Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Горьковское направление Московской железной дороги

Горьковское направление железной дороги – ж/д линия, пролегающая на восток по территориям Москвы, Московской и Владимирской областей. Длина главного хода – от Курского вокзала до станции Петушки – 126 км.

По Горьковскому направлению на поездах дальнего следования можно уехать в такие города, как Новый Уренгой, Нижний Новгород, Екатеринбург, Владивосток, Пекин, Пхеньян и др. Но огромный пассажиропоток Курского вокзала составляют пассажиры пригородных электричек. Они ежедневно приезжают в столицу на работу из подмосковных городов Реутов, Железнодорожный и Балашиха.

Реконструкция Горьковского направления позволит увеличить количество путей для запуска дополнительных поездов. Проект рассчитан до 2020 года.

На участке длиной 17,7 км от станции Карачарово до станции Железнодорожная построят IV главный путь.

Здесь также будет реконструировано пять остановочных пунктов (Чухлинка, Новогиреево, Никольское, Салтыковская, Кучино), четыре станции (Карачарово, Кусково, Реутово, Железнодорожный). На некоторых из них построят дополнительные платформы.

РЕЗУЛЬТАТ:

Количество пригородных электричек на участке Карачарово – Реутово увеличится с 133 до 178 пар в сутки, а скоростных электричек-спутников вырастет с 22 до 47 пар в сутки.

Кроме того, будет реализован проект по переносу ж/д станции Карачарово https://stroi.mos.ru/intieghratsiia-mtsk-s-radial-nymi-napravlieniiami-mzhd#Go ближе к станции МЦК https://stroi.mos.ru/mkzhd «Нижегородская». В состав этого транспортно-пересадочного узла войдет новая станция метро «Нижегородская» https://stroi.mos.ru/metro/station/80 Кожуховской линии https://stroi.mos.ru/kozhukhovskaia-liniia-mietro. Они сформируют ТПУ «Рязанская», который станет одним из самых крупных в Москве и будет иметь пересадки на четыре вида транспорта, включая автобусы и маршрутные такси.

В районе станции Реутово возведут железнодорожный путепровод https://stroi.mos.ru/riekonstruktsiia-zhielieznodorozhnykh-pierieiezdov длиной 1,7 км. Также на участке Реутово – Балашиха планируется построить второй главный путь. Сейчас ведется его проектирование.

РЕЗУЛЬТАТ:

Количество пригородных электричек на участке Москва-Пассажирская-Курская – Балашиха увеличится с 13 до 38 пар в сутки. Также до Балашихи планируется запустить 16 скоростных электричек-спутников.

После реконструкции Горьковского направления МЖД оборот и отстой поездов будет организован на станциях Москва-Пассажирская-Курская, Карачарово, Балашиха и Железнодорожная.

Информационная служба портала Стройкомплекса

Франко Фраттини: саммит Россия-США может стать началом отмены санкций

В преддверии российско-американского саммита в Хельсинки ожиданиями от встречи президентов России и США поделился спецпредставитель ОБСЕ по Приднестровью и бывший глава МИД Италии Франко Фраттини. Известный политик, президент "Итальянского общества содействия международным организациям" в интервью корреспонденту РИА Новости в Риме Александру Логунову выразил мнение, что благоприятный исход переговоров может ослабить враждебность со стороны Европы по отношению к России.

— Господин Фраттини, каковы ваши ожидания от предстоящей встречи лидеров США и России?

— Ответ на ваш вопрос может быть только комплексным. Встреча между президентами Путиным и Трампом, безусловно, имеет огромное значение, на ней сосредоточено сильнейшее внимание со стороны средств массовой информации, и я опасаюсь, что она перегружена ожиданиями, которым суждено быть обманутыми. Или, точнее, ожиданиями неправильными. Я объясню. Честно говоря, я считаю маловероятным, что по итогам саммита мы станем свидетелями коренного переворота в политике, проводимой Москвой и Вашингтоном в течение нескольких лет, или внезапного исчезновения трений, которые, к сожалению, характеризуют российско-европейские отношения. Прямой контакт Путина и Трампа является очень важным сигналом, но мы сможем оценить его последствия, только если это станет началом всеобъемлющего возобновления диалога между Российской Федерацией и Западом, и это нам покажет время.

— Как вы думаете, какие темы будет подняты в ходе встречи?

— Тем, представляющих взаимный интерес, много, и все они чрезвычайно актуальны. Прежде всего, вопрос Ближнего Востока, и я имею в виду не только Сирию, где правительственные войска при решающей поддержке России стремятся восстановить контроль над всем югом страны и по сути положить конец широкомасштабной войне, которая продолжается уже семь лет. Не менее тонким моментом является положение Израиля, который хотя и является крепким союзником Соединенных Штатов, также постепенно укрепил свои отношения с Москвой. Премьер-министр (Биньямин) Нетаньяху на днях был в Кремле, (лидер Палестины) Махмуд Аббас сейчас находится в России. США имеют тесные отношения с Саудовской Аравией, а Россия — с Ираном, двумя ключевыми фигурами для баланса в регионе, и поэтому соглашение между Москвой и Вашингтоном может разблокировать палестинско-израильский переговорный процесс, который давно попал в тревожащий тупик.

Второй вопрос, вероятно, будет касаться двух ядерных досье — иранского и северокорейского. Их мирное урегулированию, независимо от "деклараций по их разрешению", является приоритетом как для России, так и для США.

Третий момент не может не коснуться Европы. Об этом можно было бы сказать многое: от санкций до недостаточного экономического, культурного и политического сотрудничества с Россией, но на это потребуется еще одно интервью. Наконец, вполне вероятно, что президент Трамп, учитывая его невероятный личный опыт, также захочет обсудить за столом переговоров вопросы экономики.

— Как эта встреча может отразиться на Европе и в особенности на Италии? Какие последствия она будет иметь для отношений России и США?

— Как известно, в политике, в том числе международной, очень важным фактором являются сигналы. В то время, когда Европа делится на тех, кто хотел бы преодолеть напряженность в отношениях с Москвой и тех, кто призывает к еще более жестким мерам, возможно, будучи убежденными в том, что их поддерживает Белый дом, сигнал открытости Вашингтона может ослабить некоторую враждебность со стороны Европы. Повторяю, я не думаю, что на следующий день после встречи, даже если позволит прийти к полному совпадению мнений между двумя президентами, мы увидим отмену экономических санкций против России. Но это может быть началом этого пути. Случай Италии в этом плане является образцом. У Рима отличные отношения с Россией, я бы сказал, одни из лучших, но он также является членом и основателем Европейского Союза и НАТО. Новый премьер-министр Джузеппе Конте очень четко выразил желание Италии восстановить полное сотрудничество с Москвой и перевернуть печальную страницу санкций. Успешное восстановление российско-американских отношений, безусловно, облегчит реализацию намеченных Италией целей.

Александр Логунов

Россия. Италия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 16 июля 2018 > № 2699981 Франко Фраттини

Пресс-конференция по итогам переговоров президентов России и США.

Владимир Путин и Дональд Трамп сделали заявления для прессы и ответили на вопросы журналистов.

В.Путин: Уважаемый господин Президент! Дамы и господа!

Переговоры с Президентом Соединённых Штатов Америки господином Дональдом Трампом прошли в откровенной и деловой атмосфере, считаю их весьма успешными и полезными.

Мы рассмотрели текущее состояние и перспективы российско-американских отношений, ключевые вопросы международной повестки дня. Всем очевидно, что двусторонние отношения переживают сложный период, однако эти трудности, сложившаяся напряженная атмосфера не имеют объективных причин.

«Холодная война» давно закончилась, эпоха острого идеологического противостояния двух стран ушла далеко в прошлое, обстановка в мире кардинально изменилась. Сегодня и Россия, и США сталкиваются с совершенно иными вызовами: это и опасная разбалансировка механизмов международной безопасности, стабильности, региональные кризисы, расползание угроз терроризма и трансграничной преступности, криминалитета, нарастание проблем в мировой экономике, экологические и другие риски. Справиться со всем этим можно, только объединяя усилия. Надеюсь, что мы придём к пониманию этого и с американскими партнёрами.

Сегодняшние переговоры отразили наше совместное с Президентом Трампом желание выправить негативную ситуацию в двусторонних отношениях, наметить первые шаги по их оздоровлению, восстановлению приемлемого уровня доверия и возвращению к сотрудничеству прежнего уровня по всем вопросам, представляющим взаимный интерес.

Как крупнейшие ядерные державы, мы несём особую ответственность за международную безопасность. Считаю важным, мы говорили об этом, отладить диалог по проблематике стратегической стабильности и нераспространения оружия массового уничтожения. Мы передали американским коллегам записку с рядом конкретных предложений на эту тему.

Считаем необходимой дальнейшую совместную работу по проработке всего комплекса военно-политического и разоруженческого досье: это продление действия Договора о стратегических наступательных вооружениях, опасная ситуация вокруг развития элементов глобальной системы американской противоракетной обороны, выполнение Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности и тематика размещения оружия в космосе.

Мы за продолжение сотрудничества в области борьбы с террором и в области обеспечения кибербезопасности. И хочу отметить, что наши специальные службы работают весьма успешно. Самый свежий пример – это тесное оперативное взаимодействие с группой американских экспертов в области безопасности в рамках завершившегося вчера в России чемпионата мира по футболу. Вообще же контакты по линии спецслужб полезно перевести на системную основу. Напомнил Президенту Соединённых Штатов о предложении воссоздать рабочую группу по антитеррору.

Много говорили о региональных кризисах. Не везде и не во всём наши позиции совпадают, но и пересекающихся интересов тоже немало. Надо искать точки соприкосновения, теснее взаимодействовать, в том числе и на международных форумах.

Говорили, конечно, и о региональных кризисах, в том числе по Сирии. Что касается Сирии, то решение задачи установления в этой стране мира и согласия могло бы стать образцом успешной совместной работы.

Россия и Соединённые Штаты, безусловно, могут взять на себя лидерство в этом вопросе и организовать взаимодействие по преодолению гуманитарного кризиса, помочь возвращению беженцев к своим родным очагам.

Для результативного сотрудничества по сирийскому сюжету у нас есть все необходимые слагаемые. Упомяну, что российские и американские военные приобрели полезный опыт взаимодействия и координации, наладили оперативные каналы связи, что позволило не допустить опасных инцидентов и непредсказуемого столкновения на поле боя, в воздухе и на земле.

Хотел бы также отметить, что после завершения окончательного разгрома террористов на юго-западе Сирии, в так называемой южной зоне, ситуация на Голанских высотах должна быть приведена в полное соответствие с соглашением 1974 года о разъединении израильских и сирийских войск.

Это позволит вернуть спокойствие на Голаны, восстановить режим прекращения огня между Сирийской Арабской Республикой и Израилем, надежно обеспечить безопасность Государства Израиль. Господин Президент уделил этому сегодня особое внимание.

Хочу подтвердить, что Россия заинтересована в таком развитии событий и будет придерживаться именно такой позиции. Таким образом, будет сделан шаг в направлении установления справедливого и прочного мира на основе резолюции № 338 Совета Безопасности Организации Объединённых Наций.

Хорошо, что начала постепенно разрешаться проблема Корейского полуострова. Во многом это стало возможным благодаря тому, что к урегулированию лично подключился Президент Трамп, выстраивая диалог в духе сотрудничества, а не конфронтации.

В ходе переговоров прямо говорили о нашей обеспокоенности выходом Соединённых Штатов из всеобъемлющего плана действий по урегулированию иранской ядерной проблемы. Американская сторона знает нашу позицию, она остается неизменной. Подчеркну, что благодаря ядерной сделке Иран стал самой проверяемой страной в мире под контролем МАГАТЭ. Это эффективно обеспечивает исключительно мирный характер иранской ядерной программы, способствует укреплению режима нераспространения.

При обсуждении внутриукраинского кризиса обратили внимание на важность добросовестной реализации минских договорённостей. Соединённые Штаты могли бы решительнее настаивать на этом и настраивать украинское руководство на эту работу.

Особое внимание уделили экономике. Интерес к сотрудничеству со стороны деловых кругов обеих стран, безусловно, есть. Американская бизнес-делегация была одной из самых крупных на майском Петербургском экономическом форуме. В нём приняло участие более 500 представителей деловых кругов Соединённых Штатов.

Чтобы содействовать развитию взаимной торговли и инвестиций, мы с Президентом Трампом договорились о создании группы высокого уровня, которая объединила бы капитанов российского и американского бизнеса. Предприниматели лучше знают, как выстраивать взаимовыгодную кооперацию. Пусть подумают, что можно сделать, и сделают свои предложения на этот счёт.

Президент Трамп в очередной раз затронул тему так называемого российского вмешательства в избирательные процессы в Соединённых Штатах. Мне пришлось повторить то, что говорил уже неоднократно, в том числе и на личной встрече с Президентом: Российское государство никогда не вмешивалось и не собирается вмешиваться в американские внутренние дела, в том числе выборные процессы. Какие-либо конкретные материалы, если они будут представлены, мы готовы вместе рассматривать – например, в рамках рабочей группы по кибербезопасности, о создании которой мы говорили с Президентом ещё на встрече в Гамбурге.

И конечно, пора размораживать российско-американские связи по линии общественных организаций, в культурно-гуманитарной сфере. Совсем недавно, вы знаете, у нас была делегация американских конгрессменов, но это воспринимается чуть ли не как историческое событие, а это должно быть рядовым текущим мероприятием.

В этой связи мы высказали предложение Президенту Соединённых Штатов подумать не только над практическими вопросами, но и над философией выстраивания двусторонних отношений на долгосрочную перспективу. К такому процессу полезно было бы привлечь опыт экспертов, хорошо знающих историю, нюансы российско-американского взаимодействия.

Идея в том, чтобы сформировать экспертный совет из влиятельных российских и американских политологов, учёных, бывших видных дипломатов и военных, который бы занялся поиском точек соприкосновения и осмыслением того, как вывести двустороннее сотрудничество на устойчивую позитивную траекторию.

В целом мы довольны нашей первой полномасштабной встречей. Напомню, что до этого мы только кратко общались на международных форумах. Мы хорошо поговорили с Президентом Трампом – надеюсь, стали лучше понимать друг друга, и я Дональду за это благодарен.

Конечно, многочисленные проблемы остаются, и мы не смогли расчистить все завалы, это невозможно было сделать на первой встрече, но, считаю, сделали первый важный шаг в этом направлении.

В заключение хотел бы отметить, что созданию рабочей атмосферы переговоров во многом способствовали наши финские хозяева. Благодарны руководству Финляндии, финскому народу, жителям Хельсинки за то, что было сделано. Знаем, что мы доставили много неудобств жителям Хельсинки и приносим за это свои извинения.

Благодарю вас за внимание.

Д.Трамп: Я только что закончил встречу с Президентом Путиным. Мы обсудили различные критические вопросы, важные для обеих стран. У нас был открытый продуктивный диалог, очень хорошо прошёл этот диалог.

Перед тем как я начну, хочу поблагодарить Президента Финляндии Ниинистё за то, что он нас принимает и разрешил проведение саммита. Президент Путин сказал, как хорошо они справились с работой, как приятно нам здесь пребывать.

Также хочу поприветствовать Россию и Президента Путина за то, что хорошо справились с проведением Кубка мира. Это был один из самых лучших, и ваша команда также хорошо играла, вы хорошо справились с работой.

Мы сегодня продолжаем традицию американской дипломатии. Начиная с первых дней нашей страны мы понимали, что дипломатии даётся преимущество. Диалог очень важен не только для США, но и для России, а также для всего мира.

Разногласия между нашими странами известны, Президент Путин и я сегодня обсудили их детально. Но если мы хотим решить проблемы, стоящие перед нашим миром, то мы должны найти способ сотрудничества и найти точки соприкосновения.

Давно и недавно мы видели последствия того, когда дипломатия остаётся вне внимания. Мы также видели пользу сотрудничества в течение последнего столетия, когда страны боролись плечом к плечу во время Второй мировой войны. Даже когда была «холодная война», мир выглядел совершенно другим, не таким, как сегодня.

США и Россия смогли поддерживать очень прочный диалог, но наши отношения никогда не были хуже тех, которые мы видим сейчас. Тем не менее это изменилось примерно четыре часа тому назад. Я действительно в это верю. Ничего не бывает политически легче, чем просто отказаться от встречи, отказаться от переговоров, но это не даст никаких результатов.

Будучи Президентом, я не могу принимать решения по поводу внешней политики для того, чтобы помирить критиков, демократов, СМИ, которые не хотят ничего делать, кроме обструкции. Конструктивный диалог между США и Россией даёт возможность открыть новый путь к миру и стабильности в мире.

Я, скорее всего, возьму политический риск на себя для того, чтобы достичь мира, вместо того чтобы рисковать миром и предавать политику. Я как Президент в первую очередь думаю о том, что лучше для Америки, что лучше для американского народа.

В течение сегодняшней встречи я с Президентом Путиным говорил о вмешательстве России в наши выборы. Считаю, что это лучше было сказать ему прямо в лицо. Мы много времени провели, обсуждали этот вопрос, и Президент Путин, наверное, хотел этот вопрос обсудить. И он очень чётко понимает этот вопрос.

У нас также есть критический вопрос – распространение ядерного оружия. В прошлом месяце с Ким Чен Ыном я обсудил вопрос денуклеаризации Северной Кореи. И сегодня я уверен, что Президент Путин и Россия хотят также закончить эту проблему и готовы работать с нами над этим вопросом. Я благодарю их за это.

Президент и я обсудили вопросы радикального исламизма, от чего страдают и Россия, и США. Ужасные теракты. Мы договорились продолжать коммуникации между нашими отделами по безопасности для того, чтобы преодолеть это зло. Мы говорили [о планировавшейся террористами] атаке в Санкт-Петербурге, и мы [наши спецслужбы] смогли остановить её. Мы их нашли, обнаружили и остановили потенциальную атаку. Я также поблагодарил Президента Путина за то, что он мне позвонил после этого.

Я подчеркнул важность оказания давления на Иран для того, чтобы они приостановили свою кампанию насилия и ядерное стремление в регионе, на Ближнем Востоке.

Мы обсудили вопросы кризиса в Сирии. Это очень сложный вопрос. Сотрудничество между нашими странами может потенциально спасти сотни тысяч жизней. Я также сказал, что США не позволят, чтобы Иран воспользовался нашей успешной кампанией против ИГИЛ. Мы фактически почти полностью искоренили ИГИЛ в регионе.

Мы также согласились, что представители нашего Совета по национальной безопасности будут обсуждать те вопросы, которые мы сегодня обсудили, и продолжат прогресс, который мы начали здесь, в Хельсинки.

Сегодняшняя встреча – это только начало длительного процесса, но мы первый шаг сделали к лучшему будущему, в котором будет прочный диалог и много размышлений. Наши ожидания базируются на реальной цели, мы желаем дружбы, сотрудничества и мира. Думаю, что могу это сказать не только от имени Америки, но и от имени России.

Президент Путин, хочу Вас ещё раз поблагодарить за то, что Вы присоединились ко мне в этой дискуссии, и в том, что Вы продлили и продолжили открытый диалог между нашими странами. Есть длительная традиция дипломатии между Россией и США для всеобщего блага, и это очень конструктивный день.

Сегодня были несколько очень конструктивных часов, проведённых вместе, и это важно для обеих наших стран, важно продолжить эту беседу. Мы согласились, что, скорее всего, будем часто встречаться в будущем, и надеемся, что решим все проблемы, которые мы обсуждали сегодня.

Ещё раз, Президент Путин, благодарю Вас.

Вопрос: У меня вопрос к господину Президенту Соединённых Штатов.

Во время своего недавнего европейского турне Вы сказали, что реализация трубопроводного проекта «Северный поток – 2» и других проектов делает Европу заложницей России. Вы предлагали избавить Европу от этой зависимости путём поставок американского сжиженного газа.

Эта холодная зима показала живучесть нынешней системы энергоснабжения Европы, в то время как Соединённые Штаты вынуждены были покупать дополнительные объёмы сжиженного газа, в том числе российского, для Бостона.

У меня вопрос. Реализация Вашей идеи больше политическая? Не приведёт ли она к тому, что в системе энергоснабжения Европы образуется дыра, в которую попадут прежде всего страны-потребители?

И второй вопрос, если Вы позволите. Перед встречей с господином Путиным Вы назвали его соперником, но оставили надежду на то, что, возможно, вам удастся эти отношения вывести в дружеские. Вам это удалось?

Д.Трамп: Я его назвал соперником, хорошим соперником. Он хороший соперник на самом деле. «Соперник» – это фактически комплимент. Считаю, что мы будем конкурировать, когда говорим о трубопроводе. Не уверен, что это лучше для интересов Германии или нет, но это их решение, и мы будем конкурировать.

Вы знаете, Соединённые Штаты сейчас или в ближайшее время будут, но уже сейчас являются самым крупным государством в мире нефти и газа. Мы продаём сжиженный газ, мы должны конкурировать с трубопроводом, и мы будем конкурировать успешно, хотя у них есть некоторое преимущество. Я обсудил этот вопрос с Ангелой Меркель в довольно-таки жёстких тонах.

Но я также знаю, в чём суть дела. У них есть близкий источник, и мы об этом будем говорить. У нас есть много источников. США совершенно другая страна теперь по сравнению с тем, какой она была несколько лет тому назад. Мы сможем добывать то, что мы добываем. Считаю, что мы будем очень сильными конкурентами.

В.Путин: Позволю себе добавить два слова.

Мы говорили с господином Президентом, в том числе и на эту тему. Нам известна позиция Президента. Но я считаю, мы как крупнейшая нефтегазовая держава, а Соединённые Штаты тоже являются такой страной, могли бы конструктивно работать по регулированию международных рынков, потому что мы не заинтересованы в чрезвычайном падении цен ниже низшего предела. От этого будут страдать наши производители, кстати говоря, в том числе и в Соединённых Штатах, имея в виду сланцевые нефть и газ.

За определёнными рамками исчезает рентабельность производств. Не заинтересованы также мы и в чрезмерно высоких ценах, потому что это будет убивать переработку, машиностроение и прочие отрасли экономики. У нас здесь есть о чём поговорить, есть поле для сотрудничества. Это первое.

Второе, что касается «Северного потока – 2». Господин Президент высказывал озабоченности в связи с возможным исчезновением транзита через Украину. Я заверил господина Президента в том, что Россия готова сохранить этот транзит.

Более того, мы готовы продлить транзитный контракт, который истекает в следующем году, в случае урегулирования спора между хозяйствующими субъектами в Стокгольмском арбитражном суде.

Вопрос: Господин Президент, Вы сегодня написали в Твиттере, что глупость, тупость США и Мюллер отвечают за спад в отношениях между США и Россией. Вы считаете, что Россия отвечает за всё или за что–то? За что они несут ответственность?

Д.Трамп: Да, я считаю, что и та, и другая сторона несёт ответственность за ситуацию. Считаю, что США глупо ведут себя, мы должны были начать этот диалог давно, даже до того, как я пришел к власти. Считаю, что мы все виновны, и США сейчас фактически вместе с Россией налаживают эти отношения.

У нас есть шанс сотрудничества, это остановка распространения ядерного оружия – это в конечном итоге самый важный вопрос, над которым мы сможем работать. Считаю, что и вы, и мы допустили ошибки, и расследование – это ужасно для нашей страны. Считаю, что это не даёт нам объединиться, то есть не было сговора, это нас разделяет, и все об этом знают.

Люди покажут, что, по сути, это никаким образом не связано с избирательной кампанией. Очень трудно найти кого–то, кто связан с кампанией. У нас чистая кампания, я победил, выиграл у Хилари Клинтон и, честно говоря, даже уже не хочу говорить об этом. Мы просто выиграли эту гонку.

Просто неприятно, что есть над этим какое–то облако. Люди понимают. Но мы обсудили этот вопрос. Важно, что нет никакого сговора, а это отрицательно, в свою очередь, отразилось на отношениях между двумя самыми крупными ядерными державами: у нас 90 процентов ядерного оружия в двух странах вместе взятых. Просто удивительно, что с расследованием происходит.

Вопрос: Президент Путин, могу я продолжить вопрос?

Почему американцы и Трамп должны Вам верить, что Россия не вмешивалась в выборы в 2016 году? Я исхожу из разведывательных данных.

Вы разрешите экстрадицию 12 российских граждан?

Д.Трамп: Вы знаете, наверное, что эта концепция фактически была выдвинута как причина, почему демократы проиграли. На самом деле они должны были выиграть, потому что коллегия выборщиков, конечно, больше преимущества даёт демократам, чем республиканцам, но [мы] выиграли в значительной мере – 306 против 232. И эта борьба была справедливая, мы хорошо с ней справились.

Честно говоря, я попрошу Президента ответить на вторую часть Вашего вопроса. Просто хочу ещё раз повторить, я повторял это и раньше: не было сговора, я не знал Президента, и не с кем было заключать сговор. Сговора не было. Все эти 12 или 14 – это не имеет никакого отношения в выборам.

Признали, что эти люди не связаны с избирательной кампанией, но читатель может поверить. Даже люди, которые причастны к этому, может быть, некоторые рассказали что–то. В одном случае в ФБР сказали, что никто не лгал, лжи не было, хотя кто–то сказал, что кто–то там солгал. Но мы провели прекрасную избирательную кампанию.

В.Путин: По поводу того, кому верить, а кому не верить и можно ли вообще верить: никому нельзя верить. С чего Вы взяли, что Президент Трамп мне доверяет, а я ему в полной степени доверяю? Он защищает интересы Соединённых Штатов Америки. Я защищаю интересы Российской Федерации.

У нас есть совпадающие интересы, и мы ищем точки соприкосновения. У нас есть вопросы, в которых мы пока расходимся. Мы ищем варианты, как примирить эти расхождения, как сделать нашу работу конструктивной. Мы должны опираться не на сиюминутные политические интересы каких–то внутренних политических сил в наших странах, а на факты.

Назовите мне хотя бы один факт, который говорит о каком–то сговоре в ходе предвыборной кампании в Соединённых Штатах. Это полный бред. Мы не были знакомы, Президент только что об этом сказал. То, что в российском обществе в ходе избирательной кампании в Соединённых Штатах сложилось определённое мнение в отношении кандидатов, это само собой разумеется. Что здесь необычного?

Сегодняшний Президент Трамп в качестве кандидата говорил о необходимости восстановления российско-американских отношений. Естественно, в российском обществе возникла симпатия к этому кандидату, и разные люди по–разному могли эту симпатию проявлять. Разве не естественно иметь симпатию к человеку, который хочет выстроить отношения с нашей страной? Это нормально.

Мы слышали обвинения в адрес фирмы «Конкорд». Насколько мне известно, эта фирма наняла американских адвокатов, и все обвинения в её адрес рассыпаются в американском суде. Вы посмотрите, что в американских судах происходит. Вот на что нужно опираться, а не на слухи. Это первое.

Второе, что касается 12 сотрудников якобы наших спецслужб, я об этом ничего пока не знаю. Мне нужно ещё выяснить, о чём идёт речь. Президент тоже поставил этот вопрос передо мной.

Что я могу сказать? Мы, в общем, обсуждали, но что мне приходит в голову и что я могу предложить? Существует, действует договор между Соединёнными Штатами Америки и Российской Федерацией 1999 года о взаимной помощи по уголовным делам. Этот договор работающий, кстати говоря, эффективно работающий.

Мы по запросам иностранных государств до сотни, 150 уголовных дел возбуждаем в России. Несколько лет назад наш бывший министр атомной промышленности был выдан Соединёнными Штатами в Российскую Федерацию и осуждён российским судом. Это работающий договор. Этим договором предусмотрены определённые процедуры совместной работы.

Мы можем предложить, чтобы ваша соответствующая комиссия, которую возглавляет спецпрокурор… как фамилия – господин Мюллер? Он может в рамках этого договора направить нам официальный запрос с целью провести допросы тех людей, которых он считает виновными в совершении каких–то правонарушений. Сотрудники нашей прокуратуры и следственных органов эти допросы могут провести и направить соответствующие материалы в Соединённые Штаты.

Более того, мы можем сделать ещё один шаг навстречу. Мы можем допустить официальных представителей Соединённых Штатов, в том числе этой комиссии господина Мюллера, присутствовать на этих допросах. Но тогда, в этом случае мы, безусловно, будем ставить вопрос о том, чтобы эти действия были взаимными.

Мы будем ожидать от американской стороны, чтобы они допросили тех официальных лиц, в том числе представителей спецслужб Соединённых Штатов, которых мы подозреваем в совершении противоправных действий на территории Российской Федерации, в присутствии наших следователей.

Что имею в виду? Известное дело фирмы Hermitage Capital господина Браудера. По данным нашего следствия, группа лиц, деловые партнёры господина Браудера незаконным образом заработали в России более полутора миллиардов долларов, не заплатили налоги ни в России, ни в Соединённых Штатах, но деньги эти в Соединённые Штаты перевели: 400 миллионов долларов направили на избирательную кампанию госпожи Клинтон. Это официальные данные, которые в их отчётах присутствуют. 400 миллионов направили. Но это их дело, возможно, они сделали это легально, но деньги получили нелегально. У нас есть основания полагать, что некоторые сотрудники спецслужб Соединённых Штатов сопровождали эти незаконные сделки.

Это только один шаг вперёд. Мы можем поговорить и о расширении нашего сотрудничества. Пожалуйста, варианты возможны, они предусмотрены в соответствующем межправительственном соглашении.

Вопрос: Господин Президент, Вы хотели, чтобы Президент Трамп выиграл выборы?

В.Путин: Потому что он говорил о нормализации российско-американских отношений…

Вопрос: Добрый вечер!

Первый вопрос господину Трампу на английском языке. Господин Президент, Вы можете более детально изложить, если это возможно, конкретные договорённости в отношении того, как будут сотрудничать Россия и США по Сирии? Есть ли какие–то соглашения или обсуждался ли этот вопрос?

Если позволите, Владимиру Владимировичу вопрос на русском. Поскольку сегодня несколько раз уже затрагивалась тема футбола, я на футбольном языке задам вопрос. Господин Помпео чуть ранее сказал, что, когда разговор заходит о взаимодействии в Сирии, сейчас мяч на стороне России. Владимир Владимирович, это действительно так? В таком случае, если да, как Вы этим владением воспользовались?

Д.Трамп: Вы знаете, отвечу на первую часть вопроса. Мы работали с Израилем много лет, много декад, никто, ни одна страна не была ближе к ним, чем мы. Президент Путин также помогает Израилю, и мы оба говорили с Нетаньяху, они хотели бы сделать что–то по поводу Сирии, в частности касательно безопасности в Израиле. В этом отношении нам хотелось бы сотрудничать, для того чтобы помочь Израилю.

Израиль будет с нами работать, и мы будем совместно работать. И считаю, что, когда Вы посмотрите на весь прогресс, который сделан в некоторых направлениях, в частности, искоренение ИГИЛ, 98–99 процентов территорий фактически освобождено, фактически Россия нам помогла в некоторой степени. Вы работаете с Израилем, и работа с Израилем – это хорошая вещь. Создание безопасности для Израиля – это то, что нам с Путиным хотелось бы увидеть.

И ещё хочу добавить один момент – помощь людям. Я видел отчёты, фотографии, практически всё видел, что там происходит. Если мы что–то можем сделать, для того чтобы помочь народу Сирии, чтобы они вернулись в жилища или какую–то гуманитарную помощь, то именно об этом мы говорили – о гуманитарной помощи. Мы оба будем заинтересованы в этом, и мы это будем делать.

Реплика: Прошу прощения, но пока что нет конкретного соглашения между вооружёнными силами.

Д.Трамп: Наши вооружённые силы хорошо сотрудничают. Более того, они ладят хорошо, лучше, чем наши политические лидеры, уже много лет, они хорошо справляются, они хорошо координируют действия в Сирии и в других местах.

В.Путин: Мы говорили, я уже упоминал об этом – о сотрудничестве по гуманитарному направлению, в гуманитарной сфере. Только вчера я обсуждал этот вопрос с Президентом Франции господином Макроном, и мы с ним договорились о том, что мы и с европейскими странами, в том числе с Францией, активизируем эту работу.

Мы со своей стороны готовы предоставлять военно-транспортные самолёты для гуманитарных грузов. Говорили об этом сегодня и с Президентом Трампом, и думаю, что здесь есть над чем поработать.

Что важно? Огромное количество беженцев сконцентрировано сейчас в приграничных с Сирией государствах: в Турции, Ливане, Иордании. Если мы окажем людям помощь для возвращения к родным очагам, то миграционное давление на страны Европейского союза, на другие страны многократно может уменьшиться. Считаю, это чрезвычайно важно со всех точек зрения: и с гуманитарной, и с точки зрения решения проблем по беженцам.

Но в целом действительно согласен с Президентом. Наши военные работают весьма успешно друг с другом. Надеюсь, что им удастся договариваться так, как это было до сих пор. Мы будем работать и в астанинском формате, имею в виду Россию, Турцию и Иран. Я об этом сегодня тоже проинформировал Дональда.

Но мы готовы сопрягать эти усилия с усилиями так называемой малой группы государств, для того чтобы процесс приобрёл широкий характер и чтобы у нас были максимальные шансы на окончательный успех.

Что касается того, что мяч на нашей стороне по Сирии. Господин Президент только что говорил о том, что мы закончили и успешно провели чемпионат мира по футболу. Насчет мяча…

Господину Президенту хочу этот мяч передать, теперь мяч на его стороне (передает футбольный мяч), тем более что США должны будут проводить чемпионат мира в 2026 году.

Д.Трамп: Вы совершенно правы. Да, мы будем проводить его. Мы надеемся, что также хорошо справимся с этой работой.

И это будет для моего сына Бэррона. Мелания, возьми для него мяч.

Вопрос: Вопрос для каждого Президента.

Президент Трамп, Вы первый. Теперь Президент Путин сказал, что они никаким образом не вмешивались в выборы 2016 года. Вся разведка говорит, что Россия вмешалась. Первый вопрос: кому Вы верите?

Второй вопрос. Теперь, когда весь мир наблюдает, Вы скажете Президенту Путину: откажитесь от того, что произошло в 2016 году, и никогда не будете это делать в будущем?

Д.Трамп: Мне интересно, почему сервер ФБР никогда не смотрел. Почему в ФБР сказали, что они должны были рассмотреть то, что произошло в офисе Национального комитета. Я об этом писал в Твиттере и говорил в социальных сетях: где сервер? Я хочу знать, где этот сервер и что на сервере есть.

Исходя из этого, всё, что могу сделать, только задать вопрос. Ко мне пришли Дэнкас и другие, обратились ко мне, сказали, что они думали, это Россия. Президент Путин только что сказал, что это не Россия.

Должен сказать следующее. Я не вижу причин, но хочу увидеть сервер. Я верю и той, и другой стороне. Верю, что это будет продолжаться определённый период времени. Думаю, что это не может произойти без того, чтобы не понять, что произошло с серверами пакистанского гражданина, который работал в нашем демократическом Национальном комитете, что произошло с e–mail Хиллари Клинтон: 33 тысячи e–mail просто исчезли, пропали. Это позор!

Мы не можем добиться и получить эти 33 тысячи e–mail. Я доверяю своей разведке, но хочу сказать, что Президент Путин очень сильно отрицал сегодня. Он дал прекрасное предложение. Он говорил, что люди, которые работают над делом, должны работать с их следователями по поводу этих 12 подозреваемых.

В.Путин: Позвольте мне добавить два слова.

Я ведь тоже работал в разведке и знаю, как составляются соответствующие досье. Это первое.

Второе. Считаю Россию демократическим государством. Надеюсь, Вы не отказываете в этом и своей стране, Соединённым Штатам Америки. Соединённые Штаты – демократическое государство? А если это так, то окончательный вывод в споре подобного рода может вынести только суд, а не оперативные службы.

Компания, которую я упоминал, «Конкорд» и одного из наших рестораторов, он ресторанным бизнесом занимается, обвиняют во вмешательстве. Но они не представляют Российское государство. Даже если так, могу себе представить. Ну и что? Я уже приводил примеры.

У вас есть много людей, в том числе с большим, миллиардным состоянием – господин Сорос, например, тот везде вмешивается, но это что? Это разве позиция американского государства? Нет. Это позиция частного лица. Так и здесь. Есть разбирательство в американском суде, конечная инстанция всегда – только суд. Пусть разбираются, посмотрим.

Это касается частных только лиц, не государства. А последние обвинения в отношении якобы сотрудников наших спецслужб – пожалуйста, я же на это ответил. Есть межправсоглашение, присылайте, пожалуйста, официальный запрос, пусть комиссия Мюллера пришлёт нам запрос, мы проведём соответствующую работу и ответим.

Можно и расширить это сотрудничество, я уже сказал, но тогда только на взаимной основе. Мы тогда тоже будем ждать от американской стороны доступа к тем лицам, которых мы считаем сотрудниками спецслужб. Давайте предметно обсуждать и не использовать российско-американские отношения в качестве разменной карты во внутриполитической американской борьбе.

Вопрос: У меня есть вопросы к Президенту Путину, два вопроса к Вам.

Можете сказать, что Президент Трамп сказал Вам или намекнул Вам в отношении официального признания Крыма как территории России?

Второй. Российское Правительство имеет какой–то компрометирующий материал против Президента Трампа и его семьи?

В.Путин: У Президента Трампа позиция по Крыму известная, и он её придерживается. Он говорит о незаконности присоединения Крыма к Российской Федерации. У нас другая точка зрения. Мы считаем, что провели референдум в строгом соответствии с международным правом, с уставом Организации Объединённых Наций. Для нас, для Российской Федерации, этот вопрос закрыт. Первое.

Второе, что касается каких–то компроматов. Я слышал об этом, якобы мы собирали компромат на господина Трампа, когда он приезжал в Москву. Уважаемый коллега, когда господин Трамп приезжал в Москву, я даже не знал, что он там находится. Я с уважением отношусь к Президенту Трампу как главе американского государства, но, когда он приезжал в качестве бизнесмена, я даже не знал, что он находится в Москве.

На Петербургский экономический форум, в Петербург приехало свыше 500 американских бизнесменов, причём самого высокого ранга, я даже фамилии их не вспомню. И что, Вы думаете, мы по каждому из них организуем оперативную работу и собираем какой–то компромат? Большей ерунды трудно себе представить, просто трудно себе представить. Выбросьте, пожалуйста, эту шелуху из головы.

Д.Трамп: Должен сказать, что, если бы у них был этот материал, они бы предоставили. Если кто–то видел Питера Страка, когда он давал показания в течение последних нескольких дней, когда я был в Брюсселе, – просто позор для ФБР. Это фактически позор для нашей страны. И мы должны сказать, что это фактически была «охота на ведьм».

Спасибо всем.

США. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 16 июля 2018 > № 2675947 Владимир Путин, Дональд Трамп

Лидеры РФ и США намерены улучшить двусторонние отношения

Сегодня в Хельсинки состоится встреча Владимира Путина и Дональда Трампа.

Наверное, это происходит впервые, когда за одним важным международным событием года – спортивным, которым стал чемпионат мира по футболу, тут же следует другое – политическое. Им, несомненно, является встреча Владимира Путина и Дональда Трампа, которая состоится сегодня в Хельсинки. Не будет преувеличением сказать, что результатов первой полноценной встречи лидеров двух ведущих ядерных держав с нетерпением ожидают в столицах стран всех континентов.

В Москве не скрывают своих надежд на то, что этот саммит задаст тон работе по восстановлению российско-американского сотрудничества. Ожидается, что он даст толчок восстановлению приемлемого уровня доверия и подвигнет стороны на конкретные шаги по оздоровлению российско-американских отношений.

Об этом неоднократно говорил и Владимир Путин. В частности, в минувшем июне в интервью телеканалу «Россия» по окончании «Прямой линии» он отметил, что Трамп склонен выполнять свои предвыборные обещания и многие уже выполнил. Но одно из обещаний – улучшить российско-американские отношения – пока остаётся невыполненным. «Надеюсь, что и это тоже состоится. Во всяком случае, мы к этому готовы. Мяч, я считаю, на американской стороне, на американской площадке», – подчеркнул российский лидер. И добавил, что опыт его личного общения с Трампом говорит о том, что это «человек вдумчивый, он умеет слушать и реагирует на приводимые собеседником аргументы», и поэтому всё это даёт основание полагать, что диалог с президентом США может быть конструктивным.

В свою очередь президент США, как он заявил на днях, убеждён, что сможет выработать «очень хорошие отношения» с российским лидером. «Я думаю, что у нас будет возможность выработать очень хорошие отношения с Россией и очень хорошие отношения с президентом Путиным. Я надеюсь на это», – отметил Дональд Трамп. И добавил, что направляется в Хельсинки без каких-то больших ожиданий, но не исключает, что «мы можем прийти к чему-то чрезвычайно исключительному».

Такие встречи способны создать позитивную атмосферу, необходимую для начала реальной, кропотливой работы по восстановлению двусторонних отношений

Нет необходимости особо подчёркивать, что тем для переговоров между сторонами много. Прежде всего это вопросы обеспечения и поддержания международной безопасности, контроля над вооружениями, совместной борьбы с международным терроризмом, взаимодействия в урегулировании региональных конфликтных ситуаций и, наконец, восстановления двусторонних отношений.

«И Россия, и США сейчас сталкиваются с новыми угрозами – угрозами во многом сходного характера, – заявил журналистам в преддверии саммита помощник Президента РФ Юрий Ушаков. – Это и нарастание сложностей в мировой экономике, это и глобальный кризис, распространение терроризма и радикального исламизма. То есть в таких условиях наши государства, как нам представляется, могли бы, более того, должны совместно работать, совместно противодействовать этим общим сложным вызовам».

Одной из основных тем переговоров Владимира Путина и Дональда Трампа станет, несомненно, урегулирование в Сирии. «Мы считаем, что очень важно России и Америке взаимодействовать по сирийскому урегулированию. Более того, мы считаем, что решение задачи установления в этой стране мира и согласия может стать наглядным положительным примером работы наших стран по разрешению острейших кризисов сегодняшнего дня», – отметил Юрий Ушаков. По его оценке, на повестке дня – политическая нормализация, запуск конституционного процесса в Сирии. По мнению Москвы, США и Россия могли бы вместе посодействовать также преодолению гуманитарного кризиса и восстановлению сирийской экономики, помочь возвращению сирийских беженцев.

Помощник Президента РФ обратил внимание и на то, что российские и американские военнослужащие приобрели полезный опыт взаимной координации в Сирии: они наладили оперативные каналы связи. И именно это позволило и позволяет им избегать опасных инцидентов и каких-то непреднамеренных ситуаций в воздухе и на земле.

Ключевой темой на предстоящем саммите могут стать и проблемы стратегической стабильности. «Многие годы Россия предлагает наладить диалог по вопросам, связанным с выходом США из Договора по ПРО», – напомнил Юрий Ушаков. И отметил, что меры, которые принимает наша страна по укреплению национального оборонного потенциала, – ответная реакция на глобальную систему противоракетной обороны США, рассчитанную на то, чтобы обесценить российские ядерные силы. Россия неоднократно подтверждала приверженность Договору о сокращении стратегических наступательных вооружений и полностью выполнила обязательства по нему.

Предполагается также, отметил Юрий Ушаков, что лидеры затронут и проблематику Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, в том числе в контексте размещения Соединёнными Штатами на базе ПРО в Румынии пусковых установок, способных запускать не только перехватчики, но и ударные ракеты «Томагавк».

Дональд Трамп также надеется, что ему и Президенту России Владимиру Путину удастся достичь на предстоящей встрече в Хельсинки договорённости в сфере ядерного нераспространения. Об этом он сообщил, выступая в пятницу на совместной с премьер-министром Великобритании Терезой Мэй пресс-конференции в рамках визита в Лондон. «Мне кажется, было бы огромным достижением, если бы мы могли добиться чего-то по ядерному нераспространению», – подчеркнул 45-й президент США.

По его словам, он считает распространение ядерных вооружений главной международной проблемой и выступает за их сокращение. «Для меня это крупнейшая проблема в мире – ядерные вооружения. Крупнейшая проблема в мире. <…> Так что мы можем сделать что-то, дабы существенно сократить их (ядерные боезаряды. – Ред.), имею в виду, в идеале – вообще избавиться от них; наверное, это мечта», – заявил американский лидер.

И в Москве, и в Вашингтоне отмечают, что на саммите будут обсуждаться и другие кризисные ситуации, касающиеся КНДР, иранской ядерной программы, урегулирования на востоке Украины. При этом в обеих столицах выражают позитивный настрой на итоги встречи. Известно, что она начнётся с беседы тет-а-тет в присутствии переводчиков. Затем состоятся российско-американские переговоры, в которых будут участвовать некоторые члены делегаций. После чего Владимир Путин и Дональд Трамп проведут совместную пресс-конференцию. Предусмотрены выступления на ней президентов и их ответы на четыре вопроса –по два вопроса с каждый стороны.

Учитывая, что на сегодня обе страны разделяют слишком серьёзные противоречия, в принципе наивно ожидать от предстоящей встречи каких-либо сенсационных прорывов. Вероятно, не будет принято и итоговых документов. Однако, как пояснил журналистам Юрий Ушаков, по ходу переговоров они могут дать соответствующие поручения своим делегациям. «Решено, – сказал он, – не договариваться о тексте совместного заявления и предоставить возможность президентам самим решить, будет ли совместный документ, или они ограничатся подведением итогов на пресс-конференции». «Последний вариант, думаю, будет более реалистичным», – добавил Ушаков. Вместе с тем в составе делегации российского лидера будут наготове эксперты. «Если нужно, будем быстро готовить – если будет договорённость об этом – какие-то совместные документы», – уточнил помощник главы Российского государства.

Надо отметить, что на атмосферу встречи неизбежно накладывает отпечаток непростая внутриполитическая ситуация в США – внешняя и внутренняя политика нынешнего хозяина Белого дома сталкивается с серьёзной оппозицией со стороны влиятельных кругов вашингтонского истеблишмента, привыкших с духе либерального миропорядка формировать приоритеты в области национальной безопасности.

Старейший в США еженедельный журнал The Nation (основан в 1865 г.) не без элемента горести констатирует: «Как правило, американские президенты, направляясь на такого рода саммит, заручаются двухпартийной поддержкой и добрыми пожеланиями. Предстоящая встреча Трампа с российским президентом Владимиром Путиным, которая состоится 16 июля в Хельсинки, существенным образом отличается в указанных двух аспектах. Американо-российские отношения редко – а, возможно, даже никогда – не были более опасными. И никогда раньше отъезд президента – что касается Трампа, то он сначала направился на саммит НАТО, а уже после этого состоится встреча с Путиным – не сопровождался обвинениями в отсутствии лояльности Соединённым Штатам».

«Рассматривая сегодняшнюю опасную геополитическую ситуацию, сложно не прийти к выводу о том, что большая часть американского политического истеблишмента, особенно Демократическая партия, сделала бы выбор в пользу импичмента Трампа, а не в пользу предотвращения войны с Россией, ещё одной ядерной сверхдержавой, – отмечает американский журнал. – Для подобного варианта в американской истории тоже нет прецедента».

Своё видение ситуации вокруг предстоящего саммита высказали и эксперты Московского Карнеги-центра – аналитического центра, являющегося подразделением Фонда Карнеги за международный мир. «Президент Дональд Трамп любит бросать вызов вашингтонскому истеблишменту, – указывают Дмитрий Тренин, Юджин Румер и Эндрю Вайс. – Этому факту есть множество подтверждений, так же как и желанию Трампа изменить курс американо-российских отношений. Поэтому вряд ли кого-то удивило его решение о встрече 16 июля в Хельсинки с Президентом Владимиром Путиным. Высказывания Трампа о России и Путине – а их за последние годы накопилось немало, – несомненно, показывают, что он стремится подвести черту под всеми острыми вопросами».

Нельзя не согласиться с мнением американских экспертов относительно того, что у Москвы «тоже накопилось немало раздражения и претензий к Вашингтону и американскому подходу к двусторонним отношениям, о чём она в течение последних тридцати лет неоднократно заявляла. Российская сторона обвиняет США в нарушенных обещаниях относительно расширения НАТО; критикует за вмешательство во внутриполитические процессы в России, за «двойные стандарты»; указывает на «дефицит демократии» и нежелание относиться к России как к равному партнёру; пеняет на применение экономических санкций для достижения желаемых результатов в политике и дипломатии, на выход из Договора по ПРО, применение военной силы без санкции ООН, на смену режимов и дестабилизацию обстановки (под флагом распространения демократии) в странах, относящихся к сфере интересов, очерченной самой Россией, или просто дружественных Москве».

Прогноз Московского Карнеги-центра в целом оптимистичен: «Опыт саммита Трампа и Ким Чен Ына в Сингапуре свидетельствует, что столь краткая встреча не способна урегулировать разногласия, копившиеся десятилетиями. Но он говорит и о том, что такие встречи способны создать позитивную атмосферу, необходимую для начала реальной, кропотливой работы по восстановлению двусторонних отношений. Таких же важных результатов можно добиться и на саммите Трампа и Путина. Их встреча может дать разумным силам возможность начать серьёзный диалог о состоянии отношений между двумя странами, способах их улучшения и в любом случае – о взаимоприемлемом способе этими отношениями управлять. Если саммит Трамп – Путин завершится именно этим, его с полным правом можно считать успешным».

К этому можно добавить, что саммит в Хельсинки важен прежде всего тем, что обе стороны намерены попытаться переломить негативную ситуацию в российско-американских отношениях, дать старт контактам между соответствующими министерствами и ведомствами, запустить переговорный механизм, обозначить дорожную карту, которая в конце концов выведет связи между нашими странами на нормальный уровень. Ведь нынешний кризис в российско-американских отношениях таит в себе серьёзные риски. И не только для двух ведущих мировых ядерных стран, но и для человечества в целом.

Мария ТОМИЛЕНКО

В ожидании чуда: чего ждать от встречи Путина и Трампа

Что обсудят Владимир Путин и Дональд Трамп на встрече в Хельсинки

16 июля президент России Владимир Путин и президент США Дональд Трамп встретятся в Хельсинки для проведения саммита, который должен затронуть большую повестку российско-американских отношений. Времени у президентов будет немного, больших порывов эксперты не ждут, однако есть надежда, что разговор даст возможность сдвинуть отношения с мертвой точки.

Для Владимира Путина и Дональда Трампа это будет уже третья личная встреча. До этого они встречались на саммите «большой двадцатки» в Германии летом 2017 года, а также на саммите АТЭС во Вьетнаме в ноябре того же года.

Хотя о том, что Трамп хочет провести полноценную встречу с Путиным, стало известно в конце марта, подготовку к саммиту трудно назвать полноценной. В ней практически не участвовал госдеп США, а вся основная работа легла на плечи советника президента по национальной безопасности Джона Болтона.

Сам Болтон ранее заявил, что в США «не ожидают каких-то конкретных результатов от этой встречи, так как очень много времени прошло без официального саммита между руководителями двух стран».

Один на один без завышенных ожиданий

История российско-американских саммитов уходит в далекое прошлое, но последняя полноценная встреча лидеров РФ и США произошла 9 лет назад назад, когда летом 2009 года президент Дмитрий Медведев принимал в Кремле президента США Барака Обаму.

Путин, который встречался с Обамой в основном «на полях» различных международных мероприятий, последний раз провел полноценный саммит с президентом США Джорджем Бушем в 2005 году. Они встречались еще раз в 2008 году, но ту встречу трудно назвать саммитом, так как оба уходили с должности президента.

С тех пор отношения Москвы и Вашингтона серьезно ухудшились, и многие называют их не иначе как «новой холодной войной».

При этом Трамп, который признался, что у него нет «завышенных ожиданий» от встречи, в то же время отмечал, что она может привести к «неожиданным результатам».

Потенциальная возможность для этого есть, так как помимо собственно переговоров в составе делегаций между двумя лидерами предусмотрена встреча в формате «тет-а-тет». Лидеры государств нередко прибегают к такому формату, который предполагает, что кроме них самих на переговорах присутствуют только переводчики. Как отмечает в разговоре с «Газетой.Ru» переводчик и помощник президента СССР Михаила Горбачева Павел Палажченко, в таких переговорах «много тонкостей, связанных с «внутренними» отношениями каждой из сторон, с желанием избежать утечек».

Именно такое общение дает руководителям стран возможность высказать взаимные претензии по отношению к друг другу, не вынося их в публичное поле. «Во время такого общения есть возможность прочертить «красные линии» в отношениях», — говорит «Газете.Ru» ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН Сергей Ознобищев.

Вероятнее всего, именно во время этого «неформального» общения Трамп вновь спросит о российского президента о «вмешательстве» в американские выборы. Сейчас эта тема обрела новое звучание в связи с тем, что

13 июля замглавы Генпрокурора США Род Розенштайн объявил о выдвинутых обвинениях против 12 сотрудников ГРУ. По версии американских властей, они виновны во взломе серверов Национального комитета Демократической партии.

Сам Трамп всегда достаточно скептически относился к версии о «вмешательстве» России в выборы в США, однако это важная тема для его сторонников в конгрессе перед предстоящими выборами. «Думаю, что в России получили от нас сигнал, что мы не потерпим вмешательства в выборы 2018 года», — сказал «Газете.Ru» американский сенатор Джон Тун. Он был членом делегации сенаторов, побывавших в Москве за неделю до встречи Путина и Трампа.

Никаких публичных заявлений о том, что Россия не будет вмешиваться в выборы в США, Путин делать не будет, так как в Кремле отрицают, что факт какого-либо «вмешательства» вообще имел место. Стоит отметить, что российская сторона несколько раз заявляла, что готова рассмотреть рассмотреть факты «вмешательства», если США их предоставят.

Что обсудят президенты: Украина, Сирия, Афганистан

Сразу после того, как в США сообщили об обвинениях в отношении россиян, несколько влиятельных американских сенаторов выступили с призывом отменить встречу Трампа с Путиным. Однако сейчас все говорит о том, что саммит состоится и его повестка обещает быть весьма широкой.

На совместной пресс-конференции с британским премьер-министром Терезой Мэй в Лондоне Трамп заявил, что в беседе с российским лидером он собирается затронуть широкую повестку — президенты обсудят и Украину, и Сирию, и ситуацию вокруг Ирана, и Афганистан, и вопросы ядерного разоружения.

Украина — один из важнейших вопросов, который необходимо решать, говорят многие эксперты, и именно стабилизация ситуации в Донбассе может стать определенным ключом к ситуации вокруг Крыма.

В американских внешнеполитических кругах дают понять, что урегулирование обстановки на востоке Украины даст США повод «закрыть глаза на Крым». Такое мнение сложилось в том числе у одного из собеседников «Газеты.Ru» в дипломатических кругах одной из постсоветских стран после разговора с американскими коллегами.

Вероятнее всего, это и имел в виду президент США, когда говорил, что «рассмотрит» проблему Крыма. Ответственность за то, что Крым вошел в состав РФ, он уже благополучно «свалил» на своего предшественника Барака Обаму. «Это было его решение. Что случится с Крымом дальше — я не могу вам сказать. Но мне не нравится ситуация с Крымом. Но, опять же, это была смена Обамы, а не Трампа», — отметил глава Белого дома.

При этом речи о том, что США признают полуостров российским, быть не может, так как это подаст неверный сигнал другим государствам, считают в Вашингтоне. В то же время серьезных подвижек по Украине стоит ожидать лишь после выборов президента этой страны, которые пройдут в 2019 году — это понимают как в Москве, так и в Вашингтоне.

Большего прогресса Путин и Трамп могут достичь по Сирии, совместными усилиями ограничив влияние Ирана в этой стране. Однако специалист в области международной безопасности Виктор Мизин считает, что Трамп вряд ли пойдет на «сделку» с РФ в отношении Сирии: «Его и так обвиняют, что он сдал Москве все позиции в Сирии, поэтому на уступки он не пойдет».

«Трамп должен прощупать почву, наладить диалог, но не уступать ни на йоту», — объясняет эксперт. Он также скептически относится к вероятности того, что Иран, который считает себя «региональным гегемоном», уйдет из Сирии.

У России и США есть большие возможности по достижению диалога касательно Афганистана — и Москва, и Вашингтон заинтересованы в стабильности в этой стране, хотя по-разному видят переговорный процесс. Москва начала вести переговоры с частью лидеров движения «Талибан» (запрещено в РФ), видя в них меньшее зло, чем ИГ (запрещена в РФ). В Вашингтоне выступают против этого, но противоречия могут быть преодолены.

Как считают американские эксперты, Вашингтон может также обратиться к России за помощью в процессе по денуклеаризации КНДР, а также попросить Москву не снимать санкции с Северной Кореи.

Не допустить ядерной войны

В Хельсинки президенты подробно обсудят ядерную тематику — Трамп дал это понять, еще находясь в Лондоне: «Ядерное оружие — это огромнейшая проблема, и мы можем серьезно сократить [ядерные вооружения], конечно, в идеале их нужно убрать совсем».

Готовность российского и американского лидеров говорить о стратегической стабильности означает, что страны могут обсудить судьбу Договора о ракетах средней и малой дальности (РСМД), подписанного в 1987 году. Обе стороны упрекают друг друга в его нарушении, однако, как отмечает ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН Сергей Ознобищев, претензии к договору это «простой вопрос», который можно решить на экспертном уровне, когда будет получен сигнал от руководителей стран.

Кроме того, у Путина и Трампа будет возможность договориться о продлении договора о Стратегических наступательных вооружениях (СНВ-3). Срок его действия истекает в 2021 году, однако договор предусматривает возможность продления до 2026 года.

Ситуация в сфере контроля над вооружениями близка к критической, предупреждает ряд влиятельных отставных американских и западных политиков, а также экс-глава МИД России Игорь Иванов, в письме, опубликованном Российским советом по международным делам.

В своем послании они просят лидеров «вновь подтвердить приверженность пониманию того, что ядерная война недопустима и в ней не может быть победителя».

Фраза о том, что у ядерной войны не может быть победителей, была зафиксирована в совместное коммюнике по итогам первой встречи советского лидера Михаила Горбачева и президента США Рональда Рейгана в Женеве в 1985 году. Она стала главным итогом той встречи и прологом к более результативной встрече в Рейкьявике в 1986 году.

Саммит в Хельсинки тоже может стать прологом к чему-то большему, но профессор МГИМО Мизин отмечает, что в то время ситуация была другой: «Рейган пользовался поддержкой конгресса и партии, а сегодня и партия и конгрессмены настроены антироссийски».

Боевая ничья двух боксеров

Встреча проходит перед промежуточными выборами в США, где для Трампа важно не просто добиться победы республиканцев, а провести в законодатели своих сторонников-«трампистов», которые более прагматично смотрят на международные отношения.

По мнению Сергея Ознобищева из ИМЭМО РАН, Трамп чувствует себя увереннее, чем раньше — его позиции внутри страны укрепились, и он смог «погасить зыбь по поводу вмешательства».

Американский президент пытается «презентовать» себя как лидер, решающий кардинальные проблемы. «Обама не мог решить вопрос с Путиным, а я решу», — отмечает Ознобищев.

В этом он пытается противопоставить себя Обаме, которому не удалось решить многих международных проблем. В качестве примера эксперт приводит встречу Трампа с Ким Чен Ыном, в ходе которой удалось подписать документ о денуклеаризации.

Многие эксперты сходятся во мнении, что большого прогресса на саммите достичь не удастся, однако главное — создать атмосферу доверия, которая давно была потеряна. «Цель должна состоять в том, чтобы установить малую толику взаимного доверия, которого на сегодняшний день не существует», — подчеркивал американский политолог Дмитрий Саймс в интервью New Yorker.

Пока неясно, стоит ли вообще ждать совместного документа по итогам встречи, хотя президенты и планируют совместную пресс-конференцию. Сергей Ознобищев считает, что на встрече будет принят общий документ о состоянии российско-американских отношений. В свою очередь, профессор МГИМО Мизин утверждает, что появление подобного документа будет «чудом». «Но отношения по риторике хуже, чем при Рейгане, и надо выруливать», — говорит Мизин, участник многих встреч на высшем уровне, в том числе и встречи в Женеве в 1985 году.

«Выруливать» Трампу придется с определенной оглядкой на отношение к России со стороны американской публики.

Согласно недавнему опросу Fox News, 53% американцев считают, что Трамп ведет себя недостаточно жестко по отношению к РФ. Правда, оптимизм внушает тот факт, что 59% американцев уверены в необходимости проведения встречи Трампа и Путина.

В этот раз президенты двух стран проведут друг с другом немногим больше времени, чем на первых двух встречах, а личное общение — это хорошая возможность построить персональные отношения. «Степень персональной химии с похлопыванием по плечам — это важно для Трампа», — говорит Мизин.

Журнал New York, желая уколоть Трампа, приводит слова одного из своих собеседников, который сравнивает Трампа с «боксером-любителем», который идет в бой против Мохаммеда Али. Мизин, в свою очередь, сравнивает предстоящий саммит с футбольным матчем, где каждый останется при своем: «Будет боевая ничья и никаких пенальти».

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова для программы «Политикинг» с Л.Кингом на телеканале «Раша Тудэй», Москва, 14 июля 2018 года

Вопрос: В ближайшее время состоится историческая встреча Президента Российской Федерации В.В.Путина и Президента США Д.Трампа. Отношения между двумя странами складываются в последнее время весьма напряженно. Президент США Д.Трамп дал понять, что в ходе встречи могут обсуждаться такие вопросы, как Сирия, санкции, военные учения и вмешательство в выборы.

Что ждет от этой встречи Москва? Об этом мы узнаем прямо сейчас. Из Москвы с нами беседует Министр иностранных дел России С.В.Лавров. Большое спасибо, что нашли время ответить на наши вопросы.

С.В.Лавров: Спасибо, что пригласили меня, Ларри.

Вопрос: Хорошо, давайте сразу приступим к делу. Только что завершился саммит НАТО. По его итогам Президент США Д.Трамп и другие члены альянса приняли совместное заявление, в котором, в частности, осуждается осуществленная Россией «незаконная и нелегитимная аннексия Крыма» (как они выражаются). Кроме того, в документе выражается поддержка стремлению Украины со временем вступить в НАТО. Как бы Вы прокомментировали данное заявление?

С.В.Лавров: В этих заявлениях нет ничего нового. Мы уже много лет слушаем все это и воспринимаем как сохраняющийся по инерции менталитет «холодной войны».

Вопрос: Но я думал, что «холодная война» закончилась.

С.В.Лавров: К сожалению, в НАТО сохраняется инерция «холодной войны». Натовцам давно уже пора отказаться от нее.

Вопрос: То есть, когда они называют «аннексию Крыма» «незаконной и нелегитимной», Вы с этим не согласны?

С.В.Лавров: Нет. Нынешний статус Крыма был определен его жителями в ходе свободного и честного референдума, который проводился в присутствии большого числа международных наблюдателей. Там не было официальных делегаций от других государств или от международных организаций, но там были международные наблюдатели и правозащитники. Так или иначе, все это было намного прозрачнее и легитимнее, чем одностороннее признание независимости Косово без всякого референдума.

Кстати говоря, наши западные друзья любят рассуждать о том, что порядок должен опираться на четкие правила. Но при этом они для каждого конкретного случая придумывают новые правила, а потом говорят, что это «sui generis» – единственный в своем роде случай. А если потом им еще что-то не понравится, там тоже будут действовать другие правила.

Мне один приятель рассказывал, что, когда на Генеральной Ассамблее ООН собирались обсуждать вопрос Мальвинских (Фолклендских) островов, наши британские коллеги разослали своим послам по всему миру инструкции, чтобы убедить страны своего пребывания в том, что статус Фолклендских островов был определен в ходе свободного и честного референдума среди местных жителей в полном соответствии с Уставом ООН и правом народов на самоопределение и что санкции, введенные аргентинским правительством по итогам референдума, нелегитимны и заслуживают осуждения. Надеюсь, параллель, которую я пытаюсь провести, Вам понятна.

Вопрос: Да, все понятно. В четверг Президент США Д.Трамп в ходе своей пресс-конференции, в частности, сказал, что союзники США по НАТО проявили беспрецедентную готовность увеличить расходы на оборону. Кроме того, он назвал НАТО «хорошо отлаженным механизмом». Что Вы думаете по поводу НАТО?

С.В.Лавров: Я воспринимаю НАТО как данность. Считаю, что НАТО – это атавизм «холодной войны». Сейчас мы наблюдаем за тем, как НАТО расширяется все больше и больше, приближаясь к границам России и вбирая в себя все новые страны, что, прямо скажем, не способствует повышению уровня безопасности Альянса. Мы считаем, что эти действия не способствуют решению тех проблем, с которыми мы сталкиваемся сегодня. Сегодня у нас общие угрозы и общие враги – терроризм, изменение климата, организованная преступность, наркоторговля. Расширение НАТО не способствует решению ни одной из этих проблем.

Несомненно, как я уже говорил, мы должны воспринимать НАТО как данность, однако члены этого Альянса должны понимать, что они не могут диктовать другим странам, как им подходить к вопросам международной безопасности. Необходим диалог. Мы предложили НАТО сотрудничать по целому ряду направлений: борьба с терроризмом, обсуждение военных доктрин, обсуждение мер по обеспечению прозрачности при наращивании военных ресурсов. После событий и референдума в Крыму все наше взаимодействие с НАТО оказалось заморожено. НАТО заняло точно такую же позицию, как и в августе 2008 г., когда президент Грузии М.Саакашвили развязал войну против собственного народа в Южной Осетии. Мы тогда потребовали созвать заседание Совета Россия-НАТО, однако К.Райс, которая занимала в то время пост госсекретаря США, заявила, что ни в коем случае, им не о чем говорить с агрессором. Позднее она изменила свою точку зрения, и все члены НАТО согласились с тем, что Совет Россия-НАТО должен функционировать в любой обстановке и особенно в критических ситуациях и что его работа должна основываться на принципах равенства и учитывать интересы обеих сторон.

После референдума в Крыму, который, как я уже сказал и как подтвердили многие международные наблюдатели, был свободным и честным, была совершена та же ошибка. Что касается расходов на оборону, даже если не произойдет никакого увеличения расходов, на сегодняшний день страны НАТО, включая США, тратят на оборону приблизительно в 20 раз больше, чем Россия. Если же исключить США, европейские страны тратят на оборону в 4 раза больше, чем Россия. Я готов допустить, что отчасти это связано с разницей в производительности труда, однако дело, конечно же, не только в этом.

Вопрос: Как Вы отреагировали на заявление Президента США Д.Трампа о том, что Германия находится полностью под контролем России?

С.В.Лавров: 12 июля официальный представитель МИД России М.В.Захарова озвучила нашу позицию по данному вопросу, сославшись на конкретные факты. Мы продаем газ Германии – это бизнес. При этом у США в Германии находятся десятки тысяч военных и десятки военных баз. Любой международный наблюдатель может на основании этих цифр сделать собственные выводы.

Могу только процитировать ответ Президента США Д.Трампа на вопрос о том, кем он считает Президента России В.В.Путина – врагом или другом. Президент Д.Трамп сказал, что Президент В.В.Путин для него – соперник, сильный конкурент, с которым он вполне может поладить. При этом он надеется, что со временем В.В.Путин может стать его другом.

Но если говорить о соперничестве, я всегда выступал за свободную конкуренцию, потому что в основе свободного рынка лежит честная конкуренция. Если я не ошибаюсь, 12 июля Министр энергетики США Р.Перри, говоря о поставках газа в Германию, заявил, что проект «Северный поток – 2» необходимо остановить, и США могут ввести санкции против тех европейских стран, компании которых участвуют в этом проекте, под тем предлогом, что США якобы выступают за конкуренцию и поэтому надо построить новые терминалы для сжиженного природного газа из Америки. Вот это, я вам скажу, конкуренция! Конечно, если российский авторитарный газ хуже американского демократического газа, но это уже никакая не экономика и не конкуренция, а чистой воды идеология и недобросовестная конкуренция.

Вопрос: Поедете ли Вы с Президентом России В.В.Путиным в Хельсинки?

С.В.Лавров: Да, я там буду, как и Госсекретарь США М.Помпео, с которым мы несколько раз обсуждали детали встречи в Хельсинки. Параллельно со встречей президентов, которую для начала они хотят провести «один на один», мы также проведем встречу с М.Помпео и с послами наших стран и обсудим все вопросы, которые захотят поднять представители России и США. У нас нет заранее оговоренной повестки, но, разумеется, есть вопросы, которые мы обязательно должны будем обсудить.

Вопрос: Значит, президенты США и России проведут встречу «один на один». Кстати, я лично знаю Президента России В.В.Путина, мы встречались несколько раз. Насколько я помню, он не говорит по-английски. На встрече президентов будут присутствовать переводчики?

С.Лавров: Да, там будут переводчики. На самом деле, Президент России В.В.Путин понимает по-английски, но чтобы его мысли были переданы как можно более точно, он предпочитает пользоваться услугами переводчиков.

Вопрос: Получается, что в комнате больше никого не будет? Никаких помощников? Вас там тоже не будет?

С.В.Лавров: На данный момент американская сторона предложила такой формат. Как вежливые люди, мы пошли им навстречу.

Вопрос: Какие у Вас ожидания от этой встречи? Что, по мнению российской стороны, можно будет считать успехом?

С.В.Лавров: Успехом будет, если мы начнем нормально общаться. Почти все каналы коммуникации, установленные за последние десять лет, были заморожены. А ведь эти каналы связи служили для общения по очень важным вопросам, таким, как борьба с терроризмом и наркоторговлей, энергетика, кибербезопасность, ситуация в Афганистане и другие региональные конфликты.

Сейчас же у нас случаются только отдельные встречи дипломатов и военных, и, главным образом, в контексте Сирии. Кроме того, есть канал коммуникации по Украине. Помощник Президента Российской Федерации В.Ю.Сурков и спецпредставитель США по Украине К.Волкер встречались несколько раз, но пока никакого заметного прогресса достигнуто не было, потому что при каждой встрече с российскими коллегами американцы пытаются в корне пересмотреть Минские соглашения, которые лежат в основе консенсуса по урегулированию украинского кризиса. Но мы продолжаем работать, и, я надеюсь, что мы обязательно обсудим этот вопрос в Хельсинки.

Если же вернуться к Вашему вопросу о том, каким нам видится идеальный исход встречи, то в идеале нам хотелось бы договориться о возобновлении каналов коммуникации по всем сложным вопросам, где наши позиции расходятся, чтобы мы могли поработать над сближением наших подходов к решению этих проблем. Кроме того, нам нужно общаться и по тем вопросам, в которых мы уже сейчас можем эффективно сотрудничать в интересах наших стран и всего международного сообщества, например, по вопросам стратегической стабильности.

Вопрос: Вы смотрите на эту встречу с оптимизмом?

С.В.Лавров: Знаете, мне платят не за то, чтобы я был оптимистом или пессимистом. Мне платят за то, чтобы я реально смотрел на вещи. Так что постараемся быть реалистами. Посмотрим, какая реальность нас ждет.

Вопрос: У наших стран были хорошие отношения при М.С.Горбачёве. М.С.Горбачёв и Дж.Буш очень хорошо ладили между собой. Так же было при Б.Н.Ельцине и Б.Клинтоне. Когда Россия и США начали отдаляться друг от друга? Я знаю, что Д.Трамп сказал, что между нами должны быть дружеские отношения. Казалось, всё идёт хорошо, а потом ситуация стала ухудшаться. Как бы Вы описали нынешнее состояние американо-российских отношений?

С.В.Лавров: Печально, что они сейчас в таком состоянии. Как Президент В.В.Путин неоднократно говорил в своих выступлениях, в том числе перед американской аудиторией, началось это ухудшение с того, что США стали понимать: в России хотят иметь собственный взгляд на то, как строить свою страну, обеспечивать её безопасность и организовывать развитие.

После распада Советского Союза американское и в целом западное влияние на происходящее в России было очень велико, и США, вероятно, считали, что теперь российское руководство будет придерживаться западной линии во всём. Помните, Фрэнсис Фукуяма назвал это «концом истории», имея в виду, что после того как перестал существовать СССР, на планете будет всего одна цивилизация, западная цивилизация, со всеми своими ценностями, правилами и так далее, которая будет определять решение мировых вопросов.

Россия же считала, что с учётом её тысячелетней истории, традиций, национального характера, ценностей, в том числе ценностей православных, духовных, она вправе участвовать в решении этих вопросов. Наравне со всеми и при всеобщем уважении норм международного права, но она должна иметь возможность высказываться сама. Мы хотели, чтобы голос России воспринимался как голос равного партнёра. Поначалу это нам и обещали, когда создавался Совет Россия — НАТО, когда на саммите ОБСЕ все лидеры, главы государств и правительств провозгласили приверженность принципу неделимой безопасности, согласно которому никакая страна не должна укреплять собственную безопасность за счёт ослабления безопасности других.

Затем в какой-то момент Соединённые Штаты в одностороннем порядке вышли из Договора об ограничении систем противоракетной обороны. С этого, кстати, начался тот ревизионизм, который мы наблюдаем по сей день. США вышли из многих международных соглашений, и это попытка пересмотреть мировой порядок. Когда же они вышли из Договора по ПРО, это было явным нарушением принципа, гласящего, что никто не должен наращивать свою безопасность в ущерб чужой.

Тогда мы предложили сделать так, чтобы этот принцип равной и неделимой безопасности не просто был выражением политической позиции, но имел бы юридически обязывающий характер. И в 2007-2008 годах мы предлагали заключить договор о европейской безопасности, в котором участвовали бы все члены ОБСЕ и в котором принцип того, что нельзя укреплять свою безопасность за счёт безопасности других, закреплялся бы как юридически обязывающий. Но члены НАТО наотрез отказались, заявив, что юридические гарантии своей безопасности страна может получить только в НАТО.

Полагаю, не требуется объяснять в деталях, насколько прискорбным было это решение Североатлантического альянса. Оно указывало на то, что его цель — дальнейшее пополнение своих рядов и дальнейшее приближение к границам Российской Федерации. А это нарушение уже другого принципа, который страны НАТО приняли в контексте саммитов ОБСЕ, — не сохранять в Европе разделительные линии и не продвигать их на восток. Напротив, мы вместе с ними выразили стремление уничтожить эти разделительные линии. И это лишь некоторые примеры ухудшения ситуации в этот период.

Вы упомянули Президента США Дж.Буша. В 2002 году, когда Президент России В.В.Путин сказал, что считает выход США из этого договора ошибкой, Джордж Буш-младший ответил, что им нужно выстраивать систему ПРО, которая направлена не против нас, а против других стран. Он упомянул Иран, Северную Корею. И сказал, чтобы мы поступали, как хотим, в ответ на выход США из договора, что они тоже будут считать, что наши действия направлены не против них.

Всё это привело нас к пониманию того, что Договор по ПРО больше не действует, потому что Соединённые Штаты из него вышли, и мы начали разрабатывать новые вооружения, которые могли бы преодолеть противоракетную оборону, потому что не хотим оказаться в ситуации, когда мы будем безоружны перед лицом Соединённых Штатов, обладающих стратегическими вооружениями и стратегическим противоракетным щитом — такое сочетание вводит в большое искушение. Поэтому мы постарались как-то защитить свою безопасность в этой ситуации — не более того. Мы не собираемся ни на кого нападать, но хотим быть хорошо защищены от любой атаки, направленной против нас.

Вопрос: Господин Министр, как Ваша страна относится к новым договорённостям США с Северной Кореей? С российской точки зрения, для мира это хорошо или плохо?

С.В.Лавров: Думаю, для мира это хорошо. Мы решительно поддерживаем усилия Президента США Д.Трампа и усилия Президента Южной Кореи Мун Чжэ Ина, направленные на формирование атмосферы, благоприятствующей решению ядерного вопроса на Корейском полуострове и денуклеаризации. Россия и Китай с самого начала говорили о том, что первым шагом должно быть выстраивание доверия, а вторым — меры по укреплению доверия, такие как приостановка запусков и испытаний, приостановка военных учений. Я считаю, что сейчас ситуация развивается в правильном направлении.

Итог сингапурской встречи между Президентом США Д.Трампом и северокорейским лидером Ким Чен Ыном многие критикуют, говоря о том, что это всё лишь пустые слова на бумаге, не подкреплённые ничем существенным. Позже в Пхеньян приезжал Госсекретарь США М.Помпео, и его тоже критиковали за отсутствие конкретных обязательств по вопросу денуклеаризации, но мне кажется, серьёзные аналитики понимают, что в одночасье такое не делается. Кризис очень глубок, последствия его серьёзны, ухудшение ситуации может отразиться на многих странах. Нужно постепенно выстраивать доверие, и усилия Президента Д.Трампа и Госсекретаря М.Помпео этому способствуют. Мы эти усилия поддерживаем и стараемся оказывать содействие в своих контактах с КНДР и другими странами региона.

Вопрос: Рад слышать. Всё американское разведывательное сообщество единодушно пришло к выводу, что российские власти влияли на ход выборов в США в 2016 году, и что Президент Д.Трамп скажет Президенту В.В.Путину больше такого не делать. Как Вы относитесь к этому и к вопросу вмешательства Вашей страны в ход американских выборов? Ваша реакция?

С.В.Лавров: Я видел эти сообщения, но, при всём уважении, Ларри, не могу согласиться, что это мнение, как Вы говорите, всего американского разведывательного сообщества. Те, кому это интересно, могут почитать статью бывшего посла США в Москве Джека Мэтлока, который прокомментировал доклад о якобы имевшем место российском вмешательстве и продемонстрировал содержащиеся в нём пробелы, неточности и нестыковки. К примеру, в докладе не были изложены взгляды военной разведки.

Этот доклад подписали представители всего трех спецслужб, в то время как обычно в составлении доклада от имени всего американского разведывательного сообщества участвуют более десятка таких спецслужб. Затем я прочитал доклад комитета Сената США по разведке, в котором утверждается, что Россия вмешивалась в ход выборов, что есть доказательства, но не приводится ни одного факта. Было объявлено, что полный доклад будет засекреченным ввиду содержащейся в нём чувствительной информации.

Точно такой же подход мы наблюдаем в наших отношениях с Великобританией, которая десять лет назад обвинила нас в отравлении бывшего сотрудника ФСБ А.Литвиненко, жившего в Лондоне. Материалы суда, возложившего ответственность на Россию, также были засекречены. Сейчас идёт расследование в отношении отравления в Солсбери, и у общественности снова нет никакой прозрачной информации. Мы не получаем ничего, в том числе доступа к российскому гражданину. Мне кажется, такой пример заразителен. Становится правилом, что теперь наши западные друзья пытаются выстраивать политику в отношении России на основании таких формулировок, как «весьма вероятно», и утверждений о том, что «нет другого правдоподобного объяснения». То же самое мы совсем недавно видели в Греции: «весьма вероятно» — и ни единого факта нам не представляют.

Но вернусь к теме выборов в США. Я провёл в Вашей стране немало времени и, как мне кажется, понимаю, как работает система. Расследование специального прокурора Р.Мюллера длится уже больше полутора лет, проводятся слушания, десятки людей участвуют в этих слушаниях, их допрашивают. Но всё, что получает общественность, это постоянные утверждения о том, что доказано, что Россия действительно вмешивалась, но они пока что не могут сказать, повлияло ли это вмешательство на исход выборов, и так далее. Но ни одного факта в дополнение к этим утверждениям не приводится.

Зная американскую систему, я уверен, что во всех этих слушаниях, публичных и закрытых, засекреченных и незасекреченных, участвует так много людей, что невозможно, чтобы до сих пор вовне не просочилось ни единого факта. В американской системе часто происходят утечки информации, и уж конечно, по такому вопросу и при таком числе участников невозможно, чтобы общественность не увидела так или иначе хоть единого факта.

Вопрос: То есть Вы категорически отрицаете какое-либо участие России?

С.В.Лавров: Президент России В.В.Путин неоднократно высказывался по этому вопросу. Совсем недавно, пару недель назад, он в очередной раз подтвердил, что российские власти не имеют никакого отношения к тому, как проходили выборы в США. Мы читали о вмешательстве других со стороны Демократической партии, но об этом факте, кстати, доказанном, вообще не упоминают, когда обсуждают те выборы.

Мы выражали готовность ответить на любые вопросы, которые могут возникнуть у американского руководства по этой теме. Мы предлагали это год назад, когда Президент России В.В.Путин и Президент США Д.Трамп встретились «на полях» саммита «Группы двадцати» в Гамбурге, и посчитали, что достигнута договорённость о том, что встретится группа экспертов, на которой американцы изложат все вопросы, которые Россия, по их мнению, должна разъяснить, и наши эксперты дадут им разъяснения. Но через несколько дней после саммита под давлением тех, кто считает, что руководство США не должно вести с Россией никакого диалога по кибербезопасности, с этим решили повременить. Недавно поступали сигналы о том, что американцы готовы возобновить эти попытки. И мы будем готовы обсудить любые вопросы, которые могут вызывать у Соединённых Штатов обеспокоенность в сфере кибербезопасности.

К слову о кибербезопасности и свободе самовыражения. Нас беспокоит тот факт, что телеканал «Раша Тудэй», который Вам не чужд, власти некоторых стран, например, Франции, записали в «агенты влияния». Кроме того, французское Правительство внесло на рассмотрение парламента законопроект, предполагающий создание «чёрного списка» средств массовой информации, которые подозреваются в распространении фейковых новостей. Ещё большее беспокойство вызывает тот факт, что на уровне правительства и законодателей предлагается создать список «надёжных» медийных ресурсов и рекомендовать его национальным регуляторам по киберпространству. Если это не цензура, не попытка сжать пространство для свободы самовыражения, то я ничего не понимаю в этой жизни.

Вопрос: Что касается нашей программы, которая выходит на телеканале «Раша Тудэй», я могу с уверенностью сказать: «Раша Тудэй» никогда не вмешивался в наши дела, не навязывал никаких редакционных решений. Мы никогда не сталкивались ни с какой цензурой на этом телеканале. Я хочу официально заявить об этом.

Ещё один вопрос, господин Министр. С нравственной точки зрения, как Вы можете поддерживать в Сирии такого лидера, как Б.Асад, который столь бесчеловечно обращается с собственным народом? Как в цивилизованном мире его можно поддерживать?

С.В.Лавров: Кто-то говорит, что быть политиком значит быть циником, кто-то говорит, что здоровый цинизм полезен, я же считаю, что нужно быть реалистами и проявлять ответственность, прежде всего за безопасность в мире, за безопасность наших стран, за сотрудничество, создающее такие условия, в которых наш народ чувствует себя в большей безопасности.

Оглянемся назад, на прошлое этого региона. Саддам Хусейн был диктатором. Муаммар Каддафи был диктатором. Но сравним страдания народов Ирака и Ливии соответственно при этих двух диктаторах и сегодня, после интервенций, которые в нарушение международного права провели в этих странах США и НАТО. Полагаю, сейчас убитых, раненых и тех, кто был вынужден бежать из родных мест, на несколько сотен тысяч больше, чем пострадавших при вышеупомянутых режимах.

То же самое можно сказать и применительно к Сирии. Те, кто разрушил Ирак и Ливию и сейчас пытается пригласить международное сообщество разделить ответственность в решении кризиса с мигрантами, не сделали для себя никаких выводов и решили довести Сирию до такого же состояния. По мнению ряда аналитиков, Соединённые Штаты могли бы быть заинтересованы в поддержании хаоса в этом регионе, чтобы можно было «ловить рыбу в мутной воде». Мне не кажется, что США преследуют такую цель, но если посмотреть на факты, ясно, что происходит именно это.

Из этого не следует, что мы хотим оправдывать диктаторов, но следует то, что, прежде чем ввязываться в авантюру, требуется сделать всё, чтобы не вести себя безрассудно. Необходимо найти способ мирным образом продвигать демократические изменения, как Соединённые Штаты делают во многих странах того же самого региона, и мне не нужно даже их перечислять.

Мы осуждаем любые нарушения прав человека и норм международного гуманитарного права, кто бы их ни совершал – власти, оппозиция или вмешивающиеся зарубежные страны. Но необходимо видеть картину в целом и понимать цену демонстрации своих нравственных принципов просто ради демонстрации нравственных принципов.

Вопрос: Это Ваше заявление касается и Сирии?

С.В.Лавров: Да, Вы ведь об этом меня и спросили.

Вопрос: Да. Очень рад это слышать. Господин Министр, большое спасибо, что сегодня нашли для нас время. Удачной поездки в Хельсинки! Будем надеяться, что, когда мы с Вами встретимся вживую, в мире будет царить мир. Это было бы хорошо.

С.В.Лавров: Спасибо, Ларри! Большое Вам спасибо за приглашение на программу.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 14 июля 2018 > № 2694603 Сергей Лавров

Встреча в Хельсинки: саммит саммитом, а обед — по расписанию

На переговоры Путина и Трампа отведено три часа‍

Администрация президента Финляндии опубликовала коммюнике о ходе проведения саммита Россия — США, основным событием которого станет двусторонняя встреча лидеров двух стран — Владимира Путина и Дональда Трампа. Беседа президентов России и США пройдет в готическом зале Президентского дворца в Хельсинки и по плану продлится около трех часов.

Глава Белого дома Дональд Трамп и президент России Владимир Путин проведут встречу в Президентском дворце в Хельсинки в понедельник, 16 июля 2018 года.

Перед этим президент Финляндии Саули Ниинистё планирует провести двусторонние встречи с обоими политическими лидерами. В понедельник утром президент Финляндии и его жена Йенни Хаукио проведут завтрак с Трампом и его супругой Мелани в официальной резиденции в Мянтюниеми.

«Встречу планируется начать в Президентском дворце после полудня — примерно в 13.00 (совпадает с московским). Двусторонняя дискуссия между президентами России и США пройдет в готическом зале Президентского дворца. За их двусторонней встречей последует более широкий рабочий обед в Зале Зеркал», — говорится в сообщении администрации президента Финляндии.

Известно также, что встреча российского лидера с Ниинистё начнется после 16 часов дня, передает ФАН.

Министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что идеальным итогом предстоящей встречи Путина и Дональда Трампа станет разморозка каналов связи по ключевым вопросам.

По его словам, российская сторона рассчитывает договориться с США о возобновлении каналов коммуникации по всем «сложным вопросам». Он также добавил, что встреча будет успешной, если Россия и США «начнут нормально общаться» после нее.

Дипломат отметил, что в настоящее время у Москвы и Вашингтона «лишь эпизодически происходят встречи по дипломатическим и военным каналам».

Премьер-министр Бельгии Шарль Мишель заявил, что приветствует проведение встречи. По его словам, лидерам России и США «нужно сделать попытку диалога». Он также добавил, что одним из первых в ЕС выступал за налаживание политического диалога с Москвой.

Американские эксперты поделились мнением, что по итогам встречи в Хельсинки стороны могут добиться существенного снижения уровня ядерной угрозы, пишет издание The Hill.

По мнению аналитиков, Россия и США имеют общие интересы, которые связаны с нераспространением ядерного оружия в мире. Как отмечается, в настоящее время ядерная угроза в мире велика из-за плохих отношений между Вашингтоном и Москвой. По словам политологов, в частности, существует опасность катастрофы связанной с применением ядерного оружия из-за кибератак.

При этом пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков заявил, что по встрече в Хельсинки нет четкой повестки, и лидеры сами будут определять ее во время переговоров.

«Четкой повестки дня, прописанной от А до Я, не существует, ее будут по ходу определять сами главы государств», — сказал представитель Кремля.

Помощник президента России Юрий Ушаков заявил, что лидеры России и США обсудят текущее состояние и перспективы отношений между двумя странами, а также еще ряд тем.

«Мы готовы рассмотреть буквально все ключевые вопросы двусторонней и международной повестки дня. Центральной темой разговора, разумеется, будут текущее состояние и перспективы развития российско-американских отношений», — сказал сотрудник администрации президента России.

Помимо этого, президент России Владимир Путин и президента США Дональд Трамп могут обсудить односторонний выход США из иранской ядерной сделки и продолжающийся кризис в Сирии.

«Предполагается, что лидеры также затронут проблематику Договора о ликвидации ракет средней и малой дальности, в том числе в контексте размещения Соединенными Штатами на базе ПРО в Румынии пусковых установок, способных захватить не только перехватчики, но и ударные ракеты «Томагавк», — добавил Ушаков.

Кроме этого, он отметил, что Путин и Трамп могут обсудить аресты россиян в третьих странах по запросу американской стороны, а также позицию США по противодействию «Северному потоку — 2» и урегулирование ситуации в КНДР.

В рамках саммита Россия — США также пройдет встреча главы МИД России Сергея Лаврова и руководителя госдепартамента США Майка Помпео. В связи с данным саммитом в Финляндии на внутренних границах с ЕС вводится временный контроль, передает НСН.

Ранее Ниинистё выразил оптимизм по поводу данной встречи. Он не стал раскрывать детали своей прошедшей беседы с Трампом, но отметил, что все участники разговора сошлись в том, что саммит лидеров США и России является «совершенно необходимым, хорошим делом».

Геннадий Гатилов: пытаться изолировать Россию — бесперспективно

На следующей неделе в Москве состоится совещание послов и постоянных представителей РФ, на котором будут определены российские приоритеты на всех основных направлениях внешнеполитической деятельности. Накануне мероприятия о ключевых внешнеполитических темах для женевской дипломатической площадки, перспективах межсирийских переговоров, работе Совета ООН по правам человека и бесперспективных попытках изоляции Москвы в интервью руководителю представительства РИА Новости в Швейцарии Елизавете Исаковой рассказал постпред РФ при женевском отделении ООН и других международных организациях Геннадий Гатилов.

— Геннадий Михайлович, в ближайшие дни вы примете участие во встрече в МИД России с участием руководителей российских загранучреждений. Какие темы будут на нем подняты?

— В Москве в МИДе состоится традиционное совещание послов и представителей Российской Федерации. Это мероприятие проходит каждые два года с участием высшего руководства страны. На него приглашаются главы обеих палат Федерального Собрания, руководители федеральных органов исполнительной власти, наши коллеги из профильных ведомств и агентств. Совещание можно по праву назвать крупнейшим мероприятием года в стенах министерства иностранных дел.

Программа всегда насыщенна. Совещание пройдет в формате пленарных заседаний, региональных и тематических секций. Темы подбираются с учетом приоритетов, наиболее острых моментов и насущно стоящих задач. Это вопросы двусторонних отношений со странами, взаимодействие в рамках объединений стран, в которых участвует Россия, реагирование на актуальные вызовы современности. На повестке дня и так называемые сквозные темы: к примеру, одно из интереснейших заседаний будет посвящено информационной работе наших загранучреждений. Будут обсуждаться вопросы экономической дипломатии, поддержки российских экономических операторов, гуманитарного и культурного сотрудничества, спорта.

— В какой секции вы планируете принять участие?

— В секции по вопросам участия России в деятельности ООН. Секция эта традиционная. Без обсуждения российских приоритетов в ООН — главной глобальной организации, объединяющей мировое сообщество, — не обходится ни одно совещание послов и постоянных представителей. Отличительная черта нынешней встречи в том, что практически во всех ооновских столицах со времени предыдущего совещания назначены новые постпреды. Во многом возникла новая динамика работы, новые вопросы на повестке дня ООН. Диалог обещает быть предметным и интересным.

Очевидно, мы поговорим о политических аспектах работы России в ООН с фокусом на повестку дня Совета Безопасности, обсудим вопросы урегулирования конфликтов, включая сирийский, правочеловеческую тематику, приоритеты устойчивого развития, на которых сфокусирована деятельность многих наших постпредств.

— Что для вас важно отметить с "женевского угла"?

— Женева остается ключевой международной переговорной площадкой по вопросам безопасности, экономического сотрудничества и прав человека. Здесь определяются перспективные направления взаимодействия в сфере здравоохранения, трудовых отношений и обеспечения занятости, науки и технологий, защиты прав интеллектуальной собственности, обсуждается правочеловеческая тематика, вопросы гуманитарного сотрудничества, помощи беженцам, борьбы с чрезвычайными ситуациями, международной торговли.

Международная Женева всегда олицетворяла мировой порядок, основанный на международном праве. В год здесь проводится свыше 10 тысяч международных мероприятий различного формата. Женева должна оставаться центром многостороннего сотрудничества, местом, где государства объединяют свои усилия для формирования общих правил и признанных норм и таким образом противостоят попыткам преодолевать разногласия военным путем или экономическим воздействием. Россия последовательно выступает за усиление потенциала международной Женевы в решении проблем глобального значения.

— Сохраняет ли Женева роль в урегулировании сирийского конфликта?

— Безусловно. Выдвинувшись в последние годы на передний план как центр урегулирования международных конфликтов, Женева сохраняет эту роль. Главный из них — кризис в Сирийской Арабской Республике. Мы продуктивно взаимодействуем со спецпосланником Генерального секретаря ООН по Сирии Стаффаном де Мистурой. Рассчитываем на то, что он в полной мере использует наработки сочинского и астанинских процессов для продвижения политического процесса на женевской площадке.

— Когда может состояться новая встреча в астанинском формате в Женеве с участием спецпосланника президента РФ Александра Лаврентьева и замглавы МИДа Сергея Вершинина? Определились ли даты?

— Мы очень ценим регулярный обмен мнениями с коллегами из ООН. У нас общее понимание того, что все параметры сирийского урегулирования по всем его аспектам — политическому, военному и гуманитарному — содержатся в резолюциях СБ ООН 2254 и 2268. Согласование дат новых консультаций астанинской тройки со Стаффаном де Мистурой продолжается. Не исключено, что они состоятся в первой половине августа, после предстоящей 30-31 июля в Сочи Международной встречи высокого уровня по Сирии. Подразумевается, что на ней будут присутствовать три страны-гаранта (Россия, Турция, Иран), сирийские стороны, а также наблюдатели. На полях этого мероприятия планируется провести очередное заседание рабочей группы по обмену задержанными и поиску пропавших без вести.

— Спецдокладчик ООН по санкциям Идрисс Джазаири предложил создать в Женеве некий механизм для обсуждения европейских санкций, введенных против Сирии. Готова ли Москва поддержать эту идею?

— Начну с призыва к деполитизации обсуждения гуманитарной обстановки в Сирии. Россия продолжает активно работать с правительством САР, чтобы облегчить положение сирийского населения. Тяжелая экономическая и гуманитарная ситуация в Сирии во многом сложились из-за тех односторонних ограничительных мер США и ЕС против Сирии в самых различных сферах. Западные государства, и они, надо сказать, не скрывают этого, ввели эти санкции с единственной целью — добиться смены не устраивающего их законного правительства. Причем оценка законности таких действий с точки зрения международного права приводит нас к неутешительному выводу о том, что некоторые государства готовы добиваться своих конъюнктурных политических целей любым путем и не взирая ни на какие правовые нормы.

Введенные односторонние санкции сделали практически невозможным осуществление денежных переводов в Сирию. Без этого сложно выплачивать зарплату гуманитарным работникам или обеспечивать закупки.

Санкции способствовали увеличению цен на топливо и снижению производства сельскохозяйственной продукции, что, в свою очередь, привело к росту цен на продовольствие. Односторонние принудительные меры были главным фактором в разрушении сирийской системы здравоохранения. Заводы по производству медикаментов, которые не были уничтожены в ходе военных действий, вынуждены были закрыться из-за отсутствия сырья.

Таким образом, главным пострадавшим лицом от односторонних западных рестрикций является простой сирийский народ. Именно поэтому мы всецело поддерживаем инициативу спецдокладчика Идрисса Джазаири по созданию рабочей группы для обсуждения последствий односторонних принудительных мер на осуществление прав человека. Данный шаг потенциально может существенно улучшить гуманитарную обстановку. Но на нем не следует останавливаться — отмена односторонних принудительных мер в конечном счете изменит к лучшему экономическую обстановку в стране и позволит миллионам беженцам и внутренне перемещенным лицам начать активную деятельность по восстановлению Сирии.

— На ваш взгляд, когда могут возобновиться межсирийские переговоры? Как Москва оценивает работу Стаффана де Мистуры в настоящее время? Ведь с начала года от него не было фактически ни одной инициативы по возобновлению переговорного процесса.

— Cроки проведения нового раунда межсирийских переговоров зависят от активности самого спецпосланника Генсека ООН и от готовности сирийских сторон. Мы высоко ценим усилия Стаффана де Мистуры и его команды по продвижению данного процесса, который не всегда идет просто. Спецпосланник неоднократно подчеркивал, что в межсирийском диалоге он исполняет роль посредника, который помогает сблизить позиции сторон, выявить возможные компромиссы. Однако необходимо помнить, что будущее САР должен определить именно сирийский народ.

Политические переговоры, базой для которых служит резолюция 2254 СБ ООН, должны носить максимально инклюзивный и равноправный характер для всех сегментов сирийской оппозиции. В этом случае можно рассчитывать на поступательное движение по пути разрешения сирийского кризиса и выхода на договоренности, которые отражали бы интересы представителей всего сирийского народа.

Наиболее эффективным способом добиться прогресса в урегулировании сирийского кризиса является имплементация итогов Конгресса сирийского национального диалога, прошедшего в Сочи 30 января. Основная на текущий момент задача — создание конституционного комитета для работы над Основным законом САР. Надо сказать, что в последнее время удалось значительно продвинуться на этом пути.

— Какие из наиболее важных направлений работы постпредства в Женеве вы бы выделили?

— В Женеве многое происходит, помимо Сирии. Это, скажем, работа Совета по правам человека — противостояние в СПЧ продолжается, хотя с уходом американцев атмосфера в Совете стала гораздо более конструктивной. Россия и другие настроенные на результат делегации продолжают энергичный поиск путей восстановления дееспособности Конференции по разоружению. Значительный пласт наших усилий сосредоточен на наращивании конструктивного и прагматичного взаимодействия с женевскими организациями экономической, научно-технической и социальной направленности. В Женеве, напомню, находятся Европейская экономическая комиссия ООН, а также пять крупнейших специальных учреждений ООН (ВОЗ, МОТ, МСЭ, ВОИС, ВМО).

Многочисленные организации с узкоспециальными мандатами остаются ключевым инструментом продвижения неполитизированного международного сотрудничества по приоритетным направлениям. В их числе сопряжение интеграционных процессов в Евразии и Европе, транспорт и энергетика, здравоохранение, дорожная безопасность, ИКТ и управление интернетом, защита интеллектуальной собственности, достойный труд, статистика, метеорология, научное сотрудничество. Партнерами постпредства является абсолютное большинство федеральных органов исполнительной власти, со многими из которых налажено устойчивое и многолетнее сотрудничество. Кстати, о том, как нам нарастить российское участие в работе специализированных учреждений ООН, мы также поговорим на совещании послов и постпредов.

— Будет ли Москва выдвигать своего кандидата на пост главы УВКПЧ? Как вы оцениваете работу Зейд Раада аль-Хусейна?

— На пост Верховного комиссара ООН по правам человека никогда не претендовали кандидаты из стран — постоянных членов Совета Безопасности ООН. И это не случайно. По поводу высших должностей в Секретариате ООН есть определенные неформальные понимания, которые нами неукоснительно соблюдаются. Именно поэтому Россия никогда не выдвигала своих кандидатов, и в этот раз мы не будем этого делать. Решение по данному вопросу — прерогатива Генсека ООН.

Что касается Зейд Раада аль-Хусейна, то однозначно оценивать итоги его работы на посту Верховного комиссара сложно. Конечно, при большом желании можно бесконечно искать положительные и отрицательные результаты, но они к тому же трактуются по-разному в зависимости от позиций или политических предпочтений государств-членов. Но несколько фактов все же упоминания заслуживают.

Во-первых, важнейшая функция Верховного комиссара — выстраивание диалога и сотрудничество с государствами, которые, как известно, несут основную ответственность за поощрение и защиту прав человека своих граждан. Вместо этого со стороны руководства УВКПЧ практиковалось открытое вмешательство в политику вплоть до обозначения собственных предпочтений, фаворитизм и менторство, что недопустимо. В результате за четыре года доверие государств к институту Верховного комиссара оказалось существенно подорвано, что, в свою очередь, отрицательно сказалось на репутации правозащитного измерения ООН в целом.

Во-вторых, при нынешнем Верховном комиссаре опасно сместились приоритеты в работе возглавляемого им подразделения ооновского секретариата — УВКПЧ. На второй план задвинута основная обязанность — оказание технического и консультативного содействия государствам в поощрении и защите прав человека. Вместо этой работы Управление сосредоточилось на деструктивной критике, вмешательстве в деятельность других структур ООН и проектах, положительная отдача от которых, мягко говоря, не очевидна.

В-третьих, УВКПЧ переживает серьезный институциональный кризис. Кадровая политика в последние годы привела к поистине чудовищной перепредставленности западной группы государств в верхних эшелонах Управления. Странная и изначально ущербная структурная реформа, задуманная Верховным комиссаром, провалилась. Потребуется немало усилий и времени, чтобы справиться с проблемами, вызванными этой затеей.

Надеюсь, что преемник Зейд Раада аль-Хусейна сделает необходимые выводы из сложившейся ситуации и сможет вернуть доверие государств к институту Верховного комиссара.

— Как продвигается разблокировка работы Конференции по разоружению? Прошедшая под председательством Сирии сессия, а также обсуждение дела Скрипалей вновь показали, что странам сложно найти взаимопонимание.

— Разблокирование деятельности КР после многолетней пробуксовки — безусловный приоритет российской и многих других делегаций. Главным и доселе непреодолимым препятствием на этом пути остается отсутствие согласия по программе работы форума прежде всего в силу известных межгосударственных противоречий по актуальным вопросам разоружения и нераспространения.

Как вы справедливо заметили, созданию конструктивной атмосферы не способствует и вбрасывание политизированных тем, имеющих мало общего с задачами конференции. Их список, к сожалению, гораздо обширнее приведенных вами примеров. Речь не только о деле Скрипалей, но и о надуманных случаях применения химоружия в Сирии, северокорейском и иранском сюжетах. И уже совсем вопиющая ситуация — прямой бойкот США работы конференции под председательством Сирии под предлогом того, что эта страна, дескать, не достойна возглавлять этот орган. В этих случаях нам же приходится реагировать, излагая российские оценки тех или иных событий. В итоге же конференция превращается в арену острых политических столкновений, от чего проигрывают все. Именно поэтому Россия последовательно призывает участников КР отказаться от заведомо бесполезных и бессмысленных пиар-выпадов и вернуться к совместной созидательной работе в общих интересах. Тем более что, несмотря на все сложности, ситуация вовсе не безнадежна.

На протяжении всех последних лет здоровые силы на фонференции, а таких, поверьте, немало, не жалели усилий, чтобы вывести наш форум из состояния затянувшегося застоя. Выдвигались предложения и идеи, в том числе и по программе работы КР, которые могли бы послужить основой для консенсуса. Один из таких примеров — российская инициатива о разработке на конференции международной конвенции по борьбе с актами хим- и биотерроризма. Работу на этом направлении мы будем продолжать.

— После ряда дипломатических скандалов, которые произошли в этом году, изменилось ли, на ваш взгляд, отношение к России на международной площадке в Женеве?

— Точнее, речь должна идти об односторонних скандальных шагах отдельных известных столиц — с нашей стороны никаких дипломатических скандалов не было. Эти шаги стали следствием осознанной линии Запада на дискредитацию внутренней и внешней политики России. Проявляется она, как хорошо известно, в бездоказательных и безосновательных обвинениях нашей страны в неких подрывных действиях, якобы идущих вразрез с международным правом и посягающих на международный мир и безопасность, демократические устои отдельных стран и жизни их граждан. Абсурдность этих голословных обвинений доказана фактами и раскрывает лишь провалы в собственной внутренней и внешней политике выдвигающих подобные обвинения стран.

Действительно, в результате отдельные западные коллеги в Женеве по ряду направлений сократили до минимума контакты с российской делегацией. И это вызывает сожаление, но, как говорится, им же хуже. Ни в какой изоляции мы, естественно, не находимся. У России достаточно единомышленников. Продолжаем взаимодействие с широким кругом здравомыслящих делегаций, руководством и сотрудниками секретариатов.

Так что общее отношение к нам не изменилось. Авторитет делегации на ооновских площадках определяется приверженностью многосторонности и коллективным решениям, последовательностью позиции, профессионализмом и качеством экспертизы, прагматичным и конструктивным подходом, умением с уважением относиться к партнерам, слушать других и выходить на консенсус. С этим у российской делегации, можно сказать без ложной скромности, все в порядке.

В общем, пытаться изолировать Россию на площадках ООН, будь то Женева или другие ооновские столицы, дело бесперспективное, да и в целом — вредное для многосторонней дипломатии.

Елизавета Исакова

Россия. Швейцария > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 13 июля 2018 > № 2699973 Геннадий Гатилов

Могерини и Помпео обсудили Сирию и "Северный поток — 2".

Госсекретарь США Майк Помпео и глава дипломатии ЕС Федерика Могерини встретились в четверг в Брюсселе, стороны обсудили Иран, Сирию, КНДР, Украину и ситуацию с "Северным потоком-2", сообщил в четверг американский госдепартамент.

"Госсекретарь США Майк Помпео встретился сегодня с Высоким представителем ЕС по иностранным делам Федерикой Могерини на полях саммита НАТО". Госсекретарь Помпео и Высокий представитель обсудили широкий диапазон проблем, вызывающих взаимное беспокойство Соединенных Штатов и Европы", — отмечает ведомство.

"Они согласились, что растет пагубное влияние Ирана на Ближнем Востоке. Они обсудили безопасность и гуманитарную ситуацию в Сирии, важность продолжения реформ на Украине и обеспечение общего подхода к полной денуклеаризации КНДР", — говорится в сообщении.

"Также они обсудили обеспокоенность США и ЕС по поводу "Северного потока-2" и необходимость гарантировать диверсификацию поставки энергоресурсов в Европу", — отмечает госдеп.

Демографы заявили о риске первого за 10 лет сокращения населения России.

Население России может начать убывать впервые с 2009 года, предупредили эксперты РАНХиГС. Миграционный прирост населения продолжает сокращаться и не может компенсировать растущую естественную убыль.

Население России может начать сокращаться уже в 2018 году из-за падения миграционного прироста, следует из июльского мониторинга экономической ситуации РАНХиГС и Института Гайдара.

Естественная убыль населения за январь—май 2018 года составила 147,2 тыс. человек, она ускорилась в сравнении с аналогичным периодом прошлого года (111,8 тыс.), следует из данных Росстата. Главная причина — снижение числа рождений из-за вступления в детородный возраст малочисленного поколения женщин, родившихся в 1990-е годы. Так, количество родившихся в январе—мае 2018 года сократилось на 28,1% в сравнении с аналогичным периодом прошлого года.

Компенсировать естественное сокращение населения может миграция, но по данным за январь—апрель миграционный прирост падает. За первые четыре месяца текущего года он составил 57,1 тыс. человек, что меньше, чем за аналогичный период прошлого года (64,9 тыс.) и 2016 года (71,2 тыс.).

Миграционный прирост с января по апрель 2018 года компенсировал только 47,1% естественной убыли населения. «Если тенденции миграции и естественного движения не изменятся, уже в текущем году — впервые с 2009 года — население России может начать сокращаться», — предупреждают ведущие научные сотрудники лаборатории исследований демографии и миграции РАНХиГС Никита Мкртчян и Юлия Флоринская.

Если международная миграция продолжит сокращаться, а естественная убыль расти, то население страны действительно может начать уменьшаться уже в текущем году, согласен с выводами экспертов директор института демографии ВШЭ Анатолий Вишневский. «Миграционный прирост — главный демографический ресурс, за счет которого может расти или хотя бы даже сохраняться неизменным население России, в условиях естественной убыли», — сказал РБК Вишневский.

Согласно базовому варианту демографического прогноза Росстата (*.xls), сокращение населения России может начаться с 2020 года, тогда как за 2018 год ожидается общий прирост населения на 116 тыс. человек, а за 2019 год — только на 21,7 тыс.

Сокращение из-за Украины

Основная причина замедления миграционного прироста — сокращение числа мигрантов из Украины при слабом восстановлении миграции из стран Центральный Азии, отмечают авторы доклада. За первые четыре месяца 2018 года население России увеличилось за счет мигрантов из Украины на 7,4 тыс. человек, тогда как в январе—апреле 2017 года из Украины прибыло 27,3 тыс. человек, а в том же периоде 2016 года — 35,3 тыс. Скорее всего, это связано с «консервацией ситуации на востоке Украины и прекращением массовой вынужденной миграции в Россию», считают демографы РАНХиГС.

Новым главным миграционным донором России стал Таджикистан, опередив не только Украину, но также Казахстан и Узбекистан. Миграционный прирост за счет стран дальнего зарубежья остается небольшим — 2,2 тыс. человек в январе—апреле текущего года. Его обеспечивают Индия, Грузия, Турция, Вьетнам и Афганистан, в то же время сохраняется убыль в миграции со странами Запада, среди которых Германия, США, Канада (туда уезжают в больших количествах, чем приезжают в Россию). Наблюдается убыль и с КНДР, зафиксировали демографы.

Потенциал роста временной миграции из стран — членов ЕАЭС исчерпан, что подтверждается данными за 2018 год. Пребывание иностранных граждан из СНГ сократилось с 8,6 млн в июне 2014 года до 8,3 млн в июне 2018-го. Единственное исключение — Киргизия, рост миграции из которой продолжается; по числу находящихся в России своих граждан эта страна вышла на 4-е место после Узбекистана, Украины и Таджикистана.

Автор: Юлия Старостина.

В диалоге России и США заинтересованы народы всего мира

Министр обороны России генерал армии Сергей Шойгу дал интервью итальянской газете Il Giornale.

Ежедневная итальянская газета Il Giornale («Иль Джорнале»), которая входит в десятку самых популярных изданий в своей стране, опубликовала 11 июля ответы министра обороны РФ генерала армии Сергея Шойгу на ряд вопросов относительно самых важных международных проблем. Публикацию большого интервью руководителя российского военного ведомства, которого журналист Il Giornale Алессандра Бениньетти называет «человеком, ставшим символом модернизации армии и российского военного успеха в борьбе против ИГИЛ», редакция приурочила к очередному саммиту Североатлантического альянса (11–12 июля) и предстоящей встрече президентов двух ведущих ядерных держав в Хельсинки 16 июля. В этой связи газета отмечает, что отношения России и США достигли наихудшего уровня в новейшей истории. «За несколько дней до очень ожидаемой встречи Трампа и Путина в Хельсинки, – пишет Алессандра Бениньетти, – это подтверждает и министр обороны Российской Федерации Сергей Шойгу.

Комментарии ведущих мировых СМИ оперативно появились, как и следовало ожидать, уже в день выхода интервью в Il Giornale – и о них «Красная звезда» расскажет, но в начале о самих ответах генерала армии Сергея Шойгу на основные вопросы итальянского издания.

Это дело рук американских элит

По оценке министра обороны России, напряжённость в отношениях между Россией и США нагнеталась за океаном. «От американской стороны мы часто слышим, что кризис в двусторонних отношениях вызван якобы агрессивными действиями России на международной арене, – сказал он. – Однако, по нашему глубокому убеждению, напряжение в наших отношениях всё это время искусственно нагнеталось теми американскими элитами, которые убеждены, что мир делится на «американский» и «неправильный».

Министр обороны напомнил, что именно США за последние годы в одностороннем порядке разорвали ключевые соглашения, составляющие костяк глобальной безопасности. Вопреки обещаниям, данным советскому руководству во время процесса объединения Германии, Вашингтон инициировал расширение НАТО на восток к нашим границам.

«Более 25 лет, – продолжил далее Сергей Шойгу, – нам морочили голову тем, что никаких обещаний не было, пока недавно АНБ (Агентство национальной безопасности США. – Ред.) не рассекретило архивы с документами того периода, где всё это расписано дословно и в лицах.

Как следствие расширения альянса на Восток и перехода в него стран восточной Европы: Польши, Венгрии, Чехии, Словакии, Румынии – де-факто утратил смысл для России подписанный в 1990 году между Организацией Варшавского договора и НАТО Договор об обычных вооружённых силах в Европе, предусматривающий ограничения вооружений в районах соприкосновения блоков».

В 2002 году под предлогом выдуманной «опасности» ракетного нападения со стороны Ирана или Северной Кореи Вашингтон в одностороннем порядке вышел из Договора по ПРО, приступив к размещению своих радаров и противоракет в близости от наших границ.

«Мне, как президенту Русского географического общества, давно хочется подарить американским коллегам глобус, чтобы они посмотрели на него и объяснили нам, почему заявленные ими «противники Америки» находятся на Ближнем и Дальнем Востоке, а все их военные базы и группировки так жмутся к границам России? Мы их, что ли, должны оборонять?» – сказал Сергей Шойгу.

В Крыму же гибридная война Запада провалилась, так как Россия не дала ему возможности реализовать на полуострове на практике эти меры

И добавил, что сейчас американская сторона готовит свой выход из Договора о ракетах средней и малой дальности. Причиной такого шага называются якобы нарушения договора Россией. Хотя наша страна неоднократно и публично на всех крупных международных площадках, подчеркнул министр обороны, доводила информацию, что именно США прямо нарушают Договор о ракетах средней и малой дальности, разместив в ходе развёртывания ракетного щита в Европе свои установки вертикального пуска Mk-41, пригодные для запуска крылатых ракет «Томагавк». В радиусе поражения данных ракет почти вся европейская часть России.

Ещё в 2007 году на Мюнхенской конференции по безопасности Президент Российской Федерации В.В. Путин, напомнил министр обороны РФ, призвал руководство США и других стран Запада уважать российские национальные интересы и выстраивать открытые и равноправные отношения. К сожалению, мало кто на Западе захотел услышать тот призыв.

«Сегодня восстанавливающая свои силы Россия воспринимается не как союзник, а как угроза доминированию США. Нас обвиняют в каких-то агрессивных планах по отношению к Западу, который сам при этом продолжает стягивать к нашим границам новые силы», – отметил глава российского военного ведомства.

В качестве примера он привёл июньское решение совета НАТО о создании двух новых командований, отвечающих за защиту морских коммуникаций и обеспечение оперативной переброски американских войск из США в Европу. Произошло также увеличение натовских контингентов в Прибалтике, Румынии, Болгарии и Польше с 2 до 15 тысяч человек с возможностью быстрого наращивания группировки до 60 тысяч военнослужащих с бронетехникой. А с 2020 года в постоянной готовности к применению у границ России через 30 суток будут находиться 30 батальонов, 30 авиационных эскадрилий и 30 боевых кораблей.

«Всё это происходит непосредственно у западных границ России. При этом американцы постоянно нарушают международное право, применяя военную силу в различных регионах мира под предлогом защиты собственных интересов», – заявил Сергей Шойгу.

По его словам, это произошло в апреле этого года в Сирии, когда по территории суверенного и независимого государства, при поддержке Великобритании и Франции, был нанесён массированный ракетный удар. Произошло грубейшее, под вымышленными предлогами, нарушение международного права тремя постоянными членами Совета Безопасности ООН. И это не единственный пример, а тенденция.

«Речь идёт, – сказал российский министр, – о стратегии неоколониализма, которую США уже апробировали в Ираке и Ливии и которая заключается в поддержке любых, даже самых диких идеологий для ослабления законных правительств. Затем используются инсценировки применения оружия массового уничтожения или гуманитарных катастроф, и на последних этапах применяется военная сила для создания «управляемого хаоса» с вольготными условиями выкачивания в американскую экономику имеющихся активов транснациональными корпорациями».

Гибридные войны Запада

Отвечая далее на вопрос итальянского издания «Существуют какие-либо красные линии, которые нельзя переходить?», генерал армии Сергей Шойгу обратил внимание на то, что в этом смысле наша военная доктрина очень ясна и суть её – недопущение любых конфликтов. Наши официальные подходы к применению военной силы достаточно ясно и полно раскрыты.«Несмотря на мой пост, я убеждён, что любые вопросы можно и нужно решать, избегая использования военной силы», – подчеркнул Сергей Шойгу.

Он также напомнил, что неоднократно приглашал главу Пентагона обсудить имеющиеся проблемные вопросы глобальной или региональной безопасности, включая борьбу с терроризмом. Но американцы пока не готовы к такому диалогу, хотя, по мнению Сергея Шойгу, в этом заинтересованы не только народы России и США, но и всего остального мира.

Сейчас работает только канал связи между нашими генеральными штабами, с использованием которого идут переговоры, в том числе на уровне начальников штабов наших военных ведомств, и в первую очередь они нацелены на то, чтобы военная деятельность России и США не привела к военному конфликту между нашими ядерными державами.

Что же касается обвинений России в ведении ею гибридных войн против Запада, то, как отметил Сергей Шойгу, в нашей стране есть такая поговорка: «Громче всех на рынке кричит «держи вора!» – сам вор». Под гибридными действиями понимается применение одним государством против другого любых способов давления, но без открытого использования военной силы. Такие «войны» известны с древности, и они позволили Великобритании одержать верх над Османской империей в начале прошлого века. Кто не знает о похождениях Лоуренса Аравийского?

Сегодня гибридные действия, по словам российского министра, – это контроль над средствами информации, экономические санкции, деятельность в киберпространстве, поддержка внутренних волнений, наконец, использование специальных подразделений и специалистов для совершения терактов, диверсий и саботажа.

Данный перечень, наверное, можно продолжать и дальше, но есть важная деталь. Для их успешной реализации в наш век необходимы глобальные и всепроникающие СМИ, обладание и превосходство в информационных и телекоммуникационных технологиях, сосредоточение у себя рычагов управления мировой финансовой системой, а также опыт использования сил специального назначения в других странах.

Речь идёт о стратегии неоколониализма, которую США уже апробировали в Ираке и Ливии

Эти методики были успешно опробованы США и Великобританией во время вторжения в Ирак в 1991 году сразу после окончания холодной войны. Начиная с 90-х годов прошлого века эти методики широко применялись США в бывшей Югославии, в Ливии, Чечне и совсем недавно в Сирии. Все признаки использования этой гибридной войны были хорошо видны и на Украине, накануне вооружённого мятежа в феврале 2014 года. Причём пассивное участие в этих гибридных действиях принимали и европейские страны.

В Крыму же гибридная война Запада провалилась, так как Россия не дала ему возможности реализовать на полуострове на практике эти меры. В Крыму, напомнил Сергей Шойгу, состоялся референдум, в ходе которого жители свободно и, кстати, в присутствии сотен представителей тех же американских СМИ приняли решение о выходе из состава Украины и воссоединении с Россией. Для сравнения: после расчленения бывшей Югославии вследствие вмешательства НАТО Косово не проводило никаких всеобщих референдумов, а добилось немедленного признания независимости со стороны Вашингтона и Европы после обычного голосования в парламенте. Абсолютно без учёта мнения проживающих в Косове сербов и югославской конституции.

Сирии нужен мир

Говоря далее о стратегии США в сирийском конфликте, министр обороны РФ обратил внимание на то, что за океаном на протяжении последних лет постоянно меняются обоснования для оправдания незаконного не только по нормам международного права, но даже и по американскому законодательству присутствия военного контингента США в Сирии.

Сергей Шойгу напомнил, что сначала речь велась о разгроме ИГИЛ (запрещена в РФ), затем о недопущении «возрождения» ИГИЛ, и наконец, теперь делаются заявления о сохранении присутствия в Сирии для противодействия гипотетическому «иранскому влиянию». «Тем не менее трудно отделаться от впечатления, что основной целью США в Сирии является стремление не допустить стабилизации страны, затянуть конфликт и подорвать её территориальную целостность, создав неподконтрольные анклавы на окраинах Сирии», – подчеркнул глава российского военного ведомства.

По его словам, в подконтрольных США районах уже несколько лет осуществляется подготовка боевиков, которые затем ведут активную борьбу с сирийской правительственной армией и которым поставляются оружие и боеприпасы. При этом заявляя о «светлых» целях и «добрых» намерениях, за последние годы США в Сирию для реальной помощи обездоленному долгими годами войны мирному населению не выделили ни цента помощи. Это касается даже освобождённой США и коалицией бывшей столицы ИГИЛ – Ракки, где до сих пор ежедневно на боеприпасах и минах, оставленных после массированных бомбардировок авиацией «международной коалиции», гибнут местные жители.

С 2020 года в постоянной готовности к применению у границ России через 30 суток будут находиться 30 батальонов, 30 авиационных эскадрилий и 30 боевых кораблей НАТО

В то же время после освобождения различных районов и населённых пунктов сирийской правительственной армией не было зафиксировано ни одного инцидента с участием мирных жителей. Эти территории были разминированы, туда были доставлены продовольствие и стройматериалы для скорейшего восстановления мирной жизни.

«Если в основе действий американских коллег в Сирии и существует какая-то «линия», то пока она слишком противоречива, чтобы называться «стратегией», – ещё раз подчеркнул российский министр.

Ключевую роль в стабилизации обстановки в Сирии, продолжил далее Сергей Шойгу, играют Иран и Турция. «Иран, так же как и Турция, исторически является одним из главных игроков в регионе и играет одну из главных ролей в решении вопроса стабилизации обстановки в Сирийской Арабской Республике», – сказал глава российского военного ведомства. Он напомнил, что Иран совместно с Россией и Турцией является одним из гарантов астанинского процесса, направленного на поиск соглашения по окончательному урегулированию конфликта в Сирии.

Что касается напряжённости между Ираном и Израилем, о чём поинтересовалось итальянское издание, то наша позиция, подчеркнул Сергей Шойгу, заключается в приверженности к разрешению возможных разногласий и противоречий посредством диалога, а не с помощью военной силы и нарушения норм международного права.

Использование военной силы любой из этих сторон в Сирии неминуемо привело бы к эскалации напряжённости на всём Ближнем Востоке. В этой связи мы придерживаемся курса на мирное и дипломатическое урегулирование любых разногласий и рассчитываем, что обе стороны смогут продемонстрировать сдержанность.

Отвечая далее на вопрос итальянского издания относительно того, не является ли возможность поставки Дамаску комплексов С-300 дополнительным фактором риска, российский министр обороны прежде всего отметил, что С-300 – это комплекс оборонительного вооружения. Поэтому прямой угрозы для чьей-либо национальной безопасности он представлять не может.

Данная зенитная ракетная система может угрожать лишь средствам воздушного нападения. Кроме того, решение о поставке данного образца вооружений армии любого иностранного государства принимается на основе соответствующего обращения, которого пока нет. Таким образом, преждевременно говорить об этом конкретно.

«По просьбе некоторых наших западных партнёров, а также Израиля несколько лет назад мы отказались от поставок в Сирию данных комплексов. Сегодня после агрессии США, Великобритании и Франции против Сирии, продемонстрировавшей необходимость наличия у сирийцев современных средств ПВО, мы готовы вернуться к рассмотрению этого вопроса», – сказал глава российского военного ведомства.

В основе российско-китайских отношений лежат взаимоуважение и доверие

Поинтересовалось итальянское издание и мнением Сергея Шойгу относительно российско-китайских отношений. По его оценке, напряжённость в международных отношениях, безусловно, способствовала укреплению российско-китайских отношений, в основе которых лежат взаимоуважение и доверие. Между Россией и Китаем существуют многолетние дружеские, стратегические отношения, развивается сотрудничество во многих сферах, в том числе и по линии военных ведомств, что в интересах обоих государств.

В качестве примера можно привести проводимые на двусторонней основе совместные мероприятия оперативной подготовки вооружённых сил наших государств, включая ежегодное военно-морское учение «Морское взаимодействие» и совместное учение по противоракетной обороне «Воздушно-космическая безопасность».

Проводятся многонациональные военные учения армий и флотов стран – членов Шанхайской организации содружества «Мирная миссия». Кроме того, китайские представители ежегодно участвуют в проводимых Минобороны России Армейских международных играх. Сегодня около 12 процентов направляемого на экспорт российского оружия идёт в Китай.

«При этом наша совместная деятельность в этой сфере, в отличие от учений, проводимых НАТО и ЕС в Европе, носит исключительно оборонительный характер. Наши партнёрские связи в военной сфере не имеют направленности против каких-либо других стран или блоков и служат исключительно укреплению глобальной и региональной безопасности», – подчеркнул Сергей Шойгу.

Прямой военный конфликт между Россией и Украиной исключён

Вновь обратившись к теме Украины, итальянское издание поинтересовалось, есть ли возможность найти решение нынешнего конфликта на юго-востоке страны. По словам российского министра, только безусловное выполнение Киевом минских договорённостей позволит исключить возникновение ситуации, способной привести к геноциду русского населения. К сожалению, Киев упорно уклоняется от их выполнения, находя для этого различные надуманные предлоги и делая голословные обвинительные заявления в адрес России.

При этом Киевом полностью отвергается возможность диалога с Донецком и Луганском, без которого урегулирование кризиса попросту невозможно. Разумеется, наша страна реагирует на сложившуюся ситуацию, постоянно призывая Киев к выполнению минского комплекса мер. Сергей Шойгу выразил надежду, что и европейские страны, в первую очередь – участницы «нормандского формата», смогут задействовать всё своё влияние на украинские власти для мирного урегулирования внутреннего конфликта на юго-востоке этой страны.

Министр обороны РФ считает невозможным возникновение прямого столкновения между Украиной и Россией. У нас общие корни, на протяжении многих веков мы вместе пережили тяжелейшие испытания и плечом к плечу отстояли свою свободу и независимость во время Второй мировой войны. «Даже у меня все родственники по линии мамы проживали на Украине, меня крестили в небольшом храме шахтёрского городка Стаханов Луганской области. Поэтому убеждён, что в нашей общей исторической памяти никогда не будет места взаимной конфронтации или вражде», – сказал генерал армии Сергей Шойгу.

* * *

Ответы министра обороны РФ популярной итальянской газете, опубликованные в день начала очередного саммита НАТО, вызвали повышенное внимание ведущих мировых СМИ. Агентство Рейтер обращает внимание на то, что в интервью итальянскому изданию Сергей Шойгу раскритиковал США и силы военного альянса во главе с Вашингтоном за то, что они передвигают свои силы и базы к российской границе. Российский министр обороны указал на то, что НАТО, вопреки обещаниям, данным советскому руководству во время процесса объединения Германии, расширяется на восток к границам России.

Американский еженедельный журнал «Ньюсуик» пишет, что Сергей Шойгу раскритиковал США за их «стратегию неоколониализма» и, обвинив Вашингтон в поддержке «самых диких идеологий» для ослабления правительств по всему миру, заявил, что Россия всегда будет препятствовать международным усилиям США. Приводятся слова министра обороны РФ о том, что «Россия, выступающая за равное и взаимовыгодное сотрудничество с любыми странами в рамках концепции многополярного мира, всегда будет являться препятствием на пути реализации подобных «стратегий».

В свою очередь, агентство Ассошиэйтед пресс указывает, что Москва надеется, что Израиль и Иран проявят сдержанность и будут избегать столкновения. «Использование военной силы любой из этих сторон в Сирии неминуемо привело бы к эскалации напряжённости на всём Ближнем Востоке. В этой связи мы придерживаемся курса на мирное и дипломатическое урегулирование любых разногласий и рассчитываем, что обе стороны смогут продемонстрировать сдержанность», – цитирует Сергея Шойгу американское информагентство.

Итальянское информационное агентство Адженсия Нова также комментирует интервью министра обороны России, акцентируя внимание на том, что за несколько дней до ожидаемого саммита в Хельсинки Сергей Шойгу высказал мнение, что в современной истории отношения между Россией и США никогда ещё не находились на таком низком уровне.

Примечательно, что интервью российского министра обороны оживлённо обсуждается и в социальных сетях. Вот одна из точек зрения, возможно, и несколько эмоциональная: «Не ударяясь в русофилию, надо признать, что внешняя политика России последних лет действительно великолепна – в отличие от политики США, Англии и Франции, которые нарушили все международные договоры и вторглись в Сомали, Ирак, Ливию, а также принесли огромные беды Сирии, обвинив в них Россию и Асада. Не говоря уже о глупых и несправедливых санкциях, наложенных на Россию. Между уровнем российских и американских политиков лежит целая пропасть».

Владимир МОЛЧАНОВ

Начавшийся между США и КНДР диалог по решению вопроса ядерного разоружения на полуострове имеет очень хорошие перспективы, считает генеральный секретарь ООН Антониу Гутерреш.

"Я думаю, что есть очень хорошая вероятность того, что этот диалог (США-КНДР) приведет к решению, положительному решению — к мирной денуклеаризации корейского полуострова, и наш (ООН — ред.) единственный интерес — это поддерживать эти попытки двух стран", — сказал Гутерреш в четверг на пресс-конференции.

Он добавил, что "как вы знаете, после того, как я занял пост генерального секретаря, я приехал в Северную Корею в самом начале этого процесса, в момент, когда взаимоотношение между странами еще было весьма напряженным, но я был совершенно убежден, что только диалог может привести к решению".

"Но, естественно, это комплексный процесс с трудными переговорами, в котором, как я полагаю, будут взлеты и падения, но мы не должны останавливаться и просим все страны региона помочь в достижении соглашения", — сказал генсек.

Первый в истории саммит США и КНДР, на котором встретились американский президент Дональд Трамп и северокорейский лидер Ким Чен Ын, состоялся 12 июня в Сингапуре. По итогам встречи Трамп заявил, что подписал "подробный" документ с КНДР, и подчеркнул, что процесс денуклеаризации Корейского полуострова начнется "очень быстро".

Позднее США и Северная Корея договорились о создании рабочих групп, которые будут заниматься проверкой хода денуклеаризации Корейского полуострова.

Петр Порошенко заявил, что на территории Украины активно действуют агенты Федеральной службы безопасности России.

"У нас российская ФСБ по всей стране", — сказал он на экспертной дискуссии на полях саммита НАТО в Брюсселе.

Украинский лидер также добавил, что доволен, что в НАТО считают политику России "агрессией". Он уточнил, что "это самое главное".

Служба безопасности Украины регулярно заявляет о задержаниях "агентов российских спецслужб" и россиян, которые якобы готовят диверсии на Украине. В свою очередь, Москва неоднократно опровергала это.

В Брюсселе 11-12 июля проходит саммит НАТО. Помимо делегаций 29 стран — участниц самого альянса, к работе в разных форматах приглашены руководители десятков государств-партнеров, в том числе Украины и Грузии.

Отношения Москвы и Киева

Отношения Москвы и Киева ухудшились после госпереворота на Украине, возвращения Крыма в состав России и начала противостояния в Донбассе.

В январе 2015 года Верховная рада приняла заявление, в котором Россия называется "страной-агрессором".

Киев неоднократно обвинял Москву во вмешательстве в дела Украины, в частности в участии в конфликте на юго-востоке страны, шпионаже, кибератаках и даже поставках украинских ракетных двигателей в КНДР.

Россия обвинения отрицает и называет неприемлемыми. Москва не раз заявляла, что не выступает стороной внутриукраинского конфликта и заинтересована в том, чтобы Киев преодолел политический и экономический кризисы. По словам сенатора Алексея Пушкова, "что бы ни случилось на Украине, там сразу обвиняют Россию".

У ликвидируемого в Латвии ABLV Bank аннулирована лицензия на работу, говорится в распространенном в четверг сообщении Комиссии рынка финансов и капитала (FKTK) Латвии.

В FKTK заявили, что соответствующее решение Европейского центробанка вступило в силу 11 июля в 24 часа по латвийскому времени.

"Решение принято с учетом полученного в этом году в начале марта решения собрания акционеров банка о самоликвидации и принятого 12 июня FKTK решения разрешить банку начать процесс самоликвидации", — говорится в сообщении комиссии.

В комиссии добавили, что это закономерный шаг.

"Это запланированный и закономерный шаг в процессе самоликвидации банка, который никак не влияет на его ход. FKTK продолжает контролировать процесс самоликвидации согласно ранее утвержденному плану и порядку", — сказал председатель FKTK Петерс Путниньш.

В Банке Латвии подтвердили, что в соответствии с решением Европейского центрального банка прекращено участие ABLV Bank в поддерживаемой центральным банком системе обеспечения межбанковских платежей и ценных бумаг.

В начале 2018 года учреждение министерства финансов США по борьбе с финансовыми преступлениями (FinCEN) заявило о планируемых санкциях против ABLV Bank за реализацию схем отмывания денег в помощь северокорейской ядерной программе и нелегальных действий в Азербайджане, России и Украине.

Также FinCEN заявила, что руководство ABLV Bank до 2017 года использовало взяточничество для оказания влияния на должностных лиц в Латвии, стараясь предотвратить направленные против него правовые действия и уменьшить угрозы своим действиям высокого риска.

ABLV Bank подал FKTK план самоликвидации 5 марта. Спустя три месяца, 12 июня, комиссия разрешила банку приступить к процессу самоликвидации.

Возникновение нелиберальной гегемонии

Удивительная национальная стратегия Трампа

Барри Позен – международный профессор политологии и директор программы исследований в области безопасности в Массачусетском технологическом институте.

Резюме Хотя администрация Трампа отказалась от многих столпов либерального интернационализма, ее курс в сфере безопасности остается последовательно гегемонистским. Окажется ли нелиберальная гегемония более или менее устойчивой, чем ее либеральная кузина – вопрос открытый.

Во время избирательной кампании Дональд Трамп обещал положить конец национальному строительству за рубежом и высмеивал союзников Соединенных Штатов как любителей прокатиться за чужой счет. «Главной и преобладающей темой в моей администрации будет “Америка прежде всего”», – заявил он в речи о внешней политике в апреле 2016 г., которая перекликалась с высказываниями изоляционистов времен Второй мировой войны. «Страны, которые мы защищаем, должны оплачивать наши услуги в области обороны, а если они откажутся это делать, тогда США должны быть готовы дать им возможность защищать себя самостоятельно», – сказал он, очевидно намекая на ранее выдвинутое предложение позволить тем союзникам, которые не имеют ядерного оружия, приобрести его.

Подобные заявления вкупе с недоверием к свободной торговле, а также к обеспечивающим ее договорам и организациям породили среди политиков разных мастей обеспокоенность, что при Трампе Соединенные Штаты замкнутся в себе и откажутся от роли лидера мирового сообщества, которую играли со времен окончания Второй мировой войны. «В настоящее время США выпали из мирового порядка, они не при делах», – написал публицист Роберт Каган через несколько дней после избрания Трампа. С тех пор как Трамп вступил в должность, его критики, похоже, утвердились в своей правоте. Они ухватились за его непрестанные сетования относительно союзников, а также скептицизм по поводу беспрепятственной торговли, утверждая, что администрация отгородилась от мира и даже взяла на вооружение национальную стратегию замкнутости. Некоторые пошли еще дальше, навесив на Трампа ярлык, самый страшный для американского внешнеполитического истеблишмента: «изоляционист».

На самом деле Трампа можно обвинить в чем угодно, но только не в изоляционизме. Хотя его речи действительно пропитаны скептицизмом относительно глобальной роли Вашингтона, беспокойство по поводу изоляционизма Трампа совершенно неуместно на фоне все более громких призывов к войне с Северной Кореей, обостряющейся конфронтации с Ираном и растущего числа боевых операций во всем мире. Если говорить о наборе инструментов жесткой силы, то политика администрации Трампа представляется по крайней мере более амбициозной, чем политика Барака Обамы.

И все же Трамп отошел от традиционной национальной стратегии в одном важном аспекте. По крайней мере с окончания холодной войны демократические и республиканские администрации проводили государственную стратегию, которую ученые называют «либеральной гегемонией». Это гегемония в том смысле, что США намеревались стать самым могущественным государством в мире с большим отрывом, а либеральной она была потому, что американцы стремились трансформировать систему международных отношений в порядок, основанный на правилах, регулируемый многосторонними организациями, а также превратить другие страны в рыночные демократии, свободно торгующие друг с другом. Порвав со своими предшественниками, Трамп во многом изъял либеральный элемент из либеральной гегемонии. Он по-прежнему стремится сохранить экономическое и военное превосходство Соединенных Штатов, а также их роль арбитра в сфере безопасности для большинства регионов мира, однако предпочел отказаться от экспорта демократии и воздержаться от заключения многосторонних торговых соглашений. Другими словами, Трамп объявил о совершенно новой национальной стратегии: нелиберальная гегемония.

Не голубь мира

Национальная стратегия – довольно скользкое понятие, и для тех, кто пытается постичь стратегию национальной безопасности администрации Трампа, где намешано всего понемногу, мало что проясняется. Лучший способ понять подход Трампа к международным делам – оценить, во что реально обошлась его политика за год. Несмотря на все разговоры об отказе от внешнеполитического авантюризма и втягивания в конфликты, на практике администрация остается привержена геополитической конкуренции с крупнейшими военными державами мира, а также формальным и неформальным альянсам, которые она унаследовала. Она угрожает войнами, чтобы не допустить появления новых ядерных держав, как делали и ее предшественники; она ведет постоянные кампании против «Талибана» в Афганистане и «Исламского государства» (ИГИЛ, запрещено в России) в Ираке и Сирии, используя больше сил и средств, а также огневой мощи, чем предыдущая администрация. Она также объявила о планах выделить дополнительные средства Министерству обороны, бюджет которого по-прежнему превосходит совокупный военный бюджет всех военных соперников Америки.

Если говорить об альянсах, на первый взгляд может показаться, что Трамп отошел от традиции. Будучи кандидатом в президенты, он постоянно сетовал на нежелание союзников, особенно по НАТО, разделять бремя расходов на коллективную оборону. Как дилетантски ни звучали бы эти возражения, они абсолютно справедливы; на протяжении двух десятилетий вклад европейских стран-членов блока не дотягивал до планки, установленной самим альянсом. Сторонников НАТО по обе стороны Атлантики раздражают жалобы на нежелание разделять бремя военных расходов – не только потому, что они звучат правдоподобно, но также и потому, что они втайне считают их малозначительными. Фактическое обеспечение боеспособности меркнет в сравнении с политической целью во что бы то ни стало связать США с Европой тесными узами. Вот почему возникла некоторая паника, когда на саммите НАТО в мае 2017 г. Трамп не упомянул Пятую статью, то есть обязательство о взаимной обороне, которое берут на себя члены Альянса. Это означало, что Соединенные Штаты могут перестать быть конечным арбитром всех стратегических споров в Европе.

Однако в течение нескольких недель Трамп дал обратный ход и США продолжили заверять союзников в своей поддержке, как если бы никаких изменений не намечалось. Немногие американцы слышали об Инициативе по обеспечению безопасности Европы (ИБЕ). Можно понять тех, кто полагал, что 100-тысячный американский воинский контингент, находившийся в Европе после окончания холодной войны, был более чем достаточной гарантией, но после того как Россия вторглась на территорию Украины в 2014 г., союзники потребовали более надежных гарантий; отсюда и данная Инициатива. ИБЕ финансируется не из американского оборонного бюджета, а из отчислений на военные операции ВС США за рубежом – фонд «вынужденных расходов без строгого надзора», первоначально одобренный Конгрессом для глобальной войны с терроризмом. За счет ИБЕ оплачивалось наращивание военных учений в Восточной Европе, совершенствование военной инфраструктуры Соединенных Штатов в регионе, подарки Украине в виде нового оборудования, а также новые склады американской военной амуниции и снаряжения, достаточные для вооружения бронетанковой дивизии в случае чрезвычайной ситуации. В конце 2017 г. Вашингтон объявил, что впервые продаст Украине управляемые противотанковые ракеты, то есть летальные вооружения. До сих пор Белый дом потратил или запланировал потратить на ИБЕ 10 млрд долларов – эта сумма заложена в бюджете на 2018 финансовый год. Однако администрация Трампа увеличила финансирование почти на 1,5 млрд долларов. Тем временем все запланированные военные учения и развертывание войск в Восточной Европе шли полным ходом. Приверженность США военным обязательствам в рамках НАТО сохраняется, а союзники наращивают финансирование своих программ в области обороны, чтобы умиротворить президента. Другими словами, это обычный бизнес, деловой подход к вопросам обороны.

Военная активность Соединенных Штатов в Азии также повысилась по сравнению с эпохой президента Обамы, который объявил о «развороте» на восток. Трамп главным образом озабочен программой ядерных вооружений Северной Кореи, которые продолжают совершенствоваться, так как это идет вразрез с его размышлениями во время избирательной кампании о независимых ядерных силах для Японии и Южной Кореи. Пытаясь заморозить и в конечном итоге обратить вспять программу Пхеньяна, он угрожал применить военную силу, сказав, например, следующее в сентябре прошлого года: «У Соединенных Штатов есть много сил и терпения, но, если придется защищать себя или своих союзников, у нас не будет другого выбора, кроме полного уничтожения Северной Кореи». Хотя трудно сказать, воспринимает ли Пхеньян подобные угрозы всерьез, внешнеполитическая элита в Вашингтоне, конечно, воспринимает, и многие опасаются, что случайная или запланированная война сегодня более чем вероятна.

Пентагон поддерживает эти угрозы более частыми военными маневрами, включая отправку стратегических бомбардировщиков дальнего радиуса действия для полетов над Корейским полуостровом. В то же время администрация пытается оказывать экономическое давление на Северную Корею и стремится убедить Китай прекратить поставку в КНДР важных материалов, особенно нефти. В Тихом океане американские ВМС продолжают поддерживать бешеный темп различных операций – около 160 двусторонних и многосторонних учений в год. В июле США провели ежегодные Малабарские учения с Индией и Японией, впервые собрав воедино авианосцы из всех трех стран. В ноябре Соединенные Штаты собрали необычную флотилию из трех авианосцев возле Корейского полуострова во время визита Трампа в Азию. Начиная с мая 2017 г. ВМС США участили операции по обеспечению свободы навигации, когда американские корабли патрулируют акваторию Южно-Китайского моря, на которое претендует Китай. Американские военные моряки осуществляют настолько интенсивную деятельность, что только в 2017 г. Седьмой флот, базирующийся в Японии, пережил беспрецедентное столкновение четырех кораблей; еще один корабль сел на мель, и произошло крушение одного самолета.

Во время ноябрьской поездки в Азию Трамп предусмотрительно обновил обязательства Соединенных Штатов по обеспечению безопасности, и похоже, что премьер-министр Японии Синдзо Абэ решил не предавать огласке переговоры с президентом, в том числе о Северной Корее. С учетом нескончаемых жалоб Трампа на несправедливость торговых отношений в Азии и последующих уступок Китаю в части базовых экономических принципов можно только удивляться тому, что союзники в регионе настолько благосклонны к нашему президенту. Однако трудно чем-то заменить безопасность, безвозмездно обеспечиваемую военной сверхдержавой, а отношения с человеком, видящим мир через линзы экономических условий с более ярко выраженной нулевой суммой, чем обычно, – это небольшая цена.

Администрация Трампа также наращивает военную активность на Ближнем Востоке, что не может не радовать критиков Обамы, которые осуждали его за близорукий подход к этому региону. Трамп не тратил время даром, но сразу продемонстрировал намерение исправить ошибки прошлых лет. В апреле 2017 г., реагируя на доказательства применения сирийским правительством химического оружия, США разбомбили авиабазу, с которой была произведена химическая атака, выпустив по ней 59 крылатых ракет. Ирония в том, что Трамп наказал Сирию за пересечение «красной линии», проведенной Обамой, и за нарушение соглашения об уничтожении химического оружия, которое Обама заключил с Сирией, за что Трамп подверг предшественника беспощадной критике. Тем не менее был дан внятный сигнал, что в городе новый шериф.

Администрация Трампа также ускорила положительный исход войны с ИГИЛ. Нынешний Пентагон не любит делиться информацией о собственной деятельности, но из опубликованной статистики следует, что США отправили больше войск в Ирак и Сирию, а также сбросили больше бомб на эти страны в 2017 г., чем в 2016-м. В Афганистане Трамп, несмотря на рассуждения во время избирательной кампании об ошибках национального строительства, не отказал себе в импульсивном призыве, обращенном к американским военачальникам («мои генералы», как он их величал), не только остаться в стране, но и наращивать военные действия. Туда отправлен многотысячный дополнительный контингент, а авиаудары усилились до уровня, невиданного с 2012 года.

Наконец, администрация дала ясно понять, что планирует более агрессивную конфронтацию с Ираном на всем Ближнем Востоке. Сам Трамп возражал против ядерной сделки с Ираном в 2015 г., и его советники намерены снова ополчиться на эту страну. Например, в декабре Никки Хейли, посол США в ООН, стояла перед обломками того, что она назвала иранской ракетой, намекнув, что Тегеран вооружает мятежников в Йемене, где ведет опосредованную войну с Саудовской Аравией. Администрация Трампа, находясь за кулисами, по крайней мере не меньше прежней администрации Белого дома поддерживает интервенцию саудовцев в Йемене. Администрация Обамы предложила поддержку саудовцам, чтобы купить их сотрудничество в сделке по Ирану, но с учетом того, что Трамп презирает эту сделку, его поддержку саудовцев можно трактовать только как усилия, направленные против Ирана. Если удастся избежать войны с Северной Кореей, которая может потребовать больших военных ресурсов и внимания политиков, то усиление конфронтации с Ираном вполне возможно.

Оборонный бюджет администрации Трампа также предполагает сохранение Соединенными Штатами роли мирового полицейского. Трамп проводил президентскую кампанию под лозунгом, опубликованным в Твиттере: «Я сделаю нашу армию настолько большой и могущественной, что никто не захочет иметь с ней дело». Став президентом, Трамп предложил оборонный бюджет, на 20% превышающий тот, что был принят на 2017 год: примерно половина роста была запрошена администрацией, а вторая половина добавлена Конгрессом. (Судьба этого бюджета неясна: по Закону о расходовании бюджетных средств, подобное увеличение требует поддержки демократов, которую республиканцам придется покупать увеличением расходов на внутренние программы.)

Вот лишь один небольшой пример склонности новой администрации к дополнительным расходам: бюджет на приобретение высокоточных управляемых боеприпасов вырос более чем на 40% по сравнению с 2016 годом. Это решение вполне согласуется с часто декларируемым намерением более интенсивно вести текущие военные кампании, а также приготовиться к неминуемым войнам будущего.

Трамп также остается приверженцем программы ядерной модернизации, начатой администрацией Обамы, стоимость которой оценивается в триллион долларов. Эта программа предусматривает обновление всех элементов ядерной триады: ракет, бомбардировщиков и подлодок. Она опирается на исходную предпосылку времен холодной войны: чтобы гарантированно сдержать нападение на союзников, ядерные силы США должны иметь возможность ограничить ущерб от полномасштабного ядерного удара. Это означает, что Соединенным Штатам нужна способность первыми нанести удар и уничтожить весь ядерный арсенал противника до того, как он осуществит пуск своих ракет. Хотя усилия по ограничению ущерба – большой соблазн, они бесполезны против ядерных держав с сопоставимым ядерным потенциалом; поскольку, если уцелеет всего лишь несколько носителей и ядерных боеголовок, этого будет достаточно, чтобы нанести Соединенным Штатам недопустимо большой ущерб в качестве возмездия. В лучшем случае программа модернизации – деньги, выброшенные на ветер, поскольку она лишь подстегнет конкурентов США модернизировать свои ядерные силы, чтобы гарантировать способность нанести удар отмщения; в худшем случае она побудит неприятелей первыми нажать на спусковой крючок и повысит риск эскалации любого кризиса до масштабов ядерной войны. Если бы Трамп был действительно привержен принципу «Америка прежде всего», он лучше подумал бы об издержках и рисках подобной стратегии.

Бесцельное превосходство

Всегда трудно добиться гегемонии, поскольку большинство стран ревниво оберегают свой суверенитет и не желают выполнять указания со стороны. Однако после окончания холодной войны американская внешнеполитическая элита пришла к единодушному мнению, что либеральная гегемония отличается от прочих. Они доказывают, что этот вид доминирования – цель вполне достижимая при правильном сочетании жесткой и мягкой силы. Международная безопасность и экономические организации, свободная торговля, права человека и распространение демократии не только сами по себе являются ценностью, но и могут привлечь другие страны. В случае реализации эти цели сделали бы либеральный мировой порядок под руководством США более чем легитимным; они бы привели к появлению мира, настолько созвучного ценностям и интересам Соединенных Штатов, что Вашингтону не нужно было даже трудиться в поте лица для обеспечения его безопасности.

Трамп ушел с проторенного пути. Он пренебрежительно отзывался о международных экономических организациях, таких как ВТО, на которые можно возложить ответственность за разрушительные экономические перемены, активизировавшие его электорат. Он вышел из Парижского соглашения по климату отчасти потому, что оно экономически невыгодно американцам. Не уверенный в том, что Вашингтон сможет в достаточной мере доминировать в международных организациях для обеспечения своих интересов, президент вышел из Транстихоокеанского партнерства, инициировал воинственный пересмотр Североамериканского договора о свободной торговле и позволил Трансатлантическому торгово-инвестиционному партнерству засохнуть на корню. Вместо этих соглашений Трамп декларировал предпочтительность двусторонних торговых договоренностей, которые, по его мнению, легче проверять и ратифицировать.

Указывая на то, что недавние усилия США по построению демократии за рубежом были дорогостоящими и безуспешными, Трамп также отверг насаждение демократии как цель внешней политики, если не считать его одиночные твиты в поддержку протестующих против режима в Иране. До сих пор, судя по его действиям, ему нет ни малейшего дела до либеральной трансформации других обществ. Например, цель стратегии в Афганистане – не совершенствование афганского правительства, а принуждение талибов к переговорам военными средствами (при этом непонятно содержание этих возможных переговоров). В целом Трамп часто хвалит зарубежных диктаторов – от российского Владимира Путина до филиппинского Родриго Дутерте. Его планы ограничения программ иммиграции и приема беженцев отчасти из-за опасений по поводу проникновения в страну террористов практически граничат с неприкрытым фанатизмом. Его национальная стратегия – это бесцельное превосходство.

Подобная незаинтересованность в более мягкой и доброй части проекта американской гегемонии приводит в бешенство защитников этого проекта. Комментируя отсутствие либеральных элементов в Национальной стратегии безопасности Трампа, Сюзан Райс, которая служила советником по национальной безопасности в администрации Обамы, написала в декабре: «Эти упущения повсеместно ослабляют восприятие лидерства Америки; что еще хуже, они не позволяют сплотить мир вокруг наших целей, когда мы беззаботно игнорируем устремления других народов».

Однако правомерность или неправомерность подобного взгляда на вещи должна быть предметом дебатов, а не слепой веры. США давно уже пытаются сделать свою внешнюю политику легитимной, потому что даже принуждение к сотрудничеству обходится дешевле, чем мягкое противодействие. Но в случае с Соединенными Штатами либеральный блеск, похоже, не облегчает задачу достижения или поддержания гегемонии. Почти 30 лет Соединенные Штаты проверяли гипотезу о том, что либеральный характер их гегемонистского проекта делает его уникально достижимым или реализуемым. Итоги говорят о том, что эксперимент провалился.

Ни Китай, ни Россия не стали демократиями, и ничто не говорит о том, что они движутся в эту сторону. Обе страны наращивают военную мощь, необходимую для конкуренции с Америкой, и отказываются принимать либеральный мировой порядок во главе с США. Потратив уйму денег, Вашингтон так и не сумел создать стабильные демократические правительства в Афганистане и Ираке. Внутри НАТО, предполагаемом оплоте и хранителе демократии, Венгрия, Польша и Турция становятся все более авторитарными странами. Европейский союз, главное либеральное институциональное детище и плод победы Соединенных Штатов в холодной войне, недавно лишился Великобритании; другие страны-члены также нарушают его правила, как это недавно сделала Польша, отказавшись от стандартов независимости судебной власти. Новая волна политики идентичности – национальной, религиозной, расовой или иной – захлестнула не только развивающийся, но и развитый мир, включая Соединенные Штаты. Либеральная гегемония не принесла плодов ни во внешней, ни во внутренней политике.

Как выглядит сдержанность

Ничто из вышеперечисленного не может свидетельствовать в пользу политики национальной безопасности, проводимой Трампом. Его администрация берет на себя слишком много военных обязательств; она бесцеремонно и неосмотрительно угрожает применением силы; у нее нет никаких стратегических приоритетов и реального плана более справедливого распределения военных расходов между союзниками США. Под прикрытием борьбы с терроризмом она намерена продолжать военное вмешательство во внутренние дела других стран; она сбрасывает слишком много бомб в слишком многих местах на слишком большое число людей. Эти ошибки с большой долей вероятности приведут к тем же дурным результатам внутри страны и за рубежом, которые стали уделом США после окончания холодной войны.

Если бы Трамп действительно хотел реализовать некоторые свои задумки, которыми он делился во время избирательной кампании, то прилагал бы гораздо больше усилий для решения проблем безопасности в мире. Национальная стратегия сдержанности, как я вместе с другими исследователями называю этот подход, начинается с предположения о том, что у США все в порядке с безопасностью, и нужно лишь ответить на вопрос о тех немногих угрозах, которые все же существуют. На практике сдержанность означала бы осуществление осторожной стратегии поддержания баланса сил в Азии, чтобы не дать Китаю возможности доминировать в этом регионе – сохранение командного положения на море, не позволяющего Китаю проявлять насилие над соседними странами или мешать Вашингтону укреплять их, при одновременном признании и понимании страхов КНР. Вместо того чтобы окружать Китай американскими войсками, нужно было побуждать союзников больше делать для собственной обороны.

Это означало бы стремление делиться лучшими методами защиты ядерных арсеналов с другими ядерными державами, чтобы не допустить попадания этого оружия в руки негосударственных образований. И сотрудничество с другими странами, особенно в области разведки, для ограничения способности террористов осуществлять зрелищные теракты. Соединенные Штаты по-прежнему сталкиваются со всеми этими угрозами, они усугубляются происходящим в мире, где относительная позиция силы Вашингтона поколеблена. Таким образом, важно, чтобы союзники США, особенно богатые европейские страны, больше разделяли это бремя, позволив Соединенным Штатам сосредоточиться на главных угрозах. Например, европейцам следует всю военную мощь направить на сдерживание России, чтобы США могли перераспределить ресурсы на сохранение контроля над общими благами: Мировым океаном, воздушным пространством и космосом. Сторонники сдержанности также считают, что военную мощь дорого содержать, еще дороже использовать, и в целом это дает весьма «сырые» и спорные результаты; поэтому военную силу нужно использовать ограниченно и осмотрительно. Они благожелательно относятся к идее свободной торговли, но сомневаются, что американская торговля сильно пострадает, если армия будет менее активна. Они серьезно воспринимают проблему политики идентичности, особенно национализм, и потому не ожидают, что другие народы будут приветствовать усилия Вашингтона по преобразованию их обществ, особенно когда это делается под дулами автоматов. Таким образом, за исключением мероприятий, направленных на сохранение командного положения Соединенных Штатов в Мировом океане, поборники сдержанности не видят других достоинств во внешней политике Трампа, поскольку она абсолютно не сдержанна.

Во время избирательной кампании Трамп много и резко критиковал национальную стратегию США после окончания холодной войны. «Со временем наша внешняя политика становилась все менее и менее осмысленной, – сказал он однажды. – На смену логике пришла глупость и высокомерие, которые приводили к одной внешнеполитической катастрофе за другой». Некоторым казалось, что подобная критика может возвещать о новом периоде экономии бюджетных средств. Хотя администрация Трампа отказалась от многих столпов либерального интернационализма, ее курс в сфере безопасности остается последовательно гегемонистским. Окажется ли нелиберальная гегемония более или менее устойчивой, чем ее либеральная кузина – вопрос открытый. Внешнеполитический истеблишмент продолжает уклоняться от главного вопроса: является ли гегемония США устойчивой? Если нет, то какая политика должна прийти ей на смену? Трамп так же хорошо избегает этого проклятого вопроса, как и те, кого он осуждал.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2, 2018 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

США > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 11 июля 2018 > № 2714102 Барри Позен

Время экспериментов

Соперничество великих держав в XXI веке

Майкл Кофман – старший научный сотрудник Центра военно-морского анализа (CNA), научный сотрудник Института Кеннана Международного научного центра имени Вудро Вильсона (США).

Резюме Отсутствие войны между главными игроками компенсируется многочисленными проявлениями острой конкуренции. Это политические нападки, подрывные действия, кибератаки, информационное противостояние, равно как разрушительные опосредованные столкновения и кампании сопротивления.

Система международных отношений, сложившаяся после окончания холодной войны, вступила в переходный период: трансформируется баланс сил, происходят перемены в основах, на которых зиждется мировой порядок. Одна из самых ярких особенностей прошедшего периода – видимое отсутствие в мировой политике конкуренции между ведущими государствами. Соединенные Штаты стали править в качестве сверхдержавы на фоне временного ослабления России, которая отстранилась от активного влияния на европейские дела, в то время как Китай только начал восхождение. Сегодня Вашингтон признает, что настал переломный момент. И в Стратегии национальной безопасности, и в Национальной оборонной стратегии США акцентируется соперничество между великими державами, которые характеризуются как ревизионистские силы. Америка же, подобно другим державам, доминировавшим в истории, не жаждет делиться привилегиями и считает оба вызова угрозой для себя.

Конкуренция с Россией: возвращение холодной войны?

Хотя новую конфронтацию между Москвой и Вашингтоном часто называют «новой холодной войной» или «холодной войной 2.0», подобное толкование нередко порождается отсутствием лучших аналогий и вводит в заблуждение. Сегодняшняя конкуренция – не следствие баланса сил или универсалистской идеологии как таковой, но результат сознательных решений лидеров, реализуемых ими стратегий и ряда поддающихся определению разногласий в мировой политике. Она не была предопределенной или неизбежной. Текущие противоречия России и Соединенных Штатов имеют мало общего с неотъемлемым структурным конфликтом на почве идеологической борьбы или борьбы за власть. Хотя ставки достаточно велики, масштаб и экзистенциальный характер конфликта не идет ни в какое сравнение с эпохой холодной войны. Одним словом, причины и характер этой конкуренции различны.

Однако имеются и некоторые примечательные сходства с прошлыми конфликтами между великими державами – прежде всего понимание изменений в балансе сил, на котором основывается международная система. США распространяли либеральный мировой порядок с опорой на ряд политических, экономических и военных институтов в то время, когда другие великие державы фактически отсутствовали на игровом поле. По окончании периода внутренней балансировки (проведение военной модернизации и реформ в случае России) эти страны вполне естественно потребуют пересмотра правил и условий функционирования мировой системы. Классические великие державы считают себя привилегированными гражданами международной системы, где для них должны существовать особые правила.

Прошлое – лишь пролог

Вызов со стороны России заключается в требовании исключительных условий, положенных великим державам, закреплении за ней сферы влияния, как во время Ялтинской конференции, разделившей Европу после окончания Второй мировой войны, а также в требовании формирования арбитража великих держав наподобие «Европейского концерта» 1815 года. Аргументы России направлены прежде всего на обеспечение ее региональных интересов на основе транзакционного взаимодействия с международным сообществом. Другими словами, речь не идет о претензиях на лидерство в международной системе или о желании России вновь заявить права на великодержавный пьедестал. Напротив, российская геополитика носит однозначно локальный характер, равно как и непосредственные причины этой конкуренции. Однако это соперничество может иметь глобальные последствия.

Для России текущее противостояние – вопрос ее выживания как значимой силы в мире; вопрос не только консолидации Российской Федерации, но и ее влияния на пространстве бывшего СССР. Хотя Советский Союз распался более 20 лет назад, шок ощущается до сих пор. Восприятие Россией собственной уязвимости многократно обострилось после краха СССР, и стремление сохранить влияние на стратегическую ориентацию соседей больше объясняется желанием предотвратить дальнейший распад, нежели возродить былую мощь. Ключевые моменты российской стратегии прямо противоречат желанию Вашингтона иметь «единую, свободную и мирную Европу», а также планам расширения Евросоюза. Россия обманчиво велика, но в действительности у нее нет стратегической глубины в Европе, где сосредоточена большая часть российского населения и инфраструктуры. Посредством дорогостоящих войн Москва всегда стремилась иметь буферные государства, отделяющие ее от других крупных держав, либо опираться на военно-политический блок в Европе. Потребность в таком подходе возросла после Второй мировой войны. Россия решила, что больше никогда не позволит крупномасштабной войне развернуться на ее земле, а буферным европейским странам переходить на сторону противника. Фактически это означало, что Москва будет всегда стремиться влиять на стратегическую ориентацию соседей и требовать сохранения буферных государств ради своей безопасности.

Реализация Москвой подобной внешнеполитической стратегии привела к естественному для мировой политики конфликту между российскими требованиями безопасности, желанием Запада развивать военно-политическую архитектуру в Европе и стремлениями таких стран, как Украина. Этот конфликт интересов можно разрешить только по обоюдному согласию, за счет компромиссов или посредством войны. Попытки России интегрироваться в западный мир и либеральный мировой порядок не избавили ее от такого восприятия угроз и вопросов обеспечения безопасности.

Одна из главных проблем в претензиях России заключается в том, что они исходят из давнего убеждения, будто Россия – генетически великая держава и, таким образом, заслуживает соответствующих привилегий. Исторически Россия всегда была слабой великой державой, которую трудно объективно оценить, но ее нынешние претензии не подкрепляются экономической силой. Россия заметно отстает по критериям, которые принципиальны для Запада, и не имеет союзников, которые бы подтверждали ее влияние. Следовательно, важный аспект конкуренции – попытки Москвы доказать, что ее военная мощь, один из показателей силы, наиболее актуальный для классических великодержавных амбиций, остается недооцененной. Россия вынуждена использовать те рычаги, которые у нее есть, чтобы компенсировать отсутствующие.

Желание России пересмотреть архитектуру безопасности в Европе игнорировалось по одной простой причине: у Москвы не было оснований для выдвижения подобных требований. Она была слаба и, что важнее, без того связана многочисленными договоренностями как страна-преемница СССР. США и Запад принципиально отказываются предоставить Москве великодержавные привилегии: не только из-за политической идеологии, но также потому, что, с их точки зрения, Россия того не заслуживает по причине экономической слабости. Претензии России на многополярность плохо стыкуются с фактическим распределением силы в системе международных отношений. Именно поэтому попытки России договориться о кондоминиуме великих держав постоянно терпят провал. Соединенные Штаты не готовы принять подобные идеи, а европейцы уже не мыслят такими категориями, поскольку давно отказались от политического реализма.

Россия достаточно сильна, чтобы бросить вызов Западу, и сегодня пытается доказать, что она более могущественна, чем Запад это раньше признавал. Российские лидеры полагают, что с их интересами необходимо считаться, тем более что они не глобальные, а региональные в своей основе; и они требуют пересмотра имеющихся соглашений в области европейской безопасности. По оценке Запада, Россия – возрождающееся государство, но ее сила держится на хрупкой основе. Поскольку США считают Россию великой державой в упадке, у них мало стимулов для пересмотра положений, на которых зиждется мировой порядок, или корректировки своих геополитических амбиций. Россия нарушила статус-кво, но смотрят на нее как на «великодержавного спойлера», а не того, кто способен бросить реальный вызов.

Третий элемент в этой конкуренции остается идеологическим. В условиях отсутствия в течение двух десятилетий держав, которые бы оспаривали американское влияние, Вашингтон выстроил и распространил на весь мир удобный для себя порядок. После окончания холодной войны он становился все более идейно-политическим по своей сути. Вера Америки в универсальную праведность либеральной гегемонии только крепла. Политический либерализм как таковой стал больше похож на богословие, во многих отношениях подменив собой искусство государственного управления, стратегию и международную политику. Хотя российские лидеры могут полагать, что за политическими лозунгами Запада скрывается циничный прагматизм, в действительности это удручающее и некорректное зеркальное отображение собственных приоритетов. Вашингтон руководствуется верой в то, что Соединенные Штаты находятся на правильной стороне истории – тем, что Тимоти Снайдер изящно называет «политикой неизбежности».

Сегодня Запад весьма идеологичен, и его идеология нетерпима к автократиям, не желающим подчиняться либеральному порядку, или анократиям, таким как Россия. Проблема больше в том, что российская политическая система не просто нелиберальна, но антилиберальна. Она есть живое воплощение критики либерализма Карлом Шмиттом, поскольку стремится к суверенитету при принятии решений и исключительности в проведении внутренней и внешней политики. Идейный компонент конфликта как таковой все еще малопонятен, но у России определенно есть идеология, которую Запад находит неприемлемой. Упадок либерализма в Европе ассоциируют с конкуренцией со стороны России, которая видится причиной упадка. В центре озабоченности по поводу отката от демократических завоеваний находятся два постулата либеральной политической идеологии: ожидание устойчивой либеральной гегемонии и теория демократического мира.

Хотя Москва и может предполагать, что в конфликте вокруг Украины или в Сирии не затрагиваются жизненно важные интересы США, это неверная трактовка. Соперничество бросает фундаментальный вызов некоторым исходным предпосылкам западной политической идеологии и поднимает неудобные вопросы о будущем мирового порядка. Пока Москва озабочена сохранением и защитой того, что осталось от империи, и стремится к признанию в качестве великой державы, вызов для США более стратегический, чем можно предположить, если взглянуть на собственно причины конфликта. Центральный вопрос: смогут ли Соединенные Штаты остаться лидером мирового порядка после утраты своего первенства, и останется ли нынешняя международная система неизменной, если не будет подкреплена однополярностью.

Нынешний мировой порядок основывается на преобладающей мощи Америки и отсутствии конкуренции со стороны других держав. Этот период истории совершенно точно подошел к концу. Конкуренция между великими державами может оказаться пагубной для мирового порядка, если державы будут ставить свои интересы выше институтов и договоров, существующих в этой системе. Подобные махинации разрушили «Европейский концерт» и мировой порядок после Первой мировой войны. По крайней мере очевидно, что ни Россия, ни Китай не поддержат либеральный характер мировой системы или политическую идеологию, которой Вашингтон пытался ее наполнить. Как таковой либерализм в структуре международных отношений сталкивается с сильными встречными ветрами, и обращение вспять достижений демократии представляется почти неизбежным.

Вызов со стороны Китая

Хотя Пекин пока существенно отстает от США по расходам на оборону, по большинству макроэкономических показателей Китай будет соперничать с Соединенными Штатами в ближайшие десятилетия и, скорее всего, обгонит их. Пекин использует экономическую силу в качестве рычага внешней политики, стремясь обезопасить поставки нужных для его экономического роста ресурсов посредством инвестиций в добычу полезных ископаемых во всем мире, в инфраструктуру их доставки, а также в развитие других стран. КНР демонстрирует, что смотрит на мир исключительно через призму геоэкономических и геостратегических интересов.

Причина опасений Америки весьма прозрачна: Китай все меньше напоминает обычное успешное национальное государство, стремящееся к участию в существующем миропорядке – он больше похож на страну, бросающую вызов системе и претендующую на лидерство. Политика «Один пояс, один путь» видится как еще одно доказательство геополитических амбиций, равно как и желание сделать китайскую национальную валюту мировым конкурентом доллара. Как таковая политика Пекина размывает доминирование западных институтов, обескровливает некоторые процессы, такие как развитие человечества на базе политических или идеологических условий, а также дает КНР веские основания требовать для себя больше прав в системе международных отношений.

Эта политика сопровождается существенным сдвигом в относительном экономическом балансе сил между Европой и Азией. На самом деле экономически и демографически американские союзники в Европе уже давно уступают союзникам США в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Эти диспропорции значительно усугубляются из-за существенной разницы в расходах на оборону и доли ВВП, идущей на укрепление обороноспособности. Доля европейских стран в глобальных расходах на оборону неуклонно снижается. Если в мировой политике есть такое понятие, как центр повышенной или нарастающей экономической и политической активности, то он неуклонно смещается в Азию.

Наибольшее внимание привлекают военные расходы Пекина. Все было бы иначе, если бы Китай стремился быть экономически сильной державой, опирающейся на союзы, но слабой в военном отношении, наподобие современной Германии. Однако Китай демонстрирует великодержавные амбиции, прежде всего стремясь максимизировать собственную безопасность по отношению к соседям и, несомненно, за счет других, а затем – умело использовать это для достижения региональной гегемонии. Он стремительно трансформирует экономическую силу в военную мощь. Неотъемлемой частью этих усилий стала военная реформа и модернизация Китая, уменьшение размеров и роли армии и больший акцент на других инструментах проецирования силы. Военная конкуренция обостряется на фоне резкого смещения в последнее десятилетие баланса сил в регионе из-за влияния Китая.

Пекин ведет себя неразумно и проявляет близорукость, не зная, как управлять вновь обретенной силой и как сигнализировать другим о своих намерениях. Китай склонен повторять многие стратегические ошибки, совершенные Германией перед Первой мировой войной. Первой ошибкой были угрозы в адрес соседей по региону. Вторая заключалась в строительстве большого военно-морского флота по настоянию Альфреда фон Тирпица, что неизбежно сделало Германию экзистенциальной угрозой для Великобритании, ведущей морской державы той эпохи. Китайские политики полагают, что, угрожая соседям, они вынудят тех защищаться, заключая союз с усиливающейся державой. «Политика девяти пунктиров», которую Китай проводит в Южно-Китайском море, сигнализирует соседним странам о реваншизме и ревизионистских амбициях Пекина, в результате чего растущая мощь Китая воспринимается как угроза. Здесь важно вспомнить, что страны в целом уравновешивают не силу, а угрозы, и, следовательно, ключевым моментом является восприятие одной страны другой. Учитывая историю Второй мировой войны, обиды и опасения не только остаются, но и могут быстро возродиться.

Решив инвестировать экономическую мощь в создание большого ВМФ, включая строительство десантных вертолетоносцев, авианосцев и эсминцев, Китай сделал серьезный стратегический выбор. Подобное решение предопределило будущее Германии примерно 100 лет назад, когда она решила примерить на себя мантию морской сверхдержавы своего времени. Естественной реакцией Великобритании стало создание серии балансирующих блоков, которые были с энтузиазмом встречены соседями Германии, напуганными ее военной мощью и воинственным поведением. Япония тоже придавала слишком большое значение теориям адмирала Мэхэна о роли военно-морской державы, строя корабли и большой ВМФ, что в конечном итоге привело к конфликту с США. Похоже, что уроки Великой восточноазиатской сферы взаимного процветания Японии сегодня подзабыты в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Пекин начал военную, политическую и экономическую конкуренцию с Соединенными Штатами, которая окажется главным стимулом для мобилизации вашингтонского политического истеблишмента в грядущие годы. Эта конкуренция кодифицирована в американских документах по национальной безопасности, а также прослеживается в более жесткой линии, недавно выразившейся в заградительных пошлинах против китайских товаров.

К соперничеству за военное превосходство в Азиатско-Тихоокеанском регионе добавляется более открытый конфликт в экономике. Решение Китая инвестировать в создание портовой инфраструктуры ближе к Европе и проведение совместных учений с Россией – послание всему миру о намерении Пекина осуществлять великодержавное проецирование мощи. Китай хочет, чтобы его корабли были видны в Европе, Средиземном море и Персидском заливе. Это также будет воспринято Вашингтоном как явная угроза длительному доминированию Америки в Мировом океане с целью обеспечения безопасного пользования общим достоянием.

В отличие от Европы, где у членов НАТО по сути нет альтернативы кроме присоединения к этому альянсу, в Азиатско-Тихоокеанском регионе конкуренция гораздо выше, и он менее стабилен в смысле формирования союзов. С одной стороны, альянсы здесь создаются по звездообразному принципу, когда все страны вступают в альянс с Америкой, но необязательно развивают союзнические отношения друг с другом. У них также есть варианты для хеджирования рисков, и, если Китай станет достаточно сильной державой в военном отношении и более выгодным партнером в экономическом плане, они могут пересмотреть свои стратегии. Хотя между Москвой и Вашингтоном нет конкуренции за союзников, в укреплении Китая кроется потенциал пересмотра политики заключения альянсов. В Европе также нет независимых средних держав, хотя это во многом зависит от оценки роли Турции. Кроме того, есть еще одно измерение конкуренции с Китаем, зависящее от курса, который выберет Индия.

Нельзя исключать, что со временем Индия сама станет великой державой, и ей придется выбирать, с кем строить союзнические отношения: с США или Китаем. Средние державы будут одним из объектов конкуренции между великими державами в XXI веке. В последние десятилетия у них не было выбора. Существовала лишь американская гегемония в укрепляющемся либеральном мировом порядке и… американское лидерство. От того, как успешно великие державы смогут «продавать себя» в качестве безобидных гегемонов, не угрожающих безопасности других стран, и формулировать прагматичное представление о своей роли в системе международных отношений, будет зависеть снижение напряженности в мире и вероятность появления новых уравновешивающих друг друга коалиций. До сих пор они не добились в этом больших успехов, что дает США существенные преимущества. Являясь самой могущественной военной силой в мире, Америка часто воспринимается как наименее опасная держава.

Стратегии сравнительного преимущества: кейс России

Сравнительное преимущество России – историческая устойчивость и выживаемость в системе международных отношений. Долгосрочные индикаторы тенденций неоднозначны. Несмотря на большую зависимость от добычи и продажи полезных ископаемых, Россия остается на плаву, и даже при вялом росте ВВП на уровне 1,5% (что фактически является стагнацией) способна долгое время оставаться конкурентной. С учетом нынешнего бюджета Россия может поддерживать расходы на оборону на уровне 2,8% ВВП как минимум в течение еще одного десятилетия.

Демографическая картина неоднозначна. Хотя ежегодно сотни тысяч человек покидают рынок труда, и число людей трудоспособного возраста год от года сокращается, ожидается рост числа мужчин призывного возраста. Демографические проблемы России обострятся в начале 2030-х гг., а это значит, что Москва способна легко поддерживать конкуренцию или конфронтацию как минимум еще десять лет. К тому же Россия является рынком труда для жителей бывших советских республик, что делает ее третьей или четвертой страной мира по объему ежегодного притока мигрантов. Следовательно, у России есть политические рычаги для сдерживания демографического упадка, хотя это чревато проблемами, связанными с социальной стабильностью, национальной идентичностью и т.д.

Оборонная промышленность продолжает восстанавливаться и обретает независимость от внешних обстоятельств. У России по-прежнему имеются ноу-хау и технологии для производства передового оружия, а поступательная реализация военных реформ, наряду с внушительной программой закупок, обеспечат мощь ее армии на протяжении 2020-х годов. Будущее после следующего десятилетия остается туманным, поскольку неясно, будут ли у России экономические ресурсы для разработки, испытания и развертывания следующего поколения вооружений, а также технологии, соответствующие развивающимся методам ведения войн. Россия сделала ставку на основные элементы военной мощи, необходимые для прямой конкуренции, посредством инвестиций в обычные и ядерные вооружения. Но она также добилась успехов в косвенной конкуренции, то есть в невоенных или «неактивных» сегментах. Сегодня становится очевидным, что, хотя большое внимание уделяется традиционному военному балансу в Европе и существенному нестратегическому ядерному потенциалу России, представляющему собой первую из замещающих стратегий, на первый план выходит непрямое противостояние.

Непрямая конкуренция – разновидность политической, экономической и информационной войны, ставшая возможной благодаря развитию различных механизмов в глобальных средах, под которыми подразумеваются кибервойны, соперничество в космосе или под водой, поскольку от них зависят современные телекоммуникации. Международные финансы и торговля, банковский сектор и арбитраж – среды, в которых также разворачивается конкуренция и конфронтация. Равно как и применение права в качестве оружия (lawfare) – одна из немногих разновидностей непрямого противостояния, где Запад пока имеет явные преимущества. Россия действенно использует преимущества в политической и информационной войне, включая нетрадиционные подходы. Однако она не способна эффективно применять правовые средства и оценить долгосрочные издержки экономической войны: в этих сферах США действуют гораздо увереннее.

Именно возрождение военной мощи позволило России взять на вооружение силовую дипломатию и использовать в качестве рычага менее дорогостоящие инструменты, такие как политическая война или неконвенциональные операции. Одно является главным источником для другого, и оба инструмента сдерживают резкую ответную реакцию противников, неся в себе существенные риски эскалации и одновременно оказываясь полезным инструментом принуждения. На Украине и в Сирии Россия продемонстрировала, что традиционная военная сила и ядерное оружие играют важную роль, влияя на решения, принимаемые противником, а также укрепляя другие инструменты достижения политических целей. Таким образом, российская стратегия сродни политическим и экономическим набегам с целью принудить Соединенные Штаты к кондоминиуму великих держав. Россия рассчитывает оставаться под боком США в качестве бунтовщика в системе международных отношений настолько долго, чтобы появление более серьезного вызова со стороны Китая убедило Вашингтон пойти на сделку. В некотором отношении Россия поменялась ролями с Китаем 1960-х и 1970-х годов.

Для реализации этой стратегии Россия сделала ставку на опосредованное участие в конвенциональных боевых действиях и контроль над эскалацией посредством нестратегических ядерных вооружений, считая, что подобное сочетание даст варианты для сдерживания Соединенных Штатов. Это имеет место в точках с достаточно узкой асимметрией интересов, таких как Сирия, где Россия балансирует на грани войны.

Еще один элемент российской стратегии – стремление к альянсу с Китаем. Несмотря на политические и экономические инициативы, а также растущее военное сотрудничество, в реальности союзы формируются в основном в ответ на угрозы или озабоченность по поводу безопасности. По сути, такой альянс могут инициировать только США, если они будут угрожать обеим странам в их регионах. Великие державы с недоверием относятся к альянсам и не предрасположены к их заключению, что вполне логично, поскольку любой союз подразумевает ограничение суверенитета, а также существенные обязательства. Только Соединенные Штаты и их внешняя политика может подтолкнуть Россию и Китай к заключению союза, если относительная конкуренция между этими державами и Вашингтоном будет намного острее двусторонних споров.

Вашингтон удваивает усилия

США сосредоточены на том, чтобы вновь как можно убедительнее заявить о своем превосходстве в сфере ведения боевых действий, сохраняя благоприятный расклад сил, а также укрепляя сеть альянсов. На самом деле у Соединенных Штатов есть все преимущества, но им приходится защищать огромную геополитическую область. До сих пор у вашингтонского истеблишмента не было желания определять свои интересы, в том числе торговые, и решать, что он будет защищать любой ценой, а от чего может отказаться. Фридрих Великий точно определил когда-то одну из главных стратегических проблем, актуальную для США: «Тот, кто защищает все, не защищает ничего».

Соединенные Штаты сохраняют колоссальные преимущества в экономических, военных и дипломатических ресурсах. Это и военный бюджет в размере более 600 млрд долл., который превосходит военные бюджеты всех соперников и союзников вместе взятых. Научные исследования и разработки остаются еще одним преимуществом американцев, равно как и их способность контролировать общее достояние человечества. Огромная сеть альянсов обеспечивает логистику, географию и оборонно-техническое сотрудничество, необходимое США для сохранения превосходства, если не гегемонии. Первоначальной реакцией было удвоить усилия для достижения военного превосходства, чтобы переиграть Китай, исходя из того, что многие возможности также пригодятся в гипотетическом конфликте с Россией. Проблема с нехваткой ядерных вариантов военных действий из-за добровольного разоружения, как уже было объявлено в «Обзоре состава и количества ядерного оружия – 2018» (Nuclear Posture Review 2018), будет разрешена. В создании глобальных вооруженных сил главный акцент будет сделан на гибкости и устойчивости.

Благодаря добыче сланцевой нефти и газа США стали энергетической державой, способной в будущем формировать энергетические рынки. Вашингтон может также стимулировать общее подавление энергетического рынка, чтобы задушить экономику своих противников, таких как Иран и Россия. Подъем производства сланцевой энергетики дает американцам большую свободу действий на Ближнем Востоке, поскольку они смогут выбирать себе союзников, не заботясь о безопасности поставок энергоносителей из этого региона.

Путь, которым идет Вашингтон, преимущественно состоит в наращивании возможностей прямой конкуренции посредством обычных и ядерных вооружений, создании новых технологий и потенциальных противовесов. США будут стремиться противодействовать мерам и способам воздействия, которые реализуют Россия и Китай, чтобы заставить эти страны платить по счетам, используя свое лидирующее положение в системе международных отношений. У Америки силовое превосходство над Россией в экономической войне и использовании правовых механизмов, но относительно Китая это преимущество незначительно. Исход конкуренции с Пекином будет во многом зависеть от региональных союзников, таких как Япония и Южная Корея. Вместо того чтобы спекулировать на интересах или искать компромиссы, Соединенным Штатам надо упорно работать над тем, чтобы «строить» новых партнеров, таких как Индия. Недостаток американской стратегии прямой конкуренции состоит в том, что Соединенные Штаты могут истощить себя, постоянно концентрируясь на вызовах Китая, России, Ирана или Северной Кореи.

Американская мягкая сила и привлекательность идеологии также дают США существенные преимущества над Москвой и Пекином. Модели социально-политического развития Китая и России не считаются слишком привлекательными где-либо за пределами этих стран, они и не особо заинтересованы в экспорте своих моделей развития. Проблема России и Китая в том, что они ведут себя цинично и исключительно по-деловому в международных отношениях, что можно считать недостатком в глазах Запада. Американская мягкая сила лежит в основе альянсов и коалиций, сглаживая одностороннее применение силы, и в целом поддерживает защиту интересов за рубежом с меньшими трениями. России и Китаю, похоже, нравится плыть против течения.

Китай – геополитический бульдозер

План Пекина состоит в неуклонной экспансии и проецировании силы, чтобы утвердиться в роли регионального гегемона и мировой державы, имеющей равное с Соединенными Штатами право голоса в международной системе на основании определяющих факторов жесткой силы. Китай пользуется преимуществами географического положения и современных военных технологий, тогда как США играют роль прибрежного балансира. Американские войска, базирующиеся в Японии, уже испытывают значительное напряжение, стремясь поддерживать региональный баланс сил. Китай использует современные технологии геоинженерии и творческий ревизионизм, создавая искусственные острова для захвата морской акватории, а также буферного морского пространства между своей территорией и американской военной армадой.

Основной элемент китайской стратегии – вытеснение американской военно-морской силы за пределы первой островной цепи. Сосредоточиваясь на традиционной военной силе, легко оттесняя фрегаты и миноносцы, Китай исходит из незатейливой логики «чем больше – тем лучше». Поэтому, когда встанет вопрос о военном балансе, у Китая будет больше кораблей и наступательной огневой мощи, чем у США. Однако перед китайской армией стоит фундаментальная проблема, аналогичная тому вызову, с которым сталкивается Япония. Китай экспортирует товары во все страны мира и импортирует природные минералы и ископаемые, а также аккумулирует немало прямых иностранных инвестиций. Экономика страны зависит от морского сообщения. Морские просторы патрулирует ВМФ США и, поскольку региональные моря оспариваются несколькими странами, Китаю необходимо получить доступ к природным ресурсам, чтобы выйти за пределы американского военно-политического контроля.

Усиление Китая неизбежно. Рано или поздно эта страна сможет конкурировать с США по части исследований и разработок военных технологий, а также в области производства военных кораблей. Соединенные Штаты не желают соглашаться с претензиями Китая на контроль морской акватории или с его вводом опознавательной зоны противовоздушной обороны. Конфронтация низкой интенсивности, операции по обеспечению свободы навигации и другие военные действия могут рано или поздно привести к кризису. Однако наиболее вероятен конфликт в отношениях Китая с одной из соседних стран, причем совершенно неожиданный для обеих держав, но с большими стратегическими последствиями. В мировой политике прибыли и потери чаще всего реализуются через такие кризисы, чем через просчитанные гамбиты.

Другое преимущество Китая состоит в том, что, хотя соседние страны могут считать его потенциальной угрозой, никто не рассматривает его как державу, способную на проецирование влияния в глобальном масштабе. Китайская военно-экономическая мощь как таковая не воспринимается в качестве угрозы большинством других участников системы международных отношений, и Пекин стремится представить свои амбиции как проект совместного процветания, а не геополитических устремлений. КНР – локомотив потребления, который другие страны, включая союзников США, не могут игнорировать. Это дает возможность Китаю использовать их желание вести торговлю в качестве рычага для получения доступа к технологиям, а также открытия этих стран для деятельности множества организаций, созданных по инициативе Пекина. В действительности экономическая стратегия Пекина гораздо более дальновидная и многообещающая, чем его военные планы.

Конкурентные стратегии

Цель конкурентных стратегий – вынудить неприятеля расходовать средства в конкретной области конкурентной борьбы. Когда какая-либо держава стремится обострить конкуренцию, логично предположить, что она будет искать стратегии, которые окажутся запретительно дорогостоящими для ее противников.

Главное преимущество Соединенных Штатов перед Россией – недостаточная защищенность ее бескрайних территорий и отсутствие необходимой инфраструктуры. Используя глобальную силу, США могут подтолкнуть Россию к более существенным расходам для создания военной инфраструктуры в удаленных регионах, таких как Арктика или Дальний Восток. Ей придется отвлекать ресурсы и средства от основного театра военных действий в Европе. Решение Москвы разработать целую линейку стратегических вооружений, чтобы обойти американскую противоракетную оборону, олицетворяет собой незапланированный успех конкурентной стратегии. Россия, вероятно, потратила немало средств на то, чтобы перехитрить американские системы противоракетной обороны, хотя возможности ПРО крайне ограничены, американцы даже близко не подошли к ее созданию. Таким образом, паранойя России, проистекающая из менталитета «осажденной крепости», может подстегивать гонку обычных вооружений даже в том случае, когда у Москвы имеется значительное преимущество в наступательных силах, таких как стратегическое ядерное оружие.

Вне всякого сомнения, Россия имеет преимущество в области ведения непрямых военных действий. Вашингтон уделяет избыточное внимание политическим или информационным войнам и операциям России. Конкуренция на Балканах – наверно, лучший пример этого фарса, так как неясно, чего Россия добилась в этом регионе, если вообще имеет смысл говорить о каких-либо достижениях, и стоит ли что-либо оспаривать. Однако Вашингтон, похоже, твердо намерен противодействовать непрямым военным операциям России, хотя можно заподозрить, что между действиями и реальными достижениями – огромная пропасть. С учетом вышеизложенного можно сказать, что в информационной войне побеждает Россия, несмотря на возмездие Запада в форме экономических санкций и дипломатических демаршей.

Фланговые театры военных действий, такие как Ближний Восток, также изобилуют выгодными вариантами и возможностями для превращения России в серого кардинала или кукловода ценой небольших издержек. В этом регионе для Москвы сокрыты большие возможности, которые она может использовать, чтобы вынудить Вашингтон вести с ней диалог на равных и оказывать давление на него, выступая альтернативной силой в регионе.

В конкуренции Китая и США больше нюансов. Пекин, вероятно, сосредоточится на количестве ракет, чтобы сделать передовое базирование нереалистичной задачей для американцев, хотя Вашингтон может воспользоваться своим значительным технологическим преимуществом аэрокосмической державы для нейтрализации такого давления. Очертания гонки вооружений все еще неясны, но Китай проглотил наживку, взявшись за разработку истребителя пятого поколения, хотя в этой области отстает на несколько десятилетий. Размещая подводные лодки стратегического назначения, Китай может также приступить к реализации заведомо нереалистичной стратегии ядерного сдерживания на море, опираясь на бастионный подход, взятый на вооружение Советским Союзом. С учетом превосходства Соединенных Штатов под водой и неблагоприятного географического положения, КНР вряд ли сможет конкурировать с американцами в этой области.

Между тем у Китая есть возможность вынудить США к перенапряжению. Для начала создать небольшую, но значительную сеть военных баз по всему миру, чтобы связать американские войска своими операциями, а затем использовать преимущества по паритету покупательной способности для создания масштабных обычных военно-морских сил с акцентом на наступательную огневую мощь. Сосредоточившись на наступательных вооружениях и боевых действиях, Китай может воспользоваться присущей Соединенным Штатам проблемой предоставления заслуживающих доверия гарантий безопасности союзникам в регионе. Американский истеблишмент склонен к принятию затратных технологических решений, которые увеличивают общие расходы на оборону. США окажут давление на союзников, требуя от них увеличить оборонные бюджеты и перекладывая бремя сдерживания на средние державы, уменьшая их выгоды от альянса с американцами. Возможным исходом станет попытка союзников в регионе защитить себя, так как они усомнятся в способности Вашингтона выполнить обязательства в сфере безопасности с учетом фактического военного баланса сил.

* * *

После холодной войны система международных отношений формировалась политикой не великих держав, а скорее одной великой державы. Эта эра подошла к концу. Однако мир вступает в период неопределенности. Все более явно проявляется тот факт, что великие и региональные державы не оказывают решающего влияния, с их военно-экономической силой мало считаются. Американские кампании в Ираке, Афганистане и Ливии, а также кампания России на Украине демонстрируют, что давление не обязательно становится действенным средством политического шантажа. Странам все труднее использовать жесткую силу в политических целях. Непонятно, что действительно идет в счет и как лучше этим воспользоваться. Какова фактическая динамика реализации силы и ее сущности. Система международных отношений не только вступает в период соперничества между великими державами, но и в эпоху экспериментирования, имеющую некоторое сходство с межвоенным периодом 1920-х и 1930-х годов.

Война между великими державами остается не только неправдоподобным, но и практически невозможным сценарием с учетом устойчивого гнета ядерного сдерживания. Однако отсутствие войны между главными игроками компенсируют многочисленные конфликты вследствие развертывающейся конкуренции. Политические войны, подрывные действия, кибератаки и непрекращающаяся информационная война будут привлекать больше внимания, равно как и разрушительные опосредованные войны и кампании сопротивления. Прямая конкуренция означает дальнейшую милитаризацию и давление на региональную обстановку, растущую напряженность и сопутствующие риски военного авантюризма. Отсутствие правил затрудняет снижение рисков. Таким образом, кризис ускорит принятие правил, как это происходило в первые десятилетия холодной войны, когда соглашения заключались вследствие чрезмерного увлечения прямой конкуренцией.

Данный текст представляет собой сокращенную версию Валдайской записки № 86, написанной по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» и опубликованной в июне 2018 года. Другие Валдайские записки – http://ru.valdaiclub.com/a/valdai-papers/

США. Китай. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июля 2018 > № 2714100 Майкл Кофман

«Две войны» Запада и Россия

Природа международного кризиса и что это значит

Тимофей Бордачев - кандидат политических наук, директор Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», директор евразийской программы Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай».

Резюме Отношения России с Западом не имеют шансов на улучшение в обозримой перспективе. Это снимает проблему неопределенности намерений – наиболее важный методологический вопрос в теории международных отношений. Намерения в отношении России, Китая или Ирана понятны, что создает небывалую определенность в мировой политике.

Среди различных способов разрешения конфликтов и установления мира исторически наименее распространенным является соглашение с участием всех заинтересованных сторон. Даже такие классические примеры урегулирования не на поле боя, а за столом переговоров, как Венский конгресс 1815 г., были, в сущности, собраниями победителей. Хотя результат на условиях «всеобщей неполной удовлетворенности» и был достигнут посредством возвращения в европейский баланс побежденной Франции. Однако в остальном Конгресс оказался инструментом прагматичного перераспределения территорий, а не конструирования «светлого будущего». Принцип монархической легитимности и взаимного признания, конечно, сыграл роль во всеобщем мире (противоположность всеобщей войны), воцарившемся на 99 лет. Но сама по себе сделка государей стала возможна только после военной победы, уничтожившей их противника Наполеона.

К обществу и сообществу

Политическая история Запада – две с половиной тысячи лет перманентной борьбы внутри и с внешним окружением. Первым значимым сражением «внешней» войны стала битва при Марафоне в 490 г. до н. э., когда греческие полисы отразили вторжение Персидской империи. Последовавшие греко-персидские войны фактически завершились только с походом на Восток Александра Македонского. Он разрушил великую державу Ахеменидов и закончился на берегах Гидаспа, где произошло первое военное столкновение Запада и индийской цивилизации. В XI–XIII веках народы Европы пришли с оружием на Ближний Восток в отчаянной, хотя и обреченной, попытке захватить Святую землю. Но настоящий перелом произошел в XV–XVI столетиях, когда военно-техническое преимущество Запада над остальным миром стало подавляющим. Осенью 1502 г. каравеллы Васко да Гамы обратили в руины порт Кожикоде. Торговля между Востоком и Западом окончательно сместилась на океанские пространства, контролируемые европейцами, а Евразия превратилась в глухую и отстающую периферию.

Результатом многовековой борьбы стало установившееся 500 лет назад практически безраздельное политическое и военное доминирование Европы, а затем и Америки в мировых делах. Распространение вестфальской системы как универсального образа международного общения не происходило полюбовно – путем включения новых стран и народов, принятия ими общих правил. Оно осуществлялось через завоевание более сильными и успешными тех, кто был не готов отстоять независимость и воспользоваться суверенитетом. Исключения единичны и уникальны – Россия и Япония, сами вступившие затем на путь экспансии. При этом Япония в ХХ веке суверенитет частично утеряла. И если Европа свое глобальное значение утратила в результате двух катастроф минувшего столетия – Первой и Второй мировых войн, то Америка борьбу продолжает.

Дату первой битвы внутренней войны Запада установить невозможно. Однако то, когда состоялось ее последнее сражение, известно доподлинно. Последним актом «внутренней» войны стала центральноевропейская операция союзников 22 марта – 11 мая 1945 г., когда армии Соединенных Штатов, Великобритании и Франции заняли западную часть Германии и часть Австрии. А ее наиболее важным эпизодом в масштабах человечества стала Тридцатилетняя война 1618–1648 гг., 400-летие начала которой приходится на нынешний год. В результате этой самой важной войны в истории возник тот мир, в котором мы живем. То есть чисто внутренний эпизод (ни Россия, ни Китай, ни Индия в конфликт вовлечены не были) истории Запада оказался событием глобального значения. С этим, видимо, связана и установившаяся традиция отождествлять достижения Запада с достижениями всего человечества.

Итак, перманентный до этого внутренний конфликт завершился в 1945 г., пока, по меньшей мере. В середине прошлого века возникло уникальное сообщество, отношения между участниками которого строятся на иных, нежели в международной системе вообще, принципах. Это сообщество ценностей и интересов, собственно, и является физическим содержанием устоявшегося в публицистике понятия «Запад». В интеллектуальном плане оно было концептуализировано авторами «английской школы» теории международных отношений во второй половине ХХ века. Такие представители этого направления, как Хэдли Булл и Барри Позен, ввели в употребление понятия «международное сообщество» и «международное общество». Отношения между государствами внутри сообщества основаны на страхе неограниченного насилия и более совершенны, чем вне его. А «международное общество» продолжает жить по традиционным анархическим и эгоистическим правилам.

Примечательно, что после завершения первой холодной войны в 1991 г. была предпринята политическая и интеллектуальная попытка распространить понятие «международное сообщество» на всю совокупность государств. Установившийся в тот период т.н. либеральный мировой порядок в политическом измерении опирался именно на гипотезу о существовании целостного международного сообщества, выразителями интересов и ценностей которого является сплоченная группа западных государств во главе с США. Это было адекватно возникшей после распада СССР ситуации и даже в чем-то справедливо. При балансирующей на грани коллапса России и «копящем силы в тени» Китае кто-то должен был брать на себя ответственность. Более того, выступая от имени всего человечества, а не только своего собственного, Запад в своих глазах поступал даже благородно. Во-первых, он отказывался от многовековой традиции наслаждаться плодами победы. Во-вторых, любезно предлагал остальным присоединиться к победителям. Естественно, на тех условиях, которые победители могли предложить, обеспечивая приоритетность своих интересов. Отказ России, хотя и обусловленный объективными факторами, сделать это был воспринят с глубочайшим разочарованием, которое находится в сердцевине современного отношения к Москве подавляющего большинства в американском истеблишменте.

При этом в российской научной и экспертной дискуссии вопрос о том, как страна может стать участником этого «международного сообщества», был и остается одним из наиболее обсуждаемых. До конца 2000-х гг. этому вопросу посвящалось множество статей, докладов и книг. Спектр рецептов варьировался в самом широком диапазоне. Высказывались идеи о простом вхождении в Запад на основе фактически младшего партнерства (что обеспечивало бы определенный учет российских интересов) и восприятия ценностей. Но одновременно возникали и более экстравагантные концепции партнерства на равных и его институционального оформления в виде в том числе союза России и Европы. Однако Запад – это не только сообщество, основанное на ценностях и интересах, но и режим, гарантом существования которого остается наличие гегемона. Роль его всегда исполняли США, располагавшие ресурсами многократно большими, нежели другие участники. И исключительная адаптивность европейцев к зигзагам американской политики говорит в пользу неизменности объективных причин такого порядка вещей. Россия готова была принять ценности и даже разделить с Западом общие интересы – именно на этом делали и делают упор сторонники доктрины присоединения к Западу. Но вот участие в режиме изначально было совершенно невозможным. Несколько предложенных церемоний посвящения, как, например, в 1998–1999 гг. в связи с событиями вокруг Югославии, Москва успешно провалила.

Частично или полностью включенными в международное сообщество Запада оказались даже отдельные социальные модели, исповедующие другие ценности, нежели Европа и ее продолжение в Новом Свете. Например, Япония, Южная Корея или Сингапур. Поэтому пока предопределенность сохранения их в строю союзников Соединенных Штатов связана не с уникальной природой отношений между ними, а с военно-стратегическими соображениями локального характера. Другими словами – абсолютной зависимостью от Вашингтона как защитника и гегемона. Смогут ли эти страны оставаться частью Запада в случае (пока не просматривающемся) их военно-стратегической эмансипации – вопрос открытый.

Кто ревизионист?

Эти «две войны» – внутренняя и внешняя – определили поведение и стратегическую культуру стран Запада. В такой же степени, как Степь диктовала стратегическую культуру России во времена раннего Московского государства, а большая удаленность от других центров силы – привычки Китая и Индии. Для России соседство со Степью сделало неизбежной стратегию практически перманентной экспансии и собирания земель. У китайской и индийской цивилизаций географическая удаленность воспрепятствовала выработке навыков действовать в союзах – расположенный настолько далеко партнер просто не имел физической возможности прийти на помощь. Сейчас все три важнейшие стратегические культуры не-Запада сталкиваются с обстоятельствами, вынуждающими их адаптироваться.

Территориальная экспансия России ограничена собственной демографией и международной политикой в Евразии. В результате исторического поражения в холодной войне и резкого снижения возможностей России вдоль ее границ возникло множество новых суверенных государств вкупе с разнообразными интересами крупных внешних игроков. Поэтому Россия уже не полагается на силу, а строит международные институты, выступает с многосторонними инициативами. Такими, как, например, Большая Евразия – стратегический план формирования на евразийском пространстве международного сообщества, плотность которого будет выше, а отношения между участниками – теснее, чем с третьими сторонами.

Индия и Китай постепенно становятся уже не объектом политики других – России и Запада, а самостоятельными источниками экспансии регионального и глобального значения. Экспансия должна принимать современные формы многостороннего сотрудничества, иначе она неизбежно приведет к жесткому противодействию со стороны их малых, средних и даже великих соседей. Попытки уравновесить Китай можно наблюдать уже сейчас, когда Индия и Япония приветствует продвигаемые США концепции.

Трюизмом является утверждение, что европейская теснота – от греческих полисов до суверенных монархий XVII века – всегда была идеальным ландшафтом для конфликта. Отсюда задиристость европейских народов и одновременно их удивительная мобильность и гибкость в вопросах создания коалиций более или менее стабильного свойства. Обширные территории вовне исторически выглядели пространством экспансии и колонизации. За всю историю Европы она только два раза сама становилась объектом масштабного внешнего вторжения. В 711–732 гг. арабы Омейядского халифата захватили почти всю территорию Иберийского полуострова и дошли до Луары, пока не были отражены франками в битве при Пуатье. В XIV–XVII веках Европа подверглась вторжению турок-османов, решающим эпизодом которого стала Великая турецкая война 1683–1699 гг., после которой вторжения Европе уже никогда не угрожали. Все силы уходили на внутреннюю борьбу или внешнюю экспансию. В начале XVIII века возможность такой экспансии на востоке была прочно заблокирована Россией. Московское царство, Российская империя и СССР сами продвигались в западном направлении, успешно присоединив части Европы. На остальных географических векторах Запад не встречал практически никаких ограничений и непрерывно оставался источником экспансии. Два «длинных века» – восемнадцатый (1648–1789 гг.) и девятнадцатый (1789–1914 гг.) – могущество Запада растекалось по миру и к моменту своего заката заняло всю обитаемую сушу за исключением России и Японии.

Перманентный внутренний конфликт оставался нормой до тех пор, пока имелись силы, а внешней угрозы не было. Колыбель Запада – Европа постепенно слабела и после сокрушительной для себя первой половины ХХ века внутреннюю борьбу закончила. При поддержке США возник феномен европейской интеграции – наиболее цивилизованная за всю историю форма межгосударственных отношений. Этот проект стал спасением для европейских элит и необходимой «перезагрузкой» всей политической системы. Но последствия «второй тридцатилетней войны» оказались для Европы принципиально другими, нежели первой в XVII веке. Если 400 лет назад внутренний конфликт позволил европейцам создать правила, которые они потом распространили на весь мир, то события 1914–1945 гг., наоборот, привели к потере европейскими государствами глобального значения. Европа с тех пор, по выражению Раймона Арона, должна была одновременно делать много ставок. Возник и самый устойчивый военный блок в истории – Организация Североатлантического договора (НАТО).

При этом в обоих случаях – и в первой, и во второй Тридцатилетних войнах – источником конфликта служили силы, обойденные в сложившейся системе прав и привилегий. В XVII веке инициаторами конфликта выступили «восходящие державы» той эпохи – североевропейские государства и Франция, недовольные доминированием Габсбургов в Центральной Европе. В ХХ столетии такую же роль сыграли другие «восходящие державы» – Германия, Италия и Япония, недовольные разрывом между своими увеличившимися возможностями и недостаточным влиянием и престижем. Не случайно великий историк и политический философ Эдвард Карр констатировал в 1939 г.: «То, что получило всеобщее определение как “возвращение силовой политики”, было на самом деле концом силовой монополии, которой располагали до этого державы статус-кво».

Сейчас, в первой четверти XXI века, силовая монополия нарушена не только в традиционном, военном, измерении. Российская операция в Сирии впервые после 1991 г. ограничила США в праве произвольно использовать смену режима как наиболее простой способ решения внешнеполитических проблем за пределами «международного сообщества» Запада. Китайская стратегия «Пояса и пути» может стать концом монополии Запада в области экономической и «мягкой» силы. В последние годы экономическое могущество КНР и готовность его распространять привели к тому, что у малых и средних стран за пределами китайской периферии появилась альтернатива международным экономическим институтам, контролируемым Соединенными Штатами и их союзниками.

Однако парадоксальным образом инициатива конфронтации по-прежнему принадлежит тем, кто вроде бы должен держаться за существующий порядок вещей. На этот парадокс указывал в статье 2015 г. Рэндалл Швеллер: «Именно гегемоны – как недавно коронованные, так и перспективные (данный тип государства, насколько мне известно, вообще не обсуждался в литературе) – больше всего годятся на роль ревизионистских государств и наиболее к этому мотивированы». Как раз поэтому сейчас, как, собственно, и все годы после завершения первой холодной войны, к силовой политике наиболее активно обращались именно те государства, которые вышли из нее победителями. Это США и их европейские союзники. Количество вооруженных интервенций, осуществленных ими за 27 лет, несопоставимо с аналогичными деяниями России, Китая, который вообще ни с кем не воевал, и вообще всех остальных стран мира. Это заставляет согласиться со Швеллером в том, что подлинными ревизионистами, стремящимися пересмотреть международные порядки в более комфортную для себя сторону, являются именно державы Запада.

При этом изначально их ревизионистский напор был обращен к самим основам международного порядка, поскольку, добившись успеха в первой холодной войне, они чувствовали себя вправе перестраивать мир в соответствии с собственными представлениями, интересами и ценностями. Не случайно в 1990-е и первой половине 2000-х гг. было так много разговоров о «конце Вестфаля» и появлении новой системы координат, в том числе отмирании классического суверенитета. Как подметил в свое время Карр, больше всего о снижении значения суверенитета говорят те, кто свой суверенитет способен защитить. Сейчас дело принимает еще более увлекательный оборот. Во главе движения вновь встали главные ревизионисты мировой истории – США, провозгласившие устами эксцентрика Трампа стратегию извлечения односторонних выгод. Таким образом произошло окончательное возвращение к в принципе классической для мировой истории борьбе не за ценности, а за ресурсы и доминирование.

Со своей стороны, Россия никогда к пересмотру формальной стороны мирового устройства не призывала. Наоборот, вплоть до 2014 г. она неустанно подчеркивала на официальном и экспертном уровне, что международное право нужно соблюдать, а Совет Безопасности ООН – единственный легитимный орган международного сообщества. Аналогичным образом действовал и Китай. Хотя Пекин и создавал международные финансовые институты, параллельные тем, которые контролируют США, он никогда не ставил под сомнение институты политические. Либеральный мировой порядок, существовавший до последнего времени, экономически полностью устраивал Китай, позволяя ему копить силы и постепенно позиционировать себя в качестве альтернативного Западу источника ресурсов развития для средних и малых государств. В каком-то смысле эффективно паразитировать на глобализации, забирая у ее властелина – Соединенных Штатов – ресурсы и рабочие места. Но сейчас благословенные времена для Пекина закончились.

Еще один парадокс заключается в том, что борьба Россия с Западом исходит из презумпции необходимости установить некие правила игры. Формально новые, но фактически речь идет просто о соблюдении Западом требований, существующих со времен Вестфальского мира 1648 г., – не вмешиваться во внутренние дела, уважать суверенное равенство и не стремиться к силовому доминированию над другими. Это, кстати, ставит Москву в заведомо более уязвимую позицию в условиях разворачивающейся второй холодной войны. Потому что в рамках привычных представлений о целеполагании во внешней политике целью борьбы является максимизация выигрышей, то есть победа, а не соглашение или сделка. Соглашения фиксируют результат противостояния, но ни в коем случае не определяют его цели и задачи. Россия же, которую подозревают в ревизионизме, на деле стремится к договоренности. Однако, если рассуждать в категориях классической науки о международных отношениях, ее подход может быть воспринят как позиция относительной слабости. Взывая к уму и даже сердцу партнеров в США и Европе в условиях уже начавшегося конфликта, можно остаться неуслышанным.

Оговоримся, что соглашение может стать целью борьбы, только когда противники без оговорок признают легитимность друг друга. Как это было, например, во время самой яркой «дипломатической» войны за последние 400 лет – Крымской (1853–1856 гг.). Тогда целью главного игрока – императора Наполеона Третьего – было не реализовать экстравагантные планы Пальмерстона по отторжению у России Польши, Прибалтики, Крыма и Кавказа, а восстановить баланс сил в Европе. Что он успешно и сделал после занятия Севастополя. Заметим, кстати, что в середине XIX века противники России, как и сейчас, действовали в составе коалиции. Но в позапрошлом веке в основе отношений лежала монархическая легитимность, исполнявшая функцию сродни современному Уставу ООН – ограничивать произвол более сильных государств. К возвращению такой взаимной легитимности и призывают сейчас Россия и Китай.

Другое дело – Соединенные Штаты и их союзники. После 1991 г. они системно и последовательно нарушали базовые принципы международного общения и международного права. По-своему резонно, исходя из тезиса афинских послов в «Пелопонесской войне» Фукидида: «сильные делают то, что хотят, а слабые – то, что им позволяют сильные», а тем, кто слабее, «лучше подчиниться, чем терпеть величайшие бедствия». Это не сработало в случае с маленькой и совсем уже «отмороженной» Северной Кореей, зато получилось в случае с формально более весомым Ираком. Югославия – достаточно крупное европейское государство – была демонстративно демонтирована при активной помощи стран Европейского союза, которые без промедления признавали откалывающиеся республики бывшей федерации. Данный случай вообще уникален в европейской истории – крупнейшие державы Европы пошли на осознанное уничтожение суверенного государства.

В период 2003–2011 гг. страны Запада осуществили прямые вооруженные интервенции в Афганистане, Ираке и Ливии – в последних двух случаях результатом стало физическое уничтожение глав государств. Похожий сценарий готовился и для Сирии, но столкнулся с неожиданным препятствием – режим Башара Асада поддержали Иран и, что сыграло решающую роль, Россия. Наконец, после нескольких лет последовательного ухудшения отношений, в прямую конфронтацию втянули Россию. Поддержка Западом в феврале 2014 г. государственного переворота в критически важной для России стране не оставляла Москве выбора. А в конце 2017 г. противником США официально объявлен Китай, который вообще вел себя мирно по сравнению с относительно задиристой Россией. В ответ на жесткую позицию по Украине Россию обложили мерами экономического давления и периодически пытаются изолировать. Против Китая медленно, но последовательно разворачивается торговая война.

В каждом из приведенных примеров Запад действовал проактивно, инициатива обострения всегда принадлежала Соединенным Штатам и их союзникам. То, что мы наблюдаем сейчас – не контратака Запада в буквальном смысле этого понятия. Контратака следует за атакой, а на Запад никто не нападал. «Восходящие державы» Китай и Россия усомнились в праве США и их союзников узурпировать вопросы международной безопасности, сравнительно скромно ответили там, где агрессивность превысила все возможные пределы. Но системной борьбы никто не начинал и начинать не думал. Западные державы сами стали ее инициаторами после исчезновения единственного сдерживающего фактора – могущественного СССР в 1991 году. Особенность Запада – его имманентный ревизионизм, присущая ему, по мнению Швеллера, «склонность к риску и решимость вносить изменения в существующий порядок», в том, что он не перестает бороться и никогда не самоуспокаивается, как говорят в России, «на печи». Эта борьба является естественным состоянием и не имеет альтернативы. Она прекращается, только когда противник исчезает с карты как автономная единица. Будучи, как правило, включенным в Запад. Наиболее ярким примером стала Япония после поражения во Второй мировой войне и американской оккупации.

Не просто холодная война

Новая «мирная» война характеризуется одновременно нежеланием всех значимых участников сползти к полномасштабному конфликту (в нем погибнут все) и созданием множества рискованных ситуаций, которые к такому конфликту могут привести. В этом отношении она схожа с последними десятилетиями первой холодной войны второй половины ХХ века. И это основная причина искушения их отождествлять. Но подобное отождествление стало бы, видимо, фатальным аналитическим упрощением с точки зрения как системных признаков нового глобального конфликта, так и возможных стратегических решений участников.

Возникшую ситуацию нельзя считать простым продолжением истории прошлой холодной войны. Как, например, Вторая мировая война стала продолжением Первой, мотивированным необходимостью скорректировать возникшие по ее итогам системные перекосы – недобитую Германию и несправедливо обойденную трофеями Японию. В случае стратегического поражения опять подняться России, скорее всего, не дадут. Наиболее радикальным вариантом может оказаться даже физический раздел страны. Но полностью изменился контекст, как внутри, так и вовне. Этого не произошло в межвоенные 1919–1939 гг., когда основные участники международной политики не менялись. Только Россия переоделась из императорского мундира в большевистскую тужурку.

Тактически и стилистически текущие события в отношениях Россия–Запад ближе к отношениям Запада и Советской России в 1920–1930-е годы. Стратегически же сейчас с момента завершения холодной войны изменилось все. Во-первых, в новом этапе «внешней» войны Запада отсутствует ярко выраженная идеологическая составляющая. Противник не исповедует радикальную идеологию, отрицающую основы европейских ценностей. Более того, в мире растет ценностный плюрализм. Во-вторых, изменились все контексты. Уникальность ситуации, как уже многократно писали, в том, что адресатом политики США и их союзников по международному сообществу Запада является не локальная третьесортная диктатура, а одна из ядерных сверхдержав – развитая индустриальная Россия. За спиной которой стоит Китай.

Во второй половине ХХ века качественно отличался внутренний контекст, в рамках которого разворачивалось противостояние. На фоне подавляющей бедности в большинстве азиатских и не только стран только Запад мог предложить привлекательную модель экономического развития. Спору нет, помощь, которую СССР оказывал своим сателлитам, была значительной и в ряде случаев способствовала индустриализации. Однако сама экономическая модель, продвигаемая Москвой, не могла обеспечить устойчивого развития. Этим успешно воспользовался, в частности, Китай, решив параллельно задачу подстраховаться от угрозы с Севера. После десятилетий бедствий – войны, «большого скачка» и культурной революции – во второй половине 1970-х гг. власти КНР приняли решение перейти к политике экономической открытости.

Сейчас ресурс экономической «вестернизации» стратегически важных государств Азии в значительной степени, если не полностью, исчерпан. Да и сама Россия, хотя ей критически не хватает роста, уже – спасибо рыночной экономике – не бедная страна с отсутствующей туалетной бумагой и гнилой картошкой в овощных магазинах.

С другой стороны, на самом Западе закончился уникальный для истории капитализма период, когда неизбежное неравенство распределения доходов компенсировалось сногсшибательным экономическим ростом 1940-х – 1970-х годов. Сейчас запасы преимущественно исчерпаны, результат – рост популизма и неуверенность населения. Попытки гальванизировать общество через конфликт, в данном случае с Россией, материально подкрепляются слабо.

Внешний контекст также подвергся радикальной трансформации. Век Европы закончился в 1914 г., век Америки заканчивается на наших глазах, веку Китая не бывать – сдерживать его будут все. Но XXI век станет веком Азии, когда системообразующие конфликты будут происходить в самой населенной части земли. Новая мировая политическая география имеет совершенно определенное физическое измерение – выход Китая и Индии в число держав мирового порядка и заявление ими мировых же амбиций.

Потребовалось более чем полтора столетия для того, чтобы включение Китая в Вестфальскую систему привело к началу фундаментальных изменений принципов и условий ее развития. После обретения независимости в 1947 г. в вестфальскую систему включена Индия. Но фактором, влияющим на положение дел и расстановку сил в мире, это стало только сейчас. Китай и Индия – важнейшие участки «Римланда», контроль над которым, согласно классической геополитике, позволяет океаническим державам сдерживать континентальную Россию. Теперь эти две страны сами становятся уже не полем игры, а источниками глобальной и региональной экспансии. Как говорил Генри Киссинджер, возвышение Китая и Индии намного важнее для мировой политики, чем даже распад СССР. И именно оно, возможно, предопределило неизбежность синхронной атаки на Россию и Китай. Китай сдерживают, на Россию наступают в расчете победить и, полностью или частями, включить в режим «международного сообщества».

У Запада, безусловно, есть опыт одновременной успешной борьбы с двумя противниками (нацистской Германией и императорской Японией). Но тогда на его стороне выступала гигантская по своим природным, географическим и мобилизационным ресурсам Россия. Сейчас предпринимаются попытки сделать аналогичным союзником Индию. Но вероятность успеха зависит от того, насколько постоянное союзничество вписывается в индийскую стратегическую культуру. Пока результат не очевиден. А резкие действия Соединенных Штатов, угрожающие военно-техническому сотрудничеству Индии и России, уже вызвали раздражение Дели. Национально ориентированное правительство Нарендры Моди не может позволить даже таким могущественным державам, как США, диктовать себе, с кем вести дела, а с кем нет. У Соединенных Штатов меньше возможностей надавить на Индию, чем на Россию, не говоря уже о Китае, тесно связанном с Вашингтоном экономически, или о европейцах, полностью зависимых от американских союзников. Товарооборот Индии и США в 2017 г. составил 76 млрд долларов, что почти в 10 раз меньше американского товарооборота с Китаем. А главное – Индия не нуждается в Америке для обеспечения своей национальной безопасности. Вашингтону же хорошие отношения с Дели необходимы в контексте большой антикитайской игры.

Ясность намерений

Внешние и внутренние условия, в которых сейчас разворачивается конфликт, не предопределяют его исход в пользу одного из вовлеченных противников. Именно это, возможно, двигает решимостью России, вызывающей искреннее возмущение на Западе. И поэтому еще один, к сожалению, трюизм – отношения России с Соединенными Штатами и их союзниками вряд ли имеют шансы на улучшение в обозримой перспективе. Это снимает проблему неопределенности намерений – наиболее важный методологический вопрос в теории международных отношений со времен Фукидида. Сейчас намерения американского блока (в том числе Европы, которая постоянно колеблется и пытается играть разные партии) в отношении России, Китая или Ирана предельно понятны, что создает небывалую определенность в мировой политике в целом.

Москве, вероятно, следует стремиться к тому, чтобы выработать стратегические привычки, которые помогут извлечь выгоду из изменений внутреннего и внешнего контекста. Необходимо с большей осторожностью относиться к идее о возможности установления статус-кво и новых правил игры. Это невозможно просто потому, что прекратить борьбу на «внешнем» фронте Запад может, только инкорпорировав противника внутрь себя на тех или иных условиях, как это произошло с Германией в 1945 г. и предлагали сделать наиболее мудрые западные политики и ученые в отношении России после 1991 года. Тогда эти советы не послушали. Аналогичная стратегия, только другими средствами, проводилась в отношении Китая после начала рыночных реформ. Американские и китайские стратеги вели своеобразное соревнование. Китаю нужно было мирно наращивать мощь до того времени, когда для победы уже не потребовалась бы война, а США – поддерживать развитие рынка до объема, ведущего к неизбежности политической либерализации. Перелом, как констатируют видные российские китаисты, произошел на наших глазах. В Пекине поняли, что «держаться в тени» более невозможно, а в Вашингтоне – что развитый Китай не будет комфортным партнером по причинам стратегического характера. В принципе либеральные иллюзии 1990-х гг. дали Китаю два с половиной десятилетия форы.

Вряд ли можно рассчитывать на институциональные решения в форме международной конференции в формате Хельсинки-2. Запад выступает как коллектив с достаточно высокой степенью солидарности и дисциплины по важнейшим вопросам. «Философия Хельсинки» стала фундаментом поражения СССР в первой холодной войне, а судьба ОБСЕ после ее завершения показала всю ограниченность институциональных решений. Вариант соглашения на основе «всеобщей неполной удовлетворенности» (совершенно нетипичного для стратегической культуры Запада) гипотетически достижим только в условиях, когда Соединенные Штаты осознают, что победа невозможна. Собственных материальных ресурсов России недостаточно, чтобы создать такие условия, но история работает на нее, как бы эмоционально это в современных обстоятельствах ни звучало.

Новый глобальный контекст актуализирует необходимость внимательно прислушиваться к тому, как действия США и их союзников влияют на стратегические планы тех, кто пока остается основным получателем выгод от противостояния Запада с Россией, т.е. крупнейших стран Азии – Китая и Индии. Пока их устраивает положение вещей, но системные сдвиги, к которым может привести тотальность антироссийской компании Запада, вероятно, скажутся и на процессах, особенно в экономике, позволивших Пекину и Дели смотреть в будущее с оптимизмом. Обе державы достаточно индифферентны в отношении конфликта Россия–Запад. Однако вероятность «осыпания» существующей инфраструктуры глобализации может обесценить для них многие элементы отношений с Западом. Реакция Дели на новые санкционные действия Вашингтона в этом отношении показательна.

Внимательного наблюдения, видимо, заслуживает слабейший из игроков – Европа и ее ведущие державы – Германия и Франция. Сейчас Европа, вероятно, переживает третью за сто лет геостратегическую катастрофу. Втянувшись в 2014 г. в конфликт с Россией, западноевропейцы поставили себя в фатальную зависимость от США и их союзников в Восточной Европе, сократив поле для маневра до минимальных размеров. Результатом третьей катастрофы может оказаться полная утрата не только стратегической субъектности, но даже автономии. Однако произойдет это не сразу, Берлин и Париж будут пытаться лавировать, хотя бы тактически. Это лавирование также стоит использовать для создания упоминавшихся выше условий нового мира.

Важнейшие тенденции развития международной системы оправдывают ставку на относительную консолидацию широкого евразийского пространства. Для Запада объединенная и целостная Евразия представляет такую же угрозу, какую исторически для Франции представляла объединенная Центральная Европа. Как только германское единство впервые стало реальностью во второй половине XIX века, все претензии Парижа на гегемонию в Европе оказались бессмысленными. Россия уже предпринимала попытку объединить Евразию «железом и кровью» (под флагом коммунистической идеологии), и главным препятствием на этом пути оказался новый Китай, возникшии? в 1949 г. после 100 лет унижений. Сейчас Евразия может добиться относительной целостности через рациональное многостороннее сотрудничество основных держав, в центре которого китайско-российское взаимопонимание в области стратегических интересов. Внешнее давление и логика собственных глобальных амбиций должны двигать Китай в сторону ревизии подходов, традиционно отдающих предпочтение двустороннему сотрудничеству.

Наконец, необходимо корректировать собственные представления в отношении своего места и роли. Возникший конфликт Запада с Россией – это, скорее, первый эпизод гораздо более масштабных процессов адаптации Запада к новому внутреннему и внешнему контексту. Россия в немалой степени инструментальна. Это может задевать чувства россиян, поскольку не вполне отвечает их представлениям о себе как о центре международных процессов. Пока Москва стремится к тому, чтобы стать универсальным балансиром в международной системе, которая сформируется в ближайшие десятилетия. Но чтобы это стало реальностью, условия для уверенности нужно создавать внутри. Без постоянного наращивания внутренней устойчивости ставка исключительно на тактическую игру приведет к тому, что очередное изменение контекста лишит страну значения. Перефразируя автора известной телеграммы и статьи Джорджа Кеннана, можно без большого преувеличения сказать, что Россия должна быть благодарна Западу за ясность в отношениях. Однако в первую очередь за то, что впервые с начала XVII века ей создали условия для внутренней консолидации на основе приобретаемого самосознания самостоятельной единицы, уже не мечущейся между разными географическими направлениями.

Данная статья развивает и дополняет аргументы, изложенные в статье, подготовленной по заказу Валдайского клуба.

Россия. США. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июля 2018 > № 2714099 Тимофей Бордачев

Договорённости есть, доверия нет

КНДР и США демонстрируют разные подходы к ядерному разоружению на Корейском полуострове

Процесс денуклеаризации Корейского полуострова, договорённость о начале которого была достигнута на сингапурской встрече Дональда Трампа и Ким Чен Ына, стал пробуксовывать уже на старте. Это показала очередная, третья по счёту поездка в Пхеньян государственного секретаря США Майкла Помпео.

Накануне этого вояжа в американских СМИ появилась информация о том, что США по итогам переговоров в Пхеньяне хотели бы добиться денуклеаризации Северной Кореи под гарантию неприкосновенности её нынешнего политического строя, а также возвращения останков погибших во время корейской войны американских военнослужащих. При этом выражалась надежда на то, что Помпео сможет добиться от КНДР согласия на предоставление списка всех её ядерных объектов и атомных боезарядов, включая указание точных мест их хранения. От Пхеньяна ожидали и конкретной даты отказа от своего ядерного потенциала. Кроме того, предполагалось решить вопрос о процедуре передачи останков американских солдат.

Давая оценку состоявшимся в Пхеньяне 6–7 июля переговорам с заместителем председателя ЦК Трудовой партии КНДР Ким Ён Чхолем, госсекретарь США назвал их продуктивными. «Обсуждаемые вопросы – сложные, но мы добились прогресса почти по всем основным пунктам повестки дня, по некоторым ещё предстоит проделать определённую работу, – утверждал он. – Мы проложили путь для дальнейших переговоров на рабочем уровне и продолжим наши обсуждения».

По словам Помпео, стороны конкретно договорились провести 12 июля встречу на рабочем уровне с участием представителей Пентагона в пограничном пункте Пханмунджом в демилитаризованной зоне на границе КНДР и Республики Корея, чтобы «запустить процесс» передачи останков американских военнослужащих.

Госсекретарь США сообщил, что на переговорах рассматривались и вероятные сроки денуклеаризации Корейского полуострова. «Мы очень много говорили о графике. Работы предстоит ещё много, чтобы установить, каким будет точный график различных мероприятий в рамках потенциального свёртывания ядерных разработок КНДР», – сказал он. И добавил, что Пхеньян вновь подтвердил свою приверженность денуклеаризации Корейского полуострова.

В связи с этим Помпео выразил надежду на скорейшее закрытие полигона, предназначенного для испытания ракетных двигателей. Это был бы «хороший шаг» к намеченным целям, считает он. «Северокорейцы также подтвердили своё намерение по поводу объекта испытаний ракетных двигателей. Мы говорили о том, как будут выглядеть варианты уничтожения этого объекта, так что некоторый прогресс там тоже есть», – пояснил госсекретарь США.

Он также напомнил, что принято решение о создании рабочих групп, которые будут следить за ходом денуклеаризации Корейского полуострова. Комментируя это решение, официальный представитель госдепартамента Хезер Науэрт подчеркнула, что группы будут «прорабатывать конкретные детали, связанные с отказом КНДР от ядерного арсенала». При этом американский дипломат не уточнила состав этих групп и принципы их деятельности.

Однако в отличие от Помпео в Пхеньяне весьма негативно оценили прошедшие переговоры. В заявлении МИД КНДР, распространённом агентством ЦТАК и представленном «Красной звезде» северокорейским посольством в Москве, сказано, что Вашингтон «в стиле уличного грабителя» потребовал «безоговорочного, полного, достоверного и непреложного» отказа Северной Кореи от ядерного оружия. «Мы ожидали, что Соединённые Штаты предложат конструктивные меры, которые помогут создать доверие, основанное на принципах саммита двух лидеров… Мы также задумывались об ответных шагах. Однако то, какую позицию заняли США и какое отношение к нам они продемонстрировали на первой (после саммита. – М.Е.) встрече на высоком уровне, вызывает сожаление», – отмечается в заявлении.

Пхеньян также подверг критике попытку Вашингтона придать большое значение решению об отмене совместных военных учений с Южной Кореей. «На переговорах США рекламировали, как будто временная отмена одного-двух совместных военных учений является большой уступкой», – отмечается в заявлении. Однако это решение, по мнению Пхеньяна, несопоставимо с демонтажём ядерной установки, проведённым Северной Кореей. «В результате переговоров на высоком уровне доверие между КНДР и США было поставлено под угрозу, и наша решимость в вопросе денуклеаризации, до этого твёрдая и стойкая, может дрогнуть», – констатируется в заявлении МИД КНДР.

В США существуют мощная оппозиция улучшению отношений между Вашингтоном и Пхеньяном

Вместе с тем, выражая разочарование итогом переговоров, Пхеньян подтвердил, как следует из заявления внешнеполитического ведомства КНДР, своё доверие Трампу. Северокорейская сторона передала Помпео личное письмо Ким Чен Ына американскому президенту.

Такой тактикой, по мнению некоторых наблюдателей, Пхеньян умышленно проводит различие между президентом США и американской государственной машиной. И в этом, надо признать, есть резон. В американских эшелонах власти США существуют мощная оппозиция нынешнему главе Белого дома, не заинтересованная в росте его популярности.

В западноевропейских СМИ отмечается, что как 34-летний лидер КНДР, так 72-летний Трамп крайне нуждаются в успехе на международной арене по внутриполитическим причинам. «Оба этих политика в настоящее время едины в одном стремлении: показать, что выбранный ими курс привёл к успеху, – пишет французская газета «Монд». – Для лидера Северной Кореи выигрыш от проведения встречи с лидером главной мировой державы и человеком, изображавшимся ранее пропагандой Пхеньяна заклятым врагом, совершенно очевиден. Это и успех на внутриполитической сцене… Со своей стороны Дональд Трамп может поставить себе в заслугу то, что он добился разрядки, причём следуя путём, противоположным тому, по которому шли его предшественники на этом посту…»

Надо иметь в виду, что в США 6 ноября, в середине первого президентского срока Трампа, пройдут так называемые промежуточные выборы. Полностью переизбирается нижняя палата конгресса США – палата представителей, а также 35 сенаторов из 100. И Республиканской партии, которую представляет нынешний президент, важно сохранить своё большинство и в сенате (сейчас у них 54 мандата), и в палате представителей (имеют 236 из 435 мест).

Думается, вовсе не случайно перед визитом Помпео газета «Вашингтон пост», ссылаясь на анонимные источники в спецслужбах США, поставила под сомнение искренность Пхеньяна в его заявлениях о готовности к денуклеаризации. Аналогичную позицию занял американский телеканал CNBS, пытавшийся доказать, что Северная Корея якобы не собирается прекращать усовершенствование ядерного оружия, несмотря на договорённости с президентом США. Утверждалось, что с неких спутниковых фото видно, что сейчас не только продолжаются работы на основном северокорейском реакторе в Йонбене, но и расширяется его инфраструктура. А газета «Уолл-стрит джорнэл» поместила статью, в которой высказывалось мнение, что КНДР завершает работу над расширением комплекса по производству твёрдотопливных баллистических ракет.

Западные эксперты, комментируя итоги переговоров, обратили внимание и на то, что поездка Помпео проходила на фоне обострения «торговой войны» США против Китая, имеющего тесные и доверительные связи с КНДР. На днях Пекин инициировал разбирательство во Всемирной торговой организации в связи с введением властями США новых пошлин на 800 позиций китайского импорта. Решение Трампа о введении 25-процентных пошлин на импортируемые из Китая товары, общая стоимость которых оценивается в 34 млрд долларов США, вступило в силу 6 июля. В ближайшее время американские власти планируют ввести дополнительные повышенные тарифы на китайскую продукцию стоимостью 16 млрд. Такие шаги предприняты с целью устранения ежегодного дисбаланса в торговле с КНР, составляющего, по словам Трампа, около 500 млрд.

В Вашингтоне утверждают, что эти меры приняты в связи с незаконным, с точки зрения американской стороны, присвоением китайскими предприятиями интеллектуальной собственности и технологий США, а также применением «нечестных торговых практик». Власти Китая в ту же пятницу автоматически ввели ответные 25-процентные пошлины на американские товары на 34 млрд долларов.

В Пекине, судя по реакции китайских СМИ, внимательно наблюдают за ходом американо-северокорейских переговоров. Не секрет, что Китай позиционирует себя в качестве посредника, играющего координирующую роль в урегулировании проблем Корейского полуострова и восстановлении диалога между Пхеньяном и Вашингтоном. «США пообещали оказать содействие в обеспечении безопасности, что отвечает требованиям Северной Кореи и должно помочь достичь соглашения. Китай всегда был участником процесса. Роль Китая – это роль посредника, координатора, наблюдателя и примирителя», – такое мнение привела в прошлом месяце китайская газета Global Times, аффилированная с официальным печатным изданием ЦК КПК «Жэньминь жибао».

Объективно, как считают многие эксперты, национальным интересам КНР отвечало бы сворачивание американского военного присутствия на Корейском полуострове, в том числе предотвращение развёртывания элементов глобальной ПРО. Но в США весьма влиятельны круги, рассматривающие рост экономической мощи Китая как основную потенциальную угрозу американским глобальным интересам. Именно они изыскивают пути, позволившие бы предотвратить появление на мировой арене второй сверхдержавы. В данном контексте неудивительно существование в США противников нормализации ситуации на Корейском полуострове. И с этой точки зрения «корейская партия» – лишь один из эпизодов разворачивающегося глобального противоборства в Азиатско-Тихоокеанском регионе, исход которого определит расклад сил в мире к 2040-м годам.

Марина ЕЛИСЕЕВА

Постамериканская глобализация мировой экономики в эпоху Трампа

Почему всем станет хуже

Адам Позен – президент Института мировой экономики Петерсона.

Резюме США слишком доминировали в некоторых сферах мировой экономической дискуссии и не хотели позволить другим странам помогать им в определении актуальной повестки дня. Но гораздо хуже неяркого лидера тот, кто вообще отказывается от своей роли или даже активно работает над подрывом ценностей системы.

После Второй мировой войны Соединенные Штаты приступили к созданию мирового экономического порядка, основанного на либеральных ценностях свободной торговли и власти закона. На протяжении следующих нескольких десятилетий система, поддерживаемая силой США и ее растущей легитимностью среди других стран, не позволял большинству экономических споров перерасти в разрушительные торговые войны, не говоря уже о военном конфликте. Даже самые маленькие и бедные страны могли развивать социально-экономический потенциал и не беспокоиться по поводу хищнических инстинктов более сильных соседей. Порядок, созданный и ведомый США, во многом освободил мировую экономику от страха и привел к тому, что рыночные решения стали приниматься по деловым соображениям, а не вследствие запугивания.

Сегодня такой порядок под угрозой. Президент Дональд Трамп отверг идею о том, что все экономики мира выигрывают, следуя правилам. Вместо этого он решил, что «ставить Америку прежде всего» означает отказ от предположительно невыгодных сделок и соглашений, на которых, как ему кажется, основана система. Трамп пока не реализовал самые разрушительные свои идеи. Однако ущерб уже очевиден. Его администрация стреножила Всемирную торговую организацию, поощрила Китай и другие автократические режимы в их нажиме на более мелких и слабых соседей, требуя от них экономической лояльности, перечеркнула соглашения о наказании за уклонение от налогов и об изменении климата и подтолкнула даже основных американских союзников к тому, чтобы вести переговоры о свободной торговле и трансграничных инвестиционных сделках без участия Вашингтона.

Если Соединенные Штаты продолжат отказываться от экономического лидерства, то обрекут остальной мир и себя самих на большие страдания. Если администрация Трампа не развяжет полномасштабную торговую войну, последствия наступят не сразу. Однако последовательное самоустранение США неизбежно приведет к замедлению темпов экономического роста, а быть может, и к его полной остановке. В результате воцарится хаос, который поставит под угрозу экономическое благополучие людей во всем мире, поскольку они будут более уязвимы для хищнической политики, проводимой некоторыми странами, и конфликтов, которых не знали уже несколько десятилетий.

Добро пожаловать в клуб

Один из важных уроков экономической истории заключается в том, что запугивание не способствует процветанию. Надлежащие институты – власть закона, прозрачные права собственности, стабильный обменный курс, эффективное собирание налогов, обеспечение общественных благ, меры противодействия официальной коррупции – фундаментальные предпосылки устойчивого экономического роста. Конечно, не следует преувеличивать выгоды этих институтов. Они не приводят автоматически к процветанию или демократической свободе. Но без них долгосрочные сбережения и инвестиции, образующие основу роста, не могут поддерживаться.

Лучше всего порядок, базирующийся на правилах, можно представить в виде клуба, члены которого отстаивают общие убеждения и ценности: способность экспортировать, импортировать и инвестировать в рынки всего мира не определяется военной мощью или структурами альянса; экономический рост других стран следует приветствовать, а не воспринимать как угрозу; права собственности должны быть защищены от посягательства, экспроприации и воровства; нужен также беспрепятственный обмен технологиями при условии их защищенности патентами и торговыми марками. В совокупности перечисленные ценности создают основу для устойчивых инвестиций и деловых отношений, а также роста личных доходов.

Клуб предлагает общие инструменты, собирая со всех членов пошлины. Они начинаются с организаций, созданных на Бреттон-Вудской конференции 1944 г., таких как Международный валютный фонд (МВФ), Всемирный банк (ВБ) и Всемирная торговая организация (ВТО), хотя последняя меняла название, но выходят далеко за их рамки. Порядок предусматривает общие принципы заключения сделок, конвертации валют, выставления счетов в общепризнанных валютах, а также правила взыскания пошлин и таможенных сборов. Он создает форумы, на которых эксперты могут обсуждать специальные темы, а также группы, разрабатывающие международные стандарты, такие как Корпорация по присвоению имен и номеров в Интернете (ICANN). Важно то, что в инструментарии этого клуба имеются также договоры об урегулировании международных коммерческих споров. Клуб также предусматривает взаимное страхование от техногенных и природных катастроф. Частично оно осуществляется в виде помощи в развитии и во время бедствий, преимущественно предоставляемой более бедным странам, но также предполагает сотрудничество в период финансовых кризисов или экономической депрессии, которые могут иметь место, коль скоро все сообщество не станет совместно трудиться над решением проблем, даже если изначально они затрагивают только одного члена. Важную роль в тушении финансовых пожаров играет ликвидность, предоставляемая Федеральным резервом США в случае катастроф.

Клубная аналогия несовершенна. Хотя членами являются национальные государства, за каждым из них стоят миллионы людей, домохозяйств и предприятий. Именно они, а не правители мира, являются конечными бенефициарами глобального экономического порядка. И именно это придает либеральному порядку этический и нравственный вес.

Лидерство ради общего блага

Все эти атрибуты?– во многом следствие лидерства Соединенных Штатов. Но, если США председательствуют в клубе, это не означает, что они могут отдавать команды или требовать лояльности. Вашингтон не способен заставить какое-либо государство вступить в клуб; он лишь может сделать членство более привлекательной альтернативой, нежели пребывание вне. Он также не может накладывать ограничения на действия правительства государства-члена в своей стране или в областях, которые не регламентируются ценностями существующего мирового порядка, за исключением угрозы исключить данную страну из общей системы. Но, если подобные угрозы звучат слишком часто или кажутся слишком произвольными, другие члены будут опасаться за свой статус и объединятся для сопротивления давлению США. Наконец, Соединенные Штаты могут собирать клубные пошлины лишь в той степени, в какой члены считают это членство стоящим, при условии, что и другие платят справедливую долю. Эта реальность противоречит широко распространенному, но неверному мнению, будто США обеспечивают общемировые общественные блага, которыми другие безвозмездно пользуются, не говоря уже о точке зрения Трампа, будто мировой порядок держит американских избирателей за дураков.

На самом деле Соединенные Штаты обеспечивают лишь два важных аспекта экономического порядка. Во-первых, Вашингтон развертывает зонтик безопасности и ядерного сдерживания над своими союзниками. Во-вторых, американская армия гарантирует беспрепятственную навигацию в морском и воздушном пространстве в коммерческих целях при условии соблюдения некоторых международных правил, устанавливаемых преимущественно Соединенными Штатами. И то и другое – классические общественные блага, поскольку их обеспечивает одна сторона – США, которая может делать это, по сути, единолично, тогда как все другие страны от этого выигрывают, независимо от того, вносят они какой-то вклад в мировую систему или нет. Фактически, если говорить об остальных организациях мирового порядка и выгоде от них, то американцы сами нередко пользуются ими бесплатно в последние годы. Зачастую они не платят своевременно пошлины и взносы в международные организации, как это делают другие. Тратят гораздо меньший процент своего ВВП на помощь, чем другие богатые страны. Не реагируют адекватно на изменение климата, тогда как другие государства начали переход к «зеленому» росту. Соединенные Штаты вели себя безответственно, практически полностью отказавшись от регулирования финансового сектора и рынка ипотечных ценных бумаг, хотя оказывали давление на другие страны, чтобы те снизили темпы экономического роста ради общей стабильности.

Эта реальность противоречит озабоченности Трампа, выраженной в лозунге «Америка прежде всего». США нередко получали поблажку, и им разрешалось не выполнять многие обязательства именно потому, что они руководят всей системой, а другие страны хотят, чтобы Вашингтон и впредь это делал.

До сих пор выгоды от американского лидерства были достаточно велики, поэтому прочие страны готовы иногда закрывать глаза на некоторое лицемерие Соединенных Штатов. Но если США перейдут от эпизодической «бесплатной езды» к демонстративному нарушению правил, вся система окажется под угрозой. Американцы должны иметь желание руководить системой, а остальные – добровольно давать им на это мандат.

Таким образом, лидерство Соединенных Штатов не есть неизбежное следствие сравнительного размера американской экономики и армии. В течение последних 70 лет оно сохранялось, хотя доля мирового ВВП, производимого американской экономикой, снизилась с 50% до 25%. Политикам не следует опасаться, что Китай или ЕС заменят Вашингтон в качестве лидера мировой экономики, когда их экономика превзойдет экономику США.

До тех пор пока американская экономика останется очень большой (в чем можно не сомневаться), в авангарде технологического прогресса (что весьма вероятно), и Соединенные Штаты сохранят приверженность ценностям, привлекательным для всего мира, страна и дальше будет способна к лидерству. Это признание общей привлекательности либерального порядка, основанного на правилах, и способности Вашингтона позиционировать себя как лучшую из всех альтернатив. Благодаря этому лидерство США так охотно поддерживается мировым сообществом.

Они действительно так думают?

Отступление Вашингтона не сразу погрузит мир в рецессию. Если администрация Трампа не начнет торговую войну с Китаем или Мексикой, то она может даже не причинить заметного вреда в течение следующего года или двух. Отчасти потому, что нужно время, чтобы даже серьезная экономическая политика как-то отразилась на экономике других стран в целом. Кроме того, мировая экономика переживает широкое и сбалансированное восстановление. Его размах делает нынешнюю экспансию самой устойчивой из всех – по крайней мере с 1980-х годов. Все двигатели мировой экономики работают хорошо, без чрезмерной зависимости от долга в частном или государственном секторе.

Большинство стран заняло выжидательную позицию относительно угроз Трампа в адрес мировой экономической системы. Стратегия национальной безопасности, изданная в декабре, бросает вызов почти всем фундаментальным аспектам мировой роли Соединенных Штатов и тем ценностям, которые страна исповедовала последние 70 лет. Она ломает стену между экономикой и национальной безопасностью и обрекает американское правительство на двустороннее запугивание, вместо того чтобы побуждать США следить за соблюдением правил. Продвигая так называемый «принципиальный реализм», стратегия сулит «объединение всех элементов национальной мощи Америки – политической, экономической и военной». Соединенные Штаты будут «стремиться к двусторонним торговым соглашениям», а не к широким партнерствам. Но это скорее инструмент экономического принуждения, чем сотрудничества.

Некоторый скептицизм по поводу курса администрации Трампа оправдан, поскольку прошлые администрации редко последовательно воплощали заявленную стратегию. Что еще важнее, даже если данный документ отражает намерения Трампа, то промежуточные выборы в Конгресс, которые состоятся в этом году, неожиданный исход продолжающегося расследования возможной связи между кампанией Трампа и российским правительством, давление Конгресса, даже мотивированные доводы экономических советников президента и мировых лидеров могут не дать администрации возможности следовать ошибочным путем.

Но если данная стратегия в самом деле определяет и направляет политику Вашингтона, она способна причинить серьезный вред. США ограничат доступ на свой рынок разными произвольными методами, блокируя иностранные инвестиции, выходя из торговых соглашений, навязывая ограничения программы государственных закупок и требуя, чтобы закупались исключительно товары, сделанные в Америке, а также политизируя финансовый надзор и доступ к международным платежным системам. С учетом большей политической осмотрительности некоторые американские политики неизбежно будут требовать денег или даже взяток у компаний за совершение обычных торговых операций. Все, кроме последнего, уже отчасти происходит; однако сменяющие друг друга администрации сопротивлялись таким тенденциям на родине и за рубежом еще со времен Второй мировой войны. Отказ от подобного подхода плохо скажется на экономической производительности США и покупательной способности американцев. Однако на этом дело не закончится. Взятие на вооружение такой политики воодушевит автократов идти тем же путем, и даже демократические союзники вынуждены будут принять ответные меры.

Наконец, размер ущерба будет зависеть от того, насколько другие правительства захотят и смогут поддерживать ценности и структуры нынешней системы: прежде всего Китай и ЕС, но также и другие крупные экономики, давно поддерживающие порядок, основанный на правилах, такие как Австралия, Канада, Япония и Мексика. По всей вероятности, быстрой катастрофы не произойдет, потому что система предлагает выгоды тем, кто добровольно соблюдает ее правила. Даже без Соединенных Штатов почти все члены порядка все еще публично соглашаются с заявляемыми ценностями: открытыми рынками, равным обращением со всеми членами в экономических целях и мирным разрешением споров.

Отход от признания экономического лидерства США начался еще до прихода администрации Трампа. С начала мирового финансового кризиса во всем мире возникло презрение к излишествам англо-американского гипертрофированно финансового капитализма, особенно к его необузданным спекуляциям и бесконтрольному накоплению частного капитала. Во многих странах эта критика способствовала большей терпимости к государственным предприятиям (усиленной примером роста Китая с его государственным капитализмом), защите особых интересов от торговой конкуренции и раскрутке компаний, штаб-квартиры которых находятся на родине, как защитников национального благоденствия. Все это может иметь положительный эффект в виде умеренности, но нынешняя тенденция, вероятно, может зайти слишком далеко без сдерживания со стороны США, которые должны настаивать на соблюдении правил. Даже при администрации Обамы Соединенные Штаты медлили с вводом в международную повестку дня новых вопросов, таких как наделение женщин большими полномочиями, переселение беженцев, защита личных данных в Интернете и экология. Однако лучший способ их решения мог бы заключаться в вынесении озабоченности других стран по поводу ошибок США на обсуждение «Большой двадцатки». Если другие страны откажутся от американского лидерства, не говоря уже о выходе самих Соединенных Штатов из системы, то это лишь усугубит данные проблемы.

Отступление администрации Трампа от прежних принципов быстрее всего отразилось на торговле. Перспектива выхода США из мировой торговой системы подтолкнула несколько крупных экономик к заключению двусторонних или региональных торговых соглашений. В прошлом году Евросоюз заключил важные торговые сделки с Канадой, Японией, Сингапуром и Вьетнамом, а также ускорил переговоры с Мексикой и южноамериканским торговым блоком Меркосур. С удивительной скоростью 11 стран, которые остались в Транстихоокеанском партнерстве после выхода США в начале 2017 г., подготовили большую часть соглашения, причем лидерство на себя взяли Австралия и Япония. Региональные торговые переговоры в Азии и Африке с участием Китая и переговоры между латиноамериканскими странами также набирают темп. Хотя обычно подобные переговоры приводят к некачественным соглашениям, позволяющим проводить лишь ограниченную либерализацию и не решающим многие вопросы с регулированием, они будут отвлекать торговые потоки отовсюду, включая и Соединенные Штаты.

Администрация Трампа начала нападки на международные организации от НАТО до ООН. Блокируя назначение новых судей по торговым спорам в Апелляционный орган ВТО из семи членов, администрация не дает возможности ВТО нормально функционировать. Остальной мир пока никак не реагирует. Лишь немногие лидеры высказались по этой проблеме – например, президент Аргентины Маурисио Макри, защищавший ВТО на декабрьском биеннале этой организации. Канада подала официальный протест против многочисленных односторонних торговых мер, к которым стремится администрация Трампа и которые могут создать прецедент для ответных мер других стран. Но большинство промолчали – возможно, потому, что не желают провоцировать Трампа на выход из ВТО или на дальнейшие выпады против этой организации.

Некоторые неторговые аспекты либерального порядка, основанного на правилах, могут продолжать функционировать и при отсутствии американского лидерства. Большинство организаций и форумов не будут работать так же хорошо или так же систематически и гибко, но они никуда не денутся. Системы, обеспечивающие международную финансовую кооперацию, до сих пор были, по большому счету, избавлены от нападок – отчасти по причине юридической независимости Федерального резерва. Вместе с тем без американского руководства даже эти режимы будут уязвимы для будущих экономических потрясений. В случае серьезного экономического спада крупные страны вряд ли смогут действовать сообща без вклада США. Система априори не выдержит полномасштабного наступления Вашингтона. Если Трамп хочет демонтировать существующий порядок, остальным странам будет трудно ограничить ущерб.

Разори соседа

С левого фланга либеральный экономический порядок под руководством США критикуется как система, поощряющая «гонку на выживание» путем эксплуатации более бедного населения. Эта критика особенно важна, когда речь заходит о защите окружающей среды и прав трудящихся, поскольку в этой области американцы делают недостаточно у себя дома и тем самым снижают общемировые стандарты. Но до последнего времени сочетание давления других государств и формальных соглашений, одобряемых Соединенными Штатами, ограничивали возможности стран ослаблять друг друга. За последнее десятилетие международные усилия, отчасти возглавляемые администрацией Обамы, которая действовала через «Большую двадцатку», начали приносить плоды по обузданию двух самых пагубных видов политики разорения соседей – валютных манипуляций и создания налоговых убежищ.

Если американское правительство откажется от роли лидера, картина резко изменится. Сегодня налоговая конкуренция в основном принимает форму конструктивного давления с требованием приводить ставки и покрытие в соответствие с теми, которые существуют в сопоставимых по размеру экономиках. Нынешняя система ставит США, наряду с некоторыми другими государствами, в невыгодное положение, но только мировая кооперация в состоянии закрыть имеющиеся дыры вместо снижения доходов каждой страны. Если Соединенные Штаты попытаются в одностороннем порядке использовать свой налоговый кодекс, чтобы переманить к себе штаб-квартиры крупных корпораций из других стран, это усилит стимулы для гонки на выживание за счет разрешения уклонения от налогов. В налоговом законопроекте, подписанном Трампом в декабре, много сложных положений, но в целом похоже, что он ставит в привилегированное положение местных производителей; скорее всего, это снизит эффективность экономики и будет способствовать налоговому конфликту в мировом масштабе.

В более широком смысле либо предприимчивые многофункциональные компании столкнут страны друг с другом, поскольку правительства будут конкурировать за привлечение рабочих мест, либо страны составят перечень национальных компаний, требующих защиты и субсидий. В любом случае акционеры потребуют для себя больше национальных доходов, отнимая их у рабочих и налогоплательщиков, а также снижая возможности правительств решать социальные вопросы и инвестировать в долгосрочные проекты. Политика в стиле «разори своего соседа» разорит всех.

Еще одна цель послевоенного либерального порядка состояла в том, чтобы наделить голосом правительства развивающихся стран. Глобальное управление никогда не было по-настоящему равным; Соединенные Штаты и другие крупные державы всегда играли доминирующую роль. А организации, в которых все страны-члены имеют равное право голоса, такие как ВТО, часто заходят в тупик. Однако МВФ, Всемирный банк и другие многосторонние организации развития при выделении кредитных средств и помощи в целом используют последовательные критерии, утверждаемые коллективным членством.

Напротив, в мире, где связи в области национальной безопасности и двусторонние отношения вытесняют общие правила и многосторонние структуры, помощь и кризисное финансирование будут становиться все более политизированными. Получит развивающаяся страна доступ к финансированию или нет, может зависеть от того, находится ли она в сфере влияния крупной державы и готова ли принять (или не способна сопротивляться) ее политическому доминированию. МВФ и Всемирный банк останутся, но без поддержки богатых стран они, скорее всего, не смогут уравновесить этот вид политизации на большей части планеты.

Чтобы избежать такого политического давления, многие быстроразвивающиеся рынки попытаются защитить себя от ситуаций, в которых им понадобится помощь, за счет увеличения золотовалютных резервов, даже ценой снижения внутренних инвестиций. Они также попытаются обезопасить своих покровителей, которые пообещают им относительно безусловную помощь, когда она понадобится. Имея эти гарантии, страны будут меньше нуждаться в помощи международных организаций и, следовательно, больше готовы не принимать во внимание мнение международных наблюдателей при принятии решений. Это может привести к более частым финансовым кризисам, поскольку вмешательство в усилия международных организаций по зачистке финансового поля, вероятно, нанесет продолжительный политический и экономический ущерб. Пропасть между государствами со средними доходами и бедными странами еще больше углубится, поскольку непоследовательность системы наибольший урон причинит беднейшим и самым маленьким странам.

Экономика, оторванная от реальности

Менее очевидные, но более разрушительные последствия отхода США от экономического лидерства проявятся на макроэкономическом уровне. Они начались с недавних усилий по искажению экономической статистики. Американцы всегда гордились тем, что поручают независимым агентствам подготовку докладов о состоянии национальной экономики. Это давало им моральное право оказывать давление на другие страны, требуя от них точного и своевременного раскрытия информации о состоянии своей экономики. Они разработали ряд определений и методов, чтобы помочь другим странам, а также создали основу для формальных соглашений об экономическом наблюдении среди технократов. Объективные и стандартизированные экономические данные позволяют политикам корректировать действия и программы на более надежном основании, чем внутренние ощущения или искусство проталкивания своих идей. Организация экономического сотрудничества и развития, а также МВФ, при серьезной поддержке Соединенных Штатов помогают разрабатывать и поддерживать этот статистический режим; их регулярные доклады о политике, проводимой странами-членами, и их экономических показателях дают избирателям и инвесторам независимые экспертные оценки.

Вместе с тем, за последний год британские и американские политики начали с пренебрежением относиться к находкам своих земляков-технократов. В Лондоне правительство отмахнулось от скептического анализа последствий Брекзита официальными агентствами, а в Вашингтоне конгрессмены-республиканцы отвергли обязательную юридическую оценку законодательства Бюджетным управлением Конгресса и Совместным комитетом по налогообложению. В некоторых случаях они даже пытались помешать опубликованию данных анализа для широкой общественности. Политики всегда будут выставлять цифры и статистику в розовом свете и ополчаться против критики. Но требуя лояльности вместо объективности и замалчивая открытия, которые им не по нраву, они тем самым узаконивают тактику, бывшую некогда уделом автократов. Другие своекорыстные политики пойдут по их следам. Невозможно подсчитать урон, который может нанести подобный подход, поскольку политика направляется в ложное русло, искажаются и сдерживаются инвестиции за счет роста неопределенности и снижения способности широкой общественности призывать свои правительства к ответу.

По мере того как Соединенные Штаты отворачиваются от либерального порядка, основанного на правилах, а экономические решения все больше увязываются с политической властью, возрастает неопределенность, а доходность инвестиций снижается. Правительства станут работать над тем, чтобы оставить инвестиции в родной стране – либо для создания новых рабочих мест, либо для финансирования коррумпированной политической системы. Это всегда бьет рикошетом по экономике. Если бы правительства таким не занимались, им не нужно было бы бороться с утечкой капиталов за рубеж. Политика, ограничивающая способность иностранцев инвестировать в конкретную страну, приводит к смешанным результатам. Ограничение некоторых иностранных инвестиций помогает предотвратить дестабилизирующий ввод в экономику крупного капитала и последующий вывод прибыли. Однако при подобной политике можно легко перегнуть палку, поскольку прямые иностранные инвестиции приносят разнообразные выгоды и преимущества как развитым, так и развивающимся экономикам.

Если правительства начнут ограничивать движение капитала, инвесторам будет труднее диверсифицировать вложения в мировую экономику. Это обречет домохозяйства и предприятия на более серьезные убытки по причине волатильности конкретно в их стране или регионе. Законы, затрудняющие домохозяйствам вложения сбережений в экономику и вывода их из экономики с прибылью, снизят потоки инвестиций и сместят их в направлении более ликвидных активов, таких как наличные и государственные облигации. Перспективным компаниям станет крайне трудно привлекать средства. Богатым, но стареющим обществам в Европе, Северной Америке и Северо-Восточной Азии нужно вкладывать капитал в растущие и быстроразвивающиеся страны для поддержания своих пенсионных доходов. Поднимающиеся экономики нуждаются в инвестициях от более богатых стран для строительства дорог, мостов и больниц, развития Интернета и других сетей связи, а также для обучения врачей, учителей и других профессионалов. Но если политики и угрозы национальной безопасности помешают перетеканию инвестиций между странами или разными отраслями экономики, беспроигрышный обмен будет затруднен, что ухудшит положение пенсионеров и трудящихся всего мира.

Торгуйте дальше

Международный режим свободной торговли – наиболее видимый и резче прочих осуждаемый аспект послевоенного экономического порядка. Но именно здесь уход США принесет наименьший вред. Соединенные Штаты более гибко подходят к торговому режиму на основе правил, чем к иным сферам экономики, а другие крупные торговые нации реагируют на уход США путем углубления своих торговых соглашений. Международная торговля существовала во все исторические эпохи, даже когда мировые экономические державы самоустранялись (Китай это сделал с середины XV до середины XVIII века, а Советский Союз – на протяжении всего периода своего существования). Торговля может быть ограниченной, но полностью она никогда не сворачивается. Уход американцев, конечно, нанесет определенный урон. Страны уже начали уводить свои торговые потоки и цепочки поставок с рынка Соединенных Штатов, разрывая деловые связи с американскими партнерами. Процесс лишь ускорится по мере того, как США будут отступать. Хотя размер американской экономики таков, что другие страны просто не смогут полностью вести свои торговые потоки в обход американского рынка, масштаб лишь усугубит потери мировой экономики от ухода Америки.

Если Соединенные Штаты полностью откажутся от мировой системы свободной торговли, произойдет резкое сжатие глобальных рынков. Потребители почувствуют это в виде уменьшения разнообразия и снижения качества приобретаемых товаров; компании не смогут в той же мере извлекать преимущества из политики удешевления за счет массовости; повысится вероятность того, что страны отойдут от передовых технологий и стандартов, делающих возможной современную жизнь. Глобальная конкуренция зачахнет. Пострадают и сами Соединенные Штаты, поскольку компании ищут возможности там, где новые торговые сделки расширяют рынки и политика благоприятствует этому. Больше всего проиграют как раз американцы, поскольку им придется платить больше практически за все, и им не будут доступны новые рабочие места и рост, который мог быть обусловлен подъемом развивающихся рынков.

Будучи лидером мирового экономического порядка, США, хотя и недостаточно, но настаивали на ужесточении антикоррупционных и экологических стандартов, а также на соблюдении прав человека в рамках крупных торговых соглашений, таких как Транстихоокеанское партнерство. Конечно, многое можно улучшить, но торговые соглашения без Соединенных Штатов, особенно с участием Китая, но без Евросоюза, скорее всего, ознаменуют откат во всех вышеуказанных областях. Даже ЕС может с большей готовностью идти на компромиссы, когда он станет ведущей экономикой с высокими доходами в системе мировой торговли. Без уравновешивающего влияния США у Брюсселя появится сильное искушение поступаться ценностями ради экономической выгоды. Он может ограничить распространение биотехнологий и нововведений в сельском хозяйстве, поскольку многие европейские страны оказывают им антинаучное сопротивление; попытаться расколоть Интернет, чтобы поставить европейские компании в более выгодное положение в части поиска информации, онлайн-торговли и взаимодействия через социальные сети. Европа также может согласиться с требованиями Пекина передавать ему технологии, которые могут пригодиться в военной промышленности, или признать его территориальные притязания в обмен на льготный доступ на китайские рынки. США порой тоже не проявляли принципиальности в подобных вопросах, но их лидерство при поддержке Европы остается единственным способом добиться какого-то прогресса в этой области. В противном случае у любой крупной экономики будут стимулы идти на компромиссы и закрывать глаза на злоупотребления.

Дом, который построили мы

Возврат к запугиванию слабых лишь повредит экономическому росту. Иногда Соединенные Штаты не соответствовали своим идеалам лидера либерального экономического порядка. Особенно заметно это было после 11 сентября, поскольку многие американцы начали ощущать угрозу со стороны поднимающего голову терроризма, а также по причине экономического укрепления Китая. Эта склонность также проявляется в шовинистических настроениях, свойственных американскому электорату и Конгрессу еще до избрания Трампа и во многом способствовавших приходу последнего в Белый дом. США слишком доминировали в некоторых сферах мировой экономической дискуссии и не позволяли другим странам помогать им в определении актуальной повестки дня – отчасти из-за желания потрафить американским националистам и сохранить символическое превосходство. Но гораздо хуже неяркого лидера тот, кто вообще отказывается от своей роли или даже активно работает над подрывом ценностей системы.

Мотивация Соединенных Штатов в построении послевоенной экономической системы заключалась не только в предотвращении конфликтов, но и в стимулировании роста. Установив правила ведения бизнеса для всех участников системы, ее создатели надеялись отделить экономическую конкуренцию от военного соперничества. Уход США не обязательно приведет к экономическим или реальным войнам, но повысит риск случайного конфликта. Без согласованных правил даже второстепенные экономические споры чреваты эскалацией и обменом контрударами. Если будет упразднена норма отделения экономических споров от военной конфронтации, экономические трения, такие как кража Китаем интеллектуальной собственности или ограничения на торговлю с ядерным Ираном или Северной Кореей, могут вылиться в прямое военное столкновение.

Вполне правдоподобный сценарий таков: когда экономика США ослабеет вследствие их выхода из мировой системы, администрация Трампа возложит вину за экономический ущерб не на собственные действия, а на зарубежные правительства, что вызовет нескончаемые приступы гнева у иностранных политиков. Когда другие державы выступят в защиту открытого экономического порядка или себя от экономической агрессии США, Вашингтон может это воспринять как вызов превосходству Америки. Возможно даже, что администрация Трампа неверно истолкует нынешнюю сдержанность Китая или ЕС как слабость и приглашение к эскалации конфронтации.

Сегодня доля мирового населения, живущего в бедности, меньше чем когда-либо раньше, а численность среднего класса больше, чем в прошлые эпохи. И это не только следствие поразительного подъема Китая. В Чили, Эфиопии, Индии, Индонезии, Южной Корее, Вьетнаме и странах бывшего СССР экономический рост вывел сотни миллионов людей из жизни на грани выживания. Это чудо произошло без завоеваний или конфликтов – просто потому, что права человека и право частной собственности оберегаются лучше, чем когда-либо раньше. Либеральный порядок, сконструированный и ведомый Соединенными Штатами, сделал прогресс возможным, дав странам, предприятиям и людям возможность планировать семейный бюджет, не опасаясь, что все нажитое будет расхищено иностранной державой. Лидерство США не вредит их интересам, как некоторые пытаются доказать. Пропасть между богатыми и бедными и нерастущие зарплаты в самой Америке – прежде всего результат неумелой внутренней политики и просчетов. Если Соединенные Штаты откажутся от роли лидера или, что еще хуже, будут подвергать нападкам ими же созданный порядок, в мире будет больше бедности, меньше справедливости и уверенности в завтрашнем дне. Жизнь станет опаснее для всех.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2, 2018 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 10 июля 2018 > № 2714095 Адам Позен

Быстро текущий момент

Природа миропорядка и кризиса глазами ведущих мировых ученых-международников

Резюме Природу изменений в современном мире еще только предстоит осознать – трудно избавиться от инерции мышления после холодной войны и соблазна найти параллели в истории. Мы обратились к ученым и интеллектуалам из разных стран с просьбой кратко оценить характер перемен.

Количество перешло в качество. Деформации и напряжения в мировом устройстве, подспудно копившиеся и назревавшие на протяжении лет, если не десятилетий, выплеснулись наружу. Природу изменений в современном мире еще только предстоит осознать – трудно избавиться от инерции мышления после холодной войны и соблазна найти параллели в истории. Мы обратились к ученым и интеллектуалам из разных стран с просьбой кратко оценить характер перемен.

Павел Цыганков, доктор философских наук, профессор кафедры сравнительной политологии факультета политологии МГУ им. М.В. Ломоносова, профессор кафедры мировых политических процессов МГИМО (У) МИД России:

Если исходить из теории, то современная ситуация в мировой политике может быть описана в терминах реализма. Она стала, во-первых, следствием разрушившегося после окончания холодной войны баланса сил – основного условия стабильности международных отношений; во-вторых, результатом подрыва важнейших скреп мировой системы – государственности и суверенитета; в-третьих, эффектом навязывания морализаторского идеализма.

Явно смещенный баланс сил и вытекающая из этого неуравновешенность Соединенных Штатов породили у них ощущение неуязвимости, соблазняя на военные авантюры. Америка чувствует себя перед лицом мира так, как когда-то Афины перед Митиленой: «Что касается божьей милости, у нас нет причин беспокоиться. Мы не будем повержены». С исчезновением СССР был нарушен один из законов политического равновесия, согласно которому для сохранения стабильности мировой системы США и другие крупные государства должны были либо помочь России подняться до уровня великой державы, либо найти ей замену в этом же регионе. Как известно, не произошло ни того, ни другого. А «выстраивание» западных союзников вокруг Вашингтона как единственного центра глобализации привело вместо стабильности к обратному результату. Давление на Россию и шельмование ее внутренней и внешней политики, попытки сдерживания КНР, погружение Ближнего Востока в хаос, экстерриториальное применение американского права, практика смены режимов, в том числе путем «цветных революций», поддержка радикальных оппозиций и террористических группировок – все это резко снизило уровень международной безопасности. Нарастающая напряженность несет угрозу большой войны. Уверения политиков и экспертов в том, что ее ни в коем случае не будет, не убеждают, т.к. сдерживающая роль, которую играл в XX веке ядерный фактор, значительно снизилась.

Сравнение нынешнего положения с эпохой биполярного противостояния некорректно и потому, что второго полюса нет и пока не предвидится: Россия слаба, Китай все еще надеется «отсидеться». Одна из функций такого сравнения – самоуспокоение: «пронесло тогда, пронесет и сейчас, напряженность сменится разрядкой...». На самом деле и тогда положение было «чревато»: как писал Раймон Арон, «мир невозможен, война маловероятна». Сегодня напряженность только взвинчивается. Международные отношения и в XXI веке носят не предопределенный характер, а противоречия отличаются гораздо большей многомерностью, чем раньше. Риск глобального конфликта возрастает, хотя он и не фатален…

Спонсируемая Америкой и странами Западной Европы глобализация мыслилась и продвигалась как преодоление Вестфальской системы и как приоритет наднациональных и транснациональных структур над государственным суверенитетом. Суверенитет США при этом обсуждению не подлежал, а страны Западной Европы охотно передавали все большую часть своей государственности не только в структуры Евросоюза, но и в пользу Вашингтона. Как и Соединенные Штаты, они не склонны были ценить суверенитет других, считая его препятствием для глобализации, ведущей к всеобщему процветанию. Поэтому европейские страны не только поддерживали, но иногда инициировали американскую практику борьбы против «суверенизма» в формах гуманитарных интервенций, борьбы против диктаторских режимов, продвижения демократии и «обязанности защищать».

Подобная практика привела к росту конфликтов, дестабилизировала мировую политику и вернулась бумерангом к самим европейским странам. Оказалось, что США и НАТО не могут защитить Европу от потоков неконтролируемой миграции, распространения террористических актов на внутреннее пространство Евросоюза. «Угроза российской агрессии» продается труднее, требует все новых создаваемых наспех информационных кампаний при сомнительности их действительно сплачивающей роли. Экономические трудности, разногласия по вопросам антироссийских санкций, Брекзит, фрондерство Польши, неподчинение Венгрии и Чехии, «бунт» Италии, недовольство Греции разрушают образ ЕС как процветающего объединения. Евроатлантическое единство, в свою очередь, подрывается политикой Дональда Трампа «Америка прежде всего» и наметившимися торговыми войнами между союзниками. Эксперты и политики в Берлине, Париже и Брюсселе сегодня говорят о необходимости «взять свою судьбу в собственные руки», о защите своей экономики и даже о национально ориентированной политике и суверенитете. Но провозглашенный «поворот к прагматизму» в экономике по-прежнему подчинен политическим установкам, отказ от вмешательства в суверенитет третьих стран (например, Сирии как страны с «неправильным режимом») не предвидится, приверженность общим евроатлантическим ценностям остается постоянно повторяемой мантрой.

Ценностный и шире – моральный конфликт остается в числе главных проблем, вызывающих глобальную напряженность. Как известно, в теории МО существует три трактовки соотношения политики и морали. Одна из них гласит, что в международной политике нет места морали, здесь господствуют интересы, которых принято добиваться любой ценой. В соответствии с другой, международная политика должна быть подчинена общечеловеческим нравственным принципам. С позиции третьей, критерием моральной политики являются последствия принимаемых действий.

Разумеется, на практике все выглядит гораздо сложнее. В реальных действиях любой страны сочетаются все три варианта... И все же правомерно говорить о том, что сегодня наблюдается раскол между ведущими игроками по этим трем линиям. Китай, нуждающийся в ресурсах для быстрорастущей экономики, стремится действовать умеренно и осторожно, соизмерять свои действия с возможными последствиями для торговли. Америка исходит из презумпции цинизма в достижении финансовой прибыли, о чем Трамп заявляет вполне откровенно. Евросоюз главными принципами своей внешней политики провозглашает идеи демократии, индивидуальных свобод и прав человека, навязывая их всем остальным и не заботясь о том, как это может сказаться на представителях других культур и на самой Европе. Россия, выступая за традиционные в международных отношениях ценности суверенитета, невмешательства и национальной безопасности, готова идти до конца в отстаивании своей независимости. При этом самолюбование евроатлантических стран и претензии на моральное превосходство над «недемократическими режимами» плохо скрывают волю к власти и доминированию в международных отношениях. Как откровенный цинизм США, так и морализаторский идеализм Европы влекут за собой дестабилизацию мировой системы. Американские претензии на «исключительность», так же как европейские на «универсальность», не предполагают диалога с «остальными». Нормальная дипломатия как искусство компромиссов в таких условиях невозможна, что мы и наблюдаем сегодня. Хотя в Европе, как уже говорилось выше, какие-то сдвиги происходят.

Чез Фриман, cтарший научный советник Института мировой и публичной политики имени Уотсона в Университете Брауна, в прошлом – высокопоставленный дипломат и сотрудник Пентагона:

Вторая мировая война и холодная война неразрывно связали геополитику и идеологию. На протяжении полувека стратегии и ценности были идентичны, но сегодня они снова отличаются. Геополитика фактически превратилась в набор региональных, а не глобальных вопросов. Мир вступил в период абсурда и индифферентности к институтам, принципам и прецедентам.

В эпоху социальных сетей известность приравнена к авторитету, и распространение предрассудков – «прямая демократия» пользователей – определяет параметры политически возможного. Невежество и компетентность имеют теперь равный вес в политическом дискурсе. Удобные постулаты и массовые заблуждения вытесняют стратегические обоснования и анализ, становятся движущими силами политики и истории.

Восхваляющие себя эгоистичные лидеры придумывают популистскую идентичность, пропагандируют собственные заблуждения, действуют в соответствии с ними и отвергают факты, не вписывающиеся в созданную ими картину. Уверенность в своей правоте побеждает способность сострадать – ключевой фактор стратегии и дипломатии. Угрозы, агрессия, бойкоты, перевороты, саботаж и бомбардировки вытесняют международную вежливость и переговоры как инструмент разрешения споров между государствами.

Происходит переход от мирового порядка, в котором доминировали Соединенные Штаты и послевоенные институты, к системе региональных порядков, регулируемых субглобальными процессами. Подобный переход был бы трудным в любых условиях. Но США усложнили его, настаивая на собственном глобальном превосходстве, несмотря на упадок международной системы, которую Запад создал после победы во Второй мировой войне. Результат – непредсказуемая эволюция региональных стратегических вызовов на фоне стремительного разрушения мирового порядка.

После окончания холодной войны Соединенные Штаты получили большую часть советской сферы влияния и провозгласили свою ответственность за управление мировыми делами, практически вплотную приблизившись к границам России. При этом Вашингтон препятствовал попыткам других держав, включая Китай, играть более активную роль в своих регионах. Представление о глобальной сфере влияния за исключением запретных зон в России и Китае глубоко укоренилось в американском мышлении. Нежелание Москвы и Пекина принять эту идею стало главным фактором напряженности между великими державами в Юго-Восточной Европе, на Кавказе и в западной части Тихого океана.

Сложилась тупиковая ситуация, и фундаментальные вопросы регионального стратегического баланса и соперничества остаются неизученными. Но именно они являются причиной международной напряженности. Какова роль США, России и ЕС в мирном управлении Европой? Могут ли такие государства, как Украина, служить мостом или буфером между Россией и Евросоюзом? Если да, то как это будет работать? Какую роль должны играть Китай, Индия, Япония, две Кореи, АСЕАН и Соединенные Штаты в поддержании мира и безопасности в Восточной и Юго-Восточной Азии? Могут ли Иран, Израиль и государства Персидского залива восстановить баланс сил, который будет сдерживать их соперничество и принесет всем пользу? И так далее.

Нынешние стратегические сдвиги в международной системе, если оставить их без внимания, могут привести к катастрофе. Если существующие институты перестанут функционировать, мировому сообществу придется изобретать новые – на региональном и глобальном уровне. Но для этого потребуется интенсивный диалог между великими державами. В последний раз нечто подобное происходило в XIX веке. При этом Соединенным Штатам, Китаю, России и другим придется скорректировать свою политику, хотя сейчас никто из них не видит необходимости в этих корректировках.

Си Раджа Мохан, профессор, директор Института исследований Южной Азии в Национальном университете Сингапура, колумнист The Indian Express, ведущий научный сотрудник Фонда Карнеги за международный мир:

Чтобы найти объяснение нынешнему глобальному беспорядку, необходимо разобраться с четырьмя ключевыми нарушениями. Первое – это мощный сдвиг баланса сил между Востоком и Западом. Проблему подъема Китая и Азии в целом принято рассматривать как необходимость встроить новых акторов в построенный Западом порядок, который основан на правилах. Но это лишь попытка замаскировать реальную задачу – признать необходимость «системных изменений» и начать этим заниматься, вместо того чтобы интегрировать новых акторов в глобальный порядок. Такого подхода требует хотя бы размер азиатских стран – Китая, Индии и Индонезии.

Второе явление – негативное отношение к глобализации, распространившееся во всем мире и прежде всего на Западе. Под вопрос ставится традиционный постулат об открытых границах – в целях обеспечения свободного перемещения товаров, услуг и людей. Неудачники – реальные и не очень – вышли на политическую тропу войны, бросив вызов логике глобализации.

Ситуацию усугубляет третье явление – масштабная волна технологических инноваций, связанных с искусственным интеллектом, синтетической биологией, большими данными и новыми технологиями производства. Под угрозой оказались традиционные формы экономической организации, развивавшиеся в эпоху индустриальных революций XIX и XX столетий. Мы плохо понимаем влияние новых технологий на распределение глобальных экономических и политических сил. Если так называемая четвертая индустриальная революция находится лишь на ранней стадии развития, мировые правящие элиты даже представить себе не могут ответы на вопросы, которые вскоре появятся.

Три этих явления обусловили четвертое – растущую неопределенность во внутренней политике ведущих держав. Неустойчивость относительного внутриполитического спокойствия на Западе продемонстрировали такие события, как референдум в Великобритании и избрание Дональда Трампа президентом США. Бесконечные внешнеполитические эскапады Трампа шокировали американскую элиту, но уровень его поддержки населением не уменьшился. В то же время крупные государства Востока не защищены от внутриполитических изменений.

Если ускорение повсеместно распространившихся изменений – новая особенность нашего времени, студентам, изучающим международные отношения, следует искать способы интеграции четырех разрушительных явлений в единую аналитическую систему.

Дмитрий Тренин, директор Московского центра Карнеги:

Мировой порядок после четверти века беспрецедентного глобального доминирования одной державы вновь пришел в движение. Это движение – не только и даже не столько результат подъема других крупных стран – Китая и Индии – или возвращения России к проведению активной политики. Еще большее значение имеет растущая усталость мирового лидера – США – от бремени лидерства и стремление Вашингтона перераспределить это бремя. Демарши Трампа в торговой сфере, его давление на европейских союзников по части повышения их вклада в НАТО, приостановка США выполнения соглашения по климату продолжают, хотя и в более резкой форме, линию, обозначившуюся еще при Бараке Обаме, на постепенное снижение вовлеченности США за пределами их границ.

Начиная с 1940-х гг. Соединенные Штаты приступили к строительству Pax Americana. На этом пути они совершили многое: вступили в мировую войну против Японии и Германии, а затем в холодную войну против СССР; инициировали создание ООН и выстроили систему международных финансовых институтов; политически, экономически и стратегически помогли обустроить Западную Европу; создали сеть союзов, охватившую весь мир – от Восточной Азии до Западной Европы и от Ближнего и Среднего Востока до Южной Америки. Говоря словами Джона Кеннеди, США были готовы «нести любое бремя» во имя торжества дела капиталистической демократии. Сейчас эпоха либерального интернационализма в политике Вашингтона постепенно завершается.

Завершение эпохи займет немало времени. Обвала не случится. Но решающий поворот уже произошел. Чем дальше, тем больше американскую политику будут определять национальные интересы – в интерпретации, конечно, тех, кто будет действовать от имени Соединенных Штатов, – а не интересы «свободного мира». Системообразующая страна, настаивающая на «справедливости» отношений внутри возглавляемой ею системы, тем самым подрывает основы этой системы: любая империя подразумевает жертвенность, готовность «нести любое бремя». Отказ от жертвенности равнозначен отказу от империи.

Отношение к союзникам, таким образом, более показательно, чем отношение к противникам или конкурентам. Вызовы, которые США сегодня бросают друзьям, более существенны, чем те, которые они адресуют недругам. Перед странами НАТО, Японией, Южной Кореей, Австралией и другими после семи десятилетий американской опеки объективно встает задача подготовки к проведению самостоятельной внешней и военной политики, а также нового позиционирования по отношению к Соединенным Штатам. США, конечно же, не покинут этот мир, а станут более жестко отстаивать свои интересы с позиций по-прежнему самой крупной и влиятельной, но уже менее вовлеченной в чужие дела страны. Новых «планов Маршалла» не будет. America First. Yes. Pax Americana, RIP.

Сян Лянсин, профессор Женевского института международных отношений и развития, директор Центра «Одного пояса, одного пути» и евразийской безопасности в Китайском институте исследований ШОС (Шанхай):

Послевоенный либеральный мировой порядок терпит крах. Он был создан Соединенными Штатами в 1945 г., а теперь американская администрация бросает вызов практически всем его аспектам: свободной торговле, многостороннему подходу, системе альянсов. Но Китай и остальной мир по-прежнему встроены в этот порядок.

Как Китай воспринимает новый тревожный феномен? Исторически существовало две теории «неизбежности». С одной стороны – теория неизбежности интеграции в либеральный мировой порядок, предполагающая, что Китай в конце концов окажется вовлеченным в этот порядок благодаря глобализации. Экономически он будет увеличивать свою роль в поддержании либерального порядка, который принес ему много преимуществ, а итогом станет демократизация страны. С другой стороны, существует теория неизбежности того, что Пекин бросит вызов существующему международному порядку.

Однако Китай может пойти по совершенно иному пути. У него нет оснований для разрушения нынешнего мирового порядка, но он готов изменить некоторые правила игры в соответствии с национальными традициями, культурой и интересами. Кстати, вероятность конфликта с Западом возрастет, если мировоззрение Китая будет полностью «вестернизировано». Демократия не препятствует экспансионизму (как показала в свое время молодая американская республика). Вестернизированный Китай с активной территориальной повесткой обязательно вступит в конфликт с США по геополитическим причинам.

Дебаты о политической легитимности в Китае начались в середине XVII века – в период споров в Римской католической церкви о религиозности китайских ритуалов (1645–1742 гг.). Фундаментальный вопрос был поднят миссионерами-иезуитами, которые восхищались системой управления в Китае. Нарастающее доминирование Запада за пределами Европы с XVIII века привело к гегемонии западной мысли в мире – как ярко выраженной, так и скрытой. Активное взаимодействие Европы с Китаем намеренно игнорировалось историками постпросветительской эпохи.

Такая ортодоксальность ослабляла позиции самого Запада в беспокойный период борьбы за статус на мировой арене. В это время взаимодействие с незападными странами характеризовалось соперничеством, а не доминированием; приспосабливанием, а не отрицанием; переговорами, а не гегемонией. Поэтому сейчас Китай хочет вернуться к культурному диалогу с европейским гуманизмом времен Возрождения – диалогу, который был грубо прерван в XVIII веке в эпоху Просвещения. С исторической точки зрения вряд ли такое желание можно назвать необоснованным.

Александр Ломанов, главный научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН:

Запад утрачивает глобальное лидерство, и в этой ситуации ему приходится выбирать между сопротивлением переменам и приспособлением к ним. Утратив интерес и потенциал для привлечения на свою сторону растущих игроков, Запад хочет «вернуть себе величие». Проблема в том, что усилия по собственному оздоровлению сочетаются с попыткой притормозить других.

Неуверенность в способности остаться впереди при нынешних правилах игры побуждает США подставлять подножки партнерам. Первым крупным сражением стала торговая война Трампа против всех. Западные союзники могут обидеться и ответить встречными пошлинами, но к военно-политическому противостоянию с Вашингтоном они не готовы. А вот Китай будет вынужден драться до конца с привлечением всех имеющихся ресурсов. После долгих разговоров о сокращении торгового дисбаланса Америка решительно потребовала, чтобы Китай отказался от государственной поддержки новых наукоемких отраслей экономики. Согласие с этим требованием будет означать для Пекина самоубийственный отказ от «мечты о возрождении» и глобальном лидерстве.

Китайские аналитики рассуждают о том, что действия Трампа неразумны и являются следствием перехода Запада от фазы развития к застою. Опасная «ловушка Фукидида», о которой предупреждает гарвардский политолог Грэм Эллисон, обретает осязаемые контуры. Конфликт между набирающим силу Китаем и стареющим гегемоном в лице США уже дал о себе знать в экономике.

Давление Соединенных Штатов будет ускоренными темпами вытягивать КНР из завещанной Дэн Сяопином стратегической сдержанности во внешней политике. Каждая попытка дать американцам симметричный болезненный ответ станет провоцировать раскручивание спирали противостояния по всем направлениям. Все это похоже на сбывшееся пророчество Джорджа Кеннана об опасности расширения НАТО из-за предсказуемо негативной реакции России. Кеннана не услышали, поскольку Запад упивался триумфом после завершения холодной войны. Предупреждение о «ловушке Фукидида» не принимают во внимание, поскольку для слабеющего Запада противостояние растущему Китаю превращается в экзистенциальный вопрос. Путь двусторонних уступок и взаимной адаптации еще не закрыт, но шансов выйти на него становится все меньше.

Инерция утвердившейся за столетия западоцентричной картины мира воспроизводит оторванное от реальности противопоставление овладевшего наукой и демократией Запада «темному» и «деспотичному» Востоку. В обозримом будущем ощущение «чужого», а также латентные расовые и цивилизационные комплексы Запада, будут препятствовать принятию растущего Востока как равного себе.

На деле Восток еще не имеет инструментов для того, чтобы перевоспитать Запад и научить его ценить иные системы ценностей и модели развития. Незрелой мягкой силой на Трампа и нынешнюю Америку повлиять невозможно. Однако успешное использование Китаем рыночных механизмов в экономике при сохранении жесткой политической вертикали выглядит все более привлекательным для стран, которые еще не нашли свой путь к процветанию. И это делает реакцию Запада, не желающего превращаться в одного из многих, еще более резкой и эмоциональной.

Охваченный популизмом и скепсисом Запад перестает быть манящей целью. Как будет выглядеть мир, в котором у Запада не будет преимущества ни в богатстве, ни в военной мощи, ни в инновациях? России нужно размышлять об этом трезво и объективно. Преимущество России в том, что она не стала частью «коллективного Запада». Это дает возможность впитывать новое, не опасаясь конфликта с нормативными институциональными требованиями и ценностными установками. Однако реализовать это преимущество будет непросто. В сознании элиты будет тлеть постоянный конфликт между неразделенной любовью к «европейскому дому» и пониманием реальных перспектив сотрудничества с Востоком. Неизбывная российская вера в то, что Запад одумается и поймет, что ему без России не прожить, может сыграть злую шутку. Через пару десятилетий долгожданное приглашение в «европейский дом» может оказаться путевкой в стан отставших и проигравших.

Восток неспроста так сильно стремится к избавлению от «западоцентризма» и созданию современных дискурсивных систем, отражающих его ценностные воззрения. Напряженные усилия Пекина по развитию «общественных наук с китайской спецификой» стали конкретным воплощением этой тенденции. Отказ от осмысления собственной реальности с помощью иностранных критериев создает предпосылки для интеллектуальной эмансипации внутри страны. Нечто похожее уже происходит и будет происходить в России. Задача запихнуть себя в прокрустово ложе норм и стандартов ЕС утратила актуальность с учетом санкций, взаимного отчуждения и неопределенности будущего Евросоюза. Это расширяет горизонт для собственных инноваций и поисков.

Доля Запада в мировой экономике будет сокращаться. Сдерживание Китая даст возможность выиграть время, но в этом случае пропорция будет меняться за счет роста других стран. В долгосрочной перспективе надежда Запада на то, что его верным союзником станет Индия, может оказаться столь же обманчивой, как прежняя ставка на поддержку развития Китая. За рамками «коллективного Запада» возникнут новые группировки, обладающие сопоставимым потенциалом. Подлинная проблема даже не в том, что в отдаленном будущем ШОС вдруг станет восточной альтернативой НАТО, или «пояс и путь» превратится в достойную замену ЕС. Самой опасной будет точка перехода, в которой прежние мировые структуры уже утратят способность решать свои задачи, а новые еще не будут обладать необходимыми для этого инструментами и опытом.

Роберт Купер, британский дипломат, в прошлом – высокопоставленный сотрудник Европейской комиссии:

Мемуары Дина Ачесона начинаются словами о том, что время, которое он описывает, казалось «великой неизвестностью для тех, кто его пережил. Туманным было не только будущее – довольно распространенная ситуация, – но и настоящее». Это было время разрушений, которые происходили после 1914 года. Кульминацией стала война 1939–1945 гг. и хаос последовавшего за ней мирного периода. У людей, живших тогда, было преимущество: они знали, что ничего не знают. Сегодня мы ослеплены стремительно мелькающими огнями перемен, напуганы историями о будущем и даже не знаем, что мы ничего не знаем.

Прошло 70 лет с момента прямого конфликта великих держав. Закончилась ли эпоха войн великих держав или только приближается к концу? Возможны ли новые формы великих держав или их конфликтов? Может, это будет конфликт мифологий? Нации, как религии, строятся на идеях, не соответствующих действительности. Кто будет разрешать такие конфликты? Потребуется арбитр.

А как же нации? Они создавались благодаря печатной прессе. Когда люди могут читать тексты самостоятельно, они начинают в них сомневаться. Печатный станок превратил местный диалект в национальный язык и сформировал нации, помог становлению национального образования и национальной промышленности. Современные гаджеты мгновенно переводят тексты. Пока они делают это плохо, но быстро учатся. Сохранит ли национальный язык свое значение? Смогут ли коммуникационные технологии однажды предложить людям единую идентичность и схему действий? За что люди будут умирать? Сначала они боролись за жизнь, потом умирали за религию, за нацию. Что дальше? За футбол? Или ни за что?

Ясности нет. Можно сказать только одно. Мы можем представить себе будущее без религий, без государств, без великих держав, но не видим его без iPhone и самолетов. Значит, единственная определенность – это регулирование.

Время, в которое мы живем, – это всегда период неизвестности. Думаю, мы движемся к периоду, когда главной функцией власти – а я не могу представить мир без власти – будет регулирование.

Фрэнсис Корнегей, ведущий сотрудник Института глобального диалога в Университете Южной Африки (Претория) и сотрудник Центра Вильсона в Вашингтоне:

Международная система переживает опасный, нестабильный переходный период. Новой холодной войны нет, однако наблюдается завершающая фаза асимметричной холодной войны, а центр притяжения в глобальной экономике уже сместился с Запада на Восток. Глобальная экономическая интеграция определяет взаимозависимую и взаимосвязанную геополитическую экономику мира. Однако сдвиг на Восток обусловил динамику деиндустриализации в северных постиндустриальных экономиках Запада, что в различной степени дестабилизировало послевоенную социально-политическую систему.

Возникли линии разлома на социально-расовой, этнической, культурной и классовой почве, которые, учитывая развитие информационных технологий как нового оружия геополитической борьбы, открыли новое опасное измерение глобального переходного периода. Внутренние разногласия в государстве используются внешними противниками, которые хотят расшатать ситуацию, стимулировать популизм, создав таким образом выгодные геополитические условия на международном уровне.

Так, использование Россией расовой карты для воздействия на американских избирателей в 2016 г., чтобы стимулировать ультраправые, националистические и популистские настроения среди белого населения, можно считать примером опасной гибридной войны в международной политике. Еще одним трендом реакционного интернационализма и циничного нелиберализма является отрицание своего участия. Это характерная особенность информационной гибридной войны, которая также обладает параметрами мягкой силы. В любом случае исход выборов в США способствовал укреплению международных позиций правых тяжеловесов и возвращению к старой силовой политике великих держав, которая уже привела нас к двум мировым войнам и расцвету фашизма. Можем ли мы говорить о некоем феномене, к представителям которого относятся Путин, Трамп, Си Цзиньпин, Нетаньяху, бен Сальман, Моди, Дутерте?

Еще один вопрос: приведет ли регионализация многополярности в условиях развития региональных экономических объединений к дальнейшей институционализации глобального управления, которая ограничит геополитическую борьбу великих держав и укрепит международную систему. Систему, в которой скорректированный либеральный интернационализм будет отражать более демократический, плюралистичный мировой порядок. Основой плюралистичного интернационализма должна стать реформированная Организация Объединенных Наций.

Скотт Карпентер, управляющий директор Jigsaw (прежнее название – Google Ideas). (Точка зрения может не совпадать с позицией компании):

Международная система никогда в истории не была стабильной настолько, насколько мы думали, так что эффективность никакого мирового устройства не надо переоценивать. И все же очевидно, что послевоенный мировой порядок, основанный на нормах международного права, постепенно себя изживает. Тот, что придет ему на смену, будет совершенно другим, он выкристаллизуется из периода неустойчивости, возможно, конфликта. Первые три пункта далее – источники нестабильности, а затем – аналогия, как следует размышлять о том, что грядет на смену.

Информационно-технологическая революция. Стремительные изменения, происходящие с 1990-х гг. в области информационных технологий, уже изменяли все – политику, культуру, медицину, финансовый сектор и т.д. И с точки зрения того, что еще наступит, сейчас происходит отлив перед ударной волной искусственного интеллекта. Это обстоятельство в сочетании с неспособностью существующих институтов к быстрому реагированию означает, что даже демократиям предстоит пройти через тяжелый период адаптации. Попытка заткнуть пальцем дыру в дамбе (посредством авторитарного контроля или путем регулирования наподобие европейского) скорее только усугубит следующий фактор нестабильности.

Нарастающая неравномерность развития. Перефразируя Уильяма Гэддиса, будущее уже наступило, просто не все обладают к нему равным доступом. И в свете упадка мирового порядка, основанного на нормах международного права, в этом нет ничего хорошего. Скорее всего, существующие (или несуществующие) диспропорции в результате усугубятся, оказывая возрастающее давление на общества и союзнические отношения между государствами, которые будут пытаться решать проблемы, связанные с бешеным темпом изменений. Концентрация талантов, людей с высоким потенциалом в США и Китае гарантирует, что другие страны в основном будут лишь пассивно реагировать на возникающие проблемы. В то же время сила негосударственных акторов продолжит возрастать, так как возможность доступа к технологиям и право владения новейшими разработками позволит негосударственным игрокам бросить вызов все более слабеющим государствам.

Непредсказуемость Соединенных Штатов. Избрание Дональда Трампа президентом является симптомом усугубляющегося недовольства в американском обществе, частично подогреваемого силами, описанными выше. Но какой бы ни была причина, США больше не являются державой, стремящейся к сохранению статус-кво. Мы получали огромную выгоду в эпоху международного правопорядка, но, похоже, намерены теперь его разрушить. Если такой тренд продолжится, политика Соединенных Штатов останется непредсказуемой, и непредсказуемость, исходящая от крупнейшей мировой сверхдержавы, в значительной степени увеличит размер погрешности в расчетах, возможно, экспоненциально.

В этом случае, удобная для размышления (но наименее приятная) аналогия для меня – мы живем в предвоенный период, когда взаимодействие описанных выше сил увеличивает вероятность возникновения «черных лебедей», описанных Нассимом Талебом: их появление невозможно предсказать, но связанные с ними риски ущерба для неустойчивых систем колоссальны. Единственное решение – снизить уязвимость, но времени мало – и становится все меньше.

Виталий Куренной, профессор, руководитель Школы культурологии НИУ ВШЭ:

Контур современной цивилизации продолжает существовать в рамках модерна, а все теории, поторопившиеся объявить о наступлении нового постмодернового завтра, давно сами оказались вчерашними. В области международных отношений теоретики также слишком поспешили заявить о наступлении новой эпохи. А именно такой, где главная политическая единица модерна, т.е. государство, утрачивает наконец свое значение. Речь, по сути, шла о том, что место национальных государств вновь занимает империя, на роль которой – как в качестве международного полицейского, так и основного органа контроля мировых сетей и потоков (технологических, финансовых и т.д.) – некоторое время претендовали США. В мировом масштабе воспроизвелось то, что Наполеон в свое время пытался реализовать в Европе, неся покоренным народам гражданские свободы и Code civil.

Но как тогда, так и теперь этот сценарий не реализовался. Государства, будь то Россия, Великобритания или Соединенные Штаты, восстанавливают свою роль в самых разных сферах. Мир модерна устроен так, что в нем не может возродиться мировая империя. Карл Розенкранц, правый гегельянец, которые, в отличие от левых, лучше понимали реальность, в которой живут, писал в 1870-е гг., что современная цивилизация является «океанической». Рим мог взять под контроль Средиземное море и потому стать мировой империей в тогдашних границах ойкумены. Но Мировой океан взять под контроль нельзя: мечта о мировой монархии, развивал он свою метафору, «терпит неминуемое крушение на свободной волне океана, который бушует на берегах всех частей света».

Означает ли это, что целостному миру модерна наступил конец и мы наблюдаем его окончательный распад и неизбежную политическую регионализацию, чреватую пугающими конфликтами? Это возможно как рецидив реликтовых политических рефлексов, но невозможно в более фундаментальном смысле. А именно в смысле того, что можно назвать цивилизацией модерна, которая, по словам того же Розенкранца, становится все более «единообразной», стандартизованной или, если воспользоваться термином Джорджа Ритцера, макдональдизированной. Глобальная цивилизация – в отличие от всего национального, регионального и локального – действительно универсальна, она безродна. Римская канализация, британская железная дорога или американский интернет где-то возникают, но затем шествуют по всему миру, утрачивая всякую связь с местом своего происхождения. Речь, конечно, идет о цивилизационной инфраструктуре в широком смысле слова – финансы и право также являются цивилизацией. Цивилизации невозможно препятствовать, потому что она имеет только одну черту – несет с собой удобство и комфорт. Цивилизацию выбирают по той простой причине, что лечить зубы с анестезией комфортней, чем без нее.

Цивилизация имеет издержки, самая фундаментальная из которых – стресс, вызванный нарастающей скоростью изменений. Отсюда тяга к «стабильности», которую избирают своим слоганом политические популисты по всему миру, не будучи в силах, разумеется, сдержать своих обещаний. Просто потому, что люди по большей части склонны выбирать стоматологию с анестезией. Цивилизация также означает стандартизацию. И пока мы эмоционально переживаем свою суверенизацию, цивилизация все же продолжает неумолимое движение по стране, хотя и медленней, чем хотелось бы. Например, в форме обязательной сертификации российских гостиниц по классу «звездности» (предполагается завершить к 2021 г.). Но при этом мир модерна умеет справляться с указанным перманентным стрессом и страхом (например, о ближайшем отмирании множества профессий, о котором сегодня не рассуждает только ленивый). С этим стрессом, правда, можно попытаться справиться также политически – выбрав «особый путь», поставив барьеры на пути цивилизации и, положим, выдвинув вождя – гаранта всего этого. Но итог этого особого пути в конечном счете хорошо известен, поэтому подумаем лучше о хорошем варианте. А хороший вариант находится в сфере культуры.

Мы компенсируем, как выражается Герман Люббе, издержки динамики современной цивилизации, осуществляя историзацию и музеефикацию своей локальной специфики. Когда на территорию приходит цивилизация, на нее реагируют, пытаясь сохранять, а если сохранять уже нечего, то изобретать свою локальную культуру, свои традиции, вот эти вот «традиционные ценности» или, что лучше, национальную кухню. Что является сегодня наиболее стратегически разумной инвестицией? Можно без труда указать на вещи, которые имеют бесконечный горизонт окупаемости – бесконечный в смысле до конца человечества, как мы его понимаем. Это никакие не технологии или стартапы. Все они рано или поздно устареют и уступят место другим – такова неумолимая природа креативного разрушения, которую воплощает собой мир модерна. Единственная совершенно надежная инвестиция – в прошлое. В исторические памятники, в музеи, в сохранение локальной уникальности. Потому что цивилизация модерна стабилизирует себя в самых разных формах музеефикации и консервации прошлого. И, как мы знаем, люди все больше путешествуют по миру со стандартизированными гостиницами лишь для того, чтобы увидеть именно эту законсервированную культуру. А там, где ее по какой-то причине нет, ее начинают «воссоздавать». Или даже покупать, причем задорого – так, Арабские Эмираты просто за использование слова «Лувр» применительно к своему новому музею недавно заплатили 400 млн евро.

Но для того чтобы культура таким вот образом «возродилась» и процвела, нужна цивилизация. Если мы отстаем цивилизационно, то нам не интересна и собственная культура, и очереди будут стоять не в музеи, а в открывшуюся забегаловку мировой корпорации фастфуда. Но создание условий для цивилизованной жизни – это и есть главная задача суверенного государства модерна.

Кристофер Кокер, профессор международных отношений Лондонской школы экономики и политических наук:

Цивилизации возвращаются, утверждает Кришан Кумар. Однако на этот раз западные эксперты не обсуждают вероятность столкновения цивилизаций. Концепцию формулируют политики мейнстрима. Возьмем Россию Владимира Путина. Как утверждает социолог Лев Гудков, сегодня Великая Отечественная война воспринимается гражданами как победа не только над Германией, но и над Западом. Такое восприятие имеет значение, потому что для многих россиян война – самое важное событие в истории. Или возьмем Си Цзиньпина, который настаивает на том, что культурные различия не уступят место универсальным ценностям. В Китае уже ищут аргументы, позволяющие игнорировать «западное» международное право в Южно-Китайском море, ссылаясь на геокультурные особенности. Даже Нарендра Моди и другие индийские политики заявляют, что их страна принадлежит к индуистской цивилизации, истоки которой можно обнаружить в Ведах. Хотя археологические свидетельства говорят о том, что на протяжении первых 200 лет Веды составляли кочевники из Центральной Азии, которые завезли лошадей на Индостан.

Так что же происходит? Китай и Россия называют себя государствами-цивилизациями, отличающимися от национальных государств, установивших основанный на правилах миропорядок. В обеих странах политические лидеры предупреждают граждан, что их государства исчезнут как независимые культурные объединения, если западные идеи получат неограниченное распространение. Поэтому Компартия Китая заявляет, что программа реформ, открывшая путь принципам капитализма в 1979 г., зародилась «на китайской почве». В целях защиты китайских ценностей сегодня запрещена западная религиозная музыка: не допускается исполнение «Мессии» Генделя и «Реквиема» Верди – они якобы представляют угрозу для культурной целостности. А министр культуры России заявляет, что Netflix – проект по воздействию на российское общество. В попытке усовершенствовать защиту от внешнего влияния его ведомство ввело прокатные лицензии и запретило показ фильмов, которые «порочат национальную культуру».

Очевидно, цивилизационная риторика призвана уменьшить привлекательность западных идей. Пока сложно судить, насколько цивилизационные концепции изменили мышление людей. Но чем дольше они будут циркулировать, тем глубже проникнут в сознание, и тогда следующее поколение политиков окажется заложником этих концепций.

Ханс Мауль, профессор, доктор политологии, заслуженный научный сотрудник Фонда «Наука и политика» (Берлин):

Если либеральный международный порядок еще жив, он явно находится в критическом состоянии, и больше других этому способствовал президент Соединенных Штатов, который, казалось бы, должен быть его главным хранителем. Это не случайное совпадение. Избрание Дональда Трампа президентом США является отражением глубинных проблем американской демократии, а его усилия по уничтожению институциональных и нормативных основ демократии и либерального международного порядка показывает, насколько тесно и органично они взаимосвязаны.

Наблюдать за тем, как Дональд Трамп управляет процессом сноса из Белого дома, довольно увлекательно, но зрелище маскирует наносимый им ущерб. Возьмем, к примеру, встречу Трампа и Ким Чен Ына. То, как готовился этот саммит – независимо от его результатов – и освещался публично, оказало негативное воздействие. Раньше считалось, что в переговорах с Пхеньяном нельзя доверять одной стороне – руководству КНДР. Теперь так можно говорить об обеих сторонах. Если вы не верите в то, что Пхеньян или Вашингтон готов выбросить белый флаг и капитулировать, т.е. не верите в сказки, значит, вы понимаете, что переговоры о денуклеаризации Северной Кореи приведут к затягиванию процесса, а главная цель – набрать очки дома. Для описания стиля переговоров Трампа используют эвфемизм «транзакционный»: он действует хаотично и непоследовательно, что ведет к подрыву правил и доверия – двух ключевых ингредиентов для достижения дипломатического компромисса.

Независимо от резонансности саммита и его результатов ущерб региональной безопасности в Восточной Азии уже нанесен. Задайте себе вопрос: насколько вероятным вы считали распространение оружия массового уничтожения в регионе полгода назад и сегодня, после того как Трамп продемонстрировал пренебрежение к союзникам и договорным обязательствам? Правительства стран-союзников США в регионе могут задуматься об альтернативе американским гарантиям безопасности – у них есть для этого основания. Этот пример показывает, как легко культивировать заблуждения об упадке нынешнего, еще либерального, международного порядка. Самые распространенные среди них: это западный порядок, поэтому его разрушение – это хорошо; он уже не играет никакой роли; происходящее означает крах Запада и подъем остальных, так что беспокоиться не о чем. Происходит восстановление исторической справедливости.

Почему три этих предположения являются заблуждением? Либеральный международный порядок изначально действительно был западным проектом, но уже давно стал универсальным – как формально, так и фактически. Формально основополагающие документы и институты были согласованы и одобрены всеми, а не только Западом, в становлении порядка существенную роль сыграли незападные страны. Фактически либеральный международный порядок отражает развитие универсальных сил науки и технологий. Они тоже изначально были европейскими, но никто не станет отрицать, что они уже давно превратились в универсальные силы.

Либеральный международный порядок действительно органически связан с западной моделью демократии, и сейчас эта модель переживает глубокий кризис во многих странах. Но это кризис не демократии как таковой, а ее конкретных исторических форм. Идея демократического устройства универсальна, как силы науки и технологий. Его преимущества заключаются в уважении индивидуальных свобод и достоинства человека, верховенстве закона и возможности исправлять политические ошибки. Возможно, демократия не выдержит эволюционного соперничества с другими моделями государственного устройства, но говорить об этом преждевременно. Кризис демократии на Западе (затронувший отнюдь не все страны и в разной степени) уже вызвал ответную реакцию и мобилизовал корректирующие социальные силы.

Второе заблуждение касается упадка либерального международного порядка, от которого якобы пострадает только Запад. Ключевое слово здесь «либеральный», а не «порядок». И тут в дело вступает следующее заблуждение – о том, что последствия краха можно прогнозировать и контролировать. Это предположение наивно, учитывая то, что сегодня в Китае называют «взаимосвязанностью» (или, если хотите, взаимозависимостью) между людьми, обществами и национальными государствами. Последствия краха могут оказаться настолько масштабными и непредсказуемыми, что их будет сложно контролировать и тем более остановить. Вопрос о том, кто пострадает от краха либерального мирового порядка, остается открытым. Для кого-то ответ окажется неприятным сюрпризом.

Третье заблуждение (беспокоиться не о чем) предполагает, что крах либерального международного порядка будет сопровождаться «подъемом остальных», как выразился Фарид Закария. Предполагается, что мир переживает процесс перехода власти от одной группы стран к другой. Это действительно так. Но такова только часть более масштабной трансмутации власти, которая затрагивает природу и распределение сил в глобальной системе. Важнейший аспект процесса – не подъем остальных, а подъем многих и рост асимметричности сил в международных отношениях. С этой точки зрения власть не переходит от одних к другим, а скорее распыляется, все больше акторов могут влиять на ход истории, но во все меньшей степени.

Это касается и наиболее влиятельных акторов – современные великие державы, включая США и Китай. Несмотря на всю свою мощь, ни Советский Союз, ни Соединенные Штаты не смогли навести порядок в Афганистане, а руководству КНДР на протяжении 20 лет удавалось манипулировать участниками шестисторонних переговоров. Ограниченная мощь национальных государств, даже нынешних великих держав, обусловлена экспоненциальным усложнением современного мира. Одно из следствий усложнения – уязвимость, имеющиеся силы становится проще мобилизовать ради деструктивных целей. В то же время невероятно сложна мобилизация в конструктивных целях, для этого необходимо подключить к сотрудничеству или нейтрализовать все стороны, обладающие определенным влиянием (будь то деструктивная сила или право вето). Поэтому упадок Запада и крах либерального международного порядка вряд ли приведет к подъему остальных, скорее он вызовет распространение беспорядка. Будьте осторожны в своих желаниях!

Самир Саран, вице-президент исследовательского фонда Observer (Дели):

Мир не находится в беспорядке, он переживает переходный период. После перерыва в несколько столетий богатство и власть вновь смещаются на юг и восток, некоторые нормы и институты мирового порядка проходят серьезную проверку на эффективность. На протяжении 70 лет глобализация приносила огромные богатства странам Атлантики, но в последние 30 лет Азии удалось получить собственную значительную долю глобального роста. В результате в западных странах – традиционных гарантах послевоенного мирового порядка – наблюдается сокращение среднего класса, хотя элиты пытаются придумать способы сохранения своего преимущественного положения в международных делах.

В подъеме Востока и отступлении Запада можно выделить четыре основных тенденции.

Во-первых, смещение баланса сил с Запада на Восток ведет к износу системы норм и институтов, которые являлись определяющими на протяжении 70 лет. Некоторые державы, такие как Россия и Китай, видят в этой глобальной перебалансировке возможность уменьшить влияние США и скорректировать несправедливые правила, не отражающие реалии истории. Предъявляя претензии на собственные сферы влияния, эти страны стремятся изменить неисторический характер существующего порядка.

Во-вторых, индустриально развитые демократии не способны отвечать на вызовы, обусловленные смещением баланса экономических сил, из-за внутренних проблем. В условиях технологических изменений и невыгодной демографической ситуации кусок глобального экономического пирога уменьшается, и это способствует росту национализма и популизма в Америке и Европе. Политическая поляризация блокирует способность этих стран консолидироваться и защищать порядок, ими же и созданный. В результате в мировой политике медленно растет вакуум.

В-третьих, развивающиеся державы начинают претендовать на лидерство в этом вакууме. Китай – самый яркий, хотя и не единственный пример. Теперь уже Пекин стал сторонником экономической интеграции, которую раньше продвигал Запад. Однако Китай не считает нужным придерживаться принципов свободного рынка или следовать правилам прошлого. Пекин пытается продвигать альтернативную модель, фундаментально меняющую глобальный институциональный ландшафт, например, посредством инициативы «Один пояс, один путь». Другие страны, в том числе Индия, идут к глобальному столу переговоров собственным путем, выбирая менее революционные варианты.

Наконец, Евразия (и прилегающие к ней моря) как геополитический театр остается плохо разграниченной и постоянно переживает конфликты. Поскольку ни одна держава не обладает достаточной мощью, чтобы навязывать свою волю другим, – следствие распыления геополитических сил – ведется многоуровневое соперничество, в котором используются временные коалиции и строятся ситуативные оси. Недавно возрожденная «четверка» (Индо-Тихоокеанская), раздутая НАТО, возглавляемая Россией и Китаем ШОС – все это следствие геополитической неопределенности. Можно предположить, что один из этих альянсов в конце концов превратится в модель «концерта великих держав» XXI века, но в своих действиях он будет руководствоваться прагматизмом, а не идеологией.

Александр Филиппов, ординарный профессор НИУ ВШЭ, руководитель Центра фундаментальной социологии НИУ ВШЭ:

В самом конце прошлого тысячелетия Джон Ролз, едва ли не крупнейший политический философ США, выпустил книгу «The Law of Peoples» («Право народов»), заголовок которой недвусмысленно отсылал и к современному понятию международного права (international law), и к старому европейскому термину «ius gentium». Ролз, однако, не собирался оставаться в русле традиции. Он предложил то, что сам назвал «реалистической утопией». «Я, – писал он, – буду использовать термин “общество народов”, подразумевая все те народы, которые во взаимоотношениях следуют идеалам и принципам “права народов”. У каждого из них свое правление, будь то конституционная либеральная демократия или нелиберальное, но достойное правительство».

Задержимся ненадолго на этой утопии, реалистичность которой Ролз не переоценивал и возможные, сходу напрашивающиеся возражения против которой хорошо понимал. Дело не в том, что влиятельный автор выдумал что-то такое, во что хотелось верить ему одному. Напротив! В его рассуждениях явственно сказался дух эпохи. Всемирное общество, по Ролзу, должно состоять именно из народов, а не государств. У народов, как и у каждого человека, есть свой «нравственный характер» (moral character), так что те принципы сотрудничества, которые свойственны либеральным народам (и отчасти народам достойным, пусть и нелиберальным), могут быть положены в основу организации мирового общения. Государства же в известном смысле не меняются со времен античных, они готовы вести войны, они навязывают свою суверенную власть даже вопреки представлениям народов о достоинстве и справедливости. Либеральные народы не воюют кроме как ради самозащиты, они не воюют между собой, находя возможности договариваться, в том числе и с нелиберальными народами, по отношению к которым следует воздержаться от любого рода санкций, дать им возможность идти своим путем.

Возможно, для благородных идей Ролза еще придет время, и большинство нелиберальных (в его терминологии) народов, станут если и не либеральными, то достойными, тогда как либеральные станут еще ближе к идеалу и в отношениях между ними не будет тех недоразумений, которые все еще случаются. Однако очевидно, что за прошедшие два десятилетия дух времени изменился. Мне кажется очень важным зафиксировать это зыбкое, плохо определимое обстоятельство: интересы государств стабильны по крайней мере в том смысле, что не могут быть сведены к интересам или склонностям возглавляющих их людей. Геополитическое положение, соотношение сил, долговременные тенденции не представляют собой чего-то неожиданного, но есть то, что в одни времена делает возможным доверие, уступчивость, готовность посмотреть на свою позицию с чужой точки зрения, а в другие ситуация полностью меняется, причем вопрос о правоте, справедливости, достоинстве стоит тем более остро, что решать его окончательно просто некому. Исчезает позиция привилегированного интерпретатора событий или хотя бы группы соперничающих привилегированных интерпретаторов.

Исторически известно, что такие ситуации складываются необыкновенно быстро, выглядят как неожиданные ссоры между друзьями или добрыми партнерами, могут приводить к войнам, которые, в свою очередь, перемежаются более или менее надежным миром, который обеспечивается не только военным превосходством победителей, но и лидерской, контролирующей позицией внутри нового консенсуса. Тем самым, конечно, еще сказано довольно мало: мы лишь повторяем, что все или почти все испортилось, что это опасно, что так бывало и что к просто, одномерно понимаемой игре интересов сводить это нельзя.

Что еще? По меньшей мере в нескольких отношениях движение последних тридцати лет, времени взлета и падения большой идеи, большого нарратива глобализации, весьма поучительно, прежде всего в пространственном отношении. Идея глобализации означала, между прочим, исчезновение территориальности как базового принципа международного устройства. Территории – это государства, государства – это граждане и зависимость политических процессов от взаимной поддержки граждан и государств. В границах государств размещается народное хозяйство, собираются и распределяются налоги и т.п. Глобализация означает возникновение экономики сетей и потоков, перенос центра тяжести на глобальные центры, находящиеся в сложных отношениях с государствами, выведение множества процессов из-под государственного (гражданского и правового) контроля и передачу их в ведение международных бюрократических структур, не несущих ответственности ни перед кем. То возвращение государства в качестве главного агента международных отношений и политико-идеологической машины солидарности граждан, которое мы теперь повсеместно наблюдаем, означает пока еще не очень эффективный, но все более решительный отказ от этих издержек глобального. Но вместе с тем это отказ и от того нарратива, той самоочевидности надгосударственной общности, которая была заметна в предшествующую эпоху. Еще далеко до членения мира вновь по границам территориальных государств как главной политико-пространственной единицы, но недооценивать этого нельзя.

Языка для описания других, негосударственных территориальных образований, за исключением некоторых известных союзов, пока нет. Не менее важным является вопрос времени. Внезапно закрылся горизонт будущего. Остались только ситуации, требующие реагирования, остались долгосрочные договоры, осталось ожидание, что некоторые проблемы разрешатся в течение длительного времени, за пределами жизни тех, кто принимает решения сейчас. Никакого иного будущего, то есть никаких больших целей, состояний, которые должны быть достигнуты, вроде установления везде демократии или светского правления, побед над старыми эпидемиями и т.п., просто не осталось. Вместо сложных общих целей появляются задачи самосохранения государств, роста ресурсов и территорий. Без нового разговора о справедливости, общем благе и желательных переходах ничего, кроме эгоизма каждой страны, здесь ждать нельзя.

Бруно Масаеш, государственный секретарь Португалии по европейским делам в 2013–2015 гг.:

После 1815 г. европейцы перестали смотреть на звездное небо революции и обратили свои взгляды на реальный мир: Европа превратилась в идею, основанную на физической реальности, с этим нужно было что-то делать, отвечая на вызовы и разрешая проблемы. Нечто похожее происходит сейчас с Соединенными Штатами. Израненные, расставшиеся с иллюзиями о западных идеалах, американские мыслители и политики ищут нечто менее идеальное, то, с чем можно работать.

Запад всегда оставался идеалом, стоило к нему приблизиться – и он снова ускользал. На протяжении почти 100 лет американская внешняя политика строилась на идее «двойственного мира». Мир разделен на две половины, между ними находится цивилизационный барьер, но одна половина постоянно расширяется и призвана – достигнув зрелости или, возможно, после большой битвы – стать универсальным образцом. Соединенные Штаты видели себя лидером этого процесса, лидером экспансии Запада. Отношения с другой половиной – с темной стороной – всегда оставались отношениями с цивилизационным чужаком, даже в периоды мира и стабильности.

Сегодня мы видим иную картину. Экспансия неожиданно прекратилась. Барьер между двумя половинами рухнул, и они соединились. Теперь американской внешней политике приходится иметь дело с Европой, Россией, Китаем, Индией и другими как с частями одной системы, защищая свои интересы в структуре отношений, где США всегда стремились занимать центральную позицию. Главное отличие состоит в том, что система перестала динамично развиваться, она уже не стремится к идеалу.

Как европейцам после 1815 г., нам нужно подобрать слово для определения реального мира, а не недостижимого идеала. И подходящее слово есть, оно поможет нам, как «Европа» помогла в свое время европейцам. Это слово – Евразия, географический регион, где сосредоточены экономические, политические и культурные силы. Место конфликтов и противоречий, разделенное на разные культуры и предлагающее самый большой куш победителю в конкурентной борьбе. Любопытно, что Европа в XIX веке находилась в неоднозначных отношениях со своим далеким и одновременно близким соседом – мощным островным королевством, аналогичная ситуация складывается сегодня в отношениях Евразии и США, мощного государства, расположенного недалеко, если брать Мэн или Аляску.

Для американской внешней политики Евразия в определенном смысле заменила идеальную концепцию Запада. Можно сказать, что Соединенные Штаты превратились в реалистичную державу в мире многообразного идеализма: европейские ценности, «Один пояс, один путь», хиндутва, русская душа…

Анатоль Ливен, профессор Джорджтаунского университета в Катаре:

Нынешняя ситуация в США напоминает то, что долгое время происходило на Ближнем Востоке: невероятно сложно наладить эффективную работу правительства, не говоря уже о демократии, если огромная часть населения кардинально не согласна с фундаментальной этнической и культурной идентичностью государства. Американская внешняя политика перестала быть результатом анализа национальных интересов и превратилась в функцию нарастающей внутриполитической истерии. Ситуацию усугубляет потеря Соединенными Штатами глобального лидерства. Кроме того, экономические трудности, с которыми все чаще сталкивается белое население, вынуждают идти на жесткие меры в международной торговле, и это может привести к новой глобальной экономической депрессии.

Однако картина на самом деле не такая мрачная. Политическая культура, в которой факты не имеют значения, а дебаты – это вопрос восприятия, интерпретации и манипулирования, производит тягостное впечатление на человека, верящего в разум. Но с другой стороны, такая культура обладает определенными преимуществами во внешней политике. Если официальную позицию США по КНДР и отношение к ее лидеру удалось перевернуть за один день под одобрительные возгласы республиканского истеблишмента и СМИ, кто знает, какие еще трансформации возможны в будущем.

Важно отметить, что американское население может использовать агрессивную риторику, но на самом деле не хочет воевать. То же самое относится и к Пентагону, если речь идет об очередной антитеррористической операции или конфликте с великими державами. США делали громкие заявления во время конфликта между Грузией и Россией в 2008-м и кризиса на Украине в 2014-м, но вероятность отправки американских войск в зону конфликта была минимальной. Соединенным Штатам придется воевать, если Россия атакует страну-члена НАТО, но Москва не собирается этого делать. Если Китай не станет совершать необдуманные действия в Южно-Китайском море, риск конфликта между двумя государствами будет гораздо ниже, чем опасаются многие.

Наиболее высоки риски конфликта с Ираном: Израиль может нанести удар, чтобы спровоцировать ответную атаку Ирана на США, и тогда Вашингтон уничтожит иранскую экономику. В прошлом Пентагону удавалось блокировать подобные планы Израиля. Посмотрим, сможет ли он справиться с этой задачей при Трампе.

Йохан Гальтунг, математик, социолог и философ (Норвегия):

В XIX–XX веках общественная мысль выстраивалась вокруг доминирующих идей о конфликте между частным и общим, между рынком и планом. Это столкновение идей определяло отличие правых от левых. Но потом этот конфликт разрешился; он утратил актуальность – вместе с теми политическими силами, которые подпитывал. Появились новые дискурсы, основанные на базовых, фундаментальных потребностях человечества и природы – вопросы разнообразия, симбиоза. Толком они еще не осмыслены, но именно они могут определить «новых правых» и «новых левых».

Если Запад оставался более или менее неизменным как во время того, что мы называем холодной войной 1949–1989 гг., так и после нее, Восток преобразился самым драматическим образом. Варшавский договор распался, а НАТО осталось – но сейчас есть Шанхайская организация сотрудничества. И это уже не просто Россия, Китай и горстка исламских государств. В ШОС теперь входят и Индия, и Пакистан. Бóльшая часть мира сегодня живет вне старой схемы противостояния – Запад против Востока, НАТО против Варшавского договора, США против СССР. Это измерение времен холодной войны стремительно устаревает. Вместо этого сформировался многополярный мир, в котором лишь две страны – Соединенные Штаты и Израиль – остаются по-старому агрессивными, постоянно находясь в состоянии войны.

Кроме того, существует терроризм, и, вероятно, мы находимся на пороге формирования системы государственного терроризма. Однако до настоящего времени для бóльшей части многополярного мира пассивное, но мирное сосуществование наиболее благоприятно. И пока каждое государство занимается решением своей части глобальных вопросов, если те затрагивают несколько регионов, Соединенные Штаты по-прежнему пытаются монополизировать управление на глобальном уровне – хотя бы финансово. В ответ на это государства начинают создавать собственные валютно-финансовые корзины.

США и Россия слишком сильны, чтобы проиграть противостояние, но недостаточно могущественны, чтобы победить. Гораздо вероятнее, что они все же придут к мирному сосуществованию. Западу придется свыкнуться с этим, как он свыкся с деколонизацией, но Запад будет продолжать пытаться проникнуть в Россию за счет своего могучего капитализма. Соединенным Штатам по целой совокупности причин (прежде всего США – банкрот, одного этого достаточно) придется вернуться в Северную Америку, к себе домой. А России, я полагаю, стоит сосредоточиться на развитии собственной гигантской территории, которая остается предметом зависти Запада, а не экспансии. Как это сделать – это уже другой вопрос.

Хуан Цзин, заслуженный профессор Пекинского университета лингвистики и культуры:

Подъем Китая безвозвратно изменил экономический, геополитический и стратегический ландшафт. Можно выделить три аспекта последствий для мирового порядка и стабильности.

Первый фундаментальный вызов и одновременно возможность, которую открывает подъем Китая, касается глобальной экологической системы. Как известно, первая волна индустриализации, запустившая процесс модернизации в истории человечества, произошла в Западной Европе 250 лет назад и затронула менее 40 млн человек. Вторую волну в конце XIX – начале XX века возглавили США, Россия (СССР), Германия и Япония с общей численностью населения более 400 млн человек. А теперь подъем Китая в сочетании с быстрым развитием Индии и стран Юго-Восточной Азии ознаменовал третью волну модернизации и затронул уже более 4 млрд человек!

Однако модель модернизации посредством индустриализации, которая означает масштабное потребление природных ресурсов и безудержную урбанизацию, отнюдь не устойчива. Если Китай и другие страны Азии добьются модернизации с помощью этой индустриализационной модели, человечество будет обречено. Как же найти альтернативный путь к модернизации и одновременно сохранить уязвимую экосистему? С этой задачей мировое сообщество и прежде всего Китай обязательно должны справиться. Именно осознание суровой реальности заставило объединиться и предпринять усилия, чтобы противостоять вызовам экосистеме и оптимизировать возможности развития мира. В результате были разработаны Киотский протокол 1997 г. и Парижское соглашение 2015 года.

Во-вторых, подъем КНР достигнут благодаря интеграции в существующую международную систему, а не посредством ее подрыва. Развитие в рамках международной системы предопределило не только мирный характер подъема Китая, но и позволило воспользоваться благами глобализации, которая была инициирована и активно продвигалась Соединенными Штатами и их союзниками в 1990-е гг., после распада Советского Союза. Сегодня Китай превратился в крупнейшего торгового партнера в мире, а его экономика превзойдет американскую в ближайшие 10 лет. В то же время дальнейшее развитие Китая зависит от глобальной экономической интеграции на базе многосторонних договоренностей. Выдвинутая председателем КНР Си Цзиньпином инициатива «Один пояс, один путь» продемонстрировала заинтересованность в дальнейшей глобализации, которая, с точки зрения Пекина, в конце концов приведет к формированию «сообщества единой судьбы» человечества.

В-третьих, подъем Китая со стремительной экспансией его влияния и впечатляющим совершенствованием вооруженных сил кардинально изменили геополитический и стратегический баланс между ведущими державами. В результате однополярный мир, в котором доминировали Соединенные Штаты, постепенно трансформируется в многополярный, где международные дела и баланс сил определяются взаимодействием великих держав (США, Россия, Китай, Япония, Индия и ЕС), а не гегемонией Америки.

С точки зрения Вашингтона, все вышеперечисленные аспекты подъема Китая существенно навредили интересам США. Кроме того, американская политическая элита убеждена: именно политика «вовлечения Китая», которую Соединенные Штаты проводили с конца 1970-х гг., пытаясь стимулировать Пекин к «мирной эволюции» (в сторону англосаксонской демократии), позволила КНР быстро развиваться за счет США. Глубокое недовольство тем, что Китай «никогда не станет таким, как мы», и одновременно нарастающая тревога, даже паранойя, что Китай «выйдет вперед», привели к формированию стратегического консенсуса в американском истеблишменте.

Несмотря на неразрешимые разногласия, и демократы, и республиканцы уверены, что Китай превратился в «стратегического соперника», поэтому США должны принять «мощные и эффективные меры» для препятствования или даже полного ограничения его дальнейшего развития. Цель – не только остановить подъем КНР, гораздо важнее укрепить позиции Соединенных Штатов.

Поэтому администрация Трампа одобрила жесткий подход в отношении Китая. В экономическом плане США пообещали значительно повысить пошлины на китайский импорт, ужесточить запрет на экспорт высоких технологий в Китай и тщательно проверять китайские инвестиции. Кроме того, американцы наращивают военное присутствие в регионе в соответствии с новой «индо-тихоокеанской стратегией», целью которой является формирование четырехстороннего альянса – США, Япония, Индия и Австралия – против Китая. Учитывая нарастающую враждебность, некоторые эксперты утверждают, что две крупнейшие державы вступили в «новую холодную войну».

Но это не так. Фундаментальное следствие подъема Китая в рамках существующей международной системы и при содействии американской политики вовлечения состоит в том, что страны стали взаимозависимыми. Поэтому их отношения выходят за рамки традиционных. Практически все вопросы в отношениях двух стран имеют глобальное значение, а серьезные глобальные вызовы (например, корейскую ядерную проблему) невозможно разрешить без консультаций и определенного взаимодействия США и Китая. Кроме того, сегодня китайско-американские отношения определяются внутренней политикой, а не контактами Пекина и Вашингтона по конкретному вопросу. И в Соединенных Штатах, и в КНР в политическом процессе участвуют различные группы интересов с различными целями. Например, политика, порадовавшая Уолл-стрит, может расстроить правозащитников, экологи будут выступать против курса, продвигаемого энергетической отраслью, а промышленники и фермеры будут недовольны повышением пошлин, которое вызовет торговую войну между двумя странами. Поэтому, хотя США одобрили жесткий подход в отношении Китая, бесконечная борьба между группами интересов пока мешает администрации Трампа выработать всеобъемлющую и последовательную линию. В результате китайская политика Трампа в основном ситуативна и нередко противоречива. Аналогичные явления существуют и в Китае, хотя там политический процесс менее прозрачен. Поэтому, несмотря на «жесткую позицию» президента Трампа по Китаю, стабильность двусторонних отношений определяется авторитетом руководителей и их умением добиваться компромиссов во внутренней политике. Следовательно, Си Цзиньпин, явно обладающий большим авторитетом во внутренней политике, чем Трамп, будет играть ведущую роль в турбулентных отношениях двух стран.

Стратегическая взаимозависимость в условиях экономической глобализации подорвала фундамент «новой холодной войны», которая предполагает четыре условия. Во-первых, политический процесс в обеих странах должен определяться идеологией, чтобы, во-вторых, политически мир был разделен на два лагеря. В-третьих, обе экономики должны быть независимы друг от друга, чтобы, в-четвертых, стороны могли формировать альянсы для введения санкций друг против друга.

Однако, как и в большинстве стран, сегодня политический процесс в США и Китае не определяется идеологией, а ориентирован на интересы. Поэтому практически невозможно, что мир вернется к холодной войне, когда страны разделены на два политически враждебных и экономически независимых друг от друга лагеря. И хотя возглавляемая Соединенными Штатами система безопасности выстояла после окончания холодной войны, американские союзники вряд ли захотят участвовать в конфликте двух супердержав. Что касается Китая, то Си Цзиньпин ясно дал понять на саммите «Один пояс, один путь» в мае 2017 г.: Пекин не стремится к альянсам, он заинтересован в укреплении партнерства со всеми странами.

Таким образом, несмотря на резонансные меры президента Трампа против Китая, сложно представить, что США или Китай прибегнут к войне. Дело не в том, что они откажутся от конкуренции и даже соперничества, просто и Вашингтону, и Пекину будет невероятно трудно достичь внутриполитического консенсуса и сформировать альянсы за границей – а это обязательные условия конфронтации двух глобальных держав.

Тем не менее «жесткий подход» Вашингтона в отношении Китая окажет негативное воздействие на мировой порядок и стабильность не только потому, что антикитайские меры являются ключевым элементом кампании Трампа «Америка прежде всего». Дело в том, что Китай уже стал серьезным участником всех трех уровней современного международного порядка: политический порядок сосредоточен в ООН и ее органах, экономический и торговый порядок строится на базе ВТО и многосторонних соглашений, финансовый порядок поддерживают Всемирный банк, МВФ и другие институты, включая Азиатский банк развития и Азиатский банк инфраструктурных инвестиций. Неудивительно, что самые близкие союзники США в Европе и Азии – несмотря на существенные разногласия с Пекином в вопросах ценностей и политической системы – не хотят вместе с американцами препятствовать развитию Китая. Это отнюдь не означает, что они его поддерживают. Но, как и Китай, они встроены в существующий мировой порядок, базирующийся на многосторонних договоренностях. В конце концов, главная цель безрассудного одностороннего поведения администрации Трампа (выход из Парижского соглашения, иранской ядерной сделки и Совета ООН по правам человека, повышение пошлин на импорт со всеми ключевыми партнерами и требование, чтобы союзники платили больше за американские гарантии безопасности) – переписать правила игры в международных делах в пользу США и за счет всего мирового порядка. «Америка прежде всего» превратилась в «Америку в изоляции», потому что такой подход вредит всем участникам существующего мирового порядка, включая союзников Соединенных Штатов.

Реакция Китая на давление со стороны Вашингтона, напротив, выглядит рациональной и позитивной. Си Цзиньпин дал понять на Боаоском азиатском форуме в апреле 2018 г., что Китай намерен продолжать реформы и следовать политике открытости. В то же время он будет решительно защищать систему свободной торговли, базирующуюся на многосторонних договоренностях, и реализовывать стратегию «мирного развития». Сможет ли Пекин превратить риторику в конкретные действия, как и какими средствами он будет поддерживать отношения с США при непредсказуемой администрации Трампа – посмотрим. Но в любом случае это окажет серьезное воздействие на стабильность и развитие всего мира. Хорошая новость в том, что эгоцентризм и односторонние шаги Трампа могут укрепить позиции Китая, если он будет реагировать разумно. Плохая новость – Америка по-прежнему самая мощная держава на планете.

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 10 июля 2018 > № 2714091

Трампу нельзя позволить договориться ни с кем

Три поездки в Северную Корею за полгода — такая работа у госсекретаря США Майка Помпео. Плюс к тому, что и из Пхеньяна переговорщики не раз приезжали в Соединенные Штаты. Есть ощущение, что на северокорейский ядерный сюжет Помпео тратит ровно столько же времени, сколько на весь мир.

Похоже, последняя поездка получилась не вполне удачной, о чем мы сейчас поговорим. Но сначала вопрос: что "корейская дипломатия" США говорит о перспективах саммита Дональда Трампа и Владимира Путина 16 июля? Есть много наблюдений и выводов насчет того, как работает американская дипломатия, когда клюнет жареный петух, — и что такое для нее этот самый петух.

Что касается неудачи, то ничего фатального не произошло. Помпео высказал свои предложения, Пхеньяну они не понравились — так ведь это и есть переговоры. И они не прерываются, все происходит так, как нам обещали после встречи Трампа и Ким Чен Ына в Сингапуре: процесс будет долгим и нелегким, может занять годы.

А не понравилась американская позиция, так как она — по мнению северокорейцев — означает, что от Пхеньяна требуют полной денуклеаризации (то есть, видимо, уничтожения всех компонентов ядерной программы, возможно, и мирных) "за два дня". В то время как Пхеньян говорит о постепенном процессе, в котором обе стороны одновременно предпринимают какие-то шаги.

В итоге северокорейцы в знак крайнего неудовольствия не допустили Помпео до тела лично Ким Чен Ына и пригрозили закатом своей "твердой решимости" работать с США. Но удивительное дело — сам Помпео решимости отнюдь не теряет и говорит, что переговоры продвинулись практически по всем главным вопросам и 12 июля — их новый раунд (возможно, на этот раз в США?).

Картину происходящего приходится собирать буквально по крупицам, но крупицы того стоят. Например: представитель Госдепа Хизер Науэрт обозначила три цели поездки Помпео, вторым номером в списке значатся американские "гарантии безопасности".

Так это же полная революция для Вашингтона. Около трех десятилетий все демократы и ключевая часть республиканцев и представить себе не могли такую ситуацию — гарантировать существование "сталинского режима, превратившего страну в концлагерь, заморившего голодом миллионы своих граждан", и так далее, вплоть до страшилок о том, что в "этой стране" на окнах нет занавесок, чтобы соседи могли доносить друг на друга.

Собственно, несколько вполне успешных попыток достичь ровно того же соглашения, к которому идут сейчас, срывались идеологически брезгливыми американцами. Потом выяснилось, что военная смена режима в Пхеньяне приведет к неприемлемым жертвам, потом каждая администрация отмахивалась от этой темы как могла, потом Пхеньян обзавелся ядерным арсеналом и средствами доставки такового до самых Штатов… И вот говорят, предлагают гарантии строя и безопасности, терпят откровенные северокорейские дипломатические издевательства.

Еще одна крупица: по информации двух анонимных сотрудников Госдепа, в Америку в прошлом месяце приезжали южнокорейские дипломаты и диктовали Помпео, как тому вести переговоры: шаг за шагом, по принципу "уступка за уступку" (что, собственно, и происходит). Почему: потому что иначе — если говорить на языке ультиматумов — будет трудно сохранять режим сотрудничества с Китаем и Россией.

Да, на самом деле идут многосторонние переговоры, просто ключевые участники их — включая Россию — держатся за линией горизонта. Северокорейская дипломатия предельно грамотно обеспечила себе поддержку двух упомянутых держав, для чего не постеснялась заново подружиться с Китаем. Ким Чен Ын, напомним, в последнее время посещал Китай чуть не с той же частотой, что Помпео — Пхеньян. А раньше отказывался.

К разговору о многосторонности — вот и сейчас Помпео из Пхеньяна перелетел в Японию, куда также прибыла министр иностранных дел Южной Кореи. Отчитался. И только после этого отправился в поездку дальше по глобусу, которая вполне могла завершиться 16 июля в Финляндии, на саммите с Россией (хотя вопрос об участии там глав МИД пока не ясен).

Отчего так происходит: северокорейский сюжет — только часть весьма неприятной для США ситуации с союзниками и несоюзниками в Азии. Помпео вылетел в Пхеньян в день фактического начала торговой войны с Китаем (ранее были только угрозы), а это совсем не радость для японцев и южнокорейцев. И чтобы вдобавок вернуть ситуацию на год назад, когда Вашингтон и Пхеньян грозили друг другу ядерными ударами, — это уж слишком. Вдобавок — это какого сотрудничества вы хотите от Китая по корейской проблеме, если пытаетесь его задавить экономически?

В общем, если на западном направлении (там, где НАТО) США грозят союзникам и требуют от них денег на общую безопасность, то на Востоке как бы не наоборот. Там и друзья, и не совсем друзья попросту принуждают США вести переговоры с Пхеньяном и терпеть. И это для Америки и есть жареный петух, который больно клюет.

А теперь — о том, что к крупицам никак не относится, наоборот, тут глыбы негодования и показного возмущения. Примерно так: придержите шампанское, сначала Трампа обманут в Пхеньяне — и он там сдаст все позиции, — а потом то же произойдет в Финляндии с Путиным. Этого нельзя допустить. Надо организовать утечки, которые сорвут все усилия на корейском направлении, а потом и на российском.

И это происходит: в частности, утечка "секретного доклада" о том, что Пхеньян обманывает США насчет истинных масштабов своих арсеналов и секретных лабораторий. Нет сомнений, что и с саммитом в Финляндии будет нечто подобное, да уже и происходит.

Но если можно сделать какие-то выводы из очередной поездки Помпео в Азию, то они таковы: Америка очень даже может вести серьезные переговоры в ситуации, когда иначе никак нельзя. И с Россией — тоже. Администрация вполне готова именно в такой ситуации игнорировать саботаж собственных спецслужб (утечки "секретных докладов"), привычные вопли моралистов из эпохи утраченной сверхдержавности и что угодно еще. Остается лишь проблема ее договороспособности: уцелеет ли сама администрация, как и подписанные ею документы, после непрерывной бомбардировки американской дипломатии и прочей политики собственными саботажниками?

Дмитрий Косырев

«Это его оружие»: как Трамп ведет войны в твиттере

Как твиттер Дональда Трампа меняет американскую политику и мир

Твиттер президента США Дональда Трампа давно стал платформой для важных политических заявлений и предложений и одним из ключевых каналов поступления информации от американского президента. «Газета.Ru» разбиралась, как микроблог главы США стал политическим инструментом, формирующим национальную и международную повестку.

Трамп завел аккаунт в твиттере в марте 2009 года, с тех пор на его странице было опубликовано более 38 тыс. текстовых сообщений. На момент написания этой статьи аудитория главы США в твиттере составляла более 53,2 млн человек, при этом сам Трамп подписан только на 47 аккаунтов — в основном это страницы членов его семьи, сотрудников Белого дома, гольф-клубы и журналисты любимого телеканала американского президента Fox News.

По количеству подписчиков Трамп серьезно опережает большинство политиков — например, у его вечной противницы Хиллари Клинтон сейчас только 23,2 млн читателей. На страницу президента Франции Эммануэля Макрона подписаны 3,1 млн человек, премьер-министра Великобритании Терезы Мэй — 567 тыс., канцлера Германии Ангелы Меркель — всего 37,5 тыс.

А вот у предшественника Трампа Барака Обамы аудитория почти в два раза больше — экс-президента США читают в твиттере 103 млн подписчиков.

Как Трамп «взрывает» твиттер

Трамп редко церемонится в социальных сетях, его резкие и неожиданные заявления в этой соцсети стали важным политическим инструментом, способным реально «встряхнуть» мировую повестку.

Осенью прошлого года высказывания Трампа о Северной Корее и лидере КНДР Ким Чен Ыне в твиттере заставили весь мир всерьез опасаться начала ядерной войны, а в конгрессе даже звучали призывы отнять у президента «ядерную кнопку» — глава США грозился «полностью уничтожить КНДР» и недвусмысленно намекал, что может применить ядерное оружие.

Подобные твиты приводили в гнев северокорейское руководство и вызывали ответное ужесточение риторики КНДР по отношению к США. Апогей «твиттер-войны» главы США с Северной Кореей наступил в начале 2018 года, когда Трамп буквально начал мериться с Ким Чен Ыном ядерными кнопками. Так он отреагировал на новогоднее обращение Кима к гражданам КНДР, в котором северокорейский лидер отметил, что «ядерная кнопка всегда находится на его рабочем столе».

«Северокорейский лидер Ким Чен Ын только что сказал, что «ядерная кнопка у него всегда на столе». Может кто-то из его нищего и голодающего режима передать ему, что у меня тоже есть ядерная кнопка, и она куда больше и мощнее, чем его, и она работает!» — написал в ответ Трамп.

«Бряцания оружием» в твиттере американского президента бывали адресованы и России. Так, после обращения Владимира Путина к Федеральному собранию 1 марта 2018 года, в котором глава РФ рассказал о новейших разработках российского Минобороны, Трамп заявил, что России стоит «готовиться» к новым американским ракетам.

«Россия обещает сбивать все ракеты, нацеленные на Сирию. Готовься, Россия, потому что они появятся, отличные, новые и «умные»! Вам не стоит быть партнерами с животным, которое убивает своих же граждан и наслаждается этим», — написал американский президент, подразумевая под «животным» сирийского лидера Башара Асада.

Впрочем, в Кремле твит Трампа вызвал довольно снисходительную реакцию. «Мы не являемся участниками твиттер-дипломатии. Мы сторонники серьезных подходов. По-прежнему считаем, что важно не делать шагов, которые могут навредить и без того хрупкой ситуации», — прокомментировал заявление Трампа пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков.

О России глава США написал в общей сложности 186 постов с момента вступления в должность.

Фейковые новости

Трамп часто пишет о СМИ, которым в твиттере уже может составлять достойную конкуренцию — на данный момент аккаунт Трампа лишь немного отстает по количеству подписчиков от CNN Breaking News (55,1 млн), на 10 млн опережает The New York Times (42,3 млн) и намного превосходит аудиторию твиттер-аккаунта Fox News (18 млн подписчиков)

Самая популярная тема в твиттере американского президента — знаменитые «фейковые новости» и те СМИ, которые он относит к этой категории — то есть почти все. Словосочетание «Fake news» фигурировало в твитах Трампа почти 250 раз.

Критика обходит стороной лишь любимый телеканал президента Fox News — а вот CNN, NYT, Politico и многим другим ведущим американским СМИ достается от Трампа очень часто.

«CNN, NBC, CBS и ABC? А как же New York Times и Washington Post? Все это фейковые новости!», — писал президент США летом прошлого года.

В ноябре Трамп даже придумал собственный конкурс на получение «премии за фейковые новости», результаты которого опубликовал в том же твиттере 17 января. Главный приз достался The New York Times. В тройку «фейковых СМИ» по версии Трампа также вошли ABC News и CNN.

При этом постоянная травля со стороны президента неизбежно окажет свое влияние на СМИ, писал журналист и бывший главный редактор ИноСМИ Алексей Ковалев в статье для экспертно-аналитического центра Карнеги еще после инаугурации Трампа.

«У американских журналистов происходит масштабная переоценка ценностей. Перед нами президент, который, во-первых, открыто враждебен журналистам, нарушая все существовавшие негласные контракты между прессой и Белым домом. Во-вторых, пресса ему не очень-то и нужна: подписчиков у его твиттера больше, чем у самых крупных СМИ», — отмечал Ковалев.

Зачем он это делает

Твиты Трампа обычно заставляют думать, что он просто пишет все, что приходит ему в голову — они зачастую непоследовательны, запутаны и даже абсурдны. Однако эксперты считают, что, публикуя сообщения, американский президент всегда преследует вполне конкретную цель.

Профессор Калифорнийского университета и автор книги «Не думай о слоне» Джордж Лакофф даже составил схему, описывающую четыре основных типа твитов Дональда Трампа. «Трамп использует социальные сети как оружие, позволяющее контролировать новостной поток. Это работает как магия. Его твиты скорее тактические, нежели содержательные», — писал Лакофф в январе 2018 года.

По его мнению, твиты президента США обычно преследуют четыре цели: формирование идеи, отвлечение внимания от реальных проблем, атака на оппонентов (в том числе СМИ) с целью подрыва доверия общественности, а также проверка реакции общества на те или иные идеи.

Твиттер дал Трампу огромную аудиторию и платформу, на которой он может представлять свои собственные взгляды и выносить конкретные вопросы в топ национальной и мировой повестки. Однако это не отменяет того факта, что его поведение в социальной сети не одобряют большинство американцев.

В конце марта текущего года издание Politico совместно с компанией Morning Consult провело опрос, показавший, что свыше 90% американских избирателей считают, что активность Трампа в твиттере чрезмерна и только вредит его президентству и восприятию США в других странах мира.

В ходе опроса 62% респондентов высказались о твиттере главы США негативно, и только 20% опрошенных положительно оценили его активность в соцсети. При этом около 72% американских избирателей выразили мнение, что Трамп публикует сообщения в твиттере слишком часто.

Силы США в Южной Корее не снижают боеготовность несмотря на отмену учений, и готовы в случае приказа возобновить проведение маневров с союзниками, заявил официальный представитель Пентагона полковник Роб Мэннинг.

Первый в истории саммит США и КНДР, на котором встретились американский президент Дональд Трамп и северокорейский лидер Ким Чен Ын, состоялся 12 июня в Сингапуре. После встречи Трамп заявил, что намерен отменить совместные военные учения с Южной Кореей, назвав их дорогостоящими и "неподходящими" в условиях диалога с КНДР. По данным Пентагона, были приостановлены учения "Страж свободы" (Freedom guardian) и другие учения по программе военно-морского обмена, которые планировались в течение следующих трех месяцев.

"Это решение (о возобновлении учений – ред.) за верховным главнокомандующим и руководством нашей страны. Они могут принять то или иное решение, возобновлять ли учения, исходя из действий Северной Кореи. Как сказал президент Трамп, мы соблюдаем свои обязательства, если они (КНДР – ред.) будут соблюдать свои", — сказал Мэннинг в понедельник журналистам.

"Могу отметить, что боеготовность наших сил в Южной Корее не изменится, независимо от того, будут учения или нет. Наши силы по-прежнему готовы защищать Корейский полуостров… У нас есть и другие механизмы для поддержания боеготовности", — добавил представитель Пентагона.

Комментарий по поводу учений прозвучал на фоне прошедшего 6-7 июля визита в Пхеньян госсекретаря США Майка Помпео. Это был третий визит Помпео в КНДР и впервые лидер страны не принял его лично. Кроме того, МИД КНДР высказал крайнее сожаление и неудовлетворенность результатами переговоров с США. Тем не менее Помпео со своей стороны вновь выразил уверенность в том, что КНДР вела "добросовестные переговоры" в ходе состоявшейся в Пхеньяне встречи и заявил, что страна подтвердила готовность к денуклеаризации.

В настоящее время в Южной Корее находится более 23 тысяч американских военнослужащих. В конце июня министр обороны США Джеймс Мэттис заявил, что США сохранят численность своего военного контингента в Южной Корее.

Традиционно в учениях на Корейском полуострове также принимают участие авиация и флот США из Японии, Гуама и других регионов. Военные учения в Южной Корее, особенно совместные с США, постоянно вызывают раздражение и тревогу в Пхеньяне.

Английские аналитики назвали Навального "волком в овечьей шкуре"

Главный российский оппозиционер считает, что Россия тратит слишком много сил и средств на зарубежные авантюры, но отказываться от агрессивной внешней политики он не собирается

Английские политические аналитики Максимилиан Хесс и Линкольн Пигман посвятили свое исследование на сайте Московского Центра Карнеги внешнеполитическим взглядам фактического лидера российской оппозиции Алексея Навального, фактического лидера российской оппозиции. По точному наблюдению экспертов, Навального справедливо критикуют за неспособность к сотрудничеству, за вождизм и экономический популизм, однако мало обращают внимания на его взгляды на внешнюю политику. А между тем, в основе несколько противоречивого подхода Навального к этой области лежат внутриполитические соображения.

Конечно, Западу понравится, что Навальный отвергает кремлевские теории о заговоре Запада, якобы мечтающего подмять под себя Россию, и что не раз заявлял, что Россия должна быть союзником Европы, а не Ирана или КНДР. Да, Навальный выступает за многостороннюю дипломатию, требует соблюдения обязательств, которые Россия взяла на себя в рамках международных соглашений, и подчеркивает значение ООН. (Хотя он также заявлял и о то, что ООН «перестала быть местом, где принимаются серьезные решения»). Навальный придерживается принципа «многовекторной» политики сотрудничества с Востоком и Западом «на взаимовыгодной основе». Он также исходит из представления о том, что активная внешняя политика ложится непосильным бременем на российскую экономику, понимая суверенитет России как «экономическую состоятельность». По его словам, главный внешнеполитический вопрос для российской власти должен звучать так: «Приведут ли наши действия к росту благосостояния народа?»

Навальный, кроме того, неоднократно высказывался в поддержку экономических санкций против российского руководства. Однако возникает вопрос: будет ли он готов терпеть секторальные санкции, наложенные на Россию США и ЕС, если однажды займет место Путина? Ведь, по его словам, из-за «инерции американской внешнеполитической машины» на отмену поправки Джексона – Вэника у Конгресса ушло сорок лет.

Главный аргумент Навального, на котором основана его критика отношений Кремля с авторитарными режимами, это то, что российские деньги впустую транжирятся за рубежом. К примеру, он заявлял, что кредиты Венесуэле – это «безвозвратные вливания в режим Мадуро», и посетовал, что такая помощь «исчезает» в карманах правительств, которые «не придерживаются пророссийской политической ориентации».

Критикует он и российское вмешательство в Сирии, от которого нет никаких «геополитических выгод». Куда разумнее, по его мнению, вкладывать государственные средства в Пенсионный фонд. Поддержка Мадуро, Асада и им подобных – это по его мнению, проблема финансовая, а не нравственная, а главное преступление сирийского правительства - разбазаривание средств российских налогоплательщиков...

То же самое и по Украине и Грузии. Навальный признает аннексию Крыма нарушением международного права, но как и Собчак и Явлинский, он призывает провести еще один референдум по вопросу о статусе полуострова. А войну на востоке Украины он считает дорогим занятием.

Зато Навальный ни разу не высказывал возражений ни нравственного, ни материального характера против военного вмешательства России на постсоветском пространстве. Он поддержал войну с Грузией в 2008 году и предлагал признать Абхазию и Южную Осетию, обеспечить им военную поддержку, разорвать отношения с Грузией и выдворить ее граждан из России. Высказался он и за признание независимости Приднестровья, чего даже Москва пока делать не хочет.

Все это означает то, что Навальный разделяет точку зрения Кремля на право России вмешиваться во внутренние дела бывших советских республик. С его точки зрения, добиваться влияния в соседних странах лучше при помощи инструментов мягкой силы, а не за счет растраты денег налогоплательщиков на «мелкий подкуп и задабривание постсоветских элит».

Причем агрессивные по сути внешнеполитические рассуждения Навального о постсоветском пространстве обернуты в демократическую риторику. Более того, если путинская Россия выступает против смены режимов, что делает ее привлекательным партнером для лидеров других авторитарных режимов, то взгляды Навального могут встревожить постсоветских правителей, а западных наблюдателей задаться непростым вопросом: неужели вмешательство России во внутренние дела соседних стран неприемлемо только тогда, когда оно способствует укреплению авторитаризма?

Да, Навальный вряд ли займет место Путина, но вот постпутинская элита вполне способны перенять его внешнеполитические воззрения, когда будет стремиться обеспечить экономический рост и создать России менее враждебную внешнюю среду. А все это вместе должно послужить предупреждением и для союзников, и для противников России: какой бы ни была послепутинская внешняя политика России, начинать готовиться к ней нужно уже сейчас.

Японии необходимо дать новый старт отношениям с КНДР, заявил глава МИД страны Таро Коно в ходе совместной пресс-конференции по итогам встречи с госсекретарем США Майком Помпео и главой МИД Южной Кореи Кан Гён Хва в Токио.

"Япония продолжит стремиться к нормализации отношений с Северной Кореей путем разрешения таких вопросов, как северокорейская ядерная программа и проблема похищенных японских граждан… Нам необходимо дать новый старт нашим отношениям с Северной Кореей", — сказал Коно.

Глава МИД Японии также подчеркнул, что Токио намерен продолжить "играть значительную роль в создании стабильности в Северо-восточной Азии при тесном взаимодействии с США и Южной Кореей".

По данным правительства Японии, спецслужбы КНДР в 1970-1980-е годы похищали граждан Японии, которых в Пхеньяне использовали для обучения северокорейских разведчиков и преподавания японского языка. Правительство Японии признает похищение 17 человек, хотя есть предположения, что похищенных могло быть намного больше. Правительство КНДР признало, что на его территории находятся или находились 13 из исчезнувших японцев.

С кем поговорить после смерти Ганди. Если бы я был Трампом

Пока все кругом осторожненько калькулировали, встретится ли Трамп с Ким Чен Ыном, я нагло утверждал, что да, разумеется. И оказался прав. Поскольку скептики рассуждали о политических сферах, подсчитывали дипломатические очки и злоупотребляли словом "контрпродуктивно", а я смотрел на вещи ну совершенно иначе.

Сначала я поставил себя на место Трампа. Я живой, своенравный старикан, неожиданно пролезший в президенты Америки. У меня есть шанс встретиться с удивительно подстриженным толстобоким малышом в очках, который руководит последней коммунистической страной в мире.

В этой стране едят собак. Нет интернета. Но есть баллистические ракеты и ядерное оружие. Я насылал на них авианосцы и снимал угрожающие ролики — Ын, сдавайся, армада плывет боевой свиньей. Тот в ответ обзывался обидно и запускал в чистое небо не факт, что управляемые, но ракеты, угрожая, что они долетят минимум до Гуама.

И вы, твердолобые советники, хватаете меня за фалды и не пускаете со словами "Он же диктатор"? Хотите, чтоб я из-за каких-то ваших предрассудков отказал себе в удовольствии разглядеть его вблизи?

Потом я поставил себя на место Кима. Я, маленький короткостриженый малыш в очках, сын балерины, который династическим путем унаследовал страну лимитированного риса, утренней свежести и всепоглощающей, но дежурной любви народа к дедушке, папе и мне. Кто бы знал, как остофигели мне эти торжественные концерты, посещение обувных фабрик и просмотр "Один дома" в бетонном бункере. Кстати, именно в этом фильме я увидел Трампа в эпизодической роли. Боже, рыжий миллиардер с удивительной прической может себе позволить сняться в комедии!

И вы хотите, чтобы я упустил шанс встретиться с этим дивным дедушкой, неожиданно ставшим президентом самой могущественной страны в мире? Не держите меня за фалды, шипя "он же империалист" и "обманет, как обманули Горбачева". В конце концов, у меня рядом пример Китая. Китай же не обманули. Не смогли.

Опираясь на такие, прямо скажем, не фундаментальные догадки, я оказался сначала прав в случае с Кимом, а теперь с Дональдом Трампом и Владимиром Путиным. Поскольку смело предрекал их обстоятельную встречу до конца этого лета, а скептики в это время полагали, что "беспрецедентно холодные взаимоотношения России и США делают саммит бессмысленным", "безрезультатность остановит обоих", "Трамп скован русофобами", "Путин не захочет говорить с человеком, не имеющим реальной власти" и т. д. и т. п.

Сначала я поставил себя на место Трампа, человека живого и даже экстравагантного ума, каким я его полагаю, а вовсе не гопником и дурачком, каковым его представляют заслуженные шуты Демпартии Болдуин и Де Ниро. Разного рода Болдуины пугают Трампа: встречаться с Путиным? Вы в своем уме? Путин — тиран, убийца. Что же отвечает им Трамп, этот мощный старик? "У нас много убийц. Вы что, думаете, наша страна такая уж невинная? Лучше ладить с Россией, чем наоборот". Нет, ну нельзя сказать, что перед нами апологетика российского лидера, но фоне истерии, которая развернулась в Америке, просто пример здравомыслия. К тому же Трамп знает: светоч морали, автор интервью, цитата из которого приведена, своим показным ханжеством довел человека до самоубийства и потратил 13 миллионов долларов, чтобы отмазаться от сексуальных обвинений.

Вообще, годы и опыт проделывают с людьми удивительные вещи. Одних, как Маккейна, обращают в твердокаменного марксиста, соляной столп лицемерия. Других, как Трампа, раскрепощают. Выталкивают из колеи. Трамп глядит на своих коллег из "семерки" — и ему делается откровенно скучно. Ему пытаются что-то навязать люди, которые продали свой суверенитет за ядерный зонтик. Привыкшие жить за чужой счет. Они дошли в своем извращенном видении мира до того, что готовы поддерживать коррупционеров и закрывать глаза на фашистов — если они против России. И он разрядно троллит их: чего вы вцепились в эту Украину, это ж самое коррумпированное государство в Европе! Крым? А что Крым? Кстати, Крым, возможно, и русский. По крайней мере, там все говорят по-русски. Да и в "восьмерку" неплохо бы Россию вернуть.

От таких реплик корежит многих борцов с В. В. Путиным — от Терезы Мэй до какого-нибудь Айдера Муждабаева. Последний в беспокойстве (еще бы, сотрясаются основы его мировоззрения и благополучия) пишет: "Трамп — это бот Путина, который слово в слово повторяет все кремлевские методички. Про "российский Крым", про "самую коррумпированную страну Украину" и т. д. Над этим можно было бы смеяться, если бы ольгинским ботом не был президент самой важной и влиятельной страны в мире. На мой взгляд, все серьезно. Открыта дорога к третьей мировой (гибридной) войне".

Вот ужас-то! Наличие Трампа на политической арене гипотетически делает возможным сотрудничество, кооперацию не только тех, кто присвоил себе право рулить миром, а и тех, кто в действительности им рулит. Америка, Китай, Россия… Кто еще? Да хоть Эрдоган, который тоже претендует на самостоятельность. Но точно не Макрон, с которого издевательски снимают пушинки, не Меркель, которая завела Германию в мигрантские дебри… И не премьер-министр Черногории, как его там, которого можно и оттолкнуть походя.

Скажете, заврался я? Размечтался? На это отвечу: когда год назад на одной из программ ТВ вот так же безответственно ляпнул про возможное в обозримой перспективе объединение Корей, специалисты с экспертами зашикали, просто подняли на смех. Теперь ходят и говорят: ты знал.

И наконец: я самонадеянно представил себя на месте Путина. Да, Трамп пока только выпутывается из сетей русофобии, а самостоятельность решений до Рузвельта точно недотягивает. Но неужели я откажу себе в удовольствии встретиться с таким оригиналом, да еще после того, как мир проникся уверенностью, что Путин его и привел к президентству США? Однажды наш лидер сказал саркастически, что после смерти Ганди ему и поговорить-то не с кем. Понятно, что песок — плохая замена овсу, Трамп не Ганди, но в старикане есть отблески старомодного "большого стиля", когда мнение другого участника сделки не игнорируется, не объявляется заранее враждебным, а учитывается. Значит, из знакомства может выйти и польза — пусть не сразу. Не сегодня.

Но лицемерием и коварством "партнеров" Путин сыт по горло, удивительно, как сдерживается, школа, видимо, сказывается. Пусть теперь "партнеры" немного потрепещут: а вдруг Владимир и Дональд договорятся? Им это полезно, "партнерам", а то уж совсем рамсы потеряли: Украину подзуживают, Скрипалей травят, чемпионат мира по футболу бойкотировать хотели…

Трамп и Путин точно не решат своей встречей всех проблем, не разгребут всех завалов. Не буду сейчас пророчествовать, что они обсудят проблемы безопасности, кибербезопасности, дипсобственности, Сирию, Украину, Европу и т. д. Это есть кому пророчествовать. Скажу только, что им будет интересно друг с другом — очень разным, но в чем-то похожим людям, которые не живут, не говорят и не действуют в рамках устоявшейся либеральной банальности. Их фишка — упорство. Точное понимание интересов своих стран. Здравомыслие. И разрыв шаблона.

Полагаю — не подведут.

Владимир Мамонтов

МИД КНДР считает, что на прошедших 6-7 июля переговорах американская сторона высказала исключительно "односторонние и грабительские требования денуклеаризации", что противоречит достигнутым на саммите в Сингапуре договоренностям, сообщает агентство ЦТАК.

В переговорах принимали участие госсекретарь США Майк Помпео и заместитель председателя ЦК Трудовой партии КНДР Ким Ён Чхоль. После завершения переговоров госсекретарь написал в Twitter, что гордится "работой нашей команды", однако о подробностях переговоров не сообщил.

"Американская сторона… (высказала только) односторонние и грабительские требования денуклеаризации, говоря о принципе полной, проверяемой и необратимой денуклеаризации (CVID – Complete, Verifiable and Irreversible Dismantlement), отчетности, проверках", — говорится в заявлении северокорейского МИД.

В МИД КНДР отметили, что США лишь выдвигали условия и, "придумывая отговорки", продемонстрировали намерение надолго отложить такие фундаментальные вопросы, как "строительство системы мира на Корейском полуострове", декларация о завершении войны.

"Те позиции, на которых в ходе переговоров до конца настаивала американская сторона, это "раковая опухоль", которая привела к тому, что предыдущие администрации, упорствуя в прошлом, пустили на ветер весь процесс переговоров, усилили недоверие и опасность войны", — отмечается в заявлении.

Ранее в субботу сообщалось, что США и Северная Корея договорились о создании рабочих групп, которые будут включать проверку хода денуклеаризации Корейского полуострова.

После переговоров в Пхеньяне Помпео прибыл в Токио, где в воскресенье состоятся его переговоры с премьер-министром Синдзо Абэ, министром иностранных дел Таро Коно, а также министром иностранных дел Южной Кореи Кан Гён Хва, которая специально для этого приедет в Японию. Состоятся также и трехсторонние переговоры глав внешнеполитических ведомств Японии, США и Южной Кореи.

США. КНДР > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ. Армия, полиция > ria.ru, 7 июля 2018 > № 2667384

«Подыграть Трампу»: куда Ким отправит ядерные ракеты

В КНДР направился с визитом госсекретарь США Майк Помпео

Президент США Дональд Трамп хочет заставить КНДР приступить к реализации соглашения по денуклеаризации Корейского полуострова, о чем лидеры двух стран договорились на саммите в Сингапуре, — это необходимо Трампу, чтобы представить успехи своей политики перед промежуточными выборами в конгресс США. С этой целью в Пхеньян летит госсекретарь Майк Помпео. И, видимо, КНДР выгодно «не разрушать политические позиции» американского президента.

Госсекретарь США Майк Помпео, несмотря на непродолжительное время, что он находится во главе американского внешнеполитического ведомства, уже в третий раз посетит Пхеньян. Собственно, заступив на должность главы госдепа, он вплотную взялся за КНДР и прилегающий регион.

Фактически Белый дом «освободил» его от российского направления, которым в настоящий момент занимается помощник президент США по национальной безопасности Джон Болтон.

Соглашение между Вашингтоном и Пхеньяном, достигнутое в ходе саммита лидеров двух стран Дональда Трампа и Ким Чен Ына, обозначило приверженность двух стран к установлению новых отношений и стремление Пхеньяна избавить Корейский полуостров от ядерного оружия. «Соединенные Штаты и КНДР объединят усилия для построения длительного и стабильного мирного режима на Корейском полуострове», — говорится в одном из пунктов соглашения.

При этом эксперты отмечают — тот факт, что в соглашении говорится обо всем Корейском полуострове, а не только о КНДР, можно считать дипломатической победой Кима.

Дело в том, что, несмотря на наличие ядерного оружия на территории КНДР, Пхеньян предполагает, что американское ядерное оружие есть и на территории Южной Кореи. Узнать, насколько справедливы эти предположения, можно будет лишь в ходе инспекций, которых Ким Чен Ын планирует добиться от Южной Кореи и США.

Все эти вопросы, несомненно, корейская сторона задаст Помпео, так как в КНДР должны быть уверены, что ядерного оружия на юге нет, отмечает в беседе с «Газета.Ru» профессор кафедры востоковедения МГИМО МИД России Георгий Талорая.

В свою очередь, как отмечает телеканал CNN, от поездки Помпео ждут конкретных результатов, так как президенту США надо продемонстрировать успех «сделки» с КНДР перед промежуточными выборами в конгресс — они пройдут в ноябре 2018 года.

Госсекретарь в связи с этим находится в сложном положении — традиционным соперником внешнеполитического ведомства является Пентагон, где недавно заявили, что у северокорейского лидера нет желания полностью включиться в программу денуклеаризации. Впрочем, такой подход к оценке действий оппонента является традиционным для министерства обороны США.

Однако сам президент Трамп дал понять, что доволен уже достигнутыми результатами и переговоры с КНДР идут в позитивном ключе.

Накануне поездки Помпео глава Белого дома заявил, что благодаря ему — президенту США — не началась война между Соединенными Штатами и Северной Кореей.

«Никаких ракетных запусков и ядерных испытания в течение восьми месяцев. Вся Азия взбудоражена. Только оппозиционная партия, которая включает в себя СМИ с фейковыми новостями, продолжает жаловаться. Если бы не я, мы бы сейчас воевали с Северной Кореей», — написал американский президент в своем твиттере.

Ранее Трамп дал распоряжение не проводить военные маневры между Южной Кореей и США, которые были запланированы на август. Это важный шаг со стороны президента США, но, учитывая его воинственную риторику, от него можно ожидать резких шагов, сказал ранее в интервью «Газете.Ru» бывший помощник экс-президента США Билла Клинтона Стивен Пайфер.

«Вот чем я по-настоящему обеспокоен, так это тем, что если Корея не будет быстро реагировать и делать шаги в обозначенном направлении, Трамп придет к выводу, что Корея не выполняет взятые на себя обязательства. И вот каким образом сам Трамп будет реагировать — это вопрос», — отмечал эксперт.

Объекты на стол

Как пишет в своем комментарии агентство Associated Press, Помпео должен получить от КНДР «детальную информацию о том, что представляют собой ядерные и ракетные программы Севера, какие объекты у него есть и где они находятся».

Как отмечает The Guardian, Помпео хочет добиться от лидера КНДР временных рамок проведения денуклеаризации, однако это долгий процесс, который может потребовать 10-15 лет. Речь идет об уже существующей программе, так как у КНДР в отличие от Ирана есть ядерные боеголовки, которые необходимо будет утилизировать.

США уже ранее потребовали от КНДР, чтобы она в процессе денуклеаризации вывезла ракеты за пределы страны для уничтожения. Пока неясно, куда могут быть вывезены ракеты. Теоретически такой страной могла бы стать Россия. У Москвы уже есть опыт участия в ядерной сделке, где она вывозила иранский уран в Россию для переработки.

Однако подобный сценарий маловероятен, учитывая отношения между Вашингтоном и Москвой. Правда, не исключено, что обсуждение ситуации вокруг КНДР будет в повестке саммита между главами России и США Владимиром Путиным и Дональдом Трампомв середине июля в Хельсинки. Кроме того, Москва приветствовала встречу лидеров КНДР и США, а глава МИД России Сергей Лавров даже посетил Пхеньян накануне саммита в Сингапуре. Глава МИД России передал Ким Чен Ыну приглашение посетить Россию, однако точной даты визита пока нет, сообщил журналистам пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков.

США хотели бы получить более быстрые результаты, но добиться практических результатов пока трудно, говорит Толорая. При этом для КНДР, которая уже выработала позицию, как вести переговоры, «важен сам процесс нормализации и налаживания отношений с США».

Эксперт полагает, что, понимая важность выборов для Трампа, «корейцы будут готовы подыграть, чтобы не разрушать политические позиции американского президента».

Как отмечает в беседе с «Газетой.Ru» ведущий аналитик Atlantic Council в Вашингтоне Мэттью Берроуз, главная проблема для США в том, что «никто не знает, где находится ядерный арсенал Кима, а также что он собой представляет».

«Ким должен дать Помпео какое-то осязаемое доказательство, что денуклеаризация будет продолжаться. В противном случае Помпео и Трамп будут подвергаться нарастающей критике со стороны конгресса и СМИ за пустую сделку, так как администрация готовится борьбе на промежуточных выборах», — добавил эксперт.

Одновременно с переговорами с США КНДР продолжает и достаточно интенсивный диалог с Южной Кореей — стороны сосредоточили усилия на гуманитарной дипломатии, и 5 июля провели товарищеский матч по баскетболу в Пхеньяне. Известно, что Ким Че Ын неравнодушен к этому виду спорта.

Кроме того, Сеул начал ремонт помещения на границе обеих стран, где будет расположен центр связи между двумя государствами, между которыми пока не установлены дипломатические отношения. Вместе с этом это долгий процесс, так как и Пхеньян, и Сеул должны внести изменения в свои конституции. При этом южнокорейская сторона пока не собирается снимать санкции с КНДР, речь об этом может идти лишь когда будет заметен прогресс в двусторонних отношениях.

Юрий Трутнев: нужно ломать ментальность чиновников, считающих себя великими

Задачи по развитию российской Арктики требуют разработки системы управления, созданием единого координационного органа займется вице-премьер, полпред президента в Дальневосточном федеральном округе Юрий Трутнев. Об этом, а также о том, делегации из каких стран приедут на Восточный экономический форум в сентябре, какую пользу Дальнему Востоку принесут выборы глав регионов и какие перспективы откроет строительство моста на Сахалин, Трутнев рассказал в интервью РИА Новости. Беседовала Марина Луковцева.

— Юрий Петрович, животрепещущий вопрос. Вы говорили, что решение о строительстве моста на Сахалин должен принять президент. А сами, со своей стороны, как-то будете продвигать этот проект, потому что его люди ждут?

— Это хорошо, что вы говорите, что его ждут люди. Но, я скажу честно совершенно, свою позицию сформулировал. Письменно, на главу государства.

Позиция простая. Я и мои коллеги, которые вместе со мной работают для развития Дальнего Востока, считают, что строительство моста создаст дополнительное стратегическое преимущество для страны и новые возможности развития — отнюдь, не только связь между Сахалином и материком, а гораздо более широкие перспективы.

Но вот, отвечая прямо на ваш вопрос, буду ли я дальше продвигать этот проект, скажу: нет. Потому что от того, сколько раз я еще озвучу свою позицию, решение президента точно не зависит. А вот какое решение дальше примет президент страны, учитывая, что это дорогой объект по капитальным вложениям, стратегический объект, такое и будем выполнять.

— В сентябре пройдет важное не только для Дальнего Востока, но и всей России мероприятие — четвертый Восточный экономический форум. Как идет подготовка? Какие страны уже подтвердили свое участие?

— Активность у нас традиционно выше прошлого года, у нас она каждый год высокая, но каждый последующий — еще выше. Это значит, что форум востребован, а второе — это повышает нашу ответственность, потому что для нас абсолютно принципиально проводить форум так, чтобы для людей это было полезно, эффективно, интересно. Мы никогда не повторяемся с повестками, в то же самое время всегда сохраняем определенную преемственность форума.

Если конкретно по цифрам, то приглашения на ВЭФ-2018 направлены более чем пяти тысячам участникам. Среди приглашенных 1575 представителей российского бизнеса, 2871 представителей иностранного бизнеса. По состоянию на конец июня подтвердили участие 668 человек. Это представители 19 стран: из Азиатско-Тихоокеанского региона — Китай, Индия, Япония; европейские страны, в том числе Великобритания, Швейцария; а также Канада и Соединенные Штаты Америки и ряд других. Для сравнения, в этот же период в 2017 году подтвердили готовность 409 участников.

Активно идет процесс приглашения и лидеров зарубежных государств. В начале июня в рамках государственного визита Владимира Путина в КНР российский президент пригласил председателя КНР Си Цзиньпина. Во время недавнего визита в Москву президента Республики Корея Мун Чжэ Ина Владимир Путин пригласил его стать почетным гостем форума. Ранее приглашения принять участие были переданы руководителю КНДР Ким Чен Ыну, премьер-министру Японии Синдзо Абэ.

— То есть год от года масштаб форума возрастает. Скоро ВЭФ станет главным форумом в России?

— Немножко всегда смешно, когда я думаю об этом. Помню, как в первый раз пришел с коллегами на тему устроения форума разговаривать. Реакция у них была прохладная: совсем отказывать не стали, но предложили для начала потренироваться лет пять, а потом обсуждать более масштабный формат форума. А у нас "тренировочный" процесс пошел несколько интенсивней, чем они думали.

— На Дальнем Востоке применяется такой формат общения с иностранными инвесторами, как дни инвестора. Планируется ли расширять географию, как долго еще планируется проводить дни инвестора?

— Ограничиваться этим годом точно не будем. Здесь важна оценка самих инвесторов, важна оценка представителей тех стран, инвесторы из которых работают на Дальнем Востоке. Я много раз слышал именно от деловых кругов, от представителей стран хорошие отзывы. Это значит, что им это нужно. На будущее этих оснований более чем достаточно, чтобы продолжать проводить дни инвестора.

Географию пока расширять не вижу особых оснований. Есть предложения провести с европейцами — посмотрим. Было бы здорово, чтобы Индия, с которой на Дальнем Востоке у нас всего несколько проектов, вошла в число основных инвесторов. Как только наберем достаточное количество заинтересованных в инвестировании компаний, то обязательно проведем день инвестора с ними. А так у нас традиционно Китай, Корея, Япония.

Идет нормальная индивидуальная работа с инвесторами. Мы каждый проект смотрим, как идет, что мешает, кто мешает. В общем, мы стараемся по любому обращению инвестора вмешиваться в процесс. По другому им менее удобно напрямую обратиться ко мне, к министру по развитию Дальнего Востока, а здесь мы все вместе работаем и обязательно будем работать дальше.

Я хочу, чтобы каждый инвестор, который принял решение вложить свои деньги на Дальнем Востоке, был успешен, потому что дальше информация об успехе разойдется быстрее, чем наши выступления и призывы. Когда люди успешно реализовали проект, им помогли с преодолением каких-то препятствий, предприятие работает — это и есть лучшая реклама инвестициям на Дальний Восток России.

— На достройке принципов социального развития до норм, обозначенных майским указом, сейчас сконцентрированы все госструктуры. На Дальнем Востоке в то же время делалось много для повышения темпов развития. Как будет строиться работа по выполнению майского указа?

— Прежде всего мы очень надеемся на то, что все министерства выполнят задачу, поставленную президентом в майском указе 2018 года. Задача — улучшить показатели по самым важным для жизни людей вопросам до довольно высоких значений. И эта задача для Дальнего Востока еще более сложная, потому что у нас основные показатели качества жизни ниже среднероссийских: у нас продолжительность жизни на два с половиной года ниже, у нас хуже со здравоохранением, с образованием — со сменностью в школе, с долей аварийного жилого фонда. Поэтому стоит задача не просто в темпах развития страны сдвинуться и выполнить, а задача двигаться быстрее, чтобы догнать.

Мы, естественно, сложа руки не сидим. В текущем году, в соответствии с решениями президента, мы начали работу по созданию условий для жизни людей в точках экономического роста. Получается, что есть две задачи, очень близкие, но в то же время различающиеся. Одна — в целом поднять уровень жизни по всей территории Дальнего Востока. И мы здесь, конечно, одни не справимся, потому что вопросы здравоохранения здесь должен решать Минздрав, образования — министерство просвещения, так как мы не соберем компетенции этих министерств, это будет неправильно и, собственно, такой задачи не стоит.

А вот там, где возникают новые города, создаются новые проекты, именно нам надо думать, как создать людям, которые там будут работать, комфортные условия для жизни, отдыха и работы. Поэтому с этого года мы начали программу, в рамках которой будет построено и модернизировано 195 объектов, среди которых школы, больницы, детские сады. Многие долгострои наконец-то будут завершены и введены в эксплуатацию. Эта работа будет выполнена в течение трех лет под контролем министерства по развитию Дальнего Востока России.

— Ведутся ли обсуждения с Минвостокразвития, с регионами реализации положений майского указа?

— Мы будем уделять этому очень много внимания, потому что это на самом деле грандиозная тема и для страны, и для Дальнего Востока. Буквально только что обсудили ее на заседании Совета при полпреде с участием всех руководителей дальневосточных субъектов. Следующий этап — это комиссия по развитию Дальнего Востока под руководством председателя правительства России Дмитрия Медведева. И в рамках Восточного экономического форума вопрос выполнения майского указа на Дальнем Востоке будет вынесен на заседание президиума Государственного совета под руководством президента.

— Арктика. С недавнего времени вы это направление тоже курируете. Какой-то общий план работы намечен?

— Эту работу надо собирать в систему. Она сегодня разорвана на кучу маленьких направлений. Вроде бы все чем-то занимаются. Кто-то немножко занимается природой и экологией. Росатом занимается вопросами, связанными с обеспечением строительства ледоколов, ледокольной проводкой судов. Занимается Минтранс какими-то вопросами, связанными с регулированием морской деятельности. Есть семь международных органов, в которых Россия участвует. Отдельно вынесены вопросы работы с коренными малочисленными народами Севера.

Много таких фрагментарных вещей, которые не собраны в общую матрицу развития Арктики. Не выстроена система приоритетов, не обеспечена координация этой работы. В целом вопросами Арктики занимается огромная комиссия, только президиум которой включает 53 человека. Это страшная история! Придется, наверное, отдельно создать президиум президиума. А лучше все-таки комиссию в какой-то более компактный вид преобразовать.

Поэтому на самом деле это огромная работа. Скажу честно, я сначала к этому относился более спокойно. Когда начал погружаться… В арктической зоне у нас живут миллионы человек, там миллионы квадратных километров площади. То есть это огромная территория с довольно большим населением, проживающим в трудных условиях, имеющим другие принципы пенсионного обеспечения, например. То есть это серьезный вызов.

Надо просто от начала до конца собирать систему для Арктики. Такую работу по Дальнему Востоку провели, еще раз говорю, что ее можно критиковать наверняка, ее надо совершенствовать каждый день. Но развитие Дальнего Востока — это сегодня система. Если что-то в ней не срабатывает, я понимаю, на что мне воздействовать, чтобы система исправилась и двигалась в необходимом направлении.

В Арктике такой структуры управления не наблюдается, и на ее создание уйдет какое-то время. Мы будем создавать какой-то координационный орган, потому что без координации работа не может быть организована. Пока это все именно в таком не собранном состоянии.

Хотя, чтобы не быть неправильно понятым, хочу подчеркнуть. То, что я сказал, не значит, что работа в Арктике не ведется. Там есть замечательные специалисты, которые проводят глубокие научные исследования. Но влияние государства на эти процессы необходимо приводить в правильное организационное состояние.

— Вы говорите, что система управления процессами развития Дальнего Востока полноценно сформирована. А как оцениваете эффективность каждого из институтов развития макрорегиона?

— Что касается институтов развития, честно сознаюсь, у меня были сомнения, когда мы обсуждали вопросы их создания. Когда ко мне коллеги пришли и предложили учредить четыре института развития, я посоветовал объединить их в один. Они объяснили, что мировая модель включает именно четыре, при этом они честно сказали, что пока не могут предсказать, насколько эффективной будет эта модель для Дальнего Востока, потому что в России это еще не применялось. Тогда я согласился с коллегами и что могу сказать по прошествии времени: практически все работает.

В очень напряженном режиме работает Корпорация развития Дальнего Востока. Она строит более сотни объектов инфраструктуры, и от нее очень многое зависит, потому что если что-то не вовремя построено, это сказывается на реализации инвестиционного проекта.

Мне кажется, что достаточно неплохо работает Агентство по привлечению инвестиций — новые инвесторы приходят, работа с ними ведется. И я вижу по отдаче, что его сотрудники владеют информацией по каждому проекту. В этой ситуации нельзя руководить примерно — нужно знать конкретно, в каком проекте и в чем нужна помощь, потому что проектов, где все получается с самого начала, не бывает.

По Фонду развития Дальнего Востока. Мне кажется, что это работающий институт. Во всяком случае, то состояние, в котором мы его приняли, беспомощное, когда у него лежали деньги на счете, а он не мог ничего с ними сделать, оно, конечно, ушло далеко в историю. Сегодня фонд активно инвестирует в целый ряд важных проектов: строительство моста между Китаем и Россией, хабаровского аэропорта, создание инфраструктуры для жилья в городе Большой Камень в Приморье и так далее. Но есть, куда совершенствоваться. Мне кажется, что работа по конкретным проектам ведется нормально, а вот работа по созданию системных институтов пока слабовата. У нас там много разных есть учрежденных платформ, меня всегда, когда такие соглашения заключаются, это немного напрягает, потому что намерения благие, но хочется видеть конкретные дела. Когда создается, к примеру, Фонд развития высоких технологий с Роснано, или Фонд поддержки проектов в сфере сельского хозяйства с Китаем, или еще что-то, я всегда спрашиваю у руководства фонда, что конкретно сделано, где проекты? Поэтому тут мы еще будем добиваться повышения эффективности.

По поводу Агентства по развитию человеческого капитала. Здесь я бы пока поставил оценку, как ни жестко это прозвучит, три с минусом, потому что определенная работа ведется, но показательным для меня было одно из последних совещаний еще в прежнем составе правительства. Я спросил, есть ли свод востребованных профессий к более чем 1,3 тысячи проектам. Получил положительный ответ. Далее попросил к этому своду предоставить список учебных учреждений Дальнего Востока, которые готовят по этим необходимым специальностям. То есть, например, специалистов судостроения требуется столько-то, а готовят их столько-то. В ответ мне сказали, что такой список тоже есть, но на требование предоставить его попросили два месяца.

Надо добиваться конкретных результатов. Они пока только нащупали одно направление — работают с руководителями конкретных проектов и действительно помогают им найти людей. Но это же не хэдхантинговое агентство, это должен быть системный институт, который будет решать вопросы адаптации образования к той направленности, в которой сейчас развивается Дальний Восток, то есть он более глубокие вопросы должен решать. Надо подтягивать его.

— И каков практический эффект от почти пяти лет работы этих институтов, что показала новая модель развития Дальнего Востока?

— Если говорить о том, как работает новая модель, то для меня наиболее показательным является следующее: доля прямых иностранных инвестиций, которые приходят на территорию Дальнего Востока возросла в семь раз. То есть мы начинали — было 4 процента, а сейчас 30 процентов прямых иностранных инвестиций, которые вкладываются в Россию, приходятся на Дальний Восток. Мне кажется, это очень хороший показатель. Он говорит о том, что инвестиционное пространство стало совсем другим. Об этом же говорят и цифры количества инвестиционных проектов — их сегодня 1375. Кроме того, я каждый день нахожусь в постоянном общении с инвесторами и теми людьми, которые планируют реализацию инвестиционных проектов. Я вижу, что уровень интенсивности переговоров очень высокий. И проекты уже совершенно другого масштаба сейчас реализуются. Например, проект строительства хаба по перегрузке сжиженного газа на Камчатке. Важность этого проекта еще и в том, что он помогает нам решить целый комплекс задач, начиная с увеличения объемов перевозки грузов по Северному морскому пути и заканчивая газоснабжением Камчатки, с которым в последние годы было не все в порядке.

Или, например, сейчас активно идет подготовка к работе по запуску проекта освоения месторождения Баимской рудной зоны на Чукотке. Это огромный проект на 4 миллиарда долларов инвестиций, который переводит Чукотку в другое состояние.

В городе Свободный Амурской области 1,3 триллиона рублей стоимость двух проектов Газпрома и "Сибура", поэтому уверенно можно сказать, что модель развития работает. В рамках этой модели уже 230 миллиардов рублей реально проинвестировано на территорию Дальнего Востока.

Для того чтобы это новое инвестиционное пространство сформировалось, мы подготовили 30 федеральных законов, под две сотни актов правительства, но каких-то оснований сказать, ура, победили, у нас, конечно, нет. Эта работа должна проводиться каждый день. Создана система, но мир вокруг меняется и каждый день нужно что-то регулировать.

На днях у меня проходило довольно оживленное совещание по механизмам предоставления субсидий для инвесторов. Приходится еще сталкиваться с тем, что у людей старая модель отношения бизнеса и государства в голове. Один из коллег предложил выделяемыми государством средствами субсидии войти в капитал компаний, поставив инфраструктуру на госбаланс. Пришлось объяснять, что на Дальнем Востоке просто не развита инфраструктура и на ее создание потребуется несколько триллионов рублей, которых сейчас нет, поэтому мы создаем инфраструктуру для конкретных проектов, которые не могут быть реализованы без ее строительства.

Эта инфраструктура сама по себе повышает инвестиционную привлекательность, потому что сегодня мы строим дорогу для освоения Крутогоровского месторождения на Камчатке, но завтра будут новые проекты и они подключатся к инфраструктуре, будут пользоваться этой дорогой. Кроме того, населенные пункты на Камчатке связываем этой дорогой. Когда индийская компания Tata Power входила, важным условием было строительство государством дороги. Это условие они не выдумали — во всех странах Азиатско-Тихоокеанского региона именно такая мера поддержки работает. И в нашем случае это не подарок инвестору, а выполнение государством обязательств по строительству инфраструктуры для Дальнего Востока.

— В мае прошлого года вы говорили о необходимости наведения порядка в лесопромышленной отрасли Дальнего Востока. Вы тогда дали распоряжения профильным министерствам на этот счет. За это время ситуация хотя бы сдвинулась с мертвой точки?

— Немного сдвинулась. У нас идет поэтапное повышение вывозных пошлин на круглый лес — это важно, это изменяет ситуацию. У нас появились некоторые новые проекты в лесной сфере, в том числе мы сейчас работаем по проекту строительства целлюлозно-бумажного комбината. Это здорово, потому что у нас в стране очень давно не строились новые ЦБК. Мы начали вместе с регионами заниматься совершенствованием системы предоставления лесных участков. Соответствующие поручения даны, вопросы эти сейчас будут рассматриваться на комиссии.

Но в целом, конечно, надо все это еще доводить до ума. Принцип простой здесь должен быть заложен в процесс: если ты хочешь просто пилить лес, то мы не очень заинтересованы в сотрудничестве с тобой.

Соответственно, ты можешь получить лесной участок, если на него нет других претендентов, готовых строить лесоперерабатывающие предприятия. Если такие люди есть, ты этот участок не получишь. Если ты этот участок получил, но появился инвестор, который собрался строить ЦБК или обрабатывающую фабрику, то мы прямо в соглашении пишем, что имеем право расторгнуть соглашение и передать участок леса инвестору, который заинтересован в строительстве именно перерабатывающих мощностей.

Может быть, не всем понравится такой механизм работы, но я уверен в том, что он единственно возможный. Когда был инициирован проект по строительству ЦБК в Хабаровском крае, я дал поручения правительству края подобрать участок, лесную базу. И получил через две-три недели ответ, что лесных участков нет, якобы все распределено. Это же полное безобразие. То есть они пилят лес и отвозят в Китай, деньги зарабатывают, а интересы страны где-то в стороне оказываются. Быстро со всем этим разобрались, губернатор помог, Агентство по привлечению инвестиций занималось этим плотно — все выделено. Но так не должно быть каждый раз в ручном режиме, должна быть система.

То есть люди, инвесторы должны точно понимать, что под переработку мы им лес выделим. Не найдем леса, который близко, значит, будем в рамках той же инфраструктурной субсидии помогать строить лесные дороги и тем не менее выделять лес. Поэтому мы лесом будем продолжать заниматься, отлаживать законодательство так, чтобы оно соответствовало интересам Российской Федерации.

— Во время каждого разговора с вами становится известно о новых ситуациях с инвесторами, требовавших вашего личного вмешательства. Почему это происходит?

— Я об этом довольно часто думаю. Только не с точки зрения того, что мне приходится вмешиваться, а с точки зрения того, что инвесторы сталкиваются с какими-то затруднениями. Многие страны развивались и развиваются в рыночных условиях столетия. За эти столетия они отшлифовали свою законодательную базу и создали такие коридоры для инвестиционных процессов, где люди достаточно редко наталкивался на закрытые двери.

Когда я задаю вопрос инвесторам, что им надо, чтобы совсем упростить работу, они просят английское право. Но английское право создавалось гораздо дольше, чем существует новая экономика в России, поэтому там многие вопросы отработаны именно под интересы бизнеса.

Нам придется пройти этот путь, но значительно быстрее и, уж извините, ломая ментальность тех чиновников, которые считают себя великими, что они тут сидят регулируют, а бизнес там пусть ищет какие-то подходы. Не получится, бизнес не будет искать — он в этом случае просто не будет вкладывать в экономику Российской Федерации. Надеюсь, наступит когда-нибудь прекрасное будущее, когда все законодательство будет идеально отрегулировано, все контрольные органы, которые сегодня нередко создают дополнительные барьеры, тоже будут полностью отстроены под интересы экономики. Тогда темпы экономического развития будут реально прорывными.

— В прошлом году Фонд развития Дальнего Востока разработал онлайн-систему распределения рыбоводных участков. Успел ли показать эффективность этот механизм?

— Пока никакой эффективности он показать еще не успел. Мы отработали, наконец-то, режим электронного аукциона на рыбоводные участки. В настоящее время на торги выставлено 46 участков в наиболее востребованной акватории Приморского края. Будем 17 июля проводить первые торги. Общая площадь выставленных участков превышает 9 тысяч гектаров. Это огромный востребованный ресурс Российской Федерации, который позволит производить качественную морскую продукцию и поможет людям работать и зарабатывать деньги. Но это только начало, старт изменений, поэтому итоги по эффективности прямо сейчас подводить нет смысла.

— В шести из девяти регионов Дальнего Востока пройдут выборы глав субъектов РФ. Как оцениваете эту масштабную смену глав дальневосточных регионов?

— Мне кажется, это очень правильные процессы, и у меня большие надежды связаны с работой новых руководителей регионов на Дальнем Востоке.

Выборы — очень важный процесс не только с точки зрения получения мандата доверия людей, хотя это самая важная часть, но выборы это еще и получение от этих же людей ориентиров для работы, получение перечня самых важных проблем региона. Это такой режим глаза в глаза, дача каких-то обещаний…

Я это все проходил, поэтому не теоретически рассуждаю. Многие обещания, которые давал людям в Пермском крае, и сегодня помню, хотя уже почти два десятка лет прошло. Это довольно жесткий режим, когда ты с людьми встречаешься лицом к лицу, а они тебе говорят, что есть такая-то беда, которая годами не решается. Если ты честный и порядочный человек, если ты встречаешься и даешь обещание, ты обязан их выполнить.

Потенциальные главы регионов сейчас будут проводить массу встреч, будут обещания давать — это как раз то, что наполнит их дальнейшую работу правильным содержимым.

— Как думаете, как сами выборы пройдут?

— Это все-таки выбор каждого. И мы точно не будем в рамках полномочного представительства президента каким-либо образом оказывать влияние на выбор, кроме соблюдения порядка и законности. Остальное — это к кандидатам.

Мы никому не мешаем участвовать в выборах: кто заявился, те пусть и сражаются. Тем людям, которые сейчас являются исполняющими обязанности, да, у них есть какой-то стартовый ресурс дополнительно за счет того, что они вот уже сегодня работают, но им придется выложиться на полную.

Общение с людьми фальши не допускает, поэтому им придется откровенно и целеустремленно, очень ответственно работать на выборах. Это работа даже не только на будущее, эта работа уже в процессе выборов должна принести массу результатов, решить целый ряд вопросов.

— Следили ли вы за резонансной историей с уничтожением плантации клубники у фермера из Хабаровского края?

— Это не рядовой случай. Дело не в стоимости клубники, дело в том, что совершил это человек, который был представителем власти, и не важно, на какой должности он работал. Как представитель власти он продемонстрировал совершенно хамское, просто недопустимое отношение к людям, поэтому, мне кажется, этот случай заслуживает отдельного внимания. Такие поступки надо просто давить в зародыше, потому что чиновники, которые считают, что могут себе позволить вот такую расправу над фермерским хозяйством, это враги, я по-другому не скажу. Такие вещи разрушают самое важное — доверие между представителями власти и всем населением Российской Федерации.

Поэтому я эту историю сопровожу до конца. Уголовное дело уже возбудили. Хочу, чтобы все знали, что любое проявление вот такого отношения к людям будет с моей стороны преследоваться самым жестким образом. В общем, будем за этим следить и всех, кто неправильно себя ведет и зарвался, будем поправлять.

И с этой клубникой разберемся. Знаете, я бы даже ему простил, если бы он ночью с лукошком залез ягод детям насобирать. Это хоть как-то объяснить можно. А то, что он сделал, объяснить нельзя.

Я сказал, что этот товарищ должен возместить весь нанесенный ущерб. Кроме того, мы обязательно разберемся с законностью предоставления ему всех участков, потому что там какие-то сотни гектаров. Посмотрим, может, у него никаких сотен гектаров и не останется.

— А эта женщина не обращалась за получением дальневосточного гектара или какими-то мерами поддержки?

— Я ей звонил. Мы сейчас накажем этого чиновника, а потом с ней поговорим, как ей дальше работать. Если у человека есть желание трудиться и желание сельским хозяйством заниматься, клубнику выращивать, то, конечно, найдем возможность ей помочь. Землю выделим обязательно.

Марина Луковцева.

Россия. ДФО > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 5 июля 2018 > № 2700024 Юрий Трутнев

Экс-дипломат Дэниел Фрид: США вряд ли признают Крым российским

Президенты России и США 16 июля в Хельсинки проведут первый полноформатный саммит спустя более чем полтора года после прихода Дональда Трампа к власти. С учетом сложной внутриполитической ситуации решение американского лидера организовать встречу было либо смелым, либо безрассудным, считает бывший главный координатор санкционной политики госдепартамента США, эксперт вашингтонского Atlantic Council Дэниел Фрид. Накануне встречи с Владимиром Путиным Трамп шокировал американскую общественность еще и своими заявлениями по Крыму, не исключив возможность признания полуострова российским. Фрид полагает, что признание Крыма маловероятно, хотя и не является невозможным. Об этом, а также о судьбе антироссийских санкций экс-дипломат рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости в Вашингтоне Татьяне Калмыковой.

— Хотелось бы начать с самого главного предстоящего события — встречи президентов США и России. На организацию полноформатного саммита ушло более полутора лет, за это время Дональд Трамп даже успел встретиться с северокорейским лидером. Почему так долго?

— Я думаю, ответ заключается в том, что у нас плохие отношения в результате собственных действий России. Что Россия ожидала после начала войны на Украине, атаки на американские выборы, а также аналогичных действий в Европе? Так что отношения настолько же плохие, как это было в начале 80-х или даже хуже — как в начале 60-х. При таких обстоятельствах, я предполагаю, что организация саммита была затруднена, и ситуация еще сложнее с учетом проводимого расследования в отношении того, был ли сговор между кампанией Трампа и Россией в ходе выборов. Решение Трампа провести саммит является либо смелым, либо безрассудным, зависит от точки зрения.

Мы не знаем, что из этого выйдет. Есть ряд мрачных вариантов развития событий, которые расписаны на основе поведения Трампа в ходе G7, когда он одновременно приглашал Путина присоединиться и напирал на своих союзников. Многие говорят, что наступил темный период и Трампу не нравится Запад. Однако, возможно, и шансы не нулевые, что президент Трамп решит провести весьма хороший саммит НАТО и продуктивный саммит с Путиным, хотя я уверен, он будет давить на союзников тратить больше на оборону, и он прав на этот счет. Продуктивный и одновременно устойчивый, что означает, что ему придется решать сложные вопросы. Это не невозможно.

— Что может выйти из этого саммита и на чьей стороне преимущество?

— С точки зрения субъективных факторов президент Путин хорошо осведомлен, он в курсе деталей, он очень быстро маневрирует и он отлично выстраивает доводы, основываясь на оценке взглядов своего собеседника. Так что он находится в хорошей позиции. Трамп поставил себя в сложное положение, поскольку существует много недоверия по отношению к тому, что он делает. Если он сделает что-то, что, как кажется, подрывает американские позиции, будь то признание Крыма российским…

— А это возможно?

— Я думаю, что это маловероятно, но я не могу вам сказать, что это является невозможным. Или если он заявит что-то, что предположит, что мы отступаем от своей позиции, он будет в сложном положении, поскольку он выглядит так, будто он что-то уступает. Саммит с Северной Кореей, после которого последовало разоблачение, что северокорейцы делают то, что все и так знали, они будут делать, то есть увеличивать свой ядерный потенциал, пытаясь скрыть его от нас, означает, что Трамп находится в ситуации, когда его могут обвинить в том, что его легко опростоволосить и он верит словам сильного лидера. Это то, какие будут приводиться доводы здесь, в США. Есть ли возможность, что он (саммит — ред.) пройдет хорошо? Это возможно, и шансы не нулевые.

— В какие областях у нас может что-то получиться?

— Есть области, где у Соединенных Штатов и России интересы пересекаются. Возьмем хотя бы, к примеру, контртерроризм. Насчет Сирии я не уверен, что у нас эти интересы пересекаются, Россия не ведет себя подобным образом. Но теоретически Россия хочет более стабильной Сирии, и мы этого хотим тоже.

Существуют области, где мы могли бы хотеть стабилизации отношений — военные отношения, прозрачность учений в Европе. У НАТО находятся вооруженные силы в странах Балтии, у нас размещена бригада в Польше. Возможно, будет в интересах обеих сторон, по крайней мере, работать над прозрачностью (действий — ред.), чтобы мы знали, что есть у вас, а вы — что у нас. Это включает в себя оповещение заранее о проведении учений. Такого рода вещи полезны. И я легко могу увидеть, что Трамп заявит о необходимости стабилизировать отношения с Россией и работать вместе там, где мы можем. И если Трамп сделает это и будет честно решать вопросы проблематичного поведения России — вмешательства и агрессии против Украины, вмешательства в различные выборы в Европе, — тогда у нас будет основа для стабилизации и установления сбалансированных отношений. И под словом "сбалансированные" я имею в виду следующее: первое, сотрудничать там, где мы можем, второе, искренне искать решения проблем, по которым у нас есть разногласия; третье, стабилизировать отношения, чтобы у нас не было риска конфронтации.

— При новой администрации в адрес России поступают крайне противоречивые сигналы. С одной стороны, Трамп, который говорит о необходимости вернуть Россию в G8 и заявляет о возможности признания Крыма, с другой стороны, остальные члены администрации, которые фактически пытаются отрицать все то, что говорит президент. Кого слушать?

— Это правильный и имеющий под собой основания вопрос. Я думаю, что администрация представляет большую часть американского мнения. Трамп представляет своего рода параллельную кривую американского мнения. Но я не могу ответить вам на этот вопрос. Я думаю, что в администрации есть много напряженности именно по этой причине, и вы знаете об этом. И я говорю это без особого удовлетворения, будучи американцем. Америка каждые пару поколений проходит странный политический цикл, и вы можете видеть, что в других странах происходит то же самое: Великобритания с Brexit, итальянцы, французы с "Национальным фронтом", "Альтернатива для Германии" в Германии. Европа переживает этот период прямо сейчас. Я не думаю, что это очень хорошо. В России могут думать, что выиграют от этого, и это возможно, но в краткосрочной перспективе. Но в конечном счете это не поможет вашей стране.

— Могут ли Трамп и Путин достичь некой сделки, при которой США начнут процесс снятия санкций? Может ли Трамп это сделать в одиночку?

— Нет, он не может это сделать один. Конгресс принял закон "О противодействии врагам Америки с помощью санкций" (CAATSA), который предполагает возможность наложения вето (Конгрессом на действия президента по антироссийским санкциям — ред.). Если была бы сделка, соответствующая (выполнению) Минска (минских соглашений — ред.), то я думаю, у России есть все права ожидать, что мы снимем санкции, связанные с этим, и я это поддержу. У меня репутация ястреба по отношению к России, но я бы поддержал ослабление санкций, поскольку это было нашей сделкой. И мы заявляли русским: "Такова сделка".

— Вы верите, что в интересах США снять санкции с России?

— Я думаю, что в наших интересах снять санкции, когда условия будут выполнены. Если будет достигнута сделка по Донбассу, совместимая с Минском, означающая, что Россия уходит из Донбасса и международные границы Украины восстановлены — и даже при условии, что Крым все еще будет находится в руках России, — то мы должны убрать санкции по Украине, сохраняя при этом санкции по Крыму. После этого возникнет другая сложность, поскольку есть санкции, введенные за российское вмешательство в выборы. Но я не верю в сохранение санкций ради санкций. Если санкции выполнили свою цель, то вы должны их снять.

— Какие непреднамеренные последствия возникли в результате введения антироссийских санкций и, в частности, принятия закона "О противодействии врагам Америки посредством санкций"?

— Я считаю, что закон CAATSA содержит много хороших и много неуклюжих элементов. Он был составлен в спешке, и это видно. Я думаю, что положение 232 по трубопроводам плохо продумано. Я не фанат "Северного потока-2", но я не верю в использование санкций для атаки на него. Я думаю, что положения по обороне могут иметь непреднамеренные последствия. Если вы выполняете их агрессивно, то у нас возникнут проблемы со всеми покупателями российских вооружений. Мне это не нравится, но, я вас умоляю, Вьетнам, Китай, Индия? Почему мы хотим с ними ссориться, ведь есть же более эффективные способы (противодействия РФ — ред.), если мы не довольны поведением России. Как я говорил, я бы хотел иметь другого рода отношения с Россией, но поскольку Россия является агрессором, то нам нужно отвечать на это соответствующе. Но я не хочу это делать таким нескладным образом.

— Считаете ли вы, что нынешние санкции работают?

— Определенно.

— Россия занимается диверсификацией экономики, смогла при санкциях построить Крымский мост, и одна из целей санкций была настроить российский народ против правительства, но этого так и не произошло.

— Я знаком с этим доводом. Я думаю, что санкции по Украине преуспели в двух частях и провалились в третьей. Я считаю, что Россия ограничила свои цели и Новороссия перестала существовать частично из-за санкций. Мне кажется, что Россия согласилась на Минск из-за санкций. Но они провалились, поскольку Россия не выполняет Минск. Возможно, нам нужно увеличить давление и санкции. Что же касается вашего аргумента по поводу поддержки российского народа, мне он известен. Это напоминает мне доводы, которые использовал (бывший президент Ирана Махмуд — ред.) Ахмадинежад в отношении иранских санкций. "Они бесполезны, они ничего не значат," — говорил он до того момента, пока вдруг все кандидаты в президенты в 2013 году не признали, что санкции работают и нужно начать переговоры, чтобы положить этому конец.

— Я знаю, что у нас осталось мало времени, но не могу не задать вам вопрос по Ирану. Европа недовольна односторонними действиями администрации Трампа.

— О, они в ярости.

— Не считаете ли вы, что санкции стали весьма опасным инструментом и представляют риск потерять партнеров в Европе и Азии? Теперь США фактически приказали полностью прекратить импорт иранской нефти к 4 ноября. Это возможно?

— Есть много вариантов, при которых эта политика окажется плохой. Что касается нефтяного рынка и цен, это может помочь Владимиру Путину. И я не знал, что это является одной из наших национальных целей. Это может также вылиться в конфронтацию с Китаем. Мы что, серьезно планируем ввести санкции против Нацбанка Китая за несколько дней до промежуточных выборов? Я не вижу, как это сработает. И насколько критично я настроен по отношению к российской политике, настолько же я нахожу политику своего собственного правительства трудно поддающейся объяснению. Я полностью согласен, что это плохо продумано. Бог знает, что (министр иностранных дел РФ Сергей) Лавров думает о нас в эти дни, качая головой.

— Некоторые европейские дипломаты полагают, что администрация США не видит связь между выходом из сделки с Ираном, восстановлением санкций и увеличением влияния Китая. А вы ее видите?

— Конечно, я ее вижу. И это так же нехорошо для России. Большой стратегической проблемой России является то, что она сосредоточена на США. Мы не являемся вашей проблемой. Китай!

— Заканчивая на позитивной ноте, следите за чемпионатом мира по футболу в России?

— Да, я смотрю время от времени. И мои поздравления российской команде. Победа над Испанией — это большое дело.

Татьяна Калмыкова.

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 5 июля 2018 > № 2700023 Дэниел Фрид

Спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко сообщила, что планирует посетить КНДР, программа и время визита прорабатываются, возможно, он состоится осенью.

Делегация российских парламентариев во главе с Матвиенко находится в эти дни с официальным визитом в Китае. Ранее в среду спикер Совфеда встретилась с председателем КНР Си Цзиньпином. В ходе этой встречи обсуждались, в том числе, вопросы урегулирования ситуации на Корейском полуострове.

"Что касается моей поездки, я такое приглашение имею и планирую поехать с визитом в Северную Корею. Программа и время визита прорабатываются. Возможно, это будет осенью, но пока конкретных сроков я назвать не могу. Идет согласование, в том числе по линии внешнеполитических ведомств", — сказала Матвиенко журналистам, отвечая на вопрос о возможных сроках ее визита в КНДР.

То Чонхван: Южной Корее и КНДР нужно создать общий словарь языка

Министр культуры, спорта и туризма Южной Кореи То Чонхван, посетивший с визитом Санкт-Петербург, рассказал в интервью РИА Новости о будущем культурного диалога между Южной Кореей и КНДР, любви корейцев к Пушкину и секрете успеха южнокорейского кинематографа. Беседовал Александр Кудрявцев.

— Господин То Чонхван, расскажите, пожалуйста, как будет выстраиваться культурный диалог между Южной Кореей и КНДР после исторической встречи их лидеров?

— Нашему диалогу положило начало участие КНДР в зимних Олимпийских играх, которые проходили в Пхенчхане. Именно тогда, во время Олимпийских игр, мы договорились о встрече глав двух стран, Южной Кореи и КНДР, далее был налажен диалог с лидером Северной Америки. Мы начали со спортивного обмена, потом к нам приехали выступать артисты из КНДР. Затем наша делегация посетила КНДР с ответным визитом, включившим концертную программу южнокорейских артистов.

Мы смогли понять, что, несмотря на некоторые разногласия, мы можем взяться за руки и вместе выступать на одной сцене. После этого стало понятно, что существует острая необходимость в стандартизации языка, то есть нам нужно определить общий, понятный обеим странам, употребляемый язык, создать единый словарь. Среди других ближайших совместных мероприятий — баскетбольный матч команд Южной Кореи и КНДР, участие в Азиатских играх в Индонезии в августе этого года и еще один саммит, который пройдет осенью.

— Как будет развиваться туристическая область в новых условиях?

— На втором саммите мы планируем обсудить детали денуклеаризации Корейского полуострова, далее мы уже обсудим вопросы экономического развития, среди которых и вопросы туризма, в частности прокладывание маршрутов на горе Кымган в Северной Корее.

— Говоря о корейской культуре, невозможно не упомянуть о знаменитом во всем мире корейском кинематографе. Чем объясните его успех?

— Успех пришел к нашему кинематографу благодаря огромным усилиям и стараниям, которые были проявлены в предыдущие 20 лет многими деятелями в этой сфере. Корейский кинематограф сначала был вынужден бороться за существование, было приложено много усилий и таланта, и это стало толчком для его дальнейшего развития.

— Заинтересована ли Корея в увеличении числа корейских фильмов в российском прокате?

— Некоторые наши актеры и актрисы известны в России и получали премии на международных кинофестивалях в Москве. Также напомню, что в конце 2017 года стало известно, что одна из крупнейших в мире сетей кинотеатров, корейская CJ CGV, поучаствует в создании в Москве новой киносети. Они заявили, что откроют общее количество 160 кинотеатров по России. Этот шаг — признак активного участия в культурном обмене на уровне гражданского общества. Конечно, правительство поддерживает такое движение.

— Корейские зрители любят свое кино, а в России иногда зритель игнорирует отечественные киноновинки. Что, на ваш взгляд, можно сделать для изменения ситуации?

— Когда мы смотрели известный российский фильм "Тихий Дон", сразу можно было заметить, что в нем медленный темп и очень много долгих диалогов. Мы подумали, что это, возможно, является особенностью российских фильмов или проявлением социального реализма. Молодому поколению тяжело смотреть медленные фильмы, не хватает терпения. Нужна сложная цепочка сюжета, которая поддерживает интерес зрителя в течение развития киносюжета. Возможно, в этом проявляется коммерческая заинтересованность режиссеров, но этот же прием делает фильм интересным для рядового зрителя. Каждый раз зрители ждут фильм, который будет уже более насыщенным, динамичным и интересным, чем предыдущий.

— Интересна ли корейским кинематографистам кооперация корейских и российских кинодеятелей?

— Южная Корея заинтересована в сотрудничестве не только с Россией, но и в целом можно отметить три страны: Россия, КНР, США. В настоящий момент мы уже сотрудничаем с Китаем и США, создаем общие фильм, налажено общение актеров наших стран. С Россией пока мало подобного культурного обмена, и мы желаем его расширить.

— Корейские киношколы высоко котируются в мире. Может ли иностранный гражданин, россиянин, попасть туда на льготное обучение?

— У нас существуют подобные программы для некоторых стран Азии. Если Россия также заинтересована, мы попробуем создать программу для россиян, чтобы они могли заниматься у мастеров кинематографа Южной Кореи.

— Еще одним шагом в развитии культурных связей между Россией и Южной Кореей стало недавнее открытие в Петербурге памятника писательнице Пак Кённи. Почему памятник открылся именно ей?

— В ответ на предложение российского союза писателей в 2013 году при посещении президентом России Владимиром Путиным Республики Корея в центре столицы перед отелем "Лотте" был открыт памятник Александру Пушкину.

И в ответ на установку памятника Пушкину в Сеуле на территории СПбГУ поставили памятник Пак Кённи. Это выдающаяся корейская писательница, которая в течение 26 лет работала над многотомным романом "Земля", где описала историю и жизнь корейского народа. Ее также можно назвать ярчайшим представителем женской прозы среди корейских деятелей искусства XX века.

Насколько в России любят Пушкина, настолько в Южной Корее уважают Пак Кённи и гордятся ее творчеством.

Санкт-Петербург до Февральской революции в течение более чем 200 лет был столицей России, а сейчас он является культурной столицей, где на каждом шагу можно обнаружить литературное наследие Пушкина, Достоевского и других великих классиков русской литературы.

К тому же СПбГУ является старейшим университетом России, который выпустил многих деятелей культуры и ученых. Более того, когда в Корее правил король Кочжон (в 1897-1917 годах — ред.), здесь в стенах вуза впервые в Европе началось преподавание корейского языка переводчиком Ким Пеноком.

Я считаю, что важность открытия памятника писательнице Пак Кённи на территории СПбГУ, где было положено начало истории дружеских отношений между Россией и Кореей, трудно переоценить и сопоставить с подобными случаями, если бы этот памятник стоял где-то в другом городе или месте.

Надеюсь, что памятник послужит символом не только продолжения культурного обмена между Россией и Кореей, но и укрепления дружеских отношений.

— Как жители Сеула отреагировали на установку памятника Пушкину и способствовало ли это развитию интереса к русскому языку и литературе среди корейцев?

— Даже среди совсем не знающих русский язык корейцев Пушкин был давным-давно известен благодаря своему стихотворению "Если жизнь тебя обманет, / Не печалься, не сердись! /… Сердце в будущем живет… "

Возможно, это прозвучит как шутка, но он настолько знаменит среди корейцев, что вместе с традиционной живописью минхва стены деревенских парикмахерских украшены и его стихами.

Памятник Пушкину поставлен перед отелем "Лотте" в районе Согондон. Улица, где он стоит, как и район Мендон и ворота Кванхвамун, является одним из самых посещаемых мест города. Благодаря установке памятника Пушкин стал объектом еще большей любви и особого внимания наших граждан, к тому же у корейцев появились более дружеские чувства по отношению к России.

Корейцы не меньше, чем жители других стран мира, любят не только Пушкина, но и Достоевского, Толстого, Чехова, Горького и других выдающихся российских писателей, с удовольствием читают их произведения. Думаю, что и в будущем они будут объектами восхищения и уважения в Южной Корее.

— Какие еще совместные российско-корейские литературные, музыкальные, художественные проекты в планах?

— Благодаря поддержке Корейского института переводов литературы KLTI, который занимается переводами произведений корейских авторов и представляет их за рубежом, а также российских издательств мы переводим на русский язык и издаем художественную прозу Кореи.

Оба государства активно занимаются продвижением культурных контактов посредством организации крупных мероприятий: международная книжная ярмарка в Москве; творческие вечера литераторов Южной Кореи и России; презентация книжных новинок, фестивали корейской литературы и культуры. Например, в августе этого года в Петербурге на открытии фестиваля современного танца Open Look впервые в России будет выступать Корейская национальная компания современного танца с постановкой "Рассуждения о "Весне священной". Образ розы".

В будущем для развития и активизации обмена в сфере культуры и искусства мы собираемся разрабатывать совместные проекты, например, с Корейским культурным центром в Москве.

— Какую роль играет развитие культурных связей России и Кореи в достижении внешнеполитических целей? Что может культура, но не может политика?

— Я считаю, культура обладает силой, которая позволяет понимать и уважать другие страны и посредством этого устанавливать добрососедские отношения.

И эта сила культуры, переступив через различия идеологий и систем, помогает установить между государствами то доверие, которого не может достичь государственная дипломатия. Я считаю, что, выступая основой дружеских отношений, культура в долгосрочной перспективе помогает достигать внешнеполитические цели. Большую роль культурные мероприятия играют и в установлении мира на Корейском полуострове, в частности, это доказал прошедший недавно совместный концерт северокорейских и южнокорейских артистов в Пхеньяне. В том числе благодаря таким акциям стал возможен саммит на высшем уровне между США и КНДР.

Сейчас отношения между Россией и Южной Кореей стали не просто доверительными, а вышли на уровень тесного политического сотрудничества, и, полагаю, что в этом деле именно культура сыграет особую роль. Поэтому я ожидаю еще большего расширения культурного обмена между двумя странами.

Александр Кудрявцев.

Россия. Корея. СЗФО > СМИ, ИТ > ria.ru, 3 июля 2018 > № 2700014 То Чонхван

Внешняя политика на коленке: вновь потерять Индию — это надо уметь

Заметим, что само событие еще неизвестно насколько серьезно — речь об отмене назначенного на 6 июля первого в истории американо-индийского диалога по формуле "два плюс два". То есть встречаться должны были министры обороны и министры иностранных дел двух стран. Но США заявили, что по крайней мере в указанную дату ничего не получается.

Если речь идет только о переносе разговора, то события вроде как и нет, тем более что для сложившейся ситуации есть хорошее объяснение — один из участников "два плюс два", госсекретарь Майк Помпео, занят северокорейскими делами и связанными с ними поездками. А корейский ядерный кризис очень важен, и Индия должна это понимать.

Но посмотрите, как отнеслись к случившемуся в Индии: без всякого понимания. Сказали вслух и очень ясно все, что наболело, и вынесли приговор: практически все, что делают сейчас США на международной арене, если не направлено против Индии, то идет вразрез с ее интересами. Все надежды Дели на получение какой-то выгоды от дружбы с администрацией Дональда Трампа пошли прахом.

То есть настоящим событием стал не перенос встречи, а индийская реакция на это.

И здесь есть хороший вопрос — почему такое произошло, почему администрация Трампа довела дело до того, что ссорится с Европой, Россией, Китаем и вот теперь с Индией. Краткий ответ на него таков: внешняя политика, особенно в Азии, — такая, где быстрых и эффектных решений не бывает.

И это притом что в нашем сюжете речь идет об отношениях будущих трех крупнейших экономик мира — США, Индии и еще Китая. То есть вопрос не пустяковый и для дипломатии США никак не периферийный, эта "группа трех" сегодня куда важнее "группы семи" и многих других сюжетов.

Давайте посмотрим, чего от США хотела Индия: создать противовес своим отношениям с Китаем. Китай сильнее и богаче Индии, у которой есть вполне обоснованные намерения стать, как сказано выше, третьей экономикой мира, да и третьей по влиянию державой. Но для этого нужна независимость, гибкость и самостоятельность.

Вопрос о Китае для индийцев очень сложен. Деловые круги указывают на очевидное — любой сосед Китая, если с умом распорядится этим географическим преимуществом, имеет все шансы на процветание. Да и Китай говорит Индии то же самое. Вот вам вежливый, аккуратный такой китайский комментарий из журнала Global Times на то самое "несобытие" — отмену диалога с американцами. Автор напоминает: Индия находится на критической развилке своего развития, когда стоит вопрос, сможет ли ее экономика сделать прыжок в следующие пять-десять лет? Сможет ли создать производственную базу для своей будущей ведущей роли в мире? По этой части именно Китай, а никак не США, способен дать индийцам поддержку и опыт, а если страна пойдет по пути, который ей предлагают США, то Индия лишится преимуществ сотрудничества с Китаем и прочими соседями.

И это чистая экономическая правда.

Но среди политиков и политологов Индии есть и другой взгляд на вещи — взгляд из осажденной и окружаемой (Китаем) крепости. Причем он наиболее характерен именно для нынешнего, а не предыдущего правительства. Вот типичная для таких людей позиция на страницах близкого к этому правительству делийского Pioneer: Китай окружает нас и с севера (заклятый враг Индии — Пакистан — близок с Китаем "как никогда"), и с юга, где идет индо-китайская борьба за влияние на государства Индийского океана. Шри Ланка — там Индия Китаю проигрывает, Сейшелы — там выигрывает, счет 1:1, и так далее.

А чего хотели от Индии США, и о чем договаривался с Дональдом Трампом индийский премьер Нарендра Моди год назад? Не о том, чтобы США использовали Индию для борьбы с Китаем, что превратило бы страну в нищий военный лагерь, а, повторим, говорил о балансе. Чтобы Индия не боялась вести с Китаем выгодный ей бизнес. Кстати, тогда же, год назад, пришли и к этому формату "два плюс два", который так и не может состояться.

И еще кстати — этими надеждами на США можно объяснить несколько мелких эпизодов в делийской действительности, когда возникало ощущение, что в руководстве страны есть люди, готовые отказаться от каких-то частностей сотрудничества с Россией.

И вот сегодня газета Hindu перечисляет все, что США делают не так. Для начала, год назад были надежды, что Америка перестанет поддерживать Пакистан, создавая этим странную пару с Китаем. Но сейчас все вернулось к давней, традиционной американской политике — Пакистан нужен США для того, чтобы Индия не зазнавалась.

Далее, Индия пыталась справиться с пакистанской проблемой, с тем, что Пакистан блокирует ее интересы в Афганистане и прочей Центральной Азии, — как? С помощью Ирана. В частности, строя в Иране порт Чабахар, который открывает индийские торговые пути на север, в обход Пакистана — кстати, и в Россию, а далее в прочую Европу.

Но сегодня США грозят санкциями против тех индийцев, которые будут иметь дело с Россией. А Индия этого не хочет. И еще сегодня, напоминает Hindu, Трамп требует от Дели прекратить сотрудничество с Ираном, не покупать у него нефть, доведя импорт таковой "до нуля" к ноябрю. И грозит подвергать санкциям индийские компании, которые не будут уважать "американские санкции" против Ирана. А Дели, напомним, как и Пекин, вообще и принципиально не присоединяется ни к чьим односторонним санкциям, и мы в России это не раз испытывали на своем примере и к нашей выгоде.

Но тогда Индия почти наверняка теряет Чабахар — и не приобретает ничего. А заодно терпит ущерб от всяческих общих торговых ограничений, которые Трамп сейчас вводит против всех, включая союзников по НАТО. И — остается с Китаем, Россией и прочими. Что далеко не так плохо, но индийцы-то хотели "баланса". А получили то, что было и до Трампа.

Кстати, сенсационные (внеочередные, заранее не планировавшиеся) визиты индийского премьера сначала в Китай, потом в Россию этой весной, накануне саммита лидеров все тех же стран и их партнеров в Циндао (Китай) — это часть переустановки внешней политики страны в результате того, что с США не получилось.

А теперь попробуем понять, что в целом не так с внешней политикой США. Может быть, то, что она делается узким кругом людей "на коленке", от случая к случаю, не увязывая отдельные сюжеты в единое целое. Причем в этих сюжетах "новаторы" Трампа часто извлекают старые заготовки прежних республиканских администраций, а обрубки деморализованного Госдепартамента все-таки проталкивают такие же старые заготовки своей партии. Одни инициативы убивают другие, и все заходит в тупик.

Азия — это сложно, хотя бы потому, что Азия — это будущее, ставшее настоящим, здесь разворачиваются ключевые битвы за будущее планеты. В Азии мы все, самые разные державы, работаем осторожно и постепенно. Но устроить торговую войну с Китаем и одновременно потерять (в очередной раз) Индию — это надо уметь.

Дмитрий Косырев

Директор Росфинмониторинга Ю.А. Чиханчин возглавил межведомственную делегацию в составе представителей МИД России, ФСБ России, МВД России, Минфина России и Банка России для участия в состоявшейся 24 – 29 июня 2018 года в Париже совместной пленарной сессии Группы разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ) и ее «филиала» в регионе Ближнего Востока и Северной Африки - МЕНАФАТФ.

Мероприятие проходило все еще под аргентинским председательством, которое с 1 июля 2018 года передается американцам. Новым Президентом ФАТФ становится заместитель Министра финансов США М. Биллингсли вместо подавшей в последний момент в отставку вице-президента ФАТФ Дженнифер Фоулер, хорошо знакомой нам по совместной работе в руководящих органах ФАТФ.

По результатам рассмотрения отчета о взаимной оценки Саудовская Аравия только приблизилась к получению статуса полноправного члена, так и не добившись повышения хотя бы еще одного из выставленных рейтингов эффективности национальной системы противодействия отмыванию денег и финансированию терроризма (ПОД/ФТ) (обязательное требование для вступления в ФАТФ – не более 7 из 11 показателей низкое/умеренное соответствие, а у СА их именно 7). Зато стало больше на одного наблюдателя: по результатам состоявшейся с участием России в мае 2018 года миссии высокого уровня в Джакарту (сертифицировала приверженность Индонезии скорейшему выполнению обязательств по совершенствованию своего антиотмывочного режима) принято решение удовлетворить заявку на дальнейшее прохождение процедуры по вступлению в ФАТФ.

Актуализированы списки юрисдикций, имеющих стратегические недостатки в национальных системах ПОД/ФТ. «Черный» остался без изменений - КНДР и Иран. В отношении ИРИ сохранен статус-кво с сохранением заморозки контрмер. «Серый» покинули Вануату и Ирак. Таким образом, в нем теперь фигурируют 8 стран – Йемен, Пакистан, Сербия, Сирия, Тринидад и Тобаго, Тунис, Шри-Ланка и Эфиопия.

Пакистанцы поставили свою подпись под разработанным совместно с Секретариатом ФАТФ планом действий по исправлению ситуации с хроническим неисполнением контртеррористических рекомендаций ФАТФ. Предстоит долгая работа по его имплементации.

Сербы продемонстрировали хороший прогресс по выполнению пунктов подобного плана, утвержденного в феврале 2018 года.

По Сирии принято решение до октября 2018 года подготовить документ с возможными вариантами выхода из тупиковой ситуации, связанной с невозможностью проведения выездной миссии в Дамаск по соображениям безопасности.

В штатном режиме заслушан отчет о взаимной оценке Бахрейна, по итогам рассмотрения которого страна поставлена на усиленный мониторинг в рамках МЕНАФАТФ.

По-прежнему плохо дела обстоят у Бразилии, которая до сих пор не может выйти с мониторинга ФАТФ в рамках еще предыдущего раунда оценочных мероприятий. Хоть и смягчены текст и тональность повторного заявления ФАТФ по данной ситуации, до февраля придется сделать все, чтобы принять закон по механизму целевых финансовых санкций. Иначе будет поставлен вопрос о приостановлении членства.

В целях повышения эффективности Группы продолжили обсуждение вариантов перехода на двухгодичное председательство, а также придания ФАТФ юридического статуса.

В развитии дискуссии, проходящей в рамках «Группы двадцати» состоялась специальное обсуждение целесообразности и уровня регулирования криптовалют/криптоактивов, а также форматов возможной корректировки стандартов ФАТФ по указанной проблематике. Пленум единогласно пришел к выводу, что приоритетом работы должны быть не сами виртуальные валюты/активы, а возникающие при их использовании риски ОД/ФТ. В межсессионный период делегациям предложено представить конкретные идеи о том, как двигаться дальше. Рассмотрение состоится на октябрьской сессии.

По согласованию с Секретариатом ФАТФ представили презентацию о работе российского Международного учебно-методического центра финансового мониторинга, которая была встречена с большим интересом. С положительной оценкой выступили 13 представителей стран и международных организаций. В ближайшее время Росфинмониторинг совместно с партнерами из Китая и Индии подготовит и передаст на рассмотрение членов ФАТФ концептуальную записку проекта по аккредитации лучших учебных центров, занимающихся проблематикой ПОД/ФТ.

Кроме того, российская сторона обратилась к ФАТФ с просьбой найти форму аккредитации МУМЦФМ в этой организации и заявила о готовности совместно с Индией и Китаем подготовить соответствующую концептуальную записку для рассмотрения странами-членами. Многие делегации, включая, АТГ, Бразилию, Китай, Японию, МЕНАФАТФ, МАНИВЭЛ, ЮАР и США, высоко оценили работу МУМЦФМ и выразили готовность изучить возможности по его аккредитации наряду с другими подобными центрами.

«На полях» сессии проведены заседания формируемого Совета БРИКС по ПОД/ФТ и Консультативное совещание ЕАГ. Состоялись двусторонние встречи с делегациями Аргентины, Индии, Испании, Китая, США и Франции. Организованы переговоры с командой оценщиков России.

«Северная Корея обыграла Трампа, как и ожидалось»

СМИ: КНДР расширяет комплекс по производству баллистических ракет

Американские СМИ одно за одним сообщают о нарушении Пхеньяном достигнутых между Дональдом Трампом и Ким Чен Ыном договоренностей — якобы КНДР наращивает производство баллистических ракет, скрывает часть ядерных запасов или совершенствует связанные с ядерными испытаниями лаборатории. Почему КНДР рискует нарушать договоренности с США и так ли это на самом деле — разобралась «Газета.Ru».

С момента подписания соглашения между КНДР и США прошло меньше месяца, однако доверия между сторонами, судя по всему, больше не стало. КНДР заканчивает работу по расширению комплекса по производству баллистических ракет. Об этом пишет The Wall Street Journal со ссылкой на исследователей, которые проанализировали спутниковые снимки.

В Миддлберийском институте по изучению международных проблем сопоставили снимки со спутника, сделанные в апреле и в июне этого года. Исследователи пришли к выводу, что Пхеньян заканчивал работу над внешним обустройством комплекса, расположенного в городе Ханмын, в то время, когда президент США Дональд Трамп и лидер КНДР Ким Чен Ын встречались в Сингапуре.

Газета отмечает, что Пхеньян продолжает разработку программ по производству вооружений, хотя США требуют от КНДР отказаться от него. Представитель Госдепартамента отказалась комментировать эту информацию, отметив, что ведомство продолжает следить за Северной Кореей.

В то же время WSJ не единственное американское издание, утверждающее, что КНДР продолжает разработку вооружений. Сообщения об обновлении ядерной программы Пхеньяна появляются с завидной регулярностью.

Буквально за день до этого газета The Washington Post писала, что КНДР не намерена полностью отказываться от ядерного оружия и пытается скрыть от США реальное количество боеголовок, ракет и военных объектов. По данным издания, в прошлом году американские разведчики утверждали, что КНДР обладает примерно 65 боеголовками, однако сейчас Пхеньян демонстрирует американцам намного меньшее их количество.

По данным источников газеты, Пхеньян в действительности не собирается осуществлять полную денуклеаризацию Корейского полуострова. После саммита 12 июня, на котором президент США Дональд Трамп встретился с северокорейским лидером Ким Чен Ыном, разведка пришла к выводу, что в КНДР ищут способы скрыть часть своего ядерного арсенала.

WP пишет, что разведывательное управление министерства обороны США (DIA) пришло к выводу: северокорейские чиновники хотят утаить информацию о количестве ядерных боеголовок, ракет, а также числе и типах ядерных пусковых установок.

Телеканал CNBC, в свою очередь, уверяет, что, несмотря на достижение договоренностей о денуклеаризации,

КНДР «быстрыми темпами» улучшает свой единственный ядерный научно-исследовательский центр в Йонбене.

Такой вывод следует из спутниковых фотографий, полученных аналитическим проектом о Северной Корее 38 North. Издание отмечает, что в рамках ускоренного совершенствования ядерного объекта в Северной Корее должны быть созданы новая насосная станция водяного охлаждения, ряд новых зданий, завершение строительства водного резервуара и возможная радиохимическая лаборатория.

Можно ли верить этим сообщениям — большой вопрос, отмечает старший научный сотрудник Центра корееведения Института Дальнего Востока РАН Константин Асмолов.

Эксперт указывает на тот факт, что в своем большинстве о продолжении работы КНДР над своей ядерной программой сообщают те американские СМИ, которые жестко нацелены против Трампа. Кроме того, информацию им предоставляют «анонимные, но хорошо осведомленные источники в разведке», чьи имена не называются.

«Это дает все основания полагать, что ради того, чтобы показать всему миру, как Трамп «слил» и вообще не является достойным и компетентным президентом, эти СМИ готовы придумать что-нибудь.

Главное, чтобы это выглядело так, что Трамп ошибся, а Северная Корея обыграла его, как и ожидалось», — говорит Асмолов.

Сообщения СМИ действительно идут вразрез с официальной риторикой Белого дома. Трамп уверяет общественность, что достигнутое соглашение уже приносит свои плоды: по его словам, правительство Северной Кореи ликвидировало четыре «крупных испытательных полигона», а также прекратило испытания баллистических ракет.

Однако какой либо конкретики в словах Трампа нет — он не уточняет, какие именно испытательные полигоны ликвидировала КНДР. Практически нет конкретики и в самом соглашении, подписанным лидерами двух стран 12 июля.

Оно включает четыре основных положения, согласно которым США и КНДР принимают обязательства установить отношения между странами в соответствии «с желанием народов двух государств добиться мира и процветания», а также обещают совместно приложить усилия для того, чтобы установить на территории Корейского полуострова устойчивое и продолжительное состояние мира.

Еще один пункт предполагает обоюдные обязательства по возвращению военнопленных и пропавших без вести, включая репатриацию уже идентифицированных останков. Этот пункт, кстати, уже практически полностью выполнен.

Единственная часть соглашения, касающаяся ядерной программы КНДР, заключается в приверженности Пханмунджомской декларации, подписанной 27 апреля 2018 года.

Пхеньян обещает добиваться полной денуклеаризации Корейского полуострова, однако точные сроки ядерного разоружения или его план не оговариваются.

«Все остальное — это какие-то джентльменские соглашения, которые не переносились на бумагу и о которых Трамп с Кимом разговаривали наедине. Поэтому когда «анонимные источники» начинают рассказывать, что кто-то нарушает какие-то договоренности, возникает вопрос: а откуда у них вообще информация, что кто-то кому-то что-то обещал?» — задается вопросом Асмолов.

В беседе с «Газетой.Ru» главный научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Александр Ломанов констатировал, что обещания, данные северокорейской и американской стороной, несимметричны — шаги, которых ждут от Пхеньяна, необратимы, в то время как обещания Вашингтона могут легко быть нарушены.

Реформа РАН: между прошлым и будущим

Пять лет назад правительство внесло в Госдуму скандальный законопроект, запустивший процесс глубоких преобразований академической системы. Мы попросили представителей научного сообщества поделиться мнениями об итогах уже пройденного этапа реформы и дать прогноз на перспективу. Ученые ответили на два вопроса:

1. Как вы оцениваете результаты реформы, начавшейся в 2013 году?

2. Каким вам видится дальнейшее развитие РАН, академических институтов, научной сферы в нынешних реалиях?

Владимир Фортов, академик РАН, научный руководитель Объединенного института высоких температур РАН, в 2013-2017 гг. - президент РАН

1. Считаю, что эта реформа нанесла серьезный удар по академии и нашей науке, сопоставимый с действиями Никиты Хрущева и Трофима Лысенко. Тот, кто думает иначе, пусть первый бросит в меня камень.

Мы должны быть благодарны нашим коллегам-ученым за то, что в то критическое время нам удалось парировать первый, самый разрушительный удар реформы и тем самым сохранить нашу академию. Ведь в то время, пять лет назад, предполагалось полностью ликвидировать академию, лишить ее членов академических званий, объединить и закрыть многие институты и т.п. По сути, решался основной вопрос, останется ли наша академия храмом науки или станет казармой штрафного батальона.

То, что нам удалось сохранить академию от разгрома, - это историческая заслуга всех ученых страны. За небольшим исключением фигурантов “с пониженной социальной ответственностью”. Эти немногие пусть помнят, что, согласно словам Данте Алигьери, “самые горячие места в аду получают те, кто в трудные времена сохранял нейтралитет”.

2. Реальные перспективы развития РАН определяются тем, как будет работать новое министерство в условиях нагрузки, многократно превосходящей ту, что была у ФАНО.

Убежден: очень многое зависит и от научного сообщества. Ученые должны громко заявлять о своем мнении, давать предложения и добиваться их реализации. Они имеют право заниматься своей работой в комфортных и достойных условиях.

Главная проблема - это бюрократия. Она убивает все живое в науке, выталкивает из нее молодежь и превращает ее в крайне непривлекательное занятие. В первую очередь следует бороться за искоренение бюрократии, а также за самоуправление в научной сфере. Человечество перепробовало множество способов организации науки, и демократический подход оказался наилучшим. А если бы командные методы работали в науке, то Северная Корея давно была бы ведущей научной державой.

Владимир Иванов, член-корреспондент РАН, заместитель президента РАН, руководитель Информационно-аналитического центра “Наука” РАН

1. Проблема реформирования РАН была главной темой дискуссий на выборах президента Академии наук в 2013 году. Победила программа В.Е.Фортова, но реализовать свои планы ему было не суждено.

Принятый по инициативе Минобрнауки 253-ФЗ не был направлен на реформу РАН. В его тексте даже слово “реформа” не встречается ни разу. “Реформа” как понятие означает изменение формы без изменения сущности. Законом же изменены и статус, и функции, и полномочия, и даже наименование РАН. У академии были изъяты не только научные организации, музеи и дома ученых, но даже архив, Кунсткамера и библиотека. Утрата этих академических атрибутов сопоставима с утратой войсковой частью боевого знамени. Название приобрело ярко выраженное казенно-бюрократическое звучание - Федеральное государственное бюджетное учреждение “Российская академия наук”.

В законе много странностей. Среди целей и задач РАН числится проведение научных исследований, но в видах деятельности ни исследования, ни участие в формировании и реализации государственной научной политики не фигурируют. Заметим, что за другими академиями - образования, художеств, архитектуры и строительных наук, ракетно-артиллерийской - функция проведения исследований сохранена. Получается, что РАН поставили цели, определили задачи, но запретили пользоваться необходимыми для этого инструментами. И на всякий случай определили объем финансирования, который явно недостаточен для выполнения даже тех функций, которые предусмотрены законом. Это не реформа, тут напрашивается другое определение.

Положения 253-ФЗ, относящиеся к научно-методическому руководству и экспертной деятельности РАН, носят декларативный характер. Ни механизмы этой деятельности, ни полномочия РАН законодательно не определены.

К настоящему времени основные задачи, поставленные в законе о РАН, успешно выполнены. Академические институты переданы под управление административного аппарата. Ликвидирована разветвленная региональная структура РАН, что привело к дезинтеграции единого научно-технологического пространства страны. Принципиально изменена система управления наукой: академия не только исключена из контура управления исследованиями и разработками, но и прекратила свою деятельность как наиболее эффективная научная система страны.

При этом потенциал сообщества, объединяющего интеллектуальную элиту России, востребован далеко не в полном объеме. А ведь это - самый главный ресурс, который может обеспечить развитие России: по эффективности с ним не сравнятся ни нефть, ни деньги.

Итог проведенных трансформаций академии и всей научной сферы подведен в мартовском Послании главы государства Федеральному собранию. Президент поставил задачу преодолеть технологическое отставание от стран - технологических лидеров. По сути, было констатировано, что за период активных реформ науки, которые с 2004 года проводило Минобрнауки, разрыв настолько увеличился, что стал предметом особой озабоченности руководителя государства.

Пока трудно оценить все последствия трансформации академического сектора науки, беспрецедентной не только по российским, но и по международным меркам. В полной мере результаты проявятся лет через 10-15. Только тогда можно будет уверенно сказать, какое влияние ликвидация Российской академии наук как крупнейшей и наиболее эффективной научной структуры, мирового культурного наследия, бесспорного конкурентного преимущества России оказала на социально-экономическое развитие, обеспечение обороны и безопасности страны.

2. Состояние национальной науки определяется курсом развития, который выбрала страна. В упоминавшемся Послании президента задан новый вектор - на повышение качества жизни, сокращение технологического отставания, территориальное развитие, оборону и безопасность.

Такую постановку задачи нельзя не поддержать. Практическая реализация перечисленных целей возможна двумя способами: либо переход на инновационную экономику путем создания эффективного научно-технологического комплекса, базирующегося на собственной фундаментальной науке, либо сохранение ресурсной ориентации и решение частных технологических задач за счет концентрации ресурсов на отдельных направлениях.

Первый путь потребует принципиального изменения взаимоотношений власти и науки: совместное формирование новой политики и системы управления исследованиями и разработками, изменение принципов ресурсного обеспечения, подготовки и аттестации научных кадров высшей квалификации и т.д.

Второй, ресурсный, путь представляется более простым и может дать даже в ближайшем будущем отдельные результаты. Однако в стратегической перспективе он не только усилит технологическую зависимость от наших конкурентов, но и приведет к “знаниевой” зависимости, поскольку без собственной науки, в первую очередь фундаментальной, современную систему образования создать невозможно, по крайней мере, в мире таких примеров нет.

Трудно ожидать, что процесс перехода от сырьевой экономики к инновационной будет быстрым и безболезненным. Для развития по ресурсному типу, к сожалению, уже заложен мощный фундамент. Это и отнесение науки к социальной сфере, и новый законопроект о научной и инновационной деятельности, разработанный все в том же Минобрнауки, и значительно более низкие, чем у конкурентов, объемы финансирования науки, и планы по переориентации академических институтов на прикладные исследования или передачи их в вузы под предлогом создания научно-образовательных комплексов мирового уровня, и многое другое.

Сегодня научно-образовательный блок правительства полностью обновлен: новая структура, новый вице-премьер, новый министр.

На заседании Президиума РАН 5 июня вице-премьер Т.А.Голикова и министр науки и высшего образования М.М.Котюков продемонстрировали готовность к взаимодействию с академическим сообществом. Хотелось бы надеяться, что, решая накопившиеся в научной сфере проблемы, новые руководители будут учитывать уже имеющийся опыт, новые реалии и выполнят созидательную миссию. Это - их исторический шанс.

Михаил Данилов, академик РАН, главный научный сотрудник Физического института им. П.Н.Лебедева РАН

1. Резко отрицательно. Реформы были направлены на уничтожение РАН, и только активное сопротивление им ведущих российских ученых затормозило этот процесс, но не остановило. Финансирование институтов РАН быстро сокращалось все эти годы, за исключением конца 2017-го и начала 2018 годов. Подчинение институтов РАН ФАНО, естественно, привело к резкому усилению бюрократизации науки, поскольку финансисты, поставленные управлять наукой, в ней ничего не понимают и им необходимы какие-то формальные критерии. Многие ученые отмечали желание руководителя ФАНО М.Котюкова прислушиваться к мнению ученых и находить конструктивные решения. Но это лишь немного сгладило отрицательные результаты реформы. Надежда “реформаторов” на перетекание научных исследований в университеты не оправдалась. В значительной мере рост показателей научной активности университетов является результатом публикаций статей учеными РАН с указанием их места работы в университетах. По-прежнему институты РАН публикуют большинство качественных статей в стране, т.е. статей в уважаемых журналах. Нельзя было слепо копировать западные примеры организации научных исследований в университетах. Здравую идею объединения науки и образования надо воплощать с учетом российских реалий, например, развивая физтеховскую систему базовых кафедр, развивая (а не уничтожая) академическую аспирантуру, создавая академические университеты и т.д.

2. Очень печальным, если не будут сделаны решительные шаги по изменению ситуации. Необходимо реальное управление институтами срочно передать Российской академии наук.

Правильно было бы передать академии руководство ВАК, при этом техническое обслуживание работы ВАК должно обеспечивать Министерство науки и высшего образования. Надо двигаться к интеграции науки и образования с учетом российских реалий. Необходимо резко уменьшить бюрократизацию науки.

Надо срочно разработать и принять закон о РАН, дающий ей реальные полномочия в организации и развитии фундаментальных исследований в стране. Надо включить фундаментальные исследования в список приоритетных научных направлений.

Самой академии надо шире привлекать к управлению молодых ученых, развивать институт профессоров РАН. Необходимо активно поддерживать исследования, ведущиеся на мировом уровне, но при этом сохранять широту направлений. Нельзя концентрироваться только на “приоритетных” исследованиях. В фундаментальной науке нельзя точно предсказать будущие открытия. Но это не означает, что надо поддерживать совершенно неконкурентноспособные исследования и имитацию научных исследований. Оптимизация необходима, но ее должны проводить ученые.

Наконец, необходимо резко увеличить финансирование фундаментальной науки.

Увеличение оплаты труда научных работников в 2018 году лишь частично улучшило ситуацию. По-прежнему бюджет всех институтов РАН сравним с бюджетом одного крупного научного центра в США или Европе.

Многие ученые с надеждой встретили указ Президента РФ о подготовке к празднованию 300-летия РАН, увидели в этом знак улучшения отношения к РАН со стороны руководства страны и гарантии существования академии в ближайшие годы.

Боюсь, они заблуждаются. Стиль проведения последней реорганизации управления наукой (упразднение ФАНО и разделение Минобрнауки на два министерства - без консультаций, насколько можно судить, с президентом РАН), скорее, говорит о желании полностью отстранить РАН от организации фундаментальных исследований и оставить ей в лучшем случае только церемониальную роль.

А юбилей можно праздновать, даже если РАН исчезнет. Празднуем же мы юбилеи А.С.Пушкина.

Министр иностранных дел Японии Таро Коно намерен 7-8 июня обсудить с главой госдепартамента США Майком Помпео вопросы, связанные с ситуацией в КНДР, об этом он сообщил на пресс-конференции во вторник.

"С 7 по 8 июля глава госдепартамента США Майк Помпео посетит Японию, и мы планируем провести встречу. Для меня это пятая встреча с ним, но это его первый визит в Японию после назначения. Визит состоится сразу после его посещения Северной Кореи, мы проведем обмен мнениями по ситуации в этой стране. Обсудим также и другие проблемы. Я рассчитываю, что благодаря этому мы сможем еще более укрепить союз Японии и США", — сказал Коно.

Ранее сообщалось, что 5-6 июля Майк Помпео совершит поездку в Пхеньян, которая станет его третьим визитом в Северную Корею. А затем приедет в Токио, где обсудит ситуацию с высокопоставленными политиками Японии и Южной Кореи.

В то же время на вопрос о том, состоится ли встреча Помпео в Токио с главой МИД Южной Кореи Кан Гён Хва, а также трехсторонняя встреча, Коно ответил, что тема пока прорабатывается.

Первый в истории саммит США и КНДР, на котором встретились американский президент Дональд Трамп и северокорейский лидер Ким Чен Ын, состоялся 12 июня в Сингапуре. По итогам встречи Трамп заявил, что подписал "подробный" документ с КНДР, и подчеркнул, что процесс денуклеаризации Корейского полуострова начнется "очень быстро". Ким Чен Ын в свою очередь назвал подписание итогового документа саммита с Трампом в Сингапуре "новым стартом" в отношениях двух стран и пообещал "большие перемены" в будущем.

Ксения Нака.

Визит в Москву конгрессменов США: кто эти люди

Что известно о членах делегации конгресса США, которых ожидают в России

30 июня в Россию прибывает делегация конгресса США, которая посетит Москву и Санкт-Петербург и проведет встречи с российскими сенаторами и депутатами. Это первый визит делегации американских конгрессменов в РФ за последние два года — «Газета.Ru» рассказывает о взглядах ключевых членов делегации.

Российские и американские представители подтвердили, что делегация конгресса приедет в Россию, визит продлится до 5 июля. Главный праздник США, День Независимости, конгрессмены отпразднуют в России. В составе делегации более 10 человек, и это первый визит американских конгрессменов за последние два года. Сенаторы рассчитывают поговорить с российскими депутатами и сенаторами, а также надеются на встречу с президентом России Владимиром Путиным.

Предыдущий визит делегации конгресса в Россию состоялся в апреле 2016 года под руководством конгрессмена-республиканца Дейны Рорабейкера. В нее входили как республиканцы, так и демократы — но в этот раз в Россию прибывают только представители Республиканской партии.

Ранее в интервью «Газете.Ru» американист, декан факультета мировой политики МГУ Андрей Кокошин напоминал, что американские конгрессмены неоднократно бывали в СССР с целью налаживания диалога. По его словам, в первой половине 1980-х годов, в период «холодной войны» ситуация была «в чем-то хуже, но в чем-то лучше: помимо официальных переговоров, которые были в тупике, диалог с нами пытался наладить конгресс».

Несмотря на то, что все сенаторы, которые едут в Москву в этот раз — республиканцы, у них разное отношение как к курсу своего президента, так и к России.

Джон Кеннеди

Сенатор-республиканец Джон Кеннеди, представляющий консервативный штат Луизиана, до 2007 года являлся членом Демократической партии. Он жестко относится к абортам и является сторонником Национальной стрелковой ассоциации. К семье 35-го президента США Джона Кеннеди он отношения не имеет. Журналисты отмечают, что у сенатора хорошее чувство юмора, а социальным сетям он предпочитает личные беседы.

Кеннеди — член комитета американского сената по ассигнованиям, он также состоит в нескольких подкомитетах сената, включая подкомитет по национальной безопасности и экономике.

Отношение к Трампу

Сенатора нельзя назвать «твердым трампистом» — он неоднократно жестко критиковал позицию президента США. Правда, он положительно отозвался о встрече Трампа и лидера КНДР Ким Чен Ына, отметив, что глава КНДР согласился на встречу, понимая, что в противном случае его ждет «военное решение» проблемы.

Отношение к России

Сенатор известен довольно жесткими высказываниями в отношении России. Правда, в ноябре 2017 года он заявил, что если Россия и вмешивалась в американские выборы, вряд ли это могло реально повлиять на их результаты. Американцы, считает сенатор, не настолько глупы, чтобы верить «лженовостям». Он также заявил, что подобная кампания вредила как Трампу, так и Клинтон.

В мае сенатор обратился к спецпрокурору Роберту Мюллеру с требованием прекратить расследование по «российскому следу», так как оно «тратит время и средства налогоплательщиков». При этом конгрессмен отметил, что «необходимо бороться с кампанией Владимира Путина по дестабилизации западной демократии».

Ричард Шелби

Сенатор Ричард Шелби — один из «ветеранов» американского сената. Он был впервые избран в сенат в 1986 году, представляет консервативный штат Алабама. Как и сенатор Кеннеди, Шелби долгое время был членом Демократической партии, хотя и представлял в ней консервативное крыло. Во время президентства демократа Билла Клинтона Ричард Шелби покинул партию и перешел к республиканцам. Как и Кеннеди, он стоит на консервативных позициях по отношению к оружию и абортам. Он возглавляет комитет сената по ассигнованиям, а также работает в подкомитете по обороне, энергетике и национальной безопасности.

Отношение к Трампу

Сенатор также выступал с критикой в адрес Трампа. В марте 2018 года — после того, как президент США раскритиковал генпрокурора США Джефа Сешнса — Шелби заявил, что, будь он на месте генпрокурора, не позволил бы относиться к себе как к «мальчику для битья» и ушел бы в отставку.

Он также выступал против президента, который поддерживал кандидата от республиканцев в Алабаме Роя Мура. Позиция Шелби была связана с тем, что несколько женщин обвиняли Мура в сексуальных домогательствах.

Отношение к России

Сенатор критиковал действия России в Сирии, отмечая, что «не верит русским». Однако недавно, комментируя изданию Washington Examiner возможное вмешательство России в выборы 2016 года Шелби отметил, что подобным «занимаются все». «Большинство стран будут вмешиваться и играть на наших внутренних выборах, если они смогут, а некоторые из них это делают», — сказал он.

В 2015 году Шелби внес поправку в закон, снимающий запрет на приобретение российских двигателей РД-180, которые используются на ракетах «Атлас». Сенатор заботился прежде всего о компании в своем штате, которая работала с российскими двигателями, ставя их на американские ракеты.

Стивен Дэйнс

Сенатор представляет штат Монтана — американский средний Запад, где сильны позиции республиканцев. В политику он пришел из бизнеса. Многие годы Дейнс работал в компании Procter & Gamble. С 2013 по 2015 год он являлся конгрессменом от штата, а затем был избран в сенат. Дейнс активно поддерживает право на ношение оружия, выступая против поправок в законодательство в этой сфере.

Отношение к Трампу

Дейнс является сторонником жёстких мер президента США по укреплению национальных границ, а также поддерживал отмену Obamacare. Сенатор также выступал за вооружение школьного персонала на фоне волны массовых убийств в американских школах.

Отношение к России

В марте 2018 года Дейнс бал среди сенаторов, подписавших письмо против строительства газопровода «Северный поток-2». В письме, подписанном группой конгрессменов и сенаторов, отмечалось, что проект подрывает энергобезопасность Евросоюза.

Джон Ховен

Сенатор-республиканец от штата Северная Дакота, Ховен в свое время был губернатором штата и время его правления вспоминают, как благотворное для развития экономики региона. Ховен входил в число самых популярных губернаторов в стране. Сейчас сенатор входит в комитет по сельскому хозяйству, а также работает в подкомитетах по энергетике, нацбезопасности и военному строительству.

Отношение к Трампу

Джон Ховен поддерживал Дональда Трампа как кандидата в президенты от Республиканской партии, хотя и признавался, что не согласен со многими из его заявлений. После жёстких высказываний Трампа в отношении КНДР Ховен заявил, что считает оптимальной тактикой совмещение давления с дипломатическим подходом.

Отношение к России

Ховен заявлял, что у него есть «вопросы» касательно отношений Трампа с Россией. Он также выражал уверенность, что Россия вмешивалась в американский избирательный процесс. Правда, при этом он усомнился, что это могло повлиять на результаты выборов. Ховен также заявлял, что, хотя Россия является «противником» США, с ней можно наладить отношения, используя принцип, которым руководствовался 40-й президент США Рональд Рейган — «доверяй, но проверяй».

Палата представителей конгресса США одобрила в четверг военный бюджет объемом в 675 миллиардов долларов, в который, в частности, включены меры по сдерживанию России, КНР, Ирана и КНДР.

Бюджет был принят 359 голосами против 49, далее он отправляется на обсуждение в сенат.

В бюджете предполагается повышение зарплаты военнослужащим на 2,6%, выделение почти 23 миллиардов долларов на строительство 12 новых кораблей, двух подводных лодок и трех скоростных судов береговой охраны. Более 9 миллиардов долларов выделены на закупку 93 многоцелевых истребителей F-35, еще 4 миллиарда пойдут на приобретение вертолетов.

Окончательный вид примет бюджет примет после обсуждения в сенате и процедуры согласования между палатами конгресса. Белый дом в целом поддерживает законопроект, но призывает сократить число скоростных кораблей береговой охраны с трех до одного, сэкономив около 1 миллиарда долларов. При этом президент США Дональд Трамп не может вносить поправки в законопроект, он сможет либо подписать, либо наложить вето на бюджет в варианте, одобренном конгрессом.

Саммит года: Путин и Трамп встретятся в Финляндии

Названы дата и место встречи Путина с Трампом

Владимир Путин и Дональд Трамп встретятся 16 июля в Финляндии. Переговоры пройдут после саммита НАТО, однако союзники США по альянсу опасаются, что последующий диалог американского и российского президентов может нанести ущерб альянсу. Эксперты же считают, что первоочередная для Трампа цель саммита с Путиным — набрать очков перед приближающимися промежуточными выборами.

Встреча российского президента Владимира Путина и его американского коллеги Дональда Трампа состоится 16 июля в Хельсинки. Это будут первые полноформатные переговоры лидеров двух стран, которые пройдут не «на полях» саммитов.

Во время беседы главы государств обсудят текущее состояние российско-американских отношений и перспективы их развития, сообщается на сайте Кремля. Кроме того, речь пойдет об актуальных вопросах международной повестки.

«В соответствии с достигнутой договоренностью 16 июля в Хельсинки состоится встреча президента Российской Федерации Владимира Путина и президента Соединенных Штатов Америки Дональда Трампа», — говорится в сообщении.

В официальном заявлении Белого дома сказано, что политики обсудят «отношения между Соединенными Штатами и Россией и ряд вопросов национальной безопасности». Кроме того, госсекретарь Майк Помпео, чью встречу с главой российского МИДа Сергеем Лавровым сейчас прорабатывают в Москве, отметил, что во время встречи Путин и Трамп могут обсудить восстановление формата G8 с участием России.

По словам Помпео, Трамп рассматривает возвращение Москвы в международное сообщество как «неизбежное», и «уступки» с ее стороны могут позволить ей присоединиться к G7.

Госсекретарь не смог сказать, какие именно шаги ждут от России, но подчеркнул, что Трамп по-прежнему считает «незаконным» вхождение Крыма в состав РФ в 2014 году, которое и привело к исключению страны из клуба.

Президент Финляндии Саули Ниинистё отмечает, что с ним связались по поводу организации возможной встречи российского и американского лидеров на прошлой неделе. Он подчеркнул, что Финляндия содействует диалогу в рамках международных отношений.

«Президенты будут один день, но логистика всего визита еще будет прорабатываться. Повестка дня встречи президентов Трампа и Путина будет решена в течение следующих двух недель, но они обязательно обсудят общую международную ситуацию и, надеюсь, также вопросы контроля над вооружениями и разоружения. Даже небольшие шаги в снижении напряженности были бы в интересах каждого», — заявил Ниинистё.

Он добавил, что обсудит с Путиным и Трампом напряженную ситуацию в Балтийском море и общие цели в Арктике, а также предположил, что, помимо заявленных тем, президенты также обсудят ситуацию на Украине и в Сирии.

Эксперт клуба «Валдай» и генеральный директор Российского совета по международным делам (РСМД) Андрей Кортунов отмечает, что времени на подготовку встречи достаточно мало, чтобы подготовить глубоко проработанные совместные документы.

«Поэтому этот саммит будет в чем-то подобен первой встрече Путина и Джорджа Буша-младшего, — говорит эксперт «Газете.Ru». — Тогда повестка дня была открытой, и не ставилось задач достигнуть каких-то конкретных соглашений. Но та встреча задавала определенный тон российско-американским отношениям, что позволило обратить вспять существовавшие тогда негативные тенденции в отношениях. Такого же эффекта, судя по всему, ждут и от встречи Путина с Трампом».

По словам специалиста, выбор столь близкой даты для проведения встречи обусловлен несколькими факторами. С одной стороны, Трамп хочет закрепить успех своего саммита с лидером КНДР Ким Чен Ыном в Сингапуре. «Он считает, что у него очень удачно прошла встреча в Сингапуре, и теперь он уверен, что он может повторить и развить этот успех на встрече с Путиным», — говорит эксперт, добавляя, что Трамп воспринимает это как подтверждение эффективности его дипломатии.

Еще более важная причина — возможность использовать эти дипломатические успехи, чтобы поддержать однопартийцев перед промежуточными выборами в конгресс, запланированными на осень. По словам Андрея Кортунова, любые договоренности, достигнутые на этой встрече, можно будет использовать для внутриполитической борьбы.

Наконец, Трамп хочет воспользоваться своим визитом в Европу на саммит НАТО, который, по мнению эксперта, внесет некоторую ясность в отношения США и их союзников. «На этом фоне действительно есть логика в проведении саммита с российским президентом», — отмечает Кортунов.

При этом встреча Трампа и Путина вызывает опасения у союзников Соединенных Штатов, и наибольшее беспокойство проявляют в Великобритании.

Британские власти тревожит тот факт, что никто не может предсказать, о чем будет говорить с Путиным глава Соединенных Штатов, пишет агентство Bloomberg со ссылкой на высокопоставленные источники в кабинете министров Великобритании.

Один из собеседников агентства заявил, что высказывания Трампа могут привести к росту напряженности на границе России со странами НАТО, где располагаются в том числе британские войска. Другой источник отметил, что всегда «сложно предсказать» темы, которые Трамп может затронуть на переговорах. Он подчеркнул, что непредсказуемость американского президента уже проявляла себя, когда Трамп вел переговоры с британскими властями.

Газета The Times идет еще дальше, заявляя, что в Лондоне опасаются заключения Путиным и Трампом «определенных договоренностей, которые ударят по позициям НАТО». Источники издания в кабинете министров Великобритании подчеркнули, что на встрече в Хельсинки Трампа якобы могут убедить в необходимости сокращения обязательств Вашингтона перед союзниками в военной сфере. В британском кабмине также беспокоятся, что после встречи с Путиным Трамп может сократить объемы финансирования НАТО или отказаться от проведения совместных учений в Норвегии, запланированных на ближайшую осень.

Однако руководство альянса таких опасений британских властей, судя по всему, не разделяет. Генсек НАТО Йенс Столтенберг заявил, что в НАТО приветствуют решение о проведении саммита Путина и Трампа в Финляндии. По словам Столтенберга, встреча двух лидеров вписывается в политику, которую альянс проводит по отношению к российской стороне — «совмещение обороны и диалога».

Столтенберг подчеркнул, что встреча Трампа и Путина необходима, так как диалог России и США является признаком силы, а не слабости.

«Ухо президента»: зачем Болтон едет в Москву

Советник Дональда Трампа Джон Болтон начинает свой визит в Россию

27 июня в Москву прилетит советник президента США Дональда Трампа Джон Болтон. Его главная цель — подготовить встречу между главами России и США, которая, предположительно, состоится в середине июля в Вене или Хельсинки. Трамп заинтересован во встрече с Путиным перед выборами в конгресс, но успех переговоров зависит от того, с чем вернется к нему Болтон.

Для подготовки встречи двух президентов советник американского президента Джон Болтон встретится с главой МИД России Сергеем Лавровым. Также известно, что его примет президент России Владимир Путин. «Президент примет Болтона в Кремле, такая беседа сегодня состоится», — сообщил пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков.

Этот факт можно трактовать так, что американский чиновник будет выступать как спецпосланник президента США. В прошлом Путин уже принимал в таком качестве госсекретаря США Джона Керри.

Как пояснил Песков, вопросы, которые затронет Болтон в общении с российской стороной, будут посвящены таким темам, как международная безопасность, разоружение, региональные проблемы и двусторонние отношения.

Стоит отметить, что хотя подготовкой встреч между президентами с американской стороны чаще занимается госдеп, в этом случае она поручена именно Болтону. Представитель консервативного истеблишмента в администрации Трампа, он является «ястребом», но более опытен, чем новый глава госдепа Майк Помпео.

Европейский визит Болтона, кроме России, включает Италию и Британию, куда чиновник направляется, чтобы «сверить часы» с европейскими партнерами.

«Остановки Болтона в Великобритании и Италии могут быть направлены на то, чтобы успокоить нервных европейцев о намерениях Трампа провести встречу с Путиным», — рассказывает телеканал NBC о целях визитов.

Как отмечает глава Центра глобальных интересов в Вашингтоне Николай Злобин, если Помпео в настоящее время занимается вопросами КНДР, то Болтону отдано европейское направление.

«Оба политика относятся к ближнему кругу президента США, у которого мало собственных людей. При этом Болтон — это «ухо президента», — говорит Злобин.

Болтон хорошо знает Россию, неоднократно бывал в ней в качестве заместителя госсекретаря США в администрации Джорджа Буша-младшего. В то время он занимался вопросами контроля над вооружениями и ему хорошо знакома эта тематика.

Многие российские дипломаты хорошо знакомы с Болтоном, и это может облегчить переговорную задачу. В то же время известно, что он придерживается жесткой линии.

«Он настроен антироссийски, но при этом реалистично», — характеризует Болтона Злобин.

В вопросе переговоров все будет зависеть от того, какой мандат Болтон получил для переговоров с Москвой. «Он из тех людей которые будут четко следовать линии президента», — говорил о Болтоне, ведущий аналитик Atlantic Council Мэфью Берроуз.

Не допустить обвала

Пока неясно, сможет ли саммит, который готовит Болтон, стать прорывным для российско-американских отношений, которые пребывают в достаточно глубоком кризисе.

Бывший заместитель генерального секретаря НАТО, экс-посол США в России Александр Вершбоу отмечает, что именно сам факт встречи с Путиным, а не действительное решение проблем для Трампа может быть «политически выгоден». Как и на саммите с лидером КНДР Ким Чен Ыном, у Трампа есть политические риски и во время встречи с Путиным — они могут быть даже больше, чем на предыдущем саммите, считает Вершбоу, которого цитирует The Hill.

Эксперт отмечает, что США должны работать с Россией при реализации «любой сделки по денуклеаризации» КНДР. Помимо этого, в числе других тем саммита может быть обсуждение иранской ядерной сделки после одностороннего выхода США, участником которой является Россия, а также Афганистан.

Встреча между Трампом и Путиным должна пройти до промежуточных выборов, которые важны для американского президента, чтобы не только удержать контроль над конгрессом, но и провести больше «республиканцев-трампистов».

В этой связи ему важно добиться уступок от российской стороны, чтобы предъявить избирателям это в качестве успеха. При этом подобные уступки будет сложно получить, так как Москва находится под санкционном давлением Вашингтона.

Президенты России и США уже встречались два раза — в Германии и во Вьетнаме, но эти встречи не принесли серьезных результатов. «Должна быть хорошо подготовленная широкая дискуссия, если хочется, чтобы произошел какой-то поворот в российско-американских отношениях», — сказал ранее «Газете.Ru» управляющий директор группы Kissinger Associates Inc. Том Грэм.

При этом Трампу нужна встреча с Путиным, поскольку налаживание отношений с Россией изначально было частью его предвыборной программы, отмечает Злобин из Центра глобальных интересов.

Из всех стран, с которыми у США возникли кризисы — Иран, КНДР и Россия, — только последняя осталась неохваченной.

Достигнутые договоренности могут включать в себя какие-то из проблемных точек, это может быть и Сирия, и Украина, и ядерное разоружение, подчеркивает Злобин. «Однако он должен продать эту встречу дома. Ему надо показать, что он сумел переломить ситуацию на этой встрече», — продолжает эксперт.

По его мнению, Болтон должен привести президенту США какие-то идеи, после чего будет принято окончательное решение о саммите: «Если Болтон приедет разочарованный, это будет обвал. Трампу, да и Путину, не нужна встреча, чтобы просто пофотографироваться и пообниматься».

«Будет интересно посмотреть, как Болтон справится с этим. Очевидно, что Трамп очень хочет встретиться с Путиным, а Болтон долгое время скептически относился к Москве. Одним из вопросов, который может помочь улучшить ситуацию, является контроль над вооружениями, но советник Трампа скептически относится к этому», — говорит «Газете.Ru» ведущий аналитик Института Брукингса в Вашингтоне Стивен Пайфер.

О, Трамп, ты — Ын!

крах мирового либерализма не видят лишь те, кто изо всех сил не желает этого видеть

Андрей Фефелов

Могуч и громаден русский язык. В огненной его стремнине мелькают смыслы и формы грядущих озарений. Но и в своей устойчивой, незыблемой, словарной основе — содержит он немало тайн, ключей и подсказок. Старинное русское слово "предприниматель" толкует о человеке, совершающем нечто загодя, встречающем обстоятельства жизни подготовленным, так сказать, во всеоружии. Ведь даже само слово "успех" — от глагола "успеть". Быстрота и точность действий особенно важны в период краха больших систем, когда осыпаются и колеблются привычные основы бытия, возникают новые, невиданные доселе, жизненные завихрения.

Сегодня так называемый глобализм доживает свои последние деньки. Хотя, весьма вероятно, что этот дряхлый порочный старик после семи пересадок сердца уже скончался, и мы имеем дело с размалёванным трупом, оцепенело восседающим во главе совета директоров мировой финансовой олигархии.

Крах мирового либерализма не видят лишь те, кто изо всех сил не желает этого видеть. Именно эти "наивные создания" с большой долей вероятности попадут под обломки системы, станут первыми, но, увы, не единственными жертвами великих трансформаций.

Дональд Трамп не из таких. Вся политика его администрации — это рискованная и великолепная попытка спрыгнуть с горящего поезда, на полном ходу несущегося к разобранному мосту…

История либерализма-глобализма-капитализма насчитывает несколько столетий, но расцвет его пришёлся на конец XX века, когда США — эта торгашеская империя, новый Карфаген — достигли мировой гегемонии. Тогда, на пыльных обломках СССР мошоночные идеологи глобализма поспешили провозгласить "конец истории". Однако спустя четверть века безраздельного торжества международной финансовой мафии сей фантом стал кривиться и бледнеть. Новый мировой порядок всё более стал напоминать беспорядок, грозящий перерасти в неконтролируемый хаос, войну всех против всех. Оказалось, что властители судеб человечества давно и прочно находятся в изменённом состоянии ума — то есть в "полном неадеквате". Мировая финансовая и политическая власть досталась каким-то фанатичным фарцовщикам, чей врождённый хватательный рефлекс на порядок превысил инстинкт самосохранения. При этом развитие цифровых и прочих технологий подвело жирную черту под всем этим самоубийственным укладом. Цифра стала одновременно и катализатором, и убийцей рыночных отношений. Недалёк тот день, когда цифрономика навсегда похоронит банки и биржи, отменит пресловутую "игру свободных сил", переведёт хозяйства мира в режим строгого планирования.

Стадия экстенсивного рынка, период безответственного жонглирования финансами — весь этот дьявольский карнавал стремительно сворачивается.

Первый, но уже очень громкий "звоночек" прозвучал в 2008 году в Нью-Йорке. Крушение банка Lehman Brothers стало яркой иллюстрацией жадности, граничащей с моральным идиотизмом. Результатом стал жесточайший кризис в США, отголоски которого докатились до всех народов земли. Именно тогда национальные банки в различных государствах мира задумались о том, что неплохо бы как-то начать регулировать деятельность разбушевавшихся финансовых рынков. Что и было сделано — как в Европе, так и в самих Соединённых Штатах.

Второй "звоночек" — это история с дичайшим долговым кризисом в Греции, которой стал результатом кровопийства Международного валютного фонда и других банков-кредиторов, вогнавших население европейской страны в чудовищное долговое рабство. И сейчас там обдирают православных как липку, с помощью налогов и дополнительных поборов заставляя платить огромные проценты по международным долгам. Это, конечно, не новость дня. Новизна была в том, что народ Греции на референдуме проголосовал против выплаты кредиторам, в том числе Международному валютному фонду. Таким образом, был подан первый робкий, но весьма отчётливый сигнал всем развивающимся странам, всем государствам со слабыми экономиками, попавшим в сети международных ростовщиков. Смысл данного месседжа прост: "Банкиры, идите в ж…!"

Третий "звоночек" — это Брекзит, когда большинство населения и значительная часть элит Британии сказали, что они не хотят жить в этом дивном глобальном мире, не хотят быть частью ЕС, а хотят выйти вон из всей этой распрекрасной системы новых международных отношений.

И четвёртый — уже не "звоночек", а ужасающий гром! — рождение за океаном агрессивной "трампономики", нацеленной на жёсткий протекционизм, на развитие национальных отраслей промышленности, на увеличение занятости и покупательной способности населения США и на вытеснение всех международных игроков с внутреннего рынка. Трамп, развязавший торговые войны с Китаем и Европой, похоже, взял курс на автаркию. Выламывая США из мировой экономики, он выступает главным могильщиком глобализма.

Уже сегодня "трампономика" демонстрирует свою невиданную эффективность. США переживают период экономического роста, развития промышленности и внутреннего сектора услуг. Рейтинг Трампа внутри страны неукоснительно ползёт ввысь. Америка подобно оленю сбрасывает старые, изъеденные паразитами, рога. Америка подобно тяжёлому фрегату становится на противоположенный курс, совершая на глазах всего человечества опасный и смелый "поворот оверштаг". Америка из прожорливой гусеницы превращается в бронированную куколку, чтобы затем выпорхнуть цифровой бабочкой в новую социальную вселенную.

Доктрина Рах Аmericana стремительно трансформируется в Arx Аmericana. Трамп планомерно строит стены, границы и заслоны. Если не сегодня, то завтра США откажутся от доллара, оставив разочарованное человечество копошиться в терриконах замызганных зелёных билетов. Не пора ли на просторах Евразии начать строить предприятия по переработке долларовой массы в бумагу для школьных тетрадей?

Встреча мистера Трампа и товарища Ына в Сингапуре глубоко символична. Трампистская Америка шаг за шагом выковывает для себя собственную теорию чучхе, обеспеченную мощнейшими индустриальными, интеллектуальными и IT-ресурсами. В конце концов, система цифрового социализма — это та луза, куда неизбежно закатится любое развитое общество.

А что же рынок, базар, валютные спекуляции, либерализм, гомосексуализм, феминизм, советы по правам человека, всемирные комитеты, трёхсторонние и шестиконечные комиссии вкупе с т. н. "современным искусством" и его полоумными адептами?

В новых условиях, лишённая американской поддержки, вся эта "макроновская перхоть", паршивая "международка" закономерно будет отправлена в утиль истории.

Туда же стройными рядами пойдет и пресловутая российская регрессивная общественность. Речь о профессиональных предателях, космополитах-русофобах, агентах транснациональных корпораций, мошенниках-приватизаторах и прочих завшивевших "профессорах экономики" — внесистемных и системных либералах, живущих всю жизнь на интеллектуальном и долларовом подсосе у Запада, век жующих вязкий вонючий гудрон застарелой лжи про свободу, рынок и общечеловеческие ценности.

На сегодня США возглавили назревший процесс сворачивания паразитарного финансового глобализма. Но и России не следует стоять в сторонке и ждать, чем дело закончится. Требуется уже сейчас в срочном порядке выстраивать, выковывать континентальную доктрину суверенного будущего, многоаспектную программу освоения, преобразования и организации 1/6 части суши при помощи комплексных решений и больших систем. Пора заявить миру русскую планетарную альтернативу, нацеленную на преображение природы и человека, провозглашающую космический вектор развития земной цивилизации.

США. КНДР > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 27 июня 2018 > № 2674370 Андрей Фефелов

Не стоит обольщаться!

К визиту Джона Болтона в Россию

Александр Нагорный Николай Коньков

Либеральная, проамериканская и прозападная, часть российской "элиты", власть, собственность и коммуникативные каналы в государстве предержащая, пребывает в состоянии невесты перед свадьбой, сродни тихому помешательству: "Едут, едут, едут! Наконец-то!"

И, действительно, им есть чему радоваться.

Во-первых, уже подтверждён прилёт в российскую столицу советника президента США по национальной безопасности Джона Болтона, который в ходе своего европейского турне 25—27 июня, помимо Лондона и Рима, посетит и Москву. Причём, как заявил госсекретарь Майк Помпео, для встречи с его коллегой (то есть министром иностранных дел РФ Сергеем Лавровым, хотя коллегой самого Болтона является, скорее, секретарь Совбеза РФ Николай Патрушев).

Во-вторых, следом за этим "суперъястребом", нашу страну по приглашению посла США в РФ Джона Хантсмана — скорее всего, уже на этой неделе — посетит делегация сенаторов-республиканцев в составе Ричарда Шелби (штат Алабама, председатель комитета по ассигнованиям), Джона Кеннеди (Луизиана), Стива Дэйнса (Монтана) и Джона Хувена (Северная Дакота).

Более того, в глобальном медиапространстве появились пока неподтверждённые сообщения о возможности проведения российско-американских переговоров на высшем уровне 15 июля в Вене — сразу после саммита НАТО в Брюсселе 11 июля и встречи 45-го президента США Дональда Трампа с королевой Великобритании Елизаветой II.

После четырёх лет непрерывного выливания "коллективным Западом" помоев на всё, что связано с российской властью, подобная перемена "гнева на милость" со стороны "дяди Сэма" вроде бы подтверждает правоту тех, кто всё это время выступал за максимально соглашательскую и непротивленческую позицию по отношению к "вашингтонскому обкому" и "лондонскому ЦК". Мол, тут прогнёмся, тут поддадимся, тут сделаем вид, что ничего не заметили — ТАМ это оценят и поймут, нешто они звери?!

И вот она, "сбыча мечт": лёд тронулся, господа присяжные заседатели!

Но, может быть, вся ситуация описывается иначе: слышал звон (в данном случае — треск), да не понял, где он? Очень похоже на то.

Начнём с частностей. Прежде всего, с маршрута и личности самого Джона Болтона. То, что он "суперъястреб" и ненавистник России, хорошо известно. Как, впрочем, и то, что эти его качества ничуть не отменяют жёсткого прагматизма и точного расчёта. Это сильный оппонент. И выбранный им маршрут (наверняка в первых двух точках его турне пройдут переговоры с соответствующего уровня представителями британской короны и папского престола) наглядно это демонстрирует: Болтон постарается согласовать позиции и приехать в Москву с целым пакетом "предложений, от которых нельзя отказаться", поскольку за ним будет стоять мощь не только Трампа и Ко, но и всего "коллективного Запада". И времени на раздумья останется очень мало — чуть около недели, после чего "окно" для чаемой российско-американской встречи на высшем уровне будет "захлопнуто" — непонятно, на какой срок и с какими последствиями.

Если в Кремле кто-то думает, что для "команды Трампа" в списке приоритетов встреча с Путиным стоит на принципиально ином уровне, чем встреча с Ким Чен Ыном, то он, скорее всего, заблуждается. И то, и другое, и даже "торговая война" против всего мира — всего лишь средства для того, чтобы республиканцы могли победить на промежуточных выборах в ноябре 2018 года и закрепить свои позиции в американском госаппарате, утерянные ими даже не в "восьмилетку Обамы", а после событий 9/11, то есть осенью 2001 года. С перспективой выхода самого? "большого Дональда" на победу в президентских выборах 2020 года. А для этого нужны не только раскрытые кошельки спонсоров, но и яркие внешнеполитические победы. Только и всего. Не больше и не меньше. Поэтому даже непонятно, где тут будет цель, а где — средство. То ли Болтон едет в Москву, чтобы договориться о встрече двух лидеров, то ли 45-й президент Соединённых Штатов говорит о возможности этой встречи, чтобы сделать весь "пакет Болтона" ещё более весомым в глазах его российских адресатов, включая президента РФ? Конечно, просто, "линейно" экстраполировать подход Дональда Трампа к сингапурской встрече с лидером КНДР на переговоры с Владимиром Путиным нельзя, но вряд ли различия будут фундаментальными. Американская "линейка" в подобных случаях хорошо известна: угрозы и запросы "во всю пасть", потом обмен этих угроз и запросов на реальные активы с гарантиями — отказ от гарантий — угрозы и запросы. Бесконечная машина до полного уничтожения партнёра/оппонента/конкурента. Ничего личного, просто бизнес, "Боливар не вынесет двоих".

Кстати, делегации конгрессменов "от Хантсмана" это тоже касается. Её состав указывает, что пока налицо — чисто партийное, республиканское мероприятие, причём с явно выраженным финансово-экономическим уклоном. Не стоит забывать, что Джон Хантсман принадлежит не только к церкви мормонов, но и к одной из богатейших семей США, владеющей Huntsman Corporation, и во время пребывания послом США в КНР отметился не только попыткой организации "революции зонтиков" в Гонконге, но также заключением крупной сделки своей семейной корпорации с правительством КНР. И у него есть все предпосылки повторить или даже превзойти столь успешный опыт в России — например, подключившись на "вкусных" условиях к проекту "Ямал СПГ" или другим, не менее перспективным, проектам. А заранее пролоббировать подобные сделки в политической "верхушке" США — одно из главных правил успешности американского большого бизнеса.

Корейские перспективы

визит главы Южной Кореи в Москву

Олег Щукин

21—23 июня состоялся государственный визит в Россию президента Республики Корея Мун Чжэ Ина и прошли его переговоры с президентом РФ Владимиром Путиным.

Как известно, в последний раз глава южнокорейского государства посещал Москву 19 лет назад: 27—28 мая 1999 года гостем российской столицы стал Ким Дэ Чжун, через год ставший лауреатом Нобелевской премии мира "За работу над проблемами демократии и прав человека в Южной Корее и в Восточной Азии в целом, а также за работу по примирению с Северной Кореей в частности". Но на самом деле интенсивность двусторонних контактов на высшем уровне достаточно велика.

Путин в качестве президента РФ бывал в Республике Корея трижды: 27—28 февраля в 2001 года с государственным визитом, 18—19 ноября 2005 года — на саммите АТЭС, 13 ноября 2013 года — с официальным визитом. Президент РК Ли Мён Бак участвовал в работе саммита АТЭС во Владивостоке (2—9 сентября 2012 года), а его преемница Пак Кын Хе — во встрече "Большой двадцатки" в Санкт-Петербурге (5—6 сентября 2013 года). Сам Мун Чжэ Ин уже дважды лично встречался с Владимиром Путиным: в июле 2017 года — на G20 в Гамбурге, и в сентябре того же года — на Восточном экономическом форуме во Владивостоке. Но всё это были, можно сказать, "встречи на полях", и только теперь некий дипломатический дисбаланс в двусторонних отношениях можно считать ликвидированным. Кстати, в КНДР за эти годы действующий российский президент побывал только однажды, и случилось это в уже далёком 2000 году по личному приглашению тогдашнего лидера Северной Кореи Ким Чен Ира.

Приведённые выше формальные, протокольные моменты имеют значение только в связи с экономической и политической конкретикой. А эта конкретика сегодня такова, что возведённая 65 с лишним лет назад по 38-й параллели стена, до сих пор разделяющая север и юг Корейского полуострова, этот последний артефакт Второй мировой войны, — наконец-то может из разряда политических реалий перейти в разряд памятников истории. Об этом свидетельствует та непрерывная активность, которую проявляют сейчас не только Сеул и Пхеньян, но, прежде всего, такие глобальные "центры силы", как Вашингтон, Пекин и Москва. Весьма показательно, что Республика Корея, несмотря на смену фигур, занимающих пост президента, так и не присоединилась к режиму антироссийских санкций, который с лета 2014 года ввели против нашей страны США и их союзники.

Как заявил в ходе нынешнего визита Мун Чже Ин: "Продвигаемые мной и президентом Путиным политики похожи. Если у нас есть новая "северная политика", то у России есть политика по развитию дальневосточного региона, где наши интересы встречаются. Поэтому совместное сотрудничество по этим направлениям обещает нам большой успех. У нас с президентом Путиным общие цели по денуклеаризации Северной Кореи и установлению устойчивого мира на Корейском полуострове".

Важный момент: обычно под "денуклеаризацией" на Западе понимается одностороннее прекращение Пхеньяном своей ядерной программы, но вовсе не гарантии США по неразмещению ядерного оружия на американских военных объектах в Южной Корее. Видимо, в Сеуле пока ещё не готовы ставить под вопрос присутствие американского ядерного оружия на своей территории, но эта проблема по умолчанию уже присутствует в самом термине "денуклеаризация", который в то же время не распространяется на проекты, связанные с мирным использованием энергии атомного ядра. Точно так же в формуле "установление прочного мира на Корейском полуострове" по умолчанию присутствует возможность восстановления единого корейского государства.

В этом отношении государственный визит Мун Чже Ина в Россию следует рассматривать как следующее за сингапурской встречей президента США Дональда Трампа и лидера КНДР Ким Чен Ына звено в цепи событий, открывающих путь к дальнейшему политическому сближению двух Корей. Сегодня эта перспектива становится уже реальной, а озвученные проекты продления Транссибирской железнодорожной магистрали от Владивостока до Сеула, строительства газопровода и атомных электростанций, о которых упоминалось в контексте нынешних двусторонних переговоров на высшем уровне, — всё это те инфраструктурные экономические "скрепы", которые могут обеспечить определяющую роль России в данных процессах и серьёзно усилить её позиции не только на Дальнем Востоке, но и в Азиатско-Тихоокеанском регионе в целом, добавив к "дальневосточному геополитическому треугольнику" РФ—КНР—Япония весьма значимый и лояльный к нашей стране "корейский фактор".

Россия. Корея > Внешэкономсвязи, политика > zavtra.ru, 27 июня 2018 > № 2674319 Олег Щукин

Остановить мгновенье. О новой книге Сергея Шаргунова

Марфа Петровичева

Новый сборник С.А. Шаргунова «Свои» — логическое продолжение уже начатой писателем линии родовой памяти, глубокое и личное переживание ускользающего. На одном из выступлений перед московскими студентами он как-то сказал: «Я даже не знаю, насколько то, что я сейчас говорю, актуально для вас. Понимаете ли вы меня? Я ведь почти ископаемое».

Семейный портрет на фоне горящего дома. Огненная стихия — узнаваемый образ творчества Шаргунова, неизменно губительная и тревожная сила. В романе «1993» пламя этой стихии охватывает всю столицу, в кострах которой задыхается и провинция. Именно огонь становится двигателем, детонатором первого рассказа «Своих»: всё начинается с пожара в отцовском доме, с трещин на высоком зеркале, пятен копоти на старинных картинах, поразивших главного героя: символы, якоря долговременной памяти исчезают почти в мгновение. Фамильные реликвии в представлении Сергея — не просто повод дворянской гордости, в некотором смысле это координаты его родового хронотопа: Владимир Русанов — север, Сергей Герасимов, Александр Фадеев, Анастасия Цветаева — центр. Екатеринбург, Челябинск, Москва, Ленинград, непрестанная смена декораций, смута за смутой, красные за белыми, насыщенность образов доходит порой до пределов самой мистики (там, где речь заходит о царских останках). Маркс, Энгельс, Гамсун, Розанов, собеседники горячих и сильных предков, — бунтарское в Шаргуновых, лихой прищур нацбола, с мальчишеским «Ура!» ворвавшегося в солидную компанию творцов 90-х. Первые ночные клубы, конфликт с отцом, таким же бунтарём в молодости. Писательский дом в Лаврушинском переулке, Ефросиния Колюпановская, поповичи, Замоскворечье — другое. Там хохочет маленький Ваня...

Шаг навстречу читателю, смелый шаг — говорить о детях. Пересказывать только ребёнку понятный лепет, передавать другим то, чего могут не понять, чему могут позавидовать. Не любитель публиковать личные фото, Шаргунов сам же открывает читателю нечто большее. «В зоопарк пойдём мы вместе» — поэтика трогательного, небольшой рассказ, посвящённый сыну писателя, поднимает всё тот же вопрос: как сохранить? «Когда мы останавливаемся, он сразу утыкается в планшет. Его занимают бои без правил, интернет-каналы, рэп-баттлы и прочая муть… Айпад не запретишь, когда весь мир — айпад. Офисы, рестораны, банки с тёмными зеркальными окнами — окрест лакированные предметы, начинённые механикой». Как уберечь своё, своих в этом переменчивом мире? И всё же они очень похожи, отец и сын, внук — и дед.

Интересно, что в круг «своих» писатель включает не только родственников: ему одинаково интересны и пенсионер, статист телевизионного шоу («Человек из массовки»), и кутила-депутат, и официантка из Северной Кореи, таинственная муза москвича по имени Андрей. Семейная летопись по первым главам, по общему содержанию книга обретает чуть ли не проповеднический пафос: границы семьи расширяются до каждого из живущих (одним из вариантов названия сборника было «Всех жалко»). Старушки клуба «Сладостное слово» Шаргунову, пожалуй, из неродных самые родные: это его Алтайский край, драма далёких российских регионов, трагедия ждущих и просящих. «Наша Бия весной разливается, а дамбы нормальной нет. Паводок сойдёт, мы соберёмся, воду откачаем и всё, как можем, в Божий вид приведём, картины повесим…». Поистине сила Господня совершается в немощи: после «Слова» идёт «Полоса», известная история спасения лайнера уволенным сотрудником забытого аэродрома. «Свои» — книга о мгновениях. Приземление аварийного самолёта туда, где условий для посадки не ожидалось, для Андрея Сокова тоже было мгновением, а ведь он «просто помнил долг…».

Заключительное — Валентин Петрович Катаев, картину жизни которого уже вместил в себя очередной томик ЖЗЛ. Слово «свои» в финальном рассказе сборника обретает двойной смысл: для своих современников-соотечественников Катаев становится чужим. Интересно, что в рассказе «Валентин Петрович» главный герой говорит очень мало и воспринимается читателем скорее через ощущения, сны и воспоминания, чем через собственную речь. Присущее Катаеву «ассоциативное письмо» пробует и Шаргунов, на грани какого-то пуантилизма вырисовывающий пульсирующие, живые образы, способные обогатить добрый десяток романов. Романов скорее о грустном, однако в «Своих» эта грусть идёт наравне с ненавязчивым, но уверенным оптимизмом: с верой в бессмертие, надеждой на встречу, любовью — к жизни.

Еловый аромат — мне памятью о предке.

Иду я глубже в лес, как в давнюю войну.

Колючие поглажу нежно ветки,

Иголки пожую и деда помяну.

(С.А. Шаргунов, 2016)

Южнокорейская Kogas готова к проекту газопровода с РФ при ряде условий, заявил РИА Новости председатель правления и генеральный директор Kogas Чжон Сын-Иль.

"Прежде всего, денуклеаризация Корейского полуострова и снятие международных санкций являются предпосылками для продвижения подобного проекта — газопровода из Южной Кореи через Северную Корею. Должны быть соблюдены условия, прежде чем мы сможем говорить об этом проекте в деталях. Но Kogas консультировался с российскими коллегами относительно этого проекта на протяжении долгого времени. Так что мы считаем, что при соблюдении условий мы можем легко возобновить консультации с российскими коллегами относительно этого проекта", — сказал Чжон Сын-Иль.

На вопрос, будет ли Kogas готова возобновить проект сразу после дипломатических решений по данному вопросу, он ответил утвердительно.

"Надеюсь, что дипломатические усилия по снижению напряженности на Корейском полуострове дадут плоды в ближайшем будущем", — сказал он.

Заместитель председателя правления российской компании "Газпром" Виталий Маркелов ранее заявил, что "Газпром" возобновил переговоры с Южной Кореей по возможному строительству газопровода через КНДР.

Корейским товарам предложили Транссиб

Реанимация Транскорейской магистрали и соединение Южной Кореи с Транссибирской магистралью позволит ОАО «РЖД» организовать грузовые перевозки по новому маршруту

Республика Корея и Корейская Народно-Демократическая Республика (КНДР) изучат проект модернизации железных дорог своих государств. Соответствующей договорённости стороны достигли вчера на встрече заместителей министров транспорта Ким Чон Рёла и Ким Юн Хека (Южная Корея и КНДР соответственно). Это соглашение стало логичным продолжением подписанного в пятницу меморандума между ОАО «РЖД» и корпорацией «Корейские железные дороги» (Korail, Республика Корея), предполагающего проект соединения Транскорейской железной дороги и Транссиба.

Как сообщает агентство Yonhap, на западе полуострова железная дорога связывает южную часть Сеула с пограничным городом КНДР Синыйджу, однако она не функционирует и требует обновления. Железнодорожное сообщение на востоке полуострова разорвано.

По словам директора экономики транспорта и транспортной политики НИУ ВШЭ Михаила Блинкина, меморандум РЖД и Korail, а также вчерашняя встреча вице-министров транспорта Кореи и КНДР являются звеньями одной цепи, ведь выход Южной Кореи на Транссиб невозможен без содействия Северной Кореи.

«У России есть выход на железнодорожную сеть КНДР, но экономика этой страны, будем честны, достаточно скромна. Республика Корея, напротив, обладает мощнейшей экономикой. Для нас это интересно по ряду причин. Из Азии (не только из Китая, Республика Корея также является крупным экспортёром той же электроники) в Европу идёт огромный поток высокомаржинальных грузов в контейнерах. Реанимация Транскорейской магистрали и соединение Южной Кореи с Транссибирской магистралью позволит ОАО «РЖД» забрать дополнительную часть этого потока. Кроме того, наши экспортные грузы (тот же каменный уголь) смогут добраться до корейских адресатов сухопутными маршрутами, исключая перевалку в морских портах Дальнего Востока», – подчеркнул Михаил Блинкин.

Стоит отметить, что объём экспорта каменного угля из РФ в Корею в прошлом году составил 23,478 млн тонн. Объём контейнерных перевозок между странами в январе – мае 2018 года составил 47 тыс. TEU (+40% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года).

Напомним, в рамках встречи президента России Владимира Путина и президента Республики Корея Мун Чжэ Ина в Москве генеральный директор – председатель правления ОАО «РЖД» Олег Белозёров и президент корпорации «Корейские железные дороги» О Ёнг Сик подписали меморандум о взаимопонимании. Стороны выразили готовность к изучению и проработке условий организации железнодорожных перевозок в сообщении Республика Корея – Россия – Европа, включая трёхсторонний проект соединения Транскорейской железной дороги и Транссибирской магистрали с участием Республики Корея, КНДР и РФ.

Стоимость соединения Транссибирской магистрали и Транскорейской железной дороги может составить $3–4 млрд, отметил Олег Белозёров по итогам переговоров.

«На сегодняшний момент у нас есть исследования 2000-х годов, поэтому нам нужно уточнить, что произошло за последнее время. Построить всё можно быстро, в течение трёх – пяти лет это возможно было бы сделать. Может быть, даже быстрее. Мы предлагаем нашим коллегам провести трёхстороннюю встречу, начать, может быть, со сквозных пока перевозок», – передаёт слова Олега Белозёрова ТАСС.

Профессор кафедры технологии внешнеторговых сделок Всероссийской академии внешней торговли Минэкономразвития РФ Андрей Голубчик отмечает крайне высокий интерес Республики Корея к сухопутному выходу на сети РЖД.

«Экономические перспективы проекта Транскорейской железной дороги весьма многообещающие. Объёмы товарооборота России и Кореи весьма высоки (в 2017 году этот показатель составил $19,27 млрд. – Ред.), при этом корейский импорт (на сумму порядка $6,93. – Ред.) практически в полном объёме приходит в Россию через морские порты. В Южной Корее, мягко говоря, недовольны сложившейся ситуацией. При этом стоит понимать, что волевое политическое решение заново отстроить 9 км железных дорог на границе между странами уже позволит отправить первый поезд из Республики Корея в Россию, так как выход через КНДР на российскую сеть уже имеется – через переход Хасан – Туманган. Затем следует сосредоточиться на реновации железнодорожной сети КНДР», – подчеркнул Андрей Голубчик.

Константин Мозговой

России уже не нужно возобновлять с США соглашение по плутонию

Осенью 2016 года Владимир Путин подписал закон о приостановке действия соглашения об утилизации плутония, поскольку США не выполняли некие условия. Но сегодня США предлагают вернуться к соглашению. Российские ученые считают: это соглашение уже не играет никакой роли.

Но внутри самих Соединенных Штатов началась своего рода плутониевая грызня. Власти Южной Каролины через суд хотят заставить правительство США соблюдать соглашения с Россией по переработке оружейного плутония: генеральный прокурор Южной Каролины Алан Уилсон судится с правительством и министром энергетики США Риком Перри из-за завода по переработке плутония! Но почему вдруг прокурор штата пошел танком на министра энергетики и Правительство США? Оказывается, завод по переработке оружейного плутония почти построен, но федеральные власти попытались заморозить стройку."Тем самым они нарушили соглашение с Россией: наши страны договорились уничтожить здесь оружейный плутоний,- следует из прокурорского обращения в суд. - Но теперь США собираются "разбавить" плутоний и хоронить его под землёй. Южная Каролина с таким раскладом не согласна. Если завод закроют, тысяча людей лишится работы, а поток федеральных денег иссякнет".

Суд отменил решение Министерства энергетики США. И временно разрешил стройку... Но, забегая вперед, скажем: строительство завода на площадке Саванна-Ривер (оценочная стоимость - 4,8 млрд. долларов) было остановлено по ряду причин. Главная проблема - перерасход средств по сравнению с первоначальной сметой. Строительство уже обошлось в 7 млрд долларов, и ожидается, что стоимость возрастет еще больше. При этом расходы строительством не ограничатся: ежегодно на содержание завода придется тратить 1 млрд долларов, а весь его жизненный цикл оценивается в сумму от 27 до 47 млрд долларов. И стройку решили заморозить.

Но тут необходимо объяснить некие тонкости... Мало кто знает, что сегодня Соединенные Штаты плотно сидят на энергетической игле России. И сидят не первый год. Достаточно вспомнить соглашение ВОУ-НОУ (высокообогащенный уран - оружейный - в низкообогащенный, топливный), или" Мегатонны в мегаватты" (это один ядерный чёрт). Благодаря поставкам из Москвы, американские атомные станции работают на российском ядерном топливе. И каждая десятая лампочка в США сегодня включается, благодаря российскому ядерному топливу.

Далее, американские космические программы, в частности, работа американского марсохода "Кьюриосити" по Красной планете стала возможной, благодаря плутониевой "батарейке" российского происхождения, которая использует радиоактивный распад плутония-238. И, наконец, американские военные спутники-шпионы летают отнюдь не на солнечных батареях, а тоже на плутонии-238 опять же - из российских ядерных погребов. В свое время Москва передала Вашингтону 16 кг плутония-238. Но эти килограммы уже использованы. И хотя американцы уже наладили у себя производство плутония-238 и даже получили 50 г этой ценной субстанции, но серьезное ЧП на американском плутониевом производстве в Хенфорде опять остановило процесс. Что будет дальше с этим заводом, неясно. Но потребности NASA в плутонии - огромны!

Что же это за материал, который не дает спокойно спать политикам, военным, журналистам и даже президентам? Объясним сразу: плутоний бывает не только энергетический, но и оружейный. И именно вокруг оружейного плутония постоянно кипят шекспировские страсти! Но - как объясняют известные российские ядерщики, эти страсти высосаны из пальца, поскольку -при желании - атомную бомбу сегодня можно сделать не только из оружейного, но и из энергетического плутония. Главное, чтобы под боком работала атомная станция.

- Один из его изотопов - плутоний-239 делится быстрее, чем уран, и энергии дает больше, - объясняет известный российский ученый- атомщик, доктор технических наук, профессор Игорь Острецов. - То есть, взрывается он мощнее, чем уран. Первые партии плутония создавали на ускорителях. Это очень дорогое удовольствие!

Первые эксперименты с оружейным плутонием на людях провели над Нагасаки. Но вначале над Хиросимой взорвали урановую бомбу"Малыш". На Нагасаки сбросили плутониевый "Толстяк". И "Толстяк" обошел уранового "Малыша". В "Толстяке" рванули 20% плутония-239. Итог? 80 тысяч погибших, огромное количество раненых, страшно обожженных... Люди на улицах превращались в пар!

- Военным такое понравилось, - продолжает свой рассказ профессор Острецов. - Были разработаны специальные плутониевые реакторы... Надо заметить, что это время было раздольным для "мирного" атома. Первопроходцы работали с радиационными материалами, прикрываясь лишь фанерным листом. Получали гигантские дозы облучения. До 1960 года производственная лучевая болезнь была у каждого четвертого. В США тоже пребывали в эйфории: радий считали полезным. И включали в состав хлеба, питьевой воды и зубной пасты. В детских магазинах в США тогда продавался набор "Юный ядерщик", в комплект входили образцы урановых руд! К 1990 году США накопили в своих арсеналах 103 тонны оружейного плутония, СССР - 170 тонн. На две ядерные державы приходилось 273 тонны плутония-239 . А в бомбе "Толстяк" его было лишь 6,2 кг. Всего, таким образом, получается 18 750 плутониевых бомб. Значит, были "законсервировали" 2,5 миллиарда смертей. Вот поэтому и появилось Соглашение по утилизации оружейного плутония. Случилось это 29 августа 2000 года. Было решено списать по 34 тонны избыточного оружейного плутония с каждой стороны.

Но сколько плутония в действительности накопили США? Российские журналисты раскопали любопытные факты после ознакомления с отчетом Министерства энергетики США "Плутоний. Производство и утилизация оружейного плутония с 1944 по 1994 годы". Выяснилось: количество плутония в ядерных отходах, которое было указано в документах по учету материалов главных управлений Министерства энергетики, не соответствовало его количеству в отходах. В "Меморандуме по запасам плутония в отходах" несоответствие в Национальной Лос-Аламосской лаборатории составляло - по первоначальным сведениям - около 700 кг. Этого достаточно для создания более 100 атомных бомб! Делом заинтересовались специалисты Института по проблемам энергетики. Они подготовили свое расследование: "Опасные расхождения: исчезнувший плутоний в учете отходов Национальной лаборатории Лос-Аламоса". Специалисты института пересчитали отходы и выяснили: в лаборатории были наработаны ядерные отходы, содержащие 610 кг плутония. Но в отчетах ядерщиков значатся только 300 кг. А что же произошло с остальными 310 кг плутония? Кстати, по оценкам экспертов, это объем, примерно в 7 раз превышает запасы, которые есть у Северной Кореи.

- Если отчет завода по захоронению ядерных отходов ошибается на 310 кг, то это означает полную несостоятельность процесса сертификации трансурановых отходов в Лос-Аламосе, - заключают эксперты. - Это может привести к серьезнейшим последствиям. Это могло бы означать, что плутоний мог быть направлен на несанкционированные цели. Например, на создание ядерного оружия Израиля.

Но вернемся к сегодняшней плутониевой грызне в Южной Каролине. Масла в огонь подлил недавний экспертный доклад с оценками стоимости и перспектив завода в Саванна-Ривер, сделанный научной организацией "Союз обеспокоенных ученых" под руководством директора Окриджской национальной лаборатории Тома Мейсона. Этот доклад был специально подготовлен для Министерства энергетики США. И он оценил дальнейшие перспективы строительства завода скептически. Главная проблема - очень высокая цена проекта. Есть и еще одна проблема. Но если завод начнет работать, то властям придется тратить огромные средства на охрану, так как он может стать мишенью для потенциальных террористов.

- Но вся эта заварушка с оружейным плутонием сегодня - по сути "кино", - резюмирует доктор технических наук Игорь Острецов. - Соглашение по уничтожению оружейного плутония уже не имеет никакого смысла: атомную бомбу сегодня можно делать на АЭС. Все зависит от времени экспозиции. Время экспозиции маленькое - получается оружейный плутоний, большое - плутоний -238, космический. Так что надо заканчивать спекулировать плутонием. И тратить миллиарды и рублей, и долларов непонятно на что.

Надежда Попова

У России есть планы интеграции еще одного полуострова

Едва ли не самое интересное в "трансконтинентальной экономике" происходит сейчас не вокруг Украины и даже не вокруг российских "газовых потоков" в Европу. И даже не вокруг ОПЕК+.

Во всех этих темах все понятно.

Украина находится там, где находится, и будет находиться там еще достаточно долго. Тем более что выпадение ее из глобальной повестки настолько очевидно, что украинцам нужен еще как минимум один переворот, чтобы как-то оживить интерес мира к данной территории.

Страна, ходящая ходуном который месяц из-за транша в миллиард (дадут? не дадут?), интересовать может только гуманитарные миссии.

Судьбы "Северного потока — 2" тоже понятны. Ну для всех, кто не верит в пробивную мощь коалиции из Польши, прибалтийских тигров и той же Украины.

Сделка Москвы и Эр-Рияда по ОПЕК+ тоже будет развиваться. Просто потому, что это платформа не только для взаимодействия российских экономических и политических структур с саудовскими, но и глобальная платформа для ключевого для современной мировой экономики рынка энергоресурсов вообще.

Но есть одна точка на огромном Евразийском континенте, где зреет совершенно новый стратегический прорыв, способный оказать серьезное влияние на глобальные процессы в Евразии.

Это Корейский полуостров, где наша страна кровно заинтересована, чтобы если уж не интеграция, то добрососедство северной и южной его частей было реализовано в максимально короткие исторические сроки.

…В минувшую пятницу железные дороги России и Южной Кореи подписали меморандум об изучении условий организации перевозок в Европу, включая проект соединения Транскорейской и Транссибирской магистралей с участием КНДР.

Выгоды как Южной Кореи, так и КНДР нам тут вполне понятны: данные государства по сути получают таким образом независимый ни от кого, кроме вполне договороспособной Российской Федерации, сухопутный коридор, как минимум, для контейнерных перевозок в Европу и из Европы. А также наливных прежде всего грузов (нефть и нефтепродукты, например) из самой России. И не только наливных: продукты деревообработки, зерно, иная сельхозпродукция, металлы и металлоконструкции. Коксующиеся угли. Корейцев у нас многое что интересует, как и евразийские рынки для своих собственных товаров, откровенно, в общем, говоря. И неслучайно Южная Корея в июне на встрече в Бишкеке вступила в международную Организацию сотрудничества железных дорог (ОСЖД), что позволит ей в нормальном правовом режиме соединить свои железнодорожные магистрали с Транссибом через территорию КНДР.

Ну а для нас это — в виде дополнительного "бонуса" — еще и некоторая интернационализация того самого "евразийского транспортного коридора". Ибо Китай, безусловно, — наш великий восточный сосед и хоть и сложный, но стратегический партнер. Но какая-то альтернатива внутри самого "транспортного коридора" все же должна быть. В том числе и для улучшения переговорных позиций, извините за некоторый цинизм.

Ну а если еще нам удастся, к примеру, осуществить голубую, в хорошем смысле этого слова, мечту "Газпрома" и построить через территорию КНДР газопровод в Южную Корею, то полуостров еще и войдет с нами в единую энергетическую платформу. И тут нам уже будут аплодировать и сами китайские товарищи. Потому как после этого в энергетическом (а значит, во многом и макроэкономическом) плане экономика Южной Кореи станет, как минимум, нейтральной по отношению к китайско-российскому проекту обустройства региона.

Уже известно, что российская сторона предложила корейским партнерам провести трехстороннюю встречу. Цена вопроса — три-четыре миллиарда долларов. И у нас, и у южных корейцев деньги такие есть.

Да и вообще — это хороший пример того, что мы живем хоть и в сложные, но весьма интересные времена.

Дмитрий Лекух

Вау-эффект: почему скандальный указ Трампа признали законным

Верховный суд США поддержал иммиграционный указ Трампа

Верховный суд США признал законным указ президента Дональда Трампа, запрещающий въезд в США гражданам семи стран, включая несколько государств, где преобладает мусульманское население. Судьи постановили, что Трамп действовал полностью в рамках своих президентских полномочий, а также не согласились с высказываниями о том, что указ был мотивирован религиозной нетерпимостью.

Верховный суд США вынес вердикт в пользу главы Белого дома Дональда Трампа по делу о законности его иммиграционного указа, запрещающего въезд в страну гражданам семи государств, включая несколько стран с преимущественно мусульманским населением.

В поддержку указа администрации Трампа высказались пять судей из девяти. В постановлении, опубликованном на сайте Верховного суда, говорится, что решение о запрете на въезд в Соединенные Штаты «находится строго в рамках полномочий президента».

Суд также не поддержал доводы истцов о том, что указ Трампа был мотивирован ненавистью на религиозной почве. «Указ преследует законные цели: предотвратить въезд в страну граждан, которые не могут быть проверены надлежащим образом. В тексте [указа] ничего не говорится о религии», — гласит постановление, обнародованное главным судьей Джоном Робертсом.

Глава США уже опубликовал торжествующий комментарий касательно постановления Верховного суда. «ВЕРХОВНЫЙ СУД ПОДДЕРЖАЛ УКАЗ ТРАМПА О ЗАПРЕТЕ НА ВЪЕЗД. Вау!», — написал Трамп в твиттере.

О намерении Верховного суда рассмотреть иск по делу о законности «запрета на поездки» для граждан ряда мусульманских стран стало известно 25 апреля. Истцом выступили штат Гавайи, Мусульманская ассоциация Гавайев и еще три физлица. Они настаивали, что Трамп превысил свои полномочия в сфере иммиграционной политики.

За полтора года своего президентства Трамп подписал в общей сложности три версии указов о запрете на въезд в США гражданам некоторых стран — предметом рассмотрения Верховного суда, об итогах которого стало известно сегодня, являлся самый поздний из них.

Документ, в частности, запрещал въезд на территорию Соединенных Штатов для граждан Ирана, Ливии, Сирии, Йемена, Сомали и Чада. Действие указа было впоследствии распространено на КНДР и Венесуэлу, но с оговорками. При этом Верховный суд рассматривал законность указа Трампа в отношении именно тех стран, где преобладает мусульманское население.

Первая версия указа «О защите нации от въезда иностранных террористов в Соединенные Штаты» была подписана Трампом еще 27 января 2017 года.

Эта версия документа подразумевала 120-дневную приостановку приема беженцев в США. Также на 90 дней ограничивался въезд на территорию страны для граждан семи стран — Ирака, Ирана, Йемена, Ливии, Сирии, Сомали и Судана.

Указ действовал ровно неделю. 3 февраля его действие заблокировал федеральный суд западного округа Сиэтла, аргументировав это тем, что документ является дискриминационным по отношению к мусульманам. На следующий день американский минюст обжаловал это решение, однако спустя две недели апелляционное разбирательство было остановлено в связи с разработкой нового указа.

Вторая версия указа, подписанная Трампом 6 марта 2017 года, также была заблокирована еще до вступления в силу — на этот раз гавайским федеральным судом. Сам указ можно считать более либеральным, чем его первую версию, поскольку из числа стран, на которые были наложены ограничения, был исключен Ирак. Это объяснялось улучшением в стране системы информирования США о въезжающих на территорию страны граждан Ирака. В остальном же мартовский указ полностью повторял свою январскую версию.

Верховный суд отменил ограничения, наложенные на действие указа местными судами, 13 сентября. И в конце того же месяца Трамп подписал последнюю на данный момент, третью версию указа.

На этот раз Трамп снял ограничения еще и с Судана, зато под действие указа попадали три новых страны — Чад, КНДР и Венесуэла. В то же время вернулись дополнительные ограничения для граждан Ирака — им при въезде в США указ предписывал прохождение дополнительной проверки, с целью определить, не создают ли они угрозы для национальной безопасности страны.

Новая версия указа отличалась от предыдущих разнообразием мер, которые применялись к разным странам. Так, гражданам Чада, Ливии, Йемена, КНДР и Сирии полностью запрещался въезд в США. В отношении Ирана ограничения были более мягкими — приехать в Соединенные Штаты после тщательной проверки могли студенты по программам обмена. Гражданам Венесуэлы в этом случае повезло больше всего — запрет на въезд получили в основном чиновники этой страны.

Указ вступил в силу с 18 октября.

Комментируя решение Верховного суда США, профессор факультета права НИУ ВШЭ Александр Домрин подчеркнул, что в обозримом будущем оно вряд ли будет пересмотрено.

«Верховный суд США — это высшая инстанция в судебной ветви власти Соединенных Штатов. Если сейчас Верховный суд США поддержал решение собственного президента — это точка», — отмечает эксперт.

Он пояснил, что в Соединенных Штатах не работает практика, когда выше Верховного суда может быть какая-то другая судебная инстанция. «Я, конечно, провожу параллель с ЕСПЧ. В Америке такого никогда бы не позволили», — подчеркивает Домрин.

Эксперт признал, что в США бывали прецеденты, когда Верховный суд пересматривал свои собственные решения. «Но, как правило, это происходит лишь через несколько десятков лет», — уточнил он.