Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Общая протяженность эксплуатируемых в Китае железных дорог сейчас составляет 121 000 км, и которых более 19 000 км – высокоскоростные магистрали. На КНР приходится более 60% всех высокоскоростных железных дорог мира. Таковы официальные данные.

Планируется, что к 2020 г. общая протяженность китайских высокоскоростных железных дорог составит 30 000 км. Этой сетью будет охвачено более 80% крупных городов Поднебесной.

При этом китайские строители высокоскоростных железных дорог выходят на международный уровень. Так, по данным Государственного комитета по делам развития и реформ КНР, компании страны прокладывают магистраль между Джакартой и Бандунгом, Венгрией и Сербией, а также из Китая в Лаос и Таиланд. Китайские специалисты принимают участие в работе над проектами строительства железнодорожных линий в России (Москва – Казань) и в западной части США.

Кроме того, корпорации China Railway Tunnel Group ведет переговоры с 30 государствами о строительстве высокоскоростных железных дорог, в том числе – Бразилия, Таиланд, Турция, Саудовская Аравия и Иран.

Как сообщалось, Китай также является крупнейшим производителем железнодорожных вагонов и локомотивов. На днях стало известно, что Chicago Transit Authority, компания муниципального транспорта города Чикаго (США) заключила контракт с китайской корпорацией CSR, которая выпустит для метро Чикаго 846 составов. Стоимость проекта составляет $1,3 млрд. При этом китайские специалисты построят в Чикаго завод по сборке транспорта для метро. Первый китайский поезд для метро будет сдан в Чикаго в 2019 г.

В 2015 г. Китай сократил импорт тропического пиловочника на 10%

В 2015 г. объем импорта тропических пород пиловочника в Китай снизился по сравнению со значением 2014 г. на 10%, составив 8,9 млн м3, об этом сообщает ITTO.

Стоимость зарубежных поставок сократилась на 32%, средняя цена 1 м3 — на 25% до $319.

Китай импортировал тропический пиловочник главным образом из Папуа — Новой Гвинеи (36%), Соломоновых Островов (25%), Экваториальной Гвинеи (7,4%), Камеруна (6,2%), Нигерии (6,1%) и Республики Конго (5,9%).

Поставки пиловочного сырья из Экваториальной Гвинеи в 2015 г. выросли на 32%, из Камеруна — на 14%, а из Малайзии и Лаоса — сократились на 47% и 43% соответственно.

В 2015 году страны Азии и Тихого океана в наибольшей степени пострадали от стихийных бедствий. В этом регионе произошло более 340 природных катастроф — это около половины всех стихийных бедствий, произошедщих в мире.

Об этом сообщают из Экономической и социальной комиссии ООН для Азии и Тихого океана (ЭСКАТО). Ее эксперты призвали активизировать усилия по смягчению последствий ураганов, землетрясений, наводнений и других природных катастроф в регионе.

В 2015 году в странах Азии и Тихого океана в результате 344 природных катастроф погибли 16 тысяч человек. В той или иной мере пострадали 59 миллионов человек. Наводнения, землетрясения и другие природные бедствия в регионе нанесли ущерб, оцениваемый в 45 миллиардов долларов США.

Эксперты ЭСКАТО отметили, что в наибольшей степени пострадали страны Южной Азии, где было зарегистрировано 52 катастрофы, приведшие к гибели 14 тысяч человек. Больше всего жизней унесло землетрясения в Непале в апреле прошлого года.

Особые риски стран региона сопряжены, в частности, со стремительной урбанизацией. Государства оказались не в полной мере готовы к последствиям катастроф в густонаселенных городских районах. На сегодняшний день более 700 миллионов человек живут в городах, подверженных высокому риску катастроф. К 2030 число таких жителей в регионе достигнет одного миллиарда.

Случаи локальной передачи вируса Зика были зарегистрированы в 52 странах мира за первые два месяца 2016 года, сообщает в пятницу Всемирная организация здравоохранения.

По данным ВОЗ, пять из этих стран уже заявили о завершении эпидемии Зика. А три из них сообщили о том, что передача вируса могла осуществляться при половом контакте. В 31 стране и на территории Северной и Южной Америки зафиксирована передача вируса коренному населению. Последней страной, объявившей о передаче вируса коренному населению, стал Лаос. США, Франция и Италия сообщили о локальных заболеваниях Зикой в отсутствии переносящих вирус москитов.

В ВОЗ отмечают, что в целом география распространения заболевания значительно расширилась с момента его обнаружения в 2015 году. В частности, в Колумбии с 1 октября 2015 года по 20 февраля 2016 года было зафиксировано 42706 случаев вируса Зика. Из них лабораторно подтверждено 1612 случаев.

В то же время растет количество случаев осложнений, связанных с Зикой. В частности, в Бразилии и Французской Полинезии зафиксированы случаи микроцефалии и других дефектов у новорожденных. В Бразилии с октября по февраль отмечено 5909 случаев микроцефалии и других дефектов центральной нервной системы, а также 139 смертей. До этого в Бразилии ежегодно фиксировалось порядка 163 случаев микроцефалии у новорожденных.

В ВОЗ подчеркивают, что прямая связь между заболеванием Зикой и микроцефалией у детей пока не доказана, однако географические данные распространения вируса позволяют указывать на "большую вероятность" такой взаимосвязи.

Восемь стран также сообщили о связи вируса Зика с появлением у заболевших синдрома Гийена-Барре — аутоиммунной воспалительной невропатии. "Недавно опубликованные исследования случаев заражения во Французской Полинезии предоставляют дополнительные свидетельства случайной связи между вирусом Зика и синдромом Гийена-Барре", — подчеркивают в ВОЗ.

Елизавета Исакова.

Основные направления международного сотрудничества в 2015 году были связаны с интеграционными процессами Евразийского экономического союза, Шанхайской организации сотрудничества, Содружества Независимых Государств, а также укреплением договорно-правовой базы двустороннего сотрудничества с иностранными государствами.

В 2015 году подписаны Соглашение о сотрудничестве между министерствами юстиции государств – членов Шанхайской организации сотрудничества, Меморандум о сотрудничестве между Минюстом России и Министерством юстиции Исламской Республики Иран, 3 программы сотрудничества Минюста России с министерствами юстиции зарубежных государств (Социалистическая Республики Вьетнам, Республика Беларусь, Республика Словения).

За 2015 год Минюстом России подписаны 14 международных договоров, в том числе:

о взаимной правовой помощи по уголовным делам – с Республикой Абхазия, Демократической Социалистической Республикой Шри-Ланка, Корейской Народно- Демократической Республикой;

о передаче для отбывания наказания лиц, осужденных к лишению свободы – с Республикой Абхазия, Республикой Камерун, Демократической Социалистической Республикой Шри-Ланка, Королевством Бахрейн;

о выдаче – с Республикой Камерун, Демократической Социалистической Республикой Шри-Ланка, Лаосской Народно-Демократической Республикой, Республикой Панама, Корейской Народно-Демократической Республикой;

а также соглашения с Республикой Беларусь о порядке взаимного исполнения судебных постановлений по делам о взыскании алиментов и об образовании Совета руководителей пенитенциарных служб государств – участников Содружества Независимых Государств.

27 – 30 мая 2015 г. был организован V Петербургский международный юридический форум, который объединил в себе лучшие идеи предыдущих лет и открыл новые темы для профессиональной дискуссии. В нем приняло участие свыше 3 500 делегатов из 84 стран. Количество официальных делегаций возросло по сравнению с 2014 годом.

Минюстом России обеспечивалось проведение шестой сессии Конференции государств – участников Конвенции ООН против коррупции, крупнейшего международного антикоррупционного форума под эгидой ООН. В Конференции приняли участие более 160 официальных делегаций иностранных государств, представители более 100 различных международных и неправительственных организаций.

Завершена работа над проектом федерального закона «О проставлении апостиля на российских официальных документах, подлежащих вывозу за пределы Российской Федерации», который был подписан Президентом Российской Федерации 28 ноября 2015 г.

Осуществлялась разработка новой автоматизированной информационной системы «Легализация и апостиль», позволяющей заинтересованным лицам осуществлять проверку факта проставления апостилей Минюстом России и его территориальными органами с возможностью визуализации образов штампа «Апостиль» через информационно-телекоммуникационную сеть Интернет.

Делегация Минобороны России приняла участие в заседании рабочей группы старших должностных лиц Совещания министров обороны стран-членов АСЕАН (Ассоциация стран Юго-Восточной Азии) и партнеров по диалогу («СМОА-плюс»), которое состоялось 22-23 февраля в Лаосе.

Обсуждены актуальные вопросы взаимодействия военных ведомств в интересах укрепления стабильности и безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Глава российской делегации генерал-майор Александр Кшимовский проинформировал участников заседания о подходах Минобороны России к развитию сотрудничества со странами-членами АСЕАН и диалоговыми партнерами. При этом он напомнил, что 2016 год ознаменован 20-летней годовщиной российско-асеановского партнерства.

В ходе заседания дана высокая оценка деятельности экспертных рабочих групп «СМОА-плюс», включая группу по военной медицине, сопредседателем которой является Россия.

Делегации также подвели итоги совместной работы в области гуманитарного содействия и чрезвычайного реагирования, безопасности на море, борьбы с терроризмом, миротворчества и гуманитарного разминирования.

Встреча на уровне старших должностных лиц «СМОА-плюс» состоится во Вьентьяне 23-24 апреля.

Управление пресс-службы и информации Министерства обороны Российской Федерации

В интервью изданию Hospodářské noviny генеральный директор Общества по гарантированию и страхованию экспорта (ЭГАП) Ян Прохазка заявил, что в этом году впервые государственная экспортная страховая компания ЭГАП выплатит более чем 4 млрд. крон (160,6 млн. долл. США). Хотя в большинстве случаев это касается старых проектов, тем не менее, и в прошлом году некоторые кредиты закончились неудачей. Самым крупным является проект российской электростанции «Полярная». Ситуация в России не улучшается, дешевая нефть и слабый рубль продолжают осложнять выплату кредита. При этом только в феврале можно будет сделать ближайшие оценки по поводу размеров потерь. Все зависит от того, какой объем резервов Обществу определит аудитор. Принцип таков, что если даже теоретически какая-либо сделка «даст осечку» в первом квартале, то аудитор засчитает ее в резервы предыдущего года. Например ситуация с российским рублем снова осложняется и есть опасения, что по некоторым реструктурированным случаям могут быть проблемы.

В результате ошибок в договоре по электростанции «Полярная» ЭГАП выплатил ЧЭБ только 20% из застрахованных 6,8 млрд. крон (273 млн. долл. США). Пока этот случай обсужден на уровне комитета по возмещению ущерба и правления организации, но еще ожидается решение наблюдательного совета. Детали пока не комментируются.

С другой стороны, в самом конце декабря компании удалось с помощью посла Чехии в России В.Ремека получить выплаты процентов от предприятия «Уралвагонзавод», где кредиты также достигают нескольких млрд. крон. В этом случае дипломатическое давление помогло. Для ЭГАП вопрос выплат «Уралвагонзавода» был принципиальным.

В России есть проблемы с проектами группы PPF и строительной фирмы PSJ. Эти случаи в настоящий момент интенсивно решаются. Конечно, «платежная этика» в России сегодня ухудшилась, но ЭГАП в сотрудничестве с банками и клиентами старается удержать проекты на плаву. И даже в сложной ситуации в прошлом году из России пришли выплаты более чем 5,6 млрд. крон (224,8 млн. долл. США).

В настоящий момент в России ЭГАП имеет 105 застрахованных кредитов. В прошлом году 19 из них были выплачены. В России остается в подвешенном состоянии 44 млрд. крон (1,7 млрд. долл. США). Ряд из них ЭГАП был вынужден реструктурировать, изменить календарь выплат, что ожидается и в этом году. Сложилась неоднозначная ситуация, но пока удается с ней справиться. К тому же ЭГАП застраховал в России еще несколько договоров малых и средних фирм.

В прошлом году ЭГАП застраховал сделки на 40,5 млрд. крон в 35 странах мира, что соответствует поставленному плану. Самым большим проектом были поставки рельсовой колеи в Азербайджан примерно на 7 млрд. крон (281 млн. долл. США). Речь идет пока о первой половине, а вторую часть планируют доставить в течение двух лет. Также удалось застраховать больницу в Лаосе, химзавод «ФосАгро» в России и поставку автобусов в Азербайджан.

Hospodářské noviny, 22.01.2016

АО "Вертолёты России" продолжает развивать сотрудничество с Вьетнамом в области ремонта и техобслуживания вертолётов. Так, в настоящее время рассматривается возможность выполнения ремонтных работ для вертолётов типа Ми-8/17 военного назначения на базе совместного вьетнамо-российского ремонтного предприятия Helitechco, сообщает пресс-служба холдинга.

Но итогам 17-го заседания российско-вьетнамской межправительственной комиссии по военно-техническому сотрудничеству, состоявшегося в конце 2015 года, были запланированы мероприятия по совершенствованию системы послепродажного обслуживания военных вертолётов российского производства.

"Вертолёты России" проведут плановый технический аудит Helitechco с целью его проверки на соответствие требованиям, предъявляемым к организациям, выполняющим техобслуживание и ремонт вертолётов типа Ми-8. При положительных результатах могут быть продолжены ремонтные работы вертолётов гражданского назначения российского производства во Вьетнаме", ? сообщил замгендиректора холдинга по послепродажному обслуживанию Игорь Чечиков.

Помимо развития сотрудничества в области ремонта вертолётов военного назначения, представители Минобороны Вьетнама также проявили интерес к вертолётам "Ансат" для учебных целей.

Совместное вьетнамо-российское ремонтное предприятие Helitechco существует с 1994 года. За это время на нем было отремонтировано более 80-ти вертолётов гражданского назначения государственных и коммерческих эксплуатантов из Вьетнама, Лаоса, Камбоджи, Индии, Австралии и Новой Зеландии. В настоящее время Helitechco является единственным авиаремонтным предприятием в Юго-Восточной Азии, ремонт на котором сопровождается разработчиком легендарных вертолетов марки "Ми" - Московским вертолётным заводом имени М.Л.Миля, входящим в АО "Вертолёты России".

Один из крупнейших в Юго-Восточной Азии авиакосмический салон Singapore Airshow 2016 открылся во вторник в Сингапуре. Ведущие мировые производители авиационной промышленности из 40 стран мира представляют здесь свои новейшие разработки и обсуждают перспективные контракты. Выставку посетят около 274 делегаций из 76 государств.

Среди представителей России, участвующих в мероприятии, — единственный в стране разработчик и производитель вертолетов, холдинг "Вертолеты России". На сингапурском авиашоу компания впервые презентуют вертолеты Ми-38, Ми-35М, Ка-32А11ВС и Ми-171А2, а также проведет ряд предконтрактных переговоров.

В преддверии выставки заместитель гендиректора холдинга Александр Щербинин рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости Ивану Сураеву о готовящихся контрактах в сфере военно-технического сотрудничества, продвижении российских вертолетов на рынке АТР, возобновлении кооперации с Ираном и развитии российской вертолетной техники.

— Александр Вячеславович, какую продукцию представит холдинг на выставке Singapore Airshow 2016? Будут ли представлены новинки? Каковы основные конкурентные преимущества российской вертолетной техники?

— На выставке холдинг представит вертолеты Ми-38, Ми-35М, Ка-32А11ВС, Ми-171А2. Модели и презентации этих вертолетов впервые будут показаны на сингапурской выставке.

Самые популярные в мире многоцелевые вертолеты семейства Ми-8/Ми-17 широко эксплуатируются в Юго-Восточной Азии, на Ближнем и Среднем Востоке и в Африке. Расширению возможностей как государственных, так и коммерческих эксплуатантов способствует вывод на рынок глубоко модернизированного вертолета Ми-171А2 и нового Ми-38.

Обе машины, имея улучшенные показатели скорости, дальности полета и грузоподъемности, в полной мере соответствуют современным требованиям безопасности, а также эксплуатационным требованиям, актуальным для данных регионов. В их число входят необходимость выполнения полетов в условиях высоких температур, повышенной влажности, запыленности и воздействия морского воздуха.

Повышенные ресурсы основных агрегатов вертолетов Ми-171А2 и Ми-38 и широкое использование композитных материалов позволят эксплуатантам снизить свои затраты на обслуживание и минимизировать расходы, связанные с простоем техники по техническим причинам.

Расширенные возможности бортового радиоэлектронного оборудования позволяют эксплуатировать новые российские вертолеты в любых метеоусловиях, днем и ночью, включая безориентирную местность и горные регионы со сложным рельефом.

Комплексы бортового оборудования выполнены по принципу "стеклянная кабина" и позволяют выводить на жидкокристаллические дисплеи всю необходимую в полете информацию о местоположении вертолета, режимах работы его систем и окружающей обстановке. Установка четырехканального цифрового автопилота позволяет снизить нагрузку на экипаж, в значительной степени облегчая пилотирование вертолетов и автоматизируя процесс выполнения полета.

Стоит отметить, что в декабре 2015 года вертолет Ми-38 был сертифицирован в России и готов к поставкам заказчикам из Юго-Восточной Азии, Африки, Ближнего и Среднего Востока в регионы, которые являются традиционными рынками для продукции холдинга "Вертолеты России".

— Планируется ли в ходе выставки подписание контрактов или меморандумов о сотрудничестве с зарубежными партнерами?

— Подписания контрактов не планируется. Однако имеющиеся договоренности с потенциальными клиентами и ряд переговоров, запланированных в рамках выставки, в ближайшем будущем дадут результат.

— Каковы, на ваш взгляд, на сегодня перспективы российской вертолетной техники в странах Юго-Восточной Азии? Планирует ли холдинг расширять свое присутствие в регионе?

— Юго-Восточная Азия демонстрирует высокие темпы роста парка авиационной техники, и укрепить свои конкурентные позиции на этом рынке — одна из ключевых задач холдинга "Вертолеты России". К нашим традиционным партнерам в регионе я бы отнес Китай, Индию, Вьетнам, Мьянму, Тайланд и Лаос. Эксплуатируемые в АТР более чем 900 гражданских и военных вертолетов отечественного производства — надежный базис развития сервисных услуг. В свою очередь новейшие российские вертолеты, устанавливающие высочайшие стандарты производительности, надежности и эксплуатационной эффективности, — залог будущего увеличения российского присутствия в Азии.

— Поговорим о ВТС. Какие страны, помимо Индии, в ближайшее время могут приобрести легкие многоцелевые вертолеты Ка-226Т? Ведутся ли уже соответствующие переговоры?

— В течение последних двух лет АО "Вертолеты России" ведет переговоры с операторами вертолетной техники Казахстана по вопросам замены устаревших вертолетов типа Ми-2 на более совершенные Ка-226Т. Сертификация и расширение эксплуатационных характеристик дадут определенный импульс сотрудничеству в этом направлении.

Ведутся переговоры со странами Ближнего Востока и Юго-Восточной Азии в том числе и по вопросу поставки четырех вертолетов Ка-226Т. Страны заинтересованы в вертолетной технике российского производства. В целом вертолет Ка-226Т является интересным новым продуктом для зарубежных заказчиков в силу многофункциональности, компактности и высокой эффективности в условиях высокогорья.

— Когда, по вашей оценке, может быть заключен новый контракт на поставку военно-транспортных вертолетов Ми-17В-5 Индии? Ведутся ли соответствующие переговоры "Рособоронэкспортом"?

— "Индийская" версия вертолета получилась удачной. Он был серьезно модифицирован под требования заказчика: установлены новые двигатели ВК-2500 с увеличенной мощностью при работе в режиме чрезвычайных ситуаций, что очень важно в экстремальных условиях эксплуатации, новое бортовое радиоэлектронное оборудование и другие компоненты.

Сегодня ВВС Индии планируют заказать вертолеты Ми-17В-5. Новые вертолеты планируется использовать для полетов в различной местности как в пустыне, так и в горах. На сегодняшний день по этому проекту активно ведутся переговоры, и индийская сторона заинтересована в приобретении наших машин.

— Сколько вертолетов Ми-171Ш уже поставлено в Бангладеш? Сколько всего планируется поставить? Обсуждается ли поставка вертолетов других типов?

— В 2015 году было поставлено пять вертолетов Ми-171Ш, которые отлично зарекомендовали себя в условиях непростого климата Бангладеш с его высокими температурами и влажностью. В настоящее время вертолеты (очередная партия из семи машин) находятся в производстве Улан-Удэнского авиационного завода и планируются к поставке до конца 2016 года. Поставка по линии "Рособоронэкспорта" является продолжением сотрудничества между Россией и Бангладеш в военно-технической сфере.

— Какова ситуация с сервисным обслуживанием российских вертолетов в регионе? Возможно ли создание сервисного центра на Шри-Ланке?

— Министерство обороны Шри-Ланки — традиционный оператор вертолетов российского производства. В 2012 году в страну была поставлена партия вертолетов, состоящая из 14 машин производства Улан-Удэнского авиационного завода (в том числе в VIP-модификации). Расширение парка российских машин, безусловно, подразумевает создание сервисного центра в регионе, о чем ведутся соответствующие консультации с ланкийской стороной.

— Каковы перспективы холдинга в Мьянме? Намечаются ли контракты, особенно по "Ансат" и Ми-26? Возможно ли создание в этой стране сервисного центра?

— В 2015 году мы подписали ряд контрактов на ремонт ранее поставленных вертолетов типа Ми-24 и поставку запчастей. Мьянма и рынок Юго-Восточной Азии нам интересен, и мы проводим комплексную работу по развитию сотрудничества с заинтересованными ведомствами страны как в сфере поставок вертолетной техники, так и в послепродажном обслуживании.

— В завершение нашей беседы хотелось бы узнать о сотрудничестве с Ираном. Прошла информация, что Тегеран заинтересован в приобретении 100 вертолетов. Так ли это? Готовы ли "Вертолеты России" выполнить такой контракт?

— Вертолетный парк Ирана является одним из крупнейших в Азии и самым крупный на Ближнем Востоке и имеет большой опыт в поддержании летной годности различных типов вертолетов. Мы рассматриваем различные направления сотрудничества, в частности по сервису, где достигнуты конкретные договоренности.

Относительно поставки гражданских вертолетов проводим консультации с иранскими партнерами и готовим предложения по нескольким моделям. Холдинг предлагает иранским госструктурам и компаниям вертолеты типа Ми-171, Ми-171Е, Ка-32А11ВС и К-226Т и услуги в части послепродажного обслуживания.

Indonesia, China, Gold and ISIS

F. William Engdahl

At first glance it’s a strange title for an article. What does Indonesia, China, Gold and the Islamic State or ISIS have to do with one another? That might begin to become clearer when we look more closely at the foreign economic policy actions of the Indonesian government of President Joko Widodo.

On January 14, an Indonesian terrorist group connected with ISIS in Syria claimed responsibility for a series of suicide bombings and terror attacks in Jakarta, killing two civilians and ending in the death by police of five terrorists. The attackers apparently were not the most professional. The first was a suicide bomber who entered a Starbucks café, detonated the device killing only himself, along perhaps with a few thousand calories worth of Starbucks muffins and cups of Latte. The terror attacks were the first in Indonesia since 2009.

Now, if we take the basic fact that all major international terrorist organizations must have at least one or more state sponsors to remain in existence, and that the blood from ISIS atrocities lies on the hands of the CIA, the Turkish government of Recep Erdogan, and on Saudi King Salman and his princeling Salman, with some drops finding their way to the hands of Israel’s Netanyahu, we must ask what it is that suddenly, after a calm of almost seven years, makes Indonesia a terror target?

China and Jokowi

Joko “Jokowi” Widodo, Indonesia’s president, who was voted in October 2014 for his appeal as a clean, new face in the traditionally corrupt Indonesian politics, has followed a mixed course, seemingly trying to be friends with all, at least in foreign relations.

To please Washington he agreed to the disastrous Trans-Pacific Partnership trade swindle. He backed Obama’s agenda on the fraudulent Global Warming. But he also has taken very concrete steps to improve relations with China, and here is where it becomes interesting.

Since a CIA-backed military coup in the late 1960’s, Indonesia has had a mixed relationship with Beijing. The CIA backed a military coup in 1967 to oust the nationalist leader of the revolution that overthrew Dutch rule, Sukarno, placing in power General Suharto, whose army launched mass slaughters of hundreds of thousands of pro-Chinese communists. With the US-backed coup regime of Suharto, diplomatic ties to Beijing were cut, a state of affairs lasting until 1990. The Suharto coup had a lot to do with controlling Indonesia’s oil and locking her into America’s Asian sphere of influence.

Today Indonesia, under the populist Jokowi as he is called, is concerned with developing the nation economically. That, in today’s Asia, inevitably means working with China. And this is precisely what Jokowi has been also doing.

Financing Major Infrastructure

Over the past decade, Indonesia trade with China has assumed growing importance. In November, 2014, newly elected President Joko Widodo paid his first official overseas visit. It was to China where he met with China President Xi Jinping and Prime Minister Li Keqiang. Then in April 2015, President Xi Jinping met in Bandung with Jokowi at the commemoration of the 60th anniversary of the Asian-African Conference.

By 2010, China had overtaken the US as Indonesia’s second-largest export destination after Japan. China has also become Indonesia’s most important source of imports. Now, under Jokowi, Indonesia has recently turned to China to finance major domestic infrastructure projects to link the most important of the country’s thousands of islands.

Last October, Jokowi’s government announced that it had decided to accept China’s revised offer to construct a major high-speed rail linking Jakarta to Indonesia’s third-largest city, Bandung. China beat a rival Japanese bid for the project, to cost an estimated $5-6 billion. The railway will be completed by 2018.

The Jakarta-Bandung rail project is a part of President Xi’s economic diversification strategy of focusing high-tech China companies on developing export markets and also of developing the needed infrastructure along China’s One Belt, One Road routes across Asia and Eurasia. Good relations with Indonesia is also important for China in developing stronger ties with the ASEAN countries of southeast Asia, where Washington is hard at work trying to stir friction against China’s presence in the islands of the South China Sea.

For the Jokowi government it’s clear that they see China as the essential partner in helping meet the goal of a vast infrastructure investment plan. Japan is de facto bankrupt.

The Jakarta government needs to invest an estimated $740 billion in the coming five years for infrastructure development projects to achieve the targeted 7%-a-year growth in its economy. The government expects 5.8% growth this year, lower than the 6.3% target. Jokowi has also requested Chinese president Xi Jinping increase involvement of Chinese state companies in developing Indonesia’s infrastructure. He also proposed a bigger role for Indonesia in the China-led Asian Infrastructure Investment Bank (AIIB).

The golden hills of Papua

The Jokowi government needs to get Chinese financing, a lot of it to reach its significant infrastructure targets, seen as bringing the huge economic potential of the country of some 255 million. Now things get interesting. To collateralize infrastructure borrowing from China, Jokowi’s government is looking more closely at a project high in the mountains of Papua. There, inside Indonesia, lies the world’s largest gold mine. It also happens to have the world’s largest reserves of copper. One beautiful collateral to use to borrow the estimated $85 billion needed from China to get the further infrastructure moving. Only problem is that the gold is controlled by an American multinational, not Indonesia.

The Papua gold mine known as Grasberg, is situated some 14,000 feet high in the Sudiman Mountain Range, in the Indonesian part of the New Guinea island. It is not only the world’s largest gold mine. It is also the world’s most profitable gold mine. Since 1989 the mine has been mined by a very well-connected corporation now based in Phoenix, Arizona called Freeport McMoRan.

Freeport McMoRan’s Grasberg gold mine is the world’s largest and the most profitable gold mine

Freeport McMoRan, a firm that in the past has had Rockefellers, Whitneys Stillmans, Goodrichs and Lovetts on its board, is one of the most influential of global US corporations. It got control of the mining rights for Grasberg in the usual way for such giant US mining multinationals—by hook and crook, fraud and bribery. A 2005 New York Times investigation revealed documents showing that from 1998 through 2004, Freeport gave Indonesian military and police generals, colonels, majors and captains, and military units, nearly $20 million to insure “security” at the huge Grasberg mine. The military and police were used to put down protests and riots by locals and workers protesting the unchecked environmental toxins resulting from Grasberg. To get mining rights at the start Freeport chairman James R. Moffett reportedly made Indonesian President Suharto bribes that made him rich. Freeport has become one of the largest sources of revenue for the government.

Freeport has a brutal record at Grasberg. On October 17, 2011 the company halted operations in Papua amid a strike that led to a deteriorating security situation and intensified calls for Papuan independence. Seventy percent of Grasberg workers joined the strike, appealing for higher pay, blocking roads, clashing with police and cutting the pipeline in several places.

Now, the new Jokowi government has looked more closely at the terms of Freeport McMoRan’s lease on Grasberg, a lease expiring in 2021. The government is demanding that Freeport give it a share double as large as the 10% it holds today, up to 20%, to be finally raised to 30% in 2019. As well it demands more revenue from the mining proceeds and wants the mining company to comply with a new Mining Law, which limits concession areas for miners, in addition to the greater government ownership. The company valued the Grasberg asset at a total of $16.2 billion. That is amusing to say the least. The company admits in another filing that it will invest $18 billion to turn the Grasberg complex from open pit to underground mining in late 2017. Invest $18 billion in a property only worth $16.2 billion?

According to Indonesian sources, geological estimates are that Grasberg holds a total gold of possible 16,000 tons. That would be fully half of all world official central bank gold holdings in that one mine. At today’s price of gold at $1,107 a troy ounce, that translates into a gold mountain worth of some $516,000,000,000, or more than half a trillion dollars. That’s money some would say worth killing for.

Now this all is hardly proof that Freeport McMoRan went and hired some “ISIS” suicide bombers to wreak chaos and death in Indonesia’s Jakarta capital as a warning. It is worth noting, nonetheless, that the very same day Freeport published its offer for the settlement of the 2021 Grasberg mine lease renewal, bombs went off in Jakarta.

In my humble opinion, were I Jokowi, I would look for links between Grasberg and the Jakarta bombings. Or better yet, find another reason to not renew the Freeport lease in 2021 on grounds of massive bribery, illegal environmental degradation and such that is already known and proven. That 16,000 tons of gold would collateralize the lion’s share of Indonesia’s planned infrastructure. And with China rapidly becoming the world gold trading hub, the Beijing-Jakarta economic friendship could have a golden future.

US Claims its Anti-China US-ASEAN Summit “Not Anti-China”

Tony Cartalucci

For decades the US has sought to stitch together a united front stretching from Central Asia, across Southeast Asia, and even into East Asia itself to encircle and contain China.

From the 70 year occupation of Japan, to the Korean and Vietnam wars, to the 15 year occupation of Afghanistan, to political meddling and attempted regime change in Southeast Asia up to and including today, the United States has invested untold of sums in its bid to maintain what US policymakers openly call American “primacy” in Asia.

The most recent manifestation of this policy of encirclement and containment has focused prominently on Southeast Asia, both through the Trans-Pacific Partnership (TPP) free trade agreement, and the US’ sponsorship of an ongoing South China Sea dispute.

America’s Anti-China US-ASEAN Summit

AFP’s article, “US says Asean summit Obama plans to host this month is ‘not anti-China’, ” would claim of the upcoming US-ASEAN summit that:

A summit with Southeast Asian leaders that US President Barack Obama is hosting later this month is “not anti-China”, a State Department official said.

The meeting will bring leaders from the 10-nation Association of Southeast Asian Nations (Asean) at the Californian resort of Sunnylands on February 15-16.

It is the same venue where Obama and President Xi Jinping held an unusually informal summit in 2013. This time, however, China is not invited.

However, several lines down, AFP admits:

The US administration has focused on bolstering Asean as a counterpoint to Chinese regional power.

AFP then mentions the ongoing conflict in the South China Sea:

Several Asean states are embroiled in an increasingly bitter spat with China over disputed territory in the South China Sea.

AFP admits that US Assistant Secretary of State for East Asia Daniel Russel has this “bitter spat” in mind as the summit nears:

“This is a direct challenge to the question of whether the countries in the region and the claimants in the South China Sea, and particularly China… would be guided by the universal principles and the rule of law.”

And of course, it is the United States who has declared itself arbiter in all maters regarding “universal principles and the rule of law.” In fact, the chief justification the United States cites regarding its continued presence in Asia Pacific is the perceived need of its military and political might to preserve international “rule of law,” even as it tramples such principles both in Asia, and worldwide.

The upcoming summit is most certainly anti-China – at least from Washington’s point of view – but the “cruising altitude” Assistant Secretary Russel claims is being achieved in the region by American foreign policy may be more wishful thinking than actual, tangible gains.

Sino-ASEAN Tensions Prodded Along by Washington

For the US to claim its intentions in Southeast Asia have nothing to do with China, but then to showcase its only apparent success, the continued dispute in the South China Sea with China, is the first indication of just how deeply in trouble US foreign policy is in the region.

It claims that “several ASEAN states” are embroiled in the dispute, but upon closer examination it is revealed that the United States itself is spurring these confrontations on, even going as far as assembling US-led legal teams to represent nations like the Philippines in international cases brought up against Beijing. Such moves are then followed by incensed op-eds in Western newspapers complaining about how half-hearted nations like the Philippines appear to be regarding the dispute, despite America’s stalwart backing.

In other instances, the US has attempted to coerce nations into joining the dispute – most notably Thailand – who, after ousting US-backed dictator Thaksin Shinawatra in 2006 and his sister, Yingluck Shinawatra in 2014, has repeatedly refused to become involved, and instead, has bolstered ties with Beijing in a series of economic and even military deals that have invited both covert terrorism aimed at Bangkok, as well as open condemnation and political meddling by Washington.

In 2015, the NATO-terrorist organization, the “Grey Wolves,” were implicated in a bombing in downtown Bangkok that killed 20, mostly Chinese tourists, after Bangkok extradited several suspected terrorists back to China who were en route to Turkey and eventually onward to the battlefield in Syria. Along with Western-backed terrorism, Bangkok has suffered from ongoing campaigns aimed at undermining both its tourist and export industries.

Indonesia has also been targeted by an array of political and terroristic attacks from Western-sponsored NGOs and militant groups as Jakarata increasingly drifts away from Western influence, and toward at least a more balanced relationship with Beijing.

Likewise, Malaysia, Myanmar, and Laos have all become pivotal battlegrounds where economic pressure, political meddling, and terrorism have been employed by the West to coerce politicians to abandon strengthening ties with Beijing, and in hopes of hamstringing a growing number of pan-Asian infrastructure projects initiated by China ranging from roads and rail, to dams, ports, and pipelines.

In exchange, the US has only entangling military commitments, domineering “free trade agreements,” and constraining political requirements to offer its potential “allies” in the region.

Talk is Cheap, But Necessary to Buy Time

The terrorist-economic-political front opened up against states across Southeast Asia for their unwillingness to “rebalance” the region hand-in-hand with Washington is probably why most ASEAN states are attending the otherwise provocative US-ASEAN summit in the first place.

It is unlikely they will bring with them anything more than the most minimal amount of lip-service required to prevent more bombings, political sedition, and further economic warfare from being aimed at them both individually and collectively.

In the meantime, the summit can be a reminder to Southeast Asia of just how important it is to find alternatives to America’s “primacy” in Asia – requiring both stronger ties with China, and stronger ties with other nations beyond Washington’s influence to balance both China’s growing power and Washington’s dangerous desperation as its power wanes.

The summit also serves as impetus for each respective nation in ASEAN to look within themselves to find new sources of economic and political strength.

Washington’s many policymakers have increasingly admitted all they can do is buy time in Asia and that the rise of China is inevitable. Their “buying time” at the expense of Southeast Asia’s prosperity and stability will leave a dominant China with weakened neighbors exhausted from years of attempting to fulfill Washington’s doomed containment strategy.

Instead, Southeast Asia must rise with China to ensure a more balanced geopolitical equation exists when all of Asia reaches the top, together. This cannot be done within the confines of Washington’s containment strategy. An alternative must be found, and it will not be found amid any US-ASEAN summit.

Небо свое — самолеты чужие

Юрий Сушинов

Почему российское небо оказалось закрытым для российских же «суперджетов»

Первая неделя февраля выдалась крайне «урожайной» для российских самолетостроителей. Свое намерение арендовать авиалайнеры Sukhoi Superjet 100 (SSJ100) подтвердил крупнейший французский авиаперевозчик Air France; тем временем один из египетских туроператоров уже подписал меморандум о поставке четырех аналогичных самолетов с опционом еще на шесть таких же машин.

Интерес иностранцев к SSJ100 связан с нуждами внутренней гражданской авиации, для которых эти самолеты, собственно, и создавались. А вот в России — где потребность в развитии региональных перевозок, пожалуй, выше, чем в любой другой стране, — российские же авиалайнеры практически не летают. Отечественные перевозчики по-прежнему предпочитают Boeing и Airbus, а те немногие «Сухие», которые все-таки попали в их авиапарк, по большей части простаивают на земле. Парадоксально, но хороший самолет отечественной разработки у себя на родине оказался ненужным.

Им бы в небо

Конечно, лайнеры семейства SSJ покупают и российские авиаперевозчики. Тот же «Аэрофлот», например, еще в 2011 году заключил контракт на поставку 30 «Суперджетов» и теперь планирует подписать соглашение еще на 20.

Формально спрос на отечественные самолеты есть. Согласно статистике, из 26 «Суперджетов», уже поступивших в распоряжение «Аэрофлота», ежедневно используются от 12 до 14. Примерно половина «Сухих» в парке авиакомпании просто стоят на приколе. При этом шесть самолетов, по данным за декабрь, в среднем не совершали более двух рейсов в сутки.

И от месяца к месяцу цифры практически не менялись. Только шесть лайнеров летали в среднем больше четырех раз в день, семь лайнеров — больше трех. Вот вам и спрос на «региональные» самолеты.

Спору нет, показатели среднего налета у аэрофлотовских «Суперджетов» более чем приличные для лайнеров, ориентированных на внутренние перевозки (14–15 часов в сутки). Но и летают они по самым длинным маршрутам. Например, рейсы из Москвы в Тюмень, в Уфу и в Челябинск выполняют именно «Сухие»; хотя на самом деле эти самолеты предназначены для ближнемагистральных перевозок. Получается, что их специально гоняют на дальние расстояния, чтобы создать хоть какую-то загрузку.

Небольшую часть «Суперджетов» «Аэрофлот» использует для рейсов в Таллин, Ригу и Вильнюс. Это как раз те расстояния, на которые, по идее, и должен летать региональный «Суперджет». Но таких рейсов у «Аэрофлота» крайне мало. И вряд ли в ближайшем будущем их станет настолько больше, что в Прибалтику полетят все 20 новеньких SSJ100.

Деньги из воздуха

В любом случае, картина получается странная. Не используя «Суперджеты» на региональных маршрутах, «Аэрофлот» вынужден искать уже купленным лайнерам работу на среднемагистральных линиях. Глава авиакомпании Виталий Савельев, впрочем, и не отрицает, что «если радиус позволяет машине летать, она используется в полном объеме», в том числе в рейсах за рубеж. Но ведь половина купленных «Суперджетов» все равно стоит у забора, даже несмотря на то, что с радиусом у них все в порядке.

При этом за каждым бортом закреплено по два-три экипажа, а зарплата одного пилота составляет примерно 300 тыс. руб. в месяц. Даже если самолет ни разу не взлетел, «Аэрофлот» должен тратить деньги и на содержание персонала, и на техобслуживание. А это, понятное дело, чистый убыток.

Между тем в ближайшее время авиакомпаниям придется серьезно пересмотреть свои расходы, поскольку объем госпомощи отрасли сильно сократится. Вместо 23 перевозчиков (как это было в 2015-м) субсидии получат лишь 18, а количество поддерживаемых из госбюджета маршрутов сократится с 124 до 108. Так что подъемом региональных перевозок здесь явно и не пахнет. Наоборот, эксперты уверены, что без субсидий внутреннее авиасообщение в стране вообще загнется.

Свадебный генерал

Кроме «Аэрофлота», в рядах российских перевозчиков не нашлось ни одного покупателя SSJ100. Государство, вложив миллиарды рублей в разработку отечественного авиалайнера и получив в самом деле хороший самолет, внезапно обнаружило, что летать-то новому самолету и некуда. В стране нет инфраструктуры для работы таких лайнеров в региональной сети. Даже в крупных городах аэропорты в основном не приспособлены для принятия и обслуживания «Суперджетов», и для того, чтобы добраться, например, из Мурманска в Апатиты (в той же Мурманской области), придется лететь с пересадкой через Москву.

А главное, самим перевозчикам откровенно неинтересно заниматься региональными маршрутами: они считаются низкорентабельными. Региональные авиаперевозчики есть, но положение их уже сейчас не самое легкое.

Вот и пришлось «Аэрофлоту» отдуваться за всех и обеспечивать хоть какой-то спрос на отечественные лайнеры. Г-н Савельев даже как-то похвалился, что компания, мол, согласилась купить 20 «Сухих» только из чувства «социальной ответственности». Правда, в искренность этих чувств верится с трудом. Ведь траты на «Суперджеты» в любом случае оплатят пассажиры всех остальных действительно летающих самолетов «Аэрофлота». Да и про деньги, которые «Аэрофлот» собирает с иностранных перевозчиков за право летать над Россией, г-н Савельев, наверное, забыл.

Заграница нам не поможет

Если внутри страны «Суперджетам» развернуться негде, возможно, стоит лучше присмотреться к зарубежным рынкам. Но здесь ситуация еще хуже. За десятки лет, когда наше авиастроение не создало ни одного нового самолета, рынок захватили Boeing и Airbus. Канадская Bombardier успела выпустить ближнемагистральные CS100 и CS300 и получить сотни твердых заказов на них. Так, по данным на 30 сентября 2015 года, Bombardier получила заказы на 53 самолета CS100 и 190 CS300. Ожидается, что в ближайшее время производство машин CSeries будет ускорено.

Японцы 11 ноября прошлого года официально представили первый реактивный пассажирский самолет Mitsubishi Regional Jet (MRJ-90) вместимостью до 90 кресел. И хотя MRJ нацелен на несколько другую рыночную нишу, чем Sukhoi Superjet 100, конкуренция только растет.

В нише Superjet основные соперники — это самолеты бразильской Embraer серии E. Первый полет они совершили на 10 лет раньше «Суперджета», и на конец прошлого года портфель заказов Embraer составил 698 машин. Совокупные невыполненные заказы составляли 530 самолетов. Для сравнения, в середине прошлого года портфель заказов «Суперджетов» составлял 150 лайнеров.

По прогнозу Объединенной авиастроительной корпорации, спрос в мире на региональные джеты составит 2600 лайнеров до 2034 года. При этом в России потребность в таких самолетах — 160 штук. И за эти заказы борются SSJ100, Bombardier, Embraer…

Провал на рынке

Эксперты единодушны во мнении, что так выводить «Суперджеты» на рынок, как это сделали наши чиновники в паре со своими итальянскими партнерами из Alenia-Finmeccanica, нельзя. Выходили в Армению — компания-партнер оказалась банкротом, в Лаос — компания-банкрот, в Индонезию — банкрот. Можно было отправить «Суперджеты» на линии Дальнего Востока, на рейсы в Китай — для обкатки и доводки, для хорошей рекламы. Создать или купить небольшую авиакомпанию в Европе и возить пассажиров на небольшие расстояния — то есть использовать самолет там, где он мог бы показать свой потенциал. Но у нас этого не сделали. А толком не показав самолет на внутреннем рынке, его сложно продать на внешнем.

Поэтому даже при каталожной цене 34 млн долларов (для сравнения, Bombardier C-серии — больше 80 млн долларов) и привлекательных условиях, например субсидировании лизинговых ставок, попытки найти покупателей фактически провалились. Были хорошие варианты в Бельгии, но заказчик отказался по техническим причинам — взлетно-посадочная полоса оказалась короче необходимого минимума. В Латвии вмешалась политика — уже почти договорились о продаже «Суперджетов» с AirBaltic, но латыши вдруг решили, что российским самолетам в Прибалтике не место, несмотря на выгодные условия. И заменили их на Bombardier.

***

Хороший самолет SSJ 100, разработанный в России, не нашел себе применения. Если государство захочет развивать внутренние авианаправления — оно, безусловно, сможет. Но для этого придется создавать инвестиционно привлекательную аэропортовую инфраструктуру, предоставить налоговые каникулы лет на 20 для резидентов Дальнего Востока, снизить таможенные пошлины на авионику… Другими словами, болезнь очевидна, рецепты есть. Но будет ли выписано лекарство?

О красоте

Два письма на одну тему

Прашкевич Геннадий Мартович — прозаик, работающий главным образом в жанре научной фантастики. В «Дружбе народов» публикуется впервые.

Геннадий Прашкевич

Нечто, обращенное не ко мне

Дорогой Алексей!

Я рос в провинции и долгое время не мог понять, почему жирная топкая грязь на проселочной дороге после дождя при лунном свете поблескивает так волшебно, так необыкновенно, а такой же отблеск на случайном стеклянном сломе сладко и печально щемит сердце. Меня не трогали цветастые ленты на платьях каких-то местных фольклорных баб, но до дрожи восхищал огромный рыжий бык — живое воплощение тупой силы и поразительной животной гармонии. Кудрявый лоб, крутые рога. К быку тянуло подойти поближе, но я боялся. Безумно боялся. Возможно, именно эта боязнь и определила мое отношение к истинной, непридуманной красоте. Я восхищался и был полон тревоги. Я любил озера, камыши, темный тальник, там чудились мне странные вещи, хотя на поверку часто не оказывалось ничего, кроме обыкновенных переплетенных стеблей, а иногда солнечной ряби, играющей на илистом дне, — но эта рябь сама по себе была миром. Другим миром. Я мог часами всматриваться в темную воду, пока она совсем не тускнела. Приятели крутили пальцем у виска, когда я любовался окаменевшими ракушками, выбитыми из мощных известняковых обрывов почти незаметной местной речушки. Приятели считали мои находки никчемными, неинтересными, они не слышали за ними плеска кембрийских морей, не видели блеска сырых песчаных девонских отмелей. Впрочем, и для меня звуки, краски, некие отблески, а затем и цельные ландшафты начали явственно возникать лишь по мере знакомства с научными работами

(о, это счастье прочитанных книг!) Вильяма К.Грегори, Л.С.Берга, А.Ш.Ромера, О.Абеля, И.А.Ефремова и других исследователей. Долгое время перламутровые спирали аммонита казались мне чем-то вроде драгоценных поделок, просто — мастер неизвестен. Долгое время каждую окаменевшую (и живую) ракушку я воспринимал как некое чудо, мне в голову не приходило, что доисторические (и современные) моря и океаны набиты ими густо и тесно. Да и кто, думал я, мог в те безумно далекие эпохи любоваться необыкновенными перламутровыми созданиями? Ведь там никаких людей не было, никакого разума не было, так зачем, для кого предназначалась вся эта роскошь? К чему эта бессмысленная расточительность? Мог ли аммонит любоваться другим аммонитом или раскачивающимися в придонных течениях морскими лилиями? Могли разве тупые цефалоподы восторгаться цветными панцирями трилобитов? Разве не для человека мыслящего порождена вся эта красота, разве не человеком мыслящим она, собственно, вызвана к жизни?

В школьные годы я с волнением рылся в старых книгах, в забытых журналах с забытыми авторами. Пыль меня не пугала, запах прошлого меня томил. Очарование… нет, не вечности… чего-то другого… чего-то, обращенного не ко мне, пугало и восхищало. Я остро чувствовал, как мало людей готово разделить это мое ощущение.

Шло время. Я видел доисторические томские писаницы, видел не менее древние писаницы в Хакасии, там на некоторых скучающие местные пастухи выбивали простые матерные слова. Чувство близости к миру (единому, не уходящему, лежащему вокруг) преследовало меня. Из детства я входил в мир взрослых, приближался к людям, все ближе и ближе оказывался к тем самым людям, которые уже не выбивают в каменном веке на каменной стене бегущих северных оленей или таинственные спирали, а уже на всем этом выбивают слова матерные.

Я взрослел. Менялись привязки и ориентиры. Привлекало то, что вчера оставалось просто незамеченным. Активно смазывалось все то, что ранее искренно восхищало. Да и как не взрослеть? Вот тебе нравится девушка, а ей не нравится отпечаток ажурного древнего растения на куске каменного угля, которым ты хвастаешься, — он пачкает пальцы. Тебя отталкивает сладкая гламурная картинка в модном журнале, а твоя девушка расцветает, по ее глазам видно, что она хочет быть именно такой, как эта пошлая фотомодель. И постепенно дивная красота озера, вечернего неба, плывущих по небу облаков, красота, сжимавшая сердце, начала отходить, таять, забываться, стремительно мелькнувшая ящерица заставляла только вздрагивать (твоя девушка испугана), а раскрашенная фотография вульгарной эстрадной дивы вызывать интерес. Ведь не каждый умеет ценить удлиненные фигуры Модильяни или бледных девушек, ведущих хоровод у тихого водоема, Борисова-Мусатова, ты сам в результате давления извне начинаешь поддаваться чужому влиянию.

И ты начинаешь стесняться врожденного вкуса.

Волшебный зеленый излом бутылочного стекла в лунном свете начинает казаться пошлостью и никчемностью, ты входишь в мир, создаваемой всеми нами, и очень трудно остаться в нем самим собой, очень трудно убедить себя в том, что именно вечное — вечно. Да, матерные слова на хакасских писаницах бросаются в глаза, но может так и надо? Люди — живые. Они выражают живые чувства. Все равно ведь за всю историю существования Человека мыслящего ни один Дали, ни один Малевич не сумел обесценить росписи на пещерных сводах, свести окружающий мир к черному квадрату или расплывшемуся времени.

Тем не менее, став человеком общества, я сам испытал восторг преображения.

Что мне росписи каменного века, что мне красота вымерших трилобитов! Теперь я сам могу изменять, преображать мир (хакасские пастухи ведь тоже преображали его — своими матерными росписями), сам могу создать нечто, что встанет над древностью и восхитит многих. Создать нечто в тысячу раз более чудесное, чем медленно падающий снег или засохшая коровья лепешка на утренней пыльной дороге — вот мечта художника. Я (говорю как бы от имени всех людей) теперь сам могу написать, нарисовать, спеть нечто столь прекрасное, о чем всяий скажет: вот она наша человеческая красота, мы больше не нуждаемся в подачках природы!

Какое странное и чудесное открытие!

Но однажды осы построили под письменным столом в моей комнате огромное как бы по виду и цвету бумажное гнездо. Я их не трогал. Гнездо ошеломило меня неестественной нечеловеческой белизной и формой. И вдруг предательски мелькнуло в сознании, что создать вот такое я все-таки не могу. И никогда не смогу, как бы ни старался, потому что я не оса. Я всего только человек. Я боялся открытого мною творения, мне никому не хотелось показывать осиное гнездо. Теперь я видел в нем что-то грандиозное, какой-то знак, намек на то ли теряемое, то ли обретаемое мною. Впервые пришло в голову: это гнездо строили не для меня, его строили вообще не для человека. Это гнездо ужасно, но и прекрасно. Оно восхищает, но и пугает, как живая змея. Вот он один-единственный мир на всех, я ведь не знаю, обрадовал или испугал бы меня перламутровый блеск живого аммонита, если бы мы встретились с ним в доисторическом океане. Глядя на осиное гнездо, свитое под моим рабочим столом, я впервые явственно понял: красота живет сама по себе. Она не зависит от меня. Я писатель, я всю жизнь думал, что это именно я, писатель, определяю (даже создаю) красоту. Но опять и опять я убеждался, что истинная красота пугает. Она даже ужасает. Она настолько величественна и грандиозна, что переполняет душу, ты перестаешь ее воспринимать, иногда тебе даже хочется забыть увиденное. Потому что обыкновенное осиное гнездо страшней и величественнее всех инсталляций гугенхеймовского музея.

Да, осиное гнездо отталкивает, но в нем есть подлинность.

Вот я читаю в статье палеонтолога И. А. Ефремова: «Нам не удалось добыть каких-либо доказательств окраски тела динозавров. Все же биологический подход к этому вопросу дает возможность предположить, что в эпоху динозавров существовало огромное разнообразие окрасок, в известной степени, аналогичное таковому у современных птиц и тропических ящериц. Зрение, ведущее чувство у зауропсид, вне всякого сомнения, обусловило появление окрасок как защитных, так и очень ярких, возможно сопряженных с различными выростами, необходимых для сигналов стадным животным…»

Но я еще долго оставался в странном внутреннем убеждении, что все еще могу творить не хуже природы. Да что там — лучше, чем природа! Ведь природа природствует, а я думаю!

И все же любой, даже самый талантливый текст рано или поздно забывается, а вот осиное гнездо — нет. Такое хрупкое, оно навсегда — и в памяти и в бесчисленных повторениях. Как же достичь того, чтобы небо на холсте оставалось живым, как достичь того, чтобы строка стихотворения что-то меняла в душе, чтобы русалка переставала казаться просто утопленницей? Ведь я художник. Я создаю красоту. Я беру кисть, перо, карандаш, я рисую бурлаков на Волге или черные квадраты, пишу расплывшееся время или кубистических женщин на фоне пустоты, или тихий пруд под косогором, и они восхищают, но… забываются, забываются… а осиное гнездо живет, и, как всякая истинная красота, вызывает изумление и ужас.

Я путался во всем этом многие годы, потому что творчество (любое) невозможно без красоты, без ее (пусть даже поверхностного) понимания, с годами привыкаешь к этой — тобою придуманной, написанной, нарисованной красоте, но однажды природа возмущается и возвращает тебя к началам.

В октябре прошлого года я возвращался из Вьетнама.

Мы летели где-то над Лаосом, спускалась ночь, шторки иллюминаторов были опущены, в салоне многие спали. Моей жене стало плохо. Она многие годы, десятилетия была и остается моей проводницей в этом мире, и ужас остаться одному мгновенно заполнил мою душу. К счастью, все обошлось. Жена, наконец, забылась, уснула, а я повернулся к иллюминатору и приподнял шторку.

И испытал потрясение. Одно из самых сильных в своей жизни.

Снизу с земли на огромную высоту поднималась сплошная вертикальная стена мощных кучевых облаков. Солнце опустилось за них, и облачная стена была абсолютно черной, она была даже не графитной, даже не траурной, она были невыносимо, абсолютно черной, а поверху бежала бронзово-золотистая полоска, ужаснувшая меня не меньше, чем сама эта непробиваемая чернь. Я не знаю, кто поставил для меня этот спектакль. Не знаю, почему он был так чудовищно прекрасен и страшен. И зачем был поставлен?

И все же догадываюсь.

Буров Алексей Владимирович — кандидат физико-математических наук, философ, научный сотрудник Национальной ускорительной лаборатории им. Ферми, США. В «Дружбе народов» публикуется впервые.

Алексей Буров

Ответ, полученный Иовом

Не смогу не спросить вслед за Вами, Геннадий Мартович: что это было? И кто-то ответит: «Ничего особенного, такая игра воды, воздуха и света. Можно придать этому тот смысл, что захочешь». А другой выдержит паузу и спросит: «А можно ли вообще сказать хоть что-то адекватное увиденному? Не лучше ли ограничиться молчанием?» А еще кто-то предложит подумать о знаках, что даются неспроста. А четвертый улыбнется и переведет разговор на другую тему.

Но во что превратилась бы философия, если б она следовала только одному из таких путей, если бы так или иначе не ставила она в центр своего внимания тайну красоты? Во что превратилась бы жизнь, если бы незаметно исчезла из нее, скрылась от человека эта грозная красота, о которой Вы так впечатляюще рассказали? Не потеряла ли бы она питающий корень, без которого все в жизни обессмысливается, становится ничтожным и пустым?

Добродетельный, богатый, почитаемый согражданами Иов, о котором повествует одна из древнейших ветхозаветных книг, раз за разом стал терять все: имущество, детей, здоровье, положение в обществе. Почетный гражданин, если не царь, оказавшийся выброшенным на пустырь бомжом, мучился непониманием: как же так? Добрый Иов знал, что ни в малейшей степени не заслужил такой кары. Неужели Тот, в Чьих руках жизнь человеческая, неосведомлен или несправедлив? Эта последняя мысль была Иову тяжелее песка морского, страшнее всех несчастий. Иов звал Бога выслушать и ответить. И ответ был дан.

«Господь отвечал Иову из бури и сказал: кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла? Препояшь ныне чресла твои, как муж: Я буду спрашивать тебя, и ты объясняй Мне: где был ты, когда Я полагал основания земли? Скажи, если знаешь. Кто положил меру ей, если знаешь? или кто протягивал по ней вервь? На чем утверждены основания ее, или кто положил краеугольный камень ее, при общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божии восклицали от радости? Кто затворил море воротами, когда оно исторглось, вышло как бы из чрева, когда Я облака сделал одеждою его и мглу пеленами его, и утвердил ему Мое определение, и поставил запоры и ворота, и сказал: доселе дойдешь и не перейдешь, и здесь предел надменным волнам твоим? Давал ли ты когда в жизни своей приказания утру и указывал ли заре место ее, чтобы она охватила края земли и стряхнула с нее нечестивых, чтобы изменилась, как глина под печатью, и стала, как разноцветная одежда, и чтобы отнялся у нечестивых свет их и дерзкая рука их сокрушилась? Нисходил ли ты во глубину моря и входил ли в исследование бездны? Отворялись ли для тебя врата смерти, и видел ли ты врата тени смертной? Обозрел ли ты широту земли? Объясни, если знаешь все это. Где путь к жилищу света, и где место тьмы? Ты, конечно, доходил до границ ее и знаешь стези к дому ее. Ты знаешь это, потому что ты был уже тогда рожден, и число дней твоих очень велико».

Книга Иова пришла мне на ум неспроста: она вся пронизана именно тем переживанием грозной и трепетной красоты мира, о которой Вы говорите. Господь отвечал Иову из бури — не была ли та «буря» черной стеной грозовых туч с золотистой каемкой поверху? Иов требовал открыть смысл обрушившихся несчастий, а то и вовсе отменить их, сделать небывшими. Он не остался без ответа, но что за странные слова он услышал? Не найти в них ни объяснений, ни оправданий случившемуся. Вместо таковых и вроде бы совершенно без всякой связи с проблемой Иова начинает разворачиваться перед страдальцем гигантское пространственно-временное полотно Вселенной, с ее звездами, водами, зорями, снегами, зверьем, тайнами жизни и смерти, включая и таинственные слова о предвечности самого Иова. Все это очень красиво и загадочно, но ведь совершенно не идет к делу, казалось бы. Не о звездах и зверях ведь Иов возопил, а о несправедливости, о горчайшей несправедливости! А ему в ответ—путешествие по Вселенной, с картинами ее величия. Да услышал ли Бог Иова, не перепутал ли чего Ветхий днями?

Почему мир несправедлив, почему несчастья рушатся на голову праведника, а злодеи процветают? А вот попробуем представить, что мир с самого начала был устроен так, чтобы такие упреки были невозможны, чтобы подозрение в несправедливости небес не могло даже и закрасться в душу, что праведники преуспевают, а злодеяния наказываются. Украл чего — получай неудачи в делах. Соврал на суде, засудил невиновного — вот тебе потеря здоровья. И наоборот. Ведь хорошо было бы, правильно, разумно. Вообще все были бы в таком мире успешными праведниками, даже состязающимися в праведности, никто ж себе не враг. По впечатляющей красоте дома безошибочно угадывался бы лучший человек города. А если иногда увидишь все же нищего или больного — так и знай, что перед тобой редкостный идиот, решившийся все-таки на злое дело и не раскаявшийся. Вот в таком мире несчастья Иова были бы невозможны, небесная справедливость была бы и земной, и молить о том Бога имело бы смысла не более, чем молить Его, скажем, о законе всемирного тяготения.

Знаете ли Вы, Геннадий Мартович, человека, который бы согласился жить в таком правильном мире? Я не могу такого себе представить, хотя в чем, собственно, дело, что плохого в этом царстве всего хорошего? Разве не такой мир был идеалом Иова или Ивана Карамазова, тем идеалом должного, на фоне которого жгли сердце бессмысленные страдания праведников и детей вкупе с процветанием злодеев? Но вот спроси того же Ивана — а не утопить ли этот недобрый мир начисто, не сделать ли его вовсе небывшим, не устроить ли вместо него правильное царство гарантированного разумного воздаяния? Пойдешь туда жить, в это разумное царство, Иван?

Что пропадает вместе с установлением гарантированной справедливости?

Может быть, свобода? Но ведь на самом деле пропадает лишь возможность безнаказанных злодейств, все остальные свободы остаются на месте. Свобода творить добро даже спонсирована. Свобода творчества ученых, инженеров, художников, философов — вся — вроде бы там же, где и была. Ну а неотвратимость наказаний за злодеяния вместе с избавлением от безвинных страданий разве не составляют постоянную мечту человечества? И раз человечество с такой задачей не очень справляется, то ее изначальное решение Создателем было бы очень правильным делом, не так ли? Что же тут не так? Почему отвращается душа от этого правильнейшего из миров?

Думаю, дело в том, что в таком мире человек попросту был бы невозможен: там ему нет места, нет необходимой для нас пустоты, неопределенности, вопроса. Неотвратимость наказания и поощрения означали бы лишение человека его этической субъектности, освобождение от нравственной проблематики, снабжение человека уже готовым импульсом к действию, от которого он не может, не должен, не хочет уворачиваться. Этическое, однако же, составляет исходную, важнейшую и гигантскую часть субъектности, творчества. А потому лишение этической субъектности не может не обернуться лишением субъектности вообще. Такой «человек» как был в животном царстве, так и остался бы там, то есть человеком бы не стал. Освобождение от этической свободы с ее трудными вопросами с неизбежностью обернулось бы освобождением от свободы вообще, а значит, от творчества и истории. Подобную ситуацию можно видеть в тоталитарных обществах, рожденных тем или иным культом справедливости: они погружаются в застой. Мертвая хватка принципа гарантированной справедливости совершенно наглядна уже в проекте платонова Каллиполиса, города «Государства», чье имя я перевел бы как Справедливоград. Уничтожение семьи, цензура поэзии, музыки и философии, необходимость государственной лжи, выводимые Сократом как обязательные условия гарантированной справедливости, есть, прежде всего, величайшее прозрение и предупреждение античного гения, точно указавшего связь принципов и следствий. Последовательное продумывание деталей государственного устройства, максимально гарантирующего справедливость, приводит к выводу о необходимости уничтожения, выхолащивания, подмены ради этой цели тех сфер жизни и духа, что наиболее тесно связаны с переживанием тайны и красоты мира: семьи, поэзии, музыки, философии. А коли так, то не яснее ли становится ответ, полученный совсем в иное время и в ином месте воззвавшим к небесам Иовом? На вопрос о несправедливости мира последовал ответ, раскрывающий его таинственную красоту. В своей полноте космическая красота открыта лишь ее Автору. С кем же разделить Ему, пусть и отчасти, радость ее созерцания, как не с тем, кто сотворен по образу и подобию Небесного Отца? Таковые образ и подобие означают субъектность вообще и этическую субъектность в частности. А значит, небеса не должны разверзаться над головами грешников, сколь бы тяжки ни были их грехи, и праведники вкупе с детьми не должны быть избавлены от незаслуженных страданий.

Но ведь и справедливость есть своего рода красота, и она по-своему прекрасна.

Беда идет не от справедливости самой по себе, но от ее абсолютизации, требующей всего ради ее торжества. Несовместим с творчеством принцип гарантированной справедливости, будь он обеспечен законом природы или общественной организацией. В премудрости Своей Творец не дал этому принципу полной силы в отношении человека. Солнце равно согревает праведных и грешных; ни дождь, ни саранча не делают разницы между полями тех и других. Голос совести иногда звучит, но обычно не настолько властно и не настолько ясно, чтобы лишить человека свободы воли. Под кажущимися равнодушными небесами нередко бедствуют праведники и торжествуют злодеи. Справедливость есть вечная проблема, взывающая к умам и сердцам, требующая решения, вызывающая протест и восстание и соблазняющая идеями своего принципиального решения. Может быть, главное, что спасает человека от этого гибельного соблазна, — переживание таинственной красоты мира, переполняющей небо и землю, то мироощущение, что живший много позже Иова Альберт Эйнштейн называл, указывая и на ту книгу, космическим религиозным чувством.

Дружба Народов 2016, 1

«Суперджет» добавит мест

Пассажировместимость лайнера к 2019 году увеличится до 120 кресел

Евгения Сазонова (Бахрейн)

Конструкторы российского «Суперджета» планируют увеличить максимальное число посадочных мест в самолете с 103 до 120. Однако эксперты сомневаются, что это сильно поспособствует росту продаж. Пока российский авиалайнер приобретают в основном российские авиакомпании, а экспорт авиалайнера не слишком успешен.

Больше пассажиров

Производитель самолета SSJ-100 «Гражданские самолеты Сухого» планирует к 2019 году увеличить максимальную пассажировместимость лайнера с 103 до 120 кресел. Проект по увеличению пассажировместимости SSJ-100 находится на этапе эскизного проектирования, рассказал во время авиавыставки в Бахрейне главный конструктор программы SSJ Владимир Лавров. Увеличить число кресел можно либо за счет удлинения фюзеляжа, либо сокращением пространства между пассажирскими креслами, в случае с SSJ-100 речь будет идти, скорее всего, о первом варианте, говорят эксперты. Это может потянуть за собой перепроектирование других частей самолета, вплоть до необходимости ремоторизации.

В российском авиапроизводителе, однако, настроены оптимистично.

«В следующем году мы планируем приступить к формированию списка потенциальных заказчиков для начала переговоров о заключении твердых соглашений о поставках», — рассказал Лавров, добавив, что сертификация самолета на 120 мест намечена на 2019 год, а первые поставки на 2020 год.

«По экономическим причинам было принято решение младших членов семейства (пассажировместимостью до 60 кресел) не разрабатывать, — объясняет заместитель главного конструктора программы SSJ Александр Долотовский. — Сегмент перевозки до 50 пассажиров — это сегмент коротких расстояний, 300–400 км. При нем существует конкуренция между воздушным и наземным видом транспорта. И здесь реактивный самолет начинает сильно проигрывать по экономике турбовинтовому».

«Реактивный самолет перед турбовинтовым выигрывает за счет скорости. Фактор расстояния здесь является ключевым. Мы стали работать над старшим семейством, то есть самолета большего размера», — добавляет он.

По его словам, по статистике самолет пассажировместимостью до 150 кресел летает с загрузкой в среднем 70%. «Мы идеально вписываемся в эту нишу», — уверен конструктор.

Наполовину отечественное

С момента разработки конструкция авиалайнера не претерпела значительных изменений. «Характеристики, которые закладывались в самом начале, они остались. Принципиально важные технические решения по самолету в 2004 году были заморожены. Конечно, поменялась масса деталей. Например, комплекс авиаоники был очень серьезно переработан в сторону расширения функционала по сравнению с тем, что закладывалось раньше», — рассказал корреспонденту «Газеты.Ru» Долотовский. Примечательно, что пилот авиакомпании Qatar Airlines, осматривавший в это время кабину SSJ-100, представленного на авиашоу в Бахрейне, сказал, что кабина российского лайнера похожа на кабину Airbus. «Мне понравился интерьер, компоновка. Этот самолет — удачное решение для низкобюджетных перевозчиков. Кабина очень похожа на кабину Airbus, к которой я привык», — сказал пилот катарской компании корреспонденту «Газеты.Ru.»

При этом представители российского авиаконструктора уклонились от ответа на вопрос, какова доля иностранных деталей в SSJ-100 (напомним, по оценке экспертов, доля импортных комплектующих в сборке самолета составляла 50–60%. — «Газета.Ru»).

«Я категорически выступаю против попыток разделить самолет на русское и нерусское. Здесь все русское. Этот самолет окончательно изготовлен на территории России, держателем сертификата типа является предприятие, зарегистрированное в России, интеллектуальная собственность этого самолета находится на территории России. Импортозамещение не должно стать фетишем, самоцелью», — говорит Долотовский, задавая встречный вопрос, а есть ли в мире самолет, полностью произведенный на территории одной страны.

Долотовский вспоминает, что, когда самолет разрабатывался, ГСС проводила тендер между компаниями на поставку агрегатов и целых систем. «Естественно, мы начинали с российских поставщиков. Часть поставщиков на рынке отсутствовала, а другая часть была не готова к реализации наших планов. То, что они предлагали, в лучшем случае соответствовало нашим ожиданиям с точки зрения техники. Тем не менее сочетание цена-качество отличалось от того, что нам предлагали зарубежные поставщики», — говорит он.

Только количеством рынок не возьмешь

По мнению главного редактора «Avia.Ru» Романа Гусарова, программа SSJ-100 разворачивается слишком медленными темпами. «ГСС пришлось даже сократить производственную программу, потому что продажи идут плохо. В 2015 году, по сути, пытались распродать то, что построили раньше, когда заключали контракты с полуживыми авиакомпаниями, а самолеты потом стояли невостребованные», — отмечает эксперт. Он добавляет, что ситуация с продажами будет тяжелой до тех пор, пока не будет создана по всему миру эффективная и конкурентоспособная по цене система постпродажного техобслуживания.

«Стартовым заказчикам самолета предоставляли скидку, продавали ниже себестоимости, это общемировая практика, а вот дальше надо было по полному прайсу, однако на этих условиях, с учетом отсутствия сервиса, продать сложно. Успехи фрагментарны. Помимо мексиканского Interjet были попытки выйти на зарубежные рынки и продать самолет в Лаос, Мьянму, Индонезию, но контракты подписывались с еле дышащими компаниями. Авиакомпании умирали либо до начала поставок, либо с получением первого самолета», — напоминает Роман Гусаров.

Первый серийный SSJ-100 был поставлен в апреле 2011 года армянской авиакомпании Armavia, которая впоследствии отказалась от воздушного судна и вернула его российской стороне. Вслед за этим в 2013 году Armavia объявила о банкротстве. Построенные для Armavia два самолета SSJ-100 были переданы российской «Московии», но в 2014 году из-за неудовлетворительного финансового состояния она лишилась права на летную деятельность. Находившиеся в ее авиапарке к тому времени уже три SSJ-100 вновь передали — на этот раз они вошли в авиафлот Red Wings. Стартовый заказчик SSJ-100 в Юго-Восточной Азии — индонезийская авиакомпания Sky Aviation тоже приостановила деятельность в 2014 году из-за финансовых трудностей. Ранее она получила три самолета SSJ-100.

Гусаров уверен, что европейские перевозчики не будут брать SSJ-100, пока самолет себя не проявит и с технической стороны, и с коммерческой.

«Второй фактор — политико-экономический. Европейцы неохотно берут все российское, дело даже не в нынешнем обострении, так было всегда. Они берут вынужденно, например, нефть или газ, а все остальное стараются на свой рынок не пускать», — резюмирует Роман Гусаров.

На международном рынке дела у SSJ-100 идут хуже, чем рассчитывали в «Гражданских самолетах Сухого». Ранее появлялась информация, что российский самолет Sukhoi SuperJet-100 может пополнить авиапарк ирландской авиакомпании CityJet, однако пока контракт не был подписан. Главный редактор «Авиатранспортного обозрения» Алексей Синицкий добавляет, что сложности с выводом нового продукта на рынок и обеспечением его технической поддержки сочетаются с недостаточным опытом работы на жестком и высококонкурентном рынке.

По информации, на третий квартал прошлого года портфель заказов на SuperJet составлял 138 самолетов, при этом основными заказчиками нового лайнера выступают российские авиакомпании. По данным ГСС, на сегодняшний день эксплуатируется 64 самолета SSJ-100.

Крупнейшими его эксплуатантами являются: российский «Аэрофлот», в парке которого сейчас 26 лайнеров, мексиканская авиакомпания Interjet — у нее 19 лайнеров и «Газпромавиа», у которой 10 самолетов в версии увеличенной дальности полета. SSJ-100 в России эксплуатируется еще авиакомпанией «Якутия» (2 ВС), «Центр-Юг» (3 ВС) и Red Wings (3 ВС), а также госструктурами — МВД и «Рособоронэкспорт» (по одному ВС). В ближайшее время ожидает поставку двух самолетов SSJ-100 МЧС.

В 2016 году компания ГСС планирует произвести 20 лайнеров SSJ-100, а поставить — 31. По итогам 2015 года было произведено 17 самолетов, а поставлено 25, включая перепродажу. В том или ином формате переговоры о поставках самолета Россия в настоящее время ведет с Китаем, Ираном и Египтом.

As Myanmar Enters a New Era, Washington and Beijing Vie for Influence

Nile Bowie

Myanmar is a country rapidly moving toward uncharted political terrain. By March 2016, the National League for Democracy (NLD) will take power for the first time in history, bringing an end to five decades of rule by the military establishment. Once suppressed by the military junta, the NLD – led by longtime dissident and Nobel laureate Aung San Suu Kyi – has secured an indisputable victory during the country’s November 2015 elections, winning a majority in both houses of Parliament.

The ascent of the NLD comes at a time when Myanmar finds itself at a new strategic crossroads, pulled toward the geopolitical orbit of major powers: the United States and China, as well as India. Since the outgoing military-backed government opened the country to Western investment in 2011, the US has prioritised its relationship with Myanmar as part of its strategy to reassert influence in the Asia-Pacific region. The country has received numerous visits by US high-ranking leaders, including President Obama on two occasions.

China, the country’s neighbour and largest trading partner, has long suspected Washington of seeking to influence Myanmar’s opening to nurture a regime with an antagonistic position toward Beijing. While the NLD positions itself to form a new government, the rise of this political force with a thoroughly pro-Western orientation, which has long anchored itself as a pro-democracy movement lauded throughout the West, begs the question of Myanmar’s place in the current geopolitical scenario.

The Constitutional Question

As the military-backed Union Solidarity and Development Party (USDP) prepares to handover power to the NLD, it appears that the political dynamics of the ongoing transition are based around pragmatism between the military establishment and the pro-democracy camp, both of whom harbour old enmities. The military issued a conciliatory response and expressed interest in working together with the NLD, signalling a desire to peacefully transfer power.

Under the current constitution, drafted by the military in 2008, Aung San Suu Kyi is ineligible to become president due to her children holding foreign (British) citizenship. Despite widespread NLD opposition to the constitution, Suu Kyi will be effectively appointing the next president to avoid any clashes with the military, signalling that the party is not looking to rustle feathers by pushing for constitutional change in the near-term.

The military is the most powerful institution in the country, both de facto and constitutionally. Under the terms of the military-drafted constitution, 25 percent of the parliament is allotted to unelected military representatives, while a powerful part of the bureaucracy will remain under the direct control of the military, including control over the police, military, and domestic security apparatus, and the power to issue passports.

After the NLD’s sweeping victory, Suu Kyi took aim at the military-drafted constitution by saying she would serve above the president, who she described as being subservient to her as party president. Despite this rhetoric, there are many indications that the NLD understands that the key to a functioning government involves cooperation with the military. It would simply be impossible to administer the country without having the support of the home ministry and Myanmar’s generals, and the NLD is not prepared to mount a direct challenge to the military.

The extent of this cooperation remains to be seen. Despite the NLD formally taking over the executive, it should be understood that the military’s acquiescence to peacefully transfer power implies that the new political arrangement is a de facto power-sharing arrangement between Suu Kyi and the military. Despite a contentious past that saw the violent suppression of the NLD and its leader condemned to two decades of house arrest, Suu Kyi is now in some dimension aligned with her former captors.

The Question of Development

The degree to which the NLD and the military have today found common ground on a wide range of positions has spurred disappointment from Western rights advocates who view her pragmatic political conservatism as a retreat from defending human rights. Most notably, Suu Kyi has kept silent on the official discrimination of Rohingya Muslims across displacement camps in western Myanmar, as well as the current government’s attacks against ethnic minorities in various parts of the country.

On developmental matters, the NLD have failed to articulate a detailed strategy and there is reason to believe that Suu Kyi’s stewardship over the economy will be an extension of the status quo, characterised by an upending of human rights concerns by the enormous bargaining power of global investment capital. Myanmar’s rapidly liberalising economy – brought about by reforms that have driven displacement, human rights abuses, and social unrest – have given a boost to a growing urban middle class at the expense of an exploited underclass.

In recent years, Suu Kyi has collaborated closely with the USDP government by courting foreign investment and encouraging closer diplomatic ties with the US and its allies. Myanmar owes its investment boom in no small part to the personality of Suu Kyi, who leveraged her close ties with the West to end US sanctions and open the floodgates of foreign capital, bringing with it poverty wages, gruelling hours, and unsafe working conditions for a large segment of the domestic labour market.

The NLD and the USDP see eye-to-eye on pro-market restructuring to encourage multinational investment and an export-oriented industrialisation strategy, which has thus far not been offset by increased expenditure on basic services. Suu Kyi’s embrace of neoliberalism and reluctance to advocate for human rights since entering politics signals that the NLD will put the bottom line of foreign investors before the rights and general welfare of labourers and ethnic minorities.

The Question of Federalism

The NLD has long garnered support across ethnic lines, from rural villages and urbanites alike, though its leadership represents sections of the majority ethnic Burman elite whose interests were undermined for decades by the military’s monopoly over important sectors of the economy. Despite capturing a larger-than-expected segment of the ethnic minority vote, Suu Kyi carefully avoided rhetoric during her campaign that would upset ethno-nationalist and Burman chauvinist sentiment.

Myanmar is one of the most ethnically diverse countries on the planet, with over 100 ethnic minorities and sub-groups, each with separate languages, culture and customs. Armed conflicts between rebel groups have continued unabated in the nearly seven decades since Myanmar’s independence, and the question of federalism is one of the largest political challenges the incoming government must face. Attempts to broker a nationwide ceasefire have been unsuccessful in recent years, despite active engagement between the USDP government and ethnic leaders in multiple rounds of negotiations.

In recent times ethnic parties have begun to call more forcefully for a federal structure comprised of politically autonomous ethnic states, as well as greater self-government in regards to administration, culture, education, and the management of natural resources. The NLD has voiced a public commitment to bringing about a federal system but has offered few specifics, though it is still widely seen by ethnic minorities as being more amenable to making concessions in contrast to the military.

President Thein Sein has expressed support for a federal system in theory, but top military leaders oppose a central demand of many of ethnic leaders: the integration of ethnic militias into a federal army. The USDP government has also failed to integrate some of the most powerful and influential armed groups into ceasefire negotiations, such as the ethnic Chinese separatist guerrillas that operate in the remote Kokang region on the border with China’s Yunnan province, as well as the Kachin Independence Army and Shan State Army.

Kokang guerrillas clashed with the military for four months during 2015 in one of the most intense standoffs in decades prior to declaring a unilateral ceasefire after coming under pressure from Beijing. The military incurred hundreds of causalities and failed to make much headway against the Kokang forces, despite sending tens of thousands of troops into the mountainous region supported by aircraft and artillery.

During an offensive last March against the Kokang rebels, Myanmar mistakenly dropped a bomb on the Chinese side of the border, killing five Chinese farmers working in a sugar-cane field. Beijing responded angrily and called on the USDP government to open peace negotiations with the Kokang, which government officials refused. The issue of federalism and a national ceasefire between the government and all armed groups is central not only to promoting development and national coherence, but also to China’s strategic interests in Myanmar and its own landlocked southwestern Yunnan region.

As the daughter of Myanmar’s independence hero, Aung San (who promoted a federalist system before his assassination in 1947), Suu Kyi and the NLD are uniquely positioned to lead the peace process. Her failure to break the impasse and achieve an outcome on federalism that is agreeable to powerful ethnic minorities could deepen racial friction and instil the perception that she has become co-opted by her alliance with the military.

The Question of China

Myanmar’s landmark election was watched closely from Beijing, which publicly welcomed the results but nonetheless holds concerns about the orientation of the incoming NLD government. As Myanmar’s largest trading partner and neighbour, China wields irreplaceable influence over the country’s geopolitical and economic development. Since the 2011 policy shift, however, Naypyidaw has drawn closer to Washington, effectively downgrading its relationship with Beijing.

China was the main backer of Myanmar’s military junta and largest investor during years of international seclusion, spending billions on infrastructure such as pipelines, ports, and dams. Despite major investments, anti-Chinese sentiment is rife throughout Myanmar due to the controversial implementation of large-scale projects, which saw populations forcibly relocated by the army and major land confiscations. Since the relaxation on censorship laws, public criticism of China is now commonplace in local-language media.

Though there is no overt signs of hostility between Beijing and Naypyidaw, a gradual deterioration of relations has taken place in recent years, evidenced by China’s foreign direct investment having dropped from $8.2 billion in the peak year of 2010/11 to merely $56 million in 2013/14. China-backed projects such as the Myitsone dam and the Letpadaung copper mine have been the subject of protests, spurred on by US-funded NGOs and media outlets.

Beijing has taken a pragmatic approach to the rise of Aung San Suu Kyi and the NLD, and appears willing to accommodate with her. There is, however, deep skepticism toward Suu Kyi and concerns that she could pursue policies that undermine China’s interests. In a rare occasion of state-level interaction with an opposition leader, China invited Suu Kyi to Beijing last June, where she met with President Xi Jinping.

Beijing was clearly anticipating an NLD victory and moved proactively to open dialogue with Suu Kyi to promote the development of relations. To offset any antagonism between China and the NLD, its likely that Beijing will offer its financial muscle in various aid projects and assistance as a mediator in the domestic peace process when the new government takes over.

China would seek the re-opening of the now-suspended suspended Myitsone dam project, as well as resolutions to numerous economic initiatives, such as the Kyaukphyu special economic zone, plans to construct a Sino-Myanmar highway, and various joint transportation initiatives. Despite attempts by civil society in Myanmar to disseminate hostility against China, the NLD appears cognisant that a constructive relationship with Beijing is essential to ensuring investment for major capital-intensive development projects.

India has taken notice of China’s presence on the Indian Ocean, where Chinese state-owned firms manage Myanmar’s Kyaukphyu port and Pakistan’s Gwadar port. Delhi’s response has been to develop a port in Sittwe, on Myanmar’s western coast, which is currently in the final stages of construction. Myanmar’s political establishment are favourably disposed toward India and have maintained excellent bilateral relations, though Delhi is widely seen as being unable to match the level of financing that Beijing has shown a willingness to put forward.

Suu Kyi’s visit to China underscores how there will not be a wholesale rejection of Chinese investment and assistance, despite Beijing’s mishandling of past projects with Myanmar’s military and the neglect of Myanmar’s pro-democracy camp. China has an important stake in Myanmar’s stability because military conflicts inside the country are impediments to it’s own economic and strategic programs. Furthermore, Beijing is by far the most qualified candidate to monitor Myanmar’s peace process given its geographic position and familiarity with the region’s internal dynamics.

It is in China’s interests to revaluate its economic cooperation with Myanmar to ensure the welfare and interests of local people through grass-roots communication with communities in areas marked for development. Beijing should better regulate the performance of Chinese enterprises that have garnered contentious reputations in Myanmar while doing more to ensure Chinese investors comply with the rule of law.

The Question of Washington’s Pivot to Asia

Since 2011, the large-scale refocusing of American corporate and military muscle to the Asia-Pacific region has been a key foreign policy objective in Washington. Naypyidaw’s opening to the United States is one component of an over-arching policy to harness the power of developing nations throughout the ASEAN region to serve as an economic counterweight to Beijing.

The United States is attempting to realise this goal through instruments like the Trans-Pacific Partnership (TPP) agreement – a sweeping trade deal that includes a number of Pacific Rim nations but excludes China – which aims to formulate new rules for international trade around core US strategic interests. Though Myanmar is not part of the TPP, it was once firmly in Beijing’s orbit but has now realigned itself to Washington.

Naypyidaw’s policy shift and the subsequent triumph of Aung San Suu Kyi will surely be utilised as a vehicle for US interests in the region, under the guise of promoting the universality of Western democracy. Though the NLD has indicated its penchant for pragmatism with its approach to Beijing, it remains to be seen to what extent Suu Kyi would acquiesce to attempts by the West to drive a wedge between China and Myanmar.

Moreover, she may deicide demonstrate support for pro-democracy movements in China or Nobel laureates like the Dalai Lama or activist Liu Xiaobo of her own accord. In the past, Suu Kyi has selectively criticised the practices of Chinese state-enterprises while applauding the conduct of Western energy firms like Total, despite its controversial history of collaborating with the military junta.

Though she may be predisposed to give preferential treatment to Western investment, she notably endorsed the China-backed Letpadaung copper mine project as leader of an investigative committee tasked with evaluating the project. Despite considerable opposition from local residents and Myanmar society in general, she displayed pragmatism in handling a major Chinese project in this instance even at the cost of alienating her own supporters.

Despite being ideologically aligned with the West, the NLD appears to understand that balanced relations with China and other Asian countries are the surest means of securing investment for large-scale infrastructure, while American companies are only just testing the waters and expanding their business relationships in Myanmar in areas such as tourism, energy, and telecommunications.

Military ties between Washington and Naypyidaw have been modest at this stage, with the inclusion of observers from Myanmar’s military during the annual Cobra Gold regional military exercises led by the US and Thailand. There remains a high degree of distrust between members of the US Congress and Myanmar’s generals, but these misgivings could quickly give way if the military maintains a conciliatory approach to the NLD. Increased US military presence in Myanmar will be unfavourably perceived in Beijing.

As the NLD prepares to lead the next government, there are enormous expectations for Suu Kyi to clean up corruption and improve the effectiveness of long-neglected and underfunded government services. Myanmar is now emerging from six decades of isolation, and political stability is crucial to allowing the country to rebuild its economic and social institutions to reverse the severe underinvestment in education and infrastructure it suffers from.

Unfortunately, the NLD has yet to articulate policy specifics and a strategy for the future of the country. Much of the incoming government’s focus is on manoeuvring through a political landscape still shaped by the military. Myanmar’s generals made a bargain on the West and have gotten what they came for: a huge influx of foreign capital and a secure inroad to the global economy. If Suu Kyi can promise the generals that they need not fear reprisals under an NLD government, perhaps only then would the military consent to constitutional reform, allowing her to hold the presidency.

Возрождение инвестиционного протекционизма?

Валентин КАТАСОНОВ

С приходом Трампа в Белый дом многие государства мира стали готовиться к серьёзной экономической обороне.

Во-первых, речь идёт об обороне в сфере торговли. Трамп обещал вернуть Америке её утраченные позиции промышленной державы. Ради этого он готов пойти на повышение импортных пошлин и другие протекционистские меры. Естественно, другим странам придётся ответить Америке тем же.

Во-вторых, понадобится оборона в сфере инвестиций. Трамп обещал повышать ключевую процентную ставку ФРС США и одновременно снижать налоговые ставки в реальном секторе экономики. Америка может стать «инвестиционным магнитом», который начнёт притягивать капиталы со всего мира. А это грозит миру серьёзными экономическими осложнениями. Уже в 2015 году, когда ФРС США заявила о планах повышения ключевой ставки, наметился разворот потоков капитала в сторону Америки. По оценкам Института международных финансов (Institute of International Finance), в 2015 году отток капитала с развивающихся рынков составил 732 млрд. долл. Подавляющая часть оттока капитала, 676 млрд. долл., пришлась на Китай. В 2016 году масштабы потерь капитала развивающимися рынками в первые три квартала были ниже, чем в 2015 году, но после победы Трампа на выборах в ноябре капитал побежал в сторону Америки веселее (итоги года мы узнаем в конце января). В любом случае странам периферии мирового капитализма придётся спасать свои экономики и свои валюты от обвалов. И средством такой защиты могут стать ограничения и запреты на трансграничное движение капитала в части его вывоза.

Контроль государства над движением капитала

Нормой жизни контроль над движением капитала стал после Бреттон-Вудской международной конференции 1944 года. Её решения определили основные параметры послевоенной мировой валютно-финансовой системы и были зафиксированы в Уставе Международного валютного фонда (МВФ). VI статья Устава МВФ фактически разрешила применение контроля над движением капитала. В третьем разделе VI статьи Устава до сих пор записано: «Члены Фонда могут осуществлять контроль, необходимый для регулирования перемещения международного капитала, однако ни один член Фонда не может осуществлять контроль в такой степени, что он ограничивает платежи по текущим операциям или слишком задерживает трансферт средств, предназначенный для урегулирования обязательств, за исключением случаев, описанных в статье VII, раздел 3(б) и статье ХIV, раздел 2». Иного решения и быть не могло, поскольку краеугольным камнем конструкции мировой валютно-финансовой системы были фиксированные курсы валют, валютные паритеты и золотые паритеты валют. Такая жёсткая конструкция предусматривала поддержание равновесия платёжных балансов. И если в части текущих операций (платежи по внешней торговле и т.п.) ещё допускались дисбалансы, то быстро выравнивать платёжный баланс можно было за счёт международного движения капитала. Контроль над движением капитала и был надёжным инструментом управления и капитальными операциями, и всем платёжным балансом. Один из разработчиков Устава МВФ Дж. Кейнс был рьяным сторонником контроля над движением капитала.

Вашингтонский консенсус выше Устава МВФ

Однако для транснациональных корпораций и банков такой контроль был настоящими оковами, ограничивающими их маневры на мировых рынках в поисках максимальной прибыли. Это было одной из причин демонтажа Бреттон-Вудской системы и перехода к Ямайской валютно-финансовой системе. МВФ, который обеспечивал переход к новой системе, сначала допускал, а затем даже приветствовал отход стран от фиксированных и стабильных курсов национальных валют и переход их в режим свободного плавания. Соответственно, сначала Фонд допускал отход стран от контроля над движением капитала, а затем уже приветствовал ликвидацию такого контроля. Сначала контроль отменили (в 80-е годы) экономически развитые страны, развивающиеся страны не спешили это делать. Однако в 90-е годы Фонд уже стал запрещать странам использование контроля над движением капитала под угрозой применения санкций к нарушителям. Заметим, что статью VI Устава МВФ никто не отменял, Фонд откровенно нарушал Устав, по которому должны жить и сама организация, и государства-члены. Либерализация международного движения капитала стала неотъемлемой частью Вашингтонского консенсуса – свода неписаных правил экономического либерализма, которые оказались выше Устава МВФ.

В конце ХХ века МВФ под флагом Вашингтонского консенсуса и лозунгами глобализации смёл остатки контроля над движением капитала. Однако мир недолго пребывал в состоянии эйфории от экономического и финансового либерализма. Первым звонком стал финансовый кризис в странах Юго-Восточной Азии в 1997-98 гг. Стая матёрых финансовых спекулянтов под эгидой Сороса обвалила тогда национальные валюты многих стран. Особенно пострадали Таиланд, Малайзия, Индонезия, Южная Корея, в меньшей степени - Япония, Гонконг, Лаос, Филиппины, Китай, Индия и Вьетнам. Затем был уже не «звонок», было землетрясение в виде мирового финансового кризиса 2007-2009 гг.

И всем стало понятно, что новых финансовых землетрясений национальные экономики могут не выдержать. Против финансовых цунами следует выстраивать защитные стены в виде контроля над трансграничным движением капитала. Контроль нужен как на «входе», так и на «выходе».

Методы контроля капитальных операций

За столетие человечество накопило богатый арсенал методов контроля капитальных операций. Все они могут быть разделены на административный, или прямой контроль и рыночный, или косвенный контроль. Административный контроль ограничивает операции с капиталом и связанные с ним платежи (прежде всего, перевод инвестиционных доходов в виде дивидендов, процентов, иных форм прибыли) с помощью запретов, специальных процедур получения разрешений, установления количественных лимитов.

Косвенный контроль препятствует перемещению капитала и связанным с ним операциям посредством их обременения дополнительными издержками в виде специальных обменных курсов валют, налогов, резервирования средств. До недавнего времени использовалась, например, множественность валютных курсов для разных видов операций. Как минимум существовало два валютных курса – для текущих операций (в первую очередь, это внешняя торговля) и для капитальных операций платёжного баланса. В рамках капитальных операций может быть своя дифференциация, при которой, скажем, операции в виде прямых инвестиций получают преференциальный обменный курс, а операции спекулятивного характера – менее выгодный. Движение капитала может влиять на валютный курс национальной денежной единицы, но этот курс по капитальным операциям не будет затрагивать обменные операции для обслуживания внешней торговли, где будет свой устойчивый валютный курс. Валютные курсы для участников капитальных операций могут быть дополнительно дифференцированы в зависимости от статуса этих участников: резидент – нерезидент, государственная организация – частное юридическое лицо.

Что касается использования налогов, то в подавляющем большинстве случаев объектом налогообложения является не сама инвестиция (финансовые средства, выходящие или входящие в страну), а приобретаемые или создаваемые активы. Потоки капитала могут также регулироваться с помощью ставок налогов, которыми облагаются доходы от инвестиций.

Широко известен такой метод контроля, как косвенное налогообложение в форме беспроцентных резервных обязательств или депозитных требований. Данная форма контроля над движением капитала является, пожалуй, самой распространённой в международной практике. Её суть заключается в том, что инвесторы обязаны бессрочно депонировать на счетах центрального банка часть денежных средств (в национальной или иностранной валюте), равную определённой доле вложений на внутреннем рынке или нетто-позиции в иностранной валюте. Депозитные требования позволяют контролировать как приток, так и отток капитала из страны. В последнем случае инвестор должен зарезервировать часть экспортируемого капитала. В случае давления на курс национальной валюты центральный банк может полностью нивелировать атаку спекулянтов, повысив требования по иностранным активам до 100 % от объёма вложений.

Другие методы косвенного регулирования могут принимать форму ценового и количественного контроля. Все они основываются на дискриминации по отношению к различным типам операций и инвесторам. Примером таких методов регулирования являются дополнительные банковские отчисления в резервные фонды для страхования вложений в иностранные активы. Власти могут сдерживать привлечение ссудного капитала из-за границы введением условия наличия высокого кредитного рейтинга компании (организации).

Важным элементом системы контроля являются ограничения и запреты не только на трансграничные потоки капитала, но и на вывод из страны доходов иностранных инвесторов. Капитал может допускаться в страну без каких-либо ограничений и условий. За исключением одного: доходы, получаемые от иностранных инвестиций, должны реинвестироваться в экономику данной страны. В некоторых случаях абсолютного запрета на вывод инвестиционных доходов нет, но есть ограничения, призванные заставить инвестора работать на экономику страны пребывания.

От Исландии до Китая

Стоит назвать наиболее яркие примеры введения ограничений в сфере международного движения капитала за последнее десятилетие. Первый относится к Исландии. В 2008 году эта небольшая страна оказалась банкротом, когда национальные банки зафиксировали дефолт по долгам на сумму в 85 млрд долларов. Одной из мер по выходу из кризиса стало введение ограничений на вывоз капитала из страны. Иностранные инвесторы, прежде всего несколько крупных американских фондов, оказались «запертыми» в стране и вынуждены были нести убытки, порождённые кризисом. Если бы иностранцы покинули страну, экономический и финансовый обвал в Исландии был бы намного глубже. Сейчас процесс восстановления экономики Исландии близок к завершению. В конце прошлого года руководитель Центробанка Исландии Мар Гюдмюндссон заявил, что страна накопила достаточные валютные резервы, банковская система встала на ноги и в 2017 году Исландия приступит к поэтапной отмене валютных ограничений по движению капитала.

Другой пример касается Кипра, где ранней весной 2013 года разразился банковский кризис. Тогда в спешном порядке были введены ограничения на перевод валютных средств как в наличной, так и безналичной форме за пределы острова, на вывоз еврооблигаций, также установлены лимиты на операции с использованием кредитных и дебетовых карт за пределами Республики Кипр и т.д. Крупные платежи, обусловленные договорными обязательствами юридических и физических лиц, могли осуществляться лишь с разрешения контролирующих органов Центробанка Кипра. Указанные ограничения действовали в течение двух лет и окончательно были отменены лишь в апреле 2015 года.

В Индии и Нигерии за последние несколько лет ограничили доступ граждан к иностранной валюте. Аналогичные меры предпринимаются в ряде стран на постсоветском пространстве. Так, власти Азербайджана в январе 2016 года ввели ограничения на движение капитала в стране после падения в 2015 г. валютного курса маната почти в два раза. Наиболее значимой мерой стало установление 20-процентного сбора за вывод валюты за рубеж с инвестиционной целью.

С победой на президентских выборах в США Дональда Трампа и его обещаниями создать в американской экономике 25 миллионов новых рабочих мест некоторые эксперты высказывают осторожные предположения: Америка может ввести ограничения на экспорт капитала.

Страной с ярко выраженными ограничениями на экспорт и импорт капитала является Китай. Несмотря на заявления Пекина последних лет о том, что он будет проводить курс на либерализацию в сфере трансграничного движения капитала, с ноября месяца 2016 года была взята линия на закручивание гаек, которое особенно коснулось вывоза капитала. Однако это уже тема отдельного разговора.

Китай планирует в 2016 году увеличить объемы строительства высокоскоростных железнодорожных магистралей (ВСМ) в мире, в том числе в России, заявил глава корпорации "Китайские железные дороги" (Chinese Railways, CR) Шэн Гуанцзу.

Как сообщил Шэн Гуанцзу, "Китайские железные дороги" в 2016 году постараются заключить контракты на выполнение проектов за рубежом, включая ВСМ Москва — Казань, ВСМ между Лас-Вегасом и Лос-Анджелесом, участок высокоскоростной магистрали между Малайзией и Сингапуром, а также ВСМ на территории Африки, пишет газета "Жэньминь жибао".

В настоящий момент "Китайские железные дороги" реализуют проекты строительства ВСМ между Китаем и Лаосом, Китаем и Таиландом, а также между Сербией и Венгрией.

Высокоскоростной считается специализированная электрифицированная двухпутная железнодорожная линия для эксплуатации поездов со скоростями от 200 до 400 километров в час. Сейчас в России нет таких дорог. Пилотный проект по строительству ВСМ стоимостью в 1,068 триллиона рублей планируется реализовать на участке Москва — Казань. Дорога протяженностью 770 километров сократит время в пути между конечными пунктами до 3,5 часа с нынешних 11,5 часа.

Сетевой план-график мероприятий реализации проекта строительства ВСМ Москва — Казань утвержден распоряжением правительства от 13 января 2016 года. Базовые условия участия инвесторов в реализации проекта, напоминается в плане-графике, появились в апреле 2015 года. Порядок участия инвесторов должен быть определен в феврале 2016 года.

О намерении инвестировать более 400 миллиардов рублей в ВСМ Москва — Казань первым заявил Китай. В мае 2015 года Минтранс РФ, Госкомитет КНР по развитию и реформам и ОАО "РЖД" подписали меморандум о формах сотрудничества и модели финансирования строительства ВСМ Москва — Казань. Свои подписи под документом поставили министр транспорта России Максим Соколов, председатель Госкомитета КНР по развитию и реформам Сюй Шаоши, президент РЖД (на тот момент) Владимир Якунин и глава корпорации "Китайские железные дороги" Шэн Гуанцзу.

Китай обладает самой развитой сетью высокоскоростных железных дорог в мире. Их общая протяженность составляет порядка 19 тысяч километров.

Иван Булатов.

Китай. Россия > Транспорт > ria.ru, 24 января 2016 > № 1622651

Итоги 2015 года: С правительствами пяти государств подписаны соглашения о взаимной охране интеллектуальной собственности в ходе двустороннего военно-технического сотрудничества

В течение 2015 года Управление контроля, надзора и правовой защиты интересов государства вело активную работу на международной арене. Итогом стало подписание ряда важнейших соглашений между Правительством Российской Федерации и правительствами пяти государств постсоветского пространства, Европы, Ближнего Востока и азиатско-тихоокеанского региона.

Были подписаны соглашения с правительствами Республики Сербии, Арабской Республики Египет, Объединенных Арабских Эмиратов, Лаоса, а также внесены изменения в действующее соглашение с Правительством Азербайджанской Республики.

В 2015 году Подписаны положения о совместных рабочих группах по реализации ранее заключенных соглашений с уполномоченными органами Азербайджанской Республики и Республики Армения.

2 июня 2015 года Правительство Российской Федерации издало подготовленное Роспатентом постановление № 535 «О типовом соглашении между Правительством Российской Федерации и правительствами иностранных государств о взаимной охране результатов интеллектуальной деятельности и защите интеллектуальной собственности в ходе двустороннего военно-технического сотрудничества». В постановлении учтен опыт реализации ранее заключенных соглашений, а также отражена позиция Роспатента по вопросам правовой защиты интересов государства.

Итогом заседания Совместной рабочей группы по реализации Соглашения между Правительством Российской Федерации и Правительством Киргизской Республикой о взаимной охране прав на результаты интеллектуальной деятельности, используемые и полученные в ходе двустороннего военно-технического сотрудничества, стала подготовка методических рекомендаций по определению форм и способов правовой охраны в отношении совместно полученных результатов интеллектуальной деятельности в ходе двустороннего военно-технического сотрудничества между Российской Федерацией и Киргизской Республикой, в том числе создаваемых совместными предприятиями.

В сентябре подобные рекомендации были утверждены на заседании Межгосударственной комиссии по военно-экономическому сотрудничеству Организации Договора о коллективной безопасности (ОДКБ). Роспатент разработал формулировки рекомендуемых для включения в договоры (контракты) положений, касающиеся обеспечения правовой охраны и условий использования результатов интеллектуальной деятельности, полученных и используемых в ходе военно-экономического сотрудничества в рамках ОДКБ.

К концу 2015 г. Импортно-экспортный банк Китая выдал странам, входящим в экономический пояс Шелкового пути и морского Шелкового пути, более 520 млрд юаней ($79,3 млрд) в виде кредитов. Это на 46% больше, чем в конце 2014 г. Таковы официальные данные.

По итогам прошлого года, банк заключил с указанными государствами договоры по 500 проектам. Это в два раза больше, чем годом ранее. Финансовый объем договоров составил почти 300 млрд юаней. Он увеличился на 70% в годовом сопоставлении.

В настоящее время в 49 странах Шелкового пути релизуется более 1000 проектов с использованием кредитов Импортно-экспортного банка КНР. Они затрагивают такие сферы, как автомобильные и железные дороги, порты, электроэнергетика, ресурсы, трубопроводы, телекоммуникации и промышленные парки.

Ранее сообщалось, что по итогам января-сентября 2015 г., китайские предприниматели инвестировали в экономику 48 стран Шелкового пути и морского Шелкового пути $12,03 млрд. Это на 66,2% больше, чем за январь-сентябрь 2014 г. Основными направлениями китайских инвестиций стали Сингапур, Казахстан, Лаос, Индонезия, Россия и Таиланд.

При этом за девять месяцев текущего года объем торговли между Китаем и странами Шелкового Пути достиг $742,8 млрд. Данный показатель увеличился на 10% в годовом сопоставлении. На его долю пришлось 25,6% от общего объема внешней торговли Поднебесной за январь-сентябрь 2015 г.

Госсекретарь США Джон Керри посетит Лаос и Камбоджу, сообщил представитель госдепартамента Джон Кирби.

Керри 25 января обсудит в столице Лаоса Вьентьяне предстоящий саммит АСЕАН в Калифорнии, а также "выразит заинтересованность в тесном двустороннем сотрудничестве", сообщил Кирби. Керри встретится, в частности, с премьером страны Тхонгсингом Тхаммавонгом.

В Камбоджу Керри прибудет 26 января. Он встретится с премьером Хун Сеном и также будет обсуждать саммит АСЕАН и двустороннее сотрудничество, уточнил Кирби.

Алексей Богдановский.

Встреча с Дмитрием Мезенцевым

Владимир Путин встретился с Дмитрием Мезенцевым, занимавшим до января текущего года пост генерального секретаря Шанхайской организации сотрудничества. С 2016 года председательство в ШОС переходит к Узбекистану.

В.Путин: Дмитрий Фёдорович, завершили работу?

Д.Мезенцев: Да, три года пролетели достаточно быстро, энергичный был период.

Владимир Владимирович, хотел бы особо высказать слова благодарности Вам как Председателю Совета глав государств [ Краткая справка Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) Шанхайской организации сотрудничества] в год российского председательства в прошедшем году. Вы обеспечили новый уровень взаимодействия сторон: упрочилось взаимодействие государств-основателей, государств, имеющих статус наблюдателей, партнёров по диалогу.

И понятно, что все без исключения страны «шанхайской семьи» разделяют единое мнение, что уфимский саммит имел историческое значение. И стратегия развития организации до 2025 года, и впервые принятые за 14 лет существования ШОС решения по расширению: вначале – о присоединении Индии и Пакистана к организации, повышении статуса Белоруссии, приход новых государств в «шанхайскую семью» – Азербайджана, Армении, Камбоджи, Непала – это заявка на позиционирование организации в регионе в новом качестве и по–своему заявление на более весомое участие в вопросах международной повестки дня.

Упрочилось взаимодействие ШОС с Организацией Объединённых Наций, с институтами, программами, учреждениями ООН в преддверии той 70-й сессии Генассамблеи ООН, в которой Вы принимали участие, принимали участие главы государств «шанхайской семьи», главы государств-основателей.

Незадолго до этого, на 69-й сессии, была принята развёрнутая резолюция о взаимодействии ООН и ШОС. Это обязывает нас уже с глобальной организацией работать на совершенно другом уровне, обеспечивать серьёзный, глубокий масштаб.

Стратегия сегодня – это живой документ, стороны уже подготовили предложения по реализации всех направлений в рамках стратегии ШОС-2025. И конечно, если мы говорили о первичных приоритетах ШОС по обеспечению региональной безопасности и стабильности, то сегодня реальным стало торгово-экономическое взаимодействие.

Недавно состоявшийся (в декабре) в Китайской Народной Республике совет глав правительств не только обсудил значимость торгово-экономического взаимодействия, но и были даны поручения по расширению реализации программы торгово-экономического многостороннего взаимодействия стран – членов ШОС, куда реально уже приглашают страны-наблюдатели и партнёров по диалогу.

Сегодня реальным становится взаимодействие в инвестиционной сфере, региональная компонента в ШОС становится реальной. И дважды – и в ушедшем году, и в 2014-м – встречались главы регионов и стран большинства членов организации. И по итогам последних встреч, и в рамках встреч совета глав правительств мы убеждены в том, что и региональная компонента, как и расширение взаимодействия с организациями ООН, с ЭСКАТО, с которой был подписан меморандум, с Краткая справка Содружество Независимых Государств (СНГ) СНГ, с Краткая справка Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) АСЕАН, с Организацией экономического сотрудничества со штаб-квартирой в Тегеране, с Краткая справка Организация Договора о коллективной безопасности (ОДКБ) ОДКБ будет расширяться.

В.Путин: Я хотел бы Вас, со своей стороны, поблагодарить за работу, которую Вы проделали.

Мы уделяем большое внимание развитию отношений с нашими партнёрами в рамках Шанхайской организации сотрудничества. Напомню, что она действительно родилась в своё время для решения достаточно узких задач – важных задач, но, в общем–то, не глобального характера – это решение пограничных вопросов между странами – основательницами этой организации.

А сейчас, конечно, она приобрела совершенно другой вес и абсолютно другое звучание. На передний план выходят не только вопросы безопасности в регионе, о чём мы не забываем, но и вопросы экономического сотрудничества, причём как раз на том направлении, которое в последние годы развивается весьма быстрыми темпами.

Поэтому мы, как и договаривались со своими партнёрами, особенно после уфимского саммита, будем стремиться к достижению всех целей, о которых мы договорились со странами – участницами этой организации. Но очень рассчитываю на то, что исполнительные органы этой организации будут так же эффективно работать, как это было под Вашим руководством.

Д.Мезенцев: Спасибо.

В.Путин: И Ваш опыт тоже будем использовать – и на этом, и на других направлениях. Ещё раз большое Вам спасибо.

Д.Мезенцев: Владимир Владимирович, мне остаётся сказать огромное спасибо Вам за такую оценку. Эта оценка, конечно, соотносима с усилиями всего многонационального коллектива и штаб-квартиры, и региональной антитеррористической структуры, но и, прежде всего, всё это было направлено по одному направлению: во исполнение решения Совета глав государств в год председательства Российской Федерации, сейчас – в год председательства Узбекистана и в подтверждение тех традиций, которые сложились в развитие принципов «шанхайского духа».

В.Путин: Когда саммит назначен?

Д.Мезенцев: 23–24 июня в Ташкенте.

В.Путин: Уверен, что наши узбекские друзья, коллеги сделают всё для того, чтобы он прошёл на самом высоком уровне.

Д.Мезенцев: Конечно, Владимир Владимирович, и начало присоединения Индии и Пакистана к организации – очень энергичная работа, которую проводят эти страны, – тоже должна получить подтверждение на ташкентском саммите.

СНГ. Китай. Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 14 января 2016 > № 1611039 Дмитрий Мезенцев

Высшее благо подобно воде

Как сделать ЭПШП пространством совместного развития

Вань Цинсун – доктор политических наук, научный сотрудник Центра по исследованию России при Восточнокитайском педагогическом университете (Шанхай).

Резюме Для Экономического пояса Шелкового пути разумным выбором является метод проб и ошибок, то есть узнавание партнеров посредством совместных проектов. Создание же новых региональных механизмов сотрудничества чревато конфликтами в регионе.

Данная статья представляет собой выдержки из научной работы, удостоенной годовой премии Шанхайской ассоциации по исследованию России, Центральной Азии и Восточной Европы за 2015 год. Автор выражает директору профессору Фэн Шаолею и другим коллегам искреннюю благодарность за огромную помощь при написании данной статьи.

Выступая в Казахстане 7 сентября 2013 г., председатель КНР Си Цзиньпин предложил концепцию «Экономического пояса Шелкового пути» (ЭПШП), в основе которой – инновационная модель взаимодействия. Она позволяет укрепить экономические связи, углубить сотрудничество и расширить пространство для развития. Заявление нового лидера о будущей политике Китая в Евразии стало сигналом к мобилизации всестороннего экономического взаимодействия между Пекином и евразийскими странами, а также важным посланием Центральной Азии и всем регионам, примыкающим к «Шелковому пути».

Идея немедленно вызвала бурные дискуссии и в самом Китае, и в мире. Чтобы не порождать недоразумений в международном сообществе, инициативу еще предстоит систематизировать. По мнению автора, ЭПШП может рассматриваться как новая открытая модель регионального или трансрегионального сотрудничества и стать важным экспериментом создания механизма взаимодействия между Западной Европой, Восточной Азией и Центральной Евразией. Это непростая задача для внешней политики Китая.

Дискуссии в мире и в Китае

В Астане были сформулированы пять основных направлений: 1) укрепление координации государств региона в политической области; 2) интенсификация строительства дорожной сети; 3) развитие торговли путем ликвидации торговых барьеров, снижения издержек торговли и инвестиций; 4) увеличение валютных потоков за счет перехода на расчеты в национальных валютах; 5) расширение прямых связей между народами. Тем не менее изначально идея не нашла всесторонней поддержки ближайших соседей ни на официальном, ни на экспертном уровне.

В России, например, китайскую инициативу поначалу просто проигнорировали. Позже известный российский дипломат, первый спецпредставитель президента Российской Федерации по делам ШОС Виталий Воробьёв высказал на страницах этого журнала мнение, что разработка идеи Си Цзиньпина носит не системный, а скорее пристрелочный характер, а по тону больше напоминает самовнушение. Он задал ряд острых вопросов: «имеет ли эта идея “за спиной”, опять же под “брендовым” прикрытием, утилитарный посыл обретения дополнительных возможностей для решения все более острой для Китая внутренней и внешней задачи? Подразумевает ли реализация идеи появление институциональных межгосударственных инструментов? Или расчет на создание увязанной с Китаем подвижной конфигурации автономных зон с либерализованными торгово-экономическими режимами, такими как Евразийский союз, намечаемые Транстихоокеанское и Трансатлантическое партнерства? Какими вообще могут быть критерии, позволяющие относить конкретные начинания, объекты и мероприятия, многосторонние или двусторонние, к предметному воплощению идеи формирования ЭПШП? Как расшифровать заявленный Пекином принцип “общей выгоды” применительно к торгово-экономическим связям, которые пронизаны острой конкурентной борьбой? Или все же имеется в виду совсем иное – акцент на создании своего рода мировоззренческой платформы, которая стала бы идейно-философским обрамлением адаптации исходных принципов мирного сосуществования к ведению дел на международной арене?».

Эти вопросы действительно волнуют многие страны, и перед китайскими властями стоит серьезная задача систематизировать и конкретизировать инициативу ЭПШП. Над этим работают многочисленные китайские официальные мозговые центры. Первым результатом стал документ «Видение и действия, направленные на продвижение совместного строительства Экономического пояса Шелкового пути и Морского Шелкового пути XXI века», опубликованный 28 марта 2015 г. Национальной комиссией по развитию и реформам, Министерством иностранных дел и Министерством коммерции КНР. Документ имеет огромное значение как для системного развития самого Китая, так и для международного сообщества в целом. В нем оба проекта, морской и наземный, объединили в мегапроект «Один пояс – один путь», указаны пять принципов его реализации: содействие развитию транспортной и прочей инфраструктуры, снятие таможенных и нетарифных барьеров для торговли, заключение сети соглашений о зонах свободной торговли (ЗСТ), более широкое использование национальных валют в торговых расчетах, а также укрепление гуманитарных контактов. Однако четких планов и конкретных шагов по реализации мегапроекта в документе нет. Все еще предстоит составить список проектов и предложить привлекательные условия сотрудничества странам, через которые пойдет «Шелковый путь».

Эксперты предложили свое понимание того, что такое ЭПШП и как сделать его привлекательным и жизнеспособным. Во-первых, новая масштабная заявка на реализацию глобальных инфраструктурных проектов. Во-вторых, большая стратегия мирного подъема. В-третьих, новая линия экономической кооперации и развития Китая. В-четвертых, перспектива сотрудничества и развития для сопредельных стран и регионов. В-пятых, практика нового типа дипломатии. И наконец, способ реконструкции международного порядка в Евразии.

До сих пор нет единого мнения о том, к чему прежде всего относится ЭПШП – к сфере геополитики, экономического сотрудничества, дипломатии либо это вообще замах на комплексное возрождение китайской нации. Ученые стремятся обобщить инициативу и считают, что она должна включать страны Европы и Африки, даже всего мира, став механизмом не только расширения экономического сотрудничества и сооружения инфраструктуры, но и развития дружественных отношений с соседями. Следует признать, что расплывчатость проекта, его существа и целей будет оказывать негативное влияние на китайские внешнеполитические практики. Чем быстрее будут разрешены непроясненные вопросы, тем меньше останется пространства для праздных рассуждений, спекуляций и домыслов.

Вне всякого сомнения, Китаю следует уделить этому пристальное внимание. Директор института социального развития стран Европы и Азии при исследовательском центре развития Госсовета КНР Ли Фэнлинь отметил перспективы интеграции российского и китайского проектов.

Как реализовать огромный потенциал

Инициатива Экономического пояса Шелкового пути пока не опирается на теоретические основы. Существующие теории международного и регионального сотрудничества, а также практики стран с переходной экономикой не вполне пригодны для Евразии. Необходима теоретическая поддержка регионального сотрудничества и развития межгосударственных отношений в целом.

Прежде всего нужно задуматься о содержании интеграционной схемы. Обобщая существующие практики, можно выделить по крайней мере три модели.

Первая из них – объединение развитых стран. Наглядный пример – ЕС. Европейская интеграция началась в 50-х гг. прошлого века и имеет несколько аспектов: экономический, политический, дипломатический и военный. Новизна заключается в переходе от сотрудничества к настоящему наднациональному сообществу. Страны-участницы, последовательно проходя этапы развития интеграции, включая ЗСТ, таможенный союз, единое экономическое пространство, экономический союз, шаг за шагом построили наднациональные органы управления. Иными словами, государства Евросоюза должны ломать традиционные границы современного национального государства и передать часть суверенитета, чтобы установить наднациональной механизм регулирования. Эта смелая попытка направлена на создание новой нормы международного и регионального сотрудничества. ЕС реально функционирует и обеспечивает поступательное развитие всех стран единой Европы. Европейский союз стал наиболее успешной и привлекательной моделью региональной интеграции. Одни пытаются стать его членами, другие следуют его примеру.

Вторая модель – интеграция между развивающимися странами. Ее относительно успешным воплощением служит АСЕАН. После окончания холодной войны ассоциация постепенно переходила от сотрудничества в области политики и безопасности к экономическому взаимодействию и в конечном итоге добилась больших успехов в продвижении региональной интеграции. Значение АСЕАН заключается в содействии региональному сотрудничеству с помощью так называемого «пути АСЕАН» (The ASEAN Way). Это понятие обозначает особый подход стран Юго-Восточной Азии к межгосударственному сотрудничеству и основывается на принятии ими основных поведенческих норм, включая достижение консенсуса путем детальных и терпеливых, официальных и неформальных переговоров, а также уважения суверенитета всех государств-членов. Такой подход направлен скорее на избежание конфликтных ситуаций как в отношениях между самими странами объединения, так и в его отношениях с внешними игроками. При этом некоторые ученые отмечали и оборотную сторону – стремление к обязательному консенсусу замедлило создание институтов и снизило их эффективность.

Третья модель – гибридная, с элементами первых двух типов. Например, Североамериканское соглашение о свободной торговле (NAFTA). Три государства – Соединенные Штаты, Канада и Мексика – работают вместе, чтобы разрушить традиционные представления, идеологические препоны, дискриминационные политики в отношении развивающихся стран. Они пытаются превратить североамериканскую зону свободной торговли в типичную кооперативную региональную организацию экономической интеграции Север–Юг. НАФТА не только положило начало использованию ЗСТ для продвижения сотрудничества, но и имеет огромный демонстрационный эффект.

Можно ли применить описанные модели к ЭПШП? Следует учесть реальное положение вещей в Евразийском регионе. Во-первых, уровень социально-экономического развития стран Евразии далек от ЕС, и большинство государств с переходной экономикой еще не завершили строительство современного национального государства. Поэтому они очень чувствительны к вопросам национального суверенитета, и им трудно повторить путь Евросоюза. Во-вторых, хотя ЗСТ стала важным стратегическим выбором для углубления сотрудничества во многих частях мира, конкретная ситуация неодинакова, особенно если это касается Китая и стран СНГ и ШОС. Напомню, что Китай еще в 2003 г. предложил программу многостороннего торгово-экономического сотрудничества государств – членов ШОС, и на второй встрече премьер-министры утвердили эту программу. В ней, в частности, говорится: «До 2020 года государства – члены ШОС будут стремиться к максимально эффективному использованию региональных ресурсов на взаимовыгодной основе, содействовать созданию благоприятных условий для торговли и инвестиций в целях постепенного осуществления свободного передвижения товаров, капиталов, услуг и технологий». Однако торгово-экономические связи между государствами ШОС в основном до сих пор осуществляются на двустороннем уровне. Для экспертов давно не секрет, что страны СНГ и ШОС в целом негативно относятся к китайскому предложению по двусторонней или многосторонней зоне свободной торговли. Они беспокоятся, что ЗСТ с Китаем разрушит их промышленность и сельское хозяйство, обернется огромными экономическими потерями. Если бы целью ЭПШП было создание зоны свободной торговли, результат легко себе представить.

Подтверждение тому – Совместное заявление Российской Федерации и КНР о сопряжении Евразийского экономического союза и «Экономического пояса Шелкового пути», принятое на саммите в Москве 8 мая 2015 года. В документе говорится о начале переговоров по соглашению о торгово-экономическом сотрудничестве с Китаем и о рассмотрении долгосрочной цели продвижения к зоне свободной торговли между ЕАЭС и Китаем. Иными словами, документ фиксировал готовность отложить чувствительный вопрос о создании ЗСТ на будущее. Сейчас в Евразии нет благоприятных условий для создания ЗСТ между развитыми и развивающимися странами, поэтому гибридная модель тоже не подходит.

Некоторые дефекты имеет и интеграционная модель АСЕАН. В их числе, например, низкая эффективность механизма управления, рыхлость институтов, однако принципы консенсуса и консультации между странами полезны для строительства ЭПШП.

Что касается Транстихоокеанского партнерства (TТП), то оно ломает традиционный торговый режим, чтобы достичь всеобъемлющего соглашения о свободной торговле, охватывающего все товары и услуги. Наибольшее внимание привлекает механизм урегулирования споров между инвесторами и государством (ISDS), который предоставляет частным инвесторам право подавать в суд на государство за нарушение TТП. С помощью этого механизма иностранные инвесторы получают возможность оспаривать любые регулятивные или директивные меры государства, если считают, что они нарушают право доступа на рынок или ведут к снижению инвестиционной стоимости. По всей видимости, это приведет к сокращению законодательной деятельности и даже бросит вызов национальному суверенитету. Западные индустриальные страны создают региональную организацию нового типа, чтобы вернуть себе контроль над мировым торговым порядком. Очевидно, что такая модель сотрудничества не подходит для большинства государств в Евразии, к тому же они не готовы принять все критерии ТТП. Поэтому ЭПШП в обозримом будущем не будет следовать стандартам TТП.

Таким образом, имеющиеся образцы региональной интеграции не подходят ЭПШП. В отличие от региональной интеграции в традиционном смысле (создание наднациональных институтов и формирование эксклюзивного регионального таможенного союза) и нового типа интеграции, представленного ТТП с его высокими стандартами, ЭПШП должен основываться на принципах единогласия путем детальных и терпеливых переговоров, равноправия, уважения суверенитетов всех государств и невмешательства во внутренние дела.

На фоне эрозии глобализации и распространения новой волны регионализации ЭПШП должен позиционироваться как новая модель регионального сотрудничества и обоюдного выигрыша.

После кризиса 2008 г. в международных отношениях происходят глубокие изменения, обостряется конкуренция между великими державами. Последствия спада продолжают сказываться, идет медленное восстановление мировой экономики, назревает новый раунд глубокой перестройки правил международной торговли и инвестиций. С одной стороны, процесс глобализации сталкивается с новым сопротивлением; с другой – происходит бурное развитие региональной интеграции. При этом на региональном уровне выявились многочисленные противоречия и факторы нестабильности.

После окончания холодной войны США как единственная сверхдержава стремятся предотвратить любой вызов своему господству. Америка рассматривает КНР в качестве условного противника, постоянно создает и укрепляет «кольца окружения» нашей страны, что напрямую отражается на безопасности Китая. На фоне бурного развития КНР Соединенные Штаты активизируют политику в АТР, чтобы сохранить статус сверхдержавы. В ноябре 2011 г. администрация Барака Обамы выдвинула концепцию «тихоокеанского разворота» (Pacific Pivot) и объявила о возвращении США в Юго-Восточную Азию, а также о вмешательстве в проблемы Южно-Китайского моря.

В военно-политической сфере американский «тихоокеанский разворот» связан с дальнейшим и более активным переоснащением сил ВМС и ВВС, развертыванием системы ПРО в регионе, развитием различных форматов сотрудничества в сфере безопасности с новыми и старыми региональными союзниками (Япония, Республика Корея) и партнерами (Филиппины, Вьетнам). Китай все больше ощущает политическое и силовое давление США, в особенности в связи с эскалацией напряженности вокруг спорных районов Восточно-Китайского и Южно-Китайского морей. Американский фактор играл значимую роль в дестабилизации отношений Китая с его южными и восточными соседями.

По словам главы исследовательского фонда «Стратфор» Джорджа Фридмана, одной из важнейших стратегических целей Соединенных Штатов является недопущение возникновения в Евразии сверхдержавы, способной объединить население и ресурсы континента. Появление подобного тяжеловеса могло бы в корне изменить глобальный баланс сил, подорвав американское лидерство. В связи с этим конечный императив доминирующей державы США состоит в том, чтобы не допустить появления соперника в Евразии. Для этого надо поддерживать раздробленность Евразии, существование там такого количества враждебных друг другу держав, какое только возможно. Эта долгосрочная стратегия наталкивается на возрождение России. Поэтому нетрудно понять, почему кризис на Украине резко обострил конкуренцию между Соединенными Штатами и Россией. Вне всякого сомнения, противоречия в американо-российских отношениях оказывают негативное влияние на стабильность и мир в Евразии и не только.

Решение президента Обамы вывести войска из Ирака и Афганистана не покончило с многолетним конфликтом в регионе. Кроме того, в конце сентября 2015 г. Россия в первый раз после распада Советского Союза направила воздушно-космические войска за пределы постсоветского пространства для проведения военных операций в Сирии против «Исламского государства» и глубоко втянулась в ближневосточные дела. Ситуация на Ближнем Востоке по-прежнему неустойчива, и за короткое время это вряд ли изменится.

Мировое экономическое развитие после финансового кризиса полностью не вышло из стагнации, традиционный торговый протекционизм восстанавливается. США пытаются переписать правила многосторонней торговли и инвестиций, в обход Всемирной торговой организации (ВТО) продвигая свои инициативы Транстихоокеанского партнерства и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства. Американцы также предприняли усилия для активизации диалога со странами АСЕАН в экономической области в рамках программы «Расширенного экономического вовлечения США – АСЕАН» (U.S. – ASEAN Expanded Economic Engagement, E3) для того, чтобы разработать глобальные торговые правила нового раунда. В указанных группах почти исключено участие быстроразвивающихся стран во главе с Китаем и Россией.

5 октября 2015 г. в Атланте (США) достигнуто соглашение по Транстихоокеанскому партнерству между 12 странами. TТП – один из важнейших приоритетов политики США в АТР, он считается большой внешнеполитической победой президента Барака Обамы. Этот существенный прорыв означает, что индустриальные страны Запада ускоряют темпы создания нового типа региональных организаций на основе рыночного сотрудничества высокого уровня. Несомненно, TТП не только играет направляющую роль в развитии нового типа многосторонних и двусторонних форм экономической кооперации, но и бросает вызов будущему региональному взаимодействию. Нельзя полностью исключить возможность жесткой конкуренции как внутри региона, так и между регионами.

Китай не может строить ЭПШП по этому принципу и подключаться к жесткой региональной конкуренции, он должен предлагать новую открытую модель регионального сотрудничества и обоюдного выигрыша.

В-третьих, ЭПШП может позиционировать себя как новую модель межрегиональной интеграции. Особое внимание следует уделить тому, как избежать конфликтов между различными региональными механизмами сотрудничества. 7 мая 2009 г. Евросоюз запустил программу «Восточное партнерство». Азербайджану, Армении, Белоруссии, Грузии, Молдавии и Украине предлагалась свободная торговля, либерализация визового режима и европейское будущее, чтобы обеспечить региональную безопасность и разрешение конфликтов на территории сопредельных стран и регионов. В то же время Россия прилагала усилия для присоединения соседей к Евразийскому экономическому союзу.

Формально между Москвой и Брюсселем нет непреодолимых противоречий относительно развития на территории сопредельных стран и регионов. Тем не менее конкуренция между интеграционными проектами привела к серьезному кризису на Украине. По мнению Михаила Троицкого и Самуэля Чарапа, фундаментальная причина обостряющейся враждебности между Москвой и Брюсселем заключается не в геополитическом или цивилизационном противоборстве, а в известном феномене «дилеммы интеграции». Перед ней оказывается государство, воспринимающее в качестве угрозы своей безопасности или благополучию интеграцию соседей в недоступные для него самого экономические организации или военные блоки. Дилемма интеграции возникает в первую очередь вследствие закрытости этих объединений. Для государств, которые исключены из интеграционных инициатив, открытых соседям, интеграция превращается из взаимовыгодного процесса в игру с нулевой суммой. Проявить умеренность при выборе ответа на действия других международных субъектов сложно, поскольку правительства исходят из наихудших предположений относительно мотивов и целей этих субъектов. Подобные допущения часто становятся причиной эскалации, особенно когда возможности коммуникации между государствами ограничены. Негативные последствия для всех участников возрастают на каждом новом витке конкуренции.

ЭПШП также сталкивается с проблемой дублирования структур региональной интеграции. Китай не может повторить ошибки ЕС и России. Более разумным выбором является активный поиск новой модели межрегионального или трансрегионального сотрудничества. Она призвана предоставить платформу и эффективные механизмы для своевременного диалога и плодотворного взаимодействия, чтобы проекты региональной интеграции могли не только адаптироваться к разнообразию социально-экономического развития в Евразии, но и выйти за рамки региона с большей открытостью.

ЭПШП как целесообразный выбор развития Китая

С начала проведения политики реформ и открытости Китай был сторонником и инициатором региональной кооперации и уже добился на этом пути значительных успехов. Тем не менее как новый игрок в мировом сообществе КНР все еще отстает от стран-передовиков в области регионального сотрудничества.

На наш взгляд, ЭПШП может рассматриваться как долгосрочное направление, определяющее развитие Китая. Если это только «концепция», она, наверное, не может адекватно отражать ряд практических шагов, которые Китай уже сделал для содействия региональному развитию. Если это «стратегия комплексного развития», еще предстоит определить краткосрочные и долгосрочные цели, а также пройти сложный путь взаимодействия с заинтересованными государствами, чтобы в конечном счете получить взаимовыгодные результаты.

В ближайшей перспективе разумным выбором является метод проб и ошибок – узнать партнеров путем совместных проектов. Вместо того чтобы создавать новые региональные механизмы сотрудничества, приводящие к возникновению конфликтов, Китай должен постепенно продвигать свой проект. Древний китайский мудрец Лао Цзы сказал: «Высшее благо подобно воде. Вода благоволит всему сущему, но – ни с кем не соперничая». ЭПШП, как текущая вода, может распространяться повсюду, избегая конфликтов с существующими механизмами сотрудничества и преодолевая инерцию мышления «победитель получает все». Реализация зависит от переговоров по конкретным проектам и подписания двусторонних или многосторонних соглашений.

До сих пор Западная Европа и Восточная Азия, расположенные на противоположных концах Евразийского континента, имели относительно хорошие условия и возможности для развития, однако Центральная Евразия сталкивается с многочисленными трудностями и проблемами из-за неблагоприятных условий окружающей среды. Продвижение трансрегионального сотрудничества на Евразийском континенте можно рассматривать как долгосрочную фундаментальную линию в будущем ЭПШП. Если Евразия обретет возможности для всестороннего развития, это будет выгодно всем евразийским странам как самостоятельным субъектам, активно участвующим в региональных процессах. Инициатива ЭПШП может считаться вкладом китайского народа в содействие региональному развитию, но продвижение нового межрегионального сотрудничества будет длительным и трудным процессом. Успех во многом зависит от того, сможет ли Китай надлежащим образом разрешить ключевые внутренние и внешние проблемы в области политики и экономики, максимально учитывая потребности заинтересованных стран. Только при таком подходе все страны региона справятся с многочисленными проблемами и реализуют огромный потенциал развития, вместо того чтобы тратить ценное время и ограниченные ресурсы на соперничество друг с другом.

Китай. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 13 января 2016 > № 1616189 Вань Цинсун

Как встречать Новый год круглый год

Все о том, как продолжать праздновать Новый год

Анна Лозинская

Нам так понравилось встречать Новый год, что мы не можем остановиться. 13 января, в Старый Новый год, «Стиль жизни» рассказывает, когда, как и где можно еще раз его отметить.

Тем, кто так любит встречать Новый год, что никак не может остановиться, хорошо жить в России. Чокнулись бокалами с шампанским в ночь с 31 на 1-е, отметили Рождество — и почти тут же, не приходя в сознание, можем снова праздновать наступление нового года, но теперь уже по Юлианскому, а не Григорианскому, календарю. В Старый Новый год те, у кого еще остались силы поднимать бокалы, окончательно и бесповоротно прощаются с прошлым и оборачиваются лицом к будущему. Однако в мире остаются страны и народы, которым новогодние праздники еще только предстоят. И это прекрасно: когда ваша елка совсем осыплется, можно будет ее, наконец, убрать и поехать за праздничным настроением в другую часть света. Елок там не будет – тем интереснее.

Китайский новый год – 8 февраля

Если вы уже отпраздновали наступление года Огненной Обезьяны, вы сделали это совершенно напрасно. По китайскому календарю он наступит только 8 февраля, так что срочно отменяйте предыдущее празднование и планируйте новое, правильное. Новый год в Китае – такой же семейный праздник, как и у нас, повод встретиться для нескольких поколений одной семьи.

Подарки в Новый год получают в Китае только те, кто не работает – старики и дети. Обычно это красные конверты с деньгами.

В праздничном Китае вообще много красного – это самый благоприятный цвет, по мнению китайцев. Красные бумажные фонари, красные семейные алтари, на которые приносят пожертвования духам предков, красная упаковка для подарков – и даже красное нижнее белье у тех, кто хочет привлечь удачу в Новом году. Новогодние традиции предусматривают, помимо всего прочего, еще и танцы – драконов или львов – и поход в храм. Правда, в городах эти традиции соблюдают уже не так тщательно, как раньше.

Другое дело – обязательный запуск фейерверка. Без него, наверное, и год не начнется.

Едят по случаю праздника, естественно, не «Оливье». Вместо него на праздничных столах – рыба, поедание которой, как считается, принесет в семью достаток и благополучие. Еще одно символическое блюдо – китайские пельмени, напоминающие своей формой серебряный слиток и тоже обещающие тем, кто их поедает, много-много денег. А еще едят рис – клейкий рис с начинками, спринг-роллы из рисовой бумаги и сладкие рисовые шарики.

Тайский новый год , 13-14 апреля

В Таиланде и других странах Юго-Восточной Азии Новый год, он же Сонгкран, наступает в апреле. И для иностранцев, которые оказались в этот момент в регионе, празднование Нового года оказывается испытанием. Дело в том, что одна из новогодних традиций, которые тщательно и с любовью соблюдаются в Таиланде, Лаосе, Камбодже и других странах региона – поливание водой сначала статуи Будды, а потом и друг друга.

Празднование затягивается на несколько дней. В первый день все проходит чинно: люди собираются за столом целыми семьями, а иногда и общинами, едят, слегка выпивают, поют, танцуют, надевают друг на друга цветочные ожерелья и аккуратно поливают водой из ладошек. Следующие несколько на улицах стоит визг, крик, шум и плеск воды.

Дети и молодежь усердно поливают друг друга и всех, кто попадается им на пути, из ведер, шлангов, водяных пистолетов. А еще с ног до головы перемазываются белой и розовой присыпкой.

В эти дни особенно достается иностранцам: облить их с ног до головы – удовольствие, в котором нельзя себе отказывать. Некоторые туристы обижаются – но совершенно напрасно, а такую жару даже как-то приятно быть облитым. Только непременно нужно заранее купить в ближайшем магазине непромокаемую сумочку для денег и документов.

Еврейский новый год, 2-3 октября

Если вы уже пытались отпраздновать Новый год в Израиле в ночь с 31 на 1, вы уже, наверное, поняли, что это плохая идея: никаких фейерверков, катаний с ледяной горки и елок на главной площади там нет. Да и вообще, не до ночных гуляний – завтра на работу. Новый, 5777, год по еврейскому календарю наступит в октябре. Иудеи, как и мусульмане, ориентируются на лунный календарь.

Осенью празднование еврейского Нового года не будет связано с фейерверками и прочими атрибутами праздника. Начало года, Рош-А-Шана, – это религиозный праздник, с него идет отсчет десяти дней до Судного Дня, так что это время хорошенько поразмыслить над тем, что вы натворили за прошедший год, принять решение больше так не делать, попросить прощения у всех, кого, обидели, — в общем, рефлексировать и молиться.

Ну а еще – есть: есть целый ряд вещей, которые должен съесть в новый год каждый уважающий себя иудей.

Яблоки с медом (не зря в Новый год принято желать друг другу «Хорошего и сладкого года» — мед символизирует благополучие и достаток), круглую халу, медовый кекс, гранат, рыбу. Особенно важно съесть рыбью голову, поскольку Рош-А-Шана в переводе означает «голова года». Сама же по себе рыба – символ изобилия и плодородия. А это нам всем нужно, не правда ли?

Эпизоотическая ситуация по особо опасным болезням животных в мире за 2015 г.

По данным Международного Эпизоотического Бюро за 2015 г. в мире зарегистрировано 4775 вспышек особо опасных болезней животных.

В России за минувший год зафиксированы вспышки следующих особо опасных заболеваний животных:

африканская чума свиней — 84 очага (в Брянской, Владимирской, Волгоградской, Калужской, Курской, Московской, Орловской, Псковской, Рязанской, Саратовской, Смоленской, Ярославской областях, в Краснодарском крае и в Республике Кабардино-Балкария);

классическая чума свиней — 3 очага в Приморском крае;

высокопатогенный грипп у диких птиц — 6 вспышек (в Астраханской (1) и Новосибирской областях (3), в Забайкальском крае (1) и в Республике Тыва (1));

оспа овец и коз — 5 очагов в Республике Дагестан и по 2 очага в Республике Калмыкия и Приморском крае;

нодулярный дерматит — выявлен в Республике Дагестан (11), Северной Осетии (2) и Чеченской Республике (4).

Африканская чума свиней в мире отмечена в Латвии (741), Литве (119), Польше (53), Украине (36), Эстонии (670), Кении (1), Зимбабве (8) и в Кабо-Верде (2).

О вспышках классической чумы свиней сообщили ветеринарные службы Латвии (5), Колумбии (2), Монголии (1) и Украины (1).

Высокопатогенный грипп птиц зарегистрирован в Болгарии, Буркина-Фасо, Бутане, Великобритании, Венгрии, Вьетнаме, Гане, а также в Германии, Гонконге, Израиле, Индии, Иране, Казахстане, Камбодже, Канаде, Китае, Республике Кот-д’Ивуар, Лаосе, Ливии, Мексике, Мьянме, Нигере, Нигерии, Палестине, Румынии, США, Тайване, Турции, Франции, Швеции, Южной Корее и Японии.

За 2015 г. официально подтверждено 159 очагов ящура в Южной Корее и 141 очаг в Зимбабве. Вспышки ящура также зарегистрированы в Алжире (12), Анголе (2), Ботсване (19), Израиле (2), Китае (3), Марокко (6), Мозамбике (2), Монголии (6), Намибии (30), Саудовской Аравии (2), Тайване (2), Турции (3), а также по 1 очагу отмечено в Замбии, Малави и ЮАР.

О вспышках оспы овец и коз сообщили ветеринарные службы Израиля (1), Казахстана (3) и Монголии (14). Нодулярный дерматит отмечен в Греции (111), Кувейте (4) и Саудовской Аравии (3).

Чума мелких жвачных животных официально подтверждена в Замбии (4), Израиле (1), Либерии (5) и Марокко (10). Бешенство отмечено в Гондурасе (2), Литве (2), Малайзии (4), Словакии (4), а также во Франции (1) и Французской Гвиане (1). Вспышки блютанга (КЛО) отмечены в следующих странах: Австрия (3), Греция (1), Босния и Герцеговина (1), Румыния (29), Венгрия (37), Хорватия (27), Турция (2), Франция (140), Словения (1), серопозитивные животные по данному заболеванию выявлены в Австралии (2) и Канаде (1).

Очаги губкообразной энцефалопатии КРС выявлены на территории Ирландии, Канады, Норвегии, и Словении (по 1). Четыре очага лихорадки долины Рифт зафиксированы в Мавритании. В Мавритании и Сенегале за 2015 г. отмечено по 1 вспышке контагиозной плевропневмонии КРС.

Вспышки болезни Ньюкасла фиксировали в Израиле (54), Ботсване (17), Румынии (3) и по 1 очагу в Коста-Рике и Никарагуа. Слабопатогенный грипп птиц был отмечен в Белизе (2), Германии (3), Нидерландах (3), ЮАР (27), во Франции (7) и Тайване (22), по 1 вспышке отмечено в Великобритании, Мексике и США.

Кроме вышеперечисленных заболеваний, за прошедший год в мире зарегистрированы болезни животных, не относящиеся к особо опасным. Это: эпизоотическая геморрагическая болезнь, туляремия, сибирская язва, сап лошадей, репродуктивно-респираторный синдром свиней, пироплазмоз лошадей, паратуберкулёз, миксоматоз кроликов, микоплазмоз птиц (M. gallisepticum, M.synoviae), лихорадка Западного Нила, лейшманиоз, контагиозный метрит лошадей, венесуэльский и восточный энцефаломиелит лошадей, артрит/энцефалит коз, бруцеллез и вирусный гепатит уток.

Специалисты Информационно-аналитического центра при ФГБУ «ВНИИЗЖ» продолжают следить за развитием эпизоотической ситуации в мире среди животных и птиц.

Для китайской дипломатии 2015 год был богат на результаты и ознаменован значительным прогрессом. Мы решили подвести итоги дипломатической деятельности Китая исходя из трех аспектов: политики, географии, и экономики.

Политика: всестороннее увеличение международного влияния

Были успешно проведены мероприятия, посвященные победе китайского народа в антияпонской войне, а также празднованию 70-й годовщины победы в Мировой антифашистской войне. Эти мероприятия несли посыл мира и справедливости для всего мира.

Было оказано содействие росту мировой экономики с целью влить новые силы в стабилизацию и реформу глобальной финансовой системы.

увеличение вклада в мировую экономику

выступление с инициативой за создание Азиатского банка инфраструктурных инвестиций (АБИИ) и Нового банка развития БРИКС

Китай добился включения юаня в валютную корзину специальных прав заимствования МВФ

Китай предоставил больше общественных благ международному сообществу

учреждение Фонда развития по вопросам мира и развития Китай-ООН

учреждение Фонд помощи кооперации «Юг — Юг»

присоединение к новому механизму готовности миротворческих сил ООН, и формирование миротворческих резервных сил числом 8000 человек

Китай играет направляющую роль в глобальном сотрудничестве в области изменения климата

Своевременное представление ООН документов о независимом вкладе

Создание Фонда сотрудничества Юг-Юг по климатическим изменениям с капиталом в 20 млрд юаней

Был предложен китайский план для урегулирования вопросов, связанных с горячими точками

Активное участие в ядерных переговорах с Ираном, которые привели к достижению всеобъемлющего соглашения.

Выступление Китая совместно с региональной организацией ИГАД посредниками для мирного решения внутреннего конфликта в Южном Судане.

Предложение «в четырех шагах» рамочных идей для политического решения сирийского вопроса.

Содействие мирным переговорам правительства Афганистана с талибами.

Всестороннее продвижение дипломатической концепции

Северная Америка

Си Цзиньпин совершил исторический государственный визит в США, вновь подтвердив консенсус в построении Китаем и США отношений нового типа.

Евразия

Главы КНР и РФ присутствовали на памятных мероприятиях, организованных в двух странах в честь победы в Мировой антифашистской войне.

Си Цзиньпин совершил успешный визит в Казахстан и в Беларусь.

Премьер Госсовета КНР Ли Кэцян председательствовал на встрече премьер-министров государств-членов ШОС.

Европа

Си Цзиньпин совершил государственный визит в Великобританию, открывая «золотую эру» китайско-британских отношений.

Ли Кэцян совершил успешный визит во Францию и страны ЕС.

Механизм сотрудничества Китай - Центральная и Восточная Европа позволил сформировать новую модель сотрудничества «1 + 6».

Активно происходит выстраивание отношений по принципу «партнерства в четырех аспектах» между Китаем и ЕС.

Азиатско-Тихоокеанский регион

Си Цзиньпин принял участие в Афро-азиатском саммите и в праздновании 60-й годовщины Бандунгской конференции.

Ли Кэцян посетил Южную Корею и совершил «перезагрузку» прерванных на три года встреч лидеров трех стран: КНР, Республики Корея, и Японии.

Соглашение о свободной торговле между Китаем и Южной Кореей, а также между Китаем и Австралией были подписаны и вступили в силу.

Завершены переговоры по обновленной версии соглашения о свободной торговле Китай – АСЕАН.

Африка и Латинская Америка

Первая конференция на уровне министров в рамках Форума Китай—Латинская Америка состоялась в Китае. Она запустила всеобъемлющий механизм сотрудничества между Китаем и Латинской Америкой в целом.

Первый саммит Форума по сотрудничеству Китай-Африка прошел на Африканском континенте. На нем был рекомендован «План сотрудничества в десяти аспектах» между Китаем и странами Африки.

Экономика: полная стыковка стратегий развития

Все усилия в этом году были отданы на осуществление стыковки стратегии развития стран, расположенных вдоль «одного пояса, одного пути». Более чем 20 стран уже подписали соглашение о сотрудничестве в сфере производственных мощностей.

Евразия

Китай и Россия: экономический пояс Шелкового пути + Евразийский экономический союз

Европа

Китай и Европа: «Один пояс, один путь» + «Экономический центр на севере Англии».

Китай и Германия: «Сделано в Китае 2025» + «Немецкая промышленность 4.0»

Азия

Северо-Восточная Азия

Китай и Южная Корея: стратегия развития четырех проектов

Китай и Монголия: «Шелковый путь» + «Степной путь»

Юго-Восточная Азия

Китай и Индонезия: стратегии развития двух стран

Китай и Вьетнам активизировали консультации: сотрудничество в проектах «Одного пояса, одного пути» + «Два коридора, одно кольцо»

Китай и Индонезия приняли окончательное решение по проекту высокоскоростной железной дороги Джакарта-Бандунг;

Китай и Лаос, Китай и Таиланд начали железнодорожное строительство

Южная Азия

Китай и Пакистан: последовательно вступает в строй множество проектов Экономического коридора

(<<Жэньминь жибао>> он-лайн)

Китай и Таиланд будут совместно заниматься реализацией проекта по строительству железной дороги в таиландской провинции Патумтани, сообщила Китайская железнодорожная корпорация.

Линия протяженностью 845 км станет первой в Таиланде железнодорожной магистралью со стандартной шириной колеи. Проектная скорость движения поездов по дороге составляет 180 км в час. Объект построят по китайским техническим нормам, а также с применением китайских технологий и оборудования.

Будущая железная дорога соединится с линией Китай – Лаос, таким образом связав железнодорожные системы трех стран.

Начало железнодорожной ветки будет положено в административном центре юго-западной китайской провинции Юньнань – городе Куньмин. Она протянется к таиландской провинции Нонгкхай, а затем в столицу страны Бангкок и провинцию Районг.

Китай является крупнейшим торговым партнером Таиланда. По итогам 2014 г., объем торгового оборота двух стран достиг $63,6 млрд.

15 декабря в Москве заместитель Министра обороны Российской Федерации Анатолий Антонов провел встречу с заместителем министра обороны Лаосской Народно-Демократической Республики (ЛНДР) генерал-полковником Тянсамоном Тяннялатом.

Обсуждались вопросы военного и военно-технического сотрудничества России и Лаоса, перспективы его дальнейшего развития.

Заместитель министра обороны Лаоса выразил поддержку усилиям России в борьбе с международным терроризмом. Он подчеркнул, что во Вьентьяне с симпатией относятся к деятельности Вооруженных Сил России в Сирии. Тем более, что определенная часть террористического «интернационала» на Ближнем Востоке пополняется за счет выходцев из Азиатско-Тихоокеанского региона.

Тянсамон Тяннялат выразил соболезнование в связи с гибелью пассажиров самолета А-321 из-за террористического акта над Синаем, а также российских военнослужащих в результате провокационных действий Турции.

Лаосский военачальник высоко оценил помощь СССР и России в становлении вооруженных сил Лаоса. Он отметил, что большинство выпускников советских (российских) военных учебных заведений сегодня занимают руководящие посты в военной иерархии страны.

Т.Тяннялат подчеркнул нацеленность ЛНДР на всестороннее, прагматичное развитие военного и военно-технического сотрудничества с Россией.

В настоящее время основным направлением российско-лаосского взаимодействия в военной области является подготовка лаосских военнослужащих в вузах Минобороны России на безвозмездной и льготной основах.

Со своей стороны заместитель Министра обороны РФ Анатолий Антонов подтвердил готовность Минобороны России развивать взаимовыгодное военное сотрудничество с Лаосом. Он пригласил руководство лаосского военного ведомства на военно-технический форум «Армия-2016» и V Московскую международную конференцию по безопасности.

Кроме того, с учётом перехода в 2016 году к лаосской стороне председательства в АСЕАН отмечен хороший потенциал налаживания тесного взаимодействия двух стран в формате Совещаний министров обороны ассоциации и её диалоговых партнеров.

Подчеркнута важность ведения открытого и конструктивного диалога по вопросам обороны и безопасности, который будет содействовать углублению доверия и взаимопонимания, наращиванию практического взаимодействия между военными ведомствами России и Лаоса.

Лаосская делегация проявила заинтересованность в использовании российского опыта в области военной медицины и разминирования.

Управление пресс-службы и информации Министерства обороны Российской Федерации

Лаос и Россия подписали соглашение о взаимной охране интеллектуальной собственности

16 декабря 2015 года в ходе визита в Москву заместителя Министра обороны Лаосской Народно-Демократической Республики генерал-полковника Тянсамона Тянялата в Федеральной службе по интеллектуальной собственности подписано Соглашение между Правительством Российской Федерации и Правительством Лаосской Народно-Демократической Республики о взаимной охране интеллектуальной собственности в ходе двустороннего военнотехнического сотрудничества.

За Правительство Российской Федерации Соглашение подписал руководитель Роспатента Григорий Петрович Ивлиев , за Правительство Лаосской Народно-Демократической Республики – заместитель Министра обороны Лаосской Народно-Демократической Республики генерал-полковник Тянсамон Тянялат.

Соглашением определяются принимаемые меры по вопросам охраны и защиты интеллектуальной собственности, а также пути взаимодействия Сторон по решению этих вопросов, включающие, в том числе, обмен опытом и информацией.

Также Соглашением устанавливаются основные положения контрактов, касающиеся обязательств сторон по обеспечению правовой охраны интеллектуальной собственности, определению порядка и условий ее использования, в том числе при передаче третьим лицам, возмещению убытков и урегулированию споров в отношении интеллектуальной собственности. В рамках вырабатываемого Сторонами механизма реализации Соглашения предусмотрена возможность создания на паритетных началах совместной комиссии (рабочей группы), осуществляющей координацию деятельности участников контрактов по вопросам правовой охраны и защиты интеллектуальной собственности в ходе двустороннего военно-технического сотрудничества.

Соглашение направлено на обеспечение учета прав и интересов государств Сторон и субъектов военно-технического сотрудничества в отношении интеллектуальной собственности, недопущение и пресечение правонарушений при ее использовании.

Подписание Соглашения предоставляет возможность разработчикам и производителям поставляемой продукции, а также ее заказчикам осуществлять сотрудничество на принципах взаимной выгоды от использования интеллектуальной собственности.

Заседание Совета глав правительств государств – членов ШОС.

Главы делегаций государств – членов Шанхайской организации сотрудничества:

Премьер-министр Казахстана Карим Кажимканович Масимов;

Премьер-министр Киргизии Темир Аргембаевич Сариев;

Премьер Государственного Совета КНР Ли Кэцян;

Председатель Правительства Российской Федерации Дмитрий Анатольевич Медведев;

Премьер-министр Таджикистана Кохир Расулзода;

Первый заместитель Премьер-министра Узбекистана Рустам Садыкович Азимов.

Выступление Дмитрия Медведева на заседании Совета глав правительств государств – членов ШОС:

Уважаемый господин Ли Кэцян! Уважаемые коллеги! Шанхайской организации сотрудничества в 2016 году исполняется 15 лет, она вступает в новый этап своего развития. Пользуясь этой возможностью, хотел бы ещё раз искренне поблагодарить наших китайских друзей за прекрасную организацию нашего мероприятия, за вчерашние мероприятия и за сегодняшнюю продуктивную дискуссию.

Ситуация в политической сфере и в экономике достаточно сложная и запутанная. Усиливается глубинная трансформация современной системы международных отношений. Её отличительные проявления – становление полицентричного миропорядка, укрепление азиатского вектора глобального развития и рост взаимозависимости государств.

Мы исходим из того, что в настоящей ситуации исключительно важно поддерживать существующую систему международного права, о чём только что говорил и Премьер Госсовета КНР. Имея в виду опору на существующие принципы международного права и институты, которые формировали архитектуру международного права, включая Организацию Объединённых Наций.

Сохраняются и серьёзные экономические вызовы, продолжают снижаться индикаторы международной торговли, инвестиционной активности. Повышена волатильность валют, во всяком случае многих валют, в сочетании с очень резкими колебаниями мировых цен на энергетические и сырьевые ресурсы. Ситуация дополнительно осложняется попытками расшатать сложившуюся архитектуру международных торговых отношений, спровоцировать фрагментацию мировых экономических отношений, мирового экономического ландшафта, в том числе путём создания так называемых эксклюзивных отношений, включая создание всякого рода партнёрств. Хотел бы прямо подчеркнуть, что наша страна не является противником подобных партнёрств, типа Тихоокеанского партнёрства, других объединений, но мы хотели бы понимать, что будет происходить в мировой торговле, какова судьба Всемирной торговой организации, куда все мы вступали и где существуют единые универсальные правила регулирования. Это исключительно важно для того, чтобы мы жили в предсказуемом мире, чтобы в этом мире существовали единые правила поведения в экономической сфере.

Эти риски усугубляются и новыми вызовами в сфере стабильности и безопасности, в свете обострившейся угрозы международного терроризма. Особую тревогу вызывает ситуация в некоторых государствах региона, включая Афганистан, где есть известный набор проблем и куда пытаются перебраться представители других радикальных группировок, включая ДАИШ, или «Исламское государство».

Особенно это опасно в северных районах, непосредственно у наших границ. Вчера мы обсуждали с Премьером Афганистана господином Абдуллой Абдуллой этот вопрос. Россия поддерживает усилия Правительства и народа Афганистана по восстановлению мира, по возрождению стабильной нейтральной экономически устойчивой страны, которая была бы свободна от экстремизма, наркопреступности и других проблем.

Террористическая агрессия подпитывается распространением хаоса и анархии в странах Ближнего Востока, Северной Африки. Парировать эти вызовы можно только путём формирования единого антитеррористического фронта, оставив в стороне идеологические разногласия.

Шанхайская организация выступает за наращивание совместной борьбы мирового сообщества с террористическими группировками в соответствии с резолюциями Совета Безопасности. Наши страны реализуют комплексные меры, предусмотренные программой сотрудничества государств-членов с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом на период с 2016 по 2018 год. Совершенствование деятельности региональной антитеррористической структуры ШОС будет способствовать решению вопроса о финансировании создания защищённой телекоммуникационной системы связи между органами Шанхайской организации.

Сегодня всем очевидно, что безопасность неделима, невозможно обеспечить собственное спокойствие, не заботясь о благополучии других, прежде всего соседей. Отделиться невозможно никоим образом. Уверен, что критерий неделимости в равной степени применим и к социально-экономическому развитию. Шанхайская организация аккумулировала значительный экономический потенциал, который существенно будет расширен после присоединения Индии и Пакистана, в перспективе других государств. Главное – создать все условия для соответствующей практической работы.

Россия последовательно выступает за продвижение взаимовыгодного сотрудничества, за сопряжение интеграционных проектов. Учитывая, что в рамках Евразийского экономического союза уже установлена единая система движения капиталов, товаров и рабочей силы, а китайская инициатива экономического пояса Шёлкового пути подразумевает охват порядка 60 стран, объединение усилий на всех этих направлениях создаст мощную платформу для выстраивания в перспективе общего экономического пространства с участием стран Европы и Азии.

В качестве первого шага Россия предлагает начать консультации по линии нашего Евразийского экономического союза и Шанхайской организации сотрудничества с подключением вступающих в организацию государств, со странами Ассоциации государств Юго-Восточной Азии по формированию возможных экономических партнёрств на принципах равноправия и учёта взаимных интересов. Прежде всего нужно было бы сосредоточиться на вопросах защиты капитальных вложений, оптимизации процедур движения товаров через границы, совместной выработки технических стандартов для продукции следующего технологического поколения, на взаимном открытии доступа на рынки услуг и капиталов.

Мы приступили к разработке мер по реализации Стратегии развития ШОС до 2025 года, её экономического и гуманитарного измерения. Я уверен, что подключение к этим усилиям на базе гибких схем участия и стран-наблюдателей, и партнёров по диалогу, заинтересованных международных организаций отвечает интересам обеспечения сбалансированного экономического роста в регионе. Практический вклад должны внести и Деловой совет, и Межбанковское объединение Шанхайской организации.

Исходя из имеющихся у нас экономических подходов, экономических предложений, целесообразно сфокусировать усилия на ряде направлений. Это и транспортная инфраструктура, которая является ключевым условием развития крупных бизнес-проектов. Центральное место нужно отвести тем инициативам, которые объединяют несколько государств ШОС и нацелены на модернизацию коммуникаций. Хорошим примером, кстати, здесь является запуск в Челябинской области в России первой очереди мультимодального транспортно-логистического комплекса «Южно-Уральский», строительство международной магистрали Европа – Западный Китай и целый ряд других проектов. Перспективной видится и идея формирования интегрированной транспортной системы ШОС с использованием потенциала имеющихся или создаваемых транспортных коридоров, в частности Транссибирской и Байкало-Амурской магистралей. Правовая основа для этого в настоящий момент создаётся.

В сентябре 2014 года было подписано Межправительственное соглашение о создании благоприятных условий для международных автомобильных перевозок, уже коллеги сегодня об этом говорили, и в узком составе и я это упоминал. Мы ратифицировали документ 28 ноября, надо ускорить вступление в силу этого соглашения, в рамках которого можно рассчитать спрос на автомобильные перевозки и разработать чёткий план реализации этой идеи.

Исключительно важным также является развитие сотрудничества по обеспечению продовольственной, энергетической безопасности. Нужно приступить к реализации проектов по переработке сельхозпродукции, активизировать диалог на площадке энергетического клуба, также нужно продвигать и информационно-коммуникационные технологии, электронную торговлю. В частности, востребованным представляется создание, может быть, и единой общешосовской электронной площадки для размещения заказов на поставки услуг и оборудования в рамках проектной деятельности.

Актуальная задача – стимулировать взаимодействие по линии предпринимательских сообществ, налаживать деловое межрегиональное сотрудничество. Полезный опыт был получен по итогам первого Форума малого бизнеса регионов стран – участниц ШОС и БРИКС в Уфе.

Расширению торговых связей в ШОС значительно способствовало бы увеличение доли национальных валют. Мы этим занимаемся, мы на Московской бирже запустили пилотный проект, пилотную платформу по торговле валютными парами рубль – юань и рубль – тенге, без участия доллара, без посредничества доллара. Мы всех приглашаем подключиться к подобным инициативам. Рассчитываем также, что реализация программы взаимодействия таможенных служб государств – членов ШОС на период до 2021 года, которая будет подписана в рамках нашего заседания, окажет позитивное воздействие на расширение взаимного товарооборота.

Уважаемые коллеги, реализация масштабных многосторонних проектов требует эффективного финансового подкрепления, включая льготные кредиты. Здесь первостепенной задачей является создание финансового механизма ШОС. Мы действительно здесь запаздываем, предстоит продумать, как встроить его в систему механизмов, которые действуют в аналогичных структурах и которые уже работают, – это Евразийский банк развития, Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, Межбанковское объединение ШОС, Фонд Шёлкового пути и Новый банк развития БРИКС.

Все эти институты в той или иной степени могут сопрягаться с теми задачами, которые мы сегодня с вами обсуждаем.

В сфере гуманитарного сотрудничества важно продолжить реализацию пилотных проектов в области образования, науки, культуры, туризма, здравоохранения, чрезвычайного реагирования. Одна из наиболее успешных инициатив – это Университет ШОС, он сегодня объединяет порядка 70 вузов. Надо привлечь к нашему предложению другие структуры и начать, наконец, работу по этому направлению. В повестке дня остаётся идея молодёжного совета по созданию карты молодого человека Шанхайской организации.

И хотел бы поблагодарить тех наших коллег, для кого сегодняшнее заседание является последним крупным мероприятием в рамках их работы, я имею в виду Генерального секретаря ШОС Дмитрия Фёдоровича Мезенцева и директора исполнительного комитета РАТС Шанхайской организации Чжан Синьфэна. Хотел бы специально подчеркнуть их вклад в развитие сотрудничества между нашими государствами и укрепление авторитета ШОС как межгосударственного объединения нового типа. И конечно, я желаю успехов их преемникам – новому Генеральному секретарю ШОС господину Алимову и директору исполкома РАТС господину Сысоеву, которые приступают к исполнению этих обязанностей с 1 января следующего года. Также хотел бы пожелать успехов Премьер-министру Киргизии Темиру Аргембаевичу Сариеву в выполнении миссии председательства в совете в следующий период. Готовы к тесной координации этой работы.

Спасибо.

***

По завершении заседания Совета глав правительств государств – членов Шанхайской организации сотрудничества состоялось подписание совместных документов. Были подписаны:

Программа взаимодействия таможенных служб государств-членов Шанхайской организации сотрудничества на 2016-2021 годы

Подписали: Руководитель Федеральной таможенной службы Андрей Бельянинов, руководство заинтересованных ведомств государств-членов ШОС.

Меморандум о взаимопонимании между Секретариатом Шанхайской организации сотрудничества и Секретариатом Экономической и социальной комиссии Организации Объединённых Наций для Азии и Тихого океана

Подписали: Генеральный секретарь ШОС Дмитрий Мезенцев, Заместитель Генерального секретаря ООН, Исполнительный секретарь ЭСКАТО ООН Шамшад Ахтар.

Совместное коммюнике по итогам заседания Совета глав правительств (премьер-министров) государств – членов Шанхайской организации сотрудничества

Подписали: Премьер-министр Республики Казахстан Карим Масимов, Премьер Государственного совета КНР Ли Кэцян, Премьер-министр Киргизской Республики Темир Сариев, Председатель Правительства Российской Федерации Дмитрий Медведев, Премьер-министр Республики Таджикистан Кохир Расулзода, Первый заместитель Премьер-министра Республики Узбекистан Рустам Азимов.

Решения Совета глав правительств (премьер-министров) государств-членов Шанхайской организации сотрудничества:

- Об Отчёте Секретариата Шанхайской организации сотрудничества о ходе осуществления Программы многостороннего торгово-экономического сотрудничества государств-членов Шанхайской организации сотрудничества;

- О Финансовом отчёте Шанхайской организации сотрудничества по исполнению бюджета Шанхайской организации сотрудничества за 2014 год;

- О бюджете Шанхайской организации сотрудничества на 2016 год;

- О дальнейшей работе по созданию Банка развития Шанхайской организации сотрудничества и Фонда развития (Специального счёта) Шанхайской организации сотрудничества;

- О выделении целевых денежных средств на создание защищённой информационно-телекоммуникационной системы связи между компетентными органами государств-членов Шанхайской организации сотрудничества

Подписали: Премьер-министр Республики Казахстан Карим Масимов, Премьер Государственного совета КНР Ли Кэцян, Премьер-министр Киргизской Республики Темир Сариев, Председатель Правительства Российской Федерации Дмитрий Медведев, Премьер-министр Республики Таджикистан Кохир Расулзода, Первый заместитель Премьер-министра Республики Узбекистан Рустам Азимов.

Заявление глав правительств (премьер-министров) государств-членов Шанхайской организации сотрудничества о региональном экономическом взаимодействии.

Китай. СНГ. Россия > Внешэкономсвязи, политика > premier.gov.ru, 15 декабря 2015 > № 1584201 Дмитрий Медведев

Главнокомандующий Сухопутными войсками России генерал-полковник Олег Салюков принял участие во втором Совещании глав оборонных ведомств стран Южной и Юго-Восточной Азии, которое прошло с 6 по 9 декабря в Куала-Лумпур (Малайзия).

Участники Совещания обменялись взглядами на проблемы противодействия экстремизму, а также перспективные направления развития военного сотрудничества стран Южной и Юго-Восточной Азии.

В ходе выступления генерал-полковник Олег Салюков представил взгляды Министерства обороны Российской Федерации по указанной повестке дня.

Главнокомандующий Сухопутными войсками России отметил особую ответственность военных ведомств за поддержание региональной и глобальной безопасности, изложил российские подходы к укреплению военного сотрудничества в интересах обеспечения мира и стабильности в Азии.

Генерал-полковник Олег Салюков также обозначил возможные пути развития взаимодействия Минобороны России с военными ведомствами стран региона в целях повышения эффективности борьбы с терроризмом.

«На полях» второго Совещания глав оборонных ведомств стран Южной и Юго-Восточной Азии состоялись двухсторонние встречи главнокомандующего Сухопутными войсками России с председателем комитета начальников штабов Вооруженных сил Индии, командующим сухопутными войсками Малайзии, а также главами делегаций Пакистана, Бангладеш, Лаоса и Вьетнама. В ходе встреч обсуждались состояние и перспективы военного сотрудничества с этими государствами.

Справочно:

Региональный консультационный механизм в сфере безопасности создан по инициативе министерства обороны Шри-Ланки в интересах продвижения мира и стабильности в странах Южной и Юго-Восточной Азии через диалог в области обороны и безопасности, укрепление доверия, углубление взаимопонимания и транспарентности.

Участниками данного форума стали страны-члены Ассоциации регионального сотрудничества Южной Азии, Ассоциации государств Юго-Восточной Азии, а также Российская Федерация, Соединенные Штаты Америки и Китайская Народная Республика.

Управление пресс-службы и информации Министерства обороны Российской Федерации

3 ДЕКАБРЯ В МОСКВЕ В РАМКАХ «ТРАНСПОРТНОЙ НЕДЕЛИ – 2015» СОСТОЯЛАСЬ ВСТРЕЧА СТАТС-СЕКРЕТАРЯ – ЗАМЕСТИТЕЛЯ МИНИСТРА ТРАНСПОРТА РФ СЕРГЕЯ АРИСТОВА С ДИРЕКТОРОМ ОТДЕЛА ТРАНСПОРТА ЭСКАТО Г-НОМ ЮВЕЙ ЛИ

На встрече состоялся обмен мнениями о состоянии дел и перспективных направлениях взаимодействия между Российской Федерацией и ЭСКАТО в области транспорта. С. Аристов подчеркнул, что сотрудничество с государствами АТР является приоритетным направлением транспортной стратегии нашей страны и Россия активно выстраивает взаимоотношения со странами региона с тем, чтобы создать устойчивую транспортную систему, которая будет способствовать социально-экономическому росту в регионе и повышению благосостояния его населения.

В ходе встречи С. Аристов и Ю. Ли обсудили работу экспертов по согласованию проекта трехстороннего соглашения (Россия, Китай, Монголия) о международных автомобильных перевозках по азиатским автомобильным дорогам. Статс-секретарь – заместитель Министра выразил надежду, что подписание Соглашения состоится в следующем году и станет еще одним фактором для развития евро-азиатских транспортных связей и создания коммерчески привлекательных цепочек поставок на евразийском континенте.

С. Аристов отметил, что сегодня в Российской Федерации широко обсуждается тема внедрения глобальных навигационных спутниковых систем на транспорте, в том числе в контексте создания безопасного транспортного пространства. Он акцентировал внимание, что российская система «ЭРА-ГЛОНАСС» показала свою эффективность в решении задачи по сохранению жизни и здоровья людей, пострадавших в дорожно-транспортных происшествиях на российских автомобильных дорогах. С. Аристов предложил рассмотреть тему применения ГЛОНАСС/GPS для обеспечения безопасности дорожного движения в качестве одного из возможных проектов ЭСКАТО. Со своей стороны российская сторона готова поддержать данный проект и поделиться имеющимся опытом с зарубежными партнерами.

На встрече стороны обменялись мнениями по вопросу проведения в 2016 году третьей Министерской конференции ЭСКАТО по транспорту, отметив важность этого мероприятия для развития отраслевого сотрудничества в Азии.

Экономическая и социальная комиссии для Азии и Тихого океана (ЭСКАТО ООН) создана в 1947 году с целью экономического и социального развития Азии и АТР. Многостороннее сотрудничество в области автомобильного, железнодорожного, внутреннего водного видов транспорта, а также в комбинированных перевозках в регионе регулируется в рамках транспортного отдела ЭСКАТО ООН. Деятельность в рамках транспортного отдела ЭСКАТО ООН является одним из наиболее важных направлений сотрудничества Российской Федерации с ЭСКАТО ООН. Работа в этой сфере основана на реализации региональной программы действий Пусанской декларации по развитию транспорта в АТР (2006-2016 гг), предполагающей создание международной единой интермодальной транспортной системы в АТР.

В уезде Тяньян Гуанси-Чжуанского автономного района на юге Китая завершилась восьмая ярмарка современного сельского хозяйства Китай-АСЕАН.

Мероприятие призвано стимулировать современную науку и технику для развития и увеличения мощности аграрного сектора, а также повышения доходов крестьян. В выставке принимали участие 432 китайских и зарубежных предприятия.

На ярмарку также были приглашены правительственные делегации из Вьетнама, Лаоса, Камбоджи, Таиланда, Мьянмы, Индонезии, Филиппин, Малайзии, Эфиопии, Республики Корея, Канады и др.

По предварительным оценкам, ярмарку посетили более 200 000 человек.

В экспозиции были представлены 586 выставочных стендов. Особое внимание посетителей привлекали лекарственные средства традиционной китайской медицины и стенды сельскохозяйственной электронной торговли.

Напомним, что по итогам января-сентября 2015 г., в КНР через пункт пропуска Маньчжоули (Маньчжурия) на российско-китайской границе в автономном районе Внутренняя Монголия ввезены 282 000 т сельскохозяйственных продуктов из России. Это в 3,8 раза больше, чем за январь-сентябрь 2014 г. По данным регионального правительства, на указанный товар приходится 88,1% от общего объема сельхозпродуктов, ввезенных через Маньчжоули. В Китай поступили семена масличных культур, свежие и сухие фрукты, орехи и др.

В китайском Тибете, на административной территории города Чамдо завершено строительство автомобильного моста через реку Ланьцанцзян (Меконг). На эти цели местные власти получили 80 млн юаней ($12,5 млн) в качестве помощи северо-китайского города Тяньцзинь.

Мост назвали Тяньцзиньским. Создание сооружения стартовало в 2014 г. Конструкция расположена на высоте 3200 м над уровнем моря. Протяженность моста достигает 173,5 м, а ширина – 23 м. На нем предусмотрены четыре полосы движения.

Ранее сообщалось, что по итогам января-августа 2015 г., Тибетский автономный район Китая посетили 14,29 млн туристов. За восемь месяцев текущего года общие доходы региона от туризма достигли 19 млрд юаней ($2,9 млрд). В настоящее время в китайском Тибете действуют примерно 2 000 туристических предприятий. Объем основных фондов отрасли составляют 20 млрд юаней. В этой сфере заняты 300 000 жителей региона.

По итогам последних 30 лет, из центрального бюджета Китая на реставрацию, ремонт и защиту древних храмовых сооружений в Тибете потрачено более 1,4 млрд юаней ($218 млн). А по итогам последних 60 лет, из центрального бюджета КНР на финансовые расходы Тибетского региона выделялись средства, равные 95% указанных расходов. С 1952 по 2013 гг. правительство Китая выделило Тибету 544,6 млрд юаней. С 1994 г. на помощь региону были мобилизованы 60 центральных государственных учреждений, 18 провинций и городов, а также 17 центральных предприятий.

Китай > Транспорт > chinapro.ru, 1 декабря 2015 > № 1570106

14–17 декабря Дмитрий Медведев посетит с официальным визитом КНР.

В рамках визита Председатель Правительства Российской Федерации примет участие в заседании Совета глав правительств государств – членов ШОС (14–15 декабря, г. Чжэнчжоу), выступит на церемонии открытия второй Всемирной конференции по управлению интернетом (16 декабря, г. Учжэнь), а также совместно с Премьером Государственного совета КНР Ли Кэцяном проведёт 20-ю регулярную встречу глав правительств России и Китая (16–17 декабря, г. Пекин).

В г. Чжэнчжоу в ходе заседания Совета глав правительств государств – членов ШОС первоочередное внимание будет уделено состоянию и перспективам разнопланового взаимодействия государств ШОС в контексте текущих процессов в глобальной политике и экономике.

Планируется рассмотрение хода реализации Программы многостороннего торгово-экономического сотрудничества государств ШОС и Перечня мероприятий по дальнейшему развитию проектной деятельности в рамках ШОС на период 2012–2016 годов.

По итогам заседания предполагается принятие главами правительств совместного коммюнике и заявления о региональном экономическом взаимодействии, а также решений по ряду аспектов деятельности ШОС, в том числе об утверждении бюджета организации на 2016 год. В связи с заседанием намечается подписание Программы взаимодействия таможенных служб государств – членов ШОС на 2016–2021 годы и Меморандума о взаимопонимании между Секретариатом ШОС и Секретариатом ЭСКАТО ООН. В соответствии с принятой практикой предусматривается встреча глав правительств государств – членов ШОС с Председателем КНР Си Цзиньпином.

16 декабря в г. Учжэнь Д.Медведев и Председатель КНР Си Цзиньпин выступят на церемонии открытия второй Всемирной конференции по управлению интернетом «Общий и совместно управляемый взаимосвязанный мир – строительство интернет-сообщества с единой судьбой».

В Пекине 17 декабря пройдёт 20-я регулярная встреча глав правительств России и Китая. Д.Медведев и Ли Кэцян обсудят широкий круг вопросов торгово-экономического, научно-технического, инвестиционного и отраслевого сотрудничества, двусторонних гуманитарных и культурных обменов.

Действующий с 1996 года механизм регулярных встреч глав правительств России и Китая охватывает все области практического взаимодействия двух стран. На повестке дня встречи – вопросы улучшения структуры взаимной торговли, расширения инвестиционного сотрудничества, реализации совместных проектов в области энергетики, развития кооперации в высокотехнологических областях.

К проведению юбилейной встречи глав правительств России и Китая будет приурочено подписание ряда двусторонних межправительственных, межведомственных и корпоративных документов.

В Пекине также состоятся церемонии закрытия годов молодёжных обменов России и Китая (2014–2015 годы) и открытия годов российских и китайских СМИ (2016–2017 годы).

В Лаосском национальном университете открылся центр русского языка

В Лаосском национальном университете (ЛНУ) открылся центр русского языка. Он был создан по инициативе Владивостокского государственного университета экономики и сервиса (ВГУЭС), в котором в настоящее время учится порядка 30 лаосских студентов. Активное содействие в открытии центра принял Российский центр науки и культуры во Вьентьяне.

Планируется, что для работы в центре ВГУЭС будет направлять на несколько месяцев в году специалистов для преподавания русского языка студентам университета и оказания методической помощи лаосским преподавателям-русистам.

С российской стороны в церемонии открытия центра приняли участие проректор ВГУЭС Оксана Мартыненко, советник-посланник Посольства России в Лаосе Сергей Лобанов. С лаосской стороны – Президент ЛНУ Сайгналот Сукконгсенг, руководство Университета, деканы различных факультетов, включая факультет языкознания.

Обращаясь к собравшимся Президент ЛНУ отметил, что это первый центр русского языка, открытый на базе лаосских вузов. Его работа будет способствовать повышению качества языкового преподавания в Университете, расширению знаний преподавателей и студентов о современной России. Начало работы центра станет важным практическим шагом в расширении межуниверситетского сотрудничества по подготовке национальных кадров для Лаоса.

Комиссия Африканского союза (АС), Министерство сельского хозяйства и кооперативов Таиланда, National Geographic Society и некоммерческая организация Всемирный сельский форум были награждены премиями за выдающиеся усилия по достижению цели Нулевого голода, улучшению питания и повышению осведомленности о проблемах, стоящих перед продовольственными системами в мире.

Церемония награждения, которая состоялась в штаб-квартире ФАО в день открытия 153-й сессии совета Организации, является последним в серии мероприятий этого года, посвященных 70-й годовщине со дня основания Организации.

Бывший Генеральный директор ФАО Жак Диуф принял участие в церемонии и вручил премию, названную в его честь, Эрастусу Муенче, заместителю Председателя Комиссии Африканского союза (AUC) за осуществление Комплексной программы развития сельского хозяйства в Африке (CAADP), нацеленной на повышение устойчивости сельского хозяйства, продовольственной безопасности и улучшение питания. Программа послужила толчком к принятию обязательств странами по искоренению голода в Африке к 2025 году на 23-ем Саммите АС.

Комиссия АС разделила эту награду с Всемирным сельским форумом, сетью сельских организаций и исследователей, охватывающей весь земной шар. Он был удостоен премией за поддержку диалога между сельскими общинами и просветительскую политику, проводимую в интересах семейных фермерских хозяйств.

Генеральный директор ФАО Жозе Грациану да Силва в видеообращении поздравил победителей и сказал: «Наша миссия сейчас заключается в том, чтобы помочь странам достичь Целей в области устойчивого развития и организовать еще более значимое мероприятие в 2030 году, чтобы отпраздновать искоренение голода и крайней нищеты. У нас есть для этого все условия. Станем же первым поколением Нулевого голода. Давайте работать сообща, чтобы сделать это реальностью».

На церемонии награждения выступил известный римский оркестр Piazza Vittorio Orchestra и молодой многонациональный музыкальный коллектив Piccola Orchestra di Tor Pignattara.

National Geographic Society получил журналистскую премию

Обществу National Geographic была вручена премия имени Буэрмы (присуждаемая журналистам за освещение вопросов продовольственной безопасности и сельского развития) за свои новаторские серии под названием «Будущее продовольствия», которые представляют собой детальное изучение различных систем питания планеты и вариантов устойчивого производства продовольствия для растущего населения мира.

Министерство сельского хозяйства и кооперативов Таиландабыла названо победителем премии имени Эдуарда Саумы 2014-15 гг. за активизацию регионального сотрудничества вдоль берегов Великой реки Меконг по борьбе с мучнистыми червецами, поражающими маниоку. Премия присуждается каждые два года учреждениям, которые наиболее успешно реализовали проект, финансируемый Программой ФАО по техническому сотрудничеству.

The Stop Illegal Fishing Working Group в Ботсване получила награду имени Маргариты Лизарраги за 2013-2014 гг. за эффективное использование обмена знаниями и развитие сотрудничества с целью применения Кодекса ведения ответственного рыболовства, несмотря на ограниченные ресурсы.

Признание вклада сотрудников ФАО на местах

Четыре сотрудника ФАО также завоевали признание за свою работу в области содействия устойчивому развитию сельского хозяйства, повышения устойчивости сельских общин, а также улучшения продовольственной безопасности и безопасности продуктов питания. Премия Сена присуждается сотрудникам ФАО на местах за выдающийся вклад в достижение успехов страны своего назначения.

Сиро Фьориллло, руководитель офиса ФАО на Западном берегу и в секторе Газа, и Сиприен Феликс Биау, эксперт в области развития животноводства в Субрегиональном бюро ФАО для Центральной Африки в Габоне, были названы победители премии Сена за 2013 год.

Фьориллло был отмечен за реализацию программы the National Food Policy Capacity в Бангладеш. Биау получил награду за выдающийся вклад в реализацию программ в секторе животноводства в Сомали.

Лалита Бхаттачарджи, из представительства ФАО в Бангладеш, получила премию за ее выдающийся вклад в области питания в стране за 2014 год. Она поделила эту награду с Мамуду Диалло, представителем Организации в Анголе. Он был награжден за его исключительные лидерские качества, благодаря которым Организация смогла добиться существенного прогресса в укреплении продовольственной безопасности в стране.

Помощник госсекретаря Фрэнк Роуз с 30 ноября по 3 декабря посетит с рабочим визитом Китай, сообщает госдепартамент в пятницу.

"Помощник госсекретаря по контролю за вооружениями Фрэнк Роуз поедет в Пекин (Китай) с рабочим визитом, который продлится с 30 ноября по 3 декабря, для участия в семинаре Регионального форума ASEAN по безопасности в космосе", — отмечает госдеп.

"Кроме того, помощник госсекретаря встретится с высокопоставленными должностными лицами МИД Китая, чтобы обсудить вопросы, представляющие взаимный интерес", — резюмируется в сообщении.

Президент США Барак Обама в воскресенье заявил о планах принять в 2016 году лидеров десяти стран-членов Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН), передает агентство Франс Пресс.

Обама сообщил, что хорошие отношения с государствами Азии "абсолютно необходимы" для того, чтобы гарантировать безопасность в США.

Деловой и инвестиционный саммит АСЕАН прошел 20-21 ноября в столице Малайзии Куала-Лумпуре. В 27-й встрече лидеров приняли участие представители 10 государств-членов АСЕАН, а также президент США Барак Обама и премьер-министр РФ Дмитрий Медведев.

В АСЕАН, изначально созданную в 1967 году для защиты политических и экономических интересов пяти основных "некоммунистических" стран Юго-Восточной Азии (Таиланд, Индонезия, Малайзия, Сингапур и Филиппины), сейчас входят еще Вьетнам, Лаос, Камбоджа, Бруней и Мьянма. Организация намерена добиться региональной интеграции уровня Евросоюза.

Премьер-министр РФ Дмитрий Медведев сегодня в Куала-Лумпуре встретился со своим лаосским коллегой Тхонгсингом Тхаммавонгом.

Собеседники обсудили вопросы двусторонней повестки дня, а также торгово-экономических отношений двух стран.

Лаосский премьер особо отметил качество работы двусторонней межправительственной комиссии, на которой оперативно решаются любые спорные проблемы.

ПРЕДСТАВИТЕЛИ ЛАОСА, КАМБОДЖИ, ТАИЛАНДА И ВЬЕТНАМА ЗАИНТЕРЕСОВАНЫ В ОБМЕНЕ ОПЫТОМ С РОССИЙСКИМИ СПЕЦИАЛИСТАМИ В ОБЛАСТИ ОХРАНЫ ВОДНЫХ РЕСУРСОВ

16-17 ноября 2015 г. в Минприроды России состоялась Конференция по обмену опытом в области управления водными ресурсами в рамках сотрудничества с Комиссией по реке Меконг под председательством директора Департамента международного сотрудничества Минприроды России Нуритдина Инамова.

Делегацию Комиссии по реке Меконг (Лаос, Камбоджа, Таиланд, Вьетнам) возглавил директор отдела охраны окружающей среды Секретариата Комиссии по реке Меконг Алоюн Саявонг.

В рамках Конференции стороны обсудили вопросы управления водными ресурсами, мониторинг качества вод и влияние строительства сооружений на состояние водных объектов.

Российской стороной представлена информация о структуре управления водными ресурсами в Российской Федерации о деятельности министерства по комплексному управлению и их охране, распределении полномочий в этой сфере между российскими органами госвласти. Также были рассмотрены особенности рационального использования водных ресурсов и функционирования водохозяйственного комплекса на примере Нижней Волги (территория реки от впадения Камы до Каспийского моря).

В свою очередь, представители стран-членов Комиссии по реке Меконг проинформировали об управлении водными ресурсами в странах бассейна реки, о существующих проблемах, о мониторинге качества воды, о его основных этапах и методах, а также об инструментах мониторинга климатических изменений в бассейне Меконга, основных результатах данной деятельности.

Стороны также обменялись опытом в области мониторинга качества водных ресурсов. Представитель ГУП «Водоканал Санкт-Петербурга» проинформировал на примере Невско-Ладожской системы о мониторинге качества воды и оценки экологической ситуации в Санкт-Петербурге, отметив, что на сегодняшний день в Санкт-Петербурге проходят очистку уже 98,5% сточных вод. Это один из самых высоких показателей в мире. На петербургских очистных сооружениях внедрена технология глубокого удаления биогенов (азота и фосфора), обеспечивающая выполнение требований ХЕЛКОМ, что позволило значительно снизить биогенную нагрузку на Неву, Финский залив и Балтийское море.

Представителем ФГБУ «Государственный гидрологический институт» представлена гидрологическая модель, разработанная институтом для бассейна реки Меконг.

Секретариатом Комиссии по реке Меконг была представлена информация об истории конфликтов стран бассейна реки, связанных с различными интересами и стратегиями в отношении использования и охраны водных ресурсов Меконга, а также об усилиях, предпринимаемых странами для решения спорных моментов путем подписания совместного Соглашения в 1995 г.

В ходе обсуждения вопроса подготовки и повышения квалификации работников сферы водопроводно-канализационного хозяйства России представители Секретариата Комиссии по реке Меконг выразили заинтересованность в рассмотрении вопроса повышения квалификации специалистов водохозяйственного комплекса бассейна реки Меконг на базе Водной академии, созданной ГУП «Водоканал Санкт-Петербурга».

По итогам Конференции Стороны выразили намерение к продолжению диалога, наметив такие перспективные направления для взаимодействия, как комплексное управление водными ресурсами, изучение влияния изменения климата на водные ресурсы, а также прогнозирование наводнений и засух и снижение их влияния на окружающую среду.

Стороны также договорились о создании Контактной группы из представителей государственных органов власти стран, представителей Комиссии по реке Меконг и заинтересованных организаций для продолжения диалога и обмена опытом по указанным выше направлениям.

16 НОЯБРЯ ЗАМЕСТИТЕЛЬ МИНИСТРА ТРАНСПОРТА РФ АЛЕКСЕЙ ЦЫДЕНОВ ПРИНЯЛ УЧАСТИЕ В ОДИННАДЦАТОМ ЗАСЕДАНИИ РОССИЙСКО-МОНГОЛЬСКОЙ РАБОЧЕЙ ГРУППЫ ПО ТРАНСПОРТУ РОССИЙСКО-МОНГОЛЬСКОЙ МЕЖПРАВИТЕЛЬСТВЕННОЙ КОМИССИИ

16 ноября заместитель Министра транспорта РФ Алексей Цыденов принял участие в одиннадцатом заседании Российско-Монгольской Рабочей группы по транспорту Российско-Монгольской Межправительственной комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству.

С монгольской стороны в заседании принял участие Государственный секретарь Министерства дорог и транспорта Монголии Жалавсурэн Бат-Эрдэнэ.

В ходе заседания стороны договорились активизировать работу по реализации проектов модернизации и развития АО «УБЖД», в соответствии с подписанным Соглашением о стратегическом партнерстве по модернизации и развитию Улан-Баторской железной дороги от 3 сентября 2014 г. В этой связи была достигнута договоренность о проведении встречи рабочих групп по реализации данного Соглашенияи согласовании плана мероприятий по реализации проектов модернизации и развития Улан-Баторской железной дороги.

Были отмечены итоги трехсторонней российско-китайско-монгольской встречи Министров транспорта, в части развития транзитных перевозок между Россией, Монголией и Китаем, прошедшей 15 мая 2015 г. в Уфе.

Признано целесообразным организовать третью трехстороннюю встречу на министерском уровне по вопросам развития транзитных перевозок железнодорожным транспортом в первом квартале 2016 г. в Улан-Баторе.

Стороны отметили продуктивность состоявшейся в августе текущего года встречи представителей транспортных ведомств России и Монголии по вопросам международного автомобильного сообщения, в ходе которой был согласован контингент разрешений на автомобильные перевозки.

Российская сторона проинформировала монгольскую о навигационных технологиях ГЛОНАСС, применяемых на транспорте.

Также была достигнута договоренность о стремлении сторон к подписанию Соглашения между Правительством Китайской Народной Республики, Правительством Монголии и Правительством Российской Федерации о развитии перевозок грузов автомобильным транспортом, готовящегося в рамках ЭСКАТО ООН, в 2016 г.

По итогам встречи был подписан Протокол.

Совместное заявление министров иностранных дел и министров торговли АТЭС по итогам встречи в Маниле (Филиппины)

2015 APEC Ministerial Meeting

Joint Ministerial Statement

1. We, the Asia Pacific Economic Cooperation (APEC) Ministers convened on 16-17 November 2015 in Manila, the Philippines under the chairmanship of Albert F. del Rosario, Secretary of Foreign Affairs, and Gregory L. Domingo, Secretary of Trade and Industry.

2. In APEC’s 26th year, we chose the theme “Building Inclusive Economies, Building a Better World,” representing our vision for an Asia-Pacific region that embraces an economic growth agenda that benefits everyone and future generations – reiterating the vision our APEC Leaders set twenty years ago in Subic for sustainable growth and equitable development. This year, as we continue to chart a course for the region into the 21st century, we pursued this vision through four priorities: Enhancing the Regional Economic Integration (REI) Agenda; Fostering Micro, Small and Medium Enterprises’ (MSME) Participation in Regional and Global Markets; Investing in Human Capital Development; and Building Sustainable and Resilient Communities.

3. We welcomed the participation of the APEC Business Advisory Council (ABAC), the Association of Southeast Asian Nations (ASEAN), the Pacific Economic Cooperation Council (PECC), the Pacific Islands Forum (PIF), the World Trade Organization (WTO), as well as the APEC Secretariat and APEC Policy Support Unit (PSU).

4. Global economic performance remains modest and uneven overall. We welcome the strengthening economic activity in some economies, but note that global growth has fallen short of our expectations. Economies continue to face headwinds including weak final demand and volatility in financial markets. We acknowledge the Finance Ministers’ Statement reaffirming their previous commitments on monetary and exchange rate policies, and on refraining from competitive devaluation and on resisting all forms of protectionism.

5. The Asia-Pacific continues to be the world’s most dynamic region and has outperformed most other regions. This positive result flows from our commitment to the Bogor Goals of free and open trade and investment, and our work to achieve regional economic integration which builds our economic foundations on the basis of individual and collective efforts to free and open trade.

6. Now more than ever, we need a comprehensive, strategic, and broad-based approach to confront the challenges and to seize opportunities, founded on the principles of accountability, transparency, openness, and inclusion. Institution building, financial inclusion, environmental protection, disaster risk reduction, and social cohesion will be critical to sustaining inclusive growth. Our innovative, resourceful, and entrepreneurial people compel us to provide them with an enabling environment in which to grow and flourish. Our region’s rich natural resources in both land and sea, if managed wisely with due regard for the environment and sustainability, will provide significant means to achieve wealth and economic and job security.

7. We welcome continued efforts to mainstream gender equality in APEC processes and activities and we reaffirm the vital contribution of women to economic development and prosperity in the Asia-Pacific and beyond. Women, as prime movers of inclusive growth, make significant contributions to the economy through their participation in labor markets, inclusive business, international markets, and global value chains (GVCs).

8. We will structure our policies to support strong, sustainable, balanced, innovative, secure, and inclusive growth. We are committed to taking concrete steps and joint actions to foster peace, stability, prosperity, economic growth and development in the region, for a sustainable Asia-Pacific partnership, and to jointly build an open economy in the Asia-Pacific that is based on innovative development, interconnected growth, and shared interest. We commend the substantial work to implement undertakings from previous years.

9. To this end, here in Manila we commit to the following actions:

APEC OVERARCHING INITIATIVES

Support for the Multilateral Trading System

10. We uphold the commitment to strengthen the rules-based, transparent, non-discriminatory, open, and inclusive multilateral trading system as embodied in the WTO. Recognizing the significant achievements of the WTO since its establishment twenty years ago and the importance of the 10th WTO Ministerial Conference in Nairobi on 15-18 December 2015, we recommend that Leaders issue a separate Statement on Supporting the Multilateral Trading System and the 10th WTO Ministerial Conference.

Bogor Goals

11. We uphold our commitment towards achieving the Bogor Goals by 2020, and note additional initiatives to address vulnerable populations, bridge the development gaps, and alleviate poverty. We reaffirm the importance of APEC’s Individual Action Plan (IAP) process , and its continuous improvement through the revised IAP template as a means to track our progress in achieving the Bogor Goals. We look forward to the Second-Term Review in 2016 of economies’ progress towards the Bogor Goals.

APEC Strategy for Strengthening Quality Growth

12. We endorse for Leaders’ adoption the APEC Strategy for Strengthening Quality Growth. Building on the 2010 APEC Leaders’ Growth Strategy and bearing in mind the commitments in the 2014 APEC Accord on Innovative Development, Economic Reform and Growth, the APEC Strategy for Strengthening Quality Growth strengthens cooperation and capacity building in achieving balanced, inclusive, innovative, secure, and sustainable growth by focusing on key accountability areas: institution building, social cohesion, and environmental impact. We encourage the private sector’s participation in developing whole-of-economy, whole-of-society approaches towards ensuring dynamic and quality growth.

Anti-Corruption

13. Guided by the Santiago Commitment to Fight Corruption and Ensure Transparency, the APEC Course of Action on Fighting Corruption and Ensuring Transparency, the Vladivostok Declaration on Fighting Corruption and Ensuring Transparency and the Beijing Declaration on Fighting Corruption, we reaffirm our strong commitment to fighting corruption and bribery, and promoting international cooperation in the areas of repatriation or extradition of corrupt officials, asset recovery, criminalization, and prevention of corruption among APEC member economies.

14. We welcome the work of the recently organized APEC Network of Anti-Corruption Authorities and Law Enforcement Agencies (ACT-NET) to advance pragmatic cooperation in fighting corruption, bribery, money laundering, and illicit trade, as well as in the identification and return of the proceeds of those crimes, where appropriate, and subject to domestic laws and policies.

15. We recognize the need to disrupt the growing convergence of corruption and illicit trade including environmental crimes. We encourage stronger cross-border cooperation and more innovative pathfinding approaches among economies including through public-private partnerships, in order to better combat the harmful effects of the illegal economy and to promote cultures of integrity across borders, markets, and supply chains.

16. We welcome the Cebu Manifesto for the Protection of Anti-Corruption Officials and acknowledge the important role of anti-corruption officials in the detection, investigation, prosecution, and prevention of corrupt activities. We further encourage economies to take all appropriate measures to protect anti-corruption officials at the domestic and international fronts.

APEC Services Cooperation Framework

17. Trade in services is growing rapidly, and is projected to outpace our trade in goods not just in value, but in the depth and breadth of economic engagement throughout society. We endorse for Leaders’ adoption the APEC Services Cooperation Framework (ASCF) to provide impetus for a deeper understanding of services and the policy and regulatory settings that will best facilitate innovative, productive, and vibrant services sectors. This will equip economies with the right tools to formulate policies appropriate to their needs, recognizing that open, transparent, and competitive services sectors help create jobs, produce quality goods, harness opportunities for businesses, spur economic growth, widen choices for consumers, improve living standards, and alleviate poverty. We support the development of an APEC Services Competitiveness Roadmap in 2016, consistent with the ASCF.

SUPPORT FOR THE APEC 2015 PRIORITIES

Priority 1: Enhancing the Regional Economic Integration Agenda

Free Trade Area of the Asia-Pacific (FTAAP)

18. We commend the progress in the implementation of the Beijing Roadmap for APEC’s Contribution to the Realization of the FTAAP and welcome its Progress Report. We also commend the launch of the Collective Strategic Study on Issues Related to the Realization of the FTAAP, including the establishment of the task force and core drafting group, the development of the Terms of Reference, Consolidated Work Plan, and Editing Mechanism for final editing of the study. We look forward to Senior Officials’ submission of a comprehensive study and accompanying recommendations by the end of 2016. We welcome the summary report of the outcomes of the Seminar on the FTAAP held in August 2015, various workshops under the 2nd phase of the Capacity Building Needs Initiative (CBNI) and policy dialogues under the Information Sharing Mechanism for RTAs/FTAs. Noting the recent developments in the free trade agreement (FTA) negotiations in the region, we reaffirm our belief contained in the Pathways to FTAAP that an FTAAP should be pursued as a comprehensive free trade agreement by developing and building on ongoing regional undertakings.

Environmental Goods and Services

19. We recognize the importance of trade-enhancing solutions to address environmental challenges and achieve green growth. We commend the economies that are on track to fulfill the ground-breaking commitment to reduce applied tariffs on the APEC List of 54 Environmental Goods to five percent or less by the end of this year, as agreed by our Leaders in 2012. We urge economies yet to fully implement the commitment to intensify their efforts to meet the deadline. We instruct officials to consolidate all economies’ final implementation plans by the end of the year and to publish these plans on the APEC website.

20. We welcome the endorsement of the Environmental Services Action Plan (ESAP) to promote liberalization, facilitation, and cooperation in environmental services. We instruct officials to implement actions under the ESAP. We look forward to the progress in implementation by 2018 for interim review and 2020 for final review.

Structural Reform

21. We endorse the Renewed APEC Agenda for Structural Reform (RAASR) as the continuation of APEC’s structural reform work program until 2020, which strives to stimulate balanced and sustainable growth and reduce inequality. We commit to accelerate our efforts to address institution building in our economies through structural reform and capacity building focused on economic governance, encouraging unilateral reforms aimed at further improving the services sector, regulatory infrastructure, and competition policy. In endorsing the RAASR, we welcome the APEC PSU report Assessing the APEC New Strategy for Structural Reform (ANSSR) and Advancing the APEC Structural Reform Agenda Beyond 2015 and its recommendations to strengthen APEC’s structural reform agenda going forward.

22. We commit to work across the APEC platform, particularly through the Economic Committee (EC), on the RAASR by incorporating the fundamental elements of structural reform, including regulatory reform, strengthening economic and legal infrastructure, competition policy, corporate governance, and public sector management.

23. We commend member economies’ contributions to the ongoing Ease of Doing Business (EoDB) initiative and welcome the EC’s plans to develop the APEC EoDB Implementation Plan to guide capacity building as we strive to meet a new aspirational target of a 10 percent improvement by 2018.

24. We endorse the 2015 APEC Economic Policy Report on Structural Reform and Innovation, and its recommendations to harness the growth potential that innovation can provide through effective structural reform policies. We look forward to the 2016 APEC Economic Policy Report on Structural Reform and Services, as well as the 2016 Conference on Good Regulatory Practice on the topic of “building high level support for reform”.

Finance

25. We welcome the launch of the Cebu Action Plan (CAP) under the APEC Finance Ministers’ Process (FMP), which works on four pillars: (i) promoting financial integration; (ii) advancing fiscal reforms and transparency; (iii) enhancing financial resiliency; and (iv) accelerating infrastructure development and financing. We recognize that regional financial development and integration in APEC are needed, while balancing other considerations, such as investor protection, market integrity, regulatory conditions, monitoring de-risking, and financial stability, as these will pave the way for greater intra-regional trade and investment, and facilitate the development of more inclusive financial markets across APEC. We acknowledge that fiscal reforms to improve governance and fiscal transparency can achieve greater inclusiveness and fiscal sustainability, allow for broad participation in the budgeting process, and enhance management of tax expenditures, subsidies, and government liabilities. We value the role of financial resilience to sustainable and inclusive growth. Financial resilience can be boosted through continued macroeconomic cooperation among economies, including the sharing of experiences in macroprudential policy frameworks and resilience to external capital flow volatility. We reiterate that quality infrastructure development and financing is a key priority for the region, given the demands for connectivity across economies and within economies.

26. We recognize that given the varying levels of development and domestic circumstances across APEC economies, the CAP is voluntary and non-binding, and that the initiatives and deliverables in the roadmap are broadly beneficial to APEC as a whole. The CAP continues the progress towards the Bogor Goals of free and open trade and investment, as well as the Kyoto Report on the growth strategy and finance of identifying priorities for future growth in the APEC region and a living document that can be used as a reference for the activities of the FMP. We encourage economies to work together to implement domestically, regionally, and globally applicable CAP initiatives and deliverables to promote intra-regional trade and investments, connectivity, infrastructure development, and MSME and supply chain financing.

Investment Facilitation

27. We welcome the Investment Facilitation Action Plan (IFAP) priority actions for 2015-2016 and encourage members to take on specific IFAP actions, on a voluntary basis, to support a more predictable and transparent investment climate and strengthen the role of investment as a driver of growth and jobs.

Infrastructure Investment

28. We welcome the publication of the Guidebook on Public-Private Partnership (PPP) Frameworks in the APEC Region and recognize the value of the report as a reference for APEC economies in developing PPP infrastructure frameworks. We also commit to build on ongoing initiatives outlined in the 2014 and 2015 Finance Ministerial Statements including capacity building, continuing to build on the work and implement initiatives laid out by the PPP Experts Advisory Panel. We likewise support partnerships with international organizations and long-term financing and funding support for PPP projects in the region.

Continuing Work on Services

29. We welcome continued work to increase the transparency of services trade-related regulations, facilitate services trade and investment, and develop open services markets. We welcome the APEC Virtual Knowledge Center on Services as a knowledge-sharing and collaborative platform which directly contributes to the pursuit of the objectives of the ASCF. We welcome the updated Services Trade Access Requirements (STAR) Database and agree to explore expansion to additional services sectors. We encourage officials to leverage existing services work and indices developed by other international fora in pursuing the ASCF objectives.

30. We welcome the PSU study on APEC Work on Services and Baseline Indicators. We encourage economies to consider the recommendations of the PSU study in the multi-year implementation of the Action Plan on Statistics on Trade in Services and other areas of APEC’s work on services.

31. We welcome the recommendations of the APEC 2015 Public-Private Dialogues (PPDs) on Services and the Regional Conference of Services Coalitions, and encourage further engagement between the public and private sectors to address impediments to and to facilitate services trade growth.

32. We welcome the results of the APEC Symposia on Good Policy and Regulatory Practices for Facilitating Trade and Investment in Mining and Energy Services, and Telecommunication and ICT Services, and look forward to the upcoming Symposium on Good Policy and Regulatory Practices for Facilitating Trade and Investment in Architecture and Engineering Services. We look forward to the publication of an APEC Compendium of good practice in services in 2016, based on the eight symposia organized to date.

Next Generation Trade and Investment Issues (NGeTI)

33. We commend the work on manufacturing-related services as a next generation trade and investment issue and welcome the endorsement of the Manufacturing Related Services Action Plan and the case studies undertaken by the PSU this year. We recognize the contributions of the Action Plan to the Bogor Goals and to the vision of the ASCF, with its sector-specific approach. Looking forward to the outcome of the implementation of the Action Plan, we urge economies to take concrete actions under the Key Action Agenda.

34. We alsowelcome the development of the Work Plan for Advancing Facilitating Digital Trade for Inclusive Growth as a Potential NGeTI and instruct officials to implement the Work Plan’s activities including the conduct of Trade Policy Dialogues and independent research by the PSU.

Transparency and Trade Facilitation

35. We welcome the launch of the APEC Trade Repository (APECTR) as a one-stop portal for information on trade-related regulations. We instruct officials to ensure its relevance and comprehensiveness in line with our commitment to greater transparency and predictability in trade.

Global Value Chain Cooperation

36. We welcome the Progress Report on the APEC Strategic Blueprint for Promoting Global Value Chain (GVC) Development and Cooperation and instruct officials to advance the implementation of the Strategic Blueprint through the initiatives and work plans under the different work streams. We commit to work towards a more focused GVC evolution inclusive of MSMEs to facilitate sustainable, inclusive, and balanced growth in the Asia-Pacific region including through enhancing the resilience of GVCs to various risks such as natural and man-made disasters.

37. We welcome the work to explore actions on improving the investment climate for GVC development through the study and the related public-private dialogues to be conducted in sub-regions in 2016. We instruct officials to advance this work with a view to further facilitating cross-border investment flows in GVCs.

38. We welcome the meetings of the Technical Group on Measurement of APEC Trade in Value Added (TiVA) under Global Value Chains and urge officials to implement the Terms of Reference on the Operational Mechanism and Work Plan of the Technical Group. We welcome the preparatory work undertaken on the construction of the APEC TiVA Database and anticipate its completion by 2018. We encourage more inputs from members and other stakeholders to the construction of the database. We note that information on MSMEs is crucial to the design of policies and programs aimed at MSME growth and internationalization by fostering the linking and matching of sources of MSME-relevant information.

39. We welcome the results of the trade policy dialogue on how the 2013 APEC Best Practices to Create Jobs and Increase Competitiveness could be applied to other types of localization policies. We instruct officials to continue to identify alternatives to localization policies and develop best practices as a means to foster job creation and increase competitiveness.

40. We reiterate the importance of collaborative efforts to enhance cross-border value chain resilience as an emerging trade and investment issue in the region. We welcome the endorsement of the APEC Guidebook on Resilience of GVCs to Natural Disasters and the capacity building seminar in 2016 for promoting efforts to enhance resilience of GVCs to natural disasters, contributing in particular to improving the investment environment and enhancing MSMEs’ participation in GVCs, as well as to disaster risk reduction.

41. In view of the important elements of complementarity in trade and investment in strengthening Regional Value Chains in Asia and Latin America and the Caribbean (LAC), we look forward to the Study on the Enhancement of Integration of Regional Value Chains in Asia and LAC, as well as PPD to be held in 2016.

Supply Chain Connectivity

42. We note the interim progress report on the Supply Chain Connectivity Framework Action Plan (SCFAP) provided by the PSU and the implementation of the Action Plan in support of our Leaders’ APEC-wide target of achieving a 10 percent improvement in supply chain performance as we progress towards a complete final assessment of SCFAP in 2016.

43. We encourage APEC’s continued participation in the Capacity Building Plan to Improve Supply Chain Performance (CBPISCP), particularly on pre-arrival processing, expedited shipments, advance rulings, release of goods, and electronic payments. We appreciate the contributions of the APEC Alliance on Supply Chain Connectivity (A2C2) as an advisory group in the implementation of the CBPISCP and look forward to A2C2 continuing this important work.

44. We welcome the progress of pilot projects by volunteer economies to demonstrate the benefits and challenges in using interoperable Global Data Standards (GDS). We look forward to the outcomes of the PSU study on the Application of GDS for Supply Chain Connectivity, which will assess GDS costs and benefits based on the pilot projects and establish a set of policy-based recommendations to promote the wider use of interoperable GDS. We encourage more economies to make use of pilot projects for first-hand experience and capacity building on GDS, and note that the wine pilot has already commenced in November 2015, and other pilots including pharmaceutical products are expected to be launched in 2016.

45. We welcome the launch of the Tianjin Pilot Center of APEC Cooperation Network on Green Supply Chains (GSCNET), and the outcomes of the GSCNET Dialogue held in May. We endorse the Work Plan of the GSCNET and encourage members to establish more Pilot Centers to promote cooperation to this end.

Customs Procedures

46. We commend the work on customs trade facilitation and secure travel and trade. We welcome the endorsement of the APEC Principles on the Movement of Humanitarian Goods and Equipment during Emergencies and encourage officials to apply them to our continuing efforts to reduce barriers to the movement of goods to disaster areas. We look forward to the progress of work on the Single Window, Advanced Risk Management, Passenger Name Record, and Authorized Economic Operators (AEO). We also look forward to the completion of APEC Best Practices on Authorized Economic Operators in 2016 which will help develop trade facilitation frameworks that allow efficient transport of legitimate cargo processing, in line with World Customs Organization instruments, tools and standards, and will widen the network of AEO mutual recognition arrangements.

47. We commend the work on the Asia-Pacific Model E-Port Network (APMEN) and welcome the establishment of the APMEN Operational Center, the PPD and the second meeting of the Joint Operational Group of APMEN in Shanghai. We endorse the Strategic Framework and the Working Mechanism of APMEN and encourage more economies to join the APMEN.

48. As we harness ICT for cross-border trade, we instruct officials to look into the development of the e-port and single window systems, taking into consideration ICT technology accessibility, economies’ levels of development, and the ongoing work in APEC.

49. We welcome the progress achieved by APEC member economies in the area of cross border e-commerce aiming at facilitating its development and the result of the first APEC workshop on customs control over cross border e-commerce.

Rural Development

50. We welcome the work undertaken in carrying out the 2013 mandate of exploring trade in products which contribute to sustainable and inclusive growth through rural development and poverty alleviation, and task officials to continue work in this area.

Inclusive Business

51. We welcome the results of the PPD on Investment: Fostering MSME Growth through Inclusive Business and the High-Level Dialogue on Inclusive Business. We instruct officials to undertake more work on understanding inclusive business in major sectors, especially agribusiness, manufacturing, housing, tourism, forestry and fisheries, and its role in sustainable and inclusive growth through sharing of experiences and by collaborating with relevant international organizations.

Strengthening Comprehensive Connectivity

52. We reaffirm our commitment to the overarching goal of a seamless, comprehensively connected, and integrated Asia-Pacific by implementing the APEC Connectivity Blueprint for 2015-2025. We encourage member economies to undertake specific actions under the pillars of physical, institutional, and people-to-people connectivity. We encourage Senior Officials to implement the agreed Dedicated Arrangement to Monitor, Review, and Evaluate the Implementation of the Blueprint.

53. We commend member economies’ efforts to advance infrastructure development including through the APEC Multi-Year Plan on Infrastructure Development and Investment (MYPIDI). We welcome the Reference Guide for Peer Review and Capacity Building on APEC Infrastructure Development and Investment, the progress of the Study on Infrastructure Investment in the APEC Region, and the progress on the Promoting Cruise Visits to Ports in the APEC Region, and on the Exploration on the Strengthening of Maritime Connectivity initiatives.

54. We also commend economies’ initiatives to achieve comprehensive regional connectivity, which is being jointly built through consultation to meet the interests of all. We encourage economies to further implement these initiatives in order to promote policy coordination, facilities connectivity, unimpeded trade, financial integration, and people-to-people bonds in the Asia-Pacific region.

Transportation

55. We commit to accelerate our efforts to enhance productivity through safe, secure, efficient, and sustainable transportation systems, and to promote innovations in the transportation sector as we move towards achieving inclusive mobility and global supply chain resilience, while recognizing the importance of aviation and maritime safety and security.

56. We support the diversification of transport and logistics supply chains in the Asia-Pacific region to enhance APEC’s connectivity and economic growth. We recognize that the ITS and Global Navigation Satellite Systems are crucial to create commercial, safe, and secure supply chains.

57. We encourage the Transportation Working Group (TPTWG) to begin working on reducing marine pollution from ships operating in the APEC region through capacity building, aimed at enhancing economies’ ability to effectively enforce the MARPOL 73/78.

58. We welcome the work to support the implementation of the APEC Supply-Chain Connectivity Framework Action Plan through projects including: Promoting Regional Economic Integration by Deriving Supply Chain Connectivity Benefits over Cross-Cutting Issues in Transport, Energy, Environment and Human Health; Global Supply Chain Resilience (Phase 3); and International Ship and Port Facility Security (ISPS) Code Implementation Assistance Program (ICIAP). We support the APEC Seven Principles of Supply Chain Resilience and commit to its multi-year implementation.

59. We recognize that an open and liberal international aviation regime and developed international air services are essential to continued economic growth and trade facilitation in the APEC region. We encourage economies to actively continue to pursue the goal of market access liberalization through existing avenues including bilateral and multilateral agreements, for example, the Multilateral Agreement on the Liberalization of International Air Transportation, and the exploration of additional avenues in line with the International Civil Aviation Organization’s (ICAO) long-term vision for international air transport liberalization.

60. We also welcome the progress of various initiatives including the development of an APEC Connectivity Map, an APEC Inclusive Mobility Framework, PPP Best Practices, and Quality Transport Vision, and efforts to reduce aviation emissions. We acknowledge the establishment of a task force for an APEC-wide transport card in the TPTWG.

Tourism

61.We endorse the State of APEC Tourism Report and encourage efforts to achieve the target of 800 million international tourists among APEC economies by 2025 as stated by Tourism Ministers in the 2014 Macao Declaration.

62. We endorse the Tourism Working Group’s (TWG) Strategic Plan 2015-2019 to promote competitiveness and regional economic integration through policy alignment and structural reform, and welcome Peru’s hosting of the Tourism Ministerial Meeting in 2016.

63. We encourage relevant Working Groups to work closely with the TWG to promote green, sustainable, and inclusive tourism development, increase connectivity, improve travel facilitation, invest in infrastructure to support demand, ensure sustainable use of cultural and environmental assets, and develop a mobile and skilled workforce to propel the growth of travel and tourism in the APEC region.

Travel Facilitation

64. We note the mid-term assessment of the Travel Facilitation Initiative (TFI) and we instruct officials to consider and implement the necessary recommendations to make the TFI as effective and efficient as possible.

65. We commend the extension of validity of the APEC Business Travel Card (ABTC) from three to a maximum of five years beginning 1 September 2015. We appreciate the efforts of transitional members of the ABTC scheme to become full members.

Internet and Digital Economy

66. We commit to take a constructive role in promoting the internet and digital economy and strengthening efforts to harness its full potential as an enabler of inclusive economic growth, and encourage secure cross-border flows of information, taking into account the need to bridge the digital divide. We welcome the progress in implementing the APEC Initiative of Cooperation to Promote Internet Economy. We recognize the importance of the APEC Cross-Border Privacy Rule (CBPR) Systems to facilitate trade, and welcome the increased participation of APEC economies in the CBPR System. We note the role of the Ad Hoc Steering Group on the Internet Economy which will promote cooperation and facilitate technological and policy exchanges, and look forward to its stock-take of APEC initiatives on cross-cutting internet and digital economy issues.

Telecommunications and Information

67. We welcome the increased collaboration by the Telecommunication and Information Working Group (TELWG) with other APEC fora, including coordination with the Emergency Preparedness Working Group (EPWG) on disaster preparedness, response, and recovery through the development of ICTs and appropriate systems; with the Ad Hoc Steering Group on the Internet Economy and the Electronic-Commerce Steering Group (ECSG) on the benefits of the Internet and Digital Economy; with the Small and Medium Enterprises Working Group (SMEWG) on the promotion of safe, efficient, low-cost, and inclusive internet financial services for MSMEs; and with the Policy Partnership on Women and the Economy (PPWE) on facilitating women’s livelihood development and resilience with ICTs.

68. We encourage the implementation of the TELWG Strategic Action Plan 2016-2020 which promotes online connectivity, and the development of the ECSG strategic plan, which together will help maximize the potential of the internet in unlocking next generation growth across Asia-Pacific. We welcome the efforts of TELWG to cooperate with other fora to ensure a secure and trusted ICT environment, which would foster economic development.

Regulatory Coherence and Cooperation

69. We welcome the results of the 8th Conference on Good Regulatory Practices and its contribution to creating a sound regulatory environment and advancing regulatory coherence and cooperation. We welcome the update on the 2013 Baseline Study of Good Regulatory Practices in APEC Member Economies and the outcomes of the EC workshop on International Regulatory Cooperation: Cooperation in Action, and encourage economies to continue sharing practical experiences and knowledge about undertaking regulatory cooperation in different ways. We support the theme of building high level support for regulatory reform (including international regulatory cooperation) at next year’s Conference on Good Regulatory Practices in Peru.

70. We will continue to implement initiatives on regulatory coherence and cooperation and maximize the role of the internet and information technology to strengthen the implementation of public consultation and other good regulatory practices.

71. Through the APEC Regulatory Cooperation Advancement Mechanism (ARCAM) on Trade-related Standards and Technical Regulations, we note the endorsement of the Principles for Government’s Role in Promoting Effective Advertising Standards and instruct officials to advance work in this area in 2016, and encourage continued discussions on implementation of the APEC Action Agenda on Advertising Standards and Practices and other relevant issues that may be identified.

Intellectual Property

72. We recognize the importance of promoting the protection and enforcement of an effective, comprehensive, and balanced intellectual property (IP) system to incentivize creativity and create an enabling environment for innovation. We recognize that MSMEs can leverage their IP assets such as brands and trademarks for growth and expansion to assist MSMEs develop competitive and global brands. We welcome the report on Trade Secrets Protection and Enforcement in APEC Economies and acknowledge that trade secrets protections are useful in helping MSMEs go global and we welcome further work on this issue. We welcome the progress towards developing the APEC Best Practices in Trade Secrets Protection and Enforcement and encourage officials to continue the work and to complete it on the basis of consensus at the earliest possible time. We agree to foster cooperation in intellectual property rights promotion, protection and enforcement, and enhance MSMEs’ capacity for IP commercialization, IP marketing, and reduction of innovation risks in IP management.

73. We recognize the need to support quality research activities of academic and research institutions particularly in the areas of innovation and technological advancements and to promote their resulting IP assets towards adoption and utilization.

Standards and Conformance

74. We note the work of the Wine Regulatory Forum, under the Sub-Committee on Standards and Conformance (SCSC), on the model wine export certificate as a means to streamline export certificate requirements. We instruct officials to explore other areas where similar trade facilitative initiatives may be applied.

Food Safety Cooperation

75. We commend the efforts of the Food Safety Cooperation Forum (FSCF) and its Partnership Training Institute Network (PTIN) to promote regulatory frameworks harmonized with science-based international standards, improve food safety, and ensure predictability and transparency in agri-food trade and the role it can play in building capacity and confidence, ultimately reducing non-tariff barriers (NTBs.) We look forward to the outcomes of the APEC FSCF’s continued work on regulatory convergence through continuation of work in the areas of export certificates and pesticide maximum residue limits as part of the APEC Regulatory Cooperation Plan. We note the successful completion of the FSCF PTIN capacity building activities in food inspections systems, laboratories and proficiency testing, aquaculture, antimicrobial resistance control strategies, and updates on domestic food safety standards. We commend the outcomes achieved through the FSCF PTIN Roundtable on Effective Industry/Regulator Cooperation and affirm the roundtable’s emphasis on the critical role stakeholders play in developing food safety regulation.

76. We welcome the establishment of centers of excellence for biomedical regulatory sciences in the region and look forward to strengthening our ability to reach regulatory convergence for medical product approval procedures among others by 2020.

Industry Dialogues

77. We welcome the adoption of the Roadmap for Electric Vehicles to facilitate the adoption and implementation of international standards for electric vehicles, and we encourage officials to continue work on this issue in 2016.

78. We welcome the research undertaken by the Chemical Dialogue to better understand divergences in theimplementation of the Globally Harmonized System for Classification and Labeling of Chemicals (GHS) and look forward to a report from the Chemical Dialogue in 2016 on the implementation of measures to reduce these divergences. We welcome the work of the APEC regulatory community to strengthen capacity in the scientific assessment of metals and metal compounds, as well as the work of the Chemical Dialogue with EC on Good Regulatory Practices.

Priority 2: Fostering Micro, Small and Medium Enterprises (MSMEs)’

Participation in Regional and Global Markets

79. We support the Boracay Action Agenda to Globalize MSMEs and welcome its Implementation Plan which demonstrates our firm commitment to pursue actions that are practical and important for MSMEs’ participation in global trade. We instruct officials to identify areas of convergence across relevant APEC fora and work with ABAC on the complementarity of projects and efficient use of resources in implementing MSME initiatives.

80. We welcome the collaboration between the SCSC and SMEWG on standards and conformance as key to enhancing the competitiveness of MSMEs. We look forward to the development of a workplan to address standards and conformance issues faced by MSMEs.

81. We uphold our commitment to a fair and accountable competition policy regime to facilitate inclusive growth and provide a predictable business environment, particularly for MSMEs, consistent with the principles of good regulatory practices approved by the APEC Ministers in 2014.

82. We remain committed to realizing the full potential of women as economic actors in the global economy and encourage the promotion of women’s entrepreneurship as vital to sustainable and inclusive growth. We shall continue to support women-owned MSMEs to strengthen their competitiveness and ability to participate in local and global value chains.

MSMEs in Global Supply and Value Chains

83. We welcome the work on SMEs’ Participation in GVCs to implement the APEC Strategic Blueprint on GVC Development and Cooperation. We note the progress reports on the five major industries: information technology and electronics, automotive, textiles, healthcare products, and agribusiness. We instruct officials to continue cross-fora and industry consultations and networking activities in developing practical initiatives that will integrate MSMEs in GVCs. We welcome continued efforts in strengthening and developing the APEC Accelerator Network through early investment.

84. We welcome the results of the GVC MSME Automotive Sector survey which identified non-tariff measures that continue to challenge MSMEs’ participation in the automotive sector GVC. We will address these challenges through better policies and targeted capacity building.

85. We welcome the APEC Iloilo Initiative: Growing Global SMEs for Inclusive Development, a guiding framework for integrating SMEs into international trade and GVCs. We welcome the APEC MSME Marketplace as a tool to promote cooperation and linkage across MSMEs and other stakeholders. We look forward to the development in 2016 of SME internationalization indices that would serve as a measurement of the degree of SMEs’ integration into GVCs.

ICT and E-Commerce for MSMEs

86. We recognize the important role of e-commerce as a vehicle for MSMEs to participate in the global market. We welcome the proposal to Promote E-commerce to Globalize MSMEs, and note the proposal on Enabling Inclusive Growth through the Internet Economy and member economies’ efforts to promote Online-to-Offline (O2O) new business models.

87. We welcome the Digital Economy Action Plan for MSMEs and Work Agenda for MSMEs as concrete and practical steps that APEC could undertake to accelerate MSMEs’ access to international markets.

Access to Finance for MSMEs

88. We recognize the importance of encouraging financial institutions to evaluate the business models and growth potential of individual MSMEs in order to improve access to finance, and of creating a seamless financial environment for MSMEs to enhance access to GVCs. We recognize the role of public finance, such as credit guarantee systems designed for MSMEs’ operational continuity. We support efforts for closer collaboration with relevant public and private sector institutions. We welcome the commitment by the private sector and international finance organizations to collaborate with the public sector to promote legal and policy reforms that will help expand financing for MSMEs and support their participation in supply chains. We welcome the collaborative efforts of the World Bank Group, SME Finance Forum, Organization for Economic Cooperation and Development (OECD), ABAC, and interested APEC member economies, in establishing a Financial Infrastructure Development Network under the CAP.

Resilient MSMEs

89. We call for greater efforts to promote MSMEs’ resilience against unexpected events, disasters, and financial crises in order to improve global supply chain resilience. We welcome the publication of the Business Continuity Planning Guidebook in seven languages and the APEC SME Disaster Resilient Policy Framework.

90. We welcome the progress of the APEC Business Ethics for SME Initiative in addressing unethical practices in sectors of export interest to MSMEs, doubling the number of medical devices and biopharmaceutical industry association codes of ethics from 33 in 2012 to 66 in 2015. We welcome the APEC Guide to Implement Multi-Stakeholder Ethical Collaborations in these sectors and encourage member economies to advance the goals of the Nanjing Declaration to Promote Ethical Business Environments through 2020.

Priority 3: Investing in Human Capital Development

91. We recognize human capital development as an essential measure to achieve and sustain economic growth, especially through the services sector. We commit to follow through on the goals of the APEC’s work programs in line with this priority area.

Human Resource Development and Skills Training

92. We commit to the goals of the Port Moresby Joint Statement on the 2015 High-Level Policy Dialogue on Human Capacity Building to enhance strategic cooperation in human capital development geared towards developing 21st century skills that are aligned with global education and training best practices, and that increase people’s employability, productivity, and ability to respond to emerging business demands.

93. We welcome efforts to advance human resource development competitiveness in the region, to facilitate the mobility of skilled labor, and to ensure the quality of skills and competencies that meet the supply chain demands of the region. We commit to promote projects such as the APEC Labor Market Portal, APEC Occupational Standards Referencing Framework, APEC Skills Development Capacity Building Alliance, APEC Vocational Training Project in Cooperation with Enterprises, and efforts to ensure quality of training.

94. We support the APEC Human Resource Development Working Group (HRDWG) 2015-2018 Action Plan and its initiatives directed towards vulnerable and disadvantaged groups in society, such as persons with disabilities, women and youth, as well as mobile workers. We welcome the outcomes of the APEC Seminar on Facilitating Human Resource Mobility by Enhancing Social Protection, which recognizes the contributions of global workers to economic growth. We call on the APEC HRDWG to identify policy priorities concerning global workers and address gaps in enhancing their social protection.

95. We recognize that the success of a safe, secure, effective and seamless transport system in the APEC region depends largely on the competence of human resources. Therefore, we encourage economies to put more effort into collaborating on developing joint personnel training on smart and green supply chain connectivity.

Education

96. We endorse the Joint Statement of the 1st High-Level Policy Dialogue on Science and Technology in Higher Education aimed at advancing cross-border education, inter-university collaboration on science and technology, and the international mobility of academics, researchers, and students as drivers of technological advancements, innovation, and economic growth. We commit to strengthen efforts that put science, technology, and innovation as well as higher education at the forefront of economic policy-making and strategic planning, following the mandate of the APEC 2012 Leaders’ Declaration on Promoting Cross-Border Education Cooperation.

97. We welcome the results of the 4th APEC Conference on Cooperation in Higher Education in Vladivostok, which met under the theme Human Capital Development for Inclusive Economic Growth to explore human resource development, to enhance the link between human capacity building and employment needs through effective mechanisms for cross-border education and collaboration between universities and businesses across APEC.

98. We welcome the preparations for the 2016 APEC Education Ministerial Meeting (AEMM), to advance our work on cross-border education, Science, Technology, Engineering, and Mathematics (STEM) education, educational innovation, work-integrated learning, qualifications frameworks, among others. The 6th AEMM will be co-chaired by Peru, as host, and Russia and organized in coordination with the HRDWG and its networks (Education Network (EDNET), Labor and Social Protection Network (LSPN), and Capacity Building Network (CBN)).

99. We welcome the early realization of our 2020 target of 1 million intra-APEC university-level students per year. We will further support the enhancement of mobility of students, researchers, and education providers, including economies’ contributions to the APEC Scholarship Initiative. We welcome the establishment of the APEC Higher Education Research Center and its initiatives and activities that strengthen higher education exchange and cooperation in the Asia-Pacific region. We support efforts for economies to cooperate on education best practices such as through the development of APEC Education Cooperation strategies, based on the report of the Education Cooperation Project to be submitted to the 6th AEMM. We reaffirm our Leaders’ commitment to promote cross-border education cooperation and encourage economies to update and advance the APEC Workplan on Promoting Cross-Border Education Cooperation.

Science & Technology

100. We endorse the Policy Partnership of Science, Technology and Innovation (PPSTI) Policy Statement on the development of common approaches to STI policies that encourage joint R&D and STI activities, advise APEC policy-making, and support commercialization and popularization of research and market-based innovations through policy translation.

101. We welcome the continuous efforts to stimulate health science innovation through the APEC Bio-Medical Technology Commercialization Training Centers.

102. We note the importance of science in disaster risk reduction and welcome the recent discussion of the Chief Science Advisors and Equivalents (CSAE) Meeting on how the provision of science advice before, during and after emergencies can contribute to risk reduction and effective disaster response. We look forward to the CSAE’s continued inputs that support the activities of existing APEC policy partnerships and working groups. The CSAE is well positioned to provide effective science advice in an APEC context, acting as a collective resource within the region, in a manner similar to the roles played in their individual economies.

103. We encourage continued engagement of all stakeholders, including the science community, in finding long-term solutions and integrated approaches to addressing the effects of climate change. We welcome the results of the 2015. APEC Science Prize for Innovation, Research and Education (ASPIRE) with its theme Disaster Risk Reduction: Understanding the Role of Climate Change and Variability which promotes the cross-border scientific collaboration that is critical to solving the region’s shared challenges. We welcome the progress of the APEC Internet of Vehicles and APEC Smart City projects, and the APEC Regional Workshop on Measurement Challenges in Renewable Energy and Climate Science.

Women and the Economy

104. We endorse the Strategic Plan of the PPWE 2015-2018 to advance women’s full and equal economic participation across the APEC work streams, in particular through improved access to capital and assets; access to markets; skills, capacity building, and health; women’s leadership, voice, and agency; and innovation and technology. We welcome the revision of the PPWE Terms of Reference which now allows the holding of up to two annual PPWE meetings, if necessary.

105. We welcome initiatives to ensure mainstreaming of gender perspectives in APEC. These include: Women and the Economy Dashboard; Policy Toolkit on Healthy Women, Healthy Economies; Women’s Entrepreneurship in APEC (WE-APEC); the 50 Leading Companies for Women in APEC; the Individual Action Plan for the Enhancement of the Ratio of Women’s Representation in Leadership; the Multi-Year project on Innovation for Women and Economic Development on women’s access to technology and ICT tools; the Good Practices of Women’s Entrepreneurship in Local Communities in the Process of Disaster Reconstruction initiative; Promoting SME development: Assisting Women-led SMEs Access the Global Market; and the Guide on Gender Criteria for APEC Project Proposals.

106. We commend the work of the Women in Transportation Task Force within the TPTWG and the framework for women’s inclusion in transportation through education, recruitment, retention, leadership, and safe use and access to transportation systems. We support the use of data collection to track the effectiveness of actions to increase women’s inclusion in transportation.

107. We also encourage economies to promote women’s representation and leadership in all sectors and encourage fora to share best practices for expanding women’s education, recruitment, and retention.

Health

108. We encourage economies to implement the Roadmap for the Healthy Asia Pacific 2020 which identifies five critical success factors in overcoming health challenges: (a) securing a whole-of-government commitment to health; (b) establishing platforms for policy dialogue and stakeholder engagement; (c) promote prevention, control and awareness in health care; (d) enabling innovation; and (e) enhance intersectoral and cross-border collaboration. We urge economies to develop sustainable and high performing health systems and promote health development and well-being through a holistic approach with a view to achieving Universal Health Coverage as outlined in the statement from the 5th High-Level Meeting on Health and the Economy. We recommend convening a cross-fora dialogue in 2016 to discuss innovative ways of ensuring that our workforce remains healthy and competitive. We welcome the launch of the APEC Health Sciences Academy at Peking University.

109. We urge all APEC economies to focus on improving health emergency preparedness, surveillance, and response and recovery systems for public health events. We call on economies to continue to implement the World Health Organization’s (WHO) International Health Regulations (2005), where appropriate. We welcome the development of the APEC Working Manual of Health Hotline Responding to Public Health Emergencies, the APEC Healthcare Acquired Infections Policy Guidelines, the APEC Blood Supply Chain 2020 Roadmap, and the establishment of the Blood Supply Chain Partnership Training Network.

110. We recognize addressing mental illness as a priority health need and we affirm our support to the WHO Mental Health Action Plan. We welcome initiatives in APEC to share best practices and promote innovative partnerships to improve access to mental health services such as efforts to establish an interactive digital hub by year’s end to promote mental wellness in the region.

111. We call on economies to reduce barriers to trade and investment in the supply chain of healthcare products. We support the establishment of an APEC Regulatory Sciences Center of Excellence (COE) for multi-regional clinical trials to promote global drug development and training on good clinical practices and reach regulatory convergence for medical product approval procedures by 2020.

112. We commit to support one another in building the necessary capacity to effectively prevent, detect, and respond to infectious disease threats. We welcome private sector contributions in some economies to infection prevention and control through initiatives, such as the Global Health Security Agenda (GHSA), including through support packages, such as hand hygiene that will help to accelerate capacity to implement WHO International Health Regulations and programs related to bolstering infection prevention and control, and reducing anti-microbial resistance, provided that such efforts do not duplicate or substitute the WHO and other pertinent universal organizations and international legal instruments in this area.

Persons with Disabilities

113. We commit to enhance the economic empowerment of persons with disabilities and endeavor to eliminate barriers to their economic participation. We reaffirm their significant role in economic development as agents and beneficiaries in the process of building inclusive economies and we encourage officials to take measures to promote the value of persons with disabilities as workers, investors and participants in economic development. We commend the work of the APEC Group of Friends on Disability to promote sharing of information, resources, and good practices that will advance the inclusion of persons with disabilities in the economy.

Priority 4: Building Sustainable and Resilient Communities

Climate Change

114. Bearing in mind that climate change is one of the greatest challenges of our time and its adverse impacts undermine the ability of all economies to achieve sustainable development, we recognize that urgent and concrete action is required to address climate change. We affirm our commitment to cooperate closely toward the adoption of a protocol, another legal instrument or an agreed outcome with legal force applicable to all Parties under the United Nations Framework Convention on Climate Change (UNFCCC) at the 21st Conference of Parties (COP21) in Paris to be held in December 2015.

115. We acknowledge the importance of strengthening early warning systems for climate resilient development and adaptation to climate change. We encourage continued engagement of all stakeholders, including the science community, in finding long-term solutions and integrated approaches to adapting to climate change. We support activities of the APEC Climate Center (APCC), including the provision of reliable climate information and development of application techniques by utilizing the most advanced scientific technologies.

Energy

116. We encourage efforts to achieve the APEC aspirational target of reducing aggregate energy intensity by 45 percent from 2005 levels by 2035 through collaboration on energy-efficient and low carbon development including efforts to reduce the energy intensity of growing data centers in APEC. We also encourage economies to prioritize clean and renewable energy technologies, taking into account APEC’s aspirational goal of doubling the share of renewables in the APEC energy mix, including in power generation, from 2010 levels by 2030.

117. We endorse the Energy Ministers’ establishment of an Energy Resilience Task Force to work towards increasing the resiliency of our energy infrastructure to natural disasters and climate change. We welcome the initiative for enhancing the quality of electric power infrastructure in the Asia-Pacific region.

118. We commend the Low Carbon Model Town (LCMT) Project, the APEC Oil and Gas Security Initiative (OGSI), the APEC Regional Liquefied Natural Gas Trade Facilitation Initiative, and the 2015 Annual Energy Smart Communities Initiative (ESCI) Best Practices Awards Program.

119. We appreciate member economies’ efforts to create favorable conditions for trade and investments to support a diversified, flexible, and integrated natural gas market in the APEC region.

120. We reaffirm the importance of the safe and efficient development of civil nuclear power as an option to clean, high-quality and advanced modern energy, which functions as a base load power source, to help ensure global energy security and sustainable development as well as reducing greenhouse gas emissions.

121. We encourage interested member economics to exchange experiences and best practices, pursue practical cooperation, including improving nuclear safety performance and coordinating emergency response and preparedness mechanisms, and conduct capacity building and training for the safe and peaceful development and use of nuclear power, under the precondition of commitment to safety, security, and non-proliferation.

122. We reaffirm Leaders’ commitment to rationalize and phase out inefficient fossil fuel subsidies that encourage wasteful consumption, while recognizing the importance of providing those in need with essential energy services. We are committed to making substantive progress toward this goal. We acknowledge Peru and New Zealand for completing Voluntary Peer Reviews on Inefficient Fossil Fuel Subsidies, and welcome the Philippines, Viet Nam, Chinese Taipei and Brunei Darussalam volunteering to participate. We welcome and encourage capacity building activities and sharing of best practices to facilitate progress toward this goal.

123. We look forward to the workshop on improving resiliency of energy infrastructure in off-grid areas within the Asia-Pacific region in 2016.

Disaster Risk Reduction

124. We endorse the APEC Disaster Risk Reduction (DRR) Framework to facilitate collective work in building adaptive and disaster-resilient economies supporting inclusive and sustainable development in the face of the “new normal” – the increasing frequency, magnitude and scope of natural disasters, and the resultant disruption to the increasingly integrated and interlinked production and supply chains. The APEC DRR Framework will help enable collaboration in the four interoperable and mutually reinforcing pillars, namely: Prevention and Mitigation, Preparedness, Response, and Rehabilitation and Build Back Better. We call for the conduct of regular high level policy dialogues or other higher options for APEC engagements focusing on DRR. We also note the Sendai Framework for Disaster Risk Reduction (SFDRR) 2015-2030, which recognizes the significant role of regional cooperation in addressing the threat of natural disasters.

125. Consistent with the areas for cooperation identified in the APEC DRR Framework, we emphasize the growing need for cooperation on disaster risk reduction, including through strengthening early warning systems, search and rescue, post-disaster recovery, as well as promoting business continuity planning, initiating the trade recovery communications system, promoting appropriate donations after disasters, and fostering community-based disaster risk management to ensure that communities can economically recover and supply chains can be restored. We commit to craft an action plan through the Senior Disaster Management Officials’ Forum (SDMOF) and EPWG, which shall result from cross-fora collaboration and pave the way towards the operationalization of the APEC DRR Framework.

Food Security, Agricultural Technical Cooperation, and Agricultural Biotechnology

126. We endorse the APEC High-Level Policy Dialogue on Food Security and Blue Economy Plan of Action. We commit to enhance efforts to ensure the security of the region’s food supply and sustainable agricultural and water management. We call on member economies to highlight the critical roles of investment and infrastructure development for food access and support economies’ efforts to achieve sustainable food security and improved nutrition of low-income groups. We will ensure that all citizens have access to food through the reduction in waste and loss along the food value chain, agribusiness promotion, market development, and open and fair trade that enables the integration of small scale farmers, fishers, and fish farmers into global food value chains and improves the livelihood of coastal communities.

127. On food loss and waste, we urge the application of sustainable business practices, with particular emphasis on cold chain, supply chain and efficient border practices, to generate win-win outcomes in respect of reducing food loss. We welcome member economies’ efforts in implementing the APEC Multi-Year Food Loss Reduction Project.

128. We commit to harnessing scientific innovations that address common challenges for smallholder farmers and we encourage APEC member economies to enhance cooperation in maximizing the benefits of biotechnology for improved resiliency, inclusive growth, sustainable agriculture development, and food security.

129. We advise PPFS to identify and categorize a limited list of the most onerous NTBs, seeking to establish a useful taxonomy to categorize them, analyzing their economic importance, enhancing cooperation on food standards, and to finding practical collaborative solutions to address them.

130. We reaffirm our commitment to transparent, science-based regulations in order to advance science, and reap the benefits of agricultural innovation in the context of global trade.

Ocean Cooperation and Blue Economy

131. We welcome the Oceans and Fisheries Working Group (OFWG) Food Security Action Plan and welcome efforts to ensure sustainable use and management of marine resources through initiatives such as the joint OFWG/Chemical Dialogue Virtual Working Group on Marine Debris’ 2015 Work Plan, the Workshop on the Climate Change Impact on Oceans and Fisheries Resources, the OFWG project related to Coastal Ecosystem Valuation and the project Preparedness, Response and Assessment of Oil Spills in the APEC Region, Phase I.

132. We commend the progress of the Steering Council in Mainstreaming Ocean-related Issues to strengthen our work in addressing cross-cutting issues of ocean cooperation amongst relevant APEC fora. We further encourage Chairs and Lead Shepherds of relevant APEC fora and economies to actively participate in the Steering Council meeting and improve coordination and communication.

Forestry

133. We welcome the report of assessment of progress towards the aspirational goal on forests in the Sydney Declaration and appreciate the efforts of the Asia-Pacific Network for Sustainable Forest Management and Rehabilitation (APFNet). We reaffirm APEC’s commitment to the aspirational goal to increase forest cover by 20 million hectares of all types of forests by 2020 through sustainable forest management and conservation, and measures to address illegal logging and associated trade as reinforced in the Eda Statement.

134. We endorse the Common Understanding of the Scope of Illegal Logging and Associated Trade, and the Timber Legality Guidance Template developed by the Experts’ Group on Illegal Logging and Associated Trade (EGILAT).

Wildlife Trafficking

135. We remain committed to combating wildlife trafficking in the APEC region and increasing efforts to reduce the supply of, transit in, and demand for illegally taken and/or traded wildlife. We will enhance our efforts to share information, intelligence, experience and best practices, and strengthen international cooperation. We welcome actions being taken to build capacity to stop this illicit trade, including through cooperative activities such as the APEC Workshop on Wildlife Trafficking-related Customs Best Practices and the APEC Pathfinder Dialogue II.

Mining

136. We welcome the launch of the mining sub-fund to improve the delivery of capacity building activities in APEC developing economies that improve the enabling environment for trade and investment in mining and the capacity of local businesses, their mining industry and/or regulators. We also welcome the sustained engagement of the Mining Task Force with relevant private stakeholders recognizing their important role as partners through the PPD in Mining.

Urbanization

137. We welcome efforts in implementing the APEC Cooperation Initiative for Jointly Establishing an Asia-Pacific Urbanization Partnership. We encourage relevant fora and sub-fora, including platforms like the Asia-Pacific Sustainable Energy Center (APSEC), to make contribution to the implementation process. We welcome the outcomes of the first SOM Friends of the Chair on Urbanization, the 2015 APEC City Mayor’s Forum: Building Better Cities, and China’s initiative to host a high-level forum on urbanization in 2016. We welcome projects to assess and demonstrate technology deployment for urban waste management that also include the recovery of economic worth from solid waste. We welcome the outcome of the PPD on Water during SOM3 and Related Meetings this year.

Counter-Terrorism

138. We encourage economies to continue to take collective and individual actions and share best practices in the four cross-cutting areas of APEC’s Consolidated Counter Terrorism and Secure Trade Strategy in order to safeguard the region's infrastructure, travel, supply chains, and financial systems from terrorism and other illicit activities.

139. We encourage officials to continue updating their Counter-Terrorism Action Plans regularly. We note the outcomes of the APEC Counter-Terrorism Working Group’s Workshops on Countering the Financing of Terrorism with the New Payment Systems and the Workshop on Countering Foreign Terrorist Fighter Travel. We support economies’ efforts to implement the Advance Passenger Information and Passenger Name Record (API/PNR) programs to secure and facilitate legitimate travel within the region.

STRENGTHENING APEC AS AN INSTITUTION

140. We endorse the 2015 Senior Officials’ Report on APEC’s work program and the APEC Committee on Trade and Investment (CTI) Annual Report to Ministers. We note the 2015 Annual Report of the APEC Secretariat Executive Director, and approve the 2016 APEC budget and member contributions.

141. We note the work of the newly-established mechanisms such as the EC Friends of the Chair on Strengthening Economic and Legal Infrastructure, the SOM Friends of the Chair on Urbanization, the Ad Hoc Steering Group on the Internet Economy, the APEC Group of Friends on Disability, APSEC, the APEC Higher Education Research Center, the APEC Education Research Network, and the Asia-Pacific Finance and Development Institute.

142. We commit to implement the 2015 APEC Capacity Building Policy through Economic and Technical Cooperation (ECOTECH) to expand associated human and institutional capacity building initiatives as outlined in the 1996 Manila Framework for Strengthening Economic Cooperation and Development.

143. We welcome capacity building activities which highlight the role of human resources in economic and social development such as those related to capacity building towards the eventual realization of the FTAAP under the second REI Capacity Building Needs Initiative 2015-2017. We note efforts related to the improvement of supply chain performance through projects under the Supply Chain Connectivity Sub-fund. We welcome the establishment of Sub-Funds on FTAAP/Global Value Chain (GVC), on Innovative Development, Economic Reform and Growth (IERG), and on Connectivity. We welcome the voluntary contributions by Australia, China, Hong Kong China, Japan, Korea, New Zealand, Russia, and Chinese Taipei to the APEC fund.

144. We welcome ABAC’s contributions to APEC’s work and its efforts this year in widening the reach and depth of PPDs on various sectoral and cross-cutting themes in APEC’s agenda.

145. We commend the contributions of the APEC PSU and the APEC Study Centers to APEC’s work stream. In particular, we commend the PSU’s work to support the APEC 2015 Priorities, including the PSU assessment on the 2010 APEC Leaders’ Growth Strategy. We encourage economies, especially future APEC hosts, to strengthen this collaboration.

146. We welcome APEC’s outreach efforts and encourage our officials to foster APEC’s cooperation at all levels and as appropriate with other economic integration institutions envisaged in the Ways to Strengthen APEC’s Synergy and Complementarity with Regional and International Cooperation Fora and Processes. We welcome the upcoming informal conversation at the Leaders’ level to be conducted with the Pacific Alliance.

147. Recognizing that APEC is a continuing process, we express our appreciation to last year’s host China for its efforts to report progress on the implementation of the outcomes of the Beijing APEC Economic Leaders’ Meeting (AELM). We urge officials and relevant APEC fora to implement all the programs, action plans, and instructions contained in the APEC 2015 Ministerial Meetings’ and High-Level Policy Dialogues’ reports and statements.

148. We welcome preparations for APEC 2016 in Peru and we look forward to continuing our important work.

Annex A: APEC Disaster Risk Reduction Framework

Annex B: APEC High-Level Policy Dialogue on Food Security and Blue Economy Plan of Action

Annex C: Progress Report on the Implementation of the Beijing Roadmap for APEC’s Contribution to the Realization of the FTAAP

Annex D: Progress Report on APEC Strategic Blueprint for Promoting Global Value Chain Development and Cooperation

По итогам января-сентября 2015 г., китайские предприниматели инвестировали в экономику 48 стран Шелкового Пути и морского Шелкового Пути $12,03 млрд. Это на 66,2% больше, чем за январь-сентябрь 2014 г., сообщило Министерство коммерции КНР.

Основными направлениями китайских инвестиций стали Сингапур, Казахстан, Лаос, Индонезия, Россия и Таиланд.

При этом за девять месяцев текущего года объем торговли между Китаем и странами Шелкового Пути достиг $742,8 млрд. Данный показатель увеличился на 10% в годовом сопоставлении. На его долю пришлось 25,6% от общего объема внешней торговли Поднебесной за январь-сентябрь 2015 г.

Ранее сообщалось, что за девять месяцев текущего года объем инвестиций, которые в китайскую экономику направили страны экономического пояса Шелкового Пути и морского Шелкового Пути 21-го века, достиг $6,12 млрд. Это на 18,4% больше, чем за январь-сентябрь 2014 г.

За январь-сентябрь 2015 г. инвесторы из государств Шелкового Пути создали на территории Китая 1604 предприятия. Это на 19% больше, чем за аналогичный период прошлого года. В частности, в финансовой сфере рост количества совместных компаний достиг 1509%, а в секторе аренды и бизнес-услуг – 231%.

VimpelCom зарезервировал $900 млн на возможные расходы, связанные с продолжающимся антикоррупционным расследованием в отношении деятельности компании в Узбекистане. Об этом сообщается в отчете VimpelCom.

Эта сумма базируется на "продолжающейся оценке хода расследования", сообщает VimpelCom.

Расследование "узбекского дела" в отношении Vimpelcom, а также МТС и TeliaSonera ведут с 2014 года Минюст США, американская SEC и прокуратура Нидерландов. У них есть подозрение, что указанные компании необоснованно платили деньги структурам, связанным с узбекскими чиновниками, для получения телекоммуникационных контрактов в Узбекистане.

VimpelCom Ltd является одним из крупнейших мировых интегрированных операторов связи, в который входят компании связи, предоставляющие услуги голосовой связи и передачи данных на основе широкого спектра технологий беспроводной и фиксированной связи, а также широкополосного доступа в интернет в России, Италии, Украине, Казахстане, Узбекистане, Таджикистане, Армении, Грузии, Кыргызстане, Лаосе, Алжире, Бангладеш, Пакистане и Зимбабве. VimpelCom предоставляет услуги по всему миру на территории с общим населением около 764 млн человек. Компании группы VimpelCom Ltd предоставляют услуги под брендами Beeline, "Киевстар", Wind, Infostrada, Mobilink, Banglalink, Telecel и Djezzy. По состоянию на 30 сентября 2014 года общее количество абонентов компании составляло 223 млн.

Сегодня в Куала-Лумпуре (Малайзия) «на полях» третьего Совещания министров обороны АСЕАН и ее диалоговых партнеров («СМОА-плюс») заместитель Министра обороны Российской Федерации Анатолий Антонов провел встречу с министром обороны Лаосской Народно-Демократической Республики генерал-лейтенантом Сенгнуаном Саялатом.

В ходе беседы детально обсуждались вопросы военного и военно-технического сотрудничества двух стран, перспективы его дальнейшего развития.

Было отмечено, что на сегодняшний день основным направлением российско-лаосского взаимодействия в военной области является подготовка лаосских военнослужащих в вузах Минобороны России на безвозмездной и льготной основах. Российская сторона выразила готовность продолжать оказывать помощь вооруженным силам Лаоса в этом вопросе.

Кроме того, с учетом перехода в 2016 году к лаосской стороне председательства в «СМОА-плюс» отмечен хороший потенциал налаживания более тесного взаимодействия двух стран в данном формате.

Была подчеркнута важность ведения открытого и конструктивного диалога по вопросам обороны и безопасности в интересах углубления доверия и взаимопонимания, наращивания практического взаимодействия между военными ведомствами стран-участниц АСЕАН с ее ключевыми партнерами.

Управление пресс-службы и информации Министерства обороны Российской Федерации

В ходе рабочей поездки в Сеул руководитель Федерального дорожного агентства Роман Старовойт провел переговоры с участниками Всемирного дорожного конгресса PIARC, а также представил планы российских дорожников на заседании Рабочей группы стран ЭСКАТО по Азиатским автомобильным дорогам.

В Сеуле продолжается работа Всемирного дорожного конгресса PIARC. В ходе официальных мероприятий руководитель Федерального дорожного агентства Роман Старовойт провел серию двусторонних переговоров с коллегами из Южной Кореи, Италии и Финляндии, а также встретился с президентом PIARC.

С целью обмена опытом глава Росавтодора пригласил зарубежных партнеров принять участие в IX Международной выставке-форуме «Транспорт России», которая пройдет в рамках российской «Транспортной недели» с 30 ноября по 5 декабря 2015 года в Москве. В частности, представители Южной Кореи выразили заинтересованность в подписании с Россией соглашения о взаимном сотрудничестве в сфере дорожного хозяйства.

Помимо этого, второй день Конгресса был почти целиком посвящен заседанию Рабочей группы стран ЭСКАТО (Экономическая и социальная комиссия для Азии и Тихого океана при ООН), главной темой которого стало совершенствование сети Азиатских автомобильных дорог, в ходе которого руководитель Федерального дорожного агентства выступил с докладом.

Роман Старовойт рассказал о задачах Росавтодора в области развития сети российских автомобильных дорог, включая магистрали в Сибири и Дальневосточном округе страны, а также о планах по интеграции российских автотранспортных артерий в общую транспортную инфраструктуру азиатского региона. «Контакты со странами- участниками ЭСКАТО важны для дорожников Российской Федерации. Миссия этой организации по достижению экономического и социального развития региона отвечает и главным целям развития автомобильных дорог в России», – отметил в приветствии Роман Старовойт.

Далее Роман Владимирович ознакомил участников с основными аспектами Транспортной стратегии Российской Федерации на период до 2030 года. Согласно новой редакции Стратегии, утвержденной Правительством РФ в 2014 году, в числе приоритетных направлений красной линией отмечается интеграция российских дорог в мировое транспортное пространство, включая повышение безопасности транспортной инфраструктуры, ее транзитного потенциала, а также снижение негативного воздействия на окружающую среду.

Реализации этих целей будут способствовать техническая и технологическая интеграция транспортно-логистической инфраструктуры, развитие интеллектуальных транспортных систем, комплекс мероприятий по улучшению технологических параметров межгосударственных транспортных коридоров с учетом их согласования с другими странами в рамках международного сотрудничества.

«Для Российской Федерации установление и достижение этих целей особенно важно, так как наша страна граничит сразу с 16 государствами. Российские автомобильные дороги действуют в самых разных климатических условиях, испытывают воздействие практически всех известных на Земле сложных и опасных природных процессов», – отметил в своем выступлении Роман Старовойт.

В настоящее время через территорию Российской Федерации проходит 11 маршрутов сети азиатских автомобильных дорог. Общая их протяженность более 17 тысяч километров. Это 12% от протяженности всей сети азиатских международных магистралей. Например, это такие маршруты как АН-6 и АН-8. Первый на 70% от своей протяженности проходит по территории России и соединяет территории Корейского полуострова и Китайской Народной Республики с Белоруссией, а второй на 57% от своей протяженности расположен в России, при этом он соединяет территорию Ирана и других государств южной Азии со скандинавскими странами.

Сегодня в рамках коридора АН-6 осуществляется поэтапная реконструкция федеральной трассы «Уссури», а на маршруте АН-8 ведется реконструкция пограничного участка с Азербайджаном, совершенствуются характеристики дорог Махачкала – Астрахань, Астрахань – Тамбов и других. На маршруте АН-3 от Новосибирска до границы с Монголией завершено строительство северного обхода Новосибирска, ведется также и строительство восточного обхода этого крупнейшего центра Сибири. Завершено строительство обхода города Бийска.

Однако развитие дорог на территории азиатской части России ведется не только на направлениях, входящих в состав международных транспортных коридоров. Хорошая дорожная сеть Сибири и Дальнего Востока – высокоприоритетная задача в контексте социально-экономического развития страны. Так, например, создается новый федеральный маршрут от Иркутской области до Якутска (федеральная дорога «Вилюй»), ведется подготовка проекта строительства моста через Лену в районе г. Якутска, реконструируется автодорожный маршрут от Читинской области через Якутск до Магадана и к судоходным портам Охотского моря. Всего же в период 2015 - 2017 годов на проходящих через Российскую Федерацию трассах азиатской сети планируется построить и реконструировать более 400 км участков дорог. В рамках программ ремонта на азиатской сети к концу текущего года будут реабилитированы участки федеральных трасс общей протяженностью более 3,6 тыс. км.

Помимо этого, Роман Старовойт отметил заинтересованность нашей страны в привлечении крупных инвестиций из азиатского региона, развитии механизмов государственно-частного партнерства в России. Глава Росавтодора также выразил надежду на продолжение сотрудничества дорожных организаций России с Экономической и социальной комиссией для Азии и Тихого океана, с Рабочей группой по сети Азиатских автомобильных дорог, с государствами – членами ЭСКАТО.

Справка

Постоянная Международная Ассоциация Дорожных Конгрессов (ПМАДК) или Permanent International Association of Road Congresses (PIARC) основана в 1909 г. для продолжения работы, начатой Первым международным дорожным конгрессом, проходившем в октябре 1908 г. в Париже. Целями Ассоциации являются обсуждение вопросов, касающихся автомобильных дорог и дорожного движения, сбора и распространения статистической и другой общей информации, относящейся к автомобильным дорогам и дорожному движению во всех странах мира.

PIARC в сотрудничестве с ООН и другими международными организациями разрабатывает и вводит в действие международные соглашения и стандарты в области вопросов усовершенствования дорог и правил дорожного движения, занимается задачами по унификации методов управления, финансирования, проектирования строительства и эксплуатации дорожной сети и инженерных сооружений.

В Ассоциацию PIARC входят 113 членов правительств, а также представители региональных администраций, коллективные и индивидуальные члены из 142 стран. Россия на правах постоянного члена представлена в Ассоциации с 1955 года.

Всемирный дорожный конгресс PIARC – событие международного масштаба, проходящее раз в четыре года и объединяющее тысячи участников со всего мира, среди которых министры и руководители высшего звена из государственных и частных компаний, представители подрядных и консалтинговых компаний в сфере дорожного хозяйства, проектные организации, эксперты по обслуживанию и организации дорожного движения, поставщики дорожно-строительного оборудования, машин и материалов.

Экономическая и социальная комиссия для Азии и Тихого океана (ЭСКАТО) – самая крупная из пяти региональных комиссий Экономического и Социального Совета Организации Объединенных Наций (ООН). Основана в 1947 году. Располагается в г. Бангкоке, Таиланд. С 2007 года организацию возглавляет Ноэлин Хэйцер. Задачи: Стимулирование экономического сотрудничества стран-участниц между собой и с государствами других континентов; содействие экономическому и социальному развитию региона в Азии; улучшение ситуации в Азиатском и Тихоокеанском регионе в целом.В настоящее время в ЭСКАТО насчитывается 53 государства-члена в том числе Российская Федерация, и кроме стран региона её членами являются Франция, Нидерланды, Великобритания и США и 9 ассоциированных членов (Американское Самоа, Гуам, Гонконг, Макао, Новая Каледония, Ниуэ, Острова Кука, Северные Марианские острова, Французская Полинезия.

Китай планирует инвестировать 200 млрд юаней ($31,4 млрд) в создание особой экономической зоны (ОЭЗ) на границе провинции Юньнань с Лаосом.

Как ожидается, на указанные средства будут реализованы не менее 240 проектов в сфере транспорта, образования и энергетики. Площадь зоны составит 4 500 кв. км. Ее проект уже утвержден Госсоветом КНР.

Ранее сообщалось, что до конца 2015 г. начнется строительство железной дороги между Китаем и Таиландом. Она станет первой в Таиланде железнодорожной веткой со стандартной шириной колеи. Протяженность магистрали составит 840 км. Она пройдет также и через территорию Лаоса. Таким образом, новая железная дорога станет транспортным коридором не только для перевозки пассажиров, но и грузов между странами.

Начало железнодорожной ветки будет положено в административном центре юго-западной китайской провинции Юньнань – городе Куньмин. Она протянется к таиландской провинции Нонгкхай, а затем в столицу страны Бангкок и провинцию Районг.

Китай является крупнейшим торговым партнером Таиланда. По итогам 2014 г., объем торгового оборота двух стран достиг $63,6 млрд.

Проект «Шелковый путь»: реализация все ближе

София Пале

14-16 октября 2015 г. в Пекине прошла Специальная конференция азиатских политических партий на тему Шелкового пути под названием «Новый взгляд на Шелковый путь: действия для совместного развития». В конференции приняло участие свыше 400 представителей различных партий, бизнеса и СМИ более чем из 30 стран. Организатором мероприятия выступил Отдел международных связей ЦК Коммунистической партии Китая.

«Экономический пояс Шелкового пути» – это долгосрочная стратегическая программа Китая, включающая в себя проекты грандиозного строительства путей сообщения с другими азиатскими регионами и Европой.

Во время церемонии открытия сделал доклад член ПК Политбюро ЦК КПК, секретарь Секретариата ЦК КПК Лю Юньшань. Его торжественная речь называлась «Углублять сотрудничество политических партий на Шелковом пути, совместно создавать прекрасное будущее». Он заявил, что проект «Экономического пояса Шелкового пути», а также «Морского Шелкового пути», имеет глобальное значение не только для китайской экономики или даже всей Азии, но и для всего человечества, соединяя отдаленные регионы и способствуя их мирному сосуществованию и развитию. Лю Юньшань упомянул, что проект претворяется в жизнь по инициативе Председателя КНР Си Цзинпина и при активной поддержке китайского правительства, и он соответствует духу современной китайской политики. Китай намерен наращивать сотрудничество со всеми странами, через которые предстоит пролечь Шелковому пути, а данная конференция, по словам Лю Юньшаня, несомненно, этому поспособствует.

Со свойственной восточным ораторам образностью Лю Юньшань заметил, что Китай – это не «солист», стремящийся в одиночку реализовать собственные интересы, а «член многочисленного хора стран-участниц проекта», работающих ради общего блага.

О той части проекта, именуемой «Новый Шелковый путь», которая связана со строительством железных дорог и нацелена в первую очередь на Центральную Азию, сейчас пишут достаточно много в СМИ.

Напомним, что есть еще и «Морской Шелковый путь», который ведет из Китая в Юго-Восточную Азию. Еще в октябре 2013 г. лидер КНР Си Цзиньпин, выступая в парламенте Индонезии, заявил о необходимости торгового сотрудничества Китая со странами АСЕАН (Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд и Филиппины) и создания «Морского Шелкового пути XXI века».

Морской Шелковый путь, как и Великий Шелковый путь, появился около двух тысяч лет назад, связав Китай с Персией и Аравийским полуостровом. Корабли с товарами шли вдоль побережий Вьетнама, Индонезии, Таиланда, Индии, Пакистана и других стран. На всем протяжении маршрута основывались китайские колонии, быстро заселявшиеся купцами и переселенцами из Поднебесной, многие из которых процветают по сей день.

Что касается новейшей истории, то до недавнего времени Китай поддерживал обычные двусторонние торговые отношения со всеми перечисленными странами, но в 2010 г. между КНР и странами АСЕАН было подписано соглашение, в результате которого была создана зона свободной торговли. В настоящее время объем торговли между Китаем и АСЕАН исчисляется в сотнях миллиардов долларов, а к 2020 г. китайская сторона планирует довести его до одного триллиона.

По проекту «Морской Шелковый путь XXI века» должен следовать от китайского города-порта Цюаньчжоу через крупные города юга Китая, пересечь Малаккский пролив и привести в Куала-Лумпур в Малайзии. Далее через Индийский океан путь проляжет до Калькутты (Индия) и потом до г. Коломбо (Шри-Ланка) и Мальдив. Зайдя в Найроби (Кения), маршрут продолжится через Красное море, Персидский залив, Суэцкий канал и Средиземное море, с заходом в Афины (Греция). После этого два Шелковых пути – морской и сухопутный – должны встретиться в Венеции.

Надо сказать, что до недавнего времени осуществление этого морского проекта было под вопросом. Многие страны АСЕАН опасаются растущего китайского влияния и из-за этого скорее тяготеют к США, присутствие которых в регионе также значительно. Запад изо всех сил противодействует росту влияния КНР в мире, а следовательно, и проекту «Шелковый путь».

Из-за этих обстоятельств основную ставку Китай сделал на сухопутную часть проекта. Это означает, что особою важность для Пекина представляет участие в проекте Российской Федерации. Ради этого в рамках проекта рассматривается вероятность восстановления БАМа и Транссиба, а также обширного железнодорожного строительства на российской территории. Также выгодные предложения получили и российские банки, например, ВТБ и ВЭБ. Их пригласили к сотрудничеству Фонд «Шелкового пути» и Азиатский банк инфраструктурных инвестиций. Поскольку Россия – третья по уровню развития экономики среди стран, участвующих в проекте (непосредственно после Китая и Индии), она несомненно будет играть в нем одну из ключевых ролей.

В апреле 2015 г. Российская Федерация стала потенциальным участником проекта. В этой связи Президент России Владимир Путин и Председатель КНР Си Цзинпин встретились в мае, после чего страны заключили договор о стратегическом партнерстве. Помимо этого лидеры двух стран подписали совместное заявление России и КНР о сотрудничестве по согласованию работы над Евразийским экономическим союзом и «Экономическим поясом Шелкового пути».

Среди высокопоставленных гостей, выступивших на «Специальной конференции азиатских политических партий на тему Шелкового пути», были Никос Анастасиадис – президент Республики Кипр, Хун Сен – премьер-министр Камбоджи, спикер парламента Монголии и председатель Монгольской демократической партии Зандаахуугийн Энхболд, спикер парламента Грузии Давид Усупашвили, а также Хосе де Венеция – сопредседатель Международной конференции азиатских политических партий и многие другие.

На следующий день после открытия, 15 октября, к гостям обратился Председатель КНР Си Цзинпин. Он сказал, что данная конференция имеет огромное практическое значение, поскольку ускорение реализации проекта поспособствует экономическому процветанию вовлеченных в него стран и взаимодействию региональных экономик, а также культурному обмену между странами. Он заявил, что объем торговли между Китаем и странами-участницами проекта превысил $570 млрд, а объем инвестиций китайских компаний в их экономики составил почти $9 млрд, что на 30% больше, чем в прошлом году. По его словам, за последние два года китайский мегапроект получил одобрение международного сообщества, особенно тех шести десятков государств, через которые пройдет «Экономический пояс Шелкового пути» и которые уже пожинают первые плоды своего решения.

Все гости конференции согласились, что «Шелковый путь» – грандиозный проект, который ведет к процветанию всех участвующих государств, и высказались за его дальнейшее развитие.

В Камбодже стартовала программа «Русский язык для туроператоров стран АСЕАН». В ней принимают участие 29 представителей туриндустрии стран-членов Ассоциации государств Юго-Восточной Азии – популярного среди россиян туристического направления.

Программа разработана Российским государственным университетом туризма и сервиса по инициативе Министерства туризма Королевства Камбоджа при поддержке Финансового фонда диалогового партнерства АСЕАН – Россия.

«Интерес к русскому языку среди туроператоров стран, принимающих российских туристов, закономерен: они стремятся повысить уровень сервиса, а следовательно, и конкурентоспособность. При этом мы будем приветствовать подобные начинания всячески содействовать им. Не только в Юго-Восточной Азии, но и в других регионах, поскольку речь идет о комфорте отдыха и в определенной мере о безопасности российских туристов», – говорит руководитель Федерального агентства по туризму Олег Сафонов.

В Камбодже внимание вопросам изучения русского языка уделяют на самом высоком уровне. Об этом свидетельствует представительный состав участников торжественной церемонии открытия Программы «Русский язык для туроператоров стран АСЕАН», в которой принял участие заместитель Министра туризма Королевства Камбоджа г-н Пак Сокхом и Вице-Губернатор провинции Сием Рип г-жа Ю Сопхеар. В своих выступлениях официальные лица Камбоджи дали высокую оценку работе Правительства Российский Федерации по развитию межкультурных и экономических связей со странами-членами АСЕАН.

Для справки:

Ассоциация государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) (Association of South-East Asian Nations) – это политическая, экономическая и культурная региональная межправительственная организация стран, расположенных в Юго-Восточной Азии. АСЕАН была образована 8 августа 1967 г. в г. Бангкоке (Таиланд).

Членами ассоциации являются Бруней, Вьетнам, Индонезия, Камбоджа, Лаос, Малайзия, Мьянма, Сингапур, Таиланд и Филиппины.

О «добрососедской дипломатии» Китая

Яна Лексютина

В связи со значительным усилением комплексной национальной мощи Китая, а также ввиду изменений в ближнем окружении Китая, в последние несколько лет внешнеполитический инструментарий и подходы Пекина в отношении его ближайших соседей подвергаются пересмотру. С одной стороны, Пекин, обладающий теперь более обширными ресурсами для проецирования своей мощи и реализации национальных интересов, усиливает давление на соседние страны в территориальных спорах в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях, а, с другой стороны, — все активнее прибегает к экономической и публичной дипломатии. При этом усиление напористости Китая в территориальных спорах с соседями, становившееся весьма осязаемым с 2007-2008 гг., привело к осложнению отношений Пекина со многими соседними государствами в Восточной Азии и начало весьма негативно сказываться на региональном положении этого крупнейшего восточноазиатского государства. Развитие этих неблагоприятных тенденций потребовало от Пекина произвести в 2013 г. корректировку внешнеполитического курса в отношении соседей, результатом чего стало обогащение китайской внешнеполитической доктрины понятием «добрососедская дипломатия» (смысловой перевод китайского термина «чжоубянь вайцзяо») как сложного многоуровневого комплекса мер, направленных на гармонизацию отношений Китая с соседними государствами в новых условиях.

Возрастающая обеспокоенность относительно ухудшения обстановки в ближнем окружении Китая проявилась в проведении в октябре 2013 г. в Пекине Центрального совещания по работе в области внешнеполитической деятельности, специально посвященного вопросам взаимодействия с соседними странами. Неординарность этого события состояла в том, что предыдущее Центральное совещание по работе в области внешнеполитической деятельности проводилось только в 2006 г. и касалось оно внешнеполитической деятельности в целом, специализированных же совещаний по вопросам политики добрососедства Пекином ранее не проводилось. Показательно и то, что из 22 стран, которые Си Цзиньпин и Ли Кэцян посетили с официальными визитами в течение первого года их нахождения на высших государственных постах, 12 — были соседними.

Симптоматично и появление в январе 2015 г. в «China Daily» алармистской статьи авторитетного китайского исследователя-международника Янь Сюэтуна (Yan Xuetong), в которой поднимается вопрос о том, что важнее для Китая: развитие отношений с США или с соседями. Приводя целый ряд весомых аргументов, Янь Сюэтун однозначно утверждает о приоритетности отношений с соседями.

Такая постановка вопроса Янь Сюэтуном не случайна, ведь с конца 1990-х гг. развитие отношений с соседними странами не являлось приоритетным для китайского руководства, стремившегося представить Китай в качестве державы мирового уровня, заинтересованной в налаживании отношений в первую очередь с ведущими государствами мира (и, в особенности, с США). Начиная с 2002 г., зафиксированная в отчетных докладах Председателей КНР на проходящих раз в пять лет съездах КПК иерархия внешнеполитических приоритетов Китая неизменна: развитые, соседние и, наконец, развивающиеся страны (хотя еще в 1997 г. последовательность выглядела кардинально иначе: соседние государства, страны третьего мира и развитые государства).

Однако ухудшение отношений Китая с целым рядом азиатских соседей, ставшее явно прослеживаться с конца первого десятилетия XXI в., заставило китайское руководство по-новому взглянуть на расстановку внешнеполитических приоритетов в направлении повышения роли развития отношений с соседними странами.

Начиная с 2013 г. в официальный дискурс Китая прочно входит понятие «добрососедская дипломатия». Это понятие можно рассматривать в узком и широком смыслах: первое подразумевает реализацию задачи гармонизации отношений Китая с соседними странами на фоне углубления территориальных споров с ними и распространения теории «китайской угрозы», в то время как второе имеет более глубокое измерение — в этом смысле «добрососедская дипломатия» преследует цель утверждения Китая в роли регионального лидера путем направления региональных интеграционных процессов по китайскому сценарию.

По существу, «добрососедская дипломатия» Китая представляет собой сочетание традиционной дипломатии, экономической и публичной дипломатии применительно к соседям Китая. Экономическая дипломатия направлена на углубление экономической зависимости соседних стран от Китая путем стимулирования торговли (посредством, например, введения специальных преференциальных режимов в торговле с ними), расширения масштабов использования китайской национальной валюты в межрегиональных расчетах, увеличения капиталовложений и оказания помощи развитию соседних стран, включая содействие им в реализации крупных инфраструктурных проектов. Публичная же дипломатия нацелена на формирование положительного образа Китая среди соседей и включает мероприятия по расширению присутствия китайских СМИ в информационном пространстве соседних стран, привлечению все большего числа иностранных студентов из соседних стран к обучению в Китае, по расширению в регионе географии и численности Институтов Конфуция и пр.

На фоне углублявшихся противоречий в территориальных спорах с соседями новое китайское руководство с 2013 г. предприняло серию мер, направленных на укрепление добрососедских отношений, расширение влияния и восстановление имиджа Китая в регионе, дав старт второй волне так называемого «наступательного очарования» («charm offensive») (первую волну можно условно датировать 1997-2007 гг.). В течение 2013 г. Пекин, руководствуясь целью гармонизации отношений с соседями, интенсифицировал свою дипломатическую активность, усилил экономическую дипломатию и предложил странам региона ряд привлекательных крупных экономических проектов.

Так, в начале сентября 2013 г. был широко анонсирован китайский мегапроект на евразийском пространстве «Экономический пояс Шелкового пути», в котором особая роль отводится углублению сотрудничества Китая с центральноазиатскими соседями и Россией. В октябре 2013 г. в ходе встреч с лидерами АТЭС и Восточноазиатского саммита китайская сторона выдвинула серию инициатив в области торговли и инфраструктурного развития региона. Си Цзиньпин предложил создать Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, а также обозначил намерение увеличить товарооборот с АСЕАН с текущего уровня в $400 млрд до $1 трлн к 2020 г. Беспрецедентными стали выступления Си Цзиньпина перед парламентами Таиланда и Индонезии, в ходе которых Пекин презентовал стратегическую концепцию Сообщества общей судьбы Китай-АСЕАН и проект создания «Морского шелкового пути XXI в.», предусматривающий строительство портов и развитие морского сообщения Китая со странами Юго-Восточной Азии и Индийского океана. В 2014 г. был выдвинут и ряд субрегиональных инициатив, таких как, например, создание экономического коридора Бангладеш-Китай-Индия-Мьянма и налаживание механизма диалога и сотрудничества стран бассейна Ланьцанцзян-Меконг.

Китай также интенсифицировал свои усилия в направлении создания обширной зоны свободной торговли, которая бы связывала экономики Китая и всей Восточной Азии или даже АТР. Эта идея получила развитие в виде двух вариантов, которые активно продвигает Пекин: создание Всеобъемлющего регионального экономического партнерства и Зоны свободной торговли в АТР.

«Добрососедская дипломатия» Китая с течением времени стала приобретать размах, масштаб и многовекторность. Как показывает развитие событий, предложенные Пекином инициативы планомерно реализуются в жизнь.

Не ограничиваясь лишь задачами расширения дипломатического и экономического присутствия в своем ближнем окружении, Пекин приступил к формированию концептуальных обоснований своего особого места в регионе, адресованных соседним странам. Пекин пытается внушить своим соседям идеи об обусловленности и взаимосвязи «Китайской мечты» с интересами развития и мечтами других народов о национальном возрождении. В контексте налаживания добрососедских отношений можно рассматривать не только выдвинутую осенью 2013 г. стратегическую концепцию Сообщества общей судьбы Китай-АСЕАН, но и публичное упоминание Си Цзиньпином в сентябре 2014 г. концепции Дэн Сяопина об «Азиатском веке», который наступит только при условии достижения развития Китаем, Индией и некоторыми другими соседними Китаю странами. На саммите АТЭС в ноябре 2014 г. Пекин обнародовал идею об общей для всех стран региона «Азиатско-Тихоокеанской мечте», заключающейся в стремлении к процветанию и безопасности, созданию условий для этого, а также к тому, чтобы оставаться в авангарде мирового развития и вносить еще больший вклад в процветание человечества. Позднее Китай начал активно развивать идею Азиатского сообщества общей судьбы. В основе всех этих концепций лежит магистральная идея о взаимной связи стран региона, о необходимости их солидаризации в целях достижения процветания и безопасности (подразумевая такую солидаризацию под эгидой Китая). Задача, которой Пекин руководствуется, выдвигая подобные концепции, — развеять усиливающиеся в своем ближнем окружении с 2007-2008 гг. страхи относительно «китайской угрозы», убедить соседей в том, что возвышение Китая несет процветание всему региону, что желания и мечты стран региона о национальном экономическом развитии могут быть в полной мере реализованы через тесное сотрудничество с Китаем.

Вместе с тем, «добрососедская дипломатия» Китая, казалось бы задавшая с 2013 г. положительную динамику развитию контактов Пекина со своими соседями, стала давать сбои в случае со странами, с которыми у Китая есть территориальные противоречия (ряд стран Юго-Восточной Азии и Япония). Очередной виток обострения ситуации в Южно-Китайском и Восточно-Китайском морях, обнаружившийся в мае 2014 г. и продолжающийся по сей день во многом по причине напористого поведения Китая, стал свидетельством провала второй волны «наступательного очарования»: имидж Китая в целом ряде стран региона продолжает падать, а страх перед усиливающимся восточноазиатским соседом — увеличиваться. Некоторые страны Восточной Азии демонстрирует возросшую обеспокоенность в связи с их укрепляющейся экономической зависимостью от Китая. В экспертных сообществах Юго-Восточной Азии, в частности, все чаще стали раздаваться мнения о настоятельной необходимости диверсификации торговых партнеров и искусственного снижения экономической зависимости от Китая. Нередка и такая характеристика внешнеполитического поведения современного Китая, даваемая политиками и экспертами в азиатских странах, как существенное расхождение высокопарных слов и обещаний китайских высокопоставленных лиц в адрес соседей от реальных внешнеполитических шагов и действий Пекина в отношении них.

Таким образом, на текущем этапе, когда происходит совмещение «добрососедской дипломатии» с противостоящим ей подходом к развитию отношений с соседними странами, заключающемся в оказании давления на соседей в территориальных спорах (равно как и в иных вопросах, где позиции сторон диаметрально различаются), «добрососедская дипломатия» не приносит Китаю искомых результатов гармонизации отношений с соответствующими странами, не ведет к обеспечению благоприятного ближнего окружения и, в широком смысле, к утверждению Китая в роли регионального лидера.