Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Война без победителей: когда закончится вражда двух Корей

65 лет назад завершилась Корейская война

Ровно 65 лет назад, 27 июля 1953 года, завершилась Корейская война. Конфликт, который часто рассматривают как опосредованную войну между США с одной стороны и СССР и Китаем с другой, длился три года и де-юре продолжается до сих пор. Как развивалось противостояние, последствия которого влияют на международную политику до сих пор, и почему стороны никак не могут подписать мирный договор, разобралась «Газета.Ru».

«Неожиданный» конфликт

За месяц до окончания Второй мировой войны ввиду неизбежности капитуляции Японии США и СССР договорились разделить Корейский полуостров по 38-й параллели на сферы влияния. Изначально это решение должно было быть временным, однако разногласия между участниками антигитлеровской коалиции не позволяли найти компромиссный вариант объединения.

На самом же Корейском полуострове, как в Северной, так и в Южной его частях милитаристские настроения и стремление к объединению страны росли с каждым годом. И Пхеньян, и Сеул морально уже были готовы к войне: в конституциях обеих стран была закреплена идея, что целью обоих правительств является распространение своей власти на территории всего полуострова.

Спусковой крючок войны «нажала» КНДР. Ранним утром 25 июня 1950 года военная группировка численностью более 175 тыс. человек пересекла границу Южной Кореи. Наступление было столь стремительным, что Сеул был захвачен всего через три дня.

Американцы не ожидали начала войны. Всего за неделю до начала военных действий госсекретарь Дин Ачесон уверял конгресс, что вероятность войны является минимальной. Уверенные действия северокорейских коммунистов застали США врасплох.

Вашингтону пришлось действовать быстро. В день начала боевых действий США созвали Совет Безопасности ООН, чтобы получить мандат на проведение миротворческой операции. Американская резолюция была принята девятью голосами «за». Советский Союз не наложил на нее вето, поскольку посол СССР Яков Малик бойкотировал голосование.

В итоге было принято решение об отправке на полуостров контингента «голубых касок», 80% которых составляли американские войска. Контрнаступление южнокорейской армии и миротворческих сил началось в сентябре и также оказалось удачным — на этот раз был взят уже Пхеньян.

Союзники Ким Ир Сена начали действовать. Как и США, не желая официально принимать участие в конфликте, чтобы избежать его ядерной эскалации, Китай и СССР искали свои способы поддержки.

Наступление 270-тысячной китайской армии началось в октябре 1950 года. Однако официально признать свое присутствие на Корейском полуострове Пекин не хотел — согласно легенде, поддержку «корейским товарищам» оказывали «китайские народные добровольцы».

Участие в этой войне СССР было намного менее значительным. Москва не вмешивалась в конфликт на земле, ограничившись отправкой в Северную Корею группы советских военных советников. Позже, после того как американское превосходство в воздухе становится подавляющим, СССР перебрасывает в Корею зенитчиков и пилотов истребителей. Однако даже тогда советские летчики не воевали на фронте — их главной задачей была охрана от налетов американской авиации значимых для войны инфраструктурных объектов.

«Советское участие было слишком незначительным, чтобы СССР можно было считать одной из сторон этого конфликта», — говорит об участии Москвы в Корейской войне старший научный сотрудник Центра корееведения Института Дальнего Востока РАН Константин Асмолов.

За год войны стороны зашли в тупик. Потери с обеих сторон были колоссальными, при том что значительного успеха никто добиться так и не смог. Всем сторонам конфликта стало ясно, что достичь военной победы разумной ценой будет невозможно и необходимы переговоры о заключении перемирия. Впервые стороны сели за стол переговоров в Кэсоне 8 июля 1951 года, однако даже во время дискуссий боевые действия продолжались.

Юридические сложности

Окончательно военные действия закончились два года спустя — после подписания 27 июля 1953 года договора о прекращении огня и заключении перемирия.

На церемонии подписания документа в Пханмунчжоме под текстом «Соглашения о прекращении огня» своиподписи поставили глава делегации КНДР Нам Ир и глава делегации войск ООН Уильям Харрисон. Ким Ир Сен и командующий китайскими добровольцами Пэн Дэхуай на церемонии подписания не присутствовали, так как опасались провокаций, однако они скрепили текст своими подписями позже. Также потом подписал его и главнокомандующий войск ООН.

Соглашение о прекращении боевых действий было подписано представителями КНДР, ООН и «китайских добровольцев». Представитель делегации Южной Кореи отказался подписывать соглашение о перемирии, требуя продолжения войны до победного конца.

«Южная Корея отказалась поставить свою подпись потому, что на том этапе южнокорейский режим был куда более агрессивным, безумным и одиозным по сравнению с северокорейским», — поясняет Константин Асмолов.

Фактически война завершилась вничью, значительных территориальных приобретений никто так и не получил. Это же положение дел сохраняется до сих пор.

Однако на подписании соглашения о перемирии история конфликта не заканчивается.

Де-юре КНДР и Республика Корея все еще находятся в состоянии войны: мирный договор между ними не подписан до сих пор. Более того, соглашение о перемирии также фактически не действует.

В 1956 году США решили разместить на территории Южной Кореи ядерное оружие, хотя это противоречило одному из пунктов соглашения. Вашингтон проинформировал КНДР, что не связывает себя более условиями данного пункта. В 2013 году и Пхеньян заявил об одностороннем выходе из соглашения. Де-юре, перемирие сейчас соблюдается между «китайскими добровольцами» и силами ООН.

По словам Константина Асмолова, проблема договора заключается в целом ряде обстоятельств Корейской войны, которые не позволяют заключить мирный договор просто так.

Среди них, в первую очередь, тот факт, что Север и Юг не признают государственности друг друга. «Мирный договор между Пхеньяном и Сеулом подразумевает двустороннее признание друг друга как договороспособных сторон. Это примерно такая же ситуация, как если бы Киев признавал Донбасс как полноценного участника переговоров», — рассуждает эксперт.

Другие участники войны — США и Китай — принимали участие в конфликте как войска ООН и «китайские народные добровольцы», де-юре к войне отношения не имеют.

«Именно поэтому двустороннее заключение договора здесь достаточно сложно, поэтому стороны пытаются выйти на четырехстороннее подписание договора», — говорит Асмолов.

Будет ли мирный договор подписан в год 65-летия прекращения боевых действий на полуострове, — большой вопрос. Сейчас в переговорах между США и КНДР существует напряжение именно по данному вопросу. Американский подход сводится к идее, что сначала должна быть денуклеаризация, а потом — подписан мир. «Договор в таком случае будет выглядеть как капитуляционный, хотя явных победителей в той войне не было», — отмечает эксперт.

В связи с этим Пхеньян предлагает другой подход, который заключается в том, что Корейская война — это одно, а денуклеаризация — совсем другое. Перед окончательной денуклеаризацией, по мнению КНДР, должен быть установлен режим взаимного доверия, а лучший способ его установить — официально закончить Корейскую войну.

«Подписание договора в обозримом будущем будет говорить только о том, что США пошли в этом вопросе на уступки северянам. Пойдет ли на это администрация Трампа — большой вопрос», — заключает Асмолов.

КНДР и Южная Корея продолжат 31 июля переговоры по военным вопросам на генеральском уровне, сообщили РИА Новости по телефону в пресс-службе министерства обороны.

По данным ведомства, переговоры состоятся в пограничном пункте Пханмунджом в демилитаризованной зоне между двумя корейскими государствами. Как уже сообщалось, там же 27 апреля состоялась встреча президента Южной Кореи Мун Чжэ Ина и главы КНДР Ким Чен Ына, которые договорились прекратить конфронтацию и наладить сотрудничество.

"На нынешних переговорах военачальники Юга и Севера обсудят направления реализации в военной области Пханмунджрмской декларации лидеров от 27 апреля", — сообщили в пресс-службе.

Это будет уже второй раунд переговоров военных КНДР и Республики Корея после саммита в этом году. Первый состоялся 14 июля и на нем была достигнута договоренность о полном восстановлении линий экстренной связи, в частности, для предотвращения вооруженных инцидентов.

Агентство противоракетной обороны США, входящее в систему министерства обороны, должно будет в ближайшее время начать работы по развертыванию в космосе систем слежения и перехвата баллистических ракет, такая норма содержится в проекте оборонного бюджета страны, который приняла в четверг палата представителей конгресса.

Палата представителей США проголосовала в четверг за согласованную с сенатом версию оборонного бюджета объемом в 716 миллиардов долларов. Законопроект должен теперь утвердить сам сенат. Как ожидается, сенат одобрит его на следующей неделе, после чего документ поступит на подпись президенту Дональду Трампу.

Согласно документу, разработка и внедрение "устойчивой космической сенсорной архитектуры" должны быть завершены к 31 декабря 2022 года.

Сроки размещения в космосе перехватчиков не определены, но, по оценке ряда экспертов, речь может идти о ближайшем десятилетии.

Работы будут проводиться агентством ПРО совместно с агентством перспективных оборонных исследований и ВВС.

В настоящее время ни одна страна не имеет оружия в космосе, хотя, согласно международным соглашениям, запрет на размещение касается только оружия массового уничтожения.

Ранее США указывали, что система ПРО развертывается против баллистических ракет Ирана и КНДР. Принятие в бюджете нормы о размещении сенсоров и перехватчиков в космосе произошло с одной стороны на фоне начала переговоров США с КНДР по денуклеаризации, а с другой стороны – на фоне разработки и внедрения в России новейших стратегических видов вооружения.

Южная Корея стала больше покупать казахстанской нефти

Южная Корея планирует минимизирует поставки иранской нефти в пользу казахстанской

Южная Корея более чем в два раза увеличила импорт нефти из Казахстана в июне 2018 года, передает LS.

Таким образом страна замещает импорт из Ирана, который в июне упал на 41%.

В целом импорт казахстанской легкой смеси CPC в Казахстане достиг 4,24 млн баррелей.

Отмечается также, что Корея нарастила поставки из Мексики (на 90,2% до 3,01 млн баррелей).

Восточное государство снижает приток сырья из Ирана из-за угроз санкций от США, так как Южная Корея является одним из ближайших союзников Америки. Страна нуждается в поддержке Штатов на фоне политических отношений с Северной Кореей.

Между тем поставки черного золота из Казахстана в Корею в январе-апреле 2018 года составили 1 млн тонн или $529,5 млн.

Интервью Посла России в КНДР А.И.Мацегоры информационному агентству «Интерфакс», 18 июля 2018 года

Вопрос: Александр Иванович, началась ли уже практическая подготовка к российско-северокорейскому саммиту, есть ли какая-то ясность по поводу того, где и когда он будет проводиться, и возможно ли, что саммит состоится не в России, а в КНДР?

Ответ: Что касается российско-северокорейской встречи на высшем уровне, я хотел бы вас отослать к заявлению на этот счёт пресс-секретаря Президента Д.С. Пескова. В крайнем случае, можно обратиться к пресс-релизу ЦТАК по итогам встречи Сергея Викторовича Лаврова с руководителем КНДР Ким Чен Ыном. Там было сказано следующее: стороны договорились о проведении встречи на высшем уровне. Добавить к этому пока нечего.

Вопрос: Официальные лица в США заявляют, что полной денуклеаризации в Северной Корее можно добиться за один год. Насколько реалистичны эти прогнозы, каковы наши расчеты, и можно ли говорить, что этот процесс уже запущен, или пока это все находится на уровне декларации и до какого-то реального прогресса еще далеко?

Ответ: Процесс денуклеаризации КНДР невозможно оторвать от решения второй части проблемы - предоставления Пхеньяну гарантий отказа США от враждебности по отношению к республике. Это именно то, что северокорейцы указывают в своих официальных документах, в том числе по итогам встречи Трампа с Ким Чен Ыном.

То есть они говорят не только о гарантиях военной безопасности. Гарантии отказа от враждебности - это гораздо более широкое понятие.

Так вот, если президент США гарантирует такой отказ от враждебности, а северокорейский лидер поверит в это, с учетом того, что корейцы по призыву своего руководителя готовы на любые трудовые подвиги (вспомним, как они практически мгновенно разрушили ядерный полигон Пхунгери), Пхеньян может очень быстро зачистить свою ядерную площадку. Главное, чтобы было такое доверие. Впрочем, есть и другие вопросы. Например, финансовые ресурсы.

Северокорейская денуклеаризация будет стоить огромных денег. Приведу один пример. В 2008 году в рамках шестисторонних процесса был согласован в качестве одного из первых шагов вывод из строя башни охлаждения ядерного реактора в Йонбене. Так вот, подготовка проекта ее демонтажа и сам подрыв стоили 2,5 млн. долл., которые американцы заплатили из своего кармана. Сейчас корейцы за свой счет провели расчёты и уничтожили полигон Пхунгери, и я очень сомневаюсь, что они и дальше все будут делать за свой счёт. Ведь речь идет о десятках ядерных объектов. США наверняка захотят до основания разрушить урановые рудники, предприятия, инфраструктуру, научные лаборатории и пр. Это все стоит больших денег и, конечно, потребует экспертной проверки и времени.

Задача архисложная, но то, что американцы разговаривают с корейцами на эту тему, что с руководством КНДР на эту тему говорят президент и госсекретарь США, уже само по себе огромное продвижение вперед. Вашингтон не угрожает, не стягивает эскадры и эскадрильи к Корейскому полуострову, а ищет переговорный вариант урегулирования - это можно только приветствовать.

Вопрос: На данный момент есть какое-то представление, кто мог бы взять на себя это финансовое бремя и обсуждается этот вопрос вообще?

Ответ: В целом, судя по тому, что заявили корейцы по итогам визита госсекретаря США Помпео в Пхеньян, наши американские коллеги в этот раз не были готовы обсуждать такие детали, в том числе то, что они могут дать взамен. Корейцы сокрушаются, что рассчитывали получить от американцев предложения по созданию системы поддержания мира и безопасности мира на Корейском полуострове (это было указано в заявлении МИД КНДР по итогам визита Помпео). Но этого не произошло.

Вопрос: А что северокорейцы вкладывают в понятие "отказ от враждебности"?

Ответ: Они в одном абзаце это понятие ещё ни разу не расшифровали. Однако, если собрать воедино все, что ранее северокорейскими авторами, которые всегда выражают только официальную позицию, было написано на эту тему, получится довольно обширный список требований. Это подписание мирного договора, установление дипотношений с открытием посольств, вывод американских войск с территории Южной Кореи, пересмотр американо-южнокорейских соглашений в области обороны и так далее. Понятно, что весь список - это программа максимум. Каков минимум, на который они согласятся, это надо спрашивать у корейцев, однако запросная позиция у Пхеньяна очень серьезная.

Вопрос: Южнокорейские и американские СМИ пишут, что КНДР якобы активизировала работу на ядерном полигоне в ядерном центре в Йонбене, работает полигон по испытанию ракетных двигателей, в общем, расширяют свои предприятия по созданию баллистических ракет, и что в реальности, предполагают западные журналисты, что Пхеньян намеренно занижает данные о своем ядерном потенциале. У нас есть какая-то информация на этот счет, которая могла бы подтвердить или опровергнуть эти сообщения? И насколько, на ваш взгляд, Пхеньян действительно искренен в своем стремлении к денуклеаризации или же и американская, и северокорейская стороны ведут себя по принципу "хочешь мира - готовься к войне"?

Ответ: Список северокорейских ядерных объектов однажды уже был представлен во время шестисторонних переговоров (Россия, Китай, США, Япония и две Кореи – ИФ), и на этом списке мы в свое время и зубы, и копья поломали немало. Естественно, американцы были недовольны, им показалось, что корейцы не все объекты в него включили.

К слову, эта тема и в будущем обещает быть одной из наиболее сложных. Ведь в практическом плане разговор должен начаться с согласования списка объектов, которые подлежат уничтожению в рамках процесса денуклеаризации. Трудно избежать ситуации, при которой американцы будут считать, что тот или иной объект относится к ядерной программе, а корейцы скажут, что это сугубо гражданское предприятие. Американцы в ответ потребуют допустить их на место, чтобы удостовериться, чем является этот объект на самом деле и т.д. Мы все это уже проходили. Однако, как бы то ни было, всей этой работой придется заниматься. На Ваш вопрос об американских спутниковых данных мне ответить сложно.

Что же касается искренности Ким Чен Ына, то, судя по тому, что и как он говорил во время встречи в Сингапуре с Трампом и в ходе беседы с Лавровым в Пхеньяне – а я был непосредственным участником последней, мне показалось, что он очень искренен. Это, впрочем, мое сугубо личное мнение.

Вопрос: По публикациям в СМИ данных с американских спутников на фоне потепления отношений между США и КНДР, можно ли сделать вывод, что американская сторона не так открыта?

Ответ: Американцы, например, в контексте российско-американских отношений, зачастую выбирают время и характер некоторых информационных вбросов с тем, чтобы решать какие-то свои внутриполитические вопросы. Я не исключаю, что и здесь мы имеем дело с аналогичным случаем. В США немало тех, кто хотел бы поставить под сомнение то, что делает Трамп на корейской площадке.

Вопрос: Если предположить, что американо-северокорейские контакты продвинутся, им в любом случае потребуется содействие и других сторон? Россия готова предоставить помощь в уничтожении ядерного оружия КНДР с учетом накопленного у нас опыта в этой области?

Ответ: Наш президент сказал, что, если потребуется, мы готовы предоставить свои гарантии. Конечно же, все, что касается ликвидации военного ядерного потенциала КНДР, это задача, решением которой должны заниматься в первую очередь ядерные державы, "ядерная пятерка", в том числе Россия.

Мы были вовлечены в этот процесс при предыдущих попытках урегулирования ядерной проблемы Корейского полуострова и обязательно будем подключаться к этому процессу в будущем. Впрочем, боюсь, что пройдет еще какое-то время, прежде чем этот вопрос станет актуальным.

Вопрос: В отличие от США российская сторона, как и северокорейская, говорит о необходимости денуклеаризации всего Корейского полуострова. Подразумевает ли это, что ядерное оружие должно быть выведено с территории Южной Кореи, что полуостров должны покинуть американские войска? И должна ли быть связана денуклеаризация с демонтажем американской ПРО в Южной Корее и Японии?

Ответ: Я хочу обратить внимание на то, что в Сингапурской декларации эта тема обозначена именно как ядерная проблема Корейского полуострова, не северокорейская ядерная проблема. Это неизменная позиция наших северокорейских коллеги и американцы в Сингапуре ее приняли. К слову, и шестисторонние переговоры были по урегулированию ядерной проблемы Корейского полуострова.

Американцы в своё время заявили, что полностью вывели свое ядерное оружие из Южной Кореи, они утверждают, что сейчас там его нет. Эта тема также затрагивалась во время шестисторонних переговоров. Северокорейцы говорили, что, дескать, если их оппоненты все хотят проверять, то и они будут требовать проверок объектов на Юге на предмет подтверждения отсутствия там американского ядерного оружия. В логике северянам не откажешь, хотя американцы с южанами, помнится, очень нервничали. В том числе и по поводу вопросов с северной стороны о заходах в порты Республики Корея американских ядерных подводных лодок и авианосцев (Американцы не подтверждают и не опровергают наличие ядерного оружия на своих кораблях, которые заходят в порты Южной Кореи).

Так что понятие "ядерная проблема Корейского полуострова" имеет серьезный смысл и значение.

Вопрос: Вы упомянули проверяемый характер денуклеаризации. Из Вашингтона мы слышим формулу о том, что снятие санкций возможно только после того, когда как этот процесс обретет проверяемый необратимый характер. Как мы относимся к этой формуле, и какие шаги, на ваш взгляд, должен предпринять Пхеньян, чтобы началось постепенное снятие санкций?

Ответ: Я возвращаюсь к Сингапурской декларации. Там было четыре пункта: на первом месте - нормализация двусторонних отношений между КНДР и США, на втором - создание системы поддержания мира на Корейском полуострове; на третьем - денуклеаризация; на четвертом - возврат останков американских военнопленных, погибших в ходе Корейской войны. На следующий день после того, как Ким Чен Ын вернулся в Пхеньян, в местных газетах был опубликован большой отчетный материал по итогам его визита. Там было отмечено буквально следующее: президент США Трамп согласился с тем, что действия сторон в рамках процесса денуклеаризации должны быть поэтапными и синхронными. Это означает, что в американской администрации есть понимание контрпродуктивности требований исключительно односторонних шагов со стороны КНДР, надо что-то предлагать и делать взамен. Ослабление санкций - один из возможных вариантов.

Вопрос: К нам Пхеньян не обращался за содействием в снятии международных санкций?

Ответ: Дело в том, что КНДР не признает санкции СБ ООН. Они считают, что эти рестрикции несправедливы и незаконны, и отказываются их признавать. Поставишь вопрос об их ослаблении или снятии - признаёшь санкции. Тут такая логика.

Вопрос: Как на данный момент вы можете оценить гуманитарную ситуацию в Северной Корее, нуждается ли страна в какой-то дополнительной помощи. Если да, то в какой прежде всего?

Ответ: Темой гуманитарной ситуации в КНДР занимаются в первую очередь ООНовские и прочие международные и национальные гуманитарные организации.

Ситуация в этом смысле, конечно, остается в КНДР напряженной. Речь идет и о нехватке продовольствия, и о дефиците медикаментов, и других трудностях, которые испытывают в первую очередь наименее защищенные слои населения. Улучшения положения мы не фиксируем. Северной Корее остро необходима помощь.

При этом санкции, мягко говоря, не способствуют решению имеющихся проблем. Доставка, например, гуманитарных грузов, которые международные организации собирают, в том числе, кстати, за счет взносов России, сталкивается с неимоверными сложностями. Сложно финансировать оперативную деятельность работников гуманитарных агентств - банковские каналы полностью перекрыты.

Вопрос: На прошлой неделе в западных агентствах появились сообщения со ссылкой на источники, что американская сторона подала жалобу в комитет по санкциям СБ ООН на то, что Северная Корея нарушает нефтяное эмбарго. В этом документе фигурировало российское судно под российским флагом, которое якобы участвовало в перегрузке нефтепродуктов. Вам что-либо известно на этот счет?

Ответ: В этом вопросе мне все понятно. Объясню почему. Вся поставка бензинов и дизельного топлива, которая осуществляется из России, ежемесячно нами докладывается в Комитет 1718 Совета Безопасности ООН. Речь, как правило, идет о нескольких сотнях тонн качественного российского бензина и дизельного топлива. Это, как мы понимаем, полностью удовлетворяет потребности Республики в качественном топливе. Основная же часть поступающих в КНДР нефтепродуктов - и в этом мы иногда убеждаемся на работе автопарка нашего Посольства - таких марок и сортов, которые в России не производятся. Оно гораздо дешевле, чем то, что поставляется из нашей страны.

Я не вижу смысла использования именно российского судна для того, чтобы каким-то не вполне открытым образом доставлять сюда продукцию третьих стран.

Вопрос: Но по официальным каналам претензии к нам не поступали?

Ответ: По официальным каналам таких подкреплённых фактами претензий в наш адрес не поступало.

Вопрос: В интервью нашему агентству в январе этого года вы говорили, что оцениваете на тот момент ситуацию в нашей торговле взаимной как критическую. Скажите, за эти полгода ситуация изменилась в лучшую сторону?

Ответ: Нет. К сожалению, ситуация если изменилась, то в худшую сторону. Поскольку санкции действуют, почти все каналы перекрыты, наши бизнесмены не хотят рисковать, наши банки, можно сказать, шарахаются от любого упоминания КНДР.

Но я должен сказать, что во всех этих не очень радостных для меня, как посла, моментах есть один позитив: я еще раз убеждаюсь в том, что наша таможня, наши пограничники, наши финансовые контролирующие службы работают четко.

Соответствующие указы президента по вопросам отношений России с КНДР выполняются неукоснительно.

Вопрос: То есть получается, что те заявления, которые были сделаны во время визита главы северокорейского МИД в Москву, во время визита Сергея Викторовича в Пхеньян о том, что мы намерены активизировать, наращивать активно торгово-экономическое сотрудничество пока только на уровне деклараций, санкции не дают это реализовать?

Ответ: Намерения и желания есть и у нас, и у наших корейских коллег. Есть большие хорошие наработки. Объективно у наших экономик есть взаимодополняемость - у корейцев имеется то, что нужно нам, у северян есть желание закупать очень многое из того, что есть у нас. Но, повторюсь, существуют серьёзные, труднопреодолимые проблемы, о которых я уже говорил. Сами посудите, любое судно, которое посетит северокорейский порт, потом очень долго не получит разрешения на заход в большинство портов других стран. К сожалению, условия для торговли с Пхеньяном остаются очень сложными.

Вопрос: И Сеул, и Пхеньян выражали готовность перезапустить трехсторонние экономические проекты с Россией. Какие из этих проектов имеют шанс на реализацию в обозримом будущем?

Ответ: Я всегда говорю, что проекты трехстороннего сотрудничества имеют очень хорошую перспективу. И рано или поздно эти программы обязательно будут реализованы - просто в силу очевидной выгоды для всех участников.

Но санкции влияют и на эти направления нашего взаимодействия. За что ни возьмись, все упирается, в санкции, и не только совбезовские, но и национальные. У южан, например, по-прежнему действуют так называемые "меры 24 мая", которые вообще запрещают компаниям и гражданам РК чем бы то ни было заниматься с Северной Кореей. Поэтому все, что в Сеуле говорят о намерении продвигать трёхстороннее сотрудничество, это пока декларации, не подкреплённые практическими делами. И если санкции СБ ООН - закон , обязательный для исполнения для всех для нас, то южнокорейские меры - это то, что Сеул мог бы подправить самостоятельно, тем более с учётом начавшегося процесса межкорейского примирения.

Вопрос: Выходит, что сейчас мяч на стороне Сеула?

Ответ: Во всяком случае, это так по проекту поставок нашего угля в Южную Корею через северокорейский порт Раджин.

Этот проект не включен в санкции СБ ООН, и мы готовы хоть сейчас начать поставку угля через Раджин в Южную Корею.

Вопрос: А северокорейцы тоже готовы?

Ответ: Они, естественно, готовы. Как только наши южнокорейские коллеги ослабят свои санкции по раджинскому проекту, порт оживет, начнётся работа, будет сделан первый шаг на очень перспективном направлении трёхстороннего сотрудничества.

Вопрос: Заключительный вопрос касается северокорейских рабочих, которые к 2019 году в соответствии с решениями СБ ООН должны покинуть территорию РФ. Сколько рабочих-контрактников из Северной Кореи остается к настоящему времени в России?

Ответ: Их численность сократилась примерно вдвое по сравнению с тем, что было до санкций (приняты в декабре 2017 года – ИФ).

Вопрос: То есть было порядка 30 тыс человек, а осталась половина?

Ответ: Да, это так.

Россия. КНДР > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 24 июля 2018 > № 2778579 Александр Мацегора

КНДР начала демонтаж объектов на космодроме Сохэ (Тончхан-ни) в провинции Пхёнан-Пукто, где испытывали межконтинентальную баллистическую ракету "Хвасон-15", сообщает американо-южнокорейский портал 38 North, публикующий материалы экспертов по Северной Корее.

Согласно спутниковым снимкам от 20 июля, на полигоне идет процесс по демонтажу здания, где осуществлялась подготовка ракет-носителей, а также площадки для проведения испытания ракетных двигателей.

"Так как эти объекты, как считается, сыграли важную роль в развитии технологий для программы Северной Кореи по созданию межконтинентальных баллистических ракет, данные усилия представляют собой значительные меры по установлению доверия со стороны Северной Кореи", — говорится в докладе. Эксперты также отметили, что согласно анализу снимков, работа по демонтажу скорее всего началась около двух недель назад.

На встрече 12 июня Трамп и Ким Чен Ын договорились о денуклеаризации КНДР и гарантиях безопасности для этой страны. Однако никаких конкретных договоренностей по срокам и деталям этого процесса в заявлении лидеров не было.

Госдепартамент США в понедельник заявил о приверженности договоренностям с КНДР, но призвал международное сообщество продолжать оказывать давление на Пхеньян до полной денуклеаризации страны.

Комментарий госдепартамента последовал в связи с публикацией минфином США рекомендаций по торгово-экономическим отношениям с КНДР и возможных санкционных рисках в связи с этим.

"Эти рекомендации не налагают новых санкций на Северную Корею. США по-прежнему привержены совместному заявлению, которое президент (Дональд) Трамп и председатель Ким (Чен Ын) подписали 12 июня в Сингапуре. Как сказал президент, санкции будут применяться и оставаться в силе. Международное сообщество не может ослаблять давления, пока КНДР не проведет денуклеаризацию", — говорится в сообщении госдепартамента.

В рекомендациях минфина описываются основные практики, которые пытается использовать КНДР для обхода американских и международных санкций, введенных СБ ООН в связи с ядерными и ракетными испытаниями Пхеньяна.

На встрече 12 июня Трамп и Ким Чен Ын договорились о денуклеаризации КНДР и гарантиях безопасности для этой страны. Однако никаких конкретных договоренностей по срокам и деталям этого процесса в заявлении лидеров не было.

Интервью Чрезвычайного и Полномочного Посла России в Японии М.Ю.Галузина информационному агентству «ТАСС», 22 июля 2018 года

Вопрос: Михаил Юрьевич, как Вы оцениваете нынешнее состояние российско-японских отношений? Какие общие цели стоят перед нашими странами? А также какие ожидания Москва и Токио возлагают на Перекрестные годы, которым недавно был дан старт?

Ответ: Я в целом позитивно оцениваю нынешнее состояние отношений России с Японией. Главной движущей силой процесса позитивного развития российско-японских отношений является диалог наших лидеров - президента России Владимира Путина и премьер-министра Японии Синдзо Абэ. Так, за последние годы они провели 21 встречу как в формате двусторонних полноценных переговоров, так и в формате встреч на полях различных крупных международных форумов.

Именно благодаря договоренностям лидеров двух стран стало возможным проведение Перекрестных годов России в Японии и Японии в России. Как известно, старт году Японии в России был дан президентом Путиным и премьер-министром Абэ 26 мая в Москве на красочной и запоминающейся церемонии в Большом театре. А открытие года России в Японии пришлось на 12 июня, наш национальный праздник, День России. Программу Перекрестного года в Токио открыл концерт российского национального оркестра под управлением Михаила Плетнева. В церемонии открытия принял участие спецпредставитель президента России по вопросам международного культурного сотрудничества Михаил Швыдкой, озвучивший приветствие от имени российского лидера.

Так что Перекрестные годы взяли очень уверенный старт. И сам факт того, что мы с японскими партнерами вышли на договоренность о проведении ряда беспрецедентно крупных мероприятий, свидетельствует о том, что, несмотря на не вполне благоприятную внешнюю конъюнктуру, российско-японские отношения развиваются динамично. Сегодня между РФ и Японией растет уровень взаимного доверия, взаимопонимания, и в основе этого, на мой взгляд, лежит глубокая заинтересованность обеих сторон в поддержании и развитии добрососедских дружественных отношений.

Вопрос: А чем определяется такая заинтересованность? Ведь сегодня между сторонам существуют разногласия по ряду вопросов.

Ответ: Прежде всего, Москву и Токио объединяет общая заинтересованность в поддержании безопасности и стабильности в Азиатско-Тихоокеанском регионе и в северо-восточной Азии, где собственно и соседствуют наши страны. Мы также заинтересованы во взаимовыгодном торгово-экономическом, инвестиционном и научно-технологическом сотрудничестве. Видим здесь немало перспективных проектов, которые сегодня прорабатываются сторонами в рамках договоренностей лидеров двух стран, основанных на перечне приоритетных инвестиционных проектов, представленном российской стороной, и плане из восьми пунктов, который анонсировал премьер-министр Абэ.

Россия и Япония также действуют на основе принципов невмешательства во внутренние дела, уважения выбора путей развития и законных интересов друг друга. Все это вместе и дает нынешнюю позитивную картину российско-японских отношений, несмотря на порой имеющую место крайне неблагоприятную внешнюю обстановку. Такая обстановка создается, мягко сказать, недальновидной политикой Соединенных Штатов и их западных союзников, которая предусматривает попытки санкций и изоляции России. Однако, как показывает практика, такая политики является абсолютно провальной. Это доказывает и недавняя встреча президентов России и США в Хельсинки, и успешное проведение у нас в стране чемпионата мира по футболу.

Вопрос: В последние годы Москве и Токио удалось активизировать политические контакты. А какие визиты как с российской, так и с японской стороны намечены на ближайшее время?

Ответ: Активный политический диалог по всем вопросам отражает поступательный и многообещающий характер отношений России и Японии.

В этом году состоялась российско-японская встреча на высшем уровне, когда премьер-министр Японии Абэ впервые в истории наших отношений принял участие в Петербургском международном экономическом форуме. В марте этого года состоялся визит министра иностранных дел России Сергея Лаврова в Токио, где он провел переговоры со своим японским коллегой господином Таро Коно. Вице-премьер правительства России Ольга Голодец обсуждала в Японии вопросы сотрудничества двух стран в области здравоохранения, медицины, науки, культуры. А министр экономического развития РФ Максим Орешкин дважды посещал Японию в этом году для обсуждения углубления нашего сотрудничества в таких важнейших сферах, как цифровизация экономики и повышение производительности труда.

Кроме того, за последние полгода состоялся целый ряд консультаций на уровне МИД двух стран. Так, в Москве состоялся очередной раунд российско-японского стратегического диалога на уровне первых заместителей министров иностранных дел в апреле этого года. Консультации со своим японским коллегой Такэо Мори провел заместитель министра Игорь Моргулов. А несколько недель назад в японской столице двусторонние консультации по стратегической стабильности провел замглавы МИД России Сергей Рябков.

Стоит также отметить и активно развивающиеся межпарламентские обмены. В этом году состоялись две встречи в рамках Консультативного совета по содействию российско-японскому межпарламентскому и межрегиональному сотрудничеству, а также российско-японского "Дискуссионного клуба" Палаты советников парламента Японии. На этих встречах сенаторы обсуждали вопросы развития межрегиональных и экономических связей.

Естественно, диалог на этом не останавливается. На следующей неделе состоится визит председателя верховной палаты Японии Тюити Датэ в Москву. Мы ожидаем участия премьер-министра Японии Синдзо Абэ в сентябре на Восточном экономическом форуме. А 31 июля в Москве состоится встреча министров иностранных дел и обороны РФ и Японии в формате "2+2". Так что у нас обширная повестка.

Вопрос: Какие темы станут центральными на предстоящей встрече глав МИД и Минобороны России и Японии? Ожидаете ли вы, что по ее итогам будут достигнуты прорывные результаты?

Ответ: На предстоящей встрече глав МИД и Минобороны РФ и Японии в формате "2+2" упор будет сделан на обсуждение путей дальнейшего укрепления мер доверия между нашими странами в военно-политической области. Под этим углом зрения будет проведен обмен мнениями по обстановке в Азиатско-Тихоокеанском регионе в области безопасности. Стороны также сопоставят свои позиции по актуальным глобальным и региональным сюжетам, касающихся вопросов политики безопасности.

Вопрос: Вопрос заключения мирного договора уже долгое время остается одной из самых острых проблем российско-японских отношений. В этой связи как бы вы могли прокомментировать сообщения ряда СМИ о компромиссах, на которые якобы готова пойти Москва для скорейшего урегулирования этого вопроса?

Ответ: Москва исходит из важности продолжения диалога с Токио по проблеме мирного договора. Нам следует стремиться к взаимоприемлемому решению, можно сказать компромиссу, который, с одной стороны, будет с пониманием принят народами двух стран и, с другой стороны, будет полностью отвечать стратегическим интересам России и Японии. Уверен, что к такому решению проще двигаться в обстановке поступательного, комплексного развития российско-японских отношений, снимая всякого рода искусственно созданные препятствия. Сейчас в рамках диалога по мирному договору мы сфокусировали наше внимание на налаживании совместной хозяйственной деятельности на южных Курильских островах и введении режима свободного приграничного передвижения между Сахалином и Хоккайдо. Таким образом мы сможем сформировать благоприятную атмосферу для выхода в перспективе на взаимоприемлемое решение проблем.

Вопрос: Как вы рассматриваете вероятность заключения мирного договора при "нынешнем поколении", как об этом заявил ранее премьер-министр Японии Абэ?

Ответ: На мой взгляд, в этом вопросе важна совместная повседневная работа, а не установка каких-либо сроков решения проблемы. Ведь это может поставить нас в заведомо неудобное положение в случае, если сроки будут не соблюдены.

Поэтому нужно, прежде всего, работать над развитием отношений.

Вопрос: А может ли, на ваш взгляд, размещение элементов глобальной системы ПРО США на территории Японии сорвать переговоры по заключению мирного договора?

Ответ: Я не хотел бы использовать таких жестких выражений. Но, по моему мнению, размещение элементов глобальной системы ПРО США на территории Японии точно не способствует созданию той самой благоприятной атмосферы, которая весьма важна для продвижения диалога по мирному договору. Подобные шаги представляют собой серьезный вызов национальной безопасности России.

Не приблизит нас к заключению мирного договора и внесение Японией поправок в так называемый закон "О специальных мерах по содействию решению проблемы северных территорий", в которых совместная хозяйственная деятельность России и Японии в районе Южных Курильских островов, к сожалению, вписывается в контекст неприемлемой для нас позиции Японии по проблеме мирного договора.

Вопрос: Ранее ведущая деловая газета Японии Nikkei сообщила о том, что японские нефтяные компании готовятся к полному прекращению импорта нефти из Ирана. Как бы вы могли прокомментировать такое решение иранской стороны? Не является ли оно навязанным извне?

Ответ: Разговоры японских СМИ о возможности свертывания импорта Японией иранской нефти пошли достаточно давно. Но Россия не та страна, которая извлекает выгоду из трудностей своих друзей, которыми является, в том числе, Иран. Мы привержены принципу рыночной экономики и осуществляем торговлю нефтью в рамках нашей национальной стратегии и, естественно, во взаимодействии с другими нефтедобывающими странами. Считаем неприемлемыми американские санкции в отношении Ирана, принятые в обход Совета Безопасности ООН.

Я не готов одобрять действия деловых кругов какой бы то ни было страны, которые означают так или иначе подчинение и следование американской санкционной линии.

Вопрос: Россия и Япония занимают противоположные позиции по некоторым вопросам урегулирования ситуации на Корейском полуострове. Например, в то время как Москва выступает за ослабление санкционного режима в отношении Пхеньяна, в Токио открыто заявляют о необходимости санкционного давления.

Ответ: Наши позиции с Японией в санкционной части этого вопроса действительно расходятся. Россия, абсолютно добросовестного выполняя санкций Совета Безопасности ООН в отношении КНДР, точно не приемлет любые односторонние санкции.

В то же время, наши подходы близки в том, что касается необходимости денуклеаризации Корейского полуострова и создания механизмов обеспечения прочного мира и безопасности в северо-восточной Азии. Москва и Токио также признают необходимость многостороннего диалога с участием всех заинтересованных государств.

Вопрос: Поддерживают ли Москва и Токио контакты по Корейскому полуострову? На сегодняшний день Япония остается единственной страной-участницей шестистороннего формата, которая не начала прямые переговоры с северокорейской стороной. В этой связи обращалась ли японская сторона к Москве с просьбой стать посредником в таких контактах?

Ответ: Россия и Япония находятся в достаточно плотном контакте по проблематике Корейского полуострова. Но в Москве исходят из того, что урегулирование двусторонних отношений между Японией и КНДР должно осуществляться путем диалога Токио и Пхеньяна.

У Японии и КНДР есть каналы для общения. Другое дело, что их контакты не очень устойчивые.

В свою очередь российская сторона просьб о посредничестве не получала.

Вопрос: За последние несколько лет Москва и Токио предприняли ряд шагов по упрощению визового режима. Ранее в МИД России сообщили о готовности прорабатывать соглашение об отмене визового режима для краткосрочных поездок граждан Японии в нашу страну. Началась ли уже работа над этим соглашением? Возможно ли его заключение в ближайшей перспективе?

Ответ: Россия является сторонником создания максимально благоприятных условий для широкого и беспрепятственного общения между гражданами России и Японии, бизнесменами, учеными, студентами, деятелями культуры… Здесь мы готовы идти настолько далеко, насколько готова идти японская сторона.

У нас есть целый набор идей. Так, мы считаем возможными и краткосрочные безвизовые въезды на основе действующих проездных документов, и возможность безвизового въезда с туристическими целями на 30 дней или даже больший срок. Все это мы готовы прорабатывать с японской стороной. Но, повторюсь, дело за нашими японскими коллегами.

Вопрос: 15 июля в России завершился чемпионат мира по футболу, на котором хорошую игру показали как российская, так и японская сборные. Как на обывательском уровне оценивают в Японии проведение чемпионата мира?

Ответ: Чемпионат мира по футболу, безусловно, позитивно прозвучал для российско-японских отношений в целом. Многие болельщики из Японии посетили Россию во время мундиаля. В качестве почетного гостя с японской стороны Россию в связи с чемпионатом мира посетила ее высочество принцесса Хисако Такамадо, являющаяся почетным председателем японской футбольной ассоциации. Россию в дни чемпионата также посетил глава агентства по спорту Японии, и в ходе его визита было подписано соглашение о сотрудничестве между футбольными ассоциациями наших стран.

На мой взгляд, сборная Японии блестяще выступила на чемпионате. Конечно, как посол России, я прежде всего болел за нашу команду, но, скажу вам честно, я радовался и успехам японской сборной.

Беседовала Анастасия Филимонова

Россия. Япония > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 22 июля 2018 > № 2763028 Михаил Галузин

Армия КНДР в последнее время сократила количество полевых учений, что может быть связано как с нехваткой топлива для военной техники, так и с политическими договоренностями, заявил командующий войсками США в Южной Корее генерал Винсент Брукс.

"Мы видим некоторые изменения относительно того, сколько они (военные КНДР — ред.) времени проводят "в поле". Что-то из этого связано с нехваткой топлива в КНДР, что-то может быть связано с дипломатическими усилиями на высшем уровне. Трудно сказать, какие причины этого, но определенное сокращение тренировок боеготовности есть. Но тем не менее они все еще проводят тренировки и учения", — заявил Брукс, выступая на форуме в Аспене (штат Колорадо) в режиме видеоконференции.

Командующий также напомнил, что армия КНДР регулярно привлекается к сельскохозяйственным работам, что также накладывает отпечаток на график учений.

Генерал при этом подтвердил, что никаких ядерных и ракетных испытаний с прошлого года КНДР не проводит.

"Есть некоторая активность в этой сфере. Это (ядерное оружие — ред.) никуда не делось, но цели и задачи этих действий сейчас уже другие", — сказал Брукс.

Президент США Дональд Трамп и лидер КНДР Ким Чен Ын на встрече в Сингапуре 12 июня договорились о гарантиях безопасности для Северной Кореи и денуклеаризации страны. Однако ни о каких конкретных договоренностях в этой сфере объявлено не было. Сроки начала и окончания ядерного разоружения КНДР также не называются.

«Плевать на торпеды»: зачем Трамп зовет Путина в США

Как в США отреагировали на приглашение Трампом Путина в Вашингтон

Глава Белого дома заявил, что в США начата подготовка к возможному визиту Владимира Путина в Вашингтон. Это высказывание вызвало острую реакцию со стороны американской разведки и различных политиков. «Газета.Ru» рассказывает, удастся ли Трампу разыграть «российскую» карту перед избирателями в преддверии промежуточных выборов в конгресс.

Президент США Дональд Трамп заявил, что его встреча с Владимиром Путиным, которая прошла 16 июля в Хельсинки, была плодотворной, а свои взаимоотношения с российским лидером он охарактеризовал как «очень хорошие».

«Саммит с Россией был очень успешным. Я с нетерпением жду нашей второй встречи, чтобы мы могли начать реализацию некоторых вопросов, которые мы обсудили, включая борьбу с терроризмом, безопасность Израиля, ядерное распространение, кибератаки, торговлю, Украину, мирное урегулирование на Ближнем Востоке, Северную Корею и другие. Существует множество ответов на эти вопросы — некоторые простые, некоторые сложные… Но все они могут быть решены», — написал Трамп в своем твиттере.

Кроме того, на этой неделе стало известно, что подготовка к этой второй встрече в США уже начата. По крайней мере, об этом говорила представитель Белого дома Сара Сандерс.

«Президент Трампа дал поручение [советнику президента США по нацбезопасности] Джону Болтону пригласить президента Путина в Вашингтон этой осенью, и это обсуждение уже ведется», — написала она в твиттере 19 июля.

Первоначально ожидалось, что Путин и Трамп встретятся в Аргентине на полях саммита «большой двадцатки» в конце ноября, однако американские СМИ отмечают, что речь может идти о полноценном визите президента России в США осенью этого года.

Вместе с тем пока неясно, в каком формате пройдет встреча: идет ли речь о двустороннем саммите в Вашингтоне, или российский президент прибудет в Нью-Йорк, где состоятся мероприятия сессии Генассамблеи ООН.

Разведка в негодовании

В России официального приглашения от Вашингтона пока не получили, однако само желание Трампа пригласить Путина застало врасплох директора Национальной разведки США Дэна Коутса. Влиятельный американский чиновник узнал об этом от журналистки NBC Андреа Митчелл.

После того как Митчелл сказала Коутсу, что Белый дом пригласил Путина с визитом в сентябре этого года, глава разведки попросил ее повторить услышанное. «Хорошо. Это будет что-то особенное», — сказал Коутс после того, как репортер повторила свои слова.

При этом Трамп сослался на Коутса на пресс-конференции в Хельсинки. По словам главы Белого дома, сотрудники главного разведчика США сообщили ему, что Россия вмешалась в американские выборы. Трамп также отметил, что Путин заверил его, что это не так, и он поверил его словам.

Эти заявления вызвали жесткую реакцию СМИ. Они негодованием отметили, что Трамп поверил «противнику», а не данным своей разведки. Прибыв в США, Трамп даже стал заявлять, что он оговорился, и позже дезавуировал свои высказывания.

Как отмечает The New York Times, негативную реакцию на визит Путина в Вашингтон выразил и предшественник Коутса на этом посту генерал Джеймс Клэпер, который отметил, что приглашение Путина — бывшего офицера КГБ — в Белый Дом создает риск для «безопасности».

В свою очередь, бывший глава московской резидентуры CNN Стив Холл отметил, что после встречи Трампа и Путина в Хельсинки у него сложилось четкое убеждение, что российский лидер обладает «компрометирующими материалами» о Трампе. Впрочем, подобные заявления не новы — сам Путин ранее опровергал эту информацию и подчеркивал, что подобных материалов у него нет.

Столь жесткая реакция в отношении возможного визита российского президента со стороны представителей разведывательного сообщества свидетельствует о том, что в американской внешнеполитической элите есть серьезные оппоненты линии Трампа на сближение с Россией.

Во многом их настроения основаны на убеждении, что Россия вмешивалась в выборы США.

Негативное отношение к возможному визиту Путина также связано с просьбой Москвы разрешить российским правоохранителям допросить американского финансиста Билла Браудера, главу компании Hermitage. Имя Браудера на пресс-конференции с Трампом упомянул Путин, сказав, что тот незаконно вывел средства из России.

В Генпрокуратуре России также назвали среди причастных к деятельности Браудера экс-посла США Майкла Макфола.

Упоминание в таком контексте Макфола как человека, который интересует власти России, «создает плохой прецедент», говорит «Газете.Ru» ведущий американский политолог, эксперт Центра Карнеги Эндрю Качинс.

Наплевал на торпеды

Приглашая Путина в США, Трамп сознательно действует вопреки своему окружению, считает Качинс. «Его состояние такое «Наплевать на торпеды!» — говорит эксперт. Речь идет об известном в Америке высказывании американского адмирала Дэвида Фаррагута «Наплевать на торпеды и полный вперед!» Его используют, когда описывают рискованный характер человека.

Возможно, такую уверенность Трампу дает то, что, несмотря на критику со стороны части истеблишмента и либеральных СМИ, избиратели-республиканцы считают, что президент США «хорошо поработал» на встрече в Хельсинки.

Согласно опросу телекомпании CBS, так считают 68% республиканцев. В свою очередь, 83% демократов не одобряют поведения президента США во время саммита.

Для Трампа важна поддержка «ядерного электората», и именно это придает ему силы в стремлении наладить отношения с Путиным, говорит ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН Наталья Бубнова.

По мнению программного директора Совета по международным делам Ивана Тимофеева, сторонникам Трампа из числа республиканцев импонирует тот факт, что, по их мнению, президент США говорит с Москвой с позиции силы, не уступая в ключевых моментах. Он уверен, что визит Путина будет демонстрировать избирателям, что «мы все правильно делаем». Эксперт не исключает, что визит состоится в намеченные сроки.

В свою очередь, Бубнова из ИМЭМО РАН считает, что Трамп с помощью возможного визита Путина хочет показать своему окружению свою самостоятельность, однако она убеждена, что визит вряд ли состоится. Сам Путин в такой обстановке враждебности не захочет ехать в Вашингтон, говорит эксперт.

Вместе с тем, если визит Путина в США и состоится, то явно после промежуточных выборов в декабре 2018 года, полагает эксперт центра Карнеги Качинс.

Эти выборы чрезвычайно важны для Трампа — не только для сохранения контроля республиканцев над конгрессом, но и для укрепления позиции «собственной фракции» сторонников внутри Республиканской партии. Американские президенты нередко откладывают визиты в страны своих коллег на период промежуточных выборов.

Правда, есть примеры, когда встречи на высшем уровне используют для укрепления своих позиций на промежуточных выборах. Так поступил президент США Рональд Рейган, когда встретился с советским лидером Михаилом Горбачевым в Исландии за три недели до выборов в конгресс.

Несмотря на то что результаты саммита были позитивными — СССР и США договорились о сокращении вооружений, — итоги выборов оказались для республиканцев провальными: они потеряли большинство в обеих палатах, контроль над которыми перешел к Демократической партии.

Правящая партия часто теряет очки на промежуточных выборах, напоминает «Газете.Ru» старший научный сотрудник ИМЭМО РАН, кандидат политических наук Виктория Журавлева. Как отмечает эксперт, президенту Джорджу Бушу-младшему дважды повезло, однако сказался эффект 11 сентября — избиратели перед лицом опасности оказали доверие правящим республиканцам. Однако и в этот раз Трампу тоже может повести — демократы вряд ли смогут вернуть себе большинство в сенате, считает Журавлева.

У Кремля есть секретный алгоритм на Трампа. Фельетон-утечка

На совместной пресс-конференции с Путиным в Хельсинки Трамп заявил, что не видит доказательств российского вмешательства в выборы в США. А уже на следующий день он заявил, что Россия все-таки вмешалась в выборы, чем немало озадачил общественность.

Мы связались с нашим анонимным источником в администрации президента, чтобы выяснить, как президент России воспринял такой неожиданный поворот?

"Нормально воспринял, — сухо ответил наш источник. — Никакой неожиданностью для него это не стало. Более того, он точно знал, что в понедельник Трамп скажет, что Россия не вмешивалась, а во вторник — что вмешивалась".

На наше удивление, как такое может быть, источник пояснил, что ведущими российскими математиками был разработан специальный алгоритм поступков Трампа под кодовым названием "Семь пятниц". И теперь с его помощью мы можем точно вычислять, что, где и когда заявит президент США, еще до того, как он сам это поймет. Например, вычисления показали, что на пресс-конференции в Хельсинки Трамп захочет увидеть сервер демократов и получить футбольный мяч, и так оно и случилось.

Мы спросили, о каких следующих шагах Трампа говорит секретный алгоритм, на что источник ответил, что больше он ничего не скажет, так как все-таки надеется дожить до пенсии.

Мы связались с нашим источником в Белом доме — тамошним дворецким, который служит уже пятый президентский срок. Мы регулярно передаем ему старые советские подшивки журналов "Юный техник" и "Техника — молодежи", которые он удачно сбывает Илону Маску за неплохие деньги, взамен снабжая нас инсайдами о жизни самых могущественных людей Вселенной.

Источник шепотом сказал, что мистер Трамп очень, очень загадочный человек, после чего поведал много чего интересного.

Например, когда Меланья говорит ему утром: "Как спалось, Донни?", он отвечает: "Отлично, дорогая!", но на следующий день может запросто ответить: "Я не Донни. Ты ошиблась, солдатка", ввергнув супругу в слезы.

Или может месяц делать вид, что не узнает дочь Иванку, а потом внезапно сообщить ей, что он ее отец, хрипло дыша через специальный черный фильтр. Бедняжка потом долго приходит в себя, а ее любящий супруг в очередной раз тихонько рвет заявление о разводе.

Может подписать указ о постройке стены на границе с Мексикой, а на следующий день заявить, что мексиканцы отличные парни и нужно наводить с ними мосты.

В итоге на границе с Мексикой уже стоят три моста с баннерами "Мексиканцы, добро пожаловать в США!", четыре участка стены с колючей проволокой и надписями "Мексиканцам вход строго воспрещен!", а трое подрядчиков и два генерала уже покончили жизнь самоубийством.

Может сказать, что лидер Северной Кореи — маленький противный рокетмэн, а завтра — что Ким славный малый со своей точкой зрения.

Бедняга Маккейн от такого слег уже окончательно и лишь изредка приходит в себя, чтобы рассказать, как упоительны в России ПВО.

Мы поблагодарили наш источник, сообщив, что книга "Незнайка на Луне" с ее схемой лунной ракеты ему уже выслана, на что тот радостно ответил, что Илон будет счастлив и заплатит высокую цену.

После общения с дворецким нам стало ясно, почему наш источник в АП ничего нам больше не сказал. Просто они там уже точно знают, когда Трамп внезапно вернет Аляску и попросится в ОДКБ.

Игорь Романович

Интервью Чрезвычайного и Полномочного Посла России в Японии М.Ю.Галузина международному информационному агентству «Россия сегодня», 18 июля 2018 года

Вопрос: Есть ли понимание, когда пройдут переговоры министров иностранных дел и глав минобороны России и Японии в формате "2+2"? Что планируется обсудить в ходе этого раунда?

Ответ: Сам факт того, что такой формат совместных встреч министров иностранных дел и обороны существует в российско-японском диалоге, существует в системе российско-японских отношений, уже говорит о многом. Прежде всего, он говорит о позитивном характере наших отношений, о позитивной доверительной атмосфере наших отношений, которая сформирована, прежде всего, благодаря регулярному системному диалогу между нашими лидерами, президентом РФ Владимиром Путиным и премьер-министром Японии Синдзо Абэ. И ярким примером такого диалога лидеров, конструктивного и ориентированного на результат, были переговоры наших лидеров в ходе визита премьер-министра Японии в Москву и Санкт-Петербург в мае этого года. Как мы помним, тогда премьер-министр Японии впервые в истории российско-японских отношений принял участие в ПМЭФ, состоялись переговоры на высшем уровне в Москве. И в Москве же лидерами в историческом здании Большого театра был дан старт программе перекрестных годов России в Японии и Японии в России. Это тоже уникальное для наших отношений масштабное мероприятие, которого раньше в наших отношениях не было.

Тогда же по итогам встречи на высшем уровне и была зафиксирована договоренность о том, что вскоре пройдет встреча министров иностранных дел и обороны в формате "2+2". Я вам могу сказать, что эта встреча состоится в ближайшее время, но официально дата будет объявлена в установленном порядке по линии МИД и Минобороны.

Будет визит председателя верхней палаты японского парламента в Москву в следующий понедельник-вторник.

Вопрос: Обращалась ли японская сторона к России с приглашением принять участие в формировании новой международной структуры или фонда для финансирования ядерного разоружения КНДР, о которой заявил не так давно премьер-министр Японии Синдзо Абэ?

Ответ: Как заявил президент Владимир Путин в интервью Fox News, для того, чтобы добиться полной денуклеаризации Корейского полуострова, безусловно, потребуются международные гарантии, и Россия готова внести свой вклад в том объеме, который от нее будет требоваться.

После того или параллельно с тем, как будет проходить денуклеаризация Корейского полуострова, мы считаем необходимым наладить в многостороннем формате обсуждение вопроса о том, каким должен быть механизм обеспечения устойчивого мира, безопасности и стабильности в Северо-Восточной Азии и прежде всего на Корейском полуострове и вокруг него.

Я очень надеюсь, что в этой части, как и в части в целом необходимости денуклеаризации Корейского полуострова, наши подходы, наши взгляды с Японией достаточно близки.

Что же касается упомянутой вами идеи премьер-министра Японии, то, насколько я могу судить, пока она носит самый общий характер. Я не слышал, чтобы она была конкретизирована. Поэтому что-либо конкретное об этом сказать трудно. Не припоминаю я и каких-то адресных обращений к России в этой связи. Это идея японской стороны, озвучена на высшем уровне, но пока она, насколько я знаю, не конкретизирована.

Вопрос: Как продвигаются переговоры России с Японией о возможности введения взаимных краткосрочных безвизовых поездок? Как к этому относятся в Токио?

Ответ: Мы вообще в принципиальном плане являемся сторонниками максимально возможной либерализации визового режима с Японией, рассматривая такую либерализацию как важный фактор активизации общения между нашими гражданами, активизации туристических потоков, активизации бизнес-контактов, активизации официальных контактов по линии правительственных министерств и ведомств. И здесь мы готовы идти настолько далеко, насколько к этому будет готова японская сторона. Вариантов здесь может быть немало. Это и формат безвизового въезда на 72 часа при наличии действующих транспортных документов, билетов для дальнейшего следования за пределы страны. От такого варианта до, предположим, введения безвизового въезда для туристов на достаточно большой срок — 30, 60 дней. Мы здесь готовы к максимально конструктивному, максимально ориентированному на результат диалогу.

Мы надеемся на то, что наши японские коллеги на каком-то этапе тоже проявят готовность к этому.

Вопрос: Известны ли точные сроки визита Абэ в Россию? Будет ли он принимать участие только ВЭФ или запланирована еще какая-то программа?

Ответ: Вы правы, есть даты Восточного экономического форума во Владивостоке. Есть достигнутая в мае на высшем уровне договоренность о том, что господин Абэ воспользуется переданным ему приглашением и приедет на ВЭФ. Это важно для содержательной дискуссии на форуме, это важно для российско-японских отношений — то, что у нас такой регулярный диалог на высшем уровне. Это пока все, что я могу вам сказать.

Вопрос: А японские коллеги не сообщали о какой-то программе Абэ помимо участия в ВЭФ?

Ответ: Еще почти два месяца до форума и говорить пока о деталях программы господина Абэ во Владивостоке, на мой взгляд, достаточно сложно. Главное, что он едет. Уверен, что он примет активное участие в форуме. Уверен, что будет диалог на высшем уровне между Россией и Японией во Владивостоке. Но о каких-то конкретных модальностях программы говорить пока просто рано.

Вопрос: А о какой-то программе российско-японских контактов, помимо диалога на высшем уровне, в рамках ВЭФ что-то известно?

Ответ: Форум пока готовится. Сказать что-то конкретное трудно, но я очень рассчитываю, что с японской стороны прибудет представительная бизнес-делегация, которая активно поучаствует в работе форума, будет иметь широкие контакты с представителями российского бизнеса, с представителями администраций регионов Дальнего Востока России.

Пока я не располагаю сведениями о составе японской делегации.

Вопрос: Известно ли вам что-нибудь о том, готовятся ли какие-то крупные соглашения к подписанию в рамках ВЭФ?

Ответ: Мы, конечно же, в режиме постоянного диалога с нашими японскими партнерами, в том числе и по вопросам укрепления договорно-правовой базы наших отношений, проработки возможных к подписанию бизнес-контрактов. Это та работа, которой мы занимаемся постоянно, но я не хотел бы предвосхищать какие бы то ни было результаты с тем, чтобы просто не дезориентировать общественность.

Вопрос: Москва ведет какую-либо подготовку к возможным трехсторонним встречам на каком бы то ни было уровне между Японией, Россией и КНДР в рамках ВЭФ?

Ответ: Я об этом не слышал. Я лишь знаю о том, что лидер КНДР приглашен посетить Россию с визитом.

Вопрос: Японская сторона в последнее время начала заявлять о готовности к налаживанию контактов с КНДР. Какие-то сигналы вы, как посол, видите со стороны Токио о том, что Япония была бы готова как-то осуществить эти контакты с представителями КНДР в рамках ВЭФ?

Ответ: Кроме сообщений японской прессы о том, что в качестве одного из гипотетически возможных мест для контакта японской и северокорейской сторон может быть ВЭФ, я не видел. Сообщения японской прессы были. Но я не знаю, насколько это соответствует действительности.

Вопрос: Вам известно, в какие даты пройдет третий визит японской бизнес-миссии на Южные Курилы? Чему будет посвящена эта поездка?

Ответ: Я надеюсь, что она состоится в самом недалеком будущем.

Вопрос: А чему конкретно будет посвящена эта поездка?

Ответ: Это вопрос в отборе и проработке проектов сотрудничества требует внимания, тщательного обсуждения с заинтересованными лицами и, прежде всего, предпринимателями с российской стороны.

Вопрос: Почему пробуксовывает начало совместной хозяйственной деятельности на островах? Вроде бы определили пять сфер для совместной работы…

Ответ: Ну, это должен быть разговор практиков об очень конкретных проектах на земле в обозначенных вами сферах — это тепличное хозяйство, это ветроэнергетика, утилизация бытовых отходов, рыборазведение, туризм. Здесь на первый план выходит конкретный разговор практиков.

Вопрос: Ваши собеседники в Токио не говорили, сколько японская сторона готова инвестировать в развитие Южных Курил?

Ответ: Я не располагаю данными о каких-то конкретных цифрах, потому что пока нет конкретных проектов. Но, на мой взгляд, дело не в конкретной цифре, а в том, насколько тот или иной проект будет выгоден российской стороне и японской стороне. И именно об этом идет разговор. Я вообще полагаю, что цифры появятся на том этапе, когда будут проекты. Потому что речь идет о проектах между хозяйствующими субъектами.

Вопрос: Одним из препятствий к совместной хозяйственной деятельности на островах был вопрос правового режима, в рамках которого будет работать японский бизнес. Как предполагается решать вопрос с правовыми рамками? Есть ли вероятность того, что японцы согласятся работать все-таки в рамках российского законодательства?

Ответ: Мы исходим из того, что российская правовая база, российское правовое поле предоставляет все возможности для самой продуктивной, самой эффективной хозяйственной деятельности зарубежных субъектов на российской территории. Есть законы, вводящие льготный режим в рамках территорий опережающего развития. Этим тоже можно воспользоваться. Так что в целом мы считаем, что у нас есть все инструменты для того, чтобы российско-японская совместная хозяйственная деятельность на Южных Курилах происходила в формате, не противоречащем российскому законодательству.

Вопрос: Но японская сторона не готова пока…

Ответ: Вот, диалог идет.

Вопрос: Идет ли в конкретном плане обсуждение с японскими коллегами возможного строительства моста с Сахалина на Хоккайдо? Заинтересованы ли японцы?

Ответ: Естественно, эта тема в числе других потенциальных российско-японских проектов обсуждается и по каналам межправительственной комиссии по торгово-экономическим вопросам. Фигурирует она и в бизнес-диалоге. Надеемся, что этот знаковый, уникальный для российско-японских отношений проект и дальше будет предметом, прежде всего конструктивного обсуждения, и в перспективе будет реализован.

Вопрос: Япония планирует к 2023 году разместить два комплекса ПРО Aegis Ashore на противоположных концах острова Хонсю. Готова ли Япония при каких-либо обстоятельства отказаться или отсрочить размещение этих комплексов? Учитывая, что главным аргументом в пользу их размещения является КНДР, а на этом треке сейчас наметилось улучшение?

Ответ: Мы считаем, что размещение такого рода объектов на территории Японии означает де-факто развертывание азиатско-тихоокеанского сегмента глобальной системы противоракетной обороны США. А таковое (то есть, развертывание глобальной системы противоракетной обороны США) мы считаем одним из главных факторов, дестабилизирующих обстановку в сфере глобальной безопасности.

И, честно говоря, у нас не получается верить тому, что говорят американские партнеры, в том смысле, что эта система противоракетной обороны не направлена против России, а ориентирована на Иран и КНДР. Как известно, иранская ядерная программа была поставлена под контроль. Она полностью проверяется МАГАТЭ, никаких нарушений не выявлено. Получается, что оружейной и ядерной программы у Ирана нет, а система глобальной ПРО продолжает жить и развиваться. То есть это наводит на подозрения относительно того, против кого же на самом деле направлены все эти изыскания в области глобальной ПРО, включая установку "Иджис Эшор" на территории Японии.

Поэтому, конечно, этот фактор вызывает у нас озабоченность. Мы откровенно говорим об этом японским партнерам. Вот и все. Пока я слышал о планах развертывания этих систем японской стороной, но не о планах ее демонтажа.

Вопрос: В Токио пытаются успокоить Москву и заявляют, что только Япония единолично будет управлять этими комплексами. В связи с этим Россия хотела бы получить от Японии какие-то гарантии, что этими комплексами будет управлять только японская сторона, а они не станут частью системы глобальной ПРО США?

Ответ: Памятуя о том, насколько тесен японо-американский военный союз и каково в нем реальное распределение ролей, трудно поверить в то, что американская сторона передаст кому бы то ни было возможность для контроля ее глобальной ПРО в том числе в ее региональных сегментах

Вопрос: Не вызовет ли размещение этих комплексов дисбаланс в стратегической стабильности АТР?

Ответ: На мой взгляд, вызовет. Глобальная ПРО США — это один из наиболее серьезных факторов, дестабилизирующих систему глобальной безопасности. И, соответственно, размещение объектов глобально ПРО США где бы то ни было — в Польше, в Румынии, в Японии, в Южной Корее — это все очень серьезный дестабилизирующий фактор.

Вопрос: Как будет реагировать Москва на размещение этих комплексов в Японии?

Ответ: Это вопрос к министерству обороны.

Вопрос: Премьер-министр Абэ заявил, что хочет решить проблему мирного договора при власти Владимира Путина. Но ведь решение установить "Иджис Эшор" явно не приблизит заключение договора.

Ответ: Я тут с вами полностью согласен. Размещение этих систем не приблизит решение проблемы мирного договора. Мы считаем необходимым культивировать в наших отношениях позитивную атмосферу и, конечно, такой шаг, как размещение элементов американской глобальной ПРО на территории Японии, созданию такой атмосферы не способствует.

Вопрос: Как вы оцениваете заявления японского премьера о том, что Россия и Япония должны решить проблему мирного договора при власти Путина и Абэ? Для этого есть ресурсы, возможности?

Ответ: Надеюсь, что есть взаимопонимание между сторонами относительно того, что для решения столь чувствительной, деликатной проблемы, как проблема мирного договора, требуется формировать в двусторонних отношениях новую, доброжелательную, конструктивную атмосферу. И сейчас, на мой взгляд, не загоняя себя в какие-то временные рамки, надо сосредоточиться именно на этом. Это означает, что надо развивать отношения без предварительных условий, без каких-то увязок, без попыток создавать какие-то искусственные препятствия для развития отношений.

Я имею в виду то, что в Японии порой звучат голоса тех, кто считает, что предпосылкой поступательного, полноценного, полнокровного развития российско-японских отношений является решение проблемы мирного договора. Мне же кажется, что ситуация как раз обстоит наоборот, что только полнокровное, без всяких искусственных ограничителей развитие отношений между Россией и Японией и способно создать новую, позитивную, конструктивную атмосферу, в которой будет гораздо проще искать решение деликатных сложных проблем, уходящих своими корнями в драматичное прошлое, связанное со Второй мировой войной. И если наши отношения будут развиваться по такому сценарию, то я надеюсь, что мы выйдем на решение проблемы мирного договора. Но о сроках я не готов говорить, естественно.

Вопрос: Чего не хватает российско-японским отношениям, на ваш взгляд?

Ответ: Хотелось бы видеть больше поступательной динамики по всем направлениям — и по экономическому, и по военно-политическому, и по культурно-гуманитарному направлениям.

Вопрос: То есть они могли бы развиваться динамичнее в этих сферах?

Ответ: Уверен в этом.

Россия. Япония > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 18 июля 2018 > № 2763035 Михаил Галузин

Интервью Посла России в КНДР А.И.Мацегоры международному информационному агентству «Россия сегодня», 18 июля 2018 года

Вопрос: 13-14 июля делегация южнокорейского президентского Комитета по северному экономическому сотрудничеству посетила организованный РЖД в КНДР семинар по вопросам реализации проекта "Хасан-Раджин". В связи с этим, участвует ли КНДР в обсуждении возобновления работы проекта "Хасан-Раджин" в трехстороннем формате? Когда можно ожидать возобновления поставок угля через терминал порта Раджин?

Ответ: В последние годы северокорейцы не участвовали в наших переговорах с Южной Кореей по трехсторонним проектам. Они делегировали нам право обсуждать эти вопросы с южанами, мы с ними договорились так, что первоначально рассмотрение всех трех проектов — энергетика, газ, железные дороги — осуществляем мы, а потом, на этапе, когда реально возникнет необходимость их участия, они подключаются. Так что пока полноценных трехсторонних переговоров или консультаций у нас не было.

Вопрос: Можно ли после поездки южнокорейской делегации рассчитывать, что трехсторонние консультации начнутся?

Ответ: Эта поездка была, как я понимаю, пристрелочной. Мероприятие получилось межкорейским — южане и северяне разговаривали меду собой. Причем разговор не касался деталей. Дело в том, что раджинский проект — это российско-северокорейская программа, и инвестировала туда только российская сторона, поэтому обсуждение вопроса использования Раджина без участия российской стороны бессмысленно. Можно сказать, что это была первая, пристрелочная, поездка, которую организовал председатель южнокорейского Комитета по северному экономическому сотрудничеству господин Сон Ён Гиль. Что дальше будет, посмотрим.

В начале августа, может быть, впервые, наконец, состоится встреча в трехстороннем формате, но это пока еще предварительная договоренность.

Вопрос: На встрече в августе будет обсуждаться конкретно проект "Хасан-Раджин" или будет затрагиваться и более общая тематика трехстороннего сотрудничества?

Ответ: Скорее по Раджину, потому что только Раджин исключен из совбезовских санкций и южане могут этот проект обсуждать. Все остальные программы — фактически подсанкционные. Пока действуют санкции, южане обсуждают эти программы очень аккуратно.

Вопрос: На каком уровне пройдут переговоры?

Ответ: С южнокорейской стороны делегацию, посетившую Раджин, возглавлял упомянутый мной Сон Ён Гиль — достаточно высокопоставленный официальный представитель Республики Корея. Кто конкретно будет участвовать в следующих переговорах, пока не согласовано, этот вопрос еще обсуждается.

Вопрос: Обсуждается ли сотрудничество между Россией и КНДР в электроэнергетике? Какое именно? В частности, обсуждается ли проект азиатского энергомоста? Когда стоит ожидать разморозки проекта по строительству газопровода из РФ в Южную Корею через территорию КНДР с участием российского Газпрома? Какой объем газа может поставляться в КНДР по газопроводу?

Ответ: Любое сотрудничество с КНДР сейчас крайне ограничено санкционными рамками. О чем бы ни шла речь, все сразу упирается в ограничения, запреты и санкции, поэтому обсуждение любых проектов носит сейчас общий, очень неконкретный характер. Впрочем, есть надежда, что когда-то, когда санкции будут сняты, к этому вопросу мы все же сможем вернуться. Вообще, я убежден, что рано или поздно и газопровод будет построен, и железная дорога будет соединена, и единая энергосеть Северо-Восточной Азии будет закольцована. Это случится потому, что это выгодно всем трем странам. И, может быть, даже не трем — мы рассчитываем на подключение Китая, Японии, возможно, даже Монголии. Но, к сожалению, санкционные рамки не позволяют нам обсуждать эти программы конкретно.

Что касается сотрудничества с КНДР в области энергетики, то некоторое время назад наши специалисты посещали эту страну, осмотрели несколько объектов. Поскольку, как мы прикидываем, не менее 70% электроэнергии производится на станциях, построенных при советском техническом содействии, то, конечно, их модернизация, поставка запчастей, расширение мощностей — все это без участия России было бы затруднительно. Легче построить новую электростанцию, чем пытаться что-то сделать со старой без участия поставщиков базового оборудования. В принципе, наши специалисты очень хорошо знают энергетику КНДР, готовы принять участие в ее модернизации и развитии. Но, еще раз подчеркну, есть проблемы, главная из которых — санкции. Вторая, не менее сложная проблема — нехватка средств. Как только будут сняты санкции, а корейские друзья решат проблему с деньгами, Россия готова будет подключиться.

Вопрос: Согласно квотам, установленным последней резолюцией Совбеза ООН, в КНДР может поставляться в год около 540 тысяч тонн сырой нефти по нефтепроводу из Китая и чуть больше 60 тысяч тонн нефтепродуктов из России, Китая и других стран. Каков сейчас объем поставок нефтепродуктов из России в КНДР?

Ответ: Россия скрупулезно выполняет требования, установленные Советом Безопасности ООН. Мы ежемесячно отчитываемся перед комитетом 1718 о том, сколько, кто и какого поставил из России в КНДР. Впрочем, наши ежемесячные поставки невелики — в пределах 200-400 тонн, может быть, чуть меньше или чуть больше. Короче, наша доля в общем объеме северокорейского импорта нефтепродуктов невелика.

В КНДР сейчас поставляется в основном топливо таких марок, которые в России вообще не производятся. Такие бензины и такое дизельное топливо, которые в основном закупает КНДР, — это дешевое топливо. Оно гораздо дешевле топлива российского производства. Сколько его поставляется из других стран, я не знаю.

Вопрос: Не планируют ли Россия и КНДР вместе работать с ООН над тем, чтобы увеличить квоты и разрешить поставки российской нефти?

Ответ: В санкционных по отношению к КНДР резолюциях зафиксировано, что адекватное поведение Пхеньяна будет встречено шагами по ослаблению и дальнейшему снятию санкций. Сейчас позитивное изменение на Корейском полуострове налицо. И, конечно же, логично было бы вопрос ослабления санкций ставить на Совете Безопасности ООН. Кстати, насколько известно, Россия и некоторые другие страны уже ставят вопросы о делистировании каких-то деятелей или судов, которые включены в санкционные списки, просят и получают разрешение на поставки каких-то материалов или оборудования. Так что этот процесс уже мало-помалу идет. Это очень непростой процесс, сложный: в Совете Безопасности есть те, кто считает, что не следует ослаблять санкции до полного решения вопроса о денуклеаризации.

Вопрос: 20 июля глава МИД Южной Кореи и госсекретарь США Майк Помпео выступят перед Совбезом ООН и расскажут о своих усилиях в диалоге с Пхеньяном по ядерному разоружению. Можно ли рассчитывать, что после этого обсуждения вопрос о смягчении санкций появится непосредственно в повестке Совбеза ООН?

Ответ: Мы надеемся, что наши южнокорейские коллеги станут в этом деле, если можно так выразиться, закоперщиками. У них больше, чем у кого бы то ни было, планов по сотрудничеству с КНДР. Они уже договорились в межкорейском формате о работах по соединению дорог, их модернизации. Причем речь идет и об автомобильных, и о железных дорогах на западном и восточном побережьях. Если Сеул поднимет этот вопрос в Совете Безопасности, я полагаю, что наша делегация горячо его в этом поддержит.

Вопрос: Железные дороги России и Южной Кореи — РЖД и Korail — в июне 2018 года заявили о готовности изучить условия организации перевозок в Европу, включая проект соединения Транскорейской и Транссибирской магистралей с участием КНДР. Когда запланирована встреча сторон для обсуждения этого проекта? Когда Транскорейская магистраль может быть соединена с Транссибом?

Ответ: Очень многое упирается в то, насколько настойчиво наши южнокорейские коллеги будут ставить этот вопрос в Совете Безопасности. Ведь по большому счету речь идет о создании позитивной атмосферы на Корейском полуострове. Если будут соединены железные дороги, они станут мощным фактором снижения напряженности, который подкрепит межкорейские шаги по нормализации, ослаблению напряженности, примирению. Еще раз подчеркну, это во многом зависит именно от наших южнокорейских друзей, поскольку соединение южной и северной дорог это дело в первую очередь самих корейцев. Сначала они должны соединить свои дороги, и лишь потом можно будет говорить о смычке единой корейской дороги с Транссибом. Последовательность должна быть только такой. Повторюсь, многое зависит от настойчивости наших друзей в Сеуле.

Вопрос: Гендиректор РЖД Олег Белозеров оценивал соединение Транскорейской железной дороги и Транссибирской магистрали в 3-4 миллиарда долларов. По вашему мнению, кто мог бы вложить эти средства?

Ответ: Мне кажется, что придется изыскивать гораздо более серьезные суммы. Ведь воссоединение южной и северной дорог в Корее с выходом на Транссиб нацелено в первую очередь на организацию массовых, трансконтинентальных грузовых перевозок. Такие перевозки имеют смысл при составах в 100 и более вагонов. В Южной Корее такие составы не ходят, там нет для этого соответствующей инфраструктуры. Южнокорейские дороги находятся в хорошем состоянии, но и там придется провести очень серьезную работу, чтобы эти сверхтяжелые грузовые составы формировать, а затем отправлять транзитом через КНДР на Транссиб и далее в Европу. Так что вложения могут понадобиться гораздо более крупные, причем и не только в КНДР, но и в Южной Корее.

Вопрос: Президент РФ Владимир Путин ранее пригласил президента Республики Корея Мун Чжэ Ина принять участие в Восточном экономическом форуме (ВЭФ) в сентябре, была южнокорейская делегация. Также российский лидер подтвердил, что направил приглашение лидеру КНДР Ким Чен Ыну посетить Россию с визитом, отметив, что это можно сделать в рамках ВЭФ. Готовятся ли трехсторонние переговоры РФ, Южной Кореи и КНДР в рамках ВЭФ? На каком уровне?

Ответ: Все, что касается встреч на высшем уровне — это реферат администрации президента, и все вопросы по этой теме надо адресовать нашим коллегам в Кремле. В официальном сообщении корейской стороны по итогам переговоров министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова с руководителем КНДР Ким Чен Ыном было указано, что стороны договорились провести встречу на высшем уровне. Так что российско-северокорейский саммит стоит в повестке дня. Когда и где он случится — вопрос к администрации президента. Насколько мне известно, никакой подготовки встреч в трехстороннем формате на Дальнем Востоке не ведется. Для того чтобы вести на эту тему переговоры, надо четко иметь графики и даты, а их нет.

Вопрос: Подтвердил ли Пхеньян визит Ким Чен Ына в Россию? Если визит планируется, на каком этапе находится подготовка?

Ответ: Приглашаю вас поразмышлять, что означает официальная северокорейская формулировка: стороны договорились провести встречу на высшем уровне.

Вопрос: По данным японских СМИ, во время визита главы МИД РФ Сергея Лаврова в Пхеньян ему передали приглашение для президента Владимира Путина посетить Пхеньян. Так ли это и когда может состояться визит российского президента в КНДР?

Ответ: Я уже ответил на этот вопрос.

Вопрос: Планируются ли в рамках ВЭФ контакты с корейской стороной на уровне министров или других представителей?

Ответ: Приглашен министр внешнеэкономических дел КНДР Ким Ён Чжэ. И, насколько я понимаю, он собирается во Владивосток поехать. Однако дело в том, что он рассчитывает в первую очередь поговорить о двухсторонних делах, это проблема, которой он занимается в приоритетном порядке. Трехсторонние форматы наши северокорейские друзья считают пока преждевременными. Они, как мы понимаем, рассчитывают, что сначала должен заработать межкорейский формат.

Вопрос: Министр обороны России Сергей Шойгу заявил, что между КНДР и РФ есть ряд военно-технических соглашений, реализация которых в данный момент приостановлена в рамках выполнения РФ резолюций Совета Безопасности ООН №1718 и №1874. О каких соглашениях идет речь?

Ответ: И в советский, и в постсоветский период мы поставляли значительное количество военной техники в КНДР. Поставка любой техники предусматривает ее гарантийное и постгарантийное обслуживание. Естественно, вся техника, которая была поставлена, должна обслуживаться с участием производителя. К настоящему времени все гарантийные сроки прошли, но постгарантийное обслуживание, если бы не было совбезовских запретов, должно было осуществляться. Сейчас, поскольку приняты соответствующие решения Совбеза ООН, мы не поставляем запчасти для техники и не обслуживаем ее. Мы скрупулезно и четко выполняем совбезовские резолюции. Возможно, наш министр обороны имел в виду именно эти соглашения.

Вопрос: В декабре 2017 года в Пхеньяне делегация Минобороны России приняла участие в первом заседании совместной военной комиссии Россия-КНДР. Когда ожидается ответный визит представителей минобороны КНДР в Россию?

Ответ: Эта тема скорее наших коллег в министерстве обороны. Речь идет о регулярных встречах экспертов сторон по вопросу выполнения соглашения о предотвращении опасной военной деятельности. Это очень важное соглашение. Оно действует вне зависимости от санкций. На него санкции не распространяются, потому что мы обязаны сотрудничать с нашим соседом по вопросам, которые связаны с обеспечением безопасности в регионе. Я полагаю, что такой визит состоится. По срокам можете уточнить у наших военных коллег.

Вопрос: Возможно ли участие России в процессе денуклеаризации КНДР? Например, в качестве страны, куда будут вывозиться на хранение ядерные материалы? Считает ли Россия реальными заявленные лидером США сроки уничтожения ядерных объектов КНДР?

Ответ: Мы ориентируемся на официальные заявления корейцев — что им самим надо? Какие гарантии они хотят? Что они подразумевают под гарантиями? Если внимательно читать официальные заявления северокорейской стороны — МИД КНДР, Центрального телеграфного агентства Кореи, других ведомств и организаций, в них подчеркивается, что стране нужны не гарантии безопасности, а гарантии отказа США от враждебности по отношению к Пхеньяну. Это гораздо более широкое понятие, чем просто гарантии безопасности. Сейчас, как считают наши северокорейские коллеги, гарантии безопасности обеспечивает Корейская народная армия, обладающая, как они заявляют, мощным потенциалом ядерного сдерживания. Поэтому они ставят вопрос в первую очередь о гарантиях отказа США от враждебности. Что в Пхеньяне имеют в виду? Если ориентироваться на публикации в корейской прессе, то получается широкий набор требований, в котором военная безопасность — только одно из условий.

Теперь о сроках. Американцы говорят о 2,5 годах, я даже слышал об одном годе. По этому поводу можно сказать следующее. Если лидер КНДР примет такое решение, то ничего невозможного нет. Например, в КНДР практически мгновенно ликвидирован ядерный полигон. Однако задача денуклеаризации отягощена не только со сроками, но и огромными финансовыми затратами. Например, когда в 2008 году взрывали охлаждающую башню на Йонбёнском реакторе, затраты потянули на 2,5 миллиона долларов. А здесь речь идет о десятках, может быть, сотнях объектов: от урановых рудников до цехов по производству ядерных боеголовок. Их ликвидация потребует огромных денег. Причем денуклеаризация должна быть абсолютно безопасной как для Кореи, так и для ее соседей. Например, взрыв охлаждающей башни, о котором я говорил, был осуществлен на основе тщательно выверенного проекта, гарантировавшего безопасность.

Что же касается завоза к себе на территорию неких элементов корейской ядерной программы, нельзя исключать, что будет принято решение об их утилизации на территории КНДР. А это, в свою очередь, будет означать, что придется строить соответствующий объект в Северной Корее.

Вопрос: В каком формате может решаться вопрос о денуклеаризации с участием российской стороны? Будет ли создана группа посредников, как это было при подготовке ядерной сделки с Ираном? Будут ли участвовать международные организации в рамках своих мандатов?

Ответ: Это вопрос, который, конечно, встанет в повестку. Случай КНДР уникальный. В отличие от Ирана КНДР имеет реальный ядерный потенциал. Невозможно сравнивать то, что имеет КНДР, с тем, что было, например, у Ирана или Ливии. Пхеньян имеет серьезный ядерный комплекс, серьезный оружейный потенциал. Все это будет, конечно, обсуждаться. Как дела пройдут на практике — об этом лучше говорить со специалистами, они гораздо лучше владеют этой темой.

Россия, я убежден, не останется в стороне, поскольку нас ядерная проблема Корейского полуострова касается в первую очередь с учетом близости к нашим границам.

Вопрос: Как идет работа над одним из требований резолюции СБ ООН по сокращению числа северокорейских рабочих в РФ?

Ответ: Сейчас существенно сократилось число северокорейских рабочих в нашей стране. Думаю, произошло двукратное падение, и этот процесс продолжается. Если ничего не изменится, то к 29 ноября 2019 года, как это и предписано соответствующей резолюцией, все северокорейские рабочие будут вынуждены покинуть Россию. Еще раз хочу сказать, что мы все решения Совбеза ООН выполняем точно и без задержки.

Россия. КНДР > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 18 июля 2018 > № 2763034 Александр Мацегора

Российско-американские отношения – в новой фазе

В Хельсинки в откровенной атмосфере прошли переговоры Владимира Путина и Дональда Трампа.

Первая полноценная встреча президентов России и США, которая проходила в Хельсинки под пристальным вниманием мирового сообщества, как и ожидалось, оправдала возлагаемые на неё надежды. Откровенный разговор лидеров двух крупнейших ядерных держав, по признанию сторон, позволяет поменять вектор развития российско-американских отношений, которые в последние годы существенно ухудшились, и породил надежды на возможность достижения взаимопонимания по ключевым проблемам современности, выработки согласованных ответов на новые глобальные вызовы цивилизации.

В деловой атмосфере

Выступая на итоговой пресс-конференции, Владимир Путин отметил, что переговоры с Дональдом Трампом прошли в откровенной и деловой атмосфере и были весьма успешными и полезными. По словам российского лидера, они показали взаимное желание наладить отношения России и США. «Сегодняшние переговоры отразили наше совместное с президентом Трампом желание выправить негативную ситуацию в наших двусторонних отношениях, наметить первые шаги по их оздоровлению, восстановлению приемлемого уровня доверия и возвращению к сотрудничеству прежнего уровня», – сказал Владимир Путин.

При этом он выразил мнение, что трудности и сложная атмосфера в отношениях между Россией и США не имеют объективных причин. «Холодная война» давно закончилась, эпоха острого идеологического противостояния двух стран ушла далеко в прошлое, обстановка в мире кардинально изменилась», – заявил Путин. И добавил, что сегодня и Россия, и США сталкиваются с совершенно иными вызовами и справиться с этим можно, только объединяя усилия.

В свою очередь Дональд Трамп, говоря о нынешнем состоянии в отношениях Москвы и Вашингтона, отметил, что обе стороны несут ответственность за сложившуюся ситуацию. «Я считаю, что США глупо ведут себя. Мы должны были начать диалог (с Россией. – Ред.) давно, даже до того, как я пришёл к власти», – отметил американский лидер. И подчеркнул: «Я считаю, что мы все виновны. И США сейчас фактически вместе с Россией налаживают эти отношения. И у нас есть шанс на сотрудничество, и остановка распространения ядерного оружия – самый важный вопрос, над которым мы сможем работать».

В центре внимания – ядерное оружие

Кстати, тема контроля над ядерными вооружениями и денуклеаризации стала одной из главных на саммите. Отмечая её важность для укрепления международной стабильности и безопасности, Владимир Путин сообщил, что передал американскому лидеру записку с предложением по решению проблем, связанных с соблюдением сторонами Договора о нераспространении ядерного оружия. Российский лидер также отметил, что обеим странам предстоит совместная работа «по переработке всего комплекса разоруженческого и стратегического досье», выполнению Договора о ликвидации ракет средней и высокой дальности и по тематике размещения оружия в космосе.

Со своей стороны Трамп также подчеркнул важность решения проблемы. «Мы две страны, которые содержат более 90 процентов всех ядерных потенциалов, и это не является чем-то хорошим. Это не очень хорошая вещь, поэтому нам надо делать всё для того, чтобы улучшить наше положение по этому вопросу», – сказал он.

На следующий день после саммита официальный представитель российского военного ведомства генерал-майор Игорь Конашенков сообщил, что Министерство обороны РФ готово активизировать контакты с американскими коллегами по линии Генштабов по продле­нию срока действия Договора о сокращении стратегических наступательных вооружений. «Министерство обороны Российской Федерации готово к практической реализации договорённостей Президента России Владимира Путина и президента США Дональда Трампа в сфере международной безопасности, достигнутых накануне в ходе саммита в Хельсинки», – сообщил он, добавив, что «российское военное ведомство готово активизировать контакты с американскими коллегами по линии Генеральных штабов и другим имеющимся каналам коммуникации для обсуждения продления срока действия договора СНВ, взаимодействия в Сирии, а также других актуальных вопросов обеспечения военной безопасности».

В рамках обсуждения ядерной проблематики, надо полагать, был поднят и вопрос об иранской ядерной программе. «В ходе переговоров прямо говорили о нашей обеспокоенности выходом США из всеобъемлющего плана действий по урегулированию иранской ядерной проблемы, – сообщил Владимир Путин. – Американская сторона знает нашу позицию, она остаётся неизменной. Подчеркну, что благодаря ядерной сделке Иран стал самой проверяемой страной в мире под контролем МАГАТЭ. Это эффективно обеспечивает исключительно мирный характер иранской ядерной программы».

На пресс-конференции российский лидер с удовлетворением отозвался о ходе урегулирования ситуации на Корейском полуострове. «Хорошо, что начала постепенно разрешаться проблема Корейского полуострова. Во многом это стало возможно благодаря тому, что к урегулированию лично подключился президент Трамп, выстраивая диалог в духе сотрудничества, а не конфронтации», – отметил Владимир Путин.

Трамп со своей стороны подчеркнул, что Россия готова совместно с США работать над вопросом денуклеаризации КНДР. «У нас также есть критический вопрос распространения ядерного оружия, – сказал он. – В прошлом месяце с Ким Чен Ыном я обсудил вопрос денуклеаризации Северной Кореи, и сегодня, я уверен, что Президент Путин и Россия хотят также отметить эту проблему и готовы работать с нами над этим вопросом. Я благодарю их за это».

Сирия: пример подают военные

Ещё одной темой переговоров стала проблема сирийского урегулирования. Российский лидер подчеркнул, что решение задачи по установлению в Сирии мира и согласия могло бы стать образцом успешной совместной работы. «Россия и Соединённые Штаты, безусловно, могут взять на себя лидерство в этом вопросе и организовать взаимодействие по преодолению гуманитарного кризиса, помочь возвращению беженцев к своим родным очагам», – считает Владимир Путин, подчеркнув, что для результативного сотрудничества по Сирии у России и США есть все необходимые слагаемые.

Президент РФ упомянул также, что российские и американские военные инстанции приобрели полезный опыт взаимодействия и координации, наладили оперативные каналы связи, что позволило не допустить опасных инцидентов и непредсказуемого столкновения – в воздухе и на земле.

Российский лидер выразил согласие с Трампом, заявившим, что военные двух стран успешно работают, и выразил надежду на сопряжение усилий в процессе сирийского урегулирования. «В целом, я согласен с президентом, наши военные работают весьма успешно друг с другом, надеюсь, что им удастся договариваться так, как это было до сих пор, – сказал Владимир Путин. – Мы будем работать и в астанинском формате, имею в виду Россию, Турцию и Иран – об этом я сегодня тоже проинформировал Дональда, – но мы готовы сопрягать эти усилия с усилиями так называемой малой группы государств для того, чтобы процесс приобрёл такой широкий характер и чтобы у нас были максимальные шансы на окончательный успех».

Сегодня и Россия, и США сталкиваются с совершенно иными вызовами и справиться с этим можно, только объединяя усилия

Президент России напомнил, что накануне встречи с Трампом он обсуждал вопрос гуманитарного сотрудничества в Сирии с президентом Франции Эммануэлем Макроном. «Мы с ним договорились о том, что мы и с европейскими странами, в том числе с Францией, активизируем эту работу», – проинформировал Владимир Путин, отметив, что Россия со своей стороны готова предоставлять военно-транспортные самолёты для гуманитарных грузов. Президент РФ уточнил, что тема поднималась и в ходе переговоров с американским лидером. «Думаю, что здесь есть над чем поработать», – отметил он.

Владимир Путин также отметил, что Москва заинтересована в том, чтобы при урегулировании в Сирии были учтены интересы Израиля. По словам Путина, после разгрома террористов на юге Сирии ситуация на Голанских высотах «должна быть переведена в полное соответствие с соглашением 1974 года о разъединении израильских и сирийских войск», что позволит вернуть спокойствие в этот регион и «надежно обеспечить безопасность Государства Израиль».

В целом, говоря о региональных кризисах, Владимир Путин подчеркнул, что у Москвы и Вашингтона позиции не везде и не во всем совпадают, но и пересекающихся интересов тоже немало. «Надо искать точки соприкосновения, теснее взаимодействовать, в том числе и на международных форумах», – сказал Путин.

Приоритеты для двусторонних отношений

Россия выступает за продолжение сотрудничества по антитеррору, которое не прекращалось и успешно реализовывалось и во время чемпионата мира, сообщил Путин. Но для более успешной работы Москва предлагает восстановить двустороннюю рабочую группу по борьбе с терроризмом и создать рабочую группу по кибербезопасности. О том, что она должна заработать, президенты говорили ещё в июле прошлого года на встрече в Гамбурге. Среди других предложений России – изменить философию отношений между Москвой и Вашингтоном. Для этого Путин считает необходимым создание группы экспертов по широкому кругу вопросов.

На совместной пресс-кон­ференции президенты были вынуждены уделить внимание и вопросу о якобы имевшем место российском вмешательстве в выборы президента США 2016 года. Эта тема довольно настырно поднималась американскими журналистами, не слишком корректно ведущими себя по отношению к своему президенту. Дональд Трамп, которому не в первый раз пришлось отвечать на каверзные вопросы своих земляков, в спокойной манере отверг утверждения о сговоре между его предвыборным штабом и Москвой в ходе избирательной кампании на американских президентских выборах и заверил, что его предвыборная кампания была чистой. «Мы просто выиграли эту гонку», – констатировал он.

По словам Трампа, расследование фактов предполагаемого российского вмешательства в президентские выборы в США отрицательно отразилось на отношениях между двумя самыми крупными ядерными державами. Президент США поставил под сомнение действия ФБР в рамках расследования вопроса о возможном вмешательстве России в выборы в США.

В свою очередь Владимир Путин в очередной раз сказал, что Россия не вмешивается и не собирается вмешиваться во внутренние дела США. Он подчеркнул, что Россия готова в рамках группы по кибербезопасности совместно с США рассмотреть доказательства о вмешательстве в американские выборы, если таковые будут представлены, а сотрудники правоохранительных органов России могут допросить обвиняемых во вмешательстве в американские выборы по запросу США и направить ответ.

Противоречивая реакция

Встреча президентов продолжалась более двух часов и вызвала широкую международную реакцию. «Мир хочет улучшения отношений между США и Россией. Первый шаг был сделан», – заявил в этой связи генеральный секретарь Совета Европы Турбьёрн Ягланд. Признаки потепления российско-американских отношений увидели во многих европейских столицах. Некоторые из стран Евросоюза, например Италия, уже предложили свои площадки для проведения следующих саммитов.

А вот в средствах массовой информации США, контролируемых политическими противниками Дональда Трампа, высказывались диаметрально противоположные точки зрения – вплоть до обвинений американского президента… в «государственной измене». В этой связи ряд экспертов отмечает, что своей поездкой в Хельсинки Трамп, бесспорно, проявил и большое личное мужество. У себя на родине он и члены его семьи уже два года подвергаются беспрецедентному за последние, по крайней мере, сто лет давлению со стороны глобалистски настроенной либеральной части американской элиты. Её представители, судя по всему, по-прежнему доминируют в верхних эшелонах государственного аппарата США и пытаются влиять на внешнеполитические шаги 45-го хозяина Белого дома.

Видимо, это понимает и сам Дональд Трамп. Симптоматично, что он, как утверждает симпатизирующая глобалистским кругам газета The Washington Post, проигнорировал большинство пунктов 100-страничного документа, составленного его помощниками для встречи с Президентом РФ. По словам источников газеты, не отличающейся симпатией к Трампу, то, как он вёл диалог, «в значительной мере шло вразрез с планом», который предполагал, что президент США займёт жёсткую позицию на переговорах. Трамп, однако, «изменил решение по ходу игры» и вёл переговоры по-своему, указывает один из собеседников газеты. Источники The Washington Post в Белом доме также отметили, что занимать твёрдую позицию в разговоре в Хельсинки Трампа призывало всё его окружение в администрации, в том числе помощник президента по национальной безопасности Джон Болтон и госсекретарь Майкл Помпео.

Но в политических кругах США есть и реалистически мыслящие люди: именно они, опираясь на чаяния многих десятков миллионов простых американцев – «глубинной Америки» – и обеспечили избрание Трампа в ноябре 2016 года.

Известный американский публицист и антиглобалист Патрик Бьюкенен в журнале The American Conservative, позиционирующем себя как выразителя интересов «истинного американского консерватизма», в этот вторник пишет: «Своими заявлениями в Хельсинки и на саммите НАТО в Брюсселе Трамп предупредил об историческом сдвиге во внешней политике США, который может определить будущее США и судьбу его президентства. Трамп отверг фундаментальные принципы американской внешней политики, сложившиеся после окончания «холодной войны», и возложил ответственность за наши сложные отношения с Россией не на Владимира Путина, а исключительно на американский истеблишмент. В твиттере, который Трамп опубликовал непосредственно перед встречей с Путиным, он вынес приговор обеим партиям: «Наши отношения с Россией ещё НИКОГДА не были хуже из-за многолетней глупости со стороны США, а теперь и из-за сфальсифицированной охоты на ведьм!». Таким образом, Трамп отрёкся от протоколов и курса нео­консерваторов и их либеральных союзников, а также выводов целого ряда аналитических центров партии войны, которые усердно трудятся внутри Вашингтона».

И продолжает: «Если проанализировать прошедшую неделю, за которую Трамп проделал путь от Брюсселя через Великобританию до Хельсинки, его посыл был чётким, внятным и шокирующим. НАТО устарела. Европейские союзники паразитировали на системе обороны США, повышая активное сальдо своего торгового баланса в ущерб нам. Этому пришёл конец. Европейцы больше не будут красть наши рынки и начнут платить за собственную оборону. И никакой второй «холодной войны» не будет. <…> Мы намереваемся согласовать условия договоров по вооружениям и уладить наши разногласия так, как сделали Рональд Рейган и Михаил Горбачёв. Саммит в Хельсинки доказал, что Трамп был серьёзен, когда говорил о том, что «мир с Россией – это хорошо, а не плохо».

Некоторые круги истеблишмента США хотели, чтобы Дональд Трамп повёл себя, как Никита Хрущёв, который фактически сорвал парижский саммит в мае 1960 года – тогда за несколько недель до саммита над Уральскими горами был сбит американский самолёт-шпион U-2, замечает Патрик Бьюкенен. «Хрущёв потребовал, чтобы Айк принёс извинения, – поясняет публицист. – Айк отказался, что спровоцировало бурю негодования со стороны Хрущёва. Некоторые СМИ, по всей видимости, надеялись на то, что Трамп поведёт себя так же». Но противники восстановления доверия в американо-российских отношениях просчитались…

Александр Мацегора: любое сотрудничество с КНДР сейчас упирается в санкции

Посол России в КНДР Александр Мацегора рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости Анастасии Гребенниковой о перспективах денуклеаризации Северной Кореи, о том, что препятствует более активному экономическому сотрудничеству Москвы и Пхеньяна, возможных транспортных и инфраструктурных проектах, а также о планируемых визитах представителей КНДР в РФ.

— 13-14 июля делегация южнокорейского президентского Комитета по северному экономическому сотрудничеству посетила организованный РЖД в КНДР семинар по вопросам реализации проекта "Хасан-Раджин". В связи с этим, участвует ли КНДР в обсуждении возобновления работы проекта "Хасан-Раджин" в трехстороннем формате? Когда можно ожидать возобновления поставок угля через терминал порта Раджин?

— В последние годы северокорейцы не участвовали в наших переговорах с Южной Кореей по трехсторонним проектам. Они делегировали нам право обсуждать эти вопросы с южанами, мы с ними договорились так, что первоначально рассмотрение всех трех проектов — энергетика, газ, железные дороги — осуществляем мы, а потом, на этапе, когда реально возникнет необходимость их участия, они подключаются. Так что пока полноценных трехсторонних переговоров или консультаций у нас не было.

— Можно ли после поездки южнокорейской делегации рассчитывать, что трехсторонние консультации начнутся?

— Эта поездка была, как я понимаю, пристрелочной. Мероприятие получилось межкорейским — южане и северяне разговаривали меду собой. Причем разговор не касался деталей. Дело в том, что раджинский проект — это российско-северокорейская программа, и инвестировала туда только российская сторона, поэтому обсуждение вопроса использования Раджина без участия российской стороны бессмысленно. Можно сказать, что это была первая, пристрелочная, поездка, которую организовал председатель южнокорейского Комитета по северному экономическому сотрудничеству господин Сон Ён Гиль. Что дальше будет, посмотрим.

В начале августа, может быть, впервые, наконец, состоится встреча в трехстороннем формате, но это пока еще предварительная договоренность.

Российский железнодорожный состав, прибывший на церемонию открытия участка железной дороги от станции Хасан (Приморский край, РФ) до станции Раджин, в Северной Корее. 2013 год

— На встрече в августе будет обсуждаться конкретно проект "Хасан-Раджин" или будет затрагиваться и более общая тематика трехстороннего сотрудничества?

— Скорее по Раджину, потому что только Раджин исключен из совбезовских санкций и южане могут этот проект обсуждать. Все остальные программы — фактически подсанкционные. Пока действуют санкции, южане обсуждают эти программы очень аккуратно.

— На каком уровне пройдут переговоры?

— С южнокорейской стороны делегацию, посетившую Раджин, возглавлял упомянутый мной Сон Ён Гиль — достаточно высокопоставленный официальный представитель Республики Корея. Кто конкретно будет участвовать в следующих переговорах, пока не согласовано, этот вопрос еще обсуждается.

— Обсуждается ли сотрудничество между Россией и КНДР в электроэнергетике? Какое именно? В частности, обсуждается ли проект азиатского энергомоста? Когда стоит ожидать разморозки проекта по строительству газопровода из РФ в Южную Корею через территорию КНДР с участием российского Газпрома? Какой объем газа может поставляться в КНДР по газопроводу?

— Любое сотрудничество с КНДР сейчас крайне ограничено санкционными рамками. О чем бы ни шла речь, все сразу упирается в ограничения, запреты и санкции, поэтому обсуждение любых проектов носит сейчас общий, очень неконкретный характер. Впрочем, есть надежда, что когда-то, когда санкции будут сняты, к этому вопросу мы все же сможем вернуться. Вообще, я убежден, что рано или поздно и газопровод будет построен, и железная дорога будет соединена, и единая энергосеть Северо-Восточной Азии будет закольцована. Это случится потому, что это выгодно всем трем странам. И, может быть, даже не трем — мы рассчитываем на подключение Китая, Японии, возможно, даже Монголии. Но, к сожалению, санкционные рамки не позволяют нам обсуждать эти программы конкретно.

Что касается сотрудничества с КНДР в области энергетики, то некоторое время назад наши специалисты посещали эту страну, осмотрели несколько объектов. Поскольку, как мы прикидываем, не менее 70% электроэнергии производится на станциях, построенных при советском техническом содействии, то, конечно, их модернизация, поставка запчастей, расширение мощностей — все это без участия России было бы затруднительно. Легче построить новую электростанцию, чем пытаться что-то сделать со старой без участия поставщиков базового оборудования. В принципе, наши специалисты очень хорошо знают энергетику КНДР, готовы принять участие в ее модернизации и развитии. Но, еще раз подчеркну, есть проблемы, главная из которых — санкции. Вторая, не менее сложная проблема — нехватка средств. Как только будут сняты санкции, а корейские друзья решат проблему с деньгами, Россия готова будет подключиться.

— Согласно квотам, установленным последней резолюцией Совбеза ООН, в КНДР может поставляться в год около 540 тысяч тонн сырой нефти по нефтепроводу из Китая и чуть больше 60 тысяч тонн нефтепродуктов из России, Китая и других стран. Каков сейчас объем поставок нефтепродуктов из России в КНДР?

— Россия скрупулезно выполняет требования, установленные Советом Безопасности ООН. Мы ежемесячно отчитываемся перед комитетом 1718 о том, сколько, кто и какого поставил из России в КНДР. Впрочем, наши ежемесячные поставки невелики — в пределах 200-400 тонн, может быть, чуть меньше или чуть больше. Короче, наша доля в общем объеме северокорейского импорта нефтепродуктов невелика.

В КНДР сейчас поставляется в основном топливо таких марок, которые в России вообще не производятся. Такие бензины и такое дизельное топливо, которые в основном закупает КНДР, — это дешевое топливо. Оно гораздо дешевле топлива российского производства. Сколько его поставляется из других стран, я не знаю.

— Не планируют ли Россия и КНДР вместе работать с ООН над тем, чтобы увеличить квоты и разрешить поставки российской нефти?

— В санкционных по отношению к КНДР резолюциях зафиксировано, что адекватное поведение Пхеньяна будет встречено шагами по ослаблению и дальнейшему снятию санкций. Сейчас позитивное изменение на Корейском полуострове налицо. И, конечно же, логично было бы вопрос ослабления санкций ставить на Совете Безопасности ООН. Кстати, насколько известно, Россия и некоторые другие страны уже ставят вопросы о делистировании каких-то деятелей или судов, которые включены в санкционные списки, просят и получают разрешение на поставки каких-то материалов или оборудования. Так что этот процесс уже мало-помалу идет. Это очень непростой процесс, сложный: в Совете Безопасности есть те, кто считает, что не следует ослаблять санкции до полного решения вопроса о денуклеаризации.

— 20 июля глава МИД Южной Кореи и госсекретарь США Майк Помпео выступят перед Совбезом ООН и расскажут о своих усилиях в диалоге с Пхеньяном по ядерному разоружению. Можно ли рассчитывать, что после этого обсуждения вопрос о смягчении санкций появится непосредственно в повестке Совбеза ООН?

— Мы надеемся, что наши южнокорейские коллеги станут в этом деле, если можно так выразиться, закоперщиками. У них больше, чем у кого бы то ни было, планов по сотрудничеству с КНДР. Они уже договорились в межкорейском формате о работах по соединению дорог, их модернизации. Причем речь идет и об автомобильных, и о железных дорогах на западном и восточном побережьях. Если Сеул поднимет этот вопрос в Совете Безопасности, я полагаю, что наша делегация горячо его в этом поддержит.

— Железные дороги России и Южной Кореи — РЖД и Korail — в июне 2018 года заявили о готовности изучить условия организации перевозок в Европу, включая проект соединения Транскорейской и Транссибирской магистралей с участием КНДР. Когда запланирована встреча сторон для обсуждения этого проекта? Когда Транскорейская магистраль может быть соединена с Транссибом?

— Очень многое упирается в то, насколько настойчиво наши южнокорейские коллеги будут ставить этот вопрос в Совете Безопасности. Ведь по большому счету речь идет о создании позитивной атмосферы на Корейском полуострове. Если будут соединены железные дороги, они станут мощным фактором снижения напряженности, который подкрепит межкорейские шаги по нормализации, ослаблению напряженности, примирению. Еще раз подчеркну, это во многом зависит именно от наших южнокорейских друзей, поскольку соединение южной и северной дорог это дело в первую очередь самих корейцев. Сначала они должны соединить свои дороги, и лишь потом можно будет говорить о смычке единой корейской дороги с Транссибом. Последовательность должна быть только такой. Повторюсь, многое зависит от настойчивости наших друзей в Сеуле.

— Гендиректор РЖД Олег Белозеров оценивал соединение Транскорейской железной дороги и Транссибирской магистрали в 3-4 миллиарда долларов. По вашему мнению, кто мог бы вложить эти средства?

— Мне кажется, что придется изыскивать гораздо более серьезные суммы. Ведь воссоединение южной и северной дорог в Корее с выходом на Транссиб нацелено в первую очередь на организацию массовых, трансконтинентальных грузовых перевозок. Такие перевозки имеют смысл при составах в 100 и более вагонов. В Южной Корее такие составы не ходят, там нет для этого соответствующей инфраструктуры. Южнокорейские дороги находятся в хорошем состоянии, но и там придется провести очень серьезную работу, чтобы эти сверхтяжелые грузовые составы формировать, а затем отправлять транзитом через КНДР на Транссиб и далее в Европу. Так что вложения могут понадобиться гораздо более крупные, причем и не только в КНДР, но и в Южной Корее.

— Президент РФ Владимир Путин ранее пригласил президента Республики Корея Мун Чжэ Ина принять участие в Восточном экономическом форуме (ВЭФ) в сентябре, была южнокорейская делегация. Также российский лидер подтвердил, что направил приглашение лидеру КНДР Ким Чен Ыну посетить Россию с визитом, отметив, что это можно сделать в рамках ВЭФ. Готовятся ли трехсторонние переговоры РФ, Южной Кореи и КНДР в рамках ВЭФ? На каком уровне?

— Все, что касается встреч на высшем уровне — это реферат администрации президента, и все вопросы по этой теме надо адресовать нашим коллегам в Кремле. В официальном сообщении корейской стороны по итогам переговоров министра иностранных дел РФ Сергея Лаврова с руководителем КНДР Ким Чен Ыном было указано, что стороны договорились провести встречу на высшем уровне. Так что российско-северокорейский саммит стоит в повестке дня. Когда и где он случится — вопрос к администрации президента. Насколько мне известно, никакой подготовки встреч в трехстороннем формате на Дальнем Востоке не ведется. Для того чтобы вести на эту тему переговоры, надо четко иметь графики и даты, а их нет.

— Подтвердил ли Пхеньян визит Ким Чен Ына в Россию? Если визит планируется, на каком этапе находится подготовка?

— Приглашаю вас поразмышлять, что означает официальная северокорейская формулировка: стороны договорились провести встречу на высшем уровне.

— По данным японских СМИ, во время визита главы МИД РФ Сергея Лаврова в Пхеньян ему передали приглашение для президента Владимира Путина посетить Пхеньян. Так ли это и когда может состояться визит российского президента в КНДР?

— Я уже ответил на этот вопрос.

— Планируются ли в рамках ВЭФ контакты с корейской стороной на уровне министров или других представителей?

— Приглашен министр внешнеэкономических дел КНДР Ким Ён Чжэ. И, насколько я понимаю, он собирается во Владивосток поехать. Однако дело в том, что он рассчитывает в первую очередь поговорить о двухсторонних делах, это проблема, которой он занимается в приоритетном порядке. Трехсторонние форматы наши северокорейские друзья считают пока преждевременными. Они, как мы понимаем, рассчитывают, что сначала должен заработать межкорейский формат.

— Министр обороны России Сергей Шойгу заявил, что между КНДР и РФ есть ряд военно-технических соглашений, реализация которых в данный момент приостановлена в рамках выполнения РФ резолюций Совета Безопасности ООН №1718 и №1874. О каких соглашениях идет речь?

— И в советский, и в постсоветский период мы поставляли значительное количество военной техники в КНДР. Поставка любой техники предусматривает ее гарантийное и постгарантийное обслуживание. Естественно, вся техника, которая была поставлена, должна обслуживаться с участием производителя. К настоящему времени все гарантийные сроки прошли, но постгарантийное обслуживание, если бы не было совбезовских запретов, должно было осуществляться. Сейчас, поскольку приняты соответствующие решения Совбеза ООН, мы не поставляем запчасти для техники и не обслуживаем ее. Мы скрупулезно и четко выполняем совбезовские резолюции. Возможно, наш министр обороны имел в виду именно эти соглашения.

— В декабре 2017 года в Пхеньяне делегация Минобороны России приняла участие в первом заседании совместной военной комиссии Россия-КНДР. Когда ожидается ответный визит представителей минобороны КНДР в Россию?

— Эта тема скорее наших коллег в министерстве обороны. Речь идет о регулярных встречах экспертов сторон по вопросу выполнения соглашения о предотвращении опасной военной деятельности. Это очень важное соглашение. Оно действует вне зависимости от санкций. На него санкции не распространяются, потому что мы обязаны сотрудничать с нашим соседом по вопросам, которые связаны с обеспечением безопасности в регионе. Я полагаю, что такой визит состоится. По срокам можете уточнить у наших военных коллег.

— Возможно ли участие России в процессе денуклеаризации КНДР? Например, в качестве страны, куда будут вывозиться на хранение ядерные материалы? Считает ли Россия реальными заявленные лидером США сроки уничтожения ядерных объектов КНДР?

— Мы ориентируемся на официальные заявления корейцев — что им самим надо? Какие гарантии они хотят? Что они подразумевают под гарантиями? Если внимательно читать официальные заявления северокорейской стороны — МИД КНДР, Центрального телеграфного агентства Кореи, других ведомств и организаций, в них подчеркивается, что стране нужны не гарантии безопасности, а гарантии отказа США от враждебности по отношению к Пхеньяну. Это гораздо более широкое понятие, чем просто гарантии безопасности. Сейчас, как считают наши северокорейские коллеги, гарантии безопасности обеспечивает Корейская народная армия, обладающая, как они заявляют, мощным потенциалом ядерного сдерживания. Поэтому они ставят вопрос в первую очередь о гарантиях отказа США от враждебности. Что в Пхеньяне имеют в виду? Если ориентироваться на публикации в корейской прессе, то получается широкий набор требований, в котором военная безопасность — только одно из условий.

Теперь о сроках. Американцы говорят о 2,5 годах, я даже слышал об одном годе. По этому поводу можно сказать следующее. Если лидер КНДР примет такое решение, то ничего невозможного нет. Например, в КНДР практически мгновенно ликвидирован ядерный полигон. Однако задача денуклеаризации отягощена не только со сроками, но и огромными финансовыми затратами. Например, когда в 2008 году взрывали охлаждающую башню на Йонбёнском реакторе, затраты потянули на 2,5 миллиона долларов. А здесь речь идет о десятках, может быть, сотнях объектов: от урановых рудников до цехов по производству ядерных боеголовок. Их ликвидация потребует огромных денег. Причем денуклеаризация должна быть абсолютно безопасной как для Кореи, так и для ее соседей. Например, взрыв охлаждающей башни, о котором я говорил, был осуществлен на основе тщательно выверенного проекта, гарантировавшего безопасность.

Что же касается завоза к себе на территорию неких элементов корейской ядерной программы, нельзя исключать, что будет принято решение об их утилизации на территории КНДР. А это, в свою очередь, будет означать, что придется строить соответствующий объект в Северной Корее.

— В каком формате может решаться вопрос о денуклеаризации с участием российской стороны? Будет ли создана группа посредников, как это было при подготовке ядерной сделки с Ираном? Будут ли участвовать международные организации в рамках своих мандатов?

— Это вопрос, который, конечно, встанет в повестку. Случай КНДР уникальный. В отличие от Ирана КНДР имеет реальный ядерный потенциал. Невозможно сравнивать то, что имеет КНДР, с тем, что было, например, у Ирана или Ливии. Пхеньян имеет серьезный ядерный комплекс, серьезный оружейный потенциал. Все это будет, конечно, обсуждаться. Как дела пройдут на практике — об этом лучше говорить со специалистами, они гораздо лучше владеют этой темой.

Россия, я убежден, не останется в стороне, поскольку нас ядерная проблема Корейского полуострова касается в первую очередь с учетом близости к нашим границам.

— Как идет работа над одним из требований резолюции СБ ООН по сокращению числа северокорейских рабочих в РФ?

— Сейчас существенно сократилось число северокорейских рабочих в нашей стране. Думаю, произошло двукратное падение, и этот процесс продолжается. Если ничего не изменится, то к 29 ноября 2019 года, как это и предписано соответствующей резолюцией, все северокорейские рабочие будут вынуждены покинуть Россию. Еще раз хочу сказать, что мы все решения Совбеза ООН выполняем точно и без задержки.

Анастасия Гребенникова

Россия. КНДР > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 18 июля 2018 > № 2696088 Александр Мацегора

Михаил Галузин: размещение ПРО США в Японии нарушит стабильность в регионе

В ближайшее время Россия и Япония планируют провести переговоры министров иностранных дел и обороны в формате "2+2". О перспективах заключения мирного договора, о совместном освоении южных Курил, о том, какую угрозу несет американская ПРО в Японии, о переговорах по безвизовым поездкам, а также о том, чего не хватает российско-японским отношениям, в интервью корреспонденту РИА Новости Алану Булкаты рассказал посол России в Японии Михаил Галузин.

— Есть ли понимание, когда пройдут переговоры министров иностранных дел и глав минобороны России и Японии в формате "2+2"? Что планируется обсудить в ходе этого раунда?

— Сам факт того, что такой формат совместных встреч министров иностранных дел и обороны существует в российско-японском диалоге, существует в системе российско-японских отношений, уже говорит о многом. Прежде всего, он говорит о позитивном характере наших отношений, о позитивной доверительной атмосфере наших отношений, которая сформирована, прежде всего, благодаря регулярному системному диалогу между нашими лидерами, президентом РФ Владимиром Путиным и премьер-министром Японии Синдзо Абэ.

И ярким примером такого диалога лидеров, конструктивного и ориентированного на результат, были переговоры наших лидеров в ходе визита премьер-министра Японии в Москву и Санкт-Петербург в мае этого года. Как мы помним, тогда премьер-министр Японии впервые в истории российско-японских отношений принял участие в ПМЭФ, состоялись переговоры на высшем уровне в Москве. И в Москве же лидерами в историческом здании Большого театра был дан старт программе перекрестных годов России в Японии и Японии в России. Это тоже уникальное для наших отношений масштабное мероприятие, которого раньше в наших отношениях не было.

Тогда же по итогам встречи на высшем уровне и была зафиксирована договоренность о том, что вскоре пройдет встреча министров иностранных дел и обороны в формате "2+2". Я вам могу сказать, что эта встреча состоится в ближайшее время, но официально дата будет объявлена в установленном порядке по линии МИД и Минобороны.

Будет визит председателя верхней палаты японского парламента в Москву в следующий понедельник-вторник.

— Обращалась ли японская сторона к России с приглашением принять участие в формировании новой международной структуры или фонда для финансирования ядерного разоружения КНДР, о которой заявил не так давно премьер-министр Японии Синдзо Абэ?

— Как заявил президент Владимир Путин в интервью Fox News, для того, чтобы добиться полной денуклеаризации Корейского полуострова, безусловно, потребуются международные гарантии, и Россия готова внести свой вклад в том объеме, который от нее будет требоваться.

После того или параллельно с тем, как будет проходить денуклеаризация Корейского полуострова, мы считаем необходимым наладить в многостороннем формате обсуждение вопроса о том, каким должен быть механизм обеспечения устойчивого мира, безопасности и стабильности в Северо-Восточной Азии и прежде всего на Корейском полуострове и вокруг него.

Я очень надеюсь, что в этой части, как и в части в целом необходимости денуклеаризации Корейского полуострова, наши подходы, наши взгляды с Японией достаточно близки.

Что же касается упомянутой вами идеи премьер-министра Японии, то, насколько я могу судить, пока она носит самый общий характер. Я не слышал, чтобы она была конкретизирована. Поэтому что-либо конкретное об этом сказать трудно. Не припоминаю я и каких-то адресных обращений к России в этой связи. Это идея японской стороны, озвучена на высшем уровне, но пока она, насколько я знаю, не конкретизирована.

— Как продвигаются переговоры России с Японией о возможности введения взаимных краткосрочных безвизовых поездок? Как к этому относятся в Токио?

— Мы вообще в принципиальном плане являемся сторонниками максимально возможной либерализации визового режима с Японией, рассматривая такую либерализацию как важный фактор активизации общения между нашими гражданами, активизации туристических потоков, активизации бизнес-контактов, активизации официальных контактов по линии правительственных министерств и ведомств. И здесь мы готовы идти настолько далеко, насколько к этому будет готова японская сторона. Вариантов здесь может быть немало. Это и формат безвизового въезда на 72 часа при наличии действующих транспортных документов, билетов для дальнейшего следования за пределы страны. От такого варианта до, предположим, введения безвизового въезда для туристов на достаточно большой срок — 30, 60 дней. Мы здесь готовы к максимально конструктивному, максимально ориентированному на результат диалогу.

Мы надеемся на то, что наши японские коллеги на каком-то этапе тоже проявят готовность к этому.

— Известны ли точные сроки визита Абэ в Россию? Будет ли он принимать участие только ВЭФ или запланирована еще какая-то программа?

— Вы правы, есть даты Восточного экономического форума во Владивостоке. Есть достигнутая в мае на высшем уровне договоренность о том, что господин Абэ воспользуется переданным ему приглашением и приедет на ВЭФ. Это важно для содержательной дискуссии на форуме, это важно для российско-японских отношений — то, что у нас такой регулярный диалог на высшем уровне. Это пока все, что я могу вам сказать.

— А японские коллеги не сообщали о какой-то программе Абэ помимо участия в ВЭФ?

— Еще почти два месяца до форума и говорить пока о деталях программы господина Абэ во Владивостоке, на мой взгляд, достаточно сложно. Главное, что он едет. Уверен, что он примет активное участие в форуме. Уверен, что будет диалог на высшем уровне между Россией и Японией во Владивостоке. Но о каких-то конкретных модальностях программы говорить пока просто рано.

— А о какой-то программе российско-японских контактов, помимо диалога на высшем уровне, в рамках ВЭФ что-то известно?

— Форум пока готовится. Сказать что-то конкретное трудно, но я очень рассчитываю, что с японской стороны прибудет представительная бизнес-делегация, которая активно поучаствует в работе форума, будет иметь широкие контакты с представителями российского бизнеса, с представителями администраций регионов Дальнего Востока России.

Пока я не располагаю сведениями о составе японской делегации.

— Известно ли вам что-нибудь о том, готовятся ли какие-то крупные соглашения к подписанию в рамках ВЭФ?

— Мы, конечно же, в режиме постоянного диалога с нашими японскими партнерами, в том числе и по вопросам укрепления договорно-правовой базы наших отношений, проработки возможных к подписанию бизнес-контрактов. Это та работа, которой мы занимаемся постоянно, но я не хотел бы предвосхищать какие бы то ни было результаты с тем, чтобы просто не дезориентировать общественность.

— Москва ведет какую-либо подготовку к возможным трехсторонним встречам на каком бы то ни было уровне между Японией, Россией и КНДР в рамках ВЭФ?

— Я об этом не слышал. Я лишь знаю о том, что лидер КНДР приглашен посетить Россию с визитом.

— Японская сторона в последнее время начала заявлять о готовности к налаживанию контактов с КНДР. Какие-то сигналы вы, как посол, видите со стороны Токио о том, что Япония была бы готова как-то осуществить эти контакты с представителями КНДР в рамках ВЭФ?

— Кроме сообщений японской прессы о том, что в качестве одного из гипотетически возможных мест для контакта японской и северокорейской сторон может быть ВЭФ, я не видел. Сообщения японской прессы были. Но я не знаю, насколько это соответствует действительности.

— Вам известно, в какие даты пройдет третий визит японской бизнес-миссии на Южные Курилы? Чему будет посвящена эта поездка?

— Я надеюсь, что она состоится в самом недалеком будущем.

— А чему конкретно будет посвящена эта поездка?

— Это вопрос в отборе и проработке проектов сотрудничества требует внимания, тщательного обсуждения с заинтересованными лицами и, прежде всего, предпринимателями с российской стороны.

— Почему пробуксовывает начало совместной хозяйственной деятельности на островах? Вроде бы определили пять сфер для совместной работы…

— Ну, это должен быть разговор практиков об очень конкретных проектах на земле в обозначенных вами сферах — это тепличное хозяйство, это ветроэнергетика, утилизация бытовых отходов, рыборазведение, туризм. Здесь на первый план выходит конкретный разговор практиков.

— Ваши собеседники в Токио не говорили, сколько японская сторона готова инвестировать в развитие Южных Курил?

— Я не располагаю данными о каких-то конкретных цифрах, потому что пока нет конкретных проектов. Но, на мой взгляд, дело не в конкретной цифре, а в том, насколько тот или иной проект будет выгоден российской стороне и японской стороне. И именно об этом идет разговор. Я вообще полагаю, что цифры появятся на том этапе, когда будут проекты. Потому что речь идет о проектах между хозяйствующими субъектами.

— Одним из препятствий к совместной хозяйственной деятельности на островах был вопрос правового режима, в рамках которого будет работать японский бизнес. Как предполагается решать вопрос с правовыми рамками? Есть ли вероятность того, что японцы согласятся работать все-таки в рамках российского законодательства?

— Мы исходим из того, что российская правовая база, российское правовое поле предоставляет все возможности для самой продуктивной, самой эффективной хозяйственной деятельности зарубежных субъектов на российской территории. Есть законы, вводящие льготный режим в рамках территорий опережающего развития. Этим тоже можно воспользоваться. Так что в целом мы считаем, что у нас есть все инструменты для того, чтобы российско-японская совместная хозяйственная деятельность на Южных Курилах происходила в формате, не противоречащем российскому законодательству.

— Но японская сторона не готова пока…

— Вот, диалог идет.

— Идет ли в конкретном плане обсуждение с японскими коллегами возможного строительства моста с Сахалина на Хоккайдо? Заинтересованы ли японцы?

— Естественно, эта тема в числе других потенциальных российско-японских проектов обсуждается и по каналам межправительственной комиссии по торгово-экономическим вопросам. Фигурирует она и в бизнес-диалоге. Надеемся, что этот знаковый, уникальный для российско-японских отношений проект и дальше будет предметом, прежде всего конструктивного обсуждения, и в перспективе будет реализован.

— Япония планирует к 2023 году разместить два комплекса ПРО Aegis Ashore на противоположных концах острова Хонсю. Готова ли Япония при каких-либо обстоятельства отказаться или отсрочить размещение этих комплексов? Учитывая, что главным аргументом в пользу их размещения является КНДР, а на этом треке сейчас наметилось улучшение?

— Мы считаем, что размещение такого рода объектов на территории Японии означает де-факто развертывание азиатско-тихоокеанского сегмента глобальной системы противоракетной обороны США. А таковое (то есть, развертывание глобальной системы противоракетной обороны США) мы считаем одним из главных факторов, дестабилизирующих обстановку в сфере глобальной безопасности.

И, честно говоря, у нас не получается верить тому, что говорят американские партнеры, в том смысле, что эта система противоракетной обороны не направлена против России, а ориентирована на Иран и КНДР.

Как известно, иранская ядерная программа была поставлена под контроль. Она полностью проверяется МАГАТЭ, никаких нарушений не выявлено. Получается, что оружейной и ядерной программы у Ирана нет, а система глобальной ПРО продолжает жить и развиваться. То есть это наводит на подозрения относительно того, против кого же на самом деле направлены все эти изыскания в области глобальной ПРО, включая установку "Иджис Эшор" на территории Японии.

Поэтому, конечно, этот фактор вызывает у нас озабоченность. Мы откровенно говорим об этом японским партнерам. Вот и все. Пока я слышал о планах развертывания этих систем японской стороной, но не о планах ее демонтажа.

— В Токио пытаются успокоить Москву и заявляют, что только Япония единолично будет управлять этими комплексами. В связи с этим Россия хотела бы получить от Японии какие-то гарантии, что этими комплексами будет управлять только японская сторона, а они не станут частью системы глобальной ПРО США?

— Памятуя о том, насколько тесен японо-американский военный союз и каково в нем реальное распределение ролей, трудно поверить в то, что американская сторона передаст кому бы то ни было возможность для контроля ее глобальной ПРО в том числе в ее региональных сегментах

— Не вызовет ли размещение этих комплексов дисбаланс в стратегической стабильности АТР?

— На мой взгляд, вызовет. Глобальная ПРО США — это один из наиболее серьезных факторов, дестабилизирующих систему глобальной безопасности. И, соответственно, размещение объектов глобально ПРО США где бы то ни было — в Польше, в Румынии, в Японии, в Южной Корее — это все очень серьезный дестабилизирующий фактор.

— Как будет реагировать Москва на размещение этих комплексов в Японии?

— Это вопрос к министерству обороны.

— Премьер-министр Абэ заявил, что хочет решить проблему мирного договора при власти Владимира Путина. Но ведь решение установить "Иджис Эшор" явно не приблизит заключение договора.

— Я тут с вами полностью согласен. Размещение этих систем не приблизит решение проблемы мирного договора. Мы считаем необходимым культивировать в наших отношениях позитивную атмосферу и, конечно, такой шаг, как размещение элементов американской глобальной ПРО на территории Японии, созданию такой атмосферы не способствует.

— Как вы оцениваете заявления японского премьера о том, что Россия и Япония должны решить проблему мирного договора при власти Путина и Абэ? Для этого есть ресурсы, возможности?

— Надеюсь, что есть взаимопонимание между сторонами относительно того, что для решения столь чувствительной, деликатной проблемы, как проблема мирного договора, требуется формировать в двусторонних отношениях новую, доброжелательную, конструктивную атмосферу. И сейчас, на мой взгляд, не загоняя себя в какие-то временные рамки, надо сосредоточиться именно на этом. Это означает, что надо развивать отношения без предварительных условий, без каких-то увязок, без попыток создавать какие-то искусственные препятствия для развития отношений.

Я имею в виду то, что в Японии порой звучат голоса тех, кто считает, что предпосылкой поступательного, полноценного, полнокровного развития российско-японских отношений является решение проблемы мирного договора. Мне же кажется, что ситуация как раз обстоит наоборот, что только полнокровное, без всяких искусственных ограничителей развитие отношений между Россией и Японией и способно создать новую, позитивную, конструктивную атмосферу, в которой будет гораздо проще искать решение деликатных сложных проблем, уходящих своими корнями в драматичное прошлое, связанное со Второй мировой войной.

И если наши отношения будут развиваться по такому сценарию, то я надеюсь, что мы выйдем на решение проблемы мирного договора. Но о сроках я не готов говорить, естественно.

— Чего не хватает российско-японским отношениям, на ваш взгляд?

— Хотелось бы видеть больше поступательной динамики по всем направлениям — и по экономическому, и по военно-политическому, и по культурно-гуманитарному направлениям.

— То есть они могли бы развиваться динамичнее в этих сферах?

— Уверен в этом.

Алан Булкаты

Россия. Япония > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 18 июля 2018 > № 2696087 Михаил Галузин

Кумар Субхам: нужен механизм для найма индийских рабочих в Приморье

Межправительственное соглашение между Россией и Индией должно регулировать найм индийских рабочих, в том числе и тех, кто приедет на места северокорейцев, которые возвращаются на родину из-за санкций Совбеза ООН, считает генеральный консул Республики Индия во Владивостоке Кумар Субхам. Об этом, а также о возможном открытии авиасообщения между Владивостоком и Дели и проектах индийских инвесторов в Приморье генконсул рассказал в интервью РИА Новости. Беседовала Светлана Задера.

— Господин Субхам, сообщалось, что делегация Индии примет участие в Восточном экономическом форуме. Сколько участников делегации ожидаете, какие соглашения планируется заключить на форуме?

— Генеральное консульство Индии и посольство Индии в Москве получили приглашение на данное мероприятие. В этом году также планируется делегация из Индии. Кто будет возглавлять делегацию, еще пока не можем сказать, но однозначно это будет кто-то на уровня министра. Также в ВЭФ-2018 будет участвовать деловое сообщество.

В прошлом году была большая делегация из Индии, которую возглавила министр иностранных дел Индии госпожа Сушма Сварадж. Участие в форуме — это знаковое событие, так как Россия и Индия поставили себе цель достичь товарооборота в 30 миллиардов долларов к 2025 году. В связи с этим интерес к развитию сотрудничества, в том числе с российским Дальним Востоком, находится в приоритете, потому что много регионов необходимо охватить, чтобы достичь этой цели.

— В какой стадии находится создание филиала алмазодобывающей компании М. Suresh во Владивостоке? Когда, по предварительным данным, ожидается открытие подразделения?

— Эта компания уже на протяжении последних двух-трех лет изучает рынок Приморского края в этой сфере. В последнее время компания интенсифицировала свои поиски, сосредоточилась на Приморском крае более детально и предметно. У них уже состоялась встреча с одним из вице-губернаторов Приморского края, в том числе когда представители компании были во Владивостоке.

Компании были предоставлены две-три локации во Владивостоке и окрестностях для возможного размещения там предприятия. Сейчас они ведут оценку, рассматривают данные площади, и я уверен, что в ближайшее время они примут решение. Однозначно будет открытие филиала, но когда это произойдет, еще не могу сказать.

— Не планирует ли расширять компания KGK фабрику по огранке алмазов во Владивостоке? Планирует ли компания новые проекты в алмазогранильной сфере в Приморье?

— Открытие их предприятия было анонсировано на прошлом Восточном экономическом форуме, на котором индийскую делегацию возглавляла министр иностранных дел Индии госпожа Сушма Сварадж. Тогда было объявлено об открытии их фабрики во Владивостоке. В тот момент несколько сотрудников уже работало на их производстве. К концу этого года компания планирует выйти на промышленную мощность.

Относительно увеличения производства — я не обладаю такой информацией, но те заявленные мощности и те планы, которые они анонсировали, они планируют достичь до конца этого года.

— Почему две крупные компании по работе с алмазами из Индии приходят в Приморский край? Здесь рабочая сила дороже, чем в Индии.

— Большинство сотрудников — это индийские сотрудники. Компания привозит сюда своих специалистов из Индии, в том числе компании нанимают и местный персонал в соответствии с разрешениями, по которым они могут привлечь русских граждан.

Один из основных моментов — это те режимы, которые были анонсированы на Дальнем Востоке: режим свободного порта и территории опережающего развития. Те условия, которые созданы на этих территориях, очень привлекательны для индийских бизнесменов, которые заинтересованы в работе не только в Приморье, но и в других регионах Дальнего Востока.

Приморье находится относительно близко к Якутии, основному источнику алмазов, и в то же время его близость к странам Азиатско-Тихоокеанского региона является удобной для дальнейшей поставки продукции в эти страны.

В рамках данных производств планируется организация центра по обучению местных жителей. Российские граждане смогут учиться огранке алмазов и в дальнейшем трудоустроиться на этом предприятии. Там уже работает ряд российских граждан, которые прошли обучение.

— Врио губернатора Приморского края Андрей Тарасенко говорил о развитии ткацкого предприятия в Приморье с участием индийского бизнеса. На какой стадии сейчас проект?

— Недавно был на встрече с господином Тарасенко. Он поднял этот вопрос, выразил заинтересованность в создании такого предприятия в Приморье. В настоящий момент концепция предприятия на стадии обсуждения, разрабатываются детали производства. В том числе я связывался с федерацией индийской промышленности, обсуждал детали, возможно, что в ближайшее время данное производство будет налажено. Трудно говорить о конкретных датах, потому что буквально недавно состоялось обсуждение проекта.

— Какие сферы, кроме чаеразвесочной и алмазогранильной, интересуют индийских инвесторов на Дальнем Востоке? Обсуждаются ли новые совместные проекты в ДФО?

— Как вы знаете, индийские предприниматели активно сотрудничают в нефтегазовой сфере на Сахалине, в огранке алмазов в Якутии. На Петербургском экономическом форуме министр торговли и промышленности Индии Суреш Прабху встретился с вице-премьером господином Юрием Трутневым и с министром по развитию Дальнего Востока господином Александром Козловым. Состоялся обмен мнениями по тем областям, в которых можно интенсифицировать двустороннее сотрудничество. В частности, были отмечены такие сферы, как лесная промышленность, деревообработка, огранка алмазов, золотодобыча, фармацевтическая сфера, сельское хозяйство и поставки чистой питьевой воды.

Также одна из крупнейших компаний Индии Tata Power вовлечена в разработку Крутогоровского месторождения на Камчатке. Это один из крупнейших проектов, который компания из Индии реализует на Дальнем Востоке. Там очень большой потенциал.

При министерстве по развитию Дальнего Востока существует Агентство по привлечению инвестиций и поддержке экспорта. Анонсировалось открытие представительства данного агентства в Индии, в Мумбаи, с целью информирования потенциальных инвесторов из Индии о тех возможностях, которые предоставляет Российская Федерация на Дальнем Востоке. Это очень важный шаг. В частности, на прошлом Восточном экономическом форуме было анонсировано открытие российско-индийского делового совета. Представительство данного совета существует в Индии в рамках структуры "Инвестируй в Индию". Данный совет оказывает очень хорошую поддержку как индийским предпринимателям, так и российским предпринимателям, которые ищут контрагентов и партнеров в Индии.

Относительно сотрудничества в фармацевтической сфере в настоящий момент я могу сказать, что ряд индийских компаний, таких как Advance Pharma, Hetero Labs, Sun Pharma, очень заинтересованы в выходе на российский фармацевтический рынок и стремятся к совместному сотрудничеству с российскими компаниями.

— Когда может пройти День индийского инвестора, который анонсировало Минвостокразвития РФ? Как вы думаете, что должно быть в повестке этого форума?

— Министерство по развитию Дальнего Востока анонсировало о проведении данного мероприятия, обсуждались основные моменты. Такое событие будет проводиться впервые на Дальнем Востоке, но детали, к сожалению, я не могу точно сказать. Сейчас все заняты подготовкой к Восточному экономическому форуму. Мы полагаем, что на этот раз День индийского инвестора состоится.

— Как вы думаете, реально ли открытие авиасообщения между Владивостоком и индийскими городами и когда его можно запустить? И какой рост турпотока это может дать?

— В прошлом году во время визита чрезвычайного и полномочного посла Индии в Приморье на встрече с врио губернатора господином Тарасенко также обсуждался этот вопрос. В частности, он обсуждался на недавней протокольной встрече с губернатором. В настоящий момент все упирается в экономическую целесообразность этого предприятия. Конечно, прямое авиасообщение будет способствовать увеличению туристического потока как из регионов Дальнего Востока, так и из Индии.

В настоящий момент необходимо провести экономическую оценку этого направления, и только после этого можно говорить о регулярности рейсов. Из Дальнего Востока туристический поток не такой большой, как из центральных регионов России — Москвы и Санкт-Петербурга. Во многом это связано с отсутствием прямого сообщения и сложностью поездки в Индию. Сейчас в Индию можно долететь через Сеул, Токио или Гонконг, Москву. Возможно, в некоторых случаях гражданам необходима транзитная виза, что накладывает свои сложности.

Хочу подчеркнуть, что недавно правительство Индии ввело электронную визу, которая оформляется через интернет. Отметка в паспорте ставится по прибытии. Россия занимает третье место после Великобритании и США по количеству туристов, приезжающих по электронной визе. Из Дальнего Востока заявителей пока мало, мы связываем это с проблемами транспортного сообщения.

— Сколько сейчас жителей Дальнего Востока обращается к вам за визой каждый год? Есть ли положительная динамика?

— Количество заявителей из Дальнего Востока скромное по сравнению с числом туристов из Москвы и Санкт-Петербурга. Но в целом динамика положительная. Это также зависит от сезона. В летнее время туристов больше.

— Если мы говорим об открытии авиасообщения, с каким городом может быть связано Приморье?

— Сейчас обсуждается авиасообщение Владивосток — Дели.

— Власти Приморья часто говорят про привлечение рабочих из Индии. Компании уже начали их привлекать? Если да, то о каком количестве рабочих идет речь? Не сложно ли им будет работать в Приморье, ведь климатические условия очень сильно отличаются?

— Хотелось бы обозначить бэкграунд этого вопроса. После санкций Совета Безопасности ООН, в частности, в Приморском крае появилась информация о недостатке рабочей силы, связанная с возвращением рабочих в КНДР. Генеральное консульство стало получать заявки от компаний, заинтересованных в привлечении рабочих трудовых специалистов из Индии. Законодательное собрание Приморского края проводило круглый стол о привлечении иностранной рабочей силы на территорию. Генеральное консульство Индии участвовало в этом круглом столе. Все положения, заключения этого рабочего стола были приняты в работу и переданы в другие инстанции в Индии.

По срокам и количеству работников я пока не могу сказать, но хочу отметить, что индийские граждане уже работают на Дальнем Востоке. Относительно климатических условий, те возможности, которые предлагают работодатели в странах Ближнего Востока, более приемлемы для индийских граждан, они лучше подходят, и под них не надо подстраиваться. Здесь холоднее, поэтому, возможно, работа на открытых площадках, например в строительстве, может быть проблематична в зимние периоды.

Относительно количества работников строит отметить, что многое зависит от системы квотирования и, в частности, от тех квот, которые распределены и выделены на конкретную компанию, которая занимается привлечением рабочих. Это те данные, которыми мы не располагаем.

— Из-за санкций СБ ООН из Приморья вернется на родину 10 тысяч северокорейцев уже в этом году. Вы видите на этом фоне резкое увеличение интереса к работникам из Индии?

— Сейчас еще трудно об этом судить. Консульство получало заявления от работодателей и заявки на закрытие тех или иных вакансий, но я хочу подчеркнуть, что мы заинтересованы в подписании на межправительственном уровне соглашения, которое бы регулировало этот вопрос. Чтобы был четкий механизм, который бы регулировал найм и приезд сюда индийских рабочих. Сейчас это находится на стадии обсуждения и конкретики нет.

— Уже несколько лет Приморский край активно развивает сотрудничество с Индией. Не планируете ли проведение новых культурных мероприятий в Приморье? Возможно ли обновление или расширение формата мероприятий, которые уже проводятся?

— Мы знаем, что россияне очень любят индийское кино, индийские танцы. Это очень важно для нас. Консульство организовывает различные мероприятия: фестивали, показы кино в регионах Дальнего Востока. В том числе генеральное консульство проводило ряд однодневных фестивалей Индии в городах Приморья. Вновь был организован большой фестиваль индийской культуры и индийского танца "Индийское лето".

Также в этом году был организован индийский кинофестиваль в Улан-Удэ, администрация города оказала поддержку. Во Владивостоке консульство тоже планирует организовать такой кинопоказ.

Мы недавно праздновали четвертый Международный день йоги в различных регионах Дальнего Востока.

Этот год особенный. Министерство культуры Индии организует большой фестиваль Индии в России. Сроки проведения: сентябрь 2018 — сентябрь 2019 года. Различные ансамбли и танцевальные коллективы приедут и сюда, в Приморье. Этот фестиваль приурочен к 70-летию независимости республики Индия. Последнее мероприятие такого масштаба проходило в 1987 году.

Светлана Задера

Россия. Индия. ДФО > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 18 июля 2018 > № 2696086 Кумар Субхам

К чему приведет сотрудничество России и Ирана в сфере борьбы с терроризмом?

Иран, как шиитское государство, прямо использующее свою религиозную идентичность для качественного изменения собственного регионального и глобального статуса, имеет весьма неблагоприятное положение в мусульманском мире. Для суннитов шииты являются еретиками и вероотступниками, с которыми не может быть достигнуто никакого взаимовыгодного консенсуса, поэтому любое активное политическое действие Исламской Республики (ИРИ) тщательно отслеживается и чаще всего оспаривается всем суннитским миром. Однако если на межгосударственном уровне благодаря дипломатии Ирану удается поддерживать конструктивные отношения с суннитскими государствами, то на уровне суннитских религиозных сообществ, особенно наиболее радикального исламистского толка, суннито-шиитские противоречия вскрываются в наиболее полной мере.

Суннитские фундаменталистские радикальные группировки, такие как Талибан, Аль-Каида или ИГИЛ, совершенно открыто провозглашают одной из своих главных целей уничтожение всех носителей любых других религиозных идеологий, в особенности отступников шиитов. Широко известны факты проявления боевиками ИГИЛ в захваченных районах Сирии, Ирака и Ливана исключительной жестокости по отношению к шиитскому населению. А поскольку суннитские исламистские организации, приобретающие те или иные политические формы, уже на протяжении нескольких десятилетий действуют в непосредственной близости к границам ИРИ, Иран находится под постоянной экзистенциальной угрозой.

По этой причине, еще задолго до того, как проблема международного терроризма была сформулирована и признана основной угрозой человечеству в XXI в., Иран вел активную и непримиримую борьбу с исламским фундаментализмом и радикализмом.

Сразу же после исламской революции 1978-1979 гг. Исламская Республика оказалась жертвой внешней агрессии Ирака. Поскольку население Ирака приблизительно на 70 % состояло из мусульман шиитов, Багдад крайне чувствительно отнесся к произошедшим в ИРИ событиям. Опасаясь того, что собственное шиитское население примет идеи исламской революции и предпримет широкомасштабные антиправительственные акции, Ирак решил нанести превентивный удар по своему врагу, для чего был использован вопрос об ирано-иракской границе и статусе провинции Хузестан. Однако истинная, куда более весомая угроза власти толкала иракское правительство на самые радикальные шаги, в частности, применение химического оружия. Стоит отметить, что в период ирано-иракской войны, международное сообщество, в особенности Соединенные Штаты, осталось глухо к заявлениям Ирана, проигнорировало факт применения Ираком химического оружия и, напротив, поддержало С. Хусейна, который был главным нарушителем мира и стабильности на Ближнем Востоке в конце XX в. и признанным спонсором международного терроризма. Впоследствии же, спустя четверть века, именно остатки хусейновской армии составили боевой костяк войск Исламского государства.

Вторым крупным политическим событием, который также можно отнести к борьбе с радикализмом и терроризмом, стало участие Тегерана в урегулировании гражданского конфликта в Таджикистане в 1992-1997 гг. Одной из основных оппозиционных сил конфликта была Партия исламского возрождения Таджикистана. В условиях экономического краха 1990-х гг. существовала крайне высокая вероятность появления в Центральной Азии фундаменталистского исламистского государства. Тегеран использовал весь имеющийся у него политический ресурс для урегулирования конфликта и недопущения прихода к власти радикальных сил, что в купе с усилиями российских миротворцев и дипломатов оказалось достаточным для разрешения конфликта и сохранения секулярного характера власти в Таджикистане.

На рубеже 1990-2000-х гг., когда Североатлантический альянс активно занимался собственным переформатированием и поиском новых направлений деятельности в мире XXI в., Иран обращал внимание мирового сообщества на угрозу Талибана. В 1998 г. талибские боевики совершили нападение на иранское посольство в Мазари-Шарифе, в результате которого погибло девять иранских дипломатов, после чего по всему Афганистану началось притеснение шиитского населения. Но только трагические события 11 сентября 2001 г. обратили внимание мирового сообщества на данную проблему.

Последовательность иранской контртеррористической политики проявляется и на современном этапе в контексте борьбы с запрещённым в России террористическим «Исламским государством». После бесплодных попыток Тегерана обратить внимание международного сообщества на то, что внешнее вмешательство в политику стран Ближнего Востока и, в частности, деградация власти в Сирии и Ираке, приведут к непредсказуемым последствиям, его прогноз сбылся. Летом 2014 г. боевики ИГИЛ начали успешное наступление на севере Ирака и Сирии. Поскольку Иран находился в самом эпицентре событий, и как шиитское государство был одной из основных целей Исламского государства, он начал широкомасштабное сопротивление ему в экономической, идеологической и военной областях. Тегеран сформулировал комплексную стратегию борьбы с ИГ, главными целями которой стало полное уничтожение противника и сохранение целостности Ирака. В условиях возникшей опасности Тегеран даже продемонстрировал решимость отложить противоречия с США и Саудовской Аравией и был готов к совместным с ними действиям, причем не только на дипломатическом, но и военном уровне.

В очередной раз предложения Ирана, как и его усилия по борьбе с Исламским государством были проигнорированы. В рамках современного вестернизированного мирового порядка Иран является феноменом контрсистемным, поэтому любые его политические усилия, даже в области борьбы с международным терроризмом, рассматриваются как вызов этому миропорядку. Даже самые конструктивные и выгодные всем участникам международного политического процесса предложения Ирана отвергаются. Более того, сам Иран является признанным спонсором международного терроризма, причем в последние годы ввиду его успехов в ближневосточной политике критика Тегерана по данному направлению со стороны США усилилась.

Серьезно ситуация для Ирана начала меняться в 2013 г., когда он начал более тесное взаимодействие с Россией, которая также за свою постсоветскую историю значительно пострадала от международного терроризма. Успешные на первом этапе переговоры между Ираном и шестеркой посредников, не последнюю роль в чем сыграла Москва, в конечном итоге не стали началом процесса международной реабилитации Ирана, но дали старт укреплению отношений между Россией и Ираном. Столкнувшись с общей угрозой международного терроризма, которая возникла ввиду образования вакуума силы на Ближнем Востоке после вывода оттуда вооруженных сил США, Россия и Иран начали естественное движение навстречу друг другу. Вскоре обнаружилось общность их взглядов как на природу конфликта в Сирии, так и на будущее Ближнего Востока в целом.

В 2015 г. российские воздушно-космические силы начали проводить операции на территории Сирии против террористических группировок, таких ИГИЛ и Джебхат ан-Нусра, с целью восстановления безопасности и целостности Сирии. Иран в свою очередь продолжил массированные наземные операции на территории Сирии и Ирака, которые он уже не первый год проводил силами Кудс Корпуса стражей исламской революции в тесном взаимодействии с законными правительствами стран. В итоге военно-политический альянс России, Ирана, Ирака и Сирии проявил себя как наиболее эффективная контртеррористическая сила в регионе. В сентябре 2015 г. они создали совместный информационный центр в Багдаде для координации боевых действий против террористов и проведения разведывательных операций.

Постепенно сотрудничество между Россией и Ираном в сфере борьбы с международным терроризмом расширялось. В 2016 г. иранское правительство дало согласие на использование российской авиацией аэродрома Хамадан. Отмеченное событие оказалось знаковым для ирано-российских отношений, свидетельствующим о высокой степени доверия, достигнутой в двустороннем диалоге, поскольку подобное решение для иранского правительства было первым и единственным в истории страны после исламской революции, когда был установлен запрет на присутствие иностранных сил на территории Ирана. Помимо этого, начались регулярные консультации между Ираном и Россией по линии военно-политических организаций, важным участником которых является Россия: ОДКБ и ШОС. Интерес к российско-иранскому диалогу проявил Китай, давний торговый партнер Ирана.

Благодаря скоординированным действиям Ирана и России по оказанию помощи правительствам Сирии и Ирака в борьбе с международным терроризмом Исламскому государству и другим террористическим группировкам был нанесен существенный ущерб. Их присутствие в Сирии и Ираке оказалось сведено к минимуму, экономические возможности спонсировать террористическую деятельность в мире, от которой пострадали страны Европы и в том числе Россия ограничены, проведена эффективная работа по противодействию информационной пропаганде ИГИЛ.

Безусловно о полной победе над радикальным политическим исламом речи быть не может. По-прежнему довольно напряженная ситуация сохраняется в Афганистане, Пакистане. Затянувшийся гражданский конфликт и деградация государственных институтов в Йемене привели к активизации в стране Аль-Каиды (Аль-Каида на Аравийском полуострове). Однако то, что началось как вынужденное сотрудничество Москвы и Тегерана в борьбе с общей угрозой в итоге открыло совершенно новые горизонты сотрудничества в других областях, в которых борьба с терроризмом является лишь одним из множества направлений. Например, широко известны консультации между Ираном и Россией относительно перспектив расширения экономических связей в контексте евразийской интеграции, продолжается сотрудничество Москвы и Тегерана в области мирного атома, разведки и добычи углеводородных ресурсов, строительства инфраструктуры, развития транспортного коридора Север-Юг и поставок вооружений.

Высокую оценку российско-иранское сотрудничество в сфере борьбы с терроризмом получило со стороны представителей иранской государственной власти. Так, президента ИРИ Х. Роухани во время трехсторонней встречи на высшем уровне между лидерами Азербайджана, Ирана и России, состоявшейся 1 ноября 2017 г. в Тегеране, обозначил успехи российско-иранской коалиции в сирийском конфликте и свою полную уверенность в том, что Россия и Иран способны справится с угрозой международного терроризма в регионе и содействовать установлению на Ближнем Востоке мира и стабильности. Верховный руководитель Ирана аятолла Али Хаменеи в разговоре с российским президентом Путиным и вовсе отметил, что вместе Россия и Ирана обладают возможностью пошатнуть устоявшийся американоцентричный мировой порядок, заложив основу новой системы международных отношений на Ближнем Востоке.

В декабре 2017 г. спикер иранского парламента Али Лариджани во время посещения Международной конференции по борьбе с распространением наркотиков, проходившей в Москве, дал развернутое интервью, в котором подробно осветил позицию Ирана относительно сотрудничества с Россией. По его мнению, РФ и ИРИ – это силы, находящиеся на передовой в войне с международным терроризмом, которые в отличие от остальных стран не ограничиваются декларациями и созданием номинальных военных альянсов, а занимаются практическим устранением глобальной угрозы. В свою очередь Соединенные Штаты, долгое время претендовавшие на лидерство в глобальной борьбе с терроризмом, по его словам, продемонстрировали крайне низкую результативность и неготовность вести борьбу такого плана.

Вскоре слова Лариджани нашли неожиданное подтверждение в новой стратегии национальной безопасности США, проект которой озвучил министр обороны США Дж. Мэтис, выступая в университете Джона Хопкинса. В новой стратегии США сместили основной акцент с международного терроризма, который раньше признавался основной угрозой безопасности, на, во-первых, растущую военно-политическую мощь России и Китая, и, во-вторых, угрозы, исходящие от правительств КНДР и Ирана. Мэттис пообещал продолжить борьбу с терроризмом, однако на первый план американской политики, по его словам, выходит соперничество с глобальными державами. Одним из важнейших аспектов данного противостояния, по мнению Мэттиса, должна стать еще более тесная кооперация с союзниками США по евроатлантическому единству. Слова Мэттиса, озвучившего новый подход США к международным отношениям, особенно тепло были встречены секретарем министерства обороны Великобритании.

В феврале 2018 г., спустя месяц после выступления Мэттиса Великобритания предложила в Совете безопасности ООН проект резолюции, в которой признается вина Ирана в поставках йеменским повстанцам хуситам оружия в обход существующего эмбарго. Официальный представитель России в Совбезе ООН В. Небензя наложил вето на данный проект, выразив несогласие российской стороны с «некоторыми отдельными, но ключевыми формулировкам», которые смещают вину в конфликте на Иран и могут трактоваться, как предлог для создания антииранской коалиции.

Отмеченная ситуация в Совбезе ООН наглядно продемонстрировала, что широкие последствия российско-иранского сотрудничества оказались заметны в масштабах мировой политики. Фактически, оказавшись наедине с угрозой международного терроризма в Сирии, Россия и Иран не только нанесли ему значительный ущерб, но и, не забывая о собственных национальных интересах, существенно повысили свой политический статус, как на региональном, так и на глобальном уровне. Подобный сценарий во многом оказался неожиданным для Соединенных Штатов и их союзников, которые уступили инициативу в ближневосточной политике в целом, и в борьбе с терроризмом в частности, России и Ирану, поэтому совершенно закономерными и естественными являются их попытки создать трудности для российско-иранского альянса. Однако в современных условиях подобная политика не приведет к ожидаемому Вашингтоном результату и будет способствовать лишь дальнейшему укреплению связей между Москвой и Тегераном, причем как в области борьбы с терроризмом, так и во всех обозначенных выше сферах.

Иван Сидоров для «Военно-политической аналитики»

Источник: http://vpoanalytics.com/2018/07/16/sotrudnichestvo-rossii-i-irana-v-sfere-borby-s-mezhdunarodnym-terrorizmom/

После Хельсинки

Президенты России и США меняют мир

Александр Нагорный Николай Коньков

И всё-таки они встретились

Российско-американская встреча на высшем уровне, о необходимости которой так долго говорили Путин и Трамп, наконец-то, состоялась, хотя назвать её "достоянием истории" можно будет ещё нескоро — слишком долгим и громким грозит стать "эхо" данного события. Когда Путин и Трамп появились в зале для итоговой пресс-коференции вместе шли к подиуму, все сразу, еще без слов, поняли, что случилось нечто очень значимое, и перед журналистами — в основном из США и Европы — сейчас будут выступать не два лидера конкурирующих между собой "центров силы", а две части некоего нового единства, чего-то вроде "большой двойки", которая теперь может трансформироваться и, например, в "большую тройку", с участием Председателя КНР Си Цзиньпина, и в нечто, ещё более масштабное.

Для кого-то это было безусловной победой, для кого-то — ещё большим поражением.

И когда высокий и объёмный, словно гора, Трамп перед началом пресс-конференции взглянул на небольшого, но крепкого Путина — стало ясно, что он передаёт право "первого удара" российскому руководителю, закрепляя за ним роль лидера. Путин и огласил перечень главных вопросов, обсуждённых президентами США и РФ за закрытыми дверями.

Разумеется, это был список "для внешнего пользования", и в нём не было ничего неожиданного, но из речи Путина легко можно было понять, что именно он определял повестку дня и вёл диалог двух лидеров. Возобновление диалога по нераспространению и сокращению ядерного оружия (хотя оставалось непонятным, как это можно сделать при новых астрономических ассигнованиях на вооружения в США и в странах НАТО), совместное участие в урегулировании региональных конфликтов — прежде всего, на Ближнем Востоке и конкретно в Сирии (при том, что Украина была упомянута только вскользь, как нечто незначащее); наконец — развитие сотрудничества в энергетической сфере, где было дано понять, что в Европе найдётся место и "Северному потоку-2", и поставкам сжиженного газа из США при реализации определенных механизмов ценообразования (что явно попахивало очень хорошо подготовленным "ценовым сговором" двух сверхдержав).

Парадоксально, но накануне встречи Трамп упомянул, что одной из главных тем обсуждения будет "китайский фактор" и отношения с "общим другом Председателем Си", но состоялось ли такое обсуждение и к каким результатам здесь пришли высокие переговаривающиеся стороны, так и осталось покрыто завесой тайны. Что выглядит чрезвычайно интригующе — особенно на фоне уже начавшейся американо-китайской "торговой войны", визита премьер-министра КНР Ли Кэцяна в Германию, того разгрома, который устроил Трамп в Брюсселе европейским союзникам США по НАТО и проходившего в тот же день, 16 июля, в Пекине 20-го ежегодного саммита "Китай—Евросоюз".

Подобная "фигура умолчания" могла свидетельствовать только о том, что все проблемы, связанные с Китаем, который гигантскими темпами продолжает своё экономическое развитие, будут рассматриваться в каком-то ином, чем нынешняя двусторонняя встреча, формате. Вряд ли Путин просто вывел этот чрезвычайно чувствительный для своего контрагента вопрос из сферы обсуждения — скорее всего, они с Трампом просто не пришли к какой-то единой формуле, которую можно было огласить публично. А следовательно, "китайский фактор" в данному случае сыграл на стороне Путина, как его стратегический дипломатический "резерв Главнокомандующего".

Но вернемся к самой пресс-конференции. Зал, состоящий в своём большинстве из западных журналистов-недругов Трампа, внимательно слушал выступление российского лидера, но когда слово перешло к 45-му президенту США, по залу прокатился лёгкий шум, и это был выдох накопленной ненависти. И надо сказать, что, в отличие от Путина, говорившего по содержательным проблемам переговоров, Трамп сразу высказал свои личные впечатления от них, не скупясь на комплименты в адрес Путина и указав на то, что данная встреча является лишь первым шагом в создании новых взаимоотношений между Америкой и Россией. Именно эта тема и стала лейтмотивом тех вопросов, которые сразу посыпались в адрес Трампа. И все они носили обвинительный подтекст, подразумевая, что отвечающий на них "сдал Америку", "сдал НАТО", "сдал Европу" — лишь бы угодить Путину, что президент США — негодяй и ненавистник американских ценностей, предатель, изменник, русский шпион и так далее. И всё то, что в зале пресс-конференции только подразумевалось "по умолчанию", было озвучено газетами, телевидением, социальными сетями США и всего "западного мира". Судя по всему Трампу предстоит очень "весёлое" возвращение на родину, где все ведущие СМИ и большинство элит дышат жесточайшей ненавистью к этому "ставленнику католическо-еврейских мафиозных кругов", над которым отныне витает тень убитого в 1963 году Джона Кеннеди.

Кто выиграл и кто проиграл?

Каковы же итоги хельсинкской встречи, кто на ней выиграл и кто проиграл? Для Путина и РФ внешне произошедшая встреча и переговоры не несли каких-либо фундаментальных политических или иных рисков. Она, конечно, придавала и самому президенту России, и нашей стране дополнительный вес на международной арене, что в перспективе разламывало прежний общий курс "коллективного Запада" на политическую и экономическую изоляцию России, к чему так активно, не считаясь с любыми издержками, стремилась прежняя администрация США. Она давала надежду на смягчение или даже отмену санкций. Но это не являлось для российской стороны "делом жизни и смерти". Между тем, для Трампа ситуация складывалась совершенно по-другому. Находясь у себя дома под бешеным давлением со стороны политического истеблишмента, вплоть до перспективы импичмента и судебного расследования, президент США осознавал что проигрыш на ноябрьских промежуточных выборах будет означать бесславное завершение его политической, да и в целом жизненной карьеры. Что "фарш невозможно провернуть назад", и он не сумеет снова стать "простым нью-йоркским миллиардером". Следовательно, как и в 2016 году, он должен был "через голову" своих "бояр" обратиться к широким массам американских избирателей, в интересах которых работал и работает механизм улучшения отношений с Россией, решение вопроса о денуклеаризации КНДР и всего Корейского полуострова, защитные таможенные пошлины против иностранных товаров, новые заказы американскому ВПК и так далее, и тому подобное.

К бесспорному оживлению экономической активности внутри Соединённых Штатов ему нужно было добавить ощутимые внешнеполитические успехи, добиться которых можно было только на российском направлении. Поскольку ни в отношениях с Европой, ни в отношениях с Китаем как главными финансово-экономическими конкурентами США и союзниками противостоящего Трампу "глубинного государства" ни на что подобное рассчитывать было нельзя.

После ноября Трамп мог оказаться либо на щите, либо со щитом. При победе республиканцев с новым составом Конгресса он имел все шансы не только укрепиться, но и пойти в решающее наступление с разламыванием старой политической и финансовой элиты США. Отсюда и его острый интерес к улучшению отношений с РФ и с самим Путиным. Но не только в этом. За текущими тактическими соображениями и мотивациями явно проглядывает и серьезнейшее стратегическое осмысление нынешнего положения США. Трамп, как никакой другой политический деятель Америки, осознал опасность фактора КНР, которая под руководством Си Цзиньпина не только обогнала по объемам американскую экономику, но и в ближайшие 3-4 года имеет все шансы выйти в безусловные лидеры мировых финансов и мирового научно-технического прогресса. Такое положение поставит США не только перед угрозой полной утраты глобального лидерства, но и перед сложнейшими социальными проблемами, которые пока решаются работой печатных станков, выпускающих американский доллар в качестве главной расчётной единицы для мировой экономики.

Следовательно, если наши предположения правильны, то Вашингтону предстоит сделать крутой поворот в своих международных контактах и разорвать стратегическую связку КНР—РФ. Возможно — даже попытаться превратить Россию в военно-стратегический противовес коммунистическому Китаю. Конечно, этого не хотят традиционные правящие элиты Вашингтона, но Трамп реализует именно такой рискованный сценарий. Поэтому для него создать и усилить конфликтный потенциал между Москвой и Пекином — стратегическая задача номер один. Решение которой позволит Америке получить историческое время для наращивания сил и "рывка вперёд", пока Россия будет сопреничать с Китаем, а Китай — с Россией. Здесь мы не говорим о том, насколько всё это нужно для России. Мы просто определяем некую вероятную "сетку" тактических и стратегических приоритетов Трампа и стоящей за ним части американской элиты.

Отсюда — и резкие расхождения в оценках хельсинкской встречи.

Доводы "за" и "против"

Приведём — чтобы показать диапазон разброса мнений — две полярные оценки встречи Путина с Трампом. Министр иностранных дел России Сергей Лавров охарактеризовал её итоги очередной афористичной фразой "Лучше, чем супер", а экс-глава ЦРУ Стив Бреннан — как государственное преступление и даже государственную измену со стороны 45-го президента США, озаботившись поиском "патриотов Америки" — которые, видимо, теперь должны вынести "Большого Дональда" из Белого дома. Здесь надо сказать, что именно глава российского дипломатического ведомства Лавров и помощник президента России по международным делам Ушаков представляли собой мотор группы, ратовавшей за улучшение отношений с США и за организацию подобной встречи "в верхах". Именно они, по всей видимости, отстаивали линию на сглаживание реакции Москвы на любые удары и плевки со стороны "вашингтонского обкома" и его союзников, включая британское "дело Скрипалей", утверждая, что Трамп — хороший, только надо ему помочь встретиться с Путиным. Видимо, этим же можно объяснить и несмелые действия Кремля в отношении объектов дипломатического представительства США в Москве и, что ещё важнее, — предыдущие акции, когда Трампом в американском Белом доме ещё и не пахло: остановку наступления на Тбилиси в 2008 году, и решающий разговор Путина с Януковичем в феврале 2014 года после просьбы Обамы "остановить силовую зачистку Майдана". Тогдашний президент Украины искал возможности к отступлению и сразу ухватился за предложение Кремля, за чем последовал силовой переворот в Киеве и все те неприятности, которые Москва испытала на украинском направлении в течение последних четырех лет.

С этой точки зрения интересно именно то, что сами участники российско-американской встречи на высшем уровне говорили о ней куда более сдержанно, отметив, что она — лишь первый шаг на большом пути, который двум странам необходимо проделать навстречу друг другу, чтобы совместно участвовать в решении важнейших проблем, стоящих сегодня не только перед ними, но и перед всем человечеством. Как отмечалось, на долю США и России сегодня приходится 90% всего мирового арсенала ядерного оружия, и это обстоятельство накладывает на них особую ответственность за стабильность международных отношений: как политических, так и экономических.

Исторические параллели: судьба СССР для РФ?

Честно говоря, подобной риторики со стороны Вашингтона и Москвы не было слышно уже очень давно, чуть ли не с брежневской "разрядки" середины 70-х годов прошлого века. Разумеется, многие комментаторы поспешили заявить о "возрождении духа Хельсинки", имея в виду прежде всего Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе, подписанный в столице Финляндии 1 августа 1975 года главами 35 государств, включая СССР и США, за которым последовало обострение идеологической войны, приведшей в конечном счете к сдаче ГДР с разламыванием Организации Варшавского договора, а в дальнейшем — и к уничтожению Советского Союза, в одеждах которого действовала Советская Россия. Не возникнет ли и здесь подобной схемы?

В данной связи следует сказать, что внешнее сходство еще не означает сходства внутреннего. 43 года назад речь шла о переходе двух разных международных общественно-политических систем: социалистической и капиталистической, — от конфронтации к более-менее мирному существованию и сотрудничеству. Этот переход осуществлялся под идеологическим флагом "конвергенции" и подразумевал возможность перехода всего человечества к некоей новой, единой для всех "постиндустриальной" формации. Но получилось совсем по другому и при нынешней встрече возникают определенные вопросы.

Кстати, тогда в Хельсинки состоялось только подписание итогового документа, работа над которым велась в Женеве на протяжении более чем полутора лет и завершилась только 21 июля 1975 года, буквально через два дня после окончания космического проекта "Союз—Аполлон" (15-19 июля 1975 года).

Сегодня ситуация принципиально иная. "Конвергенция" в значительной мере оказалась идеологическим поглощением — в виде распада мировой системы социализма и уничтожения Советского Союза. Однако новая "постиндустриальная" формация так и не возникла, а то, что за неё выдавалось, оказалось всего лишь очередным изданием капитализма — причем в самом антигуманном и тоталитарном его варианте, в основных своих чертах мало чем отличающемся от фашистских режимов 20-х—40-х годов ХХ столетия, только на новом технологическом и идеологическом фундаменте (мультикультурность, политкорректность, толерантность и т.д.)

Тем не менее, и эта система оказалась несвободна от кризисных явлений, а её военно-политический и финансово-информационный центр, находящийся в США, по целому ряду причин, о которых за последние годы сказано уже буквально всё, стремительно утрачивает своё определяющее влияние. Чтобы замедлить и ослабить эти объективно обусловленные процессы, активно создавался "образ врага": сначала (2001-2012 гг.) в лице международного терроризма, а затем, с 2012 г., — в лице "агрессивной путинской России".

Прошедшие 16 июля переговоры Путина и Трампа в Хельсинки можно считать подписанным двумя лидерами свидетельством о смерти подобной стратегии и началом перехода от концепции "однополярного мира", управляемого из единого центра — к многополярному, в котором несколько центров управляют пересекающимися между собой "зонами влияния". Конечно, это "потрясение основ" и перестройка всей системы международных отношений, вполне сопоставимое с "перестроечным шоком", сопровождавшим крах Советского Союза 27 лет назад, когда практически во всем тогдашнем "втором мире" менялись политические режимы, системы ценностей, иерархические связи и так далее, то есть шла полная трансформация соответствующих обществ.

У России была полная возможность не пережить подобный трансформационный цикл. Но, к счастью для нас, этого не случилось. И 16 июля в Хельсинки российская сторона, представленная Путиным и его "командой" на фоне американских партнеров, расколотых на сторонников и противников Трампа, смотрелась достаточно выигрышно. При этом не стоит забывать о том, что в реальности совокупный потенциал США и их союзников по-прежнему превышает аналогичные российские возможности примерно на порядок, а то, что он разделен на части, да еще и враждующие друг с другом, — это в любом случае временная и не слишком продолжительная ситуация, рассчитывать на сохранение которой как постоянно играющий в нашу пользу фактор не приходится.

Точно так же, как на продемонстрированную Трампом в Хельсинки полную "плюшевость" по отношению к своим российским контрагентам. Тем более, что буквально несколькими днями ранее, на саммите НАТО и в ходе своего британского визита, 45-й президент США продемонстрировал совершенно иные политические качества: очень жесткого переговорщика, гнущего свою линию и без зазрения совести бьющего по слабым местам своих оппонентов. Сегодня ему, безусловно, выгодно использовать "фактор Путина" для подавления противников из "глубинного государства" и "евроблока" в НАТО. Кроме того, ему важно "прощупать" российские позиции на будущее.

Считать американского президента дилетантом в политике, внутренней и внешней, — конечно, очень удобно, но недооценка "партнера" никогда ни к чему хорошему не приводила. Мы уже видели Трампа не только в Брюсселе и Лондоне — мы видели его, например, в "фулл-контакте" с таким несомненным политическим "тяжеловесом", как Си Цзиньпин. Помните апрель 2017 года, когда президент США пригласил Председателя КНР к себе в гости, принимал его в своем личном дворце в Мар-дель-Лаго и посреди торжественного ужина внезапно заявил, что в этот момент американский флот наносит ракетный удар по Сирии? Даже у такого испытанного политического бойца, как товарищ Си, в тот момент явно было состояние "грогги", чего, собственно, Трамп и добивался, оказавшись полным "хозяином положения". А ведь до этого "панча" он распинался в своих самых лучших чувствах и к своему гостю, и к Китаю в целом.

Интересы России и некоторые выводы

Итак, внешне Путин оказался на высоте положения и выглядит явным победителем. Но о чем договаривались или даже договорились участники нынешней хельсинкской встречи, до конца так и не известно. Вероятно, их договоренности по наиболее деликатным моментам станут понятны позже — и не из слов, а из действий сторон. В частности, в Сирии и на Ближнем Востоке. Но если Путин, например, взял на себя обязательства каким-то образом воздействовать на Иран или Турцию ради соблюдения интересов Израиля, то это может резко ослабить российские позиции на Ближнем Востоке. И, конечно, вряд ли оправданным — и стратегически, и тактически — является разворот в сторону от Китая, который пока остро заинтересован в РФ. Вероломство Вашингтона в отношении Китая вряд ли чем-то отличается от его подхода к РФ. Трамп понимает, что Кремль хочет добиться на основе его временной слабости неких стратегических договоренностей, которые для нынешнего лидера США абсолютно неприемлемы, поскольку его цель в любом случае носит абсолютно противоположный характер и сводится к окончательному устранению РФ как самостоятельного игрока на "глобальной шахматной доске". Если это не получилось путём угроз и санкций, то может получиться путем "удушения в объятиях". Во всяком случае, ничто не мешает "большому Дональду" этот вариант опробовать. Ради чего стоило и форсировать контакт (напомним, что встреча в Хельсинки состоялась по американской инициативе), и даже "вареной макарониной" (определение Арнольда Шварценеггера) на время прикинуться. Или вы действительно уверены в том, что Трамп — "агент Кремля"?

Несомненно, главная проблема для российского руководства и лично для Путина лежит сегодня в плоскости их приверженности той системе ценностей, которая была навязана Западом России в конце 80-х—начале 90-х годов. Эта приверженность и вселяет в Трампа надежды на успех его весьма рискованного "сближения" с Москвой, с целью развернуть Россию в антикитайском направлении — пусть даже не сразу. Но политическая жизнь во многом непредсказуема. И, в частности, судьба Трампа до сих пор, как уже отмечено выше, болтается на ниточке, которая определяется ненавистью к нему лично со стороны узколобых политических элит США, готовых под флагом "сдачи интересов Америки Кремлю" пойти на физическое устранение нынешнего президента США. Поэтому на вопрос. кто действительно выиграл в Хельсинки, может ответить только сама история. Уже в ближайшие несколько месяцев.

Подводя предварительные итоги прошедшей 16 июля встречи Путина и Трампа, необходимо отметить следующее.

Сформированный по её итогам курс на российско-американское сближение оказался неожиданно мощным и значимым. И даже вызвал небольшое "головокружение от успехов". Что проявилось не только на самой пресс-конференции, когда Путин отвечал на вопрос о воссоединении Крыма с Россией, но и в ходе последующего интервью американскому телеканалу Fox News — при обсуждении темы «российского вмешательства в американские президентские выборы 2016 года». Сам российский лидер — в шутку или всерьёз — заявил, что рассчитывал на "разминочный" диалог, на протокольно-знаковую встречу, а не на то, что произошло в итоге.

Но вектор на сближение был обозначен обеими сторонами как доминанта состоявшихся переговоров, и это, пожалуй, самый главный и самый важный их результат. Соответственно, Россия получила полную, хотя и далеко не окончательную легитимацию своего нового статуса не просто как полноправного субъекта мировой политики, но и как одного из важнейших глобальных "центров силы".

В итоге Владимир Путин, призывая и на пресс-конференции, и в интервью телеканалу Fox News не жертвовать российско-американскими отношениями для решения сотрясающего сегодня Соединенные Штаты острейшего внутриполитического конфликта, объективно оказался в позиции арбитра, от решений которого будет зависеть судьба данного конфликта и, соответственно — судьба самих США. А его предложение перевести обсуждение ряда острых вопросов из информационного пространства в судебное, "разменяв" 12 офицеров ГРУ из "доклада комиссии Мюллера" на "дело Браудера" как одного из крупных спонсоров президентской кампании Хиллари Клинтон 2016 года (тут была озвучена сумма в 400 млн. из 1,5 млрд. долл. украденных у России денег), — это вообще "нокаутирующий удар". Впрочем, как и сравнение роли частного лица, бизнесмена Евгения Пригожина с ролью частного лица, бизнесмена Джорджа Сороса.

Демонстрация беспомощности и бессилия — пусть пока относительного — Соединенных Штатов, как "дома, разделенного в основании своем", — на фоне полного единства и уверенности в себе российской стороны, представленной президентом Путиным, — еще один важнейший итог прошедшей встречи. И дело здесь не только в том, что был обозначен весь спектр внешнеполитических козырей России: от достигнутого ею военно-стратегического превосходства и способности полностью переформатировать глобальный рынок энергоносителей до решения проблем Украины и Ближнего Востока. Не менее важно иное. Трамп в ответ на вопрос, кому он доверяет: России или американским разведслужбам, — отвечал в том духе, что верит всем, но нужно проверить. Путин же возразил, что не нужно верить никому, а нужно понимать и отстаивать интересы своих стран. Подразумевая тем самым, что американские по форме спецслужбы вполне могут работать вовсе не на национальные интересы собственной страны. С которыми тоже неплохо бы определиться. Даже если всё показанное Трампом было хитроумным тактическим приемом прожженного "антикризисного менеджера", каковым он себя позиционирует, стратегически это было публичным признанием утраты Соединенными Штатами статуса единственного "глобального лидера" современного мира. Что тоже — в пользу Путина и не в пользу Трампа.

При этом не стоит забывать, что дальнейшая политическая судьба Трампа остаётся под сомнением, поскольку против него продолжает работать огромная бюрократическая машина неоконсервативного глобалистского «глубинного государства», и сейчас, после Хельсинки, она резко активизировалась, свидетельством чему стала не только отмеченная выше реакция американских СМИ на итоги переговоров в Хельсинки, но и арест в США гражданки РФ Марии Бутиной, обвиненной ФБР в «сговоре c целью работы агентом иностранного государства», с явной перспективой выхода её дела на ближайшее окружение Трампа. Если «градус» обвинений 45-го президента США начнёт приближаться к точке кипения-импичмента, Трамп легко дезавуирует все свои договоренности с Путиным и прекратит контакты с ним.

Тем более, что финансово-экономические позиции Кремля сегодня трудно признать объективно сильными, а верность правительства Медведева принципам «вашингтонского консенсуса», включая проекты повышения пенсионного возраста и налогового бремени на реальный сектор экономики может привести к росту социальной напряженности в стране.

К этому стоит добавить наличие у России мощных экономических связей с Европой, прежде всего — с Германией, а также заинтересованность РФ в развитии отношений с Китаем и всем пулом «развивающихся» стран, которые не поддержали западные санкции, плюс возможность буквально в любой момент начала новой волны глобального системного кризиса, которая создаст совершенно новую экономическую и политическую реальность.

Михаил Ульянов: Москва уверена, что Иран сдержит слово по ядерной сделке

В Москве 19-20 соберутся послы и постоянные представители России в зарубежных государствах и международных организациях. Дипломаты будут говорить о дальнейшем внешнеполитическом курсе РФ. О российском взгляде на будущее иранской ядерной сделки, отношениях МАГАТЭ и Тегерана, ситуации вокруг КНДР, а также о возможности продления соглашения ОПЕК+ в интервью РИА Новости рассказал постоянный представитель России при международных организациях в Вене Михаил Ульянов.

— Представитель Организации по атомной энергии Ирана Бехруз Камальванди ранее заявил, что Иран вернется к обогащению урана на объекте в Фордо в случае распада ядерной сделки. Считают ли в России реальной эту угрозу? Обсуждают ли с иранскими партнерами возникающие озабоченности?

— В жизни все бывает. Если США приняли решение о выходе из иранской ядерной сделки, то гарантировать участие Ирана в этом соглашении при любых обстоятельствах, наверное, тоже было бы опрометчиво. Кстати, сам СВПД содержит пункт, в соответствии с которым, если кто-либо из участников продемонстрирует существенное невыполнение, то Иран вправе полностью или частично отказаться от выполнения этой сделки. Но нужно ориентироваться на реальную политику Тегерана, на выступления дипломатических представителей. А они разговоров о выходе из сделки не ведут. Напротив, иранская дипломатия сейчас заточена на то, чтобы в максимальной степени обеспечить выполнение экономической составляющей СВПД. Это для иранцев приоритет в связи с перспективой введения в действие экстерриториальных санкций США. Сейчас вести разговоры по выходу Ирана из сделки считаю контрпродуктивным.

— Как в целом в Москве оценивают заявления Тегерана о том, что он быстро сможет нарастить количество центрифуг до уровня, который был до заключения СВПД? Существуют ли сейчас у Ирана такие возможности?

— Как известно, на сегодняшний день Иран является наиболее проверяемой страной. На его долю приходится больше половины всех проверок по линии МАГАТЭ. В результате заключения СВПД иранской ядерной программе была придана беспрецедентная прозрачность, которой не могут похвастаться многие западные страны. Все, что имеет хотя бы мало-мальски отношение к ядерной деятельности в ИРИ, находится под постоянным, фактически круглосуточным контролем инспекторов.

В основу всеобъемлющих договоренностей 2015 года был положен важный принцип, согласно которому право Ирана развивать мирный атом во всех его аспектах никем не ставится под сомнение при том условии, что эта деятельность будет находиться под контролем МАГАТЭ.

Иран свои обязательства по СВПД выполняет неукоснительно. При этом стоит отметить, что ядерные разделы СВПД скроены из двух частей — юридических обязательств, вытекающих из соглашения с МАГАТЭ о всеобъемлющих гарантиях, и временных ограничений на мирную ядерную деятельность, которые Иран принял на себя добровольно. К последним относится количество центрифуг.

В условиях устойчивой реализации СВПД у нас нет никаких сомнений, что иранская сторона сумеет сдержать данное слово. Остальным же стоит подумать над тем, как обеспечить долгосрочную устойчивость ядерной сделки.

Дело не в количестве центрифуг, а в том, что Иран демонстрирует приверженность выполнению своих обязательств. Раз за разом это подтверждается в докладах директора МАГАТЭ, это подтверждают нам в рабочем порядке и сотрудники агентства, которые занимаются этим вопросом. Ни малейших отклонений от своих обязательств Тегеран не допускает.

— Идут ли сейчас в каком-то виде в рамках Совместной комиссии (Совместной комиссии по выполнению Совместного всеобъемлющего плана действий (СВПД)) переговоры по изменению мандата МАГАТЭ в отношении исследования военных объектов Ирана? Оказывается ли на организацию давление со стороны США в этом вопросе?

— В рамках заключенного Ираном с МАГАТЭ и осуществляемого на временной основе дополнительного протокола к соглашению о всеобъемлющих гарантиях у агентства есть возможность осуществлять проверки на любых интересующих его объектах в ИРИ. Это не означает, что Иран или любая другая страна, заключившая с МАГАТЭ доппротокол, превращается в проходной двор. Для того, чтобы запросить доступ на тот или иной объект, агентству нужны веские основания. Параметры доступа отрабатываются во взаимодействии с принимающей стороной.

За время реализации СВПД в этом плане между МАГАТЭ и Ираном наработан определенный опыт, сложились эффективные каналы взаимодействия. Агентство регулярно запрашивается на различные объекты в Иране помимо тех, что относятся непосредственно к ядерному топливному циклу. Никаких проблем с доступом МАГАТЭ в Иране не испытывает.

Что касается проверочного мандата МАГАТЭ в Иране, то он задан соглашением о всеобъемлющих гарантиях, дополнительным протоколом, а также решением совета управляющих МАГАТЭ от 15 декабря 2015 года. Этот мандат остается неизменным. И насколько нам известно, никаких новых решений совета управляющих на этот счет не планируется.

Что же касается американцев, то они, похоже, настроены нацелить верификационную деятельность на наиболее чувствительные с точки зрения безопасности объекты, невзирая на то, имеются ли для этого какие-то основания. Если бы секретариат агентства пошел по этому пути, то это стало бы отклонением от установленных доппротоколом правил и, естественно, вызвало бы самую негативную реакцию со стороны Тегерана. В этом вопросе и секретариат МАГАТЭ и иранцы действуют вдумчиво, взвешенно и разумно.

— То есть, требования США в этом смысле излишни — тот уровень доступа, который есть, достаточен с точки зрения МАГАТЭ?

— Да. Я могу сказать, что сам интересовался у высокопоставленных сотрудников агентства о том, нужно ли им что-то еще для выполнения его мандата в Иране. И ответ был однозначный: "У нас все есть".

— Рассчитывает ли Россия, что инспекции МАГАТЭ в КНДР будут возобновлены? Будет ли Москва пытаться убедить Пхеньян пустить в страну инспекторов агентства?

— Мы, конечно, приветствовали бы возобновление полноценного сотрудничества между агентством и КНДР. Как я понимаю, вопрос об этом будет рассматриваться в рамках поиска путей политического урегулирования, которое должно расставить все точки над i в отношении того, что такое денуклеаризация, какими методами и средствами она будет осуществляться и кто конкретно будет этим заниматься. Пока на эти вопросы ответа нет. Все остальное — это спекуляции.

Для корейцев денуклеаризация и соответствующая проверка — это не главное. У них подход, как я понимаю, гораздо более широкий к урегулированию. И верификация — это лишь часть проблемы. В ответ на уступки в ряде вопросов северокорейцы рассчитывают, прежде всего, получить гарантии безопасности, какие-то экономические дивиденды.

— Как вы оцениваете инициативу премьер-министра Синдзо Абэ создать новую международную структуру, ответственную за ядерное разоружение КНДР? Считаете ли вы целесообразной идею совместного финансирования представителями международного сообщества ядерного разоружения КНДР?

— Я думаю, что такие идеи нуждаются в конкретизации и тщательном обосновании. Помимо всего прочего здесь важно помнить о положениях Договора о нераспространении ядерного оружия. В статье 1 этого соглашения ядерные державы обязались не передавать контроль над ядерным оружием кому бы то ни было, а неядерные государства в статье 2 обязались не приобретать контроль над ядерными вооружениями и тем, что с этим связано. Поэтому мы исходим из того, что собственно ядерным разоружением могут заниматься только представители ядерных держав — Россия, США, Франция, Великобритания, КНР. МАГАТЭ к этому не может подключаться, потому что это не организация, которая имеет в своем мандате задачу ядерного разоружения. Агентство следит за непереключением ядерных материалов из мирной в военную сферу.

Нужно понять, в чем смысл и преимущество идеи создания новой международной структуры, тем более в условиях, когда таковая уже существует в лице МАГАТЭ.

— Недавно МИД достаточно резко отреагировал на легализацию марихуаны в Канаде, что получило достаточно большую огласку, в частности в России. А как отреагировали другие страны, поддержал ли нас кто-либо на международной арене?

— Судя по всему, канадские власти рассчитывали, что никакой негативной реакции не будет. В начале мая в комитете по внешней политике сената Канады выступала министр иностранных дел Канады Христя Фриланд. Ей задавали вопрос сенаторы, как международное сообщество воспримет факт нарушения международного права и антинаркотических конвенций, нарушения, которые признают сами канадские власти. Министр успокаивала сенаторов, давала понять, что международное сообщество промолчит.

Эти ожидания не оправдались. Двадцать пятого июня состоялось межсессионное заседание комиссии ООН по наркотическим средствам, где вместе с нами выступили в общей сложности 18 государств, что для венской площадки беспрецедентно. Выступления были развернутые, достаточно жесткие, с упором на то, что международные обязательства нужно выполнять, отступление от них является грубым нарушением международного права. На эту тему высказался и ряд западных стран, включая Японию, Францию, которые, хотя и не называли Канаду по имени, вполне определенно подтвердили мнение о том, что pacta sunt servanda — договоры должны соблюдаться.

Очень помог пресс-релиз, выпущенный международным комитетом по контролю над наркотиками, содержавший очень жесткие оценки действий канадских властей, а также заявление официального представителя управления ООН по наркотикам и преступности. Так что если канадцы ожидали, что международное сообщество "скушает" грубое нарушение антинаркотических конвенций, то, как показала жизнь, они заблуждались.

Думаю, дело одним заседанием от 25 июня не ограничится. В следующем году будет проходить обзор выполнения документов по антинаркотической политике, которые были приняты в 2009 году, будет и министерский сегмент. Думаю, что многие страны обязательно опять выскажутся по этому поводу со всей определенностью.

— То есть мы будем продолжать усилия на международной арене, призывая страны мира соблюдать антинаркотические конвенции?

— Основная площадка — это Вена. Именно там базируется управление ООН по наркотикам и преступности и там же проходят заседания комиссии ООН по наркотическим средствам. Нарколибералы пытаются то, что им не удается сделать в Вене, перевести на другие площадки — в Нью-Йорк, в Женеву. Но мы выступаем против растаскивания антинаркотической проблематики. Мы исходим из того, что все договоренности должны выполняться в полном объеме, что борьба с наркотиками не может сводиться только к правам человека, как говорят нарколибералы. Правоохранительное направление тоже исключительно важно. Там, где правоохранительные органы ведут по-настоящему активную работу по борьбе с наркопреступностью, достигаются наибольшие результаты. Напротив, там, где внимание переключается с правоохранительного направления на права человека, здоровье и так далее, мы видим рост употребления наркотиков со всеми вытекающими из этого последствиями. Россия на предстоящем обзоре намерена играть самую активную роль, опираясь на наших единомышленников, которых немало.

— Каковы перспективы соглашения ОПЕК+, будет ли сделка продолжена в 2019 году?

— Ответа на этот вопрос, наверно, ни у кого нет. Все будет определяться текущей конъюнктурой нефтяного рынка в момент, когда придет необходимость принимать решение о продлении, о какой-то корректировке достигнутых договоренностей. Ясно одно — эта сделка ОПЕК+ себя оправдала, показала свою полезность. Это видно по ситуации на мировом рынке, цены стали более обоснованными, но при этом не превышающими какие-то разумные рамки, когда высокая цена становится препятствием на пути экономического развития некоторых стран. Поэтому этот опыт можно назвать успешным. Наверное, отношения России и ОПЕК имеют все шансы получить дальнейшее развитие в различных формах.

— Ранее в Москве заявили, что проект уголовно-правовой конвенции по кибербезопасности может быть рассмотрен в рамках Третьего комитета ГА ООН в конце сентября. Каковы перспективы утверждения этого проекта?

— Это не совсем так. Проект конвенции, официально она называется Конвенцией о сотрудничестве в сфере противодействия информационной преступности, был нами распространен в конце декабря 2017 года в качестве пищи для размышления, в качестве возможного вклада в будущий процесс переговоров. Дело в том, что работа на этом направлении пока носит преимущественно региональный характер — СНГ, ШОС, Лига арабских государств, Африканский союз. А между тем явление-то глобальное по своему значению и явление катастрофическое.

Генеральный секретарь ООН недавно назвал сумму, в которую преступления в сфере информационно-коммуникационных технологий обходятся мировой экономике, — 1,5 триллиона долларов в год. Конечно, это солидно, и на борьбу с этой преступностью сейчас тратится в десятки раз больше, чем несколько лет назад — до 100 миллиардов долларов, и это не предел. Так вот, есть необходимость в универсальном механизме, и наш проект конвенции призван стимулировать работу в направлении выработки всеобщей договоренности. В этом году мы планируем внести на рассмотрение генеральной ассамблеи проект резолюции о противодействии использованию информационно-коммуникационных технологий в преступных целях.

Он будет носить во многом технический характер, поскольку его цель завязать широкую политическую дискуссию, помочь этому с прицелом развернуть этот разговор вширь и вглубь уже в следующем году на 74-й сессии. Поэтому постановляющая часть будет состоять всего из трех пунктов.

В первом пункте генассамблея попросит, чтобы все государства-члены ООН информировали генерального секретаря ООН о своей точке зрения и об оценках по соответствующей проблематике. Второй пункт предполагает, что генсек обобщит все эти национальные вклады и сдаст их виде доклада. Это не аналитический документ секретариата ООН, а совокупность тех материалов, которые представят государства. И третий пункт, наверное, самый главный, будет предполагать включение в предварительную повестку дня 74-й сессии генассамблеи соответствующего пункта прямо озаглавленного "противодействие использованию информационно-коммуникационных технологий в преступных целях". Это все процедурные в значительной степени вопросы, но они являются необходимыми вехами на пути к углублению соответствующих международных дискуссий с прицелом на то, чтобы в конечном итоге получить продукт в виде соответствующей конвенции.

Австрия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 17 июля 2018 > № 2696082 Михаил Ульянов

Интервью американскому телеканалу Fox News.

Владимир Путин ответил на вопросы журналиста, ведущего телеканала Fox News Криса Уоллеса. Запись интервью состоялась 16 июля в Хельсинки (Финляндия).

К.Уоллес (как переведено): Президент Путин, спасибо за то, что Вы встречаетесь с нами.

Буду говорить о деталях саммита через какое-то мгновенье, но давайте поговорим об общей картине. Президент Трамп сказал на пресс-конференции, что наши отношения никогда не были хуже, но это поменялось несколько часов тому назад. Как изменились отношения между Россией и США с точки зрения глобальной картины?

В.Путин: Вы знаете, прежде всего, наверное, мы должны быть благодарны нашим помощникам, сотрудникам, которые на протяжении последних месяцев работали друг с другом, и не только в ходе подготовки нашей сегодняшней встречи.

Я имею в виду работу наших служб по различным направлениям, чрезвычайно чувствительным как для Соединённых Штатов, так и для России. Прежде всего это борьба с терроризмом.

Мы сегодня с Президентом Трампом отмечали, что терроризм представляет даже большую угрозу, чем это кажется на первый взгляд. Ведь если, не дай бог, произойдёт ужасное, они доберутся до каких-то средств массового уничтожения, то это может привести к ужасным последствиям.

Наши военные, наши спецслужбы всё-таки выстраивают отношения по этому важнейшему для наших стран направлению. Примером тому может служить наше сотрудничество в Сирии, хотя там тоже у нас не полное понимание есть того, что и как нужно делать глобально.

Тем не менее сотрудничество идёт и на военном уровне, и на уровне спецслужб. Это касается вопросов, связанных с нашей работой по противодействию терроризму в широком смысле этого слова.

Затем в 2021 году заканчивается действие Договора СНВ-3. Что с этим делать дальше? Я заверил господина Президента в том, что Россия готова к продлению этого договора, пролонгации, но, конечно, мы должны говорить о деталях.

У нас есть вопросы к нашим американским партнёрам. Мы считаем, что США не полностью выполняют этот договор, но это предмет переговоров на экспертном уровне. Мы говорили также об иранской ядерной программе.

Мы говорили о том, что и как мы можем сделать для того, чтобы улучшить ситуацию в Северной Корее. Я уже отмечал, хочу ещё раз повторить: считаю, что Президент Трамп сделал очень много для урегулирования этого кризиса.

Но для того, чтобы добиться полной денуклеаризации Корейского полуострова, безусловно, потребуются международные гарантии, и Россия готова внести свой вклад в том объёме, который от неё будет требоваться.

Поэтому можно констатировать, что по всем этим и по некоторым другим важнейшим для нас направлениям в целом мы находим взаимопонимание. Это даёт нам право говорить, что за время нашей сегодняшней работы многое изменилось в лучшую сторону.

К.Уоллес: Рассматриваете ли Вы этот саммит как отправной момент, поворотный момент? В последние годы предпринимались усилия по изоляции России.

В.Путин: Вы видите, что эти усилия успехом не увенчались. И не могли увенчаться успехом, имея в виду размеры, значение России в мире, в том числе в сфере глобальной безопасности. Да и в экономике, имея в виду, скажем, энергетическую составляющую мировой экономики как минимум.

Мне кажется, что понимание того, что нас объединяет, и того, над чем мы должны работать совместно, всё-таки приводит нас к мысли о том, что нужно прекратить попытки бороться друг с другом, а наоборот, объединять усилия для преодоления общих сложностей в борьбе с общими озабоченностями, по преодолению этих общих озабоченностей. Так что считаю, что это начало пути. И это старт. На мой взгляд, сегодня дан этому хороший старт.

К.Уоллес: Господин Президент, один из вопросов, который мешает прогрессу, – это обвинение России в том, что Россия вмешивалась в выборы в США. Вы неоднократно говорили и сегодня повторили то, что Россия не имеет к этому никакого отношения. И Вы говорили об отдельных патриотично настроенных российских [гражданах].

У меня здесь есть обвинение, в пятницу спецсоветник Роберт Мюллер заявил, что 12 офицеров ГРУ, и он говорил о подразделении № 26165, подразделении № 74455. Вы улыбаетесь, дайте мне закончить.

Они говорили о том, что эти подразделения были непосредственно задействованы в хакерских атаках на компьютеры Демократической партии, они якобы выкрали информацию и распространили в мире, для того чтобы сорвать американские выборы. Могу ли я Вам это передать, господин Президент, чтобы Вы на это посмотрели?

В.Путин: Позвольте мне, отвечая на Ваш вопрос, начать с другого. Смотрите, все говорят о каком-то мнимом вмешательстве России в предвыборную кампанию, в ход избирательной кампании. Я уже говорил это в 2016 году и хотел бы сейчас повторить, и хотел бы, чтобы ваши американские зрители услышали мой ответ.

Во-первых, Россия как государство никогда не вмешивалась во внутренние дела Соединённых Штатов, тем более в выборы.

К.Уоллес: Но это обвинение, здесь приводится 12 имён, о конкретных подразделениях идёт речь – подразделениях ГРУ, российской военной разведки. ГРУ – это не часть Российского государства?

В.Путин: Я сейчас Вам отвечу, наберитесь немножко терпения, и Вы получите полноценный ответ. Вмешательство во внутренние дела Соединённых Штатов. Вы действительно считаете, что с территории Российской Федерации можно было повлиять на выборы в Соединённых Штатах и повлиять на выбор миллионов американцев? Это просто смешно.

К.Уоллес: Я не говорю о том, повлияли они или нет, я говорю о том, пытались они или нет.

В.Путин: Сейчас отвечу. Всё-таки, если Вы наберётесь терпения, Вы услышите весь ответ. Это первое.

Второе. Я говорил в 2016 году, хочу повторить сейчас. Ведь о чём шла речь? О вскрытии почты одного из кандидатов от Демократической партии. Там была какая-то подтасовка фактов? Это чрезвычайно важная вещь. Хочу, чтобы американцы об этом услышали. Кто-то подтасовал факты, кто-то вбросил ложную информацию? Нет.

Те хакеры, о которых говорилось всё время (я сейчас к этому вернусь, не переживайте), вскрыли почту, как нам говорят, и там была информация о том, что внутри Демократической партии происходят манипуляции в пользу одного из кандидатов. Всё.

И руководство исполнительных органов партии ушло в отставку, насколько я помню. То есть они признали этот факт. На мой взгляд, это самое главное. Нужно прекратить манипуляции общественным мнением в Соединённых Штатах и извиниться перед избирателями за то, что это было сделано, а не искать виновных, которые якобы это сделали.

Теперь по поводу этих вещей. Я уже говорил на пресс-конференции, могу повторить. Сейчас господин Мюллер …

К.Уоллес: Господин Президент, могу ли я сказать? Вы говорите о том, что они украли реальные деньги, а не фальшивые деньги. И Вы говорите, что это нормально, потому что то, что они взяли из сервера Джона Подесты, это были реальные e-mail. Это нормально, и нормально распространять эту информацию извне и вмешиваться, таким образом, в выборы?

В.Путин: Послушайте меня. В той информации, о которой я знаю, нет ничего ложного. Там всё правда, и руководство Демпартии это признало фактически. Это первое.

Второе. Если Вам не нравится мой ответ, то Вы так и скажите. Я просто замолчу. А если Вы хотите, чтобы американцы услышали моё мнение, тогда наберитесь терпения.

Теперь, что касается конкретных обвинений. Прежде всего господин Мюллер предъявил обвинение одной из наших компаний, которая занимается мелким бизнесом, прежде всего ресторанным бизнесом. Я уже говорил об этом.

Эта компания наняла американских адвокатов и защищает своё имя в американском суде. Американский суд пока ничего не обнаружил, никакого вмешательства со стороны этой компании.

Вы знаете об этом или нет? Пусть об этом узнают миллионы американцев. Теперь по поводу этих граждан, которые здесь указаны. У нас существует договор о правовой помощи по уголовным делам, действующий договор 1999 года. Он работает, и, кстати говоря, эффективно. Я сегодня приводил пример этой эффективной работы. Почему бы господину Мюллеру, его коллегам…

К.Уоллес: Я не пытаюсь Вас прервать.

В.Путин: Вы это делаете.

Почему бы господину Мюллеру не направить нам официальный запрос в рамках этого договора? Более того, наши российские следователи в соответствии с этим договором могли бы допросить всех людей, которых американская сторона в чём-то подозревает. Я же об этом сказал. Почему этого до сих пор не сделано ни по одной позиции? Меня это просто удивляет. К нам никто официально ни с чем не обращается…

К.Уоллес: Было сделано обвинение. Одну секунду. Я хочу задать вопрос и перейти на другую тему. Почему, Вы считаете, Роберт Мюллер выступил с этим обвинением за три дня до того, как Вы встретились с Президентом Трампом на этом саммите?

В.Путин: Мне это абсолютно неинтересно. Это ваши внутриполитические игры. Не делайте отношения между Россией и Соединёнными Штатами заложником вашей внутриполитической борьбы.

Кстати говоря, то, что это использовано во внутриполитической борьбе, – это для меня очевидно, и это не делает чести американской демократии, потому что использовать правоохранительные органы во внутриполитической борьбе недопустимо.

А по этому факту я Вам уже сказал. Пожалуйста, официальный запрос…

К.Уоллес: Считаете ли Вы, что господин Мюллер пытается саботировать отношения?

В.Путин: Не хочу давать оценок его работе, это не моё дело, пускай Конгресс это делает, который его назначал. Кстати, суд усомнился в том, что господин Мюллер назначен в полном соответствии с американским законом на ту должность, которую он сейчас занимает в качестве спецпредставителя.

Это было сделано, как считают в американском суде, с нарушением действующего американского законодательства, но это не моё дело, пожалуйста, разберитесь в этом сами. Что касается подозрения, обвинений – есть предусмотренная договором процедура, обращайтесь в рамках этих процедур.

К.Уоллес: Могу я пойти дальше, господин Президент? Думаю, что сегодняшняя пресс-конференция – моё мнение несколько странное, потому что Президент Трамп критиковал демократов, говорил о сервере Демократической партии. Он не говорил о России, он не говорил о ГРУ.

Много есть теорий в США по поводу того, почему Президент Трамп не хочет критиковать Вас. Я хотел бы спросить Вас по ряду вопросов. Есть ли у Вас какой-то компромат в отношении него?

И другой момент: как опытный политик, бывший офицер КГБ, Вы знаете, как использовать фразы, такие как «лживые новости» и так далее. Считаете Вы, что с Президентом Трампом легко иметь дело?

В.Путин: Первое. Что касается, почему мы говорили как интеллигентные люди друг с другом. Вас это удивляет? Разве стоило встречаться, ехать в Хельсинки: ему за океан лететь, мне из Москвы сюда прилетать, чтобы здесь друг друга поносить неприличными словами и ругать друг друга? Это не соответствует дипломатической мировой практике.

Тогда не нужно встречаться, если друг друга ругать и ухудшать отношения. Мы собрались, встретились для того, чтобы найти пути улучшения наших отношений, а не разрушать их окончательно. Это первая часть моего ответа.

Вторая часть заключается в том, есть ли у нас какой-то компромат. Нет у нас никакого компромата и быть не может. Не хочу обидеть господина Президента Трампа и боюсь показаться невежливым, но до того, как он объявил, что будет кандидатом в Президенты, он не представлял для нас никакого интереса.

Он богатый человек, но богатых людей в Соединённых Штатах много. Он занимался строительным бизнесом, он проводил конкурсы красоты. В голову никому не могло прийти, что он когда-нибудь будет Президентом США. Он никогда не говорил о своих политических амбициях. Так что это просто чушь.

Вы понимаете, я же говорил сейчас на пресс-конференции, в Петербург приехали 550 крупнейших американских бизнесменов, каждый из них, наверное, является более крупным, чем господин Трамп. И Вы что думаете, мы тотально со всеми работаем, бегает наша спецслужба за всеми, что-то подслушивает и подглядывает, что ли?

Во-первых, мы этим не занимаемся, в отличие от вас. Вы, видимо, по себе судите. Во-вторых, у нас и денег столько нет, нет ни сил, ни средств, чтобы за всеми тотально следить. Это не просто не входит в наши планы, это невозможно, и ничего подобного в отношении Трампа мы, конечно, не делали.

К.Уоллес: Хотел бы задать Вам пару конкретных вопросов по поводу НАТО. Если НАТО включит либо Украину, либо Грузию в свои члены, как Вы прореагируете?

В.Путин: Ситуация в НАТО складывается следующим образом. Я прекрасно знаю, как работают механизмы принятия решений. Конечно, там консенсусом всё принимается, но до принятия консенсусных решений на площадке Организации Североатлантического договора с отдельными членами НАТО можно ведь работать на двусторонней основе, что и было сделано с Польшей, что и было сделано с Румынией, где размещаются сейчас элементы стратегической противоракетной обороны США.

Для нас это представляет прямую угрозу нашей безопасности. Поэтому продвижение инфраструктуры НАТО к нашим границам будет представлять для нас угрозу, и мы будем относиться, конечно, крайне отрицательно.

К.Уоллес: Второй вопрос. Проводятся два крупнейших учения НАТО: Anaconda и Trident Juncture. Вы и Президент Трамп обсуждали эти учения? Например, с лидером Северной Кореи он говорил о том, что он прекратит участвовать в военных играх. Говорил ли он Вам о том, что США не будет участвовать в этих двух учениях НАТО?

В.Путин: Нет, мы не обсуждали, хотя, конечно, это нас беспокоит. Ведь сейчас инфраструктура НАТО расширяется, увеличено количество натовских военнослужащих в тех районах, в которых их быть не должно, на 10 тысяч человек.

Их не должно было бы быть там в соответствии с основополагающим документом, выстраивающим отношения между Российской Федерацией и НАТО. Это, конечно, дестабилизирующий фактор. Мы его должны учитывать в наших отношениях. Но сегодня мы с Президентом Трампом об этом не говорили.

К.Уоллес: Хочу спросить Вас об участии России в Сирии. По информации независимых наблюдателей, с момента начала гражданской войны в 2011 году более полумиллиона человек погибло, и Россия подвергала бомбардировкам гражданское население в Алеппо и в других местах.

В.Путин: Идёт война, а это самое ужасное, что может быть между людьми. Конечно, жертвы неизбежны. Всегда встаёт вопрос, кто виноват. На мой взгляд, виноваты террористические группировки, которые дестабилизировали ситуацию в этой стране. Это ИГИЛ, «Джабхат ан-Нусра» и им подобные. Они и являются виновниками.

Именно так отвечают американские военные, когда они наносят удары по гражданским объектам в Афганистане, Ираке либо какой-то другой стране. И в целом, хотя кому-то может показаться это спорным, но в целом ведь это правда.

Что касается Сирии непосредственно. Американская авиация наносила очень серьёзные удары по городу Ракка. Мы сегодня говорили с Президентом о том, что нужно предпринять совместные усилия для гуманитарных операций. Думаю, что нам удастся двигаться в этом направлении. Очень бы хотелось, чтобы планы, о которых мы сегодня говорили, были реализованы.

К.Уоллес: Комиссия ООН, которая расследует ситуацию в Сирии, цитирую, сказала: «Имели место целенаправленные атаки на гражданское население со стороны российских пилотов, которые пилотировали Су-24 и Су-25».

В.Путин: Всё подлежит проверкам и оценкам.

Но хочу Вас вернуть к тому, что я только что сказал в отношении города Ракка. Самолёты, которые наносили удар по этому городу, пилотировали американские…

К.Уоллес: Мы не можем говорить об Алеппо и Гуте?

В.Путин: Нет, мы можем говорить об Алеппо и Гуте, но тогда давайте говорить и о Ракке. Не надо выхватывать из контекста одни события и забывать про другие. Хорошо?

К.Уоллес: Не думаю, что было кровопролитие в Ракке, когда сотни тысяч людей были убиты в Алеппо, Гуте и в ходе всей гражданской войны полмиллиона человек, 20 тысяч детей погибли от режима Асада и тех, кто поддерживал его из Москвы. Они террористы?

В.Путин: Вы глубоко заблуждаетесь, и мне очень жаль, что Вы не знаете реальной обстановки в Сирии. В Ракке погибло огромное количество мирного населения. Ракка стёрта с лица земли, это сплошные руины, напоминают Сталинград времён Второй мировой войны, и ничего хорошего, конечно, в этом нет.

Повторяю ещё раз, вина лежит на тех людях, которые руководствуются соображениями террористического характера и используют мирное население в качестве заложников.

К.Уоллес: На саммите «большой семёрки» Президент Трамп сказал, что Крым вполне может быть российским, потому что все там говорят на русском языке. Говорил ли Вам он о том, что наступит время, не сегодня, но наступит время, когда он может признать аннексию Россией Крыма и снять санкции либо вернуть Россию в «большую семёрку», то есть в «большую восьмёрку»; «большая восьмёрка» перестала существовать из-за аннексии Крыма.

В.Путин: Хочу Вас поправить, присоединение Крыма к России не является аннексией, потому что единственная форма демократии – это волеизъявление людей, проживающих на определённых территориях.

Люди в Крыму пришли на референдум и проголосовали за независимость и присоединение к Российской Федерации. Если это аннексия, то что тогда демократия? Это во-первых.

Во-вторых, мы знаем позицию Президента Трампа по поводу того, что Крым – это часть Украинского государства, он мне сегодня об этом ещё раз сказал, я ему сформулировал нашу позицию, которая близка к тому, что я сейчас транслировал Вам. На этом наша дискуссия по Крыму завершена.

К.Уоллес: Хорошо, у нас в любом случае времени мало осталось. Пойдём дальше.

В прошлом году министр обороны США сказал, что Россия является самой серьёзной угрозой, Россия – самая серьёзная угроза США, и он говорил также о том, что это ещё большая угроза, чем терроризм.

В марте Вы представили новое поколение российских ракет, то, что Вы назвали непобедимой ракетой, которая может обойти всю нашу противоракетную оборону, и даже показали видеоматериал, который показывал, как эта суперракета летит над США и опускается во Флориде. Там, где есть дом господина Трампа. Это эскалация гонки вооружений и было сделано специально с провокационными целями?

В.Путин: Что касается видеоматериалов, то они не говорят о том, что эта ракета направлена на территорию США. Надо внимательнее смотреть за нашими видеоматериалами. Это первое.

Второе. Все наши новые ударные системы направлены…

К.Уоллес: Там было написано «Флорида».

В.Путин: Нет, там не было написано «Флорида». Это неправда. Посмотрите ещё раз и повнимательнее. Там не было написано «Флорида». Там было понятно, что летит на другую сторону шарика.

К.Уоллес: Это можно было увидеть на карте.

В.Путин: Нет, нельзя было видеть на карте. Внимательно посмотрите, внимательно смотрите, а не пугайте своё население угрозами, которых не существует. Да-да, посмотрите внимательно. Хотите, я Вам подарю этот ролик?

Теперь по поводу ударных систем. Напомню, что они родились не сами по себе, они родились как ответ на выход Соединённых Штатов в одностороннем порядке из Договора по противоракетной обороне. Мы с самого начала предупредили наших американских партнёров о том, что мы не готовы строить систему ПРО, потому что пока не видим её эффективности и она слишком дорогая, но мы будем делать всё для её преодоления.

И мы услышали ответ, я уже много раз об этом сказал, для американских зрителей повторю ещё раз: «Система ПРО нами, американцами, делается не против вас, а вы делайте, что хотите. Мы будем исходить из того, что это не против нас». В 2003-м или в 2004 году я публично уже сказал об одной из этих систем. Никакой реакции не последовало со стороны наших американских партнёров.

Вот мы сейчас это всё сделали, продемонстрировали и показали, что у нас это есть. Но это предмет переговоров, мы надеемся, и я очень надеюсь на то, что в сфере стратегической стабильности мы сможем найти приемлемые решения для обеих сторон, в том числе это касается, кстати говоря, и ракет средней и меньшей дальности.

К.Уоллес: Времени мало. Хочу спросить у Вас о нарушении РСМД, но три последних вопроса о Владимире Путине.

Когда Вас избрали первый раз в 2000 году, Вас представляли как демократического реформатора. Вы говорили о ценности европейской культуры, и Вы не исключали даже возможности [для России] вступать в НАТО. Что случилось?

В.Путин: Во-первых, у меня ничего не изменилось, я каким был, таким и остался. Я стал Президентом Российской Федерации уже будучи взрослым человеком, как известно, а в этом возрасте предпочтения, жизненные установки не меняются.

Но мы вынуждены реагировать на всё, что происходит вокруг нас. Во-первых, расширение НАТО на Восток двумя волнами. Когда Советский Союз уходил из Германии, нам было сказано, что об одном русские должны знать точно: расширения НАТО на восток за границы Германии не будет.

Двумя волнами всё произошло, несмотря на наши принципиальные возражения, плевать хотели на наши возражения. Мы просили не выходить из Договора по противоракетной обороне – нет, Соединённые Штаты вышли в одностороннем порядке. Несмотря на наше предложение не делать этого, поработать совместно, всё это было отклонено. Есть и другие примеры.

Например, события в Югославии. Вы знаете, что и Президент Ельцин категорически возражал против военных операций, которые не были санкционированы Советом Безопасности Организации Объединённых Наций. А это единственный способ применения вооружённых сил легальным образом. Нас никто не послушал.

Были и другие примеры, которые ухудшали наши отношения. Скажем, распространение американского законодательства за пределы американских национальных границ, различные санкции и так далее. Это мы, что ли, вводили? Это же вы сделали.

Вы меня спросили про Крым, про Украину. Это же не мы организовали там военный государственный переворот и вооружённую смену власти в нарушение конституции Украины, не мы же там пирожки раздавали повстанцам на этот счёт? Да, мы понимаем, там сложные процессы, но не таким же образом их нужно решать. Причём где? Прямо у наших границ.

Поэтому со мной-то ничего не случилось. Что с вами произошло, мне бы хотелось знать.

К.Уоллес: Вы сказали, что с Вами ничего не случилось. Хочу спросить Вас не с международной точки зрения, а с внутренней, российской точки зрения, почему столько людей, которые выступают против Владимира Путина, вдруг были убиты?

Сергей Скрипаль, бывший офицер разведки и двойной агент, был жертвой атаки нервно-паралитического газа, около Кремля также погиб оппонент, Анна Политковская была убита. Почему столько людей, которые являются политическими оппонентами Владимира Путина, подвергались таким нападениям?

В.Путин: Во-первых, у нас у всех много политических противников. И у Президента Трампа много политических противников. Возьмите любого человека, который занимается государственной…

К.Уоллес: Но они живы.

В.Путин: Не всегда. У вас президентов не убивали, что ли? Вы подзабыли об этом? Кеннеди где убили, в США или в России? А с Кингом что случилось? Что вообще происходит во время столкновений между полицией и членами гражданского общества, скажем, этнических негритянских организаций? Это у нас, что ли, происходит или у вас? Это у вас происходит. У вас много своих проблем.

А то, что в России происходят криминальные проявления, да, к сожалению, это так. Россия находится ещё в значительной степени в состоянии своего государственного становления. И есть много, к сожалению, проявлений подобного рода. Мы с этим боремся и привлекаем к ответственности людей, которые за это отвечают.

Вы сказали про Скрипалей. Мы хотим, чтобы нам дали хотя бы какие-то документы на этот счёт, хоть какие-то материалы. Ведь никто конкретного ничего не говорит. Так же, как в случае обвинения нас во вмешательстве в политические процессы в США. Ведь ни одного документа не дали.

Теперь мы слышим, что ещё два человека пострадали от этого так называемого химического препарата, который называют «Новичком». Но я даже фамилий этих никогда не слышал. Что это за люди, от чего они пострадали, почему?

К.Уоллес: Они подняли бутылку, которая использовалась для нападения на Скрипалей.

Последний вопрос могу задать?

В.Путин: Нет, давайте мы с этим разберёмся. Какую бутылку? Кто поднял? Где поднял? Где химический состав? Или, может быть, есть другие причины, от которых эти люди пострадали? Может быть, они находятся внутри Великобритании?

С этим же никто не хочет разбираться как следует. Просто голословные обвинения. Зачем это? Зачем ухудшать наши отношения? Мы и с Великобританией хотим их выстраивать должным образом.

К.Уоллес: И наконец, одна из причин, по которой Вы хотели сделать это интервью, сводится к тому, чтобы люди в США и на Западе лучше поняли Вас. Вас очень часто называют сильным человеком: автократ, человек, который является символом силы России. Эти характеристики правильные?

В.Путин: Я не претендую на то, чтобы быть символом России. Но с точки зрения действующего закона флаг, гимн, сам институт президентской власти в известной степени являются символами страны, и не только России, но и любой другой страны.

Надеюсь, что и моя работа отражает то, чем занята Россия, чем она обеспокоена и на что готова пойти для того, чтобы нормализовать наши отношения со всеми странами, в том числе, конечно, и с такой великой страной, как Соединённые Штаты Америки.

Я уже говорил по поводу экономики. Смотрите, я господину Трампу приводил эти примеры. Сейчас на нашем рынке европейцы продают товаров в год на 100 миллиардов долларов, плюс ещё на 50 миллиардов продают услуг. Китай продаёт на нашем рынке товаров примерно на 57 миллиардов долларов. А США знаете на сколько? На 12. А услуг – на 5.

Это результат вашей политики, в том числе санкций. Кому это нужно? Взяли выгнали свои крупные компании с нашего рынка. Они ушли и уступили место конкурентам, в том числе в крупных проектах, в которых они были крайне заинтересованы, деньги вложили – некоторые даже деньги потеряли. Зачем?

Мы заинтересованы в развитии отношений в сфере безопасности, стратегической стабильности, преодолении кризисов, борьбе с терроризмом, в сфере экономики. Надеюсь, что сегодня мы с Президентом Трампом сделали хотя бы первый шаг в этом направлении.

К.Уоллес: Господин Президент, спасибо за то, что Вы с нами поговорили.

США. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 17 июля 2018 > № 2675962 Владимир Путин

Горьковское направление Московской железной дороги

Горьковское направление железной дороги – ж/д линия, пролегающая на восток по территориям Москвы, Московской и Владимирской областей. Длина главного хода – от Курского вокзала до станции Петушки – 126 км.

По Горьковскому направлению на поездах дальнего следования можно уехать в такие города, как Новый Уренгой, Нижний Новгород, Екатеринбург, Владивосток, Пекин, Пхеньян и др. Но огромный пассажиропоток Курского вокзала составляют пассажиры пригородных электричек. Они ежедневно приезжают в столицу на работу из подмосковных городов Реутов, Железнодорожный и Балашиха.

Реконструкция Горьковского направления позволит увеличить количество путей для запуска дополнительных поездов. Проект рассчитан до 2020 года.

На участке длиной 17,7 км от станции Карачарово до станции Железнодорожная построят IV главный путь.

Здесь также будет реконструировано пять остановочных пунктов (Чухлинка, Новогиреево, Никольское, Салтыковская, Кучино), четыре станции (Карачарово, Кусково, Реутово, Железнодорожный). На некоторых из них построят дополнительные платформы.

РЕЗУЛЬТАТ:

Количество пригородных электричек на участке Карачарово – Реутово увеличится с 133 до 178 пар в сутки, а скоростных электричек-спутников вырастет с 22 до 47 пар в сутки.

Кроме того, будет реализован проект по переносу ж/д станции Карачарово https://stroi.mos.ru/intieghratsiia-mtsk-s-radial-nymi-napravlieniiami-mzhd#Go ближе к станции МЦК https://stroi.mos.ru/mkzhd «Нижегородская». В состав этого транспортно-пересадочного узла войдет новая станция метро «Нижегородская» https://stroi.mos.ru/metro/station/80 Кожуховской линии https://stroi.mos.ru/kozhukhovskaia-liniia-mietro. Они сформируют ТПУ «Рязанская», который станет одним из самых крупных в Москве и будет иметь пересадки на четыре вида транспорта, включая автобусы и маршрутные такси.

В районе станции Реутово возведут железнодорожный путепровод https://stroi.mos.ru/riekonstruktsiia-zhielieznodorozhnykh-pierieiezdov длиной 1,7 км. Также на участке Реутово – Балашиха планируется построить второй главный путь. Сейчас ведется его проектирование.

РЕЗУЛЬТАТ:

Количество пригородных электричек на участке Москва-Пассажирская-Курская – Балашиха увеличится с 13 до 38 пар в сутки. Также до Балашихи планируется запустить 16 скоростных электричек-спутников.

После реконструкции Горьковского направления МЖД оборот и отстой поездов будет организован на станциях Москва-Пассажирская-Курская, Карачарово, Балашиха и Железнодорожная.

Информационная служба портала Стройкомплекса

Франко Фраттини: саммит Россия-США может стать началом отмены санкций

В преддверии российско-американского саммита в Хельсинки ожиданиями от встречи президентов России и США поделился спецпредставитель ОБСЕ по Приднестровью и бывший глава МИД Италии Франко Фраттини. Известный политик, президент "Итальянского общества содействия международным организациям" в интервью корреспонденту РИА Новости в Риме Александру Логунову выразил мнение, что благоприятный исход переговоров может ослабить враждебность со стороны Европы по отношению к России.

— Господин Фраттини, каковы ваши ожидания от предстоящей встречи лидеров США и России?

— Ответ на ваш вопрос может быть только комплексным. Встреча между президентами Путиным и Трампом, безусловно, имеет огромное значение, на ней сосредоточено сильнейшее внимание со стороны средств массовой информации, и я опасаюсь, что она перегружена ожиданиями, которым суждено быть обманутыми. Или, точнее, ожиданиями неправильными. Я объясню. Честно говоря, я считаю маловероятным, что по итогам саммита мы станем свидетелями коренного переворота в политике, проводимой Москвой и Вашингтоном в течение нескольких лет, или внезапного исчезновения трений, которые, к сожалению, характеризуют российско-европейские отношения. Прямой контакт Путина и Трампа является очень важным сигналом, но мы сможем оценить его последствия, только если это станет началом всеобъемлющего возобновления диалога между Российской Федерацией и Западом, и это нам покажет время.

— Как вы думаете, какие темы будет подняты в ходе встречи?

— Тем, представляющих взаимный интерес, много, и все они чрезвычайно актуальны. Прежде всего, вопрос Ближнего Востока, и я имею в виду не только Сирию, где правительственные войска при решающей поддержке России стремятся восстановить контроль над всем югом страны и по сути положить конец широкомасштабной войне, которая продолжается уже семь лет. Не менее тонким моментом является положение Израиля, который хотя и является крепким союзником Соединенных Штатов, также постепенно укрепил свои отношения с Москвой. Премьер-министр (Биньямин) Нетаньяху на днях был в Кремле, (лидер Палестины) Махмуд Аббас сейчас находится в России. США имеют тесные отношения с Саудовской Аравией, а Россия — с Ираном, двумя ключевыми фигурами для баланса в регионе, и поэтому соглашение между Москвой и Вашингтоном может разблокировать палестинско-израильский переговорный процесс, который давно попал в тревожащий тупик.

Второй вопрос, вероятно, будет касаться двух ядерных досье — иранского и северокорейского. Их мирное урегулированию, независимо от "деклараций по их разрешению", является приоритетом как для России, так и для США.

Третий момент не может не коснуться Европы. Об этом можно было бы сказать многое: от санкций до недостаточного экономического, культурного и политического сотрудничества с Россией, но на это потребуется еще одно интервью. Наконец, вполне вероятно, что президент Трамп, учитывая его невероятный личный опыт, также захочет обсудить за столом переговоров вопросы экономики.

— Как эта встреча может отразиться на Европе и в особенности на Италии? Какие последствия она будет иметь для отношений России и США?

— Как известно, в политике, в том числе международной, очень важным фактором являются сигналы. В то время, когда Европа делится на тех, кто хотел бы преодолеть напряженность в отношениях с Москвой и тех, кто призывает к еще более жестким мерам, возможно, будучи убежденными в том, что их поддерживает Белый дом, сигнал открытости Вашингтона может ослабить некоторую враждебность со стороны Европы. Повторяю, я не думаю, что на следующий день после встречи, даже если позволит прийти к полному совпадению мнений между двумя президентами, мы увидим отмену экономических санкций против России. Но это может быть началом этого пути. Случай Италии в этом плане является образцом. У Рима отличные отношения с Россией, я бы сказал, одни из лучших, но он также является членом и основателем Европейского Союза и НАТО. Новый премьер-министр Джузеппе Конте очень четко выразил желание Италии восстановить полное сотрудничество с Москвой и перевернуть печальную страницу санкций. Успешное восстановление российско-американских отношений, безусловно, облегчит реализацию намеченных Италией целей.

Александр Логунов

Россия. Италия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 16 июля 2018 > № 2699981 Франко Фраттини

Пресс-конференция по итогам переговоров президентов России и США.

Владимир Путин и Дональд Трамп сделали заявления для прессы и ответили на вопросы журналистов.

В.Путин: Уважаемый господин Президент! Дамы и господа!

Переговоры с Президентом Соединённых Штатов Америки господином Дональдом Трампом прошли в откровенной и деловой атмосфере, считаю их весьма успешными и полезными.

Мы рассмотрели текущее состояние и перспективы российско-американских отношений, ключевые вопросы международной повестки дня. Всем очевидно, что двусторонние отношения переживают сложный период, однако эти трудности, сложившаяся напряженная атмосфера не имеют объективных причин.

«Холодная война» давно закончилась, эпоха острого идеологического противостояния двух стран ушла далеко в прошлое, обстановка в мире кардинально изменилась. Сегодня и Россия, и США сталкиваются с совершенно иными вызовами: это и опасная разбалансировка механизмов международной безопасности, стабильности, региональные кризисы, расползание угроз терроризма и трансграничной преступности, криминалитета, нарастание проблем в мировой экономике, экологические и другие риски. Справиться со всем этим можно, только объединяя усилия. Надеюсь, что мы придём к пониманию этого и с американскими партнёрами.

Сегодняшние переговоры отразили наше совместное с Президентом Трампом желание выправить негативную ситуацию в двусторонних отношениях, наметить первые шаги по их оздоровлению, восстановлению приемлемого уровня доверия и возвращению к сотрудничеству прежнего уровня по всем вопросам, представляющим взаимный интерес.

Как крупнейшие ядерные державы, мы несём особую ответственность за международную безопасность. Считаю важным, мы говорили об этом, отладить диалог по проблематике стратегической стабильности и нераспространения оружия массового уничтожения. Мы передали американским коллегам записку с рядом конкретных предложений на эту тему.

Считаем необходимой дальнейшую совместную работу по проработке всего комплекса военно-политического и разоруженческого досье: это продление действия Договора о стратегических наступательных вооружениях, опасная ситуация вокруг развития элементов глобальной системы американской противоракетной обороны, выполнение Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности и тематика размещения оружия в космосе.

Мы за продолжение сотрудничества в области борьбы с террором и в области обеспечения кибербезопасности. И хочу отметить, что наши специальные службы работают весьма успешно. Самый свежий пример – это тесное оперативное взаимодействие с группой американских экспертов в области безопасности в рамках завершившегося вчера в России чемпионата мира по футболу. Вообще же контакты по линии спецслужб полезно перевести на системную основу. Напомнил Президенту Соединённых Штатов о предложении воссоздать рабочую группу по антитеррору.

Много говорили о региональных кризисах. Не везде и не во всём наши позиции совпадают, но и пересекающихся интересов тоже немало. Надо искать точки соприкосновения, теснее взаимодействовать, в том числе и на международных форумах.

Говорили, конечно, и о региональных кризисах, в том числе по Сирии. Что касается Сирии, то решение задачи установления в этой стране мира и согласия могло бы стать образцом успешной совместной работы.

Россия и Соединённые Штаты, безусловно, могут взять на себя лидерство в этом вопросе и организовать взаимодействие по преодолению гуманитарного кризиса, помочь возвращению беженцев к своим родным очагам.

Для результативного сотрудничества по сирийскому сюжету у нас есть все необходимые слагаемые. Упомяну, что российские и американские военные приобрели полезный опыт взаимодействия и координации, наладили оперативные каналы связи, что позволило не допустить опасных инцидентов и непредсказуемого столкновения на поле боя, в воздухе и на земле.

Хотел бы также отметить, что после завершения окончательного разгрома террористов на юго-западе Сирии, в так называемой южной зоне, ситуация на Голанских высотах должна быть приведена в полное соответствие с соглашением 1974 года о разъединении израильских и сирийских войск.

Это позволит вернуть спокойствие на Голаны, восстановить режим прекращения огня между Сирийской Арабской Республикой и Израилем, надежно обеспечить безопасность Государства Израиль. Господин Президент уделил этому сегодня особое внимание.

Хочу подтвердить, что Россия заинтересована в таком развитии событий и будет придерживаться именно такой позиции. Таким образом, будет сделан шаг в направлении установления справедливого и прочного мира на основе резолюции № 338 Совета Безопасности Организации Объединённых Наций.

Хорошо, что начала постепенно разрешаться проблема Корейского полуострова. Во многом это стало возможным благодаря тому, что к урегулированию лично подключился Президент Трамп, выстраивая диалог в духе сотрудничества, а не конфронтации.

В ходе переговоров прямо говорили о нашей обеспокоенности выходом Соединённых Штатов из всеобъемлющего плана действий по урегулированию иранской ядерной проблемы. Американская сторона знает нашу позицию, она остается неизменной. Подчеркну, что благодаря ядерной сделке Иран стал самой проверяемой страной в мире под контролем МАГАТЭ. Это эффективно обеспечивает исключительно мирный характер иранской ядерной программы, способствует укреплению режима нераспространения.

При обсуждении внутриукраинского кризиса обратили внимание на важность добросовестной реализации минских договорённостей. Соединённые Штаты могли бы решительнее настаивать на этом и настраивать украинское руководство на эту работу.

Особое внимание уделили экономике. Интерес к сотрудничеству со стороны деловых кругов обеих стран, безусловно, есть. Американская бизнес-делегация была одной из самых крупных на майском Петербургском экономическом форуме. В нём приняло участие более 500 представителей деловых кругов Соединённых Штатов.

Чтобы содействовать развитию взаимной торговли и инвестиций, мы с Президентом Трампом договорились о создании группы высокого уровня, которая объединила бы капитанов российского и американского бизнеса. Предприниматели лучше знают, как выстраивать взаимовыгодную кооперацию. Пусть подумают, что можно сделать, и сделают свои предложения на этот счёт.

Президент Трамп в очередной раз затронул тему так называемого российского вмешательства в избирательные процессы в Соединённых Штатах. Мне пришлось повторить то, что говорил уже неоднократно, в том числе и на личной встрече с Президентом: Российское государство никогда не вмешивалось и не собирается вмешиваться в американские внутренние дела, в том числе выборные процессы. Какие-либо конкретные материалы, если они будут представлены, мы готовы вместе рассматривать – например, в рамках рабочей группы по кибербезопасности, о создании которой мы говорили с Президентом ещё на встрече в Гамбурге.

И конечно, пора размораживать российско-американские связи по линии общественных организаций, в культурно-гуманитарной сфере. Совсем недавно, вы знаете, у нас была делегация американских конгрессменов, но это воспринимается чуть ли не как историческое событие, а это должно быть рядовым текущим мероприятием.

В этой связи мы высказали предложение Президенту Соединённых Штатов подумать не только над практическими вопросами, но и над философией выстраивания двусторонних отношений на долгосрочную перспективу. К такому процессу полезно было бы привлечь опыт экспертов, хорошо знающих историю, нюансы российско-американского взаимодействия.

Идея в том, чтобы сформировать экспертный совет из влиятельных российских и американских политологов, учёных, бывших видных дипломатов и военных, который бы занялся поиском точек соприкосновения и осмыслением того, как вывести двустороннее сотрудничество на устойчивую позитивную траекторию.

В целом мы довольны нашей первой полномасштабной встречей. Напомню, что до этого мы только кратко общались на международных форумах. Мы хорошо поговорили с Президентом Трампом – надеюсь, стали лучше понимать друг друга, и я Дональду за это благодарен.

Конечно, многочисленные проблемы остаются, и мы не смогли расчистить все завалы, это невозможно было сделать на первой встрече, но, считаю, сделали первый важный шаг в этом направлении.

В заключение хотел бы отметить, что созданию рабочей атмосферы переговоров во многом способствовали наши финские хозяева. Благодарны руководству Финляндии, финскому народу, жителям Хельсинки за то, что было сделано. Знаем, что мы доставили много неудобств жителям Хельсинки и приносим за это свои извинения.

Благодарю вас за внимание.

Д.Трамп: Я только что закончил встречу с Президентом Путиным. Мы обсудили различные критические вопросы, важные для обеих стран. У нас был открытый продуктивный диалог, очень хорошо прошёл этот диалог.

Перед тем как я начну, хочу поблагодарить Президента Финляндии Ниинистё за то, что он нас принимает и разрешил проведение саммита. Президент Путин сказал, как хорошо они справились с работой, как приятно нам здесь пребывать.

Также хочу поприветствовать Россию и Президента Путина за то, что хорошо справились с проведением Кубка мира. Это был один из самых лучших, и ваша команда также хорошо играла, вы хорошо справились с работой.

Мы сегодня продолжаем традицию американской дипломатии. Начиная с первых дней нашей страны мы понимали, что дипломатии даётся преимущество. Диалог очень важен не только для США, но и для России, а также для всего мира.

Разногласия между нашими странами известны, Президент Путин и я сегодня обсудили их детально. Но если мы хотим решить проблемы, стоящие перед нашим миром, то мы должны найти способ сотрудничества и найти точки соприкосновения.

Давно и недавно мы видели последствия того, когда дипломатия остаётся вне внимания. Мы также видели пользу сотрудничества в течение последнего столетия, когда страны боролись плечом к плечу во время Второй мировой войны. Даже когда была «холодная война», мир выглядел совершенно другим, не таким, как сегодня.

США и Россия смогли поддерживать очень прочный диалог, но наши отношения никогда не были хуже тех, которые мы видим сейчас. Тем не менее это изменилось примерно четыре часа тому назад. Я действительно в это верю. Ничего не бывает политически легче, чем просто отказаться от встречи, отказаться от переговоров, но это не даст никаких результатов.

Будучи Президентом, я не могу принимать решения по поводу внешней политики для того, чтобы помирить критиков, демократов, СМИ, которые не хотят ничего делать, кроме обструкции. Конструктивный диалог между США и Россией даёт возможность открыть новый путь к миру и стабильности в мире.

Я, скорее всего, возьму политический риск на себя для того, чтобы достичь мира, вместо того чтобы рисковать миром и предавать политику. Я как Президент в первую очередь думаю о том, что лучше для Америки, что лучше для американского народа.

В течение сегодняшней встречи я с Президентом Путиным говорил о вмешательстве России в наши выборы. Считаю, что это лучше было сказать ему прямо в лицо. Мы много времени провели, обсуждали этот вопрос, и Президент Путин, наверное, хотел этот вопрос обсудить. И он очень чётко понимает этот вопрос.

У нас также есть критический вопрос – распространение ядерного оружия. В прошлом месяце с Ким Чен Ыном я обсудил вопрос денуклеаризации Северной Кореи. И сегодня я уверен, что Президент Путин и Россия хотят также закончить эту проблему и готовы работать с нами над этим вопросом. Я благодарю их за это.

Президент и я обсудили вопросы радикального исламизма, от чего страдают и Россия, и США. Ужасные теракты. Мы договорились продолжать коммуникации между нашими отделами по безопасности для того, чтобы преодолеть это зло. Мы говорили [о планировавшейся террористами] атаке в Санкт-Петербурге, и мы [наши спецслужбы] смогли остановить её. Мы их нашли, обнаружили и остановили потенциальную атаку. Я также поблагодарил Президента Путина за то, что он мне позвонил после этого.

Я подчеркнул важность оказания давления на Иран для того, чтобы они приостановили свою кампанию насилия и ядерное стремление в регионе, на Ближнем Востоке.

Мы обсудили вопросы кризиса в Сирии. Это очень сложный вопрос. Сотрудничество между нашими странами может потенциально спасти сотни тысяч жизней. Я также сказал, что США не позволят, чтобы Иран воспользовался нашей успешной кампанией против ИГИЛ. Мы фактически почти полностью искоренили ИГИЛ в регионе.

Мы также согласились, что представители нашего Совета по национальной безопасности будут обсуждать те вопросы, которые мы сегодня обсудили, и продолжат прогресс, который мы начали здесь, в Хельсинки.

Сегодняшняя встреча – это только начало длительного процесса, но мы первый шаг сделали к лучшему будущему, в котором будет прочный диалог и много размышлений. Наши ожидания базируются на реальной цели, мы желаем дружбы, сотрудничества и мира. Думаю, что могу это сказать не только от имени Америки, но и от имени России.

Президент Путин, хочу Вас ещё раз поблагодарить за то, что Вы присоединились ко мне в этой дискуссии, и в том, что Вы продлили и продолжили открытый диалог между нашими странами. Есть длительная традиция дипломатии между Россией и США для всеобщего блага, и это очень конструктивный день.

Сегодня были несколько очень конструктивных часов, проведённых вместе, и это важно для обеих наших стран, важно продолжить эту беседу. Мы согласились, что, скорее всего, будем часто встречаться в будущем, и надеемся, что решим все проблемы, которые мы обсуждали сегодня.

Ещё раз, Президент Путин, благодарю Вас.

Вопрос: У меня вопрос к господину Президенту Соединённых Штатов.

Во время своего недавнего европейского турне Вы сказали, что реализация трубопроводного проекта «Северный поток – 2» и других проектов делает Европу заложницей России. Вы предлагали избавить Европу от этой зависимости путём поставок американского сжиженного газа.

Эта холодная зима показала живучесть нынешней системы энергоснабжения Европы, в то время как Соединённые Штаты вынуждены были покупать дополнительные объёмы сжиженного газа, в том числе российского, для Бостона.

У меня вопрос. Реализация Вашей идеи больше политическая? Не приведёт ли она к тому, что в системе энергоснабжения Европы образуется дыра, в которую попадут прежде всего страны-потребители?

И второй вопрос, если Вы позволите. Перед встречей с господином Путиным Вы назвали его соперником, но оставили надежду на то, что, возможно, вам удастся эти отношения вывести в дружеские. Вам это удалось?

Д.Трамп: Я его назвал соперником, хорошим соперником. Он хороший соперник на самом деле. «Соперник» – это фактически комплимент. Считаю, что мы будем конкурировать, когда говорим о трубопроводе. Не уверен, что это лучше для интересов Германии или нет, но это их решение, и мы будем конкурировать.

Вы знаете, Соединённые Штаты сейчас или в ближайшее время будут, но уже сейчас являются самым крупным государством в мире нефти и газа. Мы продаём сжиженный газ, мы должны конкурировать с трубопроводом, и мы будем конкурировать успешно, хотя у них есть некоторое преимущество. Я обсудил этот вопрос с Ангелой Меркель в довольно-таки жёстких тонах.

Но я также знаю, в чём суть дела. У них есть близкий источник, и мы об этом будем говорить. У нас есть много источников. США совершенно другая страна теперь по сравнению с тем, какой она была несколько лет тому назад. Мы сможем добывать то, что мы добываем. Считаю, что мы будем очень сильными конкурентами.

В.Путин: Позволю себе добавить два слова.

Мы говорили с господином Президентом, в том числе и на эту тему. Нам известна позиция Президента. Но я считаю, мы как крупнейшая нефтегазовая держава, а Соединённые Штаты тоже являются такой страной, могли бы конструктивно работать по регулированию международных рынков, потому что мы не заинтересованы в чрезвычайном падении цен ниже низшего предела. От этого будут страдать наши производители, кстати говоря, в том числе и в Соединённых Штатах, имея в виду сланцевые нефть и газ.

За определёнными рамками исчезает рентабельность производств. Не заинтересованы также мы и в чрезмерно высоких ценах, потому что это будет убивать переработку, машиностроение и прочие отрасли экономики. У нас здесь есть о чём поговорить, есть поле для сотрудничества. Это первое.

Второе, что касается «Северного потока – 2». Господин Президент высказывал озабоченности в связи с возможным исчезновением транзита через Украину. Я заверил господина Президента в том, что Россия готова сохранить этот транзит.

Более того, мы готовы продлить транзитный контракт, который истекает в следующем году, в случае урегулирования спора между хозяйствующими субъектами в Стокгольмском арбитражном суде.

Вопрос: Господин Президент, Вы сегодня написали в Твиттере, что глупость, тупость США и Мюллер отвечают за спад в отношениях между США и Россией. Вы считаете, что Россия отвечает за всё или за что–то? За что они несут ответственность?

Д.Трамп: Да, я считаю, что и та, и другая сторона несёт ответственность за ситуацию. Считаю, что США глупо ведут себя, мы должны были начать этот диалог давно, даже до того, как я пришел к власти. Считаю, что мы все виновны, и США сейчас фактически вместе с Россией налаживают эти отношения.

У нас есть шанс сотрудничества, это остановка распространения ядерного оружия – это в конечном итоге самый важный вопрос, над которым мы сможем работать. Считаю, что и вы, и мы допустили ошибки, и расследование – это ужасно для нашей страны. Считаю, что это не даёт нам объединиться, то есть не было сговора, это нас разделяет, и все об этом знают.

Люди покажут, что, по сути, это никаким образом не связано с избирательной кампанией. Очень трудно найти кого–то, кто связан с кампанией. У нас чистая кампания, я победил, выиграл у Хилари Клинтон и, честно говоря, даже уже не хочу говорить об этом. Мы просто выиграли эту гонку.

Просто неприятно, что есть над этим какое–то облако. Люди понимают. Но мы обсудили этот вопрос. Важно, что нет никакого сговора, а это отрицательно, в свою очередь, отразилось на отношениях между двумя самыми крупными ядерными державами: у нас 90 процентов ядерного оружия в двух странах вместе взятых. Просто удивительно, что с расследованием происходит.

Вопрос: Президент Путин, могу я продолжить вопрос?

Почему американцы и Трамп должны Вам верить, что Россия не вмешивалась в выборы в 2016 году? Я исхожу из разведывательных данных.

Вы разрешите экстрадицию 12 российских граждан?

Д.Трамп: Вы знаете, наверное, что эта концепция фактически была выдвинута как причина, почему демократы проиграли. На самом деле они должны были выиграть, потому что коллегия выборщиков, конечно, больше преимущества даёт демократам, чем республиканцам, но [мы] выиграли в значительной мере – 306 против 232. И эта борьба была справедливая, мы хорошо с ней справились.

Честно говоря, я попрошу Президента ответить на вторую часть Вашего вопроса. Просто хочу ещё раз повторить, я повторял это и раньше: не было сговора, я не знал Президента, и не с кем было заключать сговор. Сговора не было. Все эти 12 или 14 – это не имеет никакого отношения в выборам.

Признали, что эти люди не связаны с избирательной кампанией, но читатель может поверить. Даже люди, которые причастны к этому, может быть, некоторые рассказали что–то. В одном случае в ФБР сказали, что никто не лгал, лжи не было, хотя кто–то сказал, что кто–то там солгал. Но мы провели прекрасную избирательную кампанию.

В.Путин: По поводу того, кому верить, а кому не верить и можно ли вообще верить: никому нельзя верить. С чего Вы взяли, что Президент Трамп мне доверяет, а я ему в полной степени доверяю? Он защищает интересы Соединённых Штатов Америки. Я защищаю интересы Российской Федерации.

У нас есть совпадающие интересы, и мы ищем точки соприкосновения. У нас есть вопросы, в которых мы пока расходимся. Мы ищем варианты, как примирить эти расхождения, как сделать нашу работу конструктивной. Мы должны опираться не на сиюминутные политические интересы каких–то внутренних политических сил в наших странах, а на факты.

Назовите мне хотя бы один факт, который говорит о каком–то сговоре в ходе предвыборной кампании в Соединённых Штатах. Это полный бред. Мы не были знакомы, Президент только что об этом сказал. То, что в российском обществе в ходе избирательной кампании в Соединённых Штатах сложилось определённое мнение в отношении кандидатов, это само собой разумеется. Что здесь необычного?

Сегодняшний Президент Трамп в качестве кандидата говорил о необходимости восстановления российско-американских отношений. Естественно, в российском обществе возникла симпатия к этому кандидату, и разные люди по–разному могли эту симпатию проявлять. Разве не естественно иметь симпатию к человеку, который хочет выстроить отношения с нашей страной? Это нормально.

Мы слышали обвинения в адрес фирмы «Конкорд». Насколько мне известно, эта фирма наняла американских адвокатов, и все обвинения в её адрес рассыпаются в американском суде. Вы посмотрите, что в американских судах происходит. Вот на что нужно опираться, а не на слухи. Это первое.

Второе, что касается 12 сотрудников якобы наших спецслужб, я об этом ничего пока не знаю. Мне нужно ещё выяснить, о чём идёт речь. Президент тоже поставил этот вопрос передо мной.

Что я могу сказать? Мы, в общем, обсуждали, но что мне приходит в голову и что я могу предложить? Существует, действует договор между Соединёнными Штатами Америки и Российской Федерацией 1999 года о взаимной помощи по уголовным делам. Этот договор работающий, кстати говоря, эффективно работающий.

Мы по запросам иностранных государств до сотни, 150 уголовных дел возбуждаем в России. Несколько лет назад наш бывший министр атомной промышленности был выдан Соединёнными Штатами в Российскую Федерацию и осуждён российским судом. Это работающий договор. Этим договором предусмотрены определённые процедуры совместной работы.

Мы можем предложить, чтобы ваша соответствующая комиссия, которую возглавляет спецпрокурор… как фамилия – господин Мюллер? Он может в рамках этого договора направить нам официальный запрос с целью провести допросы тех людей, которых он считает виновными в совершении каких–то правонарушений. Сотрудники нашей прокуратуры и следственных органов эти допросы могут провести и направить соответствующие материалы в Соединённые Штаты.

Более того, мы можем сделать ещё один шаг навстречу. Мы можем допустить официальных представителей Соединённых Штатов, в том числе этой комиссии господина Мюллера, присутствовать на этих допросах. Но тогда, в этом случае мы, безусловно, будем ставить вопрос о том, чтобы эти действия были взаимными.

Мы будем ожидать от американской стороны, чтобы они допросили тех официальных лиц, в том числе представителей спецслужб Соединённых Штатов, которых мы подозреваем в совершении противоправных действий на территории Российской Федерации, в присутствии наших следователей.

Что имею в виду? Известное дело фирмы Hermitage Capital господина Браудера. По данным нашего следствия, группа лиц, деловые партнёры господина Браудера незаконным образом заработали в России более полутора миллиардов долларов, не заплатили налоги ни в России, ни в Соединённых Штатах, но деньги эти в Соединённые Штаты перевели: 400 миллионов долларов направили на избирательную кампанию госпожи Клинтон. Это официальные данные, которые в их отчётах присутствуют. 400 миллионов направили. Но это их дело, возможно, они сделали это легально, но деньги получили нелегально. У нас есть основания полагать, что некоторые сотрудники спецслужб Соединённых Штатов сопровождали эти незаконные сделки.

Это только один шаг вперёд. Мы можем поговорить и о расширении нашего сотрудничества. Пожалуйста, варианты возможны, они предусмотрены в соответствующем межправительственном соглашении.

Вопрос: Господин Президент, Вы хотели, чтобы Президент Трамп выиграл выборы?

В.Путин: Потому что он говорил о нормализации российско-американских отношений…

Вопрос: Добрый вечер!

Первый вопрос господину Трампу на английском языке. Господин Президент, Вы можете более детально изложить, если это возможно, конкретные договорённости в отношении того, как будут сотрудничать Россия и США по Сирии? Есть ли какие–то соглашения или обсуждался ли этот вопрос?

Если позволите, Владимиру Владимировичу вопрос на русском. Поскольку сегодня несколько раз уже затрагивалась тема футбола, я на футбольном языке задам вопрос. Господин Помпео чуть ранее сказал, что, когда разговор заходит о взаимодействии в Сирии, сейчас мяч на стороне России. Владимир Владимирович, это действительно так? В таком случае, если да, как Вы этим владением воспользовались?

Д.Трамп: Вы знаете, отвечу на первую часть вопроса. Мы работали с Израилем много лет, много декад, никто, ни одна страна не была ближе к ним, чем мы. Президент Путин также помогает Израилю, и мы оба говорили с Нетаньяху, они хотели бы сделать что–то по поводу Сирии, в частности касательно безопасности в Израиле. В этом отношении нам хотелось бы сотрудничать, для того чтобы помочь Израилю.

Израиль будет с нами работать, и мы будем совместно работать. И считаю, что, когда Вы посмотрите на весь прогресс, который сделан в некоторых направлениях, в частности, искоренение ИГИЛ, 98–99 процентов территорий фактически освобождено, фактически Россия нам помогла в некоторой степени. Вы работаете с Израилем, и работа с Израилем – это хорошая вещь. Создание безопасности для Израиля – это то, что нам с Путиным хотелось бы увидеть.

И ещё хочу добавить один момент – помощь людям. Я видел отчёты, фотографии, практически всё видел, что там происходит. Если мы что–то можем сделать, для того чтобы помочь народу Сирии, чтобы они вернулись в жилища или какую–то гуманитарную помощь, то именно об этом мы говорили – о гуманитарной помощи. Мы оба будем заинтересованы в этом, и мы это будем делать.

Реплика: Прошу прощения, но пока что нет конкретного соглашения между вооружёнными силами.

Д.Трамп: Наши вооружённые силы хорошо сотрудничают. Более того, они ладят хорошо, лучше, чем наши политические лидеры, уже много лет, они хорошо справляются, они хорошо координируют действия в Сирии и в других местах.

В.Путин: Мы говорили, я уже упоминал об этом – о сотрудничестве по гуманитарному направлению, в гуманитарной сфере. Только вчера я обсуждал этот вопрос с Президентом Франции господином Макроном, и мы с ним договорились о том, что мы и с европейскими странами, в том числе с Францией, активизируем эту работу.

Мы со своей стороны готовы предоставлять военно-транспортные самолёты для гуманитарных грузов. Говорили об этом сегодня и с Президентом Трампом, и думаю, что здесь есть над чем поработать.

Что важно? Огромное количество беженцев сконцентрировано сейчас в приграничных с Сирией государствах: в Турции, Ливане, Иордании. Если мы окажем людям помощь для возвращения к родным очагам, то миграционное давление на страны Европейского союза, на другие страны многократно может уменьшиться. Считаю, это чрезвычайно важно со всех точек зрения: и с гуманитарной, и с точки зрения решения проблем по беженцам.

Но в целом действительно согласен с Президентом. Наши военные работают весьма успешно друг с другом. Надеюсь, что им удастся договариваться так, как это было до сих пор. Мы будем работать и в астанинском формате, имею в виду Россию, Турцию и Иран. Я об этом сегодня тоже проинформировал Дональда.

Но мы готовы сопрягать эти усилия с усилиями так называемой малой группы государств, для того чтобы процесс приобрёл широкий характер и чтобы у нас были максимальные шансы на окончательный успех.

Что касается того, что мяч на нашей стороне по Сирии. Господин Президент только что говорил о том, что мы закончили и успешно провели чемпионат мира по футболу. Насчет мяча…

Господину Президенту хочу этот мяч передать, теперь мяч на его стороне (передает футбольный мяч), тем более что США должны будут проводить чемпионат мира в 2026 году.

Д.Трамп: Вы совершенно правы. Да, мы будем проводить его. Мы надеемся, что также хорошо справимся с этой работой.

И это будет для моего сына Бэррона. Мелания, возьми для него мяч.

Вопрос: Вопрос для каждого Президента.

Президент Трамп, Вы первый. Теперь Президент Путин сказал, что они никаким образом не вмешивались в выборы 2016 года. Вся разведка говорит, что Россия вмешалась. Первый вопрос: кому Вы верите?

Второй вопрос. Теперь, когда весь мир наблюдает, Вы скажете Президенту Путину: откажитесь от того, что произошло в 2016 году, и никогда не будете это делать в будущем?

Д.Трамп: Мне интересно, почему сервер ФБР никогда не смотрел. Почему в ФБР сказали, что они должны были рассмотреть то, что произошло в офисе Национального комитета. Я об этом писал в Твиттере и говорил в социальных сетях: где сервер? Я хочу знать, где этот сервер и что на сервере есть.

Исходя из этого, всё, что могу сделать, только задать вопрос. Ко мне пришли Дэнкас и другие, обратились ко мне, сказали, что они думали, это Россия. Президент Путин только что сказал, что это не Россия.

Должен сказать следующее. Я не вижу причин, но хочу увидеть сервер. Я верю и той, и другой стороне. Верю, что это будет продолжаться определённый период времени. Думаю, что это не может произойти без того, чтобы не понять, что произошло с серверами пакистанского гражданина, который работал в нашем демократическом Национальном комитете, что произошло с e–mail Хиллари Клинтон: 33 тысячи e–mail просто исчезли, пропали. Это позор!

Мы не можем добиться и получить эти 33 тысячи e–mail. Я доверяю своей разведке, но хочу сказать, что Президент Путин очень сильно отрицал сегодня. Он дал прекрасное предложение. Он говорил, что люди, которые работают над делом, должны работать с их следователями по поводу этих 12 подозреваемых.

В.Путин: Позвольте мне добавить два слова.

Я ведь тоже работал в разведке и знаю, как составляются соответствующие досье. Это первое.

Второе. Считаю Россию демократическим государством. Надеюсь, Вы не отказываете в этом и своей стране, Соединённым Штатам Америки. Соединённые Штаты – демократическое государство? А если это так, то окончательный вывод в споре подобного рода может вынести только суд, а не оперативные службы.

Компания, которую я упоминал, «Конкорд» и одного из наших рестораторов, он ресторанным бизнесом занимается, обвиняют во вмешательстве. Но они не представляют Российское государство. Даже если так, могу себе представить. Ну и что? Я уже приводил примеры.

У вас есть много людей, в том числе с большим, миллиардным состоянием – господин Сорос, например, тот везде вмешивается, но это что? Это разве позиция американского государства? Нет. Это позиция частного лица. Так и здесь. Есть разбирательство в американском суде, конечная инстанция всегда – только суд. Пусть разбираются, посмотрим.

Это касается частных только лиц, не государства. А последние обвинения в отношении якобы сотрудников наших спецслужб – пожалуйста, я же на это ответил. Есть межправсоглашение, присылайте, пожалуйста, официальный запрос, пусть комиссия Мюллера пришлёт нам запрос, мы проведём соответствующую работу и ответим.

Можно и расширить это сотрудничество, я уже сказал, но тогда только на взаимной основе. Мы тогда тоже будем ждать от американской стороны доступа к тем лицам, которых мы считаем сотрудниками спецслужб. Давайте предметно обсуждать и не использовать российско-американские отношения в качестве разменной карты во внутриполитической американской борьбе.

Вопрос: У меня есть вопросы к Президенту Путину, два вопроса к Вам.

Можете сказать, что Президент Трамп сказал Вам или намекнул Вам в отношении официального признания Крыма как территории России?

Второй. Российское Правительство имеет какой–то компрометирующий материал против Президента Трампа и его семьи?

В.Путин: У Президента Трампа позиция по Крыму известная, и он её придерживается. Он говорит о незаконности присоединения Крыма к Российской Федерации. У нас другая точка зрения. Мы считаем, что провели референдум в строгом соответствии с международным правом, с уставом Организации Объединённых Наций. Для нас, для Российской Федерации, этот вопрос закрыт. Первое.

Второе, что касается каких–то компроматов. Я слышал об этом, якобы мы собирали компромат на господина Трампа, когда он приезжал в Москву. Уважаемый коллега, когда господин Трамп приезжал в Москву, я даже не знал, что он там находится. Я с уважением отношусь к Президенту Трампу как главе американского государства, но, когда он приезжал в качестве бизнесмена, я даже не знал, что он находится в Москве.

На Петербургский экономический форум, в Петербург приехало свыше 500 американских бизнесменов, причём самого высокого ранга, я даже фамилии их не вспомню. И что, Вы думаете, мы по каждому из них организуем оперативную работу и собираем какой–то компромат? Большей ерунды трудно себе представить, просто трудно себе представить. Выбросьте, пожалуйста, эту шелуху из головы.

Д.Трамп: Должен сказать, что, если бы у них был этот материал, они бы предоставили. Если кто–то видел Питера Страка, когда он давал показания в течение последних нескольких дней, когда я был в Брюсселе, – просто позор для ФБР. Это фактически позор для нашей страны. И мы должны сказать, что это фактически была «охота на ведьм».

Спасибо всем.

США. Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 16 июля 2018 > № 2675947 Владимир Путин, Дональд Трамп

Лидеры РФ и США намерены улучшить двусторонние отношения

Сегодня в Хельсинки состоится встреча Владимира Путина и Дональда Трампа.

Наверное, это происходит впервые, когда за одним важным международным событием года – спортивным, которым стал чемпионат мира по футболу, тут же следует другое – политическое. Им, несомненно, является встреча Владимира Путина и Дональда Трампа, которая состоится сегодня в Хельсинки. Не будет преувеличением сказать, что результатов первой полноценной встречи лидеров двух ведущих ядерных держав с нетерпением ожидают в столицах стран всех континентов.

В Москве не скрывают своих надежд на то, что этот саммит задаст тон работе по восстановлению российско-американского сотрудничества. Ожидается, что он даст толчок восстановлению приемлемого уровня доверия и подвигнет стороны на конкретные шаги по оздоровлению российско-американских отношений.

Об этом неоднократно говорил и Владимир Путин. В частности, в минувшем июне в интервью телеканалу «Россия» по окончании «Прямой линии» он отметил, что Трамп склонен выполнять свои предвыборные обещания и многие уже выполнил. Но одно из обещаний – улучшить российско-американские отношения – пока остаётся невыполненным. «Надеюсь, что и это тоже состоится. Во всяком случае, мы к этому готовы. Мяч, я считаю, на американской стороне, на американской площадке», – подчеркнул российский лидер. И добавил, что опыт его личного общения с Трампом говорит о том, что это «человек вдумчивый, он умеет слушать и реагирует на приводимые собеседником аргументы», и поэтому всё это даёт основание полагать, что диалог с президентом США может быть конструктивным.

В свою очередь президент США, как он заявил на днях, убеждён, что сможет выработать «очень хорошие отношения» с российским лидером. «Я думаю, что у нас будет возможность выработать очень хорошие отношения с Россией и очень хорошие отношения с президентом Путиным. Я надеюсь на это», – отметил Дональд Трамп. И добавил, что направляется в Хельсинки без каких-то больших ожиданий, но не исключает, что «мы можем прийти к чему-то чрезвычайно исключительному».

Такие встречи способны создать позитивную атмосферу, необходимую для начала реальной, кропотливой работы по восстановлению двусторонних отношений

Нет необходимости особо подчёркивать, что тем для переговоров между сторонами много. Прежде всего это вопросы обеспечения и поддержания международной безопасности, контроля над вооружениями, совместной борьбы с международным терроризмом, взаимодействия в урегулировании региональных конфликтных ситуаций и, наконец, восстановления двусторонних отношений.

«И Россия, и США сейчас сталкиваются с новыми угрозами – угрозами во многом сходного характера, – заявил журналистам в преддверии саммита помощник Президента РФ Юрий Ушаков. – Это и нарастание сложностей в мировой экономике, это и глобальный кризис, распространение терроризма и радикального исламизма. То есть в таких условиях наши государства, как нам представляется, могли бы, более того, должны совместно работать, совместно противодействовать этим общим сложным вызовам».

Одной из основных тем переговоров Владимира Путина и Дональда Трампа станет, несомненно, урегулирование в Сирии. «Мы считаем, что очень важно России и Америке взаимодействовать по сирийскому урегулированию. Более того, мы считаем, что решение задачи установления в этой стране мира и согласия может стать наглядным положительным примером работы наших стран по разрешению острейших кризисов сегодняшнего дня», – отметил Юрий Ушаков. По его оценке, на повестке дня – политическая нормализация, запуск конституционного процесса в Сирии. По мнению Москвы, США и Россия могли бы вместе посодействовать также преодолению гуманитарного кризиса и восстановлению сирийской экономики, помочь возвращению сирийских беженцев.

Помощник Президента РФ обратил внимание и на то, что российские и американские военнослужащие приобрели полезный опыт взаимной координации в Сирии: они наладили оперативные каналы связи. И именно это позволило и позволяет им избегать опасных инцидентов и каких-то непреднамеренных ситуаций в воздухе и на земле.

Ключевой темой на предстоящем саммите могут стать и проблемы стратегической стабильности. «Многие годы Россия предлагает наладить диалог по вопросам, связанным с выходом США из Договора по ПРО», – напомнил Юрий Ушаков. И отметил, что меры, которые принимает наша страна по укреплению национального оборонного потенциала, – ответная реакция на глобальную систему противоракетной обороны США, рассчитанную на то, чтобы обесценить российские ядерные силы. Россия неоднократно подтверждала приверженность Договору о сокращении стратегических наступательных вооружений и полностью выполнила обязательства по нему.

Предполагается также, отметил Юрий Ушаков, что лидеры затронут и проблематику Договора о ликвидации ракет средней и меньшей дальности, в том числе в контексте размещения Соединёнными Штатами на базе ПРО в Румынии пусковых установок, способных запускать не только перехватчики, но и ударные ракеты «Томагавк».

Дональд Трамп также надеется, что ему и Президенту России Владимиру Путину удастся достичь на предстоящей встрече в Хельсинки договорённости в сфере ядерного нераспространения. Об этом он сообщил, выступая в пятницу на совместной с премьер-министром Великобритании Терезой Мэй пресс-конференции в рамках визита в Лондон. «Мне кажется, было бы огромным достижением, если бы мы могли добиться чего-то по ядерному нераспространению», – подчеркнул 45-й президент США.

По его словам, он считает распространение ядерных вооружений главной международной проблемой и выступает за их сокращение. «Для меня это крупнейшая проблема в мире – ядерные вооружения. Крупнейшая проблема в мире. <…> Так что мы можем сделать что-то, дабы существенно сократить их (ядерные боезаряды. – Ред.), имею в виду, в идеале – вообще избавиться от них; наверное, это мечта», – заявил американский лидер.

И в Москве, и в Вашингтоне отмечают, что на саммите будут обсуждаться и другие кризисные ситуации, касающиеся КНДР, иранской ядерной программы, урегулирования на востоке Украины. При этом в обеих столицах выражают позитивный настрой на итоги встречи. Известно, что она начнётся с беседы тет-а-тет в присутствии переводчиков. Затем состоятся российско-американские переговоры, в которых будут участвовать некоторые члены делегаций. После чего Владимир Путин и Дональд Трамп проведут совместную пресс-конференцию. Предусмотрены выступления на ней президентов и их ответы на четыре вопроса –по два вопроса с каждый стороны.

Учитывая, что на сегодня обе страны разделяют слишком серьёзные противоречия, в принципе наивно ожидать от предстоящей встречи каких-либо сенсационных прорывов. Вероятно, не будет принято и итоговых документов. Однако, как пояснил журналистам Юрий Ушаков, по ходу переговоров они могут дать соответствующие поручения своим делегациям. «Решено, – сказал он, – не договариваться о тексте совместного заявления и предоставить возможность президентам самим решить, будет ли совместный документ, или они ограничатся подведением итогов на пресс-конференции». «Последний вариант, думаю, будет более реалистичным», – добавил Ушаков. Вместе с тем в составе делегации российского лидера будут наготове эксперты. «Если нужно, будем быстро готовить – если будет договорённость об этом – какие-то совместные документы», – уточнил помощник главы Российского государства.

Надо отметить, что на атмосферу встречи неизбежно накладывает отпечаток непростая внутриполитическая ситуация в США – внешняя и внутренняя политика нынешнего хозяина Белого дома сталкивается с серьёзной оппозицией со стороны влиятельных кругов вашингтонского истеблишмента, привыкших с духе либерального миропорядка формировать приоритеты в области национальной безопасности.

Старейший в США еженедельный журнал The Nation (основан в 1865 г.) не без элемента горести констатирует: «Как правило, американские президенты, направляясь на такого рода саммит, заручаются двухпартийной поддержкой и добрыми пожеланиями. Предстоящая встреча Трампа с российским президентом Владимиром Путиным, которая состоится 16 июля в Хельсинки, существенным образом отличается в указанных двух аспектах. Американо-российские отношения редко – а, возможно, даже никогда – не были более опасными. И никогда раньше отъезд президента – что касается Трампа, то он сначала направился на саммит НАТО, а уже после этого состоится встреча с Путиным – не сопровождался обвинениями в отсутствии лояльности Соединённым Штатам».

«Рассматривая сегодняшнюю опасную геополитическую ситуацию, сложно не прийти к выводу о том, что большая часть американского политического истеблишмента, особенно Демократическая партия, сделала бы выбор в пользу импичмента Трампа, а не в пользу предотвращения войны с Россией, ещё одной ядерной сверхдержавой, – отмечает американский журнал. – Для подобного варианта в американской истории тоже нет прецедента».

Своё видение ситуации вокруг предстоящего саммита высказали и эксперты Московского Карнеги-центра – аналитического центра, являющегося подразделением Фонда Карнеги за международный мир. «Президент Дональд Трамп любит бросать вызов вашингтонскому истеблишменту, – указывают Дмитрий Тренин, Юджин Румер и Эндрю Вайс. – Этому факту есть множество подтверждений, так же как и желанию Трампа изменить курс американо-российских отношений. Поэтому вряд ли кого-то удивило его решение о встрече 16 июля в Хельсинки с Президентом Владимиром Путиным. Высказывания Трампа о России и Путине – а их за последние годы накопилось немало, – несомненно, показывают, что он стремится подвести черту под всеми острыми вопросами».

Нельзя не согласиться с мнением американских экспертов относительно того, что у Москвы «тоже накопилось немало раздражения и претензий к Вашингтону и американскому подходу к двусторонним отношениям, о чём она в течение последних тридцати лет неоднократно заявляла. Российская сторона обвиняет США в нарушенных обещаниях относительно расширения НАТО; критикует за вмешательство во внутриполитические процессы в России, за «двойные стандарты»; указывает на «дефицит демократии» и нежелание относиться к России как к равному партнёру; пеняет на применение экономических санкций для достижения желаемых результатов в политике и дипломатии, на выход из Договора по ПРО, применение военной силы без санкции ООН, на смену режимов и дестабилизацию обстановки (под флагом распространения демократии) в странах, относящихся к сфере интересов, очерченной самой Россией, или просто дружественных Москве».

Прогноз Московского Карнеги-центра в целом оптимистичен: «Опыт саммита Трампа и Ким Чен Ына в Сингапуре свидетельствует, что столь краткая встреча не способна урегулировать разногласия, копившиеся десятилетиями. Но он говорит и о том, что такие встречи способны создать позитивную атмосферу, необходимую для начала реальной, кропотливой работы по восстановлению двусторонних отношений. Таких же важных результатов можно добиться и на саммите Трампа и Путина. Их встреча может дать разумным силам возможность начать серьёзный диалог о состоянии отношений между двумя странами, способах их улучшения и в любом случае – о взаимоприемлемом способе этими отношениями управлять. Если саммит Трамп – Путин завершится именно этим, его с полным правом можно считать успешным».

К этому можно добавить, что саммит в Хельсинки важен прежде всего тем, что обе стороны намерены попытаться переломить негативную ситуацию в российско-американских отношениях, дать старт контактам между соответствующими министерствами и ведомствами, запустить переговорный механизм, обозначить дорожную карту, которая в конце концов выведет связи между нашими странами на нормальный уровень. Ведь нынешний кризис в российско-американских отношениях таит в себе серьёзные риски. И не только для двух ведущих мировых ядерных стран, но и для человечества в целом.

Мария ТОМИЛЕНКО

В ожидании чуда: чего ждать от встречи Путина и Трампа

Что обсудят Владимир Путин и Дональд Трамп на встрече в Хельсинки

16 июля президент России Владимир Путин и президент США Дональд Трамп встретятся в Хельсинки для проведения саммита, который должен затронуть большую повестку российско-американских отношений. Времени у президентов будет немного, больших порывов эксперты не ждут, однако есть надежда, что разговор даст возможность сдвинуть отношения с мертвой точки.

Для Владимира Путина и Дональда Трампа это будет уже третья личная встреча. До этого они встречались на саммите «большой двадцатки» в Германии летом 2017 года, а также на саммите АТЭС во Вьетнаме в ноябре того же года.

Хотя о том, что Трамп хочет провести полноценную встречу с Путиным, стало известно в конце марта, подготовку к саммиту трудно назвать полноценной. В ней практически не участвовал госдеп США, а вся основная работа легла на плечи советника президента по национальной безопасности Джона Болтона.

Сам Болтон ранее заявил, что в США «не ожидают каких-то конкретных результатов от этой встречи, так как очень много времени прошло без официального саммита между руководителями двух стран».

Один на один без завышенных ожиданий

История российско-американских саммитов уходит в далекое прошлое, но последняя полноценная встреча лидеров РФ и США произошла 9 лет назад назад, когда летом 2009 года президент Дмитрий Медведев принимал в Кремле президента США Барака Обаму.

Путин, который встречался с Обамой в основном «на полях» различных международных мероприятий, последний раз провел полноценный саммит с президентом США Джорджем Бушем в 2005 году. Они встречались еще раз в 2008 году, но ту встречу трудно назвать саммитом, так как оба уходили с должности президента.

С тех пор отношения Москвы и Вашингтона серьезно ухудшились, и многие называют их не иначе как «новой холодной войной».

При этом Трамп, который признался, что у него нет «завышенных ожиданий» от встречи, в то же время отмечал, что она может привести к «неожиданным результатам».

Потенциальная возможность для этого есть, так как помимо собственно переговоров в составе делегаций между двумя лидерами предусмотрена встреча в формате «тет-а-тет». Лидеры государств нередко прибегают к такому формату, который предполагает, что кроме них самих на переговорах присутствуют только переводчики. Как отмечает в разговоре с «Газетой.Ru» переводчик и помощник президента СССР Михаила Горбачева Павел Палажченко, в таких переговорах «много тонкостей, связанных с «внутренними» отношениями каждой из сторон, с желанием избежать утечек».

Именно такое общение дает руководителям стран возможность высказать взаимные претензии по отношению к друг другу, не вынося их в публичное поле. «Во время такого общения есть возможность прочертить «красные линии» в отношениях», — говорит «Газете.Ru» ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН Сергей Ознобищев.

Вероятнее всего, именно во время этого «неформального» общения Трамп вновь спросит о российского президента о «вмешательстве» в американские выборы. Сейчас эта тема обрела новое звучание в связи с тем, что

13 июля замглавы Генпрокурора США Род Розенштайн объявил о выдвинутых обвинениях против 12 сотрудников ГРУ. По версии американских властей, они виновны во взломе серверов Национального комитета Демократической партии.

Сам Трамп всегда достаточно скептически относился к версии о «вмешательстве» России в выборы в США, однако это важная тема для его сторонников в конгрессе перед предстоящими выборами. «Думаю, что в России получили от нас сигнал, что мы не потерпим вмешательства в выборы 2018 года», — сказал «Газете.Ru» американский сенатор Джон Тун. Он был членом делегации сенаторов, побывавших в Москве за неделю до встречи Путина и Трампа.

Никаких публичных заявлений о том, что Россия не будет вмешиваться в выборы в США, Путин делать не будет, так как в Кремле отрицают, что факт какого-либо «вмешательства» вообще имел место. Стоит отметить, что российская сторона несколько раз заявляла, что готова рассмотреть рассмотреть факты «вмешательства», если США их предоставят.

Что обсудят президенты: Украина, Сирия, Афганистан

Сразу после того, как в США сообщили об обвинениях в отношении россиян, несколько влиятельных американских сенаторов выступили с призывом отменить встречу Трампа с Путиным. Однако сейчас все говорит о том, что саммит состоится и его повестка обещает быть весьма широкой.

На совместной пресс-конференции с британским премьер-министром Терезой Мэй в Лондоне Трамп заявил, что в беседе с российским лидером он собирается затронуть широкую повестку — президенты обсудят и Украину, и Сирию, и ситуацию вокруг Ирана, и Афганистан, и вопросы ядерного разоружения.

Украина — один из важнейших вопросов, который необходимо решать, говорят многие эксперты, и именно стабилизация ситуации в Донбассе может стать определенным ключом к ситуации вокруг Крыма.

В американских внешнеполитических кругах дают понять, что урегулирование обстановки на востоке Украины даст США повод «закрыть глаза на Крым». Такое мнение сложилось в том числе у одного из собеседников «Газеты.Ru» в дипломатических кругах одной из постсоветских стран после разговора с американскими коллегами.

Вероятнее всего, это и имел в виду президент США, когда говорил, что «рассмотрит» проблему Крыма. Ответственность за то, что Крым вошел в состав РФ, он уже благополучно «свалил» на своего предшественника Барака Обаму. «Это было его решение. Что случится с Крымом дальше — я не могу вам сказать. Но мне не нравится ситуация с Крымом. Но, опять же, это была смена Обамы, а не Трампа», — отметил глава Белого дома.

При этом речи о том, что США признают полуостров российским, быть не может, так как это подаст неверный сигнал другим государствам, считают в Вашингтоне. В то же время серьезных подвижек по Украине стоит ожидать лишь после выборов президента этой страны, которые пройдут в 2019 году — это понимают как в Москве, так и в Вашингтоне.

Большего прогресса Путин и Трамп могут достичь по Сирии, совместными усилиями ограничив влияние Ирана в этой стране. Однако специалист в области международной безопасности Виктор Мизин считает, что Трамп вряд ли пойдет на «сделку» с РФ в отношении Сирии: «Его и так обвиняют, что он сдал Москве все позиции в Сирии, поэтому на уступки он не пойдет».

«Трамп должен прощупать почву, наладить диалог, но не уступать ни на йоту», — объясняет эксперт. Он также скептически относится к вероятности того, что Иран, который считает себя «региональным гегемоном», уйдет из Сирии.

У России и США есть большие возможности по достижению диалога касательно Афганистана — и Москва, и Вашингтон заинтересованы в стабильности в этой стране, хотя по-разному видят переговорный процесс. Москва начала вести переговоры с частью лидеров движения «Талибан» (запрещено в РФ), видя в них меньшее зло, чем ИГ (запрещена в РФ). В Вашингтоне выступают против этого, но противоречия могут быть преодолены.

Как считают американские эксперты, Вашингтон может также обратиться к России за помощью в процессе по денуклеаризации КНДР, а также попросить Москву не снимать санкции с Северной Кореи.

Не допустить ядерной войны

В Хельсинки президенты подробно обсудят ядерную тематику — Трамп дал это понять, еще находясь в Лондоне: «Ядерное оружие — это огромнейшая проблема, и мы можем серьезно сократить [ядерные вооружения], конечно, в идеале их нужно убрать совсем».

Готовность российского и американского лидеров говорить о стратегической стабильности означает, что страны могут обсудить судьбу Договора о ракетах средней и малой дальности (РСМД), подписанного в 1987 году. Обе стороны упрекают друг друга в его нарушении, однако, как отмечает ведущий научный сотрудник ИМЭМО РАН Сергей Ознобищев, претензии к договору это «простой вопрос», который можно решить на экспертном уровне, когда будет получен сигнал от руководителей стран.

Кроме того, у Путина и Трампа будет возможность договориться о продлении договора о Стратегических наступательных вооружениях (СНВ-3). Срок его действия истекает в 2021 году, однако договор предусматривает возможность продления до 2026 года.

Ситуация в сфере контроля над вооружениями близка к критической, предупреждает ряд влиятельных отставных американских и западных политиков, а также экс-глава МИД России Игорь Иванов, в письме, опубликованном Российским советом по международным делам.

В своем послании они просят лидеров «вновь подтвердить приверженность пониманию того, что ядерная война недопустима и в ней не может быть победителя».

Фраза о том, что у ядерной войны не может быть победителей, была зафиксирована в совместное коммюнике по итогам первой встречи советского лидера Михаила Горбачева и президента США Рональда Рейгана в Женеве в 1985 году. Она стала главным итогом той встречи и прологом к более результативной встрече в Рейкьявике в 1986 году.

Саммит в Хельсинки тоже может стать прологом к чему-то большему, но профессор МГИМО Мизин отмечает, что в то время ситуация была другой: «Рейган пользовался поддержкой конгресса и партии, а сегодня и партия и конгрессмены настроены антироссийски».

Боевая ничья двух боксеров

Встреча проходит перед промежуточными выборами в США, где для Трампа важно не просто добиться победы республиканцев, а провести в законодатели своих сторонников-«трампистов», которые более прагматично смотрят на международные отношения.

По мнению Сергея Ознобищева из ИМЭМО РАН, Трамп чувствует себя увереннее, чем раньше — его позиции внутри страны укрепились, и он смог «погасить зыбь по поводу вмешательства».

Американский президент пытается «презентовать» себя как лидер, решающий кардинальные проблемы. «Обама не мог решить вопрос с Путиным, а я решу», — отмечает Ознобищев.

В этом он пытается противопоставить себя Обаме, которому не удалось решить многих международных проблем. В качестве примера эксперт приводит встречу Трампа с Ким Чен Ыном, в ходе которой удалось подписать документ о денуклеаризации.

Многие эксперты сходятся во мнении, что большого прогресса на саммите достичь не удастся, однако главное — создать атмосферу доверия, которая давно была потеряна. «Цель должна состоять в том, чтобы установить малую толику взаимного доверия, которого на сегодняшний день не существует», — подчеркивал американский политолог Дмитрий Саймс в интервью New Yorker.

Пока неясно, стоит ли вообще ждать совместного документа по итогам встречи, хотя президенты и планируют совместную пресс-конференцию. Сергей Ознобищев считает, что на встрече будет принят общий документ о состоянии российско-американских отношений. В свою очередь, профессор МГИМО Мизин утверждает, что появление подобного документа будет «чудом». «Но отношения по риторике хуже, чем при Рейгане, и надо выруливать», — говорит Мизин, участник многих встреч на высшем уровне, в том числе и встречи в Женеве в 1985 году.

«Выруливать» Трампу придется с определенной оглядкой на отношение к России со стороны американской публики.

Согласно недавнему опросу Fox News, 53% американцев считают, что Трамп ведет себя недостаточно жестко по отношению к РФ. Правда, оптимизм внушает тот факт, что 59% американцев уверены в необходимости проведения встречи Трампа и Путина.

В этот раз президенты двух стран проведут друг с другом немногим больше времени, чем на первых двух встречах, а личное общение — это хорошая возможность построить персональные отношения. «Степень персональной химии с похлопыванием по плечам — это важно для Трампа», — говорит Мизин.

Журнал New York, желая уколоть Трампа, приводит слова одного из своих собеседников, который сравнивает Трампа с «боксером-любителем», который идет в бой против Мохаммеда Али. Мизин, в свою очередь, сравнивает предстоящий саммит с футбольным матчем, где каждый останется при своем: «Будет боевая ничья и никаких пенальти».

Интервью Министра иностранных дел России С.В.Лаврова для программы «Политикинг» с Л.Кингом на телеканале «Раша Тудэй», Москва, 14 июля 2018 года

Вопрос: В ближайшее время состоится историческая встреча Президента Российской Федерации В.В.Путина и Президента США Д.Трампа. Отношения между двумя странами складываются в последнее время весьма напряженно. Президент США Д.Трамп дал понять, что в ходе встречи могут обсуждаться такие вопросы, как Сирия, санкции, военные учения и вмешательство в выборы.

Что ждет от этой встречи Москва? Об этом мы узнаем прямо сейчас. Из Москвы с нами беседует Министр иностранных дел России С.В.Лавров. Большое спасибо, что нашли время ответить на наши вопросы.

С.В.Лавров: Спасибо, что пригласили меня, Ларри.

Вопрос: Хорошо, давайте сразу приступим к делу. Только что завершился саммит НАТО. По его итогам Президент США Д.Трамп и другие члены альянса приняли совместное заявление, в котором, в частности, осуждается осуществленная Россией «незаконная и нелегитимная аннексия Крыма» (как они выражаются). Кроме того, в документе выражается поддержка стремлению Украины со временем вступить в НАТО. Как бы Вы прокомментировали данное заявление?

С.В.Лавров: В этих заявлениях нет ничего нового. Мы уже много лет слушаем все это и воспринимаем как сохраняющийся по инерции менталитет «холодной войны».

Вопрос: Но я думал, что «холодная война» закончилась.

С.В.Лавров: К сожалению, в НАТО сохраняется инерция «холодной войны». Натовцам давно уже пора отказаться от нее.

Вопрос: То есть, когда они называют «аннексию Крыма» «незаконной и нелегитимной», Вы с этим не согласны?

С.В.Лавров: Нет. Нынешний статус Крыма был определен его жителями в ходе свободного и честного референдума, который проводился в присутствии большого числа международных наблюдателей. Там не было официальных делегаций от других государств или от международных организаций, но там были международные наблюдатели и правозащитники. Так или иначе, все это было намного прозрачнее и легитимнее, чем одностороннее признание независимости Косово без всякого референдума.

Кстати говоря, наши западные друзья любят рассуждать о том, что порядок должен опираться на четкие правила. Но при этом они для каждого конкретного случая придумывают новые правила, а потом говорят, что это «sui generis» – единственный в своем роде случай. А если потом им еще что-то не понравится, там тоже будут действовать другие правила.

Мне один приятель рассказывал, что, когда на Генеральной Ассамблее ООН собирались обсуждать вопрос Мальвинских (Фолклендских) островов, наши британские коллеги разослали своим послам по всему миру инструкции, чтобы убедить страны своего пребывания в том, что статус Фолклендских островов был определен в ходе свободного и честного референдума среди местных жителей в полном соответствии с Уставом ООН и правом народов на самоопределение и что санкции, введенные аргентинским правительством по итогам референдума, нелегитимны и заслуживают осуждения. Надеюсь, параллель, которую я пытаюсь провести, Вам понятна.

Вопрос: Да, все понятно. В четверг Президент США Д.Трамп в ходе своей пресс-конференции, в частности, сказал, что союзники США по НАТО проявили беспрецедентную готовность увеличить расходы на оборону. Кроме того, он назвал НАТО «хорошо отлаженным механизмом». Что Вы думаете по поводу НАТО?

С.В.Лавров: Я воспринимаю НАТО как данность. Считаю, что НАТО – это атавизм «холодной войны». Сейчас мы наблюдаем за тем, как НАТО расширяется все больше и больше, приближаясь к границам России и вбирая в себя все новые страны, что, прямо скажем, не способствует повышению уровня безопасности Альянса. Мы считаем, что эти действия не способствуют решению тех проблем, с которыми мы сталкиваемся сегодня. Сегодня у нас общие угрозы и общие враги – терроризм, изменение климата, организованная преступность, наркоторговля. Расширение НАТО не способствует решению ни одной из этих проблем.

Несомненно, как я уже говорил, мы должны воспринимать НАТО как данность, однако члены этого Альянса должны понимать, что они не могут диктовать другим странам, как им подходить к вопросам международной безопасности. Необходим диалог. Мы предложили НАТО сотрудничать по целому ряду направлений: борьба с терроризмом, обсуждение военных доктрин, обсуждение мер по обеспечению прозрачности при наращивании военных ресурсов. После событий и референдума в Крыму все наше взаимодействие с НАТО оказалось заморожено. НАТО заняло точно такую же позицию, как и в августе 2008 г., когда президент Грузии М.Саакашвили развязал войну против собственного народа в Южной Осетии. Мы тогда потребовали созвать заседание Совета Россия-НАТО, однако К.Райс, которая занимала в то время пост госсекретаря США, заявила, что ни в коем случае, им не о чем говорить с агрессором. Позднее она изменила свою точку зрения, и все члены НАТО согласились с тем, что Совет Россия-НАТО должен функционировать в любой обстановке и особенно в критических ситуациях и что его работа должна основываться на принципах равенства и учитывать интересы обеих сторон.

После референдума в Крыму, который, как я уже сказал и как подтвердили многие международные наблюдатели, был свободным и честным, была совершена та же ошибка. Что касается расходов на оборону, даже если не произойдет никакого увеличения расходов, на сегодняшний день страны НАТО, включая США, тратят на оборону приблизительно в 20 раз больше, чем Россия. Если же исключить США, европейские страны тратят на оборону в 4 раза больше, чем Россия. Я готов допустить, что отчасти это связано с разницей в производительности труда, однако дело, конечно же, не только в этом.

Вопрос: Как Вы отреагировали на заявление Президента США Д.Трампа о том, что Германия находится полностью под контролем России?

С.В.Лавров: 12 июля официальный представитель МИД России М.В.Захарова озвучила нашу позицию по данному вопросу, сославшись на конкретные факты. Мы продаем газ Германии – это бизнес. При этом у США в Германии находятся десятки тысяч военных и десятки военных баз. Любой международный наблюдатель может на основании этих цифр сделать собственные выводы.

Могу только процитировать ответ Президента США Д.Трампа на вопрос о том, кем он считает Президента России В.В.Путина – врагом или другом. Президент Д.Трамп сказал, что Президент В.В.Путин для него – соперник, сильный конкурент, с которым он вполне может поладить. При этом он надеется, что со временем В.В.Путин может стать его другом.

Но если говорить о соперничестве, я всегда выступал за свободную конкуренцию, потому что в основе свободного рынка лежит честная конкуренция. Если я не ошибаюсь, 12 июля Министр энергетики США Р.Перри, говоря о поставках газа в Германию, заявил, что проект «Северный поток – 2» необходимо остановить, и США могут ввести санкции против тех европейских стран, компании которых участвуют в этом проекте, под тем предлогом, что США якобы выступают за конкуренцию и поэтому надо построить новые терминалы для сжиженного природного газа из Америки. Вот это, я вам скажу, конкуренция! Конечно, если российский авторитарный газ хуже американского демократического газа, но это уже никакая не экономика и не конкуренция, а чистой воды идеология и недобросовестная конкуренция.

Вопрос: Поедете ли Вы с Президентом России В.В.Путиным в Хельсинки?

С.В.Лавров: Да, я там буду, как и Госсекретарь США М.Помпео, с которым мы несколько раз обсуждали детали встречи в Хельсинки. Параллельно со встречей президентов, которую для начала они хотят провести «один на один», мы также проведем встречу с М.Помпео и с послами наших стран и обсудим все вопросы, которые захотят поднять представители России и США. У нас нет заранее оговоренной повестки, но, разумеется, есть вопросы, которые мы обязательно должны будем обсудить.

Вопрос: Значит, президенты США и России проведут встречу «один на один». Кстати, я лично знаю Президента России В.В.Путина, мы встречались несколько раз. Насколько я помню, он не говорит по-английски. На встрече президентов будут присутствовать переводчики?

С.Лавров: Да, там будут переводчики. На самом деле, Президент России В.В.Путин понимает по-английски, но чтобы его мысли были переданы как можно более точно, он предпочитает пользоваться услугами переводчиков.

Вопрос: Получается, что в комнате больше никого не будет? Никаких помощников? Вас там тоже не будет?

С.В.Лавров: На данный момент американская сторона предложила такой формат. Как вежливые люди, мы пошли им навстречу.

Вопрос: Какие у Вас ожидания от этой встречи? Что, по мнению российской стороны, можно будет считать успехом?

С.В.Лавров: Успехом будет, если мы начнем нормально общаться. Почти все каналы коммуникации, установленные за последние десять лет, были заморожены. А ведь эти каналы связи служили для общения по очень важным вопросам, таким, как борьба с терроризмом и наркоторговлей, энергетика, кибербезопасность, ситуация в Афганистане и другие региональные конфликты.

Сейчас же у нас случаются только отдельные встречи дипломатов и военных, и, главным образом, в контексте Сирии. Кроме того, есть канал коммуникации по Украине. Помощник Президента Российской Федерации В.Ю.Сурков и спецпредставитель США по Украине К.Волкер встречались несколько раз, но пока никакого заметного прогресса достигнуто не было, потому что при каждой встрече с российскими коллегами американцы пытаются в корне пересмотреть Минские соглашения, которые лежат в основе консенсуса по урегулированию украинского кризиса. Но мы продолжаем работать, и, я надеюсь, что мы обязательно обсудим этот вопрос в Хельсинки.

Если же вернуться к Вашему вопросу о том, каким нам видится идеальный исход встречи, то в идеале нам хотелось бы договориться о возобновлении каналов коммуникации по всем сложным вопросам, где наши позиции расходятся, чтобы мы могли поработать над сближением наших подходов к решению этих проблем. Кроме того, нам нужно общаться и по тем вопросам, в которых мы уже сейчас можем эффективно сотрудничать в интересах наших стран и всего международного сообщества, например, по вопросам стратегической стабильности.

Вопрос: Вы смотрите на эту встречу с оптимизмом?

С.В.Лавров: Знаете, мне платят не за то, чтобы я был оптимистом или пессимистом. Мне платят за то, чтобы я реально смотрел на вещи. Так что постараемся быть реалистами. Посмотрим, какая реальность нас ждет.

Вопрос: У наших стран были хорошие отношения при М.С.Горбачёве. М.С.Горбачёв и Дж.Буш очень хорошо ладили между собой. Так же было при Б.Н.Ельцине и Б.Клинтоне. Когда Россия и США начали отдаляться друг от друга? Я знаю, что Д.Трамп сказал, что между нами должны быть дружеские отношения. Казалось, всё идёт хорошо, а потом ситуация стала ухудшаться. Как бы Вы описали нынешнее состояние американо-российских отношений?

С.В.Лавров: Печально, что они сейчас в таком состоянии. Как Президент В.В.Путин неоднократно говорил в своих выступлениях, в том числе перед американской аудиторией, началось это ухудшение с того, что США стали понимать: в России хотят иметь собственный взгляд на то, как строить свою страну, обеспечивать её безопасность и организовывать развитие.

После распада Советского Союза американское и в целом западное влияние на происходящее в России было очень велико, и США, вероятно, считали, что теперь российское руководство будет придерживаться западной линии во всём. Помните, Фрэнсис Фукуяма назвал это «концом истории», имея в виду, что после того как перестал существовать СССР, на планете будет всего одна цивилизация, западная цивилизация, со всеми своими ценностями, правилами и так далее, которая будет определять решение мировых вопросов.

Россия же считала, что с учётом её тысячелетней истории, традиций, национального характера, ценностей, в том числе ценностей православных, духовных, она вправе участвовать в решении этих вопросов. Наравне со всеми и при всеобщем уважении норм международного права, но она должна иметь возможность высказываться сама. Мы хотели, чтобы голос России воспринимался как голос равного партнёра. Поначалу это нам и обещали, когда создавался Совет Россия — НАТО, когда на саммите ОБСЕ все лидеры, главы государств и правительств провозгласили приверженность принципу неделимой безопасности, согласно которому никакая страна не должна укреплять собственную безопасность за счёт ослабления безопасности других.

Затем в какой-то момент Соединённые Штаты в одностороннем порядке вышли из Договора об ограничении систем противоракетной обороны. С этого, кстати, начался тот ревизионизм, который мы наблюдаем по сей день. США вышли из многих международных соглашений, и это попытка пересмотреть мировой порядок. Когда же они вышли из Договора по ПРО, это было явным нарушением принципа, гласящего, что никто не должен наращивать свою безопасность в ущерб чужой.

Тогда мы предложили сделать так, чтобы этот принцип равной и неделимой безопасности не просто был выражением политической позиции, но имел бы юридически обязывающий характер. И в 2007-2008 годах мы предлагали заключить договор о европейской безопасности, в котором участвовали бы все члены ОБСЕ и в котором принцип того, что нельзя укреплять свою безопасность за счёт безопасности других, закреплялся бы как юридически обязывающий. Но члены НАТО наотрез отказались, заявив, что юридические гарантии своей безопасности страна может получить только в НАТО.

Полагаю, не требуется объяснять в деталях, насколько прискорбным было это решение Североатлантического альянса. Оно указывало на то, что его цель — дальнейшее пополнение своих рядов и дальнейшее приближение к границам Российской Федерации. А это нарушение уже другого принципа, который страны НАТО приняли в контексте саммитов ОБСЕ, — не сохранять в Европе разделительные линии и не продвигать их на восток. Напротив, мы вместе с ними выразили стремление уничтожить эти разделительные линии. И это лишь некоторые примеры ухудшения ситуации в этот период.

Вы упомянули Президента США Дж.Буша. В 2002 году, когда Президент России В.В.Путин сказал, что считает выход США из этого договора ошибкой, Джордж Буш-младший ответил, что им нужно выстраивать систему ПРО, которая направлена не против нас, а против других стран. Он упомянул Иран, Северную Корею. И сказал, чтобы мы поступали, как хотим, в ответ на выход США из договора, что они тоже будут считать, что наши действия направлены не против них.

Всё это привело нас к пониманию того, что Договор по ПРО больше не действует, потому что Соединённые Штаты из него вышли, и мы начали разрабатывать новые вооружения, которые могли бы преодолеть противоракетную оборону, потому что не хотим оказаться в ситуации, когда мы будем безоружны перед лицом Соединённых Штатов, обладающих стратегическими вооружениями и стратегическим противоракетным щитом — такое сочетание вводит в большое искушение. Поэтому мы постарались как-то защитить свою безопасность в этой ситуации — не более того. Мы не собираемся ни на кого нападать, но хотим быть хорошо защищены от любой атаки, направленной против нас.

Вопрос: Господин Министр, как Ваша страна относится к новым договорённостям США с Северной Кореей? С российской точки зрения, для мира это хорошо или плохо?

С.В.Лавров: Думаю, для мира это хорошо. Мы решительно поддерживаем усилия Президента США Д.Трампа и усилия Президента Южной Кореи Мун Чжэ Ина, направленные на формирование атмосферы, благоприятствующей решению ядерного вопроса на Корейском полуострове и денуклеаризации. Россия и Китай с самого начала говорили о том, что первым шагом должно быть выстраивание доверия, а вторым — меры по укреплению доверия, такие как приостановка запусков и испытаний, приостановка военных учений. Я считаю, что сейчас ситуация развивается в правильном направлении.

Итог сингапурской встречи между Президентом США Д.Трампом и северокорейским лидером Ким Чен Ыном многие критикуют, говоря о том, что это всё лишь пустые слова на бумаге, не подкреплённые ничем существенным. Позже в Пхеньян приезжал Госсекретарь США М.Помпео, и его тоже критиковали за отсутствие конкретных обязательств по вопросу денуклеаризации, но мне кажется, серьёзные аналитики понимают, что в одночасье такое не делается. Кризис очень глубок, последствия его серьёзны, ухудшение ситуации может отразиться на многих странах. Нужно постепенно выстраивать доверие, и усилия Президента Д.Трампа и Госсекретаря М.Помпео этому способствуют. Мы эти усилия поддерживаем и стараемся оказывать содействие в своих контактах с КНДР и другими странами региона.

Вопрос: Рад слышать. Всё американское разведывательное сообщество единодушно пришло к выводу, что российские власти влияли на ход выборов в США в 2016 году, и что Президент Д.Трамп скажет Президенту В.В.Путину больше такого не делать. Как Вы относитесь к этому и к вопросу вмешательства Вашей страны в ход американских выборов? Ваша реакция?

С.В.Лавров: Я видел эти сообщения, но, при всём уважении, Ларри, не могу согласиться, что это мнение, как Вы говорите, всего американского разведывательного сообщества. Те, кому это интересно, могут почитать статью бывшего посла США в Москве Джека Мэтлока, который прокомментировал доклад о якобы имевшем место российском вмешательстве и продемонстрировал содержащиеся в нём пробелы, неточности и нестыковки. К примеру, в докладе не были изложены взгляды военной разведки.

Этот доклад подписали представители всего трех спецслужб, в то время как обычно в составлении доклада от имени всего американского разведывательного сообщества участвуют более десятка таких спецслужб. Затем я прочитал доклад комитета Сената США по разведке, в котором утверждается, что Россия вмешивалась в ход выборов, что есть доказательства, но не приводится ни одного факта. Было объявлено, что полный доклад будет засекреченным ввиду содержащейся в нём чувствительной информации.

Точно такой же подход мы наблюдаем в наших отношениях с Великобританией, которая десять лет назад обвинила нас в отравлении бывшего сотрудника ФСБ А.Литвиненко, жившего в Лондоне. Материалы суда, возложившего ответственность на Россию, также были засекречены. Сейчас идёт расследование в отношении отравления в Солсбери, и у общественности снова нет никакой прозрачной информации. Мы не получаем ничего, в том числе доступа к российскому гражданину. Мне кажется, такой пример заразителен. Становится правилом, что теперь наши западные друзья пытаются выстраивать политику в отношении России на основании таких формулировок, как «весьма вероятно», и утверждений о том, что «нет другого правдоподобного объяснения». То же самое мы совсем недавно видели в Греции: «весьма вероятно» — и ни единого факта нам не представляют.

Но вернусь к теме выборов в США. Я провёл в Вашей стране немало времени и, как мне кажется, понимаю, как работает система. Расследование специального прокурора Р.Мюллера длится уже больше полутора лет, проводятся слушания, десятки людей участвуют в этих слушаниях, их допрашивают. Но всё, что получает общественность, это постоянные утверждения о том, что доказано, что Россия действительно вмешивалась, но они пока что не могут сказать, повлияло ли это вмешательство на исход выборов, и так далее. Но ни одного факта в дополнение к этим утверждениям не приводится.

Зная американскую систему, я уверен, что во всех этих слушаниях, публичных и закрытых, засекреченных и незасекреченных, участвует так много людей, что невозможно, чтобы до сих пор вовне не просочилось ни единого факта. В американской системе часто происходят утечки информации, и уж конечно, по такому вопросу и при таком числе участников невозможно, чтобы общественность не увидела так или иначе хоть единого факта.

Вопрос: То есть Вы категорически отрицаете какое-либо участие России?

С.В.Лавров: Президент России В.В.Путин неоднократно высказывался по этому вопросу. Совсем недавно, пару недель назад, он в очередной раз подтвердил, что российские власти не имеют никакого отношения к тому, как проходили выборы в США. Мы читали о вмешательстве других со стороны Демократической партии, но об этом факте, кстати, доказанном, вообще не упоминают, когда обсуждают те выборы.

Мы выражали готовность ответить на любые вопросы, которые могут возникнуть у американского руководства по этой теме. Мы предлагали это год назад, когда Президент России В.В.Путин и Президент США Д.Трамп встретились «на полях» саммита «Группы двадцати» в Гамбурге, и посчитали, что достигнута договорённость о том, что встретится группа экспертов, на которой американцы изложат все вопросы, которые Россия, по их мнению, должна разъяснить, и наши эксперты дадут им разъяснения. Но через несколько дней после саммита под давлением тех, кто считает, что руководство США не должно вести с Россией никакого диалога по кибербезопасности, с этим решили повременить. Недавно поступали сигналы о том, что американцы готовы возобновить эти попытки. И мы будем готовы обсудить любые вопросы, которые могут вызывать у Соединённых Штатов обеспокоенность в сфере кибербезопасности.

К слову о кибербезопасности и свободе самовыражения. Нас беспокоит тот факт, что телеканал «Раша Тудэй», который Вам не чужд, власти некоторых стран, например, Франции, записали в «агенты влияния». Кроме того, французское Правительство внесло на рассмотрение парламента законопроект, предполагающий создание «чёрного списка» средств массовой информации, которые подозреваются в распространении фейковых новостей. Ещё большее беспокойство вызывает тот факт, что на уровне правительства и законодателей предлагается создать список «надёжных» медийных ресурсов и рекомендовать его национальным регуляторам по киберпространству. Если это не цензура, не попытка сжать пространство для свободы самовыражения, то я ничего не понимаю в этой жизни.

Вопрос: Что касается нашей программы, которая выходит на телеканале «Раша Тудэй», я могу с уверенностью сказать: «Раша Тудэй» никогда не вмешивался в наши дела, не навязывал никаких редакционных решений. Мы никогда не сталкивались ни с какой цензурой на этом телеканале. Я хочу официально заявить об этом.

Ещё один вопрос, господин Министр. С нравственной точки зрения, как Вы можете поддерживать в Сирии такого лидера, как Б.Асад, который столь бесчеловечно обращается с собственным народом? Как в цивилизованном мире его можно поддерживать?

С.В.Лавров: Кто-то говорит, что быть политиком значит быть циником, кто-то говорит, что здоровый цинизм полезен, я же считаю, что нужно быть реалистами и проявлять ответственность, прежде всего за безопасность в мире, за безопасность наших стран, за сотрудничество, создающее такие условия, в которых наш народ чувствует себя в большей безопасности.

Оглянемся назад, на прошлое этого региона. Саддам Хусейн был диктатором. Муаммар Каддафи был диктатором. Но сравним страдания народов Ирака и Ливии соответственно при этих двух диктаторах и сегодня, после интервенций, которые в нарушение международного права провели в этих странах США и НАТО. Полагаю, сейчас убитых, раненых и тех, кто был вынужден бежать из родных мест, на несколько сотен тысяч больше, чем пострадавших при вышеупомянутых режимах.

То же самое можно сказать и применительно к Сирии. Те, кто разрушил Ирак и Ливию и сейчас пытается пригласить международное сообщество разделить ответственность в решении кризиса с мигрантами, не сделали для себя никаких выводов и решили довести Сирию до такого же состояния. По мнению ряда аналитиков, Соединённые Штаты могли бы быть заинтересованы в поддержании хаоса в этом регионе, чтобы можно было «ловить рыбу в мутной воде». Мне не кажется, что США преследуют такую цель, но если посмотреть на факты, ясно, что происходит именно это.

Из этого не следует, что мы хотим оправдывать диктаторов, но следует то, что, прежде чем ввязываться в авантюру, требуется сделать всё, чтобы не вести себя безрассудно. Необходимо найти способ мирным образом продвигать демократические изменения, как Соединённые Штаты делают во многих странах того же самого региона, и мне не нужно даже их перечислять.

Мы осуждаем любые нарушения прав человека и норм международного гуманитарного права, кто бы их ни совершал – власти, оппозиция или вмешивающиеся зарубежные страны. Но необходимо видеть картину в целом и понимать цену демонстрации своих нравственных принципов просто ради демонстрации нравственных принципов.

Вопрос: Это Ваше заявление касается и Сирии?

С.В.Лавров: Да, Вы ведь об этом меня и спросили.

Вопрос: Да. Очень рад это слышать. Господин Министр, большое спасибо, что сегодня нашли для нас время. Удачной поездки в Хельсинки! Будем надеяться, что, когда мы с Вами встретимся вживую, в мире будет царить мир. Это было бы хорошо.

С.В.Лавров: Спасибо, Ларри! Большое Вам спасибо за приглашение на программу.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 14 июля 2018 > № 2694603 Сергей Лавров

Встреча в Хельсинки: саммит саммитом, а обед — по расписанию

На переговоры Путина и Трампа отведено три часа‍

Администрация президента Финляндии опубликовала коммюнике о ходе проведения саммита Россия — США, основным событием которого станет двусторонняя встреча лидеров двух стран — Владимира Путина и Дональда Трампа. Беседа президентов России и США пройдет в готическом зале Президентского дворца в Хельсинки и по плану продлится около трех часов.

Глава Белого дома Дональд Трамп и президент России Владимир Путин проведут встречу в Президентском дворце в Хельсинки в понедельник, 16 июля 2018 года.

Перед этим президент Финляндии Саули Ниинистё планирует провести двусторонние встречи с обоими политическими лидерами. В понедельник утром президент Финляндии и его жена Йенни Хаукио проведут завтрак с Трампом и его супругой Мелани в официальной резиденции в Мянтюниеми.

«Встречу планируется начать в Президентском дворце после полудня — примерно в 13.00 (совпадает с московским). Двусторонняя дискуссия между президентами России и США пройдет в готическом зале Президентского дворца. За их двусторонней встречей последует более широкий рабочий обед в Зале Зеркал», — говорится в сообщении администрации президента Финляндии.

Известно также, что встреча российского лидера с Ниинистё начнется после 16 часов дня, передает ФАН.

Министр иностранных дел России Сергей Лавров заявил, что идеальным итогом предстоящей встречи Путина и Дональда Трампа станет разморозка каналов связи по ключевым вопросам.

По его словам, российская сторона рассчитывает договориться с США о возобновлении каналов коммуникации по всем «сложным вопросам». Он также добавил, что встреча будет успешной, если Россия и США «начнут нормально общаться» после нее.

Дипломат отметил, что в настоящее время у Москвы и Вашингтона «лишь эпизодически происходят встречи по дипломатическим и военным каналам».

Премьер-министр Бельгии Шарль Мишель заявил, что приветствует проведение встречи. По его словам, лидерам России и США «нужно сделать попытку диалога». Он также добавил, что одним из первых в ЕС выступал за налаживание политического диалога с Москвой.

Американские эксперты поделились мнением, что по итогам встречи в Хельсинки стороны могут добиться существенного снижения уровня ядерной угрозы, пишет издание The Hill.

По мнению аналитиков, Россия и США имеют общие интересы, которые связаны с нераспространением ядерного оружия в мире. Как отмечается, в настоящее время ядерная угроза в мире велика из-за плохих отношений между Вашингтоном и Москвой. По словам политологов, в частности, существует опасность катастрофы связанной с применением ядерного оружия из-за кибератак.

При этом пресс-секретарь президента России Дмитрий Песков заявил, что по встрече в Хельсинки нет четкой повестки, и лидеры сами будут определять ее во время переговоров.

«Четкой повестки дня, прописанной от А до Я, не существует, ее будут по ходу определять сами главы государств», — сказал представитель Кремля.

Помощник президента России Юрий Ушаков заявил, что лидеры России и США обсудят текущее состояние и перспективы отношений между двумя странами, а также еще ряд тем.

«Мы готовы рассмотреть буквально все ключевые вопросы двусторонней и международной повестки дня. Центральной темой разговора, разумеется, будут текущее состояние и перспективы развития российско-американских отношений», — сказал сотрудник администрации президента России.

Помимо этого, президент России Владимир Путин и президента США Дональд Трамп могут обсудить односторонний выход США из иранской ядерной сделки и продолжающийся кризис в Сирии.

«Предполагается, что лидеры также затронут проблематику Договора о ликвидации ракет средней и малой дальности, в том числе в контексте размещения Соединенными Штатами на базе ПРО в Румынии пусковых установок, способных захватить не только перехватчики, но и ударные ракеты «Томагавк», — добавил Ушаков.

Кроме этого, он отметил, что Путин и Трамп могут обсудить аресты россиян в третьих странах по запросу американской стороны, а также позицию США по противодействию «Северному потоку — 2» и урегулирование ситуации в КНДР.

В рамках саммита Россия — США также пройдет встреча главы МИД России Сергея Лаврова и руководителя госдепартамента США Майка Помпео. В связи с данным саммитом в Финляндии на внутренних границах с ЕС вводится временный контроль, передает НСН.

Ранее Ниинистё выразил оптимизм по поводу данной встречи. Он не стал раскрывать детали своей прошедшей беседы с Трампом, но отметил, что все участники разговора сошлись в том, что саммит лидеров США и России является «совершенно необходимым, хорошим делом».

Геннадий Гатилов: пытаться изолировать Россию — бесперспективно

На следующей неделе в Москве состоится совещание послов и постоянных представителей РФ, на котором будут определены российские приоритеты на всех основных направлениях внешнеполитической деятельности. Накануне мероприятия о ключевых внешнеполитических темах для женевской дипломатической площадки, перспективах межсирийских переговоров, работе Совета ООН по правам человека и бесперспективных попытках изоляции Москвы в интервью руководителю представительства РИА Новости в Швейцарии Елизавете Исаковой рассказал постпред РФ при женевском отделении ООН и других международных организациях Геннадий Гатилов.

— Геннадий Михайлович, в ближайшие дни вы примете участие во встрече в МИД России с участием руководителей российских загранучреждений. Какие темы будут на нем подняты?

— В Москве в МИДе состоится традиционное совещание послов и представителей Российской Федерации. Это мероприятие проходит каждые два года с участием высшего руководства страны. На него приглашаются главы обеих палат Федерального Собрания, руководители федеральных органов исполнительной власти, наши коллеги из профильных ведомств и агентств. Совещание можно по праву назвать крупнейшим мероприятием года в стенах министерства иностранных дел.

Программа всегда насыщенна. Совещание пройдет в формате пленарных заседаний, региональных и тематических секций. Темы подбираются с учетом приоритетов, наиболее острых моментов и насущно стоящих задач. Это вопросы двусторонних отношений со странами, взаимодействие в рамках объединений стран, в которых участвует Россия, реагирование на актуальные вызовы современности. На повестке дня и так называемые сквозные темы: к примеру, одно из интереснейших заседаний будет посвящено информационной работе наших загранучреждений. Будут обсуждаться вопросы экономической дипломатии, поддержки российских экономических операторов, гуманитарного и культурного сотрудничества, спорта.

— В какой секции вы планируете принять участие?

— В секции по вопросам участия России в деятельности ООН. Секция эта традиционная. Без обсуждения российских приоритетов в ООН — главной глобальной организации, объединяющей мировое сообщество, — не обходится ни одно совещание послов и постоянных представителей. Отличительная черта нынешней встречи в том, что практически во всех ооновских столицах со времени предыдущего совещания назначены новые постпреды. Во многом возникла новая динамика работы, новые вопросы на повестке дня ООН. Диалог обещает быть предметным и интересным.

Очевидно, мы поговорим о политических аспектах работы России в ООН с фокусом на повестку дня Совета Безопасности, обсудим вопросы урегулирования конфликтов, включая сирийский, правочеловеческую тематику, приоритеты устойчивого развития, на которых сфокусирована деятельность многих наших постпредств.

— Что для вас важно отметить с "женевского угла"?

— Женева остается ключевой международной переговорной площадкой по вопросам безопасности, экономического сотрудничества и прав человека. Здесь определяются перспективные направления взаимодействия в сфере здравоохранения, трудовых отношений и обеспечения занятости, науки и технологий, защиты прав интеллектуальной собственности, обсуждается правочеловеческая тематика, вопросы гуманитарного сотрудничества, помощи беженцам, борьбы с чрезвычайными ситуациями, международной торговли.

Международная Женева всегда олицетворяла мировой порядок, основанный на международном праве. В год здесь проводится свыше 10 тысяч международных мероприятий различного формата. Женева должна оставаться центром многостороннего сотрудничества, местом, где государства объединяют свои усилия для формирования общих правил и признанных норм и таким образом противостоят попыткам преодолевать разногласия военным путем или экономическим воздействием. Россия последовательно выступает за усиление потенциала международной Женевы в решении проблем глобального значения.

— Сохраняет ли Женева роль в урегулировании сирийского конфликта?

— Безусловно. Выдвинувшись в последние годы на передний план как центр урегулирования международных конфликтов, Женева сохраняет эту роль. Главный из них — кризис в Сирийской Арабской Республике. Мы продуктивно взаимодействуем со спецпосланником Генерального секретаря ООН по Сирии Стаффаном де Мистурой. Рассчитываем на то, что он в полной мере использует наработки сочинского и астанинских процессов для продвижения политического процесса на женевской площадке.

— Когда может состояться новая встреча в астанинском формате в Женеве с участием спецпосланника президента РФ Александра Лаврентьева и замглавы МИДа Сергея Вершинина? Определились ли даты?

— Мы очень ценим регулярный обмен мнениями с коллегами из ООН. У нас общее понимание того, что все параметры сирийского урегулирования по всем его аспектам — политическому, военному и гуманитарному — содержатся в резолюциях СБ ООН 2254 и 2268. Согласование дат новых консультаций астанинской тройки со Стаффаном де Мистурой продолжается. Не исключено, что они состоятся в первой половине августа, после предстоящей 30-31 июля в Сочи Международной встречи высокого уровня по Сирии. Подразумевается, что на ней будут присутствовать три страны-гаранта (Россия, Турция, Иран), сирийские стороны, а также наблюдатели. На полях этого мероприятия планируется провести очередное заседание рабочей группы по обмену задержанными и поиску пропавших без вести.

— Спецдокладчик ООН по санкциям Идрисс Джазаири предложил создать в Женеве некий механизм для обсуждения европейских санкций, введенных против Сирии. Готова ли Москва поддержать эту идею?

— Начну с призыва к деполитизации обсуждения гуманитарной обстановки в Сирии. Россия продолжает активно работать с правительством САР, чтобы облегчить положение сирийского населения. Тяжелая экономическая и гуманитарная ситуация в Сирии во многом сложились из-за тех односторонних ограничительных мер США и ЕС против Сирии в самых различных сферах. Западные государства, и они, надо сказать, не скрывают этого, ввели эти санкции с единственной целью — добиться смены не устраивающего их законного правительства. Причем оценка законности таких действий с точки зрения международного права приводит нас к неутешительному выводу о том, что некоторые государства готовы добиваться своих конъюнктурных политических целей любым путем и не взирая ни на какие правовые нормы.

Введенные односторонние санкции сделали практически невозможным осуществление денежных переводов в Сирию. Без этого сложно выплачивать зарплату гуманитарным работникам или обеспечивать закупки.

Санкции способствовали увеличению цен на топливо и снижению производства сельскохозяйственной продукции, что, в свою очередь, привело к росту цен на продовольствие. Односторонние принудительные меры были главным фактором в разрушении сирийской системы здравоохранения. Заводы по производству медикаментов, которые не были уничтожены в ходе военных действий, вынуждены были закрыться из-за отсутствия сырья.

Таким образом, главным пострадавшим лицом от односторонних западных рестрикций является простой сирийский народ. Именно поэтому мы всецело поддерживаем инициативу спецдокладчика Идрисса Джазаири по созданию рабочей группы для обсуждения последствий односторонних принудительных мер на осуществление прав человека. Данный шаг потенциально может существенно улучшить гуманитарную обстановку. Но на нем не следует останавливаться — отмена односторонних принудительных мер в конечном счете изменит к лучшему экономическую обстановку в стране и позволит миллионам беженцам и внутренне перемещенным лицам начать активную деятельность по восстановлению Сирии.

— На ваш взгляд, когда могут возобновиться межсирийские переговоры? Как Москва оценивает работу Стаффана де Мистуры в настоящее время? Ведь с начала года от него не было фактически ни одной инициативы по возобновлению переговорного процесса.

— Cроки проведения нового раунда межсирийских переговоров зависят от активности самого спецпосланника Генсека ООН и от готовности сирийских сторон. Мы высоко ценим усилия Стаффана де Мистуры и его команды по продвижению данного процесса, который не всегда идет просто. Спецпосланник неоднократно подчеркивал, что в межсирийском диалоге он исполняет роль посредника, который помогает сблизить позиции сторон, выявить возможные компромиссы. Однако необходимо помнить, что будущее САР должен определить именно сирийский народ.

Политические переговоры, базой для которых служит резолюция 2254 СБ ООН, должны носить максимально инклюзивный и равноправный характер для всех сегментов сирийской оппозиции. В этом случае можно рассчитывать на поступательное движение по пути разрешения сирийского кризиса и выхода на договоренности, которые отражали бы интересы представителей всего сирийского народа.

Наиболее эффективным способом добиться прогресса в урегулировании сирийского кризиса является имплементация итогов Конгресса сирийского национального диалога, прошедшего в Сочи 30 января. Основная на текущий момент задача — создание конституционного комитета для работы над Основным законом САР. Надо сказать, что в последнее время удалось значительно продвинуться на этом пути.

— Какие из наиболее важных направлений работы постпредства в Женеве вы бы выделили?

— В Женеве многое происходит, помимо Сирии. Это, скажем, работа Совета по правам человека — противостояние в СПЧ продолжается, хотя с уходом американцев атмосфера в Совете стала гораздо более конструктивной. Россия и другие настроенные на результат делегации продолжают энергичный поиск путей восстановления дееспособности Конференции по разоружению. Значительный пласт наших усилий сосредоточен на наращивании конструктивного и прагматичного взаимодействия с женевскими организациями экономической, научно-технической и социальной направленности. В Женеве, напомню, находятся Европейская экономическая комиссия ООН, а также пять крупнейших специальных учреждений ООН (ВОЗ, МОТ, МСЭ, ВОИС, ВМО).

Многочисленные организации с узкоспециальными мандатами остаются ключевым инструментом продвижения неполитизированного международного сотрудничества по приоритетным направлениям. В их числе сопряжение интеграционных процессов в Евразии и Европе, транспорт и энергетика, здравоохранение, дорожная безопасность, ИКТ и управление интернетом, защита интеллектуальной собственности, достойный труд, статистика, метеорология, научное сотрудничество. Партнерами постпредства является абсолютное большинство федеральных органов исполнительной власти, со многими из которых налажено устойчивое и многолетнее сотрудничество. Кстати, о том, как нам нарастить российское участие в работе специализированных учреждений ООН, мы также поговорим на совещании послов и постпредов.

— Будет ли Москва выдвигать своего кандидата на пост главы УВКПЧ? Как вы оцениваете работу Зейд Раада аль-Хусейна?

— На пост Верховного комиссара ООН по правам человека никогда не претендовали кандидаты из стран — постоянных членов Совета Безопасности ООН. И это не случайно. По поводу высших должностей в Секретариате ООН есть определенные неформальные понимания, которые нами неукоснительно соблюдаются. Именно поэтому Россия никогда не выдвигала своих кандидатов, и в этот раз мы не будем этого делать. Решение по данному вопросу — прерогатива Генсека ООН.

Что касается Зейд Раада аль-Хусейна, то однозначно оценивать итоги его работы на посту Верховного комиссара сложно. Конечно, при большом желании можно бесконечно искать положительные и отрицательные результаты, но они к тому же трактуются по-разному в зависимости от позиций или политических предпочтений государств-членов. Но несколько фактов все же упоминания заслуживают.

Во-первых, важнейшая функция Верховного комиссара — выстраивание диалога и сотрудничество с государствами, которые, как известно, несут основную ответственность за поощрение и защиту прав человека своих граждан. Вместо этого со стороны руководства УВКПЧ практиковалось открытое вмешательство в политику вплоть до обозначения собственных предпочтений, фаворитизм и менторство, что недопустимо. В результате за четыре года доверие государств к институту Верховного комиссара оказалось существенно подорвано, что, в свою очередь, отрицательно сказалось на репутации правозащитного измерения ООН в целом.

Во-вторых, при нынешнем Верховном комиссаре опасно сместились приоритеты в работе возглавляемого им подразделения ооновского секретариата — УВКПЧ. На второй план задвинута основная обязанность — оказание технического и консультативного содействия государствам в поощрении и защите прав человека. Вместо этой работы Управление сосредоточилось на деструктивной критике, вмешательстве в деятельность других структур ООН и проектах, положительная отдача от которых, мягко говоря, не очевидна.

В-третьих, УВКПЧ переживает серьезный институциональный кризис. Кадровая политика в последние годы привела к поистине чудовищной перепредставленности западной группы государств в верхних эшелонах Управления. Странная и изначально ущербная структурная реформа, задуманная Верховным комиссаром, провалилась. Потребуется немало усилий и времени, чтобы справиться с проблемами, вызванными этой затеей.

Надеюсь, что преемник Зейд Раада аль-Хусейна сделает необходимые выводы из сложившейся ситуации и сможет вернуть доверие государств к институту Верховного комиссара.

— Как продвигается разблокировка работы Конференции по разоружению? Прошедшая под председательством Сирии сессия, а также обсуждение дела Скрипалей вновь показали, что странам сложно найти взаимопонимание.

— Разблокирование деятельности КР после многолетней пробуксовки — безусловный приоритет российской и многих других делегаций. Главным и доселе непреодолимым препятствием на этом пути остается отсутствие согласия по программе работы форума прежде всего в силу известных межгосударственных противоречий по актуальным вопросам разоружения и нераспространения.

Как вы справедливо заметили, созданию конструктивной атмосферы не способствует и вбрасывание политизированных тем, имеющих мало общего с задачами конференции. Их список, к сожалению, гораздо обширнее приведенных вами примеров. Речь не только о деле Скрипалей, но и о надуманных случаях применения химоружия в Сирии, северокорейском и иранском сюжетах. И уже совсем вопиющая ситуация — прямой бойкот США работы конференции под председательством Сирии под предлогом того, что эта страна, дескать, не достойна возглавлять этот орган. В этих случаях нам же приходится реагировать, излагая российские оценки тех или иных событий. В итоге же конференция превращается в арену острых политических столкновений, от чего проигрывают все. Именно поэтому Россия последовательно призывает участников КР отказаться от заведомо бесполезных и бессмысленных пиар-выпадов и вернуться к совместной созидательной работе в общих интересах. Тем более что, несмотря на все сложности, ситуация вовсе не безнадежна.

На протяжении всех последних лет здоровые силы на фонференции, а таких, поверьте, немало, не жалели усилий, чтобы вывести наш форум из состояния затянувшегося застоя. Выдвигались предложения и идеи, в том числе и по программе работы КР, которые могли бы послужить основой для консенсуса. Один из таких примеров — российская инициатива о разработке на конференции международной конвенции по борьбе с актами хим- и биотерроризма. Работу на этом направлении мы будем продолжать.

— После ряда дипломатических скандалов, которые произошли в этом году, изменилось ли, на ваш взгляд, отношение к России на международной площадке в Женеве?

— Точнее, речь должна идти об односторонних скандальных шагах отдельных известных столиц — с нашей стороны никаких дипломатических скандалов не было. Эти шаги стали следствием осознанной линии Запада на дискредитацию внутренней и внешней политики России. Проявляется она, как хорошо известно, в бездоказательных и безосновательных обвинениях нашей страны в неких подрывных действиях, якобы идущих вразрез с международным правом и посягающих на международный мир и безопасность, демократические устои отдельных стран и жизни их граждан. Абсурдность этих голословных обвинений доказана фактами и раскрывает лишь провалы в собственной внутренней и внешней политике выдвигающих подобные обвинения стран.

Действительно, в результате отдельные западные коллеги в Женеве по ряду направлений сократили до минимума контакты с российской делегацией. И это вызывает сожаление, но, как говорится, им же хуже. Ни в какой изоляции мы, естественно, не находимся. У России достаточно единомышленников. Продолжаем взаимодействие с широким кругом здравомыслящих делегаций, руководством и сотрудниками секретариатов.

Так что общее отношение к нам не изменилось. Авторитет делегации на ооновских площадках определяется приверженностью многосторонности и коллективным решениям, последовательностью позиции, профессионализмом и качеством экспертизы, прагматичным и конструктивным подходом, умением с уважением относиться к партнерам, слушать других и выходить на консенсус. С этим у российской делегации, можно сказать без ложной скромности, все в порядке.

В общем, пытаться изолировать Россию на площадках ООН, будь то Женева или другие ооновские столицы, дело бесперспективное, да и в целом — вредное для многосторонней дипломатии.

Елизавета Исакова

Россия. Швейцария > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 13 июля 2018 > № 2699973 Геннадий Гатилов

Могерини и Помпео обсудили Сирию и "Северный поток — 2".

Госсекретарь США Майк Помпео и глава дипломатии ЕС Федерика Могерини встретились в четверг в Брюсселе, стороны обсудили Иран, Сирию, КНДР, Украину и ситуацию с "Северным потоком-2", сообщил в четверг американский госдепартамент.

"Госсекретарь США Майк Помпео встретился сегодня с Высоким представителем ЕС по иностранным делам Федерикой Могерини на полях саммита НАТО". Госсекретарь Помпео и Высокий представитель обсудили широкий диапазон проблем, вызывающих взаимное беспокойство Соединенных Штатов и Европы", — отмечает ведомство.

"Они согласились, что растет пагубное влияние Ирана на Ближнем Востоке. Они обсудили безопасность и гуманитарную ситуацию в Сирии, важность продолжения реформ на Украине и обеспечение общего подхода к полной денуклеаризации КНДР", — говорится в сообщении.

"Также они обсудили обеспокоенность США и ЕС по поводу "Северного потока-2" и необходимость гарантировать диверсификацию поставки энергоресурсов в Европу", — отмечает госдеп.

Демографы заявили о риске первого за 10 лет сокращения населения России.

Население России может начать убывать впервые с 2009 года, предупредили эксперты РАНХиГС. Миграционный прирост населения продолжает сокращаться и не может компенсировать растущую естественную убыль.

Население России может начать сокращаться уже в 2018 году из-за падения миграционного прироста, следует из июльского мониторинга экономической ситуации РАНХиГС и Института Гайдара.

Естественная убыль населения за январь—май 2018 года составила 147,2 тыс. человек, она ускорилась в сравнении с аналогичным периодом прошлого года (111,8 тыс.), следует из данных Росстата. Главная причина — снижение числа рождений из-за вступления в детородный возраст малочисленного поколения женщин, родившихся в 1990-е годы. Так, количество родившихся в январе—мае 2018 года сократилось на 28,1% в сравнении с аналогичным периодом прошлого года.

Компенсировать естественное сокращение населения может миграция, но по данным за январь—апрель миграционный прирост падает. За первые четыре месяца текущего года он составил 57,1 тыс. человек, что меньше, чем за аналогичный период прошлого года (64,9 тыс.) и 2016 года (71,2 тыс.).

Миграционный прирост с января по апрель 2018 года компенсировал только 47,1% естественной убыли населения. «Если тенденции миграции и естественного движения не изменятся, уже в текущем году — впервые с 2009 года — население России может начать сокращаться», — предупреждают ведущие научные сотрудники лаборатории исследований демографии и миграции РАНХиГС Никита Мкртчян и Юлия Флоринская.

Если международная миграция продолжит сокращаться, а естественная убыль расти, то население страны действительно может начать уменьшаться уже в текущем году, согласен с выводами экспертов директор института демографии ВШЭ Анатолий Вишневский. «Миграционный прирост — главный демографический ресурс, за счет которого может расти или хотя бы даже сохраняться неизменным население России, в условиях естественной убыли», — сказал РБК Вишневский.

Согласно базовому варианту демографического прогноза Росстата (*.xls), сокращение населения России может начаться с 2020 года, тогда как за 2018 год ожидается общий прирост населения на 116 тыс. человек, а за 2019 год — только на 21,7 тыс.

Сокращение из-за Украины

Основная причина замедления миграционного прироста — сокращение числа мигрантов из Украины при слабом восстановлении миграции из стран Центральный Азии, отмечают авторы доклада. За первые четыре месяца 2018 года население России увеличилось за счет мигрантов из Украины на 7,4 тыс. человек, тогда как в январе—апреле 2017 года из Украины прибыло 27,3 тыс. человек, а в том же периоде 2016 года — 35,3 тыс. Скорее всего, это связано с «консервацией ситуации на востоке Украины и прекращением массовой вынужденной миграции в Россию», считают демографы РАНХиГС.

Новым главным миграционным донором России стал Таджикистан, опередив не только Украину, но также Казахстан и Узбекистан. Миграционный прирост за счет стран дальнего зарубежья остается небольшим — 2,2 тыс. человек в январе—апреле текущего года. Его обеспечивают Индия, Грузия, Турция, Вьетнам и Афганистан, в то же время сохраняется убыль в миграции со странами Запада, среди которых Германия, США, Канада (туда уезжают в больших количествах, чем приезжают в Россию). Наблюдается убыль и с КНДР, зафиксировали демографы.

Потенциал роста временной миграции из стран — членов ЕАЭС исчерпан, что подтверждается данными за 2018 год. Пребывание иностранных граждан из СНГ сократилось с 8,6 млн в июне 2014 года до 8,3 млн в июне 2018-го. Единственное исключение — Киргизия, рост миграции из которой продолжается; по числу находящихся в России своих граждан эта страна вышла на 4-е место после Узбекистана, Украины и Таджикистана.

Автор: Юлия Старостина.

В диалоге России и США заинтересованы народы всего мира

Министр обороны России генерал армии Сергей Шойгу дал интервью итальянской газете Il Giornale.

Ежедневная итальянская газета Il Giornale («Иль Джорнале»), которая входит в десятку самых популярных изданий в своей стране, опубликовала 11 июля ответы министра обороны РФ генерала армии Сергея Шойгу на ряд вопросов относительно самых важных международных проблем. Публикацию большого интервью руководителя российского военного ведомства, которого журналист Il Giornale Алессандра Бениньетти называет «человеком, ставшим символом модернизации армии и российского военного успеха в борьбе против ИГИЛ», редакция приурочила к очередному саммиту Североатлантического альянса (11–12 июля) и предстоящей встрече президентов двух ведущих ядерных держав в Хельсинки 16 июля. В этой связи газета отмечает, что отношения России и США достигли наихудшего уровня в новейшей истории. «За несколько дней до очень ожидаемой встречи Трампа и Путина в Хельсинки, – пишет Алессандра Бениньетти, – это подтверждает и министр обороны Российской Федерации Сергей Шойгу.

Комментарии ведущих мировых СМИ оперативно появились, как и следовало ожидать, уже в день выхода интервью в Il Giornale – и о них «Красная звезда» расскажет, но в начале о самих ответах генерала армии Сергея Шойгу на основные вопросы итальянского издания.

Это дело рук американских элит

По оценке министра обороны России, напряжённость в отношениях между Россией и США нагнеталась за океаном. «От американской стороны мы часто слышим, что кризис в двусторонних отношениях вызван якобы агрессивными действиями России на международной арене, – сказал он. – Однако, по нашему глубокому убеждению, напряжение в наших отношениях всё это время искусственно нагнеталось теми американскими элитами, которые убеждены, что мир делится на «американский» и «неправильный».

Министр обороны напомнил, что именно США за последние годы в одностороннем порядке разорвали ключевые соглашения, составляющие костяк глобальной безопасности. Вопреки обещаниям, данным советскому руководству во время процесса объединения Германии, Вашингтон инициировал расширение НАТО на восток к нашим границам.

«Более 25 лет, – продолжил далее Сергей Шойгу, – нам морочили голову тем, что никаких обещаний не было, пока недавно АНБ (Агентство национальной безопасности США. – Ред.) не рассекретило архивы с документами того периода, где всё это расписано дословно и в лицах.

Как следствие расширения альянса на Восток и перехода в него стран восточной Европы: Польши, Венгрии, Чехии, Словакии, Румынии – де-факто утратил смысл для России подписанный в 1990 году между Организацией Варшавского договора и НАТО Договор об обычных вооружённых силах в Европе, предусматривающий ограничения вооружений в районах соприкосновения блоков».

В 2002 году под предлогом выдуманной «опасности» ракетного нападения со стороны Ирана или Северной Кореи Вашингтон в одностороннем порядке вышел из Договора по ПРО, приступив к размещению своих радаров и противоракет в близости от наших границ.

«Мне, как президенту Русского географического общества, давно хочется подарить американским коллегам глобус, чтобы они посмотрели на него и объяснили нам, почему заявленные ими «противники Америки» находятся на Ближнем и Дальнем Востоке, а все их военные базы и группировки так жмутся к границам России? Мы их, что ли, должны оборонять?» – сказал Сергей Шойгу.

В Крыму же гибридная война Запада провалилась, так как Россия не дала ему возможности реализовать на полуострове на практике эти меры

И добавил, что сейчас американская сторона готовит свой выход из Договора о ракетах средней и малой дальности. Причиной такого шага называются якобы нарушения договора Россией. Хотя наша страна неоднократно и публично на всех крупных международных площадках, подчеркнул министр обороны, доводила информацию, что именно США прямо нарушают Договор о ракетах средней и малой дальности, разместив в ходе развёртывания ракетного щита в Европе свои установки вертикального пуска Mk-41, пригодные для запуска крылатых ракет «Томагавк». В радиусе поражения данных ракет почти вся европейская часть России.

Ещё в 2007 году на Мюнхенской конференции по безопасности Президент Российской Федерации В.В. Путин, напомнил министр обороны РФ, призвал руководство США и других стран Запада уважать российские национальные интересы и выстраивать открытые и равноправные отношения. К сожалению, мало кто на Западе захотел услышать тот призыв.

«Сегодня восстанавливающая свои силы Россия воспринимается не как союзник, а как угроза доминированию США. Нас обвиняют в каких-то агрессивных планах по отношению к Западу, который сам при этом продолжает стягивать к нашим границам новые силы», – отметил глава российского военного ведомства.

В качестве примера он привёл июньское решение совета НАТО о создании двух новых командований, отвечающих за защиту морских коммуникаций и обеспечение оперативной переброски американских войск из США в Европу. Произошло также увеличение натовских контингентов в Прибалтике, Румынии, Болгарии и Польше с 2 до 15 тысяч человек с возможностью быстрого наращивания группировки до 60 тысяч военнослужащих с бронетехникой. А с 2020 года в постоянной готовности к применению у границ России через 30 суток будут находиться 30 батальонов, 30 авиационных эскадрилий и 30 боевых кораблей.

«Всё это происходит непосредственно у западных границ России. При этом американцы постоянно нарушают международное право, применяя военную силу в различных регионах мира под предлогом защиты собственных интересов», – заявил Сергей Шойгу.

По его словам, это произошло в апреле этого года в Сирии, когда по территории суверенного и независимого государства, при поддержке Великобритании и Франции, был нанесён массированный ракетный удар. Произошло грубейшее, под вымышленными предлогами, нарушение международного права тремя постоянными членами Совета Безопасности ООН. И это не единственный пример, а тенденция.

«Речь идёт, – сказал российский министр, – о стратегии неоколониализма, которую США уже апробировали в Ираке и Ливии и которая заключается в поддержке любых, даже самых диких идеологий для ослабления законных правительств. Затем используются инсценировки применения оружия массового уничтожения или гуманитарных катастроф, и на последних этапах применяется военная сила для создания «управляемого хаоса» с вольготными условиями выкачивания в американскую экономику имеющихся активов транснациональными корпорациями».

Гибридные войны Запада

Отвечая далее на вопрос итальянского издания «Существуют какие-либо красные линии, которые нельзя переходить?», генерал армии Сергей Шойгу обратил внимание на то, что в этом смысле наша военная доктрина очень ясна и суть её – недопущение любых конфликтов. Наши официальные подходы к применению военной силы достаточно ясно и полно раскрыты.«Несмотря на мой пост, я убеждён, что любые вопросы можно и нужно решать, избегая использования военной силы», – подчеркнул Сергей Шойгу.

Он также напомнил, что неоднократно приглашал главу Пентагона обсудить имеющиеся проблемные вопросы глобальной или региональной безопасности, включая борьбу с терроризмом. Но американцы пока не готовы к такому диалогу, хотя, по мнению Сергея Шойгу, в этом заинтересованы не только народы России и США, но и всего остального мира.

Сейчас работает только канал связи между нашими генеральными штабами, с использованием которого идут переговоры, в том числе на уровне начальников штабов наших военных ведомств, и в первую очередь они нацелены на то, чтобы военная деятельность России и США не привела к военному конфликту между нашими ядерными державами.

Что же касается обвинений России в ведении ею гибридных войн против Запада, то, как отметил Сергей Шойгу, в нашей стране есть такая поговорка: «Громче всех на рынке кричит «держи вора!» – сам вор». Под гибридными действиями понимается применение одним государством против другого любых способов давления, но без открытого использования военной силы. Такие «войны» известны с древности, и они позволили Великобритании одержать верх над Османской империей в начале прошлого века. Кто не знает о похождениях Лоуренса Аравийского?

Сегодня гибридные действия, по словам российского министра, – это контроль над средствами информации, экономические санкции, деятельность в киберпространстве, поддержка внутренних волнений, наконец, использование специальных подразделений и специалистов для совершения терактов, диверсий и саботажа.

Данный перечень, наверное, можно продолжать и дальше, но есть важная деталь. Для их успешной реализации в наш век необходимы глобальные и всепроникающие СМИ, обладание и превосходство в информационных и телекоммуникационных технологиях, сосредоточение у себя рычагов управления мировой финансовой системой, а также опыт использования сил специального назначения в других странах.

Речь идёт о стратегии неоколониализма, которую США уже апробировали в Ираке и Ливии

Эти методики были успешно опробованы США и Великобританией во время вторжения в Ирак в 1991 году сразу после окончания холодной войны. Начиная с 90-х годов прошлого века эти методики широко применялись США в бывшей Югославии, в Ливии, Чечне и совсем недавно в Сирии. Все признаки использования этой гибридной войны были хорошо видны и на Украине, накануне вооружённого мятежа в феврале 2014 года. Причём пассивное участие в этих гибридных действиях принимали и европейские страны.

В Крыму же гибридная война Запада провалилась, так как Россия не дала ему возможности реализовать на полуострове на практике эти меры. В Крыму, напомнил Сергей Шойгу, состоялся референдум, в ходе которого жители свободно и, кстати, в присутствии сотен представителей тех же американских СМИ приняли решение о выходе из состава Украины и воссоединении с Россией. Для сравнения: после расчленения бывшей Югославии вследствие вмешательства НАТО Косово не проводило никаких всеобщих референдумов, а добилось немедленного признания независимости со стороны Вашингтона и Европы после обычного голосования в парламенте. Абсолютно без учёта мнения проживающих в Косове сербов и югославской конституции.

Сирии нужен мир

Говоря далее о стратегии США в сирийском конфликте, министр обороны РФ обратил внимание на то, что за океаном на протяжении последних лет постоянно меняются обоснования для оправдания незаконного не только по нормам международного права, но даже и по американскому законодательству присутствия военного контингента США в Сирии.

Сергей Шойгу напомнил, что сначала речь велась о разгроме ИГИЛ (запрещена в РФ), затем о недопущении «возрождения» ИГИЛ, и наконец, теперь делаются заявления о сохранении присутствия в Сирии для противодействия гипотетическому «иранскому влиянию». «Тем не менее трудно отделаться от впечатления, что основной целью США в Сирии является стремление не допустить стабилизации страны, затянуть конфликт и подорвать её территориальную целостность, создав неподконтрольные анклавы на окраинах Сирии», – подчеркнул глава российского военного ведомства.

По его словам, в подконтрольных США районах уже несколько лет осуществляется подготовка боевиков, которые затем ведут активную борьбу с сирийской правительственной армией и которым поставляются оружие и боеприпасы. При этом заявляя о «светлых» целях и «добрых» намерениях, за последние годы США в Сирию для реальной помощи обездоленному долгими годами войны мирному населению не выделили ни цента помощи. Это касается даже освобождённой США и коалицией бывшей столицы ИГИЛ – Ракки, где до сих пор ежедневно на боеприпасах и минах, оставленных после массированных бомбардировок авиацией «международной коалиции», гибнут местные жители.

С 2020 года в постоянной готовности к применению у границ России через 30 суток будут находиться 30 батальонов, 30 авиационных эскадрилий и 30 боевых кораблей НАТО

В то же время после освобождения различных районов и населённых пунктов сирийской правительственной армией не было зафиксировано ни одного инцидента с участием мирных жителей. Эти территории были разминированы, туда были доставлены продовольствие и стройматериалы для скорейшего восстановления мирной жизни.

«Если в основе действий американских коллег в Сирии и существует какая-то «линия», то пока она слишком противоречива, чтобы называться «стратегией», – ещё раз подчеркнул российский министр.

Ключевую роль в стабилизации обстановки в Сирии, продолжил далее Сергей Шойгу, играют Иран и Турция. «Иран, так же как и Турция, исторически является одним из главных игроков в регионе и играет одну из главных ролей в решении вопроса стабилизации обстановки в Сирийской Арабской Республике», – сказал глава российского военного ведомства. Он напомнил, что Иран совместно с Россией и Турцией является одним из гарантов астанинского процесса, направленного на поиск соглашения по окончательному урегулированию конфликта в Сирии.

Что касается напряжённости между Ираном и Израилем, о чём поинтересовалось итальянское издание, то наша позиция, подчеркнул Сергей Шойгу, заключается в приверженности к разрешению возможных разногласий и противоречий посредством диалога, а не с помощью военной силы и нарушения норм международного права.

Использование военной силы любой из этих сторон в Сирии неминуемо привело бы к эскалации напряжённости на всём Ближнем Востоке. В этой связи мы придерживаемся курса на мирное и дипломатическое урегулирование любых разногласий и рассчитываем, что обе стороны смогут продемонстрировать сдержанность.

Отвечая далее на вопрос итальянского издания относительно того, не является ли возможность поставки Дамаску комплексов С-300 дополнительным фактором риска, российский министр обороны прежде всего отметил, что С-300 – это комплекс оборонительного вооружения. Поэтому прямой угрозы для чьей-либо национальной безопасности он представлять не может.

Данная зенитная ракетная система может угрожать лишь средствам воздушного нападения. Кроме того, решение о поставке данного образца вооружений армии любого иностранного государства принимается на основе соответствующего обращения, которого пока нет. Таким образом, преждевременно говорить об этом конкретно.

«По просьбе некоторых наших западных партнёров, а также Израиля несколько лет назад мы отказались от поставок в Сирию данных комплексов. Сегодня после агрессии США, Великобритании и Франции против Сирии, продемонстрировавшей необходимость наличия у сирийцев современных средств ПВО, мы готовы вернуться к рассмотрению этого вопроса», – сказал глава российского военного ведомства.

В основе российско-китайских отношений лежат взаимоуважение и доверие

Поинтересовалось итальянское издание и мнением Сергея Шойгу относительно российско-китайских отношений. По его оценке, напряжённость в международных отношениях, безусловно, способствовала укреплению российско-китайских отношений, в основе которых лежат взаимоуважение и доверие. Между Россией и Китаем существуют многолетние дружеские, стратегические отношения, развивается сотрудничество во многих сферах, в том числе и по линии военных ведомств, что в интересах обоих государств.

В качестве примера можно привести проводимые на двусторонней основе совместные мероприятия оперативной подготовки вооружённых сил наших государств, включая ежегодное военно-морское учение «Морское взаимодействие» и совместное учение по противоракетной обороне «Воздушно-космическая безопасность».

Проводятся многонациональные военные учения армий и флотов стран – членов Шанхайской организации содружества «Мирная миссия». Кроме того, китайские представители ежегодно участвуют в проводимых Минобороны России Армейских международных играх. Сегодня около 12 процентов направляемого на экспорт российского оружия идёт в Китай.

«При этом наша совместная деятельность в этой сфере, в отличие от учений, проводимых НАТО и ЕС в Европе, носит исключительно оборонительный характер. Наши партнёрские связи в военной сфере не имеют направленности против каких-либо других стран или блоков и служат исключительно укреплению глобальной и региональной безопасности», – подчеркнул Сергей Шойгу.

Прямой военный конфликт между Россией и Украиной исключён

Вновь обратившись к теме Украины, итальянское издание поинтересовалось, есть ли возможность найти решение нынешнего конфликта на юго-востоке страны. По словам российского министра, только безусловное выполнение Киевом минских договорённостей позволит исключить возникновение ситуации, способной привести к геноциду русского населения. К сожалению, Киев упорно уклоняется от их выполнения, находя для этого различные надуманные предлоги и делая голословные обвинительные заявления в адрес России.

При этом Киевом полностью отвергается возможность диалога с Донецком и Луганском, без которого урегулирование кризиса попросту невозможно. Разумеется, наша страна реагирует на сложившуюся ситуацию, постоянно призывая Киев к выполнению минского комплекса мер. Сергей Шойгу выразил надежду, что и европейские страны, в первую очередь – участницы «нормандского формата», смогут задействовать всё своё влияние на украинские власти для мирного урегулирования внутреннего конфликта на юго-востоке этой страны.

Министр обороны РФ считает невозможным возникновение прямого столкновения между Украиной и Россией. У нас общие корни, на протяжении многих веков мы вместе пережили тяжелейшие испытания и плечом к плечу отстояли свою свободу и независимость во время Второй мировой войны. «Даже у меня все родственники по линии мамы проживали на Украине, меня крестили в небольшом храме шахтёрского городка Стаханов Луганской области. Поэтому убеждён, что в нашей общей исторической памяти никогда не будет места взаимной конфронтации или вражде», – сказал генерал армии Сергей Шойгу.

* * *

Ответы министра обороны РФ популярной итальянской газете, опубликованные в день начала очередного саммита НАТО, вызвали повышенное внимание ведущих мировых СМИ. Агентство Рейтер обращает внимание на то, что в интервью итальянскому изданию Сергей Шойгу раскритиковал США и силы военного альянса во главе с Вашингтоном за то, что они передвигают свои силы и базы к российской границе. Российский министр обороны указал на то, что НАТО, вопреки обещаниям, данным советскому руководству во время процесса объединения Германии, расширяется на восток к границам России.

Американский еженедельный журнал «Ньюсуик» пишет, что Сергей Шойгу раскритиковал США за их «стратегию неоколониализма» и, обвинив Вашингтон в поддержке «самых диких идеологий» для ослабления правительств по всему миру, заявил, что Россия всегда будет препятствовать международным усилиям США. Приводятся слова министра обороны РФ о том, что «Россия, выступающая за равное и взаимовыгодное сотрудничество с любыми странами в рамках концепции многополярного мира, всегда будет являться препятствием на пути реализации подобных «стратегий».

В свою очередь, агентство Ассошиэйтед пресс указывает, что Москва надеется, что Израиль и Иран проявят сдержанность и будут избегать столкновения. «Использование военной силы любой из этих сторон в Сирии неминуемо привело бы к эскалации напряжённости на всём Ближнем Востоке. В этой связи мы придерживаемся курса на мирное и дипломатическое урегулирование любых разногласий и рассчитываем, что обе стороны смогут продемонстрировать сдержанность», – цитирует Сергея Шойгу американское информагентство.

Итальянское информационное агентство Адженсия Нова также комментирует интервью министра обороны России, акцентируя внимание на том, что за несколько дней до ожидаемого саммита в Хельсинки Сергей Шойгу высказал мнение, что в современной истории отношения между Россией и США никогда ещё не находились на таком низком уровне.

Примечательно, что интервью российского министра обороны оживлённо обсуждается и в социальных сетях. Вот одна из точек зрения, возможно, и несколько эмоциональная: «Не ударяясь в русофилию, надо признать, что внешняя политика России последних лет действительно великолепна – в отличие от политики США, Англии и Франции, которые нарушили все международные договоры и вторглись в Сомали, Ирак, Ливию, а также принесли огромные беды Сирии, обвинив в них Россию и Асада. Не говоря уже о глупых и несправедливых санкциях, наложенных на Россию. Между уровнем российских и американских политиков лежит целая пропасть».

Владимир МОЛЧАНОВ

Начавшийся между США и КНДР диалог по решению вопроса ядерного разоружения на полуострове имеет очень хорошие перспективы, считает генеральный секретарь ООН Антониу Гутерреш.

"Я думаю, что есть очень хорошая вероятность того, что этот диалог (США-КНДР) приведет к решению, положительному решению — к мирной денуклеаризации корейского полуострова, и наш (ООН — ред.) единственный интерес — это поддерживать эти попытки двух стран", — сказал Гутерреш в четверг на пресс-конференции.

Он добавил, что "как вы знаете, после того, как я занял пост генерального секретаря, я приехал в Северную Корею в самом начале этого процесса, в момент, когда взаимоотношение между странами еще было весьма напряженным, но я был совершенно убежден, что только диалог может привести к решению".

"Но, естественно, это комплексный процесс с трудными переговорами, в котором, как я полагаю, будут взлеты и падения, но мы не должны останавливаться и просим все страны региона помочь в достижении соглашения", — сказал генсек.

Первый в истории саммит США и КНДР, на котором встретились американский президент Дональд Трамп и северокорейский лидер Ким Чен Ын, состоялся 12 июня в Сингапуре. По итогам встречи Трамп заявил, что подписал "подробный" документ с КНДР, и подчеркнул, что процесс денуклеаризации Корейского полуострова начнется "очень быстро".

Позднее США и Северная Корея договорились о создании рабочих групп, которые будут заниматься проверкой хода денуклеаризации Корейского полуострова.

Петр Порошенко заявил, что на территории Украины активно действуют агенты Федеральной службы безопасности России.

"У нас российская ФСБ по всей стране", — сказал он на экспертной дискуссии на полях саммита НАТО в Брюсселе.

Украинский лидер также добавил, что доволен, что в НАТО считают политику России "агрессией". Он уточнил, что "это самое главное".

Служба безопасности Украины регулярно заявляет о задержаниях "агентов российских спецслужб" и россиян, которые якобы готовят диверсии на Украине. В свою очередь, Москва неоднократно опровергала это.

В Брюсселе 11-12 июля проходит саммит НАТО. Помимо делегаций 29 стран — участниц самого альянса, к работе в разных форматах приглашены руководители десятков государств-партнеров, в том числе Украины и Грузии.

Отношения Москвы и Киева

Отношения Москвы и Киева ухудшились после госпереворота на Украине, возвращения Крыма в состав России и начала противостояния в Донбассе.

В январе 2015 года Верховная рада приняла заявление, в котором Россия называется "страной-агрессором".

Киев неоднократно обвинял Москву во вмешательстве в дела Украины, в частности в участии в конфликте на юго-востоке страны, шпионаже, кибератаках и даже поставках украинских ракетных двигателей в КНДР.

Россия обвинения отрицает и называет неприемлемыми. Москва не раз заявляла, что не выступает стороной внутриукраинского конфликта и заинтересована в том, чтобы Киев преодолел политический и экономический кризисы. По словам сенатора Алексея Пушкова, "что бы ни случилось на Украине, там сразу обвиняют Россию".

У ликвидируемого в Латвии ABLV Bank аннулирована лицензия на работу, говорится в распространенном в четверг сообщении Комиссии рынка финансов и капитала (FKTK) Латвии.

В FKTK заявили, что соответствующее решение Европейского центробанка вступило в силу 11 июля в 24 часа по латвийскому времени.

"Решение принято с учетом полученного в этом году в начале марта решения собрания акционеров банка о самоликвидации и принятого 12 июня FKTK решения разрешить банку начать процесс самоликвидации", — говорится в сообщении комиссии.

В комиссии добавили, что это закономерный шаг.

"Это запланированный и закономерный шаг в процессе самоликвидации банка, который никак не влияет на его ход. FKTK продолжает контролировать процесс самоликвидации согласно ранее утвержденному плану и порядку", — сказал председатель FKTK Петерс Путниньш.

В Банке Латвии подтвердили, что в соответствии с решением Европейского центрального банка прекращено участие ABLV Bank в поддерживаемой центральным банком системе обеспечения межбанковских платежей и ценных бумаг.

В начале 2018 года учреждение министерства финансов США по борьбе с финансовыми преступлениями (FinCEN) заявило о планируемых санкциях против ABLV Bank за реализацию схем отмывания денег в помощь северокорейской ядерной программе и нелегальных действий в Азербайджане, России и Украине.

Также FinCEN заявила, что руководство ABLV Bank до 2017 года использовало взяточничество для оказания влияния на должностных лиц в Латвии, стараясь предотвратить направленные против него правовые действия и уменьшить угрозы своим действиям высокого риска.

ABLV Bank подал FKTK план самоликвидации 5 марта. Спустя три месяца, 12 июня, комиссия разрешила банку приступить к процессу самоликвидации.

Возникновение нелиберальной гегемонии

Удивительная национальная стратегия Трампа

Барри Позен – международный профессор политологии и директор программы исследований в области безопасности в Массачусетском технологическом институте.

Резюме Хотя администрация Трампа отказалась от многих столпов либерального интернационализма, ее курс в сфере безопасности остается последовательно гегемонистским. Окажется ли нелиберальная гегемония более или менее устойчивой, чем ее либеральная кузина – вопрос открытый.

Во время избирательной кампании Дональд Трамп обещал положить конец национальному строительству за рубежом и высмеивал союзников Соединенных Штатов как любителей прокатиться за чужой счет. «Главной и преобладающей темой в моей администрации будет “Америка прежде всего”», – заявил он в речи о внешней политике в апреле 2016 г., которая перекликалась с высказываниями изоляционистов времен Второй мировой войны. «Страны, которые мы защищаем, должны оплачивать наши услуги в области обороны, а если они откажутся это делать, тогда США должны быть готовы дать им возможность защищать себя самостоятельно», – сказал он, очевидно намекая на ранее выдвинутое предложение позволить тем союзникам, которые не имеют ядерного оружия, приобрести его.

Подобные заявления вкупе с недоверием к свободной торговле, а также к обеспечивающим ее договорам и организациям породили среди политиков разных мастей обеспокоенность, что при Трампе Соединенные Штаты замкнутся в себе и откажутся от роли лидера мирового сообщества, которую играли со времен окончания Второй мировой войны. «В настоящее время США выпали из мирового порядка, они не при делах», – написал публицист Роберт Каган через несколько дней после избрания Трампа. С тех пор как Трамп вступил в должность, его критики, похоже, утвердились в своей правоте. Они ухватились за его непрестанные сетования относительно союзников, а также скептицизм по поводу беспрепятственной торговли, утверждая, что администрация отгородилась от мира и даже взяла на вооружение национальную стратегию замкнутости. Некоторые пошли еще дальше, навесив на Трампа ярлык, самый страшный для американского внешнеполитического истеблишмента: «изоляционист».

На самом деле Трампа можно обвинить в чем угодно, но только не в изоляционизме. Хотя его речи действительно пропитаны скептицизмом относительно глобальной роли Вашингтона, беспокойство по поводу изоляционизма Трампа совершенно неуместно на фоне все более громких призывов к войне с Северной Кореей, обостряющейся конфронтации с Ираном и растущего числа боевых операций во всем мире. Если говорить о наборе инструментов жесткой силы, то политика администрации Трампа представляется по крайней мере более амбициозной, чем политика Барака Обамы.

И все же Трамп отошел от традиционной национальной стратегии в одном важном аспекте. По крайней мере с окончания холодной войны демократические и республиканские администрации проводили государственную стратегию, которую ученые называют «либеральной гегемонией». Это гегемония в том смысле, что США намеревались стать самым могущественным государством в мире с большим отрывом, а либеральной она была потому, что американцы стремились трансформировать систему международных отношений в порядок, основанный на правилах, регулируемый многосторонними организациями, а также превратить другие страны в рыночные демократии, свободно торгующие друг с другом. Порвав со своими предшественниками, Трамп во многом изъял либеральный элемент из либеральной гегемонии. Он по-прежнему стремится сохранить экономическое и военное превосходство Соединенных Штатов, а также их роль арбитра в сфере безопасности для большинства регионов мира, однако предпочел отказаться от экспорта демократии и воздержаться от заключения многосторонних торговых соглашений. Другими словами, Трамп объявил о совершенно новой национальной стратегии: нелиберальная гегемония.

Не голубь мира

Национальная стратегия – довольно скользкое понятие, и для тех, кто пытается постичь стратегию национальной безопасности администрации Трампа, где намешано всего понемногу, мало что проясняется. Лучший способ понять подход Трампа к международным делам – оценить, во что реально обошлась его политика за год. Несмотря на все разговоры об отказе от внешнеполитического авантюризма и втягивания в конфликты, на практике администрация остается привержена геополитической конкуренции с крупнейшими военными державами мира, а также формальным и неформальным альянсам, которые она унаследовала. Она угрожает войнами, чтобы не допустить появления новых ядерных держав, как делали и ее предшественники; она ведет постоянные кампании против «Талибана» в Афганистане и «Исламского государства» (ИГИЛ, запрещено в России) в Ираке и Сирии, используя больше сил и средств, а также огневой мощи, чем предыдущая администрация. Она также объявила о планах выделить дополнительные средства Министерству обороны, бюджет которого по-прежнему превосходит совокупный военный бюджет всех военных соперников Америки.

Если говорить об альянсах, на первый взгляд может показаться, что Трамп отошел от традиции. Будучи кандидатом в президенты, он постоянно сетовал на нежелание союзников, особенно по НАТО, разделять бремя расходов на коллективную оборону. Как дилетантски ни звучали бы эти возражения, они абсолютно справедливы; на протяжении двух десятилетий вклад европейских стран-членов блока не дотягивал до планки, установленной самим альянсом. Сторонников НАТО по обе стороны Атлантики раздражают жалобы на нежелание разделять бремя военных расходов – не только потому, что они звучат правдоподобно, но также и потому, что они втайне считают их малозначительными. Фактическое обеспечение боеспособности меркнет в сравнении с политической целью во что бы то ни стало связать США с Европой тесными узами. Вот почему возникла некоторая паника, когда на саммите НАТО в мае 2017 г. Трамп не упомянул Пятую статью, то есть обязательство о взаимной обороне, которое берут на себя члены Альянса. Это означало, что Соединенные Штаты могут перестать быть конечным арбитром всех стратегических споров в Европе.

Однако в течение нескольких недель Трамп дал обратный ход и США продолжили заверять союзников в своей поддержке, как если бы никаких изменений не намечалось. Немногие американцы слышали об Инициативе по обеспечению безопасности Европы (ИБЕ). Можно понять тех, кто полагал, что 100-тысячный американский воинский контингент, находившийся в Европе после окончания холодной войны, был более чем достаточной гарантией, но после того как Россия вторглась на территорию Украины в 2014 г., союзники потребовали более надежных гарантий; отсюда и данная Инициатива. ИБЕ финансируется не из американского оборонного бюджета, а из отчислений на военные операции ВС США за рубежом – фонд «вынужденных расходов без строгого надзора», первоначально одобренный Конгрессом для глобальной войны с терроризмом. За счет ИБЕ оплачивалось наращивание военных учений в Восточной Европе, совершенствование военной инфраструктуры Соединенных Штатов в регионе, подарки Украине в виде нового оборудования, а также новые склады американской военной амуниции и снаряжения, достаточные для вооружения бронетанковой дивизии в случае чрезвычайной ситуации. В конце 2017 г. Вашингтон объявил, что впервые продаст Украине управляемые противотанковые ракеты, то есть летальные вооружения. До сих пор Белый дом потратил или запланировал потратить на ИБЕ 10 млрд долларов – эта сумма заложена в бюджете на 2018 финансовый год. Однако администрация Трампа увеличила финансирование почти на 1,5 млрд долларов. Тем временем все запланированные военные учения и развертывание войск в Восточной Европе шли полным ходом. Приверженность США военным обязательствам в рамках НАТО сохраняется, а союзники наращивают финансирование своих программ в области обороны, чтобы умиротворить президента. Другими словами, это обычный бизнес, деловой подход к вопросам обороны.

Военная активность Соединенных Штатов в Азии также повысилась по сравнению с эпохой президента Обамы, который объявил о «развороте» на восток. Трамп главным образом озабочен программой ядерных вооружений Северной Кореи, которые продолжают совершенствоваться, так как это идет вразрез с его размышлениями во время избирательной кампании о независимых ядерных силах для Японии и Южной Кореи. Пытаясь заморозить и в конечном итоге обратить вспять программу Пхеньяна, он угрожал применить военную силу, сказав, например, следующее в сентябре прошлого года: «У Соединенных Штатов есть много сил и терпения, но, если придется защищать себя или своих союзников, у нас не будет другого выбора, кроме полного уничтожения Северной Кореи». Хотя трудно сказать, воспринимает ли Пхеньян подобные угрозы всерьез, внешнеполитическая элита в Вашингтоне, конечно, воспринимает, и многие опасаются, что случайная или запланированная война сегодня более чем вероятна.

Пентагон поддерживает эти угрозы более частыми военными маневрами, включая отправку стратегических бомбардировщиков дальнего радиуса действия для полетов над Корейским полуостровом. В то же время администрация пытается оказывать экономическое давление на Северную Корею и стремится убедить Китай прекратить поставку в КНДР важных материалов, особенно нефти. В Тихом океане американские ВМС продолжают поддерживать бешеный темп различных операций – около 160 двусторонних и многосторонних учений в год. В июле США провели ежегодные Малабарские учения с Индией и Японией, впервые собрав воедино авианосцы из всех трех стран. В ноябре Соединенные Штаты собрали необычную флотилию из трех авианосцев возле Корейского полуострова во время визита Трампа в Азию. Начиная с мая 2017 г. ВМС США участили операции по обеспечению свободы навигации, когда американские корабли патрулируют акваторию Южно-Китайского моря, на которое претендует Китай. Американские военные моряки осуществляют настолько интенсивную деятельность, что только в 2017 г. Седьмой флот, базирующийся в Японии, пережил беспрецедентное столкновение четырех кораблей; еще один корабль сел на мель, и произошло крушение одного самолета.

Во время ноябрьской поездки в Азию Трамп предусмотрительно обновил обязательства Соединенных Штатов по обеспечению безопасности, и похоже, что премьер-министр Японии Синдзо Абэ решил не предавать огласке переговоры с президентом, в том числе о Северной Корее. С учетом нескончаемых жалоб Трампа на несправедливость торговых отношений в Азии и последующих уступок Китаю в части базовых экономических принципов можно только удивляться тому, что союзники в регионе настолько благосклонны к нашему президенту. Однако трудно чем-то заменить безопасность, безвозмездно обеспечиваемую военной сверхдержавой, а отношения с человеком, видящим мир через линзы экономических условий с более ярко выраженной нулевой суммой, чем обычно, – это небольшая цена.

Администрация Трампа также наращивает военную активность на Ближнем Востоке, что не может не радовать критиков Обамы, которые осуждали его за близорукий подход к этому региону. Трамп не тратил время даром, но сразу продемонстрировал намерение исправить ошибки прошлых лет. В апреле 2017 г., реагируя на доказательства применения сирийским правительством химического оружия, США разбомбили авиабазу, с которой была произведена химическая атака, выпустив по ней 59 крылатых ракет. Ирония в том, что Трамп наказал Сирию за пересечение «красной линии», проведенной Обамой, и за нарушение соглашения об уничтожении химического оружия, которое Обама заключил с Сирией, за что Трамп подверг предшественника беспощадной критике. Тем не менее был дан внятный сигнал, что в городе новый шериф.

Администрация Трампа также ускорила положительный исход войны с ИГИЛ. Нынешний Пентагон не любит делиться информацией о собственной деятельности, но из опубликованной статистики следует, что США отправили больше войск в Ирак и Сирию, а также сбросили больше бомб на эти страны в 2017 г., чем в 2016-м. В Афганистане Трамп, несмотря на рассуждения во время избирательной кампании об ошибках национального строительства, не отказал себе в импульсивном призыве, обращенном к американским военачальникам («мои генералы», как он их величал), не только остаться в стране, но и наращивать военные действия. Туда отправлен многотысячный дополнительный контингент, а авиаудары усилились до уровня, невиданного с 2012 года.

Наконец, администрация дала ясно понять, что планирует более агрессивную конфронтацию с Ираном на всем Ближнем Востоке. Сам Трамп возражал против ядерной сделки с Ираном в 2015 г., и его советники намерены снова ополчиться на эту страну. Например, в декабре Никки Хейли, посол США в ООН, стояла перед обломками того, что она назвала иранской ракетой, намекнув, что Тегеран вооружает мятежников в Йемене, где ведет опосредованную войну с Саудовской Аравией. Администрация Трампа, находясь за кулисами, по крайней мере не меньше прежней администрации Белого дома поддерживает интервенцию саудовцев в Йемене. Администрация Обамы предложила поддержку саудовцам, чтобы купить их сотрудничество в сделке по Ирану, но с учетом того, что Трамп презирает эту сделку, его поддержку саудовцев можно трактовать только как усилия, направленные против Ирана. Если удастся избежать войны с Северной Кореей, которая может потребовать больших военных ресурсов и внимания политиков, то усиление конфронтации с Ираном вполне возможно.

Оборонный бюджет администрации Трампа также предполагает сохранение Соединенными Штатами роли мирового полицейского. Трамп проводил президентскую кампанию под лозунгом, опубликованным в Твиттере: «Я сделаю нашу армию настолько большой и могущественной, что никто не захочет иметь с ней дело». Став президентом, Трамп предложил оборонный бюджет, на 20% превышающий тот, что был принят на 2017 год: примерно половина роста была запрошена администрацией, а вторая половина добавлена Конгрессом. (Судьба этого бюджета неясна: по Закону о расходовании бюджетных средств, подобное увеличение требует поддержки демократов, которую республиканцам придется покупать увеличением расходов на внутренние программы.)

Вот лишь один небольшой пример склонности новой администрации к дополнительным расходам: бюджет на приобретение высокоточных управляемых боеприпасов вырос более чем на 40% по сравнению с 2016 годом. Это решение вполне согласуется с часто декларируемым намерением более интенсивно вести текущие военные кампании, а также приготовиться к неминуемым войнам будущего.

Трамп также остается приверженцем программы ядерной модернизации, начатой администрацией Обамы, стоимость которой оценивается в триллион долларов. Эта программа предусматривает обновление всех элементов ядерной триады: ракет, бомбардировщиков и подлодок. Она опирается на исходную предпосылку времен холодной войны: чтобы гарантированно сдержать нападение на союзников, ядерные силы США должны иметь возможность ограничить ущерб от полномасштабного ядерного удара. Это означает, что Соединенным Штатам нужна способность первыми нанести удар и уничтожить весь ядерный арсенал противника до того, как он осуществит пуск своих ракет. Хотя усилия по ограничению ущерба – большой соблазн, они бесполезны против ядерных держав с сопоставимым ядерным потенциалом; поскольку, если уцелеет всего лишь несколько носителей и ядерных боеголовок, этого будет достаточно, чтобы нанести Соединенным Штатам недопустимо большой ущерб в качестве возмездия. В лучшем случае программа модернизации – деньги, выброшенные на ветер, поскольку она лишь подстегнет конкурентов США модернизировать свои ядерные силы, чтобы гарантировать способность нанести удар отмщения; в худшем случае она побудит неприятелей первыми нажать на спусковой крючок и повысит риск эскалации любого кризиса до масштабов ядерной войны. Если бы Трамп был действительно привержен принципу «Америка прежде всего», он лучше подумал бы об издержках и рисках подобной стратегии.

Бесцельное превосходство

Всегда трудно добиться гегемонии, поскольку большинство стран ревниво оберегают свой суверенитет и не желают выполнять указания со стороны. Однако после окончания холодной войны американская внешнеполитическая элита пришла к единодушному мнению, что либеральная гегемония отличается от прочих. Они доказывают, что этот вид доминирования – цель вполне достижимая при правильном сочетании жесткой и мягкой силы. Международная безопасность и экономические организации, свободная торговля, права человека и распространение демократии не только сами по себе являются ценностью, но и могут привлечь другие страны. В случае реализации эти цели сделали бы либеральный мировой порядок под руководством США более чем легитимным; они бы привели к появлению мира, настолько созвучного ценностям и интересам Соединенных Штатов, что Вашингтону не нужно было даже трудиться в поте лица для обеспечения его безопасности.

Трамп ушел с проторенного пути. Он пренебрежительно отзывался о международных экономических организациях, таких как ВТО, на которые можно возложить ответственность за разрушительные экономические перемены, активизировавшие его электорат. Он вышел из Парижского соглашения по климату отчасти потому, что оно экономически невыгодно американцам. Не уверенный в том, что Вашингтон сможет в достаточной мере доминировать в международных организациях для обеспечения своих интересов, президент вышел из Транстихоокеанского партнерства, инициировал воинственный пересмотр Североамериканского договора о свободной торговле и позволил Трансатлантическому торгово-инвестиционному партнерству засохнуть на корню. Вместо этих соглашений Трамп декларировал предпочтительность двусторонних торговых договоренностей, которые, по его мнению, легче проверять и ратифицировать.

Указывая на то, что недавние усилия США по построению демократии за рубежом были дорогостоящими и безуспешными, Трамп также отверг насаждение демократии как цель внешней политики, если не считать его одиночные твиты в поддержку протестующих против режима в Иране. До сих пор, судя по его действиям, ему нет ни малейшего дела до либеральной трансформации других обществ. Например, цель стратегии в Афганистане – не совершенствование афганского правительства, а принуждение талибов к переговорам военными средствами (при этом непонятно содержание этих возможных переговоров). В целом Трамп часто хвалит зарубежных диктаторов – от российского Владимира Путина до филиппинского Родриго Дутерте. Его планы ограничения программ иммиграции и приема беженцев отчасти из-за опасений по поводу проникновения в страну террористов практически граничат с неприкрытым фанатизмом. Его национальная стратегия – это бесцельное превосходство.

Подобная незаинтересованность в более мягкой и доброй части проекта американской гегемонии приводит в бешенство защитников этого проекта. Комментируя отсутствие либеральных элементов в Национальной стратегии безопасности Трампа, Сюзан Райс, которая служила советником по национальной безопасности в администрации Обамы, написала в декабре: «Эти упущения повсеместно ослабляют восприятие лидерства Америки; что еще хуже, они не позволяют сплотить мир вокруг наших целей, когда мы беззаботно игнорируем устремления других народов».

Однако правомерность или неправомерность подобного взгляда на вещи должна быть предметом дебатов, а не слепой веры. США давно уже пытаются сделать свою внешнюю политику легитимной, потому что даже принуждение к сотрудничеству обходится дешевле, чем мягкое противодействие. Но в случае с Соединенными Штатами либеральный блеск, похоже, не облегчает задачу достижения или поддержания гегемонии. Почти 30 лет Соединенные Штаты проверяли гипотезу о том, что либеральный характер их гегемонистского проекта делает его уникально достижимым или реализуемым. Итоги говорят о том, что эксперимент провалился.

Ни Китай, ни Россия не стали демократиями, и ничто не говорит о том, что они движутся в эту сторону. Обе страны наращивают военную мощь, необходимую для конкуренции с Америкой, и отказываются принимать либеральный мировой порядок во главе с США. Потратив уйму денег, Вашингтон так и не сумел создать стабильные демократические правительства в Афганистане и Ираке. Внутри НАТО, предполагаемом оплоте и хранителе демократии, Венгрия, Польша и Турция становятся все более авторитарными странами. Европейский союз, главное либеральное институциональное детище и плод победы Соединенных Штатов в холодной войне, недавно лишился Великобритании; другие страны-члены также нарушают его правила, как это недавно сделала Польша, отказавшись от стандартов независимости судебной власти. Новая волна политики идентичности – национальной, религиозной, расовой или иной – захлестнула не только развивающийся, но и развитый мир, включая Соединенные Штаты. Либеральная гегемония не принесла плодов ни во внешней, ни во внутренней политике.

Как выглядит сдержанность

Ничто из вышеперечисленного не может свидетельствовать в пользу политики национальной безопасности, проводимой Трампом. Его администрация берет на себя слишком много военных обязательств; она бесцеремонно и неосмотрительно угрожает применением силы; у нее нет никаких стратегических приоритетов и реального плана более справедливого распределения военных расходов между союзниками США. Под прикрытием борьбы с терроризмом она намерена продолжать военное вмешательство во внутренние дела других стран; она сбрасывает слишком много бомб в слишком многих местах на слишком большое число людей. Эти ошибки с большой долей вероятности приведут к тем же дурным результатам внутри страны и за рубежом, которые стали уделом США после окончания холодной войны.

Если бы Трамп действительно хотел реализовать некоторые свои задумки, которыми он делился во время избирательной кампании, то прилагал бы гораздо больше усилий для решения проблем безопасности в мире. Национальная стратегия сдержанности, как я вместе с другими исследователями называю этот подход, начинается с предположения о том, что у США все в порядке с безопасностью, и нужно лишь ответить на вопрос о тех немногих угрозах, которые все же существуют. На практике сдержанность означала бы осуществление осторожной стратегии поддержания баланса сил в Азии, чтобы не дать Китаю возможности доминировать в этом регионе – сохранение командного положения на море, не позволяющего Китаю проявлять насилие над соседними странами или мешать Вашингтону укреплять их, при одновременном признании и понимании страхов КНР. Вместо того чтобы окружать Китай американскими войсками, нужно было побуждать союзников больше делать для собственной обороны.

Это означало бы стремление делиться лучшими методами защиты ядерных арсеналов с другими ядерными державами, чтобы не допустить попадания этого оружия в руки негосударственных образований. И сотрудничество с другими странами, особенно в области разведки, для ограничения способности террористов осуществлять зрелищные теракты. Соединенные Штаты по-прежнему сталкиваются со всеми этими угрозами, они усугубляются происходящим в мире, где относительная позиция силы Вашингтона поколеблена. Таким образом, важно, чтобы союзники США, особенно богатые европейские страны, больше разделяли это бремя, позволив Соединенным Штатам сосредоточиться на главных угрозах. Например, европейцам следует всю военную мощь направить на сдерживание России, чтобы США могли перераспределить ресурсы на сохранение контроля над общими благами: Мировым океаном, воздушным пространством и космосом. Сторонники сдержанности также считают, что военную мощь дорого содержать, еще дороже использовать, и в целом это дает весьма «сырые» и спорные результаты; поэтому военную силу нужно использовать ограниченно и осмотрительно. Они благожелательно относятся к идее свободной торговли, но сомневаются, что американская торговля сильно пострадает, если армия будет менее активна. Они серьезно воспринимают проблему политики идентичности, особенно национализм, и потому не ожидают, что другие народы будут приветствовать усилия Вашингтона по преобразованию их обществ, особенно когда это делается под дулами автоматов. Таким образом, за исключением мероприятий, направленных на сохранение командного положения Соединенных Штатов в Мировом океане, поборники сдержанности не видят других достоинств во внешней политике Трампа, поскольку она абсолютно не сдержанна.

Во время избирательной кампании Трамп много и резко критиковал национальную стратегию США после окончания холодной войны. «Со временем наша внешняя политика становилась все менее и менее осмысленной, – сказал он однажды. – На смену логике пришла глупость и высокомерие, которые приводили к одной внешнеполитической катастрофе за другой». Некоторым казалось, что подобная критика может возвещать о новом периоде экономии бюджетных средств. Хотя администрация Трампа отказалась от многих столпов либерального интернационализма, ее курс в сфере безопасности остается последовательно гегемонистским. Окажется ли нелиберальная гегемония более или менее устойчивой, чем ее либеральная кузина – вопрос открытый. Внешнеполитический истеблишмент продолжает уклоняться от главного вопроса: является ли гегемония США устойчивой? Если нет, то какая политика должна прийти ей на смену? Трамп так же хорошо избегает этого проклятого вопроса, как и те, кого он осуждал.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2, 2018 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

США > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 11 июля 2018 > № 2714102 Барри Позен

Время экспериментов

Соперничество великих держав в XXI веке

Майкл Кофман – старший научный сотрудник Центра военно-морского анализа (CNA), научный сотрудник Института Кеннана Международного научного центра имени Вудро Вильсона (США).

Резюме Отсутствие войны между главными игроками компенсируется многочисленными проявлениями острой конкуренции. Это политические нападки, подрывные действия, кибератаки, информационное противостояние, равно как разрушительные опосредованные столкновения и кампании сопротивления.

Система международных отношений, сложившаяся после окончания холодной войны, вступила в переходный период: трансформируется баланс сил, происходят перемены в основах, на которых зиждется мировой порядок. Одна из самых ярких особенностей прошедшего периода – видимое отсутствие в мировой политике конкуренции между ведущими государствами. Соединенные Штаты стали править в качестве сверхдержавы на фоне временного ослабления России, которая отстранилась от активного влияния на европейские дела, в то время как Китай только начал восхождение. Сегодня Вашингтон признает, что настал переломный момент. И в Стратегии национальной безопасности, и в Национальной оборонной стратегии США акцентируется соперничество между великими державами, которые характеризуются как ревизионистские силы. Америка же, подобно другим державам, доминировавшим в истории, не жаждет делиться привилегиями и считает оба вызова угрозой для себя.

Конкуренция с Россией: возвращение холодной войны?

Хотя новую конфронтацию между Москвой и Вашингтоном часто называют «новой холодной войной» или «холодной войной 2.0», подобное толкование нередко порождается отсутствием лучших аналогий и вводит в заблуждение. Сегодняшняя конкуренция – не следствие баланса сил или универсалистской идеологии как таковой, но результат сознательных решений лидеров, реализуемых ими стратегий и ряда поддающихся определению разногласий в мировой политике. Она не была предопределенной или неизбежной. Текущие противоречия России и Соединенных Штатов имеют мало общего с неотъемлемым структурным конфликтом на почве идеологической борьбы или борьбы за власть. Хотя ставки достаточно велики, масштаб и экзистенциальный характер конфликта не идет ни в какое сравнение с эпохой холодной войны. Одним словом, причины и характер этой конкуренции различны.

Однако имеются и некоторые примечательные сходства с прошлыми конфликтами между великими державами – прежде всего понимание изменений в балансе сил, на котором основывается международная система. США распространяли либеральный мировой порядок с опорой на ряд политических, экономических и военных институтов в то время, когда другие великие державы фактически отсутствовали на игровом поле. По окончании периода внутренней балансировки (проведение военной модернизации и реформ в случае России) эти страны вполне естественно потребуют пересмотра правил и условий функционирования мировой системы. Классические великие державы считают себя привилегированными гражданами международной системы, где для них должны существовать особые правила.

Прошлое – лишь пролог

Вызов со стороны России заключается в требовании исключительных условий, положенных великим державам, закреплении за ней сферы влияния, как во время Ялтинской конференции, разделившей Европу после окончания Второй мировой войны, а также в требовании формирования арбитража великих держав наподобие «Европейского концерта» 1815 года. Аргументы России направлены прежде всего на обеспечение ее региональных интересов на основе транзакционного взаимодействия с международным сообществом. Другими словами, речь не идет о претензиях на лидерство в международной системе или о желании России вновь заявить права на великодержавный пьедестал. Напротив, российская геополитика носит однозначно локальный характер, равно как и непосредственные причины этой конкуренции. Однако это соперничество может иметь глобальные последствия.

Для России текущее противостояние – вопрос ее выживания как значимой силы в мире; вопрос не только консолидации Российской Федерации, но и ее влияния на пространстве бывшего СССР. Хотя Советский Союз распался более 20 лет назад, шок ощущается до сих пор. Восприятие Россией собственной уязвимости многократно обострилось после краха СССР, и стремление сохранить влияние на стратегическую ориентацию соседей больше объясняется желанием предотвратить дальнейший распад, нежели возродить былую мощь. Ключевые моменты российской стратегии прямо противоречат желанию Вашингтона иметь «единую, свободную и мирную Европу», а также планам расширения Евросоюза. Россия обманчиво велика, но в действительности у нее нет стратегической глубины в Европе, где сосредоточена большая часть российского населения и инфраструктуры. Посредством дорогостоящих войн Москва всегда стремилась иметь буферные государства, отделяющие ее от других крупных держав, либо опираться на военно-политический блок в Европе. Потребность в таком подходе возросла после Второй мировой войны. Россия решила, что больше никогда не позволит крупномасштабной войне развернуться на ее земле, а буферным европейским странам переходить на сторону противника. Фактически это означало, что Москва будет всегда стремиться влиять на стратегическую ориентацию соседей и требовать сохранения буферных государств ради своей безопасности.

Реализация Москвой подобной внешнеполитической стратегии привела к естественному для мировой политики конфликту между российскими требованиями безопасности, желанием Запада развивать военно-политическую архитектуру в Европе и стремлениями таких стран, как Украина. Этот конфликт интересов можно разрешить только по обоюдному согласию, за счет компромиссов или посредством войны. Попытки России интегрироваться в западный мир и либеральный мировой порядок не избавили ее от такого восприятия угроз и вопросов обеспечения безопасности.

Одна из главных проблем в претензиях России заключается в том, что они исходят из давнего убеждения, будто Россия – генетически великая держава и, таким образом, заслуживает соответствующих привилегий. Исторически Россия всегда была слабой великой державой, которую трудно объективно оценить, но ее нынешние претензии не подкрепляются экономической силой. Россия заметно отстает по критериям, которые принципиальны для Запада, и не имеет союзников, которые бы подтверждали ее влияние. Следовательно, важный аспект конкуренции – попытки Москвы доказать, что ее военная мощь, один из показателей силы, наиболее актуальный для классических великодержавных амбиций, остается недооцененной. Россия вынуждена использовать те рычаги, которые у нее есть, чтобы компенсировать отсутствующие.

Желание России пересмотреть архитектуру безопасности в Европе игнорировалось по одной простой причине: у Москвы не было оснований для выдвижения подобных требований. Она была слаба и, что важнее, без того связана многочисленными договоренностями как страна-преемница СССР. США и Запад принципиально отказываются предоставить Москве великодержавные привилегии: не только из-за политической идеологии, но также потому, что, с их точки зрения, Россия того не заслуживает по причине экономической слабости. Претензии России на многополярность плохо стыкуются с фактическим распределением силы в системе международных отношений. Именно поэтому попытки России договориться о кондоминиуме великих держав постоянно терпят провал. Соединенные Штаты не готовы принять подобные идеи, а европейцы уже не мыслят такими категориями, поскольку давно отказались от политического реализма.

Россия достаточно сильна, чтобы бросить вызов Западу, и сегодня пытается доказать, что она более могущественна, чем Запад это раньше признавал. Российские лидеры полагают, что с их интересами необходимо считаться, тем более что они не глобальные, а региональные в своей основе; и они требуют пересмотра имеющихся соглашений в области европейской безопасности. По оценке Запада, Россия – возрождающееся государство, но ее сила держится на хрупкой основе. Поскольку США считают Россию великой державой в упадке, у них мало стимулов для пересмотра положений, на которых зиждется мировой порядок, или корректировки своих геополитических амбиций. Россия нарушила статус-кво, но смотрят на нее как на «великодержавного спойлера», а не того, кто способен бросить реальный вызов.

Третий элемент в этой конкуренции остается идеологическим. В условиях отсутствия в течение двух десятилетий держав, которые бы оспаривали американское влияние, Вашингтон выстроил и распространил на весь мир удобный для себя порядок. После окончания холодной войны он становился все более идейно-политическим по своей сути. Вера Америки в универсальную праведность либеральной гегемонии только крепла. Политический либерализм как таковой стал больше похож на богословие, во многих отношениях подменив собой искусство государственного управления, стратегию и международную политику. Хотя российские лидеры могут полагать, что за политическими лозунгами Запада скрывается циничный прагматизм, в действительности это удручающее и некорректное зеркальное отображение собственных приоритетов. Вашингтон руководствуется верой в то, что Соединенные Штаты находятся на правильной стороне истории – тем, что Тимоти Снайдер изящно называет «политикой неизбежности».

Сегодня Запад весьма идеологичен, и его идеология нетерпима к автократиям, не желающим подчиняться либеральному порядку, или анократиям, таким как Россия. Проблема больше в том, что российская политическая система не просто нелиберальна, но антилиберальна. Она есть живое воплощение критики либерализма Карлом Шмиттом, поскольку стремится к суверенитету при принятии решений и исключительности в проведении внутренней и внешней политики. Идейный компонент конфликта как таковой все еще малопонятен, но у России определенно есть идеология, которую Запад находит неприемлемой. Упадок либерализма в Европе ассоциируют с конкуренцией со стороны России, которая видится причиной упадка. В центре озабоченности по поводу отката от демократических завоеваний находятся два постулата либеральной политической идеологии: ожидание устойчивой либеральной гегемонии и теория демократического мира.

Хотя Москва и может предполагать, что в конфликте вокруг Украины или в Сирии не затрагиваются жизненно важные интересы США, это неверная трактовка. Соперничество бросает фундаментальный вызов некоторым исходным предпосылкам западной политической идеологии и поднимает неудобные вопросы о будущем мирового порядка. Пока Москва озабочена сохранением и защитой того, что осталось от империи, и стремится к признанию в качестве великой державы, вызов для США более стратегический, чем можно предположить, если взглянуть на собственно причины конфликта. Центральный вопрос: смогут ли Соединенные Штаты остаться лидером мирового порядка после утраты своего первенства, и останется ли нынешняя международная система неизменной, если не будет подкреплена однополярностью.

Нынешний мировой порядок основывается на преобладающей мощи Америки и отсутствии конкуренции со стороны других держав. Этот период истории совершенно точно подошел к концу. Конкуренция между великими державами может оказаться пагубной для мирового порядка, если державы будут ставить свои интересы выше институтов и договоров, существующих в этой системе. Подобные махинации разрушили «Европейский концерт» и мировой порядок после Первой мировой войны. По крайней мере очевидно, что ни Россия, ни Китай не поддержат либеральный характер мировой системы или политическую идеологию, которой Вашингтон пытался ее наполнить. Как таковой либерализм в структуре международных отношений сталкивается с сильными встречными ветрами, и обращение вспять достижений демократии представляется почти неизбежным.

Вызов со стороны Китая

Хотя Пекин пока существенно отстает от США по расходам на оборону, по большинству макроэкономических показателей Китай будет соперничать с Соединенными Штатами в ближайшие десятилетия и, скорее всего, обгонит их. Пекин использует экономическую силу в качестве рычага внешней политики, стремясь обезопасить поставки нужных для его экономического роста ресурсов посредством инвестиций в добычу полезных ископаемых во всем мире, в инфраструктуру их доставки, а также в развитие других стран. КНР демонстрирует, что смотрит на мир исключительно через призму геоэкономических и геостратегических интересов.

Причина опасений Америки весьма прозрачна: Китай все меньше напоминает обычное успешное национальное государство, стремящееся к участию в существующем миропорядке – он больше похож на страну, бросающую вызов системе и претендующую на лидерство. Политика «Один пояс, один путь» видится как еще одно доказательство геополитических амбиций, равно как и желание сделать китайскую национальную валюту мировым конкурентом доллара. Как таковая политика Пекина размывает доминирование западных институтов, обескровливает некоторые процессы, такие как развитие человечества на базе политических или идеологических условий, а также дает КНР веские основания требовать для себя больше прав в системе международных отношений.

Эта политика сопровождается существенным сдвигом в относительном экономическом балансе сил между Европой и Азией. На самом деле экономически и демографически американские союзники в Европе уже давно уступают союзникам США в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Эти диспропорции значительно усугубляются из-за существенной разницы в расходах на оборону и доли ВВП, идущей на укрепление обороноспособности. Доля европейских стран в глобальных расходах на оборону неуклонно снижается. Если в мировой политике есть такое понятие, как центр повышенной или нарастающей экономической и политической активности, то он неуклонно смещается в Азию.

Наибольшее внимание привлекают военные расходы Пекина. Все было бы иначе, если бы Китай стремился быть экономически сильной державой, опирающейся на союзы, но слабой в военном отношении, наподобие современной Германии. Однако Китай демонстрирует великодержавные амбиции, прежде всего стремясь максимизировать собственную безопасность по отношению к соседям и, несомненно, за счет других, а затем – умело использовать это для достижения региональной гегемонии. Он стремительно трансформирует экономическую силу в военную мощь. Неотъемлемой частью этих усилий стала военная реформа и модернизация Китая, уменьшение размеров и роли армии и больший акцент на других инструментах проецирования силы. Военная конкуренция обостряется на фоне резкого смещения в последнее десятилетие баланса сил в регионе из-за влияния Китая.

Пекин ведет себя неразумно и проявляет близорукость, не зная, как управлять вновь обретенной силой и как сигнализировать другим о своих намерениях. Китай склонен повторять многие стратегические ошибки, совершенные Германией перед Первой мировой войной. Первой ошибкой были угрозы в адрес соседей по региону. Вторая заключалась в строительстве большого военно-морского флота по настоянию Альфреда фон Тирпица, что неизбежно сделало Германию экзистенциальной угрозой для Великобритании, ведущей морской державы той эпохи. Китайские политики полагают, что, угрожая соседям, они вынудят тех защищаться, заключая союз с усиливающейся державой. «Политика девяти пунктиров», которую Китай проводит в Южно-Китайском море, сигнализирует соседним странам о реваншизме и ревизионистских амбициях Пекина, в результате чего растущая мощь Китая воспринимается как угроза. Здесь важно вспомнить, что страны в целом уравновешивают не силу, а угрозы, и, следовательно, ключевым моментом является восприятие одной страны другой. Учитывая историю Второй мировой войны, обиды и опасения не только остаются, но и могут быстро возродиться.

Решив инвестировать экономическую мощь в создание большого ВМФ, включая строительство десантных вертолетоносцев, авианосцев и эсминцев, Китай сделал серьезный стратегический выбор. Подобное решение предопределило будущее Германии примерно 100 лет назад, когда она решила примерить на себя мантию морской сверхдержавы своего времени. Естественной реакцией Великобритании стало создание серии балансирующих блоков, которые были с энтузиазмом встречены соседями Германии, напуганными ее военной мощью и воинственным поведением. Япония тоже придавала слишком большое значение теориям адмирала Мэхэна о роли военно-морской державы, строя корабли и большой ВМФ, что в конечном итоге привело к конфликту с США. Похоже, что уроки Великой восточноазиатской сферы взаимного процветания Японии сегодня подзабыты в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Пекин начал военную, политическую и экономическую конкуренцию с Соединенными Штатами, которая окажется главным стимулом для мобилизации вашингтонского политического истеблишмента в грядущие годы. Эта конкуренция кодифицирована в американских документах по национальной безопасности, а также прослеживается в более жесткой линии, недавно выразившейся в заградительных пошлинах против китайских товаров.

К соперничеству за военное превосходство в Азиатско-Тихоокеанском регионе добавляется более открытый конфликт в экономике. Решение Китая инвестировать в создание портовой инфраструктуры ближе к Европе и проведение совместных учений с Россией – послание всему миру о намерении Пекина осуществлять великодержавное проецирование мощи. Китай хочет, чтобы его корабли были видны в Европе, Средиземном море и Персидском заливе. Это также будет воспринято Вашингтоном как явная угроза длительному доминированию Америки в Мировом океане с целью обеспечения безопасного пользования общим достоянием.

В отличие от Европы, где у членов НАТО по сути нет альтернативы кроме присоединения к этому альянсу, в Азиатско-Тихоокеанском регионе конкуренция гораздо выше, и он менее стабилен в смысле формирования союзов. С одной стороны, альянсы здесь создаются по звездообразному принципу, когда все страны вступают в альянс с Америкой, но необязательно развивают союзнические отношения друг с другом. У них также есть варианты для хеджирования рисков, и, если Китай станет достаточно сильной державой в военном отношении и более выгодным партнером в экономическом плане, они могут пересмотреть свои стратегии. Хотя между Москвой и Вашингтоном нет конкуренции за союзников, в укреплении Китая кроется потенциал пересмотра политики заключения альянсов. В Европе также нет независимых средних держав, хотя это во многом зависит от оценки роли Турции. Кроме того, есть еще одно измерение конкуренции с Китаем, зависящее от курса, который выберет Индия.

Нельзя исключать, что со временем Индия сама станет великой державой, и ей придется выбирать, с кем строить союзнические отношения: с США или Китаем. Средние державы будут одним из объектов конкуренции между великими державами в XXI веке. В последние десятилетия у них не было выбора. Существовала лишь американская гегемония в укрепляющемся либеральном мировом порядке и… американское лидерство. От того, как успешно великие державы смогут «продавать себя» в качестве безобидных гегемонов, не угрожающих безопасности других стран, и формулировать прагматичное представление о своей роли в системе международных отношений, будет зависеть снижение напряженности в мире и вероятность появления новых уравновешивающих друг друга коалиций. До сих пор они не добились в этом больших успехов, что дает США существенные преимущества. Являясь самой могущественной военной силой в мире, Америка часто воспринимается как наименее опасная держава.

Стратегии сравнительного преимущества: кейс России

Сравнительное преимущество России – историческая устойчивость и выживаемость в системе международных отношений. Долгосрочные индикаторы тенденций неоднозначны. Несмотря на большую зависимость от добычи и продажи полезных ископаемых, Россия остается на плаву, и даже при вялом росте ВВП на уровне 1,5% (что фактически является стагнацией) способна долгое время оставаться конкурентной. С учетом нынешнего бюджета Россия может поддерживать расходы на оборону на уровне 2,8% ВВП как минимум в течение еще одного десятилетия.

Демографическая картина неоднозначна. Хотя ежегодно сотни тысяч человек покидают рынок труда, и число людей трудоспособного возраста год от года сокращается, ожидается рост числа мужчин призывного возраста. Демографические проблемы России обострятся в начале 2030-х гг., а это значит, что Москва способна легко поддерживать конкуренцию или конфронтацию как минимум еще десять лет. К тому же Россия является рынком труда для жителей бывших советских республик, что делает ее третьей или четвертой страной мира по объему ежегодного притока мигрантов. Следовательно, у России есть политические рычаги для сдерживания демографического упадка, хотя это чревато проблемами, связанными с социальной стабильностью, национальной идентичностью и т.д.

Оборонная промышленность продолжает восстанавливаться и обретает независимость от внешних обстоятельств. У России по-прежнему имеются ноу-хау и технологии для производства передового оружия, а поступательная реализация военных реформ, наряду с внушительной программой закупок, обеспечат мощь ее армии на протяжении 2020-х годов. Будущее после следующего десятилетия остается туманным, поскольку неясно, будут ли у России экономические ресурсы для разработки, испытания и развертывания следующего поколения вооружений, а также технологии, соответствующие развивающимся методам ведения войн. Россия сделала ставку на основные элементы военной мощи, необходимые для прямой конкуренции, посредством инвестиций в обычные и ядерные вооружения. Но она также добилась успехов в косвенной конкуренции, то есть в невоенных или «неактивных» сегментах. Сегодня становится очевидным, что, хотя большое внимание уделяется традиционному военному балансу в Европе и существенному нестратегическому ядерному потенциалу России, представляющему собой первую из замещающих стратегий, на первый план выходит непрямое противостояние.

Непрямая конкуренция – разновидность политической, экономической и информационной войны, ставшая возможной благодаря развитию различных механизмов в глобальных средах, под которыми подразумеваются кибервойны, соперничество в космосе или под водой, поскольку от них зависят современные телекоммуникации. Международные финансы и торговля, банковский сектор и арбитраж – среды, в которых также разворачивается конкуренция и конфронтация. Равно как и применение права в качестве оружия (lawfare) – одна из немногих разновидностей непрямого противостояния, где Запад пока имеет явные преимущества. Россия действенно использует преимущества в политической и информационной войне, включая нетрадиционные подходы. Однако она не способна эффективно применять правовые средства и оценить долгосрочные издержки экономической войны: в этих сферах США действуют гораздо увереннее.

Именно возрождение военной мощи позволило России взять на вооружение силовую дипломатию и использовать в качестве рычага менее дорогостоящие инструменты, такие как политическая война или неконвенциональные операции. Одно является главным источником для другого, и оба инструмента сдерживают резкую ответную реакцию противников, неся в себе существенные риски эскалации и одновременно оказываясь полезным инструментом принуждения. На Украине и в Сирии Россия продемонстрировала, что традиционная военная сила и ядерное оружие играют важную роль, влияя на решения, принимаемые противником, а также укрепляя другие инструменты достижения политических целей. Таким образом, российская стратегия сродни политическим и экономическим набегам с целью принудить Соединенные Штаты к кондоминиуму великих держав. Россия рассчитывает оставаться под боком США в качестве бунтовщика в системе международных отношений настолько долго, чтобы появление более серьезного вызова со стороны Китая убедило Вашингтон пойти на сделку. В некотором отношении Россия поменялась ролями с Китаем 1960-х и 1970-х годов.

Для реализации этой стратегии Россия сделала ставку на опосредованное участие в конвенциональных боевых действиях и контроль над эскалацией посредством нестратегических ядерных вооружений, считая, что подобное сочетание даст варианты для сдерживания Соединенных Штатов. Это имеет место в точках с достаточно узкой асимметрией интересов, таких как Сирия, где Россия балансирует на грани войны.

Еще один элемент российской стратегии – стремление к альянсу с Китаем. Несмотря на политические и экономические инициативы, а также растущее военное сотрудничество, в реальности союзы формируются в основном в ответ на угрозы или озабоченность по поводу безопасности. По сути, такой альянс могут инициировать только США, если они будут угрожать обеим странам в их регионах. Великие державы с недоверием относятся к альянсам и не предрасположены к их заключению, что вполне логично, поскольку любой союз подразумевает ограничение суверенитета, а также существенные обязательства. Только Соединенные Штаты и их внешняя политика может подтолкнуть Россию и Китай к заключению союза, если относительная конкуренция между этими державами и Вашингтоном будет намного острее двусторонних споров.

Вашингтон удваивает усилия

США сосредоточены на том, чтобы вновь как можно убедительнее заявить о своем превосходстве в сфере ведения боевых действий, сохраняя благоприятный расклад сил, а также укрепляя сеть альянсов. На самом деле у Соединенных Штатов есть все преимущества, но им приходится защищать огромную геополитическую область. До сих пор у вашингтонского истеблишмента не было желания определять свои интересы, в том числе торговые, и решать, что он будет защищать любой ценой, а от чего может отказаться. Фридрих Великий точно определил когда-то одну из главных стратегических проблем, актуальную для США: «Тот, кто защищает все, не защищает ничего».

Соединенные Штаты сохраняют колоссальные преимущества в экономических, военных и дипломатических ресурсах. Это и военный бюджет в размере более 600 млрд долл., который превосходит военные бюджеты всех соперников и союзников вместе взятых. Научные исследования и разработки остаются еще одним преимуществом американцев, равно как и их способность контролировать общее достояние человечества. Огромная сеть альянсов обеспечивает логистику, географию и оборонно-техническое сотрудничество, необходимое США для сохранения превосходства, если не гегемонии. Первоначальной реакцией было удвоить усилия для достижения военного превосходства, чтобы переиграть Китай, исходя из того, что многие возможности также пригодятся в гипотетическом конфликте с Россией. Проблема с нехваткой ядерных вариантов военных действий из-за добровольного разоружения, как уже было объявлено в «Обзоре состава и количества ядерного оружия – 2018» (Nuclear Posture Review 2018), будет разрешена. В создании глобальных вооруженных сил главный акцент будет сделан на гибкости и устойчивости.

Благодаря добыче сланцевой нефти и газа США стали энергетической державой, способной в будущем формировать энергетические рынки. Вашингтон может также стимулировать общее подавление энергетического рынка, чтобы задушить экономику своих противников, таких как Иран и Россия. Подъем производства сланцевой энергетики дает американцам большую свободу действий на Ближнем Востоке, поскольку они смогут выбирать себе союзников, не заботясь о безопасности поставок энергоносителей из этого региона.

Путь, которым идет Вашингтон, преимущественно состоит в наращивании возможностей прямой конкуренции посредством обычных и ядерных вооружений, создании новых технологий и потенциальных противовесов. США будут стремиться противодействовать мерам и способам воздействия, которые реализуют Россия и Китай, чтобы заставить эти страны платить по счетам, используя свое лидирующее положение в системе международных отношений. У Америки силовое превосходство над Россией в экономической войне и использовании правовых механизмов, но относительно Китая это преимущество незначительно. Исход конкуренции с Пекином будет во многом зависеть от региональных союзников, таких как Япония и Южная Корея. Вместо того чтобы спекулировать на интересах или искать компромиссы, Соединенным Штатам надо упорно работать над тем, чтобы «строить» новых партнеров, таких как Индия. Недостаток американской стратегии прямой конкуренции состоит в том, что Соединенные Штаты могут истощить себя, постоянно концентрируясь на вызовах Китая, России, Ирана или Северной Кореи.

Американская мягкая сила и привлекательность идеологии также дают США существенные преимущества над Москвой и Пекином. Модели социально-политического развития Китая и России не считаются слишком привлекательными где-либо за пределами этих стран, они и не особо заинтересованы в экспорте своих моделей развития. Проблема России и Китая в том, что они ведут себя цинично и исключительно по-деловому в международных отношениях, что можно считать недостатком в глазах Запада. Американская мягкая сила лежит в основе альянсов и коалиций, сглаживая одностороннее применение силы, и в целом поддерживает защиту интересов за рубежом с меньшими трениями. России и Китаю, похоже, нравится плыть против течения.

Китай – геополитический бульдозер

План Пекина состоит в неуклонной экспансии и проецировании силы, чтобы утвердиться в роли регионального гегемона и мировой державы, имеющей равное с Соединенными Штатами право голоса в международной системе на основании определяющих факторов жесткой силы. Китай пользуется преимуществами географического положения и современных военных технологий, тогда как США играют роль прибрежного балансира. Американские войска, базирующиеся в Японии, уже испытывают значительное напряжение, стремясь поддерживать региональный баланс сил. Китай использует современные технологии геоинженерии и творческий ревизионизм, создавая искусственные острова для захвата морской акватории, а также буферного морского пространства между своей территорией и американской военной армадой.

Основной элемент китайской стратегии – вытеснение американской военно-морской силы за пределы первой островной цепи. Сосредоточиваясь на традиционной военной силе, легко оттесняя фрегаты и миноносцы, Китай исходит из незатейливой логики «чем больше – тем лучше». Поэтому, когда встанет вопрос о военном балансе, у Китая будет больше кораблей и наступательной огневой мощи, чем у США. Однако перед китайской армией стоит фундаментальная проблема, аналогичная тому вызову, с которым сталкивается Япония. Китай экспортирует товары во все страны мира и импортирует природные минералы и ископаемые, а также аккумулирует немало прямых иностранных инвестиций. Экономика страны зависит от морского сообщения. Морские просторы патрулирует ВМФ США и, поскольку региональные моря оспариваются несколькими странами, Китаю необходимо получить доступ к природным ресурсам, чтобы выйти за пределы американского военно-политического контроля.

Усиление Китая неизбежно. Рано или поздно эта страна сможет конкурировать с США по части исследований и разработок военных технологий, а также в области производства военных кораблей. Соединенные Штаты не желают соглашаться с претензиями Китая на контроль морской акватории или с его вводом опознавательной зоны противовоздушной обороны. Конфронтация низкой интенсивности, операции по обеспечению свободы навигации и другие военные действия могут рано или поздно привести к кризису. Однако наиболее вероятен конфликт в отношениях Китая с одной из соседних стран, причем совершенно неожиданный для обеих держав, но с большими стратегическими последствиями. В мировой политике прибыли и потери чаще всего реализуются через такие кризисы, чем через просчитанные гамбиты.

Другое преимущество Китая состоит в том, что, хотя соседние страны могут считать его потенциальной угрозой, никто не рассматривает его как державу, способную на проецирование влияния в глобальном масштабе. Китайская военно-экономическая мощь как таковая не воспринимается в качестве угрозы большинством других участников системы международных отношений, и Пекин стремится представить свои амбиции как проект совместного процветания, а не геополитических устремлений. КНР – локомотив потребления, который другие страны, включая союзников США, не могут игнорировать. Это дает возможность Китаю использовать их желание вести торговлю в качестве рычага для получения доступа к технологиям, а также открытия этих стран для деятельности множества организаций, созданных по инициативе Пекина. В действительности экономическая стратегия Пекина гораздо более дальновидная и многообещающая, чем его военные планы.

Конкурентные стратегии

Цель конкурентных стратегий – вынудить неприятеля расходовать средства в конкретной области конкурентной борьбы. Когда какая-либо держава стремится обострить конкуренцию, логично предположить, что она будет искать стратегии, которые окажутся запретительно дорогостоящими для ее противников.

Главное преимущество Соединенных Штатов перед Россией – недостаточная защищенность ее бескрайних территорий и отсутствие необходимой инфраструктуры. Используя глобальную силу, США могут подтолкнуть Россию к более существенным расходам для создания военной инфраструктуры в удаленных регионах, таких как Арктика или Дальний Восток. Ей придется отвлекать ресурсы и средства от основного театра военных действий в Европе. Решение Москвы разработать целую линейку стратегических вооружений, чтобы обойти американскую противоракетную оборону, олицетворяет собой незапланированный успех конкурентной стратегии. Россия, вероятно, потратила немало средств на то, чтобы перехитрить американские системы противоракетной обороны, хотя возможности ПРО крайне ограничены, американцы даже близко не подошли к ее созданию. Таким образом, паранойя России, проистекающая из менталитета «осажденной крепости», может подстегивать гонку обычных вооружений даже в том случае, когда у Москвы имеется значительное преимущество в наступательных силах, таких как стратегическое ядерное оружие.

Вне всякого сомнения, Россия имеет преимущество в области ведения непрямых военных действий. Вашингтон уделяет избыточное внимание политическим или информационным войнам и операциям России. Конкуренция на Балканах – наверно, лучший пример этого фарса, так как неясно, чего Россия добилась в этом регионе, если вообще имеет смысл говорить о каких-либо достижениях, и стоит ли что-либо оспаривать. Однако Вашингтон, похоже, твердо намерен противодействовать непрямым военным операциям России, хотя можно заподозрить, что между действиями и реальными достижениями – огромная пропасть. С учетом вышеизложенного можно сказать, что в информационной войне побеждает Россия, несмотря на возмездие Запада в форме экономических санкций и дипломатических демаршей.

Фланговые театры военных действий, такие как Ближний Восток, также изобилуют выгодными вариантами и возможностями для превращения России в серого кардинала или кукловода ценой небольших издержек. В этом регионе для Москвы сокрыты большие возможности, которые она может использовать, чтобы вынудить Вашингтон вести с ней диалог на равных и оказывать давление на него, выступая альтернативной силой в регионе.

В конкуренции Китая и США больше нюансов. Пекин, вероятно, сосредоточится на количестве ракет, чтобы сделать передовое базирование нереалистичной задачей для американцев, хотя Вашингтон может воспользоваться своим значительным технологическим преимуществом аэрокосмической державы для нейтрализации такого давления. Очертания гонки вооружений все еще неясны, но Китай проглотил наживку, взявшись за разработку истребителя пятого поколения, хотя в этой области отстает на несколько десятилетий. Размещая подводные лодки стратегического назначения, Китай может также приступить к реализации заведомо нереалистичной стратегии ядерного сдерживания на море, опираясь на бастионный подход, взятый на вооружение Советским Союзом. С учетом превосходства Соединенных Штатов под водой и неблагоприятного географического положения, КНР вряд ли сможет конкурировать с американцами в этой области.

Между тем у Китая есть возможность вынудить США к перенапряжению. Для начала создать небольшую, но значительную сеть военных баз по всему миру, чтобы связать американские войска своими операциями, а затем использовать преимущества по паритету покупательной способности для создания масштабных обычных военно-морских сил с акцентом на наступательную огневую мощь. Сосредоточившись на наступательных вооружениях и боевых действиях, Китай может воспользоваться присущей Соединенным Штатам проблемой предоставления заслуживающих доверия гарантий безопасности союзникам в регионе. Американский истеблишмент склонен к принятию затратных технологических решений, которые увеличивают общие расходы на оборону. США окажут давление на союзников, требуя от них увеличить оборонные бюджеты и перекладывая бремя сдерживания на средние державы, уменьшая их выгоды от альянса с американцами. Возможным исходом станет попытка союзников в регионе защитить себя, так как они усомнятся в способности Вашингтона выполнить обязательства в сфере безопасности с учетом фактического военного баланса сил.

* * *

После холодной войны система международных отношений формировалась политикой не великих держав, а скорее одной великой державы. Эта эра подошла к концу. Однако мир вступает в период неопределенности. Все более явно проявляется тот факт, что великие и региональные державы не оказывают решающего влияния, с их военно-экономической силой мало считаются. Американские кампании в Ираке, Афганистане и Ливии, а также кампания России на Украине демонстрируют, что давление не обязательно становится действенным средством политического шантажа. Странам все труднее использовать жесткую силу в политических целях. Непонятно, что действительно идет в счет и как лучше этим воспользоваться. Какова фактическая динамика реализации силы и ее сущности. Система международных отношений не только вступает в период соперничества между великими державами, но и в эпоху экспериментирования, имеющую некоторое сходство с межвоенным периодом 1920-х и 1930-х годов.

Война между великими державами остается не только неправдоподобным, но и практически невозможным сценарием с учетом устойчивого гнета ядерного сдерживания. Однако отсутствие войны между главными игроками компенсируют многочисленные конфликты вследствие развертывающейся конкуренции. Политические войны, подрывные действия, кибератаки и непрекращающаяся информационная война будут привлекать больше внимания, равно как и разрушительные опосредованные войны и кампании сопротивления. Прямая конкуренция означает дальнейшую милитаризацию и давление на региональную обстановку, растущую напряженность и сопутствующие риски военного авантюризма. Отсутствие правил затрудняет снижение рисков. Таким образом, кризис ускорит принятие правил, как это происходило в первые десятилетия холодной войны, когда соглашения заключались вследствие чрезмерного увлечения прямой конкуренцией.

Данный текст представляет собой сокращенную версию Валдайской записки № 86, написанной по заказу Международного дискуссионного клуба «Валдай» и опубликованной в июне 2018 года. Другие Валдайские записки – http://ru.valdaiclub.com/a/valdai-papers/

США. Китай. Евросоюз. Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июля 2018 > № 2714100 Майкл Кофман

«Две войны» Запада и Россия

Природа международного кризиса и что это значит

Тимофей Бордачев - кандидат политических наук, директор Центра комплексных европейских и международных исследований Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики», директор евразийской программы Фонда развития и поддержки Международного дискуссионного клуба «Валдай».

Резюме Отношения России с Западом не имеют шансов на улучшение в обозримой перспективе. Это снимает проблему неопределенности намерений – наиболее важный методологический вопрос в теории международных отношений. Намерения в отношении России, Китая или Ирана понятны, что создает небывалую определенность в мировой политике.

Среди различных способов разрешения конфликтов и установления мира исторически наименее распространенным является соглашение с участием всех заинтересованных сторон. Даже такие классические примеры урегулирования не на поле боя, а за столом переговоров, как Венский конгресс 1815 г., были, в сущности, собраниями победителей. Хотя результат на условиях «всеобщей неполной удовлетворенности» и был достигнут посредством возвращения в европейский баланс побежденной Франции. Однако в остальном Конгресс оказался инструментом прагматичного перераспределения территорий, а не конструирования «светлого будущего». Принцип монархической легитимности и взаимного признания, конечно, сыграл роль во всеобщем мире (противоположность всеобщей войны), воцарившемся на 99 лет. Но сама по себе сделка государей стала возможна только после военной победы, уничтожившей их противника Наполеона.

К обществу и сообществу

Политическая история Запада – две с половиной тысячи лет перманентной борьбы внутри и с внешним окружением. Первым значимым сражением «внешней» войны стала битва при Марафоне в 490 г. до н. э., когда греческие полисы отразили вторжение Персидской империи. Последовавшие греко-персидские войны фактически завершились только с походом на Восток Александра Македонского. Он разрушил великую державу Ахеменидов и закончился на берегах Гидаспа, где произошло первое военное столкновение Запада и индийской цивилизации. В XI–XIII веках народы Европы пришли с оружием на Ближний Восток в отчаянной, хотя и обреченной, попытке захватить Святую землю. Но настоящий перелом произошел в XV–XVI столетиях, когда военно-техническое преимущество Запада над остальным миром стало подавляющим. Осенью 1502 г. каравеллы Васко да Гамы обратили в руины порт Кожикоде. Торговля между Востоком и Западом окончательно сместилась на океанские пространства, контролируемые европейцами, а Евразия превратилась в глухую и отстающую периферию.

Результатом многовековой борьбы стало установившееся 500 лет назад практически безраздельное политическое и военное доминирование Европы, а затем и Америки в мировых делах. Распространение вестфальской системы как универсального образа международного общения не происходило полюбовно – путем включения новых стран и народов, принятия ими общих правил. Оно осуществлялось через завоевание более сильными и успешными тех, кто был не готов отстоять независимость и воспользоваться суверенитетом. Исключения единичны и уникальны – Россия и Япония, сами вступившие затем на путь экспансии. При этом Япония в ХХ веке суверенитет частично утеряла. И если Европа свое глобальное значение утратила в результате двух катастроф минувшего столетия – Первой и Второй мировых войн, то Америка борьбу продолжает.

Дату первой битвы внутренней войны Запада установить невозможно. Однако то, когда состоялось ее последнее сражение, известно доподлинно. Последним актом «внутренней» войны стала центральноевропейская операция союзников 22 марта – 11 мая 1945 г., когда армии Соединенных Штатов, Великобритании и Франции заняли западную часть Германии и часть Австрии. А ее наиболее важным эпизодом в масштабах человечества стала Тридцатилетняя война 1618–1648 гг., 400-летие начала которой приходится на нынешний год. В результате этой самой важной войны в истории возник тот мир, в котором мы живем. То есть чисто внутренний эпизод (ни Россия, ни Китай, ни Индия в конфликт вовлечены не были) истории Запада оказался событием глобального значения. С этим, видимо, связана и установившаяся традиция отождествлять достижения Запада с достижениями всего человечества.

Итак, перманентный до этого внутренний конфликт завершился в 1945 г., пока, по меньшей мере. В середине прошлого века возникло уникальное сообщество, отношения между участниками которого строятся на иных, нежели в международной системе вообще, принципах. Это сообщество ценностей и интересов, собственно, и является физическим содержанием устоявшегося в публицистике понятия «Запад». В интеллектуальном плане оно было концептуализировано авторами «английской школы» теории международных отношений во второй половине ХХ века. Такие представители этого направления, как Хэдли Булл и Барри Позен, ввели в употребление понятия «международное сообщество» и «международное общество». Отношения между государствами внутри сообщества основаны на страхе неограниченного насилия и более совершенны, чем вне его. А «международное общество» продолжает жить по традиционным анархическим и эгоистическим правилам.

Примечательно, что после завершения первой холодной войны в 1991 г. была предпринята политическая и интеллектуальная попытка распространить понятие «международное сообщество» на всю совокупность государств. Установившийся в тот период т.н. либеральный мировой порядок в политическом измерении опирался именно на гипотезу о существовании целостного международного сообщества, выразителями интересов и ценностей которого является сплоченная группа западных государств во главе с США. Это было адекватно возникшей после распада СССР ситуации и даже в чем-то справедливо. При балансирующей на грани коллапса России и «копящем силы в тени» Китае кто-то должен был брать на себя ответственность. Более того, выступая от имени всего человечества, а не только своего собственного, Запад в своих глазах поступал даже благородно. Во-первых, он отказывался от многовековой традиции наслаждаться плодами победы. Во-вторых, любезно предлагал остальным присоединиться к победителям. Естественно, на тех условиях, которые победители могли предложить, обеспечивая приоритетность своих интересов. Отказ России, хотя и обусловленный объективными факторами, сделать это был воспринят с глубочайшим разочарованием, которое находится в сердцевине современного отношения к Москве подавляющего большинства в американском истеблишменте.

При этом в российской научной и экспертной дискуссии вопрос о том, как страна может стать участником этого «международного сообщества», был и остается одним из наиболее обсуждаемых. До конца 2000-х гг. этому вопросу посвящалось множество статей, докладов и книг. Спектр рецептов варьировался в самом широком диапазоне. Высказывались идеи о простом вхождении в Запад на основе фактически младшего партнерства (что обеспечивало бы определенный учет российских интересов) и восприятия ценностей. Но одновременно возникали и более экстравагантные концепции партнерства на равных и его институционального оформления в виде в том числе союза России и Европы. Однако Запад – это не только сообщество, основанное на ценностях и интересах, но и режим, гарантом существования которого остается наличие гегемона. Роль его всегда исполняли США, располагавшие ресурсами многократно большими, нежели другие участники. И исключительная адаптивность европейцев к зигзагам американской политики говорит в пользу неизменности объективных причин такого порядка вещей. Россия готова была принять ценности и даже разделить с Западом общие интересы – именно на этом делали и делают упор сторонники доктрины присоединения к Западу. Но вот участие в режиме изначально было совершенно невозможным. Несколько предложенных церемоний посвящения, как, например, в 1998–1999 гг. в связи с событиями вокруг Югославии, Москва успешно провалила.

Частично или полностью включенными в международное сообщество Запада оказались даже отдельные социальные модели, исповедующие другие ценности, нежели Европа и ее продолжение в Новом Свете. Например, Япония, Южная Корея или Сингапур. Поэтому пока предопределенность сохранения их в строю союзников Соединенных Штатов связана не с уникальной природой отношений между ними, а с военно-стратегическими соображениями локального характера. Другими словами – абсолютной зависимостью от Вашингтона как защитника и гегемона. Смогут ли эти страны оставаться частью Запада в случае (пока не просматривающемся) их военно-стратегической эмансипации – вопрос открытый.

Кто ревизионист?

Эти «две войны» – внутренняя и внешняя – определили поведение и стратегическую культуру стран Запада. В такой же степени, как Степь диктовала стратегическую культуру России во времена раннего Московского государства, а большая удаленность от других центров силы – привычки Китая и Индии. Для России соседство со Степью сделало неизбежной стратегию практически перманентной экспансии и собирания земель. У китайской и индийской цивилизаций географическая удаленность воспрепятствовала выработке навыков действовать в союзах – расположенный настолько далеко партнер просто не имел физической возможности прийти на помощь. Сейчас все три важнейшие стратегические культуры не-Запада сталкиваются с обстоятельствами, вынуждающими их адаптироваться.

Территориальная экспансия России ограничена собственной демографией и международной политикой в Евразии. В результате исторического поражения в холодной войне и резкого снижения возможностей России вдоль ее границ возникло множество новых суверенных государств вкупе с разнообразными интересами крупных внешних игроков. Поэтому Россия уже не полагается на силу, а строит международные институты, выступает с многосторонними инициативами. Такими, как, например, Большая Евразия – стратегический план формирования на евразийском пространстве международного сообщества, плотность которого будет выше, а отношения между участниками – теснее, чем с третьими сторонами.

Индия и Китай постепенно становятся уже не объектом политики других – России и Запада, а самостоятельными источниками экспансии регионального и глобального значения. Экспансия должна принимать современные формы многостороннего сотрудничества, иначе она неизбежно приведет к жесткому противодействию со стороны их малых, средних и даже великих соседей. Попытки уравновесить Китай можно наблюдать уже сейчас, когда Индия и Япония приветствует продвигаемые США концепции.

Трюизмом является утверждение, что европейская теснота – от греческих полисов до суверенных монархий XVII века – всегда была идеальным ландшафтом для конфликта. Отсюда задиристость европейских народов и одновременно их удивительная мобильность и гибкость в вопросах создания коалиций более или менее стабильного свойства. Обширные территории вовне исторически выглядели пространством экспансии и колонизации. За всю историю Европы она только два раза сама становилась объектом масштабного внешнего вторжения. В 711–732 гг. арабы Омейядского халифата захватили почти всю территорию Иберийского полуострова и дошли до Луары, пока не были отражены франками в битве при Пуатье. В XIV–XVII веках Европа подверглась вторжению турок-османов, решающим эпизодом которого стала Великая турецкая война 1683–1699 гг., после которой вторжения Европе уже никогда не угрожали. Все силы уходили на внутреннюю борьбу или внешнюю экспансию. В начале XVIII века возможность такой экспансии на востоке была прочно заблокирована Россией. Московское царство, Российская империя и СССР сами продвигались в западном направлении, успешно присоединив части Европы. На остальных географических векторах Запад не встречал практически никаких ограничений и непрерывно оставался источником экспансии. Два «длинных века» – восемнадцатый (1648–1789 гг.) и девятнадцатый (1789–1914 гг.) – могущество Запада растекалось по миру и к моменту своего заката заняло всю обитаемую сушу за исключением России и Японии.

Перманентный внутренний конфликт оставался нормой до тех пор, пока имелись силы, а внешней угрозы не было. Колыбель Запада – Европа постепенно слабела и после сокрушительной для себя первой половины ХХ века внутреннюю борьбу закончила. При поддержке США возник феномен европейской интеграции – наиболее цивилизованная за всю историю форма межгосударственных отношений. Этот проект стал спасением для европейских элит и необходимой «перезагрузкой» всей политической системы. Но последствия «второй тридцатилетней войны» оказались для Европы принципиально другими, нежели первой в XVII веке. Если 400 лет назад внутренний конфликт позволил европейцам создать правила, которые они потом распространили на весь мир, то события 1914–1945 гг., наоборот, привели к потере европейскими государствами глобального значения. Европа с тех пор, по выражению Раймона Арона, должна была одновременно делать много ставок. Возник и самый устойчивый военный блок в истории – Организация Североатлантического договора (НАТО).

При этом в обоих случаях – и в первой, и во второй Тридцатилетних войнах – источником конфликта служили силы, обойденные в сложившейся системе прав и привилегий. В XVII веке инициаторами конфликта выступили «восходящие державы» той эпохи – североевропейские государства и Франция, недовольные доминированием Габсбургов в Центральной Европе. В ХХ столетии такую же роль сыграли другие «восходящие державы» – Германия, Италия и Япония, недовольные разрывом между своими увеличившимися возможностями и недостаточным влиянием и престижем. Не случайно великий историк и политический философ Эдвард Карр констатировал в 1939 г.: «То, что получило всеобщее определение как “возвращение силовой политики”, было на самом деле концом силовой монополии, которой располагали до этого державы статус-кво».

Сейчас, в первой четверти XXI века, силовая монополия нарушена не только в традиционном, военном, измерении. Российская операция в Сирии впервые после 1991 г. ограничила США в праве произвольно использовать смену режима как наиболее простой способ решения внешнеполитических проблем за пределами «международного сообщества» Запада. Китайская стратегия «Пояса и пути» может стать концом монополии Запада в области экономической и «мягкой» силы. В последние годы экономическое могущество КНР и готовность его распространять привели к тому, что у малых и средних стран за пределами китайской периферии появилась альтернатива международным экономическим институтам, контролируемым Соединенными Штатами и их союзниками.

Однако парадоксальным образом инициатива конфронтации по-прежнему принадлежит тем, кто вроде бы должен держаться за существующий порядок вещей. На этот парадокс указывал в статье 2015 г. Рэндалл Швеллер: «Именно гегемоны – как недавно коронованные, так и перспективные (данный тип государства, насколько мне известно, вообще не обсуждался в литературе) – больше всего годятся на роль ревизионистских государств и наиболее к этому мотивированы». Как раз поэтому сейчас, как, собственно, и все годы после завершения первой холодной войны, к силовой политике наиболее активно обращались именно те государства, которые вышли из нее победителями. Это США и их европейские союзники. Количество вооруженных интервенций, осуществленных ими за 27 лет, несопоставимо с аналогичными деяниями России, Китая, который вообще ни с кем не воевал, и вообще всех остальных стран мира. Это заставляет согласиться со Швеллером в том, что подлинными ревизионистами, стремящимися пересмотреть международные порядки в более комфортную для себя сторону, являются именно державы Запада.

При этом изначально их ревизионистский напор был обращен к самим основам международного порядка, поскольку, добившись успеха в первой холодной войне, они чувствовали себя вправе перестраивать мир в соответствии с собственными представлениями, интересами и ценностями. Не случайно в 1990-е и первой половине 2000-х гг. было так много разговоров о «конце Вестфаля» и появлении новой системы координат, в том числе отмирании классического суверенитета. Как подметил в свое время Карр, больше всего о снижении значения суверенитета говорят те, кто свой суверенитет способен защитить. Сейчас дело принимает еще более увлекательный оборот. Во главе движения вновь встали главные ревизионисты мировой истории – США, провозгласившие устами эксцентрика Трампа стратегию извлечения односторонних выгод. Таким образом произошло окончательное возвращение к в принципе классической для мировой истории борьбе не за ценности, а за ресурсы и доминирование.

Со своей стороны, Россия никогда к пересмотру формальной стороны мирового устройства не призывала. Наоборот, вплоть до 2014 г. она неустанно подчеркивала на официальном и экспертном уровне, что международное право нужно соблюдать, а Совет Безопасности ООН – единственный легитимный орган международного сообщества. Аналогичным образом действовал и Китай. Хотя Пекин и создавал международные финансовые институты, параллельные тем, которые контролируют США, он никогда не ставил под сомнение институты политические. Либеральный мировой порядок, существовавший до последнего времени, экономически полностью устраивал Китай, позволяя ему копить силы и постепенно позиционировать себя в качестве альтернативного Западу источника ресурсов развития для средних и малых государств. В каком-то смысле эффективно паразитировать на глобализации, забирая у ее властелина – Соединенных Штатов – ресурсы и рабочие места. Но сейчас благословенные времена для Пекина закончились.

Еще один парадокс заключается в том, что борьба Россия с Западом исходит из презумпции необходимости установить некие правила игры. Формально новые, но фактически речь идет просто о соблюдении Западом требований, существующих со времен Вестфальского мира 1648 г., – не вмешиваться во внутренние дела, уважать суверенное равенство и не стремиться к силовому доминированию над другими. Это, кстати, ставит Москву в заведомо более уязвимую позицию в условиях разворачивающейся второй холодной войны. Потому что в рамках привычных представлений о целеполагании во внешней политике целью борьбы является максимизация выигрышей, то есть победа, а не соглашение или сделка. Соглашения фиксируют результат противостояния, но ни в коем случае не определяют его цели и задачи. Россия же, которую подозревают в ревизионизме, на деле стремится к договоренности. Однако, если рассуждать в категориях классической науки о международных отношениях, ее подход может быть воспринят как позиция относительной слабости. Взывая к уму и даже сердцу партнеров в США и Европе в условиях уже начавшегося конфликта, можно остаться неуслышанным.

Оговоримся, что соглашение может стать целью борьбы, только когда противники без оговорок признают легитимность друг друга. Как это было, например, во время самой яркой «дипломатической» войны за последние 400 лет – Крымской (1853–1856 гг.). Тогда целью главного игрока – императора Наполеона Третьего – было не реализовать экстравагантные планы Пальмерстона по отторжению у России Польши, Прибалтики, Крыма и Кавказа, а восстановить баланс сил в Европе. Что он успешно и сделал после занятия Севастополя. Заметим, кстати, что в середине XIX века противники России, как и сейчас, действовали в составе коалиции. Но в позапрошлом веке в основе отношений лежала монархическая легитимность, исполнявшая функцию сродни современному Уставу ООН – ограничивать произвол более сильных государств. К возвращению такой взаимной легитимности и призывают сейчас Россия и Китай.

Другое дело – Соединенные Штаты и их союзники. После 1991 г. они системно и последовательно нарушали базовые принципы международного общения и международного права. По-своему резонно, исходя из тезиса афинских послов в «Пелопонесской войне» Фукидида: «сильные делают то, что хотят, а слабые – то, что им позволяют сильные», а тем, кто слабее, «лучше подчиниться, чем терпеть величайшие бедствия». Это не сработало в случае с маленькой и совсем уже «отмороженной» Северной Кореей, зато получилось в случае с формально более весомым Ираком. Югославия – достаточно крупное европейское государство – была демонстративно демонтирована при активной помощи стран Европейского союза, которые без промедления признавали откалывающиеся республики бывшей федерации. Данный случай вообще уникален в европейской истории – крупнейшие державы Европы пошли на осознанное уничтожение суверенного государства.

В период 2003–2011 гг. страны Запада осуществили прямые вооруженные интервенции в Афганистане, Ираке и Ливии – в последних двух случаях результатом стало физическое уничтожение глав государств. Похожий сценарий готовился и для Сирии, но столкнулся с неожиданным препятствием – режим Башара Асада поддержали Иран и, что сыграло решающую роль, Россия. Наконец, после нескольких лет последовательного ухудшения отношений, в прямую конфронтацию втянули Россию. Поддержка Западом в феврале 2014 г. государственного переворота в критически важной для России стране не оставляла Москве выбора. А в конце 2017 г. противником США официально объявлен Китай, который вообще вел себя мирно по сравнению с относительно задиристой Россией. В ответ на жесткую позицию по Украине Россию обложили мерами экономического давления и периодически пытаются изолировать. Против Китая медленно, но последовательно разворачивается торговая война.

В каждом из приведенных примеров Запад действовал проактивно, инициатива обострения всегда принадлежала Соединенным Штатам и их союзникам. То, что мы наблюдаем сейчас – не контратака Запада в буквальном смысле этого понятия. Контратака следует за атакой, а на Запад никто не нападал. «Восходящие державы» Китай и Россия усомнились в праве США и их союзников узурпировать вопросы международной безопасности, сравнительно скромно ответили там, где агрессивность превысила все возможные пределы. Но системной борьбы никто не начинал и начинать не думал. Западные державы сами стали ее инициаторами после исчезновения единственного сдерживающего фактора – могущественного СССР в 1991 году. Особенность Запада – его имманентный ревизионизм, присущая ему, по мнению Швеллера, «склонность к риску и решимость вносить изменения в существующий порядок», в том, что он не перестает бороться и никогда не самоуспокаивается, как говорят в России, «на печи». Эта борьба является естественным состоянием и не имеет альтернативы. Она прекращается, только когда противник исчезает с карты как автономная единица. Будучи, как правило, включенным в Запад. Наиболее ярким примером стала Япония после поражения во Второй мировой войне и американской оккупации.

Не просто холодная война

Новая «мирная» война характеризуется одновременно нежеланием всех значимых участников сползти к полномасштабному конфликту (в нем погибнут все) и созданием множества рискованных ситуаций, которые к такому конфликту могут привести. В этом отношении она схожа с последними десятилетиями первой холодной войны второй половины ХХ века. И это основная причина искушения их отождествлять. Но подобное отождествление стало бы, видимо, фатальным аналитическим упрощением с точки зрения как системных признаков нового глобального конфликта, так и возможных стратегических решений участников.

Возникшую ситуацию нельзя считать простым продолжением истории прошлой холодной войны. Как, например, Вторая мировая война стала продолжением Первой, мотивированным необходимостью скорректировать возникшие по ее итогам системные перекосы – недобитую Германию и несправедливо обойденную трофеями Японию. В случае стратегического поражения опять подняться России, скорее всего, не дадут. Наиболее радикальным вариантом может оказаться даже физический раздел страны. Но полностью изменился контекст, как внутри, так и вовне. Этого не произошло в межвоенные 1919–1939 гг., когда основные участники международной политики не менялись. Только Россия переоделась из императорского мундира в большевистскую тужурку.

Тактически и стилистически текущие события в отношениях Россия–Запад ближе к отношениям Запада и Советской России в 1920–1930-е годы. Стратегически же сейчас с момента завершения холодной войны изменилось все. Во-первых, в новом этапе «внешней» войны Запада отсутствует ярко выраженная идеологическая составляющая. Противник не исповедует радикальную идеологию, отрицающую основы европейских ценностей. Более того, в мире растет ценностный плюрализм. Во-вторых, изменились все контексты. Уникальность ситуации, как уже многократно писали, в том, что адресатом политики США и их союзников по международному сообществу Запада является не локальная третьесортная диктатура, а одна из ядерных сверхдержав – развитая индустриальная Россия. За спиной которой стоит Китай.

Во второй половине ХХ века качественно отличался внутренний контекст, в рамках которого разворачивалось противостояние. На фоне подавляющей бедности в большинстве азиатских и не только стран только Запад мог предложить привлекательную модель экономического развития. Спору нет, помощь, которую СССР оказывал своим сателлитам, была значительной и в ряде случаев способствовала индустриализации. Однако сама экономическая модель, продвигаемая Москвой, не могла обеспечить устойчивого развития. Этим успешно воспользовался, в частности, Китай, решив параллельно задачу подстраховаться от угрозы с Севера. После десятилетий бедствий – войны, «большого скачка» и культурной революции – во второй половине 1970-х гг. власти КНР приняли решение перейти к политике экономической открытости.

Сейчас ресурс экономической «вестернизации» стратегически важных государств Азии в значительной степени, если не полностью, исчерпан. Да и сама Россия, хотя ей критически не хватает роста, уже – спасибо рыночной экономике – не бедная страна с отсутствующей туалетной бумагой и гнилой картошкой в овощных магазинах.

С другой стороны, на самом Западе закончился уникальный для истории капитализма период, когда неизбежное неравенство распределения доходов компенсировалось сногсшибательным экономическим ростом 1940-х – 1970-х годов. Сейчас запасы преимущественно исчерпаны, результат – рост популизма и неуверенность населения. Попытки гальванизировать общество через конфликт, в данном случае с Россией, материально подкрепляются слабо.

Внешний контекст также подвергся радикальной трансформации. Век Европы закончился в 1914 г., век Америки заканчивается на наших глазах, веку Китая не бывать – сдерживать его будут все. Но XXI век станет веком Азии, когда системообразующие конфликты будут происходить в самой населенной части земли. Новая мировая политическая география имеет совершенно определенное физическое измерение – выход Китая и Индии в число держав мирового порядка и заявление ими мировых же амбиций.

Потребовалось более чем полтора столетия для того, чтобы включение Китая в Вестфальскую систему привело к началу фундаментальных изменений принципов и условий ее развития. После обретения независимости в 1947 г. в вестфальскую систему включена Индия. Но фактором, влияющим на положение дел и расстановку сил в мире, это стало только сейчас. Китай и Индия – важнейшие участки «Римланда», контроль над которым, согласно классической геополитике, позволяет океаническим державам сдерживать континентальную Россию. Теперь эти две страны сами становятся уже не полем игры, а источниками глобальной и региональной экспансии. Как говорил Генри Киссинджер, возвышение Китая и Индии намного важнее для мировой политики, чем даже распад СССР. И именно оно, возможно, предопределило неизбежность синхронной атаки на Россию и Китай. Китай сдерживают, на Россию наступают в расчете победить и, полностью или частями, включить в режим «международного сообщества».

У Запада, безусловно, есть опыт одновременной успешной борьбы с двумя противниками (нацистской Германией и императорской Японией). Но тогда на его стороне выступала гигантская по своим природным, географическим и мобилизационным ресурсам Россия. Сейчас предпринимаются попытки сделать аналогичным союзником Индию. Но вероятность успеха зависит от того, насколько постоянное союзничество вписывается в индийскую стратегическую культуру. Пока результат не очевиден. А резкие действия Соединенных Штатов, угрожающие военно-техническому сотрудничеству Индии и России, уже вызвали раздражение Дели. Национально ориентированное правительство Нарендры Моди не может позволить даже таким могущественным державам, как США, диктовать себе, с кем вести дела, а с кем нет. У Соединенных Штатов меньше возможностей надавить на Индию, чем на Россию, не говоря уже о Китае, тесно связанном с Вашингтоном экономически, или о европейцах, полностью зависимых от американских союзников. Товарооборот Индии и США в 2017 г. составил 76 млрд долларов, что почти в 10 раз меньше американского товарооборота с Китаем. А главное – Индия не нуждается в Америке для обеспечения своей национальной безопасности. Вашингтону же хорошие отношения с Дели необходимы в контексте большой антикитайской игры.

Ясность намерений

Внешние и внутренние условия, в которых сейчас разворачивается конфликт, не предопределяют его исход в пользу одного из вовлеченных противников. Именно это, возможно, двигает решимостью России, вызывающей искреннее возмущение на Западе. И поэтому еще один, к сожалению, трюизм – отношения России с Соединенными Штатами и их союзниками вряд ли имеют шансы на улучшение в обозримой перспективе. Это снимает проблему неопределенности намерений – наиболее важный методологический вопрос в теории международных отношений со времен Фукидида. Сейчас намерения американского блока (в том числе Европы, которая постоянно колеблется и пытается играть разные партии) в отношении России, Китая или Ирана предельно понятны, что создает небывалую определенность в мировой политике в целом.

Москве, вероятно, следует стремиться к тому, чтобы выработать стратегические привычки, которые помогут извлечь выгоду из изменений внутреннего и внешнего контекста. Необходимо с большей осторожностью относиться к идее о возможности установления статус-кво и новых правил игры. Это невозможно просто потому, что прекратить борьбу на «внешнем» фронте Запад может, только инкорпорировав противника внутрь себя на тех или иных условиях, как это произошло с Германией в 1945 г. и предлагали сделать наиболее мудрые западные политики и ученые в отношении России после 1991 года. Тогда эти советы не послушали. Аналогичная стратегия, только другими средствами, проводилась в отношении Китая после начала рыночных реформ. Американские и китайские стратеги вели своеобразное соревнование. Китаю нужно было мирно наращивать мощь до того времени, когда для победы уже не потребовалась бы война, а США – поддерживать развитие рынка до объема, ведущего к неизбежности политической либерализации. Перелом, как констатируют видные российские китаисты, произошел на наших глазах. В Пекине поняли, что «держаться в тени» более невозможно, а в Вашингтоне – что развитый Китай не будет комфортным партнером по причинам стратегического характера. В принципе либеральные иллюзии 1990-х гг. дали Китаю два с половиной десятилетия форы.

Вряд ли можно рассчитывать на институциональные решения в форме международной конференции в формате Хельсинки-2. Запад выступает как коллектив с достаточно высокой степенью солидарности и дисциплины по важнейшим вопросам. «Философия Хельсинки» стала фундаментом поражения СССР в первой холодной войне, а судьба ОБСЕ после ее завершения показала всю ограниченность институциональных решений. Вариант соглашения на основе «всеобщей неполной удовлетворенности» (совершенно нетипичного для стратегической культуры Запада) гипотетически достижим только в условиях, когда Соединенные Штаты осознают, что победа невозможна. Собственных материальных ресурсов России недостаточно, чтобы создать такие условия, но история работает на нее, как бы эмоционально это в современных обстоятельствах ни звучало.

Новый глобальный контекст актуализирует необходимость внимательно прислушиваться к тому, как действия США и их союзников влияют на стратегические планы тех, кто пока остается основным получателем выгод от противостояния Запада с Россией, т.е. крупнейших стран Азии – Китая и Индии. Пока их устраивает положение вещей, но системные сдвиги, к которым может привести тотальность антироссийской компании Запада, вероятно, скажутся и на процессах, особенно в экономике, позволивших Пекину и Дели смотреть в будущее с оптимизмом. Обе державы достаточно индифферентны в отношении конфликта Россия–Запад. Однако вероятность «осыпания» существующей инфраструктуры глобализации может обесценить для них многие элементы отношений с Западом. Реакция Дели на новые санкционные действия Вашингтона в этом отношении показательна.

Внимательного наблюдения, видимо, заслуживает слабейший из игроков – Европа и ее ведущие державы – Германия и Франция. Сейчас Европа, вероятно, переживает третью за сто лет геостратегическую катастрофу. Втянувшись в 2014 г. в конфликт с Россией, западноевропейцы поставили себя в фатальную зависимость от США и их союзников в Восточной Европе, сократив поле для маневра до минимальных размеров. Результатом третьей катастрофы может оказаться полная утрата не только стратегической субъектности, но даже автономии. Однако произойдет это не сразу, Берлин и Париж будут пытаться лавировать, хотя бы тактически. Это лавирование также стоит использовать для создания упоминавшихся выше условий нового мира.

Важнейшие тенденции развития международной системы оправдывают ставку на относительную консолидацию широкого евразийского пространства. Для Запада объединенная и целостная Евразия представляет такую же угрозу, какую исторически для Франции представляла объединенная Центральная Европа. Как только германское единство впервые стало реальностью во второй половине XIX века, все претензии Парижа на гегемонию в Европе оказались бессмысленными. Россия уже предпринимала попытку объединить Евразию «железом и кровью» (под флагом коммунистической идеологии), и главным препятствием на этом пути оказался новый Китай, возникшии? в 1949 г. после 100 лет унижений. Сейчас Евразия может добиться относительной целостности через рациональное многостороннее сотрудничество основных держав, в центре которого китайско-российское взаимопонимание в области стратегических интересов. Внешнее давление и логика собственных глобальных амбиций должны двигать Китай в сторону ревизии подходов, традиционно отдающих предпочтение двустороннему сотрудничеству.

Наконец, необходимо корректировать собственные представления в отношении своего места и роли. Возникший конфликт Запада с Россией – это, скорее, первый эпизод гораздо более масштабных процессов адаптации Запада к новому внутреннему и внешнему контексту. Россия в немалой степени инструментальна. Это может задевать чувства россиян, поскольку не вполне отвечает их представлениям о себе как о центре международных процессов. Пока Москва стремится к тому, чтобы стать универсальным балансиром в международной системе, которая сформируется в ближайшие десятилетия. Но чтобы это стало реальностью, условия для уверенности нужно создавать внутри. Без постоянного наращивания внутренней устойчивости ставка исключительно на тактическую игру приведет к тому, что очередное изменение контекста лишит страну значения. Перефразируя автора известной телеграммы и статьи Джорджа Кеннана, можно без большого преувеличения сказать, что Россия должна быть благодарна Западу за ясность в отношениях. Однако в первую очередь за то, что впервые с начала XVII века ей создали условия для внутренней консолидации на основе приобретаемого самосознания самостоятельной единицы, уже не мечущейся между разными географическими направлениями.

Данная статья развивает и дополняет аргументы, изложенные в статье, подготовленной по заказу Валдайского клуба.

Россия. США. Евросоюз > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июля 2018 > № 2714099 Тимофей Бордачев

Договорённости есть, доверия нет

КНДР и США демонстрируют разные подходы к ядерному разоружению на Корейском полуострове

Процесс денуклеаризации Корейского полуострова, договорённость о начале которого была достигнута на сингапурской встрече Дональда Трампа и Ким Чен Ына, стал пробуксовывать уже на старте. Это показала очередная, третья по счёту поездка в Пхеньян государственного секретаря США Майкла Помпео.

Накануне этого вояжа в американских СМИ появилась информация о том, что США по итогам переговоров в Пхеньяне хотели бы добиться денуклеаризации Северной Кореи под гарантию неприкосновенности её нынешнего политического строя, а также возвращения останков погибших во время корейской войны американских военнослужащих. При этом выражалась надежда на то, что Помпео сможет добиться от КНДР согласия на предоставление списка всех её ядерных объектов и атомных боезарядов, включая указание точных мест их хранения. От Пхеньяна ожидали и конкретной даты отказа от своего ядерного потенциала. Кроме того, предполагалось решить вопрос о процедуре передачи останков американских солдат.

Давая оценку состоявшимся в Пхеньяне 6–7 июля переговорам с заместителем председателя ЦК Трудовой партии КНДР Ким Ён Чхолем, госсекретарь США назвал их продуктивными. «Обсуждаемые вопросы – сложные, но мы добились прогресса почти по всем основным пунктам повестки дня, по некоторым ещё предстоит проделать определённую работу, – утверждал он. – Мы проложили путь для дальнейших переговоров на рабочем уровне и продолжим наши обсуждения».

По словам Помпео, стороны конкретно договорились провести 12 июля встречу на рабочем уровне с участием представителей Пентагона в пограничном пункте Пханмунджом в демилитаризованной зоне на границе КНДР и Республики Корея, чтобы «запустить процесс» передачи останков американских военнослужащих.

Госсекретарь США сообщил, что на переговорах рассматривались и вероятные сроки денуклеаризации Корейского полуострова. «Мы очень много говорили о графике. Работы предстоит ещё много, чтобы установить, каким будет точный график различных мероприятий в рамках потенциального свёртывания ядерных разработок КНДР», – сказал он. И добавил, что Пхеньян вновь подтвердил свою приверженность денуклеаризации Корейского полуострова.

В связи с этим Помпео выразил надежду на скорейшее закрытие полигона, предназначенного для испытания ракетных двигателей. Это был бы «хороший шаг» к намеченным целям, считает он. «Северокорейцы также подтвердили своё намерение по поводу объекта испытаний ракетных двигателей. Мы говорили о том, как будут выглядеть варианты уничтожения этого объекта, так что некоторый прогресс там тоже есть», – пояснил госсекретарь США.

Он также напомнил, что принято решение о создании рабочих групп, которые будут следить за ходом денуклеаризации Корейского полуострова. Комментируя это решение, официальный представитель госдепартамента Хезер Науэрт подчеркнула, что группы будут «прорабатывать конкретные детали, связанные с отказом КНДР от ядерного арсенала». При этом американский дипломат не уточнила состав этих групп и принципы их деятельности.

Однако в отличие от Помпео в Пхеньяне весьма негативно оценили прошедшие переговоры. В заявлении МИД КНДР, распространённом агентством ЦТАК и представленном «Красной звезде» северокорейским посольством в Москве, сказано, что Вашингтон «в стиле уличного грабителя» потребовал «безоговорочного, полного, достоверного и непреложного» отказа Северной Кореи от ядерного оружия. «Мы ожидали, что Соединённые Штаты предложат конструктивные меры, которые помогут создать доверие, основанное на принципах саммита двух лидеров… Мы также задумывались об ответных шагах. Однако то, какую позицию заняли США и какое отношение к нам они продемонстрировали на первой (после саммита. – М.Е.) встрече на высоком уровне, вызывает сожаление», – отмечается в заявлении.

Пхеньян также подверг критике попытку Вашингтона придать большое значение решению об отмене совместных военных учений с Южной Кореей. «На переговорах США рекламировали, как будто временная отмена одного-двух совместных военных учений является большой уступкой», – отмечается в заявлении. Однако это решение, по мнению Пхеньяна, несопоставимо с демонтажём ядерной установки, проведённым Северной Кореей. «В результате переговоров на высоком уровне доверие между КНДР и США было поставлено под угрозу, и наша решимость в вопросе денуклеаризации, до этого твёрдая и стойкая, может дрогнуть», – констатируется в заявлении МИД КНДР.

В США существуют мощная оппозиция улучшению отношений между Вашингтоном и Пхеньяном

Вместе с тем, выражая разочарование итогом переговоров, Пхеньян подтвердил, как следует из заявления внешнеполитического ведомства КНДР, своё доверие Трампу. Северокорейская сторона передала Помпео личное письмо Ким Чен Ына американскому президенту.

Такой тактикой, по мнению некоторых наблюдателей, Пхеньян умышленно проводит различие между президентом США и американской государственной машиной. И в этом, надо признать, есть резон. В американских эшелонах власти США существуют мощная оппозиция нынешнему главе Белого дома, не заинтересованная в росте его популярности.

В западноевропейских СМИ отмечается, что как 34-летний лидер КНДР, так 72-летний Трамп крайне нуждаются в успехе на международной арене по внутриполитическим причинам. «Оба этих политика в настоящее время едины в одном стремлении: показать, что выбранный ими курс привёл к успеху, – пишет французская газета «Монд». – Для лидера Северной Кореи выигрыш от проведения встречи с лидером главной мировой державы и человеком, изображавшимся ранее пропагандой Пхеньяна заклятым врагом, совершенно очевиден. Это и успех на внутриполитической сцене… Со своей стороны Дональд Трамп может поставить себе в заслугу то, что он добился разрядки, причём следуя путём, противоположным тому, по которому шли его предшественники на этом посту…»

Надо иметь в виду, что в США 6 ноября, в середине первого президентского срока Трампа, пройдут так называемые промежуточные выборы. Полностью переизбирается нижняя палата конгресса США – палата представителей, а также 35 сенаторов из 100. И Республиканской партии, которую представляет нынешний президент, важно сохранить своё большинство и в сенате (сейчас у них 54 мандата), и в палате представителей (имеют 236 из 435 мест).

Думается, вовсе не случайно перед визитом Помпео газета «Вашингтон пост», ссылаясь на анонимные источники в спецслужбах США, поставила под сомнение искренность Пхеньяна в его заявлениях о готовности к денуклеаризации. Аналогичную позицию занял американский телеканал CNBS, пытавшийся доказать, что Северная Корея якобы не собирается прекращать усовершенствование ядерного оружия, несмотря на договорённости с президентом США. Утверждалось, что с неких спутниковых фото видно, что сейчас не только продолжаются работы на основном северокорейском реакторе в Йонбене, но и расширяется его инфраструктура. А газета «Уолл-стрит джорнэл» поместила статью, в которой высказывалось мнение, что КНДР завершает работу над расширением комплекса по производству твёрдотопливных баллистических ракет.

Западные эксперты, комментируя итоги переговоров, обратили внимание и на то, что поездка Помпео проходила на фоне обострения «торговой войны» США против Китая, имеющего тесные и доверительные связи с КНДР. На днях Пекин инициировал разбирательство во Всемирной торговой организации в связи с введением властями США новых пошлин на 800 позиций китайского импорта. Решение Трампа о введении 25-процентных пошлин на импортируемые из Китая товары, общая стоимость которых оценивается в 34 млрд долларов США, вступило в силу 6 июля. В ближайшее время американские власти планируют ввести дополнительные повышенные тарифы на китайскую продукцию стоимостью 16 млрд. Такие шаги предприняты с целью устранения ежегодного дисбаланса в торговле с КНР, составляющего, по словам Трампа, около 500 млрд.

В Вашингтоне утверждают, что эти меры приняты в связи с незаконным, с точки зрения американской стороны, присвоением китайскими предприятиями интеллектуальной собственности и технологий США, а также применением «нечестных торговых практик». Власти Китая в ту же пятницу автоматически ввели ответные 25-процентные пошлины на американские товары на 34 млрд долларов.

В Пекине, судя по реакции китайских СМИ, внимательно наблюдают за ходом американо-северокорейских переговоров. Не секрет, что Китай позиционирует себя в качестве посредника, играющего координирующую роль в урегулировании проблем Корейского полуострова и восстановлении диалога между Пхеньяном и Вашингтоном. «США пообещали оказать содействие в обеспечении безопасности, что отвечает требованиям Северной Кореи и должно помочь достичь соглашения. Китай всегда был участником процесса. Роль Китая – это роль посредника, координатора, наблюдателя и примирителя», – такое мнение привела в прошлом месяце китайская газета Global Times, аффилированная с официальным печатным изданием ЦК КПК «Жэньминь жибао».

Объективно, как считают многие эксперты, национальным интересам КНР отвечало бы сворачивание американского военного присутствия на Корейском полуострове, в том числе предотвращение развёртывания элементов глобальной ПРО. Но в США весьма влиятельны круги, рассматривающие рост экономической мощи Китая как основную потенциальную угрозу американским глобальным интересам. Именно они изыскивают пути, позволившие бы предотвратить появление на мировой арене второй сверхдержавы. В данном контексте неудивительно существование в США противников нормализации ситуации на Корейском полуострове. И с этой точки зрения «корейская партия» – лишь один из эпизодов разворачивающегося глобального противоборства в Азиатско-Тихоокеанском регионе, исход которого определит расклад сил в мире к 2040-м годам.

Марина ЕЛИСЕЕВА

Постамериканская глобализация мировой экономики в эпоху Трампа

Почему всем станет хуже

Адам Позен – президент Института мировой экономики Петерсона.

Резюме США слишком доминировали в некоторых сферах мировой экономической дискуссии и не хотели позволить другим странам помогать им в определении актуальной повестки дня. Но гораздо хуже неяркого лидера тот, кто вообще отказывается от своей роли или даже активно работает над подрывом ценностей системы.

После Второй мировой войны Соединенные Штаты приступили к созданию мирового экономического порядка, основанного на либеральных ценностях свободной торговли и власти закона. На протяжении следующих нескольких десятилетий система, поддерживаемая силой США и ее растущей легитимностью среди других стран, не позволял большинству экономических споров перерасти в разрушительные торговые войны, не говоря уже о военном конфликте. Даже самые маленькие и бедные страны могли развивать социально-экономический потенциал и не беспокоиться по поводу хищнических инстинктов более сильных соседей. Порядок, созданный и ведомый США, во многом освободил мировую экономику от страха и привел к тому, что рыночные решения стали приниматься по деловым соображениям, а не вследствие запугивания.

Сегодня такой порядок под угрозой. Президент Дональд Трамп отверг идею о том, что все экономики мира выигрывают, следуя правилам. Вместо этого он решил, что «ставить Америку прежде всего» означает отказ от предположительно невыгодных сделок и соглашений, на которых, как ему кажется, основана система. Трамп пока не реализовал самые разрушительные свои идеи. Однако ущерб уже очевиден. Его администрация стреножила Всемирную торговую организацию, поощрила Китай и другие автократические режимы в их нажиме на более мелких и слабых соседей, требуя от них экономической лояльности, перечеркнула соглашения о наказании за уклонение от налогов и об изменении климата и подтолкнула даже основных американских союзников к тому, чтобы вести переговоры о свободной торговле и трансграничных инвестиционных сделках без участия Вашингтона.

Если Соединенные Штаты продолжат отказываться от экономического лидерства, то обрекут остальной мир и себя самих на большие страдания. Если администрация Трампа не развяжет полномасштабную торговую войну, последствия наступят не сразу. Однако последовательное самоустранение США неизбежно приведет к замедлению темпов экономического роста, а быть может, и к его полной остановке. В результате воцарится хаос, который поставит под угрозу экономическое благополучие людей во всем мире, поскольку они будут более уязвимы для хищнической политики, проводимой некоторыми странами, и конфликтов, которых не знали уже несколько десятилетий.

Добро пожаловать в клуб

Один из важных уроков экономической истории заключается в том, что запугивание не способствует процветанию. Надлежащие институты – власть закона, прозрачные права собственности, стабильный обменный курс, эффективное собирание налогов, обеспечение общественных благ, меры противодействия официальной коррупции – фундаментальные предпосылки устойчивого экономического роста. Конечно, не следует преувеличивать выгоды этих институтов. Они не приводят автоматически к процветанию или демократической свободе. Но без них долгосрочные сбережения и инвестиции, образующие основу роста, не могут поддерживаться.

Лучше всего порядок, базирующийся на правилах, можно представить в виде клуба, члены которого отстаивают общие убеждения и ценности: способность экспортировать, импортировать и инвестировать в рынки всего мира не определяется военной мощью или структурами альянса; экономический рост других стран следует приветствовать, а не воспринимать как угрозу; права собственности должны быть защищены от посягательства, экспроприации и воровства; нужен также беспрепятственный обмен технологиями при условии их защищенности патентами и торговыми марками. В совокупности перечисленные ценности создают основу для устойчивых инвестиций и деловых отношений, а также роста личных доходов.

Клуб предлагает общие инструменты, собирая со всех членов пошлины. Они начинаются с организаций, созданных на Бреттон-Вудской конференции 1944 г., таких как Международный валютный фонд (МВФ), Всемирный банк (ВБ) и Всемирная торговая организация (ВТО), хотя последняя меняла название, но выходят далеко за их рамки. Порядок предусматривает общие принципы заключения сделок, конвертации валют, выставления счетов в общепризнанных валютах, а также правила взыскания пошлин и таможенных сборов. Он создает форумы, на которых эксперты могут обсуждать специальные темы, а также группы, разрабатывающие международные стандарты, такие как Корпорация по присвоению имен и номеров в Интернете (ICANN). Важно то, что в инструментарии этого клуба имеются также договоры об урегулировании международных коммерческих споров. Клуб также предусматривает взаимное страхование от техногенных и природных катастроф. Частично оно осуществляется в виде помощи в развитии и во время бедствий, преимущественно предоставляемой более бедным странам, но также предполагает сотрудничество в период финансовых кризисов или экономической депрессии, которые могут иметь место, коль скоро все сообщество не станет совместно трудиться над решением проблем, даже если изначально они затрагивают только одного члена. Важную роль в тушении финансовых пожаров играет ликвидность, предоставляемая Федеральным резервом США в случае катастроф.

Клубная аналогия несовершенна. Хотя членами являются национальные государства, за каждым из них стоят миллионы людей, домохозяйств и предприятий. Именно они, а не правители мира, являются конечными бенефициарами глобального экономического порядка. И именно это придает либеральному порядку этический и нравственный вес.

Лидерство ради общего блага

Все эти атрибуты?– во многом следствие лидерства Соединенных Штатов. Но, если США председательствуют в клубе, это не означает, что они могут отдавать команды или требовать лояльности. Вашингтон не способен заставить какое-либо государство вступить в клуб; он лишь может сделать членство более привлекательной альтернативой, нежели пребывание вне. Он также не может накладывать ограничения на действия правительства государства-члена в своей стране или в областях, которые не регламентируются ценностями существующего мирового порядка, за исключением угрозы исключить данную страну из общей системы. Но, если подобные угрозы звучат слишком часто или кажутся слишком произвольными, другие члены будут опасаться за свой статус и объединятся для сопротивления давлению США. Наконец, Соединенные Штаты могут собирать клубные пошлины лишь в той степени, в какой члены считают это членство стоящим, при условии, что и другие платят справедливую долю. Эта реальность противоречит широко распространенному, но неверному мнению, будто США обеспечивают общемировые общественные блага, которыми другие безвозмездно пользуются, не говоря уже о точке зрения Трампа, будто мировой порядок держит американских избирателей за дураков.

На самом деле Соединенные Штаты обеспечивают лишь два важных аспекта экономического порядка. Во-первых, Вашингтон развертывает зонтик безопасности и ядерного сдерживания над своими союзниками. Во-вторых, американская армия гарантирует беспрепятственную навигацию в морском и воздушном пространстве в коммерческих целях при условии соблюдения некоторых международных правил, устанавливаемых преимущественно Соединенными Штатами. И то и другое – классические общественные блага, поскольку их обеспечивает одна сторона – США, которая может делать это, по сути, единолично, тогда как все другие страны от этого выигрывают, независимо от того, вносят они какой-то вклад в мировую систему или нет. Фактически, если говорить об остальных организациях мирового порядка и выгоде от них, то американцы сами нередко пользуются ими бесплатно в последние годы. Зачастую они не платят своевременно пошлины и взносы в международные организации, как это делают другие. Тратят гораздо меньший процент своего ВВП на помощь, чем другие богатые страны. Не реагируют адекватно на изменение климата, тогда как другие государства начали переход к «зеленому» росту. Соединенные Штаты вели себя безответственно, практически полностью отказавшись от регулирования финансового сектора и рынка ипотечных ценных бумаг, хотя оказывали давление на другие страны, чтобы те снизили темпы экономического роста ради общей стабильности.

Эта реальность противоречит озабоченности Трампа, выраженной в лозунге «Америка прежде всего». США нередко получали поблажку, и им разрешалось не выполнять многие обязательства именно потому, что они руководят всей системой, а другие страны хотят, чтобы Вашингтон и впредь это делал.

До сих пор выгоды от американского лидерства были достаточно велики, поэтому прочие страны готовы иногда закрывать глаза на некоторое лицемерие Соединенных Штатов. Но если США перейдут от эпизодической «бесплатной езды» к демонстративному нарушению правил, вся система окажется под угрозой. Американцы должны иметь желание руководить системой, а остальные – добровольно давать им на это мандат.

Таким образом, лидерство Соединенных Штатов не есть неизбежное следствие сравнительного размера американской экономики и армии. В течение последних 70 лет оно сохранялось, хотя доля мирового ВВП, производимого американской экономикой, снизилась с 50% до 25%. Политикам не следует опасаться, что Китай или ЕС заменят Вашингтон в качестве лидера мировой экономики, когда их экономика превзойдет экономику США.

До тех пор пока американская экономика останется очень большой (в чем можно не сомневаться), в авангарде технологического прогресса (что весьма вероятно), и Соединенные Штаты сохранят приверженность ценностям, привлекательным для всего мира, страна и дальше будет способна к лидерству. Это признание общей привлекательности либерального порядка, основанного на правилах, и способности Вашингтона позиционировать себя как лучшую из всех альтернатив. Благодаря этому лидерство США так охотно поддерживается мировым сообществом.

Они действительно так думают?

Отступление Вашингтона не сразу погрузит мир в рецессию. Если администрация Трампа не начнет торговую войну с Китаем или Мексикой, то она может даже не причинить заметного вреда в течение следующего года или двух. Отчасти потому, что нужно время, чтобы даже серьезная экономическая политика как-то отразилась на экономике других стран в целом. Кроме того, мировая экономика переживает широкое и сбалансированное восстановление. Его размах делает нынешнюю экспансию самой устойчивой из всех – по крайней мере с 1980-х годов. Все двигатели мировой экономики работают хорошо, без чрезмерной зависимости от долга в частном или государственном секторе.

Большинство стран заняло выжидательную позицию относительно угроз Трампа в адрес мировой экономической системы. Стратегия национальной безопасности, изданная в декабре, бросает вызов почти всем фундаментальным аспектам мировой роли Соединенных Штатов и тем ценностям, которые страна исповедовала последние 70 лет. Она ломает стену между экономикой и национальной безопасностью и обрекает американское правительство на двустороннее запугивание, вместо того чтобы побуждать США следить за соблюдением правил. Продвигая так называемый «принципиальный реализм», стратегия сулит «объединение всех элементов национальной мощи Америки – политической, экономической и военной». Соединенные Штаты будут «стремиться к двусторонним торговым соглашениям», а не к широким партнерствам. Но это скорее инструмент экономического принуждения, чем сотрудничества.

Некоторый скептицизм по поводу курса администрации Трампа оправдан, поскольку прошлые администрации редко последовательно воплощали заявленную стратегию. Что еще важнее, даже если данный документ отражает намерения Трампа, то промежуточные выборы в Конгресс, которые состоятся в этом году, неожиданный исход продолжающегося расследования возможной связи между кампанией Трампа и российским правительством, давление Конгресса, даже мотивированные доводы экономических советников президента и мировых лидеров могут не дать администрации возможности следовать ошибочным путем.

Но если данная стратегия в самом деле определяет и направляет политику Вашингтона, она способна причинить серьезный вред. США ограничат доступ на свой рынок разными произвольными методами, блокируя иностранные инвестиции, выходя из торговых соглашений, навязывая ограничения программы государственных закупок и требуя, чтобы закупались исключительно товары, сделанные в Америке, а также политизируя финансовый надзор и доступ к международным платежным системам. С учетом большей политической осмотрительности некоторые американские политики неизбежно будут требовать денег или даже взяток у компаний за совершение обычных торговых операций. Все, кроме последнего, уже отчасти происходит; однако сменяющие друг друга администрации сопротивлялись таким тенденциям на родине и за рубежом еще со времен Второй мировой войны. Отказ от подобного подхода плохо скажется на экономической производительности США и покупательной способности американцев. Однако на этом дело не закончится. Взятие на вооружение такой политики воодушевит автократов идти тем же путем, и даже демократические союзники вынуждены будут принять ответные меры.

Наконец, размер ущерба будет зависеть от того, насколько другие правительства захотят и смогут поддерживать ценности и структуры нынешней системы: прежде всего Китай и ЕС, но также и другие крупные экономики, давно поддерживающие порядок, основанный на правилах, такие как Австралия, Канада, Япония и Мексика. По всей вероятности, быстрой катастрофы не произойдет, потому что система предлагает выгоды тем, кто добровольно соблюдает ее правила. Даже без Соединенных Штатов почти все члены порядка все еще публично соглашаются с заявляемыми ценностями: открытыми рынками, равным обращением со всеми членами в экономических целях и мирным разрешением споров.

Отход от признания экономического лидерства США начался еще до прихода администрации Трампа. С начала мирового финансового кризиса во всем мире возникло презрение к излишествам англо-американского гипертрофированно финансового капитализма, особенно к его необузданным спекуляциям и бесконтрольному накоплению частного капитала. Во многих странах эта критика способствовала большей терпимости к государственным предприятиям (усиленной примером роста Китая с его государственным капитализмом), защите особых интересов от торговой конкуренции и раскрутке компаний, штаб-квартиры которых находятся на родине, как защитников национального благоденствия. Все это может иметь положительный эффект в виде умеренности, но нынешняя тенденция, вероятно, может зайти слишком далеко без сдерживания со стороны США, которые должны настаивать на соблюдении правил. Даже при администрации Обамы Соединенные Штаты медлили с вводом в международную повестку дня новых вопросов, таких как наделение женщин большими полномочиями, переселение беженцев, защита личных данных в Интернете и экология. Однако лучший способ их решения мог бы заключаться в вынесении озабоченности других стран по поводу ошибок США на обсуждение «Большой двадцатки». Если другие страны откажутся от американского лидерства, не говоря уже о выходе самих Соединенных Штатов из системы, то это лишь усугубит данные проблемы.

Отступление администрации Трампа от прежних принципов быстрее всего отразилось на торговле. Перспектива выхода США из мировой торговой системы подтолкнула несколько крупных экономик к заключению двусторонних или региональных торговых соглашений. В прошлом году Евросоюз заключил важные торговые сделки с Канадой, Японией, Сингапуром и Вьетнамом, а также ускорил переговоры с Мексикой и южноамериканским торговым блоком Меркосур. С удивительной скоростью 11 стран, которые остались в Транстихоокеанском партнерстве после выхода США в начале 2017 г., подготовили большую часть соглашения, причем лидерство на себя взяли Австралия и Япония. Региональные торговые переговоры в Азии и Африке с участием Китая и переговоры между латиноамериканскими странами также набирают темп. Хотя обычно подобные переговоры приводят к некачественным соглашениям, позволяющим проводить лишь ограниченную либерализацию и не решающим многие вопросы с регулированием, они будут отвлекать торговые потоки отовсюду, включая и Соединенные Штаты.

Администрация Трампа начала нападки на международные организации от НАТО до ООН. Блокируя назначение новых судей по торговым спорам в Апелляционный орган ВТО из семи членов, администрация не дает возможности ВТО нормально функционировать. Остальной мир пока никак не реагирует. Лишь немногие лидеры высказались по этой проблеме – например, президент Аргентины Маурисио Макри, защищавший ВТО на декабрьском биеннале этой организации. Канада подала официальный протест против многочисленных односторонних торговых мер, к которым стремится администрация Трампа и которые могут создать прецедент для ответных мер других стран. Но большинство промолчали – возможно, потому, что не желают провоцировать Трампа на выход из ВТО или на дальнейшие выпады против этой организации.

Некоторые неторговые аспекты либерального порядка, основанного на правилах, могут продолжать функционировать и при отсутствии американского лидерства. Большинство организаций и форумов не будут работать так же хорошо или так же систематически и гибко, но они никуда не денутся. Системы, обеспечивающие международную финансовую кооперацию, до сих пор были, по большому счету, избавлены от нападок – отчасти по причине юридической независимости Федерального резерва. Вместе с тем без американского руководства даже эти режимы будут уязвимы для будущих экономических потрясений. В случае серьезного экономического спада крупные страны вряд ли смогут действовать сообща без вклада США. Система априори не выдержит полномасштабного наступления Вашингтона. Если Трамп хочет демонтировать существующий порядок, остальным странам будет трудно ограничить ущерб.

Разори соседа

С левого фланга либеральный экономический порядок под руководством США критикуется как система, поощряющая «гонку на выживание» путем эксплуатации более бедного населения. Эта критика особенно важна, когда речь заходит о защите окружающей среды и прав трудящихся, поскольку в этой области американцы делают недостаточно у себя дома и тем самым снижают общемировые стандарты. Но до последнего времени сочетание давления других государств и формальных соглашений, одобряемых Соединенными Штатами, ограничивали возможности стран ослаблять друг друга. За последнее десятилетие международные усилия, отчасти возглавляемые администрацией Обамы, которая действовала через «Большую двадцатку», начали приносить плоды по обузданию двух самых пагубных видов политики разорения соседей – валютных манипуляций и создания налоговых убежищ.

Если американское правительство откажется от роли лидера, картина резко изменится. Сегодня налоговая конкуренция в основном принимает форму конструктивного давления с требованием приводить ставки и покрытие в соответствие с теми, которые существуют в сопоставимых по размеру экономиках. Нынешняя система ставит США, наряду с некоторыми другими государствами, в невыгодное положение, но только мировая кооперация в состоянии закрыть имеющиеся дыры вместо снижения доходов каждой страны. Если Соединенные Штаты попытаются в одностороннем порядке использовать свой налоговый кодекс, чтобы переманить к себе штаб-квартиры крупных корпораций из других стран, это усилит стимулы для гонки на выживание за счет разрешения уклонения от налогов. В налоговом законопроекте, подписанном Трампом в декабре, много сложных положений, но в целом похоже, что он ставит в привилегированное положение местных производителей; скорее всего, это снизит эффективность экономики и будет способствовать налоговому конфликту в мировом масштабе.

В более широком смысле либо предприимчивые многофункциональные компании столкнут страны друг с другом, поскольку правительства будут конкурировать за привлечение рабочих мест, либо страны составят перечень национальных компаний, требующих защиты и субсидий. В любом случае акционеры потребуют для себя больше национальных доходов, отнимая их у рабочих и налогоплательщиков, а также снижая возможности правительств решать социальные вопросы и инвестировать в долгосрочные проекты. Политика в стиле «разори своего соседа» разорит всех.

Еще одна цель послевоенного либерального порядка состояла в том, чтобы наделить голосом правительства развивающихся стран. Глобальное управление никогда не было по-настоящему равным; Соединенные Штаты и другие крупные державы всегда играли доминирующую роль. А организации, в которых все страны-члены имеют равное право голоса, такие как ВТО, часто заходят в тупик. Однако МВФ, Всемирный банк и другие многосторонние организации развития при выделении кредитных средств и помощи в целом используют последовательные критерии, утверждаемые коллективным членством.

Напротив, в мире, где связи в области национальной безопасности и двусторонние отношения вытесняют общие правила и многосторонние структуры, помощь и кризисное финансирование будут становиться все более политизированными. Получит развивающаяся страна доступ к финансированию или нет, может зависеть от того, находится ли она в сфере влияния крупной державы и готова ли принять (или не способна сопротивляться) ее политическому доминированию. МВФ и Всемирный банк останутся, но без поддержки богатых стран они, скорее всего, не смогут уравновесить этот вид политизации на большей части планеты.

Чтобы избежать такого политического давления, многие быстроразвивающиеся рынки попытаются защитить себя от ситуаций, в которых им понадобится помощь, за счет увеличения золотовалютных резервов, даже ценой снижения внутренних инвестиций. Они также попытаются обезопасить своих покровителей, которые пообещают им относительно безусловную помощь, когда она понадобится. Имея эти гарантии, страны будут меньше нуждаться в помощи международных организаций и, следовательно, больше готовы не принимать во внимание мнение международных наблюдателей при принятии решений. Это может привести к более частым финансовым кризисам, поскольку вмешательство в усилия международных организаций по зачистке финансового поля, вероятно, нанесет продолжительный политический и экономический ущерб. Пропасть между государствами со средними доходами и бедными странами еще больше углубится, поскольку непоследовательность системы наибольший урон причинит беднейшим и самым маленьким странам.

Экономика, оторванная от реальности

Менее очевидные, но более разрушительные последствия отхода США от экономического лидерства проявятся на макроэкономическом уровне. Они начались с недавних усилий по искажению экономической статистики. Американцы всегда гордились тем, что поручают независимым агентствам подготовку докладов о состоянии национальной экономики. Это давало им моральное право оказывать давление на другие страны, требуя от них точного и своевременного раскрытия информации о состоянии своей экономики. Они разработали ряд определений и методов, чтобы помочь другим странам, а также создали основу для формальных соглашений об экономическом наблюдении среди технократов. Объективные и стандартизированные экономические данные позволяют политикам корректировать действия и программы на более надежном основании, чем внутренние ощущения или искусство проталкивания своих идей. Организация экономического сотрудничества и развития, а также МВФ, при серьезной поддержке Соединенных Штатов помогают разрабатывать и поддерживать этот статистический режим; их регулярные доклады о политике, проводимой странами-членами, и их экономических показателях дают избирателям и инвесторам независимые экспертные оценки.

Вместе с тем, за последний год британские и американские политики начали с пренебрежением относиться к находкам своих земляков-технократов. В Лондоне правительство отмахнулось от скептического анализа последствий Брекзита официальными агентствами, а в Вашингтоне конгрессмены-республиканцы отвергли обязательную юридическую оценку законодательства Бюджетным управлением Конгресса и Совместным комитетом по налогообложению. В некоторых случаях они даже пытались помешать опубликованию данных анализа для широкой общественности. Политики всегда будут выставлять цифры и статистику в розовом свете и ополчаться против критики. Но требуя лояльности вместо объективности и замалчивая открытия, которые им не по нраву, они тем самым узаконивают тактику, бывшую некогда уделом автократов. Другие своекорыстные политики пойдут по их следам. Невозможно подсчитать урон, который может нанести подобный подход, поскольку политика направляется в ложное русло, искажаются и сдерживаются инвестиции за счет роста неопределенности и снижения способности широкой общественности призывать свои правительства к ответу.

По мере того как Соединенные Штаты отворачиваются от либерального порядка, основанного на правилах, а экономические решения все больше увязываются с политической властью, возрастает неопределенность, а доходность инвестиций снижается. Правительства станут работать над тем, чтобы оставить инвестиции в родной стране – либо для создания новых рабочих мест, либо для финансирования коррумпированной политической системы. Это всегда бьет рикошетом по экономике. Если бы правительства таким не занимались, им не нужно было бы бороться с утечкой капиталов за рубеж. Политика, ограничивающая способность иностранцев инвестировать в конкретную страну, приводит к смешанным результатам. Ограничение некоторых иностранных инвестиций помогает предотвратить дестабилизирующий ввод в экономику крупного капитала и последующий вывод прибыли. Однако при подобной политике можно легко перегнуть палку, поскольку прямые иностранные инвестиции приносят разнообразные выгоды и преимущества как развитым, так и развивающимся экономикам.

Если правительства начнут ограничивать движение капитала, инвесторам будет труднее диверсифицировать вложения в мировую экономику. Это обречет домохозяйства и предприятия на более серьезные убытки по причине волатильности конкретно в их стране или регионе. Законы, затрудняющие домохозяйствам вложения сбережений в экономику и вывода их из экономики с прибылью, снизят потоки инвестиций и сместят их в направлении более ликвидных активов, таких как наличные и государственные облигации. Перспективным компаниям станет крайне трудно привлекать средства. Богатым, но стареющим обществам в Европе, Северной Америке и Северо-Восточной Азии нужно вкладывать капитал в растущие и быстроразвивающиеся страны для поддержания своих пенсионных доходов. Поднимающиеся экономики нуждаются в инвестициях от более богатых стран для строительства дорог, мостов и больниц, развития Интернета и других сетей связи, а также для обучения врачей, учителей и других профессионалов. Но если политики и угрозы национальной безопасности помешают перетеканию инвестиций между странами или разными отраслями экономики, беспроигрышный обмен будет затруднен, что ухудшит положение пенсионеров и трудящихся всего мира.

Торгуйте дальше

Международный режим свободной торговли – наиболее видимый и резче прочих осуждаемый аспект послевоенного экономического порядка. Но именно здесь уход США принесет наименьший вред. Соединенные Штаты более гибко подходят к торговому режиму на основе правил, чем к иным сферам экономики, а другие крупные торговые нации реагируют на уход США путем углубления своих торговых соглашений. Международная торговля существовала во все исторические эпохи, даже когда мировые экономические державы самоустранялись (Китай это сделал с середины XV до середины XVIII века, а Советский Союз – на протяжении всего периода своего существования). Торговля может быть ограниченной, но полностью она никогда не сворачивается. Уход американцев, конечно, нанесет определенный урон. Страны уже начали уводить свои торговые потоки и цепочки поставок с рынка Соединенных Штатов, разрывая деловые связи с американскими партнерами. Процесс лишь ускорится по мере того, как США будут отступать. Хотя размер американской экономики таков, что другие страны просто не смогут полностью вести свои торговые потоки в обход американского рынка, масштаб лишь усугубит потери мировой экономики от ухода Америки.

Если Соединенные Штаты полностью откажутся от мировой системы свободной торговли, произойдет резкое сжатие глобальных рынков. Потребители почувствуют это в виде уменьшения разнообразия и снижения качества приобретаемых товаров; компании не смогут в той же мере извлекать преимущества из политики удешевления за счет массовости; повысится вероятность того, что страны отойдут от передовых технологий и стандартов, делающих возможной современную жизнь. Глобальная конкуренция зачахнет. Пострадают и сами Соединенные Штаты, поскольку компании ищут возможности там, где новые торговые сделки расширяют рынки и политика благоприятствует этому. Больше всего проиграют как раз американцы, поскольку им придется платить больше практически за все, и им не будут доступны новые рабочие места и рост, который мог быть обусловлен подъемом развивающихся рынков.

Будучи лидером мирового экономического порядка, США, хотя и недостаточно, но настаивали на ужесточении антикоррупционных и экологических стандартов, а также на соблюдении прав человека в рамках крупных торговых соглашений, таких как Транстихоокеанское партнерство. Конечно, многое можно улучшить, но торговые соглашения без Соединенных Штатов, особенно с участием Китая, но без Евросоюза, скорее всего, ознаменуют откат во всех вышеуказанных областях. Даже ЕС может с большей готовностью идти на компромиссы, когда он станет ведущей экономикой с высокими доходами в системе мировой торговли. Без уравновешивающего влияния США у Брюсселя появится сильное искушение поступаться ценностями ради экономической выгоды. Он может ограничить распространение биотехнологий и нововведений в сельском хозяйстве, поскольку многие европейские страны оказывают им антинаучное сопротивление; попытаться расколоть Интернет, чтобы поставить европейские компании в более выгодное положение в части поиска информации, онлайн-торговли и взаимодействия через социальные сети. Европа также может согласиться с требованиями Пекина передавать ему технологии, которые могут пригодиться в военной промышленности, или признать его территориальные притязания в обмен на льготный доступ на китайские рынки. США порой тоже не проявляли принципиальности в подобных вопросах, но их лидерство при поддержке Европы остается единственным способом добиться какого-то прогресса в этой области. В противном случае у любой крупной экономики будут стимулы идти на компромиссы и закрывать глаза на злоупотребления.

Дом, который построили мы

Возврат к запугиванию слабых лишь повредит экономическому росту. Иногда Соединенные Штаты не соответствовали своим идеалам лидера либерального экономического порядка. Особенно заметно это было после 11 сентября, поскольку многие американцы начали ощущать угрозу со стороны поднимающего голову терроризма, а также по причине экономического укрепления Китая. Эта склонность также проявляется в шовинистических настроениях, свойственных американскому электорату и Конгрессу еще до избрания Трампа и во многом способствовавших приходу последнего в Белый дом. США слишком доминировали в некоторых сферах мировой экономической дискуссии и не позволяли другим странам помогать им в определении актуальной повестки дня – отчасти из-за желания потрафить американским националистам и сохранить символическое превосходство. Но гораздо хуже неяркого лидера тот, кто вообще отказывается от своей роли или даже активно работает над подрывом ценностей системы.

Мотивация Соединенных Штатов в построении послевоенной экономической системы заключалась не только в предотвращении конфликтов, но и в стимулировании роста. Установив правила ведения бизнеса для всех участников системы, ее создатели надеялись отделить экономическую конкуренцию от военного соперничества. Уход США не обязательно приведет к экономическим или реальным войнам, но повысит риск случайного конфликта. Без согласованных правил даже второстепенные экономические споры чреваты эскалацией и обменом контрударами. Если будет упразднена норма отделения экономических споров от военной конфронтации, экономические трения, такие как кража Китаем интеллектуальной собственности или ограничения на торговлю с ядерным Ираном или Северной Кореей, могут вылиться в прямое военное столкновение.

Вполне правдоподобный сценарий таков: когда экономика США ослабеет вследствие их выхода из мировой системы, администрация Трампа возложит вину за экономический ущерб не на собственные действия, а на зарубежные правительства, что вызовет нескончаемые приступы гнева у иностранных политиков. Когда другие державы выступят в защиту открытого экономического порядка или себя от экономической агрессии США, Вашингтон может это воспринять как вызов превосходству Америки. Возможно даже, что администрация Трампа неверно истолкует нынешнюю сдержанность Китая или ЕС как слабость и приглашение к эскалации конфронтации.

Сегодня доля мирового населения, живущего в бедности, меньше чем когда-либо раньше, а численность среднего класса больше, чем в прошлые эпохи. И это не только следствие поразительного подъема Китая. В Чили, Эфиопии, Индии, Индонезии, Южной Корее, Вьетнаме и странах бывшего СССР экономический рост вывел сотни миллионов людей из жизни на грани выживания. Это чудо произошло без завоеваний или конфликтов – просто потому, что права человека и право частной собственности оберегаются лучше, чем когда-либо раньше. Либеральный порядок, сконструированный и ведомый Соединенными Штатами, сделал прогресс возможным, дав странам, предприятиям и людям возможность планировать семейный бюджет, не опасаясь, что все нажитое будет расхищено иностранной державой. Лидерство США не вредит их интересам, как некоторые пытаются доказать. Пропасть между богатыми и бедными и нерастущие зарплаты в самой Америке – прежде всего результат неумелой внутренней политики и просчетов. Если Соединенные Штаты откажутся от роли лидера или, что еще хуже, будут подвергать нападкам ими же созданный порядок, в мире будет больше бедности, меньше справедливости и уверенности в завтрашнем дне. Жизнь станет опаснее для всех.

Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 2, 2018 год. © Council on Foreign Relations, Inc.

США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 10 июля 2018 > № 2714095 Адам Позен

Быстро текущий момент

Природа миропорядка и кризиса глазами ведущих мировых ученых-международников

Резюме Природу изменений в современном мире еще только предстоит осознать – трудно избавиться от инерции мышления после холодной войны и соблазна найти параллели в истории. Мы обратились к ученым и интеллектуалам из разных стран с просьбой кратко оценить характер перемен.

Количество перешло в качество. Деформации и напряжения в мировом устройстве, подспудно копившиеся и назревавшие на протяжении лет, если не десятилетий, выплеснулись наружу. Природу изменений в современном мире еще только предстоит осознать – трудно избавиться от инерции мышления после холодной войны и соблазна найти параллели в истории. Мы обратились к ученым и интеллектуалам из разных стран с просьбой кратко оценить характер перемен.

Павел Цыганков, доктор философских наук, профессор кафедры сравнительной политологии факультета политологии МГУ им. М.В. Ломоносова, профессор кафедры мировых политических процессов МГИМО (У) МИД России:

Если исходить из теории, то современная ситуация в мировой политике может быть описана в терминах реализма. Она стала, во-первых, следствием разрушившегося после окончания холодной войны баланса сил – основного условия стабильности международных отношений; во-вторых, результатом подрыва важнейших скреп мировой системы – государственности и суверенитета; в-третьих, эффектом навязывания морализаторского идеализма.

Явно смещенный баланс сил и вытекающая из этого неуравновешенность Соединенных Штатов породили у них ощущение неуязвимости, соблазняя на военные авантюры. Америка чувствует себя перед лицом мира так, как когда-то Афины перед Митиленой: «Что касается божьей милости, у нас нет причин беспокоиться. Мы не будем повержены». С исчезновением СССР был нарушен один из законов политического равновесия, согласно которому для сохранения стабильности мировой системы США и другие крупные государства должны были либо помочь России подняться до уровня великой державы, либо найти ей замену в этом же регионе. Как известно, не произошло ни того, ни другого. А «выстраивание» западных союзников вокруг Вашингтона как единственного центра глобализации привело вместо стабильности к обратному результату. Давление на Россию и шельмование ее внутренней и внешней политики, попытки сдерживания КНР, погружение Ближнего Востока в хаос, экстерриториальное применение американского права, практика смены режимов, в том числе путем «цветных революций», поддержка радикальных оппозиций и террористических группировок – все это резко снизило уровень международной безопасности. Нарастающая напряженность несет угрозу большой войны. Уверения политиков и экспертов в том, что ее ни в коем случае не будет, не убеждают, т.к. сдерживающая роль, которую играл в XX веке ядерный фактор, значительно снизилась.

Сравнение нынешнего положения с эпохой биполярного противостояния некорректно и потому, что второго полюса нет и пока не предвидится: Россия слаба, Китай все еще надеется «отсидеться». Одна из функций такого сравнения – самоуспокоение: «пронесло тогда, пронесет и сейчас, напряженность сменится разрядкой...». На самом деле и тогда положение было «чревато»: как писал Раймон Арон, «мир невозможен, война маловероятна». Сегодня напряженность только взвинчивается. Международные отношения и в XXI веке носят не предопределенный характер, а противоречия отличаются гораздо большей многомерностью, чем раньше. Риск глобального конфликта возрастает, хотя он и не фатален…

Спонсируемая Америкой и странами Западной Европы глобализация мыслилась и продвигалась как преодоление Вестфальской системы и как приоритет наднациональных и транснациональных структур над государственным суверенитетом. Суверенитет США при этом обсуждению не подлежал, а страны Западной Европы охотно передавали все большую часть своей государственности не только в структуры Евросоюза, но и в пользу Вашингтона. Как и Соединенные Штаты, они не склонны были ценить суверенитет других, считая его препятствием для глобализации, ведущей к всеобщему процветанию. Поэтому европейские страны не только поддерживали, но иногда инициировали американскую практику борьбы против «суверенизма» в формах гуманитарных интервенций, борьбы против диктаторских режимов, продвижения демократии и «обязанности защищать».

Подобная практика привела к росту конфликтов, дестабилизировала мировую политику и вернулась бумерангом к самим европейским странам. Оказалось, что США и НАТО не могут защитить Европу от потоков неконтролируемой миграции, распространения террористических актов на внутреннее пространство Евросоюза. «Угроза российской агрессии» продается труднее, требует все новых создаваемых наспех информационных кампаний при сомнительности их действительно сплачивающей роли. Экономические трудности, разногласия по вопросам антироссийских санкций, Брекзит, фрондерство Польши, неподчинение Венгрии и Чехии, «бунт» Италии, недовольство Греции разрушают образ ЕС как процветающего объединения. Евроатлантическое единство, в свою очередь, подрывается политикой Дональда Трампа «Америка прежде всего» и наметившимися торговыми войнами между союзниками. Эксперты и политики в Берлине, Париже и Брюсселе сегодня говорят о необходимости «взять свою судьбу в собственные руки», о защите своей экономики и даже о национально ориентированной политике и суверенитете. Но провозглашенный «поворот к прагматизму» в экономике по-прежнему подчинен политическим установкам, отказ от вмешательства в суверенитет третьих стран (например, Сирии как страны с «неправильным режимом») не предвидится, приверженность общим евроатлантическим ценностям остается постоянно повторяемой мантрой.

Ценностный и шире – моральный конфликт остается в числе главных проблем, вызывающих глобальную напряженность. Как известно, в теории МО существует три трактовки соотношения политики и морали. Одна из них гласит, что в международной политике нет места морали, здесь господствуют интересы, которых принято добиваться любой ценой. В соответствии с другой, международная политика должна быть подчинена общечеловеческим нравственным принципам. С позиции третьей, критерием моральной политики являются последствия принимаемых действий.

Разумеется, на практике все выглядит гораздо сложнее. В реальных действиях любой страны сочетаются все три варианта... И все же правомерно говорить о том, что сегодня наблюдается раскол между ведущими игроками по этим трем линиям. Китай, нуждающийся в ресурсах для быстрорастущей экономики, стремится действовать умеренно и осторожно, соизмерять свои действия с возможными последствиями для торговли. Америка исходит из презумпции цинизма в достижении финансовой прибыли, о чем Трамп заявляет вполне откровенно. Евросоюз главными принципами своей внешней политики провозглашает идеи демократии, индивидуальных свобод и прав человека, навязывая их всем остальным и не заботясь о том, как это может сказаться на представителях других культур и на самой Европе. Россия, выступая за традиционные в международных отношениях ценности суверенитета, невмешательства и национальной безопасности, готова идти до конца в отстаивании своей независимости. При этом самолюбование евроатлантических стран и претензии на моральное превосходство над «недемократическими режимами» плохо скрывают волю к власти и доминированию в международных отношениях. Как откровенный цинизм США, так и морализаторский идеализм Европы влекут за собой дестабилизацию мировой системы. Американские претензии на «исключительность», так же как европейские на «универсальность», не предполагают диалога с «остальными». Нормальная дипломатия как искусство компромиссов в таких условиях невозможна, что мы и наблюдаем сегодня. Хотя в Европе, как уже говорилось выше, какие-то сдвиги происходят.

Чез Фриман, cтарший научный советник Института мировой и публичной политики имени Уотсона в Университете Брауна, в прошлом – высокопоставленный дипломат и сотрудник Пентагона:

Вторая мировая война и холодная война неразрывно связали геополитику и идеологию. На протяжении полувека стратегии и ценности были идентичны, но сегодня они снова отличаются. Геополитика фактически превратилась в набор региональных, а не глобальных вопросов. Мир вступил в период абсурда и индифферентности к институтам, принципам и прецедентам.

В эпоху социальных сетей известность приравнена к авторитету, и распространение предрассудков – «прямая демократия» пользователей – определяет параметры политически возможного. Невежество и компетентность имеют теперь равный вес в политическом дискурсе. Удобные постулаты и массовые заблуждения вытесняют стратегические обоснования и анализ, становятся движущими силами политики и истории.

Восхваляющие себя эгоистичные лидеры придумывают популистскую идентичность, пропагандируют собственные заблуждения, действуют в соответствии с ними и отвергают факты, не вписывающиеся в созданную ими картину. Уверенность в своей правоте побеждает способность сострадать – ключевой фактор стратегии и дипломатии. Угрозы, агрессия, бойкоты, перевороты, саботаж и бомбардировки вытесняют международную вежливость и переговоры как инструмент разрешения споров между государствами.

Происходит переход от мирового порядка, в котором доминировали Соединенные Штаты и послевоенные институты, к системе региональных порядков, регулируемых субглобальными процессами. Подобный переход был бы трудным в любых условиях. Но США усложнили его, настаивая на собственном глобальном превосходстве, несмотря на упадок международной системы, которую Запад создал после победы во Второй мировой войне. Результат – непредсказуемая эволюция региональных стратегических вызовов на фоне стремительного разрушения мирового порядка.

После окончания холодной войны Соединенные Штаты получили большую часть советской сферы влияния и провозгласили свою ответственность за управление мировыми делами, практически вплотную приблизившись к границам России. При этом Вашингтон препятствовал попыткам других держав, включая Китай, играть более активную роль в своих регионах. Представление о глобальной сфере влияния за исключением запретных зон в России и Китае глубоко укоренилось в американском мышлении. Нежелание Москвы и Пекина принять эту идею стало главным фактором напряженности между великими державами в Юго-Восточной Европе, на Кавказе и в западной части Тихого океана.

Сложилась тупиковая ситуация, и фундаментальные вопросы регионального стратегического баланса и соперничества остаются неизученными. Но именно они являются причиной международной напряженности. Какова роль США, России и ЕС в мирном управлении Европой? Могут ли такие государства, как Украина, служить мостом или буфером между Россией и Евросоюзом? Если да, то как это будет работать? Какую роль должны играть Китай, Индия, Япония, две Кореи, АСЕАН и Соединенные Штаты в поддержании мира и безопасности в Восточной и Юго-Восточной Азии? Могут ли Иран, Израиль и государства Персидского залива восстановить баланс сил, который будет сдерживать их соперничество и принесет всем пользу? И так далее.

Нынешние стратегические сдвиги в международной системе, если оставить их без внимания, могут привести к катастрофе. Если существующие институты перестанут функционировать, мировому сообществу придется изобретать новые – на региональном и глобальном уровне. Но для этого потребуется интенсивный диалог между великими державами. В последний раз нечто подобное происходило в XIX веке. При этом Соединенным Штатам, Китаю, России и другим придется скорректировать свою политику, хотя сейчас никто из них не видит необходимости в этих корректировках.

Си Раджа Мохан, профессор, директор Института исследований Южной Азии в Национальном университете Сингапура, колумнист The Indian Express, ведущий научный сотрудник Фонда Карнеги за международный мир:

Чтобы найти объяснение нынешнему глобальному беспорядку, необходимо разобраться с четырьмя ключевыми нарушениями. Первое – это мощный сдвиг баланса сил между Востоком и Западом. Проблему подъема Китая и Азии в целом принято рассматривать как необходимость встроить новых акторов в построенный Западом порядок, который основан на правилах. Но это лишь попытка замаскировать реальную задачу – признать необходимость «системных изменений» и начать этим заниматься, вместо того чтобы интегрировать новых акторов в глобальный порядок. Такого подхода требует хотя бы размер азиатских стран – Китая, Индии и Индонезии.

Второе явление – негативное отношение к глобализации, распространившееся во всем мире и прежде всего на Западе. Под вопрос ставится традиционный постулат об открытых границах – в целях обеспечения свободного перемещения товаров, услуг и людей. Неудачники – реальные и не очень – вышли на политическую тропу войны, бросив вызов логике глобализации.

Ситуацию усугубляет третье явление – масштабная волна технологических инноваций, связанных с искусственным интеллектом, синтетической биологией, большими данными и новыми технологиями производства. Под угрозой оказались традиционные формы экономической организации, развивавшиеся в эпоху индустриальных революций XIX и XX столетий. Мы плохо понимаем влияние новых технологий на распределение глобальных экономических и политических сил. Если так называемая четвертая индустриальная революция находится лишь на ранней стадии развития, мировые правящие элиты даже представить себе не могут ответы на вопросы, которые вскоре появятся.

Три этих явления обусловили четвертое – растущую неопределенность во внутренней политике ведущих держав. Неустойчивость относительного внутриполитического спокойствия на Западе продемонстрировали такие события, как референдум в Великобритании и избрание Дональда Трампа президентом США. Бесконечные внешнеполитические эскапады Трампа шокировали американскую элиту, но уровень его поддержки населением не уменьшился. В то же время крупные государства Востока не защищены от внутриполитических изменений.

Если ускорение повсеместно распространившихся изменений – новая особенность нашего времени, студентам, изучающим международные отношения, следует искать способы интеграции четырех разрушительных явлений в единую аналитическую систему.

Дмитрий Тренин, директор Московского центра Карнеги:

Мировой порядок после четверти века беспрецедентного глобального доминирования одной державы вновь пришел в движение. Это движение – не только и даже не столько результат подъема других крупных стран – Китая и Индии – или возвращения России к проведению активной политики. Еще большее значение имеет растущая усталость мирового лидера – США – от бремени лидерства и стремление Вашингтона перераспределить это бремя. Демарши Трампа в торговой сфере, его давление на европейских союзников по части повышения их вклада в НАТО, приостановка США выполнения соглашения по климату продолжают, хотя и в более резкой форме, линию, обозначившуюся еще при Бараке Обаме, на постепенное снижение вовлеченности США за пределами их границ.

Начиная с 1940-х гг. Соединенные Штаты приступили к строительству Pax Americana. На этом пути они совершили многое: вступили в мировую войну против Японии и Германии, а затем в холодную войну против СССР; инициировали создание ООН и выстроили систему международных финансовых институтов; политически, экономически и стратегически помогли обустроить Западную Европу; создали сеть союзов, охватившую весь мир – от Восточной Азии до Западной Европы и от Ближнего и Среднего Востока до Южной Америки. Говоря словами Джона Кеннеди, США были готовы «нести любое бремя» во имя торжества дела капиталистической демократии. Сейчас эпоха либерального интернационализма в политике Вашингтона постепенно завершается.

Завершение эпохи займет немало времени. Обвала не случится. Но решающий поворот уже произошел. Чем дальше, тем больше американскую политику будут определять национальные интересы – в интерпретации, конечно, тех, кто будет действовать от имени Соединенных Штатов, – а не интересы «свободного мира». Системообразующая страна, настаивающая на «справедливости» отношений внутри возглавляемой ею системы, тем самым подрывает основы этой системы: любая империя подразумевает жертвенность, готовность «нести любое бремя». Отказ от жертвенности равнозначен отказу от империи.

Отношение к союзникам, таким образом, более показательно, чем отношение к противникам или конкурентам. Вызовы, которые США сегодня бросают друзьям, более существенны, чем те, которые они адресуют недругам. Перед странами НАТО, Японией, Южной Кореей, Австралией и другими после семи десятилетий американской опеки объективно встает задача подготовки к проведению самостоятельной внешней и военной политики, а также нового позиционирования по отношению к Соединенным Штатам. США, конечно же, не покинут этот мир, а станут более жестко отстаивать свои интересы с позиций по-прежнему самой крупной и влиятельной, но уже менее вовлеченной в чужие дела страны. Новых «планов Маршалла» не будет. America First. Yes. Pax Americana, RIP.

Сян Лянсин, профессор Женевского института международных отношений и развития, директор Центра «Одного пояса, одного пути» и евразийской безопасности в Китайском институте исследований ШОС (Шанхай):

Послевоенный либеральный мировой порядок терпит крах. Он был создан Соединенными Штатами в 1945 г., а теперь американская администрация бросает вызов практически всем его аспектам: свободной торговле, многостороннему подходу, системе альянсов. Но Китай и остальной мир по-прежнему встроены в этот порядок.

Как Китай воспринимает новый тревожный феномен? Исторически существовало две теории «неизбежности». С одной стороны – теория неизбежности интеграции в либеральный мировой порядок, предполагающая, что Китай в конце концов окажется вовлеченным в этот порядок благодаря глобализации. Экономически он будет увеличивать свою роль в поддержании либерального порядка, который принес ему много преимуществ, а итогом станет демократизация страны. С другой стороны, существует теория неизбежности того, что Пекин бросит вызов существующему международному порядку.

Однако Китай может пойти по совершенно иному пути. У него нет оснований для разрушения нынешнего мирового порядка, но он готов изменить некоторые правила игры в соответствии с национальными традициями, культурой и интересами. Кстати, вероятность конфликта с Западом возрастет, если мировоззрение Китая будет полностью «вестернизировано». Демократия не препятствует экспансионизму (как показала в свое время молодая американская республика). Вестернизированный Китай с активной территориальной повесткой обязательно вступит в конфликт с США по геополитическим причинам.

Дебаты о политической легитимности в Китае начались в середине XVII века – в период споров в Римской католической церкви о религиозности китайских ритуалов (1645–1742 гг.). Фундаментальный вопрос был поднят миссионерами-иезуитами, которые восхищались системой управления в Китае. Нарастающее доминирование Запада за пределами Европы с XVIII века привело к гегемонии западной мысли в мире – как ярко выраженной, так и скрытой. Активное взаимодействие Европы с Китаем намеренно игнорировалось историками постпросветительской эпохи.

Такая ортодоксальность ослабляла позиции самого Запада в беспокойный период борьбы за статус на мировой арене. В это время взаимодействие с незападными странами характеризовалось соперничеством, а не доминированием; приспосабливанием, а не отрицанием; переговорами, а не гегемонией. Поэтому сейчас Китай хочет вернуться к культурному диалогу с европейским гуманизмом времен Возрождения – диалогу, который был грубо прерван в XVIII веке в эпоху Просвещения. С исторической точки зрения вряд ли такое желание можно назвать необоснованным.

Александр Ломанов, главный научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН:

Запад утрачивает глобальное лидерство, и в этой ситуации ему приходится выбирать между сопротивлением переменам и приспособлением к ним. Утратив интерес и потенциал для привлечения на свою сторону растущих игроков, Запад хочет «вернуть себе величие». Проблема в том, что усилия по собственному оздоровлению сочетаются с попыткой притормозить других.

Неуверенность в способности остаться впереди при нынешних правилах игры побуждает США подставлять подножки партнерам. Первым крупным сражением стала торговая война Трампа против всех. Западные союзники могут обидеться и ответить встречными пошлинами, но к военно-политическому противостоянию с Вашингтоном они не готовы. А вот Китай будет вынужден драться до конца с привлечением всех имеющихся ресурсов. После долгих разговоров о сокращении торгового дисбаланса Америка решительно потребовала, чтобы Китай отказался от государственной поддержки новых наукоемких отраслей экономики. Согласие с этим требованием будет означать для Пекина самоубийственный отказ от «мечты о возрождении» и глобальном лидерстве.

Китайские аналитики рассуждают о том, что действия Трампа неразумны и являются следствием перехода Запада от фазы развития к застою. Опасная «ловушка Фукидида», о которой предупреждает гарвардский политолог Грэм Эллисон, обретает осязаемые контуры. Конфликт между набирающим силу Китаем и стареющим гегемоном в лице США уже дал о себе знать в экономике.

Давление Соединенных Штатов будет ускоренными темпами вытягивать КНР из завещанной Дэн Сяопином стратегической сдержанности во внешней политике. Каждая попытка дать американцам симметричный болезненный ответ станет провоцировать раскручивание спирали противостояния по всем направлениям. Все это похоже на сбывшееся пророчество Джорджа Кеннана об опасности расширения НАТО из-за предсказуемо негативной реакции России. Кеннана не услышали, поскольку Запад упивался триумфом после завершения холодной войны. Предупреждение о «ловушке Фукидида» не принимают во внимание, поскольку для слабеющего Запада противостояние растущему Китаю превращается в экзистенциальный вопрос. Путь двусторонних уступок и взаимной адаптации еще не закрыт, но шансов выйти на него становится все меньше.

Инерция утвердившейся за столетия западоцентричной картины мира воспроизводит оторванное от реальности противопоставление овладевшего наукой и демократией Запада «темному» и «деспотичному» Востоку. В обозримом будущем ощущение «чужого», а также латентные расовые и цивилизационные комплексы Запада, будут препятствовать принятию растущего Востока как равного себе.

На деле Восток еще не имеет инструментов для того, чтобы перевоспитать Запад и научить его ценить иные системы ценностей и модели развития. Незрелой мягкой силой на Трампа и нынешнюю Америку повлиять невозможно. Однако успешное использование Китаем рыночных механизмов в экономике при сохранении жесткой политической вертикали выглядит все более привлекательным для стран, которые еще не нашли свой путь к процветанию. И это делает реакцию Запада, не желающего превращаться в одного из многих, еще более резкой и эмоциональной.

Охваченный популизмом и скепсисом Запад перестает быть манящей целью. Как будет выглядеть мир, в котором у Запада не будет преимущества ни в богатстве, ни в военной мощи, ни в инновациях? России нужно размышлять об этом трезво и объективно. Преимущество России в том, что она не стала частью «коллективного Запада». Это дает возможность впитывать новое, не опасаясь конфликта с нормативными институциональными требованиями и ценностными установками. Однако реализовать это преимущество будет непросто. В сознании элиты будет тлеть постоянный конфликт между неразделенной любовью к «европейскому дому» и пониманием реальных перспектив сотрудничества с Востоком. Неизбывная российская вера в то, что Запад одумается и поймет, что ему без России не прожить, может сыграть злую шутку. Через пару десятилетий долгожданное приглашение в «европейский дом» может оказаться путевкой в стан отставших и проигравших.

Восток неспроста так сильно стремится к избавлению от «западоцентризма» и созданию современных дискурсивных систем, отражающих его ценностные воззрения. Напряженные усилия Пекина по развитию «общественных наук с китайской спецификой» стали конкретным воплощением этой тенденции. Отказ от осмысления собственной реальности с помощью иностранных критериев создает предпосылки для интеллектуальной эмансипации внутри страны. Нечто похожее уже происходит и будет происходить в России. Задача запихнуть себя в прокрустово ложе норм и стандартов ЕС утратила актуальность с учетом санкций, взаимного отчуждения и неопределенности будущего Евросоюза. Это расширяет горизонт для собственных инноваций и поисков.

Доля Запада в мировой экономике будет сокращаться. Сдерживание Китая даст возможность выиграть время, но в этом случае пропорция будет меняться за счет роста других стран. В долгосрочной перспективе надежда Запада на то, что его верным союзником станет Индия, может оказаться столь же обманчивой, как прежняя ставка на поддержку развития Китая. За рамками «коллективного Запада» возникнут новые группировки, обладающие сопоставимым потенциалом. Подлинная проблема даже не в том, что в отдаленном будущем ШОС вдруг станет восточной альтернативой НАТО, или «пояс и путь» превратится в достойную замену ЕС. Самой опасной будет точка перехода, в которой прежние мировые структуры уже утратят способность решать свои задачи, а новые еще не будут обладать необходимыми для этого инструментами и опытом.

Роберт Купер, британский дипломат, в прошлом – высокопоставленный сотрудник Европейской комиссии:

Мемуары Дина Ачесона начинаются словами о том, что время, которое он описывает, казалось «великой неизвестностью для тех, кто его пережил. Туманным было не только будущее – довольно распространенная ситуация, – но и настоящее». Это было время разрушений, которые происходили после 1914 года. Кульминацией стала война 1939–1945 гг. и хаос последовавшего за ней мирного периода. У людей, живших тогда, было преимущество: они знали, что ничего не знают. Сегодня мы ослеплены стремительно мелькающими огнями перемен, напуганы историями о будущем и даже не знаем, что мы ничего не знаем.

Прошло 70 лет с момента прямого конфликта великих держав. Закончилась ли эпоха войн великих держав или только приближается к концу? Возможны ли новые формы великих держав или их конфликтов? Может, это будет конфликт мифологий? Нации, как религии, строятся на идеях, не соответствующих действительности. Кто будет разрешать такие конфликты? Потребуется арбитр.

А как же нации? Они создавались благодаря печатной прессе. Когда люди могут читать тексты самостоятельно, они начинают в них сомневаться. Печатный станок превратил местный диалект в национальный язык и сформировал нации, помог становлению национального образования и национальной промышленности. Современные гаджеты мгновенно переводят тексты. Пока они делают это плохо, но быстро учатся. Сохранит ли национальный язык свое значение? Смогут ли коммуникационные технологии однажды предложить людям единую идентичность и схему действий? За что люди будут умирать? Сначала они боролись за жизнь, потом умирали за религию, за нацию. Что дальше? За футбол? Или ни за что?

Ясности нет. Можно сказать только одно. Мы можем представить себе будущее без религий, без государств, без великих держав, но не видим его без iPhone и самолетов. Значит, единственная определенность – это регулирование.

Время, в которое мы живем, – это всегда период неизвестности. Думаю, мы движемся к периоду, когда главной функцией власти – а я не могу представить мир без власти – будет регулирование.

Фрэнсис Корнегей, ведущий сотрудник Института глобального диалога в Университете Южной Африки (Претория) и сотрудник Центра Вильсона в Вашингтоне:

Международная система переживает опасный, нестабильный переходный период. Новой холодной войны нет, однако наблюдается завершающая фаза асимметричной холодной войны, а центр притяжения в глобальной экономике уже сместился с Запада на Восток. Глобальная экономическая интеграция определяет взаимозависимую и взаимосвязанную геополитическую экономику мира. Однако сдвиг на Восток обусловил динамику деиндустриализации в северных постиндустриальных экономиках Запада, что в различной степени дестабилизировало послевоенную социально-политическую систему.

Возникли линии разлома на социально-расовой, этнической, культурной и классовой почве, которые, учитывая развитие информационных технологий как нового оружия геополитической борьбы, открыли новое опасное измерение глобального переходного периода. Внутренние разногласия в государстве используются внешними противниками, которые хотят расшатать ситуацию, стимулировать популизм, создав таким образом выгодные геополитические условия на международном уровне.

Так, использование Россией расовой карты для воздействия на американских избирателей в 2016 г., чтобы стимулировать ультраправые, националистические и популистские настроения среди белого населения, можно считать примером опасной гибридной войны в международной политике. Еще одним трендом реакционного интернационализма и циничного нелиберализма является отрицание своего участия. Это характерная особенность информационной гибридной войны, которая также обладает параметрами мягкой силы. В любом случае исход выборов в США способствовал укреплению международных позиций правых тяжеловесов и возвращению к старой силовой политике великих держав, которая уже привела нас к двум мировым войнам и расцвету фашизма. Можем ли мы говорить о некоем феномене, к представителям которого относятся Путин, Трамп, Си Цзиньпин, Нетаньяху, бен Сальман, Моди, Дутерте?

Еще один вопрос: приведет ли регионализация многополярности в условиях развития региональных экономических объединений к дальнейшей институционализации глобального управления, которая ограничит геополитическую борьбу великих держав и укрепит международную систему. Систему, в которой скорректированный либеральный интернационализм будет отражать более демократический, плюралистичный мировой порядок. Основой плюралистичного интернационализма должна стать реформированная Организация Объединенных Наций.

Скотт Карпентер, управляющий директор Jigsaw (прежнее название – Google Ideas). (Точка зрения может не совпадать с позицией компании):

Международная система никогда в истории не была стабильной настолько, насколько мы думали, так что эффективность никакого мирового устройства не надо переоценивать. И все же очевидно, что послевоенный мировой порядок, основанный на нормах международного права, постепенно себя изживает. Тот, что придет ему на смену, будет совершенно другим, он выкристаллизуется из периода неустойчивости, возможно, конфликта. Первые три пункта далее – источники нестабильности, а затем – аналогия, как следует размышлять о том, что грядет на смену.

Информационно-технологическая революция. Стремительные изменения, происходящие с 1990-х гг. в области информационных технологий, уже изменяли все – политику, культуру, медицину, финансовый сектор и т.д. И с точки зрения того, что еще наступит, сейчас происходит отлив перед ударной волной искусственного интеллекта. Это обстоятельство в сочетании с неспособностью существующих институтов к быстрому реагированию означает, что даже демократиям предстоит пройти через тяжелый период адаптации. Попытка заткнуть пальцем дыру в дамбе (посредством авторитарного контроля или путем регулирования наподобие европейского) скорее только усугубит следующий фактор нестабильности.

Нарастающая неравномерность развития. Перефразируя Уильяма Гэддиса, будущее уже наступило, просто не все обладают к нему равным доступом. И в свете упадка мирового порядка, основанного на нормах международного права, в этом нет ничего хорошего. Скорее всего, существующие (или несуществующие) диспропорции в результате усугубятся, оказывая возрастающее давление на общества и союзнические отношения между государствами, которые будут пытаться решать проблемы, связанные с бешеным темпом изменений. Концентрация талантов, людей с высоким потенциалом в США и Китае гарантирует, что другие страны в основном будут лишь пассивно реагировать на возникающие проблемы. В то же время сила негосударственных акторов продолжит возрастать, так как возможность доступа к технологиям и право владения новейшими разработками позволит негосударственным игрокам бросить вызов все более слабеющим государствам.

Непредсказуемость Соединенных Штатов. Избрание Дональда Трампа президентом является симптомом усугубляющегося недовольства в американском обществе, частично подогреваемого силами, описанными выше. Но какой бы ни была причина, США больше не являются державой, стремящейся к сохранению статус-кво. Мы получали огромную выгоду в эпоху международного правопорядка, но, похоже, намерены теперь его разрушить. Если такой тренд продолжится, политика Соединенных Штатов останется непредсказуемой, и непредсказуемость, исходящая от крупнейшей мировой сверхдержавы, в значительной степени увеличит размер погрешности в расчетах, возможно, экспоненциально.

В этом случае, удобная для размышления (но наименее приятная) аналогия для меня – мы живем в предвоенный период, когда взаимодействие описанных выше сил увеличивает вероятность возникновения «черных лебедей», описанных Нассимом Талебом: их появление невозможно предсказать, но связанные с ними риски ущерба для неустойчивых систем колоссальны. Единственное решение – снизить уязвимость, но времени мало – и становится все меньше.

Виталий Куренной, профессор, руководитель Школы культурологии НИУ ВШЭ:

Контур современной цивилизации продолжает существовать в рамках модерна, а все теории, поторопившиеся объявить о наступлении нового постмодернового завтра, давно сами оказались вчерашними. В области международных отношений теоретики также слишком поспешили заявить о наступлении новой эпохи. А именно такой, где главная политическая единица модерна, т.е. государство, утрачивает наконец свое значение. Речь, по сути, шла о том, что место национальных государств вновь занимает империя, на роль которой – как в качестве международного полицейского, так и основного органа контроля мировых сетей и потоков (технологических, финансовых и т.д.) – некоторое время претендовали США. В мировом масштабе воспроизвелось то, что Наполеон в свое время пытался реализовать в Европе, неся покоренным народам гражданские свободы и Code civil.

Но как тогда, так и теперь этот сценарий не реализовался. Государства, будь то Россия, Великобритания или Соединенные Штаты, восстанавливают свою роль в самых разных сферах. Мир модерна устроен так, что в нем не может возродиться мировая империя. Карл Розенкранц, правый гегельянец, которые, в отличие от левых, лучше понимали реальность, в которой живут, писал в 1870-е гг., что современная цивилизация является «океанической». Рим мог взять под контроль Средиземное море и потому стать мировой империей в тогдашних границах ойкумены. Но Мировой океан взять под контроль нельзя: мечта о мировой монархии, развивал он свою метафору, «терпит неминуемое крушение на свободной волне океана, который бушует на берегах всех частей света».

Означает ли это, что целостному миру модерна наступил конец и мы наблюдаем его окончательный распад и неизбежную политическую регионализацию, чреватую пугающими конфликтами? Это возможно как рецидив реликтовых политических рефлексов, но невозможно в более фундаментальном смысле. А именно в смысле того, что можно назвать цивилизацией модерна, которая, по словам того же Розенкранца, становится все более «единообразной», стандартизованной или, если воспользоваться термином Джорджа Ритцера, макдональдизированной. Глобальная цивилизация – в отличие от всего национального, регионального и локального – действительно универсальна, она безродна. Римская канализация, британская железная дорога или американский интернет где-то возникают, но затем шествуют по всему миру, утрачивая всякую связь с местом своего происхождения. Речь, конечно, идет о цивилизационной инфраструктуре в широком смысле слова – финансы и право также являются цивилизацией. Цивилизации невозможно препятствовать, потому что она имеет только одну черту – несет с собой удобство и комфорт. Цивилизацию выбирают по той простой причине, что лечить зубы с анестезией комфортней, чем без нее.

Цивилизация имеет издержки, самая фундаментальная из которых – стресс, вызванный нарастающей скоростью изменений. Отсюда тяга к «стабильности», которую избирают своим слоганом политические популисты по всему миру, не будучи в силах, разумеется, сдержать своих обещаний. Просто потому, что люди по большей части склонны выбирать стоматологию с анестезией. Цивилизация также означает стандартизацию. И пока мы эмоционально переживаем свою суверенизацию, цивилизация все же продолжает неумолимое движение по стране, хотя и медленней, чем хотелось бы. Например, в форме обязательной сертификации российских гостиниц по классу «звездности» (предполагается завершить к 2021 г.). Но при этом мир модерна умеет справляться с указанным перманентным стрессом и страхом (например, о ближайшем отмирании множества профессий, о котором сегодня не рассуждает только ленивый). С этим стрессом, правда, можно попытаться справиться также политически – выбрав «особый путь», поставив барьеры на пути цивилизации и, положим, выдвинув вождя – гаранта всего этого. Но итог этого особого пути в конечном счете хорошо известен, поэтому подумаем лучше о хорошем варианте. А хороший вариант находится в сфере культуры.

Мы компенсируем, как выражается Герман Люббе, издержки динамики современной цивилизации, осуществляя историзацию и музеефикацию своей локальной специфики. Когда на территорию приходит цивилизация, на нее реагируют, пытаясь сохранять, а если сохранять уже нечего, то изобретать свою локальную культуру, свои традиции, вот эти вот «традиционные ценности» или, что лучше, национальную кухню. Что является сегодня наиболее стратегически разумной инвестицией? Можно без труда указать на вещи, которые имеют бесконечный горизонт окупаемости – бесконечный в смысле до конца человечества, как мы его понимаем. Это никакие не технологии или стартапы. Все они рано или поздно устареют и уступят место другим – такова неумолимая природа креативного разрушения, которую воплощает собой мир модерна. Единственная совершенно надежная инвестиция – в прошлое. В исторические памятники, в музеи, в сохранение локальной уникальности. Потому что цивилизация модерна стабилизирует себя в самых разных формах музеефикации и консервации прошлого. И, как мы знаем, люди все больше путешествуют по миру со стандартизированными гостиницами лишь для того, чтобы увидеть именно эту законсервированную культуру. А там, где ее по какой-то причине нет, ее начинают «воссоздавать». Или даже покупать, причем задорого – так, Арабские Эмираты просто за использование слова «Лувр» применительно к своему новому музею недавно заплатили 400 млн евро.

Но для того чтобы культура таким вот образом «возродилась» и процвела, нужна цивилизация. Если мы отстаем цивилизационно, то нам не интересна и собственная культура, и очереди будут стоять не в музеи, а в открывшуюся забегаловку мировой корпорации фастфуда. Но создание условий для цивилизованной жизни – это и есть главная задача суверенного государства модерна.

Кристофер Кокер, профессор международных отношений Лондонской школы экономики и политических наук:

Цивилизации возвращаются, утверждает Кришан Кумар. Однако на этот раз западные эксперты не обсуждают вероятность столкновения цивилизаций. Концепцию формулируют политики мейнстрима. Возьмем Россию Владимира Путина. Как утверждает социолог Лев Гудков, сегодня Великая Отечественная война воспринимается гражданами как победа не только над Германией, но и над Западом. Такое восприятие имеет значение, потому что для многих россиян война – самое важное событие в истории. Или возьмем Си Цзиньпина, который настаивает на том, что культурные различия не уступят место универсальным ценностям. В Китае уже ищут аргументы, позволяющие игнорировать «западное» международное право в Южно-Китайском море, ссылаясь на геокультурные особенности. Даже Нарендра Моди и другие индийские политики заявляют, что их страна принадлежит к индуистской цивилизации, истоки которой можно обнаружить в Ведах. Хотя археологические свидетельства говорят о том, что на протяжении первых 200 лет Веды составляли кочевники из Центральной Азии, которые завезли лошадей на Индостан.

Так что же происходит? Китай и Россия называют себя государствами-цивилизациями, отличающимися от национальных государств, установивших основанный на правилах миропорядок. В обеих странах политические лидеры предупреждают граждан, что их государства исчезнут как независимые культурные объединения, если западные идеи получат неограниченное распространение. Поэтому Компартия Китая заявляет, что программа реформ, открывшая путь принципам капитализма в 1979 г., зародилась «на китайской почве». В целях защиты китайских ценностей сегодня запрещена западная религиозная музыка: не допускается исполнение «Мессии» Генделя и «Реквиема» Верди – они якобы представляют угрозу для культурной целостности. А министр культуры России заявляет, что Netflix – проект по воздействию на российское общество. В попытке усовершенствовать защиту от внешнего влияния его ведомство ввело прокатные лицензии и запретило показ фильмов, которые «порочат национальную культуру».

Очевидно, цивилизационная риторика призвана уменьшить привлекательность западных идей. Пока сложно судить, насколько цивилизационные концепции изменили мышление людей. Но чем дольше они будут циркулировать, тем глубже проникнут в сознание, и тогда следующее поколение политиков окажется заложником этих концепций.

Ханс Мауль, профессор, доктор политологии, заслуженный научный сотрудник Фонда «Наука и политика» (Берлин):

Если либеральный международный порядок еще жив, он явно находится в критическом состоянии, и больше других этому способствовал президент Соединенных Штатов, который, казалось бы, должен быть его главным хранителем. Это не случайное совпадение. Избрание Дональда Трампа президентом США является отражением глубинных проблем американской демократии, а его усилия по уничтожению институциональных и нормативных основ демократии и либерального международного порядка показывает, насколько тесно и органично они взаимосвязаны.

Наблюдать за тем, как Дональд Трамп управляет процессом сноса из Белого дома, довольно увлекательно, но зрелище маскирует наносимый им ущерб. Возьмем, к примеру, встречу Трампа и Ким Чен Ына. То, как готовился этот саммит – независимо от его результатов – и освещался публично, оказало негативное воздействие. Раньше считалось, что в переговорах с Пхеньяном нельзя доверять одной стороне – руководству КНДР. Теперь так можно говорить об обеих сторонах. Если вы не верите в то, что Пхеньян или Вашингтон готов выбросить белый флаг и капитулировать, т.е. не верите в сказки, значит, вы понимаете, что переговоры о денуклеаризации Северной Кореи приведут к затягиванию процесса, а главная цель – набрать очки дома. Для описания стиля переговоров Трампа используют эвфемизм «транзакционный»: он действует хаотично и непоследовательно, что ведет к подрыву правил и доверия – двух ключевых ингредиентов для достижения дипломатического компромисса.

Независимо от резонансности саммита и его результатов ущерб региональной безопасности в Восточной Азии уже нанесен. Задайте себе вопрос: насколько вероятным вы считали распространение оружия массового уничтожения в регионе полгода назад и сегодня, после того как Трамп продемонстрировал пренебрежение к союзникам и договорным обязательствам? Правительства стран-союзников США в регионе могут задуматься об альтернативе американским гарантиям безопасности – у них есть для этого основания. Этот пример показывает, как легко культивировать заблуждения об упадке нынешнего, еще либерального, международного порядка. Самые распространенные среди них: это западный порядок, поэтому его разрушение – это хорошо; он уже не играет никакой роли; происходящее означает крах Запада и подъем остальных, так что беспокоиться не о чем. Происходит восстановление исторической справедливости.

Почему три этих предположения являются заблуждением? Либеральный международный порядок изначально действительно был западным проектом, но уже давно стал универсальным – как формально, так и фактически. Формально основополагающие документы и институты были согласованы и одобрены всеми, а не только Западом, в становлении порядка существенную роль сыграли незападные страны. Фактически либеральный международный порядок отражает развитие универсальных сил науки и технологий. Они тоже изначально были европейскими, но никто не станет отрицать, что они уже давно превратились в универсальные силы.

Либеральный международный порядок действительно органически связан с западной моделью демократии, и сейчас эта модель переживает глубокий кризис во многих странах. Но это кризис не демократии как таковой, а ее конкретных исторических форм. Идея демократического устройства универсальна, как силы науки и технологий. Его преимущества заключаются в уважении индивидуальных свобод и достоинства человека, верховенстве закона и возможности исправлять политические ошибки. Возможно, демократия не выдержит эволюционного соперничества с другими моделями государственного устройства, но говорить об этом преждевременно. Кризис демократии на Западе (затронувший отнюдь не все страны и в разной степени) уже вызвал ответную реакцию и мобилизовал корректирующие социальные силы.

Второе заблуждение касается упадка либерального международного порядка, от которого якобы пострадает только Запад. Ключевое слово здесь «либеральный», а не «порядок». И тут в дело вступает следующее заблуждение – о том, что последствия краха можно прогнозировать и контролировать. Это предположение наивно, учитывая то, что сегодня в Китае называют «взаимосвязанностью» (или, если хотите, взаимозависимостью) между людьми, обществами и национальными государствами. Последствия краха могут оказаться настолько масштабными и непредсказуемыми, что их будет сложно контролировать и тем более остановить. Вопрос о том, кто пострадает от краха либерального мирового порядка, остается открытым. Для кого-то ответ окажется неприятным сюрпризом.

Третье заблуждение (беспокоиться не о чем) предполагает, что крах либерального международного порядка будет сопровождаться «подъемом остальных», как выразился Фарид Закария. Предполагается, что мир переживает процесс перехода власти от одной группы стран к другой. Это действительно так. Но такова только часть более масштабной трансмутации власти, которая затрагивает природу и распределение сил в глобальной системе. Важнейший аспект процесса – не подъем остальных, а подъем многих и рост асимметричности сил в международных отношениях. С этой точки зрения власть не переходит от одних к другим, а скорее распыляется, все больше акторов могут влиять на ход истории, но во все меньшей степени.

Это касается и наиболее влиятельных акторов – современные великие державы, включая США и Китай. Несмотря на всю свою мощь, ни Советский Союз, ни Соединенные Штаты не смогли навести порядок в Афганистане, а руководству КНДР на протяжении 20 лет удавалось манипулировать участниками шестисторонних переговоров. Ограниченная мощь национальных государств, даже нынешних великих держав, обусловлена экспоненциальным усложнением современного мира. Одно из следствий усложнения – уязвимость, имеющиеся силы становится проще мобилизовать ради деструктивных целей. В то же время невероятно сложна мобилизация в конструктивных целях, для этого необходимо подключить к сотрудничеству или нейтрализовать все стороны, обладающие определенным влиянием (будь то деструктивная сила или право вето). Поэтому упадок Запада и крах либерального международного порядка вряд ли приведет к подъему остальных, скорее он вызовет распространение беспорядка. Будьте осторожны в своих желаниях!

Самир Саран, вице-президент исследовательского фонда Observer (Дели):

Мир не находится в беспорядке, он переживает переходный период. После перерыва в несколько столетий богатство и власть вновь смещаются на юг и восток, некоторые нормы и институты мирового порядка проходят серьезную проверку на эффективность. На протяжении 70 лет глобализация приносила огромные богатства странам Атлантики, но в последние 30 лет Азии удалось получить собственную значительную долю глобального роста. В результате в западных странах – традиционных гарантах послевоенного мирового порядка – наблюдается сокращение среднего класса, хотя элиты пытаются придумать способы сохранения своего преимущественного положения в международных делах.

В подъеме Востока и отступлении Запада можно выделить четыре основных тенденции.

Во-первых, смещение баланса сил с Запада на Восток ведет к износу системы норм и институтов, которые являлись определяющими на протяжении 70 лет. Некоторые державы, такие как Россия и Китай, видят в этой глобальной перебалансировке возможность уменьшить влияние США и скорректировать несправедливые правила, не отражающие реалии истории. Предъявляя претензии на собственные сферы влияния, эти страны стремятся изменить неисторический характер существующего порядка.

Во-вторых, индустриально развитые демократии не способны отвечать на вызовы, обусловленные смещением баланса экономических сил, из-за внутренних проблем. В условиях технологических изменений и невыгодной демографической ситуации кусок глобального экономического пирога уменьшается, и это способствует росту национализма и популизма в Америке и Европе. Политическая поляризация блокирует способность этих стран консолидироваться и защищать порядок, ими же и созданный. В результате в мировой политике медленно растет вакуум.

В-третьих, развивающиеся державы начинают претендовать на лидерство в этом вакууме. Китай – самый яркий, хотя и не единственный пример. Теперь уже Пекин стал сторонником экономической интеграции, которую раньше продвигал Запад. Однако Китай не считает нужным придерживаться принципов свободного рынка или следовать правилам прошлого. Пекин пытается продвигать альтернативную модель, фундаментально меняющую глобальный институциональный ландшафт, например, посредством инициативы «Один пояс, один путь». Другие страны, в том числе Индия, идут к глобальному столу переговоров собственным путем, выбирая менее революционные варианты.

Наконец, Евразия (и прилегающие к ней моря) как геополитический театр остается плохо разграниченной и постоянно переживает конфликты. Поскольку ни одна держава не обладает достаточной мощью, чтобы навязывать свою волю другим, – следствие распыления геополитических сил – ведется многоуровневое соперничество, в котором используются временные коалиции и строятся ситуативные оси. Недавно возрожденная «четверка» (Индо-Тихоокеанская), раздутая НАТО, возглавляемая Россией и Китаем ШОС – все это следствие геополитической неопределенности. Можно предположить, что один из этих альянсов в конце концов превратится в модель «концерта великих держав» XXI века, но в своих действиях он будет руководствоваться прагматизмом, а не идеологией.

Александр Филиппов, ординарный профессор НИУ ВШЭ, руководитель Центра фундаментальной социологии НИУ ВШЭ:

В самом конце прошлого тысячелетия Джон Ролз, едва ли не крупнейший политический философ США, выпустил книгу «The Law of Peoples» («Право народов»), заголовок которой недвусмысленно отсылал и к современному понятию международного права (international law), и к старому европейскому термину «ius gentium». Ролз, однако, не собирался оставаться в русле традиции. Он предложил то, что сам назвал «реалистической утопией». «Я, – писал он, – буду использовать термин “общество народов”, подразумевая все те народы, которые во взаимоотношениях следуют идеалам и принципам “права народов”. У каждого из них свое правление, будь то конституционная либеральная демократия или нелиберальное, но достойное правительство».

Задержимся ненадолго на этой утопии, реалистичность которой Ролз не переоценивал и возможные, сходу напрашивающиеся возражения против которой хорошо понимал. Дело не в том, что влиятельный автор выдумал что-то такое, во что хотелось верить ему одному. Напротив! В его рассуждениях явственно сказался дух эпохи. Всемирное общество, по Ролзу, должно состоять именно из народов, а не государств. У народов, как и у каждого человека, есть свой «нравственный характер» (moral character), так что те принципы сотрудничества, которые свойственны либеральным народам (и отчасти народам достойным, пусть и нелиберальным), могут быть положены в основу организации мирового общения. Государства же в известном смысле не меняются со времен античных, они готовы вести войны, они навязывают свою суверенную власть даже вопреки представлениям народов о достоинстве и справедливости. Либеральные народы не воюют кроме как ради самозащиты, они не воюют между собой, находя возможности договариваться, в том числе и с нелиберальными народами, по отношению к которым следует воздержаться от любого рода санкций, дать им возможность идти своим путем.

Возможно, для благородных идей Ролза еще придет время, и большинство нелиберальных (в его терминологии) народов, станут если и не либеральными, то достойными, тогда как либеральные станут еще ближе к идеалу и в отношениях между ними не будет тех недоразумений, которые все еще случаются. Однако очевидно, что за прошедшие два десятилетия дух времени изменился. Мне кажется очень важным зафиксировать это зыбкое, плохо определимое обстоятельство: интересы государств стабильны по крайней мере в том смысле, что не могут быть сведены к интересам или склонностям возглавляющих их людей. Геополитическое положение, соотношение сил, долговременные тенденции не представляют собой чего-то неожиданного, но есть то, что в одни времена делает возможным доверие, уступчивость, готовность посмотреть на свою позицию с чужой точки зрения, а в другие ситуация полностью меняется, причем вопрос о правоте, справедливости, достоинстве стоит тем более остро, что решать его окончательно просто некому. Исчезает позиция привилегированного интерпретатора событий или хотя бы группы соперничающих привилегированных интерпретаторов.

Исторически известно, что такие ситуации складываются необыкновенно быстро, выглядят как неожиданные ссоры между друзьями или добрыми партнерами, могут приводить к войнам, которые, в свою очередь, перемежаются более или менее надежным миром, который обеспечивается не только военным превосходством победителей, но и лидерской, контролирующей позицией внутри нового консенсуса. Тем самым, конечно, еще сказано довольно мало: мы лишь повторяем, что все или почти все испортилось, что это опасно, что так бывало и что к просто, одномерно понимаемой игре интересов сводить это нельзя.

Что еще? По меньшей мере в нескольких отношениях движение последних тридцати лет, времени взлета и падения большой идеи, большого нарратива глобализации, весьма поучительно, прежде всего в пространственном отношении. Идея глобализации означала, между прочим, исчезновение территориальности как базового принципа международного устройства. Территории – это государства, государства – это граждане и зависимость политических процессов от взаимной поддержки граждан и государств. В границах государств размещается народное хозяйство, собираются и распределяются налоги и т.п. Глобализация означает возникновение экономики сетей и потоков, перенос центра тяжести на глобальные центры, находящиеся в сложных отношениях с государствами, выведение множества процессов из-под государственного (гражданского и правового) контроля и передачу их в ведение международных бюрократических структур, не несущих ответственности ни перед кем. То возвращение государства в качестве главного агента международных отношений и политико-идеологической машины солидарности граждан, которое мы теперь повсеместно наблюдаем, означает пока еще не очень эффективный, но все более решительный отказ от этих издержек глобального. Но вместе с тем это отказ и от того нарратива, той самоочевидности надгосударственной общности, которая была заметна в предшествующую эпоху. Еще далеко до членения мира вновь по границам территориальных государств как главной политико-пространственной единицы, но недооценивать этого нельзя.

Языка для описания других, негосударственных территориальных образований, за исключением некоторых известных союзов, пока нет. Не менее важным является вопрос времени. Внезапно закрылся горизонт будущего. Остались только ситуации, требующие реагирования, остались долгосрочные договоры, осталось ожидание, что некоторые проблемы разрешатся в течение длительного времени, за пределами жизни тех, кто принимает решения сейчас. Никакого иного будущего, то есть никаких больших целей, состояний, которые должны быть достигнуты, вроде установления везде демократии или светского правления, побед над старыми эпидемиями и т.п., просто не осталось. Вместо сложных общих целей появляются задачи самосохранения государств, роста ресурсов и территорий. Без нового разговора о справедливости, общем благе и желательных переходах ничего, кроме эгоизма каждой страны, здесь ждать нельзя.

Бруно Масаеш, государственный секретарь Португалии по европейским делам в 2013–2015 гг.:

После 1815 г. европейцы перестали смотреть на звездное небо революции и обратили свои взгляды на реальный мир: Европа превратилась в идею, основанную на физической реальности, с этим нужно было что-то делать, отвечая на вызовы и разрешая проблемы. Нечто похожее происходит сейчас с Соединенными Штатами. Израненные, расставшиеся с иллюзиями о западных идеалах, американские мыслители и политики ищут нечто менее идеальное, то, с чем можно работать.

Запад всегда оставался идеалом, стоило к нему приблизиться – и он снова ускользал. На протяжении почти 100 лет американская внешняя политика строилась на идее «двойственного мира». Мир разделен на две половины, между ними находится цивилизационный барьер, но одна половина постоянно расширяется и призвана – достигнув зрелости или, возможно, после большой битвы – стать универсальным образцом. Соединенные Штаты видели себя лидером этого процесса, лидером экспансии Запада. Отношения с другой половиной – с темной стороной – всегда оставались отношениями с цивилизационным чужаком, даже в периоды мира и стабильности.

Сегодня мы видим иную картину. Экспансия неожиданно прекратилась. Барьер между двумя половинами рухнул, и они соединились. Теперь американской внешней политике приходится иметь дело с Европой, Россией, Китаем, Индией и другими как с частями одной системы, защищая свои интересы в структуре отношений, где США всегда стремились занимать центральную позицию. Главное отличие состоит в том, что система перестала динамично развиваться, она уже не стремится к идеалу.

Как европейцам после 1815 г., нам нужно подобрать слово для определения реального мира, а не недостижимого идеала. И подходящее слово есть, оно поможет нам, как «Европа» помогла в свое время европейцам. Это слово – Евразия, географический регион, где сосредоточены экономические, политические и культурные силы. Место конфликтов и противоречий, разделенное на разные культуры и предлагающее самый большой куш победителю в конкурентной борьбе. Любопытно, что Европа в XIX веке находилась в неоднозначных отношениях со своим далеким и одновременно близким соседом – мощным островным королевством, аналогичная ситуация складывается сегодня в отношениях Евразии и США, мощного государства, расположенного недалеко, если брать Мэн или Аляску.

Для американской внешней политики Евразия в определенном смысле заменила идеальную концепцию Запада. Можно сказать, что Соединенные Штаты превратились в реалистичную державу в мире многообразного идеализма: европейские ценности, «Один пояс, один путь», хиндутва, русская душа…

Анатоль Ливен, профессор Джорджтаунского университета в Катаре:

Нынешняя ситуация в США напоминает то, что долгое время происходило на Ближнем Востоке: невероятно сложно наладить эффективную работу правительства, не говоря уже о демократии, если огромная часть населения кардинально не согласна с фундаментальной этнической и культурной идентичностью государства. Американская внешняя политика перестала быть результатом анализа национальных интересов и превратилась в функцию нарастающей внутриполитической истерии. Ситуацию усугубляет потеря Соединенными Штатами глобального лидерства. Кроме того, экономические трудности, с которыми все чаще сталкивается белое население, вынуждают идти на жесткие меры в международной торговле, и это может привести к новой глобальной экономической депрессии.

Однако картина на самом деле не такая мрачная. Политическая культура, в которой факты не имеют значения, а дебаты – это вопрос восприятия, интерпретации и манипулирования, производит тягостное впечатление на человека, верящего в разум. Но с другой стороны, такая культура обладает определенными преимуществами во внешней политике. Если официальную позицию США по КНДР и отношение к ее лидеру удалось перевернуть за один день под одобрительные возгласы республиканского истеблишмента и СМИ, кто знает, какие еще трансформации возможны в будущем.

Важно отметить, что американское население может использовать агрессивную риторику, но на самом деле не хочет воевать. То же самое относится и к Пентагону, если речь идет об очередной антитеррористической операции или конфликте с великими державами. США делали громкие заявления во время конфликта между Грузией и Россией в 2008-м и кризиса на Украине в 2014-м, но вероятность отправки американских войск в зону конфликта была минимальной. Соединенным Штатам придется воевать, если Россия атакует страну-члена НАТО, но Москва не собирается этого делать. Если Китай не станет совершать необдуманные действия в Южно-Китайском море, риск конфликта между двумя государствами будет гораздо ниже, чем опасаются многие.

Наиболее высоки риски конфликта с Ираном: Израиль может нанести удар, чтобы спровоцировать ответную атаку Ирана на США, и тогда Вашингтон уничтожит иранскую экономику. В прошлом Пентагону удавалось блокировать подобные планы Израиля. Посмотрим, сможет ли он справиться с этой задачей при Трампе.

Йохан Гальтунг, математик, социолог и философ (Норвегия):

В XIX–XX веках общественная мысль выстраивалась вокруг доминирующих идей о конфликте между частным и общим, между рынком и планом. Это столкновение идей определяло отличие правых от левых. Но потом этот конфликт разрешился; он утратил актуальность – вместе с теми политическими силами, которые подпитывал. Появились новые дискурсы, основанные на базовых, фундаментальных потребностях человечества и природы – вопросы разнообразия, симбиоза. Толком они еще не осмыслены, но именно они могут определить «новых правых» и «новых левых».

Если Запад оставался более или менее неизменным как во время того, что мы называем холодной войной 1949–1989 гг., так и после нее, Восток преобразился самым драматическим образом. Варшавский договор распался, а НАТО осталось – но сейчас есть Шанхайская организация сотрудничества. И это уже не просто Россия, Китай и горстка исламских государств. В ШОС теперь входят и Индия, и Пакистан. Бóльшая часть мира сегодня живет вне старой схемы противостояния – Запад против Востока, НАТО против Варшавского договора, США против СССР. Это измерение времен холодной войны стремительно устаревает. Вместо этого сформировался многополярный мир, в котором лишь две страны – Соединенные Штаты и Израиль – остаются по-старому агрессивными, постоянно находясь в состоянии войны.

Кроме того, существует терроризм, и, вероятно, мы находимся на пороге формирования системы государственного терроризма. Однако до настоящего времени для бóльшей части многополярного мира пассивное, но мирное сосуществование наиболее благоприятно. И пока каждое государство занимается решением своей части глобальных вопросов, если те затрагивают несколько регионов, Соединенные Штаты по-прежнему пытаются монополизировать управление на глобальном уровне – хотя бы финансово. В ответ на это государства начинают создавать собственные валютно-финансовые корзины.

США и Россия слишком сильны, чтобы проиграть противостояние, но недостаточно могущественны, чтобы победить. Гораздо вероятнее, что они все же придут к мирному сосуществованию. Западу придется свыкнуться с этим, как он свыкся с деколонизацией, но Запад будет продолжать пытаться проникнуть в Россию за счет своего могучего капитализма. Соединенным Штатам по целой совокупности причин (прежде всего США – банкрот, одного этого достаточно) придется вернуться в Северную Америку, к себе домой. А России, я полагаю, стоит сосредоточиться на развитии собственной гигантской территории, которая остается предметом зависти Запада, а не экспансии. Как это сделать – это уже другой вопрос.

Хуан Цзин, заслуженный профессор Пекинского университета лингвистики и культуры:

Подъем Китая безвозвратно изменил экономический, геополитический и стратегический ландшафт. Можно выделить три аспекта последствий для мирового порядка и стабильности.

Первый фундаментальный вызов и одновременно возможность, которую открывает подъем Китая, касается глобальной экологической системы. Как известно, первая волна индустриализации, запустившая процесс модернизации в истории человечества, произошла в Западной Европе 250 лет назад и затронула менее 40 млн человек. Вторую волну в конце XIX – начале XX века возглавили США, Россия (СССР), Германия и Япония с общей численностью населения более 400 млн человек. А теперь подъем Китая в сочетании с быстрым развитием Индии и стран Юго-Восточной Азии ознаменовал третью волну модернизации и затронул уже более 4 млрд человек!

Однако модель модернизации посредством индустриализации, которая означает масштабное потребление природных ресурсов и безудержную урбанизацию, отнюдь не устойчива. Если Китай и другие страны Азии добьются модернизации с помощью этой индустриализационной модели, человечество будет обречено. Как же найти альтернативный путь к модернизации и одновременно сохранить уязвимую экосистему? С этой задачей мировое сообщество и прежде всего Китай обязательно должны справиться. Именно осознание суровой реальности заставило объединиться и предпринять усилия, чтобы противостоять вызовам экосистеме и оптимизировать возможности развития мира. В результате были разработаны Киотский протокол 1997 г. и Парижское соглашение 2015 года.

Во-вторых, подъем КНР достигнут благодаря интеграции в существующую международную систему, а не посредством ее подрыва. Развитие в рамках международной системы предопределило не только мирный характер подъема Китая, но и позволило воспользоваться благами глобализации, которая была инициирована и активно продвигалась Соединенными Штатами и их союзниками в 1990-е гг., после распада Советского Союза. Сегодня Китай превратился в крупнейшего торгового партнера в мире, а его экономика превзойдет американскую в ближайшие 10 лет. В то же время дальнейшее развитие Китая зависит от глобальной экономической интеграции на базе многосторонних договоренностей. Выдвинутая председателем КНР Си Цзиньпином инициатива «Один пояс, один путь» продемонстрировала заинтересованность в дальнейшей глобализации, которая, с точки зрения Пекина, в конце концов приведет к формированию «сообщества единой судьбы» человечества.

В-третьих, подъем Китая со стремительной экспансией его влияния и впечатляющим совершенствованием вооруженных сил кардинально изменили геополитический и стратегический баланс между ведущими державами. В результате однополярный мир, в котором доминировали Соединенные Штаты, постепенно трансформируется в многополярный, где международные дела и баланс сил определяются взаимодействием великих держав (США, Россия, Китай, Япония, Индия и ЕС), а не гегемонией Америки.

С точки зрения Вашингтона, все вышеперечисленные аспекты подъема Китая существенно навредили интересам США. Кроме того, американская политическая элита убеждена: именно политика «вовлечения Китая», которую Соединенные Штаты проводили с конца 1970-х гг., пытаясь стимулировать Пекин к «мирной эволюции» (в сторону англосаксонской демократии), позволила КНР быстро развиваться за счет США. Глубокое недовольство тем, что Китай «никогда не станет таким, как мы», и одновременно нарастающая тревога, даже паранойя, что Китай «выйдет вперед», привели к формированию стратегического консенсуса в американском истеблишменте.

Несмотря на неразрешимые разногласия, и демократы, и республиканцы уверены, что Китай превратился в «стратегического соперника», поэтому США должны принять «мощные и эффективные меры» для препятствования или даже полного ограничения его дальнейшего развития. Цель – не только остановить подъем КНР, гораздо важнее укрепить позиции Соединенных Штатов.

Поэтому администрация Трампа одобрила жесткий подход в отношении Китая. В экономическом плане США пообещали значительно повысить пошлины на китайский импорт, ужесточить запрет на экспорт высоких технологий в Китай и тщательно проверять китайские инвестиции. Кроме того, американцы наращивают военное присутствие в регионе в соответствии с новой «индо-тихоокеанской стратегией», целью которой является формирование четырехстороннего альянса – США, Япония, Индия и Австралия – против Китая. Учитывая нарастающую враждебность, некоторые эксперты утверждают, что две крупнейшие державы вступили в «новую холодную войну».

Но это не так. Фундаментальное следствие подъема Китая в рамках существующей международной системы и при содействии американской политики вовлечения состоит в том, что страны стали взаимозависимыми. Поэтому их отношения выходят за рамки традиционных. Практически все вопросы в отношениях двух стран имеют глобальное значение, а серьезные глобальные вызовы (например, корейскую ядерную проблему) невозможно разрешить без консультаций и определенного взаимодействия США и Китая. Кроме того, сегодня китайско-американские отношения определяются внутренней политикой, а не контактами Пекина и Вашингтона по конкретному вопросу. И в Соединенных Штатах, и в КНР в политическом процессе участвуют различные группы интересов с различными целями. Например, политика, порадовавшая Уолл-стрит, может расстроить правозащитников, экологи будут выступать против курса, продвигаемого энергетической отраслью, а промышленники и фермеры будут недовольны повышением пошлин, которое вызовет торговую войну между двумя странами. Поэтому, хотя США одобрили жесткий подход в отношении Китая, бесконечная борьба между группами интересов пока мешает администрации Трампа выработать всеобъемлющую и последовательную линию. В результате китайская политика Трампа в основном ситуативна и нередко противоречива. Аналогичные явления существуют и в Китае, хотя там политический процесс менее прозрачен. Поэтому, несмотря на «жесткую позицию» президента Трампа по Китаю, стабильность двусторонних отношений определяется авторитетом руководителей и их умением добиваться компромиссов во внутренней политике. Следовательно, Си Цзиньпин, явно обладающий большим авторитетом во внутренней политике, чем Трамп, будет играть ведущую роль в турбулентных отношениях двух стран.

Стратегическая взаимозависимость в условиях экономической глобализации подорвала фундамент «новой холодной войны», которая предполагает четыре условия. Во-первых, политический процесс в обеих странах должен определяться идеологией, чтобы, во-вторых, политически мир был разделен на два лагеря. В-третьих, обе экономики должны быть независимы друг от друга, чтобы, в-четвертых, стороны могли формировать альянсы для введения санкций друг против друга.

Однако, как и в большинстве стран, сегодня политический процесс в США и Китае не определяется идеологией, а ориентирован на интересы. Поэтому практически невозможно, что мир вернется к холодной войне, когда страны разделены на два политически враждебных и экономически независимых друг от друга лагеря. И хотя возглавляемая Соединенными Штатами система безопасности выстояла после окончания холодной войны, американские союзники вряд ли захотят участвовать в конфликте двух супердержав. Что касается Китая, то Си Цзиньпин ясно дал понять на саммите «Один пояс, один путь» в мае 2017 г.: Пекин не стремится к альянсам, он заинтересован в укреплении партнерства со всеми странами.

Таким образом, несмотря на резонансные меры президента Трампа против Китая, сложно представить, что США или Китай прибегнут к войне. Дело не в том, что они откажутся от конкуренции и даже соперничества, просто и Вашингтону, и Пекину будет невероятно трудно достичь внутриполитического консенсуса и сформировать альянсы за границей – а это обязательные условия конфронтации двух глобальных держав.

Тем не менее «жесткий подход» Вашингтона в отношении Китая окажет негативное воздействие на мировой порядок и стабильность не только потому, что антикитайские меры являются ключевым элементом кампании Трампа «Америка прежде всего». Дело в том, что Китай уже стал серьезным участником всех трех уровней современного международного порядка: политический порядок сосредоточен в ООН и ее органах, экономический и торговый порядок строится на базе ВТО и многосторонних соглашений, финансовый порядок поддерживают Всемирный банк, МВФ и другие институты, включая Азиатский банк развития и Азиатский банк инфраструктурных инвестиций. Неудивительно, что самые близкие союзники США в Европе и Азии – несмотря на существенные разногласия с Пекином в вопросах ценностей и политической системы – не хотят вместе с американцами препятствовать развитию Китая. Это отнюдь не означает, что они его поддерживают. Но, как и Китай, они встроены в существующий мировой порядок, базирующийся на многосторонних договоренностях. В конце концов, главная цель безрассудного одностороннего поведения администрации Трампа (выход из Парижского соглашения, иранской ядерной сделки и Совета ООН по правам человека, повышение пошлин на импорт со всеми ключевыми партнерами и требование, чтобы союзники платили больше за американские гарантии безопасности) – переписать правила игры в международных делах в пользу США и за счет всего мирового порядка. «Америка прежде всего» превратилась в «Америку в изоляции», потому что такой подход вредит всем участникам существующего мирового порядка, включая союзников Соединенных Штатов.

Реакция Китая на давление со стороны Вашингтона, напротив, выглядит рациональной и позитивной. Си Цзиньпин дал понять на Боаоском азиатском форуме в апреле 2018 г., что Китай намерен продолжать реформы и следовать политике открытости. В то же время он будет решительно защищать систему свободной торговли, базирующуюся на многосторонних договоренностях, и реализовывать стратегию «мирного развития». Сможет ли Пекин превратить риторику в конкретные действия, как и какими средствами он будет поддерживать отношения с США при непредсказуемой администрации Трампа – посмотрим. Но в любом случае это окажет серьезное воздействие на стабильность и развитие всего мира. Хорошая новость в том, что эгоцентризм и односторонние шаги Трампа могут укрепить позиции Китая, если он будет реагировать разумно. Плохая новость – Америка по-прежнему самая мощная держава на планете.

Россия. США. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Образование, наука. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 10 июля 2018 > № 2714091

Трампу нельзя позволить договориться ни с кем

Три поездки в Северную Корею за полгода — такая работа у госсекретаря США Майка Помпео. Плюс к тому, что и из Пхеньяна переговорщики не раз приезжали в Соединенные Штаты. Есть ощущение, что на северокорейский ядерный сюжет Помпео тратит ровно столько же времени, сколько на весь мир.

Похоже, последняя поездка получилась не вполне удачной, о чем мы сейчас поговорим. Но сначала вопрос: что "корейская дипломатия" США говорит о перспективах саммита Дональда Трампа и Владимира Путина 16 июля? Есть много наблюдений и выводов насчет того, как работает американская дипломатия, когда клюнет жареный петух, — и что такое для нее этот самый петух.

Что касается неудачи, то ничего фатального не произошло. Помпео высказал свои предложения, Пхеньяну они не понравились — так ведь это и есть переговоры. И они не прерываются, все происходит так, как нам обещали после встречи Трампа и Ким Чен Ына в Сингапуре: процесс будет долгим и нелегким, может занять годы.

А не понравилась американская позиция, так как она — по мнению северокорейцев — означает, что от Пхеньяна требуют полной денуклеаризации (то есть, видимо, уничтожения всех компонентов ядерной программы, возможно, и мирных) "за два дня". В то время как Пхеньян говорит о постепенном процессе, в котором обе стороны одновременно предпринимают какие-то шаги.

В итоге северокорейцы в знак крайнего неудовольствия не допустили Помпео до тела лично Ким Чен Ына и пригрозили закатом своей "твердой решимости" работать с США. Но удивительное дело — сам Помпео решимости отнюдь не теряет и говорит, что переговоры продвинулись практически по всем главным вопросам и 12 июля — их новый раунд (возможно, на этот раз в США?).

Картину происходящего приходится собирать буквально по крупицам, но крупицы того стоят. Например: представитель Госдепа Хизер Науэрт обозначила три цели поездки Помпео, вторым номером в списке значатся американские "гарантии безопасности".

Так это же полная революция для Вашингтона. Около трех десятилетий все демократы и ключевая часть республиканцев и представить себе не могли такую ситуацию — гарантировать существование "сталинского режима, превратившего страну в концлагерь, заморившего голодом миллионы своих граждан", и так далее, вплоть до страшилок о том, что в "этой стране" на окнах нет занавесок, чтобы соседи могли доносить друг на друга.

Собственно, несколько вполне успешных попыток достичь ровно того же соглашения, к которому идут сейчас, срывались идеологически брезгливыми американцами. Потом выяснилось, что военная смена режима в Пхеньяне приведет к неприемлемым жертвам, потом каждая администрация отмахивалась от этой темы как могла, потом Пхеньян обзавелся ядерным арсеналом и средствами доставки такового до самых Штатов… И вот говорят, предлагают гарантии строя и безопасности, терпят откровенные северокорейские дипломатические издевательства.

Еще одна крупица: по информации двух анонимных сотрудников Госдепа, в Америку в прошлом месяце приезжали южнокорейские дипломаты и диктовали Помпео, как тому вести переговоры: шаг за шагом, по принципу "уступка за уступку" (что, собственно, и происходит). Почему: потому что иначе — если говорить на языке ультиматумов — будет трудно сохранять режим сотрудничества с Китаем и Россией.

Да, на самом деле идут многосторонние переговоры, просто ключевые участники их — включая Россию — держатся за линией горизонта. Северокорейская дипломатия предельно грамотно обеспечила себе поддержку двух упомянутых держав, для чего не постеснялась заново подружиться с Китаем. Ким Чен Ын, напомним, в последнее время посещал Китай чуть не с той же частотой, что Помпео — Пхеньян. А раньше отказывался.

К разговору о многосторонности — вот и сейчас Помпео из Пхеньяна перелетел в Японию, куда также прибыла министр иностранных дел Южной Кореи. Отчитался. И только после этого отправился в поездку дальше по глобусу, которая вполне могла завершиться 16 июля в Финляндии, на саммите с Россией (хотя вопрос об участии там глав МИД пока не ясен).

Отчего так происходит: северокорейский сюжет — только часть весьма неприятной для США ситуации с союзниками и несоюзниками в Азии. Помпео вылетел в Пхеньян в день фактического начала торговой войны с Китаем (ранее были только угрозы), а это совсем не радость для японцев и южнокорейцев. И чтобы вдобавок вернуть ситуацию на год назад, когда Вашингтон и Пхеньян грозили друг другу ядерными ударами, — это уж слишком. Вдобавок — это какого сотрудничества вы хотите от Китая по корейской проблеме, если пытаетесь его задавить экономически?

В общем, если на западном направлении (там, где НАТО) США грозят союзникам и требуют от них денег на общую безопасность, то на Востоке как бы не наоборот. Там и друзья, и не совсем друзья попросту принуждают США вести переговоры с Пхеньяном и терпеть. И это для Америки и есть жареный петух, который больно клюет.

А теперь — о том, что к крупицам никак не относится, наоборот, тут глыбы негодования и показного возмущения. Примерно так: придержите шампанское, сначала Трампа обманут в Пхеньяне — и он там сдаст все позиции, — а потом то же произойдет в Финляндии с Путиным. Этого нельзя допустить. Надо организовать утечки, которые сорвут все усилия на корейском направлении, а потом и на российском.

И это происходит: в частности, утечка "секретного доклада" о том, что Пхеньян обманывает США насчет истинных масштабов своих арсеналов и секретных лабораторий. Нет сомнений, что и с саммитом в Финляндии будет нечто подобное, да уже и происходит.

Но если можно сделать какие-то выводы из очередной поездки Помпео в Азию, то они таковы: Америка очень даже может вести серьезные переговоры в ситуации, когда иначе никак нельзя. И с Россией — тоже. Администрация вполне готова именно в такой ситуации игнорировать саботаж собственных спецслужб (утечки "секретных докладов"), привычные вопли моралистов из эпохи утраченной сверхдержавности и что угодно еще. Остается лишь проблема ее договороспособности: уцелеет ли сама администрация, как и подписанные ею документы, после непрерывной бомбардировки американской дипломатии и прочей политики собственными саботажниками?

Дмитрий Косырев

«Это его оружие»: как Трамп ведет войны в твиттере

Как твиттер Дональда Трампа меняет американскую политику и мир

Твиттер президента США Дональда Трампа давно стал платформой для важных политических заявлений и предложений и одним из ключевых каналов поступления информации от американского президента. «Газета.Ru» разбиралась, как микроблог главы США стал политическим инструментом, формирующим национальную и международную повестку.

Трамп завел аккаунт в твиттере в марте 2009 года, с тех пор на его странице было опубликовано более 38 тыс. текстовых сообщений. На момент написания этой статьи аудитория главы США в твиттере составляла более 53,2 млн человек, при этом сам Трамп подписан только на 47 аккаунтов — в основном это страницы членов его семьи, сотрудников Белого дома, гольф-клубы и журналисты любимого телеканала американского президента Fox News.

По количеству подписчиков Трамп серьезно опережает большинство политиков — например, у его вечной противницы Хиллари Клинтон сейчас только 23,2 млн читателей. На страницу президента Франции Эммануэля Макрона подписаны 3,1 млн человек, премьер-министра Великобритании Терезы Мэй — 567 тыс., канцлера Германии Ангелы Меркель — всего 37,5 тыс.

А вот у предшественника Трампа Барака Обамы аудитория почти в два раза больше — экс-президента США читают в твиттере 103 млн подписчиков.

Как Трамп «взрывает» твиттер

Трамп редко церемонится в социальных сетях, его резкие и неожиданные заявления в этой соцсети стали важным политическим инструментом, способным реально «встряхнуть» мировую повестку.

Осенью прошлого года высказывания Трампа о Северной Корее и лидере КНДР Ким Чен Ыне в твиттере заставили весь мир всерьез опасаться начала ядерной войны, а в конгрессе даже звучали призывы отнять у президента «ядерную кнопку» — глава США грозился «полностью уничтожить КНДР» и недвусмысленно намекал, что может применить ядерное оружие.

Подобные твиты приводили в гнев северокорейское руководство и вызывали ответное ужесточение риторики КНДР по отношению к США. Апогей «твиттер-войны» главы США с Северной Кореей наступил в начале 2018 года, когда Трамп буквально начал мериться с Ким Чен Ыном ядерными кнопками. Так он отреагировал на новогоднее обращение Кима к гражданам КНДР, в котором северокорейский лидер отметил, что «ядерная кнопка всегда находится на его рабочем столе».

«Северокорейский лидер Ким Чен Ын только что сказал, что «ядерная кнопка у него всегда на столе». Может кто-то из его нищего и голодающего режима передать ему, что у меня тоже есть ядерная кнопка, и она куда больше и мощнее, чем его, и она работает!» — написал в ответ Трамп.

«Бряцания оружием» в твиттере американского президента бывали адресованы и России. Так, после обращения Владимира Путина к Федеральному собранию 1 марта 2018 года, в котором глава РФ рассказал о новейших разработках российского Минобороны, Трамп заявил, что России стоит «готовиться» к новым американским ракетам.

«Россия обещает сбивать все ракеты, нацеленные на Сирию. Готовься, Россия, потому что они появятся, отличные, новые и «умные»! Вам не стоит быть партнерами с животным, которое убивает своих же граждан и наслаждается этим», — написал американский президент, подразумевая под «животным» сирийского лидера Башара Асада.

Впрочем, в Кремле твит Трампа вызвал довольно снисходительную реакцию. «Мы не являемся участниками твиттер-дипломатии. Мы сторонники серьезных подходов. По-прежнему считаем, что важно не делать шагов, которые могут навредить и без того хрупкой ситуации», — прокомментировал заявление Трампа пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков.

О России глава США написал в общей сложности 186 постов с момента вступления в должность.

Фейковые новости

Трамп часто пишет о СМИ, которым в твиттере уже может составлять достойную конкуренцию — на данный момент аккаунт Трампа лишь немного отстает по количеству подписчиков от CNN Breaking News (55,1 млн), на 10 млн опережает The New York Times (42,3 млн) и намного превосходит аудиторию твиттер-аккаунта Fox News (18 млн подписчиков)

Самая популярная тема в твиттере американского президента — знаменитые «фейковые новости» и те СМИ, которые он относит к этой категории — то есть почти все. Словосочетание «Fake news» фигурировало в твитах Трампа почти 250 раз.

Критика обходит стороной лишь любимый телеканал президента Fox News — а вот CNN, NYT, Politico и многим другим ведущим американским СМИ достается от Трампа очень часто.

«CNN, NBC, CBS и ABC? А как же New York Times и Washington Post? Все это фейковые новости!», — писал президент США летом прошлого года.

В ноябре Трамп даже придумал собственный конкурс на получение «премии за фейковые новости», результаты которого опубликовал в том же твиттере 17 января. Главный приз достался The New York Times. В тройку «фейковых СМИ» по версии Трампа также вошли ABC News и CNN.

При этом постоянная травля со стороны президента неизбежно окажет свое влияние на СМИ, писал журналист и бывший главный редактор ИноСМИ Алексей Ковалев в статье для экспертно-аналитического центра Карнеги еще после инаугурации Трампа.

«У американских журналистов происходит масштабная переоценка ценностей. Перед нами президент, который, во-первых, открыто враждебен журналистам, нарушая все существовавшие негласные контракты между прессой и Белым домом. Во-вторых, пресса ему не очень-то и нужна: подписчиков у его твиттера больше, чем у самых крупных СМИ», — отмечал Ковалев.

Зачем он это делает

Твиты Трампа обычно заставляют думать, что он просто пишет все, что приходит ему в голову — они зачастую непоследовательны, запутаны и даже абсурдны. Однако эксперты считают, что, публикуя сообщения, американский президент всегда преследует вполне конкретную цель.

Профессор Калифорнийского университета и автор книги «Не думай о слоне» Джордж Лакофф даже составил схему, описывающую четыре основных типа твитов Дональда Трампа. «Трамп использует социальные сети как оружие, позволяющее контролировать новостной поток. Это работает как магия. Его твиты скорее тактические, нежели содержательные», — писал Лакофф в январе 2018 года.

По его мнению, твиты президента США обычно преследуют четыре цели: формирование идеи, отвлечение внимания от реальных проблем, атака на оппонентов (в том числе СМИ) с целью подрыва доверия общественности, а также проверка реакции общества на те или иные идеи.

Твиттер дал Трампу огромную аудиторию и платформу, на которой он может представлять свои собственные взгляды и выносить конкретные вопросы в топ национальной и мировой повестки. Однако это не отменяет того факта, что его поведение в социальной сети не одобряют большинство американцев.

В конце марта текущего года издание Politico совместно с компанией Morning Consult провело опрос, показавший, что свыше 90% американских избирателей считают, что активность Трампа в твиттере чрезмерна и только вредит его президентству и восприятию США в других странах мира.

В ходе опроса 62% респондентов высказались о твиттере главы США негативно, и только 20% опрошенных положительно оценили его активность в соцсети. При этом около 72% американских избирателей выразили мнение, что Трамп публикует сообщения в твиттере слишком часто.

Силы США в Южной Корее не снижают боеготовность несмотря на отмену учений, и готовы в случае приказа возобновить проведение маневров с союзниками, заявил официальный представитель Пентагона полковник Роб Мэннинг.

Первый в истории саммит США и КНДР, на котором встретились американский президент Дональд Трамп и северокорейский лидер Ким Чен Ын, состоялся 12 июня в Сингапуре. После встречи Трамп заявил, что намерен отменить совместные военные учения с Южной Кореей, назвав их дорогостоящими и "неподходящими" в условиях диалога с КНДР. По данным Пентагона, были приостановлены учения "Страж свободы" (Freedom guardian) и другие учения по программе военно-морского обмена, которые планировались в течение следующих трех месяцев.

"Это решение (о возобновлении учений – ред.) за верховным главнокомандующим и руководством нашей страны. Они могут принять то или иное решение, возобновлять ли учения, исходя из действий Северной Кореи. Как сказал президент Трамп, мы соблюдаем свои обязательства, если они (КНДР – ред.) будут соблюдать свои", — сказал Мэннинг в понедельник журналистам.

"Могу отметить, что боеготовность наших сил в Южной Корее не изменится, независимо от того, будут учения или нет. Наши силы по-прежнему готовы защищать Корейский полуостров… У нас есть и другие механизмы для поддержания боеготовности", — добавил представитель Пентагона.

Комментарий по поводу учений прозвучал на фоне прошедшего 6-7 июля визита в Пхеньян госсекретаря США Майка Помпео. Это был третий визит Помпео в КНДР и впервые лидер страны не принял его лично. Кроме того, МИД КНДР высказал крайнее сожаление и неудовлетворенность результатами переговоров с США. Тем не менее Помпео со своей стороны вновь выразил уверенность в том, что КНДР вела "добросовестные переговоры" в ходе состоявшейся в Пхеньяне встречи и заявил, что страна подтвердила готовность к денуклеаризации.

В настоящее время в Южной Корее находится более 23 тысяч американских военнослужащих. В конце июня министр обороны США Джеймс Мэттис заявил, что США сохранят численность своего военного контингента в Южной Корее.

Традиционно в учениях на Корейском полуострове также принимают участие авиация и флот США из Японии, Гуама и других регионов. Военные учения в Южной Корее, особенно совместные с США, постоянно вызывают раздражение и тревогу в Пхеньяне.

Английские аналитики назвали Навального "волком в овечьей шкуре"

Главный российский оппозиционер считает, что Россия тратит слишком много сил и средств на зарубежные авантюры, но отказываться от агрессивной внешней политики он не собирается

Английские политические аналитики Максимилиан Хесс и Линкольн Пигман посвятили свое исследование на сайте Московского Центра Карнеги внешнеполитическим взглядам фактического лидера российской оппозиции Алексея Навального, фактического лидера российской оппозиции. По точному наблюдению экспертов, Навального справедливо критикуют за неспособность к сотрудничеству, за вождизм и экономический популизм, однако мало обращают внимания на его взгляды на внешнюю политику. А между тем, в основе несколько противоречивого подхода Навального к этой области лежат внутриполитические соображения.

Конечно, Западу понравится, что Навальный отвергает кремлевские теории о заговоре Запада, якобы мечтающего подмять под себя Россию, и что не раз заявлял, что Россия должна быть союзником Европы, а не Ирана или КНДР. Да, Навальный выступает за многостороннюю дипломатию, требует соблюдения обязательств, которые Россия взяла на себя в рамках международных соглашений, и подчеркивает значение ООН. (Хотя он также заявлял и о то, что ООН «перестала быть местом, где принимаются серьезные решения»). Навальный придерживается принципа «многовекторной» политики сотрудничества с Востоком и Западом «на взаимовыгодной основе». Он также исходит из представления о том, что активная внешняя политика ложится непосильным бременем на российскую экономику, понимая суверенитет России как «экономическую состоятельность». По его словам, главный внешнеполитический вопрос для российской власти должен звучать так: «Приведут ли наши действия к росту благосостояния народа?»

Навальный, кроме того, неоднократно высказывался в поддержку экономических санкций против российского руководства. Однако возникает вопрос: будет ли он готов терпеть секторальные санкции, наложенные на Россию США и ЕС, если однажды займет место Путина? Ведь, по его словам, из-за «инерции американской внешнеполитической машины» на отмену поправки Джексона – Вэника у Конгресса ушло сорок лет.

Главный аргумент Навального, на котором основана его критика отношений Кремля с авторитарными режимами, это то, что российские деньги впустую транжирятся за рубежом. К примеру, он заявлял, что кредиты Венесуэле – это «безвозвратные вливания в режим Мадуро», и посетовал, что такая помощь «исчезает» в карманах правительств, которые «не придерживаются пророссийской политической ориентации».

Критикует он и российское вмешательство в Сирии, от которого нет никаких «геополитических выгод». Куда разумнее, по его мнению, вкладывать государственные средства в Пенсионный фонд. Поддержка Мадуро, Асада и им подобных – это по его мнению, проблема финансовая, а не нравственная, а главное преступление сирийского правительства - разбазаривание средств российских налогоплательщиков...

То же самое и по Украине и Грузии. Навальный признает аннексию Крыма нарушением международного права, но как и Собчак и Явлинский, он призывает провести еще один референдум по вопросу о статусе полуострова. А войну на востоке Украины он считает дорогим занятием.

Зато Навальный ни разу не высказывал возражений ни нравственного, ни материального характера против военного вмешательства России на постсоветском пространстве. Он поддержал войну с Грузией в 2008 году и предлагал признать Абхазию и Южную Осетию, обеспечить им военную поддержку, разорвать отношения с Грузией и выдворить ее граждан из России. Высказался он и за признание независимости Приднестровья, чего даже Москва пока делать не хочет.

Все это означает то, что Навальный разделяет точку зрения Кремля на право России вмешиваться во внутренние дела бывших советских республик. С его точки зрения, добиваться влияния в соседних странах лучше при помощи инструментов мягкой силы, а не за счет растраты денег налогоплательщиков на «мелкий подкуп и задабривание постсоветских элит».

Причем агрессивные по сути внешнеполитические рассуждения Навального о постсоветском пространстве обернуты в демократическую риторику. Более того, если путинская Россия выступает против смены режимов, что делает ее привлекательным партнером для лидеров других авторитарных режимов, то взгляды Навального могут встревожить постсоветских правителей, а западных наблюдателей задаться непростым вопросом: неужели вмешательство России во внутренние дела соседних стран неприемлемо только тогда, когда оно способствует укреплению авторитаризма?

Да, Навальный вряд ли займет место Путина, но вот постпутинская элита вполне способны перенять его внешнеполитические воззрения, когда будет стремиться обеспечить экономический рост и создать России менее враждебную внешнюю среду. А все это вместе должно послужить предупреждением и для союзников, и для противников России: какой бы ни была послепутинская внешняя политика России, начинать готовиться к ней нужно уже сейчас.

Японии необходимо дать новый старт отношениям с КНДР, заявил глава МИД страны Таро Коно в ходе совместной пресс-конференции по итогам встречи с госсекретарем США Майком Помпео и главой МИД Южной Кореи Кан Гён Хва в Токио.

"Япония продолжит стремиться к нормализации отношений с Северной Кореей путем разрешения таких вопросов, как северокорейская ядерная программа и проблема похищенных японских граждан… Нам необходимо дать новый старт нашим отношениям с Северной Кореей", — сказал Коно.

Глава МИД Японии также подчеркнул, что Токио намерен продолжить "играть значительную роль в создании стабильности в Северо-восточной Азии при тесном взаимодействии с США и Южной Кореей".

По данным правительства Японии, спецслужбы КНДР в 1970-1980-е годы похищали граждан Японии, которых в Пхеньяне использовали для обучения северокорейских разведчиков и преподавания японского языка. Правительство Японии признает похищение 17 человек, хотя есть предположения, что похищенных могло быть намного больше. Правительство КНДР признало, что на его территории находятся или находились 13 из исчезнувших японцев.

С кем поговорить после смерти Ганди. Если бы я был Трампом

Пока все кругом осторожненько калькулировали, встретится ли Трамп с Ким Чен Ыном, я нагло утверждал, что да, разумеется. И оказался прав. Поскольку скептики рассуждали о политических сферах, подсчитывали дипломатические очки и злоупотребляли словом "контрпродуктивно", а я смотрел на вещи ну совершенно иначе.

Сначала я поставил себя на место Трампа. Я живой, своенравный старикан, неожиданно пролезший в президенты Америки. У меня есть шанс встретиться с удивительно подстриженным толстобоким малышом в очках, который руководит последней коммунистической страной в мире.

В этой стране едят собак. Нет интернета. Но есть баллистические ракеты и ядерное оружие. Я насылал на них авианосцы и снимал угрожающие ролики — Ын, сдавайся, армада плывет боевой свиньей. Тот в ответ обзывался обидно и запускал в чистое небо не факт, что управляемые, но ракеты, угрожая, что они долетят минимум до Гуама.

И вы, твердолобые советники, хватаете меня за фалды и не пускаете со словами "Он же диктатор"? Хотите, чтоб я из-за каких-то ваших предрассудков отказал себе в удовольствии разглядеть его вблизи?

Потом я поставил себя на место Кима. Я, маленький короткостриженый малыш в очках, сын балерины, который династическим путем унаследовал страну лимитированного риса, утренней свежести и всепоглощающей, но дежурной любви народа к дедушке, папе и мне. Кто бы знал, как остофигели мне эти торжественные концерты, посещение обувных фабрик и просмотр "Один дома" в бетонном бункере. Кстати, именно в этом фильме я увидел Трампа в эпизодической роли. Боже, рыжий миллиардер с удивительной прической может себе позволить сняться в комедии!

И вы хотите, чтобы я упустил шанс встретиться с этим дивным дедушкой, неожиданно ставшим президентом самой могущественной страны в мире? Не держите меня за фалды, шипя "он же империалист" и "обманет, как обманули Горбачева". В конце концов, у меня рядом пример Китая. Китай же не обманули. Не смогли.

Опираясь на такие, прямо скажем, не фундаментальные догадки, я оказался сначала прав в случае с Кимом, а теперь с Дональдом Трампом и Владимиром Путиным. Поскольку смело предрекал их обстоятельную встречу до конца этого лета, а скептики в это время полагали, что "беспрецедентно холодные взаимоотношения России и США делают саммит бессмысленным", "безрезультатность остановит обоих", "Трамп скован русофобами", "Путин не захочет говорить с человеком, не имеющим реальной власти" и т. д. и т. п.

Сначала я поставил себя на место Трампа, человека живого и даже экстравагантного ума, каким я его полагаю, а вовсе не гопником и дурачком, каковым его представляют заслуженные шуты Демпартии Болдуин и Де Ниро. Разного рода Болдуины пугают Трампа: встречаться с Путиным? Вы в своем уме? Путин — тиран, убийца. Что же отвечает им Трамп, этот мощный старик? "У нас много убийц. Вы что, думаете, наша страна такая уж невинная? Лучше ладить с Россией, чем наоборот". Нет, ну нельзя сказать, что перед нами апологетика российского лидера, но фоне истерии, которая развернулась в Америке, просто пример здравомыслия. К тому же Трамп знает: светоч морали, автор интервью, цитата из которого приведена, своим показным ханжеством довел человека до самоубийства и потратил 13 миллионов долларов, чтобы отмазаться от сексуальных обвинений.

Вообще, годы и опыт проделывают с людьми удивительные вещи. Одних, как Маккейна, обращают в твердокаменного марксиста, соляной столп лицемерия. Других, как Трампа, раскрепощают. Выталкивают из колеи. Трамп глядит на своих коллег из "семерки" — и ему делается откровенно скучно. Ему пытаются что-то навязать люди, которые продали свой суверенитет за ядерный зонтик. Привыкшие жить за чужой счет. Они дошли в своем извращенном видении мира до того, что готовы поддерживать коррупционеров и закрывать глаза на фашистов — если они против России. И он разрядно троллит их: чего вы вцепились в эту Украину, это ж самое коррумпированное государство в Европе! Крым? А что Крым? Кстати, Крым, возможно, и русский. По крайней мере, там все говорят по-русски. Да и в "восьмерку" неплохо бы Россию вернуть.

От таких реплик корежит многих борцов с В. В. Путиным — от Терезы Мэй до какого-нибудь Айдера Муждабаева. Последний в беспокойстве (еще бы, сотрясаются основы его мировоззрения и благополучия) пишет: "Трамп — это бот Путина, который слово в слово повторяет все кремлевские методички. Про "российский Крым", про "самую коррумпированную страну Украину" и т. д. Над этим можно было бы смеяться, если бы ольгинским ботом не был президент самой важной и влиятельной страны в мире. На мой взгляд, все серьезно. Открыта дорога к третьей мировой (гибридной) войне".

Вот ужас-то! Наличие Трампа на политической арене гипотетически делает возможным сотрудничество, кооперацию не только тех, кто присвоил себе право рулить миром, а и тех, кто в действительности им рулит. Америка, Китай, Россия… Кто еще? Да хоть Эрдоган, который тоже претендует на самостоятельность. Но точно не Макрон, с которого издевательски снимают пушинки, не Меркель, которая завела Германию в мигрантские дебри… И не премьер-министр Черногории, как его там, которого можно и оттолкнуть походя.

Скажете, заврался я? Размечтался? На это отвечу: когда год назад на одной из программ ТВ вот так же безответственно ляпнул про возможное в обозримой перспективе объединение Корей, специалисты с экспертами зашикали, просто подняли на смех. Теперь ходят и говорят: ты знал.

И наконец: я самонадеянно представил себя на месте Путина. Да, Трамп пока только выпутывается из сетей русофобии, а самостоятельность решений до Рузвельта точно недотягивает. Но неужели я откажу себе в удовольствии встретиться с таким оригиналом, да еще после того, как мир проникся уверенностью, что Путин его и привел к президентству США? Однажды наш лидер сказал саркастически, что после смерти Ганди ему и поговорить-то не с кем. Понятно, что песок — плохая замена овсу, Трамп не Ганди, но в старикане есть отблески старомодного "большого стиля", когда мнение другого участника сделки не игнорируется, не объявляется заранее враждебным, а учитывается. Значит, из знакомства может выйти и польза — пусть не сразу. Не сегодня.

Но лицемерием и коварством "партнеров" Путин сыт по горло, удивительно, как сдерживается, школа, видимо, сказывается. Пусть теперь "партнеры" немного потрепещут: а вдруг Владимир и Дональд договорятся? Им это полезно, "партнерам", а то уж совсем рамсы потеряли: Украину подзуживают, Скрипалей травят, чемпионат мира по футболу бойкотировать хотели…

Трамп и Путин точно не решат своей встречей всех проблем, не разгребут всех завалов. Не буду сейчас пророчествовать, что они обсудят проблемы безопасности, кибербезопасности, дипсобственности, Сирию, Украину, Европу и т. д. Это есть кому пророчествовать. Скажу только, что им будет интересно друг с другом — очень разным, но в чем-то похожим людям, которые не живут, не говорят и не действуют в рамках устоявшейся либеральной банальности. Их фишка — упорство. Точное понимание интересов своих стран. Здравомыслие. И разрыв шаблона.

Полагаю — не подведут.

Владимир Мамонтов

МИД КНДР считает, что на прошедших 6-7 июля переговорах американская сторона высказала исключительно "односторонние и грабительские требования денуклеаризации", что противоречит достигнутым на саммите в Сингапуре договоренностям, сообщает агентство ЦТАК.

В переговорах принимали участие госсекретарь США Майк Помпео и заместитель председателя ЦК Трудовой партии КНДР Ким Ён Чхоль. После завершения переговоров госсекретарь написал в Twitter, что гордится "работой нашей команды", однако о подробностях переговоров не сообщил.

"Американская сторона… (высказала только) односторонние и грабительские требования денуклеаризации, говоря о принципе полной, проверяемой и необратимой денуклеаризации (CVID – Complete, Verifiable and Irreversible Dismantlement), отчетности, проверках", — говорится в заявлении северокорейского МИД.

В МИД КНДР отметили, что США лишь выдвигали условия и, "придумывая отговорки", продемонстрировали намерение надолго отложить такие фундаментальные вопросы, как "строительство системы мира на Корейском полуострове", декларация о завершении войны.

"Те позиции, на которых в ходе переговоров до конца настаивала американская сторона, это "раковая опухоль", которая привела к тому, что предыдущие администрации, упорствуя в прошлом, пустили на ветер весь процесс переговоров, усилили недоверие и опасность войны", — отмечается в заявлении.

Ранее в субботу сообщалось, что США и Северная Корея договорились о создании рабочих групп, которые будут включать проверку хода денуклеаризации Корейского полуострова.

После переговоров в Пхеньяне Помпео прибыл в Токио, где в воскресенье состоятся его переговоры с премьер-министром Синдзо Абэ, министром иностранных дел Таро Коно, а также министром иностранных дел Южной Кореи Кан Гён Хва, которая специально для этого приедет в Японию. Состоятся также и трехсторонние переговоры глав внешнеполитических ведомств Японии, США и Южной Кореи.

США. КНДР > Внешэкономсвязи, политика. СМИ, ИТ. Армия, полиция > ria.ru, 7 июля 2018 > № 2667384

«Подыграть Трампу»: куда Ким отправит ядерные ракеты

В КНДР направился с визитом госсекретарь США Майк Помпео

Президент США Дональд Трамп хочет заставить КНДР приступить к реализации соглашения по денуклеаризации Корейского полуострова, о чем лидеры двух стран договорились на саммите в Сингапуре, — это необходимо Трампу, чтобы представить успехи своей политики перед промежуточными выборами в конгресс США. С этой целью в Пхеньян летит госсекретарь Майк Помпео. И, видимо, КНДР выгодно «не разрушать политические позиции» американского президента.

Госсекретарь США Майк Помпео, несмотря на непродолжительное время, что он находится во главе американского внешнеполитического ведомства, уже в третий раз посетит Пхеньян. Собственно, заступив на должность главы госдепа, он вплотную взялся за КНДР и прилегающий регион.

Фактически Белый дом «освободил» его от российского направления, которым в настоящий момент занимается помощник президент США по национальной безопасности Джон Болтон.

Соглашение между Вашингтоном и Пхеньяном, достигнутое в ходе саммита лидеров двух стран Дональда Трампа и Ким Чен Ына, обозначило приверженность двух стран к установлению новых отношений и стремление Пхеньяна избавить Корейский полуостров от ядерного оружия. «Соединенные Штаты и КНДР объединят усилия для построения длительного и стабильного мирного режима на Корейском полуострове», — говорится в одном из пунктов соглашения.

При этом эксперты отмечают — тот факт, что в соглашении говорится обо всем Корейском полуострове, а не только о КНДР, можно считать дипломатической победой Кима.

Дело в том, что, несмотря на наличие ядерного оружия на территории КНДР, Пхеньян предполагает, что американское ядерное оружие есть и на территории Южной Кореи. Узнать, насколько справедливы эти предположения, можно будет лишь в ходе инспекций, которых Ким Чен Ын планирует добиться от Южной Кореи и США.

Все эти вопросы, несомненно, корейская сторона задаст Помпео, так как в КНДР должны быть уверены, что ядерного оружия на юге нет, отмечает в беседе с «Газета.Ru» профессор кафедры востоковедения МГИМО МИД России Георгий Талорая.

В свою очередь, как отмечает телеканал CNN, от поездки Помпео ждут конкретных результатов, так как президенту США надо продемонстрировать успех «сделки» с КНДР перед промежуточными выборами в конгресс — они пройдут в ноябре 2018 года.

Госсекретарь в связи с этим находится в сложном положении — традиционным соперником внешнеполитического ведомства является Пентагон, где недавно заявили, что у северокорейского лидера нет желания полностью включиться в программу денуклеаризации. Впрочем, такой подход к оценке действий оппонента является традиционным для министерства обороны США.

Однако сам президент Трамп дал понять, что доволен уже достигнутыми результатами и переговоры с КНДР идут в позитивном ключе.

Накануне поездки Помпео глава Белого дома заявил, что благодаря ему — президенту США — не началась война между Соединенными Штатами и Северной Кореей.

«Никаких ракетных запусков и ядерных испытания в течение восьми месяцев. Вся Азия взбудоражена. Только оппозиционная партия, которая включает в себя СМИ с фейковыми новостями, продолжает жаловаться. Если бы не я, мы бы сейчас воевали с Северной Кореей», — написал американский президент в своем твиттере.

Ранее Трамп дал распоряжение не проводить военные маневры между Южной Кореей и США, которые были запланированы на август. Это важный шаг со стороны президента США, но, учитывая его воинственную риторику, от него можно ожидать резких шагов, сказал ранее в интервью «Газете.Ru» бывший помощник экс-президента США Билла Клинтона Стивен Пайфер.

«Вот чем я по-настоящему обеспокоен, так это тем, что если Корея не будет быстро реагировать и делать шаги в обозначенном направлении, Трамп придет к выводу, что Корея не выполняет взятые на себя обязательства. И вот каким образом сам Трамп будет реагировать — это вопрос», — отмечал эксперт.

Объекты на стол

Как пишет в своем комментарии агентство Associated Press, Помпео должен получить от КНДР «детальную информацию о том, что представляют собой ядерные и ракетные программы Севера, какие объекты у него есть и где они находятся».

Как отмечает The Guardian, Помпео хочет добиться от лидера КНДР временных рамок проведения денуклеаризации, однако это долгий процесс, который может потребовать 10-15 лет. Речь идет об уже существующей программе, так как у КНДР в отличие от Ирана есть ядерные боеголовки, которые необходимо будет утилизировать.

США уже ранее потребовали от КНДР, чтобы она в процессе денуклеаризации вывезла ракеты за пределы страны для уничтожения. Пока неясно, куда могут быть вывезены ракеты. Теоретически такой страной могла бы стать Россия. У Москвы уже есть опыт участия в ядерной сделке, где она вывозила иранский уран в Россию для переработки.

Однако подобный сценарий маловероятен, учитывая отношения между Вашингтоном и Москвой. Правда, не исключено, что обсуждение ситуации вокруг КНДР будет в повестке саммита между главами России и США Владимиром Путиным и Дональдом Трампомв середине июля в Хельсинки. Кроме того, Москва приветствовала встречу лидеров КНДР и США, а глава МИД России Сергей Лавров даже посетил Пхеньян накануне саммита в Сингапуре. Глава МИД России передал Ким Чен Ыну приглашение посетить Россию, однако точной даты визита пока нет, сообщил журналистам пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков.

США хотели бы получить более быстрые результаты, но добиться практических результатов пока трудно, говорит Толорая. При этом для КНДР, которая уже выработала позицию, как вести переговоры, «важен сам процесс нормализации и налаживания отношений с США».

Эксперт полагает, что, понимая важность выборов для Трампа, «корейцы будут готовы подыграть, чтобы не разрушать политические позиции американского президента».

Как отмечает в беседе с «Газетой.Ru» ведущий аналитик Atlantic Council в Вашингтоне Мэттью Берроуз, главная проблема для США в том, что «никто не знает, где находится ядерный арсенал Кима, а также что он собой представляет».

«Ким должен дать Помпео какое-то осязаемое доказательство, что денуклеаризация будет продолжаться. В противном случае Помпео и Трамп будут подвергаться нарастающей критике со стороны конгресса и СМИ за пустую сделку, так как администрация готовится борьбе на промежуточных выборах», — добавил эксперт.

Одновременно с переговорами с США КНДР продолжает и достаточно интенсивный диалог с Южной Кореей — стороны сосредоточили усилия на гуманитарной дипломатии, и 5 июля провели товарищеский матч по баскетболу в Пхеньяне. Известно, что Ким Че Ын неравнодушен к этому виду спорта.

Кроме того, Сеул начал ремонт помещения на границе обеих стран, где будет расположен центр связи между двумя государствами, между которыми пока не установлены дипломатические отношения. Вместе с этом это долгий процесс, так как и Пхеньян, и Сеул должны внести изменения в свои конституции. При этом южнокорейская сторона пока не собирается снимать санкции с КНДР, речь об этом может идти лишь когда будет заметен прогресс в двусторонних отношениях.

Юрий Трутнев: нужно ломать ментальность чиновников, считающих себя великими

Задачи по развитию российской Арктики требуют разработки системы управления, созданием единого координационного органа займется вице-премьер, полпред президента в Дальневосточном федеральном округе Юрий Трутнев. Об этом, а также о том, делегации из каких стран приедут на Восточный экономический форум в сентябре, какую пользу Дальнему Востоку принесут выборы глав регионов и какие перспективы откроет строительство моста на Сахалин, Трутнев рассказал в интервью РИА Новости. Беседовала Марина Луковцева.

— Юрий Петрович, животрепещущий вопрос. Вы говорили, что решение о строительстве моста на Сахалин должен принять президент. А сами, со своей стороны, как-то будете продвигать этот проект, потому что его люди ждут?

— Это хорошо, что вы говорите, что его ждут люди. Но, я скажу честно совершенно, свою позицию сформулировал. Письменно, на главу государства.

Позиция простая. Я и мои коллеги, которые вместе со мной работают для развития Дальнего Востока, считают, что строительство моста создаст дополнительное стратегическое преимущество для страны и новые возможности развития — отнюдь, не только связь между Сахалином и материком, а гораздо более широкие перспективы.

Но вот, отвечая прямо на ваш вопрос, буду ли я дальше продвигать этот проект, скажу: нет. Потому что от того, сколько раз я еще озвучу свою позицию, решение президента точно не зависит. А вот какое решение дальше примет президент страны, учитывая, что это дорогой объект по капитальным вложениям, стратегический объект, такое и будем выполнять.

— В сентябре пройдет важное не только для Дальнего Востока, но и всей России мероприятие — четвертый Восточный экономический форум. Как идет подготовка? Какие страны уже подтвердили свое участие?

— Активность у нас традиционно выше прошлого года, у нас она каждый год высокая, но каждый последующий — еще выше. Это значит, что форум востребован, а второе — это повышает нашу ответственность, потому что для нас абсолютно принципиально проводить форум так, чтобы для людей это было полезно, эффективно, интересно. Мы никогда не повторяемся с повестками, в то же самое время всегда сохраняем определенную преемственность форума.

Если конкретно по цифрам, то приглашения на ВЭФ-2018 направлены более чем пяти тысячам участникам. Среди приглашенных 1575 представителей российского бизнеса, 2871 представителей иностранного бизнеса. По состоянию на конец июня подтвердили участие 668 человек. Это представители 19 стран: из Азиатско-Тихоокеанского региона — Китай, Индия, Япония; европейские страны, в том числе Великобритания, Швейцария; а также Канада и Соединенные Штаты Америки и ряд других. Для сравнения, в этот же период в 2017 году подтвердили готовность 409 участников.

Активно идет процесс приглашения и лидеров зарубежных государств. В начале июня в рамках государственного визита Владимира Путина в КНР российский президент пригласил председателя КНР Си Цзиньпина. Во время недавнего визита в Москву президента Республики Корея Мун Чжэ Ина Владимир Путин пригласил его стать почетным гостем форума. Ранее приглашения принять участие были переданы руководителю КНДР Ким Чен Ыну, премьер-министру Японии Синдзо Абэ.

— То есть год от года масштаб форума возрастает. Скоро ВЭФ станет главным форумом в России?

— Немножко всегда смешно, когда я думаю об этом. Помню, как в первый раз пришел с коллегами на тему устроения форума разговаривать. Реакция у них была прохладная: совсем отказывать не стали, но предложили для начала потренироваться лет пять, а потом обсуждать более масштабный формат форума. А у нас "тренировочный" процесс пошел несколько интенсивней, чем они думали.

— На Дальнем Востоке применяется такой формат общения с иностранными инвесторами, как дни инвестора. Планируется ли расширять географию, как долго еще планируется проводить дни инвестора?

— Ограничиваться этим годом точно не будем. Здесь важна оценка самих инвесторов, важна оценка представителей тех стран, инвесторы из которых работают на Дальнем Востоке. Я много раз слышал именно от деловых кругов, от представителей стран хорошие отзывы. Это значит, что им это нужно. На будущее этих оснований более чем достаточно, чтобы продолжать проводить дни инвестора.

Географию пока расширять не вижу особых оснований. Есть предложения провести с европейцами — посмотрим. Было бы здорово, чтобы Индия, с которой на Дальнем Востоке у нас всего несколько проектов, вошла в число основных инвесторов. Как только наберем достаточное количество заинтересованных в инвестировании компаний, то обязательно проведем день инвестора с ними. А так у нас традиционно Китай, Корея, Япония.

Идет нормальная индивидуальная работа с инвесторами. Мы каждый проект смотрим, как идет, что мешает, кто мешает. В общем, мы стараемся по любому обращению инвестора вмешиваться в процесс. По другому им менее удобно напрямую обратиться ко мне, к министру по развитию Дальнего Востока, а здесь мы все вместе работаем и обязательно будем работать дальше.

Я хочу, чтобы каждый инвестор, который принял решение вложить свои деньги на Дальнем Востоке, был успешен, потому что дальше информация об успехе разойдется быстрее, чем наши выступления и призывы. Когда люди успешно реализовали проект, им помогли с преодолением каких-то препятствий, предприятие работает — это и есть лучшая реклама инвестициям на Дальний Восток России.

— На достройке принципов социального развития до норм, обозначенных майским указом, сейчас сконцентрированы все госструктуры. На Дальнем Востоке в то же время делалось много для повышения темпов развития. Как будет строиться работа по выполнению майского указа?

— Прежде всего мы очень надеемся на то, что все министерства выполнят задачу, поставленную президентом в майском указе 2018 года. Задача — улучшить показатели по самым важным для жизни людей вопросам до довольно высоких значений. И эта задача для Дальнего Востока еще более сложная, потому что у нас основные показатели качества жизни ниже среднероссийских: у нас продолжительность жизни на два с половиной года ниже, у нас хуже со здравоохранением, с образованием — со сменностью в школе, с долей аварийного жилого фонда. Поэтому стоит задача не просто в темпах развития страны сдвинуться и выполнить, а задача двигаться быстрее, чтобы догнать.

Мы, естественно, сложа руки не сидим. В текущем году, в соответствии с решениями президента, мы начали работу по созданию условий для жизни людей в точках экономического роста. Получается, что есть две задачи, очень близкие, но в то же время различающиеся. Одна — в целом поднять уровень жизни по всей территории Дальнего Востока. И мы здесь, конечно, одни не справимся, потому что вопросы здравоохранения здесь должен решать Минздрав, образования — министерство просвещения, так как мы не соберем компетенции этих министерств, это будет неправильно и, собственно, такой задачи не стоит.

А вот там, где возникают новые города, создаются новые проекты, именно нам надо думать, как создать людям, которые там будут работать, комфортные условия для жизни, отдыха и работы. Поэтому с этого года мы начали программу, в рамках которой будет построено и модернизировано 195 объектов, среди которых школы, больницы, детские сады. Многие долгострои наконец-то будут завершены и введены в эксплуатацию. Эта работа будет выполнена в течение трех лет под контролем министерства по развитию Дальнего Востока России.

— Ведутся ли обсуждения с Минвостокразвития, с регионами реализации положений майского указа?

— Мы будем уделять этому очень много внимания, потому что это на самом деле грандиозная тема и для страны, и для Дальнего Востока. Буквально только что обсудили ее на заседании Совета при полпреде с участием всех руководителей дальневосточных субъектов. Следующий этап — это комиссия по развитию Дальнего Востока под руководством председателя правительства России Дмитрия Медведева. И в рамках Восточного экономического форума вопрос выполнения майского указа на Дальнем Востоке будет вынесен на заседание президиума Государственного совета под руководством президента.

— Арктика. С недавнего времени вы это направление тоже курируете. Какой-то общий план работы намечен?

— Эту работу надо собирать в систему. Она сегодня разорвана на кучу маленьких направлений. Вроде бы все чем-то занимаются. Кто-то немножко занимается природой и экологией. Росатом занимается вопросами, связанными с обеспечением строительства ледоколов, ледокольной проводкой судов. Занимается Минтранс какими-то вопросами, связанными с регулированием морской деятельности. Есть семь международных органов, в которых Россия участвует. Отдельно вынесены вопросы работы с коренными малочисленными народами Севера.

Много таких фрагментарных вещей, которые не собраны в общую матрицу развития Арктики. Не выстроена система приоритетов, не обеспечена координация этой работы. В целом вопросами Арктики занимается огромная комиссия, только президиум которой включает 53 человека. Это страшная история! Придется, наверное, отдельно создать президиум президиума. А лучше все-таки комиссию в какой-то более компактный вид преобразовать.

Поэтому на самом деле это огромная работа. Скажу честно, я сначала к этому относился более спокойно. Когда начал погружаться… В арктической зоне у нас живут миллионы человек, там миллионы квадратных километров площади. То есть это огромная территория с довольно большим населением, проживающим в трудных условиях, имеющим другие принципы пенсионного обеспечения, например. То есть это серьезный вызов.

Надо просто от начала до конца собирать систему для Арктики. Такую работу по Дальнему Востоку провели, еще раз говорю, что ее можно критиковать наверняка, ее надо совершенствовать каждый день. Но развитие Дальнего Востока — это сегодня система. Если что-то в ней не срабатывает, я понимаю, на что мне воздействовать, чтобы система исправилась и двигалась в необходимом направлении.

В Арктике такой структуры управления не наблюдается, и на ее создание уйдет какое-то время. Мы будем создавать какой-то координационный орган, потому что без координации работа не может быть организована. Пока это все именно в таком не собранном состоянии.

Хотя, чтобы не быть неправильно понятым, хочу подчеркнуть. То, что я сказал, не значит, что работа в Арктике не ведется. Там есть замечательные специалисты, которые проводят глубокие научные исследования. Но влияние государства на эти процессы необходимо приводить в правильное организационное состояние.

— Вы говорите, что система управления процессами развития Дальнего Востока полноценно сформирована. А как оцениваете эффективность каждого из институтов развития макрорегиона?

— Что касается институтов развития, честно сознаюсь, у меня были сомнения, когда мы обсуждали вопросы их создания. Когда ко мне коллеги пришли и предложили учредить четыре института развития, я посоветовал объединить их в один. Они объяснили, что мировая модель включает именно четыре, при этом они честно сказали, что пока не могут предсказать, насколько эффективной будет эта модель для Дальнего Востока, потому что в России это еще не применялось. Тогда я согласился с коллегами и что могу сказать по прошествии времени: практически все работает.

В очень напряженном режиме работает Корпорация развития Дальнего Востока. Она строит более сотни объектов инфраструктуры, и от нее очень многое зависит, потому что если что-то не вовремя построено, это сказывается на реализации инвестиционного проекта.

Мне кажется, что достаточно неплохо работает Агентство по привлечению инвестиций — новые инвесторы приходят, работа с ними ведется. И я вижу по отдаче, что его сотрудники владеют информацией по каждому проекту. В этой ситуации нельзя руководить примерно — нужно знать конкретно, в каком проекте и в чем нужна помощь, потому что проектов, где все получается с самого начала, не бывает.

По Фонду развития Дальнего Востока. Мне кажется, что это работающий институт. Во всяком случае, то состояние, в котором мы его приняли, беспомощное, когда у него лежали деньги на счете, а он не мог ничего с ними сделать, оно, конечно, ушло далеко в историю. Сегодня фонд активно инвестирует в целый ряд важных проектов: строительство моста между Китаем и Россией, хабаровского аэропорта, создание инфраструктуры для жилья в городе Большой Камень в Приморье и так далее. Но есть, куда совершенствоваться. Мне кажется, что работа по конкретным проектам ведется нормально, а вот работа по созданию системных институтов пока слабовата. У нас там много разных есть учрежденных платформ, меня всегда, когда такие соглашения заключаются, это немного напрягает, потому что намерения благие, но хочется видеть конкретные дела. Когда создается, к примеру, Фонд развития высоких технологий с Роснано, или Фонд поддержки проектов в сфере сельского хозяйства с Китаем, или еще что-то, я всегда спрашиваю у руководства фонда, что конкретно сделано, где проекты? Поэтому тут мы еще будем добиваться повышения эффективности.

По поводу Агентства по развитию человеческого капитала. Здесь я бы пока поставил оценку, как ни жестко это прозвучит, три с минусом, потому что определенная работа ведется, но показательным для меня было одно из последних совещаний еще в прежнем составе правительства. Я спросил, есть ли свод востребованных профессий к более чем 1,3 тысячи проектам. Получил положительный ответ. Далее попросил к этому своду предоставить список учебных учреждений Дальнего Востока, которые готовят по этим необходимым специальностям. То есть, например, специалистов судостроения требуется столько-то, а готовят их столько-то. В ответ мне сказали, что такой список тоже есть, но на требование предоставить его попросили два месяца.

Надо добиваться конкретных результатов. Они пока только нащупали одно направление — работают с руководителями конкретных проектов и действительно помогают им найти людей. Но это же не хэдхантинговое агентство, это должен быть системный институт, который будет решать вопросы адаптации образования к той направленности, в которой сейчас развивается Дальний Восток, то есть он более глубокие вопросы должен решать. Надо подтягивать его.

— И каков практический эффект от почти пяти лет работы этих институтов, что показала новая модель развития Дальнего Востока?

— Если говорить о том, как работает новая модель, то для меня наиболее показательным является следующее: доля прямых иностранных инвестиций, которые приходят на территорию Дальнего Востока возросла в семь раз. То есть мы начинали — было 4 процента, а сейчас 30 процентов прямых иностранных инвестиций, которые вкладываются в Россию, приходятся на Дальний Восток. Мне кажется, это очень хороший показатель. Он говорит о том, что инвестиционное пространство стало совсем другим. Об этом же говорят и цифры количества инвестиционных проектов — их сегодня 1375. Кроме того, я каждый день нахожусь в постоянном общении с инвесторами и теми людьми, которые планируют реализацию инвестиционных проектов. Я вижу, что уровень интенсивности переговоров очень высокий. И проекты уже совершенно другого масштаба сейчас реализуются. Например, проект строительства хаба по перегрузке сжиженного газа на Камчатке. Важность этого проекта еще и в том, что он помогает нам решить целый комплекс задач, начиная с увеличения объемов перевозки грузов по Северному морскому пути и заканчивая газоснабжением Камчатки, с которым в последние годы было не все в порядке.

Или, например, сейчас активно идет подготовка к работе по запуску проекта освоения месторождения Баимской рудной зоны на Чукотке. Это огромный проект на 4 миллиарда долларов инвестиций, который переводит Чукотку в другое состояние.

В городе Свободный Амурской области 1,3 триллиона рублей стоимость двух проектов Газпрома и "Сибура", поэтому уверенно можно сказать, что модель развития работает. В рамках этой модели уже 230 миллиардов рублей реально проинвестировано на территорию Дальнего Востока.

Для того чтобы это новое инвестиционное пространство сформировалось, мы подготовили 30 федеральных законов, под две сотни актов правительства, но каких-то оснований сказать, ура, победили, у нас, конечно, нет. Эта работа должна проводиться каждый день. Создана система, но мир вокруг меняется и каждый день нужно что-то регулировать.

На днях у меня проходило довольно оживленное совещание по механизмам предоставления субсидий для инвесторов. Приходится еще сталкиваться с тем, что у людей старая модель отношения бизнеса и государства в голове. Один из коллег предложил выделяемыми государством средствами субсидии войти в капитал компаний, поставив инфраструктуру на госбаланс. Пришлось объяснять, что на Дальнем Востоке просто не развита инфраструктура и на ее создание потребуется несколько триллионов рублей, которых сейчас нет, поэтому мы создаем инфраструктуру для конкретных проектов, которые не могут быть реализованы без ее строительства.

Эта инфраструктура сама по себе повышает инвестиционную привлекательность, потому что сегодня мы строим дорогу для освоения Крутогоровского месторождения на Камчатке, но завтра будут новые проекты и они подключатся к инфраструктуре, будут пользоваться этой дорогой. Кроме того, населенные пункты на Камчатке связываем этой дорогой. Когда индийская компания Tata Power входила, важным условием было строительство государством дороги. Это условие они не выдумали — во всех странах Азиатско-Тихоокеанского региона именно такая мера поддержки работает. И в нашем случае это не подарок инвестору, а выполнение государством обязательств по строительству инфраструктуры для Дальнего Востока.

— В мае прошлого года вы говорили о необходимости наведения порядка в лесопромышленной отрасли Дальнего Востока. Вы тогда дали распоряжения профильным министерствам на этот счет. За это время ситуация хотя бы сдвинулась с мертвой точки?

— Немного сдвинулась. У нас идет поэтапное повышение вывозных пошлин на круглый лес — это важно, это изменяет ситуацию. У нас появились некоторые новые проекты в лесной сфере, в том числе мы сейчас работаем по проекту строительства целлюлозно-бумажного комбината. Это здорово, потому что у нас в стране очень давно не строились новые ЦБК. Мы начали вместе с регионами заниматься совершенствованием системы предоставления лесных участков. Соответствующие поручения даны, вопросы эти сейчас будут рассматриваться на комиссии.

Но в целом, конечно, надо все это еще доводить до ума. Принцип простой здесь должен быть заложен в процесс: если ты хочешь просто пилить лес, то мы не очень заинтересованы в сотрудничестве с тобой.

Соответственно, ты можешь получить лесной участок, если на него нет других претендентов, готовых строить лесоперерабатывающие предприятия. Если такие люди есть, ты этот участок не получишь. Если ты этот участок получил, но появился инвестор, который собрался строить ЦБК или обрабатывающую фабрику, то мы прямо в соглашении пишем, что имеем право расторгнуть соглашение и передать участок леса инвестору, который заинтересован в строительстве именно перерабатывающих мощностей.

Может быть, не всем понравится такой механизм работы, но я уверен в том, что он единственно возможный. Когда был инициирован проект по строительству ЦБК в Хабаровском крае, я дал поручения правительству края подобрать участок, лесную базу. И получил через две-три недели ответ, что лесных участков нет, якобы все распределено. Это же полное безобразие. То есть они пилят лес и отвозят в Китай, деньги зарабатывают, а интересы страны где-то в стороне оказываются. Быстро со всем этим разобрались, губернатор помог, Агентство по привлечению инвестиций занималось этим плотно — все выделено. Но так не должно быть каждый раз в ручном режиме, должна быть система.

То есть люди, инвесторы должны точно понимать, что под переработку мы им лес выделим. Не найдем леса, который близко, значит, будем в рамках той же инфраструктурной субсидии помогать строить лесные дороги и тем не менее выделять лес. Поэтому мы лесом будем продолжать заниматься, отлаживать законодательство так, чтобы оно соответствовало интересам Российской Федерации.

— Во время каждого разговора с вами становится известно о новых ситуациях с инвесторами, требовавших вашего личного вмешательства. Почему это происходит?

— Я об этом довольно часто думаю. Только не с точки зрения того, что мне приходится вмешиваться, а с точки зрения того, что инвесторы сталкиваются с какими-то затруднениями. Многие страны развивались и развиваются в рыночных условиях столетия. За эти столетия они отшлифовали свою законодательную базу и создали такие коридоры для инвестиционных процессов, где люди достаточно редко наталкивался на закрытые двери.

Когда я задаю вопрос инвесторам, что им надо, чтобы совсем упростить работу, они просят английское право. Но английское право создавалось гораздо дольше, чем существует новая экономика в России, поэтому там многие вопросы отработаны именно под интересы бизнеса.

Нам придется пройти этот путь, но значительно быстрее и, уж извините, ломая ментальность тех чиновников, которые считают себя великими, что они тут сидят регулируют, а бизнес там пусть ищет какие-то подходы. Не получится, бизнес не будет искать — он в этом случае просто не будет вкладывать в экономику Российской Федерации. Надеюсь, наступит когда-нибудь прекрасное будущее, когда все законодательство будет идеально отрегулировано, все контрольные органы, которые сегодня нередко создают дополнительные барьеры, тоже будут полностью отстроены под интересы экономики. Тогда темпы экономического развития будут реально прорывными.

— В прошлом году Фонд развития Дальнего Востока разработал онлайн-систему распределения рыбоводных участков. Успел ли показать эффективность этот механизм?

— Пока никакой эффективности он показать еще не успел. Мы отработали, наконец-то, режим электронного аукциона на рыбоводные участки. В настоящее время на торги выставлено 46 участков в наиболее востребованной акватории Приморского края. Будем 17 июля проводить первые торги. Общая площадь выставленных участков превышает 9 тысяч гектаров. Это огромный востребованный ресурс Российской Федерации, который позволит производить качественную морскую продукцию и поможет людям работать и зарабатывать деньги. Но это только начало, старт изменений, поэтому итоги по эффективности прямо сейчас подводить нет смысла.

— В шести из девяти регионов Дальнего Востока пройдут выборы глав субъектов РФ. Как оцениваете эту масштабную смену глав дальневосточных регионов?

— Мне кажется, это очень правильные процессы, и у меня большие надежды связаны с работой новых руководителей регионов на Дальнем Востоке.

Выборы — очень важный процесс не только с точки зрения получения мандата доверия людей, хотя это самая важная часть, но выборы это еще и получение от этих же людей ориентиров для работы, получение перечня самых важных проблем региона. Это такой режим глаза в глаза, дача каких-то обещаний…

Я это все проходил, поэтому не теоретически рассуждаю. Многие обещания, которые давал людям в Пермском крае, и сегодня помню, хотя уже почти два десятка лет прошло. Это довольно жесткий режим, когда ты с людьми встречаешься лицом к лицу, а они тебе говорят, что есть такая-то беда, которая годами не решается. Если ты честный и порядочный человек, если ты встречаешься и даешь обещание, ты обязан их выполнить.

Потенциальные главы регионов сейчас будут проводить массу встреч, будут обещания давать — это как раз то, что наполнит их дальнейшую работу правильным содержимым.

— Как думаете, как сами выборы пройдут?

— Это все-таки выбор каждого. И мы точно не будем в рамках полномочного представительства президента каким-либо образом оказывать влияние на выбор, кроме соблюдения порядка и законности. Остальное — это к кандидатам.

Мы никому не мешаем участвовать в выборах: кто заявился, те пусть и сражаются. Тем людям, которые сейчас являются исполняющими обязанности, да, у них есть какой-то стартовый ресурс дополнительно за счет того, что они вот уже сегодня работают, но им придется выложиться на полную.

Общение с людьми фальши не допускает, поэтому им придется откровенно и целеустремленно, очень ответственно работать на выборах. Это работа даже не только на будущее, эта работа уже в процессе выборов должна принести массу результатов, решить целый ряд вопросов.

— Следили ли вы за резонансной историей с уничтожением плантации клубники у фермера из Хабаровского края?

— Это не рядовой случай. Дело не в стоимости клубники, дело в том, что совершил это человек, который был представителем власти, и не важно, на какой должности он работал. Как представитель власти он продемонстрировал совершенно хамское, просто недопустимое отношение к людям, поэтому, мне кажется, этот случай заслуживает отдельного внимания. Такие поступки надо просто давить в зародыше, потому что чиновники, которые считают, что могут себе позволить вот такую расправу над фермерским хозяйством, это враги, я по-другому не скажу. Такие вещи разрушают самое важное — доверие между представителями власти и всем населением Российской Федерации.

Поэтому я эту историю сопровожу до конца. Уголовное дело уже возбудили. Хочу, чтобы все знали, что любое проявление вот такого отношения к людям будет с моей стороны преследоваться самым жестким образом. В общем, будем за этим следить и всех, кто неправильно себя ведет и зарвался, будем поправлять.

И с этой клубникой разберемся. Знаете, я бы даже ему простил, если бы он ночью с лукошком залез ягод детям насобирать. Это хоть как-то объяснить можно. А то, что он сделал, объяснить нельзя.

Я сказал, что этот товарищ должен возместить весь нанесенный ущерб. Кроме того, мы обязательно разберемся с законностью предоставления ему всех участков, потому что там какие-то сотни гектаров. Посмотрим, может, у него никаких сотен гектаров и не останется.

— А эта женщина не обращалась за получением дальневосточного гектара или какими-то мерами поддержки?

— Я ей звонил. Мы сейчас накажем этого чиновника, а потом с ней поговорим, как ей дальше работать. Если у человека есть желание трудиться и желание сельским хозяйством заниматься, клубнику выращивать, то, конечно, найдем возможность ей помочь. Землю выделим обязательно.

Марина Луковцева.

Россия. ДФО > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 5 июля 2018 > № 2700024 Юрий Трутнев