Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Жертвами вооруженных столкновений между противниками и союзниками сирийского президента Башара Асада в ливанском городе Триполи стали одиннадцать человек, передает в субботу агентство Рейтер со ссылкой на источник в местных правоохранительных органах.

Два вооруженных столкновения произошли в Триполи пятницу. В результате последнего из них были убиты семь человек, включая боевиков и мирных жителей. В столкновении, которое произошло несколькими часами ранее, погибли четыре человека. Все они являются членами вооруженных группировок.

Война в Сирии поделила население Ливана на две части. Шиитская часть населения страны, включая членов организации "Хезболлах", поддерживает режим сирийского президента Башара Асада. Сунниты Ливии выступают на стороне сирийской оппозиции.

В Сирии с марта 2011 года продолжается вооруженное противостояние между правительственными силами и боевиками оппозиции. Жертвами конфликта стали более 130 тысяч человек.

Правительство Ливии обратилось к международному сообществу с просьбой оказать властям страны поддержку в борьбе с террористическим группировками, сообщает в четверг агентство Рейтер.

Правительство отмечает, что ряд террористических группировок "объявили войну" ливийским властям в Бенгази, Эс-Сидре и других городах, в связи с чем правительство намерено предпринять ответные меры.

"Временное правительство Ливии обращается к международному сообществу, в особенности к ООН, с просьбой предоставить помощь в искоренении терроризма. (…) Правительство подтверждает, что хочет начать войну с терроризмом и его преступлениями как можно быстрее", — говорится в заявлении правительства. При этом ливийские власти не уточняют, какая именно помощь им необходима.

Выступающие за автономию Киренаики боевики 8 марта заявили, что начали торговать нефтью. В этот же день в контролируемый ими порт Эс-Сидр зашел танкер Morning Glory под флагом КНДР, в который была залита нефть на сумму 36 миллионов долларов. Неделю назад танкер воспользовался погодными условиями и ушел от сопровождавших его ливийских военных катеров в международные воды. В понедельник Morning Glory захватил спецназ военно-морских сил США, а в среду Совет Безопасности ООН принял резолюцию, запрещающую незаконный экспорт сырой нефти из Ливии.

В Ливии в последние месяцы серьезно обострилась обстановка с безопасностью. Вооруженные группировки и военизированные формирования экс-революционеров не согласны с правительственными мерами по разоружению населения и централизации власти. В ответ на действия властей в Триполи боевики вооруженных формирований организуют атаки на правительственные здания, полицейские и военные объекты, госучреждения.

Не менее десяти человек погибли в результате взрыва, прогремевшего в понедельник рядом с военной базой в городе Бенгази на востоке Ливии, передает телеканал CNN со ссылкой на представителей министерства здравоохранения.

По данным военных, на которых ссылаются ливийские СМИ, заминированный автомобиль взлетел на воздух, когда базу покидали выпускники технического училища, расположенного на ее территории. Ранения в результате теракта получили 23 человека.

Пока ни одна из группировок не взяла на себя ответственность за теракт.

В Ливии в последние месяцы серьезно обострилась обстановка с безопасностью. Вооруженные группировки и военизированные формирования экс-революционеров не согласны с правительственными мерами по разоружению населения и централизации власти. В ответ на действия властей в Триполи боевики вооруженных формирований организуют атаки на правительственные здания, полицейские и военные объекты, госучреждения.

Ливия: премьер-министр смещен, что дальше

Юрий Зинин

События на Украине несколько оттенили происходящее в других уголках мира, в том числе в Ливии. Здесь ситуация вновь обострилась в связи с отставкой второго в истории новой Ливии премьер-министра — Али Зайдана.

Временный парламент Ливии (Всеобщий национальный конгресс) отстранил его от власти из-за инцидента с иностранным танкером в порту Аль-Сидра на востоке на Ливии. Этот танкер под названием «Утренняя слава» водоизмещением в 234 тысячи барр. был на днях незаконно загружен нефтью, узурпированной боевиками Охраны нефтяных объектов, которые контролируют этот и еще два нефтеналивных порта Ливии с лета 2013 года.

Отряды, возглавляемые бывшим повстанческим командиром И. Джадраном, хотят оторвать богатый нефтью край — Киренаику от центра и добиться статуса автономии. Под предлогом борьбы с «коррупцией властей и за справедливый раздел» национальных богатств они блокировали нефтяные объекты. Из-за этого производство черного золота в Ливии резко упало (при прежнем режиме оно достигало 1,5 млн.барр), потери страны составили 9 млрд.долл. Правительство А. Зейдана терпеливо вело с боевиками переговоры, но те пошли ва-банк, решив экспортировать нефть, принадлежащую государственной компании, иностранным клиентам.

Власти пригрозили бомбить танкеры с воздуха в случае их незаконной заправки. Танкер «Утренняя слава» был остановлен правительственными силами, но затем ему удалось вырваться из порта и уйти в международные воды.

Этот факт был воспринят многими парламентариями как вызов и стал детонатором быстрой отставки премьера Зейдана. Он покинул страну и отправился в одну из европейских стран, несмотря на решение прокуратуры запретить ему выезд, вплоть до расследования по финансовым нарушениям.

История с танкером поставила точку в полуторагодичной карьере премьера. По сути этот деятель был обречен, ибо в глазах многих нес ответственность за продолжающееся насилие в Ливии после развала структур армии и безопасности осенью 2011 года. Восстановить безопасность, создать единый силовой блок для наведения порядка правительству Зейдана не удалось.

Зейдан непрерывно маневрировал, много ездил по стране, обращался за помощью к странам Европы, США. На Западе ему сочувствовали, ободряли, обещали помощь и поддержку в техническом и организационном плане, в приеме военных на стажировку, формировании новых сил. Он оставался пленником противоречивого положения, с одной стороны, был вынужден опираться на регионально-племенные милиции, а с другой, укрощать их вольницу и ставить под контроль профессионалов-военных. Иного трудно было ожидать в Ливии при слабости государства и культе оружия.

Временный парламент не раз собирался отправить его в отставку. Особенно усердствовали исламисты, поднявшие голову после свержения Каддафи. В стране легализовались и активизировались (в том числе в парламенте) партии и организации политического ислама. Для них личность А.Зейдана- известного правозащитника, прожившего в эмиграции на Западе три десятка лет, была неприемлемой.

Нынешние события в Ливии совпадают с трехлетием принятия 17 марта 2011 года СБ ООН резолюции за №1973 о введении «бесполетной зоны». Через два дня она была беспардонно превращена в «одностороннюю дубинку» мощных налетов и бомбежок НАТО, с помощью которых был свергнут режим.

Раздробленная и обескровленная страна откатилась назад по многим показателям, погрузилась в болото раздрая, что позволило беспрепятственно действовать боевикам, торгующим главным достоянием ливийского народа.

Иностранный танкер, загруженный криминальным путем, покинул ливийский порт, а могло бы быть и хуже, если бы его разбомбили разгневанные ливийцы, и тогда экологической катастрофы в Средиземном море не миновать, достигла бы она и Европы. На место смещенного Зейдана временно назначен министр обороны страны.

По последним сообщениям, бригада из города Мисураты — одного из главных оплотов антикаддафистского восстания направлена на восток Ливии, к портам, занятым вооруженными раскольниками. Она оснащена танками, артиллерией и ракетными установками залпового огня.

Договорятся ли они с боевиками или померяются с ними силами?

Около 70 египетских граждан похищены неизвестными в военной форме в столице Ливии городе Триполи, передает в пятницу телеканал Al Arabiya со ссылкой на заявление министерства иностранных дел Египта.

В сообщении не уточняется, когда произошли похищения. Отмечается, что было несколько случаев похищения в разных районах ливийской столицы.

Агентство Ассошиэйтед Пресс со ссылкой на представителя египетского МИД Бадра Абдель-Атти сообщает, что неизвестные вооруженные люди вывели египтян из их домов и отвезли в одно из зданий полиции в Триполи.

В заявлении египетского внешнеполитического ведомства, размещенном на сайте телеканала "Аль-Арабия", отмечается, что вооруженные люди в военной форме доставили захваченных египтян в Центр по борьбе с преступностью в одном из районов Триполи. По первоначальной информации из Ливии, ничего неизвестно ни о похитителях, ни о причинах захвата египтян, отмечается в заявлении.

Телеканал "Аль-Арабия" сообщает, что министр иностранных дел Египта Набиль Фахми проводит переговоры со своим ливийским коллегой Мухаммедом Абдель-Азизом с целью скорейшего освобождения захваченных египтян. По информации телеканала, МИД Египта призывает граждан страны, находящихся в Ливии, соблюдать осторожность и осмотрительность; при необходимости посетить Ливию рекомендует египтянам воспользоваться воздушным транспортом.

Власти Египта работают над освобождением своих граждан. Ливийская сторона пока не предоставила официальных комментариев.

Это не первый случай похищения египетских граждан в Ливии. В январе неизвестные похитили шестерых сотрудников египетского посольства в Триполи. Впоследствии они были отпущены на свободу. Ситуация в Ливии по-прежнему остается напряженной после вооруженного восстания, в ходе которого в 2011 году был свергнут лидер страны Муамар Каддафи.

Генеральная прокуратура Ливии запретила отстраненному премьер-министру страны Али Зейдану покидать пределы страны, так как против него ведется расследование по подозрению в коррупции, сообщает в ночь на среду агентство Рейтер со ссылкой на ливийского генпрокурора Абделя Кадера Радвана.

Во вторник Всеобщий национальный конгресс Ливии отказал в доверии премьер-министру Али Зейдану и назначил временно исполняющим обязанности главы правительства министра обороны Ливии Абдаллу ат-Тани. Вечером ат-Тани был приведен к присяге и уже приступил к исполнению обязанностей премьера.

Ранее один из членов конгресса Али аль-Макриф заявил о том, что "поводов для увольнения Зейдана было более чем достаточно". Однако главным стала неспособность правительства обеспечить безопасность, прежде всего, на востоке страны, в городах Бенгази и Дерна.

В 2011 году после вооруженного восстания был свергнут многолетний лидер страны Муаммар Каддафи, после чего Ливия оказалась на грани гражданской войны. В настоящее время ситуация в стране остается нестабильной, правительство пытается установить контроль над многочисленными боевиками.

Когда самолет израильского премьера приземлялся в аэропорту американской столицы, дул ледяной ветер. Столь же «зимней» была и атмосфера на переговорах Нетаньяху с Обамой и Керри в Вашингтоне. В США «неистовый Биби» столкнулся с новой реальностью в американо-израильских отношениях и, судя по всему, эта реальность откровенно шокировала как его самого, так и стоящую за ним израильскую «партию войны».

Накануне встречи в Белом доме с премьер-министром Израиля, президент США Барак Обама дал крайне жесткое по тону интервью американскому каналу Bloomberg: «Время, отпущенное Израилю на достижение мирного соглашения с палестинцами о создании палестинского государства, истекает, – сказал Обама в беседе с журналистом Джефри Голдбергом. – Я обращусь к премьер-министру с вопросом: «Если вы не заключите мир, кто его заключит? И если не сейчас, то когда?» Дошло и до прямого ультиматума. «Дружба между Израилем и США вечна, но если не будет соглашения и продолжится агрессивная политика в поселениях, а палестинцы поймут, что их шанс на независимое государство упущен, наша способность бороться с международными последствиями такого расклада будет ограниченной», – сказал Обама, подразумевая угрозу бойкота и изоляции еврейского государства.

И израильтяне, и часть американских еврейских кругов часто называют нынешнего хозяина Белого дома «самым антиизраильским президентом США», а его ближневосточную политику − «политикой предательства Израиля». В подобных заявлениях – огромная доля лукавства и стремления скрыть неприятную для Тель-Авива истину о том, что своей агрессивностью и наглостью в поведении на международной арене, своими амбициями и истериками, израильские «ястребы» умудрились вызвать откровенное раздражение как части американских политических элит, так и американского общества. Обама поступает «антиизраильски» не потому, что как-то особо уж негативно настроен к Тель-Авиву, а исходя из определенного чувства самосохранения и, что важнее, из понимания влиятельными кругами США того обстоятельства, что интересы США и Израиля в ближневосточном регионе далеко не тождественны. Здравомыслящая часть американской политической элиты все чаще задает себе вопрос о том, являются ли отношения тесного партнерства с Тель-Авивом в нынешних условиях стратегическим активом для США или же все наоборот, Израиль препятствует тем целям, которые Вашингтон сегодня реализует на Ближнем Востоке?

Простой пример – череда узловых эпизодов американской политики в регионе после 1991 года. Ирак, Афганистан, снова Ирак, Ливия, Сирия, Египет и, разумеется, отношения с Ираном. В каком из этих случаев Израиль проявил свою «полезность» как союзник? Да, делится разведывательной информацией, участвует в совместных учениях, испытаниях нового оружия, предоставляет свои портовые мощности. Однако в кризисных ситуациях он в большинстве случаев оказывался либо в роли стороннего наблюдателя, либо в роли откровенного провокатора. Или, как заметил редактор The American Interest Адам Гарфинкль, «в большинстве вышеперечисленных эпизодов Израиль был либо совершенно бесполезен, либо выступал в качестве чего-то среднего между осложнением и непреднамеренной помехой».

Обама и «принуждение Израиля к приличному поведению»

Демократическая партия, к которой принадлежат и Обама, и Керри, со времен Франклина Делано Рузвельта являлась своеобразным «политическим домом» для огромного большинства американских евреев. Но когда некоторые делегаты национального съезда Демократической партии в 2012 году выдвинули идею о переносе посольства США из Тель-Авива в Иерусалим и о включении этого предложения в партийную платформу, то она, эта идея, была встречена свистом и неодобрительными возгласами. Это лишь один из целого ряда фактов, за которыми стоит тенденция.

Диалог между Тегераном и Вашингтоном − далеко не единоличное решение Обамы. С 2002 года в США активно работает созданный на деньги Фонда братьев Рокфеллеров «Иранский проект» (The Iran Project), официальной целью которого является объективный и беспристрастный анализ возможных вариантов иранской политики. В деятельности этого проекта принимают участие видные дипломаты, бывшие послы, государственные деятели, генералы, которые, например, в 2012 году, на пике «Ормузского кризиса», поставили свои подписи под отчетом о том, что силовой конфликт США с Ираном может оказаться дороже, чем могут себе позволить США, и не приведет к ожидаемым результатам. Точка зрения участников «Иранского проекта» победила не только в период «Ормузского кризиса», но и в вопросе назначения на пост министра обороны Чака Хейгела, позволявшего себе открытую критику в адрес Израиля и еврейского лобби в США и делавшего шокирующие для израильского лобби заявления типа «я сенатор Соединенных Штатов, а не Израиля», «иранская власть − демократически избранная» и совсем уж для Тель-Авива немыслимое: «Иран с ядерным оружием – это не конец света».

Реальным подтверждением того, что в американских политических элитах происходит переоценка значимости отношений с Израилем и «рост акций» сторонников диалога с Тегераном может служить и совершенно «свежая» история с «законопроектом Кирка-Менендеса», сенаторов, которые получили в ходе своих избирательных кампаний от Американо-израильского комитета по связям (AIPAC) больше финансовой поддержки, чем все остальные кандидаты. Предложенный ими законопроект предусматривал расширение санкций против Тегерана в случаях:

- если в течение года Иран не пойдет на подписание всеобъемлющего соглашения по ядерным вопросам;

- если Иран продолжит испытание баллистических ракет с дальностью свыше 500 километров (что вообще выходит за рамки диалога «шестерки» с Тегераном);

- если будет доказано, что поддерживаемые Тегераном «террористы» совершат «нападение на граждан США либо американское имущество».

Столь широкий список поводов для ужесточения санкций открывал для антииранской коалиции и израильского лобби самые широкие возможности шантажа и давления на Иран. Но, впервые за последние пять лет, антииранский законопроект наткнулся на негативное отношение в Сенате и, вопреки отчаянным усилиям лоббистов, не был вынесен на голосование. Историей с данным законопроектом американский истеблишмент дал понять Израилю, что Тегеран как партнер по диалогу для внешнеполитических задач США сегодня гораздо более значим, чем Тель-Авив. Это и есть та новая и неприятная реальность для Нетаньяху и израильских «ястребов», которую Тель-Авив никак не хочет понять.

«Упертость» Нетаньяху и иранофобия на грани паранойи

Принципиальное различие между позициями нынешней администрации США и израильскими «ястребами», которых представляет Нетаньяху, в подходах к иранскому ядерному досье заключается в том, что Обама и его команда готовы признать права Ирана как государства, подписавшего Договор о нераспространении, на «мирный атом». Правительство Нетаньяху и израильское лобби в США выступают вообще против любых шагов Тегерана в ядерной отрасли. То, что Тель-Авив при этом сам обладает ядерным арсеналом, откровенно замалчивается. «Правительство Израиля миролюбиво и ответственно», − уверяют нас израильские лоббисты в США и в России, − «ему обладать ядерным оружием, совершенно не подконтрольным международному сообществу, можно». С чего так? На этот вопрос вам никто из лоббистов не ответит, поскольку логика и поведение израильского лобби – вещи абсолютно несовместимые.

Удивляться этому не стоит, поскольку и сам Нетаньяху в период своего визита в США демонстрировал полное отсутствие всякой логики. Его иранофобия принимает форму навязчивой паранойи, которая все больше заставляет тревожиться и ставить вопрос о том, достаточно ли вменяем руководитель одного из ключевых государств Ближнего Востока. Выступая перед представителями еврейских общин Калифорнии, Нетаньяху дошел до сравнения Ирана с нацистской Германией: «Как и Гитлер, режим которого привел к гибели шести миллионов евреев во время Второй мировой войны, эти люди (в Иране – ред.) добиваются того, чтобы уничтожить часть человечества, еврейский народ». Комментировать это заявление невозможно, поскольку оно лежит за гранью адекватности и исходит от лидера страны, идеология которой, сионизм, в 1975 году был признан формой расовой нетерпимости (такой же, на которую опирались нацисты в Германии) на сессии Генеральной Ассамблеи ООН.

*************

Визит Нетаньяху в США продемонстрировал не только зоологический антииранизм израильского премьера, который, впрочем, ни для кого в мире давно уже не секрет. «Неистовый Биби» показал, что он не намерен ни на йоту менять внешнеполитический курс Тель-Авива, уступать реалиям сегодняшнего дня и отказываться от конфронтации с Ираном. Нетаньяху и его «ястребы» в результате своей близорукой и агрессивной политики загоняют Израиль в стратегический тупик. И при этом делают заложниками этой эгоистичной политики весь остальной мир и, в первую очередь, главного своего партнера США.

Госдепартамент США выразил беспокойство по поводу попыток незаконного экспорта нефти в захваченном боевиками ливийском пору, говорится в заявлении представителя ведомства Джен Псаки.

"США глубоко обеспокоены сообщениями о том, что судно Morning Glory загружает незаконно полученную нефть в ливийском порту Эс-Сидра. Эти действия противоречат закону и приравниваются к краже", — говорится в заявлении Псаки.

По ее словам, нефть, которая используется при загрузке, принадлежит Национальной нефтяной корпорации Ливии (Libyan National Oil Company) и ее партнерам по совместным предприятиям, среди которых есть и американские компании. "Все продажи нефти без разрешения этих сторон подвергают покупателей риску быть привлеченными к гражданско-правовой ответственности, штрафным и другим санкциям", — отмечается в документе.

В субботу боевики, взявшие под контроль один из портов Ливии, заявили, что начали торговать нефтью. По данным Рейтер, в ливийский порт Эс-Сидр зашел танкер под флагом КНДР, в который начался залив нефти. Власти Ливии пригрозили при помощи авиации уничтожить танкер, если судно попытается покинуть порт. Местные СМИ сообщают, что боевики наполнили танкер нефтью на сумму 36 миллионов долларов.В воскресенье власти Ливии направили в захваченный боевиками порт несколько военных судов, чтобы блокировать движение груженого нефтью танкера. Захватившие порт боевики, в свою очередь, заявили, что все попытки властей "повредить" танкер будут рассматриваться ими как "объявление войны".

В 2011 году после вооруженного восстания был свергнут многолетний лидер страны Муамар Каддафи, после которого Ливия оказалась на грани гражданской войны. В настоящее время ситуация в стране остается сложной, правительство пытается установить контроль над многочисленными боевиками.

Крым: опасные аспекты «русского вопроса»

Тома Гомар – директор Французского института международных отношений (IFRI).

Резюме В мире, где царит сила, не нужно, чтобы тебя любили, нужно, чтобы боялись. Владимир Путин вполне преуспел в реализации этого постулата.

Оригинальный французский текст опубликован в газете «Ле Монд» (Le Monde), 5 марта 2014

В 1854 г. Париж и Лондон, оказывая поддержку турецким войскам, объявили войну России и высадились в Крыму. В 1954 г. Крым был передан Украинской ССР в составе Советского Союза. Будапештский меморандум, подписанный Вашингтоном, Лондоном, Киевом и Москвой в 1994 г., предоставлял Украине статус безъядерной зоны и давал гарантии ее территориальной целостности. Это тройное наследие – согласие между европейскими державами и восточный вопрос, холодная война и «братская дружба» советских народов, территориальная целостность и американская гегемония – объясняет накал страстей во время нынешнего кризиса, который перестал быть сугубо украинским делом. Столь же предсказуемо, сколь остро вновь на повестке дня встал «русский вопрос», то есть вопрос о характере отношений Запада и Москвы.

Традиционно «русский вопрос» рассматривался в условиях системы европейского «концерта наций», связанных сетью многосторонних договоров, которые были направлены на достижение баланса сил во имя общей европейской цивилизации. В Соединенных Штатах этот вопрос трактовался с точки зрения холодной войны. В России хаос 1990-х гг. сменился неким симбиозом царского и советского режимов, связующим звеном между которыми стало утверждение политики силы. В мире, где царит сила, не нужно, чтобы тебя любили, нужно, чтобы боялись. Владимир Путин вполне преуспел в реализации этого постулата.

Взаимные обвинения восходят к этому столь противоречивому наследию прошлого; они не способны предотвратить ни ошибочной оценки ситуации, ни начала военных действий. Стратегия – «диалектика воли» – подчас приводит к парадоксальным результатам. Так, кажется, за одну неделю Россия потеряла Украину и вернула Крым. Чтобы дать прогноз дальнейшему развитию событий, нужно максимально точно определить военные цели и политические задачи, которые ставит перед собой Москва. Кроме того, этот рациональный подход должен сопровождаться разбором эмоциональных и иррациональных факторов, утвердившихся ныне в психологии россиян.

Первая задача: установить контроль над Крымом. Москва провела «спецоперацию», которую можно трактовать как военный рейд, аннексию и/или подготовку к ограниченным боевым действиям с Украиной. Цель России – сохранить за собой анклав на Черном море, сравнимый с Калининградской областью у Балтийского моря. В то же время предполагается создать зону «замороженного конфликта» наподобие Приднестровья, Абхазии и Южной Осетии, чтобы парализовать сближение Украины с ЕС. Разговоры о «федерализации» Украины ведутся с целью подорвать идею суверенного и независимого украинского государства. Удовольствуется ли Кремль этим трофеем или будет развивать успех своего начинания? На нынешнем этапе ничего нельзя исключать.

Задача вторая: проверить на прочность солидарность западных держав. С 1991 г. НАТО рассматривается в России как главная угроза – по причине расширения альянса на восток и вследствие вторжений в другие страны (Балканы, Афганистан, Ливия). Москва внимательно следит за дебатами, идущими между странами-членами НАТО, о подтверждении гарантий, то есть об условиях защиты союзниками территории друг друга в ситуации, когда Соединенные Штаты значительно сокращают военное присутствие в мире. Россия одновременно увеличивает военные расходы и расширяет оперативные возможности, тогда как европейские государства, наоборот, их уменьшают. Кремль прекрасно знает, что реконфигурация системы обороны уже сказалась на действенности сил НАТО в ходе ограниченной войны со сравнительно крупной военной державой. Россия не Ливия: Кремль пользуется подвернувшейся возможностью показать западным лидерам, что те, пользуясь преимуществами мира, лишили свои страны обороноспособности.

Третья задача: нанести символическое поражение Вашингтону. Со времен финансового кризиса и войны в Грузии 2008 г. Россия пребывает в уверенности, что закат США неизбежен. Больше того: она считает, что мировой порядок с окончанием холодной войны не изменился и что политическое доминирование и вооруженные конфликты до сих пор формируют международные отношения. Преуменьшение победы Америки в холодной войне поставлено Россией во главу угла, для того чтобы можно было очертить концептуальные рамки российской политики, отличающиеся от американской политики. Россия открыто спорит с американским видением международных событий, которое, по её мнению, не соответствует реальному балансу сил в мире. К этому добавляется неприятие американской универсалистской морали.

«Русский вопрос» следует ставить и решать на нескольких уровнях, в завимости от вышеописанных целей Кремля. Наиболее ощутимой реакции на подобные устремления Москвы можно ожидать от рядовых жителей Украины, которые за время, прошедшее с 1991 г., продемонстрировали свою приверженность независимости, в отличие от лидеров страны, предпочитающих личные интересы интересам национальным. Одной из главных задач ближайших недель должно стать сохранение сплоченности Запада перед лицом подобной демонстрации силы со стороны России и пересмотр глобальной политики по отношению к ней. Несмотря на нынешнюю ситуацию, новая политика не может сосредотачиваться исключительно на Украине и Крыме. К решению «русского вопроса» нужно подходить, избегая двух крайностей: с одной стороны, «утопического» подхода тех, кто ратует за изоляцию России, и, с другой стороны, «романтического» подхода тех, кто считает политику России непредсказуемой, зависящей от внезапных перемен настроения ее лидеров.

Чтобы достичь этой цели, нужно для начала объяснить Владимиру Путину, что он ошибся эпохой: девятнадцатый век закончился в 1905 г. Цусимой и победой Японии над Россией; двадцатый завершился в 1991 году распадом Советского Союза. Никто не оспаривает жертвы и страдания, которые пришлось перенести советскому народу, чтобы выжить в собственной стране при сталинском режиме и чтобы победить нацистскую Германию. Однако в начале XXI века, в условиях гражданского общества и налаживания глобальных партнерских связей, проблема Крыма представляется опасным анахронизмом. Учитывая общность истории российского и украинского народов, надо признать, что они заслуживают лучшей участи.

Россия. Евросоюз. ЮФО > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 6 марта 2014 > № 2906419 Тома Гомар

Власти Нигера выдали Ливии сына свергнутого ливийского лидера Муамара Каддафи Саади, говорится в специальном заявлении, размещенном на сайте ливийского правительства.

"Ливийскому правительству сегодня был передан Саади Муамар Каддафи, который уже прибыл в Ливию и находится в полиции", — сообщается в заявлении. При этом ливийские власти обещают соблюдать все права заключенного в соответствии с международными стандартами.

Саади Каддафи бежал из Ливии в Нигер в середине сентября 2011 года за месяц до того, как ливийские повстанцы убили его отца.

Власти этой африканской страны предоставили 38-летнему сыну лидера ливийской Джамахирии убежище "из гуманитарных соображений". В феврале прошлого года он был помещён под домашний арест из-за высказываний в прессе о состоянии дел в ливийском государстве после свержения Каддафи. Правительство Ливии призвало Нигер выдать сына бывшего ливийского правителя, которого обвиняют в незаконном присвоении государственного имущества.Новые ливийские власти уже судят старшего брата Саади — Сейф аль-Ислама, долгое время считался вероятным преемником Муамара Каддафи на посту лидера Ливии. Сейф аль-Ислам был схвачен боевиками в ноябре 2011 года. С тех пор он содержится в тюрьме этого города. Его обвиняют в преступлениях против человечности. Читайте подробнее >>

Самый младший из сыновей — 29-летний Сейф аль-Араб, а также трое внуков Муамара Каддафи в ночь на 1 мая 2011 года стали жертвами авиаударов НАТО. Еще один сын Хамис, командовавший одним из подразделений сил безопасности, погиб в боях с повстанцами. Жена Каддафи Сафия, дочь Аиша и сыновья Мухаммад (от первого брака) и Ганнибал сумели выбраться заграницу. Надим Зуауи.

Збиг Бжезинский и его идентификация

Погос Анастасов

Долгое время – наверное, года два-три после начала в Тунисе «арабских революций» в конце 2010 года – что-то не складывалось в картине происходящих событий. Возникало ощущение их хаотичности, того, что все происходит как-то уж слишком спонтанно, без того, чтобы это можно было понять на уровне замысла или некоего геополитического плана. Стихийная смена власти в Египте, Тунисе, разгром режима Каддафи в Ливии, беспорядки, а затем война в Сирии, – все происходило внешне как народные волнения людей, недовольных властью. Запад лишь помогал.

Было ощущение, что не хватает некоего «пятого элемента», который упорядочил бы непонятно как и кем создаваемый и управляемый хаос. По мнению одного крупного востоковеда марокканского происхождения Хишама Бен Абдаллы аль-Алауи из Freman Spogli Institute при Стенфордском университете (причем он не одинок в своих выводах), которое он высказывает в февральском номере «Le Monde diplomatique» за этот год, никакого плана или заговора против арабов никогда не существовало в том смысле, чтобы события 2010-2014 гг. на просторах Ближнего Востока и прилегающих районах были тщательно спланированы и осуществлялись с некоей заданной целью. В своей статье «Арабская весна» не сказала своего последнего слова» он приводит многочисленные факты того, что ближневосточные события – результат чисто внутренних противоречий развития арабского мира.

Но тот дипломатический балет, который американцы и их западноевропейские союзники устроили 20-21 февраля на Украине, слаженность и запрограммированность их действий, нечувствительность к очевидным логическим нестыковкам, (несмотря на которые спектакль с изгнанием законно избранного президента Януковича, шел не переставая и не вызывая особых возражений со стороны обычно столь щепетильно относящихся к процедурам европейцев – министров иностранных дел Германии, Франции и Польши), заставляют думать о том, что некая связь между всеми ближневосточными событиями и Евромайданом существует.

В первом приближении опять же, как это было на Ближнем Востоке, речь идет о «бескорыстной» помощи Запада Украине в деле строительства правового государства и приобщении к западным ценностям демократии. Однако по самому характеру действий боевиков на Майдане человек, знакомый с арабскими «революциями» может сказать, что они, во-первых, очень далеки от европейских ценностей, а, во-вторых, похожи как две капли воды на ближневосточные. Лозунги те же – вместо «Уйди, тиран», которые кричала молодежь на площади Тахрир в Каире в январе 2011 года, в Киеве звучало «Банду-геть». Подход и тактика такие же. Уличные протесты хорошо организованных, проплаченных и проинструктированных боевиков, их сопротивление органам правопорядка, постоянная эскалация требований, неприятие компромиссов или их быстрый пересмотр и, наконец, (о, конечно же!), победа «восставшего против тирании народа». Обычно это сопровождается снайперской стрельбой неизвестных из-за спин полиции по демонстрантам, чтобы были жертвы, и у оппозиции, рвущейся во власть, появились «герои».

Цинизм и простота этой отработанной схемы все же поражают своей эффективностью. Где бы она не применялась – она срабатывает, хотя и делается под кальку, иногда организаторы ленятся не то, что лозунги, даже цвета флагов революционеров менять. Причем эффективность равна наивности людей, которые идут под пули, становясь инструментом технологий захвата власти совсем другими силами.

Поражает и слепота, с которой люди поддаются на эти многократно использованные приемы со времен распада СССР. В Киеве сейчас не до анализа событий на Ближнем Востоке, а стоило бы посмотреть, чем оканчивается майданная демократия – будь то на Тахрире или на площади Нэзалежности. А заканчивается всегда одинаково – выборами малокомпетентных, но амбициозных лидеров под диктовку толпы, затем деградацией госструктур, падением управляемости и правопорядка, катастрофическим ослаблением государства с возможной анархией и последующей диктатурой или распадом страны. Такой египетско-йеменский сценарий сегодня, судя по тому, что кандидатуры в правительство согласовывают с Майданом, далеко не исключен на Украине.

Не исключен он и у нас в Армении. Как известно, 3 сентября 2013 года Президент нашей страны С.Саргсян сделал заявление на встрече с В.В.Путиным, что страна присоединяется к Таможенному союзу и будет членом Евразийского сообщества. Как только он вернулся в Ереван, у стен Администрации главы государства состоялся митинг против вступления страны в ТС. Секретарь прозападной партии «Наследие» С.Сафарян оценил намерение вступать в Таможенный союз как «неприемлемое». Неприятие этой перспективы выразил и бывший премьер-министр Г.Багратян, который высказался за решение этого вопроса на референдуме.

Так же, как и в случае с Киевом, начались обвинения в том, что это решение принято якобы под давлением Москвы, которая применила методы «шантажа». Причем, они звучали как из самой Армении, так и со стороны Комитета по иностранным делам Европейского парламента. Есть все основания полагать, что в свете событий на Майдане, прессинг на Армению со стороны внутренних и внешних противников ТС будет только нарастать, причем с использованием инструментов, которые уже сработали в Киеве.

Так кому же это все нужно? Многоопытные аналитики сегодня рассуждают о том, что помогая Майдану в Киеве, ЕС будто бы решает собственные задачи – захват рынков Украины для недопущения развала собственной интеграционной схемы, не выдерживающей испытания затяжным экономическим кризисом, потому что именно Украина с ее 46-ю миллионами потребителей, черноземами и металлургией может дать живительный глоток кислорода переживающей системный кризис Европе.

Это, конечно же правда, (Германия 30-х годов прошлого века тоже жаждала поживиться за счет Украины, как и активно участвующая в событиях в Киеве А.Меркель), но далеко не вся, особенно если попытаться проанализировать, когда и какие события происходили и происходят параллельно Майдану.

А выглядят они удивительно. Во-первых, все они происходят непосредственно накануне и во время чрезвычайно успешно завершившейся для Росиии сочинской Олимпиады. Во-вторых, в эти же февральские дни, когда на Украине сомнительными, если не сказать вероломными методами свергают В.Януковича, крупная группировка сирийских оппозиционеров (говорят о 40 тысячах бойцов), подготовленная, как пишет саудовская «Аш-Шарк Аль-Аусат», ЦРУ, начинает наступление с территории Иордании (г.Салт) на позиции войск сирийского режима в районе Дераа. И, наконец, в-третьих, в Анкаре разгорается жуткий коррупционный скандал, в который вовлечен премьер-министр этой страны Р.Т.Эрдоган. Массовые демонстрации уже начались, местный Майдан не за горами.

Что же это? Тоже, как и в случае с арабами, просто совпадение по времени?

Сдается, что нет. За всем этим и возможными другими событиями такого порядка (они вполне вероятны в скором времени у нас в Ереване) совершенно очевидно стоит рука опытного стратега, для которого даже такие лидеры как А.Меркель, — всего лишь пешки в большой игре.

Уж слишком они напоминают то, о чем небезызвестный поляк и профессиональный русофоб З.Бжезинский писал в своей знаменитой книге «Великая шахматная доска (Господство Америки и его геостратегические императивы)». Цели изложенной в книге шахматной партии объявлены четко – обеспечить мировое господство США, стыдливо названное «лидерством», в двадцать первом веке за счет «обгрызания России», сведения ее к некоему «hard core», отрыву от нее богатых ресурсами окраин. Затем ей ставится шах и мат – ей предлагают стать «младшим партнером» США или навсегда исчезнуть с мировой арены и как страна, и как альтернативное Европе цивилизационное ядро Евразии. Збиг все формулирует ясно и без обиняков: «Главный геополитический приз для Америки — Евразия».

«В Евразии, пишет он, … находятся самые политически активные и динамичные государства мира. После Соединенных Штатов следующие шесть крупнейших экономик и шесть стран, имеющих самые большие затраты на вооружения, находятся в Евразии. Все, кроме одной, легальные ядерные державы и все, кроме одной, нелегальные находятся в Евразии. Два претендента на региональную гегемонию и глобальное влияние, имеющие самую высокую численность населения, находятся в Евразии. Все потенциальные политические и/или экономические вызовы американскому преобладанию исходят из Евразии. В совокупности евразийское могущество значительно перекрывает американское. К счастью для Америки, Евразия слишком велика, чтобы быть единой в политическом отношении…». Так говорит Збиг.

Поэтому, если смотреть на происходящие сейчас события на Украине, в возможном ближайшем будущем в Ереване, в Анкаре и в Сирии именно с этих позиций, то многое становится понятным. Тогда и события арабской весны укладываются в логику Збига: на первом этапе (2010-2013) – происходит сдерживание поднимающейся России и Китая на Ближнем Востоке за счет деструкции их действительных или потенциальных союзников (Ливия, Сирия) при одновременном решении задач глобализации, предполагающей дробление мира на все более мелких недееспособных акторов на международной арене, зависимых от США, с последующим их включением в широкие региональные альянсы под эгидой союзников Вашингтона (к примеру, Саудовской Аравии или Катара). Затем, с 2014 года, начинается наступление непосредственно на позиции России, наносится удар по ее прямым интересам на Украине, поскольку формируемый ею Евразийский союз не вписывается в логику глобализаторов – он создается в сердце Евразии под интересы развития непосредственно стран этого континента, не входит и не собирается входить в подчиненные США блоки – НАТО и ему подобные, выступает адептом многополярного мира, где нет места гегемонии США.

Под «раздачу» с некоторым временным лагом сейчас попала и эрдогановская Турция. Её задачей, поставленной кураторами из Вашингтона на период «арабских революций», было формирование вокруг себя (в рамках общего замысла стратегов глобализации) «созвездия» новых арабских режимов, руководимых Ассоциацией братьев-мусульман (в том числе Египта и Сирии). Ведь глава турецкого правительства состоит как раз в ней и занимает ней не самую последнюю позицию. Однако Т.Эрдоган с задачей не справился – в Сирии режим Б.Асада в ходе трехлетных волнений 2011-2013 гг. устоял, а в Египте, действующие масонскими методами «братья-мусульмане» быстро потеряли кредит доверия населения. Опеку над самой крупной арабской страной США были вынуждены передать летом 2013 года Саудовской Аравии, которая поддержала там военный переворот и выразила готовность выделить деньги на перевооружение и укрепление египетской армии.

Кроме того, Т.Эрдоган виновен в том, что он развивал и поддерживал связи с Россией, выведя торговые отношения с ней на многомиллиардные обороты и обеспечив ей благожелательный нейтралитет в период создания ТС. Сейчас харизматичный турецкий премьер стал мешать попыткам постановки Украины под полный контроль прозападных сил, да и вообще проявлять излишнюю самостоятельность (закупки систем ПВО в Китае, развитие связей с Ираном) и на него тут же начались нападки со стороны сидящего в Пенсильвании могущественного лидера тайного общества «Хизмет» Ф. Гюлена.

Только увязав воедино события на Украине, Ближнем Востоке, Передней Азии и в Закавказье, можно разглядеть замыслы стратегов глобализации. Смогут ли они их реализовать, покажет время. Чаша весов колеблется, но победа Збигу далеко не гарантирована. Возможно, что историческое время на решение задачи сдерживания России совокупным Западом уже упущено…

«Casus belli» по-американски

Валерий Куликов, эксперт-политолог

Многие страны отмечают легкость, с которой Белый дом, во имя достижения своих имперских амбиций по верховенству в мире, свергает законные правительства в результате организованных им «цветных» и «арабских революций», или угроз применения военной силы, как это происходит с Сирией.

Вчера это были страны Ближнего Востока и Северной Африки, Закавказья и Средней Азии.

Сегодня эта технология оттачивается Вашингтоном на Украине.

Одновременно готовится переворот в Турции против Эрдогана. Явной причиной этому послужили выдвинутые недавно турецким премьер-министром обвинения в адрес посла США Фрэнсису Рикардоне в «подрывной деятельности» и связях с оппозицией. Как результат – в одной из последних публикаций в The New York Times Турция названа «угрозой для США», а политика Эрдогана квалифицируется как «приближающая политическую катастрофу».

Искусственно Белым домом подогревается в последнее время и политическая ситуация в Алжире в надежде привести к власти в этой стране своих марионеток.

Но вернемся к Украине.

Не получив ожидавшегося результата по установлению мирового господства после проведения серии «революций», Белый дом в экстренном порядке перешел в последние недели к реализации 2-ой части плана Бжезинского по развалу СССР – отторжению Украины от России.

В данном «процессе» Вашингтоном были активно задействованы многочисленные скрытые пружины. Это — кропотливое вскармливание активистов украинской оппозиции в США и Западной Европе, предоставление отдельным из них в качестве «вознаграждения» европейского и американского гражданства. По уже апробированной Белым домом схеме расшатывания политической системы в Египте, Сирии и других странах, 5 миллиардов, по заявлению помощника госсекретаря США Виктории Нуланд, было потрачено на финансирование движения оппозиционного украинскому правительству, которое ранее было официально признано Вашингтоном легитимным. Демонстрируя неприкрытое вмешательство во внутренние дела суверенного государства, на киевский майдан были направлены многочисленные «группы поддержки» в лице американского сенатора Маккейна и ряда других политиков США, Западной Европы.

Для пополнения оппозиционного движения на киевский майдан достаточно быстро западными спецслужбами стали направляться потоки боевиков из стран Ближнего Востока и члены националистических банд Европы. Ведь если на Ближнем Востоке и в странах «арабской революции» для них становится меньше «работы», то их чем-то надо «занять», иначе свой пыл и полученный опыт экстремистской деятельности они могут реализовать в Западной Европе или же самих США, а этого очень не хочется вашингтонским «стратегам»!

В результате американского «экспорта демократии» расправили крылья и встали «на изготовку» выполнения приказов из Вашингтона не только пришлые «революционеры», но и фашиствующие элементы Западной Украины, пособники террористов, в лице Д.Яроша, с применением оружия устрашающие законопослушных украинцев и русскоязычное население. Когда же этой инспирированной Западом вакханалии население автономной республики Крым и ряда восточных регионов решило положить конец, взяв под собственный контроль госструктуры, основные административные и промышленные объекты на местах, а вдобавок еще и попросило российского президента В.В.Путина заступиться за них и миллионы российских граждан, веками живущих на украинской земле, то на эти действия последовала резкая реакция Белого дома и даже предупредительное: не смейте!

Вот что удивительно: как только какое-нибудь государство собирается защищать своих граждан от произвола американцев, Вашингтон начинает гневно грозить своим пальчиком. Сам же Белый дом безнаказанно нарушает каноны международного права под лозунгом «защиты американских граждан».

И примеров этому множество. Вот лишь некоторые из них.

Гренада, 1983 год.

В результате произошедшего в Гренаде в 1979 году военного переворота, к власти в стране пришло леворадикальное движение New JEWEL Movement. 25 октября 1983 года, под предлогом защиты 630 американских студентов-медиков, а также по инициированной самим Белым домом «просьбе» Организация государств Восточной части Карибского моря (Organization of Eastern Caribbean States), американский президент Рональд Рейган отдал приказ о начале военной операции под кодовым названием «Вспышка ярости», в которой приняло участие почти 8 тыс. американских военных. В результате боевых действий США правительство Гренады было свергнуто. Операция тогда обошлась американским налогоплательщикам почти в 200 млн. долларов, было уплачено 110 млн. долларов в качестве компенсации за ущерб, нанесенный острову в ходе вторжения.

Ливия, 1986 год.

15 апреля 1986 г. по распоряжению президента Рональда Рейгана американские военные самолеты нанесли бомбовые удары по пяти объектам в районе ливийских городов Триполи и Бенгази. В результате этой операции было сброшено 60 тонн боеприпасов, от которых пострадали гражданские и дипломатические объекты (в частности, здание посольства Франции в Триполи). Операция проводилась как «акт возмездия за гибель от рук ливийских террористов» американских граждан во время теракта на борту самолета американской авиакомпании Trans World Airlines (2 апреля, рейс Рим-Афины, погибли четверо американцев) и взрыва на ночной дискотеке «La Belle» в Западном Берлине (5 апреля, погибли два американских гражданина, ранены 229 человек).

Панама, 1989 год.

Во второй половине 1980-х годов, в ответ на проводившуюся правительством Панамы независимую от США внешнюю политику и укрепление ее связей со странами Южной и Центральной Америки, Белый дом предпринял попытку организации правительственного переворота, которая закончилась неудачно. В результате, в декабре 1989 года президент США Джордж Буш-старший отдал приказ о начале военной операции «Правое дело» по силовой смене режима в этой стране с участием 25 тыс.американских солдат. В качестве ее основных причин Вашингтоном было указано на «защиту американских военнослужащих, охранявших Панамский канал, а также демократии и прав человека в Панаме». Во время военной операции американская армия наносила авиа- и артиллерийские удары по городским кварталам, в результате чего были разрушены объекты гражданской инфраструктуры, экономике Панамы был нанесен ущерб порядка 1 млрд. долларов. Эта операция тогда обошлась американским налогоплательщикам в 163 млн. долларов.

Афганистан и Судан, 1998г.

После взрывов 7 августа 1998 г. у посольств США в Танзании и Кении, в результате которых погибло 224 (в том числе 12 американцев) и было ранено 5 тыс. человек, президент США Билл Клинтон отдал приказ о нанесении ударов крылатыми ракетами по нескольким лагерям подготовки боевиков «Аль-Каиды» в Афганистане.

Одновременно, американскому ракетному обстрелу подверглась фармацевтическая фабрика Ан-Шифа в Судане, которая, по заявлениям Белого дома, использовалась для производства химического оружия. Однако, по словам посла Германии в Судане Вернера Даума, эта фабрика была единственным источником лекарств в стране, и ее уничтожение привело к десяткам тысяч смертей среди гражданских лиц.

Ирак — операция «Иракская свобода», 2003 г.

Под сфабрикованным самим Вашингтоном предлогом наличия у Ирака оружия массового поражения (которое, кстати, так и не было найдено!), а также гипотетической связи режима Саддама Хусейна с «Аль-Каидой», 20 марта 2003 г. США вместе с Великобританией, без санкции Совбеза ООН, начали военную кампанию против Ирака и 9 апреля американские войска заняли Багдад. В качестве дополнительных обоснований Вашингтоном назывались «нарушения демократии» и репрессии со стороны иракских властей в отношении своих граждан.

За время иракской войны погибло около 4,5 тыс. американских военнослужащих и более 32 тыс. было ранено, пострадало до 1,5 млн. человек мирного населения. В настоящее время Ирак остается главным очагом нестабильности на Ближнем Востоке.

Ливия — операция «Рассвет Одиссея», 2011 г.

В результате организованной Белым домом кампании «мягкой силы» по международному осуждению режима Каддафи, в марте 2011 года пять американских бомбардировщиков сбросили бомбы на почти сотню целей в Ливии. В октябре 2011 г. повстанцы (предположительно при помощи американцев) выследили ливийского диктатора, захватили его в плен и расстреляли без суда и следствия, предварительно подвергнув истязаниям.

Только американским налогоплательщикам эта операция обошлась в 1,1 млрд. долларов.

Южный Судан, 2013 г.

17 ноября в территориальных водах Сомали ВС США провели боевую операцию по освобождению капитана контейнеровоза Maersk Alabama Ричарда Филлипса, которую государственные американские СМИ назвали «эталонной». А месяцем позже для «защиты американских граждан» президент Б.Обама распорядился направить в эту страну 45 военнослужащих США.

Так что пальчиком за самовольное направление воинских контингентов за рубеж надо грозить не Москве, а Белому дому и отдельным президентам США, которые наплевали на международные нормы и силой оружия меняли, да и продолжают сейчас менять, неугодные режимы.

Что же касается Украины, то в ответ на проявленную Б.Обамой «озабоченность» планами возможного использования российских вооруженных сил на территории Украины, В. В. Путин привлек его внимание к провокационным, преступным действиям ультранационалистических элементов, по сути поощряемых нынешними властями в Киеве и акцентировал внимание на наличии реальной угрозы жизни россиян, находящихся на территории Украины.

Путин подчеркнул, что в случае дальнейшего распространения насилия на восточные регионы Украины и Крым, Россия оставляет за собой право защитить свои интересы и проживающее там русскоязычное население.

«Арабская весна» докатилась и до Украины

Станислав Иванов

Анализируя трагические события «арабской весны» 2011-2014 гг. на Ближнем Востоке некоторые эксперты и политологи высказывали предположения, что эти масштабные вспышки насилия могут не ограничиться конкретными временными рамками, сменой правящих элит в отдельных странах этого региона. Вероятность превращения «арабской улицы» и радикальных исламистских группировок в новый, постоянный фактор внутриполитической обстановки в арабских странах все настойчивее становилась объективной реальностью. И, если на первых этапах «народные бунты» выглядели как бы стихийными, то совсем скоро США и их западные партнеры попытались «оседлать эти события», направить их в нужное для себя русло и придать им характер «управляемого хаоса». Как впоследствии стало известно, «арабские революции» при отсутствии явной связи с западными кукловодами все же исподволь готовились в недрах ЦРУ и Госдепа. Не случайно в событиях «арабской весны» весьма активную роль играли бывшие эмигранты, выпускники и учащиеся западных ВУЗов, использовались новейшие информационные технологии и т.п.

Запад закрывал глаза на антиправительственные несанкционированные митинги и демонстрации, в том числе и с применением насилия к правоохранительным органам, совершением толпой актов вандализма, одновременно осуждал власти за применение силы при наведении конституционного порядка. Более того, военная машина НАТО практически разгромила военные объекты и правительственные войска в Ливии и помогла боевикам оппозиции зверски уничтожить главу государства — Муаммара Каддафи. В результате, Тунис, Ливия, Египет, Йемен, Ирак, Ливан надолго погрузились в атмосферу хаоса и террора, истекающая кровью в гражданской войне Сирия, к тому же подверглась интервенции со стороны сил международного терроризма. Главными спонсорами и пособниками «сирийской революции» стали сателлиты Вашингтона в регионе: Саудовская Аравия, Катар, Турция и Иордания. Американские власти официально признали факты поставки ими оружия и боевой техники, так называемой, Свободной сирийской армии и подготовки боевиков сирийской оппозиции в учебных центрах и военных лагерях Иордании. В своем стремлении во что бы то ни стало свергнуть так ненавистный им режим Башара Асада, носители западной демократии закрывают глаза на вербовку и переброску в Сирию тысяч боевиков-джихадистов, в том числе и из западных стран. Вашингтон даже не смущает тот факт, что воюющие в Сирии разношерстные группировки связаны с «Аль-Каидой» и фигурируют в списках террористических организаций в США, ЕС, ООН.

Еще «арабская весна» в самом разгаре, а западные политологи уже активно обсуждают вероятность ее распространения на другие страны и регионы, в частности, на постсоветское пространство. Якобы, по их мнению, в ряде стран бывшего СССР созрели предпосылки к «революционным» преобразованиям: высокий уровень коррупции, слабо развиты гражданские общества, они нуждаются в ускоренной демократизации по западным лекалам. И хотя на первый план ими выдвигались станы Центральной Азии, первыми жертвами агрессивной политики США и их западных союзников стали Грузия и Украина. Но, если Тбилиси после ухода с поста президента М.Саакашвили пытается как- то нормализовать свои отношения с Россией, и новое грузинское руководство даже снизило накал враждебности по отношению к Абхазии и Южной Осетии, то Украина в начале 2014 года не без помощи западных стран оказалась на грани гражданской войны и распада по национальному или региональному признакам.

Как известно, попытки ускоренной интеграции Украины в ЕС и втягивания ее в сотрудничество с НАТО предпринимались еще во времена президентства В.Ющенко и премьерства Ю.Тимошенко. Однако финансово-экономическая зависимость Украины от России и наличие многочисленного русскоязычного электората сдерживали эти процессы. С избранием на пост президента В.Януковича эти планы и вовсе оказались отодвинутыми на неопределенное время. Такая ситуация явно не устроила Вашингтон, Брюссель и местных, доморощенных олигархов, которые зарабатывая деньги на сотрудничестве с Россией, размещали их в виде инвестиций и вкладов на Западе. Ждать очередных выборов президента и нового парламента им не хотелось, да и уверенности в переменах во власти в нужном им ключе не было. Вот тут и пригодился опыт «арабской улицы» или «арабской весны».

Непосредственным предлогом к массовым антиправительственным выступлениям в Киеве послужил перенос сроков подписания документа о начале процедуры вступления Украины в Евросоюз. Президента и его окружение обвинили в коррупции, пророссийской ориентации, неспособности решать социально-экономические проблемы, прочих грехах. Главной действующей силой оппозиции (боевым крылом) стали хорошо подготовленные отряды боевиков националистического толка из западных областей Украины. По примеру арабских исламистов они прибыли на киевский майдан (кстати, майдан – арабское слово и означает – площадь) и приступили к планомерной осаде и захвату правительственных зданий. Заслоны милиционеров со щитами и резиновыми дубинками подвергались налетам боевиков с применением бутылок с зажигательной смесью и булыжников. На последнем этапе противостояния отряды националистов первыми применили огнестрельное оружие, с обеих сторон погибло свыше 80 человек, сотни были ранены.

Все недели ожесточенного противостояния законной власти и боевиков-националистов западные эмиссары оказывали беспрецедентное давление на В.Януковича и упорно не замечали агрессивных и преступных действий вооруженной оппозиции. Им явно импонировала операция по насильственному захвату власти в Киеве с помощью зажигательной смеси и огнестрельного оружия. Еще раз на практике была продемонстрирована политика «двойных стандартов» Запада в отношении прав человека и соблюдения законов. Как свидетельствуют первые законодательные акты обновленного украинского парламента, русский и другие языки многонациональной Украины (венгерский, крымско-татарский и другие) утрачивают статус региональных языков, т.е. теперь граждане не смогут обучать детей на родных языках, вести переписку и использовать их при обращении в государственные органы власти, закроются русские театры, СМИ и т.д. На деле почти половина граждан Украины станет как бы негражданами и людьми второго сорта, примерно в таком положении, в каком они оказались в странах Балтии.

Почему то в Канаде, где только одна провинция Квебек франкоязычная, этот язык наряду с английским имеет статус государственного языка, любой канадец может обратиться в местные или центральные органы власти на своем родном языке, этим правом он может воспользоваться даже в зарубежных канадских представительствах. В Швейцарии сразу несколько языков государственные (немецкий, французский, итальянский, ретороманский). Даже в арабских странах есть примеры двуязычия, например, в Ираке, где курды составляют 17 % от населения страны, но курдский язык – язык регионального общения. Запад, культивируя у себя стандарты демократии, упорно не хочет замечать наступления на права русскоязычного населения Украины, дискриминации русских по национальному признаку при приеме на государственную службу и т.д. Если бы хоть часть своих усилий по защите прав сексуальных меньшинств Вашингтон и Брюссель направили на выравнивание в правах украинцев и русских на Украине, то это было бы весьма кстати.

Таким образом, реализуя свой глобальный проект по демократизации мира по западным стандартам, Вашингтон и его западные партнеры действуют беспардонно и избирательно: одним достаются «крохи с барского стола» в виде обещанной финансовой помощи, других дискриминируют по различным признакам (национальным, этническим, религиозным, другим), третьих ввергают в перманентный хаос и насилие (Афганистан, Сомали, Сирия, Ирак, Ливия). Вот и настала очередь искусственной демократизации Украины с помощью наследников фашистских наймитов – националистов западных областей, часть из которых получила опыт ведения боевых действий против российской армии в Чечне и Южной Осетии. Не случайно, наряду со сносом памятников Ленину, молодые бандеровцы оскверняют и памятники воинам-освободителям, которые своими жизнями защитили Европу и спасли мир от коричневой чумы. Стали достоянием общественности и факты издевательств над главами западных регионов, когда их приковывали наручниками, обливали водой и подвергали другим публичным унижениям. Так почему же эти провокационные и преступные действия на Западе не считаются нарушениями прав человека и воспринимаются как должное?

КНДР – два года: полет скорее нормальный, но что ждет нас потом?

Константин Асмолов

Пять лет назад автор написал довольно широко разошедшийся по интернету текст с условным названием «После Кима». В нем он пытался подумать о перспективах КНДР после ухода Великого руководителя. И завершил его прогнозом, который, в общем-то, сбылся: «В том виде, в каком мы ее знаем, Северная Корея будет существовать до смерти Кима и ориентировочно 1-3 года после нее». Более того, за эти два года Северная Корея провела еще одно ядерное испытание и наконец-то запустила не подводный, а искусственный спутник Земли, вышедший на околоземную орбиту.

Новый курс развития предполагает определенные преобразования, экономическое положение страны улучшается. Торговый оборот Кэсонского комплекса за октябрь 2013 г. составил 152 млн. долларов. Северяне сокращают закупки зерна и через год – два Северная Корея имеет шанс преодолеть продовольственную несамодостаточность, выйдя на тот минимальный уровень обеспечения народа продовольствием в 1413 калорий, который позволит ему не зависеть от внешней гуманитарной помощи и ее выпрашивания.

Ким Чен Ын не выглядит человеком, который воспринимает свою должность лидера только в парадигме власти и личного блага. У него есть определенное понимание своей роли и ответственности за страну и готовность принимать жесткие, даже неожиданно жесткие решения. У него есть желание работать — то, что на развенчании Чана он появился в очках, говорит о том, что он посадил зрение, а значит, (предположительно) много работал с документами.

Что ждет Северную Корею дальше, учитывая, что ее молодой руководитель стремится быть не менее неординарным политиком, чем были его дед и отец?

Здесь просматривается несколько вариантов развития, из которых наиболее вероятным оказывается условное поддержание статус-кво в рамках дальнейшего укрепления власти молодого Кима и развития политики пёнчжин. Экономика постепенно налаживается, в то время как существование ракетно-ядерной программы позволяет, как минимум, быть уверенными в том, что к стране не применят югославский, иракский или ливийский варианты смены режима, чреватые слишком большими издержками. Хотя в военном противостоянии у Северной Кореи не так много шансов, пиррова победа никого не устроит, и потому предпочтительно не рисковать.

Во внешней политике у КНДР есть определенные возможности лавировать между окружающими сверхдержавами и пытаться избегать доминирования какой-то одной: с одной стороны, Пхеньян будет использовать позиции Москвы и Пекина, заинтересованных в существовании буферного государства, с другой – использовать определенную конкуренцию между Москвой, Пекином и Сеулом. Все это позволяет Пхеньяну протянуть какое-то время и обеспечить режиму относительно безбедное существование, а массам – кусок хлеба, и в отдаленной перспективе – кусок хлеба с маслом.

Потенциальных ухабов на этом пути три. Во-первых, в условиях слишком большого давления на Север Пхеньян может излишне активизировать развитие ракетно-ядерной программы, что обострит «дилемму безопасности» и ухудшит отношения с Пекином и Москвой. Но этот элемент проблемы мы уже не раз разбирали.

Во-вторых, деятельная натура и импульсивность Ким Чен Ына могут привести к определенному накоплению тактических ошибок, когда их количество перейдет в качество. Похоже, что некоторая страсть к «красивым жестам» у Кима есть, и это видно по его немного иной манере фотографироваться или процедуре ликвидации Чан Сон Тхэка, носившей характер «показательной порки». Оттого автор вынужден держать в голове и вариант, при котором молодой генерал может заболеть звездной болезнью, впасть в упоение внешней стороной своей деятельности или превратиться в правителя, которого интересуют только внешние признаки лояльности и стабильности. Но ключевое слово здесь «может».

В-третьих, это вопрос о том, есть ли у Ким Чен Ына достаточно сторонников, чтобы их можно было расставить на ключевые посты, заменив прежние кадры. А также, каково их качество. Без этого уровень управления страной может сильно просесть, а кампания чисток, например, превратится в кампанейщину с перегибами и поиском стрелочников, либо одних коррупционеров станут вычищать другие коррупционеры.

Еще один вопрос, на который я не знаю ответа, — это то, как видит себя сам Ким Чен Ын. Понимает ли он, что руководимая им страна уже давно не является идеальной командно-административной системой и тоталитарно/традиционным там остался только фасад? Либо по молодости он находится в плену определенных иллюзий, видит себя вторым Ким Ир Сеном в зените славы и полагает, что государство – это он.

Будут ли в КНДР реформы? Какие-то – да, но аккуратные и ограниченные. Не стоит ставить жесткий знак равенства между реформами в том смысле, как их понимают на Западе, и теми поблажками частному сектору, которые сейчас происходят на Севере. Достаточно вспомнить, что в отличие от СССР, в других странах соцлагеря (ГДР, Венгрия и т. п.) частный сектор был развит больше, чем в Советском Союзе и спокойно существовал еще до «бархатных революций». К тому же, надо помнить, что основу, например, китайских реформ составила иная демографическая ситуация: Дэн Сяопин опирался на большое количество рабочих рук на селе, в то время как на Севере еще до кризиса середины 1990-х в сельском хозяйстве было занято всего 30 – 40 % населения. Это означает, что механическое копирование китайского пути маловероятно.

Но кстати о китайском пути. Второй по вероятности вариант развития событий предполагает определенный уход КНДР под Китай как единственную страну, действительно обладающую серьезными рычагами влияния на Пхеньян. Новое китайское руководство относится к Северу с все возрастающим прагматизмом, а отношение к Пхеньяну в блогах и СМИ характеризуется высоким уровнем плюрализма.

В настоящее время Пекин стремится укоротить поводок, пытаясь добиться того, чтобы его ближайший сосед был более послушным. Во-первых, Пекин – единственная сторона, у которой на Север есть рычаги влияния. В частности, он действительно может вызвать на Севере коллапс, попросту перекрыв китайско-корейскую границу.

Во-вторых, на фоне общих санкций Китай предоставляет помощь, которая постепенно становится рычагом влияния, т.к. вырабатывается повышенная зависимость от неё. Одновременно КНР привязывает экономику севера к экономике провинций северо-восточного региона, отчего среди деятелей параллельной экономики проявляется богатое и влиятельное крыло тех, чей бизнес и благосостояние связаны с Китаем. И если власти будут пытаться ограничивать китайско-корейские контакты, это будет бить им не по идеологии, а по карману, что гораздо более значимо.

В-третьих, КНР активно вкладывается в создание новой северокорейской элиты. Высший эшелон, конечно, может отправить своих детей в Швейцарию. Средний эшелон оправляет детей учиться в Китай, чётко являющийся аналогом Ближнего Зарубежья времён СССР, с точки зрения понимая жизни с другой стороны занавеса. А несколько лет, проведённых там, влияют на образ мыслей, потому что «фарш невозможно провернуть назад».

Поэтому вариант «возвращения сюзерена» весьма вероятен. В этом случае китайский путь объявляется основной политической и экономической стратегией. В чучхе выпячивается не столько коммунистический или националистический, сколько конфуцианский компонент, а при дальнейшей идеологической обработке оно может стать аналогом «азиатских ценностей». Китайская экономическая помощь, объем которой резко возрастает, позволяет решить часть экономических проблем в обмен на политическую лояльность и следование китайской внешнеполитической линии. Корейские отходники продолжают появляться в Китае, но делают это более цивилизованно. Во внешнеполитической сфере Северная Корея поддерживает китайскую модель многополярного мира и скорее рассчитывает на военное прикрытие Китая, чем на ЯО.

Третий вариант предполагает, что власти не удастся отрезать от параллельной экономики ее коррупционную составляющую и постепенно мы столкнемся с ситуацией, при которой «Центр партии» постепенно теряет рычаги влияния на регионы или структуры, и те начинают проводить политику в собственных интересах. Власть закрывает глаза на все, что не несет ей угрозы, и при этом занимается своим личным обогащением, оказываясь не столько государственной властью в принятом понимании, сколько командованием самой большой коррупционной клики.

Этот вариант уже раскрывался частично в тексте про «пёнчжин и массовые расстрелы», и хочется лишь добавить, что в случае наступления такой ситуации тотально коррумпированного режима, многие пропагандистские страшилки, которые сегодня приписывают КНДР, вполне могут стать реальностью. В итоге уровень проблем, который такой режим будет создавать своим соседям, может привести к тому, что о совместных действиях для решения этой проблемы договорятся все. Но гипотетический силовой вариант, когда Северная Корея становится целью «гуманитарной интервенции», спланированной в Пекине и/или Вашингтоне, стоит в списке вероятностей на самом последнем месте хотя бы потому, что никто в Восточной Азии не будет специально доводить проблему до такого уровня.

А предпоследнее место может занимать вариант, который кажется относительно неочевидным. В нем конфликт начинается из-за комплекса иррациональных факторов, не связанных напрямую с политическим решением руководства той или иной страны. Это – довольно развернутая тема, которую мы разбирали в недавнем материале.

Таким образом, в целом перспективы Северной Кореи выглядят скорее позитивно, но подводных камней на пути немало. Многое зависит и от внезапных изменений международной обстановки, создающих глобальный фон, и от ситуации в Северо-Восточной Азии, и от того, насколько будут развиваться те или иные личные качества молодого руководителя.

В конце концов, когда без малого 20 лет назад этот мир покинул Ким Ир Сен, подавляющее большинство экспертов тоже пребывало в уверенности, что у руля КНДР стоит некомпетентный плейбой, и крах режима наступит в ближайшие годы. Несколько книг, посвященных неминуемому «грядущему краху Северной Кореи», выдержали с тех пор не одно переиздание. Поэтому будем следить за развитием событий и принимать меры к тому, чтобы путь, которым идет Северная Корея, максимально соответствовал общерегиональной стабильности.

КНДР. Китай > Внешэкономсвязи, политика > ru.journal-neo.org, 1 марта 2014 > № 1197422 Константин Асмолов

Председатель Совета директоров Союза производителей цемента Мустафа Гючлю заявил, что Турция по производству цемента находится на первом месте в Европе и на пятом в мире. Потребление цемента на душу населения в Турции в 2013 году составило800 кг. при среднемировом потреблении в550 кг. В прошлом году на внутреннем рынке Турции было продано 63,5 млн. тонн и экспортировано 12,5 млн. тонн цемента. Основными пркупателями турецкого цемента в 2013 году стали Ливия – 2,1 млн. тонн, Ирак – 1,6 млн. тонн и Россия – 1,1 млн. тонн.

Миллиет

Моряки ВМС Туниса спасли в Средиземном море возле острова Джерба 98 нелегальных иммигрантов из Африки, терпевших бедствие на надувной лодке, сообщает в среду интернет-портал "Нахарнет".

Как заявил пресс-секретарь министерства обороны Туниса капитан 3-го ранга Тауфик Ар-Рахмани, иммигранты, среди которых были женщины и дети, пытались на многоместной резиновой лодке переправиться c территории Ливии на итальянский остров Лампедуза. Однако, по словам Ар-Рахмани, лодка дала течь, что вынудило иммигрантов изменить курс и свернуть к берегу, где им на помощь пришли тунисские моряки.

Иммигранты были доставлены кораблём тунисских ВМС на военно-морскую базу в городе Сфаксе и переданы жандармерии. Один из спасённых (конголезский мальчик 9 лет), состояние здоровья которого вызывало серьёзные опасения, был доставлен вертолётом в больницу Сфакса.

В октябре 2013 года близ острова Лампедуза около 400 иммигрантов из Африки погибли в результате двух кораблекрушений.

Ливия: три года спустя

Юрий Зинин

После трех лет «демократических преобразований», силой навязанных Ливии Вашингтоном и НАТО, ситуация в этой стране остается весьма плачевной.

Если говорить о внешних эффектах «перемен», то можно указать на появившееся недавно объявление в Ливии о начале съемок крупного телесериала под названием «Драгунов». На плакате анонсированной ленты изображен повстанец со снайперской винтовкой советского конструктора Драгунова за плечами. Фильм, сообщили его создатели, делается по горячим следам «революции 17 февраля», так называют восстание против М. Каддафи, начавшееся три года назад и приведшее к его свержению.

Война при силовом вмешательстве НАТО обрушила вертикаль прежнего авторитарного правления. Она была снизу доверху главным стержнем государственности и стабильности в огромной стране, почти в три раза превосходящей по площади Украину, при населении в 5 млн. человек.

Образовавшийся вакуум власти заполнили сотни крупных и мелких вооруженных отрядов милиции с весьма смутными представлениями о будущем страны и ее устройстве. Курс по интеграции этих формирований новыми властями в армию и правоохранительные силы стопорится по ряду причин.

Так, объединявший бывших повстанцев общий запал ненависти к бывшему лидеру после их победы исчерпал себя. Не появилось ни общей харизматической фигуры, ни животворной идеи, которые бы смогли сплотить боевиков. Племенной и региональный партикуляризм, амбиции, сдерживаемые ранее силой режима, вырвались на свободу.

Это при наличии массы бесхозного оружия (не менее 4 млн.единиц) создало взрывоопасную атмосферу при решении споров и разногласий. С декабря 2011 года Ливию лихорадит от эксцессов на межплеменной почве. Наиболее «горячие точки» — юг страны. В январе 2014 года две недели распрей между племенами Тубу и Авляд Сулейман в городе Себха в центре Сахары унесли жизни 88 человек.

Строительство новой вертикали власти идет со скрипом. Заимствованные со стороны компоненты политической надстройки такие, как избранный в июле 2012 года временный парламент, многопартийность и т. д. не опираются на зрелый и прочный базис местного общества.

За эти годы привычным делом стали осады временного парламента и министерств вооруженными группами, прибывавшими их разных регионов. Действия этих формирований, завязанных на племенные, клановые или земляческие интересы, усилены аккордами исламизма.

120 ливийцев: политиков, журналистов, правозащитников, военных пали жертвами убийств и покушений, взрывов бомб и действий камикадзе в 2013 году. Больше всего этих актов произошло в городе Бенгази — колыбели восстания и революции 17 февраля.

Раздрай в области безопасности следует по пятам центральной власти, парализуя экономику страны и госслужбы. По данным министра нефти и газа Ливии А.Аль-Аруси, объем добычи нефти в начале 2014 года составил 650 тыс. барр. в день, то есть 40% от дореволюционного уровня в 1,5 млн. барр.

Причина падения — несанкционированные акции отрядов бывших боевиков на востоке страны, которые сегодня претендуют на большие отчисления от экспорта нефти — основного богатства страны чем раньше. С этой целью с лета прошлого года они заблокировали работу ряда терминалов по вывозу черного золота.

Правительство, не прекращая переговоров с забастовщиками, грозит применить силу, вплоть до бомбардировки танкеров, если те попытаются вывести незаконную нефть.

То, что происходит, указывает на процесс переформатирования правящей элиты, наблюдаемого после ухода Каддафи. В борьбу вовлечены силы и группы, стремящиеся пользоваться своей долей от доходов энергетического сектора государства-рантье через сеть влиятельных посредников.

По многим показателям: добыче нефти, уязвимости перед вызовами различных сил, критериям безопасности как для граждан страны, так и иностранцев в Ливии виден откат по сравнению с дореволюционным временем. Токи насилия из этой страны растеклись за ее границы, в ближайшем геополитическом пространстве, способствовали кризису в Мали.

Время покажет, смогут ли нынешние власти справиться с деструктивными трендами, исходящими от разных групп, или они примут системный характер, обрекая Ливию на дрейф к «несостоятельному государству».

Впрочем, как видно, такая раздробленная Ливия с большими запасами энергоносителей и валютными резервами (на конец 2012 года они оценивались в 124 млрд. дол.) некоторых стран устраивает больше, ибо ей проще диктовать свои условия.

Чем больше будет продолжаться нынешнее состояние нестабильности и «господство человека с ружьем», тем больше ливийский прецедент будет восприниматься с опаской странами региона, которые оберегают своей суверенитет от нарушений извне.

Речь идет, прежде всего, о Сирии. Против нее идет кампания давления, в том числе через каналы гуманитарной помощи, психологическая война, по канонам ливийского сценария после февраля 2011 года, для вмешательства во внутренний конфликт этой страны.

Цивилизации и кризис наций-государств

О чем спорят в России и не только

Резюме: Сторонники евразийского выбора вроде бы должны выстраивать мосты между Россией и исламским миром. Но и они нередко проявляют предвзятое отношение к мусульманской цивилизации как таковой.

В свете происходящих в современном мире трансформационных процессов "цивилизационная" тематика становится все более востребованной, интересной как для авторов – исследователей и публицистов, так и для читателей. Вопросы культурно-цивилизационной идентичности, характера взаимоотношений между ценностями различных регионально-культурных кластеров, путей эволюции наций-государств в условиях нарастающей гиперглобализации приобретают все большую остроту и требуют осмысления.

ПРОБЛЕМА ИДЕНТИФИКАЦИОННОГО ВЫБОРА

Россия, особенно в последние годы президентства Владимира Путина, позиционирует себя как государство особой цивилизации, основанной на духовности, приверженности традиционным нормам и ценностям. Среди них немалое место занимают ответственность индивида перед обществом и государством (наряду с его правами), религиозные идеалы (в противовес агрессивному секуляризму Европы). Это, однако, не останавливает борьбу между приверженцами различных концепций и моделей цивилизационной идентичности России. При всей разнородности и многочисленности тех или иных построений выделяются традиционно противостоящие друг другу в российском интеллектуальном сообществе философии "почвенников" (в прошлом – также "славянофилов") и "западников", как бы они себя в разные эпохи ни называли. В определенной мере дихотомия "консерватизм–либерализм" может рассматриваться как отражение этого противостояния.

Иногда полемика вокруг идентификационного выбора приобретает острый характер, выплескиваясь на экраны телевизоров, на страницы газет и журналов. Некоторые приверженцы "неопочвенничества", обычно позиционирующие себя как представители "патриотического национализма" (при всех групповых и индивидуальных различиях между ними), критикуя политику властей, требуют противопоставить нас в цивилизационном отношении Западу, чуть ли не вновь отгородиться от него "железным занавесом". К примеру, генерал Леонид Ивашов выдвигает проект Евро-Азиатского цивилизационного союза (современного аналога славянофильского проекта) на основе развития Шанхайской организации сотрудничества "как баланса и альтернативы Западу и транснациональному сообществу". Есть и сторонники неоимперского проекта, среди которых выделяются критики нынешней власти за ее "ориентацию на Запад", за "европейский выбор".

Либералы-"неозападники" тоже критикуют власть, но они недовольны иным. Политолог из Московского центра Карнеги Лилия Шевцова полагает, что философия российской идентичности при Путине – всего лишь "модель властвования". Эта модель, как она считает, "предполагает противодействие влиянию Запада как внутри российского общества, так и на постсоветском пространстве", и в ее рамках обосновывается претензия России "на роль защитника традиционных моральных ценностей от западного упадничества и деградации".

Является ли извечный спор сторонников разных моделей развития России свидетельством так и не изжитого ею конфликта идентичности или неотъемлемой чертой ее цивилизационной двуликости ("евразийскости")? Не случайно в дебатах об основных угрозах российской государственности одни говорят о "сетевой войне" против России со стороны "джихадистского интернационала", другие – со стороны "глобального Запада".

Отмечу, что с идентификационным вызовом в той или иной мере сталкиваются все общества. Приведу в пример не так давно появившийся в Западной Европе тезис о "Еврабии" (Eurabia), в котором отразились страхи европейцев перед возможной цивилизационной трансформацией Европы под натиском не поддающейся ассимиляции волны мигрантов из государств Арабского Востока и мусульманского мира. Параллельно возник термин "Лондонистан", отражающий распространенное (в том числе и в России) мнение о том, что британская столица стала центром подпольных джихадистских групп всех мастей. Есть даже теория "арабо-исламского заговора", имеющего целью подорвать Европу. Теория, как заметил Али Аллави (в недавнем прошлом – иракский министр, ныне – американский профессор), ничуть не менее абсурдная, чем "Протоколы сионских мудрецов".

ИСЛАМСКИЙ ЭКСТРИМИЗМ И ИСЛАМОФОБИЯ

В течение столетий Россия являет собой впечатляющий пример сожительства, культурного взаимообогащения и уважительного отношения друг к другу многих этнических и конфессиональных групп, в первую очередь православных и мусульман, в рамках единого общественного организма. Однако острый конфликт между Западом и исламским миром, волны исламского экстремизма, затронувшие и российские регионы, а также масштабные и неуправляемые миграционные процессы все же ухудшили отношения между этими группами. Сторонники евразийского выбора вроде бы должны выстраивать мосты между Россией и исламским миром (и в самом деле, не с огромным же Китаем нам "цивилизационно" объединяться), но и они, а не только националисты, нередко проявляют предвзятое отношение к мусульманской цивилизации как таковой.

Однако и в рамках этого дискурса приверженцы "неопочвенничества" склонны винить во всех бедах мира Запад и в первую очередь США. Отвечая в эфире "Голоса России" на вопрос о деятельности исламских террористов на территории Сирии, руководитель Санкт-Петербургского отделения Российского института стратегических исследований и специалист по Древнему Востоку Андрей Вассоевич утверждает, что "радикальные исламистские группировки управляются Соединенными Штатами Америки". Санкт-петербургский профессор не только приписал США создание "Аль-Каиды" (что отчасти не лишено оснований), но и оказал большую честь британской разведке, сообщив, что именно она (а не шейх Мухаммад Абд аль-Ваххаб) создала ваххабизм в XVIII веке.

Кстати, заметим, что в 1920-е гг. российская дипломатия с симпатией отнеслась к саудовско-ваххабитской экспансии в Аравии. Но, естественно, не из-за любви к ваххабизму, а потому, что видела в пуританском движении бедуинских племен силу, независимую от колониалистов и поставившую задачу объединить Аравию в рамках централизованного (вопреки британскому проекту "Разделяй и властвуй") самостоятельного государственного образования. В письме российскому представителю в Хиджазе Кариму Хакимову народный комиссар по иностранным делам СССР Георгий Чичерин писал: "Наши интересы в арабском вопросе сводятся к объединению арабских земель в единое целое". Он указывал в этой связи на возможность турецко-ваххабитского сближения (как актуален этот тезис сегодня!) "в некое мусульманское движение, направленное против западного империализма". При этом поначалу вовсе не исключалось, что Ибн Сауд может оказаться "английским ставленником", но все же в качестве такового Москва не без оснований видела противника Ибн Сауда – мекканского шерифа Хусейна. Позднее, после взятия ваххабитами Мекки и Медины, Чичерин пишет советскому послу в Тегеране: "Одним из средств давления на Ибн Сауда является руководимая ныне Англией в мусульманских странах кампания против ваххабитов за якобы произведенные ими разрушения в Мекке и Медине. Стремясь изолировать Ибн СаудаÖ, английские агенты используют фанатизм мусульманских масс против ваххабитов, чтобы ослабить Ибн Сауда и заставить его пойти на соглашение с Хиджазом и на английские предложения".

Саудовское королевство, которое первым официально признал именно СССР, а вовсе не Великобритания, по сути не являлось нацией-государством, поскольку было построено на религиозной основе (в сочетании с родо-племенной). Кстати, еще одним редким примером подобного образования стал созданный в конце Второй мировой войны Пакистан, где даже официальным языком был провозглашен не панджабский, на котором говорит самая крупная автохтонная этническая группа, а урду – язык мусульманских переселенцев из Индии. Что же касается Саудовской Аравии, то все эти годы там идет процесс формирования национальной идентичности на основе странно звучащего маркера – "саудовец", по имени правящего клана.

Кстати, в 1920-е гг., в период активного советского нацие-строительства в Средней Азии, местные руководители не только благосклонно отнеслись к появлению там салафитского проповедника по прозвищу аш-Шами ат-Тарабулси ("Сириец из Триполи"), но и помогали ему агитировать против местных суфиев. Есть даже мнение, что власти специально пригласили его из-за рубежа, чтобы использовать в своих интересах. Это объяснялось тем, что в то время именно "традиционные" суфийские шейхи были для власти основным противником в борьбе за умы мусульман, а салафизм, или ваххабизм, никакой реальной угрозы не представлял. В 1930-е гг. в Узбекистане пропаганду фундаментализма активно вел принявший ислам этнический русский по кличке "аль-Кызылджари". Некоторые современные узбекские имамы утверждают, будто бы даже глава Духовного управления мусульман Средней Азии после Второй мировой войны муфтий Зияуддин Бабаханов фактически содействовал распространению "ваххабизма", издавая уже тогда фетвы с осуждением некоторых народных обычаев, инкорпорированных местным исламом.

С течением времени ситуация изменилась. Ваххабизм, опираясь на огромные финансовые ресурсы, накопленные благодаря продаже нефти, начал агрессивную экспансию за пределы королевства, вызывающую отторжение большинства мусульман.

Россию цивилизационно объединяет с исламским миром не только то, что среди ее коренного населения более 15 млн человек исповедуют ислам (с иммигрантами – более 20 млн), но и отношение к религии, ее роли в обществе. Террористы и экстремисты, прикрывающиеся исламом и самочинно присваивающие право эксклюзивной интерпретации мусульманского вероучения, безусловно, наносят огромный ущерб гармоничному сосуществованию религиозных общин в России. Наверное, мусульманское духовенство могло бы сделать больше для того, чтобы противостоять экстремизму. Однако межконфессиональной гармонии вредят и проявления исламофобии, попытки изобразить ислам как религию нетерпимости и агрессивности.

Кстати, один из уроков украинского кризиса состоит в том, что угроза экстремизма вовсе не обязательно исходит от мусульманских сообществ. Другим же уроком является то, что, к сожалению, украинская православная церковь, ослабленная раскольниками, не смогла обуздать волну насилия, прокатившуюся по конфессионально и этнически близкородственной нам республике. Показательно, что очереди к привезенным в Киев дарам волхвов были на порядок меньше, чем в российской столице, где люди ждали на улице по девять часов. К нынешнему острому общественно-политическому кризису на Украине привел глубокий идентификационный разлом, а необходимость сделать выбор в пользу Европы или России лишь послужила своего рода катализатором.

РЕЛИГИОЗНЫЕ ТРАДИЦИОНАЛИСТЫ И "ОБНОВЛЕНЦЫ"

Можно согласиться с тем, что водоразделом между цивилизациями Запада и исламского мира является роль религии в обществе и государстве и отношение людей к этой роли. Однако, во-первых, и в лоне западной цивилизации имеются страны с достаточно высоким уровнем религиозности, хотя и со светской системой государственности, как, например, США. А во-вторых, и в исламском мире случались и подъемы атеистической мысли (особенно в 1920-е гг., в значительной мере – под влиянием Октябрьской революции в России и созданных на Востоке коммунистических партий), и режимы, построенные на секулярных принципах (Турция при Ататюрке и его последователях, Тунис при Бургибе). Египтянин Исмаил Мазхар (1891–1962) основал в Каире издательство "Дар аль-Усуль" для пропаганды атеизма, опубликовал в переводе ненавистную исламистам работу Чарльза Дарвина "Происхождение видов" и не менее чуждую для них книгу Бертрана Рассела "Почему я не христианин". Исмаил Адхам (1911–1940), еще один активный пропагандист атеизма, получивший образование в МГУ, создал в этих целях ассоциацию сначала в Турции, затем в Египте. Он утопился в Средиземном море, оставив записку, в которой просил кремировать его тело и не хоронить на мусульманском кладбище.С конца 1920-х гг. и в 1930-е гг. тяга к исламу снова стала возрастать, а атеистическая и секуляристская пропаганда – терять популярность. Египетский интеллектуал, выпускник Сорбонны Мухаммад Хусейн Хейкал (1889–1956), начавший с публикации трехтомного исследования о Жан-Жаке Руссо, затем прославился изданной в 1935 г. и ставшей классической работой "Жизнь Мухаммада". Еще более резкий разворот в сторону ислама в тот же период совершил начавший с воспевания английских поэтов-романтиков Аббас Махмуд аль-Аккад (1889–1964), среди учеников которого был самый, пожалуй, известный проповедник радикального исламизма (казнен в Египте в правление Гамаля Абдель Насера) Сейид Кутб (1906–1966), начинавший, подобно его учителю, как поэт и литературный критик. Его труды (наряду с работами пакистанца Абу аль-Ала аль-Маудуди) остаются источником вдохновения для многих джихадистов.

В работах современных исламских мыслителей можно обнаружить полемический дискурс, вполне сопоставимый с российскими спорами между "западниками" и "почвенниками". Махмуд Хайдар, рецензируя книгу Таха Абд ар-Рахмана о духе "исламской модерности" (рух аль-хадаса аль-исламийя), обращает особое внимание на различие между двумя категориями исламских авторов. Это, во-первых, "авангардисты", которые замещают традиционные исламские концепты современными западными: вместо шура – демократия, вместо умма – государство, вместо ростовщичество – прибыль и т.д. Во-вторых, это "традиционалисты", которые отвергают перенесенные с Запада концепты в пользу традиционных исламских: не секуляризм (ильманийя), а знание мира (аль-ильм би-д-дунья – арабский термин, имеющий общий корень с термином секуляризм, но почерпнутый из изречения пророка Мухаммада "Вы больше знаете о вашем мире" – "Антум аляму би-умур дуньякум"), не религиозная война – аль-харб ад-динийя, а открытие(арабский термин фатх, который используется применительно к средневековым арабо-мусульманским завоеваниям).

Не стихают споры о том, совместимы ли исламские нормы с демократическими ценностями. Эта тема активно обсуждается на многих конференциях и симпозиумах, на встречах религиозных деятелей, экспертов и политиков. Согласно одной точке зрения, сама постановка вопроса о возможности сочетать ценности исламской цивилизации с демократическими принципами в корне неверна, так как она демократична по своей сути и не нуждается в заимствовании из других систем. Сторонники иной точки зрения обвиняют исламские общества в авторитаризме, попрании прав человека, отсутствии свобод и т.п. Есть и приверженцы концепции конвергенции.

Приведу в этой связи пример, касающийся Всеобщей декларации прав человека 1948 года. В ее создании от арабского мира участвовал известный в то время ливанский политический деятель, христианин Шарль Малик (во время гражданской войны 1975–1990 гг. он был "идеологическим наставником" "Ливанских сил" – правой христианской милиции). Лишь позднее в исламском мире возникло неприятие отдельных положений Декларации, в частности статьи 18, гарантирующей свободу выбирать веру и менять ее, что противоречит базовым положениям шариата. В результате Организация Исламская Конференция (ОИК) разработала Каирскую декларацию прав человека, которая была принята на саммите ОИК в Каире в августе 1990 г. (напомню, что Россия имеет статус наблюдателя в этой структуре, которая теперь называется Организацией исламского сотрудничества). Нетрудно догадаться, что с принятием Каирской декларации базовые противоречия с нормами шариата, прежде всего – положений статьи 18, были устранены.

Но насколько непримиримы концепции прав человека в шариате и в большинстве государств мира? Можно ли сегодня вообще говорить об абсолютной универсальности какой-либо концепции в этой сфере? Можно ли, в частности, предположить, что в обозримой перспективе модернизационный процесс в исламе приведет к отказу от запрета на переход мусульманина в другую веру?

МОДЕРНИЗАЦИЯ И КУЛЬТУРНАЯ КОНВЕРГЕНЦИЯ

Успех модернизационного проекта будет зависеть во многом от того, как будут складываться отношения между различными культурами и цивилизациями. По Иану Питерсу, можно говорить о трех глобализационно-культурных парадигмах, или перспективах развития этих отношений: культурном дифференциализме, или сохраняющихся различиях; культурной конвергенции, или растущей похожести (sameness); культурной гибридизации, или постоянном смешении. Ключевым здесь является отношение к культурно-цивилизационным различиям: приведет ли глобализация к их нивелированию, стиранию путем поглощения одних другими, гомогенизации (конвергенция); будут ли они, напротив, укреплены, увековечены (дифференциализм, лежащий в основе теории "столкновения цивилизаций" Сэмюэла Хантингтона) или же будет идти процесс их смешивания (гибридизация). Следует заметить, что дискурс, основанный на известной еще в XIX веке концепции гибридизации, получил на Западе развитие именно в литературе, посвященной феномену миграции. Этот дискурс представляет собой антидот "эссенциализма", "фетишизма границ" и "культурного дифференциализма расистских и националистических доктрин", ключевыми понятиями которых являются этничность и идентичность. Гибридизация в определенном смысле может трактоваться как потенциальная утрата и того, и другого. Фетишизации межкультурных границ противопоставляется тезис об их неизбежной эрозии. Характерные для концепции гибридизации ключевые понятия – смешение, синкретизм. Ее сторонники анализируют такие процессы, как "креолизация", "метисизация", а также "ориентализация" западного общества. В данном контексте мусульманский Восток выполняет функцию агента гибридизации.

В истории исламского мира было немало примеров гибридизации. Вспоминается один почти забытый сегодня факт. Османские султаны-мусульмане не возражали, когда европейцы называли их столицу по-старому – "Константинополь", а сами они использовали различные наименования, включая такое известное, как "Высокая Порта", причем арабы чаще называли город именем "аль-Истана" (от перекочевавшего из персидского в староосманский слова, означавшего "место власти"). В республиканской Турции лишь в 1930 г., с принятием закона о почтовой службе, было предписано именовать столицу исключительно Стамбулом. Фактическое сохранение старого названия соответствовало желанию османских султанов перенести на себя величие византийской столицы, показать себя и наследниками ее культуры. Двойная идентификация здесь работала на имидж державы.

В какой-то мере этому подходу можно уподобить озвучиваемое ныне рядом видных российских историков новое прочтение взаимоотношений между русскими княжествами и Золотой Ордой, при котором подчеркивается цивилизационно-культурное взаимовлияние, а не вражда. А можно ли говорить в этом контексте о цивилизационном сближении, к примеру, арабов и евреев – носителей двух близких по духу авраамических религий?

АРАБЫ И ЕВРЕИ: РАЗРЫВ ИЛИ СБЛИЖЕНИЕ?

Сегодня подобная возможность явно блокируется нерешенностью арабо-израильского конфликта и продолжением израильской оккупации палестинских территорий. Палестинцы, утрачивая веру в возможность создания собственного государства, все чаще обращаются к идее создания единого демократического арабо-еврейского государства. Однако они осознают, что альтернативы концепции двух государств все равно не существует и разговоры о едином государстве обречены на то, чтобы остаться разговорами.

В то же время эта концепция получает поддержку ряда западных критиков Израиля, которых становится все больше, в том числе в еврейской общине США. Даже критическая реакция западных лидеров на резкое высказывание турецкого премьера Реджепа Эрдогана, сравнившего сионизм с фашизмом, хотя и не заставила себя ждать, все же была относительно мягкой. Напротив, именно после этого Обама выдавил из Биньямина Нетаньяху извинение за нападение на турецкую флотилию, направлявшуюся в Газу, в результате которого погибло девять турецких граждан.

Мое внимание привлекла опубликованная в The New York Times статья профессора философии из Массачусетского университета в Амхерсте Джозефа Левина. Он пишет: "Моя точка зрения состоит в том, чтонеобходимо подвергать сомнению право Израиля на существование и что поступать таким образом вовсе не означает проявлять антисемитизм". Но добавляет: "если речь идет о его существовании как еврейского государства". По мнению Левина, за евреями безоговорочно должно быть признано право жить на земле предков, но оно все же не влечет за собой право на "еврейское государство". Кстати, в XIII–XIX веках, когда евреи вели борьбу за эмансипацию, сломав стены гетто, они считали антисемитизмом любое отрицание своего права быть лояльными гражданами того европейского государства, в котором проживали. Левин призывает не подменять понятие народа в гражданском смысле понятием, основанным на этничности (что вполне напоминает дискуссии, ведущиеся сегодня в нашей стране по поводу "российской нации"). Народ в этническом смысле, подчеркивает Левин, должен иметь общий язык, культуру, историю и привязанность к общей территории, что делает применимость этого понятия к евреям трудным. Народ в гражданском смысле объединен общим гражданством и проживанием на имеющей границы территории. Однако 20% жителей Израиля – не евреи, а большая часть мирового еврейства не живет в Израиле. В гражданском смысле следовало бы говорить об "израильском государстве", а не еврейском.

Не буду приводить все непривычные для западного дискурса и вызывающие раздражение в Израиле рассуждения Левина на эту тему. Упомяну лишь его вывод, состоящий в том, что исключение из полноправного вхождения в народ Израиля его нееврейских граждан (в основном палестинцев) нарушает демократический принцип равенства всех его граждан. Левин говорит о "неизбежном конфликте между понятиями 'еврейское государство' и 'демократическое государство'". Недавно в Израиле стали негодовать по поводу исключения ультраортодоксальных партий из правящей коалиции, замечает автор, но никто не замечает того, что ни одну арабскую партию никогда не приглашали войти в правительство.

Замечу, что авторов подобных высказываний в Израиле обычно клеймят как self-hating Jews, т.е. "ненавидящих самих себя евреев". Кстати, к числу подобных причисляются такие известные личности, как Джордж Сорос, Вуди Аллен, Ури Авнери, Сэнди Бергер и другие, подвергающие Израиль критике за те или иные аспекты его политики. Это проявление все того же кризиса идентичности, а также характерного для израильского истеблишмента "менталитета окруженности", который отмечают многие авторы.

Нельзя не согласиться с исследователями, отмечающими типологическую близость позиций живущих в Израиле палестинских арабов и мизрахим – евреев, вышедших из стран Ближнего Востока и Северной Африки. И те и другие считают себя "жертвами ашкеназийского сионизма", подвергаясь дискриминации, которая превращает их – хотя и по-разному – в маргиналов. Как заключает Аталия Омер, если палестинские арабы строят свой протест на парадигме прав человека, "аргументация мизрахим возводит систематическое неравенство, характерное для израильского 'государства', к его эксклюзивистскому, этнореспубликанскому пониманию 'нации'".

ФУНКЦИЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПАМЯТИ

Кризис идентичности тесно связан с исторической памятью. У одних народов она сильна, у других слаба. Ко второй категории относятся не только "новые нации", и между нациями, имеющими долгую историю, в этом плане есть немалые различия. Так, к примеру, у народов Ближнего и Среднего Востока историческая память настолько сильна, что оказывает мощное воздействие на менталитет, на отношение к другим народам и вообще к жизни. Можно упомянуть и о своего рода "генеалогической памяти", имеющей разную протяженность в зависимости от этнической принадлежности. Достаточно спросить у статистического русского и арабского юношей, сколько поколений своих предков он знает. Можно быть уверенным, что араб знает значительно больше.

Отдельные факты истории для некоторых наций приобретают сакральный характер (Холокост для евреев, геноцид для армян). Особенно горька память о поражениях в войнах. Для арабов память о неудачах в нескольких войнах с Израилем невыносима, она создает комплекс неполноценности, для преодоления которого нужно ощущение достоинства и даже превосходства в чем-то ином.

Религия дает не только утешение, но и надежду, а в соединении с идеей избранности – то самое ощущение достоинства и превосходства. Как пишет известный ливанский интеллектуал Амин Маалуф, "ислам – это пристанище как для этничности, так и для достоинства". Поскольку арабские общества постоянно отставали в развитии от других стран (за исключением отдельных случаев), их армии терпели поражение за поражением, их территории подвергались оккупации, а люди унижались, "религия, которую они дали миру, стала последним прибежищем для самоуважения". Нет сомнения в том, что все данные обстоятельства были среди причин, породивших и "арабскую весну", и разгул насилия в обострившихся меж- и внутриконфессиональных и межэтнических столкновениях. Ближневосточная гангрена на наших глазах расползается за рамки региона, в том числе в северном направлении.

Позволю себе еще раз обратиться к Маалуфу, который упоминает и о "культурном (цивилизационном) достоинстве", с которым непосредственно связано стремление любой этнической группы сохранить язык и религию (при этом отмечается, что религия эксклюзивна, язык – нет). Автор вводит понятие "глобализованного коммунитарианизма (общинности)", являющегося одним из наиболее вредных последствий глобализации, когда резкое возрастание роли религиозной принадлежности сочетается с объединением людей в "глобальные племена" при помощи всепроникающих потоков информации. Это особенно заметно в исламском мире, где "беспрецедентная волна коммунитарного (общинного) партикуляризма, находящего яркое выражение в кровопролитном конфликте между суннитами и шиитами" (добавлю: и между различными направлениями в суннизме), выступает вместе с "интернационализмом". Последнее означает, что "алжирец добровольно идет воевать и умирать в Афганистане, тунисец в Боснии, египтянин в Пакистане, иорданец в Чечне, индонезиец в Сомали". Лишь в одном не соглашусь с автором – это не всегда происходит добровольно.

Трансляцию исторической памяти, в том числе и за пределы этнической группы, что оказывает непосредственное влияние на политику и вызывает порой бурные политические коллизии, облегчают современные мощные информационные потоки.

Память распространяется на весьма далеко отстоящие от нас по времени события, особенно если этносы, в них участвовавшие, сохраняются и в наше время, состоя в определенных отношениях с другими участниками тех событий. Достаточно упомянуть в этом контексте Куликову битву для русских и татар, битву на Косовом поле для сербов и т.п.

Все это имеет непосредственное отношение к формированию у этносов представления о самих себе, того, что по-английски называется self-image. Замечу, что в нашей литературе чаще говорят об "образе Другого", что превратилось уже в своего рода клише, а концепт вышеназванного "само-образа", как правило, остается за рамками научного интереса, воспринимается как нечто само собой разумеющееся.

Не могу не согласиться с Ламонтом Кингом, отметившим, что нация – это тоже вид этнической группы. Но "если этническую группу определяют другие (other-defined), нация определяет себя сама (self-defined)". Людям, отнесенным другими людьми к определенной этнической группе, от этого не уйти, даже если они этого захотят, однако отказаться от принадлежности к нации можно. Более того, нация "также отличается от более общей (generic) этнической группы своим желанием контролировать государство". Историческая память и здесь инструментальна, ее функция в том, чтобы поддерживать национальную солидарность и сплоченность.

МИФЫ И символы

Элементы исторической памяти почти всегда мифологизируются. Для понимания этого явления полезно обратиться к теории символического выбора (ТСВ), центральной идеей которой является идея комплекса "миф-символ". По Маррею Эделману, миф – это "разделяемое большой группой людей убеждение, которое придает событиям и действиям определенное значение". В рамках такого понимания то, состоялось ли на самом деле или было вымышлено, сконструировано событие, выполняющее функцию мифа, не имеет значения. Символ, в свою очередь, понимается как "эмоционально заряженная ссылка на миф". Стюарт Кауфман, один из авторов, работающих в жанре ТСВ и внесших немалый вклад в ее применение к исследованию конкретных этнических конфликтов, в том числе и на постсоветском пространстве, пишет, что комплекс "миф-символ" представляет собой "сеть мифов и связанных с ними символов". (Комплекс "миф-символ" рассматривается в одной из работ Энтони Смита; роль символов – в работе Здислава Маха.) Иначе говоря, люди совершают политический выбор не столько по расчету, сколько руководствуясь эмоциями и отвечая на предлагаемые им символы.

По Доналду Хоровицу, непосредственным побудителем к этническому насилию являются эмоции, как, например, страх перед угрозой исчезновения группы, а Крауфорд Янг фокусирует внимание на важной роли стереотипов (мифов) и символов в "поддержании идентичности и продвижении групповой мобилизации". Таким образом, парадигма возникновения этнической конфликтности, которую в русле теории символической политики предлагают Янг и Хоровиц, выглядит следующим образом: страх перед уничтожением группы (или уничтожением ее идентичности) ведет к возникновению чувства враждебности, а затем и к групповому насилию. Согласно Янгу, атмосфера враждебности и угроз повышает групповую солидарность, побуждает людей рассматривать события в этнических терминах.

В рамках данного теоретического дискурса понятие идентичности занимает видное место, при этом она фактически выступает и как фактор мировой политики (не случайно с 1990-х гг. это понятие стало разрабатываться – в особом ключе – и наукой о международных отношениях). И опять: в русле символической политики может рассматриваться и парадигма возникновения конфликтности на религиозной основе. Во всяком случае, страх перед исчезновением исламской цивилизационно-культурной идентичности и, соответственно, утратой позиций социально-политических групп, базирующих на ней свою легитимность, столь же очевидно способен порождать враждебность и насилие. Вспомним жесткую реакцию части населения исламского мира на публикацию в датской газете карикатур, изображающих пророка Мухаммада.

Через комплекс "миф-символ" – с помощью разжигания агрессии на основе разного рода сконструированных исторических и историко-религиозных мифов – могут преодолеваться слабость идентичности и трудности проведения мобилизационной политики. Такие мифы, в свою очередь, строятся на интерпретации политики в этнических терминах. Точно так же мифологизация, к примеру, событий первых веков ислама через символы может побудить рассматривать события, в том числе современные, в религиозных терминах. Речь не идет о том, что каких-то событий не было или они были не такими, как их сегодня представляют, а о том, что им придается определенное символическое значение, побуждающее к действию политического характера. При этом не будем забывать, что этничность и религия насколько тесно связаны, что и этническая мобилизация может апеллировать к религиозным мотивациям, и, соответственно, наоборот. Войну против Ирана Саддам Хусейн называл "своей Кадисией", проводя аналогию с битвой, в которой в 636 г. арабы одержали верх над персами, впоследствии обращенными в ислам: здесь соединены этнический и религиозный мотивы, хотя ирано-иракская война XX столетия велась уже между единоверцами. "Миф-символ" Кадисии тем не менее не сработал, и привлечь арабское население Ирана на сторону Ирака не удалось.

Генри Тудор считает, что "миф в его современном смысле – коллективный проект социальной группы", а Тирца Хехтер из Университета Бар-Илана в Израиле в этой связи утверждает, что хотя Холокост и был "трагическим историческим событием", он сыграл и "конструктивную роль", послужив средством "универсальной легитимации основания государства Израиль". Чарльз Либман поясняет, что "миф о Холокосте" (снова напомню: не в том смысле, что его не было, а наоборот, что он был самым трагическим и травматическим событием в истории евреев) говорит о "коллективной попытке найти смысл в гибели шести миллионов евреев". Этот коллективный проект послужил мощным инструментом национальной мобилизации. Показательно, что у израильских ученых нет табу на обсуждение символической роли Холокоста. Аналогичную функцию для армян выполняет коллективный проект геноцида в Османской империи – столь же травматического и трагического события.

КРИЗИС НАЦИЙ-ГОСУДАРСТВ

Рассмотренный выше кризис идентичности неразрывно связан с расшатавшейся устойчивостью современной системы наций-государств. В последние десятилетия, как известно, распался целый ряд таких государств в различных регионах мира (СССР, Югославия, Чехословакия, Судан), образовались новые. Феномен "арабской весны" заставил некоторых экспертов и политиков заговорить о кризисе постколониальной конфигурации Ближнего Востока, или о конце системы Сайкс-Пико, созданной после Первой мировой войны.

Историки могут рассказать, насколько произвольно и в какой спешке в офисах французских и британских колонизаторов чертились границы между частями отвоеванных у Османской империи арабских вилайетов. На некоторых международных конференциях тема "конца Сайкс-Пико" стала названием секций (например, на весьма авторитетном Стамбульском форуме 2013 года). На том же форуме годом ранее известный турецкий автор в качестве одной из причин "арабской весны" называл то, что арабские страны будто бы не знали своей национальной государственности, а были созданы "из осколков Османской империи". При этом он странным образом игнорировал тот факт, что, к примеру, египетская государственность, несмотря на периоды иностранного господства, насчитывает несколько тысячелетий. Безусловно, за этим высказыванием стоит популярный сегодня в Турции неоосманский дискурс, который, в свою очередь, также свидетельствует о том, что постимперская национальная государственность еще не вполне укоренена в сознании турок. Я думаю, что политика Анкары в отношении сирийского кризиса в определенной степени продиктована и тем, что часть турецкой политической элиты склонна рассматривать Сирию именно в качестве вышеупомянутого "осколка", как минимум одной из составляющих "стратегической глубины" (по Давутоглу).

Французский аналитик и экс-посол Жан-Поль Филью считает, что система постколониальных границ и очерченных ими государственных образований изжила себя. В странах Ближнего Востока подобные взгляды встречаются не реже. А иранские исследователи Сейед Абдулали Гавам и Мохаммад Гейзари вообще заявляют, что сама концепция нации-государства, подобно идеологии национализма, импортирована на Ближний Восток с Запада.

НАЦИОНАЛИЗМ И ГОСУДАРСТВО

В задачи данной статьи не входит рассмотрение соотношения государства и нации. Однако, говоря о кризисе наций-государств, стоит хотя бы кратко затронуть этот вопрос. Джек Плэйно и Рой Олтен подчеркивают в определении государства фактор территории. Оно представляет собой "юридический концепт, описывающий социальную группу, которая занимает определенную территорию и организована в рамках общих политических институтов и эффективного правительства". Нация же видится как "социальная группа, которую объединяют общая идеология, общие институты, обычаи и ощущение однородности". С этим и подобными объяснениями контрастирует, к примеру, предложенное Робертом Лоуи понимание государства как "универсальной черты человеческой культуры". Это толкование сегодня не находит широкой поддержки у исследователей, подобно тому как концепция этнических групп как культурных единиц (cultural units) уступила место пониманию этничности как социальной организации (social organization).

Говоря словами уже упоминавшегося Иана Питерса, лишь период с 1840 по 1960 гг. был эпохой "наций", и "темной стороной нацие-строительства были маргинализация, изгнание, экспроприация, угнетение иностранцев, а также политика национальных чисток. Турция (армяне и другие), Германия (евреи), Уганда (индийцы), Нигерия (ганцы), Болгария (этнические турки), Индия (мусульмане) являются знакомыми примерамиÖ, но это лишь верхушка айсберга". В последние же десятилетия "пафос наций-государств" несколько поубавился, и ему на смену приходят глобализация, регионализм и эпоха этничности. Становится общепризнанной роль диаспор, "национальные" идентичности видятся как смешанные, сохранение культурного разнообразия становится общепризнанным императивом.

Тем не менее именно отношение к иммигрантам стало одной из линий водораздела между сторонниками различных моделей развития России, однако здесь "почвенники" и "западники" нередко объединяются в стремлении ограничить приток "чужих". И это притом что речь идет о наших бывших соотечественниках по Советскому Союзу, к тому же приезжающих сюда работать. Вообще всякие ограничения на перемещения людей представляют собой сопротивление глобализации, в которой из трех потоков свободного глобального циркулирования (капиталов и товаров; информации; людей) лишь два первых никто не может остановить (экономический и культурный протекционизм в целом не имеют успеха). Впрочем, и с этими двумя потоками не все однозначно.

Уместно упомянуть здесь и тезис Дани Родрика о "трилемме" несовместимости гиперглобализации, демократии и национального самоопределения, исходя из того, что первая глобальна по сути, вторая является уделом государств, а самоопределение национально по определению.

Еще в XIX веке Эрнест Ренан говорил о "нации" как о "ежедневном плебисците". Знаменитый французский философ, бесспорно, имел в виду то, что единство и сплоченность нации были обеспечены лишь постольку, поскольку принадлежащие к этому сообществу люди в это верили. Если этой веры нет, растет гетерогенность, повышается уровень внутренней конфликтности, способной выплескиваться в насилие.

УНИВЕРСАЛЬНОСТЬ НАСИЛИЯ

В связи с часто обсуждаемой темой о высоком уровне насилия в непосредственно связанных с проблемами меж- и внутриконфессиональных, межнациональных отношений, идентификационного выбора и судеб наций-государств в конвульсиях "арабской весны" замечу, что и за пределами арабского и исламского мира можно найти немало примеров ожесточения. Американский автор Кристофер Хитченс с долей язвительности пишет, что не может отказать Далай-ламе "в некотором обаянии и привлекательности", но то же самое можно сказать и об английской королеве, что, однако, никому не запрещает подвергать критике принцип наследственной монархии. "Точно так же первые иностранные визитеры в Тибет откровенно ужаснулись феодальному подчинению и страшным наказаниям, с помощью которых население удерживали в состоянии рабства у паразитической монашеской элиты". Этот же автор обращает внимание на то, что и среди приверженцев таких вроде бы мирных религий, как индуизм и буддизм, есть немало убийц и садистов. Такие факты действительно широко известны. Прекрасный остров Цейлон оказался разрушен благодаря насилию и репрессиям в ходе длительного вооруженного конфликта между буддистами и индуистами, напоминает Хитчинс.

В сегодняшней Бирме, также переименованной в Мьянму (или в Мьянмар), несмотря на начавшийся процесс демократизации, жестоким преследованиям подвергается мусульманское меньшинство – рохинджа (их численность – до 800 тыс. человек), в результате чего власти этой страны и ее буддийская община (особенно араканцы, живущие бок о бок с мусульманами) стали объектом непримиримой критики со стороны практически всего исламского мира, вплоть до призывов к джихаду отдельных радикальных групп. В сегодняшней Африке некоторые приверженцы христианских сект повинны в жестоких убийствах мусульман.

* * *

Все сказанное делает еще более актуальным призыв к уважению национального суверенитета независимых государств, часть из которых под напором вызовов гиперглобализации и необходимости идентификационного выбора испытывает кризис государственности. Межцивилизационный диалог представляет собой неоспоримо важный инструмент предотвращения перерастания порожденной этим кризисом враждебности этнических и конфессиональных групп, наций и государств в кровопролитные войны.

В.В. Наумкин – член-корреспондент РАН, профессор, доктор исторических наук, директор Института востоковедения РАН, член Группы высокого уровня и посол доброй воли Альянса цивилизаций.

Россия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 19 февраля 2014 > № 1049177 Виталий Наумкин

Вооруженные группировки в Ливии во вторник предъявили ультиматум национальному конгрессу (парламенту) Ливии, потребовав от депутатов сложить полномочия до конца дня, передает агентство Франс Пресс.

"Мы даем конгрессу, мандат которого уже истек, пять часов, чтобы отказаться от власти", — говорится в заявлении лидеров группировок. Назначенный ими срок истекает в 21:30 по местному времени (23:30 мск). После этого боевики из бывших повстанческих формирований угрожают арестом парламентариям, не подчинившимся приказу. В число группировок, подписавших заявление, входят бригады, которые официально являются подразделениями ливийской армии, отмечает агентство.

Спикер конгресса Нури Абу Сахмин уже осудил заявление, назвав его попыткой государственного переворота.

За последние дни это уже вторая попытка распустить ливийский парламент. На прошлой неделе экс-глава сухопутных и военно-морских сил Ливии Халифа Хафтар сообщил о приостановке деятельности Нацконгресса и правительства страны, объявив, что власть перейдет к комитету, руководить которым будут судьи верховного суда. Однако глава правительства Ливии Али Зейдан в прямом эфире ливийского телевидения вскоре опроверг эти заявления.

Два месяца назад национальный конгресс принял решение продлить свои полномочия, истекающие в феврале 2014 года, до конца декабря. Это решение парламентариев вызвало волну критики в стране.

Всеобщий национальный конгресс был избран в июле 2012 года после падения режима Муамара Каддафи для управления делами страны на период в 18 месяцев. Его функции должны были ограничиться созданием учредительной комиссии для подготовки проекта новой конституции и назначением даты проведения свободных парламентских и президентских выборов стране.

США перед лицом салафитской угрозы

Петр Львов

Показав свой звериный оскал, особенно в Сирии и Ираке, «Аль-Каида» и ее ответвления, а также близкие к ней по идеологии террористические организации типа «Исламское государство Ирака и Леванта», «Джабгат ан-Нусра», «Ансар ас-Сунна» и др. настолько дискредитировали себя перед США и европейцами и даже консервативными кругами Саудовской Аравии, что заставили Вашингтон демонстративно отрекаться от любой ассоциации с ними, и даже подталкивать более умеренные группировки сирийской оппозиции к разрыву с ними. Это вызвало ответную реакцию – некоторые боевики, связанные с «Аль-Каидой», уже заявили несколько дней тому назад, что они готовятся к проведению терактов против США и ее граждан, в том числе и на американской и британской территории. Экстремисты заявили о готовности совершить атаки на британском транспорте и в финансовом центре, а также угрожали устроить теракты в США, например, устроить нападение на Белый дом, сообщает The Daily Mail. Текст с угрозами нападения на различные объекты в странах Запада был размещён в сети. Как сообщает британское издание, спецслужбы королевства воспринимают эти угрозы чрезвычайно серьёзно.

В свою очередь BBC пишет: «Никогда ранее воюющие в Сирии выходцы из Великобритании не угрожали ещё собственной стране кровавыми акциями». По данным The Daily Mail, комитет по разведке конгресса США также обладает информацией о том, что члены террористической организации «Аль-Каида» организовали на территории Сирии тренировочный лагерь, в котором проходят обучение наёмники из стран Запада. Согласно информации издания, в этом лагере иностранные граждане «обучаются терроризму», а вернувшись, проводят террористические операции. Как ранее сообщала газета The Telegraph, вербовщики террористической организации «Аль-Каида» тренируют «британских джихадистов», чтобы те возвращались на родину и устраивали теракты в Великобритании. Об этом изданию рассказал источник из разведслужб Ирака. По словам агента иракских спецслужб, который дал интервью турецкому телевидению на условиях анонимности, наёмники из европейских стран, а также США, становятся последователями антизападной идеологии, проходят обучение в странах Ближнего Востока, а затем устраивают теракты на родине.

Ранее власти Сирии выступили с заявлением о том, что доля иностранцев среди боевиков в стране превышает 80%. Более того, наёмники прибывают в страну не только из близлежащих арабских государств, но также из европейских стран. Как сообщил министр информации Сирии Омран аз-Зоуби, в общей сложности на территории страны воюют боевики из 29 государств. Между тем, в конце 2013 года координатор ЕС по борьбе с терроризмом признал, что всё больше представителей европейской молодёжи отправляются воевать в Сирию, где сражаются в одном ряду с повстанцами. По данным представителей лондонского Международного института по изучению радикализации общества и политического насилия, число воюющих в Сирии европейцев составляет не менее 600 человек.

Одновременно на днях прошла информация и о том, что ЦРУ готовит операцию по использованию беспилотника для уничтожения американского гражданина – члена «Аль-Каиды», который, согласно имеющейся развединформации, готовит теракты против американских граждан за границей, используя самодельную взрывчатку. При этом не называется страна, где обнаружен упомянутый гражданин США.

Конечно, во всем этом нагнетании опасности терроризма присутствует внутренний фактор американской политики: желание республиканцев доказать, что вывод Б.Обамы о практически полном разгроме «Аль-Каиды», которая теперь якобы не представляет опасности для безопасности США, является преждевременным. На последних слушаниях в Конгрессе в феврале с.г. законодатели на основании докладов директора национальной разведки Дж.Клэппера и руководителя военной разведки М.Флинна пришли к выводу, что «Аль-Каида» и ее региональные ответвления растут количественно и качественно. При \этом выделяются не только головное ядро этой террористической организации – т.н. «афганское», но и ее ответвления в четырех регионах: Йемене, Сомали, Магрибе и Сирии, а также взаимодействующие с ними группировки типа ливийской «Ансар аш-Шариа» или египетской – «Ансар Бейт аль-Мукаддас». В ходе слушаний были названы и причины «возрождения» влияния «Аль-Каиды»: появление обширных территорий без контроля со стороны госструкутур, общее ослабление власти центральных правительств на Ближнем Востоке и в Северной Африке, «дырявые» границы, низкий уровень работы местных спецслужб, насыщенность упомянутых районов оружием. Так, в Магрибе – это оружие с ливийских складов, разграбленных в ходе мятежа против М.Каддафи. В Сирии – это оружие, поставленное на деньги Саудовской Аравии, Катара и других аравийских монархий для войны против режима Б.Асада. Кроме того, идет расползание террористическо-экстремистской деятельности далеко за пределы «сферы влияния» «Аль-Каиды», например, появление такого феномена как формирование мощной международной террористической организации «Исламское государство Ирака и Леванта», которая по своей идеологии и действиям еще более радикальна, чем сама «Аль-Каида». В США появился даже новый термин – «салафитский джихадизм».

При этом наметилась тенденция к тому, что террористы постепенно перерождаются в «революционеров», ставящих целью установление контроля над определенными районами и даже целыми регионами, чтобы ввести там власть ультраконсервативного шариатского типа. А это способствует сильному укоренению такого рода политического джихадизма, поскольку в последние годы благодаря огромным финансовым вливаниям Саудовской Аравии, Катара, Кувейта и ОАЭ салафитская идеология получила массовое распространение повсеместно в арабском и исламском мире, причем нет никаких попыток поставить ее под запрет как идеологию радикального экстремизма. Ее проповедников можно ежедневно видеть не только на каналах местного телевидения, но и на наиболее популярных общеарабских каналах типа «Аль-Джазира» и «Аль-Арабийя». А салафитская литература свободно распространяется во всех мусульманских странах и даже исламских общинах вне пределов исламской «уммы» (прим.- нации), включая США, страны ЕС и Россию.

Более того, во многих странах, прежде всего государствах ССАГПЗ, созданы мощные исламские благотворительные фонды, которые собирают средства населения, присовокупляя к ним средства госбюджета, для продвижения салафитской идеологии в странах, где ее проникновению оказывается мощное сопротивление. Ярким примером этому являетя Сирия, где салафитские идеи на средства упомянутых фондов продвигает сирийский исламский фронт, объединивший наиболее радикальные джихадистские организации оппозиции, отколовшиеся от Национальной коалиции революционных и оппозиционных сил Сирии. Основными спонсорами этого на государственном уровне являются Катар и Кувейт, а также ряд издательств в КСА, принадлежащих ваххабитскому штабу, состоящему из таких структур как Идарат хайат аль-бухус уаль даава уаль-иршад (организация, расположенная в Эр-Рияде), обычно известное как Хайат ад-Даава, и его отделение Джамийат ихйа ат-турас в Кувейте, а также «Фронт» в Мекке – Лига исламского мира (Рабитат аль-алям аль-ислами).

Но для безопасности США и ее граждан основную опасность составляют все же боевые подразделения экстремистских исламистских организаций. А их достаточно для того, чтобы проводить теракты против американского присутствия в арабском мире и Афганистане, равно как и для организации отдельных террористических акций на территории самих США. Так, численность бойцов «Аль-Каиды», включая Талибов Афганистана и Пакистана, насчитывает до 25 тыс.чел., а всего радикальных боевиков всех мастей – до 100 тыс.чел. Они разбиты на примерно 1500 группировок, отрядов и структур, хорошо вооружены, подготовлены и идеологически мотивированы. А при наличии политической воли и соответствующих указаний «сверху», эти «бойцы джихада» вполне способны нанести серьезный ущерб национальной безопасности США. Вопрос в том – когда поступят эти «указания» из салафитского штаба и каковы будут их цели, а также где эти цели расположены – в регионе или в США.

Но этим должны заниматься уже американские спецслужбы, которые пока явно не хотят давать своим высшим властям и американскому народу реальную оценку опасности со стороны салафитского радикализма, видимо исходя из важности Саудовской Аравии и других монархий Аравии для военно-политических и энергетических интересов Вашингтона и Запада в целом в Персидском заливе и на Ближнем Востоке. Ради этого кое-кто в США готов закрывать глаза на радикализм и экстремизм политики Эр-Рияда и его союзников. Только подобная страусиная политика может привести к повторению в том или ином виде трагедии 11 сентября 2001 года.

Россия и Ближний Восток: процесс «сосредоточения» закончился

Александр Ефимов

К роли современной России на Ближнем Востоке обращают в последнее время все большее внимание международные аналитики. Заголовок этой статьи заставляет вспомнить слова выдающегося русского дипломата, министра иностранных дел при Александре II, князе Александре Михайловиче Горчакове (1798-1883), заявившим вскоре после неудачной для России Крымской войны (1853-1856): «La Russie ne boude pas — elle se recueille» — «Россия сосредотачивается». Он давал понять, что Россия не отказывается от права голоса в международных вопросах, но только собирается с силами для будущего. Действительно российская дипломатия в ту эпоху отвергла унижающую достоинство России статьи Парижского трактата о нейтрализации Черного моря, и, несмотря на протесты Британии, великие державы вынуждены были признать за Россией право держать своей военный флот на Черном море.

Нынешняя ситуация на Ближнем Востоке невольно заставляет вспомнить те годы. Распад СССР не мог не повлиять на внешнюю политику новой России, в том числе и в таком жизненно важном регионе мира как Ближний Восток. Влияние России в 1990-х годах там значительно ослабло. По мнению Федора Лукьянова – председателя президиума Совета по внешней и оборонной политике, заявившим на дискуссии «США, Россия и Ближний Восток» в университете Джонса Хопкинса в Вашингтоне: восстановление влияния России на Ближнем Востоке не цель будущего, а процесс, стремительно происходящий в течение последнего времени, «благодаря постоянству политики России в регионе, мотивированной даже не стратегическими интересами России, а ключевыми принципами, основанными на стремлении препятствовать превращению интервенции в привычное средство решения проблем региона».

Россия сохраняет заинтересованность в преобладании секулярных режимов в регионе, а предотвращение экспорта/импорта религиозного экстремизма является важнейшей задачей нынешней российской дипломатии. Россия последовательно выступает против насильственной смены режимов в странах Ближнего Востока, в целом – против внешнего вмешательства во внутренние дела этих стран. По мнению российского политолога, «в отличие от США, Россия в своей ближневосточной политике руководствуется не понятиями о том, кто плохой, а кто хороший, с последующим свержением плохих парней, не собственными интересами, а принципом: чего не следует делать/что следует делать». И в этом действительно кроется причина успеха России: Сирия стала «поворотным пунктом в глобальной миссии в России». Стратегия США на Ближнем Востоке ставит Россию в тупик, ибо российская дипломатия совершенно не может понять какие цели преследует Америка. По словам Лукьянова, Ливия была «совершенным позором».

Укрепление позиций России не могла не признать участвовавшая в дискуссии директор Центра США и Европы в институте Брукингса Фиона Хилл: «США продолжают рассматривать Россию как важного участника переговорных процессов на Ближнем Востоке, в частности в Сирии и в Иране». Тактика российской дипломатии позволяет ей, заметила Хилл воспользоваться упущениями других игроков для продвижения собственных интересов». По мнению того же эксперта, свою роль в укреплении позиций России и играют положительные тенденции в развитии российско-израильских отношений, ставших, по ее убеждению, следствием «российских корней» политической элиты в Израиле.

Принявший участие в дискуссии один из самых известных американских политологов Збигнев Бжезинский заметил, что «Россия никогда не уходила с Ближнего Востока – он находится рядом с ее мягким подбрюшьем на юге». Согласно его выводам, Россия заинтересована в восстановлении влияния на Ближнем Востоке до уровня периода СССР и хотела бы минимизировать присутствие США в регионе. Вместе с тем, Россия не готова к «драматическим» усилиям, чтобы вытеснить Америку с Ближнего Востока. По мнению Бжезинского, в настоящее время ни одна страна не в состоянии больше доминировать в ближневосточном регионе: «Ближний Восток находится в начале новой эры и на переходном этапе ни одна сила не обладает преимуществом, потери равновероятны для всех, хотя мы все сохраняем, пусть и маргинальные интересы, но интересы в этом регионе». Присутствие США в этом регионе медленно, но неуклонно уменьшается, а антиамериканские настроения усиливаются. Новым игроком на Ближнем Востоке уже стал Китай, который тихо, но уверенно наращивает там свое присутствие, возвращаясь на Ближний Восток впервые после девяти векового отсутствия. Причем присутствие Китая не ограничивается экономикой. Китай выстраивает фундамент политического участия в регионе, что, по мнению западных экспертов, может отрицательно сказываться, в частности, на российском влиянии.

В дальнейшей перспективе расклад доминирующих сил на Ближнем Востоке будет, как считают участники дискуссии, «абсолютно отличаться от того, что наблюдалось в XX веке». Эксперты отметили, что в поле общих интересов США и России находятся усилия по недопущению терроризма и распространению радикальных элементов. Как бы там ни было, все участники дискуссии не взирая на различные, подчас противоположные точки зрения, не могли не согласиться, что влияние России на Ближнем Востоке растет, причем с использованием, прежде всего, своей искусной дипломатии.

Встреча с главами Минобороны и МИД Египта.

Владимир Путин принял в загородной резиденции Ново-Огарёво Первого вице-премьера Египта – Министра обороны и военной промышленности Абделя-Фаттаха ас-Сиси и Министра иностранных дел Набиля Фахми.Ранее в этот день состоялась встреча египетской делегации с руководством внешнеполитического и военного ведомств России.

* * *

В.ПУТИН: Уважаемые господа министры! Дорогие коллеги! Я рад приветствовать вас в Москве.

Очень приятно, что в ходе вашего визита и рабочих контактов с Министром обороны Российской Федерации, Министром иностранных дел России у нас есть возможность встретиться с вами лично, поговорить о развитии российско-египетских отношений.

Россия и Египет – давние, традиционные, в полном смысле этого слова исторические партнёры. В основе этого сотрудничества лежит безусловная симпатия наших народов друг к другу. Мы с большим вниманием смотрим за развитием внутриполитической ситуации в вашей стране и желаем руководству Египта успехов на пути к общенациональному миру и согласию.Я знаю, что Вы, уважаемый господин Министр обороны, приняли решение баллотироваться на должность Президента Египта. Это очень ответственное решение – возложить на себя миссию за судьбу египетского народа. Я и от себя лично, и от имени российского народа желаю Вам успехов.

Хочу отметить, что в последние годы, если взять пятилетний период, у нас в целом был заметный рост товарооборота. Но, к сожалению, в предыдущий год мы отмечаем некоторый спад. А я уверен, что мы можем не только преодолеть этот спад, но и выйти на новые рубежи – где-то хотя бы миллиардов на пять товарооборота. Он у нас в среднем колеблется где-то в районе трёх сегодня, но на пять мы точно можем выйти в ближайшее время.

Я это говорю уважаемому Министру обороны не только как человеку, который возглавляет военное ведомство, но и как Первому заместителю Премьер-министра, который в этом качестве, я знаю, активно занимается вопросами экономики и социальной сферы.

У нас много хороших, перспективных, больших проектов в сфере экономики, и я очень надеюсь, что после того, как пройдут все внутриполитические процедуры, закончатся выборы и Президента, и парламента, которые намечены, как мне известно, на лето следующего года, будет сформировано Правительство, нам удастся включить все механизмы сотрудничества.

Это касается и туризма в том числе. В этом отношении мы заинтересованы в сотрудничестве и с Правительством в целом, и с Министерством иностранных дел Египта. Здесь у нас тоже есть определённые проблемы: за прошлый год у нас количество российских туристов упало в Египте почти на миллион человек. Было где-то 2 миллиона 300–400, в прошлом году уже где-то 1,5 миллиона. Должен сказать, что этот миллион перекочевал в другие страны региона: у нас в Турции, допустим, за прошлый год было 4 миллиона российских туристов.

Но мы очень надеемся, что Египет восстановит свои традиционные позиции и в этой весьма важной для экономики сфере – туристической.

Добро пожаловать!

А.-Ф. АС-СИСИ (как переведено): Я хотел бы воспользоваться этой возможностью, для того чтобы поблагодарить и Вас лично, и российский народ за блестящую организацию зимних Олимпийских игр в Сочи. Мы поздравляем вас с этим.

Не буду долго отнимать Ваше рабочее время. Хочу сказать лишь о том, что формат, выработанный между нашими сторонами, – о проведении диалога в рамках «два плюс два» – представляется очень важным и эффективным и позволяет нам обсуждать целый ряд вопросов приоритетного значения, в том числе вопросы безопасности, военного сотрудничества, а также противодействия терроризму.

Хотел бы также в этой связи подчеркнуть, что вопросы стабилизации Египта и стабильности Египта интересуют весь мир. И хотел бы также подчеркнуть, что египетский народ питает глубокое уважение к вам, прежде всего за экономическую помощь и за помощь в сфере безопасности.

Это приобретает особую значимость в свете масштабности задач, стоящих перед нашим обществом. Масштабность этих задач требует сплочения усилий всего народа. Вы уже упомянули давние традиции сотрудничества между нашими странами, они действительно имеют исторический характер и уходят корнями в плотное взаимодействие, которое имело место в 50–60 годах. Я хотел бы также обратить внимание на то, что террористические проявления как в самом Египте, так и в других странах угрожают безопасности не только нашей страны, но и всего ближневосточного региона. Террористические проявления несут в себе опасные последствия, как мы уже говорили, и для нашей страны, и для всего региона.

Посмотрите, что происходит, например, на ливийской, сирийской арене, а также внутри нашей страны. И именно поэтому сейчас востребованы общие коллективные усилия, для того чтобы успешно противостоять этому вызову.

Я бы хотел заверить Вас в том, что позиции Египта по этому вопросу, а также воля египетского народа останутся неизменными. Воля Египта, воля египетского народа направлены сейчас на осуществление кардинальных перемен. Это очень важно, очень важно, чтобы мы преуспели, потому что взоры всего мира сейчас обращены к нам.

Когда египтяне говорят о том, что им нужна безопасность, надо им эту безопасность дать. Египетская армия является в подлинном смысле слова народной армией, и ей по силам справиться с этой задачей. Большинство народа понимает это.

Мы смогли преодолеть значительный отрезок пути в том, что касается построения новых институтов власти. Вы знаете, что была принята Конституция, на её основе будут проводиться президентские, а потом, как Вы правильно сказали, парламентские выборы, и тем самым мы приступим в полную силу к построению нового общества.

Ещё раз благодарю Вас за предоставленную возможность обменяться мнениями по интересующим нас вопросам. И хочу Вас заверить, что египетский народ ожидает успешного окончания нашей встречи.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Позвольте мне ещё раз пожелать Вам, уважаемый господин фельдмаршал, удачи, так же как и всему египетскому народу.

От стабильности в Египте в значительной степени зависит стабильность ситуации на всём Ближнем Востоке. Думаю, что Вам удастся с Вашим опытом мобилизовать своих сторонников и наладить отношения со всеми частями египетского общества.

Неизвестные обстреляли из гранатомета здание частного спутникового телеканала "Аль-Асыма" (Столица) в столице Ливии Триполи, ранения получил охранник здания, сообщает в среду новостной интернет-портал "Информационная ливийская сеть".

По данным полиции, по штаб-квартире телеканала, известного своим неприязненным отношением к исламистам, в ночь на среду неизвестные выпустили три гранаты, очевидцы слышали три взрыва.

В Ливии в последние месяцы значительно ухудшилась ситуация с безопасностью. СМИ ежедневно сообщают о нападениях экстремистов или захвате заложников в этой североафриканской стране, где силовая смена правящего режима произошла в 2011 году. 6 марта в Риме состоится международная конференция по вопросам борьбы с терроризмом в Ливии. Маргарита Кислова.

Сотрудники международного комитета Красного Креста, об исчезновении которых ранее сообщили СМИ, были похищены экстремистской группировкой "Движение за единство и джихад в Западной Африке" (MUJAO), передает агентство Франс Пресс.

Ранее агентство со ссылкой на представителя организации Жана-Ива Клемензо сообщило, что четверо сотрудников МККК и "еще один человек, проходивший обучение в организации", перестали выходит на связь с субботы, когда они отправились на автомобиле из города Кидаль в Гао.

Во вторник представитель MUJAO в телефонном разговоре сообщил агентству Франс Пресс, что группировка похитила сотрудников МККК. Агентство не уточняет, выдвигают ли похитители какие-либо условия для освобождения пленников.

На севере Мали сохраняется напряженная ситуация. После свержения в 2011 году режима Муамара Каддафи в соседней Ливии на малийскую территорию хлынули беженцы из племен туарегов. Заняв северную часть страны, они провозгласили там "независимое" государство Азавад. Позднее туарегов с подконтрольных территорий вытеснили экстремисты.

В июле этого года власти Мали заключили перемирие с представителями повстанческих группировок туарегов, что позволило провести в стране выборы. Этому предшествовала военная операция, в которой приняли участие около 4 тысяч военнослужащих из Франции наряду с 6 тысячами солдат государств Экономического сообщества стран Западной Африки (ЭКОВАС).

Турецкая сталь-2014: лира играет на экспорт

Причины проблем турецкой экономики – политическая нестабильность, во многом вызванная жестким стилем управления премьера-министра Реджепа Тайипа Эрдогана, коррупционные скандалы, гражданская война в Сирии, ослабление внутреннего спроса и сложности на экспортных рынках.

В 2013 г. выплавка сырой стали в стране сократилась на 3,4%, до 34,7 млн. т. Тем не менее, Турция сохранила свой статус восьмого по величине производителя стали в мире. Производство заготовки упало на 2,8%, до 26,3 млн. т, слябов – на 5,3%, до 8,36 млн. т.

Уровень использования производственных мощностей в отрасли сократился до 69% в 2013 г. по сравнению с 73% в 2012 г.

Отметим, что по данным УПЭ, в минувшем году себестоимость турецкой заготовки, производимой преимущественно из лома электропечным способом, уменьшилась более чем на 7% - до $509 за тонну. В 2014 г. ожидается незначительное снижение до $501/т. Ключевой фактор удешевления турецкой продукции – снижение стоимости лома.

Динамика изменения себестоимости заготовки в Турции, $/т:

Источник: данные УПЭ

Потребление стали в стране в 2013 г. увеличилось почти на 10%, до 31 млн. т. Перспективы роста спроса на сталь в 2014 г. во многом будут зависеть от того, насколько быстро правительство сможет стабилизировать курс национальной валюты, взять под контроль инфляцию и добиться возобновления внешних инвестиций.

Макроэкономика

Экономические итоги 2013 года не вполне удовлетворительны. По предварительным оценкам, рост ВВП Турции в 2013 г. составил 3,5%, выше уровня предыдущего года.

Однако во многом этот росту обусловлен инфляцией и падением курса лиры. Отметим, что за 9 месяцев минувшего года лира подешевела в отношении доллара на 29%, падение к евро и британскому фунту составило 35% и 38% соответственно.

Для экономики страны, существенно зависимой от импорта энергоносителей, падение национальной валюты ведет к росту расходов в производстве.

Турецкая конфедерация предпринимательства и бизнеса (TÜRKONFED)уже заявила, что обесцененная лира загоняет в угол малые и средние предприятия страны.

Годовая инфляция достигла 7,4% (Центробанк планировал не более 6,8%). Достичь прогноза в 6,6% на текущий год будет непросто, учитывая рекордный показатель инфляции в январе – 1,72% по сравнению с декабрем 2013 г. Центробанк предупредил, что в первой половине года рост цен будет более существенным из-за повышения налогов, колебаний курса валюты и стоимости энергоресурсов.

Правительство, очевидно, вынуждено будет снизить и прогноз роста ВВП на 2014 г., который предварительно был установлен на уровне около 4%.

Аналитики Erste Group ухудшили свой прогноз с 4.2% до 2.3%, а прогноз по инфляции повышен с 6.3% до 8.4%.

За 11 месяцев 2013 г. дефицит торгового баланса Турции вырос на 17% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года и составил почти $90 млрд.

Единственный позитивный эффект от снижения лиры получат экспортеры. В январе экспорт Турции увеличился на 9,6%, превысив $12 млрд.

В 2013 г. экспорт Турции составил $151,7 млрд., почти столько же, сколько и в 2012 г. Крупнейшим экспортером в 2013 г. был автомобильный сектор, который продал на внешнем рынке автомобилей и компонентов для них на сумму $21,3 миллиарда. Это почти на $2 млрд. больше, чем годом ранее. По оценкам правительства, в 2014 г. экспорт Турции достигнет $166,5 млрд.

Стальная торговля

Доля стали в турецком экспорте впервые за последние годы сократилась. Стальной экспорт из Турции в 2013 г. снизился до 19 млн. т (-6,3%) на сумму $15,78 млрд. (-7,9%).

Экспорт заготовки упал на 47%, до 1,56 млн. тонн, экспорт слябов снизился до нуля.

Экспорт длинномерного проката упал на 3%, до 11,32 млн. т (в т.ч., 8,2 млн. т арматуры), труб также на 3%, до 1,81 млн. т, и только плоский прокат показал роста экспорта на 27%, до 2,35 млн. т.

В минувшем году средняя стоимость экспорта составила $ 831 за тонну по сравнению с $ 845/т в 2012 г.

Основными рынками для Турции остается Ближний Восток, прежде всего, Ирак, Саудовская Аравия и ОАЭ. Другие важные рынки – Ливия, Йемен, Израиль и Италия.

Серьезные потери экспортеры понесли на рынках Египта и США, где введены или планируются антидемпинговые меры против арматуры из Турции.

Импорт стали за 2013 г. вырос на 25,4% в натуральном выражении по сравнению с предыдущим годом, до 14,85 млн. т, одновременно увеличившись на 14,1% в стоимостном выражении – до $ 12,81 млрд.

Импорт заготовки Турции увеличился на 30% и достиг 13,3 млн. т, слябов – на 141%, до 2,29 млн. т, плоского проката – на 10% до 7,11 млн. т, сортового проката – на 12% до 1,46 млн. т, труб – на 16%, до 441 тыс. т.

В итоге, за 2013 г. позитивное сальдо в торговле сталью Турции сократилось до 4 млн. т. Однако падение лиры к основным мировым валютам дает преимущества турецким экспортерам. Если прогнозы по росту экономик развитых стран оправдаются, экспорт стали из Турции сможет не только восстановить утраченные в минувшем году позиции, но и существенно превзойти их. Прогноз по уровню стального экспорта в 2014 г. – 21-22 млн. т.

Объем выплавки стали в Турции, как ожидается, в 2014 г. увеличится на 8% до 37,5 млн. т. Основными причинами прироста производства являются улучшение перспектив мировой экономики и роста внутреннего рынка. Большие инвестиции в инфраструктуру, а также проекты восстановления городов, помогут ускорить потребления стали в Турции до 34,5-35 млн. т.

Георгий Карпенко

Министр иностранных дел и международного сотрудничества Ливии Мухаммед Абдельазиз заявил во вторник о полном уничтожении имевшихся в распоряжении Триполи запасов боевого отравляющего вещества иприта, готовится в сообщении на сайте Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО).

Заявление главы ливийского МИД последовало за визитом в Ливию генерального директора ОЗХО Ахмеда Узюмджю и делегаций из США и Германии — стран, оказавших Ливии помощь в ликвидации химических арсеналов. По словам Абдельазиза, к 26 января 2014 года были уничтожены остатки "горчичного газа" из артиллерийских снарядов и авиабомб. Прочие запасы иприта власти Ливии полностью устранили еще в прошлом году.

"Уничтожение этих боеприпасов было огромным делом в тех трудных, технически проблемных условиях, которые мы сегодня воочию наблюдали на объекте по уничтожению химоружия в Руваге. С начала и до конца решение этих проблем было продуктом тесного сотрудничества между Ливией, техническим секретариатом ОЗХО и другими странами", — заявил глава ОЗХО Узюмджю.

По данным ОЗХО, в период нахождения у власти лидера Джамахирии Муамара Каддафи на территории Ливии было создано несколько складов химического оружия. Тем не менее, еще при Каддафи, в 2004 году, Ливия присоединилась к Конвенции о запрещении химоружия, объявила о размерах своего химического арсенала и согласилась его уничтожить. По данным прежних властей, в Ливии хранилось 25 метрических тонн иприта и 1,4 тысячи тонн сырья для изготовления химического оружия. Программа по уничтожению ливийского иприта была приостановлена в 2011 году с началом военной операции НАТО.

Французский телеканал France 3 TV обнародовал одно из последних интервью бывшего ливийского лидера Муамара Каддафи, в котором он подтвердил, что Ливия финансировала избирательную кампанию Николя Саркози на президентских выборах 2007 года.

Скандал вокруг возможной финансовой поддержки Саркози со стороны Каддафи разразился весной 2012 года, когда французское издание Mediapart опубликовало документы, в которых говорилось о том, что ливийский режим якобы передал 50 миллионов евро на нужды президентской кампании французского политика. Саркози подал иск против Mediapart и назвал опубликованные на портале сведения "грандиозной фальшивкой". В настоящее время во Франции продолжаются судебные разбирательства по этому делу.

В ночь на четверг телеканал France 3 TV обнародовал аудиозапись интервью с Каддафи от 16 марта 2011 года, через несколько дней после того, как Франция официально признала ливийскую оппозицию, пытавшуюся свергнуть лидера Джамахирии. Каддафи заявил, что Сакркози обратился к нему за помощью, когда был министром внутренних дел. При этом он не уточнил сумму, которую он в конечном итоге передал французскому политику.

"Саркози — умственно отсталый… Только благодаря мне он стал президентом… Мы предоставили ему средства, которые помогли ему выиграть", — цитирует заявление Каддафи канал France 24.

В декабре 2007 года, спустя несколько месяцев после победы на президентских выборах, Саркози принял Каддафи в Елисейском дворце. Однако потепление в отношениях двух стран сошло на нет в 2011 году, когда Париж поддержал оппозиционеров, выступивших против Каддафи. По инициативе Саркози и главы МИД Алена Жюппе Франция стала одним из инициаторов военной операции в Ливии. Париж потребовал ухода диктатора от власти и добился своего — 20 октября 2011 года Каддафи погиб от рук захвативших его в плен повстанцев.

Похищенные боевиками сотрудники египетского посольства в Триполи отпущены на свободу, об этом в понедельник утром в интервью информационному порталу "Аль-яум ас-Сабиа" заявил помощник министра внутренних дел Ливии Абдель Басит Абу Халиджа.

Чуть ранее в прямом эфире телеканала "Аль-Арабия" один из представителей группировки, стоящей за похищением дипломатов, сообщил, что сотрудники посольства переданы МВД Ливии и в настоящий момент направляются в столицу страны.

По словам собеседника телеканала, теперь боевики ожидают, когда на свободу выпустят их лидера. Представитель группировки также отметил, что освобождение сотрудников посольства состоялось после переговоров через посредников с официальным Каиром.

По данным МИД Египта, в Триполи в пятницу и субботу были похищены атташе посольства по административным вопросам, атташе по культуре, атташе по торговле и трое других служащих диппредставительства.

Сотрудники посольства были захвачены бойцами так называемого "Оперативного штаба революционеров Ливии" — одного из наиболее крупных объединений боевиков, сражавшихся против регулярных войск Муамара Каддафи. По словам представителя группировки, задержание египтян в Ливии стало ответом на арест руководителя "оперативного штаба" Шаабана Хадиа, известного под псевдонимом Абу Убайда аль-Либи. По сообщениям ливийских СМИ, командир отряда был задержан в пятницу египетскими спецслужбами в Александрии.

Всеобщий национальный конгресс (парламент) Ливии, которому, как считается, и подчиняется военизированная группировка, направил официальный запрос властям Египта с требованием объяснить причину задержания командира отряда. Тем временем боевики обещают предпринять и другие меры, если египетские спецслужбы не отпустят Убайду аль-Либи. После этой ситуации Каир предпочел эвакуировать весь персонал своего посольства в Триполи, а также консульства в Бенгази. Рафаэль Даминов.

Турция – зеркало арабских революций. Часть 2

Погос Анастасов

Как считал сам Т.Эрдоган, его «звездный час» пробил с началом «арабской весны» и массового прихода в 2011 году «братьев-мусульман» во власть в ряде арабских стран, чему Запад не просто аплодировал, но и активно потакал, вновь вытащив из рукава свой порядком засаленный лозунг о свободе и демократии. Мол, не важно, кто придет к власти, лишь бы через процедуру честных выборов. Турецкий лидер первым приехал в Египет после свержения Х.Мубарака, первым «приложился к руке» истинного лидера «братьев-мусульман» Мухаммеда Бадиа, энергично поддержал избрание на президентский пост Мухаммеда Мурси. Проехался он и по другим странам, оказавшимся во власти революционных перемен (Тунис, Ливия), везде выступая покровителем «братьев-мусульман», которых он активно пропагандировал как вестников новой эры демократии, борцов с диктатурой и клептократией. Из тех же самых соображений он активно поддержал и оппозицию в Сирии, которую на первом этапе (2011-2012гг.) там возглавляли «братья-мусульмане».

На этом «романтическом» этапе на почве любви к «братьям-мусульманам» у него сложился трогательный союз с Катаром и даже с Эр-Риядом, правда, с последним уже на основе общей ненависти (в случае с Эрдоганом – внезапно вспыхнувшей) к Башару Асаду.

И вот тут-то история подставила ему подножку. «Братья-мусульмане» практически везде, где они пришли к власти, за предельно короткий срок – за год-полтора — показали себя негодными политиками и еще худшими управленцами. Повсеместно они начали насаждать жесткие религиозные нормы, рушить основы светских государств и продвигать своих людей, причем жесткими и далекими от демократии методами, особенно не церемонясь со светской оппозицией, а кое-где и физически расправляясь со своими оппонентами. Это привело к быстрому разочарованию в них народных масс и политическому банкротству, в первую очередь в Египте, чего никак не ожидал Т.Эрдоган. Кроме того, подвел его и другой близкий «друг» — Эр-Рияд, который развернул в 2013 году вместе с ОАЭ энергичную кампанию против «братьев-мусульман», когда осознал, что их религиозность мало чего стоит по сравнению с их амбициями и опасными для дряхлых монархий электоральными технологиями захвата власти. Саудовские принцы вместе с эмиратскими достаточно быстро и эффективно (сдается, не без благословения Вашингтона) убрали в июне 2013 года эмира Катара, активно помогавшего «братьям-мусульманам», а затем помогли египетским военным свергнуть М.Мурси.

Однако самым тяжелым ударом для турецкого лидера стала «несвергаемость» Б.Асада. Ставка на его отстранение от власти была сделана огромная, в это был вложен весь политический капитал Р.Эрдогана. Расчет был на блицкриг – как в Ливии, но не получилось. А затягивание конфликта стало подрывать стабильность самой Турции – вылезла проблема проасадовских алевитов, являющихся мощным меньшинством в стране, вновь во весь рост встал курдский вопрос, а затем потянулись и остальные проблемы – коррупция, демократия, рост экстремизма, проникновение салафитских боевиков из Сирии и т.п. Кидаться камнями в собственном стеклянном доме стало опасно.

Думается, события июня-декабря 2013 года в Турции следует воспринимать как раз в этом разрезе. Жизнь показывает, что именно безоговорочная поддержка вооруженной оппозиции в Сирии и в целом «братьев-мусульман» на Ближнем Востоке серьезно подорвала кредит доверия к Р.Эрдогану и его политике, причем как в его стране, так и в Вашингтоне. Там, похоже, с иллюзиями в отношении «братьев-мусульман» как великих демократов расстались (кстати, могли догадаться и раньше, по опыту ХАМАС в Газе) и теперь, с помощью нехитрых приемов и «помощи друга», живущего в США (Ф.Гюлен), турецкому лидеру направили недвусмысленный сигнал о необходимости смены курса – иначе можно встать перед дилеммой: потерять власть, как катарский эмир или получить «турецкую весну» с тем же исходом.

Р.Эрдоган – опытный и разворотливый политик. Он это не раз доказывал в ходе всей своей карьеры, в частности, найдя ресурсы для выправления отношений с Россией, подорванных его поддержкой чеченских сепаратистов. Похоже, он и теперь понял направленные ему сигналы, хотя, как говорят его вышеупомянутые возгласы о «заговоре» Вашингтона, воспринял их весьма болезненно. О том, что голова у него работает по-прежнему хорошо, говорит и начавшееся политическое сближение Турции с Ираном (экономические связи у них и так неплохие – 21,3 млрд.долл. товарооборота в 2012 г.), грядущая нормализация отношений которого с Западом, может позволить Р.Эрдогану выстроить новый и весьма экономически и политически выгодный региональный альянс. Первый шаг – визит мининдел А.Давутоглу в Тегеран 27 ноября прошлого года уже сделан. В случае успеха Турция станет мостом между набирающим политический вес шиитским гигантом и Западом, да и самим позволит поделить влияние в арабском мире. Но для этого нужна малость – смириться с сохранением Б.Асада у власти и «перекрыть кислород» салафитским экстремистам в Сирии, которым турецкий премьер оказывал последние два года колоссальную помощь. Хватит ли у него для этого мужества и изворотливости, чтобы не предстать ренегатом в глазах своих сторонников и окончательно не поссориться с нынешним лидером арабского мира Эр-Риядом, которому такой сценарий может присниться лишь в кошмарном сне?

Начавшиеся три года назад «арабские революции» похоронили традиционные центры сил на Ближнем Востоке, прежде всего Египет. При этом произошло усиление роли Саудовской Аравии. Но в конечном счете от всех процессов в регионе больше других выиграл Иран. И начался процесс формирования шиитской дуги, которого опасаются США, Израиль и консервативные монархии Аравии.

Прошло ровно 3 года со времени начала т.н. арабской весны, а точнее – череды исламистских революций, разгоревшихся на деньги Саудовской Аравии и других аравийских монархий при политической, а в некоторых случаях и военной поддержке со стороны США и ряда ведущих стран НАТО. Ее итоги весьма печальны для тех стран, где были арены ожесточенных сражений и даже боев. Причем все это – страны, которые традиционно были на ведущих позициях в арабском мире.

Ливия, игравшая видную роль в межарабских делах и в Африке, практически уже превратилась в несостоявшееся государство, расколотое на три части, в каждой из которых правят местные кланы. Власть центрального правительства едва распространяется на Триполи и его окрестности.

Египет, бывший ключевой державой арабского мира, от которого во многом зависела безопасность всего Ближнего Востока, переживает период нестабильности, близкий к хаосу, когда в стране может произойти новый переворот или начаться гражданская война. Де-факто он стал тоже несостоявшимся государством, нуждающимся в серьезной международной помощи для преодоления острого социально-экономического кризиса. Его роль как ключевого игрока в процессе ближневосточного государства практически сведена к нулю. Утрачена ведущая роль Каира в ЛАГ.

В Иордании ситуация несколько лучше, но сохраняется риск обострения конфронтации между сторонниками нынешнего монархического режима и исламистами под воздействием сирийского конфликта.

Йемен, занимавший особое место на Аравийском полуострове в качестве республиканского противовеса консервативной монархической Саудовской Аравии, втянут в изнурительную внутреннюю борьбу с повстанцами-хусистами на севере и боевиками Аль-Каиды Аравийского полуострова повсюду. Кроме того, ему грозит раскол на Север и Юг. Страна погрязла во внутренних разборках, и ей сейчас не до внешней политики.

Тунис после исламистского переворота переживает полосу внутриполитической турбулентности и социального кризиса, грозящих перерасти в гражданский конфликт. Как серьезный игрок в политике Арабского Магриба Тунис утратил свое значение.

Алжир живет в ожидании смены власти поколений, причем на фоне растущей активности Аль-Каиды исламского Магриба. Прежняя его роль одного из полюсов сил наряду с Египтом и Ираком в арабском мире утрачена.

В Сирии продолжается гражданская война, шансы на мир путем диалога крайне малы, хотя правящий режим, опираясь на политическую поддержку России и военную помощь Ирана и Хезбеллы, в целом контролирует ситуацию и скорее всего выживет. Но в нынешних условиях Дамаск не может играть активной роли в ближневосточных делах, в первую очередь в поисках решения палестинской проблемы.

В Ираке сохраняется острый накал суннито-шиитского противостояния, подпитываемый извне Саудовской Аравией, Катаром и некоторыми другими членами ССАГПЗ. Курды постепенно ведут дело к созданию де-факто независимого от Багдада анклава. Однако центральное шиитское правительство в состоянии пока удерживать общий контроль над большей частью страны. Постепенно улучшается социально-экономическая ситуация в Ираке. Но занятость внутренними проблемами не позволяет заниматься активной внешней политикой, в том числе в Персидском заливе.

Нельзя сбрасывать со счетов и курдский фактор. Если Иракский Курдистан в конечном счете решится объявить свою независимость, к нему захотят примкнуть населенные курдами районы сопредельных государств, прежде всего Турции и Сирии. А создание мощного курдского государства в самом сердце Среднего Востока – это новая геополитическая реальность. Его антиарабская и антитурецкая ориентация будет очевидна, что означает неизбежный союз с Ираном.

Пока что победителями «арабской весны» формально остаются страны ССАГПЗ во главе с Саудовской Аравией, хотя и там прошли волнения на фоне отголосков общей ситуации на Ближнем Востоке. Волнения шиитов на Бахрейне пришлось подавлять с помощью военной силы, прежде всего саудовских войск. В Восточной провинции Саудовской Аравии, в основном населенной шиитами, также прокатилась серия массовых выступлений протеста против дискриминации по конфессиональному признаку. Кувейт находится в полосе перманентного парламентского кризиса, тоже связанного с угнетением шиитского меньшинства. В Катаре пришлось срочно менять Эмира и премьер-министра с большей частью его правительства, чтобы уберечь это княжество от внутриполитических потрясений, связанных с недовольством населения агрессивной внешней политикой страны. Однако в целом Саудовская Аравия, отодвинув Египет, Алжир, Сирию, Ирак и другие страны на обочину ближневосточной политики, стала во многом диктовать правила игры в регионе, в том числе захватив лидерство в ЛАГ.

Но сейчас там назревает нарыв и вот-вот может произойти смена поколений, поскольку король Абдалла и наследный принц Сальман не просто стары, но и тяжело больны. В правящей семье Аль Саудов нарастает напряжение и ширятся противоречия, молодое поколение больше не хочет жить по нормам ваххабитов 18-го века, нарастает протест шиитского меньшинства, проживающего в основном районе нефтедобычи страны, засасывает недальновидная политика втягивания КСА в конфликты в Сирии, Йемене, Египте и Ираке, за которой стоит руководитель разведки принц Бандар, искусственно нагнетается враждебность по отношению к Ирану, который быстро выходит из западной изоляции. Королевство может просто распасться на 4-5 частей, причем некоторые из них вполне могут быть поглощены соседними странами. Если Саудовская Аравия развалится, то весь Ближний Восток сотрясет до основания.

На фоне событий «арабской весны» пострадала и Турция, которая решила активно поучаствовать в сирийском конфликте. В результате, в самой этой стране летом с.г. прокатилась волна мощных протестов, которая существенно подорвала власть премьер-министра Эрдогана и снизила внешнеполитическую роль Анкары. Да и ее стабильность оказалась под вопросом. Сейчас Турцию непрерывно сотрясают скандалы на коррупционной почве, хотя в реалии речь идет об общем недовольстве населения политикой Эрдогана. Смена многих министров не успокоила ситуацию в стране, где может случиться смена власти. В этих условиях Анкара существенно снизила свою внешнеполитическую активность, в том числе и на ближневосточном направлении.

Единственной реально выигравшей региональной страной от всех последних событий на Ближнем Востоке оказался Иран. После смены там президента Махмуда Ахмадинеджада, которого в июле прошлого года заменил Хасан Роухани, Тегеран за короткое время смог выйти на промежуточные договоренности с Западом по вопросу своей ядерной программы и начать процесс нормализации отношений с США и странами ЕС. Если нынешняя тенденция сохранится, то откроются перспективы снятия всех финансово-экономических и военных санкций, что позволит ИРИ быстро трансформироваться в самую мощную региональную державу на фоне упадка ведущих арабских государств. А это означает совершенно новый баланс сил на Ближнем Востоке, а главное – в Персидском заливе, где добывается 2/3 объема нефти в мире. Тем более что США сокращают свое присутствие в регионе, уходя в более важный для них район – АТР, где им нужно сдерживать рост влияния Китая. В нынешних условиях Тегеран проводит активную и наступательную внешнюю политику, делая упор на становлении союза с Ираком и Сирией для отражения агрессивной линии Саудовской Аравии, не желающей мириться с утратой своей роли в регионе. Эта тенденция может привести к становлению и официальному оформлению «шиитской дуги» в составе ИРИ, Ирака, Сирии и Ливана, а в перспективе и с присоединением к ней шиитских районов Саудовской Аравии (в случае распада королевства) и Бахрейна.

Естественно, такое развитие процессов на Ближнем и Среднем Востоке не устраивает США и Израиль, который в военном отношении остается самым мощным государством региона. С одной стороны, они боятся дальнейшего укрепления роли Ирана и становления шиитской оси, и с другой – не могут остановить этот объективный процесс. Для этого им пришлось бы развязать масштабный региональный конфликт на Ближнем Востоке. Но он чреват вовлечением в него слабых в военном отношении аравийских монархий, а также распадом Саудовской Аравии.

Так что, начав «революции», консервативные арабские монархии – их зачинщики, в конечном счете нанесли ущерб самим себе, подорвав роль арабского мира в целом и оказавшись на грани коллапса. А на сцене появился новый мощный игрок – Иран, который будет делать ставку на шиитов в арабских странах, что еще больше перекроит политическую карту Ближнего Востока. Не исключено, что сбудется предсказание иорданского короля об образовании шиитской дуги от Тегерана до Бейрута.

**************

Исходя из реалий, которые нас ожидают в ближайшем будущем, России, наверное, стоило бы по-новому оценить ситуацию на Ближнем Востоке, произвести переакцентировку своей внешней политики в регионе и, может быть, стоит сделать ставку на формирование возможного Союза или Альянса с Ираном, Ираком и Сирией, тем более что последние теракты в Волгограде имеют явный саудовский след. Монархии ССАГПЗ никогда не поменяют своего враждебного идеологического настроя к Москве, которая якобы «угнетает» российских мусульман и поддерживает Иран. Они готовы и далее подпитывать финансами и пропагандистской салафитской литературой экстремистские и радикальные исламистские кружки и ячейки на Северном Кавказе и в Поволжье, тем самым поощряя терроризм в РФ. Кроме того, Саудовская Аравия готова демпинговать на рынке нефти, тем самым нанося ущерб российской казне, а Катар играет против Москвы на газовом рынке. Поэтому ограничение их влияния на Ближнем Востоке отвечает не только стратегическим, но и энергетическим интересам России. И в этом наши интересы совпадают с иранскими, иракскими и сирийскими. Причем к союзу РФ с «шиитской дугой» наверняка примкнут другие арабские страны по мере ослабления и уменьшения роли США в регионе.

Владимир Алексеев,

Специально для Iran.ru

В ЛИВИИ ВВЕДЕНО ЧП

Власти пошли на такую меру из-за беспорядков на юге страны

В Ливии введено чрезвычайное положение. Власти государства пошли на крайние меры в связи с разгулом беспорядков в южных районах страны, передает информагентство AFP. Решение о вводе в стране такого режима принял Всеобщий национальный конгресс Ливии на специальной сессии.

Самая сложная обстановка, по данным источников, складывается в городе Себха. Там беспорядки привели к тому, что повстанцы захватили военную базу близ города. Но ненадолго - меньше суток понадобилось бойцам сирийской армии, чтобы вернуть контроль над базой себе. Минобороны Ливии склонно полагать, что нападение на базу организовали сторонники покойного бывшего ливийского лидера Муамара Каддафи.

Как сообщает информагентство Reuters, власти Ливии даже используют авиацию для подавления беспорядков. "Сначала военные были приведены в состояние повышенной боеготовности, потом в воздух был поднят военный самолет, который справился с целями", - заявил журналистам в Триполи представитель Минобороны Ливии Абдул-Разик аш-Шабахи.

Как отмечают наблюдатели, несмотря на то, что после гибели Каддафи в 2011 году в результате вооруженного восстания, поддержанного Западом, в Ливии формально установилась новая власть, до сих пор многие боевые отряды так и не разоружились, при этом многие вооруженные люди не признают никакой власти и никаких авторитетов, кроме своих полевых командиров, что значительно осложняет обстановку в государстве.

Всеобщий национальный конгресс Ливии объявил в субботу чрезвычайное положение в связи с беспорядками, которые вспыхнули на юге страны, сообщает агентство Франс Пресс.

Решение о введении ЧП было принято в ходе специальной сессии Всеобщего национального конгресса по поводу ситуации на юге страны. В частности, обсуждалась обстановка в ливийском городе Себха, где уже несколько дней не прекращаются межэтнические столкновения.Беспорядки вспыхнули в регионе с новой силой после того, как в субботу утром несколько вооруженных людей захватили военную базу, расположенную недалеко от города Себха. К вечеру, по данным представителя минобороны страны, армия взяла базу под свой контроль. По информации минобороны, за нападением на базу стояли сторонники бывшего лидера страны Муамара Каддафи.

Власти Ливии после вооруженного восстания, в ходе которого в 2011 году был свергнут лидер страны Муамар Каддафи, до сих пор не могут решить проблему с разоружением боевых отрядов. Часть из них согласилась перейти под контроль официальных властей, однако остается значительное число боевиков, которые подчиняются только своим полевым командирам, что создает напряженную обстановку в стране.

Экстремистская группировка "Фронт ан-Нусра", связанная с террористической организацией "Аль-Каида", в четверг заявила о том, что берет на себя ответственность за взрыв в ливанском городе Хермель, унесший жизни трех человек, сообщает агентство Франс Пресс.

Жертвами взрыва автомобиля на северо-востоке Ливана в городе Хермель в четверг, по последним данным, стали три человека, 37 получили ранения. По информации агентства, район, где произошел взрыв, считается оплотом ливанского движения "Хезболла".

О том, что взрыв автомобиля совершил один из сторонников "Фронта ан-Нусра", говорится в заявлении группировки в сети микроблогов Twitter.

В последнее время обстановка в Ливане обострилась на фоне событий в соседней Сирии, где с марта 2011 года продолжается конфликт между властями и оппозицией. В течение последних месяцев в Триполи неоднократно вспыхивают вооруженные стычки между суннитами, поддерживающими борьбу сирийской оппозиции за свержение президента Сирии Башара Асада, и алавитами, защищающими правящий в этой стране режим. Большинство населения Триполи — около 80% — составляют мусульмане-сунниты.

Блог американской журналистки Эйми Кортезе (Amy Cortese) сайт http://thenetwork.cisco.com/. При этом необходимо иметь в виду, что точка зрения автора может не совпадать с точкой зрения компании Cisco

Несмотря на головокружительные цены на некоторые технологические новинки, поступь инноваций не замедляется. Сегодня стартапы с той же легкостью возникают на Среднем Западе США и на Ближнем Востоке, как в Кремниевой долине и других традиционных центрах технологий. Поражает разнообразие предпринимателей в венчурном фонде Y Combinator. Там можно найти представителей 22 стран, включая Хорватию, Данию, Швейцарию, Турцию. А в прошлогодней Всемирной неделе предпринимательства впервые приняли участие Ливия и Иран. Добавим сюда народное финансирование, или краудфандинг, который открывает новые источники капитала, и можно не сомневаться, что вскоре мы увидим взрыв предпринимательской активности. Пока же я расскажу о некоторых трендах в деятельности стартапов, за которыми будет интересно наблюдать в течение года.

Технология все активнее приспосабливается к подвижному образу жизни и все глубже проникает в повседневную жизнь. <Мобильный> все чаще означает <носимый>. Проект Pebble Watch, кампания по сбору средств для которого на сайте Kickstarter поставила рекорд, собрав 10 млн долларов, послужил импульсом для создания множества <умных> часов, которые могут передавать текстовые сообщения и электронную почту, не беспокоя хозяйский телефон. А Google-очки, как бы к ним ни относиться, возвещают новую эру подключенности (о компьютерных фриках говорить не будем).

И это - только начало. Носимые технологии становятся модными и функциональными. Канадский стартап Hexoskin производит спортивную одежду из новейшего материала, начиненного биометрическими датчиками, так что ваша рубашка за 399 долларов сможет получать информацию и мониторить жизненно важные органы, измеряя объем легких и частоту дыхания, учащение пульса, время его прихода в норму и количество сожженных калорий - и передавать все это на ваш iPhone. По некоторым данным, компания ведет переговоры по поводу лицензии с крупными брендами, и скоро вы вполне сможете услышать от кроссовок Nike, насколько вам удался прыжок, а слаксы Dockers легким пинком напомнят, что лучше не засиживаться за компьютером. Концепцию носимых технологий еще нельзя назвать окончательно сформировавшейся, но развивается она очень быстро. <Технолог красоты> из Бразилии Катя Вега (Katia Vega), например, разработала макияж Blinklifier, наполнив лак для ногтей, тени для век и накладные ресницы токопроводящими материалами, с помощью которых можно управлять различными устройствами и даже запускать радиоуправляемые дроны.

А на выставке потребительской электроники CES компания Innovega из Сиэтла продемонстрировала контактные линзы, способные проецировать такую цифровую информацию, как направления движения и видеовызовы. Носимые технологии влились в движение <измерь себя сам> (quantified self) , сторонники которого не без некоторого фанатизма измеряют самую разнообразную информацию о себе - от качества сна до уровня настроения - в попытках взять под контроль свое здоровье и жизнь. Но и кроме такой самоаналитики существует непрекращающееся стремление измерить и осмыслить невероятный объем данных, больших и не очень, появившихся в последние годы. В частности, для таких стартапов, как Simply Measured, Umbel и Swipp, основным направлением деятельности останутся средства анализа и осмысления социальных медиа - от Twitter до Linked In. Анализ социальных данных, без которого уже не могут обойтись маркетологи, найдет себе новое применение, помогая, например, банкам, определять риски по потенциальным заемщикам, потребителям и предприятиям. Так что в один прекрасный день ваш социальный профиль станет важнее рейтинга FICO.

В 2014 году цифровые технологии останутся фактором глубоких социально-экономических перемен. Одно направление, которое меня особенно интересует, - это sharing economy (экономика совместного потребления). Этот термин используется для описания широко распространившейся в последнее время тенденции, когда люди, с помощью Интернета делятся или сдают в аренду свою собственность: от пустующей комнаты до автомобилей и электроинструмента, - за что веб-сайт берет небольшое вознаграждение. Своеобразным ледоколом sharing economy стала компания Airbnb, основанная в 2008 году парой друзей и переросшая в международный виртуальный отель, ежедневно размещающий около 60 тыс. постояльцев в 192 странах. Рыночная стоимость Airbnb оценивается в 2,5 млрд долларов, так что подобные компании просто обязаны были возникать в самых разных отраслях. Фирма Lyft из Сан-Франциско помогает найти недорогого частного извозчика. Наберите текст запроса на своем смартфоне, и ближайший водитель Lyft окажется к вашим услугам за определенное вознаграждение. Действуя в 20 городах, сервис Lyft собрал 83 млн долларов для финансирования выхода на международный рынок. Другой стартап, Getaround, помогает сдавать в аренду неиспользуемые автомобили.

Найти, чем поделиться, можно всегда. TaskRabbit, например, позволяет предложить свою помощь в повседневных делах, создавая живой рынок навыков и услуг. Вошедший в список AngelList стартап Shelf.com сообщает, что в средней американской семье найдется на 7000 долларов неиспользуемого имущества, и помогает собственникам такое имущество продавать. На сайте Vayable (Сан-Франциско) можно предлагать развлечения и экскурсии путешественникам, жаждущим уникальных местных впечатлений... Общее у всех этих сайтов совместного потребления то, что они увеличивают экономический потенциал людей, позволяя им монетизировать имеющиеся ресурсы и увеличивать свой доход. В то же время такие сайты помогают создавать более тесные и экологически сознательные формы коммерции, поощряющие скорее вторичное использование, а не потребление. Надеемся, эта тенденция прочно встанет на ноги.

«Постреволюционная» металлургия Северной Африки

Североафриканская сталелитейная отрасль приходит в себя после политических потрясений последних лет

В отличие от ближневосточных стран региона MENA (Middle East & North Africa – Ближний Восток и Северная Африка), входящих в Совет по сотрудничеству государств Персидского залива, условия для реализации новых металлургических проектов в североафриканских странах в последние годы были не слишком благоприятными. Политические бури и потрясения, охватившие эти государства, оказали прямое и в большинстве случаев отрицательное влияние на развитие местной сталелитейной отрасли. Тем не менее, даже в этих условиях ведущие производители стали в регионе не отказываются от своих планов и намерений строить новые металлургические мощности.

Нестабильный регион

Северная Африка и Ближний Восток, как представляется, еще долго будут «отходить» от тех политических страстей, которые бушевали здесь на протяжении последних двух-трех лет, начиная от «арабской весны» в Египте и смены политических режимов в Ливии и Тунисе, и заканчивая продолжающейся и сегодня гражданской войной в Сирии. В любом случае, как полагают эксперты британского издания Metal Bulletin Research (MBR), каждый инвестор в металлургическую промышленность региона MENA должен обязательно оценивать и принимать во внимание политические риски своей инвестиционной деятельности в этом районе.

Перспективы же для развития местной металлургии, с точки зрения аналитиков Metal Bulletin Research, являются вполне благоприятными: к 2018 году производство стали в странах Северной Африки (Алжир, Египет, Марокко, Ливия, Тунис) должно удвоиться по сравнению с показателями 2012 года. Этому будет способствовать как перезапуск ряда сталелитейных мощностей (например, Lisco в Ливии), так и модернизация действующих и строительство новых металлургических предприятий.

По мнению большинства наблюдателей, основные инвестиции будут направлены на расширение мощностей, производящих длинномерную стальную продукцию. Это отражает структуру потребления стали, где на длинномерный прокат приходится 75% спроса. Еще одной важной тенденцией современной североафриканской металлургии является развитие вертикальной интеграции, что даст возможность уменьшить дефицит полуфабрикатов в регионе, который сегодня покрывается за счет импортной заготовки.

В последние два-три года спрос на длинномерную стальную продукцию в Северной Африке существенно снизился из-за политических волнений в Тунисе и Египте, а также гражданской войны в Ливии. Возможно, оптимистические прогнозы еще строить рано, однако, по оценкам экспертов MBR, спрос на длинномерный прокат вернется на эти рынки уже в текущем году и в дальнейшем будет только расти. Ключевыми задачами правительств государств региона являются строительство жилья, а также реализация инфраструктурных проектов. Реализация обеих задач требует использования крупных объемов конструкционной стали.

По прогнозам MBR, среднегодовые темпы роста спроса на длинномерный прокат в Северной Африке до 2018 года составят не менее 7,2%. Спрос на листовую продукцию будет тоже увеличиваться, но не такими быстрыми темпами – в среднем, на 5,8% в год. Если главным потребителем длинномерной продукции является строительная отрасль, то стальной лист также покупают местные производители труб, мелких и средних судов, контейнеров и электрооборудования.

Какой бы противоречивой и сложной не оставалась политическая обстановка в странах Северной Африки, в целом производители стали в этих государствах стремятся расширять свои мощности путем модернизации действующих предприятий или строительства новых. Так, крупнейший в регионе MENA производитель длинномерной (3,5 млн. т в год) и листовой (2,3 млн. т) стальной продукции египетская компания Ezz Steel планирует в ближайшие несколько лет существенно сократить свою сырьевую зависимость от импортного лома.

Сделать это предусматривается за счет реализации проекта по строительству модуля по производству восстановленного железа (DRI) на 1,9 млн. т в год на предприятии Ezz Flat Steel (EFS) по выпуску листового проката. Этот модуль, функционирующий на базе применения технологии Energiron, будет обеспечивать сырьем как мини-завод EFS (производительность которого тоже будет увеличена), так и другой мини-завод Ezz Steel Rebars по выпуску длинномерной продукции. В дальнейшем на Ezz Flat Steel планируется построить еще один DRI-модуль, который будет подавать сырье в сталелитейный цех EFS, также подлежащий модернизации и расширению.

Впрочем, этот проект был разработан еще при власти президента Мубарака, однако после его свержения суд лишил Ezz Steel лицензии на его реализацию, обосновав это тем, что она была получена при «старом, антинародном режиме». В 2012 году, однако, крупнейшая египетская металлургическая компания получила новую лицензию. В настоящее время заканчиваются работы по запуску в эксплуатацию первого DRI-модуля на Ezz Flat Steel, а вторая установка, как предполагается, будет запущена в конце 2014-го – начале 2015 года.

Тем временем, в начале 2013 года египетская компания Elmarakby Steel, производящая арматуру, заказала у корпорации SMS Siemag оборудование для нового сталелитейного цеха производительностью 350 тыс. т в год для выпуска заготовки. Основная часть продукции нового цеха пойдет на нужды прокатного стана мощностью 240 тыс. т в год, а остальное будет продаваться на местном рынке, хотя в перспективе Elmarakby Steel не исключает строительства второго прокатного стана. Ввод в эксплуатацию нового сталелитейного цеха компании намечен на первую половину текущего года.

Еще один египетский производитель металла корпорация Egyptian Steel планирует израсходовать порядка $570 млн. на реализацию проекта по строительству двух электродуговых печей в городах Бени Суеф и Айн Сохна. После запланированного на 2015 год запуска этих заводов в эксплуатацию мощность каждого из них составит 850 тыс. т заготовки в год. Примерно 1 млн. т полуфабрикатов будет направляться на прокатные заводы мощностью по 500 тыс. т в год, которые расположены в каждом из этих городов, а остальная продукция будет продаваться на местном и зарубежном рынках.

Очевидно, ввод в эксплуатацию в Египте новых сталелитейных мощностей позволит стране и далее наращивать выпуск металла, который по итогам 2013 года может стать рекордным. По результатам 11 месяцев прошлого года, по данным World Steel Association (WSA), в Египте было произведено 6,274 млн. т стали. В рекордном 2010 году этот показатель (за весь год) составил 6,676 млн. т. С учетом того, что в 2013 году самое низкое месячное производство стали в Египте было на уровне 530 тыс. т, новый рекорд вполне возможен.

Модернизация Arcelor Mittal Annaba

Совершенно обратная картина наблюдается в Алжире: здесь выпуск стали по сравнению с рекордным 2007 годом (1,28 млн. т) упал почти в два с половиной раза до 557 тыс. т в 2012 году. По итогам 2013 года, как прогнозируют аналитики WSA, производство стали в Алжире вряд ли превысит 450 тыс. т и станет самым низким за последние 15 лет. Возможно, поэтому ведущая алжирская металлургическая компания Arcelor Mittal Annaba возобновила в прошлом году переговоры с правительством Алжира о расширении своих мощностей.

Их подробности, правда, не разглашаются, однако, по некоторым данным, обе стороны, якобы, достигли соглашения об инвестировании в развитие Arcelor Mittal Annaba $1 млрд. в интересах увеличения к 2017 году выпуска стали на комбинате до 2,2 млн. т в год (в 2012 году на нем было произведено лишь 570 тыс. т). Основные работы по модернизации предприятия должны быть сфокусированы на замене футеровки доменной печи, модернизации агломерационной установки и строительстве новой коксовой батареи. Расширение затронет, главным образом, мощности по производству длинномерной продукции, хотя Arcelor Mittal Annaba также выпускает горяче- и холоднокатаные рулоны, оцинкованную сталь, а также некоторые виды труб нефтегазового сортамента.

Как заявил премьер-министр Алжира Абдельмалек Селлаль, правительство страны намерено довести свою долю акций в Arcelor Mittal Annaba до 51% (сегодня оно владеет пакетом в 30% через алжирскую государственную компанию Sider). По последним данным, именно Sider будет отвечать за реализацию плана модернизации и повышения производительности Arcelor Mittal Annaba.

Не будем также забывать, что у Алжира есть подписанное соглашение с Катаром о строительстве металлургического комбината в алжирской промышленной зоне Беллара (Bellara Industrial Zone). Для этого было создано совместное предприятие Qatar Steel International, которому будет принадлежать 39% акций в новом комбинате, а остальными 61% будет владеть правительство Алжира. По данным издания Metal Bulletin, на первом этапе завод будет производить 2,5 млн. т арматуры в год, в дальнейшем мощности комбината должны возрасти в два раза за счет выпуска дополнительных 2,5 млн. т листового проката в год.

Постепенно возвращается к жизни другая ведущая североафриканская металлургическая компания ливийская Libyan Iron and Steel Company (Lisco), которая полностью прекратила операционную деятельность в 2011 году из-за начала поддержанной НАТО гражданской войны в стране и частично возобновила выпуск металла лишь в середине 2012 года. По словам председателя правления Lisco Мохамеда Абдельмалика аль-Факиха, в текущем году компания планирует расширить свои мощности по выпуску длинномерной продукции.

По его данным, остается в силе и план модернизации Lisco на общую сумму $2.44 млрд., который был принят еще во времена правления Каддафи. По словам Мохамеда Абдельмалика аль-Факиха, в середине текущего года предусматривается ввести в эксплуатацию новый прокатный стан по выпуску арматуры мощностью 800 тыс. т в год. Правда, на начальном этапе его производительность не будет превышать 225 тыс. т.

Кроме того, мощности компании по выпуску восстановленного железа (DRI) планируется к концу текущего года довести до 1 млн. т в год, а горячебрикетированного железа – до 500 тыс. т. В начале следующего года Lisco намерена запустить новый стан холодной прокатки, а также увеличить производительность стана по прокатке проволоки до 100 тыс. т. В целом же, по словам председателя правления Lisco, в 2014 году компания, которая в прошлом году функционировала лишь на 60% своей мощности (максимальная производительность ливийского меткомбината – 1,6 млн. т в год), планирует выпустить 1 млн. т стали.

В конце апреля 2012 года король Марокко Мухаммед VI возглавил церемонию по официальному вводу в эксплуатацию нового металлургического комплекса марокканской сталелитейной компании Maghreb Steel в нескольких километрах от Касабланки. На его строительство было израсходовано порядка $670 млн. Мощность нового предприятия составляет около 2,9 млн. т конструкционной стали для строительного сектора и листовой продукции для отрасли по производству бытовой техники. На полную мощность, как предусматривается, комплекс должен быть выведен к началу будущего года, и на это планируется израсходовать еще порядка $100 млн. Кроме местного рынка, продукция нового комбината экспортируется в Европу (56%), Африку (27%), Азию (13%) и на Ближний Восток (4%).

По материалам Metal Bulletin Research, Platts, Arab Steel

Олег Зайцев

Премьер Ливии предостерег от заправки танкеров в захваченных портах

Премьер-министр Ливии Али Зейдан предостерег иностранные нефтяные компании от заправки танкеров в портах, захваченных боевиками, сообщает в среду телеканал "Аль-Джазира".

В противном случае танкеры будут потоплены ВМС Ливии, заявил Зейдан после того, как военно-морской флот с помощью предупредительных выстрелов отогнал танкер, который, по данным ливийской Национальной нефтяной компании (NOC), пытался заправиться в захваченном порту.

"Любая страна или компания, которая попытается заправить танкер в захваченном порту без согласования с NOC… мы разберемся с ними", — сказал премьер. Зейдан добавил, что любые меры будут приемлемы — "даже если понадобится уничтожить или потопить их (танкеры)".

"Мы предупреждаем все страны — снисходительности не будет", — подчеркнул премьер.

По данным телеканала, мятежники, которые взяли под контроль восточные нефтегавани шесть месяцев назад, призывают иностранные компании покупать нефть в захваченных портах.

Сирийский урок

Константин Михайлович Труевцев (р. 1943) – доцент кафедры общей политологии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Во второй половине 2013 года в ситуации в Сирии и вокруг нее произошел решительный перелом, который, по моему мнению (так или иначе разделяемому многими аналитиками и политическими деятелями), имеет стратегическую природу.[1] Во второй половине 2013 года в ситуации в Сирии и вокруг нее произошел решительный перелом, который, по моему мнению (так или иначе разделяемому многими аналитиками и политическими деятелями), имеет стратегическую природу. Произошедшие перемены способны оказать и уже оказывают самое серьезное влияние не только на судьбы сирийского государства, но и на состояние региона в целом, включая изменение регионального баланса сил, а также внутреннюю ситуацию в ряде стран, прямо или косвенно причастных к сирийскому конфликту.

В самой Сирии

В наметившемся к середине 2013 года явном преобладании правящего режима над оппозицией и поддерживающими ее внешними силами можно выделить несколько компонентов.

Во-первых, речь должна идти о военно-стратегической составляющей. Если в 2011–2012 годах стратегическое преимущество оставалось за вооруженной оппозицией, действовавшей одновременно в разных частях страны, а силы верных режиму вооруженных сил распылялись по различным фронтам, то с начала 2013 года, по верному наблюдению политического обозревателя Эль-Мюрида, прежний алгоритм действий армии сменила стратегия «перемалывания боевиков» в местах их скопления. Именно это обусловило качественное изменение ситуации к середине прошлого года, когда, к удивлению большинства внешних спонсоров и сторонников вооруженной оппозиции, военно-стратегический перевес оказался на стороне правительственных войск[2].

Во-вторых, следует упомянуть внутреннюю консолидацию. В 2011-м и отчасти в 2012 году режим обнаруживал признаки нарастающей дезинтеграции, выражавшиеся в массовой поддержке вооруженной оппозиции значительной частью суннитского большинства, переходе на ее сторону видных военачальников и политических деятелей, оформлении невооруженной оппозиции, оппозиционном настрое национальных меньшинств (в первую очередь курдов). Однако со второй половины 2012-го и особенно в 2013 году положение стало меняться: режиму удалось консолидировать основную часть политической элиты, включая ее военизированный элемент в армии и прочих силовых структурах, а также привлечь на свою сторону часть своих невооруженных противников, включив их представителей в правительство. Что касается вооруженной оппозиции, то ей, напротив, не удалось сплотить свои ряды. Более того, попытки ее консолидации проводились не через компромисс и создание единого командования, а посредством боевых столкновений между различными оппозиционными фракциями и группами. Важно также отметить, что в ходе этого противостояния перевес в основном оказывался на стороне наиболее одиозных экстремистских группировок, связанных с «Аль-Каидой», включая «Джабхат ан-Нусра» и «Исламское государство Ирака и Леванта».

В-третьих, важен и этноконфессиональный компонент. На первых этапах гражданской войны очевидное преимущество в данном отношении было у вооруженных противников режима. Пропагандистские заявления о том, что они выступают против угнетения алавитской верхушкой суннитского большинства, находили отклик не только среди значительной части арабов, исповедующих суннитскую разновидность ислама, но в какой-то мере и среди курдов, также относящихся к суннитам и недовольных своим бесправием. Однако позже ситуация коренным образом изменилась. Прежде всего правящий режим смог показать себя защитником конфессиональных меньшинств, причем не только алавитов, но и имеющихся в Сирии христианских конфессий, в отношении которых исламисты развернули войну на уничтожение. В 2012 году президент Башар аль-Асад расширил автономию курдов, предоставив им самоуправление на территориях, граничащих с Турцией[3]. Это не только привлекло на его сторону курдов в самой Сирии, но и вызвало положительную реакцию со стороны их турецких и иракских собратьев, что серьезно затруднило проникновение боевиков-исламистов с территории Турции. Противодействие, которое курды начали оказывать исламистам, существенно повлияло на общий ход гражданской войны[4].

Одновременно действия боевиков повлияли и на часть арабо-суннитского населения, изменившую свое отношение к оппозиционерам. Дело в том, что зверства радикалов коснулись многих суннитов – прежде всего тех, кто пытался спрятать или защитить представителей иных конфессий, просто проявлял веротерпимость или был заподозрен в ней, а также не соглашался с экстремистской интерпретацией ислама, которую исповедуют боевики. Кроме того, в террористических актах люди гибли независимо от их конфессиональной принадлежности. Все это оттолкнуло от вооруженных радикалов два крупнейших города, Дамаск и Алеппо, а также их пригороды, где значительная часть граждан привыкла жить в обстановке веротерпимости и относительной толерантности. Свою роль сыграли и нарастающие неудобства прифронтовой жизни с присущими ей лишениями и многочисленными рисками. Сказанное верно также в отношении прибрежной зоны, где наблюдается наибольшее конфессиональное разнообразие, отмеченное значительным присутствием алавитов и христиан. Наконец, в известной мере это относится и к северу страны, где курдское население многочисленно, а также к прилегающему к Ливану юго-западу, где традиционная приграничная торговля из-за войны оказалась серьезно подорванной. Даже в центральной зоне, где города Хомс и Хама были традиционными центрами исламских противников режима, энтузиазм в отношении военизированных группировок заметно поубавился.

Перемены обусловлены не только неприятием того, как действуют боевики, но так же и тем фактом, что по мере развертывания конфликта все большую роль в нем играли приглашаемые оппозиционерами иностранные наемники. По данным целого ряда источников, в 2013 году они составляли десятую часть всей воюющей оппозиции. Причем, если в Свободной сирийской армии и в ряде других групп, относящихся к «умеренному» крылу, преобладают сирийские граждане, в наиболее экстремистских «Джабхат ан-Нусра» и «Исламском государстве Ирака и Леванта» концентрация иностранных наемников значительно выше. Именно иностранные наемники отличились наибольшими зверствами в отношении мирного сирийского населения и наибольшей неразборчивостью в выборе объектов и средств для своих атак.

В-четвертых, необходимо отметить морально-политический компонент. В указанном отношении к середине 2013 года так же выявилось довольно явное стратегическое преимущество правящего режима над вооруженной оппозицией. Часть населения, прежде всего конфессиональные меньшинства и сунниты больших городов, в первую очередь столицы, стали рассматривать власти Дамаска и их вооруженные силы в качестве своих защитников, о чем свидетельствует, в частности, создание вооруженных отрядов гражданской обороны, действующих в координации с подразделениями сирийской армии и выступающих для нее немаловажным подспорьем. Далее, значительная часть сирийцев, враждебно настроенных в отношении режима, стала рассматривать его как меньшее из двух зол. Наконец, сирийские курды после объявления автономии перешли от нейтралитета к поддержке режима, о чем красноречиво свидетельствуют не только заявления их лидеров, но и военные столкновения курдских отрядов с группировками боевиков. В ряде случаев курдские формирования наносили оппозиционерам серьезные поражения, а последовавшие за этим зверства террористов в отношении мирного курдского населения, включая женщин и детей, побудили курдов перейти к блокированию путей снабжения и проникновения оппозиционеров из Турции. Результатом всего перечисленного стала повторная легитимация режима со стороны значительной части населения, а возможно, и его молчаливого большинства. Одновременно боевики оппозиции все чаще стали восприниматься как антинациональная, в том числе иностранная, сила, как внешние агрессоры.

Совокупный эффект всех этих факторов проявился в истории с применением в Сирии химического оружия, получившей широкий международный резонанс. В основе этого парадоксального детектива лежат два неосторожных высказывания. Первое принадлежало сирийскому президенту, который еще в начале войны заявил о том, что в случае нападения извне Сирия может использовать право на применение химического оружия против агрессоров. Фраза повисла в воздухе, подобно чеховскому ружью, готовому выстрелить ближе к развязке. (Заметим, что расширяющееся участие иностранных наемников в сирийском конфликте в принципе можно было интерпретировать как внешнюю агрессию, тем более, что они проникали на сирийскую территорию из соседних государств, в первую очередь из Турции и Иордании.) Второе высказывание прозвучало из уст президента Соединенных Штатов. В кульминационной фазе конфликта, летом 2013 года, Барак Обама предупредил сирийский режим, что применение им химического оружия против собственного народа будет означать переход «красной черты», за которой последует международное военное вмешательство. Это заявление искажало сирийскую позицию, поскольку Башар аль-Асад говорил о возможности использования химического оружия против внешних сил, а вовсе не против собственных граждан. Фразе американского лидера была уготована роль спускового крючка, поскольку вскоре после нее – 21 августа 2013 года – химическое оружие действительно было применено. Поскольку это произошло в окрестностях Дамаска, не было никаких сомнений в том, что его использовали именно против сирийских граждан. В результате 30 августа Обама заявил о готовности начать военную операцию против Сирии после 9 сентября.

Вместе с тем было не ясно, кто именно осуществил химическую атаку – правящий режим или вооруженная оппозиция. Более того, этот вопрос не разрешен до сих пор, поскольку никому не удалось представить убедительных доказательств использования химического оружия именно сирийской армией. В реакции на это, бесспорно, шокирующее событие тоже есть две стороны, внутренняя и внешняя. Говоря о первой, стоит обратить внимание на то, что население страны не отреагировало на этот инцидент сколько-нибудь резким всплеском антиправительственных выступлений, что было бы ожидаемо в случае убежденности граждан в виновности режима. Что же касается международной реакции, то, если не брать в расчет первые эмоциональные отклики с Запада, а рассмотреть ее в динамике, можно увидеть, что в итоге легитимность режима аль-Асада на международной арене парадоксальным образом укрепилась. С лета 2013 года США и их западные партнеры не только признают сирийский режим легитимной стороной женевских переговоров, но и фактически сняли ранее выдвигавшееся требование о непременном отстранении сирийского президента от власти. Более того, среди американских политиков все большую популярность приобретает точка зрения, согласно которой сохранение режима аль-Асада в Сирии гораздо лучше, чем приход к власти радикальных исламистов.

В регионе

В 2013 году сирийский конфликт, который еще раньше стал перерастать национальные рамки, превратился в бесспорную региональную проблему. Помимо боевиков, обучавшихся в Турции и Иордании, а затем пересекавших сирийские границы, в Сирию начали прибывать суннитские боевики из той части Ирака (провинция Аль-Анбар), которая не контролируется центральным правительством. Кроме того, в период правления в Египте «братьев-мусульман» оттуда в Сирию перебрасывались вооруженные отряды этого движения, а также ливийские боевики. Причем делалось это с одобрения руководства правящей партии и тогдашнего президента Мухаммеда Мурси, которые враждебно относились к сирийскому режиму. Уместно добавить, что основными региональными спонсорами вооруженной сирийской оппозиции и части ее иностранных сторонников выступали Саудовская Аравия и Катар.

Но в сирийские дела вмешивались не только соседи-сунниты. Шиитский Иран, давно и тесно сотрудничающий с Сирией и с самого начала конфликта недвусмысленно поддержавший Дамаск, вряд ли мог долго оставаться в стороне. В первую очередь включилась в конфликт опекаемая Ираном ливанская шиитская партия «Хизбалла», которую с Сирией также связывают прочные отношения, оформившиеся еще во время гражданской войны в Ливане. Вооруженные отряды этой организации в 2013 году подключились к боям с силами оппозиции в сирийских районах, граничащих с Ливаном[5]. А осенью появились сообщения о том, что сам Иран направил в Сирию четыре тысячи бойцов Корпуса стражей исламской революции, входящего в состав его регулярной армии. Кроме того, ряд источников сообщал и о том, что в Сирии сражаются боевые отряды, подчиненные Мустафе Ас-Садру, наиболее воинственному лидеру шиитов Ирака. Таким образом, конфликт стал приобретать черты межконфессионального регионального противостояния суннитов и шиитов с перспективой выхода за сирийские границы – вплоть до перерастания в конечном счете в полномасштабную региональную войну.

Однако, несмотря на все сказанное, сводить сирийскую войну к противостоянию исключительно двух ветвей ислама все же нельзя. Во-первых, курды-сунниты, проживающие в Ираке, Сирии и Турции, в минувшем году солидарно выступили на стороне режима аль-Асада. Во-вторых, в июле 2013 года, после военного переворота, Египет выпал из создававшегося регионального суннитского фронта. Более того, новое египетское руководство заняло в отношении Сирии позицию позитивного нейтралитета, характеризуемую симпатиями политической элиты, особенно военной ее части, в отношении сирийского президента. Наконец, в-третьих, Саудовской Аравии не удалось в полной мере вовлечь в антисирийский (и антииранский) фронт даже государства Персидского залива, за исключением Катара: Кувейт и Объединенные Арабские Эмираты заняли по этому вопросу чрезвычайно осторожную позицию, а Оман вообще предпочел нейтралитет, решительно отклоняя любые попытки побудить его к поддержке каких-либо акций, направленных против Сирии или Ирана.

Соответственно, Саудовская Аравия и Турция, с самого начала выступившие в качестве главных региональных организаторов антисирийской военной кампании, уже в начале 2013 года стали ощущать изменение регионального баланса сил не в свою пользу. Именно поэтому они были крайне заинтересованы в непосредственном вовлечении западных стран в конфликт, рассчитывая таким путем восстановить свой изначальный перевес. В таком контексте российская версия причин, вызвавших химическую атаку под Дамаском, выглядела довольно убедительной. Сирийскому режиму, который начал одерживать важные победы на поле боя, подобный акт был не выгоден, а вот для отступающей вооруженной оппозиции и поддерживавших ее региональных спонсоров он оказался полезным, поскольку открывал перспективы для прямого вмешательства Запада.

Дела в регионе теперь складываются таким образом, что именно главные внешние инициаторы сирийского противостояния в лице Турции и Саудовской Аравии превращаются в его слабые звенья, а потенциально – и в главные мишени грядущих политических изменений. Анализ ситуации в регионе свидетельствует о том, что подобное предположение вовсе не так фантастично, как может показаться на первый взгляд.

Подтверждение легитимности сирийского режима, упоминавшееся выше, было подкреплено еще одним важным событием, повлиявшим на измерение регионального баланса сил. Речь идет о подписании соглашения между «шестеркой» (пять постоянных членов Совета безопасности ООН плюс Германия) и Ираном в ноябре 2013 года по поводу иранской ядерной программы. Хотя это соглашение носит промежуточный характер, оно позволило не только частично снять экономические санкции, ранее наложенные на Исламскую республику, но, что не менее важно, политически легитимировать ее в международном плане и запустить процесс разрядки в отношениях между Ираном и Западом. Соответственно, новая диспозиция повлекла за собой переоценку военно-политической поддержки, оказываемой Сирии. В глазах значительного сегмента мирового общественного мнения на роль основного фактора, угрожающего региональной безопасности, выдвинулись экстремисты из «Джабхат ан-Нусра» и «Исламского государства Ирака и Леванта», в то время, как действия сирийского режима и поддерживающего его Ирана все чаще предстают в виде естественной самозащиты против международного терроризма.

Реакция Турции и Саудовской Аравии на эти новшества закономерным образом оказалась крайне нервозной. Из столиц обеих стран зазвучали рассуждения о «предательстве» со стороны Соединенных Штатов. Но если у Турции все же остается небольшое пространство для маневра, обусловленное хотя бы тем, что в ходе сирийской войны она смогла сохранить добрососедские отношения с Ираном, то положение Саудовской Аравии гораздо сложнее. Она оказалась перед лицом двух враждебных стран, с одной из которых испортила отношения по собственной инициативе – из-за своей проваливающейся стратегии регионального доминирования. Причем к недругам саудитов можно добавить и еще две лежащие поблизости страны: шиитский Ирак, где королевство поддерживало и поддерживает вооруженную суннитскую оппозицию, и Йемен, племена которого с традиционной враждебностью относятся к северному соседу.

Стратегический перевес в пользу Сирии и солидарных с ней сил не замедлил сказаться на характере боевых действий в сирийско-иракском пограничье. Уже в декабре стали появляться сообщения о серьезных успехах сирийских и иракских солдат в боях с «Исламским государством Ирака и Леванта». Опираясь на данные сирийской разведки о сосредоточении боевиков с иракской стороны границы, в конце декабря 2013 года совместными действиями сирийской и иракской армий, поддержанными сирийской авиацией, удалось уничтожить около тысячи экстремистов. И, хотя спустя месяц, в январе 2014 года, боевикам удалось, несмотря на большие потери, понесенные под ударами иракских правительственных войск, закрепиться в двух основных городах провинции Аль-Анбар – Ар-Рамади и Аль-Фаллудже, – в целом в последние месяцы стратегическая ситуация благоприятствует отнюдь не террористическим организациям, связанным с «Аль-Каидой». Во-первых, боевики из «Джабхат ан-Нусра» и «Исламского государства Ирака и Леванта» начали воевать друг с другом. Во-вторых, впервые в боевом противостоянии между силами «умеренной» Национальной коалиции сирийских революционных и оппозиционных сил (НКСРОС) и «Исламского государства Ирака и Леванта» перевес оказался на стороне первой.

По-видимому, новые веяния говорят о том, что Саудовская Аравия в преддверии женевских переговоров по Сирии, стремясь усилить влияние подконтрольных ей исламских сил в НКСРОС, полностью переориентировалась именно на них, прекратив былую поддержку боевиков из организаций, связанных с «Аль-Каидой». Кроме того, новый расклад закрепляется и переориентацией Турции в направлении позитивного нейтралитета относительно сирийского режима. Это подтверждается не только недавними заявлениями турецкого министра иностранных дел, но и рядом шагов турецких властей, включая перекрытие каналов переброски и снабжения боевиков, а также арестами активистов «Аль-Каиды» в различных районах Турции. Таким образом, нельзя исключать того, что для экстремистов, поддерживаемых «Аль-Каидой», турецкая граница вскоре может оказаться закрытой.

Сирия и Турция

Интересно, что новое положение вещей обнажает объективные слабости Турции и Саудовской Аравии, понемногу проявлявшиеся еще на ранних этапах регионального кризиса. Что касается Турции, то здесь сирийский конфликт либо усугубил застарелые противоречия, либо породил новые проблемы. Прежде всего стоит упомянуть о том, что резко обострился болезненный для турецкого государства курдский вопрос. Согласно турецким официальным данным, на территории страны проживают 6 миллионов курдов. Сами курды оценивают свою численность в 20 миллионов, но, очевидно, наиболее объективны оценки Центрального разведывательного управления США, предлагающие цифру в 13 миллионов человек, или 18% населения страны[6]. Турецкие курды ведут многолетнюю вооруженную борьбу за создание независимого курдского государства, которую возглавляет Рабочая партия Курдистана. Несколько лет назад ее лидер Абдулла Оджалан, с 1999 года отбывающий пожизненное заключение в турецкой тюрьме, выступил с призывом прекратить вооруженную борьбу курдов в обмен на начало переговоров о предоставлении Турецкому Курдистану национальной автономии в составе Турции. Позиции турецких курдов еще более укрепились после свержения режима Саддама Хусейна, в результате чего Иракский Курдистан обрел широкую автономию в рамках Ирака. Дальнейшее укрепление позиций курдов произошло после решения Башара аль-Асада предоставить автономию и сирийским курдам. И, хотя в настоящее время турецкое правительство продолжает переговоры с турецкими курдами, параллельно консультируясь с курдами Ирака и Сирии, очевидно, что терпение курдских граждан Турции небезгранично.

Еще одной стороной турецкой политической жизни, испытывающей на себе давление сирийского фактора, стали взаимоотношения между «умеренными» исламистами из правящей ныне Партии справедливости и развития и сторонниками светского пути, которых в Турции довольно много. Поскольку, согласно турецкой Конституции, гарантом светского характера государства выступает армия, премьер-министр Реджеп Тайип Эрдоган уже в начале своего правления нанес удар по турецкому генералитету, десятки представителей которого были обвинены в подготовке военного переворота и отправлены в тюрьму. В последние месяцы репрессии обрушились также на офицерский корпус полиции и судейскую корпорацию, причем претензии исламистов к правоохранительным органам еще не сняты. Но, чем бы ни закончился нынешний виток внутриполитической напряженности, Эрдоган уже едва ли может рассчитывать на безусловный нейтралитет силовых структур при неблагоприятном для него развитии ситуации в стране. С мая 2013 года Турция пережила несколько волн народных протестов, в которых первоначальные низовые социальные требования быстро сменялись требованиями политическими. Одним из мотивов для выступлений стал экспансионистский внешнеполитический курс, включая все большее вовлечение Турции в сирийский конфликт.

Кроме того, нельзя не упомянуть и об алавитском факторе, роль которого на турецкой политической сцене долгое время игнорировалась. На местных алавитов не обращали внимания до тех пор, пока они в 2013 году не выступили в ряде районов Турции под собственными лозунгами, декларировавшими солидарность с режимом аль-Асада и осуждение поддержки, оказываемой Турцией вооруженной сирийской оппозиции. Таким образом, в турецком политическом спектре обозначилась еще одна, конфессиональная, линия раскола – на суннитское большинство и активное алавитское меньшинство.

Наконец, еще один, едва ли не самый серьезный, разлом обнаружился внутри правящей партии или, точнее, внутри широкого исламистского движения «Хизмет», в недрах которого эта партия зародилась. В декабре 2013 года, после коррупционного скандала в правительстве и спровоцированных им принудительных отставок полицейских офицеров и судей, последовал новый всплеск уличных протестов, которые Эрдоган охарактеризовал как «инспирированные из-за рубежа». Тем самым он явно намекал на своего бывшего единомышленника, авторитетного политического деятеля и видного теолога Фетхуллаха Гюлена, который, эмигрировав в США, в последнее время резко критикует Эрдогана, в том числе и за его вмешательство в события в Сирии. Надо сказать, что внутри Турции этот человек имеет внушительно число сторонников.

Сирия и Саудовская Аравия

Международный поворот в отношении Сирии и Ирана вызвал еще более нервозную реакцию в Саудовской Аравии. Об этом свидетельствуют, с одной стороны, заявления руководителей страны о пересмотре курса на одностороннее сотрудничество с США, а с другой стороны, неожиданные визиты главы саудовской разведки в Москву, в ходе которых, по некоторым сообщениям, он пытался добиться радикальной корректировки российской позиции относительно Сирии и Ирана. Не менее символичными наблюдателям показались сообщения о тайных контактах Саудовской Аравии с Израилем, поддерживаемых для координации действий перед лицом иранской угрозы.

Представляется, однако, что, несмотря на всю весомость внешнеполитических резонов, не менее значимыми оказываются и внутриполитические сдвиги, намечающиеся в королевстве. В последнее время тут высветилось немалое количество слабых мест. Прежде всего уместно напомнить о том, что королю Абдалле ибн Абдель Азизу аль-Сауду в нынешнем году исполняется 90 лет. Согласно саудовскому порядку престолонаследия, трон передается не сыну, а следующему за монархом младшему брату; по этой причине наследный принц и другие ближайшие претенденты на престол так же престарелые люди. Все это очень напоминает кризисные явления, наблюдавшиеся в правящей верхушке СССР в начале 1980-х годов. В какой-то момент встанет вопрос поколенческого обновления политической элиты, а это вызовет в государстве обострение борьбы за власть.

Между тем перед Саудовской Аравией остро стоит проблема реформ. Это единственная в мире страна, не считая султаната Бруней и Ватикана, которую можно назвать полноценной абсолютной монархией. Парламент и политические партии здесь отсутствуют, а члены правящей семьи замещают не только должность главы правительства, но и посты основных министров. Политические реформы на сегодняшний день ограничены органами местной власти, первые выборы в которые состоялись в 2005 году, а следующие намечены на 2015 год. Высокий уровень экономического развития, наличие современной экономической и социальной инфраструктуры, распространение информационных технологий и повышение образовательного уровня значительной части населения – все эти факторы способствуют запросу на политическую модернизацию. Не ясно, однако, осталось ли у государства время для проведения такой модернизации эволюционным путем. Кроме того, любой запуск политических реформ будет драматизировать те общественно-политические разрывы, которые ужу присутствуют в обществе.

Сложности усугубляются тем, что сегодня некоторые признанные религиозные авторитеты Саудовской Аравии резко критикуют даже те незначительные социальные реформы (например, расширение прав женщин), которые уже осуществил или планирует осуществить правящий дом. Жесткая реакция режима на подобные выступления, включая не только политическую изоляцию критиков, но и прямые репрессии против них, свидетельствует о том, что руководство страны видит в этой политической тенденции, во-первых, риск подрыва собственной легитимности, а во-вторых, опасность расширения социально-политической базы «Аль-Каиды». Между тем если даже сейчас эта террористическая организация в пределах королевства бездействует, то совсем недавно, до 2009 года, она громко заявляла о себе терактами в самых разных его регионах.

Для Саудовской Аравии, как, впрочем, и для некоторых других арабских режимов, довольно типична тактика «переключения» действий террористов со своей территории на территории других стран. Но, как показывает исторический опыт, представление о том, что террористические группировки поддаются всестороннему контролю, не состоятельно: контроль над ними может быть лишь относительным и временным. Как только деятельность террористических групп в Сирии и в Ираке будет подорвана или существенно затруднена, они могут перебазироваться на территорию Саудовской Аравии, где для продолжения их деятельности существуют и объективные и субъективные условия. Предлог для того, чтобы бросить вызов саудовским властям, при желании можно будет найти с легкостью: им, например, могут послужить сведения о контактах руководителей королевства с Израилем или, скажем, с Россией.

[1] Исследование выполнено в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в 2014 году.

[2] Эль-Мюрид. Как Сирия прошла 2013 год // ИТАР-ТАСС. 2013. 27 декабря (http://itar-tass.com/opinions/1944).

[3] См.: Люлько Л. Автономия курдов – изящный ход Асада? // Pravda.ru. 2013. 13 ноября (www.pravda.ru/world/asia/middleast/13-11-2013/1182052-asad-0/).

[4] См.: Он же. Как Асад переманил на свою сторону курдов // Pravda.ru. 2013. 30 сентября (www.pravda.ru/world/asia/middleeast/30-09-2013/1176275-asad-0/).

[5] Гибор А. Снимки доказывают: Хизбалла участвует в военных действиях(maof.rjews.net/153-middle-east/27732-2013-02-27-09-29-06).

[6] См.: www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/geos/print/country/c....

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2014, №1(93)

Интернет-цензура и «арабская весна»

Алиса Романовна Шишкина (р. 1989) – младший научный сотрудник Лаборатории мониторинга рисков социально-политической дестабилизации Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Контроль над пространством виртуальной коммуникации в настоящее время остается одной из наиболее обсуждаемых общественных проблем, причем не только в России, но и за ее пределами. Уже в 1990-е годы, когда началось глобальное распространение Интернета, более чем в тридцати странах мира были приняты или находились в процессе принятия законодательные акты, регламентирующие контроль в виртуальной сфере[2]. Как правило, внедрение подобного контроля уже тогда объяснялось такими причинами, как стремление оградить детей от нежелательной информации, укрепление общественной безопасности, пресечение попыток разжигания ненависти, прежде всего на этнической почве.

Интернет-цензура в арабском мире имеет под собой несколько оснований. Прежде всего это политические причины, особенно в странах с монархической формой правления, а также в авторитарных (или переходных) режимах. Цель фильтрации в данном случае сводится к ограничению доступа населения к тем сайтам, которые содержат сведения, угрожающие действующей власти; иногда сюда же можно отнести цензуру религиозных сайтов. Еще одним поводом для контроля над виртуальным пространством становится защита общественной морали; прежде всего это касается борьбы с детской порнографией и предотвращения межэтнической розни. Кроме того, сетевые ресурсы могут блокироваться из-за их связи с террористическими и экстремистскими группировками[3].

Коммуникационные сети в странах Ближнего Востока и Северной Африки всегда находились под пристальным контролем со стороны государства. Интересно, что эксперты Всемирного банка видели в этом обстоятельстве один из ключевых факторов, тормозивших экономический рост региона[4]. В докладах проекта «OpenNet Initiative» и организации «Репортеры без границ» неоднократно отмечалось, что власти арабских стран используют в виртуальном пространстве различные методы контроля и надзора, в том числе ограничение скорости передачи данных, фильтрацию электронных сообщений, мониторинг потенциально опасных сайтов и так далее[5]. Тем не менее, несмотря на довольно строгое регулирование Интернета в арабском мире в прежние годы, полное блокирование доступа в Интернет во время массовых протестов «арабской весны» стало принципиально новым феноменом.

Большинство тех стран, которые были охвачены веяниями «арабской весны», являются, по критериям, разработанным «Freedom House», несвободными или частично свободными[6]. На протяжении многих лет их правительства контролировали содержание оппозиционных сайтов, блокировали зарубежные ресурсы, практиковали цензуру. Примечательно, что службы безопасности некоторых из этих стран (в особенности это касается Туниса и Египта), осознавая, по-видимому, потенциальную опасность социальных медиа, занимались разработкой специализированных систем наблюдения и цензуры, точечно ориентированных на социальные сети[7].

Во время «арабской весны» уровень цензуры СМИ в рассматриваемых странах достиг беспрецедентной степени. Ограничение свободного пользования Интернетом, к которому прибегали власти для подавления беспорядков, в некоторых случаях служило непосредственным поводом для начала особенно бурных выступлений. Страны, охваченные веяниями «арабской весны», пережили не только отключения Интернета и перебои в работе мобильной связи, но также аресты блогеров и других пользователей сети, что вызвало в международном сообществе обширную дискуссию о взаимосвязи доступа к Интернету и реализации прав человека.

Теперь более подробно рассмотрим то, как цензура виртуального пространства проявляла себя в тех арабских странах, которые были максимально затронуты волной социально-политических потрясений 2011–2012 годов.

Тунис

По степени развитости и распространенности Интернета эта страна лидирует во всей Северной Африке. Во времена своего правления Зин аль-Абидин бен Али стремился предоставить доступ к всемирной сети всем жителям страны, однако Интернет-цензура в то время тоже была весьма изощренной. В частности, имели место случаи привлечения к ответственности журналистов, которые публиковали в сети материалы, предположительно содержавшие «ложную» информацию, оскорблявшие президента или покушавшиеся на сложившийся в стране политический порядок[8].

Иначе говоря, инфраструктура цензуры виртуального пространства в Тунисе, возникшая задолго до волны социально-политических потрясений, уже была неотъемлемой частью коммуникационной политики властей, которая изначально предполагала возможность вмешательства со стороны правительственных служб. Роль частного сектора в развитии Интернета в Тунисе серьезно ограничивалась[9]. Контроль над виртуальным пространством в этой стране сначала был нацелен на мониторинг списка доступных сайтов, затем на отслеживание электронной почты и коротких сообщений, а потом на внедрение фильтрации конкретных сетевых ресурсов. Параллельно совершенствовалась система слежки за линиями фиксированной телефонной связи, а также мобильной связи, операторов которой обязали содействовать государству в надзорной деятельности.

В конце 2010 года служба безопасности социальной сети «Facebook» отмечала неоднократные обращения граждан Туниса с жалобами на то, что их страницы были взломаны или удалены. Позднее, в 2011 году, было установлено, что работа тунисских властей в Интернете действительно предполагала кражу пользовательских паролей в тех сетях, на страницах которых размещалась информация оппозиционного характера[10]. Во время «жасминовой революции» контроль сделался жестче: в Тунисе даже учредили специальное полицейское подразделение, занимавшееся борьбой с «подрывными» сайтами[11]. Позже, идя на уступки оппозиционерам, президент Бен Али согласился ослабить цензуру и освободить прессу; его решение воплотилось в жизнь, и тунисцы еще до краха старого режима получили доступ к ранее запрещенным ресурсам. Таким образом, по данным международных организаций, после свержения президента Бен Али контроль над Интернетом в Тунисе стал заметно мягче: в частности, была снята фильтрация социальных сетей и «YouTube». В итоге уже в 2011 году «Репортеры без границ» перевели Тунис из категории стран – «врагов Интернета» в разряд стран, находящихся «под наблюдением»[12]. В свою очередь группа «OpenNet Initiative» отметила в 2012 году отсутствие в стране явных признаков сетевой цензуры[13].

Египет

В отличие от Туниса, сетевая цензура в Египте была менее жесткой и носила характер скорее общего наблюдения, нежели тотального отслеживания информационных потоков. В президентство Хосни Мубарака прямой цензуры виртуального пространства вообще не было: контролю подвергались лишь наиболее радикальные активисты. Не удивительно, что в 2009 году специалисты проекта «OpenNet Initiative» отмечали общее отсутствие фильтрации информационного поля в Египте. Тем не менее, по данным организации «Human Rights Watch», блогеры, наряду с представителями печатной прессы, нередко подвергались задержаниям и арестам на неопределенное время за публикацию материалов, противоречивших версиям официальных СМИ.

Во второй половине января 2011 года, в разгар антиправительственных выступлений, служба государственной безопасности Египта заблокировала доступ к сервисам «Twitter» и «Facebook». В ночь на 27 января правительство Мубарака предприняло попытку вообще отключить Интернет, закрыть официальные домены, а также ограничить мобильную связь[14]. И если доступ к внутренним сетевым ресурсам был еще возможен, то значительная часть египетских сетей, как и внутренняя система в целом, понесла серьезный ущерб ввиду своей зависимости от иностранных систем – таких, как «Google», «Microsoft», «Yahoo»[15].

К началу антиправительственных выступлений в Египте работали пять утвержденных правительством Интернет-провайдеров: «Link Egypt», «Vodafone», «Egypt/Raya», «Telecom Egypt» и «Etisalat Misr». Соответственно, отключение связи обеспечивалось административным воздействием на указанные службы: так, на официальном сайте «Vodafone» появилось заявление о том, что египетские операторы вынуждены прекратить оказание услуг, не имея никаких иных альтернатив[16]. При этом, разумеется, ограничение мобильной связи и сетевого трафика в первую очередь затронуло представителей среднего класса, которые, лишившись доступа к Интернету и информационным источникам, выходили на улицы, чтобы получать информацию из первых рук, и зачастую присоединялись к протестным акциям[17]. В итоге ограничительные меры правительства вели фактически к еще большей эскалации внутриполитической напряженности.

Падение режима Мубарака, по-видимому, не привело к существенному ослаблению репрессивных ограничений в коммуникационной сфере. Напротив, с подачи Высшего совета вооруженных сил участились аресты и задержания журналистов и блогеров (первым после ухода Мубарака политзаключенным стал блогер Майкель Набиль Санад, обвиненный в критике армейского руководства), а манипуляции в сфере СМИ сфокусировались в основном на Интернет-ресурсах. Это в свою очередь спровоцировало, в том числе за пределами арабского мира, ряд общественных кампаний в поддержку сетевых активистов, пострадавших от неправомерных действий египетских властей.

Ливия

Со свержением режима Муамара Каддафи, который предпринимал попытки ограничения новостных потоков путем сокращения доступа к Интернету, в Ливии завершился период цензуры виртуального пространства. При Каддафи избирательному контролю подвергались лишь некоторые оппозиционные сайты, однако правовая и политическая обстановка в стране поощряла самоцензуру на всех остальных ресурсах. В частности, под негласным запретом оказались любые сообщения, содержавшие критику правящего режима, а также касавшиеся положения берберского меньшинства и уровня коррупции в стране[18].

В Ливии, как и в остальных странах «арабской весны», социальные медиа использовались в качестве инструмента мобилизации населения и подготовки акций протеста, а также как площадка для освещения происходящих событий. Во время ливийской революции 2011–2012 годов акцент делался на международное вещание, поскольку тогда сравнительно немного жителей страны, лишь около 5%, имели доступ к Интернету. Кроме того, к началу протестов содержание сайтов уже контролировалось правительством, а к марту 2011 года Интернет был практически полностью отключен[19].

В то время, когда государственные СМИ транслировали в основном акции в поддержку Каддафи, на страницах в «Facebook» регулярно появлялись фото- и видеоматериалы, представлявшие альтернативные версии событий[20]. Несмотря на то, что «Facebook» и «Twitter» были заблокированы властями, пользователям удавалось обходить ограничения с помощью спутниковой связи, прокси-серверов и прочих технических уловок. Кроме того, с началом антиправительственных выступлений некоторые ливийские активисты перебрались в Египет, чтобы иметь возможность оттуда распространять информацию о событиях в своей стране. Следуя египетскому примеру, Ливия тоже пошла по пути отключения Интернета во время протестных движений, однако вместо полного блокирования всех форм виртуальной коммуникации правительством применялось избирательное ограничение доступа к некоторым сайтам. Доступ к государственным ресурсам при этом сохранялся.

Исторически Ливия отличалась довольно низким уровнем распространения Интернет-технологий – во всяком случае по сравнению с ее соседями. После внешнего вооруженного вмешательства в ливийский конфликт и последующего перехода страны в состояние перманентной гражданской войны средства массовой информации, равно как и контроль над ними, пребывают в упадке. Иначе говоря, цензуры виртуального пространства в сегодняшней Ливии нет, поскольку Интернет как феномен социальной жизни там отсутствует.

Сирия

В Сирии средства массовой информации традиционно подвергались строгому контролю и цензуре. В отличие от других стран региона, практикующих подобные ограничения – прежде всего Туниса, – структура Интернета в Сирии не столь развита, а это означает, что на информационные потоки, которые и без того слабы, накладываются дополнительные административные сдержки[21]. Кроме того, наблюдение за сетью и телекоммуникациями используется властями для вычисления и отслеживания наиболее активных блогеров. Среди распространенных механизмов контроля, применяемых в Сирии, были зафиксированы использование фальшивых сертификатов безопасности, а также подмена имен пользователей и паролей в социальных сетях[22].

С 2006 года Сирия внесена организацией «Репортеры без границ» в список стран – «врагов Интернета»[23]. Для такого решения имелось множество оснований. Так, примерно с этого времени сирийские службы безопасности ведут постоянное наблюдение за поведением оппозиционеров и просто блогеров в сетевом пространстве, а основные провайдеры Интернета блокируют свыше ста сайтов, в том числе исламистских: при попытке посетить ресурс вместо информации на экране появляется сообщение «доступ запрещен». Даже столь популярные социальные ресурсы, как «Facebook» или «YouTube», были закрыты властями без каких-либо объяснений. В тех сирийских Интернет-кафе, где доступ к социальным сетям еще возможен, пользователи находятся под пристальным наблюдением секретных служб. Заблокированными оказались арабская версия ресурса «Wikipedia», почтовый сервис «Hotmail» и один из крупнейших Интернет-магазинов «Amazon»[24]. Официальное разрешение на использование высокоскоростного доступа к ранее запрещенным сервисам и социальным сетям появилось только в начале 2011 года, чем не преминули воспользоваться активисты сетевых сообществ.

Стоит отметить, что Интернет в Сирии обеспечивается единственным провайдером «Syriatel», находящимся в собственности государства. Не удивительно, что в ходе отключений во время «арабской весны» доступными оставались лишь правительственные сайты, которые, впрочем, работали медленнее, чем обычно[25]. Помимо социальных сетей, заблокированным оказался и доступ к таким ресурсам, как шведский сайт «Bambuser», позволяющий пользователям размещать в Интернете видеоматериалы, снятые на мобильный телефон. К слову, «Bambuser» попал под запрет и в других арабских странах – в частности, в Египте и Бахрейне.

Интересен феномен так называемой «сирийской электронной армии» – организации, действующей при негласной поддержке правительства и занимающейся взломом или блокировкой недружественных властям сайтов. Сирийская электронная армия препятствует доступу сирийцев к сетевым страницам некоторых СМИ, включая «Al Jazeera», «BBC News» и других[26], а также занимается размещением материалов в поддержку президента Башара аль-Асада на «Facebook». Именно ее усилиями сетевые страницы с информацией о готовящихся или уже состоявшихся демонстрациях заполнялись ключевыми словами, отсылающими на спортивные каналы или туристические фотографии с видами Сирии. В целях дискредитации протестной активности на страницах оппозиционеров ею же размещались призывы к насилию.

Тем не менее в Сирии более широко по сравнению с другими странами «арабской весны» развивается гражданская Интернет-журналистика, которая в ходе затяжного сирийского конфликта фактически слилась воедино с другими формами гражданской активности. Так, обычные граждане, вовлеченные в те или иные события на территории страны, фиксировали документальные свидетельства происходящего и по возможности распространяли их. Из-за неполноты или несоответствия действительности сообщений местных и зарубежных СМИ подобная информация выступает для многих внутренних и внешних наблюдателей едва ли не единственным источником новостей.

Бахрейн

Несмотря на то, что в этой стране на протяжении многих лет материалы Интернета подвергались неусыпной и строгой цензуре, с 14 февраля 2011 года, когда в королевстве начались протестные выступления, контроль над виртуальным пространством заметно усилился. Уже к середине февраля трафик в Бахрейне сократился на 20% по сравнению с тремя предыдущими неделями, что свидетельствовало о введении дополнительных ограничений для пользователей Интернета. Кроме того, власти обеспечили существенное снижение скорости передачи данных, которое затруднило загрузку и пересылку фото- и видеоматериалов, размещаемых очевидцами событий. В частности, заблокированными оказались соответствующие страницы «YouTube» и «Facebook», а также другие площадки, позволявшие пользователям размещать информацию с помощью сервиса микроблогов «Twitter».

Спустя год, в феврале 2012 года, страна пережила новую волну ограничений: новшества вылились, в частности, в блокирование независимых новостных сайтов и очередное сокращение скорости передачи данных. Закрытыми оказались такие ресурсы, как, например, live973.info или mixlr.com, где в режиме реального времени производилась аудио- и видеотрансляция оппозиционных демонстраций. Кроме того, жители Бахрейна оказались отрезанными от доступа к магазину приложений «Apple» для айфонов и айпэдов. Та же судьба постигла и сайтWitnessbahrain.org, создатели и активисты которого были арестованы. Репрессиям также подвергались блогеры, журналисты, правозащитники, активно высказывающиеся в сети: так, был арестован Хуссейн али Макки, администратор страниц «Facebook» и «Twitter», а также одного из главных новостных ресурсов, освещающих нарушение прав человека в Бахрейне, – «Rasad News»[27].

По сравнению с другими странами региона уровень распространения Интернета в Бахрейне весьма высок, хотя доступ населения к электронным технологиям заметно ограничен. Как и в других арабских странах, здесь на протяжении нескольких лет существует система официального лицензирования правительством не только газет, но и материалов, размещаемых на Интернет-сайтах и в блогах. В январе 2009 года Министерством культуры и информации было издано постановление, регулирующее процедуры блокирования и разблокирования сайтов, в соответствии с которым всем Интернет-провайдерам предписывалось обязательное приобретение и установка программного обеспечения – выбираемого министерством и эксплуатируемого исключительно его специалистами – для блокирования тех или иных ресурсов.

Согласно данным проекта «OpenNet Initiative», Интернет-цензура в Бахрейне широко применяется в социальной и политической сферах, присутствует в процессах разработки и внедрения сетевых технологий, носит избирательный характер[28]. Кроме того, с началом антиправительственных выступлений контроль над Интернетом стал использоваться спецслужбами для отслеживания местонахождения конкретных пользователей.

Йемен

Из-за хронической внутренней напряженности цензура в виртуальном пространстве Йемена в годы, предшествовавшие «арабской весне», значительно усилилась. Это, в частности, выразилось в блокировании политической информации: был закрыт доступ к видеосвидетельствам протестов на юге страны, выложенным на «YouTube» (власти заявили, что они содержат порнографию)[29], а большинство прокси-серверов оказались недоступными. Пристальное наблюдение за активностью блогеров, присутствие полицейских в общественных Интернет-кафе, как и аресты журналистов, также не обошли стороной Йемен. Ужесточение информационной политики оправдывалось йеменскими властями желанием защитить общественную мораль: так, новостной сайт саудовской компании «Элаф», управляемый из Лондона, был на некоторое время заблокирован под предлогом размещения материалов сексуального характера, хотя истинной причиной запрета доступа стала публикация материалов, содержавших критику президента Али Абдаллы Салеха и его старшего сына.

Отличительной чертой Йемена является племенная структура общества, допускающая контроль конкретных этнических групп над различными сферами экономики, в том числе и над коммуникациями. На это накладывается масштабная цензура средств массовой информации со стороны государства, в результате которой Йемен оказался изолированным от внешнего мира в информационном плане. Внутри страны также практикуются серьезные ограничения на распространение информации. Так, в 2008 году Министерство информации объявило, что в судебном порядке будут преследоваться пользователи, публикующие материалы, которые способны разжечь национальную вражду, оскорбить религиозные или моральные чувства, причинить вред национальным интересам[30]. Кроме того, условия пользования услугами компании «TeleYemen», единственного провайдера мобильной связи и Интернета, запрещают отправку сообщений, подрывающих моральные, религиозные, общественные или политические основы государственности. Провайдер, таким образом, оставляет за собой право доступа к пользовательским данным в любое время.

Что касается использования Интернет-ресурсов во время народных выступлений «арабской весны», то, несмотря на попытки правительства Йемена ограничить доступ к социальным сетям, демонстрантам удавалось слаженно координировать свои действия[31]. Возможно, это объясняется тем, что оппозиционная молодежь, впитавшая опыт каирской площади Тахрир, опиралась не столько на виртуальные коммуникации, сколько на живое общение. В частности, в столице страны был организован палаточный лагерь с собственным информационным и пресс-центром, пользоваться которым могли все желающие.

* * *

В ходе антиправительственных демонстраций, сопровождавших «арабскую весну», власти нередко предпринимали попытки остановить протесты посредством отключения Интернета, ограничения доступа к определенным сайтам, а также блокирования мобильной связи. В целом такие меры не только не снижали революционную активность, но порой даже усиливали ее. Кроме того, они оказали не самое благоприятное воздействие на экономические показатели, поскольку информационно-коммуникационная сфера, например, в Египте, выступает важной составляющей национальной экономики (по данным Организации экономического сотрудничества и развития, отключение телекоммуникационных и Интернет-услуг обошлось Египту в 90 миллионов долларов США). В то время, как ограничения, устанавливаемые правительствами – в частности, блокировка конкретных ресурсов по IP-адресу, – легко преодолевались с помощью специальных программ, масштабные отключения Интернета оборачивались приостановкой или даже временным замораживанием общественной и политической жизни в странах, которые рискнули вводить подобные меры.

Закрытие виртуальных площадок, которые изначально создавались для тривиального использования – обмена сообщениями, просмотра фото и видео, – способно провоцировать повышенный интерес пользователей к политическим вопросам[32]. Как следствие оно оборачивается политизацией тех групп населения, которые прежде отличались пассивностью или индифферентностью.

После свержения диктаторских режимов в Тунисе, Египте, Ливии наметилось определенное ослабление контроля над средствами массовой информации, в том числе и социальными медиа. Однако противоречивость политической и правовой ситуации в этих странах не позволяет делать однозначных прогнозов на будущее: новая власть, провозглашавшая свободу доступа к Интернету на начальных этапах политической борьбы, сталкивается с многочисленными проблемами, подталкивающими ее к сохранению тех или иных разновидностей цензуры.

Потрясения «арабской весны» выплеснулись за пределы арабского мира, оказав заметное влияние на революционные настроения в других странах и регионах: так, представители движения «Occupy Wall Street» открыто признавали, что вдохновлялись событиями на севере Африки[33]. Однако в то время, как власти арабских стран шли по пути ограничения или блокировки информационных потоков, что в итоге лишь ухудшило ситуацию, в США и в некоторых европейских странах властям удавалось договариваться с протестующими, внедряя «переговорщиков» в социальные сети, где обсуждалась подготовка будущих акций. В результате количество потенциальных жертв и объемы разрушений сводились к минимуму. Из арабского опыта взаимодействия власти и общества в виртуальном пространстве могут быть извлечены уроки и для России. Так, учитывая все возможные издержки, отказ от применения репрессивных механизмов в виртуальной среде выглядит предпочтительнее запретов, особенно в таких центрах оппозиционной активности, как Москва, Санкт-Петербург и некоторые другие крупные города.

[1] Исследование выполнено в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в 2014 году.

[2] См., например: Cohen T. Censorship and the Regulation of Speech on the Internet.Johannesburg: Centre for Applied Legal Studies, 1997.

[3] Подробнее об этом см.: Шишкина А.Р. Инструменты контроля в виртуальном пространстве и социально-политические трансформации в арабских странах // Вестник Одесского национального университета. 2013. Т. 18. № 2(18). С. 131–137.

[4] Terrab M., Serot A., Rossotto C. Meeting the Competitiveness Challenge in the Middle East and North Africa. Washington, D.C.: The World Bank Group, 2004.

[5] Noman H. Middle East and North Africa, 2009(http://opennet.net/research/regions/mena).

[6] См.: Keizer G. Bahrain Clamps Down on Web Traffic as Violence Escalates // Computerworld. 2011. February 17 (www.computerworld.com/s/article/9210099/Bahrain_clamps_down_on_Web_traff...).

[7] См.: York J. The Arab Digital Vanguard: How a Decade of Blogging Contributed to a Year of Revolution // Georgetown Journal of International Affairs. 2012. Vol. 13. № 1. P. 33–42.

[8] OpenNet Initiative. Country Profile: Tunisia. 2009. August 7 (https://opennet.net/research/profiles/tunisia).

[9] См.: After the Arab Spring: New Paths for Human Rights and the Internet in European Foreign Policy. European Parliament. Directorate-General for External Policies. Policy Department. 2012 (www.europarl.europa.eu/committees/en/studiesdownload.html?languageDocume...).

[10] Madrigal A. The Inside Story of How Facebook Responded to Tunisian Hacks // The Atlantic. 2011. January 24 (www.theatlantic.com/technology/archive/2011/01/the-inside-story-of-how-f...).

[11] См.: Mejias U. The Twitter Revolution Must Die(http://blog.ulisesmejias.com/2011/01/30/the-twitter-revolution-must-die/).

[12] Reporters Without Borders. Countries Under Surveillance: Tunisia. 2011(http://en.rsf.org/surveillance-tunisia,39747.html).

[13] OpenNet Initiative. Summarized Global Internet Filtering Data Spreadsheet. 2012(https://opennet.net/research/data).

[14] Woodcock B. Overview of the Egyptian Internet Shutdown(www.pch.net/resources/misc/Egypt-PCH-Overview.pdf).

[15] Glanz J., Markoff J. Egypt Leaders Found «Off» Switch for Internet // The New York Times. 2011. February 16 (www.nytimes.com/2011/02/16/technology/16internet.html?r=2&pagewanted=all&).

[16] Chen T. Governments and the Executive «Internet Kill Switch» // IEE Network: The Magazine of Global Internetworking. 2011. February (http://ieeexplore.ieee.org/stamp/stamp.jsp?tp=&arnumber=5730520).

[17] Исаев Л.М., Шишкина А.Р. Египетская смута XXI века. М.: Либроком, 2012. С. 62.

[18] OpenNet Initiative. Country Profile: Libya. 2009. August 6 (https://opennet.net/research/profiles/libya).

[19] Moore J. Did Twitter, Facebook Really Build a Revolution? // Christian Science Monitor. 2011. June 30 (www.nbcnews.com/id/43596216/ns/technology_and_sciencechristian_sciencemo...).

[20] New Media Emerge in “Liberated” Libya // BBC News. 2011. February 25 (www.bbc.co.uk/news/world-middle-east-12579451).

[21]См.: Deibert R., Palfrey J., Rohozinski R., Zittrain J. Access Controlled: The Shaping of Power, Rights, and Rule in Cyberspace. Cambridge: MIT Press, 2010. P. 7. (www.worldcat.org/title/access-controlled-the-shaping-of-power-rights-and...).

[22] Reporters Without Borders. Internet Enemies: Report 2012(http://en.rsf.org/IMG/pdf/rapport-internet2012_ang.pdf).

[23] Idem. Internet Enemies: Syria. 2011 (http://en.rsf.org/syria-syria-12-03-2012,42053.html).

[24] Red Lines that Can Not Be Crossed. The Authorities Don’t Want You to Read or See Too Much // The Economist. 2008. July 24 (www.economist.com/node/11792330).

[25] Cowie J. Syrian Internet Shutdown // The Huffington Post. 2011. June 3 (www.huffingtonpost.com/jim-cowie/syrian-internet-shutdown_b_870920.html).

[26] OpenNet Initative. Syrian Electronic Army: Disruptive Attacks and Hyped Targets. 2011. June 26 (https://opennet.net/syrian-electronic-army-disruptive-attacks-and-hyped-...).

[27] Reporters Without Borders. Internet Enemies: Report 2012.

[28] OpenNet Initiative. Country Profile: Bahrain. 2009. August 6 (https://opennet.net/research/profiles/bahrain).

[29] Novak J. Internet Censorship in Yemen // Yemen Times. 2008. March 3 (http://janenovak.wordpress.com/2008/03/06/internet-censorship-in-yemen/).

[30] Online Journalism Is Subject to the Penal Code: Lawzi, Yemeni Minister of Information // Saba. 2008. February 3 (www.yemenna.com/vb/showthread.php?t=9502).

[31] См.: Исаев Л.М., Шишкина А.Р. Сирия и Йемен: неоконченные революции. М.: Либроком, 2012. С. 48.

[32] Zuckerman E. Civic Disobedience and the Arab Spring(www.ethanzuckerman.com/blog/2011/05/06/civic-disobedience-and-the-arabsp...).

[33] Stebbins W. Social Media and the Arab Spring: Where Did They Learn That?(http://menablog.worldbank.org/social-media-and-arab-spring-where-did-the...).

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2014, №1(93)

Формирование и переосмысление русско-еврейской идентичности

Случай Симона Маркиша

Борис Черный (р. 1961) – профессор русской литературы и цивилизации в Канском университете (Caen) во Франции, специалист по русской и еврейской культурам, русско-еврейским связям.

Имя Симона (Шимона) Маркиша известно сегодня во многом благодаря его трудам в области русско-еврейской литературы. Обосновавшись на Западе в самом начале 1970-х годов, Маркиш написал немало серьезных исследований о выдающихся русско-еврейских литераторах. Он же сформировал критерии, определяющие своеобразие русско-еврейской литературы. Так, параметрами, обосновывающими принадлежность творчества «русскоязычного» писателя к еврейской литературе, являются, по мнению Маркиша, еврейское происхождение, еврейское (внутреннее) восприятие мира автором, который живет среди своего народа и разделяет его судьбу. При этом, по мнению Маркиша, использование не еврейского языка – в данном случае русского – не является существенным фактором: писатель может создавать произведения на русском языке, но принадлежать к еврейской литературе.

На Западе двойное – русское и еврейское – происхождение Маркиша позволило ему сразу же получить статус бесспорного авторитета в области еврейской литературы. Он также играл очень важную роль культурного посредника между двумя частями еврейского мира: «русской» и «западной». Сын еврейского поэта Переца Маркиша, Симон Маркиш внес весомый вклад в возрождение интереса к великим именам так называемой русско-еврейской литературы в Европе, а также в Израиле и России. После распада СССР началось бурное обсуждение принадлежности тех или иных писателей к еврейской или русской культуре. Этот вопрос, впервые затронутый Симоном Маркишем, вызвал и продолжает вызывать бесспорный интерес[1]. Однако необходимо отметить, что до сих пор никем не был исследован творческий и жизненный путь, который привел Маркиша к формулированию тех критериев, по которым он предлагал устанавливать принадлежность авторов и их произведений к еврейской или русской культуре. Эта ремарка касается и всей еврейской советской историографии.

Литература с человеческим лицом

Приступив к исследованию творческой биографии Симона Маркиша, мы не располагали ни архивными документами, ни автобиографическими текстами, которые позволили бы нам сформировать устойчивое представление о нем. Важным этапом в его творчестве стала защита в 1983 году докторской диссертации (на французском языке) о русско-еврейской литературе[2]. Однако быстрый переход Маркиша от переводческой деятельности, которой он занимался в СССР, будучи при этом выдающимся специалистом по античной культуре и эпохе Возрождения, к вопросам русско-еврейской литературы (он начал ей заниматься как только оказался в Западной Европе), позволяет предположить, что существует некая связь и преемственность между этими сферами деятельности и областями исследования. Верность данной гипотезы подтверждает название книги «Эразм и еврейство», выпущенной в Швейцарии в 1979 году. Этот заголовок явно иллюстрируют соединение двух составляющих его личности, первая из которых (Эразм) отсылает к прошлому Маркиша в СССР, а вторая (еврейство) – к его последующим исследованиям. Идейное развитие и даже своеобразная адаптация «философии» Эразма к ситуации вокруг еврейской нации в СССР уже подразумевалась в произведении для детей, опубликованном Маркишем в 1966 году. Его название повторяет лозунг великого гуманиста из Роттердама: «Я ни перед кем не преклоняюсь» (Concedo Nulli), что можно принять за едва скрытую метафору сопротивления власти. Различные мероприятия, организованные в СССР в 1969 году, к пятисотлетию со дня рождения Эразма, и публикация Маркишем или в соавторстве с ним новых переводов произведений роттердамского философа («Похвала глупости», переписка Эразма) предоставляли прекрасную возможность привлечь внимание советского читателя к принципам интернационализма и толерантности, которым придавалось особое значение в период европейского Возрождения.

В 1971 году, когда Маркиш жил уже в Венгрии, в СССР вышло его последнее произведение об Эразме «Встреча с Эразмом» – книга, которая отличается как по форме, так и по содержанию от «Я ни перед кем не преклоняюсь». Но в Советском Союзе Маркиша уже считают «предателем родины». Его последняя публикация осталась не замеченной критикой, его имя исчезло из библиографических справочников советских библиотек.

До этого Маркиш все же успел выпустить сборник, в который вошли многочисленные монографии и переводы, чья тематическая связанность отражает двусторонний процесс личной «иудизации» и «индивидуализации» работ автора, как подчеркнул историк Жюль Марголин в предисловии к книге «Эразм и еврейство». Комментируя утверждение Маркиша, что «Эразм и эразмизм играют важную роль в осмыслении значимости толерантности в современном мире и принадлежат к истории еврейского народа в Европе, какими бы противоречивыми ни были взгляды Эразма на еврейство»[3], Марголин возразил против (чрезмерной) «интеграции» Эразма в еврейскую историю[4] и подчеркнул личностный подход к темам, затронутым Маркишем. По мнению критика, в освещении проблемы, поднятой в книге, автор «сводит свои собственные счеты(курсив автора. – Б.Ч.) с еврейским вопросом». При этом, несмотря на критические замечания, Марголин отметил оригинальную трактовку произведений Эразма, которая не ограничивается цитированием уже существующих комментариев, а обращается непосредственно к эссе и переписке самого Эразма. Подобно мыслителям эпохи Возрождения, обращавшимся к священным текстам, Маркиш настаивает на необходимости не злоупотреблять вульгатой (латинским переводом Библии), а прибегать к первоисточникам. Кроме того, Маркиш не раз подчеркивал личный авторефлексивный характер своих произведений, будь то рассказ о его встрече с Виктором Шкловским, размышления о сионистском лидере Владимире (Зеэве) Жаботинском[5] или же воспоминания о советском периоде[6]. Такой «интимно-личный» подход становится особенно очевидным в работах, которые Маркиш посвящает памяти своего отца[7]. Композиция и интонация этих книг отражают прямую связь литературы с реальной жизнью, прошлого – с настоящим, Симона Маркиша с его отцом, который одновременно воплощает фигуры Поэта и Еврея, до последних дней борющихся за утверждение своей идентичности и как поэта, и как еврея.

Семейная и культурная среда

Симон Маркиш получил советское образование. Для него «быть евреем» было так же нормально и естественно, как «дышать или любить свою бабушку»[8]. Его родители принадлежали к поколению русских евреев, которые уже не были слишком религиозны. Его мать Эстер, в девичестве Лазебникова, родилась в 1912 году в Баку. Она выросла в обеспеченной семье. Ее отец был нефтепромышленником, а мать, как и многие еврейские девушки того времени, до замужества обучалась медицине в Париже. В 1921–1922 годах вся семья Эстер Лазебниковой переехала из России в Палестину, а затем, в 1923 году, вернулась в СССР, потому что, по мнению ее отца, НЭП благоприятствовал его делам. И вот в 1929 году в Москве Эстер Лазебникова познакомилась с еврейским поэтом Перецем Маркишем (р. 1895), который, пожив некоторое время в Европе, так же решил вернуться в СССР, чтобы принять участие в строительстве нового общества, где еврейская культура смогла бы найти благоприятную почву для интенсивного и гармоничного развития. Словно чтобы оправдать этот шаг, два его сына, старший – Симон, и младший – Давид (р. 1938), часто подчеркивали искренность чувств, побудивших их отца направить свой талант на службу коммунистическому режиму и стать официальным и признанным поэтом (он стал первым еврейским поэтом, получившим Сталинскую премию в 1939 году).

Перец Маркиш приехал в Москву с ореолом славы и репутацией великого покорителя женских сердец. Эстер было тогда всего 16 лет. Ему же было чуть больше тридцати, и он воплощал собой будущее советского еврейского мира. Среди его друзей – выдающиеся люди искусства и еврейско-идишской культуры: Соломон Михоэлс, Беньямин Зускин, Ицхок Нусинов, Йехезкель Добрушин, Самуил Галкин, Илья Эренбург. Позднее, когда семейная чета поселилась в доме писателей, расположенном на улице Фурманова (бывшем Нащокинском переулке), их соседями стали Михаил Булгаков, Всеволод Иванов, Мате Залка, Илья Ильф и Евгений Петров, Константин Финн, Евгений Габрилович, критик Виктор Шкловский, Осип Мандельштам, а также Борис Пастернак (который позднее отказался участвовать в сборнике памяти Переца Маркиша)[9].

Воспоминания, сохранившиеся у Симона Маркиша об отце, достаточно расплывчаты. Своим детским воспоминаниям он посвятил лишь несколько небольших статей и интервью[10]. Трагическая смерть отца – он был арестован в 1949 году и казнен в 1952-м – порвала нить, связующую две культуры, которую два его сына попытались потом – каждый по-своему – восстановить. В конце 1950-х годов Давид начал писательскую карьеру, а Симон решил изучать историю европейских культур и поступил в Московский университет на классическое отделение. Для филолога эта научная область была менее опасна с политической точки зрения, чем область современных языков. В феврале 1953 года началась кампания против космополитизма и «дело врачей», обвиненных в заговоре против партийных лидеров. В тот же период начались гонения на евреев, в результате которых Симон и его мать как «члены семьи изменника родины» были приговорены к десяти годам поселения в Кзыл-Орде (Казахстан). Только через год после смерти Сталина, в 1954-м, семья получила право вернуться в Москву, где Симон Маркиш начал работать переводчиком, публикуясь в издательстве «Художественная литература», а вскоре возглавил журнал «Мастерство перевода». Переводческое мастерство Маркиша получило общее признание, оценил его и Иосиф Бродский, назвав «гениальным переводчиком»[11].

В отличие от матери и брата, которые эмигрировали в Израиль в 1970 году, Симон Маркиш решил обосноваться в Будапеште (его жена была родом из Венгрии). В 1973-м он в последний раз побывал в СССР. В это же время он перестал заниматься изучением древних культур и языков и возвращался к этой теме лишь изредка, например, в одном из своих последних эссе – в статье о поэтике Иосифа Бродского[12].

Античный и современный миры

Решение поступить на отделение древних языков, греческого и латинского, по мнению Эстер Маркиш, было вызвано желанием ее сына найти область исследований, далекую от современной жизни. Это подтверждает и сам Симон Маркиш, говоривший, что в день ареста его отца в 1949 году он решил покончить с изучением современных гуманитарных наук и пройти курс классического университетского образования, освоив греческий и латинский языки, чтобы не подвергать свою жизнь опасности и при этом вернуться к «чистому» слову, не испорченному, не извращенному советской пропагандой[13]. Это возвращение к «чистому слову» было попыткой возобновить связь с «классической» культурой XIX века. В университетских кругах дореволюционной России изучение античного мира, скорее даже греческого, чем римского, действительно считалось основой гуманитарных наук, что объясняется влиянием Византии и историческими связями между Россией и остальным православным миром[14].

После революции изгнание классической науки и классических языков из средней школы привело к общему падению интереса к античности. В высшем образовании исследования греко-римского мира перешли из области идей, языков и искусств к историческому анализу социально-экономических отношений и классовой борьбы. В середине 1930-х годов разделение античной истории и филологии привело к появлению в некоторых университетах отделений античной филологии, отодвинутых «на задний план исследований гуманитарных наук»[15]. Одни выдающиеся специалисты по античности – Василий Латышев и Александр Никитский – погибли во время гражданской войны, другие – например, преподаватели петербургского университета Михаил Ростовцев и Фаддей Зелинский – эмигрировали, третьи пали жертвами тоталитарного режима и чисток 1930-х. Так, в 1931 году исчез историк античности Владимир Бузескул. Что касается Сергея Соболевского, у которого Симон Маркиш учился позднее, то он был уволен из университета и был вынужден довольствоваться преподаванием немецкого языка на рабфаке. Папиролог Отто Крюгер, эллинисты Аристид Доватур, Яков Боровский и Андрей Егунов были, как и многие другие, приговорены к заключению в лагерях и смогли продолжить свою научную работу и преподавательскую деятельность лишь после смерти Сталина. Эти исследователи, вновь начавшие свою деятельность в 1950–1960-е годы, несомненно, нашли в книге Соломона Лурье «Антисемитизм в древнем мире» (1923) основу для размышлений, позволяющую установить связь между ненавистью к евреям и исторической сущностью тоталитарных режимов[16].

Начиная со второй половины 1950-х годов одной из главных задач молодых историков было восстановление интеллектуальных связей с предыдущим поколением и возвращение классической культуры, извращенной сталинским неоклассицизмом[17]. Характерным в этом отношении является выбор Маркишем для одной из своих статей заголовка из статьи Владимира Бузескула «Античность и современность», написанной в 1913 году, то есть более полувека назад[18]. С 1966 года первый вариант этой статьи предлагался журналу «Вопросы литературы», но текст не был принят к публикации, поскольку его качество посчитали недостаточно высоким. Статья была опубликована в журнале «Новый мир», но с условием, что не будет напечатан отрывок, в котором Сократ отказывается бежать из тюрьмы и покорно принимает назначенное судом наказание. Цензура посчитала, что этот эпизод слишком явно намекает на ситуацию с евреями в Польше. Однако, по признанию самого Маркиша, процитированные им слова, произнесенные Тацитом после убийства жестокого и мнительного императора Домициана, которые прямо указывали на сталинскую эпоху, остались на месте, поскольку их просто не заметили. Вот эта фраза:

«Поистине мы дали великий пример долготерпения, И, как прошлое узнало крайние рубежи свободы, так мы – крайние пределы рабства. Через доносчиков у нас отняли даже возможность говорить и слушать. Мы потеряли бы вместе с голосом и самою память, если б забвение было в нашей власти, в той же мере, что и молчание... Лишь теперь мы оживаем»[19].

Рассматривая современность сквозь призму греческой и римской культуры, Маркиш оставался верен подходу Бузескула, который считал, что изучение греческой культуры представляет интерес не только с научной и теоретической точки зрения, но имеет и практическое значение, «очень полезно здесь и сейчас»[20]. Так, наряду со статьями о положении женщин в Греции или о смертной казни, Бузескул в своих работах рассматривал вопросы демократии, межпартийной борьбы и антисемитизма в древнем мире. Подобный подход был характерным и для Соломона Лурье, который в 1929 году, в год великого перелома, поднял в своей работе «История античной общественной мысли»[21] такие проблемы, как проведенные в Афинах в VI веке до нашей эры аграрные реформы, отношения между народом и диктатором, а также вопросы, связанные с определениями демократии, тирании и космополитизма, которые не могли не соотноситься с современным ему советским контекстом.

В большинстве статей и комментариев к публикациям старых авторов, составленных Маркишем или в соавторстве с ним, возникают параллели между античным миром и советским обществом. Так, говоря о книге рассказов африканского философа и ритора Апулея «Апология и метаморфозы», комментарии и аннотации к которым были написаны Маркишем, Мария Грабарь-Пассек подчеркивает «космополитизм» греко-римской цивилизации II века нашей эры[22]. Космополитизм утверждается здесь как законченная форма смешения культур и отрицание национализма:

«Отсутствие внешних войн и быстрой смены правителей, все более тесные и оживленные сношения между восточной и западной частями империи дали возможность развиться новой своеобразной культуре, не носящей ярко выраженного национального характера, культуре синкретической и космополитической»[23].

Спустя несколько лет после нашумевшего «дела врачей» и разоблачения губительного влияния космополитов (евреев) на великую русскую культуру, использование термина «космополит» в нейтральном значении стало практически невозможным.

Однако в еще большей степени свет на проблемы настоящего проливает сам текст Апулея, опубликованный в 1956 году. В «Апологии, или Речи в защиту самого себя от обвинений» Апулей защищается от предъявленных ему упреков: его считают волшебником, так как он обладает даром поэзии и риторики, и, несмотря на его безупречное владение греческим и латинским языками, укоряют в африканском (иностранном) происхождении. Такое же сочетание нескольких культур иллюстрирует и положение самого Маркиша в Советском Союзе. Его происхождение, как и происхождение Апулея, рассматривалось как опасная «непохожесть» на большинство. Слова греческого поэта могли бы стать и его собственными:

«Касательно же моего отечества вы объявили, будто расположено оно на границе Нумидии и Гетулии, как я сам, дескать, написал. Действительно, произнося речь пред лицом сиятельного Лоллиана Авита, я принародно объявил себя полунумидянином-полугетулом, однако не вижу, почему должен стыдиться этого более, чем стыдиться смешанного своего происхождения. Кир Древний был родом полумидянин-полуперс. Не где человек родился, но здраво ли вразумился, надобно глядеть, и не из какой местности, но в какой честности, надобно примечать [...] Разве многоразличные дарования не являются у всех народов, хотя иные из них славятся глупостью, а иные смекалкою? От скудоумных скифов произошел мудрец Анахарсис, а от смышленых афинян – тупица Мелетид!»[24]

Апулею нужно не только доказывать, что он такой же гражданин, как и другие, но и что он не способен совершить зла и не может никому нанести вреда. Для этого ему приходится убеждать остальных, что у него нет магических предметов, что он не изготавливает яд из сушеной рыбы и что он не заколдовывал ребенка, дабы тот в состоянии транса произнес пророчество. Формулировка и содержание этих обвинений вполне могли быть соотнесены советским читателем и с такими историческими фактами, как дело Бейлиса 1911–1913 годов, и со сфабрикованным «делом врачей».

О двойной культуре и космополитизме речь идет и в «Сравнительных жизнеописаниях» Плутарха (Маркиш перевел практически две трети этого текста), равно как и в книге «Слава далеких веков», которой Маркиш придал форму романа-жизнеописания самого Плутарха[25]. В книге о Плутархе Маркишем сохранен дух культурного единства, который проявился в характерном для античного автора приеме сравнения. Но главное в этом «посыле» проявляется между строк: в описании обучения молодого Плутарха угадываются детские воспоминания самого Маркиша, обстановка квартиры его отца Переца Маркиша, где собирались советские интеллектуалы[26]. Особое внимание при этом обращается на жестокость правителя Домициана, при котором было осуществлено множество депортаций, царила атмосфера заговоров и гонений на врагов правителя, философов и писателей. Вступление, которое Маркиш делает к своей книге, не трудно соотнести с историей правления Сталина:

«Да, память человечества не слишком справедлива. Жестокий, безжалостный, бессердечный правитель угнетает народ, отнимает у него хлеб, свободу и саму жизнь, гонит на войну, душит налогами, гноит на подневольных работах. Народ ненавидит своего мучителя. Наконец, восстание, рука заговорщика или просто неисцелимая болезнь избавляет подданных от власти тирана. Все ликуют. Счастью нет конца. Но минут годы, умрут обиженные, умрет их гнев, их ненависть, и историк напишет: “При государе таком-то земля наша была сильна и могущественна, враги трепетали, заслышав боевой клич наших воинов, и ни один город не мог сравниться с нашим красотою храмов и крепостью стен”. Так он напишет и будет по-своему прав. Умом мы готовы его понять и согласиться с ним, но наше сердце и чувства кричат: нет, нет и нет! Слишком дорогой ценой – кровью и муками невинных – заплачено за это могущество!»

Далее параллель становится еще более очевидной:

«Он [Домициан] карал изгнанием и смертью за всякое непочтительное или насмешливое слово о себе – это называлось “оскорблением величества римского народа”. Он щедро награждал доносчиков, и доносы сыпались градом. Его опорой были солдаты, которым он увеличил жалованье вчетверо, и чиновники. Его врагами были все, кто хоть как-то мыслил и сохранял хоть каплю собственного достоинства, и он с особенным удовольствием и особенной беспощадностью казнил и ссылал философов, писателей, ученых»[27].

Нерасторжимая связь настоящего и прошлого ощущается и в переводе рассказа Тита Ливия «Война с Ганнибалом», который – как уточняет Маркиш в своих комментариях – при императоре Калигуле был изъят из библиотек, как и все произведения римского историка. Явный и очевидный намек на изъятие «крамольных» книг из библиотек при советском режиме. От повествования Ливия о войне с Ганнибалом и о битвах Сципиона Африканского Маркиш переходит к размышлениям о добре и зле, справедливости государства и даже причинах поражения римских легионов, почти открыто указывая на первые дни немецкого вторжения в июне 1941 года на территорию СССР и ответственность за поражения первых лет войны:

«Но тут мы обязаны задуматься над вопросом, гораздо более общим и гораздо более важным, – быть может, самым важным и для самого Ливия, и для нашего к нему отношения: что было в глазах римского летописца добром и что злом? То же, что в наших глазах, или что-нибудь иное?

И Сципион, и все прочие любимые Ливием герои его истории часто, во всех своих рассуждениях ссылаются на “общее благо”, на “благо государства”. Ливий – очень искренний и очень горячий патриот. Процветание и могущество Рима – вот высшее для него благо. Что же, ведь и каждый из нас желает счастья и силы своей стране. Но посмотрим подробнее, как это надо понимать и толковать – “благо государства”.

Все, что приносит пользу Риму, прекрасно и справедливо, все без исключения. Все, что Риму во вред, безобразно и несправедливо. Вряд ли нужно доказывать, что такая точка зрения бесчеловечна и подла. Она идет от глубокой и мрачной древности, от дикарства, для которого существовало лишь одно деление на “хорошо” и “плохо”: “хорошо” – это если я ограбил соседа, “плохо” – это если сосед ограбил меня»[28].

От Возрождения к возрождению

Будучи специалистом по античной литературе, Симон Маркиш посвятил немало исследований и эпохе Возрождения, в частности творчеству Рабле, Ульриху фон Гуттену и в особенности Эразму Роттердамскому. Его интерес к этим двум эпохам был обусловлен попыткой заново открыть для современников глубину европейской гуманистической мысли[29]. В эпоху Возрождения гуманисты обратились к текстам на греческом языке и иврите, стремясь познать первоосновы христианства и духовные заповеди Иисуса. В 1470 году были напечатаны произведения Виргилия, в 1488-м – Гомера, в 1512-м – Платона. Обращение к первоисточникам было направлено не столько на сохранение светлого образа Христа, сколько на утверждение незыблемости человеческого существования, на то, чтобы подвергнуть критике извращенное представление об истинной вере, которую официальная церковь превратила в набор ритуалов. Если мыслители Возрождения стремились заново открыть мир и очистить его от средневекового мракобесия, то Симон Маркиш хотел освободить человека от идеологической власти советской доктрины.

Между советским гражданином эпохи оттепели и европейским человеком, жившим на рубеже средних веков и Возрождения, было много общего. Именно в это время происходило существенное преобразование мира: закрытый мир все больше открывался новому, даже тому, что шло вразрез с догматами церкви и государства. Открытие Нового света Христофором Колумбом и Америго Веспуччи, экспедиции Васко де Гама, творчество Леонардо да Винчи, покорение космоса, развитие теле- и радиовещания, полеты на другие планеты – все это изменило представление о масштабах мира, об отношениях между человеком и миром, между властью и гражданами.

В своих работах о Рабле и Эразме Маркиш не раз проводит едва скрытую параллель между средневековьем и сталинизмом, Возрождением и «оттепелью». Сравнение сначала завуалировано историческим контекстом: римский папа описан как военный главнокомандующий, отправляющий своих «кардиналов» для установления порядка[30]. Затем оно переходит к конкретным личностям, таким, как Лютер и Эразм, которые являются в его описании образцовыми пацифистами, полиглотами, космополитами, стоящими над идеологическими условностями. Это противопоставление проявляется довольно четко в главной статье Маркиша об Эразме, опубликованной в одном из номеров «Вопросов литературы», где также было помещено эссе бывшего военкора Николая Атарова о рассказах Василия Гроссмана[31]. И текст об Эразме, и текст о Гроссмане дополняют друг друга, их содержание словно предвосхищает обвинения тоталитаризму – тоталитаризму нацистской Германии и советского режима, – которые прозвучат в романе Гроссмана «Жизнь и судьба». В системе противопоставлений Лютер – Эразм, средневековье – Возрождение, Церковь – тоталитарное государство Маркиш определяет свое место, отождествляя своего отца с Эразмом, философом из Роттердама, и посвящая ему («Перецу Маркишу всегда и везде») свое исследование «Никому не уступлю». Это устанавливаемое Симоном Маркишем культурное родство Переца Маркиша с Эразмом подтверждается самой характеристикой гуманистов Возрождения и их учеников, которые затем будут обвинены Церковью в язычестве и иудаизме за неустанные занятия греческим языком, который тогда воспринимался как нечто еретическое и языческое, а также ивритом – языком гонимых евреев.

Наконец, работы Маркиша, посвященные Ульриху фон Гуттену, вставшему в «Письмах темных людей» на защиту гуманиста Иоганна Рейхлина, обвиненного кёльнской инквизицией в защите евреев и поддержке идей Эразма в его борьбе с антисемитизмом[32], позволяют включить взгляды самого Маркиша в систему европейских ценностей, унаследованную от эпохи Возрождения и античности. Евреи, считавшие себя греками в эпоху Просвещения, в советскую эпоху могли назвать себя эразмовцами или раблезианцами. Обращение к интеллектуальной культуре Возрождения «естественным образом» привело к духовному становлению Маркиша, к осознанию им собственной еврейской идентичности и стремлению утвердить ее во что бы то ни стало. Заголовок книги об Эразме указывает как раз на это желание Маркиша.

С одного языка на другой: перевод

Перевод иностранной литературы был одним из способов избежать идеологического давления на литературу и открыть окно в другой мир. По мнению Маркиша, если в 1920–1930-х годах перевод позволял зарабатывать на жизнь «старым дамам», хорошо образованным и говорящим на нескольких языках, то начиная с 1950-х эта деятельность стала уделом молодого поколения интеллектуалов, у которых не было других средств к существованию, но было желание сохранить хотя бы независимость от государства[33]. В статье, написанной через много лет после своего отъезда из СССР, Симон Маркиш уточняет, что эта независимость была довольно относительной. Произведения, подлежащие переводу, определялись по плану, создаваемому каждый год редакторами издательств. Были и те, кто занимались переводом просто из любви к литературе и к писательской деятельности. Работая в журнале «Мастерство перевода», редактором которого был Корней Чуковский, Маркиш настаивал на необходимости поиска точного слова, к которому, по его мнению, всегда должен стремиться хороший переводчик. Он считал, что переводчик – это не «французский парфюмер или парикмахер», он должен не приукрашивать текст, как это сделал Жуковский с «Илиадой», а помещать читателя в ту ситуацию, в которой находился афинянин, читающий поэму Гомера в оригинале. Именно поэтому он предпочитает перевод «Илиады», выполненный не Василием Жуковским, а Николаем Гнедичем. Хороший переводчик создает текст, сохраняя первозданную свежесть оригинала, и этот поиск превращает перевод в революционный акт, противопоставляя его лозунгам и громким речам о классике. Так, по мнению Маркиша, перевод Гнедича возвещал романтический подъем декабристов, который воспринимался российской интеллигенцией 1960-х как мятежный порыв и неподчинение тоталитарному режиму[34].

В контексте 1960–1970-х годов содержание произведений, переведенных Маркишем, приобретает особый смысл. Но из всех переведенных авторов наибольшее влияние на Маркиша и молодых евреев его поколения[35] оказал Лион Фейхтвангер. Судьба немецкого писателя-еврея, попутчика партии, который был вынужден бежать из Германии после прихода Гитлера к власти, не могла оставить равнодушной советскую еврейскую интеллигенцию. В частности, ее внимание привлекал роман Фейхтвангера «Еврей Зюсс» (1920–1922); рассказ о собственном путешествии в Москву «Москва 1937», в котором писатель сравнивает Ленина с Цезарем, а Сталина с Августом, и особенно трилогия «Иудейская война», «Сыновья» и «Настанет день» (1931–1942). В этих трех романах Фейхтвангер рассказывает об историке Иосифе Флавии, возглавившем восстание в Галилее в сложный период после разрушения Иерусалимского храма в I веке нашей эры. Если исторический контекст изображен здесь очень реалистично, то нарочитое использование анахронизмов, например, военных званий, напоминает о том, что в центре повествования – сама фигура Флавия, еврея и римлянина, разрывающаяся, как и сам Фейхтвангер, между двумя культурами. Если в первом томе Флавий решает служить Риму, став историком, то в «Сыновьях» появление его первой жены-еврейки и их сына Симеона заставляет Флавия сделать выбор между желанием слиться с чужой культурой и сохранить родную. Наконец, в романе «Настанет день», переведенном на русский Маркишем, Флавий предстает уже как писатель. Он пишет книгу «Против Апиона», в которой защищает евреев и иудейство от обвинений. Флавий подчеркивает, что евреи – древний израильский народ, и цитирует с большим знанием дела многих греческих авторов, которые, по его мнению, писали о нем. Он обращает внимание читателей на то, что еврейская религия и философия появились раньше недавно сформировавшейся греческой традиции.

«За тысячу лет до Гомера и Троянской войны у него уже был свой великий законодатель. Ни один народ не чтит божество чище, чем еврейский народ, ни один народ не питает столь глубокой любви к нравственности, ни один не владеет столь богатою литературой. Из десятков тысяч наших книг мы составили канон, только двадцать две отобрали мы из этих тысяч, тысяч и тысяч, и эти двадцать две книги мы соединили в одну. Но зато в какую книгу! В Книгу книг! И мы – народ этой Книги. О, как мы любим ее, как читаем, как толкуем! Эта Книга – все содержание нашей жизни, это наша душа и наше государство. Наш Бог являет себя не в зримом обличии – он открывается в духе, в этой Книге»[36].

Встреча с пастухом Акавием, ставшим ученым-самоучкой и защитником еврейского народа, изменила ход жизни Флавия. Акавий приглашает его на празднование еврейской Пасхи. Этот эпизод имеет огромное символическое значение. Флавий совершает «переход», или «возвращение», и снова становится «евреем». Когда он отправляется домой, его убивают римские солдаты, но Флавий умирает, уже осознав себя евреем.

Этот рассказ отражает жизнь самого Фейхтвангера, который с 1940 года боролся за создание израильского государства. Для Маркиша и советских евреев трилогия немецкого писателя была источником вдохновения и образцом, которого нужно придерживаться, чтобы – благодаря литературе, благодаря изучению текстов античности и Возрождения и адаптации их к советскому контексту – вновь обрести свою национальную, еврейскую, идентичность.

С тех пор, как Маркиш покинул СССР, он больше никогда не обращался к изучению текстов греческих мыслителей и философов. К переводу он вернулся лишь спустя много лет, чтобы ознакомить российского читателя с произведениями венгерского писателя Имре Кертеса. Вернулся, уже вполне переосмыслив свою еврейскую идентичность. Все остальное, все побочное теперь стало необязательным, лишним. Осталось только самое главное, – и как для переводчика, и как для сына своего отца – неизменная любовь к точному слову.

[1] Для изучения еврейской литературы на русском языке см.: Nakhimovsky A.Jabotinsky, Babel, Grossman, Galich, Roziner, Markish. Baltimore: John Hopkins University Press, 1992; Shrayer M.D. (Ed.). An Anthology of Jewish-Russian Literature: Two Centuries of Dual Identity in Prose and Poetry. 1801–2001. Armonk, New York: M.E. Sharpe, 2007; Zsuzsa H. In a Maelstrom: The History of Russian-Jewish Prose (1860–1940). Budapest: Central European University Press, 2008.

[2] См. также: Маркиш С. К вопросу об истории и методологии изучения русско-еврейской литературы // Cahiers du monde russe et soviétique. 1985. № 26. С. 139–152.

[3] Markish S. Erasme et les Juifs. Lausanne: l’Âge d’Homme, 1979. Р. 22.

[4] Ibid. P. 13.

[5] В начале статьи о Жаботинском Маркиш объясняет название текста следующим образом: «Подзаголовок этого небольшого текста дает право его автору говорить не только о предмете своей любви, но и о самом себе, в чем он, автор, заранее просит извинения у читателя» (Маркиш С. Жаботинский: 50 лет после кончины. Объяснение в любви // Еврейский журнал. 1991. С. 64).

[6] Он же. Советская античность. Из опыта участника // Знамя. 2001. № 4 (http://magazines.russ.ru/znamia/2001/4/itogi.html).

[7] Он же. Гомер и его поэмы. М., 1962; или надпись «Памяти моего отца всегда и везде» на титульной странице книги «Никому не уступлю. Рассказы из Роттердама» (М., 1966).

[8] Markish S. My Father Peretz Markish // Jewish Currents. 1986. July–August. Р. 28.

[9] См.: Markish E. The Long Return. New York: Ballantine Books, 1978.

[10] Markish S. My Father Peretz Markish. Р. 28–31; Маркиш – сын Маркиша // «Радио Свобода». 2003. 10 марта (www.svobodanews.ru/content/transcript/24200059.html).

[11] Волков С. Диалоги с Иосифом Бродским. М., 2000. С. 237.

[12] Маркиш Ш. «Иудей и Еллин»? «Ни Иудей, ни Еллин»? О религиозности Иосифа Бродского // Иосиф Бродский: «Труды и дни» / Сост. Л. Лосев. М., 1998. С. 207–215.

[13] Он же. Советская античность. Из опыта участника // Знамя. 2001. № 4 (http://magazines.russ.ru/znamia/2001/4/itogi-pr.html).

[14] Эткинд А. Содом и Психея. Очерки интеллектуальной истории Серебряного века. М., 1996; Кнабе Г.С. Русская античность. Содержание, роль и судьба античного наследия в культуре России. М., 2000; Nivat G. Du retour auxmythes grecs dans la Russie de l’Âge d’Argent // Le Temps philosophique. 2000. № 7 («Présences grecques dans la pensée russe»). Р. 99–110.

[15] Фролов Э. Русская наука об античности. СПб., 2006. С. 443.

[16] Лурье С. Антисемитизм в древнем мире. М.; Берлин; Прага, 1923.

[17] В начале 1950-х годов в советских школьных и университетских библиотеках имелись учебники по латинскому языку с посвящением товарищу Сталину.

[18] Фролов Э. Указ. соч. С. 335.

[19] Маркиш С. Античность и современность // Новый мир. 1968. № 4. С. 230.

[20] Бузескул В. Исторические этюды. СПб., 1911. С. 25.

[21] Лурье С. История античной общественной мысли. М.; Л., 1929.

[22] Апулей. Апология, Метаморфозы, Флориды. М., 1956. Послесловие, составленное Марией Грабарь-Пассек, цит. по: Апулей. Апология, Метаморфозы, Флориды. М.: Наука, 1993. С. 357–372.

[23] Там же. С. 357.

[24] Там же. Гл. 24.

[25] Слава далеких веков. М.: Детская литература, 1964.

[26] Там же. С. 18.

[27] Там же. С. 6–7, 20.

[28] Тит Ливий. Война с Ганнибалом. М.: Детская литература, 1968. С. 390.

[29] В СССР в 1950–1960-е годы стал возникать активный интерес к Возрождению и европейскому гуманизму: Пуришев Б. Очерки немецкой литературы XV–XVIIIвв. М., 1955; История немецкой литературы: В 5 т. / Под ред. Н. Балашова, В. Жирмунского, Б. Пуришева, Р. Самарина, С. Тураева. М., 1962–1976; Алексеев М.П. Эразм Роттердамский в русском переводе XVII в. // Славянская филология. М., 1958. Т. 1; Эразм Роттердамский. Похвала глупости. М., 1960; Он же. Разговоры запросто. М., 1969; От Эразма до Бертрана Рассела. М., 1969; Маркиш С. Знакомство с Эразмом из Роттердама. М., 1971; Гуттен У. фон.Диалоги – публицистика – письма. М., 1959; Вахман С. Художественный метод Рабле. Сталинабад, 1960; Пинский Л. Реализм эпохи Возрождения. M., 1961, Рабле Ф. Гаргантюа и Пантагрюэль. М., 1961; Бахтин М. Творчество Ф. Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса. М., 1965.

[30] Маркиш С. Никому не уступлю. С. 63.

[31] Атаров Н. «Добро вам, люди!» (заметки о последних рассказах Василия Гроссмана) // Вопросы литературы. 1966. № 11. С. 75–87; Маркиш С. Эразм из Роттердама (к 500-летию со дня рождения) // Там же. С. 139–156.

[32] «Быть хорошим христианином – значит ли это ненавидеть евреев?» – таким вопросом задается Эразм в романе Маркиша «Никому не уступлю». С. 177.

[33] Маркиш С. О переводе // Иерусалимский журнал. 2004. № 18. С. 193–206.

[34] Он же. Ученым и переводчикам // Мастерство перевода. 1964. № 12. С. 227–237; Он же. Вопросы и ответы (диалог с Михаилом Зандом) // Мастерство перевода. 1969. № 6. С. 284–289.

[35] Симон Маркиш говорит о влиянии Лиона Фейхтвангера на советских евреев его поколения в статье «The Role of Officially Published Russian Literature in the Reevalution of Jewish National Consciousness (1953–1970)» в сборнике: Ro’I Y., Beker A. (Eds.). Jewish Culture and Identity in the Soviet Union. New York; London: New York University Press, 1991. Р. 208–231.

[36] Фейхтвангер Л. Настанет день // Он же. Собрание сочинений: В 9 т. М., 1966 (www.gramotey.com/books/401213960283.9.htm).

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2014, №1(93)

Чтобы лучше понять очередной провал новой антииранской инициативы Саудовской Аравии на последнем саммите ССАГПЗ в Кувейте 11 декабря с.г., где предложение Эр-Рияда о трансформации экономического союза в военный альянс было открыто и безоговорочно поддержано лишь Бахрейном, а другие члены Совета фактически уклонились от этого (создано лишь некое общее военное командование, причем без общих вооруженных сил), достаточно вернуться ровно на 2 года назад, когда король Абдалла озвучил проект создания 6-ю членами организации военно-политического союза в декабре 2011 года в выступлении саудовского монарха на саммите ССАГПЗ в Эр-Рияде якобы в качестве ответа на возраставшую «иранскую угрозу», как ее преподносили тогда правители КСА.

Тогда эта инициатива была нацелена на то, чтобы прочнее привязать консервативные монархии к ваххабитской Саудовской Аравии, и под лозунгом конфронтации с Тегераном сохранить у власти суннитские режимы Аравии перед лицом «революционных» перемен в арабском мире. Борьба с Ираном выглядела в этом контексте как привлекательный предлог, тем более что в Вашингтоне в то время еще не созрели до понимания сути «арабской весны» и необходимости нормализации отношений с Тегераном. Внутренние проблемы реакционных по своей сути монархий можно было смело свалить на происки внешних врагов, которые якобы решили расшатать устои консервативных аравийских режимов, используя значительные шиитские населения в ряде арабских стран Персидского залива. Такая интерпретация обеспечивала Саудовскую Аравию как минимум двумя преимуществами: первое, позволяла без ограничений подготовить и экспортировать своих собственных суннито-ваххабитских джихадистов и террористов на «поля сражений» с шиитами в разные страны, прежде всего в Сирию и Ирак. Фактически, это означало выявлять на ранних стадиях своих джихадистов и потенциальных террористов-наемников и обеспечить их «работой» вдали от родины, в чужих странах. И, второе, данный способ обеспечения «занятости» собственных исламских радикалов существенно уменьшал давление на общую внутриполитическую ситуацию. Дальнейшее развитие обстановки в Сирии и Ирака лишь подтвердило это.

В пользу того, что создание военно-политического союза мыслилось, прежде всего, как путь к предотвращению смены династических монархий в государствах Персидского залива на выборные республиканские режимы, свидетельствовала и параллельно выдвинутая Саудовской Аравией инициатива расширить ССАГПЗ за счет двух других суннитских арабских монархий – в Иордании и Марокко. И это при том, в отличие от Хашимитского королевства, имеющего хотя бы общую границу с КСА, Марокко расположено за тысячи километров от Персидского залива. Но это не смущало Эр-Рияд, поскольку столь необычный маневр позволял создать коалицию арабских наследственных монархий, которая бы опиралась на предложенный Саудией военно-политический союз.

Намерения Эр-Рияда на практике реализовались еще в феврале 2011 года в ходе инициированной и возглавленной саудовцами операции «Щит полуострова», в ходе которой в Королевство Бахрейн был введен контингент сил ССАГПЗ, в основе которых была саудовская дивизия, усиленная бронетехникой. Под предлогом борьбы с внешним вмешательством со стороны Ирана тогда удалось «заморозить» разразившийся на острове под влиянием «арабской весны» кризис между сильно зависящей от КСА правящей суннитской фамилии Аль-Халифа и шиитским большинством, потребовавшим политических прав и перераспределения в свою пользу властных полномочий.

После вооруженного подавления шиитских протестов в феврале 2011 года силами саудовского воинского контингента на острове наступил этап очень хрупкого видимого спокойствия, которое гарантируется саудовской оккупацией острова. Все произошедшее было квалифицированно как «заговор иностранного государства по свержению существующего режима». Понятно, что в данном случае это был «прозрачный намек» на Иран. Этот тезис уже задействовался руководством Бахрейна и ранее. Более того, в 2010 году именно под этим предлогом оппозиционные шиитские партии были фактически отстранены от участия в парламентских выборах. А ведь речь идет о 70% населения. Путь репрессий в данном случае, как показывает опыт в других странах, неэффективен и даже контрпродуктивен. Более того, «вариант жесткого прессинга» смог бы сработать исключительно в случае дальнейших постепенных послаблений шиитскому капиталу и умеренным политическим партиям. И сегодня власть суннитского королевского режима на Бахрейне обеспечивается исключительно опорой на военную силу Эр-Рияда. При этом арабские монархии Персидского залива, как впрочем и Запада, в упор не видят этой проблемы и игнорируют ее рассмотрение, оставляя тем самым взрывоопасный очаг, способный вспыхнуть в любой момент.

Вот только немного статистики в подтверждение этого. При том, что в настоящее время 70% населения Бахрейна составляют этнические арабы-шииты, в структурах власти они представлены совершенно несправедливо. Представительство шиитов в таких структурах власти, как королевский двор, королевская гвардия и армия близко к нулю. Из 29 министерских постов в правительстве Бахрейна шиитам принадлежит только 6. Из 29 заместителей министров шиитами являются только 3. Из 230 высоких постов в судебной власти, включающей в себя Высший судебный совет, Конституционный суд, суды, административные советы и т.д., шииты занимают только 28 мест и при этом среди них нет ни одного председателя суда, т.е. доля шиитов в судебной власти составляет около 12%. В законодательной власти среди 40 членов Консультативного совета (Меджлис аш-Шура) насчитывается 17 шиитов и среди 40 членов Палаты депутатов – 18 шиитов. Несправедливая избирательная система продолжает сохранять жесткую дискриминацию шиитского большинства населения королевства.

Бахрейнское суннитское руководство под влиянием своего «старшего брата» по Персидскому заливу предприняло шаги, которые лишь загнали ситуацию в тупик. Мало того, что в структурах власти шииты представлены крайне несправедливо, в добавок к этому в стране развернулась самая настоящая «охота на ведьм». Были уволены со своих должностей или потеряли работу более 3600 человек, в основном в государственных или полугосударственных компаниях. В частном секторе дела обстояли еще хуже. В Интернете появился «черный список» компаний и магазинов, которые принадлежат шиитам, с требованием их бойкота. Фискальные органы вынудили шиитов сворачивать свой бизнес. То есть проведен передел собственности. Кроме того, произошло серьезное ущемление религиозных прав шиитов. Разрушены или серьезно повреждены более 40 мечетей или объектов культа. А это еще больше разозлило шиитов, сделав примирение с ними мало вероятным. Понимая это, руководство Бахрейна пошло на совершенно беспрецедентный шаг, начав негласную кампанию натурализации суннитов из других стран Персидского залива с предоставлением им подданства страны. Понятно, что расчет сделан на будущие выборы, так как изменить серьезным образом демографический баланс в пользу суннитов представляется маловероятным.

Одновременно сохраняется военная составляющая присутствия КСА на Бахрейне в рамках плана ССАГПЗ (принят в сентябре 2011 года) о наличии на постоянной основе военной базы на Бахрейне. Там постоянно должны базироваться около 1000 военнослужащих Совета, в основном саудовцев. Эта ситуация иллюстрирует лишь крайне близорукое видение перспектив, которое демонстрируют престарелые руководители Саудовской Аравии. Многие шиитские представители на Бахрейне убеждаются в необходимости продолжения дальнейшей борьбы, которая, как представляется, будет сочетать в себе мирные, а возможно и силовые методы протеста. Да у них и не остается другого выбора, благодаря «мудрости» саудовских стратегов. И в Эр-Рияде должны помнить, что прямо «под боком» Бахрейна, в находящейся на расстоянии 30 км через мелководье Персидского залива саудовской Восточной провинции, большинство населения также составляют шииты. А ведь именно в этой части КСА добывается почти вся нефть саудовского королевства. И местные шииты гневно отреагировали на вооруженное подавление волнений на Бахрейне, проведя многочисленные демонстрации протеста, в ходе которых несколько человек были убиты полицией и силами безопасности. И нет гарантии того, что когда-нибудь шииты Бахрейна и Восточной провинции не выступят против дискриминации со стороны суннитов и ваххабитов совместно со всеми вытекающими отсюда последствиями для саудовского и других аравийских режимов.

Поэтому и на этот раз другие члены ССАГПЗ не слишком радостно восприняли очередную идею Эр-Рияда о трансформации Совета из экономического объединения в военный блок. Им вовсе не хочется влезать ни во внутренние разборки между суннитами и шиитами в самой Саудии и на Бахрейне, ни тем более в опасные антииранские игры Эр-Рияда против Тегерана. Тем более что в отношении Ирана КСА сейчас действует в унисон с Израилем. А это означает, что арабским монархиям придется отказаться от еще теплящихся на поверхности принципах общеарабской солидарности по палестинской проблеме – единственной, которая после волны «революций» еще формально хоть как-то объединяет арабов. Если же и это «единство» прекратит свое существование, то тогда арабские республиканские режимы получат полное моральное право выступить против прогнивших монархий Аравии и заключить на этот счет сделку с любым потенциальным союзником, включая Иран. А ведь месть за то, что своим вмешательством Саудия, Катар и еще кое-кто из ССАГПЗ фактически посеяли смерть и разруху в таких арабских странах как Египет, Сирия, Ирак, Йемен и Ливия, может быть очень сильной. Большинство арабских государств и так недолюбливали чрезмерно богатые монархии Персидского залива, разжиревшие на доходах от нефти и газа, и не особенно делившихся с арабскими «братьями», многие из которых прозябали в нищете.

Вот и пытается сейчас Саудия выстроить военный альянс. Ведь в Эр-Рияде замышляют его не только как антииранский, но и антииракский, поскольку мощный нефтяной Ирак с его большим населением и крупными вооруженными силами, 2/3 которого составляют шииты, тоже представляет угрозу безопасности саудовского королевства, уверены в Эр-Рияде. Вот и вбрасывают сейчас саудовские спецслужбы сотни миллионов долларов на разжигание выступлений суннитских радикальных организаций против шиитского правительства в Багдаде. Видимо понимают, что иракцы всегда будут помнить, как КСА долгие годы стремилось ослабить северного соседа, а по возможности – и расчленить его по этноконфессиональному признаку. И вряд ли иракцы это простят. А уж если Ирак и Иран объединятся на платформе противодействия агрессивному ваххабито-суннитскому наступлению на них, то уж тогда Саудовской Аравии точно не поздоровится. В Сирии же она уже фактически проиграла. Вот и ищут саудовские правители союзников среди схожих по политическому устройству монархий Аравии и даже готовы пойти на сделку с Израилем.

Только вряд ли из этого что-либо получится, тем более что США существенно меняют свое отношение к странам, которые делают ставку на исламских радикалов и даже террористов из Аль-Каиды и других экстремистских организаций. Последние дни в Ираке разворачивается ожесточенная война между суннитским террористическим подпольем, финансируемым саудовцами, и войсками центрального правительства. На подавление боевиков в 4-х суннитских провинциях западного и центрального Ирака брошены не только бронетехника, но и авиация. И хотя правительственные войска несут большие потери, вплоть до того, что на днях погиб даже близкий премьеру Нури аль-Малики генерал, командующий 7-й дивизией, уже уничтожены многие очаги террористических бандформирований.

*************

Сейчас основные сражения в суннито-шиитском противостоянии, разжигаемом ваххабитами Саудовской Аравии, переместились из Сирии в Ирак. Но там же все и должно закончиться, причем разгромом экстремистов и террористов, взращиваемых именно Эр-Риядом. Если только КСА вдруг не пойдет на самоубийство, спровоцировав совместную с Израилем агрессию против Ирана. В этом случае вся геополитическая карта региона будет перекроена, а сама Саудия распадется на несколько квази-государств или анклавов, равно как и на Бахрейне шииты возьмут власть в свои руки. Но хочется верить, что все-таки саудовские правители найдут в себе силы отказаться от авантюр.

Владимир Алексеев,

Специально для Iran.ru

Госавиаслужба Украины одобрила основные документы по установлению самолету Ан-225 "Мрия" назначенных ресурсов и срока службы 20000 летных часов, 4000 полетов, 45 лет эксплуатации. Это означает, что, как минимум до 2033 года этот уникальный самолет будет в строю.

21 декабря 2013 г. исполняется 25 лет со дня первого полета самого большого в мире транспортного самолета Ан-225 "Мрия", созданного ГП "АНТОНОВ". Это легендарная и совершенно уникальная машина. Взлетная масса "Мрии" достигает фантастической величины - 640 тонн, что значительно превышает современные достижения других самолетов, в том числе на 80 тонн больше взлетной массы А380. На счету Ан-225 - 240 мировых и национальных рекордов, в том числе перевозка самого тяжелого груза массой 253,8 т, самого тяжелого моногруза -- 187,6 т, а также груза длинной 42,1 м.Разработка "Мрии" проводилась в рамках перспективной космической программы, в которой Ан-225 должен был стать первой ступенью системы воздушного старта космического корабля, летающим космодромом, со "спины" которого космический "челнок" должен был стартовать на орбиту. Первоначально основной задачей этого самолета была перевозка различных частей ракеты-носителя "Энергия" и космического корабля "Буран", которые изготавливались на предприятиях центральных областей СССР, а окончательная сборка должна была осуществляться на Байконуре. Проектная длина некоторых из них достигала 60 метров, а диаметр - 8 метров. Дальность транспортировки составляла 1500-2500 км. Кроме того, в зависимости от выполняемого на орбите задания, "Буран" мог совершать посадки на разные аэродромы. Оттуда его необходимо было вновь доставлять на Байконур, к месту предыдущего старта.

Основой для конструкции Ан-225 был выбран созданный в ОКБ О.К.Антонова тяжелый транспортный Ан-124 "Руслан". Полномасштабная разработка нового самолета заняла три с половиной года.

В 1988 г. Ан-225 впервые поднялся в небо, ведомый экипажем испытателей в составе: командир А.В.Галуненко, второй пилот С.А.Горбик, старший бортинженер А.М.Шулещенко, бортинженер В.А.Гусар, штурман С.Ф.Нечаев, радист В.А.Белобородов и ведущий инженер по летным испытаниям М.Г.Харченко. А менее, чем через полгода, 3 мая 1989 года, "Мрия" стартовала с аэродрома Байконур, неся на "спине" свой первый груз - воздушно-космический самолет "Буран" массой более 60 тонн. На счету у "Мрии" с "Бураном" -- 14 полетов в связке общей продолжительностью 28 часов 27 мин. Они были выполнены с аэродромов, расположенных в различных климатических зонах СССР. Однако с распадом Советского Союза финансирование программы "Энергия-Буран" прекратилось, и проект был остановлен. А в 1994 г. прекратила полеты и "Мрия".

7 мая 2001 г. по праву можно считать вторым рождением "Мрии". В этот день состоялся "второй первый" взлет модернизированного Ан-225, предназначенного для работы на рынке коммерческих воздушных грузоперевозок. К тому времени "АНТОНОВ" обладал достаточно большим количеством заказов на доставку грузов, весовые или габаритные показатели которых превышали возможности "Русланов".

В течение месяца Ан-225 выполнил около 20 испытательных полетов, продемонстрировав достаточно высо­кую надежность и успешно завершив программу сертификации.

26 мая 2001 г., во время публичного показа самолета на церемонии открытия новой ВПП в ки­евском аэропорту Борисполь, предсе­датель Межгосударственного авиаци­онного комитета Т.Г.Анодина вру­чила разработчикам Ан-225 сертификат типа.

Так началась новая глава в жизни этого удивительного самолета, который и сегодня работает в составе парка авиакомпании "Авиалинии Антонова", продолжая надежно служить людям. Помимо многочисленных перевозок уникальных грузов, Ан-225 неоднократно принимал участие в гуманитарных операция по ликвидации последствий стихийных бедствий в различных странах. Только за последние несколько лет он доставлял необходимые грузы в Самоа (США), в Японию, на Гаити и на Филиппины.

Непосредственно перед юбилейной датой Госавиаслужбой Украины были одобрены основные документы по установлению самолету Ан-225 "Мрия" назначенных ресурсов и срока службы 20000 летных часов, 4000 полетов, 45 лет эксплуатации. Это означает, что, как минимум до 2033 года этот уникальный самолет будет в строю.

Создатели Ан-225 уверены - впереди у этого самолета много славных дел. Ведь он полностью соответствует девизу "Авиалиний Антонова" : "Нет других, способных перевезти больше"!

Ан-225 "Мрия"-краткая биография

16 октября 1986 г. - утверждено тактико-техни­ческое задание на универсальный самолет для авиа­ционно-космической систе­мы, которая по Постановле­нию ЦК КПСС и СМ СССР №132-51 включала также многоразовый космический аппарат "Буран" и ракету-носитель "Рассвет" ("Энер­гия").

20 мая 1987 г. вышло По­становление ЦК КПСС и СМ СССР №587-132 о начале проектирования и построй­ки самолета под индексом "400" (позже Ан-225).

30 ноября 1988 г. из сбо­рочного цеха "АНТОНОВ" выкали самолет, который получил название "Мрия".

21 декабря 1988 г. - первый полет Ан-225.

1 февраля 1989 г. - "Мрия" в аэропорту Борисполь была представлена совет­ским и зарубежным журна­листам.

Февраль 1989 г. - в Борисполе Генеральный секретарь ЦК КПСС М.С.Горба­чев ознакомился с Ан-225, на борту которого было при­нято историческое решение о предоставлении в распо­ряжение "АНТОНОВ" двух самоле­тов Ан-124. Это событие от­крыло широкую дорогу для коммерческих перевозок на "Русланах" и послужило толчком для создания авиа­транспортного подразделения "Авиалинии Антонова".

22 марта 1989 г. на Ан-225 (экипаж А.В.Галуненко) в одном полете было установлено 110 мировых достижений. В том числе ре­корд скорости полета по 2000-км замкнутому марш­руту с грузом 155 т - 815,09 км/ч, рекорд высоты полета с этим грузом - 12430 м. Вступив в соперничество с американским "Боингом 747-400", которому тогда принадлежал рекорд максимальной взлетной массы (404,8 тонн), Ан-225 перекрыл это достижение сразу на 104 тонны.

3 мая 1989 г. "Мрия" стар­товала с аэродрома на Байконуре, неся на "спине" свой первый груз - космический шатл "Бу­ран" массой около 60 т. В такой связке в районе Бай­конура было выполнено 13 испытательных полетов.

13 мая 1989 г. Ан-225 с "Бураном", выполнив беспо­садочный перелет по 2700 км маршруту Байко­нур - Киев за 4 ч 25 мин, благополучно приземлился в Гостомеле.

15 мая 1989 г. - 5 января 1996 г. - проведение государственных ­испытаний.

Июнь 1989 г. Демонстра­ция "Мрии" с "Бураном" на 38-м Международном аэро­космическом салоне в Ле Бурже (Франция). На них уже шли смотреть сотни тысяч людей со всех уголков планеты. Ан-225 мгновенно стал мировой сенсацией. "Техника - чудо, на грани того, что можно представить себе в наше стремительное время!", "Сердце переполнено гордостью за мощь человеческого разума при виде этой фантастической машины", "Самолет огромный, как ваша Советская страна", "Спасибо..." - эти восторженные оценки взяты из разноязычной книги отзывов, которая находилась на борту Ан-225 во время салона.

Август 1989 г. Ан-225 "Мрия" участвовала в авиа-шоу в Ванкувере (Канада). Премьер-министр страны Брайан Малруни, увидев полет Ан-225, сказал, что "советские авиаторы, прилетевшие в Канаду на своих самолетах, подарили нам праздник". В сентябре самолет посещает Прагу и демонстрируется на выставке стран СЭВ.

1990 г. Ан-225 демонст­рировался на салоне в Фарнборо (Великобритания) и в США и принимал участие в двух американских авиашоу: в Оклахома-Сити и в Сиэтле. Самый большой в мире самолет привлек внимание огромного числа американцев. Как вспоминают участники тех полетов, вероятно, во всех Штатах в те дни не было такой огромной очереди, какая тянулась к фюзеляжу Ан-225, столько было желающих побывать на его борту. "Мы делаем самые большие пассажирские самолеты в мире, - заметил представитель "Боинга" Рик Хаукинсон. - Но мы кланяемся "Антонову-225".

Май 1990 г. "Мрия" (эки­паж С.А.Горбика) выполни­ла первый коммерческий рейс, перевезя из Челябин­ска в Якутию трактор Т-600 массой более 110 т. Эта экспедиция в Заполярье, помимо народнохозяйственного, имела большое экспериментальное значение, так как дала ценный материал для изучения транспортных возможностей нового самолета и оценки его работы в условиях Севера.

1991-93 гг. Состоялись полеты в Шэнон (Ирландия), Монреаль (Канада), Колумбос и Лас-Вегас (США) по доставке оттуда на украинскую землю сотен тонн гуманитарной помощи.

21 июня 1991 г. В штаб-квартире Европейского кос­мического агентства в Па­риже состоялась презента­ция авиационно-космиче­ской системы, включающей самолет "Мрия" и многора­зовый космический аппарат Interim HOTOL компании "Бритиш Аэроспейс".

1990-е годы. Разработка на базе Ан-225 многоразо­вой авиационно-космиче­ской системы НПО "Мол­ния" и украинской "Свитязь" КБ "Южное"; авиационно-морской спасатель­ной системы с экрано-планом "Орленок" НПО им. Р.Е.Алексеева.

В августе 1993 года Ан-225 видели посетители "Мосаэрошоу" в подмосковном Жуковском, а в декабре - выставки в Дубай (ОАЭ).

В 1994 году гиганту из Киева аплодировали Сингапур и Шарджа.

Апрель 1994 г. Прекра­щение полетов Ан-225.

Лето 2000 г. - начало восстановительных работ и модификации Ан-225. "АНТОНОВ" развернул их на собственные деньги совместно с АО "Мотор Сич".

7 мая 2001 г. - первый полет модернизированной "Мрии" (экипаж А.В. Галуненко).

23 мая 2001 г. - выдача сертификата типа на Ан-225.

В июне 2001 г. "Мрия" участвовала в 44-м авиа­космическом салоне в Ле Бурже (Франция).

11 сентября 2001 г. В ходе одного полета на "Мрии" экипаж А.В. Галуненко уста­новил 214 национальных и 124 мировых рекорда, в том числе - на высоту 2000 м была поднята коммерческая нагрузка в 253,820 т; на замкнутом 1000-км маршруте с грузом 250 т была достигнута скорость 763 км/ч; груз 250 т был поднят на высоту 10570 м.

2002 г. Монета с изображением "Мрии" стала первой в серии "Самолеты Украины", которую выпускает Национальный Банк Украины. Ан-225 изображен на серебряной монете номиналом

20 гривень и на обращаемой монете номиналом 5 гривень.

18 сентября 2002 г. На III Международном авиасалоне "Авиасвит-ХХI" в Киеве 10 сильнейших атлетов Украины, впрягшись в Ан-225, протащили его не­сколько метров. Этот рекорд включен в Книгу рекордов Гиннеса.

16 июня 2004 г. Выпол­нив перелет на Ан-225 с гру­зом массой 247 т (4 трубо­укладчика) из Праги (Че­хия) в Ташкент (Узбеки­стан), экипаж А.З.Моисеева установил шесть мировых рекордов.

10-11 ноября 2004 г. На "Мрии" из Адана (Турция) в Триполи (Ливия) были дос­тавлены шесть сельхозсамолетов для борьбы с на­шествием саранчи.

5 октября 2005 г. На Ан-225 перевезли из Афин (Греция) в Хьюстон (США) мо­бильную электростанцию General Electric массой 145 т.

3 декабря 2005 г. "Мрия" в рамках благотворительной акции "Рождественский ре­бенок" доставила из Вели­кобритании в Украину 75 тысяч коробок с подарками для детей.

2005 г. Британские специалисты включили Ан-225 "Мрия" в число 13 самых значимых в истории авиации самолетов, изображения которых помещены на тринадцати серебряных монетах, выпущенных Британским монетным двором. Эта серия монет номиналом 25 долларов Соломоновых островов, входящих в Британское содружество, посвящена 100-летнему юбилею истории мировой авиации.

11 августа 2009 г. Ан-225 доставил из Франкфурта (Германия) в Ереван (Армения) самый тяжелый в истории авиации моногруз - генератор весом 174 т, который транспортировался вместе со специальной рамой. Общий вес груза составил 187,6 т. Эта перевозка включена в "Книгу Рекордов Гиннеса".

В октябре 2009 г. Ан-225 "Мрия" выполнил несколько рейсов по доставке в Самоа генераторов, которые были необходимы для восстановления работы электростанции Сатала, поврежденной цунами. Только объемная кабина Ан-225 смогла вместить сразу десять 12-тонных генераторов, каждый из которых был размером с 6-метровый контейнер.

Февраль 2010 г. Ан-225 выполнил перевозку из Японии крупногабаритной строительной техники (бульдозеры, грузовики, тягачи, погрузчики) общим весом 108 т для ликвидации последствий землетрясения на Гаити.

10 июня 2010 г. Ан-225 перевез самый длинный груз в истории воздушных транспортировок. Две лопасти ветряка длиной 42,1 м каждая были доставлены из Китая в Данию.

25 марта 2011 г. "Мрия" доставила в пострадавшую от стихийных бедствий Японию гуманитарные грузы, генераторы и технику общей массой 140 т.

Октябрь 2012 г. Ан-225 доставил в Душанбе оборудование для Нурекской гидроэлектростанции, изготовленное в Харькове, ОАО "Корпорация "ТУРБОАТОМ". Груз общим весом 125 т состоял из колеса турбины массой 57 тонн, крышки турбины - 36 тонн и сопутствующего оборудования. Только Ан-225 мог доставить такой груз к месту назначения за один рейс.

9-12 ноября 2013 г. Ан-225 перевез трансформатор Siemens и сопутствующее оборудование общей массой 180 т из Загреба, Хорватия в Себу, Филиппины. Эта доставка в кратчайший срок была необходима для возобновления работы на полную мощность электростанции San Lorenzo, Филиппины. С поставленной задачей могла справиться только "Мрия".

1-2 декабря 2013 г. Авиакомпания "Авиалинии Антонова" выполнила перевозку двух вагонов трамвая из Шицзячжуана (КНР) в Самсун (Турция). Принимая во внимание габариты груза (размеры одного вагона составили 20,04 х 2,88 х 3,60 м), для выполнения поставленной задачи был выбран самый большой в мире транспортный самолет Ан-225 "Мрия", длина грузовой кабины которого 43,3 м.

21 декабря 2013г. - 25-ле­тие со дня первого полета Ан-225. За весь период эксплуата­ции, начиная с 1992 г., на "Мрии" было перевезено около 20500 т грузов, из них более 2500 т - в 2013 г.

В связи с опубликованным очередным ежегодным рейтингом "Индекс восприятия коррупции", подготовленным организацией Transparency International, польские СМИ широко комментируют успехи Польши в сфере борьбы с коррупцией.

В текущем году страна заняла 38 место, что на три ступени выше по сравнению с прошлогодним результатом. За последние пять лет, с 2008 года, когда Польша занимала 58 место, она поднялась в рейтинге на 20 позиций. Самыми "чистыми" странами с точки зрения коррупции стали Дания и Новая Зеландия, набравшие по 91 баллу из ста возможных. В первую десятку попали также Финляндия, Швеция, Норвегия, Сингапур, Швейцария, Нидерланды, Австрия и Канада. Самыми коррумпированными странами были признаны Сомали, КНДР и Афганистан, набравшие по 8 баллов. Также в нижней части списка оказались Сирия, Ливия, Гаити, Туркмения и Узбекистан.

(Rzeczpospolita, Dzennik Gazeta Prawna, Puls Biznesu 05.12.2013)

Начальник военной разведки в ливийском городе Бенгази был убит неизвестными во время посещения своей семьи в окрестностях города Дерна на востоке страны, передает в пятницу агентство Франс Пресс со ссылкой на источник в национальных силах безопасности.

"Неизвестные боевики открыли огонь по полковнику Феталлаху аль-Газири (Fethallah al-Gaziri), начальнику военной разведки Бенгази, и убили его", - сказал собеседник агентства.

В ноябре неизвестные похитили заместителя главы ливийской разведывательной службы Мустафу Нура, однако уже на следующий день освободили его. Ни одна террористическая группировка не взяла на себя ответственность за произошедшее.

Вооруженное восстание в Ливии, в ходе которого был свергнут лидер страны Муаммар Каддафи, продолжалось с февраля по октябрь 2011 года. Власти Ливии до сих пор не могут решить проблему с разоружением боевых отрядов после свержения режима Каддафи. Часть из них согласилась перейти под контроль официальных властей, однако остается значительное число боевиков, которые подчиняются только своим полевым командирам, что создает серьезную напряженность в стране.

Однобокая держава

О пределах возможностей дипломатии – даже выдающейся

Резюме Россия с ее высококачественной дипломатией, подкрепленной модернизированными военными возможностями, может какое-то время продержаться в тройке ведущих держав. Но в перспективе только этими инструментами не обойтись.

Статья основана на исследованиях, которые проводил СВОП в течение 2013 г. в рамках программы «Стратегия XXI».

Несколько десятилетий назад блистательный острослов, бывший канцлер ФРГ Гельмут Шмидт назвал Советский Союз Верхней Вольтой с ракетами. Намек был обидный, но во многом справедливый. СССР стремительно серел, терял культурную, идеологическую привлекательность, а экономическое и технологическое отставание от передовых стран Запада, Японии, Южной Кореи шло по нарастающей. Только военная мощь позволяла претендовать на роль второй сверхдержавы.

К рубежу 1970 – 1980-х гг. советская модель развития себя исчерпала, но курс не менялся. Номенклатура благоденствовала, интеллигенция тихо ненавидела власть, кто мог – уезжал, народ безмолвствовал. Советские идеология и идентичность, навязанные кровью, гибелью миллионов и массированной пропагандой, закрепленные победой в Великой Отечественной и все больше апеллировавшие только к этой победе, начинала трещать. Почти никто ни во что не верил и не видел будущего. Когда посыпались нефтяные цены, начался развал. Военная мощь не спасла, а лишь усугубила кризис.

Сейчас Россия находится в лучшем состоянии. Из-за краха СССР она потеряла часть самой себя – Украину, Белоруссию. Но отпали и многие окраины, завоеванные царями в геополитических играх XIX века и лишь потреблявшие ресурсы метрополии – Средняя Азия, Закавказье. Сбросила Россия – и с излишком – военное ярмо, душившее Советский Союз, где армия и оборонно-промышленный комплекс пожирали четверть или даже более (никто не знает сколько) не бюджета, а валового национального продукта. Сейчас в результате реформ, начатых при министре обороны Анатолии Сердюкове и в целом продолженных Сергеем Шойгу, Россия, скорее всего, к концу десятилетия будет иметь вооруженные силы, адекватные угрозам и задачам.

Но с распадом Советского Союза Россия не потеряла статус ядерной сверхдержавы и место в Совете Безопасности ООН, сохранила свою историю страны-победительницы на протяжении последнего полутысячелетия. Маленькие войны, конечно, проигрывали. Но в конечном итоге всегда побеждали. Сохранила Россия – хотя и использует из рук вон плохо – великую культуру, создававшуюся элитой всей империи.

С начала 2000-х гг. Россия вступила в полосу везения. Подъем Азии подстегнул спрос на традиционные товары нашего экспорта – сырье, энергоносители, металлы. По нарастающей увеличивается потребность в водоемких товарах – продовольствии, целлюлозе, нефтехимии, производство которых Россия может относительно легко наращивать. Повезло и геополитически. Традиционные конкуренты разом просели. Соединенные Штаты одно за другим потерпели два масштабных поражения – в Ираке и Афганистане. Кризис 2008 г. выявил слабости американской экономической модели – ныне преодолеваемые, но политический раскол элиты пока лишь углубляется. Европа травмирована последствиями слишком быстрого расширения ЕС и зоны евро, которые усугубились из-за нежелания большинства стран (кроме Германии и скандинавов) отказаться от модели развития, нацеленной на потребление и безудержный рост прав в ущерб обязанностям. Такой способ существования, несмотря на его очевидную гуманитарную привлекательность, неконкурентоспособна перед лицом поднимающейся Азии.

Тот факт, что Запад буксует, несет, правда, и серьезные негативные последствия. Ослабевают модернизационные импульсы, которые почти всегда в русской истории приходили со стороны заката. Уменьшились, пока по крайней мере, шансы на создание геополитического альянса с Европой. Все это повысило влияние традиционно сильных в России изоляционистских и неконкурентоспособных слоев общества и элиты. Они заметно оживились в противодействии всему «западному», а на самом деле – чаще всего продвинутому и эффективному. Хотя «угроза» с Запада, будь то военная или даже духовная, беспрецедентно мала.

Вся надежда на дипломатов

Однако не только везение, но и нечто в высшей степени рукотворное – жесткая внешняя политика и мастерская дипломатия, позволяющие максимально укрепить позиции – являются ныне главным источником международного влияния и престижа России. Благодаря этим факторам удается до известной степени компенсировать замедляющуюся и демодернизирующуюся экономику, неэффективные институты, а также численно сокращающийся и качественно ухудшающийся человеческий капитал. Хотя внешняя политика может быть лишь отчасти независима от внутренней, сегодня российская внешняя политика необычно мощно ушла вверх и вперед от скудеющей внутренней базы.

Российская дипломатия во многом играет по правилам, созданным по лекалам геополитики прошлых веков и государственно-ориентированной Вестфальской международной системы. Это, как выясняется, весьма уместно в современном глобализированном, но стремительно теряющем управляемость мире, где народы, испугавшись новых вызовов, бросились обратно к государству – ослабленному, но еще способному защищать их интересы. Где в международных отношениях вновь возрастает роль национальных государств, зато не сбылись надежды (или страхи) о грядущем всевластии транснациональных корпораций, глобального гражданского общества, НКО или мирового правительства (если менее деликатно – мировой закулисы). Наконец, где отвергаются нормы права, морали, приличий, определявшие международные отношения еще в недавнем прошлом.

В этом мире российская дипломатия, сохранившая и нарастившая мастерство, но не обремененная идеологией, чувствует себя как рыба в воде. Она руководствуется ценностями, которые связаны с безусловной защитой суверенитета и, пожалуй, укоренившимися за последние 300 лет в национальной идентичности великодержавностью и стремлением быть среди первых.

Последний пример такой дипломатии – лихой сирийский гамбит 2013 года. Предложение о ликвидации химического оружия вызволило администрацию Обамы из ловушки, в которую она себя загоняла и ее загоняли, требуя нанесения удара по Сирии. Оно также спасло, хотя бы на время, и Башара Асада, воспринимающегося как клиента и союзника России. Однако в первую очередь оно повысило внешнеполитический вес Москвы.

Но и до того удачных решений было немало. Россия заметно укрепила позиции на территории бывшего СССР. Строится, хотя медленно и не без проблем, не только Таможенный, но и Евразийский экономический союз. Цель его – не столько восстановление гегемонии, сколько укрепление позиций в мировой конкуренции. Внешние силы, раньше открыто противодействовавшие усилению России на постсоветском пространстве, делают это менее жестко и открыто. Нынешнее столкновение с Евросоюзом по поводу Украины не приведет к переориентации Киева, в первую очередь из-за неспособности украинской элиты к какой-нибудь ориентации, кроме желания сосать двух маток. К тому же в проигрышной для всех «битве за Украину» Москва пока по очкам выигрывает.

Правда, очередной тур этой «битвы» показал и слабость России – не внешнеполитическую. Желание многих украинцев примкнуть, хотя бы и виртуально, к ЕС вызвано не только страхом перед более жестким и сильным российским конкурентом. Речь идет о той самой «мягкой силе» – европейский уровень жизни и ее качество кажутся гораздо более привлекательными. Украинцам хочется хотя бы помечтать «жить как в Европе». А не как в России.

В Азии Россия при пока слабых экономических и военно-политических козырях ловко маневрирует в треугольниках Россия – Китай – США и Россия – Япония – Китай, оказываясь постоянно «третьим выигрывающим», несмотря на подавляющее экономическое превосходство КНР в регионе. Поддерживаются теплые и дружеские отношения с Пекином, но одновременно, что было очевидно во время ноябрьского 2013 г. азиатского турне Владимира Путина, строятся дружеские или конструктивные связи со странами, окружающими Китай. Не только с Индией, но и с Вьетнамом, Южной Кореей, Японией. В отличие от Соединенных Штатов, пытающихся наладить систему военно-политического сдерживания Китая, Россия, похоже, проводит политику дружеских объятий, создавая условия для невраждебного уравновешивания мощи Пекина, выгодного в том числе и для него. Но в первую очередь для Москвы.

Российская дипломатия отлично играет на иранском направлении. Вместе со странами Запада Россия участвует в жестком экономическом давлении на Тегеран, пытаясь предотвратить превращение его в военную ядерную державу. Одновременно Москва настойчиво и успешно препятствовала развязыванию войны против Ирана, чреватой дальнейшей дестабилизацией региона и необходимостью для России выбирать. В результате удалось не поссориться с геополитически важным южным соседом, который вел себя конструктивно во время чеченской войны, в целом в ситуации на Кавказе, способствовал разрешению кризисов в Центральной Азии. И можно надеяться, будет содействовать в урегулировании ситуации в Афганистане.У России не только корректные отношения с Ираном, но и почти просто хорошие – с Израилем. Налаживаются связи с Египтом – другой ключевой страной региона. Очень быстро и с минимальными издержками Россия занимает ниши, образующиеся на Ближнем Востоке из-за ухода оттуда уставших США.

Можно по-разному относиться к жесткой приверженности российских властей идее предотвращения иностранного влияния на внутреннюю политику. И через ограничение финансирования извне российских НКО, и через меры по уменьшению возможностей для чиновничества хранить, не объявляя, активы и собственность за границей. И через нежелание далее обсуждать с западными партнерами внутриполитическую ситуацию, как это было до недавнего времени.

Однако все больше политиков и аналитиков приходят к выводу, что внешнее давление на Россию по вопросам внутренней политики контрпродуктивно. Так же думают и многие россияне, видящие, что апелляции к Западу пользы не приносят. Нужно рассчитывать на себя. Россия избавляется от наследия 1990-х гг., да и от советской традиции, когда режим, чувствуя собственную нелегитимность и слабость, согласился де-факто обменивать советских граждан-евреев на экономические подачки и хотя бы частичное политическое признание.

Пока риски для России от проведения такого курса не слишком велики. Раздражение Запада по поводу демонстративной самостоятельности российской политики, отвержения права диктовать правила в сфере ценностей не переросло в его готовность жестко и коллективно давить на Кремль. Тем более что Западу не до того. Он разъединен. И часто нуждается в России. Однако едва ли стоит рассчитывать, что такая ситуация сохранится навсегда.

У российской внешней политики есть слабости. Очень многие посольства закрыты от обществ принимающих стран чуть ли не больше, чем во времена СССР. Дипломаты не хотят и не умеют общаться, а их не стимулируют к этому. Поворот к Азии не подпирается стратегией по новому освоению Сибири и Дальнего Востока и провисает. Большинство наблюдателей привыкли посмеиваться над готовностью Москвы демонстративно противостоять США где надо и где не надо. Правда, эта почти автоматическая готовность к противоборству не вполне распространяется на сирийский конфликт, когда Москва протянула Вашингтону руку помощи.

Но перечисленные недостатки не отменяют основного вывода: внешняя политика и дипломатия России последних лет чрезвычайно успешны.

Пределы возможностей дипломатии

СССР в поздние свои годы был односторонней военно-политической державой. Россия, как особенно выпукло показал 2013 г., превращается в одностороннюю дипломатическую державу, не имеющую или не использующую другие источники силы. Конечно, дипломатическая держава – лучше, чем военная. Но все равно односторонняя, а значит, по определению неустойчивая.

Если нынешняя дестабилизация мира продолжится, Россия с ее дипломатией, подкрепленной усиленными и модернизированными военными возможностями, может еще какое-то время продержаться в тройке ведущих держав. А Владимир Путин сохранит первые места в рейтингах влияния мировых лидеров. Но ставка на нестабильность ненадежна. Тем более что один из основных источников этой нестабильности – Ближний Восток, а волна оттуда, скорее всего, рано или поздно докатится и до России в виде роста исламского экстремизма в ряде российских регионов.

Соединенные Штаты, обеспечив свою энергетическую независимость и избавившись от участия в конфликтах на Ближнем Востоке, фактически покинут регион и обретут большую свободу рук, в том числе для давления на Москву. Китай продолжит усиливаться и оказывать воздействие самим фактом своего присутствия. Есть и другие тревожные тенденции, которые могут привести к ослаблению в политико-дипломатической – ключевой сейчас для России – сфере. С расширением альтернативных источников энергии из Африки, Азии и, конечно, из-за сланцевой революции сокращается вес нашего государства как поставщика нефти и газа. Замедление экономического роста в Азии уменьшает политическую, не говоря уж об экономической, ценность природных ресурсов России. Еще важнее, что накапливаются нерешенные проблемы российской экономики. Оставшаяся от 1990-х гг. нелегитимность крупной частной собственности, еще более – ее правовая незащищенность, глубокая коррупция ведут к падению инвестиционной активности и предопределили на ближайшие годы замедление темпов экономического роста вне зависимости от конъюнктуры на мировых рынках, которая тоже не выглядит позитивной.

Это ухудшение среднесрочных перспектив экономического развития достаточно очевидно снижает нынешний внешнеполитический вес, готовность партнеров учитывать интересы или уважать мнение Москвы. Это сокращение «мягкой силы» можно лишь в малой степени компенсировать жесткой риторикой или даже волевой и умелой дипломатией. Вряд ли Барак Обама позволил бы себе проигнорировать встречу с китайским руководством, представляющим самую динамичную и вторую после США экономику мира. Но именно так он поступил в сентябре, отказавшись от российско-американского саммита перед встречей «большой двадцатки» в Санкт-Петербурге. Хотя действия Пекина вызывают по крайней мере не меньшее раздражение и опасения в Вашингтоне. А этот отказ, пусть и непрямо, ослаблял позиции России в диалогах с китайцами, европейцами, другими партнерами и конкурентами.

Пока российской дипломатии удалось с лихвой восполнить возможные потери сирийским маневром. Но проблемы с внешней оценкой России как страны с тусклым будущим это не решило.

Так, постепенное ужесточение риторики Германии в отношении Москвы в последний год объясняется не только внутриполитическими соображениями – стремлением оттеснить считающихся «пророссийскими» социал-демократов, раздражением в связи с проверками немецких благотворительных фондов на территории России и финансируемых ими НКО. Или российским неприятием новейшего европейского отношения к правам сексуальных меньшинств, другими различиями в ценностях. Они существовали всегда. И были, как правило, глубже.

Колебания Берлина, который склоняется к менее благоприятной оценке происходящего в России, почти напрямую связаны с ожиданием долгосрочного уменьшения зависимости Европы и Германии от российских энергоносителей и пессимистическим взглядом на перспективы российского рынка. Это ослабило позиции делового сообщества, игравшего в последние десятилетия ключевую роль в определении политики Берлина на российском направлении.

Наконец из-за остановки экономического роста и главное – отсутствия активной и целеустремленной стратегии развития Россия просто не очень интересна для многих партнеров. Это очевидно любому постоянному участнику международных форумов.

Еще большую тревогу, чем сегодняшние проблемы, вызывают долгосрочные внешнеполитические перспективы, и именно из-за ослабления внутренней базы. Нарастает технологическое отставание России. Она не только почти не участвует в создании нового, шестого, технологического уклада, но, похоже, у нас даже не понимают, что это такое. Вместо решения этих и других основополагающих задач, стоящих перед российским обществом, государство достаточно умело манипулирует общественным мнением, подбрасывая все новые и новые искусственные проблемы.

Доминирующим настроением в обществе становится пессимизм. Элиты воруют, бегут, выводят капиталы и детей или сладострастно поносят власть. Русские теряют кураж, лихость, которая столько раз спасала нас в невыносимо трудных перипетиях истории и вела к блестящим победам. Россия замедляется, смотрит в прошлое, не устремлена в будущее.

Предыдущие абзацы можно было бы опустить в статье, посвященной внешнеполитическим позициям России, если бы не то обстоятельство, что замедление развития и пессимизм в условиях нынешней информационной открытости легко считываются внешним миром и эти позиции подрывают. Наступательная бодрость Владимира Путина или Сергея Лаврова общий пессимизм компенсируют лишь отчасти.

К тому же фокус конкуренции в мире все более определенно смещается в экономико-технологическую и идейно-информационную сферы. Военная сила не утратила свою роль, но решает проблемы на втором-третьем уровне отношений и между второстепенными державами. Первостепенные не могут позволить ее массированного применения из-за ядерного пата. А когда применяют, все чаще проигрывают. Последние примеры – США и НАТО в Афганистане и Ираке. Да и Ливия не стала победой. Ракеты весят на мировых весах гораздо меньше, чем во времена, когда Гельмут Шмидт смеялся над СССР.

Побеждают же в конкуренции те, кто способен производить новые технологии и/или эффективно, массово и быстро применять их в экономике. Либо те, кто, используя новейшие коммуникации, может навязывать или предлагать свои или выгодные себе взгляды и представления. В современном небывало открытом мире брендами становятся не только товары, но и страны, и имидж определяет конкурентные позиции государств в не меньшей степени, чем корпораций.

Люди важнее всего

Технологии сегодня более доступны, чем когда бы то ни было. Но чтобы их применять, нужны подготовленные и мотивированные люди. И тут я подошел к главному. У России есть шансы войти в круг передовых стран и сохранить статус великой державы. Но, повторюсь, ставки на дипломатию или военную силу недостаточно. Нужно повернуть усилия государства и общества на преумножение все еще значительного человеческого капитала – через опережающее развитие образования, здравоохранения и высокой культуры нации, с массированным инвестированием в молодое поколение и создание условий – политических, социальных, обязательно правовых, чтобы эти молодые оставались в стране, связывали с ней будущее свое и своих детей. Развитие человеческого капитала нации и должно стать новой национальной идеей на поколение. Если мы пойдем на это, то мир быстро зафиксирует перспективу будущего экономического и социального подъема, и нынешнее неизбежное на несколько лет отставание не приведет к потере внешнеполитического веса. У страны появится будущее.

Нужен и большой «духоподъемный», но экономически выгодный проект, устремленный в будущее. Евразийский союз, при всей его полезности, таким не является. Стремление к интеграции с Европой, объединившее элиты восточноевропейских стран, ныне в условиях длительного внутреннего кризиса ЕС и европейской модели тоже не тянет. Хотя отвергать европейский путь, начавшийся с варягов, с принятия Русью христианства у тогдашней передовой Европы – Византии – значит отвергать самих себя, свою сущность как нации.

Таким проектом должно, видимо, стать уже много лет обсуждаемое новое освоение Сибири и Дальнего Востока с использованием технологий и капиталов из Европы, Америки, передовых азиатских стран, конечно, Китая, прицепляющее Россию к тихоокеанскому локомотиву роста и делающее ее великой не только европейской, но и азиатско-тихоокеанской державой. Как – достаточно очевидно. Но это предмет отдельной статьи. Эту же завершу утверждением, что на ближайшее десятилетие главный резерв внешнеполитического влияния России лежит как никогда прежде в сфере внутреннего развития. Там же – и главные угрозы утраты внешнеполитического веса, и столь любимого большинством россиян статуса великой державы.

Сергей Караганов — политолог, почетный председатель президиума Совета по внешней и оборонной политике, председатель редакционного совета журнала "Россия в глобальной политике". Декан Факультета мировой политики и экономики НИУ ВШЭ.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 16 декабря 2013 > № 966398 Сергей Караганов

«Арабская весна»

и исламское государство[1]

Леонид Маркович Исаев – арабист, старший преподаватель кафедры общей политологии Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Одним из самых заметных и широко обсуждаемых последствий «арабской весны» и начавшегося вслед за ней переустройства социально-политического пространства Ближнего Востока и Северной Африки стал подъем исламистских настроений. Однако, оценивая ситуацию в регионе в ретроспективном плане, нельзя не обратить внимания на любопытную закономерность. Наибольших успехов исламистам удалось добиться в тех странах, где их деятельность на протяжении десятилетий находилась под полным запретом: в Тунисе, Египте и (с определенными оговорками) Ливии. В странах же с относительно развитой, по арабским меркам, парламентской системой, допускающей исламистов на политическую сцену, – таких, как Йемен, Алжир и Судан, – удельный вес исламистских партий в парламентах даже после всех потрясений остается низким, а то и вовсе мизерным.

Тунис: ислам не пройдет?

Тунис, будучи страной, стоявшей у истоков «арабской весны», стал еще и зачинателем нового для арабской политической культуры тренда: именно здесь силы исламистов быстрее всего смогли мобилизоваться и посредством демократических процедур прийти к власти.

По сравнению, скажем, с Египтом, исламское движение в Тунисе выглядит относительно молодым. Его корни уходят в начало 1970-х годов, когда три интеллектуала – Рашид аль-Ганнуши, Абдель Фаттах Муру и Хмида ан-Нейфера – создали так называемую «Исламскую группу». Вскоре после своего создания она была переименована в Движение исламской направленности (ДИН), а позже превратилась в движение «Ан-Нахда» («Возрождение»). Первое десятилетие своего существования движение провело в подполье, пока, наконец, в 1981 году на XI внеочередном съезде Социал-демократической партии (СДП) президент Туниса Хабиб Бургиба не заявил о том, что в стране наступила эра плюрализма. «Мы не видим больше препятствий к формированию политических и общественных организаций», – сказал тогда тунисский лидер[2]. В этот же день аль-Ганнуши предложил единомышленникам-исламистам учредить собственную партию, что и было сделано.

Здесь важно подчеркнуть, что к моменту создания партии социальная база исламистов была не слишком обширной; парадоксальным образом значительный, пусть и косвенный, вклад в ее укрепление внесло министерство образования Туниса, которое, борясь с левацкими настроениями в студенческой среде, целенаправленно проводило политику арабизации и даже исламизации университетской жизни. В итоге именно тунисское студенчество стало основной опорой исламистов. Впрочем, численность сторонников ДИН начала заметно расти только после того, как члены движения стали подвергаться репрессиям со стороны властей. Обвинительные приговоры, на которые не скупилось государство, вызывали широкое сочувствие к ним. Число приверженцев ДИН в студенческой среде возросло до 20–30% учащихся, а количество действительных членов движения увеличилось с 700–900 человек в 1971–1978 годах до 5 тысяч в 1979–1987-м. Иначе говоря, малозаметная организация, едва ли способная пройти в парламент, не без участия властей вышла на авансцену политики в бурные для Туниса 1980-е. В 1987 году исламисты даже косвенно способствовали бескровному свержению президента Бургибы, хотя на финальной стадии переворота опытный политик Бен Али сумел их переиграть.

С уходом старого лидера у исламистов появился шанс побороться за власть с новоиспеченным президентом, однако последний оставил им слишком мало времени. Отстранив исламистов от участия в разделе власти на заключительной стадии переворота, он деморализовал их сторонников. Кроме того, они не успели взять под свой контроль Всеобщий тунисский союз труда, главенство над которым повысило бы шансы оппозиции в противостоянии с властью: к 1989 году лишь 15–20% членов этой профсоюзной организации поддерживали ДИН. Полностью же ликвидировать исламистскую угрозу Бен Али удалось после того, как в рядах его противников назрел раскол, связанный с переименованием ДИН и последующим определением стратегии новоявленной партии «Ан-Нахда». На руку тунисскому руководству сыграло и то обстоятельство, что в начале 1990-х в соседнем Алжире усилиями исламистов разгорелась гражданская война. В итоге новый шанс перед исламистами, вытесненными на периферию общественной жизни, открылся только через двадцать лет.

После того, как в январе 2011 года в разгар революционных событий президент Бен Али покинул страну, история Туниса вступила в новую фазу. 23 октября того же года тунисским политическим силам предстояла первая схватка за выбор стратегии дальнейшего развития государства. Избираемой в тот день Конституционной ассамблее предстояло разработать текст новой конституции. При этом высшим должностным лицам правящей со времен Бургибы партии запрещалось в течение ближайших десяти лет занимать государственные посты. Тем самым из предвыборной гонки были исключены представители старой политической элиты. Результаты выборов удивили многих наблюдателей, уверенных в том, что в последние годы правления Бен Али исламистская угроза в Тунисе была снята навсегда[3]. «Ан-Нахда» получила 89 мест из 217, заручившись поддержкой 37% населения. Этот результат выглядел еще более впечатляющим в сравнении с ее ближайшими конкурентами: Конгресс за республику заработал 29 мандатов, «Народная петиция» – 26, Демократический форум за труд и свободу– 20. Даже альянс этих трех партий (75 мест), не мог составить конкуренцию исламистам. Однако большинства у исламистов все же не было, а потому они вынужденно вступили в коалицию со светскими партиями. Это в свою очередь потребовало от них компромисса относительно распределения государственных постов. В то время, как исламист Хамад Джебали занял кресло премьер-министра, должность президента досталась светскому деятелю Монсефу Марзуки.

Таким образом, организации тунисских исламистов, возникшие в начале 1970-х и пребывавшие в последние два десятилетия в подполье или изгнании, продемонстрировали весомый политический потенциал. По-видимому, именно их полное исключение из политического процесса в 1990–2000-е годы помогло им добиться неплохих результатов в революционном Тунисе. Местное общество попросту отвыкло от исламистских лозунгов, популярности которых способствовало также и постоянное ухудшение социально-экономической ситуации после смены режима. Однако уже сейчас в тунисском обществе преобладает мнение, что смена светского режима на исламский порядок не принесла стране ожидаемой пользы. Нынешний кабинет Джебали все чаще критикуется за то, что обещанное им тунисское «экономическое чудо» так и не состоялось.

Разочарование в популистских лозунгах, с которыми исламисты приходили к власти, усугубляется расколом внутри самой партии «Ан-Нахда». Пытаясь справиться с социально-экономическими проблемами, исламисты вынуждены проводить весьма взвешенную политику, развивая туристическую индустрию, создавая благоприятный климат для инвесторов и отодвигая на второй план нужды исламизации. Ярким подтверждением тому стало решение политсовета правящей партии не включать в Конституцию статью о шариате: из 120 его членов данное предложение поддержали 80, в то время как число сторонников шариата ограничилось 12 голосами[4]. В свою очередь салафиты, недовольные слишком умеренной политикой, которую проводит «Ан-Нахда», на протяжении 2012 года не раз организовывали беспорядки и антиправительственные выступления, кульминацией которых стало провозглашение «исламского эмирата» в Седжане. Совершенное ими 6 февраля 2013 года убийство светского политика и главыДемократической патриотической партии Шукри Белаида заставило выйти на улицы многочисленных противников исламизации Туниса.

Египет: «перманентная» революция

Взаимоотношения между исламистами и секуляристами в Египте имеют долгую и запутанную историю. С начала XIX века эта страна была эталоном модернизации для всего арабского Востока. Во многом это объяснялось тем, что по сравнению с иными арабскими странами исламизация пришла сюда в последнюю очередь, лишь в XVIII столетии. Но при этом именно Египет сделался колыбелью исламистской политической идеологии, зародившейся в 1928 году, когда была образована ассоциация «Братья-мусульмане».

Как известно, в ходе антимонархического переворота 1952 года на стороне «Свободных офицеров» выступили и «Братья-мусульмане». Однако все их попытки обеспечить себе место в строящейся политической системе республиканского Египта натолкнулись на противодействие Гамаля Абдель Насера, бывшего в тот момент заместителем председателя Совета революционного командования. (В 1952–1954 годах фактическим главой государства оставался генерал-майор Мухаммед Нагиб.) До своей смерти в 1970 году Насер вел планомерную борьбу с исламистами, вытесняя их за рамки политического процесса[5].

Приход к власти Анвара ас-Садата в 1971 году был отмечен проведением экономической политики «открытых дверей», а также роспуском прежней правящей партии в лице Арабского социалистического союза. Начавшаяся «эра плюрализма» повлекла за собой переход к многопартийной системе. Многие египтяне, однако, ностальгически вспоминали времена Насера, а первые годы правления ас-Садата все больше ассоциировались у них с репрессиями в отношении бывших соратников революционного лидера. Пытаясь укрепить собственные позиции, новый президент обратился за помощью к исламистам. Но если первоначально этот курс проявлялся в легком заигрывании с религией – ас-Садат любил называть себя «президентом правоверных» – и в легализации суфийских братств, то позже он обернулся амнистированием находившихся в тюрьмах «братьев», включая их главу Хасана аль-Худайби. Популярность исламистов росла стремительно. В 1976 году было возобновлено издание еженедельника «Призыв», открыто отстаивавшего создание в Египте исламского государства и внедрение норм шариата в законодательство. Позже из рядов «Братьев-мусульман» вышли активисты, склонявшиеся к насильственному захвату власти и основавшие целую плеяду радикальных исламистских группировок («Союз мусульман», «Союз духовного отрешения» и другие). Радикалов не устраивал принцип «мусульмане должны проповедовать, а не приговаривать», декларируемый аль-Худайби, который делал ставку на постепенный и ненасильственный приход к власти[6].

В 1978 году по инициативе ас-Садата на политической сцене Египта появиласьСоциалистическая партия труда, которая впоследствии переименовалась вИсламскую рабочую партию. Именно ей и было суждено стать рупором ассоциации «Братья-мусульмане» в египетском парламенте[7]. На первых же после ее учреждения выборах в Народную ассамблею в 1979 годуСоциалистическая партия труда заняла второе место, получив 30 депутатских мандатов из 392 и уступив лишь президентской Национал-демократической партии (НДП). Для только что сформированной партии, обладавшей лишь ограниченным административным ресурсом, это был неплохой результат. Кроме того, в относительно короткие сроки исламистам посредством одной лишь издательской деятельности удалось мобилизовать в свою поддержку разочарованную молодежь и мелкую городскую буржуазию, которую в свое время привлек Насер[8]. Подтверждением тому стал состоявшийся в 1980 году референдум по принятию конституционной поправки, признававшей шариат «прямым источником законодательства». Сторонники ее принятия, возглавляемые «братьями-мусульманами», получили тогда 99% голосов. Иными словами, исламисты, занимавшиеся легальной политической работой менее десяти лет, сделали важный шаг к тому, чтобы потеснить правящую НДП и ее лидера. Впрочем, заключив мирный договор с Израилем, президент и без того подписал себе приговор. 6 октября 1981 года в ходе военного парада ас-Садат был убит экстремистами, представлявшими две радикальные исламистские группировки – «Египетский исламский джихад» и «Исламский блок».

С приходом к власти Хосни Мубарака отношение к исламистам заметно изменилось. Наученный горьким опытом своего предшественника, новый глава государства ясно дал понять, что готов мириться с признанием ассоциации «Братья-мусульмане» de facto, но не de jure. По этой причине на первых после смерти ас-Садата парламентских выборах в 1984 году «братья» заключили беспрецедентный альянс с партией «Новый Вафд». В принципе, в союзе были заинтересованы обе стороны: без него «вафдисты» не смогли бы преодолеть восьмипроцентный заградительный барьер, а исламисты лишились бы возможности иметь своих представителей в Народной ассамблее, поскольку мажоритарная система голосования к тому моменту была заменена на пропорциональную. В результате лишь две партии, правящая НДП (390 мест из 458) и «Новый Вафд» (58 мест), смогли обеспечить себе парламентское представительство.

На следующих выборах в 1987 году исламисты шли во главе собственного альянса, сформированного из Социалистической рабочей партии,Социалистической либеральной партии и делегатов «Братьев-мусульман». Блок сумел набрать 17% голосов, получив 60 мест в Народной ассамблее. Несмотря на то, что пропрезидентской НДП удалось заручиться поддержкой почти 70% избирателей, успех исламистов был очевиден, особенно в свете того, что им пришлось действовать в условиях чрезвычайного положения. Но по-настоящему переломным стал 1990 год, когда в преддверии очередных выборов в Народную ассамблею все оппозиционные партии, за исключением Национальной прогрессистской партии, приняли решение о бойкоте голосования. Ставка была сделана на то, что Мубарак отступит под натиском оппозиции и отменит чрезвычайное положение. Президент, однако, отказался идти на компромисс, а участие в выборах Национальной прогрессистской партии и избрание ее представителей в парламент придало выборам необходимую легитимность. Мубарак, почувствовав свою силу, решил, что необходимость компромисса с умеренными исламистами отпала. Стороны фактически объявили друг другу войну: исламисты перешли к террору, а президент начал полномасштабные репрессии в отношении их сторонников.

Однако перед самым уходом, в феврале 2011 года, Мубарак все же вынужден был признать «Братьев-мусульман» в качестве политического актора: это произошло после того, как вице-президент Омар Сулейман пригласил их к переговорам по выходу из сложившегося в стране кризиса[9]. После отставки президента ассоциация «Братья-мусульмане» была признана и юридически, впервые за всю историю получив возможность легально и самостоятельно участвовать в предвыборной гонке. Уже на 19 марта 2011 года был намечен референдум по принятию временной конституционной декларации, который исламисты окрестили «битвой за избирательные урны». Положительный исход голосования играл на руку прежде всего именно им, так как правящая при Мубараке НДП была распущена, а либеральная оппозиции расколота. Результаты референдума порадовали исламистов: 77,27% голосов были поданы за конституционную декларацию, и только 22,73% против.

Получив перед выборами в Народную ассамблею полный карт-бланш, «Братья-мусульмане» совместно с салафитами занялись созданием собственных партий: таковыми стали Партия свободы и справедливости и «Ан-Нур» («Свет») соответственно. Несмотря на то, что либералы добились переноса выборов с лета на ноябрь 2011 года, исламисты одержали на них уверенную победу. Из 508 мест в Народной ассамблее нового созыва 235 получила Партия свободы и справедливости, 123 – «Ан-Нур», 38 – «Новый Вафд» и 35 – «Египетский блок».

В стране воцарилось двоевластие, поскольку наряду с новым парламентом продолжал функционировать Высший совет вооруженных сил. Однако длилось оно недолго: сначала суд аннулировал результаты парламентских выборов, а уже в мае 2012 года началась президентская кампания. Основная борьба развернулась между исламистом Мухаммедом Мурси и представителем армии Ахмедом Шафиком. Во втором туре голосования, состоявшемся 16–17 июня, с незначительным перевесом победил кандидат-исламист. Правда, на этот раз победа «Братьев-мусульман» была не столь впечатляющей, как на парламентских выборах предыдущего года: в первом туре Мурси получил всего 24,78% голосов.

Став президентом, Мурси распустил Высший совет вооруженных сил, а исламисты сделались фактически единоличными правителями Египта. С того момента все беды и невзгоды, переживаемые страной, – а их по не зависящим от президента причинам было немало – ассоциировались с политикой, проводимой Мурси. Нарастающее недовольство болезненными мерами по преодолению социально-экономического кризиса, в котором оказался Египет после «арабской весны», заставляло новое правительство ускорить принятие новой Конституции, которую оппозиция назвала «исламской». Ради этого президент отсрочил внедрение жесткой экономии государственных средств, а также отложил подъем цен на топливо и продовольствие. В итоге Конституция была принята, но полученное исламистами большинство (63,83% в ходе референдума сказали проекту «да»), зафиксировав поражение оппозиции, явно не стало и триумфом для «братьев-мусульман».

Более того, завершение конституционных баталий сулило победителям неприятности. Новые власти понимали, что разрешить социально-экономические проблемы посредством пропаганды ислама и популистских лозунгов едва ли удастся. Президенту нужно было либо отступить от политики исламизации, что привело бы к расколу в рядах его последователей, либо, отказавшись пожертвовать принципами, принять на себя весь груз народного разочарования – с непредсказуемыми последствиями. Вторая египетская революция, начавшаяся в Каире летом 2013 года и приведшая к отстранению президента Мурси от власти, свидетельствует о том, что будущее исламистов в Египте, несмотря на все их победы и достижения, отнюдь нельзя признать безоблачным.

Ливия: зеленое знамя вместо «Зеленой книги»

В Ливии со времен революции 1969 года ни разу не проводились выборы. Делегаты местных народных комитетов и Всеобщего народного конгресса избирались в ходе процедур, лишь отдаленно напоминавших демократические. Впрочем, справедливости ради можно сказать, что и в королевской Ливии выборы в Палату представителей были очень далеки от идеала – особенно после того, как король Идрис I после избирательной кампании 1952 года запретил выдвижение кандидатов от политических партий. Муамар Каддафи за годы своего долгого правления тоже немало сделал для того, чтобы привить своим подданным негативное отношение к партиям. На сегодняшний день Ливия остается арабским государством с наименее развитой партийной системой.

После свержения монархии революционеры подавили исламских радикалов, в основном проживавших в Киренаике и поддерживавших королевскую власть. Само наличие исламистов не вписывалось в идеологическое оформление режима джамахирии; Каддафи всегда видел в них конкурентов, а потому массовые аресты, убийства и высылки приверженцев исламского пути развития были распространенными явлениями.

Разгоревшаяся в Ливии гражданская война, увенчавшаяся в 2011 году убийством полковника Каддафи, позволила исламистам впервые принять участие в определении будущего страны. 7 июля 2012 года состоялись выборы во Всеобщий национальный конгресс, среди основных задач которого было избрание премьер-министра и членов конституционной ассамблеи. Особенность конгресса состояла в том, что из двух сотен его членов 120 избирались в качестве независимых и беспартийных кандидатов, а партиям оставалось распределить между собой оставшиеся 80 мест. В борьбе за эту квоту победу одержала Коалиция национальных сил, возглавляемая бывшим премьер-министром Махмудом Джибрилем и набравшая 39 мест, а следом за ней расположилась Партия справедливости и развития (ПСР), получившая 17 мест и представляющая политическое крыло ливийских «братьев-мусульман».

Однако, несмотря на то, что Коалиция национальных сил получила почти вдвое больше мест, чем ПСР, все-таки исламисты остаются единственной силой, способной составить конкуренцию действующей власти. При этом результат, который сумели продемонстрировать «братья-мусульмане» в Ливии, никак нельзя считать провальным. Во-первых, исламистам, на протяжении четырех десятилетий подвергавшимся преследованиям, удалось мобилизоваться за весьма короткий срок. Во-вторых, поскольку Коалиция по сути есть инструмент того сегмента бывшей ливийской элиты, который успел вовремя отречься от лидера революции, противоборствующие силы изначально были неравны: исламистам фактически пришлось соперничать с самой новой властью. Наконец, в-третьих, в условиях племенного общества исламские лозунги становятся менее эффективными, поскольку племенные интересы имеют приоритет над любыми религиозно-идеологическими установками.

В целом ливийский случай можно расценивать как подтверждение того, что жесткое подавление исламистов и исключение их из политического процесса на новом этапе развития оборачиваются их триумфом. В условиях более или менее свободных выборов они немедленно отыгрывают потери, понесенные за годы гонений и преследований.

Алжир: обманутые исламисты

Из всех арабских стран, некогда собиравшихся идти по марксистско-ленинскому пути, Алжир, пожалуй, ближе всех подошел к строительству исламской республики. Помимо общего кризиса социалистической модели, пересмотру «алжирского пути» развития в 1980-е годы способствовали и внутренние факторы, важнейшими среди которых стали рост частного сектора и ухудшение экономической ситуации. В октябре 1988 года конфликт на одном из пригородных предприятий алжирской столицы быстро перерос в массовые беспорядки. Лозунги, которые скандировали манифестанты, в основном «начинались со слова “долой”: долой богатых и спекулянтов, партию и полицию, того или иного высокопоставленного деятеля»[10]. (Кстати, аналогичные настроения царили в январе и феврале 2011 года и на каирской площади ат-Тахрир, где одним из основных слоганов стало арабское слово «ирхаль» – «уходи», или «долой», – которое адресовалось вполне конкретным личностям.) Расценив положение в стране как угрожающее существующему режиму, президент Шадли Бенджадид принял решение о начале полномасштабного реформирования политической системы.

Осенью 1988 года VI съезд правящего Фронта национального освобождения(ФНО) наметил основные направления демократических преобразований в стране, а спустя несколько месяцев, в феврале 1989-го, на референдуме была принята новая Конституция Алжира, ознаменовавшая отказ от социалистических принципов, переход к многопартийности и политическому плюрализму. Однако, в отличие от Социал-демократической партии Туниса, верхушка ФНО недооценила потенциал общественной активности в Алжире. В стране произошел «массовый взрыв деятельности гражданских ассоциаций во всех сферах жизни. В 1991 году эксперты насчитывали в Алжире уже 7350 ассоциаций самой различной направленности»[11]. В итоге ситуация достаточно быстро начала выходить из-под контроля режима. Плачевное состояние алжирской экономики после социалистических экспериментов, целый спектр нерешенных социальных проблем, а также явно запоздавшая модернизация политической жизни (к концу 1980-х Алжир оставался единственной страной Магриба, где был однопартийный парламент) – все это обеспечивало исламистам благодатную почву для распространения идей исламской справедливости и исламского государства.

Первым тревожным сигналом для власти стали муниципальные выборы, состоявшиеся в июне 1990 года. На них созданный годом ранее Исламский фронт спасения (ИФС) получил 54,3% голосов, в то время как ФНО набрал лишь 31,5%. Перед первыми альтернативными парламентскими выборами, намеченными на 1991 год, ИФС удалось еще более упрочить позиции, объединив вокруг себя практически все крупные исламистские организации, действующие в стране. Это обеспечило сокрушительную победу исламистов: в первом туре они завоевали 188 мест в парламенте (из 430), а ФНО довольствовался лишь 16. Итогом второго тура вполне могло стать завоевание исламистами конституционного большинства в Национальной народной ассамблее, позволяющего провозгласить Алжир исламской республикой.

Благоприятствовало исламистам и то обстоятельство, что президент Бенджадид занял нейтральную позицию; он надеялся «закончить дело компромиссом с тем, кто был тогда сильнее, то есть с ИФС, независимо от каких-либо симпатий или антипатий»[12]. В сложившейся ситуации армия сыграла на опережение, 5 января 1992 года вынудив президента распустить парламент, а через шесть дней отправив в отставку и его самого. Вся полнота власти оказалась в руках Высшего государственного совета, который возглавил Мухаммед Будиаф. После того, как военные взяли власть в свои руки, исламисты обнародовали два заявления. В первом говорилось о том, что ИФС основан на исламе и шариате в противовес прогнившему марксизму западного образца. Одновременно этот документ призывал граждан не признавать новых руководителей страны, которые игнорируют мусульманские ценности. Второе заявление было адресовано международному сообществу, которое призывали не признавать Высший государственный совет и не вступать с ним в дипломатические отношения. Кроме того, ИФС распространил по всей стране инструкции, которые приказывали руководителям местных исламистских ячеек создавать специальные группы в стратегических пунктах «противника» и организовывать партизанские акции.

Узурпация власти военными способствовала тому, что к обширной электоральной базе исламистов присоединились и ранее нейтральные избиратели, по мнению которых, у ИФС попросту отняли победу. Но разгоревшаяся после выборов гражданская война довольно скоро скорректировала предпочтения электората. К 1995 году уставший от длительного и кровавого противостояния народ в большинстве своем уже поддерживал политику мирного урегулирования, которую отстаивал Ламин Зеруаль, пришедший на смену убитому Мухаммеду Будиафу. Новый расклад электоральных симпатий продемонстрировали президентские выборы 1995 года, на которых Зеруаль получил 61% голосов, в то время как его ближайший соперник из Движения общества за мир, легальный исламист Махфуз Нахнах, набрал лишь 25,6%.

Еще одним ударом по алжирским сторонникам шариата стала используемая властями переговорная тактика, приводившая к тому, что исламисты раскалывались на умеренное крыло, готовое идти на компромисс в обмен на обещаемые властью уступки, и радикальное крыло, не желающее никакого диалога с действующим руководством. Затем, в соответствии с опытом Мубарака и Бен Али, исламисты уничтожались поочередно: после кооптации лояльных исламистов в господствующие политические структуры репрессии сначала обрушивались на несговорчивых радикалов, а потом находились предлоги и для расправ с умеренными приверженцами шариата.

Наглядной иллюстрацией такой политики в алжирском ее исполнении стали парламентские выборы 1997 года. Наибольшее число мест в парламенте тогда досталось «партии номенклатуры» – Национальному демократическому объединению, которое получило 156 мест из 231. За победителем расположилисьДвижение общества за мир (69 мест) и ФНО (62 места). Такое соотношение сил открывало перед Национальным демократическим объединением два пути: либо альянс с более близким по духу Фронтом национального освобождения, либо союз с исламистами из Движения общества за мир. Желая предотвратить опасное для себя создание парламентского блока, на которое готовы были пойти Движение и «Ан-Нахда» – еще одна исламистская партия, располагавшая 34 местами, – НДО предпочло второй вариант. Таким образом был создан «военно-исламистский правящий союз»[13], а умеренные исламисты, интегрировавшись во власть, впоследствии лишь теряли свои позиции.

На выборах 2002 года Движение общества за мир снизило свое парламентское представительство вдвое – до 38 депутатов, а «Ан-Нахда» смогла обеспечить лишь одно место. И, хотя на алжирской политической сцене к тому моменту появилось исламистское Движение национальной реформы, возглавляемое одним из самых известных мусульманских деятелей Абдаллахом Джабаллахом, положение исламистов в целом было безрадостным. Во-первых, голоса, полученные Движением национальной реформы (43 места), фактически были отобраны у партии «Ан-Нахда». Во-вторых, новое объединение было партией единоличного лидерства, и как только Джабаллах покинул своих приверженцев, оно в 2007 году смогло завоевать лишь три места в Национальной народной ассамблее. Таким образом совокупное представительство исламистов в парламенте сократилось со 103 депутатов в 1997 году до 60 в 2007 году.

Последние парламентские выборы, состоявшиеся в 2012 году, лишь подтвердили печальную для исламистов тенденцию по сокращению парламентского представительства. И «Ан-Нахда», и Движение национальной реформы прошли в Национальную народную ассамблею с огромным трудом, несмотря на тот факт, что 2012 год в странах Северной Африки был отмечен заметным подъемом исламистских настроений. Что же касается алжирских радикалов, то их популярность рухнула после 1997 года, когда они переориентировали свои террористические атаки с иностранцев, силовиков и чиновников на мирное население.

Судан: к исламской республике и обратно

В этой стране с момента обретения ею независимости в 1950-е годы исламистам не раз доводилось попробовать себя в качестве управленцев. Еще в 1983 году президент Джафар Нимейри объявил о создании в Судане исламской республики, введении исламского права и приглашении в правительство суданских «братьев-мусульман». Однако соратники президента из более умеренного Национального фронта, недовольные тотальной исламизацией, осуществили в апреле 1985 года военный переворот, в результате которого к власти пришел Абдель Рахман ад-Дахаб.

Эксперименты с «исламским государством» на этом не закончились. Под нажимом исламистов новые власти были вынуждены освободить из тюрьмы Хасана ат-Тураби, одного из лидеров местных «братьев-мусульман», ранее обвиненного в подрывной деятельности. На платформе «братьев» ему удалось создатьНациональный исламский фронт, под эгидой которого объединились многочисленные исламские группировки. На состоявшихся в 1986 году парламентских выборах это объединение заняло третье место, получив в Национальной ассамблее 51 мандат из 301. А через два года ат-Тураби и его сторонникам удалось войти в состав правительства Садыка аль-Махди и добиться восстановления законов шариата. Торжество исламистов, впрочем, оказалось недолгим: разрозненность и слабая работоспособность законодательной и исполнительной власти, а также угроза со стороны повстанцев из Южного Судана привели к очередному военному перевороту. 30 июня 1989 года к власти пришли военные, которых возглавил генерал Омар аль-Башир. Несмотря на то, что новый лидер лично симпатизировал исламистам, общественное недовольство социальными и экономическими последствиями правления «исламистского кабинета» вынудило его арестовать видных мусульманских деятелей, включая и самого ат-Тураби.

В 1990 году руководитель «братьев-мусульман» вышел на свободу и вернулся к политической деятельности. В итоге Национальный исламский фронтпревратился в наиболее сильную партию в Судане 1990-х годов. По результатам выборов 1996 года ат-Тураби даже получил пост спикера парламента, что позволило ему в очередной раз приступить к «исламскому эксперименту». Этому во многом способствовали набожность самого президента и его неослабевающие симпатии к исламистам. Однако в 1999 году между президентом и спикером произошел конфликт, следствием которого стало снижение популярности исламистских партий. На последних выборах в 2010 году из 450 мест в Национальной ассамблее 323 достались президентскому Национальному конгрессу, в то время как созданной ат-Тураби в 1999 году Партии народного конгресса пришлось довольствоваться лишь 4 мандатами. По всей видимости, суданское общество начало уставать от исламского правления, трижды на протяжении 1980–1990-х годов выпадавшего на долю этой арабской страны. Что же касается политического престижа исламистов, то без поддержки светских властей он оказался эфемерным.

Марокко: «бумажный» исламизм

Королевство Марокко отличается наличием одной из самых развитых партийных систем арабского мира. Первые политические партии здесь появились еще в 1930-е годы, однако, в отличие от Египта, где партийное строительство, уходившее корнями даже в XIX век, было прервано социалистическими экспериментами Насера, в Марокко эволюция партийной системы шла довольно ровно, а опыт создания однопартийных парламентов и массовых партий миновал эту североафриканскую страну. Взаимоотношения между властью и исламом здесь так же носили особый характер, поскольку король Марокко является представителем династии, напрямую ведущей свою родословную от пророка Мухаммеда. По словам известного российского арабиста, данный факт послужил причиной того, что «начиная с XVII века был заложен фундамент марокканской политики, который основывался на понятиях исламского законодательства и лояльности мусульманской общины духовному вождю – повелителю правоверных и потомку пророка Мухаммеда»[14].

Тем не менее, в последней трети XX века потребность в модернизации страны вынудила короля Мухаммеда V инициировать поэтапную реформу политической жизни. Этот курс был продолжен его преемником Хасаном II, которому в 1970-е годы пришлось столкнуться с подъемом исламистских настроений, захлестнувших регион. Говоря об этом, необходимо иметь в виду, что, в отличие, скажем, от Египта или Туниса, в Марокко власть априори была исламизирована ввиду особого религиозного статуса короля и преобладания умеренных исламистов в оппозиции, к которым можно отнести, например, партию «Истикляль» («Независимость»), стремившуюся совместить исламскую и европейскую политическую культуру.

Если 1970-е годы стали для Марокко периодом становления самостоятельных фундаменталистских организаций в лице Ассоциации исламской молодежи, «Авангарда ислама» и других, то следующее десятилетие ознаменовалось их открытым конфликтом с властями. При этом власть реагировала на растущую популярность исламских радикалов двойственно: подвергая их суровым гонениям, она одновременно усиливала «исламизацию сверху». Впрочем, начавшаяся в 1990-е годы гражданская война в соседнем Алжире заставила Рабат отказаться от насильственных методов борьбы с фундаменталистами и вступить с ними в диалог. На политической сцене Марокко начали появляться новые исламистские организации – «Справедливость и благодеяние», «Реформа и обновление» и другие. В конце концов, умеренным исламистам удалось пройти в Палату представителей в составе Народно-демократического и конституционного движения, которое перед парламентскими выборами 1997 года объединило представителей умеренной исламистской оппозиции. В целом эти выборы оказались для исламистов переломными. Прежде всего они привели к распаду движения «Справедливость и благодеяние», считавшегося на тот момент самой влиятельной фундаменталистской группировкой в стране. Дело в том, что многие его члены, выполнявшие роль посредников между умеренными и радикальными исламистами, присоединились к альянсу Народно-демократического и конституционного движения и движения «Реформа и обновление», который вылился в создание новой Партии справедливости и развития. Эта молодая партия на парламентских выборах 2002-го и 2007 годов сумела добиться неплохих результатов, получив соответственно 42 и 46 мест (из 325) в Палате представителей. А на последних выборах, состоявшихся в 2011 году, партия и вовсе праздновала победу, завоевав 107 мандатов. Таким образом, за последнее десятилетие главная исламистская организация смогла зарекомендовать себя в качестве общенациональной силы, ставшей одним из полюсов политического притяжения.

Вместе с тем к видимому триумфу марокканских исламистов следует подходить критически. Во-первых, полномочия местного парламента довольно узки. Во-вторых, духовный авторитет правящей династии по-прежнему высок, а большинство населения видит в ней преданного защитника исламских традиций. Так, именно по инициативе и при непосредственном участии марокканских королей в Рабате в 1969 году состоялась первая сессия Организации Исламской конференции, а марокканцы дважды избирались ее генеральными секретарями; были восстановлены «Хасановские чтения» Корана; в Касабланке была построена одна из крупнейших в мире мечетей. Принципиальный момент состоит так же и в том, что из-за крайне неоднородного этнического состава марокканского общества успех исламистов здесь возможен лишь в русле умеренной программы: именно под такими лозунгами Партия справедливости и развития победила на парламентских выборах, а ее лидер Абд аль-Иляха Бенкиран смог создать парламентскую коалицию большинства и занять пост премьер-министра. Как раз из-за этой умеренности многие марокканцы считают, что правящая партия является исламистской лишь на бумаге.

* * *

Все вышесказанное позволяет наметить главную закономерность, присущую участию исламистов во власти после «арабской весны». Длительное исключение исламистов из политического процесса, которое наблюдалось в Тунисе, Ливии, Египте и социалистическом Алжире, при первом же послаблении создает благодатную почву для распространения идей исламской справедливости и введения шариата. При этом беспрепятственный допуск исламистов в органы власти, какой имел место в Судане или в послевоенном Алжире, как правило, заметно снижает привлекательность их популистской риторики. Особенно это становится заметным после того, как у них появляется возможность проводить собственную политику. Неспособность исламских правительств решать сложнейшие структурно-демографические и социально-экономические проблемы, вооружившись инструментарием Корана и Сунны, обычно ведет к разочарованию народных масс, что подтверждается опытом Алжира, Судана и, в последние месяцы, Египта. Чтобы гарантировать себе иную альтернативу, исламистам приходится отказываться от популистских лозунгов, реализуя «исламский путь» в основном на словах, как это и делает правящая партия Марокко.

Неизбежно приходя к власти после долго периода гонений и репрессий, исламисты автоматически попадают в опасные тиски. С одной стороны, расширяя и углубляя политику исламизации, они еще более ухудшают экономическую ситуацию, а это влечет за собой обвал их популярности и отождествление «исламского порядка» с бедностью и стагнацией. С другой стороны, технократический крен и проведение политики лишь с минимальной оглядкой на религиозные догматы столь же неминуемо означает раскол в их лагере. Это размежевание в свою очередь ослабляет позиции исламистов, выталкивая радикалов на дорогу насилия, лишая тем самым их политической легитимности.

[1] Исследование осуществлено в рамках Программы фундаментальных исследований НИУ ВШЭ в 2013 году.

[2] Цит. по: Видясова М.Ф. Тунисская модель: «демократия без исламистов» и «ограниченный плюрализм» // Современная Африка: метаморфозы политической власти / Под ред. А.М. Васильева. М.: Издательство восточной литературы, 2009. С. 26.

[3] Подробнее об этом см.: Исаев Л.М. Демократическая зима в Северной Африке // Неприкосновенный запас. 2011. № 3(77). С. 176–188.

[4] Сапронова М.А. Тунис: исламисты у власти. Новое правительство сдает экзамен на политическую зрелость // Военно-промышленный курьер. 2013 № 10 (http://vpk-news.ru/articles/14866).

[5] Аль-Хабиши А. Почему Братья-мусульмане ненавидят Гамаля Абдель Насера? // Middle East Transparent. 2008. 13 января (www.middleeasttransparent.com/article.php3?id_article=3389).

[6] Beattie K.J. Egypt during the Sadat Years. New York: Palgrave, 2000. P. 197.

[7] Видясова М.Ф. Египетская модель: демократизация на фоне чрезвычайного положения // Современная Африка: метаморфозы политической власти. С. 126.

[8] Капель Ж. Джихад: экспансия и закат исламизма. М.: Ладомир, 2004. С. 35.

[9] Подробнее см.: Исаев Л.М., Шишкина А.Р. Египетская смута XXI века. М.: Либроком, 2012.

[10] Сапронова М.А. Конституционное развитие Алжирской Народно-Демократической Республики на современном этапе. М.: МГИМО, 1999. С. 32.

[11] Moussa R.H., Beaudet P. Démocratie et mouvements associatifs en Algérie. Montréal: CEAD, 1995. P. 6.

[12] Ланда Р.Г. История Алжира: XX век. М.: Институт востоковедения РАН, 1999. С. 214.

[13] Орлов В.В. Алжирская модель: от гражданской войны к «направляемой демократии» // Современная Африка: метаморфозы политической власти. С. 78.

[14] Он же. Марокканская модель: монархия и ислам в условиях многопартийности // Современная Африка: метаморфозы политической власти. С. 93.

Опубликовано в журнале:

«Неприкосновенный запас» 2013, №5(91)

Вооруженные боевики организовали побег не менее 40 заключенных из тюрьмы города Сабха, расположенного на юге Ливии, сообщает агентство Ассошиэйтед Пресс со ссылкой на местные власти.

По данным агентства, побег произошел в пятницу. Группа вооруженных боевиков напала на тюрьму и, угрожая охране оружием, помогла по меньшей мере 40 заключенным покинуть пенитенциарное учреждение. В свою очередь, начальник тюрьмы Шаабан Наср (Shaaban Nasr) заявил, что часть беглецов позже добровольно сдалась полиции.

Массовые побеги из тюрьмы стали довольно распространенным явлением в Ливии после свержения в 2011 году режима Муаммара Каддафи. В августе министр внутренних дел страны заявил, что около 14 тысяч заключенных, сбежавших из тюрем после конфликта в Ливии в 2011 году, до сих пор остаются на свободе.

Вооруженное восстание в Ливии, в ходе которого был свергнут лидер страны Муаммар Каддафи, продолжалось с февраля по октябрь 2011 года. Власти Ливии до сих пор не могут решить проблему с разоружением боевых отрядов после свержения режима Каддафи. Часть из них согласилась перейти под контроль официальных властей, однако остается значительное число боевиков, которые подчиняются только своим полевым командирам, что создает серьезную напряженность в стране.

Береговая охрана Ливии в пятницу задержала три судна, на борту которых находились почти 300 нелегальных мигрантов, направлявшихся в Европу, сообщает агентство Рейтер со ссылкой на ливийские СМИ.

Почти все мигранты являлись выходцами из Мали, Гамбии, Ганы, Сенегала и других стран Африки южнее Сахары. В настоящее время они размещаются в центрах временного содержания мигрантов на территории Ливии. Задержанные суда были зарегистрированы на Мальте. Куда они направлялись, пока не сообщается.

В начале октября у берегов итальянского острова Лампедуза, ставшего пристанищем для тысяч мигрантов из стран Африки и Ближнего Востока, затонуло рыболовецкое судно, перевозившее более 500 выходцев из африканских государств. В результате крушения погибли 366 человек, включая женщин и детей. Эта трагедия вновь поставила в центр внимания стран Средиземноморья вопрос о нелегальной миграции.

С 2011 года Европу, в особенности Италию, захлестнула волна мигрантов из стран Северной Африки, где произошла силовая смена правящих режимов. Традиционно высоким остается и число беженцев в Европу из региона южнее Сахары.

Ливия готовится начать экспорт морепродуктов в ЕС

В ближайшее время власти Ливии намерены взять под контроль водные биоресурсы страны и приступить к продвижению отечественной рыбопродукции на рынки Евросоюза. Первым шагом к цивилизованному экспорту станет модернизация рыбопереработки.

Ливийские воды богаты рыбой и морепродуктами, поэтому новое правительство делает ставку на повышение экспортных возможностей рыбной отрасли страны. Основной ориентир для поставок сырья и продукции переработки – рынки Европейского союза. Для выхода на них ливийским переработчикам придется проделать большую работу, начав с приобретения современного оборудования.

Как сообщает корреспондент Fishnews, в ближайшие два месяца североафриканские рыбопромышленники ожидают поступление крупного заказа из-за рубежа: это оборудование для хранения, перевозки и упаковки морепродуктов, а также тара и упаковочная пленка. В Ливийском центре содействия экспорту отмечают, что вся техника и расходные материалы высочайшего качества, так как произведены в ЕС. По мнению специалистов центра, использование на производстве европейского оборудования должно в будущем поспособствовать получению предприятиями необходимой сертификации и продвижению ливийских морепродуктов на рынки стран Евросоюза.

Отмечается, что для ливийской рыбопереработки покупка оборудования – это только первый шаг. В планах правительства строительство новых портовых мощностей, а также внедрение передового мирового опыта по добыче, транспортировке и переработке рыбы.

По словам представителя Ливийского центра содействия экспорту Монеера Али Ассара, в настоящий момент рыбаки из соседних государств, воспользовавшись нестабильной ситуацией в стране, ведут хищнический лов в исключительной экономзоне Ливии и экспортируют сырье в ЕС. Однако в ближайшее время рыбные запасы страны будут взяты под контроль. «В Евросоюзе знают, что часть рыбы, ввозимой в союз, добывается в водах Ливии нелегально, однако до тех пор, пока ливийские рыбаки не пройдут регистрацию в соответствующих органах ЕС, в Европе не появятся морепродукты с надписью «сделано в Ливии». Покупка нового оборудования должна помочь пройти сертификацию и открыть рынок ЕС для легально добытой ливийской рыбы», – полагает Монеер Али Ассар.

Сразу несколько группировок бывших повстанцев сдали оружие и покинули столицу Ливии Триполи, где они находились с момента взятия города противниками экс-лидера Ливии Муамара Каддафи в августе 2011 года, сообщают арабские СМИ.

Обеспечивать безопасность в ливийской столице теперь будут полиция и армия.

Церемония передачи оружия прошла на базе ВВС близ ливийской столицы. После этого боевики оставили свои базы в Триполи и покинули столицу. В частности, столицу оставили бывшие повстанцы из Зинтана и Мисраты, которые контролировали ряд районов города. Ранее ливийское правительство пообещало полностью очистить столицу страны от бывших повстанцев и интегрировать их в силы безопасности.

Это решение было принято после трагического инцидента в минувшую пятницу, когда бывшие повстанцы из Мисраты расстреляли мирную акцию жителей Триполи, протестовавших против произвола вооруженных боевиков в жилых кварталах. Столкновения продолжались до 16 ноября. Погибли 46 и пострадали еще около 500 человек.

Вооруженные группировки экс-повстанцев действуют на всей территории Ливии и имеют в некоторых регионах абсолютное влияние на местное население, устанавливают свои собственные законы, контролируют ключевые объекты, в том числе порты, через которые экспортируется нефть.

Власти Ливии неоднократно выказывали недовольство их деятельностью и отказом подчиниться легитимному руководству. Однако многие повстанцы по-прежнему отказываются разоружаться, объясняя это тем, что вновь созданные полиция и армия еще не в состоянии обеспечивать безопасность страны. Надим Зуауи.

США осуждают теракт у иранского посольства в Бейруте и призывают все стороны не обострять ситуацию в стране, заявил госсекретарь США Джон Керри.

"США осуждают сегодняшнюю бессмысленную и подлую террористическую атаку на иранское посольство в Бейруте. Мы выражаем свои соболезнования семьям погибших и пострадавших. Мы призываем все стороны проявлять сдержанность, чтобы избежать дальнейшего нагнетания ситуации", - сказал Керри.

По его словам, Вашингтон поддерживает власти Ливана в намерении провести тщательное расследование и призывает привлечь виновных к ответственности.

В результате теракта около иранского посольства в Бейруте во вторник погибли 23 человека, среди которых советник по культуре посольства Ирана и ребенок одного из посольских сотрудников. Ранения различной степени тяжести получили 145 человек, в числе пострадавших много женщин и детей. Ответственность за теракт взяла на себя связанная с "Аль-Каидой" группировка "Бригады Абдаллы Аззама".

Как обострилась обстановка в Ливане

15 августа в шиитском районе Бейрута взорвался заминированный террористом-смертником автомобиль. Ответственность на себя взяла ранее неизвестная исламистская группировка "Бригады Айши". В результате теракта погибли более 40 человек, более 120 получили ранения.

В конце августа в ливанском Триполи произошел двойной теракт. В результате взрывов погибли около 50 человек.

В сентябре США и некоторые европейские государства заявили об эвакуации своих дипмиссий из Бейрута по соображениям безопасности. Американским гражданам советовали тщательно взвесить все риски от нахождения в Ливане. Петр Мартынычев.