Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

ООН заинтересована в сотрудничестве с Ираном по Сирии и Йемену

В ООН состоялась встреча президента Ирана Хасана Роухани и генерального секретаря организации Пан Ги Муна. В ходе беседы были обсуждены проблемы региональной безопасности и ход выполнения соглашения по иранской ядерной программе.

Как сообщает пресс-служба ООН, генеральный секретарь Пан Ги Мун обратился к президенту Ирана Хасану Роухани, с призывом о поддержке Тегераном международных усилий в урегулировании конфликтов в Сирии и Йемене.

"Генеральный секретарь подчеркнул необходимость найти политическое решение конфликтов в Сирии и Йемене и попросил Иран поддержать и помочь восстановлению мирных переговоров в обеих странах. Он сказал, что хуситы (движение в Йемене, противостоящее властям) должны сесть за стол переговоров в духе прагматизма и компромисса, и призвал Иран подтолкнуть их в этом направлении. То же самое касается и правительства Сирии", отмечается в сообщении ООН.

Кроме того, генсек призвал Иран полностью выполнять Всеобъемлющий план действий, согласованный Тегераном и "шестеркой" международных посредников и вступивший в силу в начале года, отметив, что все другие стороны также должны выполнять условия ядерного соглашения.

Выступление президента Ирана на 71-м заседании генассамблеи ООН

«Безопасность в одном регионе за счёт отсутствия её в других регионах не только невозможна, но и может привести к ещё большей незащищённости во всём мире», подчеркнул президент Ирана в своем выступлении с трибуны ООН.

Президент Ирана Хасан Роухани в своем выступлении на 71-м заседании Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке подчеркнул, что искоренение терроризма в регионе не будет возможным при отсутствии демократии, защиты прав граждан и экономического развития.

"Борьба с различными формами преступных и террористических сетей без реальной демократии и без привлечения всеобщего участия является невозможным", сказал президент Роухани, выступая на заседании Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке.

Полный текст выступления президента Роухани на 71-ой сессии Генеральной Ассамблеи Организации Объединённых Наций.

Во имя Бога, Милостивого и Милосердного!

Господин Председатель!

Я поздравляю Вас с избранием на пост председателя 71-й сессии Генеральной Ассамблеи Организации Объединённых Наций и надеюсь, что решения и инициативы, принятые этой ассамблеей, будут играть эффективную роль в решении проблем, с которыми в настоящее время сталкивается наш мир.

Прошло 15 лет со времени болезненного теракта в этом городе, бедствия, чьи гуманитарные размеры потрясли весь мир. В этот день никто не предполагал, что данное событие приведёт к огромным бедствиям, станет результатом разрушительной войны на Ближнем Востоке и распространения нестабильности по всему земному шару. Эта война посеяла семена терроризма повсюду на земле без границ.

На сегодняшний день наиболее актуальный вопрос, почему мы сталкиваемся с такой ситуацией, должен быть включён в повестку дня международных форумов. Нам нужно выяснить, какие подходы, политика и ошибочные действия проложили путь для распространения нестабильности по всему миру. И как будет выглядеть мир через 15 лет?

Безопасность стала глобальной проблемой, когда крупные державы ориентируются в основном на продвижение различных методов репрессий и военного вмешательства под предлогом создания безопасных условий для своих граждан. Генезис безграничного насильственного экстремизма и терроризма можно было бы отнести к стратегиям безопасности, разработанным ведущими державами за последние 15 лет. Главный урок, который можно вынести из анализа этой тенденции, это то, что безопасность в одном регионе за счёт отсутствия её в других регионах не только невозможна, но и может привести к ещё большей незащищённости во всём мире.

Террористы уже дошли до того, что утверждают, что создали государства в Леванте, Ираке и Ливии. К ещё большему сожалению, они скрывают свои гнусные намерения за религиозной литературой, тем самым превращая сострадательную религию в орудие насилия и террора, распространяя экстремистскую и такфиристскую пропаганду. К сожалению, некоторые державы обеспечили как тайную, так и открытую поддержку этих такфиристских группировок или попустительствуют их формированию. Те же иностранные силы сейчас в регионе совершают зверства против невинных людей и их защитников под прикрытием борьбы с терроризмом.

Дамы и господа!

Век, который начался с террора и насилия в Нью-Йорке, не должен продолжаться во враждебной конкуренции и расширяющихся конфликтах на Ближнем Востоке.

Сегодня, по сути, дискурс ненависти и насилия на Ближнем Востоке и в Северной Африке распространяется с поразительной быстротой, и этот регион застрял в паутине самой дикой и разрушительной политики.

Миллионы сирийцев находятся в тяжёлых условиях в пустынях и в открытом море, сотни тысяч из них подвергаются насильственной смерти. Каждая этническая группа в Ираке обеспокоена территориальной целостностью и будущим своей родины. Беззащитный народ Йемена подвергается ежедневным воздушным бомбардировкам, а Афганистан после десятилетий оккупации и зверств, пока только ищет утешение от страданий, насилия и террора. Угнетённые палестинцы всё ещё страдают от запутанной политики и зверств апартеида, установленного узурпаторским сионистским режимом.

Несомненно, если в регионе полностью изменится текущая опасная тенденция в направлении развития и стабильности, некоторые страны должны прекратить бомбить своих соседей, и отказаться от поддержки такфиристских террористических группировок и принять на себя ответственность, пытаясь компенсировать свои прошлые ошибки.

Если саудовское правительство серьёзно относится к своей концепции развития и региональной безопасности, оно должно прекратить свою раскольническую политику. Саудовцы должны воздерживаться от распространения идеологии ненависти и попрания прав соседей, приняв на себя ответственность за защиту жизни и достоинства паломников и строить свои отношения со странами региона на основе взаимного уважения и ответственности.

Будущее нашего региона основывается на решении основных проблем, таких как кризисы безопасности, в связи с неэффективностью и отсутствием легитимности у правительств. Мы не сможем бороться с преступными и террористическими сетями без подлинной демократии и без реального подхода активного участия на национальном и транснациональном уровнях.

Мы считаем, что страны нашего региона могут создать своё общее будущее, опираясь на общую историю и культуру и при изоляции террористических группировок. Мы никогда не должны позволять, чтобы наш региону ещё раз подвергся риску нового расчленения после того, который имел место почти столетие тому назад.

Господин Председатель!

Принципиальный подход Ирана призывает к конструктивному партнёрству с нашими соседями с целью установления прочного порядка, основанного на общей безопасности и усилиях, направленных на укрепление развития стран региона и взаимовыгодное экономическое сотрудничество. Для того, чтобы искоренить насилие в регионе нет иного выбора, кроме как сосредоточиться на продвижении демократии, гражданских правах и экономическом развитии.

Иран выступает против любого рода сектантства и любой попытки продвижения религиозных расколов. Мусульмане, будь они шииты или сунниты, живут и продолжают жить вместе на протяжении многих веков в гармонии и взаимном уважении. Попытки превратить религиозное несходство в напряжённое противостояние коренится в корыстных интересах некоторых стран, которые пытаются скрыть своё стремление к власти, прикрываясь религиозными лозунгами.

Иран считает обязательными требованиями: сохранять территориальную целостность государств, а национальные границы – нетронутыми; укреплять права народов на самоопределение и соблюдать принцип отказа от угрозы силой или её применения. Мы также подтверждаем необходимость использования дипломатии для разрешения конфликтов.

Господин Председатель!

Ваши Превосходительства!

Несмотря на сегодняшние трудности, я с оптимизмом смотрю в будущее и не испытываю сомнений в том, что мы сможем продвигаться путём благоразумия и мудрости. Опыт, приобретённый в рамках диалога между Ираном и группой «большой шестёрки», принятие Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД), свидетельствуют об успехе, который мы смогли достичь путём умеренности, конструктивного взаимодействия и развития диалога: политики, которая привела долгий, сложный и ненужный кризис к концу, приняв беспроигрышный подход.

Эта сделка подтвердила мирный характер иранской ядерной программы путём разработки механизмов укрепления доверия, закрыв так называемое досье «возможного военного измерения» и восстановив право Ирана развивать мирную ядерную программу. Эта сделка также положила конец необоснованным проблемам и привела к удалению жестоких санкций против Ирана.

Помимо ядерного досье, однако, СВПД содержит важные уроки для решения сложных международных проблем. Эта сделка – не только политическое соглашение, она также представляет собой творческий подход и метод конструктивного взаимодействия с целью мирного урегулирования кризисов и проблем. Для того, чтобы извлечь уроки из СВПД и заставить их служить улучшению международных отношений, мы никогда не должны забывать, что давление, санкции и незаконные угрозы, направленные против иранского народа, которые стремились полностью ликвидировать программу обогащения Ирана, потерпели поражение. И сегодня Совет Безопасности ООН и МАГАТЭ официально приняли мирную ядерную программу Ирана.

США в полной мере осознают, что СВПД является признанным многосторонним соглашением, и любой отказ со стороны США осуществить его будет представлять собой международное противоправное деяние и вызовет возражения со стороны международного сообщества. Любой сбой в осуществлении СВПД будет способствовать тому, что в дальнейшем доверие к США в мире будет подорвано.

Несоблюдение США СВПД в течение последних нескольких месяцев представляет собой некорректный подход, который следует устранить незамедлительно. К сожалению, такие незаконные действия не являются беспрецедентными: последним случаем является решение Верховного суда США захватить миллиарды долларов активов иранского народа. Этот опыт показал, что сионистское лобби смогло зайти так далеко и заставить Конгресс США принять непростительный закон, заставляющий высшее американское судебное учреждение нарушать имеющие верховенство нормы международного права.

Дамы и господа!

Благодаря выносливости иранского народа с Божьей помощью и растущего участия международных партнёров Ирана из разных регионов, всего лишь через 8 месяцев после снятия жестоких санкций в ядерной области экономика Ирана, как наиболее безопасного и наиболее выгодного инвестиционного направления в регионе демонстрирует явное улучшение. Темпы экономического роста Ирана превысили 4 % весной 2016 года, и уровень инфляции снизился до однозначных цифр, а Иран вплотную подошёл к тому уровню добычи и экспорта нефти, что был до санкций. В целом мы наблюдаем большее развитие в экономической и научно-технической областях в Иране.

Иран является одной из немногих нефтедобывающих стран, которые могли бы компенсировать шокирующее воздействие резкого спада цен на нефть в 2014 году. Мы намерены укреплять экономическую стабильность и последовательность, тем самым поощряя больше инвестиций за счёт экономических реформ и фискальной и финансовой дисциплины, сохраняя при этом наше достижение – низкий уровень инфляции. Экономический рост должен увеличиться примерно до 5% к концу 2016 года. В настоящее время на основе всех внутренних и международных прогнозов, Иран переживает один из самых высоких темпов роста среди нефтедобывающих стран.

Ваши Превосходительства!

В заключение позвольте мне подчеркнуть, что, несмотря на все трудности, я глубоко убеждён, что умеренность будет преобладать над экстремизмом, мир будет торжествовать над насилием, просветление преодолеет невежество, и справедливость, наконец, поднимется над несправедливостью. Важны вера, надежда и усилия на пути к реализации мира и справедливости, и нет никаких сомнений в том, что Всевышний поможет всем тем, кто стремится к миру, справедливости и умеренности.

Спасибо.

Неоправдавшиеся надежды: 15 лет глобальной антитеррористической кампании

Сергей Веселовский

к.полит.н., доц. кафедры мировых политических процессов МГИМО МИД России, эксперт РСМД

11 сентября 2001 г. Соединенные Штаты Америки, самое могущественное государство на планете, впервые с 1941 г. подверглись нападению на своей территории. Более того, события 11 сентября стали самой крупной террористической атакой в истории человечества. В тот день в Нью-Йорке, Вашингтоне и Пенсильвании трагически оборвалась жизнь почти 3 тыс. человек.

Уже вечером того же дня президент США Джордж Буш-младший назвал произошедшее актом терроризма и пообещал продолжить «защищать свободу и все хорошее и справедливое, что есть в нашем мире». Очень скоро были установлены непосредственные исполнители терактов — члены исламистской группировки «Аль-Каида», которую возглавлял Усама бен Ладен.

Появление серьезной внешней угрозы, способной нанести значительный ущерб США на их территории, привело к беспрецедентному единению американской нации и безоговорочной поддержке государства в деле устранения этой смертельной угрозы. Президент Дж. Буш-младший фактически получил от Конгресса карт-бланш на любые военные действия.

Международное сообщество в лице ООН также полностью солидаризировалось с США. В сентябре 2001 г. Советом Безопасности ООН были приняты резолюции 1368 и 1373, осуждающие теракты 11 сентября и призывающие все страны сплотиться перед угрозой терроризма и сделать все от них зависящее для избавления от нее.

Никогда в своей истории США не видели такой поистине глобальной поддержки и сочувствия их беде. Велики были и ожидания — многие эксперты считали, что события 11 сентября и реакция на них мирового сообщества дают уникальный шанс на позитивные изменения в мире. Увы, этот шанс так и не был реализован. Радужные мечты очень скоро разбились о высокомерие и самонадеянность официального Вашингтона.

Бенджамин Франклин: «Те, кто готовы пожертвовать основополагающей свободой ради получения временного состояния безопасности, не заслуживают ни свободы, ни безопасности»

Теракты 11 сентября произвели сильнейшее впечатление на американское общество, которое не было знакомо с такого рода угрозами. Запрос на проведение реформ в области безопасности, прежде всего внутренней, был беспрецедентным. Кроме того, сами власти подогревали ситуацию общей риторикой о том, что «США находятся в состоянии войны с террором». «Нахождение в состоянии войны» требовало решительных и жестких действий. В практическом плане в Соединенных Штатах были проведены внутренние реформы, которые оказали влияние в том числе и на мировую политику.

Прежде всего, была инициирована самая крупная со времен президента Г. Трумэна административная реформа, в результате которой было создано Министерство внутренней безопасности, объединившее под своей эгидой несколько разрозненных ведомств. В рамках этой же масштабной реформы был введен ряд новых должностей, в частности пост директора Национальной разведки. Изначальная идея объединения разведывательных и иных секретных данных в единую систему для получения более целостной картины происходящего имела и серьезный побочный результат — доступ к этой информации получал более широкий круг лиц. Так, благодаря действиям американского военнослужащего в Ираке Брэдли Мэннинга сотни тысяч документов Госдепартамента и Министерства обороны США были опубликованы на сайте Wikileaks. Это была крупнейшая утечка секретных и конфиденциальных материалов за всю американскую историю, которая сильно осложнила работу американских ведомств за рубежом. Мир из первоисточников узнал, что о нем в реальности думают Соединенные Штаты. После подобного фиаско вряд ли кто-то легко согласится на откровенный разговор с американскими представителями. Скорее всего, это имело негативные последствия и для разведывательной деятельности США.

В октябре 2001 г. Конгресс в срочном порядке принял Патриотический акт (USA PATRIOT Act) [1], который серьезно ограничил права и свободы американских граждан во имя безопасности (этого не было даже в самые сложные времена холодной войны). Хотя данный документ неоднократно подвергался критике со стороны правозащитников, он просуществовал, пусть и в усеченном виде, вплоть до 2015 г. В заменивший его Акт Свободы (USA FREEDOM Act) были включены некоторые положения предшествующего документа. О незаконной слежке, которую американские спецслужбы вели в рамках Патриотического акта, в том числе и за своими гражданами, поведал миру бывший сотрудник фирмы-субподрядчика Агентства национальной безопасности США Эдвард Сноуден.

Вследствие проведенных внутриполитических реформ восприятие Соединенных Штатов в мире изменилось. Из оплота свободы, демократии и прав человека они под благовидным предлогом борьбы с терроризмом все больше превращались в полицейское государство. И это не могло не остаться незамеченным другими странами.

Успехи антитеррористической кампании

За истекший период США удалось добиться определенных успехов в борьбе с терроризмом. Однако все эти успехи связаны с областями, в которых западные страны имели очевидное превосходство над остальными.

Во-первых, в финансовом и банковском секторе были проведены реформы, направленные на недопущение сомнительных операций, которые могли бы послужить источником финансирования террористов. Однако практически ничего не удалось сделать с популярной в мусульманских странах неформальной системой денежных переводов (хавала), основанной на доверии между отправителем, получателем и посредником.

Во-вторых, было налажено взаимодействие спецслужб по линии обмена чувствительной информацией о террористах и их деятельности. Однако уровень доверия к этой информации может быть разным. Например, в апреле 2013 г., за год до совершения терактов в Бостоне, ФСБ России направила американским спецслужбам информацию о поездке одного из братьев Царнаевых в вербовочный лагерь на Северном Кавказе, но ФБР США ошибочно признало данную информацию не заслуживающей внимания.

В-третьих, особый акцент был сделан на усиление контроля за сохранностью оружия массового поражения и материалов двойного назначения, которые могли быть использованы исламистскими террористическими группировками в рамках избранной ими стратегии нанесения противнику максимального ущерба. Осенью 2001 г. некоторые американские политические деятели и представительства средств массовой информации получили конверты, содержавшие споры сибирской язвы. Пять человек, заразившихся опасной болезнью, погибли. Дело не было раскрыто, так как основной подозреваемый совершил самоубийство в 2008 г.

В-четвертых, благодаря военным операциям в Афганистане, а позднее и в Ираке удалось практически полностью ликвидировать «Аль-Каиду», взявшую на себя ответственность за совершение терактов 11 сентября. В мае 2011 г. в Пакистане спецподразделением армии США был уничтожен и лидер группировки — террорист номер один Усама бен Ладен.

Проблемы глобальной войны с терроризмом

Как показывает статистика, результаты пятнадцатилетней борьбы с терроризмом неутешительны. С 2000 по 2014 гг. число жертв террористов увеличилось в 9 раз — с 3329 до 32685 человек. В 2014 г. теракты были зафиксированы в 123 из 162 стран. Количество самих терактов выросло более чем в 7 раз — с 1980 в 2001 г. до 14786 в 2015 г.

Что же послужило причиной активизации террористов после начала кампании по их устранению?

Во-первых, США ввязались в войну в Афганистане и в Ираке, не имея четкой стратегии действий. И если операция в Афганистане была поддержана мировым сообществом как справедливый ответ на события 11 сентября, то операция в Ираке, проведенная на сфабрикованных основаниях, фактически похоронила международную антитеррористическую коалицию и расколола ранее сплоченные ряды стран-членов НАТО. Франция и Германия высказались против операции, заставив Вашингтон обратиться к новой формуле «коалиции желающих». Сегодня Афганистан и Ирак остаются ареной непрекращающихся терактов, число жертв которых исчисляется сотнями тысяч, не говоря уже о триллионах долларов, которые американские налогоплательщики заплатили за эти военные кампании без какого-либо позитивного результата.

Во-вторых, США допустили колоссальную стратегическую ошибку: вместо того чтобы сосредоточиться на борьбе с исламистскими группировками, Вашингтон и его союзники начали параллельно вести борьбу со светскими режимами сначала в Ираке, а затем и в Сирии. В обоих случаях вакуум власти быстро заполнили исламисты, позднее объединившиеся в «Исламское государство» (ИГ), справиться с которым национальным армиям Ирака и Сирии уже не под силу. Даже «арабская весна», которая была призвана стать торжеством демократии в арабском мире, принесла как минимум спорные плоды. В Египте к власти по итогам демократических выборов пришел представитель радикальной организации «Братья-мусульмане» Мохаммед Мурси, впоследствии смещенный со своего поста в результате военного переворота. Ливия после убийства Муаммара Каддафи переживает период полураспада и непрекращающихся междоусобных войн. В Йемене конфликт властей с исламистами продолжается уже несколько лет. Фактически ни одну из проведенных или инициированных США за последние 15 лет операций нельзя признать успешной, принесшей свободу и процветание. Более того, исламистская угроза «мутировала», стала более разнообразной, распространилась на новые страны и регионы.

В-третьих, ни одна из основополагающих проблем распространения терроризма не была решена. Страны мусульманского мира по-прежнему не чувствуют себя включенными в мировые процессы. Число мусульман, поддерживающих «Исламское государство», растет. Согласно опросам, проведенным в арабских странах в конце 2014 – начале 2015 гг., 8,5 млн человек активно поддерживали ИГ и еще 42 млн (из 370 млн в 11 арабских странах) позитивно оценивали его деятельность. В результате пятнадцатилетней антитеррористической кампании отношения США с мусульманскими странами не только не улучшились, но из-за недальновидной политики с более чем сомнительными результатами даже ухудшились.

В-четвертых, начав «войну с террором» без определения четких задач и критериев успеха, США переоценили свои силы. Фактически сегодня можно констатировать, что исламистскому терроризму удалось втянуть Соединенные Штаты в долгосрочное противостояние, в классический ассиметричный конфликт, в котором сильный противник не может победить военным путем. Теперь США вынуждены играть по чужим правилам без перспектив достижения быстрой победы, что явно подрывает их лидерство. Американское общество устало от бесконечной борьбы с терроризмом. Все отчетливее звучат голоса изоляционистов, выступающих за ограничение вмешательства Соединенных Штатов в мировые дела. С такими идеями выступает, в частности, кандидат в президенты США Дональд Трамп, который представляет отчасти несистемную оппозицию политической элите, доминировавшей с момента окончания холодной войны и втянувшей страну в череду изнуряющих конфликтов. Очевидно, что даже если Д. Трамп не станет президентом (этому препятствует не только кандидат от Демократической партии Х. Клинтон, но и наиболее консервативно настроенная часть республиканского истеблишмента), изоляционистские настроения в стране будут нарастать.

Долгая дорога в гору

Подводя итоги пятнадцатилетней антитеррористической кампании, начавшейся 11 сентября 2001 г., можно сделать следующие выводы.

1. Террористическая активность находится на подъеме, число локальных исламистских группировок, выступающих (и не всегда безуспешно) против своих правительств, растет. На сегодня самым сильным соперником остается «Исламское государство», которое распространяет свое влияние, в том числе за пределы Ближнего Востока. Очевидно, что Европу ждут новые теракты, но они скорее будут фоном для значительных перемен в мусульманском мире. США рано или поздно придется осознать, что военными методами проблему терроризма можно лишь усугубить, но не решить. Необходимо начать поиск политического решения накопившихся за десятилетия проблем.

2. Большинство стран, опасающихся вооруженного вмешательства США, усвоили главный урок иракской и ливийской кампаний — остановить Вашингтон может только наличие оружие массового уничтожения. Именно поэтому 9 сентября 2016 г. КНДР провела уже пятое за последние десять лет испытание ядерного боезаряда, вызвав в очередной раз бурю негодования мирового сообщества. В Пхеньяне справедливо рассудили: лучше санкции со стороны ООН, чем гипотетическое военное вмешательство Соединенных Штатов. Таким образом, проводимая Вашингтоном самонадеянная политика односторонних действий привела не только к снижению значимости норм международного права, но и к дальнейшему расшатыванию основ режима нераспространения.

3. США уже не смогут играть ведущую роль в антитеррористической коалиции, независимо от ее конфигурации. За прошедшие пятнадцать лет они окончательно утратили сострадание мирового сообщества и образ главной жертвы терроризма. Более того, для многих государств Соединенные Штаты превратились в агрессора, действия которого приводят к бесчисленным бедам, разрушениям и росту террористической активности. И это, увы, основной итог пятнадцатилетней антитеррористической кампании, которая во многом девальвировала жертву 11 сентября 2001 г. в почти 3 тыс. человек. Фактически борьбу с терроризмом нужно начинать с нуля, исходя уже из новых реалий еще более опасного и непредсказуемого мира.

1. USA PATRIOT Act, полное наименование документа: «Uniting and Strengthening America by Providing Appropriate Tools Required to Intercept and Obstruct Terrorism Act of 2001» (Акт «О сплочении и укреплении Америки путем обеспечения надлежащими средствами, требуемыми для пресечения и воспрепятствования терроризму», 2001).

Выступление Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на заседании Совета Безопасности ООН по теме: «Положение в регионе Ближнего Востока и Северной Африки», Нью-Йорк

Уважаемый Генеральный секретарь,

Ваши превосходительства,

Дамы и господа,

Очевидно, что регион Ближнего Востока и Северной Африки переживает период серьезных потрясений, связанных с усилением межэтнических, межконфессиональных противоречий, с беспрецедентным всплеском терроризма и экстремизма. Пожаром охвачены Ирак, Йемен, Ливия, Сирия. Неспокойно в целом ряде других стран, в том числе на Африканском континенте. Дальнейшая деградация обстановки представляет серьезнейшую угрозу международной стабильности и безопасности. Не раз уже отмечалось, что такое положение дел – прямое следствие порочной практики геополитической «инженерии», вмешательства во внутренние дела суверенных государств, попыток смены неугодных режимов, в том числе силовым путем.

Справедливо особое беспокойство вызывает ситуация в Сирии. С самого начала сирийского кризиса Россия неизменно выступала за его исключительно мирное решение при уважении суверенитета, единства и территориальной целостности этой древней страны. По-прежнему убеждены, что не существует альтернативы политическому процессу, опирающемуся на взаимоуважительный, инклюзивный, без предварительных условий межсирийский диалог при параллельном обеспечении режима прекращения боевых действий, расширении и повышении гуманитарного доступа и повышения эффективности борьбы с терроризмом. Именно такая комплексная позиция четко закреплена в решениях Международной группы поддержки Сирии (МГПС) и в резолюциях СБ ООН, прежде всего в резолюции 2254. Для выполнения содержащихся в ней требований Россия и США как сопредседатели МГПС согласовали конкретные договоренности, работа над которыми длилась более полугода и завершилась 9 сентября, через три дня после встречи в Китае Президента Российской Федерации В.В.Путина и Президента США Б.Обамы, окончательно согласовавших последние принципиальные вопросы, которые требовалось довести «до кондиции». Я приношу извинения за то, что ссылаюсь на документы, которых практически все в этом зале не видели, Россия по-прежнему готова сделать их публичными и распространить в ООН.

Особо отмечу, что в российско-американских договоренностях подчеркивается, что ключевым приоритетом является отмежевание оппозиционных отрядов от террористов из ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусры», чтобы эффективнее обеспечивать режим прекращения боевых действий, решать гуманитарные задачи и самое главное – пресечь попытки террористов уходить от возмездия под прикрытием взаимодействия с т.н. умеренными участниками режима прекращения боевых действий (РПБД). Договоренности вступили в силу 12 сентября. Еще раз повторю, их отсутствие в публичном доступе не позволяет сравнивать, кто и что делал. Приведу один пример. В этих договоренностях требовалось обеспечить безопасный режим доставки гуманитарной помощи по дороге «Кастелло». Для этого было согласовано, что Правительство и оппозиция, контролировавшие разные стороны этой дороги, отведут свои войска от нее на равное расстояние, которое было конкретно зафиксировано в этих договоренностях. Правительственные войска начали отводить свои силы, как это и требовалось в соответствии с российско-американскими договоренностями, только для того, чтобы увидеть, что оппозиция не отвечает взаимностью и начинает даже обстреливать подразделения правительственных войск. Так происходило не раз. По-прежнему оппозиционеры не отвели свои подразделения от дороги «Кастелло», как то требовалось в соответствии с договоренностями 9 сентября.

В целом по линии Министерства обороны Российской Федерации мы обеспечиваем практически постоянную трансляцию того, что происходит в районе дороги «Кастелло» и Алеппо. На официальном сайте Минобороны России хорошо видно, кто соблюдает договоренности, а кто нет.

В течение прошлой недели по линии Центра оперативного реагирования, который мы создали вместе с американскими партнерами в Женеве, довели до американских коллег информацию о 300 случаях нарушения режима прекращения боевых действий (РПБД) со стороны «Ахрар аш-Шам» и целого ряда других оппозиционных группировок, в том числе и тех, названия которых были переданы нам в списке структур, якобы присоединившихся к режиму перемирия. Нарушения были в Алеппо, провинциях Хама, Хомс, Латакия, Дераа и в пригородах Дамаска. Подчеркну, что передававшаяся информация надежная и базируется не на сообщениях в Интернете или в СМИ, а получена «на земле» российскими военными мониторинговыми группами. Соответственно, эта информация сопровождается конкретными фактами. Нарушения включают в себя обстрелы с применением стрелкового оружия, минометов, систем залпового огня кустарного производства.

Вопиющим нарушением режима прекращения боевых действий (РПБД) стали удары коалиции 16 сентября по позициям правительственных войск в Дейр эз-Зоре. Причем сразу после этих ударов игиловцы пошли в атаку на правительственные войска. 19 сентября произошла еще одна неприемлемая провокация, имею в виду обстрел гуманитарного конвоя ООН близ Алеппо на территории, подконтрольной вооруженной оппозиции. Отметим, кстати, что в тот же день 19 сентября в этом же районе т.н. дороги «Рамуса» было предпринято ожесточенное нападение со стороны «Джабхат ан-Нусры» и союзных с ней отрядов на правительственные войска. В итоге джихадистам удалось продвинуться в квартале 1070.

Не пытаюсь выдвигать никаких обвинений. Но убежден, что такие совпадения требуют серьезного анализа и разбирательства. Мы настаиваем на самом тщательном и беспристрастном расследовании атаки на гуманитарный конвой. Многое говорит о том, что это мог быть ракетный или артиллеристский обстрел. Сначала так и сообщалось. Потом стали упоминать вертолеты, потом самолеты. Поэтому нужно, наверное, воздерживаться от эмоциональных инстинктов, не стоит сразу бежать к микрофону и комментировать, а все-таки провести тщательное и профессиональное расследование.

Обращает на себя внимание и то, что расстояние от места инцидента до эпицентра боестолкновения на западе Алеппо, где действует «Джабхат ан-Нусра», не превышает 5-7 км. Российская сторона предоставила все имеющиеся у нее данные, касающиеся нападения на этот конвой, включая видеоизображения в режиме реального времени, когда это все произошло. В целом, несмотря на наши призывы, зафиксированные в решениях Совета Безопасности ООН о необходимости воздействовать на вооруженную оппозицию, повлиять на соответствующие группировки, пока результатов в этой сфере достигнуто чрезвычайно мало.

Я упоминал о списке, переданном нам американскими партнерами, в котором порядка 150 организаций указаны как участники режима прекращения боевых действий (РПБД). Но где-то более 20 из этих группировок уже давно и официально, сразу после 12 сентября заявили, что не будут выполнять соответствующие договоренности. Кстати, в этом же списке фигурирует и «Ахрар аш-Шам», которую мы при составлении резолюции 2254 СБ ООН предлагали включить в список террористических организаций вместе с еще одной структурой - «Джейш аль-Ислам». Наши партнеры тогда говорили, что это не позволит нам эффективно работать. В качестве жеста доброй воли мы тогда не стали настаивать на этом, ограничив террористические списки «Джабхат ан-Нусрой» и т.н. «Исламским государством».

Руководство «Ахрар аш-Шам» после того, как 12 сентября было объявлено о вступлении в силу российско-американских договорённостей, официально заявило, что не будет их выполнять, поскольку в них «Джабхат ан-Нусра» именуется как террористическая организация, а «Ахрар аш-Шам» не рассматривает «Джабхат ан-Нусру» таковой и тесно с ней сотрудничает.

Мне кажется, что пришло время подумать о том, чтобы вернуться к списку террористических организаций. Тем более, что недавно произошло одно конкретное событие, и я бы хотел на него сослаться. На севере провинции Хама в районах Каббаре и Маан сирийские войска в последние дни отбивали ожесточенные атаки организации, которая называется «Джунд аль-Акса». Кстати, некоторые, комментируя происходящие там бои, обвиняли в нарушениях перемирия сирийские правительственные войска. Но вчера Госдепартамент США объявил, что США внесли в список террористических организаций группировку «Джунд аль-Акса», поэтому, надеюсь, никто теперь не будет требовать перемирия с этой террористической организацией. Повторю, этот пример, как и то, о чем я сказал, относительно позиции «Ахрар аш-Шам», делает необходимым вернуться к списку террористических организаций. Всем пора прекратить выгораживать противников мира, тех, кто отказывается выполнять договоренности и резолюции СБ ООН. Надо поставить их в один ряд с террористами.

В последние два дня в Дамасской области «Армия Ислама» предприняла попытку вернуть контроль над территориями в Восточной Гуте. Одновременно продолжались интенсивные боестолкновения правительственных сил с отрядом «Фейлак ар-Рахман» и «Джабхат ан-Нусра». «Фейлак ар-Рахман» тоже действует в координации с «Джабхат ан-Нусрой» в столичном районе Джобар. Оттуда, кстати, джихадисты регулярно ведут минометные обстрелы жилых кварталов Дамаска.

Еще один урок, который мы хотели бы извлечь из последних событий. Необходимо эффективное участие всех сторон конфликта в обеспечении безопасности при проведении гуманитарных операций, а не только российских и сирийских военных, которым адресуются все призывы и просьбы. Соответствующие гарантии должны давать вооруженные группировки, а также их спонсоры. Ооновские представители должны обязательно сопровождать конвои, имея такие гарантии.

Вчера заседала Международная группа поддержки Сирии (МГПС), многие коллеги там присутствовали. Все высказались за реанимацию РПБД. В качестве первого дня предлагалось обеспечить «режим тишины». Мы убеждены, что сделать это можно только через одновременные, параллельные, синхронные шаги всех без исключения сторон, которые так или иначе задействованы в сирийском конфликте. Иначе ничего не получится. Односторонних пауз не будет. Мы уже это проходили. Делались односторонние паузы в районе Алеппо на 48 часов, на 72 часа. И каждый раз результатом было то, что боевики, включая «Джабхат ан-Нусру», получали подкрепления, боеприпасы и вооружения за эти «периоды тишины». Сейчас, наверное, нельзя даже обсуждать односторонние меры. Нужно, чтобы все без исключения члены МГПС, особенно те, о которых упомянул Председатель СБ ООН, уважаемый Премьер-министр Новой Зеландии Дж.Кей, действительно серьезно сформулировали гарантии того, что они обеспечат выполнение теми отрядами на земле, на которые они имеют влияние, всех условий РПБД. Если мы сможем договориться о таком комплексном подходе, то шансы, что РПБД выживет, у нас есть. Но придется не просто договориться, а добиться выполнения таких обязательств.

В конце скажу о том, что мы всегда ставили на приоритетное место возобновление межсирийского политического диалога без предварительных условий, как этого требует резолюция 2254 СБ ООН, с участием представителей всех этнических и конфессиональных групп с тем, чтобы выполнить «дорожную карту», изложенную в этой резолюции, которая должна привести к урегулированию сирийского кризиса в течение, как мы тогда рассчитывали, 18 месяцев. Иначе мы не сможем добиться устойчивого урегулирования, сохранить Сирию как единое территориально целостное государство, восстановить ее экономику, возвратить беженцев и внутренне перемещенных лиц.

Мы поддерживаем усилия специального посланника Генерального секретаря ООН по Сирии С. де Мистуры. Призываем его и далее плотно работать с сирийскими сторонами, чтобы все-таки обеспечить непрерывность и инклюзивный характер переговорного процесса. Попытки отдельных участников выдвигать предварительные условия, ультиматумы, саботировать резолюцию 2254 СБ ООН неприемлемы. К сожалению, такие попытки продолжаются. ООН, ее специальный посланник С.де Мистура не должны поддаваться этому шантажу. Переговоры нужно срочно возобновлять, объяснив тем, кто требует их обставить предварительными условиями, что это противоречит решениям Совета Безопасности ООН. Мы будем готовы всячески способствовать усилиям С.де Мистуры, в том числе продолжая работу со всеми без исключения сирийскими сторонами – Правительством САР и всеми группами оппозиции.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 21 сентября 2016 > № 1908122 Сергей Лавров

Преступная халатность или намеренная провокация Вашингтона?

Станислав Иванов

17 сентября 2016 года самолеты ВВС западной коалиции под эгидой США атаковали позиции сирийской армии в районе населенного пункта Дейр эз-Зор вблизи сирийско-иракской границы. Нападение четырех боевых самолетов типа Ф-16 и А-10 на сирийцев было совершено во время достигнутого с большим трудом очередного соглашения о прекращении огня между Дамаском и вооруженной оппозицией. В результате этих авианалетов погибли 62 сирийских военнослужащих, около 100 военных и гражданских лиц получили ранения. Министерство обороны США объяснило эту трагедию «ошибкой». Как заявили в Пентагоне, американцы якобы были уверены, что наносят удары по боевикам ДАИШ (террористическая организация, запрещена в России).

Не надо быть военным специалистом, чтобы подвергнуть сомнению выдвинутую Вашингтоном версию. При имеющихся на вооружении ВС США современных средствах разведки и определения целей вероятность такой ошибки близка к нулю. Тем более что каких-либо передвижений правительственных войск и боевиков ДАИШ в этом районе не отмечалась, позиционные бои и осада сирийского гарнизона и аэродрома в Дейр эз-Зоре продолжаются уже не первый год. Скорее всего, это была намеренная провокация Вашингтона, преследующая целый ряд политических и военных целей.

Во-первых, сорвать процесс мирного урегулирования по Сирии, который явно не устраивает администрацию США, поскольку предполагает сохранение Башара Асада у власти, его участие в работе переходного правительства и его последующую возможную интеграцию в процесс воссоздания нового сирийского государства.

Во-вторых, ослабить гарнизон правительственных войск в Дейр эз-Зоре и сохранить контроль над участками сирийско-иракской границы со стороны бандформирований ДАИШ, а в перспективе — с идущими им на замену силами так называемой «умеренной оппозиции».

В-третьих, закрепить расчленение Сирии на ряд анклавов и изолировать от них центральное правительство в Дамаске с подконтрольными ему районами компактного проживания арабов-алавитов.

В-четвертых, отвлечь внимание всех заинтересованных в сирийском кризисе сторон от эпицентра сирийского вооруженного противостояния и продолжающейся гуманитарной катастрофы в г. Алеппо и его окрестностях.

Акт государственного терроризма со стороны Вашингтона в отношении правительственных войск Сирии не является чем-то новым и экстраординарным. Имели место и ранее «ошибочные» ракетно-бомбовые удары ВВС США и их союзников по военным и гражданским объектам Сирии, в результате которых гибли военнослужащие и мирные жители, разрушалась инфраструктура. Большинство населенных пунктов Сирии сегодня лежат в руинах.

Примеру своего «старшего брата» и партнера по блоку НАТО следовали и региональные союзники США в лице Саудовской Аравии и Турции. Эр-Рияд бомбил без особого разбора многострадальный Йемен, Анкара 22-24 августа 2016 года грубо нарушила государственный суверенитет Сирии, подвергла ракетно-бомбовым ударам и артиллерийским обстрелам сопредельные сирийские районы и ввела в приграничные районы этого государства свои бронетанковые и механизированные войска. Здесь, также как и в случае бомбардировки ВВС США гарнизона в Дейр эз-Зоре, была создана легенда, что Р. Эрдоган наконец-то решился выступить против радикальных исламистских группировок типа ДАИШ и «Джабхат ан-Нусра». На самом деле исламисты к тому времени уже были выбиты из этих районов силами курдского народного ополчения и турецкая военная машина обрушилась на сирийских граждан-этнических курдов, которые на протяжении нескольких лет мужественно противостояли джихадистам.

Турецкие власти пытаются объяснить свою агрессию против сирийских курдов симпатиями последних к борьбе турецкой Рабочей партии Курдистана (РПК) за свои национальные права и свободы. Вешая ярлык террористов на курдов-граждан соседней страны, Р. Эрдоган в то же время продолжает карательную операцию против своих курдов и по каналам спецслужб и исламистских турецких организаций взаимодействует с джихадистами в Сирии и Ираке. Турция продолжает оставаться для радикальных исламистов перевалочной базой, транзитным коридором и «окном в Европу». В ходе своего недавнего визита в Анкару начальник российского Генштаба ВС РФ Валерий Герасимов заявил своему турецкому коллеге, что действия ВС Турции в Сирии нелегитимны и предупредил, что если Анкара затянет эту операцию под кодовым названием «Щит Евфрата» или расширит ее зону, то столкнется с военными и политическими рисками.

Таким образом, можно констатировать, что под предлогом начала борьбы с силами международного терроризма в регионе Вашингтон, Эр-Рияд и Анкара пытаются решать свои сугубо эгоистические цели и задачи: свержение или максимальная изоляция режима Башара Асада в Сирии, ослабление влияния Ирана и шиитских общин в арабских странах, разгром курдского национального движения в Турции и Сирии. Тон этой агрессивной вакханалии и «игры с огнем» в регионе задает администрация нобелевского лауреата и «борца за мир» Барака Обамы.

Генеральный секретарь ООН и глава МИД РФ Сергей Лавров на встрече в Нью-Йорке обсудили выполнение режима прекращения боевых действий в Сирии, Пан Ги Мун также призвал Россию добиться политического и гуманитарного прогресса по Украине, сообщили в пресс-службе всемирной организации.

Как говорится в распространенном сообщении, говоря о ситуации в Сирии, речь также шла о "необходимости срочного гуманитарного доступа, выполнения режима прекращения огня и прогресса на пути к всеобъемлющему политическому решению".

Также отмечается, что стороны обсудили ситуацию на Украине. "Генсек призвал Россию использовать влияние для достижения прогресса по политическим и гуманитарным вопросам, а также вопросы безопасности", — передает пресс-служба ООН.

Кроме того, обсуждалась ситуация в Йемене и Судане, стороны обменялись взглядами на развитие событий в ближневосточном урегулировании. Генсек ООН поблагодарил Россию за обязательства в сфере климата.

Госсекретарь США Джон Керри обсудил борьбу с терроризмом и проблему беженцев с эмиром Кувейта, сообщил госдепартамент США.

Встреча Керри и эмира Сабаха аль-Ахмеда аль-Джабера ас-Сабаха прошла на полях Генеральной ассамблеи ООН в Нью-Йорке.

Как сообщил по ее итогам представитель госдепартамента, стороны "обсудили целый спектр вопросов, в том числе борьбу с терроризмом, региональную безопасность и миграционный кризис".

Госсекретарь США также воспользовался возможностью, чтобы поблагодарить Кувейт за содействие в урегулировании кризиса в Йемене и высоко оценил вклад Кувейта по предоставлении гуманитарной помощи и стабилизации ситуации в Ираке.

Помощник президента США по внутренней безопасности и контртерроризму Лайза Монако и президент Йемена Абд Раббо Мансур Хади обсудили во вторник ситуацию в арабской стране, меры по прекращению огня и началу мирных переговоров при посредничестве ООН, сообщает пресс-служба Белого дома.

"Президент Хади и госпожа Монако выразили свою поддержку специальному посланнику генерального секретаря ООН Исмаил Ульд Шейх Ахмеду, и усилиям ООН, чтобы помочь сторонам достичь всеобъемлющего мирного урегулирования", — отмечается в сообщении.

Кроме того, стороны согласились, что нужно доставить жизненно необходимую гуманитарную помощь и предметы первой необходимости жителям во всех частях страны, в том числе и в осажденном городе Таиз.

Монако также подтвердила "решительную поддержку США президенту Хади и законному правительство Йемена".

С 2014 года в Йемене идет вооруженный конфликт, в котором с одной стороны участвуют повстанцы-хуситы из шиитского движения "Ансар Алла" и лояльная экс-президенту Али Абдалле Салеху часть армии, а с другой — правительственные войска и ополчение, лояльные президенту Абд Раббу Мансуру Хади. Коалиция арабских стран во главе с Саудовской Аравией ведет военные действия на стороне властей Йемена с марта 2015 года. В ответ на бомбежки территории Йемена со стороны коалиции хуситы почти ежедневно обстреливают приграничные районы Саудовской Аравии баллистическими ракетами, которые обычно перехватывают ПВО королевства.

Лидер Ирана: США в регионе на грани провала

«Цель США в проведении переговоров с Ираном по вопросам региона западной Азии, в частности Сирии, Ирака, Ливана и Йемена заключается в желании предотвратить присутствие ИРИ в регионе, в качестве основной причины поражений Вашингтона».

Так сказал аятолла Хаменеи на встрече с участниками совещания командиров Корпуса стражей исламской революции Ирана (КСИР). Лидер Ирана назвал КСИР «надежным оплотом революции» и «важным фактором защиты внутренней и внешней безопасности» страны.

«Сохранение безопасности не означает застой во времени. Необходимо, чтобы в ногу с изменением возможностей и продвижением вперед врага, КСИР тоже не останавливался на достигнутых результатах в области науки, технологий и инноваций», рекомендовал Верховный главнокомандующий вооруженными силами Ирана.

Лидер ИРИ назвал «безопасность» очень важным вопросом, создающим условия для духовного и материального прогресса иранского общества, и добавил: «Одной из функций КСИР является обеспечение внутренней и внешней безопасности, если внешняя безопасность не будет обеспечена, и враг не будет остановлен за пределами границ, то будет утрачена и внутренняя безопасность».

Касаясь значения экономики для безопасности страны, глава ИРИ добавил: «Если правительство и народ Ирана смогут реализовать экономику сопротивления в ее подлинном виде, то они спасут и другие страны, для которых наш пример станет эталоном».

По его словам, абсолютное отсутствие доверия к США является результатом рациональности, которая появилась благодаря глубокому воззрению и опыту. Аятолла Хаменеи добавил: «Вопрос о враждебности США существует на протяжении долгих лет после исламской революции Ирана и проявилась во время последних ядерных переговоров, а также в других вопросах, поэтому переговоры с Соединенными Штатами не только не имеют пользы, но даже являются вредными».

Второе дно йеменской авантюры Эр-Рияда

Александр КУЗНЕЦОВ

В начале сентября издающаяся в Лондоне на арабском языке газета «Рай аль-йаум» сообщила о том, что война, идущая в Йемене уже полтора года, приняла новый поворот. События последнего времени делают йеменское противостояние ещё более опасным. Во-первых, вооружённые формирования северной коалиции (хоуситы и сторонники бывшего йеменского президента Салеха) приобрели баллистические ракеты, дальность которых оставляет около 800 километров. Это оружие позволяет поражать любые цели на территории Саудовской Аравии (КСА). «Рай аль-йаум» предполагает, что ракеты были предоставлены хоуситам (они являются приверженцами одного из шиитских течений) Ираном или движением «Хезболла».

Хотя на вооружении Саудовской Аравии стоит система ПРО, закупленная в США, однако ракеты иранской модели «Шехаб», запущенные в большом количестве, вполне могут прорвать саудовскую противоракетную оборону. Приграничные провинции Саудовской Аравии Асир, Наджран и Джиззан уже подвергаются массированным обстрелам с йеменской территории.

В саудовских СМИ военную операцию в Йемене называют теперь не «Бурей решимости», а «южной войной», намекая на то, что боевые действия переносятся на территорию королевства. Вспоминается, что три южные провинции Саудовской Аравии когда-то принадлежали Йемену и были отняты саудитами в результате войны 1932 года. Заключенный в 1937 году мирный договор исходил из соломонова решения: провинции посчитали находящимися в долгосрочной аренде у саудовцев. В 1997 году президент Салех, ведущий ныне войну против КСА, новым договором официально уступил эти территории Эр-Рияду, но сейчас он и его союзники хоуситы руководствуются правилом: «как уступили, так и возьмём назад». Йеменцы – вежливые и доброжелательные люди, но если задета их честь, дерутся до конца.

Осложняет обстановку то, что власти Саудовской Аравии начали в южном Йемене набор добровольцев для защиты йеменской границы со своей стороны. Йеменцев Юга снова натравливают на йеменцев-северян.

Ракетные обстрелы саудовских городов создают угрозу безопасности королевства, но при этом надо понимать, что данные обстрелы являются ответом на бомбардировки Йемена, продолжающиеся в течение полутора лет и разрушающие экономику этой и без того бедной арабской страны. По сведениям ООН, в результате саудовских воздушных ударов погибли 10 тысяч мирных жителей и 30 тысяч были ранены. Два миллиона йеменцев стали беженцами, а семь миллионов страдают от недоедания, в том числе по причине блокады Йемена, установленной Эр-Риядом. Полностью разрушены шесть йеменских городов и посёлков.

Большой урон потерпело уникальное историческое наследие Йемена, где цивилизация Сабейского царства зародилась еще до Рождества Христова. Бомбардировки привели к разрушению шести исторических крепостей, сорока замков, тридцати музеев. ЮНЕСКО, осудившая бомбовые удары, занесла старый город столицы Йемена Санаа и древнюю крепость Шибам в список объектов мирового культурного наследия, подвергающегося угрозе уничтожения. Разрушены десятки мечетей, в том числе служившие хранилищами древних рукописей.

Основным моментом, характеризующим невнятную политику Эр-Рияда в Йемене, является отсутствие у саудитов надёжных партнеров среди йеменцев. Фактически Саудовская Аравия контролирует только временного президента Абд Раббо Мансура аль-Хади, который проживает со своими министрами в основном в КСА. Однако он не располагает реальной военной силой, и его влияние на ситуацию минимально. Партия «Ислах», считающаяся йеменским аналогом «Братьев-мусульман», так и не перешла к действиям совместно с силами аравийской коалиции. В период так называемой йеменской революции 2012 года, которая свелась к отстранению президента А.А.Салеха от власти, партия «Ислах» действовала как инструмент влияния Катара, что вызвало гнев Эр-Рияда, обвинившего своих бывших йеменских союзников в предательстве. Позже в королевстве закрыли глаза на разгром «Ислаха» на севере страны силами всё тех же хоуситов. Этот кризис отношений и доверия до сих пор не преодолён.

Президент Хади, никак не контролирующий ситуацию в стране, тем не менее продолжает претендовать на власть. Одновременно на Юге усиливают свое влияние Объединенные Арабские Эмираты, которые не прочь подмять под себя доходные йеменские порты. По информации ливанской газеты «Аль-Ахбар», ОАЭ готовят созыв «Политического совета Юга Йемена», который должен взять власть из рук Хади. В Южном Йемене уже давно действует сепаратистское движение «Аль-Хирак», которое борется за отделение от Севера. Сказываются политические обиды, перенесенные во время президентства Али Абдаллы Салеха, несправедливые увольнения из армии офицеров-южан. В числе лидеров сепаратистов - многие бывшие руководители Йеменской социалистической партии, такие как Али Салем аль-Бейд и Абу Бакр аль-Аттас. Если их планы осуществятся, раздел Йемена неминуем.

Длящаяся полтора года война показала, что продолжение вооружённой борьбы ведёт в тупик. Количество жертв среди йеменцев и саудитов растёт, но это не даёт решения ни одной из военно-политических задач Эр-Рияда. Бессмысленно также предъявлять к хоуситам и сторонникам Салеха требования о роспуске органов самоуправления или сдаче тяжёлого вооружения. В отсутствие солидных международных гарантий ни то, ни другое требование выполнено не будет.

Есть, впрочем, ещё одна сторона конфликта, извлекающая из него если не прямую, то косвенную пользу. Это США, с молчаливого согласия которых Эр-Рияд бросился в йеменскую авантюру. Вашингтон в данном конфликте сыграл теми же картами, что и при иракском вторжении в Кувейт в 1990 году. Перед вторжением в Кувейт Саддам Хусейн долго беседовал с послом США в Ираке Эйприл Глэспи и получил от неё заверение в том, что «Америка не будет вмешиваться в эту проблему». Дальнейшее известно.

Американцы втянули своего союзника Саддама Хусейна в войну, чтобы обескровить Ирак. У втягивания Эр-Рияда в войну в Йемене смысл тот же: ослабить саудовского союзника и исключить проявления с его стороны слишком независимой политики (в Сирии, в диалоге с Россией, в действиях на нефтяном рынке). Поэтому не надо забывать, что у йеменской авантюры Эр-Рияда, предпринятой с согласия Вашингтона, есть второе дно. В то же время Вашингтон в любой момент может бросить своих «стратегических партнёров». Это косвенно подтверждается информацией газеты «Аль-Ахбар» о том, что представители США через американское посольство в Омане обратились к Тегерану с предложением начать переговоры по Йемену без участия Эр-Рияда.

В любом случае йеменскую войну необходимо закончить как можно скорее и без предварительных условий. Убийству людей и разрушению древнейших памятников должен быть положен конец.

Президент Ирана: ни одна страна не сможет в одиночку справиться с угрозой терроризма

Иран будет продолжать поддерживать народы и власти Ирака и Сирии в их борьбе с терроризмом. Об этом заявил на саммите Движения неприсоединения (ДН) президент ИРИ Хасан Роухани.

В выступлении иранского президента отмечается, что международная ситуация вызывает серьезную озабоченность. "Попирание национального суверенитета развивающихся стран происходит под различными предлогами и приобретает разнообразные формы. В последние годы несчастья и трагические события постигли народы Сирии, Ирака, Йемена, Ливии. Деструктивную роль в этом сыграли определенные государства, которые продемонстрировали полную безучастность к бедам и страданиям невинных людей».

"Исламская Республика будет и в дальнейшем продолжать поддерживать народы и власти Ирака и Сирии в их борьбе с самыми зверскими в мировой истории террористическими организациями. Ни одна страна в нашем регионе не сможет в одиночку справиться с этой угрозой", - указал Роухани. Он призвал "не создавать бесполезные и неэффективные коалиции".

В ходе выступления на саммите Роухани подвел итоги четырехлетнего председательства Ирана в ДН. 17 сентября председательство в этой международной организации, объединяющей 120 государств, перешло к Венесуэле.

Иран и Саудовская Аравия перенесли свою конфронтацию в ООН

В заявлении постпредства Ирана при ООН опровергаются обвинения со стороны Саудовской Аравии.

Иран отверг обвинения Саудовской Аравии в поставках оружия в Йемен отрядам шиитского движения "Ансар Алла" в ответ на письмо, ранее направленное Эр-Риядом в Совет Безопасности ООН.

Постпред Саудовской Аравии при ООН Абдалла аль-Муаллими заявил, что "в нарушение резолюции Совета Безопасности 2216, оружие и припасы были поставлены в Йемен повстанцам-хуситам Ираном". Эр-Рияд также пригрозил "принять соответствующие меры для противостояния угрозе поддерживаемых Ираном хуситов".

В письме от 17 сентября Ирана в ответ на обвинения Саудовской Аравии говорится, что миссия "категорически отвергает обвинения, содержащиеся в письме Саудовской Аравии относительно передачи орудия в Йемен и нарушении резолюции СБ ООН 2216".

В дипмиссии Ирана отметили, что заявления Эр-Рияда "не имели независимой проверки" и "были сделаны в противовес многим подтвержденным докладам, фиксирующим военные преступления Саудовской Аравии и нарушения международного права".

"Удивительно, что Саудовская Аравия жалуется в ООН на использование оружия в Йемене, даже когда сама страна приобретает на десятки миллионов оружие, которое используется против народа Йемена", — говорится в заявлении.

«Это могла быть осознанная провокация»

Коалиция США продолжит удары по ИГ в Сирии после ошибочного налета

Максим Солопов, Михаил Ходаренок

Коалиция США продолжит удары по ИГ в сирийской провинции Дейр-эз-Зор, где в субботу по ошибке огнем с воздуха были убиты десятки сирийских военных. Россия подозревает США в сознательной провокации, несмотря на недавно подписанные договоренности о перемирии. Военные специалисты сомневаются в случайности удара, учитывая известную точность американского оружия и разведки.

Коалиция во главе с США и дальше продолжит наносить удары по позициям запрещенного в России «Исламского государства» (ИГ) в районе сирийского города Дейр-эз-Зор после ошибочного удара по правительственным войскам, заявило центральное командование армии США.

«Поблизости от Дейр-эз-Зора три авиаудара уничтожили семь нефтеналивных цистерн ИГ и повредили восемь маршрутов снабжения. Кроме того, вблизи Дейр-эз-Зора один удар, который, как мы полагали, был направлен на боевые позиции ИГ, мог по ошибке быть нанесен по сирийскому военному подразделению и уничтожил военные машины сирийской армии. Этот инцидент расследуется», — говорится в сообщении.

Окруженные в окрестностях Дейр-эз-Зора подразделения правительственной армии Сирии нанесли большой урон боевикам «Исламского государства» в городском районе Панорама, кварталах Аль-Орфи, Аль-Канамат, окрестностях аэродрома, селении Аль-Джафра, сообщило в воскресенье сирийское государственное агентство САНА.

Накануне бойцы армии Сирии восстановили контроль над всеми потерянными из-за американского авианалета точками в районе населенного пункта Джебаль Ас-Сарда, передает агентство.

С воздуха удары по позициям террористов нанесли сирийские ВВС. Один правительственный военный самолет во время боевого задания был сбит, а его пилот «замучен», говорится в сообщении САНА со ссылкой на источник. Ранее о сбитом над Дейр-эз-Зором самолете сообщало агентство Reuters со ссылкой на информационные ресурсы исламистов.

Иранское агентство Fars News со ссылкой на источник среди сирийских военных рассказало о решающей роли российской авиации в контратаке правительственных войск, вернувших свои позиции на высоте Аль-Тарда после удара американской авиации и наступления боевиков ИГ.

Аль-Тарда занимает важное стратегическое положение, возвышаясь над аэродромом Дейр-эз-Зора — сердцем обороны окруженных сирийских военных и жизненно важной линии снабжения осажденного города, уточняет иранское агентство.

По словам источника Fars News, после ударов американской коалиции возникла угроза полной потери контроля над стратегической высотой и сдачи военной базы.

Налет боевиков ИГ сразу после авиаударов американской коалиции — лучшее доказательство координации между США и террористами, уверяет собеседник среди сирийских военных.

Город Дейр-эз-Зор с населением больше 100 тыс. жителей уже несколько лет удерживается сирийским правительственными войсками в окружении боевиков ИГ. Последние держат некогда центр сирийской нефтяной промышленности в непрерывной осаде. Дорога от города на Пальмиру и Дамаск периодически перерезается исламистами. Удерживать часть города на западном берегу Евфрата военным удается благодаря контролю над аэродромом и окрестным возвышенностям, с которых открывается вид на город. На них сирийская армия развернула гаубицы, реактивные системы залпового огня и другую артиллерию.

Окруженным контингентом командует один из самых популярных в армии Башара Асада военачальников — генерал Иссам Захреддин, прославившийся личным мужеством на передовой.

Летом гуманитарные грузы ООН для осажденного города с воздуха сбрасывали самолеты российской авиакомпании «Абакан Эйр».

17 сентября командование сирийской армии сообщило о том, что в окрестностях Дейр-эз-Зора в результате авиаудара погибли 62 сирийских военных. Еще около 100 человек получили ранения. По словам официального представителя Минобороны России Игоря Конашенкова, самолеты американской коалиции F-16 и А10, прилетев со стороны иракской границы, нанесли четыре удара по позициям сирийских правительственных войск в районе аэродрома.

Минобороны США сразу же заявило, что сирийская армия не была целью бомбардировок. Однако российская сторона усомнилась в том, что удар был ошибкой.

Авиаудар коалиции был остановлен сразу же после того, как официальные лица были проинформированы представителями российской стороны, что под обстрел попали части сирийской армии, говорится в сообщении на сайте Центрального командования армии США.

«Место удара находится в районе, где коалиция наносила удары в прошлом, и участники коалиции из Единого центра воздушных операций ранее сообщали российским коллегам о предстоящем ударе», — уверяют американские военные.

По их словам, они часто обсуждают с российскими официальными лицами планы нанесения своих ударов, делая это из «профессиональной вежливости», чтобы исключить конфликты с российскими самолетами, «хотя такой контакт не требуется согласно меморандуму о взаимопонимании по вопросам безопасности полетов. Представители коалиции пообещали также извлечь уроки из ситуации и обстоятельств вокруг удара.

Пресс-секретарь Пентагона Питер Кук выразил сожаление в связи с авиационным ударом по сирийским военным и сообщил Reuters, что ведомство продолжает собирать информацию об инциденте.

«Пока мы продолжаем сбор информации, и если мы по ошибке атаковали сирийских военных, то мы сожалеем о случившемся, в особенности в связи с жертвами», — сообщил он.

В российском МИДе такую позицию назвали «невнятной». «Особо тревожит то, что данный инцидент произошел на фоне множащихся фактов задокументированных нарушений режима прекращения боевых действий со стороны незаконных вооруженных формирований сирийской оппозиции, которые, по утверждениям американской стороны, к нему присоединились», — говорится в его сообщении.

Россия также призвала США провести тщательное расследование инцидента.

Договоренности между Россией и США по сирийскому вопросу могут быть поставлены под вопрос после авиаудара, заявил постпред России при ООН Виталий Чуркин.

«Было бы странным полагать, что это был просто инцидент. Выбранное время и другие аспекты ситуации свидетельствуют о том, что это могла быть осознанная провокация. Будем следить за тем, какие шаги предпримет Вашингтон», — добавил постпред.

Не верит в версию коллег о случайном ударе и экс-заместителя председателя Научно-технического комитета Военно-воздушных сил России полковник Сергей Волков.

«Военно-воздушные силы США обладают самыми современными средствами ведения разведки. Они могут определить месторасположение частей и подразделений противника с точностью до десятка сантиметров», — высказал свое мнение в беседе с «Газетой.Ru» эксперт.

По его мнению, удар коалиции — преднамеренная военная акция и был нанесен сознательно, чтобы «создать преимущество антиасадовским силам».

«Непреднамеренный удар и ошибки я полностью исключаю. Это попросту невозможно. Надо просто представлять себе тактико-технические данные американских прицельно-навигационных систем, работающих с очень высокой точностью, чтобы убедиться — ошибка в таких случаях просто исключена», — категорично утверждает и экс-заместитель главнокомандующего ВВС по вопросам СНГ генерал-лейтенант Айтеч Бижев. По его словам, удары ВВС США планируются в точном соответствии с данными космической, воздушной, фото-, радио- и радиотехнической и агентурной разведкой.

Иран отверг обвинения Саудовской Аравии в поставках оружия в Йемен мятежникам из шиитского движения "Ансар Алла", которые захватили власть в стране, говорится в заявлении постпредства Ирана при ООН в ответ на письмо, ранее направленное Эр-Риядом в Совет Безопасности ООН.

В документе от 14 сентября постпред Саудовской Аравии при ООН Абдалла аль-Муаллими заявил, что королевство стало "жертвой неизбирательных и безответственных обстрелов, включая ракетные атаки и баллистические атаки со стороны вооруженных повстанцев хуситов, сторонников бывшего президента Али Салеха, на границе Саудовской Аравии и на территории страны". По его словам, сотни мирных жителей пострадали, была разрушена гражданская инфраструктура и больницы. В документе подчеркивается, что "в нарушение резолюции Совета Безопасности 2216, оружие и припасы были поставлены в Йемен повстанцам-хуситам Ираном". Эр-Рияд также пригрозил "принять соответствующие меры для противостояния угрозе поддерживаемых Ираном хуситов".

В субботнем письме Ирана в ответ на обвинения Саудовской Аравии говорится, что миссия "категорически отвергает обвинения, содержащиеся в письме Саудовской Аравии относительно передачи орудия в Йемен и нарушении резолюции СБ ООН 2216".

В дипмиссии Ирана отметили, что заявления Эр-Рияда "не имели независимой проверки" и "были сделаны в противовес многим подтвержденным докладам, фиксирующим военные преступления Саудовской Аравии и нарушения международного права".

"Удивительно, что Саудовская Аравия жалуется в ООН на использование оружия в Йемене, даже когда сама страна приобретает на десятки миллионов оружие, которое используется против народа Йемена", — говорится в заявлении.

С 2014 года в Йемене идет вооруженный конфликт, в котором с одной стороны участвуют повстанцы-хуситы из шиитского движения "Ансар Алла" и лояльная экс-президенту Али Абдалле Салеху часть армии, а с другой — правительственные войска и ополчение, лояльные президенту Абд Раббу Мансуру Хади. Коалиция арабских стран во главе с Саудовской Аравией ведет военные действия на стороне властей Йемена с марта 2015 года. В ответ на бомбежки территории Йемена со стороны коалиции хуситы почти ежедневно обстреливают приграничные районы Саудовской Аравии баллистическими ракетами, которые обычно перехватывают ПВО королевства.

Ольга Денисова.

Саудовская Аравия и Иран продолжают информационную войну

Перед началом паломничества к святым для мусульман местам в Мекке и Медине Саудовская Аравия и Иран развернули информационную войну. Во время прошлогоднего хаджа в результате давки погибли почти десятки иранских паломников, и Тегеран обвинил Эр-Рияд в плохой организации хаджа и впервые за три десятка лет отказался отправлять своих паломников к святым местам. «Вестник Кавказа» предлагает читателям ознакомиться с материалом ежедневной британской газеты Independent, раскрывающим суть проблемы.

Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи обвинил «бессердечных и кровавых саудовцев» в преднамеренной организации катастрофы, в результате которой погибло около 2000 мусульман вблизи Мекки в 2015 году. Его комментарии вызвали негодование принца Халеда аль-Фейсала, губернатора святого города в Саудовской Аравии, который пригрозил «остановить любого агрессора» в ходе словесной войны с Ираном.

Он считает, что организация хаджа в этом году, участие в котором приняли около двух миллионов мусульман, «является ответом на всю ложь и клевету, озвученную в адрес королевства». «Я молюсь, чтобы всемогущий Бог направил их, удержал от беззакония и неправильного отношения к своим братьям-мусульманам среди арабов в Ираке, Сирии, Йемене и во всем мире, - сказал принц. - Но если они готовят армию, чтобы вторгнуться к нам, мы не собираемся сдаваться тем, кто собирается идти на нас войной. Когда мы захотим, с помощью всемогущего Бога, сокрушим любого агрессора и никогда не уступим своих позиций в защите этой святой земли и нашей дорогой страны. Никто не сможет осквернить ни одну часть нашей страны, пока кто-либо из нас остается на этой Земле».

Усиление враждебной риторики вызвано сохраняющейся напряженностью в политических отношениях Саудовской Аравии и Ирана. Саудовская Аравия во главе с суннитско-ваххабитским правительством считается союзником США и Великобритании, в то время как Иран, населенный мусульманами-шиитами, имеет тесные связи с Россией и Китаем. Тегеран и Эр-Рияд поддерживают противоположные стороны в сирийском и йеменском конфликтах. Напряженность между странами еще больше возросла после казни шиитского клирика и последовавших бурных протестов. Эр-Рияд разорвал отношения с Тегераном после атаки и поджога посольства Саудовской Аравии в Иране людьми, протестовавшими против казни шейха Нимра ан-Нимра, за смерть которого КСИР Ирана пообещал «жесткую месть». Аятолла Хаменеи призвал мусульман не позволить саудовским руководителям уйти от ответственности за «преступления», которые по его словам они совершили в ходе ближневосточных конфликтов.

Independent

Саудовская Аравия и Иран: новый всплеск конфронтации

Погос Анастасов

Перед началом Хаджа и великого исламского праздника Ид Аль-Адха (жертвоприношения) 2016 года в исламском мире с новой силой вспыхнул конфликт между Саудовской Аравией и Ираном, который не только углубил разногласия между двумя странами, но вбил еще один мощный клин между суннитским и шиитским мирами.

Напомним, что Эр-Рияд и Тегеран разорвали отношения ещё в январе, после того как в ответ на казнь в Саудовской Аравии по обвинению в терроризме шиитского проповедника Нимра ан-Нимра, в Иране было совершено нападение на саудовские дипломатические представительства, в том числе и генконсульство в Мешхеде, которое было подожжено.

И вот – новое противостояние, теперь уже вокруг Хаджа. Как и в предыдущем эпизоде конфронтации, обе стороны считают себя правыми.

Непосредственным поводом к очередному витку противостояния стало то обстоятельство, что иранская Хадж-миссия отказалась от направления паломников из Ирана на Хадж в 2016 году. По версии саудовской стороны это произошло потому, что министерство Хаджа отказалось предоставлять иранским паломникам исключительные права, разрешать проводить демонстрации. Иранская же сторона упрекала саудовцев в отсутствии гибкости при обсуждении вопроса о получении визы в условиях разрыва дипотношений, в результате чего, мол, оба раунда переговоров оказались безуспешными.

Недовольство итогами переговоров выплеснулось в сферу публичной политики 5 сентября, и его выразил духовный Лидер Ирана аятолла Али Хаменеи, который призвал к пересмотру системы управления исламскими святынями. Он также подверг Саудовскую Аравию резкой критике за организацию хаджа.

«Исламские страны должны изменить систему управления двумя святынями и систему организации хаджа. Правители Саудовской Аравии должны понести ответственность за те преступления, причиной которых стали их действия», — цитирует Хаменеи иранское агентство ИРНА.

Али Хаменеи припомнил саудам прошлогодний трагический инцидент во время хаджа, когда из-за давки в долине Мина погибли 460 иранских паломников. Аятолла возложил вину за случившееся на власти Саудовской Аравии, которые, по мнению иранского духовного лидера, не способны должным образом организовать хадж. Со схожими заявлениями выступил министр иностранных дел Ирана М. Дж. Зариф и бывший президент Али Акбар Хашеми Рафсанджани.

Ответ саудовской стороны не заставил себя ждать. Наследный принц Саудовской Аравии Мухаммед бен Наиф, возглавляющий МВД Королевства, в тот же день заявил, что власти Ирана политизируют ситуацию вокруг хаджа и не хотят, чтобы граждане Исламской Республики совершали паломничество. «Королевство предоставляет иранцам те же условия, что другим гостям Бога (паломники). До начала сезона иранская Хадж-миссия для своих граждан потребовала особых условий, отличающихся от стандартов, которым следуют другие страны», — пояснил Мухаммед бен Наиф.

Этим дело не ограничилось. Вербальная эскалация продолжалась и накалила обстановку до предела. С резкими заявлениями в адрес иранского руководства отметились и Верховный муфтий КСА Абдуль-Азиз Аш-Шейх и министр по делам хаджа и министр иностранных дел КСА Адель Джубейр. Особенно резонансным стало заявление Верховного муфтия, который 6 сентября заявил, что нападки АЛИ Хаменеи на Саудовскую Аравию в связи с проведением ежегодного паломничества мусульман, дескать, «неудивительны». «Мы должны понимать, что эти люди не мусульмане. Они потомки зороастрийцев. И враждебность их к мусульманам — это дело давнее, в особенности к суннитам».

Отказывая шиитам в праве быть мусульманами, высший духовный авторитет Саудовской Аравии поднял планку полемики на новый уровень. Ранее саудовские богословы, принадлежащие к Ханбалитскому мазхабу ислама, могли утверждать, что шииты – еретики и раскольники, но никто из них еще не объявлял их немусульманами. Иными словами, саудовский духовный лидер «теоретически» обосновал отказ шиитам в посещении Мекки! В дальнейших интервью он продолжил резкую критику Ирана, обвиняя его в пособничестве терроризму, вмешательстве в дела рабских стран и ведению в них «войн по доверенности», явно намекая на участие шиитской Хизбаллы в сирийском конфликте.

Справедливости ради надо сказать, что саудовские власти все же допускают, что иранцы могут принять участие в хадже. Министр по делам Хаджа Мухаммад Салах Бин Тахар сообщил, что Саудовская Аравия согласилась выдать визы иранским участникам паломничества при условии, что они прибудут в королевство через третьи страны. По его словам, транзит возможен через государства Евросоюза и Африки, США, Австралию и Новую Зеландию (нелегкий путь!).

В обширной информационной кампании, ведущейся сейчас Саудовской Аравией, кроме зашкаливающей и выходящей за рамки чисто религиозных вопросов полемики звучит и обида за то, что иранцы, напоминая об инцидентах с паломниками в 1987, 1989 и 2015 годах (история-то не новая), очерняют, с точки зрения Эр-Рияда, огромные усилия, прилагаемые королевством для приема пилигримов. В многочисленных статьях, опубликованных в саудовской и общеарабской печати, отмечается ежегодно растущий уровень организации Хаджа и обеспечения безопасности со времен, когда Король-основатель Абдельазиз (АБДУЛ-АЗИЗ?) стал в 1926 году Хранителем Двух Святынь (ранее эта функция исполнялась шерифом Хусейном из династии Хашимитов): развивается инфраструктура для передвижения между святыми городами, ведется расширение Большой мечети в Мекке, привлекается большое число сотрудников сил безопасности (27000 чел. в 2016 году), развивается система КПП и выдачи разрешений, вводится серьезная ответственность за незаконное совершение Хаджа, внедряются новейшие технологии (электронный браслет с GPS), улучшаются системы вентилирования и противопожарной безопасности (огнеупорные материалы для палаток в долине Мина), повышается уровень организации (структурирование групп паломников, определение четкого времени для выхода, совершения обрядов), обеспечение удобств для людей с ограниченными возможностями, препятствование распространению заболеваний (необходимость предоставление медицинских справок при получении виз, повышение уровня медицинских услуг на месте).

В последующие после иранских заявлений дни стало понятно, что Саудовская Аравия будет не только защищаться от иранских обвинений, рассказывая о том, как много она делает для паломников, но включит весь свой политический ресурс для того, чтобы Тегеран после своих вербальных атак на Эр-Рияд, оказался не просто в изоляции в арабском и исламском мире, но и был решительно осужден всеми его представителями.

Уже 7 сентября Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) в своем заявлении раскритиковал лидера Ирана Али Хаменеи за его обвинения в плохой организации Хаджа.

Входящие в Совет шесть арабских стран выразили удивление в связи с теми «неприемлемыми выражениями, которые содержатся в заявлении иранского лидера», поскольку «их не пристало произносить любому мусульманину, а тем более лидеру мусульманского государства». Генеральный секретарь ССАГПЗ Абдель Латыф бен Рашид аз-Заяни отметил, что входящие в Совет государства считают заявления иранского лидера в отношении Хаджа «агрессивными нападками и отчаянной попыткой политизировать этот великий мусульманский обряд, который объединяет мусульман в эти священные дни на земле двух святынь». По его словам, мусульманский мир прекрасно знает, какие большие усилия прилагает руководство Саудовской Аравии и ее народ для организации Хаджа, приема паломников и обеспечения их безопасности.

Заявления иранцев, — Президента Ирана Хасана Рухани, который призвал мусульманские страны объединиться и покарать Саудовскую Аравию за совершаемые преступления («поддерживают терроризм и проливают кровь мусульман в Ираке, Сирии и Йемене») и министр иностранных дел Ирана М. Дж. Зарифа («И впрямь нет сходства между исламом иранцев, большинства мусульман и фанатичным экстремизмом, который проповедуют высшие духовные лица ваххабизма и организаторы террора из Саудовской Аравии»), — утонули в хоре осуждения со стороны Лиги арабских государств, ОИС и ряда духовных деятелей суннитского мира.

Таким образом, начавшись с конфликта вокруг совершения Хаджа, полемика между лидерами суннитского и шиитского миров вылилась в острый обмен обвинениями и крайне враждебную риторику в отношении той политики, которую проводят обе страны в регионе. Дошло до того, что Адель Джубейр обвинил Иран в поддержке Аль-Каиды, добавив, что документы, которые оказались в распоряжении США после убийства Бен Ладена, указывают на связь Ирана с этой террористической организацией. Министр также подчеркнул, что Иран причастен к осуществлению нападений в Европе, Азии, Африке и даже Латинской Америке, а также к убийству американских и британских солдат в Ираке.

Саудовец обвинил Тегеран и в бедах, с которыми столкнулся Ирак, ответив, что проблема Ирака – Иран, его вмешательство во внутренние иракские дела и поддержка им вооруженных шиитских формирований, которые совершили множество кровавых преступлений (бойни), что привело к росту конфессиональной борьбы. А это, в свою очередь, послужило причиной того, что ДАИШ укрепила свои позиции в стране, и к этой организации присоединилось большое количество суннитов, после того как были совершены кровавые преступления (бойни) в Фаллудже и других местах.

В ответ иранцы заявили, что 7 сентября они ликвидировали группу из 12 боевиков на северо-западе страны, в районе Сердшета, намекнув на то, что ее подготовила и забросила в Иран Саудовская Аравия, что в Эр-Рияде категорически отрицают.

Ясно, что эскалация враждебной риторики не только приведет к дальнейшей деградации саудовско-иранских отношений, но и углубит раскол между шиитами и суннитами, которые стали заложниками геополитической борьбы двух региональных гигантов исламского мира. Если обе страны вовремя не остановятся, то это грозит перерастанием взаимных публичных обвинений и политических разногласий в плохо контролируемый конфликт.

15 лет назад вышел в эфир первый выпуск программы "Вести недели". Сейчас это самая популярная информационно-аналитическая программа страны, последние годы стабильно удерживающая лидерство в телерейтингах и ежегодных опросах зрителей российского ТВ.

"Вести недели" редко остаются без внимания прессы, критиков и многомиллионной телеаудитории. Репортажи корреспондентов "Вестей недели" запоминаются и обсуждаются в СМИ и соцсетях, а комментарии ведущего Дмитрия Киселёва часто разлетаются на цитаты.

"Вести недели" постоянно поднимают долю канала "Россия 1" (то есть выпуски программы имеют более высокий рейтинг, чем у предшествующих передач или фильмов).

Также, практически всегда, у "Вестей недели" — ощутимый разрыв с ближайшими конкурентами по информационно-аналитическому вещанию.

К примеру, недавний выпуск программы (11 сентября 2016 года) имел долю в 16,3%, а рейтинг — 6% (Москва, 18+), у "Воскресного времени" — доля 10%, рейтинг 3,6.

При этом рейтинги предшествующих программ были примерно одинаковы (4,1% у "России 1" и 4,2% на Первом).

"Вести недели": репортажи под пулями

Особенно заметно интерес к "Вестям недели" вырос во время событий на Украине (2014-2015 гг.) и после начала военной операции в Сирии (2015-2016 гг.). Военным корреспондентам ВГТРК удалось побывать в самых горячих точках мира, их материалов ждали зрители, переживая за любимых репортеров.

Евгений Поддубный — наверное, самый узнаваемый военный корреспондент российского ТВ. Его аккаунты в Facebook, Twitter, Instagram переполнены ободряющими пожеланиями и восхищенными комментариями. Десятки тысяч фолловеров следят за работой Поддубного в горячих точках мира.

Анастасия Попова, собственный корреспондент ВГТРК в Бельгии

Анастасия Попова также запомнилась зрителям репортажами из опасных мест — из Египта, Йемена, с сирийско-турецкой границы.

Путин: работающие в "горячих точках" журналисты проявляют большое мужество

В мае этого года на встрече Владимира Путина с коллективом "Вестей" в Сочи выяснилось, что президент неоднократно рекомендовал председателю ВГТРК Олегу Добродееву вернуть из горячих точек некоторых корреспондентов:

"[Анастасия] Попова — одна из тех, на кого я обратил внимание. Я сидел смотрел одну из ваших программ, это было несколько лет назад, с одним из своих хороших друзей и коллег из Европы. И вот он мне сказал: "Вы знаете, вы эту девушку оттуда уберите как можно быстрее", — рассказал Путин. Президент пояснил: его собеседник отметил, что "из-за долгой работы в горячих точках журналисты привыкают к пулям и могут попасть в беду".

Сейчас Анастасия Попова возглавляет корпункт ВГТРК в Бельгии.

Лучшие журналисты ВГТРК — для "Вестей недели"

Для "Вестей недели" работают лучшие журналисты телеканала "Россия 1" и всей Государственной телерадиокомпании. Это Михаил Антонов, Александр Балицкий, Алексей Баранов, Валентин Богданов, Дарья Григорова, Алексей Денисов, Николай Долгачёв, Павел Зарубин, Ася Емельянова, Полина Ермолаева, Дмитрий Кайстро, Илья Канавин, Максим Киселёв, Игорь Кожевин, Андрей Кондрашов, Зинаида Курбатова, Антон Лядов, Аркадий Мамонтов, Андрей Медведев, Ольга Мещерякова, Сергей Мингажев, Сергей Пашков, Дмитрий Петров, Эдуард Петров, Евгений Попов, Александр Рогаткин, Евгений Рожков, Алиса Романова, Константин Сёмин, Ольга Скабеева, Александр Сладков, Борис Соболев, Александр Хабаров, Александр Христенко и многие другие, всех не перечислить.

Это и многочисленные съемочные группы, режиссеры, монтажеры, координаторы, а также редакторско-продюсерские бригады под руководством Елены Николаевны Черниковой и Николая Ениколопова.

Многотысячный коллектив ВГТРК так или иначе участвует в создании главной информационно-аналитической программы России — вот уже пятнадцать лет.

Впервые "Вести недели" вышли в эфир 16 сентября 2001 года, выпуск практически полностью был посвящен трагическим событиям 11 сентября в США.

12 мая 2016 года. Директор дирекции информационных программ телеканала "Россия 1" Евгений Ревенко в рабочем кабинете в здании ВГТРК

Первым ведущим и одним из создателей программы был известный журналист Евгений Ревенко. В 2001 и 2002 году "Вести недели" входили в список лучших программ года по мнению руководителей российских телеканалов.

Евгений Ревенко также вел "Вести недели" с 2008 по 2012 год. Осенью 2012 года он стал директором Дирекции информационных программ телеканала "Россия", заместителем генерального директора ВГТРК. Летом 2016 года Евгений Ревенко возглавил креативную группу предвыборного штаба "Единой России", баллотируется в депутаты Государственной думы.

В 2003 — 2007 годах ведущим воскресной итоговой программы был Сергей Брилев (сейчас — ведущий программы "Вести в субботу"), а в 2007-2008 годах Андрей Кондрашов (сейчас — ведущий вечерних выпусков "Вестей", в июле 2016 года был назначен директором дирекции программы "Вести").

В 2005, 2006, 2007 и 2015 годах программа "Вести недели" была удостоена премии ТЭФИ, в 2006 году Сергей Брилев получил ТЭФИ как лучший ведущий информационно-аналитической программы.

Сергей Брилев, ведущий программы "Вести недели" в 2003-2007 годах:

"Вести недели" — программа, представить которую зрителям на разных этапах поручалось разным ведущим. Конечно, каждый из нас старался вносить в эту программу что-то свое. Но главное — в том, что "Вести недели" — программа-флагман канала. И это — программа, где, прежде всего, правит тот "король жанра", который — репортаж. При этом, это — лучшие репортажи лучших журналистов. Попасть в эту когорту, получить статус "поставщика Их Величества "Вестей недели" — большая честь. И это всегда было огромным стимулом. Вот и я сам, хотя не веду воскресную программу скоро уже как 10 лет, всегда радуюсь, если попадаю в воскресную программу с отрывками моих субботних интервью или, как недавно, с двумя подряд репортажами. Это — наш своего рода внутрикорпоративный "зачет". И он тем более ценен в программе с такими стабильно высокими рейтингами".

"Я люблю работать на "Вести недели". Всякий раз это новая головоломка. Складывать пазл из фрагментов разных событий, чтобы получить неожиданную, парадоксальную (иногда и для самого себя) общую картину — необыкновенное удовольствие. Спасибо "Вестям недели" за то, что, оставаясь авторской программой, они дают возможность людям, занятым текущим потоком новостей, этим "что-где-когда", самим почувствовать себя "автором" — человеком, формулирующим новые смыслы. Иногда — почти интеллектуалом, а это здорово "заряжает". В последние годы сформировался фирменный стиль ВН — жесткий и саркастический, но никак не "топорный", и когда на Западе говорят о "российской пропаганде", то имеют в виду два медиаявления — RT и программу Киселева. Хорошо: если это называть "пропагандой", то я с удовольствием записываю себя в "пропагандисты".

"Лучшая аналитическая программа? Я с этим не вполне согласен. Самая интересная, это да. Самую интересную делать труднее.

Что там за кулисами? Дмитрий Киселёв в цилиндре, жилетке, при бабочке и сигарой во рту, покрикивающий на репортёров и редакторов, как на кукол злой Карабас-Барабас… Огромный зал с висящим под потолком табачным дымом, эдакий сборник для новостей, и мечущиеся из угла в угол сотрудники… Так?

Нет, не так.

На самом деле, наша итоговая программа — две маленькие комнатки в муравейнике штаб-квартиры "Вестей". Одна — кабинет ведущего, который, впрочем, появляется очень редко, только в нужный момент. Во всяком случае, я его почти не вижу. Оставит свой мотоцикл у входа, на улице, пройдёт по этажам, затянутый в байкерские доспехи… В кабинет и обратно на улицу.

А в другой — остальной коллектив, уютно вмещающийся и работающий без суеты. Традиция, телевизионный адат — спокойствие. Сколько новостей проходит через эту комнатку и, в минимальной редакции, уходит в эфир…

"Вести недели" — часть нашей большой корпорации. Гигантский труд, пятнадцать лет выполняемый элегантно, и от этого кажущийся очень простым".

"Авторитет программы "Вести недели" таков, что от интервью для нее, как правило, не отказываются.

"Вести недели" — действительно флагман и уже не только холдинга ВГТРК. Очевидно, что сейчас это безоговорочный лидер среди всех итоговых программ всех федеральных телеканалов. Да и в интернет-среде — тоже. Каждое воскресенье и понедельник открываешь "Фейсбук", а там люди, кричащие на каждом углу о том, что не смотрят телевизор, хором обсуждают очередной остроумный текст Дмитрия Киселёва или очередной отличный репортаж "Вестей недели". Так что поздравляю программу не только с юбилеем, но и с успехом во всех целевых аудиториях, какие только можно представить".

"За пятнадцать лет вокруг тебя меняется многое, почти все. Прежде всего, меняешься сам. И это уже не формат программы, это формат твоей личной судьбы в контексте драмы большой истории.

Вот боевики Гелаева прорываются через Панкисское ущелье, спускаясь к морю, и местные ополченцы, крепкие абхазы вполне мирных профессий роют окопы, выкатывая на позиции битые и трепанные в минувшей войне орудия.

Страшная сцена, наверное, до конца жизни впечатавшаяся в память. В мелколесье, на окраине Уфы родители хоронят своих деток. Тех, кто погиб в катастрофе над Боденским озером.

А вот уже Ближний Восток, Рамалла. Хороним Арафата, с которым буквально месяц назад обнимались в его неуютной резиденции. Боевики устраивают стрельбу в недостроенном здании, из пустых оконных проемов которого мы пытаемся снимать эту вакханалию.

Это просто эпизоды, случайная мозаика вдруг вспомнившихся поездок и работ для тех самых "Вестей недели".

И уже годы спустя побоище на площади Тахрир, в центре египетской столицы. Бегущая толпа опрокидывает, топчет, кто-то пытается вырвать камеру, бьют ногами в живот… Что это? Работа? Судьба? История? Уже, наверное, не расплести, не разделить всё это. Это проект, ставший частью жизни, где есть место всему: и радости и боли, где ты — тот самый свидетель времени, глазами которого смотрят на мир наши зрители. Вот уже пятнадцать лет".

Анастасия Мельникова, обозреватель МИА "Россия сегодня"

Western Arms Dealers Are Behind the Mounting Death Toll in Yemen

Jean Perier

Civilian casualties were reported yet again in Yemen on September 10, with more than 20 people falling victims of Saudi airstrikes. It should be recalled that the coalition led by Saudi Arabia has repeatedly attacked civilian targets in Yemen, hitting residential areas with cluster bombs and routinely attacking hospitals. For instance, the hospitals run by by Doctors without Borders were subjected to a number of severe bombardments, just like local weddings that usually attract a lot of people in Yemen.

The human rights organization Oxfam that has been operating in Yemen for several years time and time again stressed the fact that the Saudi intervention plunged the country into a humanitarian crisis. The eighteen months long armed conflict that has already claimed the lives of 6.5 thousand people left more than 30 thousand were heavily injured. Today, a total of 14.5 million Yemenis are in dire need of food and drinking water, yet the coalition led by Saudi Arabia is desperate to prevent the seizure of the country by the Houthis-led resistance that is already in control of the better part of Yemen, including its capital – Sana’a.

In late August, Oxfam announced that the UK Cabinet has been violating the Arms Trade Treaty by carrying on arms shipments to Riyadh for the last five years that allow Saudi Air Force to carry on its bombing campaign in Yemen. This human rights organization is convinced that the continuous sales of arms to Saudi Arabia prolong the war that has already produced more than 2.8 refugees.

Oxfam argues that the UK has switched from being an “enthusiastic backer” of the Arms Trade Treaty to “one of the most significant violators”. Only last year, the British government approved 4 billion dollars worth of arms to Saudi Arabia. In comparison, the United States approved 5 billion dollars worth and France almost 18 billion. The Arms Trade Treaty adopted in 2014 sets a set of standards for arms exports, including the prohibition of exports of conventional arms in violation of the existing embargos and sanctions, while banning those sales that can result in acts of genocide, crimes against humanity, war crimes and acts of terrorism.

However, Oxfam is not the only one to object to the fact that Western countries supply weapons en mass to Saudi Arabia, which results in the mounting tensions in the Middle East and massive civilian casualties in Yemen.

At the second Second Conference of States Parties of the Arms Trade Treaty, which opened in late August in Geneva, human rights activists have accused Paris of exporting arms to the states that are using those against civilians. The Arms Trade Treaty was introduced in late 2014 and was immediately signed by 130 states, that announced their commitment to the cause of prevention of new war crimes being carried out across the globe in violation of human rights.

The Control Arms organization has recently condemned the United States, France, Germany, Spain, Italy and other European countries that are providing all sorts of weapons to the Saudi-led coalition. According to its reports Paris authorized the sale of weapons to Saudi Arabia worth 16 billion euros in 2015, but these rifles, armored personnel carriers and bombs kill civilians.

The Mediapart journal has made it its mission to investigate the details of the report that was presented at the Second Conference of States Parties of the Arms Trade Treaty on the use of French military equipment against civilians. The journal would note:

French Defense Minister Jean-Yves Le Drian visited Kuwait earlier this month to sign a contract for the sale of 30 French helicopters worth more than one billion euros. In 2015, Qatar clinched a 6.3-billion-euro deal with Paris to buy 24 Rafale fighter jets.

Aymeric Elluin, an arms and international law expert from Amnesty International, says that the organization has been trying to attract the international community’s attention to the events in Yemen for several months. He believes that the coalition should be brought to the International Criminal Court and charged with the crimes it committed in Yemen. According to Aymeric Elluin, hospitals, schools, mosques constitute the primary targets for those weapons that were purchased from France. For example, the United Arab Emirates use dozens of the French-made Leclerc tanks in its operations on the ground. The information was confirmed by Stephane Mayer, head of the defense company Nexter Systems, when he was giving a speech at a hearing in French National Assembly last March.

Experts predict that with the expansion of conflict zones acros the world the volume of weapons sold could reach the volume of 100 billion euros. This means that not only in Yemen, but also in other countries the blood of innocent civilians will be spit due the ever growing greed of the Western military contractors, since they do only care about their profits, paying no heed to some poor folks dying every day in far away countries.

It seems it’s high time to force those arms sellers into answering for every drop of innocent blood shed on their part by assembling an international tribunal that will investigate every separate case of unlawful violence.

Министр иностранных дел Ирана: нужно избавить мир от средневекового мрачного фанатизма Саудовской Аравии

«Исламское государство» не является ни исламским, ни государством. «Средневековый мрачный фанатизм Саудовской Аравии продаётся сегодня как продукт 21-го века», отметил Мохаммад Джавад Зариф на страницах американской газеты «New York Times».

«Мир не может позволить себе сидеть и наблюдать, как ваххабиты делают своей мишенью не только христиан, евреев и шиитов, но и суннитов», сказал министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф.

Глава внешнеполитического ведомства пишет об этом в статье, опубликованной американской газетой «New York Times». Иран.ру приводит сокращенный вариант этой статьи Джавада Зарифа.

Организации по связям с общественностью без зазрения совести принимают грязные нефтедоллары и переживают золотое дно. Их последний проект состоял в том, чтобы убедить нас в том, что «Фронт Ан-Нусра» - филиал Аль-Каиды в Сирии, таковым больше не является, и, как представитель «Ан-Нусры» объявил на канале CNN, эта сменившая имидж повстанческая группировка якобы отделилась от своей материнской террористической организации и стала «умеренной».

Таким образом, этот средневековый мрачный фанатизм продаётся сегодня как яркое видение 21-го века. Проблема богатых, в основном саудовских, клиентов организаций связей с общественностью, которые щедро финансируют «Ан-Нусру», что свидетельствует об их разорительной политике, не может быть стёрта с помощью фотошопа. Если у кого-то есть какие-то сомнения, то недавние видео изображения других террористов, сменивших не так давно имидж «умеренных», отсекающих голову 12-летнему мальчику, стали ужасающей проверкой реальности.

После террористических актов 11 сентября 2001 года воинственный ваххабизм претерпел ряд операций по внешнему ребрендингу, но по сути их идеология остается той же – будь то Талибан, различные воплощения Аль-Каиды, или так называемое «Исламское государство», которое не является ни исламским, ни государством. Но миллионы людей, что сталкиваются с тиранией «Ан-Нусры», не купятся на фикцию такого отмежевания. Прошлый опыт таких попыток обелить их указывает на реальную цель: позволить тайному потоку нефтедолларов, питающих экстремистские группировки в Сирии, стать явным, и даже заманить западные правительства поддерживать этих «умеренных». Тот факт, что «Ан-Нусра» до сих пор доминирует во главе альянса «умеренных» в Алеппо, развеивает сообщения организациям по связям с общественностью.

Усилия Саудовской Аравии убедить своих западных покровителей поддержать её недальновидную тактику основываются на ложной посылке, что погружение арабского мира в дальнейший хаос каким-то образом повредит Ирану. Причудливые представления о том, что региональная нестабильность поможет «сдержать» Иран, и предположения, что соперничество между суннитами и шиитами подпитывает конфликты, которые противоречат реальности – тому, что самое худшее кровопролитие в регионе вызвано войной ваххабитов против таких же арабов и убийством своих братьев суннитов.

В то время как эти экстремисты при поддержке своих богатых спонсоров, которые делают своей мишенью христиан, иудеев, езидов, шиитов и других «еретиков», их товарищи – арабы-сунниты больше всего становятся объектом экспортированной доктрины ненависти. В самом деле, не предполагается, что это древний межрелигиозный конфликт между суннитами и шиитами, это скорее соперничество между ваххабизмом и основным исламом, что будет иметь самые серьёзные последствия для региона и за его пределами.

Американское вторжение в Ирак в 2003 году привело в движение боевые действия, которые мы видим сегодня, но ключевым фактором насилия была идеология ненависти, продвигаемая Саудовской Аравии – даже если она оставалась невидимой для глаз Запада до трагедии 11 сентября.

Принцы в Эр-Рияде, столице Саудовской Аравии, отчаянно пытались возродить региональный статус-кво времён правления Саддама Хусейна в Ираке, когда суррогатный тиран и деспот, показывая своё богатство и материальную поддержку со стороны других арабов и доверчивого Запада, противостоял так называемой «иранской угрозе». Существует только одна проблема: Саддам Хусейн уже давно мёртв, и время нельзя повернуть вспять.

Чем скорее наши саудовские соседи согласятся с этим, тем лучше для всех. Новые реалии в нашем регионе могут даже вместить в себя в Эр-Рияд, если саудовцы решат изменить свои пути.

Что означали бы такие перемены? За последние три десятилетия Эр-Рияд потратил десятки миллиардов долларов, экспортируя ваххабизм посредством тысяч мечетей и медресе по всему миру. От Азии до Африки, от Европы до Северной и Южной Америки эта богословское извращение сотворило хаос. Как говорил один бывший косовский экстремист газете «The Times», «Саудовцы полностью изменили здесь ислам своими деньгами».

Хотя он и привлёк минимальную доля мусульман, ваххабизм стал разрушительным по своему воздействию. Практически каждая террористическая группировка, которая злоупотребляет именем ислама – от Аль-Каиды и её ответвлений в Сирии до Боко Харам в Нигерии – была вдохновлена этим культом смерти.

До сих пор саудовцам удалось побуждать своих союзников продолжать и дальше эту глупость, будь то в Сирии или Йемене, или разыгрывать «иранскую карту». Это, безусловно, изменится, так как растёт понимание того, что постоянное спонсорство экстремизма Эр-Риядом дезавуирует его претензии на то, чтобы быть фронтом стабильности.

Мир не может позволить себе сидеть и наблюдать за тем, как ваххабиты делают своей мишенью не только христиан, евреев и шиитов, но и суннитов. Когда большая часть Ближнего Востока находится в смятении, существует серьёзная опасность того, что немногие оставшиеся очаги стабильности будут подорваны этим столкновением ваххабизма и основного суннитского ислама.

Нужны скоординированные действия в Организации Объединённых Наций, чтобы прекратить финансирование идеологии ненависти и экстремизма, а также готовность со стороны международного сообщества, чтобы изучить те каналы, которые поставляют террористам наличные деньги и оружие. В 2013 году президент Ирана Хасан Рухани выступил с инициативой под названием «Мир против насильственного экстремизма». Организация Объединённых Наций должна с опорой на данной основе содействовать расширению диалога между религиями и сектами, чтобы противостоять этому опасному средневековому фанатизму.

Теракты в Ницце, Париже и Брюсселе должны убедить Запад, что отравляющую угрозу ваххабизма нельзя игнорировать. На протяжении года почти каждую неделю приходят трагические новости, поэтому международное сообщество должно сделать нечто больше, чем выражать свой гнев, печаль и соболезнования, требуются конкретные действия против экстремизма.

Хотя большую часть насилия, совершаемого во имя ислама, можно отнести к ваххабизму, я никоим образом не отрицаю, что Саудовская Аравия не может быть частью решения. Совсем наоборот: мы призываем саудовских правителей отложить в сторону риторику перекладывания на других вины и страха, и взяться за руки с остальной частью сообщества наций для устранения угрозы терроризма и насилия, которое угрожает всем нам.

Сирийские качели

А.Г. Аксенёнок – кандидат юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол, опытный дипломат, арабист, долго работавший во многих арабских странах, в том числе в качестве посла России в Алжире, а также спецпредставителем на Балканах и послом Российской Федерации в Словакии.

Резюме Будет ли работать российско-американский план перемирия

Российско-американские переговоры по конфликту в Сирии — самому продолжительному, кровопролитному и жестокому в нынешнем столетии — все же увенчались достижением договоренностей. Глава МИД России Сергей Лавров и его американский коллега Джон Керри согласовали план прекращения военных действий в Сирии, доставки гуманитарной помощи в блокированные районы и возобновления межсирийского политического процесса при международном содействии. Как скажется этот дипломатический успех на ситуации в охваченной войной республике, разбиралась «Лента.ру».

И Москва, и Вашингтон приложили колоссальные дипломатические усилия ради заключенных в Женеве договоренностей. Ими был вложен немалый политический капитал, и ставки непрерывно растут. Конечно, это можно было бы назвать прорывом, если бы ситуация была под контролем только двух крупных держав. Но в регионе и самой Сирии есть и другие влиятельные игроки с собственными опасениями, завышенными амбициями и ничем не оправданными расчетами. Поэтому та осторожность, которую проявили министры в оценках, и сделанные ими оговорки, вполне объяснимы. В заявлениях Керри звучало много «если», а Лавров прямо сказал, что «никто не может дать стопроцентных гарантий».

Предыдущие попытки добиться устойчивого прекращения огня на ключевых участках боевых действий, в том числе продержавшееся дольше других февральское соглашение, неизменно заканчивались неудачей. Правительство Сирии и вооруженные отряды оппозиции обвиняли в этом друг друга, хотя и те и другие не отказывались от иллюзорных планов решить конфликт военным путем. Таким образом, последние два раунда межсирийских переговоров в Женеве оказались сорванными. Стороны так и не приступили к обсуждению модальностей переходного периода по существу, как того требовала резолюция 2254 Совбеза ООН и другие международно-правовые договоренности.

Между тем за время боевых действий после прекращения политического процесса в апреле ни правительственные войска, ни вооруженная оппозиция так и не смогли добиться устойчивого перевеса. Успехи сменялись поражениями, и такие качели продолжались вплоть до последних дней.

Сирийскому режиму при воздушной поддержке российских ВКС ценой больших потерь удалось блокировать восточную часть Алеппо, на время отрезать боевиков от путей снабжения с севера, несколько стабилизировать обстановку в пригородах Дамаска и в близкой к Латакии провинции Идлиб, где сильны позиции террористической организации «Джабха Фатх Аш-Шам», известной ранее как «Джабхат Ан-Нусра». В то же время режим потерпел и ряд болезненных поражений, которые ослабили его людские и материальные ресурсы, привели к растягиванию сил на большие расстояния и лишили способности вести успешные наступательные операции. Это стало понятным после того, как в июне провалилось предпринятое отборными спецчастями «Сукур Ас-Сахра» наступление по пустынной трассе в направлении Табки. Затем в августе отряды разнокалиберной оппозиции смогли провести внезапное контрнаступление на юго-западе Алеппо, в районе Рамуса, захватив склады вооружений и техники. В ходе боев за Алеппо координация между ними под флагом «Джейш Аль-Фатах» перешла уже на оперативный уровень. Несколько расширилась зона контроля оппозиции к северу от Хамы, в районах, прилегающих к провинции Алеппо с юга.

Поставленная перед правительственными силами задача овладеть таким важным стратегическим центром, как Алеппо, оказалась практически неразрешимой. И в этом был серьезный просчет, что еще больше осложнило ситуацию на месте и политические усилия. Долговременная осада, как известно, чревата чрезмерным отвлечением сил и дальнейшими политическими издержками на международной арене. Подобное уже происходило в Сараево, длительная блокада которого завершилась военным и моральным поражением сербов.

Несмотря на все предвиденные и непредвиденные подводные камни, план действий по Сирии, разработанный по поручению президентов России и США, во многом отличается от предыдущих соглашений и «дорожных карт». Это не просто призыв к прекращению военных действий. По тому, что предано огласке, можно заключить: на этот раз речь идет о взаимоувязанном и далекоидущем пакете поэтапных мер, содержащих конкретный военный и политический компоненты. Конечная цель — создать условия для скорейшего возобновления политических, причем содержательных, переговоров между сирийцами об организации переходного периода и будущем государственном устройстве Сирии.

Во-первых, обозначен как бы испытательный срок в качестве меры доверия. Если прекращение военных действий, вначале на 48 часов, соблюдается и продлевается на тот же срок, то через семь дней будет создан «совместный имплементационный Центр», в котором российские и американские военные приступят к обмену информацией, разграничению воюющих группировок и координации ударов по позициям «Исламского государства» (ИГ; запрещена в РФ) и «Джабха Фатх Аш-Шам». Такого рода договоренности существенно расширяют рамки сотрудничества обеих стран в борьбе с терроризмом, выводя его больше на коалиционный уровень. До сих пор разговоры о коалиции скорее напоминали ярмарку тщеславия: кто ведущий, кто ведомый и кто к кому должен присоединиться.

Во-вторых, сторонам путем взаимных уступок удалось найти увязку двух ключевых элементов плана — прекращения полетов сирийской авиации в оговоренных между Россией и США районах и разделения позиций между организацией «Джабха Фатх Аш-Шам», признанной Россией и Соединенными Штатами террористической, и другими вооруженными группировками, если они выразят готовность отмежеваться от джихадистов и тем самым получат иммунитет от ударов с воздуха. В противном случае Россия и США будут рассматривать их как террористические и считать «легальными целями». Такой подход согласован с правительством Сирии и в принципе, хотя и с оговорками и не всеми группировками, одобрен оппозицией. По словам Керри, она готова представить соответствующие доказательства, но имеет право на самооборону. Госсекретарь США призвал группировки умеренной оппозиции дистанцироваться от «Джабха Фатх Аш-Шам» и соблюдать прекращение огня, чтобы «не оказаться под ударом».

В-третьих, план предусматривает создание демилитаризованной зоны на севере и на юге от Алеппо для беспрепятственного поступления гуманитарной помощи гражданскому населению, находящемуся в бедственном положении. В принятых документах закреплены процедуры и механизмы доставки такой помощи в координации с ООН, на что ранее накладывались определенные ограничения со стороны сирийских властей.

Обнадеживает и то, что в последнее время появились такие сдвиги в региональной конфигурации, которые позволили говорить о меняющейся расстановке сил, о тенденции к формированию новых, может быть, и не альянсов, а каких-то, пусть даже тактических, связок, замкнутых на разрешение сирийского конфликта. Прежние же союзнические отношения все чаще стали подвергаться большим испытаниям на прочность. Создалась ситуация, когда и Россия, и США, и региональные игроки ощутили необходимость внести те или иные корректировки в прежние подходы.

В первую очередь это коснулось Турции. Еще до неудавшейся попытки военного переворота Анкара начала искать пути к плавному пересмотру той политики, которая завела в тупик ее отношения с соседними странами. Провозглашенный предыдущим премьер-министром курс под названием «ноль проблем с соседями» превратился в «ноль соседей без проблем». Стало понятно, что война на два фронта — с режимом Асада и курдскими вооруженными формированиями — не только не принесла успеха, но и привела к наращиванию террористических атак со стороны ИГ. Усилились трения с американцами, делающими ставку на курдов, показавших высокую боеспособность в антитеррористических операциях на севере Сирии. В результате сложилась ситуация, когда отряды курдской самообороны партии «Демократический союз» впервые получили шанс сомкнуть анклавы в Африне и Коббани, образовав на южных границах Турции курдскую административную единицу.

Наибольший политический и экономический ущерб понесла Турция от разрыва отношений с Россией. Наметившееся сближение, каким бы оно ни было, ситуативным или с устойчивыми установками в глобальном измерении, позволяет искать взаимопонимание и точки соприкосновения в отношении Сирии. После подавления попытки переворота Турция стала проводить более гибкую линию, делая акцент на территориальной целостности Сирии, не заостряя вопрос о смене режима в духе «Асад должен немедленно уйти». Совместные операции турецких вооруженных сил и Сирийской свободной армии на севере Сирии имеют четко обозначенную двоякую цель – очистить пограничную территорию к востоку от Евфрата от игиловцев и курдских отрядов, которые турки также считают террористами. В плане дальнейших перспектив развития ситуации в Сирии новая турецкая тактика, безусловно, оказывает воздействие. Каким оно будет дальше в смысле баланса плюсов и минусов пока сказать трудно. Многое будет зависеть от желания и способности Анкары перекрыть границу для подпитки террористов живой силой и вооружениями и от того, будет ли меняться характер ее отношений с другими вооруженными группировками сирийской оппозиции, многие из которых (например «Ахрар Аш-Шам») также рассматриваются как террористические. Причем не только Россией, но и такими арабскими государствами, как ОАЭ, Иордания, Египет.

Восстановление отношений Турции с Россией совпало по времени с активизацией ее дипломатических контактов на иранском направлении. Обе стороны поддержали российско-американский план действий и проявляют заинтересованность в поиске взаимоприемлемых политических развязок по Сирии. Некоторые политологи заговорили даже о намечающейся коалиции Россия-Турция-Иран. Конечно, с учетом всего комплекса их глобальных и региональных интересов и приоритетов, которые не обязательно совпадают, такие оценки выглядят поверхностными. Вместе с тем и Анкара, и Тегеран устали от груза войны в Сирии. Для Турции помимо политических издержек и экономических потерь это еще и проблема беженцев в ее внутритурецком и европейском аспектах. Для Ирана сирийская кампания — это не только большое финансовое бремя, но и растущие людские потери, что вынудило иранцев постепенно заменять подразделения Корпуса стражей исламской революции на шиитские ополчения из Ирака, Афганистана, Пакистана. В то же время потеря Сирии как важного связующего звена в шиитском проекте вряд ли будет приемлема.

Корректировки, судя по всему, назревают и в Саудовской Аравии. Война на два фронта — опосредованная в Сирии и самая настоящая с большими потерями в Йемене — становится для нее все более затруднительной. Особенно по мере того, как ИГ и «Аль-Каида» вступили в борьбу за контроль над южнойеменскими провинциями, граничащими с Саудовской Аравией. Впрочем, финансовые резервы позволяют Эр-Рияду еще какое-то время придерживаться пока не работающей стратегии создания арабского фронта борьбы с «персидской экспансией».

В любом случае и Иран, и Саудовская Аравия рассматривают Турцию с ее меняющейся тактикой как сторону в сирийском конфликте, при содействии которой можно зондировать пределы возможных уступок соперника на этапе, когда дело дойдет до обсуждения вопросов политического будущего Сирии. Саудовцы с пониманием отнеслись к некоторому смягчению риторики Анкары в отношении Асада и сравнительно спокойно отреагировали на ее попытки переманить часть исламистских вооруженных группировок, считавшихся просаудовскими.

Даже если прекращение военных действий продержится в установленные сроки, практическое исполнение такого пакета договоренностей с перекрестными обязательствами — случай особой сложности в конфликтном урегулировании. Это, пожалуй, можно сравнить только с Дейтонскими соглашениями. Но то были соглашения между государствами, и там были задействованы многонациональные силы НАТО с участием России, наделенные функциями принуждения к миру.

Сейчас же уже на начальном этапе многое будет зависеть от способности России и США выполнить свои части обязательств по работе с партнерами. Согласие Дамаска с предложенным планом должно быть подкреплено более конкретными заявлениями, письменными подтверждениями или даже предупреждением о последствиях нарушения установленного нового режима полетов, если дело до этого дойдет. Новое громогласное заявление Асада об освобождении каждой пяди сирийской земли, сделанное накануне вступления в силу режима прекращения военных действий, никак не вписывается в контекст российско-американского плана.

Перед США стоит задача не менее сложная. Многие командиры вооруженной оппозиции, светской и исламистской, восприняли российско-американские договоренности как «сделку» за счет интересов «сирийской революции». Находящаяся под влиянием Турции организация «Ахрар Аш-Шам» уже объявила об отказе соблюдать перемирие. Свободная сирийская армия также считает заключенный Лавров и Керри договор рискованным и практически невыполнимым в силу слишком тесного переплетения с «Фатх Аш-Шам» на «земле», где трудно отличить одних от других. Немаловажно и то, что эта террористическая организация является одним из самых боеспособных отрядов оппозиции и имеет широкую базу влияния среди суннитского населения.

Сейчас, когда пошел отсчет часов, отпущенных на прекращение военных действий, наступает время проверки, насколько серьезны намерения всех вовлеченных в конфликт сторон. Своего рода момент истины. Россия и США поставили перед еще одним испытанием как отношения между собой, так и отношения со своими партнерами. Имплементация разработанного плана таит в себе большие риски, но продолжение кровопролития с их прямым вовлечением в эту региональную «войну по доверенности» (proxy war) еще опаснее.

Сирия. Россия. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 14 сентября 2016 > № 2913952 Александр Аксененок

Саудовская Аравия: экономические трудности и неурядицы

Виктор Михин

Восток – дело тонкое. Взять хотя бы последнее заявление министра энергетики Саудовской Аравии Халида аль-Фалиха. В нем он, не моргнув глазом, прямо заявил о том, что королевство якобы не будет увеличивать свою добычу до максимальных мощностей и устраивать нефтяной потоп на рынке. Кстати, уровень добычи нефти летом 2016 г. уже увеличился на 2,7% – до 10,55 млн барр/сутки, а внутреннее потребление выросло за счёт 2-х новых нефтеперерабатывающих заводов в Янбу и Джубайле, которые подняли спрос на нефть до 800 тыс. баррелей в сутки.

Другими словами, добыча нефти уже сейчас на пределе и навряд ли Эр-Рияд сумеет значительно ее повысить, хотя пропагандистская кампания ведется давно и саудовцы всеми силами стремятся не только сохранить за собой часть нефтяного рынка, но и увеличить свою долю. И именно поэтому они в дальнейшем будут стремиться к максимальному увеличению добычи «черного золота». Ведь нефть – это деньги и весьма немалые, которых в стране катастрофически не хватает с каждым днем на все растущие расходы, а нефтяные цены скорей склонны к падению, чем к восстановлению в 150 долларов за баррель.

По мере того как падают мировые цены на нефть, тают и золотовалютные резервы страны. Если в 2014 году они превышали 730 млрд долларов, то к нынешнему периоду они составили 555 млрд долларов. И хотя запас денег пока есть, но власти уже говорят о каких-то реформах, причем, прежде всего, туманно обсуждаются некие изменения экономики по снижению зависимости страны от нефти. Одновременно проводятся меры по сокращению расходов бюджета. Но именно такая политика шаг за шагом разрушает привычный для саудовцев стабильный мир и обычный для них уклад жизни, который существует на протяжении последних 70 лет. Политологи считают, что противовесом всего этого будет выступать реальное наращивание добычи нефти, которое Саудовская Аравия хочет или не хочет, но все же будет проводить будет.

Например, тревожные новости из Саудовской Аравии уже прозвучали: в I квартале этого года экономика выросла всего на 1,5% по сравнению с предыдущим годом, что стало самыми низкими темпами роста с 2013 года. Причем, если нефтяной сектор увеличился на 5,1%, то другие сектора сократились на 0,7%. Экономисты признают, что это самые слабые показатели за последние пять лет. Например, в июле объем производства в строительном секторе сократился на 1,9% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, и эта тенденция продолжает расти. Также негативно отразились на финансовых показателях постоянные колебания на нефтяном рынке и отток иностранных денег из государства. Все эти факторы, как ожидают аналитики, приведут к первому за почти восемь лет спаду в саудовской экономике.

Саудовское правительство было вынуждено озвучить планы продажи акций Saudi Aramco. Общеизвестно, что эта крупнейшая в мире нефтяная компания долгие десятилетия была основой стабильности и богатства в стране. Первичное публичное размещение (IPO) ее акций, их продажа неизбежно вызовет волнения и разговоры о том, что власти предали ислам и хотят передать богатства странам Запада. Неизбежно, что под влиянием ухудшения ситуации в экономике, включая и религиозный туризм, поднимется новая волна протестов с неизвестным политическим итогом.

Другой путь для властей, как считают специалисты, девальвация национальной валюты, что тоже вряд ли понравится саудовцам. Между тем в конце октября Саудовская Аравия проведет свой первый выпуск международных облигаций, который, как ожидается, позволит ей привлечь около $10 млрд также для покрытия дефицита бюджета. По данным агентства Bloomberg, координаторами этого выпуска станут банки JP Morgan Chase, HSBC и Citigroup.

Пока правительство рассчитывает сократить бюджетный дефицит с 16,3% ВВП (результат 2015 года) до 13,5% ВВП. Сокращение расходов и снижение субсидий продолжится и может усилиться в 2017 году, причем общество будут побуждать к более активному рыночному поведению, лишая легких денег. Например, в государственном секторе произошло резкое снижение вакансий, которые занимали только саудовцы. Пересмотрены планы строительства ряда дорог в отдаленных районах, также снижены темпы строительства бесплатного жилья для саудовцев, прежде всего для молодежи, которые женившись, рассчитывали на бесплатные муниципальные квартиры и дома.

Дело дошло до того, что тысячи иностранных рабочих оказались заложниками финансового кризиса из-за падения цен на нефть. Мигранты работали на стройках; им месяцами не выдают зарплату, им не на что вернуться домой. В рабочих посёлках не хватает воды и продуктов. В Эр-Рияде готовы оплатить мигрантам дорогу домой. Но одни опасаются, что им в следующий раз откажут в визе, а большинство не хотят уезжать без заработка — для них и оставшихся на родине семей эти деньги жизненно важны. В затруднительном положении оказались граждане многих азиатских стран — большинство из Индии, Пакистана и Филиппин.

Все эти проблемы возникли не сразу, а накапливались по мере весьма непрофессионального руководства страны: лично короля и правящей семьи Саудов. Вначале, накопив огромную сумму нефтедолларов, саудиты решили, что они вправе вмешиваться в дела других стран и указывать другим народам, как им жить и какой строй иметь. В этом плане весьма показательным является ничем не спровоцированное грубое вмешательство Эр-Рияда во внутренние дела Сирийской Республики. Саудовцы решили сменить светский режим и лично президента Башара Асада и поставить свою креатуру, полностью ориентированную на Эр-Рияд и проповедующую идеи ваххабизма. Не случайно поисковик Microsoft перевел название экстремистской организации «ДАИШ» с арабского на английский язык как «Саудовская Аравия». Когда это не получилось с первого раза, саудовцы прибегли к развязыванию гражданской войны в Сирии, сначала создав террористические группировки, а затем обильно снабжая их современным американским оружием. На все это потребовались огромные суммы денег, которые легко направлялись, когда цена на нефть была высокой. Но затем деньги стали браться уже непосредственно из бюджета страны.

Лиха беда начало. Затем Саудовская Аравия нагло вмешалась в гражданскую войну в соседнем, по выражению самих саудовцев, «братском Йемене». Весной 2015 года КСА возглавила широкую коалицию, которая должна была не просто «принудить» йеменцев к миру, но восстановить власть «законно действующего» президента Абд Раббу Мансур Хади, а главное — остановить «экспансию Ирана». Причем с самого начала Эр-Рияд заявлял, что движение так называемых хуситов полностью поддерживается и направляется из Тегерана, ярого врага Саудовской Аравии.

Суть стратегии состояла в том, чтобы путем «небольшой победоносной войны» добиться нового геополитического статуса региональной державы, способной руководить широкой коалицией союзников и брать на себя ответственность за региональную стабильность. Инициатором этого курса стал заместитель наследного принца, молодой министр обороны Мухаммад ибн Салман Аль Сауд, который к тому же является сыном короля. Многие саудовцы считают, что после смерти своего отца именно он придет к власти, оттеснив от трона нынешнего наследного принца Мухаммада ибн Наифа Аль Сауда.

Но сейчас стало ясно, что стратегия министра обороны потерпела фиаско: ни одна из целей не достигнута, саудовская коалиция распадается, ее ряды покинул ближайший соратник — ОАЭ. Вашингтон также фактически отказался помочь саудовцам, посоветовав им включить «проиранских» хуситов в новое йеменское правительство, и тем самым оторвать их от Тегерана. Но для Эр-Рияда это — полное поражение и тем более для министра обороны, акции которого на трон резко упали. И, кроме того, непростое экономическое положение, в котором оказалась Саудовская Аравия под управлением короля Салмана ибн Абдул-Азиза Аль Сауда и его сына Мухаммада ибн Салмана Аль Сауда, требует новых подходов как во внешней, так и во внутренней политике.

Несмотря на сложные нынешние экономические реалии Саудовской Аравии, ее руководство всё же решилось на проведение диверсификации и глубочайших структурных преобразований, а за основу был положен опыт постепенного отхода от государственного капитализма в соседних ОАЭ. Безусловно, Эр-Рияд столкнётся с большим количеством проблем, но правильность выбора не оставляет сомнения, а возможный успех должен повлиять на другие страны со схожими экономическими моделями.

Одной из форм решения экономических проблем стало развитие выгодных взаимных отношений с другими странами, в том числе с Россией. В свою очередь Москва придает большое значение расширению многопланового сотрудничества с Саудовской Аравией. Об этом заявил президент России Владимир Путин во время встречи с Мухаммедом ибн Сальманом на полях саммита G20 в китайском Ханчжоу. Развитие диалога крайне важно ввиду того, что Россия и Саудовская Аравия – два крупнейших добытчика нефти на мировой арене. Именно поэтому Россия заинтересована в поддержании постоянного диалога между странами.

Политика Запада в Иранском Курдистане – угроза стабильности Ближнего Востока

Григорий Тарасенко

США, Великобритания и Израиль начали очередной проект по дестабилизации Евразии. Про турецкую, сирийскую и иракскую части Курдистана известно достаточно много. Однако есть часть, которая наименее изучена и СМИ ее старательно обходят стороной. Речь пойдет о Восточном или Иранском Курдистане, который представляет собой настоящую мину будущего апокалипсиса, заложенную не только под Иран, но и весь Ближний Восток. ИРИ - «остров» стабильности между Сирией и Ираком с одной стороны, и Афганистаном и Пакистаном - с другой стороны. Кроме того Иран в ближайшей обозримой перспективе может стать важнейшей логистической точкой континента. И пока Иран будет существовать, ни о какой сплошной дуге нестабильности в мусульманском мире, от Средиземного моря до Китая, речи быть не может.

У США, Великобритании и Израиля на геополитической арене в вопросе глобального доминирования в мире есть несколько сильных конкурентов. В первую очередь - это ЕС, Россия и Китай, во вторую Иран, который за годы противостояния умудрился создать собственный цивилизационный проект-конкурент.

Нужно констатировать, что несколько предшествующих проектов, запущенных троицей всемирных «доброжелателей», не дали им ожидаемого результата. В связи с этим они начали их постепенное сворачивание и трансформацию в новые проекты, ведь так тяжело бросить задуманное, в которое уже «инвестировано» (за 15 лет) несколько триллионов долларов. При этом если на этот раз замысел удастся, то реанимировать варианты из предыдущих проектов не составит особого труда, ведь цель – вся Евразия.

Ирану в этих планах отведена очень важная роль. Ведь он является «островом» стабильности между Сирией и Ираком с одной стороны, и Афганистаном и Пакистаном - с другой стороны. Кроме того Иран в ближайшей обозримой перспективе может стать важнейшей логистической точкой континента. И пока Иран будет существовать, ни о какой сплошной дуге нестабильности в мусульманском мире, от Средиземного моря до Китая, речи быть не может.

Совсем недавно накрылся «медным тазом» один из предыдущих проектов, по дестабилизации Ирана под названием Туркман-Эли. Неудачный военный переворот в Турции (2016) и попытки раскачать Азербайджан похоронили на ближайшее время этот и сопутствующие ему проекты. В них отводилась главная роль Турции и Азербайджану, а также многочисленному азербайджанскому населению Ирана.

В связи с этим возникла необходимость изучить вопрос, а какие еще народы населяют Иран? Зная это можно прогнозировать дальнейший ход мыслей «доброжелателей», которые за десятилетия наловчились использовать национальный вопрос в свою пользу. Кроме того, много интересного можно почерпнуть изучая открытые данные самого ЦРУ, ведь анализируя эту информацию и сопоставляя ее с информацией из других источников, можно сделать настоящие открытия.

Этнически Иран разделен следующим образом: персы составляют 61% населения, азербайджанцы 16%, курды 10%, луры 6%, белуджи 2%, туркмены (тюркские племена) 2%. Кроме того в Иране спокойно проживают от 250 до 500 тысяч евреев, а население страны в целом составляет более 75 миллионов человек.

В настоящее время у Ирана уже имеется одна не проходящая многие десятилетия «головная боль» – это белуджи. С их идеей создать свое суннитское государство Белуджистан из кусочков Ирана, Пакистана и Афганистана. Это еще одно наследие колониального владычества Великобритании. И в Иранском Белуджистане регулярно гремят взрывы.

Более того Иран даже отгораживается от Пакистана и Афганистана настоящей стеной, с башнями, рвами и другими инженерными сооружениями (более 1000 километров) для противодействия проникновению боевиков и других нежелательных элементов.

Белуджей реально немного (по отношению к остальному населению страны) и местность, где они проживают, не способствует ведению партизанской войны. Для курдов все выглядит наоборот: их количества достаточно даже для создания небольшого государства, кроме того местность их проживания в основном гористая. А через границу находятся уже ведущие боевые действия соплеменники из Сирии, Турции и Ирака.

Теперь мы подходим к самому главному. Фактически речь идет об объявлении войны Ирану со стороны группировок курдов , находящихся под контролем спецслужб США, Великобритании и Израиля. Назовем их прозападными курдами, и они сделали ставку не на мирный процесс урегулирования «курдского вопроса», а взяли на себя роль «локомотива» войны в регионе против Турции, Сирии, Ирака и теперь Ирана.

Достаточно крупной силой в иранском Курдистане является «Партия свободы Курдистана» (ПСК). Боевики этой организации регулярно нападают на военных, правоохранителей и чиновников в Иране. У них достаточно сил, чтобы активизировать свою деятельность и устроить настоящий террористический ад в западных провинциях Ирана.

Длительное время боевиков этой организации готовили представители спецслужб стран «доброжелателей», а оттачивали боевые навыки они в сопредельных странах. Главой этой организации является Хусейн Язданпана, который уже не стесняется фотографироваться с инструкторами-кураторами. Он является непримиримым сторонником войны против Ирана и стоит за многими нападениями.

Да и сами «доброжелатели» не скрывают того факта, что боевики ПСК официально (!) проходили обучение с марта по сентябрь 2015 года в Ираке. Это делалось в рамках «международной программы поддержки курдов» в войне против запрещенной организации ИГ («Исламское государство» - террористическая группировка, запрещенная в РФ и ряде других стран). В обучающую программу входило изучение обращения с различными взрывчатыми веществами.

Пикантности добавляет тот факт, что все боевики носят опознавательные знаки. И у турецких, иракских, сирийских и иранских курдов они разные, что означает, что «доброжелатели» вполне осознавали, кого и для чего они готовят. Хотя официально представители США, Великобритании и Израиля все будут отрицать, ведь эти действия можно классифицировать как государственный терроризм в международных масштабах.

На территории Иранского Курдистана действуют и другие активные и крупные курдские организации, такие, как «Партия свободной жизни Курдистана» и «Демократическая партия Иранского Курдистана», да и соплеменники из других группировок, расположенных на территории Турции, Сирии и Ирака, не прочь похозяйничать на иранской территории.

При этом Иран очень серьезно относится к «курдскому вопросу» и считает его одной из главных угроз национальной безопасности. Это не удивительно, ведь 10% населения это не шутка. Общая численность курдов в регионе (Турция, Сирия, Ирак и Иран) превышает 40 миллионов человек. Многие из них умеют обращаться с оружием, прошли подготовку и имеют боевой опыт. Учитывая это, в Иране может полыхнуть очень серьезно. Это может еще больше «раззадорить» белуджей и без того воюющих не одно десятилетие, а также зародить нехорошие мысли у других, населяющих страну, народов, что приведет к уничтожению Ирана как государства, со всеми вышеописанными последствиями для региона и континента в целом.

Иранское руководство, конечно, все это понимает, и есть надежда на то, что оно проявит не только твердость и жесткость, но также мудрость. Образование курдской национальной автономии снизит градус напряженности. Если примеру Ирана затем последуют Турция и Сирия, то стоит ожидать снижения напряженности уже в целом регионе. При этом вопрос с образованием государства Курдистан стоит вынести на всемирную конференцию при ООН. Тогда пожертвовав небольшими частями, можно сохранить все остальное, ведь курды имеют право на самоопределение. Здравомыслящая часть курдов, которых пока большинство, согласятся на Курдистан пусть и в урезанном масштабе. Ведь именно это их мечта, к достижению которой они стремятся, ради которой они воюют и готовы умереть. Выбив этот козырь из рук «доброжелателей» в регионе наступит мир.

Отдельно стоит рассмотреть вопрос об «аппетитах» курдской прозападной элиты. Ведь они растут не по дням, а по часам. Благодаря помощи извне и пиару на народном восстании за создание своего государства, их ряды значительно укрепились, хотя и составляют пока меньшинство от общего числа курдов. Однако если притеснения курдов со стороны других стран будут расти, есть вероятность того, что и силы прозападных значительно вырастут. А «доброжелатели» в таких ситуациях чувствуют себя, как рыба в воде, ведь это их «поляна».

В том, что «доброжелатели» добиваются именно такого результата, сомнений нет. Им на самом деле все равно будет у курдов государство или нет. Они их просто используют, как таран, против других государств. И есть вероятность того что Турция, Сирия, Ирак и Иран будут сообща «воспитывать» курдов. Что на самом деле становится очень опасным прецедентом по созданию обиженного народа, так как есть вероятность скатывания в геноцид. Главное начать процесс, который перерастет в полномасштабную войну в регионе, в результате чего можно будет разрушить несколько государств.

Если раньше карты «Большого Курдистана» не выходили за рамки Турции, Сирии, Ирака и Ирана, отщипывая по солидному куску территории у каждой страны, то теперь все выглядит несколько по-другому. И карта до боли напоминает нечто подобное в воображении «бармалеев», бредящих Исламским Халифатом, уютно расположившимся между Европой, Россией и Китаем, с кусками их территорий.

Нужно также отметить, что часть финансовых расходов в вопросе работы инструкторов и поставок оружия из стран «доброжелателей», берет на себя Саудовская Аравия, которая является закадычным «другом» персов. При этом Иран, с восточной отзывчивостью отвечает ей «взаимностью» в Йемене.

Ну, а государствам, заинтересованным в сохранении стабильности в мире, уже сейчас нужно начать консультации, по организации международного трибунала по Большому Ближнему Востоку, это бы несколько остудило пыл «доброжелателей», их последователей и исполнителей.

Иран: некомпетентность саудовских властей поставила ислам под угрозу

Спикер парламента Ирана призвал мировое сообщество сформировать комиссию по расследованию обстоятельств трагедии в долине Мина в прошлом году.

Али Лариджани в понедельник в послании по случаю первой годовщины трагических событий в Мине подчеркнул: "Исламский мир и международные правозащитные организации должны, руководствуясь общечеловеческой совестью, постараться разобраться в трагедии, происшедшей в долине Мена в ходе прошлогоднего хаджа, и наказать виновников этих событий".

В этом послании также говорится: "Трагедия в Мине свидетельствует о бездарности и некомпетентности организаторов паломничества и отвратительном управлении великим обрядом хаджа со стороны властей Саудовского режима. По прошествии года с этой трагедии иранский народ, мусульмане всего мира и все свободолюбивые народы все еще пребывают в трауре по невинно погибшем в долине Мена паломникам".

Лариджани также отметил, что ошибочная и амбициозная политика режима Сауда, включающая агрессию против соседнего Йемена, воспитание и поддержку террористических группировок такфиритского толка в регионе и поддержание тайных и явных взаимоотношений с сионистским режимом, оккупировавшим Палестину, свидетельствует о бездарности властей Саудовской Аравии, которая поставила под угрозу весь ислам".

The March for Riyadh – Yemen’s War Takes on the Colour of Revolution

Catherine Shakdam

Yemen’s war has taken an unprecedented turn … Let me rephrase my statement: Yemen’s war took a turn Saudi Arabia and its many great Western allies never anticipated, let alone planned for.

I would say here that Fate, not to use another word, has a sense of humour. 18 months into what has arguably been one of the most violent, cruel, and vicious military interventions of our generation, impoverished Yemen is set to teach wealthy Saudi Arabia a lesson in Resistance, it is unlikely to ever forget.

As I sit at my computer typing Yemen’s military prowess, it is two of Saudi Arabia southern provinces which stand under the control of Yemen Resistance Movement: Asir and Najran. In the face of aggravated political, financial, military and humanitarian pressure, Yemen has managed to rise a revolutionary tide against the very Tyranny which has blotted the Sun of Arabia for one too many centuries.

The very war which should have ended all others – yes, Yemen was meant to serve as a cautionary tale against those nations foolish enough to think themselves free under the blade of Wahhabist Saudi Arabia and neocon America; has flipped so completely against the aggressors, that the wolf has now become the prey!

And while Yemen still burns bright under the fire of al-Saud … vengeance as it were, comes easy to al-Saud, especially when it involves the slaughtering of innocent civilians, a nation has answered genocide with absolute defiance.

Far from surrendering to the will of the mighty, Yemen has carved itself a way into the kingdom – together an inspiration and a hope, proof, that valour lies in the hearts of those who wield courage, instead of money.

I don’t think the public appreciates still the extent of Yemen’s pain – the systemic destruction, and blackmail an entire people was subjected to so that al-Saud could claim control over Arabia altogether, and the world oil route entirely. It would have been much easier to give up! Yemen it needs to be said could have long ago sold out to al-Saud’s Wahhabi theocracy to be reborn as yet another gulf monarchy.

Let me be abundantly clear here, Yemen’s war is a war of political enslavement and religious indoctrination – talks of democracy, and institutional legitimacy have been but distraction thrown at a gullible public, by an accommodating media. Twice-resigned, runaway President Abdo Rabbo Mansour Hadi could not have possibly warrant such a furious military storm.

Why would foreign powers even attempt to rescue this pale figure of a politician’s presidency, if not to serve their own interests?

According to the Shafaqna Institute for Middle Eastern Studies and the Mona Relief Organization over 12,000 civilians have died since March 2015, notwithstanding an excess of 70,000 casualties … not exactly what the United Nations has been parading around.

Need I remind readers how Riyadh has played its billions of dollars to whitewash its many despicable crimes and land blame at the feet of those acting in self-defence. Any criticism today of Yemen Resistance Movement really translates in the negation of Yemen’s right to protect its national sovereignty and integrity.

How can we challenge a nation’s right to protect the integrity of its territories and the future of its institutions, when we ourselves take such rights for granted? However insane and ludicrous this may sound, this is exactly what the world has asked of Yemen.

An echo to Saudi Arabia imperialism, the international community has campaigned, and argued for Yemen’ surrender, making such injustice palatable by dressing it in political righteousness.

But Yemen is not of those who bow before tyranny.

Yemen fights, Yemen has fought when all others would have surrendered … Why you may ask? Why fight an impossible war? Why stand alone against the multitude? Because doing otherwise would go against Yemen’s very nature.

Worth we ought to learn cannot be measured one’s riches …

Should you still entertain the idea that Yemen Resistance Movement, those warriors Western press labelled rebels to manipulate you into denigrating them, ask yourself what you would do to defend your land, your people, and your national identity?

Finally ask yourself why again your willing media have drowned you in sectarian adjectives, playing maestro to the orchestra of your prejudices. Your governments quite simply did not want you to associate with the Houthis – the carriers of Yemen’s independence.

They did not want you to recognise in Yemen’s Resistance the expression of your own nationalism … because you would then have clamoured for Saudi Arabia to withdraw.

Surely then, you would have called Saudi Arabia’s massacres against unarmed civilians the Terror they truly are, demanding that your governments end all dealings with such grand war criminals.

Sadly the veil of deceit remains as thick as our Western capitals’ greed.

But think not Yemen beaten! In fact, as Professor Mohammad Marandi from Tehran University noted in an interview he conducted with me for the Shafaqna Institute of Middle Eastern Studies: “Saudi Arabia, however difficult it is to say, did Yemen a favour by uniting its people under one common banner.”

Indeed, before Riyadh’s murderous colonialism Yemen rose united in its Resistance Movement. No longer fragmented, no longer opposed to one another Yemen was truly reborn in the fires of war.

Today, this Phoenix is reclaiming its due.

Today, Yemen is calling for the return of its land, and the fall of the House of Saud.

Today, Yemen has asserted control over two out of three of its former provinces: Asir and Najran …. Soon maybe Jizan.

Yemen Resistance Movement is no longer fighting a losing battle. And while for now nations have still shun away from the battlefield, Yemen is certainly not alone. Tribes in Asir, Jizan and Najran have longed declared their loyalty to Yemen – their homeland.

And why would not they when they have suffered in their flesh and in their faith the brutal intolerance of Wahhabism – this cult which has called upon the murder of all religions but its own?

Иран призывает Лигу арабских государств разобраться с Саудовской Аравией

Пресс-секретарь министерства иностранных дел Ирана порекомендовал Лиге арабских государств потребовать от Саудовской Аравии перестать убивать людей в Сирии, Ираке, Йемене и Бахрейне, а также прекратить поддержку террористических группировок, созданных сами же саудитами.

Как сообщает информационное агентство ИРНА, Бахрам Касеми в ответ на декларацию министерского совета Лиги арабских государств заявил: "Вновь вызывает изумление субъективные высказывания, публикуемые для того, чтобы получить одобрение других".

Пресс-секретарь министра иностранных дел Исламской Республики Иран продолжил: "Субъективная и фанатическая поддержка, оказываемая в последние годы Советом министров иностранных дел Лиги арабских государств некоторым членом этой лиги, ни только никак не помогла урегулированию проблем, кризисов и недопонимания среди стран региона и среди членов ЛАГ, но и, безусловно, способствовало еще большей небезопасности и нестабильности в регионе и еще большей дерзости Эр-Рияда при убийстве невинных граждан некоторых арабских стран".

Касеми заметил: "Если этот совет искренен в своих намерениях помочь мирному сосуществованию среди стран региона и если он решительно настрое к интеграции и укреплению духа добрососедства в регионе, тогда этому совету необходимо отказаться от неконструктивной поддержки Эр-Рияда. Министерскому совету ЛАГ следует категорически потребовать от Саудовской Аравии прекратить убивать граждан Сирии, Ирака, Йемена и Бахрейна, и поддерживать террористические группировки, созданные самим Эр-Риядом".

Обама должен вернуть Нобелевскую премию

Автор: Александр ДРАБКИН. Политический обозреватель "Правды".

В 2008 году Барак Обама шёл в президенты США под лозунгом «Мы можем!» — тогда в мире родилась обамомания. В 2012 году противники Обамы собрали миллионы протестовавших под лозунгом «Он не может!» — президент был избран на второй легислатурный период только благодаря массированной поддержке большого бизнеса. Сейчас оппоненты Обамы усиленно эксплуатируют новый лозунг — «Он должен вернуть Нобелевскую премию мира!»

Бегом к Карибскому кризису

Барак Хуссейн Обама был удостоен Нобелевской премии мира авансом. Ко времени её вручения молодой президент самой вооружённой державы ещё ничего не успел сделать для ослабления международной напряжённости. Миллионам людей в разных странах хотелось верить, что ещё немного, ещё чуть-чуть — и нобелевский аванс сработает. Кошмары вооружённых конфликтов останутся в прошлом, и человечество станет процветать в райских кущах спокойствия и безопасности. Кандидат в президенты США от Демократической партии, бывший госсекретарь США Хиллари Клинтон и до сих пор твердит: «Соединённые Штаты — последняя и лучшая надежда Земли».

Однако практика международной жизни демонстрирует другое: «Афган — Вьетнам Обамы!» За прошедшие годы этот тезис обрёл кровавую реальность. Широко разрекламированный частичный вывод американских войск из Афганистана обернулся ростом военного контингента США в этой стране. «Талибан» на волне обамомании набрал силу и сейчас захватывает всё больше афганских провинций. Ливия фактически перестала существовать как единое государство — используя американское оружие, там все стреляют во всех. В Йемене, по утверждению некоторых экспертов, в ходе спровоцированной Вашингтоном гражданской войны уже было применено нейтронное оружие. В Сирии поддерживаемые Соединёнными Штатами наёмники использовали боевые отравляющие вещества. Ирак стал заповедником терроризма. Любопытно, что при этом оппоненты Обамы упрекают его не в эскалации военных действий в этой некогда богатейшей стране: им не нравится, что Соединённые Штаты упустили там «военные трофеи» — нефтяные месторождения, которые должны были бы, по их мнению, стать «призом победителей».

У берегов Китая созданы мощнейшие военно-морские и военно-воздушные группировки США и их союзников. Там мир висит на волоске — схватка за «острова раздора» может похоронить нынешнюю цивилизацию.

Эксперты отмечают, что Обама свёл к нулю «перезагрузку» с Россией — процесс, имеющий мировое значение. А кандидат в президенты Соединённых Штатов от Республиканской партии Дональд Трамп упрекнул Обаму и его госсекретаря, нынешнего кандидата в президенты от Демократической партии Хиллари Клинтон, в пособничестве силам, создавшим исламское государство ДАИШ, которое сегодня превратилось в огромную и пока неодолимую силу глобального масштаба.

Так в реальности выглядит «последняя и лучшая надежда Земли». Мир обеспокоен итогом президентства Обамы — оставшиеся до выборов полтора месяца могут, по мнению специалистов, ознаменоваться некоей грандиозной американской провокацией, которая поставит человечество на грань уничтожения. Нынешний президент США за восемь лет ясно обозначил свой внешнеполитический курс — война по всем азимутам, тотальное устрашение для укрепления американской гегемонии. И не случайно эксперты обращаются к опыту так называемого Карибского кризиса. 65 лет назад молодой и очень популярный президент США Джон Кеннеди постоянно провоцировал Кубу — союзника СССР. При этом в Турции в непосредственной близости от советских границ было размещено «оружие устрашения» — новейшие американские ракеты, способные нанести ядерный удар по важнейшим объектам на территории Советского Союза.

Когда же в ответ на эти провокационные действия Москвой были приняты соответствующие меры, мир захлебнулся в пропагандистском крике: «Русские угрожают человечеству третьей мировой войной!» Американские пилоты на старте своих боевых самолётов ждали последнего приказа атаковать Кубу.

Тогда обошлось. Планета была спасена в последние минуты. Но это отнюдь не значит, что нечто подобное сейчас тоже обретёт своё мирное решение. Джон Кеннеди — кумир Барака Обамы. А это значит, что он накануне своей политической смерти может использовать опыт своего кумира и развернуть грандиозную провокацию, которая отнюдь не обязательно закончится мирно. Тем более что Пентагон уже заявил о готовности направить в 18 стран подразделения морской пехоты — попробуй угадать, где и в каком обличье громыхнёт завтра новая «большая американская революция борцов за свободу».

«Сегодня — Шверин, завтра — Берлин!»

На севере Германии праздник: в Мекленбурге — Передней Померании избран новый состав земельного парламента. Победила старейшая партия Германии — социал-демократы. На втором месте — недавно созданная «Альтернатива для Германии». Чаще всего её членов называют «правыми популистами» (а то и националистами-неофашистами). Христианско-демократический союз — один из столпов германской политической жизни — впервые в своей истории проиграл не только «красным» (СДПГ), но и крайне правым, ещё недавно мало кому известным политикам из «Альтернативы». Особенно знаменательно, что ХДС — партия Меркель — потерпела поражение на родине фрау канцлерин, в той земле, от которой она впервые стала депутатом федерального парламента — бундестага.

Правительственные СМИ делают упор на скромное политико-географическое положение Мекленбурга — Передней Померании. Дескать, это глубокая провинция, которая демонстрирует глубоко провинциальные чудачества: никто с «Альтернативой» блокироваться не будет, собственных голосов для создания правительства у неё не хватит, а значит, «правые популисты» как были, так и останутся за бортом большой политики. Однако «альтернативщики» думают иначе. Их лозунг — «Сегодня Шверин — завтра Берлин!» Там скоро выборы. Если «Альтернатива» и в Берлине добьётся успеха, тут уж на «провинциальность избирателя» результат не спишешь.

В программе «Альтернативы» много актуального. Прежде всего — противостояние с миграционной политикой Меркель и, разумеется, евроскептицизм. А также осуждение антироссийских санкций.

Но Берлин — это будущее. А пока — Шверин. Если Гамбург — это морские ворота Германии, то Шверин — неприметная, но очень удобная калитка. Со времён глубокого Средневековья городок этот стоял на перекрёстке торговых путей с запада на восток: тут и море недалеко, и сухопутный маршрут удобный. Издавна известно, что «немецкую моду делают в Шверине» — там аккумулировалось всё самое новое из Парижа, Лондона и других знатных европейских столиц. Нарядный замок ХVI века разительно отличается от других — это скорее пышный дворец, чем военно-фортификационное сооружение. А ещё я видел там удивительное зрелище — угри (рыба ценнейшая и осторожная) потоком устремляются из местных озёр к морю. Автомобилисты почтительно уступают дорогу этой живой волне — экзотика редкостная.

«Альтернативу» сразу же поздравили единомышленники — Марин Ле Пен от французского Национального фронта и руководство австрийской партии «Свобода». Они тоже готовятся к выборам, по прогнозам, их тоже ждёт успех, и сейчас они радостно приветствуют торжество «братьев по духу» в Германии.

Толкотня у могилы

Активизация национально ориентированных политических сил не только в Германии, но и в ряде других европейских государств означает идеологический крах Ангелы Меркель. Фрау канцлерин всё ещё настаивает на толерантности и обещает справиться с проблемами миграции. Её можно понять — дешёвая рабочая сила выгодна крупному бизнесу, мигрантам платят гроши по сравнению с немцами и выходцами из других стран Евросоюза. А Меркель старательно выполняет социальный заказ капитанов германской экономики — обеспечивает приток бесправных тружеников.

Рядовые немцы активно демонстрируют недовольство пришельцами. Некоторые наиболее яростные противники Меркель говорят о том, что она сама выкопала себе политическую могилу. Так это или нет, станет ясно в ближайшем будущем. Однако то, что около этой виртуальной могилы толпятся, отпихивая друг друга локтями, наследники канцлерин, — очевидный факт. И корреспонденты Интернета это широко обсуждают.

Первым среди возможных наследников фигурирует нынешний министр финансов Вольфганг Шойбле. Сам он на канцлерский пост вряд ли будет претендовать. Его ограниченные физические возможности, как считается, препятствуют такому развитию событий — сложно управлять Германией из инвалидного кресла. Но его ближайшие сотрудники вполне конкурентоспособны. И активно действуют. Так, недавно Бруно Каль возглавил Бундеснахрихтендинст (БНД) — знаменитую внешнюю разведку ФРГ. Очевидно, никому не нужно объяснять, сколь важен этот пост — особенно в период смены легислатурных периодов.

Герр Каль известен своей близостью к Вольфгангу Шойбле. Когда нынешний глава минфина возглавлял МВД, Каль руководил его канцелярией. Перейдя в финансовое ведомство, Шойбле взял Каля с собой. Теперь эти двое получили контроль над одной из мощнейших разведок мира, которая ведёт свою родословную от конторы гитлеровского генерала Гелена. Люди Гелена изначально были «заточены» на добывание информации об «армиях Востока» — проще говоря, на операции против СССР и его союзников. Именно эту организацию бывших шпионов Гитлера высоко оценили в послевоенные годы американцы. Они быстро прибрали к рукам «ценных специалистов», создали им все необходимые организационные и материальные условия для продолжения работы на традиционном направлении. Теперь руководитель этого шпионского гнезда может, по оценкам аналитиков, стать канцлером Германии.

Есть «в рукаве» у Вольфганга Шойбле и другая весомая карта — «политический вундеркинд» Йенс Шпан. У него много сторонников — авторитетная английская газета «Гардиан» однозначно объявила его преемником Меркель. Сейчас он парламентский секретарь в министерстве финансов, которое возглавляет Вольфганг Шойбле. Нынешняя должность герра Шпана соответствует должности заместителя министра — такую работу герр министр может, разумеется, доверить только весьма близкому человеку.

36-летний Шпан позиционирует себя как «паранджафоба». Он знает, на какие болевые точки правительства Меркель следует давить — огромный парламентский опыт (он был избран в бундестаг 13 лет назад в возрасте 23 лет) позволяет Шпану искусно маневрировать в бурном парламентском море. Не выступая открыто против Меркель, он формулирует политические тезисы, разрушающие её идеологическую базу, основанную на всеобщем креативе. Шпан заявил «Гардиан»: «Германия — это неправильная страна для тех, кто хотел бы закутать своих женщин в паранджу или никаб. Мы должны решительным образом сигнализировать, что для нас приемлемо, а что — нет». Популярная немецкая газета «Вельт» приводит его слова: «Я не хочу видеть в этой стране паранджу». Шпан выступает и против постепенной «ассимиляции немцев с новыми гражданами». Дальше — больше: «Каждый, кто собирается в путь в Германию, должен знать, что его жизнь здесь будет отличаться от той, что он вёл на родине. Кто не хочет пускать свою дочь в школу, узнает, что девочка будет приведена туда государственными органами». Такие слова очень нравятся тем, кто критикует Меркель за «предательство основных ценностей партии». По мнению Шпана, немецкая культура «теряет популярность за счёт ислама консервативного толка».

Многие молодому политику аплодируют — они готовы поддержать его в борьбе за «трон Меркель». Однако есть в ХДС и другие взгляды — влиятельные силы готовы поддержать министра внутренних дел Томаса де Мезьера или министра обороны Урсулу фон дер Ляйен. Толкотня у виртуальной могилы Меркель активизируется.

Впрочем, неправильно было бы сосредоточить всё внимание в разговоре о «Германии после Меркель» на ХДС и не посмотреть на «красных» — социал-демократов. Сегодня в Мекленбурге — Передней Померании на земельных выборах победили именно они. Да и последние выборы в бундестаг альянс ХДС/ХСС проиграл. Конечно, он набрал голосов больше всех остальных партий. Но команда Меркель не получила в бундестаге такого большинства, которое обеспечивало бы ей принятие любых решений.

Тогда после длительных споров и компромиссов появилась «большая коалиция» СДПГ и ХДС/ХСС. Сейчас многие аналитики считают, что на новых выборах в бундестаг партия Меркель потерпит ещё более тяжёлое поражение, чем на предыдущих. Следовательно, актуальными становятся самые различные варианты коалиций — не только с социал-демократами, но и с «зелёными», с обновлённой СвДП, а также — чем чёрт не шутит — с «левыми» и даже с «Альтернативой для Германии». Об этом мы ещё поговорим после выборов в Берлине.

Перед сменой на капитанском мостике

Как непросто Нациям быть Объединенными

Александр Горелик – российский дипломат, в 1999–2014 гг. – глава Информационного центра ООН в Москве.

Резюме: Чтобы ООН была по-настоящему необходимой, международным чиновникам и национальным правительствам, а также научной элите и общественности – надо достичь консенсуса, куда рулить. Избегая громадья планов и половинчатых мер, выдаваемых за реформы.

В мировом политическом ландшафте сегодня – как и, скажем, двадцать или сорок лет назад – Организация Объединенных Наций остается весьма заметным элементом. В одних случаях она предстает авансценой, на которой разыгрываются ключевые события, в других к ней прибегают, чтобы освятить рубежную сделку (скажем, по Ирану в июле 2015 г.) или добавить веса технической договоренности. Нью-Йорк по-прежнему – дипломатическая Мекка.

Вопреки пожеланиям «модернистов», организация не может отказаться от своих консервативных корней, рациональных принципов права, заложенных в Уставе, писанном в конце Второй мировой войны. Уникальная легитимность остается козырем ООН в системе глобального управления.

Добавим то, что можно назвать «организационной притягательностью» (convening power). На саммиты и конференции собирается практически все человечество – 170–180 государств. В венчающих их документах ООН продолжает предлагать идеи, конструирующие мир завтрашнего дня, и нередко занимается интеллектуальным проектированием.

Вместе с тем мир сильно – и неожиданно – изменился в начале XXI века, и многие перемены застали ООН почти что врасплох. Глобализация, как выяснилось, увеличивает неравенство между государствами и людьми. Толерантность и диалог культур страдают от экстремизма и терроризма – да и не только от них. Либерализм оказался перегружен ворохом противоположных смыслов. Политкорректность уже далеко не всегда выглядит палочкой-выручалочкой.

Сбившаяся картина мира

Мировоззрение ООН основано на признании того, что мир устроен недостаточно справедливо, и улучшение его – задача коллективная. Но справедливость – материя ускользающая, а равновесие в мировых делах надо постоянно подправлять. Но это проще заявить, чем сделать, и ооновские стратегии и программы все время проходят испытание реальностью – с разным успехом.

Поэтому в сегодняшнем мире, полном проблем, в отношении которых нет ни широкого согласия, ни очевидных решений, лидерство ООН не выглядит гарантированным. К тому же привычка государств навешивать на нее все новые мандаты (при вялом сопротивлении ооновской бюрократии) еще больше путает приоритеты и истощает ресурсы.

В октябре 2015 г. ООН с помпой отметила свое 70-летие. Хор высокопарных слов, голубая подсветка исторических зданий, мостов и памятников по всему свету – от Сиднея до Москвы и от Парижа до Каира, кинофильмы, интервью и онлайн-кампании – все нанизывалось на единый смысловой стержень. «Это наша организация, она была нужна миру вчера, нужна сегодня; меняясь вместе с нами, она будет нужна и завтра», – приблизительно таково было юбилейное послание. И ведь не скажешь, что это были дежурные, малозначащие фразы. Но через комплименты и взаимные поздравления зачастую проступали озабоченность и растерянность. Чему тут удивляться, если юбилей ООН совпал с очевиднейшим нарастанием энтропии в международных делах.

«Жесткая сила» вновь стала хорошим аргументом в споре, в прямое соперничество держав вылился отказ Москвы вписываться в однополярную систему, а подъем Китая, Индии & Co на Востоке несет с собой новые вызовы доминированию коллективного Запада. Решительное возвращение принципа национального суверенитета в круг главных осей международной жизни непосредственно коснулось ООН. Ведь ее raison d’etre во многом проистекает из того, чтобы государства отдавали частицу своей суверенности в «общую копилку». Генсекретарь Пан Ги Мун не обманывается на этот счет. «В сегодняшнем мире чем меньше суверенитет рассматривается как стена или щит – тем лучше будут шансы защищать людей и решать наши общие проблемы», – заявил он Совету Безопасности.

При этом задача решать сообща многие головоломки (от ядерного нераспространения до вируса Эболы) никуда не делась, а вызовы и угрозы не будут ждать, пока нынешняя drole de guerre froide (странная холодная война (фр.)) не завершится каким-то образом. Прагматизм подталкивает к взаимодействию в Нью-Йорке, Женеве, Вене, Риме, Найроби, Бонне, Бангкоке и прочих ооновских точках. И по практическим, приземленным темам оно продолжается. В вопросах же геополитики запутанность только возросла.

Как бы ни относиться к существованию ООН, это попытка воплотить в жизнь плюрализм в мировых делах. И ожидать, что все (или основные) государства будут занимать сходные идеологические позиции в ней после «конца истории», было недальновидно. Стало быть, иначе как наивными или лукавыми не назовешь привычные сетования СМИ или политиков на парализованный или недееспособный Совет Безопасности либо регулярные упреки в адрес самоустранившейся ООН, заявления, что она предала свои ценности и т.п.

Организация, хозяевами которой являются государства, не может не стать заложницей периода неопределенности, когда происходит эрозия прежних правил игры – писанных и неписанных.

По закону или по понятиям?

Писанные правила – это свод международного права. Для ООН первенство закона не только краеугольный камень всего феномена многосторонности, но еще и центральный элемент качественного управления (good governance) на международной и внутренней арене – в том смысле, что создает стандарты поведения государств и их граждан. Этой теме в последние годы посвящались специальные заседания Генассамблеи и Совета Безопасности, принимались безупречные вроде бы заявления, ведутся консультации и переговоры в различных форматах.

Но по наиболее чувствительным вопросам использования силы, вмешательства и справедливости идет хождение по кругу. Ооновским официальным лицам в общем-то не привыкать к тому, что в сложных обстоятельствах державы склонны воспринимать международное право как меню a la carte – выбирать то, что им в данный момент нравится. Заместитель генсекретаря по юридическим вопросам Патрисия О’Брайен признавала в интервью 2013 г.: «Наше правовое суждение делается в контексте политических реалий, с которыми мы сталкиваемся. Но это не означает, что оно делается в политических целях». Подобная казуистика нередко приходит на помощь юристам глобальной организации, когда приходится парировать обвинения в двойных стандартах (скажем, в деятельности международных трибуналов, Международного уголовного суда – притом что эти органы, строго говоря, независимы от ООН).

Организация вынуждена вновь и вновь наступать на те же грабли. Да и как избежать этого, если у ее «акционеров», прежде всего крупных держав (но и средних тоже), укоренилась привычка выборочно ссылаться на нормы законности. Декларируя приверженность силе права, они отнюдь не стесняются политических аргументов, пусть и драпированных в юридические одежды.

Такие ситуации складывались, в частности, вокруг Косово в 1999 г., Ирака в 2003 г., Ливии в 2011 г., Крыма и Восточной Украины в 2014 году. Доктрина «обязанности защищать» (Responsibility to Protect, на международном жаргоне R2P) получила особенно большую пробоину в результате ливийских событий, и первоначальное осторожное одобрение ооновских руководителей после свержения режима Муаммара Каддафи сменилось растерянностью и горечью. У них, хотя это редко признается открыто, возникло понимание того, что ооновские цвета были попросту использованы ради стратегических интересов Запада. Коренную двусмысленность R2P как многообещающего принципа, принятого саммитом ООН в 2005 г., но чреватого размыванием суверенитета любого проштрафившегося государства, уже не надо доказывать. Поэтому-то СБ, обжегшись на ливийском досье, способен сейчас согласовывать лишь непрямые ссылки на «обязанность защищать» (к примеру, в резолюциях по Кот-д’Ивуару, Йемену и т.п.).

Надо думать, уроки последнего времени будут усвоены. Трезвые головы в ООН не могут не видеть, чем чреваты решения ad hoc и нетерпенье «интервенционистов». В обнаженном виде их взгляды суммировал, к примеру, профессор права Майкл Гленнон: «Достичь справедливости – самое неотложное; уже потом можно подработать международное право, чтобы отразить перемены. Если к силе прибегли, чтобы обеспечить справедливость, закон пойдет следом». Но, чтобы держать некоторую дистанцию от Realpolitik и настаивать, что среди государств нет равенства первого или второго сорта, высшим ооновским чинам требуется нешуточная твердость. Ее хватает не всегда.

Политика, как и было сказано

Между тем продолжает существовать и воспроизводить себя привычная ситуация, когда ООН имеет отношение к едва ли не любому крупному конфликту и ex officio пытается нащупать рамки для его урегулирования или регулирования.

Ядерное соглашение с Ираном, призванное распутать одну из самых сложных и прецедентных проблем международной безопасности, стало наглядным примером тому. С одной стороны, ООН имела к нему непосредственное отношение: Совет Безопасности принял шесть резолюций, легализовавших давление международного сообщества на Тегеран. С другой, ООН не была участником дипломатического марафона в шестистороннем формате (хотя Евросоюз был вовлечен). Когда же в июле 2015 г. случился долгожданный прорыв, опять пришло время Совбеза. Он принял полную подтекстов рамочную резолюцию, подведшую черту под переговорным процессом, прекратившую международные санкции и одновременно установившую важную роль СБ в разрешении возможных споров и претензий относительно будущих поставок Ирану вооружений и военной техники.

Иной оборот приняли попытки дать ООН прямой мандат на развязывание тугих узлов в Сирии и на Украине. При всех капитальных отличиях двух кризисов, усилия эти выявили схожие тенденции и коллизии.

Начавшаяся в 2011 г. смута в Сирии глубоко расколола Совет Безопасности и постепенно сузила до нескольких общих абзацев поле, на котором можно было принимать консенсусные решения. Дипломатические ристалища привели к четырем вето России и Китая, призывам их оппонентов оставить блокированный Совет и протолкнуть через Генассамблею решение в духе известной резолюции 1950 г. «Единство в пользу мира/Uniting for Peace». Тем временем Совет по правам человека в Женеве и в целом ооновский аппарат по этой проблеме, подталкиваемые антиасадовским большинством, не жалели обличительных формулировок против Дамаска.

Генсекретарю и всему истеблишменту ООН пришлось действительно нелегко. Кровопролитный конфликт, породивший 5 млн беженцев и 6,5 млн перемещенных лиц, не просто наносил ущерб реноме организации, но и незаслуженно делал ее крайней. Переходя от дипломатических фраз о «коллективном провале» ООН к прозрачной критике в адрес «влиятельных государств» и «узких национальных интересов» региональных игроков, Пан Ги Мун, как и следовало ожидать, добавлял ложку дегтя в отношения с каждым из них.

Но в конечном счете без глобальных рамок – и политически, и организационно – обойтись было нельзя. Согласие в СБ, при инициативной роли России, в сентябре 2013 г. по вопросу об уничтожении химического оружия в Сирии помогло вывести ситуацию из тупика. К концу 2015 г. Международная группа поддержки Сирии, движимая прежде всего российско-американским взаимодействием, но ассоциирующаяся еще и с ооновским форматом переговоров в Женеве, со скрипом сдвинула поиск урегулирования в более предметную фазу. Этот чрезвычайно хрупкий прогресс пытается закрепить, наперекор всему и вся, спецпредставитель генсекретаря Стаффан де Мистура.

Кризис на Украине стал с начала 2014 г. сложной и весьма чувствительной проблемой, с которой пришлось иметь дело едва ли не всей системе ООН. Общие дипломатические рамки очертила резолюция Генассамблеи 68/262 от 27 марта, рекомендовавшая не признавать суверенитета Российской Федерации над Крымом. Принятое достаточно убедительным, хотя и не абсолютным (100 поддержали, а 69 так или иначе – нет) большинством голосов, это решение предопределило фон, на котором развивались дальнейшие события.

Они включили в себя два российских вето в Совете Безопасности, острые споры по поводу того, случилась ли аннексия Крыма или его воссоединение с «родиной-матерью», попытки Москвы добиться осуждения «антиконституционного переворота» в Киеве, заходы украинцев насчет операции «голубых касок» на востоке страны и многое другое. Важный правовой эпизод случился, когда Россия не пропустила через СБ резолюцию, создававшую чреватый осложнениями прецедент: речь шла об учреждении международного трибунала не по массовым и систематическим военным преступлениям, а по отдельной катастрофе малайзийского «Боинга». В любом случае для авторитета глобальной организации было опять-таки важно, что договоренности «Минск-2», достигнутые без ооновских переговорщиков, были освящены резолюцией СБ в феврале 2015 года.

Формулировки, использовавшиеся в Нью-Йорке в адрес Москвы, все же были менее резкими, чем в Страсбурге (Совет Европы), Вене (ОБСЕ) или Брюсселе (ЕС, НАТО). В «поле» же, на Украине, ООН держится на втором плане, в Нью-Йорке не без оснований сделали вывод, что заниматься этим куда более с руки ОБСЕ. Зато женевское Управление Верховного комиссара по правам человека создало соответствующую мониторинговую миссию. Она пытается быть объективной, поэтому разные части ее докладов регулярно не нравились Киеву, Москве или непризнанным республикам.

К акциям по оказанию гуманитарного содействия подключились Программа развития ООН, ЮНИСЕФ, Всемирная продовольственная программа, ВОЗ и другие агентства. Проекты были и остаются полезными, но далеко не всегда такими значительными, как хотели бы ооновцы: они явно не входят в приоритеты доноров, которые и так испытывают перегрузки (из запрошенных весной 2015 г. 316 млн долларов поступило лишь 5%).

На миротворческом фронте без перемен

Из-за геополитических нарывов несколько в тени находится ооновское миротворчество, и это, пожалуй, несправедливо. 125 тыс. человек – военных, полицейских и гражданского персонала – участвуют в 17 операциях (а всего «на местах» груз проблем безопасности и стабильности пытаются нести более 170 тыс. человек). Бюджет миссий по поддержанию мира превысил 9 млрд долларов в год.

Но настоящих успехов нынче немного. Впрочем, всегда было так. Циничный наблюдатель отмечает, что «ооновское миротворчество по самой своей природе – в перманентном кризисе». Да и чего можно ожидать, если Совет Безопасности (читай – державы мирового мейнстрима) дает «голубым каскам» головоломные мандаты, а выполнять их приходится во все более опасных обстоятельствах. Любая такая операция, напомним, является не военной, а политической по своей сути, а значит набор рисков куда как широк, и главное – нередко приходится устанавливать мир, когда условия для него еще не созрели. В Дарфуре, Южном Судане, Конго, Мали, ЦАР надо не только являть собой успокаивающий образ правильного «человека с ружьем», но и помогать обществу лечить глубокие раны, поощрять процессы примирения, которые находятся в очень запутанных отношениях с требованиями справедливости.

Вдобавок «профиль» внутренних конфликтов меняется. Крупных боевых столкновений стало относительно меньше, обыденного насилия – больше. Как отмечала глава ПРООН Хелен Кларк, по оценкам, 87% смертей от вооруженного насилия сегодня в мире происходят от организованной преступности и действий бандитских шаек. Результат? Постоянный цейтнот, давление неотложных проблем (скажем, череда сексуальных скандалов с «голубыми касками» в Африке) в ущерб стратегическому подходу, постоянная нехватка качественных контингентов и средств. Учтем при этом, что в среднем учреждавшаяся в 2015 г. ооновская операция собирала под голубым флагом на 9 тыс. человек больше, а срок ее ожидался в три раза длиннее, чем у сходной операции в 2000 году!

И ведь не скажешь, что все плохо. Контингенты в самом деле нередко развертываются в обстановке хаоса в таких местах, куда, кроме них, никто не ступит ногой. (Недаром персонала из крупных государств, в том числе России, там с гулькин нос.) Профессионализм «голубых касок» растет – и признают это не только ооновские чины. «Мускулистый» стиль (то есть использование убойной силы в отдельных эпизодах) из области теории переходит в практику: в Конго действует бригада оперативного вмешательства с вертолетами огневой поддержки и артиллерийской батареей. В ряде случаев действительно удается переналаживать потрясенные войной институты, переобучать комбатантов, сокращать безработицу, снабжать людей средствами к существованию. С разных сторон к этой работе подключаются ПРООН, Всемирный банк, Евросоюз.

Группа первоклассных экспертов подготовила в 2015 г. по заданию генсекретаря очередной доклад о том, что же и как менять в ооновском миротворчестве. Сделанный ею очевидный акцент на предупреждение вспышек и внутренних обвалов в нестабильных странах полностью отражает сегодняшние отчаянные усилия ООН не допустить в Бурунди трагедии, подобной геноциду, что обрушился в 1994 г. на соседнюю Руанду. Очень хочется надеяться, что из той мрачной истории международное сообщество в самом деле сделало нужные выводы.

В любом случае, перед операциями по поддержанию мира стоят очень серьезные вызовы. Их спектр – от способности быстро и убедительно проецировать силу, сдерживая всяких князьков и брутальных боевых командиров – до навязывания вариантов раздела власти между вчерашними непримиримыми противниками.

Людские волны – что с этим делать?

Нынешний миграционный кризис в Европе, подвергший нешуточному испытанию на прочность ЕС, затронул ООН скорее по касательной. Но он позволил ее агентствам напомнить о своем опыте, а также показать реальный – не европоцентричный – масштаб проблемы.

Пан Ги Мун, главы профильных агентств (Комиссариата по делам беженцев, Управления по координации гуманитарной деятельности и т.п.) прямо указывают на пробелы в политике Брюсселя, предлагают помощь советом и делом, но ясно дают понять, что сами готовы играть лишь «вторым номером». Нельзя при этом исключить, что упреки в недостатке дальновидности могут звучать менторски и не всегда достигать цели ввиду скопившегося подспудного напряжения в общеевропейском масштабе. Тем не менее ооновские функционеры совершенно правы в том, что новая для Евросоюза напасть для них таковой совершенно не является. Бремя гуманитарных операций и программ уже просто зашкаливает: ООН запросила у доноров в 2015 г. 20 млрд долларов на эти цели (в шесть раз больше, чем 10 лет назад).

Не стесняются ооновцы акцентировать еще одно обстоятельство (на которое, впрочем, в США и Европе многие предпочитают закрывать глаза). Ливан, Турция и Иордания приютили у себя 2,6 млн сирийских беженцев – цифра, перед которой бледнеют миграционные волны, стремящиеся на Старый континент. Огромное количество беженцев продолжает принимать, к примеру, Кения (350 тыс. в одном только крупнейшем лагере Дадааб), а вообще 85% мигрантов в мире перемещаются между развивающимися странами. Теперь остается увидеть, обратит ли, наконец, богатый мир внимание на беды мира бедного, его социальные и экономические неурядицы, его междоусобицы. Лишь так, действуя на упреждение, инвестируя в развитие стран исхода, можно избежать новых шоков от наплыва беженцев, подчеркивают сотрудники ООН.

С такой логикой не поспоришь. Но вся ли это правда? Нынешний кризис – по существу еще и свидетельство того, что усилия самих ооновских агентств по стимулированию процессов модернизации на Ближнем Востоке и в Северной Африке были в лучшем случае полу-успешными. «Арабская весна», встреченная ими первоначально с энтузиазмом, впоследствии спутала все карты. Выяснилось, что международные организации не слишком-то способны воспринимать процесс развития как совокупность противоречивых факторов. Поэтому их, скажем, ошарашил взрыв негодования в декабре 2010 г. в Тунисе – стране вполне благополучной с позиций Индекса человеческого развития, популярного показателя, введенного Программой развития ООН.

Глобальный Госплан?

Вообще развитие – idee fixе ООН, которая довольно успешно пытается увязывать идеалистический и реалистический подходы к прогрессу человечества. Этот долгоиграющий проект завязан не только на деньги, но и на приоритеты, политический выбор государств. Весьма уместным подтверждением потенциала организации стало принятие на саммите в сентябре 2015 г. новой глобальной программы «Повестка дня до 2030 года».

В ее сердцевине – набор из 17 Целей устойчивого развития (ЦУР), по существу, амбициозное переиздание предыдущей всемирной кампании – Целей развития тысячелетия. Теперь стержнем стал курс на искоренение на Земле крайней нищеты за предстоящие полтора десятка лет. Конечно, нельзя не видеть при этом, что общий контекст (состояние глобальной экономики) изменился не в лучшую для стратегии сторону по сравнению с концом ХХ века.

Но ООН опять удалось выстроить сложные многоуровневые переговоры и выпустить связную программу. Новая «Повестка» вобрала в себя не только «незавершенку» первого набора Целей, но и экзистенциональную тему изменения климата (удалось-таки достичь рубежного соглашения в Париже в декабре 2015 г.) и актуальные проблемы энергоэффективности, достойной занятости и т.п. Замах теперь шире экономической сферы как таковой. ЦУР выходят на фундаментальные вопросы: роль государства в хозяйственных процессах, демократическое управление как непременное условие развития, качество институтов в глобальном разрезе (и здесь координация между ООН и бреттон-вудскими учреждениями выглядит одним из узких мест).

Последнее обстоятельство является ограничителем регулярных попыток сделать ООН не на словах, а на деле центральным элементом глобальной макроэкономической и финансовой архитектуры. При всех благозвучных терминах многих резолюций и ЭКОСОС, и Генеральная Ассамблея остаются, как правило, в стороне от реальной кухни, ключи от которой находятся у Всемирного банка, МВФ, Всемирной торговой организации. Конечно, ВБ и МВФ формально являются частью системы ООН, и они теперь несколько больше вовлечены в усилия по координации действий. Но когда в 2009 г. собранная Генассамблеей комиссия экспертов по вопросам реформ международной валютно-финансовой системы предложила учредить Глобальный совет по экономической координации (под эгидой именно ООН), идею тихо спустили на тормозах.

Ситуация остается той же: по неафишируемому индустриальными государствами распределению ролей, за ООН закреплена проблематика развития и преодоления самых кричащих проявлений отсталости на Земле. Бреттон-Вудские же институты, «двадцатка» (G20), ВТО и новообразования – мегарегиональные торговые соглашения – являются инструментами для обсуждения и решения существенных проблем роста, доступа на рынки, конкуренции и торговли.

Не новость, что многие страны с низкими и средними доходами хотели бы повысить роль ООН в этой области. Она является куда более демократичной структурой, и при любом голосовании у стран глобального Юга, по логике, беспроблемное большинство. В ооновских документах немало ссылок на то, что следует изменить всю международную систему, а глубокие преобразования направить на защиту беднейших слоев населения в наименее развитых странах. Анафемой для крупнейших экономических игроков должны звучать рекомендации Конференции ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) в пользу присмотра за политикой государств – обладателей основных резервных валют (доллар, евро, фунт, йена), более справедливого распределения бремени между странами-заемщиками и частными кредиторами, а также идея держать МВФ на расстоянии от переговоров между этими двумя группами.

Конечно, в ООН противятся частичной маргинальности. На ряде направлений – финансирование для развития, например – ооновские переговорные площадки сохраняют лидерство (что продемонстрировала конференция в Аддис-Абебе в июне

2015 г.). Весьма выпукло в таких документах выглядит проблематика незаконных финансовых операций, раскрытия налоговой информации, борьбы с перетоком прибыли в офшоры. При этом значительную интеллектуальную подпитку дебатам в ООН оказывают крупные эксперты, например Нобелевский лауреат Джозеф Стиглиц (назовем их эгалитаристами).

Но по чувствительным темам макроэкономической координации, перестройки глобальной финансовой структуры обсуждения в рамках Объединенных Наций все же, как правило, вторичны. Вопросы контроля за действиями финансовых регуляторов, допустимых долговых нагрузок для государств, характера программ финансовой помощи по-прежнему концентрируются на площадках МВФ, ВБ, ОЭСР – структур, где процесс голосования определен объемом акций в руках держав или самим фактом ограниченного членства.

Сегодня непросто строить прогнозы насчет того, как ооновская коллективистская позиция будет влиять на эволюцию наднациональной модели интеграции. Но акцент будет наверняка и дальше делаться на перераспределении общественного богатства во всемирном масштабе, поощрении инвестиций в реальный сектор и большем социальном равенстве на национальном уровне. Со стопроцентной вероятностью можно предвидеть сохранение высоко на шкале приоритетов ООН тем охраны природы и климата.

Новая глава

1 января 2017 г. у руля ООН станет очередной генсекретарь. Немало шансов на то, что впервые это будет женщина, – тоже знамение времени. Но кто бы ни пришел на 38-й этаж здания на Ист-Ривер, его/ее ждут те же длинные списки проблем и короткие перечни вариантов решений. С первого же дня придется не только быть стражем ценностей, «мирским папой», но и заниматься разруливанием кризисов, тушением пожаров, дипломатическим лавированием.

ООН все так же будет стараться создавать общекультурный фон для происходящих вокруг головокружительных изменений. Делать это через темы борьбы с экстремизмом и насилием, устойчивого развития, прав человека, социальной справедливости, общества для всех. Но надо быть готовыми к тому, что чем дальше, тем меньше лидерство ООН в мировых делах будет держаться на легитимности, а больше – на эффективности. Можно осторожно спрогнозировать вероятные переломные моменты, когда ресурсы организации (удивительно скромные, если присмотреться), нагроможденные мандаты и общие геополитические обстоятельства поставят под вопрос само ее место в мире.

В любом случае, чтобы ООН была и впредь по-настоящему необходимой, международным чиновникам и национальным правительствам – а также научной элите и лидерам общественности – надо достичь некого консенсуса относительно того, куда рулить, избегая при этом громадья планов и половинчатых мер, выдаваемых за полноценные реформы. В оптимальном варианте сдвиги должны коснуться перестройки Совета Безопасности, ооновских финансов, работы системы ООН, международной гражданской службы.

И тут организацию, по обыкновению, подстерегают две опасности. Одна – меркантилизм крупных и средних держав, политическое маневрирование, исходя из узко понимаемых национальных интересов. Завтра, так же как сегодня и вчера, это будет препятствовать выработке масштабных мер. Вторая – внутренние слабости ооновской бюрократии, отсутствие у нее подлинной независимости от государств, рецидивы неумелой постановки дела. Эти дефекты присущи любой многосторонней структуре, но в Секретариате ООН, продуваемом сквозняками внешних влияний, они особенно досадны.

Что сможет новый генсекретарь противопоставить этим минусам? Бесспорные плюсы организации: уникальный опыт работоспособного глобального «кооператива»; сложение политических, социально-экономических, природоохранных, гуманитарных, правовых, технических и прочих компетенций; наконец, призыв к всеобщему здравому смыслу. В самом деле, у ООН немало сравнительных преимуществ, которые еще ценнее в условиях глобальной турбулентности.

Кроме того, Объединенным Нациям, сохраняя позитивистскую этику, нужно лучше искать поддержки у «глобального гражданина», общественных сил модернизации, которые она так целенаправленно взращивала. Тогда, кто знает, Pax Universalis может стать реальностью.

Россия. США. ООН > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 9 сентября 2016 > № 1891999 Александр Горелик

Саудовская Аравия и Иран обмениваются оскорблениями во время хаджа

Для миллионов мусульман хадж - время преданности и самообновления, свободное от сектантских разделений, которые проходят через большую часть исламского мира. Но для ближневосточных региональных держав Ирана и Саудовской Аравии подготовка к паломничеству в этом году, которое начинается на этой неделе, проходит совершенно в ином настроении. Их историческое соперничество, касающееся как глобальных рынков нефти, так и интерпретации ислама, вспыхнуло вновь.

Обращаясь ко всем мусульманам в понедельник, иранский верховный лидер аятолла Али Хаменеи обвинил королевство в «убийстве» паломников во время прошлогоднего хаджа, когда сотни, а по некоторым сведениям тысячи людей, среди которых много иранцев, были раздавлены в давке. Хаменеи как верховный лидер шиитского Ирана призвал единоверцев дать оценку отношению Саудовской Аравией к святыням веры. В мае Иран заявил, что его паломники не будут принимать участие в хадже в 2016 году.

Саудовские чиновники дали ответ на обвинения со стороны Ирана. 5 сентября наследный принц Мухаммед бин Наиф заявил, что королевство всегда предоставляло иранским паломникам доступ ко всем объектам. Иранские власти «политизируют хадж и находят в этом повод нарушить учение ислама».

Через два дня Совет по сотрудничеству стран Персидского залива осудил высказывания Хаменеи, назвав их «безосновательными обвинениями», направленными на Саудовскую Аравию. Государственное информационное агентство ОЭА WAM сообщило, что, по мнению Совета, такие заявления не должны исходить из сердца мусульманина.

Раскол между двумя странами из-за противоречий, основанных на древних противоречиях в исламе, и вспыхнул в дни годовщины трагедии хаджа в прошлом году. Саудовская Аравия толком так и не объяснила причин произошедшей давки. Королевство заявило, что погибли 769 человек, хотя по некоторым оценкам, эта цифра составляет более 2000 человек. Иранские чиновники говорят, что среди убитых было 400 иранских паломников.

После недель переговоров о планировании события в этом году, иранские и саудовские официальные лица не смогли прийти к согласию. Министр культуры Ирана объявил бойкот Саудовской Аравии из-за «создаваемых препятствий». Впервые за три десятилетия верующие из Ирана не будут отправлены на хадж. Саудовские чиновники обвиняют Иран, заявив, что страна представила неприемлемые требования.

Хаменеи обвинил саудовцев в лишении иранцев возможности совершения хаджа, а президент Хасан Рухани присоединился к обвинениям: «В дополнение ко всем своим преступлениям саудовское правительство еще больше запятнало себя в этом году, заблокировав дорогу к Богу».

Саудовская Аравия и Иран занимают противоположные позиции в конфликтах в Сирии и Йемене. Страны разорвали дипломатические отношения в январе текущего года после того как толпа напала на посольство Саудовской Аравии в Тегеране. Возмущение народа было вызвано казнью священнослужителя шиитского меньшинства в королевстве. Ядерное соглашение, подписанное в прошлом году между Ираном и мировыми державами и позволившее иранской экономике освободиться от душивших ее годами санкций, вызвало опасения у Саудовской Аравии. Королевство беспокоиться, что более богатый Иран попытается усилить свое влияние в регионе.

Bloomberg

Yemen: ‘Killers’ Can Give No Peace

Salman Rafi Sheikh

In a supposedly ‘landmark’ development, the U.S secretary of state John Kerry and his Saudi counterpart announced, in the last week of August, the new plan, having a “fair and sensible approach” about restarting negotiations in Yemen—a country facing worst humanitarian crisis due to the indiscriminate bombing by the Saudia led coalition forces, using U.S. sold bombs and aircrafts. Ironic though it sounds, Saudia Arabia—a country that has been declared responsible by the UNO for the majority of civilian deaths caused by its umpteen air strikes—is still to play a “central part” in facilitating this process. “The cases monitored by the (UNHCR) Office indicate that air strikes were the single largest cause of casualties,” stated the recently published report of the UNHCR. “The prolonged duration of the conflict has strongly heightened the disastrous risk of a systemic collapse of Yemen”, it added further. The findings reported in the UNO report and the fact that Saudi Arabia is to broker peace indicate not only how non-serious a plan this really is but also that the U.S., the self-proclaimed champion of democracy, has no regard for human rights violations caused by its ally.

The spuriousness of this “new ” plan can be gauged from the fact that while the chief strikers (Saudi Arabia and its Gulf allies) were “properly consulted” and taken into confidence with regard to the new plan that inevitably requires the Houthis to surrender, the Houthis were not involved, nor were they invited to discuss their country’s future. Even the so-called “internationally recognized” government, which is sitting in exile in Saudia, was not represented in the talks that took place among the U.S, Saudi Arabia, U.K. and other Gulf allies, leaving the space wide open for the Saudia led coalition to design their imperialist designs.

As such, as against the Yemenis’ protests against Saudi led attacks, and instead of putting pressure on Saudia to prevent it from targeting civilian targets, Kerry called on the Houthis to stop shelling Saudi Arabia, pull back from Sanaa and transfer their weapons to a third party in exchange for their inclusion in a unity government. Although the new plan does meet the Houthis’ demand for a national unity government, de-weaponization and the so-called “third party” are the factors that would not only create ambiguity but also seem to be pointless at best.

Needless to say, and in an unsurprising a manner, just when the “new plan” was revealed, Houthi rejected it and refused to hand over their ‘Ballistic Missiles’, which Kerry said, erroneously though, were “threatening Saudi Arabia and the U.S.” However, while the plan has been rejected in part by the Houthis, within this plan are hidden Saudia’s tacit acknowledgement of failure to reverse the Houthis’ position of strength and take control of key areas. The primary reason for Kerry’s visit to Saudi Arabia is that Saudi authorities are no longer in a position to continue the war, but are instead resorting to various political and diplomatic means in order to at least achieve some of its goals in this fruitless war on which it has already spent billions of dollars to become victorious.

The formation of a quadrilateral committee consisting of foreign ministers of the U.S., Britain, Saudi Arabia, and the United Arab Emirates in Jeddah means failure of all military and political measures taken by the Saudi-led coalition in Yemen during the past 18 months and also a few months of political negotiations in Kuwait. During about 99 days of talks in Kuwait, the United Nations Special Envoy for Yemen Ismail Ould Cheikh Ahmed, tried his best to impose Saudi Arabia’s will on Yemenis, the most important of which was establishment of a new government led by the country’s resigned president, Abd Rabbuh Mansur Hadi; withdrawal of Ansarullah forces and those affiliated with the People’s National Congress, which is led by Yemen’s former president, Ali Abdullah Saleh, from their positions; and that the final agreement should be signed in Saudi Arabia. Yemenis did not give in to these humiliating conditions as a result of which negotiations in Kuwait were wrapped up inconclusively and the war intensified once more.

However, now Kerry has to somehow modify many of his demands in the plan, because Yemeni forces have already penetrated deep into Saudi Arabia’s southern Najran region, firing rockets at southern corner of Saudi Arabia, and can target their missiles at the installations of Saudi Arabia’s state-run oil company, Aramco (read: a rocket fired from Yemen hit a Saudi Electricity Company (SEC) power station in Najran on Friday, spilling diesel from a punctured tank into acrid black lakes coating the surrounding streets).

While this explains why Saudi Arabia and its regional and extra-regional allies have finally come round to the idea of a national unity government, there is still a lot of ambiguity surrounding the plan. For instance, it is not yet clear as to what Saudia and the U.S. think of the ‘unity government.’ The Houthis and Ansarullah forces seem to be working towards the establishment of a unity government to use it as a means to take Yemen out of Saudi Arabia’s control. On the contrary, this government appears to Saudia Arabia yet another opportunity to extend political influence. With such varying perceptions and divergent interests involved, the biggest challenge for Kerry is to reconcile these conflicting positions.

The U.S., while it has reduced its direct involvement in the conflict but continues to sell weapons, has also pushed Saudi Arabia to accept some of the demands of the fighting forces due to increasing criticism of Obama administration for military cooperation with the Saudi-led coalition against Yemen. That is to say, within the U.S. there is ample realization that the war of atrocities in Yemen that has so far cost $14 billion in damage and economic loses is actually being fought against civilians rather than any potential or actual ‘terror network.’ With reports emerging regarding total absence of Saudi strikes against Al-Qaeda or ISIS militants in Yemen, the war has actually taken an imperialist turn against the Yemenis, forcing even the UN officials to call for an open “investigation” into civilian deaths.

With Yemenis being asked to accept the “new plan”, which is nothing but a virtual invitation to give in to Saudi Arabia’s imperialist whims, and with attacks within Saudi Arabia increasing, what we can expect to see happening in the near future is Saudi Arabia having to concede more concession, which the House of Saud is traditionally disinclined to give, and leave the space well open for the Yemenis themselves to decide their future among themselves, for as long as the ‘killers’ continue to dictate terms of peace, true peace would remain an illusion only. As such, were the Saudis to remain stubborn about extending their occupation of Yemen, this would only lead to yet another crisis: fully fledged civil war within Saudi Arabia, signs of which are quite visible even today.

Президент Ирана призвал страны региона к координации действий против Саудовской Аравии

Выступая на заседании правительства в среду утром, президент ИРИ Хасан Роухани подверг критике позицию саудовских властей, препятствующих паломничеству к мусульманским святыням.

Как сообщает Иран.ру, Роухани в выступлении перед министрами затронув тему отношений Ирана и Саудовской Аравии, отметил, что своим отношением к хаджу саудовское руководство вместо того, чтобы стремиться к укреплению единства среди мусульман всего мира, «растоптали честь, достоинство и даже жизнь мусульманских паломников".

Роухани напомнил, что во время паломничества в прошлом году в долине Мина в результате некомпетентности саудовских властей произошла давка, в результате чего погибло тысячи паломников, в том числе 464 иранских граждан. В этой связи президент Ирана заявил: «несмотря на ужасный инцидент, Саудовская Аравия отказалась извиниться, возместить убытки или, по крайней мере, дать обещание улучшить условия в ближайшие годы».

Глава правительства ИРИ подчеркнул, что претензии к саудовской стороне не ограничиваются лишь инцидентом в Мине. Саудовская Аравия «совершает несколько преступлений в регионе, поддерживая терроризм в Ираке и Сирии и убивая женщин и детей в Йемене», отметил Роухани.

Президент Ирана призвал страны региона к координации действий против Саудовской Аравии.

Who Will Answer for Yemen’s Suffering?

Martin Berger

For months Saudi Arabia has been attempting to shell and bomb Yemen back to the stone age over the course of its illegal military aggression against the Yemeni population. The Saudi intervention was launched back in 2015 under the pretext of restoring the rule of Yemeni President Abd Rabbuh Mansur Hadi. Back then, Riyadh reached an agreement with Washington that it would be allowed to form an anti-terrorist coalition, but instead of targeting ISIS or al-Qaeda, their forces have been fighting the resistance movement led by the Houthis, claiming that the atrocities that are being committed over the course of the fighting are aimed at reducing Iran’s influence in the region.

The strategy that Saudi Arabia chose at the start of its intervention closely replicates those that Washington used in Afghanistan, where ground troops captured only key hubs, while the rest of the country was bombed by warplanes in an attempt to suppress any resistance. Saudi authorities are taking advantage of the fact that Yemen is the poorest country of the Arab World, and a country that possesses no antiaircraft capabilities.

This war, according to UN estimates, has already led to the largest humanitarian crisis on Earth, with a total of 21 million Yemenis in need of urgent humanitarian assistance, and with 7.5 million being on the verge of painful death due to the absence of food and drinking water. According to Reuters, at least 10,000 people have been killed in Yemen’s 18-month-old war, with over 3,500 civilians falling victims to airstrikes carried out by the Saudi-led coalition. Moreover, some 30,000 civilians have been injured over the course of these attacks, and a total of 2.8 million people forced to leave their homes. While the majority of the hospitals have been destroyed or forced to stop operating, the humanitarian situation in Yemen is deteriorating rapidly. The UN Humanitarian Coordinator Jamie McGoldrick has already announced that the death toll may be much higher, since in the absence of medical facilities, numerous deaths go unreported and unregistered all across Yemen.

The report drafted by the UN Refugee Agency states that Saudi Arabia has been repeatedly violating human rights and international laws during its military campaign. The list of Riyadh’s crimes is long and depressing, since it includes such criminal acts as shelling of residential areas, markets, medical and educational institutions, the use of landmines and cluster bombs, the use of sniper attacks in residential areas, restrictions of freedoms, and the enlistment of minors. This UN agency is convinced that the international community has a moral obligation to take immediate steps to ease the resulting, appalling human suffering.

On August 15, Saudi aircraft destroyed yet another hospital run by the Doctors without Borders, killing 11 and leaving at least 19 more injured. In response, the UN Secretary General Ban Ki-moon stressed the fact that Saudi Arabia has been routinely attacking hospital in Yemen, including a hospital in the Saada Governorate and a mobile medical center in the Taiz Governorate.

On January 8, Human Rights Watch reported that Saudi warplanes began dropping cluster bombs on residential areas of the Yemeni capital – Sana’a, which remains under control of Shia rebels – the Houthis. The director of this organization, Steve Goose, stressed the fact that the repeated use of cluster bombs in densely populated areas leads one to the assumption that Riyadh is targeting civilians intentionally, which constitutes a war crime.

Despite the fact that Washington has been selling weapons to Saudi Arabia before and throughout the conflict, Riyadh seems to be unable to score a decisive victory in Yemen. In turn, well-prepared and highly mobile armed units of the Houthis have been counterattacking successfully and have even launched a number of missiles into the territory of Saudi Arabia. It’s been noted time and time again that Yemenis are natural born fighters and Saudis can in no way compete with them on the battlefield. Moreover, the military wing of the Shia resistance — Ansar Allah — has been gradually bringing the fighting into southern Saudi territory. In addition, the military operation is costing Saudi Arabia tens of millions of dollars a day, a problem considering the kingdom’s budget was running thin even before Saudi Arabia launched its military campaign.

The conflict in Yemen is often portrayed as a proxy war between Saudi Arabia and Iran, but there’s yet another major player emerging on the stage – ISIS who is claiming its own stake in Yemen. It’s is now clear that neither Saudi Arabia nor its backers in the West had a comprehensive plan of action back when this initial military aggression was launched. Therefore, this conflict can be protracted for decades as is the case for concurrent wars in Afghanistan or Iraq. Thus, the ultimate victor here will be radicals who will eventually become a major problem for the security of Saudi Arabia and its Persian Gulf allies.

This war cannot be won by military means. Yemen now faces disintegration, while Al-Qaeda in the Arabian Peninsula is gradually expanding its influence over territories not controlled by any of the parties of this bloody war. Soon we’ll witness yet another Syria in Yemen.

Therefore, one thing is clear: there can be no major political decision made in Yemen without the Houthis, and Saudi Arabia must start negotiations with them sooner or later. As for the international institutions and human rights organizations, they must become actively involved in the search for a peaceful solution of the Yemeni conflict by all mean possible to prevent the further destabilization of Yemen and the suffering of its people.

Кандидат в президенты США от Демократической партии Хиллари Клинтон слепо верит в исключительность Америки, оправдывает войны и вполне может развязать вооруженный конфликт с Китаем и Россией, пишет обозреватель Huffington Post Брюс Фейн.

"Если вы верите, что война США против России и Китая, необъявленная конгрессом, необходима, чтобы исполнить божественную миссию по несению свободы, справедливости, достоинства и цивилизации российскому и китайскому народам, тогда голосуйте за кандидата в президенты от демократов Хиллари Клинтон", — иронизирует Фейн. Он напоминает, что высокомерная убежденность демократов в том, что "Соединенные Штаты — локомотив человечества, а остальной мир — тормозные вагоны", когда-то привела к войне во Вьетнаме.

Клинтон продемонстрировала свои агрессивные и ура-патриотические взгляды во внешней политике в ходе речи, которую она произнесла в августе перед Американским легионом, говорится в статье. Она прочитала целую "проповедь" на тему того, что США — "исключительная" и "незаменимая" страна, и что люди по всему миру смотрят на Соединенные Штаты и следуют за их лидерством, а если Вашингтон отклонится от своей "ниспосланной свыше" роли, то мир охватит хаос.

"Госпоже Клинтон, очевидно, невдомек, что мир существовал в течение тысяч лет, не впадая в хаос, до появления США в 1776 году", — отметил автор.

Представления Клинтон о таких понятиях, как мир, прогресс и свобода, прослеживаются по ее деятельности на постах сенатора, госсекретаря и кандидата на пост президента страны.

"Она поддерживала и поддерживает войны- то есть легитимизацию предумышленных убийств — в Афганистане, Ираке, Йемене, Сомали, Ливии", — говорится в материале. При этом вмешательство США в военные конфликты в перечисленных странах лишь усилило, а не уменьшило хаос.

"На посту госсекретаря Клинтон помогла срежиссировать смену режима на Украине, а затем отстояла предоставление военной помощи новому правительству, которое мы создали, чтобы бороться с Россией в ее исторической сфере влияния. Она поддерживает наше расширенное военное присутствие в странах Балтии и в Польше, которые также находятся в сфере российских интересов", — утверждает Брюс Фейн.

Красноречивее всяких слов о том, что, вероятно, произойдет, если бросить вызов России или Китаю в их традиционных сферах влияния, рассказано в учебниках по истории, отмечает автор статьи. Он напомнил, что Китай во время Корейской войны после угроз о применении силы со стороны США направил против войск генерала Дугласа Макартура военный и гражданский персонал в количестве трех миллионов человек, а СССР ответил на американские баллистические ракеты с ядерными боеголовками в Турции и Италии размещением ракет на Кубе.

Не менее поучительны президентские выборы в США 1964 года, считает Фейн. Тогда победил кандидат от демократов Линдон Джонсон, который разделял "примитивные" внешнеполитические взгляды Клинтон — "хорошие парни против плохих парней". К концу его срока в джунглях Вьетнама более полумиллиона американских солдат увязли в бесполезной войне.

Хиллари Клинтон готова развязывать войны с Россией, Китаем и вообще любым государством, которое не захочет выполнять роль тормозного вагона в ее игре. "Я вас предупредил", — резюмирует Фейн.

Йемен: в поисках утраченной легитимности

Леонид Исаев

К. полит. н., старший преподаватель департамента политической науки НИУ – Высшая школа экономики, эксперт РСМД

На протяжении более чем пяти последних лет Йемен остается одним из самых нестабильных государств на политической карте Ближнего Востока. «Арабская весна» обнажила реальный кризисный потенциал этой страны, выявив колоссальные проблемы, которые долгое время игнорировались или откладывались ее руководством. Многовластие, сепаратизм, межконфессиональная рознь, военная интервенция и активизация террористических структур — все это далеко не полный список проблем, характеризующих современное состояние, в котором находится Йеменская Республика.

Кувейтский тупик

21 апреля 2016 г. под эгидой специального посланника ООН по Йемену Исмаила Ульд Шейха Ахмеда в Кувейте стартовали мирные переговоры между представителями Национальной делегации Йемена, в которую вошли представители «Ансар Аллах» и Всеобщего народного конгресса (ВНК), и «эр-риядской группой», представляющей из себя ни что иное как правительство в изгнании, подконтрольное Абд Раббо Мансуру Хади. Однако в ходе длившихся на протяжении трех с половиной месяцев переговоров сторонам так и не удалось выработать политического решения по урегулированию йеменского кризиса.

Причина провала кувейтских переговоров во многом лежит в экзистенциальной плоскости — обе стороны пребывают в параллельных мирах, причем каждый из них имеет право на существование. Но если Национальная делегация Йемена фокусировала внимание на разрешении существующих противоречий, исходя из сложившегося на сегодняшний день реального распределения сил, то «эр-риядская группа», будучи апологетом ретроградских тенденций, напротив, апеллировала к необходимости возврата к статусу-кво более чем двухлетней давности.

В данном случае позиции обеих сторон полностью оправданы. Мансур Хади и его сторонники стараются действовать в рамках правового подхода, апеллируя к неукоснительному соблюдению двух фундаментальных с их точки зрения международных нормативно-правовых актов — Мирной инициативе ССАГПЗ и Резолюции Совета Безопасности ООН 2216 от 14 апреля 2015 г. Оба документа, безусловно, делают позиции сбежавшего президента и его правительства существенно более выигрышными, нежели их оппонентов по кувейтскому переговорному процессу. Скажем, статья 1 Резолюции 2216 требует от хуситов в одностороннем порядке вывести войска из столицы — Саны, а также из всех захваченных ими районов, полностью сложить все «дополнительное оружие» и прекратить действия, которые относятся «исключительно к сфере полномочий законного правительства Йемена». Очевидно, что реализация одного только этого положения способна отодвинуть «Ансар Аллах» на йеменскую периферию как в географическом, так и в политическом смысле.

В свою очередь, представители Национальной делегации Йемена, напротив, стоят на позициях, если угодно, политического реализма, основываясь прежде всего на той конфигурации сил, которая сложилась к кувейтскому переговорному процессу. С этой точки зрения единственным консенсусным решением кризисной ситуации является созыв временного коалиционного органа — Президентского совета, в состав которого войдут представители всех противоборствующих. Однако принятие со стороны Мансура Хади данного положения, учитывая отсутствие у него реальной поддержки «на земле», не просто сделало бы его политическим аутсайдером в новом высшем органе государственной власти Йемена, ограничив политическую карьеру сроком действия новой властной структуры, но и лишило бы его возможности отыграть ситуацию назад.

Исчезающая легитимность

Ситуация, которая складывается в Йемене в последние месяцы, играет на руку скорее санаанским властям, нежели эр-риядским. В первую очередь это связано с тем, что военная агрессия против Йемена со стороны коалиции во главе с Саудовской Аравией выявила ресурсные ограничения королевства в урегулировании йеменского конфликта в свою пользу. Речь при этом не идет о том, что йеменская кампания для Эр-Рияда оказалась игрой с нулевой суммой. Напротив, Саудовской Аравии все же удалось выполнить программу минимум: ограничить хуситскую экспансию на всей территории страны.

Саудовская Аравия явно ставила себе целью ослабление Северного Йемена, оказывая поддержку южанам. Йеменский Юг не представлял для Саудовского королевства такой опасности как Север, с которым к тому же до сих пор существует неразрешенный территориальный конфликт по поводу Наджрана. Кроме того, политический спектр сил, представленных на Юге, крайне разношерстен в отличие от Севера, где доминируют две ключевые политические силы: «Ансар Аллах» и Всеобщий народный конгресс, установление диалога с которыми для саудитов оказалось не просто затруднительным, но и невозможным. Наконец, для Северного Йемена всегда были характерны развитость племенных структур и слабость государственных институтов, в отличие от южной его части, где ситуация носит прямо противоположный характер[1]. Такого рода племенная монолитность Севера во многом объясняет его превосходство над Югом в военном отношении.

Обозначившаяся с лета 2015 г. условная «линия фронта», разделившая хусито-салеховский лагерь и его противников, почти идеально совпавшая с бывшей границей между Народно-Демократической Республикой Йемен и Йеменской Арабской Республикой [2], остается актуальной и по сей день. Как пишет арабист Сергей Серебров, «костяк сопротивления в лице салехо-хуситского альянса на Севере и отдельные фракции Хирака на Юге остались приверженными собственным национальным и культурным ценностям, последовательно направляя свою борьбу на мобилизацию племен и населения городов на защиту своей самобытной идентичности».

Наметившийся тем самым своеобразный «застой» на йеменском фронте делает продолжение военной кампании в Южной Аравии все менее целесообразным, особенно учитывая колоссальные финансовые затраты, которые несет королевство, чей бюджетный дефицит в 2015 году достиг рекордных 98 млрд долл. По самым скромным подсчетам, цена, которую Эр-Рияду пришлось заплатить за военную кампанию в Йемене в прошлом году, составила 6,4 млрд долл [3]. Схожие данные приводит и министр экономики и планирования Саудовской Аравии Адель бин Мухаммад Факих. По его оценкам, 5,3 млрд долл. саудовских расходов в 2015 г. были потрачены именно на нужды операций «Буря решимости» и «Возрождение надежды». На практике же это находит свое отражение в завершении миссии эмиратских войск в Йемене, зарекомендовавших себя в качестве наиболее боеспособной силы в составе коалиции, снижении интенсивности авиаударов, наносимых саудовскими ВВС, и наметившимся снятием блокады страны[4]. Кроме того, обнародование со стороны Международного комитета Красного Креста, Oxfam, AmnestyInternational и ряда других международных неправительственных организаций фактов нарушения со стороны антийеменской коалиции гуманитарного права привело к тому, что 25 февраля 2016 г. Европейский парламент наложил мораторий на продажу оружия Саудовской Аравии, поставив Эр-Рияд и его союзников в крайне неловкое положение.

Сложившийся на сегодняшний день статус-кво в Йемене реальный, а не «метафизический», укоренившийся в сознании большей части мирового сообщества, действует против Хади. Время играет на санаанское правительство — чем дольше Мансур Хади будет лишь номинальным президентом в изгнании, не контролирующим ситуацию непосредственно в Йемене, тем меньше стимулов будет у мирового сообщества признавать его в качестве легитимного президента. Кроме того, никто не закреплял за ним статуса «вечного» президента, и рано или поздно обнаружатся пределы и его легитимности. Это при том, что она уже давно вызывает немало вопросов: после избрания Мансура Хади президентом в феврале 2012 г. на всенародном голосовании сроком на два года, его полномочия были продлены еще на год решением Палаты представителей, после чего он стал не более чем самопровозглашенным президентом.

Новые власти на старый лад

Однако апелляция к Мирной инициативе ССАГПЗ как единственно возможному способу урегулирования политического кризиса в Йемене на сегодняшний день выглядит оторванной от реальности. Во-первых, потому что данный механизм уже выявил свою несостоятельность на практике. Мансуру Хади так и не удалось выступить в качестве беспристрастного «модератора» Всеобщего национального диалога: работа как минимум по четырем из девяти рабочих групп («по проблеме в Сааде», «по проблеме Юга», «по переходной справедливости» и «по государственному устройству»[5]) зашла в тупик, новая конституция так и не была принята, а все сроки переходного периода, установленные Мирной инициативой ССАГПЗ, уже давно истекли. Во-вторых, это связано с тем, что в 2016 г. предстоит разрешать принципиально иной конфликт, чем тот, что имел место в Йемене пять лет назад, в ходе событий «арабской весны». Если в 2011 г. на повестке дня в первую очередь стоял вопрос о смене режима и мирной передаче власти от Али Абдаллы Салеха новому главе государства, то последние события привели к тому, что конфликт начал переходить в межконфессиональное и межэтническое русло с куда более широким спектром политических сил.

В этих условиях власти в Сане после провала кувейстких мирных переговоров начали поиск правовых основ для функционирования подконтрольных им политических институтов. Найти их, как оказалось, не составило большого труда — в стране до сих пор действует конституция 1991 г., о существовании которой многие забыли после событий «арабской весны». Основываясь на основном законе республики, санаанские власти объявили о чрезвычайной сессии Палаты представителей, не собиравшейся с начала 2015 г.

Третий созыв Палаты представителей Йемена по-своему уникален. Все дело в том, что он функционирует более 13 лет (!), с апреля 2003 г., когда в стране прошли последние парламентские выборы. После этого голосование неоднократно откладывалось (в 2009, 2011 и 2014 гг.), однако парламент продолжал свою работу, основываясь на статье 64 Конституции, позволяющей при «чрезвычайных обстоятельствах не проводить выборы… до тех пор, пока эти обстоятельства не исчезнут». Как бы это парадоксально ни звучало, легитимность именно этого «засидевшегося» органа государственной власти за последние пять лет вызывала у всех конфликтующих сторон меньше всего нареканий.

Однако созыв Палаты представителей в Сане 13 августа 2016 г. вызвал немало критики со стороны эр-риядского правительства, которую можно свести к двум основным пунктам: правомочность созыва чрезвычайной сессии и кворум. Что касается чрезвычайной сессии Палаты представителей, то, в соответствии со статьей 73 Конституции, она может быть созвана тремя способами: декретом президента, по письменному требованию не менее 1/3 общего числа депутатов и решением Президиума парламента. Ввиду невозможности по объективным причинам воспользоваться первыми двумя способами, салехо-хуситский альянс прибег к третьей опции. По состоянию на 13 августа 2016 г. Президиум Палаты представителей состоял из четырех человек: спикера парламента — Яхьи ар-Раи и трех вице-спикеров — Акрама ал-Аттыйи (из ВНК), Хамира ал-Ахмара (из партии «ал-Ислах», сына покойного шейха Абдаллы ал-Ахмара) и беспартийного Мухаммада Шаддади. При этом внутренний регламент Палаты представителей говорит о том, что решения в Президиуме принимаются простым большинством голосов, однако если голоса разделились поровну, то принятым считается то решение, за которое проголосовал спикер парламента. В случае же созыва чрезвычайной сессии Палаты представителей, в пользу этого решения проголосовали два члена Президиума из четырех — спикеры Яхья ар-Раи и Акрам ал-Аттыйа, что дает все основания считать созыв парламента 13 августа правомочным.

Еще больше дискуссий вызвал вопрос кворума, поскольку статья 71 Конституции четко говорит о том, что для признания заседаний Палаты представителей действительными необходимо присутствие более половины ее членов. Учитывая тот факт, что общее число депутатских мест составляет 301, то для кворума требуется присутствие минимум 151 члена парламента. Именно поэтому присутствие 142 депутатов на чрезвычайной сессии Палаты представителей дало основание для Мансура Хади и его сторонников признать работу парламента незаконной. Однако здесь есть одно немаловажное обстоятельство, которое в корне меняет суть дела. Все та же статья 71 Конституции говорит о том, что кворум высчитывается от общего числа депутатов, «за исключением тех, чьи мандаты были объявлены вакантными». И здесь мы сталкиваемся с ситуацией, при которой общее число членов Палаты представителей сократилось с 301 до 275, ввиду смерти 26 депутатов. Таким образом, чрезвычайная сессия йеменского парламента была правомочной не только с точки зрения правил ее созыва, но и с позиции формирования кворума.

Основным решением Палаты представителей был созыв Президентского совета в составе 10 человек, под председательством Салеха ас-Самада, главы политического бюро «Ансар Аллах». Заместителем председателя был назначен Касем Лабуза из Всеобщего народного конгресса. Помимо них в состав нового высшего органа йеменской власти также вошли представители Союза народных сил, Арабской социалистической партии возрождения (или «ал-Баас»), Йеменской социалистической партии и Насеристского юнионистского народного движения.

***

Все это делает ситуацию в Йемене еще более запутанной и неопределенной, а возможность достижения компромисса в случае возобновления мирных переговоров под эгидой специального посланника ООН по Йемену практически сводит к нулю. Альянс ВНК и «Ансар Аллах» не только осуществляет политический контроль над территорией Северного Йемена даже в условиях военной интервенции, но и добивается значительных успехов в правовом поле. По его инициативе в Йемене возобновил свою работу еще один абсолютно легитимный орган — Палата представителей, которая, помимо всего прочего, сформировала не менее легитимным путем еще один полюс политической власти.

А вот находящемуся в изгнании Мансуру Хади похвастаться пока нечем. Мало того, что его влияние в Йемене продолжает исчисляться долями процента, а военные действия коалиции во главе с Саудовской Аравией становятся все более вялыми, так еще его репутация как «единственного легитимного» оказалась подорванной, особенно учитывая примат Палаты представителей над Мансуром Хади, наделившей его президентскими полномочиями в 2014 г. Время работает против бежавшего президента и делает его позиции в потенциальном переговорном процессе все более уязвимыми.

[1] См.: Коротаев А.В. Два социально-экологических кризиса и генезис племенной организации на Северо-Востоке Йемена // Восток, 1996, № 6.

[2] За исключением пустынных районов провинции Мариб и ал-Джоуф, а также традиционно маргинального Таизза.

[3] Исаев Л.М., Коротаев А.В. Воинствующая Аравия // Азия и Африка сегодня, 2016, №8.

[4] На сегодняшний день с Йеменом действует постоянное международное авиасообщение, и восстанавливается работа крупнейшего красноморского порта — Худейды.

[5] См.: Серебров С.Н. Йемен: национальный диалог и проблема сепаратизма юга. Бюллетень ИВ РАН: Оценки и идеи, 2014, т. 1, № 5

ООН призывает Иран задействовать свое политическое влияние в регионе

Заместитель генерального секретаря ООН по гуманитарным вопросам Стивен О'Брайен в понедельник завершил двухдневный визит в Тегеран.

Как сообщает РИА Иран.ру, в ходе переговоров с иранским руководством Стивен О'Брайен обсудил вопросы укрепления партнерства между Ираном и Управлением ООН по координации гуманитарных вопросов. Заместитель генерального секретаря Организации провел встречи в министерстве иностранных дел страны, МВД и других структурах.

"Это была отличная возможность обсудить существенный опыт Ирана в управлении действиями по ликвидации стихийных бедствий и в гуманитарном реагировании, из которого мы можем многое почерпнуть", прокомментировал Стивен О'Брайен состоявшиеся переговоры.

Заместитель генсека обменялся с иранской стороной взглядами на происходящее в Ираке, Сирии и Йемене, призвав иранское правительство "задействовать свое политическое влияние, чтобы помочь гуманитарному сообществу оказать помощь и предоставить защиту всем нуждающимся".

"Конфликты в Сирии, Йемене и Ираке продолжают влиять на весь регион, в котором миллионы людей стали внутренне перемещенными лицами или бежали в соседние страны. Иран играет очень важную роль в том, чтобы помочь нам обеспечить гуманитарные организации доступом к населению в регионе и за его пределами", - заявил О'Брайен.

Мьянманская перестройка

Глеб Ивашенцов

Чрезвычайный и Полномочный Посол России, зам. директора РЦИ АТЭС, член РСМД

В Мьянме происходят серьезные перемены. На смену военному режиму, находившемуся у власти с 1962 г., пришла гражданская администрация.

В первые годы независимости Мьянма играла активную роль в международных делах. Это буддистская страна, и в основе ее внешней политики лежали установки буддизма — полагаться на собственные силы, придерживаться срединного пути, избегать крайностей. Мьянма занимала позицию равноудаленности от мировых блоков, пропагандировала пять принципов мирного сосуществования «панча шила», что принесло ей немалый международный авторитет. В 1961 г. представитель Мьянмы У Тан стал третьим Генеральным секретарем ООН.

Однако после военного переворота 1962 г. Мьянма оказалась «за кадром» международной политики. Свою роль сыграли как внешнеполитическая самоизоляция в 1960–1980-х гг., так и обширный перечень санкций, наложенных на страну Западом, прежде всего Соединенными Штатами, в 1990-х гг. под предлогом нарушения военным режимом прав человека.

Долгий путь к переменам

Самоизоляция и санкции Запада нанесли мьянманской экономике существенный ущерб. Вступив в конце 1997 г. в АСЕАН, военные руководители Мьянмы не могли не видеть отставания своей страны от соседей — Таиланда или Малайзии. Одновременно западная политико-экономическая блокада все сильнее привязывала Мьянму к Китаю, а подчиненное положение в этой двусторонней связке вызывало неприятие у мьянманских националистов. Наладить отношения с Западом, уравновесив притяжение Китая, и следовать во внешних делах срединному пути можно было только при условии установления диалога с гражданской оппозицией.

Мьянманские генералы долго изучали опыт своих соседей, прежде всего Таиланда и Индонезии, по переходу от авторитарной формы правления к более либеральной. В течение двадцати лет разрабатывалась новая конституция, которая должна была открыть путь к многопартийным выборам и одновременно сохранить за военной верхушкой контроль над политическим процессом, названным янгонскими стратегами «дисциплинированной процветающей демократией». В 2008 г. проект конституции был вынесен на референдум и при явке 98,1% получил одобрение более 92% избирателей. В ноябре 2010 г. в стране состоялись всеобщие парламентские выборы. Из-под многолетнего домашнего ареста была освобождена «икона демократии» Мьянмы Аун Сан Су Чжи, дочь национального героя генерала Аун Сана, глава оппозиционной Национальной лиги за демократию (НЛД) и лауреат Нобелевской премии мира. В ходе первой сессии центрального парламента — Ассамблеи Союза (с октября 2010 г. официальноеназвание страны — Республика Союз Мьянма) в январе-феврале 2011 г. были избраны главы законодательных, исполнительных и судебных органов.

Президентом страны стал Тейн Сейн, в прошлом военный. Он немедленно приступил к широким политическим и экономическим реформам. Глава военного режима старший генерал Тан Шве ушел в отставку, а его преемник на посту главкома Вооруженных сил генерал Мин Аун Хлайн, министр обороны и другие военачальники стали подчиняться новым формально гражданским руководителям страны.

Ушли ли от власти военные?

За пять лет между выборами 2010 и 2015 гг. произошли новые сдвиги в расстановке сил. На всеобщих выборах 2015 г. прежде оппозиционная НЛД одержала убедительную победу. Она завоевала 58% мест (225 из 440) в нижней палате (Палата представителей), 60% (135 из 224) в верхней палате (Палата национальностей) Ассамблеи Союза и 55% мест в региональных законодательных собраниях. Это дало ей возможность провести своего кандидата на пост президента страны. Аун Сан Су Чжи находилась на пике популярности, но не смогла стать первым со времени военного переворота 1962 г. гражданским президентом Мьянмы. Ее муж был англичанином, два сына — британскими подданными, а по Конституции Мьянмы лицам, имеющим близких родственников-иностранцев, запрещено занимать пост главы государства. В этих условиях у победившей партии оставался единственный выход — назначить «доверенного президента», деятельность которого направлялась бы Аун Сан Су Чжи. Таким назначенцем по выбору Аун Сан Су Чжи стал ее друг детства мало кому известный писатель и университетский преподаватель70-летний Тхин Чжо. Он вступил в НЛД всего за два месяца до президентских выборов, но сразу же стал членом ЦК.

Однако военные не полностью отошли от управления государством. Согласно Конституции 2008 г., в двухпалатной Ассамблее Союза и 14 законодательных собраниях мьянманских регионов 25% мест зарезервировано за представителями армии, которые голосуют как блок по приказу главнокомандующего Вооруженными силами. Одновременно с принятием Тхин Чжо присяги в качестве президента Мьянмы пост первого вице-президента занял представитель военной фракции генерал-лейтенант Мьин Схвей. Конституция также оставляет за главнокомандующим назначение трех силовых министров — обороны, внутренних дел и охраны границ. Шестеро из одиннадцати членов возглавляемого президентом Совета национальной обороны и безопасности представляют армию.

Мьянманские генералы сохраняют в своих руках мощные рычаги не только политической, но и экономической власти. Например, Министерству обороны подчинены две чрезвычайно влиятельные хозяйственные структуры — Мьянманский экономический холдинг (Union of Myanmar Economic Holdings Limited, UMEHL) и Мьянманская экономическая корпорация (Myanmar Economic Corporation, MEC). Они были созданы на базе предприятий, ранее находившихся в собственности государства. В ведении UMEHL находится прежде всего горнодобывающая промышленность, в частности добыча рубинов, сапфиров и нефрита, обеспечивающая весомые валютные поступления. Кроме того, эта структура играет заметную роль в таких отраслях, как банковское дело, туризм, недвижимость, транспорт, легкая и пищевая промышленность, включая пивоварение.

Таким образом, в Мьянме сложилась модель управления, учитывающая как принципы западной демократии, так и роль мьянманской армии в жизни страны.

Но насколько НЛД готова и способна работать в рамках такой модели? Изначально эта партия представляла собой собрание мелких демократических групп, объединенных по принципу неприятия военного режима. Ее пропаганда и агитация на всех выборах сводились исключительно к призывам поставить во главе страны Аун Сан Су Чжи. Мало кто за рубежом, да и в самой Мьянме слышал о каких-либо видных соратниках «иконы демократии». А о том, как обстоит дело с демократией в самой НЛД, достаточно красноречиво говорит следующий факт: ни один из членов Ассамблеи Союза от правящей партии не имеет права давать интервью СМИ — этим правом обладает только Аун Сан Су Чжи.

Глава НЛД изначально взяла в свои руки четыре портфеля в правительстве — руководителя президентской администрации, министра иностранных дел, образования, электроэнергетики и энергетики. Она определяет кадровые назначения во всем государственном аппарате. Насколько эффективно сможет работать этот аппарат в условиях культа личности этой не самой молодой руководительницы (Су Чжи родилась в 1945 г.)?

Как обеспечить единство страны?

Главная проблема, стоящая перед Мьянмой с момента получения независимости, заключается в обеспечении единства страны. Мьянма — многонациональное государство. Порядка 70% ее населения — собственно бирманцы (самоназвание «бама»), а более четверти — представители других коренных этнических групп. В семи национальных областях, превышающих по площади половину территории страны и располагающих немалыми природными ресурсами, сосредоточены небирманские этносы. На протяжении всего периода независимости именно эти национальные области служили ареной сепаратистских движений и мятежей.

Прежнему военному режиму удалось снять остроту этой проблемы. В одних случаях повстанческие формирования были разгромлены военным путем, в других — прекращение огня было достигнуто в обмен на особый автономный статус ряда мелких этнических групп. Накануне всеобщих выборов 2015 г. 8 из 15 вооруженных группировок этнических повстанцев подписали с прежней администрацией президента Тейн Сейна соглашение о прекращении огня, которое открыло дорогу политическому диалогу и подключению к нему остальных группировок повстанцев [1].

Однако наиболее крупные и наилучшим образом оснащенные Объединенная армия государства Ва (UnitedWaStateArmy) и Качинская армия независимости (KachinIndependenceArmy) соглашение не подписали. Одна из проблем заключалась в том, что вооруженные группировки — участники соглашения должны были формально согласиться с положениями Конституции 2008 г., а все они выступали за новое разделение властных полномочий и доходов от разработки ресурсов между центром и национальными областями.

На выборах 2015 г. впервые в истории страны большинство избирателей в регионах проживания этнических меньшинств отдали голоса не за представителей местных, так называемых этнических партий, а за общенациональную НЛД, рассчитывая, что она сможет решить назревшие проблемы. НЛД, в свою очередь, заявила о линии на взаимодействие с этническими и религиозными меньшинствами, выдвинув на пост второго вице-президента Республики Союз Мьянма депутата Совета национальностей Генри Ван Тхио, выходца из Чинской национальной области, христианина по вероисповеданию. Вместе с тем правящая партия до сих пор не предложила четкую программу решения этнического вопроса.

Наркобизнес

Решение этнической проблемы в Мьянме неотделимо от борьбы с наркобизнесом. Северо-восток страны наряду с сопредельными районами Таиланда и Лаоса входит в так называемый золотой треугольник [2].

На Шанскую национальную область приходится 92% культивирования опийного мака в «золотом треугольнике». Прежний военный режим, действуя методами кнута (вооруженные рейды против сепаратистов-наркодилеров) и пряника (экономическое поощрение крестьян, отказывающихся от выращивания мака в пользу альтернативных культур), обеспечил в конце 1990-х — начале 2000-х гг. устойчивое падение производства опиума в Мьянме. С 1996 по 2004 гг. площадь, занятая под маком, сократилась с 160 тыс. до 44 тыс. га. Однако в последние годы вновь наблюдается рост как площадей под маком (до 55 тыс. га в 2015 г.), так и производства опиума. Если в 2004 г. в Мьянме было произведено 370 т опиума, то в 2015 г. — 730 т. Свою роль, несомненно, сыграло ослабление контроля со стороны силовых ведомств в условиях перехода к гражданскому правлению.

Мусульманский вопрос

Весьма злободневным становится и мусульманский вопрос. Как уже отмечалось, Мьянма — буддистская страна. Тем не менее в ней живут и мусульмане, в основном потомки переселенцев из современных Индии и Бангладеш. По официальным данным, они составляют примерно 4% населения, по неофициальным — до 10%.

Особую остроту в последние годы приобрела проблема так называемых рохинджа — этнических бенгальцев, живущих в основном на севере мьянманской Ракхайнской национальной области на границе с Бангладеш. По внешнему виду, языку, культуре, религии они резко отличаются от ракхайнцев и бирманцев, в то же время у них практически нет отличий от бенгальцев, проживающих на юго-востоке Бангладеш в районе Читтагонга. По оценкам неправительственных организаций, рохинджа насчитывается порядка 800 тыс., причем с бангладешской стороны люди постоянно прибывают, да и рождаемость в этих анклавах доходит до 10–12 детей на одну женщину.

Прежний военный режим Янгона вполне обоснованно опасался превращения Ракхайнской национальной области в мьянманское Косово и отказывался признавать рохинджа гражданами Мьянмы. Для мьянманских властей неприемлемо само слово «рохинджа»: оно появилось всего полвека назад, произошло от названия мьянманского региона Ракхайн и как бы указывает на то, что рохинджа — коренные жители региона. Международные гуманитарные организации осуждали военный режим за ограничение прав рохинджа и оказывали им разностороннюю помощь, что прибавляло рохинджа уверенности в противостоянии с мьянманскими властями и мьянманцами в целом.

В последние годы все это обусловило подъем в Мьянме своеобразного буддистского национализма, который подогревался и военным режимом, и оппозицией. Например, в ходе «шафрановой революции» 2007 г. на улицы Янгона с антиправительственными лозунгами вышли тысячи буддистских монахов в традиционных шафрановых одеяниях. Так называемая Буддистская ассоциация в защиту расы и религии, наиболее радикальная организация буддистских националистов, требует законодательного ограничения прав не только рохинджа, но и любых мусульман в Мьянме.

Примечательно, что Аун Сан Су Чжи, так же, как и прежний военный режим, не признает рохинджа гражданами Мьянмы. Она публично обратилась к американскому послу с призывом не употреблять термин «рохинджа» в его выступлениях о положении мусульман в стране. Это сразу же породило волну публикаций в западных СМИ с обвинениями в адрес Су Чжи в диктаторстве и расизме.

Оживление внешних контактов

Растущий интерес к Мьянме проявляют США. В 2011 г. Вашингтон восстановил дипломатические отношения с этой страной в полном объеме (при военном режиме американское посольство возглавлял временный поверенный в делах). Соединенные Штаты и Евросоюз сняли с Мьянмы экономические санкции, сохранив запрет только на военно-техническое сотрудничество. Мьянму дважды — в 2012 и 2014 гг. — посетил президент США Б. Обама. В стране постоянно бывают другие американские официальные лица, включая госсекретаря Дж. Керри.

Вместе с тем американский бизнес пока не проявляет особой активности в отношении Мьянмы. По состоянию на август 2014 г. общий объем американских инвестиций в эту страну не превышал 250 млн долл. Некоторые аналитики объясняют это гражданской нестабильностью, но есть и другие причины.

В 2012 г. Б. Обама разрешил американским компаниям инвестировать в Мьянму, но запретил иметь дело с хозяйственными структурами, связанными с военными, например с UMEHL и MEC. Нарушение запрета карается штрафом в размере до миллиона долларов или тюремным заключением сроком до 20 лет. Правда, эту норму можно обойти: американские бизнесмены регистрируют компании в Сингапуре и затем уже вкладывают в Мьянму сотни миллионов долларов.

Компании из других стран не сталкиваются с подобными проблемами и приходят в Мьянму сами. Японский Nissan совместно с малайзийской Tan Chong Motor Group планирует открыть в 2016 г. в административной области Баго завод по производству компактного седана Sunny. В стране наметился экономический подъем. Сообщается, что по темпам роста экономики Мьянма заняла в 2015 г. 13-е место в мире. В начале 2016 г. начались торги на первой в истории страны Янгонской фондовой бирже.

Китайский фактор

Китайский фактор играет в мьянманских делах во многом определяющую роль. На Китай приходится 42% иностранных инвестиций в объеме 33,67 млрд долл., поступивших в мьянманскую экономику в 1988–2013 гг., а также 60% импорта вооружений и боевой техники для мьянманских Вооруженных сил.

Мьянма также служит Китаю воротами в Индийский океан. Китай сильно зависит от поставок нефти, прежде всего из стран Персидского залива и африканских государств, — на их долю приходится основная часть китайского нефтегазового импорта. Ранее эти поставки осуществлялись исключительно по Индийскому океану через узкий Малаккский пролив, который может быть легко перекрыт базирующимися в регионе кораблями Седьмого флота ВМС США. Сегодня проходящие через территорию Мьянмы трубопроводы дают Китаю прямой доступ к Индийскому океану. Так, в 2013 г. был введен в эксплуатацию газопровод пропускной способностью 12 млрд куб. м, по которому газ с мьянманского месторождения Шве у побережья национальной области Ракхайн поставляется в китайскую провинцию Юньнань. В январе 2015 г. заработал принадлежащий китайской CNPC нефтяной терминал в глубоководном порту Чаукпью в национальной области Ракхайн. По магистральному нефтепроводу протяженностью 771 км, проложенному от этого терминала в Китай, параллельно ранее построенному газопроводу, может транспортироваться до 400 тыс. баррелей нефти в сутки. В годовом исчислении это составляет около 8% импортируемой в Китай нефти.

Реализация этих проектов позволила не только уменьшить издержки, возникающие при транспортировке ближневосточных и африканских углеводородов, за счет сокращения пути на тысячи километров, но и сделать этот процесс более безопасным. К тому же развитие транспортного коридора через Мьянму дало Китаю возможность решать и другие задачи, например по развитию внутренних провинций страны, ранее не имевших выходов к океану, а следовательно, на внешние рынки. Китай намерен использовать порт Чаукпью для приема не только крупных судов по перевозке сжиженного природного газа, но и мощных грузовых судов-контейнеровозов класса «Панамакс» для вывоза товаров китайского экспорта.

Сближение Мьянмы и США после 2011 г. совпало по времени с приостановкой прежним мьянманским правительством под предлогом протестов местной общественности таких совместных с Китаем проектов, как Митсоунская плотина (стоимость проекта — 3,6 млрд долл.), медное месторождение Летпадаун и железная дорога Юньнань — Ракхайн (стоимость проекта — 20 млрд долл.). Это вызвало обеспокоенность Пекина. Поэтому неслучайно первым иностранным гостем, посетившим Нейпидо уже через пять дней после принятия присяги новым правительством Мьянмы по приглашению ее нового министра иностранных дел Аун Сан Су Чжи, был ее китайский коллега Ван И. Визит состоялся в развитие диалога Пекина с НЛД, начатого в 2015 г. в ходе поездки Аун Сан Су Чжи в Китай (тогда ее принял председатель КНР Си Цзиньпин).

Визит Ван И проходил на фоне одобрения Комитетом Мьянмы по иностранным инвестициям соглашения между китайской государственной компанией Guangdong Zhenrong Energy и рядом мьянманских фирм о строительстве в г. Давей на юго-востоке Мьянмы нефтеперерабатывающего завода стоимостью 3 млрд долл.

Примечательно, что одной из тем, поднятых Ван И в Нейпидо, было обещание содействовать приоритетному для нового правительства Мьянмы мирному урегулированию конфликта с этническими повстанцами на северо-востоке страны. Принимая во внимание исторические связи Китая с национальными меньшинствами в этом регионе, Пекин, несомненно, мог бы сыграть здесь весомую роль. Этнический конфликт в Мьянме не в интересах Китая — для осуществления хозяйственных проектов по продвижению к Индийскому океану и инициативы «один пояс, один путь» ему нужны мир и безопасность в приграничных районах Мьянмы и тесное сотрудничество с центральным правительством в Нейпидо. Содействуя примирению центра с этническими повстанцами и выражая готовность выступить своеобразным гарантом такого примирения, Китай стремится наладить отношения с правительством НЛД и сохранить свое влияние в Мьянме.

Интерес Индии

На статус важного партнера Мьянмы претендует также Индия. Через три недели после Ван И в Нейпидо отправилась министр иностранных дел Индии Сушма Сварадж. Нью-Дели давно поддерживал рабочие отношения с прежним военным режимом, а теперь рассчитывает использовать Мьянму как ворота в АСЕАН. Индийский премьер Нарендра Моди преобразует провозглашенную Нью-Дели политику «Смотри на Восток» (Look East Policy) в «Действуй на Востоке» (Act East Policy).

Индия пытается конкурировать с Китаем в регионе и с беспокойством наблюдает за наращиванием китайско-бангладешского сотрудничества, отвечая на это контактами со странами, находящимися в сфере влияния Пекина, прежде всего с Мьянмой, а также Таиландом и Вьетнамом. Взаимодействие с Мьянмой необходимо Индии и в логистическом плане. С одной стороны, Мьянма — единственный сухопутный «мост» для индийцев к рынкам Юго-Восточной Азии, с другой — через мьянманскую территорию пролегают удобные пути снабжения северо-восточных районов Индии. В 2008 г. Индия и Мьянма договорились о строительстве четырехполосной автомагистрали протяженностью 3200 км, соединяющей эти две страны и Таиланд (завершение проекта запланировано на 2016 г.). В середине октября 2011 г. Индия объявила о намерении предоставить Мьянме кредит в объеме 500 млн долл. на развитие инфраструктурных проектов. В частности, 136 млн долл. было выделено на строительство компанией Essar Group в Ракхайнской национальной провинции глубоководного порта Ситуэ. Он призван стать отправной точкой мультимодального транспортного коридора Каледан к северо-восточному индийскому штату Мизорам.

Индийцы заинтересованы в сотрудничестве с мьянманской стороной и в области обеспечения безопасности в своих северо-восточных штатах, граничащих с Мьянмой. По имеющейся информации, действующих там сепаратистов, в частности из племен нага, поддерживают их соплеменники в Мьянме.

Россия — Мьянма

Сегодня для России, осуществляющей в своей внешней политике разворот на Восток, партнерство с Мьянмой имеет значение в плане укрепления мира и безопасности в АТР.

В последние десятилетия созданы хорошие заделы в формате двустороннего сотрудничества. В 2014 г. была образована Межправительственная комиссия по торгово-экономическому сотрудничеству, первое заседание которой состоялось в августе 2014 г. в Нейпидо. В ноябре 2015 г. сдана в эксплуатацию первая очередь чугуноплавильного комбината в г. Таунджи (Шанская область), сооружаемого при техническом содействии российской компании «Тяжпромэкспорт».

Успешно функционирует механизм Смешанной российско-мьянманской комиссии по военно-техническому сотрудничеству, которое было начато в 2000 г. Вооруженные силы Мьянмы эксплуатируют российские самолеты МиГ-29, вертолеты Ми-17 и Ми-24, зенитно-ракетные комплексы «Печора». В 2016 г. в Мьянму поставлены учебно-боевые самолеты Як-130. Мьянманские офицеры обучаются в российских военных вузах. 11 мая 2016 г. нижняя палата парламента Мьянмы единогласно одобрила проект нового российско-мьянманского соглашения о военном сотрудничестве, представленного Вооруженными силами Мьянмы.

Расширяются связи в области образования. Начиная с 2001 г. в российских вузах по направлению мьянманского правительства за его счет получили образование около 4000 студентов и аспирантов из Мьянмы. С 2014 г. для молодых граждан этой страны предусмотрены государственные стипендии по линии Россотрудничества.

* * *

Идущие в Мьянме процессы открывают перед ней широкие перспективы как во внутриполитическом, так и внешнеполитическом плане. Страна имеет хороший потенциал для того, чтобы вернуться на международную арену в качестве влиятельного политического и экономического игрока. Но пока речь может идти именно о перспективах — для возрождения Мьянмы на принципах демократии созданы определенные заделы, однако прочная, надежная основа еще не выстроена. Сегодня в Мьянме фактически существуют два центра власти — представители прежней демократической оппозиции во главе с Аун Сан Су Чжи и выходцы из прежней военной верхушки, на протяжении десятилетий подавлявшей эту оппозицию. Будущее страны зависит от того, смогут ли в прошлом противники объединить усилия в преодолении современных вызовов — добиться примирения между центром и национальными окраинами, урегулирования мусульманского вопроса, подавления наркобизнеса.

В пользу нового правительства работает тот фактор, что ни одна из внешних сил — ни Китай, ни партнеры по АСЕАН, ни Запад — не хотят превращения Мьянмы в очередной очаг международной напряженности. Вывод из изоляции и социально-экономический подъем Мьянмы, превращение страны в полноценного участника международного общения были бы только на пользу миру и безопасности в Юго-Восточной Азии и за ее пределами.

1. Среди подписавших соглашение — Каренский Национальный Союз (Karen National Union, KNU) и Совет по восстановлению государства Шан (Restoration Council of Shan State). Они более шестидесяти лет вели вооруженную борьбу против центрального правительства Мьянмы и никогда прежде не вступали с ним в соглашения.

2. Золотой треугольник — географическая зона, расположенная в горных районах Таиланда, Мьянмы и Лаоса, где в середине XX в. возникла система производства и торговли опиумом с организованными криминальными синдикатами, связанными с местными и мировыми элитами.

Мьянма > Внешэкономсвязи, политика > russiancouncil.ru, 5 сентября 2016 > № 1926729 Глеб Ивашенцов

Иран будет продолжать поддерживать народ и правительство Сирии

Специальный помощник председателя парламента Ирана по международным вопросам Хосейн Амир Абдоллахиян в заявлении для прессы подчеркнул, что Тегеран будет продолжать поддерживать народ и правительство Сирии до окончательной победы терроризма.

Он высоко оценил победы, одерживаемые сирийской армией в противостоянии террористическим организациям в различных регионах, поздравив народ Сирии с этими достижениями.

В свою очередь, пресс-секретарь МИД ИРИ Бахрам Касеми призвал власти Саудовской Аравии прекратить поддержку террористических организаций в регионе, особенно в Сирии.

Касеми посоветовал саудовскому правительству изменить свой ошибочный и неконструктивный подход к региону и миру в целом и прекратить оказывать помощь террористическим группировкам, а также прекратить военную агрессию против гражданского населения в Йемене, жертвой которой становятся женщины и дети.

Пресс-секретарь иранского внешнеполитического ведомства подчеркнул, что приоритетом для Ирана навсегда останется искоренение терроризма, сохранение территориальной целостности стран, объединение исламского мира, восстановление стабильности и безопасности. Также необходимо совместное противостояние угрозам со стороны врагов исламского мира и поэтому Саудовская Аравия должна пересмотреть свои действия в регионе, отметил Касеми.

Саудовская Аравия делает все, чтобы помешать сближению США и Ирана

Королевство остается незаменимым партнером для американской политики на Ближнем Востоке. Но времена другие, когда саудовцы придерживались антикоммунистических взглядов и помогали Соединенным Штатам оттеснить советское влияние в регионе, было понятно. А сегодня Эр-Рияд враждует с Москвой и даже с Вашингтоном, стремясь не допустить их сближения с Тегераном.

Выходящая в Лондоне газета "Аль-Раи аль-Юм" утверждает, что Саудовская Аравия глубоко обеспокоена все более тесным сотрудничеством США и Ирана, в первую очередь – в Ираке. По мнению Эр-Рияда, это сотрудничество представляет непосредственную угрозу интересам умеренных суннитских монархий. Саудовская Аравия задействует все свое влияние, чтобы этому помешать.

За последние пять лет правительство Саудовской Аравии, якобы поддерживающее свержение режима Асада, мало что сделало, чтобы остановить финансирования своими гражданами экстремистских группировок внутри Сирии. Хотя страны «Совета сотрудничества стран Залива» первоначально участвовали в авиаударах против ИГ, их военный вклад прекратился после вмешательства саудовцев в гражданскую войну [2014 года] в Йемене.

В Йемене у королевства мало, что получилось, администрация Обамы не стала помогать саудовским амбициям. Теперь Эр-Рияд пытается убедить Америку, что Иран остается главной угрозой для американских интересов в регионе, и это требует постоянной поддержки США со стороны Саудовской Аравии.

Якутский фермер будет поставлять мытые и упакованные овощи и картофель

Крестьянско-фермерское хозяйство «Сана суурээн» в с. Хамагатта Дамского района Республики Саха (Якутия) выращивает картофель и овощи на 26 гектарах собственных земель.

В ближайшем будущем фермеры Александр и Софья Жирков планируют увеличить объем посевов до 50 гектаров, завершить строительство овощехранилища на 1000 тонн, а затем организовать поставки мытых и упакованных овощей и картофеля. В настоящее время фермеры реализуют урожай через республиканский и районный рынки.

«Моя мать Ольга Григорьевна Жиркова является одним из передовых фермеров Намского улуса. Ее работа, как в крестьянском хозяйстве, так и в общественной жизни, для меня всегда является примером. Как единственный сын, я стал преемником ее дела», —рассказал глава КФХ «Сана суурээн» Александр Жирков.

Семья Жирковых решила жить в селе. По образованию Александр психолог-консультант, Софья — агроном.

«Наши специальности дают нам отличную возможность работать на земле. Мы выращиваем картофель и овощи на 26 гектарах собственных земель. Планируем увеличить объем посевов до 50 гектаров, а в текущем году завершим строительство овощехранилища на 1000 тонн. После его ввода мы думаем о том, чтобы вывести на рынок чисто вымытые, расфасованные картофель и овощи», — рассказывает фермер.

Александр Жирков в 2015 году стал обладателем гранта «Начинающий фермер». На эти средства он приобрел технику для развития производства, в том числе опрыскиватель.

Земледельцы пользуются и другими видами государственной поддержки развития – субсидиями на приобретение минеральных удобрений и на производство овощей открытого грунта.

«В Намском районе более 40 хозяйств молодых фермеров. Мы очень рады, что государство поддерживает наше стремление заниматься сельским хозяйством», — отмечает Александр Жирков.

Встреча в Баку сигнализировала о новой стратегии России в отношении Ирана

Столкнувшись недавно с проблемами в отношениях, Москва расширила свой диалог с Тегераном по вопросам, выходящим за рамки сирийского конфликта. В начале августа президент России Владимир Путин принял участие в трехстороннем саммите с азербайджанским и иранским президентами в Баку. Хотя встреча была инициирована президентом Азербайджана Ильхамом Алиевым, одной из главных целей Москвы было укрепление отношений с Ираном, который является ключевым партнером России по Сирии, в Каспийском регионе и в сфере энергетики.

Сирии недостаточно

Очевидным признаком проблем между двумя странами стало снижение объемов торговли. В 2015 году товарооборот между Ираном и Россией составил 1,24 млрд долларов - самое низкое значение за последние десять лет. К середине 2016 года давно обсуждаемые совместные проекты в энергетическом секторе все еще остаются на бумаге, а строительство второго и третьего энергоблоков Бушерской АЭС еще не началось. Участие Москвы в переговорах по ядерной сделке с Ираном проложило путь для взаимодействия в Сирии. Но ни Иран, ни Россия не удовлетворены этим сотрудничеством. Российские власти хотели бы, чтобы Иран занял более гибкую позицию и более тесно координировал свою деятельность в Сирии. Согласно некоторым источникам, иранцы не желают прислушиваться к советам России по вопросам военной стратегии в Сирии, которая привела к нескольким серьезным поражениям сирийской армии и «шиитских добровольцев». Достижение консенсуса с Тегераном по поводу судьбы Асада труднодостижимо. Тегеран обеспокоен тем, что Кремль видит его больше в качестве подчиненного, а не равноправного партнера в сирийском конфликте. Нежелание России встать на сторону Ирана в его спорах с Саудовской Аравией и Йеменом заставляет иранскую элиту сомневаться в российской приверженности партнерству. Чтобы развеять опасения Ирана, внутренняя пропаганда Москва стала более позитивно относиться к союзникам Тегерана хуситам Йемене. Но ИРИ ожидает от РФ большего.

Развертывание российских военно-воздушных сил в Иране на авиабазе в Хамадане, как ожидалось, улучшит положение вещей. Тем не менее этот шаг продемонстрировал пределы диалога. Москва представила развертывание ВВС в Хамадане исключительно в качестве стратегического достижения Москвы в регионе, а не как итог двустороннего сотрудничества, что укрепило решимость Тегерана сделать пребывание российских самолетов на своей территории как можно более коротким.

Новый формат

В этих условиях Кремль был вынужден внести коррективы в свою дипломатическую стратегию, чтобы обеспечить доверие Тегерана. Москва пыталась расширить повестку дня, включив вопросы, связанные с Каспийским регионом, такие как стабильность Южного Кавказа, транспортные коридоры, энергетические ресурсы и трубопроводная инфраструктура. Хотя они и обсуждались ранее, впервые с начала сирийского кризиса этим вопросам был отдан приоритет.

Перед началом встречи в Баку интересы стран постсоветского пространства были приоритетом для Москвы в Каспийском регионе. Это пошатнуло отношения с Тегераном, власти которого ожидали, что все территориальные вопросы Каспийского моря будут урегулированы на основе консенсуса между всеми пятью прибрежными государствами.

Необходимость делить Каспийский регион вынудила оба государства поддерживать диалог даже в трудные времена, поэтому Москва считает, что решение каспийских и сирийских вопросов дает возможность показать Ирану, что все равны. Россия и Иран не могут больше игнорировать мнения друг друга по широкому спектру проблем, в числе которых вопросы о западном присутствии в постсоветских республиках Центральной Азии и Южного Кавказа, о незаконном обороте наркотиков, о терроризме, о трансграничной преступности, о конфликте в Нагорном Карабахе, о правовом статусе Каспия и продолжающихся проблемах строительства Транскаспийского трубопровода.

Москва также обеспокоена тем, что Иран и Азербайджан могут присоединиться к энергетическим проектам, которые подрывают позиции России на европейских и турецких энергетических рынках. В ходе саммита в Баку, Путин вновь призвал к более тесному сотрудничеству в нефтяной и газовой сферах. Ильхам Алиев предложил развивать совместные энергетические коридоры. Трехсторонний формат встречи также позволил Москве составить план поставок природного газа в северные провинции Ирана через Азербайджан в обмен на иранский сжиженный природный газ, который российские компании будут получать в Персидском заливе. Это позволит Ирану снизить зависимость от Туркменистана, который является единственным поставщиком природного газа, в то время как российские власти получают уверенность, что по крайней мере часть иранского газа не поступит в Европу, а вместо этого будет поставляться российскими компаниями в южную и восточную Азию.

Сигнал Кремля

Кремль использовал переговоры в качестве сигнала для тех, кто ставит под сомнение право Москвы иметь свое влияние в Каспийском регионе, а также для налаживания диалога с Ираном не только по вопросам Сирии и ядерной программе. Бакинский саммит был реакцией на встречу между Джоном Керри и министрами иностранных дел государств Центральной Азии, состоявшуюся ранее в Вашингтоне. Россия хочет продемонстрировать, что имеет преимущество перед США в каспийских вопросах.

Chatham House

Иран присутствует в Сирии законно, отчитываться перед Саудовской Аравией не намерен

Так заявил официальный представитель министерства иностранных дел Исламской Республики Иран в ответ на обвинительные заявления главы внешнеполитического ведомства Саудовской Аравии в адрес Ирана.

Бахрам Касеми подчеркнул: «Вместо отчаянных криков и повторения изношенных обвинений против других стран, Саудовской Аравии следовало бы задуматься об изменении своих подходов».

Как сообщает информагентство Тасним, Бахрам Касеми заявил: «Власти Саудовской Аравии из-за допущенных ими очевидных стратегических ошибок увязли в кровавом болоте терроризма и убийства детей и женщин в Йемене, Сирии и Ираке. Несмотря на постоянные усилия саудитов для скрытия таких реалий, как участие в самых зверских террористических операциях в мире и убийство детей в Йемене, сегодня мировое общественное мнение хорошо понимает, что источником всех этих войн является саудовский режим и выдуманное течение ваххабизма, на котором зиждется политический режим Саудовской Аравии».

РИА Иран.ру сообщало, что министр иностранных дел Саудовской Аравии Адель аль-Джубейр недавно в ходе своей речи в Пекине обвинил Иран в распространении нестабильности в регионе. Бахрам Касеми в ответ напомнил, что Иран присутствует в Сирии на уровне инстукторов и по просьбе законного правительства этой страны.

МИД ИРИ выражает надежду на то, что «США и европейские страны поняв миролюбивые усилия Ирана направленные на сохранение стабильности и безопасности в регионе и уничтожение террористов, на деле приступят к борьбе с терроризмом во благо народам региона».

Иран – не Сирия, за союз с Тегераном Москве придется побороться

Редакционная статья Iran.ru

Ситуация в Сирии начинает напоминать глобальную войну. Смогут ли ключевые внешние игроки - Россия, США, Саудовская Аравия, Турция и Иран - сблизить свои позиции по сирийскому вопросу. Создаваемые вокруг Сирии альянсы, скорее, напоминают ситуативные союзы текущего дня, в которых каждая из сторон руководствуется своими целями, решая собственные задачи. Даже российско-иранское сотрудничество страдает недостаточной устойчивостью. Интересы Москвы и Тегерана совпадают, однако далеко не во всем. Параметры стратегического российско-иранского партнерства остаются размытыми, недавнее недопонимание по поводу использования российскими ВКС иранской авиабазы в Хамадане указывают именно на это. В США утверждают, что ориентация Ирана на Россию ситуативная, в долговечность союза Москвы и Тегерана не верят и в Европе. Что сможет предложить российская сторона в новых условиях своим иранским партнерам, кроме деклараций о стратегическом сотрудничестве в Сирии?

На одном понимании по Сирии российско-иранского союза не будет

Россия находится в поисках баланса в своих отношениях с ведущими странами Ближнего Востока. Сегодня это получается не совсем убедительно. С Анкарой у Москвы сохраняются разногласия по Сирии, первые шаги к примирению больше указывают на непрозрачность позиций двух стран, чем на принципиальные договоренности о сотрудничестве в регионе. Саудовская Аравия, как и прежде, остается по другую сторону сирийской баррикады, и сигналов готовности к компромиссам с Кремлем не подает. С не менее влиятельным на Ближнем Востоке Египтом отношения России строятся без видимой динамики, есть положительные моменты в отдельных вопросах двусторонней повестки, правда, и явных претензий друг другу Каир и Москва высказывать публично себе не позволяют. На этом фоне отношения с Тегераном выглядят самыми продвинутыми, ирано-российский альянс стал рассматриваться как один из самых сильных аргументов Москвы в пользу своего влияния на Ближнем Востоке.

Нет сомнений, что Сирия объединила российско-иранские усилия в регионе, однако оставила открытым вопрос, кто же окажется нужнее Башару Асаду в будущем: Тегеран или Москва? Те, кто считают, что выбор в пользу Кремля очевиден, могут серьезно просчитаться. В том, что правительство Асада устояло под натиском шквала организованных США в странах Ближнего Востока мятежей и разного цвета революций есть немалая заслуга Ирана.

Вашингтон, затеявший ближневосточную вакханалию, в Сирии потерял контроль над ситуацией во многом из-за Тегерана. Поэтому в том, что российская военная авиация взлетала с иранской авиабазы в Хамадане для нанесения ударов по противникам Асада, нет ничего удивительного. Тегеран в этом нуждался для срыва ожидаемого контрнаступления сирийской оппозиции в битве за сирийский Сталинград – Алеппо, где на передовой линии в рядах сирийской армии воюют иранцы, а также союзные им вооруженные формирования ливанской Хезболлы и другие привлеченные Ираном к войне на стороне Асада шиитские силы. Разрешая России пользоваться Хамаданом, Иран исходил из собственных интересов в соответствии с текущими задачами поддержки сирийской армии.

Так получилось, что дальнейшие военные замыслы в Сирии не противоречили российским планам в поддержке Асада, скорее, предоставляли для этого дополнительные боевые возможности. Сокращалась дальность полета, экономилось топливо для заправки бомбардировщиков, увеличивалась бомбовая нагрузка, в итоге повысилась эффективность авиаударов.

Немногие иранские политики, позволившие себе публично высказаться в отношении российского использования аэродрома Шахид Ноже, говорили именно об этом: о дозаправке. В российской экспертной среде пожелали увидеть в Хамадане дипломатический прорыв на высшем уровне, чтобы окончательно привязать Тегеран к Москве. Оценки отдельных аналитиков зашкаливали на отметке необратимости российско-иранского военного союза с явным прицелом на вытеснение США из региона. Поэтому их разочарование скорым отлетом из Хамадана самолетов российских ВКС понятно, только зачем при этом обвинять иранское руководство в предательстве?

К примеру, официальный представитель МИД России Мария Захарова не стала комментировать растиражированные в российских СМИ в сомнительном переводе слова бригадного генерала Дехкана, который, якобы, упрекнул Москву в одностороннем разглашении данных об использовании авиабазы в Хамадане. По ее словам, Россия принимает во внимание только официальные заявления иранской стороны. Представитель МИД России посоветовала исходить в оценках подобных высказываний «из того, является ли это заявление официальным и отражающим общую точку зрения страны». С этого нужно начинать, отметила Захарова.

С другой стороны, глава комитета Госдумы по обороне Владимир Комоедов говорит о том, что Россия и Иран «просто обречены на взаимовыгодное сотрудничество». На наш взгляд, все не так однозначно. На одном сирийском взаимодействии выстраивать свои отношения с Исламской Республикой Кремлю непозволительно. Тем более что после отмены санкций иранская внешняя политика проходит сегодня серьезный этап своей трансформации без оглядки на Москву.

Разыграть с США иранскую карту у Москвы, вряд ли, получится

На состоявшейся 24 августа встрече с правительством аятолла Хаменеи отметил, что иранской дипломатии сегодня не следует сосредотачиваться лишь на проблемах выполнения отдельными странами условий ядерного соглашения с Ираном. Правительству не стоит доверять обещаниям «любой американской администрации», и брать на себя конкретные обязательства в обмен на обещания США, рекомендовал глава ИРИ.

Во внешней политике Хаменеи рекомендует правительству расширять географию сотрудничества с зарубежными странами. Дипломатические ресурсы правительства Ирана должны распределяться равномерно по всем регионам, включая Африку, Азию и Латинскую Америку, с целью более широкого развития отношений с международным сообществом, заявил лидер Ирана. Естественно, что этот курс ни сколько не противоречит иранским установкам на борьбу за сохранение своих лидирующих позиций на Ближнем Востоке. Правда, взгляды отдельных иранских политиков на пути достижения этой цели совпадают далеко не во всем.

Умеренные иранские лидеры, включая президента Хасана Роухани, утверждают, что Иран не должен иметь никаких «постоянных врагов». Они заверяют, что прагматичная внешняя политика после отмены санкций должна стать «началом для создания атмосферы дружбы и сотрудничества с различными странами». Такой курс пользуется значительной поддержкой в иранском обществе, ожидающем большей интеграции с международным сообществом. Речь не идет о принципиальных внутренних реформах или отказе от идеологических основ внешней политики. Скорее, Роухани и его сторонники выступают за смягчение иранских политических инструментов во внешней политике, делая упор на традиционную дипломатию и поступательное продвижение интересов Ирана с акцентом на развитие дружественных двусторонних связей со всеми странами региона.

Тем не менее, эта линия не стала доминирующей в руководстве ИРИ. Вооруженные силы страны, главным образом, находящийся в прямом подчинении духовного лидера Ирана аятоллы Хаменеи Корпус стражей исламской революции остается ключевым элементом внешней политики в отношении некоторых стран Ближнего Востока, в частности, в Ираке, Сирии, Ливане, Бахрейне и Йемене.

Иранская активность в этих государствах региона часто становится ошибочным аргументом российских дипломатов в пользу того, что внешняя политика Ирана всецело сосредоточена на регионе Ближнего Востока. И еще дает им повод полагать, что для дружбы с Тегераном Москве достаточно подпитывать его антиамериканские настроения. В таком подходе кроется опасность потерять Иран в качестве надежного российского партнера. По меньшей мере, для иранского руководства российское посредничество в отношениях с Вашингтоном не нужно.

Более того, обсуждение иранской темы в российско-американских переговорах по Сирии Тегеран раздражает и, что стало понятно на примере Хамадана, вызывает опасения. Иран не хотел бы допустить, чтобы сирийская проблема решалась двумя сверхдержавами у него за спиной. Регулярными телефонными разговорами министров иностранных дел России и Ирана снять это недоверие у иранских силовиков не получается, нужны более убедительные шаги.

К примеру, с Турцией российская дипломатия додумалась до создания совместных рабочих групп по взаимодействию на сирийском направлении, а с Ираном ничего подобного не предпринято. Сотрудничество строится на территории Сирии через командование сирийской армии. По отдельным вопросам Москва и Тегеран договариваются напрямую, но подобный формат отличается ситуативностью и вовсе не указывает на союзнический характер отношений. Не случайно, иранские политики говорят о стратегическом сотрудничестве с Россией лишь в борьбе с международным терроризмом, подразумевая Сирию, не указывая на это открыто. Других примеров партнерства на стратегическом уровне в двустороннем сотрудничестве, как представляется, найти сегодня сложно. Наверное, и поэтому, в США не верят в союз России и Ирана, считая его в целом ситуативным.

Как уйти от ситуативности в отношениях с Ираном

Исследовательская служба конгресса США 24 августа 2016 года опубликовала доклад, предназначенный для специальных комитетов, о внешней политике Ирана. В документе утверждается, что ориентация Ирана на Россию ситуативная. В ряду основных факторов, сближающих Москву и Тегеран, указываются: увеличение угроз со стороны терроризма, экономические интересы, наличие нестабильности в Афганистане, возможность сотрудничества в Центральной Азии и сирийский кризис. При этом акцент делается на том, что «краткосрочный союз между Москвой и Тегераном может нанести долгосрочный ущерб интересам Соединенных Штатов». Другими словами в незыблемость российско-иранского военного альянса автор этого доклада эксперт по Ближнему Востоку Кеннет Кацман не верит.

То, что Исламская Республика во многом мешает США, не вызывает сомнений, однако иранское противостояние американской стратегии на Ближнем Востоке никогда не опиралось на союз с Москвой. Иранцы самодостаточны в формировании своей внешней политики, с первых же дней Исламской революции 1979 года Тегеран отказался от одностороннего ориентирования и на Запад и на Восток. Было бы ошибочным полагать, что сегодняшнее руководство ИРИ добровольно отходит от этого курса.

Сближению с Россией у Ирана в то время не оказалось альтернативы на стратегически приоритетных направлениях развития страны: ядерная энергетика и перевооружение армии и КСИР. В военно-техническом сотрудничестве с ИРИ у российского ВПК конкурентов не было. Китай, политически способный сотрудничать с Тегераном в сфере поставок вооружений, сам является импортером современной российской боевой техники, а закупать устаревшие образцы оружия китайского производства Иран не стал. Иранцы ориентированы на все самое современное и продвинутое.

Не случайно, в торгово-экономических отношениях с зарубежными странами иранский бизнес, потеряв возможности сотрудничества с американскими предпринимателями, склоняется в пользу Западной Европы, предпочитая европейские технологии и оборудование. Здесь шансов у российских предприятий закрепиться на иранском рынке технологий и оборудования немного. Остаются те проекты, которые финансируются государством из бюджета. Россия будет расширять мощности АЭС в Бушере, электрифицировать иранские железные дороги, строить ТЭЦ на побережье Персидского залива, и, конечно же, поставлять вооружение. Однако и в военно-техническом сотрудничестве с Ираном не все так просто, как было прежде.

Решение вопроса с поставками С-300 позволили России вернуть в Иране статус надежного партнера по ВТС. В настоящее время Тегеран передал Москве список военной техники и вооружений, которые иранские военные хотели бы приобрести. Речь идет о пакете контрактов на сумму не менее 8 млрд. долларов.

При этом Иран достаточно недвусмысленно дал понять, что предлагает России новый уровень военно-технического сотрудничества - совместные научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, которые до этого Россия вела, к примеру с Индией и Китаем. Да, иранцы не заинтересованы лишь в закупках оружия, они хотели бы участвовать в его производстве, совершенствуя свой оборонно-промышленный комплекс. Обязательным условием сделки должна быть передача технологий производства. Более того, иранцы ведут речь о современных образцах техники и вооружения. Недавно иранские власти запретили сухопутным силам страны приобретать военную технику без передачи Тегерану технологии ее производства. Готова ли к такому формату сотрудничества российская сторона?

В целом, в отношениях с Ираном, видимо, нужно уходить от излишней политизированности. Декларируемые обеими сторонами «идеальные отношения», измеряемые восемью встречами президентов Путина и Роухани за последние два года, не лишены разногласий.

Как Кремль мог допустить, чтобы среднеазиатские партнеры Москвы на саммите ШОС в июне этого года отказали Тегерану в начале процедуры вступления в Организацию на правах полноценного члена? Срывается не столько иранский, сколько российский замысел создания континентального Евразийского партнёрства с участием Евразийского экономического союза (ЕАЭС), СНГ, Китая, Индии, Пакистана и Ирана. Иранцы обиделись, теперь дальнейшее развитие событий будет зависеть не только от позиции стран-членов ШОС, но и от желания самих иранцев присоединиться к создаваемому объединению. Для руководства Ирана этот вопрос не столь очевиден, как представляется со стороны. Есть политики, которые советуют не спешить со вступлением в ШОС, до выяснения исчерпывающих объяснений от правительства Роухани о преимуществах присоединения к Организации.

Трудно продвигаются переговоры с Тегераном по вопросу заключения временного соглашения, ведущего к образованию зоны свободной торговли между странами-членами Евразийского экономического союза и Ираном. Целью заключения соглашения о зоне свободной торговли является открытие доступа широкой номенклатуры товаров на рынок Ирана, стимулирование взаимной торговли и увеличение товарооборота. Однако иранская сторона с этим пока особо не торопится, частный сектор экономики Ирана не видит пока четких перспектив и выгод подобного сотрудничества.

Упрекать в этом независимый от государства иранский бизнес было бы нелогичным. Тем более что в Иране сегодня не политика, а экономика выходит на первый план. Министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф заявил, что основной задачей иранского дипломатического корпуса после ядерной сделки является активизация национальной экономики. По его словам, визиты зарубежных правительственных делегаций в Иран в эпоху после заключения СВПД также в основном направлены на содействие развитию экономики страны.

Похоже, что в США эту новую тенденцию в деятельности руководства ИРИ уже поняли. Белый дом как-то поубавил тональность антииранской риторики, не отказываясь от блокирующих иранскую экономику действий. Ожидаемого бума в развитии Ирана после снятия санкций не произошло. Несмотря на их отмену, американская администрация упорно следует курсу на сохранение торгово-экономической изоляции Ирана, не допуская на иранский рынок страны Евросоюза. Америка открыто терроризирует европейцев, желающих наладить бизнес с Ираном. В результате крупные европейские банки и инвесторы на иранском рынке так и не появились.

От России в Иране хотели бы видеть исполнения обещаний о гарантиях выполнения СВПД. Иран обсудил свои претензии к «шестерке» с представителем МИД РФ Сергеем Рябковым, который посетил Тегеран для обсуждения выполнения соглашения Ирана и «шестерки» по иранской ядерной программе. «"Констатирована важность сохранения устойчивости в процессе выполнения СВПД на долгосрочную перспективу, - подчеркнул Сергей Рябков - Залогом этого является строгое соблюдение всеми участниками СВПД их обязательств». Все верно, но США свои обязательства не выполняют, а Россия в этом помочь Ирану не в состоянии, по крайней мере, о попытках «надавить» на Вашингтон со стороны Москвы ничего не слышно.

*******

В сегодняшнем Иране приоритетом избрана экономика, иранская дипломатия, как заявил министр иностранных дел Джавад Зариф, переориентируется на международное обеспечение потребностей государства в торгово-экономическом сотрудничестве за рубежом. Не Сирией единой будет жить ИРИ, в Тегеране отдадут предпочтение экономической выгоде от сотрудничества с иностранными государствами. Похоже, этот курс станет в ближайшие годы определяющим, в руководстве Ираном станет меньше политики, больше экономического прагматизма. Что сможет предложить российская сторона в новых условиях своим иранским партнерам, кроме деклараций о стратегическом сотрудничестве? Ведь, рано или поздно сирийская кампания Кремля закончится.

Terror – Riyadh’s Answer To Its Military Fiasco in Yemen

Catherine Shakdam

If Yemen remains synonymous with unrest and violence thanks to the military deluge Saudi Arabia has insisted on drowning the impoverished nation under since late March 2015, Terror had yet to claim its fill of blood. Terror as it were never could assert its warped religious rationale onto Yemen – not beyond a few clusters, not to the point where Terror could ever present any real existential threat to the Yemeni Republic.

This was then … today is a brand new day!

Today, Saudi Arabia is actively working to change that reality! Saudi Arabia I would add, absolutely needs for Terror to become Yemen’s newest existential threat to counteract that which is now threatening its own.

For all its outwardly show of force, and display of grand political and financial stability the kingdom sounds hollow – nothing but a waning house of cards under the terrible sun of revolutionary Arabia.

Al Saud Royals face a storm they can neither control, nor comprehend. As they sought to tame Yemen’s claim to political self-determination, as they plotted the dismantlement of Yemen’s national sovereignty and national identity, it is Yemen’s lost sense of unity, solidarity, and national strength it awoken.

If Yemen has suffered and continues to suffer a grand injustice under the military boot of the Saudi-led coalition, it remains true that the very fire which should have destroyed its people actually helped forge new alliances. War saw reborn Yemen’ sense of national self. War more importantly, saw Yemenis stand united in their diversity and pluralism.

For the first time since the inception of its Republic Yemen rose a true mirror of its people – an affirmation that the sons of Hamdan would no longer live under the yoke of a reactionary political model but in acceptance of its many differences – may they be religious, political or tribal.

The formation this August 2016 of the Yemeni Supreme Political Council attests to that. Under one umbrella, it is Yemen’s many tribal factions, religious currents, and political persuasions which came together to fill Yemen’s institutional vacuum.

I would urge readers not to underestimate such a development since it is such national unity which has allowed thus far for Yemen not to surrender to the military might of several so-called superpowers. Yemen it is important to remember is facing the barrel of a very heavy loaded gun – so heavy in fact that it has taken over 36 nations to carry it.

If Yemen has stood alone in this battle for control, Saudi Arabia has not. Saudi Arabia has exploited every friendship and alliance its coffers have allowed – a new Goliath against sling bearer David. We all know how that story ended …

The kingdom has much to worried about if only it cared to assess ground realities. The kingdom in fact could soon breath its last in Southern Arabia since Yemen intends now to reclaim its rightful place within the region, independently from Gulf monarchies’ will.

For the grand media blackout Riyadh has maintained over Yemen, for all the tall tales a friendly press has perpetuated to shield the kingdom’s honour and pride, al-Saud could not prevent its borders to be breached by Yemen Resistance movement. Unknown to the public Yemen Resistance fighters have taken their fight directly to Saudi Arabia – a momentous feat considering what weaponry and expertise Riyadh has purchased over the past 18 months.

Rather than limit its stand at its borders, Yemen is moving now to reclaim those provinces al-Saud seized many decades ago so that North Yemen would stand broken and fractured.

Beyond Yemen’s territorial claims lie also the tentative possibility that the Resistance would inspire oppressed communities across the kingdom to rise in defiance of al-Saud theocracy and forever shatter the shackles which have rendered them slaves.

But let me go back for now to Terror’s recent attempt to carve itself an opening onto the southern sea-port city of Aden, an area sitting under the direct control of the United Arab Emirates, itself an ally of Saudi Arabia.

On August 29, 2016 Daesh claimed for itself an attack on a military recruiting centre, right in the heart of Aden, right under the nose of the UAE …

Bearing in mind whose hands have pulled the likes Daesh and al-Qaeda’ strings in the region you may wonder why in the world terror militants would target Aden. With Aden firmly in the hands of Abu Dhabi why risk unrest? Why risk opening Pandora’s box in a region plagued by instability and violence?

Answers to that question may lie with the UAE.

Allow me to elaborate:

If the UAE remains a “loyal” ally of the kingdom it stands nevertheless in aversion of the infamous “Muslim Brotherhood” which Saudi Arabia helped propped before it chose to repudiate it.

The UAE, readers might have noticed, recently recalled its troops away from Yemen, a move which has profoundly displeased Riyadh. A move which only served to highlight what many experts have already noted: that Saudi Arabia already lost its war in Yemen

Another point worth considering is that the UAE has supported Riyadh out of geopolitical necessity, and not ideology. The UAE is not inherently opposed to a change of the political guards – something the kingdom of course cannot even begin to fathom, let alone accept.

Before ever-evolving and fast-changing dynamics, and in the face of a growing revolutionary incursion into its territories Riyadh reverted to its preferred weapon of war: Terror.

Terror stroke at the heart of Aden to achieve several goals:

Saudi Arabia needs for Yemen to explode into a civil war.

Saudi Arabia needs for Terror to carve a real dominion directly atop the world oil route.

Saudi Arabia needs to generate enough fear so that world powers would finally sanction a ground invasion and defeat the Resistance under the cover of counter-terrorism.

Saudi Arabia needs for the narrative to move away from the many and atrocious war crimes and crimes against humanity it has carried against the Yemeni people.

The sea-port of Aden has long been coveted by Wahhabi radicals for it offers an opening onto several continents. The simple fact that Aden was broken into by Terror as it sits under Saudi patronage only serves to affirm Riyadh’s links with Terror … but then again we all know that.

It’s what we do with that knowledge which will determine what comes next.

В парламенте Ирана проведено экстренное заседание по безопасности

Члены комиссии по национальной безопасности и внешней политики иранского парламента провели экстренное совещание с участием представителей командования КСИР.

Во время встречи командующий КСИР проинформировал парламентариев о текущей ситуации в области безопасности в регионе, присутствии иностранных сил и их стратегии.

По словам Хосейна Накави Хосейни, который является представителем комиссии меджлиса по национальной безопасности, участники встречи рассмотрели вопросы безопасности в регионе, включая присутствие иностранных сил и особенно США, а также американскую мотивацию и стратегию этого присутствия.

Накави Хосейни пояснил, что то, что происходит в Сирии, Ираке, Йемене является прямыми и косвенными войнами, которые ведутся чужими руками во главе с Саудовской Аравией.

Парламентарий отметил, что дискуссии выявили, что американцы играют решающую роль в региональных войнах, используя шесть стратегий, и пытаются превратить исламский мир в зоны кровопролития с помощью Великобритании и Франции.

Накави Хосейни сказал, что американцы поддерживали Аль-Каиду и ИГИЛ для ведения войн внутри мусульманских сообществ и создали множество вооружённых группировок, которым не достаёт индивидуальности, и ни одна страна не принимает на себя ответственность за их действия.

По его словам, участие России в войне против ИГИЛ и других террористических группировок трансформировало схемы США и Саудовской Аравии и усилило региональное взаимодействие четырехстороннего альянса, ослабив положение террористов в Сирии.

Говоря об Ираке, он сказал, что ситуация там гораздо лучше, так как большая часть страны очищена от террористов.

Накави Хосейни подчеркнул, что стратегия Ирана должна помочь защитить сирийскую территориальную целостность и противостоять присутствию иностранцев в регионе.

Заместитель генсека ООН по гуманитарным вопросам прибудет в Иран

Заместитель Генерального секретаря ООН по гуманитарным вопросам Стивен О'Брайен планирует посетить Исламскую Республику Иран с 4 по 5 сентября 2016 года.

Как ожидается, заместитель Генерального секретаря ООН по гуманитарным вопросам Стивен О'Брайен и координатор чрезвычайной помощи встретится с иранским руководством в Тегеране, чтобы сосредоточить внимание на расширении регионального сотрудничества в области гуманитарной помощи и укрепления партнерских отношений между Ираном и Управлением Организации Объединенных Наций по координации гуманитарных вопросов (УКГВ) на Ближнем Востоке. Об этом сообщает информационный центр ООН в Тегеране.

Этот визит также рассматривается, как возможность для того, чтобы использовать опыт и знания Ирана в ликвидации последствий стихийных бедствий и оказания гуманитарной помощи странам регион, чтобы облегчить страдания тех, кто находится в состоянии войны и вооруженных конфликтов.

РИА Иран.ру сообщало, что Иран согласовывал с ООН прибытие своего корабля с гуманитарной помощью в Йемен, а также оказание дополнительной помощи воздушным путем через третьи страны.

Отношения с Ираном стали темой переговоров Саудовской Аравии и Пакистана

Саудовский принц Мохаммад бин Салман обсудил проблемы безопасности и обороны с пакистанским руководством.

Саудовский министр обороны сделал остановку в Исламабаде по пути в Китай для обсуждения вопросов обороны и безопасности с ведущими пакистанскими политическими и военными лидерами. Значительное место в повестке переговоров заняли вопросы отношений двух стран с Ираном.

На встречах с премьер-министром Пакистана Навазом Шарифом и командующим армией Рахилем Шарифом. также обсуждалась роль Пакистана в так называемой антитеррористической коалиции во главе с Саудовской Аравией.

В заявлении, подготовленном армией Пакистана, говорится, что в стадии обсуждения были вопросы двусторонних отношений, включая военно-техническое сотрудничество.

Обращает на себя внимание, что, когда заместитель саудовского кронпринца, прибыл в Исламабад, в аэропорту его встречал министр обороны Пакистана Хаваджей Мухаммадом Асифом, однако саудовский министр обороны не проводил встречу со своим пакистанским коллегой.

Отметим, что военное сотрудничество между Эр-Риядом и Исламабадом зашло в тупик, когда в прошлом году парламент Пакистана отказался позволить правительству направить войска в помощь саудовцам для войны в Йемене.

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на совместной пресс-конференции с Государственным секретарем США Дж.Керри по итогам переговоров, Женева, 26 августа 2016 года

Уважаемые дамы и господа,

Я знаю, что многие заключали пари, побьем ли мы сегодня рекорд по продолжительности наших переговоров, но нет, «московский» рекорд остался незыблемым: мы сегодня потратили времени на один час меньше. Я считаю, что мы, как сказал только что Джон, сделали несколько очень важных шагов вперед в дополнение к московским договоренностям. Тот факт, что мы не распространяем документы, не означает, что мы не находим все больше и больше точек соприкосновения.

Мы обсуждали сегодня те вещи, которые, как сказал Джон, позволят найти «техническое» решение к принципиальным договоренностям, которые мы заключили в Москве: о необходимости добиться устойчивого прекращения огня (а нарушения продолжаются со всех сторон), о необходимости отмежевать, наконец, оппозицию, присоединившуюся к режиму прекращения огня, от «Джабхат ан-Нусры», ИГИЛ и прочих террористов. Мы обсуждали то, как наиболее эффективно и срочно решать гуманитарные проблемы, обеспечивая доступ помощи в районы, которые в этом нуждаются. В этом контексте мы говорили не только про Алеппо, хотя Алеппо занимало в наших дискуссиях основное место, но мы говорили про то, что и как происходило в Манбидже, Хасеке и других частях Сирии и не только. Мы обсуждали, как гуманитарная ситуация складывается в Ираке и Йемене, где международные наблюдатели также фиксируют тяжелейшую гуманитарную обстановку.

Мы исходили из того, чтобы говорить об этих тяжелых проблемах и страданиях людей не как журналисты, не как люди, которые просто изливают эмоции в ту или иную сторону, а как профессионалы и дипломаты, которым положено вместе с военными искать какое-либо решение.

Еще раз скажу, что визит Джона в Москву 15 июля был очень полезным. Те базовые принципы, которые были согласованы в ходе наших переговоров и закреплены в ходе встречи с Президентом России В.В.Путиным, сегодня получили дальнейшее развитие. По причинам, о которых Джон упомянул, нам еще необходимо довести до конца, я бы сказал, совсем немного вопросов, которые требуют конкретизации. Наши эксперты продолжат эту работу в Женеве на следующей неделе. Рассчитываю, что в самое ближайшее время мы уже сможем представить на суд международной общественности результаты наших совместных усилий. Дается это непросто. Наверняка вы видите и слышите то, что происходит, то, что говорят в различных столицах, но достижением уже является то, что мы смогли и продолжаем стараться сократить зоны недопонимания и, наверное, самое главное, снизить уровень недоверия друг к другу. Без полной открытости и доверительности не поддаются решению те задачи, которые мы поставили перед собой и которые были согласованы в ходе личных и телефонных контактов между президентами России В.В.Путиным и США Б.Обамой. С каждой нашей встречей и каждым телефонным разговором мы последовательно укрепляем это доверие, и, надеюсь, очень скоро вы почувствуете от этого весьма серьезную пользу. Главное, что ее почувствуют сирийцы и все, кто в этом регионе испытывает негативные последствия сирийского кризиса.

Мы договорились о конкретных направлениях, по которым мы будем работать со сторонами: Россия – с Правительством САР и со взаимодействующей с нами оппозицией, а США – с сотрудничающей с ними оппозицией. Мы и наши американские коллеги также будем работать с региональными партнерами с тем, чтобы устранить препятствия на пути устойчивого соблюдения режима прекращения боевых действий.

Упомяну здесь еще раз проблему, возникающую в результате того, что отряды, сотрудничающие с США и с возглавляемой ими коалицией, находятся на тех же территориях, что и «Джабхат ан-Нусра». При этом они не просто там находятся, а периодически взаимодействуют с этой организацией и участвуют в ее операциях. Без размежевания нормальных, «здоровых» оппозиционных сил и террористов я не вижу возможности обеспечить по-настоящему длительное и полноценное прекращение боевых действий, к чему мы все стремимся. Я с удовлетворением отмечаю, что у нас с американскими партнерами становится более четким понимание этой задачи.

Мы говорили о предельно конкретных шагах. Мы их практически согласовали, нам осталось поставить несколько точек в том, что касается обеспечения гуманитарного доступа нуждающимся гражданам Сирии, прежде всего в районе Алеппо – в его восточную и западную части, этим будут заниматься наши эксперты. По этому вопросу у нас был очень предметный разговор. Уверен, наши эксперты доведут в ближайшие дни соответствующие договоренности до конца. У них есть абсолютно целенаправленные задачи, которые мы перед ними поставили. Эти задачи сформулированы, и ими наши эксперты будут руководствоваться.

Говорили мы и о том, как поступать с нарушителями режима прекращения боевых действий. Это тоже очень тесно связано с необходимостью отмежевать нормальных оппозиционеров от террористов.

Еще бы я хотел отметить то, что мы сегодня договорились интенсифицировать двусторонние контакты, которые несколько «провисли» и замерли в последние несколько недель. Я имею в виду контакты между нашими представителями в Женеве, которые носили повседневный по сути дела характер до недавнего времени, и контакты между руководством российской военной базы в Хмеймиме и представителями американского командования, расположенного в иорданской столице г.Аммане. Уверен, что повседневный диалог без каких-либо перерывов является ключом к тому, чтобы все наши задачи были бы реализованы.

Джон упомянул политический процесс. Это наша главная цель. Чтобы к ней прийти, мы будем добиваться успокоения ситуации на земле и улучшения гуманитарного доступа. По нашему глубокому убеждению, здесь не может быть каких-либо предварительных условий. Если ждать, пока ситуация успокоится на сто процентов и начинать политический процесс только потом, то можно ничего не добиться. Здесь все взаимосвязано. Конечно, сокращение уровня насилия поможет собрать стороны за столом переговоров, точно так же, как и начало переговоров позволит снизить напряженность на земле и позволит нам с США более эффективно влиять на антагонистов.

Сегодня мы встречались со специальным посланником Генерального секретаря ООН по Сирии С.де Мистурой. У него есть интересные и конкретные идеи о том, как использовать ООН для решения гуманитарных проблем. Это также будет частью нашей дальнейшей работы. Также у него есть планы по возобновлению, а по сути дела по началу политического переговорного процесса, потому что прямые переговоры, о которых мы давно договаривались, а концепция которых закреплена в резолюциях Совета Безопасности ООН, до сих пор не начинаются. Мы всячески поддерживаем такой настрой С.де Мистуры и считаем, что эта задача «перезрела», и в самое ближайшее время нужно объявлять о созыве прямого раунда переговоров между Правительством САР и всем спектром оппозиции. Это я хочу особенно подчеркнуть. Необходимость обеспечения инклюзивного характера переговоров, включая инклюзивный характер делегации от оппозиции, что закреплено в резолюциях Совета Безопасности ООН. Это нужно выполнять.

Как и сказал Джон, мы также обсуждали другие вопросы, которые стоят на международной повестке дня. Это касается и Украины. Мы ценим заинтересованность США, их нынешней администрации в том, чтобы помочь сдвинуть с мертвой точки процесс выполнения Минских договоренностей. У нас есть двусторонний канал, который достаточно регулярно задействуется. Мы считаем, что этот канал может реально помочь тем усилиям, которые принимаются в «нормандском формате».

Также мы обсуждали некоторые двусторонние вопросы. Их, как Вы сами понимаете, немало в нынешней ситуации. Я убежден, что коренные интересы России и США заключаются в том, чтобы мы имели нормальные отношения между двумя государствами, между нашими народами. Думаю, что сегодняшняя встреча еще раз помогла двинуться в этом направлении.

Вопрос (адресован Дж.Керри): В дополнение к имеющимся вопросам, чувствуют ли США в себе силы отмежевать отряды оппозиции от тех, что были признаны США связанными с «Джабхат-ан Нусрой»? Как Вы намерены это сделать, если Вам не удалось сделать этого ранее?

С.В.Лавров (отвечает после Дж.Керри): Что касается размежевания «здоровых» оппозиционных сил и террористов, то мы понимаем, что это сложная задача. «Джабхат ан-Нусра» мимикрирует, меняет названия, придумывает какие-то новые «зонтики», под которые они собирают различные группы, формально не входящие в «Джабхат ан-Нусру», это требует очень пристального внимания и глубокого анализа, но это нужно делать быстро. Мы стараемся помочь решить эту задачу нашим американским партнерам. Сегодня мы ознакомили их с информацией о том, как мы видим состав «Джабхат ан-Нусры», какие более мелкие группировки входят в эту структуру. Уверен, что наши коллеги посмотрят на эту информацию и она может оказаться им полезной.

Мы, кстати, сегодня впервые получили от наших американских коллег перечень организаций, которые присоединились к режиму прекращения боевых действий через американскую коалицию. Напомню, что список тех организаций, которые включаются в режим прекращения боевых действий через наш Центр по примирению в Хмеймиме, мы давно и регулярно передаем американским партнерам и, по сути дела, еженедельно его обновляем.

Вопрос: Господин Министр, Вы сказали, что военные намерены найти конкретные решения. Удалось ли достичь договоренности по вопросу неиспользования правительственных ВВС САР? Согласится ли с такой договоренностью Президент Сирии Б.Асад?

С.В.Лавров: Относительно того, чем занимаются те или иные ВВС, то мы ведем речь не о том, чтобы кто-то прекратил летать, а о том, чтобы авиация, работающая в сирийском небе, эффективно боролась и с ИГИЛ, и с «Джабхат ан-Нусрой». Об этом мы также говорили прежде всего в Москве. Мы достигли конкретных пониманий. Эти понимания будут реализованы после того, как будут согласованы остающиеся у нас технические детали и начнет действовать схема, о которой говорил Джон, но которую мы пока не можем придавать огласке. Повторю, наша задача состоит не в том, чтобы перестали летать те или иные участники этого конфликта, а в том, чтобы те, кто летает, бомбили террористов. Пока у нас не налажена координация в этом вопросе с американскими партнерами и с коалицией, которую США возглавляют. Это одна из задач, которую мы решаем, начиная с московской встречи. Надеюсь, что сегодняшние переговоры и предстоящие окончательные технические договоренности экспертов помогут нам приступить к ее решению.

Вопрос (адресован обоим министрам): Вопрос касается гуманитарной ситуации в городах Дарайя и Алеппо: вы высказывали озабоченность относительно ситуации в Алеппо, а в ООН она описывается как «все более отчаянная». Также у ООН вызывает озабоченность и эвакуация из г.Дарайя. Не могли бы подтвердить, что люди окажутся в безопасности, им будет оказана гуманитарная помощь, а эта эвакуация продолжится до своего завершения?

С.В.Лавров (отвечает после Дж.Керри): Как я слышал, операция по выходу из Дарайи всех, кто хотел это сделать, завершена. Эта операция осуществлялась на основе договоренности между Правительством САР и теми, кто находился в Дарайе. Это касается прежде всего вооруженных групп. Те, кто захотел, были вывезены на автобусах Сирийского Общества Красного Полумесяца в Идлиб, между прочим, вместе с оружием. Те, кто захотел поступить иначе, вышли оттуда и будут интегрированы в нормальную гражданскую жизнь. Это пример, который, я думаю, будет востребован. По крайней мере, уже сегодня наши представители в Хмеймиме получили сообщение о том, что еще один район в Сирии заинтересован в том, чтобы была организована еще одна аналогичная операция при посредничестве России.

Вопрос: Обсуждалась ли сегодня турецкая операция на севере Сирии? Насколько, как Вы считаете, заявление Турции о закрытии границы будет способствовать борьбе с терроризмом в районе г.Алеппо?

С.В.Лавров: В Сирии на земле немало стран представлены своими военными и вооруженными силами, которые вошли туда без согласия сирийского руководства. С согласия сирийского руководства там находятся только российский и иранские контингенты. Это реальность. Хочу отметить, что Правительство САР проявляет очень взвешенный и прагматичный подход. Наверняка вы слышали заявления из Дамаска о том, что они готовы сотрудничать со всеми, кто хочет бороться с терроризмом и здесь нужно договариваться о том, как это лучше делать. Я думаю, что это правильный подход и постепенно все, кто имеет свой спецназ и другие подразделения вооруженных сил на земле в Сирии, должны будут осознать, что нужно выбирать приоритеты. Выбирая приоритеты, я уверен, все не смогут обойти проблему терроризма – ИГИЛ и «Джабхат ан-Нусры». Если кто-то поначалу планировал как-то использовать эти силы для того, чтобы ослабить режим Президента Сирии Б.Асада, то теперь все понимают, что нельзя наступать на эти грабли. Так было в Афганистане, так было в Ираке. Так же было и в Ливии, и сейчас все это «аукается» далеко за пределами ливийского государства, а само это государство на ладан дышит. Мне кажется, что прагматизм и опора на коренные национальные интересы всех без исключения государств помогут нам в конечном итоге сконцентрироваться на борьбе с общим врагом.

Вопрос (адресован Дж.Керри): Вы поддержали курдское ополчение, т.н. Сирийские демократические силы, когда они переходили Евфрат в сторону Манбиджа, а потом попросили их перейти назад, на восточный берег. Как Вы относитесь сегодня к курдам, в т.ч. на земле? Как Вы видите роль курдов в политическом процессе в то время, как Ваши союзники в оппозиционных силах Сирии выступают категорически против участия курдов в мирном процессе?

С.В.Лавров: То, что касается различных аспектов турецкого присутствия на сирийской территории, включая курдский фактор, о котором так много сегодня пишут, то мы с американскими коллегами подтвердили сегодня необходимость срочного возобновления политического процесса, в котором должны участвовать все без исключения сирийские стороны. Я убежден, что курды должны быть полноценно представлены в этом процессе. Курды должны оставаться частью сирийского государства, и курды должны быть частью решения проблемы, а не фактором, который будет использоваться для раскола Сирии, потому что это повлечет за собой цепную реакцию по всему региону. Никто в этом не заинтересован.

Россия. США > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 27 августа 2016 > № 1908149 Сергей Лавров

Иран советует США, «открыть глаза на реалии» и ««извлечь уроки из своих прошлых ошибок в Сирии и Ираке»

Министр иностранных дел Ирана Мохаммад Джавад Зариф опроверг утверждение американцев о том, что Иран направил оружие в Йемен, назвав его необоснованным.

ИРНА сообщает, что по данным Департамента публичной дипломатии и СМИ МИД Ирана, Зариф, который находится в недельном турне в Латинской Америке, так отреагировал на заявления госсекретаря США Джона Керри, который обвинил Иран в отправке военной техники в Йемен.

Отвергнув безосновательные утверждения США о том, что Иран направил оружие в нищую страну, иранский министр отметил, что делая такие заявления, США участвуют в бесчеловечных военных преступлениях, совершаемых убивающих детей саудовским режимом в отношении невинного и угнетённого народа Йемена, и потому они должны понести ответственность за все свои антигуманные преступления.

«Нет сомнений в том, Керри лучше чем другим известно, что в течение последних полутора лет саудовский режим делал все попытки свести на нет прекращение огня в Йемене», сказал Зариф.

Говоря о замечании Керри, он отметил, что настало время для США «извлечь уроки из своих прошлых ошибок в Сирии и Ираке и открыть глаза на реалии на местах».

Приказано: не умирать!

Автор: Мария ПАНОВА.

Из проекта программы госгарантий бесплатной медицинской помощи на 2017—2019 годы исключён показатель смертности от болезней системы кровообращения, туберкулёза и злокачественных образований.

В ПОСЛЕДНЕЕ ВРЕМЯ министерство здравоохранения РФ беспрестанно фонтанирует идеями. Чиновничий мозговой штурм, к сожалению, направлен не на реальное улучшение ситуации в здравоохранении, а на то, как бы так придумать, чтобы при ускоряющейся деградации российской медицины показатели её, тем не менее, всё хорошели бы.

Ещё один блестящий камень в стены потёмкинской деревни, любовно отстраиваемой минздравом, был представлен пред очи общественности в середине августа в виде проекта программы госгарантий бесплатной медицинской помощи на 2017—2019 годы.

Несмотря на отвлекающую цветистую риторику об «усилении пациентоориентированной направленности» данного документа, провести за нос уже мало кого удаётся. И главное, что беспокоит медиков, — изменение критериев качества и доступности медицинской помощи, из которых был исключён такой показатель, как смертность от болезней системы кровообращения, туберкулёза и злокачественных образований.

Впрочем, подобный оборот событий был ожидаем. Минздрав уже убрал из критериев качества и доступности медицинской помощи показатель общей смертности. И это вопреки всем рекомендациям Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), по которым одним из критериев качества работы системы здравоохранения считается именно общая смертность населения.

Чиновники минздрава имели наглость объяснить этот свой статистический финт «демографическими процессами», намекая на массовое постарение населения. И это при том, что Россия по продолжительности жизни занимает, по данным ВОЗ, 110-е место, где-то между Боливией и Белизом. Гораздо дольше россиян живут не только японцы, австралийцы, израильтяне и европейцы, но даже жители Чили, Коста-Рики, Брунея, Уругвая, Антигуа и Барбуда, Вьетнама, Барбадоса, Самоа, Тонга, Сейшельских островов, Тринидада и Тобаго и многих других далеко не самых развитых стран. Причём по продолжительности жизни мужчин (64,7 года) мы падаем в рейтинге вообще практически в конец списка и соседствуем с Мьянмой и Йеменом.

Обеспокоенность чиновников понятна. Цифры упрямо не хотят «правильно» отражать реальность и постоянно портят отчётность о крепости здоровья российских граждан. Вот, казалось бы, писчебумажными усилиями клерков побеждены в стране сердечно-сосудистые болезни, так словно чёрт из табакерки «почему-то» растут показатели смертности «от прочих причин». И специалистов трудно убедить, что, если копнуть поглубже, под этими «прочими» прячутся как раз те диагнозы, которые должны быть побеждены. Пиррова победа достигается не повышением доступности медицины, не укреплением её материальной базы и повышением профессионализма медиков, но исключительно игрой цифири на бумаге.

Вот и за первое полугодие 2016 года смертность россиян «от прочих причин» выросла на 10%. Очень раздражены по этому поводу чиновники: так они всё хорошо придумали, а эти «неблагодарные людишки» всё норовят испортить им статистику. В одном из регионов местный минздрав даже разослал в больницы требование, согласно которому на одном участке не должно фиксироваться более одной смерти в неделю. И это не шутка!

Поэтому было принято «мудрое» решение: просто избавиться от такого показателя критериев качества и доступности медицинской помощи, как смертность. И первым делом — от самых распространённых причин: болезней системы кровообращения, туберкулёза и злокачественных образований.

Подумайте сами: сегодня, по данным Фонда профилактики рака, смертность от злокачественных опухолей в России — одна из самых высоких в мире, в стране рак ежегодно диагностируется не менее чем у 550 тысяч человек, и каждый год от онкологических заболеваний умирают более 280 тысяч. По мнению специалистов, россияне могли бы реже умирать от рака, будь современная медицина более доступна и реально бесплатна, а система диагностики — более совершенна, будь ЛПУ оборудованы современной техникой, медработники более профессионально подготовлены, а население лучше осведомлено.

Но зачем напрягаться, если можно просто не учитывать количество смертей, а саму заболеваемость — победить на бумаге? А пока идёт игра цифрами, страшные человеческие трагедии становятся нашей повседневностью. Вслед за громким самоубийством два года назад больного раком контр-адмирала Апанасенко последовала целая серия самоубийств онкобольных. Последний случай: в ночь на 16 августа этого года, по сообщению ТАСС, в подмосковном Домодедове пожилой мужчина с онкологическим заболеванием подорвал себя на самодельной бомбе и погиб на месте. Каждого нормального человека подобные новости приводят в шок. Только не наших чиновников. С лёгким сердцем они вписывают человеческую трагедию единичкой в колонку «от прочих причин».

Такая вот статистика…

Saudi Arabia Cries Foul Play in Yemen

Catherine Shakdam

As Yemen International Conference in the Support of Yemen was in full swing in the British capital, London, Yemenis came in their hundreds of thousands to pledge their support to the Resistance movement this August 20, 2016 – yet another popular show of force, yet another grand display of sovereign political will in the face of foreign diktat.

To the sounds of explosions, and flying Saudi war planes it is Yemen which came to defy its invaders; a proud nation under unprecedented duress, a land united under the banner of its resistance.

“We won’t bow down to the House of Saud” chanted the crowd. “We will never bow down to the criminal House of Saud,” millions repeated in unison.

If Yemen remains in the throes of a brutal war of attrition for it dared ambition to live free under its skies, its people are quite determined to weather whatever storm Saudi Arabia will throw, so that their right to self-govern and resist oppression could be affirmed – never to be questioned again.

However one choses to look at Yemen’s war, it would be foolish to deny still that those brave souls corporate media still label as “rebels” are in fact the carrier of a nation’s will; the very expression of a people’s inherent right to carve its own political future, regardless of what anyone else might think.

Let me be brutally honest here – Yemen neither needs foreign approval, nor does it require foreign vetting. Yemenis want what they want because they can! It is really that simple.

Yemen needs no liberating from the Houthis, for the Houthis are Yemen. Yemen is not being overrun by Shiites, Yemen is Zaidi country. There is no Iranian agenda at play either, only a desire to disappear the suffocating influence of the House of Saud.

Standing in opposition of the most violent, radical and reactionary theocracy ever to grace the pages of our history does not make Yemen an “Iranian agent”, it makes Yemen an expectant independent nation.

Media coverage of Yemen so far has been criminal at best, misleading always.

The public has been conned into a narrative which is devoid of all humanity, and democratic courtesy. The simple fact that media feel entitle to slap derogatory adjectives before the Houthis as to direct their readers’ self-righteous sense of political morality is despicable.

I read the terms Iran-backed Shia Houthis rebels too many times not take offense. How dare you define a people whom you know nothing about? How dare you speak over and at an entire nation for their will does align with yours?

Let’s play the adjective game shall we?

When have you ever read the following statement: Wahhabi-back-Western-sold-out- twice-resigned-once-runaway-child-killer-Sunni President Abdo Rabbo Mansour Hadi? Likely never … why? Because Saudi Arabia and its allies are still hiding behind this pale figure of a man to legitimize their odious genocidal military intervention against Yemen.

Let me tell you of this so-called legitimate political figure the West has canonised as Yemen’s forever president.

Hadi is a fraud and a traitor. Not only did he allow for the killing of his countrymen, he actually actively pursued their annihilation in the name of a chair he never truly was appointed to. Hadi was elected in a one-man election in 2012 for the duration of a 2-year’s mandate – not exactly what you call democratic.

Hadi was never the choice of the people, he was Riyadh’s choice through the GCC-brokered transition of power agreement (2011).

How can anyone speak of democracy and refuse Yemenis their own?

How can anyone still read corporate media and not deplore the stench of their abominable hypocrisy and bias?

Do not tell Yemen what it wants, but hear what it is telling you.

Hear what an entire nation is screaming from the top of its glorious lungs, and witness the rise of a Resistance which breadth will maybe crumble al-Saud tyranny.

“We won’t bow down to the House of Saud … We will never bow down to the criminal House of Saud!”

Can you hear them now? Can you not respect that a nation simply cannot bring itself to live the abomination which is Wahhabism? Can you not recognise that Yemen is the last line of defense for all free folks in Arabia?

Who will speak for democracy and political self-determination when radicalism will have nations at the mercy of their guns? Can you not see that what you refuse Yemen – free will, is exactly what you demand for yourself?

Do not tell me of the will of a people when under bombs millions have rallied before their appointed leaders.

Yemen is free today by the strength of its Resistance movement.

Yemen is dignified today for one man rose from the oppression of religious repression to reclaim pluralism his own coat of arms. Sheikh Abdel-Malek al-Houthi, one of the sons of Hamdan, Yemen’s very own legacy offered Yemen its Freedom to keep none for himself.

Sheikh al-Houthi liberated Yemen from al-Saud never to demand a seat at power’s table.

Do not speak of what you don’t know Mr corporate media. Do not define with your adjectives the nature of a land for which you have no respect for.

Yemen might be poor and battered but it is a grand and noble land.

Of course Saudi Arabia would want you to believe that Yemen’s political ambitions are illegitimate, unlawful and nefarious.

Have you ever bothered asking why? Have you even given the infamous “Houthis” the time of day before dismissing them under misapprehension?

I think not. What the public did is assume. What the public did is read those adjectives media associated ad nauseam to Yemen resistance movement, and automatically accept those labels as truths. Adjectives those days have become dangerous weapons of mass-destruction.

Adjectives have cost Yemen its freedom!

Yemenis this August 20, 2016 came to publicly offer their support to the new highest political council – and still Riyadh has cried foul play.

Millions took to the streets knowing full well that Saudi Arabia warplanes were up above to offer their voice and their arms to the Resistance, and still Western capitals have called for Hadi’s “restoration.”

What will it take for you to wake up?

Yemen has bled, burnt, exploded, pleaded, negotiated, mourned, cried and starved while you turned your nose up in disgust arguing what future a people should have instead of the one they want for themselves.

If you like the idea of a life spent in the shadow of Wahhabism why not book a ticket to Saudi Arabia and experience first-hand the type of democracy al-Saud have in mind for Yemen, you might find new respect then for the Houthis of Yemen.

One more thing before I go: no one said you had to love the Houthis, only that you respect that Yemenis do.

Индийское грузовое судно с 11 членами экипажа на борту затонуло у побережья Омана в субботу, экипаж был спасен, сообщает издание Gulf News со ссылкой на местную полицию.

Все члены экипажа были спасены оманскими рыбаками, никто не пострадал.

Судно направлялось из Шарджи в порт Эль-Мукалла в Йемене и перевозило 69 транспортных средств, продукты питания, шины и моторные масла. Судно затонуло из-за перегруженности.

В июле оманские рыбаки спасли 17 индийских моряков, после того как из судно, направлявшееся из Индии в ОАЭ, затонуло также у побережья Омана.