Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Древние чудеса Шаньси

В провинции насчитывается более 28 тысяч уникальных построек

Айцин Фан,Синсинь Чжу

Расположенная в самом сердце Северного Китая, провинция Шаньси представляет собой настоящую сокровищницу природных и культурных богатств. Вдоль западной и южной границ района несет свои воды могучая река Хуанхэ, а с востока, словно природные стражи, возвышаются величественные горы Тайхан.

Шаньси находится на восточной окраине Лёссового плато, где чередование горных хребтов и глубоких долин формирует разнообразный и суровый ландшафт. Исторически эта территория служила перекрестком между земледельческими и кочевыми культурами. Близость к древним столицам различных династий подарила Шаньси богатое культурное наследие, о чем свидетельствует большое количество памятников древней архитектуры.

По данным управления по охране культурного наследия провинции, в Шаньси насчитывается более 28 тысяч древних построек. Удивительно, но именно здесь находится более 80 процентов всех сохранившихся деревянных сооружений Китая, датируемых династией Юань (1271-1368 годы) и более ранними периодами.

Это изобилие храмов, монастырей, беседок, жилых домов, пагод и мостов - вкупе с прекрасно сохранившимися росписями и скульптурами - отражает политическое, экономическое, культурное и религиозное влияние различных исторических эпох. Архитектурное наследие провинции также передает интеллектуальные традиции конфуцианства, буддизма, даосизма и местных народных верований.

Как поясняет Лу И, директор Академии охраны древнего зодчества, скульптуры и фресок Шаньси, изобилие лесов в прошлом обеспечивало высококачественные строительные материалы для деревянных конструкций. Лёссовые почвы были идеальны для возведения построек из утрамбованной земли, а богатые залежи угля способствовали массовому производству кирпича, черепицы и знаменитой глазури "люли", украшающей многие престижные древние сооружения.

Кроме того, сухой климат района, редкость наводнений и землетрясений способствовали долговечности архитектурных памятников. В истории Шаньси было сравнительно немного политических и военных потрясений, а глубоко укоренившаяся традиция жертвенности вдохновляла поколения беречь памятники прошлого, вкладывая в их сохранение силы и ресурсы.

Все эти природные и исторические условия позволили сохранить большое количество построек, возведенных в периоды Северной Вэй (386-534), Северной Ци (550-577), а также во времена династий Тан (618-907) вплоть до династии Цин (1644-1911), добавляет Лу.

По его словам, древние сооружения, рассыпанные по всей территории этой провинции в форме ромба, обладают ярко выраженными районными особенностями.

На севере Шаньси, в частности в городах Датун и Шочжоу, находится множество масштабных буддийских сооружений. В административном центре провинции Тайюань и прилегающих районах - здания, посвященные различным верованиям. На юге сохранились памятники, связанные с аграрной культурой и жертвенными традициями, тогда как юго-восток провинции славится храмами, связанными с древними легендами и народными божествами.

Близость к древним столицам подарила Шаньси богатое культурное наследие

С августа прошлого года внимание миллионов геймеров привлекла первая китайская видеоигра класса AAA под названием Black Myth: Wukong ("Тёмный миф: Укун" - экшн-игра, действие которой происходит в мифологическом Китае. - Прим. ред.). В ней пользователь принимает на себя роль Избранного и отправляется в виртуальное путешествие, вдохновленное романом XVI века "Путешествие на Запад". В реальности же все больше туристов направляется в провинцию Шаньси в поисках вдохновения: 27 из 36 игровых сцен были созданы по образу и подобию древних архитектурных шедевров района. Среди них - знаменитые пещерные гроты Юньган в Датуне, объект Всемирного наследия ЮНЕСКО, и пагода Шакьямуни в монастыре Фогун уезда Инсянь - почти тысячелетнее деревянное сооружение, считающееся одной из самых высоких и древних пагод в мире.

В прошлом году внутренний туризм в провинции вырос на 27,24 процента по сравнению с предыдущим годом, а расходы туристов увеличились на 36,03 процента. Этот рост продолжился и в период новогодних праздников или так называемого "Праздника Весны", как сообщают данные культурных и туристических ведомств.

Фэн Цзи, основатель и генеральный директор студии Game Science, разработавшей популярную игру, в интервью Центральному телевидению Китая рассказал, что для точного воспроизведения архитектурных объектов команда разработчиков в течение четырех лет сканировала сотни храмов и исторических памятников по всей стране и воссоздавала их в цифровом виде.

"Мы доказали, что при сочетании традиционной китайской культуры с передовыми технологиями, графикой и музыкой, а также разумной игровой механикой, возникает настоящая химия", - отметил он.

Путешествие в Шаньси: тайна, история и величие

Пещерные гроты Юньган

Грандиозные, насчитывающие около 1500 лет, пещерные гроты Юньган в городе Датун представляют собой выдающийся образец буддийского искусства и свидетельство культурного обмена между Востоком и Западом в V веке. Высеченные в естественном рельефе горы протянулись примерно на километр с востока на запад и включают 45 основных и 209 вспомогательных пещер, где размещено более 59 тысяч буддийских статуй. Объект внесен в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Пагода в уезде Инсянь

Пагода Шакьямуни в монастыре Фогун в уезде Инсянь высотой 67,31 метра, также известная как деревянная пагода Инсянь, является одной из старейших и самых высоких в мире в своем роде. Построенная во времена династии Ляо (916-1125) и позже восстановленная, пагода выдерживала сильные землетрясения и политические потрясения в течение почти тысячелетия. У пагоды пять видимых этажей и четыре скрытых (в каждом видимом этаже находятся статуи династии Ляо).

Храм Сюанькунсы

В уезде Хуньюань города Датун на отвесной скале горы Хэншань возвышается храм Сюанькунсы ("Висячий храм"). Он поддерживается всего 30 колоннами и от этого кажется изящно подвешенным на почти вертикальном утесе. Вблизи становится понятно, как мудрость древних мастеров позволила храму "висеть" на высоте 60 метров над землей (эквивалентно высоте 20-этажного здания), сохраняя его в таком состоянии на протяжении 1500 лет. Храмовый комплекс, ограниченный площадью около 300 квадратных метров, состоит из более чем 40 залов, посвященных буддизму, даосизму и конфуцианству, и демонстрирует творческий подход к преодолению сложностей этой местности.

Храм Хуаянь

Почти 1000-летний храм Хуаянь в Датуне - один из крупнейших и наиболее хорошо сохранившихся храмовых комплексов времен династий Ляо (916-1125) и Цзинь (1115-1234). Построенный в 1038 году, он был разрушен из-за войны и восстановлен в 1140 году. Комплекс выражает особенности киданей, свидетельствуя об интеграции культур - кочевой и ханьской. Исторически сложилось так, что несколько этнических групп последовательно устанавливали режимы в Датуне, и храм Хуаянь с его архитектурой, скульптурами и фресками стал примером обширного взаимодействия между древними этническими группами, отражая глубину и инклюзивность китайской культуры.

Пагода Фэйхун

Среди зеленых деревьев пригородного уезда Хунтун находится храм Гуаншэн - комплекс сооружений эпохи Юань (1271-1368) и династии Мин (1368-1644). Построенный во II веке и получивший свое нынешнее название во времена династии Тан (618-907), он несколько раз разрушался и перестраивался. На вершине горы возвышается 13-этажная восьмиугольная пагода Фэйхун, или "Летающая радужная пагода". Как следует из названия, 500-летняя башня украшена цветными керамическими мотивами с изображением буддийских фигур, животных, цветов и драгоценностей, а на карнизе каждого яруса свисают ветряные колокольчики.

Дворец Юнлэ

Дворец Юнлэ был построен в XIII веке в поселке Юнлэ уезда Юнцзи в городе Юньчэн как посвящение Люй Дунбиню, почитаемому даосскому мудрецу.

В 1959 году строения и фрески дворца были перемещены на их нынешнее место в уезде Жуйчэн для сохранения. Масштабный даосский храмовый комплекс особенно известен своими 700-летними фресками, которые занимают около тысячи квадратных метров.

В зале Санцин великолепная фреска длиной 94,68 метра и высотой 4,26 метра демонстрирует грандиозную сцену, где почти 300 мудрецов отдают дань уважения верховным божествам.

Монастырь Сяоситянь

Сяоситянь, или монастырь Тысячи Будд, в уезде Сисянь был построен в конце правлениядинастии Мин (1368-1644) на вершине горы, чей силуэт напоминает феникса. Построенный по контурам горы, монастырь содержит различные двухэтажные здания, расположенные среди извилистых тропинок. В его северной библиотеке хранится более 7 тысяч томов буддийских писаний династии Мин. Еще одной изюминкой Сяоситяня является его главный зал площадью 170 квадратных метров, в котором хранится почти 2 тысячи расписных скульптур.

Гора Утайшань

Гора Утайшань в уезде Утай - одна из четырех священных буддийских гор Китая. Начиная с I века, многие монастыри были построены с учетом грандиозного природного ландшафта, что делает это место одним из крупнейших комплексов буддийской архитектуры в мире. Архитектура, наряду со скульптурами, резьбой по камню, фресками и каллиграфическими работами, свидетельствует о местной адаптации буддизма и его распространении по всей Восточной Азии за последние 2 тысячи лет.

Пинъяо

Храмы Шуанлинь и Чжэнго - ключевые компоненты древнего города Пинъяо, включенного в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Храм Шуанлинь был построен в VI веке, а существующие сооружения были перестроены во времена династий Юань (1271-1368), Мин (1368-1644) и Цин (1644-1911). Он известен тем, что в нем хранится более 2 тысяч расписных скульптур, созданных в основном во времена династии Мин. В храме Чжэнго находится одно из самых ранних деревянных каркасных сооружений, найденных в Китае.

Башни уезда Ваньжун

В игре Black Myth: Wukong есть два павильона, стоящие друг напротив друга. Их прототипами стали башня Фэйюнь и башня Цюфэн в уезде Ваньжун. Башня Фэйюнь в храме Дунъюэ представляет собой деревянное каркасное сооружение династии Мин (1368-1644 гг.), отличающееся уникальными методами строительства, несущими конструкциями и художественным дизайном. Башня Цюфэн известна стелой с одноименным стихотворением, написанным императором Уди из династии Западная Хань (206 г. до н.э. - 24 г. н.э.).

Китай > СМИ, ИТ. Миграция, виза, туризм > rg.ru, 7 мая 2025 > № 4779671

Хэйлунцзян: здесь растут рис и доходы

Спутниковая навигация и новые агротехнологии повысят урожай

Сюэфэй Тянь,Хуэйин Чжоу

От выращивания "космических" семян, повышающих урожайность, до спутникового контроля за внесением удобрений - фермеры по всей стране используют передовые технологии, чтобы обеспечить успешный посев этой весной.

В последние годы северо-восточная провинция Хэйлунцзян делает ставку на научные и технологические инновации, повышая уровень автоматизации и эффективности в сельском хозяйстве. Фермеры осваивают цифровые технологии для увеличения производства зерна и обеспечения продовольственной безопасности страны.

В начале марта на предприятии № 290 корпорации "Бэйдахуан" - крупного государственного агрохолдинга - технические специалисты приступили к тестированию сельхозтехники в преддверии весеннего посева.

Две новые посадочные машины для риса вызвали восторг у 59-летнего Сюй Цзяньго, который теперь с большим оптимизмом ждет в этом году богатый урожай. "Сеялки оснащены навигационной спутниковой системой "Бэйдоу", которая обеспечивает более равномерный посев и позволяет эффективнее использовать ограниченные земельные ресурсы", - рассказал он.

Чтобы обеспечить хороший урожай, учитывая климат района, лучшее время для пересадки риса - с середины мая до начала июня. Сюй, который работает на земле с 1995 года, отметил, что многие фермеры в провинции уже ощутили преимущества новых технологий. "Техника помогает нам экономить много времени и позволяет уложиться в сроки, - отметил фермер. - Благодаря современным технологиям пересадка риса завершается примерно на три дня раньше, а это экономия около 20 тысяч юаней (226 тысяч рублей) по затратам на рабочую силу". В прошлом году доход Сюя от продажи риса с 33 гектаров полей составил 800 тысяч юаней. "Уверен, что этой осенью у нас будет рис высокого качества и большой урожай", - подчеркнул он.

Провинция Хэйлунцзян, обладающая чистой экологией и крупнейшими в мире черноземами, лидирует в стране по площади посевов риса, кукурузы и сои, а также по объемам урожая этих культур.

В последние годы корпорация "Бэйдахуан" активно развивает интеллектуальные агросервисы. Она создала 30 пилотных цифровых ферм и 14 демонстрационных баз умного земледелия. Компания внедрила 11 тысяч сельскохозяйственных датчиков, которые используются для интеллектуального выращивания рассады, орошения, внесения удобрений и др. Уровень механизации на обрабатываемых землях корпорации "Бэйдахуан" достиг 99,7 процента, и использование передовых технологий продолжает расти. Среди достижений - разработка целого ряда высокотехнологичных машин, включая электрическую пневматическую машину для пересадки риса. Общий уровень механизации сельского хозяйства в провинции Хэйлунцзян составляет 99,07 процента - самый высокий показатель в Китае.

По мнению экспертов, семена играют ключевую роль в модернизации сельского хозяйства.

"Каждый год финансовое управление провинции выделяет 300 миллионов юаней на инновации и развитие семеноводства, чтобы поддерживать его устойчивый рост, - говорит Мэн Линьхуэй, заместитель начальника управления семеноводства провинциального управления сельского хозяйства и сельских дел. - С 2021 года в провинции было утверждено и внедрено 1710 новых сортов основных сельхозкультур, создан крупнейший в стране банк генетических ресурсов сои и других культур, выращиваемых в условиях холодного климата. Это серьезная база для стабильного роста производства зерна".

На территории Хэйлунцзяна работают 549 семеноводческих предприятий, семь из них входят в десятку крупнейших поставщиков семян сои в Китае

На территории Хэйлунцзяна работают 549 семеноводческих предприятий, семь из них входят в десятку крупнейших поставщиков семян сои в Китае, а пять - в десятку по продажам семян риса. Провинция также достигла заметных успехов в деле охраны чернозема. Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН (ФАО) определяет чернозем как минеральную почву с темной поверхностью, обогащенной органическим углеродом, глубиной не менее 25 см. Из-за интенсивного земледелия, ветровой и водной эрозии чернозем подвергается разрушению. Чтобы остановить этот процесс, власти Хэйлунцзяна применяют комплекс мер - оставляют на полях солому после сбора урожая, увеличивают внесение органических удобрений и поощряют севооборот.

"Чтобы обеспечить устойчивое использование чернозема, необходимо сосредоточиться на научных исследованиях в области его охраны, баланса питательных веществ и щадящих технологий обработки почвы", - считает Хань Сяоцзэн, научный сотрудник Северо-восточного института географии и агроэкологии Академии наук Китая. "Результаты таких исследований могут сыграть важную роль в сохранении плодородия чернозема и в дальнейшем увеличении урожайности зерновых культур".

Китай > СМИ, ИТ. Агропром. Образование, наука > rg.ru, 7 мая 2025 > № 4779670

ИИ для модернизации и роста

Китай будет эффективно сочетать цифровые технологии с преимуществами своего производства и рынка

Фэйфэй Фань

Внимание Китая к развитию применения быстро развивающихся технологий искусственного интеллекта (ИИ) способствует модернизации промышленности и придаст новый импульс росту экономики высокого качества, одновременно создавая огромные бизнес-возможности для транснациональных корпораций, инвестирующих в страну, отмечают эксперты отрасли и руководители компаний.

На фоне введения новых тарифов со стороны США они заявили, что для китайских технологических предприятий крайне важно усилить инновации и добиться прорывных технологий в области ИИ, чтобы укрепить конкурентоспособность Китая в стратегически важной области в глобальном масштабе и справиться с вызовами, связанными с усиливающимся торговым протекционизмом.

В то же время стартап в области ИИ DeepSeek с его экономичными и открытыми моделями служит катализатором ускоренного внедрения ИИ в Китае, в то время как огромный рынок страны, технологическая мощь и процветающая инновационная экосистема подкрепляют способность страны переводить технологии из исследовательских лабораторий в промышленность, добавили эксперты.

В Докладе о работе правительства этого года указано, что в рамках инициативы AI Plus страна будет эффективно сочетать цифровые технологии с преимуществами своего производства и рынка. Китай будет поддерживать широкое применение крупных ИИ-моделей и активно развивать интеллектуальные терминалы нового поколения и оборудование для создания умных производств.

Глобальная исследовательская компания International Data Corp сообщила в своем докладе, что ИИ, как ожидается, внесет 19,9 трлн долларов в мировую экономику до 2030 года, что составит 3,5 процента от мирового ВВП к 2030 году. Автоматизация рутинных задач и открытие новых эффективностей ИИ будут иметь глубокие экономические последствия, преобразуя отрасли, создавая новые рынки и изменяя конкурентную среду, отмечается в отчете.

Сюй Сытао, главный экономист Deloitte China, заявил, что в 2024 году объем китайского сектора ИИ, по прогнозам, достигнет 319,4 млрд юаней (3,65 триллиона рублей), и искусственный интеллект будет внедряться в различных сферах: в производстве, здравоохранении, финансах, сельском хозяйстве, розничной торговле, логистике, способствуя цифровой и интеллектуальной трансформации этих отраслей.

Стефан Хартунг, председатель правления немецкого промышленного конгломерата Robert Bosch GmbH, сказал, что компания использует технологии ИИ в автономном вождении, продуктах для домашних хозяйств и фабриках в Китае. "Наши китайские коллеги очень хороши в этом, они используют новейшие технологии, применяют их и изобретают новые, что очень круто", - сказал Хартунг в недавнем интервью газете China Daily, добавив, что он уверен в перспективах применения передовых технологий ИИ на китайском рынке. Он отметил, что Bosch сотрудничает с множеством китайских компаний в области ИИ, таких как стартап по автономному вождению WeRide. "У нас есть и другие формы сотрудничества с китайскими ИИ-компаниями, и это сотрудничество развивается достаточно продуктивно", - добавил он.

Цуй Цзинъи, вице-президент и главный менеджер китайской компании по разработке промышленного ПО Aveva, сказала, что Китай становится рынком с самым широким применением технологий искусственного интеллекта в мире, что открывает новые возможности для многих компаний, включая Aveva. "Мы рассматриваем ИИ как инструмент для человечества, захватывающее нововведение, которое поможет достичь целей устойчивого развития и делать больше с меньшими затратами. Промышленные технологии, особенно ИИ, могут ускорить прогресс отраслей в сторону эффективности и устойчивости", - сказала она. Компания, базирующаяся в Великобритании, углубит сотрудничество с китайскими промышленными предприятиями, помогая им оптимизировать производственные процессы, улучшая качество продукции и снижая потребление энергии и расходы с помощью передовых цифровых технологий, включая ИИ.

Китай не только является мировой промышленной державой, но и глобальным двигателем инноваций

Согласно исследованию компании CCID Consulting, китайский сектор ИИ сделает большие шаги в течение следующих 10-15 лет, объем его рынка к 2035 году достигнет 1,73 трлн юаней (19,75 триллиона рублей), что составит 30,6 процента от мирового объема.

Китай не только является мировой промышленной державой, но и глобальным двигателем инноваций, направленных на цифровизацию, устойчивое развитие и высокие технологии, сказал Денис Депу, управляющий директор консалтинговой компании Roland Berger. "То, в чем китайские компании действительно хороши, это внедрение технологий и их практическое использование. За последнее десятилетие мы видели, как китайские компании достигли мирового лидерства в ряде отраслей. Китай быстро прогрессирует в развитии технологий ИИ, став одним из мировых лидеров, и темп этого процесса продолжит ускоряться. ИИ откроет для бизнеса массу новых возможностей", - сказал он.

Китайские предприятия ускоряют внедрение технологий генеративного ИИ. Согласно отчету Accenture, 87 процентов опрошенных китайских компаний планируют увеличить инвестиции в искусственный интеллект в 2025 году, в то время как 58 процентов бизнес-руководителей в Китае считают, что развитие ИИ в их компаниях идет быстрее, чем ожидалось.

Курс на потребление

Расширение внутреннего спроса станет долгосрочной стратегией

Фэйфэй Фань,Шицзя Оуян

Ожидается, что инициативы Китая по стимулированию потребления - главный приоритет политической повестки дня страны на 2025 год. Эти меры, по словам чиновников, экономистов и представителей бизнеса, направлены на укрепление уверенности потребителей и раскрытие потенциала внутреннего спроса как ключевого фактора экономического роста. В условиях повышения тарифов со стороны США Китай делает ставку на внутреннее потребление как механизм противодействия внешнему давлению.

Как отмечают эксперты, Пекин демонстрирует серьезную решимость активизировать потребительский рынок и устранить ключевые барьеры, мешающие росту потребления. Основное внимание уделяется повышению благосостояния населения на фоне роста протекционизма и внешнеэкономических рисков с особым акцентом на стабилизацию занятости, рост доходов домохозяйств и снижение финансовой нагрузки.

Комплексный пакет политических мер должен ускорить переход страны от модели, ориентированной на экспорт и инвестиции, к модели, где драйвером роста становится потребление. Экономисты и бизнес-аналитики прогнозируют уверенное восстановление потребительского сектора Китая в 2025 году, поскольку меры по усилению покупательной способности и потребительской уверенности населения уже начинают приносить результаты.

Председатель КНР Си Цзиньпин особо подчеркнул важность усилий по расширению внутреннего спроса, а также формированию и совершенствованию долгосрочного механизма стимулирования потребления. По его словам, граждане должны иметь возможность потреблять, благодаря стабильному доходу; не бояться тратить, не испытывая тревогу за завтрашний день; и хотеть потреблять, благодаря благоприятной среде и ощущению выгоды. Си Цзиньпин, который также является генеральным секретарем ЦК Коммунистической партии Китая, выступил с этим заявлением во время второй коллективной учебы с участием членов Политбюро ЦК КПК 20-го созыва в январе 2023 года.

По данным Центральной экономической рабочей конференции, состоявшейся в декабре прошлого года, главным приоритетом для политики в 2025 году является энергичное стимулирование потребления, повышение эффективности инвестиций и расширение внутреннего спроса по всем направлениям. В Докладе о работе правительства за этот год в качестве одного из главных приоритетов на 2025 год также названо повышение потребления.

Китай сделает расширение внутреннего спроса долгосрочной стратегией, в то время как должны быть приняты твердые меры для стабилизации занятости, повышения доходов и создания спроса с высококачественным предложением, заявил премьер Ли Цян в прошлом месяце, председательствуя на симпозиуме по экономической ситуации.

Пятая Китайская международная выставка потребительских товаров, которая прошла в прошлом месяце в Хайкоу, провинция Хайнань, стала убедительным свидетельством жизнеспособности и устойчивости потребительского рынка страны. Мероприятие привлекло более 60 тысяч профессиональных покупателей, что на 10 процентов больше, чем в прошлом году, а стоимость запланированных сделок достигла около 92 млрд юаней (1,05 триллиона рублей).

Для стимулирования спроса и преодоления ключевых проблем, сдерживающих потребительскую активность, Канцелярия ЦК КПК и Госсовет КНР утвердили специальный план действий по поддержке потребления.

Ли Чуньлинь, заместитель главы Государственного комитета по делам развития и реформ КНР, сказал, что в отличие от прежних инициатив, ориентированных преимущественно на предложение, новый план уделяет большое внимание усилению политической поддержки со стороны спроса за счет повышения доходов людей и снижения финансового бремени.

Потребление стало основной движущей силой экономического роста Китая. Согласно данным, опубликованным Национальным бюро статистики, в прошлом году расходы на конечное потребление внесли 44,5 процента в рост ВВП страны, превысив инвестиции и экспорт, и привели к увеличению ВВП на 2,2 процентных пункта. Робин Син, главный экономист по Китаю в Morgan Stanley, сказал, что для Китая было бы "блестящей идеей" предпринять более масштабные шаги по реформированию, чтобы перевести больше государственного капитала в систему социального обеспечения, чтобы увеличить пособия для рабочих-мигрантов в качестве ключевого средства стимулирования роста потребления.

В прошлом году расходы на конечное потребление внесли 44,5 процента в рост ВВП Китая

"Китай пробует что-то новое - более активную бюджетную политику с большим акцентом на потребление", - сказал он, добавив, что около четверти увеличения бюджетного дефицита в этом году, составляющего около 2 триллионов юаней, будет потрачено на области, связанные с потреблением, такие как субсидирование расширенной программы приобретения товаров по схеме трейд-ин и повышение социального благосостояния.

Согласно Докладу о работе правительства за 2025 год, в этом году Китай удвоит свои сверхдолгосрочные специальные государственные облигации, предназначенные для расширения программы приобретения товаров по схеме трейд-ин, до 300 млрд юаней, на фоне более широкого стремления повысить внутренний спрос и стимулировать экономический рост.

Данные Государственного комитета по делам развития и реформ КНР показывают, что в рамках программы приобретения товаров по схеме трейд-ин розничные продажи легковых автомобилей на новых источниках энергии по всей стране достигли около 1,34 миллиона единиц за первые два месяца, что на 26 процентов больше, чем в прошлом году, в то время как продажи бытовой техники с самым высоким уровнем энергоэффективности выросли на 36 процентов в годовом исчислении, до 24,1 миллиарда юаней за тот же период.

Цзя Шаоцянь, председатель китайского производителя бытовой техники Hisense Group, сказал, что программа приобретения товаров по схеме трейд-ин в стране не только активизировала потребительский рынок и рост потребления, но и в значительной степени способствовала "зеленой" трансформации индустрии бытовой техники, одновременно улучшая качество жизни людей.

Хидэки Одзава, исполнительный вице-президент японской технологической компании Canon, сказал: "Мы уверены, что при поддержке национальной политики стимулирования потребления мы сможем вернуться в золотую эру рынка камер".

Ориентация Китая на рост, основанный на потреблении, служит мощным двигателем экономической стабильности и будет способствовать общему экономическому восстановлению страны, добавил Одзава.

Целительная сила

Россияне открывают для себя традиционную китайскую медицину

Хуэйин Чжоу

Услуги традиционной китайской медицины способствуют активному развитию медицинского туризма в приграничных районах между Китаем и Россией.

Владимир Викторович Андрюшенко из Амурской области России несколько лет назад прошел курс массажа в клинике традиционной китайской медицины в городе Хэйхэ (провинция Хэйлунцзян), после чего почувствовал значительное облегчение в шее и плечах. "Я долго страдал от болей в шее и плечах, и когда впервые попробовал традиционный китайский массаж, это было похоже на чудо", - рассказывает он.

О традиционной китайской медицине он узнал из книг и интернета, что дало ему базовое представление о ее принципах. "Во многих холодных регионах России, где у людей часто возникают заболевания костей и суставов, реабилитация в основном осуществляется с помощью медицинской аппаратуры. Однако в последние годы все большую популярность приобрели методы традиционной китайской медицины - такие как массаж, акупунктура, банки, а также китайский травяной чай - благодаря их мягкому и эффективному действию", - отметил Владимир. Во время двухдневной поездки в Хэйхэ в апреле россиянин не только занимался шопингом и посещал местные достопримечательности, но и приобрел иглы для акупунктуры и лекарство от кашля с компонентами китайской фитотерапии.

В клинике, куда приехал Владимир, в коридорах амбулаторного отделения витает аромат полыни, а кабинеты оформлены в традиционном китайском стиле с вывесками на китайском и русском языках. По словам директора больницы Лю Сюэсуна, в прошлом году здесь прошли лечение более 600 россиян, которым предоставлялись услуги акупунктуры и терапии банками, а также было выписано более 300 рецептов на травяные сборы.

"Большинство российских пациентов предпочитают диагностику по пульсу и лечение травами, - говорит Лю. - Многие из них возвращаются для продолжения лечения таких заболеваний, как ревматизм и боли в шее. Кроме того, по мере того как россияне все больше доверяют традиционной китайской медицине, они часто рекомендуют ее своим друзьям и родственникам. Чтобы лучше обслуживать российских пациентов, в прошлом году мы создали международное медицинское отделение, где персонал учит русский язык, а также были наняты профессиональные переводчики для обеспечения полноценной коммуникации".

Клиника активно продвигает культуру китайской медицины за рубежом. По словам Лю, было подписано соглашение о сотрудничестве с реабилитационным центром в Южно-Сахалинске. "Мы планируем направить туда четырех сотрудников для создания кабинета для знакомства с традиционной китайской медициной и предоставления массажных услуг".

В живописном районе Удаляньчи города Хэйхэ целебные свойства минеральных источников вулканического происхождения и природных холодных минеральных источников привлекают множество пожилых россиян. "Холодные минеральные источники оказывают значительный эффект при лечении ревматизма и заболеваний позвоночника, которые широко распространены среди россиян, - рассказала Юань Сяобо, директор бюро по делам культуры и туризма района. Мы предлагаем краткосрочные оздоровительные курсы сеансов продолжительностью от 7 до 14 дней, которые включают приемы минеральной воды, ванны и процедуры традиционной китайской медицины. Эти программы особенно подходят для туристов, прибывающих на короткий срок. Кроме того, нами были привлечены известные компании для создания высококлассных лечебных учреждений, предлагающих персонализированные оздоровительные программы и оснащенных современным международным медицинским оборудованием для привлечения клиентов премиум-класса".

В прошлом году район Удаляньчи города Хэйхэ принял 210 тысяч туристов, приехавших на оздоровление, 40 процентов из них - россияне

В прошлом году район принял 210 тысяч туристов, приехавших на оздоровление, из которых 40 процентов были россияне. В Народной больнице города Суйфэньхэ, расположенного примерно в тысяче километров к юго-востоку от Хэйхэ, вывески на китайском, русском и английском языках встречаются повсеместно. В прошлом году здесь было обслужено более 10 тысяч иностранных пациентов, а с начала этого года уже более 600, большинство из которых приехали с Дальнего Востока России.

"Мы создали специальную приемную для российских пациентов, где предоставляются различные услуги, включая традиционные китайские оздоровительные упражнения. Кроме того, солевая терапевтическая комната была переоборудована в зону, объединяющую лечение и отдых, - говорит Лю Симин, директор Национального экспортного центра услуг традиционной китайской медицины при больнице. - Также мы открыли центр дистанционного консультирования и международный центр экстренной медицинской помощи, используя модель "интернет плюс медицина" для оперативного реагирования на потребности российских пациентов в диагностике и лечении".

Россия. Китай. ДФО > Медицина > rg.ru, 7 мая 2025 > № 4779667

Здесь вас ждут

Хуньчунь - удобный и гостеприимный китайский город для россиян

Сы Чэн,Минтай Лю

Хуньчунь - китайский город на границе с Россией, который в последние годы привлекает все больше российских туристов благодаря удобному расположению, упрощенным правилам въезда и разнообразию услуг. Расположенный в провинции Цзилинь, он входит в состав Яньбянь-Корейского автономного округа и граничит с Приморским краем, что делает его идеальным направлением для коротких поездок.

Ирина, 48 лет, из Владивостока, признается, что влюбилась в Хуньчунь с первого визита: "Здесь красиво, люди дружелюбные, еда вкусная, а магазинов - огромный выбор. Мы часто приезжаем сюда, чтобы отдохнуть, сходить на массаж и сделать косметические процедуры".

Оксана, 52 года, из города Артем, расположенного недалеко от Владивостока, отмечает, что чувствует себя в городе комфортно: "Много русскоязычных вывесок, продавцы говорят по-русски, транспорт удобный, отели - отличные". Она также пользуется однодневными экскурсиями, чтобы увидеть достопримечательности соседних китайских городов.

В сентябре 2023 года Китай и Россия возобновили безвизовый режим для организованных туристических групп, что оживило приграничный туризм. Хуньчунь, будучи единственным сухопутным пунктом пропуска провинции Цзилинь на границе с Россией, стал ключевым направлением. Сюй Ли, генеральный директор турагентства Hunchun Yutong International Travel Service Co, сообщает, что в прошлом году компания обслужила более 30 тысяч россиян. "Они активно покупают товары в Китае и интересуются традиционной медициной", - говорит она, добавляя, что основной поток приходится на лето и российские праздники.

Город славится доступными ценами, безопасностью и гастрономией. "Россиянам не стоит бояться языкового барьера - вывески дублируются на русском, а популярные услуги включают массаж, акупунктуру и чайные церемонии", - поясняет Сун Сюэянь, русскоязычный гид компании. Сун также отмечает, что туристы часто пробуют местные блюда, такие как хого (китайский самовар) и барбекю. Близость к другому популярному направлению - Яньцзи - делает Хуньчунь еще привлекательнее.

По данным на 20 апреля 2025 года, город уже принял более 35 тысяч российских туристов, а за весь 2024 год их число превысило 350 тысяч.

Россия. Китай. ДФО > Миграция, виза, туризм > rg.ru, 7 мая 2025 > № 4779666

Все на борт

Грузовой экспресс Пекин - Москва набирает скорость

Цзюань Ду,Боцянь Лю

Первый в этом году грузовой поезд по маршруту Китай - Европа отправился из Пекина в середине апреля. Он доставил в Москву бытовую технику, шины и другие товары, способствуя торговле и взаимодействию между двумя странами.

"Регулярные рейсы этих поездов будут способствовать международному промышленному сотрудничеству и укрепят торговые связи Пекина с Россией, а также и другими соседними странами, - говорит Ван Чуаньмэн, председатель правления оператора маршрута, компании Beijing New Land Port Group. - Как центр высокотехнологичного производства и новых отраслей, регион Пекин - Тяньцзинь - Хэбэй получит стабильную поддержку для местных экспортеров, стремящихся выйти на международные рынки с помощью этого сервиса".

Поезд перевозит 90 двадцатифутовых контейнеров на сумму более 4,9 млн юаней (55,5 млн рублей). Он покидает Китай через порт Маньчжурия в автономном районе Внутренняя Монголия, направляясь в Москву. По пути, протяженностью 9 тысяч километров, грузы доставляются в том числе в Новосибирск и Ульяновск. Весь маршрут занял около 16 дней.

"Это не просто логистический путь, а экономическая артерия, - подчеркнул Лю Шоучжи, менеджер логистического отдела Пекинского железнодорожного логистического центра. - Сервис функционирует по принципу приоритетного планирования, загрузки и оформления, что обеспечивает оперативную и эффективную работу".

С запуском этого маршрута район Фаншань, откуда отправляется поезд, стал еще одним направлением экспрессов Китай - Европа в Пекине. 16 марта 2023 года первый такой поезд из Пекина отправился из поселка Мафан в районе Пингу, примерно в 90 километрах к востоку от центра города. Состав, груженный 55 контейнерами со стройматериалами, электроникой, одеждой и другими товарами, также прошел через Маньчжурию, следуя в Москву.

Около девяти месяцев назад между Пингу и Москвой начались регулярные ежемесячные перевозки грузов. Работа экспрессов Китай - Европа не только способствует экспорту китайских товаров, но и позволяет знакомить страну с зарубежной культурой и продукцией.

В районе Пингу местное правительство открыло два выставочных магазина российских импортных товаров для их демонстрации и продажи. Власти также организуют мероприятия, такие как специализированные рынки, концерты и художественные выставки, чтобы продемонстрировать посетителям русскую культуру и обычаи.

Грузовое железнодорожное сообщение с Москвой запущено из таких китайских городов, как Чунцин, Сиань (провинция Шэньси), Чэнду (провинция Сычуань), Иу (провинция Чжэцзян) и Шэньян (провинция Ляонин). В этом году ожидается запуск рейсов между Москвой и Гуанчжоу (провинция Гуандун), а также Уханем (провинция Хубэй).

Сервис был инициирован в 2011 году, а в 2016-м объединен под брендом China Railway Express. Он представляет собой международные контейнерные перевозки по фиксированным графикам, маршрутам и времени отправления, соединяющие Китай со странами Центральной Азии и Европы. Сейчас сеть обслуживает более 53 категорий товаров, а годовая стоимость перевозимой продукции выросла с 8 млрд долларов в 2016 году до 56,7 млрд долларов в 2023-м.

Согласно данным компании China State Railway Group, сервис охватывает 227 городов в 25 европейских странах и более 100 городов в 11 азиатских странах, включая практически всю Евразию.

Шао Синьин внесла свой вклад в подготовку этого материала

"Евгений Онегин" снова в Пекине

Совместная постановка возрождает традиции, заложенные в прошлом веке

Нань Чэнь

В 1962 году Центральный оперный театр Китая в Пекине впервые представил оперу Петра Чайковского "Евгений Онегин". Благодаря звездному составу известных китайских артистов этот спектакль открыл двери для интерпретации русских опер на китайском языке, заложив основу для будущих художественных обменов между Россией и Китаем.

Теперь, 63 года спустя, Центральный оперный театр Китая продолжает развивать это историческое наследие, опираясь как на свои богатые традиции, так и на меняющиеся тенденции мирового искусства. В результате успешного сотрудничества китайских и российских артистов оперная постановка "Евгения Онегина" была переосмыслена через призму современности и представлена на сцене Центрального оперного театра Китая с 29 апреля по 1 мая.

"Евгений Онегин" - монументальное произведение, в котором сочетаются лирическая глубина повествовательной поэзии Александра Сергеевича Пушкина и эмоциональная сила музыки Петра Ильича Чайковского. Вечные темы любви, сожалений и социальных ролей в романе Пушкина прекрасно переданы в произведениях Чайковского. Эта новая постановка стала результатом плодотворного сотрудничества между Китаем и Россией, в котором задействованы таланты лучших артистов обеих стран. Это совместная постановка Центрального оперного театра Китая и Российского государственного академического драматического театра имени Федора Волкова, основанного в 1750 году. В постановке принимают участие российские артисты, а также дирижер Василий Валитов, главный режиссер театра имени Волкова Александр Созонов и известный художник по декорациям и костюмам Ольга Кузнецова.

Совместная оперная постановка открывает новую главу в культурном обмене двух стран

По словам 41-летнего Созонова, в основе "Евгения Онегина" лежат универсальные человеческие эмоции: неразделенная любовь, сожаление, течение времени и боль от упущенных возможностей. Они не привязаны к какой-то одной эпохе и неподвластны времени. Юношеская ранимость Татьяны и сокрушительное осознание Онегиным того, что он потерял, передаются из поколения в поколение. Созонов говорит, что они нарушили линейность повествования, и история разворачивается в форме череды воспоминаний, когда герои размышляют о своем прошлом, собирая по кусочкам правду о своей потерянной юности. По его словам, эта модернизированная структура, использование мультимедийных средств и динамичных декораций позволяют по-новому взглянуть на историю, которая оказала такое глубокое влияние на русскую литературу и оперу.

Основная философия этого переосмысленного "Евгения Онегина" заключается не в том, чтобы изменить ноту, а в том, чтобы по-новому истолковать душу. По словам Созонова, эта концепция находит отражение в инновационном использовании театральных технологий и повествования, что позволяет перенести оперу в современный контекст, сохраняя при этом целостность оригинального произведения. Уникальность этой постановки заключается в сочетании проекций, которые раскрываются по мере развития сюжета. Когда Татьяна открывает свой дневник, ее стихи и мысли предстают в виде проекций, создавая атмосферу сна, которая стирает грань между реальностью и воспоминаниями. Эти разрозненные воспоминания оживают на сцене, сплетая воедино прошлое и настоящее, превращая оперу для зрителей в захватывающий и многослойный спектакль.

Созонов рассказал, что впервые работал с китайскими артистами и был впечатлен тем, насколько они увлечены оперой. По словам режиссера, для россиян "Евгений Онегин" - это больше, чем опера, это часть национальной идентичности. Эмоциональная реакция китайских артистов взволновала его и вызвала чувство гордости. Созонов отметил: особенно впечатлило его то, что во время репетиций китайские актеры не только запоминали свои собственные тексты, но и понимали весь ход сценария, включая реплики других персонажей. Актерское мастерство заключается не только в том, чтобы произносить собственные слова, но и в том, чтобы слушать и реагировать на них. Знание того, что говорят другие, помогает актерам сохранять эмоциональную связь и реагировать естественно, вместо того чтобы просто ждать, что они скажут в следующий раз. Они заботятся о постановке в целом, а не только о своих ролях, отметил он.

В постановке задействован двойной актерский состав, что подчеркивает культурный обмен между двумя странами. Роль Онегина исполнили баритон Александр Суханов и тенор Юань Чэнье, профессор Центральной консерватории музыки в Пекине. Партию Татьяны исполнили сопрано Екатерина Морозова и сопрано Центрального оперного театра Китая Цай Нань. Партию Ленского исполнили теноры Се Тянь и Ли Шуан, оба из Центрального оперного театра Китая. "Когда мы впервые встретились с Созоновым, я был поражен его видением этой оперы - свежим, смелым и креативным, - говорит тенор Юань. - Я вырос, читая классические русские романы и слушая русскую музыку, особенно Чайковского. Для меня было честью участвовать в этой совместной постановке". "Несмотря на то, что это очень русская история, эмоциональная динамика - влюбленность в человека, который не отвечает тебе взаимностью, осознание того, что у тебя было только когда это ушло, абсолютно универсальна. Музыка Чайковского позволяет зрителям почти инстинктивно ощутить внутреннее смятение героев".

Совместная оперная постановка является частью программы перекрестных Годов культуры Китая и России 2024-2025 годов, а также приурочена к 185-летию со дня рождения Петра Ильича Чайковского. По словам Александра Созонова, эта совместная постановка "Евгения Онегина" открывает новую главу в культурном обмене двух стран и доказывает, что сила великого искусства может преодолевать границы, создавая универсальный язык, который звучит в сердцах всех людей.

Легенда, покорившая российскую сцену

Китайская хореография стала ярким событием весеннего театрального сезона

Китайская танцевальная драма "Вин Чун: Легенда о мастере Кунг-Фу" собрала аншлаги в Большом и Мариинском театрах. Боевые искусства, веками ассоциирующиеся с культурой Китая, получили неожиданное, но эффектное сценическое воплощение - в оригинальной китайской танцевальной драме, объединившей элементы боевых искусств и классической хореографии. Постановка Шэньчжэньского театра оперы и танца вызвала восторг у российских зрителей, став ярким событием весеннего театрального сезона.

С 25 апреля по 1 мая спектакль прошел шесть раз - трижды в Большом театре в Москве и столько же в Мариинском театре в Санкт-Петербурге. Во всех случаях залы были полными, а аплодисменты не стихали еще долго после финального поклона.

Когда ушу превращается в искусство

Главный герой спектакля - легендарный мастер боевых искусств Ип Ман, прославившийся как один из учителей Брюса Ли. На сцене его образ воплотил 26-летний Чан Хунцзи, ведущий танцовщик труппы из Шэньчжэня. По признанию артиста, перед гастролями в России у него были сомнения: поймет ли местная публика философию и эстетику, лежащие в основе китайского боевого искусства? Но уже после первых оваций стало ясно - "Вин Чун" оказался близок и понятен зрителю.

"Мне было очень важно выступить именно в этих исторических театрах, - рассказал Чан. - Это честь и огромная ответственность. Россия - страна с богатейшими балетными традициями, и я многому учился у местных мастеров". Несмотря на отсутствие у него собственного опыта занятий ушу, Чан ежедневно по 10 часов отрабатывал движения, сочетающие элементы танца и боевых искусств. По его словам, задача стояла непростая - передать на сцене одновременно и грацию, и силу, и философскую глубину боевого искусства.

Как юноша стал мастером

Одним из главных вызовов для Чана стало воплощение образа пожилого, мудрого мастера, каким был Ип Ман. Чтобы достоверно сыграть человека, прожившего долгую и насыщенную жизнь, танцовщик начал с глубокого погружения в эпоху: читал книги, смотрел фильмы, изучал исторические документы.

"Я особенно внимательно следил за тем, как его образ передают в кино, - признается он. - Пытался уловить жесты, выражения лица, интонации. Но самое главное - понять внутреннее состояние".

Помогло то, что в одном он с Ип Маном был схож - в страсти и самоотдаче любимому делу. Именно это качество позволило молодому артисту настолько точно передать характер великого мастера.

Культура как дипломатия

Премьера драмы "Вин Чун: Легенда о мастере Кунг-Фу" в России прошла в рамках перекрестных Годов культуры Китая и России 2024-2025 гг., и стала важным шагом в развитии культурного диалога между двумя странами. Организаторы организовали встречи труппы с ведущими российскими балетными артистами. Это стало уникальной возможностью для взаимного обмена опытом. По словам Чан Хунцзи, он с юности восхищался русским балетом, внимательно изучал видеозаписи выступлений и черпал вдохновение из пластики и техники отечественных танцовщиков. Возможность пообщаться лично с балетными звездами стала для него настоящим подарком.

Премьера драмы "Вин Чун: Легенда о мастере Кунг-Фу" в России прошла в рамках перекрестных Годов культуры Китая и России 2024-2025 гг.

Шэньчжэнь - современный мегаполис

Проект "Вин Чун: Легенда о мастере Кунг-Фу" поддерживается администрацией города Шэньчжэня - одного из важных экономических и технологических центров Китая. За 45 лет этот город, бывший ранее рыбацкой деревней, превратился в мегаполис с населением более 17 миллионов человек.

Шэньчжэнь стремится через искусство донести до мировой аудитории колорит местного предпринимательства, упорства и инноваций. Спектакль - часть этой стратегии.

Действительно, история мастера Ип Мана - не просто рассказ о боевых искусствах.

Это повествование о преодолении трудностей, внутренней дисциплине, уважении к традициям и стремлении к гармонии - ценности, которые находят отклик в самых разных культурах.

Мост между Востоком и Западом

Успех драмы "Вин Чун: Легенда о мастере Кунг-Фу" в России - не единичный случай. Ранее постановка с успехом прошла в Сингапуре, Великобритании и Франции. Всего за год с момента премьеры в декабре 2022 года спектакль был показан около 250 раз, собрав восторженные отзывы и критиков, и зрителей.

Возможно, из-за того, что традиции театра и балета в России особенно сильны, а зритель привык воспринимать не только внешнюю красоту, но и внутренний посыл, российская публика оказалась особенно внимательной к тонкостям сценического языка.

Подготовлено China Daily

Стабильность имеет значение

Путь к зеленому будущему приносит огромные выгоды обеим странам

Синь Чжэн

Россия и Китай выстраивают более широкое и экологичное энергетическое партнерство, которое выходит далеко за рамки традиционной торговли ископаемыми энергоресурсами, включая сотрудничество в области водорода и возобновляемых источников энергии, отмечает один из аналитических центров.

Это углубляющееся партнерство свидетельствует о расширении сотрудничества между двумя странами в различных секторах, считает Чжан Сюлин, директор департамента зарубежной инвестиционной среды в Исследовательском институте экономики и технологий Китайской национальной нефтегазовой корпорации (CNPC) в Пекине. Россия второй год подряд стала крупнейшим поставщиком нефти в Китай, чему способствовало увеличение пропускной способности трубопроводов, отметила Чжан. "За последние 30 лет сотрудничество расширилось от торговли нефтью до природного газа, строительства трубопроводов, разведки и добычи на месторождениях, проектирования, строительства и экспорта оборудования", - сказала она.

На фоне нестабильности на мировом энергетическом рынке тесное взаимодействие Китая и России способствует балансировке мирового спроса и предложения, подчеркнула Чжан. "Рынок остается волатильным, конкуренция в энергетической сфере усиливается под влиянием геополитики, технологических достижений, борьбы с изменением климата и реструктуризации цепочек поставок. В этих условиях быстрое и стабильное развитие китайско-российского сотрудничества в области нефти и газа приобретает еще большее значение".

Партнерство не только укрепляет энергетическую безопасность обеих стран, но и способствует стабильности мировых энергетических цепочек поставок, поддерживая баланс спроса и предложения в условиях открытой и диверсифицированной среды, добавила она, отметив, что роль России для энергетической безопасности Китая трудно переоценить.

По ее словам, все большее значение будет играть восточный маршрут поставок природного газа из России в Китай - крупнейший в стране по объему передачи газа по одному трубопроводу. Этот трубопровод, третий по счету после трубопроводов "Китай - Центральная Азия" и "Китай - Мьянма", был полностью закончен в конце прошлого года и вышел на полную мощность, обеспечивая ежегодную поставку 38 миллиардов кубометров газа, сообщает оператор China Oil & Gas Pipeline Network Corporation.

Ранее руководитель Государственного управления по делам энергетики КНР Ван Хунчжи заявил, что правительство намерено совместно с российскими партнерами реализовывать достигнутые лидерами двух стран договоренности в энергетической сфере.

По данным Главного таможенного управления Китая, хотя основная часть импорта нефти по-прежнему приходится на Ближний Восток, в прошлом году Китай импортировал из России 108 миллионов тонн нефти, что эквивалентно 2,17 миллиона баррелей в день, или около 20 процентов общего объема нефтяного импорта. Также в прошлом году Китай импортировал из России 31 миллиард кубометров природного газа по трубопроводам и 8,3 миллиона тонн сжиженного природного газа (СПГ), что сделало Россию одним из ключевых поставщиков газа для Китая.

По словам Чжан, важным преимуществом остается географическая близость двух стран: нефтегазовые трубопроводы соединяют Россию и Китай напрямую, минуя третьи страны, что снижает политические и военные риски, связанные с транзитными маршрутами. Долгосрочные контракты на поставку нефти и газа с Россией выполняются стабильно, поставки по трубопроводам надежны, подчеркнула она. Чжан также отметила перспективы более глубокой интеграции и расширения сотрудничества по всей цепочке создания стоимости в энергетике. Перспективными направлениями она назвала водородную энергетику и технологии улавливания, использования и хранения углерода, а также участие в развитии углеродных рынков - все это соответствует целям обеих стран по достижению углеродной нейтральности.

На рынке углеродных квот Россия как крупный продавец имеет большие перспективы

На рынке углеродных квот Россия как крупный продавец имеет большие перспективы, учитывая ее обширные природные ресурсы и начальный этап развития системы торговли квотами на выбросы, добавила Чжан.

Она также подчеркнула возможности совместной работы в области низкоуглеродных технологий, мониторинга углеродного следа, улавливания, использования и хранения углерода, а также интеграции углеродных рынков, особенно на фоне стремительного развития Китая в области солнечной и ветровой энергетики, электромобилей и углеродных рынков. "Поскольку обе страны нацелены на достижение углеродной нейтральности к 2060 году, существует огромный потенциал для сотрудничества в области водорода и технологий улавливания углерода. Мы стоим на пороге формирования полноценного партнерства, выходящего за рамки традиционной нефтегазовой сферы в новую эпоху "зеленого" энергетического взаимодействия", - заключила Чжан.

Россия. Китай > Экология. Нефть, газ, уголь > rg.ru, 7 мая 2025 > № 4779662 Чжан Сюлин

Юбилей укрепляет связи

Партнерство Китая и России остается неизменным в условиях глобальных вызовов

Юньби Чжан

Как бы ни менялась международная обстановка, стремление Китая и России к укреплению дружбы будет оставаться постоянным и динамичным, отмечают официальные лица и эксперты. Одним из проявлений богатства этих отношений стало то, как обе страны выражали поддержку друг другу в проведении памятных мероприятий, приуроченных к ряду юбилеев, обсуждая свои двусторонние планы на 2025 год.

В этом году отмечается 80-летие Победы в Войне сопротивления китайского народа японским захватчикам, Победы советского народа в Великой Отечественной войне и Победы во Всемирной антифашистской войне. На встрече с министром иностранных дел Китая Ван И в Москве 1 апреля президент России Владимир Путин заявил, что "с нетерпением ждет китайскую сторону на памятных мероприятиях в России" и выразил готовность "вместе отметить победу над нацистским фашизмом и японским милитаризмом". На фоне нестабильной международной обстановки Россия и Китай должны продолжать посылать миру мощные сигналы о наращивании стратегического взаимодействия, подчеркнул он.

Посол Китая в России Чжан Ханьхуэй заявил, что две страны "совместно защищают завоевания Победы во Второй мировой войне, отстаивают международную справедливость и поддерживают послевоенный мировой порядок, а также центральную роль ООН в международной системе". "В этом году важные контакты на высоком уровне между Китаем и Россией вновь откроют новую главу в двусторонних отношениях", - отметил Чжан 21 апреля.

Аналитики отмечают, что в последние годы страны укрепили политическое взаимодоверие, углубили практическое сотрудничество, усилили гуманитарные обмены и активизировали взаимодействие на международной арене.

Декан Института финансовых исследований "Чунъян" при Китайском народном университете в Пекине Ван Вэнь отметил, что Путин ясно дал понять: развитие отношений с Китаем - это стратегический выбор России, рассчитанный на долгосрочную перспективу. Это не тактический шаг и не реакция на отдельные события или внешнее давление.

В рамках активных обменов на высоком уровне вице-премьер Госсовета КНР Дин Сюэсян встретился в марте на форуме в Боао (провинция Хайнань) с вице-премьером правительства России Алексеем Оверчуком, а в апреле - с министром энергетики России Сергеем Цивилёвым в Пекине. На встрече с российскими коллегами Дин отметил, что председатель КНР Си Цзиньпин и президент России Владимир Путин два раза провели обмен информацией, определив направления развития китайско-российских отношений. По его словам, обе стороны должны следовать стратегическому руководству дипломатии глав государств, постоянно углублять стратегическое взаимодействие и практическое сотрудничество, тем самым обеспечивая сильную определенность для сохранения мира и стабильности во всем мире.

В интервью телеканалу RT (Russia Today) 1 апреля Ван И подчеркнул, что одним из принципов китайско-российских отношений является "неприсоединение к блокам, неконфронтация и ненаправленность против третьих сторон" - принцип, который он назвал "своеобразным начинанием в истории межгосударственных отношений". "Для Китая и России как двух соседних государств и мировых держав ни союзничество, ни конфронтация не отвечают коренным или долгосрочным интересам двух стран и их народов", - отметил министр иностранных дел Китая.

Заместитель директора Департамента американских исследований Китайского института международных отношений Су Сяохуэй отметила, что дружба между поколениями и отсутствие враждебности - "важный урок, который Китай и Россия усвоили за десятилетия взаимодействия". "Обе страны стремятся сохранить этот консенсус", - сказала она, подчеркнув, что это служит краеугольным камнем для дальнейшего развития отношений и "придает больше уверенности региональной безопасности и миру во всем мире". "Мир рад видеть, что две крупные державы поддерживают диалог, укрепляют сотрудничество и разделяют ответственность", - добавила Су.

В прошлом году объем торговли между двумя странами достиг 244,8 млрд долларов США, что на 1,9 процента больше, чем в 2023 году. Как сообщает МИД Китая, Китай остается крупнейшим торговым партнером России уже 15 лет подряд. Россия, в свою очередь, является основным поставщиком нефти и природного газа для Китая, а Китай стал главным источником импорта для России в области электромеханических изделий и автомобилей.

Страны активно сотрудничают в таких областях, как экономика и торговля, инвестиции, энергетика и космос, а также расширяют взаимодействие в новых сферах: цифровая экономика, электронная коммерция, биомедицина, научно-технические инновации, отмечают эксперты.

Китай готов вместе с Россией и далее вносить свой вклад в развитие мировой экономики

"Китай готов вместе с Россией и далее вносить свой вклад в развитие мировой экономики", - отметил генеральный консул Китая в Казани Сян Бо в опубликованной 9 апреля статье в газете "Вечерняя Казань". "Какими бы ни были внешние вмешательства и давление, китайско-российское сотрудничество сможет преодолеть все трудности", - подчеркнул он. Он сравнил отношения между Китаем и Россией с движущимся на высокой скорости поездом: "Пейзаж за окном меняется, погода меняется, но направление движения поезда остается неизменным, как и его уверенный ритм".

Директор Центра по изучению России при Восточно-Китайском педагогическом университете в Шанхае Фэн Шаолэй сказал на форуме в марте, что "Китай и Россия выступают за независимое и автономное управление внутренними и внешними делами, и их сотрудничество является опорой мировых преобразований".

Генеральный консул Китая в Иркутске Ли Хай отметил, что обе страны играют важную роль в области науки и технологий и "научно-техническое сотрудничество обладает огромным потенциалом и широкими перспективами". "Китай и Россия должны решительно отстаивать глобальное научно-техническое сотрудничество и честную конкуренцию, а также выступать против технологических блокад и научно-технического буллинга", - заявил Ли в марте.

К 2030 году можно импортозаместить до 80 процентов дорожно-строительной техники

Марина Трубилина,Мария Кузнецова

Российские строители в последние годы перешли на китайские экскаваторы и грузовики вместо европейских. Между тем обновлять парк техники мешают высокие ставки по кредитам, а импортозамещение не особенно удается.

В 2024 году, по данным Росстата, российские строители использовали почти 44 тыс. единиц спецтехники. Чаще всего это экскаваторы (17 тыс. штук), бульдозеры (8,8 тыс.) и автокраны (8,2 тыс.). Это на 14% больше, чем годом ранее, и наибольшее количество как минимум за последнее десятилетие. При этом доля спецтехники зарубежного производства в основном осталась на уровне 2023 года. Меньше всего импортной техники среди автокранов - 40%. И лишь парк скреперов существенно обновился (год назад изношенных машин этого вида было более половины, а в 2020 году - более 80%, сейчас же - 24%) и пополнился именно зарубежными механизмами (доля скреперов зарубежного производства за последний год выросла с 48% до 73%).

Возможен запуск промышленных сборок техники с партнерами из Китая, Индии и Ирана

Строительная техника - единственный сегмент в сфере продукции, востребованной застройщиками, где в последние годы произошли структурные изменения, рассказал президент Национального объединения строителей (НОСТРОЙ) Антон Глушков. Многие иностранные производители стройматериалов после 2022 года ушли из России, однако никто из них не закрыл российские производства, и все эти товары остаются на полках магазинов, иногда с другими названиями. И только со строительно-дорожной техникой, по его словам, ситуация сложнее. Российские производители не могут в полном объеме обеспечить потребность в ней, и эту нишу прочно заняли китайские производители.

"На замену спецтехнике марок JCB, John Deere, Komatsu, CATERPILLAR, Hitachi, Volvo, Mercedes, Scania, MAN, IVECO пришли КАМАЗ, XCMG, ZOOMLION, LiuGong, Shantui, Sany, FAW, HINO, SDLG", - рассказывает гендиректор девелоперской компании "Люди" Денис Жалнин.

Сейчас, однако, склады зарубежных производителей переполнены, а спрос на технику сильно упал. В основном из-за высокой ключевой ставки, которая практически не дает возможности бизнесу оформлять машины в кредит или лизинг. "Строительные компании ощущают острую нехватку денег. Продажи резко упали. Дилеры демпингуют и тоже ничего не зарабатывают", - говорит гендиректор "ТСГРУПП", производящей спецтехнику BEEZONE, Дмитрий Гавриленко.

По его данным, сейчас доминируют предложения от китайских и индийских производителей строительной техники. Есть определенное количество европейских и американских машин, которые ввозятся параллельным импортом, но они очень дороги. Импортозамещение в этой отрасли, по словам Гавриленко, возможно лишь отчасти, а без господдержки это сделать крайне сложно. В России не производят необходимых современных компонентов, металлообработка очень дорога, а объем продукции относительно мал.

"Мы хотели поставить на технику российский двигатель, различные системы отечественного производства, пытались подобрать ходовую часть. Но это экономически нецелесообразно: продукт получается безумно дорогим и технически устаревшим. В то время как рынок требует чего-то современного, высокотехнологичного, качественного и с привлекательной стоимостью в сравнении с тем же Китаем. Поэтому мы остановились на использовании китайских компонентов", - поделился Гавриленко.

Импортозаместить дорожно-строительную технику удалось, к сожалению, только частично, отмечает исполнительный директор Ассоциации НОПСМ, секретарь Комиссии по стройматериалам Общественного совета при минстрое Антон Солон. Российские асфальтоукладчики показывают приемлемое качество, есть отечественные щебнеразбрасыватели, эмульсионные машины, битумовозы. Появились аналоги дорожных фрез, есть попытки локализации их сборки, но пока они уступают зарубежным. Сейчас в России наблюдается дефицит дорожно-строительной техники, говорит Солон. Более 70% такой техники в стране составляет импорт, и заменить ее отечественными аналогами пока не представляется возможным. При этом в 2024 году производство российской дорожно-строительной техники сократилось на 15%.

Россия может развить собственное производство строительно-дорожной техники до уровня технологической независимости к 2030 году, считает Солон. Нужна устойчивая господдержка, масштабные научно-исследовательские и конструкторские работы, а также создание экспортной модели (поставка техники в страны СНГ, ЕАЭС, Африки и Юго-Восточной Азии) и сервисной инфраструктуры. В перспективе 3-5 лет возможен запуск промышленных сборок техники под брендом РФ с китайскими, индийскими или иранскими партнерами. При появлении господдержки, говорит он, можно снизить зависимость от импорта к 2030 году на 60-80%.

Почему Россия отстает от лидеров в развитии ветровой генерации и зачем нам ее развивать

Эксперт Жихарев: Мощность ветроэлектростанций в РФ приблизится к 3 ГВт

Сергей Тихонов

В 2024 году в мире было построено 117 ГВт новых мощностей ветровой генерации. Такие данные представлены в итоговом отчете Глобального совета по ветроэнергетике (GWEC). Установленная мощность мировой ветроэнергетики достигла 1136 ГВт. В России в прошлом году было введено в строй всего 35 МВт (0,035 ГВт) новых ветроэлектростанций (ВЭС), после чего их установленная мощность составила 2,46 ГВт. Для сравнения, вся генерация нашей страны на начало этого года - 269,1 ГВт.

По данным GWEC, в лидерах по росту мощностей - Китай, где было запущено около 80 ГВт новой ветровой генерации. Это уже не вызывает удивления, Поднебесная окончательно подвинула Европу с пьедестала главных подвижников развития возобновляемых источников энергии (ВИЭ). В отличие от стран Старого Света у Китая для строительства ВИЭ есть финансы, производство и технологии, а не только экономическая необходимость и политический заказ.

В этом году мощность ветровых электростанций России достигнет трех гигаватт

Несмотря на самую высокую в мире добычу угля и солидные объемы производства нефти и газа, Китай не удовлетворяет собственными ресурсами внутренний спрос и остается их импортером. А это вызывает периодический рост расходов на энергию, что сдерживает экономический рост. Единственный выход - производить энергию доступными средствами, не используя импортное сырье. Для Китая это стало возможно делать за счет ВИЭ. Установленная мощность электростанций Китая в 2024 году составила 3349 ГВт, на долю ВИЭ приходится 1407 ГВт, в них на ветер - 521 ГВт.

В России ситуация другая. Нефти, газа и угля мы производим значительно больше, чем потребляем. Это могло бы стать объяснением, почему новых мощностей ВЭС и в целом ВИЭ у нас было введено не так много. Но в лидерах по итогам прошлого года помимо Индии и ЕС еще США и Бразилия. Первая страна - чистый экспортер газа и угля, вторая - экспортер нефти с большой долей гидроэнергетики в энергобалансе (второе место в мире после Китая). В США, по данным местного минэнерго, в прошлом году установленная мощность ВЭС увеличилась на 5,1 ГВт, в 2023 году - на 16 ГВт, а в 2025 году планируется запустить ветряков еще на 7,7 ГВт. В Бразилии установленная мощность ВЭС в прошлом году выросла на 3,3 ГВт до 32 ГВт.

Понятно, что у каждой страны есть свои особенности энергобаланса, но в последние годы часто можно услышать об экономической выгодности ВИЭ и в том числе ВЭС перед угольными, атомными и даже газовыми электростанциями. Говорят об этом и у нас. Но пока мощность наших новых ВЭС, построенных в прошлом году, почти в сто раз ниже, чем было введено в 2024 году в Бразилии.

Впрочем, уже в этом году в России планируется завершение строительства новых ВЭС в объеме около 400 МВт (0,4 ГВт), расположенных в Республике Дагестан и Самарской области, рассказал "РГ" директор Ассоциации развития возобновляемой энергетики (АРВЭ) Алексей Жихарев.

После этого мощность ВЭС в нашей стране приблизится к 3 ГВт, то есть превысит один процент от общего объема. Прирост за год составит почти 16,3 процента, что весьма неплохо, но отставание от лидеров сохраниться, а учитывая их планы, даже увеличиться.

По мнению замдиректора группы аналитики в электроэнергетике Kept Юлии Мирошниковой, одной из причин такого отставания стала уже существующая, построенная энергетическая инфраструктура. Россия обладает огромными запасами дешевых ископаемых ресурсов, и углеводородная генерация по-прежнему доминирует. В отличие от стран ЕС, где есть дефицит местных источников энергии, в России эта проблема остро не стоит.

Кроме того, по словам Мирошниковой, многие привлекательные для ветроэнергетики регионы либо удалены от потребителей, либо требуют дополнительных вложений для организации достаточной электросетевой инфраструктуры для интеграции ВЭС в энергосистему.

Эксперт по энергетике Кирилл Родионов уточняет, что сдерживают развитие ветроэнергетики в нашей стране дорогие кредиты. В 2024 году эта проблема стала особенно актуальной, привлекать средства теперь совсем не выгодно. Также мешает консервативное отношение регулятора к проектам ВИЭ. С точки зрения Родионова, их нужно продвигать не только в регионах, где у нас намечается дефицит энергии, но и там, где просто ожидается рост спроса на новые мощности генерации. Или, к примеру, в регионах, где сосредоточены производства удобрений, которые продолжают экспортироваться в Европу. С 2026 года в ЕС заработает в полную силу трансуглеродный сбор - Carbon Border Adjustment Mechanism (CBAM) и в России будет расти спрос на чистую электроэнергию со стороны тех компаний, которые имеют возможность осуществлять экспорт продукции в Евросоюз.

Родионов подчеркивает, что привлекательность ветрогенерации растет с каждым годом. Среднемировая стоимость ввода наземных ветрогенераторов снизилась с 2010 по 2023 год на 49% (до 1160 долларов на кВт), а морских - на 48%, до 2800 долларов на кВт (в ценах 2023 года). Вместе с затратами снижалась и нормированная стоимость электроэнергии (LCOE): для наземных и морских ветрогенераторов показатель упал на 70% (до 0,033 долларов на кВт*ч) и 63% (до 0,075 долларов на кВт*ч) соответственно. Еще один тренд - рост средней загрузки морских ветрогенераторов (с 27 процентов в 2010 году до 36 процентов в 2023 году), в том числе благодаря вводу турбин высокой мощности, позволяющих эффективнее вырабатывать электроэнергию при низком ветре.

То есть морские (офшорные) ветряки становится строить все выгоднее. Это подтверждают данные GWEC, что офшорный сегмент будет расти опережающими темпами: в 2025 году ожидается прирост в 16 ГВт, а в 2030 году - уже 34 ГВт. В России пока офшорных ветропарков нет.

По словам Алексея Жихарева, проекты строительства офшорных ВЭС становятся все более экономически эффективными, поэтому их доля на мировом рынке растет. В России пока нет инициатив по развитию офшорной генерации, хотя достаточно хорошие условия для этого есть и в бассейне Каспийского моря и на Дальнем Востоке.

Мирошникова уточняет, что нашей стране для офшорных ВЭС есть очень перспективные районы: побережье Баренцева и Охотского морей, Сахалин, Калининград, Каспий. Но пока планов по строительству офшорных ВЭС нет. Причины - нет четкой регуляторной базы (при строительстве морских ВЭС задействовано морское право и есть ряд нюансов, связанных со статусом генерирующего объекта в море). Отсутствует высокий прогнозируемый спрос на электроэнергию рядом с потенциальными площадками и есть высокие инвестиционные риски. Ну и наконец, отечественного оборудования и технологий для строительства морских ВЭС пока у нас нет, а зарубежные образцы в основном недоступны из-за санкционных ограничений.

Причем почти все необходимое для ветрогенерации на суше наши предприятия производят сами. Как отмечает Алексей Жихарев, все проекты, реализуемые по программе Договоров о предоставлении мощности возобновляемым источникам энергии (ДПМ ВИЭ) - механизм государственной поддержки ВИЭ, соответствуют требованиям по локализации оборудования, подразумевающим производство ключевых компонентов на территории РФ.

Впрочем, при желании, получить это оборудование мы, наверное, сможем. Как и локализовать его производство у нас. Был бы только серьезный спрос. Дело в том, что основным поставщиком ветровых турбин разных типов на мировой рынок является совсем не ЕС или США и даже не Япония или Южная Корея, а Китай. В общемировом ветропарке доля китайских турбин превысила 50%.

Как замечает вице-президент Ассоциации малой энергетики Валерий Жихарев, высокие темпы роста потребления электроэнергии заставляют Китай максимально полно эксплуатировать возможность по наращению генерирующих мощностей за счет нетопливных источников. Китай инвестируют в это огромные ресурсы. Развитие оффшорной ветрогенерации рассматривается в Китае не только как новое пространство для развития низкоуглеродной энергетики, но и как новый рынок для поддержания китайской экономики. Среди десяти крупнейших производителей ветровых турбин в мире китайские компании занимают шесть мест, а европейские и американские производители по итогам 2024 года впервые выпали из первой тройки, уточняет Валерий Жихарев.

Россия > Экология. Электроэнергетика > rg.ru, 7 мая 2025 > № 4779656 Алексей Жихарев

Танцевальное шоу из Китая показали в Большом и Мариинском театрах

Анна Галайда

Труппа Шэньчжэньского театра оперы и танца, давшая по три представления на Исторической сцене Большого театра и в Мариинском-2, по российским меркам - новорожденная: возникла в 2018 году. Город, в котором она обосновалась, был основан в 1979 году, а сегодня насчитывает 17 млн человек и является одним из лидеров в мире по развитию. И танцевальная компания, только в конце 2022 года выпустившая первый спектакль, уже объехала с ним полмира.

Представляет Шэньчжэньский театр спектакль, обращенный к национальной культуре и истории, но тема которого не знает границ: "Вин Чун: легенда о мастере кунг-фу". Восточные единоборства способны привести в зрительный зал публику, которая никогда хореографией не интересовалась - и московский опыт показал, что приводят. Постановщики оказались готовы к такой встрече.

Спектакль нигде не упоминает имени Брюса Ли, однако его тень ощутима каждое мгновение представления. "Легенда о мастере кунг-фу" обращается к истории его сэнсея - Ип Мана, упаковывая ее во множество эффектных историй.

Прием для этого выбран далеко не оригинальный, но работающий исправно: театр в театре, кино в театре, кино в памяти, память в кино. Старику Да Чуню, в молодости работавшему на киностудии осветителем, попадает в руки старый фотоальбом, и, глядя на старую карточку, на которой все молоды, полны сил и счастья, он погружается в минувшее. Декорация, размещенная на поворотном круге сцены, обеспечивает быструю смену картин, а также - возможность "буквально" показать изнанку кинопроцесса, стоит только повернуть щиты спиной к зрительному залу.

Сцены сменяются с калейдоскопической скоростью. Да Чунь, мечтающий о мире кино, приезжает в Гонконг 1950-х, атмосферно воспроизведенный в декорациях, и устраивается на киностудию. Он включается в процесс съемки фильма о судьбе Ип Мана, который настойчиво идет к своей мечте о возрождении кунг-фу, попутно ведя трепетные дуэты с женой, давая отпор уличным бандитам, вступая в противоборство с представителями других боевых искусств и, наконец, основывая собственную академию.

Сюжет бесхитростно использует заезженные лекала театральной и киношной драматургии (драматург - Фэн Шуанбай), подкладывает под них не менее простодушную музыку Ян Фаня (спектакль идет в сопровождении фонограммы), окружает трафаретной сценографией (сценограф - Ху Яньцзюнь) и в титрах продвигает философию добра с кулаками. Но в спектакле возникает чудо, когда он отвлекается от сюжета и освобождает место для танца. Хань Чжэнь и Чжоу Лия придумали уникальный сплав хореографии с элементами единоборств.

Исполнитель главной роли Чан Хунцзи, то зависающий и переворачивающийся, вопреки силе притяжения, в невероятных прыжках, то какой-то неведомой силой меняющий траекторию движений, не раз заставляет замирать сердце и обескураженно задавать себе вопрос: как такое возможно?!

Каллиграфически точны Фэн Хаожань в роли Да Чюня, Чжан Яшу в ролях Режиссера и Главы школы багуачжан. Самый эффектный фрагмент спектакля - схватки Ип Мана с главами основных четырех школ (Глава школы тайцзицюань - Чжан Чжэньго, Глава школы танланцюань - Хэ Цзюньбо, Глава школы багуачжан - Чжан Яшу, Глава школы бацзицюань - Ван Цзянь). Они поставлены на контрасте душе молниеносных передвижений и рапидных замедлений, без киномонтажа создавая впечатление киносъемки. Чтобы воплотить эту хореографию, около полусотни артистов труппы - профессиональных танцовщиков, отобранные на постановку через кастинг, - три года изучали единоборства, прежде чем перешли к работе над спектаклем.

Это искусство не нуждается в титрах. Зато нуждается в просторе и открытости стадионов вместо академических подмостков, о чем свидетельствует триумф спектакля в 47 городах мира.

Россия. Китай. Весь мир. ЦФО. СЗФО > СМИ, ИТ > rg.ru, 7 мая 2025 > № 4779652

В России выросла популярность оплаты по QR-коду

Кирилл Каштанов

Количество оплат по QR-коду за год выросло в 22 раза, сообщили "Российской газете" в "Делобанке", сравнив данные первых кварталов 2024-го и 2025-го. Пластиковые карты постепенно теряют популярность, но в непредвиденных случаях, когда, например, отключается интернет, все-таки остаются незаменимы, как и наличные. Похожая ситуация наблюдается и в других странах.

Доля оплат по QR-коду через Систему быстрых платежей (СБП) достигла 69% от общего количества операций в магазинах и в сфере услуг, отмечают аналитики банка. За год количество платежей по QR-коду выросло более чем в 22 раза, что связано с изменением потребительского поведения.

Доля оплаты по QR-коду через СБП выросла за год в 2,5 раза, отмечает директор департамента разработки розничных продуктов и развития цифровых каналов "Ингосстрах Банка" Полина Берсенева. Увеличился при этом и общий объем безналичных операций в сфере ритейла и услуг, при одновременном снижении доли расчетов наличными.

Средний чек оплаты по QRкоду в первом квартале составил 1015 рублей

В зависимости от банка ситуация может отличаться. Ранее о кратном росте платежей по QR-кодам сообщали ПСБ, РСХБ и "МТС Банк". Но в целом по рынку доля такого способа не превышает 10%, следует из статистики ЦБ за 2024 год, хотя объем платежей по QR-кодам впервые превысил 4 трлн руб.

В первом квартале 2025 года оплатой товаров и услуг через СБП воспользовалась половина жителей России, показывают данные Центробанка. В среднем каждый человек совершил 17 покупок и 29 переводов с использованием СБП. При этом с января по март россияне провели 4,1 млрд операций на сумму 22,6 трлн руб. - то есть в 1,6 и 2,1 раза больше аналогичного периода в прошлом году.

Количество предприятий торговли и сервиса (ТСП), принимающих оплату через СБП, составило 2,4 млн. Как говорят аналитики, чаще всего это бизнес, связанный с розничной торговлей: супермаркеты, гипермаркеты, специализированные магазины, магазины у дома и другие.

Здесь решающую роль играет комиссия СБП для бизнеса. Она в среднем обходится в 0,2-0,7%, что в два-три раза ниже классического эквайринга (комиссии, которую магазин платит банку при оплате через терминал), отмечает Роман Тихонов, директор продуктов финтех-компании Paygine. Поддержка технологии регулятором также стимулирует банки интегрировать себе эту технологию.

"Интерес к СБП повышает и собственная программа лояльности. - отмечают в ЦБ. - Только в первом квартале 2025 года люди получили таких выплат на сумму около 500 млн руб. Всего за последний год покупателям перечислено 4 млрд руб. кешбэка".

QR-коды становятся предпочтительным способом оплаты для небольших повседневных покупок. Люди привыкли к ним и все чаще спрашивают о такой возможности сами. По данным Делобанка, средний чек оплат по QR-коду снизился с 2187 руб. в первом квартале 2024 года до 1015 руб. в первом квартале 2025-го.

В онлайн-сегменте платежный сценарий СБП - лучшее, что доступно на российском рынке, считает Максим Митусов, эксперт в сфере платежей.

"Тут нет никаких QR, смс-подтверждений, не нужно вводить реквизиты карты. Используются платежные ссылки. Это максимально простой и понятный сценарий оплат в приложениях и на веб-сайтах", - пояснил эксперт.

То есть на деле это понятие шире. В российском банковском сообществе под платежами по QR, скорее, понимаются любые некарточные платежи, в частности совершаемые по СБП. Сейчас банки адаптируются, создавая экосистемные сервисы, которые включают в себя и СБП, и дополнительные инструменты.

"Покупатели уверенно пользуются оплатами по СБП, инструмент стал привычным и больше не вызывает затруднений. Бизнес отмечает, что клиенты больше не отказываются от покупки, если с собой не оказалось карты", - рассказал Максим Световцев, директор "Делобанка".

Проблема в том, что оплатить покупки через QR без интернета не получится, то есть невозможно будет связаться с процессингом, поскольку требуется онлайн-авторизация у банка, объясняет Тихонов.

"Если говорить о картах, большинство транзакций по ним также требуют онлайн-авторизацию или проверку по сетям эквайера. - отмечает эксперт. - Но терминалы могут накапливать транзакции и проводить их после восстановления связи, а карты "Мир" имеют специальный офлайн-режим работы, предусмотренный на случай нестабильного соединения или отключения центральных серверов. Хотя и лимиты офлайн-транзакций обычно небольшие (до 1-3 тыс. руб.) и зависят от настроек банка-эмитента".

Если оплата осуществляется физически картой через POS-терминал, который подключен к Wi-Fi или проводной сети, мобильный интернет не требуется, добавила Берсенева.

При этом альтернативные платежи набирают популярность не только в России. Например, в крупных городах Индии многие уже отказались от наличных и карты практически не носят, а платят через UPI (аналог СБП, разработанный и запущенный в 2016 году государственной компанией NPCI, обслуживающей платежи в стране).

В одном магазине может не быть терминала, а в другом - сдачи, объяснили корреспонденту "Российской газеты" местные жители. Поэтому для повседневных покупок они используют QR-коды. Например, на рынках продавцы ставят таблички с ними, а покупатели после сканирования вводят нужную сумму. Предприниматели говорят, что это и безопасно, и удобно. К тому же за покупку по карте берется комиссия 2% (не со стороны продавца, а именно с покупателя, тогда как в России она "вшита" в стоимость товара). По UPI этого делать не нужно: платежи бесплатны.

Единственная проблема - лимиты. Совершить покупки на более 100 тыс. рупий (примерно столько же в рублях) в день не получится, объяснил продавец. Поэтому в таких случаях потребуются карты. Но, как правило, человеку в день достаточно до 1 тыс. рупий, и большинство платежей проходит по UPI, убедился корреспондент "РГ".

В Китае уже до 85% онлайн-покупок совершается по QR-кодам - в Alipay и WeChat, ранее отмечали эксперты. В офлайне - около 60%. Естественно, в крупных городах, в том числе Шанхае, Пекине, Гуанчжоу, цифра выше, и это заметно.

Свои лицензии эти финтех-компании, работающие в том числе как электронные кошельки, получили в первой половине 2010-х, ранее рассказывал Митусов. Затем появилась возможность переводов между людьми, и уже после 2017-го начался бум платежей и QR-кодов.

В Индии такой способ оплаты стал массово распространяться пять лет назад. Пользуются им уже более 460 млн покупателей, а QR размещают у себя почти 650 млн продавцов, рассказали "РГ" в NPCI (Национальной платежной корпорации Индии).

В Бразилии система PIX, использующая QR-коды и мгновенные переводы, охватила 70% населения за два года, добавил Тихонов.

Россия > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ. Финансы, банки > rg.ru, 7 мая 2025 > № 4779649

Из Вологды во Вьетнам по железной дороге повезли технический углерод

Марина Чернова (Вологодская область)

Из Вологды отправился первый контейнерный поезд. Ускоренный состав из 38 платформ, груженных 76 крупнотоннажными контейнерами с техническим углеродом, вышел на станцию Автово Санкт-Петербурга. Затем груз транспортируют по морю до Камбоджи.

Маршрут можно назвать альтернативным, заявили представители Северной железной дороги. Дело в том, что раньше подобный груз доставляли до порта в Петербурге только автомобилями.

На решение открыть терминал повлияли переговоры с китайскими предпринимателями в рамках Дней Вологодской области в Китае. В конце января 2025 года представители Торговой палаты Сучжоу посетили стройплощадку, обговорив логистический маршрут Вологда - Шанхай для поставок продукции местных компаний китайским партнерам.

В промзоне Вологды построили контейнерный терминал. "По условиям инвестпроекта нужно было расширить площадку и построить дополнительные железнодорожные пути. Речь идет о более километра железной дороги для обеспечения перевозок, в которых можно использовать ускоренные контейнерные поезда", - рассказал мэр Вологды Андрей Накрошаев.

Одновременно около промзоны начали ремонтировать участки трех улиц, которые до этого были только в грунтовом исполнении. Проезжую часть полос расширят до 7,5 метра, чтобы по ним могли ездить грузовики. Ремонт улиц завершат осенью 2025 года, потратив на работы около полумиллиарда рублей из бюджета области.

В областном центре проработали технологию формирования контейнерного поезда вместе со специалистами Северной железной дороги. В итоге первый контейнерный поезд отправился из города по фиксированному расписанию.

За апрель с терминала отгрузили 248 контейнеров технического углерода, который используется в производстве резин и пластмасс, и 60 - фанеры. Сейчас здесь готовят к отправке поездом более 160 контейнеров с техническим углеродом. Железнодорожники намерены формировать до трех таких поездов в месяц.

Как сообщают представители предприятия, которое организует работу терминала, открытие регулярных перевозок сделает проще доставку грузов на международные рынки и удешевит логистику для местных предприятий.

Планируется увеличить количество маршрутов, которые востребованы у предпринимателей. По информации Северной железной дороги, с каждым годом погрузка на терминалах в Вологодской области увеличивается, за 2024 год в регионе было сформировано и отправлено более 50 контейнерных поездов.

В перспективе в Вологде планируют запустить также терминальную обработку рефрижераторных грузов и зерновых, возродив логистику по внутренним водным путям.

В живых осталось всего 13 тысяч. Как заботятся о ветеранах в Москве

В стандарт надомного обслуживания ветеранов в Москве входит 20 услуг

Ангелина Зеленькова

На 13-миллионную Москву к 80-летию Победы в живых осталось всего 13 тысяч ветеранов Великой Отечественной войны. Это инвалиды, участники войны и труженики тыла, а также жители блокадного Ленинграда, осажденных Севастополя и Сталинграда, которые переехали в столицу много лет назад. Как встречают они этот праздник?

Единовременные праздничные выплаты от города стали уже традицией. Но в этом году особая дата - 80-летие Великой Победы, а потому размер их в 2,6 раза больше, чем обычно. "Эти деньги от 25 до 70 тысяч рублей уже поступили ветеранам на карту", - рассказали "РГ" в департаменте труда и социальной защиты населения Москвы. Вручили им и юбилейные медали. Большинству прямо дома, учитывая преклонный возраст и здоровье, сотрудники управ районов сами пришли к ним в гости. Но есть среди фронтовиков и стойкие солдаты, которые лично отправились на торжественную церемонию в мэрию, где медали вручил мэр Сергей Собянин.

Ну а 9 мая, самый главный день праздника, кто-то из них проведет в кругу детей и внуков, делясь воспоминаниями о жизни, которую война поделила на до и после. Кто-то пойдет на встречу с молодежью или в роли почетного гостя - на парад на Красной площади. Но никто из них, в том числе и те, кто будет смотреть этот парад дома, не останутся в одиночестве, с каждым из них рядом обязательно будет социальный работник.

Социальный помощник в Москве есть у каждого ветерана

"В Москве бесплатная помощь предоставляется всем ветеранам, независимо от того, есть у них родственники или нет, - рассказала "РГ" директор учреждения "Мой социальный помощник" Вера Виноходова. - Для каждого разрабатывается индивидуальная программа, чтобы ветераны были окружены теплом и получали именно ту поддержку, в которой нуждаются. Благодаря современным сервисам, таким как доставка продуктов, например, у соцпомощников появилось больше времени на общение, они могут не спеша поговорить о том, что волнует пожилого человека, вместе с ним посмотреть фронтовые награды и старые фотографии".

В стандарт надомного обслуживания, которое гарантировано ветерану круглый год, входит 20 разных услуг. Среди них, в частности, приготовление еды, доставка лекарств и контроль за их приемом по предписаниям врача, стирка и уборка, прогулки на свежем воздухе, онлайн-оплата услуг ЖКХ.

У соцработника Оксаны Кузнецовой впереди важное событие - Александр Андреевич Трынков, за которым она ухаживает, получил приглашение на юбилейный парад на Красной площади. Костюм фронтовика уже выглажен, ордена и медали начищены. Александр Андреевич - заслуженный человек, он награжден орденом Отечественной войны II степени и медалью "За боевые заслуги". В сентябре он готовится отметить свой 100-летний юбилей. "В 1942 году, когда ему было 17, парня направили рыть противотанковые рвы, - биографию Александра Андреевича Светлана знает хорошо. - А в 1943-м пришла повестка и попал он в Биробиджан служить в 151-й запасной стрелковый полк 34-й стрелковой дивизии. Там, на берегу Амура, они укрепляли оборону восточной границы - СССР понимал, что избежать столкновения с Японией не удастся. Так и случилось. 9 мая 1945 года для солдат на Дальнем Востоке война не закончилась. Отряд ветерана первым пошел в наступление - освобождать Китай от японских оккупантов. И только в 1948 году Александр Андреевич вернулся в Москву".

По словам соцработника, любимая фотография ветерана та, на которой Владимир Путин жмет ему руку на параде 9 мая. "Я очень горд тем, что довелось быть на Красной площади рядом с президентом и героями страны, пережившими такие суровые времена", - сказал Александр Андреевич корреспонденту "РГ".

Светлана Зайцева тоже соцработник уже 17 лет. С юбилеем Победы она поздравит троих ветеранов. "Марии Андреевне Радьковой 90 лет, - рассказывает женщина. - В годы войны - узница концлагеря, в который попала ребенком. Геннадий Ильич Конверов войну встретил в десять лет. И уже тогда пошел на книжную фабрику, где дети работали по восемь часов, а взрослые по 12. Еще один ветеран - Владимир Петрович Щербаков, был в военную пору шахтером. В прошлом году ходил на парад на Красной площади, я помогала ему собраться, а мои коллеги сопровождали его", - рассказывать о подопечных москвичка может долго. Каждого ветерана она знает больше десяти лет: "К ним часто приходят дети и внуки, хотя дети и сами уже в почтенном возрасте. Все ветераны очень сильно переживают за бойцов СВО, когда смотрят новости".

Каждый из подопечных может позвонить соцработнику в любое время, зная, что она точно ответит. Она сама попросила их об этом, понимая, что ситуации бывают разные. Не раз приходилось и глубокой ночью вызывать врача, да и от мошенников надо помогать отбиваться. На этот счет у нее один совет: "В случае подозрительных звонков или "выгодных" предложений давайте сразу мой номер. Проверено: на этом все разговоры прекращаются".

Россия. ЦФО > Госбюджет, налоги, цены > rg.ru, 7 мая 2025 > № 4779641

Событие не просто кинематографическое, но и политическое: фильм "Красный шелк" покажут в Китае

Фильм "Красный шелк" выйдет на большие экраны Китая в сентябре

Константин Щепин

Прогремевший в российском кинопрокате фильм "Красный шелк" выйдет на большие экраны Китая в сентябре. Презентацию этого исторического блокбастера и других российско-китайских проектов в области гуманитарного сотрудничества проведет в Москве Медиакорпорация Китая в преддверии празднования Дня Победы, на полях государственного визита председателя КНР Си Цзиньпина в Россию, с целью передачи идеи многовековой дружбы между нашими странами посредством кинематографического и телевизионного сотрудничества.

"Красный шелк" - кинолента совместного российско-китайского производства - стала главным событием зимнего киносезона в России, а в КНР ее показ назначили на момент празднования Победы во Второй мировой войне.

Хотя фильм описывает события, предшествовавшие Второй мировой - он повествует об одном из важных эпизодов становления отношений двух стран, которые впоследствии стали главными фронтами мировой борьбы с фашизмом и милитаризмом. Именно поэтому о фильме вновь заговорили во время нынешнего визита главы китайского государства в Россию на празднование Дня Победы.

Такие фильмы, как "Красный шелк" призваны сохранить историческую правду и не допустить искажения реальных событий

Россияне с этой лентой уже хорошо знакомы: она вышла на отечественные экраны 20 февраля. Только за первые три недели аудитория этой исторической киноэпопеи в России превысила миллион человек, а кассовые сборы - планку в полмиллиарда рублей. В Китае, вполне ожидаемо, кассовые сборы будут еще выше. КНР - второй по величине кинорынок в мире с объемом аудитории в 430 млн и кассовыми сборами в 42,5 миллиарда юаней (475 млрд рублей) по итогам 2024 года.

Высокий интерес китайской аудитории к предстоящей премьере вполне ожидаем: в год совместного празднования 80-летия Победы в мировой антифашистской войне зритель КНР все больше интересуется лентами, посвященными советско-китайскому сотрудничеству и истории двусторонних отношений.

В этом аспекте сентябрьская премьера "Красного шелка" станет событием не просто кинематографическим, но политическим. Как ранее заявлял посол КНР в России Чжан Ханьхуэй, "этот фильм напомнит российской и китайской аудитории о славной истории дружбы между народами наших двух стран, станет эстафетной палочкой передачи этой дружбы из поколения в поколение".

"Производство этого фильма - конечно, уникальное событие для российского кино, яркий пример высочайшего уровня российско-китайских отношений. Партнерство России и Китая активно развивается во всех сферах: в экономике, культуре, в спорте. И теперь наша совместная работа в производстве кино вышла совершенно на новый уровень. Уверена, что фильм найдет отклик у китайского зрителя. Это станет еще одним шагом в укреплении дружбы между нашими народами", - вторит дипломату председатель совета директоров "Национальной Медиа Группы" Алина Кабаева.

Наблюдатели отмечают: фильмы вроде "Красного шелка" призваны сохранить историческую правду и не допустить искажения реальных событий одной из самых сложных для человечества эпох. Историческая память - важная гарантия поддержания мира и стабильности в сегодняшнем непростом мире.

И вместе с тем сохранять ее становится все труднее. Все больше попыток обелить, затушевать, промолчать или переписать. Именно так сегодня происходит в США, которые на днях на 100% повысили импортные пошлины на все зарубежные киноленты под предлогом "защиты" отечественного кинематографа. Отныне для американского кинозрителя стандартом правды о Второй мировой станет "Капитан Америка" от мультяшной Marvel.

"Особенно настораживает то, что американский зритель лишается возможности посмотреть ленты на исторической основе, в том числе рассказывающие о событиях совсем близкого ХХ века. Историческое кино позволяет донести до мировой аудитории правду о событиях, которые памятны нашим народам - россиянам, китайцам, американцам. А если эти ленты сделаны на высоком профессиональном, творческом уровне, то становится вдвойне обидно за американскую публику. Можно ли сделать Америку great again, закрывая двери перед культурой, искусством других стран? Вряд ли", - говорит старший обозреватель ТАСС кандидат исторических наук Андрей Кириллов.

"Сама идея - защищать "свой" кинематограф путем фактического прекращения доступа к зарубежному кино кажется, мягко говоря, странной. Фильмы - игровые ли, документальные ли - бывают хорошими и... ну, скажем, никакими. В конце концов, это должны решать сами зрители", - резюмирует собеседник "РГ".

СССР и Китай, плечом к плечу сражавшиеся с мировым злом, фактически спасли все человечество

Андрей Исаев: Китай и Россия принесли наибольшие жертвы на алтарь Победы

9 мая в Москве в торжествах, посвященных 80-летию Победы в Великой Отечественной войне, планируют принять участие руководители около двадцати стран. Среди них - председатель Китайской Народной Республики Си Цзиньпин. Его официальный визит в Российскую Федерацию начнется 7 мая и продлится четыре дня.

Отмечу, что Китай и Россия принесли наибольшие жертвы на алтарь Победы над нацистской Германией, милитаристской Японией и их союзниками. В ходе Второй мировой войны погибло 27 млн советских граждан и, по оценкам большинства экспертов, около 35 млн китайцев. Это, конечно, несравнимо больше тех потерь, которые понесли все остальные страны антигитлеровской коалиции.

Трудно представить себе, что было бы, если бы Германия и Япония одержали победу. Целые народы оказались бы истреблены, человечество распалось бы на расу господ и расу рабов, рабовладение было бы восстановлено уже на индустриальном уровне. Советский Союз и Китай, плечом к плечу сражавшиеся с мировым злом и заплатившие за Победу самую большую цену, фактически спасли все человечество.

В 2023 году на высшем уровне прозвучали слова о том, что отношения России и Китайской Народной Республики крепче, чем любой блок или стратегический союз.

Сегодня сотрудничество между нашими странами развивается очень бурно, укрепляются экономические взаимосвязи. Мы ожидаем, что в 2025 году товарооборот вырастет до 280 млрд долларов в год за счет расширения логистических коридоров через Казахстан и Арктику. Причем экономическое сотрудничество между Россией и Китаем происходит не только на межгосударственном, но и на межрегиональном уровне. Например, в Удмуртской Республике, которую я представляю в Госдуме, сразу несколько предприятий активно сотрудничают с партнерами из КНР.

Напомню также, что Россия и Китай являются учредителями таких важнейших международных объединений, как Шанхайская организация сотрудничества и БРИКС. Сейчас БРИКС пользуется все большей и большей популярностью: целый ряд стран подали заявки на вступление в это объединение. Фактически БРИКС стал крупнейшим экономическим союзом, который во многом диктует условия развития мировой экономики. Это означает, что стратегия данного объединения нуждается в дополнительном обсуждении. Поэтому можно предположить, что на встрече Владимира Путина и Си Цзиньпина будет уделено особое внимание перспективам развития БРИКС.

Другой темой переговоров, скорее всего, станут Африка и Латинская Америка. Россия и Китай активно участвуют в развитии этих континентов, помогают африканским и латиноамериканским странам преодолеть остатки колониализма.

Несомненно, будет подниматься и тема Ближнего Востока. Наша страна и Китайская Народная Республика совместно прикладывают большие усилия по мирному разрешению обострившегося там кризиса.

Наконец, в центре внимания, конечно, будет и ситуация на Украине. Мы благодарны Китаю за конструктивную позицию, которую он последовательно занимает в развернувшемся конфликте. В свою очередь Россия всегда исходила из концепции единого Китая и признает безоговорочный суверенитет КНР над островом Тайвань, выступает против милитаризации Азиатско-Тихоокеанского региона, которую сегодня проводят Соединенные Штаты Америки и некоторые другие страны коллективного Запада.

Уверен, что в результате переговоров Владимира Путина и Си Цзиньпина в Москве будут выработаны важные решения, касающиеся как двустороннего сотрудничества наших стран, так и международных отношений в целом.

Андрей Исаев

заместитель руководителя фракции "Единая Россия" в Государственной Думе

Россия. Китай. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > rg.ru, 7 мая 2025 > № 4779632 Андрей Исаев

Китай призывает учесть уроки Второй мировой войны и сплотиться

Фэй Цао

В этом году исполняется 80 лет Победы в мировой антифашистской войне. Эта война, включающая сражения в Европе, Тихоокеанский театр военных действий, азиатские фронты и передовые линии в Африке, сплотила все страны, выступающие за справедливость, и сохранила надежду на мир даже в самые мрачные времена.

Эта страница истории не должна быть забыта. Пламя Второй мировой войны распространилось более чем на 20 миллионов квадратных километров территории на четырех континентах, затронуло более 80 стран. Около 2 миллиардов человек были втянуты в военные действия, более 70 миллионов военных и гражданских погибли или были ранены, материальный ущерб превысил 4 триллиона долларов США. Военная машина фашизма и милитаризма принесла человечеству невыразимые страдания.

80 лет назад, услышав ночью новость о капитуляции Германии, жители Москвы хлынули на улицы. Многие начали танцевать. "Победа! Мы победили!" - ликующие возгласы наполнили ночное небо.

Более 70 миллионов человек погибли или были ранены в ходе Второй мировой войны

У людей были все основания для празднования, ведь Победа далась невероятно тяжелой ценой. "Самолеты неистово бомбили, сбрасывая бомбы, многочисленные как осенние листья!" - так описал сцену войны китайский военный корреспондент Ху Цзибан. На каждом метре 1600-километрового пути от Москвы до Берлина в среднем покоятся останки пяти или шести советских солдат и офицеров. В Курской битве более шести тысяч танков с обеих сторон сражались несколько месяцев, и чаша весов в итоге склонилась в пользу советского народа.

В памяти людей остались события тех лет, ведь в них было так много самоотверженности и героизма. В Китае с началом войны сопротивления Японии солдаты и гражданское население бросались навстречу вражескому огню, матери отправляли сыновей сражаться с японскими захватчиками, жены провожали мужей на фронт. Китаянка по имени Дэн Юйфэнь из уезда Миюнь в Пекине отправила на фронт мужа и пятерых детей, и все шестеро ее самых близких и любимых людей погибли на поле боя. В решающий момент борьбы за выживание китайский народ, не желающий мириться с унижением, сплотился ради независимости Родины и торжества справедливости.

Объединенные общей ненавистью к врагу люди доброй воли без колебаний вставали плечом к плечу на поле боя. В Битве при Йенангьяуне в Бирме (ныне Мьянма) доблестная Китайская экспедиционная армия спасла более 500 американских миссионеров, журналистов и свыше 7 тысяч британских солдат. В небе над китайским фронтом сражались не только знаменитые американские "Летающие тигры", но и советский добровольческий авиаотряд, прозванный "Орлами над Уханем".

На территории Китая действовали три-четыре десятка международных медицинских бригад. В частности, канадский врач Норман Бетьюн отдал свою жизнь в тылу врага в регионе Цзинь-Ча-Цзи, а французский врач Жан Огюстен Бюссьер, рискуя жизнью, доставлял на велосипеде ценные лекарства в опорные базы китайского сопротивления. Люди разных рас, этнических групп и национальностей объединились в нерушимое сообщество единой судьбы.

Сегодня мы оглядываемся на историю, чтобы унаследовать те истины, которые были добыты человечеством ценой крови и многих жизней. Мы вместе храним историческую правду и плоды мира.

Справедливость неизбежно одолеет зло, истина непременно победит грубую силу, гегемонизм и политика с позиции силы - величайшие враги мира: это самый глубокий урок антифашистской войны. "Вновь утвердить веру в основные права человека, в достоинство и ценность человеческой личности, в равноправие мужчин и женщин и в равенство прав больших и малых наций", а также "избавить грядущие поколения от бедствий войны, дважды в нашей жизни принесшей человечеству невыразимое горе", - так в Уставе ООН описано видение послевоенного мира.

В Китае действовали три-четыре десятка международных медицинских бригад

Война - это примитивное насилие, а мир требует серьезных усилий. Победа в антифашистской войне показала нам, что страны и регионы с разными культурами, историей, социальными системами и идеологиями вполне могут сотрудничать и совместно защищать мир для человечества. Вторая мировая война была выиграна именно потому, что миролюбивые страны и народы преодолели различия в социальных системах и перед лицом общей угрозы сформировали сообщество единой судьбы, вместе борясь против фашизма и милитаризма. Сегодня для сохранения мира также необходимо осознавать важность сообщества единой судьбы, поддерживать послевоенный международный порядок и не допускать возрождения войны.

У человечества только одна Земля, и все страны сосуществуют в одном мире. Когда международное сообщество все больше становится единым целым, где все взаимосвязаны и взаимозависимы, любая логика игры с нулевой суммой (где выигрыш одного означает поражение другого. - Прим. ред.) теряет смысл. Человечество может идти вперед только во взаимном уважении и равноправии, реализовывать свои интересы в сотрудничестве и совместном развитии, обеспечивать преемственность цивилизации через взаимообогащение культур и стремиться к общей устойчивой безопасности в рамках сообщества единой судьбы.

Дружба Китая и России закалялась в огне войны против японских захватчиков

Ифэй Ду

В северо-восточном углу парка "Освобождение" города Ухань провинции Хубэй (Центральный Китай) в окружении зеленых насаждений величественно возвышается мраморный обелиск. На лицевой стороне монумента сияют на солнце золотые иероглифы: "Могила советских летчиков-добровольцев". А на обратной стороне на китайском и русском языках выгравирована надпись: "Вечная слава советским летчикам-добровольцам, погибшим в войне китайского народа против японских захватчиков".

Этот мемориал, возведенный в 1956 году, - место упокоения 15 советских летчиков, павших в боях в ходе обороны Уханя. Их имена нанесены в числе других героев в центре передней стены, выполненной из светло-голубого гранита.

В 1937 году началась полномасштабная война сопротивления китайского народа японским захватчикам. Ослабленные китайские военно-воздушные силы после нескольких месяцев боев были практически истреблены, что вынудило страну обратиться за внешней помощью. После переговоров Советский Союз согласился оказать поддержку и направил отряд летчиков-добровольцев в Китай.

"Эти добровольцы оказали огромную помощь китайским войскам", - рассказывает сотрудник Архивного фонда города Ухань. В 1938 году в небе над Уханем произошло четыре крупных воздушных сражения. Советские летчики-добровольцы вместе с военно-воздушными силами Китая сбили 52 японских самолета и уничтожили более 70 японских военных кораблей и транспортных судов на реке Янцзы. При этом свыше 100 членов советского добровольческого авиационного отряда героически погибли в Ухане.

По словам сотрудника администрации парка "Освобождение", могила летчиков-добровольцев построена в советском стиле, и с момента ее создания поток посетителей, приходящих почтить память погибших, не иссякает. В памятные даты местные жители организуют церемонии возложения цветов. Администрация мемориала обменивала китайские сосны, бамбук, цветущую сливу и другие растения на розы из Советского Союза, которые высаживали возле могил, чтобы павшие герои могли покоиться среди знакомых растений родной земли.

Среди тех, кто посещает мемориал, Чжоу Чжисян, житель Уханя и сын Чжоу Тинфана, участвовавшего в воздушных боях над Уханем вместе с советскими летчиками-добровольцами. Чжоу Чжисян приходит сюда на протяжении многих лет, чтобы почтить память героев.

"Герои советского добровольческого авиационного отряда прибыли в Китай и вступили в борьбу с захватчиками. Этот бескорыстный дух интернационализма глубоко тронул меня", - говорит Сюй Цзыюэ, студентка Университета Цзянхань в Ухане, недавно побывавшая на мемориале. Она подчеркивает: "Они сражались не только за освобождение Китая, но и за мир и справедливость во всем мире. Настоящие герои не знают границ, и в нашу эпоху глобализации такой дух интернационализма особенно важен".

Советские летчики вели воздушные бои в небе над многими китайскими городами: Нанкин, Ухань, Чунцин, Ланьчжоу и Лючжоу

Согласно историческим документам, в начале китайско-японской войны сопротивления, когда такие страны, как Великобритания и США, все еще придерживались нейтральной позиции, Советский Союз стал первым государством, оказавшим помощь Китаю в борьбе против Японии. За весь период антияпонской войны СССР предоставил Китаю более тысячи самолетов, а в составе добровольческого авиационного корпуса насчитывалось более двух тысяч человек, что стало заметным вкладом в борьбу китайского народа.

Кроме того, советские летчики-добровольцы помогли Китаю создать центры авиационного снабжения и заводы по ремонту самолетов, а также основали авиационные школы и учебные базы в Дихуа (старое название современного Урумчи), Ланьчжоу и других городах, подготовив для страны около 10 тысяч технических специалистов.

Советские летчики вели воздушные бои в небе над многими китайскими городами, такими как Нанкин, Ухань, Чунцин, Ланьчжоу и Лючжоу. Более 200 из них отдали свои жизни в этих сражениях. В те тяжелые годы советские летчики-добровольцы сражались плечом к плечу с китайскими военными и с гражданским населением, защищая справедливость и мир ценой своей жизни.

Китайский народ никогда не забудет этих героев. Помимо Уханя, специальные мемориалы и музеи созданы и в других местах, где сражался советский добровольческий авиационный отряд. Например, в районе Ваньчжоу города Чунцин, где погиб командир этого отряда Григорий Кулишенко, есть его могила, за которой более полувека ухаживала одна женщина вместе с сыном. А расположенный у северного подножия горы Цзыцзиньшань в Нанкине Мемориальный музей летчиков-героев, павших в антияпонской войне, рассказывает об истории совместной борьбы военно-воздушных сил Китая, США, СССР и других стран против японских захватчиков в небе над Китаем.

Эти мемориальные места не только хранят память о советских летчиках-добровольцах, но и свидетельствуют о глубокой дружбе между Китаем и Россией, закаленной в огне войны. По прошествии времени народы двух стран продолжают сотрудничать, сохраняя и укрепляя эту драгоценную дружбу, передаваемую из поколения в поколение.

Материал предоставлен газетой "Жэньминь Жибао"

Посол КНР в России Чжан Ханьхуэй: Китай и Россия несут особую ответственность за защиту итогов Второй мировой войны и послевоенного международного порядка

Посол КНР в России Чжан Ханьхуэй: Наши страны совместно вершат великие дела

Ханьхуэй Чжан (Чрезвычайный и Полномочный посол КНР в РФ)

В этом году отмечается 80-я годовщина Победы китайского народа в Войне сопротивления японским захватчикам, Победы в Великой Отечественной войне и в мировой антифашистской войне. Более 80 лет назад, когда угроза Второй мировой войны нависла над миром и человеческая цивилизация столкнулась с беспрецедентной катастрофой, народы Китая, России и более 50 других стран объединились в едином международном фронте против фашизма и милитаризма, своей самоотверженностью и кровопролитием завоевали великую Победу. Их подвиги навсегда вписаны в анналы истории.

Будучи основными театрами военных действий в Азии и Европе, Китай и Россия в жестокой войне между добром и злом были главными силами в совместной борьбе против фашизма и милитаризма. Не поддаваясь насилию и сражаясь в кровопролитных боях, наши народы ценой колоссальных жертв и лишений защитили мир и справедливость во всем мире, одержали окончательную победу в мировой антифашистской войне. На основе великой Победы Китай, Россия с другими основными союзниками по антифашистской коалиции вместе создали Организацию Объединенных Наций и совместно разработали ряд важных международных документов, в том числе Устав ООН, которые заложили краеугольный камень современного миропорядка и установили основные нормы современных международных отношений.

Со времени окончания Второй мировой войны народы Китая и России неизменно высоко ценили и передали из поколения в поколение великую дружбу, скрепленную кровью, и совместно отстаивали итоги Второй мировой войны как залог будущего человечества. Председатель Си Цзиньпин и президент Владимир Путин приняли участие в торжествах в честь 70-летия Победы в Великой Отечественной войне, Победы в Войне сопротивления китайского народа японским захватчикам и мировой антифашистской войне, возложили венки к могиле Неизвестного солдата в Москве и памятнику Народным Героям в Пекине. Правительства Китая и России тщательно охраняли мемориальные объекты другой стороны на своей территории, награждали ветеранов другой стороны памятными медалями, направляли расчеты для участия в парадах, проходивших в обеих странах, совместно проводили ряд памятных мероприятий в рамках ООН, ШОС и других многосторонних платформ. Общественность Китая и России также активно участвует в сохранении памяти о Второй мировой войне, создавая документальные фильмы, публикуя воспоминания, проводя научные исследования исторических архивов, посещая ветеранов и их семьи и т.д., что способствует укреплению взаимопонимания и многовековой дружбы народов двух стран.

Китайско-российские отношения в новую эпоху являются мощной движущей силой мира и развития во всем мире. Две страны совместными усилиями противостоят попыткам отдельных стран создать раскол и изоляцию, играют ведущую роль в содействии международному сотрудничеству. Предстоящий государственный визит Председателя КНР Си Цзиньпина в Российскую Федерацию для участия в торжественных мероприятиях, приуроченных к 80-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне, придаст мощный импульс развитию китайско-российских отношений, укрепит фундамент многовековой дружбы между нашими народами и в дальнейшим консолидирует общее стремление международного сообщества помнить историю, чтить память героев, дорожить миром и создавать светлое будущее.

В современном мире общие чаяния человечества перековать мечи на орала и никогда больше не воевать пока не осуществились. В различных регионах мира продолжают возникать очаги нестабильности и конфликты. Переплетаются традиционные и нетрадиционные угрозы безопасности. Руководствуясь узкокорыстными геополитическими амбициями, некоторые страны и их политиканы претендуют на фальсификацию истории Второй мировой войны и подрыв послевоенного миропорядка. Угроза войны, как дамоклов меч, по-прежнему нависает над человечеством. Как основные страны-победительницы во Второй мировой войне и постоянные члены Совета Безопасности ООН Китай и Россия несут особую ответственность за защиту итогов Второй мировой войны и послевоенного международного порядка. Независимо от изменений в международной обстановке, дружба между Китаем и Россией останется незыблемой, а возлагаемая на нас международная ответственность - священной. Находясь на новом историческом рубеже, Китай и Россия будут использовать возможность совместного празднования 80-летия Победы во Второй мировой войне для дальнейшего укрепления политического взаимодоверия и стратегического взаимодействия, продолжения великой дружбы, защиты итогов Победы, поддержания мира и стабильности во всем мире, совместно продвигать формирование сообщества единой судьбы человечества и прилагать неустанные усилия для повышения благосостояния народов Китая и России во имя лучшего будущего всего человечества.

Материал предоставлен газетой "Жэньминь Жибао"

Россия. Китай > Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 7 мая 2025 > № 4779625 Чжан Ханьхуэй

СМИ России покажут серию телепередач "Любимые крылатые выражения Си Цзиньпина"

Александр Евгеньев

К визиту председателя КНР Си Цзиньпина в Россию с 7 мая приурочен выпуск в эфир СМИ России серии телепередач Медиакорпорации Китая "Любимые крылатые выражения Си Цзиньпина".

Фокус в передачах сделан на таких темах, как взаимное обучение цивилизаций, инновационное развитие, культурное наследие и этическое воспитание. В них собраны цитаты из древних китайских книг и классических высказываний, использованные в выступлениях, статьях и беседах председателя КНР. Они ярко демонстрируют выдающуюся политическую мудрость, глубокую философскую подготовку и благородные человеческие качества Си Цзиньпина.

Все высказывания - из классических китайских произведений, древних легенд, исторических и философских трактатов - китайский лидер всегда употребляет точно к месту. Например, цитата "Учишься в одиночку - станешь невежественным и ограниченным", взятая из "Учебного записника "Лицзи", в полной мере демонстрирует приверженность Китая открытости и толерантности, а также его стремление к тому, чтобы страны укрепляли взаимопонимание и углубляли сотрудничество через диалог. Цитата "Законы природы неизменны. Следование им ведет к благополучию", взятая из "Рассуждений о небе" Сюнь-цзы, означает, что природа развивается по своим собственным законам, и если управление обществом согласуется с этими законами, то в нем воцарятся стабильность и порядок. Председатель Си Цзиньпин в своем выступлении на открытии Боаоского форума в 2018 году использовал эту классическую цитату, что отражает методологию применения традиционной китайской философской мудрости к современным проблемам. Это не только обеспечивает теоретическую основу для всестороннего углубления политики реформ и открытости Китая, но и вносит китайский вклад в глобальное управление.

С 7 мая серию передач "Любимые крылатые выражения Си Цзиньпина" начинают транслировать на своих каналах и интернет-площадках СМИ России, в том числе ВГТРК, "Российская газета", "Большая Азия" и другие. Представители различных кругов России с большим интересом ждут показа передач. Они отметили, что это поможет российскому народу лучше прочувствовать богатую и древнюю историю и культуру Китая, а также лучше понять идеи руководителя Китая в области государственного управления.

Россия. Китай > СМИ, ИТ. Образование, наука > rg.ru, 7 мая 2025 > № 4779620 Си Цзиньпин

"Крупнейшее международное мероприятие": Кто из иностранных лидеров приедет в Москву 9 мая

Москву 9 мая посетят 29 лидеров государств

Кира Латухина

На юбилей Великой Победы в Россию приглашены многочисленные иностранные гости - Парад Победы посетят 29 лидеров государств, по Красной площади пройдут 13 парадных воинских расчетов из-за рубежа.

"80-летие Победы - это действительно важное событие, и международная составляющая, связанная с этим торжеством, продлится четыре дня - с 7 по 10 мая", - заявил помощник президента РФ Юрий Ушаков. В Москву приедут лидеры стран бывшего СССР - Азербайджана, Армении, Беларуси, Казахстана, Киргизии, Таджикистана, Туркмении, Узбекистана, а также главы Абхазии и Южной Осетии. Среди других стран, лидеры которых прибудут на Парад Победы, - Босния и Герцеговина, Бразилия, Буркина-Фасо, Венесуэла, Вьетнам, Гвинея-Бисау, Египет, Зимбабве, КНР, Конго, Куба, Лаос, Монголия, Мьянма, Палестина, Сербия, Словакия, Экваториальная Гвинея и Эфиопия. Четыре государства - Индия, Индонезия, Никарагуа и ЮАР - будут представлены на достаточно высоком уровне. На Парад придут и генеральные секретари ШОС, СНГ, ЕАЭС, ОДКБ, Союзного государства России и Беларуси и других объединений.

Празднование 80-летия Победы превращается в поистине крупнейшее международное мероприятие, показатель авторитета России в мире

По Красной площади маршем пройдут парадные расчеты 13 стран - Азербайджана, Вьетнама, Беларуси, Египта, Казахстана, КНР, Киргизии, Лаоса, Монголии, Мьянмы, Таджикистана, Туркмении и Узбекистана. Приглашены главы всех аккредитованных в России диппредставительств. На Параде будут присутствовать ветераны из зарубежных стран, в том числе из Израиля и США. "Приглашение направлено и американскому послу, но будет ли она на Параде, увидим 9 мая", - заметил Ушаков.

Приглашены на Парад и руководители оборонных ведомств ряда государств. Так, в Кремле ожидают, что 34 страны направит представителей своих министерств обороны.

В эти дни состоятся три официальных визита иностранных лидеров в Россию. Кроме того, Владимир Путин проведет свыше 15 двусторонних встреч и ряд бесед в формате "на ногах".

Череда международных событий начнется уже в среду с официального визита в Россию президента Венесуэлы Николаса Мадуро. После переговоров с российским лидером он останется для участия в мероприятиях 80-летия Великой Победы. Для закрепления особого характера отношений согласован межгосударственный договор о стратегическом партнерстве и сотрудничестве - его подпишут президенты по итогам переговоров. Также вечером Путин проведет три встречи с иностранными лидерами - президентами Кубы, Монголии и Конго.

В четверг, 8 мая, главным событием станет официальный визит председателя КНР Си Цзиньпина. Он начнется переговорами в узком составе, затем в расширенном, после чего состоится подписание документов и выступление перед СМИ. Будут два совместных заявления по итогам переговоров. Первое касается углубления отношений всеобъемлющего партнерства и стратегического взаимодействия, а второе - глобальной стратегической стабильности. Также будут подписаны межправительственные и межведомственные документы.

В программе визита председателя КНР - официальный завтрак, в котором примут участие по 7-8 человек с каждой стороны и будут обсуждаться важнейшие стратегические вопросы, а также доверительная беседа лидеров за чаем в формате один на один. Как пояснил Ушаков, последние годы такой пункт программы предусматривается во всех российско-китайских встречах на высшем уровне.

Несмотря на по-прежнему враждебное отношение к России со стороны ряда западных стран, мы весьма успешно проводим крупнейшие масштабные международные мероприятия на наших российских площадках

Во время чаепития будут обсуждаться важнейшие ключевые вопросы стратегического взаимодействия России и Китая, самые деликатные и чувствительные, пояснил помощник российского лидера. "Это в том числе украинская тема, российско-американские отношения, - все, что можно представить", - добавил он.

Естественно, лидер КНР в качестве главного гостя будет присутствовать и на других торжественных мероприятиях, посвященных 80-летию Победы. Отношения находятся на наивысшем за всю историю уровне, оценил Ушаков. Сотрудничество Москвы и Пекина полностью доверительное, равноправное, взаимовыгодное и не направленное против третьих стран. "Российско-китайская связка играет стабилизирующую роль во всех международных делах", - отметил помощник президента РФ.

В четверг вечером после завершения официального визита китайского лидера Путин устроит большой прием - концерт и официальный обед для всех уже прибывших глав иностранных делегаций, в том числе, конечно же, там будет и Си Цзиньпин.

Главный день торжеств - 9 мая - начнется церемонией встречи глав иностранных делегаций. Все вместе пройдут на Красную площадь, займут места на трибунах, посмотрят военный парад, возложат венки к Могиле Неизвестного Солдата и сфотографируются. Затем в Кремле состоится официальный прием глав государств и почетных гостей от имени президента РФ.

После этого продолжится череда встреч с лидерами, и стартует она беседой с президентом Бразилии Лулой да Силва. Потом Владимир Путин встретится с президентом Египта Абдельфаттахом Сиси. После чего состоится беседа с президентом Сербии Александром Вучичем и встреча с председателем правительства Словакии Робертом Фицо. Завершится программа президентских встреч 9 мая беседой с президентом Узбекистана.

Во время торжественного обеда Путин также сможет побеседовать "на ногах" с рядом лидеров, с которыми не удалось согласовать проведение полноформатных встреч из-за нехватки времени, пояснил Ушаков.

Наконец, в завершающий день торжеств, 10 мая, состоится официальный визит в Россию генерального секретаря ЦК Вьетнама То Лама. Запланирована беседа в узком составе, затем российско-вьетнамские переговоры с участием делегаций. По итогам будет подписана совместная декларация и целый ряд документов.

Международный марафон завершат шесть двусторонних встреч, которые закончатся уже очень поздно вечером 10 мая: с президентами Лаоса, Зимбабве, Палестины, Буркина-Фасо, Абхазии и Южной Осетии.

"Празднование 80-летия Победы превращается в поистине крупнейшее международное мероприятие, показатель авторитета России в мире", - подчеркнул Ушаков, сравнив эти четыре майских дня с саммитом БРИКС в Казани. "Несмотря на по-прежнему враждебное отношение к России со стороны ряда западных стран, мы весьма успешно проводим крупнейшие масштабные международные мероприятия на наших российских площадках", - отметил помощник президента РФ. Так, например, осенью запланировано еще одно масштабное событие - состоится первый российско-арабский саммит.

Россия. Китай. Весь мир > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 7 мая 2025 > № 4779617

Председатель КНР Си Цзиньпин: "Уроки прошлого во имя будущего"

Авторская статья для "Российской газеты"

Председатель КНР Си Цзиньпин

Текущий год проходит под знаком 80-летия Победы китайского народа в Войне сопротивления японским захватчикам, Победы Советского Союза в Великой Отечественной войне и Победы в мировой антифашистской войне. В этом году также исполняется 80 лет ООН. В сезон, когда расцветают яблони и груши, я посещаю Россию с государственным визитом и принимаю участие в торжествах, посвященных 80-летию Победы Советского Союза в Великой Отечественной войне. Вместе с героическим российским народом чтим память о прошлом и низко склоняем головы перед павшими героями.

Буквально 10 лет назад, участвуя в праздновании 70-летней годовщины Победы в Великой Отечественной войне, я специально принял 18 российских ветеранов, которые сражались в кровопролитных боях на фронтах Великой Отечественной войны и Войны сопротивления китайского народа японским захватчикам. Воспоминания о стойкости и силе несгибаемой воли ветеранов до сих пор живы у меня в памяти. Теперь ушли из жизни некоторые из этих героев, с нами нет генерала армии М. Гареева и генерал-майора Т. Щудло, о них глубоко скорблю. Все, кто совершил великий подвиг ради победы в мировой антифашистской войне - от рядовых до генералов, никогда не забудутся! Вечная память героям, вечная им слава в сердцах наших живет!

Мировая антифашистская война свидетельствовала о боевом братстве, взаимной помощи и поддержке народов Китая и России. В самые тяжелые годы войны против японских агрессоров на помощь китайскому народу прилетели советские летчики. Многие из них ценой своей жизни отстояли воинскую славу, оставив героические следы в небе над китайскими городами, такими как Нанкин, Ухань и Чунцин. В опаснейший момент Великой Отечественной войны "восточный Рихард Зорге" - знаменитый разведчик Коммунистической партии Китая Янь Баохан своевременно передал советскому руководству ценную разведывательную информацию. В пламенные годы масштабные поставки советского вооружения в Китай и обратные потоки крайне востребованных для СССР стратегически важных грузов обеспечивала трансграничная "артерия жизни", проложенная через "мертвую" пустыню совместными усилиями двух стран и сыгравшая значительную роль во взаимной поддержке борьбы с фашистами. Дружба, спаянная кровью народов двух стран, словно вечная бурлящая река Хуанхэ и необъятная Волга, дает неиссякаемый источник энергии для передачи глубокого чувства взаимной симпатии из поколения в поколение.

80 лет назад мировые силы справедливости, в том числе Китай и СССР, объединились во имя отважной борьбы против общего врага, одержали победу над свирепыми фашистами. Сегодня, спустя 80 лет, зашкаливают действия унилатерализма, гегемонии, бесчинства и буллинга - все это вновь подталкивает человечество к перепутью. Куда идти дальше, что выбрать: солидарность или раскол, диалог или конфронтацию, всеобщий выигрыш или игру с нулевыми результатами? Великий русский писатель Лев Толстой в эпопее "Война и мир" пишет: "Предмет истории есть жизнь народов и человечества". Историческая память и правда, не стираемая временем, дает нам вдохновения и уроки, всегда напоминая о реальности и указывая путь в будущее. Важно сохранять историческую память, уроки из Второй мировой войны следует извлекать. Итоги великой победы в мировой антифашистской войне должны служить источником умов и энергии для борьбы с гегемонизмом и политикой силы во всех проявлениях, ради светлого и прекрасного будущего человечества.

Важно неуклонно отстаивать историческую память и правду о Второй мировой войне.

Будучи главными театрами военных действий в Азии и Европе, Китай и Советский Союз приняли основной удар милитаристской Японии и нацистской Германии, внесли решающий вклад в Победу в мировой антифашистской войне. Война сопротивления китайского народа японским захватчикам началась раньше всех и продолжалась дольше всех. Под единым знаменем антияпонского национального фронта, созданного Компартией Китая, китайские сыновья и дочери поднялись в едином порыве на бои для разгрома злобных, крайне жестоких японских милитаристов, понесли огромные потери и вписали самые славные страницы в летопись этой героической войны. В Европе на передовой несгибаемая Красная армия Советского Союза сокрушила коварные амбиции нацистов, освободила порабощенные немецким фашизмом народы, своей триумфальной победой увенчала великолепную эпопею Великой Отечественной войны.

История учит, что свет разгонит мглу, и справедливость в конце концов победит зло. Международный военный трибунал в Нюрнберге и Международный военный трибунал для Дальнего Востока приковали преступников войны к позорному столбу истории навсегда. Эти два справедливых приговора, их историческая ценность и эпохальная значимость никак не подлежат пересмотру! Попытки искажения исторических фактов о Второй мировой войне и отрицания ее итогов, дискредитации исторических подвигов Китая и Советского Союза обречены на провал! Любой номер повернуть колесо истории вспять не пройдет ни с народами Китая и России, ни с народами мира!

Важно решительно отстаивать послевоенный международный порядок.

Создание Организации Объединенных Наций было, пожалуй, важнейшим решением, принятым мировым сообществом при окончании Второй мировой войны. Китай и Советский Союз являются одними из первых подписантов Устава ООН.

Постоянное членство наших стран в Совете Безопасности ООН обусловлено историей, досталось нам ценой жизни и крови. Чем сложнее складывается международная обстановка, тем важнее защищать и обеспечивать авторитет ООН, твердо отстаивать ооноцентричное мироустройство, основанный на международном праве миропорядок и основные нормы международных отношений, базирующиеся на целях и принципах Устава ООН, последовательно способствовать формированию равноправного и упорядоченного многополярного мира, общедоступной и инклюзивной экономической глобализации.

Текущий год ознаменован 80-летием освобождения Тайваня от японской оккупации. Возвращение Тайваня в лоно Китая - это важная составная часть итогов Второй мировой войны и послевоенного мироустройства. Целый ряд международных юридически обязывающих документов, прежде всего Каирская декларация и Потсдамская декларация недвусмысленно подтвердили суверенитет Китая над Тайванем. Исторические и юридические факты как таковые не подлежат сомнению. Авторитет резолюции 2758 ГА ООН не оспаривается. Как бы ни менялась ситуация на Тайване, какие бы попытки вмешательства ни принимали извне, полное воссоединение Китая остается необратимой исторической тенденцией.

Решительная поддержка друг друга по вопросам, затрагивающим ключевые интересы и важные озабоченности двух стран, - это константа для Китая и России. Мы высоко ценим, что российская сторона неоднократно подтверждала свою приверженность принципу "одного Китая" и признает Тайвань его неотъемлемой частью, выступает против "независимости Тайваня" в какой бы то ни было форме, твердо поддерживает все меры китайского правительства и народа по воссоединению страны.

Важно твердо отстаивать международную справедливость и равноправие.

Сегодняшний мир по-прежнему сталкивается с растущим дефицитом мира, развития, безопасности и управления. Моя инициатива о создании сообщества единой судьбы человечества, инициативы по глобальному развитию, глобальной безопасности и глобальная инициатива цивилизаций именно призваны устранить дефицит такого рода, активно участвовать и объединять усилия с другими странами в продвижении реформирования системы глобального управления через призму справедливости и равноправия.

Китай и Россия - весомые державы, которые вносят конструктивный вклад в поддержание мировой стратегической стабильности и совершенствование глобального управления

Мир нуждается в справедливости, а не в гегемонии. История и факты показывают, что преодоление глобальных вызовов возможно только на основе концепции глобального управления, а именно - совместные консультации, совместное строительство и совместное использование и принципы "диалог вместо конфронтации, партнерство вместо узкокорыстного блока, взаимная выгода вместо игры с нулевой суммой". Необходимо идти по пути подлинной многосторонности, учитывать рациональные интересы различных сторон, обеспечивать международные правила и порядок. Мы уверены, что народы всех стран мира сделают выбор в пользу исторической правды, на стороне справедливости и равноправия.

Китай и Россия - весомые державы, которые вносят конструктивный вклад в поддержание мировой стратегической стабильности и совершенствование глобального управления. Китайско-российские отношения обладают четкой исторической логикой, мощным внутренним драйвером и богатым культурным корнем. Они не направлены против третьих сторон и не подвержены их влиянию. Обе стороны должны совместно противостоять любым попыткам внести разлад в дружбу и взаимодоверие между Китаем и Россией, не отвлекаясь на сиюминутные сюжеты и конъюнктурные ситуации, играя стабилизирующую стрессоустойчивую роль китайско-российской стратегической связки в продвижении многополярности мира и формирования сообщества единой судьбы человечества.

Китай и Россия - великие державы с блестящими культурно-цивилизационными ценностями. Китайский и российский народы - великие народы с героической кровью. 80 лет назад мы смело разгромили яростные атаки врагов и одержали великую победу в антифашистской войне. Отдавая дань памяти событиям 80-летней давности, будем продолжать славную традицию, принимать всяческие решительные меры по защите суверенитета, безопасности и интересов развития. Будем твердо стоять на страже исторической памяти, вместе двигаться по пути к совместному процветанию и защищать международную справедливость, сообща открывать светлое будущее всего человечества.

Китай. Россия > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > rg.ru, 7 мая 2025 > № 4779615 Си Цзиньпин

Рыбный экспорт в Китай подорожал в первом квартале

В первом квартале 2025 г. российский экспорт рыбы и морепродуктов в КНР поставил новый рекорд — более 680 млн долларов. Росту стоимости поставок не помешало даже снижение их объемов, обращают внимание в Рыбном союзе.

В январе-марте 2025 г. экспорт водных биоресурсов в Китай снизился на 5% в сравнении с аналогичным периодом прошлого года — до 275 тыс. тонн, но вырос на 2% в денежном выражении — до 682 млн долларов, приводит данные Рыбный союз со ссылкой на Главное таможенное управление КНР. Аналитический центр союза выделил ключевые тенденции, связанные с основными группами российских поставок: тресковыми и пелагическими видами рыб, а также ракообразными.

Минтай подрос в цене

Экспорт мороженого минтая ПБГ из России в Китай снизился относительно первого квартала 2024 г. на 5% в весе — до 170 тыс. тонн, зато по стоимости вырос на 30% и составил 215 млн долларов. Такая динамика объясняется благоприятной конъюнктурой рынка: мировые цены на мороженый минтай ПБГ в январе-марте 2025 г. были почти на треть выше, чем годом ранее. При этом поставки мороженого минтая из США в Китай, хотя и незначительные по объему по сравнению с российскими, сократились в первом квартале вдвое — до 2,5 тыс. тонн.

Как рассказали Fishnews в пресс-службе Рыбного союза, выросли поставки сурими на китайский рынок: на 10% в натуральном выражении — до 10 тыс. тонн и на 20% в денежном — до 22 млн долларов. По мнению аналитиков, положительная динамика может объясняться увеличением объемов выпуска фарша минтая (включая сурими) на судах в море на 25% за первые три месяца 2025 г. — до 50 тыс. тонн. При этом американский экспорт сурими в КНР упал в 2,5 раза: с 900 тонн до 370 тонн.

Экспорт мороженой трески ПБГ в Китай в первом квартале снизился к сопоставимому периоду прошлого года на 10% в весе — до 16 тыс. тонн, но в денежном выражении вырос на 30% — до 80 млн долларов. Рост цен на треску на мировом рынке связан с сокращением квот на добычу этой рыбы, в частности в Баренцевом море.

При этом Китай активно наращивает импорт трески. В 2025 г. поставки из США выросли на 35% — до 5 тыс. тонн, из Гренландии в 1,5 раза — до 3 тыс. тонн. Зато на 45% сократились поставки из Норвегии, которые составили около 2 тыс. тонн.

На фоне высоких цен на треску поставки пикши за тот же период выросли в 3 раза в натуральном выражении — до 5 тыс. тонн, а в деньгах почти в 6 раз — до 22 млн долларов. В то же время норвежские поставки мороженой пикши в Китай упали на 80% — до 1 тыс. тонн.

Приоритет у живых крабов

Экспорт российских крабов в живом виде в Китай в первом квартале 2025 г. вырос на 10% в весе и достиг 7,5 тыс. тонн, но подешевел на 15% — до 250 млн долларов. Поставки мороженых конечностей крабов за тот же период сократились в объеме в 2 раза — до 800 тонн и потеряли 40% в денежном выражении, составив 14 млн долларов.

Сельдь пользуется спросом

Российские поставки мороженой неразделанной сельди в КНР за первые три месяца 2025 г. увеличились в 2,5 раза в натуральном выражении — до 48 тыс. тонн и в 3 раза в стоимостном — до 35 млн долларов.

По оценкам Аналитического центра Рыбного союза, успешные для российских экспортеров итоги первого квартала объясняются удачной мировой конъюнктурой, а небольшая коррекция поставок в весе — ростом продаж сурими.

Fishnews

Нурлан Ермекбаев: ШОС не испытывает недостатка в заявках на вступление

Шанхайская организация сотрудничества не испытывает недостатка в заявках на вступление, заявил в эксклюзивном интервью РИА Новости генеральный секретарь ШОС Нурлан Ермекбаев. В ходе беседы он рассказал агентству о планах и приоритетах развития объединения на ближайшие годы, а также поделился информацией о подготовке встреч высокого уровня в рамках ШОС и рассказал, какие меры может принять организация для усиления безопасности в регионе.

– Могут ли на предстоящем саммите Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) в Китае быть приняты решения о включении в состав организации новых членов? Могут ли быть включены в ШОС новые наблюдатели и партнеры по диалогу? Что это могут быть за страны?

– Деятельность и принципы ШОС широко востребованы в мире. На сегодня пространство организации занимает порядка четверти суши земного шара, население стран "сообщества ШОС" составляет почти половину населения планеты, а совокупный ВВП государств-членов – более четверти глобального валового продукта.

ШОС стала одним из центров притяжения в Евразии, в том числе для стран Ближнего Востока, Южной и Юго-Восточной Азии и даже Северной Африки. Кризисные явления, наблюдающиеся в мире, лишь стимулировали интерес партнеров к совместной работе в рамках ШОС в том или ином качестве. Об этом говорят итоги саммитов в Нью-Дели в 2023 году и в Астане в 2024 году, в ходе которых были приняты решения о присоединении к организации Ирана и Беларуси в качестве полноправных государств-членов – таким образом, их число увеличилось до 10. В состав "сообщества ШОС" также входят два наблюдателя и 14 партнеров по диалогу.

Следует подчеркнуть, что в течение почти четверти века с момента основания ШОС развивается исключительно на основе принципа открытости внешнему миру. Наша организация будет и далее следовать данному заложенному лидерами государств-членов ориентиру, поступательнорасширять связи с теми партнерами, которые разделяют цели и задачи ШОС, вошедшие в политический лексикон как "шанхайский дух", а именно: взаимное доверие, взаимная выгода, равенство, консультации, уважение к многообразию культур и стремление к совместному развитию. В нашей организации никто не будет никем командовать, навязывать конфронтационную систему координат, общественно-политические стандарты и модели, чуждые чьей-либо культурной и цивилизационной традиции.

В настоящее время рано говорить о конкретных планах по расширению организации на предстоящем заседании совета глав государств в Китайской Народной Республике. Эти вопросы обсуждаются в закрытом режиме между государствами-членами ШОС. Какое будет принято решение – покажет время. Могу лишь заверить, что недостатка в заявках наша организация не испытывает.

При этом расширение – не самоцель, а логичный процесс развития ШОС как авторитетной международной структуры, играющей заметную роль в решении глобальных и региональных проблем.

Хотел бы подчеркнуть, что государства-члены солидарны в том, что важно не количество, а качество. Идет работа над совершенствованием практики взаимодействия между членами "сообщества ШОС". Примером этого служит принятие дорожной карты по укреплению сотрудничества между государствами-членами и партнерами по диалогу.

Разумеется, отрадно, что все большее число игроков желает присоединиться к ШОС, при этом отдаем приоритетное значение интересам самой организации. Мы всегда открыты и готовы работать с партнерами, заинтересованными в налаживании сотрудничества с нами.

– Кто из лидеров государств подтвердил свое участие в саммите ШОС в Китае в этом году? Кто будет приглашен из стран-партнеров по диалогу и наблюдателей? Будут ли приглашены какие-либо третьи страны?

– Китай, принявший на саммите ШОС в Астане в пятый раз миссию председателя в организации, разработал содержательный план действий на 2024-2025 годы, в соответствии с которым запланировано проведение около 100 мероприятий в сферах политики, безопасности, экономики, торговли, гуманитарных обменов и институционального строительства.

Предстоящий этой осенью Тяньцзиньский саммит станет ключевым событием "года Китая". В настоящее время государства-члены организации активно занимаются подготовкой к этому знаковому мероприятию.

Выдвижение предложений по составу участников саммита – прерогатива председательствующей в ШОС страны. Могу сказать, что по практике традиционными участниками заседаний совета глав государств являются Монголия как страна-наблюдатель и Туркменистан как гость председательствующего государства.

Как вы знаете, в прошлом году на саммите в Астане впервые была проведена встреча в формате "ШОС плюс", в которой приняли участие лидеры ряда государств – партнеров ШОС по диалогу.

Согласование состава участников саммита продолжается, и я пока воздержусь от анонсирования. Убежден, что ближе к совещанию министров иностранных дел государств-членов ШОС этот вопрос будет окончательно решен. Нет сомнений в том, что китайская сторона успешно реализует свой план председательства, и Тяньцзиньский саммит пройдет на самом высоком уровне, открыв новую главу в развитии ШОС.

– Когда состоится встреча министров обороны стран ШОС в Китае? Чему она может быть посвящена?

– Совещание министров обороны государств-членов функционирует в качестве органа ШОС в соответствии со статьями 4 и 8 хартии организации от 7 июня 2002 года. В своей деятельности руководствуется хартией, положением о совещаниях руководителей министерств и/или ведомств государств-членов ШОС, соглашением о сотрудничестве между министерствами обороны и другими регламентирующими документами. В ходе таких встреч обсуждаются вопросы развития отношений в военной области, содействия обеспечению мира, региональной стабильности и безопасности, укрепления мер доверия, а также координации усилий государств-членов ШОС по противодействию новым вызовам и угрозам. При этом стоит отметить, что организация не является военным блоком, в ее рамках не действует принцип коллективной безопасности.

Очередное совещание министров обороны запланировано к проведению на территории КНР летом этого года. В период с 26 по 27 марта в Циндао прошло заседание представителей ведомств, курирующих международное военное сотрудничество государств-членов ШОС. Стороны обменялись мнениями о наращивании взаимодействия в области обороны и безопасности, была подчеркнута важность тщательной подготовки к предстоящему министерскому мероприятию.

– Как бы вы оценили перспективы усиления экономической составляющей в рамках ШОС, в частности, создания Банка развития ШОС, создания полноценной зоны свободной торговли в рамках объединения?

– На различных площадках отмечается огромный потенциал сотрудничества ШОС в торгово-экономической сфере, обусловленный взаимодополняемостью рынков и структур экономики, транзитными возможностями, колоссальными природными и человеческими ресурсами государств-членов.

Работа в данном направлении продолжается не первый год. Государствами-членами реализуется программа многостороннего торгово-экономического сотрудничества, стратегия экономического развития ШОС на период до 2030 года, ряд других документов, охватывающих широкий спектр взаимодействия практически во всех отраслях экономики. За последние годы новый импульс получило сотрудничество по ряду актуальных направлений, включая цифровую экономику, расширение взаиморасчетов в национальных валютах, продвижение стартапов и инноваций.

Пока имеющийся в ШОС потенциал экономического сотрудничества реализуется далеко не полностью. Многое еще предстоит сделать для выстраивания более эффективной и прагматичной модели торгово-экономической кооперации, способной трансформировать достигнутые договоренности в конкретные хозяйственные проекты с тем, чтобы приносить дивиденды нашим странам и народам.

В этом контексте важнейшей задачей становится обеспечение синергии, эффективности и результативности работыимеющихся в арсенале ШОС механизмов и кооперационных платформ, включая деловой совет, межбанковское объединение, ассоциацию инвесторов и другие.

Сегодня ШОС не ставит целью экономическую интеграцию в ее классическом понимании, в том числе путем создания полноценной зоны свободной торговли. В то же время, одной из основополагающих целей организации остается создание условий для постепенного перехода к свободному движению товаров, капиталов и услуг. В этой связи в текущих реалиях видится более перспективным сосредоточивать усилия организации на упрощении торговых и таможенных процедур, стимулировании электронной коммерции и транспортной взаимосвязанности, формировании благоприятных режимов для совместной инвестиционной деятельности, деловых контактов и туристических потоков.

Среди государств-членов и экспертного сообщества есть мнение, что одним из сдерживающих факторов в развитии практического сотрудничества является отсутствие в ШОС собственных механизмов финансирования проектной деятельности. Действительно, вопрос создания в ШОС банка развития, фонда или иного финансового института, способного удовлетворить растущий спрос на инвестиции и финансирование, обсуждается давно. Это трудоемкий процесс, требующий тесной политической координации и планирования, тщательной разработки правовой базы и системы регулирования, учета потребностей сторон и развития ситуации на глобальных финансовых рынках. Пока могу лишь с определенной долей оптимизма констатировать то, что в период текущего председательства Китая в нашей организации эксперты государств-членов заметно активизировали переговоры по выработке взаимоприемлемой формулы.

– Как вы оцениваете перспективы углубления внешнеполитической координации государств-членов ШОС и совместного укрепления региональной безопасности в условиях роста глобальной нестабильности?

– В настоящее время происходят серьезные изменения в мировой политике, экономике и других сферах международных отношений. Формируется более справедливое многополярное мироустройство, расширяются возможности для развития государств, осуществления взаимовыгодного и равноправного международного сотрудничества. Вместе с тем приходится констатировать, что усиливается использование силовых методов, систематически нарушаются нормы международного права, нарастают геополитическая конфронтация и конфликты, множатся риски для стабильности не только на пространстве ШОС, но и в мире в целом.

Оглядываясь на становление и развитие организации, подчеркну, что стремление к поддержанию мира, безопасности и стабильности всегда было и остается одной из главных точек соприкосновения интересов государств-членов ШОС и приоритетным направлением их сотрудничества.

Сегодня, спустя 24 года с момента образования, ШОС стала одним из важнейших участников современной системы международных отношений, и ее роль в формировании условий для укрепления всеобщего мира, безопасности и стабильности, а также построения нового демократического, справедливого, политического и экономического миропорядка неизменно повышается. Мы выступаем за уважение прав народов на самостоятельный и демократический выбор путей своего политического и социально-экономического развития и считаем, что принципы взаимного уважения суверенитета, независимости, территориальной целостности государств, равноправия, взаимной выгоды, невмешательства во внутренние дела, неприменения силы или угрозы силой являются основой устойчивого развития международных отношений.

Мы привержены мирному урегулированию разногласий и споров между странами посредством диалога и консультаций, выступаем против конфронтационных подходов к решению проблем международного и регионального развития.

Государства-члены организации, опираясь на близость или совпадение оценок текущей региональной и международной повестки дня и руководствуясь принципами хартии ШОС и "шанхайского духа", неуклонно наращивают сотрудничество в различных областях, тем самым внося вклад в дело мира и развития как в регионе, так и за его пределами.

В настоящее время мы работаем над адаптацией деятельности организации к современным реалиям, в том числе через совершенствование механизмов ШОС по противодействию вызовам и угрозам безопасности, расширение сотрудничества в борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, а также незаконным оборотом наркотиков, контрабандой оружия и другими видами транснациональной организованной преступности. В частности, стороны обсуждают создание ряда структур ШОС по противодействию вызовам и угрозам безопасности, по информационной безопасности, по борьбе с международной организованной преступностью и наркоугрозой.

Уверены, что повышение эффективности работы ШОС будет способствовать углублению внешнеполитической координации между ее государствами-членами и, как следствие, укреплению региональной безопасности.

– Какие памятные мероприятия в честь 80-летия победы во Второй мировой войне будут проходить в рамках ШОС?

– Празднование в нынешнем году 80-летия победы во Второй мировой войне и Великой Отечественной войне имеет большое политическое, историческое и идеологическое значение для ШОС. Большинство государств-членов организации были союзниками в борьбе с гитлеровской коалицией, внесли решающий вклад в разгром нацистских оккупантов и японских милитаристов. Великая Победа является символом мужества и героизма народов наших стран, отстоявших свободу и мир.

В текущем году в столицах и крупных городах государств-членов организации, включая Москву и Пекин, запланировано проведение военных парадов и других масштабных торжественных мероприятий. В рамках официальных визитов в государства Центральной Азии в марте в память о погибших в годы Второй мировой войны я посетил Парк Победы и Могилу Неизвестного Солдата в Душанбе, а также мемориальный комплекс в память о блокаде Ленинграда в Бишкеке.

Секретариатом ШОС, в свою очередь, также запланировано проведение ряда мероприятий, посвященных этой памятной дате и направленных на сохранение исторической памяти. Некоторые из них уже состоялись.

Так, в апреле совместно с посольством России в Китае был организован футбольный турнир "Кубок Победы". В этом же месяце на базе штаб-квартиры организации состоялась "Модель ШОС" – ежегодная интерактивная игра с участием школьников, имитирующая работу органов ШОС. В текущем году центральной темой обсуждения стало 80-летие победы во Второй мировой войне и образования Организации Объединенных Наций.

Россия. ШОС > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 6 мая 2025 > № 4796578 Нурлан Ермекбаев

Россия планирует расширять использование цифровых решений в области рыболовства в рамках сотрудничества со странами Азиатско-Тихоокеанского региона

Россия выступила с рядом инициатив на 5-й министерской встрече в рамках форума «Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество» (АТЭС), которая состоялась в Пусане (Республика Корея). В числе предложений российской стороны внедрение цифровых решений для прослеживаемости происхождения рыбной продукции в АТЭС.

Впрочем, такая работа уже ведется. Россия запустила в 2024 году процесс цифровизации документов на улов с Китайской Народной Республикой и Республикой Корея. На данный момент выдано уже более 950 электронных сертификата. Система доказала свою эффективность, в планах расширение эксперимента на другие страны и экономики АТЭС.

На данный момент большое многообразие форм сертификатов законности вылова стран и экономик АТЭС затрудняет экспертизу этих документов при проведении портовых инспекций. Одним из приоритетов развития сотрудничества является гармонизация документооборота сопровождения уловов и продукции из них.

“В контексте необходимости повышения устойчивости океана и обеспечения устойчивого экономического роста Россия считает целесообразным включить цифровизацию океана и рыболовства в будущую дорожную карту АТЭС. Лучшим подтверждением актуальности темы цифровизации является проведение специальной сессии по цифровому океану в рамках 10-й конференции «Наш океан»”, – отметил заместитель руководителя Росрыболовства Андрей Яковлев.

На полях АТЭС российская делегация также представила лучшие практики по борьбе с ННН-промыслом, успешно реализуемые в нашей стране. В их числе обеспечивающие максимальную прозрачность торговли электронные экспортные сертификаты, меры государства порта (контроль за судами под иностранными флагами, проверка судов при заходе в порт, отказ в заходе в порт судам, участвовавшим в незаконном промысле) и рискоориентированная портовая инспекция (выборочная проверка подозрительных судов). Внедрение инновационных подходов в борьбе с ННН-промыслом в экономиках АТЭС позволит минимизировать риски оборота незаконной рыбной продукции.

Предложения России в отношении гармонизации и цифровизации будут учтены при обсуждении положения новой дорожной карты АТЭС по устойчивости океана.

Справочно:

На экономики АТЭС приходится больше половины мирового вылова водных биологических ресурсов. Форум «Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество» (АТЭС) – это неформальная площадка для сотрудничества стран Азиатско-Тихоокеанского региона, образованная в 1989 году и объединяющая 21 экономику. В повестку дня форума имплементированы такие глобальные вызовы, как изменение климата и пластиковый мусор, а также ведущиеся переговоры по глобальному пластиковому соглашению.

Источник: Объединенная пресс-служба Росрыболовства

Александр Дупляков: В порядке выдачи сертификатов отразили важные для поставок в КНР моменты

Изменения, внесенные Минсельхозом России в порядок выдачи сертификатов происхождения рыбы и морепродуктов для экспорта в Китай, теперь учитывают доставку продукции различными видами транспорта и переход на электронный документооборот, обратил внимание президент Ассоциации добытчиков краба Александр Дупляков.

В Ассоциации добытчиков краба прокомментировали изменения, которые Министерство сельского хозяйства внесло в порядок выдачи сертификатов происхождения для экспорта в КНР.

Так, снимается ограничение, согласно которому оформлять сертификаты могут только дальневосточные территориальные управления Росрыболовства. Важно, что в порядке отразили и особенности обращения за сертификатом и его получения в электронном виде — такой режим уже был запущен в прошлом году, и это позволяет сэкономить временные ресурсы предприятий, считает президент АДК Александр Дупляков. Ассоциация последовательно выступает за внедрение электронного документооборота в международной торговле, отметил собеседник Fishnews.

Также важно, что в порядке выдачи сертификатов учли практику доставки крабов не только по морю, но и другими видами транспорта — например, железнодорожным или автомобильным. Для перевозки краба сегодня используются различные способы, напомнил руководитель ассоциации.

Fishnews

Россия. Китай. ДФО > Рыба. Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ > fishnews.ru, 6 мая 2025 > № 4779207 Александр Дупляков

Владивостокский морской рыбный порт принял новый буксир

В столицу Приморья прибыл буксир «Леонид Мехед», построенный для работы во Владивостокском морском рыбном порту. Это судно поможет швартовать флот любого дедвейта.

Торжественная встреча нового буксира прошла 30 апреля на причале Владморрыбпорта. Судно назвали в честь Леонида Мехеда — человека, который внес огромный вклад в развитие морской отрасли Дальнего Востока. Леонид Андреевич проработал в рыбном хозяйстве более 40 лет, в том числе почти десять лет возглавлял рыбный порт.

Буксир построили на китайской верфи в городе Цзянмэнь. В КНР судно прошло все ходовые испытания, 26 апреля оно пришвартовалось в бухте Золотой Рог. Длина «Леонида Мехеда» составляет 32 м, ширина — 12 м, максимальная осадка — 4,4 м, максимальная скорость на открытой воде — 12 узлов.

Буксир скоро приступит к работе. Он поможет портовикам в том числе в горячий сезон приемки лососевых уловов.

«Леонид Мехед» обладает высокой маневренностью, буксир предназначен для работы в любых районах плавания без ограничений. Кроме того, его можно задействовать как аварийно-спасательное судно.

Строительство буксира — это один из этапов программы по развитию Владморрыбпорта и обновлению его производственных мощностей, отметил первый заместитель гендиректора компании Александр Шевченко.

«Грузооборот порта увеличивается, соответственно увеличивается количество судов, которые нужно швартовать. Новый многоцелевой буксир способен обслуживать суда любого дедвейта и с любыми грузами, в том числе с рыбопродукцией», — рассказали Fishnews сотрудники Владморрыбпорта.

В церемонии встречи судна участвовали дети Леонида Мехеда. Они подчеркнули важность этого события для семьи и подарили экипажу буксира портрет отца.

Арина БУРЛАКОВА, Fishnews

Россия. Китай. ДФО > Рыба. Судостроение, машиностроение. Транспорт > fishnews.ru, 6 мая 2025 > № 4779205

Сенаторы США внесли «антибраконьерскую» инициативу с акцентом на Китай и Россию

Комитет Сената США по торговле, науке и транспорту единогласно поддержал законопроект, цели которого декларируются как борьба с незаконным, несообщаемым и нерегулируемым промыслом. При этом заявлено, что особый упор делается на противодействии некому «серому» флоту Китая и России.

Рассмотрение законопроекта Fighting Foreign Illegal Seafood Harvest (FISH) Act инициировали сенаторы от Аляски Дэн Салливан и Шелдон Уайтхаус из Род-Айленда.

Законопроект предусматривает создание черного списка судов, уличенных в незаконном, несообщаемом и нерегулируемом промысле. Такому флоту будет запрещен доступ в порты и воды США, сообщает корреспондент Fishnews со ссылкой на зарубежные СМИ.

Особый акцент в законопроекте сделан на борьбу с так называемыми «серыми флотами» Китая и России, которые, по мнению американских сенаторов, ведут промысел вблизи вод Соединенных Штатов, нарушая международные правила и нанося ущерб рыбной отрасли США. По словам Дэна Салливана, эти флоты якобы зачастую используют рабский труд и представляют реальную угрозу для экологии, а также ведут нечестную конкуренцию, подрывая экономическую устойчивость прибрежных сообществ.

Сообщается, что инициатива уже получила широкую двухпартийную поддержку.

Fishnews

США. Китай. Россия. ДФО > Рыба. Экология. Судостроение, машиностроение > fishnews.ru, 6 мая 2025 > № 4779202

Современную специфику учли в правилах выдачи сертификатов для экспорта в Китай

Минсельхоз внес изменения в порядок выдачи сертификата легальности происхождения для поставок продукции из водных биоресурсов в Китай. Учтены особенности оформления в электронном виде и разнообразие способов перевозки морепродуктов.

Изменения в порядок выдачи сертификатов происхождения для поставок продукции из водных биоресурсов в КНР внесены приказом Министерства сельского хозяйства РФ от 24 января 2025 г. № 43. Документ вступит в силу с 16 мая.

Ранее список теруправлений Росрыболовства, выдающих сертификаты, ограничивался дальневосточными — Амурским, Охотским, Приморским, Сахалино-Курильским, Северо-Восточным. Теперь предусмотрено, что выдачу осуществляют уполномоченные ведомством территориальные управления. Такое расширение должно упростить получение документов.

Дополнен список информации, которая указывается в заявлении на выдачу сертификата в случае электронной подачи. В перечень сведений включили информацию о способе доставки продукции — это может быть не только морской, но и иной транспорт, сообщает корреспондент Fishnews.

Разработчики изменений учли особенности обращения за сертификатом и его получения в электронном формате. Напомним, что с прошлого года Россия и Китай уже запустили электронное оформление и проверку сертификатов происхождения.

Оформление сертификатов происхождения осуществляется в соответствии с российско-китайским межправительственным соглашением, заключенным в 2012 г. Договоренность распространяется на различные объекты промысла — рыбу и морепродукты.

Fishnews

Встреча с мэром Москвы Сергеем Собяниным

Президент провёл рабочую встречу с мэром Москвы Сергеем Собяниным. Обсуждались вопросы экономики, промышленности, строительства и модернизации инфраструктурных объектов столицы.

В.Путин: Добрый день!

Сергей Семёнович, Москва традиционно демонстрирует очень хорошие показатели практически по всем направлениям, в том числе по инвестициям. Как Вы сами оцениваете?

С.Собянин: Владимир Владимирович, несмотря на все объективные трудности, – а объективные трудности у нас всегда есть, – даже в нынешней непростой ситуации, может быть, как раз нам иногда её не хватает, чтобы демонстрировать такие хорошие итоги работы.

За последний год экономика приросла на 5,5 процента, а вообще за шесть лет, во время и пандемии, и санкций и так далее, экономика Москвы выросла на четверть. Это неплохая динамика.

В.Путин: Хорошая динамика, плюс 25 процентов.

С.Собянин: Причём каждый год в плюс идём.

Тоже неплохая динамика по инвестициям: она за последние шесть лет выросла в два раза в сопоставимых ценах. Практически во всех отраслях.

В.Путин: Доля Москвы в экономике страны тоже существенна – свыше 21 процента.

С.Собянин: 21 процент – это даже не считая финансового сектора. Мы же всё-таки являемся финансовым центром страны, и когда считают ВРП, финансовый сектор не считают, а у нас там работает порядка 600 тысяч человек, значительный сектор экономики. Но даже при этом доля достаточно большая.

Что, конечно, не может не радовать – мы уже говорили об этом, и Вы были на наших предприятиях, – растёт обрабатывающее, промышленное производство. За последние годы мы видим современную, новую индустриализацию Москвы. Вы помните эти процессы, когда заводы уезжали от нас в другие регионы. Сегодня мы видим обратный процесс, потому что сегодня высокотехнологичное производство требует соответствующих кадров.

Поэтому идёт обратный процесс. Даже если посмотреть по обороту высокотехнологичных производств, а это вообще составляет где-то треть от промышленности страны, то рост тоже в три раза произошёл. Это электроника, производство компьютеров, сложные технологии и так далее.

Последний год вообще взрывной был для нас, потому что накопленный эффект от инвестиций, ввели целый ряд высокотехнологических производств, которые начали замещать импортные поставки оборудования. Вы видите, 100 процентов, какой скачок произошёл в прошлом году. Это, конечно, впечатляет.

В.Путин: 221,5 процента.

С.Собянин: Да.

Благодаря всем усилиям – и Правительства Российской Федерации, и Вашим задачам, которые Вы ставите, и той ситуации, в которой мы находимся: во времена COVID первый скачок был (это ИТ-сектор), и сегодня он идёт практически скачкообразными темпами, в арифметической прогрессии. Мы увеличили в четыре раза за последние годы. Видите, как идёт прирост.

Первый скачок произошёл, когда COVID у нас начался, потому что информационные системы были активно востребованы. Но и сейчас – сейчас ещё сильнее рост, причём там база уже такая приличная, и рост продолжается. Потому что здесь идёт массовое замещение программного импортного обеспечения.

В.Путин: 2023 год – 222 процента, а 2024-й – 316,5.

С.Собянин: В четыре раза рост.

Владимир Владимирович, я подвожу ещё к чему? Не все города так быстро двигаются. Вы поставили в своё время задачу, чтобы Москва была в топ пять городов мира по экономике, по паритету покупательной способности. Были на пятом месте в 2020 году и в 2023 году вышли на второе место в мире. Причём рядом города очень серьёзные. Конечно, я думаю, что сложно будет удерживать это место с учётом того, что Китай развивается, его города.

В.Путин: Динамика большая.

С.Собянин: Мы тоже не стоим на месте. С учётом тех заделов: инвестиций, кадрового потенциала, возвращения промышленности, высокотеха, мне кажется, нам всё-таки удастся удерживать эту позицию. По крайней мере, мы надеемся, что в тройке городов будем.

В.Путин: Хороший потенциал.

С.Собянин: Помимо экономики, Владимир Владимирович, конечно, важно для горожан социальное обеспечение, социальная инфраструктура. В соответствии с национальным проектом развития образования мы приняли решение вкладывать в строительство и модернизацию школ. Программу создали. И мы поставили задачу реконструировать все школы Москвы, которые этого требуют. Мы раньше строили по 40–50 школ. Сейчас, помимо того, что будем строить по 60 образовательных зданий, будем ещё по сотне школ реконструировать. Большая, глобальная, серьёзная задача. Уверен, что у нас получится. И мы планируем через несколько лет, чтобы в Москве все школы были современными.

Вы были в одном из колледжей, центров. Продолжаем реализовывать эту задачу. Перевалили в прошлом году приём в колледжи уже за 100 тысяч, включая и городские, и федеральные, и частные колледжи. Тем не менее эта цифра уже серьёзная. Начинали с 60, сейчас 100, и планируем в дальнейшем дойти до 150. Ребята хорошо учатся, с удовольствием, потому что колледжи становятся современными, востребованными. 95 процентов ребят после колледжа устраиваются по профессии, причём зарплаты неплохие.

Ещё более амбициозная программа в области здравоохранения. Мы заканчиваем программу реконструкции поликлиник. У нас было 350 поликлиник в ветхом состоянии. Сейчас уже в 2024 году их осталось совсем немного, и в этом году закончим эту программу. У нас все поликлиники будут реконструированы или построены заново. Причём это серьёзная модернизация.

То же самое происходит по стационарам. Конечно, там ситуация сложнее: нам предстоит около 1 миллиона квадратных метров новых стационаров построить и примерно столько же реконструировать. Мы тоже начали эту программу. Уже сегодня достаточно неплохая ситуация, осталось не так много, 30 корпусов. Я думаю, что в течение трёх-четырёх лет мы и эту программу завершим.

Новые поликлиники выглядят не хуже частных поликлиник, с интерьером, брендирование соответствующее, новые, современные медицинские корпуса, тоже на мировом уровне.

В.Путин: Мы в некоторых с Вами были.

С.Собянин: Да, мы были в Морозовской больнице, после этого ввели ещё целый ряд.

Помните, Вы были у нас в центре по обработке данных рентгеновских снимков, МРТ-снимков и поставили задачу, чтобы мы сервисы, которые развили в Москве с искусственным интеллектом по обработке снимков, распространили на другие регионы. Мы эту задачу, по сути дела, выполнили, подключили 70 регионов и сейчас обрабатываем в месяц в три раза больше снимков из регионов, чем собственных.

В.Путин: Потому что для регионов это тоже очень удобный сервис.

С.Собянин: Да, абсолютно. Причём это не нужно создавать в каждом регионе, потому что чем больше данных обрабатывает искусственный интеллект, тем лучше работа. Поэтому, скорее всего, здесь нужна централизация. Вместе с Минздравом подписали соответствующее соглашение и начинаем работать. Очень хорошая история.

И как результат, развитие экономики, здравоохранения, здорового образа жизни. Мы приблизились по ожидаемой продолжительности жизни к 80 годам в прошлом году – 79,5.

В.Путин: Да, это результат 2024 года, по-моему.

С.Собянин: Да, это результат 2024 года – уже где-то на грани 80 лет, такой хороший европейский результат, мировой результат в целом, с учётом того, что у нас в любом случае климат другой совсем.

В.Путин: Да.

С.Собянин: И по Вашему поручению – не могу не доложить – мы с городами-побратимами Донецком, Луганском продолжаем программу поддержки инфраструктуры, развитие, реконструкцию. Более двух тысяч объектов реконструировали, восстановили более тысячи километров инженерных сетей, миллионы квадратных метров дорог.

На этот год тоже продолжаем активную программу. Если мы предыдущие годы в основном занимались инженерной инфраструктурой, то сейчас начали переходить уже к благоустройству общественных пространств: парков, дорог, улиц и так далее. Это уже не только инженерная инфраструктура, инфраструктура для жизни, для общественных пространств.

В.Путин: Это очень важно, чтобы люди почувствовали, что в их текущей жизни происходят позитивные изменения.

С.Собянин: Когда ты внутри – как-то незаметно, а когда ты выходишь во дворы, в парки, скверы, – это, конечно, очень заметно и даёт позитивный результат.

В.Путин: Это все возможности, которые возникают в результате развития экономики. И то, что по паритету покупательной способности Москва заняла среди крупных мегаполисов мира второе место после Нью-Йорка, да и разница не очень большая, это, конечно, и есть основа решения в том числе социальных вопросов: и по школам, по поликлиникам, по больницам, по стационарам и так далее. Это очень здорово. Хорошо.

С.Собянин: Спасибо Вам за поддержку, Владимир Владимирович.

Россия. ЦФО. Новые Субъекты РФ > Госбюджет, налоги, цены. Приватизация, инвестиции. Образование, наука > kremlin.ru, 5 мая 2025 > № 4779228 Сергей Собянин

Разгадка торможения Евросоюза

Леонид Григорьев

Кандидат экономических наук, ординарный профессор, научный руководитель департамента мировой экономики (ДМЭ) факультета мировой экономики и мировой политики (ФМЭиМП) Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

София Ляхова

Студентка департамента мировой экономики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Для цитирования:

Григорьев Л.М., Ляхова С.В. Разгадка торможения Евросоюза // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 83–104.

В последние десятилетия Европейский союз имел образ растущей, а значит, успешной организации с эффективной экономической моделью. Сейчас восприятие изменилось.

Стагнация ЕС и его отставание от основных мировых конкурентов имеют несколько причин. Это увеличивающиеся трудовые и энергетические издержки, недостаточное развитие науки и НИОКР, высокий уровень налогов и перераспределения доходов, огромные расходы на «зелёные» программы, перенапряжение социальной системы, в том числе из-за притока иммигрантов, что влияет на благосостояние и настроения традиционных средних слоёв. Европейский союз сталкивается с трудностями в производительности, инновациях и в целом в темпах экономического роста. Особенно остро ситуация ощутима в компаниях технологического сектора. Именно они в поисках более выгодного финансирования и меньших законодательных препятствий могут переместить производство в США[1].

Но есть и более фундаментальные причины. В случае отставания от Китая – отсутствие интенсивной промышленной политики. А по сравнению с Соединёнными Штатами Евросоюз попросту недостаточно интегрирован.

Трансатлантическая конкуренция и её особенности

За время европейской интеграции, продолжающейся почти семь десятилетий, ЕС превратился в одного из экономических лидеров планеты вместе с США и Китаем, втроём они формируют около половины мирового ВВП[2]. Соединённые Штаты, крупнейшая экономика мира с номинальным ВВП около 27 трлн долларов (по состоянию на 2023 г.), отличаются высокой инновационностью, технологическим лидерством, развитым финансовым сектором и доминированием доллара в международных расчётах, а также высокой производительностью труда[3]. Европейский союз – самый большой единый рынок с номинальным совокупным ВВП около 19 трлн долларов. Он характеризуется высоким уровнем экономической интеграции, развитой социальной системой и значительными различиями между странами-членами. Китай, вторая по величине экономика мира с ВВП около 18 трлн долларов, демонстрирует в последние десятилетия высокие темпы экономического роста и является важнейшим производственным центром мира, осуществляя значительные инвестиции в инфраструктуру и активно развивая технологический сектор[4].

Несмотря на интеграционные достижения, до американского (и китайского) уровня единства внутреннего экономического пространства Европе очень далеко (см. табл. 1), а по сравнению с США – очень-очень далеко. Брюссель (как собирательный образ интегратора, имеющего и собственные интересы, отличные от стран-членов) стремился к выравниванию институционального пространства, но действовал в имперской логике, расширяя его за счёт очень разнородных элементов.

На рубеже третьего тысячелетия, когда успехи интеграции развитого европейского ядра были значительными, а дорогостоящих энергетических и климатических программ ещё не было, Евросоюз предпринял радикальное расширение на Восток. Двенадцать стран с другим экономическим развитием, хотя и со значительным человеческим капиталом, оставшимся от интенсивных вложений в образование при социализме, резко повысили гетерогенность блока. «Присоединение двенадцати новых членов в 2000-е гг. привело к огромным дисбалансам внутри объединённой Европы. Страны, находящиеся на разных этапах развития, требуют разных типов экономической политики, которые всё сложнее синхронизировать внутри союза»[5].

Два основных конкурента Евросоюза – США и Китай – в процессе формирования внутреннего экономического пространства не были столь обременены проблемами интеграции, правда, по противоположным причинам: англосаксонский либерализм и китайский гибрид рынка и централизованного руководства[6]. Отметим и важность различия англосаксонского права (ликвидность финансов, регулирование недр, уголовное право) и континентального (от кодекса Наполеона) права в ЕС.

Применительно к Европе можно сформулировать «ловушку среднего уровня интеграции». Для синергии культурных кодов, снятия бюрократических барьеров, сплавки регламентов стран с разной историей и языками (и парламентами) недостаточно сближения законодательства на срок в поколение. Даже Германия, Франция и Бенилюкс (ветераны ЕС) остаются очень разными.

Успех интеграции не означает, что она достигает уровня единого государства со многими разнородными штатами (типа США). Даже если такой задачи не ставилось, вопрос об эффективности институтов, их единства остаётся.

Все три экономических центра мира тесно взаимосвязаны через торговые и инвестиционные потоки, что создаёт основу современной глобальной экономики. Разрыв между Европейским союзом и США по уровню ВВП на душу населения продолжает расти: примерно с 17 тыс. долларов ППС в 2019 г. до 20 тыс. в 2023 году (табл. 2). Процентный разрыв абсолютных значений остался неизменным, на уровне около 27 процентов. Китай также показывает более уверенную динамику в экономике, ориентированной на производство и экспорт. Динамика показателя осталась устойчивой у США, а у Европы, включая Германию, обнаружилась тенденция к спаду средних темпов прироста в 2020–2023 гг., как видно из таблицы 2.

В 2000–2008 гг. наибольший прирост демонстрировал Китай (9,8 процента), в то время как США и ЕС имели умеренные показатели 1,4–2,1 процента. В 2009–2019 гг. общие темпы замедлились, но оставались положительными, Китай сохранил лидерство (7,2 процента), а у некоторых стран Евросоюза динамика была отрицательной (Италия: -0,4 процента). В 2019–2023 гг. картина меняется. Соединённые Штаты демонстрируют наиболее высокие темпы среди развитых стран (1,8 процента), Италия показывает положительную динамику (1,5 процента), в то время как в Великобритании рост нулевой, а в Германии всего 0,1 процента. Китай, хотя и перешёл к «новой норме», сохраняет наиболее высокие темпы (4,6 процента).

По абсолютным показателям ВВП на душу населения в 2023 г. США остаются абсолютным лидером среди крупных стран ОЭСР (74,6 тыс. долларов). Нидерланды (71,4 тыс. долларов) – наиболее высокие показатели в ЕС. Германия стабильно держится на уровне 63–64 тыс. долларов, а Франция, Великобритания и Италия – в диапазоне 44–55 тыс. долларов. Китай намерен удвоить ВВП на душу населения (с 2019) к 2035 г., но пока отстаёт по абсолютным значениям (22 тыс. долларов)[7]. В 2020 г. в условиях пандемии COVID-19, показатели снижались во всех странах, но затем большинство экономик продемонстрировали восстановление и рост, хотя весьма неравномерный. А Соединённые Штаты со времени мирового кризиса 2008–2010 гг., последовавшего вскоре за радикальным расширением ЕС, продолжали постепенно «уходить» от Евросоюза. Это фундаментальное явление последних полутора десятилетий, у которого есть много интересных параметров.

Источник: составлено авторами на базе данных показателей мирового развития Всемирного банка, см.: https://data.worldbank.org/indicator/NE.EXP.GNFS.CD

Важным индикатором и фактором развития является представленная в таблице 3 динамика экспорта товаров и услуг. По ним видны тенденции конкурентоспособности в XXI веке, так как экспортная деятельность во многом определяет и стимулирует создание рабочих мест, развитие технологий и инноваций. В 2000–2008 гг. наиболее высокие темпы прироста экспорта демонстрировал Китай (25,2 процента), ЕС занимал второе место, во многом благодаря Германии, с показателем 11,3 процента. США с учётом большого экспорта услуг – 7,1 процента. В 2009–2019 гг. картина изменилась: лидером по темпам роста стали Нидерланды (3,8 процента), выведя ЕС (3,3 процента) на первое место. США снизили темпы до 0,5 процента что ряд наблюдателей связывают с завышенным курсом доллара против евро. А в 2019–2023 гг. наиболее высокие показатели у Евросоюза (2,3 процента) и Китая (7,5 процента).

Безусловным лидером по абсолютным значениям экспорта является ЕС с показателем 9,65 трлн (включая торговлю внутри блока), за ним следуют Китай (3,5 трлн) и Соединённые Штаты (3,05 трлн). Торговые конфликты 2025 г. вокруг импортных пошлин – явление новое и его влияние на экономический рост оценивать ещё рано. Заметим, что в трениях между США и Евросоюзом по данному вопросу картина весьма сложная – надо учитывать два фактора, приведших к накопившемуся дисбалансу в пользу Европы: высокий курс доллара против евро и нетарифные методы защиты европейского рынка: «Происходит значительный рост использования нетарифных мер (НТМ). Сегодня НТМ представляют собой широкий спектр инструментов: от географических указаний для агропродовольственных товаров и требований к маркировке электронных устройств до ограничений на содержание пестицидов в импортируемых фруктах и антидемпинговых пошлин. Важно отметить, что растёт не только разнообразие этих инструментов, но и число стран, применяющих их, а также частота их использования. Экономисты и политологи активно исследуют вопрос: не становятся ли эти новые формы торговой политики заменой ранее согласованного снижения тарифов?»[8].

Многие страны имеют высокие показатели: Германия (1,5–1,7 трлн), остальные государства менее 1 триллиона. В 2010–2019 гг. наблюдалась тенденция к относительному снижению темпов роста экспорта (к динамике ВВП)[9]. Но в условиях потрясений 2020–2023 гг. у многих государств наметилось оживление роли экспорта и отношение динамики экспорта к динамике ВВП мира восстановилось[10].

Социально-экономическая стабильность в развитых странах во многом зависит от уровня личного потребления домохозяйств, поскольку он отражает реальный уровень потребления товаров и услуг населением, учитывая различия в ценах между странами. Эта динамика также является индикатором экономического здоровья, поскольку потребительские расходы часто составляют значительную часть ВВП и служат одним из основных драйверов роста.

США традиционно демонстрируют наиболее высокие абсолютные и относительные показатели личного потребления (порядка 68 процентов от ВВП против обычных 50–55 процентов). Германия и Великобритания демонстрируют значительные объёмы потребления, но у Германии в 2019–2023 гг. отрицательный прирост (-0,3 процента). В Европейском союзе в целом замедляются темпы роста личного потребления вслед за ВВП: с 1,7 процента в 2000–2008 гг. до 0,4 процента в 2019–2023 годах. Каковы бы ни были причины, последствия имеют огромное значение. Это сужает возможности повышения уровня жизни менее состоятельных групп, прежде всего нижних слоёв среднего класса, что ведёт к неустойчивости политических предпочтений, ослаблению традиционных партий и росту социально-политической нестабильности.

Подъём правых и левых на парламентских выборах многих стран зависит не только от споров о мигрантах и культурных кодах, но и от чувства «потерянности», не сбывшихся ожиданий по части благосостояния.

Тенденция валовых накоплений капитала отражает общий объём инвестиций в основной капитал, изменение запасов материальных оборотных средств. Таблица 4 демонстрирует динамику данного показателя по ключевым странам мира. У Китая значительно более высокий уровень накопления капитала (около 43 процентов ВВП) по сравнению с остальными странами, хотя он несколько снизился в последние годы[11]. В 2000–2009 гг. накопление в развитых странах замедлилось, что ограничивало возможности решения глобальных проблем в мире: бедности, догоняющего развития, энергетики, сохранения климата в дополнение к насущным проблемам создания и обновления инфраструктуры, роста потребления[12].

Среди европейских стран выделяются Франция и Германия, где происходит устойчивый рост. Франция увеличила показатель с 21,9 процента в 2019 г. до 25,2 процента в 2023 г., демонстрируя один из самых высоких приростов (3,6 процента) в 2019–2023 годах. Германия также растёт стабильно, хотя и скромнее. Соединённые Штаты сохраняют относительно стабильный уровень накопления капитала около 21–22 процентов ВВП и высокую эффективность вложений, в частности в наукоёмкое оборудование. Евросоюз в целом имеет умеренную динамику с небольшим снижением в последний период, сохраняя показатель около 22–24 процентов ВВП и немного опережая США.

«Самокритика» Марио Драги

Событием 2024 г. стал доклад бывшего председателя Европейского Центробанка Марио Драги, в котором он нарисовал довольно сумрачную картину состояния и перспектив Евросоюза. Согласно Драги, функционирование ЕС, «принятие решений и финансирование рассчитаны на “вчерашний мир” – до COVID, Украины, конфликта на Ближнем Востоке и возвращения соперничества великих держав»[13]. Не споря с этим, заметим, что и без резких изменений в мире Евросоюз успел сам создать себе немало проблем. Замедление роста уже произошло и стало явным, оно видно не только и не столько по таблицам, сколько по невыполненным программам, недовольству избирателей, уходу капиталов из ЕС (в особенности в США). Доклад подчёркивает, что разрыв между экономиками Европейского союза и Соединённых Штатов остаётся значительным, особенно по таким показателям, как производительность труда, объём инвестиций в науку и технологии, уровень социальной неравномерности[14].

Старые задачи, поставленные Евросоюзом, не выполнены, но с повестки дня не сняты, несмотря на появление новых, весьма острых. Многие комментаторы полагают, что причины потери конкурентоспособности объединения кроются в завышенных или смещённых целях и неадекватных механизмах их достижения. Нехватка координации, средств, времени для решения проблем неравенства, климата и энергетики, абсорбции торговых, ценовых и миграционных шоков вызывает фрустрацию как элит, так и населения.

На сегодняшний день многие сходятся во мнении, что ЕС нужно пересмотреть общие тренды развития и сместить фокус на конкретные цели, которые помогут в конкуренции с такими крупными государствами, как США и Китай. Факторы, прежде воспринимавшиеся как однозначное преимущество: российская дешёвая энергия, недорогой экспорт из Китая, военная поддержка Соединённых Штатов, – исчезли или сходят на нет[15].

Марио Драги призывает к немедленным действиям, чтобы сократить экономическое отставание от США и минимизировать «экзистенциальные риски» объединения в условиях трансформации мирового порядка[16]. Первая важная область, затронутая в докладе, – инновационный разрыв между Евросоюзом и Соединёнными Штатами, что связано в первую очередь с недостаточными инвестициями в исследования и инновации. Ведущие американские компании сменили курс с инвестиций в промышленные инновации на инвестиции в программное и аппаратное обеспечение, а также в цифровой сектор. ЕС «остаётся статичным, а автомобильные компании неизменно доминируют в тройке лидеров по расходам на R&I»[17]. Доклад утверждает, что Европа преимущественно расходует средства на отрасли, где рост производительности труда постепенно замедляется. Нормативные (регулятивные) препятствия внутри стран ЕС мешают ускорить внедрение новых технологий. Ввиду такой институциональной обстановки в блоке многие предприятия, особенно инновационные, в поисках перспектив роста перемещают производства и ищут финансирования в США[18]. Недостаточные вложения в НИОКР – не единственная проблема. Драги подчёркивает, что государственное финансирование должно быть значительно больше[19]. Одна из наиболее крупных подобных программ Horizon Europe имеет бюджет в 100 млрд евро, но крайне бюрократизирована и недостаточно ориентирована на иннова

ционный сектор[20].

Источник: составлено авторами на базе данных показателей мирового развития Всемирного банка, Statista, см.: https://data.worldbank.org/indicator/GB.XPD.RSDV.GD.ZS https://databank.worldbank.org/source/world-development-indicators/Series/NE.GDI.TOTL.ZS#%20

Основной вывод экс-председателя ЕЦБ: необходимо не только привлечь дополнительное финансирование, но и использовать единые инструменты для устранения бюрократических барьеров и полного внедрения Единого рынка. Наглядный пример, который привёл Марио Драги, связан с компаниями «единорогами»-стартапами (капитализация от миллиарда). Из 147 таких предприятий с 2008 по 2021 г. почти треть перенесла свои производства в другие страны[21]. Многочисленные работы посвящены поискам не решения, а причин, которые осложняют создание Единого рынка инноваций (культурные, политические различия, различия в доходах). Как показывает статистика, в сфере инновационных технологий, развития НИОКР Соединённые Штаты остаются абсолютным лидером.

США выделяются, имея наиболее высокие показатели в 3,2–3,5 процента от ВВП. Также в лидерах Германия (особенно к 2023 г. – 3,3 процента). Большинство развитых стран держат показатель в районе 2,2–2,9 процента ВВП, заметна тенденция к постепенному увеличению расходов. Китай также демонстрирует последовательный рост расходов на НИОКР с 2,2 процента в 2019 г. до 2,7 процента в 2023 году. Примечательно, что в странах с высокими расходами на НИОКР (США, Германия) более стабильный экономический рост в долгосрочной перспективе, что может указывать на связь между инвестициями в исследования и устойчивым экономическим развитием.

Роста расходов на НИОКР недостаточно, важны их структура и условия использования. Необходимо, по мнению Драги, дерегулировать технологический сектор, так как регуляторный режим мешает развитию инноваций. Пример – Закон об искусственном интеллекте. Дополнительные нормативные требования, прописанные в нём, автоматически налагаются на существующие модели ИИ, которые изначально превышают порог допустимой мощности на этапе внедрения.

Между тем искусственный интеллект – один из факторов экономического роста.

Согласно опросам, «более 60 процентов компаний ЕС считают регулирование препятствием для инвестиций, а 55 процентов малых и средних предприятий отмечают регулятивные препятствия и административное бремя как свою самую большую проблему»[22]. Важной частью не только экономических, но и социальных проблем становится кризисное состояние малых и средних компаний, которых в Германии насчитывается 3,1 млн, а субсидии на возобновляемую энергию в 2025 г. достигнут 18 млрд евро[23].

Навязчивое регулирование мешает и физическим, и юридическим лицам, которые сталкиваются с затратами на соблюдение тех или иных требований. С другой стороны, изначально сложным по структуре компаниям в технологическом секторе необходимо немалое число законов о данных, которые уменьшат неопределённость.

В докладе выделяется и телекоммуникационный сектор, который также требует значительных инвестиций в связь и устранения фрагментации. Однако есть и обратная связь, так как возможная консолидация в данной сфере чревата значительным ростом цен, хотя качество неизменно и инвестиции не растут[24]. В то же время многие компании в Европе требуют консолидации, так как «не могут взимать с потребителей достаточно денег, чтобы окупить капитал, необходимый для инвестиций в хорошие сети»[25]. Наиболее острый анализ Маккензи (июнь 2024 г.)[26] обращает внимание, что при равенстве норм накопления в ВВП США и ЕС, в Америке вложения в наиболее продуктивные активы на 2 п.п. больше, чем в Европе (ещё выше, чем в Германии). Понятно, что структура вложений капитала по отраслям и типам активов – параметр чрезвычайно инерционный и быстро не меняется, так что разрыв может сужаться очень постепенно. За четверть века (1997–2022) размер капитала на одного занятого вырос в США на 50 процентов, а в ЕС только на 10 процентов[27]. Учитывая характер экономической политики Евросоюза, такой разрыв сложно компенсировать.

Марио Драги осторожно относится к развитию «зелёной» энергетики как основному элементу роста и не выступает настойчивым сторонником данной концепции[28]. Он акцентирует почти всё внимание на развитии ИИ. Европейский союз упустил лидирующие позиции в первую цифровую революцию, уступив место США. Нельзя допустить повторного отставания. Заметим, что инновационная концепция трансатлантической конкуренции выглядит естественно, но предполагает радикальное углубление интеграции при снижении регуляторной нагрузки, что, естественно, сложнее, чем запустить ещё один проект. Чтобы наверстать упущенное, предлагается внедрить конкретные приложения ИИ, которые позволят совершить значительный скачок в сфере высоких технологий. Экс-председатель ЕЦБ также составил детальный «План вертикальных приоритетов ИИ» – развитие искусственного интеллекта сразу в десяти секторах экономики.

Автор поднимает важные для ЕС темы суверенитета, единства, повышения конкурентоспособности. Несомненно, несмотря на спорные моменты, доклад окажет влияние на Евросоюз. Рассмотрение иного пути развития для достижения долгосрочного экономического роста заставит обсуждать альтернативные и во многом инновационные подходы.

Финансовые ресурсы, которые Марио Драги предлагает изыскать для ежегодного финансирования процесса выравнивания конкуренции с США, – это 750–800 млрд евро[29]. Сумма подозрительно близка к той, которая утекает в год через Атлантику, судя по статистике International Financial Position of the US, что мы уже отметили в соответствующей работе[30]. Действия нового президента США Дональда Трампа с его требованиями больше импортировать из Америки в Европу, больше тратить на военные расходы (что совпадает с предложениями доклада Драги) не повышают конкурентоспособность Евросоюза.

Судя по всему, в феврале 2025 г. Еврокомиссия начала снижение регулирования в «зелёной» экономике и других областях. Комиссия решилась ослабить отработанные правила, введённые в последние годы, что может на время создать неопределённость вместо «свободы торговли». Ожидаемый пакет мер увязан, по всей видимости, с тревожными ожиданиями и может рассматриваться как поворот в политике брюссельской бюрократии.

Фокус экономической политики – в различных сферах

Фрагментированность европейского рынка по уровню развития стран и их отраслевых структур играет существенную роль при установлении единых целей для Союза. Институциональные особенности требуют длительного согласования между странами-членами, что тормозит процесс принятия решений и реализацию реформ. Особенно это заметно в последние кризисные периоды, когда замедление таких процессов недопустимо. Со стороны заметно, что при ограниченных финансовых возможностях собственно бюджета ЕС/Брюсселя «интеграция идёт через бюрократизацию», а это даёт издержки на стадии не только согласования, но и внедрения проектов.

Источник: составлено авторами на базе данных показателей SIPRI 2023, см.: https://www.sipri.org/databases/milex

Военные расходы, видимо, будут повышаться сразу по трём причинам: страхи элит, выводы доклада Драги (военная сфера как фактор инновации), давление новой американской администрации[31]. Эти траты представляют собой значительную часть госбюджета и могут существенно влиять на макроэкономические показатели. Большую долю составляют ассигнования на содержание военного персонала, правда, они способны создавать рабочие места и стимулировать технологический прогресс, поскольку многие военные разработки находят применение в гражданском секторе. Но это, вероятнее всего, повлияет на инвестиции в социальную сферу, образование или здравоохранение, что обещает долгосрочные последствия для экономического развития. С другой стороны, недостаточные военные расходы воспринимаются как риски для национальной безопасности и разработки технологий.

США – безусловный лидер по военным тратам с показателем 880,1 млрд долларов в 2023 году. Расходы НАТО постоянно растут, однако без учёта Америки темпы значительно замедляются. Китай демонстрирует динамичный рост: с 275,5 в 2020 г. до 309,5 в 2023-м. Среди европейских стран выделяется группа крупнейших военных бюджетов: Великобритания (69,2 млрд), Германия (61,2 млрд) и Франция (57,1 млрд). Для большинства стран прослеживается тенденция значительного увеличения военных расходов в 2019–2023 гг., что отражает геополитическую напряжённость и переоценку оборонных приоритетов. В случае поворота стран ЕС к перевооружению возникнет проблема источников финансирования, стран-бенефициаров (на чьих заводах производство), резкого изменения планирования и т.п. «Милитарное кейнсианство» увеличивает и долговое финансирование[32].

В таблице 6 представлены данные по показателям, характеризующим инвестиционный климат, – бюджетным и долговым нагрузкам на основные мировые экономики. Бюджетная нагрузка в Евросоюзе заметно выше, чем в США. Сокращение корпоративных налогов на прибыль в 2017 г. (первый срок Дональда Трампа) усугубили диспаритеты и стали важным фактором привлечения инвестиций из Европы в Америку.

Источник: рассчитано автором на основе данных МВФ, Всемирного банка, Tax Foundation, см.: https://taxfoundation.org/data/all/eu/top-personal-income-tax-rates-europe/; FRED, см.: https://fred.stlouisfed.org/searchresults/?st=government%20debt

Такой показатель, как государственный долг, важен тем, что его высокие значения существенно ограничивают возможности правительства в реализации экономической политики. Величина государственного долга к ВВП – также значимый индикатор для международных инвесторов и кредиторов. От него зависит кредитный рейтинг, который, в свою очередь, влияет на стоимость заимствований и для государства, и для частного сектора. Более высокий уровень долга ассоциируется с большими рисками и, следовательно, более высокими процентными ставками, что создаёт дополнительное давление на экономику.

Данная таблица отражает динамику прироста и государственного долга (в % от ВВП) для ключевых мировых экономик за различные периоды с 2000 по 2023 год. За исключением Германии и Нидерландов отношение долга к ВВП у ведущих стран уже перевалило за 100 процентов. Наиболее высокие показатели в 2023 г. у Италии (134,6 процента), за ней США (118,7 процента) и Франция (109,9 процента). Пик госдолга везде пришёлся на 2020 г., что связано с пандемией COVID-19, затем началось постепенное снижение. Китай показывает тенденцию с постоянным ростом госдолга с 60,4 процента в 2019 г. до высоких значений в 84,4 процента в 2023 году.

Для бизнеса крайне важен уровень инфляции как фактор планирования инвестиций. Предприятия учитывают инфляционные ожидания при формировании ценовой политики, планировании закупок и определении уровня заработной платы.

Источник: составлено авторами на базе данных показателей мирового развития Всемирного банка, см.: https://data.worldbank.org/indicator/FP.CPI.TOTL.ZG, FRED; см.: https://fred.stlouisfed.org/searchresults/?st=Long-Term%20Government%20Bond%20Yields%20%20China

На основе данных Всемирного банка мы проследили динамику инфляции в ведущих экономиках мира за два десятилетия. С 2000 по 2008 г. США имели наиболее высокие средние показатели – 2,9 процента, в то время как в Германии инфляция была самой низкой из приведённого списка, всего 1,7 процента. Следующее десятилетие (2009–2019) характеризовалось общим замедлением инфляционных процессов. Период 2019–2023 гг. отмечен значительными изменениями. Китай, ранее имевший высокую инфляцию, упал на 1 процент. Напротив, европейские страны столкнулись с существенным ростом цен: Великобритания (4,6 процента), Евросоюз и Соединённые Штаты – до 4,5 процентов. В 2022 г. инфляция достигла пиковых значений во многих странах. Самый высокий показатель в Нидерландах – 10 процентов, США – 8 процентов. В 2023 г. наметилась тенденция к снижению темпов роста цен, хотя показатели выше докризисного уровня.

Доходность десятилетних государственных облигаций отражает уровень доверия инвесторов к экономике и её способности выполнять долговые обязательства в долгосрочной перспективе. Этот показатель также используется для оценки эффективности монетарной политики центрального банка и может служить индикатором инфляционных ожиданий.

С 2000 по 2008 г. происходило общее снижение ставок. В последующее десятилетие (2009–2019) тенденция сохранилась с особенно выраженным падением в Нидерландах и Германии. Однако с 2020 по 2024 г. произошёл разворот тренда с переходом к росту ставок во всех странах. По состоянию на 2024 г. самые высокие процентные ставки по государственным облигациям в США (4,2 процента) и Великобритании (4,1 процента), в то время как наиболее низкие – в Германии (2,3 процента). В целом после периода исторически низких ставок в кризисных 2020–2021 гг. видна устойчивая тенденция к их повышению.

Вторая группа проблем замедления роста в Евросоюзе – влияние высоких расходов на энергопереход, на энергию и налоги на выбросы.

Предполагалось, что «зелёные» инвестиции станут дополнительным драйвером роста, однако общее давление высоких издержек и налогов на всю экономику оказалось выше.

Марио Драги упоминает потенциал возобновляемых источников энергии, которые могут помочь ЕС в вопросе укрепления энергетической безопасности. Речь уже не о достижении климатических целей, снижении температуры, а о достижении энергобезопасности и независимости[33].

Успех в развитии ВИЭ во многом будет определяться диверсификацией цепочек поставок чистой энергии, а также её успешным внедрением в электросети. Узкие места в сетях также требуют значительных инвестиций[34]. Расширение сетевых мощностей – вопрос дорогостоящий, по оценкам Еврокомиссии, он может обойтись более чем в 500 млрд евро[35]. Правила европейского рынка не позволяют в полной мере отделить цены на возобновляемые источники от более волатильных и дорогостоящих ископаемых. Ситуация с высокими ценами на электроэнергию усугубляется длительными процессами получения разрешений и более высоким налоговым бременем в сравнении с внешними конкурентами.

Несмотря на усердное продвижение «зелёной» повестки в Европейском союзе, ограниченная государственная поддержка, разнообразие законов и отсутствие стимулов и обязательств, которые налагались бы на компании, привели к росту недоверия и скептического отношения инвесторов[36]. Великобритания явно отстаёт в развитии «зелёных» инвестиций. Её возобновляемая мощность уступает среднему показателю по миру больше чем в два раза: 4,45 процента в сравнении с 9,67 процента[37].

Закон США о снижении инфляции (IRA) предоставляет для финансирования ВИЭ возможности, которые могут быть внедрены фактически сразу. Пакет климатических субсидий и налоговых льгот на 391 млрд составил почти половину от общей заявленной Драги суммы. Стартапы в сфере чистых технологий в Соединённых Штатах привлекли более чем в два раза большее количество инвестиций в сравнении с компаниями ЕС[38].

Источник: составлено автором на основе отчёта МЭА Energy Prices and Taxes

Стоимость электроэнергии в США и странах ЕС различалась уже в 2007 г. (см. график 1), весь период до 2019 г. европейские цены были уже драматически выше. Взлёт цен на энергию в 2022–2023 гг. связан с геополитическими решениями в Европе. Издержки климатических программ также радикально отличаются. Карбонный налог введён только в восьми американских штатах, и лишь в Калифорнии имеет заметный размер в 34 доллара за тонну. В большинстве стран Евросоюза он составляет 61 доллар за тонну, во Франции и Германии – 48 долларов, а в Швеции – 130 долларов[39].

Учитывая ограниченность финансовых ресурсов и их неравномерное распределение п

о странам, непонятно, как именно Евросоюз собирается финансировать рост военных расходов, вложения в современные технологии и энергетический переход, который в Германии, Швеции (и Великобритании) поставлен в ближайшую повестку. Если такая нагрузка считалась в ЕС «прогрессивной» и приемлемой платой за идею ускоренного энергоперехода, то в трансатлантической конкуренции «зелёные сантименты» никого не волнуют. И платой за климатическую программу, по всей видимости, стало относительное замедление роста с перспективой длительного негативного эффекта.

Заключение

Наши выводы в самом кратком виде сводятся к следующему:

Европейская интеграция – пример успеха, но она дошла до уровня «ловушки», далеко не достигнув степени интеграции штатов в США.

Внутренняя институциональная среда ЕС характеризуется высокими налогами, государственными расходами, бюрократическими барьерами, «брюссельской» централизацией.

Попытка решить некоторые проблемы (несовпадение культурных кодов, климатические изменения, миграция, расширение) прогрессистскими методами снизила поддержку программ и размыла центры электората в ряде стран.

Амбициозная климатическая программа отвлекла ресурсы, подняла налоги и издержки, хотя мировые проблемы требуют общего решения.

Совокупность отставания в налоговой и финансовой системе вызвала отток капитала в США, где уровень налогов и трансакционных издержек ведения бизнеса ниже.

Предлагаемые в Европе меры дерегулирования осложнят ведение бизнеса, не способны быстро сблизить условия инвестирования с американскими и не остановят утечку капитала за океан.

К социальным расходам, климатическим программам и тратам на геополитические проекты добавляются военные расходы. Геополитические обстоятельства дали повод начать милитаризацию Евросоюза, в частности Германии, что в среднесрочном плане может стать спирально растущими расходами.

Рост военных расходов ЕС может несколько поддержать тонус бизнеса, в частности в Германии за счёт снятия «долгового тормоза», но «милитарное кейнсианство» потребует времени и создаст свои социальные и политические проблемы.

Авторы:

Леонид Григорьев, кандидат экономических наук, ординарный профессор, научный руководитель департамента мировой экономики (ДМЭ) факультета мировой экономики и мировой политики (ФМЭиМП) Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»

София Ляхова, студентка ДМЭ НИУ ВШЭ

Исследование выполнено при поддержке ФМЭиМП Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783116 Леонид Григорьев, София Ляхова

Без «тени войны», но в тени ответственности

Россия и Центральная Азия перед общими вызовами безопасности

Тимофей Бордачёв, Доктор политических наук, профессор, научный руководитель Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», программный директор Международного дискуссионного клуба «Валдай».

Прохор Тебин, Кандидат политических наук, директор Центра военно-экономических исследований Института мировой военной экономики и стратегии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Для цитирования:

Бордачёв Т.В., Тебин П.Ю. Без «тени войны», но в тени ответственности // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 164–180.

Чтобы успеть в делах с азиатами, надо именно отказаться от всякой хитрости.

Григорьев В.В. Русская политика в отношении

к Средней Азии. Исторический очерк.

СПб.: Типография В. Безобразова и К°, 1874. С. 244.

Период совместного развития России и народов Центральной Азии сначала в составе Российской империи, а затем СССР уходит всё дальше в историю. Задачей российской политики в регионе становится выстраивание полноценных межгосударственных отношений. Вопрос не в формальном взаимном признании независимости и уважении национальных интересов, а в осознании друг друга самостоятельными участниками международной политики, что накладывает на обе стороны обязательства и ограничения.

Это не означает исчезновения общего географического пространства, обуславливающего тесные экономические, культурные и человеческие связи. Оно формирует геополитический фундамент, наличие которого не смогут игнорировать и следующие поколения государственных деятелей. Но меняется контекст, в котором действуют «вечные» факторы. Движение России и её соседей по пути строительства суверенной государственности неизбежно ведёт к изменению угла зрения, под которым мы смотрим на соседство. Задача в том, чтобы приспособить наши представления о пределах возможного к объективным изменениям.

Исторически (XVIII–XIX века) Россия уже имела схожий опыт взаимодействия с регионом. Она стремилась выстроить межгосударственные отношения, сохраняя единство географического пространства. Правда, тогда это привело к необходимости инкорпорирования среднеазиатских государств в состав Российской империи. Иными словами, России не удалось обеспечить свою безопасность, сохраняя межгосударственный характер взаимодействия. Сегодня такой ответ на вызовы, связанные с регионом, теоретически возможен, однако обещает стать очень затратным во всех смыслах и – главное – не дать желаемого результата, только усугубив проблемы.

Внутри и снаружи

Как и столетия назад, Центральная Азия не может даже гипотетически представлять для России угрозу в форме враждебных намерений государств или их союзов. Это направление – единственное, где у России не было и нет противника, противостояние с которым определяло бы её стратегию. На Западе в такой роли выступали крупные европейские державы, включая Польшу до её падения в геополитическое ничтожество. Сейчас за спиной европейцев стоят США, силовые отношения с которыми цементируют стратегические приоритеты России на этом направлении. Существование НАТО как военно-политического союза делает ситуацию ещё более понятной в теоретических категориях международной политики.

Закавказье представляло собой пространство борьбы, где противниками были не местные государственные образования, а сравнительно могущественные Турция и Иран (Персия). Сейчас отношения России с этими державами стабильные, но всё равно основаны на соотношении сил и развиваются, согласно классическому определению Раймона Арона, «в тени войны». Тем более что сближение Турции и Азербайджана, а также неопределённое будущее Армении навевают исторические аналогии.

На Дальнем Востоке отношения с Китаем всё равно подразумевают их силовую природу: отсутствие взаимного страха перед военным вторжением – обратная её сторона. Существующие границы представляют собой результат длительной взаимной «притирки», где были и походы русской армии, и приграничные столкновения, и десятилетия взаимного отчуждения. В перспективе качественное возрастание военных возможностей дружественного Китая может стать тревожным для общественного мнения в России.

На центральноазиатском направлении основ для подобных силовых по сути отношений нет. «Тень войны» отсутствует, что для России уникально.

Именно поэтому, с российской точки зрения, они не являются международными в классическом понимании, поскольку не основаны на балансе страха по поводу намерений друг друга.

Но, как и в далёком прошлом, с Центральной Азией могут быть связаны вызовы, напрямую затрагивающие безопасность российской территории и населения, его хозяйственной деятельности.

В XVII–XVIII веках набеги кочевников на приграничные русские или башкирские поселения или разграбление ими караванов были не проявлением злой воли казахских ханов, а следствием их неспособности контролировать подданных[1]. Нарушение бухарскими или хивинскими властями обещаний, данных русским посольствам, происходило не по умыслу, а в результате внутренних беспорядков и смены правителей[2]. Иными словами, хотя резоны для враждебных намерений со стороны именно государств отсутствуют, Центральная Азия рассматривается как источник беспокойства в связи с возможной дисфункцией там систем государственного управления.

Глобальные изменения баланса сил повышают степень непредсказуемости внешнего окружения, а накопленные в мире противоречия провоцируют конфликты с участием как великих, так и средних по силовому потенциалу держав. Конфликты не обязательно выливаются в прямое военное противоборство. В качестве непосредственной угрозы часто выступают даже не представители, а своего рода попутчики одного или нескольких участников глобальной конкуренции. Иными словами, потенциальные угрозы не обязательно напрямую связаны с неким государством, давление на которое могло бы решить проблему. Но использование внешними игроками беспорядков против конкурентов, в том числе и России, весьма вероятно.

Драматические события в ряде развивающихся стран Ближнего Востока и Африки показывают, насколько уязвимы их государственные системы. В самой Центральной Азии мы на примере Казахстана в январе 2022 г. видели, какой размах могут приобретать разрушительные явления, если они стали продуктом накопленных противоречий[3]. В предшествовавшие годы страны региона неоднократно были объектом атак трансграничных террористических организаций[4]. Эти угрозы никуда не исчезают, а, напротив, приобретают новое звучание и масштаб. По мере формирования многополярного мироустройства расширяются возможности средних региональных держав, таких как Турция, арабские монархии Персидского залива или Пакистан. Их воздействие на реализацию интересов России варьируется в зависимости от собственных предпочтений и недостаточно предсказуемы.

Благодаря работе, проделанной в советский период, и усилиям властей новых независимых государств региона в Новейшее время все они – намного более целостные международные игроки, чем их предшественники в эпоху, когда Россия впервые стремилась выстроить межгосударственные отношения с народами Центральной Азии. А присутствие на южных и восточных границах региона суверенных Китая, Афганистана и Ирана, как и его сравнительная удалённость от Турции и Запада, затрудняет экспансию недружественных России государств[5]. Однако это не снимает риск, что политические и социальные изменения в Центральной Азии приведут к сценариям, самым неблагоприятным для этих стран и их соседей.

Регион сталкивается с объективными вызовами: изменение климата, стремительный демографический рост, инфраструктурные и институциональные проблемы, уязвимость экономик перед глобальными потрясениями макроэкономического характера. Все государства региона стараются, каждое по-своему, сохранить внутреннюю стабильность и обеспечить развитие[6].

Вопрос, который привлекает внимание наблюдателей, – сравнительная архаизация общественного уклада[7]. Страны Центральной Азии, как и большинство государств современного мира, сочетают усугубление национальной специфики с ростом включённости в процессы глобального характера, правительства поощряют модернизацию с опорой на открытость, становление современных образовательных систем, распространение технологий. Наложение этих двух процессов повышает вероятность развития по революционному пути.

В целом взаимодействие между нашими странами исходит из того, что Россия и государства Центральной Азии полностью самостоятельные участники международной политики, определяющие внутреннее развитие на основе сугубо национальных целей и приоритетов. Сохраняя равноправные межгосударственные отношения, Москва, естественно, не может принять на себя полную ответственность за купирование негативных последствий вызовов в странах-соседях, имеющих внутренний характер (хотя торгово-экономическое и военно-политическое сотрудничество России с ними частично способствует выработке ответа на них[8]). Остро встаёт вопрос, как России гарантировать свою безопасность в случае неблагоприятного развития региона.

В прошлый раз не получилось

Присоединению нынешней Центральной Азии к Российской империи в XIX веке предшествовали несколько столетий интенсивных дипломатических и торговых отношений. Пауза между выходом Российского государства на границы казахской степи и решительными шагами по распространению там его власти была дольше, чем на других направлениях территориальной экспансии[9]. Даже принятие в российское подданство Младшего и, частично, Среднего казахских жузов последовало только в начале 1730-х гг., хотя в прямое соприкосновение с ними Россия вступила после завоевания Астрахани (1554) и покорения Сибири во второй половине XVI века. Оно, по сути, ничего и не изменило: соседям «подданство казалось только выгодной сделкой, благодаря которой слабейший становился под покровительство сильнейшего и в то же время не принимал на себя никаких обязанностей»[10]. У России вплоть до начала XIX века не было сущностных оснований, чтобы решительно повлиять на такое восприятие[11]. С начала дипломатических отношений после 1554 г. и до 1839 г. историки не фиксируют ни одного военного вторжения России в современный Казахстан и Центральную Азию.

Длительное промедление позволяет предположить, что в отличие от приобретения Поволжья, Сибири или Северного Кавказа, которые представляли собой естественное продолжение пространственного развития России, занятие Средней Азии во второй половине XIX века имело другой смысл.

На протяжении трёх веков Россия стремилась выстраивать с территориальными образованиями этого региона именно межгосударственные отношения.

Например, «посольств к нам из одной только Хивы за время с 1616 по 1744 год насчитывается до 27, не считая дополнительных, к некоторым из них, гонцов, приезжавших с многочисленными свитами особо. Средним числом одно хивинское посольство на 4½ года»[12]. Активный дипломатический обмен происходил и с другими государственными образованиями региона – Бухарским и, с начала XIX века, Кокандским ханствами.

Эффективность этих дипломатических отношений, конечно, не надо сравнивать со связями России в Европе. Среднеазиатские партнёры последовательно «воздерживались от подписания каких бы то ни было договоров и обязательств», в связи с чем «результаты переговоров всегда оставались не фиксированными и целиком зависели в дальнейшем от усмотрения эмира и его приближённых»[13]. Важен, с нашей точки зрения, однако, сам факт, что Россия кропотливо вела именно внешнеполитическую деятельность, совершенно не рассматривая регион как естественное пространство своей территориальной экспансии: «На всём протяжении XVIII – первой половины XIX века российские власти не проявляли серьёзных агрессивных намерений против среднеазиатских ханств»[14]. Планы по укреплению там влияния имелись только самые умозрительные, вроде раздумий Петра I, как «поместить, с согласия ханов, в Хиве и Бухаре русские военные отряды, которые содержались бы на счёт ханов и помогали бы им против их врагов»[15]. Практических шагов не следовало.

Однако Россия всегда была внимательна к внутренним процессам в Средней Азии[16]. Как и сейчас, не по причине вероятности враждебного вторжения в российские пределы, что вело к войнам на западном или черноморском направлениях.

Во-первых, состояние региона оставалось важным для поддержания порядка на граничащих с ним российских территориях по мере продвижения России за Урал. Создание в XVIII столетии укреплённых линий преследовало, по мнению исследователей, цель создать преграду на пути хаоса, сохранению которого в степи российское государство не могло, либо не хотело препятствовать[17]. Он, однако, тревожил царское правительство и заставлял постепенно усиливать давление, сочетавшееся с безнадёжным стремлением распространить на степь культурно-бытовое влияние империи.

Во-вторых, нестабильное положение в казахской степи и узбекских ханствах Средней Азии всегда сказывалось на состоянии торговых связей между Россией, с одной стороны, и Ираном и Индией, с другой. Возможности России развивать торговлю на западном направлении постоянно ограничивались, поэтому страна исторически старалась укреплять такие отношения на Востоке.

Наконец, на заключительном этапе наших суверенных отношений положение в Средней Азии вызывало повышенное внимание противников России в Европе, намерения которых никогда не были дружественными[18]. Их активное проникновение в узбекские ханства в первой половине XIX века подтолкнуло царское правительство к выводу о необходимости действий военно-политического характера[19]. Иначе, учитывая шаткое внутреннее положение государств региона, решить проблему враждебного проникновения не представлялось возможным.

Сами по себе государства Средней Азии никогда не представляли военной угрозы в отношении России, её населения (за исключением похищений людей в рабство, что также не было государственной деятельностью) и территориальной целостности. Причиной тревоги были внутренние беспорядки у соседей, их последствия для безопасности приграничных российских губерний и продвижения торговых отношений с государствами Востока. В середине XIX века усилия наладить со Средней Азией межгосударственные отношения были признаны бесперспективными[20] и Санкт-Петербург переходит к более энергичной политике: «Расширить пределы русских владений до ближайших культурных государств, с которыми казалось возможным установить добрососедские отношения»[21]. Результатом стало полное присоединение региона к России, при котором только Бухарское и Хивинское ханства сохранили некоторую степень автономии.

А сейчас получится?

В наши дни факторы, определяющие российское отношение к региону, не только сохраняются, но и дополняются значительным присутствием выходцев из стран Центральной Азии в самой России, а также технической возможностью перемещения больших масс населения из-за социально-экономических потрясений. К тому же Россию и государства Центральной Азии связывают союзнические отношения военно-политического характера в многосторонних (ОДКБ) или двусторонних (Россия – Узбекистан) рамках. Иными словами, коридор возможностей, в котором будет действовать Россия в случае потрясений в Центральной Азии, намного уже, чем в предыдущий период наших отношений как самостоятельных государств.

Географическая неразделимость дополняется связями нового типа, более масштабной проекцией потенциальных угроз (природа которых не изменилась за столетия) и институциональной инерцией.

Действия России не могут свестись к «отгораживанию» от региона, строительству на его северных границах современного подобия «пограничных линий». Рассчитывать на иные внешние силы, способные сущностно реагировать на последствия социально-политических неурядиц в Центральной Азии, не приходится. Даже Китай, наиболее заинтересованный в стабильности региона в силу географического положения, не является сейчас силой, способной воспользоваться военными возможностями.

В случае неблагоприятного стечения обстоятельств Россия и её союзники в регионе могут столкнуться с несколькими типами масштабных угроз – от локальных бунтов до полноценного коллапса государственности. В частности, драматические события в Казахстане в январе 2022 г. представляют собой один из сценариев, к которому стоит быть готовыми.

Как мы помним, их основной характеристикой были массовые протесты, перерастающие в беспорядки и насилие. Поводом может стать резонансное событие, вызывающее широкий общественный отклик. Например, удар по благосостоянию менее обеспеченного населения в результате кризиса, спровоцированного необходимостью выплаты государственного внешнего долга, инфраструктурных проблем или спекулятивных колебаний цен на энергоносители.

Изначально негативные проявления регионального или вообще местного масштаба, в случае подлинного кризиса могут стремительно привести к эскалации протеста – территориальной (практически неизбежно в столице и крупнейших городах), в части выдвигаемых требований (от частных социально-экономических к широким политическим), а также в том, что касается инструментария протеста (от заявлений, лозунгов и шествий к массовым беспорядкам, нападениям на органы государственной власти, попыткам завладеть оружием и хаотичному насилию на улицах). Примерно так это происходило в январе 2022 г., когда география и масштаб нарушений деятельности государства в течение нескольких дней распространились на значительную часть территории[22].

Непосредственный повод трудно предсказать, но сам по себе он не имеет принципиального значения. Важнее предпосылки для внутренней дестабилизации, которые зреют загодя в условиях социально-экономических проблем и раскола внутри элит[23]. Точки напряжения обычно хорошо известны: так, январские события 2022 г. в Казахстане начались там же, где ещё в 2011 г. произошли крупные беспорядки с многочисленными жертвами[24]. В других государствах Центральной Азии также выделяются места наиболее вероятных локальных протестов с потенциалом эскалации.

Сценарии кризиса, спровоцированного преимущественно извне («цветная революция»), хорошо известны и исследованы[25]. И, рискнём сказать, сейчас менее актуальны. Эпоха такого рода потрясений, как показывает опыт Грузии осенью-зимой 2024 г., уходит в прошлое. О внешних силах, провоцирующих или подогревающих внутригосударственный конфликт, забывать, естественно, не стоит, особенно на фоне опосредованного противостояния России и Запада и стратегического соперничества США с Китаем. Но гораздо более важным представляется понимание, какие внутренние силы способны подогреть, а затем взвинтить конфликт в своих целях. Это касается и экстремистских организаций, и оппозиционных партий и политиков, и различных групп влияния внутри правящих партий, правительства и силовых органов, которые могут усмотреть реальную выгоду в катаклизмах.

Можно сказать, что любой подобный кризис напоминает острую инфекцию. Предпочтительна профилактика, но она не может гарантировать, что заболевание не случится.

Когда оно началось, необходимо правильное «лечение», но гораздо больше зависит от крепости иммунитета. Это касается устойчивости политической системы, силовых структур, их способности действовать быстро, жёстко и решительно. В этом отношении события в Казахстане в январе 2022 г., а также действия властей Узбекистана летом 2023 г. продемонстрировали высокую степень способности к самосохранению. Хотя преодоление кризиса одной только силой если и возможно, то не является наиболее эффективным и не страхует от рецидива.

События 2022 г. в Казахстане выявили ряд уязвимых мест. В частности, сравнительно низкую дееспособность региональных властей, наличие застарелых социально-экономических проблем, нехватку каналов коммуникации между населением и властью. Анализ кризиса позволяет предположить, что устойчивость системы и задействованный инструментарий позволили бы (при определённой корректировке и усилении) разрешить и более масштабный конфликт. Стоит отметить смелость властей, обратившихся за помощью к внешним силам (ОДКБ, читай России), умение взять под контроль информационное пространство и ограничить доступ к мессенджерам и социальным сетям, наличие параллельных и дополняющих друг друга силовых механизмов. Контроль над информационным пространством и киберинфраструктурой столь же необходим, как и над ситуацией на улицах.

Наиболее важным, пожалуй, является сочетание решительного, жёсткого, но избирательного применения силы с готовностью самостоятельно и без переговоров идти на конкретные меры по устранению факторов, способствовавших началу кризиса. Именно такая комбинированная стратегия позволяет избежать его затягивания и разрастания. Пустые переговоры и нежелание прибегнуть к силе дают противной стороне время, создают почву для обвинений в слабости и показывают возможность достигнуть успеха неправовыми методами. Бесконтрольное применение силы несёт в себе риск внешних обвинений и роста внутренней непримиримости.

Говоря о действиях сил ОДКБ в январе 2022 г., можно отметить ограниченность и конкретность их мандата[26], заключавшегося в охране наиболее важных государственных и стратегических объектов и оказании помощи в поддержании правопорядка. Основная тяжесть ложилась на местные силовые структуры. В сценарии «Кантар+» вероятность того, что силам ОДКБ придётся применять оружие, крайне высока, но она должна находиться в пределах чётко очерченного и ограниченного мандата. В целом даже западные эксперты высоко оценили вмешательство ОДКБ и задумались о пересмотре восприятия её возможностей[27].

Важно и то, что многонациональная операция осуществлена в рамках альянса, а не отдельного государства или «коалиции желающих». Это важно и для репутации самой ОДКБ, и для преодоления её внутренних противоречий (как это было в случае с Киргизией), и для пресечения дополнительных внутриполитических осложнений. Вместе с тем, хотя рамки ОДКБ для России предпочтительны, Москва должна быть готова действовать в одиночку или в составе группы союзников.

Под влиянием субъективных факторов власти могут оказаться неспособны к решительным шагам, потрясения примут иной масштаб, а лидеры возмущений проявят большую агрессивность и воспользуются внешней поддержкой. Нечто подобное происходило в Сирии в течение нескольких лет перед тем, как правительство получило военную помощь от России. Она, как мы недавно убедились, не стала панацеей от возобновления войны и смены политического режима.

Если проблемы не удастся купировать на первоначальном этапе либо их масштаб сразу окажется более значительным, возникает вероятность крупного военного конфликта на территории одного или нескольких государств, косвенно затрагивающего целый регион. Важной чертой сценария и условием его реализации является вероятное активное вовлечение внешних игроков, преследующих политико-военные цели, и высокая степень внутренней разобщённости и поляризации. Особую озабоченность вызывает информация об активизации на южных границах Центральной Азии международных террористических и экстремистских движений.

Неблагоприятное развитие событий предполагает быстрый переход от волнений и массовых беспорядков к организованному вооружённому противоборству, в том числе с применением террористических методов. На смену разобщённым группам экстремистов приходят организованные незаконные вооружённые формирования, арсенал которых сопоставим с возможностями регулярных вооружённых сил. Сценарий радикальный, но не невозможный: по некоторым оценкам, около 30 процентов членов победившей в Сирии Хайят Тахрир аш-Шам (признана террористической и запрещена в Российской Федерации. – Прим. ред.) – выходцы из Центральной Азии[28]. «Репатриация» боевиков, действующих сейчас в Сирии, – более серьёзная угроза, чем выдавливание из Афганистана на территорию Центральной Азии радикалов из афганского крыла «Исламского государства» (признано террористическим и запрещено в Российской Федерации. – Прим. ред.).

Барьером на пути условного «сирийского» сценария является сравнительная географическая изолированность Центральной Азии, не имеющей общих границ ни с Турцией, ни со странами Запада, а также конструктивные отношения России со всеми приграничными государствами (Китаем, Ираном, Афганистаном, Азербайджаном). Но барьер не неприступен, тем более в условиях значительных внутренних конфликтов и противоречий. Кроме того, в неблагоприятных сценариях перед Россией остро встанет проблема массового потока беженцев. Возможно, следует заблаговременно разработать мероприятия по закрытию границ Российской Федерации и налаживанию сотрудничества со странами Центральной Азии на случай подобного кризиса, в том числе по приёму, фильтрации и распределению беженцев, а также обеспечению условий для их длительного и желательно непаразитического существования.

Ключевым вопросом становится выстраивание единой согласованной политики России, стран Центральной Азии и приграничных государств, конструктивная координация их действий.

Основными принципами должна быть равная заинтересованность в разрешении кризиса и невозможность полного закрытия границ.

Если потоки мигрантов будут непропорционально направлены в одну страну, это скажется на её внутренней стабильности, что приведёт к разрастанию кризиса и в конечном счёте ударит по всем. В маловероятном и труднореализуемом сценарии полной изоляции страны, находящейся в состоянии внутригосударственного конфликта, запертые внутри беженцы усугубят гуманитарную ситуацию и станут источником пополнения вооружённых формирований (они не обязательно будут примыкать к радикалам и могут войти в силовые структуры официальных властей или умеренные местные силы самообороны).

Контроль внешних границ означает предотвращение поступления в охваченные кризисом районы вооружения, боевиков и иных ресурсов, а также вывода с территории, например, углеводородов, способных служить источником финансирования экстремистов. Сирия – пример отсутствующих или формальных границ. Этот фактор существенно влиял на продолжительность конфликта и устойчивость противников правительства. Москва должна быть готова действовать самостоятельно и решительно. Важнейшим условием является обеспечение манёвра силами, размещёнными на территории самой России для создания разнородной группировки. Немаловажно наличие в регионе российских военных баз, а также инфраструктуры и средств для быстрой переброски контингентов[29].

Сирийский опыт дал два важных урока. Во-первых, в военном плане основная тяжесть ложится на местные силы. Внешняя помощь России как поставками вооружений и военной техники, так и непосредственным вовлечением в конфликт может сыграть критически важную роль и переломить ход противостояния, но не заменит собственный потенциал. Во-вторых, никакая военная помощь и никакие военные успехи не компенсируют отсутствия целенаправленной работы национального правительства по улучшению социально-экономической ситуации, диалогу с населением и разрешению острых внутриполитических вопросов. Стоит помнить и в целом положительный опыт вмешательства Узбекистана в гражданскую войну в Таджикистане[30]. Тогда узбекская сторона в значительной степени задействовала советское наследство (в частности, 15-ю отдельную бригаду специального назначения), но не менее важными стали политическая воля и стратегическое видение Ислама Каримова.

При особо неблагоприятном стечении обстоятельств потрясения обернутся настоящей гуманитарной катастрофой, вероятной фрагментацией отдельных государств и станут проблемой для региона, усугубив все имеющиеся вызовы (такие как водноэнергетический и демографический). Главная стратегия России – не допустить возникновения такой катастрофы, то есть содействовать укреплению государственности стран Центральной Азии: развитию их силового ресурса, сотрудничеству по обеспечению социально-экономической стабильности, гражданского мира и согласия. Необходимо также вести практическую подготовку к эффективному разрешению «промежуточных» форм кризисов, которые рассмотрены выше.

В маловероятной ситуации полного обрушения государственности в одной из стран-соседей России предстоит быть готовой к установлению долгосрочного и максимально плотного контроля над границами вплоть до фактической изоляции пострадавшей страны, а также ресурсоёмкому поддержанию официальных властей или наиболее здоровых региональных элементов. Определяющей (как, собственно, и во втором сценарии) будет не политическая ориентация и даже не формальная легитимность тех или иных групп, а их способность обеспечить устойчивый военный потенциал, правопорядок, предоставление государственных услуг населению и функционирование экономики на части территории страны.

Вооружённым силам России придётся поддерживать подобные анклавы для подчинения в дальнейшем их власти всей территории пострадавшей страны и формированию нового общенационального правительства. Долгосрочные российские интересы предполагают стабильность и безопасность в странах Центральной Азии, а не защиту конкретного правительства как самоцель. В самых радикальных сценариях Москва должна быть готова содействовать переходу власти к тем, кто способен обеспечить устойчивость собственной страны и выстраивать конструктивные отношения с Россией.

Организационно Москве следует быть готовой действовать самостоятельно, но предпочтительно объединение усилий.

Понадобится и поддержка Китая. Она может как иметь характер военного и иного силового участия, так и быть преимущественно гуманитарной, финансовой и экономической, в том числе направленной на снижение собственных издержек России.

Ход специальной военной операции (СВО) на Украине и другие события последних лет поставили вопрос об уроках и практиках, извлечённых Россией из сирийской кампании, о применимости наработок ОДКБ в прошедшие годы, а также содействовали замедлению совместных учений в рамках ОДКБ. Сам по себе обширный опыт ОДКБ[31] крайне важен, но нуждается в совершенствовании с учётом опыта СВО, событий в Казахстане января 2022 г. и особенно падения правительства Башара Асада в Сирии на исходе 2024 года.

Требуется изучить потенциал наращивания взаимодействия между ОДКБ и Шанхайской организацией сотрудничества (ШОС) и включить в его рамки как профилактику, так и подготовку к наиболее сложным сценариям развития ситуации[32]. Возможно, нужно наращивание взаимодействия ОДКБ и ШОС в области политико-военного и военно-технического сотрудничества, содействие развитию инфраструктуры в странах региона, в том числе с учётом негативных сценариев. В России вероятно возвращение к вопросу о высокомобильных, профессиональных разнородных силах, способных оперативно гарантировать как миротворческое, так и чисто военное вовлечение, а также потенциал материально-технического обеспечения контингента, в том числе в течение длительного времени в удалённых от территории России районах.

* * *

История отношений России с Центральной Азией – столетия попыток разными способами решить вопросы взаимной безопасности и развития. Общая география предопределила совместную историю, она, в свою очередь, создала комплекс неразрывных связей, и прежде всего на уровне обществ. Если раньше одним из вариантов (изначально не предпочтительным) было объединение в составе общего государства, сегодня такое не рассматривается по многим причинам (прежде всего культурным и демографическим), да и не считается желательным ни одной стороной. Это, однако, не отменяет наличия взаимной зависимости вплоть до тесного переплетения и невозможности полностью отгородиться друг от друга. Предстоящие годы станут временем выработки новой модели взаимоотношений, когда безусловное признание суверенитета участников отношений подразумевает взаимную ответственность за стабильность в государствах-партнёрах.

Авторы:

Тимофей Бордачёв, доктор политических наук, профессор, научный руководитель Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Прохор Тебин, кандидат политических наук, директор Центра военно-экономических исследований Института мировой военной экономики и стратегии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»

Исследование выполнено за счёт гранта Российского научного фонда № 25-68-00031, https://rscf.ru/project/25-68-00031/

Сноски

[1] Басин В.Я. Россия и казахские ханства в XVI–XVIII вв. (Казахстан в системе внешней политики Российской империи). Алма-Ата: Наука, 1971. 275 с.

[2] Гуломов Х. Дипломатические отношения государств Средней Азии с Россией в ХVIII – первой половине ХІХ века. Ташкент: Издательство «Фан» Академии наук Республики Узбекистан, 2005. 336 с.

[3] Kudaibergenova D.T., Laruelle M. Making Sense of the January 2022 Protests in Kazakhstan: Failing Legitimacy, Culture of Protests, and Elite Readjustments // Post-Soviet Affairs. 2022. Vol. 38. No. 6. P. 441–459.

[4] Звягельская И.Д. Становление государств Центральной Азии. Политические процессы. М.: Аспект Пресс, 2009. 208 с.

[5] См.: Малышева Д. Международно-политическая конкуренция на постсоветском центральноазиатском пространстве // Мировая экономика и международные отношения. 2021. Т. 65. No. 7. С. 106–115; Притчин С. Многовекторность как основная модель внешней политики стран Центральной Азии // Мировая экономика и международные отношения. 2023. Т. 67. No. 12. С. 104–115; Притчин С. «Большая игра 2.0» в Центральной Азии на современном этапе // Мировая экономика и международные отношения. 2022. Т. 66. No. 6. С. 112–123.

[6] См.: Naumkin V. Radical Islam in Central Asia: Between Pen and Rifle. Lanham, MD: Rowman and Littlefield, 2005. 336 p.; Линке П., Наумкин В.В. Трансформация и конфликты в Центральной Азии и на Кавказе. М.: ИВ РАН, 2013. 216 с.

[7] Особенности национал-патриотизма в странах Центральной Азии: между архаизацией и модернизацией (на основании сетевых материалов) / Под ред. В.Г. Егорова. М.: ИВ РАН, 2020. 384 с.

[8] Сафранчук И.А. Конкуренция за безопасность Центральной Азии // Россия в глобальной политике. 2007. Т. 5. No. 6. С. 112–121.

[9] Гуломов Х. Указ. соч.

[10] Бартольд В.В. История изучения Востока в Европе и России: лекции, читанные в университете и в Ленинградском институте живых восточных языков. Изд. 2-е. Л.: Ленинградский институт живых восточных языков, 1925. С. 219.

[11] Григорьев В.В. Русская политика в отношении к Средней Азии. Исторический очерк. В кн.: Сборник государственных знаний. Т. I. Часть 1. СПб.: Издание Д.Е. Кожанчикова, 1874. С. 233–261.

[12] Веселовский Н.И. Приём в России и отпуск среднеазиатских послов в XVII и XVIII столетиях // Журнал министерства народного просвещения. Июль 1884. С. 70.

[13] Гуломов Х. Указ. соч. С. 101.

[14] Там же. С. 309.

[15] Бартольд В.В. Указ. соч. С. 204.

[16] Григорьев В.В. Указ. соч. С. 236.

[17] Рахимов Р.Н. Оренбургская и Сибирская пограничные линии в XVIII – первой половине XIX в. как Юго-Восточный и Восточный фронтиры России // Вестник ТГУ. 2013. No. 10. С. 103–109.

[18] Галузо П.Г. Туркестан и царская Россия // Революционный Восток. 1929. No. 6. С. 95–119.

[19] Обзор литературы и источников на эту тему см. здесь: Пирумшоев Х., Маликов М. Россия – Таджикистан: история взаимодействия. Душанбе: РТСУ, 2009. С. 138–152, 173–188.

[20] Гуломов Х. Указ. соч. С. 259.

[21] Бартольд В.В. Указ. соч. С. 245.

[22] См.: Кривенко Г.И. Январские протесты 2022 г. в Казахстане // История и современность. 2023. No. 1. С. 107–123; Притчин С. Политический кризис в Казахстане // Россия и новые государства Евразии. 2022. No. 1. С. 56–67.

[23] Джанталеева М.Ш. Политические элиты Казахстана и кризис 2022 года // Вопросы элитологии. 2022. No. 3. С. 82–95.

[24] Smagulov K., Nasimova G. Analysis of the Protest Mood in the Western Region of Kazakhstan // Central Asia and Caucasus. 2016. Vol. 17. No. 3. P. 44–45.

[25] Наумов А.О. Цветные революции. М.: Кучково поле, 2023. 496 с.

[26] Генеральный секретарь ОДКБ Станислав Зась в интервью агентству МИА «Россия сегодня» рассказал о численности, задачах и правовых основаниях направления Коллективных миротворческих сил ОДКБ в Республику Казахстан // ОДКБ. 06.01.2022. URL: https://odkb-csto.org/news/news_odkb/generalnyy-sekretar-odkb-stanislav-zas-v-intervyu-agentstvu-mia-rossiya-segodnya-rasskazal-o-chislen/#loaded (дата обращения: 01.04.2025).

[27] Beliakova P. How a Russian-Led Alliance Keeps a Lid on Central Asia // War on the Rocks. 04.01.2022. URL: https://warontherocks.com/2022/02/how-a-russian-led-alliance-keeps-a-lid-on-central-asia/ (дата обращения: 01.04.2025).

[28] Крук А. Сирия сегодня: не тот результат, которого ожидал Запад // Россия в глобальной политике. 16.12.2024. URL: https://www.globalaffairs.ru/articles/siriya-segodnya-kruk/ (дата обращения: 01.04.2025).

[29] Махонько В.П., Шувалов Д.В. Единое железнодорожное пространство государств – участников ОДКБ как одна из основ эффективного применения войск (сил) в интересах обеспечения коллективной безопасности // Вестник Академии военных наук. 2018. No. 4. С. 77–81.

[30] Адамишин А. Уроки примирения в Таджикистане // Россия в глобальной политике. 2012. Т. 10. No. 4. С. 95–110.

[31] Стефанович Д. Евразийская безопасность: на какие угрозы ответит ОДКБ в 2020 году // Евразия Эксперт. 19.02.2020. URL: https://eurasia.expert/evraziyskaya-bezopasnost-na-kakie-ugrozy-otvetit-odkb-v-2020-godu/ (дата обращения: 01.04.2025).

[32] Селезнев И.А. Роль ОДКБ и ШОС в обеспечении безопасности стран Средней Азии // Социально-гуманитарные знания. 2017. No. 4. С. 143–152.

Россия. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783090 Тимофей Бордачев, Прохор Тебин

Европоцентризм и востокофобия: перестали ли мы бояться «азиатчины»?

Александр Гиринский

Кандидат философских наук, научный сотрудник Международной лаборатории исследований русско-европейского интеллектуального диалога Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Для цитирования:

Гиринский А.А. Европоцентризм и востокофобия: перестали ли мы бояться «азиатчины»? // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 152–163.

Противостояние с Западом обусловило стратегическое изменение основных направлений внешней, экономической и оборонной политики России. «Восточный», азиатский курс, ориентация на сотрудничество со странами Мирового большинства и Глобального Юга – тренды последних нескольких лет. Однако в сфере культуры и идеологического целеполагания не всё так просто.

В культурно-цивилизационном отношении Россия остаётся европоцентричной страной, ориентированной на западные культурные образцы. Пусть они теперь располагаются не в настоящем Европы, которое мы на уровне официальной медийной и политической риторики отвергаем и осуждаем, а в её, например, христианском прошлом.

Идея России как «другой Европы», впервые отчётливо заявленная ещё в XIX веке в политической философии славянофильства, а у западников – в публицистике Чаадаева, развитая Достоевским, и в ХХ веке, например, Солженицыным, остаётся важнейшей составляющей российского идеологического дискурса. Это латентное самоопределение «через Европу» противоречит официальному провозглашению России как государства-цивилизации.

Ведь если Россия – государство-цивилизация, ей не на кого оглядываться и не нужно ни от кого «отталкиваться», чтобы обрести собственную идентичность.

Государство-цивилизация заведомо автономно в культурном и идеологическом отношении. Ведь цивилизационная самостоятельность предполагает собственное, уникальное видение истории и ответов, каким человек должен быть или стать. Вспомним определение классика русской геополитики Вадима Цымбурского: «Цивилизация – это особое человечество на своей особой земле, осенённое сакральной вертикалью, совокупностью верований, которые соотносят существование этого человечества с последними смыслами и причинами бытия человеческого рода»[1]. Имеет ли Россия ответы на эти «предельные» вопросы? Ответы, общие именно для современной России как государства и социума, а не для отдельных сообществ внутри неё, сплочённых в культурном отношении, – будь то православные или мусульмане.

Поиск ответа, несомненно, требует отдельного исследования, но есть ощущение, что его результаты не устроят сторонников концепции «государства-цивилизации». Юрий Слёзкин отмечал: «Под Россией нет толщи автономного цивилизационного развития, как у Китая, Индии и Персии, нет стройности, цельности и целенаправленности Ислама. Над Россией не голубое небо, как у Поднебесной, а общий с Европой цивилизационный зонтик. России легче сказать, что она защищает Европу от неё самой, чем сказать, что она больше не Европа»[2].

Ещё одна важная черта цивилизации, подмеченная французским историком Фернаном Броделем, – способность решительно отказываться, «отгородиться» от культурных представлений и традиций, которые относятся к иному цивилизационному локусу. Именно устойчивость к внешним культурным интервенциям, по Броделю, определяет силу и могущество цивилизации. Но достаточно бегло взглянуть на российскую историю, и применение этого критерия к России также окажется затруднительным. Условно с XVI века до настоящего времени страна несколько раз меняла форму государственного устройства, идеологию и базовые ценности. Православное царство с изоляционистской и одновременно эсхатологической миссией сменялось идеей европейской империи модерна, которая стремилась к статусу «великой державы», затем был период радикально секулярной советской эпохи, не менее радикальный неолиберальный слом начала 1990-х гг. и вот современная Россия, которая пытается из многообразия прошлого собрать свою «новую старую» идентичность. Все эти факты не говорят ничего плохого о России, как это часто интерпретируют враждебно настроенные комментаторы, требующие от отечественной истории «определённости», окрашенной в моральные тона. История изменчива и сочетание противоречий, в конце концов, и есть настоящая реальность. Однако она плохо вписывается в однозначные идеологические конструкции, и «государство-цивилизация» не исключение. Пока эта концепция выглядит как интеллектуальная головоломка, а не очевидное настоящее.

Цивилизационную идентичность России затруднительно определить по нескольким причинам. Это и доминирующий в культуре европоцентризм, выражавшийся на разных этапах как в противостоянии Европе, так и в отождествлении с ней. И на первый взгляд слабая устойчивость к внешним культурным влияниям, что часто провоцировало радикальные трансформации российского общества и государства. Последнее, кстати, неоднократно становилось предметом рассуждений русских философов и писателей – от Чаадаева до Достоевского. Если первый видел здесь однозначно негативную черту, то второй, как известно, определял уникальную особенность русских людей как «всемирную отзывчивость», то есть способность понимать и принимать всё многообразие мира и культурных форм. Звучит вдохновляюще, но это, кажется, плохо согласуется с идеей «цивилизации», которая, как мы установили выше, есть закрытое культурное пространство, лишь дозированно воспринимающее внешние влияния.

Однако все описанные проблемы цивилизационного выбора меркнут перед гораздо более серьёзным явлением, о котором пишут и говорят значительно реже. Наши смутные представления о собственной цивилизационной автономии усугубляются глубоко укоренённым в русской европеизированной культуре страхом перед Востоком, «востоко-» и синофобией, постоянно провозглашаемой боязнью «азиатчины» и наступления «панмонголизма» (Владимир Соловьёв).

«Жёлтая угроза» и синофобия

Вторая половина XIX века на Западе, включая Россию, была эпохой становления общества модерна. Формирование развитых экономик и современных городских обществ, повышение роли и значимости медиа и литературы как культурных и политических феноменов приводило к появлению и распространению новых идей и политических движений. Важнейшей культурной доминантой был рост национализма: в форме как антиимперского «национализма окраин» («Балканы – пороховой погреб Европы»), так и постепенного превращения сложно устроенных домодерных имперских образований в относительно гомогенные европейские «имперские нации».

Национализм часто приобретал крайние формы: понятие «раса» считалось научным и респектабельным. Расистские теории распространялись с огромной скоростью. Они стимулировали объективные экономические и политические процессы: стремительный рост военного и экономического могущества Запада, сопровождавшегося колониальным подчинением незападных народов.

Становление глобальной экономики, в свою очередь, подхлёстывало трудовую миграцию. Трудовыми мигрантами же в первую очередь являлись азиаты, преимущественно китайцы. Это, как и сегодня, приводило к подъёму антииммигрантских настроений, которые на фоне расистского культурного ландшафта приводили к разрастанию националистических предрассудков. «Опиумные войны» Британии с Китаем, как водится, превратно освещались в европейской прессе. Китайцы рисовались диким народом, который «цивилизуют» британцы, печально знаменитое восстание тайпинов (1850–1864) подавалось как жестокая бойня, которую устроила опасная китайская секта. Карл Маркс описывал китайцев-тайпинов как нелюдей, для которых «человеческая голова стоит не более чем кочан капусты»[3]. Редьярд Киплинг говорил, что китайцы, в отличие от других рас, умеют лишь «роиться», а не работать. Современные исследовали Владимир Грицай и Анна Швец констатируют: «Уже в начале XX века “жёлтая опасность” стала одной из двух великих ксенофобий наряду с теорией еврейского заговора»[4].

Интеллектуальные элиты Европы также активно реагировали на рост антикитайских настроений. «Жёлтая угроза» становилась важнейшим сюжетом общественно-политической полемики. Постепенно идея начала проникать и в большую политику. Например, кайзер Вильгельм II в переписке с Николаем II отмечал: «Великая задача, которая встанет в будущем перед Россией, – поддержать процесс цивилизации на азиатском континенте и защитить Европу от наступления жёлтой расы»[5].

Россия как страна-барьер, восток Европы, который призван сдерживать толпы азиатских варваров и защитить величие европейской цивилизации – эта идея казалась привлекательной многим русским писателям и интеллектуалам.

Поэтому именно в России идея «жёлтой угрозы» приобретала собственное звучание, в противостоянии «глобальному Китаю» виделась ни много ни мало, но цивилизационная миссия русского государства.

Проникновение китайцев на российский Дальний Восток рисовалось как «ползучая экспансия», за которой рано или поздно последует военное вторжение. Фёдор Достоевский в «Дневнике писателя» пишет: «Южная линия Сибирской железной дороги, будущность Китая. Достаточно только некоторого расширения кругозора и мысли или толчка от реформ <…> чтобы не догадаться, что кругом пустые и богатые земли <…> а их, китайцев, бесконечно много, чтоб не <…> помыслить захватить эти земли <…> чтоб не догадаться, до какой степени эти земли слабы и не защищены и даже в дальнейшем защищены быть не могут»[6].

Однако не только военное завоевание само по себе вызывало страх. Один из самых известных глашатаев «жёлтой угрозы», философ Владимир Соловьёв в апокалиптическом сочинении «Три разговора» устами персонажей диалога говорит о скорой возможности завоевания Европы азиатскими народами. В сочинении «Враг с Востока» он обозначает «азиатскую угрозу» как непосредственную опасность ближайшего будущего: «Есть основания полагать, что дальняя Азия, столько раз высылавшая опустошительные полчища своих кочевников на христианский мир, готовится в последний раз против него выступить с совершенно другой стороны: она собирается одолеть нас своими культурными и духовными силами, сосредоточенными в китайском государстве и буддийской религии»[7].

Немного в ином духе ему вторит Дмитрий Мережковский в известной работе «Грядущий хам». Китай видится ему средоточием «позитивизма», духовного мещанства, так как «жёлтая цивилизация» не знала и не знает чувства трансцендентного. Мережковский предупреждает, что современная Европа становится «китайской», так как теряет импульс, сделавший её уникальной цивилизацией, – христианскую веру. Поэтому опасность «китаизации» не столько внешняя, сколько внутренняя: угроза секуляризма модерна, упрощающего культуру. «Вот где главная “жёлтая опасность” – не извне, а внутри; не в том, что Китай идёт в Европу, а в том, что Европа идёт в Китай. Лица у нас ещё белые; но под белою кожей уже течёт не прежняя густая, алая, арийская, а всё более жидкая, “жёлтая” кровь, похожая на монгольскую сукровицу; разрез наших глаз прямой, но взор начинает косить, суживаться»[8]. Несомненно, в этом рассуждении Мережковский никак не отделяет Европу от России.

Русская литература второй половины XIX века, которой мы гордимся за отстаивание общечеловеческих интересов и гуманизма, и за «отказ» от которой в последние годы яростно ругаем Запад, на самом деле также в значительной степени является продуктом европейской «националистической» культуры XIX века. Это нисколько не умаляет её достоинств и не делает объектом той или иной идеологической деконструкции, к которой сегодня на фоне политических событий призывают на Западе либеральные комментаторы. Однако общеевропейская идея «жёлтой угрозы» занимает в ней своё место и на это поразительно мало обращают внимание. Вот одно из высказываний Виссариона Белинского: «Лицемерие, лукавство, ложь, притворство, унижение – натура китайца. И как быть иначе там, где церемония поглощает всю духовную жизнь народа <…> Становиться на колени и бить поклоны – это его священная обязанность…»[9].

Постсоветский либерализм: политическая эксплуатация «китайской угрозы»

Европоцентризм и синофобия остаются двумя сторонами одной медали и теперь. Ведь рассуждения о равенстве народов, правах человека и надуманности образа «внешнего врага», который российская власть якобы изобретает только для того, чтобы сохранять неэффективную автократию внутри страны, мгновенно испаряются, когда речь заходит о стратегическом партнёрстве с кем-то, кто имеет отличные от Запада интересы.

Ещё совсем недавно образ Китая как опасного государства, имеющего «территориальные претензии к России» и представляющего угрозу для неё в силу растущей экономики и огромного населения, эксплуатировался российскими либералами, и использовался как главный и последний аргумент в пользу решительного и безоглядного сближения с Западом в военном и экономическом плане. Вспомним высказывание Марка Урнова от 2005 г.: «Я не вижу другого реального выхода, кроме ясного осознания того, что враги у нас не на Западе и что по западным границам находится та самая цивилизация, к которой нам надо примкнуть. <…> В противном случае мы окажемся в положении страны с убывающим населением, которая не принадлежит ни к одной из крупных цивилизаций. Страны, которая слабеет экономически и не может конкурировать с военной точки зрения ни с США, ни с фантастически быстро набирающим мощь Китаем. Но которая при этом обладает огромной территорией и ресурсами. Что обычно происходит в подобной ситуации, рассказывать не надо»[10].

Активно поднимал тему китайской угрозы Борис Немцов. В 2014 г., на фоне событий «крымской весны», он выпускает статью с названием «РФ становится колонией Китая», где пишет: «Учитывая, что на одного россиянина приходится десять китайцев и что ВВП Китая в пять раз больше российского, нетрудно догадаться, как дальше будут развиваться события. Пропагандисты вопят, что главная заслуга Путина – защита суверенитета страны. Это наглая ложь: Россия стремительно становится колонией Китая. Россия теряет суверенитет»[11].

В 1990-е и 2000-е гг. востокофобия, действительно, была одним из наиболее востребованных политических приёмов. Через якобы неизбежное будущее противостояние с Китаем обосновывались самые безумные военно-политические и экономические инициативы: от необходимости вступления в НАТО до идеи приватизации российских стратегических ресурсов западными компаниями, которые якобы после этого будут защищать российскую территорию от «китайских орд» как свою. С грустной иронией можно лишь отметить, что сегодня ту же логику использует Владимир Зеленский, предлагая западным компаниям контроль над стратегическими ресурсами Украины, надеясь, что таким образом западный капитал будет вынужден защищать остатки суверенной территории Украины. На этом же строится украинская политика Дональда Трампа, который не стесняется откровенно колониальной риторики.

Инициативы российской власти о решении территориальных споров с Китаем в нулевые годы (демаркация российско-китайской границы в 2005 г.) встречали активное сопротивление. Либеральный истеблишмент, в ту пору влиятельный на политической сцене, вместе с националистическими силами активно выступал против сделки, называя её «сдачей территории» и «превращением России в вассала Китая». Активно использовались, по сути, риторические и пропагандистские лозунги времен холодной войны, когда «китайская угроза» была относительно реалистична.

Почему аргументы о «китайской угрозе» работали так долго, несмотря на их ангажированность и несоответствие реальности? Уместно вернуться к тому, о чём мы говорили выше. Европоцентризм русской культуры не может быть свободен от фобий, являющихся частью самой европейской культуры. Как мы показали, синофобия – один из примеров наиболее укоренённых «политических страхов».

Иными словами, риторика «китайской угрозы» легла на подготовленную столетиями почву, особенно в условиях специфики постсоветского развития и радикального идеологического дрейфа в сторону «западного либерализма».

Отсутствие стратегического целеполагания и дефицит непредвзятой профессиональной экспертизы в отношении Китая и восточного направления дорого стоили российскому государству. Необходимость «поворота на Восток», провозглашённая ещё около пятнадцати лет назад, долгое время слабо подкреплялась политико-экономическими действиями. Европоцентризм российской внешней политики 1990-х и 2000-х гг. сегодня преодолевается форсированно, рывками, в условиях, по сути, прямого военного столкновения с Западом. Возможно, если бы стратегическое мышление российских элит в те годы было менее ангажированным и более профессиональным, базирующимся на экспертных оценках, многие вопросы экономического и военно-политического взаимодействия с Большим Востоком, которые теперь приходится решать в условиях колоссального внешнего давления, можно было урегулировать более спокойно и взвешенно.

Стоит заметить и ещё одно обстоятельство. Будь российская политика тогда более сбалансированной, сочетающей активное развитие в обе стороны, возможно, не возникло бы и перекоса в западном направлении, кульминацией которого стал острейший военно-политической кризис 2022 года.

Что делать? Выводы и соображения на будущее

Представление о культурно-цивилизационной пропасти между Россией и Китаем остаётся важным элементом, препятствующим налаживанию прочных отношений. В военно-политическом и экономическом плане страны сегодня декларируют партнёрство, которое «не знает границ», констатируют высочайший уровень взаимного доверия, заявляя, что все возможные политические проблемы прошлого (в первую очередь советского времени) неактуальны. Но на уровне обыденного сознания Китай остаётся «экзотической» страной с огромным населением, которое воспринимается как культурно «чуждое», а значит, опасное.

Сближение России и Китая рассматривается именно как «геополитическое», обусловленное в первую очередь противостоянием с Западом, а не как дружба ценностно близких народов. Ведь из того, что Китай тоже выступает за «многополярный» мир, не следует, что образ китайца для среднего россиянина становится ближе, чем образ жителя европейского города. На уровне же культурных моделей России, действительно, почти не на что опереться: классическая литературная и гуманитарная традиция лишь способствует закреплению этого образа.

Необходимо наращивание культурных контактов с азиатскими странами (в первую очередь Китаем) и систематическая реализация культурной и образовательной политики, связанной с постепенным «вытеснением» европоцентризма. Многие процессы, естественно, происходят сами под влиянием обстоятельств. Этого недостаточно. Важные изменения нужны на уровне школьного образования. Канонические традиции преподавания истории и литературы, двух важнейших гуманитарных предметов, формирующих «национальный канон» памяти и самосознания в обществах модерна, необходимо пересматривать.

Несомненно: изменение образовательной политики не должно сопровождаться «отменой» и «переписыванием» канонов. Европейский этап российской культурной самоидентификации не может и не должен быть отвергнут в угоду идеологической конъюнктуре, но необходима мягкая констатация его завершения: в форме рефлексии по поводу его итогов. Школьные программы по литературе, обществознанию и истории должны стать более культурологическими: необходимо детальнее изучать исторический и геополитический контекст, в котором создавались и писались произведения, жили и творили великие авторы. У них, как известно, «великими» бывают не только достижения, но и заблуждения. На них тоже можно и нужно учиться. В наших школьных программах до сих пор в значительной степени господствует принцип неисторичности: изучение социального и культурного контекста эпохи почти отсутствует, в гуманитарных предметах нет принципа междисциплинарности, а методики «заучивания» фактического материала доминируют над развитием фундаментальных гуманитарных навыков и компетенций.

Конечно, программы по литературе, истории и обществознанию должны включать произведения азиатской, арабской литературы, тексты не только европейских философов и политических мыслителей, но и китайских, исламских авторов. Важен компаративный подход: произведения европейской и азиатской литературы, равно как и другие культурные артефакты, следует сравнивать, исторические сюжеты мировой и отечественной истории изучать параллельно. В последние годы многое сделано, но надо продолжать эту работу.

Стоит подумать о разработке обязательного базового междисциплинарного и метапредметного экзамена в формате ЕГЭ: по истории, литературе и обществознанию одновременно. Ведь ЕГЭ давно не является примитивным тестом, как считают критики, которые часто судят о нём по материалам десятилетней давности. Возможности такого формата экзамена достаточно широки. Напомню, что в России в обязательный список школьных выпускных экзаменов, помимо математики, входит только русский язык (специфика теста при этом является во многом узколингвистической), а также иностранный язык (де-факто английский или иной европейский). Правда, китайский уже доступен для выбора, заявлен будущий экзамен по арабскому языку. Но важно помнить, что изучение языка – лишь инструмент, который не работает без культурно-исторической подготовки.

Необходимы совместные спортивные и культурные мероприятия, форумы и конференции. Жизненно важно создание постоянно действующих систем студенческого обмена, развитие практик академической мобильности между Россией и Китаем, другими восточными странами. Стоит провести «ревизию» медийно-экспертного контента по китайской и «восточной» теме, необходимо расширенное грантовое финансирование серьёзных, неангажированных исследований по истории взаимоотношений России и Китая, актуальным проблемам военно-политического и экономического взаимодействия.

Геополитические войны могут заканчиваться победами, но длительность действия и эффективность результатов этих побед всегда зависят от культуры и уровня развития национального самосознания.

Стратегические повороты во внешней политике и цивилизационном самоопределении должны сопровождаться культурной работой. Государства эпохи модерна – не только мощные административные и военные структуры, но и институционально сплочённые культурные сообщества, «нации». Нации же создаются через литературные каноны и общие исторические оценки. Если сегодня мы ставим перед собой амбициозные задачи цивилизационного самоопределения (а как мы установили, «государство-цивилизация» – скорее задача на будущее, чем реальность сегодняшнего дня), использования лишь военно-политических и экономических инструментов недостаточно.

Европоцентризм и востокофобия как две стороны одной медали демонстрируют несамостоятельность российских цивилизационных основ. Происходящие в мире процессы подталкивают к цивилизационному самоопределению, но означают не использование идеологической риторики в угоду текущей геополитической повестке, а реальный поворот в способах культурной идентификации по отношению к себе и другим. Это сложная, но насущная задача.

Автор: Александр Гиринский, кандидат философских наук, научный сотрудник Международной лаборатории исследований русско-европейского интеллектуального диалога Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»

Исследование выполнено за счёт гранта Российского научного фонда № 24-78-10104, https://rscf.ru/project/24-78-10104/

Сноски

[1] Цит. по: Холмогоров Е.С. Русская цивилизация. Категории понимания // Тетради по консерватизму. 2016. No. 3. С. 43.

[2] Слёзкин Ю.Л. Самобытное государство-цивилизация, его соседи и родственники // Россия в глобальной политике. 2023. Т. 21. No. 4. С. 54

[3] Цит. по: Гаджиев К.С. Об идее «жёлтой опасности» и американской версии синофобии // Вопросы национальных и федеративных отношений. 2020. Т. 10. No. 8. С. 2098.

[4] Грицай В.В., Швец А.А. «Жёлтая угроза» как миграционная проблема в России в конце XIX – начале XX века // Общество и право. 2021. No. 3. С. 124.

[5] Цит. по: Гаджиев К.С. Указ. соч.

[6] Цит. по: Понкратова Е.М., Тараканова Д.А. Китай в восприятии Ф.М. Достоевского // Вестник Томского государственного университета. 2021. No. 462. С. 53.

[7] Соловьёв В.С. Враг с Востока / В.С. Соловьёв // Сочинения. Т. 2. М.: Мысль, 1988. С. 480.

[8] Мережковский Д.С. Грядущий хам // Дмитрий Мережковский. URL: http://merezhkovskiy.lit-info.ru/merezhkovskiy/kritika-mer/gryaduschij-ham.htm (дата обращения: 05.04.2025).

[9] Цит. по: Понкратова Е.М., Тараканова Д.А. Указ. соч. С. 50.

[10] Россия 2015: «Третий Запад или Еврокитай» // Большой Бизнес. 2005. No. 5. URL: https://www.hse.ru/news/1163619/1120671.html (дата обращения: 05.04.2025).

[11] Немцов: «РФ превращается в колонию Китая» // Новое время. 14.10.2014. URL: https://nemtsov-most.org/2020/03/29/nemtsov-russia-is-turning-into-a-colony-of-china/ (дата обращения: 05.04.2025).

Россия. Азия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783089 Александр Гиринский

Уроки Примакова

Андрей Цыганков

Профессор международных отношений Калифорнийского университета в Сан-Франциско.

Для цитирования:

Цыганков А.П. Уроки Примакова // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 138–150.

В условиях демонтажа миропорядка растёт запрос на новые основы внешней и внутренней стабильности. С испытаниями столкнётся и политическая система России, сделанная, по выражению Владимира Путина, «на живую нитку». Процесс распада миропорядка скорее всего будет длительным, следовательно, и поиск нового должен быть не ситуативным, а системным и идеологически подготовленным.

Необходимость осмыслить идеологию развития в постзападном мире диктуется процессами, которые страны Глобального Юга рассматривают в качестве новой деколонизации. По мере ослабления Запада всё громче звучит призыв возложить на него ответственность за столетия расизма и эксплуатации Азии, Африки и Латинской Америки, всё заметнее решимость последних сформировать принципы другого миропорядка, в котором их интересы были бы учтены в полной мере.

Как в эти процессы будет встроена идеология российской цивилизации и развития – вопрос не праздный. Национальная идеология есть обретение смысла в мире, выстраивание системы собственных интеллектуальных ориентиров. Она мотивирует государство и граждан к деятельности, помогает выработать программу долгосрочного движения вперёд. Данный очерк – попытка, основываясь на российском опыте развития, отчасти опираясь на идеи Евгения Примакова, оценить возможности сформулировать и реализовать новую идеологию, соответствующую всеобщим тенденциям.

Пришествие постзападного мира

В современном мире перестают действовать не только политические институты мирового порядка, но и социальные и экономические связи, складывавшиеся десятилетиями. С исчезновением и того, и другого старые смыслы распадаются. Уходит, хотя и с немалым сопротивлением, эпоха однополярности и доминирования США. И если западные общества движутся от либеральных идей к возрождению великодержавного национализма, то на Глобальном Юге рождаются концепции независимого политико-экономического развития и деколонизации. Растёт запрос на идеи цивилизационной самобытности для построения постзападного мира, где их интересы учитывались бы в полной мере. Особое значение обретают представления о развитии на основе автохтонных ценностей, а не объявленного универсальным западного модерна.

Пандемия коронавируса в начале 2020-х гг., как десятилетием раньше мировой финансовый кризис, способствовала изменению глобального соотношения сил, укрепив Китай и в целом стимулировав дальнейший подъём мира за пределами Запада. Следующим, продолжающимся поныне этапом упрочения позиций Глобального Юга – и не только Китая – стал российско-украинский конфликт. Он продемонстрировал неспособность Запада быстро переломить ситуацию в свою пользу, в том числе из-за нежелания стран Глобального Юга присоединиться к западным санкциям против России или военной поддержке Украины. Москва расширяет отношения с государствами Глобального Юга благодаря экспортному потенциалу сельскохозяйственной и энергетической продукции. Турция, Китай, Индия, Южная Африка, Бразилия и другие страны повысили свой дипломатический статус, предложив инициативы по прекращению войны на Украине и достижению нового международного урегулирования. Не будучи в состоянии завершить конфликт исключительно на своих условиях, представители Запада не раз заявляли о важности подключения Китая и других государств к урегулированию.

Новые обстоятельства выводят дисциплину международных отношений за пределы её привычного западного ареала и ставят вопрос о национальной специфике знаний о мире. Значительная часть международников незападного мира считает большинство западных теорий о мире (нео)империалистическими по природе. В постколониальных и критических теориях силён мотив утраты не только политической независимости перед лицом западной модерности, но и социальной и культурной идентичности незападных народов[1].

Немало исследователей Глобального Юга стремятся выстроить теоретические представления в методологии не национализма, а всестороннего освобождения от расистских в основе глобальных институтов модерна. На базе новых международных объединений, включая ШОС, БРИКС, ЕАЭС и других, предлагается создание более справедливых отношений в мире.

В России распространяется идея партнёрства с «мировым большинством» на основе противостояния западному (нео)империализму.

Идеи свободы от внешнего давления и закрепощения не чужды ни Китаю с его опытом «столетнего унижения», ни России, чувствительной к западному экономическому и военно-политическому давлению. Проблема культурно-идеологического расизма также не является для неё новой. Западная «цивилизаторская миссия» в отношении других народов была в значительной мере расистской, как и идеи глобального распространения западной демократии.

Российское государство и идея развития

Неоспоримым приоритетом Глобального Юга является задача развития. Собственно, само понятие «Глобальный Юг» – это современное и политически более корректное название прежних «развивающихся стран». В этом смысле Россия имеет, конечно, другую предысторию. Однако в российской концепции сильного государства, которое всегда считалось обязательным элементом русской идентичности, идее развития принадлежит особая роль. Положение России в мире было долго связано с экономическим отставанием от передовых стран Запада. Последние находились в центре международной системы, Россия же столетиями формировалась как полупериферийная страна, стремившаяся пробиться в центр. Российские государственные деятели осознавали, что для этого требуется иная организация государства, нежели та, что сложилась в странах западного центра.

Без сильного центра, координирующего конкурентные преимущества и стратегию развития, страна обречена на обслуживание экономик центра.

Российская концепция сильного государства подразумевает чёткую идею развития наряду с особой системой политической легитимации и значительной концентрацией исполнительной власти. Эта концепция миновала извилистые исторические повороты, претерпевая изменения в зависимости от мирового контекста и задач, стоявших перед страной[2]. Задачу развития встраивали в более широкие идеи, легитимирующие власть и разделяемые широкими слоями, – православия, коммунизма и другие. На их основе правители имели возможность действовать в интересах большинства, не становясь заложниками амбиций влиятельных элитных группировок.

Традиционная концепция сильного государства сформировалась в период Московской Руси и была доведена до завершения Иваном Грозным во время противостояния укреплению бояр. Выдвинув идею ответственности государя за «жительство» и «устроение» народа, царь потребовал от подданных полного послушания[3]. Во внешней политике Москва самоопределялась относительно растущей Османской империи и католического Рима как преемница павшей Византии, Третий Рим. Однако уже Иван почувствовал ослабление возможностей Руси по сравнению с поднимающимся Западом, стремясь представить Москву как часть западного мира, а себя как потомка саксонских немцев. Уже тогда идея развития начала зависеть от внешней легитимации.

В имперский период концепция сильного государства принципиально не изменилась, но эволюционировала и уточнялась. Задача была не только в том, чтобы предоставить верховному правителю полный контроль для определения приоритетов общественного развития, но и ограничить злоупотребления властью. В особенности это касалось прав и свобод различных слоёв политического класса, позднее и более широких групп общества. В екатерининское время окрепло дворянство, ему гарантировали значительные имущественные права и экономические свободы, а также возможность отказа от пожизненного служения. После отмены крепостного права и освобождения крестьян в 1861 г. началось развитие местного самоуправления, хотя общенациональные политические институты стагнировали вплоть до возникновения в 1905 г. Государственной Думы. Уже с петровского времени Россия стремилась стать европейской державой, заимствуя западные технологические и иные достижения.

В условиях революционных перемен сформировалась вторая разновидность сильного государства – партийно-советская. Во главе системы, как и при самодержавии, стоял неизбираемый народом правитель, легитимирующий правление при помощи новой большой идеи – всеобщего социального равенства и движения вперёд на основе предписанной компартией программы. В послесталинское время советские элиты, как и при Екатерине II, получили гарантии положения в политическом классе. Государство сохранило возможность формулировать и внедрять идеологию и приоритеты развития, однако со времени открытия значительных запасов минеральных ресурсов всё больше зависело от их экспорта в Европу. Вновь подтвердилась ставшая очевидной ещё Грозному истина, что стратегия развития в значительной мере определяется процессами в международной системе. Во второй половине XX века, как и по завершении XVI, Запад во многом был учредителем основных правил развития.

После распада СССР из хаоса 1990-х гг. постепенно возникла третья разновидность государства. На этот раз роль формальных сдержек верховного правления была отведена парламентской и судебной ветвям власти, а также многопартийной системе и свободным СМИ. Однако неформальные группы влияния (в особенности возникший в результате избранной модели реформ класс олигархов) усилились. Кроме того, огромное влияние на пошатнувшуюся российскую власть оказывал Запад. Во многом по этим причинам конституционно сильный президент был занят не столько вопросами самостоятельного развития, сколько встраиванием в структуры западных международных политических и экономических институтов.

Стремясь выправить ситуацию и опираясь на личную популярность в обществе и элитах, Владимир Путин попытался дистанцироваться и от олигархов 1990-х гг., и от чрезмерно вмешивавшегося во внутриполитические процессы Запада. Достигнуть этого удалось не за счёт новой легитимирующей идеи или институтов, а путём создания и укрепления провластных элитных групп и общественных движений. Идеи самостоятельного движения вперёд не возникло, да, вероятно, в то время и не могло возникнуть. Запад доминировал в глобальных политических и экономических процессах, а российские элиты не стремились сформулировать самобытную программу.

Опыт развития в парадигме западничества

Таким образом, Россия длительное время – отчасти и в советский период – развивалась в парадигме западничества. Даже понимая важность концепции самостоятельного развития, российские элиты во многом продолжали следовать за трендами, задаваемыми Западом. Альтернативные идеи всякий раз оказывались недостаточно влиятельными.

Конечно, и в рамках российского западничества предпринимались попытки развиваться, сохранив институты сильного государства и национальные ценности. Реформы Александра II были в этом отношении образцовыми, поскольку создали возможность развития на основе государственных инициатив «сверху» вкупе с формированием местных институтов. Они нацеливались на реализацию одного из российских проектов умеренного, или консервативного западничества. В отличие от радикалов, консервативные западники склонны не разрушать национальные ценности и институты, а использовать их для постепенной адаптации к западному модерну[4]. Сторонник Великих реформ Борис Чичерин описывал государство как «вожатого исторического развития», считая его силу и патронат залогами успеха. В том же духе мыслили Сергей Витте, Пётр Столыпин и другие. Они считали возможной и необходимой вестернизацию страны, поскольку, во-первых, воспринимали западные ценности и институты как универсальные, а во-вторых, не видели со стороны Запада угроз безопасности России.

Советский опыт был иным, поскольку и первое, и второе больше не воспринималось как истина. Реформаторы выступали за осторожное взаимодействие с Западом, но осознавали его стремление ослабить СССР. Распад оказался возможным не потому, что Михаил Горбачёв предпринял попытку реформ и диалога с западными странами, а из-за утраты политического контроля и поддержки собственной элиты в процессе преобразований. Наоборот, нэповские реформы не привели к распаду страны, поскольку, экспериментируя с формами собственности и взаимодействия с Западом, большевики крепко удерживали «командные высоты». Предлагавшаяся Николаем Бухариным постепенная коллективизация исходила из тех же принципов и потенциально способствовала укреплению, а не ослаблению страны. Рекомендации экономистов начального периода перестройки, наподобие Станислава Шаталина, Абела Аганбегяна и Александра Аузана, могли способствовать успеху реформ, поскольку соотносили их с российскими особенностями и сильным, инициативным государством.

Трагедией перестройки стала неспособность Михаила Горбачёва сохранить политический контроль из-за промедления с экономическими реформами по модели Шаталина, Григория Явлинского и других, а также неспособности сохранить поддержку политического класса. В стране не возникло даже смешанной экономики, когда в частных руках находился бы малый и средний бизнес. Дискредитированными оказались не только положенная в основу реформ советская идея развития, но и сами возможности лидера задействовать потенциал сильного государства. Значительная часть его сторонников отдали симпатии Борису Ельцину, отказавшись от советской идеи и увидев себя на вершинах будущей капиталистической экономики.

Не менее важным было бы сохранение сильного государства для успеха реформ 1990-х годов. В отсутствие такого государства реформы задумывались как средство разрушения советской экономики и создания макроэкономических основ для успешной интеграции России в западные институты. В идейном отношении реформами руководили не консерваторы, а западники-радикалы, считавшие сильное государство не необходимостью, а препятствием. Теоретик реформ Егор Гайдар видел российский опыт развития преимущественно негативным, выступал за ослабление государственной инициативы и проведение преобразований по ускоренной модели шоковой терапии[5]. Немалую роль в обосновании такой концепции сыграл и Запад.

Справедливость требует признать, что к началу 1990-х гг. альтернативных моделей развития почти не существовало. Советское государство оказалось распущено в результате Беловежского соглашения трёх республик. В стране начался дефицит продуктов и товаров первой необходимости. Российское государство оказалось на грани финансового банкротства. Ничего похожего на план Маршалла по поддержке России на Западе не намечалось. Горбачёвское бездействие подтолкнуло Ельцина к решительности. Шоковая терапия укрепила не столько государство, сколько новый класс олигархов. Идеи самостоятельного развития не рассматривались и не могли быть реализованы.

Действия Ельцина вызывали сопротивление

Во-первых, его противниками выступили глава Верховного Совета Руслан Хасбулатов, вице-президент Александр Руцкой и другие. Эта группа, как стало понятно во время октябрьского кризиса 1993 г., выступала за институциональную независимость парламента и других ветвей власти в качестве гарантий от узурпации власти президентом. Противопоставив себя Ельцину и отказав ему в дополнительных полномочиях для конституционной и экономической реформы, оппоненты выступили за парламентскую форму правления. В российских условиях это означало отказ от принципов сильного государства и едва ли имело будущее с точки зрения рассмотренных выше идей развития.

Вторая альтернатива официальному курсу исходила от группы так называемых «либеральных державников». Она больше известна критикой прозападной внешней политики тогдашнего МИДа под руководством Андрея Козырева[6] и защитой национальных интересов как принципа взаимодействия с Западом. Но не менее важными, хотя менее известными, были идеи державников, касающиеся приоритета сильной исполнительной власти. Они не ставили под сомнение и важность сдержек и противовесов.

Интересы этой группы выразил Евгений Примаков во время первой пресс-конференции на посту министра иностранных дел в 1995 году. Он предложил исходить из того, что Россия была, есть и останется великой державой. Во время кризиса 1993 г. Примаков занимал пост главы Службы внешней разведки и не принимал в событиях непосредственного участия. Он не симпатизировал решению Ельцина использовать силу против парламента. Поддерживая идею сильного государства, Примаков считал важным и укрепление новых для страны политических институтов. Будучи формально связан с властью, он принял результаты кризиса и неолиберальных экономических реформ, но считал принципиальным восстановление институтов, связывающих государство с обществом.

Являясь критиком неолиберализма, Примаков считал его неспособным стимулировать экономический рост и ведущим к ослаблению государства.

Ни Хасбулатов, ни Примаков не могли тогда способствовать появлению альтернативной идеи развития. Перестройка исключила возможность даже умеренного (не безоглядного) западничества, не говоря уже о державничестве. Позднее, занимая должности министра иностранных дел и главы правительства, Примаков пытался восстановить суверенность государства в отношениях с Западом и олигархами внутри страны. Он стремился опереться на общественное согласие, которое могли обеспечить политические институты. Выстроенная Примаковым левоцентристская коалиция реформ обладала большей поддержкой, нежели правая, неолиберальная. В его правительство входили представители различных политических партий, включая коммунистов. С этих позиций новый премьер намеревался бороться с засильем олигархического правления. Однако Примакову недоставало поддержки сверху.

Тупики антизападничества

Другая концепция развития России – как анти-Запада – сформировалась в политическом классе в советское время, но едва ли могла способствовать выводу страны на передовые рубежи. Во-первых, сталинская экономика, ориентированная на изоляцию от Запада, пропустила компьютерную революцию, ограничив возможности прогресса, а во-вторых, надорвалась в результате непомерных оборонных расходов. Любая идеология развития в отрыве от понимания мировых трендов и умения адаптироваться к ним обречена на поражение.

В постсоветское время возможность антизападного развития отстаивали либо те, кто желал возвращения к коммунистической идее, либо сторонники евразийской автаркии. Ни те, ни другие не имели возможности повлиять на политический курс. Последний, как отмечено выше, оставался западническим и лишённым идеи самостоятельного движения. В 2000-е гг. возникла модель преимущественной опоры на энергетические ресурсы, которая также не создавала механизмы устойчивого долгосрочного развития. В условиях растущего политического давления Запада с середины 2000-х гг. западнический курс всё больше эволюционировал в направлении суверенного и антизападного – без какого-либо идеологического обоснования, просто как реакция на внешние импульсы. По этой причине откладывалось и суверенное экономическое развитие. Идеологически слабое государство с возросшей долей силовиков в составе правящего класса проявляло растущую склонность к коррупции, к контролю бизнеса административными мерами.

Лучшие представители российского политического сообщества, наблюдая отмеченную тенденцию, пытались сформулировать идею развития и предложить институциональные способы её воплощения. Например, Евгений Примаков в последние десять лет жизни регулярно выступал с докладами созданного им «Меркурий-клуба», где обсуждал стоящие перед страной стратегические задачи. Его критика постсоветских реалий исходила из необходимости формулировать государственные цели промышленного и инновационного роста, проводить активную социальную политику, бороться с коррупцией посредством правового укрепления суверенности власти и поощрения политической конкуренции.

С одной стороны, Примаков был критичен в отношении западнической неолиберальной философии, лишавшей страну перспектив независимого развития. В 2006 г. он критиковал решение Минфина стерилизовать денежные средства через Стабилизационный фонд и вложения в иностранные ценные бумаги. Естественно, в то время Примаков не мог знать о будущих западных санкциях и «замораживании» российских активов за рубежом. «Нам ставят в пример Норвегию, которая откладывает денежные средства, полученные за счёт высоких цен на нефть, на будущие поколения. Представляется, что лучшим, наиболее подходящим примером для нас является не Норвегия, несопоставимая с нами по уровню жизни населения, а успешно вышедшие из глубокого кризиса после Второй мировой войны европейские страны и Япония… По той же стезе идут сегодня Китай и Индия. Главным образом не за счёт макрорегулирования, что, несомненно, тоже важно, а увеличения потребительских расходов населения, целенаправленных государственных расходов, высокой инновационной активности Китай в 2005 г. уже намного опередил США по экспорту электроники, компьютеров, цифровых камер, мобильных телефонов, то есть высокотехнологичных товаров»[7].

С другой стороны, глава «Меркурий-клуба» выделял в качестве опасности «стремление части госаппарата обеспечить свою деятельность не демократическими средствами, а созданием командно-рыночной системы»[8] в собственных интересах. В конце 2000-х гг. Примаков отмечал, что такого рода «госслужащие, как правило, сращиваются с бизнесом, лоббируют интересы его различных групп. Эта часть госаппарата является рассадником коррупции, которая в России превращается в эпидемию. По словам начальника Управления контроля за размещением госзаказа ФАС, размер “отката”, то есть взятки при государственных закупках, подчас достигает 50 процентов от стоимости заказа»[9]. Подобная деятельность вела к расхищению государственных средств и подрывала суверенную способность власти действовать в интересах широких общественных слоёв.

Свой подход к идеологии развития Примаков именовал левоцентристским. С этих позиций он критиковал не только неолиберализм, но и консерватизм, особенно если последний выражался преимущественно в демонстрации лояльности власти и политически близкой ей «Единой России». В таком консерватизме Примаков усматривал не только опасность политических злоупотреблений, как, например, требования от регионов обеспечить надлежащие проценты голосов[10], но и отказ в угоду чиновничьим интересам от самой идеологии развития. Последняя виделась ему как способ уберечь страну от крайностей как западничества, так и антизападничества.

К идеологии деколонизации развития

Современные мировые условия открывают новые, неизвестные ранее возможности формирования новой идеологии развития. Подъём Глобального Юга создаёт внешний контекст, благоприятствующий появлению такой идеологии. Сегодня идеология самобытного постзападного развития – предмет интереса далеко за пределами России. В отличие от холодной войны, такая идеология больше не распространяется из единого центра противостояния западному «империализму». Ключевые, разделяемые в России идеи о важности многополярности, межцивилизационного диалога и сопротивления западному «колониализму» принимаются в Китае, Индии, Бразилии, Турции, Южной Африке и других странах. Они звучат в политических декларациях БРИКС, ШОС и других организаций на протяжении последних двух десятилетий.

Конечно, только внешнего контекста недостаточно. Необходимы внутренние усилия. В российских условиях они означают такое осмысление цивилизации и сильного государства, которое выводило бы понимание развития за пределы западничества или антизападничества, было основано на гибкости международных коалиций и осознании своих конкурентных преимуществ в глобальной политэкономии. Масштабные санкции против России заново поставили задачу формулирования стратегии экономического и социального развития, окончательно дезавуировав рекомендации встраиваться в мировую экономику в качестве поставщика ресурсов на Запад, да и не только. Необходимо иное сопряжение идеологических целей развития с Глобальным Югом и налаживание прагматически-избирательного сотрудничества с Западом на длительный период после завершения военного конфликта на Украине.

Нужна ориентация на самодостаточность и формулирование устойчивых правил нового, постзападного миропорядка.

Российскому государству, бизнесу и обществу ещё предстоит выработать программу общенационального развития, понимание, какие ростки новых глобальных отношений следует поддержать и какими средствами.

Идеология развития должна быть связана с растущей включённостью России в отношения с незападными странами. Судя по принятой в марте 2023 г. Концепции внешней политики, Россия определила свои приоритеты во внешнем мире, более не считая Запад центром международной системы. Упор сделан на выстраивание всесторонних связей с незападными странами при «устранении остатков доминирования США и других недружественных государств в мировых делах»[11]. В Концепции выражена надежда, что в будущем и Западу придётся руководствоваться новыми реалиями, отказавшись от «политики конфронтации и гегемонистских амбиций» в пользу «диалога и сотрудничества».

Проблема не только в выработке новой идеологии развития, совместимой с глобальными переменами, но и в её осуществлении. Оно требует восстановления суверенности власти в смысле отделения национальных задач от интересов влиятельных частных группировок. Выявленные ещё Евгением Примаковым угрозы со стороны олигархических слоёв и части госаппарата остаются актуальными. Он же считал принципиальным для сильного государства развитие политической конкуренции. При наличии чётко сформулированной идеи развития и основ суверенности, честная конкуренция на выборах и, как результат, активное развитие многопартийности – залог успеха, способный снизить вероятность ошибок власти и дестабилизации страны. В условиях конкуренции будет уточняться и необходимая идеология развития. Сила, по верному замечанию Примакова, заключается в чётком определении и соединении сфер деятельности государства и общества в интересах общего блага.

Автор: Андрей Цыганков, профессор международных отношений Калифорнийского университета Сан-Франциско

Сноски

[1] См.: Inayatullah N., Blaney D.L. International Relations and the Problem of Difference. N.Y.: Routledge, 2004. 272 p.; Cheng C., Brettle A. How Cognitive Frameworks Shape the American Approach to International Relations and Security Studies // Journal of Global Security Studies. 2019. Vol. 4. No. 3. P. 321–344.

[2] Tsygankov A.P. The Strong State in Russia: Development and Crisis. N.Y.: Oxford University Press, 2014. 272 p.

[3] Замалеев А.Ф. Учебник русской политологии. СПб.: Летний сад, 2001. С. 40.

[4] Цыганков А.П. Смена эпох. Русское западничество и международные отношения // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. No. 2. С. 196–212.

[5] Впоследствии Гайдар обосновал эту позицию в своих книгах, настаивая, что никакого иного пути российских реформ история не представила. См.: Гайдар Е.Т. Государство и эволюция: Как отделить собственность от власти. М.: Норма, 1995. 222 с.; Его же. Гибель империи. Уроки для современной России. М.: РОССПЭН, 2006. 439 с.

[6] Внесён Роскомнадзором РФ в реестр лиц, выполняющих функции иноагента

[7] Евгений Примаков: Нам нужны стабильность и безопасность // Российская газета. 19.01.2006. URL: https://rg.ru/2006/01/19/primakov-itoki.html (дата обращения: 25.01.2025).

[8] Примаков Е.М. Мир без России? К чему ведёт политическая близорукость. М.: ИИК «Российская газета», 2009. 239 с.

[9] Там же.

[10] Примаков: Нужно выкорчевать пережитки 90-х, которые проросли в Россию // Российская газета. 15.01.2012. URL: https://rg.ru/2012/01/16/primakov.html (дата обращения: 25.01.2025).

[11] Концепция внешней политики Российской Федерации (утверждена Президентом Российской Федерации В.В. Путиным 31 марта 2023 г.) // МИД РФ. 31.03.2023. URL: https://www.mid.ru/ru/detail-material-page/1860586/ (дата обращения: 25.01.2025).

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783088 Андрей Цыганков

Потерянное поражениеКирилл Телин

Кандидат политических наук, доцент факультета политологии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова.

Для цитирования:

Телин К.О. Потерянное поражение // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 127–137.

После Второй мировой войны, конечно, надо признать, победители создавали Ялтинскую систему под себя, а потом, после холодной войны, якобы победители в холодной войне начали создавать под себя, корректируя эту Ялтинскую систему, – вот в чём проблема.

Владимир Путин

На протяжении всей постсоветской истории российский политический истеблишмент испытывает сложные чувства по поводу окончания холодной войны.

С одной стороны, это историческое событие (или даже цикл событий) остаётся поводом для почти бесчисленных спекуляций (наподобие концепции «множественного предательства», активно развиваемой отдельными отечественными парламентариями). С другой – российские политики предпочитают избегать даже возможности представить конец холодной войны как поражение своей страны. В 1990 г. в Нобелевской речи Михаил Горбачёв скажет, что холодная война «прекращена», а «на континенте нет ни одной страны, которая не считала бы себя полностью суверенной и независимой». В 1992 г. Борис Ельцин, отвечая на позицию Джорджа Буша, заявит, что «не США, а мы все выиграли холодную войну». Наконец, уже в 2004 г. на пресс-конференции памяти скончавшегося Рональда Рейгана Горбачёв предъявит ещё более интересную конструкцию: «Я думаю, что мы все проиграли в холодной войне <…> мы выиграли только тогда, когда холодная война закончилась».

Конечно, человек устроен так, что не любит проигрывать, и подвергает забвению свои даже вполне однозначные ошибки и промахи.

Однако превращение одного из ключевых событий новейшей истории в потерянную её страницу, несомненно, является характерной чертой современного идеологического производства.

Впрочем, как писал Лешек Колаковский, порой «самообман – необходимая часть жизни и индивида, и нации: он придаёт нам чувство моральной защищённости». Как и в случае с событиями 1993 г., когда российская демократия нашла себе прочное конституционное основание в танковых залпах, изменения миропорядка в рамках развала СССР хоть и назовутся «крупнейшей геополитической катастрофой XX века», не будут квалифицироваться как поражение. Обстоятельства этого забвения являются ключевым предметом настоящей статьи.

Победа или ликвидация?

Холодная война, безусловно, была довольно странной войной. Даже не в том отношении, что её стороны практически не сталкивались в прямом вооружённом конфликте, – а в том, что на всём её протяжении одна из сторон решительно отказывалась вообще говорить о победе. В отличие от американского руководства, в целом последовательно отстаивавшего именно линию победы, советские партийные деятели в своём идеологическом канцелярите создавали подчас занимательные выражения, которые, однако, объединяло нежелание ставить рядом со словом «война» вполне ожидаемое слово «победа».

Так, в 1956 г. КПСС будет обсуждать «ликвидацию»[1] и «банкротство»[2] холодной войны, в 1962-м – «борьбу против»[3] неё, в 1976-м – «поворот от холодной войны к разрядке напряжённости»[4]. «Мы не начинали холодную войну и не хотим её продолжения. Мы хотим покончить с ней немедленно, не добиваясь победы», – скажет в 1959 г. на XXI съезде КПСС Анастас Микоян, и в заключительном слове такую позицию поддержит Никита Хрущёв («Советский Союз не хочет выигрыша в холодной войне ни для себя, ни для США, да и вообще холодную войну нельзя выиграть»[5]). Самым популярным идеологическим оборотом, связанным с холодной войной, станет именно призыв к её «ликвидации» – этот рефрен будет повторяться практически на каждом съезде КПСС вплоть до XXV-го. В отношении какой-либо другой войны выражение «ликвидация» никогда не упоминалось и не упоминается по сей день[6]. Впрочем, руководители КПСС вообще редко отзывались о холодной войне именно как о войне, используя другие конструкции («метод холодной войны»[7], «теория холодной войны»[8], «политика холодной войны»[9], «курс холодной войны»[10]). Однако даже со стороны партийных лидеров было бы наивностью считать, что и другая сторона процесса, пусть даже и риторически, но обозначаемого как «война», не считает данный процесс таковым в самом что ни на есть прямом понимании.

И действительно, на фоне призывов социалистического лагеря «ликвидировать холодную войну» американские политики занимали принципиально иную – и куда более жёсткую – позицию, подразумевая противостояние, у которого должен быть победитель и, конечно же, проигравший. В 1953 г. в прощальной речи президент Гарри Трумэн скажет: «Если уж моё президентство пришлось на начало холодной войны, следует заметить, что за эти восемь лет мы проложили курс, который может привести к победе в ней»[11]. В том же году сменивший его на президентском посту Дуайт Эйзенхауэр заявит, что «есть только один верный способ избежать тотальной войны – и это победа в холодной войне»[12]. В 1977 г. в беседе со своим советником Ричардом Алленом будущий президент Рональд Рейган скажет: «У меня есть простое – некоторые бы ­даже сказали, “поверхностное” – представление об американской политике в отношении Советского Союза. Оно таково: мы побеждаем, они проигрывают»[13].

Поразительно до поражения

Как определить такой итог длительного и напряжённого противостояния, когда одна из сторон прекращает существование «как субъект международного права» и даже как «геополитическая реальность»[14]? Удивительно, но одновременно с вполне сложившимся употреблением таких выражений, как «развал», «распад», «крушение» и даже «коллапс» – не говоря уж о названии знаменитой книги Егора Гайдара «Гибель империи», – люди, пережившие утрату собственной «геополитической реальности», предпочли всячески избегать даже возможности охарактеризовать подобный драматичный опыт как «поражение». У этой причудливой афазии можно выявить три основные причины.

Во-первых, несмотря на пацифистскую риторику («лишь бы не было войны») и «светлые»[15] декларации о мирных намерениях Советского Союза, сложно отрицать выраженную милитаризацию политического дискурса СССР. «Готов к труду и обороне», «завоевания Октября», «классовые сражения», «мобилизация масс», «битва за урожай» – даже эти отдельные примеры меркнут в контексте мощного культурного импульса, связанного с победой в Великой Отечественной и, шире, Второй мировой войне. Историк Марк Эделе даже называет сформированное в СССР идейно-идеологическое пространство «культурой победы»[16] (в первую очередь именно военной). Сотни улиц в советских городах названы в честь героев войны, военачальников и полководцев; именно в советское время военные парады стали традиционным элементом массовых праздничных мероприятий. Вплоть до конца 1960-х гг. они на общегосударственном уровне регулярно проходили в рамках Первомая, до 1990 г. включительно – 7 ноября, в памятный «День Великой Октябрьской социалистической революции». Подчёркивание военных подвигов и обязательности срочной службы, популяризация военно-спортивных игр (таких как появившаяся в 1960-е гг. «Зарница») и соответствующей лирики стали непременным элементом государственной идеологической работы. Как указывают исследователи, только в 1956–1957 учебном году проведено 7715 встреч с Героями Советского Союза, участниками Великой Отечественной войны, партизанами с охватом 643 815 человек и проведено 2024 экскурсии по местам боёв Советской армии[17]. В 1967 г. возобновлена допризывная подготовка для учащихся средних школ и учреждений профессионального образования[18]. Характерна и сухая статистика: даже в период «разрядки» (после подписания Хельсинкского акта и до вторжения в Афганистан) численность советских вооружённых сил составляла более 3,6 млн человек (1977)[19], примерно 1,4 процента от всего населения страны; для сравнения, американский показатель был существенно ниже (≈0,95 процента), западногерманский – ниже почти в два раза (0,7 процента), китайский – почти в три (≈0,48 процента). Доля оборонных расходов в бюджете страны в течение 1980-х гг. не падала ниже 16 процентов[20].

Подобная милитаризация сформировала примечательное отношение к потенциальному обсуждению распада СССР как «поражения». Страна не подверглась «воздействию средствами вооружённой борьбы» с последующей «утратой боеспособности» в «результате применения средств поражения» – значит, даже масштаб исчезновения «геополитической реальности» не может считаться достаточным основанием для того, чтобы рассматриваться как «поражение». Ни вывод войск из Афганистана, ни передача КНР острова Даманский, ни даже очевидно проигранная советско-польская война 1919–1921 гг. также не описывались как «поражение». Ведь в результате всех названных событий печальные итоги конкретных военных конфликтов не затрагивали само существование советского государства.

Вторая причина намеренного забвения поражения в случае краха СССР находится в психологической плоскости, лишь отчасти связанной с описанной ранее милитаризацией советской жизни. На протяжении значительной части истории, в том числе и в досоциалистический период, руководители государства подчёркивали непобедимость России и неспособность сломить её в результате внешнего воздействия. Это касалось даже событий Крымской войны 1853–1856 гг., которые, по выражению историка Ольги Павленко, уже в последовавшие за поражением десятилетия станут «символом русского духа» и почвой для «нового героического духа непобежденной нации»[21]. В советский период непобедимость осталась значимым элементом публичной риторики – в виде «непобедимого знамени»[22], «непобедимости партии»[23] или даже «Союза нерушимого»[24]. Мотив несокрушимости и непобедимости сплетался с восприятием окружающей реальности как вечной и неизменной, преисполненной «вечной дружбы народов»[25], «вечно живого ленинизма»[26], «вечного мира»[27] и «вечно юным» комсомолом[28]. На фоне многолетней, почти монументальной привычки к собственной «непобедимости», передающейся из поколения в поколение, объективное принятие крушения собственной государственности представлялось в высшей степени непростой задачей. Как справедливо указывает Алексей Юрчак, «советская система казалась <…> вечной и неизменной, а быстрый её обвал оказался для большинства неожиданностью»[29]. Реакцией на эту катастрофу стали многочисленные «защитные механизмы», рационализировавшие или даже прямо отрицавшие случившееся.

И если для многих людей СССР оставался желанной и неизжитой реальностью, то несложно понять, насколько неуместным казался для них ярлык «поражения» в холодной войне.

Третья причина отрицания «поражения» (вероятно, наиболее позитивистская и безоценочная из всех излагаемых) заключалась в том, насколько прежним оказался дивный «новый» мир. Причудливым образом по итогам коллапса одного из полюсов миропорядка архитектура международных отношений не претерпела тектонических изменений. Казалось бы, биполярная система, лишившись одной из своих «ног», должна была если не рухнуть, то точно перестроиться и приобрести совершенно новый вид, став, к примеру, однозначно однополярным миропорядком. Хотя влиятельные оптимисты, провозгласив «конец истории», пришли именно к последнему выводу, обывателю было сложно заметить перемены: Россия стала не только «правопреемником СССР на своей территории», но и «государством-продолжателем Союза ССР»[30], она унаследовала место в Совете Безопасности ООН, получила полный контроль над советским ядерным арсеналом, сохранила территориальную целостность РСФСР и инициировала целый ряд важнейших международных взаимодействий как на постсоветском пространстве (СНГ, ОДКБ), так и за его пределами (СНВ-1, СНВ-2, акт Россия–НАТО). СССР исчез с карты мира, но в большинстве оставленных им кресел достаточно быстро расположилась Россия. Несмотря на изменение соотношения сил, при нужной внутриполитической риторике его было нетрудно скрыть – переиздание великодержавных настроений не сдерживали ни новые экономические реалии, ни иные отношения со странами «первого мира».

Заключительный реваншизм

Ещё одной интересной особенностью «потерянного поражения» новейшей российской истории является парадокс: не признавая распад советской государственности проигрышем в холодной войне, политические деятели не стесняются реваншистских настроений и настойчивого стремления компенсировать неудачу – случившейся, но не проговариваемой напрямую. В результате история России оказалась в плену описаний, утверждающих катастрофу и крах, разрушение страны и уничтожение культуры, похороны великой державы и игнорирование национальных интересов, но без указания на поражение в биполярном противостоянии.

В 1990-е гг. подобные нарративы были в основном прерогативой оппозиционных руководству страны партий и движений. «Гордость и честь советского человека должны быть восстановлены в полном объёме», – говорилось в заявлениях ГКЧП 18 августа 1991 года[31]. «Первостепенная задача всего общества, всех россиян – немедленно приступить к благородному делу возрождения России», – утверждали в октябре 1993 г. Александр Руцкой и Руслан Хасбулатов[32]. В 1995 г. программа КПРФ декларировала, что «гневный протест и возмущение угнетённых сливается с болью патриотов за поруганную честь державы»[33], а блок «Коммунисты – Трудовая Россия – За Советский Союз» выступал за «возрождение нашей великой Родины»[34].

Позже критический запал стал частью риторики «системных» политиков и власти. Так, в 1999 г. призыв к возрождению России четырежды использует в статье «Россия на рубеже тысячелетий» Владимир Путин[35]. Три года спустя образ «общественных сил, готовых поддержать возрождение России» появился в неодобренном, но увидевшем свет «манифесте» партии «Единая Россия»[36]. В 2006 г. один из лидеров «ЕР» Олег Морозов скажет: «Мы партия исторического реванша <…> в том смысле, что власть должна вернуть гражданам то, что она забрала: великую страну, которая развалилась»[37]. Популяризацию таких рассуждений несколько лет спустя прекрасно прокомментирует на страницах «России в глобальной политике» Николай Спасский: «Пока отечественная элита не предложит альтернативы сверхдержавным устремлениям, и пока общество не примет эту альтернативу, игра вокруг сверхдержавности всё равно будет продолжаться <…> эта ностальгия по сверхдержавности – практически исключительно на идеологическом, политическом, психологическом и особенно атрибутивно-пропагандистском уровне – затрудняет поиски реальной национальной идеи и формирование настоящей, работающей национальной стратегии»[38].

Этот парадокс – желание реванша при отрицании поражения – дал ещё более удивительные проявления, и не столько в России, сколько за её пределами. Да, отечественный политический строй в определённой степени оказался пленён реваншизмом как несущей конструкцией, обосновывающей обращение как к риторике «исторической справедливости» (и, соответственно, несправедливости), так и к возвращению себе то ли утраченного, то ли осложнённого «величия» (блестящий разбор этого мотива недавно осуществил Анатолий Решетников).

Однако российская жажда компенсации («мне отмщение, и аз воздам») оказалась сопряжена и синхронна с другими комплексами, обретшими глобальное измерение.

США, будто бы подошедшие к пику могущества, вдруг глубоко озаботились грядущим концом доминирования. О «восстановлении цивилизационного могущества» и «великом возрождении нации» (中华民族伟大的振兴) заговорил Китай. И даже индийская «самая большая демократия в мире» продолжает требовать для себя достойного места под геополитическим солнцем. Список крупных assertive challengers (куда сегодня включается даже Франция с её проповедями общеевропейского «добра с кулаками») можно продолжать меньшими (но не менее заметными) странами – Венгрией и Польшей, Турцией и Азербайджаном, Израилем и Зимбабве. Триумфальная поступь глобализации споткнулась о коллективные беспокойства и частные неврозы, а государства, прежде охваченные лихорадкой экономического роста, обратились в участников эмоциональной и, как правило, надуманной «гонки восстановления попранного». Картина удивительная: по поводу несправедливости миропорядка переживают все страны, являющиеся постоянными членами Совета Безопасности ООН. То есть те, кто, по сути, ответственен за состояние самого этого миропорядка.

Это позволяет разъяснить ещё одну причину, по которой парадоксальный «реваншизм без поражения» оказался чрезвычайно жизнеспособной конструкцией в российских условиях. Он порождён причинами сугубо внутренними, но поддержан внешней конъюнктурой. Хотя российско-американские отношения находились в 1990-е гг. в беспрецедентном для двух стран режиме «зрелого равенства»[39], это не помешало Вашингтону ни инициировать расширение НАТО, ни начать в Югославии без санкции ООН операцию “Noble Anvil” («Благородная наковальня»). Получалось, что какой бы уровень прагматизма ни демонстрировали определённые игроки внутри России, они обречены были столкнуться с враждебным непониманием не только среди иначе настроенных соотечественников, но и за пределами национальных границ. Посреди вспыхнувших повсюду костров геополитических амбиций даже позиция «трезвого реализма» (sober realism) стала казаться признаком слабости.

Тем не менее история человечества знает наряду с масштабными трагедиями и катастрофами и примеры чудес, когда цепочка тревожных событий вдруг прерывалась, даруя участникам распрей и войн новый (и подчас совершенно неожиданный) шанс. Это не значит, что стоит жить лишь ожиданием чуда, – какой бы популярной ни была надежда на авось или на того, кто, согласно знаменитому афоризму Миниха, напрямую управляет Россией. На Бога, как говорится, надейся, но сам не плошай. Возможно, путь к стратегическому успеху в обозримом будущем будет существенно легче не только у того, кто дальше продвинется в развитии цифровых технологий, но и у того, кто первым сможет освободить вполне себе естественный интеллект от тяжкого невротического груза. Этому учит нас хотя бы и популярная психологическая максима – первый шаг к здоровой и счастливой жизни всегда начинается с признания зависимости и утраты контроля над собой.

Автор: Кирилл Телин, кандидат политических наук, доцент факультета политологии Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова

Сноски

[1] XX съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т. 1. М.: Государственное издательство политической литературы, 1956. С. 26.

[2] Там же. С. 501.

[3] XX съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т. 2. М.: Государственное издательство политической литературы, 1962. С. 551.

[4] XXV съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т. 2. М.: Государственное издательство политической литературы, 1976. С. 87.

[5] Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т. 2. М.: Государственное издательство политической литературы, 1959. С. 408.

[6] Корпус русского языка указывает, что отдельные упоминания «ликвидации войны», выходящие за временные пределы холодной войны, относятся лишь к революционному периоду 1910–1920-х гг., и относятся либо к прекращению войн вообще (т.е. к ликвидации войны как практики), либо к идеологическому преодолению империалистических войн со стороны рабочего класса.

[7] XX съезд Коммунистической партии. С. 205.

[8] Там же. С. 478.

[9] Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т. 1. М.: Государственное издательство политической литературы, 1959. С. 182.

[10] XXIII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т. 2. М.: Государственное издательство политической литературы, 1966. 672 с.

[11] На языке оригинала: “But when history says that my term of office saw the beginning of the cold war, it will also say that in those 8 years we have set the course that can win it”. См.: Harry S. Truman Presidency. January 15, 1953: Farewell Address // Miller Center. URL: https://millercenter.org/the-presidency/presidential-speeches/january-15-1953-farewell-address (дата обращения: 10.04.2025).

[12] “There is but one sure way to avoid total war – and that is to win the cold war”. См.: Annual Message to the Congress on the State of the Union, February 2nd, 1953 // Eisenhower Presidential Library. URL: https://www.eisenhowerlibrary.gov/sites/default/files/file/1953_state_of_the_union.pdf (дата обращения: 10.04.2025).

[13] В оригинале: “My idea of American policy toward the Soviet Union is simple, and some would say simplistic,” he said. “It is this: We win and they lose”. См.: Allen R.V. The Man Who Won the Cold War // Hoover Institution. 30.01.2000. URL: https://web.archive.org/web/20110501052925/http://www.hoover.org/publications/hoover-digest/article/7398 (дата обращения: 10.04.2025).

[14] Соглашение о создании Содружества Независимых Государств // МИД РФ. 08.12.1991. URL: https://www.mid.ru/ru/foreign_policy/integracionnye-struktury-prostranstva-sng/sng/1673617/ (дата рождения: 10.04.2025).

[15] Zemszal P. Metaphors of Light and Darkness in the Soviet Ideological Discourse on Culture in the Years 1953–1957: The Case of the Pravda Newspaper // Ethnolinguistic. 2018. No. 29. P. 227–244.

[16] Edele M. The Soviet Culture of Victory // Journal of Contemporary History. 2019. Vol. 54. No. 4. P. 780–798.

[17] Смирнов И.А. Об основных направлениях военно-патриотического воспитания молодёжи СССР в 1946–1961 гг. // Армия и общество. 2007. No. 2. С. 101–105.

[18] Допризывная подготовка // Booksite.ru. URL: https://www.booksite.ru/fulltext/1/001/008/032/283.htm (дата обращения: 10.04.2025).

[19] Темежников Е.А. Военный баланс 1978 // Самиздат. 04.01.2019. URL: https://samlib.ru/t/temezhnikow_e_a/mb1978.shtml#SU (дата обращения: 10.04.2025).

[20] Маслюков Ю.Д., Глубоков Е.С. Планирование и финансирование военной промышленности СССР. В кн.: А.В. Минаев (Ред.), Советская военная мощь от Сталина до Горбачёва. М.: Военный парад, 1999. С. 105.

[21] Павленко О.В. Крымская война в исторической памяти Российской империи на рубеже XIX–XX вв. // Вестник РГГУ. Серия: Политология. История. Международные отношения. 2014. No. 18. С. 9–37.

[22] Да здравствует великое, непобедимое знамя Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина! [Изоматериал] / худож. П. Пискунов, А. Дружков. М.-Л.: Государственное издательство «Искусство», 1949.

[23] Программа Коммунистической партии Советского Союза. 1961 г. // Музей истории российских реформ имени П.А. Столыпина. URL: http://museumreforms.ru/node/13891 (дата отношения: 10.04.2025).

[24] Гимн СССР.

[25] Внеочередной XXI съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т. 1.

[26] XXIV съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т. 1. М.: Издательство политической литературы, 1971. 598 с.

[27] XXII съезд Коммунистической партии Советского Союза. Стенографический отчёт. Т. 3. М.: Государственное издательство политической литературы, 1962. 592 с.

[28] Ты рождён для великих дерзаний, вечно юный, родной комсомол [Изоматериал] / худож. Я. Авербух. [Б.м.]: Государственное издательство Молдавии, 1958.

[29] Юрчак А. Это было навсегда, пока не кончилось. Последнее советское поколение. М.: НЛО, 2015. С. 30. Он же на с. 83 повторяет это замечание: «Живя в социалистическом государстве, которое казалось нерушимым и вечным…»

[30] Указ Президента Российской Федерации от 08.02.1993 г. № 201 «О государственной собственности бывшего Союза ССР за рубежом» // Президент России. 08.02.1993. URL: http://www.kremlin.ru/acts/bank/3039 (дата обращения: 10.04.2025).

[31] Обращение к советскому народу Государственного комитета по чрезвычайному положению в СССР 18 августа 1991 г. // Agitclub.ru. URL: http://www.agitclub.ru/gorby/putch/gkcpdocument.htm (дата обращения: 10.04.2025).

[32] Обращение Президиума Верховного Совета Российской Федерации к народам России, Содружества Независимых Государств, мирового сообщества (от 21 сентября 1993 года) // Российская газета. 23.09.1993. No. 184. C. 2.

[33] Программа Коммунистической партии Российской Федерации (принята III съездом КПРФ 22 января 1995 г.) // ПермГАСПИ. URL: https://www.permgaspi.ru/politads/files/1312.pdf (дата обращения: 10.04.2025).

[34] Голосуйте за блок «Коммунисты – Трудовая Россия – За Советский Союз» [Листовка] / Блок «Коммунисты – Трудовая Россия – За Советский Союз». М., 1995.

[35] Путин В. Россия на рубеже тысячелетий // Независимая газета. 30.12.1999. URL: https://www.ng.ru/politics/1999-12-30/4_millenium.html (дата обращения: 10.04.2025).

[36] Тропкина О. «Медведи» – за туризм в Чечне! // Независимая газета. 23.12.2002. URL: https://www.ng.ru/politics/2002-12-23/1_bear.html (дата обращения: 10.04.2025).

[37] Лукьянов Ф. Взгляд на реваншизм // Коммерсантъ. 01.08.2006. URL: https://www.kommersant.ru/doc/694258 (дата обращения: 10.04.2025).

[38] Спасский Н.Н. Остров Россия // Россия в глобальной политике. 2011. Т. 9. No. 3. С. 23–35.

[39] Куцылло В. Визит президента США. Россия и Америка перестали быть противниками // Коммерсантъ. 15.01.1994. URL: https://www.kommersant.ru/doc/68724 (дата обращения: 10.04.2025).

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783086 Кирилл Телин

Империя на хозрасчёте: что делает Трамп с американским могуществом. И чего не делает

Святослав Каспэ

Доктор политических наук, профессор департамента политики и управления факультета социальных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», главный редактор журнала «Полития».

Для цитирования:

Каспэ С.И. Империя на хозрасчёте: что делает Трамп с американским могуществом. И чего не делает // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 10–34.

I’ll be back.

T-800, Terminator

I’m back.

T-800, Terminator III:

Rise of the Machines

Кутерьма, учинённая Дональдом Трампом в международной политике в первые же недели и месяцы его второго президентского срока (аналогичная кутерьма в политике внутренней здесь не обсуждается), вызвала две противоречащих друг другу спонтанных реакции. Эмоций в обеих гораздо больше, чем рефлексии, что не помешало им самим тоже моментально стать политическим фактом.

Первая реакция идеально описывается языком советской пропаганды: «Американский империализм сбросил маску и показал своё истинное лицо» (вар.: «звериный оскал»). Так интерпретируются хамские выпады и неприкрытый шантаж, мишенями которых стал целый ряд вообще-то суверенных государств. Причем, как выяснилось, от слов к делу Трамп переходит очень быстро – и быстро же добивается результатов, по крайней мере некоторых. И право, и правила отброшены; отныне будет править сила. Американская сила, о чём честно предупредил государственный секретарь США Марко Рубио в программном заявлении на сенатских слушаниях ещё до инаугурации Трампа (тут необходимо обширное цитирование). «Что внешнюю политику, подчинённую национальному интересу, можно заменить той, которая обслуживает “либеральный мировой порядок”, было не просто фантазией, но опасным заблуждением». «Послевоенный глобальный порядок не просто устарел; он стал оружием, используемым против нас». «Президент Трамп возвращается в офис с несомненным мандатом от избирателей. Им нужна сильная Америка. Вовлечённая в мировые дела. Но руководствующаяся ясной целью: повсюду продвигать мир, а своему дому обеспечивать безопасность и процветание». И это никакой «не изоляционизм. Это основанное на здравом смысле понимание, что основанная на нашем национальном интересе внешняя политика – не пережиток прошлого». «Как Америка сможет продвигать дело “мира во всём мире”, не будучи в безопасности у себя дома?»[1] Трамп – классический, старой школы империалист, а «мир во всём мире» – циничное прикрытие шкурных интересов[2]. Американское могущество укрепляется.

Вторая реакция: Трамп разрушает ключевой элемент американской привлекательности, американского влияния и, согласно распространённой точке зрения, американского империализма – знаменитую «мягкую силу». Тут главные доказательства – ужесточение миграционной политики, разгром USAID, USAGM, ещё нескольких гуманитарных агентств, постановка на паузу и ревизия других программ международной помощи и сотрудничества. А как же статуя Свободы и посвящённые ей, прочно входящие в её расширенный символический образ знаменитые строки Эммы Лазарус[3]? А как же «величайшая сила в мире», которая станет «примером свободы и маяком надежды для тех, кто свободы не имеет»[4], «ярчайший маяк свободы и возможностей», обязавшийся «защищать всё благое и справедливое в нашем мире»[5]? А как же миллионы и миллионы поверивших в эти обещания? Всё поругано и предано. Американское могущество слабеет.

Обе точки зрения по-своему основательны. Но по выводам они противоположны, следовательно, не могут быть верны одновременно. Значит, нужна третья. Прежде чем её формулировать, следует сделать важную оговорку. Речь пойдёт не о том, чего хочет Трамп, каков его план и существует ли такой план вообще. А исключительно о том, к каким объективно наблюдаемым последствиям его действия могут привести, независимо от их субъективных мотивов и без каких-либо спекулятивных психологизаций.

Причём к последствиям относительно отдалённым. Трамп, мягко говоря, кипуч, а современный мир и без Трампа сверхволатилен. За то незначительное время, в течение которого эта статья обдумывалась, писалась и готовилась к публикации, произошло многое, ещё больше произойдёт в следующие месяцы и годы. В режиме реального времени строить сколько-нибудь устойчивые интерпретации невозможно. Сова Минервы не обязательно вылетает в сумерках, к тому же нет уверенности, что благоприятствующие спокойному размышлению сумерки вообще когда-нибудь настанут. Но чтобы охватить взглядом ландшафт в целом, она в любом случае должна набрать достаточную высоту. Кстати, настоящие совы именно дальнозорки.

Таким образом, предмет обсуждения стоит рассматривать в нескольких контекстах. Все они расширяют временной горизонт анализа.

Тени прошлого

Первый контекст, самый простой. Как будто забыто, что мы на самом деле довольно много узнали о Трампе и его стиле (а ведь, как заметил Жорж-Луи Леклерк де Бюффон, «стиль – это сам человек») ещё перед и во время его предыдущего президентского срока. Тогда бизнес-бэкграунд Трампа стал предметом пристальных реконструкций и разборов. Трамп бурей налетает на контрагентов (не делая особого различия между союзниками, партнёрами и противниками), ошеломляя их валом безапелляционных обвинений, грубых претензий, диких угроз и нелепых требований, подкреплённых ещё и кое-какими решениями – впрочем, нередко сразу же откладываемыми или корректируемыми. В ход идут грязные приёмы: дезинформация, газлайтинг, троллинг, флудинг, сталкинг, виктимблейминг, эйджизм, эйблизм etc.

Грань между правдой и ложью, между фактом и фейком, между логикой и абсурдом, между возможным и невозможным в сознании контрагента стирается.

Когда же в этом мутном водовороте вдруг появляется некое сравнительно (со всем остальным) разумно или хотя бы не совсем безумно выглядящее предложение, контрагент с высокой степенью вероятности цепляется за него как за спасательный круг – в первую очередь желая, чтобы весь этот кошмар скорее закончился. Трамп потирает руки, его контрагент с облегчением выдыхает, обе стороны довольны, хотя и по разным причинам. Игра с ненулевой суммой, сделка. По крайней мере, иногда. Если контрагент слишком упирается, его прогоняют – чтобы тот вернулся, когда будет готов. Бывает, что и возвращается. Странно, что сейчас столько вроде бы серьёзных людей принимает все словесные (а также играющие вспомогательную роль несловесные) интервенции Трампа за чистую монету, более того, за fait accompli. Тем, кто оказывается прямой их мишенью, это простительно. Экспертам – нет.

Второй контекст. Человек с таким стилем находится в позиции главы американской империи. Главы не значит самодержавного хозяина (об этом позже), но тем не менее. Что Соединённые Штаты Америки суть империя – пусть не официально, не de jure, но de facto, что именно империей они предстают в многочисленных самоописаниях и внешних оценках, отнюдь не секрет. Томас Джефферсон заговорил о будущем союзе как об «империи»[6], не дожидаясь победы в Войне за независимость и принятия Конституции, и неоднократно возвращался к этому видению до, во время и по окончании своего президентства. Другой «отец-основатель», Александр Гамильтон, назвал США «империей, во многих отношениях самой интересной в мире»[7],, в 1787 г., в первых же строках первого же письма «Федералиста»[8]. Правда, в 1795 г. союз в его представлении вдруг превратился в пока ещё только «эмбрион великой империи»[9]; но эмбрион, надо признать, оказался вполне жизнеспособным и способным к развитию[10].

В течение всего XIX века определение США как империи находилось в активном обороте, ни у кого не вызывая ни сомнений, ни смущения. В 1861 г. одну из лестниц в здании Капитолия украсила (и украшает до сих пор) гигантская фреска работы Эмануэля Готлиба Лёйце «Путь Империи ведёт на Запад». В 1900 г. бешеный успех возымела пламенная речь сенатора-республиканца от Индианы Альберта Бевериджа, широко распубликованная под названием «В поддержку Американской Империи». В ней, среди прочего, находится такой замечательный пассаж: «Наши отцы-основатели вписали в Конституцию слова о росте, об экспансии, об империи, если угодно, не ограниченной географией, климатом и вообще ничем, кроме жизненных сил и возможностей Американского народа»[11]. Или: Бог «сотворил нас господами и устроителями мира, водворяющими порядок в царстве хаоса. Он осенил нас духом прогресса, сокрушающим силы реакции по всей земле. Он сделал нас сведущими в управлении, чтобы мы могли править дикими и дряхлыми народами. Кроме нас, нет иной мощи, способной удержать мир от возвращения во тьму варварства. Из всех рас Он сделал Американский народ Своим избранным народом, поручив нам руководить обновлением мира. Такова божественная миссия Америки»[12].

Правда, в ХХ веке применение к США термина «империя» почти прекратилось – из-за стремления отмежеваться, отстроиться от старых европейских империй и противопоставить их приёмам собственные (сперва в Китае, далее везде): свободная торговля, «открытые двери», «равные возможности» и влияние на формально суверенные, на деле более или менее подконтрольные правительства вместо военных захватов и открытого завладения теми или иными территориями, хотя и с опорой на местные элиты и административные кадры. Разница действительно была, и Найалл Фергюсон убедительно описал американскую манеру словами «продвигаться мягко» (“going soft”)[13]; но и тот, и другой modus operandi вполне укладывается в рамочное определение специфики имперского господства как «непрямого правления», данное Чарльзом Тилли: «1) сохранение либо установление особых, различающихся условий управления каждым отдельным сегментом; 2) отправление власти через посредников, пользующихся в своих доменах значительной автономией в обмен на повиновение, принесение дани и военное сотрудничество с центром»[14]. Так или иначе, настал период, названный Фергюсоном «отрицанием империи»[15]; но, что примечательно, не её «упразднением» или «демонтажем». А Майкл Кокс ещё и добавил к этой констатации, что «отрицание империи» стало вполне действенным способом её поддержания и утверждения[16].

Впрочем, табу понемногу снималось. В 1986 г. норвежец Гейр Лундестад опубликовал резонансную и, что существеннее, не вызвавшую никакого возмущения статью «Империя по приглашению? Соединённые Штаты и Западная Европа, 1945–1952»[17]. В 1993 г. первый том «Кембриджской истории американской внешней политики», подготовленный Брэдфордом Перкинсом, получил название «Сотворение республиканской империи, 1776–1865»[18]. Победа Америки в холодной войне и распад Советского Союза вместе со всем «социалистическим лагерем», возникновение однополярного мира, атака на его символический центр, предпринятая 11 сентября 2001 г., и реакция на неё (не только собственно США, но и всего Запада, а также многих других стран, включая Россию)… всё это вместе взятое окончательно сняло табу на применение к Соединённым Штатам имени империи. Примеров тому несчётное множество, как в академическом, так и в широком публичном дискурсе. Инерция «отрицания империи» и в первой четверти XXI века даёт о себе знать, хотя, пожалуй, всё реже и реже. Эндрю Бейсевич в 2002 г. жёстко заявил: «Нравится оно кому-то или нет, Америка сегодня – это Рим, необратимо обязавшийся поддерживать и, в меру возможности, расширять империю… Тут особенно нечему радоваться; но и отрицать факты недопустимо»[19]. А Майкл Игнатьефф добавил: «Американцы могут не думать о Всемирном Торговом Центре или о Пентагоне как о символических штабах мировой империи, но люди, вооружённые резаками для картона[20], так думали, как и бесчисленные миллионы тех, кто восхвалял и пропагандировал их ужасающее деяние». И, отнюдь не симпатизируя террористам и их поклонникам, задал резонный вопрос: «Как же ещё, если не “империей”, можно назвать то потрясающее нечто, которым стала Америка?»[21]

Что ж, теперь это «потрясающее нечто» возглавляет «потрясающий некто».

Третий контекст. Структурно-функциональный каркас американской империи – её федеративный институциональный дизайн. Именно он обеспечил и само её образование как союза тринадцати колоний, и её дальнейшее расширение. Ещё в сорок третьем письме «Федералиста» Джеймс Мэдисон настаивал на необходимости предоставить федеральным властям право на приём в состав союза новых штатов, считая крупным недостатком Статей Конфедерации то, что ими этот вопрос вообще не был урегулирован[22]. И в п. 3 ст. 4 Конституции США такая норма появилась: «Новые штаты могут приниматься Конгрессом в настоящий Союз»[23]. Примечательно, что ни в самой американской Конституции (в отличие, например, от российской), ни в поправках к ней не содержится ни закрытого, ни даже открытого перечня штатов. Приём нового штата осуществляется одним только актом Конгресса, то есть сравнительно простой процедурой, – разумеется, при наличии надлежащим образом подтверждённого консенсуса внутри новой единицы[24] и инициативы с её стороны, односторонняя аннексия не подразумевается. Предусмотрительно; кто ж его знает, что может случиться в будущем? А добавить на флаг ещё одну звезду – дело нехитрое.

Более того, ведь все федерации Нового времени создавались уже с учётом американского опыта. Надежды на то, что федерализм станет для других политий таким же источником силы, в общем, не оправдались. Однако сама возможность расширения федерации путём образования и присоединения к ней новых единиц эксплицитно предусмотрена конституциями и законами по меньшей мере Австрии, Австралии, Индии, России[25]; существует ли эта опция имплицитно и в других федерациях, a priori сказать трудно, но и исключить нельзя.

Другой вопрос – не гипотетическая, а практическая осуществимость подобных сценариев. Так, чтобы всерьёз… – нет, даже не всерьёз, а хотя бы удерживаясь от гомерического смеха, – обсуждать перспективы вхождения в состав США Канады и Мексики на правах штатов, неплохо бы вспомнить, что обе страны вообще-то федерации сами по себе (10 провинций и три «территории» в первой, 31 штат и один федеральный округ во второй). Соответственно, в обеих странах пришлось бы либо ещё до поглощения ликвидировать федеративное устройство как таковое (нет шансов), либо предоставлять права американского штата каждой из их нынешних политических единиц по отдельности – и что бы в этом случае произошло с составом обеих палат Конгресса (особенно сената), да и вообще электоральной картой Соединённых Штатов? Это уж если не вспоминать, во-первых, о вольнолюбивом франкофонном Квебеке, во-вторых, о том, что Канада вообще-то конституционная монархия, во главе которой стоит британский суверен – в то время как, согласно той же ст. 4 Конституции США (п. 4), «Соединённые Штаты гарантируют каждому штату в настоящем Союзе республиканскую форму правления»[26]… Нет, удержаться от смеха всё-таки не получается. Остаётся поместить эти словесные интервенции Трампа в первый контекст и рассматривать как дымовую завесу, прикрывавшую (причём недолго) настоящие предметы дискуссий с ближайшими соседями (пограничный контроль, наркотрафик, тарифы).

Четвёртый контекст. Пределы расширения, экспансии американской империи никак и никем не установлены непреложно и навсегда. Как и любой другой – таково общее место всех исследований имперской политической формы. Единственное указание на какую бы то ни было географическую рамку содержится в самом наименовании Соединённых Штатов – «Америки». Целая часть света – уже немало. Впрочем, эта весьма просторная рамка была с совершенной лёгкостью преодолена в 1959 г., когда права штата получили Гавайи – находящиеся, между прочим, никак не в Америке, а в Океании. Но ведь «соединены» совсем не только штаты. Американская империя, как и всякая другая (а также – как и немало федераций), многослойна и асимметрична – ср. цитированное выше указание Тилли на «особые, различающиеся условия управления каждым отдельным сегментом» империи. Не стоит сейчас разбирать случай округа Колумбия, во многих отношениях, вплоть до примерно квадратных очертаний территории, весьма напоминающего римский священный участок (templum), с которого и начался Вечный город (равно как и его аналоги в других федерациях, последовавших американскому примеру). Но есть ещё и «ассоциированные территории» различного статуса, значительная часть которых тоже расположена не в собственно Америке, а пара – даже и не в Западном полушарии («этом полушарии», если быть точнее), двести лет назад объявленном президентом Джеймсом Монро сферой эксклюзивных интересов США[27]. С одной стороны, открыто заявленные Трампом территориальные притязания – на Канаду, Мексику, зону Панамского канала, Гренландию – относятся именно к Западному полушарию и потому вполне укладываются в заданную доктриной Монро традицию, причём два последних варианта, учитывая опцию «ассоциированных территорий», выглядят несколько менее абсурдно, чем два первых. К той же традиции можно отнести и сообщения о требовании Трампа, дабы ЦРУ «больше сфокусировалось на Западном полушарии»[28]. С другой стороны, что именно имел в виду Трамп, выразив намерение «взять» (“take over”) сектор Газа и «владеть» (“own”) им[29], понять невозможно, во всяком случае пока. То есть можно понимать как угодно.

Но и Западным полушарием, как бы его ни определять, «фон и смысловой горизонт»[30] американской империи не ограничивается и в нём не замыкается. «Американцы, по крайней мере многие, несомненно, были экспансионистами и до, и после обретения независимости; и даже до него большинство их считало, что “Америка” – нечто большее, чем географическое понятие»[31]. Симон Боливар, относившийся к США без большой любви, но с большим уважением, в 1826 г. предупредил собранный им в Панаме конгресс из нескольких недавно образованных независимых государств Латинской Америки, что в будущем североамериканцы «станут, может быть, единственной нацией всемирного, вселенского охвата (cubriendo el universo, в английском переводе – covering the universe), – федерацией»[32]. А в 1893 г. эксцентричный конгрессмен-демократ от Висконсина Лукас М. Миллер и впрямь предложил конституционную поправку (естественно, отклонённую; но осадочек-то остался) о переименовании страны в «United States of the Earth»[33] – объяснив это примерно так, что раз оно всё равно неизбежно, то почему бы и нет?[34]

Ни всемирной нации, ни всемирной федерации не случилось. Случилось другое, хотя и близкое. США превратились в центр глобальной империи Запада, причём претензия именно на центральную позицию была декларирована президентом Джеймсом Картером ещё до начала ползучей реабилитации применения к ним термина «империя» и, соответственно, без его эксплицитного использования: «По меркам истории 200 лет существования нашей нации коротки; наше восхождение к мировым высотам ещё короче. Оно началось в 1945 г., когда и Европа, и старый международный порядок лежали в руинах. До этого момента Америка большей частью находилась на периферии мировых дел. После него мы непреклонно встали в их центре»[35].

Империи Запада, но глобальной. Империи глобальной, но Запада. В том смысле, что и ценности, и институты, и практики этой империи имеют неоспоримо западное происхождение (не восточное же). Б?льшая часть её элит и функционеров, а также основные локусы их размещения также сосредоточены на Западе. Да, ядро[36] глобальной империи не сводимо ни к Соединённым Штатам, ни к включающему ещё и Европу Западу в расширенно географическом, то есть трансатлантическом, и культурном, в том числе религиозном и лингвистическом, плане. Особенно выделяется случай Японии; однако есть ещё и такие совсем специ­фические аванпосты имперского ядра, как Южная Корея, Тайвань, Израиль[37]. А уж концентрические круги власти и влияния глобальной империи Запада охватывают orbis terrarum целиком.

Все без исключения её оппоненты, в том числе Китай и Россия, не говоря уж о её сателлитах и клиентах, находятся в мощном силовом поле империи и не в состоянии его игнорировать.

Да, в последнее время эта империя трещит и шатается. Гораздо меньше стало (в том числе из-за неуклюжих действий самой империи, но далеко не только поэтому) готовых признаваться в принадлежности и присягать на верность ей. Под облетевшими весь мир словами главного редактора Le Monde Жана-Мари Коломбани: «Мы все американцы»[38] сегодня, в отличие от того самого чёрного дня 9/11, подписалось бы гораздо меньше индивидов, народов и государств. Трансатлантическая солидарность, казавшаяся самым прочным связующим звеном глобальной империи, и та нарушена. Показательна скорость, с которой из российских официозных нарративов испарился клишированный, стократ повторенный оборот «коллективный Запад».

Однако кризис и полная гибель всерьёз – не одно и то же. Кризисы переживали все империи; и по меньшей мере некоторые империи некоторые кризисы сопоставимой, да и превосходящей степени драматизма пережили. Такое случалось и с Первым Римом, и со Вторым, и с Третьим. Кстати, и распад СССР был очень и очень многими (в том числе мной) воспринят как окончательный крах, бесповоротно и навсегда завершающий историю Северной Евразии как имперского пространства. И напрасно – политические конфигурации меняются, но ни само пространство, ни его операторы ещё далеко не стали и в обозримом будущем не станут постимперскими. Да и станут ли?

Тени прошлого: попытка к бегству

Таким образом, в том, что делает Трамп с американской империей и её могуществом, много неожиданного, заметно меньше принципиально нового и нет почти ничего прямо-таки несусветного. Причина почти повального недоумения в том, что некоторые уникальные особенности американской политии долго было принято не принимать в расчёт (в том числе в самой Америке), как будто они давно устарели, как будто это что-то несерьёзное, как будто Америка – просто государство в ряду других государств. Нет, они не устарели. Нет, это серьёзно. Нет, Америка – не просто государство (если её политическую форму вообще можно считать государством, в чём не раз высказывались небезосновательные сомнения[39]).

В том, что делает Трамп с американской империей и её могуществом, по-настоящему неожиданно, ново и даже несусветно только одно. Он вышибает из-под империи (а значит, и из-под всей империи Запада) её ценностное, идейное, идеалистическое… да что там, выражаясь без обиняков, сакральное основание. Не тот комплект принципов и требований, который в последние десятилетия собравшаяся вокруг Демократической партии США прогрессивная общественность превратила в догму и доксу (не исключено, что он и впрямь представляет собой преходящую флуктуацию, если не аберрацию), а нечто намного более глубокое и значительное. Столп и утверждение всего проекта.

Достаточно определённые ценности руководили им всегда (надо учитывать, что США, в отличие от политий с более глубокой историей, не самовозникли как равнодействующая разнонаправленных векторов и факторов, а были именно спроектированы и сконструированы). Ценности – то есть «неэмпирические… представления о желаемом, используемые в моральном дискурсе и… особым образом влияющие на поведение»[40], причём «более или менее независимо от какой бы то ни было конкретной инструментальной “выгоды”»[41]. Ценности присутствуют во всех обсуждавшихся выше контекстах (кроме первого – потому-то он и стал поводом для всего этого размышления).

Уже в знаменитой[42] проповеди «Образец Христианского Милосердия» (1630) первого губернатора Массачусетса Джона Уинтропа, прочитанной ещё до пересечения океана, успех всего рискованного предприятия и надежда на то, что «Господь станет нашим Богом, и с радостью поселится среди нас как Его собственного народа, и благословит нас на всех наших путях», поставлены в жёсткую зависимость от способности будущих колонистов «действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим»[43]. Тогда и только тогда «будем мы подобны Граду на Холме, взоры всех народов будут устремлены на нас. Если же мы нарушим завет с Богом нашим в деле, за которое взялись, и вынудим Его отказать нам в помощи, которую Он оказывает нам ныне, мы станем притчей во языцех всему миру. Мы отверзнем уста врагов, хулящих пути Господа и всех его исповедников. Мы посрамим многих достойных слуг Бога, и их молитвы за нас обратятся в проклятия, которые будут преследовать нас до тех пор, пока не исчезнем мы с лица той доброй земли, в которую направляемся»[44].

Американский федерализм тоже построен на ценностном фундаменте. Он произрос из «федеральной теологии» (она же «теология завета»), из той версии пуританского богословия, которая считала легитимными лишь формы социально-политической организации, созданные по модели Завета между Богом и Израилем, то есть обязательства религиозного, морального, социального и политического свойства одновременно и нераздельно[45]. Процедурно и технически это было так: «Первоначально, в масштабах городов и конгрегаций, ковенанты заключали индивиды и семьи. Параллельно им развивалась сеть добровольных ассоциаций – коммерческих, общественных, церковных и гражданских, – представлявших собой негосударственный компонент гражданского общества, основанный на принципах свободной договорённости. С самого начала сети сообществ соединялись в колонии, впоследствии штаты. Наконец, сеть штатов была связана федеральным союзом, с которым опять же соседствовала аналогичная сеть добровольных ассоциаций»[46]. Главное же свойство ковенанта как моделирующего образца политической формы – то, что его «морально обязывающее измерение имеет приоритет над правовым»[47]. Да, даже над ним. Потому что второе генеалогически вторично.

В конце XVIII века, когда Джефферсону стало ясно, что именно нарождается в Северной Америке, он почти во всех случаях писал и говорил не об империи вообще, но об «империи свободы» (а когда обходился без этого уточнения, то, видимо, потому что считал его и так очевидным). Продолжающая джефферсоновскую линию известная идеологема «Явного Предназначения»[48] тоже про ценности. Автор самой формулы публицист Джон О’Салливан сперва определил её просто как само собой разумеющуюся необходимость «заполнить (overspread) континент, отведённый Провидением для свободного развития наших умножающихся от года к году миллионов (граждан)»[49], но спустя всего несколько месяцев пояснил: «Демократии должны основывать свои приобретения на моральных соображениях. Если они недостаточны, приобретение есть грабёж»[50]. А в том же 1845 г. конгрессмен-республиканец от Алабамы Джеймс Белзер ещё развернул аргументацию: «Давно наша страна утверждает себя как убежище для угнетённых. Пусть её учреждения и её народ распространятся вдаль и вширь, и когда воды деспотизма затопят другие части земного шара, когда приверженцы свободы будут вынуждены спасаться на ковчегах, пусть это правительство станет тем Араратом, которым оно обязано быть»[51].

Ценностный компонент со временем проявился и в «доктрине Монро» – не в её начальной версии, сухо и кратко, всего в четырёх абзацах изложенной в президентском послании к Конгрессу 2 декабря 1823 г., а в королларии к ней, сделанном президентом Теодором Рузвельтом в аналогичном выступлении 6 декабря 1904 года. Тогда было объявлено, что «постоянство злодеяний или бессилие, влекущее за собой полное расслабление уз цивилизованного общества, в Америке так же, как где-либо ещё, безусловно, требует вмешательства какой-либо цивилизованной нации»[52] – то есть был предложен общий, не ограниченный одним лишь Западным полушарием принцип международной политики, фундированный именно ценностным императивом пресечения зла и указывающий на ответственных за его осуществление.

Наконец, американская «мягкая сила» – понятие гораздо более глубокое и широкое, чем программы USAID и им подобные. Она – отнюдь не только политические технологии, «она исходит от сияющего “Града на холме”»[53], от «манящего нового Иерусалима экономической и политической свободы»[54] и лишь затем получает то или иное инструментальное обеспечение.

Разумеется, речь не о том, чтобы идеализировать американскую политическую традицию – в ней и без того более чем достаточно идеалов. Да, во всех экспликациях и интерпретациях «миссии Америки» так или иначе фигурируют категории бремени, долга и жертвенности. Но с идеалами и ценностями соседствует прагматика, и в немалом количестве. Она также присутствует во всех исследовавшихся контекстах, на этот раз включая первый (поэтому его лучше обсуждать последним).

Колонисты Новой Англии совершенно не собирались питаться «акридами и диким мёдом» и весьма заботились о своём материальном благополучии. То же относится и к «федеральной теологии», в которой «протестантская этика», строго по Максу Веберу, производила «дух капитализма», весьма способствовавший расширению федерального Союза. Первая статья О’Салливана, в которой появилась формула «Явного Предназначения», вообще-то требовала отобрать у Мексики Техас, да и называлась коротко и ясно: «Аннексия». Прагматические интересы США горячо отстаивали и конгрессмен Белзер, и особенно сенатор Беверидж, с особенным энтузиазмом рассуждавший не просто об империи, но об империи торговой (собственно, в своей цитированной выше речи он требовал завладения Филиппинами не во имя какого-либо умозрительного принципа или, наоборот, иррационального инстинкта, а для извлечения из этого захвата максимальных коммерческих выгод). Как много было прагматики в прикладном осуществлении «доктрины Монро» (например, в художествах United Fruit Company), да и в применении «мягкой силы», слишком известно.

Но в том-то и дело, что ценности и прагматика способны оборачиваться друг другом, более того, сливаться до неразличимости, до амальгамы – в том числе в сознании и подсознании самих их носителей.

Лаконичнее и точнее, чем классик ревизионистской школы в историографии американской дипломатии Уильям Эпплмен Уильямс, об этом туго затянутом узле, пожалуй, не скажешь: «Многие империалисты верят, что американская империя должна быть гуманистической, и многие гуманисты верят, что поступать хорошо хорошо для бизнеса»[55]. «Американская империя порождена не злыми намерениями или иррациональным поведением. Она создана людьми, точно знавшими, что они делают, и считавшими это необходимым и для их собственного блага, и для благополучия других»[56]. «Расширение рынков расширяет пространство свободы. Расширение пространства свободы расширяет рынки»[57]. Отсюда «грандиозная иллюзия», «соблазнительная вера в то, что Соединённые Штаты могут извлекать выгоды из империи, не оплачивая её издержек и вообще не признавая себя империей»[58].

И вот явился Трамп, отказывающийся измерять и сравнивать выгоды и издержки в чём-то ещё, кроме твердой валюты. Миссия, ценности, идеалы, доверие, репутация, честь… всё это взвешено и сочтено очень лёгким[59]. Всё это переводится в деньги и переописывается как сделки – с предсказуемым результатом. В своей инаугурационной речи Трамп вдруг прямо заговорил о «Явном Предназначении»[60], да ещё и расширив его аж до межпланетного масштаба. И в то же время сузив, потому что ценности упомянуты не были: «Соединённые Штаты снова будут считать себя растущей нацией, увеличивающей наше богатство, расширяющей наши территории, отстраивающей наши города, повышающей наши ожидания и возносящей наш флаг к новым и прекрасным горизонтам. И мы будем следовать нашему явному предназначению до самых звёзд, отправляя американских астронавтов, дабы водрузить Звёзды и Полосы на Марсе»[61]. Желание добиться если не полной, то хотя бы большей окупаемости американских вложений в том или ином объёме обнаруживается даже в тех пунктах мировой повестки, где его раньше то ли не было, то ли о нём было стыдно заговаривать открыто. В отношениях с ближайшими, самыми преданными союзниками (прежде всего Европой, но также Канадой, Австралией, Японией, Южной Кореей), в которых тарифный и торговый дисбаланс вдруг обесценил (буквально) все клятвы в вечной верности. В поддержке Израиля (идея создания «ближневосточной Ривьеры» в секторе Газа или, лучше сказать, на месте сектора Газа). В поддержке Украины (сделка по ископаемым ресурсам неопределённой номенклатуры, к которой, кажется, добавились ещё и атомные электростанции, – украинский президент Владимир Зеленский, первым предложивший нечто подобное осенью 2024 г., ещё до избрания Трампа, нашёл верный способ привлечь его интерес, но вряд ли ожидал, во что выльется его инициатива). Да и первая же заметная военная операция, осуществлённая по приказу Трампа (серия ударов по йеменским хуситам в марте 2025 г.), была объяснена исключительно необходимостью прекратить причинение ими многомиллиардного ущерба американской и мировой морской торговле, а также американским ВМС. О хуситских атаках на Израиль не было сказано ни слова.

Может показаться, что этой «генеральной линии» противоречит нашумевшее выступление на Мюнхенской конференции по безопасности вице-президента США Джей Ди Вэнса 14 февраля 2025 г., в котором он настойчиво говорил о демократических ценностях и укорял европейцев (а также, разумеется, администрацию президента Джо Байдена) в отступлении от них. Противоречие кажущееся, потому что речь, по сути, шла только об одной ценности – о том, что нельзя «бояться голосов, мнений и сознания вашего собственного народа» и «в страхе бежать от ваших собственных избирателей»[62]. Что это главнейшая, первая демократическая ценность, неоспоримо. Но первая – не значит единственная. Что происходит, когда именем и во имя её отвергаются все прочие элементы демократического ценностного пакета, достаточно известно. Более того, Вэнс неприкрыто использовал этот аргумент, чтобы заступиться за те европейские политические силы и партии, которые в самой же Европе, согласно результатам выборов, почти везде находятся в меньшинстве и, к слову, получают гораздо более слабую электоральную поддержку, чем Демократическая партия в Соединённых Штатах. Только поэтому их и удаётся изолировать всякого рода брандмауэрами. Что результаты таких сил постепенно растут, ничего принципиально не меняет – большинство остается большинством, меньшинство меньшинством. Между прочим, на последних перед назначением Адольфа Гитлера рейхсканцлером выборах в рейхстаг 6 ноября 1932 г. НСДАП набрала лишь 33,1 процента голосов. Ещё занимательнее, что культ меньшинств, идеологию и практики их позитивной дискриминации трампистам вроде бы положено осуждать – а тут пропагандируется нечто обратное. Если же дело в ставке на то, что с европейскими силами и партиями крайних взглядов администрации Трампа будет проще иметь дело, то преобладание прагматических соображений оказывается шито белыми нитками.

Почему всё так? Сколько ни обзывай Трампа – эгоманьяком, нарциссом, циником, болваном или ещё хлеще – к пониманию того, что он делает с американским могуществом, это не приблизит. Можно строить и более содержательные предположения – например, то, что Трамп вдохновляется примером Китая, эффективность экспансии которого прямо связана с отсутствием в ней ценностной составляющей и, соответственно, предъявляемых к партнёрам ценностно окрашенных требований. Да и неполезных для экономики войн Китай не затевает – туманных опасений много, а на горизонте хотя бы теоретически возможного ничего, кроме Тайваня да нескольких спорных островов в Южно- и Восточно-Китайском морях.

Китай могуч, и мощь его растёт. Но Китай – не империя в том смысле, в каком этот термин возник и используется в западном мире, не исключая Россию, а что-то другое.

Хотя бы потому, что Китай, в отличие от Первого Рима и всех его многочисленных реплик, не инклюзивен. Подданным, гражданином любой западной империи (да и любой исламской, кстати говоря), а также культурно «своим» для неё мог стать, становился и становится, при выполнении определённых условий и ценой определённых изменений в себе, кто угодно. Китайцем стать нельзя, и точка. Не завидует ли обременённый империей Трамп Китаю? Не считает ли он, что избавленным от имперского бремени США будет проще с Китаем конкурировать? Гипотеза имеет право на существование, тем более что Трамп явно считает инклюзивность США, да и всего Запада, зашедшей слишком далеко. Но тут начинается та самая зыбкая почва ненадёжных спекуляций, вступать на которую не хотелось. Да и какая разница, почему всё так, если всё так?

Тени будущего

Что дальше? Дальше нужно подключить ещё один, пятый контекст – уже не столько ретро-, сколько проспективный. Да, у Трампа много власти, причём не все знают или помнят, почему. Потому что республиканский институт президентства возник в США (и уже оттуда, с теми или иными модификациями, распространился по миру) как специфическая вариация монархии – не любой, конечно, а британской. Против островной модели правления американские колонисты ничего не имели, более того, считали её наилучшей – их не устраивало то приниженное место в ней, которое им отводилось. «Президент, пусть президент республики, пусть в течение ограниченного времени, представляет собой наш субститут британского монарха, не только в понимании ХХ века – как глава государства, но и в понимании XVII века – как глава правительства… Наш президент – конституционный монарх»[63]. С тех пор реально располагаемые полномочия британских монархов значительно сократились (но, между прочим, остались «дремлющие», а значит, гипотетически способные пробудиться). В Америке – наоборот, и даже расширились, нередко «явочным порядком». В силу той же исторической генеалогии особенно велика власть американских президентов во внешнеполитическом измерении, что дало основание Артуру Шлезингеру-мл. ещё полвека назад написать книгу «Имперское президентство»[64] – с подразумеваемой аллюзией на римский imperium militiae, затем развившийся в общее представление об императорском праве верховного, безусловного повелевания чем угодно.

Власти у Трампа много. А вот времени мало.

Слова Ричарда Нойштадта «в течение ограниченного времени» важны критически и круциально. Соединённые Штаты – не монархия[65]. Предложенная конгрессменом-республиканцем от Теннесси Энди Оглсом поправка к двадцать второй поправке к Конституции США, придуманная, по его собственному признанию, специально для Трампа и позволяющая кандидату в президенты баллотироваться на третий срок в том случае, если между двумя первыми его сроками имел место перерыв[66], никаких шансов быть принятой, тем более принятой вовремя, не имеет – чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить, насколько сложна и продолжительна сама процедура принятия конституционных поправок. Так что, перефразируя поражающий своей безграничной смелостью прогноз председателя Государственной думы Российской Федерации Вячеслава Володина[67], после Трампа точно будет не Трамп. Даже если Демократическая партия так и не выберется из той лужи, в которую сама себя усадила, и следующее президентство останется за республиканцами. Даже если президентом будет избран Вэнс – некоторые из выдающихся президентов США до того побывали вице-президентами (Джефферсон, Теодор Рузвельт), но ни одному из напарников выдающихся президентов не удавалось стать таковым самому. Джон Адамс был не Вашингтон, Эндрю Джонсон – не Авраам Линкольн, Гарри Трумэн – не Франклин Делано Рузвельт, Ричард Никсон – не Дуайт Эйзенхауэр, Линдон Джонсон – не Джон Кеннеди, Джордж Буш-старший – не Рональд Рейган. Да и Джо Байден, прямо сказать, не Барак Обама. Так же и Вэнс (если это будет он, что покамест очень гадательно) будет не Трамп. В каком именно смысле Трамп выдающийся президент, в хорошем или плохом, выяснится со временем. Но в любом смысле он неповторим. Наконец, обнаружиться, что Трамп «уже не тот», может совсем скоро. Ведь весьма значительная доля его нынешней политической силы обусловлена наличием республиканского большинства в обеих палатах Конгресса. А следующие выборы в Конгресс пройдут в ноябре 2026 г. – на кону будет стоять треть состава Сената и весь состав палаты представителей. Какого градуса достигнет к тому времени ярость, в которую Трамп каждым словом и действием приводит своих оппонентов, и насколько увеличится их общее количество, сейчас предсказать невозможно; но риски для него велики и растут с каждым днём.

Трамп сделает только то, что успеет сделать, – поэтому он так торопится сократить расходы, государственный долг, бюджетный дефицит, торговые дисбалансы и бюрократический аппарат, взбодрить экономику и военно-промышленный комплекс, вернуть вооружённым силам былую брутальность и маскулинность, придушить наркотрафик etc. Не всё у него получится – не бывает так, чтобы удавалось всё. Но что-нибудь да получится (может, и немало) – так, чтобы не удавалось вообще ничего, тоже не бывает. А потом ценностная составляющая американской империи, «изрядно ощипанная, но не побеждённая», начнёт восстанавливаться, причём независимо от того, какая партия окажется у власти. Дело вообще не в партиях, а в чём-то намного более глубоком и сущностном. Легко и быстро разделаться с ценностной составляющей нельзя – это означало бы отмену всего грандиозного проекта и переучреждение политии, то есть радикальный пересмотр (хотя не обязательно полное упразднение) наиболее фундаментальных рамок политического действия, репертуара его сценариев, легитимных поведенческих стереотипов, стратегий и тактик. Для этого, в свою очередь, понадобится уничтожить независимость судов, права штатов, оппозиционные негосударственные медиа и много чего ещё вплоть до самой Конституции. Возможно, ещё и выиграть гражданскую войну. Чтобы такое великое дело состоялось, и целого Трампа мало.

Если не рухнут небеса, империя вернётся – чтобы её развалить окончательно и бесповоротно, Трампа опять же маловато будет. Но будет она уже другой. В 1856 г. министр иностранных дел Российской империи князь Александр Горчаков в циркулярной депеше, доведённой через посольства до сведения иностранных правительств[68], констатировал: «Россию упрекают в самоизоляции и молчании перед лицом фактов, не согласующихся ни с правом, ни со справедливостью». И возразил: «Россия не сердится: Россия сосредотачивается»[69]. На самом деле Россия после поражения в Крымской войне, конечно, сердилась. Но и сосредотачивалась. И сосредоточилась. Американская империя сейчас тоже сердится (примечательно, что нынешние упреки в её адрес очень похожи на те). Но и сосредотачивается.

То, что делает с ней и её могуществом Трамп (независимо от его мотивов и степени их осознанности), можно сравнить с практикуемой атлетами «сушкой мускулов», требующей постановки на паузу участия в соревнованиях. Подобно такому атлету, сосредоточившаяся империя вновь выйдет на мировую арену – в лучшей форме, более мускулистая, с новыми амбициями. И, скорее всего, весьма разозлённая тем, что успеют натворить в её отсутствие. Так что, глядя на происходящее прямо сейчас, никому – ни противникам американской империи, ни её поклонникам – не стоит ни заламывать руки, ни ликовать. Готовиться надо. Готовиться.

Автор: Святослав Каспэ, доктор политических наук, профессор департамента политики и управления факультета социальных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», главный редактор журнала «Полития»

Сноски

[1] Rubio M. Secretary-Designate Marco Rubio SFRC Confirmation Hearing Opening Remarks // United States Senate Committee on Foreign Relations. 15.01.2025. URL: https://www.foreign.senate.gov/imo/media/doc/6df93f4b-a83c-89ac-0fac-9b586715afd8/011525_Rubio_Testimony.pdf (дата обращения: 01.04.2025).

[2] А вот тут выбрать какую-то одну подтверждающую цитату в подобном духе решительно невозможно – их уже несметное множество и с каждым днём всё больше.

[3] Вам, земли древние, – кричит она, безмолвных

Губ не разжав, – жить в роскоши пустой,

А мне отдайте из глубин бездонных

Своих изгоев, люд забитый свой,

Пошлите мне отверженных, бездомных,

Я им свечу у двери золотой! (пер. Владимира Лазариса)

[4] Inaugural Address 1981 // Ronald Reagan: Presidential Library & Museum. 20.01.1981. URL: https://www.reaganlibrary.gov/archives/speech/inaugural-address-1981 (дата обращения: 01.04.2025).

[5] Statement by the President in His Address to the Nation // The White House: George W. Bush. 11.01.2001. URL: https://georgewbush-whitehouse.archives.gov/news/releases/2001/09/20010911-16.html (дата обращения: 01.04.2025).

[6] Letter from Thomas Jefferson to George Rogers Clark, 25 December 1780 // Founders Online. URL: https://founders.archives.gov/documents/Jefferson/01-04-02-0295 (дата обращения: 01.04.2025).

[7] О, как это верно! И чем дальше, тем вернее, Федералист. Политические эссе А. Гамильтона, Дж. Мэдисона и Дж. Джея. М.: Весь мир, 2000. С. 29.

[8] Всего в корпусе «Писем Федералиста» Гамильтон использовал тот же термин применительно к Союзу тринадцать раз; однажды к нему прибегнул и Джеймс Мэдисон.

[9] Hamilton A. The Defence No. II, 25 July 1795 // Founders Online. URL: https://founders.archives.gov/documents/Hamilton/01-18-02-0310 (дата обращения: 01.04.2025).

[10] Подробнее см.: Tucker R.W., Hendrickson D.C. Empire of Liberty: The Statecraft of Thomas Jefferson. N.Y., Oxford: Oxford University Press, 1990. 360 p.; Weeks W.E. Building the Continental Empire: American Expansion from the Revolution to the Civil War. Chicago: Ivan R. Dee, 1996. 189 p.; Wood G.S. Empire of Liberty: A History of the Early Republic, 1789–1815. N.Y., Oxford: Oxford University Press, 2009. 778 p.

[11] Congressional Record. 56th Congress, 1st Session, 1900. Vol. XXXIII. P. 708. Где именно в Конституции Беверидж вычитал эти слова, опять-таки будет сказано позже.

[12] Congressional Record, 1900. P. 711. Как похоже на эталонную формулировку имперской миссии и программы, данную в своё время Публием Вергилием Мароном: «Ты же, о римлянин, помни – державно народами править; / В том твои будут искусства, вводить чтоб обычаи мира, / Милость покорным давать и войною обуздывать гордых (Eneida: VI, 847–853). Сходство не случайно.

[13] Ferguson N. Colossus: The Rise and Fall of the American Empire. N.Y.: Penguin Books, 2004. P. 19.

[14] Tilly C. How Empires End. In: K. Barkey, M. von Hagen (Eds.), After Empire: Multiethnic Societies and Nation-Building. N.Y., L.: Westview Press, 1997. P. 3.

[15] Ferguson N. Op. cit. P. 3–7.

[16] Cox M. The Empire’s Back in Town: Or America’s Imperial Temptation – Again // Millennium. 2003. Vol. 32. No. 1. P. 1–29. См. также: Cox M. Empire by Denial? Debating US Power // Security Dialogue. 2004. Vol. 35. No. 2. P. 228–236.

[17] Lundestad G. Empire by Invitation? The United States and Western Europe, 1945–52 // Journal of Peace Research. 1986. Vol. 23. No. 3. P. 263–277. Позже он развил ту же линию в других ценных работах, см.: Lundestad G. Empire By Integration: The United States And European Integration, 1945–1997. Oxford, N.Y.: Oxford University Press, 1998. 200 p.; Lundestad G. The United States and Western Europe Since 1945. From Empire by Invitation to Transatlantic Drift. Oxford, N.Y.: Oxford University Press, 2003. 331 p.; Lundestad G. The Rise and Decline of the American «Empire»: Power and its Limits in Comparative Perspective. Oxford, N.Y.: Oxford University Press, 2012. 222 p.

[18] Perkins B. The Creation of a Republican Empire, 1776–1865. Cambridge, N.Y.: Cambridge University Press, 1993. 272 p.

[19] Bacevich A.J. American Empire: The Realities and Consequences of U.S. Diplomacy. Cambridge: Harvard University Press, 2002. P. 244.

[20] Имеются в виду террористы, захватившие те самые самолеты в день 9/11. Такие подробности постепенно забываются.

[21] Ignatieff M. The Burden // The New York Times. 05.01.2003. URL: https://www.nytimes.com/2003/01/05/magazine/the-american-empire-the-burden.html (дата обращения: 01.05.2025).

[22] Федералист. Указ. соч. С. 292.

[23] Именно в этой статье, в том же п. 3, во фразе «Конгресс имеет право распоряжаться принадлежащей Соединённым Штатам территорией или иной собственностью и принимать все необходимые правила и установления в отношении их; и ни одно положение настоящей Конституции не должно толковаться в ущерб каким-либо притязаниям Соединённых Штатов или какого-либо отдельного штата», Беверидж обнаружил «слова о росте, об экспансии, об империи, если угодно», весьма вольно толкуя как выражение «принадлежащей Соединённым Штатам территорией или иной собственностью», так и слово «притязания» (“claims”), более того, провозгласив фактом принадлежность США не то что Филиппин (завладение которыми и стало поводом для его пламенной речи), но и самого Тихого океана: «Тихий океан наш» (Congressional Record, 1900. P. 704). Риторическое воспаление в духе гоголевского Ноздрева («всё, что ни видишь по эту сторону, всё это моё, и даже по ту сторону, весь этот лес, который вон синеет, и всё, что за лесом, всё моё») способно завести далеко, и Трамп тут далеко не первопроходец.

[24] Термин «субъект» используется в этом смысле только в России, причём по довольно забавным причинам. Подробнее см.: Каспэ С.И. Против автономного субъекта: как нельзя и как можно исправить политическую форму // Полития. 2015. No. 3. С. 16–17.

[25] А до неё СССР – если считать его подлинной, не фиктивной федерацией. Что, учитывая фактическое всевластие коммунистической партии, трудно. Но подлинной империей, для нужд которой (псевдо)федеративный дизайн отлично подошёл, его можно считать с гораздо бóльшими основаниями.

[26] Спустя восемь лет, в 1795 г., Иммануил Кант воспроизвёл ту же норму в трактате «К вечному миру» (см.: Кант И. К вечному миру / И. Кант // Собрание сочинений в восьми томах. Т. 7. М.: Чоро, 1994. С. 5–56.) как conditio sine qua non своего проекта идеальной федерации, и она действительно стала таковой почти во всех не идеальных, зато реальных федерациях. Впрочем, Малайзия и Объединённые Арабские Эмираты без неё обходятся, и ничего – неплохо себя чувствуют. В кантовском проекте был ещё один любопытный нюанс, о котором будет сказано в другом примечании.

[27] President James Monroe’s Seventh Annual Message to Congress, December 2, 1823 // The Miller Center’s Governing Council. URL: https://millercenter.org/the-presidency/presidential-speeches/december-2-1823-seventh-annual-message-monroe-doctrine (дата обращения: 01.05.2025). Разные версии относительно того, где именно проходит граница полушарий, существуют до сих пор. Если проводить её, как чаще всего поступают географы, по Гринвичскому меридиану, то к западу от него оказывается почти вся Великобритания, вся Ирландия, часть Франции, вся Португалия и почти вся Испания. Как виделась эта граница самому Монро, доподлинно неизвестно; но наверняка как-то не так.

[28] Schectman J., Volz D. CIA Offers Buyout to Entire Workforce as Part of Trump Makeover // The Wall Street Journal. 04.02.2025. URL: https://www.wsj.com/politics/national-security/the-cia-is-about-to-get-a-trump-makeover-16fc0cbf?mod=hp_lead_pos4 (дата обращения: 01.04.2025).

[29] Trump Says U.S. Will Take Over Gaza Strip // Reuters. 05.02.2025. URL: https://www.reuters.com/world/trump-says-us-will-take-over-gaza-strip-2025-02-05/ (дата обращения: 01.04.2025).

[30] Филиппов А.Ф. Наблюдатель империи (Империя как социологическое понятие и политическая проблема) // Вопросы социологии. 1992. Т. 1. No. 1. С. 105.

[31] Perkins B. Op. cit. P. 7.

[32] Цит. по: Pagden A. Lords of All the World. Ideologies of Empire in Spain, Britain and France, c. 1500 – c. 1800. New Haven, L.: Yale University Press. P. 195.

[33] Bomboy S. Five “Unusual” Amendments That Never Made It into the Constitution // National Constitution Center. 23.02.2018. URL: https://constitutioncenter.org/blog/five-unusual-amendments-that-never-made-it-into-the-constitution (дата обращения: 01.04.2025). Текст поправки ещё до внесения был опубликован здесь: Cowdon J.S. Pantocracy; Or, The Reign of Justice. Princeton: Princeton University Press, 1892. P. 51. За сообщение об этом замечательном во всех отношениях факте я благодарю моего тринадцатилетнего сына Якова Каспэ.

[34] Между прочим, ещё одним conditio sine qua non грезившейся Канту федерации республик и, соответственно, вечного мира был как раз её всемирный характер. См.: Кант И. Указ. соч.

[35] President Carter’s Address to the University of Notre Dame, May 22, 1977 // The Miller Center’s Governing Council. URL: https://millercenter.org/the-presidency/presidential-speeches/may-22-1977-university-notre-dame-commencement (дата обращения: 01.04.2025).

[36] О полезности различения в анализе имперской структуры и динамики категорий «центра» и «ядра» см.: Каспэ С.И. Теоретические заметки о структуре и динамике империй // Мировая экономика и международные отношения. 2022. Т. 66. No. 11. С. 115–125.

[37] Подобно тому, как Римская империя не сводилась ни к городу Риму, ни к Италии, ни даже к Средиземноморью (Британия, Германия, Армения… вплоть до островов Фарасан в южной части Красного моря и, по некоторым предположениям, торговой фактории Арикамеду на юго-востоке Индии).

[38] Colombani J.-M. Nous sommes tous Américains // Le Monde. 11.01.2001. URL: https://www.lemonde.fr/idees/article/2011/09/09/nous-sommes-tous-americains_1569503_3232.html (дата обращения: 01.05.2025).

[39] «В американской федеральной теории… отсутствует понятие государства как такового. Политически полновластный народ (как правило, о нём говорят как о политически полновластном волей Божьей) учреждает всевозможные правительства и передаёт им столько власти, сколько считает нужным. Ни одно правительство не является полностью суверенным, оно обладает только теми полномочиями, которые делегированы ему суверенным народом, и потому возможно одновременное существование – рядом друг с другом – нескольких правительств сразу» (Elazar D. International and Comparative Federalism // Political Science and Politics. 1993. Vol. 26. No. 2. P. 192). Более того, и именно поэтому, «нет никакой верховной власти; любая власть оспариваема» (Ostrom V. The Meaning of American Federalism: Constituting a Self-Governing Society. San Francisco: ICS Press, 1994. P. 254).

[40] Deth J.W. van, Scarbrough E. The Concept of Values. In: J.W. van Deth, E. Scarbrough (Eds.), The Impact of Values. Oxford: Oxford University Press, 1998. P. 22.

[41] Parsons T. The Social System. L.: Routledge, 2005. P. 26.

[42] Правда, таковой она стала лишь в ХХ веке, послужив источником вдохновения для президентов Джона Кеннеди и Рональда Рейгана, причём для последнего неоднократно. Справедливости ради нужно отметить, что Уинтропа вспомнил и Трамп – в своей речи на Национальном молитвенном завтраке National Prayer Breakfast 6 февраля 2025 г. (см.: President Donald Trump’s Inaugural Address // The White House. 20.01.2025. URL: https://www.whitehouse.gov/remarks/2025/01/the-inaugural-address (дата обращения: 01.05.2025)). Той же справедливости ради нужно добавить, что из этого на редкость бессвязного и бессодержательного выступления можно понять лишь то, что веру в Бога Трамп всячески одобряет и «глубоко в душе каждого патриота находится то знание, что у Бога есть для Америки специальный план и великая миссия» – но не то, в чём, собственно, этот план и эта миссия состоят.

[43] Уинтроп дословно цитировал ветхозаветную книгу пророка Михея (6:8).

[44] Цит. по адаптированному переложению на современный английский язык: Winthrop J. A Model of Christian Charity (1630) // Gilder Lehrman Institute of American History. URL: https://www.gilderlehrman.org/sites/default/files/inline-pdfs/A%20Model%20of%20Christian%20Charity_Full%20Text.pdf (дата обращения: 01.04.2025). Оригинальный текст см. здесь: Winthrop J. A Modell of Christian Charity (1630) // Massachusetts Historical Society. URL: https://www.masshist.org/publications/winthrop/index.php/view/PWF02d270 (дата обращения: 01.04.2025).

[45] См.: Weir D. The Origins of the Federal Theology in Sixteenth-Century Reformation Thought. Oxford: Clarendon Press, 1990. 244 p.; Kendall W., Carey G. The Basic Symbols of the American Political Tradition. Washington: Catholic University of America, 1995. 168 p.; Moots G.A. Politics Reformed: The Anglo-American Legacy of Covenant Theology. Columbia: University of Missouri Press, 2010. 240 p.

[46] Elazar D. Covenant & Constitutionalism: The Great Frontier and the Matrix of Federal Democracy. The Covenant Tradition in Politics. Vol. III. New Brunswick: Transaction Publishers, 1998. P. 16.

[47] Ibid. P. 5.

[48] См.: Merk F. Manifest Destiny and Mission in American History: A Reinterpretation. Cambridge, MA: Harvard University Press, 1995. 278 p.; Stephanson A. Manifest Destiny: American Expansion and the Empire of Right. N.Y.: Hill and Wang, 1995. 144 p.

[49] O’Sullivan J. Annexation // United States Magazine and Democratic Review. 1845. Vol. 17. No. 35. P. 6.

[50] O’Sullivan J. Territorial Aggrandizement // United States Magazine and Democratic Review. 1845. Vol. 17. No. 38. P. 247.

[51] Congressional Globe, 1845. Vol. 14. Twenty-Eighth Congress, Second Session // UNT Digital Library. P. 43. URL: https://digital.library.unt.edu/ark:/67531/metapth2366 (дата обращения: 01.04.2025).

[52] President Theodore Roosevelt’s Fourth Annual Message to Congress, December 6, 1904 // The Miller Center’s Governing Council. URL: https://millercenter.org/the-presidency/presidential-speeches/december-6-1904-fourth-annual-message (дата обращения: 01.04.2025).

[53] Nye J.S. The Paradox of American Power: Why the World’s Only Superpower Can’t Go It Alone. Oxford; N.Y.: Oxford University Press, 2002. P. 141.

[54] Ferguson N. Op. cit. P. 20.

[55] Williams W.A. The President and His Critics // The Nation. 1963. No. 196. P. 227.

[56] Williams W.A. A Natural History of the American Empire // Canadian Dimension. 1967. No. 4. P. 12.

[57] Williams W.A. America Confronts a Revolutionary World, 1776–1976. N.Y.: William Morrow & Co, 1976. P. 43.

[58] Williams W.A. Empire as a Way of Life. N.Y.: Oxford University Press, 1980. P. 170. Сам он, будучи крайне левым, относился к тому, что описывал, с резким неодобрением. Но какая разница, если диагноз точен и обоснован? Так и Карл Маркс «ужасы» и «язвы» капитализма совсем не выдумал. А для цитированного выше правоконсервативного исследователя американского империализма Эндрю Бейсевича острые наблюдения Уильямса стали чуть ли не главным источником вдохновения.

[59] Даниил 5:27.

[60] Чего не делал никто из его предшественников, даже считающийся самым рьяным поборником этой доктрины президент (с 1845 по 1849 г.) Джеймс Полк. При нём к территории США добавились штаты Аризона, Юта, Невада, Калифорния, Орегон, Айдахо, Вашингтон, б?льшая часть Нью-Мексико, а также некоторые фрагменты Вайоминга, Монтаны и Колорадо – весьма убедительная манифестация «Явного Предназначения».

[61] President Donald Trump’s Inaugural Address // The White House. 20.01.2025. URL: https://www.whitehouse.gov/remarks/2025/01/the-inaugural-address (дата обращения: 01.05.2025).

[62] JD Vance’s Full Speech on the Fall of Europe // The Spectator. 14.02.2025. URL: https://www.spectator.co.uk/article/jd-vance-what-i-worry-about-is-the-threat-from-within/?fbclid=IwY2xjawIc9_ZleHRuA2FlbQIxMAABHXyq8U76RljcylXAf-9Aj66q2zI7OpAnfuyf9mjrBirRE0sHQmMo08MwpA_aem_LHHlxIzVQJdM_L8cHCPnzA (дата обращения: 01.04.2025).

[63] Neustadt R. Presidential Power and the Modern Presidents: The Politics of Leadership from Roosevelt to Reagan. N.Y.: Free Press, 1990. P. 10.

[64] Schlesinger A.M. The Imperial Presidency. Boston: Houghton Mifflin, 1973. 505 p.

[65] Хотя интересно было бы пофантазировать о том, что было бы, отнесись Джордж Вашингтон более благосклонно к идее установления королевской власти (с прозрачным намёком на то, что он и мог бы стать идеальным претендентом на корону), высказанной ему в 1782 г. полковником Льюисом Никола (см.: Fitzpatrick J.C. (Ed.) The Writings of George Washington, from the Original Sources, 1745–1799. Vol. XXIV. Washington: Government Printing Office, 1938. P. 272–273). Но интерес этот сугубо досужий.

[66] Rep. Ogles Proposes Amending the 22nd Amendment to Allow Trump to Serve a Third Term // Congressman Andy Ogles. 23.01.2025. URL: https://ogles.house.gov/media/press-releases/rep-ogles-proposes-amending-22nd-amendment-allow-trump-serve-third-term (дата обращения: 01.04.2025).

[67] «После Путина будет Путин»: эксклюзивное интервью Вячеслава Володина // Газета.ru. 18.06.2020. URL: https://www.gazeta.ru/politics/2020/06/18_a_13121443.shtml (дата обращения: 01.04.2025).

[68] Документ, известный в России, не раз цитированный президентом Владимиром Путиным, но почти совершенно забытый за её пределами. И напрасно.

[69] Циркулярная депеша в Российско-императорские миссии, 21 августа 1856 года. В кн.: Сборник, изданный в память двадцатипятилетия управления Министерством иностранных дел государственного канцлера светлейшего князя Александра Михайловича Горчакова, 1856–1881. СПб.: Тип. 2 Отд-ния Собств. е. и. в. канцелярии, 1881. С. 125.

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783084 Святослав Каспэ

Es schwindelt. Перекройка мира как MAGA-проект

Дмитрий Ефременко

Доктор политических наук, профессор департамента зарубежного регионоведения факультета мировой политики и мировой экономики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Для цитирования:

Ефременко Д.В. Es schwindelt. Перекройка мира как MAGA-проект // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 58–77.

В одну из ноябрьских ночей 1917 г. в небольшой, практически лишённой мебели комнате бывшего петроградского привилегированного учебного заведения для девушек на полу лежали и взволнованно беседовали друг с другом два человека средних лет. Для них это была уже не первая бессонная ночь, но заснуть всё равно не получалось. Им, вчерашним изгоям, падала в руки власть над крупнейшей в мире державой, и они были готовы воспользоваться этой властью, чтобы сделать ещё более высокую ставку – ставку на мировую революцию.

Но предоставим слово одному из них, Льву Троцкому: «Должно быть, это было на другое утро, отделённое бессонной ночью от предшествовавшего дня. У Владимира Ильича вид был усталый. Улыбаясь, он сказал: “Слишком резкий переход от подполья и переверзевщины[1] – к власти. Es schwindelt (кружится голова)”, – прибавил он почему-то по-немецки и сделал вращательное движение рукой возле головы»[2].

Сегодня, в новый век и в новую эпоху, революционные перемены продвигают совсем другие люди. Один – по должности – считается самым могущественным человеком на Земле, второй – в силу собственного предпринимательского таланта – возглавляет список богатейших людей планеты. Неизвестно, испытывает ли кто-то из них головокружение, но едва ли Дональду Трампу или Илону Маску приходится отдыхать на полу. Зато голова идёт кругом у множества политиков, бизнесменов, экспертов, которые ещё вчера демонстрировали уверенность в собственном понимании и даже контроле глобальных трендов. На деле происходит то, что четыре года назад считалось возможным, но очень маловероятным. После поражения на выборах 2020 г., неудачи с юридическим оспариванием их итогов, захвата Капитолия сторонниками 45-го президента США и развёртывания судебных преследований как участников беспорядков в Вашингтоне, так и самого Трампа, казалось, что он повержен и вряд ли сумеет подняться вновь. Представители самых разных взглядов и школ мысли последовательно выдвигали в отношении Трампа три гипотезы:

погрязнув в судебных разбирательствах, он не сможет принять участия в новых президентских выборах;

будучи выдвинут кандидатом на новый срок, Трамп не сумеет выиграть выборы у инкумбента или другого кандидата от Демократической партии;

второе его президентство окажется не более эффективным, чем первое, первоначальный порыв снова будет погашен «глубинным государством», а вероятной эпитафией Трампу и трампизму станет прилёт очередного «чёрного лебедя», наподобие пандемии COVID-19.

Трамп и его обновлённая команда успешно опровергли первые две гипотезы; третью они также пытаются опровергнуть изо всех сил. Почему же для Трампа и его команды ставки так высоки? Вероятно, ответ на этот вопрос станет ключом к пониманию того, что созданная за неполные сто дней Трампа 2.0 глобальная неопределённость, будучи производной от внутриполитических задач 47-го президента США, может служить прикрытием квантового скачка в системе международных отношений и мировой экономике.

Миссия второго срока

Успешное опровержение первых двух гипотез стало возможным благодаря тому, что Дональд Трамп сумел сформировать эффективную коалицию, нацеленную как на электоральную победу, так и на достижение решающего успеха вне рамок электоральной демократии. Он сохранил и упрочил контроль над Республиканской партией. Более тридцати лет, со времён «Контракта с Америкой» Ньюта Гингрича, республиканцы всё дальше отходят от позиций правого центра[3], оставив (не без вклада сдвигающихся в другую часть политического спектра демократов) понятие «двухпартийный консенсус» далеко в прошлом. «Великая старая партия» (GOP) сохраняла различные течения, в частности, либертарианское крыло и неоконов, но Трамп после 2016 г., делая ставку на ещё большее усугубление поляризации американского общества, продвигал новую повестку. Вынужденный опираться во время первого срока на партийных ветеранов времён Рейгана и двух Бушей, в числе которых имелось совсем немного его твёрдых сторонников, Трамп начал формировать новую генерацию республиканцев «под себя». Это была уже другая когорта, не имеющая, в отличие от неоконов и либертарианцев, генетической связи с либерализмом. И не так уж важно, что некоторые представители новой когорты, в частности, нынешний вице-президент Джей Ди Вэнс, во время выборов 2016 г. позиционировали себя как Never Trumpers («Только не Трамп»). В течение первой каденции Трампа и в начале байденовского президентства они шли вслед более широкому движению, не ограничивающемуся старым республиканским истеблишментом. Идейная эволюция или притяжение власти (чаще и то, и другое) приводили их к Трампу. Тот же Вэнс, выдвигаясь в 2022 г. в сенаторы от родного штата Огайо и уже имея общеамериканскую известность как автор «Элегии Хиллбилли», сумел добиться решающего перевеса, только съездив в Мар-а-Лаго и получив прямую поддержку тамошнего хозяина (важная деталь: договориться об этой встрече Вэнсу удалось благодаря помощи миллиардера Петера Тиля, основателя платёжной системы PayPal).

Хотя к выборам 2024 г. Дональд Трамп в основном взял под контроль партийный аппарат, трампистское перерождение «Великой старой партии» происходит потому, что ни одна из республиканских фракций не может идти поперёк популистского течения. А новое поколение популистов внутри самой республиканской партии (за ними также закрепилось название постлибералы) придаёт MAGA-движению большую идейную оформленность и респектабельность. Широкое популистское движение, символом которого стал Трамп, в основном представляет собой контркультуру, направленную против либеральной политики и леволиберальной (воукистской) идеологической индоктринации. А постлибералы внутри Республиканской партии становятся ядром контрэлиты, которая готовилась взять бразды правления из рук групп элиты, сформировавшихся в периоды правления Билла Клинтона, Барака Обамы и Джо Байдена[4].

Антиэлитарная направленность постлиберализма имеет принципиальное значение, поскольку его адепты возлагают именно на прогрессистские элиты основную ответственность за превращение либерального проекта эпохи Просвещения в идейную, но в конечном счёте – и политическую диктатуру меньшинства, навязывающего обществам тотальный нравственный релятивизм и тем самым ведущего их к безысходному упадку[5]. Основным представителем этого мировоззрения в США является Патрик Денин[6], но оно восходит к критике либерального проекта Просвещения Луи де Бональдом[7] и Хуаном Доносо Кортесом[8].

Неприятие постлибералами прогрессистских элит идёт намного дальше риторики и практических действий Трампа во время его первой каденции. Хотя трудно заподозрить, что сам президент глубоко погружается в философские дискуссии о свободе и нравственности, у него достаточно оснований увязывать свою неудачу на выборах 2020 г. и остроту политической борьбы последующих лет с тем, что во время первого президентства так и не удалось «осушить вашингтонское болото». Значимые для Трампа соображения политической мести могут сочетаться с пониманием, что общий итог двух президентских сроков критически зависит от способности радикально ослабить, маргинализировать леволиберальные элиты, нанести мощный удар по их транснациональным сетевым структурам и институциям, где они традиционно доминируют.

Формирующийся таким образом симбиоз идейных установок постлиберализма, политической прагматики и жажды отмщения опирается на мощную традицию популистской джексонианской демократии[9]. В русле этой традиции борьба с леволиберальными элитами видится как противостояние концентрации власти любой группой или силой, не имеющей надлежащей демократической легитимности. Но в ходе противостояния становится возможным резкое усиление власти легитимного президента – то, что Артур Шлезингер-младший называл «имперским президентством»[10]. На это была направлена и надолго утвердившаяся со времён Эндрю Джексона патронажная система (spoils system), предполагавшая расстановку победителем выборов своих политических назначенцев на множество постов в административной иерархии[11]. Фактически за возрождение патронажной системы высказывались вице-президент Вэнс и другие постлибералы, призывая к глубоким кадровым чисткам в федеральных ведомствах для избавления от сторонников Демократической партии, которые будут вести дело к провалу программы MAGA. По сути, это работа, за которую взялся Илон Маск в качестве главы Департамента эффективности правительства (DOGE).

Но Маск – особая тема. Несмотря на уникальность тщательно формируемой вокруг него легенды, продолжающей длинный ряд легенд о мультимиллионерах прошлых эпох – Рокфеллерах, Генри Форде, Говарде Хьюзе и других, Маск выступает фронтменом ещё одной части победной коалиции Дональда Трампа – суперэлиты Big Tech’а. У неё есть не только мощнейшая ресурсная база, но и особые повестка и цели, лишь частично совпадающие с повесткой и целями всей трампистской коалиции.

В отличие от постлиберализма, их идеологические установки имеют генетическую связь с либертарианством.

Свобода в их версии несовместима не только с равенством, но – по крайней мере, в трактовке Петера Тиля –­ и с демократией. Само название этого идейного течения ещё окончательно не устоялось, но из самоназваний на слуху два – «Тёмное Просвещение» (Ник Ланд[12]) и «Неореакционное движение», NRx (Кёртис Ярвин[13]). А поскольку критика демократии замешана у представителей NRx на техновизионерстве, оппоненты без особых колебаний вешают на них ярлык «технофашистов»[14]. По сути, речь о том, что новейшие технологические возможности (они же – вызовы) демаскируют дисфункцию демократии, принципов эгалитаризма и разделения властей, и получается, что более адекватной моделью социального и политического управления неизбежно окажется одна из версий авторитаризма и корпоративизма. Головокружительный (опять es schwindelt!) прогресс искусственного интеллекта и его ожидаемая конвергенция с другими прорывными технологиями не просто требуют глубокой политической реорганизации – они, в сущности, задают совсем другой политический ритм, не связанный с электоральными циклами. Тот же блогер Кёртис Ярвин ещё перед началом первого президентского срока Трампа призывал к тотальной чистке государственных служащих и к их замене на компетентных лоялистов, за чем должно последовать установление унитарного контроля над судами, прессой, университетами и т.д.

Реализует ли Маск именно программу Ярвина? Нельзя сказать с уверенностью, но его видение точно распространяется значительно дальше промежуточных выборов в Конгресс 2026 г. и президентских выборов-2028. По всей видимости, оно сфокусировано на точке, предположительно достижимой в пределах жизни одного поколения, когда прогресс и конвергенция нескольких ключевых технологий приведут к необратимым социальным переменам, создав неизвестные прежде иерархии и модели господства. Подготовку к подобной трансформации человек, подобный Маску, может мыслить практическим образом в качестве задачи, для решения которой требуется преобразование системы управления, кадровая революция, небывалая концентрация ресурсов даже вопреки правам частной собственности, прерогативам штатов или национальным суверенитетам.

Таким образом, сформировавшаяся вокруг Трампа 2.0 коалиция достаточно разнородна, что не мешает ей сохранять целостность, по крайней мере, на протяжении первых ста дней после инаугурации 47-го президента США. И сам факт, что у Трампа это второй и последний президентский срок (хотя он и говорит о возможности переизбрания), предопределяет многое в стратегии и тактике администрации. Здесь как раз электоральное расписание очень важно.

Декларируемые и недекларируемые цели Трампа 2.0 радикально масштабнее целей любого «среднестатистического» американского президентства, но решающего прорыва и необратимости трансформаций нужно добиться не за восемь лет и даже не за четыре года, а примерно за двадцать месяцев.

Сетевые структуры леволиберальных элит – самый мощный и ресурсно обеспеченный противник MAGA-проекта. Успех миссии второго срока Трампа зависит от того, удастся ли быстро и радикально ослабить их позиции. Внутреннее измерение традиционно приоритетно для американской политической борьбы, но в данном случае оппоненты администрации и сложившейся вокруг неё коалиции отчасти оказываются транснациональными акторами, соответственно, противостояние выносится за пределы страны и обретает глобальное измерение. Элиты, достигшие огромного могущества на пике глобализации, меньше укоренены в пределах какого-либо национального государства (включая и США), их основным ресурсом влияния являются транснациональные потоки капитала. Соответственно, они по определению находятся в жесточайшей оппозиции политическим силам, которые выступают за возрождение национального суверенитета.

Противостояние леволиберальным силам на международной арене предполагает борьбу с институтами, на которые они опираются, соответствующими идеологическими установками и ограничениями. В сущности, вся идеология либерального интернационализма и воплощающие её институциональные структуры мирового «порядка, основанного на правилах» из оплота американского глобального доминирования начинают видеться при Трампе 2.0 в качестве бессмысленной ноши, мешающей расправить плечи американскому атланту. Под это понимание и вытекающую из него новую стратегию действий требовалось подвести концептуальную базу, апеллируя не только к интересам, но и к ценностям. С этой задачей справился вице-президент Джей Ди Вэнс.

Вэнс в Мюнхене[15]

На первый взгляд назначение вице-президента Вэнса главой американской делегации на Мюнхенской конференции по безопасности 2025 г. должно было подтвердить, что в Белом доме по-прежнему придают большое значение трансатлантическим отношениям. Дополнительным аргументом в пользу кандидатуры Вэнса было и его участие в работе предыдущей, 60-й Мюнхенской конференции. Уже тогда искушённые обозреватели рассматривали Вэнса как реального претендента на партнёрство с Дональдом Трампом в президентской гонке и глашатая новой внешнеполитической философии республиканцев[16].

Союзники напряжённо ожидали выступления Вэнса, потому что были дезориентированы серией первых практических решений и словесных интервенций администрации 47-го президента США. Но самый сильный эффект имел полуторачасовой телефонный разговор президентов Соединённых Штатов и России, а также комплиментарные комментарии к нему Дональда Трампа. На этом фоне высказывались предположения, что Вэнс предъявит жёсткие требования к союзникам относительно более чем двукратного увеличения военных расходов, восприятия ими основной части ответственности за усиление Североатлантического альянса на его северо-восточных рубежах и в целом за дальнейшие усилия, направленные на военно-политическое «сдерживание» России, а также более активный вклад европейцев в противостояние Китаю. Предполагалось также, что все выступления американских официальных лиц будут выдержаны в духе транзакционного подхода в международной политике.

Опровергнув эти ожидания, Джей Ди Вэнс произнёс шокирующую речь, которую принялись сравнивать с мюнхенской речью Владимира Путина 2007 года[17]. Для евроатлантических элит выступление Вэнса, возможно, оказалось более драматическим. Путин и в 2007 г. воспринимался как внешний актор, лидер страны, пытавшейся некоторое время после распада СССР интегрироваться в евроатлантическое сообщество, но к моменту проведения 43-й Мюнхенской конференции сделавшей выбор в пользу сохранения полноты суверенитета и автономии на международной арене.

Речь Вэнса стала вызовом, брошенным изнутри, не с периферии западного мира, а из самого его центра. Вэнс оспаривал правоту своей аудитории не по вопросам денег или власти, а по проблемам ценностей и демократии.

Оратор сделал ход на опережение, ведь риторической доминантой конференции должен был стать призыв к защите общих ценностей Запада и демократии перед лицом «российской агрессии против Украины» и стремления Пекина к «глобальному доминированию». Для руководства ЕС и лидеров ведущих европейских стран НАТО апелляция к общим ценностям была чем-то вроде первой линии обороны всей прежней стратегии Запада в отношении Украины и ведущейся руками ВСУ войны с Россией. Своей 22-минутной речью Вэнс фактически сделал бессмысленными дальнейшие попытки удержать эту линию обороны.

Существенно, что Вэнс, часто употреблявший местоимение «мы», постарался сохранить видимость единства Запада (не вдаваясь в подробности его культурных или политико-экономических оснований). Но тем более контрастным и шокирующим для аудитории в отеле Bayerisher Hof оказался основной тезис вице-президента: «Угроза, которая беспокоит меня в отношении Европы, – это не Россия, не Китай и не какой-либо другой внешний актор. Меня беспокоит угроза изнутри. Европа отошла от своих фундаментальных ценностей – тех, что роднят её с Соединёнными Штатами Америки… У Европы сейчас много проблем, но тот кризис, в котором все мы оказались, – дело наших собственных рук. Америка не сможет вам помочь, если вы бежите в страхе от своих избирателей. Раз на то пошло, сегодня нет ничего, что вы могли бы сделать для американского народа – народа, что избрал меня и Дональда Трампа. Европе нужна демократическая воля, чтобы добиться чего-то стоящего в ближайшие годы»[18].

Из этого тезиса вытекали следующие выводы.

Кризис демократии и ценностей поразил весь западный мир. Но Америка, опираясь на волеизъявление избирателей, сделала важнейший шаг к выходу из него, вновь избрав президентом Дональда Трампа. Белый дом ныне сконцентрирован на решении комплекса проблем, многие из которых созданы предыдущей демократической администрацией Джо Байдена. На этом фоне положение Европы выглядит гораздо более тяжёлым. Она сталкивается с неправомочной концентрацией власти на наднациональном уровне, не подкреплённой волеизъявлением народа. На уровне структур Европейского союза фактически вводятся цензурные ограничения в массмедиа и социальных сетях. Еврокомиссары не только позволяют себе высказывать недовольство итогами выборов в отдельных странах, но и подталкивают национальные правительства и судебные органы к пересмотру их результатов, как это произошло в Румынии. Институты ЕС и большинство национальных правительств, вопреки мнению избирателей, открыли шлюзы бесконтрольной миграции. Попытки граждан высказываться против зачастую наталкиваются на полицейские и судебные преследования. И даже в стенах отеля Bayerisher Hof организаторы конференции по безопасности лишили возможности высказаться представителей популистских левых и правых политических сил. Оборотной стороной репрессивной политики оказывается неверие европейских политических элит в силу демократических институтов и опасения действительно свободного волеизъявления.

Америка готова вместе с Европой решать вопросы безопасности и будет приветствовать, если европейцы возьмут на себя значительно большую часть ответственности и издержек. Но принципиальным остаётся вопрос: от кого или чего необходимо защищаться? О какой безопасности в принципе может идти речь, если власти опасаются голосов, мнений и проявлений свободы совести своих граждан? Удовлетворительным может быть одно решение – перестать бояться. В Вашингтоне теперь «новый шериф», который будет действовать обратно тому, как поступала или предполагала действовать байденовская администрация. Надо лишь помочь новому шерифу и перестать испытывать страх перед волей европейских избирателей, для которых, по всей видимости, всё более привлекательной альтернативой станут единомышленники Трампа на европейском континенте.

Как отметил французский политический аналитик Венсан Эрвуэ, «в феврале 2025 г. в Мюнхене Европа, её иллюзии могущества и моральное высокомерие были разбиты в пух и прах»[19]. В этой констатации, однако, есть существенная неточность, заключающаяся в отождествлении Европы с наднациональной политической элитой, её интересами, политической повесткой и нарративами. Возможно, именно на Мюнхенской конференции по безопасности наиболее явно обнаружила себя сильнейшая связь тех элит, с которыми Трамп ведёт опасную борьбу в Соединённых Штатах, с элитами ЕС и находящимися в их руках институциональными механизмами. Ещё во время первого президентства Трамп имел возможность неоднократно убедиться, что могущество элит в высокой степени обусловлено их транснациональным характером.

Для Дональда Трампа противостояние европейскому флангу приобретает личностный характер, что в его случае является очень мощной мотивацией.

В Европе на уровне национальных государств ресурсом подпитки этих элит являются партии политического мейнстрима[20], как правило, включающего умеренных консерваторов, либералов, социал-демократов и зелёных. Соответственно, администрация Трампа нанесла в Мюнхене мощный удар в ахиллесову пяту европейского политического мейнстрима, характерными чертами которого являются прогрессирующий отрыв элит от избирателей, утрата способности поддерживать классическую модель функционирования демократических институтов, стирание межпартийных различий (особенно на уровне государственного управления) и общее нарастание кризиса легитимности партийно-политических систем[21]. Кажущимся выходом из экзистенциального кризиса была передача всё большего объёма властных полномочий структурам наднационального управления, не имеющим демократической легитимности. Именно поэтому призыв вице-президента Вэнса к полномасштабной реализации демократических устремлений европейских избирателей прочитывался как вызов и для еврократии, и для сил политического мейнстрима национальных государств.

Мюнхенская речь Джей Ди Вэнса не была антиевропейской, но фактически вице-президент США призвал к переформатированию политического ландшафта ЕС при помощи сил, для которых ориентиром служит принцип «Европа отечеств». Встреча Вэнса с кандидатом на пост канцлера ФРГ от партии «Альтернатива для Германии» (АДГ) Алисой Вайдель, состоявшаяся во время проведения конференции по безопасности, подтвердила намерение администрации Трампа активно способствовать укреплению позиций евроскептиков и правых популистов в странах ЕС. Помимо прочего, встреча Вэнса с Вайдель стала бесспорным доказательством того, что активная агитация Илона Маска в пользу АДГ, являвшаяся очевидным вмешательством в предвыборную кампанию в Германии, не была частной инициативой. Одновременно отказ Вэнса от встречи с канцлером Германии Олафом Шольцем, возглавлявшим предвыборный список СДПГ, стал проявлением неуважения к действующему политическому руководству страны, где проходила конференция. Данный демарш ещё больше акцентировал симпатии и антипатии новой американской администрации. В то же время вице-президент США провёл встречу с Фридрихом Мерцем, кандидатом от ХДС, имевшим наибольшие шансы возглавить немецкое правительство по итогам выборов 23 февраля 2025 года.

Председатель Мюнхенской конференции Кристоф Хойсген (в прошлом советник канцлера Ангелы Меркель по внешнеполитическим вопросам) назвал речь Джей Ди Вэнса «страшным сном Европы», но, охваченный эмоциями, не смог завершить итоговое выступление и покинул трибуну в слезах. Очевидно, это был тот ошеломивший европейских союзников эффект (es schwindelt), на который и рассчитывала администрация Трампа. Иллюзиям о нерушимом единстве евроатлантического сообщества и его сплочённости на основе общих демократических ценностей положен конец. В феврале 2025 г. дело ограничилось политической риторикой, но в данном случае слова значили не меньше дел. Вэнс сломал прежние дискурсивные фреймы и табу евроатлантизма, внёс вслед за Трампом свой вклад в создание глобальной геополитической неопределённости, стирание границ между представлениями о возможном и невозможном в мировой политике второй четверти XXI века.

От союзов к сделкам

Спустя две недели после мюнхенской речи Вэнса феерический скандал разразился в Овальном кабинете Белого дома, в результате которого делегация киевского режима во главе с Владимиром Зеленским была изгнана из резиденции американского президента. Можно гадать, что это было: спонтанная перепалка людей, психологически настроенных на конфронтацию, или изначально срежиссированный спектакль. Противники администрации Трампа склоняются к последней гипотезе, отмечая активную роль в этом скандале вице-президента Вэнса, не только жёстко оппонировавшего Зеленскому, но и указавшего на активную роль киевского визитёра в поддержке избирательной кампании Камалы Харрис. По утверждению корреспондента британской газеты The Guardian в Вашингтоне Эндрю Рота, «вице-президент США втихомолку собирает внешнеполитическую команду с глубоко скептическим взглядом на ценность Киева как будущего союзника»[22]. Рот считает, что администрация Трампа сознательно искала предлог, чтобы разрушить американо-украинские отношения, и что Вэнс, вероятно, был тем, кто спланировал крушение этого поезда, понимая, что следом за ним последует и глубокий кризис евроатлантического сообщества.

Данную версию стоит принимать во внимание, поскольку, похоже, против Вэнса формируется информационный фронт, а инициаторы этой кампании очень серьёзно оценивают потенциал вице-президента и его возможную роль не только как вероятного преемника Трампа, но и как деятеля, способного обеспечить дальнейшее существование трампизма после 2028 года. Сейчас принципиально важными представляются ближайшие последствия презентации внешней политики администрации 47-го президента США на Мюнхенской конференции и её практического осуществления в отношении военного противоборства России и киевского режима. Вашингтон в считанные недели из главного спонсора вой­ны и оплота всей антироссийской коалиции превратился в посредника, оттеснив всех прежних претендентов на роль миротворца. Самое главное, что это посредничество принято Москвой, и там не ставят под сомнение заинтересованность администрации Трампа в остановке боевых действий. Трамп уже добился, что их продолжение теперь воспринимается как «война европейцев» (ЕС и Великобритании), хотя, если он и его команда переговорщиков допустят серьёзные ошибки, «украинская война» и связанный с ней груз ответственности и издержек, подобно бумерангу, снова вернутся в их руки.

В современном мире слова очень много значат. Резкой смены риторики нового руководства Соединённых Штатов оказалось достаточно для утраты уверенности членов НАТО, что 5-я статья Устава Североатлантического альянса непременно будет приведена в действие, если для этого сложатся соответствующие условия[23]. Сомнения в неотвратимости механизмов коллективной обороны – это действительно похоже на «смерть мозга» военной организации, о которой Эмманюэль Макрон несколько поторопился объявить несколько лет тому назад.

За неполных сто дней вторая администрация Трампа создала глобальную неопределённость для всех – союзников, партнёров, клиентов, недоброжелателей и откровенных противников. С одной стороны, она даёт американцам большую свободу рук. С другой, Трамп и его люди инвестировали в создание неопределённости слишком большой политический капитал. Возможно, точка невозврата ещё не пройдена. Но возвращение к «байденовской норме» во внешней, а также торговой политике было бы для администрации Трампа похоже на репутационное самоубийство.

Продвигаясь вперёд, усугубляя хаотизацию международного порядка, разрушая наследие Бреттон-Вудса и всю архитектуру современной экономической глобализации, Трамп может много приобрести или много потерять. Отыгрывая назад – только потерять.

Одной из основных мотиваций создания глобальной неопределённости является проекция борьбы Трампа с леволиберальными элитами за пределы США. В этом контексте даже украинский кризис имеет для Белого дома второстепенное значение, и попытки предложить свой сценарий его урегулирования подчинены приоритетным задачам MAGA-революции. Однако на мировой арене Трамп, похоже, намерен сделать дополнительные, очень крупные ставки, в связи с чем ему требуются неотложные и представляемые как успех решения сразу на двух направлениях – украинском и ближневосточном. Продвижение на обоих не просто идёт параллельно, но так или иначе увязано. Ключевая роль в ближневосточных и украинских переговорных процессах Стивена Уиткоффа, доверенного лица и многолетнего бизнес-партнёра Трампа, – что угодно, но не случайность.

Возможный MAGA-переворот в мировой политике означает не просто признание распада мирового порядка, сложившегося после завершения холодной войны. Ещё в байденовские времена это сделал госсекретарь Энтони Блинкен, не предложивший, однако, ничего лучшего, как вновь сплотиться вокруг Соединённых Штатов, обновив и углубив существующие союзы и партнёрства, и создав новые[24]. В версии Трампа 2.0 реакция на распад американоцентричного мирового порядка может быть иной – ещё более усугубить всеобщее замешательство, но успеть «зафиксировать прибыль» и сбросить «мусорные акции», к каковым могут быть отнесены многие многосторонние институты, союзы и партнёрства, а затем успеть перехватить контроль над прибыльными активами и стратегически значимыми ресурсами, даже если сейчас они контролируются ближайшими союзниками или партнёрами по «коллективному Западу». Конечно, это не означает тотальный отказ от всех обязательств. Но некоторые окажутся выхолощенными, другие – жёстко иерархизированными, с обязательной максимизацией преимуществ для США.

Стремление переоформить байденовское спонсорство войны киевского режима против России как долг, для выплаты которого потребуется полное экономическое закабаление неконтролируемых Москвой территорий бывших советских республик, – характерный пример нового подхода. В основном же на место союзов и многосторонних международно-правовых режимов придут двусторонние сделки различного масштаба.

Такой способ переформатирования международного порядка предполагает наличие сильного контрагента, имеющего свои резоны для участия в сделках. И оказывается, что наиболее перспективным партнёром такого рода является Россия, которая уже много сделала для радикальной ревизии постбиполярного международного порядка. Не будем забывать, что и идея «большой сделки» пятнадцать лет назад звучала в Москве. Сергей Караганов, указывая на ущербность проекта американо-российской перезагрузки, предлагал свою версию большой сделки. Её конкретное наполнение сегодня должно быть другим, но общий принцип работоспособен: «Уступая друг другу по менее значимым вопросам, и Россия, и США удовлетворяют свои жизненно важные интересы»[25].

В то время администрация Обамы высокомерно отмахнулась. Сейчас администрация Трампа готова обсуждать самые разные сделки. Россия, в свою очередь, заинтересована поговорить по всему комплексу международных проблем, хотя у неё есть и серьёзные ограничения, связанные с её союзническими обязательствами и форматом стратегического партнёрства с КНР.

Заключение. Между миропорядком Z и эпохой сделок

Вскоре после начала СВО автор предпринял попытку представить направление дальнейшей трансформации системы международных отношений. Сплочение на антироссийской основе стран «коллективного Запада» и ускорившаяся эмансипация мирового большинства давали основания говорить о «миропорядке Z» – новой биполярности, путь к которой, защищая свои коренные интересы и безопасность, прокладывает Россия[26]. Но вторым полюсом всё же будет не Россия, а Китай, который станет альтернативным центром экономического и технологического притяжения для значительной части мирового сообщества. Означает ли возвращение Дональда Трампа в Белый дом и рост вероятности прекращения активных боевых действий на территории бывшей Украинской ССР и приграничных регионов России, что этот сценарий перечёркнут? Пока для такого вывода нет достаточных оснований. Скорее, напротив. Если главным идеологическим противником второй администрации Трампа выступают леволиберальные элиты, то главным геополитическим соперником – КНР. По сравнению с первой каденцией Трампа в отношении Китая почти ничего не изменилось: основное военное, экономическое и технологическое противостояние в представлении нынешнего руководства США предстоит именно с Пекином. Сделки, о которых говорят или думают в Вашингтоне, должны укрепить позиции Америки перед началом более жёсткой схватки с Китаем. Аналогичным образом и китайское руководство ориентируется на долгосрочное и всё более рискованное противоборство с Вашингтоном независимо от того, кто сейчас занимает Белый дом.

С точки зрения администрации Трампа, «большая сделка» с Россией должна существенно ослабить позиции Пекина в новом раунде конкуренции. Однако здесь возможности России пойти навстречу пожеланиям Трампа очень ограничены. Пожертвовать стратегическим партнёрством с Китаем Москва не может хотя бы потому, что Вашингтон при Трампе в лучшем случае может в качестве альтернативы предложить временное тактическое партнёрство. То, что происходит сейчас, – «момент Трампа», которым необходимо пользоваться. Но основная схватка трампистов с Демократической партией внутри США и родственными ей элитами во всём мире только предстоит; победа трампистской коалиции постлибералов и техновизионеров далеко не гарантирована. Неожиданная идеологическая близость не отменяет расхождения национальных интересов России и Соединённых Штатов.

Москва может использовать возможный, но вряд ли долговечный позитивный сдвиг в отношениях с США для устранения некоторых дисбалансов в российско-китайском стратегическом партнёрстве, отхода от жёсткого «диктата покупателя» в поставках энергоресурсов на китайский рынок, предотвращения критической технологической зависимости России от КНР. В идеале России важно не оставаться в полной технологической изоляции от Соединённых Штатов. Если в рамках «большой сделки» американцам обеспечивается доступ к российским редкоземельным металлам и иным сырьевым ресурсам, необходимым для реализации идей техновизионеров из трампистской коалиции, то и России нужно иметь возможность участвовать в технологических прорывах рубежа двадцатых-тридцатых годов, а не быть их недоумённым наблюдателем.

В плане безопасности Россия останется надёжным тылом для Китая (и наоборот), продолжит поддерживать территориальную целостность КНР и будет на её стороне (хотя, по всей видимости, без прямой военной вовлечённости) в случае силового решения данной проблемы. Москва также сохранит позитивное отношение к инициативе «Один пояс, один путь», но с некоторой балансировкой за счёт развития и других транспортно-логистических проектов, в которых более активную роль могли бы играть и США. В частности, такая балансировка была бы полезна для развития Сибири и строительства тихоокеанского фасада российского дома.

В более широком плане перспектива «большой сделки» не должна оказывать дестабилизирующее влияние на взаимодействие России со всем Глобальным Югом. Если сказать упрощённо, мы БРИКС на MAGA не меняем. Коррективы неизбежны, но они в основном будут связаны со вторичными последствиями действий администрации Трампа в сфере мировой экономики, глобальной и региональной безопасности. Азартная игра Вашингтона в пошлины против всех усугубляет фрагментацию мировой экономики.

На этом фоне БРИКС, ШОС, другие структуры незападного мультилатерализма выглядят бастионами стабильности и взаимовыгодного сотрудничества.

Безусловно, Вашингтон хотел бы ослабить и эти структуры, «вербуя» их участников для заключения эксклюзивных двусторонних договорённостей. Но, по всей видимости, разрушить БРИКС или ШОС едва ли получится, поскольку они не представляют собой наднациональные объединения наподобие Европейского союза. «Сила слабых связей» позволит БРИКС пережить период, когда те или иные участники группы начнут заключать сделки с администрацией Трампа.

В ситуации рукотворного хаоса, созданного в первые сто дней Трампа 2.0, обнаруживается парадоксальная альтернатива. Если по прошествии непродолжительного времени в «сухом остатке» окажется только конфронтация с Китаем, то никакой глобальной революции (или контрреволюции) не случится, и вскоре Вашингтону потребуется помощь ЕС и других идеологических оппонентов внутри коллективного Запада. С некоторыми вариациями Трамп лишь воспроизведёт траекторию первого президентского срока. Другой путь ведёт Трампа и его коалицию, в которую фактически входят и неамериканские политические силы и лидеры (от Биньямина Нетаньяху до Виктора Орбана), к идеологически мотивированной перекройке коллективного Запада и подрыву позиций основного оппонента – Европейского союза. Через запуск кампании двусторонних сделок, триггером которой становится объявленная Трампом в начале апреля мировая тарифная война, должна произойти трансформация коллективного Запада из сообщества, функционирующего на основе принципов либерального интернационализма, в откровенно иерархическую патронажную систему, по сути дела – новую американскую империю. Независимо от исхода головокружительного предприятия, последствия окажутся всемирными.

Автор: Дмитрий Ефременко, доктор политических наук, профессор департамента зарубежного регионоведения факультета мировой политики и мировой экономики Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики»

Сноски

[1] В данном контексте переверзевщина – кампания информационного давления и уголовных преследований деятелей большевистской партии, развёрнутая после провала попытки переворота в июле 1917 года. Важную роль в осуществлении кампании сыграл министр юстиции Временного правительства Павел Переверзев, с подачи которого в газете «Живое слово» были опубликованы материалы с обвинениями большевиков в получении финансирования от властей Германии.

[2] Троцкий Л.Д. Вокруг Октября. М.: Директ-медиа, 2015. С. 38.

[3] Zelizer J.E. Burning Down the House: Newt Gingrich and the Rise of the New Republican Party. N.Y.: Penguin Press, 2020. 368 p.

[4] Lind M. Trump’s Transformation of the Republican Party Is Complete // The New York Times. 20.07.2024. URL: https://www.nytimes.com/2024/07/20/opinion/trump-republican-party.html (дата обращения: 03.04.2025).

[5] Подробнее – в главе Б.В. Межуева в готовящейся к печати коллективной монографии «Возвращение Трампа» (М.: ИНИОН РАН, 2025).

[6] Deneen P. Regime Change: Toward a Postliberal Future. N.Y.: Sentinel, 2023. 284 p.

[7] Bonald L. Théorie du pouvoir politique et religieux dans la société civile, démontrée par le raisonnement et par l’histoire. Tome 1–3. Paris: Librairie d’Adriene Le Clere, 1843.

[8] Доносо Кортес Х. Очерк о католицизме, либерализме и социализме / Х. Доносо Кортес // Сочинения. СПб.: Владимир Даль, 2006. С. 89–315.

[9] См.: Schlesinger A.M., Jr. The Age of Jackson. Boston: Little, Brown & Company, 1945. 577 p.; Kohl L.F. The Politics of Individualism: Parties and the American Character in the Jacksonian Era. N.Y.: Oxford University Press, 1989. 266 p.

[10] Schlesinger A.M., Jr. The Imperial Presidency. Boston Houghton Mifflin Company, 1973. 505 p.

[11] См.: Ефременко Д.В., Николаев В.Г. Мыслители города ветров. Прагматистская социальная наука в Чикаго в первой половине XX века. М.: ИНИОН РАН, 2024. С. 272–275.

[12] Land N. The Dark Enlightenment. Baldwin City, KS: Imperium Press, 2022. 114 p.

[13] Tait J. Mencius Moldbug and Neoreaction. In: M. Sedgwick (Ed.), Key Thinkers of the Radical Right: Behind the New Threat to Liberal Democracy. N.Y.: Oxford University Press, 2019. P. 187–203.

[14] Chayka K. Techno-Fascism Comes to America // The New Yorker. 25.02.2025. URL: https://www.newyorker.com/culture/infinite-scroll/techno-fascism-comes-to-america-elon-musk (дата обращения: 03.04.2025).

[15] Данный раздел представляет собой часть написанной автором главы для коллективной монографии «Возвращение Трампа», готовящейся к печати в издательстве ИНИОН РАН.

[16] Мини Т. Властелины войны // Россия в глобальной политике. 2024. Т. 22. No. 4. С. 10–36.

[17] См.: The Guardian View on JD Vance in Munich: Europe Must Stand Up for Its Values. Editorial // Guardian. 16.02.2025. URL: https://www.theguardian.com/commentisfree/2025/feb/16/the-guardian-view-on-jd-vance-in-munich-europe-must-stand-up-for-its-values (дата обращения: 03.04.2025); Лукьянов Ф.А. Последнее сражение холодной войны? // Российская газета. 16.02.2025. URL: https://rg.ru/2025/02/16/poslednee-srazhenie-holodnoj-vojny.html (дата обращения: 03.04.2025).

[18] The Speech That Stunned Europe. Read U.S. Vice President J.D. Vance’s Remarks at the Munich Security Conference // Foreign Policy. 18.02.2025. URL: https://foreignpolicy.com/2025/02/18/vance-speech-munich-full-text-read-transcript-europe/ (дата обращения: 03.04.2025).

[19] Vincent Hervouët: “L’Europe a perdu la guerre en Ukraine sans l’avoir combattue” // Journal du Dimanche. 19.02.2025. URL: https://www.lejdd.fr/International/vincent-hervouet-leurope-a-perdu-la-guerre-en-ukraine-sans-lavoir-combattue-155121 (дата обращения: 03.04.2025).

[20] См.: Grzymala-Busse A. The Failure of Europe’s Mainstream Parties // Journal of Democracy. 2019. Vol. 30. No. 4. P. 35–47; Spoon J.J., Klüver H. Party Convergence and Vote Switching: Explaining Mainstream Party Decline Across Europe // European Journal of Political Research. 2019. Vol. 58. No. 4. P. 1021–1042.

[21] См.: Mair P. Ruling the Void: The Hollowing-Out of Western Democracy. L.: Verso Books, 2013. 160 p.; Nicoli F. Democratic Deficit and Its Counter-Movements: The Eurocentric–Eurosceptic Divide in Times of Functional Legitimacy. In: M. Baldassari, E. Castelli, M. Truffelli, G. Vezzani (Eds.), Anti-Europeanism: Critical Perspectives Towards the European Union. Cham: Springer, 2020. P. 13–31.

[22] Roth A. How JD Vance Emerged as the Chief Saboteur of the Transatlantic Alliance // The Guardian. 01.03.2025. URL: https://www.theguardian.com/us-news/2025/feb/28/jd-vance-volodymyr-zelenskyy (дата обращения: 03.04.2025).

[23] Daalder I.H. NATO Without America. How Europe Can Run an Alliance Designed for U.S. Control // Foreign Affairs. 28.03.2025. URL: https://www.foreignaffairs.com/united-states/nato-without-america (дата обращения: 03.04.2025).

[24] Secretary Blinken Outlines the Power and Purpose of American Diplomacy in a New Era in Speech at Johns Hopkins SAIS // U.S. Embassy & Consulates in Russia. 13.09.2023. URL: https://ru.usembassy.gov/secretary-blinken-outlines-the-power-and-purpose-of-american-diplomacy-in-a-new-era-in-speech-at-johns-hopkins-sais/ (дата обращения: 03.04.2025).

[25] Караганов С.А. Перенастройка, а не «перезагрузка» // Россия в глобальной политике. 2009. Т. 7. No. 4. C. 68.

[26] Ефременко Д.В. Миропорядок Z // Россия в глобальной политике. 2022. Т. 20. No. 3. С. 12–30.

США. Россия. Китай. Весь мир. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783083 Дмитрий Ефременко

Москва, Вашингтон, Тегеран – кого считать переменной?

Алиреза Нури

Доцент факультета экономики и политологии Университета Шахида Бехешти (Тегеран, Иран).

Для цитирования:

Нури А. Москва, Вашингтон, Тегеран – кого считать переменной? // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 78–82.

Международный дискуссионный клуб «Валдай»

Одной из основных проблем в отношениях Ирана и России в постсоветскую эпоху является значительное влияние на них «американской переменной». Очевидны упадок связей Москвы с Тегераном в периоды тесных отношений с Вашингтоном, например, во время «перезагрузки» (при Медведеве и Обаме), и укрепление связей с Тегераном в периоды напряжённости, например, после начала военной операции на Украине.

С иранской стороны всякий раз, когда возникали дискуссии об улучшении отношений с Западом (например, после подписания СВПД), появлялись признаки желания дистанцироваться от России. И наоборот, всякий раз, когда нажим на Иран усиливался (например, при реализации стратегии «максимального давления» во время первого срока Трампа), сближение Ирана и России становилось интенсивнее.

Хотя отношения между двумя странами упрочились в последние годы, расширяясь в различных областях, и стороны, стремясь смягчить влияние фактора США, подписали в январе 2025 г. всеобъемлющее стратегическое соглашение, над российско-иранскими связями продолжает нависать тень американской переменной.

Именно в этом контексте на фоне возвращения Трампа к власти и его ярко выраженного желания прекратить конфликт на Украине и восстановить отношения с Россией привлекают внимание спекуляции о потенциальном негативном влиянии этого сдвига на отношения Москвы и Тегерана. Поскольку Трамп действует прежде всего как бизнесмен, возникает вопрос, что именно он ожидает получить от Кремля в обмен на прекращение военных действий на Украине. Одна из гипотез, выдвинутых в Иране, заключается в том, что на кону стоит целый «пакет сделок» и в нём будет и иранская.

Хотя многие идеи и планы Трампа не будут реализованы или затормозятся из-за сложной международной диалектики, что заставляет сомневаться в осуществимости большой сделки с Россией, американский президент продемонстрировал более смелый, решительный, агрессивный и, возможно, более целенаправленный подход, чем в свой первый срок. Вероятно, он стремится к восстановлению отношений с Москвой как к важной цели. Воплощение в жизнь этой идеи будет иметь далекоидущие последствия для многих на Украине, в Европе, в Китае, на Ближнем Востоке и в Иране.

Трамп, придерживаясь прагматичного подхода, сосредоточил основное внимание на решении самого важного вопроса в отношениях с Россией: украинского.

Чтобы добиться быстрых результатов, он стал действовать напрямую и даже посчитал присутствие Зеленского (и Украины в целом) на переговорах ненужным. Унизив Европу и понизив её статус с партнёра до подчинённого, он также отверг участие европейских держав в мирном процессе.

Однако ключевой вопрос в том, в состоянии ли Трамп возродить отношения с Москвой, прекратив конфликт на Украине? Чтобы ответить на него, необходимо изучить стратегический контекст, в котором развиваются российско-американские отношения, и определить, что именно является предметом торговли.

С тактической точки зрения украинский кризис – вопрос возможных договорённостей, и у Трампа есть шанс при определённых условиях остановить боевые действия на Украине. Эти условия связаны с инструментами, которые есть в распоряжении США. У Вашингтона нет конкретных механизмов давления на Россию, все механизмы давления сосредоточены на украинской стороне. Поэтому Трамп может разрешить украинский кризис, только применив одностороннее давление на Зеленского и Киев. Учитывая полную зависимость Украины от финансовой и военной помощи для ведения боевых действий, прекращение поддержки является самым простым способом остановить конфликт.

У Европы без США нет ни возможностей, ни желания продолжать поддерживать Украину. Россия приспособилась к ситуации, а у Трампа нет эффективных инструментов для оказания большего давления на Москву. Хотя санкции нанесли России определённый ущерб, они не подорвали её решимости добиваться внешнеполитических целей. На поле боя Россия действует успешно. Таким образом, единственный реальный путь для Трампа выполнить своё обещание остановить конфликт – одностороннее давление на Киев. Резкие заявления в адрес Зеленского, на которого Трамп навешивает ярлык диктатора, и изображение России как мировой державы, которую нельзя игнорировать, предполагают, что Трамп выбрал именно этот вариант. Таким образом, он может внести некоторые тактические изменения в украинский кризис и в отношения с Россией.

Однако со стратегической точки зрения Трамп не сможет возродить отношения с Россией. Чтобы понять это, нужно изучить характер конфликта на Украине и стратегический контекст, в котором он возник. Также необходимо рассмотреть вопрос, почему США вложили значительные финансовые и военные ресурсы в конфликт и мобилизовали коалицию из более чем пятидесяти стран в прокси-войне против Москвы. Другими словами, что сделало украинский кризис столь значимым для Вашингтона?

Ответ в том, что, по сути, корни кризиса лежат в структуре международного порядка и его трансформациях. Международный порядок находится в состоянии перехода, механизмы, которые когда-то его регулировали, ослабли. США, отвергая этот сдвиг, настаивают на восстановлении господства над мировой системой посредством агрессивного давления на ревизионистские державы. Напротив, эти державы, включая Россию, подчёркивают необходимость перейти к новому порядку и требуют участия в настройке его упорядочивающих механизмов – баланса сил, моделей коммуникаций, международных режимов и институтов, глобального управления в целом.

Украинский конфликт представляет собой точку столкновения между этими двумя перспективами – конфронтацию на международном уровне по поводу влияния и роли в международном порядке.

Это игра с нулевой суммой, где усиление одной стороны происходит за счёт ослабления другой. В отличие от Трампа, глубинное государство в Соединённых Штатах верит в такое структурное уравнение и считает ослабление России необходимым условием превосходящего положения Америки в международном порядке. С этой точки зрения подрыв России является предпосылкой ослабления ревизионистского фронта на мировой арене и важнейшим условием дальнейшего ослабления Китая.

Подходя к конфликту на Украине структурно, Россия рассматривает победу в этом противоборстве как жизненно важное требование для обеспечения большего влияния и роли в (будущем) международном порядке. При этом она видит в отступлении под натиском Соединённых Штатов признак слабости и предвестие дальнейших уступок Вашингтону. Именно поэтому Путин связал будущее России с исходом конфликта на Украине.

Это уравнение с нулевой суммой невозможно изменить. Таким образом, даже если Трампу удастся тактически остановить боевые действия, он не сможет сменить стратегический контекст, в котором возник конфликт и которому привержено американское глубинное государство. У него нет достаточной власти, чтобы его преодолеть. Он либо постепенно присоединится к нему, либо будет отодвинут на второй план. Кроме того, существенным препятствием остаются историческое недоверие и негативный опыт в отношениях России и США. Эпоха Обамы и первый срок Трампа были отмечены громкой риторикой об улучшении отношений с Москвой и обещаниями начать конкретные действия. Однако на практике обещания не только не были выполнены, но стратегия сдерживания России усугубилась.

Предполагалось, что основной мотивацией Трампа для улучшения отношений с Россией может быть отрыв Москвы от Китая, чтобы оказать на последний более эффективное давление. Но Кремль прекрасно понимает: если такое давление увенчается успехом, следующей целью станет сама Россия. И маловероятно, что Кремль встанет на сторону Трампа.

Хотя Россия не стремится продолжать конфликт на Украине и приветствовала бы равные и конструктивные отношения с США, настойчивое стремление Вашингтона остановить переход к новому международному порядку посредством агрессивного давления на ревизионистские державы, включая Россию, представляет собой существенное и устойчивое препятствие для улучшения отношений с Москвой.

Даже если Трамп добьётся некоторых тактических сдвигов в конфликте на Украине и отношениях с Россией, он не сможет изменить стратегический контекст конфронтации.

Поэтому после короткого периода потенциальных тактических манёвров Соединённые Штаты, будь то во время правления Трампа или после него, вернутся к традиционному агрессивному подходу к России.

Учитывая, что отношения Москвы и Вашингтона не претерпят стратегических изменений, текущая траектория взаимодействия Тегерана и Москвы, скорее всего, сохранится. Две страны будут стремиться уменьшить влияние на них американской переменной, одновременно используя возможности друг друга для обеспечения преимуществ в формировании региональных порядков. Этот момент подчёркивался во время переговоров Сергея Лаврова с иранскими официальными лицами в Тегеране 25 февраля 2025 года.

Подписание всеобъемлющего стратегического соглашения между Россией и Ираном всего за несколько дней до инаугурации Трампа ещё раз послало сигнал этой решимости и подтвердило: Трамп и США больше не являются значимыми деструктивными переменными в ирано-российских отношениях. Таким образом, хотя уровень связей Тегерана и Москвы не является стратегическим, в обеих странах существует глубокое понимание необходимости сотрудничества в условиях неопределённости, вытекающей из перехода к новым региональным и международным порядкам. Это понимание обеспечит стабильность двусторонних отношений во время пребывания Трампа у власти.

Автор: Алиреза Нури, доцент факультета экономики и политологии Университета Шахида Бехешти (Тегеран)

Данный материал написан по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» и опубликован в марте 2025 г. в разделе «Мнения» на сайте клуба. Остальные материалы автора можно прочитать: https://ru.valdaiclub.com/about/experts/31129/

США. Иран. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783082 Алиреза Нури

Империя на хозрасчёте: что делает Трамп с американским могуществом. И чего не делает

Святослав Каспэ

Доктор политических наук, профессор департамента политики и управления факультета социальных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», главный редактор журнала «Полития».

Для цитирования:

Каспэ С.И. Империя на хозрасчёте: что делает Трамп с американским могуществом. И чего не делает // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 10–34.

I’ll be back.

T-800, Terminator

I’m back.

T-800, Terminator III:

Rise of the Machines

Кутерьма, учинённая Дональдом Трампом в международной политике в первые же недели и месяцы его второго президентского срока (аналогичная кутерьма в политике внутренней здесь не обсуждается), вызвала две противоречащих друг другу спонтанных реакции. Эмоций в обеих гораздо больше, чем рефлексии, что не помешало им самим тоже моментально стать политическим фактом.

Первая реакция идеально описывается языком советской пропаганды: «Американский империализм сбросил маску и показал своё истинное лицо» (вар.: «звериный оскал»). Так интерпретируются хамские выпады и неприкрытый шантаж, мишенями которых стал целый ряд вообще-то суверенных государств. Причем, как выяснилось, от слов к делу Трамп переходит очень быстро – и быстро же добивается результатов, по крайней мере некоторых. И право, и правила отброшены; отныне будет править сила. Американская сила, о чём честно предупредил государственный секретарь США Марко Рубио в программном заявлении на сенатских слушаниях ещё до инаугурации Трампа (тут необходимо обширное цитирование). «Что внешнюю политику, подчинённую национальному интересу, можно заменить той, которая обслуживает “либеральный мировой порядок”, было не просто фантазией, но опасным заблуждением». «Послевоенный глобальный порядок не просто устарел; он стал оружием, используемым против нас». «Президент Трамп возвращается в офис с несомненным мандатом от избирателей. Им нужна сильная Америка. Вовлечённая в мировые дела. Но руководствующаяся ясной целью: повсюду продвигать мир, а своему дому обеспечивать безопасность и процветание». И это никакой «не изоляционизм. Это основанное на здравом смысле понимание, что основанная на нашем национальном интересе внешняя политика – не пережиток прошлого». «Как Америка сможет продвигать дело “мира во всём мире”, не будучи в безопасности у себя дома?»[1] Трамп – классический, старой школы империалист, а «мир во всём мире» – циничное прикрытие шкурных интересов[2]. Американское могущество укрепляется.

Вторая реакция: Трамп разрушает ключевой элемент американской привлекательности, американского влияния и, согласно распространённой точке зрения, американского империализма – знаменитую «мягкую силу». Тут главные доказательства – ужесточение миграционной политики, разгром USAID, USAGM, ещё нескольких гуманитарных агентств, постановка на паузу и ревизия других программ международной помощи и сотрудничества. А как же статуя Свободы и посвящённые ей, прочно входящие в её расширенный символический образ знаменитые строки Эммы Лазарус[3]? А как же «величайшая сила в мире», которая станет «примером свободы и маяком надежды для тех, кто свободы не имеет»[4], «ярчайший маяк свободы и возможностей», обязавшийся «защищать всё благое и справедливое в нашем мире»[5]? А как же миллионы и миллионы поверивших в эти обещания? Всё поругано и предано. Американское могущество слабеет.

Обе точки зрения по-своему основательны. Но по выводам они противоположны, следовательно, не могут быть верны одновременно. Значит, нужна третья. Прежде чем её формулировать, следует сделать важную оговорку. Речь пойдёт не о том, чего хочет Трамп, каков его план и существует ли такой план вообще. А исключительно о том, к каким объективно наблюдаемым последствиям его действия могут привести, независимо от их субъективных мотивов и без каких-либо спекулятивных психологизаций.

Причём к последствиям относительно отдалённым. Трамп, мягко говоря, кипуч, а современный мир и без Трампа сверхволатилен. За то незначительное время, в течение которого эта статья обдумывалась, писалась и готовилась к публикации, произошло многое, ещё больше произойдёт в следующие месяцы и годы. В режиме реального времени строить сколько-нибудь устойчивые интерпретации невозможно. Сова Минервы не обязательно вылетает в сумерках, к тому же нет уверенности, что благоприятствующие спокойному размышлению сумерки вообще когда-нибудь настанут. Но чтобы охватить взглядом ландшафт в целом, она в любом случае должна набрать достаточную высоту. Кстати, настоящие совы именно дальнозорки.

Таким образом, предмет обсуждения стоит рассматривать в нескольких контекстах. Все они расширяют временной горизонт анализа.

Тени прошлого

Первый контекст, самый простой. Как будто забыто, что мы на самом деле довольно много узнали о Трампе и его стиле (а ведь, как заметил Жорж-Луи Леклерк де Бюффон, «стиль – это сам человек») ещё перед и во время его предыдущего президентского срока. Тогда бизнес-бэкграунд Трампа стал предметом пристальных реконструкций и разборов. Трамп бурей налетает на контрагентов (не делая особого различия между союзниками, партнёрами и противниками), ошеломляя их валом безапелляционных обвинений, грубых претензий, диких угроз и нелепых требований, подкреплённых ещё и кое-какими решениями – впрочем, нередко сразу же откладываемыми или корректируемыми. В ход идут грязные приёмы: дезинформация, газлайтинг, троллинг, флудинг, сталкинг, виктимблейминг, эйджизм, эйблизм etc.

Грань между правдой и ложью, между фактом и фейком, между логикой и абсурдом, между возможным и невозможным в сознании контрагента стирается.

Когда же в этом мутном водовороте вдруг появляется некое сравнительно (со всем остальным) разумно или хотя бы не совсем безумно выглядящее предложение, контрагент с высокой степенью вероятности цепляется за него как за спасательный круг – в первую очередь желая, чтобы весь этот кошмар скорее закончился. Трамп потирает руки, его контрагент с облегчением выдыхает, обе стороны довольны, хотя и по разным причинам. Игра с ненулевой суммой, сделка. По крайней мере, иногда. Если контрагент слишком упирается, его прогоняют – чтобы тот вернулся, когда будет готов. Бывает, что и возвращается. Странно, что сейчас столько вроде бы серьёзных людей принимает все словесные (а также играющие вспомогательную роль несловесные) интервенции Трампа за чистую монету, более того, за fait accompli. Тем, кто оказывается прямой их мишенью, это простительно. Экспертам – нет.

Второй контекст. Человек с таким стилем находится в позиции главы американской империи. Главы не значит самодержавного хозяина (об этом позже), но тем не менее. Что Соединённые Штаты Америки суть империя – пусть не официально, не de jure, но de facto, что именно империей они предстают в многочисленных самоописаниях и внешних оценках, отнюдь не секрет. Томас Джефферсон заговорил о будущем союзе как об «империи»[6], не дожидаясь победы в Войне за независимость и принятия Конституции, и неоднократно возвращался к этому видению до, во время и по окончании своего президентства. Другой «отец-основатель», Александр Гамильтон, назвал США «империей, во многих отношениях самой интересной в мире»[7],, в 1787 г., в первых же строках первого же письма «Федералиста»[8]. Правда, в 1795 г. союз в его представлении вдруг превратился в пока ещё только «эмбрион великой империи»[9]; но эмбрион, надо признать, оказался вполне жизнеспособным и способным к развитию[10].

В течение всего XIX века определение США как империи находилось в активном обороте, ни у кого не вызывая ни сомнений, ни смущения. В 1861 г. одну из лестниц в здании Капитолия украсила (и украшает до сих пор) гигантская фреска работы Эмануэля Готлиба Лёйце «Путь Империи ведёт на Запад». В 1900 г. бешеный успех возымела пламенная речь сенатора-республиканца от Индианы Альберта Бевериджа, широко распубликованная под названием «В поддержку Американской Империи». В ней, среди прочего, находится такой замечательный пассаж: «Наши отцы-основатели вписали в Конституцию слова о росте, об экспансии, об империи, если угодно, не ограниченной географией, климатом и вообще ничем, кроме жизненных сил и возможностей Американского народа»[11]. Или: Бог «сотворил нас господами и устроителями мира, водворяющими порядок в царстве хаоса. Он осенил нас духом прогресса, сокрушающим силы реакции по всей земле. Он сделал нас сведущими в управлении, чтобы мы могли править дикими и дряхлыми народами. Кроме нас, нет иной мощи, способной удержать мир от возвращения во тьму варварства. Из всех рас Он сделал Американский народ Своим избранным народом, поручив нам руководить обновлением мира. Такова божественная миссия Америки»[12].

Правда, в ХХ веке применение к США термина «империя» почти прекратилось – из-за стремления отмежеваться, отстроиться от старых европейских империй и противопоставить их приёмам собственные (сперва в Китае, далее везде): свободная торговля, «открытые двери», «равные возможности» и влияние на формально суверенные, на деле более или менее подконтрольные правительства вместо военных захватов и открытого завладения теми или иными территориями, хотя и с опорой на местные элиты и административные кадры. Разница действительно была, и Найалл Фергюсон убедительно описал американскую манеру словами «продвигаться мягко» (“going soft”)[13]; но и тот, и другой modus operandi вполне укладывается в рамочное определение специфики имперского господства как «непрямого правления», данное Чарльзом Тилли: «1) сохранение либо установление особых, различающихся условий управления каждым отдельным сегментом; 2) отправление власти через посредников, пользующихся в своих доменах значительной автономией в обмен на повиновение, принесение дани и военное сотрудничество с центром»[14]. Так или иначе, настал период, названный Фергюсоном «отрицанием империи»[15]; но, что примечательно, не её «упразднением» или «демонтажем». А Майкл Кокс ещё и добавил к этой констатации, что «отрицание империи» стало вполне действенным способом её поддержания и утверждения[16].

Впрочем, табу понемногу снималось. В 1986 г. норвежец Гейр Лундестад опубликовал резонансную и, что существеннее, не вызвавшую никакого возмущения статью «Империя по приглашению? Соединённые Штаты и Западная Европа, 1945–1952»[17]. В 1993 г. первый том «Кембриджской истории американской внешней политики», подготовленный Брэдфордом Перкинсом, получил название «Сотворение республиканской империи, 1776–1865»[18]. Победа Америки в холодной войне и распад Советского Союза вместе со всем «социалистическим лагерем», возникновение однополярного мира, атака на его символический центр, предпринятая 11 сентября 2001 г., и реакция на неё (не только собственно США, но и всего Запада, а также многих других стран, включая Россию)… всё это вместе взятое окончательно сняло табу на применение к Соединённым Штатам имени империи. Примеров тому несчётное множество, как в академическом, так и в широком публичном дискурсе. Инерция «отрицания империи» и в первой четверти XXI века даёт о себе знать, хотя, пожалуй, всё реже и реже. Эндрю Бейсевич в 2002 г. жёстко заявил: «Нравится оно кому-то или нет, Америка сегодня – это Рим, необратимо обязавшийся поддерживать и, в меру возможности, расширять империю… Тут особенно нечему радоваться; но и отрицать факты недопустимо»[19]. А Майкл Игнатьефф добавил: «Американцы могут не думать о Всемирном Торговом Центре или о Пентагоне как о символических штабах мировой империи, но люди, вооружённые резаками для картона[20], так думали, как и бесчисленные миллионы тех, кто восхвалял и пропагандировал их ужасающее деяние». И, отнюдь не симпатизируя террористам и их поклонникам, задал резонный вопрос: «Как же ещё, если не “империей”, можно назвать то потрясающее нечто, которым стала Америка?»[21]

Что ж, теперь это «потрясающее нечто» возглавляет «потрясающий некто».

Третий контекст. Структурно-функциональный каркас американской империи – её федеративный институциональный дизайн. Именно он обеспечил и само её образование как союза тринадцати колоний, и её дальнейшее расширение. Ещё в сорок третьем письме «Федералиста» Джеймс Мэдисон настаивал на необходимости предоставить федеральным властям право на приём в состав союза новых штатов, считая крупным недостатком Статей Конфедерации то, что ими этот вопрос вообще не был урегулирован[22]. И в п. 3 ст. 4 Конституции США такая норма появилась: «Новые штаты могут приниматься Конгрессом в настоящий Союз»[23]. Примечательно, что ни в самой американской Конституции (в отличие, например, от российской), ни в поправках к ней не содержится ни закрытого, ни даже открытого перечня штатов. Приём нового штата осуществляется одним только актом Конгресса, то есть сравнительно простой процедурой, – разумеется, при наличии надлежащим образом подтверждённого консенсуса внутри новой единицы[24] и инициативы с её стороны, односторонняя аннексия не подразумевается. Предусмотрительно; кто ж его знает, что может случиться в будущем? А добавить на флаг ещё одну звезду – дело нехитрое.

Более того, ведь все федерации Нового времени создавались уже с учётом американского опыта. Надежды на то, что федерализм станет для других политий таким же источником силы, в общем, не оправдались. Однако сама возможность расширения федерации путём образования и присоединения к ней новых единиц эксплицитно предусмотрена конституциями и законами по меньшей мере Австрии, Австралии, Индии, России[25]; существует ли эта опция имплицитно и в других федерациях, a priori сказать трудно, но и исключить нельзя.

Другой вопрос – не гипотетическая, а практическая осуществимость подобных сценариев. Так, чтобы всерьёз… – нет, даже не всерьёз, а хотя бы удерживаясь от гомерического смеха, – обсуждать перспективы вхождения в состав США Канады и Мексики на правах штатов, неплохо бы вспомнить, что обе страны вообще-то федерации сами по себе (10 провинций и три «территории» в первой, 31 штат и один федеральный округ во второй). Соответственно, в обеих странах пришлось бы либо ещё до поглощения ликвидировать федеративное устройство как таковое (нет шансов), либо предоставлять права американского штата каждой из их нынешних политических единиц по отдельности – и что бы в этом случае произошло с составом обеих палат Конгресса (особенно сената), да и вообще электоральной картой Соединённых Штатов? Это уж если не вспоминать, во-первых, о вольнолюбивом франкофонном Квебеке, во-вторых, о том, что Канада вообще-то конституционная монархия, во главе которой стоит британский суверен – в то время как, согласно той же ст. 4 Конституции США (п. 4), «Соединённые Штаты гарантируют каждому штату в настоящем Союзе республиканскую форму правления»[26]… Нет, удержаться от смеха всё-таки не получается. Остаётся поместить эти словесные интервенции Трампа в первый контекст и рассматривать как дымовую завесу, прикрывавшую (причём недолго) настоящие предметы дискуссий с ближайшими соседями (пограничный контроль, наркотрафик, тарифы).

Четвёртый контекст. Пределы расширения, экспансии американской империи никак и никем не установлены непреложно и навсегда. Как и любой другой – таково общее место всех исследований имперской политической формы. Единственное указание на какую бы то ни было географическую рамку содержится в самом наименовании Соединённых Штатов – «Америки». Целая часть света – уже немало. Впрочем, эта весьма просторная рамка была с совершенной лёгкостью преодолена в 1959 г., когда права штата получили Гавайи – находящиеся, между прочим, никак не в Америке, а в Океании. Но ведь «соединены» совсем не только штаты. Американская империя, как и всякая другая (а также – как и немало федераций), многослойна и асимметрична – ср. цитированное выше указание Тилли на «особые, различающиеся условия управления каждым отдельным сегментом» империи. Не стоит сейчас разбирать случай округа Колумбия, во многих отношениях, вплоть до примерно квадратных очертаний территории, весьма напоминающего римский священный участок (templum), с которого и начался Вечный город (равно как и его аналоги в других федерациях, последовавших американскому примеру). Но есть ещё и «ассоциированные территории» различного статуса, значительная часть которых тоже расположена не в собственно Америке, а пара – даже и не в Западном полушарии («этом полушарии», если быть точнее), двести лет назад объявленном президентом Джеймсом Монро сферой эксклюзивных интересов США[27]. С одной стороны, открыто заявленные Трампом территориальные притязания – на Канаду, Мексику, зону Панамского канала, Гренландию – относятся именно к Западному полушарию и потому вполне укладываются в заданную доктриной Монро традицию, причём два последних варианта, учитывая опцию «ассоциированных территорий», выглядят несколько менее абсурдно, чем два первых. К той же традиции можно отнести и сообщения о требовании Трампа, дабы ЦРУ «больше сфокусировалось на Западном полушарии»[28]. С другой стороны, что именно имел в виду Трамп, выразив намерение «взять» (“take over”) сектор Газа и «владеть» (“own”) им[29], понять невозможно, во всяком случае пока. То есть можно понимать как угодно.

Но и Западным полушарием, как бы его ни определять, «фон и смысловой горизонт»[30] американской империи не ограничивается и в нём не замыкается. «Американцы, по крайней мере многие, несомненно, были экспансионистами и до, и после обретения независимости; и даже до него большинство их считало, что “Америка” – нечто большее, чем географическое понятие»[31]. Симон Боливар, относившийся к США без большой любви, но с большим уважением, в 1826 г. предупредил собранный им в Панаме конгресс из нескольких недавно образованных независимых государств Латинской Америки, что в будущем североамериканцы «станут, может быть, единственной нацией всемирного, вселенского охвата (cubriendo el universo, в английском переводе – covering the universe), – федерацией»[32]. А в 1893 г. эксцентричный конгрессмен-демократ от Висконсина Лукас М. Миллер и впрямь предложил конституционную поправку (естественно, отклонённую; но осадочек-то остался) о переименовании страны в «United States of the Earth»[33] – объяснив это примерно так, что раз оно всё равно неизбежно, то почему бы и нет?[34]

Ни всемирной нации, ни всемирной федерации не случилось. Случилось другое, хотя и близкое. США превратились в центр глобальной империи Запада, причём претензия именно на центральную позицию была декларирована президентом Джеймсом Картером ещё до начала ползучей реабилитации применения к ним термина «империя» и, соответственно, без его эксплицитного использования: «По меркам истории 200 лет существования нашей нации коротки; наше восхождение к мировым высотам ещё короче. Оно началось в 1945 г., когда и Европа, и старый международный порядок лежали в руинах. До этого момента Америка большей частью находилась на периферии мировых дел. После него мы непреклонно встали в их центре»[35].

Империи Запада, но глобальной. Империи глобальной, но Запада. В том смысле, что и ценности, и институты, и практики этой империи имеют неоспоримо западное происхождение (не восточное же). Б?льшая часть её элит и функционеров, а также основные локусы их размещения также сосредоточены на Западе. Да, ядро[36] глобальной империи не сводимо ни к Соединённым Штатам, ни к включающему ещё и Европу Западу в расширенно географическом, то есть трансатлантическом, и культурном, в том числе религиозном и лингвистическом, плане. Особенно выделяется случай Японии; однако есть ещё и такие совсем специ­фические аванпосты имперского ядра, как Южная Корея, Тайвань, Израиль[37]. А уж концентрические круги власти и влияния глобальной империи Запада охватывают orbis terrarum целиком.

Все без исключения её оппоненты, в том числе Китай и Россия, не говоря уж о её сателлитах и клиентах, находятся в мощном силовом поле империи и не в состоянии его игнорировать.

Да, в последнее время эта империя трещит и шатается. Гораздо меньше стало (в том числе из-за неуклюжих действий самой империи, но далеко не только поэтому) готовых признаваться в принадлежности и присягать на верность ей. Под облетевшими весь мир словами главного редактора Le Monde Жана-Мари Коломбани: «Мы все американцы»[38] сегодня, в отличие от того самого чёрного дня 9/11, подписалось бы гораздо меньше индивидов, народов и государств. Трансатлантическая солидарность, казавшаяся самым прочным связующим звеном глобальной империи, и та нарушена. Показательна скорость, с которой из российских официозных нарративов испарился клишированный, стократ повторенный оборот «коллективный Запад».

Однако кризис и полная гибель всерьёз – не одно и то же. Кризисы переживали все империи; и по меньшей мере некоторые империи некоторые кризисы сопоставимой, да и превосходящей степени драматизма пережили. Такое случалось и с Первым Римом, и со Вторым, и с Третьим. Кстати, и распад СССР был очень и очень многими (в том числе мной) воспринят как окончательный крах, бесповоротно и навсегда завершающий историю Северной Евразии как имперского пространства. И напрасно – политические конфигурации меняются, но ни само пространство, ни его операторы ещё далеко не стали и в обозримом будущем не станут постимперскими. Да и станут ли?

Тени прошлого: попытка к бегству

Таким образом, в том, что делает Трамп с американской империей и её могуществом, много неожиданного, заметно меньше принципиально нового и нет почти ничего прямо-таки несусветного. Причина почти повального недоумения в том, что некоторые уникальные особенности американской политии долго было принято не принимать в расчёт (в том числе в самой Америке), как будто они давно устарели, как будто это что-то несерьёзное, как будто Америка – просто государство в ряду других государств. Нет, они не устарели. Нет, это серьёзно. Нет, Америка – не просто государство (если её политическую форму вообще можно считать государством, в чём не раз высказывались небезосновательные сомнения[39]).

В том, что делает Трамп с американской империей и её могуществом, по-настоящему неожиданно, ново и даже несусветно только одно. Он вышибает из-под империи (а значит, и из-под всей империи Запада) её ценностное, идейное, идеалистическое… да что там, выражаясь без обиняков, сакральное основание. Не тот комплект принципов и требований, который в последние десятилетия собравшаяся вокруг Демократической партии США прогрессивная общественность превратила в догму и доксу (не исключено, что он и впрямь представляет собой преходящую флуктуацию, если не аберрацию), а нечто намного более глубокое и значительное. Столп и утверждение всего проекта.

Достаточно определённые ценности руководили им всегда (надо учитывать, что США, в отличие от политий с более глубокой историей, не самовозникли как равнодействующая разнонаправленных векторов и факторов, а были именно спроектированы и сконструированы). Ценности – то есть «неэмпирические… представления о желаемом, используемые в моральном дискурсе и… особым образом влияющие на поведение»[40], причём «более или менее независимо от какой бы то ни было конкретной инструментальной “выгоды”»[41]. Ценности присутствуют во всех обсуждавшихся выше контекстах (кроме первого – потому-то он и стал поводом для всего этого размышления).

Уже в знаменитой[42] проповеди «Образец Христианского Милосердия» (1630) первого губернатора Массачусетса Джона Уинтропа, прочитанной ещё до пересечения океана, успех всего рискованного предприятия и надежда на то, что «Господь станет нашим Богом, и с радостью поселится среди нас как Его собственного народа, и благословит нас на всех наших путях», поставлены в жёсткую зависимость от способности будущих колонистов «действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренномудренно ходить пред Богом твоим»[43]. Тогда и только тогда «будем мы подобны Граду на Холме, взоры всех народов будут устремлены на нас. Если же мы нарушим завет с Богом нашим в деле, за которое взялись, и вынудим Его отказать нам в помощи, которую Он оказывает нам ныне, мы станем притчей во языцех всему миру. Мы отверзнем уста врагов, хулящих пути Господа и всех его исповедников. Мы посрамим многих достойных слуг Бога, и их молитвы за нас обратятся в проклятия, которые будут преследовать нас до тех пор, пока не исчезнем мы с лица той доброй земли, в которую направляемся»[44].

Американский федерализм тоже построен на ценностном фундаменте. Он произрос из «федеральной теологии» (она же «теология завета»), из той версии пуританского богословия, которая считала легитимными лишь формы социально-политической организации, созданные по модели Завета между Богом и Израилем, то есть обязательства религиозного, морального, социального и политического свойства одновременно и нераздельно[45]. Процедурно и технически это было так: «Первоначально, в масштабах городов и конгрегаций, ковенанты заключали индивиды и семьи. Параллельно им развивалась сеть добровольных ассоциаций – коммерческих, общественных, церковных и гражданских, – представлявших собой негосударственный компонент гражданского общества, основанный на принципах свободной договорённости. С самого начала сети сообществ соединялись в колонии, впоследствии штаты. Наконец, сеть штатов была связана федеральным союзом, с которым опять же соседствовала аналогичная сеть добровольных ассоциаций»[46]. Главное же свойство ковенанта как моделирующего образца политической формы – то, что его «морально обязывающее измерение имеет приоритет над правовым»[47]. Да, даже над ним. Потому что второе генеалогически вторично.

В конце XVIII века, когда Джефферсону стало ясно, что именно нарождается в Северной Америке, он почти во всех случаях писал и говорил не об империи вообще, но об «империи свободы» (а когда обходился без этого уточнения, то, видимо, потому что считал его и так очевидным). Продолжающая джефферсоновскую линию известная идеологема «Явного Предназначения»[48] тоже про ценности. Автор самой формулы публицист Джон О’Салливан сперва определил её просто как само собой разумеющуюся необходимость «заполнить (overspread) континент, отведённый Провидением для свободного развития наших умножающихся от года к году миллионов (граждан)»[49], но спустя всего несколько месяцев пояснил: «Демократии должны основывать свои приобретения на моральных соображениях. Если они недостаточны, приобретение есть грабёж»[50]. А в том же 1845 г. конгрессмен-республиканец от Алабамы Джеймс Белзер ещё развернул аргументацию: «Давно наша страна утверждает себя как убежище для угнетённых. Пусть её учреждения и её народ распространятся вдаль и вширь, и когда воды деспотизма затопят другие части земного шара, когда приверженцы свободы будут вынуждены спасаться на ковчегах, пусть это правительство станет тем Араратом, которым оно обязано быть»[51].

Ценностный компонент со временем проявился и в «доктрине Монро» – не в её начальной версии, сухо и кратко, всего в четырёх абзацах изложенной в президентском послании к Конгрессу 2 декабря 1823 г., а в королларии к ней, сделанном президентом Теодором Рузвельтом в аналогичном выступлении 6 декабря 1904 года. Тогда было объявлено, что «постоянство злодеяний или бессилие, влекущее за собой полное расслабление уз цивилизованного общества, в Америке так же, как где-либо ещё, безусловно, требует вмешательства какой-либо цивилизованной нации»[52] – то есть был предложен общий, не ограниченный одним лишь Западным полушарием принцип международной политики, фундированный именно ценностным императивом пресечения зла и указывающий на ответственных за его осуществление.

Наконец, американская «мягкая сила» – понятие гораздо более глубокое и широкое, чем программы USAID и им подобные. Она – отнюдь не только политические технологии, «она исходит от сияющего “Града на холме”»[53], от «манящего нового Иерусалима экономической и политической свободы»[54] и лишь затем получает то или иное инструментальное обеспечение.

Разумеется, речь не о том, чтобы идеализировать американскую политическую традицию – в ней и без того более чем достаточно идеалов. Да, во всех экспликациях и интерпретациях «миссии Америки» так или иначе фигурируют категории бремени, долга и жертвенности. Но с идеалами и ценностями соседствует прагматика, и в немалом количестве. Она также присутствует во всех исследовавшихся контекстах, на этот раз включая первый (поэтому его лучше обсуждать последним).

Колонисты Новой Англии совершенно не собирались питаться «акридами и диким мёдом» и весьма заботились о своём материальном благополучии. То же относится и к «федеральной теологии», в которой «протестантская этика», строго по Максу Веберу, производила «дух капитализма», весьма способствовавший расширению федерального Союза. Первая статья О’Салливана, в которой появилась формула «Явного Предназначения», вообще-то требовала отобрать у Мексики Техас, да и называлась коротко и ясно: «Аннексия». Прагматические интересы США горячо отстаивали и конгрессмен Белзер, и особенно сенатор Беверидж, с особенным энтузиазмом рассуждавший не просто об империи, но об империи торговой (собственно, в своей цитированной выше речи он требовал завладения Филиппинами не во имя какого-либо умозрительного принципа или, наоборот, иррационального инстинкта, а для извлечения из этого захвата максимальных коммерческих выгод). Как много было прагматики в прикладном осуществлении «доктрины Монро» (например, в художествах United Fruit Company), да и в применении «мягкой силы», слишком известно.

Но в том-то и дело, что ценности и прагматика способны оборачиваться друг другом, более того, сливаться до неразличимости, до амальгамы – в том числе в сознании и подсознании самих их носителей.

Лаконичнее и точнее, чем классик ревизионистской школы в историографии американской дипломатии Уильям Эпплмен Уильямс, об этом туго затянутом узле, пожалуй, не скажешь: «Многие империалисты верят, что американская империя должна быть гуманистической, и многие гуманисты верят, что поступать хорошо хорошо для бизнеса»[55]. «Американская империя порождена не злыми намерениями или иррациональным поведением. Она создана людьми, точно знавшими, что они делают, и считавшими это необходимым и для их собственного блага, и для благополучия других»[56]. «Расширение рынков расширяет пространство свободы. Расширение пространства свободы расширяет рынки»[57]. Отсюда «грандиозная иллюзия», «соблазнительная вера в то, что Соединённые Штаты могут извлекать выгоды из империи, не оплачивая её издержек и вообще не признавая себя империей»[58].

И вот явился Трамп, отказывающийся измерять и сравнивать выгоды и издержки в чём-то ещё, кроме твердой валюты. Миссия, ценности, идеалы, доверие, репутация, честь… всё это взвешено и сочтено очень лёгким[59]. Всё это переводится в деньги и переописывается как сделки – с предсказуемым результатом. В своей инаугурационной речи Трамп вдруг прямо заговорил о «Явном Предназначении»[60], да ещё и расширив его аж до межпланетного масштаба. И в то же время сузив, потому что ценности упомянуты не были: «Соединённые Штаты снова будут считать себя растущей нацией, увеличивающей наше богатство, расширяющей наши территории, отстраивающей наши города, повышающей наши ожидания и возносящей наш флаг к новым и прекрасным горизонтам. И мы будем следовать нашему явному предназначению до самых звёзд, отправляя американских астронавтов, дабы водрузить Звёзды и Полосы на Марсе»[61]. Желание добиться если не полной, то хотя бы большей окупаемости американских вложений в том или ином объёме обнаруживается даже в тех пунктах мировой повестки, где его раньше то ли не было, то ли о нём было стыдно заговаривать открыто. В отношениях с ближайшими, самыми преданными союзниками (прежде всего Европой, но также Канадой, Австралией, Японией, Южной Кореей), в которых тарифный и торговый дисбаланс вдруг обесценил (буквально) все клятвы в вечной верности. В поддержке Израиля (идея создания «ближневосточной Ривьеры» в секторе Газа или, лучше сказать, на месте сектора Газа). В поддержке Украины (сделка по ископаемым ресурсам неопределённой номенклатуры, к которой, кажется, добавились ещё и атомные электростанции, – украинский президент Владимир Зеленский, первым предложивший нечто подобное осенью 2024 г., ещё до избрания Трампа, нашёл верный способ привлечь его интерес, но вряд ли ожидал, во что выльется его инициатива). Да и первая же заметная военная операция, осуществлённая по приказу Трампа (серия ударов по йеменским хуситам в марте 2025 г.), была объяснена исключительно необходимостью прекратить причинение ими многомиллиардного ущерба американской и мировой морской торговле, а также американским ВМС. О хуситских атаках на Израиль не было сказано ни слова.

Может показаться, что этой «генеральной линии» противоречит нашумевшее выступление на Мюнхенской конференции по безопасности вице-президента США Джей Ди Вэнса 14 февраля 2025 г., в котором он настойчиво говорил о демократических ценностях и укорял европейцев (а также, разумеется, администрацию президента Джо Байдена) в отступлении от них. Противоречие кажущееся, потому что речь, по сути, шла только об одной ценности – о том, что нельзя «бояться голосов, мнений и сознания вашего собственного народа» и «в страхе бежать от ваших собственных избирателей»[62]. Что это главнейшая, первая демократическая ценность, неоспоримо. Но первая – не значит единственная. Что происходит, когда именем и во имя её отвергаются все прочие элементы демократического ценностного пакета, достаточно известно. Более того, Вэнс неприкрыто использовал этот аргумент, чтобы заступиться за те европейские политические силы и партии, которые в самой же Европе, согласно результатам выборов, почти везде находятся в меньшинстве и, к слову, получают гораздо более слабую электоральную поддержку, чем Демократическая партия в Соединённых Штатах. Только поэтому их и удаётся изолировать всякого рода брандмауэрами. Что результаты таких сил постепенно растут, ничего принципиально не меняет – большинство остается большинством, меньшинство меньшинством. Между прочим, на последних перед назначением Адольфа Гитлера рейхсканцлером выборах в рейхстаг 6 ноября 1932 г. НСДАП набрала лишь 33,1 процента голосов. Ещё занимательнее, что культ меньшинств, идеологию и практики их позитивной дискриминации трампистам вроде бы положено осуждать – а тут пропагандируется нечто обратное. Если же дело в ставке на то, что с европейскими силами и партиями крайних взглядов администрации Трампа будет проще иметь дело, то преобладание прагматических соображений оказывается шито белыми нитками.

Почему всё так? Сколько ни обзывай Трампа – эгоманьяком, нарциссом, циником, болваном или ещё хлеще – к пониманию того, что он делает с американским могуществом, это не приблизит. Можно строить и более содержательные предположения – например, то, что Трамп вдохновляется примером Китая, эффективность экспансии которого прямо связана с отсутствием в ней ценностной составляющей и, соответственно, предъявляемых к партнёрам ценностно окрашенных требований. Да и неполезных для экономики войн Китай не затевает – туманных опасений много, а на горизонте хотя бы теоретически возможного ничего, кроме Тайваня да нескольких спорных островов в Южно- и Восточно-Китайском морях.

Китай могуч, и мощь его растёт. Но Китай – не империя в том смысле, в каком этот термин возник и используется в западном мире, не исключая Россию, а что-то другое.

Хотя бы потому, что Китай, в отличие от Первого Рима и всех его многочисленных реплик, не инклюзивен. Подданным, гражданином любой западной империи (да и любой исламской, кстати говоря), а также культурно «своим» для неё мог стать, становился и становится, при выполнении определённых условий и ценой определённых изменений в себе, кто угодно. Китайцем стать нельзя, и точка. Не завидует ли обременённый империей Трамп Китаю? Не считает ли он, что избавленным от имперского бремени США будет проще с Китаем конкурировать? Гипотеза имеет право на существование, тем более что Трамп явно считает инклюзивность США, да и всего Запада, зашедшей слишком далеко. Но тут начинается та самая зыбкая почва ненадёжных спекуляций, вступать на которую не хотелось. Да и какая разница, почему всё так, если всё так?

Тени будущего

Что дальше? Дальше нужно подключить ещё один, пятый контекст – уже не столько ретро-, сколько проспективный. Да, у Трампа много власти, причём не все знают или помнят, почему. Потому что республиканский институт президентства возник в США (и уже оттуда, с теми или иными модификациями, распространился по миру) как специфическая вариация монархии – не любой, конечно, а британской. Против островной модели правления американские колонисты ничего не имели, более того, считали её наилучшей – их не устраивало то приниженное место в ней, которое им отводилось. «Президент, пусть президент республики, пусть в течение ограниченного времени, представляет собой наш субститут британского монарха, не только в понимании ХХ века – как глава государства, но и в понимании XVII века – как глава правительства… Наш президент – конституционный монарх»[63]. С тех пор реально располагаемые полномочия британских монархов значительно сократились (но, между прочим, остались «дремлющие», а значит, гипотетически способные пробудиться). В Америке – наоборот, и даже расширились, нередко «явочным порядком». В силу той же исторической генеалогии особенно велика власть американских президентов во внешнеполитическом измерении, что дало основание Артуру Шлезингеру-мл. ещё полвека назад написать книгу «Имперское президентство»[64] – с подразумеваемой аллюзией на римский imperium militiae, затем развившийся в общее представление об императорском праве верховного, безусловного повелевания чем угодно.

Власти у Трампа много. А вот времени мало.

Слова Ричарда Нойштадта «в течение ограниченного времени» важны критически и круциально. Соединённые Штаты – не монархия[65]. Предложенная конгрессменом-республиканцем от Теннесси Энди Оглсом поправка к двадцать второй поправке к Конституции США, придуманная, по его собственному признанию, специально для Трампа и позволяющая кандидату в президенты баллотироваться на третий срок в том случае, если между двумя первыми его сроками имел место перерыв[66], никаких шансов быть принятой, тем более принятой вовремя, не имеет – чтобы в этом убедиться, достаточно вспомнить, насколько сложна и продолжительна сама процедура принятия конституционных поправок. Так что, перефразируя поражающий своей безграничной смелостью прогноз председателя Государственной думы Российской Федерации Вячеслава Володина[67], после Трампа точно будет не Трамп. Даже если Демократическая партия так и не выберется из той лужи, в которую сама себя усадила, и следующее президентство останется за республиканцами. Даже если президентом будет избран Вэнс – некоторые из выдающихся президентов США до того побывали вице-президентами (Джефферсон, Теодор Рузвельт), но ни одному из напарников выдающихся президентов не удавалось стать таковым самому. Джон Адамс был не Вашингтон, Эндрю Джонсон – не Авраам Линкольн, Гарри Трумэн – не Франклин Делано Рузвельт, Ричард Никсон – не Дуайт Эйзенхауэр, Линдон Джонсон – не Джон Кеннеди, Джордж Буш-старший – не Рональд Рейган. Да и Джо Байден, прямо сказать, не Барак Обама. Так же и Вэнс (если это будет он, что покамест очень гадательно) будет не Трамп. В каком именно смысле Трамп выдающийся президент, в хорошем или плохом, выяснится со временем. Но в любом смысле он неповторим. Наконец, обнаружиться, что Трамп «уже не тот», может совсем скоро. Ведь весьма значительная доля его нынешней политической силы обусловлена наличием республиканского большинства в обеих палатах Конгресса. А следующие выборы в Конгресс пройдут в ноябре 2026 г. – на кону будет стоять треть состава Сената и весь состав палаты представителей. Какого градуса достигнет к тому времени ярость, в которую Трамп каждым словом и действием приводит своих оппонентов, и насколько увеличится их общее количество, сейчас предсказать невозможно; но риски для него велики и растут с каждым днём.

Трамп сделает только то, что успеет сделать, – поэтому он так торопится сократить расходы, государственный долг, бюджетный дефицит, торговые дисбалансы и бюрократический аппарат, взбодрить экономику и военно-промышленный комплекс, вернуть вооружённым силам былую брутальность и маскулинность, придушить наркотрафик etc. Не всё у него получится – не бывает так, чтобы удавалось всё. Но что-нибудь да получится (может, и немало) – так, чтобы не удавалось вообще ничего, тоже не бывает. А потом ценностная составляющая американской империи, «изрядно ощипанная, но не побеждённая», начнёт восстанавливаться, причём независимо от того, какая партия окажется у власти. Дело вообще не в партиях, а в чём-то намного более глубоком и сущностном. Легко и быстро разделаться с ценностной составляющей нельзя – это означало бы отмену всего грандиозного проекта и переучреждение политии, то есть радикальный пересмотр (хотя не обязательно полное упразднение) наиболее фундаментальных рамок политического действия, репертуара его сценариев, легитимных поведенческих стереотипов, стратегий и тактик. Для этого, в свою очередь, понадобится уничтожить независимость судов, права штатов, оппозиционные негосударственные медиа и много чего ещё вплоть до самой Конституции. Возможно, ещё и выиграть гражданскую войну. Чтобы такое великое дело состоялось, и целого Трампа мало.

Если не рухнут небеса, империя вернётся – чтобы её развалить окончательно и бесповоротно, Трампа опять же маловато будет. Но будет она уже другой. В 1856 г. министр иностранных дел Российской империи князь Александр Горчаков в циркулярной депеше, доведённой через посольства до сведения иностранных правительств[68], констатировал: «Россию упрекают в самоизоляции и молчании перед лицом фактов, не согласующихся ни с правом, ни со справедливостью». И возразил: «Россия не сердится: Россия сосредотачивается»[69]. На самом деле Россия после поражения в Крымской войне, конечно, сердилась. Но и сосредотачивалась. И сосредоточилась. Американская империя сейчас тоже сердится (примечательно, что нынешние упреки в её адрес очень похожи на те). Но и сосредотачивается.

То, что делает с ней и её могуществом Трамп (независимо от его мотивов и степени их осознанности), можно сравнить с практикуемой атлетами «сушкой мускулов», требующей постановки на паузу участия в соревнованиях. Подобно такому атлету, сосредоточившаяся империя вновь выйдет на мировую арену – в лучшей форме, более мускулистая, с новыми амбициями. И, скорее всего, весьма разозлённая тем, что успеют натворить в её отсутствие. Так что, глядя на происходящее прямо сейчас, никому – ни противникам американской империи, ни её поклонникам – не стоит ни заламывать руки, ни ликовать. Готовиться надо. Готовиться.

Автор: Святослав Каспэ, доктор политических наук, профессор департамента политики и управления факультета социальных наук Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», главный редактор журнала «Полития»

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783081 Святослав Каспэ

Загадочная «большая сделка» Трампа с Россией

Чжао Хуашэн

Профессор Института международных исследований Фуданьского университета (Шанхай), член Пекинского клуба международного диалога.

Для цитирования:

Чжао Х. Загадочная «большая сделка» Трампа с Россией // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 52–57.

Международный дискуссионный клуб «Валдай»

Недавние изменения в политике США на российском направлении ввергли Запад в хаос. Они вызвали самый масштабный внутренний кризис с момента формирования западного блока и создали в отношениях Вашингтона и Москвы беспрецедентную ситуацию. Неясно, насколько далеко зайдёт процесс, и пока нельзя сделать вывод, что изменения необратимы, но сдвиг произошёл.

В эпоху после холодной войны никогда не складывалась ситуация, когда три основных пункта расхождения двух стран – расширение НАТО на восток, угрозы безопасности и идеологические разногласия – были бы смягчены одновременно.

Более того, обе страны начали изучать возможности сотрудничества в таких ранее остроконкурентных областях, как Арктика, энергетика и газопроводы. Теоретически это должно уменьшить трения между Россией и Соединёнными Штатами, снизить риск конфликта и расширить возможности для сотрудничества, что может способствовать стабилизации и улучшению двусторонних отношений.

Однако это не означает, что отношения между США и Россией теперь будут развиваться гладко и устойчиво. Конфликт вокруг Украины является первым и самым важным препятствием. Основная проблема заключается в несоответствии целей.

Трамп стремится быстро закончить войну и заключить мирное соглашение на любых условиях, чтобы сосредоточиться на своей миссии «сделать Америку снова великой». В противном случае его четырёхлетний срок рискует быть поглощённым этим конфликтом.

Байден, возможно, вынашивал подобные намерения, когда спешно выводил войска из Афганистана, но катастрофическое отступление стало для Трампа поводом критиковать его некомпетентность. Трамп вряд ли повторит ошибки Байдена. Следовательно, любой, кто будет препятствовать его мирному плану, столкнётся с гневом президента. Если Россия сохранит бескомпромиссную позицию, а Трамп воспримет это как главную загвоздку мирного соглашения, он может направить разочарование на Россию, увеличить военную поддержку Украины и ввести ещё более жёсткие санкции. Трамп и члены кабинета уже ясно дали это понять. Такие действия неизбежно помешают нормализации отношений с Москвой.

Следующее серьёзное препятствие – военная помощь США Украине и всеобъемлющие санкции против России. Соединённые Штаты – крупнейший донор Украины, они предоставляют тяжёлое вооружение (самолёты, артиллерию, танки и ракеты), а также спутниковую разведывательную информацию, имеющую решающее значение для современной войны. США фактически стали неотъемлемой частью военных операций Украины, действий, которые равносильны актам войны. Одновременно Вашингтон ввёл беспрецедентно жёсткие экономические санкции против России, стремясь парализовать её финансовые и экономические ресурсы.

Госсекретарь Марко Рубио признал, что это «война чужими руками» между США и Россией. По традиционным меркам державы фактически находятся в состоянии «квазивойны», или неформального конфликта. Пока эта «война чужими руками» не закончится, отношения не могут нормализоваться, не говоря уже о том, чтобы перерасти в дружеское партнёрство. Единственный способ решить проблему – прекратить масштабную военную поддержку Украины с американской стороны, отказаться от экономической блокады России и постепенно снять большинство санкций. Однако процесс вряд ли будет быстрым или лёгким.

Политика Трампа в отношении России окутана тайной. Хотя было много спекуляций и аналитических предположений о его мотивах для установления связей с Россией, истинные намерения и тот тип отношений, которые он в конечном итоге себе представляет, остаются неясными для посторонних. Какую «большую сделку» он ищет с Россией? Какую цену он готов заплатить? Чего он хочет от России? Эти вопросы остаются без ответа. Неясно, намерен ли Трамп перестроить отношения между США и Россией в стратегическое партнёрство, или его действия обусловлены лишь личным восхищением Россией и президентом Путиным, лишённым каких-либо стратегических целей.

Действия Трампа быстры, внезапны и резки, но он с той же лёгкостью готов менять курс на противоположный. Дипломатия Трампа нетрадиционна, бросает вызов здравому смыслу, подвержена влиянию непосредственных событий и эмоций, непредсказуема и склонна к резким изменениям.

Проще говоря, личность Трампа неустойчива, стабильность и преемственность его политики ненадёжны, а возможность перемен всегда присутствует.

Внутри США по-прежнему влиятельны антироссийские и проукраинские силы. Часть республиканцев в Конгрессе, демократы, значимые элиты и группы интересов сохраняют тот же курс. В этом смысле после инаугурации Трампа мало что изменилось. После того как утихнет первоначальный шок и смятение, эти группы будут искать возможности противостоять политике Трампа. Оппозиция является существенным ограничением для Трампа не только в отношении его не только российской, но и более широкой внешней – да и внутренней – политики. Подход Трампа к России вряд ли получит её поддержку и может даже усугубить сопротивление.

Чем более гладко взаимодействие Трампа с Россией, тем более интенсивной может стать критика. И наоборот, любые неудачи вызовут насмешки и усилят давление на проводимый курс.

Другими словами, независимо от того, будут ли отношения процветать или портиться, нападки неизбежны. Чтобы компенсировать внутренние политические потери, Трамп может занять более жёсткую позицию, демонстрируя, что он не настроен пророссийски. Недаром он часто оправдывался, утверждая, что жёстче него никто не вёл себя с Москвой.

В более широкой перспективе одним из главных препятствий на пути стратегического партнёрства между Россией и США является глубоко негативное восприятие друг друга. Это тяжёлое бремя, накопленное за тридцать лет после холодной войны, в результате чего обе страны имеют плохой имидж друг у друга и между ними отсутствует базовое доверие. Эти представления, сформированные за десятилетия, трудно быстро изменить. Негативное восприятие выступает в качестве невидимого барьера для формирования государственных отношений высокого уровня и подрывает уверенность в долгосрочном стабильном сотрудничестве.

Хотя попытки Трампа наладить отношения с Россией вызвали возмущение в США и Европе, российское руководство и элита сохраняют спокойствие, не проявляя эйфории и демонстрируя осторожность. Это резко контрастирует с оптимизмом, который наблюдался в прошлые периоды потепления в отношениях между США и Россией.

Это не означает, что Россия не заинтересована в нормализации, но болезненные исторические уроки заставляют опасаться слишком доверять Соединённым Штатам.

Если предположить, что проблемы вступления Украины в НАТО и мирного соглашения могут быть решены, США и Россия по-прежнему будут сталкиваться со значительными вызовами, связанными с фундаментальными разногласиями по поводу построения международного порядка. Политика Трампа «Америка прежде всего», по сути, является более эгоцентричной формой гегемонии, которая противоречит российскому видению многополярного мирового порядка. Это поднимает вопрос о том, что будет основой отношений между США и Россией – равенство или подчинение.

В мировоззрении Трампа России не может быть предоставлен равный статус с США, поскольку это подорвёт саму концепцию гегемонии. Однако внешняя политика России основана на сохранении независимости, суверенитета и равного статуса среди великих держав, отвергая подчинение любой стране или группе. Ни гегемония Соединённых Штатов, ни подчинённая роль неприемлемы для России, что делает маловероятным, что Россия станет искать место в гегемонистском мире Трампа. Хотя Трамп демонстрирует желание сотрудничать с Россией, его подход снисходителен и ориентирован на США, в нём мало места для многополярности, многосторонности или взаимной выгоды. Стремясь к сотрудничеству с Россией, направленному на противодействие Китаю, администрация Трампа также использует Россию в качестве инструмента, часто именно за её счёт.

В долгосрочной перспективе, даже если пророссийская политика Трампа преодолеет препятствия, выдержит внутреннее давление и сохранится до конца его срока, будущее будет зависеть от политики его преемника. Политика Трампа несёт на себе сильный отпечаток его личности, и пока неясно, продолжит ли её следующая администрация.

Сегодняшние отношения США и России, как и большая часть международной политики, полны неопределённостей, случайностей и непредсказуемых событий («чёрных лебедей»), с которыми мировое сообщество неоднократно сталкивалось в последние годы. Прогнозирование будущего может быть только спекулятивным, а не окончательным, и любые выводы должны делаться с учётом этого.

Будущее отношений США и России можно условно разделить на четыре уровня, от низкого до высокого: возобновление контактов, выборочное сотрудничество, нормализация и стратегическое партнёрство.

В контексте российско-украинского конфликта и почти полной приостановки дипломатических отношений возобновление контактов само по себе представляет значительный сдвиг во внешней политике с важными политическими последствиями. США и Россия в настоящее время находятся на этой стадии, хотя она остаётся незавершённой, а взаимодействие всё ещё носит предварительный и ограниченный характер. Запланированная встреча президентов России и США может ознаменовать собой окончательный переход на эту стадию.

Выборочное сотрудничество – взаимодействие между двумя странами в определённых областях или проектах без полной нормализации. Учитывая продолжающуюся «войну чужими руками», нормальные отношения маловероятны, но сотрудничество в некоторых областях может иметь место, если обе стороны увидят взаимную выгоду. Избирательное сотрудничество является наиболее вероятной формой в ближайшей перспективе и может сохраняться в течение некоторого времени.

Нормальные дипломатические отношения, хотя и типичны для большинства стран, остаются высокой целью. Однако учитывая изменения, вызванные внешней политикой Трампа, нормализация является реальной возможностью, если его подход будет успешным.

Стратегическое партнёрство представляет собой наивысший возможный уровень. Этот этап в настоящее время недостижим из-за отсутствия общих стратегических целей и наличия существенных препятствий. Даже если будет достигнут прогресс, его устойчивость зависит от развития событий после президентства Трампа.

Автор: Чжао Хуашэн, профессор Института международных исследований Фуданьского университета (Шанхай), член Пекинского клуба международного диалога

Данный материал написан по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» и опубликован в марте 2025 г. в разделе «Мнения» на сайте клуба. Остальные материалы автора можно прочитать: https://ru.valdaiclub.com/about/experts/7864/

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783080 Чжао Хуашэн

Ревизионист, а не революционер

Куда ведёт внешнюю политику США Дональд Трамп

Дмитрий Тренин

Профессор-исследователь, научный руководитель Института мировой военной экономики и стратегии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», ведущий научный сотрудник ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН.

Для цитирования:

Тренин Д.В. Ревизионист, а не революционер // Россия в глобальной политике. 2025. Т. 23. № 3. С. 35–51.

С момента инаугурации Дональд Трамп доминирует в мировой новостной повестке, заставляя многих говорить о нём как о революционере. Действительно, вернувшись в Белый дом, Трамп отбросил концепцию американской внешней политики, восходящую к идеям Вудро Вильсона о «демократии без границ» и мировом правительстве.

Они особенно пышно расцвели столетие спустя при президентах-демократах Бараке Обаме и Джо Байдене. Вместо либерал-глобалистского проекта Трамп выставил консервативный проект «Америка прежде всего», смысл которого – восстановить пошатнувшееся «величие», а точнее – великодержавное доминирование Соединённых Штатов.

Из этого иногда делается вывод, что Трамп превратился в нашего единомышленника, адепта многополярного мира и в этом качестве едва ли не союзника России. Этот вывод справедлив в той части, где имеется в виду подход к базовым человеческим ценностям. Он только в некоторой степени правилен в отношении многополярности. Политический реализм Трампа свободен от догм либеральной идеологии с обязательной для неё огромной дозой лицемерия, но очень далёк от версии многополярного миропорядка, которую проповедуют у нас. Поэтому даже если у Москвы и Вашингтона при Трампе появилась возможность говорить друг с другом на одном языке, содержание разговора определяется интересами сторон, которые часто не совпадают и сталкиваются – что нормально для великих держав. Верно то, что многие враги Трампа в США и особенно в Европе являются злейшими противниками России. Таким образом, Трамп – пусть и с большими оговорками – может быть нашим партнёром, и взаимодействие с ним способно открыть перед Россией определённые новые возможности.

Трамп: не аберрация, а антикриз

Поворот, который делает внешняя политика Белого дома, по-трамповски крутой, но объективно давно назревший. Либеральный глобалистский проект так и не стал всемирным из-за неготовности и нежелания ведущих стран за пределами западной цивилизации к нему присоединиться. К тому же он оказался чрезвычайно затратным для Соединённых Штатов. Идея максимального распространения западной модели демократии и управления миром из Вашингтона достигла пика при Обаме, но тогда же натолкнулась на непреодолимые препятствия в России, Китае и арабском мире[1]. Сам Обама, по-видимому, учитывая это, стремился перенести центр тяжести с военных операций и социально-политических экспериментов на Ближнем Востоке и в Афганистане на укрепление домашнего тыла.

В правление Обамы разрушился – как следствие финансового кризиса 2008 г. – т.н. вашингтонский консенсус, экономическая модель западноцентричного миропорядка. А на его обломках стал формироваться альтернативный, который окрестили пекинским консенсусом. Украинский кризис 2014 г. и возвращение Крыма в Россию завершили продолжавшийся четверть века период, когда беспрецедентная мировая гегемония одной страны не оспаривалась другими великими державами. Сирийская операция России в следующем году положила конец глобальной монополии США на применение военной силы вдали от собственных границ.

Собственно, Трамп, сменивший в 2017 г. Обаму, с самого начала пытался выстраивать внешнюю политику на принципах соперничества великих держав – прежде всего Соединённых Штатов и КНР, а также США и России. Именно державное соперничество (а не война с терроризмом и переустройство чужих обществ) стало лейтмотивом внешней политики 45-го президента.

Несмотря на репутацию непредсказуемого деятеля, которую ему во многом создали противники, Трамп столь же последователен в стратегических вопросах, сколь непостоянен в тактических.

От идеологии к реальной политике

Трамп раньше многих других понял нереалистичность формулы либералов: «военная мощь США в сочетании с распространением западной модели демократии и экономическая интеграция мира в условиях глобализации являются основой глобальной гегемонии Запада»[2]. Он отказался от универсализма и выдвинул альтернативу – всестороннее (экономическое, геополитическое, военное) усиление Америки как самой мощной державы современного мира. Это требовало отказа от глобализации «без границ» и снятия «ответственности быть во многих случаях своего рода глобальным правительством, пытающимся решить все проблемы»[3]. В инаугурационной речи Трампа слово «Запад» отсутствовало, зато Соединённые Штаты были названы «величайшей цивилизацией в мире»[4]. «Великая Америка» виделась отдельным мощным военно-экономическо-технологическим блоком, занимающим господствующие позиции в мире.

Внешнеполитическая философия Трампа признавала, что однополярный мир – аномалия, возникшая в специфических условиях окончания холодной войны. Когда «однополярный момент» закончился, произошёл естественный возврат к более традиционной структуре миропорядка. Многополярный мир Трампа – мир нескольких великих держав – США, Китая и до некоторой степени России, – расположенных в разных частях света[5]. Каждая из них руководствуется своими специфическими национальными интересами, которые обычно не совпадают, а нередко – сталкиваются. У каждой великой державы – свой набор идеологем или цельная философия, но любая идеология в конечном счёте подчинена национальным интересам. По словам государственного секретаря Марко Рубио, «цель американской внешней политики заключается в продвижении национальных интересов Соединённых Штатов Америки»[6]. Именно США, а не коллективного Запада, либеральной демократии или «мира, основанного на правилах».

Уходя от пресловутых «правил» и двойных стандартов, Трамп не направляет политику в русло международного права. В основе его мира – реальная политика (в смысле Realpolitik), выстроенная на силе: военной, финансово-экономической и иной. У Трампа нет отвращения к применению военной силы, которая является для него важным и нормальным инструментом. В первое президентство Трамп новых войн не начинал, но военные удары наносил без колебаний – в Сирии, Ираке, Афганистане. В начале второго срока он санкционировал кампанию ракетных ударов против Йемена, без оговорок поддержал войну Израиля против ХАМАС в Газе и «Хезболлы» в Ливане, продолжил снабжать киевский режим оружием и разведывательными данными для войны с Россией.

Ядерный предел

В мире, основанном на силе, есть ограничители. Трамп сознаёт, что в военно-стратегическом отношении многополярность – мир нескольких ядерных держав, большинство из которых – за исключением американских союзников Великобритании и Франции – обладают реальной стратегической самостоятельностью. В этих условиях Трамп стремится снизить угрозу ядерной войны, которая могла бы затронуть США. В течение первого срока он старался добиться соглашения с КНДР по ядерным вопросам, но не преуспел. В ходе предвыборной кампании 2024 г. и позже Трамп обвинял своего преемника-предшественника Джо Байдена, что тот подвёл США к порогу Третьей мировой – ядерной.

В отличие от Байдена Трамп понимает, что любая война между крупными ядерными державами – прямая или опосредованная – чревата выходом на ядерный уровень. Главный побудительный мотив прекратить конфликт на Украине – ни в коем случае не принимать это опасное наследство Байдена. Трамп спешит. Не добившись в скором времени прекращения огня на Украине, он автоматически унаследует войну, которую выиграть невозможно, а неизбежное поражение в которой «спишут» на него. Это в лучшем случае. В худшем логика эскалации приведёт к применению ядерного оружия, в том числе по американским целям[7]. Россия для Трампа, как для американских президентов эпохи холодной войны, – прежде всего единственная страна в мире, которая может физически уничтожить Соединённые Штаты[8].

Бизнес и политика

Трамп вернулся в Белый дом с некоторыми общими целями, но без готовой стратегии. Зато как у делового человека у него есть привычный метод ведения дел, применимый и во внешней политике: прагматизм. В политике, как и в бизнесе, прагматизм признаёт необходимость поддерживать контакты и даже сотрудничать с теми, кто не нравится, если того требуют собственные интересы. В политике необходимо сверх того демонстрировать приверженность определённым принципам, но прагматизм преобладает. В окружении Трампа это называется «зрелым балансом»[9].

Для Трампа характерен транзакционный бизнес-подход к отношениям с основными и наиболее опасными соперниками – Китаем, Россией. Там, где интересы держав совпадают, надо взаимодействовать на основе американской повестки; где они сталкиваются – давить на контрагента, добиваясь решения в свою пользу; где маячит катастрофа – разруливать ситуацию, чтобы предотвратить самое худшее. Международная политика для Трампа – дело первых лиц. Её результат – заключение выгодных для США сделок. Сам Трамп – автор бестселлера «Искусство сделки» (The Art of the Deal) – считает себя гроссмейстером по этой части.

Геополитика

Многополярный порядок в представлении Трампа – порядок великих держав[10]. Собственно, так было всегда, начиная с Вестфальского мира 1648 г., упорядочившего систему международных отношений в Европе. С тех пор изменились названия великих держав, но не сам принцип. По-настоящему суверенны только самодостаточные государства. Мелкие члены международного сообщества вынуждены примыкать к более крупным, искать их защиты, поддержки, помощи. Европейский союз сейчас не самодостаточен, несмотря на коллективную экономическую мощь и демографический потенциал. Ни ЕС, ни НАТО, к примеру, не в состоянии помочь Дании защитить Гренландию от притязаний Трампа. Соратники президента не стесняются публично задавать вопрос: в чём смысл существования Канады, если она живёт за счёт американского рынка?[11]

Крупные государства, как полюса, притягивают к себе мелкие и таким образом образуют вокруг себя большие пространства. В отличие от физики, в геополитике число полюсов не ограничено, но по факту не может быть очень большим. Американцы не применяют в отношении своей страны категорию «государство-цивилизация», но понятие «американская цивилизация» существует в американской литературе давно. Сам Трамп называет Соединённые Штаты «величайшей цивилизацией»[12], но несущими опорами его реалистской картины мира служат великие державы.

Трамп – реалист активный, наступательный.

Он не только принимает к сведению изменившийся баланс сил в мире, но и стремится решительно исправить его в пользу США. Главным соперником и потенциальным противником Америки ему видится Китай; Россия – геополитический соперник; Евросоюз – экономический конкурент. Вызов со стороны КНР носит комплексный характер: экономика, технологии, финансы, военная мощь, геополитика. На Китай как на опасного соперника Трамп обратил внимание ещё в 1980-е гг., когда многие в Америке рассчитывали на капиталистическое перерождение КНР в общество и государство западного образца – пусть и с «китайской спецификой».

Эти надежды, выразившиеся в начале XXI века в образе «Кимерики», американо-китайского симбиоза, развеялись в начале 2010-х годов. Более того, дальнейший подъём Китая стал угрожать Соединённым Штатам утратой мирового первенства, что немыслимо для самосознания американских элит, воспитанных в духе Pax Americana. Но чтобы преодолеть многолетнюю инерцию китайской политики Вашингтона, потребовались темперамент и энергия Трампа, который в 2017 г. отказался от курса на «вовлечение» Китая и перешёл к торговой войне. Новый жёсткий подход США к КНР практически сразу стал предметом межпартийного консенсуса. Сегодня в Соединённых Штатах есть ощущение, что вопрос «кто кого» должен решиться в течение одного-трёх десятилетий, и Трамп полон решимости отразить вызов Пекина, не доводя дело до войны с ядерной державой.

Для подтверждения и укрепления позиций Америки как первой державы мира 47-й президент стремится усилить физическую базу мощи, взять под жёсткий контроль всю территорию Северной Америки – от Гренландии до Панамы. Как минимум – не дать китайцам закрепиться в Арктике с опорой на Гренландию[13] и вернуть США контроль над Панамским каналом, ушедшим было под управление гонконгской компании. В отношении Канады примечательно заявление государственного секретаря Рубио: «Если для того, чтобы выжить, страна должна иметь дисбаланс в торговле с Соединёнными Штатами, то не лучше ли просто стать штатом»[14]. Трампу вряд ли удастся присоединить Гренландию и Канаду, но добиться ещё большего подчинения северных соседей американским экономическим, политическим и военным требованиям вполне реально, учитывая сверхвысокую степень зависимости канадской экономики от американской. С Панамой, вероятно, легче, но без трудностей и здесь не обойдётся.

Южному соседу США – Мексике – предложено плотно сотрудничать с Вашингтоном в ограничении потока нелегальных иммигрантов, которые для Трампа и его избирателей остаются одной из главных внутренних проблем. Южная Америка и Карибский бассейн находятся на второй линии интересов, но очевидно, что Трамп стремится решительно укрепить позиции в Западном полушарии в целом. Кубу, Венесуэлу, Никарагуа ждёт в этой связи усиление давления Вашингтона; из Аргентины, Бразилии и других стран Соединённые Штаты будут стремиться активнее выдавливать китайское экономическое влияние.

Как и в отношении Китая, Трамп качественно меняет политику на европейском направлении. Все без исключения администрации после холодной войны снижали приоритетность Европы в рамках глобальной стратегии Вашингтона, но никто не решался на коренной пересмотр. «Поворот к Азии» провозглашён госсекретарём Хиллари Клинтон ещё в 2011 г., но на деле его тогда не произошло. В 2017–2020 гг. Трампу не удалось пересилить инерцию предыдущих десятилетий, но в 2025-м он вновь вознамерился её переломить.

Трамп прямо заявил, что европейцы не могут рассчитывать на автоматическую защиту. Россия как великая держава остаётся соперником США, но не представляет для них актуальной угрозы и не собирается захватывать Европу. (Характерно в этой связи, что директор Национальной разведки, выступая в Сенате с ежегодным докладом об оценке угроз безопасности страны, не упомянула войну на Украине[15].) Если же европейцы считают иначе, они должны укреплять свою обороноспособность, а не полагаться на то, что американцы вмешаются и спасут их. На этом фоне Трамп объявил о значительном повышении тарифов на европейский экспорт в Соединённые Штаты.

Не являясь, по мнению Трампа, угрозой, Россия наряду с Китаем, Ираном и КНДР остаётся среди главных вызовов глобальным интересам Америки[16]. Нормализация отношений с Москвой необходима прежде всего для того, чтобы избежать угрозы втягивания в непосредственное столкновение с Россией на Украине. Трампу также важно ослабить зависимость Москвы от Пекина. Попытки Байдена «развести» Россию и КНР были заведомо обречены на провал, поскольку – вопреки логике – предполагали усиление давления на Москву (в гораздо большей степени) и Пекин (в меньшей степени), что их лишь больше сближало. Столь же бесполезными оказались и старания демократов использовать КНР для давления на Россию – ради «стабильности миропорядка».

Трамп, вероятно, учёл и неудачу собственной слабой попытки 2017 г. совершить операцию «Киссинджер наоборот», сблизившись с Москвой против Пекина: в отличие от начала 1970-х гг., когда СССР одновременно находился в конфронтации с Вашингтоном и Пекином, а общий интерес Америки и Китая состоял в ослаблении Советского Союза, сегодня между Москвой и Пекином реализуется стратегическое партнёрство «без границ». Сознавая это, Трамп пошёл другим путём. Он предлагает Кремлю выгодные экономические опции, которые могут частично ослабить санкции против России и тем самым приоткрыть доступ на западные рынки. Результатом станет восстановление некоторого баланса во внешнеэкономических связях России, естественным следствием чего будет снижение её слишком большой торговой и технологической зависимости от Китая.

Геоэкономика

В сфере геоэкономики влияние Трампа на миропорядок заметно ещё больше, чем в геополитике. Новейшее издание экономической глобализации, которое получило первый удар в 2020 г. от COVID-19 и второй – в результате начатой в 2022 г. массированной санкционной кампании Запада против России, и, наконец, апперкот от Трампа, развязавшего тарифные войны против соседей (Канады и Мексики), союзников (Европы, Японии, Южной Кореи и Австралии) и соперников (Китая).

Цель – геоэкономическая коррекция, реиндустриализация и ускоренное развитие передовых технологий, прежде всего искусственного интеллекта[17]. Трамп укрепляет метрополию западного мира за счёт имперской периферии. Союзникам предлагается снизить тарифы до американского уровня или потерять выход на американский рынок. Помимо тарифного принуждения Трамп применяет и политическое: либо союзники США расходуют существенно больше на оборону (покупая в том числе американское оружие), либо теряют право на гарантии безопасности; либо практическая солидарность с Вашингтоном в его экономической и технологической борьбе с усилением КНР, либо американские санкции. Эти действия заставляют вспомнить слова Джона Кеннеди, обращённые к американским студентам: «Не спрашивайте, что Америка может сделать для вас; спрашивайте, что вы можете сделать для Америки». Сейчас этот подход адресуется союзникам США.

Перенося упор на реальную экономику, Трамп выделяет расширение доступа к энергоресурсам, критическим минералам, включая редкие и редкоземельные металлы, а также энергетической и логистической инфраструктуре других стран. Примером, отчасти карикатурным, стала история с американо-украинским соглашением о минералах и инфраструктуре.

Фактически Трамп стремится превратить Украину в сырьевую колонию Соединённых Штатов.

Трамп полон решимости защитить положение доллара как основы мировых финансов, грозя странам БРИКС отлучением от американского рынка за попытку создать расчётную альтернативу и подорвать господство американской валюты. Внутри страны он принимает драконовские меры для сокращения бюджетного дефицита. Резкие действия Трампа расшатывают мировую экономику и выглядят рискованными, но союзники и зависимые от Америки государства вряд ли способны к солидарному отпору.

Военно-политическая стратегия

Трамп намерен вести дела с остальным миром с позиции силы. Он настроен укреплять военную мощь, не только увеличивая военные расходы, но и повышая их эффективность. Так, он стремится не к упразднению НАТО, а к трансформации её с передачей большего числа функций и ответственности (прежде всего финансовой) европейцам, но при сохранении за Вашингтоном верховного лидерства и общего контроля. Перестав быть для США инструментом борьбы с «русской угрозой», НАТО остаётся инструментом американского доминирования в Европе и важнейшей площадкой для проецирования военной силы США – прежде всего в направлении Ближнего и Среднего Востока. Трамп стремится искоренить «стратегическое нахлебничество» европейцев, но ему не нужна и «стратегически автономная» Европа, тем более под флагом ЕС, к которому президент относится резко отрицательно. Он будет играть на противоречиях между европейскими странами, честолюбии их руководителей, сервильности натовских функционеров и т.д.

Украина для Трампа лежит за пределами важных национальных интересов. Главный движущий мотив – избежать втягивания в военную эскалацию в опосредованном конфликте с Россией.

Сознавая, что полное отстранение от конфликта и передача ответственности за войну европейцам, вероятно, приведёт Европу на грань военного провала (а это поставит американцев перед дилеммой – открытое вступление в войну или унизительное поражение), Трамп пытается добиться «ничьей» – перемирия на Украине. Если такая линия не сработает, ему, вероятно, придётся поддерживать Киев, «переводя стрелки» на европейцев и ограничивая возможные последствия разгрома Украины для самих США.

На Ближнем и Среднем Востоке Трамп не просто поддерживает Израиль, как он всегда делал. Он фактически солидаризируется с ультрарадикальным курсом премьер-министра Биньямина Нетаньяху, который поставил цель – уничтожить влияние иранских прокси в Газе, Сирии, Ливане; нанести поражение йеменским хуситам и, наконец, разрушить ядерную инфраструктуру Ирана. Тегерану Трамп предлагает выбор – договорённость на американских условиях или удары по Ирану. Для Трампа, как и для его предшественника, Иран – не только противник Израиля, но и часть евразийской коалиции соперников США наряду с Китаем, Россией и КНДР. А Ближний Восток – не только новая переговорная площадка между Вашингтоном и Москвой; это регион, в котором Трамп (вероятно, в связке с Нетаньяху) уже начал дипломатическую игру с Москвой – в частности, по вопросам будущего Сирии и ядерной программы Ирана.

Идеология и «мягкая сила»

Трамп отдаёт предпочтение традиционным силовым инструментам, особенно арсеналу экономического принуждения. Но он не является «безыдейным» политиком. Несмотря на эпатажность поведения, президент привержен некоторым консервативным ценностям, которые мы привыкли отождествлять с классическим американским капитализмом. Именно с этих позиций Трамп и его вице-президент Джей Ди Вэнс атакуют леволиберальных «прогрессистов» в США и Европе[18]. Вмешательство в дела других стран продолжается и даже активизируется, но меняет формы и цели. Трамп заявил было о «взятии под контроль» сектора Газа. Его отношения с Виктором Орбаном поддерживают венгерскую «фронду» в Евросоюзе. Вэнс отправился в Гренландию агитировать за независимость острова от Дании и последующую ассоциацию с Соединёнными Штатами. Он также открыто поддерживает «нерукопожатную» в ФРГ партию «Альтернатива для Германии», лидера французского «Национального объединения» Марин Ле Пен и правого антисистемного кандидата в президенты Румынии Кэлина Джорджеску. США сделали официальное представление Таиланду насчёт высылки уйгуров в Китай.

Для Трампа и Вэнса Америка остаётся «исключительной» страной, но порядок они предпочитают наводить в своей зоне влияния – на Западе и зависимых от Соединённых Штатов странах.

Много внимания привлекли решения Трампа о расформировании системы иностранной помощи и внешнеполитической пропаганды. Агентство США по международному развитию, Управление помощи развитию, Агентство по глобальным медиа («Голос Америки»[19] и «Радио Свобода»[20]), Институт мира США, Центр им. Вудро Вильсона, программы поддержки политзаключённых за рубежом, многие проекты в Африке закрываются или кардинально сокращаются. В либеральных кругах поднялась волна осуждения, но попытки остановить действия Трампа в судебном порядке оказались лишь частично эффективными.

Речь идёт не только об обострении идеологической борьбы внутри Америки и Запада в целом. С точки зрения Трампа, либеральная идеология перестала обслуживать интересы страны в мире и работает сама на себя и на своих кураторов, иногда вопреки национальным интересам США. Речи об уходе в изоляционизм нет. Трамп – с помощью Илона Маска и других – стремится оптимизировать расходы в соответствии с новыми приоритетами, реформировать системы помощи и пропаганды, сделать их более эффективными инструментами великодержавной стратегии.

Архитектура миропорядка

Трамп – очевидный противник глобального управления в том виде, как эта концепция реализовывалась глобалистами. Соответственно, он не приемлет и «порядок, основанный на правилах», поскольку он иногда заставлял считаться с союзниками, которые, по мнению Трампа, того не заслуживали. «Альянс демократий», байденовский идеологический конструкт, – неудобная и негодная выдумка, которая заставляет тратить массу времени, чтобы определить (и тем самым сертифицировать) «истинных» демократов, а практический результат нулевой. ВТО – вредная организация, позволяющая другим странам (прежде всего Китаю) переводить торговые противоречия с американцами на уровень международных разбирательств. Международный уголовный суд – прямое посягательство на суверенитет Соединённых Штатов. Конвенция ООН о морском праве – нарушение принципа свободы мореплавания. Святость и нерушимость границ – мифологема: в истории границы государств менялись всегда, и обычно с применением силы. Во время первой каденции Трамп признал аннексию Израилем Голанских высот, перенёс посольство из Тель-Авива в Иерусалим. Иными словами, он намерен в полной мере использовать преимущества, которые даёт США положение самой сильной державы мира.

Выводы

Внешняя политика Трампа – самая глубокая ревизия американской внешней политики за восемьдесят лет. Трамп – великодержавный националист, который преследует цели увеличения мощи и прибыли, приобретения односторонних преимуществ. Он мыслит в категориях игры с нулевой суммой и считает, что весь мир слишком долго наживался на Америке. Но понимает, что порядок зависит от соотношения сил и рушится, если баланс смещается[21]. Ревизия, однако, – не революция. Трамп меняет стратегии – пути и методы достижения целей. Сама цель видоизменяется, но не радикально. Вместо доминирования либерально-глобалистского Запада во главе с США выдвигается освобождённая от прежних реверансов союзникам и тем самым обновлённая гегемония Соединённых Штатов как сильнейшей мировой державы. А союзники, как предполагается, со временем «впишутся» в курс страны-лидера.

Трамп учёл уроки первого президентства, которое сильно страдало из-за кадровых неудач. Нынешняя команда полностью предана шефу, энергична, внутренне сплочена и работает в целом быстро и слаженно. Белый дом опирается не только на контроль над Республиканской партией, но и на большинство в обеих палатах Конгресса США. Почти все номинанты на высшие посты в трамповской администрации без задержки прошли утверждение в Сенате.

Политические противники Трампа в течение первых месяцев действовали вяло и неорганизованно. Демократическая партия не оправилась от поражения 2024 г., в ней нет объединяющей фигуры и привлекательной повестки дня. Демократические СМИ продолжают критиковать Трампа уже в качестве президента, но их влияние заметно снизилось. Сопротивление по конкретным вопросам оказывается со стороны отдельных судей и на уровне штатов.

Трамп нанёс противникам из числа «глубинного государства» несколько в прямом смысле обезоруживающих ударов. Он сумел поставить во главе ФБР, Национальной разведки и ЦРУ своих соратников, уволил ряд высокопоставленных чиновников и высших офицеров вооружённых сил.

Но, понеся потери, «глубинное государство» не развалилось. Политические противники Трампа собираются с силами. Промежуточные выборы ноября 2026 г. приближаются, а с ними – вероятность утраты республиканцами одной из палат Конгресса. Тарифная политика Трампа, которую противники называют протекционистской, бьёт по биржевым рынкам. Либеральные идеологи перешли к обороне, но это активная оборона, которая перейдёт в контрнаступление, если Трамп совершит грубые ошибки или потерпит поражение. Первые залпы прозвучали в конце марта 2025 г. в связи с делом «Сигналгейт»[22].

Для России возвращение Дональда Трампа в Белый дом – в целом явление позитивное, особенно если мыслить не идеальными категориями, а с учётом возможной альтернативы. Да, он вернулся во власть ради укрепления мировых позиций США. Но в отличие от либерал-глобалистов, пытавшихся навязать всему миру свои правила, в том числе во внутренней политике, Трамп – внешнеполитический реалист. Он настроен на соперничество с другими великими державами, т.е. на конкурентное, но всё же мирное сосуществование, как говорили раньше, государств с различными политическими системами.

Приход Трампа снизил угрозу Третьей мировой войны – всемирной ядерной катастрофы, дорогу к которой шаг за шагом прокладывала администрация Байдена.

Трамп не прекратил военную поддержку Киева, но существенно ограничил возможности эскалации войны с участием США. Трамп возобновил прерванный Байденом диалог между Вашингтоном и Москвой, открыл возможность для частичного восстановления американо-российских политических отношений и перспективу снятия некоторых экономических ограничений. Если это хотя бы отчасти реализуется в ходе его второго президентства, почти разрушенная стратегическая стабильность между Соединёнными Штатами и Россией начнёт постепенно восстанавливаться.

Практические действия администрации Трампа с января 2025 г. нанесли ряд ударов по позициям глобалистов в США и Европе, перевели прежний идеологический и политический раскол западных элит на межгосударственный уровень, что создаёт для России поле дипломатического манёвра. Раскол между США и Европой – совсем не такой, о каком десятилетиями мечтала отечественная дипломатия (Европа дистанцируется от США и сближается с Москвой), но это уже не мечта, а реальность – во всяком случае, до прихода в Белый дом президента-глобалиста.

Российское высшее руководство, насколько можно судить, верно поняло и «просчитало» Дональда Трампа как политика, бизнесмена, государственного деятеля и личность. Президент Владимир Путин возобновил диалог с американским коллегой, не поддаваясь его напористому желанию добиться скорейших результатов в пользу США, но не отвергая с порога его идеи, а развивая их в направлении, соответствующем российским интересам.

Понимая, что Трампу необходимо демонстрировать успехи в деле украинского урегулирования, российская сторона проявляет готовность к конструктивному взаимодействию, убеждая собеседника, что главное препятствие на пути к миру – киевский режим и его нынешние европейские покровители. В результате между Кремлём и Белым домом формируется негласный консенсус относительно необходимости смены режима на Украине посредством выборов. Это – далеко не самый прямой путь к денацификации, но шаг в верном направлении.

Учитывая, что для Трампа, в отличие от Байдена, Украина сама по себе не представляет существенного интереса, Кремль предложил Белому дому широкую повестку потенциального российско-американского взаимодействия. Она включает вопросы, близкие президенту США как бизнесмену: разработку энергетических ресурсов Арктики, экспорт редких и редкоземельных металлов, сотрудничество в области искусственного интеллекта, освоения космоса, американские инвестиции в экономику России и т.п. Из Кремля к Трампу «зашли» с его бизнес-стороны, и этот заход показался ему интересным.

Перспективы

Внешняя политика Трампа не обречена на успех. «Глубинное государство», представители которого присутствуют в администрации, будет изо всех сил стараться направить курс Вашингтона в привычное русло. Ближайшая цель – расстроить только начавшийся американо-российский диалог, восстановить единый антироссийский фронт коллективного Запада. В принципе, это та же цель, что и в 2017 г., когда Трамп, изначально собиравшийся «поладить с Путиным», вскоре превратился в президента, при котором отношения с Россией достигли низшей точки с момента окончания холодной войны.

Всё более жёсткое противостояние США с Китаем заставляет Пекин пересматривать стратегию, долгое время основывавшуюся на завоевании западных рынков. На фоне роста военной (в том числе ядерной) мощи КНР вооружённый конфликт вокруг Тайваня постепенно становится более вероятным. Отказ тегеранского руководства от требований Трампа по «решению ядерной проблемы Ирана» приближает развязку самого крупного и опасного конфликта на Ближнем Востоке – между Израилем/США и Ираном.

Союзники США в ЕС и англосфере (Великобритания, Канада, Австралия, Новая Зеландия) не поднимут восстания против Белого дома, но станут саботировать инициативы Трампа, которые идут вразрез с их интересами. Они будут ждать прихода 48-го президента, надеясь, что им станет демократ.

Пользуясь возможностями (если они сохранятся), которые открывает перед нами возвращение Трампа в Белый дом, мы не должны поддаваться иллюзиям на тему грядущей разрядки и не бросаться в объятия тех, кто по факту продолжает вести против нас опосредованную войну. Нелишне вспомнить в этой связи, чем завершались аналогичные периоды «оттепели» в отношениях между СССР и США. Стратегический курс внешней политики России сформировался в условиях СВО и закреплён в Концепции внешней политики, утверждённой весной 2023 года. От этих принципиальных позиций и главное – национальных интересов России – отступать нельзя.

Россия проводит принципиальную линию на строительство многополярного мира, основанного на равноправном взаимодействии цивилизаций и балансе интересов отдельных государств. Россия развивает в приоритетном порядке отношения с ближайшими соседями, стратегическими партнёрами в странах мирового большинства – Китаем, Индией, Индонезией, Ираном, КНДР, странами БРИКС и ШОС.

Мы не должны (в том числе в наших собственных стратегических интересах) предавать союзников и партнёров, поддаваясь на обещания Трампа.

Выступая против засилья Запада в международных организациях, Россия добивается повышения эффективности их работы, начиная с ООН и её институтов.

В условиях, когда высшая бюрократия Евросоюза и элиты ведущих стран-членов ЕС, сплотившиеся в 2022 г. против России, пытаются противостоять Трампу и его команде, между Москвой и Вашингтоном возникает известная общность интересов в отношении Европы. Как и Трамп, Россия выиграет от распространения политического реализма в Европе. И Вашингтону, и Москве выгодно, чтобы там появилось «больше орбанов, хороших и разных». Смотря в будущее, нельзя исключать возможность отката политики Вашингтона от реализма к глобализму после Трампа. В этой связи есть смысл развивать контакты с вице-президентом Вэнсом как вероятным продолжателем курса Трампа в случае успеха на выборах 2028 года.

Автор: Дмитрий Тренин, профессор-исследователь, научный руководитель Института мировой военной экономики и стратегии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», ведущий научный сотрудник Национального исследовательского ИМЭМО им. Е.М. Примакова РАН

Сноски

[1] Имеются в виду возвращение В. Путина на пост президента России в 2012 г., избрание Си Цзиньпина на высшие посты в КПК и КНР в 2012–2013 гг., провал начавшейся в 2011 г. т.н. «арабской весны», а также избрание Н. Моди премьер-министром Индии.

[2] Brands H. The Renegade Order. How Trump Wields American Power // Foreign Affairs. 25.02.2025. URL: https://www.foreignaffairs.com/united-states/renegade-order-trump-hal-brands (дата обращения: 14.03.2025).

[3] Secretary Marco Rubio with Megyn Kelly of The Megyn Kelly Show // U.S. Department of State. 30.01.2025. URL: https://www.state.gov/secretary-marco-rubio-with-megyn-kelly-of-the-megyn-kelly-show/ (дата обращения: 14.03.2025).

[4] President Donald J. Trump’s Inaugural Address // The White House. 20.01.2025. URL: https://www.whitehouse.gov/remarks/2025/01/the-inaugural-address/ (дата обращения: 14.03.2025).

[5] Secretary Marco Rubio with Megyn Kelly.

[6] Ibid.

[7] 2025 Annual Threat Assessment of the U.S. Intelligence Community // Office of the Director of National Intelligence. March 2025. P. 19. URL: https://www.dni.gov/files/ODNI/documents/assessments/ATA-2025-Unclassified-Report.pdf (дата обращения: 14.03.2025).

[8] DNI Gabbard Opening Statement for the SSCI as prepared on the 2025 Annual Threat Assessment of the U.S. Intelligence Community // Office of the Director of National Intelligence. 25.03.2025. URL: https://www.dni.gov/index.php/newsroom/congressional-testimonies/congressional-testimonies-2025/4059-ata-opening-statement-as-prepared (дата обращения: 14.03.2025).

[9] Ibid.

[10] Дугин А.Г. Революция Дональда Трампа. Порядок великих держав. М.: Академический проспект, 2025. 307 с.

[11] Secretary Marco Rubio with Megyn Kelly.

[12] President Donald J. Trump’s Inaugural Address.

[13] 2025 Annual Threat Assessment. P. 12.

[14] Ibid.

[15] DNI Gabbard Opening Statement for the SSCI as prepared on the 2025 Annual Threat Assessment of the U.S. Intelligence Community.

[16] 2025 Annual Threat Assessment. P. 4.

[17] President Donald J. Trump’s Inaugural Address.

[18] См. выступление вице-президента США Дж. Д. Вэнса на Мюнхенской конференции по безопасности 14 февраля 2025 года.

[19] Признан иностранным агентом.

[20] Признано иностранным агентом.

[21] Brands H. The Renegade Order.

[22] См.: Hillary Clinton: How Much Dumber Will This Get? // The New York Times. 28.03.2025. URL: https://www.nytimes.com/2025/03/28/opinion/trump-hegseth-signal-chat.html (дата обращения: 14.03.2025). Signalgate – название скандала с участием вице-президента Дж. Д. Вэнса, министра обороны П. Хегсета, советника по национальной безопасности М. Уолтца в связи с утечкой в СМИ переписки высших американских чиновников в закрытом чате в мессенджере Signal, в которой обсуждалось нанесение ударов по йеменским хуситам.

США. Россия. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука > globalaffairs.ru, 1 мая 2025 > № 4783079 Дмитрий Тренин

АТФ: Берег и море — в надежной связке

Архангельский траловый флот — это не только суда, ведущие промысел в самых суровых условиях. Мало кто из рыбодобывающих компаний Северного бассейна может похвастаться такой же многолетней и прочной связью с берегом. Береговые подразделения АТФ, включая морской перегрузочный терминал и судоремонтную базу, — сами по себе успешные и прибыльные предприятия, которые обеспечивают занятость нескольких сотен человек, развиваются, конкурируют и вносят важный вклад в экономику региона.

На причалах и других объектах морского терминала Архангельского тралового флота работа кипит круглосуточно. «У нас единственный выходной день — это 1 января. Всё остальное время мы работаем», — улыбается руководитель порта Максим Дрегало.

По итогам 2024 года объемы перевалки генеральных грузов через терминал превысили 180 тыс. тонн и продолжают расти. «Мы стабильно прибавляем по 25–30 тыс. тонн в год», — комментирует генеральный директор АТФ Сергей Зарубин. С ростом объемов грузооборота идет постепенное расширение портовой территории, добавляются новые площадки, в том числе для размещения низкотемпературных контейнеров, закупается спецтехника — тягачи, краны, погрузчики.

Рыбная продукция занимает сравнительно небольшую долю в грузообороте порта: в прошлом году через терминал прошло 3855 тонн. Главным ограничителем выступает емкость холодильников. «Если рыбы мы еще можем погрузить 5 тыс. тонн, то для краба в силу особенностей размещения объем уменьшается в два раза, т.е. до 2,5 тыс. тонн», — объясняет гендиректор АТФ.

Тем не менее три года назад, после закрытия доступа к европейским хабам, наличие собственных холодильных мощностей в порту Архангельска, сертифицированных для экспорта, пришлось очень кстати для краболовных компаний, входящих, как и АТФ, в состав Северо-Западного рыбопромышленного консорциума. И хотя по мере освоения азиатских рынков ситуация со сбытом краба постепенно выправляется, СЗРК по-прежнему использует Архангельск как перевалочную базу для хранения и отправки части крабовой продукции на Восток — в Китай и Южную Корею.

Сейчас в порту обслуживаются не только суда АТФ и СЗРК, но и других архангельских и даже некоторых мурманских рыбопромышленных компаний. Сюда же встают под разгрузку транспорта, доставляющие рыбу с Дальнего Востока по Северному морскому пути.

«Несмотря на то, что мы много работаем с генгрузами, нас по-прежнему все ассоциируют в первую очередь с рыбным портом. Рыболовные суда, траулеры, которые приходят, как правило, небольшие, выгружаем мы их быстро, поэтому интересы генеральщиков и рыбаков не пересекаются. Никто друг другу не мешает», — подчеркивает Максим Дрегало.

Но резкого увеличения уловов на Северном бассейне наука пока не прогнозирует. «Квоты по треске второй год уменьшаются существенно. В прошлом году 9 тыс. тонн у АТФ забрали, в этом году еще 10 тыс. тонн, — отмечает Сергей Зарубин. — Есть вероятность, что этот процесс захватит и 2026 год, а потом, возможно, все-таки будет рост».

При любом развитии событий руководство АТФ нацелено на поэтапное развитие портового подразделения. Планируется продолжать замену техники, по возможности переходить на автоматические системы приема и оформления грузов, работать над повышением производительности труда и ускорением всех процессов. В компании считают важным поддерживать и рыбную специализацию терминала.

«Наверное, ни у одного флота на Северном бассейне больше нет собственных холодильников такого объема. Все хранят рыбу на стороне. Но мы свои холодильники сохранили, — напоминает Сергей Зарубин. — Главное, чтобы был грузопоток, тогда порт будет жить и будет развиваться».

С противоположного берега реки Соломбалка на терминал смотрят док и цеха Базы технического обслуживания (БТО) Архангельского тралового флота. За скромным названием скрывается современное судоремонтное предприятие, способное выполнять самые сложные виды ремонтных работ.

У причальной стенки завода выстроился десяток судов, преимущественно рыболовных. Ремонтироваться сюда тоже приходят не только архангельские рыбаки, но и мурманчане, особенно последние пару лет.

«На нашем бассейне много небольших судов для прибрежного лова длиною по 30–35 метров голландской, датской, норвежской постройки. Такие можно ставить в док даже по три штуки сразу, и мы с удовольствием их ремонтируем», — говорит директор БТО АТФ Сергей Мальгин.

Желающих встать на ремонт к соседям хватает: стоимость ремонта в Архангельске, как правило, ниже, чем в Мурманске, сроки короче, а качество выполнения работ не вызывает нареканий. «В основном все, кто у нас ремонтировался, потом приходят к нам снова», — замечает руководитель завода.

Сейчас из дока выглядывает 80-метровый земснаряд «Беломорский», по плану ремонтные работы на нем займут три месяца. В прошлом году специалисты БТО выполнили докование на класс регистра 21 судна — это не считая заказов, где ремонтные работы можно было производить прямо у причала.

Параметры заводского дока позволяют размещать в нем суда длиной до 90 метров, весом до 2500 тонн и осадкой до 6 метров. Правда, для обслуживания новых траулеров АТФ «Баренцево море», «Норвежское море» и «Белое море», построенных в последние годы по программе инвестквот, даже этого недостаточно. По словам Сергея Зарубина, компания рассматривала возможность приобретения большого дока, но пока в силу как технических, так и финансовых ограничений этот вопрос снят с повестки дня. Зато уже имеющийся док, включая подводную часть, привели в полный порядок.

«На протяжении пяти лет на заводе происходила очень мощная модернизация производства. Она включала в себя как восстановление той инфраструктуры, которая нам досталась, так и комплексное обновление производства», — рассказывает Сергей Мальгин. Объем инвестиций только в 2023–2024 годах составил 80 млн рублей.

Много сил было вложено в обновление причальной стенки. Помимо восстановительных работ, ее длину увеличили еще почти на 30 метров. Сейчас длина заводской причальной линии составляет 390 метров, что позволяет одномоментно разместить 13–14 судов. Модернизация причалов позволила проводить полноценные швартовные испытания практически на максимальной мощности без риска повредить стенку.

В корпусном цехе был сделан капитальный ремонт перекрытий, крыши, внутренних помещений, крановых мощностей. Возросшие нагрузки потребовали замены большей части электросети. В заводских цехах установили автоматизированную систему отопления.

Станочный парк тоже удалось в значительной степени обновить. Например, на участке металлообработки появился станок для плазменной резки, полностью заменено сварочное оборудование, а сварочные аппараты поставлены на поворотные балки.

Предмет особой гордости руководства БТО — большой станок для обработки судовых гребных валов. Для его установки потребовалось подготовить специальное основание из усиленного железобетона. «В Архангельске он такой единственный — 10-метровый станок, который позволяет обрабатывать заготовки диаметром 1600 мм и весом до 20 тонн, причем с потрясающей точностью — не более 0,002 мм, — показывает на внушительный механизм с зажатой в нём чугунной отливкой Сергей Мальгин. — Помимо гребных валов, здесь можно обрабатывать что угодно: ротор генератора, ротор электродвигателя, ротор турбины».

Для малярного цеха завода было закуплено три комплекта мощных компрессоров, что позволило ремонтникам задействовать одновременно 6–8 пескоструйных аппаратов и значительно ускорило процесс покраски судов. С прошлого года обработка и окраска деталей судовых механизмов производится в большом ангаре и не зависит от погодных условий.

По словам Сергея Зарубина, все инвестиции направлены в первую очередь на повышение производительности труда. «Создание комфортных бытовых и рабочих условий, новое более современное оборудование — всё это влияет на скорость работ. Мы успеваем делать гораздо больше за то же время, чем на старом оборудовании», — констатирует гендиректор АТФ.

В поисках путей расширения клиентской базы завод успешно осваивает новые для себя виды деятельности. В последние годы были открыты цеха по ремонту топливной судовой аппаратуры, роторов турбин, плотницкий участок. Все эти работы ранее выполнялись сторонними организациями, а сейчас БТО в состоянии осуществлять комплексный ремонт судна своими силами под ключ.

«Это вопрос развития предприятия. Если мы видим потенциально интересную нишу и техническую возможность развивать новое направление в судоремонте, например делать ремонты турбин или топливных насосов высокого давления, мы это делаем и зарабатываем на этом сами, не отдаем на сторону. Доля подрядчиков у нас на протяжении трех лет уменьшается на 7–8% ежегодно», — приводит цифры Сергей Зарубин.

Сейчас в проработке находится проект слипа для подъема на берег плоскодонных судов — барж, буксиров, речных кранов. «В зимнее время суда с небольшой осадкой можно ставить в док примерно до конца декабря — начала января. В дальнейшем из-за ледовой обстановки делать это опасно. А с помощью слипа можно еще по осени вытащить сразу несколько таких судов на берег и спокойно заниматься их ремонтом в зимний период», — объясняет сезонную специфику директор завода.

По словам Сергея Мальгина, обновленный парк оборудования также открывает возможность для оказания услуг по изготовлению больших металлоконструкций, например, для нужд нефтегазовой отрасли. Благодаря расположению БТО такие изделия удобно перевозить на баржах в порт и сразу передавать на терминал для отправки на севера.

Тем не менее на вопрос о перспективах дальнейшего развития судоремонтного участка руководство АТФ предпочитает отвечать сдержанно. «Это во многом зависит от производственной мощности. Мы уже подходим к пику. За счет повышения производительности труда, открытия новых направлений, новых цехов мы, вероятно, будем расти, но уже не так быстро», — делает осторожный прогноз Сергей Зарубин.

Сдерживающих факторов хватает. Это и загруженность дока, близкая к предельной, и сохраняющиеся сложности с поставками ЗИП и судового оборудования, и стремительно растущие тарифы на энергоносители.

Наиболее перспективным вариантом по-прежнему выглядит комплексное развитие порта в связке с судоремонтом. «Это было бы интересно всем: и судовладельцам, и нам, — подчеркивает Сергей Зарубин. — Но даже если по каким-то причинам этот проект не срастется, нет сомнений, что оба подразделения АТФ выживут сами по себе, независимо друг от друга и с неплохими результатами».

Анна ЛИМ, журнал Fishnews

Россия. СЗФО > Рыба. Судостроение, машиностроение. Транспорт > fishnews.ru, 30 апреля 2025 > № 4779095 Сергей Зарубин

Академия гостеприимства Абу-Даби готова сотрудничать с Узбекистаном в сфере подготовки кадров для индустрии гостеприимства

Посол Узбекистана Алишер Аккулов посетил Академию гостеприимства Абу-Даби «Les Roches», познакомился с образовательным процессом, а также обсудил установление сотрудничества с управляющим директором академии Джорджеттой Дэйви.

Академия начала прием студентов на программу бакалавриата в сентябре 2024 года. Это первый кампус на Ближнем Востоке после кампусов в испанской Марбелье и швейцарском Кран-Монтане. Академия создана в партнерстве с Департаментом культуры и туризма Абу-Даби и ставит своей целью подготовку высококвалифицированных кадров для индустрии гостеприимства на основе швейцарских образовательных стандартов. Занимает 2-е место в мире в сфере гостеприимства по рейтингу QS в сфере образования. Академия в сотрудничестве с другими кампусами каждый учебный год организует шестимесячные стажировки в высококлассных гостиничных сетях и встречи с ведущими экспертами в этой области. Стремительно развивающийся гостиничный бизнес ОАЭ гарантирует студентам академии возможность определиться со своей будущей работой еще во время учебы.

С сентября 2025 года планируется увеличить прием на программу бакалавриата по направлению «Управление в сфере гостеприимства», а также начать прием на программу спортивного менеджмента и магистратуры с общим контингентом до 800 человек, сообщает ИА «Дунё».

Руководство Академии было проинформировано о реформах, реализуемых в сфере туризма в Узбекистане, темпах роста отрасли за последние годы, системе подготовки кадров, перспективах сотрудничества.

По итогам встречи директор Академии выразила готовность к сотрудничеству с Международным университетом туризма «Шелковый путь» в Узбекистане, в частности налаживанию обмена студентами, взаимной подготовке преподавателей и проведению совместных научных исследований. Была достигнута договоренность об организации онлайн-переговоры между двумя образовательными учреждениями.

Сурими, лосось, краб: Рыбный союз проанализировал тренды поставок в Японию

Российский экспорт рыбы и морепродуктов в Японию в январе-марте 2025 г. по сравнению с показателями за тот же период прошлого года вырос на 7% в натуральном выражении и снизился на 4% в стоимостном — до 22 тыс. тонн на сумму 181 млн долларов, рассказали в Рыбном союзе.

Аналитический центр Рыбного союза проанализировал российские рыбные поставки на основе данных статистики правительства Японии, сообщили Fishnews в пресс-службе объединения.

Эксперты объединения, в частности, обратили внимание на динамику по сурими. Российские поставки сурими из минтая в Японию в первом квартале 2025 г. достигли рекордных 4,5 тыс. тонн на сумму 10 млн долларов. Это почти втрое больше, чем в январе-марте 2024 г.

Такой рост аналитики Рыбного союза связали с двумя основными факторами: увеличением производства на 20% к уровню января-марта 2024 г. (до 43 тыс. тонн) и благоприятной конъюнктурой для расширения позиций России на мировом рынке: высоким уровнем цен (в среднем +20% к показателям аналогичного периода прошлого года) и ослаблением позиций основных конкурентов.

Экспорт мороженой нерки ПБГ остался на уровне первого квартала прошлого года в физическом выражении и вырос на 45% — в стоимостном: 4,5 тыс. тонн на сумму 36 млн долларов.

Существенное подорожание экспортной нерки объясняется падением объемов добычи дальневосточных лососевых, в том числе японского вылова кеты на 18% до 43 тыс. тонн (2024 г. к 2023 г.). При этом российский вылов нерки в 2024 г. сократился всего на 3% к уровню 2023 г. — до 36 тыс. тонн, указали в отраслевом объединении.

Российские поставки конечностей крабов в Японию в первом квартале 2025 г. сократились по сравнению с уровнем 2024 г. на 35% в натуральном выражении и на 11% — в денежном: до 3 тыс. тонн на сумму 70 млн долларов.

С учетом роста всего российского крабового экспорта в первые три месяца 2025 г. на 23% в весе и 26% в деньгах — до 17 тыс. тонн на сумму 440 млн долларов — можно говорить о перераспределении поставок на другие рынки: прежде всего Китай и Республику Корею, считают аналитики.

Экспорт морских ежей из России в Японию в январе-марте 2025 г. увеличился на 6% в натуральном выражении и на 20% в стоимостном — до 2,6 тыс. тонн на сумму 29 млн долларов. Средняя цена за 1 кг морские ежей поднялась на 14% — до 11 долларов.

Fishnews

Международный форум Союзного государства «Великое наследие – общее будущее»

Президенты России и Белоруссии приняли участие в пленарном заседании Международного форума Союзного государства «Великое наследие – общее будущее».

На заседании также выступили Председатель Государственной Думы Российской Федерации Вячеслав Володин и Председатель Палаты представителей Национального собрания Республики Беларусь Игорь Сергеенко.

Форум, организованный Парламентским собранием Союза Беларуси и России, приурочен к 80-летию Великой Победы. В нём участвуют свыше 450 делегатов: ведущие международные эксперты, общественные деятели, представители государственных структур и молодёжных организаций.

* * *

В.Володин: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемый Александр Григорьевич!

Спасибо большое, что нашли возможность в своем напряженном графике принять участие в I Международном форуме, проводимом по инициативе Парламентского собрания Белоруссии и России здесь, в городе-герое Волгограде, и посвященном защите исторической памяти.

Мы на протяжении двух дней работаем: вчера состоялась сессия, сегодня – пленарный день. Прибыло 20 парламентских делегаций из наших дружественных стран, которые представлены не только СНГ и Организацией Договора о коллективной безопасности – география огромна: наши друзья приехали из Китая, Вьетнама, Кубы, из Европы – Словакия, Сербия.

И конечно, когда мы говорим о форуме, это очень важное для нас событие, которое не только обращает нас к тем тяжелейшим, страшным годам, когда фашизм, фактически поработив всю Европу, стал угрозой для мира. Мы сами, обсуждая вопросы, связанные с защитой исторической памяти, вспоминаем историю народов, потому что, когда речь идет о Победе, это Победа советского многонационального народа. И здесь присутствуют страны, которые раньше входили в одно большое государство – Советский Союз, поэтому сегодня нас собрала Победа, сегодня нас собрала память о тех, кого уже нет, но кто пожертвовал собой ради жизни на земле.

Разговор как вчерашний, так и сегодняшний, сделал нас самих ближе друг к другу, мы стали лучше понимать друг друга. Очень важно, когда наши коллеги рассказывали о своем вкладе, о вкладе своего народа, своей страны в Победу в 1945-м и в том длинном пути, который прошла наша страна, а в ее составе и представители многонационального народа.

У нас здесь представители Монголии, которые вспомнили о своем вкладе, а мы подчеркнули, что, если бы не их поддержка, тогда, наверное, было бы всем тяжелее. Так же, как говорили о поддержке со стороны и Кубы, принявшей решение в 1941-м в поддержку Советского Союза и выступившей против фашистской Германии. Мы говорили о наших товарищах из Китая, которые прошли огромный путь борьбы с милитаристской Японией, потеряв 35 миллионов человек.

Поэтому эта работа, еще раз хочу подчеркнуть, сделала нас ближе друг к другу, и, собственно, в этом и заключается парламентская дипломатия. Поэтому мы постарались в рамках именно парламентского измерения обсудить вопросы, в том числе законодательного обеспечения защиты исторической памяти. Мы видим, насколько сегодня мир неблагодарен, и поэтому вспоминали заявления глав государств того времени: и Черчилля, и Рузвельта, и де Голля. Кстати, в этом зале присутствует его внук, Пьер де Голль, который выступал у нас на форуме, и нам очень важно было услышать его мнение.

Уважаемый Александр Григорьевич! Владимир Владимирович!

Хочется высказать слова [благодарности] за поддержку в проведении форума, потому что мы не смогли бы его организовать без поддержки глав наших государств. Это первое решение, которое принято в рамках Парламентского собрания Белоруссии и России. Мы надеемся, что в будущем количество участников будет больше.

И, конечно, мы, со своей стороны, обобщим все предложения законодательные, для того чтобы постараться реализовать на практике решение, которое позволит нам не только защитить историческую память, но и сделать все для того, чтобы были наказаны те, кто рушит мемориалы, надгробия, топчется на могилах наших дедушек, прадедушек, тех, кто погиб, защищая мир от «коричневой чумы».

27 миллионов человек погибло, для того чтобы сегодня все мы жили, планировали будущее. Это Победа большого многонационального народа страны, которая на себя приняла удар агрессии фашистской Германии, не просто выстояв в этой войне, а сделав все для того, чтобы победить. Но эта Победа далась дорогой ценой. Мы это все не только отмечали, но и пропустили через себя, потому что война прошла через каждую семью. Здесь вспоминали вклад каждого народа, именно подчеркивая, что он внес свою лепту, он сделал все от себя зависящее, для того чтобы Победа как можно быстрее состоялась.

Неслучайно этот форум проходит в Волгограде: именно здесь произошел коренной перелом для нас в Великой Отечественной войне, а для всего мира – во Второй мировой войне. Поэтому хочется поздравить с наступающим праздником – Днём Победы – всех присутствующих.

Ещё раз хочу сказать слова благодарности нашим президентам, Владимир Владимирович, Александр Григорьевич, за то, что вы многое делаете по защите исторической памяти – так же, как делают главы государств, стран, которые направили парламентские делегации и сегодня участвуют в обсуждении защиты исторической памяти.

С наступающим Днём Победы, нашей общей Победы! С праздником!

И.Сергеенко: Уважаемый Александр Григорьевич! Уважаемый Владимир Владимирович!

Разрешите с этой трибуны высказать вам искреннюю признательность за все усилия, которые вы прилагаете для сохранения общей исторической памяти и формирования мировоззрения последующих поколений на принципах справедливости, мира и взаимопонимания.

Священная дата 80-летия Великой Победы объединяет всех нас и в очередной раз напоминает о времени, когда в трагический период истории мы смогли сплотиться и победить, казалось бы, самого несокрушимого врага.

То, что форум проходит в городе-герое Волгограде, несет в себе особый символический смысл. Здесь ощущается пульс истории и остро чувствуется, какой страшной ценой завоевана Победа. Мы убедились в этом, побывав здесь. Неизгладимое впечатление и переживание вызвали посещение мемориального комплекса на Мамаевом Кургане, музея-панорамы «Сталинградская битва» и – особенно – впервые представленная вечерняя композиция «Свет Великой Победы».

Осознаешь, что героизм был поистине массовым. Это и интенсивные уличные бои, когда линия обороны проходила по соседним улицам, и более 700 отбитых яростных атак гитлеровцев, и зарождение снайперского движения, и 17 огненных таранов летчиков, и 13 подвигов солдат, закрывших своей грудью вражеские доты, и организация переправ раненых через Волгу под огнем противника.

Сталинградская битва – одна из самых кровопролитных в истории Великой Отечественной войны. В современных условиях особенно чрезвычайно важно сохранить единое пространство исторической памяти о Великой Победе, упрочить духовную связь и преемственность поколений. В этом и состоит главная задача нашего форума.

Многие участники отмечали, что важно сегодня, чтобы молодежь воспринимала бессмертный подвиг своих героических предков как часть личной судьбы, а задачу быть достойными продолжателями славных дел – как внутреннюю потребность.

Проведением форума мы еще раз показали величие подвига советского солдата всему миру, обсудили вопросы противодействия любым попыткам фальсификации истории, героизации нацизма и пересмотра итогов Второй мировой войны, обменялись опытом по патриотическому воспитанию молодежи на основе исторического знания.

Программа получилась насыщенной и интересной. Высказано много идей и предложений. Это касается и организации поисковой работы, и создания музейной экспозиции, проведения научных исследований и подготовки молодежи к защите Отечества. Безусловно, они найдут реальное воплощение в деятельности Парламентского собрания Белоруссии и России и парламентов дружественных стран.

Уважаемые товарищи!

Наша встреча еще раз подтвердила, что защита исторической правды становится важнейшей задачей для всех стран и межгосударственных объединений, которая выстраивает свои отношения на принципах равноправия, взаимного уважения и доверия.

Через несколько дней внимание всего мира будет приковано к Параду Победы на Красной площади, а путь к Параду начался именно с разгрома войск вермахта в Сталинграде. И глубоко символично, что Знамя Победы над Рейхстагом водрузили воины армии под командованием генерала Чуйкова, защищавшей Сталинград и в апреле 1943 года ставшей гвардейской.

Сила духа, героизм, стойкость советских воинов, которые невероятными усилиями смогли переломить ход мировой истории, – это урок нам, ныне живущим и продолжающим их дело.

Нынешний форум под эгидой Парламентского собрания – это не просто историческая конференция, это общественно-политическая платформа, нацеленная в будущее. Уверен, что сегодня мы закладываем основу для его ежегодного проведения.

Спасибо за внимание.

В.Путин: Уважаемый Александр Григорьевич! Дорогие друзья!

Приветствую на героической, священной – без всякого преувеличения священной для всех народов России, да и для всех народов бывшего Советского Союза, – земле участников и гостей Международного форума «Великое наследие – общее будущее».

Форум организован Парламентским собранием Союза России и Белоруссии и объединил глав парламентов, парламентских комитетов, общественных деятелей, учёных и экспертов из порядка 20 государств, – Председатель парламента России [Вячеслав Володин] сейчас только что об этом сказал, – причём как из стран ближнего зарубежья, как мы слышали сейчас, [так и] из Юго-Восточной Азии, из Европы и Латинской Америки.

Мы с Александром Григорьевичем единодушно, искренне поддержали инициативу организации столь масштабной и представительной встречи. Пользуясь случаем, хотел бы поблагодарить Президента Лукашенко Александра Григорьевича за то, что он сегодня здесь, вместе с нами.

Символично, что форум проходит в городе-герое, где действительно решалась судьба всего мира. Сегодня мы с Президентом Белоруссии посетили мемориальный комплекс на Мамаевом кургане, почтили память защитников города, которые в боях за Сталинград покрыли себя неувядаемой славой. Они стояли насмерть, так же как герои Брестской крепости, обороны Минска, Ленинграда, Севастополя, других наших городов и рубежей. Сейчас только ехали сюда, говорили, вспоминали об этом.

Стойкость и мужество воинов Красной армии, единство всего многонационального советского народа стали несокрушимой силой. На волжских берегах враг был остановлен и разгромлен. По нацистской военной машине был нанесён решающий удар, обеспечен коренной перелом в войне. Открыта дорога на Запад, на Берлин, к Великой Победе, 80-ю годовщину которой мы будем тожественно отмечать совсем скоро – 9 мая.

В России, как и во многих республиках бывшего Советского Союза, День Победы – один из самых значимых и святых праздников. В годы войны наши народы вместе прошли сквозь тяжелейшие испытания, отстояли свою независимость и будущее, и разгром нацизма – это наше общее достояние.

Мы ждём лидеров целого ряда государств на торжествах в Москве и высоко ценим то, что воинские расчёты многих представленных здесь стран пройдут плечом к плечу с российскими воинами на Параде Победы по Красной площади.

Работа форума идёт успешно. На его секциях состоялись дискуссии по таким значимым темам, как сохранение исторической памяти, общие нравственные и духовные ценности, воспитание молодых поколений в духе патриотизма, ответственности и верности Отечеству.

Уверен, такие принципиальные подходы разделяют не только в России и Белоруссии, но и в других государствах – участниках форума. И в наших странах многое делается для сбережения правды о Великой Победе, в том числе при содержательном участии законодателей, парламентариев.

Так, 9 апреля по инициативе депутатов Государственной Думы России был принят федеральный закон об увековечивании памяти жертв Великой Отечественной войны. Речь идёт об укреплении правовой базы, о новых возможностях для совместной работы государства, общественных организаций, граждан, направленной на сбережение мемориалов наших павших воинов, о поддержке поискового движения, о котором здесь только что упоминалось, и исследовательских проектов, связанных с историей Великой Отечественной войны, о сооружении памятников и открытии новых музеев.

Всего же в России за последние годы принято более десяти федеральных законов по историко-мемориальной тематике. Так, учреждены новые дни воинской славы в честь Крымской наступательной операции в 1944 году и Ленинградской битвы – август 1944-го. Стал более чётким порядок ремонта и охраны объектов культурного наследия.

Мы также благодарны депутатам Парламентского собрания за деятельное участие в этой работе, в том числе за предложение использовать часть средств бюджета Союзного государства на строительство в Курской области мемориального комплекса, посвящённого сражению на Огненной, Курской дуге, а также на возведение памятника в Могилёвском районе, около деревни Буйничи, где в июле 1941 года шли тяжелейшие бои, где остановили и жгли немецкие танки бойцы, чей подвиг навсегда увековечил наш выдающийся писатель Константин Симонов – очевидец и участник тех событий. Многие в этом зале знают, что именно об этих событиях была книга «Живые и мёртвые».

Считаю, что такая наша общая работа должна проводиться на постоянной и системной основе. В этой связи предлагаю создать при Парламентском собрании комиссию по сохранению исторической памяти. Учитывая авторитет и влияние парламентариев наших государств, её главной задачей, на мой взгляд, должна стать консолидация общественных и политических сил, наших граждан, прежде всего молодых людей, вокруг совместных проектов, направленных на защиту исторической правды о Великой Отечественной войне, о Второй мировой войне, о подвигах советского народа. Разумеется, в работу комиссии должны быть вовлечены ведущие эксперты и историки наших стран.

Отмечу также, что многие участники нынешнего форума активно сотрудничают с Парламентской Ассамблеей Организации Договора о коллективной безопасности. Признательны всем, кто вносит вклад в законодательное сопровождение созидательного партнёрства стран – участниц ОДКБ, в гармонизацию национальных законодательств и выработку модельных нормативных актов, в том числе по тематике исторической памяти.

В частности, Ассамблея приняла модельные законы и рекомендации по законодательному обеспечению тех вопросов, которые прямо касаются ответственности за попытки ревизии и искажения исторических событий и итогов Великой Отечественной войны. А в декабре 2024 года она приняла обращение к парламентам всех стран мира в честь наступающего юбилея Победы.

С обращением по случаю 80-летия Победы выступила и Межпарламентская ассамблея Содружества Независимых Государств. На её площадке уже более трёх десятилетий парламентарии стран СНГ ведут конструктивный диалог, обмениваются опытом и успешными законодательными практиками.

Как известно, нынешний год объявлен в Содружестве Годом мира и единства в борьбе с нацизмом, и во многих странах проходят памятные, социальные и культурно-просветительские мероприятия, включая уже ставшее поистине всенародным шествие «Бессмертный полк». Для нас это дань памяти нашим павшим солдатам в период войны, выражение глубокой признательности ветеранам, поколению победителей – нашим отцам, дедам, прадедам.

Дорогие друзья!

Все мы хорошо знаем, какую безмерно дорогую цену заплатили наши народы за победу над нацизмом, какие колоссальные жертвы были принесены ради этого. И нет сомнений, что и в России, и в Белоруссии, да и в других странах будут всегда помнить уроки этой войны.

Главный из них очевиден: надо сделать всё, чтобы противостоять возрождению нацизма, распространению разрушительных идеологий – русофобии, антисемитизма, любых форм расизма, национальной или религиозной нетерпимости, так называемой исключительности, за которыми кроются претензии на мировое господство, попытки давления или вмешательства во внутренние дела суверенных государств.

И конечно, важно вместе формировать более справедливый многополярный миропорядок на принципах уважения интересов друг друга и права каждого на собственную модель развития. Именно на этой основе Россия развивает партнёрство с Белоруссией и со всеми другими странами – участницами форума.

Мы убеждены: мировому сообществу необходимо вместе создавать новую архитектуру равной и неделимой безопасности, которая бы надёжно защищала все государства не в ущерб интересам других. Особенно актуально этот вопрос стоит для Евразии. Наш общий континент должен стать пространством мира и стабильности, примером устойчивого экономического, социального и гуманитарного развития.

Полагаем, что основой для создания такой архитектуры могли бы стать уже действующие многосторонние формы сотрудничества, такие как Союзное государство, ОДКБ, о котором я уже упоминал, СНГ, а также Шанхайская организация сотрудничества, БРИКС, АСЕАН и другие авторитетные и влиятельные структуры.

В заключение хотел бы ещё раз поблагодарить организаторов нынешней встречи и всех её участников за конструктивную работу и значимый вклад в укрепление межпарламентского взаимодействия наших стран.

Благодарю вас за внимание.

Россия. СНГ. Белоруссия. ОДКБ. ЮФО > Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ. Армия, полиция > kremlin.ru, 29 апреля 2025 > № 4778447 Владимир Путин

Инновационные связи: как ИИ и данные меняют реалии российской медицины

Ва­силий Ко­роль

ди­рек­тор по ра­боте с дан­ны­ми и циф­ро­выми тех­но­логия­ми AstraZeneca, Рос­сия и Ев­ра­зия

Объем рынка цифровых инструментов в фармотрасли и медицине ежегодно растет. Особенно это касается внедрения технологий искусственного интеллекта, которые фактически открывают новую эру для развития фарминноваций в современном здравоохранении. Одним из ключевых факторов, способствующих этим достижениям, является доступ к большим массивам данных в медицине. Как большие данные уже влияют на развитие здравоохранения, и что необходимо для этого в России – рассказывает директор по работе с данными и цифровыми технологиями AstraZeneca, Россия и Евразия, Василий Король.

Мы видим, как ежемесячно появляется все больше цифровых решений, способных принести пользу пациентам. Так, ожидается, что размер мирового рынка искусственного интеллекта в сфере здравоохранения к 2030 году достигнет 1,2 трлн долларов по сравнению с 201 млрд в 2021 году. ИИ-технологии все больше интегрируются в систему оказания медицинской помощи: появляется возможность улучшать диагностику заболеваний, находя опухоли фактически на начальных этапах развития, сокращать годы разработок новейших лекарств, а также помогать врачам принимать решения относительно лечения пациентов.

Огромную роль здесь играют деперсонализированные и агрегированные данные пациентов, на основе которых возможно обучать искусственный интеллект различным задачам – от улучшения диагностики до сканирования горизонтов для вывода новых молекул на рынок. Все это, в итоге, способно внести огромный вклад в достижение ультимативной цели всей системы здравоохранения – продление здоровой и качественной жизни людей.

Это уже заметно в Китае: сейчас там бум биотех-индустрии, а также ИИ-технологий – разработано более 240 разнообразных GPT-моделей. Доступ даже к региональным обезличенным данным (в среднем более 40 млн жителей в каждом регионе Китая) позволяет качественно обучать модели искусственного интеллекта реальным задачам на благо пациентов.

ИИ в российском здравоохранении

Перспективы российской системы здравоохранения в этом направлении активно обсуждаются рынком и экспертным сообществом. В том числе вопрос звучал и на последней сессии проекта "Здоровое общество" в начале марта, где представители фармрынка и системы здравоохранения обсудили вопросы партнерства в этом направлении.

Действительно ключевая роль в разработке и тестировании передовых технологий и создания инноваций – это сотрудничество научных организаций и фармацевтических компаний. Такое партнерство уже реализует AstraZeneca по отдельным проектам с Российским кардиологическим обществом (РКО), в том числе по внедрению систем поддержки принятия врачебных решений (СППВР), проведению исследований реальной клинической практики в рамках системы "Приоритет" для изучения профиля пациентов с хронической сердечной недостаточностью, хронической болезнью почек и хронической обструктивной болезнью легких.

Очевидно, что число подобных проектов будет расти. И в этом смысле вопрос доступности больших данных для науки и индустрии будет играть большую роль. В российском здравоохранении есть задел для развития новых цифровых проектов: такую площадку дает федеральный проект по созданию единого цифрового контура в здравоохранении на основе единой государственной информационной системы — ЕГИСЗ.

Сотрудничество для внедрения инноваций

Но пока все еще актуален вопрос интеграции всех участников системы здравоохранения и фармрынка в систему обмена данных с учетом ЕГИСЗ. И здесь важно менять характер взаимодействия между всеми субъектами системы здравоохранения, включая и производителей лекарств. Фармкомпании все больше становятся инновационными хабами и площадками для тестирования гипотез. Особенно это касается развития персонализированной медицины, а также сканирования горизонтов для быстрого вывода прорывных молекул на российский рынок.

И чтобы отрасль и система здравоохранения пришли к таким решениям, их массовому применению, важно обеспечить для всех участников доступ к качественным, полным и точным данным, а также сделать их использованием безопасным – то есть деперсонализировать данные. Совместные усилия государства, научного сообщества, фармкомпаний и IT-операторов позволят глобально трансформировать здравоохранение, сделав доступнее инновации для пациентов.

Понимая это, инновационные компании от лица отраслевых ассоциаций неоднократно поднимали вопрос о создании межведомственной рабочей группы на площадке Минздрава с привлечением научного сообщества и фармпроизводителей. Это позволит запустить обсуждение подходов регулирования работы с данными с опорой на лучшие мировые практики и с учетом существующих законодательных ограничений.

Один из важнейших вопросов для обсуждения рабочей группы – это новая редакция 152-го федерального закона о персональных данных, вступающая в силу с 1 сентября. В рамках нового ФЗ предусмотрено создание единой государственной информационной системы, а также состава обезличенных персональных данных. Минцифры уже представило на общественное обсуждение постановления об обезличивании ряда категорий персональных данных с целью обеспечения возможности их дальнейшего использования. Однако на данном этапе речи о данных системы здравоохранения не идёт.

Важно привлекать к этому вопросу и участников рынка, чтобы совместно определить возможности для использования массива таких данных для прогнозирования работы фармпроизводств и улучшения качества медицинской помощи.

Создание подобных рабочих групп также возможно и на базе региональных ведомств, в частности Департамента здравоохранения Москвы, который запустил эксперимент по использованию цифровых технологий в сфере здравоохранения. Фарминдустрия готова содействовать в реализации эксперимента на основе своего опыта, а также обсуждать возможности для совместного развития цифровых инструментов на благо пациентов.

Очевидно, комплексная интеграция цифровых инструментов и искусственного интеллекта во все этапы медицинской помощи требует обсуждения и сотрудничества между всеми участниками системы здравоохранения. Именно это позволит полноценно развивать цифровые инновации в медицине, в итоге влияя на качество жизни российских пациентов.

Россия > СМИ, ИТ. Медицина > comnews.ru, 28 апреля 2025 > № 4801508 Ва­силий Ко­роль

Россельхознадзор расширил список российских поставщиков животноводческой продукции в Китай

Результатом работы, проводимой Россельхознадзором по открытию рынков зарубежных стран, стало расширение Главным таможенным управлением Китая списка российских компаний, получивших одобрение для поставок продуктов животноводства.

По результатам инспекции китайской стороной в список включен 1 кировский производитель мяса и субпродуктов птицы.

Также право экспорта получено 1 предприятием по производству охлажденной и мороженой рыбо- и морепродукции из Хабаровского края и 1 компанией по изготовлению продуктов пчеловодства из Приморского края.

Регистрация новых объектов осуществлена через китайскую информационную систему CIFER.

В настоящее время мясо и субпродукты птицы в Китай могут направлять 57 отечественных поставщиков, рыбные товары – 922 и продукцию пчеловодства – 24.

Служба продолжает работу по расширению перечня российских предприятий, имеющих право экспорта в эту страну.