Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

С 1 июля в Ирландию можно будет въехать по британской туристической визе.

Как сообщили в ирландском консульстве, Министр юстиции, равноправия и обороны страны Алан Шаттер объявил, что добился от правительства продления соглашения о въезде в Ирландию по британской визе на четыре года. Ранее въезд в Ирландию по визе Великобритании должен был быть разрешен только на время проведения Олимпийских игр – с июля по октябрь этого года.

Программа по использованию британской визы для въезда в Ирландию направлена на развитие туризма в регионе. В список стран, которым разрешен облегченный визовый режим с Ирландией, включены рынки таких развивающихся стран: Индия, Казахстан, Китай, Узбекистан, Бахрейн, Кувейт, Оман, Катар, Саудовская Аравия, ОАЭ, Беларусь, Черногория, Россия, Сербия, Турция и Украина. С продлением программы на четыре года в этот список была включена Босния и Герцеговина.

В дальнейшем Ирландия также планирует отменить визовый сбор для туристов из стран Шенгенского соглашения, находящихся в Ирландии в течение длительного времени. Этот вопрос правительство страны рассмотрит в течение шести месяцев. «Все эти решения облегчат подготовку к туристическому сезону 2013 года, в течение которого наша туриндустрия увеличит свой потенциал», - уверен министр. Он также отметил, что убытки от отмененного визового сбора покроются увеличивающимся турпотоком в Ирландию из новых значимых для страны рынков.

Как пояснила руководитель визового отдела BSI Group Светлана Костусик, въезд в Ирландию без оформления визы возможен для всех туристов при наличии в паспорте действующей визы Великобритании. «По этой же программе в Ирландию можно отправиться напрямую без посещения Британии, если виза хотя бы раз «отъезженная», - отметила Светлана Костусик.

Начало российско-иранского взаимодействия в ядерной сфере можно отнести к 1992 г., когда было подписано «Соглашение между правительством Российской Федерации и правительством Исламской Республики Иран о сотрудничестве в области мирного использования атомной энергии»…

Радужные перспективы

Подписанное соглашение предусматривало кооперацию в области проектирования, строительства и эксплуатации исследовательских и энергетических реакторов, промышленного производства компонентов и материалов, необходимых для использования в ядерных реакторах и их топливных циклах, производства и применения радиоизотопов. В то время Москва и Тегеран также договорились о сотрудничестве при снятии ядерных объектов с эксплуатации, совместном проведении исследований в области мирного использования атомной энергии, управляемого термоядерного синтеза, производства лазеров и их применения.

Иранская сторона ратифицировала Соглашение в апреле 1993 г., что позволило выйти на реальные контракты. Первый из них был подписан в январе 1995 г. в Тегеране представителями ВПО «Зарубежатомэнергострой» и Организацией по атомной энергии Иран (ОАЭИ) на завершение строительства первого ядерного энергоблока в Бушере с водо-водяным энергетическим реактором ВВЭР-1000 (позднее мощность реактора была увеличена до 1,2 ГВт). В дальнейшем предполагалась поставка со стороны России еще трех энергетических реакторов.

Одновременно был подписан протокол переговоров между министром Российской Федерации по атомной энергии Виктором Михайловым и вице-президентом Исламской Республики Иран (ИРИ), руководителем ОАЭИ Резой Амроллахи, который предусматривал:

– строительство в Иране исследовательских реакторов малой мощности (менее 1 МВт) для подготовки иранских специалистов;

– максимальное возможное использование на совместно создаваемых объектах иранского персонала, в первую очередь по проекту в Бушере;

– поставку ядерного топлива для энергетического реактора по условиям и ценам, соответствующим мировым.

Кроме этого, планировалось подготовить и подписать:

а) в течение трех месяцев – контракт на поставку из России легководного исследовательского реактора мощностью 30–50 МВт;

б) в течение первого квартала 1995 г. – контракты на поставку из РФ 2 тыс. тонн природного урана и подготовку 10–20 иранских аспирантов и докторов наук в год;

в) в течение 6 месяцев – контракт на сооружение в ИРИ урановой шахты.

Выполняя взятые на себя обязательства, в августе 1995 г. представители РФ и ИРИ подписали контракт на поставку в 2001–2011 гг. ядерного топлива для Бушерской АЭС на сумму 300 млн. долл. В этом контракте не была детально прописана процедура возвращения в Россию отработанного ядерного топлива (ОЯТ), так как оно классифицировалось как радиоактивные отходы, ввоз которых в нашу страну был запрещен. Эту проблему удалось решить в феврале 2005 г., что, по сути, сняло последнюю озабоченность международного сообщества, обусловленную потенциальной возможностью выделения из ОЯТ плутония в военных целях.

Антииранский протокол

Реализовать вышеуказанное в полной мере не удалось как по финансовым причинам, так и вследствие давления со стороны Вашингтона. Основанием для свертывания сотрудничества с Тегераном, в том числе в ядерной сфере, стал антииранский протокол, подписанный в июне 1995 г. председателем правительства РФ Виктором Черномырдиным и вице-президентом США Альбертом Гором. Выйти из этого протокола Москва смогла только к декабрю 2000 г. Ниже приводятся некоторые факты российско-иранского сотрудничества за это время.

В период с 1992 по 1997 г. российские специалисты подготовили проект шахты для добычи в ИРИ урана, но реализовать его не удалось. По финансовым причинам были прекращены и переговоры о поставке в Иран природного урана.

К апрелю 1998 г. был подготовлен контракт на поставку в ИРИ исследовательского реактора, который был должен работать под контролем Международного агентства по атомной энергии (МАГАТЭ) на уране со степенью обогащения не более 20%. Давление, оказанное на Москву со стороны Вашингтона, вынудило российскую сторону отказаться от этого контракта. В результате остался только контракт по строительству энергоблока в Бушере.

Трудный путь в Бушере

Первоначальный контракт на строительство Бушерской АЭС был подписан между ОАЭИ и западногерманской фирмой Kraftwerk Union A.G. Он предусматривал строительство в период 1975-1981 гг. АЭС с двумя реакторами типа PWR мощностью 1,2 ГВт каждый. Однако в 1979 г. строительство атомной электростанции было приостановлено. Поводом для этого стала значительная задолженность иранской стороны по ранее выполненным работам. К этому времени на строительство АЭС было истрачено 1,4 млрд. долл., что позволило соорудить внутреннюю стальную герметизирующую оболочку, частично завершить сооружение второго контура станции: установить насосы и трубопроводы, смонтировать электромеханику и построить фундамент паровой турбины.

В 1990 г. ИРИ подписала с Испанией соглашение о завершении работ на Бушерской АЭС и поставках ядерного топлива. США добились прекращения такого сотрудничества.

Под действием американских экономических санкций и мощного политического давления от сотрудничества с Ираном в ядерной области отказались Аргентина, Бразилия, Индия, Китай и Пакистан. И только Россия смогла отстоять свое право на подобное сотрудничество.

Российско-иранский контракт на завершение строительства первого энергоблока в Бушере, как уже было отмечено, заключили в 1995 г. Но только спустя три года было подписано дополнение к нему, согласно которому компания «Атомстройэкспорт», входящая в государственную корпорацию «Росатом», обязалась возвести «под ключ» рассматриваемый энергетический реактор. Завершить контракт планировалось к сентябрю 2003 г., но значительные трудности объективного и субъективного характера привели к задержке строительства АЭС на семь лет. В качестве объективных причин задержки строительных работ на АЭС, можно рассматривать следующие:

– в ходе ирано-иракской войны недостроенная АЭС и завезенное туда технологическое оборудование девять раз подверглись масштабным авиационным бомбардировкам, что, в частности, привело к сильному повреждению защитной оболочки реакторного отделения;

– документация к значительной части имевшегося немецкого оборудования была утеряна, что крайне затрудняло как сертификацию оборудования, так и разработку технологий его ремонта (о масштабности выполненных работ свидетельствует факт того, что российскими специалистами было тщательно протестировано 100 тыс. единиц различного немецкого оборудования, из которого только 12 тыс. признали годными к дальнейшему использованию);

– Бушерский контракт стал первым для России зарубежным проектом на строительство энергетического реактора после распада Советского Союза, что потребовало заново выстраивать производственную цепочку, изыскивать финансовые ресурсы и набирать инженерно-технический и строительный персонал;

– иранские подрядчики, участие которых в реализации проекта носило обязательный характер, не всегда смогли выполнять качественно и в срок взятые на себя обязательства;

– западные государства наложили эмбарго на поставку любого оборудования для Бушерской АЭС, что, в частности, сделало невозможным поставку из Германии системы управления для реактора;

– российский проект строительства АЭС пришлось адаптировать под существующую площадку, конструкции и оборудование, созданные немецкими специалистами;

– согласно контракту, стоимость строительства не индексировалась, что привело Москву к значительным финансовым издержкам ввиду значительного роста курса евро к доллару в первом десятилетии XXI века.

Конечно, указанные трудности постепенно преодолевались, но на это уходили годы. Казалось, что Россия никогда не закончит этот проект. И это несмотря на то, что ИРИ взяла на себя обязательства по возврату в Россию облученного на энергоблоке ядерного топлива.

Завершение строительства

Ситуация кардинально изменилась только в октябре 2007 г., когда были согласованы изменения к контракту о строительстве АЭС в Бушере. Это обеспечило финансирование проекта до этапа энергетического пуска. Как следствие, в декабре 2007 – январе 2008 г. была осуществлена поставка ядерного топлива, необходимого для первой загрузки АЭС. Всего было доставлено восемь партий общим весом около 82 тонн. С этого времени на энергетический реактор стали распространяться гарантии МАГАТЭ.

Доставка ядерного топлива в реакторное отделение Бушерской АЭС началась 21 августа 2010 г. в присутствии генерального директора государственной корпорации по атомной энергии «Росатом» Сергея Кириенко и вице-президента ИРИ, руководителя ОАЭИ Али Акбара Салехи. С 26 октября пошел процесс загрузки активной зоны энергетического реактора, по окончании которого началось тестирование его основного и резервного (аварийного) оборудования. Этот процесс всегда может привести к нештатным ситуациям, одна из которых возникла в феврале текущего года. Тогда вышел из строя один из насосов системы аварийного охлаждения, поставленных Германией в 1970-х гг. Это создало угрозу попадания посторонних элементов в активную зону реактора, поэтому представители российской стороны убедили иранские власти в необходимости выгрузки ядерного топлива. Происшедшее не привело к возникновению аварийной ситуации, а лишь приостановило процесс энергетического пуска реактора. Это событие осталось бы незамеченным, если в марте 2011 г. не случилась катастрофа на японской АЭС «Фукусима-1», в ходе которой произошло радиационное заражение прилегающей местности и морской акватории.

Как следствие, международное сообщество стало проявлять повышенную тревогу по поводу безопасности подобных объектов, особенно расположенных в сейсмической зоне. Эти опасения далеко не всегда являются обоснованными, что можно проследить на примере аналитического материала «Иран отказывается от рассмотрения нового подхода к атомной энергетике после Фукусимы», опубликованного в апреле 2011 г. Международным институтом стратегических исследований в Лондоне. В этом докладе рассмотрена проблема безопасности различных иранских ядерных объектов, но особое внимание уделено Бушерской АЭС, которая находится всего в 130 км от столицы государства Кувейт. Это позволило не только усилить международное давление на Тегеран в ядерной сфере и еще более обострить ирано-арабские отношения, но и нанести серьезный удар по международной репутации «Росатома».

Состояние безопасности Бушерской АЭС

В целом, несмотря на выход из строя насоса системы аварийного охлаждения, на Бушерской АЭС обеспечена высокая надежность работы оборудования. Имеющиеся же технические проблемы не следует преувеличивать. Во-первых, работа таких насосов всегда резервируется (именно поэтому установлено четыре насоса). Во-вторых, на рассматриваемой АЭС используется многоступенчатая система защиты, позволяющая предотвратить аварию, например, при разрыве трубопровода самого опасного первого контура. Для этого будет применяться не только система аварийной защиты, но и борное регулирование, позволяющее изменять концентрацию жидкого поглотителя нейтронов – борной кислоты за счет продувки-подпитки первого контура реактора. Учитывая, что давление в этом контуре составляет 160 атм., оборудование с радиоактивным теплоносителем размещается в защитной бетонной оболочке. Кроме этого имеющаяся система аварийного охлаждения, в т.ч., отводит тепло уже заглушенного энергетического реактора (остаточное тепловыделение реактора типа ВВЭР-1000 спустя сутки соответствует мощности 15 МВт). Все это позволяет предотвращать практически весь спектр возможных аварий, но требует присутствия грамотного и обученного персонала.

Россия заблаговременно подготовила тех иранских специалистов, которым предстоит эксплуатировать Бушерскую АЭС. В частности, 38 таких специалистов-ядерщиков прошли стажировку в Нововоронежском учебно-тренировочном центре. Помимо этого, иранские специалисты стажировались на Калининской и Балаковской АЭС. Всего за последние четыре года в России прошли обучение 700 иранских специалистов.

Достаточно надуманно для Бушерской АЭС выглядит приведенная в аналитическом материале угроза землетрясений. Сам факт такого события в 2002 г. с магнитудой около 5 баллов по шкале Рихтера является лишь поводом для беспокойства, т.к. российский реактор рассчитан на силу землетрясений до 9 баллов. Именно такое произошло в Японии, но построенные сорок лет назад корпуса японских реакторов АЭС «Фукусима-1» не пострадали. Система охлаждения их активной зоны была повреждена в результате воздействия разрушительного цунами, высота гребня волны которого составила 14 м, что почти в три раза превысило заложенный при строительстве АЭС худший сценарий. Совершенно очевидно, что возникновение цунами в относительно мелководном Персидском заливе (средняя глубина не превышает 90 м) практически невозможно.

Необходимо вспомнить и о том, что в декабре 1988 г. на северо-западе Армении произошло Спитакское землетрясение, сила которого превысила 7 баллов. Но это не привело к повреждению Армянской АЭС, которая включала два энергоблока с реакторами типа ВВЭР-440. На современных реакторах ВВЭР-1000 система аварийной защиты срабатывает автоматически при землетрясениях силой свыше 6 баллов.

В тоже время следует признать, что угроза безопасности Армянской АЭС существовала. Энергетические реакторы были заглушены, но для контроля и управления процессами требовалось присутствие на атомной электростанции обслуживающего персонала, который, поддавшись панике, покинул свои рабочие места. В результате пришлось срочно завозить специалистов с Кольской АЭС.

Конечно, местоположение Бушерской АЭС в зоне жаркого климата требует особого внимания к системе охлаждения второго контура реактора, который является достаточно безопасным в радиационном отношении. Тем не менее, и этот контур не предполагает, как некоторые считают, использования морской воды. Более того, он является замкнутым, а его подпитка осуществляется специально подготовленной водой. Применение морской воды возможно только в системе конденсации второго контура. В нормальных условиях эксплуатации Бушерской АЭС не предполагается слив в Персидский залив радиоактивной воды.

Следовательно, пуск Бушерской АЭС не представляет какой-либо угрозы близлежащим арабским государствам. Российские специалисты тщательно подошли к ее проектированию и создали надежную многоступенчатую систему защиты от нештатных ситуаций. Однако, ввиду отсутствия в ИРИ опыта эксплуатации подобных объектов, и учитывая чрезвычайно продолжительный период строительства АЭС, по-видимому, целесообразно рассмотреть вопрос о присутствии российского персонала на этом ядерном объекте в течение всего срока его эксплуатации (в настоящее время установлено, что первые два года АЭС обслуживают только российские специалисты, а затем пять лет будет осуществляться совместная эксплуатация).

Западные стереотипы

Завершение строительства единственного на Большом Ближнем Востоке объекта атомной энергетики – Бушерской АЭС, по сути, не изменило негативного отношения Запада к российско-иранскому сотрудничеству в ядерной сфере. Многие по-прежнему считают, что Москва активно помогает Тегерану создавать атомную бомбу. Подтверждением этого стала презентация доклада уже упомянутого Международного института стратегических исследований в Лондоне «Возможности Ирана в сфере создания ядерного, химического и биологического оружия: совместная оценка», которая прошла в начале 2011 г. Соответствующие положения этого доклада требует значительной корректировки. Далее рассмотрим некоторые из них:

1. В докладе явно преувеличивается оказанная Тегерану помощь со стороны Москвы. В действительности, многого иранцы добились самостоятельно.

2. Западными экспертами утверждается, что Россия оказала ИРИ техническую помощь в добыче урана и производстве из него концентрата. Это могло бы создать определенные опасения по поводу неучтенного природного урана в провинции Йезд. Однако достаточно бедное в отношении урана месторождение Саганд до сих пор не освоено. Аналогичная ситуация наблюдается и на предприятии по производству уранового концентрата в Ардакане. Вместо этого иранцы самостоятельно осваивают месторождение Гчин вблизи Бендер-Аббаса в провинции Хормозган. Руды этого месторождения существенно богаче по содержанию урана (от 0,2 до 0,5%) и находятся вблизи поверхности Земли. Все это существенно облегчает его добычу. Здесь же построено предприятие, где планируется ежегодно производить 24 т уранового концентрата. По имеющимся данным, указанное предприятие уже начало выпуск продукции. Следует отметить, что по данному уже работающему предприятию у Запада к России претензий нет.

3. Достаточно предвзятой выглядит информация о помощи в середине 1990-х гг. российских институтов и специалистов при создании заводов по производству тяжелой воды и строительстве исследовательских тяжеловодных реакторов. В Араке действительно строится исследовательский тяжеловодный реактор IR-40 мощностью 40 МВт. Но его сооружение началось в сентябре 2004 г. исключительно иранскими специалистами (северные корейцы, которых постоянно упрекают в распространении ядерных технологий, имеют опыт в строительстве только газографитового реактора, а способные это сделать китайцы, пакистанцы или русские в такой деятельности замечены не были).

4. Крайне спорным является тезис о возможности использования Бушерской АЭС в качестве источника оружейного плутония. Легководные реакторы нигде не используются для наработки этого расщепляющегося материала. Как правило, его нарабатывают в газографитовых или тяжеловодных реакторах при специальном режиме работы. Именно в этом случае ОЯТ будет содержать существенное количество нужного изотопа плутония.

***

Таким образом, российско-иранское сотрудничество в ядерной сфере осуществляется в рамках Договора о нераспространении ядерного оружия. Оно является взаимовыгодным и совершенно законным. Постоянные попытки со стороны Запада исказить суть такого сотрудничества не способствуют разрешению возникшего во многом под влиянием США и их союзников иранского ядерного кризиса. Следовательно, такая политика должна быть пересмотрена с целью поиска реальных путей выхода из сложившегося тупика. В качестве одно из них целесообразно рассмотреть вопрос о строительстве на территории ИРИ совместного российско-иранского предприятия по производству ядерного топлива для Бушерской АЭС. В случае его создания Иран будет гарантированно иметь сертифицированное топливо для единственной АЭС, а международное сообщество – на постоянной основе выводить из оборота накапливаемые в ИРИ запасы низкообогащенного урана и контролировать расход произведенных там ядерных материалов.

Владимир Евсеев, директор Центра общественно-политических исследований. Специально для Иран.ру

Правительство Кувейта подало в понедельник эмиру Сабаху аль-Ахмеду ас-Сабаху прошение об отставке, передает агентство Рейтер со ссылкой на источник в правительстве.

Прошение об отставке было сделано на фоне набирающего обороты политического кризиса в этой ближневосточной стране, которая является членом ОПЕК и одним из ключевых союзников США в регионе.

Неделю назад, 18 июня, эмир приостановил работу парламента на месяц на фоне конфликта правительства и парламента. Двумя днями позже Конституционный суд Кувейта аннулировал результаты состоявшихся в феврале внеочередных выборов в парламент, на которых победу одержала исламистская оппозиция. Кроме того, суд передал полномочия парламента предыдущему составу законодательного собрания.

В последнее время между парламентом, где подавляющее большинство составляют депутаты от оппозиции, и кабинетом министров, который контролируется кланом ас-Сабах, возникли серьезные противоречия, которые вылились в отставку двух министров - главы Минфина Кувейта Мустафы аш-Шамали и министра по вопросам труда и социальных отношений Ахмада ар-Руджейба. Парламентарии обвиняли этих двух чиновников в коррупции и злоупотреблении полномочиями.

С 2006 года в Кувейте произошло несколько правительственных кризисов из-за острой борьбы внутри клана ас-Сабах. Эти кризисы трижды приводили к роспуску парламента - в 2006, 2008 и 2009 годах.

21 июня 2012 года в рамках Санкт-Петербургского Международного Экономического Форума состоялся очередной Бизнес-диалог «Россия-Арабский мир». В ходе мероприятия, организованного Министерством экономического развития Российской Федерации при поддержке ТПП РФ и Российско-Арабского Делового Совета, более 20 представителей арабских правительств, крупнейших российских и арабских компаний и объединений предпринимателей, обсудили шаги, предпринимаемые Россией в рамках целей и принципов Довильского партнерства. Модератором заседания выступил Ведущий аналитической программы российского арабоязычного спутникового телеканала «Русия Аль-Яум» А.Капшук.

Бизнес-диалог прошел в формате открытой дискуссии представителей официальных и деловых кругов России и стран арабского Востока. В дискуссии приняли участие министр туризма Ливана Фади Аббуд, министр просвещения, образования и финансов Кувейта Наеф Фаллях Алхаджраф, министр промышленности, торговли и новых технологий Марокко Абделькадер Амара, министр жилищного строительства и городского развития Алжира Нуруддин Муса, вице-премьер Ирака Руз Нури Шавайс.

С российской стороны на Бизнес-диалоге выступили Председатель Российско-Арабского Делового Совета, председатель Совета директоров ОАО АФК «Система» В.П.Евтушенков, генеральный директор Российского агентства по страхованию экспортных кредитов и инвестиций (ЭКСАР) П.М.Фрадков, Президент Торгово-промышленной палаты России С.Н.Катырин, Президент ОАО «Объединенная авиастроительная корпорация» М.А.Погосян, Вице-президент ОАО «РЖД» А.В.Салтанов.

В дискуссии также приняли участие CEO фонда Abraaj Capital (ОАЭ) Мустафа Абдельвадуд, официальный представитель Правительства Ирака Али Аль-Даббаг, председатель Иорданской ассоциации фермеров Аднан Аль-Хаддам, член совета директоров Кувейтского инвестиционного агентства (KIA) Бадр Аль-Саад, директор Департамента стран Азии и Африки Минэкономразвития РФ С.В.Чернышов, Генеральный менеджер Ливанской организации по развитию инвестиций Набиль Итани, Председатель Российской части Российско-Иорданского делового совета Е.Г.Новицкий, Председатель совета директоров, ГК «Загранстрой» С.Н. Попельнюхов, Директор ООО «УК Российский фонд прямых инвестиций» К.Рыжков, председатель Ливанско-Российского Делового Совета Жан-Жак Сарраф, председатель Мароккано-Российского Делового Совета Хассан Сентисси.

Главной темой мероприятия стала активизация отношений России с арабскими странами в условиях происходящих в мире перемен. Участники из России, Алжира, Иордании, Ирака, Кувейта, Ливана, Марокко и ОАЭ обсудили новые идеи и предложения в сфере укрепления торгово-экономических связей, а также выявили проблемы, мешающие дальнейшему развитию российско-арабских отношений, и проанализировали пути их решения.

Участники «Бизнес-диалога» отметили, что объем российско-арабского товарооборота достиг отметки в 14 млрд. долларов, превысив показатели советского времени, однако данная цифра не отражает имеющегося потенциала сотрудничества. Вместе с тем, необходимость реагировать на вызовы современности, в том числе и в сферах традиционного сотрудничества, приводит к появлению новых перспектив для обмена опытом, технологиями и совместной реализации взаимовыгодных проектов.

В настоящее время российские компании изучают перспективы реализации проектов на территории арабского мира. Осуществляются первые сделки с привлечением арабских капиталов в проекты на территории Российской Федерации. Крупные предприятия внимательно отслеживают изменения политико-экономической ситуации в странах арабского региона, а арабские государства, в свою очередь, подчеркивают исторический характер имеющихся отношений и приглашают российский бизнес к участию в проектах.

Большие перспективы есть у малых и средних предприятий, которые обладают большим потенциалом адаптации к меняющимся условиям. Однако многие компании, которые стремятся выйти на новые рынки, часто не обладают необходимыми сведениями о законодательной базе, существующих условий для работы в иностранном государстве и нуждаются как в государственной поддержке, так и в информационном сопровождении. В работе «Бизнес-диалога» приняли самое деятельное участие организации, призванные содействовать экономическим операторам в решении данных вопросов – Торгово-промышленная палата России, Российско-Арабский Деловой Совет, Экспортное страховое агентство России, Российский фонд прямых инвестиций.

В завершение, участники «Бизнес-диалога» выразили надежду на продолжение поступательного развития российско-арабских торгово-экономических отношений, привлечение новых инвестиций и на плодотворную работу по улучшению условий для совместной работы.

США планируют сохранить значительное военное присутствие в Кувейте на уровне 13500 военнослужащих, чтобы иметь возможность гибко реагировать на возможные критические ситуации после вывода американских войск из Ирака и в то время, когда мир «нервно смотрит» на Иран, говорится в докладе Конгресса. В настоящее время в Кувейте находятся база ВВС, пункты материально-технического обеспечения и полигоны.

Последние события на Ближнем Востоке, такие как «арабская весна», конец боевых действий США в Ираке в конце 2011 года, страх перед ядерной программой Ирана и борьба с терроризмом, вынуждают США укреплять свое военное присутствие в регионе. Кроме того, в докладе отмечается, что в этом регионе «сосредоточено более половины мировых запасов нефти и более трети мировых запасов природного газа, и поэтому стабильность в Персидском заливе имеет решающее значение для мировой экономики». Однако регион сталкивается со множеством вызовов, таких как иранская ядерная программа, угроза терроризма и нестабильная политическая ситуация в Бахрейне.

Министр обороны США Леон Панетта (Leon Panetta) заявил, что США планируют военное присутствие на Ближнем Востоке в количестве 40 тысяч военнослужащих после того, как американские войска покинут Ирак. Для сравнения, американское военное присутствие в Европе после вывода двух бригад и других частей сокращается на 68 тысяч военнослужащих.

В 1991 году во время войны в Персидском заливе численность вооруженных сил США в регионе достигала около полумиллиона военнослужащих. После окончания войны США поддерживали военное присутствие в Кувейте на уровне примерно 5000 военнослужащих.

Некоторые американские сенаторы выступали против продажи военных запасных частей и оборудования властям Бахрейна, заявив, что суннитская правящая монархия допустила нарушения прав человека и применила чрезмерную силу для подавления акций протеста. Однако Государственный департамент не внял этим призывам и в начале этого года пошел на продажу некоторых видов военной техники, заявив, что для внешней обороны Бахрейна выступит 5-й флот США, базирующийся в стране. Бахрейн выступает в качестве стратегического союзника США против Ирана.

В докладе подчеркивается, что регион имеет решающее значение в качестве противовеса Ирану, чьи сухопутные войска имеют численность 350 тысяч человек, 1800 танков, ВВС оснащены более 300 истребителями. Иран также обладает арсеналом баллистических ракет, которые могут поражать цели на территории стран-союзниц США в регионе, включая Израиль.

Объем доказанных запасов нефти во всем мире в 2011 году вырос на 1,9% и составил 1 трлн 652,6 млрд баррелей (234,3 млрд тонн), говорится в 61-м ежегодном обзоре рынка энергоносителей, подготовленном компанией BP. В 2010 году показатель, по уточненным данным, составлял 1 трлн 622,1 млрд баррелей.

Если показатели добычи останутся на уровне 2011 года, мировых запасов нефти человечеству хватит еще на 54 года.

По рассчетам ВР, на конец 2011 года Россия располагала залежами нефти объемом 88,2 млрд баррелей (12,1 млрд тонн). Показатель вырос на 5,3% к 2010 году. Стране хватит нефти на 23,5 года. Месторождения Китая содержали в себе 14,7 млрд баррелей (2 млрд тонн); страна проживет на собственных запасах 10 лет, подсчитали специалисты ВР. Для США, располагающими 30,9 млрд баррелей (3,7 млрд тонн), срок составляет 10,8 года. Быстрее всего нефть закончится у Таиланда (3,5 года) и Колумбии (5,9 года), после чего наступит черед Великобритании (7 года) и Туркменистана (7,6 года). Дольше всех смогут сохранить зависимость от нефти Кувейт (97 лет), Иран (95,8 года) и ОАЭ (80,7 года).

По объему доказанных запасов нефти лидирует Венесуэла (296,5 млрд баррелей, или 46,3 млрд тонн). Второе место заняла Саудовская Аравия с 265,4 млрд баррелей (36,3 млрд тонн), третье - Канада (175,2 млрд баррелей, 28,2 млрд тонн). Россия находится на 8-ом месте, подсчитали в ВР.

ОАО "Зарубежстройтехнология" (ЗСТ, "дочка" РЖД по реализации зарубежных проектов) заинтересовано в участии в проектах по строительству легкого метро в странах Персидского залива, сообщил в интервью агентству "Прайм" генеральный директор "Зарубежстройтехнологии" Юрий Николссон.

"Самые большой проект в Кувейте - это строительство легкого метро. Тендер в отношении первой фазы строительства уже прошел. Мы в нем не участвовали. В этой части уже идет реализации проекта. Сейчас готовится тендер по второй фазе. Мы планируем участвовать", - рассказал гендиректор ЗСТ.

Кувейт, пояснил он, хочет построить метро, на котором можно будет проехать через всю страну. Объем работ составляет около 3-4 миллиардов долларов.

"В каждой стране существуют специализированные организации или структуры занимающиеся проведением тендеров. Нам пришло письмо от подобной организации в Кувейте, с приглашением на участие в данном тендере", - сообщил Николссон.

По его словам, во всем Персидском заливе есть планы развития инфраструктуры почти на триллион долларов: там собираются строить морские порты и новые аэропорты, объединить весь Персидский залив сетью железных дорог.

Николссон отметил, что по объему самые большие инфраструктурные проекты в Персидском заливе находятся в Саудовской Аравии.

"Там есть проекты железной дороги, проекты легкого метро. После того, как легкое метро построили в Дубае, практически все страны Персидского залива хотят сделать то же самое", - отметил он.

Николссон добавил, что в Катаре уже полгода ведется проработка тендерных условий, и ЗСТ ждет приглашения.

"В Саудовской Аравии в Эр-Рияде уже объявлено о тендере, и до 20 июня надо подать письмо о желании участвовать. Такое письмо мы готовим. Также Бахрейн объявил о наличии ряда подобных инфраструктурных проектов", - рассказал глава ЗСТ.

Кроме того, ОАО "Зарубежстройтехнология" планирует участвовать в тендере на строительство железной дороги в Абу-Даби, стоимость проекта которой оценивается в размере около 2 миллиардов долларов.

"Самые большие перспективы у нас есть в Персидском заливе. На сегодняшний день есть все основания полагать, что мы прошли предквалификацию на право реализации проекта в Объединенных Арабских Эмиратах. В ближайшие дни я вылетаю в Абу-Даби. Будет предтендерное собрание компаний, где будут озвучены условия и сроки проведения тендера", - рассказал топ-менеджер.

Николссон добавил, что Абу-Даби хочет простроить 700 километров железной дороги со скоростями 150-160 километров в час, где в основном будут возиться грузы и частично пассажиры. Речь идет о дороге от границы Саудовской Аравии до Дубая, и еще одна ветка уходит в горы, где планируется разработка карьеров. Проект предусматривает строительство ж/д инфраструктуры полностью.

"Заказчик определяет, что и кому он поручит для реализации. Пока то, что было объявлено - это реализация инфраструктурного проекта полностью под ключ: железная дорога, вокзалы, депо и все с этим связанное", - пояснил глава ЗСТ.

Николссон отметил, что сроки строительства, заявленные заказчиком, достаточно жесткие - два год. "Уже в 2015 году должны ходить поезда, а в 2016 году должна быть построена вся инфраструктура Абу-Даби", - привел данные топ-менеджер.

Подведение итогов тендера, по словам главы ЗСТ, возможно состоится в конце лета - начале осени текущего года.

"Сорок пять дней дается на выдачу предложения, потом 60 дней заказчик рассматривает предложения и объявляет победителя. То есть после Рамадана - наверно, это август-сентябрь, - когда будет объявлен победитель", - предположил Николссон.

В случае победы в этом тендере, добавил он, ЗСТ сможет приступить к реализации проекта в течение года с момента заключения контракта.

Всего в проекте в Абу-Даби, по подсчетам Николсона, может быть задействовано 150-200 российских специалистов.

Помимо этого, ОАО "Зарубежстройтехнология" обсуждает возможность реализации железнодорожных проектов в Кении стоимостью около 450 миллионов долларов, сообщил Юрий Николссон.

"Один из проектов - это пригородное сообщение большого Найроби, обсуждается также поставка подвижного состава. Там надо всю железную сеть переделывать. Две тысячи километров железных дорог. Там до сих пор в эксплуатации техника, которую англичане поставляли во время колониализма. Пока мы говорили о сумме порядка 450 миллионов долларов", - сказал гендиректор ЗСТ.

Топ-менеджер добавил, что очень большой проект в Кении стоимостью почти 20 миллиардов долларов - это строительство логистического хаба порта Ламу и новых железнодорожных линий до границ Эфиопии и Южного Судана.

"Правительство Кении собирается построить мега-порт и от него провести железные дороги во всех географических направлениях. В основном речь идет о грузовых перевозках", - уточнил Николссон.

Дочерняя компания РЖД "Зарубежстройтехнология" (ЗСТ) заинтересована в участии в проектах по строительству метро в странах Персидского залива, обсуждает создание железнодорожной сети в Кении и намерена участвовать в тендере в Объединенных Арабских Эмиратах, рассказал в интервью ПРАЙМ генеральный директор компании Юрий Николссон.

Глава "Зарубежстройтехнологии" рассказал, что самый большой проект в странах Персидского залива - это строительство легкого метро в Кувейте, в котором компания не участвовала. Первая фаза строительства уже прошла, и сейчас готовится тендер ко второй фазе, в котором ЗСТ собирается побороться за победу. Николссон сообщил, что власти Кувейта намереваются построить метро, на котором можно проехать через всю страну, и стоимость проекта оценивается примерно в 3-4 млрд долларов. Руководитель компании говорит, что есть планы развития инфраструктуры в Персидском заливе почти на триллион долларов - предполагается возведение морских портов и аэропортов, а также железнодорожной сети, которая объединит все страны региона. По словам Николсона, в Катаре уже полгода разрабатывают тендер на строительство транспортной сети, и ЗСТ ждет на него приглашения. О наличии похожих инфраструктурных проектов заявил и Бахрейн, говорит бизнесмен.

Руководитель ЗСТ сообщил, что самые крупные инфраструктурные проекты в Персидском заливе планируется реализовать в Саудовской Аравии - там есть проекты железной дороги и легкого метро. Николссон рассказал, что его компания намерена принять участие в тендере на строительство железной дороги в Абу-Даби, которое оценивается в 2 млрд долларов. По его словам, есть все основания полагать, что ЗСТ прошла предквалификацию на право реализации этого проекта, и глава ЗСТ в ближайшие дни вылетит в Абу-Даби на предтендерное собрание компаний, где будут озвучены условия и сроки конкурса. Николссон сообщил, что в рамках проекта должны быть построены 700 километров железной дороги со скоростями 150-160 километров в час, которая преимущественно будет перевозить грузы и только частично занята пассажирскими составами. Дорога должна будет пройти от границы Саудовской Аравии до Дубая, а еще одну ветку проложат в горы, где намечена разработка карьеров. Возведение дороги должно занять не более двух лет, а к 2015 году необходимо создать и всю необходимую инфраструктуру. Итоги тендера, по словам главы ЗСТ, должны быть объявлены в конце лета - начале осени текущего года. Николссон подсчитал, что в проекте в Абу-Даби в случае победы на конкурсе может быть задействовано 150-200 специалистов из России.

"Зарубежстройтехнология" обсуждает также возможность реализации железнодорожных проектов в Кении стоимостью около 450 млн долларов, сообщил глава компании. По его словам, существует проект пригородного сообщения большого Найроби, который, вероятно, потребует и поставки подвижного состава. Николссон рассказал, что для реализации этого плана придется переделывать около двух тысяч километров железнодорожных путей, так как в Кении до сих пор используют технику, которая поставлялась из Англии во время колониализма. Он добавил, что в стране есть и еще одни крупный проект - строительство логистического хаба порта Ламу и новых железнодорожных линий до границ Эфиопии и Южного Судана, на которые планируется выделить почти 20 млрд долларов.

О возможном участии РЖД в железнодорожных проектах в ОАЭ и Кении ранее уже сообщал глава монополиста Владимир Якунин. В апреле он сказал, что ведутся предварительные переговоры о строительстве пассажирской железнодорожной инфраструктуры в Абу-Даби, и объем сделки может быть не меньше, чем контракт на строительство железной дороги в Ливии. 17 мая Якунин рассказал, что вопросы о реализации проектов в Кении носят пока предварительный характер, и в середине мая прошли переговоры с местной делегацией.

Директор департамента сельскохозяйственного джихада администрации шахрестана Ираншехр (провинция Систан и Белуджистан) Пири заявил, что из Ираншехра в соседние страны экспортировано более 9 тыс. т арбузов, сообщает агентство ИСНА.

По словам Пири, арбузы, выращенные в шахрестане Ираншехр, помимо иранских провинций поставляются в такие страны, как Турция, Ирак, Пакистан и Кувейт.

Пири отметил, что сбор урожая арбузов в шахрестане Ираншехр начинается в последних числах апреля. На данный момент собрано уже более 65 тыс. т арбузов, и предполагается, что к двадцатым числам июня этот показатель превысит 70 тыс. т.

Указав на ощутимый рост экспорта иранских арбузов в Ирак, Кувейт и Турцию, Пири сообщил, что хороший спрос на названную продукцию побудил крестьян провинции Систан и Белуджистан к увеличению более чем на 70% площадей, занятых под арбузами.

Самый дорогой бензин в Норвегии - там литр горючего стоит в пересчете 84,5 рубля. А самое дешевое топливо в Венесуэле - там за литр бензина просят менее одного рубля

Летний сезон открыт. Пора отпусков и путешествий. По данным Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), более 50% россиян проведут летний отпуск дома или на даче. А треть мечтает съездить за границу.

Кто-то из них точно захочет отправиться путешествовать на автомобиле или взять в аренду машину уже на месте. В таком случае одна из главных статей расходов, которые необходимо учитывать, - стоимость бензина.

В России литр АИ 95 составляет 28,6 рублей, и автовладельцев такие цены огорчают. Еще бы: Россия является второй страной в мире по нефтедобыче после Саудовской Аравии, а бензин у нас самый дорогой среди крупнейших государств импортеров нефти. Но в Европе цены на топливо в два, а в некоторых странах - почти в три раза выше, чем в РФ.

Более 70 рублей за литр

Мировым рекордсменом по стоимости топлива является Норвегия. Там в среднем литр бензина стоит 84,5 рубля. Более 80 рублей придется платить за литр горючего, если вы поедете в Данию, Италию, Нидерланды или Грецию.

Более 70 рублей за литр готовьтесь отдать на заправках Швеции, Великобритании, Бельгии, Франции, Финляндия, Германия, Ирландии и Турции. В Гонконге литр бензина стоит 77,6 рублей.

Более 50 рублей за литр

Более чем в два раза дороже, чем в России, обойдется бензин не только в Словакии, Венгрии, Чехии, Испании, Словении, Австрии, Польше и Болгарии, но и в приграничных странах бывшего СССР. В частности, в Латвии, Литве и Эстонии литр топлива стоит 63,3 рубля, 63,2 и 61,5 соответственно.

Дороже 60 рублей придется платить за литр горючего, если вы отправитесь на арендованной машине по Японии или Южной Корее.

В Европе самый дешевый бензин в Румынии: там за литр 95-го просят 57,5 рублей. В пределах 55 рублей стоит литр топлива в Бразилии и Индии.

Более 30 рублей за литр

Если вам придет в голову покататься на машине в Таиланде, то готовьте по 43,3 рубля за литр горючего. На три рубля больше придется платить, если вы отправитесь в Китай.

Также более 30 рублей стоит литр бензина в Аргентине, США и Индонезии.

Дешевле только даром

В Мексике литр бензина оценивается в 27,9 рублей. В Иране продают горючее за 24,2 рубля за литр, а в Нигерии он стоит 20,3 рубля.

Психологическую отметку в 20 рублей за литр не переходят, например, Арабские Эмираты и Египет, где стоимость бензина составляет 16,5 и 15,1 рублей за литр. К самым демократичным по цене топлива относятся Кувейт (7,6 рубля за литр), Саудовская Аравия - 5,3 рубля и Венесуэла, с рекордно низкой ценой за литр топлива - всего 70 копеек.

Цены указаны в перерасчете по текущему курсу доллара к рублю

Мультимиллионерам, имеющим собственный капитал свыше 100 млн долларов, принадлежит более трети частных финансовых активов России. По количеству таких состоятельных людей Россия занимает четвертое место в мире

Компания Boston Consulting Group (BCG) опубликовала традиционное ежегодное исследование "Global Wealth", в котором оценивается богатство самых состоятельных семей планеты. Этот рейтинг охватывает 63 страны и около 98% мирового ВВП. Интерес для BCG в рамках данного рейтинга представляют домохозяйства со сверхвысоким уровнем достатка (собственный капитал которых превышает 100 млн долларов).

В своем исследовании BCG учитывала совокупную стоимость различных инвестиционных активов, а также наличные денег. А вот собственно имущество, недвижимость, предприятия, предметы роскоши в расчет не брались.

Авторы исследования подсчитали, что за 2011 год частное благосостояние жителей всего мира выросло на 1,9% и составило 122,8 трлн долларов по сравнению с 121,8 трлн в 2010 году. Учитывая прошлогодние успехи, результат довольно скромный: в 2009 году рост составил 9,6%, а в 2010 году - 6,8%.

Россия впереди планеты всей

В нынешнем рейтинге наиболее заметные достижения принадлежат России, которая согласно подсчетам BCG, по числу мультимиллиардеров занимает четвертое место в мире. Учитывая, что по результатам прошлогоднего исследования наша страна находилась на одиннадцатом месте, рывок сразу на семь позиций вперед выглядит впечатляющим.

Россия уступает лидерство по числу сверхбогатых семейств США (1-е место), Великобритании (2-е) и Германии (3-е). Что касается отставания от лидера, то оно пока довольно существенное - сейчас в РФ насчитывается 686 мультимиллионных домохозяйств, в то время, как в США - 2928.

Однако, если в нашей стране число сверхбогатых семей растет (за прошедший год выросло на 13% с 607), то в США оно, наоборот, снижается (по сравнению с 2010 годом их стало меньше на 71). А до занимающих второе и третье места Великобритании (1125 сверхбогатых домохозяйств) и Германии (807) совсем рукой подать.

По прогнозам BCG, до 2016 года благосостояние россиян будет расти в среднем на 10% в год. Если эти предсказания сбудутся, то объемы накоплений достигнут 2 трлн долларов.

Благосостояние среднего россиянина выросло на 21,4%

По темпам роста благосостояния Россия опередила в рейтинге все страны, кроме Индии. Суммарно благосостояние наших соотечественников выросло за год на 21,4% и составляет 1,3 трлн долларов (для сравнения: российский ВВП в 2011 году составил 1,8 трлн долларов). Впрочем, почти третья часть этой суммы - свыше 500 млрд долларов - принадлежит всего лишь 686-ти семействам.

В исследовании BCG отмечается, что такое положение дел является ярчайшей иллюстрацией имущественного неравенства в России. А если учесть, что на долю российских домохозяйств, располагающих менее чем 100 тысячами долларов, приходится 15% частного богатства страны, этот факт становится еще более очевидным. Правда, мировые тенденции не многим лучше: порядка 40% всего мирового богатства в 2011 году было сосредоточено в 0,9% сверхбогатых домохозяйств.

Где живут миллионеры

По числу обычных миллионеров Россия далеко позади. Таких людей в нашей стране в десятки раз меньше, чем, скажем, в Китае и США. А наибольшая концентрация миллионеров наблюдается в Сингапуре - 17% от общей численности населения, Катаре (14,3%), Кувейте (11,8%) и Швейцарии (9,5%).

Российские супербогачи две трети своих средств предпочитают хранить на депозитах и наличными, остальную треть - в акциях. Очень редко они покупают облигации. Немалую часть своих активов (примерно 14%), отечественные мультимиллионеры держат в офшорах (в частности, в Швейцарии).

Национальная нефтегазовая компания Кувейта инвестирует около 500 млн долларов в разработку залежей нефти близ побережья Великобритании.

По мнению многих экспертов, говорится в статье, опубликованной на портале WNP, недра Северного моря содержат еще очень значительные резервы нефти. Используемые прежде технологии давали возможности извлекать не более 50% содержимого подводных нефтяных резервуаров. Кроме того, практически не эксплуатировались небольшие по объемам месторождения, а также те, которые находились в отдалении от действующих буровых платформ. Именно на последние сегодня и делают ставку международные компании, поскольку при цене нефти около 100 долларов за баррель инвестиции в них будут рентабельны.

В последние годы нефтедобыча в Северном море падает. Если в лучшие времена национальная нефтедобыча Великобритании превышала 120 млн тонн, то в 2005 году она упала наполовину. Сейчас уровень нефтедобычи составляет всего лишь 20 млн тонн в год.

В России нет военного джихада и никаких оснований для него, заявили мусульманские деятели в пятницу в РИА Новости по итогам международной конференции "Исламская доктрина против радикализма".

Крупные исламские ученые мирового уровня из 23 стран съехались на этой неделе на двухдневный форум в Москву и приняли Московскую богословскую декларацию по вопросам джихада, применения норм шариата и халифата. Документ, названный "историческим", опубликован на сайте одного из организаторов конференции - российского научно-просветительского центра "Аль-Васатыйя - Умеренность".

"Там дается подробное определение джихада. И говорится о том, что только правитель может принимать решение о джихаде, что военный джихад не может быть целью, а только средством... В России нет джихада - для военного джихада в России условий нет, ни в одном регионе, ни в одной республике, ни на федеральном уровне", - сказал на пресс-конференции в РИА Новости руководитель научно-просветительского центра "Аль-Васатыйя - Умеренность", доктор философских наук Али Вячеслав Полосин.

По его словам, в широком понимании джихад - это "любое усердствование" во исполнении воли Всевышнего, так Пророк пояснил одному юноше, что его джихад - помогать родителям. А журналистам подходит фраза "джихад пера", сказал Полосин.

"Московская богословская декларация обращена к широкому мусульманскому обществу, в первую очередь, к молодежи, к тем, кто находится в сомнениях, в поисках истины, к тем, кто видит в сепаратистах "Робин Гудов", к тем, кто еще недалеко ушел на опасном пути радикализма... Эти люди нуждаются в том, чтобы им дали богословские аргументы: почему этот путь - запретный. Нам важно показать, что для мусульманина является абсолютным харамом (запретом), когда кого-то взрывают, когда стреляют из-за угла и так далее", - добавил Полосин.

Он считает также, что "богобоязненный мусульманин никогда не нанесет вреда ни христианину, ни иудею".

"Никакого джихада нет (в России) - и воевать они не имеют права. Каждому мусульманину предоставляется возможность выполнять пять столпов ислама, никто их не преследует", - заявил депутат Госдумы, руководитель комиссии при главе Дагестана по адаптации к мирной жизни лиц, прекративших террористическую и экстремистскую деятельность, Ризван Курбанов.

По его словам, экстремистские действия сепаратистов далеки от религии, "это самый настоящий фашизм", а "идеология сепаратистских сайтов уже обошла идеологию фашизма". Он привел в пример случаи, когда людей зомбируют и толкают на убийства - убеждая, что это якобы и есть джихад, который открывает ворота в рай. "Идет катастрофическое зомбирование", - резюмировал депутат.

Молодой исламовед, кандидат политических наук Ринат Мухаметов напомнил, что мусульманское сообщество управляется не иерархическими структурами, а богословскими авторитетами. Поэтому прошедшая в Москве международная конференция улемов (богословских авторитетов) с мировым именем имеет большое политическое значение для стабильности в России.

"Мусульманское сообщество России дестабилизировано. Собственной богословской школы за 20 лет не сложилось - и авторитетных, на мировом уровне, богословов у нас нет. Следовательно молодежь прислушивается к голосу из-за рубежа. И то, что авторитеты мирового уровня приехали в Россию и разъяснили понятия джихада, халифата, такфира применительно к России, безусловно, способствует стабилизации", - убежден Мухаметов.

Декларация

Московская богословская декларация подготовлена заместителем главы Международного союза исламских ученых шейхом Абдаллой бин Байя и переведена с арабского. Ее первая часть посвящена запрету на кровопролитие.

"Аллах указал на то, что насилие по отношению к одному человеку является насилием по отношению ко всем людям. Всевышний, хвала Ему, сказал: "Кто убил душу не за душу или не за порчу на земле, тот как будто бы убил людей всех. А кто оживил ее, тот как будто бы оживил людей всех" (сура "Трапеза", аят 32)", - гласит декларация исламских богословов.

Согласно документу, "сохранение душ и крови, запрет на причинение им ущерба и на кровопролитие по ложной причине являются общим знаменателем всех божественных и ниспосланных ранее законов".

Наибольшая часть декларации трактует понятие "джихад" как "следование правильным путем, сознательные и благоразумные деяния".

"Джихад убеждал народы в массовом порядке уверовать в Аллаха. Джихад никогда не был направлен на порабощение народов или на истощение природных ресурсов", - сказано в документе. Джихад - это не "разрушительный проект" или "план мести". Это понятие включает ряд критериев, призванных "сохранить цивилизационную роль джихада в исламе".

Мусульманские богословы отметили, что "сводить понятие джихада только к ведению войны, не учитывая при этом другие компоненты смысла этого понятия, неправомерно" - "такой подход зачастую становится поводом для клеветнических и неуместных измышлений". "В ранние времена ислама предписывалось вести мирный джихад, в том числе джихад души, заключавшийся в повиновении Аллаху. Об этом говорят хадисы", - поясняет декларация.

В ней сказано также, что "джихад (в истинном значении этого слова) является важным средством следования людей прямым путем к истине и к служению Богу". "Следование людей прямым путем является благородной целью и высоким устремлением людей, взывающих к Аллаху. И наконец, следование прямым путем выше военного джихада, так как цель выше средств. Если же средства противоречат цели, предпочтение отдается цели", - сказано в документе.

Принявшие декларацию богословы мирового уровня убеждены, что "джихад должен осуществляться только на пути Аллаха (согласно шариату: правовым нормам мусульманского государства) и не должен превращаться в смуту". "Если же он вызывает смуту, превращается в подстрекательство, приводящее к прекращению проповеди ислама, если он уводит людей от истины, отпугивает и отдаляет молодежь от чистой проповеди религии, то это означает, что джихад не выполняет своего высочайшего предназначения (не является по сути джихадом). Такой джихад следует прекратить и отказаться от него", - подчеркнули мусульманские ученые.

Декларация касается также вопросов такфира (объявлении о неверии кого-то), отношения к иноверцам, халифата.

В частности, улемы предупреждают, что "необдуманность в такфире" является "большим злом и огромной опасностью". "Сколько бед, пагубных последствий и печальных результатов принесло умме (мусульманам) это явление! Не должны проявлять поспешности в этом вопросе те, кто имеет хотя бы минимум богобоязненности и хотя бы небольшие знания, кто сохраняет спокойствие духа", - сказано в декларации.

Именитые участники форума

В конференции "Исламская доктрина против радикализма" в Москве приняли участие сотни гостей, в частности, ведущие исламские богословы из Саудовской Аравии, Кувейта, Катара, Марокко, Иордании, Туниса, Бахрейна, Ирака, Египта, Ливана, Мавритании, Судана, Афганистана, Турции, Ирана, Албании, Швейцарии, Киргизстана, Узбекистана, Таджикистана, Казахстана, Азербайджана, а также российские муфтии, представляющие подавляющее большинство регионов страны.

Среди наиболее известных гостей: генсек Международного союза исламских ученых, доктор Али аль-Карадаги, зампредседателя Международного союза исламских ученых доктор Абдуллах бин Байя, муфтий Ливана Мухаммад Рашид Кабани, министр по делам религий Туниса доктор Нуруддин аль-Хадмий, первый замминистра по делам ислама и вакфов Кувейта, президент Международного центра "Аль-Васатыйя" доктор Адель аль-Фалях, генсек Международного комитета изучения Корана доктор Абдулла Басфар, руководитель суннитского Аппарата по делам вакфов Ирака доктор Ахмад ас-Самараий.

С российской стороны в форуме участвовали главы и представители всех централизованных мусульманских структур: председатель Совета муфтиев России муфтий Равиль Гайнутдин, председатель Координационного центра мусульман Северного Кавказа муфтий Исмаил Бердиев, председатель Российской ассоциации исламского согласия муфтий Мухаммад Рахимов, зампредседателя Центрального духовного управления мусульман России муфтий Альбир Крганов.

Региональные духовные структуры мусульман были представлены, в частности, председателем Совета алимов Чеченской республики Хож-Ахмедом Кадыровым, главами Духовных управлений мусульман Азиатской части России Нафигуллой Ашировым, Саратовской области Мукаддасом Бибарсовым, Дагестана Ахмадом Абдуллаевым, Чечни Султаном Мирзаевым, Ингушетии Исой Хамхоевым, Северной Осетии Хаджимурадом Гацаловым, Тюменской области Фатыхом Гарифуллиным. Ольга Липич.

Как считают эксперты, сложившееся положение дел в мировой политике и глобальной экономике не может обеспечить переход ведущих мировых держав к следующему шестому технологическому укладу (нано-, био-, инфо-, когно) на основе новых источников энергии взамен устаревшей системы накопления капитала на базе углеродной энергетики, инструментов военного и информационного принуждения народов мира. Ситуация усугубляется нарастанием геодемографических и социально-политических противоречий в мире, природно-климатических, техногенных и других катаклизмов.

По оценкам специалистов, переход к постиндустриальной экономике знаний знаменует начало азиатского цикла накопления капитала, а это означает новый виток геополитического противоборства вокруг Евразии, где уже сейчас протекает около 80 % войн и вооруженных конфликтов. При этом в эпицентре столкновения глобальных интересов оказывается все постсоветское пространство. Главными инструментами внешнего вмешательства в дела самого большого континента на Земле выступают транснациональные корпорации, военно-политическая система НАТО и международная объединенная корпорация СМИ и интернет ресурсов, которые действуют под жестким контролем «мировой закулисы».

Исторический опыт прошлого столетия подсказывает, что спор о будущем мировой архитектуры, обеспечивающей следующий технологический рывок, будет сопровождаться созданием новой финансовой системы. Причём либо рождение такой системы спровоцирует новую мировую войну, по аналогии с созданием ФРС -Первая мировая), либо наоборот «большая» война приведет к НФС, -Вторая мировая - Бреттон-Вудс. В нынешнем контексте развития мировых событий также вряд ли удастся избежать «большой» войны. Таким образом, земная цивилизация вступила в новый угрожаемый период своего развития, последствия которого сегодня непредсказуемы. Возможность втягивания в «большую» войну России - это для нее сегодня главный геополитический вызов, прямая угроза национальной безопасности, территориальной целостности и суверенитету страны.

История свидетельствует о том, что решения о «больших» войнах принимаются в «тиши» теневых кабинетов «закулисья», подготовка ведется по каналам спецслужб. В публичной сфере обрабатывается в нужном русле через СМИ общественное мнение, дезинформируются потенциальные противники, на международных форумах и встречах обсуждаются второстепенные темы, нередко отвлекающие от главного вопроса мировой текущей повестки. 18-19 мая в Кэмп-Дэвиде в загородней резиденции президента США пройдет встреча в верхах (58, а уже 20-21 мая в Чикаго состоится 25-саммит НАТО. На повестке дня - среднесрочная политика НАТО в Афганистане, долгосрочные многонациональные проекты, в частности, европейская ПРО, политика в отношении России, «умная» защита (зтай ёе&ше) и политика в арабском мире. Планируется рассмотрение и ряда «негласных» проблем, среди которых особняком стоит «иранская» проблема.

Предстоящие саммиты в США, как считают некоторые эксперты, могут стать неким историческим подобием Мюнхенского сговора 1938 года. Как известно, тогда Великобританией, Францией, Германией и Италией были подписаны соглашения о передаче Германии Судетской области Чехословакии. Впоследствии, несмотря на предложенную от СССР военную помощь, Чехословакия была полностью разделена между Германией, Венгрией и Польшей. Что в конечном итоге привело к нападению Германии на Польшу и началу Второй мировой войны.

Сегодня вместо Германии в роли агрессора выступают США и их ближайшие союзники по НАТО. На роль СССР сегодня претендует Китай - главный геополитический конкурент Запада. Вместо Чехословакии «разменной картой» может стать Сирия, вокруг которой активно уже ведутся «закулисные торги». Ареной начала войны, по исторической аналогии с Польшей в 1939 г., может быть избран Персидский залив и, в частности, территория Ирана. Вокруг Ирана уже давно развернута мощная группировка США и их союзников, готовая нанести удар. Приготовления к войне последовательно ведет Израиль. Предпринимаются активные шаги, чтобы поскорее завершить антисирийской компанию и высвободить усилия для войны с Ираном.

Иранский феномен

Находясь в Иране, сразу понимаешь, почему именно это государство подвергается таким беспрецедентным нападкам. Современный Иран - это фактически альтернатива существующей западной модели, которая доминирует в мире. Несмотря на некоторые восточные издержки, в стране создан некий социальный мусульманский правопорядок и мир, государственная внутренняя политика основывается на принципах исламской справедливости, международная деятельность ведется с учетом национальных интересов. Страна живет и успешно развивается. ИРИ не изгой, как это подается в странах НАТО, а cамодостаточное независимое государство с передовой промышленностью, опирающейся на современные технологические разработки, мощным аграрным сектором, высоким уровнем социальной поддержки населения. Несмотря на санкции против Ирана, которые регулярно вводятся Западом с 1979 года, со времен победы Исламской революции в стране, показывает сегодня неплохие экономические результаты. Так, рост ВВП в последнее время стабилен и составляет 6% в год. Ожидается, что в 2013 году доход на душу населения достигнет 7 тыс. долларов. ВВП Ирана в прошлом году составил 490,1 млрд долларов. Приоритетом иранской экономики является уход от нефтеэкспортной зависимости: если в 1990 году экспорт страны в 12 раз превышал импорт, то в 2011 году - лишь на одну треть. 10% ВВП Ирана составляет продукция сельского хозяйства, 45% - промышленности и еще 45% - услуги.

Уникальны возможности и перспективы Ирана в самообеспечении и торговле углеводородами, что также вызывает ненависть США и их союзников по НАТО. Иран обладает вторыми после России в мире разведанными запасами газа (21 трлн кубометров, 14% мировых запасов). Россия занимает лишь 9-е место в торговле с Ираном, существенно уступая Евросоюзу, Индии, ОАЭ и Южной Корее. В 2011 году товарооборот России с Ираном составил всего 3,5 млрд долларов, а в 2012 году, в связи с режимом санкций, уже уменьшился на 30%. Между тем, иранский бизнес выражает готовность активизировать двустороннее сотрудничество с Россией, осуществлять расчеты в рублях.

Современный Иран не является закрытой страной, отгородившейся от внешнего мира, как это подается в мировых СМИ. Тегеран связан со всем миром - в аэропорту полным полно народу. Рейсы во все уголки мира - Дубай, Пекин, Париж, Ганновер, Москва и т.д. Страна с более чем 2500 летней историей и уникальной восточной культурой обращена в будущее. Наука, образование, информационные технологии и интернет прочно вошли в повседневную жизнь иранцев, значительную часть которых составляет молодые люди. В Иране прекрасно уживаются XIV и XXI век, исламские традиции и современные стандарты жизни. В общественном транспорте, в частности, метро мужчины в европейской одежде, но без галстуков, и женщины в «хиджабах» (платках) или «паранджах» ездят в разных вагончиках. Женщина на своей «женской» половине в автобусе может кормить грудью ребенка, а другая попутчица, рядом, общаться по интернету со знакомыми на другом конце планеты. В Иране поражают цены. Можно проехать из одного конца Тегерана в другой 70 км на такси за 300-400 рублей на наши деньги. На автобусе, по российским меркам, это будет стоить копейки. Овощи и фрукты, что называется «прямо с грядки», пахнут так, что напоминают наше детство, а хлеб на следующий день не покрывается плесенью. Покупая молочные продукты, можно быть уверенным, что это не порошок. Мясо - высшего качества, как и вся пища - здоровая и экологически чистая.

Конечно, в этой восточной стране есть свои проблемы, социальные и другие противоречия, есть бедные и богатые, есть к чему стремиться дальше, чтобы было построено процветающее государство. Однако, современный Иран - это наглядный пример независимого успешного развития для других стран мира. ИРИ входит в число немногих государств мира, которые в действительности являются суверенными и развиваются не под внешним контролем и управлением, а самостоятельно с учетом своих национальных интересов.

Кстати, современная Россия не имеет «привилегии» проводить независимую внутреннюю и внешнюю политику. И эта еще одна причина, наряду с тем, что Иран занимает выгодное геостратегическое положение в Евразии, обладает значительными энергоресурсами и людским потенциалом, боеспособной армией, по которой США и их ближайшие союзники по блоку НАТО вознамерились нанести военный удар.

Планы НАТО

Цель - дальнейшая дестабилизация ситуации в обширном регионе от Суэца до Тибета и перекройка геополитической карты Евразии. Обладая Иранским нагорьем, как составной части сердцевины («хартленда») Евразии, можно будет не только качать безграничные природные ресурсы страны, но и блокировать с этого направления главных соперников Запада - Россию и Китай, усилить на них своего внешнее влияние, повысить уровень прямой угрозы этим странам. Разрушив целый регион, экономику, систему добычи, потребление и транспортировки энергии, можно вызвать массовую миграцию в Россию и Европу, в результате неизбежны новые столкновения на этно-религиозной почве. Из прессы давно уже известны планы провоцирования развала России посредством дальней дестабилизации обстановки в регионах Средней Азии, Кавказа и Поволжья, отделения от РФ регионов Сибири и Дальнего Востока.

Процессы демографической перезагрузки России уже сегодня грозят непредсказуемыми последствиями для национальной безопасности, суверенитета и территориальной целостности страны. Происходящее сегодня с Россией очень похоже на то, что произошло в свое время с Византией, когда в кратчайшие сроки изменились демографический состав, социально-политическая природа, экономика и культура некогда могущественной цивилизации. Пришедшие на смену православным народам тюрки-мусульмане создали Османскую империю, стратегического союзника Запада и, прежде всего, Англии. Сегодня Турция продолжает союзнические традиции Блистательной Порто, являясь южным флангом НАТО.

Сегодня против Ирана развязана беспрецедентная информационная война, регулярно плетутся заговоры, совершаются провокации и диверсии, вводятся санкции, активно разжигаются внутриполитические противоречия на национальной, социальной и религиозной почве. В международном плане блокируются двухсторонние отношения ИРИ с другими странами и, в частности, с РФ. В мусульманских странах Ближнего и Среднего Востока провоцируются суннито-шиитские конфликты. Дело в том, что само существование и могущество Ирана означает неизбежный крах марионеточных режимов Саудовской Аравии, Кувейта, Омана, Бахрейна, потому, что в этих искусственных странах сильны позиции шиитов. В случае ослабления Саудовской Аравии роль шиитов возрастает, серьезно ухудшается позиция Израиля.

Однако добиться желаемого результата Западу будет совсем непросто. Иранские элиты и общество, несмотря на имеющиеся внутриполитические разногласия, в целом, консолидированы вокруг нерушимости политического курса безусловного соблюдения национальных интересов, обеспечения суверенитета и территориальной целостности страны. Машину НАТО и ее хозяев останавливает высокая морально-психологическая готовность населения Ирана к возможному силовому вторжению. Обладая подавляющим превосходством в технике и оружии, на Западе прекрасно понимают, что одними ракетными ударами ничего не решишь. Натовцы не могут даже переманить на свою сторону генералов, как это было в Ираке и Ливии, хотя эта работа ведется непрерывно. Вооруженные силы ИРИ имеют опыт десятилетней кровопролитной войны с Ираком, в которой потери иранской стороны превысили миллион человек, не считая жертв гражданского населения. На культе погибших, мучеников за веру, «испивших бокал смерти», выросло уже не одно поколении молодежи, готовой жертвовать во имя веры и свой страны. В Иране существуют пантеоны «шахидов». В этом плане страна мобилизована и готова к войне. Ислам шиитского толка сегодня выполняет в Иране консолидирующую и мобилизующую функцию, похожую на ту, что в свое время СССР.

Противодействие планам НАТО

Вмешательство НАТО в дела региона и возможный военный удар по Ирану неизбежно дестабилизируют обстановку во всем «южном подбрюшье» РФ и, прежде всего, в Кавказском регионе и Центральной Азии. В данном контексте в новой евразийской политике РФ, наряду с Китаем, Иран должен занять особое место. Главная задача России - это избежать втягивания в войну в регионе, обозначив стратегическую связку с Китаем. Важным инструментом сдерживания глобальной войны следует рассматривать международные политико-экономические и военные объединения с участием РФ. Немалые перспективы имеет объявленный курс на интеграцию России, Казахстана и Белоруссии с целью создания Евразийского экономического союза, последние шаги по ускорению интеграции - верный признак начала проведения мобилизационной политики в угрожаемый период развития земной цивилизации.

В целом, чтобы успешно противостоять негативному развитию событий на южных рубежах России, важно заблаговременно принять меры, в том числе включить современный Иран в евразийский контекст российской внешней политики. Это предполагает более активное вовлечение ИРИ в деятельность международных организаций с участием РФ и, в частности, ШОС, наращивание совместных дипломатических усилий по урегулированию конфликтных ситуаций в обширном регионе от Суэца до Тибета, в том числе, вокруг Афганистана, Сирии, Каспийского моря, расширение взаимовыгодных двухсторонних торгово-экономических и деловых связей, повышение уровня военного сотрудничества, последовательное развитие взаимодействия в гуманитарной сфере на неправительственном уровне. История российско-иранских взаимовыгодных отношений насчитывает боле 400 лет и этим багажом нельзя не воспользоваться.

Одновременно требует кардинального пересмотра военная политики РФ. В целом, и на южных рубежах, в частности, наращивания и усиления здесь группировки сил и средств, повышения их готовности к боевому применению, назрела потребность в эффективном информационном обеспечении деятельности войск, адекватном нынешнему уровню информационного противоборства в мире. На современном этапе эффективная информационная работа становится решающим фактором отстаивания национальных интересов на международной арене, может обеспечить проведение в жизнь новой евразийской внешней политики России, успешно противостоять планам НАТО по дестабилизации обстановки в Евразии и мире.

Редакция Иран.ру благодарит генерального директора Института внешнеполитических исследований и инициатив – ИНВИССИН http://www.invissin.ru/ Веронику Крашенинникову за предоставленный материал

Новый халифат на принципах Евросоюза

В кофейнях Аравии в открытую говорят, что время саудитов ушло

Игорь Панкратенко

Одним из самых обсуждаемых событий на Ближнем Востоке стало предложение Саудовской Аравии и Бахрейна о создании регионального объединения, которое включило бы в себя и остальные страны ССАГПЗ (Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива): Катар, Кувейт, ОАЭ и Оман. По сути, перед нами проект «глубокой интеграции» монархий Персидского залива в супергосударство, новый халифат, чей экономический, политический и отчасти военный потенциал может стать лидирующим в регионе, превзойдя и Иран, и Турцию.

Разумеется, лидеры ССАГПЗ говорят о том, что в основу объединения лягут принципы Евросоюза. Но отношения к этим заявлениям даже в кругах политических элит государств — членов ССАГПЗ, мягко говоря, недоверчивое.

С необходимостью глубокой интеграции согласились уже три государства — Королевство Саудовская Аравия (КСА), Бахрейн и Катар, что вполне логично. Бахрейн сегодня, по сути, является «оккупированной территорией», и физическое выживание династии аль-Халифа зависит от степени лояльности к королевству. 1500 солдат КСА находится в Бахрейне уже 15-й месяц, саудовский и бахрейнский флаги теперь везде рядом в этой стране — от контрольно-пропускных пунктов до международного аэропорта, а в присутственных учреждениях портреты бахрейнского монарха и саудовского короля висят рядом.

Но дело, разумеется, не в том, насколько гармонично смотрятся вместе два монарха. Контроль над Бахрейном — это, по сути, контроль над «Петролистаном», то есть над богатыми нефтью восточными областями Аравии, которые населены преимущественно шиитами. Суннитские арабские монархи, считающие себя «хранителями чистого ислама», подвергают шиитское большинство дискриминации, что служит неиссякаемым источником конфликтов, получивших дополнительную подпитку в ходе «арабской весны».

Утрата контроля над Бахрейном (в котором суннитское меньшинство правит шиитским большинством) означает для Саудовского королевства утрату контроля над собственными восточными провинциями, где протестное движение не удается подавить уже более года. Что в свою очередь может привести к распаду королевства. Однако проблема в том, что бесконечно держать оккупационные силы в Бахрейне саудиты не могут — это вызывает слишком много вопросов у «международной общественности». Поэтому вариант с объединением — это такой изящный способ легализовать и оккупацию, и стремление к тотальному контролю над «Петролистаном».

Но при всей важности проблема Бахрейна является для саудитов сегодня все же проблемой оперативно-тактического характера. Стратегической же — проблема обострившейся борьбы за лидерство в Аравии (и далее — во всем арабском мире) с Катаром. Неудачная попытка переворота в Дохе, инициированная саудитами месяц назад, теплоты в отношения не добавила и сделала борьбу более драматичной.

На стороне королевства — традиции, на стороне Катара — телеканал «Аль-Джазира», новые подходы, идеологическая гибкость и динамизм. Если ваххабизм как господствующее в КСА учение не подвергается обсуждению, то Катар в этом более умерен. Если саудовская династия стремится к консервации социальных отношений, то Катар говорит о том, что мир меняется и управление автомашиной не является смертным грехом для женщины. Если саудиты считают руководство Исламской Республики Иран порождением иблиса, то Катар готов договариваться вплоть до отказа от поддержки сирийских мятежников. Как следствие Катар набирает очки в глазах других монархов, что лучше всего выразил представитель ОАЭ: «Ультраконсервативные взгляды саудитов могут послужить препятствием для наших отношений с другими странами».

В этой фразе, кстати, кроется и ответ на вопрос о сроках объединения. Оман и ОАЭ, а также стремящиеся в ССАГПЗ Иордания и Марокко сейчас просто выжидают исхода борьбы. Конечно, их симпатии склоняются к Катару. В кофейнях Аравии уже в открытую говорят, что время саудитов ушло. Но властители королевства сохраняют еще достаточно сил и влияния для того, чтобы изменить ситуацию в свою пользу, пусть и всего на несколько лет.

В том, что объединение состоится и в ближайшее десятилетие на международной арене появится новый региональный центр силы, лично я не сомневаюсь. Особую пикантность ситуации добавляет ядерная программа стран Залива, которая вступила в завершающую стадию. В то время как мир пытался найти «военную составляющую» иранской ядерной программы, ССАГПЗ спокойно инициировал собственные ядерные исследования, вложил огромные деньги и добился вполне приличных результатов.

Разумеется, новый халифат, да еще и обладающий ядерными технологиями, не самый лучший подарок для США. Но пока официальный Вашингтон избегает резких движений на данном направлении. В кулуарах ССАГПЗ гуляют слухи о том, что Вашингтон может в любой момент достичь стратегических договоренностей с Ираном и ради этого попросту сдать ту же саудовскую династию. Некоторая толика правды здесь есть, но лишь некоторая. Саудиты слишком долго прикармливали представителей политического истеблишмента в Соединенных Штатах, чтобы поворот к ним спиной произошел «сразу вдруг». Но то, что в Вашингтоне накапливается раздражение политикой саудитов, сомнений не вызывает. Как сообщают источники из окружения вице-президента США Джо Байдена, «саудовское досье» извлечено, но рассмотрение его отложено до прояснения вопроса о том, поддержка кого в Заливе даст США больший профит.

Итальянские власти не обращались в финансовую полицию Казахстана по поводу подозрений итальянской энергетической компании Eni в даче крупной взятки во время заключения контрактов по разработке крупного нефтегазового месторождения Кашаган в Казахстане, сообщил официальный представитель агентства Республики Казахстан по борьбе с экономической и коррупционной преступностью (финансовая полиция) Мурат Жуманбай.

«Со стороны властей данного государства никаких обращений не поступало»,- сказал Жуманбай в четверг на брифинге.

Он добавил, что «органы финансовой полиции со своими полномочиями, конечно, будут проверять все указанные факты».

В начале мая ведущая итальянская газета Сorriere della Sera обубликовала информацию о том, что прокуратура Милана подозревает итальянскую энергетическую компанию Eni в даче крупной взятки во время заключения контрактов по разработке крупного нефтегазового месторождения Кашаган в Казахстане.

Как отмечает издание, взятка в размере как минимум 20 миллионов долларов была выплачена Eni на первом этапе разработки Кашаганского месторождения в период до весны 2007 года казахстанским политикам.

Со стороны энергетической группы подозреваемыми проходят несколько ее менеджеров, однако глава Eni Паоло Скарони в их числе не фигурирует. Тем не менее, расследование ведется в отношении всей компании как юридического лица, отмечает газета.

В связи с расследованием этого дела прокуратура Милана требует направить в компанию Agip Kco, дочернюю компанию Eni в Казахстане, государственного кризисного управляющего или же запретить ей продолжать заключать контракты в стране. Решение суда по запросу миланских следователей должно быть вынесено в конце мая.

Eni пока никак не комментирует появившуюся в СМИ информацию.

Это уже не первый подобный коррупционный скандал, связанный с именем одной из крупнейших мировых энергетических компаний. Так, в июне прошлого года стало известно, что Eni подозревается в коррупции при заключении контактов в Кувейте и Ираке, где компания также участвует в разработке месторождений нефти.

Кашаган - крупное нефтегазовое месторождение в Казахстане, расположенное на севере Каспийского моря. Геологические запасы Кашагана, по данным казахстанских геологов, оцениваются в 4,8 миллиарда тонн нефти. По данным оператора проекта, общие нефтяные запасы составляют 38 миллиардов баррелей или 6 миллиардов тонн, из них извлекаемые - около 10 миллиардов баррелей. В Кашагане есть крупные запасы природного газа - более одного триллиона кубометров, - передает newskaz.ru.

Согласно данным Таможенной администрации Ирана, в прошлом году экспорт иранской черешни в стоимостном выражении вырос на 165% и его объем превысил 20 млн. долларов, сообщает агентство ИСНА.

Крупнейшими импортерами иранской черешни в прошлом году были Ирак (9,3 млн. долларов), Россия (5,9 млн. долларов), ОАЭ (3,2 млн. долларов) и Афганистан (1,1 млн. долларов).

Кроме того, названная продукция экспортировалась в Азербайджан, Андорру, Англию, Бахрейн, Туркменистан, Оман, Казахстан, Катар, Кувейт, Малайзию и Индию.

Согласно статистическим данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН (FAO) за 2009 год, крупнейшими производителями черешни в мире были соответственно Турция (417,7 тыс. т), Иран (390,7 тыс. т) и США (225 тыс. т), а четвертое и пятое места заняли Италия и Испания.

С января по февраль 2012 года иностранные инвестиции на Филиппинах выросли на 154% и достигли $850 млн.

Как сообщает портал Property Report, значительную часть инвесторов-нерезидентов составляют граждане США, Австралии, Японии и Кувейта.

Сферой их интересов являются предприятия горнодобывающей промышленности, оптовая и розничная торговля, недвижимость, финансовые и страховые услуги.

По мнению специалистов, Филиппины привлекают инвесторов сильной макроэкономикой, выигрывающей на фоне некоторых европейских государств, переживающих кризис.

Кроме того, несмотря на то, что филиппинское жилье в массе своей по-прежнему дорожает, представители "среднего класса" из разных стран охотно селятся в серийных кондоминиумах, а наиболее состоятельные инвесторы вкладываются в элитную недвижимость.

Китай резко сократил текущий профицит платежного баланса, но для США это не столь принципиально. Американскому дефициту приходится противостоять суммарному профициту стран-экспортеров нефти, высказывает свое мнение обозреватель The Economist

Китай, без упоминания которого не обходится ни один разговор о глобальных экономических диспропорциях, за последние годы резко сократил текущий профицит платежного баланса. Это хорошо. Плохая новость в том, что Китай на самом деле никогда и не являлся главным виновником дисбалансов на международном уровне. А против американского дефицита, на другой чаше весов, выступает, прежде всего, суммарный профицит стран-экспортеров нефти, которые получают большой приток средств в результате подорожания углеводородов. Такое мнение высказывает в своей статье обозреватель The Economist.

В этом году, по оценкам МВФ, суммарный профицит нефтяных экономик, составляет 740 млрд долларов, из них 60% приходится на Ближний Восток. На этом фоне Китай с его 180 млрд долларов - лишь небольшое дополнение. С 2000 года накопленные суммы профицита нефтеэкспортеров составляют более 4 трлн долларов - это вдвое больше сальдо Китая.

Одной из причин, почему о такой огромной сумме говорили намного меньше, чем о профиците КНР, заключается в том, что лишь малая часть этих средств оседала в официальных государственных резервах. Большая же их доля находится в непрозрачных государственных инвестфондах. Покупка американских гособлигаций ближневосточными институтами часто ведется через посредников в Лондоне, не раскрывающих своих реальных владельцев. Значительная часть денег направляется в акции, хедж-фонды, сектор прямых инвестиций и недвижимость, где структуру собственности также отследить труднее.

Финансовые излишки нефтеэкспортеров оказываются более долгосрочными, чем после прежних нефтяных шоков. Отчасти это объясняется ограниченным предложением и, соответственно, высокими ценами на нефть, а также тем, что экспортеры меньше тратят свои доходы на импорт, чем в прежние периоды бума.

Последствия роста цен на нефть для мировой экономики зависят от того, как страны распоряжаются нефтедолларами - тратят их или аккумулируют. Если их повторно включают в экономический цикл, приобретая больше (товаров и услуг) у стран-импортеров нефти, это поддерживает глобальный спрос. Но если доходы накапливают, они на постоянной основе переходят от потребителей нефти к производителям, что снижает глобальный спрос.

После нефтяных шоков 1970-х около 70% экспортных сверхдоходов было использовано на импорт товаров и услуг. В то же время за последние три года (2010-2012), как показывает статистика МВФ, из полученной выручки потрачено может быть менее 50%, комментирует The Economist.

Мало того, вторичный оборот нефтедолларов тоже неравномерен. Нефтеэкспортеры гораздо больше закупают в Европе и Азии, чем в Америке, поэтому это смещение в экспортно-импортной схеме еще больше снижает в относительном выражении спрос на американскую продукцию.

По данным исследования Международного энергетического агентства (МЭА), с каждого доллара, потраченного в прошлом году США на импорт нефти из стран ОПЕК, лишь 34 цента вернулось в виде экспортной выручки. В то же время ЕС получил обратно более 80 центов с доллара. На каждый доллар, выплаченный странам ОПЕК Китаем, КНР на экспорте вернула 64 цента.

Нефтедобывающие страны не хотят повторять ошибку прошлых лет, когда они наращивали расходы вслед за ценами на нефть - чтобы, в конце концов, оказаться с большими дефицитами после падения цен. Саудовская Аравия, например, в 1980 году имела текущий профицит платежного баланса в 26% ВВП, а в 1983 году - уже дефицит в размере 13% ВВП. Разумеется, экспортерам выгодно положительное сальдо как некая страховка на период падения цен или снижения добычи. Если оно составляет 5-7% ВВП, как у России, Нигерии и Венесуэлы, это представляется разумным, но "предусмотрительность" некоторых стран кажется чрезмерной.

В этом году текущий профицит Саудовской Аравии может достичь 28% ВВП. В Кувейте эта цифра уже 46%, мало того, здесь за последнее десятилетие суммарный профицит, даже не учитывая прироста капитала, достиг 200% ВВП, отмечает The Economist.

Обычно большой внешний профицит со временем размывается ростом внутренних расходов и повышением обменного курса. Но валюты стран Персидского залива зафиксированы или тесно связаны с долларом. За последние десять лет их реальный взвешенный обменный курс не изменился или даже снизился, несмотря на серьезное увеличение экспортно-импортного сальдо. Режим плавающего обменного курса может обернуться сильными колебаниями валюты, кроме того, он не способствует диверсификации экономики (так как другие сектора с укреплением валюты становятся неконкурентоспособными). Но чуть более гибкая система могла бы помочь выравниванию глобальных балансов.

Некоторые экономисты говорят, что валюты экспортеров нефти должны быть привязаны к корзине, включающей цены на нефть и другие валюты. Более гибкий обменный курс, который бы рос или снижался вместе с ценой на нефть, мог бы влиять на повышение или снижение покупательной способности потребителей, а соответственно и на объем импорта, а также сглаживал бы динамику государственных нефтяных доходов в местной валюте. Но это не панацея.

В докладе МВФ от 2009 года был сделан вывод о том, что повышение обменного курса не будет иметь большого влияния на внешнеэкономические балансы экспортеров нефти. Авторы приводили такой аргумент: чтобы сократить внешний профицит всего на 2,5% ВВП, потребовалось бы укрепление валюты на 100%. Во-первых, ревальвация не оказывает влияние на нефтяную выручку, получаемую в долларах. Да и потенциальный объем замещения импортом внутреннего производства невелик, так как производственные сектора в таких экономиках, как правило, очень небольшие. Сильное укрепление валюты также приведет к снижению в пересчете на местную валюту стоимости внешних активов некоторых из этих стран.

Самый эффективный инструмент снижения текущих профицитов у нефтеэкспортеров - госрасходы и в особенности инвестиции ввиду их высокой импортоемкости. Увеличение госрасходов также способствовало бы диверсификации экономики с уменьшением веса нефтедобычи. Это поддерживало бы экономическое развитие на перспективу и создавало бы в частном секторе дополнительные рабочие места для молодого растущего населения.

Для поддержания социальной стабильности многим правительствам потребовалось бы больше тратить на образование, здравоохранение, жилищное строительство и соцпособия. Некоторые нефтедобывающие страны, такие как Россия и Нигерия, имеют более или менее сбалансированные бюджеты, в то же время государства Персидского залива получают огромные финансовые излишки. С 2005 года Саудовская Аравия, Кувейт и ОАЭ увеличили госрасходы на 7-8% ВВП. И несмотря на это, в текущем году эти три страны, как ожидается, покажут в среднем бюджетный профицит свыше 15%, то есть еще остается огромное пространство для расточительности, комментирует The Economist

Прокуратура Милана подозревает итальянскую энергетическую компанию Eni в даче крупной взятки во время заключения контрактов по разработке крупного нефтегазового месторождения Кашаган в Казахстане, сообщает в четверг ведущая итальянская газета Corriere della Sera.

Как отмечает издание, взятка в размере как минимум 20 миллионов долларов была выплачена Eni на первом этапе разработки Кашаганского месторождения в период до весны 2007 года казахстанским политикам.

Со стороны энергетической группы подозреваемыми проходят несколько ее менеджеров, однако глава Eni Паоло Скарони в их числе не фигурирует. Тем не менее, расследование ведется в отношении всей компании как юридического лица, отмечает газета.

В связи с расследованием этого дела прокуратура Милана требует направить в компанию Agip Kco, дочернюю компанию Eni в Казахстане, государственного кризисного управляющего или же запретить ей продолжать заключать контракты в стране. Решение суда по запросу миланских следователей должно быть вынесено в конце мая.

Eni пока никак не комментирует появившуюся в СМИ информацию.

Это уже не первый подобный коррупционный скандал, связанный с именем одной из крупнейших мировых энергетических компаний. Так, в июне прошлого года стало известно, что Eni подозревается в коррупции при заключении контактов в Кувейте и Ираке, где компания также участвует в разработке месторождений нефти.

Кашаган - крупное нефтегазовое месторождение в Казахстане, расположенное на севере Каспийского моря. Геологические запасы Кашагана, по данным казахстанских геологов, оцениваются в 4,8 миллиарда тонн нефти. По данным оператора проекта, общие нефтяные запасы составляют 38 миллиардов баррелей или 6 миллиардов тонн, из них извлекаемые - около 10 миллиардов баррелей. В Кашагане есть крупные запасы природного газа - более одного триллиона кубометров. Наталия Шмакова.

Нет у революции конца

Демократизация Ближнего Востока и новые вызовы

А.Г. Аксенёнок – кандидат юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол, опытный дипломат, арабист, долго работавший во многих арабских странах, в том числе в качестве посла России в Алжире, а также спецпредставителем на Балканах и послом Российской Федерации в Словакии.

Резюме оссия вынужденно пошла на риск обострения отношений с Западом и с нефтяными монархиями Персидского залива. Соображения внешнеполитического позиционирования как государства, с которым нельзя не считаться, совпали с экспертными оценками региональных последствий.

Пошел второй год с тех пор, как началась череда массовых народных выступлений, которая смела целый ряд несменяемых арабских правителей (Тунис, Египет, Ливия, Йемен). Другим странам (Марокко, Иордания, Сирия) пришлось пойти на частичные политические реформы, промедление с которыми в Сирии было одной из причин разгоревшегося внутреннего конфликта. Третьи восприняли «арабскую весну» как сигнал серьезной опасности, с которой нужно бороться финансовым «пряником» и «мечом» одновременно (нефтяные монархии Аравии). Вновь, как и в начале прошлого века, когда первое «пробуждение арабов» было поставлено под англо-французский протекторат, или во время подъема освободительного движения 1950–1960-х гг. под руководством националистически настроенного офицерства, этот регион, жизненно важный для всего человечества, вошел в полосу затяжных потрясений. Эволюционный путь развития в последние два-три десятилетия вылился в авторитарную стабильность, и теперь вступили в силу законы революционного хаоса. Мощная энергия массовых протестов, выплеснувшаяся на поверхность, создает атмосферу неопределенности, повышенных конфронтационных рисков.

Новое поколение арабов потрясло мир страстным призывом к отстаиванию человеческого достоинства, социальной справедливости, права на свободное национальное развитие. Вместе с тем нельзя не видеть и другой стороны этой медали. Завязался тугой клубок острых противоречий и сталкивающихся интересов. Естественная тяга к давно назревшим переменам и открытость перед внешним миром переплетаются с живучестью исторических и религиозных традиций, завышенные ожидания – с отсутствием реальных возможностей для их быстрой реализации, интервенционизм Запада – с непомерными амбициями ближневосточных игроков, не затронутых «арабской весной». В результате теряется или затушевывается видение конечных целей, а справедливые демократические лозунги, провозглашаемые протестными движениями, поиски национальной идентичности превращаются в банальное средство борьбы за власть и перехват революционной волны на регилнальном уровне. По мере снижения государственной управляемости международные террористические группировки укрепляют свои опорные базы в Северной Африке, Йемене, Ираке и последнее время Сирии, что вносит в переходные процессы дополнительные элементы непредсказуемости.

Революционные всплески на всем пространстве арабского мира от Марокко до Бахрейна высветлили три слоя напряженности, воспроизводя все новые очаги конфликтогенности на страновом, региональном и глобальном уровнях.

И после распада биполярного мира, когда «игра с нулевой суммой», казалось бы, закончилась, международное сообщество демонстрирует неспособность согласованно реагировать на политический форс-мажор. Эксперты-ближневосточники и ранее прогнозировали смену правящих элит, но скорость обвала прежних режимов и формы, в которые это вылилось, захватили врасплох практически всех. Политические решения принимались в условиях острого дефицита времени, причем скорее интуитивно, чем продуманно. Спустя год пора не только трезво осмыслить происходящее, но и попытаться найти общие подходы, которые за истекший период так и не наметились.

В чем, собственно, заключаются расхождения? Действительно ли Россия и ее западные партнеры заняли места по разные «стороны истории»? Или проблема здесь в том, что сама история, в том числе арабская, не закончилась, имеет свое пока неясное продолжение, а в мире, как справедливо заметил Фрэнсис Фукуяма, происходит что-то странное. Важно проследить последовательность международной реакции на системные сдвиги в регионе, определиться с процессом адаптации к их побочным негативным последствиям.

«Свой – чужой»

С самого начала «арабская весна» выглядела как демократический вызов авторитаризму и воспринималась на Западе как некое универсальное явление. Нередко проводились даже аналогии с разрушением Берлинской стены и демократическими революциями в странах Восточной и Центральной Европы на рубеже 1980-х и 1990-х годов. Одним словом, инерционно возобладала тенденция к идеологизации сложных и далеко неоднозначных событий в мусульманском мире. Настолько велик был соблазн подкрепить «пробуждением арабов» тезис о победном шествии демократии по всему миру. В условиях, когда сама либеральная модель мирового капитализма переживает кризисные времена, такие упрощенные трактовки представлялись особенно своевременными.

Сегодня очевидно, что арабские революции не были и не могут быть «бархатными». В каждой из трансформация власти проходила своим путем, а в Ливии и Сирии эти процессы приняли характер вооруженного противостояния. В Египте взрыв народного протеста, во многом стихийный, вынудил армию, которая не применила жесткую силу, взять на себя управление страной в переходный период.

В тех особых условиях логика действий свелась к необходимости принести в жертву крупную фигуру, чтобы спастись от сползания в анархию. Режим Каддафи в Ливии был свергнут повстанческим движением племен, вылившимся в многомесячную гражданскую войну, однако решающую роль сыграло вооруженное вмешательство НАТО. Социально-политические причины, вызвавшие взрыв в Египте и Тунисе, налицо и в Сирии. Особое ожесточение конфликту между баасистским режимом и оппозицией придал конфессиональный фактор: алавитское меньшинство, сконцентрировавшее в своих руках власть и финансово-экономические ресурсы, против суннитского большинства. Нарастающее напряжение в Бахрейне также развивается по линии межконфессионального разлома с той разницей, что там все зеркально – правящее суннитское меньшинство противостоит требованиям раздела власти со стороны шиитского большинства. В Йемене затянувшееся отречение Али Абдаллы Салеха от власти, хотя и имело под собой политически договорную основу и одобрение Совета Безопасности ООН, проходило в обстановке внутреннего конфликта, немалых человеческих жертв и по сути латентной гражданской войны.

В отличие, например, от США и Франции, которые по идеологическим причинам быстро начали идеализировать «арабские революции», Россия сразу сделала акцент на недопустимости иностранного вмешательства и необходимости решать проблемы внутреннего развития – такие, как характер и темпы реформ – через политический диалог. Возможно, с российской стороны декларации солидарности с демократическими устремлениями арабских народов звучали и не столь громко. Исчерпавшая в минувшем столетии лимит на революции и войны и имевшая свой, не во всем успешный опыт на Ближнем Востоке, Россия не пошла по пути продвижения демократии на риторическом уровне. Тем более что российское экспертное сообщество в отличие от западных политиков не рассматривало происходящее в черно-белых тонах. В общем и целом падение режимов в Тунисе и Египте не повлекло за собой заметных противоречий в позициях России и Запада. И это нужно отметить особо.

В международную повестку дня арабская тема вошла только на волне ливийских и сирийских событий. И дело здесь не в том, что одни альтруистически встали на сторону «демократии», а другие своекорыстно выступили в поддержку «диктатур», как об этом в пылу полемики всерьез заявляли солидные официальные лица Соединенных Штатов, Франции и Англии. Предмет спора видится гораздо шире, и дело вовсе не в спасении старых режимов, боровшихся или борющихся за выживание. По большому счету речь идет о том, будут ли и дальше действовать такие фундаментальные нормы международного права, как государственный суверенитет и невмешательство во внутренние дела, или правила поведения государств меняются де-факто в зависимости от политической, экономической или иной целесообразности. После военного удара НАТО по Сербии и американской оккупации Ирака именно эти уставные принципы вновь подверглись серьезному испытанию в Ливии и Сирии. Объявление правящих там режимов априори нелегитимными и поспешная поддержка оппозиционных внутренних сил вплоть до прямого или косвенного, как в Сирии, вооруженного вмешательства. Привлечение Организации Объединенных Наций, имеющей немалый опыт миротворчества, к легитимации операций совсем иного рода – «по принуждению к демократии». Все это не могло не вызвать в России подозрений, не используется ли «арабская весна» для перекраивания геополитического ландшафта.

Мышление категориями «свой – чужой» превалировало в период холодной войны и блокового противостояния, особенно в регионах, где переплетались интересы двух сверхдержав. В новых постконфронтационных условиях многополярного мира глобальная управляемость утрачивается, и региональные процессы стали развиваться зачастую бесконтрольно, подчиняясь собственной внутренней логике.

В период 1990–2000 гг. Ближний Восток не числился среди приоритетов России, переживавшей трудности собственной трансформации в условиях распада государства и внутренних конфликтов. Соединенным Штатам, в свою очередь, не удалось воспользоваться моментом для укрепления позиций в регионе. Политика США попала в заложницы двух трудносовместимых противоречий – приверженности союзническим отношениям с Израилем на базе общих ценностей и осознанию того, что продолжение ближневосточного конфликта наносит ущерб коренным интересам Америки в мусульманском мире. Это противоречие особенно обострилось после того, как администрация Джорджа Буша инициировала две войны – в Афганистане и в Ираке.

Возвращение России

Возвращение России на Ближний Восток в последнее десятилетие происходило уже в иных условиях. Отношения с арабскими государствами более или менее выровнялись, развиваясь по широкому спектру. Во главе угла стояли соображения прагматического свойства, в первую очередь экономика и региональная безопасность. На этой основе строились, и довольно успешно, отношения с традиционно дружескими арабскими режимами (Алжир, Египет, Сирия, Ирак), начали выходить на стратегический уровень взаимовыгодные связи с новыми партнерами в регионе Персидского залива. Наметилось совпадение подходов России и США к решению практических вопросов палестино-израильского урегулирования, что позволило наладить конструктивное взаимодействие в рамках «ближневосточного квартета» при признании за Вашингтоном ведущей роли международного посредника. Словом, Россия, поставившая своей целью обеспечение национальных интересов на более ограниченном поле, отошла от системного противоборства.

В этом духе российская дипломатия действовала и в ходе ливийского кризиса. И даже два вето на проекты резолюций Совета Безопасности ООН по ситуации в Сирии Москва не рассматривает как повод для возвращения к давно минувшим баталиям. Российские мотивировки заслуживают того, чтобы быть услышанными.

С самого начала реакция России на конфликт в Ливии, как и ранее в Тунисе и Египте, отражала международную озабоченность судьбой мирного гражданского населения и призывала к общим усилиям по предотвращению насилия. Особенно после того, как против повстанцев была задействована тяжелая артиллерия и даже авиация. Россия поддержала резолюцию 1970 Совета Безопасности ООН, которой вводилось эмбарго на поставку в Ливию вооружений с целью обеспечить условия для начала политического диалога. Когда это не помогло, и считанные часы отделяли войска Каддафи от взятия Бенгази, было принято решение не блокировать резолюцию 1973 Совета Безопасности о введении бесполетной зоны. Москва показала, что помимо стремления избежать человесческих жертв для нее имеют значение соображения глобальной политики, сохранения авторитета ООН и действенной роли Совета Безопасности.

Дальнейшие действия западных партнеров, вольно трактовавших резолюцию ООН для легализации военной операции по смене режима (Каддафи или кого-то другого – не имело значения), были расценены не только как намеренный выход за пределы мандата совершенно в иных целях, но и как удар по международному престижу самой России. Этим, в частности, объяснялась позиция при рассмотрении в Совете Безопасности ООН сирийского кризиса. Россия вынужденно пошла на риск обострения отношений с Западом и с нефтяными монархиями Персидского залива. Для совершения такого серьезного и даже драматического шага в большой политике требуются, как правило, весомые основания. В данном случае соображения внешнеполитического позиционирования как государства, с которым нельзя не считаться, совпали с экспертными оценками региональных последствий от неконтролируемого развития событий. Свою роль сыграло и крайне негативное восприятие натовских ударов российским общественным мнением, что не могло не учитываться в непростой предвыборной обстановке.

Силовая смена режима в Ливии, и сегодня это очевидно всем, повлекла за собой тяжелые гуманитарные и политические последствия, прежде всего для самих ливийцев, вновь вернула страну в состояние полураспада, дестабилизировала обстановку южнее Сахары (события в государстве Мали, которое фактически развалилась, тому свидетельство), подстегнуло нелегальную иммиграцию в Европу. Сирия в отличие от «отдаленной» Ливии находится в сердце ближневосточного региона. Нарушение хрупких конфессиональных и этнических балансов в случае продолжительной гражданской войны чреват риском ее перетекания в соседние страны. Возрастет вероятность новых вспышек палестино-израильского противостояния. Наихудший из возможных сценариев: международному сообществу придется иметь дело с внутримусульманским конфликтом по линии шиитско-суннитского разлома.

Ставка таких крупных региональных игроков, как оформившийся союз арабских государств Персидского залива, на победу сирийской оппозиции, где ощутимо влияние воинствующих исламистов, судя по всему связана не столько с поддержкой демократии, сколько с осуществлением антииранской стратегии. В сирийской головоломке присутствует и цивилизационный аспект с учетом международной озабоченности судьбой христианского населения, численность которого на Святой земле неуклонно сокращается. Для России с ее двадцатимиллионным мусульманским населением и исторической ролью покровителя ближневосточного православия перенос внутренних конфликтов в плоскость религиозно-конфессиональных крайне чувствителен. В этой связи особую опасность для выстраивания эффективных международных подходов представляет разыгрывание конфессиональных карт в борьбе за сферы регионального влияния.

Экспертные оценки негативных последствий гражданской войны в Сирии в основном совпадают. Суть же разногласий на официальном уровне сводится к тому, как добиться прекращения кровопролитного внутреннего конфликта – через вооружение оппозиции и насильственные действия по свержению режима или путем внутрисирийского диалога о политических реформах, нацеленных на достижение соглашения о разделе власти. По российским оценкам, поощрение оппозиции к движению по первому пути чревато неоправданными региональными рисками, оно перегружает международные отношения конфронтационными элементами. К пониманию этого постепенно пришел и Генеральный секретарь ООН, который, вопреки своему статусу высшего международного чиновника, поначалу занял несбалансированную позицию. Теперь и он признает: «Вооруженный конфликт в Сирии может серьезно сказаться на ситуации во всем ближневосточном регионе… привести к непредсказуемым глобальным последствиям».

В многосторонних контактах по сирийскому кризису Россия пытается снизить конфронтационный тон, заданный западными и некоторыми арабскими партнерами. Ее дипломатические усилия направлены по сути дела на то, чтобы наладить скоординированную параллельную работу влиятельных внешних игроков с сирийским режимом и оппозицией, побуждая обе стороны к политической гибкости. Не остаются без внимания и просчеты, допущенные сирийскими властями. Дамаск с трудом расстается с иллюзиями о том, что в быстро меняющемся мире можно сохранить монопольную власть одной партии.

Международная адаптация к политическим катаклизмам, сотрясающим арабский мир, проходит столь же болезненно, сколь и сами трансформационные процессы. Государствостроительство началось практически с нулевого цикла. В первую очередь это касается Ливии, где единоличный режим Каддафи, прикрывавшийся фасадом народовластия, оставил после себя политический вакуум. Египет также находился в шаге от послереволюционного хаоса, если бы армия не взяла на себя роль стабилизатора. Другой сколько-нибудь монолитной силы к тому времени не было, но даже военным вынужденным в ходе перехода к гражданскому правлению маневрировать между различными политическими силами, с большим трудом удается контролировать ситуацию. Если напор улицы выйдет за рамки законности, реакция Высшего военного совета может быть жесткой. Призывы ко «второй революции» раздаются и в Йемене уже после ухода Салеха и проведения президентских выборов. Если смена нынешней власти партии БААС в Сирии произойдет обвальным, а не реформистским путем, эту страну, как и соседний Ирак, ожидает долгая полоса нестабильности с более трагическими последствиями.

Легализация исламистов

Революционные потрясения в арабском мире с новой силой поставили перед мировым сообществом такие вопросы, как роль и перспективы политического ислама. Причем уже не столько в академическом аспекте, сколько в плане практической внешней политики и дипломатии. Исламские движения и партии, находившиеся многие годы в подполье, получили легальный статус. Не будучи главными движущими силами массовых выступлений, они сумели оседлать революционную волну и одержать победу на парламентских выборах в Египте и Тунисе, закрепиться в рядах ливийских повстанцев и разрозненной сирийской оппозиции, сформировать правительство в Марокко и получить более трети мест в парламенте Кувейта.

Побед с таким широким региональным охватом не одерживало ни одно политическое движение со времени подъема националистической волны на Ближнем Востоке в 50–60-е гг. прошлого столетия. Тогда перемены в регионе происходили в результате военных переворотов, теперь же исламистские партии пришли во власть через всеобщие выборы, получив международную легитимность.

Особое внимание этот феномен привлекает к себе в Египте. От того, какая модель развития там возобладает, зависит, как можно полагать, и ход трансформаций в других частях арабского мира. Если успех умеренных «братьев-мусульман» в целом прогнозировался, то поистине ошеломляющего результата добились кандидаты от спешно образованной крайне консервативной исламистской партии «Ан-Нур» (Свет), представляющей так называемых салафитов – около четверти голосов египетских избирателей. В итоге исламистское движение в Египте получило более двух третей парламентских мест.

Неожиданный приход во власть салафитов вносит существенные коррективы в расстановку политических сил. Поле борьбы за влияние на принятие политических решений пролегает теперь не только в треугольнике между военными, исламистами и светской частью общества. Следует ожидать усиления борьбы внутри самого исламистского движения.

Программы «братьев-мусульман» и салафитов во многом расходятся. Лидеры салафитских группировок в своих проповедях вообще отвергали демократию представительного типа. Приняв участие в выборах, они несколько смягчили эти акценты. Суть требований осталась, однако, прежней: добиваться принятия такой конституции, которая гарантировала бы исламский характер египетского государства и распространение жестких норм шариата, пусть и постепенное, на все стороны общественной жизни, гражданские и личные свободы. Египетский салафизм берет за основу саудовскую ваххабитскую модель государства. По данным египетской печати, благотворительные фонды этого толка в прошлом году получили от доноров из арабских государств Персидского залива более 65 млн долларов. Для Египта с его светскими устоями и традициями веротерпимости такая исламизация неминуемо сопряжена с новыми всплесками массовых выступлений уже против тех, кто «украл революцию». Реакция египетского гражданского общества на монополизацию исламистами конституционного процесса показывает, насколько революция далека от завершения.

Помимо умеренного и жестко исламского крыла в составе салафитского течения легализацию получили и так называемые джихадисты, то есть активисты находившихся ранее в подполье многочисленных террористических организаций. Такой пестрый расклад сил еще более обостряет внутриполитическую борьбу в Египте вокруг президентских выборов и принятия новой конституции.

Руководство «братьев-мусульман», заявляющих о готовности играть по современным демократическим правилам, опасается соперничества со стороны радикальных исламистов, которые могут потеснить их именно на религиозном фронте. В этом случае они окажутся перед дилеммой – либо рисковать сужением своей социальной базы, либо поставить под угрозу отношения с Западом, в финансовой помощи которого Египет остро нуждается. Придерживаясь принципов социально ориентированной рыночной экономики, умеренные исламисты видят в жесткой исламизации серьезные преграды на пути иностранных инвестиций и угрозу для туристического сектора, одного из главных источников валютных поступлений.

Разногласия в исламистской среде имеют также серьезный внешнеполитический аспект. Теперь, когда исламисты стали доминирующей силой в египетской политике, возникают вопросы о судьбе мирного договора с Израилем, об отношениях Египта с палестинцами, о корректировках планов сдерживания исламского экстремизма и великодержавных амбиций Ирана. Конечно, быстрое возвращение Египта в глобальную политику вряд ли возможно. Слишком тяжел груз внутренних проблем. Вместе с тем появляются признаки того, что на региональном направлении новый Египет будет пытаться проводить более самостоятельный и нюансированный курс. Хотя истоки египетской революции находятся внутри страны, свою роль сыграли и такие общественные настроения, как недовольство слишком большой зависимостью от США и Израиля, а также принижением ведущей роли Египта на Ближнем Востоке.

Победу политического ислама на международной арене оценивают противоречиво. Существуют две крайние точки зрения. Согласно одной из них, умеренные исламисты представляют собой некий аналог христианско-демократических партий Европы. Соответственно, со временем, после прихода к власти, они будут вынуждены демонстрировать прагматизм и развиваться по пути секуляризации. Сторонники противоположных оценок утверждают, что исламистские партии в силу самой природы ислама склонны к догматизму, испытывают комплексы антизападничества и не способны адаптироваться к мировым реалиям.

Реакция на американскую инициативу «Большой Ближний Восток» показала, что к идее ускоренной демократизации по западным рецептам исламский мир отнесся скептически. На фоне революционного подъема, когда эти вопросы стали неотъемлемой частью повестки дня, вновь разворачиваются дискуссии вокруг того, до какой степени современная демократия соотносится с нормами шариата, не является ли демократизация синонимом вестернизации, очередной попыткой Запада навязать свои ценности. По мере того как проходит эйфория в лексиконе арабских политологов все чаще фигурирует такое понятие, как «хассыя арабия», то есть «арабская особость». И в этом есть свой резон. Демократические ценности в их либеральном понимании не во всем ложатся на арабо-мусульманскую почву. Регион имеет специфический менталитет, свои глубоко укоренившиеся традиции правления и бытовой жизни, отличные от западных. Реформирование Ирака даже в условиях иностранной оккупации показало, что парламентаризм в многоконфессиональной и многоэтнической арабской стране прививается с трудом. Египет также трудно представить парламентской республикой европейского образца. Эффективную, зачастую харизматическую власть арабское сознание не рассматривает как автократию, скорее как способ национально-государственного существования. От семьи до государственных институтов в арабском мире укоренены такие негласные нормы, как патернализм и консенсусное принятие решений по принципу «ни победителей, ни побежденных», что не укладывается в русло строго регламентированных демократических процедур.

Как бы ни сужались возможности внешнего воздействия на стихийные процессы в регионе, их интернационализация уже произошла. Причем в немалой степени по инициативе самих арабских государств. Какие-то уроки из ливийского, йеменского, бахрейнского и особенно сирийского кризисов уже можно извлечь. В первую очередь это касается характера вмешательства извне. Силовой способ решения деликатных внутренних проблем значительно осложняет проведение реформ на переходном этапе. Внешнее воздействие, пусть и по просьбе самих государств региона, имеющих свои особые интересы, должно быть направлено на поиск разумных компромиссов, на достижение общенационального примирения. Без этого накопившуюся протестную энергию арабов трудно направить в русло конструктивных программных действий по реализации их справедливых чаяний.

Ливия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 мая 2012 > № 2913960 Александр Аксененок

Арабские решения арабских проблем?

Изменение региональной роли стран Персидского залива

Резюме: Государствам Персидского залива удалось избежать худшего сценария и подтвердить репутацию долгожителей ближневосточной политической сцены. Катар, ОАЭ и Саудовская Аравия пытаются направлять ветер перемен в нужном им направлении. Но все эти правящие элиты уязвимы.

События в Ливии, а затем в Сирии знаменовали собой новый этап региональной политики – о намерении резко повысить собственную значимость и вовлеченность в процессы политического переустройства заявили арабские государства Персидского залива. Эти монархии в основном выдержали давление, вызванное массовыми волнениями на Ближнем Востоке, после чего переключились на поиск «арабских решений арабских проблем».

Первые признаки их стремление к новой роли появились в марте 2011 г., когда Катар и Объединенные Арабские Эмираты присоединились к международной интервенции сил НАТО в Ливию. Эскалация кровопролития в Сирии побудила Катар и Саудовскую Аравию занять еще более воинственную позицию и начать вооружать сирийскую оппозицию. Весьма консервативные режимы хотят соответствовать запросам общественного мнения по всему арабскому миру, которое все решительнее высказывается в поддержку народных восстаний против автократов, лишившихся легитимности и политического авторитета.

Наперегонки с революцией

Вспышка восстаний стала неожиданностью для большинства наблюдателей и правительств. Вполне случайное самосожжение Мохаммеда Буазизи в Тунисе в декабре 2010 г. явилось катализатором накопившегося народного возмущения по поводу вопиющего неравенства и унижения, которые ежедневно испытывают люди в арабском мире. Всплеск гнева после смерти Буазизи 4 января 2011 г. способствовал тому, что протест против социально-экономических трудностей обрел ярко выраженную политическую составляющую.

Водораздел прошел между молодым населением, приобщенным к интернету и спутниковому телевидению, жаждущим модернизации и перемен, и косными репрессивными режимами, неспособными дать молодежи надежду на лучшую жизнь и новые возможности. Современные СМИ и достижения в области телекоммуникационных технологий изменили условия взаимодействия между правителями и народными массами, лишив режимы возможности контролировать информационные потоки. Интернет, спутниковое телевидение и социальные сети открыли новое пространство для горячих дискуссий о ширящейся пропасти, которая разделяет общественные прослойки, и о неравенстве в распределении богатства и доходов между «имущими» и «неимущими». В Египте и Тунисе коммуникационный удар пришелся по слабому месту усталой геронтократии – отсутствию прозрачности и подотчетности. Мобильная телефония и связь в режиме реального времени объединяли друг с другом все больше людей, создавая мощную платформу для распространения сообщений о планируемых демонстрациях и освещения идущих в данный момент выступлениях.

Наиболее радикальные события, сопряженные со сменой режима, прокатились по Северной Африке. Однако «дух времени» отчетливо ощущался по всему ближневосточному региону, включая и страны Персидского залива. Социальное напряжение неуклонно нарастало в течение всего 2010 г., особенно в Бахрейне и Кувейте, где на действия оппозиции власти ответили репрессиями. Таким образом, еще до начала волны арабских восстаний в других местах появились признаки того, что многие режимы сидят на пороховой бочке, способной взорваться от любой искры.

Вполне предсказуемо ареной нарастающих протестов местного населения стал Бахрейн, страна с богатой историей социально-политического противостояния. Правящую семью Эль-Халифа спас от свержения своевременный ввод войск Саудовской Аравии и ОАЭ. Не столь масштабные (но до сих пор продолжающиеся) протесты зафиксированы в Кувейте, Омане (где гибель в феврале 2011 г. нескольких демонстрантов спровоцировала обострение ситуации) и в Восточной провинции Саудовской Аравии, богатой нефтяными месторождениями. Жесткие меры властей побудили организации гражданского общества и представителей интеллигенции потребовать политических реформ, однако власти и тут прибегли к подавлению. В Саудовской Аравии арестовали основателей первой политической партии королевства, а в ОАЭ задержали и осудили пятерых интеллектуалов, подписавших петиции с требованиями реформ.

На этом фоне две страны из Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) – Катар и ОАЭ – стали архитекторами международной интервенции в поддержку восставших против печально известного своими зверствами режима в Ливии. Это дало монархиям передышку в атмосфере повсеместных восстаний, поскольку отвлекло всеобщее внимание от трудностей, возникших в непосредственной близости от их границ и внутри них. Более того, монархи позиционировали себя в качестве противников репрессивного и эксцентричного ливийского режима и решительно выступили против тирании в других государствах, хотя в Бахрейне пришли на помощь власти, жестоко подавив восстание.

Катар решительнее всех вступился за права человека и демократические свободы, присоединившись к международному сообществу во главе с Западом. Катарский премьер-министр шейх Хамад бен Джассем бен Джабр Аль-Тани инициировал поддержку Лигой арабских государств (ЛАГ) и ССАГПЗ идеи создания над Ливией зоны, запрещенной для полетов авиации, а впоследствии – признания повстанческого Национального переходного совета (НПС). Он также заявил, что «Катар будет участвовать в военных операциях, поскольку мы считаем, что они должны предприниматься и арабскими государствами ввиду невыносимого положения в некоторых странах». ОАЭ поддержал решимость Катара искать арабские решения арабских проблем. Совместными усилиями они предоставили военно-финансовую помощь, необходимую для международной коалиции и успеха НПС. Катарские истребители «Мираж» участвовали в ударах НАТО и обеспечили арабскую поддержку операции, призванную развеять впечатление, что кампания в Ливии – это еще одна западная интервенция на Ближнем Востоке. Катар снабжал повстанцев оружием, обеспечивал их обучение, командировал советников, а также направил в Ливию специальные отряды, которые, как говорят, сыграли решающую роль во взятии Триполи 20 и 21 августа.

Обе страны также оказывали материально-техническую помощь повстанцам, которая была для них жизненно важна. В мае 2011 г. ОАЭ организовали на своей территории встречи представителей ливийских провинций и племен, а в июне – третью встречу Международной контактной группы. Помимо военного содействия, Катар предоставил Ливии финансовую помощь на сумму 400 млн долларов, запасы питьевой воды и газа для обогрева помещений, товары первой необходимости, а также посредничал в продаже ливийской нефти на мировых рынках. Четыре танкера с бензином, соляркой и другими видами топлива, отправленные в июне компанией «Катар Петролеум» в Бенгази, покрыли основные потребности подконтрольной мятежникам территории в энергоносителях. Кроме того, Катар был одной из четырех стран, признавших НПС в качестве законного представителя ливийского народа и организовавших в апреле первую встречу Международной контактной группы. Катарский флаг развевался рядом с флагом повстанцев после взятия последнего оплота Каддафи – Баб-эль-Азизия.

Другие страны ССАГПЗ, например, Кувейт, поддержали Катар, пообещав создать механизм финансирования НПС Ливии на сумму 260 млн долларов, а также выделили гуманитарную и медицинскую помощь. Даже Саудовская Аравия высказалась в пользу управляемого перехода, добавив Ливию к списку стран (наряду с Сирией и Йеменом), которым намерена оказать помощь в смене режима. Когда-то монархии Персидского залива считались оплотом контрреволюционных сил, решительно сопротивляясь любым изменениям. Однако заявления Эр-Рияда относительно сирийской диктатуры, которая не несла непосредственной угрозы саудовской династии, означали изменение позиции монархии в отношении «арабской весны». Они отражают стремление саудовцев учитывать баланс сил в мире в интересах безопасности собственного режима.

Ливийские события в целом пошли на пользу странам Персидского залива, хотя НПС с тех пор уже выражал недовольство уровнем и размером катарской помощи негосударственным соперникам в борьбе за власть. Падение Каддафи означало новый импульс для волны мятежей, которая пошла было на спад, но оно также дало режимам Персидского залива возможность восстановить свою репутацию после неприятных для них событий «арабской весны». Роль ОАЭ и Катара, а также телеканала «Аль-Джазира», освещавшего ливийскую революцию, изменили мнение многих наблюдателей. Сдержав волнения в своих странах и даже в Бахрейне с помощью иностранного воинского контингента, региональные монархии своей успешной политикой в Ливии вернули многим уверенность в том, что они способны держать под контролем призывы к переменам и реформам.

Конкуренция Дохи и Эр-Рияда

В 2011–2012 гг. Катар председательствует в Лиге арабских государств. В этой связи катарский эмир и премьер-министр попытались мобилизовать арабский мир на то, чтобы дать ответы на ключевые вопросы региональной повестки дня.

В Сирии Доха, похоже, намерена продолжать дело, начатое в Ливии, чтобы подтвердить роль Катара как ответственного и прогрессивного члена мирового сообщества. Когда режим Асада решительно и сурово подавил протесты, а противостояние внутри страны приняло характер войны, Катар возглавил усилия арабского мира по разрешению усугубляющегося конфликта. Эмир Шейх Хамад первым из арабских лидеров призвал к военному вмешательству с целью положить конец кровопролитию. Однако призыв к решительным действиям в отношении Сирии был встречен намного прохладнее, чем его инициативы по Ливии. Хотя лидерство Катара в ЛАГ практически гарантировало согласие этой организации относительно необходимости принять меры, не удалось договориться о том, что именно надо делать, особенно после того как первоначальная наблюдательная миссия в Сирии не добилась ощутимых успехов. Баланс сил в Сирии неопределенный, и оппозиция не получает такой единодушной поддержки арабского сообщества, как повстанцы в Бенгази.

В ответ Катар усилил политическое, экономическое, информационное, а косвенно и военное давление на Дамаск. Кульминацией стало официальное объявление 27 февраля 2012 г. о том, что Катар будет добиваться смены режима в Сирии. В этот день катарский премьер Аль-Тани призвал международное сообщество вооружать сирийскую оппозицию, чтобы помочь ей «во что бы то ни стало» свергнуть Асада.

Саудовская Аравия и Катар руководствуются разными политическими мотивами, оказывая помощь повстанцам, но обе страны искренне желают положить конец бедствиям и страданию народа Сирии, а также насилию, инициаторами которого становятся власти. (Национальная Ассамблея Кувейта призвала судить режим Асада за военные преступления в Международном уголовном суде.) Интрига состоит в том, что Доха и Эр-Рияд фактически оспаривают друг у друга роль лидера в решении сирийского вопроса. Призыв Катара вооружать сирийскую оппозицию прозвучал через три дня после того, как министр иностранных дел Саудовской Аравии принц Сауд аль-Фейсал назвал это «прекрасной идеей», перед тем как покинуть учредительное собрание Группы друзей Сирии в Тунисе в знак протеста против ее «бездействия». Саудовцы первыми признали Сирийский национальный совет в качестве законного представителя сирийского народа за несколько недель до того, как это сделало большинство других стран. На негосударственном уровне Эр-Рияд снабжает сирийских повстанцев оружием и финансами, успешно используя для этих целей трансграничные племенные сети. Это еще один уровень саудовской поддержки сирийских братьев-суннитов.

Не последнюю роль в действиях Саудовской Аравии играют геополитические соображения, поскольку свержение главного в арабском мире сторонника Ирана ослабило бы Тегеран, усугубив его региональную и международную изоляцию. Саудовские официальные лица давно считают расширение иранского влияния в Ираке главным следствием американской интервенции и последовавшей за ней передачи значительных полномочий в руки шиитского большинства. Еще в 2005 г. министр иностранных дел Саудовской Аравии аль-Фейсал предупреждал администрацию Джорджа Буша, что США «без всякого на то основания выдают Ирак на поруки Ирану». Саудовское правительство решительно не доверяет иракскому премьеру Нури аль-Малики, которого считает доверенным лицом Тегерана. Подозрения саудовцев усилились, когда после спорного переизбрания в 2010 г. аль-Малики попытался сосредоточить в своих руках всю власть. И сразу после вывода из Ирака американского воинского контингента в декабре 2011 г. начал преследовать главных политических конкурентов из числа суннитов.

Малики также изменил иракскую политику в отношении Сирии – гневные обвинения в адрес Дамаска в связи с организацией подрывов багдадских министерств в 2009 г. сменились поддержкой Асада в трудное для него время. Учитывая фактическое формирование регионального триумвирата в составе Ирака, Ирана и Сирии, который обеспечивает стратегическую глубину режимов, считающихся враждебными для саудовских (и американских) интересов на Ближнем Востоке, низложение Асада создало бы благоприятные условия для внесения раскола в эту коалицию.

Элемент соперничества между Саудовской Аравией и Катаром может осложнить политику в отношении Сирии и арабских восстаний в целом. Благодаря очень небольшому населению и значительным запасам нефти и газа на душу населения Катар совершенно не ощутил на себе социально-экономического или политического давления, которое почувствовали все другие страны региона. В силу своего уникального положения Катар воспринял арабские восстания не как вызов для себя, а как возможность укрепить международную (прозападную) репутацию, пусть и ценой ухудшения отношений с некоторыми арабскими странами. Последнее становится все более очевидно по тому сопротивлению, которое встречает ряд инициатив Катара на Ближнем Востоке и в Северной Африке. Можно упомянуть о серьезной размолвке между катарским и алжирским министрами иностранных дел на саммите ЛАГ в ноябре 2011 года. Визит катарского эмира в Мавританию в январе 2012 г. был резко сокращен после того, как президент Мавритании остро отреагировал на предложение эмира начать процесс демократических преобразований.

Во второй половине января 2012 г. Би-би-си сообщила, что в Саудовской Аравии готовится встреча афганского правительства с эмиссарами движения «Талибан» для начала мирных переговоров. Талибы сразу опровергли эту новость. Однако в свете широко разрекламированного объявления о том, что «Талибан» откроет представительство в Катаре, чтобы начать переговоры с Соединенными Штатами, многие усмотрели в сообщении британской телерадиокомпании попытку произвести «предупредительный выстрел» в сторону Дохи. Не менее провокационной была статья в немецкой газете Die Welt в середине февраля 2012 года. Саудовская Аравия якобы провела встречу с другими странами Персидского залива для обсуждения противодействия нарастающей активности движения «Хезболла», но не пригласила представителей Катара. Авторы высказали предположение, что одной из причин может быть «ненадежность» Катара в решении региональных вопросов. Как бы то ни было, это лишний раз подтвердило отсутствие доверия и взаимопонимания между саудовскими и катарскими официальными лицами по ключевым вопросам региональной повестки.

Вечный двойной стандарт

Хотя общественность стран Персидского залива мобилизована в пользу более активной интервенционистской политики, поддержка этого курса монархиями делает их уязвимыми для обвинений как минимум в двойных стандартах. Об этом говорил сирийский делегат, выступая в ООН 2 марта 2012 года. Государства Персидского залива отнюдь не являют собой демократический пример, достойный подражания. Сирийский оратор даже призвал ООН направить миротворческий контингент в Саудовскую Аравию для защиты демонстрантов в городе Катиф, расположенном в беспокойной Восточной провинции. Он также потребовал, чтобы королевство вывело свои войска из Бахрейна. На его слова можно было бы не обращать внимания, квалифицировав их как эскападу человека, загнанного в угол, но в них есть большая доля правды.

Так, 14 марта 2011 г. более тысячи солдат Национальной гвардии Саудовской Аравии и менее многочисленный полицейский контингент из ОАЭ вошли на территорию Бахрейна по плотине короля Фахда. Хотя они не принимали непосредственного участия в безжалостном подавлении оппозиционных групп, выступавших за демократизацию, само их присутствие развязало руки Силам обороны Бахрейна. Всего через пять дней, 19 марта, Катар и ОАЭ возглавили международную интервенцию в Ливию, дабы защитить гражданское население Бенгази от неминуемой бойни, которую устроили бы в этом городе войска Каддафи. Сопоставление этих действий убедительно продемонстрировало, как одна и та же концепция международной интервенции может приобретать диаметрально противоположный смысл в разных контекстах.

Это ставит, в частности, ОАЭ в неловкое положение, поскольку страна отправляла войска и в Бахрейн, и в Ливию. Катар как член ССАГПЗ тоже был соучастником интервенции в Бахрейне, осуществленной от имени совета. Более того, «Аль-Джазиру», базирующуюся в Дохе, обвинили в неравномерности освещения восстаний в арабском мире. Примечательно, что ее отделение, ведущее вещание на арабском языке, гораздо более скупо рассказывало о событиях в Бахрейне, чем англоязычный канал, на котором вышел получивший высокие награды документальный фильм «Крики в темноте». Противоречие между энергичной позицией во время революций в Египте и Ливии и относительным молчанием по поводу непрекращающихся волнений в непосредственной близости от штаб-квартиры «Аль-Джазиры» – на востоке Саудовской Аравии и в Бахрейне – породили скептицизм по поводу целей и скрытой повестки канала.

Этот скептицизм выразил потрепанный в боях с повстанцами йеменский президент Али Абдулла Салех, который весной 2011 г. отверг инициативу ССАГПЗ по передаче власти. Идея фактически была выдвинута Катаром. Тогда Салех заявил: «Катарская инициатива неприемлема, неприемлема, неприемлема. Мы отвергаем все то, что исходит от Катара или от “Аль-Джазиры”». В этом высказывании он фактически объединил Катар с «Аль-Джазирой», что созвучно настроениям многих жителей данного региона. Тема вмешательства властей Дохи в деятельность «Аль-Джазиры» и редакционный контроль ее новостной ленты катарскими официальными лицами поднималась в переписке американских дипломатов в конце 2010 г., еще до начала восстаний, о чем стало известно в результате утечки. Масла в огонь подозрений добавила внезапная замена генерального директора «Аль-Джазиры» Вадаха Ханфара представителем катарской правящей семьи.

Создание в 2006 г. и быстрый рост англоязычного отделения «Аль-Джазиры» привели к интернационализации торговой марки и позволили совершить прорыв на главные мировые телерынки. Освещение израильского наступления в Газе в 2008–2009 гг. стало для «Аль-Джазиры» тем же, чем прямая трансляция «Бури в пустыне» для CNN в 1991 году. А драматичный репортаж в режиме реального времени с каирской площади Тахрир (январь-февраль 2011 г.) позволил завоевать всемирное признание и увеличить аудиторию на 2500% (!). Но по мере роста узнаваемости более пристальным становится и анализ программ. Теперь продукция «Аль-Джазиры» подвергается более критическому осмыслению, чем в прошлом году.

Под жестким международным прессингом и контролем может оказаться и новый арабский канал спутникового телевидения, созданный принцем Аль-Валид бен Талалом, колоритным саудовским медиамагнатом. Решение разместить «Аль-Араб» в новом офисном комплексе Манамы «Медиа Сити» сразу же бросило тень сомнений на независимость этого ресурса. Аль-Валид настаивает, что его канал сосредоточится «на важных изменениях, происходящих во всем арабском мире, с акцентом на свободу слова и свободу печати». Весьма странно при этом, что базироваться компания будет в государстве, которое более других потрудилось на поприще подавления свободных СМИ и замалчивания независимых суждений. В интервью для arabianbusiness.com Аль-Валид убедительно говорил о ветре перемен, который рано или поздно проникнет во все уголки арабского мира, но до сих пор именно режим Бахрейна решительно и отчаянно сопротивляется этому ветру.

Недоброжелатели «Аль-Джазиры» указывают на то, что она не освещает внутриполитические события в Катаре, иными словами, между каналом и страной его базирования, по всей видимости, была заключена сделка. Крупномасштабные волнения в Катаре если и возможны, то лишь в отдаленном будущем, но налицо признаки перегрева экономики и растущего недовольства темпом и направленностью реформ в эмирате. К тому же существует вероятность того, что раскол между престолонаследником и премьер-министром выльется в открытое противостояние и междоусобицу. Новейшая история Катара свидетельствует о том, что политические передряги и вызовы власти вызревали не в обществе, а внутри правящей семьи. В 1995 г. нынешний эмир отнял власть у собственного отца, который, в свою очередь, в 1972 г. низложил с престола своего кузена. Как и в случае с новым каналом Аль-Валида в Бахрейне, лакмусовой бумажкой станет способность «Аль-Джазиры» критически освещать любые внутренние события в Катаре – в том же стиле, в каком этот канал информирует о волнениях в других странах региона.

Туманные перспективы

Сегодня, когда так называемая арабская весна вступила во вторую календарную весну, на первый взгляд может показаться, что государствам Персидского залива удалось избежать худшего сценария и подтвердить репутацию долгожителей ближневосточной политической сцены. Посрамив политологов и социологов, которые предсказывали их неминуемую гибель под давлением модернизации 1960-х и 1970-х гг., нефтяные монархии последовательно демонстрировали способность адаптироваться к переменам, умиротворяя недовольных и протестующих. Ход событий последнего года, похоже, подтверждает и укрепляет эту тенденцию, по мере того как Катар, ОАЭ, а теперь и Саудовская Аравия пытаются направлять ветер перемен в нужном им направлении. На Аравийском полуострове по-прежнему используются испытанные стратегии выживания и обновления режимов.

Вместе с тем правящие элиты в странах Персидского залива уязвимы. Крупномасштабные волнения в Бахрейне удалось сдержать, но мелкие протесты продолжаются ежедневно, и отсутствие политического консенсуса означает, что недовольство может вспыхнуть в любой момент. Более того, насильственное подавление разорвало общественную ткань в архипелаге и поляризовало общество как никогда прежде. Спокойствие в Бахрейне, скорее всего, иллюзорно, и мир в лучшем случае «холодный», а в худшем случае – лишь ожидание удобного момента для новой эскалации.

Не утихают стихийные беспорядки и по другую сторону пролива, в богатой нефтью Восточной провинции Саудовской Аравии. Они происходят еженедельно и подавляются репрессивными методами. Волнения, нередко приводящие к гибели людей по вине служб безопасности, возникают, как считают саудовцы, в основном среди шиитского меньшинства, и они едва ли воспламенят широкие массы суннитского населения. Несмотря на это, упование на угрозу применения силы и ее фактическое использование для подавления выхолащивает осуждение других режимов, которые реагируют аналогичным образом.

Последний сценарий менее вероятен в Катаре и ОАЭ, хотя арест и суд над пятью активистами в ОАЭ в 2011 г. нанесли урон международной репутации страны. Однако мировая политика может быть грязной игрой, которая порой порождает ответную реакцию и вспышки насилия против тех, кто ею занимается. Сообщения о попытке государственного переворота, якобы имевшей место в Катаре, и смертоносном взрыве на предприятии по производству газа в апреле 2012 г., за которыми последовала хакерская атака на пользователей социальных сетей канала «Аль-Арабия», стали примером ущерба, который могут нанести информационная кампания противников.

В первый год арабских мятежей усилия государств Персидского залива направить народный гнев, захлестнувший регион, в свою пользу, были на удивление успешны и позволили им оградить свои страны от «заразы» народных бунтов. Но миновала ли угроза? По-видимому, эмир Катара решил действовать на упреждение и объявил о проведении в 2013 г. первых выборов в парламентскую ассамблею. Время покажет, станут ли эти выборы действительно поворотным моментом в политической жизни или (что более вероятно) политической декорацией.

Кристиан Коутс Ульрихсен – доктор наук, заместитель директора Кувейтской программы по развитию, управлению и глобализации в странах Персидского залива, Лондонская школа экономики и политологии.

Саудовская Аравия. ОАЭ > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 мая 2012 > № 735568

Нет у революции конца

Демократизация Ближнего Востока и новые вызовы

Резюме: Россия вынужденно пошла на риск обострения отношений с Западом и с нефтяными монархиями Персидского залива. Соображения внешнеполитического позиционирования как государства, с которым нельзя не считаться, совпали с экспертными оценками региональных последствий.

Пошел второй год с тех пор, как началась череда массовых народных выступлений, которая смела целый ряд несменяемых арабских правителей (Тунис, Египет, Ливия, Йемен). Другим странам (Марокко, Иордания, Сирия) пришлось пойти на частичные политические реформы, промедление с которыми в Сирии было одной из причин разгоревшегося внутреннего конфликта. Третьи восприняли «арабскую весну» как сигнал серьезной опасности, с которой нужно бороться финансовым «пряником» и «мечом» одновременно (нефтяные монархии Аравии). Вновь, как и в начале прошлого века, когда первое «пробуждение арабов» было поставлено под англо-французский протекторат, или во время подъема освободительного движения 1950–1960-х гг. под руководством националистически настроенного офицерства, этот регион, жизненно важный для всего человечества, вошел в полосу затяжных потрясений. Эволюционный путь развития в последние два-три десятилетия вылился в авторитарную стабильность, и теперь вступили в силу законы революционного хаоса. Мощная энергия массовых протестов, выплеснувшаяся на поверхность, создает атмосферу неопределенности, повышенных конфронтационных рисков.

Новое поколение арабов потрясло мир страстным призывом к отстаиванию человеческого достоинства, социальной справедливости, права на свободное национальное развитие. Вместе с тем нельзя не видеть и другой стороны этой медали. Завязался тугой клубок острых противоречий и сталкивающихся интересов. Естественная тяга к давно назревшим переменам и открытость перед внешним миром переплетаются с живучестью исторических и религиозных традиций, завышенные ожидания – с отсутствием реальных возможностей для их быстрой реализации, интервенционизм Запада – с непомерными амбициями ближневосточных игроков, не затронутых «арабской весной». В результате теряется или затушевывается видение конечных целей, а справедливые демократические лозунги, провозглашаемые протестными движениями, поиски национальной идентичности превращаются в банальное средство борьбы за власть и перехват революционной волны на регилнальном уровне. По мере снижения государственной управляемости международные террористические группировки укрепляют свои опорные базы в Северной Африке, Йемене, Ираке и последнее время Сирии, что вносит в переходные процессы дополнительные элементы непредсказуемости.

Революционные всплески на всем пространстве арабского мира от Марокко до Бахрейна высветлили три слоя напряженности, воспроизводя все новые очаги конфликтогенности на страновом, региональном и глобальном уровнях.

И после распада биполярного мира, когда «игра с нулевой суммой», казалось бы, закончилась, международное сообщество демонстрирует неспособность согласованно реагировать на политический форс-мажор. Эксперты-ближневосточники и ранее прогнозировали смену правящих элит, но скорость обвала прежних режимов и формы, в которые это вылилось, захватили врасплох практически всех. Политические решения принимались в условиях острого дефицита времени, причем скорее интуитивно, чем продуманно. Спустя год пора не только трезво осмыслить происходящее, но и попытаться найти общие подходы, которые за истекший период так и не наметились.

В чем, собственно, заключаются расхождения? Действительно ли Россия и ее западные партнеры заняли места по разные «стороны истории»? Или проблема здесь в том, что сама история, в том числе арабская, не закончилась, имеет свое пока неясное продолжение, а в мире, как справедливо заметил Фрэнсис Фукуяма, происходит что-то странное. Важно проследить последовательность международной реакции на системные сдвиги в регионе, определиться с процессом адаптации к их побочным негативным последствиям.

«Свой – чужой»

С самого начала «арабская весна» выглядела как демократический вызов авторитаризму и воспринималась на Западе как некое универсальное явление. Нередко проводились даже аналогии с разрушением Берлинской стены и демократическими революциями в странах Восточной и Центральной Европы на рубеже 1980-х и 1990-х годов. Одним словом, инерционно возобладала тенденция к идеологизации сложных и далеко неоднозначных событий в мусульманском мире. Настолько велик был соблазн подкрепить «пробуждением арабов» тезис о победном шествии демократии по всему миру. В условиях, когда сама либеральная модель мирового капитализма переживает кризисные времена, такие упрощенные трактовки представлялись особенно своевременными.

Сегодня очевидно, что арабские революции не были и не могут быть «бархатными». В каждой из трансформация власти проходила своим путем, а в Ливии и Сирии эти процессы приняли характер вооруженного противостояния. В Египте взрыв народного протеста, во многом стихийный, вынудил армию, которая не применила жесткую силу, взять на себя управление страной в переходный период.

В тех особых условиях логика действий свелась к необходимости принести в жертву крупную фигуру, чтобы спастись от сползания в анархию. Режим Каддафи в Ливии был свергнут повстанческим движением племен, вылившимся в многомесячную гражданскую войну, однако решающую роль сыграло вооруженное вмешательство НАТО. Социально-политические причины, вызвавшие взрыв в Египте и Тунисе, налицо и в Сирии. Особое ожесточение конфликту между баасистским режимом и оппозицией придал конфессиональный фактор: алавитское меньшинство, сконцентрировавшее в своих руках власть и финансово-экономические ресурсы, против суннитского большинства. Нарастающее напряжение в Бахрейне также развивается по линии межконфессионального разлома с той разницей, что там все зеркально – правящее суннитское меньшинство противостоит требованиям раздела власти со стороны шиитского большинства. В Йемене затянувшееся отречение Али Абдаллы Салеха от власти, хотя и имело под собой политически договорную основу и одобрение Совета Безопасности ООН, проходило в обстановке внутреннего конфликта, немалых человеческих жертв и по сути латентной гражданской войны.

В отличие, например, от США и Франции, которые по идеологическим причинам быстро начали идеализировать «арабские революции», Россия сразу сделала акцент на недопустимости иностранного вмешательства и необходимости решать проблемы внутреннего развития – такие, как характер и темпы реформ – через политический диалог. Возможно, с российской стороны декларации солидарности с демократическими устремлениями арабских народов звучали и не столь громко. Исчерпавшая в минувшем столетии лимит на революции и войны и имевшая свой, не во всем успешный опыт на Ближнем Востоке, Россия не пошла по пути продвижения демократии на риторическом уровне. Тем более что российское экспертное сообщество в отличие от западных политиков не рассматривало происходящее в черно-белых тонах. В общем и целом падение режимов в Тунисе и Египте не повлекло за собой заметных противоречий в позициях России и Запада. И это нужно отметить особо.

В международную повестку дня арабская тема вошла только на волне ливийских и сирийских событий. И дело здесь не в том, что одни альтруистически встали на сторону «демократии», а другие своекорыстно выступили в поддержку «диктатур», как об этом в пылу полемики всерьез заявляли солидные официальные лица Соединенных Штатов, Франции и Англии. Предмет спора видится гораздо шире, и дело вовсе не в спасении старых режимов, боровшихся или борющихся за выживание. По большому счету речь идет о том, будут ли и дальше действовать такие фундаментальные нормы международного права, как государственный суверенитет и невмешательство во внутренние дела, или правила поведения государств меняются де-факто в зависимости от политической, экономической или иной целесообразности. После военного удара НАТО по Сербии и американской оккупации Ирака именно эти уставные принципы вновь подверглись серьезному испытанию в Ливии и Сирии. Объявление правящих там режимов априори нелегитимными и поспешная поддержка оппозиционных внутренних сил вплоть до прямого или косвенного, как в Сирии, вооруженного вмешательства. Привлечение Организации Объединенных Наций, имеющей немалый опыт миротворчества, к легитимации операций совсем иного рода – «по принуждению к демократии». Все это не могло не вызвать в России подозрений, не используется ли «арабская весна» для перекраивания геополитического ландшафта.

Мышление категориями «свой – чужой» превалировало в период холодной войны и блокового противостояния, особенно в регионах, где переплетались интересы двух сверхдержав. В новых постконфронтационных условиях многополярного мира глобальная управляемость утрачивается, и региональные процессы стали развиваться зачастую бесконтрольно, подчиняясь собственной внутренней логике.

В период 1990–2000 гг. Ближний Восток не числился среди приоритетов России, переживавшей трудности собственной трансформации в условиях распада государства и внутренних конфликтов. Соединенным Штатам, в свою очередь, не удалось воспользоваться моментом для укрепления позиций в регионе. Политика США попала в заложницы двух трудносовместимых противоречий – приверженности союзническим отношениям с Израилем на базе общих ценностей и осознанию того, что продолжение ближневосточного конфликта наносит ущерб коренным интересам Америки в мусульманском мире. Это противоречие особенно обострилось после того, как администрация Джорджа Буша инициировала две войны – в Афганистане и в Ираке.

Возвращение России

Возвращение России на Ближний Восток в последнее десятилетие происходило уже в иных условиях. Отношения с арабскими государствами более или менее выровнялись, развиваясь по широкому спектру. Во главе угла стояли соображения прагматического свойства, в первую очередь экономика и региональная безопасность. На этой основе строились, и довольно успешно, отношения с традиционно дружескими арабскими режимами (Алжир, Египет, Сирия, Ирак), начали выходить на стратегический уровень взаимовыгодные связи с новыми партнерами в регионе Персидского залива. Наметилось совпадение подходов России и США к решению практических вопросов палестино-израильского урегулирования, что позволило наладить конструктивное взаимодействие в рамках «ближневосточного квартета» при признании за Вашингтоном ведущей роли международного посредника. Словом, Россия, поставившая своей целью обеспечение национальных интересов на более ограниченном поле, отошла от системного противоборства.

В этом духе российская дипломатия действовала и в ходе ливийского кризиса. И даже два вето на проекты резолюций Совета Безопасности ООН по ситуации в Сирии Москва не рассматривает как повод для возвращения к давно минувшим баталиям. Российские мотивировки заслуживают того, чтобы быть услышанными.

С самого начала реакция России на конфликт в Ливии, как и ранее в Тунисе и Египте, отражала международную озабоченность судьбой мирного гражданского населения и призывала к общим усилиям по предотвращению насилия. Особенно после того, как против повстанцев была задействована тяжелая артиллерия и даже авиация. Россия поддержала резолюцию 1970 Совета Безопасности ООН, которой вводилось эмбарго на поставку в Ливию вооружений с целью обеспечить условия для начала политического диалога. Когда это не помогло, и считанные часы отделяли войска Каддафи от взятия Бенгази, было принято решение не блокировать резолюцию 1973 Совета Безопасности о введении бесполетной зоны. Москва показала, что помимо стремления избежать человесческих жертв для нее имеют значение соображения глобальной политики, сохранения авторитета ООН и действенной роли Совета Безопасности.

Дальнейшие действия западных партнеров, вольно трактовавших резолюцию ООН для легализации военной операции по смене режима (Каддафи или кого-то другого – не имело значения), были расценены не только как намеренный выход за пределы мандата совершенно в иных целях, но и как удар по международному престижу самой России. Этим, в частности, объяснялась позиция при рассмотрении в Совете Безопасности ООН сирийского кризиса. Россия вынужденно пошла на риск обострения отношений с Западом и с нефтяными монархиями Персидского залива. Для совершения такого серьезного и даже драматического шага в большой политике требуются, как правило, весомые основания. В данном случае соображения внешнеполитического позиционирования как государства, с которым нельзя не считаться, совпали с экспертными оценками региональных последствий от неконтролируемого развития событий. Свою роль сыграло и крайне негативное восприятие натовских ударов российским общественным мнением, что не могло не учитываться в непростой предвыборной обстановке.

Силовая смена режима в Ливии, и сегодня это очевидно всем, повлекла за собой тяжелые гуманитарные и политические последствия, прежде всего для самих ливийцев, вновь вернула страну в состояние полураспада, дестабилизировала обстановку южнее Сахары (события в государстве Мали, которое фактически развалилась, тому свидетельство), подстегнуло нелегальную иммиграцию в Европу. Сирия в отличие от «отдаленной» Ливии находится в сердце ближневосточного региона. Нарушение хрупких конфессиональных и этнических балансов в случае продолжительной гражданской войны чреват риском ее перетекания в соседние страны. Возрастет вероятность новых вспышек палестино-израильского противостояния. Наихудший из возможных сценариев: международному сообществу придется иметь дело с внутримусульманским конфликтом по линии шиитско-суннитского разлома.

Ставка таких крупных региональных игроков, как оформившийся союз арабских государств Персидского залива, на победу сирийской оппозиции, где ощутимо влияние воинствующих исламистов, судя по всему связана не столько с поддержкой демократии, сколько с осуществлением антииранской стратегии. В сирийской головоломке присутствует и цивилизационный аспект с учетом международной озабоченности судьбой христианского населения, численность которого на Святой земле неуклонно сокращается. Для России с ее двадцатимиллионным мусульманским населением и исторической ролью покровителя ближневосточного православия перенос внутренних конфликтов в плоскость религиозно-конфессиональных крайне чувствителен. В этой связи особую опасность для выстраивания эффективных международных подходов представляет разыгрывание конфессиональных карт в борьбе за сферы регионального влияния.

Экспертные оценки негативных последствий гражданской войны в Сирии в основном совпадают. Суть же разногласий на официальном уровне сводится к тому, как добиться прекращения кровопролитного внутреннего конфликта – через вооружение оппозиции и насильственные действия по свержению режима или путем внутрисирийского диалога о политических реформах, нацеленных на достижение соглашения о разделе власти. По российским оценкам, поощрение оппозиции к движению по первому пути чревато неоправданными региональными рисками, оно перегружает международные отношения конфронтационными элементами. К пониманию этого постепенно пришел и Генеральный секретарь ООН, который, вопреки своему статусу высшего международного чиновника, поначалу занял несбалансированную позицию. Теперь и он признает: «Вооруженный конфликт в Сирии может серьезно сказаться на ситуации во всем ближневосточном регионе… привести к непредсказуемым глобальным последствиям».

В многосторонних контактах по сирийскому кризису Россия пытается снизить конфронтационный тон, заданный западными и некоторыми арабскими партнерами. Ее дипломатические усилия направлены по сути дела на то, чтобы наладить скоординированную параллельную работу влиятельных внешних игроков с сирийским режимом и оппозицией, побуждая обе стороны к политической гибкости. Не остаются без внимания и просчеты, допущенные сирийскими властями. Дамаск с трудом расстается с иллюзиями о том, что в быстро меняющемся мире можно сохранить монопольную власть одной партии.

Международная адаптация к политическим катаклизмам, сотрясающим арабский мир, проходит столь же болезненно, сколь и сами трансформационные процессы. Государствостроительство началось практически с нулевого цикла. В первую очередь это касается Ливии, где единоличный режим Каддафи, прикрывавшийся фасадом народовластия, оставил после себя политический вакуум. Египет также находился в шаге от послереволюционного хаоса, если бы армия не взяла на себя роль стабилизатора. Другой сколько-нибудь монолитной силы к тому времени не было, но даже военным вынужденным в ходе перехода к гражданскому правлению маневрировать между различными политическими силами, с большим трудом удается контролировать ситуацию. Если напор улицы выйдет за рамки законности, реакция Высшего военного совета может быть жесткой. Призывы ко «второй революции» раздаются и в Йемене уже после ухода Салеха и проведения президентских выборов. Если смена нынешней власти партии БААС в Сирии произойдет обвальным, а не реформистским путем, эту страну, как и соседний Ирак, ожидает долгая полоса нестабильности с более трагическими последствиями.

Легализация исламистов

Революционные потрясения в арабском мире с новой силой поставили перед мировым сообществом такие вопросы, как роль и перспективы политического ислама. Причем уже не столько в академическом аспекте, сколько в плане практической внешней политики и дипломатии. Исламские движения и партии, находившиеся многие годы в подполье, получили легальный статус. Не будучи главными движущими силами массовых выступлений, они сумели оседлать революционную волну и одержать победу на парламентских выборах в Египте и Тунисе, закрепиться в рядах ливийских повстанцев и разрозненной сирийской оппозиции, сформировать правительство в Марокко и получить более трети мест в парламенте Кувейта.

Побед с таким широким региональным охватом не одерживало ни одно политическое движение со времени подъема националистической волны на Ближнем Востоке в 50–60-е гг. прошлого столетия. Тогда перемены в регионе происходили в результате военных переворотов, теперь же исламистские партии пришли во власть через всеобщие выборы, получив международную легитимность.

Особое внимание этот феномен привлекает к себе в Египте. От того, какая модель развития там возобладает, зависит, как можно полагать, и ход трансформаций в других частях арабского мира. Если успех умеренных «братьев-мусульман» в целом прогнозировался, то поистине ошеломляющего результата добились кандидаты от спешно образованной крайне консервативной исламистской партии «Ан-Нур» (Свет), представляющей так называемых салафитов – около четверти голосов египетских избирателей. В итоге исламистское движение в Египте получило более двух третей парламентских мест.

Неожиданный приход во власть салафитов вносит существенные коррективы в расстановку политических сил. Поле борьбы за влияние на принятие политических решений пролегает теперь не только в треугольнике между военными, исламистами и светской частью общества. Следует ожидать усиления борьбы внутри самого исламистского движения.

Программы «братьев-мусульман» и салафитов во многом расходятся. Лидеры салафитских группировок в своих проповедях вообще отвергали демократию представительного типа. Приняв участие в выборах, они несколько смягчили эти акценты. Суть требований осталась, однако, прежней: добиваться принятия такой конституции, которая гарантировала бы исламский характер египетского государства и распространение жестких норм шариата, пусть и постепенное, на все стороны общественной жизни, гражданские и личные свободы. Египетский салафизм берет за основу саудовскую ваххабитскую модель государства. По данным египетской печати, благотворительные фонды этого толка в прошлом году получили от доноров из арабских государств Персидского залива более 65 млн долларов. Для Египта с его светскими устоями и традициями веротерпимости такая исламизация неминуемо сопряжена с новыми всплесками массовых выступлений уже против тех, кто «украл революцию». Реакция египетского гражданского общества на монополизацию исламистами конституционного процесса показывает, насколько революция далека от завершения.

Помимо умеренного и жестко исламского крыла в составе салафитского течения легализацию получили и так называемые джихадисты, то есть активисты находившихся ранее в подполье многочисленных террористических организаций. Такой пестрый расклад сил еще более обостряет внутриполитическую борьбу в Египте вокруг президентских выборов и принятия новой конституции.

Руководство «братьев-мусульман», заявляющих о готовности играть по современным демократическим правилам, опасается соперничества со стороны радикальных исламистов, которые могут потеснить их именно на религиозном фронте. В этом случае они окажутся перед дилеммой – либо рисковать сужением своей социальной базы, либо поставить под угрозу отношения с Западом, в финансовой помощи которого Египет остро нуждается. Придерживаясь принципов социально ориентированной рыночной экономики, умеренные исламисты видят в жесткой исламизации серьезные преграды на пути иностранных инвестиций и угрозу для туристического сектора, одного из главных источников валютных поступлений.

Разногласия в исламистской среде имеют также серьезный внешнеполитический аспект. Теперь, когда исламисты стали доминирующей силой в египетской политике, возникают вопросы о судьбе мирного договора с Израилем, об отношениях Египта с палестинцами, о корректировках планов сдерживания исламского экстремизма и великодержавных амбиций Ирана. Конечно, быстрое возвращение Египта в глобальную политику вряд ли возможно. Слишком тяжел груз внутренних проблем. Вместе с тем появляются признаки того, что на региональном направлении новый Египет будет пытаться проводить более самостоятельный и нюансированный курс. Хотя истоки египетской революции находятся внутри страны, свою роль сыграли и такие общественные настроения, как недовольство слишком большой зависимостью от США и Израиля, а также принижением ведущей роли Египта на Ближнем Востоке.

Победу политического ислама на международной арене оценивают противоречиво. Существуют две крайние точки зрения. Согласно одной из них, умеренные исламисты представляют собой некий аналог христианско-демократических партий Европы. Соответственно, со временем, после прихода к власти, они будут вынуждены демонстрировать прагматизм и развиваться по пути секуляризации. Сторонники противоположных оценок утверждают, что исламистские партии в силу самой природы ислама склонны к догматизму, испытывают комплексы антизападничества и не способны адаптироваться к мировым реалиям.

Реакция на американскую инициативу «Большой Ближний Восток» показала, что к идее ускоренной демократизации по западным рецептам исламский мир отнесся скептически. На фоне революционного подъема, когда эти вопросы стали неотъемлемой частью повестки дня, вновь разворачиваются дискуссии вокруг того, до какой степени современная демократия соотносится с нормами шариата, не является ли демократизация синонимом вестернизации, очередной попыткой Запада навязать свои ценности. По мере того как проходит эйфория в лексиконе арабских политологов все чаще фигурирует такое понятие, как «хассыя арабия», то есть «арабская особость». И в этом есть свой резон. Демократические ценности в их либеральном понимании не во всем ложатся на арабо-мусульманскую почву. Регион имеет специфический менталитет, свои глубоко укоренившиеся традиции правления и бытовой жизни, отличные от западных. Реформирование Ирака даже в условиях иностранной оккупации показало, что парламентаризм в многоконфессиональной и многоэтнической арабской стране прививается с трудом. Египет также трудно представить парламентской республикой европейского образца. Эффективную, зачастую харизматическую власть арабское сознание не рассматривает как автократию, скорее как способ национально-государственного существования. От семьи до государственных институтов в арабском мире укоренены такие негласные нормы, как патернализм и консенсусное принятие решений по принципу «ни победителей, ни побежденных», что не укладывается в русло строго регламентированных демократических процедур.

Как бы ни сужались возможности внешнего воздействия на стихийные процессы в регионе, их интернационализация уже произошла. Причем в немалой степени по инициативе самих арабских государств. Какие-то уроки из ливийского, йеменского, бахрейнского и особенно сирийского кризисов уже можно извлечь. В первую очередь это касается характера вмешательства извне. Силовой способ решения деликатных внутренних проблем значительно осложняет проведение реформ на переходном этапе. Внешнее воздействие, пусть и по просьбе самих государств региона, имеющих свои особые интересы, должно быть направлено на поиск разумных компромиссов, на достижение общенационального примирения. Без этого накопившуюся протестную энергию арабов трудно направить в русло конструктивных программных действий по реализации их справедливых чаяний.

А.Г. Аксенёнок – кандидат юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол, опытный дипломат, арабист, долго работавший во многих арабских странах, в том числе в качестве посла России в Алжире, а также спецпредставителем на Балканах и послом Российской Федерации в Словакии.

Россия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 мая 2012 > № 735567 Александр Аксененок

Инновационная бюджетная авиакомпания из Дубая flydubai играет важную роль в развитии быстрорастущей туристической отрасли ОАЭ, подтверждением чего служат недавно опубликованные цифры.

По оценке Всемирного Совета по Туризму доля туристической отрасли в ВВП ОАЭ в этом году должна составить 19,9 миллиардов долларов США, что делает её одним из важнейших факторов экономического развития страны в целом.

Этот рост, в основном, обусловлен достижениями flydubai, самой быстрорастущей новой авиакомпании мира. Недавно были опубликованы показатели, охватывающие период с февраля 2011 года по март 2012, которые иллюстрируют существенный прирост пассажиропотока, особенно из стран СНГ, Центральной и Восточной Европы и Персидского Залива. Среди опубликованных показателей можно выделить следующие результаты:

• На 284% вырос пассажиропоток из стран СНГ и Центральной Европы за период с февраля 2011 по март 2012 года, по сравнению с предыдущим аналогичным периодом.

• На 89% вырос пассажиропоток из стран Персидского Залива за период с февраля 2011 по март 2012 года, по сравнению с предыдущим аналогичным периодом.

Менее чем за три года авиакомпания flydubai начала выполнять рейсы по 45 направлениям в 29 странах мира, и на сегодняшний день является вторым по величине авиаперевозчиком Аэропорта Дубая. Важно отметить, что в настоящий момент авиакомпания обладает самой обширной среди ближневосточных авиаперевозчиков сетью маршрутов в города Центральной и Восточной Европы, а также выполняет полёты по направлениям, ранее не имевшим прямого сообщения с ОАЭ.

На сегодняшний день авиакомпания еженедельно совершает 78 регулярных рейсов по 13 направлениям в странах СНГ, Центральной и Восточной Европы: в Армению, Азербайджан, Грузию, Кыргызстан, Россию, Сербию, Туркменистан и Украину. flydubai является единственным оператором регулярных рейсов из Дубая в Белград, Донецк и Харьков.

Сеть маршрутов flydubai в страны Персидского Залива также является крупнейшей среди ближневосточных авиаперевозчиков. Авиакомпания выполняет 424 рейса в неделю в Саудовскую Аравию, Бахрейн, Кувейт, Оман и Катар. Только в Саудовскую Аравию flydubai еженедельно выполняет 73 рейса по семи направлениям. Авиакомпания является единственным авиаперевозчиком, выполняющим регулярные рейсы из ОАЭ в Абу, Гассим, Таиф и Янбу.

Джамал Аль Хаи (Jamal Al Hai), Исполнительный вице-президент Аэропортов Дубая по внутренним и внешним коммуникациям, сказал: "Индустрия авиаперевозок играет важнейшую роль в поддержании выдающихся темпов роста туристической отрасли ОАЭ. Способность авиакомпании flydubai выходить на рынки новых стран играет немаловажную роль в том, что мы продолжаем двигать свою отрасль вперёд и помогаем развиваться экономике в целом за счёт увеличения числа людей, посещающих нашу страну. С точки зрения пассажиропотока, flydubai является вторым по величине авиаперевозчиком Международного аэропорта Дубая. За короткий период эта авиакомпания превратилась в одного из самых сильных авиаперевозчиков в регионе".

Выступая в преддверие выставки Arabian Travel Market 2012, крупнейшего регионального мероприятия в сфере туризма которое откроется 30 апреля, президент flydubai, Гейт Аль Гейт (Ghaith Al Ghaith), сказал: "Недавно опубликованные данные подтверждают лидирующие позиции flydubai по многим направлениям. Наше видение, сформулированное три года назад, помогло создать уникальную сеть маршрутов, которая не только очень удобна для пассажиров, но и открыла доступ на новые рынки в стратегическом плане. Польза от наших маршрутов для ОАЭ и других стран очевидна как в сфере торговли, так и в туристическом секторе. Опубликованные данные подтверждают, что реализация нашего плана уже дает свои результаты, а ведь мы ещё только в самом начале пути. Мы обладаем огромным потенциалом роста и продолжим выходить на новые рынки, которые, по нашему мнению, испытывают дефицит авиасообщения с Дубаем".

Первая бюджетная авиакомпания из Дубая - flydubai, была основана Правительством Дубая в марте 2008 года, и начала коммерческие полеты 1 июня 2009 года. Авиакомпания flydubai стремится сделать путешествия менее сложными, менее нервными и менее затратными.

flydubai, основанная на бюджетной модели бизнеса, предлагает хорошее соотношение цены и качества продукта при весьма конкурентоспособной цене. Ее веб-сайт (www.flydubai.com) является важным средством коммуникации с клиентами.

В сентябре 2011 года авиакомпания flydubai начала прямые полеты в Дубай из Киева, Харькова и Донецка.

Глава Организации рыболовства и рыбоводства «Шилат» Голям Реза Разеки в интервью агентству ИСНА сообщил, что в прошлом году импорт рыбной продукции сократился на 40%, а экспорт увеличился на 20%. В текущем году экспорт рыбной продукции должен увеличиться еще на 20%.

По словам Г.Р.Разеки, в прошлом году было импортировано 66 тыс. т тунца. Это на 40 тыс. т меньше по сравнению с предыдущим годом, и такое сокращение импорта стало возможным в результате того, что иранские рыбаки увеличили добычу тунца в международных водах.

Г.Р.Разеки сообщил, что в прошлом году было экспортировано около 45 тыс. т различной рыбной продукции на общую сумму в 200 млн. долларов. В основном, названная продукция поставлялась в ОАЭ, Кувейт, Ирак, Оман, Таиланд и Китай.

Указав на то, что экспорт рыбной продукции увеличился в весовом и стоимостном выражении, глава Организации «Шалит» отметил, что более 80% экспортных поставок составляла рыбная продукция, произведенная в рыбоводческих хозяйствах.

За прошлый год на экспорт было поставлено 3,4 тыс. т креветок, выращенных в искусственных условиях, на общую сумму в 17 млн. долларов. Иранские креветки поставляются в ОАЭ, Кувейт, Ливан, Австралию и страны Евросоюза. В текущем году объем производства креветок в искусственных условиях должен вырасти до 16 тыс. т, что на 100% больше по сравнению с прошлым годом.

Г.Р.Разеки подчеркнул, что Иран обладает большим потенциалом для экспорта рыбной продукции и к концу выполнения 5-ой пятилетней программы развития страны (к марту 2016 года) объем экспорта названной продукции должен вырасти до 500 млн. долларов в год.

Показатель ВВП на душу населения - один из признанных в мире индикаторов, характеризующих уровень благосостояния граждан той или иной страны и эффективность ее экономики. Вполне закономерно, что российское руководство ставит в качестве долгосрочных целей достижение высоких позиций именно по ВВП на душу населения в мировой табели о рангах. Чтобы понять, насколько близка наша страна к достижению этих высоких целей, эксперты "РИА-Аналитика" на основе данных МВФ составили рейтинг стран по объему ВВП на душу населения*.

Как видно из результатов рейтинга, наиболее богатые страны по этому показателю - Катар, Люксембург и Сингапур, где на каждого жителя приходится 103, 80 и 60 тыс. долларов ВВП соответственно. Крупнейшая экономика мира, США, как и годом ранее, находится на седьмом месте с 48 тыс. долларов на каждого жителя.

По сравнению с 2010 годом существенных изменений позиций стран в этом рейтинге не произошло. Максимальное снижение в рейтинге, составившее 48 позиций, наблюдалось у Ливии, где из-за известных военно-политических событий ВВП на душу населения упал за один год в два с половиной раза.

Заметный регресс продемонстрировал Йемен, который сдал 6 позиций. Помимо аномальной динамики позиций Ливии и Йемена, которая определяется далеко не экономическими факторами, среди стран, сдавших рейтинговые рубежи, можно выделить Грецию и Ирландию. Эти страны потеряли по 4 позиции, что в целом не удивительно, учитывая нестабильность их экономик из-за долгового кризиса.

Наиболее сильные положительные изменения в рейтинге - у относительно небогатых стран, расположившихся на позициях ниже России. Что же касается перемен в первой двадцатке богатейших стран, то обращает на себя внимание рост позиций Кувейта, Германии и Гонконга. Таким образом, несмотря на все финансовые проблемы еврозоны, ее ведущая экономика, Германия, чувствует себя относительно неплохо.

Россия в 2011 году прибавила одну позицию в рейтинге и расположилась недалеко от Чили и Аргентины - на 54-м месте. На каждого жителя нашей страны, по данным МВФ, приходится 16 736 долларов валового дохода. При этом по абсолютному объему ВВП Россия занимает 6-е место среди всех экономик мира.

За последние годы был продемонстрирован существенный прогресс - страна постепенно приближается к богатейшим государствам. С 2005-го по 2011 год ВВП России на душу населения вырос на 40%, что привело к перемещению в рейтинге на 5 позиций вверх. Если исходить из динамики движения в рейтинге других стран, то это в целом неплохой результат, внушающий оптимизм.

Учитывая текущие позиции России в рейтинге по абсолютному значению ВВП и этому показателю в пересчете на душу населения, можно говорить о том, что потенциал повышения эффективности нашей экономики и благосостояния граждан огромен. Но чтобы стать поистине ведущей экономической державой, то есть войти в число первых десяти стран по объему ВВП на каждого жителя, России - при прочих равных условиях - необходимо в среднесрочной перспективе как минимум утроить ВВП.

*Показатель ВВП на душу населения рассчитан МВФ (www.imf.org) по паритету покупательной способности национальных валют.

Как сообщает ливанская газета Daily Star, на свалке отработанных шин в Кувейте произошло возгорание, которое в стране уже называют экологической катастрофой.

Потушить возгорание пытались пожарные расчеты национальной гвардии страны, которым помогали военные, но в итоге потушить свалку пока не получилось. Экологи советуют местным жителям не приближаться к свалке и использовать маски. Некоторые члены парламента даже предлагали отменить занятия в местных школах, но министерство образования решило, что ситуация не настолько критична.

Некоторые политики уже назвали возгорание экологической катастрофой и призвали обсудить возможные последствия на специальной парламентской сессии на следующей неделе. Насколько сильным будет загрязнение атмосферы, и попадут ли вредные вещества в источники питьевой воды, пока неясно.

По данным американского Управления по охране окружающей среды (EPA), во время горения шины выделяются вредные газы, а также тяжелые металлы и нефть. После сжигания стандартной автомобильной шины образуется порядка 7,5 литра нефти, которая после этого впитывается в землю или образует пленку на поверхности воды, нанося серьезный вред экологии. Помимо этого, во время горения шины в воздух выбрасываются полициклические ароматические углеводороды (ПАУ), бензол, стирол, фенолы и бутадиен.

Иракские власти объявили во вторник об аресте силами безопасности 11 членов террористической организации "Аль-Каида", подозреваемых в причастности к совершению серии терактов в городе Басра на юге страны, сообщают арабские СМИ.

Арестованные, по заявлению начальника полиции Басры генерала Фейсала аль-Абади, признались в совершении ряда громких преступлений. В частности, они дали признательные показания о взрыве заминированных автомобилей на двух рынках города в конце прошлого года, приведших к гибели десятков людей, и теракте в январе этого года, жертвами которого стали 53 шиитских паломника, направлявшихся к мусульманским святыням в городах Кербела и Неджеф.

Как отметил аль-Абади, среди арестованных - пакистанец Махмуд Керим, родившийся в Кувейте в 1975 году и прибывший в Ирак в 2003 году. В 2004 году он был арестован американскими войсками по подозрению в терроризме и заключен в тюрьму. В 2005 году после освобождения из тюремного заключения Керим, взявший себе псевдоним Абу Абдалла, вернулся к занятию террористической деятельностью.

Остальные арестованные - иракцы, причем один из них - Ассам Ясин работал в полиции Басры и снабжал боевиков "Аль-Каиды" информацией, облегчающей им планирование и совершение терактов.

В феврале украинский экспорт металлопродукции провалился до 3-х летнего минимума. Анализ потребительского спроса на ключевых экспортных направлениях показывает, что заменой находящемуся в стагнации европейскому рынку может стать только возврат на старый добрый Восток.

Согласно данным правительства, за первые два месяца 2012 г. украинские металлурги поставили на экспорт 3,596 млн. т стали, что на 7,9% меньше АППГ. При этом в феврале украинский экспорт стали упал до минимальной отметки за последние три года и составил 1,525 млн. т, что меньше показателя января 2012 г. на 26,4%.

Евросоюз

Правительства стран Еврозоны продолжают активную борьбу с бюджетными дефицитами, тем не менее, прогнозы развития экономики ЕС на текущий год предполагают, что в 2012 г. экономика еврозоны все же будет развиваться медленнее ожидаемых ранее темпов. Так, в Ernst & Young считают, что в текущем году ВВП стран Европы снизится на 0,5%.

В таких экономических условиях, снижается активность металлопотребляющих отраслей, что усугубляет ситуацию в стальном секторе ЕС. В частности, из-за слабости внутреннего рынка в Италии, являющейся крупным потребителем украинской стали, уровень перепроизводства в стране достигает 30%.

Тем не менее, не во всех странах ЕС экономическая ситуация настолько плачевна. Так, Польша остается одной из немногих стран Европы, в которой сохраняется рост экономики, а также внутреннего потребления стали. В частности, ожидается, что ВВП по итогам года в Польше вырастет на 3%. Кроме того, в польской стальной ассоциации (Hutnicza Izba Przemysіowo-Handlowa, HIPH) прогнозируют, что в текущем году потребление стали в стране должно вырасти на 5,5% до 11,6 млн. т.

Немецким производителям, в виду улучшения спроса со стороны автомобилестроительного сектора и трубных предприятий, удалось в марте повысить среднюю стоимость плоского проката на 20 евро за тонну. Более низкий уровень спроса наблюдается со стороны строительства. Стоит отметить, что в настоящее время на внутреннем рынке Германии наблюдается дефицит плоского проката, вследствие приостановки производственных мощностей, а также недостатка импортных поставок. В связи с этим, ожидается, что объемы импорта стали в страну в ближайшее время могут увеличиться, тем самым оказывая давление на местных производителей.

Ближний Восток

Макроэкономическая ситуация в регионе в настоящее время выглядит намного лучше, чем в Европе. Так, ожидается, что в текущем году экономики большинства ближневосточных стран будут расти. В частности, рост ВВП в ОАЭ прогнозируется на уровне 3,1%, в Саудовской Аравии – на 3,3%, Иране – на 3,4%, Египте – на 4%, в Кувейте – на 3,6%.

Стоит отметить, что в этих странах стремительно растет количество реализуемых инфраструктурных проектов. Так, в Кувейте на реализацию проекта метрополитена длиной 160 км. планируется выделить около $7 млрд. Также строительство линий метрополитена, в которое будет вложено $392 млн., планируется в Каире. В Саудовской Аравии будет вложено около $397 млн. в строительство гостиничного комплекса, состоящего из четырех башен.

В Турции, являющейся одним из крупнейших потребителей украинской стали, в текущем году прирост ВВП в 2012 г. прогнозируется на уровне 4,48%. Рост потребления, согласно ожиданиям турецкой ассоциации производителей стали (DCUD), составит 7% (до 29 млн. т). С конца марта в стране растет спрос со стороны строительного сектора. Этим воспользовались поставщики полуфабрикатов, несколько увеличив стоимость своей продукции. Так, апрельская заготовка украинских поставщиков предлагается на турецком рынке по $600-610/т FOB, и в ближайшее время снижать цены они не планируют, так как на внутреннем рынке полуфабрикаты реализуются по $625-640/т. Соответственно, на турецком рынке отечественные поставщики чувствуют себя достаточно уверенно.

Стоит отметить рост потребления стали в Иране – со стороны автопрома, вагоностроительной отрасли и судостроителей. В частности, планируется возведение новой судоверфи, на которой будет производиться ремонт и строительство судов и танкеров водоизмещением более 300 тыс. т. Кроме того, будет построено 12 буровых установок, вложить в которые планируется более $2,5 млрд. Ожидается, что в апреле после празднования Нового года по иранскому календарю, на рынок вернутся местные покупатели, так как сделки в этом направлении не заключались уже на протяжении нескольких недель и на внутреннем рынке сформировался отложенный спрос.

Юго-Восточная Азия

Нынешняя рецессия мировой экономики наименьшим образом влияет на экономическую ситуацию в Юго-Восточной Азии. Безусловно, темпы экономического роста в последнее время снизились, чему также способствовали стихийные бедствия, прокатившиеся в начале года, но, несмотря на это, азиатские экономики будут продолжать расти. Так, согласно данным Организации экономического сотрудничества и развития, ежегодный рост ВВП в регионе до 2016 г. будет составлять около 5,6%. Не только Китай и Индия, но и большинство стран АСЕАН, в частности, Филиппины, Малайзия и Индонезия, вкладывают существенные средства в реализацию крупных инфраструктурных объектов, что соответственно, будет способствовать росту потребления стали.

Исключением является Вьетнам, чья экономика продолжает оставаться в депрессии, и где строительный сектор, как основной потребитель металла, находится в глубоком кризисе. Так, местные компании в марте практически приостановили закупки г/к проката, не принимая даже предложения некоторых китайских поставщиков на уровне $640-645/т CFR, при средних спотовых ценах $680-690/т. При этом, вьетнамские экспортеры в начале марта наращивают поставки своей продукции в соседние страны, в частности, в Индонезию и Филиппины.

Россия

Темпы роста ВВП РФ в текущем году по некоторым оценкам составят 3,5%. Ожидается также, что национальная валюта будет устойчивой, вследствие контроля темпов роста инфляции Центральным банком России. По оценкам российских металлоторговых компаний, темпы роста стального потребления по итогам года составят 5-8%. Основными драйверами этого роста будут увеличение спроса со стороны автопрома, строительства и машиностроения.

Тем не менее, в настоящее время повышению активности в потребляющих отраслях препятствует снижение темпов роста госфинансирования и частного инвестирования. В этих условиях, местные производители вынуждены были понизить стоимость арматуры для реализации на внутреннем рынке в апреле. Однако уже в апреле ожидается существенный прирост внутреннего спроса в России благодаря повышению активности в строительстве вследствие сезонного фактора.

В связи с нынешней ситуацией в Сирии турецкая авиакомпания Turkish Airlines решила отменить все свои рейсы в эту страну на период с 1 апреля 2012 года по 30 апреля 2012 включительно, сообщает Flight-Airline.com.

Напомним, авиакомпания выполняла ежедневные полеты из Стамбула в столицу Сирии - город Дамаск, а также 5 рейсов в неделбю в город Алеппо.

Ранее власти Турции заявили о закрытии посольства страны в столице Сирии. Деятельность посольства была приостановлена 26 марта. Все сотрудники уже покинули дипмиссию. Причиной, по которой представительство было закрыто, стала напряженная ситуация в Сирии.О предстоящем прекращении работы турецкой дипмиссии стало известно еще 16 марта. Тогда премьер-министр Турции Реджеп Тайип Эрдоган призвала своих сограждан покинуть Сирию в кратчайшие сроки. В тот же день он озвучил идею о создании на границе двух стран "буферной зоны". Согласно его замыслу, там смогут укрыться сирийские граждане, бегущие в Турцию от режима Башара Асада. По данным Reuters, к настоящему моменту границу пересекли около 17 тысяч беженцев.

Тем временем источник AFP рассказал, что Анкара предпочла не закрывать консульство, расположенное в северном сирийском городе Алеппо, недалеко от турецкой границы.

Ранее в связи с событиями в Сирии свои посольства там закрыл ряд стран, в том числе США. Одними из последних о об этом шаге заявили представители стран, входящих в Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) - Саудовской Аравии, ОАЭ, Бахрейна, Омана, Катара и Кувейта. Также о предстоящей приостановке работы дипмиссии 21 марта объявила Япония.

Вооруженный конфликт в Сирии продолжается больше года. Число жертв боев превысило восемь тысяч человек. Попытки дипломатического давления на Дамаск пока никакого результата не дали.

Всегда есть интересы государств, которые допускают их сближение друг с другом до определённого предела. И когда начинают страдать национальные интересы одной страны в пользу другой, то разговорам о дружбе приходит конец. Хотя, казалось бы, Иран и Турция очень заинтересованы друг в друге, но, похоже, их отношения грозят вернуться на уровень холодной войны, характерной для первого десятилетия исламской революции.

Об этом во многом говорят результаты, а, вернее, их отсутствие, визита в Тегеран премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана.

Накануне визита в Тегеран Турецкий премьер Эрдоган в рамках форума по атомной безопасности в Сеуле встречался с президентом США Обамой. Это породило слухи о том, что, возможно, он передаст иранским лидерам некое послание Белого Дома. Принимались во внимание и, якобы, доверительные межличностные отношения Ахмадинежада и Эрдогана. Говорили и об исламских корнях нынешнего турецкого руководства, которое находится у власти в Турции с 2003 года, и которое позиционирует себя как умеренных суннитских фундаменталистов. Обе страны претендуют на роль региональных лидеров, имеют протяженную общую границу, участвуют в развитии взрывоопасной ситуации вокруг Сирии, непосредственно влияют на безопасность государств Южного Кавказа, а Исламская Республика еще и всегда воспринимается как неуступчивый, придерживающийся своих идеологических принципов партнер. Одним словом, от этого визита ждали многого. Однако ожидания некоторых аналитиков накануне визита того, что ирано-турецкие переговоры и визит Эрдогана в Тегеран могут способствовать изменению структуры международных отношений на Ближнем и Среднем Востоке в целом, явно не оправдались.

Переговоры проходили в Тегеране 28-29 марта. Делегация Турции была представительной. С турецкой стороны в переговорах принимали участие министр иностранных дел, министры развития энергетики, экономики и инфраструктур, заместитель главы турецкой разведки, заместитель начальника турецкого Генштаба, глава Организации по атомной энергии Турции, и три депутата парламента.

Объявленными накануне целями переговоров были обсуждение двусторонних отношений и ситуации на Ближнем Востоке, планировалось участие Эрдогана в открытии турецкого культурного центра. Казалось бы, вопросов, требующих решения на столь высоком уровне, так много, что двух дней визита для их обсуждения будет недостаточно. Тем не менее, назвать предложенную иранцами программу переговоров назвать напряженной нельзя. Все началось в первый же день. Встреча и переговоры Эрдогана с Ахмадинежадом были отменены под предлогом, якобы, болезни иранского президента. Это сообщение вызывало недоумение, так как накануне вечером во вторник президент Ирана встречался с Фейсалом Мехдадом, сирийским заместителем министра иностранных дел, который посетил Тегеран 27 марта в качестве специального посланника президента Сирии Башара Асада. Политика Турции и Ирана в отношении Сирии имеет прямое отношение к ирано-турецким отношениям, так как именно «сирийский узел» стал причиной заметного охлаждения Тегерана к Анкаре.

По итогам ирано-сирийской встречи отметим, что посланник сирийского президента проинформировал Ахмадинежада о мерах, которые правительство Сирии принимает для стабилизации ситуации в стране, дал оценку последним переговорам с Лигой арабских государств и заверил иранское руководство, что ситуация в Сирии улучшается. Комментируя эту встречу, Tehran Times отмечал, что иранский президент подтвердил намерения ИРИ продолжать «оказывать поддержку Дамаску против иностранных заговоров» и Тегеран «не позволит Соединенным Штатам установить господство над Сирией». Конечно, сам факт этой встречи и заявление Ахмадинежада, сделанные за несколько часов до прибытия Эрдогана в Тегеран, видимо, были не случайными.

Принимающая сторона в лице иранского президента, видимо, решила изменением программы визита сразу предупредить турецкого премьера, что по вопросу Сирии Иран к компромиссам не готов. Начиная с официальной церемонии встречи в аэропорту, Эрдоганом занимался первый вице-президент Ирана Мухаммед Реза Рахими, видимо, как все вице-президенты, не имеющий особых полномочий. Совместную пресс-конференцию по итогам первого дня переговоров от Ирана проводил также Рахими. Сама программа первого дня не отличалась напряженной работой. Пресс-конференция надежд журналистов не оправдала, Заявление первого вице-президента Ирана о необходимости «скоординировать совместные действия для достижения поставленных целей по увеличению товарооборота» явно на геополитический уровень всего Ближнего Востока не дотягивали. Правда, его замечание о том, что «необходимо приложить максимум усилий для устранения всех преград, мешающих повышению уровня двусторонних отношений», подтверждало наличие серьезных проблем в политической сфере отношений. В целом в первый день иранцы вели себя как-то подозрительно и таким протоколом организации визита премьера Эрдогана отчетливо выражали свое недовольство партнером.

Встреча с Ахмадинежадом состоялась в завершение второго заключительного дня пребывания Эрдагана в Тегеране. В сообщениях иранских СМИ акцент был сделан на высказываниях президента Ирана по поводу необходимости «устранения существующих проблем в торговом, нефтяном и энергетическом секторах». Из положительного, сказанного в адрес турецкого партнера, можно отметить лишь «высокую оценку конструктивной позиции, занимаемой Турцией в отношении ядерной программы Ирана». Правда, сказанные здесь же Ахмадинежадом слова о наличии у обеих стран «общих недругов» и необходимости «сохранять бдительность перед происками наших врагов" выглядели уже как наставление Анкары на «правильный» путь в региональной политике и выстраивании отношений с Исламской Республикой. На этой встрече официальная часть визита не была завершена. Как и предусматривалось премьер Турции был принят в Мешхеде лидером ИРИ аятоллой Али Хаменеи. И на этой встрече в центре внимания оказался «сирийский узел». "Иран будет всегда защищать Сирию с тем, чтобы сохранить передовую линию сопротивления сионистскому /израильскому/ режиму", - подчеркнул иранский лидер. Он выразил полную поддержку своей страны сирийским властям и заявил о недопустимости "любого вмешательства иностранных сил во внутренние дела Сирии". "Мы поддерживаем начатые в Сирии реформы, эти реформы должны быть продолжены", - указал Хаменеи, слова которого приводит агентство Фарс.

Итак, у Ирана и Турции имеются серьезные разногласия в политике по отношению к Сирии. Тегеран безоговорочно поддерживает Дамаск, считая его своим ближайшим союзником в регионе, в то время как Анкара входит в число наиболее решительных критиков и противников режима президента Башара Асада. Но, видимо оправданно, посмотреть на этот вопрос в более широком контексте стратегий Ирана и Турции в отношении арабских стран Ближнего Востока в целом. Географически и политически обе мусульманские страны тяготеют к Ближнему Востоку, однако продолжают этнически оставаться чужими для арабского большинства, в среде которого также нет единства, а после революций и восстаний «арабской весны» ещё и образовался определенный вакуум сил, на замену которых готовы себя предложить и Турция, и Иран.

Для Турции никак не открывается окно в Европу, Анкара стоит перед выбором, что важнее: укреплять свои позиции в мусульманском мире или сидеть и дальше на пороге Евросоюза в ожидании полноправного членства. Президент Турции Абдулла Гюль заявил, что в будущем Турция, возможно, не захочет стать членом Евросоюза и пойдет по пути Норвегии. В Анкаре осознают сложность принятия страны в ЕС в настоящее время, да и большинство населения страны относится к такой перспективе довольно негативно. Судя по всему, Анкара окончательно разочаровалась в перспективах интеграции в Европейское сообщество, и стала больше уделять внимания политической борьбе за роль посредника в урегулировании ближневосточного конфликта, в частности, в возможном урегулировании внутренней ситуации в Сирии. Турция не скрывает, что в перспективе может стать арбитром в сирийско-израильских отношениях, а также активно поучаствовать в палестинском диалоге между движениями ФАТХ и "Хамас".

Означает ли это, что турки предполагают отказаться от своей традиционной западной ориентации в пользу сотрудничества с Ираном? В Иране считают, что, конечно, нет. Действительно внешняя политика Турции всё более концентрируется на мусульманском мире и, особенно, на актуальных проблемах Ближнего Востока, но не о какой солидарности или взаимодействии с исламским режимом Ирана речи нет.

Отношения с арабскими государствами у Ирана как-то не заладились сразу же после исламской революции 1979 года, через год после которой началась самая затяжная война 20 века с Ираком. Все восемь лет этой войны Исламская Республика пребывала во враждебной изоляции от арабского мира, который невзлюбил иранских аятолл больше, чем амбициозного и не пользующегося доверием на Ближнем Востоке лидера Ирака Саддама. Министр безопасности Ирана ходжат-оль-эслам Хейдар Мослехи, комментируя свой недавний визит в Саудовскую Аравию, отметил в числе заслуживающих внимания моментов на встрече с престолонаследником то, что последний признался, «что в период навязанной Ирану войны они оказали большую поддержку Саддаму, исключительно исходя из того, что он был арабом». Единственным исключением среди арабских стран, пожалуй, была Сирия, которая все эти годы оставалась для ИРИ открытым окном в соседний арабский мир. Сейчас Дамаск находится под реальной угрозой смены режима, и сирийское окно для Ирана может быть вскоре закрыто, с очень акцентированным участием Турции. Глава министерства безопасности Мослехи в этой связи считает, что «главный вопрос в Сирии заключается не в сохранении именно Башара Асада, а главное сохранить дух сопротивления, к сожалению, многие не принимают это во внимание». В числе «непонимающих» иранскую позицию оказалась и Турция, которая своими действиями в Сирии реально угрожает лишить Иран его единственного союзника и закрыть таким образом «окно» в арабский мир, а заодно и плацдарма для оказания давления на Израиль.

Ранее Иран, не без оснований рассчитывал, что продвижение единства среди мусульманских стран станет одним из главных приоритетов внешней политики Турции, во главе которой с 2003 года стоят близкие по духу исламские деятели. Однако на практике Турция в своем стремлении играть более значимую роль на международной арене уже перешла к реализации политики неоосманизма, в которой Иран, как и 200 лет тому назад, рассматривается не как союзник, а только как соперник. Реалии сегодняшнего дня, конечно, вносят коррективы в это соперничество, но суть остается прежней. Как видно, реальная политика «на злобу дня» оказалась выше «мифических» геополитических интересов, которые, как показали итоги визита Эрдогана в Иран, каждая из договаривающихся сторон, оценивает по-разному.

Активизация турецкой внешней политики в Ближневосточном регионе, по сути, означает новый этап борьбы Турции за региональное лидерство. Оценивая турецко-иранские отношения на данном отрезке времени, исходить следует, видимо, не из заявлений, имеющих отношение к иранской политике Анкары, а из конкретных действий Турции, предпринятых и предпринимаемых сейчас, которые косвенно или прямо затрагивают безопасность ИРИ и интересы исламского режима не только в двусторонних отношениях, но и на региональном уровне. Не вызывает сомнений то, что турецкие послания с угрозами в свой адрес в Тегеране читают, однако до поры до времени там предпочитают не прибегать к ответной воинственной риторике на официальном уровне, руководствуясь известным принципом: «худой мир лучше доброй ссоры».

Премьер-министр Турции, комментируя возрастающий поток беженцев из Сирии, заявил о необходимости создания защищенной от сирийских правительственных войск "буферной зоны" и "гуманитарного коридора". В иранском переводе это означает, что Турция готовится оккупировать, а затем и аннексировать северные районы Сирии. Настороженность Тегерана была подкреплена в последние дни перед визитом Эрдагана решением Турции закрыть свое посольство в Сирии с 26 марта в связи с ухудшением ситуации в стране. Правительство Турции также призвало всех граждан Турции, находившихся в Сирии, вернуться на родину как можно скорее.

Такие меры в угрожаемый период не остаются без внимания тех, кто оценивает вероятность начала военных действий против Сирии. При этом в Тегеране не сомневаются, что действия Турции поддерживаются Белым Домом. В группе стран, наиболее последовательно поддерживающих сирийскую оппозицию, входят Катар, Оман, Иордания, Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты, как видно, страны, американское влияние на которые не подвергается сомнению.

В этой связи, по мнению автора, заслуживает внимания прогноз Хоссейна Шейхольэслама ( Sheikholeslam), ранее занимавшего пост посла Ирана в Сирии, а в настоящее время являющегося советником спикера иранского парламента по международным вопросам и директором секретариата Конференции по защите палестинской интифады. Так вот, он допускает, что судя по всему, Вашингтоном предполагается северную часть Сирии "подарить" Турции в обмен на согласие Анкары признать суверенитет Иракского Курдистана. Действительно, в скором времени на карте Ближнего Востока может появиться независимое государство и новый крупный нефтяной игрок в одном лице. Обещание главы Иракского Курдистана Масуда Барзани объявить о независимости в день праздника Новруз (21 марта) пусть и не воспринимается многими буквально, но, вместе с событиями в Сирии, дает сигнал о том, что процесс возможного создания курдской государственности вступает в решающую стадию. Как доказательство своей гипотезы эксперт приводит факт подписания крупнейшей американской нефтяной компанией Exxon Mobil в октябре прошлого года с правительством Курдистана договора на разработку и эксплуатацию шести нефтяных месторождений.

По мнению иранского эксперта, реализация этого плана может позволить Соединенным Штатам достичь одновременно трех целей: добиться образования Курдского государства, способного стать рычагом американского давления на Иран, Турцию и Ирак; заменить режим Башара Асада, ведущего независимую от США политику; получить доступ к нефтяным ресурсам на севере Ирака. Очевидно, что для Ирана все три цели представляют опасность.

Видимо и поэтому, Иран открыто выступает в поддержку Дамаска и предупреждает Анкару, что в случае организации военной интервенции против Сирии с использованием военных объектов в Турции, по ним может быть нанесен военный удар. Тегеран не вводит в заблуждение антиизраильская риторика Анкары. В целом же, ростом своего влияния в регионе Иран, как считают многие аналитики, обязан, как это ни парадоксально, Соединенным Штатам. Сняв в 2003 году с ближневосточной шахматной доски Ирак, они создали вакуум, который усиленно пытается заполнить собой Иран. Турция, переключившись со своих усилий попасть наконец в Европейский союз на ближневосточные дела, стала очень конкретно мешать Исламской Республике. Анкара и Тегеран, соперничая за влияние на Ближнем Востоке, неизбежно должны были столкнуться в Сирии. И пора признать, что это уже произошло.

Политическое соперничество Турции и Ирана в Сирии идет параллельно и заставляет США и ЕС смириться с мыслью, что им придется считаться с лидерством одной из этих стран в исламском мире, поскольку эпоха прямого влияния на страны Ближнего Востока для них уходит. Естественно, что Запад сделает выбор в пользу Анкары, но Иран не отступит. Согласно сообщению иранского информационного агентства Jahan News, многие депутаты парламента Ирана считают, что иранская дипломатия заняла пассивную позицию в отношении текущих событий в регионе. Так, что, видимо, со стороны Исламской Республики не следует ожидать отказа от поддержки в Сирии Башара Асада, а противостояние с Турцией будет только нарастать.

Кольчугин Николай, эксперт по проблемам Ближнего и Среднего Востока, кандидат исторических наук, доцент, для Иран.ру

Менее половины лидеров арабских стран примут участие в саммите Лиги арабских государств (ЛАГ), который открывается в четверг в столице Ирака Багдаде, сообщил заместитель генсека ЛАГ Ахмед бен Хелли.

"В саммите ЛАГ примут участие девять или десять арабских лидеров", - сказал бен Хелли в среду в интервью иракскому спутниковому телеканалу "Аль-Иракия".

По данным арабских СМИ, из лидеров стран Персидского залива в Багдад приедет только эмир Кувейта шейх Сабах аль-Ахмед ас-Сабах. Саудовская Аравия будет представлена постпредом при ЛАГ, в том время как Объединенные Арабские Эмираты направляют на саммит министра иностранных дел. Катар и Оман до сих пор не объявили, кто возглавит их делегации на встрече.

Подтвердивший изначально свое участие в саммите лидер Йемена Абд Раббу Мансур Хади, позднее заявил, что страну будет представлять министр иностранных дел.

Президент Алжира Абдельазиз Бутефлика отказался от поездки по состоянию здоровья. Неизвестно, примет ли участие во встрече глава Переходного национального совета Ливии Мустафа Абдельджалиль и король Марокко Мухаммед Шестой.

В то же время подтвердили свое участие в саммите ЛАГ президент Туниса Мунсеф аль-Марзуки и президент Судана Омар аль-Башир. Также встречу посетят лидеры Коморских островов и Сомали.

Как ожидается, главной темой саммита станут последствия "арабской весны" - массовых народных волнений в Северной Африке и на Ближнем Востоке, которые привели к уходу из власти лидеров Туниса, Египта, Ливии и Йемена, правивших десятилетия. Кроме того, на саммите ЛАГ будет обсуждаться сирийский кризис.

Примечательно, что сирийской делегации на саммите не будет, так как совет министров иностранных дел ЛАГ 12 ноября 2011 года принял решение о приостановке участия Сирии в работе этой панарабской организации.

Лига арабских государств объединяет 21 страну и Организацию освобождения Палестины (ООП). Штаб-квартира этой панарабской организации находится в Каире.

Встречи глав МИД и лидеров ЛАГ проходят ежегодно, однако саммит 2011 года был отменен ввиду событий арабской весны. Последнее заседание ЛАГ состоялось в марте 2010 года в ливийском городе Сирт, где председательствовал ливийский лидер Муамар Каддафи, погибший от рук повстанцев в 2011 году. В январе 2011 года в египетском городе Шарм-эш-Шейх прошел экономических саммит ЛАГ под председателем бывшего президента Египта Хосни Мубарака, который в настоящее время обвиняется в коррупции и подавлении демонстраций. Надим Зуауи.

В.В.Путин провёл рабочую встречу с генеральным директором Российского фонда прямых инвестиций К.А.Дмитриевым.

Тема беседы - первые результаты деятельности недавно созданного Российского фонда прямых инвестиций, который уже на сегодня заключил сделок на миллиард долларов. По мнению главы фонда, это говорит о том, что зарубежные инвесторы верят в российский рынок.

Стенограмма начала встречи:

В.В.Путин: Кирилл Александрович, только совсем недавно официально фонд приступил к работе, насколько я понимаю. В январе только был зарегистрирован?

К.А.Дмитриев: Да.

В.В.Путин: Пошли первые сделки уже на миллиард долларов, так что старт успешный, я вас поздравляю.

К.А.Дмитриев: Спасибо большое, Владимир Владимирович.

В.В.Путин: Как складывается работа с иностранными партнёрами, соответствующими фондами? Мы в прошлом году с ними собирались здесь, в Москве. Настрой в целом был боевой, позитивный. Ну и, самое-то главное, как вообще складывается работа с потенциально прямыми инвестициями, потенциальными партнёрами в этой сфере?

К.А.Дмитриев: Уважаемый Владимир Владимирович! Спасибо большое за возможность коротко изложить результаты первой деятельности Российского фонда прямых инвестиций после Вашей встречи 18 мая прошлого года, где были инвесторы, управляющие капиталом более чем 2 трлн долларов.

Мы провели очень активную работу по созданию фонда и, как Вы заметили, действительно проинвестировали уже миллиард долларов, из которых 200 млн – это деньги Российского фонда прямых инвестиций, а 800 млн долларов пришло от наших партнёров, соинвесторов. Это очень важно, что инвесторы активно вкладывают в Россию.

Главный принцип деятельности фонда – это то, что мы осуществляем инвестиции, когда есть как минимум столько же денег, приходящих от соинвесторов. Это позволяет как привлекать инвестиции в Россию, так и обеспечивать высокое качество решений, потому что решения принимаем как и мы, так и соинвесторы.

Мы в кратчайшие сроки сделали то, что многие страны создают годами. Мы очень быстро создали профессиональную команду. В наш экспертный совет вошли ведущие международные инвесторы, такие как глава суверенного фонда Китая, Кореи, Кувейта, звезды инвестиционного бизнеса, как Леон Блэк, Дэвид Бондерман, глава Apax Мартин Халуза. Мы им ничего не платим, и то, что они входят к нам в экспертный совет, показывает их интерес к России, их веру в рост России. Их привлекает, например, то, что средний класс в России утроился за последние пять лет.

Мы только что ездили с инвесторами по регионам России. Им крайне интересен рост именно в регионах России, поэтому коротко: мы очень активно работаем. Что важно, мы также заключили соглашение с инвестиционным фондом Китая об инвестициях в миллиард долларов. Только что с Владимиром Александровичем Дмитриевым (глава Внешэкономбанка) совершили поездку по Ближнему Востоку, где один из местных ведущих суверенных фондов хочет вкладывать во все сделки Российского фонда прямых инвестиций – в модель автоматического соинвестирования.

В.В.Путин: То есть соинвестировать вместе с фондом.

К.А.Дмитриев: Да, и входить во все абсолютно сделки фонда, что довольно беспрецедентно. И для них это будет самая большая инвестиция в фонд, вот для этого большого суверенного фонда.

Коротко о наших сделках. Мы первую нашу инвестицию сделали в объединённую биржу ММВБ-РТС, показывая, что инвесторы верят в финансовый рынок России, и привлекая важного соинвестора – ЕБРР – (Европейский банк реконструкции и развития) перед IPO биржи. Вторая сделка – одна из самых крупных сделок на энергетическом рынке: 625 млн долларов мы проинвестировали в ОГК-5 (ОАО «Энел ОГК-5»), из которых 140 млн пришло от нас, остальное – от соинвесторов. Деньги пошли в «ИНТЕР РАО» на развитие инвестпрограммы холдинга. Это было знаковой, важной сделкой.

В.В.Путин: Сколько в «ИНТЕР РАО» пошло?

К.А.Дмитриев: 625 млн долларов. Все деньги будут направлены на инвестпрограмму. Третья сделка, которую мы подписали как предварительное соглашение, тоже очень интересна – это медицина. Мы подписали предварительное соглашение с ведущим фондом, который номер один среди инвесторов в медицину в мире, который хочет инвестировать в частную медицину в России. Все деньги направятся на развитие клиник и повышение качества медицинского обслуживания. Поэтому мы работаем действительно во многих индустриях и именно приводим сюда «умные» деньги, деньги, которые очень активно верят в Россию.

И также мы смотрим на некоторые возможности за рубежом, потому что сейчас кризис в Европе и активы очень сильно упали в цене. Например, с Объединённой авиастроительной корпорацией мы рассматриваем некоторые точечные стратегические инвестиции в Европе, которые могут быть интересны для России в стратегическом плане.

Завершая такой краткий доклад, действительно, очень активно работаем и видим, что инвесторы верят в рост. Они видят, что стабильность приходит и продолжается в России после выборов. Для них очень важно, что выборы прошли успешно, и они сейчас активно хотят инвестировать всё больше средств в российскую экономику.

В.В.Путин: Я вас ещё раз хочу поздравить с успешным стартом. В связи с тем, что Фонд прямых инвестиций, по сути, вложил немалые средства при объединении двух бирж, я думаю, что здесь теперь нужно сделать следующий шаг. Нужно работать с нашим бизнесом, который выходит на IPO, размещать это IPO прежде всего на российских рынках.

К.А.Дмитриев: Да, абсолютно. Всё больше и больше компаний, с которыми мы хотим инвестировать, хотят размещаться именно на российских площадках и видят, что может быть образован долгосрочный капитал. Поэтому действительно мы видим, что биржи очень выросли в цене, потому что всё больше и больше компаний будет размещаться именно в России.

В.В.Путин: И у меня есть ещё одно предложение. В мае прошлого года, как вы вспомнили, мы встречались вместе с вами с руководителями крупных инвестиционных мировых фондов. Вот этот диалог нужно продолжать. Пригласите их на такую очередную встречу в Петербург во время работы Петербургского экономического форума.

К.А.Дмитриев: Владимир Владимирович, обязательно сделаем, мы уже с ними проговорили. Из них фактически все готовы приезжать на Питерский форум и очень хотели бы встретиться с Вами, если у Вас будет такая возможность, потому что там действительно… Вот Леон Блэк с Вами встречался в Сочи, они очень тепло относятся к России и будут очень благодарны такой возможности.

В.В.Путин: Договорились. Спасибо.

Россия > Приватизация, инвестиции > premier.gov.ru, 27 марта 2012 > № 525160 Владимир Путин, Кирилл Дмитриев

Высокие налоги и отсутствие рынков сбыта для ювелирных изделий местного производства существенно осложнили продажи ювелирной продукции, жалуются продавцы из Кабула. Министерство финансов, однако, заявляет, что налоги взимаются в соответствии с существующим законодательством.

В 70-х годах 20-го столетия в Кабуле можно было встретить только украшения из Ирана, России и арабских стран. В дальнейшем на местных рынках появились ювелирные изделия из Сингапура, Кувейта, Египта и Бахрейна. По оценкам ювелиров, в настоящее время доля афганских золотых украшений на рынках Афганистана составляет только 30%.

Глава Ассоциации ювелиров Кабула Хаджи Нур Мохаммад Резай сообщил, что после свержения режима «Талибана» многие афганские ювелиры вернулись на родину из соседних стран. Однако ассоциация полагает, что повышение налогов на золото, отсутствие поддержки со стороны правительства и сложности с реализацией готовых украшений могут привести к краху всей отрасли. В настоящее время налог на килограмм золота составляет 1,6 – 1,8 тысяч долларов по сравнению с 600 долларами ранее.

Азиз Шамс, пресс-секретарь министерства финансов, однако, заявил, что эти обвинения безосновательны. По его словам, правительство поддерживает ювелиров и отрасль процветает как никогда раньше, сообщает телеканал «Ариана-ТВ».

ЗАМЕСТИТЕЛЬ МИНИСТРА ЭНЕРГЕТИКИ РФ Ю.П. СЕНТЮРИН ПРИНЯЛ УЧАСТИЕ В МИНИСТЕРСКОЙ ВСТРЕЧЕ МЕЖДУНАРОДНОГО ЭНЕРГЕТИЧЕСКОГО ФОРУМА

В г. Эль-Кувейт (Кувейт) состоялась 13-я Министерская встреча Международного энергетического форума (МЭФ) и 5-й Международный энергетический бизнес форум. Российскую делегацию на Форуме возглавил Статс-секретарь – заместитель Министра энергетики РФ Ю.П. Сентюрин.

В мероприятии приняли участие главы министерств и ведомств более 80 стран-участников МЭФ, руководители национальных и международных энергетических компаний, представители Европейской комиссии, Форума стран-экспортеров газа, Международного энергетического агентства, Организации стран-экспортеров нефти, Мирового нефтяного совета и других международных организаций.

Под председательством Статс-секретаря – заместителя Министра энергетики РФ Ю.П. Сентюрина прошла 4‑я сессия Министерской встречи МЭФ «Глобальный энергетический диалог: Формирование будущего энергетического сотрудничества».

Открывая сессию, Статс-секретарь – заместитель Министра энергетики РФ Ю.П. Сентюрин отметил необходимость проведения и активизации глобального энергетического диалога, важнейшей площадкой для которого на протяжении уже более 20 лет является МЭФ. По словам Ю.П. Сентюрина, развитие глобального диалога в рамках МЭФ может способствовать преодолению рыночных дисбалансов и структурных проблем энергетического сектора по ряду направлений. Во-первых, это повышение прозрачности рынков за счет информационного взаимодействия участников, в частности в рамках существующей системы JODI.[1] По мнению представителя Минэнерго России, она должна активно развиваться, охватывая сферу не только нефти, но и газа, включая данные об инвестиционных проектах. Во-вторых, МЭФ как площадка для обсуждения дает возможность потребителям, производителям и транзитным государствам скоординировать свои действия для преодоления «узких мест» в сфере развития инфраструктуры и правовой базы энергетического сектора. В-третьих, в рамках МЭФ государства могут сформировать общие подходы к развитию мировой энергетики и тем самым не только облегчить будущую координацию, но и снизить неопределенность для всех участников энергетических рынков.

Статс-секретарь – заместитель Министра энергетики РФ отметил положительный опыт использования МЭФ в качестве объективно наилучшей площадки для совместного анализа производителями и потребителями энергоресурсов тенденций и перспектив развития энергетических рынков – в частности, в рамках взаимодействия МЭФ, МЭА и ОПЕК.

Перспективными сферами деятельности МЭФ, по мнению представителя Минэнерго России, являются изучение развития потребления энергоресурсов (прежде всего, природного газа) в быстроразвивающемся Азиатско-Тихоокеанском регионе с учетом экспертной оценки долгосрочных энергетических сценариев, разработанных разными авторами и организациями. К выполнению такой совместной работы могли бы быть привлечены МЭФ, МЭА, ФСЭГ и такие страны, как Россия и Китай.

Завершая сессию, посвященную глобальному энергодиалогу, Ю.П. Сентюрин предложил всем участникам и гостям 13-ой Министерской встречи МЭФ продолжить обсуждение вопросов энергетического сотрудничества стран-потребителей и производителей энергоресурсов в ходе 14-ой Министерской встречи МЭФ и 6-го Международного бизнес-форума МЭФ, которые пройдут в России в 2014 году.

Справочная информация.

Международный энергетический форум (МЭФ) – образованная в 1991 г. неформальная международная организация со штаб-квартирой в Эр-Рияде (Саудовская Аравия), самостоятельный институт мировой энергетической политики, призванный обеспечивать глобальный диалог потребителей и производителей энергоресурсов. Деятельность Российской Федерации в МЭФ направлена на развитие стратегического сотрудничества с основными странами потребителями и производителями энергоресурсов, в том числе странами Персидского залива, координацию действий на мировом энергетическом рынке.

22 февраля 2011 года в г. Эр-Рияд (Саудовская Аравия) в ходе внеочередной Министерской встречи МЭФ принят устав организации (подписали 86 стран). Таким образом, форум, который до этого являлся неформальной площадкой для дискуссии по широкому кругу вопросов энергосотрудничества между странами-потребителями и производителями энергоресурсов, теперь стал полноценной организацией, действующей на постоянной основе.

22 ноября 2011 года в Эр-Рияде (Саудовская Аравия) в ходе очередного заседания Исполнительного комитета МЭФ принято единогласное решение о проведении 14-ой Министерской встречи МЭФ и 6-го Международного бизнес-форума МЭФ в России. Представителями значительного числа стран была отмечена особая роль России в мировой энергетики, как с точки зрения объективных показателей (объемы добычи/производства и потребления), так и с точки зрения ее вклада в обеспечение глобальной энергетической безопасности и развитие диалога между производителями и потребителями энергоресурсов.

[1] Международная организация по нефтяной статистике. Включает данные более 90 стран, а также шести международных организаций (АТЭС, Евростат, МЭА, ОПЕК, Латиноамериканская энергетическая организация, Статистический отдел ООН)

В ряде европейских стран прошли протесты против небывалого роста цен на бензин. Эксперты полагают, что тенденция продолжится - топливо подорожает еще сильнее. При этом России не удастся остаться в стороне

Рост цен на топливо в Европе бьет все рекорды: бензин и дизтопливо в большинстве стран ЕС дорожают буквально не по дням, а по часам, а в некоторых и вовсе побит исторический максимум. Это связано в первую очередь с ростом цен на нефть, вызванным проблемами на Ближнем Востоке.

Из-за напряженной обстановки вокруг Ирана мировые цены на нефть с декабря 2011 года выросли почти на 20%. И это при том, что добыча нефти в Саудовской Аравии возросла до 30-летнего максимума. C 1 июля в силу вступает эмбарго на иранскую нефть, введенное Евросоюзом. При этом именно Иран является основным поставщиком в Грецию, Италию и Испанию.

Стоимость апрельских фьючерсов на американскую легкую нефть марки WTI (Light Sweet Crude Oil) по состоянию на 08:42 мск выросла до 107,32 доллара за баррель. Цена апрельских фьючерсов на североморскую нефтяную смесь марки Brent (закупаемая европейскими странами) поднялась до 125,93 доллара за баррель.

В настоящее время самый дорогой бензин в Европе - в Норвегии, Италии, Нидерландах, Дании и Греции. Повышаются быстрыми темпами цены и в Польше, Хорватии, Эстонии, Чехии, где автомобилисты уже неоднократно проводили акции "стоп бензин".

Франция и Италия взяли новую высоту

Во Франции цены на бензин уже достигли исторического максимума, превысив психологический рубеж в 2 евро за литр. Правда, такая цена за литр бензина была пока отмечена лишь на некоторых заправках в самом центре Парижа. Однако эта новость произвела настоящий фурор в стране, а некоторые французские политики стали использовать ее в качестве весомого аргумента в ходе предвыборной борьбы. Тезисы об искусственном ограничении роста цен на бензин у некоторых кандидатов в президенты стали серьезными разделами предвыборной программы.

К примеру, социалист Франсуа Олланд вообще обещает заморозить цены на топливо, напоминая, что на такие меры французское правительство уже однажды пошло - во время вторжения войск Саддама Хусейна в Кувейт. Лидер Национального фронта Марин Ле Пен тоже обещает бороться с ростом цен на бензин, правда, менее радикальными способами - изменяя налоги на топливо.

Действующий президент Франции Николя Саркози пока никак не отреагировал на рост цен. Руководитель Центра французских исследований Института Европы РАН Юрий Рубинский считает, что, возможно, это произойдет несколько позже.

"Рост цен - это один из факторов, который, конечно, будет способствовать росту недовольства среди населения. Каждый претендент и в дальнейшем будет выдвигать свои предложения на сей счет. Что касается Саркози, то перед первым туром для него главной задачей было доказать, что он верен ценностям правого либерально-консервативного лагеря, идеям экономического либерализма и жесткой политики в отношении иммиграции", - отметил Рубинский в эфире Business FM.

Цены на бензин достигли исторического максимума и в Италии. Сейчас средняя по стране стоимость литра высококачественного топлива составляет 1,96 евро, цена литра дизельного топлива - свыше 1,8 евро. Согласно прогнозам специалистов, к началу апреля бензин преодолеет и отметку в 2 евро. В целом же подорожание топлива - основной фактор роста инфляции на Апеннинах.

Дальше - больше

Директор по оперативному маркетингу и развитию бизнеса "Рено Тракс Восток" Алексей Шарапанюк считает, что подорожание бензина в ряде европейских стран связано не только с высокими ценами на нефть, но и ожиданиями ее дальнейшего подорожания. "Не исключен и спекулятивный фактор", - отметил эксперт в беседе с BFM.ru.

Заместитель генерального директора холдинговой компании "Совтрансавто" Александр Кравцов отмечает, что, поскольку рынок европейских стран не монополизирован, цены на топливо имеют существенную корреляцию с биржевыми ценами на нефть, а они существенно повысились за последнее время. "В Европе, в отличие от России, в случае существенного падения мировых цен на нефть опускаются и цены на бензин, хотя, конечно, не полностью соответствуют мировому тренду. В целом цены на бензин Европе будут всегда чуть выше мировых цен на нефть. В первую очередь это связано с политикой Евросоюза, пытающегося увеличить долю альтернативных источников энергии для автотранспорта (биодезель, электричество).Также необходимо учитывать, что европейскую стоимость бензина наполовину составляют акцизы, которые являются существенной строкой дохода бюджетов почти всех стран ЕС. И все последние годы эти акцизы имели тенденцию только к повышению", - рассказал BFM.ru эксперт.

Заместитель генерального директора компании Omnicomm Станислав Емельянов отмечает, что нынешний рост цен на топливо в Европе является частью стабильного повышения, начавшегося еще в 2009 году и не прекращавшегося даже в периоды европейских кризисов. "С учетом того, что экономика Европы в последнее время пусть плохо, но растет, а ситуация вокруг Ливии и Ирана продолжает быть нестабильной, можно ожидать, что цены на нефть, а за ними и на топливо в Европе будут расти еще, как минимум, полгода", - прогнозирует Емельянов.

Эксперты отмечают, что в связи с подорожанием бензина в Европе последние время начало значительно падать потребление топлива. Причем прослеживается четкая зависимость: каждые 10% роста цены приводят к падению потребления бензина на 6%, а дизтоплива на 2%. "В Европе цены на топливо колеблются вокруг границы эластичности спроса, и там изменение цены практически сразу влияет на потребление", - отмечает генеральный директор компании "Бензиндекс" Герман Чеботарев.

Чего ждать России

В России же спрос на бензин в меньшей степени зависит от ценовых показателей, чем в Европе. Вполне возможно, что это происходит из-за того, что в нашей стране цены еще не приблизились к европейским.

"Повышение на 10-30% не приводит к тому, что потребительское поведение в России каким-то образом меняется. Люди не начинают меньше ездить, компании не начинают экономить каким-то особым образом. Лишь единицы планируют как-то маршруты и занимаются оптимизацией своих расходов на топливо", - отмечает Герман Чеботарев.

Что же касается возможного влияния повышения цен на топливо в странах ЕС на российский рынок, то, по словам Алексея Шарапанюка, эта тенденция скажется все-таки и на нас: "Безусловно, европейская цена "давит" на Россию. Возможно, нефтяники попробуют сократить поставки нефти на внутренний рынок в пользу прямого экспорта. Это приведет к росту цен на моторное топливо. Тем более, сдерживающий фактор в виде выборов успешно преодолен".

Замдиректора "Совтрансавто" считает, что если рост цен в Европе будет долгосрочным, то избежать этой же тенденции в России не удастся. "Тут многое будет зависеть от правительства, которое устанавливает экспортные пошлины на нефть и нефтепродукты. Влияет и наличие в нашей стране "ручного управления", при котором частным компаниям запрещают повышать цены в угоду тем или иным обещаниям политиков".

Станислав Емельянов отмечает, что "российские нефтяные компании были практически отлучены от западных рынков в течение всего прошлого года, поэтому изменения на российском рынке в сторону повышения цен на бензин вполне вероятны. "К тому же пока новое правительство не навязало производителям топлива новые соглашения о регулировании цен. Нефтяные компании будут пытаться как увеличить экспорт нефтепродуктов, так и поднять цены на внутреннем рынке, чтобы компенсировать упущенную выгоду на внешнем", - считает эксперт.

И за того парня

Сирийская оппозиция атаковала самый охраняемый район Дамаска

Мария Ефимова

Сирийская оппозиция предприняла самое масштабное наступление на регулярную армию с момента начала конфликта год назад. В ночь на понедельник столкновения «Сирийской свободной армии» (ССА) и лояльных Башару Асаду сил произошли в одном из самых укрепленных районов Дамаска Аль-Меззе. В районе Аль-Меззе расположены объекты национальной службы безопасности, множество посольств, представительство ООН, правительственные здания, дома некоторых высокопоставленных чиновников, а также военный аэродром, построенный во времена французского мандата. Кроме того, через этот район проходит стратегически важная дорога на Бейрут.

Всю ночь в пригороде были слышны выстрелы и взрывы, полиция заблокировала несколько улиц и отключила уличное освещение. Утром в Аль-Меззе были введены дополнительные войска, но перестрелка продолжалась до вечера понедельника. Нынешнее наступление представители сирийской оппозиции назвали самым успешным с начала конфликта, утверждая, что их силы подобрались очень близко к штабам службы национальной безопасности и другим важным правительственным объектам. Данные о жертвах разнятся. Сирийские правозащитники в Лондоне сообщают, что в ночной перестрелке были ранены 18 военных сирийской армии. Государственные СМИ Сирии утверждают, что от действий оппозиции погибли 80 военных.

Как сообщил «МН» представитель сирийской оппозиции в Москве Махмуд аль-Хамза, ССА начала готовить наступление на пригород Дамаска некоторое время назад. Целью атаки, по словам собеседника «МН», было продемонстрировать, что вооруженные силы оппозиции укрепились не только в Хаме и Хомсе, но и наращивают свое присутствие в столице страны. В январе боевики ССА уже взяли под контроль несколько восточных пригородов Дамаска, но тогда закрепить успех не удалось:верные Башару Асаду танковые войска меньше чем за неделю отвоевали эти районы.

Нынешние бои в Аль-Меззе стали продолжением серии терактов в Дамаске и Алеппо в субботу и воскресенье, совпавших с прибытием в Дамаск группы международных посредников, сформированной спецпредставителем ООН и Лиги арабских государств (ЛАГ) Кофи Аннаном. В столице от двух взрывов погибли не менее 30 человек и пострадали еще 100. В Алеппо мишенью террористов стало здание управления политической безопасности. От взрыва погибли два человека и еще 30 пострадали. Оппозиция заявила, что теракты организовало правительство с целью дискредитации оппозиции.

Власти Сирии в свою очередь утверждают, что за этими терактами и нападением на Аль-Меззе стоят одни и те же силы — спонсируемые аравийскими монархиями вооруженные террористические группировки с традиционными для них методами. В понедельник министр информации Сирии Аднан Хасан Махмуд обвинил Катар и Саудовскую Аравия в военной и финансовой «поддержке вооруженных террористических группировок».

Саудовская Аравия, Катар и Кувейт не отрицают, что помогают сирийской оппозиции оружием. Саудовский министр иностранных дел принц Сауд аль-Фейсал Аль Сауд накануне сообщил, что эти страны «отправили через территорию Иордании военный груз для ССА, чтобы положить конец насилию в Сирии». На прошлой неделе страны — члены Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (Бахрейн, Катар, Кувейт, Объединенные Арабские Эмираты и Оман) закрыли свои посольства в Дамаске и отозвали всех сотрудников.

Исламовед Александр Игнатенко, директор Центра религии и политики, считает, что методы террористов явно указывают на присутствие в Сирии боевиков «Аль-Каиды». В конце февраля госсекретарь Хиллари Клинтон заявила, что обеспокоена поддержкой, которую «Аль-Каида» и «Хамас» оказывают сирийской оппозиции. Деятельность боевиков в стране вместе с наращиванием военной поддержки, а также экономической помощи аравийских монархий через Организацию исламского сотрудничества и сделала возможной нынешнее наступление оппозиции на Дамаск, полагает собеседник «МН». Кроме того, по сообщениям некоторых арабских СМИ, в последнее время «Свободная сирийская армия» дезертиров под командованием экс-полковника ВВС Сирии Рияда Асада начала пополняться добровольцами-суннитами из разных арабских стран, в том числе Ливии.

Представитель сирийской оппозиции Махмуд аль-Хамза в свою очередь отрицает, что наступление стало возможным благодаря помощи извне. По его словам, успехи оппозиции связаны с тем, что в Дамаске растет число «патриотов», готовых отстаивать дело революции с оружием в руках в рядах «Свободной сирийской армии». «В пригородах Дамаска собралась большая группа оппозиционеров, они живут в лесах, некоторые прячутся в городе. По всей Сирии около 700 точек, где проходят демонстрации. Чувствуется, что армия и спецслужбы устают», — заявил собеседник «МН». Он считает, что анонсированное вооружение ССА аравийскими монархиями не начнется, пока не принесет первые результаты мирная инициатива Кофи Аннана, а пополнение ССА ливийскими и саудовскими бойцами аль-Хамза назвал «ложью и пропагандой».

Перевес сил, впрочем, по-прежнему остается на стороне армии Башара Асада. Хотя оппозиционеры и осмелились осуществить наступление на самый охраняемый район столицы, они не сумели взять его под свой контроль.

Начальник Генерального штаба вооруженных сил Афганистана генерал Шир Мохаммад Карими заявил, что в преднамеренном убийстве мирного населения в южной провинции Кандагар, произошедшем 11 марта, принимал участие не один, а целая группа американских военнослужащих, а само убийство носило характер спланированного и преднамеренного.

Как сообщают афганские СМИ, на состоявшейся в пятницу в Кабуле встрече, в которой принимали участие президент Афганистана Хамид Карзай, родственники погибших 11 марта в уезде Панджваи афганцев, начальник Генштаба доложил, что посетил в составе делегации населенные пункты, где были убиты 16 и ранены еще семь мирных жителей, в основном дети и женщины. По его словам, он неоднократно обращался к командованию США в провинции Кандагар с настоятельной просьбой разрешить ему встречу с тем сержантом, который, по версии НАТО, единолично убил всех этих мирных афганцев. Однако в такой встрече ему было категорически отказано.

Президент Карзай также заявил, что выводы многочисленных комиссий, работавших в Панджваи, свидетельствуют о том, что там явно орудовала группа американцев, а не один военный.

Родственники жертв бойни рассказали Карзаю, что в карательной операции американцев принимала участие и авиация, а именно - военные вертолеты, на которых и прилетели убийцы.

Ранее парламентская комиссия, работавшая в Кандагаре, подтвердила версию убийства мирных жителей группой американских военных. По данным комиссии, в этой карательной акции принимали участие до 20 человек.

Тем временем Пентагон, представители командования Международных сил содействия безопасности в Афганистане (ISAF) и западные СМИ продолжают утверждать, что мирных афганцев расстрелял одиночка - сержант Роберт Бэйлс, который после инцидента сначала содержался под стражей на американской военной базе в Кувейте, а затем был этапирован на военную базу Форт-Левенуэрт в штате Канзас.

Адвокат сержанта Джон Генри Браун, заявил, что данное дело не является обычным уголовным. Он также подтвердил возможность вынесения смертного приговора его подзащитному. Браун выразил удивление по поводу того, что сержант, получивший черепно-мозговую травму и другие ранения во время прохождения службы в Ираке, был снова отправлен в горячую точку.

Адвокат выразил сомнение, что его подзащитный мог устроить побоище в Панджваи под действием алкоголя. Наиболее вероятная, по его мнению, причина произошедшего - стрессовое состояние солдат в Афганистане.

Стамбул разрешит приобретение недвижимости покупателям из стран Персидского залива. Ранее граждане ОАЭ, Саудовской Аравии, Омана, Кувейта, Ирака и Катара были лишены такой возможности, однако теперь арабы смогут потеснить покупателей из России и Европы. Это приведет к настоящему буму на рынке недвижимости Турции, уверены аналитики.

Как отмечает The National, связи между государствами арабского мира и Турцией укрепились с приходом "арабской весны" 2011 года, и рынок недвижимости Турции ожидают большие изменения. Весной 2012 года местный парламент рассматривает законопроект, который фактически упразднит закон “взаимности” и разрешит всем, без исключения, иностранцам приобретать недвижимость в этой стране.

Напомним, что в 2002 году законодатели позволили иностранным покупателям, с некоторыми ограничениями, приобретать недвижимость в Турции. В 2005 году некоторые запреты были сняты, иностранцы получили право покупать жилье почти везде, за исключением муниципалитетов с населением менее 2000 человек и военных зон.

Однако принятый еще в 2002 году закон "взаимности сделок с недвижимостью" оставался в силе, поэтому граждане иностранных государств могли купить недвижимость в Турции, только если у них на родине законы разрешали приобретать недвижимость туркам. Таким образом, жители ОАЭ и Саудовской Аравии, Ирака и Омана, Кувейта и Катара, могли сколько угодно отдыхать на турецких берегах, но вкладывать деньги в турецкие “метры” им не дозволялось.

По некоторым оценкам, когда ограничения для иностранных инвесторов будут сняты, покупатели из ОАЭ, Саудовской Аравии и Катара могут потратить в Турции до $10 млрд или 367,31 млрд дирхамов. Объемы продаж недвижимости, как ожидается, возрастут как минимум на 20%. Стоит отметить, что по данным последнего отчета Global Market Index, составленного в компании Knight Frank, цены на жилье в Турции по-прежнему быстро растут (6,3% в 2011 году). За 2011 год сильнее подорожала только недвижимость Гонконга и Франции.

Предлагаемый законопроект собственности не только "откроет" турецкий рынок для новых, весьма перспективных покупателей, но даст возможность всем тем, кто уже присутствовал на этом рынке, покупать больше. В настоящее время иностранцы не могут приобрести участок земли размером более 2,5 га соток без специального разрешения от местных властей. Согласно новому закону, максимальный размер такого участка вырастет до 30 га.

Отношения между Турцией и Ираном улучшились с приходом к власти партии Справедливости и развития (АКР) в 2002 году. Несмотря на догматические разногласия, соседи поддерживали, да и сейчас поддерживают неплохие отношения, однако дружескими их назвать не получается. Прежде всего, из-за того, что обе страны примеряют на себя роль регионального лидера.

Провозглашенная и потерпевшая крах политика главы МИД Турции Ахмета Давутоглу «ноль проблем с соседями» привела к тому, что проблемы появились со всеми, даже включая Иран, без нефти и газа которого Турции придется очень трудно. Достаточно сказать, что Иран обеспечивает 30% внутренних потребностей Турции в нефти и 20% – газа. В таком положении говорить на равных с Тегераном не очень легко. По словам министра энергетики и природных ресурсов Турции Танера Йылддыза, зависимость Турции от поставок иранской нефти намного больше, чем у европейских стран, и поэтому Турция не намерена от нее отказываться, присоединяясь к эмбарго Запада на поставки нефти.

"У нас очень хорошие отношения с Ираном и есть много совместных проектов. Также имеются планы по расширению этого сотрудничества по другим проектам", - сказал Йылдыз на международном энергетическом форуме в Кувейте. По его словам, Турция продолжает закупку нефти из Ирана, а также из других 11 стран мира. Также Турция закупает из пяти стран газ. Тем не менее, не все гладко и здесь. Анкару не устраивает иранская цена на газ. Она считает, что Тегеран продает слишком дорого и предлагает решить проблему по «азербайджанской модели».

Напомним, что в свое время Азербайджан был недоволен суммой сделки на поставляемый в Турцию газ и потребовал ее пересмотреть. «Мы не стали возражать и сообщили, что готовы обсудить вопросы цен. Провели напряженные переговоры и, наконец, пришли к согласию, и Азербайджан не стал обращаться в международный суд. Мы эту формулу предлагаем и Ирану, но наши партнеры настаивают на своем и не хотят идти на уступки. Поэтому мы вынуждены были обратиться в международный суд. Это не означает ухудшения двусторонних отношений, просто мы хотим защитить наши интересы. Мы верим, что наши иранские партнеры нас понимают», - отметил он, добавив, что Турция не будет тянуть с обращением в Международный арбитражный суд и подаст иск после 16 марта.

Газовая история подтверждает старую истину о том, что торговля - это одно, а дружба – совершенно другое. Более того, Турция обратилась к Ирану с требованием не использовать ее территорию для атак против израильских объектов. Как пишет газета Zaman, обращение было передано непосредственно командованию подразделения "Аль-Кудс" Корпуса стражей Исламской революции, которое отвечает за диверсии против израильтян. Как сообщил телеканал турецкий телеканал NTV, израильская служба внешней разведки МОССАД направила Национальному разведывательному агентству Турции официальное письмо, в котором содержалась конкретная информация о планируемых Ираном терактах. Израильтяне сообщили своим турецким коллегам, что боевики намерены совершить диверсии на израильских объектах. Сколько правды в сообщениях турецких СМИ об иранских операциях против Израиля сказать трудно. Вполне вероятно, что Анкара хочет одним ударом убить двух зайцев – сохранить отношения, как с Ираном, так и с Израилем. В последнее время это удается ей все труднее и труднее. Пусть никого не вводит в заблуждение антиизраильская риторика премьер-министра Турции Реджепа Тайипа Эрдогана - он просто хочет заручиться поддержкой арабов опять-таки в гонке за региональное лидерство. А лучший способ для этого – нападать на Израиль и поддерживать Иран. Разумеется, на словах.

Если же рассматривать поведение Турции в привязке к ситуации, сложившейся вокруг ядерной программы Ирана и событий в Сирии, то надо сказать, что двойная политика Анкары видна невооруженным взглядом. С одной стороны Турция вроде поддерживает Иран в борьбе против курдов, заверяет Тегеран в том, что система ЕвроПРО не нацелена на Иран, а с лругой стороны поддерживает сирийскую оппозицию, которая действует вразрез с интересами Ирана. Всем понятно, что после падения Башара Аль-Асада наступит очередь Ирана и никто не поручится за то, что Турция будет хотя бы нейтральной. «Арабская весна» внесла свои коррективы в отношения между двумя странами, в частности: Турция решила, что поддержка «братьев-суннитов» ее святая обязанность, чего нельзя сказать об Иране.

Иран действительно опасается революционных движений на Ближнем Востоке, срабатывает чувство самосохранения. Окруженный суннитским миром шиитский Иран, несмотря на территорию и энергоресурсы, может стать добычей нефтяных монархий Залива, которые считают именно себя правыми во всех вопросах от теологии до цен на нефть. А Турция, которая называла Башара Аль-Асада «своим братом» и уже собиралась создавать союз на Ближнем Востоке наподобие ЕС без виз и ограничений, решила сыграть на стороне Запада. То есть при первом удобном случае просто «сдаст» Иран, что вполне соответствует духу турецкой внешней политики. Понятно, что Ирану такой поворот событий не нравится и в Тегеране очень хорошо понимают, что Анкара в угоду своим региональным амбициям пойдет и против Ирана, если почувствует решимость США и Израиля в нанесении военного удара по ядерным объектам страны. Более того, если Исламская Республика потеряет Сирию, то окажется практически в полной региональной изоляции.

Суммируя вышеизложенное, следует отметить, что обе страны, в силу геополитических причин все же поддерживают дружеские отношения, которые в первую очередь направлены на развитие торгово-экономических связей. Для Турции не иметь с Ираном нормальных отношений было бы, как минимум, странным. По сообщению MehrNews, в 2011 году объем товарооборота между Ираном и Турцией достиг $15 млрд., а в 2012 году планируется увеличить почти в два раза – до 30 миллиардов. Это в основном поставки энергоносителей: Иран занимает второе-третье место в поставках нефти и газа в Турцию. На первом месте Россия. Тем не менее, заявление главы МИД Турции о том, что Турция не позволит вбить клин между двумя странами звучит несколько двусмысленно. Анкара изо всех сил пытается играть роль третейского судьи в отношениях Иран-Запад, преследуя свои национальные интересы.

Но в данном случае свои национальные интересы также отстаивает Исламская республика, вполне оправданно не возлагая особых надежд на Турцию и ее «младшего брата», то есть Азербайджан. Исламская солидарность, конечно, имеет место быть, но не всегда и не во всем. Демонизация ислама как нетерпимой и жесткой религии может сыграть на руку Турции, которая вроде бы исповедует умеренный ислам, но на самом деле – никакой. В глобальном плане, как мы уже отмечали Анкаре нужен слабый Иран, желательно светский, который будет делать то, что хочет Запад. То есть возврат к шахскому режиму. Здесь упор будет делаться на недовольство некоторой части парламентариев и населения, недовольных политикой президента Ахмадинеджада и нет никакой гарантии, что Турция не приложит руку к его дискредитации.

Возможно, что мы несколько сгущаем краски, однако при долгосрочной перспективе такой поворот событий более чем возможен. Политика «нео-османизма», которой в последнее время пытается придерживаться Турция не подразумевает хороших отношений с Ираном, исходя из разных исторических и цивилизационных реалий. Во все времена между двумя странами, как бы они ни назывались, существовал антагонизм и вряд ли он до конца изжит в настоящее время. Турция ориентируется на Запад и тюркский мир, Иран – на себя и своих немногочисленных друзей, если таковыми можно считать Россию, Армению и несколько других стран. То есть фактически, в создавшихся геополитических условиях для Ирана предпочтительнее дружить с христианскими странами, такими как Россия и Армения, нежели с мусульманской Турцией.

Региональная гонка продолжается, и от того, как разрешится проблема (в большей степени надуманная) с иранской ядерной программой, зависит и расстановка сил. Анкара сделает все для того, чтобы ситуация разрешилась в неблагоприятном для Ирана ключе – это ей даст, кроме чисто политических дивидендов и торговые послабления, в частности, в ценах на нефть и газ. Угроза обращения в Международный суд – всего лишь первый звонок. Понятно, что в нынешнем негативном отношении к Ирану, любой международный суд вынесет решение в пользу любой страны, обратившейся с иском против Ирана. А сейчас все зависит от того, сможет ли Башар Аль-Асад удержаться у власти…

Карине Тер-Саакян, аналитик АРМЕНПРЕСС, Ереван

специально для Iran.ru

Учения военно-воздушных сил США и девяти ближневосточных стран пройдут в Бахрейне с 8 по 18 апреля, в маневрах, как ожидается, примут участие 22 военных самолета, сообщает в воскресенье агентство Синьхуа со ссылкой на местные СМИ.

По имеющимся у Синьхуа данным, в учениях примут участие США, Бахрейн, Саудовская Аравия, Оман, ОАЭ, Кувейт, Иордания, Египет, Турция и Пакистан. Маневры нацелены на поддержание безопасности и стабильности в Персидском заливе.

Учения пойдут на фоне непростой внутриполитической ситуации в бахрейнском государстве. В середине февраля 2011 года в здесь начались массовые народные волнения. В демонстрациях и акциях протеста участвовали оппозиционные силы, представленные в основном мусульманами-шиитами, составляющими 75% населения Бахрейна. Демонстранты требовали демократических реформ и предоставления им таких же прав, какими обладает правящее суннитское меньшинство.

Выступления оппозиции в Бахрейне были подавлены в марте при участии воинского контингента, направленного в Бахрейн Советом сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). В стране прошли аресты активных участников беспорядков, из которых более 400 человек были преданы суду. Подразделения воинского контингента ССАГПЗ до сих пор остаются на территории королевства. В сентябре в Бахрейне в связи с проведением довыборов в парламент поднялась новая волна протестных выступлений оппозиции, продолжающаяся до сих пор.

Испанское правительство приняло решение о приостановлении деятельности своей дипмиссии в Сирии, заявил во вторник глава МИД Испании Хосе Мануэль Гарсиа-Маргальо.

По его словам, Испания решилась на такой шаг в знак протеста против военных действий сирийских властей, в результате которых погибли тысячи мирных граждан.

Глава МИД Испании сообщил, что два сотрудника посольства продолжат работать в составе миссии Евросоюза в Дамаске.

Испания отозвала своего посла из Сирии 7 февраля для консультаций в связи с обострением ситуации и ростом насилия в этой стране.

В числе арабских стран, отозвавших своих послов из Сирии, фигурируют также Бахрейн, Кувейт, Оман, Катар, Саудовская Аравия и Объединенные арабские эмираты. Египет также отозвал своего посла из Дамаска для консультаций.

В минувший четверг Великобритания заявила, что отзывает весь дипломатический персонал посольства в Сирии из-за ухудшения ситуации с безопасностью в этой стране.

В Сирии уже почти год не прекращаются антиправительственные протесты. Ежедневно поступают сообщения о гибели людей - как мирных граждан, так и сотрудников силовых структур. По данным ООН, общее число жертв в стране превысило 7,5 тысячи человек. В свою очередь, сирийские власти заявляют, что в столкновениях было убито более 2 тысяч военнослужащих и сотрудников правоохранительных органов Сирии, против которых действуют хорошо вооруженные боевики и дезертиры. Юрий Николаев.

В текущем году Иран экспортировал свою обувь в 30 стран, и, согласно статистическим данным, объем этого экспорта в стоимостном выражении за 10 месяцев (21.03.11-20.01.12) превысил 117 млн. долларов, сообщает агентство ИСНА.

Основными рынками, на которые поставляется иранская обувь, считаются Ирак и Афганистан. Кроме того, Иран экспортирует названную продукцию в Туркменистан, Грузию, Косово, Азербайджан, Армению, Узбекистан, ОАЭ, Таджикистан, Бахрейн, Турцию, Саудовскую Аравию, Оман, Молдавию, Кыргызстан, Кувейт, Норвегию, Нигерию, Германию, Канаду, Австралию, Украину, Танзанию, Швецию и Францию.

За текущий год произошел определенный рост экспорта иранской обуви, хотя обувная промышленность, как и другие отрасли, сталкивается с многочисленными трудностями. В любом случае международные антииранские санкции не стали препятствием для расширения экспорта обувной продукции.

Недавно Объединение обувщиков Ирана объявило о том, что согласно опубликованным данным, Иран по объему производства обуви занимает 10-ое место в мире.

Основными центрами по производству обуви в Иране считаются провинции Восточный Азербайджан, Кум, Тегеран, Хорасане-Резави и Йезд. Потребление обуви из расчета на душу населения составляет в среднем 2-3 пары в год.

Иран имеет в своем распоряжении 155 млрд. баррелей извлекаемой сырой нефти, что составляет 11,2% от мировых запасов, и при этом на сегодня он ежесуточно добывает около 4 млн. баррелей сырой нефти, сообщает агентство ИСНА.

В настоящее время примерно 1,8 млн. баррелей добываемой в Иране нефти идет на внутреннее потребление и около 2,2 млн. баррелей экспортируются.

Планами Иранской национальной нефтяной компании предусматривается увеличение добычи нефти к концу будущего 1391 года (к марту 2013 года) на 20%, и, таким образом, к указанному сроку объем добычи составит 4,2 млн. баррелей в сутки. При этом следует учитывать, что согласно положениям 5-ой пятилетней программы развития страны к концу выполнения программы (к марту 2015 г.) объем суточной добычи нефти должен составлять не менее 5 млн. баррелей.

В этой связи министр нефти для достижения указанной цели отдал распоряжение Иранской национальной нефтяной компании активизировать добычу нефти на месторождениях, которые находятся в совместном владении с соседними странами: Ираком, Саудовской Аравией, Катаром, Арабскими Эмиратами и Кувейтом.

Объем добычи газа в Иране к концу 1391 года (к марту 2013 года) будет доведен до 780 млн. куб. м в сутки. В 5-ой пятилетней программе развития страны предусматривается увеличение добычи газа до 1 млрд. 470 млн. куб. м в сутки.

В настоящее время добывается около 650 млн. куб. м газа в сутки. При этом более 40% от названного количества газа перерабатываются на пяти газоочистительных комбинатах газового месторождения «Южный Парс».

На сегодня объем добычи газа на 10-ти фазах освоения газового месторождения «Южный Парс» доведен до 290 млн. куб. м в сутки, и с завершением разработки к концу 1394 года (к марту 2016 года) всех 29-ти фаз объем добычи на месторождении составит 800 млн. куб. м газа в сутки.

Парламент Кувейта (Национальное собрание) принял в среду решение рекомендовать правительству страны признать Сирийский национальный совет (СНС), представляющий большинство оппозиционных организаций Сирии, в качестве законного представителя сирийского народа, сообщает арабский интернет-портал "Элаф".

Из присутствовавших на заседании парламента депутатов 44 проголосовали "за" и четыре - "против" направления рекомендации в правительство. Депутаты одобрили также предложение обсудить в предстоящий четверг вопрос об "оказании моральной и материальной помощи сирийскому народу".

На прошлой неделе пять депутатов, в том числе и председатель Национального собрания Кувейта Ахмед Саадун, представили в парламент законопроект, предусматривающий отмену всех заключенных ранее соглашений между Кувейтом и Сирией о сотрудничестве в различных областях. Депутаты, подготовившие этот законопроект, считают, что его утверждение парламентом станет действенным средством давления на сирийскую власть, ведущую, по их словам, "кровавую борьбу против оппозиции", отмечает "Элаф".

Кувейт, как и все страны Света сотрудничества арабских государств Персидского залива, в начале февраля отозвал своего посла из Дамаска и выслал посла Сирии из эмирата.

За 10 месяцев текущего 1390 года (21.03.11-20.01.12) Иран экспортировал томатную пасту более чем в 30 стран на общую сумму в 126 млн. долларов, сообщает агентство ИСНА.

В указанный период Иран экспортировал названную продукцию в такие страны, как Беларусь, Пакистан, Япония, Грузия, Азербайджан, Германия, Ангола, Австрия, Армения, Узбекистан, Австралия, Афганистан, ОАЭ, Англия, Украина, Бахрейн, Таджикистан, Туркменистан, Замбия, Швеция, Ирак, Саудовская Аравия, Гана, Россия, Филиппины, Кыргызстан, Казахстан, Катар, Канада, Кения, Кувейт, Малайзия, Новая Зеландия и Голландия.

Глава Иранского синдиката консервной промышленности Ахмед Азадмард в интервью агентству ИСНА сообщил, что точных данных о количестве заводов, занимающихся производством томатной пасты, нет, однако производители названной продукции, несмотря на все ограничения как на международном, так и на национальном уровнях, сумели выйти на внешние рынки.

Лабиринт, которого нет

Зачем и кому нужна война с Ираном

Резюме: Соскальзывание ситуации к войне или к эскалации напряженности вокруг Ирана не отвечает интересам России. Поэтому Москве важно не самоустраняться, но продолжать предотвращать силовой сценарий, насколько это в ее силах, играя ответственно и – главное – не по чужим нотам.

«Ядерное оружие – отнюдь не источник достоинства и силы. Обладание ядерным оружием отвратительно, аморально, позорно». Так говорил… нет, не какой-нибудь европейский пацифист. Так говорил действующий иранский президент Махмуд Ахмадинежад. Причем произнес он эти слова не тихо за чаем в Тегеране, а в Нью-Йорке, с трибуны Обзорной конференции по Договору о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), обращаясь к делегатам, представляющим более чем 180 стран – участниц Договора. Он был единственным главой государства на этой конференции, и поэтому – ирония протокола – первым получил слово.

Делегаты, впрочем, слушали его вполуха. А многие и вовсе покинули зал. Ирану верят все меньше и меньше – даже те, кто относится к нему без предубеждения. И по всему миру крепнет убеждение, что иранское руководство сделало ставку как раз на то, что оно клеймит позором с высоких трибун, – на обладание ядерным оружием, причем уже в ближайшей перспективе.

А раз так, то – Тегеран надо остановить. Любой ценой. И чем раньше, тем лучше. Потому что Иран с ядерным оружием (говорят) неприемлем с точки зрения ключевых игроков международных отношений.

Соскальзывая к войне

Последнее время я провел в дороге, чтобы разобраться: а что, действительно мир так напуган Ираном? Действительно верит в его чудодейственную ядерную способность? И готовится к войне?

Если не считать Кубы с Венесуэлой и примкнувшей к ним Никарагуа, явных сторонников у Тегерана негусто. В сухом остатке «блестящая иранская дипломатия» слабо сыграла в государствах Движения неприсоединения, едва-едва наскребывая считанные очки в свою пользу. А Латинская Америка все-таки далековато будет от зоны предполагаемых боевых действий.

Наиболее впечатлили меня соседи Ирана по Персидскому заливу. Там – прежде всего в Саудовской Аравии – антииранский настрой оказался даже сильнее, чем об этом можно было судить из Москвы. «Ату его!» – таков лейтмотив разговоров и с дипломатами, и с военными, и с политологами. И хотя некоторые авторитетные эксперты, в первую очередь принц Турки аль-Фейсал, утверждают, что «военные удары по Ирану будут совершенно контрпродуктивными», все же складывается впечатление, что большинство его соотечественников были бы только рады подобному развитию событий. К тому же исход войны в Ливии и происходящее в Сирии укрепляют их настрой на то, что Иран – как его ядерная инфраструктура, так и его политический режим – должен и может быть разрушен.

С другой стороны, в регионе войны с Ираном боятся. Она не выгодна Объединенным Арабским Эмиратам, которые, хотя и имеют нерешенный территориальный спор с Ираном, но выигрывают от торговли с ним, даже и в санкционные времена. Она не выгодна Оману, имеющему свой «контрольный пакет» в Ормузском проливе и проводящему самостоятельную внешнюю политику. Она страшит Бахрейн, чья правящая семья, держась на саудовских и американских штыках против воли шиитского большинства, может стать первой жертвой иранских «асимметричных действий». Она заставляет нервничать даже Катар, обычно нагло-самоуверенный, благодаря умелой конвертации сверхбогатства в политические инвестиции: не вполне комфортно будет прикрывать строительство объектов для чемпионата мира по футболу силами ПВО. Но против иранского блицкрига, да еще чужими руками, в Дохе, думаю, сегодня бы не возражали.

Если кто и посочувствует Тегерану, так это Европа. «Присоединятся ли европейские государства к войне против Ирана? – задавал вопрос на проходившей в начале февраля конференции в Брюсселе бывший генеральный директор МАГАТЭ швед Ханс Бликс. – К войне против Ирака несколько европейских правительств присоединились, чтобы ликвидировать оружие массового уничтожения, которого не было. Готовы ли европейцы сейчас присоединиться к пресечению иранских ядерно-оружейных намерений, которые, возможно, существуют, а возможно, и не существуют? Иран не осуществлял нападения против кого бы то ни было, и не похоже, что собирается на кого бы то ни было нападать, так что решения со стороны Совбеза ООН о применении силы против Ирана ожидать не следует». Европейская аудитория встречает слова Бликса аплодисментами. Но ответ на его вопрос: с кем ты, Европа? – повисает в воздухе. Другой европейский эксперт, венгерка Эржебет Роза, иранист по образованию, представляет блестящий анализ контрпродуктивности санкций ЕС против Ирана. Тоже аплодисменты. Между тем, санкции уже одобрены Евросоюзом.

Погрязшая в экономических проблемах Европа, не признаваясь в этом, изображая деятельную суету, по сути самоустраняется от решения иранского вопроса. Кивает на «мудрых» Бразилию с Турцией. Но Бразилия с уходом президента Лулы к иранской теме интерес теряет. Турция – да, вот она играет свою игру, и играет соло.

Вашингтон. Здесь я рассчитывал как минимум узнать о совместной кропотливой работе, которую в ближайшие месяцы могут проделать Россия и США, о пунктирной линии, намеченной «планом Лаврова»… Но вместо этого пришлось выслушать, что Россия опять недостаточно сотрудничает с Соединенными Штатами по Ирану. Что она «зациклилась» на отказе от новых санкций. Что время истекает. Что в предвыборный год администрация Обамы не сможет остановить «израильских друзей»… Будто бы на дворе были девяностые, и Москву учили вытаскивать каштаны из костра для Вашингтона, под разговор о борьбе с «общей угрозой». При этом никто из моих собеседников в Вашингтоне не хотел войны… или, может быть, втайне хотел, но, работая на нынешнюю администрацию, отчетливо понимал, что позволить себе войну с Ираном Обама не может.

Но в целом – фантасмагорическое впечатление. Израилю с его десятками (если не сотнями) ядерных боеголовок, с ракетами, пересекающими Европу, – ему все позволено. Развязывать кибервойну. Угрожать ударами. Выкрадывать, убивать ученых и инженеров. Потому что он – важный и неприкосновенный фактор в год выборов. Иран – враг. А если враг не сдается…

Наконец, иранские собеседники. Я спрашивал, зачем Иран провоцирует своих соседей и мировое сообщество. Хочет нарваться на военный конфликт? Но слышал в ответ, что Тегерану военный конфликт не выгоден, потому что он к нему не готов и чувствует себя увереннее, проецируя влияние невоенными средствами.

Я вернулся в Москву с ощущением, что мало кто в мире хочет войны против Ирана, – а если вынести за скобки Эр-Рияд, то, может быть, и никто не хочет. Даже в Израиле воинственно-голливудский Нетаньяху остается в меньшинстве. Никто не готов к войне, одни по причинам экономическим, другие – внутриполитическим, но нарастание турбулентности вокруг Ирана скоро достигнет той точки, когда мир соскользнет к войне.

В чем причина? В климате тотального недоверия. Если даже мы в России недоверчиво усмехаемся на высказывания иранского президента об «аморальности» обладания ядерным оружием, чего же тогда ожидать от американцев, на десятилетия ошпаренных захватом заложников в их посольстве в Тегеране? Иранцы не имеют ни малейших оснований доверять саудовцам, готовым втихаря «сдать» их израильтянам. Саудовцам, в свою очередь, мерещится наступление воинственных персов-шиитов на зону их традиционного влияния. Разрушено хрупкое доверие, которое существовало между иранцами и немцами; французы пестуют иранскую оппозицию, в ответ иранцы переходят на личности, включая личность жены французского президента. Апогей взаимного недоверия – отношения между Израилем и Ираном. Тегеран ставит под сомнение право Израиля на существование, в то же время Израиль фактически развязал тайную войну против Ирана, включая кибератаки, взрывы на ракетных шахтах, убийства ученых-ядерщиков.

Климат тотального недоверия заставит инстинктивно спустить курок, когда тот, кто напротив, всего-то полез в карман… А ведь у него могло и не быть там никакого ствола.

В этой ситуации нам, в Москве, надо бы ответить на три вопроса. Первый: чего хочет Иран? Второй: есть ли решение у иранского ядерного вопроса? Третий: как вести себя России?

Чего хочет Иран

У нынешнего руководства Ирана имеется четыре круга ключевых и связанных между собой стратегических задач, которые оно последовательно решает или пытается решать.

Первый круг связан с внутриполитической устойчивостью. До последнего времени Иран оставался одним из наиболее демократических государств Ближнего Востока. Парламентские и президентские выборы в сочетании со сложной многоуровневой системой принятия решений делают систему потенциально уязвимой. Иранское руководство уже прошло первый тест на уязвимость, когда малочисленная, но шумная оппозиция пыталась перехватить инициативу. Сегодня возможности оппозиции минимизированы. Но иранский режим крайне болезненно реагирует на подкармливание оппозиции извне. В этой связи у иранского руководства нет никаких причин начинать широкий диалог с Соединенными Штатами, поскольку те своей конечной целью (по крайней мере, как это видится в Тегеране) ставят демонтаж правящего режима, а раскручивание «ядерного вопроса» – это лишь метод для смены власти. Это не «паранойя мулл». У Ирана есть реальные основания для опасений. Этому их учит история: от свержения Мосаддыка до поддержки шаха. Такая ли уж разница для Ирана, кто сейчас правит в Белом доме? Как хорошо заметил (в New York Times) Билл Келлер, позицию в отношении Ирана в Вашингтоне как определял, так и будет определять коллективный «Обамни» (собирательный образ Обамы и его наиболее вероятного оппонента-республиканца Митта Ромни. – Ред.). Есть нюансы, но по большому счету курс на смену режима в Тегеране остается.

Второй круг связан с технологическим прогрессом и самодостаточностью. Иран хочет играть первую скрипку в мировых делах XXI века, а для этого считает принципиально важным обладать собственными передовыми технологиями, так как только они обеспечат независимость, самодостаточность и свободу рук (еще один исторический урок, который иранцы хорошо усвоили). Иран трудно входит в мир передовых ядерных, ракетно-космических и биотехнологий. При всех консолидирующих нацию технологических прорывах «самостоятельная работа» дается Ирану куда более тяжело, чем его руководители готовы признать. Скачок в ядерной области (достигнутый отчасти благодаря плохим пакистанским технологиям) сменяется мучениями и стагнацией. Отчасти ограничителем становится «вынужденная самодостаточность» в результате санкций. Иранцам уже не хватает собственных знаний. В отличие от Кубы, которая когда-то, будучи зажата в блокаде, подняла на мировой уровень свои биотехнологии и медицину, впитывая помощь Советского Союза, пока не обогнала его, Ирану не удается положиться здесь ни на кого. Бушерская АЭС – одно из считанных исключений, да и ту, по правде говоря, вряд ли можно назвать вершиной инженерной мысли. Скорее уж вершиной русской инженерной смекалки, когда отечественную конструкцию пришлось скрещивать с полуразбомбленным немецким «каркасом».

Третий круг связан с обеспечением внешней безопасности и минимизацией риска вооруженных конфликтов по периметру границ и извне. Это третий исторический урок, который выучил Тегеран, испытав на своей шкуре, что значит, когда врагу-соседу (саддамовскому Ираку) помогали все, а ему, Ирану, никто. Именно тогда, в середине 1980-х гг., когда Ирак безнаказанно применял оружие массового уничтожения (химическое) против Ирана, в глубинах иранского военно-политического руководства и возникла мысль о разработке собственного ядерного оружия.

Проблему с Ираком Иран парадоксальным образом решил благодаря американцам. Теперь их отношения вполне добрососедские, и ОМУ-аргументов не требуют. Но иранская дипломатия не смогла наладить столь же добрососедские отношения со всеми странами Персидского залива (возможно, за исключением Омана и Дубая из ОАЭ). Впрочем, по мнению иранцев, их главный сосед сегодня – Соединенные Штаты, представленный Пятым флотом и военными базами, не говоря уже о войсках в Афганистане и беспилотниках в Пакистане. То есть для Тегерана решение вопросов внешней безопасности жестко завязано на отношения с Вашингтоном.

Наконец, четвертый круг задач связан с экспансией влияния в регионе, утверждением в качестве региональной сверхдержавы и магнита притяжения для всех мусульман Ближнего Востока, вне зависимости от того, сунниты они или шииты. Так как весь регион находится в брожении, рано делать заключения, проиграл ли Иран в результате так называемой арабской весны или выиграл. Пока иранский «выигрыш», о котором любят многозначительно поговорить в Тегеране, представляется эфемерным. «Каирская улица», еще недавно, при Мубараке, завистливо глядевшая в сторону Тегерана и ему внимавшая, несмотря на религиозные различия, сегодня увлечена собственным национальным строительством. Влияние Ирана на арабские государства Ближнего Востока присутствует, но оно гораздо скромнее турецкого. И проецирование будущего влияния Тегерану удается куда хуже, чем Турции. «Выпадение» асадовской Сирии из зоны иранского влияния внешнеполитической катастрофой для Тегерана не будет, но болезненным ударом, конечно, станет. Иранское руководство предпочитает делать хорошую мину при скверной игре.

Не следует мешать Ирану решать первые три задачи. Как раз наоборот, нужно способствовать тому, чтобы он спокойно их решил. Это стабилизирует обстановку в регионе, сделает ее более предсказуемой. Что касается четвертой задачи, то иранские региональные амбиции должны быть вписаны в реальный (а не сочиненный Тегераном) ближневосточный контекст, и поощрять их не следует, так как это приведет к еще большему раскачиванию региональной лодки.

Решение иранского ядерного вопроса

Подозреваю, что многие читатели споткнулись, когда я только что говорил об иранской стратегической задаче по развитию технологического прогресса и самодостаточности. «А как же ядерное оружие? Ведь даже МАГАТЭ намекает, что Иран втайне работает над ним».

Попытаемся посмотреть на ситуацию, чтобы «суп – отдельно, а мухи – отдельно».

На сегодняшний день у Ирана отсутствует не только ядерное оружие (это знают все), но и политическое решение о его создании (такой гипотезы придерживается большинство международных экспертов, занимающихся ядерным нераспространением; хотя это и не аксиома). Иран не занимается тайно разработкой ядерного оружия (таково мое мнение, но с ним многие эксперты, особенно израильские и американские, будут спорить). Сегодня для обеспечения своих стратегических задач иранскому руководству ядерное оружие не нужно. Потому что среди этих задач нет задачи нападения на США, на Израиль и, главное, нет задачи самоубийства режима.

Действительно, на протяжении более двух десятилетий Иран рассматривал различные научно-прикладные аспекты, связанные с ядерным оружием (хотя началось все еще раньше, при шахе и под присмотром американцев). Не могу исключать, что лет 25 тому назад иранское руководство рассматривало вопрос о целесообразности тайного создания собственного ядерного арсенала. Возможно, определенные круги автономно возвращались к этому проекту и позже. При этом аргументы, предположу, могли быть различны и могли меняться в зависимости от региональной динамики. Например, соперничество с Саддамом Хусейном, который имел химическое и биологическое оружие и работал над ядерным оружием. А потом, когда Саддам пал: «Чем мы, персы, хуже Пакистана?». А в какой-то момент: «Ну неужели же мы, персы, глупее северных корейцев?».

Как бы то ни было, дело далеко не продвинулось.

Действительно, за Ираном тянутся «хвосты» лукавства, а то и прямой лжи во взаимоотношениях с МАГАТЭ. Сколько бы ни ворчал Тегеран на МАГАТЭ, на гендиректора Юкия Амано (даже если на то есть веские причины), он должен продолжить сотрудничество с агентством, чтобы все сомнения прояснить, а где-то и честно покаяться в прошлых прегрешениях (как бы это ни ущемляло гипертрофированное у иранцев чувство собственного достоинства).

Но, с другой стороны, – кто без греха? Подобное «лукавство» в разные годы было замечено и за некоторыми другими членами международного сообщества – например, за Южной Кореей. Но Сеул грамотно отчитался о «работе над ошибками», и теперь этот случай помнят разве что узкие специалисты. Бразилия упорно отказывается ввести у себя Дополнительный протокол к соглашению о гарантиях с МАГАТЭ, что по меньшей мере странно; но в регионе царит совершенно иной климат, и недоверия в отношении намерений Бразилии (справедливо) не возникает.

Итак, первым шагом к решению иранского ядерного вопроса должно быть широкое, без пререканий сотрудничество Ирана с МАГАТЭ. Иран время от времени делает полушаги (в августе прошлого года, в январе нынешнего). Это шаги в правильном направлении, но их недостаточно для того, чтобы все мировое сообщество, включая Россию, смогло убедиться, что все иранские прегрешения остались в прошлом. Иран должен ратифицировать Дополнительный протокол, а до этого добровольно пойти на исполнение его положений, как если бы он был ратифицирован. Частично и выборочно иранцы, кстати, так и действуют, теперь надо уйти от выборочности.

Иранские коллеги и публично, и особенно в частных разговорах сетуют на то, что МАГАТЭ «раздевает» их перед американской и британской разведкой и что в конечном итоге все данные сливаются Израилю. Это Тегеран унижает. Но, помимо эмоционального негатива, речь ведь идет еще и о том, что в условиях, когда Израиль прямо заявляет о вероятности ударов по иранским ядерным объектам, иранцам просто опасно вот так «раздеваться».

Многие упрекают Иран в том, что он сначала строит ядерные объекты, а лишь потом сообщает о них в МАГАТЭ. Но, мне кажется, можно понять, почему Иран так делает.

Можно ли выйти из этого противоречия? Да. И Россия может сыграть здесь ведущую роль. Ниже я вернусь к этому.

Вторым шагом должно стать снятие требований к Ирану отказаться от обогащения урана. Это нереалистично, да и не нужно. Если Тегеран не нарушает своих обязательств по ДНЯО (а в этом остаются сомнения, как минимум в «исторической» части), то не следует добиваться от него того, что не является и не будет в обозримой перспективе международной нормой. Экономически Иран может действовать не вполне разумно, но политически его стремление к самодостаточности не уважить нельзя. На это мне указывают многие коллеги из развивающихся государств, прежде всего из Египта. Самоограничения в части отказа от уранового обогащения были бы, с моей точки зрения, правильным и важным шагом, но они могут быть только добровольными.

Третьим шагом должна стать резолюция Совета Безопасности ООН о недопустимости применения силы или угрозы применения силы (включая и кибератаки) против любых атомных объектов Ближнего Востока, находящихся под гарантиями МАГАТЭ либо продемонстрированных инспекторам МАГАТЭ по их запросу, как построенных, так и находящихся в процессе строительства, а также против персонала этих объектов. Эта резолюция должна быть принята до начала работы международной Конференции по вопросам зоны, свободной от ОМУ (ЗСОМУ) на Ближнем Востоке, которая запланирована на конец текущего года в Хельсинки. Иначе участие Ирана в этой важной конференции окажется под вопросом: в самом деле, нормальна ли ситуация, когда твоя ядерная промышленность, твои ученые находятся под постоянным прицелом и угрозой атаки, а тебя как ни в чем не бывало приглашают за стол переговоров?

Четвертым шагом должно быть добровольное решение Ирана о временном замораживании уровня обогащения урана, а также замораживании на нынешнем уровне количества центрифуг, отказ от введения в каскады новых центрифуг, создания новых каскадов, запуска вращающихся (но пока без газа) центрифуг. О важности подобного шага говорил, в частности, заместитель министра иностранных дел России Сергей Рябков, когда встречался с членами Международного клуба «Триалог» под эгидой ПИР-Центра. Такой шаг станет мерой укрепления доверия, но не юридически обязывающей нормой.

Пятым шагом должно быть решение Совета Безопасности ООН о временном приостановлении действия санкций в отношении Ирана, при условии удовлетворительного сотрудничества между Ираном и МАГАТЭ (такой подход предлагают сейчас некоторые европейские эксперты); а при закрытии вопросов «иранского файла» МАГАТЭ – и полная отмена санкций.

Шестым шагом должно быть формирование климата доверия в регионе в вопросах ядерной безопасности. Коллеги из Кувейта, других государств Персидского залива высказывали мне опасения по поводу надежности и безопасности Бушерской АЭС, построенной при участии России. Они предлагают провести стресс-тесты станции с участием наблюдателей из заинтересованных сопредельных государств. Ирану и России следует ответить на такие запросы позитивно и доброжелательно.

Наконец, седьмым шагом должно стать начало регионального ближневосточного диалога по всему комплексу ядерных вопросов: от формирования зоны, свободной от ядерного и других видов ОМУ на Ближнем Востоке (с участием всех арабских государств, Ирана и Израиля) до формирования «ближневосточного МАГАТЭ» по примеру Евратома. «Увертюрой» этого процесса имеет шанс стать конференция по ЗСОМУ в Хельсинки – конечно, если ее рассматривать не как единоразовое собрание, но как начало долгого процесса восстановления доверия, открытости и диалога.

Не надо мешать Ирану развивать ядерную энергетику. Тегеран все равно замкнет ядерный топливный цикл (ЯТЦ), даже после израильских бомбардировок и парочки уничтоженных ядерных объектов. Только после бомбардировок он наверняка проведет корректировку своей стратегической калькуляции. Как точно заметил уже цитировавшийся мной Билл Келлер, отвечая на статью Мэтью Крёнига в Foreign Affairs, «бомбить Иран – это лучший способ обеспечить именно то, что мы пытаемся предотвратить».

Надо учесть и попытаться научиться уважать стратегические задачи Ирана: три из четырех не создают проблем ни для региона, ни для международного сообщества в целом.

Если стратегические задачи Ирана хотя бы отчасти будут учтены и уважены, у Тегерана не будет мотивации переключать свой ЯТЦ на военные рельсы. А жить с иранским ЯТЦ всем его соседям – включая и Россию – нужно будет просто привыкнуть; ведь живем же мы по соседству с японским ЯТЦ, при этом некоторые – даже не имея мирного договора. И ведь если и боимся, так новой Фукусимы, а не ядерных бомб.

Как вести себя России

Начну с «наивного» вопроса: а чем для России плох Иран с ядерным оружием? На этот вопрос важно ответить сразу, чтобы мои последующие выводы и идеи были понятны.

С одной стороны, может показаться, что Иран, создай он ядерное оружие, интересам России действительно не угрожает. Да, иранские ракеты не долетят до Парижа, зато долетят до Сочи. Но не на Сочи же они будут нацелены. Далее, на Ближнем Востоке установится система регионального сдерживания по линии Израиль–Иран. Сдерживание работало в самые худшие дни холодной войны в отношениях между СССР и США; работает между Индией и Пакистаном; будет работать и на Ближнем Востоке, может быть, даже облегчит путь Израилю и Ирану к взаимным договоренностям по контролю над вооружениями (что сегодня немыслимо). Наконец, последние пять лет Россия живет бок о бок с ядерной КНДР – сначала было как-то некомфортно (особенно Приморью, где пришлось вспомнить про учения гражданской обороны), но теперь уже привычно. А ведь уровень ответственности Тегерана будет, безусловно, выше, чем северокорейского режима, и никаким другим игрокам (в отличие от безответственного, нестабильного Пакистана) Иран свои ядерные знания и технологии продавать не будет.

Так-то оно так. Но я придерживаюсь иного взгляда. Появление у Ирана ядерного оружия взорвет ДНЯО, который, по моему глубокому убеждению, продолжает оставаться краеугольным камнем международной безопасности. Благодаря ДНЯО Москва имеет исключительное положение в качестве члена «ядерной пятерки».

Я не разделяю мнения тех экспертов, которые предвидят, будто в случае появления в Иране ядерного оружия его вскоре создадут Саудовская Аравия или Турция. Проблема будет хуже: сам ДНЯО обесценится и перестанет существовать. И дело не в том, что за Ираном непременно последует Саудовская Аравия, но в том, что в ядерных вопросах по всему миру воцарится хаос. А вот это – против жизненных интересов России.

России трудно с Ираном. Ни российские политики, ни крупный российский бизнес не стремятся плотно работать с Ираном: разговоры о «близких отношениях» двух стран – во многом миф. При выборе системы координат «свой»–«чужой» и российский дипломат, и российский бизнесмен интуитивно присвоят Ирану код «чужой». В лучшем случае: «не-свой».

Иран не раз обманывал Россию, умалчивая о своих ядерных объектах и исследованиях двойного характера: так можно лукавить с врагом или конкурентом, но не с тем, кого ты называешь партнером и другом. Иранцы презрительно скривились, когда Россия пригласила их сотрудничать по обогащению урана в международном центре в Ангарске. Иранцы сначала согласились, а потом отказались от предложения по топливу для Тегеранского исследовательского реактора, изначально выработанного при активном вовлечении России.

Россия не раз подводила Иран: затягивала строительство Бушерской АЭС, не продала современные противоракетные системы. Не встретила Тегеран с распростертыми объятиями, когда он запросился в ШОС. Да что уж там: Россия голосовала за все четыре санкционные резолюции Совета Безопасности ООН по Ирану.

России далеко не всегда понятно, как и кем принимаются решения в Тегеране (даже после многочисленных стараний разобраться). Ирану мерещится, что Москва «сливает» часть полученной от него конфиденциальной информации в Вашингтон и Тель-Авив.

В последнее время Москва и Тегеран неоднократно обменивались колкостями. Но это не помешало России сохранить хладнокровие, выступить с «планом Лаврова» по Ирану, основанном на «поэтапности и взаимности». Наверное, иранцам было трудно в полной мере оценить усилия России, так как вскоре – в ноябре прошлого года – последовал доклад МАГАТЭ, принятие которого, как рассчитывали в Тегеране, Москва просто обязана была заблокировать.

Трудно. Но России все же следует, наступив на горло предубеждениям, посмотреть на сегодняшний Иран как на своего серьезного и долгосрочного партнера в регионе – не на декларативном уровне, а на уровне действий. Такие попытки периодически происходят, но то и дело прерываются из-за, по-моему, ложной боязни обидеть американцев. По-моему, Россия уже и так максимально плотно и конструктивно сотрудничает с Соединенными Штатами по Ирану и его ядерной программе. Сворачивать это сотрудничество не надо; наоборот, пришла пора усилить его созданием двусторонней рабочей группы «креативщиков» с обеих сторон по поиску сценариев выхода из лабиринта (или того, что выглядит как лабиринт).

Но когда разговор от важного обсуждения ядерных объектов типа Фордо как-то сам собой сбивается на требования отхлестать Иран за «поддержку терроризма», а затем и вовсе скатывается к пожеланиям видеть в Тегеране «другой режим», – думаю, в таких обсуждениях Москве с Вашингтоном не по пути.

Когда западные партнеры России по переговорному процессу с Ираном (пока еще не публично) радуются гибели иранских ученых-ядерщиков, с гордостью говорят о качестве (мы доподлинно не знаем, кем осуществленных) кибератак против иранских ядерных объектов, и тогда России с ними, думаю, не по пути.

Когда, с одной стороны, приглашают Иран к диалогу «без предварительных условий», а другой, советуют Москве подумать насчет новой резолюции Совета Безопасности, где фигурировали бы меры против Ирана по Главе 7 Устава ООН, – думаю, тут России следует и вовсе решительно отойти в сторону. В условиях нагнетания турбулентности, имеющего целью психологическое давление на Тегеран, России стоило бы подумать не только о том, что все возможные санкции по пресечению доступа Тегерана к ядерным и ракетным технологиям уже приняты и действуют, но и о том, на пользу ли все эти санкции в нынешних конкретных условиях. Ни США, ни Евросоюз не вняли настоятельным пожеланиям России не вводить санкции вне Совета Безопасности ООН. Их право. Право России – пересмотреть свой подход к ныне действующим санкциям Совета Безопасности ООН, и если окажется, что часть из них исчерпала себя, действовать в Совете Безопасности ООН соответственно.

К слову, в свое время в Нью-Йорке санкции прописывались таким образом, что не затрагивали права России на поставки Ирану оборонительных комплексов, в частности, С-300 или С-400. Президент Медведев своим указом решил, что Россия должна воздержаться от таких поставок, что и было сделано. В условиях, когда Ирану прямо угрожают ракетными ударами, не пришло ли время такие поставки осуществить, да и вообще помочь Тегерану укрепить обороноспособность (при условии, что эти поставки не будут передаваться третьей стороне)?

В свое время Россия уклонилась от заявки Ирана на вступление в ШОС; причем было принято решение, не позволяющее принимать в эту организацию государства, находящиеся под санкциями Совета Безопасности ООН. Эту временную норму можно было бы пересмотреть. У России, как и у других действующих членов ШОС, есть много общих тем с Ираном: это и энергетическая безопасность, и борьба с наркотрафиком, и стабилизация ситуации в Афганистане после ухода оттуда НАТО. Конечно, прежде чем инициировать этот процесс, России следовало бы понять настроение Ирана по ряду нерешенных двусторонних экономических вопросов, в частности, по Каспию.

Наконец, российским экспертам, как неправительственным, так и правительственным, стоило бы собраться вместе, чтобы – пока неформально – обсудить вопрос, а не устарел ли механизм «шестерки», в рамках которого сейчас в основном обсуждается иранская ядерная программа, да и другие вопросы по Ирану. Ведь даже от американских партнеров часто приходится слышать: «Давайте решать этот вопрос (по Ирану) без участия европейцев, от них проку мало, и они ни на что не влияют». Так что с американцами Россия могла бы продолжать обмены по двусторонней линии, как это сейчас успешно и делается.

Многосторонний подход к решению иранского ядерного вопроса важен. Сейчас он более важен, чем когда-либо. Просто в мире есть ведь и другие силы, у которых много конструктивных идей и которые могут быть лучше услышаны в Тегеране.

К примеру, в переговорах с Ираном вместо «шестерки» можно было бы использовать уже имеющийся формат БРИКС. Здесь, помимо России, присутствуют представленный, как и она, в «шестерке» Китай, ранее участвовавшая в диалоге с Ираном Бразилия (если Дилма Русеф не окончательно утратила интерес к этой теме), и поддерживающая плотный диалог с Ираном Южная Африка. Индия в последнее время является оппонентом Ирана, но в этом качестве она и может быть полезна – особенно учитывая ее близкие связи с США в сочетании с традиционно взвешенной линией в международных делах.

Москве следует плотнее, чем сейчас, вести двусторонний диалог с Пекином по иранской проблематике. При этом надо помнить прописную истину, что у КНР – собственные интересы, которые могут и не совпадать с российскими. Так, Пекин успешно диверсифицирует источники импорта углеводородов, и его энергетические потребности в Иране скоро могут быть замещены поставками из Саудовской Аравии. Для КНР главное направление на ближайшее десятилетие – никакой не Ближний Восток, а продвижение в Южно-Китайское море и в Юго-Восточную Азию, а может, и на Тайвань. Тут везде мешают США – при нынешней администрации больше, чем когда-либо. Что делать? Затянуть Соединенные Штаты в длительную сухопутную военную операцию, из которой выбраться сложнее, чем из Ирака или Афганистана. Так что поддержка Китаем Ирана, столь очевидная сегодня, не является константой. С другой стороны, диалог России и КНР по Ирану, не исключено, помог бы скорректировать такую точку зрения в Пекине или как минимум удостовериться в том, что она не является доминирующей, как не являются доминирующими в Москве взгляды тех, для кого «война в Иране» – приятный синоним роста цен на нефть.

Не исключаю, что более продуктивной, чем БРИКС, могла бы стать группа по диалогу с Ираном, которую создали бы Россия и Турция. В нее могли бы войти те же Бразилия, Южная Африка, а также такие авторитетные (в мире и в Иране) игроки в вопросах ядерного нераспространения, как Казахстан, Индонезия, а также (но здесь большой знак вопроса) Египет.

Конечно, надо быть реалистами и отдавать себе отчет в том, что такая группа не принесет Ирану «на блюдечке» главное, что нужно сейчас Тегерану: гарантии безопасности со стороны Вашингтона (включая отказ от применения силы и вмешательства во внутренние дела). Однако при активном участии России она могла бы предоставить как минимум эффективное обеспечение первого, самого срочного шага по решению иранского ядерного вопроса. А именно – прозрачности ядерной программы, уверенности, что в сегодняшнем виде она не направлена на оружейные цели, и при этом уважительного отношения к той информации, которая будет получена от Ирана в рамках такого «прозрачного» подхода. Каждая из названных стран имеет авторитетных технических экспертов, которые могли бы получить беспрецедентный доступ к объектам ядерной инфраструктуры Ирана – даже тем, прежде всего строящимся, которые Иран никому показывать не обязан. Ни в коей мере не замена МАГАТЭ, но подспорье для МАГАТЭ на тот переходный период, пока доверие полностью не восстановлено, – так я вижу работу группы экспертов.

Недавно за ужином в Эр-Рияде иранская оппозиционерка, проживающая в Лос-Анджелесе, бросила мне: «России должно быть стыдно, что она поддерживает прогнивший режим в моей стране». Сидевшие рядом саудовцы и кувейтяне оживленно закивали. Я не выдержал: «России не должно быть стыдно. Хотя бы потому, что она столько сделала и делает, чтобы бомбы не падали на головы ваших соотечественников».

Цинично говоря, Россию могла бы устраивать нынешняя ситуация вокруг Ирана – «ни мира, ни войны». Но это только если знать, что у всех игроков стальные нервы, и никто не сорвется. Сегодня есть противоположное ощущение. Один удар по Араку или пррименение новых типов глубоко проникающего высокоточного оружия в районе Кума – и следующим шагом Иран… нет, не обязательно бьет по Тель-Авиву или высаживается на Бахрейне. И даже не перекрывает Ормузский пролив. Он выходит из ДНЯО. Из договора, который его не защитил. Ответственность за этот сценарий будет лежать и на России, одном из трех депозитариев – хранителей ДНЯО.

Соскальзывание ситуации к войне ли, к эскалации напряженности вокруг Ирана не отвечает интересам России. Поэтому России важно не самоустраняться, но продолжать предотвращать силовой сценарий, насколько это в ее силах, играя ответственно и – главное – не по чужим нотам.

В.А. Орлов – президент ПИР-Центра (Центра политических исследований России), член Международной академии по ядерной энергии, член Общественного совета при Министерстве обороны РФ.

Иран. Россия. США > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 19 февраля 2012 > № 735590 Владимир Орлов

Поиск стабильности в карабахском конфликте

Между конвенциональным «устрашением» и политическим сдерживанием

Резюме: Теория сдерживания эффективно реализуется в карабахском конфликте уже в течение почти двух десятилетий. Его главной и единственной целью, с точки зрения армянских сторон, является сохранение стабильности и хрупкого мира в зоне конфликта.

Политическая наука напоминает постоянное возвращение к изобретению велосипеда. Зачастую для понимания актуальных проблем современности применяются теоретические концепции и подходы из другого исторического периода и другой политической реальности. Не исключение и карабахский конфликт, на который с определенной степенью допущения вполне могут быть спроецированы теории, выработанные еще в эпоху биполярного противостояния двух ядерных сверхдержав для сохранения стратегической стабильности и глобального мира. Данная статья – попытка применить инструментарий военно-стратегических концепций к локальному этнополитическому конфликту с активным вовлечением влиятельных внешних акторов.

Внешние и внутренние параметры не/уникального конфликта

Две последние встречи президентов Армении и Азербайджана, прошедшие 24 июня 2011 г. в Казани и 23 января 2012 г. в Сочи при посредничестве Дмитрия Медведева, не принесли никаких результатов. Несмотря на активную подготовительную работу посредников из Минской группы ОБСЕ, в Казани Баку отверг предложения российского президента по принятию Основных принципов урегулирования, а в Сочи три президента приняли лишь достаточно формальное заявление. Стороны сказали о готовности ускорить принятие этих самых Принципов и рассмотрение механизма снижения напряженности на линии соприкосновения, а также налаживания гуманитарных и общественных контактов. Казанская и сочинская встречи в очередной раз наглядно показала, что достижение компромиссного урегулирования пока крайне затруднительно. Стороны демонстрируют диаметральные подходы. Тот максимум уступок, на которые гипотетически способна любая из конфликтующих сторон, абсолютно не удовлетворяет минимальных ожиданий политических элит и/или общественности противостоящей стороны.

Внешние факторы также не работают. Предлагаемые международными посредниками в составе Минской группы ОБСЕ Мадридские принципы по урегулированию карабахского конфликта не устраивают ни армянскую, ни азербайджанскую стороны. И та и другая считают, что в случае их принятия пойдут на неоправданные уступки, которые общественность не воспримет. Хотя надо признать, что интересам Армении Мадридские принципы соответствуют несколько больше, чем Азербайджана, т.к. подразумевают фактическую международную легитимацию независимого статуса Нагорного Карабаха вместе с сухопутным коридором, соединяющим его с Арменией. Однако из переговорного формата исключена главная конфликтующая сторона – непризнанная Нагорно-Карабахская Республика, с которой Баку отказывается общаться, переводя переговоры в двусторонний формат лишь с участием Армении и Азербайджана, что также не способствует успеху переговорного процесса.

Международное сообщество, конечно, не в восторге от отсутствия прогресса, однако сам факт проведения переговоров – явление положительное, поскольку оправдывает многолетнюю деятельность Минской группы и содействует сохранению хрупкого перемирия. За эти два сложных десятилетия у посредников практически утвердилось мнение, что в условиях неготовности конфликтующих сторон к взаимным компромиссам любое искусственное ускорение под прямым давлением внешних факторов не способно трансформировать или тем более окончательно урегулировать конфликт. Подстегивание решения извне лишь изменит формат противостояния и существующий баланс сил (скорее всего сделав ситуацию еще более неустойчивой и взрывоопасной), а не приведет к окончательному урегулированию.

Более того, на этом фоне согласование любого объема «второстепенных» деталей по ликвидации последствий конфликта (территории, гарантии безопасности, гуманитарные вопросы) не будет иметь практического смысла без договоренностей касательно основной проблемы и причины конфликта – будущего статуса Нагорного Карабаха. Или, иными словами, без четкого ответа на главный вопрос, кому же он принадлежит: Азербайджану, Армении или же самим карабахцам? Ведь в условиях практически нулевого уровня доверия никаких точек соприкосновения по этому вопросу нет, да и не предвидится.

Ситуация напоминает другие этнополитические очаги, тем более что по множеству параметров карабахский конфликт не является чем-то исключительным. Возникает справедливый вопрос, а как же с вовлеченностью мирового сообщества? Ведь удалось же в свое время погасить (удовлетворив хотя бы одну из конфликтующих сторон) балканские конфликты либо стабилизировать ситуацию в Южном Судане или Восточном Тиморе.

Однако особенность карабахского конфликта в том и состоит, что международное сообщество и ведущие страны-посредники в последний раз предпринимали попытку «всерьез» разрешить конфликт 10 лет назад – в 2001 г. в Ки-Уэсте. При этом качественное различие между результатами встречи в американском Ки-Уэсте и многосерийными инициативами российского президента Медведева, последняя из которых была обозначена в Сочи, практически отсутствует. Может быть, потому, что в глазах внешних акторов конфликт не кажется настолько серьезным и опасным, как аналогичные мировые конфликты? Ведь Карабах, в отличие от Балкан, не находится в центре европейского континента, а по сравнению, например, с Южным Суданом, к счастью, не стал очагом столь серьезной гуманитарной катастрофы.

Как бы то ни было, ресурсы и готовность поддерживать перемирие в Карабахе у международного сообщества есть, а желания что-то кардинально менять, и тем более силой принуждать стороны к урегулированию – нет и в скором будущем не ожидается. Во всяком случае, за все последнее десятилетие, кроме периодических громких заявлений лидеров стран-сопредседателей и стандартных резолюций, принимаемых на различных международных площадках, вспомнить нечего. По всей видимости, мировое сообщество не хочет вовлекаться в кажущееся малоперспективным и требующее приложения серьезного политического капитала урегулирование, вынуждено смириться и поддерживать существующий статус-кво. В конце концов, если уж приводить примеры эффективности международного вовлечения в разрешение аналогичных затянувшихся этнополитических конфликтов, то скорее припоминаются различные сюжеты из бесконечного арабо-израильского урегулирования, а не относительно более удачный «косовский прецедент».

Статус-кво и стабильность: два синонима одной неизбежности?

Статус-кво является одним из ключевых и наиболее используемых терминов, применяемых экспертами и политическими деятелями при оценке ситуации вокруг карабахского конфликта. Более чем естественно, что статус-кво оценивается ими исключительно в соответствии с их политическими пристрастиями. Однако главная характеристика статус-кво вне зависимости от его политизированных оценок в том, что в обозримой перспективе он попросту неизбежен и безальтернативен. Поскольку лишь отражает сложный внешний и внутренний военный, политический, экономический и иного рода баланс сил. Ничего лучшего ни международное сообщество, ни сами конфликтующие стороны с их неготовностью к взаимным уступкам (и неспособностью существенно изменить баланс сил) предложить не могут.

Таким образом, складывается впечатление, что вне зависимости от желания внешних акторов нынешняя ситуация вокруг карабахского конфликта их устраивает. О жизнестойкости статус-кво также свидетельствуют два десятилетия его сохранения, что немаловажно. В значительной степени он приемлем и для Еревана и Степанакерта, хотя бы в силу того, что сам Нагорный Карабах (и еще кое-что в придачу) давно находятся под армянским контролем. Лишь Азербайджан, проигравший в войне 1990-х гг. и желающий вернуть Карабах любыми способами, далек от того, чтобы смириться с сохраняющейся уже второе десятилетие политической реальностью, и стремится изменить ее.

Для этого у Баку сейчас есть лишь одна возможность – угрожать возобновлением боевых действий, разгоняя милитаризацию и региональную гонку вооружений, публично демонстрировать постоянное повышение военного бюджета, основываясь на доходах, получаемых от продажи энергоресурсов, инициировать перманентные перестрелки на линии фронта. Хотя многие эксперты утверждают, что военная риторика Азербайджана – лишь масштабный блеф, призванный заставить армянские стороны пойти на односторонние уступки, другие всерьез не исключают возобновления войны в Карабахе. Азербайджанские лидеры при всякой возможности напоминают о миллиардных цифрах военных расходов, о масштабных закупках новых вооружений и военной техники, угрожая чуть ли не на следующий день возобновить боевые действия. Однако Баку не может реализовать угрозы уже почти десятилетие. Это говорит или о сохраняющемся военно-техническом балансе, или о наличии серьезных внешнеполитических ограничений. Скорее всего, и того и другого: сложная комбинация военных и политических факторов не позволяет президенту Ильхаму Алиеву решиться на новую вооруженную акцию.

При невозможности достижения компромисса в среднесрочной перспективе и перманентной опасности новой эскалации важнейшей задачей карабахского урегулирования становится сохранение стабильности вокруг спорной территории. Тем самым понятия статус-кво и сохранение стабильности становятся синонимами и характеристиками перспектив дальнейшего развития событий вокруг карабахского конфликта.

Стратегическая стабильность была ключевой целью лидеров США и СССР все полвека жесткого противостояния двух ядерных сверхдержав, фактически предотвратившей самоубийственную войну между ними. Сверхдержавы практиковали политику взаимного сдерживания в двух ее взаимодополняющих формах – политического сдерживания и военного «устрашения». И тут следует вернуться к тому, с чего начиналась эта статья, коснувшись некоторых теорий периода холодной войны.

Теория сдерживания и опыт холодной войны

Согласно военно-стратегическим теориям того времени, подтвержденным многолетним опытом сохранения международной и региональной безопасности, под «сдерживанием» понимается предотвращение нежелательных военно-политических действий одной стороны в отношении другой (обычно уступающей количественно по своему силовому потенциалу) с помощью угрозы причинения ей неприемлемого ущерба. Сдерживание предусматривает совокупность военных, политических, экономических, дипломатических, психологических и иных мер, направленных на убеждение потенциального агрессора в невозможности достижения им целей военными методами. В мировой политологической литературе это понятие передается с помощью двух слов – containment и deterrence, которые имеют различный политический и военно-стратегический смысл. В СССР при использовании механизмов сдерживания в военно-стратегическом планировании в силу ряда специфических особенностей эта разница не была столь четко выражена в научной сфере, создав некоторую путаницу в русскоязычной терминологии.

Термин deterrence (который правильнее переводить как «устрашение»), получивший распространение с начала 1960-х гг. и вошедший в практику стратегического планирования США при министре обороны Роберте Макнамаре, подразумевает сдерживание противника путем устрашения, неотвратимости возмездия и нанесения непоправимого ущерба. В период холодной войны и биполярного противостояния речь шла о сдерживающем потенциале ядерного оружия. В данном же случае имеется в виду сдерживание обычными (конвенциональными) вооружениями. В военно-теоретических трудах последнего времени такой вид сдерживания принято называть «неядерным» или «конвенциональным». Как отмечают военные эксперты, неядерное сдерживание стало возможным и эффективным лишь недавно. Наряду с повышением точности и поражающей мощи обычных вооружений технологическое развитие многих государств достигло такого уровня, когда разрушение отдельных элементов инфраструктуры, коммуникаций, систем управления может привести к катастрофическим последствиям, способным отбросить государство в его развитии назад на многие годы.

В свою очередь, термин containment (авторство которого приписывается классику американской политической науки и дипломатии Джорджу Кеннану) использовался для обозначения политико-экономических средств противодействия противнику в реализации его внешней политики, как, например, сдерживание Советского Союза и предотвращение распространения коммунистической идеологии. Применительно к тематике нашей работы данное понятие предполагает совокупность мер политического и дипломатического характера, направленных на сохранение стабильности и недопущение возобновления боевых действий в зоне карабахского конфликта с вовлечением третьих стран и великих держав. Именно оценка сдерживающей позиции внешних акторов позволяет причислять их к системе политического сдерживания.

Любые исторические или теоретические аналогии условны, так что не следует искать зеркального совпадения с карабахским конфликтом. Важно лишь концептуальное сходство, способствующее лучшему пониманию современных региональных процессов, используя «большой» опыт сохранения стабильности.

Конвенциональное сдерживание и военно-технические ограничения

Как и при планировании американскими и советскими стратегами ядерного сдерживания, основными целями сдерживания конвенционального являются не столько вооруженные силы и военные объекты противника, сколько инфраструктурные и промышленные предприятия, а также военно-политическое руководство. Ведь сдерживание или «устрашение» – категория в первую очередь политическая, а не военно-техническая. Смыслом «устрашения» путем «сдерживания» является недопущение реализации противником политического акта (в полном соответствии с хрестоматийным определением Клаузевица) – начала военных действий.

По результатам боевых действий 1990-х гг. карабахские войска вышли на удобные географические границы с господствующими высотами, которые намного легче оборонять (особенно после того, как они были оснащены эшелонированной линией фортификационных укреплений), поэтому у армянских сторон нет никаких рациональных причин первыми начинать вооруженные действия. Так как угрозы их возобновления раздаются исключительно со стороны официального Баку, политика устрашения – метод армянских сторон, стремящихся путем повышения «цены войны» сдержать начало новых боевых действий в Карабахе. Очевидно, что в случае с Азербайджаном приоритетными целями армянского сдерживания являются в первую очередь объекты промышленной добычи и переработки энергоресурсов, пути их транспортировки и сопутствующая инфраструктура.

При анализе военного потенциала сторон карабахского конфликта следует соответственно рассматривать в первую очередь те виды вооружений и военной техники (ВВТ), которые могут иметь практическое значение в качестве силовых «инструментов» сдерживания. То есть тех, что способны наносить эффективные удары по чувствительным объектам в глубине территории противника (уничтожение которых или нанесение им серьезного урона может оказаться критическим и удержать от развязывания боевых действий). С учетом слабости военно-воздушных сил конфликтующих сторон и относительной эффективности их ПВО «дистанционным оружием сдерживания» в первую очередь являются тактические и оперативно-тактические ракетные комплексы, а также крупнокалиберные реактивные системы залпового огня (РСЗО).

Несмотря на имеющийся арсенал дальнобойных ракет, Азербайджан более уязвим с военно-технической точки зрения ввиду возможности ответного удара по ключевым энергетическим и промышленным объектам. Армянские силы способны нанести существенный урон промышленным, инфраструктурным и коммуникационным объектам в глубине территории Азербайджана, что в долгосрочной перспективе негативно скажется на его экономическом и политическом развитии. На вооружении армянской армии находятся крупнокалиберные РСЗО WM-80 (восемь пусковых установок 273-мм РСЗО WM-80 китайского производства с максимальной дальностью стрельбы, в зависимости от типа ракеты, от 80 до 120 км были закуплены в конце 1990-х и в начале 2000-х гг.; впоследствии в СМИ появлялась информация о закупках модернизированных ракет с увеличенной дальностью стрельбы), а также оперативно-тактические ракетные комплексы 9К72 «Эльбрус», или Scud-B по натовской классификации. (В том числе восемь пусковых установок 9П117М и как минимум 32 ракеты Р-17, переданных Армении из состава 176-й ракетной бригады 7-й гвардейской армии в рамках раздела советского военного имущества в середине 1990-х гг.; ракеты Р-17 имеют дальность стрельбы до 300 км при круговом вероятном отклонении при стрельбе на большую дальность до 0,6 км.) С военно-политической точки зрения возможности ответного удара Азербайджана по целям в глубине армянской территории ограничены, поскольку вероятно вовлечение России и ОДКБ в обеспечение безопасности Армении (об этом подробнее ниже).

Весной 2011 г. появилась информация о том, что на вооружение армянской армии поступили новые крупнокалиберные 300-мм РСЗО «Смерч». Это существенно повышает потенциал сдерживания Армении, т.к. долгое время основным аргументом Азербайджана в угрозах возобновить военные действия являлось наличие у него именно данного типа РСЗО (в 2004–2005 гг. Баку закупил на Украине 12 ПУ РСЗО 9А52 «Смерч» с дальностью стрельбы, в зависимости от типа ракеты, от 70 до 90 км), а также отчасти тактических ракет «Точка-У» с дальностью стрельбы до 120 км. Наличие данных систем, как надеялись в Баку, позволяло бы вести «дистанционные» боевые действия, не штурмуя эшелонированную линию фортификаций карабахских войск и не неся при этом тяжелых потерь. Однако с появлением на вооружении армянских войск РСЗО «Смерч» и возможностью в перспективе приобретения Ереваном новых ракетных систем дальнего радиуса действия у Азербайджана уже не будет подобного преимущества. (Например, в конце августа 2011 г. появилась информация о закупке Арменией в Молдавии 11 пусковых установок 220-мм РСЗО 9К57 «Ураган», а в ходе военного парада по случаю 20-летия независимости Армении 21 сентября 2011 г. продемонстрировано не менее четырех пусковых установок тактических ракетных комплексов 9К79-1 «Точка-У».)

Поэтому теперь перед азербайджанским военно-политическим руководством встает серьезный выбор. Баку может начать полномасштабные боевые действия, что приведет к активному использованию всеми конфликтующими сторонами тяжелой артиллерии, РСЗО, тактических и оперативно-тактических ракет. Но это однозначно повлечет за собой огромные людские и материальные потери, уничтожит всю энергетическую и коммуникационную инфраструктуру Азербайджана без каких-либо гарантий на быструю победу или блицкриг. Особенно с учетом того, что боевые действия будут исчисляться днями и даже не неделями: мировое сообщество большего просто не допустит.

Другой опцией для Азербайджана может стать отказ от использования крупнокалиберных РСЗО и тактических ракет в надежде, что и армянские стороны поступят аналогичным образом в случае возобновления боевых действий, что представляется более чем маловероятным. Но даже если допустить подобную возможность, Азербайджану придется ограничиться лишь лобовыми прорывами фортификационных линий, укрепляемых уже второе десятилетие с использованием господствующих высот, которые находятся преимущественно под контролем карабахских войск. Но в таком случае сами фортификационные линии, лобовой прорыв которых в стиле Сталинградской битвы возможен лишь ценой тяжелых потерь для азербайджанской армии (исчисляемых даже не тысячами, а десятками тысяч солдатских жизней), уже выступают не менее действенными и эффективными факторами сдерживания. Тут надо учитывать и то немаловажное обстоятельство, что конвенциональное сдерживание включает в себя не только нанесение неприемлемого ущерба вероятному противнику. Военно-стратегической науке известно «сдерживание путем лишения», т.е. эффект сдерживания, срабатывающий вследствие осознания вероятным инициатором начала войны невозможности достижения скорой и убедительной победы.

Очевидно, что Азербайджану с военной точки зрения очень трудно сделать выбор между этими двумя альтернативами. Цена войны будет слишком высокой, а ее перспективы неопределенными. Поэтому, как представляется, у военно-политического руководства остается лишь одна возможность, которую оно и пытается благоразумно использовать – нагнетать региональную гонку вооружений, надеясь экономически и политически истощить Армению и Нагорный Карабах.

Однако в отличие от Азербайджана Армения имеет возможность поддерживать паритетную асимметричную гонку вооружений за счет безвозмездных и льготных поставок оружия своим военно-политическим союзником – Россией, а также в силу преференций своего членства в ОДКБ. То, что Азербайджан покупает, Армения зачастую получает почти бесплатно, увеличивая свой военно-технический потенциал сдерживания.

Таким образом, асимметричная гонка вооружений в зоне карабахского конфликта повышает порог и снижает вероятность начала боевых действий. Это, конечно, не дает полной гарантии невозобновления войны, но создает серьезные ограничители. Пока одна из сторон военного конфликта не удовлетворена его итогами, перманентная опасность возобновления войны и попыток реванша будут сохраняться. Но стабильность в зоне карабахского конфликта обеспечивает уже новый создающийся баланс – его можно назвать «балансом угроз» (по терминологии Стивена Уолта), – который вынуждает как можно дольше сохранять хрупкий и нестабильный мир.

Политическое сдерживание и внешние ограничения возобновления войны

Уже отмечалось, что вовлеченности или же давления мирового сообщества недостаточно для достижения серьезного соглашения. Вместе с тем, невысокая вероятность «внешнего урегулирования» сохраняется лишь в нынешней ситуации относительного перемирия. В случае возобновления боевых действий в зоне конфликта вполне возможно, что, сочтя ситуацию опасной для региональной безопасности или способной вызвать тяжелые гуманитарные последствия, международное сообщество отреагирует в форме «классического» принуждения к миру, несмотря на все технические и институциональные ограничения. Напрашивается аналогия с действиями международных коалиционных сил под эгидой США в 1991 г. в Кувейте или стран НАТО в 1999 г. в Косово, а также с односторонним вовлечением России в боевые действия в Южной Осетии в августе 2008 г. и т.д.

Как бы то ни было, внешняя вовлеченность продолжает эффективно содействовать сохранению перемирия и недопущению возобновления боевых действий. Причем в самых различных комбинациях: от внешнего консенсуса о неприемлемости новой войны до ограничений, которые накладывает возможное политическое или военное вовлечение третьих стран. Естественно, что важнейшим элементом политического сдерживания является бескомпромиссная позиция международного сообщества, отвергающего саму возможность возобновления боевых действий. Нынешний переговорный формат Минской группы является более чем нетипичным примером тесного сотрудничества между державами, которые при этом одновременно находятся в состоянии фактического соперничества во многих регионах мира, и в особенности на постсоветском пространстве. Но при этом страны-сопредседатели (США, Франция, Россия) придерживаются как минимум единой позиции в вопросе недопущения новой войны в Карабахе. Следовательно, страна, которая ее инициирует, столкнется с резкой консолидированной реакцией ведущих мировых держав и весьма серьезными последствиями.

Другим элементом сохранения стабильности и политического сдерживания является возможность прямого вовлечения внешних акторов в случае возобновления конфликта. В настоящее время Армения – единственная страна на Южном Кавказе, которая имеет гарантии безопасности и предоставления прямой военной помощи от третьей страны (России) и военно-политического блока (ОДКБ). Хотя между Турцией и Азербайджаном также имеется договор о военной помощи, заключенный в августе 2010 г., его положения более чем расплывчаты и не содержат обязательств прямого вовлечения Анкары в боевые действия в случае начала Баку военных действий в Карабахе.

В августе 2010 г. в ходе государственного визита президента Дмитрия Медведева в Армению наряду с другими документами был подписан дополнительный Протокол № 5 к Договору 1995 г. о порядке функционирования российской военной базы в Армении. Согласно этому документу, расширилась географическая сфера ответственности 102-й РВБ, включающая уже всю территорию Армении (а не только периметр бывших границ СССР с Турцией и Ираном, как в прежней редакции), а также увеличилась длительность ее нахождения (вместо прежних 25 лет – на 49 лет). (Отчет ведется с 1997 г., т.е. после ратификации и вступления в силу Договора 1995 года. Тем самым срок нахождения российских войск на территории Армении продлевается до 2046 года.) Кроме того, в соответствии с протоколом, Россия взяла на себя обязательство обеспечивать вооруженные силы Армении современным и совместимым вооружением и военной техникой.

В Ереване подписание этого документа интерпретируют как гарантию безопасности и военной помощи со стороны России в случае войны с Азербайджаном. Формально двусторонние и многосторонние (в рамках ОДКБ) обязательства Москвы в сфере безопасности и взаимной обороны распространяются только на международно признанные границы Республики Армения, но не на территорию Нагорного Карабаха. Вместе с тем вполне вероятно, что в силу чрезвычайной милитаризации региона и радикальности позиций конфликтующих сторон боевые действия не ограничатся территорией Нагорного Карабаха и могут перекинуться по периметру протяженной границы между Арменией и Азербайджаном.

Очевидно, что Россия не хочет вовлечения в боевые действия вокруг Нагорного Карабаха, ведь в случае «разморозки» конфликта Москва окажется в трудном положении. Прямая военная помощь Армении со стороны России немедленно приведет к разрыву отношений с Азербайджаном, в том числе и в энергетической сфере. С другой стороны, невыполнение двусторонних и многосторонних обязательств по оказанию военной помощи Армении лишит Россию репутации надежного партнера, может дискредитировать ОДКБ как военно-политическую организацию, повлечь за собой вывод российской военной базы из Армении и потерю единственного военно-политического союзника на Южном Кавказе. Если Москва не окажет военного содействия, это поставит под угрозу дальнейшее армяно-российское стратегическое сотрудничество, лишив Ереван каких-либо стимулов к сохранению базы. Потеряв Армению, Москва утратит политическое влияние и рычаги воздействия на Азербайджан и на весь Южный Кавказ.

Поэтому неудивительно, что в ходе встречи с журналистами в мае 2011 г. тогдашний начальник главного оперативного управления российского Генштаба генерал-лейтенант Андрей Третьяк заявил, что в случае начала военных действий в Нагорном Карабахе Россия в полной мере выполнит свои обязательства перед Арменией в сфере взаимной обороны. В любом случае Россия более чем какой-то иной внешний актор заинтересована в поддержании военного баланса и невозобновлении боевых действий, тем самым сохраняя свое военно-политическое влияние в регионе, одновременно оказывая содействие Армении, замораживая карабахский конфликт и привязывая к себе Азербайджан.

При этом не надо забывать, что, несмотря на достаточно тесные армяно-российские отношения, Азербайджан (в отличие от той же Грузии, например) никогда не рассматривался как прозападное государство, которое заслуживает однозначной политической и иной поддержки США и европейских стран. Наоборот, Баку постоянно находится под огнем критики со стороны западных организаций и правительств в связи с ситуацией в сфере защиты прав человека и проблемами с демократическим развитием. В совокупности с фактором влиятельных лоббистских организаций армянской диаспоры в Америке и Европе это помогает официальному Еревану эффективно балансировать между военной опорой на Россию и ОДКБ, с одной стороны, и углублением сотрудничества в сфере безопасности и обороны с США и странами НАТО – с другой. Тем самым повышается уровень политического сдерживания в вопросе недопущения новой войны в Карабахе.

***

Фактически теория сдерживания эффективно реализуется в карабахском конфликте уже в течение почти двух десятилетий. Несмотря на угрозы возобновления войны, на сохраняющейся с мая 1994 г. линии соприкосновения сторон происходят лишь эпизодические обстрелы снайперов и рейды разведывательно-диверсионных групп с применением максимум крупнокалиберного стрелкового оружия и гранатометов. К счастью, пока обходится без обмена артиллерийскими ударами или действий крупных подразделений карабахских или азербайджанских войск. Вместе с тем, как и любая военно-стратегическая концепция, сдерживание не является механизмом окончательного урегулирования этнополитических конфликтов. Полноценное урегулирование возможно лишь на основе компромиссного подхода, пользующегося поддержкой всех конфликтующих сторон, а не под взаимными угрозами войны или под страхом ответного удара.

Главной и единственной целью конвенционального сдерживания, применяемого армянскими сторонами, и политического сдерживания, осуществляемого благодаря позициям международного сообщества и влиятельных внешних акторов, является сохранение стабильности и хрупкого мира в зоне карабахского конфликта. По всей видимости, нынешняя ситуация продлится еще достаточно долго. Однако то, что кажется невозможным сейчас, способно стать реальностью в среднесрочной перспективе, при соблюдении двух важнейших условий: 1) невозобновления боевых действий и 2) сохранения нынешнего переговорного формата, активной поддержке и давлении мирового сообщества. Это единственный путь для достижения долговременного компромисса, который будет возможен после деактуализации конфликта в общественных настроениях и при более благоприятных внешних условиях.

Сергей Минасян - д.н., директор Отдела политических исследований Института Кавказа, Ереван.

Азербайджан. Армения > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 февраля 2012 > № 735584 Сергей Минасян

Обнаружение нескольких новых нефтяных месторождений в Иране приближает страну к тому, чтобы она вышла не третье место в мире по запасам нефти, сообщает агентство ИСНА.

Недавно министр нефти Ростам Касеми объявил об обнаружении новых месторождений и об увеличении запасов нефти в Иране и сообщил, что через месяц будут обнародованы новые данные о нефтяных запасах страны.

Об обнаружении двух новых нефтяных месторождений в районе Ахваза сообщил и генеральный директор Иранской национальной компании южных нефтеносных районов.

В настоящее время извлекаемые запасы нефти Ирана оцениваются в 155 млрд. баррелей, и страна занимает четвертое место в мире по нефтяным запасам.

На первом месте находится Венесуэла, в распоряжении которой имеются 296,5 млрд. баррелей нефти. Однако при этом следует учитывать, что значительная часть венесуэльской нефти относится к сверхтяжелой нефти с высоким содержанием серы.

Второе и третье места по запасам нефти занимают Саудовская Аравия (266,5 млрд. баррелей) и Канада (175 млрд. баррелей).

За Ираном, который находится на четвертом месте, следуют Ирак, Кувейт, ОАЭ, Россия, Ливия, Нигерия, Казахстан, Катар, Китай, США, Ангола, Алжир и Бразилия.

Согласно статистическим данным, 56% запасов нефти находятся в Юго-Западной Азии, 16% – в Северной Америке, 9% – в Африке, 8% – в Центральной и Южной Америке, 7% – в Восточной Азии, 3% – в Азии и Океании и 1% – в Европе. При этом 30% от разведанных мировых запасов составляет легкая нефть, 30% – средняя нефть, 15% – тяжелая и 25% – сверхтяжелая нефть.

Обнаружение нескольких новых нефтяных месторождений в Иране приближает страну к тому, чтобы она вышла не третье место в мире по запасам нефти, сообщает агентство ИСНА.

Недавно министр нефти Ростам Касеми объявил об обнаружении новых месторождений и об увеличении запасов нефти в Иране и сообщил, что через месяц будут обнародованы новые данные о нефтяных запасах страны.

Об обнаружении двух новых нефтяных месторождений в районе Ахваза сообщил и генеральный директор Иранской национальной компании южных нефтеносных районов.

В настоящее время извлекаемые запасы нефти Ирана оцениваются в 155 млрд. баррелей, и страна занимает четвертое место в мире по нефтяным запасам.

На первом месте находится Венесуэла, в распоряжении которой имеются 296,5 млрд. баррелей нефти. Однако при этом следует учитывать, что значительная часть венесуэльской нефти относится к сверхтяжелой нефти с высоким содержанием серы.

Второе и третье места по запасам нефти занимают Саудовская Аравия (266,5 млрд. баррелей) и Канада (175 млрд. баррелей).

За Ираном, который находится на четвертом месте, следуют Ирак, Кувейт, ОАЭ, Россия, Ливия, Нигерия, Казахстан, Катар, Китай, США, Ангола, Алжир и Бразилия.

Согласно статистическим данным, 56% запасов нефти находятся в Юго-Западной Азии, 16% – в Северной Америке, 9% – в Африке, 8% – в Центральной и Южной Америке, 7% – в Восточной Азии, 3% – в Азии и Океании и 1% – в Европе. При этом 30% от разведанных мировых запасов составляет легкая нефть, 30% – средняя нефть, 15% – тяжелая и 25% – сверхтяжелая нефть, - передает Iran News.