребует 135 миллионов долларов США на поддержку 7 миллионов человек в 2019 году.

Между тем, отсутствие продовольственной безопасности продолжает нарастать спустя четыре года после начала конфликта в стране. В недавнем докладе Интегрированной классификации фаз продовольственной безопасности (ИКФ) (от декабря 2018 года) отмечается, что почти 16 миллионов человек (53 процента) нуждаются в срочной помощи. Кроме того, в нем говорится о том, что без гуманитарной поддержки эта цифра может увеличиться до более чем 20 миллионов человек, и многие из них окажутся на грани голода.

Взаимодополняемость и синергия имеют решающее значение

Четыре учреждения ООН, участвующие в этой совместной Программе, стремятся максимизировать воздействие своих усилий на целевые общины посредством соответствующих ресурсов и опыта. Эта программа будет стимулировать устойчивое развитие и самодостаточность при одновременном применении многосекторального подхода к источникам средств к существованию.

Программа будет направлена на обеспечение устойчивости в целевых областях, улучшение предоставления услуг, социальной сплоченности, базовых услуг, продовольственной безопасности и восстановления средств к существованию для устранения негативных последствий конфликта.

Осуществление проекта в шести мухафазах - Хаджа, Ходейда, Лахдж, Абьян, Таиз и Сана - будет способствовать стабилизации в общинах Йемена и обеспечит прочную основу для восстановления страны.

СЕКРЕТНЫЙ СПЕЦНАЗ ПОНЕС ПОТЕРИ

В Йемене был разгромлен отряд «неуязвимого» спецназа.

По меньше мере пять бойцов британских сил специальных операций были тяжело ранены при попытке атаковать базу йеменских повстанцев.

Этот секретный рейд должен был продемонстрировать Саудовской Аравии, которой в этой войне прислуживает Лондон, высокую подготовку британских диверсантов. Однако супервойска едва унесли ноги, унося с собой тяжело раненых товарищей.

Сейчас в Северном Йемене саудовцы разместили крупное британское подразделение, которое время от времени принимает тайное участие в боевых действиях.

На днях едва не погибли и механики-инженеры британских ВВС, обслуживавшие на саудовской авиабазе «Король Халид» самолеты «Торнадо». Повстанцы нанесли удар по базе с помощью беспилотника-камикадзе, который точно разорвался на летном поле, повредив сразу два британских истребителя.

Саудовская Аравия и Эмираты, воюющие в Йемене, стараются не отправлять своих граждан на погибель в гористой пустыне Йемена. Они предпочитают, чтобы за них воевали другие, для этого они покупают у местных племенных вождей 13-14-летних подростков, которым вручают автоматы и отправляют на передовую. Сейчас эти дети-солдаты составляют 40 процентов просаудовских сил, тогда как после тяжелых первоначальных потерь саудовцы предпочитают в комфорте отсиживаться на своих базах.

Николай Иванов

Саудовско-Иранский конфликт грозит вспыхнуть в Пакистане

Многолетнее соперничество между Саудовской Аравией и Ираном вновь возникло в трудное время, когда Тегеран оказался в экономическом кризисе из-за санкций США. Недавние трения начались с борьбы за цены на нефть. Эр-Рияд предложил миру более дешевую нефть для привлечения потребителей, сталкивающихся с любыми перебоями в поставках иранской нефти. Вторая фаза санкций США оказала разрушительное влияние на экспорт, транспортировку нефти и банки Ирана, поразив ядро иранской экономики.

Экспорт нефти из Ирана упал почти на 1 миллион баррелей в день, сократив его основной источник доходов. По сообщениям, более 100 крупных международных нефтяных компаний, крупных банков и экспортеров нефти прекратили свои операции в Иране.

Тем временем, Эр-Рияд увеличил добычу нефти, чтобы обеспечить стабильные поставки энергии и захватить большую долю рынка. Иран, возвращаясь к десятилетним ценам, чтобы сохранить свои позиции на азиатских рынках и конкурировать с саудовской нефтью, попытался сохранить торговлю.

Делая ставку на крупных клиентов, таких как Китай и Индия, Иран может пережить экономический кризис, поскольку Китай может отвергнуть давление со стороны США, и у него есть отказ США от выполнения санкций, позволяющий ему покупать иранскую нефть до июня. Китай, которому необходима треть мировых поставок углеводородов для поддержания устойчивого экономического роста, вполне может стать жизненно важным для Ирана, но Пекин не может допустить каких-либо задержек в поставках нефти. Воспользовавшись этой возможностью, Саудовская Аравия решительно восполняет любую пустоту, оставленную Ираном.

Азия является ценным рынком нефти следующего поколения и останется таковым даже тогда, когда Запад найдет альтернативные энергетические решения. Ожидается, что такие страны, как Китай, Индия и Пакистан, будут представлять основные экспортные рынки нефти в течение следующих нескольких десятилетий. В продолжение новой экономической стратегии наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Салман недавно посетил Исламабад, Нью-Дели и Пекин. Инвестируя в нефтеперерабатывающие заводы и связанные с ними проекты, Эр-Рияд стал важной заинтересованной стороной. Саудовская Аравия особенно выигрывает от пакистанского портового города Гвадар, являющегося основным портом флагманского Китайско-Пакистанского экономического коридора (CPEC). Гвадар, который может обеспечить транспортировку до материкового Китая всего за семь дней, должен стать основным базовым объектом для Саудовской Аравии, Ближнего Востока и Африки.

Хотя это практически беспроигрышная ситуация, здесь есть одна загвоздка. Поскольку Саудовская Аравия лишает Тегеран значительной части азиатского нефтяного рынка, Иран, возможно, не желает иметь своего соперника в непосредственной близости. Пакистан разделяет длинную пустынную границу с Ираном, а Гвадар находится всего в 175 милях от иранского порта Чабахар, который Иран делит с Индией. Что еще хуже, Иран и Саудовская Аравия находятся на противоположных сторонах в конфликтах в Сирии и Йемене.

Учитывая эти острые двусторонние связи, Пакистану предстоит трудное время, чтобы сохранить равновесие между Эр-Риядом и Тегераном. Создание внешней политики для удовлетворения обоих никогда не было легким. В недавнем прошлом, приняв решение оставаться нейтральным в вопросе Йемена, Пакистан столкнулся с ухудшением отношений с Саудовской Аравией и Объединенными Арабскими Эмиратами. Аналогичным образом, в 2015 году, когда Саудовская Аравия сформировала Исламский военный альянс для борьбы с терроризмом - за исключением Ирана, Ирака и Сирии - и выбрала пакистанского генерала Рахила Шарифа, чтобы возглавить его, Иран хотел получить объяснение.

До сих пор Чабахар никогда не считался угрозой для Гвадара. С процветающим портом Бандар-Аббас на южном побережье Ирана, Чабахар был лишь одним из вариантов для Ирана. Казалось вероятным, что он станет дочерним портом Гвадара, если Иран присоединится к КПЭС (Китайско-Пакистанский экономический коридор - ред. iran.ru) или даже к Шанхайской организации сотрудничества. Но эта возможность кажется маловероятной, и Иран обязан выдвинуть в качестве претендента Чабахар из-за присутствия Саудовской Аравии в Гвадаре.

В последнее время, разделяя подобные опасения, бывший пакистанский министр портов и судоходства Мир Хасил Хан Бизенджо предупредил : "Гвадар находится недалеко от иранского порта Чабахар и проекта Реко-Дик (добыча меди и золота - ред. iran.ru) недалеко от Захедана, который является столицей иранской провинции Систан-Белуджистан. Суннитские боевики [которые поддерживают саудовскую ваххабитскую идеологию], активно работают в этом районе. Почему Тегеран не будет обеспокоен инвестициями Саудовской Аравии в Гвадар?".

В прошлом в нестабильной провинции Систан-Белуджистан были проблемы, и Пакистан помог захватить лидера суннитских повстанцев Абдолу Малека Риги в Иране в 2010 году. Но если сейчас возникнут какие-либо проблемы, Иран может возложить на Саудовскую Аравию ответственность, а Чабахар может превратиться в безопасный вызов для порта Гвадар. Чтобы избежать такой ситуации, Пакистан должен будет сохранять строгий нейтралитет и добиваться сближения между странами.

Следовательно, перезагрузка саудовско-иранских отношений является наилучшим вариантом для всех заинтересованных сторон, даже, несмотря на то, что с обеих сторон существуют сторонники жесткой линии. Будучи важной страной, как для Эр-Рияда, так и для Тегерана, Пакистан достаточно влиятелен, чтобы смягчить их недопонимание. Будучи мусульманской ядерной державой, Пакистан важен для уравнения безопасности Саудовской Аравии. У Ирана особые интересы в Пакистане, и по численности последнего шиитское население уступает только Ирану .

Признавая необходимость такого посредничества, как только он был избран в прошлом году, премьер-министр Пакистана Имран Хан подчеркнул: "Наша цель будет состоять в том, чтобы все, что мы можем сделать для примирения на Ближнем Востоке, и мы хотели бы сыграть эту роль". Желая усилить связи с новым правительством, Иран отреагировал положительно. Это была одна из первых стран, которые поздравили Хана с вступлением в должность, после чего последовал визит министра иностранных дел Ирана Мохаммада Джавада Зарифа.

В прошлом году Иран даже впервые отметил День независимости Пакистана. Тем не менее, первая зарубежная поездка премьер-министра Пакистана была в Саудовскую Аравию, хотя президент Ирана Хасан Роухани первым направил приглашение. Хан запросил экономическую помощь у Саудовской Аравии и ОАЭ. Понятно, что об обращении к Ирану не могло быть и речи, поскольку Иран оказался в экономическом кризисе из-за санкций США.

Сабена Сиддики

Источник: https://www.al-monitor.com/pulse/originals/2019/03/iran-saudi-arabia-tension-flare-pakistan-port-oil-china.html#ixzz5isu4oSnN

Редакция IRAN.RU не обязательно разделяет позицию авторов некоторых материалов. Данная статья публикуется в порядке дискуссии.

Расширение парламентских связей между Ираном и Россией будет играть эффективную роль

Специальный помощник спикера иранского парламента по международным делам Хосейн Амир-Абдоллахиан заявил, что расширение парламентских связей между Ираном и Россией будет играть эффективную роль в расширении общих связей.

По сообщению пресс-службы парламента Ирана ICANA, специальный помощник спикера парламента Ирана по международным делам Хосейн Амир-Абдоллахиан сделал это заявление на встрече с послом России в Иране Леваном Джагаряном в Тегеране в воскресенье.

На встрече, Амир-Абдоллахиан выразил удовлетворение уровнем двустороннего сотрудничества между Россией и Российской Федерацией, отметив, что "парламентское сотрудничество Тегеран-Москва эффективно для расширения двусторонних связей".

Леван Джагарян, со своей стороны, указал на эффективное взаимодействие между Ираном и Россией в различных областях, подчеркнув необходимость расширения экономических и туристических связей, особенно в частном секторе.

Российский дипломат также выразил удовлетворение конструктивными отношениями между двумя странами, призвав к продолжению и расширению двустороннего сотрудничества на различных уровнях.

В ходе встречи, стороны обменялись мнениями о региональных и международных событиях и подчеркнули необходимость политического решения кризисов в Йемене и Венесуэле.

«Арабская весна» и ее итоги: религия и политика

Валери Хоффман

Перевод с английского Екатерины Захаровой

Опубликовано в журнале Неприкосновенный запас, номер 2, 2019

Перевод Екатерина Захарова

Валери Хоффман — специалист по современному исламу, профессор религиоведения Колледжа свободных наук Иллинойского университета (Урбана-Шампейн).

[стр. 38—59 бумажной версии номера] [1]

Принято считать, что ислам не предполагает обособления политического от религиозного. Хотя этот тезис по-прежнему вызывает полемику, исследователи продолжают настаивать, что природа взаимоотношений между политикой и исламом уникальна[2]. Действительно, было бы ошибкой утверждать, что именно мусульманство предопределяет политические реалии Ближнего Востока, но одновременно никаких сомнений не вызывает уверенность большинства жителей этого региона в том, что только учение пророка Мухаммеда способно обеспечить базис социальной справедливости и, следовательно, политической легитимности.

Требования людей, которые протестовали в государствах, охваченных «арабской весной», преимущественно не имели отношения к религии. Они выступали за демократию, свободу, человеческое достоинство и искоренение коррупции, не делая отсылок к религиозной проблематике. Первые очаги протестной активности появились в небольших тунисских городах Сиди-Боузид и Кассерин, где в основном проживает рабочий люд. Это были стихийные возмущения, спровоцированные дурным обращением с трудящимся человеком, издевательствами над ним и его беспросветным положением. В случае торговца фруктами Мохаммеда Буазизи отчаяние оказалось настолько велико, что 17 декабря 2010 года он совершил самосожжение. Тунисские блогеры, узнавшие об акциях протеста и жестоком обращении полиции с их участникам, были молодыми и образованными представителями среднего класса с секулярным мировоззрением. Они организовали акции в поддержку протестующих в столице Туниса, продемонстрировав тем самым солидарность с бедствующими рабочими южных регионов страны и резкое неприятие коррумпированного политического режима. Они настаивали на свободе и демократии, требуя смены власти. Последнее из этих желаний исполнилось 14 января 2011 года, когда президент Туниса Зин аль-Абедин Бен Али бежал из страны, а некоторые члены его правительства, попытавшиеся сделать то же самое, были арестованы.

«Арабская весна» и светские протесты

Неожиданный успех массовых демонстраций, во многом обусловленный нежеланием тунисских военных стрелять в народ, подстегнул аналогичную социально-демографическую группу египтян — молодых, образованных и технологически продвинутых — организовать протестные акции в Каире на площади Тахрир. В 2008 году молодежное движение «6 апреля» уже использовало Facebook для поддержки рабочих промышленного города Эль-Махалла-эль-Кубра, поднявшихся на забастовку под лозунгом повышения зарплаты. На протяжении многих лет власти Египта не справлялись с обеспечением выпускников университетов ранее обещанными им рабочими местами в бюджетной сфере. Подобная политика привела к тому, что уровень безработицы среди молодых египтян, получивших высшее образование, в десять раз превышал аналогичный показатель для той группы молодежи, которая подобного образования не имела[3]. В довершение всего неолиберальный экономический курс, реализуемый в Египте с середины 1970-х, когда президент Анвар Садат начал проводить политику «открытых дверей», привел к такому резкому скачку цен, что зарплаты на государственной службе больше не позволяли людям обеспечивать свои семьи. Многие были вынуждены искать себе вторую или даже третью работу.

В свою очередь низкий уровень оплаты труда полицейских оборачивался всепоглощающей продажностью, взяточничеством, рутинными пытками задержанных и общей безнаказанностью. В большинстве своем жертвами полицейского произвола становились исламисты, чья участь не слишком интересовала светскую молодежь. Но ситуация изменилась, когда 6 июня 2010 года в Александрии двое полицейских, задержав в Интернет-кафе молодого Халеда Саида, забили его до смерти в соседнем переулке[4]. Брату убитого удалось сфотографировать его изуродованное тело; снимок разошелся по Сети, подстегнув протестные акции против полицейского произвола. Ваиль Гоним, директор по маркетингу офиса «Google» в Дубае, создал в Facebook группу «Все мы Халед Саид». К январю 2011 года в нее вступили пять тысяч человек[5]. Тем не менее никто в Египте не ожидал каких-либо масштабных перемен — пока не пришел день, когда граждане Туниса изгнали своего президента Бен Али.

Начало египетских акций протеста было запланировано на 25 января 2011 года. Дата выбиралась неслучайно: это национальный День полиции, а демонстранты как раз намеревались выступить против полицейской жестокости и потребовать отставки министра внутренних дел Хабиба аль-Адли. Также они настаивали на отмене закона о чрезвычайном положении, на протяжении десятилетий позволявшего произвольно арестовывать людей, ограничивать их конституционные права и пресекать политическую деятельность общественных организаций. Если бы протестующие взывали только к собственной социально-демографической группе, то протест быстро бы выдохся. Но в бедных кварталах Каира услышали их лозунги, осуждавшие высокие цены, низкие зарплаты, безработицу и коррупцию, — и жители городских окраин тоже начали стекаться на площадь Тахрир. Полиция и силы безопасности ответили на протест с прежней жестокостью. Поэтому 28 января, в «день гнева», в центре города оказалось еще больше людей: здесь были мужчины и женщины, молодые и пожилые, бедные и состоятельные, образованные и неграмотные. Впервые среди них оказалось значительное число исламистов.

Поначалу, учитывая явно нерелигиозный характер протестных акций, лидеры крупнейшей исламистской организации Египта «Братья-мусульмане» отказались принять участие в демонстрации 25 января. Некоторые молодые «братья», которые все же пришли на площадь Тахрир, подчеркивали при этом, что находятся здесь как египтяне, ратующие за свободу и справедливость, но не как исламисты, поддерживающие создание исламского государства. Однако «в ответ на всеобщую мобилизацию простых египтян руководство “Братьев” изменило свою первоначальную позицию и вечером 27 января официально обратилось к членам организации с призывом действовать»[6]. Тем самым «Братья-мусульмане» поставили свои недюжинные организационные возможности и многочисленных сторонников на службу демократии. Без умения этой организации вести за собой людей протесты могли бы кончиться ничем.

Между тем патриарх Коптской православной церкви Шенуда III «официально выразил свою поддержку президенту Хосни Мубараку и его легитимному правлению, призывая представителей коптской общины бойкотировать манифестации»[7]. Тем не менее среди 11% населения Египта, совокупно принявших участие в акциях протеста, оказалось немало коптов. Поэтому 11 февраля 2011 года, когда президент Мубарак ушел в отставку, патриарх подготовил новое заявление, в котором говорилось, что «коптская церковь признает благое начинание благородных молодых египтян, “молодежи 25 января”, тех, кто совершил в Египте славную революцию, мучеников нации, проливших за нее свою бесценную кровь»[8].

В порыве стремления к единой цели протестующие всячески подчеркивали нераздельность мусульман и коптов Египта. В пятницу, 4 февраля, коптские демонстранты образовали на площади Тахрир живое кольцо, чтобы защитить совершавших пятничный намаз мусульман от полиции. А через день, в воскресенье, мусульмане ответили коптам таким же благородным жестом, дав им возможность отслужить на площади мессу. Вероятно, необыкновенное зрелище распятия, поднятого на площади в центре Каира, вызвало слезы радости у многих христиан, привыкших к запрету публичного использования христианских символов и иных проявлений христианской веры. Протестные акции стали ярчайшим свидетельством межконфессионального единства, воплощением которого также выступали красочные изображения, появившиеся на ранее пустующих стенах по всему Каиру. После того, как 11 февраля 2011 года военные заставили президента Мубарака уйти в отставку, в Египет из Катара после полувековой ссылки возвратился Юсуф аль-Кардави — видный член «Братьев-мусульман» и богослов, окончивший университет Аль-Азхар. Когда на следующий день после изгнания Мубарака у него спросили, должен ли теперь Египет начать жить по шариату, он ответил: «Сохранить свободу людей важнее, чем утвердить шариатские нормы»[9]. 18 февраля в пятничной проповеди на площади Тахрир аль-Кардави недвусмысленно адресовал свое послание как мусульманам, так и коптам[10], заявив, что на революционной площади межконфессиональным розням пришел конец[11].

Единственным восстанием «арабской весны», в ходе которого восторжествовал религиозный раскол, стали беспорядки в небольшом островном государстве Бахрейн, где суннитская монархия угнетает шиитов, составляющих большинство населения. Первоначально шииты протестовали бок о бок с суннитами, тоже требуя демократических реформ, свободы самовыражения и ликвидации коррупции — того же, на чем настаивали люди, вышедшие на улицы в других арабских странах. Как справедливо отмечают Лин Нойхед и Алекс Уоррен:

«Недовольство граждан Бахрейна не имело связи с религией — в его основе лежали предъявляемые правящей династии Аль Халифа повсеместные требования ограничить полноту власти в пользу народа, наделить реальными полномочиями избираемый парламент, повысить прозрачность управленческих практик и положить конец дискриминации. Но уже к концу года общественные разногласия начали выливаться в религиозные формы. […] Сунниты, которые в начале 2011 года считали, что реформы помогут снять политическую напряженность, к концу года уже были уверены, что шиитов удовлетворит только свержение монархии. В свою очередь шииты, которые на заре протестов полагали, что мирных реформ будет достаточно, к концу года были твердо убеждены: семья Аль Халифа должна уйти»[12].

По мысли тех же авторов, несмотря на жесткий отпор, который встретили протестующие, в Бахрейне все же удалось избежать вооруженного конфликта, поскольку люди выходили на улицы без оружия[13]. В отличие от Ливии и Сирии, где Катар и Саудовская Аравия вооружали повстанческие группировки, в Бахрейне та же Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты помогли правительству подавить народное возмущение.

Возможно, обострение конфликтов и разногласий религиозного толка было неизбежным следствием народных волнений на Ближнем Востоке. Но причина этого кроется отнюдь не в безусловной вражде между суннитами и шиитами или мусульманами и христианами. Диктаторы и прежние владыки региона предупреждали мировое сообщество, что, если они потеряют власть, бразды правления перейдут к исламистам. Особенно чутко отнеслись к этому предупреждению Соединенные Штаты. Президент Барак Обама отнюдь не спешил поддержать борцов за демократию в арабском мире. Эти опасения не были беспочвенными: в странах, где инакомыслие подавлялось, просто не было политических партий, способных вырвать власть у диктаторов, вцепившихся в нее мертвой хваткой, — и поэтому представители сильной и организованной политической оппозиции собирались не в стенах парламентов, а в мечетях. «Братья-мусульмане», будучи старейшей, наиболее крупной и слаженно работающей исламистской организацией региона, создали родственные по духу группы по всему суннитскому Ближнему Востоку. В Египте действовал запрет на создание политических партий по религиозному принципу, но в эпоху Мубарака «Братья-мусульмане» присоединялись к другим политическим партиям и благодаря этому получали места в парламенте. Именно им обязаны своим появлением «Партия справедливости и развития» в Марокко и «Фронт исламского действия» в Иордании. Обе партии добивались некоторых электоральных успехов в пределах, определяемых дозволением монархов этих государств. Партия «Аль-Ислах» в Йемене стала самой видной оппозиционной силой, выступившей против президента страны Али Абдаллы Салеха. Но первого электорального успеха ближневосточные исламисты добились на выборах в Турции — единственной стране региона, государственность которой построена на сугубо секулярной основе. Турецкая «Партия справедливости и развития» пришла к власти в 2002 году и остается у руля по сей день. Администрация президента Джорджа Буша-младшего приняла в свое время специальную программу, нацеленную на продвижение демократии, но победа движения ХАМАС на парламентских выборах в Палестине в 2006 году показала, насколько уязвим демократический процесс, если поддерживающие его либеральные ценности отсутствуют.

30 января 2011 года после почти 23-летнего изгнания в Тунис возвратился Рашид аль-Ганнуши — лидер «Партии возрождения» («Ан-Нахда»), созданной в 1989 году Тунисским исламистским движением и долгое время подвергавшейся репрессиям со стороны властей. Первые после начала «арабской весны» выборы состоялись в Тунисе 23 октября 2011 года. На них определялся состав Национальной конституционной ассамблеи, членам которой предстояло разработать текст новой Конституции. Как и ожидалось, «Партия возрождения» получила большинство мест. Вместе с тем секулярная традиция Туниса подтвердила свою силу: так, устремления изменить правовой статус женщин, гарантированный им Кодексом гражданского состояния 1956 года, или же попытки рассуждать о них как о «дополнении» мужчины в ущерб принципу равноправия были решительно пресечены. Однако это не смогло предотвратить убийства двух виднейших светских политиков, произошедшего в 2013 году и совершенного, по-видимому, салафитами.

«Арабская весна» и религиозные конфликты

Учитывая вышесказанное, внезапное появление салафитов на улицах Туниса стало шоком. Сам вид длиннобородых мужчин в просторных одеждах и женщин в платьях до земли, прячущих свои волосы и лица, каких нередко можно увидеть в Египте или других ближневосточных странах, рядовым тунисцам, особенно из среднего класса, напоминал о далеком прошлом — о временах, когда и в их стране люди появлялись на улицах в традиционных сафсари. «Салафизм» означает сохранение древних мусульманских устоев жизни, а сам термин происходит от слова «салаф», которым обозначали относительно либеральное и модернистское реформаторское движение под началом Мухаммеда Абдуха (1849—1905) и Рашида Риды (1865—1935). Эти люди хотели возродить динамизм, присущий молодому исламу, не воспроизводя при этом образ жизни и обыкновения первых мусульман. В наше время, однако, салафитами стали называть наиболее косных сторонников буквального толкования священных текстов; их лучше было бы именовать исламскими фундаменталистами, поскольку они хотят возродить ислам в его первозданном виде и следовать буквальным трактовкам шариата. Салафиты заставили содрогнуться светскую интеллигенцию Туниса, выступив с требованием создания исламского государства под черным флагом «Аль-Каиды». После революции они разрушали гробницы марабутов[14] — исламских святых, мужчин и женщин, — почитание которых было неотъемлемой частью местной культуры. В мусульманском мире принято преклоняться перед избранными «друзьями» Бога. Их могилы притягивают паломников, которые надеются получить Божье благословение, соприкоснувшись с их добродетельностью и святостью. Ибн Таймия Дамасский (1265—1328) считал подобные практики идолопоклонством, но популярность святых была настолько велика, а основанные ими суфийские ордена настолько сильны, что на закате жизни этот богослов оказался в тюрьме. Лучшим доказательством его идейного поражения стало то, что после смерти его могила на суфийском кладбище сама сделалась местом массового паломничества — несмотря на все его выпады против таких практик. Но в XVIII веке учение Ибн Таймии было с живостью воспринято воинственным движением ваххабитов, идеология которых составила фундамент трех последовательно сменявших друг друга государств саудитов, включая и нынешнее Королевство Саудовская Аравия, основанное в 1932 году. Саудовцы тоже уничтожали гробницы и другие религиозные святыни, а салафиты распространили эту практику по всему исламскому миру. Уход диктаторов Ирака, Туниса, Египта и Ливии развязал салафитам руки, и они начали крушить памятники культуры, оскорблявшие их представления об «истинном» исламе, причем их агрессивные действия почти не встречали сопротивления. Высокопоставленные религиозные деятели Египта, шейх университета Аль-Азхар и великий муфтий — оба состоят в суфийских орденах, — гневно реагировали на разрушение салафитами суфийских святынь[15]. Надо сказать, что суфийские ордена, которые играют заметную роль в египетской культуре, долгое время оставались в стороне от политики. Однако, отзываясь на салафитский натиск, некоторые последователи суфизма объявили о создании новых политических партий[16] — в большинстве своем, впрочем, так и не проявивших себя[17].

В Египте за акциями протеста последовали многочисленные нападения на коптские церкви. Высший совет вооруженных сил, взявший власть после отставки президента Мубарака, отказался предпринять какие-либо меры для защиты христианских храмов и прекращения насилия. Напротив, 11 октября 2011 года военные крайне жестоко подавили акцию протеста коптов у здания телецентра в каирском квартале Масперо, направляя бронетехнику прямо в собравшуюся толпу, из-за чего многие люди погибли под гусеницами танков. В тот день 27 протестующих были убиты и 329 ранены. В телеобращении Совета говорилось, что копты сами атаковали военных, а народ Египта призывался на защиту собственной армии. Некоторые мусульмане с готовностью откликнулись на призыв генералов — и число жертв среди беззащитных протестующих еще более возросло. Появлялись многочисленные сообщения о том, что военные не пускают к пострадавшим медиков. Межконфессиональное единение, сложившееся в дни протестов, теперь целенаправленно разрушалось[18]. Неделю спустя после событий в Масперо христиане и мусульмане собрались на мосту Каср-эль-Нил почтить память погибших, безмолвно протестуя против грубого попрания справедливости военными.

Первоначально «Братья-мусульмане» пытались успокоить тех, кто опасался исламистского переворота: они заявляли, что не собираются создавать политическую партию или выдвигать кандидата на президентских выборах. Но со временем оба эти заявления оказались опровергнутыми: они учредили партию «Свобода и справедливость» и начали выдвигать кандидатов на выборные должности. Египетские салафиты, которые традиционно отказывались участвовать в электоральной политике, тоже изменили тактику. В Египте появились несколько салафитских партий, самой заметной из которых стала «Аль-Нур». Их успех, как и сокрушительное поражение секулярных партий в первом туре парламентских выборов, повергли в шок светских активистов, в свое время инициировавших восстание 25 января. В ходе президентских выборов, состоявшихся весной 2012 года, во второй тур вышли генерал, ранее занимавший пост премьер-министра в правительстве Мубарака, и Мухаммед Мурси, кандидат от «Свободы и справедливости». Выбирая между представителем старого режима и ставленником «Братьев-мусульман», египтяне отдали свои голоса Мурси, посчитав такой исход меньшим из зол. В моральном отношении «Братья» заметно превосходили политиков, связанных с правлением Мубарака или Высшим советом вооруженных сил, перенявшим у старого режима прежние коррупционные практики. Таким образом, военные уступили пост президента своему давнему врагу — «Братьям-мусульманам», но при этом армия по-прежнему оставалась мощной политической силой.

Президентство Мурси оказалось неэффективным, и он утратил народную поддержку. Несмотря на то, что в ходе голосования его поддержали менее 52% избирателей, он решил, что победа предоставляет ему абсолютную свободу рук, и не видел необходимости искать союза с другими политическими силами. Ему не хватило решимости попытаться навязать неоднородному и многочисленному населению Египта нормы шариата, но зато он быстро растратил репутационный капитал, который «Братья-мусульмане» успели аккумулировать, поддержав революцию и занимаясь благотворительностью. Большие сегменты электората от него просто отвернулись. Между тем нападения на церкви не прекращались, и это заставило патриарха коптской церкви Феодора (Тавадроса) II публично выступить с осуждением правительства, что для Египта было весьма необычным явлением[19].

В период президентства Мурси все громче звучали обличительные и ненавистнические речи в адрес шиитов. Своим присутствием на выступлении салафитского лидера 15 июня 2013 года, в котором последний назвал шиитов «неверными, достойными смерти», президент Мурси молчаливо одобрил подобную агрессивную риторику. На следующий день в Гизе были убиты четверо шиитов[20]. 21 июля 2016 года организация «Египетская инициатива в области прав человека» опубликовала доклад, в котором сообщалось о семидесяти случаях нападений на шиитов в период с января 2011-го по май 2016 года[21]. Шииты, доля которых в населении Египта настолько мала, что не учитывается статистикой, неожиданно оказались в крайне опасном и уязвимом положении.

Вопреки здравому смыслу население Египта, несомненно, ожидало, что первый президент страны, избранный на честных и свободных выборах, изменит жизнь к лучшему. Но самонадеянность Мурси и его нежелание вступать в союзы с не-исламистами послужили причинами новых народных волнений. Министр обороны Египта, генерал Абд аль-Фаттах ас-Сиси, публично предупредил, что разворачивающийся конфликт «может привести к крушению государства». Это было заявление из разряда тех, которые делают военные, намеревающиеся совершить государственный переворот[22]. Сегодня уже известно, что именно армия была истинным организатором сбора подписей в поддержку досрочных президентских выборов, инициированного движением «Таммаруд»[23]. Политические маневры Мурси были настолько неуклюжими, что он заставил отвернуться от себя даже других исламистов. Салафиты, например, с ликованием приветствовали военный переворот 3 июля 2013 года. Мурси был отстранен от власти, а «Братья-мусульмане» признаны террористической организацией, членство в которой стало уголовно наказуемым деянием. Тысячи исламистов — и прочих политических активистов — были арестованы, а сотни из них приговорены к смерти.

Итак, непосредственным выгодоприобретателем от революционных беспорядков в Тунисе, Египте и Марокко стали исламисты. Однако после переворота, произведенного египетскими военными, сторонники тунисской «Партии возрождения» начали всерьез опасаться, что и их ждет та же участь. Эти страхи, а также волна возмущения, поднявшаяся в стране после убийства светских политиков, подтолкнули эту исламистскую партию к проведению досрочных выборов, на которых победу одержала коалиция светских политических сил «Голос Туниса» («Nidaa Tounès»)[24].

Исключением из правила стала Ливия: «арабская весна» в этом государстве не принесла исламистам легкой победы. Каддафи пришел к власти в 1969 году в результате военного переворота. Продвигаемая им оригинальная трактовка ислама и его политическая философия были изложены в «Зеленой книге», которая, подобно «Маленькой красной книжице» Мао Цзэдуна, была написана «простым и ясным языком, изобилующим легко запоминающимися лозунгами»[25]. Ливийские школьники должны были заучивать выдержки из «Зеленой книги» и читать их вслух нараспев — точно так же, как в других мусульманских странах заучивают и декламируют строки из Корана[26]. Каддафи распустил все имевшиеся в стране политические и деловые организации, перевел предприятия в совместную собственность рабочих и служащих и передал их под управление народных комитетов. Себя он наделил множеством титулов, среди которых были «братский вождь и руководитель революции» и «царь царей Африки». Вечный ужас и фактическое рабство, терзавшие граждан Ливии под гнетом страдающего мегаломанией, крайней жестокостью и беспредельным гедонизмом диктатора, ярко описаны в шокирующей книге французской журналистки Анник Кожан «Гарем Каддафи»[27]. Свидетельством того, насколько сильно ливийцы ненавидели своего вождя, стала жуткая уличная расправа над ним. Навязываемая им идеология так и не прижилась: после свержения диктатора в Ливии не осталось никого, кто был бы готов сказать о нем доброе слово.

С одной стороны, несмотря на глубокий консерватизм ливийского общества, после краха диктатуры исламистам не удалось прийти к власти электоральным путем. Но, с другой стороны, в Ливии не оказалось политической силы, которая была бы достаточно мощной для того, чтобы взять под контроль всю территорию страны. Многочисленные вооруженные ополчения вступали в стычки друг с другом прямо на улицах крупнейших городов. За четыре беспокойных года в стране семь раз менялся глава правительства, а один из премьер-министров в октябре 2013 года был даже ненадолго похищен. Переходное правительство было вынуждено покинуть Триполи в августе 2014 года, когда столицу захватили ополченцы из Мисураты, учредившие собственный кабинет министров и собственный парламент. 11 сентября 2012 года в Бенгази, где годом ранее началось восстание против Каддафи, группа боевиков-салафитов напала на консульство США, убив американского посла в Ливии Джона Кристофера Стивенса и еще троих американцев. Некоторые области на востоке страны оказались под полным контролем исламистов. После того, как правительство «Братьев-мусульман» в Египте было свергнуто армией, боевики из «Исламского государства» начали расправляться с египетскими рабочими в Ливии. Самым известным из этих случаев стало демонстративное обезглавливание двух десятков коптов на побережье вблизи Мисураты, состоявшееся 15 февраля 2015 года и заставившее Египет на следующий день нанести бомбовый удар по Ливии[28]. Однако, несмотря на то, что во всех резонансных актах насилия фигурировали исламисты, было бы ошибкой утверждать, что гражданская война в Ливии ведется между исламистами и их противниками: в этот конфликт вовлечены носители различных интересов и мотиваций[29].

«Арабская весна» и гражданские войны

Йемен представлял собой типичное слабое государство, юго-восток которого — мухафазы Абьян, Эль-Бейда, Шабва и Хадрамаут — фактически контролировался фундаменталистами из «Аль-Каиды на Аравийском полуострове». В результате событий «арабской весны» президент республики Али Абдалла Салех лишился своего поста, однако созданный им политический режим устоял, поскольку оппозиционные силы Йемена не были консолидированы. Наиболее видное место в их ряду занимала партия «Ислах» («трайбалистско-исламистский альянс»[30]), но бесцеремонность, с какой она присвоила себе заслуги в организации протестов, оттолкнула от этой группы многих возможных союзников[31]. После отставки президента Салеха его место занял вице-президент Абд-Раббу Хади. В 1994 году, по прошествии четырех лет после того, как Народная Республика Южного Йемена и Йеменская Арабская Республика объединились в Республику Йемен, южная часть страны восстала против северной, обвинив ее в ущемлении своих прав. Хади был уроженцем юга, но в тех событиях командовал правительственными силами, подавившими восстание южан. Видным деятелем «Ислах» была Таввакуль Карман, удостоившаяся в 2011 году Нобелевской премии мира совместно с двумя дамами из Либерии — президентом страны Элен Джонсон-Серлиф и активисткой миротворческого движения Леймой Гбови. Однако довольно скоро слава Таввакуль Карман как политика померкла. Кроме того, позиция партии «Ислах» оказалась ослаблена после того, как конференция Национального диалога, продолжавшаяся десять месяцев, с марта 2013-го по январь 2014-го, так и не смогла выработать устраивающего все политические группировки плана будущего устройства страны[32].

Одной из групп, последовательно вытесняемых из политической жизни Йемена, традиционно были хуситы (они же «хути»). Вопреки зачастую повторяемым утверждениям, что они якобы принадлежат к шиитами-двунадесятникам, хути — шииты-зейдиты. В свою очередь зейдизм есть одна из трех основных ветвей шиизма — наряду с двунадесятничеством (имамизмом) и исмаилизмом. Двунадесятничество сегодня преобладает в Иране, Ираке, Ливане и Бахрейне. Исмаилиты же оказывали сильное влияние на политику в стародавние времена, в Х—ХI веках, но сейчас они представляют лишь конфессиональные меньшинства среди мусульман Индии и в сообществах индийцев за ее пределами. В X—XI веках в центральной части Аравийского полуострова и Марокко существовали даже имаматы зейдитов, но в наши дни заметное число приверженцев этого ответвления шиизма проживает лишь на севере Йемена. Имам-зейдит правил почти всей современной территорией Йемена до 1962 года, пока военный переворот не превратил монархию в республику. Новые республиканские власти относились к зейдитам враждебно. По словам Наджама Хайдера, «хотя последние имамы зейдитов явно благоволили богословам-суннитам, их тем не менее сегодня принято считать фанатиками, одержимыми идеей преследования всех прочих религиозных общин. В свете сказанного и революция интерпретировалась как победа основной массы йеменского населения над зейдизмом — племенным и местечковым верованием»[33]. Государство подвергало гонениям сторонников зейдизма и сокращало финансирование их сообществ, поощряло распространение суннизма на их территории, объявляло экстремистскими их классические доктрины, закрывало их учебные заведения. В этой новой атмосфере враждебности многие зейдиты отказались от своей веры, сделавшись суннитами. «В сложившихся обстоятельствах человек просто не мог быть одновременно гражданином Йемена и зейдитом», — пишет Хайдер[34].

Острое переживание несправедливости и пренебрежения со стороны государства спровоцировали подъем движения «Ансар Алла», сторонников которого часто называют «хуситами», поскольку представители хути доминируют в его руководстве. Восстание, поднятое хуситами в 2004 году, было жестоко подавлено, а на конференции Национального диалога хуситов представлял единственный делегат. Кстати, вскоре после того, как он не согласился с предложенным пересмотром границ мухафазов, сочтя его несправедливым, его попросту убили[35]. Добиваясь для себя допуска к принятию решений, хуситы в сентябре 2014 года выступили походом на йеменскую столицу Сану, где взяли в осаду президентский дворец. Президент Хади распустил парламент и 22 сентября бежал в Саудовскую Аравию, оставив столицу в руках хуситских формирований, у которых вовсе не было намерения ее покорять. Но теперь город стал плацдармом, откуда власть хуситов постепенно распространялась на остальные регионы страны. Против них выступили остатки правительственной армии и сепаратисты-южане, а на юго-востоке им бросила вызов «Аль-Каида». Тем не менее 25 марта 2015 года хуситы заняли Аден, бывшую столицу Южного Йемена и центр сопротивления сепаратистов-южан; одновременно они продолжали воевать с «Аль-Каидой» в других йеменских регионах.

Саудовская Аравия, сосед Йемена, считала хуситов чем-то вроде нерегулярной армии Ирана, своего главного соперника в регионе. В действительности же финансовая помощь, получаемая хуситами от иранцев, оставалась незначительной, а сами хуситы не были агентами Ирана, не признавали какой-либо связи с этой страной и не придерживались иранской формы шиизма. Однако после падения режима Саддама Хусейна Иран открыто вмешивался в политику Ирака и выступил на стороне Башара аль-Асада в гражданской войне в Сирии. По этой причине само соседство йеменских шиитских общин с северными рубежами Саудовской Аравии, а также распространение шиитских доктрин на юге Аравийского полуострова доставляли саудовцам серьезное беспокойство. Йемен, беднейшее государство арабского мира, всегда зависел от помощи Саудовской Аравии, а многие его граждане работали в этой стране. Теперь же помощь прекратилась; одновременно были перекрыты поставки нефти, продуктов питания и иных необходимых для жизни товаров. 26 марта 2015 года коалиция арабских государств, в которую, помимо возглавившей ее Саудовской Аравии, вошли Катар, Бахрейн, Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты, Египет, Иордания, Марокко и Судан, начала интенсивные бомбардировки Йемена. Целью этих ударов выступали вооруженные формирования хуситов, однако в ходе бомбежек были убиты сотни мирных жителей и сильно пострадали некоторые районы столицы, включая исторические кварталы Саны, находящиеся под защитой ЮНЕСКО[36]. Хотя США выражали обеспокоенность в связи с большим числом жертв среди гражданского населения, это не помешало им по-прежнему снабжать саудовцев оружием и оказывать коалиции логистическую поддержку. Произведенные в США кассетные бомбы, применение которых запрещено международными соглашениями, причиняли огромные страдания жителям Йемена, и без того находящимся на грани голода. Попытки наладить переговорный процесс, предпринимаемые под эгидой ООН, остались безрезультатными: миротворцы даже не смогли свести конфликтующие стороны лицом к лицу. К октябрю 2016 года в результате военных действий погибли 4125 и были ранены 7207 гражданских лиц[37]. К маю 2017 года две трети из 26 миллионов жителей Йемена начали испытывать нехватку продовольствия, а еще семь миллионов уже страдали от острого недоедания. Кроме того, в стране свирепствовали эпидемические заболевания, погубившие сотни жизней и угрожавшие еще большим уроном[38].

Однако из всех внутренних конфликтов, начало которым положила «арабская весна», самым драматичным оказался сирийский. Волнения в Сирии начались с требований демократизации страны и отставки ее президента. Изначально конфликт не был обременен религиозной составляющей, но само устройство сирийского государства таково, что конфессиональная проблематика неизбежно должна была оказаться в эпицентре противоречий. С 1920-го по 1946 год, когда Сирия была подмандатной территорией Франции, колонизаторы, желавшие предотвратить возможность массового восстания, передали командование местными вооруженными силами религиозному меньшинству — алавитам, составлявшим всего 12% сирийского населения. Алавиты сохранили контроль над сирийской армией и после ухода французов; в частности, именно это в 1970 году позволило алавиту Хафезу аль-Асаду совершить успешный военный переворот. Алавиты представляют ответвление шиитов-двунадесятников, для которого характерен неприемлемый для суннитов культ почитания (или даже обожествления) двоюродного брата и зятя пророка Али ибн Абу Талиба — первого из двенадцати почитаемых шиитами имамов[39]. В эпоху правления партии «Баас» Сирия оставалась секулярным государством, но ближайшим ее союзником в регионе в последние десятилетия выступал шиитский Иран. По этой причине одним из видных участников гражданской войны, разразившейся в Сирии в 2012 году, стала поддерживаемая Ираном и базирующаяся в Ливане группировка «Хезболла». Сирийская оппозиция никогда не была единой: Свободная сирийская армия, подготовкой и оснащением которой занимались США, представляет собой коалицию идеологически разнородных групп. При этом Катар щедро финансировал и поддерживал «Братьев-мусульман», а Саудовская Аравия вооружала и спонсировала «Фронт ан-Нусра», сирийский филиал «Аль-Каиды», который довольно быстро стал основным противником сирийских властей[40]. Учитывая доминирование джихадистов в рядах повстанцев, сирийские христиане и алавиты закономерно связывали собственное выживание с сохранением прежнего политического режима. Свободной сирийской армии трудно приписывать приверженность демократическим идеалам, о чем свидетельствует хотя бы история американского журналиста Тео Падноса, который сбежал из плена «Ан-Нусры», но на посту Свободной сирийской армии вновь был возвращен ее бойцами своим прежним тюремщикам[41]. Поддержка, которую Соединенные Штаты оказывают Свободной сирийской армии, обернулась непредумышленным альянсом американцев с «Аль-Каидой», поскольку обоих акторов объединяет желание любой ценой отстранить Башара аль-Асада от власти.

Президент США Барак Обама неоднократно и публично говорил, что аль-Асаду следует оставить свой пост. Но со временем смещение аль-Асада перешло для США в разряд второстепенных задач, поскольку оформилась новая, более серьезная угроза интересам Америки на Ближнем Востоке — «Исламское государство Ирака и Леванта» (ИГИЛ). США не смогли помешать сирийской армии пытать своих сограждан, убивать детей, бомбить гражданское население и разрушать жилые кварталы города Хама. 20 августа 2012 года президент Обама заявил: если применение сирийскими военными химического оружия против гражданского населения подтвердится, то это станет для США «красной линией», за которой последует американская интервенция. Однако после 21 августа 2013 года, когда сирийская армия провела самую масштабную химическую атаку за всю войну, Обама решил уступить Конгрессу, отказавшемуся одобрить нанесение удара по Сирии. Государственный секретарь Джон Керри выступил тогда с заявлением, что США не станут вводить войска в Сирию, если ее правительство позволит международной команде экспертов провести ликвидацию химоружия. Россия подхватила его слова, после чего начался процесс вывоза и уничтожения сирийских химических арсеналов[42].

«Аль-Каида в Ираке» неоднократно упоминалась в заголовках новостей в связи с ее жестокостью. После того, как в 2006 году ее лидер Абу Мусаб аз-Заркави был убит американцами, его группировка через почти неохраняемую границу перебралась в соседнюю Сирию. В этой стране она стала известна под именем «Исламский призыв для Ирака и Сирии» (сокращенно с арабского — ДАИШ). После волнений в Рамади в 2013 году власть иракского правительства пошатнулась, и ДАИШ вновь активизировалась на иракской территории, захватывая нефтеперерабатывающие заводы и похищая ради огромных выкупов иностранных журналистов и сотрудников гуманитарных организаций. Поскольку власти США и Великобритании отказывались выкупать своих граждан, тех предавали смерти с ужасающей жестокостью, а сами акты убийства записывали на камеру и выкладывали в Интернет. Боевики ДАИШ зверски убивали мужчин, не принадлежащих к суннитам, и обращали в рабство немусульманских женщин (в особенности из общин езидов), выставляя их, снабженных ценниками, на продажу на специальных рынках под открытым небом. В июне 2014 года, когда формирования ДАИШ захватили иракский Мосул, их лидер Абу Бакр аль-Багдади со ступеней главной мечети города официально возвестил о создании «Исламского государства Ирака и Леванта». Позже оно было переименовано в «Исламское государство Ирака и Сирии», а затем просто в «Исламское государство» (ИГ). Сам Аль-Багдади принял символический титул халифа.

Последний раз исламский правитель обладал этим титулом во времена Османской империи; в 1924 году Ататюрк вообще упразднил халифат. Провозглашение халифата превращало ДАИШ в нечто большее, чем просто террористическая организация, какой всегда оставалась, например, «Аль-Каида». Это событие воодушевило многих мусульман во всем мире, поскольку, по их мнению, означало конец всем унижениям, каким правоверных подвергали европейские колонизаторы, американские империалисты и евреи, дерзнувшие создать свое государство в самом сердце арабского мира. Десятки тысяч молодых мусульман хлынули на Ближний Восток даже из таких отдаленных краев, как США и Индонезия, чтобы присоединиться к ДАИШ. Большинство джихадистов прибыли из Туниса[43], на втором месте оказались выходцы из Саудовской Аравии, воинствующий ваххабизм которой ранее способствовал пополнению рядов «Аль-Каиды»[44]. Кстати, «Аль-Каида» и ДАИШ считают себя заклятыми врагами аравийского королевства, поскольку, с их точки зрения, оно предало собственные основополагающие идеи ради контрактов с США, но сказанное не отменяет того факта, что религиозные постулаты «Аль-Каиды» и Саудовской Аравии фундаментально схожи. Следовательно, нет ничего удивительного в том, что именно саудовцы щедро финансировали «Аль-Каиду» и ее региональные подразделения, составляя при этом одну из самых многочисленных национальных групп среди боевиков ИГ. Пока мир с ужасом наблюдал за массовыми казнями, распятиями на крестах и обезглавливанием мужчин, а также обращением в рабство и массовыми изнасилованиями женщин, будучи не в состоянии распознать источник привлекательности происходящего для молодежи, все большее число неприкаянных и озлобленных мусульман стекалось в Сирию, чтобы присоединиться к исламистам. Подконтрольная боевикам сирийская территория расширялась, а их столицей стала Ракка, расположенная на севере страны. Лидеры исламистов заявляли, что они сотрут границу между Ираком и Сирией, установленную колонизаторами.

Появление нового участника гражданской войны в лице ИГ спровоцировало оформление новых тактик и складывание невиданных прежде альянсов. Когда в октябре 2014 года возникла реальная угроза того, что находящийся на турецко-сирийской границе город Кобани попадет в руки ИГ, Турция, которая прежде поддерживала сирийских повстанцев-исламистов и покупала нефть у сил аль-Багдади, поддалась давлению со стороны США и пошла на беспрецедентный шаг: она позволила «Курдской рабочей партии», своему давнему и непримиримому противнику, передислоцировать вооруженные формирования по турецкой территории, перебросив их на подмогу защитникам Кобани[45]. Подвергая бомбардировке военные объекты ИГ в Сирии, американцы и французы опирались на негласное содействие сирийской армии и движения «Хезболла». В сентябре 2015 года о подключении России к военной кампании в Сирии объявил и президент Владимир Путин, но при этом из сотен бомб, сброшенных российскими самолетами, лишь немногие поражали ИГ. В большинстве своем они обрушивались на подразделения «Ан-Нусры» и Свободной сирийской армии, то есть на оппозицию, представлявшую угрозу для режима Башара аль-Асада. По замечанию Максима Трудолюбова, «по-видимому, Россия принимает за ИГИЛ всех, кто против аль-Асада»[46]. Развернутая Путиным сирийская кампания получила широкое одобрение внутри страны, поскольку стала символом возвращения России в разряд тяжеловесов мировой политики.

Масштабы катастрофы, вызванной войной в Сирии, сопоставимы лишь с последствиями Второй мировой войны. Население довоенной Сирии составляло 23 миллиона человек, но из-за боевых действий половина этих людей превратилась в вынужденных переселенцев. Причем более четырех миллионов сирийцев бежали от войны в соседние страны, что создало реальную угрозу для их и без того шаткой стабильности. Сказанное особенно верно в отношении Ливана. В августе 2015 года Европа оказалась неподготовленной к захлестнувшему ее потоку мигрантов, многие из которых бежали из Сирии. По данным Сирийского центра политических исследований, к февралю 2016 года в вооруженном конфликте погибли 470 тысяч человек[47]. Среди них много мирных граждан. По данным Сирийской правозащитной сети, число гражданских лиц, убитых в период с марта 2011-го по март 2017 года, составило 206 923. Главное, однако, состоит в том, что конца войне в Сирии пока не видно.

Политика или религия?

Однако, несмотря на то, что после краха режима Саддама Хусейна на Ближнем Востоке наблюдается явная эскалация религиозных конфликтов, не следует объяснять это явление, ссылаясь на многовековую вражду суннитов и шиитов или же на ожидаемые следствия ослабления авторитарных режимов. Жестокое противостояние между суннитами и шиитами не было исторически предопределенным и потому не является неизбежным. Обострение же межконфессиональных противоречий на Ближнем Востоке обусловлено наложением друг на друга нескольких факторов, которые перечисляются ниже.

1. Ушедшие колонизаторы реализовали в регионе принцип «разделяй и властвуй», поощряя доминирование меньшинств: суннитов в Ираке и алавитов в Сирии. Такое положение сохранилось и при авторитарном правлении иракских и сирийских баасистов, несмотря на его секулярную природу. Но распределение властных полномочий и привилегий по конфессиональному признаку превращает принадлежность к определенной группе в крайне важное обстоятельство. Из него рождается недовольство большинства правящим меньшинством и страх меньшинства уступить свои позиции большинству. В свою очередь немусульманские меньшинства ищут союза с властвующими мусульманскими меньшинствами, надеясь объединенными усилиями отстоять свое право на существование, отразив натиск негодующего большинства.

2. Саудовская Аравия использовала свои нефтяные доходы для распространения ваххабизма — воинственной формы радикального ислама, сторонники которой с XVIII столетия враждуют с последователями шиизма и суфизма.

3. Революция в Иране и установление там нового, враждебного по отношению к США, режима встревожили американцев, которые привыкли полагаться на иранского шаха как на преданного им стража, поддерживавшего порядок в зоне Персидского залива. Учреждение исламской республики в стране, населенной преимущественно шиитами, обеспокоило также Саудовскую Аравию, которая лишалась ценимого ею статуса образцового мусульманского государства на Ближнем Востоке. Подобно аравийскому королевству, Исламская республика Иран, по крайней мере на начальном этапе, стремилась распространять свою идеологию за пределами страны. Подъем движения «Хезболла» в Ливане и его активное включение в арабо-израильский конфликт показывают, насколько сильно Иран влияет на положение дел в арабском мире.

4. В ирано-иракской войне 1980—1988 годов обе стороны стремились использовать конфессиональный фактор в собственных интересах. В то время, как режим Саддама Хусейна ассоциировал шиизм с персидской культурой, а суннизм — с арабской, иранское руководство изображало свое противостояние иракской агрессии в качестве акта борьбы с безверием и старалось апеллировать к притесняемым шиитам Ирака. Хотя эта война проходила в основном под националистическими лозунгами, ретроспективный анализ позволяет увидеть в ней предвестие будущего обострения религиозных конфликтов.

5. Альянс Соединенных Штатов и Саудовской Аравии с Пакистаном, в основе которого лежала их совместная помощь афганским моджахедам, воюющим с СССР, послужил заделом для распространения радикального салафизма в Южной Азии и на Ближнем Востоке.

6. После того, как в 1991 году американо-британские силы одержали победу в «войне в заливе», президент Джордж Буш-старший воодушевил иракских диссидентов на устранение Саддама Хусейна, но при этом не оказал им никакой конкретной помощи. В результате при подавлении поднятого ими восстания власти Ирака перебили почти 30 тысяч шиитов[48], что углубило в их рядах чувство несправедливости и возмущения.

7. Одним из самых мощных катализаторов межконфессионального противостояния на Ближнем Востоке стало вторжение США в Ирак в 2003 году. Последовавший вслед за ним крах авторитарного режима меньшинства и проведение свободных выборов привели к тому, что у власти оказалось правительство, состоящее из преобладающих в стране шиитов. Роспуск прежней армии, наложенный на бывших баасистов запрет занимать государственные должности и возвышение большинства, ранее подвергавшегося гонениям со стороны суннитских властей, в совокупности способствовали обострению межконфессиональных противоречий. Присутствие же в Ираке американских оккупационных войск побудило суннитов из разных стран присоединиться к тому, что представлялось им суннитским джихадом.

8. В Сирии и Йемене религиозная составляющая конфликта, изначально вызванного социально-экономическими и общественно-политическими факторами, формировалась вместе с вовлечением в него сторонних участников: Ирана и движения «Хезболла», с одной стороны, и Саудовской Аравии, Катара и Объединенных Арабских Эмиратов, — с другой. По-видимому, правы те авторы, которые полагают, что за вспышками религиозного насилия стояли не сущностные различия между суннизмом и шиизмом, а раздувание этих различий в политических целях[49].

***

На первых этапах «арабской весны» протестующие выходили на улицы, требуя свободы, демократии, уважения человеческого достоинства и улучшения условий жизни. Но крушение некогда могучих диктатур открыло дорогу для выхода на поверхность самых разнообразных религиозных конфликтов. Салафиты выступили против приверженцев суфизма и секуляризма, исламские фундаменталисты — против христиан и езидов, шииты — против суннитов. В регионе, где полвека назад религия фактически выбыла из политической повестки, а трения между суннитами и шиитами были едва ощутимы, вновь бушует насилие, зачастую оправдываемое ссылками на религиозные постулаты или опасениями, что власть достанется конкурирующей религиозной группе. Устранение или ослабление ближневосточных авторитарных режимов привело в Ливии, Сирии и Йемене к гражданским войнам, в которые были втянуты также соседние государства и негосударственные акторы из иных стран. Конечно, было слишком наивно надеяться, что на смену тирании непременно придет демократия, но даже самые убежденные пессимисты не могли предположить, насколько мощный всплеск насилия последует за «арабской весной». Политизация религии, понемногу разворачивавшаяся с 1970-х, достигла ужасающего апофеоза.

Перевод с английского Екатерины Захаровой

[1] Перевод осуществлен по изданию: Hoffman V.J. Religion and Politics in the Arab Spring and Its Aftermath // Idem. (Ed.). Making the New Middle East: Politics, Culture, and Human Rights. Syracuse: Syracuse University Press, 2019. P. 47—70.

[2] Hamid S. Islamic Exceptionalism: How the Struggle over Islam Is Reshaping the World. New York: St. Martin’s Press, 2006. P. 5.

[3] LaGraffe D. The Youth Bulge in Egypt: An Intersection of Demographics, Security, and the Arab Spring // Journal of Strategic Security. 2012. Vol. 5. № 2. P. 73.

[4] Danahar P. The New Middle East: The World after the Arab Spring. London; New York: Bloomsbury, 2015. P. 91.

[5] Ibid.

[6] Hellyer H.A. Faking Egypt’s Past: The Brotherhood and January 25 // Al Arabia News. 2014. January 20 (http://english.alarabiya.net/en/views/news/middle-east/2014/01/20/Faking-Egypt-s-past-the-Brotherhoo…).

[7] Guirguis M. The Copts and the Egyptian Revolution: Various Attitudes and Dreams // Social Research: An International Quarterly. 2012. Vol. 79. № 2. P. 512.

[8] Ibid. P. 513.

[9] Al-Qaradawi: Freedom Takes Priority over Islamic Law // Egypt Independent. 2012. February 12.

[10] Kirkpatrick D. After Long Exile Sunni Cleric Takes Role in Egypt // The New York Times. 2011. February 18 (www.nytimes.com/2011/02/19/world/middleeast/19egypt.html?_=0).

[11] Murphy D. Egypt’s Revolution Unfinished, Qaradawi Tells Tahrir Masses // The Christian Science Monitor. 2011. February 18 (www.csmonitor.com/World/Middle-East/2011/0218/Egypt-revolution-unfinished-Qaradawi-tells-Tahrir-mass…).

[12] Noueihed L., Warren A. The Battle for the Arab Spring: Revolution, Counter-Revolution and the Making of a New Era. New Heaven: Yale University Press, 2013. P. 136.

[13] Ibid. P. 161.

[14] Исламский паломник, побывавший в Мекке. — Примеч. перев.

[15] El-Kashef I. The Shrine Affair // Al-Ahram Weekly. 2011. April 7 (http://masress.com/en/ahramweekly/26273).

[16] Contested Sufi Electoral Parties: The Voice of Freedom Party and the Liberation of Egypt Party // Islamopedia Online. 2011. December (www.islamopediaonline.org/country-profile/egypt/electoral-parties/contested-sufi-electoral-parties-v… ).

[17] El Masri S. Sufi Islam in Egypt // Daily News Egypt. 2012. October 21 (https://dailynewssegypt.com/2012/10/21/sufi-islam-in-egypt/).

[18] Tadros M. Egypt’s Bloody Sunday // Middle East Research and Information Project. 2011. October 13 (https://merip.org/2011/10/egypts-bloody-sunday/).

[19] Associated Press: Coptic Pope Tawadros III Criticizes Egypt’s Islamist Leadership, New Constitution // AhramOnline. 2011. February 5 (http://english.ahram.org.eg/NewsContent/1/64/64135/Egypt/Politics-/Coptic-Pope-Tawadros-II-criticise…).

[20] Lynching the Shias Follows Months of Hate Speech // Human Rights Watch. 2013. June 27 (www.hrw.org/news/2013/06/27/egypt-lynching-shia-follows-months-hate-speech).

[21] Hidji A. How Do Egypt’s Religious Authority View Shi’ites? // Al-Monitor. 2016. August 12 (www.al-monitor.com/pulse/originals/2016/08/egypt-divide-sunni-shiites-accusations-abuse-azhar.html).

[22] Danahar P. Op. cit. P. 118.

[23] Dreyfuss B. Egypt’s Fake Mass «Rebellion»? // The Nation. 2013. July 11 (www.thenation.com/article/egypts-fake-mass-rebellion/); Giglio M. A Cairo Conspiracy // The Daily Beast. 2013. July 12 (www.thedailybeast.com/articles/2013/07/12/a-cairo-conspiracy.html).

[24] Beinin J. Sanitizing the Tunisian Revolution // Stanford University Press Blog. 2015. October 13 (https://stanfordpress.typepad.com/blog/2015/10/sanitizing-the-tunisian-revolution.html).

[25] Metz H.C. «The Green Book» // Libya: A Country Study. Washington, D.C.: Library of Congress, 1987 (http://countrystudies.us/libia/80.htm).

[26] Anderson L. Qaddafi’s Islam // Esposito J. (Ed.). Voices of Resurgent Islam.New York: Oxford University Press, 1987. P. 134—149; Mayer A.E. Islamic Resurgence or New Prophethood: The Role of Islam in Qadhdhafi’s Ideology // Hillal Dessouki A. (Ed.). Islamic Resurgence in the Arab World. New York: Praeger, 1982. P. 196—219.

[27] Cojean A. Gaddafi’s Harem: The Story of a Young Woman and the Abuses of Power in Libya. New York: Grove Press, 2013.

[28] Alrababa’h A., Wehrey F. Rising Out of Chaos: The Islamic State in Libya // Carnegie Endowment for International Peace. 2015. March 5 (https://carnegie-mec.org/diwan/59268).

[29] McQuinn B. Debunking Three Dangerous Myths about the Conflict in Libya// The Conversation. 2015. January 20 (http://theconversation.com/debunking-three-dangerous-myths-about-the-conflict-in-libya-36521).

[30] Noueihed L., Warren A. Op. cit. P. 199.

[31] Bruck G. vom, Alwazir A., Wiacek B. Yemen: Revolution Suspended? // Gerges F. (Ed.). The New Middle East: Protest and Revolution in the Arab World. Cambridge: Cambridge University Press, 2014. P. 294—297.

[32] Thiel T. Yemen’s Imposed Federal Boundaries // Middle Ease Research and Information Project. 2015. July 20 (https://merip.org/2015/07/yemens-imposed-federal-boundaries/).

[33] Haider N. What Do the Leaders of Yemen’s Houthis Want? // Al Jazeera. 2015. February 7 (http://america.aljazeera.com/opinions/2015/2/what-do-the-leaders-of-yemens-houthis-want.html).

[34] Ibid.

[35] Thiel T. Op. cit.

[36] Gladstone R. Explosion Destroys Ancient Cultural Heritage Site in Yemen Capital // The New York Times. 2015. June 12(www.nytimes.com/2015/06/13/world/middleeast/yemen-sana-explosion-houthis-saudi-arabia.html).

[37] Cole J. The U.S. Goes to War with Houthis in Yemen (Openly) // Informed Comment. 2016. October 13 (https://juancole.com/2016/10/houtis-yemen-openly.html).

[38] Dingli S. Saudi-U.S. War on Yemen: No Victory, but Cholera, Famine and State Collapse // The Conversation. 2016. May 31 (https://theconversation.com/after-two-years-of-war-yemenis-face-cholera-famine-and-state-collapse-77…).

[39] Freidman Y. The Nysauri-‘Alawis: An Introduction to the Religion, History and Identity of the Leading Minority in Syria. Leiden: Brill, 2009.

[40] Danahar P. Op. cit. P. 376.

[41] Padnos T. My Captivity: Theo Padnos, American Journalist, on Being Kidnapped, Tortured and Released in Syria // The New York Times. 2014. October 29 (www.nytimes.com/2014/10/28/magazine/theo-padnos-american-journalist-on-being-kidnapped-tortured-and-…).

[42] Danahar P. Op. cit. P. 403—405.

[43] Этот факт обескураживает, если принимать во внимание давнюю светскую традицию Туниса. Попытку его объяснения см. в работе: Hamid S. Islamic Exceptionalism: How the Struggle over Islam Is Reshaping the World. New York: St. Martin’s Press, 2016. Ch. 7.

[44] Hashim M. Iraq and Syria: Who Are the Foreign Fighters? // BBC News. 2014. September 3 (www.bbc.com/news/world-middle-east-29043331).

[45] Parkinson J. In Reversal, Turkey to Open Passage to Kobani for Kurdish Fighters // The Wall Street Journal. 2014. October 20 (www.wsj.com/articles/turkey-to-allow-transfer-of-iraqi-kurdish-fighters-to-kobani-1413810406).

[46] Trudolyubov M. Sheikh Putin of Syria // The New York Times. 2015. October 22 (www.nytimes.com/2015/10/23/opinion/sheikh-putin-of-syria.html).

[47] Boghani P. A Staggering New Death Toll for Syria’s War — 470 000 // Frontline. 2016. February 11 (www.pbs.org/wgbh/frontline/article/a-staggering-new-death-toll-for-syrias-war-470000/).

[48] Mass Grave Unearthed in the Iraq City // BBC News. 2005. December 27 (http://news.bbc.co.uk/2/hi/middle_east/4561872.stm).

[49] См.: Hashemi N., Postel D. (Eds.). Sectarianization: Mapping the New Politics of the Middle East. Oxford: Oxford University Press, 2017.

Эксперты назвали лучшие города для жизни

Ежегодный рейтинг сравнивает 231 город по всему миру, учитывая такие факторы, как уровень преступности, образование, здравоохранение, государственные услуги, отдых, жильё и личная свобода.

Желающим переехать в первую очередь стоит обратить внимание на Вену, которая уже десятый год подряд считается лучшим городом для жизни. Австрийская столица, известная насыщенной культурной жизнью, кофейнями и имперской архитектурой, удостоилась самых высоких наград в последнем обзоре Mercer. Лондон в этот раз оказался на 41 месте из-за высокого уровня преступности и плохого качества воздуха, сообщает The Telegraph.

В Северной Америке ведущие позиции - у Ванкувера (3), Торонто (16), Оттавы (19), Монреаля (21) и Калгари (32), в то время как лучшим городом США стал Сан-Франциско (34), а Азии – Сингапур (25). На другом конце списка оказалась столица Ирака Багдад, который, несмотря на значительный прогресс в области безопасности и здравоохранения, остался на последнем месте, слегка отставая от Банги в Центральноафриканской Республике и Саны в Йемене.

Впервые в этом году Mercer представила отдельный рейтинг по личной безопасности, проведя анализ уровня преступности, правоохранительных органов, личной свободы и свободы прессы. Люксембург в этом списке вышел на первое место, затем идут Базель, Берн, Хельсинки и Цюрих. Лондон занял 64 место, сразу после Нассау на Багамах. Самый опасный город – Дамаск в Сирии.

ТОП-20 лучших городов для жизни

    1.Вена

    2.Цюрих

    3.Ванкувер

    4.Мюнхен

    5.Окленд

    6.Дюссельдорф

    7.Франкфурт

    8.Копенгаген

    9.Женева

    10.Базель

    11.Сидней

    12.Амстердам

    13.Берлин

    14.Берн

    15.Веллингтон

    16.Торонто

    17.Мельбурн

    18.Люксембург

    19.Оттава

    20.Гамбург

«Нам необходимо право на пророчество»

Протоиерей Александр Уэбстер - доктор философии, полковник армии США в отставке, декан и профессор нравственного богословия Свято-Троицкой духовной семинарии (Джорданвилль, Нью-Йорк, США).

Резюме «Россия сегодня – бастион традиционного православия. Я не говорю, что Россия – без греха. Ни один человек, ни одна страна не безгрешны. Но некоторые менее греховны, чем другие. И для меня сейчас Россия, пожалуй, и есть воплощение такого «Константинового проекта».

– Пару лет назад Вы упомянули «постхристианский водоворот» в США. Однако многие эксперты говорят сейчас о постсекулярном мире. Как вы считаете, эти тренды как-то связаны или существуют независимо друг от друга, или друг другу противостоят?

– Я не уверен, стоит ли пытаться навешивать ярлык постсекуляризма от Юргена Хабермаса на современное западное (американское, в частности) общество; постсекулярность подразумевает некий поиск религиозности в обществе, знавшем или исповедовавшем религию, а потом отказавшемся от ее. Я же в статье “Transfigure or Die Trying” пытался провести параллель между тем, что церковь переживала в первые три столетия своего существования, и тем, что происходит в западном мире сейчас, особенно после 1960-х годов.

Между этими состояниями есть сходство, но разница даже более глубока. Ранние христиане с самого начала существовали во враждебном мире, сначала испытывая гонения со стороны иудейских властей, затем еще более враждебное отношение со стороны греко-римской культуры. Но церковь пережила этот двойной натиск и Божьим провидением сумела обратить в веру самое власть, носителем которой было государство. Я считаю историю не только социо-политическим и эконом-географическим процессом, но еще и отображением божественного провидения. Тогда разве что самые исполненные надежд на лучшее будущее пророки могли сказать, что через 200 лет возникнет римская христианская империя.

Обратив в веру самую могущественную державу западного мира (да и всей ойкумены того времени, пожалуй), христиане сумели пережить на Западе вторжения германских племен, постепенно обращая в христианство вестготов в Испании, готов в Германии и Италии, франков, англов, саксов – и даже викингов в конце концов. Это были свирепые язычники – безбожники, сказали бы мы. И обращение викингов в религию мира и праведности, любви, милосердия и радости стало еще одним великим подвигом христианских миссионеров.

А на Востоке между тем царила Византийская империя, созидая блестящую тысячелетнюю цивилизацию. Даже после падения Константинополя в 1453 г. культура христианского Востока сохранилась как наследие Византии. Расцвет совершенно новой культуры среди славян достиг своего пика в Российской империи в XIX в. – во всяком случае, в развитии православия и культуры, особенно великолепной литературы.

На Западе же в процессе отделения церкви от государства под воздействием Реформации, так называемого Просвещения и философского нигилизма XIX–XX веков наследие христианства постепенно и неуклонно терялось.

На заре своего существования церковь не знала культуры, которую она могла бы назвать своей. Замечательная анонимная эпистола «К Диогнету» во II веке от Р. Х. говорит, что христиан нельзя отличить от других ни по одежде, ни по языку, ни по «житейским обычаям». Они встраиваются в любое общество, в любую культуру, поскольку они – люди всех культур: «Для них всякая чужая страна есть отечество, и всякое отечество – чужбина». Вот так и выживала церковь все эти годы.

Затем при Святом Константине и последовавших за ним императорах отношения церкви и государства стали гармоничными. Мы называем это симфонией или «единоголосием». Но сейчас мы потеряли даже намек на это. Христианский мир – что на Востоке, что на Западе – не покорен, но потерян, растрачен самими христианами. Мы утратили свой Путь, свою цель, свою идентичность, свое ощущение ценности не просто христианства – особенно православия – как истинной веры, но христианства как великой цивилизации. Мы позволили секуляризму восторжествовать, даже не попытавшись дать отпор. И вот мы, пожалуй, на грани Потопа; в духовных терминах – свершается величайшее сатанинское схождение на культуру; даже древним римлянам не приходилось мириться с, например, «трансгендерными» идентичностями или однополыми «браками». Это ошеломляющий факт, если подумать! Даже самые закоренелые язычники, наши предшественники в западной цивилизации, никогда не думали о браке как о союзе между двумя мужчинами или двумя женщинами. Без детей брак не имел смысла!

Мы достигли новых глубин падения, но это вовсе не похоже на те времена, когда церковь цеплялась за жизнь, и все христиане были братьями и сестрами, они пытались выжить и донести Слово Божье до самых дальних уголков мира впервые. Мы почти сумели сделать это, но сейчас мы все это теряем. У нас осталась память о славном прошлом. Но мы отказываемся от нее, и ее забирают у нас воинствующие атеистические – или по крайней мере антихристианские – силы, а мы даже не пытаемся дать им бой.

А вот Россия – другой разговор. Россия, пожалуй, стала путеводной звездой после падения коммунизма. На Западе, в западной части христианского мира происходит повальное бегство от ответственности, беспрецедентный отказ от своего наследия. Это совершенно новая ситуация. Она требует более решительного подхода, чем те, что были актуальны для первых веков христианства.

– Не стоит ли в таком случае церкви попытаться, что называется, переосмыслить себя, чтобы выжить и восстановить эти ценности? «Изобрести себя» заново, переосмыслить само прочтение Слова Божьего, перестроить структуру, коммуникации?

– Что до «коммуникаций», то, как военный священник в отставке, я бы назвал это «тактическим» вопросом. Я же предпочитаю заниматься стратегическими. Что именно мы «коммуницируем»? В чем наша миссия, какова наша цель?

Нам не нужна «перестройка», наоборот – нам нужно заново открыть для себя и наполнить новой жизнью то наследие, которым мы и так обладаем. Вы же не пытаетесь «заново изобрести» колесо. Мы существуем две тысячи лет. Мы пережили – порой горсткой, порой массой – все виды политического тоталитаризма, с которыми сталкивались: от римских императоров и нашествия гуннов до тоталитаризма крайне правых и крайне левых.

И православию при этом не приходилось меняться. Мы не изменили ни учение, ни нравственное богословие, ни духовное наследие, ни неизъяснимую ценность молитвы или исповедания веры – личного или совместного. Мы не меняли ничего, даже если другие христианские течения менялись постоянно. Православная Церковь во всей уникальной полноте Божественного откровения продолжала держать корабль веры на плаву. Мы не всегда шли полным ходом, но шли постоянно, два тысячелетия. Нет никаких причин для того, чтобы мы не смогли делать это и дальше.

Моя миссия как православного теолога, изучающего нравственность, как в ХХ веке, так и сейчас, не в том, чтобы «изобрести христианскую церковь заново». И даже не в том, чтобы преобразовать ее. Моя миссия, миссия всех православных в том, чтобы вновь обрести фронему, – «образ мышления» Христа и Отцов Церкви – которую наши предшественники осознавали и ощущали с самого начала, распространять ее и, если надо, даже порой защищать ее от мирских нападок.

Мирянин Роб Дреер, прихожанин Русской православной церкви, недавно написал книгу под названием «Выбор Бенедикта (The Benedict Option)». Он – в очень экуменическом стиле – призывает верующих, традиционных христиан постараться пережить надвигающиеся напасти, не сопротивляясь публично политическим властям и новой культуре. Он ссылается на пример св. Бенедикта Нурсийского и его монастыря в Монтекассино, где в VI в. был основан первый монашеский орден. Этот монастырь пережил нашествия варварских орд и все войны в Европе – времен Римской империи, папские войны, националистические – и стоял до тех пор, пока в 1944 г. наступавшие войска союзников не превратили монастырь, который нацисты сделали стратегическим узлом обороны, в руины. Но монастырь прошел испытание временем, и Дрееру очень нравится этот пример. Он предлагает, чтобы мы создавали похожие общины – мелкие, незаметные – возможно, в сельской местности, вокруг монастырей или даже вокруг знающих друг друга людей в городах… Совсем как первые христиане, которые тайно общались между собой, чтобы сохранить свою культуру и, что важнее, веру, чистой и неизменной.

Это неплохой выход – но этого мало. В отличие от так называемой «эпохи варварства» VI–IX вв., сегодня на Западе мы сталкиваемся с теми, кто отвернулся от церкви, от христианства, от Бога. Как сказал Александр Солженицын, «люди забыли Бога». Это невероятно дерзкий вызов всей культуре, демонстративное пренебрежение цивилизацией. Их не умиротворить и не обуздать: любое обращение к ним будет бесполезным. Они будут безжалостными – и мы это уже видели. Американская политика никогда еще не была настолько исполнена злобы: как в противостоянии правых и левых, так и в противостоянии между «секуляристами» и верующими.

Мы, христиане, столкнулись с беспрецедентным, решительным, упорным противостоянием, и я уверен, что оно будет только обостряться. Но мы просто не можем затвориться в мелких монашеских общинах и надеяться на спасение или пытаться сберечь свое наследие, укрываясь в новых катакомбах и скитах от воинствующих безбожников или исламистов.

Мы должны действовать. Я думаю, нам нужно «право на пророчество», нечто подобное Господнему призыву пророков в Ветхом Завете. Нам нужны те, кто подобен Моисею, бросившему вызов египетскому фараону ради народа Израиля. Те, кто подобен осененному Духом Божьим Нафану, который перед царем Давидом обличал его греховную страсть к Вирсавии. Именно такие голоса нам нужны, а не надежды на то, что мы сможем переждать грядущее, укрывшись в «бенедиктинском убежище».

Нам нужны те, кого призовет Господь, чтобы твердо нести пророческое свидетельство, которое длится уже 2000 лет: св. Иоанн Креститель, противостоящий царю Ироду Антипе, св. Амвросий Миланский, лишивший императора Феодосия I Великого святого причастия за жестокость, св. Филипп, митрополит Московский, противостоящий царю Ивану Грозному – есть множество других блестящих примеров.

Конечно, ценой пророчества – так, кстати, называется одна из моих книг – часто бывает смерть. Люди не любят, когда их заставляют взглянуть в лицо реальности, своим собственным мерзостям – будь то прелюбодеяние, неправедность или идолопоклонство. Но я призываю христиан не прятаться, а наоборот – активно присутствовать в обществе, неважно насколько плохо или враждебно оно. Нам нужны те немногие, кто выберут для себя пророческую стезю. Когда Господь воззвал к Исайе: «Кого пошлю я?», тот ответил: «Вот я. Пошли меня, Господи!». Сегодня нам очень нужны такие Исайи…

Другой православный ученый, доктор философии Джон Марк Рейнолдс, предложил «Константинов проект», который я также считаю весьма достойной идеей. Он напоминает нам, что мы никогда не сможем обходиться вовсе без империи, без власти государства. Мы не можем просто спрыгнуть со скалы, чтобы укрыться от этого мира. Рейнолдс, разумеется, имеет в виду святого Константина, столь драматически разрешившего трения между церковью и государством, легализовав христианство и церковь в Римской империи. А еще проект Рейнолдса напоминает нам о том, что пока св. Бенедикт укрывался в Монтекассино, а по Западной Европе распространялись монастыри, на христианском Востоке царила Византия – опора цивилизации, бастион свободной православной церкви, мощная империя – защитник христиан. Тем же германским варварам так и не удалось, слава Богу, покорить Византию!

И сегодня, когда западная цивилизация рушится под грузом собственного вероотступничества без особого сопротивления со стороны церкви, Россия, сбросившая с плеч камень советскости, впервые за 30 лет представляет собой силу, с которой надо считаться. Русская православная церковь после 74 лет полного послушания советским властям, постепенно обретает свой львиный пророческий глас, глас смелый и праведный, говорящий правду наперекор враждебной силе. Именно в этом состоит библейское пророчество – божественная истина против неправой, аморальной власти.

Россия сегодня – бастион традиционного православия. Я не говорю, что Россия – без греха. Ни один человек, ни одна страна не безгрешны. Но некоторые менее греховны, чем другие. И для меня сейчас Россия, пожалуй, и есть воплощение такого «Константинового проекта». Для сегодняшнего неоварварского Запада Россия может быть новой Византией. Возможно, сильные, громкие голоса патриарха Кирилла, митрополита Илариона (Алфеева) и многих других в России могут дать нам некоторую надежду на то, что еще не все потеряно – каким бы ужасным ни казалось нам то, что происходит здесь, на Западе.

– Но на Украине сегодня мы видим раскол. Каковы будут последствия этого кризиса для православного мира в целом, для Константинополя, Москвы и Киева в частности и для Русской православной церкви за границей?

– Первая мировая война фактически началась 28 июня 1914 г. в Сараево с убийства эрцгерцога Франца Фердинанда – жестокого, трусливого, злобного, вовлекшего западный мир и Россию в водоворот тотальной войны, породившей «потерянное поколение».

Действия Гаврилы Принципа в каком-то символическом смысле аналогичны волюнтаристскому, ненужному, неоправданному, неканоническому вторжению патриарха Варфоломея на Украину. Первая мировая началась с события, казалось бы, мелкого, локального. То, что в 2018 г. совершил на Украине патриарх Варфоломей, тоже, возможно, кажется остальному миру чем-то малозначительным, местечковым.

Но в чем настоящая суть этого? Константинопольский патриарх вторгся на Украину, каноническую территорию Московского патриархата с 1686 г., что определено в письме патриарха Дионисия царю Петру I, которое недвусмысленно гласит: «отныне и впредь». Что бы ни говорили в Фанаре или США, в Западной Европе или на Украине, это была необратимая передача в юрисдикцию Московского патриархата. С учетом шаткого положения Константинопольского патриархата в Османской империи в конце XVII в. патриарх в Стамбуле не видел будущего для Вселенской патриархии на Украине. Для Киевской Руси или того, что от нее осталось, перейти под покровительство Москвы – нарождающегося церковного центра всех восточных славян – это было со всех сторон хорошее решение.

Вторжение Константинопольского патриарха на Украину именно в это время и именно в такой манере – без консультаций с другими православными патриархами и автокефальными митрополитами – напоминает незаконное проникновение в жилище. Представьте, что сосед, живущий напротив вас – немного к юго-западу, как Константинополь от Москвы – врывается в ваш дом и заявляет: «Значит, так. Мы займем гостиную и кухню. Мы желаем заявить права на нее, поэтому она наша. Ты можешь жить на втором этаже, в спальне, пожалуйста, но на кухню и в гостиную ты входить не можешь». Вот так и обстоят дела. Без разрешения, без консультаций, без переговоров. Киев и украинская земля – это исконная родина, средоточие Русской церкви. Это всем известно.

По вдохновению избранного епископа Луки (Мурянки), настоятеля Свято-Троицкого монастыря и Свято-Троицкой семинарии, где я служу деканом, хочу сказать: «Киев – это Русская православная церковь, а Русская православная церковь – это Киев». Они неразделимы, это более чем тысячелетний континуум православной веры и идентичности. Киев – это место, где живет наше наследие, живая традиция – Киево-Печерская лавра и Почаев монастырь. Монахи здесь, в Джорданвилле, возводят свою историю к Почаеву монастырю. И они русские!

Говоря по-простому, все это воняет дальше некуда. Для такого вмешательства не было нужды. Это точно было не вовремя – если только тут нет каких-то скрытых политических, глобальных факторов, о которых я ничего не знаю наверняка. Давайте взглянем на перечень неправомерных действий Константинопольского патриарха, который включает и восстановление в сане или чине епископа тех, кто был Московским патриархатом из сана извержен. Я прежде всего имею в виду Филарета (Денисенко). Восстанавливая в сане отлученных священников, даруя канонический статус раскольникам, патриарх Варфоломей проигнорировал суждения и решения другой автокефальной церкви, принятые в полном соответствии с канонической церковной процедурой. Это дает основания не только для протеста со стороны патриарха Кирилла, но и для осуждения со стороны других автокефальных церквей.

«Автокефалия» в переводе с греческого означает «самоуправление». Почему же одна автокефальная церковь должна отчитываться перед другой? А константинопольская «церковь» на Украине должна это делать. Почему миропомазание в одной автокефальной церкви должно зависеть от дозволения другой? А константинопольская «церковь» на Украине должна получать его. Почему автокефальная церковь не может провозглашать своих святых? Константинопольская «церковь» на Украине должна получить одобрение от Константинополя на это.

Русская православная церковь ничего этого делать не должна. И автокефальные православные церкви в Сербии, Румынии или Болгарии не должны. Вселенский патриарх состряпал на Украине не подлинно автокефальную православную церковь, а полуавтономную «церковь» раскольников, подчиненных Фанару. Еще хуже этой экклезиологической фикции то, что патриарх Варфоломей открыто прегрешил против уникальной экклезиологии Святой православной церкви.

Сейчас, в этот час внутреннего разлада и даже признаков отступничества внутри православия, как никогда нужно потребовать, принять и свидетельствовать о полноте веры и жизни и нравственности в церкви.

– Как должны поступить Русская православная церковь и другие православные автокефалии?

– Патриарх Варфоломей не оставил Русской православной церкви иного выбора, как только прекратить евхаристическое общение с Константинопольским патриархатом и подчиненными ему православными церквами по всему миру. А ведь патриарх Кирилл и другие публичные фигуры РПЦ, особенно митрополит Иларион (Алфеев), неоднократно призывали собрать подлинный собор всех православных автокефалий, чтобы представить позиции сторон перед всей православной церковью. И теперь Москва может просто заявить: «Церковь на Украине – наша, и мы ее не отдадим». Но это будет так же дерзко и вызывающе, как эскапада Константинопольского патриарха.

Однако Москва демонстрирует благородство. Конечно, в разрыве общения нет ничего приятного, но это необходимое, хотя и болезненное решение. Так, в Постоянной конференции православных епископов Америки, которую возглавляет архиепископ Греческой православной церкви, теперь епископы Русской православной церкви (включая, естественно, и РПЦЗ) не могут проводить богослужения вместе с братьями-священниками из Греческой православной епархии, Украинской православной церкви (КП) или Американской карпаторосской православной епархии, поскольку те находятся в прямой юрисдикции Вселенского патриархата и назначенных им митрополитов.

И тем не менее у Москвы не было выбора. Вы не можете просто отдать первый этаж своего дома захватчику, тому, кто ведет себя как преступник, кто нарушает нормы морали. Захват дома нельзя ни уважать, ни оправдать. В нынешних обстоятельствах Русская православная церковь не может притворяться, что мы остаемся братьями у алтаря правды и любви рядом со священниками Вселенского патриархата.

– Нет ли здесь участия каких-то иных групп влияния, действующих вне рамок борьбы за власть в православном мире?

– Мне очень больно признать, что с самого начала этого внутреннего православного кризиса вокруг Украины Государственный департамент США пел дифирамбы патриарху Варфоломею и его решению «дать независимость» украинскому православию. В этом хоре звучали и посол США по вопросам религиозной свободы Сэмюэль Браунбэк, и официальный представитель Госдепа Хизер Науэрт, и посол США на Украине Мэри Йованович, и, наконец, госсекретарь США Майк Помпео, которого я очень уважаю… И Науэрт, и Помпео подчеркнуто называли «новую» церковь на Украине «автокефальной». Но мне как православному теологу и священнику интересно, могут ли эти два государственных чиновника верно определить значение слова «автокефалия», уникального православного термина, которым они ничтоже сумняшеся разбрасываются в дипломатических заявлениях.

К сожалению, правительство США публично, однозначно и безоговорочно поддержало махинации Вселенского патриарха на Украине. А как же границы между церковью и государством? Я сторонник византийской концепции симфонии – особенно в странах, где православные составляют решающее большинство населения. В Америке, однако, правительство светское. Считается, что оно отделено от церкви. Но тогда почему это светское правительство вмешивается, выбирает стороны, провозглашает победителей на Украине? Оно, конечно, не называет проигравших, но тем не менее все же выбирает стороны в этом исключительно внутреннем церковном православном конфликте.

Кроме того, против канонической Украинской православной церкви МП и всего русского яростно выступают президент Украины Петр Порошенко – эдакий Ришелье всей этой церковно-политической операции – и украинская Рада. По инициативе президента украинский парламент принял закон, обязывающий УПЦ МП сменить название на «Русская православная церковь в Украине»! Вы можете себе представить Конгресс США, заявляющий какой-либо религиозной группе: «Нам не нравится имя, которое вы выбрали – поменяйте его!»? Мы видим, как священников, монахов и архимандрита Киево-Печерской лавры – все они принадлежат УПЦ МП – вызывают в кабинеты СБУ по подозрению в «разжигании розни». Мы видим, как банды захватывают церкви, принадлежащие УПЦ МП, как ее священников не допускают к службам, блокируя церкви. Мы видим и другие примеры травли. Но в истории Русской православной церкви такое уже было: это все уже устраивали большевики, захватившие власть в России в октябре 1917 года. Теперь мы проходим через это снова – на Украине!

Все автокефальные православные церкви должны согласиться созвать собор, чтобы разрешить эту проблему раз и навсегда. Это – «самострел», рана, умышленно нанесенная телу Христа Константинопольским патриархом, и он должен быть призван к ответу перед своими братьями-предстоятелями. Если же он будет настаивать, что только он, как Вселенский патриарх, имеет право созвать собор, но откажется сделать это, то это несомненно подтвердит, что он действует как папа. Мы, православные, анафемствовали одного папу в Риме почти тысячу лет назад; нам не нужен еще один в Константинополе. Совершенно ясно, кто действует в соответствии с традиционной православной нравственностью, каноническим законом, духовностью и теологией. И это – не Вселенский патриарх.

– Возможно, в такой ситуации и прозвучит, как Вы сказали, пророческий глас. В таких обстоятельствах может появиться пророк, который и возглавит такой собор…

– Я надеюсь, что Господь призовет пророков в других автокефалиях. В этой связи я бы хотел упомянуть митрополита Диоклетианского в отставке Каллиста (Уэра). Недавно он публично заявил, что считает действия своего патриарха – Варфоломея – на Украине недостойными. Одновременно он критиковал решение Московского патриархата прервать евхаристическое общение с Вселенским. Митрополит Каллист может стать тем первым пророческим гласом, который так нужен мировому православию.

– Какие современные идеи и практики православная церковь не примет никогда?

– Прежде всего я хочу отметить, что Свято-Троицкая семинария РПЦЗ, где я служу деканом и преподавателем, не приветствует и не распространяет теологические инновации. Мы не стесняемся провозглашать своей миссией (или своим «брендом») «Традиционное православие ХХI века». Традиционное православие. Никаких переосмыслений. Никакого приспособленчества или адаптации до потери собственной души в попытках «достучаться» до современной культуры, идеологий или модных экуменических или межрелигиозных течений. Мы должны быть верны себе, Церкви и Господу нашему – всегда и в любых обстоятельствах.

Увы, многие из моих православных коллег-ученых, более того, именно в области нравственного богословия, гоняются за каждым модным веянием в философии, теологии или других дисциплинах.

Вот, Христос Яннарис из Греции, прославленный нравственный богослов – он просто одержим философией экзистенциализма. В книге «Свобода морали (Freedom of Morality)» 1994 г., которую я даю своим семинаристам в рамках курса нравственного богословия, он соорудил какую-то неудобоваримую смесь из Карла Маркса, Мартина Хайдеггера и св. Григория Паламы. Это вряд ли можно назвать традиционным православием. Но это мощнейшее искушение для православного, жаждущего быть «современным».

В быстро меняющемся современном обществе православный верующий может спросить: «Почему мы не можем быть более похожими на наших неправославных друзей и соседей?» А я отвечу: «Мы не хотим быть похожими на них. Наш выбор – быть похожими на древнюю Церковь без модернистских примесей, отклонений и искажений». Это, безусловно, подчеркнуто пре-модернистская парадигма, но мне нечего ее стыдиться. Мы должны призвать всех верующих, все приходы, а порой даже священников и епископов вернуться к исконным источникам святой православной традиции. Слишком многие современные православные теологи игнорируют или, что еще хуже, отвергают Отцов Церкви. Нас, православных, всегда отличала наша преданность писаниям Отцов – включая постановления и каноны Вселенских соборов.

Еще, конечно, мы должны проникнуться Священным Писанием, краеугольным камнем Церкви, и житиями святых. Эти жизнеописания – неиссякаемый источник нравственного и духовного воспитания, наставлений для повседневной жизни. Порой мы сталкиваемся там с неожиданными противоречиями (хотя на самом деле эти противоречия кажущиеся). Именно это подтолкнуло меня к тому, чтобы заняться изучением православного нравственного богословия войны и мира. Церковь в XI веке канонизировала св. мучеников Бориса и Глеба, двух миролюбцев, которые в Киевской Руси отказались защищать свои жизни против убийцы Святополка Окаянного. А через 500 лет Русская православная церковь канонизировала св. Александра Невского, князя-воина, возглавившего сопротивление Новгорода шведам и тевтонским рыцарям в XIII веке. Позднее тот же герой склонился перед монгольским ханом, чтобы спасти свой народ от всепоглощающей ярости монголов. Его подданные посчитали это позорным деянием. Но св. Александр был мудр – он знал, когда надо сражаться, а когда не надо. Будучи еще новообращенным православным и начинающим ученым, я задался вопросом, как Церковь принимает в качестве святых и пацифистов, и воинов, сражающихся в справедливых войнах? Я посвятил более 40 лет научным размышлениям над этим вопросом и ему подобными с точки зрения нравственного богословия.

– Вы служили в армии США и служите в церкви. Собственный опыт службы и служения помог Вам разрешить этот парадокс?

– Прежде всего я должен заметить, что я не был регулярным военнослужащим, боевым офицером. Я был православным капелланом – военным священником с первого дня службы до выхода в отставку. Капелланы не носят оружия и не вступают в бой. Православным военным священникам запрещено церковным каноном, как и другим православным священникам, убивать кого бы то ни было – даже случайно. Если мы запятнали руки кровью – даже по недоразумению, даже в порядке самообороны, даже защищая соседа или народ Божий (что в православных уложениях является обычным, хотя и ограниченным оправданием войны) – мы не можем входить в Святой Алтарь и прикасаться с плотью и кровью Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа.

Этому есть мистическая причина. Нас еще в семинарии учили, что единственная кровь, пролитая на алтаре, – это человеческая кровь Господа нашего. Его смерть на кресте была искупительной жертвой за всех; Его кровь была невинной, чистой, совершенной человеческой кровью. Ничья больше кровь не должна испачкать ее, даже пролитая во имя нравственно оправданного поступка – такого, например, как защита невинных от неправедного нападения.

И все же на протяжении двух тысячелетий истории православной церкви мы можем выделить две четкие траектории – в Ветхом Завете (греческой Септуагинте) и в Новом, в писаниях Отцов Церкви, в житиях святых, в литургических и гимнографических текстах, на церковных иконах, в духовных произведениях и даже в православной художественной литературе недавнего времени, в романах Достоевского и Солженицына, например. Две непрерывных и противоположных друг другу нравственных траектории проложены в этих источниках: абсолютного пацифизма и того, что я называю «справедливой войной».

Какую бы из этих траекторий православной традиции я лично ни предпочитал, как православный военный священник я был де факто абсолютным пацифистом, который, однако, может благословлять солдат на справедливую войну – и делает это.

– Можете сравнить ваш личный опыт службы в армии и служения в церкви?

– Хотя у меня и нет боевого опыта, милостью Божьей я прослужил 24 с половиной года, не снимая формы, до выхода в отставку в июне 2010 года. Последние пять лет карьеры я провел на постоянной службе – так, как я начинал ее в 1986 году. В мои основные обязанности входила работа по ликвидации чрезвычайных ситуаций, пасторская поддержка военнослужащих, возвращавшихся из районов боевых действий, и членов их семей, а также уведомления о смерти – все эти задачи легли на меня вследствие беспрецедентной атаки исламских террористов на Центр международной торговли в Нью-Йорке и Пентагон.

Но главной причиной призыва на действительную службу было служение передвижным православным капелланом в звании полковника в течение трех периодов православных постов и литургий для войск США и коалиции в Афганистане, Ираке, Кувейте и Катаре; на армейском жаргоне – «на земле». В период с 2005 по 2010 г. я 12 раз откомандировывался на срок от 30 до 35 дней, после чего возвращался к служебным обязанностям в месте основной дислокации, чтобы снова отправиться в очередную командировку. Моей семье и матушке тяжело далось то, что я пять лет подряд не был с ними на Рождество и Крещение Господне, но видеть радость на лицах православных солдат (и даже гражданских контрактников) из Румынии, Болгарии, Грузии, Греции, Македонии, Словакии и Египта – как и тех, что были из США, Канады, Великобритании и Австралии – встречавших вместе со мной Рождество, было бесценно. И я никогда не смогу этого забыть! Это были одни из лучших лет моей жизни.

Должен добавить, что половину сознательной жизни я с огромным наслаждением служил в трех ипостасях: священника, падре (это универсальный термин для военного священника) и ученого. Но я всегда в первую очередь был именно священником, а падре и ученым – во вторую и третью.

– Можете ли вы сравнить армию и церковь как институты – их миссию, их предназначение. Есть ли у них что-то общее?

– Ваш вопрос напоминает мне замечательное наблюдение Сэмюэля Хантингтона, гарвардского профессора, известного своей книгой 1996 г. «Столкновение цивилизаций (The Clash of Civilizations)», которая наделала много шума. Эта книга – полезная модель изучения религиозной компоненты большинства вооруженных конфликтов последней четверти века. Но в 1957 г. он написал другую великолепную книгу – «Солдат и государство (The Soldier and the State)». Я не знаю, исповедует ли Хантингтон христианство – или какую-то религию вообще. Но в этой книге есть прекрасный раздел, где он сравнивает готическую архитектуру и «строгость, единообразие и дисциплину» Вест-Пойнта со знаменитым французским монастырем Мон-Сен-Мишель, история которого уходит в Средние века.

Читая эту книгу, я поразился удачному, хотя и неожиданному, сравнению. Идея полностью структурированной жизни, когда каждый день, каждый час, каждое действие направлены на то, чтобы сформировать и обучить определенный тип человека, определенный продукт. В одном случае это монах, духовный воин, который где-то далеко «в тылу противника» молитвой сражается с Сатаной и его приспешниками от имени церкви. Они не просто уходят от мира. Монахи ведут свою битву в «ином» мире, каждый час, каждый день. Это очень строгий, аскетический образ жизни.

Сравните его с обучением в любой военной академии США: это очень строгая, можно даже сказать аскетическая четырехлетняя программа бакалавриата. А после выпуска кадеты, которые отобраны прежде всего для того, чтобы стать лучшими из лучших, получают низшие офицерские звания – вторых (младших) лейтенантов или мичманов и постепенно поднимаются по цепочке командования. Многие из них становятся генералами и адмиралами.

И Хантингтон считал образование и духовное воспитание воина очень похожим на воспитание монаха. Кто еще мог об этом подумать в 1957 году? Это потрясающая идея, которую лично мне, прослужившему столько лет армейским капелланом, одной ногой – в церкви, а другой – в армии, очень импонирует.

И в своем нынешнем положении декана Свято-Троицкой семинарии я вижу много общего между военным формированием и семинарией. Наша семинария расположена совсем рядом и связана тесными узами с монастырем Святой Троицы. Обучающиеся у нас на четырехгодичном богословском бакалавриате носят рясы и монашеские пояса, а их расписание достаточно сурово. Любой день, кроме воскресенья и главных праздников, начинается с ежедневной Божественной литургии в 6 утра (нечто вроде армейского «за полчаса до рассвета»), затем завтрак, утренние занятия, послушание или общественные работы после обеда в трапезной, снова занятия, вечерние молитвы и еще час или около того на занятия перед отбоем в 22.00.

По воскресеньям и в главные праздники Всенощное бдение начинается в 7 вечера на закате и продолжается три часа и более, на следующее утро – Божественная литургия с 9.00 до примерно 11.30. В эти дни уроков не бывает, поэтому у семинаристов есть личное время для учебы или отдыха во второй половине дня. Этот ежедневный распорядок, исключительно строгий по меркам обычного колледжа, по иронии судьбы очень напоминает «учебку» для новобранцев в Америке.

Так что сравнивать бытование наших семинаристов с монашеской жизнью или военной подготовкой вполне уместно.

– Каковы же тогда различия?

– Кто-то сказал, что военный – современный американский военный, во всяком случае – напоминает неточно настроенный радиоприемник. Представьте, как он звучит: он ловит сигнал, но тот слегка искажен, плывет или его перебивают статические разряды.

В отличие от духовенства и прихожан православной церкви, любой служащий американских вооруженных сил – человек, готовый посвятить свою жизнь на два, четыре, шесть или 20 лет одной-единственной главной миссии: защищать страну от всех врагов – будь то враждебные государства или международные террористические группы – и применять для этого при необходимости смертельное оружие. Это может повлечь за собой убийство живых людей (хотя бы и агрессоров) и уничтожение вещей. Но что еще важнее в нравственной перспективе, такая миссия означает готовность солдата пожертвовать своей жизнью ради других. Для этого нужно быть выдающимся человеком. В Евангелии от Иоанна Господь говорит: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (15:13). Но то, что постоянно готов сделать солдат, выходит за пределы Божьей заповеди. Солдат готов пожертвовать жизнью за абсолютных незнакомцев, за тех, кого он никогда не встречал и никогда не встретит: за людей своей страны.

Армия любой страны, включая, конечно, и Россию, и США, действует в соответствии с лучшими этическими нормами западной цивилизации и нашей православной нравственной традиции только тогда, когда она применяется для защиты родины против иностранного вторжения или против вспышки глобального терроризма, или для возвращения несправедливо захваченных территорий, или для спасения тех, кто попал в плен. Только применение военной силы в оборонительных целях оправдывает ее использование; в ином случае армия используется лишь как прикрытие попытки захвата или насаждения религии или идеологии в иностранном государстве.

Православные миряне в любом государстве могут служить в армии в любом качестве в соответствии со своей совестью. Но православное духовенство – епископы, священники или дьяконы – ни под каким видом не имеет права брать в руки оружие. Православные капелланы могут сопровождать войска в бою – невооруженные. Возможно, в этом смысле они даже более уязвимы, чем регулярные военнослужащие: у тех хотя бы есть оружие.

В целом высшим призванием верующих, традиционных православных христиан является не защита страны. Наша миссия как Церкви состоит в том, чтобы свидетельствовать о Евангелии и приводить всех к спасению в Господе нашем и Спасителе Иисусе Христе. В наших домашних приходах главная роль православного священника – быть пастырем народа Божьего: заботиться, воспитывать и служить ему всеми силами и средствами, особенно когда прихожане больны, умирают или испытывают эмоциональные страдания, делать все, чтобы помочь верующим расти в любви Христа и жить во Христе. И не только нашим прихожанам.

В Евангелии от Матфея 25:31-46 Господь призывает каждого православного христианина накормить голодных, напоить жаждущих, приветствовать незнакомца, посещать больных и узников и одевать обнаженных. И каждый член Церкви призван также быть евангелистом. Христос сказал апостолам: «Идите на край земли». Каждый член Церкви может начать свой путь по крайней мере в собственной семье или среди своих друзей и соседей.

Мы всегда должны быть свидетелями, делясь Евангелием Иисуса Христа, что нам посчастливилось открыть или унаследовать от наших родителей в качестве бесценного дара. И даже сейчас, говоря с вами, я проповедую вам!

– Безусловно.

Однако солдаты не призваны свидетельствовать о Евангелии Иисуса Христа (или об ином религиозном учении). Они носят форму и выходят на поле боя опять-таки не для того, чтобы обратить кого-то в современную западную идеологию. Во всяком случае, я уверен, что использовать их для этого не стоит! Это один из наиболее смущающих меня компонентов внешней политики США и НАТО: иногда завуалированные, а иногда и открытые попытки экспорта нравственно неполноценной национальной культуры вместе с более привычными современными ценностями – свободой и правами человека.

Россия. Украина. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 марта 2019 > № 2926723 Александр Уэбстер

Украинский церковный раскол: политические проекции

Национальное против транснационального

Святослав Каспэ – доктор политических наук, председатель редакционного совета журнала «Полития», профессор Научно-исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Разделили ризы Мои между собою

и об одежде Моей бросали жребий.

(Ин. 19:24)

Происходящее в украинском православии и вокруг него имеет церковную природу и политические проекции. Собственно церковное измерение конфликта довольно тривиально – во всяком случае, намного тривиальнее, чем представляется разгоряченным и при этом не слишком компетентным комментаторам (таковых, как всегда в подобных ситуациях, большинство). Вероятные политические последствия весьма значительны, гораздо менее тривиальны и притом лежат не совсем в той плоскости, в которой их ищут те же самые комментаторы. Однако прежде чем сосредоточиться на делах политических, все же необходимо прояснить несколько моментов, относящихся к делам церковным, – чтобы кадрировать картину событий, вынести за ее рамки некоторые несомненные и неустранимые обстоятельства, обсуждение которых только отвлекает от собственно политического анализа.

Несколько замечаний

Первое. В православном мире проблемы автономии, автокефалии и вообще субординации всегда решались трудно и болезненно, через споры, ссоры, разрывы и нескорые примирения. Потому что вопросы такого рода как минимум столько же о власти (а нередко и о корысти), сколько об истине, и невозможно определить, что здесь первично, а что вторично. Интриги, комплоты, борьба амбиций сопутствуют любой игре престолов, даже если это престолы епископские, митрополичьи и патриаршие. История возникновения Сербской, Болгарской, Греческой (Элладской) церквей свидетельствует о том со всей очевидностью. Да, кстати, и история Русской церкви, автокефалия которой была впервые установлена явочным порядком в 1393 г., после гневной реакции Константинопольского патриархата дезавуирована, вновь утвердилась в 1448 г. – но признание со стороны «Церкви-Матери» и восстановление общения с ней получила только век с лишним спустя, в 1561 году.

Второе. Никакого способа однозначно определить, кто в этих контроверзах прав, а кто виноват, какая поместная церковь имеет право обрести автокефалию (или даровать ее другой церкви), а какая нет, не существует. В частности, нельзя уверенно установить, имеет ли право Константинопольский патриарх Варфоломей предпринимать те действия, которые он предпринимает сейчас. Конечно, все вовлеченные стороны ссылаются на каноническое право. Загвоздка в том, что православное каноническое право чрезвычайно архаично (в основном восходя ко временам Вселенских соборов), запутанно, двусмысленно, а никакой общепризнанной инстанции, способной дать его твердое, авторитетное, обязательное к исполнению толкование, в православном мире не существует. Для сравнения: католики трудились над кодификацией, то есть над собиранием воедино разрозненных и разновременных норм, устранением противоречий между ними и приданием их совокупности единой логики начиная с XII века. Около 1500 г. был составлен, в 1580 г. принят Корпус (еще только корпус, просто свод) канонического права; в 1917 г. его заменил универсальный и систематизированный Кодекс; в 1983 г. папа Иоанн Павел II утвердил его новую (и вряд ли последнюю) редакцию. Этим документом (латинский оригинал которого дополнен официальными переводами на все основные языки мира, в том числе на русский) руководствуются все структуры и иерархи католической Церкви, а верховным и безусловным арбитром в его интерпретации является, естественно, сам папа, хотя нужда в прямом вмешательстве понтифика возникает редко.

Православные христиане к такой манере ведения церковных дел традиционно относятся с презрением: знамо дело, у латинян законничество, юридизация, мертвая буква, а у нас соборность и дух братской любви, которые делают ненужной безжизненную механику и технику католицизма. Вообще в идее примата любви над законом есть много привлекательного, безусловно соответствующего духу христианства. В Новом Завете без труда отыскивается множество ее подтверждений, и не случайно она так горячо отстаивалась еще митрополитом Иларионом в знаменитом «Слове о законе и благодати» (сер. XI в.). Однако хорошо видно, какие прямо-таки сокрушительные потоки братской любви захлестывают теперь Украину, Россию и весь православный мир в отсутствие твердых церковных норм, правил и общепризнанной инстанции, их толкующей и применяющей. Скажем, прилагательное «Вселенский» в титуле Константинопольского патриарха, признаваемом всеми прочими православными церквями, можно трактовать как угодно, вкладывать в него любое содержание, от чисто символического до совершенно буквального, прямо обязывающего все остальные престолы к безусловному подчинению, – и найти в несистематизированной массе соборных постановлений аргументы в пользу любой точки зрения, каждая из которых будет столь же основательна, сколь и прочие.

Так можно далеко зайти. Чисто логически ничто не мешает и патриарху Александрийскому вспомнить о своем титуле «Судии Вселенной» – дело только за ресурсами, которыми можно было бы подкрепить соответствующее притязание, и конъюнктурой, которая позволила бы его заявить… Это, конечно, (пока) фантастика. Но если вернуться к той конъюнктуре, которая уже сложилась, то ведь само христианство неоспоримым образом пришло некогда на Русь из Византии. И русская автокефалия была получена от Константинополя, и патриаршее достоинство московской митрополичьей кафедры – тоже. Можно вообразить пересмотр Константинополем и этих решений – почему нет? Намеки и угрозы такого рода неизбежны; и они уже звучат. Ведь в любви возможно все, любовь не знает преград. В том числе преград здравого смысла.

Тут нельзя не вспомнить о готовившемся многие годы Всеправославном церковном соборе, который, в частности, должен был установить общие для всего православного мира правила предоставления автокефалии. В июне 2016 г., на Крите, Собор действительно состоялся. Только в последние недели перед его открытием четыре поместные церкви (Антиохийская, Грузинская, Болгарская и Русская) отказались в нем участвовать, каждая по своим причинам. Потому и звучащие сейчас из уст иерархов РПЦ апелляции к документу «Автокефалия и способ ее провозглашения», одобренному Межправославной подготовительной комиссией еще в ноябре 1993 г., выглядят неубедительно – то было всего лишь экспертное мнение, так и не принятое соборно.

Обширность цитаты, которой это рассуждение стоит закончить, оправдана не только ее точностью, но и ее авторством. «Все комментаторы, которые пишут о каноничности/неканоничности тех или иных действий, попадают в ловушку. Вопрос о каноничности (легальности) может ставиться только тогда, когда существует система права, которая включает в себя не только правовой кодекс, но и практику правоприменения, а также органы, следящие за правоприменением. Апелляция к канонам в ситуации отсутствия правовой системы является не чем иным, как обоснованием произвола /…/ Возникающие между церквами конфликты не могут быть разрешены в рамках общецерковного права (потому что его нет). Варианты разрешения двусторонних конфликтов укладываются в два сценария: а) победа одного суверена над другим (когда одна сила значительно превосходит другую), в этом случае одна из сторон теряет свой суверенитет и признает верховную власть другой стороны; б) достижение компромисса, которое выражается в заключении договора между сторонами. Однако второй вариант не означает, что этот договор не может быть нарушен, поскольку отсутствует инстанция, следящая за выполнением договоров. В ситуации отсутствия межцерковного права бессмысленно апеллировать к договорам 300-летней давности, потому что единственными гарантами выполнения такого договора являются воли двух суверенных сторон». Таково мнение секретаря Синодальной библейско-богословской комиссии Русской православной церкви Андрея Шишкова, высказанное им именно по украинскому поводу.

Третье. Подобные преобразования церковных структур и организмов всегда находились в тесной зависимости от политических конфигураций и трансформаций. Собственно, само возвышение титула архиепископов Константинопольских до патриаршего связывалось исключительно с перемещением на Восток центра империи. 28-й канон IV Вселенского собора в Халкидоне (451 г.) гласит: «Град, получивший честь быть градом царя и синклита и имеющий равные преимущества с ветхим Римом, и в церковных делах возвеличен будет подобно тому, и будет второй по нем». Любопытно, что задним числом та же логика была распространена даже и на «ветхий Рим», которому «отцы прилично дали преимущество, потому что он был Царствующий град». Между прочим, папа Лев I эту логику решительно отверг, обосновывая особый статус своей кафедры без обращения к политическим материям, возводя его не к кесарю, а к апостолу Петру, – но для восточных христиан его возражения имели мало веса. Традиция сложилась и сохранилась вплоть до эпохи национальных государств. Например, автокефалия Элладской церкви была провозглашена в 1833 г. после и исключительно по причине образования независимого Греческого королевства, причем даже не церковной, а государственной волей – решением регентского совета при юном короле Оттоне I Виттельсбахе, баварце по рождению (да и сам совет состоял из трех баварцев).

Потребовалось 17 лет, чтобы Константинополь греческую автокефалию признал; однако признал. Ровно в том же контексте nation-building находится и нынешний украинский кейс. Именно в целях стимуляции процесса строительства нации создавалась – весной 1920 г., когда отряды Симона Петлюры последний раз заняли Киев, – Украинская автокефальная православная церковь, и в тех же целях была образована в начале 1990-х гг. Украинская православная церковь Киевского патриархата. Малоуспешность этих проектов не отменила генеральной тенденции, и очередного поползновения в ту же сторону следовало ожидать. Вот оно и состоялось, подтвердив вековую традицию следования восточнохристианских церковных форм за политическими. Текст Патриаршего и Синодального Томоса, выданного Константинополем 5 января 2019 г., не содержит вообще никаких аргументов в пользу автокефалии Православной церкви Украины, кроме того, что «благочестивая и Богом береженная земля Украины укреплена и возвеличена высшим промыслом и получила свою полную политическую независимость», а получателями его «точных и идентичных копий» стали – приходится предположить, что на равных основаниях – «Блаженнейший Предстоятель Святейшей Церкви митрополит Епифаний и Его превосходительство Президент Украины господин Петро Порошенко».

Политический императив

Теперь можно перейти к собственно политике. Мотивы двух акторов, дестабилизировавших зыбкое равновесие, которое поддерживалось в украинском православии последние лет двадцать пять, – патриарха Варфоломея и президента Порошенко, – совершенно понятны, многократно описаны и опять-таки тривиальны. Первый ожидал удобного момента, пожалуй, даже дольше, чем можно было предполагать. Второй больше ждать не мог – президентские выборы не за горами, а особенных успехов в строительстве и консолидации украинской политической нации не наблюдается. Предъявить в качестве такого успеха долгожданное обретение национальной церкви – что может быть логичнее? Такой совет даст даже самый заурядный политтехнолог. Точнее, чтобы до этого додуматься, и политтехнологи не нужны.

Что теперь? Движимые оппортунистическими соображениями иерархи, оказавшись в настолько двусмысленной ситуации, могут повести себя как угодно – и остаться в лоне Московского патриархата, и перейти под новый омофор. Нельзя предсказать и поведение прочих православных церквей и их предстоятелей. Вероятнее всего, они будут до последней возможности уклоняться от определения собственной позиции. А зачем бы им ее определять, зарабатывая в чужом пиру похмелье? Судьбу украинского православия решат обычные православные украинцы. Потому что Церковь, и в особенности православная Церковь, – не армия и даже не государство, в ней гораздо больше степеней свободы. Реальный авторитет иерархов лишь косвенно (а нередко и очень мало) зависит от их формального статуса, а никакой «вертикали власти», никакой церковной дисциплины в том смысле, какой обычно в этом слове подразумевается, не существует.

Безусловно, Украину ждет длительный период острых внутренних конфликтов на церковной почве – храмы и монастыри будут неоднократно переходить из рук в руки, причем наверняка с применением насилия (как это на Украине уже не раз бывало, в том числе совсем недавно). Остается только гадать, как именно будут вытеснять прежних насельников из Киево-Печерской и Почаевской лавры – но, к несчастью, похоже, что скоро это будет явлено в прямом эфире. Несомненно, значительная часть православных останется в «московской» церкви, и уж точно ничего не изменится на неподконтрольных Киеву территориях вокруг Донецка и Луганска. Но трезво оценивающие ситуацию инсайдеры в Московской патриархии настроены скорее пессимистично: «Варфоломей выиграет, Кирилл проиграет».

Отторжение Москвы во всех ее ипостасях на Украине критически велико. Константинопольская церковь воспринимается как церковь культурно «западная», и не без оснований. За Константинополем – многочисленные, располагающие значительными ресурсами влияния, да и просто финансовыми возможностями греческие и украинские диаспоры в США и Канаде. Их отношение к современной России также вполне понятно. Московский же патриарх, хотя и возглавляющий крупнейшую из православных церквей, в прочем православном мире нередко расценивается как варвар, выскочка, лишь по историческому недоразумению оказавшийся в одном ряду с главами древних патриархатов (сербский, румынский, болгарский патриархи, чьи титулы имеют еще более позднее происхождение, на место в этом ряду и не претендуют). У Церкви свои отношения со временем, и то, какими средствами Москва боролась за патриаршество, помнится живо – а средства эти сочетали взятки и жесткое давление, вплоть до заключения Борисом Годуновым под домашний арест Константинопольского патриарха Иеремии… К тому же Константинопольская патриархия веками находилась на содержании русской церкви и русской власти, вымогая и выпрашивая у них дары и подачки. Ненависть к тем, от кого вынужденно зависишь или зависел в прошлом, – весьма распространенное, психологически понятное явление. Сочетание этих обстоятельств с гарантированной поддержкой со стороны украинских властей и неизбежным давлением радикальных политических сил, еще менее, чем власти, ограниченных в методах, делает раскол украинского православия и выход значительной его части «из-под Москвы» практически предрешенным.

Некоторым наблюдателям ситуация представляется совершенно ясной: Украина продолжает движение в семью цивилизованных народов, Россия и лично президент Путин терпят очередное поражение. Но это поверхностный взгляд. Что касается Украины, то здравый смысл не очень-то позволяет признать дальнейшую хаотизацию страны и неминуемый скачкообразный рост уровня насилия шагом к цивилизации. Одна гражданская война, хотя и вялотекущая, на Украине уже идет. Теперь Порошенко начинает вторую – причем повсеместную, не имеющую четкой географической локализации (та же Почаевская лавра расположена на самом что ни на есть западе Украины, в Тернопольской области). Выборы-то он, может, так и выиграет (а может, и нет). Но «президент мира» сменит на Украине «президента войны», каким был и в силу path dependence не может перестать быть Порошенко, еще не скоро. А правило «не совершать необратимых поступков» уже нарушено. Война объявлена.

Что касается России, то для нее политические проекции этих вроде бы периферийных событий могут оказаться по-настоящему – и лишь на первый взгляд диспропорционально – велики. До сих пор именно несовпадение пространственных границ российского государства и русской церкви было важнейшим сдерживающим фактором в их отношениях. До какой степени они не совпадают, осознается редко – а ведь лишь чуть более половины из 36 тыс. приходов Московского патриархата находится на территории Российской Федерации. На Украине же располагается треть от общего их числа, и это весьма многолюдные и богатые приходы, к тому же в основном состоящие не из номинальных христиан, а из истово верующих – боль будущей потери, уже сейчас остро ощутимая в Москве, объясняется этой спецификой украинского православия не меньше, чем неизбежным сокращением финансовых потоков.

Больше, чем Россия

Вообще распространенное отождествление Московского патриархата и Русской православной церкви, МП и РПЦ неправомерно – это отнюдь не синонимы, это разные сущности. В частности, никакой РПЦ на Украине нет, а есть Украинская православная церковь Московского патриархата, в состав которого также входят Японская, Китайская, Латвийская, Эстонская и Белорусская православные церкви, Православная церковь Молдовы, Казахстанский и Среднеазиатский митрополичьи округа, да еще и Русская православная церковь заграницей…

Именно то, что русская церковь намного больше российского государства, в огромной степени определяет высокую степень автономии первой по отношению ко второму. Да, слияние церкви и государства, формирование на этой основе некоего «православного тоталитаризма», идущего на смену коммунистической идеологии, уже давно стало ночным кошмаром либеральной (в основном антиклерикальной) общественности, у большей части которой один вид православного попа вызывает сильнейшую идиосинкразию. Но до настоящего времени это слияние оставалось всего лишь фантазмом.

Симптоматично (для навязчивой идеи) уже то, что одни и те же люди обвиняют церковь в сервильности по отношению к государству и государство в сервильности по отношению к церкви. Так не бывает: если один из партнеров прислуживает, то уж другой господствует, или наоборот, но не то и другое одновременно. Отношения церкви и государства действительно носят дружественный, партнерский характер (с чего бы им быть иными?) – но не более. Их взаимное влияние в строгом смысле слова почти отсутствует. Доказательство элементарно: невозможно привести ни одного примера, когда РПЦ (или МП) добилась бы принятия сколько-нибудь существенного политического решения или успешно воспрепятствовала бы принятию такового. С другой стороны, нельзя назвать ни одного случая не то что прямого, но хотя бы косвенного государственного вмешательства в дела церковные. То есть – было нельзя.

До сих пор свой транснациональный характер Московский патриархат подчеркивал и выдерживал даже тогда, когда политическая конъюнктура и государственный интерес подталкивали его к обратному. Еще в 2009 г. патриарх Кирилл в ходе первого после своей интронизации зарубежного визита (совершенного, естественно, на Украину) был вынужден отвечать на журналистский вопрос примерно такого содержания: а не стоит ли расценивать его приезд как выполнение некоего политического задания Кремля? Явственно скрипнув зубами, Кирилл ответил: «Я не патриарх Российской Федерации. Я патриарх Вселенской Церкви». После российско-грузинского вооруженного столкновения 2008 г. православная церковь Южной Осетии обратилась с просьбой о принятии в юрисдикцию Москвы (из юрисдикции Тбилиси она вышла еще в 2005 г., найдя сомнительное прибежище в одной из непризнанных греческих церквей) – и встретила твердый отказ, обоснованный ненарушимостью древних канонических прав грузинской церкви (так что в церковных делах этого региона, в отличие от политических, экономических и других, status quo ante bellum сохраняется до сих пор). В 2014 г. патриарх Кирилл, вопреки ожиданиям, до последней возможности воздерживался от комментариев по поводу крымских событий – хотя казалось, что вхождение в состав России херсонесской колыбели русского православия должно было вызвать у него пламенный энтузиазм. Да и позже, когда хранить молчание стало уже невозможно, высказывания Кирилла по этому поводу остались крайне сдержанными, и уж точно более сдержанными, чем триумфальные речи российских официальных лиц. Конечно, причина такой умеренности – именно нежелание терять многочисленную украинскую паству Московского патриархата. Между прочим, даже после присоединения Крыма относящиеся к Московскому патриархату епархии полуострова остались в составе УПЦ МП, то есть управляются не из Москвы, а из Киева, – и никаких вроде бы напрашивающихся в рамках обычной политической логики телодвижений в сторону изменения этой ситуации не наблюдается. Удивительно на фоне роста в России антизападных настроений выглядела и встреча патриарха Кирилла с папой римским Франциском (первая в истории обеих церквей), состоявшаяся в 2016 г., прошедшая в очень теплой атмосфере – и немало смутившая значительную часть русских православных, привыкших видеть в католиках заклятых врагов.

Уход Украины все это радикально изменит. Сжатие Московского патриархата почти до границ Российской Федерации (а все остальные его составные части, вместе взятые, гораздо менее значимы и в количественном, и в качественном отношении, чем Украина), радикально подорвет его автономию и подтолкнет – точнее, прежде всего патриархию, то есть административный центр патриархата, – в объятия государства. Государство, испытывающее все более острый дефицит легитимности, вероятнее всего, раскроет объятия навстречу. Ведь сейчас к застарелой проблеме нехватки легитимности диффузной добавляется снижение легитимности специфической, ситуативной – вынужденный переход к по-настоящему болезненным реформам заставил президента Путина впервые за все годы правления взять на себя полную личную ответственность за разрыв того социального контракта, на котором почти 20 лет зиждилась политическая стабильность, и последствия не заставили себя ждать. Динамика рейтингов доверия, результаты фокус-групп и неожиданный оборот, который приняли осенние выборы в некоторых российских регионах, говорят о характере этих последствий достаточно ясно.

Если такое сближение состоится, то создание общеобязательной идеологии на основе православия имеет шансы превратиться из экстравагантной фантазии в реалистичный сценарий. Тогда враги Церкви станут врагами государства, а враги государства – врагами Церкви. Последует уже не символическое и не точечное, а фронтальное проникновение клерикалов в образование и культуру, и появление внятных критериев цензуры публичного пространства, и многое другое, что заставит критиков текущего положения вещей почувствовать разницу между симулякром и реальностью. Само государство, определяемое Конституцией как демократическое, республиканское, федеративное, правовое и светское, получит мощный повод и убедительное обоснование для пересмотра всех или части этих доставляющих столько неудобств положений.

Наследие изоляции

Вообще-то в истории России уже был период полной церковной изоляции – с 1448 по 1561 г., когда Москва разорвала связи не только с Константинополем, но и с Киевом. Ведь тот раскол был двойным – православные Польши и Великого княжества Литовского (оно же, по определению многих историков, Русско-Литовское государство), в отличие от Москвы, вернулись к общению с Константинополем после отказа того от Флорентийской унии и, соответственно, разорвали общение с Москвой. Митрополитов Киевских и всея Руси снова стал ставить Константинопольский патриарх, а митрополитов московских и тоже всея Руси – епископский собор (при деятельном участии великокняжеской, позднее царской власти). Изоляция оказалась, впрочем, не только религиозной, но и культурной, и политической. Между прочим, идеологема Москвы как Третьего Рима родилась именно в это время и именно по этой причине – по причине вдруг осознанного трагического, экзистенциального одиночества русской политии.

Нечто подобное может произойти и сейчас. Противостояние Западу, от которого российское общество, по последним социологическим данным, постепенно устает, нуждается в более убедительной, чем сейчас, ценностной базе – а вот и она, в готовом к употреблению виде. Отдельные ультрапатриоты уже именуют патриарха Варфоломея «натовским прихвостнем» и разоблачают «либерал-православных» «наместников западной цивилизации», в том числе, оказывается, входящих в «церковный и властный истеблишмент». Патриаршие престолы тем временем выказывают готовность в своем противостоянии идти до конца. Он еще не достигнут – разрыв общения, даже евхаристического, далеко не равен анафеме. Но и настолько радикальный шаг уже не кажется чем-то невероятным.

Впрочем, движение в сторону огосударствления русской церкви и клерикализации российского государства неизбежно столкнется с серьезными ограничителями. Насколько можно судить, гражданские массы, даже номинально православные, вряд ли обрадуются, если уклад и образ их жизни станет объектом по-настоящему плотного церковно-государственного регулирования. Легко представить себе, как будет встречено, например, ограничение абортов, которое в этом случае вообще-то обязано стать первым пунктом повестки дня… И активные православные – церковная полнота, далеко не монолитная и не связанная жесткой дисциплиной, – едва ли будут приветствовать новое превращение РПЦ в «Ведомство православного исповедания». В церковной среде синодальный период принято оценивать крайне отрицательно, как «государственное пленение», а крах этой системы в 1917 г. русская церковь встретила почти что с ликованием, даже не особенно сожалея о падении православной монархии, – царское кресло из зала заседаний Священного Синода (что характерно, всегда пустовавшее) буквально на руках вынесли сами митрополиты. И для элитных групп клерикализация публичной сферы может быть некомфортной – вообще-то по исходной мысли старца Филофея доктрина «Москва – Третий Рим» преследовала вовсе не политические цели (такое ее толкование возникло позже и отнюдь не в церковных кругах), а означала особую ответственность государя за поддержание чистоты православной веры и предъявляла к нему, а тем самым и к его окружению, повышенные моральные требования. Готовность российской элиты встать еще и под этот прицел вызывает большие сомнения.

Более того, политизация РПЦ способна принять и неожиданные формы, вряд ли желательные для тех, кто видит в ней решение проблемы государственной легитимности. Выдвижение на политическую сцену актора, обладающего таким масштабом и таким уровнем общественного доверия (последние данные ВЦИОМ в очередной раз подтвердили, что он уступает только уровню доверия к армии, незначительно превосходит уровень доверия к президенту и значительно, иногда кратно – уровень доверия ко всем прочим государственным и общественным институтам) существенно повлияет на расстановку на ней всех прочих игроков. Тут придется вспомнить и о том, что законодательный запрет на создание политических партий по религиозному признаку в действительности весьма слаб и при желании может быть преодолен либо обойден с изумительной легкостью (кстати, нельзя исключить, что распространившийся некоторое время назад слух о проекте некоей православной патриотической партии с депутатами Натальей Поклонской и Сергеем Железняком в качестве публичных лиц, при всей его нелепости, был зондажем именно в этом направлении). И о том, что из установленного «Основами социальной концепции РПЦ» (2000 г.) симметричного государственным уложениям запрета на выдвижение священнослужителями своих кандидатур на выборах в любые органы представительной власти любых стран и любых уровней в 2010 г. было сделано исключение для случаев, вызванных «необходимостью противостоять силам… стремящимся использовать выборную власть для борьбы с Православной Церковью» – исключение, которое при нужде можно трактовать сколь угодно широко. И о том, что реальная политическая власть отправляется отнюдь не только, а в России – и не столько представительными органами, указанием на которые «Основы социальной концепции» ограничиваются; вопрос же о правомерности потенциальных притязаний священнослужителей на иные политические позиции хотя и обсуждается, но до настоящего времени не получил окончательного урегулирования. И о прецеденте успешного совмещения (с 1959 по 1977 г.) архиепископом Кипрской православной церкви Макариосом священного сана с такой любопытной политической позицией, как позиция демократически избранного президента Республики Кипр. И о том, в конце концов, что власть патриарха Московского и всея Руси – единственная в стране власть, обладающая совершенно автономной от государства и совершенно безукоризненной легитимностью, носящей к тому же пожизненный характер. То, что эта власть исходно не политическая, мало что значит – властные ресурсы и капиталы различного происхождения при определенных условиях конвертируются друг в друга очень быстро и с минимальными потерями.

Усугубление изоляционистских тенденций в российской политике, нарастание рестриктивности российского политического режима и его дальнейшая консолидация остаются самыми вероятными и самыми серьезными последствиями украинской церковной смуты, причем вряд ли входившими в планы ее зачинщиков и вряд ли отвечающими их интересам. Однако внутреннее давление в изолированном, герметичном пространстве, защищающемся таким образом от внешних воздействий, неизбежно растет. В отсутствие заранее подготовленных предохранительных клапанов это может быть опасно.

Украина. Турция. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 марта 2019 > № 2926719 Святослав Каспэ

Тернистый путь украинского православия

Владислав Петрушко 

Как складывались отношения в православном сообществе Украины до того момента, когда Константинопольский патриархат поддержал создание национальной церкви? Об этом «России в глобальной политике» рассказывает Владислав Петрушко – доктор церковной истории, кандидат исторических наук, профессор Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета.

– 15 декабря 2018 г. в Киеве состоялся так называемый Объединительный собор, главными участниками которого были Украинская автокефальная православная церковь (УАПЦ) и Украинская православная церковь Киевского патриархата (УПЦ КП), незадолго до этого реабилитированные Константинопольским патриархом Варфоломеем. Что же это за Церкви и зачем им автокефалия от Константинополя, если они и так уже провозглашали себя вполне независимыми?

– У этих образований разная история, но и та и другая связаны, во-первых, с драматическими историческими коллизиями, а во-вторых, с резким ростом националистических настроений в эти драматические периоды истории Украины.

Но давайте по порядку. Истоки УАПЦ восходят ко временам революции 1917 г. и Гражданской войны. Тогда в 1921 г. священник Василий Липковский организовал на Украине совершенно неканоническое сообщество, внутри которого стали сами себе рукополагать епископов, их так и называли «самосвятами». Она недолго существовала на территории СССР, во время оккупации была восстановлена Поликарпом Сикорским, а затем в среде эмигрантов. Вновь появилась на Украине в самом конце 1980-х гг. на волне перестройки – о возобновлении деятельности УАПЦ на территории Украинской ССР официально объявлено 19 августа 1989 г. в Петропавловском храме во Львове. И когда к ним перешел пребывавший на покое по состоянию здоровья иерарх РПЦ епископ Иоанн (Боднарчук) и объявивший себя епископом «катакомбной церкви» Викентий Чекалин (в реальности был изверженным из сана и имевшим судимость бывшим диаконом РПЦ) начался процесс неканонического рукоположения новых епископов. На I Соборе УАПЦ, прошедшем в Киеве 5 июня 1990 г., ее главой с титулом патриарха был избран гражданин США Мстислав Скрыпник, последний остававшийся к тому времени в живых «архиерей» УАПЦ, созданной на Украине в 1942 г. Поликарпом (Сикорским). Раскол стал набирать силу, особенно в западных областях Украины, где процесс выхода церковных общин из юрисдикции РПЦ с последующим их присоединением или к УАПЦ, или к униатам (Греко-католической церкви) принял массовый характер.

– А что же РПЦ? Не замечала этих процессов или уже была бессильна?

– Характерно, что в то время главным борцом с расколом был митрополит Киевский, один из самых влиятельных архиереев РПЦ, Филарет (Денисенко). Именно он инициировал первые меры против раскола, такие как решение Архиерейского Собора РПЦ в январе 1990 г. в Москве о наделении Украинского экзархата РПЦ значительной самостоятельностью и правом именоваться «Украинской православной церковью» (УПЦ). Патриарх Московский и всея Руси Пимен был в это время уже очень болен, и все понимали, что выборы нового главы РПЦ «не за горами» и главным претендентом на патриарший престол был как раз митрополит Филарет (он, кстати, после смерти патриарха Пимена 3 мая 1990 г. стал местоблюстителем патриаршего престола). Но сложилось иначе. На первых реально свободных выборах патриарха после Поместного собора 1917 г. избран был не он, а митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий (Ридигер).

Именно с этого момента Филарет, считавший себя несправедливо обойденным и крайне раздраженный выбором соборян, начал реализацию своей программы – он все равно станет патриархом, не Московским, так Киевским. Но для этого нужно оторвать церковную Украину от России и, конечно, укрепить свою личную власть в Украинском экзархате. Обосновывая свои требования угрозами расширения раскола и укрепления униатства, Филарет практически сразу выдвинул новые претензии, по преимуществу направленные на укрепление личной власти митрополита Киевского. Надо сказать, что в первые месяцы патриарх Алексий II, как правило, шел навстречу желаниям митрополита Филарета, возможно, не желая противостояния в Синоде, но, скорее всего, все-таки доверяя митрополиту Киевскому. Архиерейский собор РПЦ 25–27 октября 1990 г. постановил предоставить УПЦ независимость и самостоятельность в управлении. Глава УПЦ получил титул «митрополит Киевский и всея Украины», стал именоваться «Блаженнейшим», носить две панагии, да еще обрел право, подобно патриарху, на предношение креста за богослужением (правда, только на территории Украины). Предстоятель УПЦ должен был избираться ее епископатом и получать благословение на служение от патриарха Московского и всея Руси. Синод УПЦ был наделен правом избирать и поставлять правящих и викарных архиереев, учреждать и упразднять епархии в пределах УПЦ. За митрополитом Киевским и всея Украины был сохранен пост постоянного члена Священного синода РПЦ. Митрополит Филарет (Денисенко) как первый предстоятель УПЦ получил Благословенную грамоту патриарха Московского и всея Руси Алексия II о даровании УПЦ независимости и самостоятельности в управлении. Торжественная церемония вручения грамоты состоялась 28 октября 1990 г. в соборе Святой Софии в Киеве. Вскоре в Киеве прошел первый Собор УПЦ, конституировавший ее как единственную каноническую православную церковь на Украине. Теперь у украинской церкви были все возможные канонические привилегии и инструменты для преодоления раскола.

– И что же? Не сработало? А могло?

– Наверное, могло бы и сработать. Но тут случился августовский путч 1991 г., распад СССР и объявленный Верховным советом Украины 24 августа 1991 г. Акт о государственной независимости страны. У митрополита Филарета появился новый шанс стать главой независимой церкви, да еще и с вожделенным титулом патриарха. Поддержка первого президента Украины Леонида Кравчука, давнего и хорошего знакомого митрополита Филарета, была ему обеспечена. Тогда-то впервые возникла церковно-государственная смычка в стремлении «прочь от России». Уже в ноябре в Киево-Печерской лавре под председательством митрополита Филарета прошел Собор УПЦ, на котором под давлением митрополита Филарета было принято Определение о полной самостоятельности УПЦ, содержавшее прошение на имя патриарха Алексия II и епископата РПЦ о даровании автокефалии УПЦ. О нажиме на участников Собора мы знаем от тех, кто вскоре дезавуировал свои подписи под его решением; кстати, среди них был и нынешний глава УПЦ Онуфрий (Березовский). Они сразу были лишены своих кафедр.

– И многие ли отказались?

– Сначала только трое, но затем уже на Архиерейском соборе в Москве в апреле 1992 г., когда после выступления митрополита Филарета с просьбой о предоставлении автокефалии (аргумент – в независимом Украинском государстве должна быть столь же независимая православная церковь) началась свободная дискуссия, украинские архиереи один за другим стали отказываться от своих подписей под этим прошением. Объясняли, что подписали исключительно под давлением митрополита Филарета и администрации президента Кравчука. И таких «отказников» оказалось большинство среди украинских епископов. Так что дискуссия приняла совсем неожиданный оборот: в адрес Филарета были выдвинуты обвинения как в авторитаризме, так и в аморальном образе жизни, после чего предстоятеля УПЦ призвали уйти в отставку. Митрополит Филарет обещал покинуть пост предстоятеля УПЦ, но просил Собор разрешить ему сделать это после возвращения в Киев, пояснив это нежеланием создавать в глазах украинских властей видимость давления на него со стороны Москвы. Собор ему поверил (ведь это обещание было дано перед Крестом и Евангелием) и отложил решение до Поместного собора.

– Но ведь Филарет так и не ушел?

– Не ушел. 7 апреля 1992 г., в праздник Благовещения, во время литургии в кафедральном Владимирском соборе в Киеве Филарет официально объявил, что не покинет Киевскую митрополичью кафедру. Наверное, именно эту дату надо считать фактическим началом раскола, в основе которого, таким образом, лежит нарушенная клятва.

– И многие ли его тогда поддержали?

– Нет, совсем немногие. Сразу – только епископ Почаевский Иаков (Панчук), за что был вскоре изгнан братией Почаевской Успенской лавры, наместником которой он являлся. Летом 1992 г. к Филарету также примкнул епископ Львовский и Дрогобычский Андрей (Горак). Остальные иерархи УПЦ остались в юрисдикции Московского патриархата. Уже 30 апреля 1992 г. в Житомире состоялось Собрание представителей епископата, духовенства, монашества и мирян УПЦ, на котором поведение митрополита Филарета было квалифицировано как клятвопреступление. На Собрании было объявлено о необходимости созыва собора УПЦ для освобождения митрополита Филарета от обязанностей предстоятеля и избрания нового митрополита Киевского и всея Украины. Филарет отказался подчиниться этому решению. Тогда собрать собор в соответствии с церковными правилами поручили старейшему по хиротонии архиерею УПЦ – митрополиту Харьковскому Никодиму (Руснаку). Он собрал собор у себя в Харькове, в котором участвовали 18 украинских архиереев. Харьковский собор принял решение о смещении Филарета с Киевской кафедры и поста предстоятеля УПЦ с почислением его за штат. За совершение действий, которые Собор квалифицировал как раскольнические, митрополит Филарет запрещался в служении. Окончательное решение по данному вопросу передавалось на усмотрение Архиерейского собора РПЦ. Затем на Соборе состоялось избрание нового предстоятеля УПЦ. По итогам второго тура голосования митрополитом Киевским и всея Украины, предстоятелем УПЦ был избран митрополит Ростовский и Новочеркасский Владимир (Сабодан), этнический украинец, уроженец Хмельницкой области Украины. Филарет решения Собора проигнорировал.

11 июня 1992 г. Архиерейский собор РПЦ рассмотрел вопрос о продолжающейся раскольнической деятельности митрополита Филарета (Денисенко) и постановил извергнуть его из сана, лишив всех степеней священства за «жестокое и высокомерное отношение к подведомственному духовенству, диктат и шантаж (Тит. 1, 7-8; св. апостолов пр. 27), внесение своим поведением и личной жизнью соблазна в среду верующих (Мф. 18, 7; Первого Вселенского Собора пр. 3, Пято-Шестого Вселенского Собора пр. 5), клятвопреступление (св. апостолов пр. 25), публичную клевету и хулу на Архиерейский собор (Второго вселенского собора пр. 6), совершение священнодействий, включая рукоположения в состоянии запрещения (св. апостолов пр. 28), учинение раскола в Церкви (Двукратного собора пр. 15)». Все хиротонии, совершенные Филаретом с 27 мая 1992 г., после того как он был запрещен в служении, а также наложенные им прещения были признаны недействительными. Филарет вновь не признал своей вины и отказался подчиниться соборному решению.

– Вот так, один или почти один против всех?

– В Церкви – действительно, практически один против всех. Но вместе с президентом Кравчуком, который его поддержал. И вместе с националистически настроенными политиками. Именно при такой поддержке 25 июня 1992 г. Филарет (Денисенко) вместе с небольшой группой своих приверженцев и нескольких представителей УАПЦ провел мероприятие, объявленное «Всеукраинским православным собором», на котором было объявлено о создании т.н. «Украинской православной церкви – Киевского патриархата». Ее предстоятелем с титулом «патриарх» был заочно объявлен находившийся в то время в США Мстислав Скрыпник. Филарет (Денисенко) стал «заместителем патриарха», продолжая при этом титуловаться «Блаженнейшим митрополитом Киевским и всея Украины». Благодаря поддержке украинских властей Филарет также сохранил за собой здание кафедрального Владимирского собора и митрополичью резиденцию в Киеве. Сам престарелый «патриарх» Мстислав (Скрыпник) узнал о своем «избрании» только в середине июля, когда приехал из США в Киев. Фактически Мстислав стал лишь номинальным предстоятелем УПЦ КП, ее «лицом», тогда как реальную власть в этой раскольнической структуре сосредоточил в своих руках «заместитель патриарха» Филарет (Денисенко). Многие приверженцы автокефалистского раскола (главным образом, причастные к возрождению УАПЦ) были недовольны возвышением Филарета в УПЦ КП, справедливо полагая, что он примкнул к расколу исключительно из конформистских соображений, не будучи идейным националистом (Филарет к этому времени даже не говорил по-украински, он освоил украинский язык лишь к середине 1990-х гг.). Тем не менее при поддержке радикальных националистов фактически возглавляемой Филаретом УПЦ КП удалось отобрать у УПЦ часть приходов, преимущественно в западных областях Украины.

– То есть тогда Филарет и УАПЦ стали одним Киевским патриархатом?

– Да, но ненадолго. 11 июня 1993 г. «патриарх» Мстислав Скрыпник в возрасте 95 лет скончался в г. Гримсби (Канада). После его кончины от УПЦ КП отделилась группа противников Филарета (Денисенко), которые объявили о воссоздании УАПЦ. 14 октября 1993 г. они избрали предстоятелем УАПЦ протоиерея Владимира Ярему, который был пострижен в монашество с именем Димитрий и объявлен новым «патриархом Киевским». Это, конечно, не входило в планы властей, и потому возобновленная УАПЦ получила официальную государственную регистрацию только в 1995 г., уже при президенте Кучме. В качестве главного храма ей была передана в пользование Андреевская церковь в Киеве. 25 февраля 2000 г. «патриарх» Димитрий (Ярема) скончался. После этого в УАПЦ было решено не избирать нового «патриарха Киевского». 14 сентября 2000 г. предстоятелем УАПЦ был избран Мефодий (Кудряков), получивший титул «митрополит Киевский и всея Украины».

– Бедный Андреевский собор – переходящий приз, сейчас он центр Константинопольского экзархата. Но Филарет тогда смог реализовать свою мечту о патриаршем куколе?

– Еще нет. После кончины Скрыпника в УПЦ КП также состоялись выборы нового «патриарха». Конечно, Филарет претендовал на этот пост, однако против него выступила значительная часть «иерархов» УПЦ КП. В итоге 21 октября 1993 г. на «Всеукраинском православном соборе» предстоятелем УПЦ КП и «патриархом Киевским и всея Руси-Украины» был избран Владимир Романюк, который в советские годы, будучи священником РПЦ, подвергался уголовному преследованию за антисоветскую деятельность, а в 1990 г. стал «епископом» УАПЦ. Филарет (Денисенко) сохранил за собой пост «заместителя патриарха» и продолжил оставаться фактическим главой раскольнического сообщества. И только когда 14 июля 1995 г. «патриарх» Владимир Романюк умер в Киеве при весьма загадочных обстоятельствах, Филарет, наконец, был избран предстоятелем УПЦ КП и стал «патриархом Киевским и всея Руси-Украины».

– Итак, с того времени уже почти 25 лет на Украине три православные юрисдикции. Как они развивались? Были ли попытки примирения? Константинопольский патриархат в обоснование своего вмешательства утверждает, что русская Церковь не смогла преодолеть раскол своими силами.

– Я бы не говорил о трех юрисдикциях. Точнее, следует говорить об одной канонической и признанной всеми поместными церквами Украинской православной церкви как самостоятельной части Русской православной церкви и двух раскольнических образованиях – УАПЦ и УПЦ-КП.

После кончины митрополита Владимира 5 июня 2014 г. главой Украинской православной церкви был избран митрополит Онуфрий, почти полгода исполнявший обязанности местоблюстителя Киевской митрополичьей кафедры в связи с медицински удостоверенной невозможностью митрополита Владимира продолжать управление митрополией.

УАПЦ еще в 2009 г. объявила о намерении войти в юрисдикцию Константинопольского патриархата в качестве автономной митрополии. 16 июля 2010 г. в Киеве состоялся Архиерейский собор УАПЦ, который принял решение об обязательном поминовении патриарха Константинопольского за богослужением в храмах УАПЦ. Но это решение было проигнорировано Константинополем. Мефодий (Кудряков) возглавлял УАПЦ до своей кончины 24 февраля 2015 г., после чего 27 февраля местоблюстителем стал «епископ» Макарий (Малетич), который 4 июня 2015 г. на Поместном соборе УАПЦ был избран ее предстоятелем с титулом «митрополита Киевского и всея Украины».

Филарет, желая международного признания, в дальнейшем вступил в общение с различными раскольническими сообществами, отделившимися от других поместных православных церквей: Элладской, Болгарской, Черногорской и др. В 1995 г. УПЦ КП создала свои структуры на территории Российской Федерации, «иерархами» которых стали изгнанные из РПЦЗ и лишенные сана за учинение раскола бывш. архимандрит Адриан (Старина) (Ногинск Московской обл.), бывш. архимандрит Иоасаф (Шибаев) (Обоянь, Курская обл.) и Варух (Тищенков) (Тобольск). Однако дальнейшего развития епархии УПЦ КП в России не получили и остались маргинальными структурами, объединяющими единичные приходы.

Что же касается примирения, то позиция Украинской православной церкви и всей Русской православной церкви всегда была одна и была канонически выверена: примирение возможно только после признания содеянного греха раскола и покаяния в нем. Филарет игнорировал эту позицию и в 1997 г., когда на Архиерейском соборе РПЦ в Москве он как нераскаявшийся раскольник был отлучен от Церкви и предан анафеме (это решение было признано всеми поместными православными церквами, включая Константинопольскую), и в 2017 г., когда Филарет направил письмо патриарху Московскому и всея Руси Кириллу и епископату РПЦ, в котором высказал пожелание примириться и прекратить раскол, но без покаяния с его стороны за свою противоканоническую деятельность. Однако ввиду отказа Филарета признать свою вину в учинении раскола диалог о примирении не получил продолжения.

– А как складывались их отношения с государством и прежде всего с президентом Порошенко, инициатором обретения автокефалии?

– Митрополит Онуфрий постоянно выступает за скорейшее прекращение войны на востоке Украины, считая ее гражданской. По этой причине 8 мая 2015 г. он отказался встать во время речи президента Украины Петра Порошенко в Верховной раде в знак протеста против продолжения военной операции в Донбассе. Свое решение митрополит Онуфрий мотивировал тем, что в гражданской войне не может быть «героев», почтить которых призывал Порошенко. В то же время президент Порошенко утверждает, что «Кремль рассматривает РПЦ как один из ключевых инструментов влияния на Украину».

Филарет активно поддержал т.н. «Майдан» в Киеве. В дальнейшем, несмотря на то что Филарет является уроженцем Донбасса, он одобрил действия Вооруженных сил Украины в ходе т.н. «Антитеррористической операции» в Донецкой и Луганской областях, выступив с резкой критикой позиции Российской Федерации, которую неоднократно называл «страной-агрессором».

– А что происходит на Украине уже после получения томоса и создания новой автокефальной Православной церкви Украины? И какова роль государства в этом процессе?

– Роль государства, конкретно президента Петра Порошенко и его администрации, была решающей. Цель этой инициативы, имеющей не церковный, но политический характер, – добиться не создания действительно автокефальной церкви на Украине, а полного разрыва духовных связей между православными русскими и украинцами. И сегодня власти Украины оказывают ПЦУ всемерное содействие. С этой целью Верховной радой Украины были приняты специальные законодательные акты, фактически обязывающие УПЦ изменить свое название, указав в нем местонахождение своего руководящего центра в «стране-агрессоре», а также определяющие порядок смены религиозными общинами своей юрисдикционной принадлежности – в видах облегчения перевода приходов УПЦ в ПЦУ.

В вопросе об украинской автокефалии тесно сошлись интересы трех сторон, выступающих в качестве основных политических игроков на данном направлении. Это режим Порошенко, нацеленного в канун президентских выборов на Украине на повышение своего рейтинга путем активного продвижения темы автокефалии, а также заинтересованного в дестабилизации внутренней обстановки. Этому может способствовать возникновение напряженности на религиозной почве после создания ПЦУ и развертывания кампании по принуждению перехода духовенства и верующих УПЦ в новую «церковь» и перераспределению церковного имущества в пользу ПЦУ.

Это политические силы на Западе, реализующие крайне опасную и недальновидную программу по нагнетанию российско-украинского противостояния. Показательно, что Госдепартамент США в нарушение декларируемых им принципов невмешательства в жизнь религиозных конфессий несколько раз устами своих официальных представителей (Хизер Нойерт, госсекретарь Майк Помпео) высказывался в пользу предоставления автокефалии Украинской церкви. Не менее показательно, что госсекретарь незамедлительно поздравил с избранием главой ПЦУ «митрополита» Епифания (Думенко).

И наконец, это Константинопольский патриархат, который в продолжение всего XX – начала XXI века активно стремится к достижению гегемонии в православном мире, также реализует в вопросе об украинской автокефалии свои властные амбиции. Для него важно укрепить доминирование среди других поместных православных церквей и ослабить главного оппонента в лице Московского патриархата.

– И что же делать в такой ситуации?

– Сложившаяся в результате противоканонических действий Константинополя ситуация не только может привести к полному отрыву православных верующих на Украине от РПЦ, что означает дальнейшее ослабление российско-украинских связей, и без того уже предельно редуцированных.

Возрастает риск расширения масштабов использования церковного фактора в политических целях. Фактически речь идет о создании в церковной жизни ситуации, параллельной той, которая сложилась в геополитике и обусловлена настойчивыми попытками привести Россию к полной изоляции и положению государства-изгоя.

Но Россия не одна в православном мире, и потому попытки Фанара добиться признания ПЦУ другими поместными православными церквями могут привести к тому, что РПЦ будет вынуждена прекратить общение и с ними, что приведет к глубокому расколу весь православный мир.

Мне представляется важным сейчас как можно более убедительно донести до священноначалия других поместных православных церквей опасность сложившейся ситуации не только для РПЦ, но и для всего православного мира ввиду перспективы аналогичного вмешательства Константинополя в дела других церквей. В том числе это касается новых попыток легализации существующих расколов и предоставления им автокефалии в обход их церковно-канонических центров. Надо добиться публичного недвусмысленного осуждения агрессивных действий Константинопольской патриархии на каноническом пространстве Московского патриархата со стороны других поместных православных церквей.

Необходимо прямо поставить вопрос о лишении Константинопольской кафедры первенствующего положения в православном мире. 28-е правило Четвертого Вселенского (Халкидонского) собора, предоставлявшее первенство чести Константинополю как «граду царя и сената», должно быть официально признано утратившим свою силу, как вследствие исторических причин (падение Константинополя и упразднение византийской монархии в 1453 г.), так и ввиду разрушительного влияния Константинопольской патриархии на православное единство. А для этого добиться созыва Всеправославного собора или совещания с целью анализа действий Константинопольского патриархата.

Разработать новый механизм поддержания единства православного сообщества. Как пример может быть предложен проект Всеправославного синода, состоящего из предстоятелей поместных православных церквей, собирающегося как минимум раз в год для решения наиболее актуальных вопросов, имеющих общеправославное значение. Одной из первоочередных задач такого синода должна стать тотальная кодификация и пересмотр норм канонического права православной церкви с последующим созданием и принятием единого кодекса церковного права, который исключал бы произвольное толкование существующих канонических правил, прежде всего – в области межправославных отношений и вопросе предоставления автокефалии.

Украина. Турция. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 марта 2019 > № 2926718 Владислав Петрушко

Ждем новой войны? Американская ЧВК Engility едет в Тунис

По сообщению СМИ Туниса, на территорию этой африканской страны в ближайшее время будет переброшена американская ЧВК Engility.

Виктор Ружин, военный эксперт

Новость об активизации американских наемников в Северной Африке заслуживает самого пристального внимания. После Ирака, Афганистана, Сирии Соединенные Штаты заинтересовались Тунисом. Зачем? И не внесет ли присутствие американских военных дестабилизацию уже и в эту страну?

Напомню, что американская Engility была создана путем слияния нескольких частных военных компаний, которые запятнали свою репутацию преступлениями против человечности в различных регионах мира. Engility является правопреемницей другой американской ЧВК - Military Professional Resources Inc. (MPRI). Наемники данной компании отметились во многих горячих точках на Ближнем Востоке и Балканах.

Например, во время конфликта в Югославии бойцы из MPRI «работали» на четыре основные противоборствующие стороны, участвуя в провокациях и разжигая конфликт. В результате их действия способствовали развалу страны. Впоследствии представители этой компании «отметились» во время конфликтов в Йемене и на Филиппинах. Также они были замечены при подготовке грузинских «коммандос» перед конфликтом в Южной Осетии в 2008 году.

Сегодня в Тунисе сложилась крайне нестабильная внутриполитическая ситуация. Страна так и не отошла от событий «арабской весны» 2011 года, колыбелью которых являлась. Массовые протесты продолжаются по сей день, теракты и вооруженные столкновения на улицах тунисских городов - это обычное явление.

В последнее время Тунис стал одной из главных перевалочных баз для террористов, бегущих с Ближнего Востока. Боевики «Исламского государства» и «Аль-Каиды» (обе организации запрещены в России) пытаются закрепиться в Северной Африке. Этому способствует напряженная социальная обстановка и отсутствие четких действий со стороны государственной власти. К тому же присутствие американских наемников на территории страны еще более усугубит обстановку.

Именно поэтому появление ЧВК Engility в Тунисе – это тревожный знак.

Примечательно, что мировые СМИ как бы не замечают активность американских ЧВК, зато с удовольствием описывают "ужасы" о российских частных военных компаниях.

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с заместителем Председателя Совета министров, Министром иностранных дел Государства Кувейт Сабахом Аль-Халедом Ас-Сабахом, Эль-Кувейт, 6 марта 2019 года

Уважаемый г-н Министр,

Дорогой друг,

Дамы и господа,

Сегодня утром состоялась аудиенция у Его Высочества Эмира Государства Кувейт Сабаха Аль-Ахмеда Аль-Джабера Ас-Сабаха, в ходе которой были затронуты вопросы нашего двустороннего взаимодействия и региональные сюжеты.

Сейчас с заместителем Председателя Совета министров, Министром иностранных дел Государства Кувейт Сабахом Аль-Халедом Ас-Сабахом мы провели очень хорошие и насыщенные переговоры, более детально рассмотрев ход выполнения тех принципиальных договорённостей, которые были достигнуты в ходе визита Его Высочества Эмира Сабаха Аль-Ахмеда Аль-Джабера Ас-Сабаха в Российскую Федерацию в 2015 году.

Подтвердили обоюдный настрой на укрепление наших дружественных связей по всем направлениям. Особое внимание уделили предстоящим контактам по линии наших экономических ведомств. Сегодня в Кувейте проходит очередное шестое заседание Межправительственной Российско-Кувейтской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству, на котором будут рассматриваться те задачи, которые позволят нам двигаться вперед в сфере расширения торговли и инвестиций.

Российский фонд прямых инвестиций и Кувейтское инвестиционное агентство разрабатывают совместные проекты, которых уже несколько десятков, на сумму, приближающуюся к 200 млн.долл.США. Российские компании, такие как ПАО «Газпром», ПАО «Новатэк», АО «Зарубежнефть», ООО «Интер РАО-Инжиниринг», имеют конкретные планы, часть из которых уже реализуются в сотрудничестве с кувейтскими партнерами. Мы активно поддерживаем такие отношения.

Отрадно, что развиваются связи и по военной линии. Кувейт участвует в ежегодных международных военно-технических форумах «Армия-2018». Кувейт – традиционный участник «Танковых биатлонов», которые проводит Министерство обороны Российской Федерации. Это укрепляет контакты между людьми, в том числе и в таких спортивных «баталиях».

Гуманитарные и образовательные связи, гастроли коллективов, кинофестивали – все это весьма востребовано. Мы продолжим сотрудничество в этих вопросах. В прошлом году здесь состоялась «Неделя российского кино», в этом году, в следующем месяце, откроется художественная выставка. У нас обоюдный интерес к обогащению наших связей такого рода форматами.

Поддерживаем развитие межпарламентского взаимодействия. В скором времени по приглашению Председателя Совета Федерации Федерального Собрания Российской Федерации В.И.Матвиенко Россию посетит Председатель Национального собрания Кувейта Марзук Аль-Ганем.

Что касается контактов между внешнеполитическими ведомствами, то они у нас традиционно насыщенные, доверительные и охватывают весь комплекс актуальных проблем региона и международных отношений. Особое внимание уделяем взаимодействию с Государством Кувейт в Совете Безопасности ООН, где оно сейчас является непостоянным членом. Договорились дополнительно провести экспертные консультации по повестке дня СБ ООН.

У нас совпадающие и очень близкие взгляды на актуальные международные проблемы. Особое внимание уделили ситуации на Ближнем Востоке и Севере Африки, включая Сирию, Йемен, Ливию, Ирак. Высказались с единых позиций о необходимости урегулирования всех конфликтов исключительно политическими и мирными средствами в строгом соответствии с нормами международного права через инклюзивный национальный диалог.

Подчеркнули необходимость скорейшего возобновления прямых палестино-израильских переговоров на имеющейся международно-правовой основе, которая включает в себя резолюции СБ ООН, ГА ООН и Арабскую мирную инициативу. Мы привержены этим принципам. Считаем крайне важным отстаивать их в дальнейших усилиях по палестино-израильскому урегулированию.

Согласились также с необходимостью помочь палестинцам восстановить единство в своих рядах, чему, надеемся, способствовала состоявшаяся в прошлом месяце в Москве третья межпалестинская встреча с участием двенадцати самых известных палестинских группировок.

Затронули ситуацию в Персидском заливе, в том числе с учетом известного российского предложения о налаживании диалога, укрепления доверия и повышения безопасности с участием всех прибрежных стран. Имеются в виду страны ССГПЗ и Исламская Республика Иран. Мы, конечно же, заинтересованы в том, чтобы продвигать в этом регионе конструктивную и объединительную повестку дня, которая вовлекала бы в совместную работу все без исключения страны региона.

В заключение хотел бы поблагодарить кувейтских друзей за атмосферу радушия и гостеприимства, которую мы почувствовали сразу же по прибытии в эту прекрасную страну.

Вопрос: Вчера на встрече с представителями Высшего сирийского комитета по переговорам Вы сказали, что Москва и Эр-Рияд нашли взаимопонимание по всем основным темам сирийского урегулирования. Идёт ли речь о том, что произошло продвижение по спорным моментам? Насколько далеки сирийские оппозиционеры – участники вчерашней встречи – от прямых переговоров с Дамаском?

С.В.Лавров: В Эр-Рияде мы с моими собеседниками, прежде всего с Государственным министром по иностранным делам Королевства Саудовская Аравия Аделем Аль-Джубейром, очень подробно говорили о Сирии. Также эта тема была затронута на аудиенции у Его Величества Короля Саудовской Аравии Сальмана Бен Абдель Азиза Аль Сауда.

Когда мы говорим о совпадении позиций по ключевым вопросам сирийского урегулирования, мы имеем в виду следующее. Во-первых, Саудовская Аравия, как и Российская Федерация и многие другие ответственные страны, категорически добивается искоренения террористической угрозы на сирийской территории и рассматривает эту задачу в качестве приоритетной. Во-вторых, Саудовская Аравия, как и Россия, считает важным не только направлять в Сирию гуманитарную помощь, но и оказывать содействие, нацеленное на создание условий для возвращения беженцев. Имею в виду обеспечение элементарных условий проживания, снабжение электроэнергией и водой, а также наличие элементарных социальных и образовательных услуг. Многие страны, прежде всего западные, считают такого рода содействие чрезмерным и настаивают на том, чтобы обусловить его устойчивым прогрессом в политических переговорах. Убеждены, что создание упомянутых элементарных условий для возвращения людей к родным очагам имеет сугубо гуманитарный характер. Такое же мнение мы услышали вчера в Эр-Рияде. В-третьих, Саудовская Аравия, как и Российская Федерация, считает необходимым как можно скорее завершить создание Конституционного комитета, перестав выискивать предлоги для искусственного торможения этой работы.

Что касается сирийской оппозиции, с которой была проведена встреча в аэропорту перед отправлением в Кувейт, беседа с её руководителем Насром Аль-Харири, который возглавляет Высший сирийский комитет по переговорам, была достаточно конструктивной. Мы призвали наших собеседников действовать в русле резолюции 2254 Совета Безопасности ООН, которая определяет в качестве магистрального направления сирийского урегулирования диалог между самими сирийцами.

Относительно того, насколько далека сирийская оппозиция от участия в прямых переговорах с Дамаском, могу сказать следующее. Конституционный комитет, формирование которого сейчас завершается, уже включает в себя по 50 представителей Правительства САР и оппозиции. В формировании оппозиционного блока Комитета непосредственное участие принимали и наши вчерашние собеседники. Так что их интересы будут представлены достойным образом.

Вопрос: Во время визитов в Катар, Саудовскую Аравию, Кувейт и Объединённые Арабские Эмираты предлагаете ли Вы какую-то инициативу России по преодолению кризиса в Персидском заливе с учетом того, что Кувейт играет здесь определенную посредническую роль? Что касается американской «сделки века» по Ближнему Востоку, есть ли у Вас какие-либо детали? Мы бы хотели услышать больше подробностей по этой сделке.

С.В.Лавров: Мы бы тоже хотели услышать больше подробностей по этой сделке, потому что то, что просачивается в виде слухов и домыслов, очень тревожит. Если то, что мы слышим от наших друзей, которые что-то слышали от американцев, правда, то речь идет о перечеркивании всего, что было сделано по созданию основ для палестино-израильского урегулирования, для создания государства Палестина, которое будет территориально целостным и суверенным и будет в безопасности жить бок о бок с Израилем и со всеми своими соседями. Тревожат также атаки на Арабскую мирную инициативу, которая в свое время была предложена Саудовской Аравией, поддержана всеми членами Лиги арабских государств и в Организации исламского сотрудничества. Она предполагала нормализацию отношений между арабским миром и государством Израиль после того, как будет воплощен в жизнь двухгосударственный подход к палестинской проблеме. От этого тоже, если верны слухи, которые до нас доходят, хотят сейчас отойти. Окончательно судить можно будет после того, как Вашингтон выступит с таким предложением. Надеюсь, что представители США, которые готовят эту инициативу, впитывают те сигналы, которые им посылают страны региона, члены Совета Безопасности и в целом государства-участники ООН.

Что касается поездок в страны региона, которые сейчас осуществляются, – мы начали с Катара, продолжили в Саудовской Аравии, сегодня в Кувейте, вечером будем перелетать в Объединённые Арабские Эмираты – то это регулярный цикл наших консультаций. Мы поочередно наносим друг другу визиты, обмениваемся мнениями, оценками, прогнозами относительно событий, которые развиваются в регионе и тревожат страны, расположенные здесь, оказывают влияние на общую международную обстановку, в том числе и на работу Организации Объединённых Наций.

Мы, конечно же, затрагивали ситуацию в Совете сотрудничества арабских государств Персидского залива. У России нет никаких собственных инициатив на этот счет. Мы поддерживаем усилия Кувейта, который уже достаточно длительное время их предпринимает, и других стран, выступающих за восстановление единства Совета. Это в интересах каждой из этих стран, самого Совета, а также Российской Федерации, потому что у нас с этой организацией существует устойчивый формат министерского диалога. Мы уже достаточно длительное время не собирались в таком составе. Сегодня обсудили с господином Министром целесообразность организации такого министерского форума в обозримом будущем.

Вопрос: Поднимался ли на переговорах вопрос о деле задержанной в Кувейте гражданки России Марии Лазаревой?

С.В.Лавров: Мы этот вопрос затрагивали. Нас, естественно, беспокоит судьба любого российского гражданина, который оказывается в непростой ситуации. Мы выразили надежду, что в рамках рассмотрения её дела по законодательству государства Кувейт будут обеспечены все её законные права, в том числе те, которые вытекают из международных конвенций, участником которых является Кувейт. Я такую просьбу передал, и мне показалось, что эта просьба была услышана.

Вопрос: Прокомментируйте, пожалуйста, заявление Министерства обороны Российской Федерации, о том, что жителям лагеря «Рукбан» мешает вернуться домой жесткое противодействие американской стороны. Прекратилось ли российско-американское сотрудничество по «сирийскому досье» и есть ли достижения по выводу Сирии из кризиса?

С.В.Лавров: Контакты по Сирии у нас с США сохраняются. Это и контакты по линии военных, т.н. канал деконфликтинга, - достаточно полезный. Есть также контакты, которые затрагивают более широкую сирийскую проблематику, что тоже небесполезно, учитывая, что США пусть незаконно, но де-факто находятся на территории САР и реализуют там некие свои замыслы, которые не всегда транспарентны. Поэтому, когда появляется возможность задать им прямые вопросы по поводу их истинных целей, это всегда важно для нашего собственного понимания происходящего.

Что касается конкретно лагеря «Рукбан», то он находится внутри 55-километровой «зоны безопасности» Ат-Танф, которая была противозаконно создана американцами в одностороннем порядке. Внутри нее происходят конкретные вещи: укрепляются позиции американских спецназовцев, рядом под их прикрытием отдыхают и пополняют запасы боевики-экстремисты. На этой же территории находится и лагерь беженцев «Рукбан».

Мы давно поддерживали призывы сирийского правительства к расформированию этого лагеря, чтобы беженцы и внутренне перемещенные лица могли вернуться к своим очагам. В ответ нам говорили, что с этим пока дело обстоит сложно и важно, прежде всего, накормить, напоить и снабдить всем необходимым беженцев в «Рукбане». По этой причине сирийским правительством при нашей поддержке был организован один конвой, но его боевики не пропустили внутрь зоны Ат-Танф, сказав, что сами раздадут гуманитарную помощь нуждающимся в ней беженцам. Верить им на слово невозможно. Когда западные страны и ооновцы стали настоятельно просить нас о направлении второго конвоя по линии сирийского правительства, мы потребовали, чтобы он сопровождался ооновцами и представителями Сирийского общества Красного полумесяца, чтобы именно они наблюдали за тем, как и кому распределяется помощь. По итогам второго гуманитарного конвоя, параллельно с распределением помощи, был проведен опрос среди беженцев. 95% из находящихся там людей хотят добровольно вернуться к своим родным очагам. Сирийское правительство объявило, что активно содействует оборудованию соответствующих районов для проживания возвращающихся беженцев. Российские военные, которые работают в Сирии, вместе с сирийским правительством организовали два гуманитарных коридора для того, чтобы беженцы могли выехать на предоставленных автобусах из этого жуткого лагеря, где антисанитарная обстановка, голод и многое другое. Теперь США стали заявлять, что они не выпустят беженцев из этого лагеря.

Когда они настойчиво требовали организовать гуманитарный конвой, мы задали им вопрос: «А как снабжают всем необходимым ваших военных, которые находятся на той же территории?». Оказалось, что их снабжают из-за границы – из Ирака и Иордании. Но если так беспокоятся о гражданских лицах, которые оказались в очень тяжелой ситуации в лагере «Рукбан», то можно, наверное, и их снабжать всем необходимым из-за границы, минуя бандитов, которые контролируют большую территорию зоны Ат-Танф. Тот факт, что американцы уходили от этого, и то, что требовали только гуманитарные конвои из Дамаска, и то, что, по сути дела, не выпускают и держат людей в заложниках, наводит на одну неприятную мысль, что этот лагерь беженцев нужен американцам, чтобы продолжать оправдывать свое незаконное военное присутствие там. Вкупе с другими моментами, это вписывается в линию, в которой многие начинают подозревать США, что они собираются создавать на восточном берегу Евфрата нечто наподобие квази-государства и не хотят, чтобы эти территории вернулись под контроль законных властей САР.

Мы будем, и Министерство обороны Российской Федерации об этом твердо заявило, настаивать на том, чтобы людей перестали держать в этом лагере помимо их воли.

Россия. Кувейт > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 6 марта 2019 > № 2944010 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел и международного сотрудничества ОАЭ Абдаллой Бен Заидом Аль Нахайяном, Абу-Даби, 6 марта 2019 года

Уважаемый г-н Министр,

Дорогой друг,

Дамы и господа,

Мы провели очень полезные переговоры.

Высоко оценили нынешний уровень российско-эмиратского взаимодействия, которое характеризуется интенсивностью контактов на всех уровнях – по линии правительств, парламентов. Конечно же, тон этому сотрудничеству задают наши лидеры – Президент Российской Федерации В.В.Путин и Наследный принц Абу-Даби, заместитель Верховного главнокомандующего Вооруженными силами ОАЭ Мухаммед Бен Заид Аль Нахайян.

Во время визита Наследного принца в Российскую Федерацию в июне прошлого года был подписан исторический документ – Декларация о стратегическом партнерстве между Россией и ОАЭ, которая заложила прочную основу для дальнейшего наращивания нашего сотрудничества во всех без исключения областях.

Предметно обсудили актуальные торгово-экономические и инвестиционные вопросы, перспективы реализации совместных проектов на будущее, включая такие сферы как углеводороды, ядерная энергетика, мирное использование космического пространства.

Отметили хорошую совместную работу Российского фонда прямых инвестиций и Эмиратского фонда «Мубадала», которые уже воплотили в жизнь около 40 конкретных проектов, на общую сумму 2 млрд.долл.США. Договорились наращивать объемы, которые могут быть инвестированы в новые проекты.

Товарооборот растет, о чем уже сказал мой коллега Министр иностранных дел и международного сотрудничества ОАЭ Абдалла Бен Заид Аль Нахайян. Важную роль во всей работе по продвижению торгово-экономических связей играет Российско-Эмиратская Межправительственная комиссия по торговому, экономическому и техническому сотрудничеству, сопредседателями которой выступают мой коллега шейх Абдалла Бен Заид и Министр промышленности и торговли Российской Федерации Д.В.Мантуров.

Активно развиваются военные связи и военно-техническое сотрудничество. В прошлом месяце здесь состоялась очередная Международная оборонная выставка «IDEX-2019», в которой приняла участие представительная российская делегация. В ходе переговоров обсуждались многочисленные прикладные и очень перспективные проекты, которые, я надеюсь, будут реализовываться.

Как только что было сказано, мы довольны тем, что туристические, культурные, гуманитарные и образовательные обмены получили мощную поддержку со вступлением в силу 17 февраля этого года межправительственного соглашения об отмене визовых требований для граждан двух государств. Бурный рост потока туристов из России в ОАЭ подтвердил, что наши люди по достоинству оценили такое решение двух правительств. В свою очередь, будем надеяться на то, что граждане ОАЭ будут чаще посещать Российскую Федерацию, тем более, что у них осталось очень хорошее впечатление от посещения Чемпионата мира по футболу летом прошлого года, о чем мы сегодня также успели поговорить.

Подтвердили эмиратским партнерам приглашение принять участие в 5-й министерской сессии Российско-Арабского Форума сотрудничества, 4-й Международной выставке «Арабия-ЭКСПО», а также в заседании Российско-Арабского делового совета, которые запланированы на апрель текущего года в Москве.

Из международной повестки дня мы традиционно уделяем повышенное внимание ситуации на Ближнем Востоке и Севере Африки. Едины в том, что необходимо продолжать бескомпромиссную борьбу с терроризмом, наркотрафиком, незаконным оборотом оружия, всеми формами организованной преступности. У нас также общий подход к урегулированию многочисленных конфликтов в этом регионе. Убеждены, что восстановление и укрепление безопасности невозможно без преодоления этих конфликтов и кризисов, причем, исключительно политико-дипломатическим путем, на основе международного права. С этих позиций наши страны подходят к ситуации в Сирии, Йемене, Ливии. По Ливии отметили особую позитивную роль, которую играют ОАЭ в общих усилиях по созданию оптимальных условий для того, чтобы сами ливийцы могли преодолеть этот застарелый кризис.

Конечно, нельзя не сказать о серьезной озабоченности, которая существует в связи с тупиком в палестино-израильском урегулировании. Едины в необходимости продолжать усилия с тем, чтобы вывести ситуацию из этого тупика при полном уважении той международно-правовой основы, которая была согласована для переговоров и урегулирования этого старейшего кризиса в данном регионе.

Россия также заинтересована в том, чтобы нормализовывалась обстановка в зоне Персидского залива. На этот счет у нас есть своя инициатива, которую мы предлагаем нашим партнерам и друзьям, предполагающая укрепление доверия, налаживание сотрудничества в этом, в одном из важнейших регионов мира с участием всех государств.

Будем продолжать тесно координировать наши внешнеполитические действия.

Очень признателен нашим друзьям за гостеприимство. Сегодня пригласил моего коллегу и друга посетить с очередным визитом Российскую Федерацию.

Вопрос: В последнее время США наращивают агрессивную риторику в адрес России. Совсем недавно европейское командование вооружённых сил США под предлогом защиты от «российской угрозы» предложило увеличить контингент своей группировки в Европе. Посол России в США А.И.Антонов уже заявил, что в таком случае Россия в ответ разместит свои ракеты так, что они будут покрывать всю площадь Европы. Скажите, действительно ли Россия готова пойти на такой шаг, учитывая, что ранее Москва делала заявления о недопущении втягивания себя в новую гонку вооружений?

С.В.Лавров: Я не думаю, что Вы правильно процитировали Посла России в США А.И.Антонова. Нашу позицию в отношении того, как мы будем отвечать на постоянно создаваемую угрозу нашей безопасности при ведущей роли США, неоднократно излагал Президент Российской Федерации В.В.Путин. Он многократно подчёркивал, что мы не будем ввязываться в новую гонку вооружений. Государственная программа вооружения (ГПВ), которая реализовывалась в последние годы, обеспечила модернизацию всех видов и родов наших вооружённых сил. У нас есть новые виды вооружений, о которых вы и наши западные партнёры прекрасно знаете.

Мы никогда не отказывались от консультаций и переговоров, нацеленных на укрепление стратегической стабильности в новых условиях. Не наша вина в том, что все наши многочисленные предложения, в том числе передававшиеся в письменном виде, остались без реакции. Президент России В.В.Путин сказал, что все эти предложения остаются «на столе», но больше мы наших западных партнёров беспокоить на эту тему не будем. Они про эти предложения знают. Когда дозреют, милости просим.

Что касается ракет, которые будут покрывать, как Вы сказали, всю территорию Европы, то я бы всё-таки руководствовался словами Президента России В.В.Путина и в этом случае тоже. Когда США приняли решение приостановить выполнение своих обязательств по Договору о ракетах средней и меньшей дальности (ДРСМД) и одновременно начали официальную процедуру юридического выхода из этого Договора, В.В.Путин сказал, что мы будем действовать зеркально: американцы приостанавливают выполнение своих обязательств, и мы тоже выполнение своих обязательств по Договору приостанавливаем. Но когда шесть месяцев, которые отведены по Договору для процедуры выхода, истекут, этот Договор просто исчезнет из международно-правового поля. Президент подчеркнул, что если США, выйдя из этого Договора и развязав себе руки, начнут развёртывать пока ещё запрещённые Договором ракеты в той или иной части мира, где бы ни появились такие ракеты американского производства, мы оставляем за собой право сделать то же самое с тем, чтобы в том же регионе появились и наши ракеты.

Это не наш выбор. Это выбор США, которые, наверное, ощущают дискомфорт от объективных тенденций мирового развития, когда формируется новая, не колониальная, не имперская система международных отношений без диктатов и ультиматумов, где появляются новые центры экономического роста и где нужно искать баланс интересов между всеми основными участниками, не забывая и остальных участников международных отношений.

Этот процесс будет длительным, но надо его начинать . Мы к этим усилиям уже приступили в рамках ШОС, БРИКС и других форматов, которые основаны на взаимоуважительных принципах и учёте интересов друг друга, а не на диктате, который сейчас определяет всю внешнеполитическую линию Вашингтона.

Вопрос: Обсуждались ли вчера на встрече с членами сирийской оппозиции вопросы размежевания вооруженных формирований в Идлибе? Если да, то есть ли какой-то прогресс?

С.В.Лавров: Мы не обсуждали задачу размежевания вооруженной оппозиции и «Джабхат ан-Нусры» в Идлибе в ходе встречи с представителями Высшего сирийского комитета по переговорам. Мы рассматриваем этот вопрос исключительно в рамках нашего взаимодействия с сирийским правительством и Турецкой Республикой, которая обязалась такое размежевание организовать. Наши военные вместе с коллегами из Сирии и Турции занимаются практическими шагами, которые позволили бы реализовать такое решение.

Вопрос: Президент Сирии Б.Асад назвал ввод турецких войск в Сирию агрессией. Какова российская и арабская позиция в отношении присутствия иностранных войск, в частности, турецких, в Сирии? Что Вы думаете о турецком вмешательстве в сирийские дела, учитывая, что Турция углубляется в некоторые сирийские провинции и закрепляется там?

С.В.Лавров: Мы относимся к присутствию иностранных войск в любом государстве строго с позиций международного права, которое допускает это лишь с согласия правительства соответствующей страны. Мы понимаем те озабоченности, которые в данном случае испытывает Турция по поводу своей безопасности, учитывая исторические и другие обстоятельства. Будучи прагматиками и заинтересованными в том, чтобы искать конкретные пути выхода из сирийского кризиса с прицелом на полное восстановление суверенитета и территориальной целостности Сирии, мы начали Астанинский процесс вместе с Ираном и Турцией. Это на сегодня единственный процесс, который принес реальные результаты в том, что касается прекращения боевых действий, расширения поставок гуманитарной помощи, в немалой степени – укрепления доверия, обмена пленными, совместного розыска пропавших без вести, и последнее – но не по важности – создания условий для начала внятного политического процесса в полном соответствии с резолюцией 2254 СБ ООН, в рамках которой сами сирийцы определили бы судьбу своей страны.

Сирийское правительство поддержало Астанинский процесс. Представители правительства САР в нем активно участвуют, равно как и вооруженная оппозиция. Впервые удалось усадить за один стол правительство и оппозицию, которые представляют людей, с оружием в руках противостоящих друг другу «на земле». Сирийское правительство и Б.Асад поддержали итоги Конгресса сирийского национального диалога в Сочи, который тоже был организован по инициативе «астанинской тройки» и привел к важнейшим результатам, одобрив подготовленные ООН 12 принципов сирийского урегулирования и идею созданию Конституционного комитета.

Сейчас мы вместе с Ираном и Турцией работаем как с сирийским правительством, так и с оппозицией, а также с нашими коллегами из ООН для того, чтобы завершить формирование этого Комитета и позволить сирийцам начать его работу в Женеве, как это и предусмотрено соответствующими договоренностями. Конечной целью – и турецкие коллеги нам это не раз подтверждали – для всех нас является восстановление суверенитета и территориальной целостности САР в полном объеме. Учитывая множественность факторов, которые сказываются на сирийском кризисе, и большое количество внешних игроков, которые в этой ситуации имеют те или иные интересы, этот процесс, конечно, будет небыстрым. Но в том, что надо двигаться в этом направлении, у нас нет никаких сомнений. И наши турецкие друзья разделяют такой подход. Об этом знают руководители САР.

Вопрос: Вчера в США заявили, что готовы применять санкции против любой страны, поддерживающей режим Н.Мадуро. Как в России относятся к таким угрозам?

С.В.Лавров: Я, честно говоря, не слышал об этом. Даже находясь в турне по региону Персидского залива, я стараюсь следить за тем, что происходит в мире, но отслеживать все аррогантные и неправомерные заявления Вашингтона не хватает ни времени, ни желания. Если было заявлено, что все, кто поддерживают законного Президента Венесуэлы Н.Мадуро, будут подвержены санкциям, то это – лишнее подтверждение тому, что американская дипломатия быстро утрачивает вкус и способность к использованию дипломатических методов и инструментов и переходит на язык, который никогда не был характерным для дипломатии.

Надеюсь, что этот пример ни для кого не будет заразительным.

Россия. ОАЭ > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 6 марта 2019 > № 2944009 Сергей Лавров

Советник аятоллы Хаменеи: Трамп стремится коммерциализировать безопасность мира и региона

Главный военный советник лидера Ирана заявил, что президент США Дональд Трамп стремится коммерциализировать безопасность мира и региона.

Генерал-майор Яхья Рахим Сефеви заявил в понедельник, что вся стратегия Трампа в регионе и в целом в мире, идет на пользу экономическим интересам правительства США, а также вредит безопасности и независимости других стран, сообщает Tehran Times.

"Он сказал некоторым арабским странам региона, что они должны оплатить расходы, если они хотят, чтобы Америка оставалась в регионе и защищала их безопасность", - сказал Рахим Сефеви.

Генерал также отметил, что вмешательство Вашингтона во внутренние дела Венесуэлы противоречит международному праву.

"(Однако) мистер Трамп не знает, что эпоха сверхдержавы и господства над другими правительствами и нациями закончилась", - отметил он.

Генерал также подчеркнул важность сопротивления в победах, достигнутых в Сирии, Ираке и Йемене, заявив, что сопротивление необходимо, чтобы победить американо-западно-сионистско-арабскую коалицию.

Он сослался на покойного политолога Збигнева Бжезинского, сказав, что его последняя книга о падении мощи США показывает, что американцы знают, что они больше не сверхдержава.

"Они бы свергли правительство Башара Асада, если бы смогли", - констатировал Рахим Сефеви.

Он добавил, что сформировался новый источник власти, состоящий из Китая, России и Индии, и еще один формируется в мусульманском мире, о чем европейцы и американцы не хотят упоминать.

Сергей Кузнецов: «Конформизм рождает посредственность»

Главный архитектор столицы об эстетике, образах и обстоятельствах

Рыков Сергей

Первое впечатление обычно самое точное. И вот о чём подумалось, когда мы простились: если у мэра Москвы Сергея Собянина все такие подчинённые, то у нашей столицы хорошее будущее. Главный архитектор Москвы Сергей Кузнецов семь лет в высоком административном кресле, но совершенно лишён обязательной чиновничьей «начинки» – напускного величия, скрывающего пробелы в воспитании и образовании. Как собеседник, находка для журналиста – взвешивает каждое слово и всё, о чём говорит, любой тезис упаковывает в строгую логическую систему. Читает и говорит на трёх (кроме русского) языках. Переводит и пишет книги по архитектуре. Прекрасно рисует. Перечитывает русскую и зарубежную классику, открывая в ней то, чего не заметил в юности. Словом, в постоянном творческом поиске.

– Иоганн Гёте назвал архитектуру «музыкой, застывшей в камне». Насколько близка к истине эта метафора?

– Есть масса клише, которые я не разделяю. Архитектура – это отдельное искусство, которое и не «застывшая музыка», и не «поэзия в камне»… Современная архитектура – производное многих вещей. Это, перефразируя Гёте, и «экономика в камне», и «урбанистика в камне», и «социология в камне»… Я против упрощений. Они девальвируют сложность этого явления, к которому я отношусь с известной патетикой.

Созданием архитектуры, среды, в которой мы обитаем, люди занимались веками и каждый раз находили что-то новое. До сих пор нет точного определения. Архитектура – совокупность очень многих факторов. Это искусство сложное, как никакое другое, хотя бы в силу того, что в реализации архитектурного проекта занято огромное количество людей. Архитектор несёт ответственность не только за эстетическую, но и за экономическую, финансовую составляющие проекта. Есть заказчик, который платит деньги. Есть большая команда, которая работает над проектом, – инженеры, конструкторы, технологи… Это скорее не так романтично, более приземлённо и прагматично.

– Человека формирует в том числе и среда обитания. Одно дело, ходить в школу в районе, скажем, Монмартра в Париже, когда взгляд скользит по прекрасному, привыкая к этой «картинке», и совсем другое – в рабочем квартале, допустим, Магнитогорска. Вы выросли в панельной пятиэтажке на Рязанском проспекте. Что, кто и как формировало ваш эстетический вкус? Как вы пришли в архитектуру?

– Лев Гумилёв писал: культура этноса идёт от ландшафта… Я вырос на Рязанке, да. Но мне дико повезло, что мы с родителями два с половиной года прожили в стране с гигантским слоем культурного наследия – в Южном Йемене, в Адене. На меня всё это повлияло. Всё было дико интересно. В раннем возрасте – с 8 до 11 лет – я понял, как разнообразен, как многогранен мир. Йемен, его столица Аден – место специфическое.

Чуть позже я начал увлекаться моделированием, макетированием. Темой создания неких архитектурных объектов. Довольно рано пошёл в Московский архитектурный институт (МАрхИ) на подготовительные курсы. С 14 лет связан с архитектурой и никакой другой профессией не занимался. Через рисование, моделирование, макетирование, проектирование пришёл в архитектуру…

– Какой город мира ближе всего к вашему пониманию идеала?

– Ценность городов в том, что они очень разные. Нет однозначно любимого города. Есть Москва, где я родился и вырос, которой занимаюсь как главный архитектор. Я её очень люблю и хочу, чтобы Москва становилась лучше и лучше.

Нет города, о котором бы я сказал, что это идеальное место для жизни. Есть города, которые достигли интересных результатов, достойных изучения.

– Например?

– Нью-Йорк, международно признанная столица мира. С точки зрения архитектуры уж точно. Все великие архитекторы там поработали. Понимание городской культуры, архитектуры, качества среды в Нью-Йорке на очень высоком уровне.

Токио очень интересен тем, что прошёл сложный путь урбанизации в 70-е – начале 80-х годов. Колоссальные преобразования! Токио из огромного дискомфортного мегаполиса превратился в оазис. Берлин достоин изучения как опыт слияния его западной и восточной частей после объединения Германии. При этом всё это помножено на трудности послевоенного восстановления города. Берлин – город разно­образный, интересный с точки зрения архитектуры.

Есть города вне сегодняшнего архитектурного контекста, но тоже очень интересные. Венеция, например. В ней почти ничего не строится, но город роскошный. Я Венецию очень люблю. Там проходит биеннале, на которой мощно представлена архитектура мира.

– Реки Лондона, Парижа, Праги, Будапешта, Вены, Санкт-Петербурга… являются, скажем так, «главными улицами» этих столиц. А вот Москва-река смотрится падчерицей. Или я не прав?

– Правы. С Москвой-рекой есть сложности. Большие города и реки – это отдельная тема. Многие города развивались (плюс-минус) по похожему сценарию. Река была транспортной артерией и коммуникационным путём, а не городской доминантой. Разве что Гранд-канал в Венеции сразу был Гранд-каналом, а не просто транспортным путём. Но это скорее исключение, чем правило.

Нева, согласен, всегда была главной улицей Северной столицы. Лондон переживал те же проблемы. Просто англичане начали заниматься Темзой в 50-е годы, а мы только сейчас.

Благоустройство набережных в границах МКАД – потенциально один из самых масштабных проектов благо­устройства общественного пространства в мире.

– Сергей Олегович, рискую обидеть ваши религиозные чувства, но выскажу сомнение, которое разделяют очень-очень многие москвичи. Церкви в Москве растут как грибы. Есть даже план по их количеству… Что, каждый собор – событие в архитектуре города?

– Нас учили в институте, что церковь – самое главное архитектурное сооружение. Архитектура храма меняется намного стремительнее и интереснее, чем архитектура жилого дома. Вся история тому свидетель. У коллег из РПЦ есть свой понятный и конкретный взгляд на строительство храмов в Москве. Мы сотрудничаем с ними по очень узкому ряду вопросов. Они мою позицию знают. Мы не раз обсуждали эту тему, что соборная архитектура должна быть шедевром.

Считаю, что да, многие церкви могли бы быть интереснее. Архитектурные возможности для этого есть. В Тушине, например, где стадион «Спартак», есть очень интересный проект. К сожалению, эти проекты единичные, а не массовые.

– Так всё-таки возникает конфликт интересов или нет?

– А в чём вы видите конфликт?

– Я, горожанин, житель конкретного района, считаю, что на моей улице уместнее и более необходим, допустим, теннисный корт или парк. Тем более что храм уже есть неподалёку. А строят новую церковь…

– Это вопрос не архитектуры, а землепользования. Есть субъекты землепользования, церковь один из них. Любая институция в городе может раздражать. Тогда и метро не надо строить, чтобы не раздражать тех, кто рядом живёт. Не надо строить больницы, детские сады, школы…

В городе часто сталкиваются интересы. Чуть ли не на каждой строительной площадке отыщется какой-нибудь недо­вольный.

– Похоже, и памятники «поставили на поток». Много споров вокруг памятника Калашникову. Неоднозначно приняли памятник Петру Первому…

– По памятникам могу дать комментарий как обычный горожанин, а не как главный архитектор Москвы. Памятники – не мой «огород», хотя я занимался памятником князю Владимиру в части его посадки на участке, размеров и решения по благоустройству в рамках поиска компромисса с ЮНЕСКО, которое изначально было встревожено появлением такого большого монумента в охранной зоне Кремля. Компромисс был найден.

Конечно, хотелось бы, чтобы всё это было интереснее, гибче, творчески ярче. Чтобы приглашались скульпторы на конкурсной основе. Я прихожу к выводу, что всё, что получается, это производное от неких устойчивых ментальных конструкций, которые сформировались у довольно широкого круга людей. Как ни странно, когда мы видим результат, то думаем: ой, ёлки-палки, как нам это не нравится! А если в каждом покопаться, то выяснится, что именно его взгляды и привели к такой ситуации. Памятники – наглядный пример.

Массовый вкус, общий взгляд, традиция, критика, негативное мнение о тех или иных сделанных вещах… суммарно выдают некий результат. Все, кто хотят сделать памятник или любой другой городской объект, мечтают сделать его хорошо, чтобы его все хвалили. Я не встретил в жизни ни одного злодея, кто сказал бы, что намерен создать объект, который бы всех раздражал. Проблема в том, что по пути к задуманному «хорошо» ты учитываешь все замечания извне, а в результате получаешь условное «плохо».

Видимо, необходимо больше доверять художнику. Это очень непросто – создавать среду и объекты в ней, чтобы ими восхищались.

Мы с «Зарядьем» прошли тяжелейший путь, хоть это и не скульптура, но тоже памятник нашего времени. Этот объект дико критиковали! И то, что парк «Зарядье» проектируют и американские архитекторы, и то, что мост парящий, якобы он мешает смотреть на Кремль… Куча идей и предложений были жесточайше раскритикованы. Если поддаться на всю критику и учесть её, получился бы банальный, серый, скучный объект. Все бы ходили и плевались: «Фу, какая посредственность!» Надо было проявить твёрдость и сделать то, что было задумано, как художественный образ. Сейчас все восторгаются. Уже 15 миллионов человек побывали в «Зарядье». Объект регулярно получает призы на международных и отечественных конкурсах.

К сожалению, не всегда получается проявить железную волю. Конформизм рождает посредственность. Обществу надо быть более терпимым и доверять профессионалам.

– Современная архитектура города как-то учитывает, что Москва всё больше и больше становится городом приезжих?

– А должна учитывать?

– Не знаю…

– Я не считаю, что Москва в большей степени город приезжих. Разве что взять за последние сто лет… Население Москвы за ХХ век выросло в 10 раз, если рассматривать период с 1913 по 2013 год. То есть получается, что все приезжие?! Надо понимать, что за те же сто лет население городов мира увеличилось в 16 с лишним раз, а сельское население – в два с половиной раза. Можно смело утверждать, что все города – города приезжих. Это не только вопрос Москвы. А если вы имеете в виду расхожее: «Москва не резиновая, все в неё прутся»… Я считаю, что прутся, и слава богу. Люди, готовые на новом месте начинать активный образ жизни, приносят, как правило, больше пользы. Я за то, чтобы люди приезжали и работали. Меня это не беспокоит. Столица должна наполняться творческими, деятельными людьми. Хотелось бы, конечно, чтобы не только Москва прирастала деятельными людьми, я просто здесь живу и болею за родной город. Хотелось бы, чтобы и другие города наполнялись интересными, творческими людьми.

– Вы прекрасно рисуете, участвуете в персональных выставках… Архитектор обязан быть художником?

– Архитектор не обязан быть хорошим рисовальщиком, но обязан быть художником в духовном наполнении слова. Как в итальянском языке – «un artista» («художник»). Должен ли архитектор заниматься живописью или графикой? Это вещь произвольная, хотя мне очень помогает то, что я занимаюсь рисованием. Всю жизнь рисую. Занимаюсь творчеством, скажем так, связанным с архитектурой не впрямую, а косвенно, но я вижу в этом прямую связь. С другой стороны, есть немало примеров, когда даже у выдающихся архитекторов рисование не было их сильной стороной или увлечением. И примеров, наоборот, много. Скорее нормально ожидать, что архитектор будет хорошо рисовать, что у него есть интересные графические работы. Это связанные вещи.

– Хорошо рисующий архитектор – более качественный, чем тот, кто «не умеет» рисовать?

– Не обязательно. Есть архитекторы, которые интересно пространственно мыслят. Это же ещё вопрос школы. В российской школе большой упор делается на рисование, во многих других – на другие вещи. Это не значит, что эти школы плохие. Есть прекрасные международные школы, даже лучше нашей по результатам. Хотя результат архитектуры – это не только уровень архитектора и уровень архитектурной школы. Это ответственность очень широкого круга лиц.

Архитектор играет важную роль. Другое дело, дадут ли ему эту роль сыграть.

– Кого в вас больше – чиновника или художника?

– Наверное, художника. Культура чиновничества мне до сих пор не до конца понятна, хотя я уже почти семь лет работаю главным архитектором Москвы.

– В бытовой, ежедневной ситуации взгляд главного архитектора города и взгляд обычного москвича на родной город – это два разных взгляда?

– У меня взгляд на город, как у обычного горожанина. Я стараюсь относиться с пониманием к происходящим изменениям. Я знаю «кухню» и сам в ней варюсь, понимаю мотивы часто непопулярных, но вынужденных решений, которые могут критиковаться. Например, платные парковки. Или проект реновации. Я понимаю, зачем это делается, поэтому у меня иное отношение к переменам.

От пробок я не страдаю, потому что часто пользуюсь метро, такси, общественным транспортом. Понимая, что происходит с пробками, можно их легко избежать. Для меня пробки в городе не проблема. Да, я езжу на машине, когда это позволяет дорожная ситуация, когда не позволяет, спокойно езжу на метро. Вообще на эту тему ни секунды не переживаю. Или езжу на такси, потому что такси удобнее.

Проблема типа неубранного снега, плохо положенной плитки, не отремонтированных домов… Да, когда я это вижу, мне неприятно. Но это не критичная масса проблем в Москве. Я искренне не могу выделить что-то в повседневной городской жизни, что было бы постоянным раздражителем.

– Говорят, с прошлым надо расставаться легко и с улыбкой. А с историческими памятниками?

– По реновации со старыми панельными домами надо расставаться спокойно. С памятниками истории… Это больной вопрос. На этой почве часто происходят скандалы. Памятники истории надо беречь. Это важная часть городской среды.

– Киоски вернутся в Москву, Сергей Олегович?

– Я считаю, что киоски могут уродовать город – сто процентов. Вопрос в их уместности и временности. Ярмарки, например, это тоже киоски. На постоянной основе киоски, наверное, где-то нужны, я это допускаю. Я за то, чтобы аккуратненько к этому подходить. Помню времена, когда Тверская была уставлена палатками, это был кошмар. Если киоски ассоциируются с неким городским хаосом, то в этом виде нет – не вернутся.

– Современной российской архитектуре досталось тяжёлое наследство?

– В советский период было сделано много интересного. Хотя то, что архитектура перестала быть на том уровне, на котором она находится сейчас во всём мире в сознании людей, это результат советского периода. Происходило понижение статуса профессии архитектора. Это постепенно привело к тому, что массовое сознание не понимает смысла архитектуры. Дескать, зачем стараться делать всё красиво? Это как-то влияет на меня лично, на мой уровень жизни?

В специальной литературе ХХ века вы не найдёте имён наших архитекторов. Всё обрывается на русском авангарде и конструктивизме. Возьмите наши самые знаковые объекты архитектуры периода 60–80-х гг. Кто в мире знает Михаила Васильевича Посохина, автора многих проектов этой эпохи? К сожалению, очень небольшое количество человек. Хотя Посохин был большой архитектор и мощная личность.

Система, «среда обитания» архитектора сложна. В ней архитектор очень зависим. Неспроста в одних условиях вырастают классные архитекторы, а в других – нет. У нас полно талантливых людей, которые могли бы стать звёздами мировой величины, но система очень долго будет меняться, прежде чем звёздочки станут звёздами.

В существующей культуре создания архитектурных объектов, нам, к сожалению, ещё далеко до того, чтобы наша архитектура массово поражала весь мир. Но! Не бесконечно далеко. Мы проходим большой путь, и сегодня наши объекты уже заметны. В последние годы мои коллеги отмечают, что в Россию всё больше и больше поступает заявок. Фестиваль в Амстердаме недавно прошёл. (Международный фестиваль WAF (The World Architecture Festival) называют «Оскаром» архитектурного мира. Это одно из крупнейших ежегодных международных архитектурных событий. – С.Р.). У нас было 16 заявок в этом году. Довольно много. Больше всех у Китая – 40 с лишним, но 16 – это много. Есть прогресс. Это не делается мгновенно. Это долгий путь. Должна быть стабильная система, в которой появляются талантливые архитекторы.

Россия. ЦФО > Недвижимость, строительство. СМИ, ИТ > lgz.ru, 6 марта 2019 > № 2915899 Сергей Кузнецов

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Государственным министром по иностранным делам Королевства Саудовская Аравия Аделем Аль-Джубейром, Эр-Рияд, 4 марта 2019 года

Уважаемые дамы и господа,

Прежде всего хотел бы поблагодарить моего коллегу и друга Государственного министра по иностранным делам Королевства Аделя Аль-Джубейра за гостеприимство и всех наших саудовских друзей за тесное сотрудничество, а также нацеленность на развитие двусторонних отношений в полном соответствии с теми договоренностями, которые были достигнуты в октябре 2017 г. в ходе государственного визита Короля Сальмана в Москву для переговоров с Президентом Российской Федерации В.В.Путиным, а также договоренностями, которые достигались между российским руководством и Наследным принцем Королевства Мухаммедом Бен Сальманом в ходе его неоднократных встреч с Президентом России.

Позитивно оценили динамику нашего торгового и инвестиционного взаимодействия. Торговля растет, но мы хотим увеличить данные темпы. Сегодня обсудили целый ряд конкретных шагов на этом направлении, в том числе в контексте подготовки к очередному заседанию Совместной межправительственной Российско-Саудовской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству, которое должно состояться в ближайшее время в Москве.

Обсудили шаги, которые предпринимают наши соответствующие ведомства по согласованию новых крупных проектов в различных областях, включая энергетику, мирное использование атомной энергии, промышленность, сельское хозяйство, транспортную инфраструктуру.

Договорились продолжать координировать шаги на мировом рынке нефти в формате «ОПЕК плюс», который сложился и успешно функционирует, во многом благодаря инициативным действиям России и Королевства Саудовская Аравия.

У нас обоюдный интерес к расширению гуманитарных связей, культурных обменов, налаживанию более интенсивного, широкого сотрудничества в сфере образования.

Признательны нашим саудовским друзьям за неизменное внимание к российским паломникам в период Хаджа. Количество предоставляемых паломникам мест увеличилось до 22,5 тыс. То внимание, которое уделяется обеспечению их безопасности, безусловно, заслуживает нашей самой высокой благодарности.

Договорились, что Саудовская Аравия будет активно участвовать в работе Группы стратегического видения, которая создана между Россией и Организацией исламского сотрудничества (ОИС) – «Россия – Исламский мир». Данная Группа регулярно, на ежегодной основе проводит свои заседания. Будем приветствовать более активное вовлечение Саудовской Аравии в ее работу.

Говорили, конечно же, о региональных делах. Значительное внимание уделили ситуации на Ближнем Востоке и Севере Африки в контексте приоритетных задач борьбы с терроризмом, распространением экстремистской идеологии.

Обсудили ход урегулирования ситуации в Сирии, Йемене и на других направлениях этого очень важного региона.

Особое внимание уделили необходимости прогресса на треке палестино-израильского урегулирования. Там сейчас наблюдается застой. Убеждены, что преодолеть его можно исключительно на основе уже утвержденных ООН принципов мирного урегулирования на базе двухгосударственного решения. Безусловно, будем добиваться того, чтобы дальнейшие усилия осуществлялись на основе соответствующих резолюций СБ ООН и Арабской мирной инициативы, автором которой является покойный Король Саудовской Аравии Абдалла Бен Абдель Азиз Аль Сауд.

Уверен, что наши переговоры продвинут отношения между Россией и Саудовской Аравией, приблизят достижения тех задач, которые поставили Президент России В.В.Путин и Его Величество Король Сальман.

Вопрос: Сколько еще может потребоваться времени для составления окончательного списка членов Конституционного комитета в Сирии?

С.В.Лавров: Насчет нашей работы по содействию сирийским сторонам в завершении формирования списка членов Конституционного комитета – подчеркну очевидное: решающее слово принадлежит сирийским сторонам – Правительству и оппозиции. Работа, которую мы проделали вместе с турецкими и иранскими партнерами, по побуждению Правительства и оппозиции к согласованию соответствующих имен была практически завершена, но затем появилась известная сложность, связанная с не относящимися к делу препятствиями, которые наши некоторые западные коллеги стали выдвигать на пути одобрения этих договоренностей между Правительством и оппозицией в ООН. Воспринимаем это спокойно и не свернем с нашего курса, который продиктован необходимостью выполнять резолюцию 2254 СБ ООН и помочь запустить переговорный процесс, ведомый самими сирийцами и принадлежащий самим сирийцам.

Думаю, что сейчас трудно называть конкретные сроки, но работа идет очень активно. Надеюсь, что в самое ближайшее время мы увидим ее завершение.

Пользуясь случаем, хочу выразить признательность нашим саудовским друзьям. Сегодня устами Министра иностранных дел КСА А.Аль-Джубейра подтверждена их нацеленность побуждать оппозиционеров, которые находятся на территории КСА, конструктивно содействовать политическому процессу.

Вопрос: Как Вы относитесь к предложению Франции внести изменения в действующую Конституцию Сирии и провести там досрочные выборы?

С.В.Лавров: У нас есть четкое понимание, которое одобрено всеми основными игроками, так или иначе влияющими на сирийское урегулирование, что задачей и приоритетом номер один является создание Конституционного комитета. Если страны, которые пытались замедлить или даже затруднить этот процесс, сейчас выступают с альтернативными идеями, то оставляю это на их совести. Не думаю, что это будет помогать интересам сирийского народа и началу инклюзивного политического процесса под эгидой ООН.

Вопрос: Россия предлагала провести в Москве переговоры между палестинцами и израильтянами без предварительных условий. Есть ли прогресс на этом направлении? Если ли изменения в палестино-израильском урегулировании?

С.В.Лавров: По просьбе израильского руководства, адресованной нам пару лет назад, мы договорились с палестинскими властями о проведении встречи лидеров Израиля и Палестины на российской территории без каких-либо предварительных условий. Палестинское руководство к такой встрече готово. Израильтяне подтверждают свою заинтересованность в этом, но не определились по срокам. Мы готовы реализовать эту инициативу – даже не столько нашу, сколько израильских коллег ­ в любое время, когда стороны обоюдно согласятся на конкретную дату.

Что касается Вашего более широкого вопроса о том, что нового появилось в палестино-израильском урегулировании, к сожалению, новое появляется только с негативным оттенком. Налицо попытка перечеркнуть всё, что было сделано до сих пор. Я имею в виду резолюции Совбеза и Генассамблеи ООН, «Мадридские принципы», «Принципы Осло» и особо отмечу Арабскую мирную инициативу.

Арабская мирная инициатива предполагала решение палестинской проблемы на основе двух государств ­ Палестины и Израиля, которые живут в безопасности друг с другом и в сотрудничестве со своими соседями. После этого все страны Лиги арабских государств (ЛАГ), а за ними и Организация исламского сотрудничества (ОИС) заявили, что будут готовы полностью нормализовать взаимоотношения с государством Израиль.

Я считаю, что это абсолютно принципиальный подход. Мы активно поддержали Арабскую мирную инициативу, которая была выдвинута покойным королём Саудовской Аравии Абдаллой Бен Абдель Азизом Аль Саудом. Сейчас предпринимаются очевидные попытки поставить эту инициативу с ног на голову: ­ сначала добиться нормализации отношений между арабскими странами и Израилем, а потом посмотреть, нужно ли что-то ещё делать в отношении палестинцев.

Мы отметили, что наши американские коллеги, которые готовят широко разрекламированную, но постоянно откладываемую т.н. сделку века, в ответ на прямые вопросы стали заверять, что они совсем не пытаются подорвать двухгосударственные решения. Есть основания полагать, что эти утверждения, по крайней мере, предстоит проверить на практике. Посмотрим, какая инициатива будет выдвинута в конечном итоге.

Наше убеждение (сегодня мы об этом говорили с нашими саудовскими друзьями) заключается в том, что Арабская мирная инициатива должна оставаться в том виде, в котором она была выдвинута. Нельзя играть с палестинской проблемой вопреки достигнутым на настоящий момент договорённостям в ООН и в ходе предыдущих прямых контактов между сторонами. Справедливое решение палестинской проблемы необходимо в том числе для того, чтобы противодействовать нарастанию радикальных тенденций на «арабской улице», как говорится. Вопрос очень серьёзный. Надеюсь, что те, кто пытаются заниматься этим вопросом напрямую, осознают свою ответственность за его решение и последствия, которые могут сопутствовать этому решению.

Вопрос: Вы упомянули, что обсуждали сотрудничество с Саудовской Аравией в сфере ядерной энергетики. Могли бы Вы подробнее рассказать об этом? Удалось ли достигнуть каких-либо договоренностей?

С.В.Лавров: В Саудовской Аравии есть программа развития проектов в сфере мирного использования атомной энергии. По этой программе объявлены конкурсы по сооружению соответствующих объектов. В этих тендерах участвует российская государственная корпорация «Росатом». Успешно пройдя первый тур, она перешла во второй этап конкурсных процедур. Надеюсь, что тот опыт, который накоплен российскими атомщиками, и уровень безопасности сооружаемых «Росатомом» ядерных объектов, который продемонстрирован в самых разных уголках мира, будет по достоинству оценен саудовскими друзьями.

Россия. Саудовская Аравия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 4 марта 2019 > № 2944012 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам встречи министров иностранных дел РИК, Учжэнь, 27 февраля 2019 года

Уважаемые дамы и господа,

Уже в шестнадцатый раз собрались министры иностранных дел России, Индии и Китая. Сегодня в этом прекрасном уголке КНР, окруженном заботой и вниманием хозяев мы обменялись мнениями по актуальным глобальным и региональным вопросам и сделали это в развитие состоявшейся 30 ноября 2018 г. в Буэнос-Айресе «на полях» «Группы двадцати» неформальной встречи лидеров России, Индии и Китая.

С удовлетворением отмечаем, что по всем наиболее важным и принципиальным сюжетам наши подходы совпадают или весьма близки.

Мы придерживаемся схожих оценок тех процессов, которые разворачиваются в мире и связаны с продолжающимся формированием более демократического и справедливого полицентричного мироустройства, основанного на взаимном учете интересов, широком международном партнерстве, уважении культурно-цивилизационных особенностей народов мира.

Высказались в пользу неукоснительного соблюдения всеми без исключения фундаментальных принципов Устава ООН, включая уважение суверенного равенства государств, невмешательство во внутренние дела, отказ от использования силы или угрозы силой. Выразили глубокую озабоченность стремлением ряда стран подорвать существующую систему функционирования многосторонних институтов, заменить международное право неким «порядком, основанным на правилах». Отметили контрпродуктивность попыток разрушать базовые договоренности в области глобальной безопасности и стратегической стабильности, ставить под сомнение международно-признанную базу урегулирования кризисов и конфликтов.

Мы с китайскими и индийскими партнерами исходим из того, что в текущих условиях в мировых делах, взаимодействие в рамках РИК, ориентированное на формирование и продвижение конструктивной межгосударственной повестки, в полной мере сохраняет свою востребованность.

Условились продолжать координировать наши подходы в ООН, «Группе двадцати», БРИКС, ШОС, а также на различных многосторонних площадках в АТР, которые формируются вокруг стран АСЕАН.

Выразили обеспокоенность в связи с продолжающейся опасной разбалансировкой многосторонней торговой системы, усилением протекционистских мер, развязыванием «торговых войн», расширением практики нелегитимных односторонних экономических санкций в обход Совета безопасности ООН. Считаем, что все государства должны иметь равные возможности и на справедливой основе участвовать в глобальной экономической деятельности.

Подчеркнули необходимость наращивания совместных усилий по линии РИК в борьбе с террористической угрозой и распространением экстремистской идеологии, наркопреступности. Предметно обсудили проблематику международной информационной безопасности, отметив особое значение принятых в ходе 73-й сессии Генассамблеи ООН двух резолюций – «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности» и «Противодействие использованию ИКТ в преступных целях». По этим резолюциям, одним из инициаторов которых выступала российская сторона, предусмотрена переговорная работа в рамках ООН.

Большое внимание уделили различным кризисным ситуациям в Афганистане, на Корейском полуострове, в Венесуэле, тематике нераспространения ОМУ, в том числе в контексте ситуации вокруг Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программы. Обменялись оценками по положению на Ближнем Востоке и Севере Африки, включая палестинскую проблему, Сирию, Ливию, Ирак, Йемен. Проинформировали коллег об итогах состоявшегося в Сочи 14 февраля саммита стран-гарантов Астанинского процесса по сирийскому урегулированию. Признательны за высокую оценку этого мероприятия со стороны наших индийских и китайских друзей.

Договорились работать над расширением возможностей взаимодействия в рамках «тройки» за счет сфер и направлений сотрудничества, представляющих взаимный интерес. В частности, признали весьма полезными контакты по линии секретариатов советов безопасности, финансовых разведок, регулярные встречи представителей академических кругов, молодежные форумы. Очередной молодежный форум стран РИК состоится в этом году в Российской Федерации.

Как сказал член Государственного Совета, Министр иностранных дел КНР Ван И, мы также рассмотрим возможность формирования механизма встреч министров обороны.

Все итоги наших консультаций и переговоров отражены в развернутом Совместном коммюнике, которое будет распространено.

Будем докладывать нашим лидерам о той работе, которую мы сегодня здесь проделали. Будем предлагать провести «на полях» одного из предстоящих многосторонних мероприятий очередную неформальную встречу руководителей стран РИК.

Как уже было объявлено, очередная встреча министров иностранных дел России, Индии и Китая состоится в Российской Федерации.

Вопрос: Совет Безопасности Российской Федерации сообщил о переброске на территорию стран-соседей Венесуэлы американской боевой техники и спецназа. Какие ответные шаги предпринимаются Россией или планируются к принятию? Ведь, по сообщению Совбеза России, речь может идти о готовящейся интервенции. Как бы Вы прокомментировали реакцию Вашингтона на звучащие со стороны Москвы предупреждения о недопустимости военного вмешательства?

С.В.Лавров: Мы внимательно следим за сообщениями о том, что там реально происходит. Видим, как предпринимаются совершенно беспардонные попытки искусственно создать предлог для военного вмешательства, слышим прямые угрозы, раздающиеся из Вашингтона о том, что все варианты остаются «на столе». Материальное подтверждение этих угроз, о котором Вы сейчас упомянули, – это стягивание техники, подготовка спецназа. При этом мы также отмечаем непрекращающиеся провокации с попыткой силой прорвать границу под предлогом доставки гуманитарной помощи в расчете на жертвы. Затем по хорошо использованному сценарию будут истеричные крики, произойдет попытка военного вмешательства.

Мы активно работаем со всеми странами, которые не менее нас озабочены перспективой силового решения. Неслучайно руководство Бразилии заявило, что они не будут ни сами участвовать, ни предоставлять американцам свою территорию для агрессии против Венесуэлы. Я не слышал пока таких же заявлений со стороны руководства Колумбии, но может быть, я что-то пропустил. Исхожу из того, что ни одна латиноамериканская страна, включая всех членов Группы Лимы, которая активно выступает за проведение досрочных президентских выборов в Венесуэле и поддерживает Председателя Национальной ассамблеи Х.Гуайдо, не выразила поддержки перспектив военного вмешательства.

Мне кажется, что США стоит прислушаться к мнению самих стран региона. Прежде всего мы рекомендуем сконцентрироваться на идеях, содержащихся в т.н. механизме Монтевидео, который был сформирован Уругваем, Мексикой, странами Карибского сообщества и который предполагает проведение общенационального диалога с участием всех политических сил. Президент Н.Мадуро уже не раз высказывал свою готовность к такому диалогу. К сожалению, Х.Гуайдо и его окружение отвергают подобные предложения и требует исключительно удовлетворения своего ультиматума о досрочных президентских выборах.

Еще одним тревожным обстоятельством является то, что Вашингтон, публично заявляя устами членов руководства страны о том, что дни Президента Н.Мадуро сочтены, прямо говорит, что следующими на очереди будут Куба и Никарагуа. То есть доктрина Монро о том, что американцы должны никого не пускать в Южную Америку «бледнеет» перед доктриной, формирующейся на наших глазах, которая означает, что американцы узурпируют право применять силу там, где им заблагорассудится, чтобы свергать режимы, которые по тем или иным причинам их не устраивают. Само собой разумеется, что тем самым будет подорвано международное право. Американцы пытаются его заменить тем самым пресловутым «порядком, основанным на правилах». Делайте выводы, какие правила США заготовили для латиноамериканского региона.

Очень надеюсь, что все страны, которые привержены Уставу ООН, возвысят свой голос в пользу недопустимости подобных подходов и все-таки настоят на том, что нужен общенациональный, инклюзивный диалог. При этом решать проблемы Венесуэлы можно исключительно на основе принципов Устава ООН. Это - суверенное равенство государств, уважение суверенитета, территориальной целостности, недопустимость вмешательства во внутренние дела – все то, что записано в этом важнейшем международно-правовом документе. Неслучайно в нашем сегодняшнем заявлении, в разделе, посвященном Венесуэле, мы потребовали решать эту проблему на основе принципов Устава ООН, которые должны уважаться всеми без исключения, в том числе и США.

Вопрос: Вы уже давно взяли за правило встречаться в формате «тройки». Есть ли планы организовать в аналогичном трехстороннем формате встречу лидеров государств или глав оборонных ведомств?

С.В.Лавров: Мы уже дали информацию о том, что договорились рассмотреть возможность формирования механизмов встречи министров обороны трех стран. Будем рекомендовать нашим лидерам провести очередной неформальный саммит «на полях» одного из предстоящих многосторонних мероприятий, где все три руководителя будут участвовать.

Россия. Индия. Китай > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 27 февраля 2019 > № 2944017 Сергей Лавров

США дополнительно выделят Йемену гуманитарную помощь почти на 24 миллиона долларов, сообщил госдепартамент США во вторник.

"Сегодня Соединенные Штаты объявили о выделении дополнительной экстренной помощи Йемену, который переживает крупнейший в мире гуманитарный кризис, на сумму около 24 миллионов долларов", - говорится в сообщении, распространенном пресс-службой госдепартамента.

Ранее во вторник в Женеве прошла международная донорская конференция по Йемену, как сообщает госдеп, ее участники взяли на себя обязательства по выделению помощи в общем объеме 2,6 миллиарда долларов.

"Соединенные Штаты благодарят все страны, которые заявили сегодня о своем вкладе, в том числе значительные вложения со стороны Саудовской Аравии, ОАЭ и Кувейта, и призывают других доноров по всему миру отреагировать на требующий немедленного внимания кризис и растущие в связи с ним нужды", - говорится в заявлении внешнеполитического ведомства США.

Как отмечают в госдепе, с выделением нового пакета средств общий объем выделенной Йемену помощи со стороны Вашингтона с октября 2017 года достигнет 721 миллиона долларов.

Новая помощь, сообщают в Вашингтоне, пойдет на приобретение палаток и оборудования, а также на обеспечение доставки гуманитарной помощи жителям Йемена.

Военно-политический конфликт в Йемене между правительством и повстанцами-хуситами из шиитского движения "Ансар Алла" продолжается с 2014 года. На стороне правительства с марта 2015 года выступает военная коалиция арабских стран во главе с Саудовской Аравией. В декабре 2018 года стороны конфликта в Йемене впервые за несколько лет встретились за столом переговоров, которые были организованы под эгидой ООН в Швеции. Им удалось достигнуть ряда важных соглашений, в частности об обмене пленными, прекращении огня в городе-порте на Красном море Ходейде и передаче его хуситами под контроль ООН.

По данным госдепартамента США, в гуманитарной помощи нуждаются около 80% населения Йемена, что превышает 24 миллионов человек.

Bloomberg назвал самые здоровые страны мира

Чтобы составить рейтинг, Bloomberg оценивал риски для здоровья в широком диапазоне: от поведенческих до экологических характеристик. Учитывались продолжительность жизни, доступ к чистой воде, уровень санитарии, употребление табака и процент ожирения. Окончательный список включает 169 стран с населением не менее 300 000 человек.

В 2019 году в лидеры выбилась Испания, хотя в предыдущем рейтинге Bloomberg она занимала шестое место. На втором месте оказалась Италия. Ещё четыре европейские страны вошли в ТОП-10 в 2019 году: Исландия, Швейцария, Швеция и Норвегия. Япония стала самой здоровой азиатской страной, прыгнув на три места вверх с 2017 года, заняв четвёртую позицию и вытеснив Сингапур, который "скатился" до восьмого места. Австралия и Израиль также попали в ТОП-10 2019 года.

Испания имеет самую высокую ожидаемую продолжительность жизни среди стран Европейского Союза и уступает только Японии и Швейцарии во всем мире, показывают данные ООН. По прогнозам, Испания к 2040 году будет иметь самую высокую продолжительность жизни – почти 86 лет, далее последуют Япония, Сингапур и Швейцария, согласно Институту показателей и оценки здоровья Вашингтонского университета.

За последнее десятилетие в Испании снизился процент сердечнососудистых заболеваний и смертности от рака. А из-за повышения продолжительности жизни в Швеции к 2020 году повысят пенсионный возраст.

Исследователи говорят, что привычки в еде могут стать ключом к уровню здоровья, которым пользуются Испания и Италия. Поскольку средиземноморская диета, дополненная оливковым маслом или орехами, провоцировала меньшее число сердечнососудистых проблем, чем ограничения жира в еде, согласно исследованию, проведенному Медицинской школой Университета Наварры.

В то же время в Северной Америке Канада, занявшая 16-е место, намного превзошла США и Мексику, которые опустились до 35-го и 53-го мест соответственно. Ожидаемая продолжительность жизни в США имеет тенденцию снижаться из-за смертельных случаев от передозировки наркотиков и самоубийств.

Куба расположилась на пять пунктов выше США, что делает её единственной страной, не классифицированной Всемирным банком как государство с «высоким уровнем дохода». Южная Корея улучшила свои позиции на семь пунктов, достигнув 17-го места, в то время как Китай, где проживает 1,4 миллиарда человек, поднялся на три места, до 52-го. По данным Института показателей и оценки здоровья, ожидаемая продолжительность жизни в Китае к 2040 году превысит таковую в США.

На страны к югу от Сахары приходилось 27 из 30 самых неблагополучных стран в рейтинге. Гаити, Афганистан и Йемен также вошли в список. Маврикий является самым здоровым государством в регионе, занимая 74-е место в мире, поскольку имеет самый низкий уровень смертности от инфекционных заболеваний в этой местности.

ТОП-10 самых здоровых стран мира:

     1.Испания

     2.Италия

     3.Исландия

     4.Япония

     5.Швейцария

     6.Швеция

     7.Австралия

     8.Сингапур

     9.Норвегия

     10.Израиль

Венесуэла благодарна Ирану за помощь

Заместитель министра иностранных дел Венесуэлы поблагодарил Иран за помощь в улучшении политической ситуации в этой южноамериканской стране.

Заместитель министра иностранных дел Венесуэлы Рубен Дарио Молина, встретившийся в Тегеране с министром иностранных дел Ирана Мухаммедом Джавадом Зарифом, выразил благодарность за меры, предпринятые Ираном с целью улучшения ситуации, сообщает IRNA со ссылкой на МИД Ирана.

Зариф, со своей стороны, во время встречи в Тегеране в воскресенье, осудил любые иностранные усилия по вмешательству во внутренние дела Венесуэлы.

Глава внешнеполитического ведомства Ирана также поддержал предложение президента Венесуэлы Николаса Мадуро о проведении политических переговоров между правительством и оппозицией для разрешения разногласий, говорится в сообщении.

Двое дипломатов осудили вмешательство США во внутренние дела Венесуэлы и других стран Южной Америки.

"Угроза применения силы против Венесуэлы является нарушением международного права и принципов ООН. Эти действия обречены на провал", - заявили в МИД.

Охваченный внутренними экономическими проблемами президент Мадуро был поставлен в тупик самопровозглашенным временным президентом Хуаном Гуайдо, а также политикой администрации президента США Дональда Трампа, направленной на свержение его правительства.

Председатель Управления по контролю за продуктами и лекарствами Ирана (FDA) Мехди Пирсалехи на встрече с заместителем министра иностранных дел Венесуэлы Рубеном Дарио Молиной объявил, что Тегеран готов экспортировать лекарства и медицинское оборудование в латиноамериканскую страну, сообщает Fars News.

Пирсалехи сделал это заявление на встрече с делегацией Венесуэлы, а также с послом латиноамериканской страны в Тегеране.

Встреча, в ходе которой стороны обсудили расширение сотрудничества между FDA Ирана и Венесуэлой, состоялась в рамках существующего Меморандума о взаимопонимании, который был подписан между двумя странами в начале прошлого года для экспорта иранских лекарств в эту латиноамериканскую страну.

На встрече, Пирсалехи выразил готовность Ирана экспортировать лекарства, медицинское оборудование и передавать знания и технологии в Венесуэлу в рамках ранее подписанного Меморандума о взаимопонимании.

Две недели назад, советник спикера иранского парламента Хосейн Амир Абдоллахиан предупредил о планах Вашингтона раздувать волнения и хаос в Венесуэле, как это было в Сирии в 2011 году.

"Белый дом хочет повторить сирийский кризис в Латинской Америке. Трамп и Белый дом думают только о своих собственных интересах", - сказал Амир Абдоллахиан, обращаясь к ряду латиноамериканских ученых и парламентариев в Тегеране.

Он назвал Мадуро и Гуайдо сыновьями Венесуэлы, подчеркнув, что им необходимо урегулировать разногласия путем внутренних переговоров, а не прибегать к иностранному вмешательству.

"Иран верит в политическое урегулирование всех кризисов, от Венесуэлы до Йемена, Бахрейна, Ливии и Сирии", - сказал тогда Амир Абдоллахиан.

НАТО с арабским лицом: как США уничтожат Иран

Обречен ли проект США по созданию «арабского НАТО» на провал

Левон Арутюнян

Вашингтон не оставляет попыток создать на Ближнем Востоке военный альянс по образцу НАТО. Его главные цели — прикрыть американские позиции в регионе после сокращения военного контингента и усилить давление на Иран. «Газета.Ru» рассказывает, есть ли у США шансы сформировать союз из соперничающих друг с другом арабских стран.

На этой неделе, 22 февраля, в Вашингтоне прошли консультации о формировании «Ближневосточного стратегического альянса» (Мiddle East Strategic Alliance — MESA). В нем приняли участие представители шести стран Персидского залива, Иордании, Египта и Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива.

«Оборонительный по своей сути альянс направлен на достижение общих целей участвующих в нем наций и противодействие угрозам региональной безопасности для стабильности и процветания. Сегодняшние консультации включали в себя обмен мнениями по вопросу формулирования стратегических задач альянса, упор делался на политические темы и вопросы безопасности», — говорится в заявлении пресс-службы Госдепартамента. Однако другие подробности этих переговоров остаются неизвестными.

Еще не созданный союз, который уже стал известен как «ближневосточный НАТО», должен объединить Иорданию, Египет, а также шесть государств Персидского залива: Бахрейн, Катар, Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты, Оман и Саудовскую Аравию.

Идея создания ближневосточного военного союза была выдвинута президентом США Дональдом Трампом еще 2017 году в ходе его визита в Саудовскую Аравию. С тех пор американские дипломаты активно проводят встречи с представителями потенциальных участников организации.

В январе этого года, например, госсекретарь Майк Помпео провел турне по этим странам. В качестве официальной причины визитов называлась «необходимость разъяснить союзникам позицию США по выводу войск из Сирии», однако сомневаться в том, что вопросы создания альянса также были предметом переговоров, не приходится.

По словам министра иностранных дел Саудовской Аравии Адель аль-Джубейра, главная цель организации — защита Ближнего Востока от «внешней агрессии» и «укрепление отношений между США и странами региона».

Предполагается, что новообразованный военный союз станет не только площадкой для совместных консультаций, но также послужит основой для создания региональных систем ПВО и ПРО, совместных боевых учений и тесного сотрудничества контртеррористических структур. Программа максимум — заключение договора о коллективной безопасности и формирование общего воинского контингента.

Свои цели

Зачем Трампу, так нелюбящему НАТО, нужна еще одна подобная организация, но уже на Ближнем Востоке?

Дело в том, что действующий президент США, так же как и его предшественник Барак Обама, движим идеей сократить военное присутствие Соединенных Штатов на Ближнем Востоке. Создание «Ближневосточного альянса» способствовало бы реализации данной инициативы.

«Мы защищаем Саудовскую Аравию. Можете ли вы сказать, что они богаты? Мне нравится король Салман, но я сказал ему: 'Король, мы защищаем тебя. Ты не продержишься там и двух недель без нас. Вы должны заплатить за наши войска», — сказал Трамп, выступая перед своими сторонниками в прошлом году.

Намерения Трампа соответствуют Стратегии национальной безопасности США, в которой говорится о необходимости «расширения региональных консультативных механизмов» и «углубления взаимодействия» между поддерживаемыми Штатами странами.

С точки зрения Трампа, США слишком долго платили за безопасность своих союзников на Ближнем Востоке — теперь настало время им самим защищать себя.

И если Вашингтон действительно сократит свое присутствие в регионе, новый стратегический альянс будет призван не позволить Ирану заполнить образовавшийся вакуум.

«Ближневосточный стратегический альянс станет оплотом против иранской агрессии, терроризма, экстремизма и принесет стабильность на Ближний Восток», — заявил в октябре прошлого года официальный представитель Совета национальной безопасности США.

Тем не менее, с тех пор Госдеп изменил свою риторику, чтобы расширить список декларируемых стратегических целей будущей организации.

Тим Лендеркинг, заместитель помощника госсекретаря США по делам Персидского залива, заявил, что «Ближневосточный альянс», помимо Ирана, сосредоточится на «проблемах кибербезопасности, атаках на инфраструктуру и координации урегулирования конфликтов в Сирии и Йемене» наряду с противодействием распространению и борьбе с терроризмом».

В свою очередь министр иностранных дел Бахрейна шейх Халид бин Ахмед Аль Халифа заявил, что «Ближневосточный альянс» не направлен против кого-либо».

Препятствия на пути

Прошлой осенью во время ежегодной Конференции по безопасности в Манаме глава МИД Бахрейна отметил, что, вероятно, организация будет создана в 2019 году. Сейчас это звучит крайне амбициозно и нереалистично.

Де-факто сотрудничество между США и рядом государств Персидского залива для сдерживания Ирана уже существует. Но назвать это полноценной коалицией можно с трудом, так как отсутствует какая-либо общая стратегия действий.

Арабские страны — союзники, но в то же время и непримиримые конкуренты, борющиеся за лидерство в регионе.

Одним из главных препятствий для создания военного союза может стать конфликт между Саудовской Аравией, ОАЭ, Бахрейном и Египтом с одной стороны и Катаром — с другой.

Последний уже больше года находится в дипломатической изоляции со стороны других арабских стран, а недавно объявил о своем выходе из ОПЕК, неформальным лидером которой является Саудовская Аравия.

Пусть власти Катара ссылаются на экономические причины выхода из нефтяного картеля (страна собирается значительно сократить добычу нефти, а в рамках ОПЕК это было бы сделать сложно), политическую подоплеку проследить нетрудно.

Относительно военного союза со своими противниками власти Катара иллюзий не питают. «США прилагают усилия по созданию стратегического ближневосточного альянса. И наша позиция такова: прежде чем говорить об альянсе, нужно решить ключевую проблему.

Мы не можем говорить о коалиции, в состав которой войдут страны, враждующие друг с другом,— сказал министр иностранных дел Катара Мухаммед бен Абдель Рахман Аль Тани, выступая на 55-й Мюнхенской конференции по безопасности. — Мы готовы [войти в альянс], поддерживаем идею до тех пор, пока она не противоречит международному праву, основана на концепции коллективной безопасности и взаимодействии».

Членство Омана в «арабском НАТО» также выглядит туманным. Обозреватели издания Defense News считают, что страна вряд ли пожертвует своим традиционным нейтралитетом ради борьбы с Ираном.

Заключение соглашения между арабскими странами помимо всего прочего осложняется из-за убийства саудовского журналиста Джамаля Хашукджи, в организации которого обвиняют наследного принца Саудовской Аравии Мохаммеда бин Салмана.

Генерал морской пехоты США в отставке Энтони Зинни, представитель администрации Трампа на переговорах по созданию ближневосточной коалиции, заявил агентству Reuters, что хотя инициатива и «движется вперед», последствия смерти Хашукджи для создания организации неясны.

Остается неясным, как на появление военного союза на Ближнем Востоке отреагирует Израиль.

С одной стороны, альянс выгоден для Тель-Авива, так как в регионе появится еще один влиятельный противник Ирана. «Арабский НАТО» может стать сдерживающим фактором распространения радикального ислама и терроризма, что благоприятно скажется на безопасности Израиля.

С другой стороны, арабский военный альянс может, наоборот, стать угрозой для Израиля ввиду распространенных антиизраильских настроений в регионе. Ведь еще совсем недавно еврейскому государство приходилось вести кровопролитные войны с объединенными арабскими силами.

Если «Ближневосточный стратегический союз» все-таки будет создан, это значительно изменит архитектуру безопасности в регионе. Но будут ли это положительные изменения?

«Арабский НАТО» приведет к ухудшению и без того враждебных отношений между Исламской республикой и Соединенными Штатами, а создание системы ПРО в регионе может привести к агрессивным действиям со стороны Ирана.

«Под предлогом обеспечения стабильности на Ближнем Востоке американцы и их региональные союзники разжигают напряженность в регионе. Такой подход не принесет результата, помимо углубления разрыва между Ираном и его соседями, поддерживаемыми США», — заявил в интервью Reuters высокопоставленный иранский чиновник.

На данный момент вокруг «Ближневосточного стратегического альянса» гораздо больше вопросов, чем ответов. Будущее данной инициативы выглядит крайне туманным.

«Даже если такой альянс будет создан, насколько он будет эффективен? Саудовская Аравия уже создала в 2015 году «Исламскую военную коалицию» для борьбы с «Исламским государством» (организация запрещена в России) (ИГ, организация запрещена в России), которая оказалась фиктивной. К тому же альянс, где есть такие государства, как Саудовская Аравия и Египет, обречен на спорные моменты по части лидерства», — отметил в беседе с «Газетой.Ru» эксперт Московского центра Карнеги Алексей Малашенко.

«Для существования военного союза нужен реальный противник. Возможна ли война между Ираном и Саудовской Аравией? По-моему, нет. А так, любой альянс имеет пропагандистский оттенок», — добавил эксперт.