Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Леонид Исаев

«Обрадуй же их наказанием мучительным»: геополитическое соперничество Саудовской Аравии и Ирана

Леонид Маркович Исаев (р. 1987) – старший преподаватель департамента политической науки Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

[1]

Обширный раунд переговоров по Сирии, проведенный в прошлом году Сергеем Лавровым и Джоном Керри[2] и завершившийся в минувшем декабре принятием резолюции Совета безопасности ООН о положении на Ближнем Востоке, породил определенные иллюзии и надежды на умиротворение, которые, однако, оказались недолговечными. Не успел начаться новый, 2016, год, как толпы негодующих иранцев разгромили посольство и генеральное консульство Саудовской Аравии в Тегеране и Мешхеде, побудив саудовский МИД объявить о разрыве дипломатических отношений между двумя странами. Ближний Восток оказался на грани очередного конфликта между традиционными соперниками.

Вешают и громят

На первый взгляд для новой вспышки конфронтации не было особых причин. Казнь шиитского проповедника Нимра ан-Нимра, которого саудовские власти неоднократно отправляли за решетку, а с ним и нескольких десятков шиитов, бесспорно, могла вызывать претензии к саудовскому правосудию, но в целом смертные приговоры в Саудовской Аравии остаются делом, столь же обыденным, как пятикратная молитва или пятничный намаз. По данным «Amnesty International»[3], в королевстве ежегодно приводят в исполнение несколько десятков смертных приговоров, а в 2015 году, только по официальным данным, к высшей мере наказания были приговорены более полутора сотен человек, и, конечно, далеко не все были осуждены за убийство или прелюбодеяние.

«Ни одна другая страна не захочет отрубить голову молодому человеку, а потом распять его тело вверх ногами лишь за то, что он является племянником шиитского религиозного лидера. Ни одна другая страна не назначит тысячу ударов кнутом за пост в блоге на тему существования Бога. Ни одна другая страна не приговорит известного поэта к смерти по обвинению в атеизме. Многие из зверств, которые в “исламском государстве” совершают из-за их показной эффектности, в Саудовской Аравии остаются повседневной рутиной»[4].

Нет ничего необычного и в том, что недовольные политикой зарубежных государств иранские массы позволяют себе время от времени забывать о нормах международного права, оскорбляя и даже истребляя иностранных дипломатов. Россия сама сталкивалась с подобными казусами: так, в 1829 году разъяренная толпа, недовольная укрывательством русскими армян, ворвалась на территорию российской миссии в Тегеране, убив несколько десятков российских дипломатов, включая и Александра Грибоедова. Конечно, дипломатического скандала тогда избежать не удалось, но знаменитый алмаз «Шах», отправленный иранскими властями в Петербург в порядке компенсации за это преступление, позволил императору Николаю I «предать вечному забвению злополучное тегеранское происшествие»[5]. Погромы посольств оставались неотъемлемой частью иранской политической культуры и после исламской революции 1979 года: такая участь постигала в свое время и американских, и британских, и советских дипломатов[6]. Причем посольству СССР приходилось держать оборону три раза: дважды в 1980-м и единожды в 1988 году.

С аналогичными трудностями сталкивались и саудовские дипломаты, работающие в Иране. В 1987 году разгон саудовскими правоохранительными органами демонстрации иранских паломников, организованной во время хаджа в Мекку, обернулся гибелью нескольких десятков человек. Это в свою очередь спровоцировало нападение на саудовское посольство в Тегеране и, как следствие, минимизацию дипломатических отношений между этими странами. Из-за используемого алгоритма – проповедь, убийство, разгром, бойкот – та прежняя история очень похожа на нынешнюю, за исключением одного обстоятельства: помолодевшая в силу естественных причин саудовская элита под давлением сложившейся в регионе ситуации сейчас действует крайне нервозно и излишне эмоционально.

Отношения Ирана и Саудовской Аравии, безусловно, ухудшились не в одночасье. Между двумя странами еще со времен шаха существовало немало противоречий, а их стремление к региональному доминированию усиливало разногласия. Ситуация заметно изменилась после 1979 года, когда иранским руководством был взят курс на «экспорт исламской революции», который до сих пор, несмотря на постепенное его свертывание Тегераном, широко используется саудовским истеблишментом для мобилизации перед лицом персидской угрозы. С того момента две страны вступили в эпоху открытого противостояния, время от времени перемежавшегося, впрочем, краткосрочными «оттепелями». Так, в 1990 году в ходе операции «Буря в пустыне» иранцы и саудовцы вместе выступили против Саддама Хусейна, а в 2007 году президент Ирана Махмуд Ахмадинежад по приглашению короля Абдаллы посетил Эр-Рияд с широко разрекламированным официальным визитом.

Сразу после исламской революции саудовская правящая верхушка почувствовала себя в выигрышном положении. Во-первых, события 1979 года обернулись резкой конфронтацией Ирана с главным геополитическим союзником Эр-Рияда – Соединенными Штатами, что само по себе гарантировало королевству относительную защищенность в случае иранской экспансии. Кроме того, вплоть до начала «арабской весны» главным гарантом безопасности и сохранения status quo на Ближнем Востоке оставался Египет, у которого из-за признания Израиля отношения с новыми иранскими властями также не сложились. В 1981 году, после того, как одна из тегеранских улиц была названа в честь Халеда Исламбули, убившего президента Анвара ас-Садата, Каир вообще разорвал дипломатические связи с Тегераном. В целом же противостояние между Египтом и Ираном, длившаяся восемь лет изматывающая ирано-иракская война, а также международная изоляция Ирана позволяли саудовской политической элите чувствовать себя в относительной безопасности.

Весна пришла

Баланс сил в регионе нарушился после «арабской весны», когда наиболее мощным в военном и геополитическом плане странам пришлось бороться за собственное выживание. В итоге на лидирующие позиции стали претендовать новые игроки, в том числе и Саудовская Аравия. Непредсказуемость арабской политики после 2011 года требовала от Эр-Рияда немедленного реагирования на все более острые и внезапные вызовы, но дело осложнялось тем, что для Саудовской Аравии принятие на себя новой геополитической роли совпало с процессом обновления политической элиты королевства. Конечно, саудовскую внешнюю политику последних лет нельзя характеризовать как провальную. В частности, к очевидным победам Эр-Рияда можно отнести успех египетского переворота 2013 года, спонсируемого именно Саудовской Аравией. В этом отношении Эр-Рияду не только удалось переиграть Катар, умерив аппетиты маленького, но амбициозного конкурента, но и обеспечить себе, по крайней мере в краткосрочной перспективе, лояльность и поддержку со стороны Египта по всем принципиальным для королевства вопросам[7]. Другим успехом Саудовской Аравии можно считать подавление протестных настроений в Бахрейне, которое, по-видимому, заглушило протестную волну и в других монархиях Персидского залива. Наконец, даже сделанная королевством ставка на сокрушение режима Каддафи в Ливии в тактическом плане оказалась оправданной. Однако – и это огромная проблема – все перечисленное может быть перечеркнуто теми просчетами, которые королевство допустило в Йемене и Сирии, где оно попыталось открыто противостоять иранскому влиянию.

Стартовые позиции Эр-Рияда в битве за региональное лидерство были (и остаются) не слишком сильными. У Саудовской Аравии не имелось армии уровня турецкой и иранской или политического авторитета, наподобие египетского. Нет у нее и религиозного авторитета; напротив, династию ас-Саудов нередко называют «узурпатором» мусульманских святынь. В свете сказанного саудовская верхушка, не проявляя какой-то особой геополитической дерзости, решила выстраивать внешнюю политику, реагируя на шаги и инициативы Ирана. Именно арабо-иранское (или, шире, суннито-шиитское) противостояние стало тем стержнем, вокруг которого в последние годы строится вся внешнеполитическая стратегия саудовских правителей. Иран в глазах Эр-Рияда оказывается принципиальным врагом – основной угрозой не только саудовскому лидерству на Ближнем Востоке, но и самому существованию королевства. «Оправданно или нет, но Саудовская Аравия чувствует себя окруженной врагами, подчиненными Ирану: в Бахрейне, в Сирии, в Йемене и в Ираке», – отмечает в этой связи немецкий эксперт Себастьян Зонс[8].

Оказавшись в непростой для себя ситуации, Эр-Рияд взял курс на «стравливание» шиитов и суннитов, а также разжигание межконфессиональной неприязни, где роль главной «жертвы» шиитской агрессии отводилась как раз «королевству двух святынь». Главной мишенью королевства были объявлены шииты: их нужно было спровоцировать на ответные действия, которые в свою очередь позволили бы привести большую часть суннитского мира под покровительство Саудовской Аравии. В поисках идеологического обоснования нового внешнеполитического курса саудовские руководители обратились к трудам мусульманского теолога Ибн Таймийи, который в свое время оказал заметное влияние на Мухаммеда Абд аль-Ваххаба, чье учение легло в основу саудовской государственности. Ибн Таймийа славился глубокой неприязнью к шиитам, считая их предателями и лжецами. «Остерегайся шиитов, борись с ними, они лгут»[9], – так со страниц своих книг обращается он к суннитам, напоминая, что именно по вине шиитов, вступивших в преступный сговор с монголами, в XIII веке пал Багдад. Любопытно, кстати, что стратегия, очень похожая на саудовскую, не так давно была взята на вооружение отцом-основателем «исламского государства» Абу Мусабом аз-Заркави. Вот как он представлял себе войну, которую джихадисты должны вести на территории Леванта:

«Нанося удары по шиитам, по их религиозным, политическим и военным чувствительным точкам, мы тем самым спровоцируем их, чтобы они выплеснули свое бешенство, показали суннитам зубы и обнажили скрытую ненависть, которая клокочет в груди каждого из них. Если нам удастся втянуть их в религиозную войну, тем самым мы разбудим нерадивых суннитов, которые проснутся, как только почувствуют неминуемую смертельную опасность»[10].

Очевидно, что на сегодняшний день главное беспокойство Саудовской Аравии доставляют два вопроса: сирийский и йеменский. Две неоконченные революции «арабской весны», в Сирии и Йемене, спутали карты многих акторов, отстаивающих свои интересы в регионе. В 2011 году, когда Саудовская Аравия решила осудить режим Башара аль-Асада и поддержать оппозиционные силы, ее позиция выглядела вполне логичной. Бен Али уже бежал из Туниса, в Египте готовился суд над Хосни Мубараком, Муаммар Каддафи был растерзан в своем родном городе, и даже стойкий Али Абдалла Салех готовился к подписанию мирного соглашения с противниками. Казалось бы, никаких резонов в пользу устойчивости сирийского режима привести тогда было нельзя. Но Эр-Рияд ошибся. Президент Асад устоял, а изначальная бескомпромиссность саудовского руководства по сирийскому вопросу лишила королевство возможностей для какого-либо маневра в будущем. Между тем сохранение сирийского режима чревато для Эр-Рияда серьезными издержками: провал саудовской дипломатии в Сирии будет расценен в арабском мире как стратегический проигрыш Тегерану и заставит усомниться в способности Саудовской Аравии сдерживать иранскую экспансию в регионе. Иначе говоря, у королевства не остается выбора: оно вынуждено наращивать свое присутствие в Сирии.

Еще более мрачные перспективы сулит кризис в Йемене. Если сирийское поражение чревато для Саудовской Аравии лишь потерей авторитета, то йеменское фиаско угрожает самой территориальной целостности королевства, поскольку саудовские провинции Джизан и Наджран считаются в Южной Аравии исконно йеменскими землями. С самого начала антиправительственных выступлений в Сане покойный ныне король Абдалла проводил предельно взвешенную и сбалансированную политику лавирования между сторонами конфликта. В структуре йеменского общества политические лидеры оказываются лишь вершиной огромных «айсбергов», которые состоят из отдельных племен, обладающих всеми ресурсами для автономного существования и, если надо, продолжения сопротивления, невзирая на настрой их руководителей. По этой причине на протяжении нескольких месяцев 2011 года Эр-Рияд искал компромисс, который устроил бы все противоборствующие стороны. Предложенная его дипломатами формула переходного периода легла в основу подписанной в ноябре того же года в рамках Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) мирной инициативы, максимально учитывающей интересы всех заинтересованных акторов. Однако саудовское посредничество в Йемене на этом и закончилось: со временем королевство все меньше справлялось с возложенной им на себя функцией беспристрастного арбитра, втягиваясь в йеменский конфликт на стороне одного из антагонистов.

Настрой Эр-Рияда изменился после того, как йеменские правоохранительные органы – с санкции влиятельного семейства аль-Ахмаров и при молчаливом согласии временного главы государства Мансура Хади – попытались арестовать экс-президента Али Салеха. Для Саудовской Аравии в тот момент было очень важно пресечь подобные поползновения, гарантировав Салеху безопасность от уголовного преследования, как, собственно, и предусматривала инициатива ССАГПЗ, однако она не справилась с этой задачей. В результате Салеху и его окружению пришлось искать новых союзников, которыми в результате оказались хуситы. Их движению «Ансар Аллах» вряд ли удалось бы распространить в конце 2014-го – начале 2015 года свое влияние почти на всю территорию Северного Йемена, если бы не альянс с бывшим президентом, которого в свою очередь к столь неестественному союзу подтолкнула потребность в личной безопасности, игнорируемая Эр-Риядом[11]. В результате в Йемене сформировался мощный блок, не дружественный к Саудовской Аравии и, более того, как представлялось саудовскому руководству, инспирированный Ираном. Перспектива получить на своих южных рубежах, причем в обозримом будущем, поддерживаемый иранцами и откровенно враждебный режим не оставила королевству иных альтернатив, кроме начала военных действий на йеменской территории. Тем самым Саудовская Аравия увязла еще в одном затяжном конфликте с непредсказуемым финалом, причем ее опосредованным противником вновь выступил Иран.

Персы повсюду

С этого момента антииранская составляющая во внешнеполитической линии Саудовской Аравии стала не просто определяющей, но системной. Оказавшись один на один с персидской угрозой и учитывая явное стремление администрации Барака Обамы к диверсификации политических контактов на Ближнем Востоке, Эр-Рияд спешно принялся за практическую реализацию договора о совместной обороне и экономическом сотрудничестве, подписанного в рамках Лиги арабских государств (ЛАГ) в 1950 году. Первой попыткой стала выдвинутая Саудовской Аравией на саммите ЛАГ в Шарм аль-Шейхе в марте 2015 года инициатива о создании единой арабской армии, которую сразу же окрестили «арабским блоком НАТО». Однако разногласия по банальным вопросам – кому платить, кому командовать, а кому воевать – погубили эту идею. В конечном счете против «усиления иранского влияния в Йемене» саудовцам пришлось бороться собственными силами, подкрепляя их наемниками со всего земного шара, от Колумбии до Пакистана.

Очередную попытку консолидировать вокруг себя союзников в регионе Саудовская Аравия предприняла в декабре 2015 года, когда в Эр-Рияде было объявлено о создании «исламской» коалиции по борьбе с терроризмом. При этом ее ориентация на суннитские страны Ближнего и Среднего Востока, а также Северной Африки позволяла понять, что в перспективе инициаторы проекта хотели бы получить оформленный военный блок, призванный пресечь распространение иранского влияния на Ближнем Востоке. Однако к настоящему моменту отнюдь не очевидно, что Саудовской Аравии удастся добиться реального участия всех стран-членов этой коалиции в ее деятельности и, тем более, их готовности сковывать себя в будущем какими-либо обязательствами.

На сегодняшний день в распоряжении Эр-Рияда имеется единственный реально функционирующий механизм обеспечения коллективной безопасности – вооруженные силы ССАГПЗ. В марте 2011 года им даже удалось на деле доказать свою состоятельность, когда на территорию Королевства Бахрейн был введен совместный воинский контингент ССАГПЗ «Щит полуострова». В официальном заявлении бахрейнского правительства объяснялись причины, заставившие его обратиться за помощью к партнерам по Совету сотрудничества: ими стали «печальные события, которые произошли в королевстве Бахрейн, привели к нарушению его безопасности, а также безопасности его граждан и проживающих на его территории граждан других государств»[12]. В заявлении подчеркивалось, что решение «опиралось на принцип единства судьбы государств-членов ССАГПЗ и их коллективной ответственности за поддержание безопасности и стабильности, так как безопасность государств Совета сотрудничества неразделима»[13]. Одновременно король Хамад аль-Халифа прямо обвинил Иран и Сирию в том, что они «подстрекали граждан к свержению правящего режима»; по словам монарха, у него «есть неопровержимые доказательства того, что в Сирии были организованы тренировочные лагеря, где шла подготовка молодых бахрейнцев, которые должны были совершить государственный переворот»[14]. Российский востоковед Елена Мелкумян в этой связи отмечает:

«Бахрейнские власти особо акцентировали в своих заявлениях мысль о том, что действия группировок, призывавших к свержению существующего строя, были поддержаны извне, поэтому пришлось прибегнуть к помощи со стороны партнеров Бахрейна – членов ССАГПЗ»[15].

Однако успешная операция по спасению бахрейнского режима не означала, что теперь Саудовской Аравии под силу все, что она пожелает: именно это и продемонстрировала провальная военная кампания в Йемене. Неспособность королевства утвердить свой престиж посредством силовых акций заставляет его постоянно и настойчиво напоминать себе и другим об иранской (шиитской) угрозе. Образ могучего врага позволяет Эр-Рияду нейтрализовывать внутренние риски и одновременно заявлять о претензии на лидерство в арабском, а в идеале и в суннитском, мире. Тот факт, что саудовская элита ощущает собственную слабость перед лицом Тегерана, заставляет ее раздувать противоречия между двумя странами, не отказываясь и от настоящих провокаций, какой стала, например, недавняя массовая казнь шиитских проповедников. При этом Эр-Рияд ожидал крайне агрессивной реакции со стороны Ирана, рассчитывая извлечь из нее политическую выгоду. Но во всех подобных случаях важно не позволять пропагандистской войне перерасти в открытое противостояние, а это непростое дело. От саудовской элиты требуется изрядное политическое мастерство, которого ей пока явно не хватает.

Вместе с тем, у саудовской верхушки на сегодняшний день вряд ли есть иные стратегические опции. И дело не столько в ее опасении потерять авторитет в глазах ближневосточного сообщества, сколько страх перед внутренними угрозами, накопившимися за последние десятилетия в королевстве. В начале октября 2011 года саудовское руководство столкнулось с новым вызовом: в городе Аль-Авамия начались волнения шиитской молодежи, грозившие распространиться на всю Восточную провинцию. Характеризуя беспорядки, саудовская пресса предпочитала говорить о «хулиганских выходках»[16], «провокации со стороны “Аль-Каиды”»[17], «вмешательстве Тегерана, потерпевшего неудачу в Бахрейне и теряющего Сирию»[18]. Все эти версии тем не менее не могли скрыть главного: события в Аль-Авамие, ставшие самым серьезным выступлением саудовских шиитов после 1979 года, в очередной раз подтвердили «политико-конфессиональную маргинальность шиитов в саудовском государстве»[19]. Причем по мере дальнейшего подъема Ирана эта проблема будет только усугубляться.

Венценосная молодежь и «Аль-Каида»

Являясь одним из самых закрытых обществ в мире, саудовское государство предоставляет не слишком много информации, доступной прямому политическому анализу. Тем не менее опыт стран, в том числе и арабских, переживших долгое геронтократическое правление, подсказывает, что начавшаяся смена поколений во власти уже сама по себе сулит политическую нестабильность. Аравийское королевство в данном случае будет уязвимым из-за того, что за столетнюю историю его существования племенные размежевания нисколько не утратили своей значимости: они играют важнейшую роль в процессе передачи власти от старого правителя к новому.

«По сути государство держит лишь династия ас-Саудов, которая была создана благодаря крайне мудрой матримониальной политике основателя Саудовской Аравии Абд аль-Азиза ас-Сауда. Завоевывая племена, он не просто брал женщин в свой гарем – ему нужно было, чтобы каждое племя ощутило свою сопричастность к государству. Поэтому король Абд аль-Азиз ввел специфическую систему наследования. После его смерти престол отходил старшему сыну, а после смерти этого сына – не его детям, а следующему брату и так далее. Таким образом каждое племя, отрядившее в гарем Абдаллы достойную женщину, могло быть уверено в том, что их выходец когда-нибудь станет Хранителем двух святынь»[20].

Но многолетнее функционирование этой системы сегодня поставило перед саудовской элитой закономерный вопрос: кто из огромного количества внуков короля-основателя будет наследовать престол после смерти всех его сыновей? Нынешний король Салман, находящийся в преклонном возрасте и страдающий болезнью Альцгеймера, казалось бы, решил задачу: он волевым образом распределил посты наследного принца и его заместителя, которые впервые заняли люди, не являющиеся сыновьями Абд аль-Азиза. Напомним, что после добровольной отставки в апреле 2015 года Мукрина, последнего сына короля-основателя, с должности наследного принца, этот пост отошел внуку Абд аль-Азиза Мухаммеду бин Наййефу, принадлежащему к влиятельнейшему клану ас-Судайри, а пост вице-наследника достался сыну нынешнего короля Мухаммеду бин Салману. За кронпринцем и его заместителем были закреплены и важнейшие в королевстве посты глав министерств обороны, внутренних дел и общей разведки. Но при всем этом далеко не ясно, согласится ли саудовский политический класс с предложенным Салманом вариантом и после его кончины.

Еще более серьезные испытания королевству обещает «Аль-Каида», более десяти лет работающая в Саудовской Аравии. Итогом ее деятельности стали «спящие ячейки» радикальных исламистов, взаимодействующие с влиятельными религиозными деятелями и имеющие связи в государственном аппарате. В таком контексте, как справедливо отмечает российский арабист Константин Труевцев, «угроза захвата святынь Мекки и Медины и уничтожения священного камня Каабы со стороны “исламского государства” вовсе не кажется совсем уж пустым бахвальством»[21]. По его мнению, для Саудовской Аравии, как, впрочем, и для некоторых других арабских режимов, типична тактика «переключения» активности террористов со своей территории на территории других стран. Но, как показывает исторический опыт, представление о том, что террористические группировки можно всесторонне контролировать, не состоятельно: такой контроль всегда относителен и недолог. Так, поддержка, оказываемая в 2000-х годах режимом Асада сторонникам джихада в Ираке и призванная отвлечь их от вмешательства в сирийские дела, привела к тому, что Сирия, по выражению американских журналистов Майкла Вайса и Хасана Хасана, стала «магнитом, притягивающим терроризм»[22]. В этой связи Труевцев делает обоснованный вывод:

«Вряд ли стоит сомневаться в том, что, как только деятельность террористических групп в Сирии и в Ираке [и особенно в Йемене. – Л.И.] будет подорвана или существенно затруднена, они могут перебазироваться на территорию Саудовской Аравии, где для продолжения их деятельности существуют и объективные, и субъективные условия. Предлог для того, чтобы бросить вызов саудовским властям, при желании можно будет найти с легкостью: им, например, могут послужить сведения о контактах руководителей королевства с Израилем или, скажем, с Россией»[23].

К сожалению, особенностью современных конфликтов на Ближнем Востоке стало то, что они достаточно быстро трансформируются из локальных в региональные, а подчас и международные, втягивая все новых и новых игроков. Отношения между Эр-Риядом и Тегераном, как и ситуация в регионе в целом, будут в ближайшем будущем только накаляться. Соответственно, дальнейшее их обострение делает призрачными любые надежды на дипломатическое разрешение старых ближневосточных конфликтов, которыми было отмечено ирано-саудовское противостояние. И в Йемене, и в Ираке, и в Сирии аравийское королевство и исламская республика готовы пойти на все, чтобы не позволить конкуренту укрепить свое влияние. Обе страны находятся в фазе жесткой борьбы за региональное лидерство, и поражение в этом противостоянии для каждой из них может оказаться фатальным.

[1] Статья подготовлена в рамках программы фундаментальных исследований в 2016 году при поддержке Российского научного фонда (проект № 14-18-03615). В названии использована цитата из Корана (84–24) в переводе Игнатия Крачковского.

[2] Только за 2015 год главы внешнеполитических ведомств России и США встречались для обсуждения ситуации в Сирии более 20 раз.

[3] См.: Death Sentences and Executions in 2014: Report (www.amnesty.org/en/documents/act50/0001/2015/en/).

[4] The Guardian View on Saudi Arabia: Cruel Violent Punishments Won’t Bring Security (Editorial) // The Guardian. 2015. November 29 (www.theguardian.com/commentisfree/2015/nov/29/the-guardian-view-on-saudi...).

[5] Потто В.А. Кавказская война. Т. 3: Персидская война 1826–1828 гг. М.: Центрполиграф, 2007. С. 320.

[6] См.: Филин Н.А. Динамика массовых выступлений в Исламской Республике Иран (1989–2010 гг.) // Системный мониторинг глобальных и региональных рисков: арабская весна 2011 года / Под ред. А.В. Коротаева, Ю.В. Зинькиной, А.В. Ходунова. М.: Либроком, 2011. С. 334–383.

[7] О роли Саудовской Аравии в египетском перевороте 2013 года см.: Исаев Л.М., Коротаев А.В. Анатомия египетской контрреволюции // Мировая экономика и международные отношения. 2014. № 8. С. 91–100.

[8] См.: Конфликт Ирана и Саудовской Аравии: причины и последствия // Deutsche Welle. 2016. 11 января (www.dw.com/ru/конфликт-ирана-и-саудовской-аравии-причины-и-последствия/a-18968051).

[9] См.: Riedel B. The Search for Al Qaeda: Its Leadership, Ideology, and Future. Washington, D.C.: Brookings Institution Press, 2010. P. 100.

[10] Цит. по: Вайс М., Хасан Х. Исламское государство: армия террора. М.: Альпина нон-фикшн, 2016. С. 55.

[11] Подробнее о союзе между Салехом и хуситами см.: Исаев Л.М., Коротаев А.В. Йемен: неизвестная революция и международный конфликт // Мировая экономика и международные отношения. 2015. № 8. С. 71–81.

[12] Мелкумян Е.С. Противостояние между властью и оппозицией в Королевстве Бахрейн // Системный мониторинг глобальных и региональных рисков… С. 52–53.

[13] Аль-Бахрейн ту'лин исти'анатаха би-кувват «дара аль-джазира» лиль хифаз аля амн ва-ль-истикрар [Бахрейн заявил о введении сил «Щит полуострова» для поддержания безопасности и стабильности] // Аш-Шарк аль-Аусат. 2011. 15 марта (www.aawsat.com/details.asp?section=4& &issueno=11795&article=612577).

[14] King of Bahrain Insists His Forces Do Not Indulge in «Ethnic Cleansing or Genocide» as He Defends Handling of Protests // The Telegraph. 2011. December 12. (www.telegraph.co.uk/news/worldnews/middleeast/bahrain/8951979/King-of-Ba...).

[15] Цит. по: Мелкумян Е.С. Указ. соч. С. 53–54.

[16] Аль-Аф'аль аль-мушина фи-ль-Авамиййа [Хулиганские действия в Аль-Авамие] // Ар-Рияд. 2011. 6 октября (www.alriyadh.com/2011/10/06/article673015.html).

[17] Аль-Каида са'ат ли-хальк фитна та’ифиййа фи-с-Саудийя [«Аль-Каида» пыталась вызвать межконфессиональную смуту] // Аш-Шарк аль-Аусат. 2011. 4 октября (www.aawsat.com//details.asp?section=4&article=643368&issueno=11998).

[18] Масъулю ва ахали Аль-Катыф: ахдас Аль-Авамийя амаль мушин [Руководство и жители волости Аль-Катыф: события в Аль-Авамие недопустимы] // Аль-Мадина. 2011. 5 октября (www.al-madina.com/node/330835).

[19] См.: Косач Г.Г. Саудовская Аравия и Арабская весна: внутриполитическая эволюция, региональная политика и перспективы реформ // Системный мониторинг глобальных и региональных рисков… С. 302.

[20] Мирзаян Г. Конец саудовской эпохи? // Эксперт. 2016. 5 января (http://expert.ru/2016/01/5/konets-saudovskoj-epohi/).

[21] Цит. по: Гринин Л.Е., Исаев Л.М., Коротаев А.В. Революции и нестабильность на Ближнем Востоке. М.: Учитель, 2015. С. 157.

[22] Вайс М., Хасан Х. Указ. соч. С. 298.

[23] Труевцев К.М. Сирийский урок // Неприкосновенный запас. 2014. № 1(93). С. 143.

Эр-Рияд создает антииранский фронт стойкости и противодействия

В апреле 2016 г. король Саудовской Аравии Салман ибн Абдул-Азиз Аль Сауд провел сразу несколько знаковых встреч, которые отражают весьма существенные сдвиги во всей архитектуре региональных отношений.

На первом месте в этом списке стоит визит короля Салмана в Египет. Саудовская пресса видит в этом пятидневном визите выход отношений между Каиром и Эр-Риядом на качественно новый уровень. Символом этого союза должен стать мост имени короля Салмана, который соединит две страны и будет способствовать стремительному росту торговли и туризма. Кроме того, Египту были обещаны инвестиции в объеме 16 млрд долл. Взамен Каир вернет саудовцам два острова в Тиранском проливе, соединяющем Красное море и Акабский залив. Острова были переданы Египту в 1949 г. вскоре после первой арабо-израильской войны, поскольку тогда Саудовская Аравия была не в состоянии обеспечить их оборону.

Казалось бы, два братских народа согласовали инфраструктурный проект века, договорились о беспрецедентном расширении экономического сотрудничества, а заодно уладили досадное недоразумение. Это происходило на фоне взаимных заверений в дружбе, гарантий безопасности и обещаний поддержки. Королю Салману даже была вручена высшая награда АРЕ — Орден Нила. К тому же, Ось Каир — Эр-Рияд не нова для арабского мира. Она была основой региональной стабильности еще с 1980-х гг., когда угроза со стороны революционного Ирана заставила саудовцев искать сильного в военном отношении регионального союзника.

Однако со стороны все выглядит несколько иначе. Складывается впечатление, что Эр-Рияд воспользовался слабостью и экономическими проблемами Египта, чтобы вернуть себе стратегически важные острова в Тиранском проливе. Каир получит щедрую компенсацию, но удар по престижу страны в регионе и по имиджу лично президента Абделя Фаттаха аль-Сиси компенсировать нечем. Получается, что в момент, когда Саудовской Аравии нужны союзники, Эр-Рияд ослабляет своего главного партнера в регионе и настраивает египтян против себя.

Однако у этого решения есть еще один аспект, речь о котором пойдет чуть ниже.

Тандем превращается в треугольник

Из Египта саудовский монарх направился в Анкару, где КСА и Турция подписали рамочное соглашение о создании Совета стратегической координации, предполагающее развитие связей сразу в восьми ключевых областях: дипломатии, политики, безопасности, морской навигации, промышленности, энергетики, сельского хозяйства, культуры, военного сотрудничества и взаимодействия по вопросам безопасности. Это можно считать документальным оформлением складывающегося саудовско-турецкого альянса, который по мере ослабления Египта может стать ключевым в регионе Ближнего Востока. Причем антииранская направленность его очевидна. Эр-Рияд и Анкара явно недовольны ролью Тегерана в Сирии и Ираке.

Есть и еще один аспект, который может дать знать о себе в долгосрочной перспективе. Заключение подобного союза КСА с Турцией — полноправным членом НАТО — может в дальнейшем означать большую вовлеченность альянса в дела Ближнего Востока.

Антииранская повестка турне дала о себе знать в ходе визита в Стамбул, где проходила встреча Организации исламского сотрудничества (ОИС). Участники форума осудили вмешательство Ирана во внутренние дела других стран, в частности Бахрейна, Йемена, Сирии и Сомали. Кроме того, они осудили продолжающуюся поддержку Ираном террористов, под которыми подразумевают ливанское шиитское движение «Хезболла». Все это позволяет говорить о формировании Эр-Риядом не просто региональной (с привлечением Египта и Турции), а уже общеисламской коалиции против Ирана. Хотя последняя по своему функционалу скорее напоминает созданный в 1977 г. Фронт стойкости и противодействия.

Обама предлагает холодный мир

На фоне всех этих саудовских маневров в регион прибыл президент США Барак Обама. Даже если оставить в стороне скандал с попытками возложить на КСА ответственность за события 11 сентября, поводов для взаимных обид у Вашингтона и Эр-Рияда сейчас достаточно.

Главный из них — отмена международных санкций против Тегерана. Надо отметить, что в России, похоже, недооценивают значимость этого события, поскольку в регионе снятие санкций рассматривают ни много ни мало как конец почти 40-летнего периода изоляции Ирана, начавшегося после революции 1979 г. В результате, если судить по финансируемой саудитами прессе, КСА считает Б. Обаму чуть ли не союзником Ирана. Глава Белого дома не пойдет настолько далеко, чтобы отказаться от планов улучшения отношений с Ираном. Б. Обаме важно уйти из Белого дома победителем, а для этого нужно продемонстрировать хоть какие-то достижения на международной арене. Поэтому в Эр-Рияде Б. Обама должен продвигать идею холодного мира между Ираном и Саудовской Аравией, наподобие того, который сложился между Египтом и Израилем. Однако эти планы выглядят утопическими, поскольку и Эр-Рияд, и Тегеран рассчитывают на региональную гегемонию, и компромиссы их не устроят.

Новый курс нового короля

За предыдущие десятилетия наблюдатели успели привыкнуть к острожной и консервативной саудовской внешней политике в духе «не раскачивайте лодку». Приходится признать, что в последние годы она изменилась до неузнаваемости (о причинах можно спорить, но факт остается фактом). Если раньше саудовцы предпочитали действовать из-за кулис, выставляя тот же Египет на первый план, то теперь ситуация изменилась.

Йеменская кампания показала, что новое руководство КСА готово проводить интервенционалистскую политику и при этом не боится нести сопутствующие политические и военные издержки. В этой же плоскости лежит и решение добиваться возврата двух островов в Тиранском проливе. В 1949 г. саудовский монарх передал ответственность за безопасность островов Египту, чтобы избежать прямого столкновения с Израилем, но теперь Эр-Рияд готов вновь ее взять на себя.

При этом возникают разные любопытные моменты. В частности, КСА оказывается де-факто одной из сторон египетско-израильского мирного договора, ведь на острове Тиран до сих пор размещены международные наблюдатели, а саудовцы уже пообещали уважать все договоренности, касающиеся мирного договора. Таким образом, у Саудовской Аравии появляются основания для прямого взаимодействия с Израилем. А региональная пресса и так полна слухов о саудовско-израильском сближении (в роли посредника, предположительно, выступал Катар) на почве нелюбви к Ирану.

Николай Сурков

К.полит.н., доцент кафедры востоковедения МГИМО МИД России, эксперт РСМД

Совет Безопасности ООН призвал делегации сторон конфликта в Йемене, находящиеся на переговорах в Кувейте, выработать основы для заключения соглашения по полному урегулированию кризиса в стране.

В единогласно принятом в понедельник заявлении, СБ ООН призывает все йеменские стороны "составить "дорожную карту" для осуществления временных мер безопасности, особенно на местном уровне, вывода сил, передачи тяжелых вооружений, восстановления государственных учреждений и возобновления политического диалога". Также отмечается важность "достижения договоренности об основах принципов, механизмов и процедур для заключения всеобъемлющего соглашения, которое приведет к окончательному прекращению конфликта".

Новый раунд переговоров между сторонами конфликта в Йемене, начало которого было запланировано на 18 апреля, стартовал в Кувейте 21 апреля. Первоначальные сроки не удалось соблюсти из-за отсутствия представителей хуситов и партии Всеобщий народный конгресс, контролируемой экс-президентом страны Али Абдаллой Салехом. Делегация йеменских мятежников отправилась на переговоры в Кувейт лишь после получения гарантии со стороны ООН о полном прекращении огня.

Как сообщил в понедельник официальный представитель генерального секретаря ООН Стефан Дюжаррик, спецпосланник ООН по Йемену начал консультации по параметрам мирных переговоров со сторонами конфликта в стране.

С 11 апреля в Йемене был установлен режим прекращения огня. Однако столкновения продолжались в отдельных районах на юге страны, в частности, городе Эль-Мукалла, где находились боевики "Аль-Каиды". СБ ООН приветствовал введение режима общенационального прекращения боевых действий, призвав все стороны в полной мере его соблюдать "и проявлять сдержанность в связи с любыми сообщениями о нарушениях".

Члены СБ попросили Пан Ги Муна в течение 30 дней представить план по дальнейшей работе канцелярии генерального секретаря всемирной организации со сторонами конфликта в Йемене.

В Йемене с августа 2014 года продолжается противостояние между властями страны во главе с президентом Абд Раббу Мансуром Хади и шиитскими мятежниками. На стороне Хади с марта прошлого года выступила арабская коалиция во главе с Саудовской Аравией, которая наносит авиаудары по позициям хуситов.

Ольга Денисова.

Армейские подразделения Йемена и ОАЭ в воскресенье вступили в занятый боевиками террористической группировки "Аль-Каида на Аравийском полуострове" портовый город Эль-Мукалла на юге Йемена впервые за почти что год военных действий, сообщает агентство Рейтер со ссылкой на местных жителей.

Ранее сообщалось, что авиация арабской коалиции во главе с Саудовской Аравией нанесла удары по порту Эль-Мукалла. Удары были направлены на здание, которое боевики использовали в качестве штаб-квартиры.

"Бронетранспортеры коалиции вместе с войсками вошли в город Эль-Мукалла, а боевики "Аль-Каиды" покидают (город)", — заявил один из местных жителей, пожелавший остаться анонимным из соображений безопасности.

Подразделения ВС Йемена "вошли в город (Эль-Мукалла) и не встретили никакого сопротивления со стороны боевиков "Аль-Каиды", которые отступили на запад" в сторону провинций Хадрамаут и Шабва, сообщает агентство Франс Пресс со слов представителя армии.

Столкновение правительственных войск с повстанцами-хуситами в городе Таиз на юге Йемена. 21 марта 2016. Архивное фото

В Йемене продолжается вооруженный конфликт, где с одной стороны выступают повстанцы-хуситы из шиитского движения "Ансар Алла" и лояльная экс-президенту Али Абдалле Салеху часть армии, а с другой — войска изгнанного ими президента Абд Раббу Мансура Хади, которых на земле и с воздуха поддерживают силы арабской коалиции во главе с Саудовской Аравией. Авиация коалиции с 26 марта наносит авиаудары в районах, контролируемых повстанцами. Численность наземных войск, направленных для поддержки Хади, по некоторым оценкам, составляет более 10 тысяч человек.

На юге Йемена действуют боевики террористических группировок "Аль-Каида на Аравийском полуострове" и "Исламское государство" (запрещены в РФ). Также происходят столкновения правительственных сил с боевиками "Южного движения", выступающего с 2007 года за независимость южных провинций Йемена.

Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН примет участие в проекте ЮНЕСКО Музеи мира в поддержку Йемена

В Музее антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН, хранится богатая коллекция по этнографии населения Йемена, являющаяся, в основном, результатом работы Советско (с 1991 г. – Российско)-йеменской комплексной экспедиции (СОЙКЭ). Музей полностью поддержал инициативу ЮНЕСКО провести с 24 по 30 апреля «Неделю йеменского культурного наследия - Музеи мира в поддержку Йемена» в рамках проекта ЮНЕСКО # Unite4Heritage – #ВместеВоИмяНаследия.

В акции принимают участие крупнейшие музеи мира, хранящие и экспонирующие коллекции с территории Йемена: Национальный музей азиатского искусства, Смитсоновский институт, Вашингтон, США; Художественный музей Уолтерса, Балтимор, США; Метрополитен-музей, Нью-Йорк, США; Ашмолеанский музей, Оксфорд, Великобритания; Британский музей, Лондон, Великобритания; Лувр, Париж, Франция; Национальный музей восточного искусства имени Джузеппе Туччи, Рим, Италия; Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН, Санкт-Петербург, Россия; Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург, Россия; Государственный музей Востока, Москва, Россия.

В рамках акции МАЭ РАН создал на своем сайте страницу, опубликовал специальный буклет «Этнография Йемена. Зал Ближний и Средний Восток», в котором размещено специальное обращение Генерального директора ЮНЕСКО г-жи Ирины Боковой, рассказано об йеменских коллекциях МАЭ РАН и легендарной Советско (Российско)-Йеменской комплексной экспедиции (СОЙКЭ), представлен ряд экспонатов этой коллекции. На сайте МАЭ РАН (русская и английская версия), пользователь сможет ознакомиться с PDF версией опубликованного буклета, посетить виртуальную выставку СТРАНА БЛАГОВОНИЙ (Йемен: образы традиционной культуры), посмотреть документальный фильм «Экспедиция», рассказывающий об истории создания и работе СОЙКЭ и десять видеозарисовок, посвященных различным аспектам жизни и культуры Йемена, созданных на материале, снятом во время экспедиции в эту страну в 2007 году. На этой странице также дана информация об участниках СОЙКЭ – сотрудниках МАЭ РАН с их краткими воспоминаниями.

26 апреля в 11 часов в МАЭ им. Петра Великого РАН состоится встреча с участниками СОЙКЭ: Юрием Кирилловичем Чистовым, директором МАЭ РАН, Ефимом Анатольевичем Резваном, заместителем директора музея по науке, Павлом Ивановичем Погорельским, главным хранителем музея, Михаилом Анатольевичем Родионовым, заведующим Отделом этнографии Южной и Юго-Западной Азии и Верой Ивановной Селезневой, ведущим хранителем фондов Отдела антропологии МАЭ РАН. Они расскажут о своей работе в рамках осуществления грандиозной программы по комплексному изучению — с древних времен и до наших дней — Южного Йемена и, прежде всего, одной из важнейших историко-культурных областей Арабского Востока — Хадрамаута. Поделятся воспоминаниями о выдающемся советском ученом, одном из крупнейших российских арабистов и исламоведов Петре Афанасьевиче Грязневиче, который создал и возглавлял СОЙКЭ в течение семи лет, с 1983 по 1989 гг.

В залах экспозиции «Ближний и Средний Восток» будут продемонстрированы уникальные предметы из коллекций, привезенных в разные годы сотрудниками музея из экспедиций в Южную Аравию. В 14:00 в конференц-зале МАЭ РАН состоится Ученый совет, посвященный «Неделе йеменского культурного наследия - Музеи мира в поддержку Йемена» на котором д.и.н., проф. М.А. Родионов сделает доклад «Культурная память Йемена: вызовы и тревоги». Прямая трансляция доклада пройдет в сети Periscope.

Милитаризация США

Владимир Платов

Выступая на недавней сессии экономического форума в Давосе глава Минобороны США Эштон Картер призвал страны снизить «темпы милитаризации», заявив: «Мы говорим всем, не только Китаю, но всем, кто делает это: остановитесь, прекратите наращивать военную мощь».

Как и вся политика Вашингтона последних лет, эти слова американского политика, разрабатывающего и осуществляющего военную доктрину США, служат лучшим подтверждением лицемерия и двойственной политики Белого дома, желающего за счет всех других государств упрочить свою главенствующую роль в мире, в том числе и в военной области. Подтверждением этому может служить, в частности, последний доклад Стокгольмского международного института исследования проблем мира (SIPRI), в котором отмечается, что на первом месте по абсолютным тратам на военные нужды по-прежнему остаются США. На их долю от всех мировых расходов на вооружения приходится 36% (596 млрд долл.).

При этом SIPRI констатирует, что, действительно, в большинстве стран мира наблюдается рост военных расходов и их общий объем в 2015 году по сравнению с предыдущим годом увеличился на 1%, составив 1,676 трлн долл. Причем, по данным SIPRI, это отражает переломную тенденцию в мире в сфере трат на вооружения, поскольку ранее на протяжении четырех лет эти расходы ежегодно падали.

Безусловной причиной роста военных расходов в мире является проводимая Вашингтоном политика по созданию и затем развертыванию пропагандистских кампаний в отношении «угроз демократии со стороны отдельных стран», к которым поочередно приписываются Ирак, Иран, Китай, Северная Корея, Россия. Создав с помощью подручных СМИ и конкретных работающих, в том числе на ЦРУ, западных журналистов образ «врага», Белый дом затем убеждает политические элиты других стран увеличивать в ущерб социальным программам военные бюджеты и расходы на закупку производимого военно-промышленным комплексом США оружия, на дополнительное размещение во все большем числе стран американского вооружения, военной техники и солдат.

Так, в конце 2015 г. американские СМИ забили тревогу из-за якобы намерения Китая создать «очередную китайскую стену», которая пройдет по территории Японии, цепи островов рядом с базой США на Окинаве, Тайваню и Филиппинам. Подобное, как пишет, в частности, The Wall Street Journal, допустить нельзя и поэтому предлагает странам Юго-Восточной Азии милитаризоваться при непосредственном участии США. Причем эта милитаризация должна включать в себя, по мнению журналистов, не только поставку новейших вооружений, но и увеличение числа американского контингента в странах. Вскользь WSJ отмечает, что, хотя «военные расходы США в таком случае вырастут на порядок, однако это окупится со временем».

Под аккомпанемент подобных создаваемых в Вашингтоне кампаний США намерены в 2017 году увеличить более чем в четыре раза — с нынешних 789 млн до 3,4 млрд долларов — бюджетные ассигнования на размещение вооружений и военной техники в Восточной и Центральной Европе. Эта мера объясняется американскими политиками, прежде всего как «средство сдерживания России». Хотя не Россия угрожает Европе, а НАТО уже почти полностью окружило Россию, разместив, при активном участии США, по границам с РФ систему американской ПРО и военных баз.

Именно Вашингтон втягивает все большее число стран в увеличение закупок западного вооружения, наглядным примером чему может служить значительное увеличение доли Саудовской Аравии в мировом военном бюджете, составившей, по сведениям SIPRI, в 2015 г. 5,2% (87,2 млрд долл.).

CША наживает себе состояние на экспорте оружия на Ближний Восток. Только за последние одиннадцать месяцев Соединенные Штаты продали странам Персидского залива военную технику на $ 33 млрд, о чем «поделился» Дэвид МакКиби, представитель Государственного департамента США. В этих условиях милитаризация региона приобретает угрожающие масштабы. В то время как коалиция во главе с Саудовской Аравией и при поддержке Вашингтона, Лондона, Парижа массированно бомбит мирных жителей в Йемене и совершает военные преступления, а в Ираке каждый день погибают сотни людей в результате американских авианалетов, Соединенные Штаты продолжают активно экспортировать оружие и различную военную технику в крайне нестабильный регион.

Как отмечает в одной из своих последних публикаций The American Conservative, США, наращивая темпы мировой милитаризации, используют НАТО как политическое прикрытие незаконных войн. Этот альянс в последние десятилетия превратился для Вашингтона в законную возможность применять военные интервенции вне юрисдикции ООН, что не делает эти войны легитимными и налагает нежелательное финансовое и моральное бремя на всех своих участников. Когда европейские правительства вынуждены поддерживать зарубежные войны США, чтобы доказать свою «преданность» (как это делали многие центральноевропейские и восточноевропейские страны в Ираке), это ставит европейских членов альянса в ужасное положение участника незаконной или преступной войны, не имеющей ничего общего с их безопасностью. Когда США нарушают нормы международного права под эгидой НАТО (как, в частности, это было в Косово, Ираке, Ливии и многих других странах), это делает весь альянс замешанным в этих нарушениях.

Противодействие такой политике Вашингтона проявляется как за пределами США, так и внутри этой страны. Большинство американцев (61%) выступают за сокращение оборонного бюджета США в ключевых областях, что подтвердил, в частности, недавний социологический опрос Мэрилендского университета. Американцы, высказавшиеся за урезание военных расходов, в частности, высказались за то, что ВВС и ВМС США должны лишиться по 2 млрд долларов от своего нынешнего бюджета, сухопутные войска — 4 млрд, ядерные силы — 3 млрд, система противоракетной обороны страны — 1 млрд.

The Role Children Play in Yemen’s Ongoing Crisis

Catherine Shakdam

While there is no love lost in between Saudi Arabia and Yemen – not since the kingdom decided to play target practice with the impoverished nation, in the name of geopolitical scoring and a burning ambition to seize control over the world oil route; Riyadh’s psycho-political warfare is becoming the stuff movies are made off.

Since Riyadh could not military, or politically for that matter break the Resistance movement – not that it didn’t throw its best hat into the ring, Riyadh has resorted to slander, and hypocritical humanitarian grand-standing to better tarnish the image of a movement, which, quite frankly scares the living daylight out of al-Saud.

For all its military might, and the number of its political alliances … Saudi Arabia super-coalition of power has failed to manifest any real victory. And yes I will admit that Aden did in fact fall to al-Saud, but then again military experts would tell you that the seaport city was abandoned so that other fronts could be fortified. More importantly one battle does not win you the war.

Ultimately it is Yemen’s popular will which will determine how Yemen’s future will read. Saudi Arabia is likely to have little say on the matter – however loudly its war machines have roared over the crowds. There is a stealth about Yemen which was forged in absolute conviction – the belief that Yemen will prevail over imperialism, and Wahhabism, for any other way would be worse than any manner of death.

Unlike Riyadh which is fighting out of greed, Sana’a is fighting for Freedom – greater empires have fallen before such desperate bid.

To drum up political support, and maybe some form of popular legitimacy, Saudi Arabia has pushed and pulled, intent on relaunching a debate on the issue of child soldering.

Keen to further discredit Yemen’s Resistance, Riyadh has wielded the one card it knows will find most echo within the global community – only the worst criminals would ever rationalize the exploitation of children right? There can never be anything but malice and absolute immorality behind such an act …

This is where I believe legality, morality and pragmatism are standing on different sides of the river. But before I get to that let me present you the facts. As you will find, outrage and anger have once more been spent on the wrong party. Our leaders’ cynicism will never seize to amaze me.

In February 2016, the UNICEF asserted in a report that Yemen’s “children make up a third of Yemeni fighters.” According to its findings children as young as 14 years-old have been enrolled to fight, the victims of a system which has preyed on destitution and a misplaced sense of duty.

“Children sometimes volunteer to join the conflict,” said Anthony Nolan, a Unicef child protection specialist.”

“Driven by a lack of resources, or a desire to seek revenge for their families. Their recruitment threatens to prolong the conflict for generations to come,” he added.

Now while the UNICEF admitted in its report that child soldering has occurred across the board, and is in no way symptomatic of the Resistance, it still presented the issue as being Houthi-like.

Here is what Julien Harneis, UNICEF’s representative in Yemen, told the Huffington Post this January: “In Yemeni culture, it’s considered that you come into manhood at the age of 14 or 15 years old, and part of being a man is taking up a weapon. Yemen has the second-highest amount of arms per capita after the United States, so there’s a very strong gun culture in Yemeni society … More children have been drawn into armed groups than was the case in the past … it is something we see more frequently with the Houthis.”

Interesting … Allow me here to point out that while the United Nations has had no qualm standing by Saudi Arabia as it arranged for Yemen to be starved to death, one its agencies is playing outrage over an issue which was exacerbated, and more ways than one engineered by the kingdom.

Of course it does not excuse the abuse those children are being put through, but it certainly offers context to one very calculated political move. When it comes to the UN and moral gesture I believe we all should pass.

But this is where facts become fiction, and manipulation.

The Houthis have not employed children in their army. The Resistance is not playing military kindergarten … that would be those militias allied with Riyadh.

There is one very interesting piece of information the Unicef conveniently failed to mention. Gen. Ali Mohsen al-Ahmar, the very man Riyadh appointed as VP and Prime Minister to Abdel Rabbo Mansour Hadi’s fictitious government, is also Yemen’s master recruiter of children … him and the political faction he represents: al-Islah aka the Muslim Brotherhood, or at least an umbrella for …

It was him, back in 2011 who actively recruited under-age boys so that he could rise an army against then-President Ali Abdullah Saleh. It was him again, who exploited children’s poverty and their parents’ desperation to feed the canons of war and score a few political advances.

In April 2011 Human Rights Watch slammed the US government for supporting Gen. Al-Ahmar after it was established he liberally practiced child soldering. He then was the head of the 1St Armoured Division.

In all fairness Gen. al-Ahmar has had company on this road to moral perdition … others have too, recognize the opportunity of such a “war” market. Tribal militias affiliated to al-Qaeda have also recruited children – often a gun-point, almost always under duress.

South Yemen, which remains allegedly loosely under Saudi-control, has seen the greatest concentration of child soldiers. This fact alone lays waste to claims the Houthis have been instrumental to the crisis.

While I say that the Houthis have not recruited under-age soldiers, I am not refuting the fact that children have in fact bore arms … they have. Denying this reality would be denying the reality of this war.

Hundreds, and thousands of children have been forced to carry a weapon … they were forced NOT by the Houthis but by the circumstances brought upon by Saudi Arabia. With no one to defend their homes and their lands from vengeful pro-Wahhabi militias, or mercenaries bought by al-Saud’s billions Yemen’s children have had to defend their lives, and that of their family.

The Resistance had no hands in this. Those allegations scream of political propaganda. Saudi Arabia is quite clearly over-reaching here … Riyadh cannot exactly claim the moral high ground when it comes to human rights violations, and war crimes. Not when so many under-age boys are sitting on death row: Ali Muhammad al-Nimr comes to mind here.

And so Riyadh has played it contacts to weave an anti-Houthi, anti-Resistance narrative. Who would refute the Unicef’s findings? Especially when they are rooted in truth. As always it is how information are disseminated which weighs heavier.

Yemen today stands a country ravage by war – a war of aggression, a furious colonial war which seeks the death of its national sovereignty, its national identity, and its national pride.

Yemen deserves the courtesy of the truth, let’s give it that!

Холодный прием в знойной пустыне

Барак Обама в Эр-Рияде обсудит секретные документы о терактах 11 сентября

Александр Братерский

Президент США Барак Обама прибыл в Саудовскую Аравию, где встретил достаточно холодный прием со стороны руководства страны. В четверг американский лидер примет участие в саммите лидеров Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива. Отношения двух стран в последнее время не на высоте, однако от стратегического партнерства им не уйти. В Эр-Рияде Обама уже начал готовить почву для нового президента США, который придет ему на смену, а также обсудит пока засекреченные документы о терактах 11 сентября.

СМИ пишут, что в Эр-Рияде Бараку Обаме был оказан достаточно сдержанный и холодный прием. The Guardian отмечает, что король Саудовской Аравии Салман бен Абдель Азиз аль-Сауд отказался встречать американского лидера в аэропорту и отправил вместо себя небольшую делегацию чиновников с губернатором Эр-Рияда во главе. Он поприветствовал Обаму только во дворце Эрга, где и прошла двусторонняя встреча, хотя несколькими днями ранее встречал на взлетной полосе менее статусных по рангу политиков из стран Персидского залива. Кроме того, местное телевидение не стало уделять особое внимание визиту Обамы.

Во время встречи с королем президент США выглядел заметно напряженным. Как отмечает The New York Times, новым фактором ухудшения отношений стала дискуссия о публикации документов о событиях 11 сентября 2001 года. Сейчас они находятся под грифом «секретно» в Белом доме, и администрация подумывает о том, чтобы выложить их в открытый доступ.

Конгрессмены-демократы, однопартийцы Обамы, помимо обнародования документов предлагают принять закон, который позволит родственникам жертв теракта 11 сентября 2001 года подавать в суд на правительство Саудовской Аравии.

Бумаги раздора

В документах рассказывается о роли террористов саудовского происхождения в самом страшном теракте в истории США, когда смертники захватили пассажирские самолеты, два из которых протаранили здания Всемирного торгового центра в Нью-Йорке. Известно, что 15 из 19 террористов были из Саудовской Аравии, правда, уже многие годы не проживали в королевстве.

Выходцем из этой страны был и идейный предводитель саудовских террористов, лидер запрещенной в РФ организации «Аль-Каида» Усама бен Ладен.

В нашумевшем фильме «Фаренгейт 9/11», посвященном нью-йоркским терактам, американский режиссер-документалист Майкл Мур рассказывал, что во время терактов в США находились члены семьи бен Ладена. После терактов они спешно были вывезены из страны с одобрения тогдашнего президента США Джорджа Буша. Известно, что семья Буш многие годы была в дружественных отношениях с саудовской династией, тогдашний посол Саудовской Аравии принц Бандар бен Султан «открывал ногой» двери в Белый дом. Семья бен Ладена, в свою очередь, тесно связана с властями Эр-Рияда и владеет крупным бизнесом в стране.

Правда, критики Мура отмечали, что его фильм искажал факты: представители клана бен Ладен много лет назад разорвали все связи с Усамой бен Ладеном из-за его радикальных взглядов.

Саудовская Аравия, главная суннитская страна Ближнего Востока, долгие годы была основным союзником Вашингтона в регионе. Эти отношения существенно омрачила иранская ядерная сделка, заключенная в прошлом году по инициативе США. В Эр-Рияде считают, что снятие международных санкций с Ирана усилит его региональное влияние и приведет к нарушению баланса сил. На этом фоне Саудовская Аравия даже начала вести тайные переговоры о сотрудничестве с Израилем. Их объединила вражда с Тегераном.

Эр-Рияд неоднократно давал понять: если Белый дом продолжит наносить удары по саудовскому авторитету на Ближнем Востоке, страна продаст американскую собственность на своей территории стоимостью в миллиарды долларов.

Альтернативы нет

Визит президента США приурочен к встрече Совета сотрудничества государств Персидского залива, который проходит в Эр-Рияде. США ждут от Саудовской Аравии более активных действий в борьбе с террористическим «Исламским государством» (ИГ запрещено в России. — «Газета.Ru»), заявил и советник президента США по национальной безопасности Бен Родс. «Единственная возможность борьбы с глобальными угрозами — это когда каждый делает свой вклад. Более того, ИГ — это международная угроза», — отметил Родс.

Конфликт в Сирии и нестабильная ситуация в регионе заставляют руководство Саудовской Аравии опасаться собственной «арабской весны», а также попыток проникновения на ее территорию джихадистов.

Как отмечают эксперты, США пытаются сыграть на этих страхах для вовлечения Саудовской Аравии в борьбу с ИГ. «США хотят инкорпорировать Эр-Рияд и страны Персидского залива в эту борьбу», — говорит ведущий эксперт Gulf State Analytics в Вашингтоне Теодор Карасик.

Несколько месяцев назад Саудовская Аравия создала свою собственную коалицию по борьбе с ИГ, в которую вошли 34 государства Персидского залива, а также Турция и Египет. Однако, провозгласив своей целью борьбу с ИГ в Сирии, коалиция лишь время от времени ведет боевые действия в Йемене, где Эр-Рияд воюет против племен хуситов, пользующихся поддержкой Ирана.

Визит в Саудовскую Аравию — последний для Обамы в качестве президента. В королевстве его уже не рассматривают как партнера на будущее. Как отмечает в интервью англоязычной The Saudi Gazette Али Тулбах, партнер консалтинговой фирмы McLarty Associates, ссылаясь на беседы со своими высокопоставленными друзьями в Эр-Рияде, визит Обамы во многом — политический зондаж на будущее. «Обама готовит почву для отношений Эр-Рияда со следующим американским президентом, кем бы он ни был», — добавил Тулбах.

В Саудовской Аравии были бы рады, если бы президентом США стал республиканец Джеб Буш, брат Джорджа Буша-младшего. Джеб лично знаком со многими представителями саудовского семейства.

Однако после того, как политик выбыл из предвыборной гонки, Эр-Рияд ставит на демократа Хиллари Клинтон. Как отмечает The Wall Street Journal, в королевстве считают, что она сможет вести более предсказуемую политику.

Вне зависимости от того, кто займет кресло в Белом доме, отношения двух стран по-прежнему будут иметь стратегическое значение, отмечает старший научный сотрудник Института востоковедения РАН Владимир Ахмедов. «Это сотрудничество имеет долговременную основу, вне зависимости от того, кто будет новым президентом США. Отношения не так сильно персонифицированы», — говорит эксперт.

Ахмедов напоминает, что еще со времен американской операции «Буря в пустыне» в 1991 году США закрепили за собой роль защитника Саудовской Аравии от региональных вызовов. Однако ставка на американских военных не препятствует Саудовской Аравии искать и другие точки опоры, развивать отношения с Турцией и Египтом.

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел и международного развития Франции Ж.-М.Эйро

Уважаемые дамы и господа,

Мы рады приветствовать делегацию Министерства иностранных дел Франции во главе с Министром иностранных дел и международного развития Ж.-М.Эйро. В этом качестве Ж.-М.Эйро впервые посещает нашу страну, но до этого бывал здесь, исполняя другие обязанности, прежде всего, в качестве Премьер-министра Франции. В целом г-н Ж.-М.Эйро внес и продолжает вносить весомый вклад в развитие российско-французского сотрудничества. У нас также было уже несколько встреч «на полях» многосторонних мероприятий. Сегодня мы договорились продолжать тесные контакты по самой широкой повестке дня.

В Москве у г-на Ж.-М.Эйро насыщенная программа – сегодня до наших переговоров состоялась продолжительная и весьма подробная дискуссия в ходе встречи в Кремле с Президентом Российской Федерации В.В.Путиным. Наши переговоры тоже прошли по-деловому и конструктивно.

Мы довольны тем, что в последнее время наметилась положительная динамика двусторонних связей. Продолжается диалог на высшем уровне, контакты по линии глав и сотрудников внешнеполитических ведомств. Заметно активизировались контакты между руководством парламентов, различными министерствами и ведомствами России и Франции.

Мы позитивно оценили сохраняющийся высокий уровень кооперации в высокотехнологичных отраслях, включая авиастроение и космонавтику, транспортную и нефтегазовую инфраструктуру, атомную энергетику, автомобилестроение. Французский бизнес сохраняет устойчивый интерес к поддержанию тесного делового взаимодействия с российскими партнерами. Показательно, что, несмотря на имеющиеся сложности объективного и субъективного характера, ни одна из работающих в России французских компаний (а их здесь около 500) не ушла с нашего рынка.

Рассчитываем, что, как условились наши премьер-министры, до конца года удастся провести очередное заседание межправкомиссии под сопредседательством глав правительств, в ходе которого будут рассмотрены пути преодоления тенденций к сокращению товарооборота, который, конечно, не может устраивать ни Россию, ни Францию.

В этом году мы отмечаем 50-летие двустороннего сотрудничества в космосе. В этой сфере достигнуты значительные результаты. С 2011 г. реализуются программы запусков с космодрома на Курý во французской Гвиане российских ракет-носителей «Союз» (уже произведено тринадцать запусков). А на ноябрь этого года запланирован запуск с космодрома «Байконур» корабля «Союз» с французским космонавтом Т.Песке на борту.

Поступательно продвигаются наши гуманитарные связи. В начале апреля был дан старт новому двустороннему проекту – Году культурного туризма, который будет проходить до середины 2017 г. Развитию контактов в этой сфере и в целом контактов между людьми будет способствовать недавно вступившее в силу двустороннее Межправительственное соглашение о взаимном признании образования, квалификаций и ученых степеней. Осенью планируется торжественное открытие Российского духовно-культурного центра в Париже на набережной Бранли. Видим в этом очередное подтверждение взаимных чувств дружбы и симпатии наших народов.

По глобальной повестке дня мы провели подробный, широкий обмен мнениями. Делали упор на необходимость мобилизации усилий мирового сообщества на урегулирование различных конфликтов, кризисов и на противодействие терроризму. Эта тема была одной из центральных в ходе визита в Россию в ноябре прошлого года Президента Франции Ф.Олланда, а затем в ходе состоявшихся контактов по линии наших военных и специальных служб. Продолжим координировать наши действия на антитеррористическом треке, в том числе в рамках СБ ООН, а также по двусторонней линии. В частности, есть принципиальная договоренность возобновить деятельность Рабочей группы по борьбе с новыми вызовами и угрозами.

Предметно обменялись оценками происходящего в Сирии и вокруг нее, включая совместную работу в рамках Международной группы поддержки Сирии (МГПС), которая реализуется на основе планов, одобренных в резолюциях СБ ООН. Высказались за то, чтобы продолжать добиваться соблюдения режима перемирия, пресекать его нарушения, содействовать расширению гуманитарного доступа к нуждающимся в этой стране. Особое внимание уделили политическому процессу, который был начат в Женеве. Считаем необходимым придать ему действительно общесирийский характер, обеспечить, чтобы Правительство Сирии и весь спектр оппозиции сели за один стол переговоров и стали определять судьбу своей страны, как это требуется в соответствии с резолюцией СБ ООН.

Мы также обсудили положение в Ливии, Ираке, в других странах региона. Общим является необходимость для внешних игроков всячески содействовать тому, чтобы все стороны в каждой из этих стран и в каждой из этих ситуаций продвигались к национальному примирению, национальному согласию при консолидации усилий в борьбе с террористами и экстремистами.

Мы рассмотрели наше сотрудничество в рамках «нормандского формата», который призван обеспечивать контроль за выполнением сторонами Минских договоренностей от 12 февраля 2015 года. Ключ к тому, чтобы эти договоренности были реализованы, заключается в том, чтобы наладить прямой диалог Киева с Донбассом, закрепить особый статус этого региона, внести соответствующие уточнения в конституцию Украины, провести реальную амнистию и согласовать модальности проведения местных выборов. Рассчитываем, что новое правительство Украины будет заниматься этими вопросами более активно, чем предыдущее, тем более, что, судя по всему, сейчас между Президентом Украины П.А.Порошенко и Председателем Правительства В.Б.Гройсманом каких-либо непреодолимых разногласий нет и не предвидится.

Обменялись оценками происходящего между Россией и Евросоюзом. Убеждены, что в интересах всех стран – России и стран ЕС – укреплять основы ориентированного в будущее партнерства в самых разных областях. Российская сторона к этому готова, разумеется, уже без попыток вести дела как будто ничего не произошло, без двойных стандартов, без односторонних действий, без попыток создавать новые «разделительные линии» в Европе. Считаем, что решение всех этих задач с прицелом на политический горизонт способствовало бы налаживанию диалога между ЕС и ЕАЭС и, в более широком плане, обсуждению перспектив формирования экономического и гуманитарного пространства от Атлантики до Тихого океана с опорой на равную и неделимую безопасность.

Завтра, после длительного перерыва, предстоит заседание на уровне постоянных представителей в рамках Совета Россия – НАТО. Мы согласились на соответствующее предложение Североатлантического альянса, который был инициатором замораживания контактов, но теперь счел необходимым обратиться к нам с таким предложением. Мы дали ясно понять, что здесь не может быть «бизнеса, как обычно», «игры в одни ворота». Повестка дня, которая утверждена для завтрашнего заседания, отражает не только то, что нужно натовцам, но и то, что интересует Российскую Федерацию. По итогам этого заседания мы, конечно, проинформируем СМИ.

Мы «сверили часы» по текущим аспектам деятельности ОБСЕ, прежде всего, в контексте наиболее актуальной проблемы – деятельности специальной мониторинговой миссии ОБСЕ на Украине и участие этой Организации в Контактной группе и ее подгруппах в поисках путей достижения согласия по всем без исключения шагам, которые необходимо предпринять Киеву и Донбассу для полного безусловного выполнения Минских договоренностей.

Мы условились поддерживать контакт по всем этим и другим вопросам нашей повестки дня. Убежден, что сегодняшние переговоры были весьма полезными.

Вопрос: Считаете ли Вы, что Президент САР Б.Асад может выиграть эту войну?

С.В.Лавров: Ответ на этот вопрос очень простой – эту войну не может выиграть никто, что признается всеми экспертами и самими сторонами. Есть, правда, отдельные игроки на «внешнем фронте», которые по-прежнему лелеют мечту о свержении режима силой и стараются делать для этого все возможное, включая попытки спровоцировать срыв женевских переговоров. Мне кажется, что США, являющиеся вместе с Россией сопредседателем Международной группы поддержки Сирии (МГПС), Франция и другие входящие в эту Группу страны категорически не согласны с такими попытками. Стремиться предрешить что-то за сирийский народ противоречит тому, о чем мы договаривались в МГПС и в СБ ООН, где была одобрена соответствующая резолюция 2254. Не устаю ее цитировать: «только сирийский народ может решить вопрос о будущем Сирии». Для этого необходимо обеспечить на женевских переговорах прямой диалог между делегацией правительства и всеми без исключения оппозиционерами.

Никто из оппозиционных групп (там есть группы из Эр-Рияда, т.н. группа «Москва – Каир», «Хмеймим», независимые группы) в одиночку не обладает монопольным правом, чтобы представлять оппонентов существующего сейчас в Дамаске режима. Именно инклюзивность переговорного процесса подчеркнута в решениях МГПС и в резолюциях СБ ООН. Там же записано, что решение может быть исключительно мирным. Кстати, когда согласовывались эти документы, Россия, Франция и США настаивали на том, чтобы записать фразу о том, что у сирийского конфликта нет и не может быть военного решения. Эту фразу, к сожалению, не позволили включить в текст отдельные представители ближневосточного региона. Не буду вдаваться в детали – по-моему, все понимают, о чем идет речь. То, что эта позиция абсолютного меньшинства и совершенно бесперспективна – факт. Мы сделаем все, чтобы военное решение, ставка на силу не возобладали, потому что это путь к окончательному хаосу в регионе, развалу еще одного государства вслед за тем, что было сделано с Ираком, Ливией. Не надо забывать и о том, что Йемен тоже находится далеко не в самой лучшей форме. Необходимо призвать к ответственности тех, кто вынашивает подобные планы.

Чтобы предоставить слово Ж.-М.Эйро, хочу процитировать то, что он только что сказал в своем вступлении, выражая надежду, что Россия поможет урегулировать кризис в Сирии. Он сказал, что у Российской Федерации есть исторические связи с Дамаском. Осмелюсь уточнить, что у Франции есть не менее глубокие исторические связи с Дамаском, включая период, когда эта территория наряду с другими была мандатной территорией Франции в рамках решения Лиги Наций. Именно при французском мандате сложилась нынешняя структура сирийского государства и была определена та роль, которую в этой структуре играют алавиты.

Надеемся, что Франция будет продолжать стремиться к формированию и сохранению такой сирийской государственности, где всем без исключения этническим и религиозным группам будет комфортно и безопасно теперь уже в новых условиях, когда ясно, что перемены назрели.

Вопрос (адресован Ж.-М.Эйро): На завтра в Брюсселе намечено заседание Совета Россия-НАТО на уровне постпредов. Это будет первая встреча после долгого перерыва, после того, как Альянс решил «заморозить» отношения с Россией. По инициативе Российской Федерации на ней будет обсуждаться тема борьбы с терроризмом. За последние полгода Париж и Брюссель стали жертвами страшных терактов. Не считаете ли Вы, что было потеряно много времени, вместо того, чтобы активно взаимодействовать с Россией в этой сфере? Когда может быть полноценно восстановлена работа Совета Россия-НАТО? Насколько комфортно Франция чувствует себя в Альянсе, учитывая, что Ваша страна не раз меняла свою позицию о членстве в нем?

С.В.Лавров (добавляет после Ж.-М.Эйро): Хочу подтвердить, что Франция была в числе стран поддержавших наше предложение дополнить изначально инициированную натовцами повестку дня темой борьбы с терроризмом, которая вписана в проблематику Афганистана и всех проистекающих из этой страны угроз. Считаю, что это могло быть и более широко сформулировано. Изначально представленные секретариатом Альянса в качестве пунктов повестки дня предложения были гораздо скромнее. Они хотели обсуждать Украину и задачи избежания непредвиденных инцидентов. С Украиной как пунктом повестки дня мы согласились, тем более, что у нас накопилось немало вопросов к роли, которую сыграли отдельные страны НАТО в украинском кризисе, его раскручивании, потакании экстремистам и национал-радикалам.

Что касается опасной военной деятельности, то мы готовы ее рассматривать, но договорились, что делать это нужно все-таки в контексте обсуждения общей военной ситуации в Евро-Атлантике, на пространстве, занимаемом Россией и Альянсом, и прежде всего, на границах нашей страны и НАТО. Не поняв, куда движется военно-политическая ситуация в регионе, какие цели преследуются постоянным расширением Североатлантического альянса на Восток и продвижением военной инфраструктуры к российским границам, очень трудно договариваться по каким-то второстепенным по отношению к глобальным вопросам. Мы признательны тем странам НАТО, которые поддержали такую более принципиальную повестку дня, по которой завтра состоится дискуссия. Уверены, что Франция выступает с позиций, которые конструктивно нацелены на преодоление кризисных явлений в отношениях между Россией и Западом.

Вопрос: Считаете ли Вы, что желание Франции обсуждать вопросы с представителями российского гражданского общества является проявлением критического отношения к российским властям?

С.В.Лавров: Мы не испытываем никаких неудобств от того, что наши гости встречаются с представителями гражданского общества и представителями оппозиции, и считаем это нормальным явлением. Посольства в других странах должны работать с правящими партиями, руководством государства, с оппозицией, это общемировая практика. Главное только, чтобы не было двойных стандартов, потому что когда к нам приезжают наши западные коллеги, их все время спрашивают, встречались ли они с гражданским обществом. А когда мы общаемся с представителями оппозиционных (в том числе, парламентских) партий в Европе, находящихся в оппозиции к правящим режимам, нас спрашивают, почему мы встречаемся с «маргиналами» и «раздуваем конфронтацию» в Европе. Это проблема. Как сказал Жан-Марк, нельзя только «видеть соринку в чужом глазу», надо видеть хотя бы «соринку, если не бревно» – в своем.

Действительно, у России, Франции и любой другой страны есть, что дополнительно делать в плане обеспечения прав человека и конституционных свобод. В России есть пост Уполномоченного по правам человека, который ежегодно выпускает доклады о состоянии прав человека в Российской Федерации. Они доступны. Не знаю, есть ли подобный институт в каждой стране ЕС, но в России такой институт есть. Конечно, он не совершенен, никто не утверждает обратное, но он существует и поддерживается Президентом России, нашим руководством и играет важную роль в диалоге между Правительством России и гражданским обществом, в том числе по устранению нарушений, которые, повторю, происходят в любой стране. Мы бы очень хотели, чтобы и здесь не было двойных стандартов.

Среди множества секторальных диалогов с ЕС у нас был диалог по правам человека. ЕС прекратил функционирование всех диалогов. Недавно они заявили, что оставят в замороженном состоянии все, кроме диалога по правам человека и предложили вести по ним разговор. Так не бывает. Если уж идти на возобновление отношений, то давайте их возобновим в полном объеме. Мы ждем соответствующего шага со стороны, которая закрыла двери для продолжения этих контактов. Помимо диалога с ЕС мы поддерживали и продолжаем поддерживать с нашими партнерами двусторонние дискуссии по правам человека. Как сказал Жан-Марк (и в наших подходах мы совпадаем), мы за то, чтобы это были не нравоучения ради того, чтобы потом заявить журналистам, что «я такой крутой и сказал в глаза правду-матку своим партнерам», а за то, чтобы реально способствовать преодолению тех или иных пробелов в работе соответствующих правительств.

Приведу один пример. Сейчас все наши западные партнеры за океаном и в Европе, когда затрагивается тема прав человека в Российской Федерации, только и говорят, что о Надежде Савченко. О том, что на Украине были убиты российские журналисты, сейчас никто не вспоминает. О том, что их гибель никак не расследуется, наши западные партнеры также стесняются говорить публично. Может быть, в контактах с украинским руководством эта тема затрагивается, но я не слышал ничего в публичной сфере, что говорило бы о сохраняющемся внимании наших западных коллег к расследованию убийств российских журналистов, убийства оппозиционного деятеля О.А.Бузины (год со смерти которого исполнился на днях), недавнего убийства Ю.Л.Грабовского – адвоката россиян, которые находились под следствием на Украине, Совет Европы даже был вынужден публично выразить серьезное недовольство тем, что ничего не делается для расследования убийств в результате стрельбы снайперов на майдане в феврале 2014 года, ни для расследования событий, произошедших в Одессе в мае 2014 года, ни целого ряда других весьма скорбных событий, которыми «украшен» украинский кризис.

Здесь есть форматы, в которых можно работать. Есть СПЧ ООН, и его механизм периодических ежегодных обзоров. В рамках этого механизма каждое государство отчитывается, что оно делает. Мы готовы и открыты к этой работе. Самое главное, чтобы все мы были сосредоточены на содействии выправлению недостатков в обеспечении прав человека, где бы они ни происходили, а не для того, чтобы делать рекламу самому себе.

Вопрос: Представители эр-риядской группы оппозиции предлагают заморозить переговоры, т.н. «умеренная оппозиция», в т.ч. представители «Ахрар аш-Шам» и «Джейш аль-Ислама» объявили, что необходимо приостановить мирный процесс и режим прекращения огня и возобновить боевые действия. Какими могут быть последствия реализации данных намерений? Возможен ли в таких условиях созыв МГПС в Женеве 21 апреля и на каком уровне?

С.В.Лавров: Мы уже обсуждали этот вопрос сегодня – я касался этой темы в ходе своего вступительного слова. Поведение эр-риядской группы, которая, хотя и собиралась в Эр-Рияде (и все это знают), но опиралась на поддержку Турции, – это поведение капризного участника процесса, который явно избалован своими внешними покровителями и который вбил себе в голову, что они единственные, кто может представлять сирийских оппозиционеров, а все остальные – оппозиционеры «низшего сорта», мнение которых во время переговоров нельзя принимать во внимание. Они также возомнили, что могут настаивать на том, какой будет повестка дня переговоров, заявлять, что для того, чтобы переговоры начались, нужно четко сказать, когда и как Президент Сирии Б.Асад перестанет руководить страной. При этом они ссылаются на то, что это необходимо сделать в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН. Все понимают, что это просто ложь.

Повторю, что избалованные оппозиционеры начинают уже «заказывать музыку». Знаю, что наши западные партнеры понимают неловкость этой ситуации, осознают, что нельзя становится заложниками тех, кто ведет линию на срыв мирного процесса и создание условий, которые позволили бы оправдать скатывание к вооруженному силовому сценарию. Эти поползновения нужно жестко пресекать.

Переговоры не заморожены. В них помимо эр-риядской группы участвуют делегации Правительства Сирии и тех групп, которые собирались в Москве, Каире, Астане, т.н. «хмеймимской» и «независимой» групп. Мы исходим из того, что спецпосланник Генсекретаря ООН С.де Мистура продолжает свои «челночные действия» с теми, кто не пытается выдвигать ультиматумов и предварительных условий, несовпадающих с требованиями СБ ООН.

Что касается группировок «Ахрар аш-Шам» и «Джейш аль-Ислам», которые Вы упомянули в качестве умеренных, когда формировалась позиция в СБ ООН, Россия выступала за то, чтобы их причислить к разряду террористических и экстремистских. В тот момент наши западные партнеры, большинство из которых эту оценку разделяло, просили нас пойти на компромисс, потому что некоторые страны региона категорически возражали против того, чтобы эти группировки причислять к террористическим. Мы на это согласились для того, чтобы достичь хоть какого-нибудь движения вперед. Но записали в резолюции СБ ООН и в решении МГПС, что помимо ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусры», которые уже четко и всеми определены как террористические, этот список может пополняться прежде всего за счет тех, кто не будет соблюдать режим перемирия. Заявления о выходе из этого режима создают правовые основы для того, чтобы подойти к этому вопросу вплотную. Кроме того, если уж говорить об уточнении списка террористических организаций, есть множество свидетельств того, что та же «Джабхат ан-Нусра» мимикрирует и пытается маскироваться под новыми названиями, объединяясь с мелкими группировками, которые не включены в террористические списки, тем самым пытаясь уйти от возмездия. Мы сейчас обобщаем поступающие по разным каналам факты. Убежден, что в ближайшее время мы поставим вопрос в СБ ООН о том, чтобы тех, кто саботирует, подрывает перемирие и пытается прятаться под новыми названиями, все-таки включить вместе с ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусрой» в список террористов.

Насчет встречи МГПС. В Женеве функционируют эта группа на уровне постоянных представителей и две целевые группы: одна по прекращению огня, вторая - по гуманитарным вопросам. Они встречаются практически через день. Думаю, именно об этом идет речь, когда СМИ упоминают какую-то встречу 21 апреля. Министерская встреча не находится в повестке дня на данном этапе. Считаем, что тот механизм, который создан и работает в Женеве, весьма эффективен и позволяет контролировать нынешнюю ситуацию, оперативно решать возникающие вопросы. Когда потребуется радикальное изменение наших общих подходов либо внесение уточнений в мандат, который был одобрен СБ ООН, конечно, министры должны будут сыграть свою роль.

Вопрос: Председатель Верховной Рады Украины заявил, что парламенту необходимо изъять из законопроекта о внесении изменений в конституцию необходимо пункт о специальном статусе Донбасса, а новый председатель правительства выступил с инициативой о создании министерства по вопросам АТО и оккупационных территорий. Как Вы это оцениваете? Насколько это совпадает с Минскими договоренностями?

С.В.Лавров: Мы только что говорили, о чем шла дискуссия на наших переговорах. Россия и Франция надеются, что новое правительство Украины, которое не вступает в конфликт с президентом, как это делало правительство А.П.Яценюка, будет нацелено и на реформы и на полновесное выполнение обязательств Киева по Минским договоренностям. Наши западные партнеры эту позицию подтверждают. По понятным причинам они имеют на Киев гораздо большее влияние, чем мы. Надеемся, что подобные замыслы, выраженные в процитированных Вами заявлениях, будут пресечены. Я имею в виду требования нового спикера Верховной Рады Украины (знаменитого тем, что он, как многие говорят, руководил снайперами на майдане) об изъятии пункта об особом статусе Донбасса из законопроектной деятельности Верховной Рады. Это прямо противоречит тому, что нам подтвердили сегодня наши партнеры по переговорам в качестве твердой позиции Франции, и тому, что нам говорят американцы, в том числе на самом высшем уровне.

Что касается инициативы главы правительства В.Б.Гройсмана создать министерство по вопросам АТО и оккупированных территорий, то я читал, что уже что-то вроде этого создано. Но если глава правительства, который, как мы только что выяснили, должен заниматься выполнением Минских договоренностей, создает министерство по оккупированным территориям, значит, он эти территории рассматривает не как согласившиеся жить в едином украинском государстве при условии выполнения минского «Комплекса мер», а как подлежащие освобождению военным путем. Надеюсь, что на эту философию также обратят внимание наши западные партнеры. Не хотелось бы, чтобы эта философия превращалась в практические действия, а причин опасаться этого достаточно.

Россия. Франция > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 19 апреля 2016 > № 1776108 Сергей Лавров

Политика Турции и курды

Владимир Одинцов

В августе 2015 года Турция начала масштабную операцию в юго-восточных районах страны, населенных курдами. С того момента, все чаще стали поступать сообщения от курдских активистов о массовых жертвах среди мирных жителей, в особенности происходящих в юго-восточной части Турции.

На йеменском сайте радиостанции Mustaqbal достаточно подробно освещаются карательные меры Турции против населяющих ее народов, отмечается, что турецкие курды подвергаются «геноциду» со стороны правительственных ВС вопреки данному Эрдоганом обещанию решать курдскую проблему.

Сходные оценки приводятся в статье, опубликованной на ливанском новостном портале Annabaa, где представитель прокурдской Демократической партии народов Ф.Инджи охарактеризовал бомбардировки «втемную» турецкими ВС районов проживания курдов как «масштабную атаку на курдский народ со стороны правительства». Подчеркивая силу «угнетаемого» народа, борющегося за восстановление своих попранных прав, сопредседатель Демократической партии народов Ф.Юксекдаг обвинила турецкое руководство в ведении войны против курдов, отметив, что только за последние месяцы 20 тыс.человек остались без крова в результате конфликта на юго-востоке страны.

На сайте арабоязычного интернет-издания Elaph опубликована статья курдского журналиста Н.Мухандиса «Турцию неизбежно ждет разделение», в которой отмечается, что современное турецкое государство было создано на принципах шовинизма и расизма в отношении проживающих на его территории армян, курдов и других народов. Руководство страны последовательно проводило курс на уничтожение культурной идентичности этнических меньшинств и отрицание их права на существование, и эта политика продолжает претворяться и сегодня президентом Эрдоганом.

В начале апреля с.г. на очередном своем публичном выступлении президент Турции Эрдоган заявил о том, что мирного решения курдского вопроса не существует. Выполняя его инструкции, турецкие силовики продолжают применять силу не только против вооружённых представителей РПК, но и против женщин и детей, ведь априори для Эрдогана любой курд — террорист. С такой логикой Турцию в ближайшее время вряд ли может ожидать хоть какая-то стабильность, а на палочной системе против почти 20 миллионов курдов, проживающих в Турции, Анкара далеко не уедет.

5 апреля с.г. лидер националистической Партии национального движения Турции Девлет Бахчели заявил, что страна втягивается в гражданскую войну по сирийскому сценарию, и призвал власти действовать более жестко по отношению к членам запрещенной в Турции Рабочей партии Курдистана. «Господин премьер-министр, вот мой вам совет: обратитесь к нашим гражданам, которые живут в Нусайбине — городе в провинции Мардин на юго-востоке Турции, где проходят наиболее ожесточенные столкновения силовиков и членов РПК. Дайте им три дня для эвакуации. После этого сравняйте Нусайбин с землей и не оставляйте никого в живых», — заявил Бахчели, выступая перед депутатами парламентской фракции своей партии.

В феврале этого года депутат от турецкой Демократической партии народов Фелекнас Уджа сообщила, что турецкие войска заживо сожгли около 150 курдов. «В районе Джизре в провинции Ширнак около 150 человек в разных домах были сожжены заживо военными Турции. Некоторые тела были обнаружены обезглавленными», — сказала парламентарий. По ее словам, не лучше ситуация сложилась и в других районах Турции, населенных курдами.

Напомним, что число курдов, проживающих во всех частях Курдистана, составляет 35 миллионов человек, что делает их четвертой по величине этнической группой на Ближнем Востоке, после арабов, турок и персов. Количество курдов в Турции составляет от 18 до 20 миллионов, в Иране 8 — 10 миллионов, в Ираке около 5 миллионов и в Сирии 1.5 миллионов человек. Около трети эмигрантов в европейские страны из Турции — курды.

Длительное время курдский вопрос был проблемой лишь для стран региона, что усугубляло внутренние противоречия и стало причиной социально-экономического кризиса в ряде из этих стран, включая и Турцию. Однако в течение последних нескольких лет курдский вопрос стал актуальным для всего мирового сообщества, особенно после развязывания Анкарой необъявленной войны в отношении курдского населения. Именно сейчас турецкая армия по приказу политического руководства Турции, осуществляет планомерный геноцид курдов. Дома, улицы, деревни уничтожаются, сравниваются с землей. Курды оказывают сопротивление, создаются вооруженные отряды с целью самозащиты и достижения своей главной цели – если не создания единого государства, так хотя бы автономии.

Вместе с тем нельзя забывать, что именно курдские вооруженные формирования остаются, пожалуй, наиболее боеспособными силами в борьбе против террористов из ДАИШ и других исламистских группировок. Однако, для достижения своих политических целей по воссозданию неоосманской империи, Эрдоган всех без исключения курдов относит к террористам, исключая их из межсирийских переговоров.

С сожалением необходимо признать, что большая часть международного сообщества никак не реагирует на истребление турецкими властями курдского населения.

США занимают двоякую позицию на этот счет. Рассматривая Турцию как союзника по НАТО, Вашингтон, громче всех призывающий всех к соблюдению прав человека и демократии на земном шаре, избегает публичного осуждения Анкары в курдском вопросе. С другой стороны, в силу своих контактов с курдами, которых США рассчитывают использовать в деле смещения Б.Асада, открыто поддержать в курдском вопросе Турцию в Белом доме также не могут.

Ограничивается молчанием по поводу действий Анкары в отношении курдов и Евросоюз, ставший заложником Анкары по причине миграционного кризиса. Этот аспект использует Эрдоган, как инструмент давление на Европу за ее молчание на турецко-курдский конфликт. Ведь турецким президентом уже высказывались угрозы ЕС новой волной беженцев в случае «неверных шагов» со стороны Европы.

Однако расчеты Эрдогана силой заставить замолчать курдов приводят к обратным результатам. На фоне его открытой враждебности по отношению к курдам происходит еще большее их сплочение и поддержка турецких курдов представителями этой этнической группы из Сирии, Ирака, Ирана и в других регионах мира. Все они настоятельно требуют немедленного прекращения Турцией геноцида курдов и, безусловно, их требование должно привести к всеобщему порицанию турецких властей международной общественностью.

Саудовская Аравия предупреждает США

Саудовская Аравия заявила администрации Обамы и членам Конгресса, что страна продаст сотни миллиардов долларов американских активов, принадлежащих королевству, если Конгресс примет законопроект, согласно которому представители Саудовской Аравии будут нести ответственность в американских судах за события 11 сентября 2001 года.

По словам представителей администрации и помощников конгрессменов с обеих сторон, администрация Обамы лоббировала блокирование принятия законопроекта, а саудовские угрозы в последние недели стали предметом интенсивных дискуссий между законодателями и должностными лицами Государственного департамента и Пентагона. Чиновники предупредили сенаторов о дипломатических и экономических последствиях принятия законопроекта.

Адель аль-Юбейр, саудовский министр иностранных дел, в прошлом месяце во время визита в Вашингтон лично передал сенаторам послание о том, что Саудовская Аравия будет вынуждена продать до $750 млрд казначейских ценных бумаг и других активов в Соединенных Штатах до того, как они будут заморожены американскими судами.

Некоторые экономисты сомневаются в реальности угрозы, поскольку такую операцию будет сложно выполнить и мероприятие в конечном итоге просто парализует экономику королевства. Но угроза является еще одним признаком эскалации напряженности в отношениях между Саудовской Аравией и Соединенными Штатами.

Администрация, утверждающая, что законопроект повлечет для американцев юридический риск, выступает настолько интенсивно против законопроекта, что некоторые законодатели и семьи жертв 11 сентября приходят в ярость. По их мнению, администрация Обамы последовательно встала на сторону королевства и свела на нет усилия в поиске истины относительно роли некоторых саудовских чиновников в террористическом заговоре.

"Возмутителен тот факт, что наше правительство поддерживает саудовцев, а не своих граждан", - сказала Минди Клейнберг, чей муж умер во Всемирном торговом центре 11 сентября и, которая является частью группы продвигающей законопроект.

Президент Обама прибудет в Эр-Рияд в среду для встречи с королем Салманом и другими саудовскими чиновниками. Пока не ясно, будет ли спор по поводу законопроекта 11 сентября на повестке дня переговоров.

Сопутствующие расходы

Пресс-секретарь посольства Саудовской Аравии не отреагировал на просьбу прокомментировать ситуацию.

Саудовские чиновники уже давно отрицали, что королевство сыграло какую-либо роль в событиях 11 сентября, и комиссия 9/11 не выявила "никаких доказательств того, что правительство Саудовской Аравии в лице высокопоставленных чиновников финансировало организацию". Но критики отметили, что узкая формулировка комиссии оставила открытой возможность того, что менее высокопоставленные чиновники или члены саудовского правительства могли иметь отношение к указанным событиям. Подозрения остались, отчасти из-за выводов расследования 2002 года, в которых приводятся некоторые доказательства того, что саудовские официальные лица, проживающие в Соединенных Штатах, имеют отношение к теракту.

Эти выводы, содержащиеся на 28 страницах отчета, до сих пор не были опубликованы.

Диспут продолжается по мере нарастания критики союза Вашингтона с Саудовской Аравией, являющейся в течение многих десятилетий важнейшим союзником Америки на Ближнем Востоке, и критики партнерства, которое не слишком осуждалось законодателями. На прошлой неделе два сенатора представили резолюцию, в которой предлагается установить ограничения на продажу американского оружия в Саудовскую Аравию. Данные операции поддерживаются администрацией Обамы.

Семьи жертв событий 11 сентября использовали суды, чтобы попытаться заставить членов королевской семьи Саудовской Аравии, Саудовские банки и благотворительные организации нести ответственность за то, что Саудовская Аравия оказывала финансовую поддержку терроризму. Эти усилия в основном сошли на нет, отчасти из-за закона 1976 года, который дает иностранным государствам иммунитет против исков в американских судах.

Законопроект призван дать понять, что иммунитет дается иностранным государствам, но не должен применяться в тех случаях, когда страны являются виновными в совершении террористических атак, которые убивают американцев на территории Соединенных Штатов. Если законопроект пройдет в обеих палатах Конгресса и будет подписан президентом, он может очистить путь для рассмотрения роли саудовского правительства в событиях 11 сентября.

Представители администрации Обамы предупреждают, что ослабление иммунитета поставит американское правительство вместе с американскими гражданами и корпорациями в положение правового риска, поскольку другие страны могут принять ответные меры. Госсекретарь Джон Керри сказал, что законопроект в его нынешнем виде, "изменяет судебный процесс Соединенных Штатов Америки и забирает суверенный иммунитет, создавая ужасный прецедент".

Авторы законопроекта говорят, что законодательство намеренно формулирует закон очень узко, рассматривая только нападения на американской территории, чтобы уменьшить вероятность того, что другие страны могут попытаться дать отпор.

4 марта на закрытом брифинге на Капитолийском холме помощник государственного секретаря Энн Паттерсон и ведущий сотрудник Пентагона по ближневосточной политике Эндрю Эксам рассказали сотрудникам Комитета Сената по вооруженным силам, что американские войска и гражданские лица могут попасть в правовую опасность, если другие страны решат принять ответные меры и лишить американцев иммунитета за рубежом. Они также обсудили саудовские угрозы конкретно, рассмотрев, последствия реализации Саудовской Аравией своих экономических угроз.

Джон Кирби, представитель Государственного департамента, говорит в заявлении, что администрация находится на стороне жертв терроризма, особенно тех, кто пострадал и пожертвовал многое на 9/11.

Научный сотрудник Института международной экономики Петерсона Эдвин М. Труман сказал, что саудовские угрозы "пустые". Продажу сотен миллиардов долларов в виде американских активов будет не только технически трудно осуществить, но и весьма вероятно, что это вызовет глобальный рыночный кризис, в котором будет обвинена Саудовская Аравия.

Кроме того, по его словам, это может дестабилизировать американский доллар - валюту, к которой привязан Саудовский риал.

"Единственный способ, которым они могли бы наказать нас, является наказанием для них", - сказал г-н Трумэн.

Законопроект является аномалией для партийного Конгресса, особенно в год выборов. Его авторами являются сенатор Джон Корнин, республиканец от штата Техас, и сенатор Чак Шумер, демократ из Нью-Йорка.

"Поскольку США сталкивается с новыми и расширяющимися террористическими сетями, которые угрожают нашим гражданам, остановка финансирования для террористов становится еще более важной", - сказал г-н Корнин в прошлом месяце.

Союз с Саудовской Аравией в последние годы изжил себя наряду с тем, что Белый дом попытался разморозить отношения с Ираном, врагом Саудовской Аравии. Все это в разгар взаимных обвинений американских и саудовских чиновников относительно роли обеих стран в стабильности на Среднем Востоке.

Но администрация США поддержала Саудовскую Аравию, обеспечив стране разведку и материально-техническую поддержку в войне в Йемене. Саудовские военные летали на самолетах и сбрасывали бомбы, которые они купили у Соединенных Штатов - часть миллиардов долларов в сделках с оружием, которые были продвинуты в Саудовскую Аравию и другие страны Персидского залива администрацией Обамы.

Война создавала гуманитарную катастрофу и подпитывала возрождение Аль-Каиды в Йемене, что привело к поддержке Конгрессом ограничений сделок с оружием. Сенатор Кристофер С. Мерфи, демократ от штата Коннектикут и член комитета по иностранным делам Сената, сказал, что Конгресс был "мягкотелым" в проведении контроля за продажей оружия, особенно в Саудовской Аравии.

"Мое первое желание прийти к большей условности в отношениях с Саудовской Аравией", - сказал он.

Автор: Мазетти Марк @New York Times

СМИ: неудача нефтяных переговоров в Дохе связана с позицией Эр-Рияда

Замораживание уровня добычи нефти странами-экспортерами не состоялось в связи с изменившейся позиции Саудовской Аравии, которая отказалась от одобрения сделки без участия Ирана. Такая информация появилась в одной из статей агентства Bloomberg.

«Большая сделка, которая обсуждалась в феврале как первое скоординированное действие между странами ОПЕК и другими нефтедобывающими странами за 15 лет, пала жертвой напряженности между Саудовской Аравией и ее основным региональным противником Ираном»,- заявляет агентство, добавляя отношения между двумя странами испортились из-за конфликтов в Сирии и Йемене.

При этом Bloomberg также отмечает, что Саудовская Аравия первоначально не исключало возможности заключения сделки, однако на переговорах в Дохе отказалась поддерживать какое-либо соглашение без участия Ирана.

По информации Iran.ru, в упомянутой статье агентство также приводит слова главного нефтяного аналитик фирмы Energy Aspects Ltd., по мнению которого нефтяная политика Эр-Рияда стала «исключительно политизированной».

ЕС и Иран намерены усилить координацию поставки гумпомощи Ираку и Сирии

Евросоюз и Иран усилят координацию в оказании гуманитарной помощи пострадавшим в кризисах в Сирии, Ираке, Йемене и Афганистане. Об это говорится в совместном заявлении главы европейской дипломатии Федерики Могерини и министра иностранных дел Ирана Мохаммада Джавада Зарифа по итогам визита делегации Еврокомиссии в Тегеран.

Напомним, что в минувшую субботу делегация Еврокомиссии во главе с Могерини посетила Иран в целях обсуждения двустороннего сотрудничества. Европейская делегация состояла из семи еврокомиссаров, включая комиссаров по энергетике, транспорту, культуре, гуманитарной помощи, окружающей среде, и управлению кризисами.

«Обе стороны выразили намерение усилить гуманитарную координацию и оказание гуманитарной помощи при соблюдении международного гуманитарного законодательства в связи с кризисами в Сирии, Ираке, Йемене и Афганистане», — отмечается в заявлении.

Как сообщал Iran.ru, накануне визита Могерини было заявлено, что делегация ЕК намерена обсудить с Ираном дальнейшие шаги, необходимые для политического урегулирования сирийского кризиса.

Евросоюз и Иран договорились усилить координацию действий в оказании гуманитарной помощи в связи с кризисами в Сирии, Ираке, Йемене и Афганистане, говорится в совместном заявлении главы европейской дипломатии Федерики Могерини и главы МИД Ирана Мохаммада Джавада Зарифа по итогам поездки делегации Еврокомиссии (ЕК) в Тегеран.

В субботу делегация ЕК во главе с Могерини посетила Иран для обсуждения двустороннего сотрудничества. В европейскую делегацию вошли семь еврокомиссаров, в том числе по энергетике, транспорту, культуре, гуманитарной помощи и управлению кризисами.

"Две стороны намерены усилить гуманитарную координацию и оказание гуманитарной помощи при соблюдении международного гуманитарного законодательства в связи с кризисами в Сирии, Ираке, Йемене и Афганистане", — говорится в заявлении.

Это единственное упоминание Сирии в совместном коммюнике. При этом перед визитом высокопоставленный представитель ЕС сообщил журналистам, что делегация ЕК намерена обсудить с Тегераном дальнейшие шаги, необходимые для политического урегулирования конфликта в Сирии.

Владимир Добровольский.

Продолжающееся распространение ржавчины пшеницы, которая относится к группе грибковых заболеваний растений, замедляющих рост основных видов зерновых и других культур, вызывает озабоченность в Центральной Азии и на Ближнем Востоке и приводит к необходимости создания более тесного международного сотрудничества в целях изучения, обнаружения и предотвращения угрозы ее дальнейшего распространения.

В рамках этих усилий ФАО расширяет свое сотрудничество с Международным центром сельскохозяйственных исследований в засушливых районах (ИКАРДА) и глобальным исследовательским центром по ржавчине пшеницы Орхусского университета, чтобы обеспечить подготовку специалистов по вопросам наблюдения, противодействия и управления. Также планируется провести исследования по странам и анализ образцов, чтобы лучше понять и управлять распространением этой главной угрозы для производства пшеницы, которая создает сложности не только для стран Центральной Азии и Ближнего Востока, но и для крупнейших в мире областях, производящих пшеницу.

Крайне мобильный убийца растений

Ржавчина пшеницы бывает трех видов - желтая, стеблевая и листовая - при этом желтая и стволовая становятся все более распространенными в последние годы. Ржавчина может превратить совершенно здоровый на вид урожай всего за несколько недель до сбора в клубок желтых листьев или черных стеблей.

Чума растения очень мобильна, быстро распространяется с ветром на большие расстояния, и может нанести ущерб культурам, если не принять должные меры при первом обнаружении.

«При благоприятных условиях до 80 или более процентов дохода фермера может быть потеряно из-за ржавчины, поэтому наращивание потенциала стран по ее обнаружению и лучшему распознаванию различных штаммов заболевания имеет решающее значение для предотвращения эпидемий и минимизации потерь», - сказал Фазиль Дусуенсели, эксперт ФАО по вопросам защиты растений ФАО.

Наиболее известный штамм Ug99, сильнодействующая форма стеблевой ржавчины, был впервые обнаружен в Уганде в 1999 году и с тех пор распространился на 13 стран, дойдя даже до Йемена и Ирана. Совсем недавно он был обнаружен в Египте, одном из основных производителей пшеницы на Ближнем Востоке.

Еще одной причиной для беспокойства является появление нового штамма желтой ржавчины, который называется Воин и который уже проделал путь из Северной Европы в Турцию, поражая по пути различные страны.

Наращивание потенциала стран для противодействия угрозе

ФАО, ИКАРДА и Главное управление сельскохозяйственных исследований Турции (GDAR) совместно с Международным центром по улучшению кукурузы и пшеницы (CIMMYT), Орхусским университетом и Глобальной инициативой по ржавчине Борлоуга проводят 10-дневный семинар по подготовке экспертов по защите растений начиная с этой недели в Измире, Турции.

Двадцать два эксперта из 9 стран Центральной Азии и Ближнего Востока, в которых были обнаружены случаи заражения пшеницы ржавчиной, будут обучаться на семинаре, как правильно проводить мониторинг, повысить устойчивость и управлять заболеванием.

Вернувшись в свои страны, эти сотрудники начнут обследовать поля и отправят образцы в Орхусский Университ в Дании, где они будут проанализированы, чтобы определить, как далеко и как быстро распространяются различные штаммы болезни.

Ранние ответные меры имеют важное значение для сдерживания распространения ржавчины пшеницы, и посадка устойчивых сортов или своевременное распыление фунгицидов могут предотвратить появление болезни. Но закупка этих семян заранее и налаживание цепочки доставки фунгицидов может быть проблемой, особенно в развивающихся странах.

Египет является одним из примеров страны, чей высокий уровень бдительности и принятие ранних ответных мер, как только был обнаружен штамм Ug99, недавно позволили стране предотвратить широкое распространение вируса без значительных затрат, что еще раз подчеркивает эффективность программ наблюдения.

ФАО, Глобальная инициатива по ржавчине Борлоуга и ИФАД аналогичным образом поддержали научно-исследовательскую деятельность в Турции, благодаря которой удалось обнаружить распространение желтой ржавчины в стране и принять меры быстрого реагирования, чтобы взять под контроль вспышку заболевания.

Помимо Центральной Азии и Ближнего Востока, ФАО также сотрудничает со странами Восточной Африки, где новые штаммы стеблевой ржавчины были обнаружены в Эфиопии и Кении, с целью разработать региональные ответные меры. Они включают в себя поддержку наблюдения и наращивание потенциала в Эритрее и Эфиопии для облегчения оперативного реагирования на вновь выявленные штаммы.

Итальянский премьер: взаимодействие с Тегераном поможет в борьбе с ИГИЛ

Согласно заявлению премьер-министр Италии Маттео Ренци, сделанному в ходе переговоров с иранским президентом Хасаном Роухани, сотрудничество с Ираном может способствовать повышению эффективности борьбы с терроризмом.

«Дружба с Тегераном будет способствовать эффективной борьбе с террористической группировкой «Исламское государство», которая совершила страшные теракты по всей Европе», - заявил итальянский премьер.

При этом Маттео Ренци также подчеркнул, что рассматривает свой визит в Исламскую республику Иран в качестве «политических инвестиций» в сотрудничество в борьбе против терроризма.

По информации Iran.ru, в ходе переговоров Роухани и Ренци обсудили региональные проблемы и подчеркнули решимость бороться с терроризмом и оказывать гуманитарную помощь пострадавшим гражданам Йемена и Сирии.

Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко встретилась с наследным принцем эмирата Абу-Даби, заместителем Верховного главнокомандующего вооруженными силами Объединенных Арабских Эмиратов (ОАЭ) Мухаммедом Аль Нахайяном.

Стороны обсудили перспективные направления сотрудничества России и ОАЭ.

По словам Валентины Матвиенко, российско-эмиратские отношения неуклонно развиваются, при этом обеспечивается высокий уровень координации по актуальным вопросам глобальной и региональной повестки дня.

Собеседники обменялись мнениями о перспективах торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества, затронули вопросы, касающиеся ситуации на мировом рынке углеводородов.

Одной из важных тем беседы стали вопросы борьбы с терроризмом. «Мы исходим из того, что в борьбе с терроризмом не должно быть двойных стандартов», - подчеркнула Председатель СФ.

Валентина Матвиенко и наследный принц Мухаммед Аль Нахайян также уделили внимание ситуации в Сирии и международным усилиям по межсирийскому урегулированию, обстановке в Йемене и Ливии.

В составе делегации Совета Федерации - заместитель Председателя СФ, председатель Группы по сотрудничеству СФ с парламентами арабских государств Ильяс Умаханов, первый заместитель председателя Комитета СФ по международным делам Владимир Джабаров, заместитель председателя Комитета СФ по международным делам Арсен Каноков, первый заместитель председателя Комитета СФ по экономической политике Алексей Майоров.

Нашествие пустынной саранчи в Йемене, где конфликт препятствует мерам по борьбе с ней, представляет собой потенциальную угрозу для урожаев в регионе в целом, предупредила сегодня ФАО. ФАО призывает соседние страны: Саудовскую Аравию, Оман и Иран мобилизовать усилия по наблюдению и контролю и принять все необходимые меры, чтобы остановить движение насекомых к местам размножения, расположенным на их территориях.

Требуется крайняя бдительность также в Марокко и Алжире, особенно в районах к югу от Атласских гор, которые могут стать возможными рассадниками пустынной саранчи, которая уже сформировалась в группы в некоторых частях Западной Сахары, Марокко и Мавритании, добавила ФАО.

Циклоны усиливают распространение саранчи

Саранча уже сформировалась в стаи бескрылых кузнечиков на южном побережье Йемена в марте, на которое в ноябре 2015 года обрушились сильные дожди, связанные с тропическими циклонами Чапала и Meгх.

«Сложно оценить степень текущего нашествия пустынной саранчи в Йемене, поскольку исследователи не смогли получить доступ к большинству регионов. Однако, как только растительность высохнет вдоль побережья, вероятно, образование еще большего количества групп и небольших роев», - сказал Кит Крессман, старший эксперт ФАО по прогнозированию нашествия саранчи.

Он отметил существование умеренного риска того, что пустынная саранча будет продвигаться в глубь южного Йемена, возможно, достигнув весенних мест размножения на территории центральной Саудовской Аравии и на севере Омана.

Существует опасность того, что саранча может достигнуть границ Объединенных Арабских Эмиратов, где возможно появление нескольких небольших стай, которые могут проследовать транзитом через всю страну до районов на юго-востоке Ирана, где недавно прошли обильные осадки.

ФАО оказывает помощь техническим группам из Министерства сельского хозяйства и ирригации Йемена при проведении исследований и контрольных операций в инфицированных прибрежных зонах в рамках постоянной поддержки Организации усилий по борьбе с саранчой в стране.

ФАО также предупреждает, что на северо-западе Африки малые группы и, возможно, несколько небольших стай могли найти подходящие места размножения в Марокко (долина Драа), Мавритани (около Зуэрате) и Алжире. Кроме того, некоторые небольшие рои пустынной саранчи, вероятно, могут появиться на юго-западе Ливии, но их количество, скорее всего, останется на низком уровне.

Организация подчеркивает необходимость тщательного мониторинга во всех этих областях в течение следующих нескольких месяцев, чтобы предотвратить формирование насекомых в большие, деструктивные стаи.

Ситуация с пустынной саранчой в других странах оставалась спокойной в марте без каких-либо значительных изменений, обнаруженных или предполагаемых.

Сила природы

Молодая бескрылая пустынная саранча может образовывать обширные наземные полосы. Они могут в конечном счете превратиться во взрослые полчища саранчи, которые могут насчитывать десятки миллионов и которые вместе с ветром могут преодолевать до 150 км в день.

Женские особи саранчи могут отложить 300 яиц в течение всей жизни, тогда как взрослые насекомые могут потреблять свежую пищу в день в количестве равном собственному весу - около двух граммов ежедневно. Очень маленькая стая потребляет такое же количество пищи в день, как примерно 35000 человек, поэтому разрушительное влияние, которое саранча оказывает на урожай ставит под угрозу продовольственную безопасность, особенно в уже уязвимых районах.

Мониторинг, раннее предупреждение и превентивные меры контроля за саранчой играли важную роль в снижении частоты и продолжительности нашествия начиная с 1960-х годов. Тем не менее, сегодня изменение климата приводит к более частым, непредсказуемым и экстремальным погодным условиям и создает новые сложности при мониторинге активности саранчи.

ФАО управляет Службой по отслеживанию пустынной саранчи, которая получает данные из стран, пострадавших от саранчи. Эта информация регулярно анализируется вместе с погодой и данными о среде обитания, а также спутниковыми снимками с целью оценки текущей ситуации по саранче и составления прогнозов на срок до шести недель, а также в случае необходимости выпуска предупреждений и оповещений. ФАО также проводит миссии по оценке на местах и координирует исследования и контрольные операции, а также оказывает помощь во время чрезвычайных ситуаций. Три региональные комиссии по саранче обеспечивают регулярную подготовку и укрепление национального потенциала в области обзора, контроля и планирования.

Москва – Каир, или О взаимоподдержке союзников

Александр КУЗНЕЦОВ

31 марта новостные агентства распространили информацию о том, что верхняя палата российского парламента высказалась за продление запрета на полеты в Египет. Этот запрет действует со времени гибели над Синаем 31 октября 2015 года российского авиалайнера А321.

Террористическую атаку на российский самолёт многие связывают с реакцией Катара на операцию ВКС России в Сирии. С самого начала сирийских событий Доха активно поддерживала вооруженную антиправительственную оппозицию в этой стране. Начиная с 2013 года, именно Катар стоял за усилением террористической группировки «Исламское государство». Доха не только уделяла ей роль тарана в свержении баасистского режима в Дамаске, но и пыталась таким образом ослабить позиции Саудовской Аравии, противопоставляя ИГ просаудовским антиправительственным вооруженным формированиям. В 2013 году недругам Дамаска казалось, что дни правительства Асада сочтены, и они вели борьбу за раздел сирийского наследства. Октябрьский же теракт 2015 года был своего рода предупреждением России.

Однако у теракта была и еще одна цель: убить туристическую отрасль Египта. В 2012 году Катар помог приходу к власти в Каире «Братьев-мусульман» и оказывал всестороннюю поддержку режиму Мухаммеда Мурси. К лету 2013 года поползли слухи о возможной приватизации Суэцкого канала катарскими компаниями, Египет на глазах становился колонией Катара…

Планы Дохи разрушило свержение правительства «Братьев-мусульман» в июле 2013 года. Египет оказался слишком большим для «братьев», не знавших, что делать со страной, упавшей в их руки, как перезрелый плод. В стране множились противоречия между исламистами и светскими силами, не было согласия и среди исламистов. Против «Братьев-мусульман» активно выступили египетские салафиты. Хаос в Египте к лету 2013 года приобрел крайние формы. Никакая инвестиционная активность и нормальное ведение хозяйства в таких условиях были невозможны. Резко вырос уровень религиозной нетерпимости, участились нападения на шиитов (шиитская община страны составляет несколько сотен тысяч человек). Одновременно ухудшилось положение египетских христиан-коптов, составляющих более 10% населения (около 7 миллионов человек). Поджоги церквей и избиения коптов стали нормой. Исламистское правительство не могло или не хотело справиться ситуацией. В итоге борьбу против правительства «Братьев-мусульман» начало народное движение «Тамарруд» («Бунт»), поддержанное армией. Генерал Абдель Фаттах ас-Сисси уберёг Египет от гражданской войны.

После свержения режима «Братьев-мусульман» влияние Катара в стране резко пошло на убыль. Переворот был поддержан Эр-Риядом, выделившим военному правительству Египта немалый кредит, но Каир при этом не стал саудовской марионеткой. Египет под руководством генерала Сисси начал возвращение к политике арабского национализма, флагманом которой эта страна была в правление великого Гамаля Абдель Насера. Неслучайно советником президента Сисси и автором ряда его речей стал друг и соратник Насера, старейший арабский журналист Мухаммед Хасанейн Хейкаль, скончавшийся совсем недавно, в начале марта 2016 года в возрасте 92-х лет.

Прежде всего, новое руководство Египта заняло конструктивную позицию в сирийском вопросе. Каир выступил против свержения Башара Асада, а в сентябре 2015 года фактически поддержал операцию российских ВКС в этой стране. В марте 2016 года в Каире собрался конгресс умеренной сирийской оппозиции, без участия радикальных исламистов. Конгресс поставил задачу выработки условий национального примирения в Сирии. В Ливии правительство Абдель Фаттаха Сисси поддержало светское правительство в Тобруке во главе с Абдаллой Тинни и генералом Халифой Хафтаром, ведущими сражение против террористов из «Исламского государства». Начал складываться стратегический российско-египетский альянс.

Египет занимает уникальное геополитическое положение, располагаясь строго посредине между Машриком и Магрибом, то есть восточной азиатской и западной африканской частями Арабского мира. Контролируя проход из Индийского океана в Средиземное море, Египет в состоянии оказывать влияние на Сирию, Палестину, Аравию (Йемен), Северную Африку. На Ближнем Востоке ещё не забыли, что во второй половине ХХ века все важнейшие стратегические решения в Арабском мире принимались по оси Каир – Дамаск - Багдад.

Египет, Сирия и Ирак были в своё время наиболее могущественными государствами Ближнего Востока. С конца 1970-х ситуация стала медленно меняться, на первый план вышли монархии Персидского залива с исламистской повесткой. Их непропорциональное усиление - одна из причин нынешнего ближневосточного кризиса. Дамаск в результате предпринятой против него агрессии еще долго не сможет играть роль независимого регионального центра. Неясно будущее Ирака - страны, по которой проходит разлом шиитско-суннитского конфликта. Каир остается единственной надеждой на восстановление независимой арабской политики.

Террористическая угроза доставляет много хлопот Египту, но преувеличивать ее не стоит. Основные трудности существуют на Синайском полуострове, где террористы из «Исламского государства» провозгласили создание «вилаета Синай». Проблема кроется в том, что правительство Египта настроило против себя местные бедуинские племена, исконным занятием которых была контрабанда, особенно та, что шла в подвергающийся блокаде сектор Газа. Два года назад правительство резко ограничило контрабанду, чем подорвало благосостояние бедуинов, недовольством которых и воспользовались экстремисты. Более логичным было бы снять блокаду с многострадальной Газы, решив этим сразу несколько проблем. Так или иначе, сражение Египта с терроризмом носит локальный характер и ограничено пределами Синайской пустыни. Остальные регионы страны, включая крупные города, достаточно спокойны.

Больным местом Египта продолжает оставаться экономика. После прихода к власти Абдель Фаттаха ас-Сисси правительству удалось снизить безработицу. Новое руководство Египта вынашивает планы строительства второй ветки Суэцкого канала и создания промышленных зон для производства высокотехнологичной продукции. Однако эти масштабные планы натолкнулись на элементарную нехватку средств. Правительство Египта закупает продовольствие (40% зерна Каир приобретает за границей) и вынуждено субсидировать импорт, так как бедные египтяне не в состоянии покупать хлеб по рыночным ценам. В этой обстановке Египту придётся либо обратиться к международным финансовым организациям с просьбой о заимствованиях (что сопряжено с риском выдвижения Западом политических условий), либо пойти на девальвацию египетского фунта. Последняя мера приведет к урезанию субсидий и может породить опасность социального взрыва.

Положение мог бы поправить туристический сектор, но после синайской катастрофы на египетских курортах – мёртвый сезон. Резко сократился приток туристов не только из России, но и из Великобритании, Германии. И здесь Россия могла бы подать руку Египту. Ведь друзья познаются в беде. Речь может идти о российских инвестициях на взаимовыгодной основе, а также об открытии египетских курортов для россиян. Если остаются сомнения в безопасности египетских аэропортов, можно наладить совместные проверки российских самолетов.

Снова, как в 1970-е годы, потерять такого союзника, как Египет, было бы для России в современных международных условиях непростительной роскошью.

Эр-Рияд снова обвиняет Иран в агрессии

Страны Персидского залива высказались против «вмешательства Ирана в дела региональных государств». Такое заявление сделал министр иностранных дел Саудовской Аравии Адиль аль-Джубейр.

«Если Тегеран продолжит агрессивную политику и вмешательство в дела государств Персидского залива, то нам будет трудно иметь с ним дело», — заявил глава МИД Саудовской Аравии.

С таким заявлением Аль-Джубейр выступил по итогам встречи в Бахрейне, где главы МИД Персидского залива и госсекретарь США Джон Керри обсуждали региональные проблемы и совместные усилия по борьбе против терроризма.

По информации Iran.ru, Тегеран неоднократно опровергал подобные безосновательные обвинения Эр-Рияда, и в свою очередь высказывал критику в адрес КСА и его арабских союзников за агрессивную политику против региональных государств, и прежде всего Йемена.

The Bitter Lessons of the Military Intervention in Yemen

Martin Berger

A full year has passed since the beginning of the Saudi military intervention in Yemen, when warplanes of the so-called “Arab allies” started bombing the capital of Yemen, Sana’a back into the stone age. At the same time the United States and France were providing its Arab parnters with logistical support and weapons, while London went as far as selling 3 billion dollars worth of weapons to Saudi Arabia amid its armed aggression against Yemen. This fact makes UK officials accomplices of Saudi war crimes in Yemen.

Although the formal pretext for the invasion of Yemen was “the restoration to power of the deposed Yemeni President Abd Rabbuh Mansur Hadi”, the actual aim of Riyadh’s aggression was the suppression of the Houthis rebels who have managed to seize control of the better part of Yemen.

In the very beginning the Yemeni conflict was domestic in nature, but once the Houthis captured Sana’a it gained both regional and religious dimensions. The Houthis deposed the pro-Saudi and pro-American president Mansour Hadi, who came to power only due to the so-called Arab spring movement. The former president chose to flee the country and seek refuge in Saudi Arabia, while the latter decided that the events in Yemen posed a direct threat to the security of the kingdom. After all, the Al-Sauds could not even tolerate the thought that they may share a common border with a Shia state, one that would enjoy the support of Iran.

Washington’s decision to immediately jump atop the Yemeni war bandwagon received no understanding both within the US or abroad. Although the Houthis were not particular fans of the West, their revolt was aimed against the autocrat imposed upon them and against Al-Qaeda in the Arabian Peninsula (AQAP). The primary enemy of the Houthis – AQAP – is also declared to be one of the principal rivals of Americans interests in the region.

Against the background of the widely recognized poor quality of Saudi regular troops, from the very beginning of its military aggression, Riyadh started hiring foreign mercenaries from among the countries of the so-called coalition it created. For example, Sudan and Qatar both received one billion dollars each for providing its troops. Mauritania received up to 850 million dollars for similar services. Therefore, Saudi authorities have been spending a total of 175 million dollars a month on bombing raids and 500 million dollars on ground operations.

However, the results of the military adventure the Saudi-led coalition embarked on have been a strategic failure for Saudi officials so far. A year into the extremely expensive military campaign, the invading forces are nowhere near their stated objective. In the summer of 2015 the coalition forces managed to bring the runaway President Hadi back to Yemen, in the province of Aden. Now they’ve broken the Houthis blockade, and entered the outskirts of Taiz – the third largest city in the country. But that’s pretty much all Riyadh has to brag about, since the Houthis are still far from yielding.

As it has been announced by the UN High Commissioner for Human Rights Zeid Ra’ad Al Hussein:

“Looking at the figures, it would seem that the Coalition is responsible for twice as many civilian casualties as all other forces put together, virtually all as a result of airstrikes,” adding the air strikes have hit “markets, hospitals, clinics, schools, factories, wedding parties – and hundreds of private residences in villages, towns and cities including the capital Sana’a.”

For this reason, Zeid Ra’ad Al Hussein at the meeting of the UN Security Council that was held at the end of the last year, accused Saudi Arabia and its allies of the deliberate extermination of the civilian population of Yemen, since they are hitting civilian targets most of the time.

Accusations of ongoing war crimes being committed in Yemen intensified even further when on January 25 in an interview with the Japanese newspaper, The Asahi Shimbun, the press secretary of the Saudi coalition, Defense Minister Brigadier General Ahmad Ussery, announced that the coalition has been using cluster bombs to suppress the Houthis. At the same time Human Rights Watch accused Washington of turning a blind to the ever increasing number of facts regarding the extensive use of cluster bombs in Yemen by Saudi Arabia.

The Independent would claim that:

“Amnesty International, Human Rights Watch (HRW) and other NGOs, claim there is no doubt that weapons supplied by the UK and the United States have hit Yemeni civilian targets. One senior Foreign and Commonwealth Office (FCO) legal adviser told The Independent: “The Foreign Secretary has acknowledged that some weapons supplied by the UK have been used by the Saudis in Yemen. Are our reassurances correct – that such sales are within international arms treaty rules? The answer is, sadly, not at all clear.”

Under these circumstances, the most watchful lawyers and diplomats have started warning the US, France and United Kingdom that the sitting governments of these states may be prosecuted for assisting Saudi Arabia in committing war crimes, since there’s an ever growing body of evidence becoming available to the international community.

Therefore, the fact that the UN Security Council decision to investigate the role of the UK in the ongoing war crimes in Yemen came as no surprise to international analysts. The discussion will be based on the 51-page report on the situation in Yemen that was drafted by UN human rights experts.

But it didn’t stop just there, since Reuters would be quick to announce that:

“The European Parliament called on the European Union to impose an arms embargo against Saudi Arabia on Thursday, saying Britain, France and other EU governments should no longer sell weapons to a country accused of targeting civilians in Yemen.

EU lawmakers, who voted overwhelmingly in favor of an embargo, said Britain had licensed more than $ 3 billion of arms sales to Saudi Arabia since Saudi-led forces began military operations in Yemen in March last year. Nearly 6,000 people have been killed since the coalition entered the conflict, almost half of them civilians, according to the United Nations.”

Against the backdrop of the United Nations’ warning of a an impending humanitarian catastrophe in Yemen and countless cases of deliberate massacre of civilians by Saudi forces, the UK Parliament Committee for the control of arms exports was forced into starting an investigation into the usage of British weapons during the inhumane military campaign against Yemen. However, it is highly unlikely that this investigation will even be brought to an end, and those responsible punished one day. After all, those guilty of war crimes in Iraq have not been punished yet since the UK is deliberately protracting those investigations.

The continuation of the armed invasion of Yemen has largely been caused by the fact that the UN Security Council has been busy discussing other “hot spots” in the Middle East, while leaving the ongoing genocide of the Yemeni civilian population virtually unchecked. Moreover, it is hardly possible to achieve any positive results in this area, since the better part of international initiatives on Yemen were left to Saudi Arabia’s good will and so far it has demonstrated to possess none.

However, the fate of the Middle East and the Arab World rests on the Yemeni conflict, since its continuation is seriously threatening the stability of the Arabian Peninsula and the oil-producing Gulf monarchies. This war resulted in the strengthening of the Sunni radical movements in the region, namely AQAP, the Muslim Brotherhood and the “Islamic State,” for which Riyadh and all of its accomplices should bear full responsibility.

The US Pulls Out Of Yemen: Why So Sudden?

Seth Ferris

You have to scroll a long way down the list of countries before you get to Yemen. So most people don’t bother, unless they already have a relationship with the country, and are therefore better informed to begin with about what is going on.

Arab Spring? Islamic terrorism? US military intervention? Civil War? Yemen ticks all these boxes, but plenty of other countries also do. Unless something different happens which grabs the headlines, Yemen just gets lumped in with other countries where the same things are happening, and the Yemen situation is assumed to be the same.

This is why Yemen has become the Middle East’s version of Georgia. One reason the little republic in the Caucasus became the regional dirty tricks capital is that people don’t know where it is, and if you point out that you are referring to the former Soviet country rather than the US state they lose interest. With nobody interested in the place, or knowledgeable about it, a lot of things which would be noticed elsewhere go long undetected due to Western public apathy.

Yemen is a long way down the alphabetical list, was two separate countries until recently and has no distinguishing feature for the general news reader. Other more notorious or glamorous countries take the headlines. So as in Georgia, the Western powers can get away with what they like because no one will notice what they do there, assuming it is merely similar to what happens in other countries.

However that may be about to change. In late March the Houthi rebels, who control the capital Sana’a and much of the rest of the country, seized a cache of files. The US claims that

these contain details of CIA operations and the names of agents. It also says they have been handed over to Iran, which is known to back the Houthi forces fighting the US-backed government.

As few people care about Yemen, exposure of agents there is not going to embarrass the US for more than a couple of days. It could have let this incident pass without comment, or denied it had taken place, and the effect on public opinion, and on the ground, would have been the same. Instead, it has responded by trying to get every US soldier and diplomat out of Yemen as quickly as possible, so fearful is it of what is in those files.

The US doesn’t mention Iran, the pantomime villain of the Western world, unless it is scared. It is scared that this story will make the world take notice of Yemen, and undermine the reason for the US being there. There is something in those files which could make Yemen famous: and based on what we already know, but few care about, there is one obvious thing it could be.

Too little oversight to be true

Last year Barack Obama hailed the CIA’s work in Yemen as a “model” counter-terrorism operation. His intelligence network had worked with the Hadi government to target Al Qaeda operatives in the country, and was boasting considerable success.

We are all aware the Al Qaeda was created by the US and Saudi intelligence to pursue its policy in Afghanistan, and that it formed the blueprint for several other terrorist groups inserted into countries the West had an interest in. We have seen the trails of arms and personnel supplied to such groups, and frequently seen such influential US figures as former president Ronald Reagan and Senator John McCain openly meeting with them and supporting their cause, for as long as it suits the US.

So if any country knows who the terrorists are, where they are and what they are doing it is the US. But the looting of the documents has not only led to the closure of the US Embassy in Yemen, President Hadi having already fled to Aden, but the withdrawal of the last Special Operations forces in the country. These same forces have been there throughout the civil war which followed the Arab Spring, but now feel so compromised they have to leave for their own safety.

The real reason for the troops’ departure has been suggested by the Pentagon itself. As soon as the US Embassy closed it was announced that over $500 million worth of “counter-terrorism” equipment in Yemen has disappeared, including helicopters, drones and jeeps.

This is a very familiar scenario to anyone who has followed other US military projects. The Georgia-Russia War of 2008 was a good example of a conflict in which a large quantity of US-supplied weaponry mysteriously disappeared. This was actually because most of these weapons were never used in combat, never even arrived to Georgia. They had already been sold on to terrorist groups in deals brokered by the US, as a recent article in this journal, amongst many others, demonstrated.

The US supplied similar military aid to Iraq, but far larger in quantity. Its prolonged involvement in that country to “make this aid work” via training and support became a severe domestic embarrassment. None of this support prevented the rise of ISIS, funded by oil sold on the US market and armed and staffed by US trainees moved around from hotspot to hotspot on fake Georgian passports.

The US has remained in Yemen whilst a civil war is going on. Despite all its alleged successes against terrorists, the same Yemeni Army it trained and supplied, and its own Special Operations forces. But they have been unable to stop the Houthi advance. Could this be because it did not have the weapons to do it? Could it be that the looted files will name the same suppliers and “consultants” who have supplied weapons to Ukraine, Syria and Georgia?

Bad guy, good guy

The US has been in Yemen until now because it supported the local version of the Arab Spring revolts. According to sources who were on the ground at the time, even then it was supplying large quantities of small arms to combatants in a country already awash with them, who needed political support rather than weapons.

The outcome of the Arab Spring was a US takeover. The president the people were supposedly protesting against, Ali Abdullah Saleh was replaced by his Vice-President, equally responsible for the crimes of his regime. This solution did not give the people what they wanted, hence the civil war which has forced that Vice-President into internal exile. But it was arranged by Washington, and we can expect that the usual paybacks were involved.

The official line now is that the missing weapons were looted by Yemeni Army units still loyal to Saleh, who have joined the Houthi out of nationalist motives. The story goes that he is using the Houthi to take power again, despite the Houthi allegedly being motivated by a desire to destroy any Sunni-dominated government, such as that led by Saleh.

Nationalist motives are claimed by every organisation regarded as “terrorist.” These claims are ignored until the groups concerned are successful, or win US-backing. Only then do they become nationalists, freedom fighters but not terrorists. We can recall Chad in 1982, when the terrorist FAN became the legitimate nationalist government defending the country against the “Libyan-backed” deposed president within a week of talking over, and the Taliban suddenly being treated as a political force when the Afghan government, at US urging, began negotiating with them.

If the accusation of Saleh looting is being made with the word “nationalist” attached the deposed president is being given credibility, implying he will be rehabilitated or even reinstalled. This would answer the question of where the weapons have gone. With regret, the US will have to accept the inevitable restoration of Saleh due to the sheer numbers of arms he has at his disposal. The fact that there is, as yet, no evidence that he has stolen any arms at all is a small inconvenience the US will forget to mention.

All eggs in the wrong basket

Further evidence that the US took over Yemen to smuggle arms to terrorists is provided by the manner in which it has conducted the “counter-terrorism” campaign it has waged to justify that presence. Increasingly, it has used a single weapon – the drone strike – to attack local Islamic State and Al Qaeda affiliates, rather than pursuing the range of military options the scale of the equipment supplied would give it.

In January 2015 Obama was forced to defend the use of drones, saying that the alternative was committing US troops to the area. He did not however mention that all the arms and equipment supplied, much of which is now apparently missing, was supplied so that the Yemeni Army would do what the US troops would be doing if deployed there.

US commanders have confirmed that Yemenis are perfectly capable of handling these weapons themselves, but political decisions are preventing them doing so. Have we not heard that many times before? The implication of this is that the army command contains many Houthi sympathisers or Saleh supporters, despite a purge carried out since Saleh’s removal, which successfully replaced anyone with such sympathies and can be repeated at any time.

The drone campaign has undoubtedly claimed many civilian lives. It has been condemned by the UN and many European politicians, and even the Yemeni parliament, whose members owe their livelihoods to giving no more than constructive criticism to President Hadi, eventually ordered a halt to the strikes in defiance of him. In at least some cases they are also contrary to the US’s own policy on targeted killings, as Human Rights Watch has pointed out.

The US is now saying that its pullout will leave it without the connections to conduct its counter-terrorism campaign. Therefore all that missing military hardware will be lost or rendered useless. However it insists it will still attack targets within Yemen from outside the country. This will, most conveniently, make drone attacks the only option, and legitimise the previous practice by the back door, now that other weapons, including all the missing ones, can no longer be used.

Conclusion

The US knew when it entered Yemen that the two modern states whose merger formed it had only come into existence as a result of nationalist uprisings against colonial powers: the British in the south, the former Aden Protectorate, and the Ottomans, and subsequently the Saudis who supported the native monarchy, in the north. It also knew that the primary reason these had taken place was the attitude of the colonial powers, whose only interest in Yemen was in using it as a staging post to protect other, more important interests, not those of Yemenis themselves.

If the US ever wanted out, this history would give it every excuse. The locals were revolting against foreign domination again. Of course they were, there could not be another reason, it was as inevitable as the Manifest Destiny the US claimed was its own when it destroyed its own native population.

But the US has stayed in Yemen through an ongoing war, its client government fleeing the capital and the American embassy closed. None of these factors have made it leave. When the rebels get hold of its intelligence documents however it shuts up shop, though few would have cared about the seizure if the US itself hadn’t drawn attention to it.

If these documents are released we will finally have proof from within US intelligence of what has so far only been proven or alleged by other sources. Then Yemen will become famous as the place the US took over just to supply arms to terrorists it was supposed to be fighting. Then many politicians in many countries in which this has happened, and many US arms manufacturers and dealers, will compete to sacrifice each other to save themselves.

Wouldn’t you run away if you were the one on the ground, in the firing line of any investigation? When those who have just left Yemen have no choice but to talk themselves, we might just find the world becomes a better place, at least for a while.

Боль и подвиг Йемена

Автор: Сергей КОЖЕМЯКИН.

Война, которую «не замечают»

С момента вторжения в Йемен коалиции во главе с Саудовской Аравией прошёл год. Но, как и прежде, эти события находятся за пределами международной повестки дня. Военные преступления и гуманитарный кризис в стране игнорируются мировыми державами, что грозит превратить Йемен в источник не только региональной, но и глобальной нестабильности.

Преступники и соучастники

26 марта, суббота. Площадь Аль-Сабин — крупнейшая в столице Йемена — заполнена народом. Иностранные журналисты говорят о десятках тысяч человек, но, возможно, собравшихся было на порядок больше. Кажется, вся Сана пришла на митинг, посвящённый годовщине начала бомбардировок страны арабской коалицией. Возмущённые люди — мужчины и женщины, подростки и старики — скандируют проклятия в адрес Эр-Рияда и его союзников, клянутся бороться за свободу страны до конца.

Этот единый порыв неудивителен. Интервенция принесла Йемену неисчислимые страдания, превращая и без того крайне небогатую страну в огромный очаг бедствия. По информации ООН, в результате бомбёжек погибли свыше трёх тысяч мирных граждан, включая около тысячи детей. Но в самом Йемене этим данным не верят: здесь говорят о 30 тысячах жертв, и эти цифры выглядят куда более реалистичными. Руководители военной операции не утруждают себя тщательным выбором целей, в результате чего бомбы обрушиваются на густонаселённые городские районы, рынки, поражают больницы и школы. 27 февраля саудовские самолёты уничтожили рынок в городке Халек провинции Сана. 32 человека погибли, более 40 получили ранения. Ещё страшнее оказались последствия авиаудара по рынку в городе Аль-Хамис (провинция Хадджа) 15 марта. Его жертвами стали 119 человек, в том числе 22 ребёнка.

Ущерб, нанесённый Йемену, не поддаётся подсчётам. Арабская авиация целенаправленно уничтожает социальную инфраструктуру, отбрасывая страну на десятилетия назад. В итоге 2,5 миллиона человек были вынуждены покинуть свои жилища, 13 миллионов — половина населения! — находятся на грани голода, а в целом в гуманитарной помощи нуждается 21 миллион жителей Йемена. Тяжёлая ситуация сложилась в сфере здраво-охранения. Четверть больниц вынуждена прекратить работу из-за военных действий и отсутствия лекарств. При этом коалиция не просто несёт смерть бомбардировками и обстрелами, но и душит страну блокадой. Под предлогом защиты от проникновения в Йемен оружия Саудовская Аравия и её союзники полностью блокировали страну с суши, моря и воздуха. Это делает невозможной доставку гуманитарных грузов, включая столь необходимые медикаменты.

Реакция «мирового сообщества» на творящееся беззаконие поразительно спокойна. В начале года Управление Верховного комиссара ООН по правам человека выступило с резкой критикой коалиции, назвав её действия военными преступлениями и пригрозив вынести вопрос на рассмотрение Совбеза. Но дальше угроз дело не пошло. На чудовищное преступление в Аль-Хамисе ООН откликнулась лишь тем, что пожурила Эр-Рияд и его союзников, призвав их «предпринять эффективные действия для предотвращения повторения подобных инцидентов». Более циничный отклик представить сложно!

Столь избирательное отношение связано со статусом Саудовской Аравии как важного союзника США. Но в йеменской бойне участвует и сам Вашингтон. Правозащитная организация «Хьюман райтс вотч» в своём последнем докладе назвала Соединённые Штаты непосредственной стороной йеменского конфликта, ответственной за все нарушения правил ведения войны. В документе приводятся доказательства этого. Так, США представляют помощь разведывательным службам Саудовской Аравии, американские специалисты работают в центре планирования авиаударов. Значительная часть оружия и боеприпасов, используемых Эр-Риядом в Йемене, продана королевству Вашингтоном. Поставки продолжаются и сейчас. Они включают и кассетные боеприпасы, использование которых арабской коалицией доказано международными инспекторами.

Заместитель директора «Хьюман райтс вотч» Филип Болопьон отметил в связи с этим, что, являясь соучастниками преступлений в Йемене, США не устают осуждать нарушения прав человека в других странах. «Это один из наиболее шокирующих примеров применения двойных стандартов», — заявил он.

Политическая близорукость

Но если поведение Соединённых Штатов является вполне предсказуемым, то позиция России не может не вызывать недоумения. Весь год с начала бомбардировок Йемена Москва хранила молчание, хотя повстанцы-хуситы неоднократно обращались к ней за поддержкой. Только в последние недели МИД РФ сделал несколько заявлений, но они оказались не менее беззубыми, чем пустые декларации ООН. В них также говорится о массовых страданиях населения и о тяжёлой гуманитарной ситуации, но даже намёка не содержится на тех, кто несёт эти страдания Йемену.

Мало того, в конце февраля Россия поддержала в Совбезе ООН продление санкций в отношении движения «Ансар Аллах» (хуситов). Другими словами, давление оказывается не на агрессоров в лице Саудовской Аравии и её сателлитов, а на защитников независимости Йемена. Подобную дипломатическую близорукость можно было простить в феврале 2015 года. Теперь же, когда все маски сброшены, а страна переживает жестокую агрессию, делать такие шаги — значит потакать Эр-Рияду, нацеленному на полное уничтожение противников своей гегемонии.

Также в Москве продолжают настаивать на легитимности марионеточного режима Мансура Хади, держащегося исключительно на саудовских штыках. Это говорит о полном игнорировании реального положения дел. Стоит напомнить, что ставленник США и Саудовской Аравии Хади стал президентом в результате выборов в 2012 году. Но, во-первых, избирали его всего на два года. Во-вторых, законность тех выборов вызывает большие сомнения. Были они безальтернативными, и влиятельные силы, включая хуситов и партии, выступавшие за независимость Южного Йемена, их бойкотировали. В 2014-м полномочия Хади продлили ещё на два года, но сделал это не народ путём референдума, а правительство, то есть ближайшее окружение самого президента.

Неспособность власти справиться с глубоким социально-экономическим кризисом и её полная зависимость от воли Вашингтона и Эр-Рияда вызвали мощное народное движение во главе с хуситами. Но даже после вступления в Сану отряды повстанцев не лишили Хади полномочий. Это было сделано лишь после получения неопровержимых доказательств тайных переговоров президента с исламистами, организовавшими серию кровавых терактов в столице и ряде других городов. Обращение Хади к Саудовской Аравии с просьбой о вторжении окончательно сделало его предателем родной страны. Это подтвердил и суд, состоявшийся в Сане несколько месяцев назад. Мансура Хади заочно обвинили в госизмене и помощи агрессорам в разрушении страны.

На сегодняшний день хуситы являются единственной жизнеспособной политической силой Йемена, опирающейся на широкие слои населения. В условиях войны и блокады они сумели установить на контролируемой территории порядок, наладить справедливое распределение благ, предотвративших, казалось бы, неминуемую ещё в прошлом году гуманитарную катастрофу. В Сане, несмотря на постоянные бомбардировки, продолжают работать школы и университеты, функционируют госструктуры, сохранена финансовая система. Дело доходит до того, что чиновники в Адене, оккупированном саудовскими войсками, получают зарплату из Саны.

Исламисты выходят на авансцену

Понятно, что без обустроенного тыла хуситы не смогли бы добиться военных успехов. А эти успехи не просто впечатляют — они поражают. Несмотря на полное господство в воздухе и превосходство в технике, коалиционные войска за целый год не смогли нанести поражения хуситам. Из 22 провинций страны последние сохраняют полный контроль над 11, причём наиболее густонаселёнными: в них проживает около 70 процентов населения Йемена. Помимо этого, хуситы осуществляют успешные рейды на саудовскую территорию и захватили ряд приграничных районов королевства.

Другими словами, «маленькой и победоносной войны», на которую рассчитывали саудовские власти, не получилось. Тот факт, что куда более сильная в экономическом и военном отношении страна (Саудовская Аравия находится на четвёртом месте в мире по военным расходам) не способна второй год победить йеменских повстанцев, уже можно расценивать как поражение. По этой причине Эр-Рияд решил прибегнуть к более хитрой тактике. В конце февраля стало известно о тайных переговорах с хуситами, инициированных саудовской стороной. Уже в марте это подтвердил постоянный представитель Эр-Рияда при ООН Абдалла аль-Муаллими. По его словам, Саудовская Аравия рассматривает хуситов как часть йеменского общества, а потому не собирается исключать их из политического процесса. Вскоре после этого спецпосланник Генерального секретаря ООН Исмаил ульд Шейх Ахмед заявил, что получил согласие всех сторон конфликта на переговоры. Как ожидается, они начнутся 18 апреля в Кувейте. Неделей раньше должен вступить в силу режим прекращения огня.

Однако надежд, что переговоры принесут в Йемен мир, крайне мало. Саудовские власти и прежде неоднократно заявляли о своей приверженности мирному процессу. Так, ещё 21 апреля прошлого года Эр-Рияд объявил о завершении активной фазы операции и переходе к политическому решению конфликта. Никаких реальных последствий эта декларация не имела. Можно вспомнить и о переговорах в Женеве, начавшихся в декабре 2015 года, но перечёркнутых односторонними действиями коалиции, возобновившей бомбардировки. Наконец, бойня в Аль-Хамисе произошла уже после заявления Эр-Рияда о готовности к урегулированию конфликта.

Скорее всего, Саудовская Аравия будет стремиться к тому, чтобы заставить хуситов сложить оружие и оставить крупные города, посулив им допуск к политической власти. При этом от конечной цели — полного разгрома повстанческого движения — Эр-Рияд не откажется. Только теперь к этой цели он будет двигаться не через открытую интервенцию, а по сирийскому пути: через всемерную поддержку лояльных группировок. Это позволит королевству, с одной стороны, формально выйти из затяжной и всё более опасной для него войны. А с другой — продолжать удерживать Йемен в орбите своего влияния.

Как и в Сирии, ставка, очевидно, будет делаться на радикальных исламистов. С самого начала интервенции отряды «Аль-Каиды» сражались на стороне коалиции. Видя слабость сторонников Мансура Хади, Саудовская Аравия позволила исламистам занять целый ряд районов. Сегодня «Аль-Каида» полностью или частично контролирует провинции Хадрамаут, Абьян, Шабва и Лахдж.

В последние недели военно-воздушные силы США нанесли несколько ударов по лагерям исламистов в Йемене, но верить в серьёзность намерений Вашингтона и его союзников наивно. Одновременно с этим корреспондент телекомпании Би-Би-Си, посетивший страну, собственными глазами увидел, как саудовские подразделения совместно с боевиками «Аль-Каиды» штурмуют позиции хуситов под Таизом. Но падкие на сенсации западные СМИ это сообщение проигнорировали. Очевидно, что им дана чёткая установка: «не замечать» исламистов в Йемене.

Это может иметь самые негативные последствия. Территория, контролируемая исламистами в Йемене, уже сейчас превышает площадь так называемого исламского халифата в Сирии и Ираке. Усиление экстремистских группировок при попустительстве (а то и прямой поддержке) со стороны арабских монархий и Запада грозит дальнейшей дестабилизацией, и не только Йемену.

6 апреля прибывший в Каир с рабочей поездкой спецпредставитель Президента Российской Федерации по Ближнему Востоку и странам Африки, заместитель Министра иностранных дел России М.Л.Богданов был принят Министром иностранных дел Египта С.Шукри.

В ходе состоявшейся беседы был проведен обстоятельный доверительный обмен мнениями о развитии обстановки на Ближнем Востоке и в Северной Африке и констатирована актуальность дальнейшей координации подходов Москвы и Каира в интересах скорейшего урегулирования кризисных ситуаций, в первую очередь в Сирии, Йемене и Ливии, а также разблокирования палестино-израильского переговорного процесса в соответствии с нормами международного права и решениями СБ ООН.

При этом подтверждена необходимость консолидации усилий мирового сообщества в борьбе с универсальной угрозой терроризма.

Были обсуждены также некоторые практические вопросы традиционно дружественных российско-египетских отношений в контексте реализации договоренностей на высшем уровне о последовательном и динамичном наращивании взаимовыгодного партнерства в торгово-экономической, гуманитарной и иных областях.

The National Interest: "Иран становится одним из наиболее сильных лидеров на Ближнем Востоке"

Американское издание The National Interest пишет о внешней политике Ирана. Исторически сложилось, что военная стратегия Тегерана была основана на сдерживании потенциальных конкурентов. Это напрямую связано с тем, что последние два десятилетия Иран был жертвой агрессии со стороны США, а это в свою очередь повлияло на военную структуру Ирана, с помощью которой государству удалось защитить свою территорию от внешних угроз при незначительных затратах.

В последнее время число потенциальных геостратегических рисков для Ирана уменьшилось. Европейское влияние на Ближнем Востоке почти не ощутимо, Турция не представляет опасности для ИРИ, так как ее внешняя политика не выдерживает конкуренции, а США, изменив свой курс в отношении Тегерана, пытаются наладить связи с Республикой. Именно поэтому Иран становится одним из наиболее сильных лидеров на Ближнем Востоке.

Текущая политика и стратегические усилия иранского руководства позволяют государству влиять на ситуацию в Сирии, Ираке, Ливане и Йемене. Прочные отношения с Россией гарантируют Ирану экономическую и стратегическую поддержку, а заключение сделки по ИЯП дает возможность преодолеть последствия долголетних западных санкций в течение короткого периода времени. Благодаря стратегическому планированию и энергетической независимости Иран смог обезопасить свои границы на Ближнем Востоке. Политическое влияние страны неизменно растет, и, возможно, именно Тегерану удастся добиться баланса сил в регионе.

«Бойня должна быть прекращена!»

В прошлом году на планете казнили рекордное число людей

Сергей Лавинов

Правозащитная организация Amnesty International опубликовала свое ежегодное исследование ситуации со смертными казнями на планете. В 2015 году зафиксирован их резкий рост. Всего в прошлом году смертный приговор приводился в исполнение как минимум 1634 раза, т.е. на 54% (!) больше, чем в 2014 году.

Прошлый год стал рекордным по количеству смертных казней: так много человек, по данным Amnesty International, не казнили с 1989 года. В девяти случаях из десяти казни совершались в трех странах: Иране, Пакистане и Саудовской Аравии. На печальную статистику не повлияло даже то, что в некоторых странах смертная казнь была отменена.

В Amnesty подчеркивают, что их данные неполные, так как тема казней щекотливая, и соответствующая информация нередко замалчивается. Так, в статистику не попал Китай – Пекин традиционно держит данные о смертных приговорах в тайне. Судить о количестве казней в Поднебесной трудно, но специалисты считают, что их там совершается примерно столько же, сколько во всех остальных странах вместе взятых.

Данные засекречены еще в двух странах: во Вьетнаме и в Белоруссии – единственной стране в Европе, где еще казнят преступников. Нет информации или ее ничтожно мало и по странам, где идут гражданские войны или бушуют локальные военные конфликты: Сирия, Йемен и другие.

«Нас очень тревожит рост числа казней в прошлом году, – заявил на презентации исследования генеральный секретарь Amnesty International Салил Шетти. – За последние 25 лет в мире не казнили так много людей, как в 2015 году. В Иране, Пакистане и Саудовской Аравии число казней достигло беспрецедентного уровня. Причем часто суды были предвзятыми и несправедливыми. Эта бойня должна быть прекращена!»

В Исламской республике Иран в 2015 году казнили не меньше 977 человек. Это почти на треть больше, чем в 2014 году (743). Подавляющее число преступников расстались с жизнью за преступления, связанные с наркотиками. Еще Иран примечателен тем, что эта страна является одной из последних на планете, где казнят несовершеннолетних. В прошлом году казнили как минимум четырех человек, которым на момент совершения преступления не было 18 лет.

В Пакистане до декабря 2014 года действовал мораторий на смертную казнь. Сейчас же создается впечатление, что это государство пытается наверстать упущенное: в прошлом году жизнь на виселице там окончили более 320 человек. Пятеро из них, по данным Amnesty International, несовершеннолетние.

От Ирана и Пакистана старается не отставать и Саудовская Аравия, в которой с приходом к власти короля Салмана казнить стали гораздо чаще, чем при его предшественнике. Прошлый год выдался в королевстве «урожайным»: власти казнили 158 человек, на 74% больше, чем в 2014-м. Чаще всего преступникам отрубали головы. Изредка привлекались и расстрельные команды. Порой трупы преступников выставлялись на всеобщее обозрение. Саудовская Аравия примечательна еще и тем, что среди казненных есть и иностранцы. При этом большинство из них не знали арабского языка, на котором проходил процесс.

В пятерку самых «казнящих» стран за 2015 год вошли и… США. Правда, в Штатах были проведены «всего» 28 казней – это самая маленькая цифра после 1991 года. Специалисты объясняют это дефицитом лекарств для смертельных инъекций.

Были в прошлом году и другие положительные моменты. Например, продолжил расти список стран, отменивших смертную казнь. В него вошли Фиджи, Республика Конго, Мадагаскар и Суринам. Всего же на 1 января 2016 года смертная казнь была отменена в 102 государствах. Два десятилетия назад таких стран было лишь 60. Впервые государств, не применяющих казни, на планете стало больше, чем государств, где они еще сохраняются.

В регионе Дарфур на западе Судана 11-13 апреля пройдет референдум по определению административного статуса. В Дарфуре с 2003 года время от времени возникает вооруженное противостояние между правительством Судана и повстанческими сепаратистскими группировками. Президент Судана Омар аль-Башир, единственный действующий глава государства, находящийся в розыске Международного уголовного суда (МУС), рассказал в интервью РИА Новости о ходе переговоров с группировками Дарфура, угрозе со стороны "Исламского государства" и возможности привлечения российской военной помощи для борьбы с террористами, а также о том, какие шаги предпринимает Хартум, чтобы остановить поток мигрантов в Европу, и о своем отношении к обвинениям МУС.

— Сейчас в Судане близок к завершению национальный диалог, который длится уже почти два с половиной года. Каковы гарантии успешной имплементации результатов этого диалога, учитывая, что в стране есть вооруженные группировки, которые отказываются принять участие в диалоге, тем самым продолжая войну?

— Цель нашего призыва к национальному диалогу — прекращение общественных конфликтов, политической вражды и вооруженных противостояний для того, чтобы все элементы государства внесли свой вклад в возвращение страны на путь восстановления и возрождения. Пока все или большинство элементов общества не осознают необходимость доминанты общественных интересов над интересами партии или племени, общество не придет к миру, который является основным гарантом завершения проектов, обеспечивающих благополучие гражданам Судана.

Многие из вооруженных движений уже приняли эту общественно полезную точку зрения и присоединились к участникам инициативы национального диалога. Мы пригласили к участию в диалоге все вооруженные формирования, при этом наше приглашение действительно для всех людей, ратующих за всеобщие национальные интересы.

Параллельно с диалогом, ведущимся с партиями и группировками, желающими установления мира, идет диалог с элементами гражданского общества, высказывающими свое мнение по всем проблемам страны в сферах экономики, самоидентификации, мира, вопросах управления, а также внешних отношений. Мы полагаемся на то, как граждане осознают проблемы страны, и надеемся, что они не позволят выступающим против диалога торговаться проблемами граждан.

Таким образом, первый гарант имплементации результатов диалога — это сам гражданин Судана, затем — воля государства и взаимодействие его институтов. Это заложено в основу новой конституции страны.

— Вы требуете на переговорах с Народным движением Северного Судана и группировками Дарфура полного прекращения войны. За прошедшие пять лет состоялось уже десять раундов переговоров; учитывая это, в случае если вам не удастся достичь этой договоренности, каким будет единственный вариант для вас, с помощью которого вы остановите войну и восстановите безопасность и стабильность в стране?

— Мы хотим, чтобы вооруженные движения разорвали контакты с иностранными силами, не желающими мира в Судане. Надо учитывать, что эти движения называются народными, однако связаны с соседней страной и названия пока не поменяли. Мы хотим возвращения всех вооруженных группировок за стол переговоров без предварительных условий, затрудняющих ход переговоров. Сейчас наблюдается повышенный интерес к этой проблеме со стороны Африканского Союза. В случае если Народное движение Северного Судана и другие вооруженные группировки будут упорно настаивать на продолжении войны и использовать в качестве предмета торга проблемы страны, у нас не будет иного выхода, кроме как скоординироваться с силами безопасности Африканского союза и ЛАГ, чтобы силой установить безопасность в регионе. Мир в регионе является составной частью мира на всей планете.

Необходимо положить конец источникам терроризма во всех странах региона во избежание образования лакун безопасности, которыми могут воспользоваться в своих целях террористы и тем самым усугубить страдания народов региона и всего мира.

— Отношения между Суданом и РФ активизировались в последние годы благодаря началу деятельности межправительственной комиссии. Каковы ваши ожидания от развития отношений между странами в будущем, особенно в политическом и экономическом аспектах?

— Мы рассчитываем на отношения с Россией, в этих отношениях не было какой-либо напряженности за долгую их историю. Мы полагаем, что наши политические взгляды на Ближний Восток должны совпадать с российскими, так как Россия — это держава, у которой с нами ряд общих интересов в будущем. Россия была опорой для Африки и арабского мира, когда они противостояли серьезным вызовам в прошлом, и в будущем ее роль не изменится.

— В Москве в конце минувшего года состоялась встреча министров иностранных дел Судана и Южного Судана с целью сближения позиций двух государств на основе соглашения о сотрудничестве, подписанного странами в 2012 году. Согласно заявлениям двух министров, заседание увенчалось полным взаимопониманием. Однако один из ваших последних указов — об отношении к жителям Южного Судана как к иностранцам, свидетельствует о возможном возобновлении напряженности между двумя странами. Что стоит за этим решением?

— Мы всегда стремимся к отношениям с соседними странами, которые, согласно нашему видению, для блага стран региона должны быть стратегическими.

Мы стремимся открыть наши границы с государством Южный Судан для того, чтобы облегчить прохождение товаров и людей, тем самым облегчив жизнь граждан двух стран, проживающих в приграничных районах. Однако с противоположной стороны были допущены нарушения, угрожающие нашей безопасности, поэтому и были предприняты меры с целью наведения порядка. Причиной стало несоблюдение Джубой условия не укрывать у себя мятежные группировки, не вооружать их и не поддерживать их действия против правительства. Однако, несмотря на это, мы будем продолжать стремиться устранить разногласия с Джубой при помощи Африканского союза либо тех усилий, что были предприняты ранее Москвой, чтобы достичь примирения.

— Террористическая организация ИГ (запрещенная в России) активизирует свою деятельность в Африке. Считается ли угроза, исходящая от этой организации, актуальной для Судана? Может ли Судан самостоятельно противостоять этой угрозе? Или понадобится помощь извне? Может ли понадобиться помощь, в том числе военная, со стороны России?

— Судан принимает меры, обеспечивая охрану своих границ, особенно западных, чтобы террористические группировки не смогли воспользоваться вакуумом безопасности в ряде приграничных районов соседних государств. Вооруженные группировки действуют в этих районах, занимаются контрабандой оружия.

Терроризм — это вопрос региональный и международный, у него нет определенной религии или национальности. Это не проблема, касающаяся отдельного государства, поэтому создаются межгосударственные коалиции для обеспечения безопасности и защиты граждан.

После решения проблемы мятежа в Йемене (суданские вооруженные силы участвуют в арабской коалиции во главе с Саудовской Аравией — ред.), мы также участвуем в контингенте Африканского Союза в Восточной Африке. Можно будет использовать эти силы для подавления терроризма.

Мы не исключаем, что некоторые неарабские государства, желающие обеспечить свои интересы в регионе, примут участие в поддержании мира и безопасности.

— Насколько достоверна информация о том, что Судан поставляет оружие в Ливию?

— У нас протяженные границы с соседними государствами. Государства с большой территорией не могут контролировать свои границы в полной мере. То, что происходит сейчас, это контрабанда оружия из неспокойной в плане безопасности Ливии в Судан. Этим пользуются вооруженные и террористические группировки по обе стороны границы.

На самом деле оружие поступает из Ливии для подпитки террористических группировок. Мы договорились с Чадом и Центральноафриканской Республикой создать совместные силы для противодействия потокам оружия, прекращения контрабанды и незаконной миграции.

— Большое число беженцев, направляющихся в Европу, прибывают из Судана. В чем, по вашему мнению, причина этого? Какие шаги предпринимает Хартум, чтобы остановить миграцию? Существует ли статистика, данные по числу беженцев?

— Судан — большая страна, которая принимает миллионы беженцев из соседних государств, дает им убежище на годы. Большинство отправляющихся в западные государства говорят, что они из Судана. Что касается гуманитарной деятельности, то у нас есть управление, которое регулирует эту работу.

У Судана есть четкая стратегия по борьбе с незаконной миграцией, особенно в той ее части, которая связана с торговлей людьми.

— Правда ли, что Хартум возражал против назначения на пост генсека ЛАГ Ахмеда Абу аль-Гейта? Почему?

— Мы не выступали против персоны Абу аль-Гейта, но были против выбора генсека мнением большинства. Это противоречит уставу ЛАГ, где говорится, что выбор генсека должны одобрить все единогласно. Известно было, что есть другие страны, которые возражали против Абу аль-Гейта, а что касается Судана, то он считал, что их нужно убедить, чтобы достичь полного согласия в ЛАГ, несмотря на возникшие оговорки.

— Международный уголовный суд выдал уже два ордера на ваш арест. Насколько это мешает вашей работе, зарубежным визитам, встречам с коллегами? И готовы ли вы в какой-то мере сотрудничать с МУС — например, ответить на вопросы представителей суда, если они прибудут в Хартум?

— Мы никогда не прекращали выезжать, мы принимаем все приглашения и посещаем как страны, которые признают МУС, так и те, которые его не признают. Мы в Судане, например как и в США, не признаем деятельность этого избирательного суда. Его представителям стоит приехать во многие страны мира, начиная с тех, которые занимались колонизацией, оккупацией, устраивали расправы над африканцами, жителями стран третьего мира, Ирака и так далее.

Этот суд и его спонсоры имеют политическую направленность, ясную из их агитационных кампаний, которые вы видите. Однако люди сплотились вокруг нас. Вы были сейчас в Дарфуре, российское агентство Sputnik посетило все уголки Дарфура, и вы видели толпы людей, которые тепло встречали президента. Будь обвинения справедливыми, зачем стали бы они меня встречать такой толпой?

Мы хотим, чтобы СМИ были честными в передаче настоящей картины в нашей стране, а не как это произошло с информационной атакой на Ирак, когда его обвиняли в обладании ядерным оружием, пока весь мир не поверил этому вранью и дело не закончилось оккупацией и уничтожением страны.

Судан. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 6 апреля 2016 > № 1714394 Омар аль-Башир

Что скрывается за показным миролюбием Керри

Похоже, госсекретарю США Джону Керри нравится бывать в Москве. Несмотря на плотный график переговоров с российским руководством, он старается найти время, чтобы прогуляться по центру Белокаменной.

Например, во время прошлого визита в российскую столицу в декабре 2015 г. Керри прошелся по Арбату, заглянул в сувенирные лавки и купил подарки на сумму более 35 тыс. рублей.

На этот раз Керри привез с собой гитару и рассказал журналистам, что «старается играть только для себя», а его музыка «не очень качественная».

Этот 72-летний выпускник одного из самых привилегированных вузов Америки - Йельского университета - производит впечатление интеллигентного, благообразного и дружелюбного человека. Кажется, что он сама искренность и открытость, а уж в миролюбии, такое впечатление, он может превзойти даже своего шефа - лауреата Нобелевской премии мира Барака Обаму.

Однако, как выясняется, Джон Керри далеко не так миролюбив, как кажется. Например, по свидетельству The New York Times, Керри убедил Обаму «благословить» вторжение войск Саудовской Аравии в Йемен с целью вернуть к власти режим, павший под натиском повстанцев. США обеспечили Эр-Рияд разведывательными данными, а также тысячами самых современных ракет и бомб.

Когда Керри сменил на посту госсекретаря воинственную даму Хиллари Клинтон, многие были убеждены, что этот ветеран вьетнамской войны проявит миролюбие и трезвомыслие. Однако Керри продолжил агрессивную политику неоконсерваторов.

Еще с университетской скамьи Керри слыл искусным оратором, умеющим убеждать своих слушателей. Это качество очень пригодилось ему на посту госсекретаря. Например, он сумел внушить американским конгрессменам мысль, что в Сирии против «тиранического режима» Башара Асада воюют повстанцы, отстаивающие демократию и свободу, и что там нет никаких исламских экстремистов. Керри прекрасно знал, что это не соответствует действительности, однако сознательно лгал, делая вид, что ничегошеньки не знает ни об «Аль-Каиде», ни об ИГИЛ*, ни о прочих многочисленных интернациональных группировках джихадистов. Как пишет издание Global Research, долговязая тень Керри маячит и за украинскими событиями, в которых Госдепартамент США сыграл решающую роль.

Многие считают, что для Керри занятие иностранной политикой своего рода хобби, позволяющее удовлетворять непомерное тщеславие. К тому же у Керри оно подпитывается осознанием своего финансового могущества. По материнской линии он принадлежит к богатейшим семействам Форбс и Дадли-Уинтроп. Вторая жена Керри Тереза Хайнц, унаследовавшая состояние своего погибшего в авиакатастрофе мужа Генри Джона Хайнца Третьего, обладает капиталом в $3 млрд.

Приятели Джона Керри говорят, что он азартен, привык во что бы то ни стало добиваться намеченного и никогда, ни при каких обстоятельствах не мирится с проигрышем. А это значит, что на Ближнем Востоке, на Украине и наверняка где-то еще жертвами «тонкой политической игры» этого лощеного интеллектуала падут тысячи ни в чем не повинных людей.

-----------------------------------------------

* Группировка запрещена в РФ.

Николай Иванов

Yemen: A Desperation Saudi Genocide Backed by Obama

Phil Butler

The Wall Street Journal is the perfect example of a state and corporate controlled counter-information service. A report recently attempts to characterize the Saudi war on the Yemeni people as having little to do with oil. Nothing my friends, nothing could be further from the truth. The Saudis need untapped reserves Yemen currently controls. Here’s a look at the real reason for the genocide in Yemen.

“Yemen doesn’t produce a lot of oil, but there are reasons why oil markets would react to military action there. Why? Here’s the short answer, ” this is the “lead” for an unnamed WSJ author shifting the blame for a war for profit. The story is bait, counterintuitive and blurbish, but just enough to get Americans thinking in the right direction. “Right” that is, if you’re Rupert Murdoch’s newspaper. But the reality underneath is all about Murdoch and his cronies’ investments in the region, and nothing to do with geo-strategic tanker routes.

The WSJ wants investor types who read the paper to believe oil prices surged a bit last week because of the “fear” a “strategic chokepoint” known as the Bab el-Mandeb Strait might be clogged if the Yemen chaos spilled over into Saudi Arabia. Well, there’s no danger of that given the fact the Saudis are bombing Yemen back into the Stone Age using US weaponry. Another potential though, does implicate the Bab el-Mandeb Strait, as well as Somalia across the waters from the Saudis. Our past research has shown clearly, the fact Saudi Arabia and most of the OPEC nations have already reached the oil supply tipping point, the so-called “peak oil” paradigm. Running out the last of the nation’s only saleable resource, the Saudi royalty have put their country into a mess, the potential for revolution there being acute, should the people discover the real predicament. This is why we see an “all in” Saudi aggressive stance, on Syria, with Iran, and especially where Yemen is concerned. While Washington think tank evangelists try and play the tensions off as Sunni-Shiite religious friction, new oil reserves are the truth of these matters.

When I first heard of drone strikes by the Obama administration on targets in Yemen, I was skeptical of any US effort targeting terror there. Obama, as we now see in every case of chaos in the region, is neck deep in WikiLeaks cables, investigative reports, and highly illegal military actions that contravene the US Constitution. Just how the man has stayed out of prison these 7 years seems miraculous for me. Just last week, the Pentagon ordered strikes supposedly targeting al-Qaeda in Yemen. This reported fact reverberates in my head as I recall the al-Qaeda George Bush swore to eradicate, and the al-Qaeda Vladimir Putin and Assad are trying to kill in Syria. Or should I say ISIL? You get the point, nobody seems to know who the enemy is, but shoeless and foodless people in wadis all over the Middle East seem to be dying as a result. Excuse me, I divert from the subject of the report here only to emphasize the clearly cohesive mission of corporation, the investor elite, media, and our governmental leadership. Oil, this story is about oil.

A few weeks ago Zero Hedge ran a piece talking about new oil rigs being brought on by the Saudis. The piece was, for once, erroneous in its supposing the Saudis were putting new rigs online in order to boost a “sustainable” production. The indubitable Tyler Durden is seldom wrong where such investing-strategic information is concerned, but in this case he was 180 degrees off. His supposition that rig counts going up indicate the Saudis “panning” for increased exports is not even a remotely possible. The Saudis are bringing new rigs online alright, offshore ones that are many times more expensive than their inland cousins. And there’s only one reasonable explanation for them doing this, the biggest fields that once contained more energy wealth than any place on Earth have peaked. Short version, the Saudis need more fields, more oil from somewhere, in order to survive. This report I found shows clearly, the Bush and Obama administrations have known for a long time that the Saudis are almost out of oil. “Peak oil” is a reality; the wealth of the Saudi people has been squandered on frivolous investing and building projects, and if they don’t prop up the industry, then the regime is over. This brings us to Yemen and the concrete reasons for Saudi aggression. I’ll try and be brief.

Zero Hedge and other analytical sources have failed to take into account the nature of new rig expansion the Saudis have undertaken. This Offshore report from November 2013 tells us of Saudi Aramco’s Manifa shallow water oilfield development program, which began production in April 2013. The report also clues us to another logical conclusion; the Saudis have been lying about their capacity for decades. Why add as many as 170 new rigs, if the projected production levels are not to be increased for another 30 year, as the Saudi oil minister proclaimed in 2013? Add to this ridiculous notion, the fact these offshore rigs are 7 times more costly to run, and you have a good idea of the fallacious nature of these reports. The Saudis have to have less more capacity, a lot more, in order to still compete with the Russians, Iranians, and Venezuelans. (Forget the Americans, shale production in North American cannot be sustained).

Finally, while the Wall Street Journal reports Yemen as a minor oil “producer”, evidence is emerging that the oil Yemen sits on has yet to be fully explored or accessed. This Yemen Post article first clued me to the possibility the Saudis are after Yemens reserves. While this news source is not the most reliable in all cases, the contention that the Jawf field, in northern Yemen just south of the Saudis, it interested me. The facts the Saudis are killing people in the Jawf region in record numbers aside, the oil basins first explored by Hunt Oil, Exxon, and Phillips in blocks around Jawf have largely been expropriated (2005 for block 18) by Yemen. And big oil hates countries taking back their resources. Most people do not realize that the oil politicians and their armies fight over is almost totally controlled by conglomerates like Shell, and the others. This report from 1997 names some of the developers of Yemen’s main revenue source, but it does not tell us of the targeted goal of the new Saudi aggression.

Before I elaborate on the big “kill” for the Saudis, let me frame American President Barack Obama and hi state department in this mess first. The reader needs nothing more than this WikiLeaks cable to galvanize the fact the Obama administration, and former Secretary of State Hillary Clinton especially, knew exactly the nature of new Yemeni oil and gas capacity in 2009. What the cable made “classified” by Ambassador Stephen A. Seche revealed was just business, but damning when current events are overlapped, I quote in part:

“In an October 13 meeting with Econoff, the Chair of the Petroleum Exporting and Production Authority (PEPA), Ahmed Abdillah, told Econoff that the governorates of Shabwa, Marib and al-Jawf have high potential for significant gas deposits. He said that natural gas deposits have been found in Occidental Block 20 (Marib-al-Jawf), Occidental Block S-1 (Shabwa) and Canadian Nexen Block 51 (Hadhramout).”

Without going into a geology or oil & gas lecture here, natural gas, particularly LNG are the mid term future for the people of Yemen. That is if the Saudis with American assistance will let them live. As for oil, and the crude the Saudis need to survive, Yemen has a partial solution there too.

Yemen’s real treasure trove is actually situated in a shared region of the Red Sea, and offshore in the Sea of Aden. It should come as no surprise that companies like British Gas and even the United States Geological Survey (USGS) have been fully aware of vast oil and gas deposits offshore of Yemen for some time. This USGS report from 2002 shows an immeasurable potential, while numerous surveys and explorations offshore show vast reservoirs and potential so obvious amateur geologists could hit oil around Yemen. A report about Samhah Island, in the Gulf of Aden off Somalia told of oil seeping up through the solid rock. Readers will find it ironic that the United States Navy has seized the island, and is building the largest naval base in the region on nearby Socotra Island. Further discoveries beneath the shallow sea bed of the Red Sea stretch from Yemen to the shores of neighboring Saudi Arabia, Sudan and Eritrea. Offshore “heavy oil” and onshore natural gas riches beckon the Saudis, Brits, Americans, and the French.

So now you know why Barack Obama never comes to the rescue for Yemeni civilians being murdered, it’s the same reason Russian speakers in the East of Ukraine are not protected, and the same reason ISIL has been allowed to roam Northern Iraq and Eastern Syria. Oh, and Rupert Murdoch, the owner of the Wall Street Journal, his key energy investment in Genie Oil is a direct competitor with any future Yemen revenue gains from new sources. AMSO American shale, a subsidiary of Genie is vested in monetizing the last of America’s shale reserves. So the picture puzzle of Yemen chaos should be complete for you now. And the Wall Street Journal’s counter-intuitive news revealed as well.

Россия выпала из тройки

Саудовская Аравия потеснила Россию в части военных расходов

Святослав Иванов

Россия покинула тройку мировых лидеров по расходам на военную сферу. Потеснив ее, третье место в мире по этому показателю заняла Саудовская Аравия. Теперь Эр-Рияд тратит на армию на $20 млрд больше, чем Москва. Однако масштабные оборонные расходы вряд ли сделают нефтяное королевство мировой военной державой: для Эр-Рияда актуальнее вопрос лидерства в исламском мире, считают эксперты.

Саудовская Аравия обогнала Россию по расходам на военную сферу: за 2015 год Эр-Рияд потратил на оборону $87,2 млрд — и теперь занимает третье место в мире, после США и Китая. Об этом свидетельствуют данные доклада Стокгольмского международного института исследования проблем мира (SIPRI).

Ближневосточная монархия последовательно отстаивает свою роль военного лидера исламского мира — в том числе основав антитеррористическую коалицию мусульманских стран.

Немаловажно, что среди лидеров мировых военных расходов у Саудовской Аравии самое скромное население — 31 млн человек, — что делает ее одной из самых милитаризированных стран мира.

Россия потратила на оборону $66,4 млрд и занимает теперь лишь четвертое место. Что характерно, Москва и Эр-Рияд не могут похвастаться теплыми отношениями — они являются если не противниками, то оппонентами в ближневосточной политике. В частности, резко расходятся взгляды двух стран на разрешение сирийского конфликта.

Однако амбиции Саудовской Аравии могут распространяться и за пределы зоны влияния в соседних странах.

«Холодная война» всех против всех

За 2015 год страны мира потратили на военные нужды порядка $1,7 трлн, продемонстрировав рост на 1%, — это стало первым повышением с 2011 года.

Однозначным лидером рейтинга остаются США: Вашингтон потратил на вооруженные силы $596 млрд — около трети всех военных расходов мировых правительств. Китай, по оценкам SIPRI, потратил $215 млрд.

Кроме упомянутых стран, места в десятке крупнейших военных бюджетов заняли Великобритания, Индия, Франция, Япония, Германия и Южная Корея. Это вполне традиционный расклад — по оценкам на 2014 год, эти места в рейтинге заняли те же страны в несколько ином порядке. Без изменений и расстановка сил в следующей пятерке: Бразилия, Италия, Австралия, ОАЭ и Израиль.

За последние десять лет зафиксировано постепенное снижение военных расходов стран НАТО — так, расходы США на армейские нужды снизились на 3,9%, Великобритании — на 7,2%, Франции — на 5,9%, Италии — на 30%. Однако, как отмечают в SIPRI, в 2015 году снижение натовских расходов на армию замедлило темп.

Наиболее значительное увеличение военных расходов демонстрируют крупные экономики Азии — так, Китай за 10 лет поднял свои военные расходы на 132%, Индия — на 43%, Южная Корея — на 37%.

Сильнейший рост среди лидеров продемонстрировали Объединенные Арабские Эмираты, увеличившие расходы на 136%. Рост расходов России и Саудовской Аравии сопоставим — 91 и 97% соответственно.

Эксперты SIPRI подчеркивают, что расходы повышаются в тех регионах, в которых активизировались — или могут активизироваться — вооруженные конфликты. Очевидно повышение финансирования армий ближневосточных стран; также обращает на себя внимание 13-процентный рост расходов на оборону стран Центральной и Восточной Европы, связанный с украинским кризисом и напряженными отношениями с Россией.

В то же время все меньше денег получают армии Африки, Западной Европы и Латинской Америки (за исключением, впрочем, Бразилии).

В долгосрочной перспективе нынешнее финансирование военной отрасли свидетельствует о беспрецедентной глобальной милитаризации.

В 1990-х годах мировые военные расходы демонстрировали существенное снижение по сравнению с предыдущей эпохой, в 2000-х демонстрировали устойчивый рост, а в 2010-х догнали и перегнали показатели конца «холодной войны».

Отличие от специфики «холодной войны» заключается в том, что тогда большая часть военных расходов приходилась на США, СССР и их ближайших союзников (что подтверждает доклад американского правительственного агентства 1986 года).

То есть почти вся военная мощь мира в той или иной степени контролировалась Вашингтоном и Москвой. Теперь же среди лидеров немало независимых игроков, не связанных союзническими отношениями.

Однако есть и сходства. В 1980-х годах среди ключевых покупателей оружия указывались ближневосточные нефтяные державы: Ливия, Ирак и Саудовская Аравия (тем закономернее выход Эр-Рияда в лидеры после падения режимов Хусейна и Каддафи).

В свежем докладе SIPRI отмечается, что нефтяные доходы играют решающую роль в формировании военной карты мира.

«Сильное снижение цен на нефть, которое началось в конце 2014 года, привело к резкому сокращению военных расходов в ряде стран, которые повышали траты в последние годы. В их число входят Ангола, Чад, Эквадор, Казахстан, Оман, Южный Судан и Венесуэла. Впрочем, другие нефтезависимые страны продолжили повышение расходов, в том числе Алжир, Азербайджан, Россия и Саудовская Аравия, хотя в последних двух случаях ожидается снижение трат в 2016 году», — говорится в докладе.

Святые места, нефть и сомнительная «боевитость»

Эксперт Московского центра Карнеги Алексей Малашенко считает, что пока Саудовская Аравия не собирается становиться «сверхдержавой», хотя и намерена отстаивать доминирующее положение на Ближнем Востоке.

«У них есть деньги, которые нужно потратить. Они постоянно заявляют о себе как о лидере мусульманского мира. У этого лидерства есть как минимум два компонента — это святые места и нефть. Почему бы лишний раз не подкрепить это военными приобретениями? В то же время у них есть свои проблемы, в частности, там тоже есть радикалы — и армия там стоит на страже режима. Наконец, у них есть соперник — это Иран», — сказал «Газете.Ru» Малашенко.

Эр-Рияд не стремится распространять свое влияние за пределы исламского мира. Это обусловлено в том числе необходимостью сохранять дружественные отношения с Западом, которым на сегодняшний день ничего не грозит.

Малашенко считает преувеличенными и обвинения элит Саудовской Аравии в спонсировании исламских радикальных группировок, в том числе террористических.

По мнению эксперта, в современных условиях такие действия были бы для Эр-Рияда «палкой о двух концах», так как радикалы угрожают и самому саудовскому престолу.

«Существуют международные исламские организации, которые хоть и имеют саудовские деньги, но порой действуют достаточно автономно. Действительно, эти конторы поддерживают радикалов, но непосредственно денег на терроризм Саудовская Аравия не посылает. Они сами однозначно боятся исламистов», — подчеркивает Малашенко.

Рост военных расходов Саудовской Аравии, видимо, не является вызовом и для России.

Разногласия по Сирии между Москвой и Эр-Риядом являются скорее частным случаем трений между двумя странами, нежели примером некоего системного противостояния. Даже регулирование объемов добычи нефти не зависит от прямой конкуренции между Россией и Саудовской Аравией.

«Если сейчас каким-то образом будет найден консенсус по уменьшению добычи нефти, это тоже не будет вопросом двусторонних отношений — саудовцы поставили условия, которые не имеют к России никакого отношения. Каждый руководствуется своими национальными интересами», — считает Малашенко.

Несмотря на сопоставимость военных трат двух стран, их вооруженные силы различаются по опыту, структуре и задачам.

Среди экспертов превалирует точка зрения, что аравийские вооруженные силы не входят в число лучших в мире.

В основном это связано с тем, что у Саудовской Аравии практически нет опыта серьезного военного противостояния. По мнению Алексея Малашенко, армия королевства обладает качественным вооружением, но выводы о «боевитости» саудовской армии делать сложно.

В последние 30 лет Саудовская Аравия участвовала в двух вооруженных конфликтах в Йемене, в войне в Персидском заливе и в борьбе против «Исламского государства» (группировка запрещена в России. — «Газета.Ru»). Ни один из этих конфликтов нельзя назвать полноценной манифестацией саудовской военной мощи.

Так или иначе, военный бюджет королевства в относительных показателях значительно опережает большинство государств: по расчетам SIPRI, военные расходы составляют 13,7% ВВП страны. Для сравнения: у России этот показатель составляет 5,4%, у США — 3,3%, а у большинства других держав колеблется между 1 и 2,5%.

О рабочей поездке спецпредставителя Президента Российской Федерации по Ближнему Востоку и странам Африки, заместителя Министра иностранных дел России М.Л.Богданова в Государство Катар

3-4 апреля в Дохе с рабочей поездкой находился специальный представитель Президента Российской Федерации по Ближнему Востоку и странам Африки, заместитель Министра иностранных дел России М.Л.Богданов.

Он был принят заместителем Эмира Государства Катар Абдаллой Бен Хамадом Аль Тани, имел встречи с Вице-премьером, Государственным министром по делам Кабинета министров Ахмедом Аль Махмудом и Госминистром по делам обороны Халедом Аль-Атыйей, провел консультации с заместителем Министра иностранных дел Катара Султаном Аль-Мурейхи.

В ходе встреч и бесед состоялось предметное обсуждение всего комплекса вопросов российско-катарского многопланового сотрудничества. При этом было выражено удовлетворение достигнутым уровнем двусторонних связей, подтвержден обоюдный настрой Москвы и Дохи на их дальнейшее наращивание в различных областях. Особо подчеркивалась важность продолжения энергичной совместной работы по выполнению договоренностей, достигнутых по итогам официального визита Эмира Катара Тамима Аль Тани в Россию 17-19 января с.г.

Проведен заинтересованный, обстоятельный обмен мнениями по актуальной проблематике Ближнего Востока. Основной упор был сделан на необходимости скорейшего политического урегулирования конфликтов в Сирии, Ливии и Йемене, преодоления разногласий между арабскими государствами Персидского залива и Ираном, разблокирования палестино-израильского переговорного процесса. Было также констатировано, что в условиях активизации террористами разных мастей своих подрывных акций по всему миру особенно насущной является задача консолидации международных усилий по борьбе с этим глобальным злом.

Президент Йемена Абд Раббу Мансур Хади отправил в отставку премьер-министра страны Халеда Бахаха, сообщает агентство Франс Пресс со ссылкой на источник в администрации президента.

Информации о причине этого шага пока не сообщалось.

Согласно информации источника агентства, президент назначил на пост премьера Ахмеда бин Дагера (Ahmed bin Dagher), на пост вице-президента, который ранее также занимал Бахах, был назначен генерал Али Мухсин аль-Ахмар (Ali Mohsen al-Ahmar).

В Йемене продолжается вооруженный конфликт, где с одной стороны выступают повстанцы-хуситы из шиитского движения "Ансар Алла" и часть армии, лояльная экс-президенту Али Абдалле Салеху, а с другой — войска изгнанного ими президента Абд Раббу Мансура Хади, которых на земле и с воздуха поддерживают силы арабской коалиции во главе с Саудовской Аравией. Авиация коалиции с 26 марта 2015 года наносит авиаудары в районах, контролируемых повстанцами.

Принцы подвели Россию

Саудовская Аравия похоронила идею заморозки нефтедобычи

Алексей Топалов

Саудовская Аравия не будет фиксировать уровень добычи нефти, пока этого не сделает Иран. Саудиты не хотят давать преимущество своему историческому сопернику, который намерен не замораживать, а наращивать производство. Позиция саудовцев обесценивает саму идею заморозки добычи и наносит удар по нефтяным котировкам.

Саудовская Аравия не будет замораживать добычу нефти, если этого не сделают другие крупные производители, в частности Иран. Об этом в интервью агентству Bloomberg заявил заместитель наследного принца и министр обороны Саудовской Аравии Мохаммед бин Салман.

Ранее СМИ со ссылкой на источники уже сообщали, что саудиты зафиксируют добычу лишь в случае согласия Ирана, однако впервые об этом заявило официальное лицо СА. Глава российского Минэнерго Александр Новак в пятницу сообщил, что ему неизвестно о том, что решение Саудовской Аравии по поводу заморозки зависит от позиции Исламской Республики Иран (ИРИ).

Именно Саудовская Аравия наряду с Россией, Катаром и Венесуэлой стали инициаторами заморозки уровня добычи нефти. Четыре страны договорились об этом еще в середине февраля, и страны ОПЕК (включая Иран), а также ряд нефтепроизводителей, не входящих в картель (например, султанат Оман, Бахрейн и Норвегия), заявили, что поддерживают инициативу.

Предполагается, что в условиях растущего спроса фиксация уровня добычи поддержит нефтяные котировки. Кстати, Александр Новак говорил, что и без участия Ирана это позволит снизить переизбыток предложения на мировом рынке, который, по словам российского министра, составляет 1,5 млн баррелей в сутки. В начале марта Новак указывал, что готовность заморозить производство нефти выразили более 15 стран, обеспечивающих 73% мирового производства.

Иран, который изначально формально поддержал идею о прекращении наращивания добычи, позднее назвал ее «нелогичной и смехотворной». Точнее, собственно заморозка добычи у Ирана протеста не вызвала, однако ИРИ напомнила, что последние годы находилась под санкциями США и Европы, которые ограничивали в том числе и экспорт иранской нефти. Соответственно, за годы санкций в Иране сократилась добыча.

Теперь Иран требует для себя особых условий. Иранский министр нефти Бижан Намдар Зангане 13 марта говорил, что пока страна не выйдет на досанкционный уровень добычи нефти, другие производители должны «оставить Иран в покое» по поводу заморозки. Досанкционный уровень — это примерно 4 млн баррелей в день.

На данный момент Иран ежесуточно добывает чуть меньше 3 млн баррелей. При этом ИРИ еще до отмены санкций неоднократно предупреждала, что намерена после снятия ограничений в кратчайшие сроки нарастить добычу и, соответственно, экспорт не менее чем на 1 млн баррелей в день. Впрочем, тут возникает вопрос сроков — сам Иран заявлял, что способен это сделать в течение года, однако эксперты рынка ранее говорили, что на это может потребоваться от 1,5 до 2–3 лет. Александр Новак в начале марта говорил, что Ирану действительно могут быть предоставлены «особые условия».

Окончательное решение, как предполагается, должно быть принято по итогам переговоров, которые состоятся 17 апреля в катарской Дохе.

«Пока предполагаемая заморозка влияет только на ожидания рынка, однако и это играет серьезную роль — после заявления саудитов цены на нефть уже упали», — отмечает аналитик банка «Уралсиб» Алексей Кокин.

Вечером пятницы июньские фьючерсы на североморскую нефть Brent на межконтинентальной бирже ICE в Лондоне потеряли 4,34%, стоимость барреля составила $38,65.

Кокин указывает, что если бы ситуация укладывалась только в рамки рынка, она была бы более предсказуемой. «Но в данном случае важную роль играют политические соображения, — говорит эксперт. — Россия может найти общий язык и с Саудовской Аравией, и с Ираном. Но общий язык не могут найти саудиты и иранцы».

Саудовская Аравия и Иран — исторические антагонисты. Первый вице-президент Центра политических технологий Алексей Макаркин напоминает, что сейчас СА и ИРИ конфликтуют как из-за сирийского противостояния (Иран поддерживает Башара Асада, против которого выступает Саудовская Аравия), так и из-за Йемена, где столкнулся шиитский Иран и суннитская СА.

«Саудиты не хотят давать противнику в регионе преимущество в плане нефтедобычи, — комментирует Макаркин. — Однако есть и другая сторона вопроса: если СА заморозит производство нефти на текущем уровне, а Иран — нет, то иранская нефть начнет конкурировать с саудовской».

Сам Иран неоднократно говорил, что ему нужно восстанавливать утерянные за время санкций доли рынка. Причем ИРИ не скрывала, что готова для этого демпинговать.

Глава совета директоров «Инжиниринговой компании «2К» Иван Андриевский говорит, что планы по заморозке добычи с самого начала вызывали определенный скепсис. Дело в том, что зафиксировать добычу предполагалось на уровнях 11 января, когда она была на максимумах. Андриевский указывает, что конкретно в России на тот момент уровень добычи был вообще максимальным со времен СССР.

По словам эксперта, несмотря на отсутствие конкретики по заморозке, даже в вялотекущем режиме переговоры оказывали поддержку нефтяным котировкам, которые больше месяца удерживались в районе $40 за баррель.

«Отсутствие поддержки Саудовской Аравии делает, по сути, бессмысленным встречу в Катаре, — говорит Андриевский. — Цены на нефть, в свою очередь, лишаются одного из факторов поддержки, и сейчас, возможно, на рынке закрепится тенденция к снижению котировок». Эксперт не исключает, что глубина падения может быть весьма существенной, так как на рынке сохраняется избыток предложения и высокая затоваренность.

«Уже в ближайшее время цены на нефть смогут протестировать отметку в $35 за баррель, — предупреждает Андриевский. — Впрочем, пока говорить о поиске новых минимумов, ниже $30, преждевременно».

Ранее эксперты прогнозировали взлет котировок до $50 за баррель к началу мая, но драйвером должны были стать именно переговоры в Дохе.

Отношения РФ с Суданом имеют давнюю историю, начавшуюся еще во времена СССР. Сегодня руководство обеих стран настроено на развитие экономических связей. О том, что тормозит процесс и какова в этом роль санкций, с кем России предстоит конкурировать на суданском рынке, какие направления интересуют российский бизнес, рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости Александру Реутову посол РФ в Судане Миргаяс Ширинский.

— В период СССР Судан активно сотрудничал с Москвой. Как обстоят дела сейчас?

— В советские времена у нас было заметное экономическое сотрудничество с Суданом. Хотя справедливости ради надо отметить, что и тогда отношения между двумя странами развивались не ровно. Дипломатические отношения между Советским Союзом и Суданом были установлены на пятый день после обретения Суданом независимости. Это произошло 5 января 1956 года. (Не так давно мы тут широко отмечали 60-ю годовщину установления дипотношений.) Сразу после этого отношения у нас пошли по восходящей: состоялся целый ряд визитов на высшем и высоком уровне. В музее президентской администрации Судана до сих пор можно увидеть лимузин, на котором они возили Леонида Ильича Брежнева, когда он приезжал в Судан не будучи еще лидером номер один Советского Союза, а будучи только председателем президиума Верховного Совета СССР, то есть формальным главой государства. Тогда действительно 1960-е годы были отмечены активным развитием сотрудничества во всех областях. Мы строили здесь промышленные объекты, построили большую больницу, целый ряд фабрик, наладили производство. Очень активно развивалось сотрудничество в подготовке национальных кадров. На данный момент мы считаем, что в Советском Союзе и РФ было подготовлено в общей сложности около 17 тысяч суданских специалистов разных специальностей, которые до сих пор работают, очень ценятся. Многие из них создали смешанные семьи, привезя после учебы жен или мужей. Мы встречаем везде людей, занимающих очень уважаемые позиции в разных сферах.

В 1969 году здесь произошел внутренний раскол в правящей коалиции. Тогдашний президент Судана генерал Нимейри, который в первый период своего правления после прихода к власти находился в тесном союзе с компартией Судана, резко с ней разошелся. В общем-то, как считается, потому что они стали претендовать на слишком большое влияние на принятие политических решений. Завершилось это тем, что основные руководители компартии были казнены. Понятно, что это не могло не вызвать очень негативного отношения в Москве, и это привело к охлаждению наших отношений в политическом плане и, соответственно, к постепенному снижению уровня сотрудничества. После этого предпринимались попытки выправления отношений. Так, в 1980-е годы были достигнуты договоренности о возобновлении широкого экономического сотрудничества. Однако это все совпало с тем, что Советский Союз вступил уже в период своего заката и дальнейшего развала, и понятно, что конец 1980-х и 1990-е годы для нашей страны были совершенно неблагоприятным периодом для того, чтобы развивать активное международное сотрудничество.

— А сейчас-то как дела обстоят?

— Новый период можно отсчитывать с начала 2000-х годов. Сейчас отношения развиваются. На сегодняшний момент между нашими странами существует хорошее взаимопонимание на уровне политического руководства двух стран. Мы поддерживаем Судан по основным проблемам, которые переживает страна, на всех основных международных форумах. Прежде всего это касается СБ ООН и других международных институтов и форумов. Для Судана это очень важно, поскольку страна сталкивается с целым рядом проблем. В двух регионах существуют сепаратистские движения — это регион Дарфур на западе Судана и два южных штата: Южный Кордофан и Голубой Нил, где повстанческие движения ведут вооруженную борьбу против существующего режима, особый всплеск которой случился 7-8 лет назад. Это находится постоянно в сфере внимания СБ ООН. Были приняты ограничительные санкции против Судана, касающиеся, в частности, ограничения на поставки сюда определенных видов вооружений и на определенные виды сотрудничества с Суданом. Кроме того, США в свойственной им манере наложили целый ряд односторонних санкций на суданское государство, которые резко ограничивают возможности торгово-экономического сотрудничества прежде всего потому, что американцы очень тщательно отслеживают любые банковские операции, пресекая сотрудничество ведущих мировых и региональных с банковской системой Судана. Это резко затрудняет любые международные сделки.

У нас с Суданом существует общность подходов по основным и региональным и международным вопросам. Это касается, в частности, ситуации в Сирии. Судан поддержал нас на Генеральной ассамблее ООН, когда по инициативе ряда западных стран был поставлен вопрос о так называемой целостности Украины, имеется в виду обсуждение вопроса о возвращении Крыма в состав Российской Федерации. Мы ценим такую поддержку. Регулярно осуществляется обмен визитами.

— Разве в Сирии и Йемене наши взгляды совпадают?

— Мы не придерживаемся противоположных взглядов. Общий подход таков, что необходимо политическое урегулирование ситуации. В этом и мы, и суданское руководство схожи. Другое дело, что Судан всегда, в силу своих обязательств регионального характера, в силу вхождения в коалицию под руководством Саудовской Аравии, принимает практическое участие в военных действиях в Йемене. Здесь, конечно, у нас существует некая нюансировка подходов, поскольку мы не видим особой перспективы продвижения к политическому урегулированию путем военного участия в Йемене. С другой стороны, суданцы смотрят на это несколько иначе. И ситуация в Йемене неоднозначна, потому что коалиция действует там по приглашению президента страны. Так что мы не критикуем Судан за это.

— А как насчет Сирии? Судан ведь готов принять участие в сухопутной операции в этой стране вместе с Саудовской Аравией, что категорически не нравится России?

— Судан объявил иначе — решение будет приниматься политическим руководством страны. А политическое руководство страны такого решения не приняло.

— То есть нашим отношениям ничто не мешает?

— Нет. У нас единство или схожесть позиций по очень широкому кругу политических вопросов — и международных, и региональных, и внутрисуданских. Например, здесь сейчас нервом политической жизни страны является национальный диалог, который был инициирован президентом Омаром Баширом в январе прошлого года. Вот уже полтора года страна этим и живет. Национальный диалог призван собрать за единым столом все основные политические силы для того, чтобы выработать общеприменимые решения о дальнейших путях развития страны: о новой конституции, о порядке управления страной и так далее. Россия одной из первых высказалась в поддержку национального диалога.

Поддерживаем мы и усилия Судана по урегулированию ситуации в Дарфуре, где ведутся активные переговоры. В последние недели была выдвинута новая инициатива посреднической группой Африканского союза во главе с экс-президентом ЮАР Табо Мбеки, который предложил дорожную карту продвижения к урегулированию дарфурских проблем и проблем других оппозиционных сил, в частности, в двух южных штатах. Этот документ был подписан правительством. Хотя там учитывались некоторые требования оппозиционных сил, которые не очень приятны для правительства Судана, тем не менее оппозиция отказалась подписать.

— Мы же тоже подключались к урегулированию?

— В сентябре 2015 года по просьбе суданских сторон в Москве состоялась трехсторонняя встреча министров иностранных дел России, Судана и Южного Судана. Была серьезная, очень добросовестная попытка привести два суданских государства к нормализации отношений. Были достигнуты важные договоренности. Не все из них были реализованы, и сейчас нет особого продвижения по пути их реализации. К сожалению, в силу того, что межсуданские отношения в очень большой степени зависят от динамики внутренней ситуации в Южном Судане. А вот в Южном Судане правительство и оппозиция никак не могут договориться о нормализации ситуации, продолжается вооруженное противостояние. В нем задействованы и повстанческие движения, которые борются против суданского правительства.

— Есть ли в Судане опасность появления группировки "Исламское государство", запрещенной в РФ?

— К сожалению, те или иные проявления, связанные с так называемым "Исламским государством" имеют место почти везде, где живут мусульмане. Судан не стал исключением. Хотя является гораздо более благополучной страной в этом отношении, чем многие другие, в том числе из некоторых регионов бывшего СССР. Отсюда уезжали молодые люди в Сирию через Турцию для присоединения к "Исламскому государству". Хотя в количественном выражении среди арабских и мусульманских стран Судан стоит на одном из последних мест в этом смысле. Точных цифр нет, но считается, что отсюда уехало в ИГ всего от 200 до 500 человек. Правительство старается контролировать это. Установлен контроль в аэропорту, прежде всего, что касается рейсов, вылетающих в Турцию. Были случаи, когда молодых людей снимали с самолета. У молодых людей определенного возраста, отправляющихся в Стамбул, требуют разрешение от родителей. Бывает такое, что члены семьи приезжают в аэропорт, забирают молодого человека или девушку обратно домой, предотвращая такое путешествие.

В мечетях агитация есть. Каждого проповедника ведь нельзя проконтролировать, что и как он говорит. Невозможно контролировать все молодежные кружки. Собираются студенты, общаются на разные темы. Есть проявления симпатии к ИГ. Иногда привозят тела суданцев, погибших за ИГ, семья устраивает пышные похороны и бывает, что на них присутствуют и официальные лица, хотя и в личном качестве. Но положительный момент тот, что все это открыто обсуждается. СМИ ведут разъяснительную работу, мол, молодые люди уезжают, гибнут, а мы их потом хороним как героев. Это создает неправильное впечатление для других. Бывают случаи, когда от проповеднической деятельности отстраняются имамы мечетей. Могут арестовать на неделю-две, потом выпускают.

— Но боевиков ИГ в Судане нет?

— Существуют очень опасные моменты в соседних странах. У Судана практически открытая граница с Ливией, где отсутствует единое государство, отсутствует какая-либо централизованная власть. Здесь очень опасаются проникновения боевиков оттуда. Тем более что некоторые отряды дарфурских повстанцев принимают участие в борьбе в Ливии на стороне ливийских группировок. Была договоренность с ливийским правительством о совместном патрулировании границы, но она труднореализуема, потому что в Ливии никто ничего не контролирует. Суданское правительство со своей стороны принимает меры, чтобы пресечь проникновение групп ИГ оттуда. Кроме того, тут еще существует такая опасность, как "Боко Харам". Эта изначально нигерийская террористическая группировка распространила свою деятельность и на соседние страны вплоть до Чада, который непосредственно граничит с Суданом. Граница огромная, слабо контролируемая. Правда, там ситуация благополучнее в том плане, что существует договоренность с руководством Чада о совместном патрулировании и эта договоренность реализуется. Считается, что там ситуация более-менее под контролем. Этого нельзя сказать о границе с Южным Суданом и ЦАР.

— На фоне такого политического сближения РФ и Судана как развивается наше торгово-экономическое сотрудничество?

— В торгово-экономическом сотрудничестве до сих пор мы не преодолели, к сожалению, того упадка, который эти отношения переживали в 1990-е годы. Хотя руководство двух стран прилагает большие усилия для того, чтобы придать импульс широкому развитию, которое желательно и для нас и для суданцев. Политическое руководство в двух странах на это настроено. Создана межправительственная комиссия по торгово-экономическому сотрудничеству. Она ежегодно встречается, поочередно в Москве и в Хартуме. В декабре прошлого года состоялось третье заседание этой комиссии в Хартуме. Достигнут большой ряд договоренностей о сферах сотрудничества и о конкретных проектах, но реализовать из них удалось пока немного. У нас есть очень удачный проект золотодобывающей совместной компании "Альянс", которая в мае прошлого года начала золотодобычу. В рекордные сроки развела она свою деятельность — и понадобилось всего два года на то, чтобы с ноля, выделения им суданским правительством участка для работы, дойти до производства реальной продукции. Мы рассматриваем это как пилотный проект, который является примером для других и показывает, что здесь можно работать и сотрудничать на совместной основе. Имеются и другие проекты, также в области золотодобычи, проекты в области разработки нефтяных месторождений, переработки нефтяных и газовых ресурсоемкий. Там также ведется практическая работа, хотя результаты пока не столь впечатляющи.

— Что мешает развитию сотрудничества?

— Серьезным ограничителем являются санкции, которые наложены на Судан Соединенными Штатами. Кроме того, в последнее время новым ограничителем стали те санкции, которым подвергается наша страна. Хотя и государственные учреждения наших стран, предпринимательские структуры с обеих сторон стараются находить пути, чтобы даже в этих сложных условиях продвигать торгово-экономическое сотрудничество между двумя странами.

— Вы упомянули другие проекты, по которым ведется практическая работа.

— Я бы не хотел вдаваться в детали развития сотрудничества между частными предпринимательскими структурами. Они сами не очень охотно раскрывают информацию о своей деятельности вплоть до того момента, когда можно будет говорить уже о чем-то свершившемся, как об историческом факте. При этом они ссылаются на коммерческую тайну. Я как посол не вправе требовать от частных предпринимателей, чтобы они передо мной раскрывали все карты. Хотя, конечно, было бы желательно, чтобы мы были в курсе. С другой стороны, они ссылаются на существующую в предпринимательской среде очень конкурентную атмосферу и потому очень боятся утечки информации, которая может быть использована конкурентами. Они избегают контактов с прессой и стремятся максимально ограничить информацию о своей конкретной работе даже в общении с представителями государственных органов.

— Конкуренты — это Китай?

— Нет. Конкуренция существует и между нашими предпринимателями, которые здесь работают. Конкуренция с местными предпринимателями. Здесь, в Судане, очень развитый предпринимательский сектор.

— А Китай?

— Не могу сказать, что мы являемся для Китая конкурентами. Китай традиционно очень много лет, без сбоев, которые были у нас, работает. У них с Суданом большие объемы сотрудничества, и нам предстоит проделать очень большой путь, чтобы гордо именоваться конкурентами Китая на здешнем экономическом рынке.

— Чем же занимается Китай в Судане?

— Прежде всего добычей полезных ископаемых. В первую очередь — нефть. Китай активно очень внедрился сюда, еще до раскола Судана на два государства — на Судан и Южный Судан. Получилось так, что все основные месторождения нефти находятся на территории Южного Судана. Но Судан в этом активно задействован, так как часть месторождений у него осталась. Геологи говорят, что залежи нефти распределены в пропорции 75 и 25 процентов. Но дело еще и в том, что из Южного Судана единственный нефтепровод ведет через Судан, поэтому они так или иначе вынуждены сотрудничать, несмотря на очень сложный характер взаимоотношений между ними.

— Судан с советских времен был покупателем нашего оружия. Как сейчас обстоят дела в сфере военно-технического сотрудничества?

— Здесь работает группа наших военных специалистов, которые оказывают консультативную помощь нашим суданским коллегам. Состав ее по времени бывает разным, но это где-то в районе 30 человек обычно. Они помогают суданским ВВС и сухопутным силам. Военное руководство Судана высоко оценивает их деятельность.

У нас хорошее военное сотрудничество, традиционно суданская армия ориентирована прежде всего на советские и российские образцы вооружения, которые производятся будь то у нас или же производятся по лицензиям в других странах. Многое также здесь производится на месте. Здесь имеется достаточно развитая военная промышленность.

— Тем не менее что их интересует? Какие контракты находятся на подходе?

— Какие в стадии подготовки, я говорить не хотел бы. Все пока в стадии переговоров, что обычно не раскрывается. Это обычные поставки для такого рода стран. Естественно, большой популярностью пользуются наши вертолеты. И гражданские, и двойного назначения, и военные вертолеты. Здесь, правда, в силу санкций Совета Безопасности ООН наложены серьезные ограничения. Прежде всего на авиационную технику, которая может использоваться в военных целях. Большой популярностью пользуется наша продукция артиллерийская и бронетанковая.

— Не так давно Саудовская Аравия пообещала выделить 5 миллиардов долларов на перевооружение суданской армии. Россия претендует на хотя бы часть этих денег? Каковы наши шансы?

— Учитывая, что у нас с Суданом и Саудовской Аравией хорошие отношения, я думаю, нам необходимо бы подумать в этом направлении. Хотя пока, как вы отметили, это было лишь обещание. Мне неизвестно, чтобы за ним последовала какая-то конкретика. Но, в принципе, Саудовская Аравия оказывает очень большую помощь Судану, особенно в последние месяцы, здесь это очень ценят. Большую помощь оказывает также Катар. Это прежде всего финансирование проектов в Дарфуре. Катар является главным спонсором так называемого Дохийского документа о мире в Дарфуре, который является политической и практической платформой для урегулирования проблемы.

Судан. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 1 апреля 2016 > № 1708063 Миргаяс Ширинский

Украина замахнулась на «Адмирала Горшкова»

Сможет ли Украина потеснить Россию в Индии в сфере обслуживания советской техники

Павел Котляр, Екатерина Згировская

Украина намерена потеснить Россию в сфере обслуживания советской техники в Индии. Однако скандал с поставкой бракованных МиГ-21 в Хорватию заставит Индию подумать, стоит ли гоняться за дешевизной.

Украина предпринимает агрессивные попытки нарушить российскую монополию на сотрудничество с Индией, связанную с ремонтом и обслуживанием военной техники. К такому выводу пришли эксперты издания Defence News по итогам прошедшей в Южном Гоа одной из ведущих мировых выставок вооружений и военной техники Defexpo India 2016.

В конце 1990-х отношения Украины и Индии были испорчены, после того как Киев продал Пакистану, давнему политическому противнику Нью-Дели, крупную партию танков Т-80. Несмотря на прошлые обиды, представить свою продукцию на статусную оборонную выставку в Индию приехали делегации более десяти украинских оборонных компаний.

В планах Киева потеснить Россию с ее традиционной вотчины — ремонта техники, поставленной в Индию еще в советские времена.

«Мы здесь, чтобы помочь с той головной болью, с которой Индии одной не справиться. В течение почти десяти лет Россия яростно блокировала наши попытки. Мы предложили множество решений, способных дать новую жизнь оружию советского времени, поскольку мы являемся изначальными производителями оборудования», — заявил журналистам советник концерна «Укроборонпром» Петр Федорук.

По словам представителей киевской делегации, Дели может заинтересовать дешевизна украинского предложения. «В настоящее время Индия допустила нас к независимому участию в оборонных программах, и мы предложили новые методы обслуживания советского авианесущего крейсера «Адмирал Горшков», которые на 50% дешевле российского предложения», — заявил Николай Гордиенко, руководитель военно-морских проектов «Укроборонпрома».

Этот корабль был спущен на воду в СССР в 1982 году, а в 2004 году был продан Индии и передан ВМС страны в ноябре 2013 года, после масштабной реконструкции на «Севмаше», под именем «Викрамадитья». Сообщается, что ВМС Индии оценивают предложения украинских специалистов по ремонту и обслуживанию газовых турбин эскадренных миноносцев типа «Дели» и «Викрамадитья». По словам замдиректора «Укроборонпрома» Артура Херувимова, Индия планирует организовать совместную военно-техническую комиссию для обеспечения сервисного обслуживания советского вооружения.

Помимо этого, страны якобы договорились о создании в Индии совместных предприятий по модернизации и ремонту поставленных советских противовоздушных систем, таких как зенитные ракетные комплексы (ЗРК) «Квадрат» (экспортный вариант ЗРК «Куб»), «Стрела-1», «Тунгуска», «Шилка», переносные комплексы «Игла» и «Стрела-2».

По оценкам украинских экспертов, ежегодный объем военных контрактов с Индией составляет $100 млн, этот показатель планируется увеличить в ближайшие три года до $500 млн. В частности, украинские специалисты предлагают Индии совместно разрабатывать реактивную систему залпового огня с дальностью до 100 км.

Свое впечатление от контакта с украинскими специалистами на выставке создалось и у корреспондента «Газеты.Ru».

При приближении российских журналистов к украинскому стенду члены киевской делегации начинали копаться в телефонах и выказывать нежелание общаться, поэтому расспросить их о представленной на выставке продукции не удалось.

Почти все перечисленные заявления украинских оборонщиков считает фантазией российский эксперт по вооружению Виктор Мураховский. «Это вечная украинская мрия (с украинского — мечта. — «Газета.Ru») — кого-то потеснить, отжать, что-то почти бесплатно сделать. Я в эти фантазии не верю. Например, мне смешно слышать о ремонте ПЗРК, которые вообще не ремонтируются, — поясняет эксперт. — По истечении срока службы с помощью контрольно-проверочных машин они проходят проверку, и, если в параметры не укладываются, они идут на утилизацию, ничего там не ремонтируется».

Эксперт напомнил, что все перечисленные в публикации зенитные ракетные системы производились на территории РСФСР, например «Стрела-1» производилась коломенским КБ машиностроения, «Квадрат», предшественник «Бука», — также производился в России.

«Несертифицированные пользователи, не владеющие ни конструкцией, ни документацией, могут, конечно, рискнуть. Вот Хорватия рискнула с МиГ-21 и получила результат», — напомнил Мураховский.

Речь идет о разгоревшемся в Хорватии скандале с поставкой Украиной 12 модернизированных истребителей МиГ-21. Расследование местной военной полиции позволяет подозревать, что при поставках негодных к эксплуатации самолетов не обошлось без взяток. Согласно договору, заключенному в 2013 году, в июле 2015 года государственное предприятие «Укрспецэкспорт» обязалось поставить самолеты, ранее принадлежавшие Иордании. Кстати, сообщается, что Украина потребовала тогда за работу на 40% меньше, чем румынские специалисты.

Однако вскоре после поставки уже пять машин пришлось вывести из эксплуатации из-за технических проблем.

Расследование показало, что поставленные истребители имели бывшие в употреблении запчасти, полученные из Болгарии, Алжира и стран бывшего СССР, и вообще не соответствовали предоставленной технической документации. Кроме того, якобы Йемен заявил, что пять поставленных самолетов принадлежат этой стране. В «Укрспецэкспорте» назвали заявления хорватского следствия «частью информационной войны».

Что касается сотрудничества Дели и Киева, по словам Мураховского, у самой Индии есть вопросы по поводу того, куда Украина дела пару самолетов Ан-32, переданных для ремонта ранее.

Чем действительно могут помочь на Украине индийским военным — это ремонтом судовых газотурбинных установок. Компетенции для этого есть на николаевском заводе «Зоря-Машпроект». «Но этот завод «кинул» Российскую Федерацию по предоплаченным газотурбинным установкам. И я думаю, что такие случаи не привлекут внимания Индии, а, скорее, отпугнут», — считает эксперт.

На самой выставке замдиректора Федеральной службы по военно-техническому сотрудничеству Владимир Дрожжов, комментируя публикации о потере Россией индийского рынка, заявил: «Наше военно-техническое сотрудничество осуществляется на плановой и долгосрочной основе до 2020 года. Российская сторона полностью поддерживает объявленную правительством Индии программу «Делай в Индии».

По его словам, в настоящее время организовано производство уникального самолета Су-30МКИ, а из перспективных — производство легких вертолетов Ка-226. «Мы готовы сотрудничать и организовать взаимодействие по строительству кораблей проекта 11356, а также по подлодкам проекта 75И. Мы передали комплексные предложения по модернизации танков Т-72», — отметил российский чиновник.

Прокомментировал он и вопрос о претензиях к поставленным ранее истребителям Су-30МКИ. «Очень важной проблемой является послепродажное обслуживание. Мы уже давали предложения по заключению долгосрочных соглашений не только на поставку запчастей, но и на предоставления комплексного обслуживания. Эти предложения направлены на послепродажное обслуживание самолетов Су-30 и МиГ-29, а также по авианосцу «Викрамадитья». Я думаю, это бы решило проблему», — отметил Дрожжов.

По впечатлению корреспондента «Газеты.Ru», интерес к российской экспозиции на выставке был заметный.

У стенда «Рособоронэкспорта», где стояли макеты танка Т-90, самолета-амфибии Бе-200, вертолетов и др., постоянно толпились, в том числе и индийские военные. Они постоянно фотографировали экспозицию холдинга «Ростеха» «Высокоточные комплексы», производителя зенитных ракетно-пушечных комплексов «Панцирь», которые в том числе привезли ПЗРК «Верба».

Потомки британских морских разбойников и торгашей

Дмитрий СЕДОВ

Британская политическая жизнь характерна удивительным постоянством не только в поддержании вековых традиций королевства, но и в производстве типажей, эти традиции защищающих.

Когда-то давно, во второй половине XIX века, в Великобритании находился на посту премьер-министра сэр Уильям Гладстон. Как и полагалось представителю знати, сэр Гладстон закончил Оксфордский университет и баловался литературным творчеством. Правда, в юности он посчитал, что Оксфорд его ничему не научил и пошел в политику в целях дальнейшего самообразования. Несмотря на свою абсолютную верность идеалам Британской империи, сэр Гладстон был не чужд отщепенству и утверждал, например, что следует пойти на Турцию войной, потому что Османская империя является бесчеловечной тиранией. Главным же противником Британии он считал не Россию, а Германию. Подобные идеи никак не вписывались в стереотипы британской политики, в соответствии с которым Турция являлась инструментом Лондона, а Россия - жирным пирогом для будущего потребления, возможно вместе с Германией. Правда, неординарность мышления сэру Гладстону прощалась и нехороших последствий для него не имела. Если не считать образа шута, о создании которого позаботились его коллеги по политическому цеху. Например, его преемник на посту премьер-министра Великобритании сэр Бенджамин Дизраэли прославился следующим афоризмом: «В чем разница между несчастным случаем и несчастьем? Если, скажем, сэр Гладстон свалится в Темзу, это будет несчастный случай. Но если его оттуда вытащат, это будет несчастье».

Изящный юмор сэра Дизраэли говорит лишь об одном – неординарно мыслящие политики Британии не нужны. В случае чего их из Темзы вытаскивать не будут.

Это стало на Британских островах чем-то вроде нерушимой традиции, и доказательством тому служат мысли министра иностранных дел Великобритании Филиппа Хаммонда о России, которыми он поделился недавно во время своего визита в Грузию.

«Россия игнорирует международные нормы и нарушает правила. Это является вызовом и угрозой для всех нас», - сказал Хаммонд на пресс-конференции, отвечая на вопрос, представляет ли Россия угрозу для таких стран, как Грузия и страны Балтии.

Ранее Хаммонд тоже отличался неординарными высказываниями. Он заявлял, например, что действия России в Сирии «подрывают» усилия Запада по политическому урегулированию кризиса. Призывал Москву «прекратить оккупацию» Крыма и вернуть его Украине.

Следует заметить, что мистер Хаммонд, как и сэр Гладстон, закончил Оксфордский университет. Только в отличие от Гладстона он не стал говорить, что в этом знаменитом учебном заведении его ничему не научили. Наверное, потому, что там на факультете истории и политики эти предметы преподаются в чисто британской версии, которая, мягко говоря, не всегда совпадает с историческими фактами. Поэтому если студентам Оксфорда говорят, что вторжение США и Великобритании в Ирак в 2003 году было «предотвращением мировой катастрофы», то это именно так и никак иначе. А те, кто хотят разобраться в этом получше, рискуют вывалиться из политики, и никто их назад вытаскивать не будет.

У российского посольства в Лондоне высказывания британского министра в Тбилиси вызвали недоумение. «Для нас неприемлемы утверждения о том, что "Россия игнорирует общепринятые нормы поведения и нарушает правила, сложившиеся в системе международных отношений"... — отмечалось в комментарии посольства. - Если уж говорить об общепринятых нормах поведения и международном праве, то Ирак, Ливия, Сирия и Йемен ярко свидетельствуют о том, кто на деле нарушает сложившуюся систему международных отношений». Возникли вопросы у российских дипломатов и в связи с очередной затяжкой публикации доклада комиссии по расследованию британского участия в иракской кампании 2003-2009 годов. (Ранее глава комиссии Джон Чилкот сообщал, что работа над докладом будет завершена в апреле 2016 года).

Наверное, российские дипломаты в Лондоне руководствовались чисто академическим интересом. Хотелось посмотреть, насколько доклад комиссии будет лежать в русле политических идей Дизраэли. То есть доказывать, что, откажись Великобритания от участия в «предотвращении мировой катастрофы», это нарушало бы все ее демократические традиции и неизменную приверженность правам человека.

А вообще-то, Хаммонд высказывался в Тбилиси совершенно искренне. Не нужно упрекать его в двойных стандартах. Предки британской элиты, к которой принадлежит министр иностранных дел Великобритании Филипп Хаммонд, были морскими разбойниками и бессовестными торгашами, веками грабившими всех, кого только можно. Потом они стали «сэрами», но в их отношении к другим народам ничего не изменилось. Их взгляд на окружающее искажён ахроматической призмой, не позволяющей видеть мир в цветном изображении. Этот мир для них черно-белый. Филипп Хаммонд - типичный представитель этой элиты. В русском фольклоре о таких сложена поговорка про божью росу.

Это хорошо, что на Хаммонда и ему подобных российские официальные лица всё меньше обращают внимание. Разве что на уровне посольства. Посольству это вменяется в обязанность. А правительству более серьезных проблем хватает.

Пакистан – Саудовская Аравия: баланс отношений

Наталья Замараева

Второй раз в 2016 г. премьер-министр Пакистана Миан Мухаммад Наваз Шариф с официальным визитом посетил Эр-Рияд в марте с.г. Он принял участие в церемонии закрытия военных учений «Северный гром» в саудовской пустыне. Интенсивность визитов продиктована важностью Королевства Саудовская Аравия (КСА) во внешней политике Пакистана, а также необходимостью поддерживать сбалансированный подход к странам региона в целом, учитывая недавнюю активизацию отношений с Ираном. Обращает на себя внимание, что также второй раз в зарубежной поездке в КСА премьера сопровождает начальник штаба сухопутных войск генерал Рахил Шариф (однофамильцы). Многое требует разъяснений.

Военные контакты Исламабад и Эр-Рияд поддерживают на протяжении нескольких десятилетий. Первые двусторонние соглашения были подписаны еще в далекие 60-е годы ХХ века; в 80-е годы две бригады пакистанских сухопутных войск дислоцировались в Саудовской Аравии. В последние годы командования обеих столиц ежегодно проводят совместные военные учения, например, в 2015 г. Al Shihab-1.

Несмотря на значительную финансовую поддержку КСА социальных, экономических, военных и иных проектов в Пакистане, отношения между королевской династией и военно-гражданскими администрациями Исламабада далеко не всегда были ровными. Очередной провал относится к марту 2016 г. Королевская семья обратилась к премьеру Н.Шарифу (и он публично пообещал) направить части пакистанской армии в зону военного конфликта в Йемене против хуситов-шиитов на стороне КСА. Но уже через десять дней под благовидным предлогом защиты только святых мест Национальная ассамблея Пакистана (нижняя палата парламента) отказала. Пакистанские СМИ писали об определенном давлении генералитета на парламентариев.

Очередной военный призыв Эр-Рияда к Исламабаду, объявленный в декабре 2015 г. альянс в составе 34-х государств для борьбы с террористической угрозой в регионе, вновь вызвал немало вопросов у военного руководства Пакистана, а также Малайзии и Ливана о целях и задачах новой военной кампании, о месте и роли каждой страны-участницы. В течение долгого времени оставались неясными вопросы оперативной стратегии, антитеррористических методов работы, управления, контроля и состава предлагаемого сотрудничества. На протяжении двух месяцев Исламабад не давал никаких комментариев. И визит Шарифов в Эр-Рияд в марте с.г. приоткрыл завесу. Согласно сообщениям пакистанских СМИ, Равалпинди (месторасположения штаба сухопутных войск) свое участие планирует по линии обмена разведывательной информацией, поставок военной техники и разработки контрэкстремистской пропаганды.

Пакистан вновь отказался от участия в вооруженном конфликте, выдвигая несколько аргументов: во-первых, нежелание быть вовлеченным в «чужую» войну; во-вторых, стремление избежать взрыва сепаратистских и сектантских движений в собственной стране; и в–третьих, открывающиеся новые перспективные рынки (Иран) и возможности, учитывая последние геополитические сдвиги в регионе.

В февральском номере с.г. пакистанского военного журнала Hilal автор статьи Balanced Approach Towards the Middle East подчеркивает важность, как никогда раньше, дипломатических усилий для решения «пылающих» конфликтов. Трудно не согласиться с господином Masood Khan и его утверждением: «не ясно, в каком направлении будет двигаться Ближний Восток в 2016 г…, необходима тонкая балансировка… чтобы предотвратить большую войну в регионе, защитить наши интересы и спасти Пакистан от сектантских разломов». Таким образом, в противоречие проводимым КСА центробежным тенденциям в обширном регионе, Пакистан, наоборот, продвигает и поддерживает центростремительные силы. Его политика неучастия в вооруженных конфликтах ставит преграды на пути расколов, формированию сепаратистских движений и/или дроблению своей территории. Исламабад пережил болезнь сепаратизма в 1971 г., допустив отделение Восточной провинции и провозглашение в 1973 г. на ее территории независимой Республики Бангладеш.

В то же время Пакистан осознает необходимость сохранить традиционную солидарность с саудовской королевской семьей, одновременно констатируя, что время ее лидерства в регионе в прошлом.

Исламабад открывает себя для принципиально новых транснациональных проектов ХХI века в регионе. Сближение с Тегераном расценивается Исламабадом как позитивное направление, несмотря на то, что в целом шаг Тегерана навстречу Западному миру сделал регион более «лихорадочным» (по выражению господина Masood Khan). В феврале 2016 г. Пакистан также отменил режим санкций против Ирана, поддержав решение «шестерки» (постоянные члены СБ ООН и Германия). Помимо перспективных энергетических и углеводородных поставок в страну, огромную прибыль Пакистан получит, используя свое стратегически выгодное географическое положение. Территория будет играть роль транспортного моста от границ Китая и далее в Центральную Азию, Иран, и затем на Запад в рамках возрождаемого Китаем проекта Шелкового пути (Одна дорога – один путь). Пекин и Тегеран в феврале 2016 г. подписали ряд Соглашений.

Несмотря на то, что министр обороны КСА в январе 2016 г. отверг посреднические усилия Пакистана в урегулировании кризиса с Ираном (после разрыва дипломатических отношений в начале января 2016 г.), Исламабад в силу разных обстоятельств остается одной из немногих для Эр-Рияда возможностей налаживания цивилизованного диалога с Тегераном и стабилизации ситуации в регионе.

Позиция нейтралитета, которой придерживается Пакистан и, в первую очередь, генералитет (учитывая, что пакистанская армия является одной из сильнейших в регионе) — это гарантия собственной безопасности страны.

В то же время военные учения «Северный шторм» (участие приняли 21 государство), возглавляемые КСА, это своего рода демонстрация военной силы суннитского крыла Ислама шиитскому, в частности руководству Ирана и хуситам Йемена.

Политика невмешательства ряда государств региона, в частности Исламабада, является сдерживающим фактором для дальнейших военных амбиций новых лидеров Саудовской династии и, соответственно, противодействует вновь возникающим механизмам дестабилизации. Еще один вооруженный конфликт Ближний Восток не выдержит.

Федерализм в Йемене: на обломках счастье сложно строить

25 марта 2016 г. исполнился год с начала военной кампании, реализуемой в Йемене коалицией во главе с Саудовской Аравией. Операции «Буря решимости» и «Возвращение надежды» не принесли их инициаторам желаемого результата. Осознавая это, 19 марта министерство обороны Саудовской Аравии заявило о том, что военная миссия королевства в Йемене близится к завершению. На смену военным действиям, как полагают саудовские власти, должен прийти процесс стабилизации. Но в каком контексте он будет развиваться? Саудовское военное вторжение реанимировало традиционный раскол страны на Север и Юг: части остаются в составе единого государства, но крайне слабо взаимодействуют между собой. Это, в свою очередь, неизбежно и скоро возродит дискуссию о федерализации Йемена, активно протекавшую до саудовского вторжения, а после него заглохшую.

Одно из самых молодых государств мира, Йеменская республика, закрепившая свои нынешние границы в 1990 г., стала воплощением давнего стремления правящих кругов Народно-Демократической Республики Йемен (НДРЙ) и Йеменской Арабской Республики (ЙАР) к политическому единству. С момента независимости и северяне, и южане не раз предпринимали попытки нащупать ту модель, которая могла бы гарантировать взаимовыгодное сосуществование двух абсолютно разных политических образований в рамках общего государственного пространства. Приемлемая формула была утверждена на встрече глав двух государств в Сане в апреле 1990 г., а 22 мая было обнародовано совместное решение о создании Йеменской республики. К сожалению, воспользоваться богатым опытом мирового федерализма йеменцам не удалось. Подтверждением тому стала гражданская война 1994 г., спровоцированная «оккупационной» политикой северян в отношении Юга. Вместо того чтобы пойти по пути уступок, сопутствующих любой федерализации, центральные власти в начале 1990-х гг. взяли курс на лишение южан сложившейся за годы независимости идентичности. По словам британского специалиста Питера Солсбери, элита времен президента Салеха «предпочла сокрушение и подавление «раскольников» интегрированию локальных групп в открытую и подотчетную управленческую систему» [1]. Иначе говоря, проблема разрешилась силовым путем и утверждением авторитарной власти, пресекавшей любой сепаратизм.

Политическая система Севера предоставляла Югу лишь «перспективу ретроградной эволюции в собственное прошлое, от которого население Юга с большим облегчением избавилось благодаря радикальным реформам, проведенным режимом НДРЙ в 1970-е гг.» [2]. В конечном счете, упорное нежелание правительства в Сане вести торг с региональными элитами привело к тому, что южане при первой же возможности воспользовались слабостью центра и заявили о желании выйти из единого государства.

История определяет настоящее

На первый взгляд, события 25-летней давности имеют мало общего с происходящим сегодня. Но это не совсем так — хотя бы потому, что обозначившаяся с лета 2015 г. условная «линия фронта», разделившая хусито-салеховский лагерь и его противников, почти идеально совпадает с бывшей границей между НДРЙ и ЙАР. Оценивая этот факт, следует иметь в виду, что былая экспансионистская политика Севера сформировала в рядах политической элиты южан стойкий сепаратистский комплекс. Победившему в 1994 г. режиму удалось лишь отсрочить назревающий конфликт: разлом по линии «Север-Юг» вновь обозначил себя после отставки Али Абдаллы Салеха в 2012 г. и начала работы Всеобщего национального диалога, в рамках которого обсуждалась реформа государственного устройства. К тому моменту подавляющее большинство йеменского политического класса не сомневалось в том, что единственная возможность сохранить Йемен в границах 1990 г. — федерализация страны.

Самой логичной и напрашивающейся опцией выглядело разделение Йемена на два субъекта федерации, территориально копирующих независимые государства, которые существовали до 1990 г. Однако обсуждение данного проекта быстро выявило его непрактичность, прежде всего из-за недовольства северян. Правящие круги Саны понимали, что в памяти южан свежи воспоминания о кровавых событиях 1994 г. Следовательно, подобная федеративная модель, по мнению северной элиты, предполагала риск полного прощания с Югом, едва ли готового вновь мириться с ролью политического аутсайдера. В итоге в декабре 2013 г. рабочая группа по проблемам Юга, приняв решение о преобразовании Йемена из унитарного государства в федерацию, не смогла договориться о количестве административных образований и их границах. Пока шло обсуждение, опасения йеменского руководства получили подтверждение — страна оказалась на грани полномасштабного конфликта, в котором вновь противостояли друг другу северяне и южане. Формальным поводом к обострению послужила хуситская революция 2014 г., которая была интерпретирована южным движением «Хирак» как переворот и после которой Мирное движение Юга и Революционное движение за освобождение Юга объявили о запуске процесса самоопределения, продолжающегося до сих пор.

Попытки хуситов достичь компромисса с лидерами «Хирака» не увенчались успехом, несмотря даже на то, что для хуситов федерализация по принципу «Север-Юг» была бы оптимальной. Почуявшие запах свободы южане к концу 2014 - началу 2015 г. уже не собирались соглашаться даже с самым выгодным для себя федералистским проектом, надеясь на дальнейшее ослабление (или полный крах) государственных структур на Севере.

Чуть ранее, в феврале 2014 г., участники диалога, как показалось, достигли согласия по альтернативному проекту президента Хади, предполагавшему формирование на территории страны шести провинций — четырех на Севере и двух на Юге. (Ими должны были стать Азал, Саба, Джанад, Тахама, Аден и Хадрамаут, причем города Сана и Аден получали особый статус.) Еще через месяц президент дал указание заложить в проект новой йеменской конституции принципы разграничения полномочий между центром и регионами. После этого не раз высказывалось опасение, что федерализм в Йемене погубит единое государство, но проверить его состоятельность не удалось: в стране началась гражданская война, сопровождающаяся внешней интервенцией. Тем не менее даже в теоретическом плане идея планируемой йеменской федерализации сталкивалась с серьезными возражениями. Прежде всего проект создания шести провинций не учитывал внутренние дисбалансы, традиционные для йеменской жизни. Так, если в регионе Джанад плотность населения составляет 370 человек на квадратный километр, то в Хадрамауте ту же площадь населяют всего 7 человек. При этом на долю Хадрамаута и Сабы совокупно приходятся 70 процентов экономического потенциала страны, в то время как остальным провинциям, в которых проживают 80 процентов йеменцев, достаются лишь оставшиеся 30 процентов.

Чуть подробнее, чем просто детали

Имеющиеся на сегодня договоренности обходят стороной важнейшие экономические аспекты функционирования будущей федеральной системы: во-первых, разграничение компетенций центральных, региональных и местных властей, и, во-вторых, принципиальнейшее распределение нефтегазовых доходов [3]. Конференция национального диалога затронула эти темы лишь вскользь, ограничившись констатацией того, что природные богатства Йемена принадлежат всему народу. Кроме того, создание новых «этажей» власти усугубит бремя и без того немалых государственных расходов: в Йемене на зарплаты бюджетников идет более 30% всех государственных расходов (10% ВВП). Для небогатой страны создание новых административных структур, сопровождающее федерализацию, может обернуться финансовой катастрофой.

Помимо серьезных экономических аргументов против проекта выдвигаются и весомые политические резоны. Вполне ожидаемым оказалось то, что отстаиваемый Хади план «шести субъектов» встретил жесткое противодействие со стороны хуситов и южан. Первых не устраивает низкий экономический потенциал будущей провинции Азал, вотчины «Ансар Аллах»: не имея выхода к морю и не обладая полезными ископаемыми, эта территория заведомо обречена на вечный статус дотационного региона. В свою очередь, южане, дорожащие идеей единого и неделимого южного Йемена, с крайним недоверием отнеслись к попыткам разобщить их вотчину на два субъекта, Хадрамаут и Аден. Их, в частности, страшит перспектива утраты контроля над месторождениями углеводородов, расположенными именно в южной части страны. Неудивительно, что план Хади привел к выходу ряда южных движений из Всеобщего национального диалога. «Объявление о создании шести регионов — переворот против того, что было согласовано в ходе диалога», — заявил экс-министр внутренних дел Южного Йемена Мухаммед Али Ахмед [4]. Шестичленную схему категорически отвергает и Йеменская социалистическая партия, которую возглавляет бывший руководитель Южного Йемена Али Насер Мухаммед, настаивающий на сохранении нынешнего биполярного деления. В итоге «федеративный рецепт, который был призван умиротворить южан и учесть их минимальные требования, еще больше разгневал их».

Очевидно, что схема «шести субъектов» наилучшим образом отвечает интересам центральной власти, предоставляя ей возможность играть на противоречиях между регионами, которые попадают в зависимость от федерации. Но будущее его в условиях распадающейся государственности представляется туманным. По-видимому, желание местных политиков сохранить Йемен в нынешних границах в скором времени вновь сделает актуальной идею федерации, состоящей не из шести, а из двух субъектов, и предусматривающей за Югом широкие полномочия. Такой сценарий вероятен не только потому, что элита северян теперь относится к нему более мягко, нежели два года назад, но и из-за того, что часть южного истеблишмента, в том числе ряд фракций «Хирака» и Йеменская социалистическая партия, по-прежнему выступает за автономию. Еще в конце 2011 г. ими были выработаны так называемые «каирские принципы», в соответствии с которыми началу переговоров о федерализации страны должно предшествовать признание суверенитета Юга, утраченного в 1990 г.

Пять лет назад Сана и страны Персидского залива, под патронажем которых проходил Всеобщий национальный диалог, отказались идти на уступки южанам. Но реалии 2016 года меняют ситуацию: и для Саудовской Аравии, и для Севера, находящегося в основном под контролем хуситов и клана Али Салеха, федерализация страны по принципу «Север — Юг» стала бы сейчас самым оптимальным решением. Саудовская Аравия, уставшая от изнурительной интервенции, в последние месяцы вынуждена переключить внимание на Сирию, где разворачивается ее «холодное» противоборство с Ираном. Поэтому и ее вполне могла бы удовлетворить двучленная федерация, способствующая ослаблению хуситов и позволяющая королевству хотя бы частично восстановить каналы влияния на политические процессы в Йемене. Северянам же федерация двух субъектов предоставила бы возможность не только выйти из войны, но и избавиться от саудовской блокады.

У сторонних наблюдателей, однако, остаются сомнения. Основная претензия к намечаемым преобразованиям заключается в том, что федерализм, допуская наличие у составных частей государства собственных вооруженных формирований, налогов и политической инфраструктуры, теоретически облегчает противоборствующим группам вражду друг с другом. Ведь йеменская гражданская война 1994 г. стала возможной из-за того, что бюрократические и военные системы двух частей Йемена не сделались к тому моменту единым государственным целым. Результатом внедрения федерализма в разделенных обществах может оказаться не сплачивающий, а раскалывающий «этнический федерализм» [5]. И в этой связи стоит процитировать вывод британского исследователя, актуальный не только для Йемена, но и для других арабских государств: «Нет никаких гарантий того, что региональные лидеры, оказавшись в федеральной системе, начнут действовать более ответственно, чем их былые контрагенты, представлявшие центральную власть в централизованных системах» [6].

1. Salisbury P. Federalism, Conflict and Fragmentation in Yemen. London: Saferworld, Oct. 2015. P. 2.

2. Серебров С.Н. Революция и конфликт в Йемене // Конфликты и войны XXI века (Ближний Восток и Северная Африка). М.: Институт востоковедения РАН, 2015. C. 300.

3. В 2011 г. доходы от нефти составляли в Йемене от 60 до 70 процентов всех поступлений государственного бюджета.

4. Цит. по: Yemen Agrees On 6-region Federation // The National (Abu Dhabi). 10.02.2014.

5. Salisbury P. Op. cit. P. 6.

6. Ibid. P. 7.

Леонид Исаев

К. полит. н., старший преподаватель департамента политической науки НИУ – Высшая школа экономики, эксперт РСМД

Андрей Захаров

К. филос. н., редактор журнала «Неприкосновенный запас: дебаты о политике и культуре», доцент РГГУ

Константин Максимов пришел в Агентство Печати Новости (АПН) в 1970-м году. Работал в главной редакции Ближнего и Среднего Востока, а после ее преобразования — в главной редакции Ближнего Востока и Африки, возглавлял главную редакцию (позже главную дирекцию) переводов, руководил зарубежными бюро агентства в Йемене и Иордании, много лет заведовал Региональным информационным центром в Бейруте (Ливан). Возглавлял информцентры на международных ежегодных выставках в Алжире и Ливии, работал в международном пресс-центре на военной базе США в Катаре во время военной операции США против Ирака (2003 год). Десять лет был советником главного редактора РИА Новости. Сегодня — руководитель проекта "Пресс-клуб "Восток" в Международном мультимедийном пресс-центре МИА "Россия сегодня". Считает, что нынешнему агентству необходимо активнее работать на зарубежную аудиторию.

- Константин Андреевич, как вы пришли в АПН?

— После окончания в 1966 году восточного факультета Ленинградского университета я работал в Госкомитете по экономическим связям. Два года провел в Ираке. Вернувшись в СССР, пошел на работу в ТАСС, где много моих однокашников трудились в арабской редакции. Еще через два года мой приятель и коллега по работе в Ираке рассказал, что в АПН ищут кадры для расширения и укрепления ближневосточной редакции, посоветовал сходить в агентство. Он знал, что меня не очень устраивал характер моей работы в ТАСС. Сходил, присмотрелся – показалось интересно. Я их тоже заинтересовал. Но вот тут возникли проблемы. Дело в том, что в то время действовал негласный запрет на "переманивание" и перемещение без специального разрешения компетентных инстанций сотрудников из одного ведущего СМИ страны в другое. Это касалось АПН, ТАСС, газет "Правда", "Известия". Поэтому в ТАСС при увольнении не стал говорить, куда именно перехожу на работу. Но там уже знали. Вскоре потребовалась характеристика от ТАСС, чтобы отправить меня за границу на выставку. Пришел за ней – говорят: "Э, нет. Плохую характеристику мы тебе дать не можем, а хорошую – не дадим". В результате на выставку я так и не попал.

В первые три года мне несколько раз предлагали разные назначения, в том числе очень интересные, но каждый раз отзывали по формальным причинам. В Алжир предлагали поехать, в Египет… Причина отказов в общем была одна – не состоял в КПСС.

- И каким же образом все это разрешилось?

— Моим руководителям в АПН надоела такая чехарда, и они "подтолкнули" процесс моего вступления в партию. Вскоре я стал кандидатом, и через год, когда кандидатский срок истек, получил назначение главой бюро в Северный Йемен.

- Вы впервые отправились в эту страну?

— Нет, не впервые. Еще в 1963-м году меня, тогда студента, призвали на военные сборы в Москву. И после трехмесячной стажировки в Институте военных переводчиков отправили в Йемен. Тогда там шла гражданская война после свержения монархического режима и провозглашения республики. Кстати, реставраторов монархии поддерживала Саудовская Аравия — интересно, что сегодня эта страна выступает в Йемене на стороне суннитов, а тогда защищала шиитов… В Северном Йемене я провел три года. Вернувшись, работал в Москве ответственным редактором, потом новая командировка – в Иорданию, уже почти на пять лет. Потом, примерно через два года, отправился возглавить региональный информцентр АПН в Ливане. Было это в 1985-м году. Вернулся уже в 1990-м.

Хотел остаться в ближневосточной редакции, но начальство настояло – нет, тебе, мол, пора расти. И назначили руководителем главной редакции переводов. В то время это была одна из самых больших редакций в агентстве и мощная переводческая служба – одна из самых мощных в стране. Работали с множеством языков, в том числе, например, с индонезийским – то есть, и с достаточно редкими, и с экзотическими языками.

- Вы переводили с русского языка на эти языки, или наоборот?

— И так, и так — мы работали в обоих направлениях. Вот лишь один пример, характеризующий деятельность АПН того времени: когда я работал в Бейруте, то наш информцентр, помимо всего прочего, издавал книги и брошюры на арабском и европейских языках, выпускал четыре журнала на разных языках – французском, английском, арабском для арабских, африканских и некоторых европейских стран. Мы старались донести информацию о нашей стране, позицию и точку зрения нашей страны на международные проблемы до всех уголков планеты.

- Но вы сказали, что шел уже 1990-й год. Скоро СССР рухнул, АПН не стало. Как вы пережили все эти метаморфозы?

— Почти сразу меня уволили. Сказали: мы не можем подобрать должность в новой структуре, соответствующую уровню вашей квалификации – комплимент такой. Спросили, есть ли у меня претензии к агентству. Ответил, что никаких претензий к агентству у меня не было, нет, и никогда не будет. Вскоре одна ливанская газета предложила мне работу московского корреспондента – согласился. Работать продолжал в том же здании РИА Новости – никто этому не препятствовал. Так продолжалось года три. Работалось нормально, но все время мне хотелось вернуться в свое агентство. Кончилось тем, что я пришел в редакцию внутрироссийской корсети и попросил дать мне работу – какую угодно, хоть корректором. Взяли редактором. Начал расти, почти дошел до заместителя главного редактора, но неожиданно предложили работу за границей, и снова в Ливане. И это, скажу я вам, был для меня настоящий большой подарок. В информцентре в Бейруте я проработал еще около десяти лет – до 2004 года.

- Но агентство к тому времени сменило направление работы – вы превратились в корреспондента?

— По большей части, да. Однако мы не оставляли и прежнюю деятельность: распространяли информацию на месте. Выпускали бюллетени, содержали штат переводчиков… Мы продолжали в регионе рассказывать о России и распространять информацию из России и в Ливане, и в соседних странах.

- Что лично для вас означает этот юбилей – 75 лет Совинформбюро?

— Я не представляю себя без нашего агентства. А как иначе? У меня почти 60 лет трудового стажа, и из них около 50 – в агентстве. Всем, что есть во мне, я обязан ему. Это мой личный юбилей.

- В таком случае, что бы вы пожелали юбиляру?

— Вспомнить все лучшее, чего мы достигли в прошлые годы, и постараться максимально применить это сегодня. Обстановка в мире сложная, надо оперативно и точно сообщать своей аудитории о том, что происходит на планете и в ее сегодняшних "болевых точках", включая близкие мне страны Ближнего Востока и Африки. Но и обязательно – создавать в мире положительный образ нашей страны. Иначе нам не выиграть информационную войну.

Возможности для успешной работы на этом направлении у нас умножились после интеграции в структуру агентства теле и радиоканалов на русском и иностранных языках. Каналы RT, МИА "Россия сегодня", радио "Спутник" заняли свою нишу на информационном поле мировых электронных СМИ и продолжают ее расширять.

Нашему агентству надо продолжать активизироваться в этом направлении. Совершенно точно могу утверждать, что по крайней мере в арабских странах сохраняется большой интерес и к информации из российских источников, и к точке зрения Москвы. Настолько, что в прессе ряда арабских стран наши материалы часто готовы распространять бесплатно.

- Что вам из вашей работы чаще всего вспоминается?

— В Ливане работал во время гражданской войны 1975-1990 годов. На период моей командировки пришлись последние, наиболее жестокие, пять лет войны. Ситуация была достаточно опасной. Перестрелки, обстрелы, взрывы, захваты заложников, теракты, в том числе, против иностранных учреждений. Главное для каждого из нас, журналистов, было оказаться в нужном месте в нужное время.

Все наши советские и местные сотрудники остались живы и практически невредимы, благополучно вернулись домой. Тем не менее, кое-что пришлось пережить. В конце 90-х было приведено в действие взрывное устройство в нашем информцентре, где находились офисы и жилые помещения (это 11-этажное здание плюс два подвальных этажа). Обошлось материальным ущербом. Все сотрудники вели себя достаточно мужественно, без паники. И знаете, что скажу? Чем опаснее становилось, тем труднее было кого-то из журналистов при очередном обострении обстановки заставить эвакуироваться.

- А что вы пожелаете молодым, тем, кто только пришел в международную журналистику?

— Журналисты в агентстве сегодня очень хорошо подготовлены, прекрасно знают языки, умеют писать. Важно, чтобы они более ответственно относились к той информации, с которой им приходится работать. Нельзя забывать, насколько сильное это оружие – слово.

Беседовал Владимир Ардаев.

Керри в Москве — атмосфера начала 2000-х

Третьему за 2016 г. визиту государственного секретаря США Джона Керри в Россию предшествовало событие, в очередной раз заставшее западных — да и не только — политиков и экспертов врасплох. Во многом неожиданное решение российского президента вывести российские войска из Сирии несколько дней занимало первые полосы американских СМИ. Однако для аналитиков-русологов и особенно дипломатов мотивы подобного решения российского президента оставались темой, имеющей практическую значимость, ориентированную на калькуляцию потенциальных издержек для США и их союзников в регионе.

Непосредственное общение с Владимиром Путиным (контакты с визави Сергеем Лавровым уже давно стали нормальной рабочей практикой, достигнув рекордной цифры в восемнадцать раз за год) было главным пунктом миссии Дж. Керри. В общении на таком уровне любимый всеми наблюдателями символизм заключается именно в мелочах. В этой связи, выбранная госсекретарем США тональность соответствовала тому, чего Кремль добивается от Вашингтона в практике двусторонних отношений — уважительного отношения и чувствительности к значимым для России темам. Помощь в расследовании причин катастрофы самолета в Ростове-на-Дону — американские специалисты плотно работают совместно с российскими коллегами — и акцент на сотрудничестве как стартовых точках для дискуссии содействовали формированию деловой атмосферы, где находилось место и непринужденным ремаркам. Учитывая, что в последние годы подобные проявления были редкостью, сам настрой и тон переговоров можно также занести на счет их участников.

Широко растиражированная СМИ фраза российского президента о том, что достигнутый успех на сирийском направлении стал возможным «благодаря позиции высшего политического руководства Соединённых Штатов, позиции президента Б. Обамы», не была, как ее представили некоторые аналитики в США, признаком слабости В. Путина. Российский президент сделал то, о чем в США в таких случаях говорят: «воздай должное тем, кто этого заслуживает». Администрации Б. Обамы действительно пришлось консолидировать немало внутрипартийных разногласий, согласовать массу межведомственных разночтений, не говоря уже о преодолении республиканской оппозиции, чтобы договориться с Москвой по тем вопросам, которые сделали хрупкое сирийское перемирие возможным. Работа администрации на этом направлении не закончена, а сам Б. Обама крайне восприимчив к настроениям политического истеблишмента.

Сирия стала главной кризисной повесткой на протяжении всего конфронтационного периода российско-американских отношений, где Вашингтон и Москва — при всех разногласиях в подходах — не раз демонстрировали умение договариваться. О стабильности результатов совместной российско-американской работы на этом направлении можно рассуждать сколько угодно, но еще несколько месяцев назад достигнутое соглашение было невообразимо, если бы не кропотливая работа специалистов и дипломатов двух стран. С момента заключения перемирия — или, по крайней мере, фиксации необходимости прекращения огня — прошел месяц. Даже если его практическая имплементация проходит не без осложнений, это первый шаг на пути перевода проблемной ситуации из «конфликтного» состояния в «кооперативное».

У обеих сторон есть понимание того, что работа на переходном этапе сопряжена с не меньшим количеством трудностей. Есть и собственное видение того, как эти трудности преодолевать. Важно, чтобы эти подходы не создавали дополнительных сложностей, но могли проложить траекторию для устранения существующих проблем для внутрисирийских участников. Важная промежуточная задача — воспользоваться моментом для закрепления режима прекращения огня между правительственными войсками и оппозицией и консолидировать усилия против ИГ (запрещенная в России организация). Следующий шаг, который уже обсуждают в двух столицах — проработка вариантов по институционализации перемирия, в том числе обмен пленными, создание основ для политического транзита и проекта новой конституции, налаживание прямого диалога между Дамаском и силами оппозиции под мониторингом, а не патронажем посредников.

Встреча Дж. Керри с В. Путиным была средством к решению других насущных проблем двусторонней повестки, а не самоцелью, и ее проведение соответствовало более широким потребностям обеих сторон. В ходе совместной пресс-конференции по итогам визита американского госсекретаря обе стороны дали понять, что эти цели были достигнуты. Для Москвы и Вашингтона квинтэссенция этих потребностей в определенной степени концентрировалась в двух заявлениях С. Лаврова и Дж. Керри соответственно. Первый подчеркнул, что «риторика об изоляции России, как мы сегодня вновь убедились, не имеет ничего общего с реальностью», а его американский коллега откровенно признал: «Сегодня будет честно сказать, что мы достигли лучшего понимания решений, которые принял в последнее время президент России Владимир Путин, а также продвинулись на сирийском направлении. У нас впереди долгий путь, но я уезжаю отсюда с лучшим осознанием того, о чем нам нужно договариваться с нашими партнерами».

Москва действительно пытается трансформировать дипломатические успехи, в том числе неконвенциональные шаги, укрепившие ее имидж сильного, надежного и ответственного посредника, в профициты в других сферах, в том числе в отношениях с США и ЕС. Оставляя в стороне политический смысл заявления С. Лаврова, нельзя не отметить, что ставка на политику изоляции, избранную администрацией Б. Обамы в отношении России после «Крымской весны», себя не оправдала. Что еще более важно — сама Москва не пошла на самоизоляцию, хотя опасения аналитиков, равно как и косвенные признаки такой политики существовали. Так или иначе, спустя два года прагматические императивы (необходимость сохранения американского лидерства в мире) и соображения политико-личностного характера (забота о политическом наследии президента) подталкивают американскую администрацию к осторожному поиску нового образа действий в отношениях с Россией. Эти действия не должны предполагать репутационных потерь для своей партии в выборный год и не будут выглядеть как «размен» с Кремлем по «консенсусным темам» для американского истеблишмента — поддержка власти в Киеве, приверженность территориальной целостности Украины, общая критика политической системы и практик в России и т.д.

Поэтому, отмечая позитивный запал инициатив, сопряженных с сотрудничеством, администрация балансирует их вопросами, которые в её собственной повестке в отношении России значатся как не поддающиеся компромиссам. Таким образом, актуальный для России вопрос снятия санкций был увязан с выполнением Минских соглашений, включая контроль Украины над границей с Россией. Это тоже можно рассматривать как определенный маневр администрации, не лишенный доли лукавства. Их выполнение в полной мере не зависит от России. Вашингтон, тем самым, оставляет для себя — и для партнеров в Киеве, чьи способность и готовность выполнять собственные обязательства неочевидны — варианты по отступлению. В случае невыполнения договоренностей — вероятность чего также велика, особенно в свете тревожной эскалации вдоль линии фронта в последние недели — фундамент для сохранения и потенциального расширения санкционной политики в отношении России остается. Добавившееся к этому дело Савченко и возобновление дискуссий о Крыме также расширяют пространство для этой политики.

Перенести позитивный опыт взаимодействия по Сирии на сотрудничество по Украине вряд ли возможно в силу ряда причин, говорить о которых стоило бы в рамках отдельной статьи. Однако адаптировать саму методологию работы с теми, на кого у Вашингтона и Москвы существуют серьезные рычаги влияния, стоит. Правда, в случае с Украиной это потребует от Вашингтона той последовательности, принципиальности и жесткости, которые проявила Москва в отношении Дамаска. Готова ли администрация к таким шагам в отношении партнеров в Киеве, сказать с уверенностью сложно, хотя говорить о полном отсутствии инициативы со стороны Вашингтона по этому вопросу тоже нельзя.

Даже если действующая администрация не готова кардинально изменить свой подход в отношениях с Кремлем, а русофобские лобби в Вашингтоне имеют достаточно причин и фактологических аргументов для продвижения образа России как деструктивной для международной политики и «увядающей» изнутри державы, понимание важной роли России для национальной и международной безопасности США растет. Вряд ли стоит рассчитывать, что эта роль будет оцениваться исключительно в позитивном ключе. В конечном итоге, неоднородность американского политического истеблишмента создает много вариантов для проникновения в структуру приоритетов национальной безопасности субъективных элементов, движимых личными, корпоративными или узковедомственными интересами. Однако чем больше будет накапливаться опыт позитивного взаимодействия, тем больше шансов на то, что баланс будет склоняться если не в сторону более позитивного восприятия, то, по крайней мере, в сторону меньшей стереотипности и большего прагматизма. В этой связи заявленное министром С. Лавровым совместное решение «проводить обзор отношений регулярно» тоже можно считать крайне важным итогом переговоров — дефицит качественной коммуникации был и пока остается проблемой не только инструментального, но и содержательного характера.

Холодная война хоть и завершилась более четверти века назад, а Россия действительно несоизмерима по большинству своих параметров с Советским Союзом, атмосфера отношений между Москвой и Вашингтоном продолжает если не задавать динамику, то влиять на антураж многих международных проблем, снижать или нагнетать их конфликтность. Постоянно звучащий куплет о необходимости совместной работы не просто клише. Ситуации в Йемене, Ливии, Афганистане, на Корейском полуострове, о которых также говорилось в ходе четырехчасовой беседы В. Путина и Дж. Керри демонстрируют, что повестка безопасности крайне насыщена и долгосрочна. Выстраивание механизмов диалога по этим и другим вопросом — это не вопрос отношений двух действующих администраций в Вашингтоне и Москве, но предмет общения между двумя странами.

Максим Сучков

К.полит.н., доцент Пятигорского государственного лингвистического университета, колумнист Al-Monitor, приглашенный исследователь Джорджтаунского (2010/11) и Нью-Йоркского университетов (2015), эксперт РСМД

Визит Керри в Москву и Украина: война отменяется?

Дмитрий МИНИН

Не полагаясь больше на поддержку Европы в своих намерениях полностью сорвать минский процесс, а, возможно, и осуществить «блицкриг» против ДНР и ЛНР, Киев связывает все свои надежды с Вашингтоном. В последнее время оттуда действительно звучало немало одобрительных заявлений по поводу жесткой линии властей Украины в отношении их оппонентов в Донбассе. Однако гораздо важнее, что думает на этот счёт Белый дом. Вот почему внимание украинских политиков, как никого другого в мире, было приковано к визиту в Москву 23-24 марта госсекретаря США Д. Керри.

По первым откликам видно, что Киев испытал немалое разочарование, примерно такое же, как и от завершившегося накануне визита германского министра иностранных дел Ф.- В. Штайнмайера, хотя от американцев заранее ожидали большего.

Вообразив себя в центре мировой политики, Киев вынужден был убедиться в том, что доминирующей темой переговоров Керри в Москве была не судьба осуждённой Надежды Савченко, в чем старательно уверяли украинские СМИ, а сирийское урегулирование. И пусть не было прямого «обмена Сирии на Украину», как судачили иные обозреватели, влияние модели сотрудничества России и США в деле приостановки сирийского кровопролития на российско-американские дискуссии по Украине отрицать невозможно.

В самом деле, выступая совместно за приостановку боевых действий и равноправный диалог на основе компромисса всех участников сирийского конфликта, трудно занимать противоположную позицию на параллельном украинском треке. Становится более очевидной стратегическая своевременность и неслучайность внезапного для многих значительного сокращения российского присутствия на сирийском ТВД. Тем более что Дамаск уже имеет достаточно сил для достижения новых значительных побед, как, например, в Пальмире.

Модифицируя свою позицию по Сирии в направлении мирного процесса, Москва поставила Вашингтон перед необходимостью проводить такую же линию и по Украине. Политолог Алексей Якубин говорит «Голосу Америки», что «первоочередность рассмотрения вопросов в ходе визита главы американского внешнеполитического ведомства в Россию несколько выпадает из ожидаемой Украиной повестки дня переговоров». Стороны затронули основные точки «украинского вопроса», но активно их не комментировали.

По итогам переговоров министр иностранных дел России С. Лавров имел, видимо, все основания заявить: «Москва и Вашингтон едины во мнении о том, что минским соглашениям нет альтернативы в контексте украинского урегулирования, в том числе через прямой диалог Киева с Донецком и Луганском». Лавров рассчитывает, что, как и в случае с Сирией, в украинском кризисе Россия и США продолжат оказывать должное давление на стороны этого конфликта для выполнения минских соглашений: в частности, США будут влиять на Киев. «Учитывая особые отношения США с киевским правительством, рассчитываем, что эта специфика отношений будет использована, чтобы побуждать Киев выполнять то, под чем он подписался», — сказал глава МИД России.

При этом, по словам Лаврова, Россия обязалась добиваться, чтобы самопровозглашенные Донецкая и Луганская республики «выполняли то, под чем подписались их представители».

Как и следовало ожидать, Керри повторил известный тезис о приверженности США «территориальной целостности и суверенитету Украины, что включает и Крым». Он призвал выполнить минские договоренности полностью и без задержек. «Я повторил обещания президента Обамы, что санкции будут сняты, если все пункты минских соглашений будут выполнены, включая вывод всех орудий и войск и возвращение суверенитета на украинской границе», — отметил госсекретарь.

Вспомнил Керри и про Савченко. Но при этом он не согласился с тиражируемым украинскими СМИ мнением, что он прибыл в Россию чуть ли не с единственной задачей добиться её освобождения. «Я приехал сюда не с какой-то одной целью, а для обсуждения широкого круга вопросов», - сказал Керри, отметив, что на переговорах обсуждалась ситуация на Корейском полуострове, в Ливии, Йемене, Сирии и на Украине. Тут важнее всего то, что ни о какой ревизии минских соглашений или пересмотре порядка выполнения их отдельных пунктов (например, сначала украинский контроль на границе, а затем выборы на Донбассе), на что так рассчитывали в Киеве, Керри не настаивал.

Обращает на себя внимание и то, что входившая в состав американской делегации заместитель госсекретаря и по совместительству «главный ястреб» Госдепартамента Виктория Нуланд на закрытую часть переговоров Керри с президентом России В. Путиным приглашена не была, в то время как, согласно официальным сообщениям, формально ей подчиненный посол США в России Джон Теффт на этой встрече присутствовал.

Именно Нуланд наиболее рьяно лоббирует в американской администрации интересы Киева, включая его действия, направленные на срыв минского процесса. Ей старательно подпевает и ставленник Нуланд – посол США на Украине Джеффри Пайетт, публично заявляющий, что «Украина не должна выполнять в полной мере свои обязательства в рамках минских соглашений, пока в Донбассе продолжаются боевые действия».

Если на неучастии Нуланд во встрече с президентом настаивала, видимо, российская сторона, то согласие с этим Керри само по себе свидетельствует о многом. Впрочем, уже и Нуланд стала резко отзываться о неэффективности тех, кого она еще недавно кормила с руки печеньем на майдане; теперь она говорит, что Украиной продолжают править «олигархи и клептократы».

Кстати, и Б.Обама в недавнем интервью журналу The Atlantic, хотя и подверг Россию резкой критике за ее политику на Украине и в Сирии, однозначно дал понять, что «США не будут вмешиваться, даже если Россия развяжет еще одну войну в Европе против страны, которая не будет иметь членство в НАТО». «Это пример, когда мы должны очень четко понимать, что представляет для нас ключевой интерес и за что мы хотим воевать». «Сейчас, если хоть кто-то рассматривает возможность того, что мы пойдем воевать против России за Крым и Восточную Украину, он должен очень четко и понятно высказаться. Идея, что жесткие разговоры или вмешательство в определенные военные действия в том регионе как-то повлияют на решения России или Китая, противоречат всем доказательствам, которые мы наблюдали на протяжении последних 50 лет», - заявил Обама.

А бывший госсекретарь США Кондолиза Райс в интервью украинской «Европейской правде» высказалась совсем откровенно: «У вас за 25 лет произошло три революции – завоевание независимости, Оранжевая революция и Майдан 2014 года. Может, нужно, наконец, начать управлять государством? Мы тоже хотим видеть Украину сильной и жизнеспособной. Но над этим должно работать украинское руководство».

О том, что от визита Керри в Москву им ждать нечего, украинские власти могли бы догадаться и по сделанному 18 марта заявлению пресс-секретаря Государственного департамента США Джона Кирби. «Украинский парламент, правительство и президент, - подчеркнул Кирби, - имеют общую ответственность. Они должны отложить свои различия и провести реформы, которых требуют украинцы. Мы верим, что они сделают это, и продолжаем мониторить и продвигать это настолько сильно, насколько возможно». Украина должна также, добавил Кирби, полностью выполнить свою часть минских соглашений, включающих в том числе политические преобразования в стране: «Мы признаем, что сейчас они реализованы не полностью».

Остудят ли эти ушаты холодной воды горячие головы в Киеве, сказать трудно. Слишком иррационально поведение этих «голов». Вот ведь даже Анкара поутихла на фоне российско-американских договоренностей по Сирии. Воинственность украинских властей и их постоянные провокации против Донбасса уже не вписываются в то, что происходит в мире. Возможно, впрочем, эти «головы» горячатся оттого, что и не рассчитывают на победу, а озабочены лишь собственным выживанием. Заведя страну в абсолютный тупик, они могут увидеть единственное для себя спасение от ответственности в развязывании новой кровавой бойни, в которой они спрячутся за спинами простых украинских парней. Такая опасность, к сожалению, сохраняется.

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции с Государственным секретарем США Дж.Керри

Уважаемые дамы и господа,

Сегодня Государственный секретарь США Дж.Керри провел день переговоров в российской столице. Сначала мы провели продолжительную встречу в МИД России. Сейчас также состоялась продолжительная встреча с Президентом Российской Федерации В.В.Путиным.

В ходе сегодняшнего дня были подробнейшим образом обсуждены многие вопросы. Мы начали с подробного разговора о наших двусторонних отношениях. Очень конкретно и предметно обсуждали ключевые международные проблемы.

Говоря о двусторонних делах, мне кажется, мы проявили растущее понимание контрпродуктивности курса на расшатывание каркаса российско-американских отношений. Риторика об изоляции России, как мы сегодня вновь убедились, не имеет ничего общего с реальностью.

Мы ценим позицию Президента США Б.Обамы, который неоднократно подчеркивал важность уважительного, прагматичного диалога с Российской Федерацией, а также роль Государственного секретаря США Дж.Керри, который в практическом плане продвигает такой диалог, в том числе в ходе своих, ставших уже регулярными, визитов в Москву. Менее чем за десять месяцев Госсекретарь США Дж.Керри побывал в нашей столице три раза. Всего за прошлый год мы с Государственным секретарем США Дж.Керри провели 18 встреч. Это, пожалуй, рекорд для двусторонних отношений России на уровне глав внешнеполитических ведомств.

Со своей стороны мы подтвердили, что никогда не закрывались и не уклонялись от взаимодействия, всегда готовы к сотрудничеству на равноправной основе, на основе уважения интересов друг друга. В этом контексте мы рассмотрели ряд конкретных вопросов двусторонней повестки дня. Условились наладить регулярный обзор наших отношений с целью поиска взаимоприемлемых решений по ряду проблем.

Такой же подход незаменим и для нашего сотрудничества по международным делам. Атмосфера в российско-американском диалоге очень серьезно влияет на усилия международного сообщества по урегулированию многих острых проблем. Благодаря нашему взаимодействию на такой основе удалось, как вам известно, серьезно продвинуться в деле преодоления сирийского кризиса. Благодаря российско-американской инициативе, которую одобрили Президент Российской Федерации В.В.Путин и Президент США Б.Обама, сформирован механизм международной поддержки сирийского урегулирования, т.н. Международная группа поддержки Сирии (#МГПС). В развитие телефонного разговора президентов 14 марта мы сегодня договорились продолжить координацию действий для закрепления режима прекращения огня, боевых действий, пресечения нарушений этого режима. Особое внимание будем уделять необходимости не допускать применения неизбирательного оружия.

Договорились также продолжать усилия по расширению гуманитарного доступа к заблокированным районам в Сирии. Призываем всех участников сирийского конфликта принять дополнительные меры по освобождению пленников и задержанных лиц. Самое, наверное, главное на данном этапе – мы договорились активизировать усилия по созданию необходимых условий для политического процесса, который должен завершиться договоренностью самих сирийцев о том, каким они хотят видеть свою страну.

В качестве ближайшей задачи мы условились добиваться скорейшего начала прямых переговоров в Женеве между делегацией Правительства и всем спектром оппозиции с тем, чтобы в полной мере добиваться выполнения параметров, заложенных в резолюции 2254 СБ ООН о процессах, которые будут формировать переходную управляющую структуру, а также вестись к согласованию новой конституции и проведению на ее основе свободных выборов.

Мы также подтвердили, что наши усилия будут реализовываться параллельно с наращиванием координации в борьбе с ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусрой» и прочими связанными с ними экстремистскими организациями. Мы убеждены, что это предполагает необходимость выполнения требований СБ ООН о прекращении какой-либо поддержки террористов, будь то финансовая, поставки оружия, ведение коммерческой операции с террористами или предоставления им убежищ.

Мы коснулись и других конфликтов региона Ближнего Востока и Севера Африки, включая Ливию, Йемен, говорили о необходимости сдвинуть с «мертвой точки» ближневосточное урегулирование, достижение договоренности между палестинцами и израильтянами в русле международного права и имеющихся решений ООН. В целом для этого региона крайне необходим поиск баланса интересов как самих вовлеченных в каждый конфликт сторон, так и ключевых внешних игроков.

Много говорили по Украине. Несмотря на определенные нюансы, у нас нет расхождений в том, что касается безальтернативности выполнения Минских договоренностей, в том числе через прямой диалог Киева с Донецком и Луганском, включая такие вопросы, как обеспечение безопасности и продвижение политического процесса. Имеются в виду договоренности, закрепленные в Минских документах, о местных выборах, амнистии, закреплении особого статуса Донбасса и соответствующей реформы конституции Украины.

В ходе наших утренних переговоров мы также обсудили ситуацию на Корейском полуострове с акцентом на необходимость разрядки напряженности ядерных испытаний ракетных пусков, которые были осуществлены КНДР. Позиция России неизменна: безответственные действия Пхеньяна не должны использоваться как повод для неадекватной и непропорциоальной реакции в виде наращивания военного потенциала в Северо-Восточной Азии.

Мы коснулись и нашего диалога по глобальной безопасности. Констатировали, что расхождения здесь у нас сохраняются. Это касается проблем, связанных с противоракетной обороной, Договором о ракетах средней и меньшей дальности, с расширением НАТО. Главное, что мы условились интенсифицировать этот диалог, придать ему более предметный характер, сделать его устойчивым и стабильным с тем, чтобы попытаться эти вопросы все-таки решить.

С российской стороны мы хотим подчеркнуть полезность контактов с Государственным секретарем США Дж.Керри. Считаем, что эти контакты нацелены на реализацию принципиального стремления наших президентов решать проблемы в двусторонних отношениях и на международной арене. Условились продолжать контакты по всем этим и другим вопросам нашей совместной повестки дня.

Вопрос (перевод с английского): Вы и Госсекретарь США говорили о конкретных шагах в переговорах о политическом переходе в Сирии. К какому заключению вы пришли в вопросе оказания давления на обе стороны переговорного процесса по сирийскому урегулированию для того, чтобы они пришли к соглашению? И вопрос в связи с произошедшим в Брюсселе. Было несколько заявлений от высокопоставленных представителей России, в том числе из Министерства иностранных дел, высказывающих предположение, что США являются частью проблемы на Ближнем Востоке, поскольку они поддерживают террористов. Сегодня Вы говорили о Вашингтоне как о партнере. Здесь есть некоторое противоречие: в каком качестве Россия видит США – как часть проблемы или ее решения?

С.В.Лавров: Что касается необходимости оказывать давление на Правительство САР и оппозицию, то этот вопрос не нов, и здесь не нужно вырабатывать никаких дополнительных договоренностей. Начиная с Женевского коммюнике от 30 июня 2012 г., в резолюциях СБ ООН, посвященных сирийскому урегулированию, содержится призыв ко всем сторонам, которые могут повлиять на Правительство и оппозицию, предпринимать необходимые усилия, чтобы побуждать их к политическому урегулированию. Россия с самого начала занималась именно этим. Напомню, что Женевское коммюнике, которое сегодня все так любят цитировать, было одобрено Правительством через несколько дней после его подписания в Женеве. Оппозиция же очень долго этого не делала. Более того, Женевское коммюнике было одобрено СБ ООН только спустя полтора года после его принятия, поскольку наше предложение сделать это сразу в Совбезе ООН не было поддержано западными партнерами, которые хотели обставить одобрение этого Коммюнике дополнительными предварительными условиями, что не было частью сделки, а сделки мы привыкли уважать и выполнять.

Сейчас можно припомнить, как, наверное, последние два с лишним года после конференции в Монтрё, которую удалось организовать после того, как Дж.Керри приехал в Москву в мае 2013 г. вскоре после назначения Госсекретарем США (конференция в Монтрё была не очень удачным опытом, но тем не менее) Россия работала с Правительством САР и со всей без исключения оппозицией, в том числе с той, которую принято считать непримиримой. Они приезжали к нам, мы общались с ними в Европе, в других столицах, в регионе, побуждая и тех и других следовать одним и тем же курсом, который был начертан в Женевском коммюнике. Напомню, это необходимость политического процесса, включая согласование деталей переходного процесса, создание переходного управляющего органа со всей полнотой исполнительной власти. Но делать это необходимо, как записано в Женевском коммюнике и одобрено СБ ООН, на основе взаимного согласия Правительства и всего спектра оппозиции. Мы были и остаемся полностью привержены именно этому принципу во всей его полноте. Рассчитываем, что наши партнеры последуют тем же курсом.

Сейчас я могу привести пример нашей работы с Правительством Сирии, поддержавшим инициативу, начатую Россией и США, которая потом оформилась в Международную группу поддержки Сирии (МГПС), в резолюцию Совета Безопасности о параметрах урегулирования. Оппозиция очень долго этого не делала, настаивая на том, что без предрешения судьбы Президента Сирии она не поедет ни на какие переговоры. Оппозиция капризничала и в январе, когда должен был состояться первый раунд переговоров, из-за чего в январе ничего не началось. Начало переговорному процессу было положено только в марте, и то этот процесс не является прямым диалогом, а именно такой диалог необходим в соответствии с Женевским коммюнике. По-прежнему, спецпосланник Генсекретаря ООН по Сирии С.де Мистура, чьи усилия, как сказал Дж.Керри, мы активно поддерживаем, работает индивидуально с различными группами – Правительством, оппозицией – которые пока находятся в отдельных помещениях. Сегодня мы условились наконец призвать их как можно скорее сесть за один стол переговоров.

Оппозиция, с которой нужно работать, как Вы совершенно справедливо сказали, пока выдвигает предварительные условия. Именно из-за этого не может быть реализована та часть российско-американской инициативы, которая касается необходимости обеспечить инклюзивность переговорного процесса, включая инклюзивность делегации от оппозиции, что подразумевает, конечно, и участие курдов. Не буду вдаваться в детали – здесь, наверное, все следят за новостями и знают, почему до сих пор курды не могут быть приглашены к полноправному участию в переговорном процессе. Обо всем этом мы сегодня говорили и условились, что давление на все стороны необходимо наращивать с тем, чтобы все сирийские участники процесса руководствовались Женевским коммюнике и решениями СБ ООН, которые были приняты в последствии.

Что касается терроризма и истоков нынешней страшной волны этой угрозы, то я даже не знаю, о чем тут спорить. Есть множество аналитиков и политических деятелей, в том числе в США, включая действующих политиков, которые признают, что терроризм во многом был спровоцирован ошибочными действиями Запада в этом регионе. Не буду сейчас вспоминать афганскую кампанию, когда для того, чтобы противостоять Советскому Союзу в 1980-е гг. США активно способствовали созданию организации из моджахедов, в последствии оформившейся и ставшей печально известной как «Аль-Каида». 11 сентября 2001 г. именно эта организация нанесла удар по США. В дальнейшем, к сожалению, все попытки внешнего манипулирования процессами в регионе, особенно с применением силы, заканчивались усилением позиции «террористического интернационала». Так было и после вторжения в Ирак, потому что именно там в середине прошлого десятилетия появились те люди, которые возглавили ИГИЛ. Можно вспоминать и про Ливию, когда после интервенции НАТО страна превратилась в «черную дыру», откуда оружие и боевики «растекались» по десятку других стран, включая Африку южнее Сахары, не говоря уже о соседних с Ливией странах. Одновременно Ливия стала «дырой», через которую был налажен преступный бизнес по контрабанде мигрантов в Европу.

Так что здесь не идет речь о том, что мы пытаемся кого-то в чем-то обвинять. Повторю, эти решения считаются грубыми ошибками в том числе и многими ныне действующими политиками США. Говорить о том, что раз эти факты широко признаются, то как можно партнерствовать с американской стороной, мне кажется очень наивным. У Вашингтона масса партнеров, которые с ним не соглашаются. Я уже привел пример, связанный с попытками препятствовать участию курдов в политическом процессе по Сирии. И эти ультиматумы выдвигаются одним из союзников США. Это не означает, что расхождения в каком-то конкретном вопросе должны быть основанием для того, чтобы ни с кем ни о чем не разговаривать. В ходе пресс-конференции мы рассказали вам, как проходили сегодняшние переговоры. У нас есть целый ряд вопросов, по которым мы не имеем единой позиции. Наверное, такие вопросы будут всегда, но в тех областях, где у нас нет расхождений и есть общие интересы, мы хотим и будем сотрудничать на равноправной основе и основе баланса интересов.

Вопрос (адресован Государственному секретарю США Дж.Керри): Все без исключения украинские телеканалы начинают свои выпуски с новости о том, что, мол, Государственный секретарь США Дж.Керри специально приехал в Москву, чтобы оказать давление на Россию в «деле Савченко». Удалось ли Вам оказать давление? Насколько верно сформулирована цель Вашей поездки? Почему Вас так сильно увлекает судьба украинской корректировщицы, и совсем не волнует судьба К.Ярошенко и В.Бута? И вопрос С.В.Лаврову: В каком ключе в принципе обсуждался украинский вопрос? Сообщалось, что у США появились некие новые соображения, хотя Госсекретарь США Дж.Керри вновь говорил о санкциях.

С.В.Лавров (добавляет после Госсекретаря США Дж.Керри): Мы сегодня очень много говорили о гуманитарных вопросах, включая судьбы конкретных людей. Дж.Керри действительно поставил этот вопрос в отношении Н.Савченко. Он получил ответ, который, в общем-то, известен всем. Об этом говорили представители Министерства иностранных дел России и представители Пресс-службы Кремля. Мне здесь нечего добавить. Мы лишь подтвердили, что состояние здоровья Н.Савченко, на чем пытаются многие спекулировать, не внушает опасений - она находится под постоянным присмотром российских врачей. Была возможность допустить к ней украинских и немецких врачей, но когда Н.Савченко опустилась до непристойного оскорбления суда, суд не счел возможным сделать это. Упомяну, что во многих штатах США, равно как в Германии, в странах Балтии и других европейских странах, оскорбление суда влечет за собой наказание от одного до, по-моему, двух лет тюремного заключения и тюремные штрафы. Здесь мы не изобретали никаких инноваций.

Мы в свою очередь говорили о тех россиянах, которые были, как мы считаем, незаконно вывезены в США путем подлога, манипулирования законодательством тех стран, где они находились. Положение целого ряда из них вызывает у нас серьезную озабоченность. К.Ярошенко – один из таких примеров. Государственный секретарь США Дж.Керри сказал, что К.Ярошенко осужден за участие в наркобизнесе. Ни К.Ярошенко, ни В.Бут не занимались подобным бизнесом. Когда один из них был в Либерии, а другой в Таиланде агенты США под прикрытием представлялись наркодельцами и уговаривали их предоставить транспортные услуги. Это все, на что В.Бут и К.Ярошенко соглашались. Поэтому мы убеждены, что вынесенные приговоры абсолютно непропорциональны.

У нас есть ряд других гуманитарных озабоченностей, включая ситуации с дюжиной россиян, которые за последние год-полтора были арестованы в зарубежных странах по требованию США. Пока не находят отклика наши настоятельные призывы задействовать механизм двусторонней консульской конвенции для прояснения любых озабоченностей, возникающих у США в отношении наших граждан. Сегодня мы вроде бы договорились провести специальные консультации по проблемам киберпреступности, учитывая, что подавляющее большинство россиян, которых американцы арестовывают в третьих странах таким образом и добиваются их экстрадиции к себе, обвиняются именно в киберпреступлениях. Россия будет последней, кто откажется сотрудничать по пресечению преступлений в киберпространстве, поэтому надеемся, что наше предложение США провести экспертные консультации между Генпрокуратурой России и министерством юстиции США по практическим аспектам пресечения киберпреступности будет поддержано.

Говорили мы о судьбе российских детей, которые были усыновлены американскими парами. Сейчас мы не можем получить к ним доступа. Говорили и о много другом.

Хочу сказать о главном - что у нас, у каждого государства есть свои порядки, свои правила, традиции, привычки и обычаи. Но сегодня мы в принципиальном плане договорились о том, чтобы спокойно, прагматично и профессионально обсудить весь комплекс наших двусторонних озабоченностей и «раздражителей», не на основе принципа «око за око, зуб за зуб», а на основе здравого смысла и учета гуманитарной ситуации каждого конкретного человека.

И что касается Украины. Главное, что сегодня произошло, – это подтверждение безальтернативности политического урегулирования на основе Минских договоренностей. Есть нюансы в том, как добиться этого на практике. Здесь усилия принимались, как вы знаете, в «нормандском формате», в том числе в рамках саммита «нормандской четверки» 2 октября прошлого года в Париже, когда была согласована «дорожная карта» политического процесса, которая увязала в единой целое очень непростую последовательность действий. К сожалению, и эта дорожная карта пока не выполняется.

Кроме «нормандского формата» с лета прошлого года действует двусторонний российско-американский канал по договоренности между президентами В.В.Путиным и Б.Обамой. Мы ценим заинтересованность США в том, чтобы помочь решить эту ситуацию, тем более, что конечная цель выполнения «Минска-2» у всех внешних игроков совпадает.

Возвращаясь к тому, с чего начал свой вопрос американский журналист, мы надеемся, что, как и в случае с Сирией, в украинском кризисе тоже будет оказано давление на все стороны. Учитывая особые отношения США с Киевским правительством, рассчитываем, что эта специфика отношений будет активно использована для того, чтобы побуждать Киев выполнять то, под чем он подписался. Мы, действительно, обязались добиваться того, чтобы Донбасс, самопровозглашенные республики Донецка и Луганска также выполняли то, под чем подписались в Минске их представители. Наверное, ничего сверхъестественного мы тут не придумали, но договорились сделать наше сотрудничество в той направленности, о которой я говорил, более интенсивной, а не от случая к случаю. Я считаю, что это очень полезное решение.

Вопрос (адресован Государственному секретарю США Дж.Керри): Вы нас страшно заинтриговали сообщениями о том, что находится в Вашем чемодане. Что Вы привезли в Россию?

С.В.Лавров (добавляет после Госсекретаря США Дж.Керри): А что же было в брифкейсе?

Вопрос (адресован Государственному секретарю США Дж.Керри): Вы приехали еще и с гитарой. Как известно, Министр иностранных дел России С.В.Лавров тоже умеет на ней играть. Когда мы сможем насладиться вашим музыкальным дуэтом?

С.В.Лавров: Я не на ней умею, я умею играть на своей.

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции по итогам переговоров с Министром иностранных дел и международного сотрудничества Италии П.Джентилони, Москва

Добрый день,

Наши сегодняшние переговоры с Министром иностранных дел и международного сотрудничества Италии П.Джентилони и его делегацией прошли в доброжелательной, конструктивной атмосфере. Мы регулярно встречаемся, в том числе «на полях» различных многосторонних мероприятий. На фоне быстро развивающейся и весьма непростой ситуации в мировых делах такие контакты особенно востребованы.

Сегодня мы начали с обсуждения перспектив развития наших двусторонних отношений по всем направлениям в соответствии с договоренностями, которые были достигнуты на встречах Президента Российской Федерации В.В.Путина с Председателем Совета министров Италии М.Ренци.

С удовлетворением отмечаем прагматичный подход наших партнеров, их стремление содействовать восстановлению атмосферы доверия и взаимопонимания на Европейском континенте.

Сегодня наши итальянские друзья подтвердили планы Председателя Совета министров Италии М.Ренци посетить Россию в июне в увязке с участием в Санкт-Петербургском международном экономическом форуме. Это будет способствовать дальнейшему насыщению конкретными делами нашего политического диалога, в том числе на высшем уровне. Активно развиваются контакты по линии парламентов, между регионами наших стран, уплотняются межведомственные связи, контакты по линии деловых кругов.

Обсудили перспективы полноценного возобновления функционирования двусторонних механизмов, которые в свое время были созданы и успешно использовались, доказали свою эффективность. Я имею в виду двусторонние межгосударственные консультации и встречи министров обороны и иностранных дел, т.н. формат «два плюс два».

У нас устойчивая практика консультаций по линии внешнеполитических ведомств. Сегодня договорились ускорить начало работы группы по борьбе с новыми вызовами и угрозами, которая была создана в рамках договоренностей на высшем уровне еще пару лет назад. Это особенно актуально, учитывая нарастающую угрозу терроризма (о которой, наверное, много говорить не приходиться, у всех она на виду, включая ужасные террористические акты в Бельгии) и анонсированные игиловцами планы осуществления дальнейших подобных бесчеловечных акций.

В том, что касается двусторонней торговли, она по понятным причинам в условиях сложившейся с объективно-субъективной конъюнктуры, конечно, испытывает на себе негативные тенденции. Но тем не менее у нас есть обоюдная заинтересованность искать новые области приложения усилий в этой сфере. В середине апреля в Риме запланирована встреча Министра иностранных дел и международного сотрудничества Италии П.Джентилони с заместителем Председателя Правительства России А.В.Дворковичем в качестве сопредседателей российско-итальянского Совета по экономическому, промышленному и валютно-финансовому сотрудничеству, которая будет посвящена, в том числе, подготовке пленарного заседания этого экономического совета ориентировочно осенью этого года.

Италия остается одним из наших важнейших партнеров в сфере энергетики. В прошлом месяце в Риме был подписан Меморандум о взаимопонимании в отношении поставок природного газа из России по дну Черного моря через третьи страны в Грецию и из Греции в Италию. Документ открывает хорошие рамочные возможности для масштабного сотрудничества между российским ПАО «Газпромом» и итальянской компанией «Эдисон». Традиционно важными для нас партнерами остаются нефтегазовый концерн «ЭНИ» и энергетическая компания «ЭНЕЛ».

Среди промышленных и высокотехнологичных проектов отмечу нашу кооперацию по производству и коммерциализации самолета «Сухой Суперджет-100». Уже есть весомый пакет заказов. Это говорит о том, что самолет приобрел хорошую репутацию и весьма востребован на мировых рынках.

По международным вопросам мы сделали упор, как я уже сказал, на задачах мобилизации усилий на противодействие терроризму. Исходим из того, что здесь крайне важна координация действий всех игроков, которые могут внести вклад в эту общую борьбу. В этом контексте обсуждали неблагополучную ситуацию, которая сложилась в сфере антитеррора в рамках отношений в Совете Россия – НАТО. Эта деятельность, как и многие другие направления сотрудничества между нами и Североатлантическим альянсом, была «заморожена», что явно делу не помогает. Мы будем готовы «разморозить» и это и другие направления взаимодействия, если наши натовские коллеги примут соответствующее решение и изменят свое негативное отношение к этим формам сотрудничества. То же самое относится и к отношениям между Россией и ЕС, в рамках которых тоже было немало полезных инструментов, в том числе помогающих решать проблемы, от которых зависит эффективность антитеррористической деятельности.

Много говорили о ситуации в Сирии, включая нашу совместную работу в рамках Международной группы поддержки Сирии (МГПС), членами которой являются Россия и Италия. Мы с удовлетворением отметили, что в целом в стране весьма успешно соблюдается режим перемирия и прекращения боевых действий. Согласились с необходимостью с учетом тех усилий, которые предпринимаются Россией и США как сопредседателями МГПС, уделить особое внимание выработке механизмов, позволяющих пресекать нарушения перемирия, которые порой еще случаются. Говорили о позитивных сдвигах в деле расширения гуманитарного доступа к нуждающемуся гражданскому населению в Сирии. Условились наращивать работу с тем, чтобы усилия международного сообщества в этой сфере были еще более эффективными.

Особое внимание уделили политическому процессу, который был начат в Женеве под руководством специального представителя Генерального секретаря ООН по Сирии С. де Мистуры. Подчеркнули важность, и это наше общее мнение, придания этому политическому процессу подлинно инклюзивного характера, чтобы все слои сирийского населения, включая Правительство и весь спектр оппозиции были бы представлены на этих переговорах. При этом наша общая линия заключается в том, что реализация, одобренных СБ ООН мер по комплексному урегулированию сирийского кризиса не должна и не может означать снижения внимания к борьбе с терроризмом: с ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусрой» и другими ассоциированными с этими структурами террористическими организациями. В этой связи мы рассчитываем, что операция, которая сейчас осуществляется сирийской армией при поддержке ВКС России по освобождению Пальмиры, успешно завершится в самое ближайшее время.

Говорили мы о том, что Италия была инициатором соответствующих решений ЮНЕСКО, которые потребовали защищать объекты культурного исторического наследия в ходе вооруженных конфликтов. Думаю, что с освобождением Пальмиры мы вместе с нашими итальянскими друзьями и другими коллегами сможем подчеркнуть роль ЮНЕСКО в мобилизации усилий мирового сообщества на восстановление этих бесценных памятников.

Мы поддерживаем усилия Италии по урегулированию кризиса в Ливии. Это еще одна «горячая точка» в этом регионе. Россия регулярно участвует во всех мероприятиях по ливийским делам, которые проводятся в Риме. Сегодня согласились с тем, что особую актуальность приобретает формирование и утверждение легитимного правительства национального согласия, которое имело бы реальную опору в самой Ливии. Министр иностранных дел и международного сотрудничества Италии П.Джентилони проинформировал нас об основных параметрах тех дискуссий, которые итальянцы со своими европейскими и американскими партнерами ведут по возможной международной миссии содействия ливийским властям с упором на стабилизацию обстановки и созданию более благоприятных условий для борьбы с терроризмом. Было четко подчеркнуто, что результаты этой работы будут представлены в СБ ООН.

Обсудили ситуацию на Украине. Едины в подтверждении безальтернативности последовательного и полного выполнения Минских договоренностей от 12 февраля прошлого года, что, как известно, предполагает прямой диалог между Киевом и Донецком и Луганском, включая вопросы закрепления особого статуса Донбасса, внесение соответствующих поправок в конституцию Украины, проведение амнистии и решение всего комплекса вопросов, связанных с организацией выборов в Донбассе.

По-моему, мы обоюдно удовлетворены итогами сегодняшних переговоров, которые показали нашу готовность и заинтересованность к поддержанию полезного, конкретного, доверительного диалога по широкому спектру вопросов. Я искренне благодарю своего коллегу Министра иностранных дел и международного сотрудничества Италии П.Джентилони.

Вопрос: Судя по тону и содержанию визитов последних дней в Москву Министра иностранных дел ФРГ Ф.-В.Штайнмайера, Госсекретаря США Дж.Керри и Министра иностранных дел Италии П.Джентилони складывается впечатление, что «климат изменился». По Сирии идет открытая дискуссия с Москвой по вопросам кооперации и многим другим пунктам кризиса. Это позволяет прийти к заключению, что летом, возможно, вопрос смягчения санкций войдет в повестку дня Европейского союза. Обсуждалось ли, какие дальнейшие шаги стоит предпринять Российской Федерации для запуска процесса разрешения украинского кризиса?

С.В.Лавров: Нет, эти вопросы мы не обсуждали. Российская Федерация ни в каких международных контактах не ставит вопрос о санкциях – его затрагивают наши партнеры. Наша позиция всем известна: те, кто вводил эти санкции, по нашему глубокому убеждению, нелегитимно и беспочвенно, и должны решать, как быть с этим процессом, который продолжает создавать трудности и наносить ущерб всем его участникам. Мы для себя, как вы знаете, приняли решение преодолевать возникшие трудности через стимулирование наших внутренних ресурсов. Эта работа продолжается и даже приносит позитивные результаты, которых раньше мы не могли добиться, наверное, слишком полагаясь на то, что внешняя конъюнктура постоянно будет благоприятной. Поэтому такие вопросы мы не ставили ни с Ф.-В.Штайнмайером, ни с Дж.Керри, ни с П.Джентилони сегодня.

Мы следим за обсуждением этих вопросов, в том числе в ЕС, но больше не для того, чтобы понять, когда наконец прекратятся санкции (повторю, у нас есть своя программа, и мы ее реализуем), а наблюдаем скорее для того, чтобы понять, как эволюционирует позиция наших европейских соседей, поскольку мы слышим все новые призывы сделать Россию ответственной за многие происходящие в мире вещи. Если раньше нам говорили и продолжают говорить сейчас (мы сегодня это обсуждали в контексте Украины), что Россия – ключ к решению украинской проблемы, нас лишь призывают повернуть этот ключ в правильном направлении, чтобы наши отношения мгновенно стали нормальными. Теперь нам говорят, что у Российской Федерации ключ и к сирийской проблеме и что только мы можем принять меры, которые позволят этот кризис урегулировать. Уже появляются намеки, в том числе и из-за океана (не просто от каких-то политологов, а от официальных лиц), что по Сирии сейчас наметился прогресс, но Россию надо «дожимать» и можно даже ввести против нее какие-то санкции по САР, чтобы она больше старалась. Я уже не говорю о таких мелочах, как обсуждение некоторыми европейскими странами из числа членов ЕС идеи составления «списка Савченко».

«Санкционный рефлекс» давно наблюдался у наших американских коллег. Я многократно говорил Дж.Керри, что ощущается какая-то усталость от классической дипломатии либо потеря Вашингтоном «вкуса к дипломатии» как средству достижения компромиссов, когда чуть что где-то не так – сразу вводятся санкции. В Йемене, например, в свое время были объявлены санкции против бывшего президента А.А.Салеха, его семьи и окружения. Сейчас, когда завязывается реальная перспектива перехода от военных действий к диалогу с участием всех заинтересованных сторон, становится понятно, что без интересов большой части населения Йемена, на которую опирается бывший президент А.А.Салех, трудно решить этот кризис. Значит, нужно что-то делать с санкциями. То же самое в отношении Южного Судана. Определенная часть политиков в свое время не шла на договоренности с руководством Южного Судана, там сохранялись противоречия, и наши западные коллеги тоже решили срочно вводить против них санкции. Это всегда было характерно для Вашингтона. Но то, что сейчас этот «санкционный рефлекс» явно пробивает себе дорогу в ЕС, является новым для меня явлением. В этой связи (сегодня мы тоже об этом говорили), когда Евросоюз устами Ф.Могерини, которая выступала не в своем национальном качестве, а как Верховный представителя по иностранным делам и политике безопасности всех 28 стран, излагал свои пять принципов отношений с Россией (мы там не увидели ничего нового, но комментировали это по линии МИД), то удивило то, что Ф.Могерини призвала все страны мира присоединиться к антироссийским санкциям. Мы обращаем на это внимание не потому, что очень хотим, чтобы ЕС поскорее сказал нам, что еще сделать, чтобы они сняли санкции – нет, мы не будем даже вовлекаться в эти дискуссии. Но это показательно с точки зрения направления, в котором эволюционирует коллективная внешняя политика Европейского союза. Это направление, которое, по-моему, не является конструктивным и, более того, по нашей оценке, не отражает мнение большинства в ЕС. Если такое русофобское меньшинство по-прежнему преобладает в Брюсселе, то мы можем только выразить наше сожаление по этому поводу.

Вопрос (адресован обоим министрам): Съемочная группа телеканала «Раша Тудей» была в Сирии на территориях, освобожденных курдским ополчением от террористов ИГИЛ. Там мы снимали документальное кино, где были зафиксированы факты того, что поток денежных средств и нефть идут через Турцию. Также был зафиксирован тот факт, что в паспортах многих джихадистов, которые были в плену, содержатся отметки о пересечении турецко-сирийской границы. Об этом много говорили, однако Турция по сей день остается союзником европейских стран. Как Вы можете это прокомментировать и оценить ситуацию в целом?

С.В.Лавров: Мы видели этот материал. Мы серьезно относимся к независимым, в том числе, журналистским расследованиям тех или иных ситуаций. По той же теме, о которой вы упомянули, вышло несколько достаточно серьезных и документированных докладов по линии некоторых зарубежных неправительственных организаций. Только сегодня видел в Интернете один из таких материалов. Мы относимся к этому как к серьезному вкладу в реализацию решений Совета Безопасности ООН о необходимости для всех государств принять реальные меры по борьбе с терроризмом, включая пресечение потока международных террористов-боевиков в зоны конфликтов и нелегальной подпитки террористов оружием, финансовым средствами; недопустимость экономических, коммерческих связей с террористами, которые обеспечивают пополнение их «кассы». Этому посвящены три конкретные резолюции Совета Безопасности ООН, которые выдвигают соответствующие требования ко всем странам без исключения. Мы направляем в Совет Безопасности ООН информацию, которую получаем по различным каналам. Мы это сделали не так давно, еще после выхода первого доклада Генерального секретаря ООН о том, как выполняются эти резолюции. На одной из пресс-конференций я уже отмечал, что мы были несколько разочарованы тем, что в этом докладе не были отражены многие общеизвестные и имеющиеся в наличии у многих СМИ факты об использовании турецкой территории для подпитки терроризма. Мы привлекли внимание Секретариата ООН к материалам, неоднократно направлявшимся им и содержавшим соответствующую информацию, и просили впредь предоставлять на подпись Генеральному Секретарю ООН более объективные и содержащие соответствующие сведения документы. Я считаю, что привлечение внимания мирового сообщества к этим вопиющим нарушениям, в том числе с использованием журналистов и СМИ, абсолютно необходимо, учитывая не выдуманную, а реальную и с каждым днем усиливающуюся угрозу терроризма для всех нас.

С.В.Лавров (дополняет после П.Джентилони): Никогда и нигде не оправдывались надежды на то, что, закрывая глаза на использование террористами своей территории и потакая им, можно себя обезопасить. Это действительно универсальная угроза, поэтому здесь не должно быть двойных стандартов. Для ИГИЛ нет никаких запретных зон и никаких стран, которые бы ИГИЛ рассматривало в качестве союзников. Мой коллега только что сказал об этом. Турция страдает от этих террористических актов. Поэтому Президент России В.В.Путин предложил создать по настоящему международный универсальный фронт по борьбе с терроризмом. Худо-бедно в Сирии после многих месяцев контактов мы с нашими американскими коллегами смогли перейти от простой договоренности не сбивать друг друга в небе над САР к настоящей и все более эффективной координации действий по подавлению ИГИЛ, «Джабхат-ан-Нусры» и связанных с ними экстремистских группировок. Я уже упоминал, что считаю непростительным сохранять замороженными механизмы, которые создавались еще задолго до сирийского кризиса, в частности, в рамках отношений России и Евросоюза, в рамках Совета Россия-НАТО. Данные механизмы были нацелены на профилактику мер по борьбе с терроризмом, позволяли заранее налаживать обмен информацией и работать над тем, чтобы идеология терроризма не проникала в новые общества.

Вопрос (адресован обоим министрам): Правительство Триполи объявило в стране чрезвычайное положение, так как процесс примирения никак не наберет силу. Для Италии это один из основных вопросов, и как сказал Министр, «один из самых срочных кризисов». Для России, возможно, вопрос не так актуален. Что ожидает Италия от России? Что конкретно Россия, имея в том числе сирийский опыт, может сделать для того, чтобы помочь мирному процессу урегулирования? Возможно сирийский опыт можно повторить и на других театрах?

С.В.Лавров (отвечает после П.Джентилони): Во-первых, я надеюсь, что когда задается вопрос о том, что конкретно Россия может сделать в Ливии, не имеется в виду, что и ключом к решению всех проблем Ливии обладает Россия. Так говорится уже об Украине, Сирии и многом другом. Во-вторых, если говорить о сирийском опыте, то я думаю, что Министр иностранных дел Италии П.Джентилони абсолютно прав – нельзя каждую ситуацию рассматривать под одним углом зрения. В Сирии было обращение легитимного правительства к Российской Федерации. От Ливии такого обращения к нам не поступало, а легитимное правительство в Ливии еще предстоит создать.

Мы за то, чтобы выполнялись Схиратские договоренности. Италия выступает за это же – за то, чтобы они выполнялись в том виде, в котором они были одобрены Советом Безопасности ООН. Это означает, что по ходу развития этих договоренностей, они должны включать в себя больше участников, чем количество сторон, подписавших их. Эти договоренности должны быть ратифицированы парламентом в Тобруке, который признается ООН легитимным представительным органом Ливии на данном этапе. Ситуация непростая, потому что Схиратские договоренности подписали инициативные группы из Тобрука и Триполи. Это даже не большинство двух функционирующих в этих городах парламентских структур, и эти инициативные группы не включают в себя руководство этих парламентских структур. Зная ливийские реалии и то, насколько сейчас подорвана в Ливии центральная власть, насколько влиятельны группировки, контролирующие различные районы этой страны, важно, как я говорил в своем вступительном слове, сделать все, чтобы этот процесс стал максимально инклюзивным, и в этом контексте добиться того, чтобы его ратификация прошла, как положено, чтобы он был полностью легитимным в глазах всех ключевых ливийских сил.

Я хочу подчеркнуть, что мы прекрасно понимаем, что время имеет значение, фактор времени очень важен. Наверное, было бы неправильно ждать, пока ИГИЛ освоится в Ливии так же, как оно освоилось в какой-то период в Ираке и в Сирии. Я надеюсь, что в Ливии не будет повторения истории, которая произошла при обсуждении сирийских проблем, когда в течение более четырех лет, не только нам, но и публично наши, в том числе американские, партнеры заявляли, что невозможно мобилизовать мировое сообщество на борьбу с ИГИЛ пока Б.Асад находится у власти. Я эту тему уже комментировал. Это абсолютное нарушение всех требований Совета Безопасности ООН, который четко постановил, что в борьбе с ИГИЛ не может быть никаких отговорок и оправданий. Я очень надеюсь, что продвигаясь по пути политической стабилизации в Ливии и максимального превращения Схиратского процесса в инклюзивный, мы не будем делать это в ущерб борьбе с терроризмом. Я уверен, что здесь вполне возможно найти «золотую середину».

Мы сегодня договорились, что по мере «вызревания» идей, которые есть у наших итальянских коллег во взаимодействии с другими участниками мероприятий, проводимых по ливийским делам, мы сможем найти эту «золотую середину». Отмечу, что Министр иностранных дел Италии П.Джентилони четко подтвердил, что по итогам этих предварительных консультаций последует обращение в Совет Безопасности ООН. Считаю это принципиально важным для легитимности всего, что мы делаем. Сегодня я привлек внимание П.Джентилони к тому, что стали проскальзывать намеки на то, что мол незачем обращаться в Совет Безопасности, потому что в марте 2011 года была принята резолюция 1973 Совета Безопасности ООН, которая установила над Ливией бесполетную зону, и этой резолюции вполне достаточно, чтобы применять силу извне для наведения порядка в этой стране. Я весьма удовлетворен тем, что П.Джентилони категорически отверг такую постановку вопроса. Мы все помним, какую печальную, я бы сказал, подрывную роль сыграло отношение стран НАТО к этой резолюции, тем самым создав ливийский кризис, который мы сейчас все «расхлебываем». Надеюсь, что в этот раз наши коллеги из НАТО, которых по ливийскому сюжету Италия ведет вперед, изберут путь, который будет безупречен с международно-правовой точки зрения.

Россия. Италия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 25 марта 2016 > № 1713846 Сергей Лавров

10 апреля в Йемене должны прекратить огонь

ООН получила заверения от всех сторон конфликта в Йемене о намерении участвовать в мирных переговорах, которые должны начаться 18 апреля в Кувейте. За несколько дней до их начала, 10 апреля, в стране будет введен режим прекращения огня, Об этом заявил спецпосланник ООН по Йемену Исмаил Ульд Шейх Ахмед. Предполагается, что в Эль-Кувейте будет продолжено обсуждение повестки дня, утвержденной в ходе предыдущей встречи по Йемену в швейцарском Биле в декабре 2015 года, прежде всего, по вопросам деэскалации вооруженного конфликта и запуска полноформатного процесса его политического урегулирования.

В Москве активно поддерживают такого рода планы. "Мы всегда выступали за скорейшее прекращение на йеменской земле боевых действий, повлекших многотысячные жертвы среди мирного населения и до предела осложнивших гуманитарную обстановку в этой стране. По-прежнему убеждены, что только путь переговоров, которые опирались бы на соответствующие резолюции СБ ООН и итоги конференции по национальному диалогу, позволит обеспечить в Йемене долгожданный мир и восстановить его государственность. Россия, со своей стороны, будет и далее активно этому способствовать", - пообещала официальный представитель МИД РФ Мария Захарова.

Согласно последней информации Международной организации по миграции (МОМ) и Управления Верховного комиссара ООН по делам беженцев (УВКБ), в результате конфликта в Йемене, который длится год, 2,4 млн. человек стали временно перемещенными лицами. Гуманитарные и социально-экономические условия их жизни стремительно ухудшаются, и без политического урегулирования, о котором я только что говорила, ситуация продолжает деградировать.

МОМ и УВКБ призвали все стороны конфликта обеспечить гуманитарный доступ в районы, которые в большей степени пострадали в ходе боев. По их информации, именно там находится больше всего ВПЛ. По их мнению, это осуществимо. Примером является доставка гумпомощи в прошлом месяце в Таиз – один из наиболее сильно затронутых конфликтом районов Йемена.

По словам Захаровой, отмечается увеличение количества временно перемещенных лиц в районах, где возобновились и усилились столкновения, в частности, в Таизе, Хадже, Сане, Амране и Сааде, где их общее количество составляет 68% всех ВПЛ в Йемене. В Таизе, который несколько месяцев находится в осаде, больше всего перемещенных лиц – более 555 тыс. человек, далее следует Хаджа (353 тыс.), Сана (253 тыс.), Амран (245 тыс.) и Саада (237 тыс.). В Сааде, которая недавно подверглась авиаударам, отмечено значительное уменьшение населения – две трети (69%) жителей стали ВПЛ.

При этом зафиксирована и обратная тенденция. Около 420 тыс. человек, в основном на юге Йемена, вернулись в свои дома. Правда, они вынуждены были переселиться из-за обрушившихся на Аравийский полуостров циклонов, а не, к сожалению, в результате перемирия или замирения.

Отмечается серьезная нехватка ресурсов и помощи. Многие ищут убежища у родственников и друзей, в школах, покинутых зданиях, строят трущобы или живут под открытым небом. Как отмечает международная организация, на план гуманитарное реагирование в Йемене, необходимо около 2 млрд долларов. Это деньги, которые должны пойти для оказания базовой помощи 14 млн нуждающимся. На настоящий момент профинансировано всего лишь 2% из имеющихся потребностей.

Как полагают на Смоленской площади, без политического урегулирования и в случае продолжения дальнейшей эскалации боевых действий гуманитарный кризис в этой стране может приобрести обвальный характер.

Год назад, в ночь на 26 марта 2015 года, коалиция арабских стран во главе с Саудовской Аравией начала военную операцию в Йемене под названием "Буря решимости". Поводом к началу кампании послужило обращение президента страны Абд Раббо Мансура Хади, бежавшего в Эр-Рияд от захватившего власть на большей территории страны шиитского движения "Ансар Алла" (хуситов). Цель — заставить хуситов и объединившиеся с ними части армии, лояльные экс-главе государства Али Абдалле Салеху, вернуть власть легитимному правительству.

Официальный представитель вооруженных сил Йемена, присягнувших изгнанному президенту, бригадный генерал Самир аль-Хадж рассказал корреспонденту РИА Новости в Каире Рафаэлю Даминову о главных военных успехах арабской коалиции и заново созданной йеменской армии за минувший год.

— Вот уже год, как началась военная операция в Йемене, носившая сначала название "Буря решимости", а позже переформатированная в военно-дипломатическую кампанию под именем "Возрождение надежды". Скажите, каких главных успехов вам удалось достичь за этот период?

— Год назад Йемен был всецело охвачен анархией, вызванной переворотом, которая распространилась на все провинции. В течение этого года был достигнут ряд успехов, но, пожалуй, главный из них — поражение путчистов во временной столице Адене и в предместьях Саны. Национальная армия сейчас приблизилась к предместьям столицы.

Среди успехов и восстановление боеспособности национальной йеменской армии. Эта армия в первую очередь предана родине, а не какому-либо племени, отдельной семье или фигуре. Среди успехов армии, народного сопротивления и коалиции — возвращение под контроль около 80 процентов йеменской территории. И в самый ближайший период мы готовы вернуть то, что осталось.

— Сколько за этот год погибло человек, сражающихся в ваших рядах?

— Бои пока продолжаются, и у нас нет точной статистики. Но могу сказать вам, что эта цифра приближается к нескольким тысячам. Что касается хуситов и приспешников Салеха, которые устроили переворот, то количество жертв среди них превышает эти цифры в два раза.

— Сейчас, по поступающей информации, самые ожесточенные бои развернулись за город Таиз на севере страны. Какая там обстановка? Кто контролирует древний город?

— Таиз из географических, геополитических и демографических соображений является очень важным центром для Йемена в целом, и его освобождение считается освобождением большинства северных провинций Йемена.

Этот город многие месяцы был в осаде у хуситов, туда не могли завозиться лекарства, вода, пища, это была действительно бесчеловечная осада. Центральную часть города удерживала национальная армия и народное сопротивление. Хуситы обстреливали город реактивными и артиллерийскими снарядами, что привело к большому количеству жертв среди мирного населения и разрушению гражданских объектов: школ, больниц, рынков.

Буквально неделю назад западная и юго-западная часть Таиза была освобождена. Это открыло дорогу на Аден, откуда начали поступать гуманитарные грузы, и люди вздохнули с облегчением. В данный момент армия и сопротивление освобождают остальные районы на севере и востоке города. После этого приступим к следующему этапу: освобождению всей провинции до стратегического порта Аль-Маха и Баб эль-Мандеба для того, чтобы облегчить доставку пищи, лекарств и топлива.

— Однако есть еще и другие города и провинции, остающиеся под контролем хуситов и отрядов, верных экс-президенту Салеху, например Сана. Столица окружена горами. Наверное, очень тяжело будет вести бои за этот город?

— Да, конечно, Сана — большой город, окруженный горами, к тому же в его предместьях живут некоторые племена, которые лояльны Салеху и хуситам.

Однако сейчас реальность такова, что йеменская армия с одного из направлений приблизилась к городу на 30-40 километров, а с другого — близка к тому, чтобы сократить расстояние до столичного аэропорта всего на 15 километров. Важны также состоявшиеся контакты со всеми племенами, проживающими в этой местности, а также с командующими воинскими частями, которые вынуждены сражаться в рядах Салеха и хуситов. Большую роль сыграло и назначение на должность заместителя командующего вооруженными силами страны выходца их этих мест генерал-майора Али Мохсена Аль-Ахмара. Все это сильно поколебало позиции путчистов на фронте. Армия находится в полной готовности к штурму столицы, если хуситы и приспешники Салеха не выведут из нее свои силы.

— Что из себя сегодня представляет йеменская армия, выступившая на стороне Абд Раббо Мансура Хади? Как известно, она была сформирована буквально за несколько месяцев.

— Те, кто сражаются с путчистами, это национальная армия Йемена, сформированная генеральным штабом и высшим командованием и подготовленная в течение последних месяцев. Сейчас у нас около 12 бригад, каждая из которых находится на своем участке. Есть и народное сопротивление. Коалиция предоставляет нам логистическую помощь, помощь с воздуха, осуществляет снабжение. Однако что касается ведения боевых действий, то сегодня их ведет непосредственно йеменская армия, готовая уже сама восстановить легитимность власти.

— Ваши противники говорят о том, что в ваших рядах воюют наемники из-за рубежа. Упоминалась также американская организация Blackwater. Так есть ли наемники в ваших рядах?

— Нет, никаких иностранцев в нашей армии нет. Зато они есть, и мы располагаем достоверными сведениями, в рядах путчистов. Бойцы из "Хезболлах" и Ирана присутствуют в Йемене, обучают хуситов минно-взрывному делу, командованию военными операциями. Все это было зафиксировано и продемонстрировано по телевидению.

— На ваш взгляд, сколько еще будет продолжаться война в Йемене?

— Время нашей победы и поражения путчистов приближается. Сейчас мы наблюдаем, как они начали колебаться, как колеблются их ряды, они понимают, что правда не на их стороне. Так или иначе, при помощи силы и доблести национальной армии и народного сопротивления мы уже на пороге возвращения легитимности и окончания войны.

Иран и Россия подчеркнули важность перемирия в Сирии

Тегеран и Москва подчеркнули потребность в установлении надежного мира в Сирии, а также отметили важное значение внутрисирийского диалога для окончание военных действий в Сирийской Арабской республике.

Во время телефонного разговора, который состоялся в минувший четверг, замминистра иностранных дел Ирана Хоссейн Амир Абдоллахиан и посол по особым поручениям президента РФ на Ближнем Востоке Михаил Богданов обсудили текущую ситуацию в регионе, включая продолжающийся кризис в Сирии и Йемене.

При этом осуждая любое внешнее вмешательство в дела Дамаска, оба дипломата выдвинули на передний план единство, суверенитет и территориальную целостность Сирии, призвав к осуществлению серьезной кампании против терроризма.

По информации Iran.ru, кроме того, в ходе телефонного разговора Абдоллахиан и Богданов также выразили надежду на перемирие в Йемене, и напомнили о важности регулярной доставки гуманитарной помощи населению этой страны.

Россия и Египет выступают на одной стороне в борьбе c терроризмом

В апреле российские специалисты в последний раз проинспектирует меры безопасности в аэропортах Египта, где завершили модернизацию всех систем. Авиасообщение с Египтом было прекращено после крушения в результате теракта российского самолета, следовавшего из Шарм-эль-Шейха в Санкт-Петербург, когда погибли все находившиеся на борту. Сейчас в Каире утверждают, что предприняли все возможное, чтобы не допустить подобных катастроф.

Председатель парламентской Комиссии по внешним делам, экс-министр иностранных дел Египта Мохаммед Эль-Араби говорит, что египтяне находятся в первых рядах борцов против терроризма, и пользуются поддержкой международного сообщества в этой борьбе. «Египетский народ и египетское руководство не хотят, чтобы были новые жертвы. Мы сожалеем о той трагедии, негативно повлиявшей на наши отношения. Российский народ имеет право и должен беспокоиться о судьбе своих туристов, своих граждан. Сегодня существует политическая воля со стороны наших руководителей - президентов Путина и Сиси - развивать наши отношения в сфере экономики, промышленности, энергетики, культуры. Мы стремимся к тому, чтобы весь спектр отношений между нашими странами развивался и не испытывал на себе влияние тех или иных потрясений».

Эль-Араби особо отметил, Россия и Египет выступают на одной стороне в борьбе против терроризма: «Борьбу в нашем регионе ведет не только Египет. Терроризм не имеет границ. Он является врагом всего мира. Исходя из совпадения точек зрения на процессы, происходящие на Ближнем Востоке, начиная с Сирии и вплоть до Йемена, Ливии, мы можем говорить об укреплении дружбы с Россией. Эта дружба является одним из столпов нашей внешней политики, нашей борьбы. Мы всегда смотрели и смотрим на Россию как на нашего друга. Мы никогда не забудем, что Россия всегда выступала в поддержку нашего народа».

Неделю назад по итогам переговоров с министром иностранных дел Египта Самехом Шукри глава российского внешнеполитического ведомства Сергей Лавров заявил, что Россия и Египет подтвердили свою принципиальную позицию относительно того, что все проблемы в регионе Ближнего Востока и Севера Африки должны решаться исключительно в русле международного права, через диалог, который охватывал бы все политические силы той или иной страны и был бы нацелен на достижение общенационального согласия. В прошлом году в Египте состоялись парламентские выборы, успешно завершившие политический процесс, который был анонсирован властями АРЕ еще летом 2013 года. По словам Лаврова, у Москвы и Каира общая позиция в том что касается сирийского кризиса - только сирийский народ может определять будущее своей страны. «Вместе с Египтом мы предлагаем всем внешним игрокам более активно и скоординировано работать по нормализации ситуации в Ливии. Есть Соглашение, подписанное в Схирате, которое приветствовалось СБ ООН. Совет Безопасности ООН также высказался за то, чтобы привлечь к национальному диалогу, к процессу национального примирения и согласия всех влиятельных ливийских игроков с тем, чтобы сформировать подлинно инклюзивное переходное правительство. Надеемся, что такой подход позволил бы переломить ситуацию в вопросе создания единых армии и силовых структур, что сейчас является предметом достаточно серьезных споров между ливийскими сторонами», - заявил глава МИД РФ.

Особое внимание Москва и Каир уделяют вопросам двустороннего сотрудничества в контексте реализации договоренностей, включая строительство АЭС в Египте, создание российской промышленной зоны, проектов в сфере гражданской авиации, железнодорожной инфраструктуры. Сейчас российская сторона работает над открытием в этом году генерального консульства в Хургаде, что важно для дальнейшего развития туристических связей.

Уйти, чтобы остаться

Владислав Шурыгин

что означает приказ о выводе части российских войск с территории Сирийской Арабской Республики?

Конечно, главной новостью прошедшей недели стал приказ Верховного главнокомандующего российскими Вооружёнными Силами президента России Владимира Путина о выводе части наших ВКС с территории Сирии. И конечно, эта информация тут же породила девятый вал комментариев, публикаций и споров. Что означает этот вывод? Признание Россией своего поражения в Сирии или наоборот — победное завершение военной операции? Разрыв с Асадом или перегруппировку сил? Секретный договор с американцами или хитрый геополитический ход?

Чтобы разобраться с этим, стоит начать с очевидного: Россия никуда не "ушла" из Сирии.

— Российские базы в Тартусе и Хмеймиме остаются функционировать в штатном режиме как российские военные базы. И на них остаётся штатная авиационная группировка российских ВКС.

— Все наши советники (больше 1000 офицеров!) остаются на местах.

— Все подразделения охранных компаний остаются на месте.

— Военно-техническая помощь сохраняется в полном объёме.

А теперь давайте вспомним, какие задачи ставились нашим высшим руководством и военным командованием перед началом этой операции?

Ряд задач был озвучен — необходимо было оказать сирийской армии поддержку в борьбе против исламистского террористического "интернационала", вторгшегося в Сирию и рвавшегося к Дамаску. "Мы, разумеется, не собираемся влезать в этот конфликт с головой. Наши действия будут осуществляться строго в заданных рамках. Во-первых, мы будем поддерживать сирийскую армию исключительно в её законной борьбе именно с террористическими группировками, во-вторых, поддержка будет осуществляться с воздуха без участия в наземных операциях" — так цели нашего присутствия определил Владимир Путин.

Ещё одной целью было уничтожение в Сирии боевиков — выходцев из России и республик Средней Азии. "Единственно–верный путь борьбы с международным терроризмом — это действовать на упреждение, бороться и уничтожать боевиков и террористов уже на захваченных ими территориях, не ждать, когда они придут в наш дом" — так об этом сказал президент России.

Но были задачи, о которых официально не говорилось. Причём вторые в этом случае, может быть, даже перевешивали первые. И главная из них — не допустить вооружённой интервенции США и их союзников в Сирию. Стоит вспомнить, как все месяцы перед переброской наших ВКС в Сирию по всем подконтрольным Вашингтону и Эр–Рияду СМИ шла пропагандистская компания, подготавливавшая общественное мнение к военному вторжению в Сирию. Причём коалиций, готовящихся вторгнуться в Сирию, было целых две. Одна была так называемая "арабская", во главе с Саудовской Аравией, которой были спешно созданы некие "межарабские силы", а вторая — натовская, во главе с США. И та, и другая открыто заявляли, что в ближайшее время, как только будет получено хоть какое-то легитимное "добро" ООН, они "зачистят" Асада. При этом заявлялось, что если Россия заблокирует такую резолюцию, то военную операцию могут начать и без резолюции ООН, как, например, в 2003 году в Ираке, когда без санкции ООН Ирак был уничтожен как государство и оккупирован.

Было понятно и очевидно, что готовится большая зачистка Сирии.

Появление наших ВКС в Сирии поставило на всех этих планах жирный крест. Фактически, Россия спасла Сирию от иностранной военной интервенции.

Пять месяцев операции в Сирии показали прежде всего высочайший уровень боеготовности российских Вооружённых Сил. Российские ВКС выполнили больше 7000 боевых вылетов. Инфраструктуре исламистов нанесён громадный ущерб, их наступательные возможности серьёзно подорваны. Из двух десятков "горячих" направлений на сегодняшний момент сирийская армия ведёт наступление в пятнадцати, в трёх готовит операцию и только в двух держит оборону. Это говорит о том, что планы исламистов по оккупации Сирии терпят серьёзный крах.

Для разведки США и НАТО такая высокая интенсивность боевой работы российской авиации в Сирии стала полной неожиданностью. По данным "THE NATIONAL INTEREST" к концу октября российская авиация в Сирии вышла на теоретический максимум по количеству боевых вылетов, которые может совершить имеющееся количество самолётов. В среднем, в течение 24 часов самолеты Су-34, Су-24М и Су-25СМ совершали от 60 до 120 боевых вылетов по объектам террористической инфраструктуры в провинциях Ракка, Хама, Идлиб, Латакия и Алеппо. При этом представители военного ведомства США ещё недавно утверждали, что количество боевых вылетов российских ВВС должно составлять максимум 60 в сутки.

Столь высокая интенсивность полётов позволяет сделать следующие выводы:

Во-первых, об отличной подготовке лётчиков, которые смогли быстро адаптироваться на сирийском ТВД, изучить район полётов и приступить к боевым вылетам с предельно возможной интенсивностью, а также о резервировании экипажей. По всей вероятности, в Сирию прибыло от 1.5 до 2 экипажей на каждый ударный самолёт. Суточный расход бомб и ракет составлял в среднем от 100 до 180 тон. Всё это уже привело к резкому наращиванию производства ВТО. Профильные заводы перешли на круглосуточный режим выпуска новых бомб и ракет.

Во-вторых, о высоком уровне исправности и технологической надёжности российской авиационной техники, которая выдерживает столь высокую интенсивность её эксплуатации.

В-третьих, о высоком уровне обслуживания авиатехники и подготовки её к боевым вылетам. Инженерно-технический состав работает с предельным напряжением, готовя самолёты к вылетам, выполняя весь цикл необходимых работ, и обеспечивает исправность авиатехники на уровне не менее 90%. Выполнив в Сирии больше 8000 боевых вылетов, российская группировка не потеряла ни одного летательного аппарата по технической причине!

В-четвёртых, о прекрасной работе служб и подразделений обеспечения, начиная от подвоза авиационного топлива и авиационных компонентов, до подготовки аэродрома, питания и организации режима отдыха.

В-пятых, о надёжном боевом управлении, координирующем действия отдельных самолётов и авиационных групп, планирующем и контролирующем нанесение ударов по боевикам.

Всё это свидетельствует о том, что российские ВВС находятся на пике боевой формы и готовы выполнить любой приказ высшего политического руководства России.

Ещё одним впечатляющим успехом российских ВС стала организация материально-технического обеспечения группировки. Морской путь подвоза потребовал организации своего рода "сирийского экспресса", для которого у России на Чёрном море очевидно, не хватало транспортных судов. В первые недели для доставки грузов пришлось даже использовать большие десантные корабли ЧФ, что крайне затратно, учитывая их ограниченный ресурс и совершенно другой профиль. На затем проблема была решена переброской транспортных судов с Балтики и Севера, а также закупкой у Турции, с которой в то время ещё не были разорваны экономические отношения, пяти транспортных судов, вставших на "сирийскую линию".

Фактически, именно появление России в Сирии полностью изменило геополитический расклад в регионе. Победное шествие исламистов в лице ДАИШ, "Джабхат-ан-Нусры" (организации запрещены в РФ) и прочих умерло под русскими бомбами. Совершенно очевидно, что делить шкуру "сирийского медведя" заказчикам всего нынешнего тайфуна под названием "арабская весна" — а именно: Саудовской Аравии, Катару и Турции — уже бессмысленно. Сирийский медведь выжил. Очевидно, что пока Россия находится в Сирии, Сирия будет существовать как единое государство.

Но необходимо отдавать себе отчёт, что хотя российские ВВС и подорвали наступательные возможности сирийских террористических группировок, добиться коренного перелома в ходе боевых действий способна только сирийская армия в сухопутных сражениях. В сентябре прошлого года сирийские фронты представляли из себя "слоёный" пирог районов, контролируемых боевиками и сирийским правительством. И зачастую крупные правительственные гарнизоны вынуждены вести оборонительные бои, утратив контроль над коммуникациями и испытывая жёсткий недостаток боеприпасов, топлива и продовольствия; в свою очередь районы, занятые боевиками, блокированы сирийской армией, и отряды боевиков, не имея возможности наступать, фактически зарываются в землю, спасаясь от огня артиллерии и ударов авиации. При этом сирийская армия была измотана тремя годами войны и понесла большие потери, мобилизационный потенциал её был исчерпан, и командование вело боевые действия уже не корпусами и дивизиями, а боевыми группами численностью до батальона, постоянно перебрасывая эти боевые группы из одного района в другой, затыкая бреши в обороне.

Поэтому одной из главных задач осени–зимы было восстановление боеспособности сирийской армии. За три предыдущих года войны армия была измотана бесконечными боями. Она фактически ужалась больше чем в два раза: часть её дезертировала, часть перешла на сторону боевиков. Оставшиеся верными президенту Асаду бригады и корпуса понесли большие потери в людях и технике, и восполнять их становилось всё труднее. Армия была деморализована, солдаты и офицеры чувствовали себя окружёнными и обречёнными — против них, казалось, объединились все враги. Можно вспомнить американцев, которые в те месяцы легально поставляли оружие исламистам, объявляя их "борцами с Асадом".

Для перелома этой ситуации в Сирию было переброшено больше тысячи российских военных советников, которые занялись реформированием сирийской армии и обучением её по современным стандартам.

Первым делом необходимо было восстановить штатную численность батальонов и бригад сирийской армии, понёсшей в боях 2013-2015 годов большие потери в людях и технике, и насытить их современным вооружением. Для этого пришлось решительно покончить с арабской "махновщиной" — расформировать многочисленные территориальные отряды "ополчения", которые не столько принимали участие в боях, сколько занимались охраной собственных поселков и выполняли функции полиции. За счет личного состава ополчения были пополнены батальоны и бригады сирийской армии. Затем на полигонах началась активная боевая подготовка восстановленных частей.

Всё это время российские ВКС фактически выполняли функции активного армейского резерва, создавая на угрожаемых направлениях и направлениях наступлений огневое превосходство над противником, компенсируя этим отсутствие достаточного количества подготовленных войск.

В течение февраля армия Асада, постепенно усиливаясь прошедшими переподготовку подразделениями, начала перехватывала инициативу у исламистов и к середине марта стала уверенно теснить противника на всех стратегических направлениях. Ближайшей задачей Дамаска является разгром и зачистка боевиков под Пальмирой, зачистка пригородов Дамаска, окружение исламистов в Алеппо и окончательное перекрытие границы с Турцией. Но сколько времени потребуется на решение этих задач — сейчас определить невозможно.

Прошедшие недели боёв показали, что исламисты стремятся любой ценой удерживаться в захваченных ими районах, создавая глубоко эшелонируемую и хорошо оборудованную в инженерном плане оборону. Исламисты понесли ощутимые потери, прежде всего в технике, тяжёлом вооружении, боевом управлении и снабжении, но при этом сохраняют высокий мобилизационный потенциал и высокую мотивированность своих отрядов, пытаясь компенсировать потери в технике и вооружении численностью и фанатизмом своих отрядов.

Начавшийся сезон плохой погоды, снижающий активность авиации, даёт им небольшую передышку, которую они могут использовать для генерального наступления и военного реванша. Дамаск был и остаётся одной из главных целей ИГИЛ, и эта задача скорее геополитическая, чем военная, потому что ИГ как квазигосударство нуждается в столице, которая станет символом его мощи. И есть лишь три города — символа в исламском мире, — которые могут удовлетворить амбиции ИГИЛ: Иерусалим, Багдад и Дамаск. Иерусалим для ИГИЛ на этом этапе недостижим, Багдад прочно закрыт иракской армией и американскими ВВС. Остаётся Дамаск…

Но для этого исламистам сейчас жизненно важно усилить свои отряды тяжёлым вооружением, бронетехникой и артиллерией, а также получить в своё распоряжение современные средства ПВО для ликвидации господства противника в небе.

Пока они не могут найти источники пополнения своих запасов тяжёлого вооружения и техники. Их покровители и кураторы из Саудовской Аравии, Катара сами увязли в войне в Северном Йемене против хуситской армии и испытывают там серьёзные проблемы. Другой их союзник, Турция, так же ограничен в своих возможностях поддерживать ИГИЛ и "Джабхат ан-Нусру", опасаясь быть напрямую обвинённым в поддержке терроризма.

В этих условиях лидеры исламистов ищут "нетрадиционные" каналы для закупки вооружения. Так в последние недели в составе многочисленных турецких делегаций и бизнес-групп, наводнивших Украину, отмечено появление эмиссаров ИГИЛ и Джабхат-ан-Нусры, которые провели целый ряд переговоров с украинскими официальными лицами. Источники утверждают, что исламисты пытаются получить доступ к имеющимся у украинской армии ПЗРК, способным перехватывать современные российские самолёты, а также к современным противотанковым комплексам, стодвадцатимиллиметровым миномётам и боеприпасам к ним.

Очевидно, что если в ближайшие два месяца исламистам не удастся отбросить сирийские войска назад к Дамаску и вернуть отбитые у них территории, то судьба ИГИЛ и его союзников будет окончательно определена — они так и останутся запертыми в пустыне и медленно уничтожаемыми бандами, утратившими перспективу стать новым государственным образованием Ближнего Востока.

Можно подвести некоторые итоги пяти месяцев военной операции в Сирии:

— Шесть месяцев назад США, Турция, Евросоюз и саудиты отказывались даже говорить о переговорах с Асадом и каком-либо будущем сирийской власти, требуя его немедленного ухода и передачи власти саудовским марионеткам. Сегодня всеми сторонами полностью признано, что Асад и его правительство — полноценные участники переговорного процесса, и без них достичь мира в Сирии невозможно.

— Начался и идёт внутрисирийский диалог, переговоры и частичное перемирие.

— Назначены и будут проведены парламентские выборы.

— Блокирована угроза военного вторжения извне ("саудовской" коалиции, НАТО и США)

— За шесть месяцев освобождено более пятисот городов, посёлков и деревень. Ликвидированы основные угрозы: освобождён район Латакии, деблокированы главные авиабазы и гарнизоны, возвращены нефтяные поля Пальмиры, идёт выдавливание боевиков из района Алеппо.

— Нарушено снабжение основных исламских группировок.

— Восстановлена боеспособность сирийской армии, она усилена техникой и вооружением, на всех уровнях идёт её обучение нашими советниками.

То есть почти все основные задачи, поставленные Россией при переброске своих ВКС в Сирию, были достигнуты. Но ряд задач остаётся ещё не выполненным.

Пока не удалось достичь полномасштабного разгрома армии ИГИЛ и его ближайших союзников, и тому есть вполне логичное объяснение — основные структуры ИГИЛ, его тыловые районы и базы обеспечения расположены на территории Ирака, который является оперативной зоной США, где американцы почему-то не очень спешат "вбомбливать" ИГИЛ в "каменный век". На территории Сирии действуют лишь оккупационные силы ИГИЛ, которым наносится постоянное поражение, но полностью разгромить их, не уничтожив структуры ИГИЛ в Ираке, невозможно.

Не удалось и полностью взять под контроль границу Сирии и Турции. Под контролем исламистов сохраняется примерно восьмидесятикилометровое "окно", через которое продолжается снабжение банд и транспортировка "игиловской" нефти. Сирийская армия продолжает наступление на этом направлении, но в этом районе всё более открыто боевиков поддерживает турецкая армия, которая развернула там артиллерийскую группировку и наносит удары по позициям сирийцев.

Не удалось очистить от боевиков Алеппо, пригороды Дамаска и Хамы. Сейчас в этих районах продолжаются активные боевые действия.

Способна ли сирийская армия в её нынешнем варианте дальше защищать свою страну? При поддержке союзников — России, Ирана, Хезболлы, курдов — безусловно!

Означает ли это, что угроза захвата Сирии блокирована? Нет! Угроза сохраняется. И всё достигнутое совместными усилиями за шесть месяцев может быть потеряно. Но восстановленная боеготовность сирийской армии, военные победы и активная военная поддержка Сирии её союзниками — Россий, Ираном и Ливаном — делает эту перспективу маловероятной.

Именно этим и определяется "конфигурация" остающейся в Сирии нашей военной группировки. Мы вывели из Сирии избыточный контингент ВКС, который там более не нужен, но мы остаёмся в Сирии, и мы в любой момент можем нарастить нашу группировку до необходимой численности.

Иран и ООН стремятся к прекращению огня в Йемене

Заместитель министра иностранных дел ИРИ по арабо-африканским делам Хоссейн Амир-Абдоллахиан провел телефонную беседу со специальным представителем ООН по Йемену Исмаилом Ульд Шейхом Ахмедом.

В ходе разговора Абдоллахиан отметил, что позиция Тегерана в Йемене – остановить войну и урегулировать разногласия путем диалога. Специальный посланник ООН по Йемену считает консультации с Ираном по поводу политического урегулирования йеменского кризиса конструктивными, и описал продолжительные усилия для возобновления диалога между йеменскими групп.

Шейх Ахмед в очередной раз призвал к сотрудничеству всех задействованных внутренних и внешних сторон йеменского конфликта для разрешения кризиса в стране мирным путем, передает Iran.ru.

Он также описал условия, с которыми сталкиваются люди Йемена во время войны, и выразил надежду, что усилия по созданию режима прекращения огня обеспечит надлежащие основания для завершения переговоров, а также предоставление гуманитарной помощи йеменскому народу

Дональд Трамп пообещал принять меры против Ирана в случае победы на выборах

Кандидат в президенты США от республиканской партии Дональд Трамп выступил с резкими заявлениями в адрес Ирана.

По словам американского политика, Иран представляет проблему в Сирии, Йемене, Ливане, а может стать проблемой для Саудовской Аравии. Он обвинил Иран в создании фронта против Израиля и финансировании вооруженных сил на всем Ближнем Востоке, в частности, в поставках для «Хизбалла» противоракетных и противовоздушных ракет, и пообещал принять меры против Ирана, в случае победы на выборах.

Как передает Iran.ru, Трамп обвинил Иран в поддержке таких организаций, как «Хизбалла», «ХАМАС», «Исламских Джихад», которые считаются в США террористическими.