Машинный перевод:  ruru enen kzkk cnzh-CN    ky uz az de fr es cs sk he ar tr sr hy et tk ?
Всего новостей: 4173485, выбрано 263 за 0.035 с.

Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

?
?
?
?    
Главное  ВажноеУпоминания ?    даты  № 

Добавлено за Сортировать по дате публикацииисточникуномеру


отмечено 0 новостей:
Избранное ?
Личные списки ?
Списков нет
Россия. Египет > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 15 мая 2018 > № 2613988 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ и.о. Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе совместной пресс-конференции с Министром иностранных дел Египта С.Шукри по итогам российско-египетских переговоров в формате «2+2», Москва, 14 мая 2018 года

Добрый день уважаемые дамы и господа,

Мы провели четвертый раунд переговоров руководителей внешнеполитических и оборонных ведомств России и Египта в формате «2+2».

Этот механизм уникален для диалога России с арабскими странами. Его функционирование подтверждает особый характер российско-египетских связей. За последние годы они вышли на уровень всестороннего партнерства и стратегического сотрудничества.

Мы рассмотрели положение дел на Ближнем Востоке и Севере Африки. Констатировали, что наши оценки характера и масштабов вызовов в этом регионе, а также оценки путей их преодоления в целом совпадают. Мы едины в том, что обеспечить мир и безопасность в регионе можно лишь на основе Устава ООН при уважении суверенитета и территориальной целостности государств, которые расположены в этом регионе, без вмешательства в их внутренние дела.

Мы подчеркнули востребованность консолидации усилий мирового сообщества в интересах эффективного противодействия угрозе терроризма. И в Москве, и в Каире исходят из того, что такая работа должна опираться на прочную почву международного права.

Подчеркнули высокую оценку той роли, которую сыграл Египет во время своего недавнего членства в СБ ООН в инициировании и принятии важных решений по пресечению поставок оружия террористам и по противодействию террористической идеологии.

Большое внимание уделили ситуации в Сирии. Мы, как и наши египетские друзья, убеждены в отсутствии военного решения этого конфликта. Урегулирование может быть достигнуто исключительно политическим путем, через всеохватный межсирийский диалог в полном соответствии с резолюцией 2254 СБ ООН и итогами Конгресса сирийского национального диалога, который состоялся в Сочи 30 января. Подтвердили взаимный настрой на тесную координацию наших действий на сирийском направлении.

Конструктивно и доверительно обменялись мнениями по другим кризисным ситуациям на обширном ближневосточном пространстве, в частности в Ливии, где мы высоко ценим роль Египта и других соседей Ливии – Алжира и Туниса в поиске общеприемлемых подходов, которые позволили бы самим ливийцам через национальный диалог определить будущее своей страны.

Говорили также о Йемене и ситуации, которая складывается вокруг Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе в свете тех, как мы полагаем, негативных последствий, которые нынешняя ситуация, связанная с выходом США из этого плана, будет иметь для этого региона.

Наши коллеги, министры обороны С.К.Шойгу и С.Субхи обсудили вопросы военного и военно-технического сотрудничества.

Отмечу, что мы также затронули сегодня проблематику арабо-израильского урегулирования. Подтвердили приверженность решениям СБ ООН, Генеральной Ассамблеи ООН и принципам, заложенным в Арабской мирной инициативе. У нас, как и у Египта, вызывают озабоченность попытки пересмотреть эти важнейшие документы и подходы, которые были в них одобрены мировым сообществом. В свою очередь, приветствуем конструктивную роль Египта в деле восстановления палестинского единства, оказания содействия основным палестинским группировкам в том, чтобы они преодолели раскол. Выразили общую обеспокоенность в связи с ситуацией на палестинских территориях, в частности в секторе Газа.

Подтвердили нашу линию на поиск согласованных подходов к созданию на Ближнем Востоке зоны, свободной от оружия массового уничтожения. Решение на этот счет было принято еще в 1995 г. Мы убеждены, что пришла пора активизировать усилия на этом направлении и преодолеть те препятствия, искусственные барьеры, которые некоторые наши партнеры пытаются создать на этом пути.

В ходе двусторонней встречи министров иностранных дел рассмотрели ход выполнения договоренностей, достигнутых в ходе визита Президента России В.В.Путина в Каир в декабре прошлого года. Рассмотрели, как выполняются решения о реализации крупных стратегических проектов, призванных придать новое качество торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству между нашими странами, имею в виду, прежде всего, строительство АЭС «Эль-Дабаа». Сейчас ведется активная работа по подготовке соответствующей площадки в Египте.

Констатировали готовность к подписанию межправительственного соглашения о создании Российской промышленной зоны в Египте. Рассчитываем, что в ближайшие недели эта договорённость будет окончательно оформлена.

Условились обеспечивать позитивное дипломатическое сопровождение работе межправительственной комиссии по торгово-экономическому сотрудничеству, которая проведет свою очередную сессию в этом месяце.

На осень намечено начало переговоров между Евразийским экономическим союзом и Египтом по подготовке соглашения о создании зоны свободной торговли. Это важный, качественный шаг по углублению отношений между Россией и Египтом, между другими членами ЕАЭС и Египтом.

Обсудили ситуацию в области прямого воздушного сообщения. Его возобновление между Москвой и Каиром, по нашей общей оценке, стало возможным благодаря совместной эффективной работе по обеспечению должных стандартов безопасности. Достигнутый уровень взаимодействия в этой сфере – хорошая основа для решения в перспективе вопроса о возобновлении полетов российской авиации на курорты Хургады и

Шарм-аш-Шейха. Договорились содействовать укреплению координации по линии правоохранительных органов, чтобы не допускать повторения трагических событий, подобных катастрофе российского авиалайнера над Синаем в октябре 2015 г.

В целом мы весьма удовлетворены итогами переговоров. Они подтвердили востребованность регулярных встреч в данном формате, призванных способствовать упрочению российско-египетского сотрудничества во имя безопасности и стабильности в регионе Ближнего Востока и Северной Африки, в мире в целом.

Вопрос (перевод с арабского): Обсуждалась ли сегодня возможность ввода арабских войск, в том числе египетских, на территорию Сирии для укрепления мирного процесса?

С.В.Лавров (отвечает после С.Шукри): Как сказал мой коллега и друг, мы эту тему затрагивали в контексте обсуждения ситуации в Сирии и действий т.н. внешних игроков, включая США. Именно им принадлежит идея, которую Вы упомянули, пригласить арабские страны направить свои контингенты в Сирийскую Арабскую Республику с двойной целью: с одной стороны, разделить ответственность за прямое, грубое нарушение суверенитета и территориальной целостности САР, которая не приглашала на свою территорию США и других участников возглавляемой США коалиции, и с другой – разделить финансовое бремя, о чём открыто говорят в Вашингтоне. Все понимают, что стоит за таким приглашением. Мы ценим ту позицию, которую занял Египет.

Вопрос: Сегодня открылось американское посольство в Иерусалиме. Очень много государств объявило о своём желании также перенести свои посольства в Иерусалим. Этот шаг вызвал совместный протест со стороны Каира и Москвы. Планируют ли Россия и Египет принять совместные меры по ограничению последствий этого шага?

С.В.Лавров: Мы неоднократно публично давали нашу негативную оценку этого решения. Об этом говорил и Президент России В.В.Путин. Мы убеждены, что нельзя подобным образом в одностороннем порядке ревизовать те договорённости, которые были закреплены в решениях международного сообщества. Они гласят, что все вопросы окончательного палестино-израильского урегулирования (а статус Иерусалима – один из важнейших) могут решаться исключительно через прямой диалог между руководством Израиля и Палестины. Как вы знаете, Россия не раз предлагала свои услуги, свою территорию для того, чтобы помочь запустить такой прямой диалог. Это наше предложение остаётся в силе. Во всех наших контактах с руководством Израиля мы неоднократно подтверждаем позицию в пользу соблюдения всех договорённостей о том, как должно пройти это урегулирование, в том числе урегулирование судьбы Иерусалима.

Вопрос: Сегодня начался новый раунд переговоров в Астане, первый после бомбёжек в Сирии со стороны Запада. Повлияют ли все эти события на переговоры в Астане и на ход мирного урегулирования в Сирии?

С.В.Лавров: Действительно, в Астане сегодня открылся уже 9-й раунд международной встречи по Сирии с участием трёх стран-гарантов – России, Ирана и Турции, наблюдателей из Иордании и, самое главное, делегаций Правительства Сирии и оппозиции. Там будут рассматриваться конкретные шаги по решению ряда гуманитарных вопросов. Конечно, будет обсуждаться и ситуация в политическом процессе, который мы хотим поскорее начать. Для этого есть все условия, сформулированные в том числе в развёрнутой декларации Конгресса сирийского национального диалога, одобренной Генеральным секретарём ООН и его спецпосланником по Сирии С.де Мистурой.

К сожалению, в ситуации, когда мы уже почти вплотную подошли к тому, чтобы такой диалог начал обретать практические очертания, состоялась агрессивная акция США, Великобритании и Франции под абсолютно надуманным предлогом применения сирийским Правительством химического оружия. Состоялась она менее чем за сутки до того момента, когда инспекторы Организации по запрещению химического оружия должны были прибыть на место предполагаемого инцидента. Но с тех пор, в том числе в ходе брифинга в Гааге с участием очевидцев, думаю, мы смогли показать постановочный характер того, что произошло в Думе 7 апреля, несмотря на все судорожные попытки наших коллег оправдать свою неправомерную акцию. Конечно, это был удар не только по территории Сирии, но и по продвижению в политическом урегулировании сирийского кризиса на основе тех заделов, которые были созданы астанинским процессом и Конгрессом в Сочи.

Мы будем продолжать настойчиво добиваться соблюдения всеми договорённостей, заключённых в рамках резолюции 2254. Именно в рамках этой резолюции действуют три страны-гаранта астанинского процесса, выдержаны решения Конгресса сирийского национального диалога. Мы будем настаивать, чтобы все уважали эти документы.

Вопрос (перевод с арабского, адресован С.Шукри): Какова позиция Египта касательно последних столкновений на Голанских высотах и бомбардировок Сирии?

С.В.Лавров (добавляет после С.Шукри): Со своей стороны могу полностью присоединиться к только что сказанному, к необходимости для всех без исключения внешних игроков уважать суверенитет, территориальную целостность САР и не допускать провокационных действий, которые могут подорвать весьма важные усилия по налаживанию межсирийского диалога.

Россия. Египет > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 15 мая 2018 > № 2613988 Сергей Лавров


Россия. СЗФО > Образование, наука > kremlin.ru, 26 апреля 2018 > № 2584860 Владимир Путин

Пленарное заседание съезда Российского союза ректоров.

Владимир Путин посетил Санкт-Петербургский политехнический университет Петра Великого, где принял участие в пленарном заседании XI съезда Российского союза ректоров.

На повестке дня съезда – вопросы развития единого образовательного пространства, построения стратегии научно-технологического развития России, взаимодействия университетов со школами и обществом, а также международные аспекты деятельности российских университетов. К участию в мероприятии приглашены около 600 ректоров отечественных и зарубежных вузов.

По окончании пленарного заседания глава государства посетил Научно-исследовательский корпус Санкт-Петербургского политеха, ознакомился с передовыми разработками СПбПУ, осмотрел макет создаваемой на базе вуза технологической долины.

* * *

Стенографический отчёт о пленарном заседании съезда Российского союза ректоров

В.Путин: Добрый день, уважаемые друзья, коллеги! Уважаемый Виктор Антонович!

Очень рад приветствовать всех вас в Санкт-Петербургском Политехническом университете, основанном Сергеем Юльевичем Витте в период бурного промышленного, экономического роста, «первой индустриализации» России на рубеже XIX–XX веков, когда стране были жизненно необходимы собственные технологии и современные, передовые кадры. Как ректор говорил, когда председателем попечительского совета университета был министр финансов, были самые лучшие времена.

С 2000 по 2016 год расходы консолидированного бюджета на высшее образование увеличились с 24,4 до 523,3 миллиарда рублей. Увеличены зарплаты преподавателей и научных работников, созданы лаборатории и исследовательские центры в вузах.

Но я сегодня предлагаю в стенах этого выдающегося учебного заведения обсудить задачи высшей школы на современном этапе нашего развития, обменяться мнениями: что могут и должны сделать вузы для достижения технологического прорыва, для мощного движения России вперёд, о чём мы всё время в последнее время говорим.

При этом сразу же хочу сказать: хотел бы, конечно, услышать от вас, уважаемые коллеги, не только постановку проблемных вопросов, что само собой разумеется, естественно, но в том числе и прежде всего, может быть, конкретные, содержательные предложения.

Отмечу, что начиная с 2000 года расходы государства на высшее образование в реальном выражении – я хочу это подчеркнуть, именно в реальном выражении – выросли более чем в четыре раза. С 2000 по 2016 год расходы консолидированного бюджета на высшее образование увеличились с 24,4 миллиарда рублей до 523,3 миллиарда рублей, то есть это [в реальном выражении] в 4,2 раза больше.

Были увеличены зарплаты преподавателей и научных работников, созданы лаборатории и исследовательские центры в вузах, в том числе с участием ведущих зарубежных учёных.

Отмечу растущий вклад высшей школы в науку, в создание новых технологий, в реализацию и обеспечение квалифицированными кадрами проектов самого разного уровня.

Всё это уже даёт отдачу, и прежде всего отмечу растущий вклад высшей школы в науку, в создание новых технологий, в реализацию и обеспечение квалифицированными кадрами проектов самого разного уровня: от общенациональных до региональных и муниципальных.

Мы видим реальные достижения отечественной высшей школы, это показатель происходящих здесь перемен, и их динамика должна, безусловно, нарастать.

Вузы, университеты призваны стать центрами развития технологий и кадров, настоящими интеллектуальными локомотивами для отраслей экономики и наших регионов.

Уважаемые коллеги, Сергей Витте, о котором я уже вспоминал, говорил: правильно поставленный университет есть самый лучший механизм для научного развития. Эти слова звучат актуально и сегодня.

Конечно, у нас есть – и мы этим гордимся – уникальная система Академии наук, система её институтов. Но России, её экономике, всем сферам жизни нужна и сильная вузовская наука. И хочу подчеркнуть: активная научная деятельность не может быть сосредоточена лишь в отдельных научно-образовательных центрах или субъектах Федерации, строиться изолированными «островками». Это принципиально важно для России с её огромной, необъятной территорией, уникальным человеческим потенциалом.

Повторю, по всей стране вузы, университеты призваны стать центрами развития технологий и кадров, настоящими интеллектуальными локомотивами для отраслей экономики и наших регионов.

Вокруг высших учебных заведений должны формироваться сообщества людей, увлечённых идеями технологического прорыва. В этой связи считаю необходимым выстроить региональные модели взаимодействия новаторов, высокотехнологичных компаний, предприятий, и сделать это, конечно, можно в том числе и на площадках высших учебных заведений.

В российской высшей школе уже сформировалось ядро действительно сильных высших учебных заведений. Однако наряду с этим многие вузы и в столичных городах, и в регионах зачастую не демонстрируют способности решать серьёзные задачи, не готовы к обновлению.

И конечно, по всей стране нужно создавать комфортную среду для технологического предпринимательства. Важно, чтобы вузы, бизнес, наши академические институты объединяли свои возможности для реализации масштабных технологических задач, работали по долгосрочным приоритетным направлениям, которые были обозначены и в Послании Федеральному Собранию. А это прежде всего прорывные изменения в качестве жизни наших людей, в развитии экономики, социальной сферы. Для этого нам потребуются новые медицинские, промышленные, цифровые и прочие технологии, передовые и эффективные решения по защите экологии и созданию комфортной безопасной среды в городах и населённых пунктах вообще. Словом, нужны будут нестандартные идеи и новации во всех сферах.

Мы обязательно будем и дальше поддерживать вузы, которые активно, успешно занимаются исследованиями и разработками. Продолжим обновлять их технологическую, приборную базу, содействовать привлечению к совместной работе наших соотечественников и ведущих учёных за рубежом, преподавателей.

Что хотел бы здесь особо отметить, уважаемые коллеги.

Нам критически важно сконцентрировать ресурс на поддержке талантливых, целеустремлённых исследователей и преподавателей, создать такие условия, чтобы лучшие отечественные и зарубежные учёные, перспективные выпускники вузов стремились работать в российской высшей школе.

В российской высшей школе уже сформировалось ядро действительно сильных высших учебных заведений, университетов. Среди них, конечно, МГУ (Московский государственный университет), это Петербургский университет, федеральные и национальные исследовательские университеты. Формируется сеть опорных высших учебных заведений в субъектах Российской Федерации.

Однако наряду с этим многие вузы и в столичных городах, и в регионах зачастую не демонстрируют способности решать серьёзные задачи, не готовы к обновлению в соответствии с теми глобальными изменениями, которые происходят в науке и технологиях, во всех сферах жизни. Попытки изменить ситуацию часто сводятся к благим пожеланиям, написанию очередных и, прямо скажем, достаточно умозрительных, оторванных от реальности программ и просьбам просто дать побольше денег.

Я не случайно вспоминал Витте как министра финансов. Конечно, очень хорошо «прислониться» к Министерству финансов. Это ясно. Но ясно также и другое. Проблемы – а вы это хорошо знаете – далеко не только в объёмах финансирования. Главный вопрос – это грамотный, современный подход к организации, постановке самого дела и, конечно же, в кадрах.

Было бы правильно, чтобы именно в вузах были выстроены лучшие условия для стартапов, они могут стать первым шагом к созданию успешных высокотехнологичных компаний.

Я очень просил бы Российский союз ректоров, наши ведущие высшие учебные заведения продолжить работу над эффективными механизмами повышения профессионального уровня научного и педагогического состава отечественных вузов.

Отдельно остановлюсь и на деятельности аспирантуры, целью которой как раз и является подготовка кадров для высшей школы и академического сектора науки. О каком решении этих задач можно говорить, если сегодня лишь только 14 процентов аспирантов выходят на защиту своевременно? А что делают всё это время остальные? Каких результатов они достигают? Где они продолжают свою деятельность? Выходят ли они в конечном итоге на защиту? При этом и кандидатских, и докторских, особенно в гуманитарных дисциплинах, защищается у нас много. Но если посмотреть на их научное значение, то часто возникают вопросы.

Что хотел бы здесь сказать. У нас есть хорошая практика открытых конкурсов, в ходе которых распределяются гранты, в том числе для молодых исследователей. Если у аспиранта или его научного руководителя есть серьёзные, осознанные намерения заниматься наукой, а не получать степень для анкеты, пусть они участвуют в таких конкурсах, предлагают работы по приоритетам научно-технологического развития страны.

Хотел бы ещё раз подчеркнуть, нам критически важно сконцентрировать ресурс на поддержке талантливых, целеустремлённых исследователей и преподавателей, создать такие условия, чтобы лучшие отечественные и зарубежные, прежде всего молодые, учёные, перспективные выпускники вузов, конечно же, стремились работать в российской высшей школе.

Чтобы у талантливых и мотивированных молодых людей, независимо от их места жительства, доходов родителей, были возможности для получения высшего образования, предлагаю реализовать в стране дополнительную программу строительства студенческих общежитий.

Настоящий вуз не только даёт студентам знания и навыки, он готовит кадры, способные задавать интеллектуальную, научную, технологическую повестку развития всей страны. Следует поощрять стремления студентов-аспирантов к созданию и внедрению собственных разработок. При этом вузы могут готовить целые проектные команды, которые способны конструировать сложные инженерно-технологические системы. Я помню, как мы долго спорили и в конце концов приняли правильное решение по поводу того, чтобы создавать небольшие предприятия, прежде всего, конечно, высокотехнологичные, при вузах. Я считаю, что мы приняли правильное решение в конце концов, отбросили всякую административно-показную шелуху. Но нужно эти направления развивать дальше.

Думаю, было бы правильно, чтобы именно в вузах были выстроены лучшие условия для стартапов, они могут стать первым шагом к созданию успешных высокотехнологичных компаний. Вы знаете, было бы очень здорово, если бы вы смогли такую работу двинуть. Тогда вот эта сфера деятельности у нас широко развивалась бы по всей стране, что чрезвычайно важно. Для этого в принципе у нашей молодёжи есть и отличный потенциал. Я, пользуясь возможностью, хотел бы поздравить команду Московского государственного университета с недавней безоговорочной победой на чемпионате мира по программированию. Аплодисменты где? (Смех. Аплодисменты.)

Это студентам аплодисменты. Думаю, они это заслужили. Я напомню, в апреле 2018 года российские студенты в седьмой раз подряд, в седьмой раз подряд, а вообще с 2000 года уже в тринадцатый раз выиграли чемпионат мира по программированию.

В ближайшие годы нам предстоит значительно повысить уровень всего отечественного образования. Речь о совершенствовании программ и росте квалификации преподавателей дошкольных учреждений, школ, колледжей, техникумов.

Чтобы у талантливых и мотивированных молодых людей, независимо от их места жительства, доходов родителей, были возможности для получения высшего образования, предлагаю реализовать в стране дополнительную программу строительства студенческих общежитий, мы должны будем это обязательно сделать, современных комфортных кампусов. (Аплодисменты.) И новому Правительству совместно с регионами, вузами необходимо будет глубоко и детально проработать все аспекты такой программы. Конечно, опять всё в деньги упирается, но для этого нужно будет деньги найти. И новое Правительство должно будет это сделать.

Далее. Нам нужны современные подходы к формированию единого образовательного пространства. Сегодня требования времени, тенденции в экономике, науке, на рынке труда таковы, что у молодых людей должна быть возможность выстраивать собственные образовательные траектории, получать, интегрировать знания и навыки из разных областей, а для этого нам, конечно, нужно снимать границы между разными уровнями системы образования. То есть одарённый школьник, например, сможет проходить вузовскую программу, участвовать в исследованиях наряду с аспирантами, а студент колледжа – осваивать курсы прикладного бакалавриата.

Хочу сказать, что у Жореса Ивановича Алфёрова в принципе выстроена такая работа, я уже много лет назад был, здорово сделано, прямо завидно. Я считаю, что многие коллеги могли бы познакомиться с тем, как Жорес Иванович выстроил эту работу. Вам спасибо, Жорес Иванович. (Аплодисменты.)

И ещё одна тема, о которой я хотел бы сказать особо. В ближайшие годы нам вместе предстоит значительно повысить уровень всего отечественного образования. Речь о совершенствовании программ и росте квалификации преподавателей дошкольных учреждений, школ, колледжей, техникумов, о дальнейшем развитии дополнительного образования и профориентации, системе поиска и поддержки талантов. Рассчитываю, что вузы примут самое активное участие в этой масштабной работе, от которой зависит, безусловно, будущее страны, успех всего подрастающего поколения.

Уважаемые коллеги! Мы ставим очень сложные задачи перед отечественными вузами и рассчитываем, что они будут повышать свою эффективность и конкурентоспособность, избавляться от устаревших, отживших подходов. Ещё раз хотел бы повторить, России нужна сильная высшая школа, которая устремлена в будущее. Только так мы сможем добиться прорыва в национальном развитии.

Благодарю вас за внимание.

В.Садовничий: Глубокоуважаемый Владимир Владимирович! Глубокоуважаемые коллеги!

Мы собрались на XI съезд Российского союза ректоров.

В работе съезда принимают участие около 600 ректоров и президентов университетов России, а также ректоры университетов разных стран мира: Азербайджана, Армении, Абхазии, Белоруссии, Иордании, Ирана, Казахстана, Китая, Ливана, Приднестровья, Словении, Южной Осетии, Японии – около 50 зарубежных гостей.

Добро пожаловать на наш съезд, уважаемые коллеги!

Ещё раз хочу сказать, что нам оказана большая честь, в работе съезда принимает участие Президент Российской Федерации Владимир Владимирович Путин. Мы благодарны нашему Президенту за постоянное внимание к вопросам образования в нашей стране и за непосредственное участие во встречах с представителями ректорского корпуса, корпусов системы образования. И эти встречи стали хорошей традицией.

Владимир Владимирович, спасибо Вам ещё раз за нашу встречу.

В.Путин: Спасибо за приём.

В.Садовничий: Перед началом нашего заседания прошла работа пяти секций. На них были глубоко обсуждены вопросы университетского образования. Модераторы секций доложат итоги этих обсуждений.

На прошлом, десятом съезде Российского союза ректоров Вы, глубокоуважаемый Владимир Владимирович, подняли ряд вопросов, важных для высшей школы. Вы дали нам ряд поручений, важных для страны в целом. Они касались независимой оценки качества образования, создания национального университетского рейтинга, возможностей использования федерального имущества, закреплённого за вузами на праве оперативного управления. Был ряд поручений, касающихся жизни университетов, деятельности спортивных клубов.

За прошедший период наш ректорский корпус, российские университеты провели определённую работу, и я рад объявить, что эти поручения выполнены, а о некоторых я скажу подробнее.

Сразу кратко хотел бы остановиться на одном поручении, Владимир Владимирович, Вашем, связанном с отстаиванием интересов российской системы образования, её позицией в международном масштабе. Речь идёт о создании независимого международного рейтинга университетов. Российский союз ректоров разработал и создал Московский международный рейтинг «Три миссии университета». Это образование, наука и общество.

Что важно? Разработав принципы оценки деятельности университетов мира, мы пригласили более 20 экспертов из разных стран. Были эксперты из Канады, Соединённых Штатов, Великобритании, Индии, Китая и других. Они изучили и поддержали наш подход. Рейтинг действует, он проведён. По его оценкам, в топ-100 вошли университеты из 39 стран, а от России – 13 университетов.

Это существенно отличается от других показателей рейтинговых агентств. Тем самым мы дали другую оценку российской системе образования, мы показали её по-настоящему высокий уровень. Московский международный рейтинг «Три миссии» уже признан в мире, он предложил свои правила игры на том поле, где до сих пор играли по другим правилам и, соответственно, присуждали другие призовые места.

Уважаемые коллеги, что такое университетская Россия сегодня? Это более 800 образовательных организаций, в том числе два классических университета, 10 федеральных, 29 национальных исследовательских, 17 из них – технического профиля. Это 260 тысяч человек профессорско-преподавательского состава и почти 200 тысяч специалисты высшей квалификации – кандидаты и доктора наук. Это 4 миллиона студентов, 83 тысячи аспирантов. Из общей численности аспирантов в России – 92 тысячи. Таким образом, 90 процентов аспирантуры находится в университетах. Это огромный интеллектуальный потенциал. И главное, этот потенциал непрерывно пополняется молодыми и талантливыми студентами и аспирантами.

25 лет в России действует наша организация, Российский союз ректоров. За эти годы она стала неотъемлемой частью нашей системы образования. Мы активно участвуем в законотворческой деятельности, взаимодействуем с Государственной Думой, Советом Федерации, обсуждаем проекты многих законов, они проходят экспертизу в Союзе ректоров, у нас созданы региональные советы ректоров, и там тоже идёт соответствующее обсуждение.

Мы взаимодействуем с ведущими госкорпорациями, объединениями работодателей и бизнесом, продолжаем развивать созданную нами систему интеллектуальных соревнований детей и молодёжи, поиска талантливых ребят. В олимпиадах школьников, возглавляемых нами и проводимых ежегодно, принимают участие 2 миллиона школьников, начиная с первого класса мощная система интеллектуальных соревнований.

С нашим участием были учреждены общественные организации, российские студенческие отряды, футбольная лига, спортивные ассоциации. Мы поддерживаем сейчас важный проект волонтёрских проектов и социально значимых инициатив в нашем обществе.

Конечно, я сказал далеко не обо всём, это заняло бы много времени. Но сегодня мы не только оглядываемся на пройденный путь, а он был непростой. Мы прошли через трудные испытания, безусловно, с достижениями и успехами, были и кризисные моменты, и далеко не всё нам удалось. Есть проблемы, которые ждут решений, некоторые кажутся вообще трудноразрешимыми. Но, может, здесь уместно привести слова Конфуция, который сказал: когда вам покажется, что цель недостижима, не изменяйте цель, а изменяйте свой план действий. Вот XI съезд Союза ректоров и призван наметить план действий на будущее. Наш план – это ответ и на вызовы, которые поставила перед нами жизнь. Они разные по масштабам, но ни один не должен быть без ответа. Это глобальные вызовы информационного общества, как например, наступление цифровой эры, это задачи, актуальные для нашей огромной страны (Владимир Владимирович об этом сказал) с учётом современных геополитических условий, а также это наши профессиональные задачи, касающиеся нашего сообщества, нашей работы.

Я начну с глобального. Система информационного уклада или информационной революции имеет самое непосредственное отношение к нашей основной деятельности. Сегодня нельзя говорить о развитии образования, не учитывая этого фактора. Мы живём в уникальный период истории человечества. У математиков есть термин для его описания – это сингулярность. Речь идёт о всё более ускоряющихся и всё менее предсказуемых изменениях технологической и социальной реальности. Окружающая нас среда становится всё более цифровой. В опубликованном в прошлом году аналитическом докладе международной экспертной группы Digital McKinsey «Цифровая Россия: новая реальность», так назывался доклад, отмечалось, что цифровая экономика в России растёт быстрыми темпами. С 2011 по 2015 год она выросла в восемь с половиной раз, это быстрее, чем рост экономики в целом в России. И этот рост цифровой экономики обеспечил четверть прироста ВВП. Но потенциал не исчерпан, и мы обязаны его использовать.

Менее года назад на экономическом форуме в Санкт-Петербурге Вы, Владимир Владимирович, сказали, я хочу процитировать, такую фразу: цифровая экономика изменяет формат образования, необходимо серьёзно усовершенствовать систему образования на всех уровнях: от школы до высших учебных заведений. И дальше Вы поставили вопрос: что все эти изменения означают для образования, для молодёжи, для нас с вами? Вопрос. Действительно, на наших глазах кардинально меняется сама философия и даже идеология образования, чему учить, для чего учить. Ведь мы порой не знаем, какие профессиональные знания или какие навыки понадобятся нашим будущим студентам, поколению Z, которое с детства прекрасно адаптировано к современной технологической среде. Очевидно, мы должны дать те базовые фундаментальные знания, с помощью которых можно будет заниматься и той профессиональной деятельностью, о которой мы сегодня даже не знаем. И это совсем новые задачи в области образования и профориентации.

Наш вывод. Главное – научить учиться, научить мыслить. Главное – это фундаментальные знания. Как это сделать? Вопрос. Какова роль сегодня учителя, преподавателя?

Известны слова философа и педагога, который прожил 100 лет, Джона Дьюи. Он сказал: «Мы лишаем детей будущего, если продолжаем учить сегодня так, как учили вчера».

Продолжим вопросы. Каким должен быть учебник? Ясно, что надо использовать в образовательных целях новые цифровые возможности: гипертекст, инфографику, интерактивный формат и так далее. Но как отказаться от наследия Гутенберга? Или Шекспиру и Пушкину всё-таки лучше живётся в книге, чем на экране монитора?

А вспомним недавнюю «Библионочь» в Москве, когда в одну ночь 70 тысяч человек пришли в библиотеки, книжные магазины, потому что они любят книгу, которая остаётся в ряду безусловных ценностей.

Но вместе с тем три четверти студентов проводят погружёнными в цифровую среду. И чем она наполнена? Продуктами сомнительного содержания или авторитетными, проверенными ресурсами, созданными ведущими профессорами ведущих университетов. Разве можно полностью отказаться от преподавателя, наставника, особенно от его воспитательной роли? Ведь мы получаем от наших учителей не только знания, но и отрабатываем навыки педагогического труда. Мы перенимаем манеру изложения, приёмы и передаём это по наследству своим ученикам.

Какие же меры надо принимать у нас в стране для подготовки кадров для цифрового уклада? Правительством России принята программа «Цифровая экономика». В 2020 году высшая школа должна выпускать 80 тысяч таких специалистов, в 2024-м – уже 120 тысяч. Это, конечно, стратегическая задача. Как её решать? Я бы выделил здесь два вопроса: инфраструктура и подготовка кадров.

Что касается инфраструктуры. Мы вообще неплохо оснащены современным оборудованием, и нам оказана и оказывается большая поддержка. Например, в суперкомпьютерной гонке у нас хорошие позиции. В международный рейтинг суперкомпьютеров мира, в топ, входят три российских суперкомпьютера. Все они университетские.

В числе лидеров в мире разработанный компанией «Т-платформа» суперкомпьютер Московского университета. Вот только что, в 2018 году, его производительность достигла 5 петафлопс. Второй по мощности – тоже компьютер МГУ, третий находится здесь, в Санкт-Петербургском политехническом университете, который нас сегодня гостеприимно принимает.

Очень важно, что 10 лет назад под эгидой Российского союза ректоров был создан суперкомпьютерный консорциум России. В него вошли 62 члена, 47 университетов, а остальные – это институты и академии. Всё это время консорциум фактически является проводником цифровой экономики, ведёт работу по цифровизации, в том числе отработку, сейчас очень важной, – создание цифровых двойников, что сегодня является одним из приоритетов как раз технологии.

И всё-таки для информации скажу, что на прошлой неделе правительство США утвердило бюджет программы создания в стране уже экзафлопсного компьютера, и на эту программу они выделили 1,8 миллиарда долларов. Таким образом, гонка продолжается. Но у нас есть ресурс: мы сильнее, мы готовы принять вызов; у нас есть кадры и интеллект. Важно – не уступать.

Вообще математики подсчитали, что если исходить из установленного закона Мура, который относится к экспоненциальному росту вычислительных мощностей, то за 20 лет (с 1992 по 2012-й) скорость компьютеров увеличилась в 8 тысяч раз. Но за это же время, независимо от компьютеров, скорость расчёта увеличилась в 400 тысяч раз за счёт развития математических идей. Как мы видим, эффект от развития математики в 50 раз превышает эффект развития компьютерных технологий. Я привёл эти данные, чтобы подчеркнуть важность математического образования, на это обращал внимание и наш Президент, как краеугольного камня фундаментальной университетской подготовки в эту эру. Россия ведь сильна своими математическими школами. И вот, действительно, на днях команда МГУ заняла первое место, стала абсолютным чемпионом мира, команды МФТИ и ИТМО Санкт-Петербурга тоже получили награды.

Мне кажется, что такие университетские соревнования надо ставить в организационное русло, и Союз ректоров готов возглавить работу по организации всех студенческих международных олимпиад. Эта работа пока проводится инициативно.

Качество образования – это прежде всего потенциал преподавательских кадров, их научный уровень. В университетах России образование неразрывно связано с наукой. Здесь сосредоточен огромный научный потенциал, ведь университетские профессора – это одновременно и учёные, они работают, выполняя важные научные исследования. И, по данным Web of Science, за прошедший год из более чем 50 тысяч научных статей российских авторов (50 тысяч в целом) 22 тысячи, то есть почти половина, опубликованы университетскими учёными. Таким образом, это наш огромный потенциал.

Но сегодня как никогда стоит задача воплощать результаты науки в технологии. В 2017 году при активном участии Союза ректоров принят Федеральный закон «Об инновационном научно-технологическом развитии образовательных и научных организаций», то есть долинах. Этот закон позволяет университетам создавать инновационные научно-технологические центры в целях реализации как раз приоритетов научно-технологического развития, повышать инвестиционную привлекательность, коммерциализировать свои результаты. И важно в этих вновь создаваемых центрах дать все возможности для развития творчества университетских учёных на базе фундаментальных исследований и затем делать прорывы в высоких технологиях. Мы обязаны, мы должны и в этой сфере занять лидирующие позиции в мире.

Научно-технологическая инфраструктура российских университетов в последнее время существенно улучшилась. На данный момент 582 центра коллективного пользования оснащены современным оборудованием. 343 уникальные научные установки. При этом больше половины из того, что я назвал, находится в системе высшей школы. Конечно, университеты должны сотрудничать, и они очень хорошо сотрудничают с Академией наук. Это наше общее богатство.

Конечно, развитие университетов, в том числе и науки, требует серьёзных вложений. Есть разные оценки либеральных экономистов по масштабам таких вложений. Но что важно? Чтобы мы не отставали в подготовке кадров от ведущих университетов мира, а они, как известно, имеют значительные финансовые средства в своём распоряжении. Конечно, это вложение бизнеса, у них это принято, у них огромные эндаументы. А мы пока ещё недостаточно хорошо используем возможности и государственно-частного партнёрства, и, главное, бизнеса – это тоже есть общая наша задача.

Я хотел, Владимир Владимирович, кратко сказать и об аспирантуре. Мы видели, что она у нас самая большая в России, 90 процентов аспирантов – в МГУ. У меня вызывает тревогу, что аспирантура – это третья ступень образования, в отличие от того, что раньше, это была школа подготовки научных кадров. И ведь задача учёбы в аспирантуре – воспитать учёного, погрузить его в среду, в научную школу, с тем чтобы молодой человек стал сразу же сам молодым учёным. И конечно, сейчас получилось, что мы потеряли качество подготовки аспирантов.

Мы согласны с тем, что было сказано Вами. Есть разные пути улучшения этой ситуации. Но один из них, это моё мнение, я думаю, что надо бы вернуть аспирантуру в прежнее научное русло. Мы говорили с Александром Михайловичем [Сергеевым, президентом РАН], это наша, мне кажется, общая позиция.

И конечно, в аспирантуре надо использовать целевую форму подготовки, когда бизнес или преподаватели могут и имеют возможность через гранты готовить целевиков. Но есть часть аспирантов, которые, как бы они ни хотели, заработать не могут во время учёбы в аспирантуре. Например, абстрактные математики или биологи. Мне кажется, что вопрос о повышении стипендии, а она две тысячи с небольшим, в совокупности с такими решениями – привлечение бизнеса, целевой подготовки и повышение стипендии – вопрос назревший. Безусловно, мы считаем, что этот вопрос должны оценить профессионалы.

Теперь позвольте мне сказать несколько слов о задачах российского масштаба.

Россия – это могучее государство с самой большой территорией, с большим диапазоном культурных, социально-экономических различий. В этом важное преимущество российской культуры, которая вбирает в себя, синтезируя и западное, и восточное миросозерцание. Здесь органично уживается множество национальностей, религий, этносов, народов. И здесь особенно важно и приобретает это значение русский язык как фактор, цементирующий наше государство. Надо по-прежнему обращать огромное внимание на это наше богатство.

В то же время на огромном пространстве нашей страны нельзя не видеть определённого дисбаланса в развитии регионов, который сказывается и на высшей школе. Понятно, что все университеты не могут иметь одинаковый потенциал, одинаково развитую инфраструктуру, но все мы, все университеты, обязаны готовить хороших специалистов, нужных на местах, востребованных в своих регионах. Молодые люди должны иметь возможность самореализации там, где они получили образование, в том числе, конечно. Всё это в итоге должно работать на сохранение единства и целостности нашей страны.

В России есть группа ведущих университетов с показателями научно-образовательной деятельности на уровне мировых, они обладают соответствующим кадровым потенциалом. У нас их 30–40, по нашей оценке. Конечно, таких университетов должно быть больше. По масштабам страны, может быть, называется цифра 150. Но к этому надо стремиться.

Вопрос: как поднять региональный вуз, усилить его потенциал? И у Российского союза ректоров есть предложение создавать научно-образовательные консорциумы или кластеры. Например, головной университет из категории ведущих национально-исследовательских берёт обязательства по определённой тематике, актуальной для данного региона, для той отрасли профильной, которая в регионе, помогает организовать в тех университетах соответствующие кафедры, лаборатории. Уже эти университеты, ведущие и региональные, готовят научные проекты, руководят аспирантами, создают там научную школу, научную среду, главное – укрепляют связи с промышленностью, формируют благоприятные условия для поддержки молодых учёных, которые оканчивают местные университеты.

Я бы назвал эту программу научно-образовательной мобильности, вот в этом понимании, именем Вернадского, в честь учёного, который создавал научные школы в разных университетах тогда великой страны.

Итак, программа «Вернадский». Конечно, это потребует финансирования для поддержки региональных университетов. Но если перед нами эта цель будет поставлена, чтобы обеспечить устойчивое развитие регионов, а это, безусловно, вызов, стоящий перед страной, то средства для достижения этой цели надо найти. Давайте вспомним слова Ганди: «Найди цель, а ресурсы найдутся».

Таким ресурсом могут стать и региональные вложения, они заинтересованы, и бизнес-инвестиции той промышленности, которая там есть, и созданная в регионах за последнее время инновационная инфраструктура (бизнес-инкубаторы, парки), которая порой используется не очень эффективно. Если всё это передать или соединить с региональными вузами, то это станет хорошим подспорьем для поддержки студентов, аспирантов в области новых технологий, проектов, в которых заинтересован бизнес, проектов социальных и гуманитарных инициатив.

Кстати, и поиск талантов под этим углом с перспективой стимулирования развития регионов становится уже отдельной и более простой задачей. Найти юный талант там, выстроить ему правильную образовательную траекторию, обеспечить ему сопровождение. Может быть, для этого не обязательно уезжать в Москву или в другой город? Мы предлагаем другой путь – поддержку и создание условий для самореализации в регионах. Для этого надо создавать и специализированные школы типа «Сириуса», университетские гимназии, технопарки. На базе университетов можно создавать учебные кластеры. Нам было сказано, Владимир Владимирович, школа, колледж, вуз – всё это интегрировать, всё это поможет профориентации, подготовке кадров для региона.

Конечно, это программа прежде всего регионов, но мы предлагаем необходимые интеллектуальнее ресурсы ведущих университетов и готовы работать на сохранение и укрепление единства нашей страны.

Университеты должны прийти в школу. В эти слова я вкладываю несколько смыслов.

Первое – в отдалённые школы, сельские, должны прийти молодые учителя с хорошим педагогическим образованием и с хорошим настроем. За нами, университетами, программы подготовки таких учителей с учётом всего, что было сказано об актуальных задачах современного этапа развития образования. Этот опыт у нас есть. Конечно, это съезды учителей-предметников, которые мы проводили, где университетские преподаватели, учителя делятся опытом и обогащаются идеями. И всё это должно работать на едином образовательном пространстве, значит, иметь большое значение для регионов, а значит, для России в целом.

Уважаемые коллеги!

Наша страна – часть глобального научно-образовательного мира. Университеты всё активнее вовлекаются в международное сотрудничество. Всё более разнообразными становятся формы этого сотрудничества, академическая мобильность учёных, преподавателей, студентов. Совместные проекты, дипломы – все мы это знаем.

Важным фактором, влияющим на общемировую ситуацию в образовании, является демография. В развивающихся странах численность молодёжи растёт намного быстрее, чем в развитых, к которым относится и Россия. При этом с глобально-демографической точки зрения университеты, так сказать, расположены неправильно по планете. Население высокоразвитых стран Северной Америки, Европы быстро стареет, тогда как в развивающих странах Азии, Африки, Латинской Америки оно молодое, быстрорастущее, стремится учиться, это показал Фестиваль молодёжи, а университетов там мало. Поэтому эта ситуация благоприятна для развития нашего экспорта образования, имеющего большой потенциал. Мы имеем огромный потенциал.

За последние годы нашим сообществом при государственной поддержке проведена значительная работа по расширению спектра услуг. Например, в 2000 году в российских университетах обучалось всего 54 тысячи иностранных учащихся, в 2010-м – в три раза больше, 150 тысяч, а в 2017-м – уже 244 тысячи. Такая мобильность очень важна, надо её наращивать. Тут дело не только в экономических соображениях, что они приносят нам определённый доход, здесь важен другой капитал, не финансовый, человеческий. Ведь отношения между однокурсниками, студентами из разных стран и будущими коллегами и друзьями – это навсегда. И этот капитал бесценен.

Расширилось число филиалов ведущих российских университетов в зарубежных странах. В 2017 году открылся первый совместный Российско-китайский университет в Шэньчжэне. Владимир Владимирович, спасибо Вам за одобрение этой идеи. Филиал работает. Не филиал, а совместный университет. И что очень важно, впервые открылся филиал Московского университета в стране НАТО, в Словении, и он работает. В 2017 году под нашей эгидой создана Ассоциация иностранных выпускников, которые остались работать и жить в России, и они очень эффективно нам помогают в экспорте нашей системы образования.

Мобильность свойственна не только студентам, ректоры тоже очень мобильны. Приведу примеры и цифры. За последние три года мы провели 13 международных форумов ректоров, 13. Около 2 тысяч ректоров российских и зарубежных вузов на них повстречались, обсуждали активно вопросы современного образования.

Под эгидой Российского союза ректоров за эти годы создано несколько международных ассоциаций. Это Ассоциация классических университетов России и Китайской Народной Республики, Ассоциация ведущих университетов России и Исламской Республики Иран, Ассоциация университетов России и Японии (в Вашем присутствии мы подписали это соглашение в Японии), Ассоциация университетов России и Индии.

И вот интересная ассоциация. В феврале этого года в Бейрут мы приехали для того, чтобы образовать федерацию ректоров университетов России и арабских стран. Мы создали эту федерацию, в неё вошло 44 университета из Иордании, Ирака, Ливана, Сирии, Алжира, Сомали, Объединённых Арабских Эмиратов, Йемена, Египта, Омана, Кувейта, Палестины и 40 российских университетов.

Во время этой поездки в Ливане, ровно на границе с Сирией, в долине Бекаа, во время этой встречи мы открыли русскую школу. В ней будут учиться 500 учеников, изучать русский язык. При поддержке России там отремонтированы и оснащены классы русского языка.

Я хочу с удовольствием сказать, что генеральный секретарь Ассоциации арабских университетов, профессор, султан Абуораби, который возглавляет ассоциацию, присутствует в этом зале. В его ассоциацию входят 150 арабских университетов.

Наше международное сотрудничество продолжается, и через две недели мы поедем в Саппоро, где состоится очередной Форум ректоров России и Японии.

Уважаемые коллеги, я заканчиваю.

У нас очень интересная и ответственная профессия. Мы готовим будущее, оно вырастает на наших глазах. И каждый из нас может сказать вслед за Менделеевым: вся гордость учителя – в учениках. И нам есть чем гордиться. Мы профессионалы на ниве образования и науки, окружены студентами с утра до вечера. И мы знаем, что они активны, открыты новому, талантливые, целеустремлённые, готовые к новому творчеству и воплощению своих идей.

25 лет молодые учёные из разных стран собираются на Международный молодёжный форум «Ломоносов». За эти годы в этих форумах приняло участие 300 тысяч талантливых, молодых ребят из 75 стран мира.

На 19-м Всемирном фестивале молодёжи и студентов в Сочи после Вашего выступления, уважаемый Владимир Владимирович, я выдвинул идею создать на базе форума «Ломоносов» международный союз молодых учёных. И я хочу доложить, что две недели назад, 12 апреля, на базе форума «Ломоносов» в Московском университете был подписан меморандум о создании международного союза молодых учёных. Предложено два проекта, которые они будут обсуждать, – это экологический анализ и анализ больших данных. Создатели союза – студенты из разных стран, они присутствуют на нашем съезде, можно попросить их подняться. Спасибо, ребята.

Международный союз молодых учёных – это, конечно, наш проект, он родился у нас в стране. Но он нацелен на развитие науки, дружбы, сотрудничества молодёжи во всём мире и построение будущего для всех.

Я хочу закончить пожеланием молодёжи и нашим университетам новых успехов и поблагодарить вас за внимание.

Уважаемые коллеги, я уже сказал, что у нас состоялось заседание пяти секций примерно по 150, а то и по 200 человек на каждой секции. Модераторы этих секций доложат съезду о результатах своих обсуждений.

Хотел бы попросить выступить Александрова Анатолия Александровича, ректора Бауманки, на тему «Роль университетов в научно-технологическом развитии Российской Федерации».

Анатолий Александрович, пожалуйста.

А.Александров: Спасибо.

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемый Виктор Антонович! Уважаемые коллеги!

Работали в числе пяти секций, секция инженерного дела, и мы действительно обсуждали роль наших университетов в научно-технологическом развитии России. Было очень заинтересованное, порой даже страстное обсуждение самых злободневных наших тем. В дискуссии принимали участие и президент Российской академии наук Александр Михайлович Сергеев, и председатель Комитета Государственной Думы Вячеслав Алексеевич Никонов. Большой и интересный разговор получился.

Мы не ставили себе задачу сформулировать вопросы к нашему Президенту и попросить денег, вовсе нет. «Нам хлеба не надо, работу давай!» Больше ставились вопросы о том, что и как мы сегодня можем сделать, для того чтобы эффективнейшим образом реализовать те задачи, которые Вы, Владимир Владимирович, поставили в своём Послании Федеральному Собранию.

И мы, конечно, понимаем, что сегодня отечественная промышленность остро нуждается в инженерах-исследователях и разработчиках, которые способны работать в условиях нового технологического уклада, в условиях развития природоподобных технологий. И, наверное, решение этой задачи потребует изменения и сегодняшних подходов к условиям работы вузов и к оценке этой работы.

Ответ на большие вызовы возможен только при интеграции фундаментальной, прикладной науки и высокотехнологичных производств. И эту роль, роль интегратора, могли бы взять на себя национально-исследовательские университеты, которые имеют многолетний опыт в реализации таких междисциплинарных прорывных исследованиях. И мы прекрасно знаем, что без инженера знания никогда не станут технологиями. А примеры, когда знания, в том числе фундаментальные, превращались в технологию, есть, у нас их много.

Возьму наш пример. Бауманка, например, выпускает инновационной продукции уже много лет на четыре, пять, шесть – год от года по–разному – миллиардов рублей в год, питерская политехника – около 2 миллиардов в год. Если нас всех собрать, то это очень большой объём уже реальных разработок, а это та продукция, которая идёт в производство – в железо, то есть она летает, стреляет, кормит, видит, то есть та самая продукция, которая позволяет строить подходы к завтрашнему дню. И здесь, наверное, было бы правильно, чтобы на базе таких университетов было бы целесообразно создавать эти самые мощные научно-образовательные центры и уже к ним подтягивать и региональные, и опорные университеты, делая упор на цифровые возможности, делая упор на сетевой характер взаимодействия.

Университеты также могут выступать и в роли интегратора решений важнейших государственных задач. Тоже приведу пример. В прошлом году Вы дали поручение Бауманке и Физтеху заняться передовыми арктическими технологиями, прострельными технологиями. И мы в течение очень короткого времени смогли сорганизовать, интегрировать большую кооперацию научных организаций, госкорпораций, восьми основных министерств и ведомств и сосредоточили внимание на самых злободневных проблемах, которые стоят перед людьми, работающими в Арктике. Сумели сконцентрировать материальные средства, и эта программа начала выполняться уже сегодня, уже много что мы в этой ситуации делаем.

Когда мы говорим о таких мощных центрах или о том опыте, который имеет Российский национальный исследовательский университет, а это восемь лет опыта, ректорский корпус говорит о том, что очень важно, чтобы эти программы были не на один, не на два года, а продолженные программы – на семь, на восемь лет, когда можно действительно создавать ведущие инженерные центры и лаборатории на мировом уровне. Создавать научные школы, привлечь в эти научные школы и гарантировать в течение какого–то достаточно большого времени условия работы для наших западных коллег, которых мы могли бы пригласить для работы с нами. Таких примеров тоже очень много, мы это умеем сегодня делать. У нас за эти годы укрепилась материальная база, она стала другой. В одной Бауманке у нас 20 инженерных центров совершенно мирового уровня и класса. И поэтому уже западные учёные, такие, например, как Грегор Морфилл, за честь почитают приехать к нам и возглавить один из наших центров. Причём для него удивительное впечатление, что он, человек номер один или два в области плазмы в мире, а вдруг технологии, которые идут в промышленность, сильнее и круче у нас. Такое сотрудничество дает очень серьёзные результаты, на это нужно опираться.

Сегодня уже дважды прозвучал вопрос, связанный с аспирантурой. Ваши слова такие строгие, Владимир Владимирович, такой болью совсем не сладкой отозвались в сердце, потому что это проблема проблем для нас. Пропала мотивация у ребят, поменялись условия, и здесь же не деньги самое главное, хотя на 2 тысячи рублей не прокормишь семью. Но тут главное в другом – люди должны найти себя в научном коллективе, а не просто быть студентом какого–то третьего или даже десятого уровня – почёта это не приносит, – а быть в научном коллективе. Когда ты каждый день видишь, как работает твой учитель, как он ошибается, как он мучительно ищет решение того или другого вопроса, той или другой проблемы, как, наконец, появляется та или другая установка, изделие, научный эффект – вот только это можно. Помните, классик говорил: только в труде с рабочими и крестьянами… дальше мы знаем, да? Только так, будучи в рабочем коллективе, вливаясь в него, незаметно для самого себя превращаться в учёного. А другого пути просто нет.

Но здесь есть возможность. Там, где есть лаборатория, там, где есть большие, серьёзные исследования, это решается проще: ребята привлекаются туда, даже несмотря на то, что они студенты третьего уровня, но вот этой базы грантовой не хватает на то, чтобы все университеты в равной мере могли своих аспирантов привлечь к подобной работе. Об этом просто нужно подумать.

Здесь, может быть, действительно как–то перестроиться и специально подумать о том, чтобы организационно помогать нашим аспирантам, но ни в коем случае не сокращать подготовку аспирантов. Их не должно быть один–два, это путь в никуда. Королёв из тысяч и сотен людей рождается один, и Туполев, и Вернадский или любой другой. Здесь нужно понять, что без подготовки кадров высшей научной квалификации технологической независимости мы не добьёмся.

Это серьёзная проблема, и мы готовы там заниматься ею день и ночь, но здесь нужно объединять усилия. Где–то, наверное, нужна и помощь, и финансовая поддержка, где–то чисто организационно перестроить. Ну и это должно быть всё–таки главным в нашей работе, потому что без подготовки молодёжи завтрашнего дня у нас может не быть. Хотя мы в это верить не хотим и не верим, особенно всё это в такой обстановке глобальной конкуренции.

Мы понимаем и говорили о том, что объём знаний увеличивается каждые два года вдвое, и сегодня приводили примеры на обсуждении, что все компьютеры, которые были на земле, не обладают такими возможностями, как единственный «Айфон» шестого поколения. И много–много примеров, но самое главное, что все сегодняшние компьютеры, существующие на земле, не смогли превзойти возможности человеческого мозга. И это говорит о том, что мы ещё очень много чего найдём и много чему научимся.

Но мы должны обеспечить непрерывное обучение инженеров в течение всей жизни, и это, безусловно, задача университетов в первую очередь. И мы можем и должны создать национальную систему непрерывной опережающей переподготовки инженеров. И здесь мы должны опять–таки использовать эти распределённые, сетевые методы повышения квалификации и использовать «цифру», использовать удалённый доступ, онлайн–курсы, эти возможности есть, мы должны отстроить стройную систему. У нас ум инженера должен затачиваться постоянно, в течение всей жизни.

И здесь, когда мы говорим о таких задачах, у нас в последние годы очень актуализировалась публикационная активность, и количество наших статей очень заметно меняется в последние годы. Но, что самое интересное и удивительное, я буквально перед встречей, позавчера, встречался с руководителем издательства «Эльзевир» по России, и он рассказывает, что статьи российских учёных в очень большом количестве попадают в этот золотой один процент самых интересных, самых знаковых статей, которые публикуются в мире. То есть потенциал наших учёных потрясающий.

И мы будем продолжать этим заниматься, мы будем ориентировать наших учёных на такую публикационную активность, но нельзя забывать о наших собственных журналах, потому что их надо дотягивать до самого высокого мирового уровня, мы должны всё для этого сделать. У нас должны быть академические журналы, вузовские журналы высокого мирового класса, переводные на английский язык. Может быть, мы об этом говорили, задуматься и восстановить такой единый национальный бренд – издательский центр. Вы дали нам поручение два года назад по поводу российского рейтинга вузов. Мы сделали это, это получилось, хотя и сомневались, было такое, но получилось. И он узнаваемый. Я думаю, что если такую задачу себе поставить, и с этим мы справимся. Всё–таки и русский язык в том числе не должен исчезать из наших журналов – это наш язык. И всё, что есть там, должно быть такого же качества, если не выше, у нас, потому что уровень наших учёных это позволяет и соответствует.

И, наверное, предпоследнее. Нужно отдельно говорить о работе вузов с оборонно-промышленным комплексом – это очень важно сегодня. Это очень трудная работа, совсем не такая, как обыденная, и здесь требуется очень много и умения, и возможности, и чего только не было, и глупо говорить сегодня о важности этой работы. И здесь нам особенно важно обеспечить технологическую независимость и формировать опережающий научно-технический задел на будущие годы и десятилетия и искать новые нетрадиционные технические решения.

И эта подготовка, допустим, специалистов для оборонно-промышленного комплекса реально должна быть целевой. Эти программы должны составляться вместе с ведущими специалистами, генеральными конструкторами из отраслей, должна быть распространена и продолжена практика на этих заводах. Особую роль в этой связи должны нести и несут базовые кафедры и отраслевые факультеты. И в этом весь опыт, на это нужно обращать внимание.

Здесь очень важно, чтобы были все образовательные траектории: и техник со знаниями инженера, когда он будет эксплуатировать уникальный станочный парк, это должны быть и бакалавры, которые могут руководить производством на своём уровне. Это должны быть магистры, которые могут вести исследования на мировом уровне. И это обязательно должны быть специалисты-разработчики, это самая тяжёлая инженерная профессия. Но должны быть люди, которые могут взять ответственность на себя за создание совершенно новой, пионерской продукции, должны быть люди, которые умеют в завтрашнее утро посмотреть.

Мы живём сегодня в непростое время: экономические спады, перепады, турбуленция в международных отношениях, ещё эти «скрипали» с санкциями под ногами – всё очень непросто. Время принятия трудных решений и время ответственности. С другой стороны, это очень интересное время, которое даёт огромные возможности.

Владимир Владимирович, Вы строите великую процветающую Россию. Это ой как непросто. И в этом трудном деле Вы можете смело положиться на наш инженерный корпус, инженерный корпус России.

Спасибо.

В.Садовничий: Спасибо, Анатолий Александрович.

Я хотел бы попросить выступить Алексея Вячеславовича Демидова, ректора Санкт-Петербургского университета промышленных технологий и дизайна. У него тема секции «Университеты и школа». Пожалуйста, Алексей Вячеславович.

А.Демидов: Уважаемый Владимир Владимирович! Виктор Антонович! Уважаемые коллеги!

Вопрос взаимодействия университетов и школы, который обсуждался на нашей секции, во многом ключевой для системы образования. Оценка этапа реформирования системы образования в течение двух последних десятилетий даёт основание сделать вывод: сделано немало, но предстоит сделать ещё больше. Казалось бы, не так давно вузы принимали студентов по собственным экзаменам, а сейчас мы все уже привыкли к ЕГЭ. В начале 2000–х редко у какого вуза не было собственных олимпиад или репетиционных предварительных экзаменов.

Последние 11 лет олимпиадное движение стало общероссийским. Перечень олимпиад школьников ежегодно утверждается Министерством образования и науки Российской Федерации после детальной проработки и обоснования заявок на их проведение, а также очень серьёзного контроля всех этапов проведения олимпиад.

Напомню, что ключевая роль в развитии олимпиадного движения принадлежит вузовскому сообществу и Российскому совету олимпиад школьников, созданному в 2007 году по инициативе и при организационно-техническом и научно-методическом сопровождении Российского союза ректоров.

В настоящее время, как Виктор Антонович говорил, ежегодно в олимпиадах школьников, проводимых вузами России, принимает участие свыше 2 миллионов школьников, и актуальным представляется выявление талантов и среди иностранных граждан, и соотечественников, проживающих за рубежом.

Оправдала себя система проведения профессиональных конкурсов и проектных олимпиад помимо олимпиад по традиционным школьным предметам.

Например, всероссийские олимпиады по технологии и экологии, олимпиада школьников таких направлений, как математическая олимпиада «Росатом», олимпиада «Учитель», «Школа будущего», олимпиада «Нанотехнологии – прорыв в будущее», олимпиада по информатике и компьютерной безопасности, олимпиада по математике и криптографии, олимпиада национальной и технологической инициативы и многие другие.

Можно задаться вопросом: достаточно ли широко сейчас олимпиадное движение и в полной ли мере его развитие отвечает современным задачам? Ответом могло бы служить то, что можно и нужно большее развитие этого движения при реальном контроле и гласной состязательности.

Мы, ректоры, убедились, что те, кто зачисляется в вузы как победитель или призёр олимпиады, – это самые настоящие звёздочки. Пусть у них не всегда получается учёба сразу по всем предметам, но реальный талант по профильному направлению у таких студентов, безусловно, есть. Если даже в ближайшем будущем каждый десятый из зачисленных в вузы будет победителем или призёром олимпиадного движения, для вузов это серьёзно и значимо.

Олимпиадное движение школьников, коллеги, оправдало себя как отбор реальных талантов и нуждается в расширении как в перечне олимпиад, так и в их практической взаимосвязи с приоритетными направлениями развития экономики.

Уважаемые коллеги!

Не отрицая необходимости быть открытыми для зарубежного опыта, мы в любом случае не должны позиционировать себя в роли изначально догоняющих, только и думающих, чьи же идеи нам теперь ещё перенять. Мы сами можем предложить наш более чем немалый опыт реального взаимодействия университетов и школ, показать достижения наших лучших гимназий, из которых ежегодно поступают в вузы будущие победители всемирных и международных олимпиад.

Говорилось о том, что команда МГУ победила на олимпиаде по программированию. Уважаемые коллеги, например, в десятке победителей – и МФТИ, и ИТМО. Команда Массачусетского технологического института в олимпиаде программирования заняла, например, 11–е место. Более того, последние два года золотые медали чемпионата мира по программированию занимали команды нашего, Санкт-Петербургского государственного университета, опять же Университета информационных технологий. И таких примеров немало и по математике, и по другим предметам. Реальное образование как, например, в 239–й школе или в лицее № 30 Санкт-Петербурга, откуда мы видим ежегодных победителей всемирных олимпиад, – то, чем мы можем по праву гордиться и чей опыт важен для всей страны.

Включить в наше восприятие ту составляющую, что мы можем и должны являться в каких–то направлениях примером в мировом образовательном пространстве, так же важно, как и психология победителя в спорте. Мы более чем конкурентоспособны в программировании, в математике. Можно много привести направлений. Достаточно вспомнить обсуждение русских хакеров в мировой прессе. Но база этого формируется в школе, и взаимодействие с вузами в качестве непрерывного образования ещё не исчерпала потенциала возможностей.

Как выпускник математико-механического факультета, я помню, что на встрече выпускников через 15 лет после нашего выпуска оказалось, что примерно половина выпускников нашего курса постоянно или временно работала на тот период в ведущих корпорациях за рубежом, будучи на первых ролях при решении весьма сложных и перспективных проектов.

Кстати, один из нас – это Григорий Перельман, который доказал гипотезу Пуанкаре, отказался от Филдсовской премии и, по–моему, не только от неё. При этом те школы в Санкт-Петербурге, в Москве и в других городах России, после которых мы поступали в университет, и сейчас подтверждают свою репутацию по фундаментальной подготовке ещё со школьной скамьи.

Говорилось о том, что главное звено в работе с талантливой молодёжью – учитель и наставник, которому принадлежит решающая роль в оценке потенциала молодого человека. Важной составляющей этой работы является деятельность таких центров, как «Сириус», или технопарков «Кванториум». При участии университетского сообщества подобные центры по работе с талантливой молодёжью должны быть созданы в ближайшее время во всех регионах нашей страны.

Роль сержантов индустрии – процитирую замечательного публициста Анатолия Грановского – начинается с реального наставника по профориентации в школе и с ресурсной поддержки этого звена образования, что, как бы сказал классик, в современных условиях архиважно.

Вести своеобразный, может быть, табель о рангах наставников, подготовивших и воспитавших победителей и призёров профессиональных конкурсов и олимпиад, стимулировать их мотивацию к продвижению в подобных рейтингах – выполнимая задача, которую университетское экспертное сообщество способно решать в ближайшие годы.

Гимназии при университетах уже в некоторых случаях созданы и доказывают свою эффективность. Если техникумы и колледжи в составе вузов давно нередкое дело, то в современных условиях резерв мы видим в развитии системы «школа – колледж – вуз». Успешным примером данной модели являются лицеи, школы при ряде университетов: это академическая гимназия при Санкт-Петербургском государственном университете, лицей имени Лобачевского при Казанском федеральном университете, университетская гимназия, школа-интернат при МГУ имени Ломоносова, учебно-научный центр при Новосибирском государственном университете, естественнонаучный лицей при Санкт-Петербургском политехническом университете Петра Великого и другие.

Дать больше возможностей созданию при университетах гимназий – веление времени. Это требование непрерывности образования, это расширение углублённой подготовки по приоритетным направлениям науки. И это, конечно, требует глубокой экспертной проработки университетского сообщества.

Особое внимание необходимо уделить относительно новой форме взаимодействия университетов и школ, как предуниверсарий при вузах. Это выпускные классы школ, в которых профильным предметам обучают педагоги университетов. Это позволяет сблизить две образовательные ступени, и в этом серьёзный потенциал развития.

Уважаемые коллеги!

Современная система отбора и подготовки управленческих кадров и директоров школ, от которой во многом зависит формирование сильных педагогических коллективов и атмосфера в школе, – серьёзная и реализуемая задача именно во взаимодействии с университетской корпорацией. Реализовать создание такой системы по повышению квалификации и переподготовке руководителей образовательных организаций среднего общего образования, а также структуры кадрового резерва для них возможно в рамках вузовских факультетов дополнительного образования. Кстати, по факультетам дополнительного образования на нашей секции самым серьёзным образом обсуждалось, что обязательна федеральная лицензия для структур дополнительного образования в стране. И, уважаемые коллеги, все с этим согласились.

Российский союз ректоров – по–своему уникальное экспертное сообщество и как пример возможного обсуждения в ближайшее время. Это обсуждалось на нашей секции.

Я бы привёл пример дискуссии о перечне предметов, обязательных ЕГЭ по окончании школы. Если ЕГЭ по русскому языку и математике обязательны сейчас для всех выпускников школы, то экзамен по истории России, как, впрочем, и по разделам всемирной истории, может быть следующим по счёту обязательным для выпускников российских школ. Напомню, что уже обсуждался как обязательный для выпускников экзамен по иностранному языку в ближайшие годы. Готовность самым активным образом участвовать в обсуждении и способствовать принятию решения по такого уровня вопросам – важная часть взаимодействия университетов и школ.

Уважаемые коллеги!

Задачи перед системой образования в России серьёзные, и в наших силах предложить решения, которые позволят следовать современным вызовам, работать на опережение даже в быстро меняющихся условиях. Выражу надежду, что при реализации этих решений наши кинематографисты, создавшие, например, в последнее время такие фильмы, как «Легенда № 17», «Движение вверх», «Лёд», запомнившись многим школьникам и студентам как образец ярчайшего величия духа наших спортсменов, смогут и захотят создать подобные фильмы и о победителях всемирных студенческих олимпиад, таких, например, как олимпиада по программированию и физике, или о современном математике Григории Перельмане и других серьёзных учёных наших дней, а также о наших лучших школах и гимназиях и их взаимодействии с университетами.

Завершая своё выступление, отмечу, что развитие и расширение олимпиадного движения как возможности реального отбора талантов, создание гимназий при университетах как оправдавшийся опыт системы непрерывного образования, ресурсная поддержка учителей и наставников, подготовивших победителей конкурсов и олимпиад, современная система отбора и подготовки управленческих кадров и директоров школ, создание кадрового резерва для них, широкое обсуждение экспертным сообществам вопросов перечня обязательных выпускных экзаменов школьников, обязательное федеральное лицензирование дополнительного образования и предложение возможных решений – все эти задачи реализуемы в самое ближайшее время при взаимодействии университетского сообщества и российских школ.

В.Путин: Перед тем как технический перерыв будет объявлен, позвольте несколько замечаний, мыслей, которые у меня возникали в ходе выступлений наших коллег.

Начну с того, чем Алексей Вячеславович [Демидов] закончил – по поводу пропаганды науки, знаний, достижений людей, которые работают в науке. Могу с вами поделиться несколько личным, но в то же время имеющим общественное значение, как раз в связи с тем, что только что было сказано.

Не задолго до смерти наш замечательный писатель, с которым я встречался, Даниил Александрович Гранин, – буквально за две недели до того, как он ушёл из жизни, если вы помните, я вручал ему здесь, в Петербурге, награды, специально приехал, для того чтобы встретиться с ним, потому что ему уже было трудно передвигаться, потом в беседе – у нас беседа состоялась небольшая, минут тридцать мы отдельно поговорили, по его просьбе я задержался, и получилась основательная, интересная беседа, – один из тезисов, который прозвучал от него, был как раз таким: слишком мало внимания государство уделяет вопросам науки и образования, в том числе пропаганде научных знаний и пропаганде достижений тех людей, которые добиваются результатов в сфере науки. На моё замечание о том, что у нас есть такие программы и такие программы, он ответил: «Всё это хорошо, но пропаганда в хорошем, в широком смысле этого слова, особенно талантливая пропаганда, чрезвычайно нужна. И нужно, чтобы с Вашего уровня, – сказал он мне тогда, – это звучало. Потому что мы в этом нуждаемся, когда с такого уровня формулируются задачи подобного рода».

Я, во–первых, это делаю, исполняю его наказ. А во–вторых, будем, конечно, побуждать наших деятелей искусства к тому, чтобы тоже над этим поработали. Вы, Алексей Вячеславович, абсолютно правы. Вот это первое, что хотел бы сказать.

Теперь некоторые замечания.

Анатолий Александрович [Александров] говорил о необходимости создавать научно-образовательные центры, такие, как создаются в Бауманке. Абсолютно согласен. Это точно, в этом направлении нужно двигаться. Если у вас уже создано 20 инженерных центров мирового класса, хочется сказать «ура». Мы вас поздравляем с этим. И нужно двигаться дальше в этом направлении и вам, и всем остальным коллегам. Конечно, у всех разные возможности, но к этому нужно стремиться.

Теперь по поводу аспирантуры.

Найти место, Вы сказали, нужно в научном коллективе. Но Вы знаете, это и от вас зависит: и от вас, и от вас, от всех здесь сидящих. В каком смысле? Нужно давать перспективные темы. Не просто так, чтобы человек защитился, а нужно давать такие темы для научных исследований даже первого, аспирантского уровня, чтобы они имели перспективу развития, чтобы они имели возможность быть применёнными где–то на практике или, скажем, в большой науке в широком смысле этого слова.

Но прежде всего, конечно, я так понимаю, когда это говорит руководитель Бауманки, то речь идёт…

А.Александров: Нам проще…

В.Путин: Проще, но это надо предлагать. Надо видеть, что будет следующим шагом. Потому что написал, защитился – до свидания, в анкету запись сделали. Нет, тогда становится неинтересно, тогда можно и попозже, и сроки срываются. Дело не в сроках, а дело в том, что будет дальше в жизни, на практике.

Теперь собственная научная периодика. Полностью согласен, Вы абсолютно правы. Давайте, предложения сформулируйте, что нужно сделать со стороны государства, чтобы поддержать. Уверен, это деньги–то небольшие, мы точно найдём эти средства, только нужно понять, как организовать эту работу, что дополнительно нужно сделать, для того чтобы это заиграло. Вы правы абсолютно. Ведь почему такой процент среди этих публикаций? Их немного, наших публикаций за границей, но они важные. Но берут, потому что уже невозможно не взять, потому что всем интересно. А всё остальное отсекают, потому что там у них свой праздник, а мы чужие на этом празднике жизни. Нужно создавать своё, полностью согласен, давайте будем это делать. Просто конкретизируйте эти предложения.

Теперь по поводу взаимодействия вузов и предприятий оборонно-промышленного комплекса. Вы сказали, что это сложно организовать. А в чём сложность? Я даже не вижу. Наоборот, мне казалось, что работа налажена.

А.Александров: Там это непростая работа сама по себе, она очень ответственная, и не все могут, практика показывает. А привлекать надо многих. Мы когда–то проводили исследования, у нас уже мало университетов могут в этой работе участвовать, а раньше в десять раз больше участвовало – вот в чём беда.

В.Путин: Давайте. Честно говоря, я просто так этого не чувствовал. Если Вы видите, что есть проблема, тоже прошу Вас тогда конкретизировать, показать, где она, эта проблема. Мы её постараемся решить.

У меня–то, наоборот, честно говоря, если не опыт, ну и опыт, и знания в этом смысле положительные. Один из примеров – я уже, по–моему, даже публично как–то говорил, и в Послании я говорил об этом, – у нас создаются очень современные, уникальные абсолютно, не имеющие аналогов в мире системы вооружения. Одна из таких систем была создана очень молодой командой. Когда я с ними встретился, мы и Госпремию им дали, пришли совсем молодые люди. Я их спрашиваю: «Вы откуда взялись–то?». Они говорят: «А вот как гранты только начали платить, мы всей группой из вуза пришли, создали коллектив». И в течение семи лет они создали эту мощнейшую, самую современную в мире боевую ударную систему. Так что такие примеры есть. Если чего–то не хватает для продолжения и интенсификации этой работы, тоже подскажите, пожалуйста, чтобы я понимал, о чём речь.

Теперь не по порядку, но тем не менее. Конечно, олимпиадное движение школьников будем поддерживать, это само собой.

По поводу того, что наша система образования, в том числе школьная, не хуже других. А никто и не говорит, что хуже. Знаете, когда идут дискуссии в обществе, разные точки зрения звучат. Бывают даже крайние. Мне кажется, не нужно на это обижаться, просто нужно относиться к этому по–взрослому, по–серьёзному. Все имеют право высказаться, а побеждать должна в конечном итоге такая точка зрения, которая наилучшим образом обоснована. При этом, конечно, наша система образования должна быть открытой. Мы должны объективно анализировать, чего же всё–таки нам где–то не хватает, что мы могли бы взять лучшего из международных практик? Там есть чего взять, конечно. Не значит, что нужно вычеркивать всё, что достигнуто у нас, я уже много раз на этот счёт говорил. Но быть открытыми и объективно оценивать и наши слабые места, и сильные стороны, конечно, всегда нужно. Поэтому здесь ничего зазорного нет.

Что касается работы с талантливыми людьми, с талантливой молодёжью – конечно, да. Но я сейчас скажу, может быть, заезженную фразу, общую, тем не менее не могу этого не сказать. Конечно, важно работать с талантливыми молодыми людьми, но ещё важнее суметь раскрыть талант молодого человека, поднять это, поддержать, толкнуть в развитии.

И теперь про то, что было сказано вначале.

Но я чем больше работаю, тем больше всяких у меня терминов появляется интересных. Сингулярность – это хорошее слово. Где–нибудь скажу – буду выглядеть приличным человеком. Во всяком случае, я так понял, что это увеличение факторов неопределённости, да? Правильно. И Конфуция здесь правильно вспомнили: если цель кажется недостижимой, не меняйте цели, меняйте подходы к её достижению. Примерно так, да? Вот я вспомнил в этой связи другую китайскую – это не поговорка, это Конфуций. Китайский народ мудрый, древний, вот одна из поговорок звучит так: чтобы видеть дальше, нужно подняться выше.

Вот в этой связи что бы хотел сказать? Да, факторов неопределённости становится всё больше и больше, но это не должно нас пугать. Потому что, если мы хотим видеть конечную цель, нужно просто подняться самим на такой уровень, с которого эта цель будет видна.

Применительно к образованию и высшей школе. Это только сегменты, то, что я скажу, но тем не менее. Что и как должно преподаваться? Вот вам виднее на самом деле, вы же специалисты. Я должен опираться на ваше мнение. Но я хочу оттолкнуться от того, что здесь было сказано вслух, так вопрос был сформулирован: а что же преподавать? Вот смотрите, если будущее за 3D–технологиями, если будущие компоненты в реальном секторе производства будут создаваться не путём отсечения чего–то, а путём напыления, причём современными средствами и с применением современных технологий, то мы должны подумать, как нам подготовить такого специалиста, который может это делать. И у нас уже есть такой опыт, но он у нас очень фрагментированный, и он почти незаметен. Надо подумать, будущее за этим в мире. Конечно, нельзя учить ни старыми методами, ни старыми стандартами, не ставить цели, которые были актуальны вчера. Если будущее за геномными технологиями, за «цифрой» и за искусственным интеллектом, за робототехникой, если будущее на стыке научных знаний, если будущее за природоподобными технологиями, о которых здесь говорили, то нужно подумать, как нужно и к чему нужно готовить такого специалиста, который всё это знает, всё это может и реально будет применять на практике. Просто мы должны понять, что другие специалисты не только вчера – уже сегодня не нужны.

Я говорил в своём Послании, не к ночи будет помянуто, но говорил о необходимости прорыва. Если мы не сделаем этот прорыв, в этом вся суть, мы тогда безнадёжно отстанем, реально отстанем, понимаете? А это будут очень тяжёлые последствия. Какое–то время мы ещё просидим на том, о чём я говорил во второй части своего Послания, будем чувствовать себя достаточно уверенно в течение двух–трёх десятилетий. Но мы–то – во всяком случае, такие люди, как вы, – должны думать за горизонт, и людей нужно готовить именно для этого, о том, что я сейчас сказал.

Очень важно, конечно, – в своём вступительном слове тоже говорил об этом, – не ограничиваться только подготовкой кадров, и всё. Здесь нужно делать так же, как Бауманка делает, нужно выходить на создание этих производственных кластеров. Конечно, в тех сферах деятельности, которые органичны для высшей школы, это чрезвычайно важно, и тогда, кстати говоря, и научные исследования молодых исследователей будут смотреться по–другому. Если они сами будут видеть, что есть перспектива применения их знаний.

Создание этих научно-образовательных кластеров, о которых Вы сказали, – конечно, да, конечно, нужно это делать. И это потребует финансирования, Вы сказали. Но я обратил внимание и на другое Ваше замечание, по поводу закона Мура. Я так понимаю, что имелся в виду Московский уголовный розыск, нет? (Смех.)

Реплика: Да.

В.Путин: Конечно, я так и думал. (Аплодисменты.)

Это шутка, конечно. Но я к чему? К тому, что с имеющимися ресурсами, конечно, нужно обращаться аккуратно, в рамках действующего закона и повышать эффективность расходования денежных средств. Хотя на это денег, кстати говоря, не жалко. Если мы увидим, что реально идёт развитие, можно и добавить в эту сферу. Но дело ведь не только и не столько в бюджетных тратах, в бюджетных расходах. Вы знаете, если говорить широко, по всей стране в целом, иметь в виду всю систему высшего образования, бюджетных денег на такие вещи никогда не хватит, никогда. Вопрос ведь в чём? И Виктор Антонович тоже об этом так вскользь сказал. Привлекать нужно деньги регионов, привлекать деньги компаний – это обязательно, иначе перспектив не будет.

Знаете, у нас, к сожалению, до сих пор это такая косная вещь, нам так трудно работать, в том числе с нашими компаниями, в том числе требующими привлечения высоких технологий. Но это нужно обязательно сделать. И с ними тяжело работать, потому что им легче купить за границей, и всё. Но, слава богу, здесь нам санкции помогают, не всё купишь теперь, приходится свои собственные мозги включать, и, кстати говоря, работает неплохо. Неплохо работает не только в сельском хозяйстве, но и в высокотехнологичных отраслях производства.

Но этого недостаточно, эти толчки извне не могут быть генеральным стимулом развития, нам внутренние механизмы нужно создать. Обязательно нужно выходить на такую работу, чтобы наши крупные компании видели возможности нашей науки и высшей школы. А наука и высшая школа тоже не должна быть косной. Сейчас скажу, что я имею в виду.

Вот сделали что–то, изобрели нечто важное и интересное, но трудноприменимое на практике, в практической деятельности. Я неоднократно сталкивался знаете с чем? Умные, замечательные люди, исследователи хорошие, молодые говорят: вот так будет, и всё, и слушать ничего не хочу. Но производственникам нужно немножко по–другому это развернуть. Нет, не хотят, понимаете? «Вот так лучше будет. Мы знаем, как лучше, и пошли вон». Но так не работает. На практике так не работает, и нужно исследователей, в том числе молодых, тем более среднего или какого–то другого возраста, настраивать на то, что, если жизнь требует, надо тоже быть погибче. Надо обязательно наладить контакт с реальным сектором производства.

Очень интересная и важная вещь, мне кажется, прозвучала. Тоже хотел бы прокомментировать и высказаться на этот счёт.

Я сейчас сказал о стартапах, о работе с промышленностью, с нашим бизнесом. Но вы знаете, что любопытно? Могу с вами поделиться своими наблюдениями? Можно подтягивать не только наш бизнес, но и иностранный, особенно из тех стран, где достаточно много финансовых ресурсов и большая тяга к новейшим технологиям, которых у них пока нет.

В этой связи можно использовать и специалистов, которых вы готовите в своих вузах из этих стран, сразу параллельно выходить на какие–то соответствующие государства, которые их – или из соседних государств – присылают и хотели бы иметь определённые технологии, и, конечно, создавать площадки, стартапы на нашей территории. И здесь, конечно, это и моя, наверное, задача, и Министерство иностранных дел сориентировать, другие наши ведомства, которые работают по этой линии, и ваши возможности, это отдельный вид международной деятельности. Вот об этом точно нужно задуматься, и здесь есть хорошие перспективы. Это было бы полезно и для наших партнёров, поверьте мне, я это вижу, им уже недостаточно покупать продукцию, все ставят вопрос о передаче технологий. Но некоторые нужно и разработать сначала. И вот здесь есть хорошее направление деятельности, причём достаточно перспективное, в том числе с точки зрения развития соответствующих стартапов на нашей собственной территории, на нашей почве, но при финансировании из заинтересованных государств, заинтересованных иностранных источников. А таких источников очень много.

И в заключение: безусловно, образование – это не для красного словца, я уже и в Послании говорил, и много раз повторяю, – один из важнейших приоритетов государства на ближайшее время. И нам нельзя сегментировать. На административном уровне, конечно, это школа, вуз, это наука – и академическая, и вузовская, но в целом в жизни, на практике, это должен быть симбиоз всех этих направлений. Школа должна вырастать в вуз, вуз должен готовить специалистов, причём и аспирантов, и кандидатов, докторов, связанных с реальной жизнью и с реальным сектором производства. И всё это должно работать вместе как единый организм. И тогда точно нас ждёт успех.

Вам большое спасибо. Успехов!

В.Садовничий: Коллеги, давайте ещё раз поблагодарим Владимира Владимировича за прекрасное выступление.

В.Путин: Спасибо большое. Всего доброго, до свидания!

Россия. СЗФО > Образование, наука > kremlin.ru, 26 апреля 2018 > № 2584860 Владимир Путин


Чехия. Германия. ПФО > Авиапром, автопром > gazeta.ru, 21 марта 2018 > № 2536712 Алан Фави

«Экспортируем, когда есть возможность»: когда Skoda наладит экспорт из России

Skoda планирует экспортировать внедорожники Kodiaq из России

Алина Распопова

Внедорожники Skoda Kodiaq российской сборки планируется экспортировать из России, заявил в эксклюзивном интервью «Газете.Ru» член совета директоров марки Алан Фави. Он рассказал, что совсем скоро Skoda выпустит еще один новый серийный внедорожник и ответил критикам на упреки в слишком большом сходстве SUV чешского бренда с моделями Volkswagen.

Чешская марка Skoda, входящая в концерн Volkswagen Group, который вложил в создание собственных мощностей в России миллионы евро, запускает локализованное производство внедорожника Kodiaq в Нижнем Новгороде. В организацию полного цикла производства модели вложено 87,5 млн евро. Стартовые цены на самые дешевые комплектации назовут в конце марта, планируется, что стоить они будут около 1,5 млн рублей. Первые российские машины появятся в продаже в начале мая. Член совета директоров марки Алан Фави в эксклюзивном интервью «Газете.Ru» рассказал планах по экспорту автомобилей Skoda из России.

— На международном Женевском автосалоне-2018 Skoda представила концепт-кар Vision X с инновационной гибридной силовой установкой. Можем ли мы сказать, что этот шоу-кар прообраз совершенно конкретного будущего кроссовера?

— Да, все верно. Мы запустим модель в следующем году. Пропорции этого автомобиля именно такие, как у серийной модели. Интерьер, конечно, будет другой, но габариты и все основные черты очень близки к реальности. Новинка станет хорошим подспорьем расширения нашей линейки SUV, мы начали с Kodiaq, потом Karoq. В следующем году мы выведем и эту модель на рынок.

— Каково будет положение новой модели между Karoq и Kodiaq?

— Это будет наш самый недорогой и доступный кроссовер. Его оснащение будет проще, по сравнению с Kodiaq и Karoq.

К примеру, у модели не будет полного привода. Эта машина предназначена для людей, которые хотят автомобиль, который выглядит как SUV, но при этом им не нужны все технические и внедорожные возможности.

— В какие страны новый кроссовер приедет первым?

— Запуск любого нового автомобиля растягивается примерно на шесть месяцев. Мы начнем в Чехии, Германии, потом пойдем дальше.

— Критики говорят, что, начав активно производить SUV, Skoda стала делать слишком похожие на Volkswagen автомобили. То есть без собственного лица, которое на самом деле могло бы быть гораздо интереснее. Вам не говорят в концерне: «пожалуйста, не делайте кроссоверы Skoda слишком хорошими, чтобы не перестали покупать VW»? Чувствуете ли подобное давление?

— Нет-нет, такого не происходит. Но наши модели построены на одних и тех же платформах. Поэтому все наши возможности всегда ограничены платформами, которыми располагает VW Group – это единственное ограничение, с которым нам действительно приходится работать. Тем не менее у SUV Skoda есть свои особенности, которых не найти в моделях VW. Например, отличия в оформлении и строении кресел и много чего еще. Мы совершенно свободны и можем делать все, что хотим и при этом придерживаемся своих корней.

— Мода на SUV просочилась во все сегменты: от бюджетных до люксовых моделей. Откуда пришла эта страсть, снова постарались маркетологи?

— Невозможно объяснить причины повального спроса на внедорожники и кроссоверы во всех деталях. Но, если честно, разве это столь важно? Люди хотят получить определенные автомобили, и мы их делаем.

— Но, получается, вам нужно было очень быстро реагировать на происходящее, поскольку у марки в этом сегменте ничего и не было.

— Позвольте, у нас был Yeti. Он появился сегменте в 2010 году. Тогда не многие понимали, что именно этот сегмент будет расти, а мы были к этому готовы. Вот с тем, что мы долго готовили Kodiaq я готов согласиться. Но потом мы стали работать очень быстро. Уже через год у нас появился Karoq, а через два года у нас будет SUV с совершенно новым мотором. Наша задача состоит в том, чтобы уже сейчас думать о том, что войдет в моду позже. И, поверьте, мы уже к этому готовы.

— Особенность российского рынка в том, что он сильно зависит от государства, от объемов господдержки и политических решений. Как говорил «Газете.Ru» глава VW Group Rus Маркус Озегович, часто такие решения продиктованы далеко не интересами бизнеса. Какими вы видите ближайшие годы в России?

-— Ох, где мой кристальный шар? Точно могу сказать, что мы верим в полное восстановление рынка в России, а также в большой потенциал этого рынка. Сейчас идет активное восстановление отрасли, экономики страны в целом, мы видимо это по результатам прошлого года. Так, рынок в целом, начиная с марта 2017, пошел вверх. Поэтому мы уверены, что объемы продаж новых автомобилей выйдут на былые объемы.

— Один из инструментов, который настойчиво предлагают использовать российские власти, это экспорт. Как дела с экспортом автомобилей Skoda из России – если продавать машины заграницу, то куда именно? Европа, Алжир?

— Мы всегда экспортируем автомобили, когда для этого есть возможности и имеются свободные производственные мощности. Так мы поступали с моделью Octavia в России в прошлом году, возможно,

в будущем мы будем экспортировать из России Kodiaq, поскольку на этот внедорожник есть большой спрос.

— Что сейчас покупают чаще: дорогие модели в оснащении победнее или же более доступные автомобили, но, так сказать, в «полном фарше»?

— Сейчас мы видим совершенно очевидный тренд – большинство людей в России, в Европе просто решают не покупать новый автомобиль. Они покупают машины на вторичном рынке. Но если уж человек решается на приобретение нового автомобиля, то он должен быть хорошо оснащен. Потому что если человек готов потратить серьезную сумму денег, то хочет понимать, что он платит за хороший набор опций и безопасность. И это глобальный тренд – люди покупают больше хорошо оснащенных автомобилей.

— В России после кризиса начались массовые банкротства крупнейших автодилеров. Видят ли марки в целом необходимость в существовании дилерских сетях в нынешнем их виде? Будут ли новые формы продаж автомобилей, например, через интернет?

— Конечно, мы работаем над новыми форматами – например, рассматриваем возможности размещения бутиков в центре разных городов, а также продажи автомобилей через интернет. Но в настоящий момент людям все еще хочется посидеть в машине, проехаться за рулем, все потрогать, получить ответы на все вопросы от живых специалистов. Тем не менее, возможность заказывать машину через интернет всё равно обязательно появится.

— Каковы будут основные тренды на автомобильном рынке в ближайшие несколько лет?

— Основные направления были представлены на недавнем Женевском автосалоне. Если говорить об 2030-2040 гг, то конечно, это беспилотники. До этого — электрокары. Это направление позволяет совершенно по-новому работать над дизайном и формами автомобилей. Сейчас VW Group работает над новыми платформами для автомобилей. Благодаря тому, что у электрокаров отсутствуют огромные двигатели, мы получаем много свободного места и возможностей для того, чтобы создавать просторные многофункциональные интерьеры. Используя эти возможности в ближайшем будущем мы сможем показать совершенно вдохновляющие электрокары.

Чехия. Германия. ПФО > Авиапром, автопром > gazeta.ru, 21 марта 2018 > № 2536712 Алан Фави


Россия. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 15 марта 2018 > № 2532375 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на форуме «Россия – страна возможностей», Москва, 15 марта 2018 года

Дорогие друзья,

Спасибо за приглашение. Мне очень приятно общаться в таких форматах. Совсем недавно многие из вас, по-моему, участвовали в другом мероприятии – в финале Всероссийского конкурса управленцев «Лидеры России» в Сочи, где мне тоже довелось участвовать.

Считаю принципиально важным создание условий для выдвижения талантливой и творческой молодежи на позиции, которые будут определять движение страны в будущее, что является одним из решающих шагов, которые наша страна должна предпринять. То, что Президент Российской Федерации В.В.Путин уделяет этому огромное внимание, мне кажется, всем известно и поддерживается очень широко.

Мне приятно, что вы интересуетесь внешней политикой. Широкая поддержка наших действий на международной арене во исполнение Концепции внешней политики Российской Федерации, утвержденной Президентом России В.В.Путиным, обеспечивает нашу уверенность и устойчивость в том, что мы делаем. Спасибо вам еще раз за эту поддержку и интерес к нашей внешней политике.

Обеспечить преемственность наших действий в мире сегодня очень важно, потому что обстановка легче не становится. Причины того, почему международные отношения переживают очень глубокий кризис, Президент России В.В.Путин изложил 1 марта в своем Послании Федеральному Собранию Российской Федерации. Не буду на них останавливаться.

Квинтэссенция того, что происходит – это категорическое нежелание США и их западных союзников смириться с тем, что 500-летний период доминирования Запада в мировых делах завершается. Переход к новой многополярной, более честной, демократической и справедливой системе в историческом плане будет долгим. Конечно же, уже сейчас переход к новой системе является болезненным для тех, кто привык веками руководить всем миром. Это не критика и не осуждение, а констатация факта. Они привыкли к тому, что «заказывают музыку». Это было особенно видно, когда в период прекращения существования Советского Союза заговорили о «конце истории», имея в виду, что отныне и во веки только западный либеральный образ жизни и западная либеральная международная политика будут единственно применимыми в современном мире. Не получилось. Запад нервно реагировал и реагирует на возвращение России на свои законные позиции, которые мы унаследовали от нашей тысячелетней истории, завоеваний наших предков, они абсолютно по праву принадлежат нам. Возвращение России в качестве равноправного и никому ничего не навязывающего, но и не принимающего диктата и ультиматумов партнера, очень болезненно воспринимается нашими западными партнерами. Это зря. Потому что мы ни с кем не ищем конфронтации. Мы хотим со всеми работать честно, на основе взаимного уважения, поиска баланса интересов и общеприемлемых подходов.

Эта политика относится и к вопросам безопасности. Президент России В.В.Путин подробно говорил о том, как мы вынуждены обеспечивать баланс интересов в военной области в связи с односторонним выходом США из Договора об ограничении систем противоракетной обороны (ПРО). Мы вынуждены реагировать ассиметрично, но в итоге таким образом, чтобы обеспечить баланс интересов.

Необходимость поиска общеприемлемых договоренностей относится, конечно же, и к торгово-экономической сфере, где нельзя допускать того, что мы видим очень часто – применения односторонних мер нелегитимного давления в качестве средства нечестной и недобросовестной конкуренции.

Конечно, баланс интересов должен преобладать и в области гуманитарного общения народов, в сфере отношений к различным культурам, цивилизациям, религиям. Только так мы сможем обеспечить целостность сегодняшнего мира.

Мы, к сожалению, пока далеки от этой гармонии, но необходимо делать все, чтобы не допустить скатывания в пропасть конфронтации. Россия выдвигает позитивную повестку дня, которая призвана объединять, а не изолировать кого бы то ни было, которая нацелена на мирное урегулирование всех конфликтов, будь то в Сирии, Ираке, Ливии, Йемене, на Корейском полуострове, на Украине, многочисленных конфликтов в Африке и в любых других точках земного шара исключительно на основе международного права и Устава ООН, через диалог между всеми сторонами и поощрение мирных шагов со стороны каждого участника того или иного конфликта.

Безусловно, среди других приоритетов нашей деятельности – создание новых форм партнерства государств, которые не будут блоковыми и застывшими, а будут открыты для всех, кто будет готов сотрудничать на основе равноправия и взаимной выгоды. На таких принципах основаны ЕАЭС, ШОС, БРИКС, на таких принципах мы выстраиваем отношения с АСЕАН. Готовы вернуться к партнерству с Евросоюзом, когда у наших европейских соседей пропадет интерес следовать в русле американских русофобских тенденций, включая санкции и провокации, а также мириться с теми возмутительными действиями, которые сейчас мы наблюдаем со стороны Правительства Великобритании и которые выходят далеко за рамки элементарных приличий.

Мы спокойно отвечаем на все эти происки тем, что мы хотим говорить со всеми и обсуждать любые проблемы, которые возникают в отношении нас. Естественно, мы будем сохранять свое право также выдвигать вопросы, которые возникают у нас в отношении наших партнеров, но делать все это уважительно, без нагнетания истерии и каких-либо конфронтационных подходов, исключительно на основе тех норм, которые человечество десятилетиями и веками согласовывало (это называется международным правом), квинтэссенция которых воплощена в Уставе ООН.

Готов выслушать ваши вопросы и комментарии.

Вопрос: Я приехал из Луганска, в котором сейчас происходят боевые действия.

Насколько все-таки терпеливы Президент России В.В.Путин и сама Россия для того, чтобы выдержать все происки, которые США и другие страны в кооперации между собой пытаются направить против Российской Федерации?

С.В.Лавров: Я хотел бы выразить Вам нашу солидарность за то, что вы в тяжелых условиях незаконной блокады, когда все ваше население, по сути дела, было объявлено террористами, когда в ответ на нежелание Донецка и Луганска смириться с противозаконным вооруженным государственным переворотом и в ответ на их просьбу оставить их в покое, потому что они хотят понять, что происходит, была объявлена «антитеррористическая операция» и на вас направили вооруженные силы и силы безопасности Украины, хотя вы ни на кого не нападали. Это на вас напали те, кто незаконно захватил власть. Поэтому мы не позволим, чтобы действия, которые сейчас предпринимаются в попытке вас удушить этой блокадой и, по большому счету, заставить принять ультиматум Киева и заставить Донецк и Луганск отказаться от Минских договоренностей, чтобы эти попытки с абсолютно негодными средствами увенчались успехом. Минские договоренности были одобрены СБ ООН. Это международный закон, который нужно выполнять.

Что касается того, насколько долго мы можем терпеть поведение наших западных коллег, которые нарушают все мыслимые нормы международного права, включая Минские договоренности, будучи не в состоянии оказать воспитательное воздействие на Киев, то это вопрос философский. В принципе, у Президента России В.В.Путина и вообще у российского народа терпения не занимать. Я думаю, что история знает немало примеров, когда пытались злоупотреблять этим терпением. Об этом также говорил Президент России В.В.Путин в своем Послании Федеральному Собранию Российской Федерации – когда мы стучались во все двери после 1991 г., нас не слушали. Думаю, этот период уже прошел.

Вопрос: Не считаете ли Вы, что в условиях, которые за последние десять лет творятся в мире, ценность демократии и ее инструментарий в какой-то степени теряют свою силу, как и возможность управления и взаимодействия в нынешнем мире?

С.В.Лавров: Очень хороший вопрос. В принципе, конечно, демократия – это власть народа и базовый принцип, а то как он преломляется в каждом конкретном обществе, наверное, зависит от традиций этого общества, его истории и культуры, от того какую религию в нем исповедуют и от многого другого. Принцип власть народа – это, безусловно, основополагающая вещь, которая характеризует демократию.

За последние 15-20 лет стало очевидным, что далеко не всегда демократические процедуры приводят к результатам, которые удовлетворяют нынешнее современное руководство западных стран. Наверное, 15-20 лет назад в Австрии были выборы, когда демократическим путем, получив большинство голосов, победила праворадикальная партия, возглавляемая Й.Хайдером, который должен был стать премьер-министром. Но, учитывая их слишком право-консервативные взгляды, либеральное демократическое руководство Европейского союза сделало все, чтобы заставить его отказаться от победы, которую он завоевал демократическим путем. Есть еще похожий пример. В 2007 г. на Ближнем Востоке намечались выборы в Палестинской национальной автономии, где соперничали партии ФАТХ, которой сейчас руководит нынешний Президент Палестины М.Аббас, и ХАМАС, которая базируется в секторе Газа и которая всеми считалась радикальной и экстремистской, а кое-кто зачисляет ее и в террористические структуры. Тогда мы высказывали сомнения в том, следует ли в такой накаленной обстановке, когда две эти палестинские структуры сталкивались «лоб в лоб» у себя в регионе, поддерживать проведение выборов. Может, посоветовать палестинцам их отложить. В то время Государственный секретарь США К.Райс лично настояла, чтобы выборы состоялись. Они состоялись, в результате победила ХАМАС. Американцы тут же заявили, что они не признают победы ХАМАС, потому что это террористы, хотя все международные наблюдатели подтвердили, что количество бюллетеней, опущенных в избирательные урны, соответствовало количеству избирателей. Все процедуры были соблюдены.

Как вы видите, сейчас в Черногории нас обвиняют, что мы пытались устроить государственный переворот и не пускать ее в НАТО. Ничего подобного. Мы этим не занимались. А вот чем занималось нынешнее черногорское руководство под давлением Брюсселя – это ровно тем, чтобы избежать демократических процедур. Они категорически отказывались проводить референдум о вступлении в НАТО. Хотя опросы показывали, что там далеко неоднозначное отношение населения.

Много таких примеров. Думаю, что мы еще их увидим немало. Итоги выборов в Италии и Австрии тоже тревожат Европейский Союз. Я не исключаю, что они опять что-нибудь придумают, чтобы демократия шла по тому руслу, которое они «прокопают» для нее.

Последнее замечание касается демократии на международной арене. Когда наши западные коллеги ведут переговоры, и мы обсуждаем какие-то документы, которые потом будут опубликованы, они обязательно требуют, чтобы внутри каждой страны было верховенство закона и демократии. Как только переходим к разделам того или иного документа, где идет речь о международных делах, мы предлагаем записать «демократия и верховенство международного права», но они не хотят, потому что им так удобно.

Примеров масса. Я надеюсь, что Вы поняли тенденцию, о которой я говорил.

Вопрос: Недавно состоялись знаменитые поставки С-400 в Турцию. Мне интересно, не несвоевременно ли? Ведь как показывает история, Турция то друг, то враг России. Не рискуем ли мы впоследствии опять обрести врага? И опять появится военно-воздушная база США в Инджирлике.

С.В.Лавров: Во-первых, база в Инджирлике никуда не исчезала, она там остается. Я не слышал о планах переводить ее оттуда. Во-вторых, поскольку это вопрос военно-технический, то я надеюсь, что Вы задавали его или он возникал в ходе сегодняшнего общения с Министром обороны Российской Федерации С.К.Шойгу. Что касается внешнеполитического измерения этой темы, то вопрос у Вас очень интересный. Действительно, мы с Турцией воевали не один раз, воевали кровопролитно, беспощадно. Тот факт, что нынешнее поколение руководителей Турции и Российской Федерации при полном осознании этой далеко неоднозначной истории твердо решили взять курс на партнерство (причем я бы сказал, что это партнёрство стратегического характера), говорит о мудрости руководителей, которые принимают такие решения. Не бывает вечных врагов. Бывает неспособность проводить линию, которая будет учитывать твои интересы, но которая одновременно не будет задевать, обижать и игнорировать интересы твоего партнера. Турция – наш сосед, с соседями враждовать нельзя, это мое глубокое убеждение. Нельзя науськивать соседей друг на друга, как это пытались сделать на Украине, к сожалению, ввергнув эту прекрасную страну и ее народ в глубочайший кризис.

Возвращаясь к вопросу об С-400. Не думаю, что здесь нам следует опасаться. Договоренности, которые удалось достичь по Сирии, беспрецедентны. Мы смогли объединить трех игроков – Россию, Турцию и Иран, которые не одинаково смотрят на ситуацию в Сирии и преследуют далеко не одинаковые интересы в этом регионе. Я считаю, что осознание того, что мы все живем бок о бок и нам нужно понимать интересы друг друга, а также искать договоренности, которые будут позволять работать на этом внешнеполитическом фронте таким образом, чтобы эти интересы не вступали в конфронтацию, а были примирены, – это величайшее завоевание. То, что мы сейчас делаем с Турцией в торгово-экономической сфере – «Турецкий поток», атомные электростанции – это все долгосрочные проекты на годы и на десятилетия. Экономический фундамент, как мы убеждаемся в целом ряде других регионов, является наилучшей гарантией того, что страны будут работать совместно и не станут пытаться вновь впадать в никому не нужную конфронтацию.

Вопрос: Вопрос про Лондон и дело С.Скрипаля. Вчера Лондон объявил о том, что 23 российских дипломата будут высланы из Великобритании и что они приостанавливают двусторонние российско-британские отношения. Официальный представитель МИД России М.В.Захарова сказала, что ответ России не заставит себя долго ждать, но не сказала, каков он будет. Каков же будет ответ?

С.В.Лавров: Вы же понимаете, что этот ответ мы как вежливые люди сначала доведем до наших британских коллег, в отличие от них, когда они хватаются за микрофон, чтобы объявить, что во всем виновата Россия, что это мы отравили С.Скрипаля и его дочь и вообще производим какое-то химическое оружие в нарушение своих обязательств. Когда у нас возникают сомнения или подозрения, мы стараемся публично не задавать подобного рода вопросы, пока напрямую не поговорим с конкретными людьми. Это, по-моему, вежливо, так поступают джентльмены, но их становится все меньше и меньше, как вы понимаете.

Говоря об этой истории. Буквально вчера состоялось два заседания: одно в Гааге, в Организации по запрещению химического оружия (ОЗХО), второе – в Совете Безопасности ООН. Оба заседания были созваны по инициативе Великобритании. И там и там британцы требовали просто осудить Российскую Федерацию за то, что Россия совершила нападение на британского гражданина с использованием боевого отравляющего вещества в нарушение Конвенции о запрещении химического оружия. Мы, как уже делали несколько дней назад, попросили доказательства. Нам ответили, что доказательств не нужно. Тогда мы попросили направить нам официальный запрос, как того требует Конвенция о запрещении химического оружия. Нам сказали, что они уже все знают и запрос содержится в выступлении Т.Мэй в парламенте Великобритании. Вы понимаете, насколько серьёзно такие вещи излагают взрослые люди? Мы предложили задействовать Конвенцию о запрещении химического оружия, которая предполагает направление запроса, вовлечение Секретариата профессионалов ОЗХО, исследования материала, о котором идет речь. Затем уже направляется запрос стране, которую подозревают, дается 10-дневный срок для ответа, который мы, конечно, соблюдем. Если ответ не устраивает запрашивающую сторону, в данном случае англичан, они имеют право собрать чрезвычайную сессию Исполнительного Совета Конвенции о запрещении химического оружия, создать группу экспертов. Там много шагов, которые закреплены в Конвенции, подписанной и ратифицированной Великобританией. Их представитель в Гааге сказал, что они не собираются направлять никаких запросов, и что мы должны во всем сознаться.

В Нью-Йорке Постоянный представитель России при ООН В.Небензя, изложив нашу позицию, культурно и аргументированно ответив на абсолютно хамские, бездоказательные и голословные обвинения в наш адрес, предложил принять документ о необходимости проведения расследования на основе Конвенции о запрещении химического оружия. Английский представитель заблокировал это решение. Сами судите, что в этой истории движет англичанами и безоговорочно поддержавших их американцами. Европейцы более сдержаны, но их тоже заставляют идти на поводу у этой т.н. «натовской солидарности». Мне кажется, что это история, которая, прежде всего, отражает безысходность нынешнего правительства Великобритании, особенно в ситуации, когда они не могут обеспечить те обещания, которые давали своему населению в связи с выходом из Евросоюза. Но ответ будет очень скоро, я вас заверяю.

Вопрос: Президент В.В.Путин объявил 2018 г. Годом добровольца. У нас в стране существует очень много замечательных проектов по добровольчеству, социально-значимых проектов. Как этим проектам выходить на международный уровень? Я бы не сказал, что в других странах (например, в Израиле, Швеции, Швейцарии) эти проекты были лучше или они как-то превосходили наши проекты, наших специалистов. Как это должно происходить?

С.В.Лавров: Эти поездки в другие страны осуществлялись в рамках добровольческого движения?

Вопрос: Нет, в рамках профессиональной деятельности по обмену специалистами. Но даже на Всемирном фестивале молодежи и студентов в Сочи, когда мы общались со многими нашими друзьями из других стран, они тоже изъявляли желание внедрять эти проекты у себя в стране. Но мы не знаем, как это происходит на практике.

С.В.Лавров: Если проекты либо имеют международное измерение изначально, либо посвящены национальному развитию, но при этом к ним есть интерес со стороны ваших зарубежных коллег, то я готов помочь. Только надо понимать, о чем конкретно идет речь. Вы можете прислать нам свои проекты, я обязательно поручу, чтобы с ними разобрались. Тем более, что сейчас у нас есть такая общественная организация как Совет молодых дипломатов, которая, кстати, в Сочи проводила первую международную встречу молодых дипломатов. Я думаю, что это будет очень хорошим общественным поручением этой организации, чтобы они посмотрели, как оптимально и идеально помочь вам установить устойчивые связи за рубежом. Пожалуйста, присылайте.

Вопрос: Как Вы считаете, возможна ли победа женщины на выборах в России? За рубежом – понятно, а в России возможна?

С.В.Лавров: Почему Вы нас отделяете от всего прогрессивного человечества? Я думаю, везде возможно. Здесь главное не то, что обязательно должна победить женщина, а качества, которые проявляет человек.

Вопрос: Мне кажется, женщине сложнее пробиться.

С.В.Лавров: Наверное, есть какие-то объективные, субъективные, исторические, цивилизационные, религиозные в какой-то степени факторы. Я исхожу из того, что мы движемся по пути, который в итоге будет выводить нас на объективное сопоставление деловых, личных качеств всех, кто будет претендовать на государственные должности.

Вопрос: Было ли целесообразно отдавать взносы Международному олимпийскому комитету перед закрытием Олимпиады? Считается ли это согласием с нашей стороны, что мы были справедливо отстранены от Олимпиады?

С.В.Лавров: Не хотел бы комментировать вопрос, за который я не отвечаю. Решение принимает Олимпийский комитет России, который является независимой от Правительства организацией. Я не владею деталями, но если речь идёт о взносах, то их, конечно, нужно платить, если речь не идёт о чрезвычайных обстоятельствах. В данном случае спортсмены приняли решение участвовать в Олимпийских играх. Здесь речь о решении Олимпийского комитета России.

Вопрос: Выражаю Вам благодарность от всего сирийского народа, представителем молодёжи которого я являюсь на данном Форуме, за всё, что Вы сделали. Ситуация в Сирии улучшилась благодаря России. Благодаря России мы сейчас живём и поддерживаем образование. Как Вам видится сейчас ситуация на севере Сирии? Как Россия может помочь с ней справиться? Как России строить отношения с американскими коллегами, которые против наших связей?

С.В.Лавров: Мы многократно делали развёрнутые заявления с оценками того, что там происходит. Много раз обращали внимание наших американских коллег на то, что они, вопреки многократно дававшимся клятвенным обещаниям уважать суверенитет Сирии, на практике делают всё-таки другие шаги. Мы будем добиваться того, чтобы эта история не ушла в сторону, и Совет Безопасности ООН добился выполнения своей резолюции, которая требует уважения территориальной целостности, свободы, независимости и суверенитета Сирийской Арабской Республики.

Буквально вчера мы принимали в Москве Министра иностранных дел Турции М.Чавушоглу, говорили с ним про север Сирии. Он публично, на пресс-конференции вместе со мной, подтвердил, что Турция уважает суверенитет Сирии и не намерена сохранять своё присутствие, когда закончится операция, которую они проводят. Что касается самой операции, то она была откровенно спровоцирована действиями США в восточной части Сирии, к востоку от Евфрата, когда там США не просто сделали ставку на курдские формирования в борьбе с террористами, но даже, когда террористов оттуда выгнали, объявили о том, что США и курды берут под контроль всю границу Сирии с Ираком и, прежде всего, курды будут обеспечивать эту «зону безопасности», как они её назвали. Это было абсолютно непрофессионально, неграмотно. Если те, кто делал такое объявление, рассчитывали, что Турция просто останется спокойно сидеть и смотреть на происходящее, то они вообще не имеют представления, каков расклад сил на Ближнем Востоке и Сирии в частности.

Говоря о Сирии, хотел бы завершить тем, что мы будем продолжать бороться с террористами, добьём, поможем добить их в Восточной Гуте, где сирийская армия сейчас при нашей поддержке проводит соответствующие операции. Будем, естественно, делать гуманитарные исключения, как было вчера объявлено нашим Министерством обороны. Те, кто хочет выйти и получить гуманитарную помощь, могут этими коридорами пользоваться. Самое главное в Восточной Гуте и в других местах – чтобы коалиция США, которая там работает с воздуха и имеет многочисленный спецназ на земле, прекратила поддерживать террористов типа «Джабхат ан-Нусры». Все остальные группировки, которые Запад считает неэкстремистскими, почему-то работают «под зонтиком» «Джабхат ан-Нусры» («Хейат Тахрир аш-Шам»), и у них создано общее командование. Резолюция 2254 Совета Безопасности ООН требует отмежеваться от бандитов, и тогда никто не будет страдать от побочного ущерба того, что идёт принципиальная антитеррористическая борьба, которую Совет Безопасности ООН никогда не запрещал.

Помимо продолжения борьбы с террористами, решения гуманитарных проблем – здесь сирийское Правительство и вменяемая оппозиция могут сделать гораздо больше, особенно в зонах деэскалации, которые были созданы в рамках астанинского процесса – нельзя больше медлить с политическим процессом. Три страны-гаранта астанинского процесса – Россия, Иран, Турция при участии огромного количества групп сирийского общества (в Сочи были представлены почти все группы) провели Конгресс сирийского национального диалога. Одобрено заявление, получившее полную поддержку ООН, которое необходимо как можно скорее перевести в плоскость практического исполнения, прежде всего, через формирование Конституционного комитета под эгидой ООН, который должен приступить к работе в Женеве – готовить новую конституцию Сирии. Мы завтра встречаемся в Астане с министрами иностранных дел Ирана и Турции. Посмотрим, как выполняется сочинское заявление и сформулируем свои рекомендации всем сторонам – Правительству и оппозиционерам.

Вопрос: Что Вы думаете о проблеме образования в Латвии, дискриминирующей права русскоязычного населения?

С.В.Лавров: Наверное, это касается не только Латвии, но и Украины в том числе. Есть менее радикальные, но, тем не менее, негативные для русскоязычного меньшинства замыслы и в других соседних с вами странах. Когда страна, в которой треть населения говорит на языке, не являющемся языком титульной нации, пытается заставить эту треть насильно отказаться от своей истории, культуры, языкового наследия – это грубейшее нарушение всех мыслимых конвенций ООН и Совета Европы, включая хартии и конвенции, которые защищают региональные языки и языки национальных меньшинств.

Мы ставим эти вопросы в ОБСЕ, в Совете Европы, в Комитете по ликвидации рассовой дискриминации ООН. Там, по понятным причинам, не все готовы выступать принципиально и отстаивать те нормы, которые давным-давно закреплены в международном праве, просто потому что Латвия - член ЕС, а в нем действует то, что они называют это солидарностью, а мы - круговой порукой. Смысл в том, что надо принимать решение консенсусом, а любая страна может его направить в совершенно другую сторону.

Но есть и судебные инстанции, включая Европейский суд по правам человека. При всей неоднозначности некоторых его решений, они не могут уйти в сторону от рассмотрения обращений граждан и общественных организаций. Настоятельно рекомендую этим заниматься. Потом меня, конечно, обвинят, что я подстрекаю к каким-то антиправительственным выступлениям в Латвии, но это защита прав человека, которая никогда не рассматривалась как нечто подлежащее охране под предлогом суверенитета того или иного государства. Надо добиваться правды, идти в суды. Это будет долгий процесс, но иного пути нет.

Мы также подходим к закону об образовании, который приняла Верховная Рада на Украине и который сейчас они отказываются менять, хотя Совет Европы в лице Венецианской комиссии потребовал его изменения, причем очень существенного. Будем вас поддерживать.

Вопрос: Недавно Казахстан разрешил безвизовый въезд гражданам Америки. Как это может отразиться на отношениях России и Казахстана?

С.В.Лавров: Знаете, не обманываю вас, я не знал об этом. Завтра буду в Астане, обязательно поговорю с коллегой, моим другом, Министром иностранных дел Казахстана К.К.Абдрахмановым. В принципе, такого рода вещи неизбежно повлекут необходимость согласования в рамках Евразийского экономического союза, где тоже действует принцип безвизового передвижения. Мы сейчас ведем переговоры с нашими белорусскими друзьями, чтобы выйти на понимание о единой визовой политике. Если и Казахстан в одностороннем порядке предоставил американцам безвизовый режим (я, правда, не знал об этом), то нужно посмотреть, какие это будет иметь последствия для нашего единого визового пространства. Не всегда граждане США, которые могут ездить в Казахстан, могут ездить в Российскую Федерацию. У нас, сами понимаете, как у американцев и других государств есть списки. Их придется согласовывать, выверять. Завтра я все это проясню. Спасибо, что подсказали.

Вопрос: Как Вы оцениваете значение Астраханской области в стратегии построения отношений в Евразии, имею в виду в прикаспийских отношениях? Можете дать краткую оценку прикаспийских отношений с учетом статуса Каспия, который на сегодняшний день до конца не определен?

С.В.Лавров: Во-первых, я очень люблю Астрахань. К сожалению, давно не был в дельте Волги. Во-вторых, Астрахань была местом IV Каспийского саммита два с половиной года назад, на котором согласовали основные направления дальнейшей работы над статусом Каспия. Могу с большой долей уверенности объявить, что Конвенция будет подписана в этом году на пятом саммите, который пройдет в Казахстане.

В декабре мы собирали в Москве министров иностранных дел каспийских стран – России, Казахстана, Туркменистана, Ирана, Азербайджана. Согласовали на нашем уровне все статьи этой Конвенции. Сейчас текст полностью согласован. Идет сверка текстов на языках каждой страны-участницы, выверяется английский текст, чтобы он был общим с учетом того, что пять стран, включая Иран, участвуют в этой Конвенции. Уверен, что она будет подписана. Стучу по дереву, но пока не видим никаких препятствий. Уже не первый год мы думаем о том, чтобы вопросы экономического сотрудничества на Каспии объединить в общую повестку дня и сформировать в идеале Организацию каспийского экономического сотрудничества. Но в качестве первого шага, если не все будут сразу к этому готовы, создать механизм ежегодных встреч по торгово-экономическому сотрудничеству. Мы активно продвигаем Астрахань в качестве столицы такого рода мероприятия.

Вопрос (перевод с английского языка): Отношения России и США сейчас не очень хорошие, как и отношения США и Мексики. Как Вы думаете, является ли это для Мексики возможностью для выстраивания крепких отношений с Россией? Может ли Мексика помочь справится с «жестоким порядком» на Западе?

С.В.Лавров: Вы абсолютно правы. Отношения США с Россией, не такие как отношения США с Мексикой хотя бы потому, что между вами строится физическая стена, а между нами с США пока только воображаемая. У нас нет общей границы, кроме Берингова пролива, но там стена не нужна. Если серьезно, мы заинтересованы в том, чтобы у нас развивались с Мексикой очень добрые, тесные отношения. Об этом говорили наши президенты, они не раз встречались «на полях» разных форумов, об этом говорили мои коллеги. Когда совсем недавно ваш Министр иностранных дел Л.В.Касо приезжал в Россию, мы провели очень хорошие переговоры. Читаю сейчас очередную порцию спекуляций, которые были осенью, потом поутихли, сейчас снова за них взялись, что ваши надвигающиеся выборы опять будут манипулироваться Российской Федерацией. Никто даже не удосуживается объяснить, зачем нам это нужно. Мы хотим создать в Мексике какой-то плацдарм для нападения на США? Там уже будет стена, и все равно уже ничего не получится. Очень рассчитываю, что умный, добрый, энергичный, талантливый мексиканский народ прекрасно все понимает и не позволит втягивать себя в какие-то затеи конфронтационного характера, которые пытаются вам навязывать западные страны, в том числе и ваши соседи.

Что касается роли Мексики в Латинской Америке, ее трудно преувеличить. Мы очень ценим, что Мексика была одним из инициаторов создания Сообщества латиноамериканских и карибских стран (СЕЛАК), которое впервые объединило все латиноамериканские страны Северной и Южной Америки. Это, я считаю, величайшее завоевание в том, что касается формирования идентичности Латинской Америки при сохранении добрых отношений с США и Канадой. Все-таки это немного отличные цивилизация, культура, самосознание и самоощущение членов СЕЛАК в современном мире. Между ними немало противоречий – венесуэльская проблема, ряд других. Но стремление быть одним из опорных столпов того самого многополярного мира, который неизбежно формируется, я считаю, абсолютно законно, оправдано. Мы всячески поддерживаем такую роль Латинской Америки в мире.

Вопрос: Мы сейчас находимся на образовательном форуме «Россия – страна возможностей». Из сессии в сессию тонкой нитью протягивается мысль, что образование – это не только школа и университет, но и вся наша дальнейшая жизнь. То есть, чтобы мы были конкурентоспособными, нам надо постоянно читать новые книги, посещать тренинги и лекции. Как Вы занимаетесь своим образованием, самообразованием? Какую последнюю книгу Вы прочитали?

С.В.Лавров: Сразу скажу, начиная с последней части вопроса, какую последнюю книгу я не дочитал. Это книга В.О.Пелевина «Почти айфон, но не айфон». Вы, наверное, слышали про нее.

Насчет самообразования. В моем случае это постоянный процесс. Происходит ежедневное ознакомление с сотнями, тысячами страниц информации, которая приходит от наших послов. Она не ограничивается достаточно общим описанием тех или иных проблем, которые можно получить в СМИ и Интернете, а глубоко опирается на какие-то личные контакты. Я регулярно (два-три раза в неделю) общаюсь с моими коллегами-министрами, что тоже позволяет не только насыщаться информацией (ведь информация – это одна часть постоянного самообразования), но и понять образ их мышления, как они аналитически оценивают ту или иную ситуацию. Очень часто звучат подсказки. В ходе такого рода встреч, как эта, или на пресс-конференциях, когда заданный вопрос может быть исключительно в рамках той темы, о которой идет речь, но наводит на более системные мысли или касается какой-то другой проблемы.

Но помимо меня самого у нас в Министерстве есть достаточно устоявшаяся система образования. Во-первых, когда люди приходят после университета, с ними проводится собеседование, они проходят испытание для того, чтобы поступить в МИД. После этого на каком-то достаточно близком этапе они проходят курсы повышения квалификации в Дипломатической академии как молодые дипломаты. Через какое-то время, когда они уже вырастают по карьерной лестнице и претендуют на должности более высокого ранга, есть курсы подготовки руководящих работников, в том числе с отдельной программой для тех, кто уезжает за границу в качестве послов, заместителей послов, генеральных консулов и т.д. На этих курсах также обучаются многие дипломаты, которые работают в Москве.

Я говорю об этом очень схематично. Если человек сам не хочет образовываться, ему никакие курсы не помогут. А если он хочет, то ему и курсы не нужны. В сегодняшнем мире можно найти массу возможностей.

Вопрос: Я представляю Севастопольское региональное отделение спасателей. Планируется ли в честь Года добровольца организация зарубежных стажировок у спасателей и добровольцев, которые работают по направлению медицины, спасательной тематики, в тех регионах и странах, где это представлено на более высоком уровне?

С.В.Лавров: С тех пор как Министр обороны Российской Федерации С.К.Шойгу с нуля создавал Министерство чрезвычайных ситуаций (МЧС), оно является одним из эталонных агентств, которые занимаются спасением. Многие, и я в том числе, считают его лучшим в мире. Поэтому я не очень понимаю, о каком еще добровольчестве идет речь. Вы должны передавать всем свой опыт. Есть Международная организация гражданской обороны. Гражданская оборона есть и в названии Вашего Министерства, возглавляет ее российский гражданин В.В.Кувшинов, который раньше работал в МЧС. Я думаю, что российское МЧС как участник этой международной организации вполне может инициировать там самые разные форматы добровольческих и прочих мероприятий.

Вопрос (перевод с английского языка): Как повлияет дипломатический кризис между Москвой и Лондоном на предстоящие президентские выборы в России?

Как Вы расцениваете роль Алжира в регионе? Является ли он стратегическим партнером России?

С.В.Лавров: Насчет того, какие мотивы были у наших британских коллег, я даже не берусь судить. Думаю, что мотивы в любом случае нечистоплотные. Если бы они были чистоплотными, нам бы о них рассказали, предъявили бы ответы на те вопросы, которые мы задаем, и запустили процедуры, которые предусмотрены Конвенцией о запрещении химического оружия.

Алжир – наш стратегический партнер. Я совсем недавно принимал здесь Министра иностранных дел Алжира А.Мессахеля. Мы подтвердили нашу обоюдную заинтересованность углублять партнерство во всех областях. Думаю, что в самое ближайшее время примем дополнительные шаги в торговле, экономическом взаимодействии и инвестиционном сотрудничестве. Мы очень тесно взаимодействуем по внешнеполитическим делам, в том числе по такой сложнейшей проблеме, которую создали наши западные коллеги, как Ливия, когда ее, по сути дела, разрушили и создали проблемы для всех ее соседей, включая Алжир, но не только на севере Африки. В Сахаро-Сахельском регионе также действуют бандиты, которых вооружали те, кто хотел свергнуть М.Каддафи. Там находится огромное количество незаконного оружия и прочие беды, которые свалились на этот регион и прямо затрагивают Алжир.

Мы регулярно общаемся в самых разных форматах. Совсем недавно Алжир посетил Секретарь Совета Безопасности Российской Федерации Н.П.Патрушев. Я говорил со своим коллегой на днях в Москве. У нас стратегическое партнерство и нацеленность на то, чтобы сообща, во-первых, помогать друг другу развивать экономику и социальную сферу, во-вторых, обеспечивать возможности для свободного общения наших людей в гуманитарных и культурных форматах, в-третьих, добиваться урегулирования конфликтов в регионе на справедливой основе.

Вопрос (перевод с английского языка): ЮАР как члена БРИКС интересует, как будет работать Новый банк развития в сферах технологий, экономики, учитывая вмешательство империалистов? Мы видели, как некоторые страны меняют правительства вне избирательных периодов. Каковы планы в рамках БРИКС по стабилизации ситуации?

С.В.Лавров: Что касается Нового банка развития, который был создан странами-членами БРИКС, то он только начинает свои операции. Новый банк развития скоро будет работать в полную мощь. Проекты, которые обсуждаются на первом этапе, касаются только территории пяти стран БРИКС. Возможные проекты за пределами стран БРИКС - это следующий этап. Ясно, что Африканскому континенту будет уделяться специальное внимание, потому что отделение Нового банка развития БРИКС будет расположено в Южной Африке.

Что касается империалистических друзей (как Вы их назвали), которые пытаются всячески затруднить развитие экономического сотрудничества в рамках БРИКС, то это не единственное направление, по которому они работают. Они в принципе заинтересованы в том, чтобы разбить любые объединения, в которых они «не заказывают музыку». Я убежден, что такие страны как КНР, Индия, Бразилия, ЮАР, Россия имеют собственное достоинство и не позволят никому диктовать направление своей внешней политики и запрещать нам общаться с очень близкими друзьями, с которыми нас связывает, в том числе и боевое братство, как это происходило между моей страной и ЮАР в период борьбы за независимость.

Россия. ЦФО > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 15 марта 2018 > № 2532375 Сергей Лавров


Россия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 19 февраля 2018 > № 2513371 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на Ближневосточной конференции Международного дискуссионного клуба «Валдай», Москва, 19 февраля 2018 года

Уважаемые коллеги, друзья,

В очередной раз очень приятно находиться на мероприятии по линии дискуссионного клуба «Валдай», который доказал свою востребованность. Всегда вызывает удовлетворение, когда видишь заинтересованные неравнодушные лица, которые подчёркивают желание участников искать в споре если не истину, то хоть какие-то общие подходы к сложнейшим проблемам, решить которые за один присест, конечно же, не получится.

Мы обсуждаем тему Ближнего Востока и Севера Африки. Регион переживает огромную трагедию. Начавшаяся 7 лет назад «арабская весна» – это, конечно, «мисномер» (неправильное название), как говорят американцы или англичане. Выбрать можно было бы, наверное, другое время года, чтобы описать, хотя бы частично, то, что там происходило: абсолютно бездумное, близорукое вмешательство извне, сложнейшие процессы преобразований, вызревавшие в этом регионе и превращение этих процессов в хаос, которым немедленно воспользовались джихадисты. Огромный всплеск терроризма мы наблюдали вначале так называемой «арабской весны», вернее, когда ею пытались очень грубо манипулировать, и до сих пор эта угроза сохраняется.

Неслучайно, на ранней стадии дискуссии стала актуальной задача формирования подлинно коллективного фронта для борьбы с терроризмом. Президент Российской Федерации В.В.Путин говорил об этом, выступая на 70-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН. К сожалению, при всех заявлениях о необходимости объединять усилия в борьбе с этим общим злом, сохраняется всё-таки стремление использовать эту ситуацию в геополитических узкокорыстных целях, продолжаются попытки уходить от подлинно коллективной работы. Хотя осознание того, что это неправильно и такое положение нужно менять, всё-таки растёт, и это радует.

Думаю, что переломным моментом в борьбе с терроризмом было подключение к этой борьбе Российской Федерации в ответ на просьбу законного Правительства Сирийской Арабской Республики. Воздушно-космические силы Российской Федерации, наша Военная полиция в сотрудничестве с нашими партнёрами по астанинскому процессу – Ираном и Турцией, а также во взаимодействии на юго-западе Сирии, как вы знаете, с Иорданией и Соединёнными Штатами создали четыре зоны деэскалации, в которых резко понизился уровень насилия. Хотя, конечно, отдельные нарушения случаются, и этим занимаются гаранты астанинского процесса. Были созданы более благоприятные условия для решения острейших гуманитарных проблем и для начала политического процесса.

В череде наших усилий выделю не только создание четырёх зон деэскалации, но и проведение Конгресса сирийского национального диалога (совместная инициатива президентов России, Ирана и Турции, о которой было объявлено 22 ноября на их встрече в Сочи). Конгресс состоялся в этом же городе 30 января, став беспрецедентной по представительности различных сирийских этнических, конфессиональных, политических сил площадкой, на которой сирийцы впервые подтвердили 12 принципов, которые они хотят видеть лежащими в основе своего государства. Это очень важный результат. Да, действительно, не все смогли принять участие в Конгрессе (кто-то по объективным, кто-то по субъективным причинам), но, при всех обстоятельствах, там были делегаты так называемого Комитета по переговорам, который наши саудовские коллеги, при нашей поддержке, сформировали из «эр-риядской», «московской» и «каирской» групп. Там были представлены интересы тех оппозиционеров, которые полагались на Турцию.

Считаю, что достижением Конгресса явилось формирование такого механизма, в котором все без исключения этно-конфессиональные политические силы Сирийской Арабской Республики могут быть и будут представлены.

Решения Конгресса об одобрении 12 принципов госустройства, о начале конституционной реформы, а также обращение к мировому сообществу с призывом оказывать гуманитарную помощь, помощь в восстановлении инфраструктуры и экономики заслуживают самой широкой поддержки. Эти решения были распространены в Организации Объединённых Наций.

Конечно, когда мы говорим о необходимости сохранить суверенитет, территориальную целостность Сирии – это требование не только международного права в целом, но и конкретно резолюции 2254 СБ ООН. Мы не можем не наблюдать с тревогой за попытками расчленить Сирию. Такие опасения возникают при ознакомлении с теми планами, которые Соединённые Штаты начинают реализовывать «на земле», прежде всего, к востоку от Евфрата, на обширных территориях между этой рекой и внешними границами Сирии с Ираком, Турцией. Заверения американских коллег в том, что их единственной целью в Сирии является борьба с ИГИЛ и сохранение территориальной целостности, нуждаются в подтверждении конкретными делами.

К сожалению, эти провокационные шаги, которые США предприняли (причём они вовлекали в свою линию, по сути дела, на подрыв территориальной целостности Сирии, подразделения партии «Демократический Союз» (это курдская организация), привели к обострению отношений с Турцией (вы знаете, что сейчас происходит в Африне). Ещё раз призываю наших американских коллег не играть с огнём и выверять все свои шаги не из немедленных потребностей сегодняшней политической конъюнктуры, а исходя, прежде всего, из долгосрочных интересов сирийского народа и всех народов этого региона, включая, конечно же, курдов, будь то Сирия, Ирак или другие страны региона.

В Ираке серьёзные успехи были достигнуты в борьбе с ИГИЛ, как собственно и в Сирии. Проект квазигосударства, халифата, я считаю, был похоронен. Но разрозненные джихадистские группировки перешли к диверсионно-террористической деятельности, и это тоже требует повседневного внимания.

Мы приветствуем последние контакты между Багдадом и Эрбилем, в ходе которых удалось существенно нормализовать отношения между центральной властью и Курдским автономным районом. По-прежнему убеждены, что законные интересы курдов должны быть обеспечены. Мы убеждены, что это можно и нужно делать в рамках единого иракского государства.

Ливия – это страна, в которой «арабская весна» была начата и которая превратилась в чёрную дыру. Сквозь неё идут потоки незаконных поставок оружия, нелегальных мигрантов, боевики перемещаются в Сахаро-Сахельский регион, который стал новой незаживающей раной, и ситуацию в котором придётся урегулировать, оказывая поддержку так называемой «сахельской пятёрке».

Возвращаясь к Ливии, на днях встречался в Мюнхене со спецпредставителем Генсекретаря ООН Г.Саляме. Мы поддерживаем его инициативы – «дорожную карту», диалог между Тобруком и Триполи (идёт он непросто). По Июльским договорённостям, которые были достигнуты при посредничестве Президента Франции Э.Макрона и начали осуществляться, сейчас наблюдается торможение. Тем не менее, мы активно поддерживаем всех, кто старается помочь эту ситуацию урегулировать – Египет, Алжир, Тунис, Лигу арабских государств. Безусловно, надо обеспечить координирующую роль ООН, чтобы все эти посреднические усилия были гармонизированы.

Я не упомянул Йемен. ООН констатирует, что это крупнейшая гуманитарная катастрофа современности. Около 19 млн. человек нуждаются в скорейшей помощи – медицинском обслуживании, просто в доступе к питанию, чистой воде. Нужно незамедлительно положить конец противостоянию и перейти к возобновлению переговоров. Другого пути не существует. Как и в любом другом конфликте, мы в йеменской ситуации работаем со всеми без исключения сторонами и будем продолжать это делать.

За всеми этими конфликтами, каждый из которых сам по себе является острейшим, нельзя забывать о палестино-израильском урегулировании. Ситуация в этом вопросе обострилась после известных решений США. Мы стараемся помочь не допустить развала всего переговорного процесса. Как вы знаете, Москву за последние две недели посетили Премьер-министр Израиля Б.Нетаньяьяху, Президент государства Палестина М.Аббас. Совсем недавно был король Иордании Абдалла II.

Мы убеждены, что иного пути, кроме как прямых договорённостей между палестинцами и израильтянами, нет. Подтверждаем то, что мы уже сказали полтора года назад о готовности предоставить российскую площадку для встречи палестинского и израильского лидеров без предварительных условий. Рассчитываем, что это предложение будет замечено и на него последует реакция.

Ну и самое последнее. Я уже сказал, что мы работаем со всеми политическими силами в каждом из этих конфликтов, то же самое относится и к региону в целом. Мы работаем со всеми без исключения странами, в том числе с теми, которые являются антагонистами. Мы видим огромную опасность, которая до сих пор сохраняется, опасность внешних сил разыгрывать свои геополитические карты в этом регионе, в том числе, используя самый взрывоопасный материал –я имею ввиду отношения внутри исламского мира, между сунитами и шиитами. Убеждён, что необходимо искать пути начала диалога. У нас много лет уже есть инициатива, которую мы продвигаем, никому не навязывая, но убеждены в её без альтернативности: инициатива начала разговора об укреплении доверия и затем безопасности в районе Персидского залива с участием всех стран Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива и Исламской республики Иран. В более широком плане, думаю, такой же форум, такой же формат был бы полезен и для всего ближневосточного региона. Совсем недавно с такой инициативой выступил Председатель Мюнхенской конференции В.Ишингер, и мы в ходе последней Конференции в Мюнхене эту инициативу поддержали.

Вопрос: Вы много говорили о потребностях региона. Что могла бы ещё сделать Россия, особенно в Сирии? Сейчас у вас сильные позиции в этой стране, однако, на юге САР возникают новые конфликты, опасная ситуация в отношениях между Сирией и Израилем, где также действуют Иран, «Хезболла». Что может сделать Россия для предотвращения эскалации конфликта между двумя сторонами?

С.В.Лавров: Вы задали мне вопрос о том, что ещё может сделать Россия в Сирии. Думаю, что успех сирийского урегулирования зависит не от того, что ещё может сделать Россия, а от того, что ещё не станут делать США. Лучше бы они перестали играть в очень опасные игры, ведущие к расчленению сирийского государства. Они создают на территориях, которые опекают к востоку от Евфрата и вплоть до государственной границы Сирии, органы власти, которые сознательно делаются таким образом, чтобы не иметь никакой связи с Дамаском, накачивают туда «содействие» в разных формах. Это может стать очень серьёзной проблемой с точки зрения выполнения требований СБ ООН об обеспечении суверенитета и территориальной целостности Сирии.

Что касается южной зоны деэскалации, то переговоры о её создании велись между Россией, Иорданией и США. Ни для кого, наверное, не секрет, что наши израильские коллеги были в курсе всего того, о чём говорилось, постоянно получали брифинги и высказывали своё отношение. Сейчас для того, чтобы все договорённости были выполнены, нужно сконцентрироваться на одном из согласованных пунктов, а именно, что все участники этих договорённостей будут содействовать тому, чтобы внутри и вокруг этой зоны деэскалации на юго-западе не было несирийских вооружённых сил. Это обоюдная договорённость, поэтому пытаться трактовать её односторонне, как у Вас, к сожалению, получилось, неправильно и некорректно. Совсем недавно это обсуждалось в ходе визита в Российскую Федерацию Премьер-министра Израиля Б.Нетаньяху, который подтвердил, что именно такое понимание лежит в основе создания юго-западной зоны деэскалации.

О чём не договаривались, так это об односторонних шагах, которые предприняли США, объявив зону в районе Ат-Танф радиусом в 55 км зоной своего влияния. Там рядом находится лагерь беженцев «Рукбан». Как внутри зоны, которую американцы односторонне объявили в Ат-Танфе, так и внутри лагеря «Рукбан» регулярно наблюдаются факты пребывания джихадистов, восстанавливающих там свои моральные и физические силы и не раз совершающих оттуда набеги на остальную территорию САР.

Эта зона должна быть немедленно закрыта, и должен быть обеспечен доступ гуманитарных грузов в этот лагерь беженцев. Наши коллеги из ООН почему-то стесняются говорить о том, что гуманитарные конвои не могут попасть в этот контролируемый США район из-за отсутствия гарантий со стороны США. У нас есть такая информация. Вместо этого концентрируется внимание на гуманитарной ситуации в Идлибе, в Восточной Гуте. При этом скрывается факт, что действия сирийской армии в этих районах нацелены на «Джабхат ан-Нусру». Боевики «Джабхат ан-Нусры» не прекращают провокаций – из Восточной Гуты, в частности, обстреливаются жилые квартала Дамаска, включая Посольство и Торгпредство России. Тем не менее, наши западные партнёры почему-то предпочитают поднимать шум именно вокруг этих двух районов – Идлиб и Восточная Гута – не называя прямо причины того, что там происходит, которые заключаются в вооружённых провокациях «Джабхат ан-Нусры». Я уже не раз говорил и повторю ещё раз: у нас всё больше и больше фактов, позволяющих усомниться в том, что наши западные коллеги из возглавляемой США коалиции всерьёз готовы бороться с «Джабхат ан-Нусрой», несмотря на то, что она включена во все резолюции и является по решению СБ ООН террористической организацией.

Не знаю, удовлетворил я Вас или нет, но просто хотел показать, насколько сложная ситуация и насколько важно в ней не гнаться за односторонними клише, а видеть всю картину целиком.

Вопрос: Вы говорили о новом механизме безопасности в регионе. Не могли бы Вы уточнить, будет ли это означать, что Совет Сотрудничества Арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) должен быть распущен, прежде чем его страны-члены смогут участвовать в новом соглашении? Каким Вы видите состав этого нового регионального порядка? Будут ли туда входить только страны по отдельности или ССАГПЗ может войти как блок?

С.В.Лавров: Насчет первого вопроса по механизму доверия и безопасности в Персидском заливе. Как я уже сказал, мы об этом говорим уже минимум 15 лет. На каждой нашей министерской встрече с коллегами из ССАГПЗ подчеркивали важность того, чтобы они рассмотрели эту инициативу, эту идею. Значительная часть членов Совета высказывалась конструктивно. Я надеюсь, что мы сможем в ближайшее время помочь этой организации начать разумный диалог вместе с Ираном. Конечно же, никто не предлагает, и М.Д.Зариф это подтвердил, распускать Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива.

Когда мы предлагали свою идею много-много лет назад, мы имели в виду ССАГПЗ и Иран при содействии внешних игроков. В качестве возможной конфигурации такого внешнего сопровождения мы называли «пятерку» постоянных членов Совета Безопасности ООН, Евросоюз, Лигу арабских государств, Организацию исламского сотрудничества. Если подобный процесс перейдет в практическую плоскость, главная роль будет принадлежать арабам и иранцам, которые, собственно говоря, являются главными и основными выгодополучателями от такого проекта.

Вопрос: Говоря о «границах» и необходимости их соблюдения, как это соотносится с тем, что в Ираке имеются Силы народной мобилизации, в Ливане есть «Хезболла», которая свободно перемещается из Ливана в Сирию, иранский корпус стражей исламской революции также присутствует в Сирии. Обеспокоены ли Вы, что что-то может пойти не так между израильтянами и иранцами в Сирии и Ливане? Я знаю, что Россия играет очень важную роль. Чувствуете ли Вы, что все может выйти из-под контроля? Есть ли механизм, который не позволит этому случиться?

С.В.Лавров: Знаете, к сожалению, отношения между Израилем и Ираном становятся все более острыми, и на то есть исторические причины. Мы не раз говорили, что не приемлем заявлений о том, что Израиль как сионистское образование должен быть уничтожен, стерт с лица земли. Считаю это абсолютно неверным путем к тому, чтобы продвигать собственные интересы. Точно также мы не согласны с тем, что предпринимаются попытки любую региональную проблему рассматривать через призму задачи борьбы с Ираном. Это наблюдается в Сирии, в Йемене и даже последнее развитие событий вокруг палестинской проблемы, включая объявление Вашингтоном своего решения признать Иерусалим как исключительно столицу Израиля, в значительной мере продиктовано тем же самым антииранским уклоном. И то, и другое рискует еще больше обострить ситуацию в регионе, которая и без того весьма и весьма плачевна.

Что касается конкретного инцидента с беспилотником и всем, что за этим последовало, М.Д.Зариф назвал это «gimmick» (трюком). Я не могу ничего сказать, потому что достаточных фактов представлено не было. В израильской и американской прессе, в социальных сетях сразу после этого инцидента шли споры о том, что же там на самом деле произошло, какой был беспилотник. Обращали внимание на то, что в социальных сетях был показан один вид беспилотника, затем на фотографии был другой вид. По-моему, самое главное (и мы говорили об этом, когда здесь был Премьер-министр Израиля Б.Нетаньяху), это не пытаться сразу какими-то недоказанными фактами делать политику. Для того, чтобы разбираться в инцидентах такого рода, есть согласованный всеми механизм. Я имею в виду две операции ООН: Силы ООН по наблюдению за разъединением на Голанских высотах (СООННР), и Орган по наблюдению за выполнением условий перемирия (ОНВУП). В мандате и того, и другого механизмов есть положения, которые наделяют их правом проводить расследование подобных инцидентов. Мне кажется, что было бы полезно, чтобы такие расследования произошли. Иначе мы будем по наклонной плоскости катиться по направлению, когда любой инцидент кем-то объявляется виной кого-то еще, а потом, без каких-либо разбирательств, начинаются события, ведущие к военным последствиям. Мы хотим, и мы об этом неоднократно говорили, чтобы наши израильские коллеги чувствовали себя в полной безопасности. Но для того, чтобы безопасность была взаимной, общерегиональной, а именно этого требуют все решения Совета Безопасности ООН, нужны диалоги, нужно разговаривать с прицелом на поиск общеприемлемых решений, отстаивать свои интересы таким образом, чтобы не игнорировать интересы других.

Это принцип неделимости безопасности, который мы продвигаем в Европе и в АТР. Я не вижу причин, по которым он не был бы применим и к региону Ближнего Востока и Севера Африки.

Вопрос: Конгресс сирийского национального диалога в Сочи действительно открыл много возможностей для сирийского урегулирования, особенно учитывая тот факт, что он собрал столько сирийцев в одном месте, а также с учетом поддержки мероприятия со стороны стран-гарантов Турции и Ирана. Как Вы считаете, располагает ли теперь ООН всеми средствами для запуска работы конституционной комиссии, создание которой стало центровой темой итоговой декларации КСНД?

С.В.Лавров: Ответ на этот вопрос содержится собственно в самой итоговой декларации КСНД. Там фиксируется согласие всех участников с двенадцатью основополагающими принципами государственного устройства Сирии. Эти принципы полностью опираются на международное право и Устав ООН. Там же фиксируется решение создать конституционную комиссию, адресуется просьба ООН оказать содействие в окончательном оформлении этого механизма с точки зрения состава (в ООН были переданы списки, они еще продолжают поступать), и с точки зрения того, как эта структура под названием Конституционный комитет будет работать (его правила, процедуры, полномочия, порядок работы). Все это подлежит согласованию между всеми сирийцами. ООН, как и предусмотрено в резолюции 2254, должна играть роль фасилитатора, содействующего этому процессу.

Но все шаги, которые должны быть предприняты для сирийского урегулирования – конституционная комиссия, последующее проведение выборов и все остальное должны соответствовать главному требованию резолюции 2254 СБ ООН: только сами сирийцы определяют свою собственную судьбу, и любые договоренности о конституции, выборах должны быть предметом обоюдного согласия Правительства и всего спектра оппозиции. Из этого мы исходим. Как я понимаю, и спецпосланник Генерального секретаря ООН по Сирии С.де Мистура, и присутствующий здесь его заместитель Р.Рамзи именно так же, как и мы, Иран и Турция, трактуют итоги сочинского Конгресса.

Вопрос: На Мюнхенской конференции Вы говорили о возможности появления нового механизма для Ближнего Востока, процесс создания которого сопряжен с большим количеством вызовов. Насколько оптимистично Вы настроены относительно этой идеи?

С.В.Лавров: Как я понимаю, Вы имеете в виду новый механизм для палестино-израильского урегулирования. Мы знаем, что Президент Государства Палестина М.Аббас активно продвигает эту идею после того, как палестинцы выразили свое отношение к решению Вашингтона по вопросу Иерусалима, которое было расценено как противоречащее всем имеющимся договоренностям, поскольку все главные вопросы окончательного статуса могут быть надежно и устойчиво решены только в контексте прямых переговоров. Президент М.Аббас касался этой инициативы, когда был в Москве и вел переговоры с Президентом В.В.Путиным. Он выступил за то, чтобы все-таки вернуть роль «квартета» и не создавать ситуации, когда кто-то один пытается узурпировать посреднические функции. Но он также сказал, что «квартет» должен быть усилен и расширен прежде всего за счет арабских государств. Это полностью соответствует той инициативе, которую Россия продвигает уже десять лет, чтобы «квартет» был пополнен представителем ЛАГ. Многие из прошлых заседаний «квартета» были организованы следующим образом: собиралась «четверка», потом, когда о чем-то договаривались, приглашались представители ЛАГ и их информировали. С самого начала я это считал не очень вежливым и правильным. Мы всегда выступали за то, чтобы представители ЛАГ непосредственно участвовали в выработке решений «квартета». Остальные наши партнеры с разной степенью от нейтрального до негативного отношения воспринимали это предложение. Пока его реализовать не удалось.

Новое развитие событий вокруг палестино-израильского урегулирования требует осмысления того, как международное сообщество будет пытаться сопровождать этот процесс, чтобы создать условия для прямых переговоров между Палестиной и Израилем. Другого пути, кроме как решить все вопросы через прямые переговоры, нет. Надо помогать создать условия для таких прямых переговоров.

Вопрос: Я курд, но никто не совершенен. XX век был очень жестоким для курдов на Ближнем Востоке. Мы пережили геноцид, этнические чистки, систематическое попрание нашего национального достоинства. Первая декада XXI века тоже не стала великой для нашего народа. Сейчас курды в Африне переживают ужасную агрессию Турции, второго форт-поста НАТО в регионе, в то время, как СБ ООН с момента его создания не уделила ни одного дня для обсуждения судьбы 40 млн. чел на Ближнем Востоке. Они тоже хотят достойно жить в мире, тоже имеют право на место под солнцем, чтобы их права соблюдались. Надеюсь, что ООН срочно призовет Турцию прекратить агрессию в Африне, перестать называть курдов террористами, а себя – ангелами и последователями Пророка Мухаммада. Международное сообщество только наблюдает, но ничего не делает в отношении того, что сейчас происходит в Курдистане.

С.В.Лавров: Я понимаю чувства, которые переполняют многих курдов. Но мы здесь для того, чтобы пытаться понять происходящее. Наверное, лозунги лучше сберечь для публичных мероприятий, где возбуждается общественное мнение, а здесь надо все-таки рассуждать, отталкиваясь от реальных событий. Мы многократно заявляли (это наша принципиальная позиция), что полностью поддерживаем законные устремления курдского народа жить в соответствии со своими традициями и обычаями, со своей многовековой и славной историей. Одновременно мы считаем неправильным, когда эти чаяния курдского народа кем-то используются в своих геополитических играх, которые не имеет ничего общего с интересами курдов и региональной безопасности.

Не хочу вдаваться в детали, но чтобы разрядить обстановку в Африне и не создавать поводов спекулировать на курдском факторе, очень давно между представителями российских ВКС и сирийского Правительства были контакты с курдами, которые там находятся. К сожалению, как Вы сказали, никто не совершенен. В той ситуации этот принцип тоже проявился. Мы сейчас наблюдаем попытку использовать курдов в игре, которая с их интересами ничего общего не имеет. Мы призываем всех, кто сейчас вовлечен в эти процессы, остановиться и все-таки начать договариваться на основе баланса интересов, а не на основе попыток кого-то переиграть, спекулируя на курдских устремлениях.

Россия. Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 19 февраля 2018 > № 2513371 Сергей Лавров


Россия. Германия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > mid.ru, 18 февраля 2018 > № 2500244 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности, Мюнхен, 17 февраля 2018 года

Уважаемые дамы и господа,

Коллеги,

Сегодня, когда международные отношения переживают эпоху кардинальных перемен, окончательно ниспровергая тезис о «конце истории», нам надо помнить о том, что происходило в не столь далеком прошлом. Как говорил великий русский историк В.О.Ключевский, история «наказывает за незнание уроков».

80 лет назад, в 1938 г., здесь, в Мюнхене, была заключена договоренность о разделе Чехословакии, которая стала прелюдией ко Второй мировой войне. Позднее, на Нюрнбергском процессе, обвиняемые руководители Третьего рейха в попытках оправдать Мюнхенский сговор заявляли, что его целью было «вытеснить Россию из Европы», как, в частности, говорил генерал-фельдмаршал В.Кейтель.

В трагедии Мюнхена отразились все болевые точки той эпохи. В их числе – вера в собственную исключительность, разобщенность и взаимная подозрительность, ставка на построение «санитарных кордонов» и буферных зон, неприкрытое вмешательство во внутренние дела других стран. Эти воспоминания особенно тревожны, если наложить их на реалии сегодняшнего дня, на попытки нечистоплотного искажения исторической правды о Второй мировой войне и предшествовавших ей событиях, реабилитации нацистов и их пособников. В некоторых странах Евросоюза законодательно ставят знак равенства между ними и освободителями Европы, сносят памятники победителям фашизма.

Казалось бы, опыт Второй мировой войны и последующего раскола континента в эпоху биполярного противостояния должен был навсегда привить народам Европы убеждение в безальтернативности построения «общеевропейского дома», без деления его жителей на «своих» и «чужих». Да и сам интеграционный проект Евросоюза уходит корнями в стремление отцов-основателей избежать рецидивов конфронтационной логики, не раз ввергавшей континент в катастрофы.

На протяжении многих лет после падения Берлинской стены и объединения Германии, в котором Россия сыграла решающую роль, мы стремились сделать максимум возможного для выстраивания в евроатлантическом регионе архитектуры равной и неделимой безопасности. Пошли на существенное сокращение своего военного потенциала на западных рубежах. Неизменно выступали за укрепление общеевропейских институтов, прежде всего ОБСЕ, за согласование договорно-правовых режимов в сфере европейской безопасности.

К сожалению, наши призывы к равноправному диалогу, реализации на практике принципа неделимости безопасности не хотели слышать.

Вопреки дававшимся нам в 1990-е гг. прошлого века заверениям, а этот факт был недавно в очередной раз подтвержден с опубликованием документов Национального архива США, НАТО продвигается на Восток. На наших границах наращиваются боевые группировки и развертывается военная инфраструктура альянса. Планомерно осваивается европейский театр военных действий. В Европе реализуются планы создания системы ПРО США, подрывающей стратегическую стабильность. Ведется целенаправленная пропаганда, воспитывающая у западной общественности враждебное отношение к России. В истеблишменте многих стран чуть ли не новым правилом политкорректности стало говорить о нашей стране «либо плохо, либо ничего».

Когда на Западе рассуждают о растущем влиянии России, подается это, по большей части, в отрицательном ключе. Не избежали такого подхода и авторы доклада, который был подготовлен к сегодняшней конференции. Хотел бы напомнить, когда наша страна была ослаблена и проходила период исторических испытаний, мы отовсюду слышали о заинтересованности в «сильной России», о том, что те или иные действия внерегиональных стран в российском соседстве и не только не направлены против наших интересов. Соответствующие обещания давались нам в отношении проекта ЕС «Восточное партнерство». Рассчитываем, что они будут выполнены и что попытки направить этот проект в русофобское русло будут пресекаться Брюсселем. Рассматривать ситуацию в Европе через призму «игры с нулевой суммой» крайне опасно.

Перед нашими глазами – один из результатов: пораженная внутренним конфликтом Украина, которую в свое время, кстати, в контексте подготовки соглашения об ассоциации с Евросоюзом ультимативно поставили перед фальшивым выбором - или с Западом, или с Россией. Печально, что Евросоюз, выступив впоследствии гарантом соглашения между Правительством Украины и оппозицией 21 февраля 2014 г., оказался бессилен настоять на его выполнении, фактически поддержав антиконституционный государственный переворот. Сегодня страна с огромным жизненным потенциалом и талантливым народом низведена до состояния неспособности самостоятельно управляться. Россия как никто другой заинтересована в разрешении внутриукраинского кризиса. Правовые рамки готовы – это Минский «Комплекс мер», разработанный Россией, Германией, Украиной, Францией с участием Донецка и Луганска и утвержденный СБ ООН. Надо его неукоснительно выполнять. Однако пока соответствующие усилия в Контактной группе и «нормандском формате» откровенно саботируются Киевом, где на официальном уровне заговорили о военном сценарии. Уверен, в ЕС понимают всю опасность такого разворота.

К сожалению, продолжаются попытки заставить страны общего соседства России и ЕС, будь то на пространстве СНГ или на Балканах, сделать выбор - на Запад или на Восток. В германской «Ди Вельт» на днях появилась статья под заголовком «ЕС или Путин – кому достанутся Западные Балканы». И это далеко не единичный случай обработки общественного мнения в духе философии «свой-чужой».

Отказ от коллективных механизмов сотрудничества Россия-ЕС, таких, как саммиты, постоянный совет партнерства, отраслевые диалоги, ставка на инструменты давления не сделали наш континент более безопасным. Напротив, в Европе зримо увеличивается конфликтный потенциал, множится число проблем и кризисов внутри и по периметру.

События на Ближнем Востоке и Севере Африки показали, что навязанный из-за океана курс на смену неугодных режимов и насаждение извне моделей развития не только ведет к хаосу в обширных регионах, но и бумерангом оборачивается импортом в Европу реальных угроз, в числе которых, прежде всего, всплеск международного терроризма, огромные волны нелегальной миграции и все что с этим связано.

Всё сказанное выше необходимо учитывать для понимания генезиса нынешнего состояния отношений России и Европейского союза. В их развитие на взаимовыгодной основе руководством нашей страны вложено немало сил и политического капитала. Однако задача выстраивания подлинно стратегического партнерства, надежной и устойчивой системы связей, гарантирующей повышение совместной конкурентоспособности России и ЕС, остается нереализованной. Не по нашей вине.

На мой взгляд, за минувшие десятилетия ЕС так и не смог найти «золотую середину» в отношениях с нашей страной. В 1990-е гг. прошлого века доминировало представление о России как о «подмастерье», которого надо методично, невзирая на возражения, обучать по западным стандартам. Ныне в ходу иррациональный миф о «всемогущей российской угрозе», следы которой пытаются найти повсюду – от «брекзита» до каталонского референдума. Оба стереотипа глубоко ошибочны и говорят лишь о нехватке здравомыслия и понимания нашей страны. Отмечаем, что в ЕС растет число тех, кто испытывает дискомфорт в связи с аномальной ситуацией, сложившейся в наших отношениях. Авторитетные эксперты открыто признают, что за демонстрацию видимости единства на российском треке Евросоюз вынужден расплачиваться «дипломатическим параличом».

Россия своих подходов к сотрудничеству с ЕС не меняла. Хотели бы видеть его сплоченным, опирающимся на коренные интересы стран-членов. Они сами должны определять, как развивать свои экономики и внешнеэкономические связи. Например, как обеспечивать свои потребности в энергоносителях – с прагматичных, коммерческих позиций или под влиянием политико-идеологических соображений.

Исходим из того, что Евросоюз способен играть деятельную, ответственную и, подчеркну, самостоятельную роль в международных делах. Обратил внимание на интервью В.Ишингера газете «Бильд», в котором наш уважаемый председатель говорит о необходимости повышения внешнеполитического профиля ЕС. Считаем, в частности, востребованной его идею о необходимости взаимодействия России, ЕС, США и Китая в поддержку создания на Ближнем Востоке архитектуры безопасности. Аналогичный подход вполне применим и к Персидскому заливу.

В интересах России – иметь своим соседом крепкий, предсказуемый Европейский союз, способный выступать ответственным участником международной жизни в полицентричном мире, который на наших глазах становится реальностью.

Пора перестать пытаться плыть против течения истории и начать всем вместе работать над обновлением системы международных отношений на справедливых началах с опорой на центральную координирующую роль ООН, закрепленную в ее Уставе. Россия открыта равноправному, взаимоуважительному, основанному на балансе интересов партнерству с ЕС в целях поиска эффективных ответов на вызовы сегодняшнего дня. На таких же принципах готовы выстраивать наши отношения с США и всеми другими странами.

Важно правильно распорядиться потенциалом сотрудничества России и ЕС во имя формирования от Атлантики до Тихого океана общего пространства мира, равной и неделимой безопасности, взаимовыгодного экономического развития. В стратегическом плане хотел бы также привлечь внимание к инициативе Президента России В.В.Путина о продвижении большого евразийского проекта, в рамках которого сопрягались бы усилия участников интеграционных структур на пространстве СНГ, ШОС, АСЕАН. Не вижу причин, по которым Евросоюз не мог бы подключиться к этой работе, начав, например, с установления профессиональных контактов с ЕАЭС. Надеюсь, это время не за горами.

Вопрос (перевод с английского): Хотел бы узнать, какова Ваша реакция на опубликованную вчера в США информацию относительно того, что ежемесячно из денег российских налогоплательщиков 1,25 миллионов долларов тратились на попытки повлиять на американские выборы. Как Вы считаете, окупились ли вложения?

С.В.Лавров: У меня нет никакой реакции, потому что публиковать можно, что угодно. Мы видим, как множатся обвинения, утверждения, заявления. Но я также читал заявления Д.Манфры, помощника руководителя Министерства внутренней безопасности США (Homeland security), которая опровергла сообщения о том, что будто бы какая-либо страна оказала влияние на результаты выборов. То же самое совсем недавно либо здесь, либо в одной из соседних столиц сказал, как я понимаю, Вице-президент США М.Пенс. Поэтому пока мы не увидим фактов, все остальное будет трепотней. Извините за не очень дипломатичное выражение.

Вопрос (перевод с английского): Вы утверждаете, что ЕС ставит страны, участвующие в «Восточном партнёрстве», перед выбором- либо быть с Россией, либо с ЕС. Согласны ли Вы, если посмотреть на факты, что у нас разный уровень отношений с этими шестью странами? Азербайджан и Белоруссия не хотят подписывать с нами всеобъемлющее соглашение. Армения под вашим давлением приносит в жертву членство в «Восточном партнерстве» в пользу Таможенного союза, и нам приходится соглашаться на более низкий по уровню договор. Три другие страны решили также отказаться от всеобъемлющего подхода. Согласны ли Вы, что мы всего лишь идем навстречу их пожеланиям и ничего не навязываем? В конце концов, если кто-то не подписывает с нами соглашение, мы не отправляем к ним танки.

С.В.Лавров: Примерно так придумывается российская «угроза». Вы начали свой вопрос с утверждения о том, будто бы я сказал, что «Восточное партнёрство» используется для того, чтобы «оторвать» эти страны от России. Я сказал, что когда формировалось «Восточное партнерство», нас заверяли, что оно не будет направлено против России. Я выразил надежду, что эти заявления будут выполнены, так как некоторые из стран, о которых Вы упомянули, хотели бы, чтобы именно таким образом «Восточное партнерство» использовалось. Вот и все.

Вопрос (перевод с английского): Вы упомянули о моей статье в газете «Бильд» о сотрудничестве России, США и других стран на Ближнем Востоке. С российской точки зрения, что нужно для того, чтобы более систематизированно организовать своего рода архитектуру безопасности в регионе, где такое большое количество кризисов? Что для этого потребуется?

С.В.Лавров: Признать, что у всех стран региона есть там легитимные интересы - у Ирака, Египта, Алжира, Саудовской Аравии, других стран Персидского залива, включая Иран, и не подходить к этим проблемам исключительно с точки зрения геополитических игр – либо Запад против России, либо Запад против Ирана, либо все хотят быть вместе с Турцией, но при том, чтобы она вела себя иначе.

Конечно, к этим проблемам нельзя подходить с другой, еще более опасной «развилкой» (имею в виду противоречия внутри исламского мира) и пытаться решать проблемы региона через нагнетание противоречий между суннитами и шиитами. Я считаю это смертельно опасным.

Группа людей, о которых упомянул Вольфганг в своем интервью, представляющих США, Россию, ЕС, Китай - это, наверное, комбинация внешних игроков, которые в той или иной степени имеют влияние на все стороны. Кто-то говорит с одной группой протагонистов, кто-то - с другими участниками этой драмы. Если еще добавить руководство ЛАГ, то все вместе они действительно представляют внешний механизм, способный повлиять на ситуацию «на земле». Если бы удалось к этому прийти, то, я думаю, могли бы быть выработаны предложения, которые в значительной степени опирались бы на опыт Совещаний по безопасности и сотрудничеству в Европе, на опыт Хельсинкского процесса. Тут ничего не надо выдумывать - это меры доверия, военная транспарентность, приглашение на учения, брифинги и многое другое. Начинать с этого, по-моему, не очень сложно. Но главное сейчас убедить антагонистов в том, что внешние игроки не будут поддерживать конфликты по линии этнического или конфессионального разлома. Мы будем готовы к такого рода контактам в любое время.

Вопрос (перевод с английского): В своем выступлении Вы упомянули о тенденциях в Европе, связанных со своего рода ревизией нацизма. Могли бы пояснить, что Вы имели в виду? О ком Вы говорили?

С.В.Лавров: Я имею в виду то, что пособники нацистских преступников, которые были осуждены Нюренбергским трибуналом, продолжают чествоваться в целом ряде стран, в том числе в ЕС. Мы знаем о том, что в некоторых странах на севере Евросоюза проходят марши в честь неонацистов. Мы знаем о том, что даже неонацистская символика активно используется, в частности, на Украине - эмблема батальона «Азов» однозначно совпадает с символами СС. Дело не только в эмблемах и символах, хотя факельные шествия – это во многом символично, и, я думаю, что многие в Европе еще помнят, с чем это сопряжено. Но сама манера поведения - изничтожение всего нерадикального, требования украинизации всех сфер жизни, требования в отношении национальных меньшинств запретить по сути дела обучать детей на своем языке, запрет неугодных СМИ, нападения на православные храмы Русской православной церкви и многое другое – это, в общем-то, отличительные черты радикал-националистов во многом с неонацистским оттенком. Вот, собственно и все. Я думаю, что все присутствующие здесь следят за развитием событий в Европе и прекрасно знают, о чем идет речь.

?

Россия. Германия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > mid.ru, 18 февраля 2018 > № 2500244 Сергей Лавров


Россия > Образование, наука > kremlin.ru, 8 февраля 2018 > № 2494142 Владимир Путин

Заседание Совета по науке и образованию.

Президент провёл в Новосибирске заседание Совета по науке и образованию.

Обсуждались основные задачи и перспективы развития отрасли, ключевые направления международного научно-технического сотрудничества.

* * *

Стенографический отчёт о заседании Совета по науке и образованию

В.Путин: Добрый день,уважаемые коллеги!

Я всех вас, вообще всех российских исследователей, учёных хочу поздравить с праздником – Днём российской науки. Хочу пожелать вам творческих успехов, всего самого доброго, здоровья, благополучия.

Сегодня предлагаю предметно обсудить дальнейшие шаги по укреплению научного потенциала России. Для будущего страны этот вопрос, безусловно, является принципиально важным, жизненно важным.

В мире происходят кардинальные технологические перемены. По своему масштабу они сопоставимы с эпохами промышленных революций и научных открытий, которые радикально меняли уклад жизни людей на нашей планете.

Очевидно, что сейчас лидером станет тот, кто будет обладать собственными технологиями, знаниями, компетенциями. Они становятся важнейшим ресурсом развития, обеспечивают суверенитет страны без всякого преувеличения.

В науке, как в других областях, мы должны добиться настоящего прорыва. Нужно раз и навсегда отказаться от поддержки неэффективности, от устаревших, отживших подходов в организации научной деятельности. И, безусловно, страна ждёт от науки новых решений, которые могут изменить качество жизни людей, придать мощную динамику развитию России.

Именно такие задачи были поставлены в Стратегии научно-технологического развития. И на это должны быть нацелены проекты научных институтов, программы НИОКРов, министерств, ведомств.

Содействие должны получать сильнейшие учёные и исследовательские коллективы. При этом ключевой принцип государственной поддержки – это конкретный, практический результат, создание глобально конкурентоспособных продуктов и прорывных технологий.

Уже сегодня наши учёные помогают отечественным компаниям, помогают добиваться успеха в технологической гонке, в том числе в области обработки и передачи больших данных.

Взаимодействие науки и бизнеса должно стать ключевым условием реализации программы цифровой экономики. На основе передовых решений предстоит на качественно новом уровне организовать деятельность государственных и социальных учреждений, транспорта и управления городами, занять лидирующие позиции в сфере разработки и применения систем искусственного интеллекта.

Далее: отечественные учёные сделали значительный шаг вперёд в таких относительно новых для нас междисциплинарных областях, как наука о жизни, где исследования ведутся на стыке биологии, химии, генетики, медицины, биоинформатики, физики.

Предложены новые технологические диагностики и лечения сердечно-сосудистых заболеваний. Серьёзные успехи достигнуты в регенеративной медицине. Речь об инновационных разработках, которые позволяют спасти людей с практически полным повреждением кожи, например, вернуться к нормальной, полноценной жизни тем, кто пережил тяжёлую травму мозга или инсульт, с меньшими рисками проводить замены сердечных клапанов.

Считаю, что накопленный интеллектуальный, научный потенциал позволяет организовать в России масштабные геномные исследования. И прошу в короткие сроки разработать соответствующую программу, предусмотреть механизмы поддержки сильных коллективов, формирования передовой инфраструктуры и подготовки кадров. Только что мы с представителями Сибирского отделения Академии наук подробно об этом говорили.

И в генетике, и в других областях надо шире использовать так называемый конвергентный подход, природоподобные технологии. На этой базе мы сможем создавать новые лекарства и методы лечения тяжёлых заболеваний, новую энергетику, основанную на технологиях максимально бережного отношения к ресурсам. Хотел бы услышать, безусловно, ваши предложения на этот счёт.

Уважаемые коллеги!

Качественные изменения в российской науке за последние годы произошли, безусловно, не сами по себе, они стали результатом колоссальной работы государства и учёного сообщества.

За 17 лет в реальном выражении финансирование науки возросло в 3,7 раза. В действующих ценах – намного больше, [финансирование] гражданской науки выросло в 23,6 раза.

Серьёзные инвестиции были направлены на развитие вузов и исследовательской инфраструктуры. Доля оборудования не старше 5 лет в большинстве ведущих университетов сегодня составляет 65–85 процентов. Конечно, этого недостаточно. И сегодня мы тоже с коллегами говорили, нужно развивать эту базу, причём развивать и в регионах Российской Федерации, там, где наука развита и где имеются перспективы её эффективного использования.

Новые перспективы появились у молодых исследователей. Речь о выполнении собственных долгосрочных проектов, о работе в лабораториях мирового уровня. Их возглавляют учёные, которые имеют опыт работы в ведущих научных центрах мира и определяют повестку мировой науки. Среди них немало наших выдающихся соотечественников.

При этом подчеркну: если мы хотим быть лидерами, углублять глобальную конкурентоспособность российской науки – нам, безусловно, надо идти дальше.

На каких направлениях считаю необходимым сосредоточить наши усилия и внимание?

Первое: следует продолжить развитие исследовательской инфраструктуры, о чём только что было сказано, в том числе установок класса «мегасайенс». Сейчас они уже действуют в Гатчине, Дубне, Троицке, Нижнем Новгороде и здесь, в Новосибирске, в Институте имени Г.И.Будкера.

Такая инфраструктура должна стать основой для реализации масштабных исследовательских программ, центром научного сотрудничества для всего евразийского пространства.

Продолжим работу и в рамках крупнейших международных проектов, таких как Большой адронный коллайдер в Швейцарии, экспериментальный термоядерный реактор ИТЭР во Франции, лазер на свободных электронах в Германии.

Напомню, Россия, как участник, имеет права на полученные в рамках таких проектов интеллектуальные результаты. И мы должны думать, как эффективно использовать их в интересах развития страны, экономики, социальной сферы.

Ещё раз вернусь к только что состоявшемуся разговору с коллегами из Сибирского отделения Академии наук. Это всё очень хорошо, что я перечислил. И мы, безусловно, приняли активное участие в подготовке этих центров. Мы сейчас там работаем и работаем успешно. Но нам нужно создавать такие собственные центры. Коллеги высказали предложение один из них сделать в Новосибирске, в Сибирском отделении. Я считаю, что это очень правильно. Обязательно над этим подумаем и реализуем этот проект.

Второе: особое внимание нужно и дальше уделять поддержке и продвижению талантливых молодых учёных. У всех, кто показывает успешные результаты, должны быть возможности строить в России исследовательскую карьеру, реализовывать крупные научные проекты, иметь долгосрочный горизонт планирования своей деятельности.

Главное, путь в науку для одарённых ребят должен начинаться уже со школьной скамьи. Вот почему мы приняли решение о создании на базе центра «Сириус» международного научно-технологического кластера. В его работе уже готовы принимать участие известные российские компании. И ни в коем случае нельзя забывать то, что уже сделано. Нельзя забывать наши известные и зарекомендовавшие себя ещё с советских времён центры и вновь создаваемые центры, такие как в последнее время созданы в Москве.

Третье: надо и дальше расширять взаимодействие с другими странами, повышать открытость нашей науки. Высокую эффективность показала программа мегагрантов. И надо предложить такие инструменты, которые позволят не только привлекать выдающихся учёных в качестве руководителей лабораторий, но и формировать в России мощные международные исследовательские коллективы.

Надо сказать, что сами мегагрантники, как мы их называем, сами исследователи, которые в рамках этих проектов приехали, предлагают нам такие проекты. Очень хорошие предложения, они фактически уже обеспечены финансированием, нужно только грамотно организовать эту работу.

Подчеркну, и известные учёные, и молодые исследователи должны видеть, что в России работать интересно. Здесь ставятся масштабные цели, отвечающие вызовам времени, и созданы для этого все условия, условия для того, чтобы добиться прорыва, решать задачи, которые стоят сегодня перед нашей страной.

Пожалуйста, слово Михаилу Валентиновичу Ковальчуку.

М.Ковальчук: Спасибо большое.

Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Мы сегодня обсуждаем вопрос обеспечения независимости и глобальной конкурентоспособности страны и конкурентоспособности российской науки как важнейшего фактора достижения этих целей.

Уровень развития науки в стране определяют три составляющие: идеи, кадры и исследовательская инфраструктура, о которой, Владимир Владимирович, сейчас Вы упомянули.

В современном мире базовым, якорным, компонентом обеспечения идентичности и устойчивости научной сферы является наличие высокоразвитой национальной инфраструктуры исследований и разработок. Эта составляющая в значительной мере определяет развитие двух других упомянутых компонентов – идеи и кадры.

Эта инфраструктура в сегодняшнем виде появилась в обеспечение атомного проекта. И, начиная с атомного проекта, развитие инфраструктуры науки характеризуется следующими двумя особенностями: возникая как чисто исследовательская, она превратилась в технологическую, став важнейшим технологическим инструментом современной индустрии.

На заре рождения атомного проекта сначала это была наработка изотопов, скажем, плутония или других элементов, это уже была технология, а сегодня, это поразительная вещь, но синхротронный центр, который есть здесь, в Новосибирске, и в Курчатовском институте, они становятся основой, скажем, для производства лекарств. Чтобы сделать лекарство, надо знать атомарную структуру. Сегодня 100 процентов структур расшифровываются на синхротронном излучении. Хотя полтора-два десятка лет очень много было скепсиса по этому поводу, но по факту сегодня так. То есть производство лекарств полностью определяется уровнем развития синхротронного излучения и понимания атомарной структуры.

И вторая вещь – это ядерная медицина, которая у всех на слуху. Ядерная медицина, её основа – это есть ускорители, изотопы, то есть всё то, что лежит в основе этой «мегасайенс».

И что крайне важно? Эта структура сначала была создана для обслуживания (она съедала две трети денег, сложная инфраструктура), но обслуживала 15 процентов научного сообщества – ядерная физика, элементарные частицы, ускорители. Сегодня произошла конверсия. Сегодня эти мегаустановки востребованы всем научным сообществом. Вот Владимир Владимирович говорил о физиках, химиках, биологах, науках о земле – всем нужна эта установка. Её создание – это и есть обслуживание всей научной сферы сегодняшнего дня.

И я хочу подчеркнуть, что российские и советские учёные внесли огромный вклад в развитие инфраструктуры мировой науки. Достаточно сказать, что крупнейший международный проект ИТЭР, который в 2006 году Вы запустили, подписав с Шираком в Париже это соглашение, Владимир Владимирович, базируется на идеях советских физиков. Там создаётся токамак, это советское слово, – тороидальная камера с магнитными катушками.

И, что очень важно, в Институте ядерной физики в Новосибирске ровно 55 лет назад был запущен первый в мире ускоритель на встречных пучках, явившийся прообразом адронного коллайдера. Сегодня все коллайдеры мира используют этот принцип, который был здесь реализован Будкером 55 лет назад. Способность разрабатывать, создавать и использовать такого рода установки стала одним из важнейших показателей научно-технологического развития страны. Любое государство, встающее на путь технологического развития, заводит у себя эту установку, чтобы продемонстрировать, что она её может иметь. А страны, которые разрабатывают и создают эти приборы, образуют элитный клуб, в котором Россия всегда занимала ведущее место.

Но человеческая цивилизация, достигнув сегодня, бесспорно, высочайшего уровня развития, заплатила за это высокую ресурсную, прежде всего энергетическую, цену, по сути, приведя мир на грань ресурсного кризиса.

История развития науки, прежде всего физики, показывает, что конечным результатом исследования свойств материи было открытие и использование всё более эффективных видов энергии: термодинамика, энергия пара, паровая машина, электродинамика, электроэнергия, электрогенератор, электродвигатель, физика атома, ядерная энергия, термоядерная энергия и так далее.

Что очень важно, в ходе этих процессов эффективность генерации от угля к атому выросла более чем в 3 миллиона раз. То есть из килограмма угля и килограмма урана мы извлекаем в 3 миллиона раз больше энергии. Но что очень важно: потребление росло быстрее, чем генерация, в результате цивилизация всё равно приближается к ресурсному кризису. Это означает, что повышения эффективности генерации недостаточно, нужны революционные изменения в технологиях использования, потребления энергии.

Я проиллюстрирую это утверждение примером. Очень простая вещь. У каждого в кармане есть смартфон. На обработку и распознавание одного простого речевого запроса, отправленного с персонального смартфона, затрачивается в среднем энергия достаточная, чтобы вскипятить литр воды. Вот мы, нажимая кнопку, должны об этом задуматься.

И вторая вещь, очень важная. Приведу пример, связанный с решением важнейшей задачи – формирования цифровой экономики. Мы, говоря о цифровой экономике как о важнейшем прорыве (что действительно так), должны понимать, что, по данным Международного энергетического агентства, в ближайшие годы доля потребления энергии сетевой инфокоммуникационной сферы (только сети, а конечные устройства – пользовательское сетевое оборудование, коммуникации, Wi-Fi) без производственной вычислительной информационной инфраструктуры превысит треть мирового производства электроэнергии.

Когда мы говорим с вами про цифровую экономику, мы должны понимать, что если мы не развиваем энергетику соответствующим образом, у нас не будет цифровой экономики. Это создаёт в ближайшей перспективе серьёзные энергоресурсные ограничения для формирования цифровой экономики. При этом природа не знает ресурсных кризисов и энергетического голода. Объяснение этого в чрезвычайно высокой энергоэффективности природных объектов.

Я повторю пример, который я уже очень много раз приводил. Человеческий мозг, фактически создавший уникальную цивилизацию на Земле, потребляет 30 ватт, а современный супер-ЭВМ – десятки мегаватт. При этом эффективность всех компьютеров мира далеко не достигает эффективности мозга среднестатистического человека.

Таким образом, для решения проблемы устойчивого энергообеспечения человечества необходим переход к технологиям, основанным на принципах функционирования живой природы – природоподобным технологиям. Именно такие технологии должны лечь в основу принципиально новой технологической базы экономики страны.

Владимир Владимирович, я позволю привести цитату из Вашего выступления на 70-й сессии Генеральной Ассамблеи Организации Объединённых Наций, когда обсуждался Киотский протокол. Вы сказали, что мы поддерживаем Киотский протокол, но это лишь частичное решение цивилизационной проблемы. Речь должна идти о внедрении принципиально новых природоподобных технологий, которые не наносят урон окружающему миру, а существуют с ним в гармонии и позволят восстановить нарушенный человеком баланс между биосферой и техносферой. Это действительно вызов планетарного масштаба.

Я хотел бы сказать, что в настоящее время уже получен целый ряд технологически значимых результатов, как в области генерации энергии, так и в сфере её потребления. Например, разработаны технологии получения электрической энергии на основе метаболических процессов живых организмов. Это так называемые биотопливные элементы – БТЭ, которые могут применяться, в частности, для питания микросенсоров биологической природы и имплантируемых медицинских устройств.

И второе направление – это технологии потребления. Развиваются активно технологии аппаратной, я подчеркну, не программной, а аппаратной реализации искусственных нейроморфных сетей для вычислительных устройств, работающих на принципах человеческого мозга и, как следствие, потребляющих энергии существенно меньше. Следует отметить, что эти исследования и разработки во всех этих направлениях активно и системно ведутся во многих странах мира.

Я хотел бы сказать, что сегодня в области исследования процессов живой природы и создания природоподобных технологий мы находимся на мировом уровне. И это, так сказать, косвенно показывает взрывной рост публикаций, в первую очередь в области живых систем, отечественных учёных. Это действительно объективный показатель развития.

Теперь для достижения научно-технологического прорыва и закрепления наших лидирующих позиций в стратегической перспективе надо в ближайшие пять-семь лет совершить новый шаг в исследовании природных процессов, прежде всего процессов жизнедеятельности живой природы. И я бы хотел сказать, что для этого необходимо создать ряд качественно новых экспериментальных установок, позволяющих непосредственно напрямую исследовать не только структуру объектов живой природы, но и процессы их функционирования.

Я отвлекусь и буквально скажу два слова. Представьте себе, что мы делали до сегодняшнего дня. Мы берём объект, неважно, готовый материал, будь то минерал или же предмет живой природы. Дальше мы на синхротронном излучении, на рентгене, смотрим картину дифракции, изучаем расположение атомов, и затем мы, зная атомарную структуру и свойства, эмпирически подбираем технологический процесс, который позволит нам создать этот материал с заданными свойствами.

Но представьте себе, ведь эти атомы, которые мы сегодня фиксируем в конечных положениях, пришли туда либо когда-то давно в результате «большого взрыва», либо в результате конкретных химических реакций. И если мы могли бы подсмотреть у природы, как идут эти реакции, как двигаются атомы в процессе, то мы бы могли подсмотреть у природы, как она создаёт эти материалы, а значит, перевести наши технологические возможности на качественно новый уровень. В общем, движение – ключ к пониманию функций. И эти новые исследовательские установки, с одной стороны, позволят увидеть нам эту часть временным разрешением, что происходит в живой природе, а с другой стороны, я хочу сказать, что они сегодня являются метрологическими установками.

Вот смотрите, когда у нас была макромеханика, мы делали механические детали: мы сделали чертёж, изготовили детали, могли линейкой, микрометром, штангенциркулем проверить соответствие детали чертежу. Перешли к микроэлектронике – уже линейка не работает, мы могли оптически это делать. А сегодня, когда мы на атомарном уровне создаём нанотехнологические материалы, мы точно так же должны это контролировать. Это можно сделать только с помощью синхротронного излучения нейтронов.

Поэтому эти установки являются частью обеспечения технологической независимости. Потому что если даже вы купили технологию и делаете что-то, а потом я поменял в технологии что-то, а вам не сказал, если вы этого не видите, вы вылетаете с рынка. Поэтому даже небогатые страны, например такие, как Испания, независимо от европейских центров строят свои национальные фасилити.

И при создании в таких установках необходимо в полной мере использовать результаты, полученные в ходе участия России в качестве одного из ключевых партнёров в крупнейших международных проектах. В первую очередь это XFEL – лазер на свободных электронах в Германии, о котором, Владимир Владимирович, Вы говорили, Европейский центр синхротронного излучения, ИТЭР и так далее.

В результате реализации этих проектов Россия (такого не было никогда) стала полноправным совладельцем уникальных знаний, самых передовых технологий, технической и проектной документации. Фактически мы с лучшим набором учёных мира создали эти лучшие в мире приборы (XFEL, ESRF), и сегодня мы являемся совладельцами, участниками создания этой лучшей в мире интеллектуальной собственности. И фактически всё это может стать сегодня вкладом в создание новой национальной исследовательской технологической структуры.

За последние годы после принятия важнейших государственных решений была начата проработка ряда крупнейших международных инфраструктурных проектов на территории страны. Вы упомянули несколько центров. Я просто хочу сказать, что таких проектов шесть. Два проекта – НИКА в Дубне и реактор ПИК в Гатчине – идут полным ходом. НИКА близка к завершению. А есть ещё четыре проекта. Один – это ИГНИТОР, это новый токамак, российско-итальянский проект, по которому, Владимир Владимирович, во время Вашего визита в Италию было подписано это соглашение. Он двигается полным ходом. Теперь четвёртое поколение синхротронного источника. И два проекта. Один – это мощные лазеры, бывший институт Александра Михайловича, институт Панченко, – это одна вещь. И создание новых ускорительных установок на базе Новосибирска, о чём Вы сейчас сказали.

Я хотел бы сказать, что очень важны два прибора, которые обеспечивают решение указанной задачи. Это Международный центр нейтронных исследований на базе реактора ПИК и специализированный источник синхротронного излучения четвёртого поколения – ИССИ-4 в Протвино.

Первый находится в завершающей стадии. По своим параметрам реактор ПИК превосходит все действующие исследовательские реакторы. ИССИ-4 – это четвёртое поколение синхротрона, это принципиально новый исследовательско-технологический инструмент. Вот создание этой установки будет осуществляться в широкой международной кооперации. С одной стороны, это интеллектуальная собственность, которая принадлежит нам, она сейчас адаптируется к нашим возможностям.

И вторая важная вещь. В Протвино находится Институт физики высоких энергий имени Логунова. Там есть самый мощный в стране и третий в мире ускоритель протонов, и там был построен наш коллайдер. Там существует 20-километровый тоннель, подведена энергия, прямой кабель от Смоленской атомной станции. То есть там есть уникальная инфраструктура, где строился наш ЦЕРН, который был заморожен в 90-х годах. Поэтому, возможно, мы сейчас рассматриваем ситуацию, как можно использовать эту инфраструктуру, и вместе с готовой документацией от XFEL и ESRF мы можем в короткий срок, пять – семь лет, построить вот эту уникальную, лучшую в мире установку вместе с нашими коллегами.

Мы подписали накануне, два дня назад, документ вместе с руководством XFEL и ESRF, в котором полностью сформулировали наш совместный интерес к созданию такой установки и в полной кооперации на эту тему.

Создаваемая уникальная научно-исследовательская инфраструктура призвана стать центром концентрации и наращивания интеллектуального потенциала нации. На базе создаваемой исследовательско-технологической инфраструктуры могут быть и должны быть сформированы международные и научно-образовательные мегакластеры. Они стали бы центрами притяжения для талантливой молодёжи из России, стран ближнего и дальнего зарубежья, российских и иностранных учёных и специалистов. Это приведёт к ещё большему увеличению количества обучающихся в России иностранных студентов и аспирантов. Фактически были бы созданы условия для притока знаний и технологий с глобальных рынков. В деятельность по созданию и использованию указанных комплексов должны быть широко вовлечены федеральные и национальные исследовательские университеты, институты Российской академии наук, другие научные и научно-производственные структуры.

Необходимо было бы также выработать комплекс мер, которые бы обеспечили решение этих задач и включали, в частности, создание и развитие национальной системы междисциплинарного образования, о котором Вы говорили в самом начале, и укрепление уже существующих механизмов привлечения зарубежных и отечественных учёных и специалистов. И в этом смысле создаваемая уникальная исследовательско-технологическая инфраструктура даст возможность подсмотреть, как, в ходе каких процессов природа создаёт свои материалы и объекты, и в конечном итоге позволит перевести наши технологии на принципиально новый уровень и обеспечит лидирующие позиции страны.

Спасибо большое.

В.Путин: Спасибо большое.

Михаил Валентинович, Вы сказали, что у всех смартфоны есть, а у меня нет смартфона. И у Вас нет. Видите? А ведь у всех есть.

И по поводу кипячения воды. Если она чистая, её кипятить не надо. Но нам, наверное, Ольга Анатольевна расскажет об этом.

Александр Михайлович, пожалуйста.

А.Сергеев: Уважаемый Владимир Владимирович, уважаемые коллеги, позвольте мне поделиться некоторыми мыслями относительно вопросов повышения глобальной конкурентоспособности нашей науки в условиях интернационализации научной деятельности.

Вообще мы с вами понимаем, что научная деятельность, конечно, всё больше и больше интернационализируется, и есть много причин, почему так происходит. Конечно, имеет место синергия мозгов, когда складываются усилия учёных разных стран. Иногда просто нужно, действительно, привлечь средства и финансовые ресурсы разных стран, для того чтобы построить какую-то машину, которую каждая страна в одиночку не может себе позволить.

Наконец, есть вопрос, связанный с тем, что есть глобальные вызовы, а отвечать на глобальные вызовы, естественно, можно с помощью ответов, которые являются универсальными. Здесь объединение усилий, конечно, тоже очень важно. Поэтому, действительно, интернационализация имеет место, и мы при этом должны отдавать себе отчёт в том, что, участвуя в этой интернационализации, мы должны позаботиться о том, чтобы в этом процессе суммарный поток интеллекта был всё-таки в нашу сторону. К сожалению, ситуация, которая у меня сейчас сложилась, не такая. В общем-то, если оперировать с неким суммарным интеллектом нации, он всё-таки у нас в среднем у страны утекает. Поэтому нам обязательно нужны работающие инструменты, для того чтобы этот поток развернуть к нам.

Какие это могут быть инструменты? Конечно, безусловно, нужно поддержать прекрасную программу, которую Андрей Александрович в своё время начал, – программа создания новых лабораторий под руководством ведущих учёных. Она прекрасно работает, её надо расширять, и это правильно.

Но, с другой стороны, конечно, мы не угонимся ни за Соединёнными Штатами, ни Китаем в плане привлечения учёных. У них действительно больше средств, поэтому этот инструмент явно недостаточен.

Второй очень важный инструмент, Михаил Валентинович о нём сегодня говорил, что учёные едут не потому, что им просто платят в какой-то стране больше, а едут за интерес. Вот им интересно работать на установке, которая уникальна в мире. Конечно, учёный приедет сам. И чем больше таких установок класса «мегасайенс» мы создаём, тем больше мы обеспечим приток интеллекта к нам и можем таким образом пытаться развернуть тот вектор, который пока у нас идёт наружу.

Наверное, дело не только в установках такого мегакласса. Понимаете, мне кажется, что мы и на существующих экспериментальных установках, интересных, уникальных, могли бы то же самое осуществлять, просто если мы правильно выстроим структуру этого проекта так, чтобы там могли эффективно участвовать зарубежные учёные.

Мне кажется, что у нас в стране надо принять закон о создании международных научных организаций. Ведь зарубежные страны привыкли работать таким образом. Если они готовы внести какие-то средства, им нужно чёткое определение, что они получат место в управлении этим проектом, что они получат право формировать программу, получат определённые часы для своих учёных для работы на этих установках.

У нас сейчас, к сожалению, в стране только одна организация – это Институт ядерных исследований в Дубне, работает как международная научная организация «под зонтиком» российского законодательства. Если бы у нас была возможность организовывать по российскому законодательству такие международные научные организации, я думаю, что мы получили бы и приток интереса, и приток капитала сюда, и вместе с этим последовали бы учёные. Это, мне кажется, важный момент.

Следующий инструмент может быть таким, ведь учёные, конечно, едут не только на установки «мегасайенс», не только в те места, где есть передовая исследовательская инфраструктура, они едут вообще туда, где интересно, где есть интересные новые проекты. И мне кажется, что некоторым нашим проектам, безусловно, интересным, можно было бы придать статус международных.

Сегодня, поскольку много говорилось о Новосибирске, нашем сибирском отделении, я, извините меня, наоборот, приведу пару примеров из других регионов страны. Мне кажется, что очень интересным было бы сделать международным проект археологии Крыма. Крым, действительно, не меньше, чем Израиль и Палестина, является археологическим сокровищем. Это место пересечения путей, место пересечения цивилизаций. И сейчас, как показывают раскопки при строительстве автомобильной трассы, мы стали обладателями огромных богатств, которые извлекаются и извлекаются. Вообще говоря, анализ артефактов, которые найдены, систематизация, датирование может быть делом международным. И есть очень большой интерес со стороны учёных из других стран, чтобы приехать. Это нам было бы ещё очень важно, потому что учёные проще преодолевают политические барьеры. Есть такое понимание в физике, как «туннелирование под барьером». Учёные, если им интересно, они приедут, а мы тем самым могли бы постепенно включать через научный проект вот такую международную систему разделения научного труда.

Другой такой проект мог бы быть с нашего противоположного региона – с Дальнего Востока. Понимаете, коллеги, мы много говорим об освоении Луны, далёких планет и так далее. Вы знаете, у нас на нашей планете есть огромное количество всего неизведанного и неосвоенного. Это глубины морского океана. Ведь если взять объём обитания, жизни в морских глубинах, он приблизительно на два порядка больше, чем объём среды обитания над сушей. А глубоководные исследования, конечно, очень сложны. Они требуют современного инструментария. И в этом смысле международный проект по освоению глубоководных ресурсов наших дальневосточных морей выглядел бы очень интересно. Понимаете, этот регион сам по себе сейчас регион, в который перемещается центр геополитической активности. И у нас есть база, чтобы такой наукой там заниматься. У нас есть и академический флот. У нас есть замечательные институты, которые делают глубоководных роботов. У нас во Владивостоке есть прекрасный океанариум, есть биобанк. И поэтому в принципе ситуация там подготовлена. Мне кажется, что просто можно было бы путём небольшого вливания средств и организационной перестройки, действительно, сделать этот проект центром внимания для многих-многих учёных. С помощью этого мы бы опять получили поток интеллекта в нашу страну.

Есть ещё один такой инструмент, такая интересная, новая совсем, может быть, для нас, прежде всего для страны, форма сотрудничества, как организация работ научных групп на принципах «мозгового штурма». Наверное, мои коллеги-учёные знают, что очень активно в разные страны приглашаются крупные учёные, на три-четыре недели им обеспечиваются хорошие условия работы. И эти ведущие специалисты в мире устраивают такую длительную рабочую группу, в которой обсуждаются современные направления, анализируются результаты современных экспериментов, определяется тактика движения вперёд. Попадание в такую рабочую группу гарантирует то, что вы останетесь в топе, на самом верху в соответствующей дисциплине и по определению стратегии, и по участию в различных международных комитетах.

Вы знаете, всё это связано с тем, что нам, наверное, правильнее надо выстроить вот такую научную мобильность в нашу сторону. Средства для этого должны быть не очень большие, но нужно, в конце концов, установить программу такой научной академической мобильности, которая у нас закончилась в 2013 году. У Академии наук нет такой статьи расходов, в 253-м Федеральном законе и в основных задачах Академии наук нет международной деятельности. Это обязательно нужно восстанавливать. Мы готовы взяться здесь, действительно, за эту работу.

Я Владимиру Владимировичу рассказывал некоторое время назад о том, что мы хотим сейчас актуализировать задачи Российской академии наук, внести коррективы в 253-й Федеральный закон. И в направлении международного научно-технического сотрудничества это сделать нужно совершенно обязательно.

Ещё два коротких замечания. Конечно, когда мы говорим об этих инструментах, о принципах научной дипломатии, внутренний фронт, о котором я говорил, очень важен. Но, конечно, есть и внешние фронты. Этих фронтов много разных. Есть развитые наукоориентированные страны, есть страны СНГ и ближнего зарубежья.

Вы знаете, у нас есть совершенно неработающий инструмент. В Российской академии наук около 500 иностранных членов – это выдающиеся учёные со всего мира, и в основном как раз в мощных, развитых странах. Они замечательно относятся к нашей стране, они очень расположены к нашей науке, но мы обязательно должны систематизировать работу с ними. Нам крайне необходимо организовать сеть представительств Российской академии наук в ведущих зарубежных странах. И действительно, мы тогда не только улучшим двустороннее сотрудничество, мы получим целый контингент мощных, влиятельных в своих странах людей, которые будут пропагандировать научные связи с нами. И я очень хотел бы попросить и Министерство иностранных дел, чтобы они поддержали эту идею.

Последнее. Вы знаете, очень важным фронтом в нашей научной дипломатии является ближнее зарубежье. К сожалению, мы в последние годы теряем там влияние. Нужно обязательно посмотреть на ситуацию, посмотреть на различные страны.

Я привёл бы сейчас такой пример. К нам, действительно, в последний год тянутся наши коллеги из Узбекистана. Считаю, что мы можем существенно увеличить там своё влияние за счёт усиления нашей работы в научно-образовательной сфере. Коллеги, понимаете, многие из этих стран ещё не забыли русский язык. Нам обязательно нужно вести себя таким образом, чтобы привлекать к нам, и в наши аспирантуры, в наши докторантуры, учёных оттуда. Нам нужно сделать так, чтобы наши ведущие учёные ехали туда, читали там лекции на русском языке. Понимаете, русский язык – великое дело. Его влияние нужно оставлять в этих республиках.

И конечно, хорошо было бы какие-то совместные крупные международные проекты вести. Тоже приведу пример. Вы знаете, давно ждёт завершения строительство радиоастрономического комплекса в Узбекистане – это «Суффа». И есть поручение двух президентов о том, чтобы мы действительно достроили и там организовали серьёзный научный международный проект. Нам обязательно нужно как можно скорее это сделать. И в этих условиях мы, действительно, сохраним своё влияние и не потерям наше ближнее зарубежье.

Спасибо.

В.Путин: Спасибо большое, Александр Михайлович.

Пожалуйста, Ольга Анатольевна.

О.Донцова: Большое спасибо.

Глубокоуважаемый Владимир Владимирович! Дорогие коллеги!

Хочу поблагодарить Владимира Владимировича за то, что науки о жизни и геномные исследования названы как важные направления.

И хочу привлечь Ваше внимание к так называемой прорывной технологии, которая возникла недавно и реально меняет наше представление о том, что можно сделать с геномом, – это недавно появившаяся технология геномного редактирования.

Это так называемая технология, которая позволяет точечно, в одном конкретном, заранее выбранном месте, изменить геном. Это действительно природоподобная технология, потому что в её основу легла система, с помощью которой бактерия защищается от действия бактериофага. Учёные изменили её таким образом, что свели это фактически к двум молекулам. То есть одна молекула, соответственно, является наводчиком и направляет всю эту систему в одно конкретное место на геноме. Вторая молекула является молекулярными ножницами, которые разрезают ДНК, внося в неё разрыв. Дальше клетка сама восстанавливает этот разрыв. И в процессе этого восстановления происходит небольшое изменение генетического материала в месте разрыва. То есть это не искусственная система.

Разрывы в клетке возникают и спонтанно. В частности, например, когда мы выходим на улицу и дышим свежим асфальтом, то в наши лёгкие проникает бензопилен, который модифицирует нашу ДНК, и в ней возникают разрывы. Когда мы загораем на солнце, возникает действие ультрафиолета и тоже возникают разрывы. Когда наша ДНК просто работает в клетке, в ней тоже могут возникать разрывы. То есть это вполне природные явления, которые возникают в ДНК и которые залечиваются природными же способами. То есть это технологии именно геномного редактирования, а не создания генно-модифицированных продуктов, когда в геном вносятся чужеродные гены, которые неким хаотическим образом в нём располагаются и могут изменять всю картину функционирования генома.

Понятно, что такой инструмент, когда попадает в руки учёных, открывает совершенно невероятные перспективы как в области фундаментальной науки, так и в практической области. Трудно даже вообразить себе, чего можно достичь такой направленной эволюцией, если применить её к сельскому хозяйству. Зная механизм функционирования, например, растений, мы можем уже направленно выводить сорта, которые нам нужны: устойчивые к засухе, к морозам, содержащие или не содержащие нужные вещества.

Например, все любят картофель, однако картофель содержит большое количество крахмала. А в России, особенно в городах, и в мире тоже возникает проблема избыточного питания, ожирения, диабета. С помощью таких подходов легко уменьшить, а то и вообще сделать картофель, который будет практически не содержать крахмал. И так далее.

Если мы перейдём к животноводству, то можем делать либо более мясные, либо более молочные, более шерстяные, менее шерстяные, курицу с перьями, без перьев – то, что угодно.

Например, большая проблема в настоящее время – это то, что много детей рождается с непереносимостью коровьего молока. Применяя такие технологии, легко исправить этот недостаток и сделать такую корову, которая будет давать молоко, которое детьми будет усваиваться легко.

Трудно переоценить значение таких технологий и для медицины, потому что многие дефекты могут быть исправлены с помощью таких технологий. Например, существует много заболеваний, которые связаны с генетическим дефектом. Понятно, что мы не можем исправить это на уровне эмбриона. Например, есть такая болезнь, которая называется дистрофия Дюшенна, когда мышцы практически теряют свою возможность функционировать и такой человек не может жить долго. Соответственно, мы можем взять клетки от такого человека и использовать персонализированный подход: исправить конкретный геном этой клетки, вырастить нужные клетки и вернуть обратно этому больному человеку. И тогда наряду с больными клетками он получит часть здоровых, и это позволит ему получить нормальные мышцы и развиваться дальше. Таких болезней, так называемых орфанных генетических заболеваний, довольно много. И это открытие открывает совершенно уникальные возможности.

Можно многое перечислять для более характерных заболеваний. Но я не могу не отметить и то, что подобные технологии открывают совершенно уникальные возможности для дальнейшего развития науки. Все мы знаем про гены, которые функционируют в нашем организме, но таких генов очень много, и мы только о небольшой части знаем достоверно, что они делают и как они взаимодействуют друг с другом. Однако многие тысячи генов ещё остаются непонятыми и неисследованными. Возможность точечно изменять тот или иной ген позволит нам понять взаимосвязь между разными процессами в организме и подойти к пониманию как ранней диагностики, так и потенциала лечения таких болезней, например, многофакторных, как рассеянный склероз, который сейчас считается неизлечимым.

Или, например, никто не хочет стареть, но никто не понимает, что такое старость. Соответственно, изучение таких вопросов позволит нам решить многие вопросы, которые сейчас кажутся не решаемыми. И в мире просто бум исследований в этом направлении.

Нельзя не сказать, что в Российской Федерации эти исследования тоже проводятся. Хочу привести пример Московского университета, в котором, благодаря программе его развития, Виктор Антонович Садовничий поддержал создание лаборатории по геномному редактированию. И в настоящее время в этой лаборатории создано уже 17 линий таких мышей, в которых геном был определённым образом отредактирован, и ведутся исследования по их изучению в настоящее время.

Большое значение, большой вклад, опять же не могу не отметить, Сколковского института науки и технологии, который не только ведёт работы по применению этой технологии, но и по её совершенствованию и разработке. Конечно, нельзя не упомянуть институты Академии наук, как в Москве, Санкт-Петербурге, так и здесь, в Новосибирске, которые в основном используют технологии на клеточном уровне. Ещё хочу опять же отметить Курчатовский институт, в котором, я не знаю, знаете Вы или нет, создаётся уникальный программный продукт, который позволяет, собственно, эти наводчики определять правильно. Вы же должны попасть туда, куда надо, а геном большой. Это на самом деле очень большая проблема.

Не могу не упомянуть опять же, что до настоящего времени в основном эти исследования развиваются при поддержке научных фондов. Однако проблема глобальная. Это не только наука, но и потенциальные технологии. И понятно, что только при поддержке фондов и отдельных институтов и университетов её решить нельзя. И поэтому мне кажется, что это такая прорывная технология, прорывное открытие, которое не может Российская Федерация упустить. Для того чтобы занять лидирующие позиции в мире, мне кажется, что это должна быть некая государственная программа финансирования этого направления науки. Здесь нужна и подготовка кадров, и возможность для возращения кадров из-за границы, и, соответственно, создание инфраструктуры, причём не только той, которая всё время покупается за границей. Наконец, мы должны уже подойти к созданию собственной приборной базы.

И ещё одна животрепещущая проблема, которая была уже упомянута нашим сегодняшним лауреатом, господином Никитиным, – это, соответственно, поставка реактивов. Мы проигрываем конкурентную борьбу в конкурентоспособных областях, потому что, если я, например, работаю за пределами нашей Родины, нужный мне реактив приносят завтра, в крайнем случае, послезавтра. В нашей стране я должна ждать минимум три месяца и заплатить от 1,5 до 3 раз больше за этот реактив, чем за пределами нашей страны. Это сильно тормозит развитие экспериментальных областей науки и опять же сильно снижает привлекательность для молодёжи и для того мирового сообщества, о чём мы говорим. Мне кажется, это тот критический вопрос, который надо решать просто в первую очередь на государственном уровне.

Спасибо за внимание.

В.Путин: Я думаю, что Вы правы. Такая программа востребована. Подумаем и сформулируем её вместе с Вами.

О.Донцова: Спасибо.

В.Путин: Я уже не говорю про сопровождающие вещи, реактивы и так далее, но программа в целом, конечно, сегодня нужна.

О.Донцова: Владимир Владимирович, но про реактивы – это серьёзная проблема. Это та проблема, которая, в частности, вынуждает молодых людей предпочитать работать за границей, а не у нас.

В.Путин: Я понимаю. В рамках программы мы порешаем и проблему реактивов. Хорошо? Но в целом надо подумать над такой программой, я согласен.

Главное, чтобы мыши не превращались в крыс в этой лаборатории, а превращались в корову, которая даёт правильное молоко.

О.Донцова: Но начать-то надо всё равно с мышей, а уже потом коровы.

В.Путин: Да, я согласен. И реактивы нужны при этом правильные. Согласен. И своевременно. Спасибо большое.

Пожалуйста, коллеги, кто хотел бы высказаться?

Прошу, Александр Александрович.

А.Дынкин: Спасибо, Владимир Владимирович.

Я хотел бы два слова сказать в развитие мысли Александра Михайловича о туннельном эффекте. Я считаю, что, действительно, люди науки, люди научного мировоззрения больше устойчивы к пропаганде, к идеологиям. Поэтому когда дипломаты, военные перестают понимать друг друга, я думаю, что люди научного мировоззрения остаются последним каналом межгосударственных отношений.

В этой связи я хочу сказать, что российские учёные-международники сегодня активно участвуют в поиске выходов из текущих кризисов – будь то Сирия, будь то Донбасс, будь то ситуация на Корейском полуострове. Я вам могу сказать, что такой известный востоковед, академик Виталий Наумкин, практически два года живёт в треугольнике Москва – Дамаск – Женева, являясь помощником де Мистуры, и там активно работает.

Хочу сказать, что такой новой формой конкурентности в наших дисциплинах стало проведение крупных международных конференций. Особенно растёт сегодня конкуренция со стороны Китая и Индии. Мы это ощущаем при подготовке «Примаковских чтений». Я Вам могу сегодня доложить, что по глобальному рейтингу «Примаковские чтения» не только вошли в мировой топ-10, но заняли седьмое место. На первом месте конференция «Шангри-Ла», которая проводится по азиатским сюжетам в Сингапуре, Мюнхенская конференция по безопасности на четвёртом месте, а мы – на седьмом. Неплохо, я считаю.

Конечно, Ваше внимание, Ваше участие в этой конференции сыграло большую роль. И хочу сказать, что нам очень активно помогает председатель оргкомитета Юрий Викторович Ушаков, присутствующий здесь Андрей Александрович тоже нам помогает и, конечно, Сергей Викторович Лавров. И это та форма, которую, на мой взгляд, нужно поддерживать и развивать.

Ещё о глобальной конкурентоспособности скажу, что мой институт, ИМЭМО, несмотря, в общем, на часто предвзятое к нам отношение, к нашим проектам, к нашим публикациям, увеличил свою позицию в мировом рейтинге на три хода вверх и занял 28-е место. И я хочу отметить, что учёные МГИМО также очень прилично продвинулись в этом рейтинге.

Если говорить о том, что нам нужно сегодня для активного повышения нашей конкурентоспособности, то если бы мы могли предусмотреть некие резервы или в РНФ, или в РФФИ для перевода наших трудов на английский язык и наших журналов, это бы резко повысило нашу и цитируемость, и конкурентоспособность.

И второе – я думаю (Сергей Алексеевич здесь сидит), что во многих странах есть должность научного советника при Министре иностранных дел. Может быть, нам об этом подумать для координации этой работы?

Спасибо.

В.Путин: Спасибо большое.

Виктор Антонович, пожалуйста.

В.Садовничий: Спасибо, Владимир Владимирович.

Вы сказали о важности подготовки кадров, то есть заботе о будущем. Я хотел в большей степени как президент Союза ректоров рассказать об университетской корпорации и её вкладе в научно-техническое международное сотрудничество.

Прежде всего – это площадка форумов. Мы с 2000 года провели 50 форумов, когда десятки, а то и сотни ректоров других стран приезжают к нам или мы ездим и изучаем системы образования, мониторим то, что происходит в ведущих университетах мира. Только с 2014 года в этих форумах приняло участие 2 тысячи ректоров зарубежных стран, только за три года. На ряде таких подписаний, Владимир Владимирович, Вы были в качестве руководителя страны: в Японии, в Китае. Эти форумы являются очень важной частью вот такого научно-технического сотрудничества.

Через несколько дней, Владимир Владимирович, мы едем в Ливан, Бейрут, для проведения форума ректоров Лиги арабских стран и ректоров России. В этой поездке через несколько дней примет участие около 40 ректоров России и 60 ректоров арабских стран. Я перечислю страны, которые примут участие в конференции Лиги арабских стран 18-го числа, – это Иордания, Ливан, Сирия, Ирак, Эмираты, Египет, Алжир, Сомали, Оман, Йемен, Кувейт, Палестина и другие. Учитывая, что они сами обратились об организации этой встречи, и учитывая, что ректоры всех этих ведущих университетов из арабских стран – учёные, известные люди в своём обществе, думаю, это будет очень крупным событием буквально через несколько дней. Ольга Юрьевна примет участие в этом форуме, там будет и открытие школы.

Я хочу подчеркнуть мысль, что общение на уровне ректоров, а оно очень интенсивное, на мой взгляд, привело к тому, что у нас резко возрос в России поток иностранных студентов, в три раза по общей статистике. Я про Московский университет скажу, что когда-то я мечтал, чтобы 10 процентов иностранцев было от общего количества студентов. Сегодня их 25 процентов: 9,5 тысячи иностранных граждан учатся в Московском университете.

Важно это? Безусловно, важно. Потому что это будущие учёные, которые будут работать в наших совместных проектах, на наших установках, и главное – эти контакты позволяют хорошо мониторить, что происходит нового в образовании. Если мы не отстанем в образовании, значит, мы будем опережать в науке.

Ещё об одном проекте я хотел сказать. Он относится к научно-техническому сотрудничеству, о нём сегодня говорилось. Это бывшие страны Советского Союза, СНГ и наше ближнее зарубежье. По просьбе президентов этих стран, шесть стран, Владимир Владимирович, мы открыли филиалы в этих странах. Это были только личные просьбы президентов, и после чего издавался указ об открытии филиалов. Сейчас в этих филиалах учатся 3 тысячи студентов, которые получат дипломы Московского университета. Считаем это очень важным. Об этом мало говорится, но это будущая элита этих стран. Во многом они и приезжают к нам, но и даже если они остаются там, в основном на работе в тех странах, они имеют диплом МГУ, они учились у наших профессоров.

Последнее решение нам удалось провести: создать такой филиал в стране уже западной – Словении, где руководству страны пришлось советоваться с Брюсселем, с тем чтобы мы могли открыть там филиал. Этот филиал открыт, начались занятия, с сентября – полноценные занятия. Это ещё один успех, я считаю, нашей международной политики по сотрудничеству.

О китайском совместном университете я говорил, там полным ходом идут занятия. И, главное, китайская сторона очень сильно оснащает совместный университет новейшим оборудованием. То есть они в этой особой зоне Китая рассчитывают на рывок в научно-технологическом развитии, учитывая научный потенциал Московского университета. Но мы тоже учимся. Там наши биологи, математики, информатики, которые на этом оборудовании. И тоже, считаю, это очень и очень полезно.

И ещё об одном проекте, реализованном здесь по Вашему указанию и согласию. Это рейтинг. Владимир Владимирович, рейтинги имели определённую цель. Они, безусловно, оценивали системы образования исходя из каких-то собственных взглядов, эти ведущие рейтинги, к которым мы привыкли. Мы в принципе не были согласны полностью с тем, что они абсолютная истина, и предложили новый рейтинг, который смотрит на университет как, конечно, на центр образования, центр науки, но и центр, который связан с обществом. Он является скрепой общества. Для региона иногда – важнейшее учреждение. И вообще, университеты – это будущее страны и региона. Нельзя оценивать университет только по публикациям.

Поэтому предложили рейтинг, где три миссии: наука, образование и университеты и общество. Это вызвало споры. Вместе с тем приняли участие сотни зарубежных университетов в этом рейтинге. Мы подвели итоги. Он опубликован. Идёт дискуссия. И мы показали, что наша система образования считается одной из лучших. Вместо одного университета, который входил в топ тех рейтингов, сейчас вошло 13 университетов России в топ нашего рейтинга. И пусть мы не первые, мы не ставили эту задачу, есть американские университеты. Но как страна мы, в общем, вторые. И сильно показали, что наша система, безусловно, сильна. Я думаю, что мы продолжим, уже идёт новый рейтинг, мы будем наращивать свои возможности. Это тоже наш авторитет.

Владимир Владимирович, говоря об этом, я завершу тем, что эта корпорация университетского сотрудничества не требует больших внешних затрат, это работа на будущее. Но она необычайно важна, потому что опыт говорит, что именно те, с кем мы сегодня общаемся как со студентами, в будущем становятся теми людьми, которые будут определять отношения между нашими государствами. И в том числе будут определять развитие науки в совместных наших проектах.

Я считал нужным от имени Союза ректоров об этом сказать.

Спасибо большое.

В.Путин: Спасибо большое.

Владимир Евгеньевич, пожалуйста.

В.Фортов: Спасибо. Я очень коротко хочу коснуться некоторых эффектов, которые могут помешать нам двигаться с нужной скоростью в том направлении, в котором, Вы сегодня указали, надо двигаться, и сказать о том, что мы будем конкурентоспособны, динамичны, будем интересны для наших коллег тогда, когда у нас условия работы здесь будут привлекательны. Это очевидная вещь.

Тем не менее, к сожалению, в последнее время особенно, у нас наука становится всё более и более бюрократизированной. Всё больше и больше нужно писать бумаг, отчётов и разных других бюрократических документов, которые, в общем, мало помогают делу и фактически тормозят наше движение в этом направлении.

На Западе делается по-другому. Передо мной сейчас листочек масштаба А4. Это бланк, который должен записать человек, который номинирует своего коллегу на Нобелевскую премию. Каждый год рассылается нескольким десяткам учёных-физиков, по крайней мере, я это могу сказать. И для того, чтобы выдвинуть человека на такую престижную премию, вы должны заполнить на самом деле полстранички. Это можно сделать от руки. У меня ушло на заполнение этого бланка 15 минут. Этого хватает для того, чтобы принять решение о том, что человек имеет нужный уровень.

У нас тоже в своё время была такая вещь, когда бюрократия и дело были максимальным образом разнесены. Вот передо мной, тоже на полстранички А4, схема, написанная от руки Андреем Дмитриевичем Сахаровым – на создание водородной бомбы.

Я хочу эти две бумаги передать Вам, Владимир Владимирович, чтобы у нас было представление о том, какая у нас сегодня сложная система. Она неповоротлива, она неконкурентоспособна, безусловно.

Я предлагал бы построить программу дополнительно к тому, что мы сейчас обсуждаем, программу радикальной дебюрократизации науки. Мы должны принимать только те решения, которые полезны учёным, которые ведут к цели. Других вещей принимать, по-моему, не надо, это только отталкивает людей. Это первое, что я хочу сказать.

Второе – это вот что. Сегодня в мире построено очень много дорогих установок. Часть из них была сегодня здесь названа, но большая часть ещё и не названа. И фактически на каждую из этих установок, Александр Михайлович хорошо их знает, по лазеру, например, существует своя программа фундаментальных исследований. Эта программа предполагает обязательное международное участие. Каждый год существует «борд», который выбирает на конкурсной основе программы. И очень часто наши учёные выигрывают компетенцию в этих «бордах».

Но дальше начинается хождение по мукам. Надо оплатить дорогу, надо оплатить гостиницу, надо оплатить транспортировку приборов. Мы провели очень непростую оценку, я не буду вас утомлять сейчас. Работа по НИФу, например, это National Ignition Facility в Ливерморе, там каждый опыт стоит от 2 до 3 миллиардов долларов. Просто нажать кнопку и стрельнуть. Это даётся бесплатно. Но бесплатно вы не можете получить то, о чём я сказал, «аккомодейшн» и вот эти все вещи.

Такой коэффициент, чисто денежный. Цена работы, машинного времени, на НИФе если взять, нужно заплатить, чтобы участвовать в этом проекте, в 0,3 процента меньше, чем стоит эта экспериментальная установка, не установка, а опыты на этой экспериментальной установке. Это очень выгодно. И это открывает нам совершенно уникальные возможности доступа к установкам самого широкого класса. Это и энергетические установки, это установки и математические, суперкомпьютеры и так далее.

Я предложил бы эти два блока отдельно нам вписать в ту программу, которая будет создана.

Спасибо.

В.Путин: Спасибо большое.

Так, пожалуйста, коллеги, ещё.

Юрий Владимирович, прошу.

Ю.Плугатарь: Глубокоуважаемый Владимир Владимирович! Глубокоуважаемые члены Совета!

В 2014 году в родную гавань вернулись вместе с Крымом также и академические институты, некоторые из которых начали свою деятельность ещё во времена Российской империи, играли важную роль в СССР и уже сейчас вносят существенный вклад в развитие отечественной науки.

То, что происходит у нас сейчас в наших институтах, можно назвать одним словом – это настоящий прорыв, и всё это происходит как раз потому, что при поддержке Российского научного фонда, Федерального агентства научных организаций, Российской академии наук, наших собственных сил создаются новые лаборатории, новые комплексы и закупается оборудование. Цель всего этого – выйти на самый высокий мировой уровень.

Самое главное, что удалось за это время, – восстановить и укрепить тесные связи между нашими учёными и учёными других институтов Российской Федерации вместе с университетами. В результате этой работы появляются совместно обучающие кафедры, центры коллективного пользования.

Успешно работает совместная программа «Артека», Московского государственного университета и Никитского ботанического сада, где дети под открытым небом, в лабораториях получают новые знания и делают первые шаги в науке.

Вопреки санкциям, принятым рядом зарубежных стран, за эти три года крымскими научными организациями были достигнуты определённые успехи в международной деятельности.

Мы принимаем участие более чем в 200 научных конференциях в разных странах мирах и везде пишем, например: «Ялта, Крым, Россия». На проводимые конференции у нас в Крыму с удовольствием едут международные коллеги из различных стран мира, в том числе из Европейского союза, в том числе и руководители различных научных сообществ, в том числе и нобелевские лауреаты. Таким образом, гордо развевающийся российский триколор на корабле крымской науки хорошо виден как на Востоке, так и на Западе.

То, о чём сегодня говорилось, о новых программах. Хочу доложить, что шесть институтов, подведомственных Федеральному агентству Российской академии наук, уже разрабатывают программу при поддержке зарубежных учёных, наших соотечественников, программу по глобальному биоразнообразию. Это программа формирования, изучения глобального геномного картирования и геномной инвентаризации растительности. Речь идёт об исследованиях на уровне единичных клеток.

В результате этих исследований можно получить периодическую систему клеточных типов, прогностические возможности которой сопоставимы разве что с таблицей химических элементов Менделеева. Это действительно настоящий прорыв. Если начать реализацию этой программы немедленно, мы можем занять лидирующие позиции в мире.

Научные учреждения Крыма и Севастополя за это короткое время полностью интегрировались в научную деятельность Российской Федерации, объединяя свои усилия для создания трёх современных федеральных исследовательских центров. В этой связи дополнительная поддержка на региональном уровне ускорила бы этот процесс.

Кроме того, именно федеральные научные центры, на наш взгляд, могут решать не только фундаментальные задачи, но и способствовать решению региональных вопросов. Предложения по Крыму у нас разработаны. Крым – территория возможностей. Мы видим, как прекрасно организована наука здесь, в Новосибирске, там, где есть академгородки, там, где есть наукограды.

Крым – прекрасная площадка, где можно проводить исследования: от исследований Мирового океана до дальних просторов космоса, от медицины (это и курортология, особенно детская курортология) до сельского хозяйства. Поэтому, на наш взгляд, Крым просто обязан стать новой площадкой для развития науки в Российской Федерации.

И в заключение, пользуясь случаем, разрешите, Владимир Владимирович, Вас пригласить в Никитский ботанический сад – это жемчужина России, это старейшее научное учреждение Крыма.

Спасибо за внимание.

В.Путин: Спасибо большое, Юрий Владимирович.

Конечно, будем этим заниматься и отдельно, и системно, и в рамках решения общих задач по развитию российской науки и Академии.

Пожалуйста, прошу.

Г.Ершова: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Хотела бы замолвить слово о гуманитарных науках. Дело в том, что в этом году мы празднуем 100 лет с того момента, как молодое, только что родившееся Советское государство приняло ряд проектов, законов, как бы мы теперь назвали, о сохранении и развитии науки, о чём, в общем, не очень любят говорить почему-то. И благодаря тому, что наука была сохранена тогда и созданы совершенно невероятные проекты, вообще-то Россия резко стала таким образцом для науки, для всего мира.

Но очень важным фактором, который сопутствовал развитию всех этих проектов, было продвижение новых ценностей, тех ценностей, которые несла социалистическая революция, потому что гуманитарные ценности – это то, что позволяет нам ощутить нашу идентичность. Какие бы мегапроекты ни существовали, без ценностей мы никто. И на самом деле эти ценности – это то, в чём во всём мире до сих пор воплощается Россия.

Мы, Владимир Владимирович, (не знаю, Вы, наверно, и не помните, а после 2007 года, после Вашего визита в Гватемалу) вообще-то создали два постоянно действующих центра: один – в Гватемале, другой – в Мексике. В этих университетских центрах и развиваются проекты, то есть это школа Кнорозова – уникальная гуманитарная школа. Это и студенты. Мы открыты, в общем-то, для всех научных учреждений, и все могут приезжать туда и работать.

Но дело в том, что эти центры, оказалось, то, чего мы не ожидали, они привлекают и соотечественников, и зарубежных учёных, которые хотят с нами сотрудничать, и мы открываем проекты для них. Но это наш российский проект. Мы не просим у них. Мы предлагаем наше, и они идут к нам.

На самом деле, мне хотелось бы быстро завершить, опять подчеркнув, что нельзя забывать о гуманитарных науках. Если мы вымоем этот «интеллектуальный компот», из которого потом рождаются жемчужины, мы потеряем всё. И мегапроекты будут нужны уже не нам. Поэтому только это я хотела сказать.

В.Путин: Очень важно то, что Вы сказали. Спасибо большое.

Прошу Вас.

А.Калашникова: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые члены Совета! Я бы хотела сказать буквально несколько слов об одном из вопросов по развитию инфраструктуры.

В самом начале нашего заседания Вы в качестве одного из приоритетов назвали развитие инфраструктуры для проведения НИОКР. В Физико-техническом институте имени Иоффе, в котором я имею честь работать, сейчас как раз реализуется очень интересный и, думаю, очень важный проект – это создание и оснащение НИОКР-центра, в котором по плану должны производиться именно такие исследовательские и опытно-конструкторские работы, по таким направлениям, как солнечная энергетика, в том числе для космического базирования, силовая электроника, накопление энергии и другие очень важные для нас сейчас направления.

Но в процессе реализации проекта создания и оснащения НИОКР-центра Физико-технический институт столкнулся с проблемой, которая, как мне кажется, может оказаться важной и решение которой может оказаться важным при реализации других подобных проектов. Дело в том, что проект создания НИОКР-центра – это относительно длительный проект, он был рассчитан изначально на пять лет, с существенным финансированием из бюджета. К сожалению, уже дважды в процессе реализации этого проекта финансирование его сокращалось, причём сокращалось настолько существенно, что на данный момент нельзя даже предсказать, когда можно ожидать завершения этого проекта.

И поэтому я бы хотела предложить Вам и членам Совета рассмотреть вопрос о том, что подобные инфраструктурные проекты должны иметь некую страховку, некую защиту от таких очень серьёзных сокращений бюджетного финансирования. Потому что когда инфраструктурный проект, который изначально запланирован на пять лет, реализуется в течение десяти или двадцати лет, к сожалению, сама идея его реализации теряет смысл.

В.Путин: У нас общий принцип, который заключается в том, что любое начатое дело должно быть завершено, прежде чем начинать другое. Это несколько примитивнее всё выглядит, скажем, в каких-то крупных стройках, в объектах. У нас очень часто любят начинать что-нибудь очень важное, не закончив того, что считалось важным ещё накануне вечером. Поэтому я с Вами согласен, надо просто посмотреть внимательнее. Александр Михайлович тоже поддерживает. Посмотрим.

Пожалуйста, Артём Ромаевич.

А.Оганов: Господин Президент! Дорогие коллеги!

Хотел бы сказать пару слов о преодолении последствий «утечки мозгов», в результате которой, как мы знаем, наша наука понесла очень большие потери. Сейчас у нас довольно быстрое восстановление. По данным, которые у меня есть, за десять лет число публикаций российских авторов выросло на 40 процентов, а в журналах первого квартиля – на 50 процентов. Но по-прежнему, скажем, по показателям средней цитируемости наши статьи уступают британским учёным в 2,2 раза, американским учёным – в 2 раза, и даже китайским учёным – в 1,6 раза. По общему публикационному показателю мы на 16-м месте. Несмотря на хорошую динамику, мы находимся не на своём месте. Это не место России – 16-е.

Нередко немолодые учёные у нас учат молодых учёных неактуальным вещам, неактуальным задачам, и потенциал молодёжи попросту не раскрывается. Нужно вернуть, точнее, создать условия для возвращения наших лучших уехавших учёных и превращения России в магнит для лучших учёных не только российского происхождения, но и иностранцев, как из дальнего зарубежья, так и ближнего зарубежья. Общий принцип должен быть таким, чтобы обеспечить конкурентные условия для них, сопоставимые с тем, что они уже имели на Западе или где они жили, в других странах, и с тем, что имеют их коллеги, находящиеся в России, включая социальные условия.

Позвольте несколько простых конкретных идей добавить к этому. Во-первых, мегагранты создали сотни передовых лабораторий в России. Нужно создать систему удержания мегагрантников в России на постоянной основе. Существующие инструменты не всегда обеспечивают сохранение этих лабораторий, после трёх или пяти лет лаборатория может просто исчезнуть, и ведущий учёный уедет. Нужно таким учёным предлагать возможность переезда в Россию на полной основе.

Во-вторых, можно подумать об инструментах привлечения в Россию инженеров-инноваторов. Если хотите, мегагранты для инженеров-инноваторов.

В-третьих, можно подумать о льготах на интеллектуальную собственность для возвращенцев и переселенцев. Система у нас и за границей такая – университет оплачивает патент и владеет им, а автор патента получает определённый процент. Можно давать более выгодные проценты здесь, в России, и привлекать, таким образом, талантливых людей.

Четвёртое. Для понижения барьеров приезда талантов в Россию можно предусмотреть долгосрочные рабочие визы, грин-карты или облегчённое получение гражданства для талантливых людей. И наконец, можно использовать успешный опыт, который уже есть в разных лабораториях и кафедрах ведущих российских университетов: МГУ, СПбГУ, Высшая школа экономики, ИТМО, наш Сколтех прекрасный опыт имеет, Институт биоорганической химии и так далее.

Очень большой потенциал, который следует использовать, имеет русскоговорящая научная диаспора. Но в силу своей возрастной структуры этот потенциал будет исчерпан лет через 10–15. У нас не так уже много времени для возвращения нашей диаспоры.

И хотел бы напомнить всем коллегам, что у России есть великолепный послужной список в деле привлечения талантов со всего мира. Россия всегда была магнитом для талантов. Вспомним, что Ландау вернулся в Россию после полуторалетней стажировки в Европе, Менделеев – после двух лет, Харитон – после двух лет нахождения в Англии, Ломоносов – после шести лет, Капица – после тринадцати лет.

Иностранцы тоже сослужили России огромную службу. Вспомним величайшего Эйлера, который посвятил свою жизнь нашей стране, Николая и Даниила Бернулли, Витуса Беринга, Иоганна Гмелина, Петера Палласа и многих других.

В.Путин: Спасибо большое. Очень практично и очень интересно.

Прошу Вас, Игорь Михайлович.

И.Реморенко: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

У меня тоже предложение касательно школьников. Я сейчас работаю в педагогическом университете, а больше 30 лет назад учился здесь, в физматшколе Новосибирского университета. Это была, конечно, плотная подготовка по физике и математике, но именно в этот Дом учёных мы ходили и встречались с учёными, которые вели международные исследования… Например, я ходил к профессору, который участвовал в международных коллаборациях по исследованию генезиса происхождения музыки аборигенов. Это страшно интересно. Это действительно междисциплинарная вещь, которая демонстрировала нам, что Россия может быть лидером в таких международных, казалось бы, не очевидных проектах.

Конечно, сейчас привлекать учёных, которые работают на международном уровне, к работе с детьми можно, но крайне нечасто, потому что это очень интенсивная работа, им некогда. Но сейчас появилась практика, пока очень пилотная, с «Сириусом», с Лигой школы «Роснано», когда на базе научных проектов создаются школьные задачи. То есть можно их так трансформировать, так методически препарировать, что сделать хорошие, очень продвигающие школьников учебные пособия.

Может быть, стоит сделать такую библиотеку глобальных проектов – «Россия в глобальной науке»? «Россия в глобальной науке» – это учебные пособия с задачами, с понятными школьникам такими интеллектуальными вызовами, решая которые, работая с которыми в школе, мы могли бы очень хорошо поддержать профильные классы школ, которых сейчас становится всё больше (инженерные, медицинские, академические сейчас создаются), и тем самым каким-то образом привлечь школьников к глобальной, серьёзной науке в будущем.

В.Путин: Спасибо.

Прошу, Валентин Николаевич.

В.Пармон: Владимир Владимирович, хотел бы вернуться к очень важной проблеме развития инфраструктуры. У нас сейчас очень неплохо идёт дело по созданию уникальных научных установок, в том числе класса «мегасайенс», центров коллективного пользования (центры коллективного пользования – имеется в виду научное оборудование). Тем не менее для осуществления проектов полного цикла, которые предусмотрены в Стратегии научно-технологического развития, необходимым звеном является технологическое.

Было бы правильно включить в официальный разряд национальные научно-технологические центры коллективного пользования. В частности, с их помощью можно было бы решить задачи, о которых уже дважды говорилось. Это проблема производства реактивов для самой российской науки. Есть проблемы, которые были озвучены представителем института имени Иоффе, – это создание особых, уникальных приборов и элементов приборной базы. То есть научно-технологические центры должны обязательно попасть в поле зрения структур, либо ФАНО, либо РНФ, либо Минобрнауки. К сожалению, они в значительной мере сейчас выпали.

Спасибо за внимание.

В.Путин: Ещё раз скажите, пожалуйста, эти научно-технологические центры какую задачу должны выполнить?

В.Пармон: Для того чтобы масштабировать работу от пробирки, необходима укрупнённая наработка. Допустим, я – химик, необходима укрупнённая наработка вещества. В одном институте, в одной лаборатории это сделать несерьёзно, для этого есть структуры, допустим, волгоградский филиал Института катализа, там целая система комплексных установок, которая позволяет масштабировать наработку и производить при необходимости в том числе и сверхчистые реактивы, но в небольшом количестве. Но этот объект, это самый ценный объект, который получила Российская академия наук (химия) в конце 80-х годов, он не поддерживается из бюджета вообще.

В.Путин: То есть они есть, просто речь идёт о том, чтобы поддержать их развитие.

В.Пармон: Да, чтобы была поддержка хотя бы с точки зрения обеспечения коммунальных расходов и так далее.

В.Путин: Всё, я понял. Нужна только информация более полная, что и где конкретно нужно поддержать.

Пожалуйста, прошу, Валерий Васильевич.

В.Козлов: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги! Позвольте тоже несколько соображений высказать по поводу научно-технического сотрудничества с зарубежными странами.

В докладе Михаила Валентиновича правильно было сказано о роли мегапроектов. Это как локомотивы, которые за собой могут потянуть целую цепочку новых научных результатов и новых технологий. Что особенно важно – всё это можно и нужно развивать в нашей стране.

Коллеги, надо, конечно, иметь в виду это как очень важную задачу, но не забывать и о более простых и, я бы сказал, не менее эффективных и традиционных инструментах научного сотрудничества.

Если позволите, на примере, который мне больше всего близок, – это математические науки. Конечно, математика, теоретическая математика, не такая дорогая, она, грубо говоря, почти ничего не стоит. Очень важно искать, просто важно закидывать сеть широкими ячейками и искать и поддерживать талантливую молодёжь, об этом уже сегодня говорили. Конечно, прикладная математика – вещь более затратная, достаточно вспомнить необходимость супервычислений, суперкомпьютеров. Это вещь очень нужная, но, конечно, у нас здесь не всё так благополучно.

Но я даже о теоретической математике хочу сказать. Международное сотрудничество имеет массу аспектов. И я хочу напомнить, Владимир Владимирович, Ваше поручение о развитии математического образования в нашей стране. Кстати, очень много сделано, и об этом много говорилось («Сириус» и так далее), но, к сожалению, не все идеи, очень интересные, которые были заложены и указаны в этом постановлении, удалось решить. Я имею в виду вопрос о создании четырёх международных математических научно-образовательных центров: в Санкт-Петербурге, Москве, Казани и Новосибирске.

В Казани и Новосибирске на базе университетов такие центры уже созданы, как я понимаю, работают. Что касается Москвы и Санкт-Петербурга, то там предполагалось это всё создать на базе наших двух выдающихся математических институтов: на базе Математического института имени Стеклова в Москве и Санкт-Петербургского отделения института Стеклова, нашей «Стекловки».

Понимаете, вопрос вроде бы простой, и Министерство образования и науки, и Федеральное агентство научных организаций, конечно, хорошо понимают эту проблему и вроде бы какие-то шаги уже сделаны, но мешают чисто юридические, правовые барьеры. Поскольку наша главная задача – это научные исследования, а центры научно-образовательные, с образовательной составляющей, и финансирование так легко перебрасывать не получается. Тем не менее это для нас очень важно.

В Санкт-Петербурге есть очень хорошая база. Это, собственно, Математический институт имени Эйлера, который как раз для этих целей и был создан. Надо оживить его работу. И у нас, в нашем Математическом институте, всё, собственно, есть, для того чтобы полноценно этим заниматься. Тем более этот вопрос сейчас имеет серьёзную актуальность в связи с тем, что мы замахнулись на проведение международного математического конгресса у нас в стране, в Санкт-Петербурге, в 2022 году. Аркадий Владимирович Дворкович возглавляет наш подготовительный комитет, и я, как говорится, постучу по дереву, вроде бы пока всё обстоит нормально.

В июне этого года в Бразилии состоится международный математический конгресс, и там будет принято окончательное решение. У нас хорошие позиции. Но для того, чтобы этот конгресс проводить, нужно проводить так называемые сателлитные конференции (до конгресса и после) у нас в стране, как раз в Санкт-Петербурге, Москве, Казани, Новосибирске, других наших городах нужно иметь площадки, которые мы могли бы полноценно для всего этого использовать. И мы рассчитываем на то, что всё у нас будет нормально в этом плане, потому что база есть.

Сегодня вручали премии молодым учёным. Десять лет, 30 лауреатов мы в итоге за это время имеем. Достаточно сказать, что в нашем Математическом институте имени Стеклова десятая часть лауреатов работает, у нас три такие премии. И это очень важно: не каждый институт может похвастать пока что хотя бы одним лауреатом.

Второй вопрос о том, как удержать нашу молодёжь работать в нашей стране. Коллеги, в чём мы проигрываем Западу в этих вопросах? Иногда, честно говоря, по мелочам. Это идея постдоков – это временные позиции для того, чтобы заниматься наукой.

Могу вам сказать, что в Академии наук, когда были институты, вместе с президиумом Академии наук у нас была программа постдоков. И мы вовлекали ежегодно в эту программу за счёт средств Академии наук до 400 молодых людей. Что такое 400 молодых людей? Это два небольших, средних института. Но всё равно, понимаете, это был конкурс, молодые учёные, кстати, участвовали в отборе претендентов, и программа работала, и работала эффективно.

Мне кажется, если мы что-то в таком духе сделаем, в плане создания рабочих мест, – пусть временных, на два-три года, по конкурсу для молодых учёных, с использованием возможностей наших фондов, фонды и так много делают полезного для поддержки научной молодёжи, но я имел в виду здесь на уровне более институциональном, – если будем действовать, мне кажется, это будет движение в правильном направлении.

В.Путин: В целом у нас это возрождается. У нас же есть такой опыт уже сейчас. Хотя это нужно, безусловно, расширять. Здесь мы сегодня тоже уже говорили об аспирантах, которые занимаются, не просто на очередную образовательную ступень переходят, а наукой занимаются – тоже абсолютно верная вещь.

Что касается научно-образовательных центров в Москве и Петербурге – обязательно доведём это до конца. Надеюсь, что будем всё делать для того, чтобы прошло международное мероприятие, о котором Вы сказали.

Пожалуйста, Максим Петрович.

М.Никитин: Уважаемый Владимир Владимирович! Спасибо большое за приглашение. Если можно, я короткую ремарку сделаю, чуть-чуть уточню некие моменты.

Вот почему Россия хороша в хоккее? Потому что у нас в каждом дворе хоккейные коробки есть. Второе – снега навалом, и родители не боятся отпускать детей поиграть там в хоккей. И с точки зрения коробок, мне кажется, уже очень много было сделано, то есть очень много инфраструктуры, финансирование есть науки и так далее.

Тем не менее у нас некоторые организации всё ещё боятся отпускать интеллектуальную собственность из себя. У нас очень тяжело, допустим, молодёжи решиться на то, чтобы организовать дело жизни – какой-нибудь стартап, в который они вложат 100 процентов их времени, потому что очень малая доля будет принадлежать им.

Известно, что Гарвард отдаёт, по-моему, семь процентов доли авторам. Но в Германии, допустим, в менее популярных институтах часто у института остаётся только роялти, институт претендует только на роялти с продаж, а вся доля передаётся авторам, и они вольны чувствовать, что это их детище. У нас ещё есть такая проблема, когда непонятно, у тебя будет доля или всё-таки у работодателя. Мне кажется, для молодёжи это очень важный фактор.

Что касается снега, мы понимаем, что заваливать всю страну снегом тоже плохо. То, что мы говорили про реагенты, я часто слышу эту формулировку в формате того, что давайте разрешим всем закупать всё отовсюду. Я бы сказал, что намного важнее всё-таки придумать какой-то некий один механизм, может быть, пока частный, который позволит учёным хоть как-то где-то покупать реагенты быстро.

Допустим, мы обсуждали сегодня в рамках выполнения грантов РНФ. Допустим, освободить прямые закупки, когда какое-то бюджетное учреждение закупает напрямую у зарубежного поставщика и говорит о том, что это требуется для выполнения гранта РНФ или РФФИ, просто освободить от таможенной проверки и ускорить этот процесс, когда это попадает на стол к учёному. Если эти вещи сделать, мне кажется, у нас и стартапов в области life science появится бесконечное количество, и по капитализации побьём WhatsApp и так далее.

Спасибо большое.

В.Путин: У нас интернет-торговля проходит практически без всяких ограничений со стороны таможни… Да-да, контейнеры приходят, написано что-то, они не знают, как это проверять. Тем не менее проблема существует, и её надо решать. Надо внимательно с этим разобраться, потому что просто так совсем освободить от таможни тоже невозможно, но надо придумать такие инструменты работы, которые бы не осложняли исследовательскую деятельность, вот о чём я.

По поводу этих процентов уже Артём Ромаевич говорил, по сути это одно и то же. И я с Вами абсолютно с этим согласен, полностью. Здесь нужно идти по тому пути, на котором сразу становится видно – нечего там забирать у исследователей, если ещё ничего не создано, если что-то больше забирать, так ничего здесь и не появится никогда, поэтому абсолютно точно, это рудименты прошлого, всё это социализированное сознание.

Владимир Евгеньевич приводил пример, как легко раньше решалось по некоторым основным направлениям, но нам невозможно вернуть прежнюю систему, потому что при прежней системе, когда Сахаров писал вот эту бумагу… Сверху чего написано? «Совершенно секретно».

А за всем этим стоял известный «физик-ядерщик» и организатор этой работы Лаврентий Павлович Берия. Попробуй не сделай! Поэтому прежние методы сюда нам не перенести. А то, что эти граждане, господа пишут вот так, на одном листочке, – да, они это делают, Андрей Александрович прав. Но когда идут за деньгами, я вас уверяю, я это знаю, там таким количеством документов уже не ограничишься, понимаете? Там тоже всё достаточно строго.

Но абсолютно с вами со всеми согласен в том, что нам нужно разбюрокрачивать систему принятия решений, это очевидно, делать это по-современному, с использованием современных технологий, обеспечивая при этом и интересы государства, ограждая граждан от чего-то недобросовестного, от воровства либо проникновения на наш рынок и на нашу территорию каких-то вредных или опасных объектов, предметов.

У нас сегодня повестка дня звучит «О глобальной конкурентоспособности российской науки». Дело ведь совершенно не в том, чтобы добиваться каких-то медалей. Нет! Нам просто условия надо создать для развития страны, а без развития науки не будет никакого развития страны. Условия надо создавать! Вот об этом мы сегодня с вами и говорили.

Поэтому я, во-первых, благодарен Михаилу Валентиновичу за то, что он сказал по поводу того, что нам нужно работать над инфраструктурой как над якорем для привлечения лучших специалистов. То же самое говорил и Валентин Николаевич и коллеги, когда мы собирались в более узком кругу с представителями Сибирского отделения Академии наук. Александр Михайлович набросал целую программу: и конкретную программу по регионам, и системные предложения сделал.

Когда мы говорим о международном сотрудничестве – это чрезвычайно важно, потому что это делает нашу науку частью мирового научного процесса. Но это тоже не самоцель. Нам ни в коем случае нельзя в этой сфере, так же как в других, создать условия, при которых это сотрудничество приведёт к дальнейшему оттоку. Наоборот, нужно делать так, чтобы это сотрудничество работало как насос сюда.

Здесь, безусловно, важно то, что было сказано Галиной Гавриловной по поводу гуманитарной составляющей. Без этого учёный, любой исследователь (молодой, среднего возраста), если нет каких-то гуманитарных основ, я сейчас не буду говорить в этой аудитории про патриотизм, хотя это никогда не лишне, тем не менее если этого нет внутри, то тогда все остальные исследования превратятся в схоластику и неизвестно чем закончатся не только для нашей страны, но и для мирового сообщества, потому что, как известно, скальпель может быть инструментом борьбы за жизнь, а может быть инструментом преступления. Вот без гуманитарной составляющей тоже никуда не деться. Это я, без всякого преувеличения, считаю очень важным.

Сейчас не буду повторять то, что, допустим, Артём Ромаевич сказал и наш самый молодой выступавший – сегодняшний лауреат. Нам нужно набросать этот перечень инструментов, которые сделают привлекательной работу у нас здесь для всех: и для тех, кто уже где-то в международных лабораториях работает, и для тех, кто ещё никуда не собрался уехать. Нам не нужно по этому вопросу особенно переживать. То, что движение в мировой науке идей, людей и кадров перетекание – там поработали, здесь поработали, – это, как в искусстве, ничего страшного нет.

Страшно то, если мы не создадим условия для того, чтобы людям интересно было работать у нас. Тогда к нам ничего перетекать никогда не будет. Поэтому главное, что мы должны сделать с вами, – это создать условия. Когда я говорю – мы с вами, имею в виду и государство, и научное сообщество.

Очень рассчитываю на то, что президент Академии наук, Александр Михайлович, будет опираться на своих коллег, на президиум – на всех, кто много сделал для развития российской науки, опираться на людей молодых, совсем свежих в науке, которые поработали в международных центрах и сюда приехали.

Безусловно, нужно, мы думаем над этим и будем это делать, создавать условия для продвижения, не только продвижения этих мегапроектов, а для того, чтобы расширять эти возможности.

Мы с вами встречались, с коллегами, у вас же были замечательные предложения… Кстати, меня это очень порадовало, когда люди, здесь поработавшие, наши соотечественники, вернувшиеся, поработавшие в рамках мегагрантов, начали говорить о том, как сделать так, чтобы молодым российским исследователям было интересно здесь работать. Тоже целый набор был предложений. Мы всё это будем реализовывать, постараемся ничего не забыть. В общем, и отдельные направления чрезвычайно важны.

Во-первых, хочу вас поблагодарить, я, безусловно, использую это и в Послании, которое сейчас готовится, и не просто так, для того, чтобы сказать об этом, а для того, чтобы сделать ваши предложения программой нашей совместной работы.

Спасибо вам большое.

Россия > Образование, наука > kremlin.ru, 8 февраля 2018 > № 2494142 Владимир Путин


Россия. Сирия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 29 января 2018 > № 2477089 Петр Стегний

«Я верю в надежность координации действий с Турцией»

Петр Стегний о проходящем в Сочи Конгрессе сирийского национального диалога

Игорь Ветров

Экс-посол России в Турции, Израиле и Кувейте Петр Стегний рассказал «Газете.Ru» о причинах проведения в Сочи Конгресса сирийского национального диалога, в чем особенности этого форума, и как на него может повлиять проводимая Турцией операция «Оливковая ветвь».

— 29-30 января в Сочи состоится Конгресс сирийского национального диалога (КСНД). Что это за мероприятие и каков его формат?

— Речь идет о новом формате межсирийских переговоров, инициатором которого выступила Россия совместно с партнерами по Астанинскому процессу – Турцией и Ираном. Его можно отнести к народной дипломатии: в отличие от Женевского и Астанинского переговорных треков в Сочи приглашены не только политики и дипломаты, но и представители всех национальных и этнических групп населения Сирии, правительства САР, его сторонников, а также оппозиции – внешней и внутренней, вплоть до вооруженной. В качестве наблюдателей приглашены постоянные члены СБ ООН, Казахстан как страна-хозяйка Астанинской площадки, арабские соседи Сирии, а также Египет и Саудовская Аравия. Всего ожидается приезд более полутора тысяч участников.

Задача Конгресса, как ее понимают организаторы, - придать импульс сложно развивающемуся процессу мирного урегулирования в Сирии, начало которому положил разгром (запрещенного в России) «Исламского государства» при решающей роли российской военной операции и создание зон деэскалации.

Конгресс призван запустить процесс инклюзивного общенационального диалога, о котором говорится в базовой резолюции 2254 СБ ООН, поддержав таким образом Женевский трек межсирийских переговоров. Ожидается, что сирийские участники обсудят и примут Заключительное заявление, проект которого подготовлен на основе «12 принципов» спецпосланника Генсекретаря ООН по Сирии Стаффана де Мистуры. В этом документе учтены различные, часто контрастирующие мнения участников межсирийского диалога, выявлены своего рода точки соприкосновения, по которым участники диалога в принципе могли бы договориться. В их основе – конституционные реформы и проведение свободных выборов под контролем ООН. Предполагается, что результаты Сочинского форума будут переданы на Женевскую площадки с тем, чтобы де Мистура использовал их в своей работе. Это еще раз подтверждает, что Сочинский форум ни в коей мере не является подменой Женевской площадки, а подспорьем для нее.

— Почему КСНД проводится сейчас и именно в нашей стране?

— Значение и актуальность Сочинского форума определяются тем, что он проходит на критическом этапе развития ситуации в Сирии и вокруг нее. Гражданская война в Сирии длится больше семи лет, дольше, чем Вторая мировая война. Она унесла жизни 200 тысяч человек, более 4 миллионов сирийцев стали вынужденными беженцами, покинув пределы страны, число перемещенных лиц превысило 8 миллионов. Кроме того, в силу вовлеченности в сирийский кризис большого числа влиятельных региональных и мировых игроков, он стала фактором не только региональной, но и глобальной напряженности. Это только подчеркнуло возникновение в Сирии на рубеже 2013-14 годов на территориях, находившихся вне контроля правительства, террористического квазигосударства ИГИЛ, провозгласившего лозунг тотального джихада. В его ряды начали вливаться боевики из разных стран, в т.ч. Европы, США, России, стран СНГ.

Возникновение общей угрозы диктовало, казалось бы, необходимость консолидации всех антитеррористических сил. Однако развитие событий показало, что сирийский кризис стал частным случаем общей разбалансированности обстановки в мире.

С сентября 2014 года возглавляемая Вашингтоном «антитеррористическая коалиция» приступила к нанесению ракетно-бомбовых ударов по объектам ИГИЛ на территории Сирии, причем сделала это в обход Совета безопасности ООН и без координации с правительством САР. Более того, американцы никогда не скрывали, что в основе их региональной политики лежит линия на экспорт на Арабский Восток собственной неолиберальной модели демократии, поддержку «Арабской весны», забуксовавшей как раз в Сирии. Исходя из этого, практические действия западной коалиции в ряде случаев выглядели как скрытая помощь различного рода джихадистским группировкам, выступавшим против законного правительства Сирии. При этом и в ходе развивавшихся параллельно политико-дипломатических усилий западники ставили во главу угла уход от власти Башара Асада.

Для России, напротив, сирийский кризис всегда был частью борьбы за новый, справедливый миропорядок, приходящий на смену холодной войне.

Поддержка принципа государственного суверенитета, центральной роли ООН в международных делах составляли и продолжают составлять основу ее внешней политики. Борьба за эти принципы шла на различных площадках. Россия восемь раз была вынуждена воспользоваться правом вето в Совбезе ООН, чтобы не допустить принятие несбалансированных решений, в том числе открывающих возможность иностранного военного вмешательства во внутренние дела Сирии. Российская дипломатия не раз предотвращала выход сирийского кризиса за контролируемые рамки с непредсказуемыми последствиями.

Наиболее яркий пример - инициатива президента Путина в сентябре 2013 годп о постановке сирийского химического оружия на международный контроль и его последующем уничтожении, предотвратившая назревавший ракетный удар США по Сирии.

В конце сентября 2015 года в соответствии с просьбой президента Сирии началась военная операция России в Сирии. В ее ходе решались две взаимосвязанные задачи – борьба с терроризмом и поддержка легитимной власти в Сирии в ее борьбе против ИГИЛ. Итоги операции, продолжавшейся чуть более двух лет, трудно охарактеризовать иначе, чем блестящие. ВКС России совершили 30 тысяч боевых вылетов, нанеся 92 тысячи ракетных и бомбовых ударов, уничтожив 97 тысяч объектов террористической инфраструктуры ИГИЛ, 32 тысячи боевиков и освободив 60 тысяч кв. км территории Сирии. Мы можем гордиться тем, что Россия не только внесла решающий вклад в уничтожение угрозы, исходившей от ИГИЛ, но и остановила на дальних подступах террористов, не скрывавших своих намерений переместиться на территорию России и стран СНГ.

— Не могли ли бы вы более подробно остановиться на том, как развивались политико-дипломатические усилия по разрешению сирийского кризиса?

— Абсолютный приоритет политико-дипломатических усилий по урегулированию региональных и международных кризисов – принципиальная позиция России. Еще в июне 2012 года мы приняли активное участие в создании «Группы действий по Сирии» в Женеве под председательством спецпосланника Генсекретарей ООН и ЛАГ по Сирии Кофи Аннана, впоследствии его сменил бывший мининдел Алжира Брахими, а затем ветеран итальянской дипслужбы Стеффан де Мистура. При участии МИДов «пятерки» постоянных членов СБ ООН, Турции, Ирана, Кувейта, представителей ЛАГ и Евросоюза было единогласно принято Женевское коммюнике, содержащее основные элементы мирного урегулирования кризиса в Сирии путем диалога между оппозицией и правительством. В феврале 2016 года президенты России и США Владимир Путин и Барак Обама в качестве сопредседателей Международной группы поддержки Сирии одобрили совместное заявление России и США о прекращении боевых действий в этой стране. 27 февраля СБ ООН единогласно принял подготовленную Россией и США резолюцию 2268 в поддержку перемирия в Сирии.

Важно, что Совбез ООН выразил «полную приверженность суверенитету, независимости и территориальной целостности Сирии» и высказался за немедленное начало переговоров между правительством САР и оппозицией.

С марта 2016 года в Женеве прошло восемь раундов опосредованных межсирийских переговоров, не выявивших, однако, серьезного сближения позиций по ключевым вопросам – отношение к легитимному сирийскому правительству и порядку проведения выборов. В условиях наметившейся пробуксовки Женевского процесса 23-24 января 2017 года в Астане была проведена первая Международная встреча по Сирии (МВСА). В ней приняли участие делегации правительства, сирийской вооруженной оппозиции, представители России, Турции и Ирана, а также ООН и США в качестве наблюдателей.

Астанинская площадка появилась как своего рода региональное дополнение к Женевскому процессу, позволившая активнее привлечь к политико-дипломатическим усилиям ряд влиятельных региональных игроков.

В ходе восьми сессий МВСА, прошедших до настоящего времени, был подписан Меморандум о создании четырех зон деэскалации в Сирии, запущен технический консультативный процесс по конституционным и правовым вопросам, создан Совместный ирано-российско-турецкий координационный центр для согласования действий сил контроля деэскалации. На 8-й сессии МВСА были согласованы сроки проведения Конгресса сирийского диалога, принят ряд важных решений, в т.ч. договоренность о создании Рабочей группы по освобождению задержанных/заложников, заключенных, передаче тел погибших и поиску пропавших без вести. В целом, по инициативе и при самом активном содействии России была проделана огромная работа по сближению позиций участников диалога, гармонизации интересов вовлеченных в сирийское урегулирование сторон.

— Какой сейчас баланс сил наблюдается в Сирии на фоне последних событий?

— Большая часть страны освобождена, здесь основная заслуга военной операции, которую проводила Россия. Работают договоренности Астанинского процесса по зонам деэскалации, и инциденты, которые происходят – они носят в основном такой, спорадический характер. Конечно, турецко-курдские противоречия – они активизировались, буквально в канун встречи в Сочи. Это сложный блок сирийского урегулирования, он очевидно будет продолжаться достаточно длительное время, но операция в районе Африна, и все, что происходит между Сирийским Курдистаном, Рожавой, и Турцией – это долговременный негативный фактор.

Пока здесь какие-то убедительные решения, на мой взгляд, не найдены, и это будет ситуацию будоражить.

Я думаю, что главный вопрос – он остается тем же самым – это неясность задач, которые провозглашают и на деле преследуют главные акторы, главные участники событий – прежде всего, американцы, которые до сих пор не мотивировали свое присутствие на территории Сирии, убедительной мотивации мы не слышали. Поэтому те опасения на тему территориальной целостности, возможного расчленения страны – они до конца не сняты, и для нас, как я понимаю, для дипломатов, для военных это – такая серьезная головная боль, я уж не говорю о сирийцах.

Тем не менее, значение того, что происходит, началось сегодня в Сочи трудно переоценить, потому что если есть шанс достичь какого-то минимального уровня национального примирения, то он связан как раз с расширением социальной базы, если вы хотите, процесса примирения.

Потому что то, что происходит – более полутора тысяч участников, включая шейхов племен, включая представителей тех территорий сирийских, которых бог миловал, они были вне прямой зоны боевых действий – все это, по расчетам организаторов, должно создать некоторую критическую массу позитива и преломить сохраняющееся в основном в рядах антиасадовские настроения «непримиримой оппозиции» . Вот основные тенденции, если так пальцами слегка, арпеджио пройтись по клавишам.

– На фоне проведения Турцией «Оливковой ветви» турецкой – с какими проблемами может столкнуться Россия, если турки выполнят свое обещание, дойдут до Идлиба и, соответственно, дотронутся до Асада – какие тут лежат опасности для нас?

— Об опасностях для нас я не стал бы говорить, почему – потому что я верю в серьезность и надежность координации с турками. И страхи, которые в прессе возникают, мне представляются поверхностными. Я оптимист в том, что касается наших отношений с турками на видимую перспективу. Для нас я нерешаемых проблем не вижу – были серьезные встречи, турки приезжали [в Россию] и на уровне главного своего руководства, и на уровне военного своего руководства, руководители военной разведки – буквально накануне.

Поэтому мы очень плотно координируем [действия]. Турки очень ценят вот этот региональный треугольник Москва-Тегеран-Анкара, его сохранение – это каркас того уровня стабильности, которого удалось добиться.

Они понимают, что его ослабление скажется и на их интересах и задачах в том числе и на отношениях с Сирийским Курдистаном. И проблема эта очень сложная, и в Иракском Курдистане расслоение идет. Очень высокая цена – в Сочи. Я действительно думаю, что значение в современной истории Ближнего Востока у Сочи будет. Это такой срез мгновенный реальных шансов на победу здравого смысла.

— Каковы шансы на успех Конгресса в Сочи?

— Говорить о перспективах межсирийского диалога пока рано. Между сторонами остаются серьезные расхождения, в т.ч. по ряду базовых, принципиальных вопросов. Особенно это касается «непримиримой» зарубежной оппозиции. Неоднозначно выглядит и позиция ряда внешних участников, в частности в последние дни мы слышали контрастирующие заявления американских представителей.

Осложняющим фактором является и начатая 20 января Турцией военная операция в районе Африн. Словом, и старых, и новых проблем, взаимных опасений хватает. Поэтому прогнозировать ход переговоров сложно.

Предельно ясно только одно - сочинский формат межсирийского диалога -плод длительных, очень творческих усилий, кропотливой работы российских дипломатов и военных, не только с блеском выполнивших боевую часть своей работы, но и не понаслышке знающих настроения местного населения, простых сирийцев. Для шейхов племен и мэров освобожденных сирийских городов приезд в Сочи, возможность высказать на форуме и в процессе общения свое мнение – это уже успех, шаг в правильном направлении. Хочется надеяться, что и остальные участники сочинских дискуссий окажутся на высоте лежащей на них ответственности. Форум в Сочи станет в этом отношении своего рода моментом истины.

Россия. Сирия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 29 января 2018 > № 2477089 Петр Стегний


Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > minpromtorg.gov.ru, 17 января 2018 > № 2468012 Денис Мантуров

Денис Мантуров: санкции дали нашей промышленности только плюс.

Итоги 2017 года дают повод для оптимизма. О них министр промышленности и торговли России Денис Мантуров рассказал главному редактору «АиФ» Игорю Черняку.

Локомотивы и не только

Игорь Черняк, «АиФ»: Денис Валентинович, в течение 2017 года промышленность у нас устойчиво росла, но в конце года был зафиксирован спад по сравнению с 2016 годом. Что случилось?

Денис Мантуров: Небольшое снижение вызвано факторами, которые не влияют напрямую на общую положительную динамику. К примеру, если мы говорим о производстве вообще, то этот показатель учитывает в том числе производство тепла и электричества. А они производились в меньших объёмах, потому что погода в ноябре 2017 года была существенно теплее, чем в ноябре 2016.

Второй важный фактор — это соглашение стран ОПЕК о снижении добычи нефти. Оно уменьшило показатели нефтянки, плюс по мере снижения добычи нефти снижается и потребность в закупках продукции предприятий машиностроения, ориентированной на отрасль. Всё это также сказывается на общих показателях по промышленности.

Что касается обрабатывающих отраслей, то у нас сохраняется рост и по итогам 2017 года мы рассчитываем увидеть превышение показателей предыдущего года.

Мы считаем большим достижением уверенный рост станкостроения второй год подряд. Уже сейчас 30% потребности предприятий обрабатывающих отраслей промышленности покрывается за счёт российского оборудования.

Денис Мантуров

— Какие отрасли сегодня выполняют роль локомотивов экономики?

— Основные драйверы — химическая промышленность, фармацевтика, транспортное машиностроение, производство колёсных транспортных средств, автомобилестроение. Это те отрасли, которые существенно влияют на показатели в экономике.

Не менее важные процессы происходят и в других сферах, где увеличение, может быть, не столь велико, но тем не менее показательно. Вот, к примеру, станкостроение. Мы считаем большим достижением его уверенный рост второй год подряд. Уже сейчас 30% потребности предприятий обрабатывающих отраслей промышленности покрывается за счёт российского оборудования.

Вообще, за последние десятилетия мировое и, соответственно, российское станкостроение серьёзно изменили свой облик. На многих предприятиях, в том числе атомной промышленности, ракетно-космической отрасли, оборонно-промышленного комплекса, а также других стратегических отраслей промышленности, вместо отдельных фрезерных, токарных и шлифовальных станков используются многокоординатные обрабатывающие центры. Они позволяют делать комплексную механическую обработку 3-мерных заготовок, используя различные инструменты. Конечно, повышается скорость изготовления детали сложной формы, улучшается качество её обработки, снижаются трудозатраты и влияние человеческого фактора. Именно такое высокотехнологичное оборудование сейчас разрабатывают и запускают в производство ведущие российские станкостроители.

Другой пример — предприятия народных художественных промыслов. Тут вообще объёмы исчисляются несколькими миллиардами рублей на всю страну. Но промыслы — наша культура, традиции, а потому для нас это значимая отрасль, и я горжусь тем, что такие производства у нас сохранились. Министерство сейчас старается мотивировать предприятия, чтобы они диверсифицировали производство: помимо высокохудожественных, выпускали и утилитарные изделия, а в дополнение к ручному производству внедряли машинное. На продукции можно помечать, ручная это работа или механическая. Соответственно, и стоимость её будет разная.

Это даст возможность больше зарабатывать — тогда и субсидий потребуется меньше, и сами производители будут заинтересованы в том, чтобы сохранить ручную составляющую, ведь она формирует имидж и поддерживает бренд.

Безусловным чемпионом стал автопром — по итогам 11 месяцев рынок вырос на 12%, а производство — на 21%.

Денис Мантуров

С чемпионами без аутсайдеров

— Какие отрасли можно считать чемпионами?

— Те, где рост от 7 до 15%. Химическая промышленность, конечно. Транспортное машиностроение тоже сработало неплохо — если берём, например, производство грузовых вагонов, то мы уже вышли на объёмы более 50 тыс. за год. А в прошлом году было 37 тыс.

Но безусловным чемпионом стал автопром — по итогам 11 месяцев рынок вырос на 12%, а производство — на 21%. Конечно, по декабрю будет коррекция в виду того, что основные объёмы поставок произошли в октябре-ноябре. Однако всё равно показатели высокие.

— Кстати, в 2017 году много отечественных машин поставили на экспорт, в том числе на Кубу...

— Да, на Кубе они начали работать как такси. Но рост в автопроме касается не только поставок готовых автомобилей, но и компонентов, включая кузова, которые сейчас отправляем на новый для нас рынок — в Алжир. Мы поддерживаем экспортноориентированные продукты. К примеру, в Стратегии развития автопрома один из важнейших показателей — это доля экспортных поставок в общем объёме продаж — она у каждого автопроизводителя должна составлять не менее 20%.

Мы стремимся выйти на рынки Азии, Ближнего Востока, Северной Африки. В Египте рассчитываем иметь свой хаб и сейчас рассматриваем, какой сегмент там интересен — скорее всего, это будут лёгкие грузовые автомобили для коммерческих целей.

— Мы увлеклись чемпионами. Но кто по итогам года стал аутсайдером?

— Вы знаете, аутсайдеров практически нет. Некоторое снижение наблюдалось в металлургии, но и она сейчас находится в фазе восстановления за счёт роста спроса в строительном и транспортном секторах экономики, что увеличивает металлопотребление на внешнем и внутреннем рынках. Кроме того, позиции российских металлургов усилились после того, как в Китае начала действовать госпрограмма по сокращению избыточных мощностей в металлургии и ужесточению экологических норм — там закрылись производства общей мощностью в 120 млн тонн, что снизило мировое предложение стали.

Помимо этого, выросло потребление стали в отечественном машиностроении — благодаря снижению объёмов импорта оборудования и в результате государственной поддержки отрасли.

Российская продукция должна стать узнаваемой за рубежом как образец высокого качества. И мы уделяем значительное внимание этому вопросу, стимулируем участие наших предприятий в крупных международных выставках.

Денис Мантуров

Какими предприятиями прирастаем?

— Денис Валентинович, санкции мешают нашей промышленности развиваться или, наоборот, помогают?

— Та порция санкций, которую мы имели на протяжении последних 3 лет, дала только плюс — как с точки зрения программы импортозамещения, так и востребованности российской продукции на мировом рынке.

К предприятиям машиностроения повернулись лицом крупные игроки в нефтегазовой промышленности, и теперь активно развивается производство российского оборудования для разведки и добычи, в том числе на шельфовых месторождениях. Только в рамках госпрограммы «Развитие судостроения и техники для освоения шельфовых месторождений на 2015-2030 годы» на эти цели в 2016-2019 годах выделено 7 млрд руб. Аналогичный подход мы планируем применить в создании отечественных технологий, оборудования и конструкционных материалов для строительства заводов сжижения природного газа.

Мы увеличили и объёмы поставок на экспорт — этому способствовала девальвация рубля, а также меры государственной поддержки в виде компенсации затрат на логистику, проценты по кредитам, страховки импорт-контрактов и т. д.

Российская продукция должна стать узнаваемой за рубежом как образец высокого качества. И мы уделяем значительное внимание этому вопросу, стимулируем участие наших предприятий в крупных международных выставках. В октябре 2017 года создано Национальное конгресс-бюро — оно объединит ключевые российские компании и регионы в сфере индустрии встреч, которые раньше работали разобщённо и разрозненно. Предприятия смогут наиболее эффективно представлять и продвигать Россию на международных рынках, а значимые международные мероприятия будут проводиться на площадках нашей страны.

— Открываются ли у нас новые предприятия?

— Тенденция по открытию новых предприятий либо модернизации старых продолжается в последние 10 лет. Особенно заметна она в чёрной металлургии: 90% мощностей, заложенных здесь ещё в советское время, были модернизированы. Эта отрасль каждый год выдавала на-гора либо открытие нового цеха, либо запуск нового стана, либо вообще новое производство, причём уже следующего передела.

Кстати, сегодня российский автопром практически на 100% работает на российском листовом прокате, и даже иностранные бренды приобретают его у «Северстали», «Магнитки», других производителей. Это большое достижение, потому как очень непросто шла работа по его сертификации для автопрома — существенно отличались требования иностранных брендов от тех, что были заложены у нас ещё в советское время.

На 1 декабря 2017 года уже 84% из списка жизненно важных лекарств производились в России. В 2018 году мы должны выйти на 90%.

Денис Мантуров

В химпроме за последние годы открылось порядка 40 новых предприятий — это производства минеральных удобрений в Новгородской области и Татарстане, автомобильных шин — в Ульяновске, полимерных изделий — в Ленинградской и Ростовской областях, химических волокон — в Волгоградской области и других регионах.

В фармацевтике также появляются и новые предприятия, и новые цеха, которые выпускают инновационные лекарства. На 1 декабря 2017 года уже 84% из списка жизненно важных лекарств производились в России. В 2018 году мы должны выйти на 90%, и у меня нет никаких сомнений, что этот показатель будет достигнут.

Новые предприятия заработали в медицинской промышленности, активно развиваются производства в области биотехнологий. Выпускаются и лигнин, и аминокислоты, и белки, без чего невозможно развитие ни животноводства, ни пищевой, ни фармпромышленности.

Ещё одно важное событие — в декабре прошлого года запущена линия по выпуску отечественных процессоров для систем кохлеарной имплантации. Этот проект, как мы надеемся, позволит создать центр инновационных разработок, предназначенных для людей с нарушениями слуха.

Современные модернизированные предприятия запущены и в лесопереработке. Здесь с 2008 года реализуются приоритетные инвестпроекты, которым предоставляется льгота 50% от арендной платы за лес. Сейчас таких проектов 140. Благодаря этому снижаются объёмы поставок на экспорт круглого леса и теперь он перерабатывается внутри страны. А на Дальнем Востоке лесные предприятия в последние 3 года получают субсидию, ориентированную на создание производств глубокой переработки.

— Чтобы в Китай отправлять не сырьё, а готовую продукцию?

— Абсолютно верно. Это касается и производства пеллетов, которые на 90% экспортируются за рубеж, и новых видов продукции — например, картонажа или клееного бруса. Мы поддерживаем отрасль, развивая в стране производство мебели и деревянное домостроение: отрабатываем стандарты с Минстроем, отдельно ввели категорию деревянных домов по льготной ипотеке.

За последние 3 года у нас открылись предприятия по производству синтетических тканей, мы стали шить спортивную одежду, в том числе для активного туризма. А производство спецодежды сегодня на 98% отечественное!

Денис Мантуров

Легпром — не только рукавицы

— Как вы это всё в голове удерживаете? Раньше практически на каждую отрасль был свой министр. А теперь у вас одного сколько отраслей?

— 28 отраслей, — с улыбкой отвечает министр. — А лёгкая промышленность?! Мне все говорили: «Занимайся серьёзными отраслями. Зачем тебе легпром?» Но легпром сегодня, если оценивать рынок, — это 2,5 трлн рублей. Неужели мы сами не в состоянии создать производства, которые хотя бы половину этого рынка обеспечат продукцией?

За последние 3 года у нас открылись предприятия по производству синтетических тканей, мы стали шить спортивную одежду, в том числе для активного туризма. А производство спецодежды сегодня на 98% отечественное! Представляете, раньше рукавицы для сталеваров и электриков закупали за рубежом — это же бред! А теперь шьём не только простую спецодежду и спецобувь, но и для работы в условиях Арктики.

Так что легпром даёт уверенный рост. И оказалось, что нужно-то немного: в 2017 году поддержка государства, оказанная отрасли с учётом льготных займов от ФРП, компенсации процентов по кредитам и лизингу, оценивается в 3 млрд руб. А рост — 7%.

Причём, лёгкая промышленность — это не только одежда и обувь. К примеру, утеплитель, который используется для курток, применяется и в строительной индустрии — при изготовлении изоляционных материалов. Это многопрофильная отрасль, которая имеет колоссальный потенциал для дальнейшего роста и импортозамещения.

Остаёмся авиадержавой

— Давайте подробнее поговорим ещё о двух отраслях, которые и для экономики имеют важное значение, и для статуса страны. Начнём с авиастроения. Что делается, чтобы Россия оставалась авиационной державой?

— В 2017 году мы произвели 146 самолётов и 219 вертолётов. Что касается самолётов — это примерно столько же, сколько и в прошлом году, — как гражданских, так и военных. С учётом того, что пик по госпрограмме «Вооружение» уже пройден, мы будем постепенно замещать военную продукцию гражданской. А по вертолётам у нас еть рост по сравнению с 2016 годом — порядка 15%.

Минпромторг участвует в программе развития санитарной авиации. Регионы России получают современные оснащённые специальным оборудованием вертолёты МИ-8 и «Ансаты». В 2018 году в рамках этой программы планируется поставить авиаперевозчикам 31 вертолёт (12 «Ансатов» и 19 — Ми-8). Все они ещё в августе прошлого года запущены в производство и будут оснащены медицинскими модулями.

Вообще, семейство МИ-8 остаётся основной рабочей лошадкой, которая востребована и на российском, и на мировом рынках. Этот вертолёт до сих пор не исчерпал свой потенциал модернизации. Новые рынки находит «Ансат», что позволяет увеличивать объёмы его поставок. Он более компактный, взлётный вес — 3,6 тонны. Очень, кстати, комфортная машина. Я сам на ней периодически летаю.

Кроме того, с регионами прорабатывается вопрос о включении в программу санавиации и самолёта Л-410, производство которого локализовано в Екатеринбурге на Уральском заводе гражданской авиации.

— Такая программа у нас, по-моему, принята впервые...

— Да, впервые, даже в Советском Союзе такого не было. И если посмотреть сводки, например, в Волгоградской области полученные по этой программе 2 вертолёта спасли жизни 200 человек. По итогам 2017 года в целом по стране, думаю, будет не менее 8 тыс. жизней за счёт «золотого часа», как говорят медики, то есть за счёт быстрой доставки пациента в то медучреждение, где ему могут оказать нужную помощь.

Идёт работа над новым самолётом МС-21-300. Пока в нём установлен двигатель PW-1400G (США), но в дальнейшем этот самолёт будет оснащаться отечественным двигателем ПД-14.

Денис Мантуров

— Денис Валентинович, в целом о гражданской авиации расскажите, пожалуйста.

— В гражданской авиации основной самолёт, который поставляется и на российский, и зарубежные рынки, — это «Сухой Суперджет-100». Мы рассчитываем в следующем году сохранить объём выпуска на уровне 30 самолётов. Завершается создание его усовершенствованного варианта, который будет достойным конкурентом самолётам этого класса зарубежных производителей — «Эмбраер» и «Бомбардье».

Идёт работа над новым магистральным самолётом МС-21-300. 28 мая прошлого года он совершил первый полёт. Сейчас проходят лётные сертификационные испытания. Пока в нём установлен двигатель PW-1400G (США), но в дальнейшем этот самолёт будет оснащаться отечественным двигателем ПД-14, который уже прошёл заводские испытания. Вскоре на его базе должно появиться целое семейство авиационных двигателей как для самолётов, так и для тяжёлых вертолётов.

В конструкции МС-21 использованы не имеющие аналогов в мире технологические новинки — например, композитное крыло большого удлинения, выполненное по технологии вакуумной инфузии. Мы рассчитываем, что этот самолёт будет иметь успех — во всяком случае, уже сейчас есть 175 заказов на него. Что немаловажно — для него разработано отечественное бортовое оборудование на основе технологии интегрированной модульной авионики.

Продолжаются работы по созданию регионального самолёта Ил-114-300 дальнемагистрального широкофюзеляжного самолёта Ил-96-400М и подготовке их серийного производства. По поводу первого могу сказать, что авиакомпании, работающие в Пермском, Приморском краях, Архангельской области уже выразили свою заинтересованность в этих самолётах. Ну, а Ил-96-400М создаётся как модификация серийного пассажирского самолёта Ил-96-300 с получением дополнения к сертификату типа. Его цена в серии будет на 14-17% ниже, чем у зарубежных аналогов.

— А что с российско-китайским проектом?

— Это широкофюзеляжный дальнемагистральный самолёт. Уже определено его название: CR929, где «С» и «R» означают «China-Russia». Мы рассчитываем в 1-м полугодии 2018 года определить перечень поставщиков оборудования и комплектующих изделий, а также сформировать окончательный облик этого самолёта. Это необходимо для того, чтобы от аванпроекта перейти уже к следующему этапу опытно-конструкторской работы — утверждению техзадания и эскизному проектированию.

Какие суда бороздят моря и реки?

— На что способно сегодня российское судостроение?

— В судостроении произошёл перелом в сторону развития гражданского сектора — в первую очередь благодаря тому, что была запущена программа, которую кратко называют «квоты под киль». Получая права на вылов биоресурсов, ты должен построить в России и в дальнейшем использовать для этого современное рыболовецкое судно.

И впервые за много лет на судостроительные предприятия пошли рыбопромысловики. Сейчас заказано уже 50 судов, причём это не баркасы, а полноценные средне- и крупнотоннажные суда, среди которых не только траулеры, но и ярусоловы, другие современные типы рыбопромысловых судов. Общий заказ оценивается в сумму 120 млрд руб.

Речное судостроение потихонечку оживает. Онежский судостроительный завод сейчас загружен заказами, а ещё недавно он был в банкротстве. Будем восстанавливать предприятия в Якутии, Ямало-Ненецком округе, Тюмени.

Денис Мантуров

— Где мы их будем строить — на Дальнем Востоке?

— Не только. На Дальнем Востоке много верфей, которые в состоянии производить современные суда. Но у нас работают судостроительные предприятия и в Калининграде, Санкт-Петербурге, Рыбинске, Ярославле. Все они участвуют в этой программе и благодаря ей поднимаются.

Кстати, речное судостроение тоже потихонечку оживает. Онежский судостроительный завод сейчас загружен заказами, а ещё недавно он был в банкротстве. Будем восстанавливать предприятия в Якутии, Ямало-Ненецком округе, Тюмени.

Раньше крупные пассажирские речные суда в нашей стране не строились, потому что по социалистическому разделению труда эта прерогатива была отдана ГДР и Польше, и их круизные корабли по сей день ходят по нашим рекам. Но мы запустили проект PV-300 — новое судно строится в кооперации верфей «Красное Сормово» и «Лотос».

Рассчитываем, что, создав конкурентные условия судовладельцам (ведь навигация длится всего полгода, а нужно окупить затраты и что-то заработать) в виде льготного лизинга, компенсации процентов по кредитам, мы стимулируем их размещать заказы на территории России. Кроме того, в прошлом году ввели «утилизационный грант»: сдаёшь старое судно на металлолом и заказываешь новое — получаешь грант.

В «цифру» — это куда?

— Без аддитивных технологий производство по многим направлениям, очевидно, развиваться не сможет. Как обстоят дела с ними?

— На сегодняшний день в сфере аддитивных технологий высокую динамику показывает сектор строительных принтеров, в котором российский бизнес опережает Европу. В Ярославле недавно представили дом площадью 300 кв. метров, «напечатанный» на 3D-принтере, — первое в Европе жилое строение, изготовленное с помощью аддитивной технологии. За этот год было произведено и поставлено 24 российских строительных 3D-принтера для печати цементом домов и сооружений — как российским заказчикам, так и предприятиям из Казахстана, Молдовы, Дании.

Что касается других видов 3D принтеров, то их за 2017 год российскими компаниями собрано и продано 2 600. Работают они в основном на полимерных материалах. Для ускорения внедрения аддитивных технологий сейчас открываются центры компетенций и прототипирования, которые предоставляют предприятиям 3D оборудование. В прошлом году начали работу 2 таких центра: Инжиниринговый центр прототипирования высокой сложности НИТУ «МИСиС» «КИНЕТИКА» и «Лаборатория аддитивного производства» на базе Сколковского института.

Мы, в отличие от зарубежных коллег, не забыли о кибербезопасности. Привлекаем к этой работе компанию Касперского и других отечественных игроков. Ведь самое страшное — даже не то, что станок извне можно отключить, а то, что можно задать другие, по сравнению, с изначальной программой, параметры.

Денис Мантуров

— Движение к цифровой экономике имеет ли у нас какое-то осознанное направление? Наш выбор — это американский «Интернет вещей», европейская «Индустрия 4.0» или какой-то собственный вариант?

— Вы знаете, мы всегда выбираем свой путь. Конечно же, используем международный опыт. Наверное, ближе мы всё же к немцам — к их «4.0». Наше министерство при реализации глобальной программы цифровой экономики, которая принята правительством России в 2017 году, отвечает за создание цифровых производств, «умных» фабрик, развитие интернет-торговли. В министерстве создан департамент цифровой промышленности.

Но мы, в отличие от наших зарубежных коллег, которые, как в омут с головой, нырнули в цифровую экономику, не забыли о кибербезопасности. Привлекаем к этой работе компанию Касперского и других отечественных игроков, кто движется в этом направлении. Ведь самое страшное — даже не то, что станок извне можно отключить, а то, что можно задать другие, по сравнению, с изначальной программой, параметры. Чуть-чуть поменяли — и получили иные образцы продукции, которые могут быть как просто никчёмными, так и опасными.

— Денис Валентинович, вы не раз упоминали о господдержке производителей — льготном лизинге, компенсации процентов по кредитам, грантам и т. д. Можете ли сказать, что какие-то меры особенно эффективны?

— Думаю, важен сам факт участия государства. Ведь господдержка — это не только деньги. Мы иногда сажаем друг напротив друга потребителей и производителей — и это уже поддержка. Предприятиям часто не деньги нужны, а стабильный заказ. И вот они посидели, пообщались и договорились о заказе на долгосрочной основе.

Так мы, к примеру, сращивали российские предприятия по производству кожи с автопромом. Сегодня «Фольксвагену», «Рено», «Мазда Соллерс», «АвтоВАЗу» поставляется наша кожа — сертифицированная автомобильная. И самолётную кожу начали производить. В советское время у нас её никогда не выпускали. А сегодня S7 уже заказывает для отделки салонов продукцию рязанского кожевенного завода.

То же самое — в нефтегазмаше, где министерство выполняет исключительно координационную роль. Мы должны наладить межотраслевую и межрегиональную координацию. Сейчас внедряем государственную информационную систему «Промышленность» в рамках реализации одного из направлений закона о «Промышленной политике» от 2014 года. Она должна выполнять те полезные функции, которые когда-то обеспечивал Госплан, и думаю, что всем участникам производственных цепочек станет легче.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > minpromtorg.gov.ru, 17 января 2018 > № 2468012 Денис Мантуров


Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 15 января 2018 > № 2466378 Сергей Лавров

Выступление и ответы на вопросы СМИ Министра иностранных дел России С.В.Лаврова в ходе пресс-конференции по итогам деятельности российской дипломатии в 2017 году, Москва, 15 января 2018 года

Уважаемые дамы и господа,

Прежде всего поздравляю всех с прошедшими праздниками. Желаю в Новом Году успехов, здоровья, благополучия. Признательны вам за то, что принимаете участие в нашей традиционной пресс-конференции.

Я не думаю, что мне стоит долго занимать ваше время вступительным словом. Совсем недавно была подробная большая пресс-конференция Президента Российской Федерации. Также несколько дней назад В.В.Путин встречался с руководителями российских СМИ, информационных агентств. Уверен, что вы следили за этими крупными событиями и хорошо услышали его комментарии, в том числе, конечно, по внешнеполитической тематике.

Коротко скажу, что в очередной раз приходится констатировать, что минувший год во внешнеполитическом плане был непростым. Сохранялись многочисленные очаги напряженности в различных районах мира – от Ближнего Востока и Севера Африки до соседней нам Украины. В последние месяцы года серьезно обострилась ситуация из-за угроз, которые звучали из Вашингтона решить ядерную проблему Корейского полуострова исключительно силовым путем. Аналогичные угрозы звучали в отношении афганской проблемы, для решения которой также было предложено исключительно силовое решение. Последние заявления, нацеленные на то, чтобы сорвать реализацию Совместного всеобъемлющего плана действий по иранской ядерной программе, также не добавили оптимизма и стабильности.

К сожалению, наши американские коллеги и их союзники по-прежнему хотят вести дела исключительно на основе диктата и ультиматумов, не хотят слушать точку зрения других центров мировой политики, тем самым, по сути дела, не хотят признать реальности формирующегося многополярного мира. Методы, к которым они прибегают для того, чтобы сдерживать своих конкурентов, в большинстве своем достаточно сомнительны и недобросовестны, а их спектр широк – от развертывания глобальной системы ПРО до односторонних санкций, экстерриториального применения собственного законодательства и, как я уже сказал, угроз решать любые международные проблемы исключительно по своему сценарию, не останавливаясь ни перед чем, включая применение грубой военной силы. Как результат мы наблюдаем девальвацию международного права, снижение роли многосторонних институтов, а также ставку все большего числа государств на то, чтобы наращивать военную мощь, в которой они в нынешней ситуации видят чуть ли не единственную гарантию сохранения своего суверенитета.

В этих условиях мы прилагали максимум усилий для того, чтобы, прежде всего, защищать национальные интересы Российской Федерации в нашей работе на международной арене, включая интересы наших граждан, российского бизнеса, который все чаще подвергается дискриминации. Параллельно делали все, чтобы защищать международное право и международную систему, которые основываются на Уставе ООН. Вместе с другими конструктивными силами в международном сообществе мы отстаивали универсальные ценности правды, справедливости, равноправного взаимоуважительного сотрудничества, а также стремились предотвратить деградацию системы мироустройства, которая сегодня серьезно разбалансирована. Хотели бы делать все, чтобы остановить скатывание к хаосу и конфронтации.

Конкретные направления нашей работы я буду готов прокомментировать, отвечая на ваши вопросы. Скажу только, что в текущем году, нам предстоит продолжать усилия в том ключе, о котором я только что сказал. Это касается, конечно же, продолжения борьбы с терроризмом, успехи в которой мы зафиксировали в Сирии, где сейчас важнейший этап – переход к политическому урегулированию. Вместе с нашими турецкими и иранскими партнерами мы готовим Конгресс сирийского национального диалога, в котором также предусмотрено участие широкого спектра сирийских сил, как это и требуется в соответствии с резолюцией 2254 СБ ООН. Будем добиваться сохранения договоренности по иранской ядерной программе, нормализации ситуации вокруг палестино-израильского урегулирования. Ближневосточные проблемы серьезно усугубляются нерешенностью палестинского вопроса. Конечно же, продолжим работать по украинскому вопросу, для решения которого нет иной альтернативы кроме полного и последовательного выполнения «Комплекса мер», который был принят в Минске в феврале 2015 года.

На повестке дня у нас важнейшее в России политическое мероприятие – выборы Президента Российской Федерации. Наши загранучреждения – посольства, генеральные консульства, российские центры науки и культуры – делают все необходимое, чтобы все российские граждане, которые находятся за границей и хотят принять участие в выборах, могли это сделать максимально комфортно.

Вопрос: Сергей Викторович, Вам, наверное, известно, что пресса по итогам года часто публикует словари ключевых тем и выражений. Если бы Вы составляли такой словарь в сфере международных отношений по итогам 2017 г., какие ключевые сюжеты и словосочетания Вы бы в него включили?

С.В.Лавров: Словосочетания оставлю в стороне, боюсь быть неправильно понятым в очередной раз.

Что касается сюжетов, то, конечно, это Сирия. Это проблема, в которой сходятся очень много интересов многих игроков. Мы стараемся, как я уже сказал, через инициативу созыва Конгресса сирийского национального диалога гармонизировать интересы всех сирийских сторон и всех внешних игроков, которые имеют влияние на ситуацию и хотят обеспечить свои интересы в этом регионе, в том числе и в рамках сирийского урегулирования. Это сложный процесс. Повторю, у нас есть основания полагать, что сохранится инициативная роль России, Ирана и Турции, которая год назад позволила начать астанинский процесс, создать зоны деэскалации, режим которых, при всех попытках спровоцировать его развал, действует, несмотря на отдельные нарушения. Немаловажно то, что астанинский процесс стимулировал активность ООН, которая до начала встреч в Астане, по сути дела, месяцев 10 бездействовала. Надеюсь, что и инициатива Конгресса сирийского национального диалога также будет играть роль стимула для ООН, чтобы она активизировала свою работу. В любом случае Конгресс в Сочи нацелен на то, чтобы помочь переговорам в Женеве. Мы об этом четко рассказываем всем нашим коллегам, включая руководство ООН и странам, которые так и или иначе участвуют в сирийском урегулировании.

Вторая тема, наверное, – это все остальное, что связано с регионом Ближнего Востока и Севера Африки. Сирийское урегулирование – только часть сложнейшего хитросплетения проблем, которые существуют в этом регионе. Отмечу Ливию, Йемен, я уже упоминал палестино-израильское урегулирование, которое зашло в глубокий тупик. Остаюсь убежденным в том, «тупик» в палестино-израильском урегулировании, в продвижении к созданию палестинского государства влияет на радикализацию арабской улицы.

Есть еще одна тема – тема Украины, которая достаточно искусственно делается гораздо более масштабной, чем она того заслуживает, и рассматривается как оселок в противостоянии между Россией и Западом в целом. Считаю такой подход ошибочным и абсолютно политизированным. Если бы отошли от оценки, от призмы противостояния между «авторитарной Россией» и «либеральным Западом», через которую пытаются рассматривать украинский кризис, а вместо этого сконцентрировались бы на том, что записано в Минских договоренностях (там все предельно ясно и четко и не подлежит кому-либо двойному толкованию), тогда, я думаю, украинский кризис был бы давно урегулирован. Это означало бы, что отказ от идеологизированной трактовки ситуации как якобы имеющей глобальное значение для отношений между Россией и Западом, позволил бы нашим западным коллегам отойти от бездумной и безоглядной поддержки линии, которую ведет официальный Киев на срыв своих обязательств по Минским договоренностям.

Можно много говорить и о позитивных тенденциях – это бесконечные разговоры. Это развитие Евразийской интеграции, реализация большого Евразийского проекта с участием ЕАЭС, ШОС, стран АСЕАН, его открытость для новых участников на Востоке и на Западе. Необходимо, конечно, говорить и об интеграционных процессах в более широком плане – в Азиатско-Тихоокеанском регионе, в деятельности АТЭС, «Группы 20» и БРИКС. Это объединения, в которых воплотились тенденции современного мира, а именно объективный процесс формирования полицентричной системы международных отношений.

Уверен, что я что-то забыл упомянуть – на ум пришли те вопросы, которые у нас ежедневно на «рабочем столе».

Вопрос: Перед Новым годом лидеры России и Китая заявили, что хотели бы продолжать сотрудничество в международных делах. Могли бы Вы назвать главные международные проблемы, по которым Россия рассчитывает на эффективное сотрудничество с Китаем в этом году?

С.В.Лавров: Очень благодарен, что именно Вам предоставили слово вторым, потому что Вы обозначили тему, которую я не упомянул, отвечая на первый вопрос, относительно того, что занимает нас больше всего.

Конечно, ядерная проблема Корейского полуострова – одна из серьезнейших тем, которая стоит на международной повестке дня. Россия и Китай активно взаимодействуют на этом треке. Как Вы знаете, у нас с КНР есть совместная инициатива, касающаяся перехода от конфронтации к политическому урегулированию проблемы, возникшей на Корейском полуострове. Для начала мы предлагаем всем успокоиться и заморозить любые конфронтационные действия, прежде всего, связанные с проведением военных мероприятий – будь то запуски ракет, испытания ядерного оружия или организация крупномасштабных маневров, которые проводили и проводят в этом регионе США совместно с Республикой Корея, а потом и с Японией. Когда такое «замораживание», такой мораторий на недружественные, конфронтационные шаги вступит в силу, мы будем активно поддерживать прямые контакты между наиболее заинтересованными сторонами. Если говорить о ядерной проблеме, это, прежде всего, Пхеньян и Вашингтон. Но будем готовы сопровождать их двусторонний диалог и в рамках т.н. «шестистороннего процесса» с участием России, КНР, Японии и Республики Корея. Это, наверное, самое важное, что сейчас Россия и Китай решают на взаимной повестке дня.

Отмечу, что работа по этому вопросу идет непросто. Я уже упоминал, что США чуть ли не открытым текстом говорят о неизбежности военного решения, хотя все понимают катастрофические последствия такой авантюры. В ситуации, когда складывались условия для перехода к диалогу, следовали в подавляющем большинстве случаев провокационные действия в виде все более масштабных военных учений вокруг Северной Кореи, которые провоцировали новый виток напряженности. У нас с Китаем есть совместная «дорожная карта», и мы будем активно ее продвигать.

Также сотрудничаем по проблеме сирийского урегулирования. Китайские коллеги занимают такие же позиции, как и Российская Федерация. Имею в виду, необходимость исключительно политического урегулирования на основе решений Совета Безопасности ООН, которые предполагают политический диалог без предварительных условий с участием всего спектра сирийского общества - как правительства, так и всех ключевых отрядов оппозиции, представляющих многообразие политических, этно-конфессиональных групп сирийского населения.

У нас с Китаем есть еще одна очень важная совместная инициатива, касающаяся проекта Договора о неразмещении оружия в космосе. Она была внесена несколько лет назад на Конференции ООН по разоружению. К сожалению, из-за позиции США этот Договор пока не начал обсуждаться. Все остальные понимают актуальность этой задачи, но США продолжают вынашивать планы милитаризации космоса в смысле размещения оружия в космическом пространстве, что, конечно, придаст проблемам международной безопасности новое, очень негативное дополнительное измерение. Кстати, говоря о Конференции по разоружению, Китай наш соавтор в проекте другого важного документа – Конвенции по предотвращению актов химического и биологического терроризма. Проект также тормозится США, к моему изумлению.

На Евразийском пространстве сейчас идет тесный процесс консолидации усилий по интеграционным направлениям. У Китая есть инициатива под названием «Один пояс - один путь». Президент России В.В.Путин и Председатель КНР Си Цзиньпин договорились о продвижении сопряжения евразийской интеграции и инициативы «Один пояс - один путь». Члены Евразийского экономического сообщества разрабатывают договор о торгово-экономическом сотрудничестве с Китаем. Параллельно идут контакты между ЕАЭС и ШОС, открытые, как я сказал, для подключения стран АСЕАН. Целый ряд стран АСЕАН уже заключили либо находятся в стадии переговоров о заключении соглашения с ЕАЭС по зоне свободной торговли. То, что Президент России В.В.Путин назвал «Большим евразийским проектом» – это очень перспективная инициатива. Конечно, предстоит учесть массу конкретных факторов, потому что здесь пересекается слишком много экономических интересов. Но выигрышность этой инициативы заключается в том, что она идет «от жизни». Она не реализуется через создание заранее неких рамок и лишь потом переходом к практическим делам. Приведу образный пример, как в Англии прокладывают дорожки через газон: сначала смотрят, где людям удобно ходить, а потом уже бетонируют или мостят. Так идут и наши процессы, которые мы называем общим термином «Большой евразийский проект».

Можно перечислять, наверное, еще долго те совместные инициативы, которые Россия и Китай продвигают на международной арене. Но я бы остановился для краткости на этих основных вопросах.

Вопрос: В 1998 году Россия ратифицировала Договор о дружбе и сотрудничестве с Украиной. Министерство иностранных дел России приложило все усилия для этого. С 2014 года Договор перестал соответствовать действительности. С учетом того, что он автоматически продлевается на десять лет, если не денонсируется, что Вы собираетесь делать? Будет ли автоматически продлен Договор или будет денонсирован? Если еще не принято решение, что Вы советуете руководству как эксперт по международным делам?

С.В.Лавров: Как я могу советовать, если не знаю, что буду советовать? Депутат Государственной Думы К.Ф.Затулин публично затронул на днях эту тему. Он обратил внимание на то, что одна из ключевых статей этого Договора - о взаимном уважении территориальной целостности России и Украины - выглядит сегодня неактуально, учитывая то, что в Крыму состоялось свободное волеизъявление крымчан. Они стали независимыми в результате этого волеизъявления и добровольно присоединились к Российской Федерации.

Знаете, это вопрос для меня далеко не актуальный. Международно-правовые документы важны, но это дело юристов. Я считаю, что политически мы продолжаем уважать территориальную целостность Украины в тех границах, которые сложились после референдума в Крыму и после его воссоединения с Российской Федерацией. Мы много раз отвечали на достаточно легалистские вопросы, в том числе в отношении Будапештского меморандума 1994 г., о котором тоже недавно вспоминали. В соответствии с этим меморандумом Украина отказалась от ядерного оружия, а Россия, США и Великобритания гарантировали, что не будут применять ядерное оружие против Украины. Напомню, что мы не применяли и не угрожали Украине ядерным оружием, поэтому не произошло никакого нарушения Будапештского меморандума. Параллельно с ним Украина еще приняла на себя в отдельном заявлении обязательства не поощрять антироссийские неонацистские ксенофобские тенденции. То, что произошло после майдана, явилось грубейшим нарушением этих обязательств наших украинских соседей.

Я Вас уверяю, что политически мы заинтересованы в том, чтобы, как недавно в очередной раз повторил Президент России В.В.Путин, Минские договоренности были выполнены в полном объеме без каких-либо изъятий. Это вписывается в нашу линию на полное уважение суверенитета и территориальной целостности Украины в ее нынешних границах, сложившихся после референдума в Крыму, который был проведен в полном соответствии с международным правом.

Вопрос: В Договоре речь шла о границах, существовавших в 1998г. Может быть, необходимо принять современный документ?

С.В.Лавров: Тема, которую Вы сейчас затрагиваете, только уводит от существа. А оно заключается в том, что Украина подписалась под Минскими договоренностями, которые никак не касаются темы Крыма. Эти договоренности нужно выполнять. Если мы сейчас вместо того, чтобы заставить киевское руководство, наконец, сделать то, что они обещали и что было затем закреплено решением Совета Безопасности ООН, будем рассуждать, как читать ту или иную строчку договора, то, мне кажется, будем только давать повод для дальнейшего затягивания выполнения важнейшего документа, который, напомню еще раз, был единогласно одобрен Советом Безопасности ООН. Наши западные коллеги (знаем это из бесед) и в Европе, и в США прекрасно понимают тактику, которую осуществляют нынешние украинские руководители в отношении Минских договорённостей. Они прекрасно видят, что наши украинские соседи по-прежнему пытаются спровоцировать силовую фазу этого противостояния и тем самым отвлечь внимание от того, что они просто саботируют выполнение минского «Комплекса мер». Давайте сейчас будем говорить не об умозрительных вещах - не хочу, чтобы это было расценено как неуважение к международному праву. Полное неуважение к нему было проявлено теми, кто подогревал, организовывал и поддерживал майдан. В конце концов, напомню, что в феврале 2014 г. было достигнуто соглашение между действующим на тот момент Президентом Украины В.Ф.Януковичем и лидерами оппозиции. Соглашение было засвидетельствовано министрами иностранных дел Германии, Польши и Франции. Через день оно было разорвано оппозицией. Те, кто от имени ЕС подписал это соглашение, получается, обманули украинский народ, потому что оно предполагало создание Правительства национального единства. Вместо этого было создано «правительство победителей», как его назвал тогда А.П.Яценюк. Буквально через день после этого, если Вы забыли, в Харькове был созван съезд народных депутатов Юго-востока и Крыма, депутатов, которые были избраны в соответствии с Конституцией Украины. Они решили до восстановления законности на территории Украины взять полноту власти в своих регионах на себя. Никаких силовых действий против путчистов они не предпринимали. А путчисты 23 февраля приняли закон о языках. Он не был подписан, но посланный сигнал был очевиден для всех - это абсолютно антироссийский, прежде всего, русофобский закон.

Еще через пару дней, 26 февраля, путчисты (те, кто захватил власть в Киеве) прямо санкционировали применение силы «Правым сектором», а также такой организацей, как «Хизб ут-Тахрир» и организацей ваххабитов, для штурма Верховного Совета Крыма. Об этом сейчас многие забывают. Это все произошло в течение пяти дней после того, как европейские гранды не смогли добиться от оппозиции выполнения того, под чем она подписалась 20 февраля. И только после этого начались все процессы. Когда уже было санкционировано силовое действие против Верховного Совета Крыма, тогда все началось и мгновенно стало понятно, что с этими незаконными властями ничего общего у крымчан быть не может. Это тоже нарушение международного права, включая Будапештский меморандум, о котором я говорил, где Украина обязалась не поддерживать ксенофобских настроений.

Мы целиком за международное право, но хотим, чтобы сначала все те, кто инициирует развал международно-правовых документов, пришли в чувство и вели себя соответственно.

Вопрос: Своеобразным итогом года стал недавний январский опрос «Левада-центра», где 68% россиян называют США враждебной страной. С той стороны примерно похожая ситуация – от 64 до 70% американцев видят в России врага. Хотелось бы, чтобы Вы прокомментировали эти, мягко говоря, «невеселые» цифры. Может быть, попытались ответить на вопрос: кто или что виноват в том, что россияне видят в США врага и наоборот?

С.В.Лавров: На эту тему уже неоднократно высказывался Президент Российской Федерации В.В.Путин. Это не проблема «яйца и курицы», а скорее проблема мировоззрения. В США укоренилось самоощущение собственной исключительности. Это открыто, прямо, многократно говорил президент США Б.Обама, Президент США Д.Трамп этого термина не употреблял, но все действия американской элиты и практические шаги США на международной арене говорят о том, что они продолжают исходить из этой психологии. Ладно бы они продвигали свою исключительность позитивными примерами в честной борьбе и конкуренции. К сожалению, это не так. По мере того, как США и весь т.н. «исторический Запад» теряют свои абсолютно доминирующие позиции, которыми они наслаждались как минимум пять столетий, по мере того, как появляются объективно, в результате естественного хода истории, новые центры экономического роста, финансовой мощи, политического влияния, по мере того, как необходимо адаптировать международную систему к вовлечению этих новых центров силы в процесс равноправного диалога и выработки конструктивных общеприемлемых решений, США, к сожалению, «срываются» на методы, которые нелигитимны и которыми они пытаются остановить сокращение своей относительной роли в мировой политике.

Устав ООН – очень важная вещь. Он предполагает целый ряд норм, которые нужно уважать. Я не думаю, что этот документ нуждается в какой-либо модификации. Хотя, безусловно, мы поддерживаем процесс реформы СБ ООН, который сейчас идет. Но главное в этом документе – суверенное равенство государств, уважение друг друга и необходимость в согласовании позиций. Этот аспект у США, особенно при нынешней Администрации, явно не в почете. Как только американская инициатива встречает не то что в сопротивление, а просто встречное предложение, они, испытывая огромное нетерпение, сразу грозят санкциями. Примеров тому множество.

Вернусь к Вашему вопросу. Процесс формирования полицентричного миропорядка очень долгий. Он начался и будет болезненным для тех, кто утрачивает свои позиции просто в силу того, что экономика мира развивается циклами. Сейчас далеко не США и Запад в целом являются лидерами мирового роста. Понятно, что к этому нужно привыкать, это достаточно болезненно, как я уже сказал, но другого пути нет. Другой путь есть, им сейчас пытаются следовать США и некоторые их союзники – это угрозы, ультиматумы, наказания, в том числе наказания компаний, европейского бизнеса (то «Volkswagen» не выполнил какие-то нормы, то кто-то не тому дал денег). Все это делается на основе экстерриториального применения американского законодательства. Если коротко, то, мне кажется, что в действиях нынешней Администрации, как и в действиях администрации Б.Обамы, проявляется это наследие. Это наследие, к сожалению, несмотря на линию Президента США Д.Трампа в ходе предвыборной кампании, сохранилось, где-то даже стало более насыщенным и напористым. В действиях Администрации ощущается боязнь честной конкуренции в целом ряде сфер – энергетика, поставки газа в Европу. Вам известна история, когда вместо российского газа навязывается сжиженный газ из США, который гораздо дороже. Говоря об энергетике, это противодействие «Северному потоку – 2», который называют политизированным, ведущим к расколу Европы и к удушению Украины. Все это идет из США открытым текстом. Они заставляют европейцев отказаться от «Северного потока – 2». Хотя доставка газа в Германию по «Северному потоку – 2» на 2000 км короче и в 1.5-2 раза дешевле, чем через Украину.

Военно-промышленный комплекс – санкции, которые охватывают российский оборонный экспорт и предприятия, которые производят соответствующую продукцию, для меня, вне всяких сомнений, преследуют цель, прежде всего, не допустить укрепление наших позиций в ущерб позиции США. Стремление понятное, но надо конкурировать честно, а не просто запрещать странам третьего мира, а таких примеров все больше и больше, покупать российскую продукцию под угрозой ввести против них санкции.

Или сфера СМИ, которая вам близка. Это ведь тоже ограничение конкуренции, будь то отношение к «Раша Тудэй», «Спутнику», в США, во Франции, будь то изгнание наших журналистов и закрытие наших каналов в Молдове, на Украине, в Латвии, в ряде других стран. Или недавняя инициатива Президента Франции Э.Макрона о том, чтобы ввести некие правила борьбы с фейковыми новостями, причем определять «фейковость» будет только одна сторона. Никаких дискуссий, доказательств и аргументов не предусмотрено, по крайней мере, в той версии, которая сейчас озвучена.

Наконец, если взять сферу спорта и то, что там происходит в связи с предстоящей Олимпиадой и теми решениями, которые были приняты в отношении российских спортсменов. Нет сомнений, и Президент России В.В.Путин об этом говорил, есть факты применения допинга нашими спортсменами, но коллективного наказания никто никогда в подобных случаях никому не предъявлял. Помимо стремления каким-то образом уязвить Российскую Федерацию, я здесь вижу боязнь честной конкуренции.

Безусловно, то, что пишут в СМИ о российско-американских отношениях, о США (я привел примеры, которые регулярно появляются на страницах, на экранах и на сайтах), конечно, это нашим обществом усваивается и анализируется. Вопрос общественного мнения – важный индикатор. Но я все-таки считаю, что американское руководство, демонизируя Россию, вносит главный вклад в ту ситуацию, о которой Вы упомянули. Мы не можем не отвечать на враждебные действия, о которых я сказал. Мы всегда стараемся делать это аккуратно, не бросаемся безоглядно «зуб за зуб», «око за око». Терпеть все абсолютно незаконные действия (я сейчас не упомянул о беспрецедентном случае захвата дипломатической собственности, мы сейчас начинаем судебные процедуры, подготовка которых уже завершилась) нельзя, на это все нельзя не реагировать, и, конечно же, не писать об этом нельзя, как пишете вы. Если наш зритель, читатель и пользователь соцсетей воспринимают эти факты, о которых я упомянул (а их гораздо больше), то я не вижу, как можно убедить людей, отвечая на вопрос «Как вы относитесь к Америке?», говорить хорошо, и что это лучшая страна на земле, и я хочу, чтобы у нас было также». Наверное, я здесь все-таки остановлюсь.

Вопрос: Как Вы оцениваете 8 раундов межсирийских переговоров в Астане и те, которые были в Женеве?

С.В.Лавров: Астанинский процесс достаточно подробно освещается. Как я уже сказал, мы приступили к этому процессу после того, как администрация Б.Обамы провалила свои обязательства размежевать контролируемую ею оппозицию от «Джабхат ан-Нусры» и прочих террористов. Такая договорённость была достигнута между президентами В.В.Путиным и Б.Обамой после их встречи в Китае в сентябре 2016 г. После этого мы с Госсекретарем США Дж.Керри положили ее на бумагу. Американцы не смогли ее выполнить, потому что оказались либо неспособны, либо не хотели реально подавлять «Джабхат ан-Нусру». Наши подозрения до сих пор сохраняются и получают все больше подтверждений.

В то время полностью бездействовала ООН. Вместе с Турцией и Ираном мы приняли решение начать процесс, который будет опираться не на некие умозрительные схемы, а на реальную ситуацию «на земле». Стали работать с вооруженной оппозицией, с Правительством САР, которые затем собрались в Астане, где состоялось несколько раундов. Их промежуточным итогом стало создание четырех зон деэскалации. Одна из них была сформирована с участием России, США и Иордании. В этих зонах резко снизился уровень насилия.

Сейчас, правда, в Идлибе и в Восточной Гуте провокаторы пытаются расшатать ситуацию. В Идлибе те структуры, которые подписали соглашение от имени оппозиционеров и за которых отвечают наши турецкие коллеги, подвергаются какому-то еще дополнительному воздействию, как я понимаю. Совсем недавно они устроили ряд вылазок против сирийского контингента. Параллельно были провокации и в отношении нашей базы Хмеймим. Не отвечать на это было нельзя, потому что это были прямые нарушения договоренностей о зонах деэскалации. Сейчас попытки наших западных коллег представить дело так, будто бы это сирийская армия нарушает договоренности, нечистоплотны. Все происходит ровно наоборот. Мы очень рассчитываем, что турецкие коллеги как можно скорее завершат развертывание остающихся наблюдательных пунктов вокруг зоны деэскалации в Идлибе. Они пока развернули только три, а всего их должно было быть двадцать. Об этом шла речь в контактах наших руководителей. Нас заверили, что эта работа будет ускорена. Надеюсь, это поможет стабилизировать ситуацию в Идлибе и не допустит дополнительных срывов.

В Восточной Гуте ситуация схожая. Западные СМИ и политики поднимают большой шум в отношении того, что сирийская армия продолжает операцию в Восточной Гуте, несмотря на договоренность о зоне деэскалации. Все действия сирийской армии являются ответными, потому что из Восточной Гуты боевики, которые, как мы понимаем, близки к «Джабхат ан-Нусре», регулярно обстреливают жилые кварталы Дамаска, в том числе район российского Посольства. Делать вид, что ничего не происходит и не пытаться подавить эти противоправные действия, было бы абсолютно неправильным.

Но работа продолжается. В рамках астанинского процесса были договоренности о дополнительных гуманитарных шагах, об обмене пленными, о целом ряде других вещей, которые помогают укрепить доверие «на земле» и начать процесс национального примирения в рамках зон деэскалации на локальном уровне. Они сейчас будут реализовываться.

Мы многократно подчеркивали, что астанинский процесс не является конкурентом ооновским усилиям. ООН всегда участвует в заседаниях международных встреч в Астане, равно как и Конгресс национального диалога (КНД) призван способствовать более продуктивному проведению переговоров, а не наоборот. В резолюции 2254 СБ ООН сказано, что в переговорах должны участвовать делегация Правительства и самый широкий спектр оппозиции. А в Женеве, в той делегации, которую сформировали наши саудовские коллеги при нашей поддержке, представлен, я бы сказал, не очень широкий спектр оппозиции. Там, прежде всего, внешняя оппозиция. Это люди, которые живут в Эр-Рияде, Москве, Каире, Париже, Лондоне, ОАЭ и Стамбуле. А КНД призван привлечь к усилиям по политическому урегулированию и процессу представителей оппозиции, которая находится внутри САР, причем не только ту, которая прямо выступает против Правительства, но и представителей племен, которые живут спокойно, на их территории не было существенных боевых действий, они не являются участниками конфликта, если говорить строго, но живут в этой стране. Конечно, важно учитывать мнение и этих племён, когда будут решаться вопросы о будущем Сирии через ее конституцию или как-то иначе.

Вопрос: Наблюдается ли трансформация в подходах к сирийскому кризису у Президента США Д.Трампа по сравнению с его предшественником Б.Обамой?

С.В.Лавров: Наверное, радикальных отличий нет. К сожалению, и в том, и в другом случаях мы наблюдаем стремление не помочь как можно скорее погасить конфликт, а помочь тем, кто хотел бы запустить практические шаги по смене режима в САР. Я уже говорил, что Госсекретарь США Р.Тиллерсон, как и Дж.Керри, неоднократно меня заверял, что единственной целью присутствия США в Сирии, включая ВВС и спецназ «на земле» вместе с коалицией, является уничтожение террористов, в том числе и ИГИЛ. Даже если принять во внимание то, что, как говорят американцы, ИГИЛ до конца не уничтожен, потому что отдельные очаги, разрозненные бандформирования остались, то сейчас действия, которые мы наблюдаем, показывают, что США все-таки не хотят сохранить территориальную целостность Сирии.

Буквально вчера было объявлено о новой инициативе США, в рамках которой они хотят помочь т.н. «Сирийским демократическим силам» (СДС) создать некие зоны пограничной безопасности. По большому счету, это означает обособление огромной территории вдоль границ с Турцией и Ираком, к востоку от реки Евфрат. Эти территории сейчас контролируются СДС, но там очень сложные взаимоотношения между курдами и арабами. Объявление о том, что эта зона будет контролироваться группами под руководством США, причем силами до 30 тыс. человек, это очень серьезный вопрос, который вызывает опасения, что взят курс на раздел Сирии. Делается это без каких-либо оснований, вытекающих из резолюций СБ ООН или договоренностей, которые достигались ранее в ходе женевских переговоров. Мы, как и наши турецкие и иранские коллеги, как и многие другие, я убежден, ожидаем от США подробных разъяснений.

Вопрос: Вооруженные силы Турции за прошедшие сутки нанесли не менее сорока ударов по позициям сирийских курдов из партии «Демократический союз» (ПДС) в районе Африна. Какова позиция России по этому вопросу?

С.В.Лавров: Это общая тема для нашей работы. Мы добиваемся полного соблюдения договоренностей о прекращении огня. Конечно, курды являются частью сирийской нации, и их интересы должны быть учтены в работе, которую мы проводим в том числе по подготовке к КНД. Я упоминал о новом проекте США по созданию сил приграничной безопасности с опорой на СДС, в основе которой курдские формирования. Вы знаете, что это уже вызвало негативную реакцию Турции. Я сказал, что у нас это вызывает серьезные вопросы с точки зрения уважения территориальной целостности САР. Но здесь есть и проблема в отношениях между курдами и Турцией. Этот новый односторонний ультимативный шаг-проект не помогает успокоить ситуацию вокруг Африна.

Вопрос: До сих пор продолжается конфликт между Эрбилем и Багдадом. На территории Киркука десятки курдских жителей были убиты, около 200 тыс. курдов стали беженцами. Какую роль может сыграть Россия в урегулировании конфликта между Эрбилем и Багдадом?

С.В.Лавров: Ответ очень простой – ту роль, которая будет приемлема и в которой будут заинтересованы Эрбиль и Багдад. Мы поддерживаем территориальную целостность Ирака, выступаем за урегулирование всех проблем путем переговоров и национального диалога. Если сторонам нужны чьи-то посреднические усилия, если среди них будут упомянуты потенциальные российские усилия, то, заверяю Вас, мы к этому отнесемся позитивно.

Вопрос: Президент США Д.Трамп в конце прошлой недели в ультимативной форме заявил, что в последний раз продлевает «заморозку» антииранских санкций. Чем грозит срыв иранской ядерной сделки? Какова на это будет реакция России?

С.В.Лавров: Мы уже достаточно подробно реагировали на эту ситуацию. Убеждены, что Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД) по иранской ядерной программе является одним из важнейших достижений мирового сообщества в том, что касается стабилизации обстановки в регионе Ближнего и Среднего Востока и недопустимости размывания режима нераспространения оружия массового уничтожения (ОМУ). Наша позиция многократно доводилась до сведения США.

С тех пор, когда из Вашингтона впервые прозвучали сомнения в целесообразности сохранения СВПД, многократно, вместе с китайскими и европейскими участниками этой договоренности мы доводили до Вашингтона наши убеждения о пагубности подобного шага, о его непредсказуемых последствиях. К сожалению, это не упало на правильную почву. Все наши усилия пока не увенчались успехом.

Мы будем продолжать добиваться того, чтобы США признали реальность, которая заключается в том, что Иран выполняет все свои обязательства по СВПД. Это регулярно верифицируется Генеральным директором МАГАТЭ. Ни единого замечания со стороны МАГАТЭ в адрес обязательств, которые на себя взял Иран по договоренности о ядерной программе, не прозвучало.

Сейчас США пытаются изменить текст договоренности, включив в нее вещи, которые будут абсолютно неприемлемыми для Ирана. Мы не будем их поддерживать. Доступ по первому требованию на любой объект выходит за рамки договоренности, равно как и бессрочный характер отказа Ирана от тех прав, которые он имеет в соответствии с ДНЯО и в соответствии с Уставом МАГАТЭ. Параллельно еще идет «накат» на Иран в самом широком смысле. США требуют, чтобы он прекратил разрабатывать баллистические ракеты, что никогда не было предметом переговоров. Никакие обязательства по этому поводу Иран на себя не брал. А в более абстрактном плане США требуют, чтобы Иран перестал вмешиваться в дела соседних стран и региона в целом, нарушать права человека у себя дома. Уже готовится целый пакет санкций против этой страны, в том числе за эти упомянутые мной «прегрешения» за рамками программы по урегулированию ядерного вопроса. Это все прискорбно.

Через несколько месяцев будет очередной обзор. Если США действительно хлопнут дверью, то я даже не хочу думать о последствиях. Конечно, тогда Иран не будет считать себя связанным условиями, которые записаны в СВПД. Я очень надеюсь, что наши европейские партнеры, которых американцы начнут очень сильно сейчас завлекать на свою сторону, будут без каких-либо изъятий придерживаться того, о чем написано в СВПД, утвержденном резолюцией СБ ООН, обязательной к исполнению всеми. Печально, что США в очередной раз дают основания сомневаться в их договороспособности.

Говоря об одном из конкретных последствий, опять возвращаюсь к ядерной проблеме Корейского полуострова (ЯПКП). Если от Ким Чен Ына требуют прекратить его ядерную военную программу и в обмен обещают снятие санкций, то ровно это составляет суть договоренностей между Ираном и международным сообществом. Если сейчас ее просто убирают в строну и говорят Ирану, чтобы он оставался в рамках своих обязательств, а они опять вернут санкции, поставьте себя на место КНДР. Им обещают снимать санкции за отказ от ядерной программы, они откажутся, а санкции никто не снимет. Или наоборот, будет достигнуто соглашение, а потом американцы возьмут и скажут на утро, что они «люди слова» – слово дали, слово взяли. Есть такая шутка.

Кстати, сегодня в Ванкувере открывается некая встреча по Северной Корее, созываемая американцами и канадцами с участием стран, которые входили в коалицию под флагом ООН во время Корейской войны 1950-1953 гг. Когда мы услышали об этой встрече, то спросили, почему такой состав. Там Греция, Бельгия, Колумбия, Люксембург. Они участвовали в той коалиции. Какое отношение они имеют к усилиям по урегулированию проблемы Корейского полуострова сегодня? Что они там будут делать? Американцы нам ответили, что это важно для того, чтобы расширять поддержку нашим общим усилиям, но повестка дня заключается в том, чтобы выработать механизм дополнительного давления на Пхеньян. Буквально пару недель назад была принята очередная резолюция. Через два дня объявили, что вот такая встреча в Ванкувере будет созвана. Нас и китайцев на нее не пригласили, но сказали, что встреча начнется сегодня вечером 15 января, 16 января пройдут основные заседания, а вечером предложили нам подъехать с китайцами, чтобы они нам рассказали, о чем договорились. Вы сами понимаете, что это было неприемлемо. Мы настояли на том, чтобы и ООН не приняла приглашение на эту встречу, а такие приглашения ооновцам были направлены.

Несколько слов о манерах американской дипломатии сегодня. По-моему, позавчера был брифинг в Госдепартаменте США. У брифингующего, который как раз рассказывал про эту встречу в Ванкувере, спросили, почему не пригласили Китай и Россию. Ответ был уклончивый, но его смысл заключался в том, что вопросы организации этой встречи с Москвой и Пекином проговаривали и что обе страны якобы поддерживают эти усилия. Это просто откровенная ложь. Мы прямо сказали, что считаем эти усилия, эту встречу вредной.

Посмотрим, как будет развиваться ситуация. Но пока мне трудно сказать, что будет с позицией европейцев в отношении иранской ядерной программы. По-моему, они уже начинают как-то призывать искать некие компромиссы. Это будет скольжение по наклонной плоскости в очень опасном направлении.

Вопрос: В 2017 г. Россия внесла огромный вклад в урегулирование конфликта в Сирии, в целом выступала как миротворец. Насколько успешной Вы можете назвать работу российской дипломатии в урегулировании других конфликтов, в частности нагорно-карабахского? Есть ли уже какие-либо планы по урегулированию конфликта на 2018 г.? Есть ли планы по сотрудничеству с Азербайджаном в этом году?

С.В.Лавров: Насчёт нагорно-карабахского урегулирования. У Российской Федерации не может быть конкретных планов по решению этой проблемы, потому что её решить могут только сами стороны. Россия вместе с США, Францией в качестве трёх сопредседателей Минской группы ОБСЕ делает всё, чтобы создать условия для такого урегулирования. В последние годы мы предпринимали интенсивные усилия, чтобы, обобщив все позиции сторон, постараться вычленить из них совпадающие подходы к тем или иным аспектам этого урегулирования и одновременно постараться как бы подсказать те компромиссы, которые могут привести к общему знаменателю стороны в тех вопросах, по которым до сих пор они расходятся.

Эта работа проводилась интенсивно, регулярно, в т.ч. и в ушедшем году. Все наши предложения, все предложения сопредседателей (а у нас с США и Францией общая позиция) находятся у сторон. Стороны знают, что думают сопредседатели, но решать сторонам. Конечно, мы ждём, что какие-то позитивные импульсы последуют от обеих стран.

Мы рады, что в прошлом году состоялись встречи президентов, министров иностранных дел двух стран. Представители стран-сопредседателей участвовали в этих процессах. Думаю, сейчас было бы важно предпринять дополнительные шаги, чтобы всё-таки стало спокойнее на линии соприкосновения. Это помогло бы переходить и к политическому урегулированию.

В качестве общего комментария: эту проблему в одном документе раз и навсегда не решить. Нужен поэтапный подход, отражающий договорённость в отношении того, что возможно сейчас, и определяющий пути работы над вопросами, которые требуют дополнительного обсуждения в интересах достижения окончательного урегулирования, включая статус Нагорного Карабаха. Так что дело за сторонами.

Относительно планов развития отношений с Азербайджаном; скажу, что у нас они опираются на самый интенсивный диалог президентов, министров иностранных дел. В этом году мы обменялись визитами с моим азербайджанским коллегой, регулярно проходят гуманитарные мероприятия, включая совместный гуманитарный форум, растут взаимная торговля, инвестиции и многое другое. Эта работа идёт сама собой, и каких-то специальных документов о том, как её регламентировать, не требуется. У нас есть межправительственные комиссии в самых разных областях, там составляются соответствующие графики. Мы очень удовлетворены нашим стратегическим партнёрством с Азербайджанской Республикой.

Вопрос: Иногда может показаться, что все забыли про ситуацию с Дж.Ассанджем, но на самом деле нет. Ощущение, что все законные усилия властей Эквадора не работают. Сначала это было предоставление политического убежища. Недавно мы узнали, что они предоставили гражданство основателю «Викиликс». Самой последней была попытка предоставить ему дипломатический статус, однако Лондон отказал. Ничего не работает. Как Вы относитесь к этой ситуации? Скоро уже исполнится 6 лет с тех пор, как человек, которого по всему миру воспринимают как борца за правду и свободу слова, нашёл убежище в Посольстве Эквадора. В аналогичной ситуации Россия поступила бы так же, как Эквадор – предоставила бы гражданство г-ну Дж.Ассанджу?

Второй вопрос про попытки сорвать подготовку и проведение Конгресса национального диалога Сирии. Буквально недавно представитель Госдепа заявил, что США не собираются признавать легитимность этой площадки наравне с Женевой и Астаной. Мы будем оглядываться на США? Сможем ли мы провести этот Конгресс как запланировано с учётом огромного количества трудностей, я имею в виду разногласия между странами-гарантами, ещё большие разногласия между другими международными игроками, проблемы с участием курдов, спецпредставителя ООН по Сирии С.де Мистуры?

С.В.Лавров: Вопрос о том, как поступила бы Россия, если бы Дж.Ассандж запросил у нас гражданство, гипотетический. Мы рассматриваем подобные ситуации прежде всего с гуманитарной точки зрения. Так было в отношении Э.Сноудена, попросившего убежище, которое мы ему предоставили, в т.ч. учитывая последствия, которыми грозило обвинение, выдвинутое в его адрес. Он живёт, работает. У него абсолютно неконформистская позиция, он свободно высказывается на любые темы, вы знаете об этом. Я просто не могу комментировать, «что было бы, если бы…». Д.Ассандж сейчас не в Российской Федерации, однако я полностью согласен с тем, что эту проблему, конечно, нужно каким-либо образом урегулировать. Мы с пониманием воспринимаем те действия, которые предпринимают власти Эквадора. Надеюсь, что и все другие участники будут руководствоваться здравым смыслом, в т.ч. наши британские и шведские коллеги, которые вроде бы уже готовы проявить добрую волю и, наконец, разрешить эту проблему.

Что касается отношения наших американских коллег к инициативам Астаны, Конгрессу сирийского национального диалога, то мы приглашали американцев, они участвовали в астанинских встречах, в т.ч. несколько раз направляя представителя Госдепартамента из Вашингтона. Я был бы рад, если бы женевский процесс на полном ходу вёл нас к урегулированию. К сожалению, изначальная попытка ограничить женевский процесс переговорами между Правительством и эмигрантами из числа оппозиции, не вовлекая в него оппозиционные силы, находящиеся внутри Сирии, была изначально обречена. Мы участвовали в этих встречах, но постоянно говорили, что резолюция СБ ООН, о которой мы вечно напоминаем, требует участия всего спектра сирийского общества. Люди, живущие уже многие годы за границей, едва ли могут рассматриваться в качестве представителей всего спектра.

Отсюда и появился астанинский процесс с тем, чтобы людей, которые с оружием в руках противостоят Правительству, посадить за стол переговоров с Правительством Б.Асада и договариваться о прекращении огня, налаживании каких-либо совместных действий по обеспечению жизнедеятельности этих зон деэскалации.

Точно так же и Конгресс национального диалога Сирии, который призван после завершения основной фазы борьбы с ИГИЛ использовать ситуацию для начала политического процесса, нацелен на то, чтобы вовлечь в этот процесс людей, не охваченных женевскими структурами, а таких большинство, если говорить о сирийских участниках всех этих событий.

Мы думаем, что по итогам этого Конгресса ООН нам скажет спасибо, так как мы серьёзно расширим их возможности, круг участников с тем, чтобы конституционная реформа, последующие правила проведения выборов были бы именно такими, какие пользуются поддержкой всего сирийского народа, а не только тех, кто келейно, кулуарно заседал во Дворце наций в Женеве.

Вопрос (перевод с английского языка): В свете упомянутых Вами санкций, потери дипломатической собственности, текущего расследования российского вмешательства сегодняшние двусторонние отношения, пожалуй, хуже, чем при Президенте Б.Обаме. Спустя год после вступления в должность Президента Д.Трампа в ближайшие недели, месяцы планируется введение дополнительных санкций. Лично Вы не сожалеете о том дне, когда Д.Трамп стал Президентом США? Не предпочли бы Вы, чтобы Х.Клинтон была вместо него в Белом доме?

С.В.Лавров: Вы знаете, это не то, чем занимается дипломатия – сожалеть о чём-то состоявшемся. Мы работаем с фактами. Они таковы, какими мы их сегодня видим. Поэтому мы делаем то, что необходимо для обеспечения интересов России в нынешних условиях.

Вопрос: Первый вопрос про Ливию. Насколько, по Вашему мнению, действия российской дипломатии могли бы помочь разрешению нынешнего кризиса?

Второй вопрос про Ватикан. После визита в августе 2017 г. государственного секретаря Ватикана кардинала П.Паролина в Россию можем ли мы ожидать другие важные события в двусторонних отношениях?

С.В.Лавров: Что касается Ливии, то мы не играем главную роль в международных усилиях по урегулированию. Как Вы знаете, в Париже состоялась встреча между Председателем Правительства национального единства Ф.Сараджем и маршалом Х.Хафтаром. Там были достигнуты обнадёживающие договорённости, которые потом на практике забуксовали. Есть усилия соседей Ливии – Алжира, Египта, Туниса, которые мы также считаем полезными. Поддерживаем и достаточно энергичную работу спецпосланника ООН по Ливии Г.Саляме, который разработал интересную «дорожную карту». Во всяком случае несколько раундов переговоров, которые состоялись под его эгидой в Тунисе, дают основания полагать, что всё-таки ситуация медленно, но движется в правильном направлении, в т.ч. к подготовке выборов. Все согласны, что это должно стать важным этапом.

Что касается нас, то мы с самого начала, как и в любом другом конфликте, в отличие от многих стран, работали со всеми без исключения сторонами в Ливии – с Правительством национального единства в Триполи, Палатой депутатов в Тобруке, г-ном Х.Гвейлом и многими другими. Поначалу некоторые наши западные коллеги делали ставку только на кого-то одного из этих лиц, а сейчас они (лучше поздно, чем никогда) занимают более взвешенную позицию и понимают, что без объединения всех ключевых ливийских фигур за столом переговоров достичь результата будет сложно.

Что касается наших отношений с Ватиканом, то они и до визита кардинала П.Паролина были достаточно интенсивными. Президент России В.В.Путин не раз встречался с Папой Франциском. У нас есть конкретные достижения в сфере гуманитарного сотрудничества, обмен уникальными выставками, есть вступившая в прошлом году в силу договорённость о безвизовом режиме въезда и выезда обладателей дипломатических паспортов, которая была названа Ватиканом исторической, целый ряд совместных интересов, в т.ч. в связи с происходящим на Ближнем Востоке и Севере Африки. Уже не один год «на полях» различных мероприятий ООН и ОБСЕ мы проводим совместно с Ватиканом и некоторыми другими коллегами специальные конференции по защите прав христиан в ходе всех этих кровопролитных конфликтов. Последняя такая конференция состоялась «на полях» заседания СМИД ОБСЕ, которое прошло в декабре 2017 г. Это лишь некоторые примеры разветвлённых богатых отношений, развивающихся между нами и Ватиканом.

Вопрос: «Зимняя война» долгие годы отражалась на отношениях Хельсинки и Москвы, отражается, пожалуй, и сегодня. В последние годы в российских СМИ появлялись публикации, с которыми не могут согласиться финские историки, в частности с некоторыми ложными высказываниями. Вы бы могли чётко сказать, каково мнение МИД России: кто произвёл т.н. майнильские выстрелы и начал «зимнюю войну» 1939 г.?

С.В.Лавров: Знаете, пусть в этом разбираются историки. Министерства иностранных дел, думаю, не должны занимать позиции по историческим фактам. Это были далеко не лучшие периоды в отношениях между нашими странами. Сейчас же двусторонние отношения считаю очень хорошими. Вам удалось вчера посмотреть фильм «Валаам»? Президент России В.В.Путин, по-моему, чётко всё сказал, что мы смотрим в будущее, ценим ту роль, которую сыграла Финляндия в спасении монастыря и его сокровищ. Если мы сейчас пойдём в направлении, когда дипломаты будут спорить о том, кто первый начал стрелять 70 или 80 лет назад, думаю, мы будем поступать неправильно. Историки же, безусловно, должны этим заниматься. У нас, кстати, со многими странами есть совместные комиссии историков. Я был бы не против, если бы мы создали такую же с Финляндией.

Вопрос: Ровно год назад я спросил у Вас, как западные европейские страны реагируют на развитие ЕАЭС. Вы ответили, что неоднозначно, каждая страна по-разному. Скажите, изменилось ли отношение?

Второй вопрос по поводу Республики Узбекистан. Какие планы МИД России по отношению к этой стране?

С.В.Лавров: Насчёт отношения Брюсселя к ЕАЭС, действительно, год назад они всячески уходили от того, чтобы даже признать какую-то функциональность этого интеграционного объединения. Было это, конечно, по политико-идеологическим соображениям, так же, как НАТО не хочет признавать ОДКБ в качестве организации, с которой НАТО может вести диалог, хотя там тоже на каком-то этапе были подвижки. Сейчас Евросоюз всё-таки делает шаги в направлении принятия реальности и, по крайней мере, готов к диалогу между Еврокомиссией и Евразийской экономической комиссией по регулятивным вопросам, пусть техническим, но тем не менее имеющим отношение к практическому передвижению товаров и тем самым, наверное, создающим основу для дополнительных шагов в направлении развития сотрудничества. Можно идти и таким путём от малого к большому.

С Узбекистаном у нас уже не первый год союзнические отношения, которые закреплены в соответствующем договоре, и в качестве таковых они развиваются. Мы с удовлетворением отмечаем, что в последний год Узбекистан стал более активно участвовать в многосторонних мероприятиях, в т.ч. по линии СНГ, ШОС. Мы такие перемены приветствуем. Весной 2017 г. у нас был с визитом Президент Узбекистана Ш.Мерзиёев, в ходе его переговоров с Президентом России В.В.Путиным обсуждались вопросы дальнейшего углубления нашего стратегического партнёрства и союзничества. Все эти направления перекликаются с тем, что делается в рамках наших многосторонних структур на постсоветском пространстве. Так что я думаю, что у нас очень хорошие перспективы.

Вопрос (перевод с английского языка): Канада могла бы стать частью миротворческой миссии на Украине, если бы эта миссия охватывала всю восточную часть страны. В то время как позиция России, насколько я понимаю, заключается в том, чтобы она была ограничена лишь линией разъединения. Видите ли Вы возможность найти компромисс между этих позиций?

С.В.Лавров: Наше предложение относительно миссии ООН по охране наблюдателей ОБСЕ не ограничивается ее размещением только на линии разъединения. У наблюдателей ОБСЕ есть мандат, в соответствии с которым они передвигаются по согласованию со сторонами по обе стороны от линии соприкосновения. Они регулярно посещают территорию провозглашенных республик в Донецке и Луганске вплоть до границы с Россией, где они бывают до двадцати раз за неделю. Наше предложение предполагает обеспечение охраны ООН для этих наблюдателей ОБСЕ повсюду, куда они передвигаются, где они патрулируют в соответствии со своим мандатом.

Что касается интереса Канады, то вопрос не ко мне. Национальный состав контингента в соответствии с нашим предложением и общей практикой ООН определяют стороны конфликта, то есть его нужно будет согласовывать с Киевом, Донецком и Луганском.

Вопрос (перевод с английского): Относительно упомянутой Вами встречи в Ванкувере по КНДР, как Вы считаете, может ли она быть продуктивной без участия России?

С.В.Лавров: Не только Россия не была приглашена, но и Китай. При всем уважении к тем, кто затеял эту инициативу, я не ожидаю ничего продуктивного, лишь бы не произошло ничего контрпродуктивного. Это уже будет хорошим результатом. Хотя в это верится с трудом, так как повестка дня звучит как «усиление давления на Северную Корею».

Вопрос: Вопрос о словах, которые даются, а потом забираются. Вы много апеллировали к 21 февраля 2014 года, когда было подписано Соглашение, о котором Вы упоминали. Почему медаль за т.н. возвращение Крыма датируется 20 февраля, то есть на день раньше подписания Соглашения?

С.В.Лавров: Откровенно говоря, не видел эту медаль. Думаю, что это просто техническое недоразумение.

Вопрос: На прошлой неделе Президент России В.В.Путин сказал о том, что Российская Федерация готовы вернуть из Крыма бронетехнику и корабли украинской стороне. Президент В.В.Путин также говорил о том, что после решения вопроса Донбасса наладятся отношения России и Украины. Насколько для России важно сохранение псевдогосударственных образований на Востоке Украины? Об ЛНР и ДНР ничего не сказано в Минских соглашениях, о которых Вы так много говорите.

С.В.Лавров: Там сказано об отдельных районах Донецкой и Луганской областей. Поскольку я сейчас здесь не на судебном разбирательстве, а общаюсь с журналистами, то позволяю себе иногда описательно говорить о том или ином событии.

В Минских соглашениях записано об отдельных районах Донецкой и Луганской областей. Если говорить о выполнении обязательств, в одном из первых пунктов, после пунктов о прекращении враждебных действий, отводе вооружений, сказано, что через месяц должны начаться прямые консультации между правительством Украины и представителями отдельных районов Донецкой и Луганской областей по подготовке выборов. Там упомянуты прямые консультации. До сих пор украинское руководство говорит, что оно не брало на себя такого обязательства, и выдумывает всякие конфигурации, которые призваны оптически показать, что оно с ними не разговаривает, а разговаривает с нами, ОБСЕ, немцами, французами.

Насчет вооружения, когда это все произошло, сразу стали возвращать вооружение из Крыма, еще в марте. А когда Ваши руководители объявили антитеррористическую операцию, назвав террористами тех, кто никогда на них не нападал, мы прекратили передавать эти вооружения, так как понимали, что они могут быть использованы против людей, которые категорически отвергли антигосударственный переворот, со стороны тех, кто предал анафеме русский язык, тех, кто наподобие Д.А.Яроша сразу через пару дней после путча заявил, что русские никогда не будут почитать С.А.Бандеру, поэтому их надо изгнать из Крыма. Посмотрите его заявления. Д.А.Ярош был в то время выразителем настроений майдана. Я убежден, что у жителей Крыма не было другого выбора кроме, как защитить свою идентичность, свою многонациональную, многоконфессиональную культуру от такого рода бандитов. Просто не было другого выбора.

На мой взгляд, нет никаких сомнений в нашей готовности, заинтересованности в полном выполнении Минских соглашений.

Вопрос: Россия и Польша являются соседями, но список претензий Варшавы к Москве огромный, можно сказать, почти бесконечный. Москва все время говорит, что Варшава – это партнер. В Варшаве говорят, что Россия – это враг. Как все-таки выстраивать отношения с таким непростым «партнером»?

С.В.Лавров: К тому, что звучит из Польши, следует относиться философски. Мы неоднократно давали понять, что будем готовы к самому тесному, взаимовыгодному и прагматичному сотрудничеству. У нас всегда были очень богатые культурные связи, нас много объединяло и в плане совместных песенных и кинематографических фестивалей, взаимных поездок, совместного производства кинофильмов. Это отражало близость простых людей, которые занимаются не политикой, а более интересным для обычного человека делом.

К сожалению, Вы правы. Нас записали в категорию врагов. Мы не будем отвечать взаимностью, хотя видим, что в Польше сознательно, последовательно и масштабно насаждается русофобия в качестве национальной идеи. Война с памятниками, заявления о том, что снос памятников, которые не установлены над захоронениями, является их правом, хотя в межправительственном соглашении о взаимном уходе за монументами, посвященными Второй мировой войне (Соглашении между Правительством Российской Федерации и Правительством Республики Польша о захоронениях и местах памяти героев войны и репрессий от 22 февраля 1994 года) ясно сказано, что все памятники под него подпадают. Ну и многое другое. Мы видим ту роль, которую Польша играет в НАТО, Евросоюзе по противодействию любым предложениям о более реалистичном взгляде на отношения с Россией.

Повторю еще раз, мы будем готовы к диалогу, но для этого наши польские коллеги должны понять, что диалог может быть только на основе взаимного учета интересов, а не на основе попыток диктовать нам нечто, ощущая за своей спиной американцев и прочих «ястребов» в рамках Североатлантического альянса.

Вопрос: Вы упомянули о французских инициативах борьбы с «фейковыми» новостями. Если эта инициатива действительно станет во Франции законодательной, не будет ли это, в первую очередь, направлено против российских СМИ?

С.В.Лавров: Как я понимаю, пока только Вы, агентство «Спутник», и «Раша Тудей» являетесь «нерукопожатными» для Елисейского дворца, когда там проводятся мероприятия. Могу предположить, что во многом вы послужили причиной подготовки такой инициативы.

Безусловно, инициатива, как она была обозначена Президентом Э.Макроном, касается любых источников «фейковых» новостей, причем определять фейковость будут без всяких обменов аргументами и какого-либо мало-мальски внятного разбирательства. По крайней мере, так это выглядит сейчас, так это было предложено. Просто суд решает без вызова сторон.

Там также прозвучала интересная мысль. Обратили внимание, что там нет состязательности в предложениях о том, что считать фейковым, а что нет. Идея такая, что либеральные демократии сами знают, как это делать. Это не цитата, но суть того, что было сказано, в контексте градации стран на три категории – либеральные демократии, нелиберальные демократии и авторитарные страны. Будет интересно посмотреть, как эта инициатива будет эволюционировать, во что конкретно она воплотится.

Вопрос: В прошлом году, встречаясь со своим белорусским коллегой, Вы много говорили о проводимой совместной работе по взаимному признанию виз. Успеем ли мы это сделать к ЧМ-2018?

В целом обсуждаются ли некоторые разногласия в пограничной сфере между Россией и Белоруссией в ходе Ваших двусторонних контактов? Уже практически год без уведомления с российской стороны существует полноценный паспортный контроль, который осуществляется не только на международных пунктах пропуска, но, в частности, на трассе Москва-Брест. Паспорта проверяют в аэропортах, на железнодорожных вокзалах. Есть ли надежда, что наша граница, которой по документам вроде бы нет, но фактически она есть, действительно станет прозрачной, как и было оговорено больше двадцати лет назад?

С.В.Лавров: Если это зависит от нас, то станет. Но для того, чтобы граница была прозрачной, нужно, чтобы наши действия были синхронизированы. Также в принципе, как и то, что касается вообще всего в сфере жизни людей в рамках Союзного государства.

Есть специальный договор о выравнивании прав белорусов и россиян, чтобы останавливаясь в гостиницах, белорусы в России, а россияне в Белоруссии, платили столько же, сколько платит гражданин соответствующей страны, чтобы была такая же история в санаториях. Некоторые вещи здесь пока еще не выровнены. Но мы целиком за то, чтобы у нас вообще не было границ. Их, собственно, и не было. Но когда в непростых условиях для Российской Федерации с точки зрения террористических угроз белорусские друзья буквально без предупреждения объявили 80 стран в качестве имеющих право для своих граждан безвизово въезжать на свою территорию на несколько дней, это внесло некоторый разнобой в ситуацию, потому что с целым рядом из этих стран у нас визовый режим. Проходят достаточно серьезные проверки по обращениям за визами со стороны граждан соответствующих государств. Получалась ситуация, когда, въехав в Белоруссию, гражданин страны, которому нужна виза для посещения России, может спокойно взять и перебраться к нам без какой-либо проверки. Поэтому мы были вынуждены сделать то, что сделали. Всех предупредили, что если люди хотят передвигаться из Белоруссии в Россию в этой ситуации, то для иностранцев придется делать проверку. А летать самолетами из Белоруссии в Россию иностранцы должны только в аэропорты, где есть международные пункты пропуска. Это абсолютно очевидная вещь.

Мы как раз за то, чтобы не было каких-то односторонних шагов в отношении любого вопроса, который касается наших обеих стран. Именно поэтому мы предложили оперативно согласовать договор о взаимном признании виз, который уже в высокой стадии готовности. Надеюсь, что он будет принят в ближайшее время. Мы к этому готовы.

Вопрос: В конце прошлой недели МИД России сообщило о том, что ему стало известно о подготовке в британских СМИ кампаний по черному пиару в отношении Чемпионата мира по футболу 2018 в России. Могли бы Вы рассказать об этом поподробнее? Потому что нам как сотрудникам британских СМИ об этом ничего неизвестно.

С.В.Лавров: По-моему, сегодня или вчера «The Guardian» опубликовала что-то по Чемпионату мира по футболу, что что-то здесь у нас опять не так. Официальный представитель МИД России М.В.Захарова сообщила о том, что мы слышали. Вы же тоже пишете о том, что слышали или видели. Вот и мы слышали о том, что есть такой заказ.

Вопрос: В марте состоятся президентские выборы и, как полагается, Правительство Российской Федерации сложит свои полномочия. Какие Ваши дальнейшие планы? Если Вы не продолжите работу, то, как Вы считаете, что может стать новым руководителем Министерства?

С.В.Лавров: У нас есть Конституция Российской Федерации, которая четко определяет порядок формирования Правительства. Я Вас уверяю, что этот порядок будет в полной мере сохранен.

Что касается меня, то я не привык заниматься чем-то, кроме того, чтобы обеспечивать максимально эффективную работу нашего Министерства. Сейчас это моя главная задача.

Вопрос: Как Вам известно, агентство «Спутник» имеет большое информационное присутствие в Латинской Америке. Мы общаемся с лидерами региона и экспертами. Все они сходятся во мнении, что они хотят, чтобы было большее сотрудничество с Россией. Сейчас говорят об этом особенно активно на фоне того, что при нынешней Администрации США отношения Латинской Америки с США развиваются не очень хорошо, и они ищут новых партнеров. Есть очень большая заинтересованность в сотрудничестве с Россией. В России есть интерес в сотрудничестве с Латинской Америкой? Может быть, есть какие-нибудь проекты, которые могут это проиллюстрировать?

С.В.Лавров: Есть не только интерес. У нас есть уже достаточно серьезный потенциал, который реализуется на практике. У нас регулярные встречи на высшем уровне. В ближайшее время будем принимать Президента Аргентины М.Макри. Ждем 8 команд из Латинской Америки, которые попали в финальную часть Чемпионата мира футболу 2018 г. Я уверен, что делегации, которые будут сопровождать эти команды, также помогут нам развивать контакты в политической, экономической и культурной сферах. У нас, по сути дела, за исключением 4-5 стран Центральной Америки и Карибского бассейна, со всеми безвизовый режим. Я уверен, что в ближайшие 1,5-2 года мы сможем превратить всю зону СЕЛАК в безвизовую для Российской Федерации.

Создан механизм диалога и партнерства с СЕЛАК. Полтора года назад «квартет» СЕЛАК посетил Сочи, где мы приняли серьезную «дорожную карту» по развитию партнёрства. Участвуем и в контактах с другими уже субрегиональными организациями на континенте, включая АЛБА, МЕРКОСУР, Андский пакт, Центральноамериканскую интеграционную систему, в рамках которой мы запросили статус внерегионального наблюдателя. Безусловно, со всеми без исключения странами у нас достаточно развитые двусторонние отношения (с кем-то больше, с кем-то меньше), но со всеми поддерживается диалог.

Наш товарооборот с Латинской Америкой, если я не ошибаюсь, уже превысил 10 млрд.долл.США. Это, прежде всего, высокотехнологичная продукция, военно-технические договоренности, договоренности по космосу, включая наземную поддержку нашей системы ГЛОНАСС, атомная энергетика и многое другое.

В целом я исхожу из того, что сделано уже немало. Хотя, конечно, нет предела совершенству. У нас есть перспективные планы по каждому из этих направлений.

Мы, между прочим, тесно сотрудничаем в ООН. Это я должен был специально подчеркнуть. С подавляющим большинством стран Латинской Америки и Карибского бассейна у нас схожие позиции по всем ключевым вопросам деятельности Организации. Мы совместно выступаем за уважение Устава ООН, за урегулирование всех споров мирными средствами.

Мы особо поддерживаем принцип, который в Латинской Америке уже давно возведен в ранг закона, о том, что недопустимо поддерживать любые антиконституционные перевороты. Это очень важный элемент в многосторонней позиции Латинской Америки. Я с удовлетворением могу сказать, что впервые по инициативе наших партнеров при нашей поддержке этот принцип был закреплен в резолюции ГА ООН в декабре 2016 г.

Вопрос: Первый Глобальный Форум молодых дипломатов состоялся в октябре прошлого года в Сочи. Как Вы оцениваете перспективу этой инициативы, а также возможность или целесообразность создания всемирной Ассоциации дипломатов?

С.В.Лавров: По-моему, такой план существует, и на первом Форуме он был озвучен. Если это найдет поддержку у самих молодых дипломатов соответствующих стран, мы будем только рады.

Вопрос: Как вы относитесь к инициативе и намерению США провести встречу Государственного секретаря США Р.Тиллерсона с министрами иностранных дел пяти среднеазиатских республик бывшего Советского Союза в формате «5+1» на территории одной из этих стран? Нет ли в активности американцев в этом регионе некого антироссийского подтекста?

С.В.Лавров: США не единственная страна, которая развивает такие форматы. Есть еще формат «5+1» у Центральной Азии с Евросоюзом, Китаем, возможно, с Ираном.

Мы, естественно, абсолютно не имеем ничего против того, чтобы наши центральноазиатские соседи и союзники имели максимально широкий спектр внешних партнеров. Исходим из того, что эти отношения будут в полной мере уважать те обязательства, которые между нами существуют в рамках СНГ, ОДКБ, ШОС и ЕАЭС в том, что касается стран, которые участвуют в этом объединении.

Мы слышим о желании США несколько злоупотребить этим форматом и продвигать идеи, которые имеют отношение к тому, что еще при прежних администрациях называли проектом «Большой Центральной Азии». Суть проекта, как вы, наверное, помните, заключалась в том, чтобы развернуть все проекты с участием Центральной Азии на юг, в сторону Афганистана, но без участия Российской Федерации. Я уверен, что если это так, и подобные замыслы будут продвигаться нашими американскими коллегами на встречах с центральноазиатскими друзьями, то все они будут видеть ущербность подобных попыток, которые продиктованы не интересами экономического развития, развития транспортной инфраструктуры, а чистой геополитикой.

В нашем подходе, который мы называем «Большим Евразийским проектом» как раз заключена обратная идеология, которая связана с открытостью, не с отсечением кого-то от какой-то части Евразийского континента, а с постепенным продвижением процессов интеграции, которые в итоге позволят объединить весь Евразийский континент, оставив его открытым и для подключения других партнеров.

Вопрос: Президент Палестины М.Аббас обвинил Израиль в том, что своими действиями он положил конец мирным договоренностям в Осло и назвал предложение Д.Трампа по решению арабо-израильского конфликта «пощечиной века». Как Вы это можете прокомментировать?

С.В.Лавров: Мы уже комментировали ситуацию с заявлением Д.Трампа относительно перевода Посольства США из Тель-Авива в Иерусалим. Еще больше, чаще и дольше комментировали пагубность и риски, которые в себе таит этот тупик в палестино-израильском урегулировании. Мы прекрасно понимаем эмоции, которые сейчас испытывают палестинцы. Они действительно на протяжении многих последних лет шаг за шагом делали односторонние уступки, не получая ничего взамен. Причем я уже говорил, что они были готовы к прямым переговорам с израильтянами без предварительных условий. Мы были готовы принять их с этой целью на территории Российской Федерации, предоставить им нашу площадку. Но пока такого прямого контакта без предварительных условий не состоялось. Я думаю, что в нынешней ситуации шансы на это стремятся к нулю, что печально. При этом мы постоянно слышим в последние несколько месяцев, что США вот-вот опубликуют некую «большую сделку», которая расставит все проблемы по своим местам, всех удовлетворит. Мы такого документа или хотя бы какого-то заявления не видели и не слышали.

Скажу еще раз, что неурегулированность палестинской проблемы является одним из наиболее серьезных факторов, позволяющих радикалам вербовать в свои ряды все новые и новые поколения террористов. Мои израильские коллеги как-то за это на меня обижались, но это объективная реальность. Все серьезные аналитики в этом регионе видят соответствующую статистику.

Сказав это, подчеркну, что нельзя опускать руки. Мы не хотим допустить полного разрыва в контактах между сторонами. Я очень надеюсь, что в самое ближайшее время мы сможем проконсультироваться с нашими партнерами по «квартету» (помимо США это ООН и ЕС) и провести какой-то «мозговой штурм» относительно того, как же быть дальше. Ситуацию пускать на самотек нельзя.

Я знаю, что в Палестине уже звучат идеи о том, чтобы распустить национальную администрацию, объявить Палестину оккупированной территорией и возложить всю ответственность за то, как она существует и функционирует, как там обеспечивается жизнедеятельность всех систем, как там живут люди, на Израиль. Надеюсь, что мы все-таки сможем как-то выйти из этой кризисной ситуации. Повторю, будем консультироваться с партнерами по «квартету». В том числе у нас намечены двусторонние контакты с США.

Вопрос: В 2017 году между Россией и Пакистаном были интенсивные контакты в сферах борьбы с терроризмом, наркотиками, проблемы Афганистана. Какой будет ситуация в 2018 году? Что ожидается в отношениях России и Пакистана?

С.В.Лавров: Вы совершенно справедливо отметили активизацию нашего взаимодействия по борьбе с терроризмом. Мы заинтересованы в том, чтобы террористическая угроза, которая распространяется на пакистанскую, афганскую территории и которая «переливается» через пакистано-афганскую границу, была подавлена. Наша договоренность о поставках в Пакистан специального оборудования, прежде всего, вертолетов для оснащения антитеррористических подразделений подтверждает серьезность наших намерений.

Помимо этого у нас есть интересы в сфере развития экономического сотрудничества. Пакистан, как и Индия, в прошлом году стал полноправным членом ШОС. Это расширяет возможности для совместной работы в самых разных областях, поскольку ШОС – это структура, нацеленная и на обеспечение безопасности в нашем общем регионе, включая борьбу с новыми угрозами, и на развитие экономического, гуманитарного сотрудничества. Я думаю, это будет обогащать и российско-пакистанские связи.

Кстати, к вопросу о роли ШОС по борьбе с радикализмом, отмечу важный, знаковый характер документа, подписанного лидерами ШОС в прошлом году – Конвенции по противодействию экстремизму, которая создает важнейшие рамки, включая принцип неприемлемости использования террористических, экстремистских группировок в интересах давления на суверенные государства. Примеров тому множество, как мы знаем, в том числе это проявлялось в Ливии, когда свергали М.Каддафи, такие попытки предпринимались и продолжают предприниматься еще и в Сирии. Я считаю, что это очень актуальная Конвенция. Индия и Пакистан присоединяются к ней. Уже помимо членов ШОС интерес относительно присоединения к Конвенции проявляют и многие другие государства, так как она имеет открытый характер, не ограниченный только членами ШОС.

Вопрос: Не секрет, что США готовят вертолётную базу и платформу для приёма сжиженного газа на севере Греции в Александруполисе, недалеко от объявленного Россией газового хаба на границе Турции и Греции. Есть ощущение, что США пытаются каким-либо образом символически и по-настоящему перекрыть дорогу энергетическому сотрудничеству России с Грецией, Балканами, Южной Европой. Как Вы считаете, может ли такое давление осложнить или ухудшить российско-греческие отношения?

На днях возобновляются переговоры по названию соседней с Грецией страны Бывшая югославская Республики Македония. Греки обижаются из-за того, что название «Македония» несправедливое, т.к. бóльшая часть территории древнего македонского государства сегодня принадлежит Греции. Соседняя страна с таким названием, возможно, сохраняет за собой претензии к территории. Когда-то российские представители говорили, что могут пересмотреть вопрос о названии этого государства, если изменятся условия. Вы бы могли прокомментировать этот момент?

С.В.Лавров: Российские представители говорили? Мы признали Македонию как Республику Македония. Мы её признаём в таком качестве.

Вопрос: А если изменятся условия? Будет ли найден какой-то новый компромисс?

С.В.Лавров: Я уже касался газовых дел. В действиях США просматривается боязнь честной конкуренции. Поскольку её они пока не потянут, США переходят к нечестной конкуренции, политическому давлению, чтобы заставить европейские страны строить соответствующие объекты и получать более дорогой газ. Это выбор европейских стран. Мы исходим из того, что они сами должны понимать свои экономические интересы. Если они готовы в нынешней ситуации тратить больше, значит, таково их решение.

Наши проекты касательно диверсификации маршрутов доставки газа в Европу – это «Северный поток-2», о котором я упоминал, «Турецкий поток», который может быть продлён на Европу. Пока строится только первая нитка непосредственно для потребителей в Турции. Вторая будет строиться, только если мы получим железобетонные гарантии Еврокомиссии относительно того, что они не выкинут такой же номер, как это произошло с «Южным потоком» в отношении Болгарии, которая, кстати, сейчас опять готова рассмотреть возможность принять к себе вторую нитку «Турецкого потока». Мы будем готовы на любой вариант при стопроцентных гарантиях Еврокомиссии, что он не будет сорван.

Мы, конечно, наблюдаем за теми дискуссиями, которые сейчас идут в Еврокомиссии, чтобы специально задним числом придумать некие новые правила и попытаться затормозить «Северный поток». Это не очень чистоплотная игра. Надеюсь, что всё-таки сугубо экономический характер этого проекта, его поддержка в качестве экономического и коммерческого проекта ведущими энергетическими компаниями европейских стран не позволит возобладать некорректным играм.

Что касается оживившихся переговоров, усилий по решению проблемы названия «Македония», то они очень долго были в полуспящем состоянии и активизировались только тогда, когда США решили, что Македония должна быть в НАТО. Поскольку Греция уже в НАТО, то вы как бы не нуждаетесь в каких-то уступках, а в уступках нуждается Македония, которую надо втянуть в НАТО. Вот, собственно говоря, и всё.

Какое бы название Греция и Македония ни согласовали для Бывшей югославской Республики Македония, если это будет официально решено и закреплено в Конституции Республики Македония, наверняка все это признают. Но суть происходящего, надеюсь, все понимают. Здесь речь идёт совсем не о том, чтобы учесть какие-то общие и специфические черты двух близких народов, а о том, чтобы одну из этих стран обязательно сделать членом НАТО.

Вопрос: В прошлом году в Сирии в плен попали два российских гражданина Г.Цуркану и Р.Заболотный. Были видеосвидетельства их пленения. Мои коллеги на канале общались с родителями Г.Цуркану, которые направляли запросы в МИД России, Администрацию Президента Российской Федерации, ФСБ России и в Минобороны России. Никакой информации об их судьбе, о том, что случилось после плена, не было. Минобороны России говорили неофициально, что, возможно, эти данные засекречены, хотя официально они не были военнослужащими. Возможно, по одной из версий они воевали на стороне частной военной компании. Известно ли Вам что-то об этих людях? Можете ли Вы проверить, было ли такое обращение в Министерство иностранных дел Российской Федерации? Есть ли информация о россиянах, которые по частным контрактам участвуют в операциях в других странах?

С.В.Лавров: Мне нечего добавить к тому, что Вы сказали. Мы знаем о сообщениях, о которых Вы упомянули. Мы занимаемся выяснением судьбы любого россиянина, где бы он ни находился. Если поступают сообщения о том, что он или она либо пропали, либо оказались в беде. Местонахождение двух наших граждан, о которых Вы упомянули, неизвестно. Его установлением, сбором и перепроверкой соответствующей информации занимаются, прежде всего, наши военные. Как только появится какая-то ясность, мы будем готовы об этом сообщить.

Что касается других стран, то, такая практика распространена во многих государствах мира. Это происходило в Ираке, в других странах региона, где работала т.н. «Блэкуотер», которая потом была переименована во что-то еще. Я думаю, что здесь нужно четко зафиксировать законодательную базу для того, чтобы эти люди также были в правовом поле и защищены.

Вопрос: В мае этого года Премьер-министр Японии С.Абэ посетит Россию. Планируете ли Вы посетить Японию? Какие перспективы, задачи, возможные документы и соглашения Вы предусматриваете на этих встречах? Когда состоится встреча в Токио – перед выборами Президента Российской Федерации или после?

Недавно между нашими странами появилась новая проблема – размещение «Иджис Эшор» в Японии. Наше правительство объясняет нам, что эта система отличается от американской ПРО в Европе или THAAD в Южной Корее. Японская сторона купит и будет управлять этой системой, не являясь частью глобального американского ПРО. Также было заявлено, что в этой системе невозможно использовать крылатые ракеты «Томагавк». Как Вы отреагируете на эти заявления?

С.В.Лавров: Сначала о хорошем. Мы действительно ждем Премьер-министра Японии С.Абэ. Есть договоренность о встрече министров иностранных дел до этого визита. Сроки встречи министров будут определены по обоюдному согласию в обоюдно приемлемые даты.

Насчет наших конкретных планов. Премьер-министр Японии С.Абэ и Президент Российской Федерации В.В.Путин наверняка рассмотрят ход выполнения договоренностей, которые касаются совместной хозяйственной деятельности на Южно-Курильских островах. Обозначены пять приоритетных направлений, которые пока достаточно скромные, но мы надеемся, что дополнительные, более серьезные отрасли сотрудничества будут добавлены. Этим занимаются специальные рабочие совместные группы на уровне заместителей министров иностранных дел. Мы довольны тем, что возобновился диалог в формате «2+2» на уровне министров иностранных дел и министров обороны. В прошлом году в декабре Начальник Генерального штаба Вооруженных сил Российской Федерации В.В.Герасимов посетил Токио, а до него там был Главнокомандующий Сухопутными силами Российской Федерации О.Л.Салюков. Осенью состоялось заседание Межправительственной комиссии, в это же время в Москве побывал мой коллега, Министр иностранных дел Японии Т.Коно. Мы с ним провели отдельные переговоры, и теперь предстоит определиться с новой встречей.

Экономическое сотрудничество, помимо совместной хозяйственной деятельности, в двустороннем плане очень неплохо развивается. В Российской Федерации существуют японские инвестиции. Японские банки достаточно серьезно прокредитовали проект «Ямал СПГ». Это очень долгосрочная инвестиция, добавляющая устойчивости нашему инвестиционному сотрудничеству.

Гуманитарное сотрудничество традиционно востребовано нашим населением наряду с ежегодными фестивалями российской культуры. В прошлом году состоялись культурные сезоны. Мы очень довольны многими направлениями нашего взаимодействия с Японией.

Хотелось бы большей координации на международной арене, об этом мы говорили в рамках встречи «2+2». Конечно, хотелось бы больше видеть самостоятельности Японии при обсуждении ключевых международных проблем в международных организациях.

Проблема ПРО омрачает наши отношения, скажу об этом прямо. Мы подробно говорили об этом с японскими коллегами, они привели те аргументы, о которых Вы говорили. Система «Иджис Эшор», вернее ее вариация, которая будет развернута в Японии, отличается от того, что есть в Южной Корее и в Европе. Мы такими данными не располагаем. Мы располагаем данными о том, что система, которая будет развернута в Японии, базируется на универсальных пусковых установках, которые способны применять ударные вооружения.

Мы слышали о том, что якобы именно Япония будет управлять этой системой, США не будут иметь к этому отношения. У нас есть серьезные сомнения, что это так. В рамках диалога по безопасности между секретарями советов безопасности России и Японии мы бы хотели получить какие-то более убедительные сведения. Мы не знаем о каких-либо случаях, где бы то ни было на земном шаре, чтобы США, развернув там свои вооружения, передали контроль за ними стране, на территории которой все это произошло. Я очень сильно сомневаюсь, что они сделают исключение и в этом случае.

Повторю, мы открыты к диалогу и заинтересованы в том, чтобы диалог по ПРО, который мы предлагали ещё одиннадцать лет назад, все-таки был начат. У нас есть целый ряд вопросов к тому, как это делают США, чтобы они не стали очередным серьезнейшим дестабилизатором международной обстановки. Пока наши американские коллеги, как и при администрациях Б.Обамы, так и при администрации Д.Буша, говорят, чтобы мы не волновались, что это не против нас. Но имеется масса доказательств того, что это все не так.

Вопрос: В 2014 г. Вы с Министром иностранных дел Эстонии У.Паэтом подписали Договор о границе с Эстонией. Уже в 2015 г. в Парламенте Эстонии прошло первое чтение для ратификации этого Договора. Вам хорошо известно, что между Эстонией и Россией была договоренность, что ратификационный процесс пройдет параллельно в парламентах. Эстония уже два года ждет, когда состоится первое чтение в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации. Когда была встреча с Министром иностранных дел Эстонии М.Кальюранд в Нью-Йорке в 2015 г., тогда Вы пообещали, что Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации скоро начнет процесс ратификации. Когда это произойдёт?

С.В.Лавров: У этого вопроса есть более глубокая история. В 2005 г. мы подписали этот Договор и зафиксировали общие обязательства ратифицировать его без каких-либо политизированных оговорок. Однако эстонский парламент ратифицировал этот Договор, записав в постановление о ратификации ссылку на Тартуский договор, что прямо означало сохранение территориальных претензий к Российской Федерации. Это было нарушением того обязательства, которое мой эстонский коллега в то время взял на себя и не смог выполнить. Мы тогда отозвали подпись под этим Договором и сказали, что, когда они пересмотрят свой пакет документов и отзовут ссылку на Тартуский договор, тогда мы будем готовы заново начать переговоры и заново подписать эти документы. В конечном итоге это произошло. Мы подписали и опять же договорились не только о том, что процесс пойдет параллельно, Вы правильно сказали. Но Вы забыли о самом главном условии – об обязательстве обеспечить нормальную неконфронтационную атмосферу по отношению друг к другу со стороны правящих кругов. Мы свое обязательство сдержали. Никаких нападок в отношении Эстонии себе не позволяли, как не позволяли прежде, независимо от того, какой договор мы подписывали или ратифицировали. Со стороны эстонского Правительства такой сдержанности не то что не наблюдалось, а наоборот – зашкаливала русофобская риторика. Мы честно сказали, что в такой ситуации наше общество и Парламент просто не поймут нас, если мы будем продвигать этот Договор. Вместе с тем, хотел бы Вас заверить, что граница существует. Договор, я надеюсь, в какой-то момент будет ратифицирован. Никто эту границу не подвергает сомнению. Но для того, чтобы Договор вступил в силу, и мы жили нормально, нужно перестать быть одним из 3-4 главных активистов в НАТО и Евросоюзе, которые «насмерть» стоят за то, чтобы тащить все эти структуры в направлении оголтелой русофобии. Я откровенно об этом говорю. У нас очень добрые отношения с эстонским народом, наши люди дружат, общаются друг с другом. Наверное, политикам надо было бы руководствоваться не какими-то конъюнктурными соображениями, тем более отражающими геополитические интересы совсем других государств, а интересами собственного народа.

?

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 15 января 2018 > № 2466378 Сергей Лавров


Сирия. Ближний Восток. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 9 января 2018 > № 2913948 Александр Аксененок

На волне насилия

А.Г. Аксенёнок – кандидат юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол, опытный дипломат, арабист, долго работавший во многих арабских странах, в том числе в качестве посла России в Алжире, а также спецпредставителем на Балканах и послом Российской Федерации в Словакии.

Резюме О том, что завершение операции в Сирии - не конец конфликта

Прошедший год не принес Ближнему Востоку заметных перемен к лучшей жизни, к осуществлению тех чаяний, которые дали мощный импульс многомиллионным протестам в арабском мире семь лет назад. Цена революций, несбывшихся надежд и внешних вмешательств оказалась слишком высокой. Ближний Восток по-прежнему остается источником насилия, терроризма и разрушительных процессов, волны которых вышли далеко за его пределы.

Пожалуй, одним из немногих реально ощутимых позитивных итогов 2017 года на Ближнем Востоке можно считать уничтожение ИГ (запрещена на территории России) как квазигосударственного террористического образования, которое на пике своего распространения контролировало в Сирии и Ираке территорию, сравнимую с Великобританией, с населением 9 млн человек.

Решающая роль оказалась за Россией – вступление авиации и ограниченных сил наземной поддержки дало, особенно в этом году, прорывные результаты.

Вмешательство России с призывом к Соединенным Штатам и их союзникам создать широкую антитеррористическую коалицию изменило баланс сил на «земле». И хотя такой коалиции не суждено было сложиться, западные государства вынуждены были перейти к более активным действиям против ИГ в Ираке по приглашению правительства этой страны и в Сирии де-факто, то есть не имея на то законных международно-правовых оснований.

Но при всем соперничестве, при всех разночтениях насчет того, кого считать террористами, а кого нет, при всех обменах обвинениями на этот счет, Россия и США по сути дела работали на параллельных курсах.

Практика средневекового государствостроительства низвергнута. Возникает вопрос: что дальше? ИГ придало международному терроризму характер транснационального движения. С потерей «халифата» идеология джихада, являющаяся одним из его побудительных мотивов, сама по себе не исчезает. Бомбы, зенитные орудия и наступление армии – это теперь не действенно.

Как организация, ИГ, можно считать, разбита, но оставшиеся джихадисты растекаются по сторонам подобно ртути, оседая в пространствах вне государственного контроля, которых на Ближнем Востоке пока немало.

Социально-политическая экосистема, породившая ИГ, по существу не претерпела изменений. Опыт показывает, что хрупкость государственных институтов или, напротив, жесткая монополизация власти и ее отчуждение от других национальных сил, лишенных возможностей политического участия, порождают внутренние конфликты. И именно эти конфликтные зоны создают синергию между насильственным экстремизмом и джихадизмом.

Новая военная реальность, созданная Россией, должна закрепиться построением такой властной конструкции в Сирии, которая опиралась бы на соблюдение интересов широкого спектра национально-патриотических сил, в том числе интересов суннитского большинства.

В ином случае плоды военного успеха со временем могут быть упущены. Цена ошибок здесь не менее высока, чем на военном поприще.

Неутешительные, а точнее нулевые итоги последнего восьмого раунда сирийско-сирийских переговоров в Женеве невольно подводят к вопросам: возможны ли компромиссные развязки, готов ли к этому Дамаск, где господствуют победные настроения и делаются заявления с позиции силы не только в адрес партнеров по переговорам, но и руководителей других государств и специального представителя Генерального секретаря ООН по Сирии, а также курдских подразделений, внесших немалый вклад в разгром ИГ.

Реально ли в сложившейся ситуации на востоке Сирии и в провинции Идлиб добиться победы военным путем, не подвергая опасности распада существующие, пусть и хрупкие, но действующие партнерские связи по линии Россия-Иран-Турция?

А как отразятся силовые подходы на перспективах российско-американского политического взаимодействия по Сирии за пределами контактов на уровне военных, имеющих ограниченную цель — предотвратить непреднамеренные столкновения в воздухе или на земле?

И надо понимать: межсирийские договоренностей – основа для восстановления экономики. Масштабы материальных разрушений, финансовых потерь и снижения качества человеческого капитала таковы, что экономическая реабилитация Сирии в одиночку просто невозможна.

Это та точка совпадения интересов, которая позволила бы связать многосторонние действия на политическом треке в один стабилизационный пакет. Но пока продвижения вперед отсутствует, западные партнеры России мыслят категориями «как помогать сирийцам, не помогая Асаду».

Тем временем американцы выжидают, как дальше поведет себя Россия, играющая, по всеобщему признанию, ведущую роль в Сирии. Но и тут для России есть риски: связаны они в первую очередь с непредсказуемостью многих вовлеченных сторон, в том числе самого сирийского режима.

Пока остается непонятным, услышан ли в Дамаске призыв президента России завершить войну в Сирии путем достижения договоренностей о проведении реформ, «требующих уступок и компромиссов».

При той обстановке, которая развивается в регионе, достижение существенных сдвигов в урегулировании сирийского конфликта на согласованной международно-правовой основе и под эгидой ООН может стать тем звеном, которое положит начало положительной динамике на Ближнем Востоке с перспективой выстраивания системы региональной безопасности на коллективной основе.

А пока есть серьезные признаки раскручивания спирали. Конфликт в Йемене с убийством его бывшего президента Абдуллы Салеха вступил в новую фазу обострения. Ливия, как и Йемен, продолжает находиться в состоянии полураспада.

Противостояние Ирана и Саудовской Аравии, несмотря на многочисленные посреднические усилия, развивается по нарастающей конфронтационной линии.

Попытки вовлечь Ливан в это противостояние, хотя и были своевременно купированы дипломатическим путем, держат эту страну, пережившую свою гражданскую войну в 1980-х годах, в постоянном ожидании новых внутренних конфликтов.

Этому в немалой степени способствует меняющаяся обстановка вокруг поддерживаемого Ираном ливанского движения «Хезболла», которое подвергается нарастающему давлению со стороны США, Саудовской Аравии и Израиля. Военно-политические последствия референдума о независимости Иракского Курдистана внесли элементы отчуждения в и без того сложные межэтнические и межконфессиональные отношения в Ираке, в особенности между союзниками по борьбе с ИГ (группировка запрещена на территории России) — арабами и курдами.

Признание президентом Трампом Иерусалима столицей государства Израиль – шаг, от которого последовательно воздерживались его предшественники – довершил в конце года длинную череду бурных событий, делающей обстановку на Ближнем Востоке все более взрывоопасной.

Сирия. Ближний Восток. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 9 января 2018 > № 2913948 Александр Аксененок


Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 декабря 2017 > № 2906787 Алексей Арбатов

Крушение миропорядка

Куда повернет Россия

Алексей Арбатов – академик РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской Академии наук, в прошлом участник переговоров по Договору СНВ-1 (1990 г.), заместитель председателя Комитета по обороне Государственной думы (1994–2003 гг.).

Резюме Москва не готова к полицентризму, поскольку еще не осознала его главного правила, которое хорошо понимали российские канцлеры XIX века. Частные компромиссы нужны, чтобы иметь более благоприятные отношения с другими центрами силы, чем у тех между собой.

Статья впервые опубликована в четвертом номере журнала за 2014 год.

В России и за рубежом широко распространилось ощущение, что украинский кризис подорвал систему международных отношений, которая строилась после окончания холодной войны и даже с более давних времен – после завершения Второй мировой войны в 1945 году. Это ощущение подкрепляется впечатляющими аналогиями.

Тогда яблоком раздора стал раздел послевоенной Европы между Советским Союзом и Соединенными Штатами, а теперь – борьба за влияние на постсоветском пространстве и в его самой большой после России стране – Украине. В те времена геополитический конфликт происходил под сенью непримиримого идеологического противостояния коммунизма и капитализма. После двадцати лет забвения идеологическая схизма как будто вновь вышла на передний план: между духовными ценностями российского консерватизма и западным либерализмом (который представляют в виде однополых браков, легализации наркотиков и проституции, меркантильного индивидуализма). Еще больше усиливают ассоциации небывалый подъем великодержавных настроений и ползучая (но от этого не менее безнравственная и пагубная) реабилитация сталинизма в России, а за океаном – безответственный курс экспорта американских канонов свободы и демократии в докапиталистические страны.

Трудно отделаться от впечатления, что в начале XXI века с его глобализацией и информационной революцией мир вдруг вернулся в первую половину XX века и даже в XIX столетие с их территориальными захватами и геополитическим соперничеством. Слов нет, разрушающийся ныне миропорядок был далеко не совершенным, и у России, как и у многих других государств, к нему накопилось немало претензий. Но отнюдь не ясно, возможно ли новое издание холодной войны, будет ли грядущее мироустройство лучше прежнего и в чем, собственно, была суть того, что ушло в прошлое.

Мир и порядок холодной войны?

Система международных отношений строится не на основе международно-правовых норм и институтов, а в зависимости от реального распределения и соотношения сил ведущих держав и их союзов, наличия у них общих интересов. Именно это определяет, насколько эффективны и реализуемы упомянутые нормы и механизмы. Самый наглядный пример дал период после окончания Второй мировой войны.

Миропорядок того времени был заложен в 1945 г. комплексом договоренностей держав-победительниц в Ялте, Потсдаме и Сан-Франциско. Тогда на пространствах рухнувших империй Германии, Италии и Японии были определены границы европейских стран и государств Дальнего Востока, создана ООН, решены другие послевоенные вопросы. Замысел состоял в том, что великие державы будут совместно поддерживать мир и сообща разрешать международные споры и конфликты на основе Устава ООН во имя предотвращения новой мировой войны. Но этот миропорядок так и не был реализован – он быстро разбился о противостояние СССР и США в Европе, а затем и по всему миру.

В освобожденной Советской армией Центральной и Восточной Европе Советский Союз за несколько лет установил социалистический строй и инициировал массовые репрессии, что вызвало возмущение Соединенных Штатов, которые, в свою очередь, помогли подавить коммунистическое движение в ряде стран Западной Европы. Затем зоны оккупации Германии превратились в два государства – ФРГ и ГДР. Потом была создана НАТО, а в ответ на принятие в нее ФРГ – Организация Варшавского договора. Со временем по обе стороны от внутригерманской границы были развернуты беспрецедентные для мирного времени контингенты вооруженных сил и тысячи единиц ядерного оружия.

Важнейшие европейские границы (между ГДР и Польшей по Одеру–Нейссе, между ФРГ и ГДР, как и граница Советского Союза вокруг балтийских стран) юридически не были признаны Западом – в первом случае до соглашений 1970 г., во втором – до 1973 г., а в третьем – никогда. Статус Западного Берлина служил источником опаснейших кризисов (1948, 1953, 1958 гг.), а один из них, в августе 1961 г. (когда советские и американские танки стояли друг против друга на прямой наводке), едва не привел к вооруженному конфликту СССР и США. Берлинский вопрос урегулирован лишь соглашениями от 1971 года. Холодная война парализовала Совет Безопасности ООН и превратила его в форум пропагандистской полемики, а не институт поддержания международного мира и безопасности.

Готовые к применению ядерные потенциалы породили страх перед лобовым столкновением в зоне прямого военного противостояния двух мощных альянсов, что на время заморозила конфликты и фактические границы в Европе. (Что сделало неизбежным их размораживание после окончания холодной войны.) Но на протяжении первой четверти века существования того миропорядка европейский континент постоянно трясло от напряженности и кризисов между двумя блоками, а Советский Союз к тому же периодически силой подавлял мирные и вооруженные восстания в социалистическом лагере (в 1953 г. в ГДР, в 1956-м в Венгрии, в 1968-м в Чехословакии).

Относительной стабилизации удалось достичь только двадцать с лишним лет спустя – в ходе первой временной разрядки напряженности между двумя ядерными сверхдержавами, зафиксированной Договором по ПРО и соглашением ОСВ-1 от 1972 года. На этой волне в 1975 г. в Хельсинки был подписан и Заключительный акт Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ), закрепивший нерушимость европейских границ и десять принципов мирного сосуществования государств на континенте (включая территориальную целостность, суверенитет, неприменение силы и право народов на самоопределение).

Однако вне Европы миропорядок холодной войны вплоть до ее окончания заключался в его отсутствии. Сорок лет мир жил в постоянном ужасе перед глобальной войной. Помимо берлинского кризиса 1961 г., великие державы как минимум трижды подходили к грани ядерного катаклизма: во время Суэцкого кризиса 1956 г., в ходе ближневосточной войны 1973 г. и во время Карибского кризиса в октябре 1962-го, когда эту черту едва не переступили. Компромисс был достигнут за пару дней до момента намеченного авиаудара США по кубинским базам советских ядерных ракет, часть которых была приведена в боеготовность для ответного удара, о чем не знали в Вашингтоне. Тогда человечество было спасено не только благодаря осторожности Кремля и Белого дома, но и просто по счастливому случаю.

Не было никакого совместного управления миром двумя сверхдержавами – просто ужас перед ядерной катастрофой заставлял стороны избегать прямого столкновения. Тем не менее, за этот период произошли десятки крупных региональных и локальных войн и конфликтов, унесших жизни более 20 млн человек. Военные потери самих Соединенных Штатов в те годы составили около 120 тыс. человек – столько же, сколько в Первой мировой войне. Зачастую конфликты разражались неожиданно и завершались непредсказуемо, в том числе поражением великих держав: война в Корее, две войны в Индокитае, пять войн на Ближнем Востоке, войны в Алжире, войны между Индией и Пакистаном, Ираном и Ираком, на Африканском Роге, в Конго, Нигерии, Анголе, Родезии, Афганистане, не говоря уже о бесчисленных внутренних переворотах и кровавых гражданских катаклизмах.

В глобальном соперничестве стороны совершенно произвольно нарушали международно-правовые нормы, включая территориальную целостность, суверенитет и права наций на самоопределение. Под идеологическими знаменами военная сила и подрывные операции применялись регулярно, цинично и массированно. Вне Европы границы государств постоянно менялись, силовым путем страны распадались и воссоединялись (Корея, Вьетнам, Ближний и Средний Восток, Пакистан, Африканский Рог и пр.). Почти в каждом конфликте США и СССР оказывались по разные стороны и предоставляли прямую военную помощь своим партнерам.

Все это сопровождалось беспрецедентной гонкой ядерных и обычных вооружений, противостоянием вооруженных сил сверхдержав и их союзников на всех континентах и во всех океанах, разработкой и испытанием космических вооружений. Это соперничество принесло всем огромные экономические издержки, но более всех подорвало советскую экономику. Лишь в 1968 г. был заключен Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), с конца 1960-х гг. начались серьезные переговоры по ядерным вооружениям, а затем о сокращении обычных вооруженных сил в Европе.

Мировая экономика была разделена на две системы: капиталистическую и социалистическую. В этих условиях было невозможно применять друг против друга какие-то экономические санкции, поскольку они присутствовали постоянно в виде жестких торговых и технических барьеров (как, например, КОКОМ). И только в 1970-е гг. началось избирательное экономическое взаимодействие в виде экспорта советских углеводородов в Западную Европу и скромного импорта оттуда промышленных товаров и технологий. Экономические кризисы на Западе вызывали радость на Востоке, а хозяйственные трудности СССР встречали удовлетворение Соединенных Штатов и их союзников. Впрочем, экономическая независимость (автаркия) и опора на оборонный комплекс как локомотив развития в конечном итоге закономерно загнали социалистическую экономику в хозяйственный и научно-технический ступор.

Сорокалетний период биполярной системы международных отношений и холодной войны наглядно продемонстрировал, что международное право и институты действуют лишь как исключение – в тех редких случаях, когда ведущие державы осознают общий интерес. А в остальном игра с нулевой суммой превращает эти нормы и организации не более чем в средства оправдания своих действий и форумы для пропагандистских баталий.

С конца 1990-х гг. в России присутствует ощущение растущей угрозы, и даже на официальном уровне была высказана мысль, что окончание холодной войны не укрепило, а ослабило национальную безопасность. Это не что иное, как политико-психологическая аберрация. Частично она объясняется тем, что когда самая страшная угроза – вероятность глобальной ядерной войны – отошла далеко на задний план, вопреки наивным надеждам начала 1990-х гг., всеобщей гармонии не наступило. Ужасы сорока лет холодной войны заставили всех забыть, насколько опасным был мир до нее (приведя, помимо всего прочего, к двум мировым войнам). Кроме того, ностальгия по былому лидирующему положению своей страны – как одной из двух глобальных сверхдержав –

побуждает многих в России, кто работал в годы холодной войны, и тем более тех, кто пришел в политику после нее, подменять реальность историческими мифами и сожалеть об утерянном «миропорядке», который на деле был балансированием на грани всеобщей гибели.

Новое мироустройство

Как всегда бывало в истории, фундаментальное изменение расстановки сил на мировой арене сопровождалось изменением миропорядка, как бы сомнительно ни было применение этого понятия к периоду холодной войны. Крушение советской империи, экономики, государства и идеологии означало конец биполярной системы международных отношений. Вместо этого США на протяжении 1990-х и в следующем десятилетии пытались реализовать идею однополюсного мира под своим руководством.

Нельзя не отметить, что благодаря окончанию холодной войны начала складываться глобальная система безопасности: за это время были заключены важнейшие соглашения по контролю над ядерными и обычными вооружениями, нераспространению и ликвидации оружия массового уничтожения. Резко активизировалась роль ООН в миротворческих операциях (в течение 1990-х гг. было предпринято 36 таких операций из 49 проведенных ООН в общей сложности до 2000 года). За два с лишним десятилетия число международных конфликтов и их разрушительные масштабы не увеличились, а значительно уменьшились по сравнению с любым из 20-летних периодов холодной войны.

Россия, Китай и другие бывшие социалистические страны, несмотря на различия политических систем, были интегрированы в единую мировую финансово-экономическую систему и институты, хотя оказывали на них недостаточное влияние. За пределами этой системы остались лишь несколько государств (как КНДР, Куба, Сомали). Кризис 2008 г. как бы от обратного продемонстрировал финансово-экономическое единство мира. Начавшись в Америке, он быстро охватил остальные страны, в том числе тяжело ударил по экономике России (вопреки ее первоначальным, по старой привычке, надеждам остаться «островом стабильности»).

Предпринимались попытки юридически оформить новую расстановку сил: через договор об объединении Германии между ФРГ, ГДР, СССР, США, Великобританией и Францией (1990 г.), создание ОБСЕ на месте СБСЕ (1995 г.), развитие положений Хельсинкского акта в Парижской хартии (1990 г.) и Основополагающем акте России–НАТО (1997 г.), активно обсуждалась реформа ООН. Был адаптирован Договор по сокращению обычных вооружений в Европе (АДОВСЕ – 1999 г.), велись переговоры о совместном развитии систем ПРО.

Однако эти попытки во многих случаях были неуспешны или остались незавершенными, как и строительство всей системы международной безопасности, прежде всего из-за глобальных претензий Соединенных Штатов. С начала 1990-х гг. у США был уникальный исторический шанс возглавить процесс созидания нового, многостороннего, согласованного с другими центрами силы миропорядка. Но они этот шанс бездарно упустили. Неожиданно ощутив себя «единственной мировой сверхдержавой» и пребывая во власти эйфории, Соединенные Штаты стали подменять международное право правом своей силы, легитимные решения Совета Безопасности ООН – директивами американского Совета Национальной Безопасности, а прерогативы ОБСЕ – действиями НАТО.

В результате под новый миропорядок были заложены мины замедленного действия: расширение Североатлантического альянса на восток, силовое расчленение Югославии и Сербии, незаконное вторжение в Ирак, пренебрежительное отношение к ООН, ОБСЕ, контролю над вооружениями (выход США из Договора по ПРО в 2002 г. и отказ от ратификации Договора 1996 г. о запрещении ядерных испытаний). К России относились как к проигравшей державе, хотя именно она покончила с советской империей и холодной войной.

Первое двадцатилетие после биполярности убедительно показало, что и однополярный мир не приносит стабильности и безопасности. Как внутри стран, так и в международных отношениях монополизм неизбежно ведет к правовому нигилизму, произволу, стагнации и в конечном итоге – к поражениям.

Растущее противодействие «американскому порядку» стали оказывать Китай, Россия, а также новые межгосударственные организации: ШОС, БРИКС, региональные государства (Иран, Пакистан, Венесуэла, Боливия) и даже некоторые союзники Вашингтона (ФРГ, Франция, Испания). Помимо наращивания военного потенциала и соперничества в мировой торговле оружием Россия начала открыто противодействовать США в отдельных военно-технических сферах (развитии систем преодоления ПРО). В августе 2008 г. впервые за многие годы Москва применила военную силу за рубежом – на Южном Кавказе.

В российском публичном дискурсе «империализм» ныне утратил прежний негативный флер и все чаще используется с героическим пафосом. Исключительно позитивный смысл придается ядерному оружию и концепции ядерного сдерживания (и негативный – сокращению ядерных вооружений), поиску военных баз за рубежом, соперничеству в торговле оружием, воспевается политика наращивания и демонстрации военной силы, обосновывается отказ от договоров по контролю над вооружениями – все то, что раньше ставилось в вину «мировому империализму».

Китай, в свою очередь, приступил к последовательному наращиванию и модернизации ядерных и обычных вооружений, развернул программы преодоления ПРО США и соревнования с их высокоточными неядерными системами. КНР бросила вызов соседним странам и американскому военному доминированию в акваториях к западу и югу от своих берегов, заявила права на доступ к природным ресурсам Азии и Африки и на контроль над морскими коммуникациями их доставки в Индийском и Тихом океанах.

Однополярный «порядок» подорван фактическим поражением Вашингтона в иракской и афганской оккупационных войнах, а также глобальным финансово-экономическим кризисом 2008 года. Он закончился растущей интенсивностью военно-политического соперничества Соединенных Штатов с Китаем в Азиатско-Тихоокеанском регионе и жестким противостоянием США с Россией вокруг украинского кризиса.

Украинский момент истины

С точки зрения реальной политики при всем драматизме гуманитарной стороны кризиса и насилия на юго-востоке Украины суть происходящего проста: США и Евросоюз тянут Украину к себе, а Россия ее не пускает, стремясь оставить страну (или хотя бы ее части) в орбите своего влияния. Впрочем, теория реальной политики дает далеко не полную картину событий, поскольку не учитывает социально-экономическое и внутриполитическое измерение происходящего.

Большинство украинского общества выступает за демократические реформы и интеграцию с Западом, видя в этом перспективу выхода из многолетнего социально-экономического застоя и нищеты, преодоления коррупции, смены неэффективной системы власти. Проживающее на юго-востоке значительное меньшинство (составляющее до 10–15% всего населения) настроено против курса на Запад и за сохранение традиционных связей с Россией. Решения президента Виктора Януковича подписать, а затем отменить соглашение об ассоциации с ЕС резко обострили внутриполитический раскол: последовали Евромайдан и его расстрел, насильственное свержение законной власти, отделение Крыма и гражданская война на юго-востоке.

Хотя Вашингтон сейчас огульно обвиняет во всех бедах Москву, она имеет лишь косвенное отношение к интернационализации кризиса до крымских событий. В 2012–2013 гг. массовые протестные движения в России были восприняты ее новым правящим классом как инспирированная Западом попытка «цветной революции». Судя по всему, из этого сделали вывод об опасности дальнейшего сближения с США и Евросоюзом. Потому был отменен курс на «европейский выбор России», который многократно официально провозглашался в 1990-е гг. и в первый период правления Путина, начиная с Петербургского саммита Россия–ЕС в мае 2003 г. и вплоть до 2007 года. На смену «европейскому выбору» пришла официальная доктрина «евразийства».

Вовне она предполагает первоочередную интеграцию России в Таможенном и Евразийском союзе с постсоветскими республиками: прежде всего Белоруссией, Казахстаном и другими, которые пожелают присоединиться. А вместо получения инвестиций и передовых технологий Запада (на которые была рассчитана концепция «партнерства ради модернизации» президента Дмитрия Медведева) взят курс на реиндустриализацию экономики с опорой на оборонно-промышленный комплекс, получивший финансирование в 23 трлн рублей до 2020 года. Этот поворот сопровождался небывалой со времен холодной войны кампанией о военной угрозе Запада. Именно на фоне отмеченной смены российской ориентации намерение Киева подписать соглашение с ЕС было воспринято в Москве как серьезная угроза ее «евразийским» интересам. Ведь ранее заявки президентов Кравчука, Кучмы, Ющенко на членство в НАТО и Евросоюзе не вызывали жесткой реакции России.

Консервация сложившегося в России за последние двадцать лет государственного строя, отказ от существенных экономических и политических реформ получили доктринальное обоснование в философии консерватизма, возврата к традиционным духовным ценностям и государственно-политическим канонам. Что бы ни думали об этом в Кремле, легионы активистов в политическом классе и СМИ открыто призывают возродить великодержавно-православную Россию (не преминув использовать и сталинский опыт), присоединить Абхазию и Южную Осетию, после Крыма занять населенные соотечественниками юг и юго-восток Украины (Новороссию), Приднестровье, при случае – Северный Казахстан и части Балтии (ведущий идеолог такой философии Александр Проханов назвал это «империей обрубков».)

Вашингтон и его союзники по НАТО (кроме Польши и стран Балтии) в течение ряда лет не отвечали на новые веяния в российской политике. Однако после присоединения к России Крыма и начала войны на юго-востоке Украины их реакция была вдвойне жесткой, особенно со стороны администрации президента Обамы, которого консервативная оппозиция изначально обвиняла в излишнем либерализме и мягкотелости по отношению к Москве. Трагедия с малазийским лайнером в июле 2014 г. придала кризису небывалую эмоциональную остроту глобального масштаба, хотя причины катастрофы до сих пор не выяснены.

При всех огромных сложностях ситуации варианты решения по существу тоже просты, и определяться они будут не только на переговорах Киева и юго-востока, а в Москве, Брюсселе и Вашингтоне. Или Россия и Запад договорятся о каком-то взаимоприемлемом будущем статусе Украины и характере ее отношений с ЕС и Россией при сохранении нынешней территориальной целостности, или страна будет разорвана на части с тяжелейшими социальными и политическими последствиями для Европы и всего мира.

Что дальше?

На смену несостоявшемуся однополюсному миру идет полицентричный миропорядок, который опирается на несколько основных центров силы. Однако, в отличие от «концерта наций» (Священного союза) XIX века, нынешние центры силы не равновелики и имеют различное общественное устройство, которое во многих аспектах еще не устоялось. Соединенные Штаты, хотя их удельный вес постепенно снижается, остаются ведущим глобальным центром в экономическом (около 20% мирового ВВП), политическом и военном отношениях. По всем параметрам их стремительно догоняет Китай (13% мирового ВВП). Евросоюз (19% мирового ВВП) и Япония (6%) могут претендовать на такую роль в экономическом плане, но в политическом и военном аспектах зависят от США и интегрированы в американские альянсы вместе с рядом региональных государств (Турция, Израиль, Южная Корея, Австралия).

Россия строит свой центр силы вместе с некоторыми постсоветскими странами. Однако, имея глобальный ядерный и политический статус, укрепляя региональные силы общего назначения, она все еще не соответствует финансово-экономическим стандартам мирового центра ввиду относительно скромного объема ВВП (3% от мирового) и еще более – из-за экспортно-сырьевого характера экономики и внешней торговли.

Индия – ведущий региональный центр (5% мирового ВВП), как и некоторые другие страны (Бразилия, ЮАР, группа АСЕАН, в перспективе – Иран). Но между Россией, Китаем, Индией, Бразилией нет и не предвидится военно-политического союза, а по отдельности они заметно уступают военно-политическому и строящемуся экономическому альянсу США, Евросоюза, Японии и Южной Кореи.

В последнее десятилетие в полицентричном мире вновь наметились линии коллективного размежевания. Одна проходит между Россией и НАТО/ЕС по поводу расширения этих альянсов на восток, программы ЕвроПРО и особенно остро в последние месяцы – в связи с кризисом на Украине. Другая линия напряженности обозначилась между Пекином и Вашингтоном в борьбе за военно-политическое доминирование в западной части Азиатско-Тихоокеанского региона, контроль над природными ресурсами и путями их транспортировки, а также по финансово-экономическим вопросам.

Объективно по закону полицентричного мира это подталкивает Россию и Китай к более тесному партнерству, стимулирует курс СНГ/ОДКБ/ШОС/БРИКС к созданию экономического и политического противовеса Западу (США/НАТО/Израиль/Япония, Южная Корея/Австралия). Впрочем, эти тенденции едва ли выльются в новую четкую биполярность, сравнимую с эпохой холодной войны. Экономические связи с Западом основных членов ШОС/БРИКС и их зависимость от него в получении инвестиций и новейших технологий намного шире, чем существует у них между собой. (Например, объем торговли России и Китая в пять раз меньше торговли России и Евросоюза и в 10 раз меньше, чем у Китая с США, ЕС и Японией). Внутри СНГ/ОДКБ/ШОС/БРИКС есть более глубокие противоречия, чем между государствами этих сообществ и Западом (Россия и Украина, Индия и Китай, Армения и Азербайджан, Казахстан и Узбекистан, Узбекистан и Таджикистан). Также немало разногласий между Соединенными Штатами и европейскими странами по многим экономическим и политическим темам, особенно в части отношений с Россией.

Кризис вокруг Украины пока не разрешил противоречие между тенденциями к полицентричности и новой биполярности. Скорее он наглядно продемонстрировал специфику складывающейся асимметричной и весьма размытой полицентричности. Как показало голосование в ООН по крымскому референдуму, Россию однозначно поддержали 10 государств, США – 99 (включая все государства НАТО и ЕС), но при этом 82 страны (40% членов ООН) предпочли остаться вне конфронтации и не портить отношения с Москвой и Вашингтоном. Ни одно из государств ШОС/БРИКС не встало на сторону России, а из стран СНГ и ОДКБ лишь Белоруссия и Армения недвусмысленно поддержали Москву, причем президент первой вскоре поехал в Киев и призвал к возвращению Украине Крыма в каком-то неопределенном будущем. Три страны СНГ, помимо вышедшей из него Грузии, выступили против России (Азербайджан, Молдавия и Украина), Москву не поддержали и такие традиционные партнеры, как Сербия, Иран, Монголия, Вьетнам. Вместе с тем в лагере США тоже нет единства, к ним не присоединились Израиль, Пакистан, Ирак, Парагвай, Уругвай. Еще больший разлад в НАТО и Евросоюзе проявился по вопросу о санкциях и новой политике сдерживания России.

Исключительно важно и то, что все эти государства и группировки интегрированы в единую мировую финансово-экономическую систему. С одной стороны, это позволило Западу принять против России ощутимые, особенно в долгосрочном плане, экономические санкции. Но с другой – применение еще более жестких широких «секторальных» санкций по той же причине грозит нанести большой ущерб их инициаторам и потому не находит единой поддержки среди союзников Соединенных Штатов, да и в кругах американского бизнеса. Ответные санкции России против продовольственного импорта затронули экономику стран Запада, но могут еще больнее ударить по российскому потребителю, несмотря на обещания найти новых поставщиков и развить собственное производство (чего не удалось СССР за 70 лет и России за следующие четверть века).

Общий экономический базис, в отличие от периода холодной войны, по идее должен служить служит мощным стабилизирующим фактором. Однако опыт последнего времени продемонстрировал огромное обратное влияние политики: обострение отношений России и Запада разваливает их экономическое сотрудничество и глобальную систему безопасности.

Если Украина будет разорвана и по какой-то внутриукраинской границе пройдет новая линия конфронтации между Россией и Западом, то между ними надолго возродятся многие элементы отношений холодной войны. Авторитетный американский политолог Роберт Легволд подчеркивал: «Хотя новая холодная война будет основательно отличаться от первоначальной, она будет крайне разрушительна. В отличие от прежней, новая не охватит всю глобальную систему. Мир более не биполярен, крупные регионы и ключевые игроки, как Китай и Индия, будут избегать вовлечения… И все же новая холодная война скажется на всех сколько-нибудь важных аспектах международной системы». Среди вопросов, по которым будет прервано сотрудничество, Легволд выделяет согласование параметров систем ЕвроПРО, разработку энергетических ресурсов Арктики, реформу ООН, МВФ и ОБСЕ, урегулирование локальных конфликтов на постсоветском пространстве и вне его. К этому списку можно добавить взаимодействие в борьбе с международным терроризмом и оборотом наркотиков, противоборство с исламским экстремизмом – главной общей угрозой глобального и трансграничного характера для России и Запада, о которой напомнило наступление исламистов в Ираке.

В таких условиях неизбежно ускорение гонки вооружений, особенно в сферах высоких технологий: информационно-управляющие системы, высокоточные неядерные оборонительные и наступательные вооружения, ракетно-планирующие и, возможно, частично-орбитальные средства. Однако это соревнование едва ли сравнится с масштабом и темпами гонки ядерных и обычных вооружений времен холодной войны, прежде всего по причине ограниченности экономических ресурсов ведущих держав и союзов. Даже в условиях беспрецедентно острого украинского кризиса США продолжают сокращать военный бюджет и не могут заставить союзников по НАТО увеличить военные расходы. Тем более ограниченны экономические и научно-технические возможности России, а издержки гонки вооружений будут для нее относительно выше. Вместе с тем в такой обстановке практически неизбежен тупик на переговорах по контролю над вооружениями и весьма вероятен распад существующей системы ограничения и нераспространения вооружений (прежде всего Договор РСМД от 1987 г., возможно – новый Договор СНВ от 2010 г. и даже ДНЯО).

Если к этому добавится кризис между КНР и США с их союзниками на Тихом океане, то Китай сдвинется ближе к России. Однако Пекин не будет склонен к жертвам ради российских интересов, но постарается всемерно использовать ее ресурсы для соперничества с противниками в Азии и на Тихом океане (китайцы называют Россию своим «ресурсным тылом», вероятно, думая, что это ей льстит). Впрочем, Китай едва ли пойдет теперь на обострение с Вашингтоном: напряженность отношений России и Запада ставит его в самое выигрышное положение в полицентричном мире. Как ни парадоксально, именно Китай занял сейчас позицию балансира между Западом и Востоком (в лице России), к чему всегда стремилась Москва.

Российские внешнеполитические практики и теоретики двадцать лет отстаивали концепцию полицентричного мира в качестве альтернативы американской монополярности. Но на деле Москва оказалась не готова к такой системе отношений, поскольку еще не осознала ее главного правила, которое хорошо понимали российские канцлеры XIX века Карл Нессельроде и Александр Горчаков. А именно: нужно идти на частные компромиссы с другими державами, чтобы иметь более благоприятные отношения с остальными центрами силы, чем у тех между собой. Тогда они будут больше заинтересованы в сотрудничестве с Россией, и можно получать уступки от всех, выигрывая по сумме реализованных интересов.

Между тем ныне отношения России с Соединенными Штатами и Евросоюзом хуже, чем у них с Китаем и тем более между собой. Это чревато для Москвы большими проблемами в обозримой перспективе. В отношениях с США и их союзниками в Европе и на Тихом океане надолго вбит клин. Над Сибирью и Дальним Востоком нависает гигантский Китай, дружить с которым можно лишь на его условиях. С юга к России примыкают неустойчивые авторитарные государства, которым угрожает исламский экстремизм. В европейской части соседи представлены, мягко выражаясь, не вполне дружественными странами в лице Азербайджана, Грузии, Украины, Молдавии, Польши, Балтии и не очень предсказуемыми партнерами (Белоруссия). Конечно, несмотря на новую американскую политику сдерживания, России не грозит международная изоляция или военная агрессия. Но Советскому Союзу в 1991 г. это тоже не угрожало, причем он был намного больше, сильнее в экономическом и военном отношениях, имел защищенные границы и не так зависел от мировых цен на нефть и газ.

Если по вопросу о будущем Украины между Россией и Западом будет достигнут компромисс, разумеется, приемлемый для Киева и юго-востока страны, то возврат к сотрудничеству не произойдет быстро. Однако со временем противостояние будет преодолено и возобладает процесс формирования полицентричного мира. Он может стать основой нового, более сбалансированного и устойчивого, пусть намного более сложного и динамичного миропорядка. Он призван заниматься проблемами XXI века, а не возвращаться к политике прошлого столетия и более ранних времен: свержению неугодных режимов, вооруженному навязыванию другим народам своих ценностей и порядков, геополитическому соперничеству и силовой перекройке границ для исправления исторических несправедливостей.

Только на новой базе станет возможным существенное повышение роли и эффективности международных норм, организаций и наднациональных институтов. Фундаментальная общность интересов многополярного мира диктует большую солидарность и сдержанность в выборе инструментов достижения интересов, чем страх перед ядерной катастрофой в прошлом веке. Этого требуют новые проблемы безопасности – распространение оружия массового уничтожения, подъем исламского экстремизма, рост международного терроризма. К тому же подталкивают обостряющиеся климатические, экологические проблемы, дефицит энергоресурсов, пресной воды, продовольствия, демографический взрыв, неуправляемая миграция и угроза глобальных эпидемий.

Курс Евросоюза, Индии, Японии предсказуем в весьма узком диапазоне вариантов. Решающую роль в формировании будущего мироустройства будет играть выбор политического курса Соединенными Штатами, Китаем и Россией. США придется, не впадая в неоизоляционизм, приспосабливаться к реалиям полицентричного и взаимозависимого мира, в котором силовой произвол подобен бросанию камней в стеклянном доме. Как самый сильный участник такого мироустройства они могут играть очень важную роль, действуя в рамках международного права и легитимных институтов. Но любые претензии на гегемонию и «право силы» встретят саботаж союзников и отпор других глобальных и региональных держав. Китаю следует избежать соблазна наращивания вооружений, проведения силовой политики и выдвижения геополитических претензий для обеспечения своих растущих ресурсных потребностей – это может сплотить против него соседние страны на западе, юге и востоке под руководством США. Растущая стремительно экономическая мощь КНР предполагает адекватное повышение глобального экономического и политического влияния страны, но это должно осуществляться только мирным путем, на основе взаимоприемлемых договоренностей с другими странами.

Что касается России, то, лишь перейдя от экспортно-сырьевой к высокотехнологичной экономике, она способна стать полновесным глобальным центром силы. Это предполагает энергичные усилия по выходу из наметившегося экономического и политического застоя, грозящего перейти в упадок. Но он невозможен на путях великодержавной риторики, самолюбования на основе метафизических духовных традиций, экономической автаркии и наращивания военного потенциала сверх пределов разумной достаточности. Все это скорее усугубит проблемы России, даже если и вызовет на время патриотический отклик общества. Для реального экономического прорыва прежде всего нужны политические и институциональные реформы демократического характера: реальное разделение и регулярная сменяемость властей, честные выборы, четкое отчуждение чиновников и депутатов от бизнеса, активное гражданское общество, независимые СМИ и многое другое. Никаким иным способом в России не появятся крупные инвестиции и высокие технологии – они не будут генерироваться из внутренних источников, не придут с Запада и не будут присланы из Китая, который сам является получателем этих активов от стран инновационной экономики.

Пожалуй, мало кто из критиков нынешней философии и политики «евразийства», консерватизма и национал-романтизма смог бы более ясно и убедительно выразить идею европейского выбора, чем сам Владимир Путин. Несколько лет назад (в 2007 г.) он писал: «Этот выбор во многом был задан национальной историей России. По духу, культуре наша страна является неотъемлемой частью европейской цивилизации… Сегодня, выстраивая суверенное демократическое государство, мы в полной мере разделяем те базовые ценности и принципы, которые составляют мироощущение большинства европейцев… Мы рассматриваем европейскую интеграцию как объективный процесс, являющийся составной частью нарождающегося миропорядка… Развитие многоплановых связей с ЕС – это принципиальный выбор России».

Согласно этой идеологии, которая является фундаментом общественной жизни и менталитета, Россия должна вернуться на европейский путь, который не следует путать с торговыми потоками и маршрутами трубопроводов. Вектор развития вовсе не обязательно предполагает интеграцию России в Евросоюз или Евроатлантическую зону свободной торговли и инвестиций. Вполне вероятно сохранение России (основываясь на экономике высоких технологий) вместе с рядом постсоветских республик как самостоятельного центра силы в тесном сотрудничестве с США, ЕС, Китаем, Японией, Индией. Европейский путь – это прежде всего преобразование российской экономической и политической системы на основе передовых европейских норм и институтов, разумеется, сообразуясь с российскими потребностями и национальными традициями.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 8 декабря 2017 > № 2906787 Алексей Арбатов


Россия. Евросоюз. Весь мир > Нефть, газ, уголь > oilcapital.ru, 23 ноября 2017 > № 2685446 Павел Завальный

Павел Завальный: Мы достигнем нового исторического максимума экспорта газа.

О перспективах развития газового рынка в России и мире «НиК» беседовал с председателем Комитета Государственной Думы РФ по энергетике Павлом Завальным

Большинство экспертов связывают будущее мировой энергетики с природным газом. Россия, занимая первое место в мире по разведанным запасам газа, является крупнейшим экспортером и потребителем этого энергоносителя. Но продвижение голубого топлива на внешнем и внутреннем рынках идет далеко не просто. Для стимулирования темпов газификации регионов России на муниципальном уровне правительство РФ одобрило и приняло решение внести в Госдуму отдельный законопроект.

«НиК»: В 2017 году Россия вновь была признана страной с самыми большими запасами газа. Но по добыче голубого топлива в 2016 году наша страна была только второй (650 млрд м3) после США (769 млрд м3). Какие шаги должны быть предприняты для увеличения добычи газа?

– Доказанные мировые запасы газа оцениваются примерно в 200 трлн м3, из них у России – около 50 трлн. Мы действительно занимаем первое место в мире по доказанным запасам. На втором месте Иран – порядка 33 трлн. Но специфика добычи при наличии газа такова: сколько потребляется, столько и производится. Российские газовые запасы позволяют полностью обеспечить спрос как внутри России, так и экспорт. Добычные возможности «Газпрома» сегодня на 100 млрд м3 превышают его фактическую добычу. А она определяется текущим спросом на внутреннем и внешнем рынках. В последние два года на фоне снижения цен и собственной добычи идет увеличение спроса на газ в Европе.

В 2016 году зафиксирован исторический максимум поставок российского газа в Европу – порядка 170 млрд м3. В этом году мы превысим этот показатель: думаю, будет порядка 190 млрд м3.

«НиК»: Как Вы видите ситуацию с доступом к экспортной трубе «Газпрома» независимых добытчиков?

– Позиция государства сегодня такова: газ, который добывается независимыми производителями газа, такими компаниями, как НОВАТЭК и «Роснефть», должен продаваться на территории Российской Федерации. Острой необходимости поставки на экспорт у этих компаний нет, практически весь этот газ законтрактован внутри России. Об этом можно судить по тому, какие объемы независимые производители газа продают на Санкт-Петербургской товарно-сырьевой бирже, при этом некоторые из них докупают необходимые объемы у «Газпрома».

Поговорить о доступе к экспортной трубе «Газпрома» в перспективе можно. Да, независимые производители хотели бы торговать не только на внутреннем рынке, но и на внешнем, чтобы получать дополнительную маржу, дополнительную прибыль и сверхприбыль, когда цены на газ высокие. Сегодня цены невысокие, они повышают доходность на 20-30%, но рентабельность для «Газпрома» все равно выше, чем при поставках внутри страны.

При этом независимые производители имеют преференции от государства: льготную ставку НДПИ и более (почти в два раза) короткое плечо доставки газа потребителю. Соответственно, они имеют более высокую рентабельность, сравнимую с газпромовской, и не имея экспорта.

Анализ последних лет показывает, что ниже чем на 20% рентабельность продаж у независимых производителей не опускалась. «Газпром» же продает газ по регулируемым ценам, является, по сути, гарантирующим поставщиком в рамках закона «О газоснабжении», он имеет транспортное плечо в два раза длиннее, чем у независимых производителей. Соответственно, и себестоимость доставки газа потребителю для него намного выше. Плюс регулируемые цены для всех категорий потребителей, включая население.

Независимые законтрактовали 80% платежеспособных потребителей с большими объемами потребления. «Газпрому» осталось только население, малые объемы, ЖКХ. С точки зрения платежной дисциплины это не самые платежеспособные потребители.

«Газпром», поставляя газ на экспорт, по сути, получает премию за то, что занимается газификацией и субсидирует российскую экономику.

Если говорить о допуске независимых производителей к экспортной трубе, то в любом случае должен быть сохранен единый экспортный канал. В противном случае российский газ в трубе будет конкурировать с российским же газом уже у потребителей в Европе, усиливая и без того жесткую конкуренцию с другими поставщиками и видами топлива. Конечно, они бы хотели еще понизить цену на наш газ, но страна бы от этого проиграла.

Напомню, возможности «Газпрома» минимум на 100 млрд м3 превышают фактическую добычу. И с государственной точки зрения неразумно вкладывать деньги в разработку новых месторождений, когда не монетизирован газ уже имеющихся. Не лучше ли их потратить на решение других проблем?

«НиК»: В 2017 году зафиксирован рост внутреннего потребления газа. Насколько внутренний рынок газа осложняет перекрестное субсидирование, возможен ли отказ от него?

– Перекрестное субсидирование было, есть и будет. В России более 90% запасов природного газа находятся на севере Западной Сибири. Газ доставляется до крупных центров потребления, будь то Средний Урал или Европейская часть России, по системе магистральных газопроводов высокого давления.

Напомню, что в себестоимости нефти основные затраты приходятся на добычу, на транспортировку – только 10-15%. С газом все наоборот.

Основная часть себестоимости газа – это затраты на доставку до потребителя, на добычу тратится только 10-15%, а по мере транспортировки себестоимость растет.

Если по этой схеме устанавливать цены, то минимальная стоимость будет на Ямале, в Тюменской области, а максимальная – на Кавказе.

Но, как говорил Виктор Степанович Черномырдин, газ – это больше, чем газ! Он сегодня определяет возможности экономического развития, решает социальные проблемы. Например, на селе газ меняет качество жизни. Задача государства – предоставить всем регионам условия для равномерного развития. А если мы будем устанавливать цены чисто из экономической целесообразности транспортировки, то она по мере транспортировки будет отличаться в два-три раза.

Конечно, и сейчас есть зонирование, и чем дальше по схеме транспортировки, тем он стоит дороже. Но это увеличение стоимости неадекватно увеличению себестоимости доставки. То есть все равно есть и будет перекрестное субсидирование поставки. Но «перекрестка» должна иметь предел. Она не должна убивать рыночные отношения, межтопливную конкуренцию, потому что, как только пропадает экономическая обоснованность ценообразования, теряется здравый смысл.

«НиК»: В России газифицированы далеко не все населенные пункты, но «Газпром» берется за газификацию стран СНГ. Насколько это выгодно?

– Говоря о странах СНГ, речь идет только о Киргизии. «Газпром» монопольно допущен на ее рынок в части добычи, транспортировки, поставок газа населению и промышленным потребителям. «Киргизгаз» был продан «Газпрому» за $1, но концерн взял на себя обязательство инвестировать в развитие газотранспортной системы страны. «Газпром» в перспективе будет добывать газ и, соответственно, создает сеть доставки товара до потребителя. Это бизнес-проект, который рассчитан на десятилетия.

«НиК»: Каковы перспективы развития технологий СПГ на внутреннем рынке?

– В перспективе будут развиваться программы так называемого среднетоннажного и малотоннажного СПГ для обеспечения перевода на сжиженный природный газ большегрузного и железнодорожного транспорта, а также газификации отдаленных поселений. Здесь должна работать экономика. Ранее считалось, что конкуренция между прокладкой газопровода и СПГ начинается от 4000 км: поставку газа на меньшее расстояние выгоднее осуществлять по газопроводу. По мере развития СПГ-технологий мы уже подбираемся к 3000 км.

То же самое происходит и в газораспределении. Просчитывается, когда выгоднее строить газопровод или когда целесообразнее сжижать, а потом автомобильным способом, железнодорожными цистернами или баржей доставлять к месту потребления. Тем не менее пока СПГ обходится потребителям значительно дороже.

Вопрос газификации регионов РФ – это вопрос стоимости газа для конечного потребителя.

Строительство газопровода обходится очень дорого. Объемы потребления газа небольшие, а затраты – огромные. Получается, что строительство газопровода идет, по сути, за счет других потребителей, поскольку потребители оплачивают только потребляемые объемы, а в идеале за счет этих средств должны строиться газопроводы. Но себестоимость доставки газа до потребителей очень высокая, поэтому экономическая модель не работает.

Газификация, которую проводит «Газпром», – это решение не экономической, а больше социальной проблемы: газ дает новое качество жизни. В данном случае СПГ конкурирует даже не с газопроводами, а с другими видами топлива – сжиженным углеводородным газом, углем.

Цена на газ, поставляемый по газопроводам, регулируется, она в 3-3,5 раза ниже пропан-бутана. Но когда село находится в 50-100 и более километрах от системы газоснабжения, строительство газопровода экономически не оправдано. При рыночной цене газа «Газпром» очень быстро газифицировал бы всю Россию. Потребитель, который не имеет газа, готов платить больше, лишь бы газ появился. А он не может появиться, потому что цена не может быть выше, она ограничена государством.

«НиК»: Частичный уход от перекрестного субсидирования означает более активную газификацию?

– Невозможно, строя рыночную экономику, постоянно субсидировать одних за счет других. Рост перекрестного субсидирования, по сути, остановил реформу электроэнергетики: она развивается, как раньше развивалось РАО «ЕЭС». Скоро схема ДПМ (договоры на поставку мощности – прим. «НиК») закончится. Инвесторы, которые по этой схеме построили новые объекты генерации, не знают, смогут ли они выжить на так называемом рынке. Пять-шесть лет назад перекрестное субсидирование составляло 230 млрд руб. Его пытались ограничить, были целые программы, дорожные карты по решению вопроса. Сегодня фактически перекрестного субсидирования у нас 380 млрд руб. и его объем только увеличивается.

Что касается газификации, еще раз повторю: отказ от государственного регулирования цен на газ в пользу межтопливной конкуренции резко увеличил бы темпы газификации в стране, так как заработала бы экономика, появилась бы экономическая целесообразность строительства сетей и расширения газопотребления.

«НиК»: Как развивается проект «Турецкий поток» и «Северный поток-2»?

– «Турецкий поток» уже в стадии реализации, и нет никаких сомнений, что он будет построен в намеченные сроки. Это касается и первой, и в значительной степени второй части проекта. Думаю, у «Турецкого потока» есть перспективы и для дальнейшего развития. Есть потребность в этой ГТС, есть спрос на газ в этой части Европы и негласная поддержка европейского сообщества.

Реализация «Северного потока-2» пока сталкивается с геополитическим сопротивлением для поддержки транзитных позиций ряд стран, таких как Польша или Украина. Об этом постоянно говорят еврокомиссары, отвечающие за эти вопросы. При этом в ЕС хорошо понимают, что проект повышает безопасность и надежность европейской энергосистемы.

Самое главное, «Северный поток-2» позволяет держать в Европе более низкую цену на сырье. И в нем очень заинтересованы страны Центральной и Северной Европы – Германия и Великобритания.

В то же время есть давление США, которые не хотят видеть много дешевого российского газа на рынке ЕС. Они, наоборот, надеются поднять цены на голубое топливо в Европе, чтобы туда можно было выгодно поставлять свой СПГ.

Есть определенные политические силы и в самом ЕС, которые боятся усиления зависимости от российского газа.

Но если произойдет сбой в реализации «Северного потока-2», это скажется на надежности и безопасности поставок российского газа для европейских потребителей. Самое главное, это скажется на ценах. Запрет на строительство неминуемо приведет к увеличению стоимости энергии для потребителей и будет сдерживать развитие европейской экономики.

«НиК»: «Газпром» будет продлевать договор с Украиной по транзиту газа?

– Наш президент неоднократно заявлял, что мы не планируем прекращать транзит после 2019 года. Транзит должен сохраниться, вопрос в том, какие будут объемы, а это зависит от того, какие будут условия, какова стоимость. Заявления представителей украинского «Нафтогаза» об увеличении стоимости транзита в 1,5-2 раза делают перспективы украинского маршрута газа туманными. «Газпром» такую цену платить не сможет и не планирует. Мы будем вынуждены ограничивать свой транзит через Украину. Каждый преследует экономическую выгоду.

Должны быть различные варианты для транспортировки сырья в ЕС, у Украины уже нет монопольного положения. Из-за строительства «Турецкого потока», «Северного потока-2» возникают обходные маршруты. Соответственно, «Нафтогаз» станет более договороспособным.

И таких проблем уже не будет, поверьте.

«НиК»: Если будет прекращен судебный процесс по взаимным претензиям «Газпрома» и «Нафтогаза Украины», возможно ли восстановление сотрудничества России и Украины в газовой сфере?

– Наверняка. Взаимные претензии и судебные тяжбы мешают сотрудничеству «Газпрома» с «Нафтогазом». И все, и с российской, и с украинской стороны, я уверен, ждут, когда это закончится и начнется нормальное сотрудничество.

«НиК»: Вы считаете, что «Газпром» и «Нафтогаз» ждет плодотворное сотрудничество?

– Рано или поздно компаниям надо будет договориться и нормально сотрудничать. Украина еще долгое время будет нуждаться в российском газе. Сейчас она получает наше сырье реэкспортом из Польши, Словении или Венгрии. Украинским потребителям приходится переплачивать европейским трейдерам. Но политически это выглядит так, что вроде как Украина получает газ не из России. Однако она получает газ именно из РФ, там нет ни одной молекулы «чужого» газа.

«НиК»: Украина получает газ по реэкспорту на европейские кредиты?

– Да, получает кредиты у европейских кредитных институтов. Возвращает или нет, не знаю, но получает точно – под закупки, под сезонную закачку газа ПХГ и т.д.

«НиК»: Нам не придется чинить украинскую ГТС?

– Нам не придется точно. Киеву давно было сделано предложение по созданию консорциума по управлению этой ГТС. Согласно проекту, одна треть должна была принадлежать Европе, треть – России, треть – Украине. Предполагалось вместе провести модернизацию, обеспечив транспортировку газа по этой системе для европейских и украинских потребителей.

Украина от данного предложения отказалась. Сейчас она готова пустить в свою систему кого угодно, хоть черта с рогами, только не Россию.

Однако американцы и европейцы не горят желанием заниматься украинской ГТС, потому что они не видят перспективы.

Кроме российского газа, другого не будет, и, соответственно, все эти трубы при отсутствии загрузок превращаются в металлолом. Никто не хочет вкладывать деньги в то, что не будет востребовано. Так что без России им не обойтись.

«НиК»: Порошенко предлагает сдавать российский газ на восточной границе Украины.

– Это нереально и является полным прожектерством.

Россия основные объемы газа поставляет по долгосрочным контрактам. У «Газпрома» порядка 40 потребителей, с кем заключены контракты, и в каждом из них определены точки доставки газа. Это конкретные потребители и хабы в Восточной и Западной Европе, куда мы должны доставить сырье. Кому мы его можем продавать на границе с Украиной?! Ни один потребитель к нам с таким вопросом не обращался, потому что они еще больше нашего опасаются за надежность транзита через эту страну. Никто не хочет связываться с Украиной в доставке российского газа.

И вообще это не соответствует правилам ЕС – продавать на границе. Газ покупает не Германия или Италия, а конкретные компании, конкретные потребители на едином европейском рынке газа. Мы доставляем им СПГ или трубный газ в нужном объеме, в нужное место и нужное время. В точку сдачи нами может доставляться даже не российский газ. Допустим, можно купить газ в Алжире и поставить туда, а свой газ поставить вместо Алжира куда-то еще. Поэтому слова о продаже газа на границе с Украиной, по-моему, либо полное непонимание модели рынка газа, либо чистая политика.

«НиК»: В ходе Московской энергетической недели в начале октября прошла министерская встреча Форума стран – экспортеров газа. Генеральным секретарем был выбран заместитель министра энергетики РФ Юрий Сентюрин. Какие проблемы газового рынка может решить данная организация?

– Эта организация не является инструментом решения проблем газового рынка. Она существует для взаимодействия и координации участников рынка как между производителями газа, так и на стыке интересов производителей и потребителей. Основные запасы газа сосредоточены только в двух странах – в России и Иране. Именно они владеют 43% мировых запасов газа. Основные потребители – это Западная Европа, развитые страны, не обладающие такими запасами. Производители хотят честной конкуренции и объективной, экономически обоснованной цены, чтобы риски между производителями и потребителями справедливо раскладывались более или менее пропорционально. Задача ФЭСГ состоит в выработке общих позиций всех производителей, работе с потребителями, создании условий для развития рынка газа – и глобального, и регионального. Вот для чего нужен форум.

«НиК»: Какие проблемы мирового рынка газа могут возникнуть в ближайшее время?

– Перспективы газа на мировом энергорынке очень хорошие, его доля в мировом энергобалансе, в отличие от нефти и угля, будет только расти.

По разным прогнозам, доля газа на мировом энергорынке к 2040 году достигнет 25-26%.

Но усиливается и конкуренция, особенно в направлении СПГ. На сегодняшний день в разной степени реализации находится очень много проектов по сжижению газа, при этом спрос на этот энергоресурс растет не так быстро. Но моя оценка, что в данном случае как раз предложение сформирует спрос и все произведенные объемы СПГ будут востребованы. И Китай это уже подтверждает. В целом я не вижу острых проблем на мировом газовом рынке, кроме политических.

«НиК»: Сланцевые технологии насытили американский рынок газом. Большие запасы сланцевого газа есть в Китае. В случае активной разработки Пекином данного ресурса может ли это отразиться на российских поставках газа в КНР?

– С точки зрения эффективности разработки месторождений сланцевого газа таких условий, как в Америке, нет нигде. Там сланцевый газ может быть побочным продуктом добычи сланцевой нефти, когда все затраты отбиваются на добыче черного золота. Газ является сопутствующим продуктом, поэтому на него низкие цены. Изучали вопрос добычи сланцевого газа в Польше, Прибалтике, Украине – нигде нет такой себестоимости.

В Китае месторождения тоже более сложные. Кроме того, там есть еще одна проблема: в регионе добычи мало воды. Основная технология, применяемая для извлечения такого газа, – гидроразрыв пласта (ГРП – прим. «НиК»). На ГРП одной скважины надо 8-10 тыс. тонн воды. Никто не отменял и экологические риски данного метода добычи. В США, насколько я знаю, до сих пор экологические проблемы не решены. Технология ГРП очень «грязная». В воду, используемую для гидроразрыва, добавляется порядка 25 ингредиентов, представляющих собой опасность для всего живого. И потом встает вопрос утилизации этой жидкости, все это закачивается в землю. Об этом пока помалкивают, но проблема еще прозвучит. Не зря же гидроразрыв запрещен в Европе. Но пока запрещают только добычу, а завтра будет запрет и на газ, добытый по этим технологиям. Поэтому я не вижу большой перспективы добычи сланцевого газа в Китае.

С точки зрения развития мировой цивилизации применение данного метода для добычи газа недальновидно. В России есть газ, мы готовы им делиться. Наша страна допускает стратегических партнеров к добыче, транспортировке, совместной реализации проектов. Например, в «Ямал СПГ» России принадлежит только контрольный пакет, а 49% у иностранных участников, которые вкладывают деньги, а потом будут получать сжиженный газ и прибыль. То же самое касается разработки традиционных месторождений, создания транспортных коридоров. В «Северном потоке» у России 51%, такая же ситуация и с «Турецким потоком». При этом цены на российский газ будут намного ниже, чем на сланцевый. Сократится и экологическая нагрузка.

На мой взгляд, ни нефть, ни газ, ни уголь неперспективны для развития человечества. Будущее за термоядерной энергетикой, ВИЭ и водородными технологиями.

Этот век еще в какой-то степени будет веком газа, а следующий – точно не углеводородов и угля, будут использоваться другие виды энергоресурсов. По прогнозам, к 2050 году у человечества появится первый опытный промышленный термоядерный реактор. И по мере освоения термоядерных технологий и ВИЭ, включая водородную энергетику, необходимость в добыче, использовании угля, нефти и газа отпадет.

«НиК»: Могут ли в ближайшее время появиться новые технологии добычи газа, например газовые гидраты, которые способны повлиять на мировой рынок голубого топлива?

– Самые большие запасы газа в мире сосредоточены именно в газовых гидратах. Но их месторождения сосредоточены, как правило, на шельфе. Себестоимость их разработки значительно превышает себестоимость добычи на традиционных месторождениях. Сейчас многие страны, такие как Япония, Южная Корея, стараются осваивать технологии добычи газовых гидратов, поскольку почти не имеют традиционных месторождений. Они вынуждены этим заниматься, так как им приходится импортировать сырье, а газ у них самый дорогой в мире. Поэтому они готовы испытывать самые сложные и затратные технологии.

Россию газовые гидраты интересуют только с научной точки зрения. Запасы традиционного природного газа у нас такие, что позволяют обеспечить страну и экспортные поставки в любых объемах до той эпохи, когда наступит эра термоядерных реакторов и возобновляемых источников энергии.

Павел Николаевич Завальный. Биографическая справка.

Родился 11 августа 1961 года.

В 1984 году закончил Калужский филиал МВТУ по специальности «турбиностроение». С 1996 по 2012 год возглавлял ООО «Газпром трансгаз Югорск».

Депутат Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации шестого созыва от «Единой России» (региональная группа от Ханты-Мансийского АО-Югра), председатель комитета ГД по энергетике.

На выборах в Государственную думу Федерального Собрания РФ VII созыва (2016 год) баллотировался от партии «Единая Россия» по 222 Ханты-Мансийскому одномандатному избирательному округу (Ханты-Мансийский автономный округ) и был избран депутатом Госдумы.

Интервью подготовила Екатерина Дейнего

Россия. Евросоюз. Весь мир > Нефть, газ, уголь > oilcapital.ru, 23 ноября 2017 > № 2685446 Павел Завальный


Россия. США. Сирия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 14 ноября 2017 > № 2913949 Александр Аксененок

Межсирийское примирение: между Астаной и Женевой

А.Г. Аксенёнок – кандидат юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол, опытный дипломат, арабист, долго работавший во многих арабских странах, в том числе в качестве посла России в Алжире, а также спецпредставителем на Балканах и послом Российской Федерации в Словакии.

Резюме О значении совместного заявления президентов РФ и США

11 ноября в ходе саммита стран-членов АТЭС в Дананге была оглашена своего рода «ожидаемая неожиданность». Президенты РФ и США согласовали совместное заявление по Сирии.

Внутригосударственный конфликт в этой стране, раздираемой на части гражданской войной, терроризмом и внешним вмешательством, неизменно оставался «горячей» темой в международной и особенно в российско-американской повестке дня. Российские и американские интересы здесь одновременно и совпадают, и разнятся в наибольшей степени. При этом сохраняется взаимное понимание того, что без нахождения точек соприкосновения между Россией и США развязать конфликтный узел, в котором каждый из множества вовлеченных игроков всегда может оказаться спойлером, не представляется возможным. Во многом благодаря их дипломатическим усилиям Советом Безопасности ООН был разработан и принят большой пласт международно-правовых документов, который образует солидный фундамент для будущего урегулирования.

При администрации Барака Обамы были моменты, когда обе стороны подходили совсем близко к достижению договоренностей, но устойчивой координации или хотя бы работы на параллельных курсах добиться так и не удалось. При всех неудачах, обоюдных претензиях и разногласиях, порой взрывоопасных, Россия и США сохраняли каналы коммуникаций.

Российско-американское заявление на высшем уровне, принятое в Дананге, имеет особое значение по целому ряду причин. По какому пути пойдет дальнейшее развитие событий, предсказать трудно, но декларация такого рода имеет шансы стать отправной точкой к выстраиванию необходимого минимума согласованных шагов по Сирии, тем более в новых условиях. Если, конечно, Москва и Вашингтон будут способны умерить амбиции, порожденные успехами в борьбе с ИГИЛ («Исламское государство», запрещенная в РФ террористическая организация), и хотя бы в сирийском случае подняться выше того, что их разделяет по широкому спектру глобальных проблем ради того, чтобы помочь многострадальному сирийскому народу разорвать порочный круг насилия и гуманитарных катастроф.

Прежде всего совместное заявление президентов России и США — это первая после смены американской администрации совместная с Россией политическая акция, предпринятая к тому же на общем мрачном фоне в двусторонних отношениях. По прошествии года после победы на выборах ближневосточная стратегия президента Трампа, как, впрочем, и внешнеполитический курс в целом, по мнению большинства американских экспертов, все еще остается невнятной, отличается непоследовательностью и даже сумбурностью принимаемых решений зачастую в угоду тактическим соображениям или в качестве реакции на те или иные неверные шаги.

Президенты пришли к общему пониманию целого ряда принципиальных вопросов, исходя из реальной оценки изменившейся военно-политической обстановки в Сирии. В течение последних месяцев в результате военных действий против боевиков ИГИЛ на востоке Сирии силы, поддерживаемые Россией и США, оказались на таком близком расстоянии друг от друга, что это потребовало активизации канала связи между военными обеих стран с целью снижения рисков непреднамеренных опасных инцидентов. Президенты договорились продолжать эти усилия по военной линии, в том числе в работе со своими партнерами, ведущими борьбу с ИГИЛ. Выйдут ли эти усилия за пределы военной плоскости, пока неясно, хотя Россия и США в случае принятия политических решений могли бы наладить взаимодействие в формировании местного самоуправления в районах, освобожденных от ИГИЛ, на базе национального примирения снизу. Это позволило бы облегчить оказание гуманитарной помощи, возвращение беженцев и экономическую реконструкцию в целом.

Важное значение имеет подтверждение вывода о том, что конфликт в Сирии не имеет военного решения, и окончательное политическое урегулирование должно быть найдено в рамках Женевского процесса в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН 2254 в ее полном объеме. То есть проведение конституционной реформы и свободных выборов под эгидой ООН при сохранении суверенитета, независимости, единства, территориальной целостности и светского характера государства. Президенты призвали все сирийские стороны принять активное участие в Женевском политическом процессе и поддержать усилия, направленные на обеспечение его успеха.

Конечно, это только самые общие принципы реформирования, которые и раньше не вызывали серьезных расхождений. Не будет преувеличением сказать, что резолюция Совбеза ООН содержит своего рода «дорожную карту» переходного периода. Но все подводные камни кроются именно в ее имплементации. Между самими сирийцами нет сколько-нибудь общей интерпретации ключевых положений резолюции, а высшей инстанции, как это было с имплементацией дейтонских соглашений по бывшей Югославии, в сирийском случае не существует. Это касается в том числе таких практических вопросов государственного строительства на инклюзивной основе, как согласование последовательности шагов, определение порядка работы над принятием новой конституции и формированием органов исполнительной власти в центре и на местах, обеспечение безопасности на время всего политического транзита.

Вместе с тем сам факт, что российский и американский президенты сочли возможным сделать акцент именно на Женевском треке, можно рассматривать как определенный сигнал сирийским противоборствующим сторонам и региональным игрокам, имеющим свои максималистские интересы, не всегда совпадающие с глобальными интересами России и США.

Своевременность такого шага определяется еще и тем, что повестка дня межсирийских переговоров в Астане под эгидой России, Ирана и Турции как стран-гарантов соблюдения режима прекращения боевых действий по мере их продолжения стала расширяться и заходить на политическое поле, отведенное резолюциями СБ ООН для Женевы при посредничестве его специального представителя. Это вызвало смешанную реакцию в США, в ведущих европейских странах и в арабском мире, несмотря на неоднократные разъяснения российских официальных представителей о том, что Астана призвана создать благоприятные условия «на земле» для активизации переговоров в Женеве.

С одной стороны, семь раундов переговоров в Астане позволили запустить четыре зоны деэскалации в центральных, северо-западных и южных районах Сирии, существенно снизить уровень насилия и создать условия для доступа гуманитарной помощи, что не могло не получить одобрения во всем мире. Соединенные Штаты, воспринимавшие вначале Астану, как и любой многосторонний механизм, где они не играют ведущую роль, с большой долей скепсиса, согласились направить своего наблюдателя. В то же время появились различного рода спекуляции в том смысле, что Россия и Иран на фоне военных успехов ведут дело к тому, чтобы «обойти» основополагающую резолюцию Совбеза 2254 и навязать урегулирование при помощи силы. Триумфаторская атмосфера в этой связи в Дамаске только подтверждала эти опасения. Представители вооруженной оппозиции на переговорах в Астане со своей стороны высказывали претензии к делегации правительства Сирии по поводу нарушения режима прекращения боевых действий, невыполнения таких мер доверия, как освобождение политических заключенных, снятия блокады с ряда районов и обеспечения беспрепятственного доступа для гуманитарной помощи.

Не способствовала снятию недоверия и идея о созыве Конгресса национального диалога, которое было воспринято сирийской оппозицией как «старое» предложение Дамаска в новом издании и его попытка девальвировать Женевский формат, где стороны подошли к необходимости начать обсуждение субстантивных вопросов политического перехода в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН 2254. Оппозиционные деятели высказывали опасения, что цель Конгресса растворить оппозицию среди большинства партий, движений и организаций, в том числе псевдооппозиционных, подконтрольных сирийскому режиму. По выражению участника переговоров в Астане Мухаммеда Захрана Аллуша, это была бы «встреча режима с режимом».

И, наконец, заслуживает особого внимания данная в заявлении совместная российско-американская оценка зон деэскалации в качестве временной меры в целях создания условий для окончательного политического урегулирования конфликта. Это представляется важным в контексте получивших широкое распространение на Ближнем Востоке рассуждений о том, что Россия и США будто бы пришли к убеждению о невозможности достижения устойчивого урегулирования в обозримом будущем и поэтому создают «так называемые» зоны деэскалации как средство замораживания конфликта.

Ближайшее время покажет, смогут ли США и Россия, которые при всех разногласиях и взаимных подозрениях все же действовали на параллельных курсах в борьбе с ИГИЛ, выйти за эти пределы, возможен ли конструктивный широкий диалог между ними о политическом будущем Сирии после ИГИЛ и о том, как подвести самих сирийцев к действительному национальному примирению на базе разумных компромиссов. Формула «ни победителей — ни побеждённых» более всего соответствует арабским историческим традициям и менталитету.

До последнего времени администрация Дональда Трампа рассматривала «искоренение терроризма» в Сирии и Ираке в качестве своего главного приоритета. Американские дипломаты доверительно говорили о том, что США устали от «государствостроительства». Вместе с тем обстановка в Сирии подошла к такой черте, когда необходимо дать ответ на вопрос: что дальше? Практика воссоздания средневекового халифата под лозунгами джихада, можно считать, низложена. Но с потерей территориальной субъектности сама эта идеология вряд ли исчезнет. Особенно среди суннитского большинства в Сирии и суннитского меньшинства в Ираке, которые добиваются таких реформ во властных структурах, которые обеспечили бы им достойное политическое представительство. Россия, как не раз заявлял президент Владимир Путин, считает, что в настоящее время созданы необходимые предпосылки для перехода к стадии политического урегулирования в Сирии. Партнерство с Соединенными Штатами способствовало бы продвижению этого процесса.

Россия. США. Сирия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 14 ноября 2017 > № 2913949 Александр Аксененок


Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 16 октября 2017 > № 2357456 Сергей Лавров

Выступление Министра иностранных дел Российской Федерации С.В.Лаврова на панельной дискуссии «Общество и мировая политика» в рамках XIX Всемирного фестиваля молодежи и студентов, Сочи, 16 октября 2017 года

Дорогие друзья,

Прежде всего хотел бы всех вас поприветствовать на Всемирном фестивале молодежи и студентов. Мы заинтересованно восприняли предложение организовать дискуссию «Общество и мировая политика», тем более что Россия всегда выступала за честный, откровенный диалог по любым, даже самым сложным и неоднозначным вопросам международной повестки дня. Такой откровенный товарищеский диалог особенно необходим среди молодежи.

Фестиваль собрал многие тысячи юношей и девушек со всего мира. Это прекрасная возможность, чтобы лучше узнать друг друга, договориться о дальнейших контактах в интересах поддержания доверия и взаимопонимания между странами и народами. Это хорошая возможность компенсировать то, что пока не удается сделать политикам на «взрослом» уровне.

Убежден, что Фестиваль станет для вас настоящим праздником, позволит обрести новых друзей. Разумеется, советую уделить самое пристальное внимание достопримечательностям Сочи – города, который уверенно утвердился в качестве международного спортивного, дискуссионного, туристического, культурно-образовательного центра.

Что касается ситуации в мире, то она остается сложной и труднопредсказуемой. Не урегулированы застарелые, «замороженные» конфликты. Появляются новые вызовы безопасности, в первую очередь – беспрецедентный всплеск международного терроризма, который угрожает всем без исключения государствам.

По-настоящему объединиться для эффективной борьбы с общими для всех угрозами пока не получается. Основная причина, на наш взгляд, в том, что некоторые правительства пытаются преследовать исключительно свои геополитические интересы в ущерб коллективной работе, хотят извлечь для себя выгоду из кризисов и конфликтов. Стали все чаще применяться методы «экспорта» государственного устройства, навязывания другим народам чуждых им ценностей и рецептов преобразований без учета традиций и национальных особенностей. Использование военной силы в обход Совета Безопасности ООН, практика односторонних санкций, экстерриториальное применение национального законодательства серьезно подорвали авторитет международного права. Ряд стран, резонно опасающихся повторения у себя дома югославского, иракского, ливийского сценариев, стремятся любым способом нарастить военную мощь. Как результат – опасная гонка вооружений, риск неконтролируемого расползания оружия массового уничтожения. Глубокое беспокойство вызывает продолжающаяся утрата взаимного доверия, восстановить которое будет нелегко.

К сожалению, эти негативные тенденции лишь усугубились в результате решения США о фактическом выходе из Совместной всеобъемлющей программы действий по иранской ядерной программе и в результате угроз Вашингтона решить проблемы Корейского полуострова военным путем.

Нарастание все новых проблем говорит о том, что попытки сколотить однополярную модель мироустройства провалились. Все убедились, что односторонними действиями невозможно решить глобальные проблемы. Международные отношения представляют собой столь сложный механизм, что управлять им из одного центра попросту невозможно.

Сегодня мировой геополитический ландшафт стремительно меняется. Все большее число стран выступают за выстраивание международной жизни на подлинно демократических, справедливых началах. Новые центры экономической мощи (а они есть на всех континентах) берут на себя ответственность за поддержание стабильности в своих регионах. Процесс формирования полицентричной архитектуры глобального управления – не чья-то прихоть, а объективная реальность, отражающая культурно-цивилизационное многообразие современного мира, желание народов сохранить свою самобытность, самостоятельно определять пути собственного развития.

Тем не менее этому естественному объективному процессу пытается воспрепятствовать небольшая группа западных стран, которые стремятся сохранить свое доминирование. Получается парадоксальная картина: страны, которые считают себя эталоном демократии, выступают против плюрализма в мировой политике, тем самым предавая демократические ценности.

В этом смысле показателен пример США в исторической ретроспективе. Нацию, построенную отцами-основателями на основе отрицания империализма, утверждении идеалов демократии, равенства, справедливости и торжества закона, хотят превратить в воинственное, нетерпимое к инакомыслию и готовое преступать международное право государство.

Международные отношения находятся на важном перекрестке – либо мир окончательно погрузится в хаос и нестабильность, либо, наконец, удастся преодолеть спираль конфронтации и договориться о совместной взаимоуважительной работе с опорой на принцип равной и неделимой безопасности во имя благополучия и процветания всего человечества.

Россия однозначно за второй путь, единственно возможный для успешного противодействия многочисленным угрозам современности. Наша линия в мировых делах не ставит целью нанесение какого-либо ущерба кому бы то ни было. Будем и далее последовательно отстаивать ценности правды и справедливости, уважать интересы других стран, стремиться выходить на взаимоприемлемые компромиссы. Продолжим продвигать мирную, положительную, устремленную в будущее повестку дня на международной арене, выступать в качестве гаранта глобальной стабильности. Будем наращивать равноправное, взаимовыгодное сотрудничество со всеми, кто к этому готов, как на двусторонней основе, так и на многосторонних площадках. Примером служит деятельность таких объединений нового типа, как БРИКС, ШОС, ЕАЭС, где решения принимаются на основе выверенного консенсуса с учетом интересов каждого участника.

С удовлетворением отмечаем развитие молодежных форматов сотрудничества в рамках ШОС и БРИКС. Это будет обеспечивать преемственность в работе на долгосрочную перспективу. Несмотря на русофобские настроения определенной части элит на Западе мы всегда открыты к честному взаимодействию с США, ЕС и НАТО – но именно к честному, основанному на поиске баланса интересов. Когда применяется такой подход, то удается достичь результата.

Кстати, серьезный потенциал, адекватный процессам формирования полицентричного миропорядка, заключен и в «Группе двадцати», где представлены западные страны, Российская Федерация и страны развивающегося мира.

Мы придаем большое значение углублению сотрудничества с гражданским обществом, российскими и зарубежными некоммерческими организациями, в том числе с молодежными. Приветствуем участие молодых, заинтересованных людей в осмыслении ключевых проблем международной повестки дня. Видим в этом важное подспорье в деле развития общественной дипломатии, нацеленной на поддержание доверия на международной арене. Всегда готовы внимательно выслушивать ваши оценки, готовы поддержать ваши начинания.

Дорогие друзья, уже скоро вам предстоит взять ответственность за положение дел как у себя на родине, так и на международной арене. Об этом вчера подробно говорил Президент Российской Федерации В.В.Путин. От вас зависит, чтобы будущее нашей планеты было радостным, процветающим, стабильным и безопасным для всех.

Надеюсь, что участие в Фестивале будет для вас полезным и в профессиональном, и чисто в человеческом плане, что вы обретете новых друзей. Желаю вам успешной работы и всего самого доброго.

Вопрос: Как Российская Федерация оценивает ситуацию в Каталонии?

С.В.Лавров: Мы рассматриваем это как внутреннее дело Испании. Мы слышим призывы к диалогу, заявления о готовности к нему, в том числе из Барселоны. Полагаю, что это единственный путь к рассмотрению сложившейся в результате референдума ситуации. Надеюсь, что диалог начнется и будет найдено решение в рамках Конституции Испании и с учетом того, как всем гражданам испанского государства жить комфортно, в безопасности и в тесном контакте друг с другом. Другого пути я не вижу.

Вопрос: Не могли бы Вы прокомментировать создание международного уголовного кодекса в рамках ООН как возможной альтернативы Международному уголовному суду, не входящему в Организацию? Я участвовал в разработке этого проекта, сейчас он почти готов. Хотелось бы услышать комментарий живой легенды. Что Вы думаете об альтернативе для международного трибунала в рамках миротворческих судов, которые создавались бы при введении миротворческого контингента, являясь альтернативой, которая позволила бы сократить издержки по осуществлению правосудия на территории враждующих сторон?

С.В.Лавров: Для того, чтобы комментировать, я должен узнать о существе инициатив о международном уголовном кодексе и международных судах. На основе термина или названия той или иной идеи трудно давать комментарии по существу. Если Вы предлагаете создавать миротворческие суды в рамках операций по поддержанию мира, то пока я сомневаюсь, что это хорошая идея (это мое первое ощущение). Получается, что миротворцы одновременно выполняют функцию поддержания мира и судят, как эта функция соблюдается теми, кого они опекают. Здесь может наблюдаться конфликт интересов.

Были примеры специальных судов ad hoc, которые создавались СБ ООН не в рамках миротворческих операций, а просто для того, чтобы разобраться в виновности конкретных лиц в конфликтах. В частности, до сих пор функционирует трибунал по бывшей Югославии (хотя давно пора его закрыть), трибунал по Руанде. Трибунал по бывшей Югославии доказал свою серьезную предвзятость и однобокость. Порядка 80% затеянных им дел были нацелены против сербов, а дела, которые были заведены в отношении других национальностей, очень часто рассыпались. Есть такой Р.Харадинай, являющийся сейчас премьер-министром Республики Косово. Он был военным преступником, обвинялся в военных преступлениях и был отпущен за недостатком улик, потому что все приглашенные свидетели таинственным образом исчезали или отказывались давать показания. Это пример из нынешней практики. Но если Вы пришлете в МИД России свои работы по международному уголовному кодексу и по миротворческим судам, мы с удовольствием их посмотрим и отреагируем.

В первом ряду сидит «контакт», к которому Вы можете подойти – руководитель Совета молодых дипломатов (СМД) К.О.Колпаков. Тем более, в СМД есть проект, который сопряжен с аналитической работой молодых студентов.

Вопрос: Могли бы Вы прокомментировать создание единого кодифицированного источника уголовного права в рамках ООН вместо англо-саксонской правовой системы?

С.В.Лавров: Я понимаю, что есть англо-саксонская правовая система, есть римское право, но для того, чтобы отреагировать на вопрос о том, что я думаю о конкретной новой далеко идущей инициативе, я должен с ней познакомиться, а не только узнать, как она называется в Ваших трудах.

Вопрос: Каковы, на Ваш взгляд, роль и место России через 10 лет? Какова роль молодежи в этой будущей России? Что на сегодняшний день должна и не должна делать молодежь, чтобы жить в процветающей будущей России?

С.В.Лавров: Это вопрос на целый жизнеутверждающий, философский роман.

Убежден, что роль России через 10 лет будет весьма весомой. Мы надеемся, что через 10 лет будет гораздо больше проявляться тенденция к многополярности (а это объективная тенденция), когда на разных континентах появляются новые мощные экономические и финансовые державы, а с этой мощью приходит политическое влияние. Думаю, что те, кто сейчас пытаются ее остановить, сохранив одностороннее доминирование, к тому времени немного поумнеют и не будут идти против течения истории.

Одним из полюсов многополярного мира, без всякого сомнения, будет Россия, которая будет объединять вокруг себя союзников, прежде всего, соседей, в том числе в рамках проекта Большой Евразии, который предложил Президент России В.В.Путин и который предполагает развитие связей между ЕАЭС и евразийской интеграцией вообще, между этой интеграцией и китайской инициативой «Один пояс – один путь» с вовлечением ШОС, государств-участников АСЕАН. У нас один континент, и почему бы в перспективе не распространить эти процессы и на ЕС, который все больше начинает понимать, что в одиночку, без партнерства с Россией, Европейский союз будет последовательно терять свое влияние в экономике и мировой политике. Об этом несколько дней назад сказал глава Еврокомиссии Ж.-К.Юнкер, выступая на мероприятии.

Что касается роли молодежи в России, которая будет через 10 лет, то вы будете уже чуть взрослее, ровно на 10 лет. Надеюсь, что вы сможете использовать в полной мере имеющиеся сейчас и создающиеся дополнительно социальные «лифты», проявив свои таланты. Чтобы это произошло, молодежь не должна препятствовать своему естественному жизненному циклу, и через 10 лет вы будете успешными людьми.

Вопрос: Я испытываю огромную гордость за то, что нашего Министра иностранных дел знают не только в России, но и во всем мире. Расскажите, пожалуйста, приветствуются ли молодые кадры внутри Вашего ведомства? Какой возраст у самого молодого специалиста, работающего сейчас в МИД России?

С.В.Лавров: Хороший вопрос. Молодые кадры у нас не просто приветствуются – без них мы не выживем, как любая живая структура, состоящая из людей, которые взрослеют и нуждаются в смене. Ректор МГИМО А.В.Торкунов не даст соврать, что ежегодно МИД России принимает порядка сотни (в этом году 115) выпускников, 85% из которых закончили МГИМО, МГУ, МГЛУ, СПбГУ и ДВФУ. Так происходит каждый год. В первые годы моего труда на этом посту больше половины принятых нами на работу сотрудников были девушками. При последнем приеме в МИД России (А.А.Карелин до этого говорил о спортивных приемах, мы говорим о приеме на работу, а есть еще дипломатический прием – но это совсем из «другой оперы») девушек было порядка 45%.

К своему стыду, не знаю, кто самый молодой или молодая. Наверное, нужно иметь эту информацию, общаясь с такой аудиторией. За 10 лет многие сделали себе хорошую карьеру и продолжают расти в должностях и рангах (у нас есть должности и ранги, как в армии – должности и звания).

Приезжайте!

Вопрос: Немецкий бизнес выступает против продления санкций, потому что Россия является одним из крупнейших партнеров по покупке немецкого высококачественного оборудования. Я проходила практику на одном из производящих такое оборудование предприятий, которое, к сожалению, закрылось из-за санкций. Как активной немецкой молодежи повлиять на улучшение или нормализацию торговых отношений между Германией и Россией?

С.В.Лавров: Нас обвиняют в том, что мы вмешиваемся в проведение выборов в США, Германии, Франции, Швеции. Вы хотите, чтобы мы еще и в экономику вашу вмешались?

Если серьезно, то происходящее с обвинениями в адрес нашей страны во всем и вся – это абсурд. Вы правы в отношении санкций – это обоюдоострое оружие, которое бьет бумерангом по тем, кто их вводит. Это закон экономики: если ты искусственно, вопреки требованиям свободного рынка и нормам ВТО, ограничиваешь экономические связи, то тот, против кого ты это делаешь, имеет полное право ответить взаимностью – не важно, симметрично или ассиметрично. То, что товарооборот, не так давно достигавший более 400 млрд.евро, упал почти вдвое – прямой результат не только мировой конъюнктуры, цен на нефть и газ, но и введенных санкций, в ответ на которые мы были вынуждены принять встречные меры.

Все больше политиков, представителей бизнеса вслух говорят о том, что это переходит все разумные пределы, что нужно возвращаться к нормальному сосуществованию. Такие голоса слышны в Италии, Франции, Германии и в целом ряде других стран. Думаю, что разум восторжествует.

***

С.В.Лавров (добавляет после Ф.Фраттини): Продолжу начавшийся диалог. Ф.Фраттини сказал, что в силу механизмов, на основе которых функционирует ЕС, Италия в одиночку не могла предотвратить принятие решения о вводе антироссийских санкций. Г-н Франко мой друг и не обидится, но то же самое мне говорили еще пять или шесть министров – моих коллег. То есть, если бы они объединились и сказали, что это не соответствует существующему в ЕС принципу консенсуса, то, наверное, ситуация была бы иной. Говорю это не для того, чтобы выразить свое неприятие позиции той или иной страны. Просто, когда наши многочисленные друзья в ЕС просят нас понять, что они «за», но в Европейском союзе существует принцип солидарности и консенсуса, то, по моему разумению, в дипломатии, политике и жизни компромисс всегда находится где-то посередине между крайними позициями.

Наверное, в ЕС есть несколько стран, которые вообще не хотели наказывать Россию за то, что произошло в Крыму в полном соответствии с волеизъявлением крымского народа и решением Верховного Совета Крыма, который был избран по Конституции Украины и был полностью легитимен с точки зрения украинского закона при проведении референдума.

Наверняка, в ЕС были, есть и будут русофобски настроенные страны, все мы знаем, что это за правительства, и я считаю, что это русофобское меньшинство, снова и снова требующее наказания. Почему-то Евросоюз выразил свою солидарность на основе присоединения всех 28 стран к позиции агрессивного меньшинства. Сейчас это меняется.

Ф.Фраттини упомянул о том, какие лозунги выдвигают партии, которые сейчас побеждают на выборах в Европе. Их наверняка будут обвинять в том, что они идут на поводу у России, и что мы куда-то вмешиваемся. Тем не менее, я убежден, что объективность восторжествует, и Европа, наконец, осознает, что должна действовать самостоятельно, а не под подсказке из-за океана (тем более оттуда летят прямо противоречащие друг другу подсказки), и руководствоваться, прежде всего, своими национальными интересами.

Вопрос: Какую роль может играть сегодня институт побратимства в развитии молодёжных международных отношений? Можем ли мы как молодежь повлиять на его развитие, чтобы каждый малый город России мог улучшить свои экономические, политические, культурные и спортивные связи за рубежом?

С.В.Лавров: Конечно, движение городов-побратимов до сих пор живо, более того, оно развивается. У нас много городов-побратимов в Италии. Сейчас всё больше городов устанавливают побратимские связи в Крыму. Этот процесс набирает силу.

Если у Вас в Московской области есть интерес к информации о том, где бы Вы могли найти своих побратимов, то, я думаю, что, прежде всего, надо обратиться к тем, кто ведет бизнес с партнерами из-за рубежа. Это самый надежный фундамент. На этой основе можно начать обмениваться делегациями, в т.ч. молодежными, устанавливать связи между университетами. Это очень перспективное движение, мы будем всячески его поддерживать.

Вопрос: Вы сегодня несколько раз упомянули различные региональные площадки сотрудничества, в т.ч. ЕАЭС. У меня особый интерес к этому Союзу, так как Киргизия является государством-членом. Как Вы видите развитие ЕАЭС: больше качественное – через построение эффективных единых рынков, функционирующих без ограничений и барьеров, или количественное – через присоединение новых государств к этому Союзу?

С.В.Лавров: Одно другое не исключает. В планах ЕАЭС – прежде всего, дальнейшее движение вперед по снятию всех барьеров и обеспечению свободы передвижения товаров, капиталов, услуг и рабочей силы. Во-вторых, сейчас в практической плоскости обсуждается вопрос о том, чтобы расширяться сначала через институт наблюдателей. Главы государств, которые не так давно здесь собирались, договорились ускорить подготовку положения о наблюдателях, которые позволят привлекать к деятельности Союза тех, кто хочет к нему присмотреться поближе с прицелом на вступление.

Вопрос: Имели ли события «арабской революции» 2011 г. влияние на отношения России со странами региона?

С.В.Лавров: Когда началась т.н. «арабская весна», а на Западе все были воодушевлены тем, что народ хочет демократии и восстал против диктаторов, вся эта эйфория, действительно, сопровождалась заявлениями со стороны некоторых политиков на Западе и в регионе о том, что Российская Федерация, защищая суверенитет государств, которые находились под властью авторитарных режимов, теряет своих сторонников, поддержку на Ближнем Востоке и на Севере Африке.

По прошествии времени (не только на сегодняшний момент, но и гораздо раньше) стало понятно, что «арабская весна» несла в себе колоссальный разрушительный заряд. Регион погрузился в хаос. Ради свержения отдельных глав авторитарных режимов, таких как С.Хуссейн (хотя это было ещё раньше, но тот опыт ничему не научил), как М.Каддафи, Ирак и Ливия просто были подорваны в своей государственности. Сейчас с большим трудом пытаются сохранить иракскую территориальную целостность, восстановить ливийскую. Такие же попытки мы наблюдаем сейчас в САР.

Россия не впадала в панику от того, что происходили события, на которые мы в то время не могли влиять, сопряженные с вмешательством извне, подзуживанием народного общественного мнения. Тем не менее мы работали со всеми без исключения сторонами конфликта и продолжаем это делать сейчас в Ираке, Ливии, Сирии, Йемене. Мы, наверное, единственная страна, которая реально общается со всеми без исключения участниками конфликтов.

Ф.Фраттини упомянул в своем выступлении Ливию. Мы, действительно, встречаемся как с теми, кто руководит в Триполи, так и с теми, кто расположены в Тобруке, Бенгази и Мисрате. Я Вам скажу, что сирийский пример, наверное, самый показательный, потому что к нам приезжают и с нами общаются все без исключения оппозиционеры, в т.ч. и самые радикальные.

То, что мы сейчас через наших военных договорились с вооруженными формированиями «на земле» о создании зон деэскалации, об установлении режима прекращения огня, резком снижении насилия, обеспечении доставки гуманитарной помощи, говорит о том, что мы можем работать в любой ситуации с любой реально существующей силой – будь то политической или военной.

Я не припомню, чтобы с тех пор кто-то повторял мысль о том, что Россия, дескать, потеряла своё влияние. Наоборот, я считаю, что оно только возросло. Может, это не скромно, но так мне говорят наши собеседники.

Вопрос: На Кавказе есть «жемчужина» – Каспийское море. Это самое крупное озеро на планете, и его экология всех нас беспокоит. Каспийское море омывает берега 5 государств – Азербайджана, Туркмении, Казахстана, Ирана и России. Предполагаются ли какие-либо комплексные соглашения для сохранения его экологии? Если да, когда это может быть реализовано?

С.В.Лавров: Уже действует Рамочная Конвенция по защите морской среды Каспийского моря. Разрабатывается Конвенция о защите биоресурсов Каспия, хотя этот процесс несколько затянулся. Еще в 2010 г. на Третьем каспийском саммите в Баку Президент Туркменистана предложил принять решение о моратории на вылов осетровых. Все согласились, но после Саммита практическая работа стала тормозиться. Не буду вдаваться в детали, у всех есть свои нюансы в позициях. Потом было принято решение отобразить это решение в общей Конвенции о защите биоресурсов. К сожалению, пока еще эта работа продолжается, однако нет сомнений в том, что вопрос актуален и необходимо защищать данную весьма хрупкую среду.

Этим же, кстати, обусловлена и российская позиция в отношении идеи прокладки через Каспий магистральных транскаспийских трубопроводов. В отличие от Черного моря, морская среда на Каспии очень хрупкая. Прежде чем принимать решение о таких трубопроводах, есть необходимость самым тщательным образом проработать воздействие этих проектов на окружающую среду. Мы будем продвигать эту позицию.

Вопрос: Как Вы оцениваете российско-египетские отношения? Будут ли они развиваться в экономической и политической областях?

С.В.Лавров: Смотрю с большим оптимизмом на наши отношения с Египтом. У нас очень тесный политический диалог, регулярные контакты на высшем уровне, на уровне министров иностранных дел, «экономических» министров, министров транспорта. Практически все члены Правительства России так или иначе контактируют с Египтом. Сейчас мы, как Вы знаете, продвигаем целый ряд очень важных проектов, включая создание российской промышленной зоны в Египте, которая будет достаточно серьезно стимулировать совместные проекты в промышленности, в различных секторах, помогать египетской экономике, в т.ч. создавать рабочие места.

У нас растет торговля, Египет – один из главных покупателей нашего зерна, которое очень важно для поддержания социальных обязательств египетского руководства. У нас теснейшее сотрудничество по региональным делам, проблемам урегулирования кризисов. Египет реально внес вклад в усилия по созданию зон деэксалации в районе Восточной Гуты и Хомса в Сирии. Именно в Каире состоялись контакты с представителями вооруженной оппозиции, которые позволили достичь таких договоренностей. Мы очень тесно сотрудничаем с Египтом по Ливии, приветствуем посреднические усилия, которые Египет вместе с Алжиром и Тунисом предпринимает для продвижения национального диалога в Ливии.

В ООН в рамках Совета Безопасности, в котором сейчас представлен Египет, у нас плотная координация. Совсем недавно мы поддержали инициативу Египта, который внёс проект комплексных рамок противодействия террористической идеологии. В итоге этот проект был принят при нашей самой активной поддержке. Эти примеры можно перечислять бесконечно, поэтому ограничусь тем, что сейчас сказал.

Вопрос: Каждый год на многих площадях в Чехии происходят мероприятия в память о событиях 1968 г., когда были введены танки. Планирует ли Россия каким-либо образом регулировать данный вопрос, так как это сильно влияет на отношения между русскоязычным населением и чехами? Я часто слышу в новостях, что Россия прощает долги разным странам. Скажите, пожалуйста, зачем?

С.В.Лавров: Что касается 1968 г., то я не припомню, чтобы кто-то из наших партнеров из Чешской Республики на уровне президента, премьер-министра или министра иностранных дел затрагивал эту тему в контактах со своими коллегами в Российской Федерации. Мне кажется, мы эту страницу перевернули. Сейчас у нас нет никаких препятствий, чтобы взаимовыгодно сотрудничать с Чешской Республикой. Историки, безусловно, должны заметить эту дату и продолжать обсуждение того, как это происходило, чем это было вызвано и как сделать так, чтобы впредь не возникало подобных ситуаций. Пусть историки этим занимаются, я считаю это абсолютно правильным.

Что касается долгов, то, если я не ошибаюсь, Чешской Республике мы никаких долгов не прощали.

Вопрос: Все знают, что осетинский народ очень много страдал — это и Беслан, и события 08.08.2008 г. Возможно ли объединение двух Осетий – Северной и Южной – в рамках российского государства?

С.В.Лавров: В Советском Союзе, как вы знаете, такое уже было. Была единая Осетия и потом волевым решением ее разъединили на две части. Тогда много чего передавали из одной республики в другую, в том числе и Крым, не особо заботясь о соблюдении советской Конституции. Исхожу из того, что сейчас Республика Южная Осетия нами признана в качестве независимого государства. Российские миротворцы, российская армия непосредственным образом помогли не допустить того, чтобы бывший в то время президент Грузии М.Саакашвили силой решил территориальную проблему, как он ее называл, вопреки решениям ОБСЕ, вопреки тому, что там находились миротворцы, российские и осетинские, а также грузинские, которых вывели за несколько часов до начала этой агрессивной акции. Мы будем всячески уважать и помогать отстаивать суверенитет Южной Осетии через наши теснейшие союзнические отношения.

Вопрос: В рамках нашего Международного кинофестиваля «0+» мы создаем альтернативный фильмофонд, кино ценностноориентированного содержания, то есть это и короткометражные, и полнометражные картины, которые передают общечеловеческие ценности, такие как, например, семейные ценности и международное сотрудничество. Сейчас действительность — это война и атмосфера конфликта. Какие меры предпринимаются на международном уровне, чтобы популяризировать ценности и понимание того, что гуманистический подход к жизни и взаимодействию с другими странами — это максимально важно. Как, в частности, мы, наша инициативная команда и организация, а также другие молодые люди, которые, возможно, не связаны с кино, но имеют отношение к другим ценностноориентированным подходам и инициативным проектам, можем принять в этом участие?

С.В.Лавров: Это очень обширный вопрос. Впервые термин «общечеловеческие ценности» был употреблен в разгар перестройки. Мне довелось в 1988 г. быть в группе лиц, которым было поручено написать выступление Президента Советского Союза М.С.Горбачева на Генеральной ассамблее ООН. Задача, которая перед нами была поставлена руководством Министерства иностранных дел Российской Федерации, заключалась в том, чтобы в этой речи обязательно было проанализировано положение дел с участием Советского Союза во всевозможных международных договорах и соглашениях и было объявлено, что в отношении тех договоров, где мы не участвовали до тех пор, мы теперь становимся членами. Не было задачи проанализировать, надо нам это или нет, почему мы не участвуем, какие причины. Просто в этот раз это универсально почти всеми поддержится, давайте будем туда вступать. Плюс общечеловеческие ценности в то время трактовались, как вы помните, в качестве необходимости согласиться с западной трактовкой международного права, прежде всего, гуманитарного права и международного права прав человека. Я считаю, что права человека — это безусловная общечеловеческая ценность в том виде, в котором по этой проблеме достигнут консенсус в универсальном масштабе. Это, прежде всего, Всеобщая декларация прав человека 1948 г. То, что нам сейчас пытаются «продавать» под маркой «прав человека», это совсем не универсальносогласованная ценность. Это ценности, скажем, западной цивилизации, прежде всего. Именно она агрессивно требует от всех следовать тем нормам, которые сформировались в последнее время в неолиберальной политической и общественной системах и далеко не всегда соответствуют, а очень часто прямо противоречат ценностям христианства, по крайней мере, православного, хотя я уверен, что и католического, и ценностям ислама, буддизма, иудаизма. Поэтому тут очень важно, когда вы говорите «общечеловеческие ценности», это иметь ввиду.

Поскольку я занимаюсь внешней политикой, то, в том, что касается международного внешнеполитического аспекта ценностной тематики, я бы на первое место поставил договороспособность, способность к коллективной работе, способность достигать договоренности и их выполнять.

В этой связи сделаю небольшое отступление. Мы работали с США по Сирии при Администрации Б.Обамы очень тесно, создали Международную группу поддержки Сирии, в которую вошли все без исключения внешние игроки – и те, кто поддерживал Б.Асада, и те, кто поддерживал его злостных противников. До сих пор функционируют две созданные тогда целевые группы: одна по прекращению огня в Сирии, другая по гуманитарным вопросам. Велась коллективная работа, и как венец этой работы по итогам беседы Президента Российской Федерации В.В.Путина с Президентом США Б.Обамой в сентябре 2016 г. в Китае мы договорились (и мы с бывшим Государственным секретарем США Д.Керри это подписали), как совместно координировать борьбу с терроризмом в Сирии. Все было детально расписано, и это была очень перспективная договоренность. Единственное, что должны были американцы сделать, чтобы эта договоренность вступила в силу — отделить вооруженную оппозицию, которая с ними сотрудничает, от террористов, прежде всего, от «Джабхат ан-Нусры». Они не смогли этого сделать, и до сих пор участники американской коалиции щадят «Джабхат ан-Нусру». Есть немало свидетельств, что ее берегут на случай когда надо будет все-таки вернуться к «плану Б» – плану силового свержения нынешнего сирийского режима. То есть договорились, но договороспособность не сработала.

То же самое иранская ядерная программа. Два года назад была достигнута договоренность по Иранской ядерной программе (ИЯП), которая сейчас была одобрена Советом Безопасности ООН. Ее приветствовал весь мир. Сейчас Вашингтон из нее выходит. Опять же возникает проблема договороспособности как внешнеполитической ценности.

Есть Северная Корея, которую сейчас часто сравнивают с ситуацией вокруг Ирана в 2005 г. Также, как по ИЯП, была достигнута договоренность по Северокорейской ядерной программе – ядерной проблеме Корейского полуострова. Все начали эту договоренность выполнять. Но буквально через несколько недель после ее заключения Вашингтон ввел, без согласования с кем бы то ни было, односторонние санкции, стал гоняться за каким-то банком в Макао, который якобы проводил какие-то операции с Северной Кореей. Вместо того, чтобы попытаться разобраться, сразу объявили санкции. Северная Корея сказала, что на таких условиях работать не будет, что все недоговороспособны. Я не оправдываю Пхеньян. Пхеньян ведет себя вызывающие, грубо нарушая все резолюции Совета Безопасности ООН. Но когда отказываются от диалога на данном этапе и показывают на примере выхода из иранской ядерной программы, что договоренности ничего не стоят, то как можно рассчитывать, что Северная Корея будет заинтересована в переговорах.

Крайний пример недоговороспособности — это украинское урегулирование. Февральские договоренности 2015 г. всеми приветствовались, одобрены единогласно в Совете Безопасности ООН. Их выполнение существенно тормозится из-за неспособности или нежелания украинской власти выполнить свою часть в том, что касается политических реформ, прежде всего, гарантий безопасности населению в Донбассе, которое оказалось в нынешней ситуации, потому что отказалось поддержать антиконституционный государственный переворот. Ведь эта часть Донбасса не нападала на остальную территорию Украины, это на них напали, объявив террористами. Так не бывает. Они же не хотели ничего, кроме того, чтобы их не трогали. Они сказали, что не признают переворот и попросили дать им разобраться, что и как. Им до сих пор пытаются вменить обвинения в терроризме, собираются судить, хотя подписались под тем, что для всех участников этих событий должна быть амнистия, должен быть особый статус этих территорий, закрепленный в конституции и должны быть выборы, которые пройдут на условиях, согласованных между Киевом и этими территориями. Но это саботируется. Опять же это вопрос договороспособности, в том числе договороспособности Германии и Франции, которые подписались вместе с нами под минским «Комплексом мер».

Я ушел от чисто классической трактовки ценностей, но, по-моему, это важный аспект общечеловеческих ценностей, если мы хотим мира и стабильности на планете.

Вопрос: Какую роль играет популяризация культурных и образовательных проектов?

С.В.Лавров: Самую позитивную, потому что культура и образование позволяют молодым людям, и не только молодым, чаще видеться, лучше узнавать культуру, историю друг друга, происхождение традиций того или иного народа. Двумя руками «за». Это самое, наверное, главное, что нужно делать в сегодняшнем мире, чтобы преодолеть аномальный расклад, когда взрослые политики во многих западных странах принимают решения во вред своим народам. Надо использовать Фестиваль и другие подобные мероприятия, культурный и образовательный обмены, чтобы новое поколение политиков все-таки училось слышать друг друга и учитывать подходы своего партнера при принятии решений. Знаете, глава Фонда реновации Москвы А.В.Константинов упомянул о том, что здесь будет модель ООН. Эта инициатива давно реализуется в МГИМО(У) МИД России. Очень интересный формат, когда студенты из, скажем, одной страны выполняют функции представителя другого государства в Совете Безопасности. Очень часто это государство с прямо противоположным подходом к решению проблем, по сравнению с подходом твоей собственной страны. То есть тебя буквально просят «влезть в шкуру» своего оппонента и постараться использовать аргументы этого оппонента для отстаивания его позиции. Мало что так развивает человека, дипломата, как подобные ролевые игры. Я очень надеюсь, что это будет воспринято позитивно. Также и культурный, и образовательный обмены – ты понимаешь изнутри людей, с которыми ты будешь взаимодействовать.

Вопрос: Какое содействие Министерство иностранных дел Российской Федерации оказывает инициаторам таких проектов в России?

С.В.Лавров: Морально-политическое, у нас денег нет. Это то, что касается Министерства иностранных дел Российской Федерации. Но у нас есть Россотрудничество, у которого есть соответствующие программы, можно туда обратиться, вне МИД (но Министерство иностранных дел – его учредитель) есть Фонд общественной дипломатии имени А.М.Горчакова, который возглавляет Л.В.Драчевский. Там тоже есть возможность грантов. Но эти гранты нужно обосновать в соответствующих заявках.

Вопрос: На фоне санкций, которые действуют со стороны европейских государств, мы видим, что внешняя политика России все-таки ориентируется на Восток. Последние встречи, приезд Короля Саудовской Аравии Сальмана Бен Абдель Азиза Аль Сауда подтверждают, что мы справедливо ориентированы на Восток. Как Вы оцениваете роль региональных лидеров, в частности деятельность главы Чеченской Республики Р.А.Кадырова, который поддерживая политический курс Президента Российской Федерации В.В.Путина, в соответствии с курсом Министерства иностранных дел Российской Федерации тоже выстраивает соответствующие отношения? Мы все свидетели этого. Хотелось бы узнать Ваше мнение, какую роль Вы отводите такой деятельности?

Хотелось бы услышать от Министра иностранных дел оценку ситуации в Мьянме. Мы наблюдаем, как происходит убийство мирных жителей, можно сказать, на религиозной почве. Какова позиция России по этому вопросу?

С.В.Лавров: На счет Мьянмы мы неоднократно выражали свою позицию. Это застарелый конфликт. Многие годы совершались экстремистские акции, которые пресекались. То, что происходит сейчас, вышло за рамки международного гуманитарного права, причем есть проявление нарушения этого права и со стороны тех, кто поддерживает рохинджа. Мы твердо призываем к диалогу, прекращению всякого насилия. У нас вызывает удовлетворение то, что в пользу этого высказалось подавляющее большинство стран мира. Сейчас руководство Мьянмы уже приняло посреднические миссии, в том числе по линии бывшего Генерального секретаря ООН К.Аннана. Мы рассчитываем, что рохинджа пойдут на диалог. Мы также находимся в тесном контакте с нашими коллегами и друзьями из Бангладеш, на территории которых оказалось много беженцев из Мьянмы.

К сожалению, таких конфликтов немало в современном мире. Больно смотреть на то, что происходит в Йемене. Недавно представители ООН назвали происходящее в Йемене самой большой гуманитарной катастрофой. Поэтому мы в контакте с членами арабской коалиции, с законным Президентом Йемена, с властями в Адане, с представителями хуситов, представителями бывшего президента А.А.Салеха. Любые трагедии должны решаться через диалог, а не через применение грубой силы.

Что касается нашего взаимодействия с Чеченской Республикой, оно очень тесное и полезное. В Министерстве иностранных дел Российской Федерации в принципе давно уже существует Совет глав субъектов Российской Федерации, который раз в квартал собирается и рассматривает перспективные направления совместной работы, помогает вырабатывать рекомендации, которые полезны для наших регионов, участвующих во внешнеэкономической и международной деятельности. С Чеченской Республикой у нас есть специфическая повестка дня, мы очень тесно сотрудничаем по проблемам последствий конфликтов на Ближнем Востоке и Севере Африки. Благодаря нашим совместным усилиям были освобождены захваченные в Ливии моряки с наших рыболовецких судов, которые находились там долгое время в заключении. Благодаря инициативам главы Чеченской Республики Р.А.Кадырова и при нашей активной поддержке сейчас налажена система, которая позволяет отыскивать и возвращать на родину детей, родители которых уехали воевать в ИГИЛ, и которые по разным причинам остались сиротами. Так что авторитет Чеченской Республики, авторитет ваших соседей в Ингушетии признается в арабском и исламском мире. Мы ценим это как очень важный ресурс российской внешней политики.

Когда мы принимали Короля Саудовской Аравии, о визите которого Вы упомянули, в церемонии приветствия и в самом визите, на переговорах присутствовали руководители Чеченской Республики, Республики Ингушетия, Республики Татарстан, Республики Башкортостан. Мне кажется, этот фактор – многонациональное, многоэтническое, многоконфессиональное богатство российского народа – очень важно использовать на соответствующих направлениях нашей внешней политики. Практически все соседи Российской Федерации так или иначе связаны исторически, этнически, конфессионально с той или иной частью нашего государства. Это бесценное завоевание, им надо дорожить.

Вопрос: Американцы заинтересованы, чтобы Ближний Восток был раздроблен, так как единый арабский мир – это большая сила. Сейчас Китай заложил Банк развития инфраструктурных инвестиций БРИКС. Приведу аналогию. Если, например, в самолете отказывает двигатель, то с работающих двигателей энергия передается на нерабочие, чтобы сбалансировать самолет. Горит Ближний Восток и создается Банк БРИКС. Как Вы относитесь к тому, чтобы Банк БРИКС занимался развитием Ближнего Востока после его разрушения? Какова политика России по объединению арабского мира в формате БРИКС?

Л.В.Драческий говорит о том, что есть «Си-Эн-Эн», который мы слушаем и который находится на территории «постправды» в отношении России. Почему бы нам в форматах БРИКС, ШОС и наших союзников не создать такой же медиацентр, аналог «Си-Эн-Эн», который бы вещал нашу «постправду» на территориях всех континентов?

С.В.Лавров: Банк БРИКС называется Новый банк развития БРИКС. Вы упомянули Азиатский банк инфраструктурных инвестиций, это другая отдельная структура, мы там тоже участвуем. Новый банк развития БРИКС создан, прежде всего, для финансирования проектов между пятью странами-участницами с возможностью реализации проектов и в других странах. В частности, в ЮАР создается отделение Нового банка развития БРИКС для рассмотрения перспективных проектов с участием африканских стран. Я не думаю, что Банк БРИКС должен брать на себя ответственность за восстановление Ближнего Востока и Северной Африки. Это должна быть гораздо более масштабная операция, об этом говорил вчера Президент Российской Федерации В.В.Путин. Уже сейчас многие начинают думать о том, как организовать восстановление Сирии и других стран региона. На данном этапе самым срочным является оказание гуманитарной помощи, осуществление разминирования. Мы взываем к международному сообществу, прежде всего, к ООН, чтобы максимально активизировать их вовлеченность в эти процессы. Есть желающие эти процессы тормозить, прежде всего, по абсолютно политизированным причинам, говоря о том, что они готовы доставлять гуманитарную помощь, но только не в те районы Сирии, где власть осуществляет Правительство Б.Асада. Понимаете, происходит спекуляция на гуманитарных ценностях. Такие же условия пытаются выдвигать в отношении содействия будущему экономическому восстановлению Сирии. Я считаю, что это аморально и надеюсь, что все-таки христианские ценности в том же Европейском союзе будут преобладающими в связи с той инициативой, которую Высокий представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Ф.Могерини недавно выдвинула, проведя в Нью-Йорке встречу стран-потенциальных участниц усилий по восстановлению Сирийской Арабской Республики.

Что касается «Си-Эн-Эн» и как с ней бороться. Во-первых, она сама себя высекает как та самая унтер-офицерская вдова, постоянно подставляясь и демонстрируя свою ангажированность и готовность жертвовать высоким профессиональным уровнем ради сиюминутной политической целесообразности. Во-вторых, отмечу, что и российские усилия дают серьезные результаты. То, что делает телеканал «Раша Тудэй», не остается незамеченным. Неслучайно сейчас на них такой «накат» требований, чтобы они записались в иностранные агенты по американскому закону. Адвокаты у этой компании есть, я надеюсь, они все возможности используют. Но если американское правосудие добьется такого абсолютно неправомерного решения в отношении средства массовой информации, то мы будем вынуждены таким же образом поступить с теми американскими каналами, которые работают в России и финансируются, прежде всего, на деньги американских налогоплательщиков.

Насчет возможностей БРИКС Вы прозорливый человек, потому что уже создается телевизионный канал стран БРИКС, ему будут выделены частоты в самое ближайшее время, это решение уже принято и все организационные шаги были сделаны.

Вопрос: Ежегодно при поддержке представителя России в Арктическом совете В.В.Барбина, при поддержке ректора МГИМО(У) МИД России А.В.Торкунова, а также при поддержке Директора Международного института энергетической политики и дипломатии В.И.Салыгина мы проводим модель Арктического совета в рамках нашего Университета. Эта инициатива нашего основателя и почетного председателя В.Рузаковой. Она ежегодно привлекает молодежь из всех арктических регионов России, США, Канады, а также стран Скандинавии. С 5 по 7 декабря мы планируем провести очередную московскую международную модель Арктического совета и хотим пригласить на нее Вас, Сергей Викторович, а также остальных членов президиума. Как Вы видите перспективы развития отношений со странами арктического региона и как такие молодежные инициативы, как наша, могут этим отношениям посодействовать?

С.В.Лавров: Такие инициативы могут напрямую этим отношениям посодействовать. Тема эта очень важная. Этот регион сейчас привлекает к себе повышенное внимание большинства крупных государств, регион, в котором нужно обеспечить приоритетность тех стран, которые непосредственно расположены в Арктике, это, прежде всего, как Вы сказали, Арктический совет. Это наша ответственность, за то чтобы здесь было безопасно, чтобы здесь улучшалось состояние окружающей среды, чтобы здесь были готовы к тем или иным изменениям климата и обеспечивалась нормальная логистика для транспортных путей, которые все больше и больше пользуются популярностью. Россия является участницей всех форматов, которые существуют на Севере: это и Арктический совет, и Совет государств Балтийского моря (не совсем Север, но рядом), это и «Северное измерение» - взаимодействие между Россией, Исландией, Норвегией и Европейским союзом, Совет Баренцева и Евроарктического региона, который проводит свою министерскую сессию в среду и четверг в Архангельске, куда я сразу направлюсь после завершения своего участия в программе Фестиваля. Если Арктический совет Вы знаете, посмотрите и на другие форматы. Если у вас есть инициатива создать молодежное движение, я буду активно это поддерживать.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > mid.ru, 16 октября 2017 > № 2357456 Сергей Лавров


Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > economy.gov.ru, 10 октября 2017 > № 2345199 Максим Орешкин

Максим Орешкин: БРИКС выступает единым фронтом за свободную торговлю

Всемирная торговая организация сейчас переживает не лучшие времена. Это связано с политикой отдельных стран, которые изначально были сторонниками свободной торговли, но позже изменили свою позицию. Об этом в эксклюзивном интервью RT заявил министр экономического развития России Максим Орешкин. В беседе с ведущей телеканала Оксаной Бойко он подчеркнул, что Москва играет активную роль в ВТО и занимает твёрдую позицию по спору вокруг Третьего энергопакета. Глава Минэкономразвития рассказал о том, что российская делегация намерена обсудить на конференции ВТО в Аргентине, а также о «едином фронте» БРИКС и «низкой договороспособности» Киева.

— Максим Станиславович, ЕС в рамках ВТО выразил обеспокоенность в связи с российскими налогами на импортные вина. Насколько вы знакомы с их претензиями? И обсуждался ли этот вопрос с вашими коллегами?

— На самом деле торговых споров сейчас в ВТО предостаточно, в том числе и у нас с Европейским союзом: всё, что связано с Третьим энергопакетом. Вот этот вопрос по винам, как вы правильно сказали. Соответственно, все эти процедуры движутся так, как они должны двигаться в стране в рамках ВТО. Пока каких-то серьёзных новостей нет, но действительно, этот вопрос —один из обсуждаемых.

— Вы упомянули энергопакет. Насколько я знаю, осенью арбитры ВТО должны вынести своё решение по этому спору. Понятно, что вы не можете влиять и предсказывать решение суда, но всё-таки, как вам кажется, насколько сильны российские позиции?

— Ответ здесь простой. Если мы не понимаем силы своей позиции и твёрдо не убеждены, что мы можем выиграть, мы в принципе не обращаемся в ВТО и не инициируем споры. По этому конкретному спору пока говорить рано, решение пока не стало публичным, поэтому здесь пока дискуссия идёт за закрытыми дверями.

— В мае Россия подала иск в ВТО против Украины из-за санкций. Прошли уже первые консультации. Насколько России удалось наладить контакт с украинской стороной? Насколько вы вообще оцениваете, так сказать, договороспособность вашего оппонента?

— Договороспособность очень низкая. Это, к сожалению, так на данный момент. Но будем надеяться, дальше ситуация изменится. У нас есть иски, которые Украина подала против России. Есть иски, которые Россия подала против Украины. Там целый большой комплекс направлений, по которым мы пошли. Пока всё это движется в рамках процедур, которые есть в ВТО.

— С чем Россия намерена поехать на министерскую конференцию ВТО в Аргентине? И намерены ли страны БРИКС выступать там с единой позицией?

— Мы видим то, что ВТО сейчас переживает не самые лучшие времена. Это связано с позицией отдельных стран, которые изначально были большими сторонниками этой организации, сторонниками свободной торговли, а теперь мы видим изменение здесь позиций. Поэтому это, конечно же, бьёт немного по Всемирной торговой организации. Как мне кажется, как раз страны БРИКС здесь выступают единым фронтом, фронтом, который выступает за свободу мировой торговли, за движение вперёд, поэтому именно такая общая позиция стран БРИКС очень важна для того, чтобы ВТО как организация не только была сохранена, но ещё и усилилась и позволяла мировой экономике более активно двигаться вперёд.

Что касается декабрьской встречи в Аргентине, то здесь мы выступаем тоже со своими позициями. Россия в ВТО не так давно, всего лишь пять лет, но, что очень важно, мы здесь играем активную роль, и те истории, которые мы продвигаем, связаны и с ограничением субсидий по сельскому хозяйству России. Это та страна, которая предоставляет субсидии. Таковых очень мало по сравнению с другими странами, и выравнивание конкурентного поля, конечно, очень важно для того, чтобы российское сельское хозяйство активно развивалось. Развивалось с точки зрения поставок не только на внутренний, но и на международные рынки.

Две другие темы — это защита инвестиций и электронная торговля. Темы, которые очень важны для современной экономики, во многом будут определять её развитие в ближайшие годы. Поэтому здесь очень важно, во-первых, пройти первый этап определения неких таких фундаментальных основ на декабрьской конференции в Аргентине и дальше продолжить активную работу по этим направлениям.

— Если позволите, короткий вопрос от наших арабских коллег. В настоящее время проходит рабочий визит премьер-министра Медведева в Алжир и Марокко. Какие есть перспективы сотрудничества с этими двумя странами? Ожидается ли заключение каких-либо соглашений, в которых, может быть, вы принимали участие?

— С Алжиром и с Марокко у нас действительно очень хорошие отношения, они развиваются. В преддверии визита премьер-министра России я провёл переговоры с министром промышленности и торговли Марокко. Мы посмотрели: очень много есть сфер, где у нас отношения уже неплохо развиты, где и торговлю мы ведём, и проклёвываются инвестиционные контракты. Но также мы увидели, что есть потенциал развития совместной работы в промышленности, в ряде областей сельского хозяйства. Там, где мы можем помогать друг другу. То есть это те отношения, в которых Россия с Марокко будут вместе получать позитивный эффект на благо людей — как России, так и Марокко.

Абсолютно такая же ситуация и с Алжиром. Поэтому и этот визит, и в целом взаимоотношения с арабским миром у России укрепляются, становятся более сильными. Это не только север Африки, но также, конечно же, и Ближний Восток. Только что как раз состоялся визит короля Саудовской Аравии в Москву, который тоже прошёл на очень позитивной ноте.

Оксана Бойко

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > economy.gov.ru, 10 октября 2017 > № 2345199 Максим Орешкин


Россия. ОПЕК > Нефть, газ, уголь > minenergo.gov.ru, 3 октября 2017 > № 2335197 Александр Новак

Интервью Александра Новака журналу "Нефтегазовая вертикаль".

АЛЕКСАНДР НОВАК: МЫ ВИДИМ ПОСТЕПЕННОЕ СОКРАЩЕНИЕ МИРОВЫХ ЗАПАСОВ НЕФТИ.

Министр энергетики Александр НОВАК в интервью журналу «Нефтегазовая Вертикаль» подвел итоги выполнения сделки стран ОПЕК и не-ОПЕК по сокращению добычи и рассказал о дальнейших перспективах ее реализации.

НГВ: Прошел год с момента первых договоренностей о сокращении добычи странами ОПЕК и не-ОПЕК. Что участники сделки ожидали получить, заключая соглашение, и всего ли из этого удалось добиться?

А.Новак: Основной задачей соглашения стран ОПЕК и не-ОПЕК о сокращении добычи нефти было ускорение балансировки спроса и предложения на нефтяном рынке, нарушенной за последние несколько лет. Этой цели мы еще не добились окончательно, но уверенно движемся к ее достижению. Уже можно однозначно сказать, что по результатам прошедших восьми месяцев рынок находится в намного более здоровом состоянии, чем это было до сделки. Мы видим постепенное сокращение мировых запасов нефти. Если на начало года запасы нефти в мире превышали средние значения за пять лет на 338 млн баррелей, то на текущий момент этот показатель снизился до 170 млн баррелей. В отрасль возвращаются инвестиции нефтяных компаний. До начала сделки мы наблюдали резкое сокращение инвестиций примерно на $500 млрд за 2,5 года, сейчас идет возврат этих средств.

Кроме того, наблюдается беспрецедентное исполнение этого соглашения. За первое полугодие 2017 года выполнение сделки достигло 98%, то есть максимально близко, насколько это возможно, к 100%. Россия и другие страны, не входящие в ОПЕК, впервые участвуют в таком соглашении, поэтому для нас очень важно было полностью выполнить свои обязательства. Что касается стран ОПЕК, то их исполнение соглашения также беспрецедентно высоко. Такого высокого исполнения взятых на себя обязательств раньше не было.

НГВ: Устраивает ли участников рынка текущая цена на нефть и нет ли разочарования, что план достижения к концу года $60 за баррель пока не выполнен?

А.Новак: Мы не ставили перед собой задачи по достижению конкретных цен. Другое дело, мы прогнозировали, что цена на нефть может быть в коридоре от $50 до $60 за баррель. Так и получилось. Если брать в среднем цены на нефть марки Brent за первое полугодие 2017 года, то они достигли $51,8 за баррель, что примерно на 30% выше, чем цены в первом полугодии 2016 года. Получается, что за год цены выросли примерно на $15–20. При этом на рынке заметно снизилась волатильность. Конечно, в отдельные месяцы, например в июне, цены опускались ниже $50 за баррель, но таких резких скачков и падений до $27 за баррель, как это случилось в январе 2016 года, уже давно не было. Мы продлили действие соглашения до 1 апреля 2018 года как раз для того, чтобы постепенно достичь балансировки рынка.

НГВ: Одной из сложностей для стран ОПЕК+ стала сланцевая добычи нефти в США, которая выросла вместе с усилиями по стабилизации рынка. Насколько объективно сланцевая добыча нефти негативно влияет на работу по стабилизации рынка?

А.Новак: Мне часто задают вопрос, не привела ли сделка по сокращению добычи нефти странами ОПЕК и не-ОПЕК к возрождению сланцевой добычи нефти в США. Я могу откровенно сказать, что когда мы только обсуждали со странами ОПЕК вопрос подписания соглашения, мы понимали, что цены на нефть станут более предсказуемыми и справедливыми, инвестиции вернутся в нефтяной сектор в целом, и в том числе в сланцевую добычу. Так что скачок сланцевой добычи, последовавший после заключения соглашения, не стал неожиданностью. Она бы все равно начала возрождаться. Просто на фоне договоренностей стран ОПЕК и не-ОПЕК это произошло чуть быстрее. В любом случае положительный эффект от сделки стран ОПЕК и не-ОПЕК для стабилизации рынка все равно больше, чем влияние восстановления сланцевой добычи. В последние несколько месяцев мы видим, что темпы роста сланцевой добычи в США стабилизировались, а спрос на нефть в этой стране продолжает расти более высокими темпами, чем прогнозировалось в начале года. Такую же ситуацию мы наблюдаем в мире: спрос на нефть растет быстрее, чем ожидалось. В этом году он на 1,4 млн баррелей выше, чем в 2016-м.

Кроме того, нужно анализировать баланс спроса и предложения в мире в целом. Доля стран, участвующих в сделке, этот показатель составляет лишь примерно 55% от общемировой нефтедобычи. Есть страны, которые не вошли в соглашение с ОПЕК, но их собственная добыча нефти при таких ценах снижается. Это и Норвегия, и Китай, и другие страны.

Сокращение добычи нефти – это не постоянный процесс. Когда рынок сбалансируется, запасы нефти будут снижены до уровня среднего пятилетнего значения, и мы снова будем жить в условиях рыночной конкуренции. Но факт наличия у нас реально работающего инструмента по балансировке говорит о том, что у нефтедобывающих стран есть возможность проходить периоды кризиса быстрее и менее болезненно.

НГВ: Одним из главных рисков реализации соглашения стало 100%-е выполнение планов по сокращению. Каков сейчас процент исполнения, каким может быть алгоритм решений по странам, не выполняющим соглашение, – Ираку, Венесуэле, Казахстану, Эквадору, Алжиру?

А.Новак: Мы считаем, что это внутреннее дело ОПЕК разобраться, кто выполняет условия сделки, а кто нет. Мы видим, что ОПЕК в целом исполняет свои обязательства на 98–100%, и это нас устраивает. С другой стороны, в рамках работы мониторингового комитета мы призываем все страны, участвующие в процессе, максимально соответствовать требованиям соглашения.

Сделка носит добровольный характер, она не предполагает ни штрафных санкций, ни других наказаний. Но те страны, которые взялись исполнять соглашение о сокращении, несут некие обязательства по его исполнению перед другими участниками сделки. Это имидж самих стран, личный имидж министров, подписавших соглашение. Я думаю, министрам стран-нарушителей соглашения как-то не очень удобно смотреть в глаза тем, кто полностью исполняет свои обязательства. Доверие участников сделки друг к другу может быть фундаментом для будущей кооперации и развития отношений.

НГВ: Будете ли вы работать с отдельными странами на уровне мониторингового комитета? Что делать с Ираком, не выполняющим условия сделки в принципе, с Эквадором, который, по данным МЭА, хочет покинуть соглашение, с Казахстаном, запустившим крупнейший нефтегазовый проект по освоению Кашаганского месторождения? Рассматривается ли вопрос о предоставлении этим странам скидок в соглашении?

А.Новак: Соглашением не предусмотрено никаких скидок ни для кого. Мы считаем, что этого нельзя делать, так как это может расшатать сделку, привести к снижению ее эффективности. Кстати, следует отметить, что в разных странах имеют место разные ситуации с исполнением обязательств: кто-то не выполняет от месяца к месяцу, а кто-то в один месяц выполнил, в другой – нет. Надо смотреть нарастающим итогом.

НГВ: МЭА, например, регулярно пишет, что Россия не полностью выполняет условия соглашения?

А.Новак: Мы считаем, что МЭА использует очень упрощенный подход к оценке добычи, потому что переводит данные из тонн в баррели по единому коэффициенту. Нефть в России на разных месторождениях имеет разный химический состав, разную плотность и т.д. Мы переводим из тонн в баррели с учетом особенностей каждого месторождения и даем более объективную картину, с которой соглашаются и ОПЕК, и мониторинговый комитет.

НГВ: Предлагать изменить методику мониторинга добычи мы пока не будем?

А.Новак: Нет. Участниками сделки был выработан единый подход к мониторингу, он и остается. Но мониторинговый комитет может принимать во внимание данные каждой страны.

НГВ: Что делать с Ливией и Нигерией? С одной стороны, страны ОПЕК говорят, что их добыча нестабильна, с другой – они ее постоянно наращивают. Например, Нигерия вплотную подобралась к квоте в 1,8 млн баррелей в сутки. Стоит ли ее включать в квоты ОПЕК?

А.Новак: Ливия и Нигерия, действительно, суммарно восстановили добычу нефти к октябрю прошлого года примерно на 500 тыс. баррелей в сутки. В рамках сделки им как членам ОПЕК не было установлено верхнего лимита добычи, чтобы компенсировать разрушение нефтяной промышленности после военных конфликтов. Но здесь важно понимать дальнейшие перспективы. Министр нефти Нигерии на заседании мониторингового комитета пообещал, что Нигерия присоединится к усилиям ОПЕК, как только обеспечит стабильный уровень добычи. Мы ожидаем, что и Ливия в итоге присоединится к выполнению сделки. По данным на август, Нигерия уже вышла на заявленный по квоте объем производства в 1,8 млн баррелей в сутки.

НГВ: Саудовская Аравия и Катар регулярно поднимают вопрос о необходимости мониторинга экспорта нефти. В последнее время Саудовская Аравия предложила поднять вопрос о сокращении не только добычи, но и экспорта. Как Россия смотрит на это?

А.Новак: Мы, в принципе, поддерживаем предложение о мониторинге экспорта. Чем больше показателей мы анализируем, тем более понятной и прозрачной будет картина нефтяного рынка. Можно мониторить экспорт нефти и нефтепродуктов, объемы запасов и потребления нефти внутри стран-участниц сделки. Другими словами, можно и нужно отслеживать всю цепочку продвижения нефти. Россия к этому готова, у нас есть все необходимые данные. Если и другие страны готовы предоставлять такую информацию в мониторинговый комитет, это позволит нам иметь больше информации и понимания ситуации.

НГВ: Есть ли техническая возможность объективно мониторить экспорт нефти на внешние рынки?

А.Новак: У мировых энергетических агентств есть определенные методики, хотя, конечно, полной и объективной информации по этому направлению меньше, чем при анализе добычи, поскольку есть много способов экспорта нефти: танкерами, по нефтепроводам и так далее.

НГВ: Как мы относимся к предложению Саудовской Аравии о сокращении не только добычи нефти, но и экспорта нефти?

А.Новак: Нас это не сильно волнует. Понятно, что при сокращении добычи нефти снижаются либо остатки нефти, либо экспорт. Если заводы меньше перерабатывают нефти, значит, они меньше производят нефтепродуктов, значит, мы меньше экспортируем топлива. Поэтому, когда поднимается вопрос о сокращении экспорта, то надо иметь в виду как экспорт нефти, так и экспорт нефтепродуктов. Потребление нефтепродуктов в России в этом году не изменилось по сравнению с прошлым годом. А экспорт нефти и нефтепродуктов по результатам первого полугодия оказался ниже показателя аналогичного периода прошлого года.

НГВ: То есть Россия может вполне безболезненно пойти на предложение Саудовской Аравии о сокращении экспорта нефти?

А.Новак: По экспорту нефти к нам со стороны участников сделки никаких вопросов нет. Так же как нет и предложений по изменению системы оценки исполнения соглашения.

НГВ: Обсуждается ли предложение о большем сокращении добычи нефти примерно на 1% для более быстрой балансировки рынка?

А.Новак: Официально такие предложения не озвучивались. Но это и понятно. Сейчас говорить о каких-то дополнительных сокращениях, наверное, нет необходимости. Сначала необходимо добиться 100%-го исполнения соглашения всеми участниками.

НГВ: Какие бонусы принесла сделка бюджету России и нефтяным компаниям, была ли сделка по сокращению добычи удачной идеей для компаний?

А.Новак: Сделка принесла дополнительные доходы бюджету от повышения цен на нефть минимум от 700 млрд до 1 трлн рублей. Компании также выиграли от данной сделки за счет повышения цен на нефть примерно на 30% от начала 2016 года. Конечно, эффект от сделки для компаний меньше, чем для бюджета за счет укрепления рубля и прогрессивной шкалы налогообложения, зависящей от цен на нефть. Тем не менее, поверьте, компании не в убытке.

НГВ: То есть, если возникнет необходимость, компании будут готовы пойти на дальнейшее продление сделки?

А.Новак: Мы ведем постоянную дискуссию с нашими компаниями по этому вопросу. Но пока конкретных предложений не обсуждаем. До 1 апреля еще далеко, и сейчас обсуждать вопросы нового продления сделки нет необходимости. Эта тема больше интересует журналистов, чем участников рынка. Ни среди министров, ни среди нефтяных компаний не говорят о том, надо ли продлевать сделку после 1 апреля, потому что мы не знаем, что будет происходить в четвертом и в первом квартале.

Единственное, о чем мы говорим, что у нас такая возможность есть, а стоит или не стоит ею воспользоваться – будет понятно позже.

НГВ: Какой объем добычи нефти в России ожидается в целом по году?

А.Новак: В целом у нас будет примерно уровень прошлого года, может даже на полмиллиона тонн меньше, чем в 2016 году. То есть, если в прошлом году мы добыли 547,5 млн тонн, то в этом году – примерно 547 млн тонн.

НГВ: Планируется ли рост добычи в основном добывающем регионе России – в ХМАО в 2017 и 2018 годах?

А.Новак: В прошлом году впервые мы увидели в Западной Сибири вместо падения стабилизацию добычи. Однако во многом это было за счет введения новых месторождений на севере, на Ямале. В Ханты-Мансийском автономном округе пока продолжается снижение производства нефти. Но в последнее время в ХМАО было выдано несколько лицензий на крупные месторождения, такие как Гавриковское и Эргинское. Кроме того, мы рассчитываем на активизацию разработки новых трудноизвлекаемых залежей баженовской свиты. Например, «Газпром нефть» работает над проектом по внедрению новых технологий и оборудования для такой нефти, позволяющих в будущем наладить ее добычу в промышленных масштабах. Мы даже включили проект «Бажен» в число национальных технологических инициатив.

НГВ: Пока «Газпром нефть» единственная вертикально интегрированная компания, участвующая в этом проекте, или к ней присоединяются другие?

А.Новак: В начале сентября у нас было совещание в Ханты-Мансийске, на котором глава «Газпром нефти» Александр Дюков представил результаты работы по проекту «Бажен» и предложил институтам и нефтесервисным компаниям войти в состав консорциума по освоению баженовской свиты. Мы поддержали этот проект, и, думаю, в ближайшее время будет такой консорциум создаваться.

НГВ: Другим новым проектом в нефтедобыче может стать освоение территорий в районе Хатанги. Сейчас «Роснефть» и ЛУКОЙЛ бурят в районе первые скважины. Поднимают ли компании вопрос о необходимости подготовки специальных государственных программ для развития этого региона, с тем чтобы строить там железные дороги, порт, протягивать сети и так далее?

А.Новак: Север Красноярского края, в частности район Хатанги, достаточно перспективный, но пока там идет процесс бурения разведочных скважин. Для подготовки подобных государственных программ необходимо понимать, о каких извлекаемых запасах идет речь и какие имеются возможности добычи и транспортировки нефти. Например, на шельфе Арктики промышленная добыча нефти идет только по одному проекту – освоение Приразломного месторождения. Это проект, осуществляющийся с одной платформы и не потребовавший строительства железных дорог, сетей и так далее.

НГВ: А если говорить об освоении российского шельфа в целом, есть ли ощущение, что этот процесс откладывается на более далекую и неопределенную перспективу, в том числе, из-за большего интереса к развитию добычи сланцевой нефти в России?

А.Новак: Учитывая, что сейчас цены гораздо ниже, чем три-четыре года назад, когда компании активно готовили планы по освоению шельфа, то не удивительно, что они стараются направлять основной объем денежных ресурсов в более дешевые и быстроокупаемые проекты. Шельф для России – стратегический запас, поэтому проекты по его освоению в любом случае постепенно будут развиваться.

НГВ: В проекте Энергостратегии отмечается, что к 2035 году добыча на шельфе может превысить 80 млн тонн. Но пока это кажется нереалистичным...

А.Новак: В России, несмотря ни на что, добыча нефти на шельфе увеличивается достаточно быстрыми темпами – за счет проектов в Охотском море, в Печорском море на Приразломном месторождении и так далее. В прошлом году добыча на шельфе составила порядка 23 млн тонн, в этом году объем производства вырастет уже на 13% – до 26 млн тонн. Поэтому мы не будем пока менять Энергостратегию в этом направлении.

НГВ: США недавно приняли новый закон о санкциях в отношении России. Как он повлияет на работу по российским проектам, может ли пострадать «Северный поток-2» или другие проекты?

А.Новак: Новый закон США о санкциях в отношении России достаточно сложный, требующий глубокого анализа и разъяснений. Сейчас нужно дождаться официальных разъяснений со стороны властей США об особенностях применения данного закона. Проекты продолжают реализовываться, и никаких изменений не происходит.

НГВ: Тем не менее глава ОMV (одного из участников финансирования проекта) отмечал, что «Северный поток-2» может испытывать сложности с привлечением средств и что нынешняя схема финансирования будет пересмотрена…

А.Новак: Новый закон широкого спектра действий, поэтому палитра рисков большая. С другой стороны, в части инфраструктурных проектов, проектов по строительству трубопроводов новый закон содержит размытые формулировки, позволяющие президенту США применять санкции при условии координации с европейскими партнерами.

НГВ: Могут ли санкции сказаться на конкурентоспособности проекта «Северный поток-2»?

А.Новак: «Северный поток-2» более чем конкурентоспособный. Доставка газа по нему на 2 тыс. км короче, чем с использованием действующей инфраструктуры. Себестоимость поставки газа по «Северному потоку-2» дешевле, чем по действующей системе, в 1,6–2 раза. Импорт газа в Европу, как ожидается, будет только расти, как в связи с сокращением собственной добычи, так и в связи с постепенным ростом спроса. Потенциал роста европейского рынка оценивается в 100 млрд кубометров газа, которые мы можем поставить. Поэтому мы не боимся конкуренции.

НГВ: Еврокомиссар по энергетике Марош Шефчович начал процедуру получения мандата на ведение переговоров по «Северному потоку-2». Есть ли в этом какой-то риск для России?

А.Новак: Наша позиция простая – никакого дополнительного мандата на переговоры по этому проекту не нужно. «Северный поток-2» полностью соответствует действующему европейскому законодательству. Это коммерческий проект, который реализуют между собой коммерческие компании. Морской участок «Северного потока-2» не подпадает под действие Третьего энергического пакета по аналогии с маршрутом «Северный поток-1» и другими маршрутами, такими как транспорт газа в Европу из Алжира. А что касается сухопутного участка, то он будет соответствовать всем требованиям европейского законодательства.

НГВ: Возвращаясь на российский рынок. В апреле этого года на коллегии Минэнерго вы признали, что нефтеперерабатывающая отрасль России переживает не лучшие времена и многие НПЗ работают на грани рентабельности. Нужны ли меры стимулирования работы НПЗ и если да, то какие?

А.Новак: Во-первых, в нефтеперерабатывающей отрасли уже много лет идет реконструкция и модернизация нефтеперерабатывающих заводов с повышением глубины переработки, с выходом на более качественные и экологически более чистые продукты, со снижением выпуска мазута. На текущий момент из 130 установок реконструировано и отремонтировано более 50%, а это требует значительных инвестиций. Во-вторых, в России существует разница между экспортной пошлиной на нефть и экспортной пошлиной на нефтепродукты. Эта разница, по сути, и есть тот объем субсидий, который выделяется, чтобы поддерживать нефтепереработку. Разница между пошлинами постепенно сокращается, поэтому и объем субсидий уменьшается.

Со стороны Минэнерго считаем, что сокращение экспортной пошлины на нефть и нефтепродукты должно проходить постепенно, по мере завершения модернизации нефтеперерабатывающих заводов. Полное обнуление пошлины и полное прекращение субсидирования нефтеперерабатывающей отрасли должно произойти уже после 2022 года, а не в ближайшие год-два, как предлагал Минфин.

Нефтеперерабатывающая отрасль на сегодня находится в гораздо лучшем состоянии, чем при ценах на нефть в $30–40 за баррель.

НГВ: Каким образом можно заинтересовать белорусских партнеров в транспортировке нефтепродукты с использованием российской инфраструктуры? Насколько это большие объемы и стоят ли они введения специальных тарифов?

А.Новак: Предложения о том, каким образом российская портовая и железнодорожная инфраструктура может быть использована при поставках нефтепродуктов из Белоруссии, подготовлены и отправлены в правительство. Мы их также обсуждаем с белорусскими партнерами. Это коммерческий вопрос компаний.

НГВ: Вы недавно провели встречу с министром нефти Венесуэлы Эулохио дель Пино. Какие вопросы обсуждались и предлагал ли ваш коллега из Венесуэлы увеличить порог сокращения добычи?

А.Новак: Мы обсуждали тему взаимоотношения ОПЕК и не-ОПЕК, тему сотрудничества в энергетической сфере. С предложением об увеличении порога сокращения, как я уже говорил, никто официально не выходил.

НГВ: Какие проекты вы обсуждаете с Саудовской Аравией вне сделки с ОПЕК?

А.Новак: Мы наметили более 30 различных проектов, которые подробно обсуждали в рамках визита министра энергетики Саудовской Аравии Халида аль-Фалиха в Санкт-Петербург. Среди них – участие российских сервисных компаний в проектах освоения месторождений на территории Саудовской Аравии, проект по созданию совместного научно-исследовательского центра, проекты по совместному трейдингу нефти и СПГ. Министр встречался с руководством всех ведущих российских добывающих и нефтесервисных компаний. Сейчас идет обсуждение конкретных совместных проектов на корпоративном уровне. Мы уже разработали дорожную карту по этим проектам и на очередном заседании рабочей группы планируем ее подписать.

НГВ: Украина хорошо прошла зимний период 2016–2017 годов без российского газа. Какие перспективы у Украины на прохождение предстоящей зимы, как долго страна сможет обходиться без российского газа?

А.Новак: Сейчас идет более активный процесс закачки газа в подземные газохранилища Украины.

НГВ: То есть проблем с Украиной у нас в этом году не будет?

А.Новак: Пока об этом говорить рано, многое будет зависеть от погоды.

Россия. ОПЕК > Нефть, газ, уголь > minenergo.gov.ru, 3 октября 2017 > № 2335197 Александр Новак


Австрия. Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь > minenergo.gov.ru, 27 сентября 2017 > № 2330346 Александр Новак

Интервью Александра Новака австрийской газете Die Presse.

- Альянс из членов ОПЕК и десяти стран, не входящих в ОПЕК, очевидно, четко выполняет обещание по сокращению добычи нефти. С целью дальнейшего поддержания цен теперь увеличено давление на Ливию и Нигерию, чтобы эти две страны также ограничили добычу. Но не идет ли тут речь о «мелочи»? Что может дать их присоединение к соглашению?

- Ливия и Нигерия наряду с другими странами в ноябре участвовали в переговорах, но для них не было введено лимитов на добычу. После достижения договоренностей обе страны увеличили производство нефти на 500 тысяч баррелей. Мы считаем, что им следовало бы зафиксировать добычу и удерживать ее на определенном уровне, по меньшей мере, до истечения соглашения (в конце марта 2018 года). Министр энергетики Нигерии подтвердил нам, что при достижении показателя в 1,8 миллиона баррелей в день «нажмет на тормоз». Надо сказать, что ситуация с добычей в этих странах непростая. Так, в Ливии в августе добывалось почти на 100 тысяч баррелей меньше, чем в июле.

- Независимо от этого большой вопрос состоит в том, как «расширенная ОПЕК» будет действовать после истечения соглашения в конце марта. В ноябре, предположительно, состоятся соответствующие консультации. Саудовская Аравия или, к примеру, Ирак, выступают за его пролонгацию. Россия не выступает за это. Вы исключаете дальнейшее участие в этом соглашении?

- В случае необходимости мы обдумаем данный вопрос.

- Что значит «в случае необходимости»?

- Это значит, что, возможно, до 1 апреля на рынке не будет достигнут баланс. В этом случае речь может идти о продлении, но пока мы не знаем, какова будет ситуация на рынке. Существует слишком много обстоятельств, и нужен качественный прогноз. Опция по продлению соглашения есть, и мы ее не исключаем.

- То есть Россия не настроена категорически против?

- Мы никогда этого не говорили. Наша главная цель – сбалансировать ситуацию на рынке.

- Когда истечет срок ограничения добычи нефти, на рынке могла бы сложится «шоковая» ситуация, и цена могла бы вновь обвалиться.

- Если заканчивать соглашение, то лучше в период растущего спроса, обычно он приходится на лето. Когда спрос вырастет, всем следовало бы постепенно выйти из соглашения.

- То есть этот сценарий стал вероятным? Ведь согласно прогнозам, в 2018 году ожидается рост спроса.

- Мы видим, что в этом году рост спроса превышает изначальные прогнозы. Вместо 1,2 миллиона баррелей рост составляет 1,4 миллиона.

- Вы говорили ввиду роста цен на нефть, что альянс стран-производителей, ограничив добычу, продемонстрировал свою эффективность, в которой многие долго сомневались. Но надо честно сказать, что и спрос на нефть тоже вырос, что в США бушевали ураганы и т.д. То есть причин было сразу множество. Насколько высоко вы оцениваете долю ограничения добычи в росте цен?

- Оно сыграло ключевую роль. Это успокоило рынок, вернуло участникам уверенность. Сегодня спрос превышает предложение уже на миллион баррелей в день. При этом уровень запасов нефти в хранилищах превышает средний пятилетний показатель всего на 170 миллионов баррелей – это вдвое меньше, чем было ранее.

- Как только цены вырастут, в США возобновится добыча, и весь эффект сойдет на нет. Аналитики Commerzbank уже сравнили эту ситуацию с игрой в «кошки-мышки», точнее с игрой одной «кошки» сразу с многими «мышами». Но последних, похоже, слишком много, и они слишком быстры.

- Когда мы 10 декабря впервые договорились о сокращении добычи, мы сразу учли растущую добычу в США. И этот рост действительно отмечался, но в последние месяцы оставался не слишком значительным, для этого просто не хватает потенциала. Мы продолжим «мониторить» ситуацию. У сокращения добычи в любом случае больше преимуществ, чем недостатков.

- Около десяти лет назад российская газета «Ведомости», глядя на газовые конфликты, писала, что в Европе «Газпромом» уже можно пугать детей. Сейчас на авансцену все больше выходит государственная нефтяная компания «Роснефть», тем более что на место в ее совете директоров претендует Герхард Шрёдер. Не будут ли в Европе скоро пугать детей «Роснефтью»?

- У всех есть свои страхи, они могут проявляться в разных ситуациях. «Газпром» и «Роснефть» - компании, акции которых торгуются на бирже и в число акционеров которых входят иностранцы. И если уж мы заговорили о страхах, то давайте также упомянем иностранные концерны. «Газпром» и «Роснефть» - конкурентоспособны, имеют низкую себестоимость добычи, эффективны. А придумывать сказки о «детских страхах» могут лишь те, кто боится конкуренции.

- Вы можете назвать реакцию Запада на то, что Шрёдер претендует на попадание в наблюдательный совет «Роснефти», истеричной?

- Мне кажется, что тот факт, что Шрёдер может войти в совет директоров, является важным событием, причем положительным для рынка. Человек с таким большим опытом будет участвовать в управлении одним из крупнейших концернов в мире. Кроме того, Шрёдер последовательно выступает за восстановление и развитие отношений между Россией и Европой, в частности, между Россией и Германией. Это также позитивный факт.

- Каковы при этом будут его функции?

- Они будут такими же, как у любого другого члена совета директоров. А если его выберут председателем, то он, соответственно, будет руководить советом.

- Он нужен из-за его политических контактов в Европе, или решающую роль играет его дружба с Путиным?

- Решающим фактором является его большой опыт работы в государственных структурах и компаниях и профессионализм. Шрёдер будет независимым членом совета директоров, он может привлечь в компанию специалистов, имеющих, в свою очередь, большой опыт корпоративного управления.

- И что с этого получили бы Европа или Германия?

- Рост доверия и бОльшую транспарентность, чтобы «детей не пугать». Когда в компанию приходят такие люди, это значит, что она становится более открытой.

- Вы сами входите в советы директоров сразу нескольких российских концернов. Скажите, чем иностранные члены, в принципе, могут помочь российским компаниям?

- Во-первых, это независимые эксперты, дающие важные оценки в процессе принятия решений. Это значит, что решения принимаются открыто. А еще они повышают уровень корпоративного управления.

- ЕС планирует предоставить комиссару по энергетике Марошу Шефчовичу мандат на переговоры о расширении «Северного потока»…

- Насколько я знаю, этот вопрос еще только прорабатывается, решение не принято.

- Во всяком случае, планируется, что вы встретитесь с ним в октябре. Такой план действительно есть?

- Мы надеемся, что он приедет на Российскую энергетическую неделю в начале октября. Если его рабочий план позволит, то мы встретимся. Пока соответствующего подтверждения не было. Но мы его пригласили.

Есть вопросы, по которым мы имеем различные мнения. Что касается расширения газовой инфраструктуры, то действующих законов вполне достаточно. Так что зачем нужен мандат на переговоры? Кого с кем? Проект «Северный поток-2» реализуется коммерческими компаниями. Инвестиции берут на себя европейские предприятия и «Газпром». Все регулируется европейскими законами. Мы, с юридической точки зрения, не понимаем, зачем нужен этот мандат.

- Но если мандат все же будет выдан, что тогда?

- Это было бы беспрецедентно. И не ясно, куда привел бы такой прецедент в будущем. Что, если компания захочет построить нефтеперерабатывающий завод? Ей тогда тоже понадобится мандат ЕС? Все это принципиальные вопросы.

- Согласно первым оценкам, ЕС может стремиться к компромиссу. А именно, что «Газпром» не будет участвовать в оперативном управлении трубопровода. Проще говоря, что Третий энергетический пакет ЕС, который предписывает разделение производителей газа от операторов трубопровода, будет распространен на «Северный поток 2». Понадобится ли компромисс?

- При строительстве трубопровода мы полностью придерживаемся положений действующего законодательства. Для морского участка нет предписаний Третьего энергетического пакета, потому что это не территория ЕС, а на сухопутном участке выполняются все требования энергетического пакета. Инвесторы, компании, которые участвуют в проекте, просто хотят, чтобы их инвестиции окупились.

- Россия была бы готова к компромиссу?

- Давайте разъясним, что такое компромисс, и тогда будем говорить о том, готовы мы к этому или нет. При реализации проекта мы не выходим за рамки действующего законодательства.

- Сейчас со стороны Запада добавляется еще и то, что США введением новых санкции хотят не допустить реализации «Северного потока 2». Участники уже думают о новых возможностях финансирования, чтобы спасти проект. Какая финансовая схема была бы возможной?

- Это дело компаний.

- Но проект стратегически важен для России.

- Мы поддерживаем его реализацию, считаем, что с экономической точки зрения, как и «Северный поток 1», он привлекателен. Короткий путь до потребителя, вдвое ниже себестоимость. Непонятно, почему внезапно какие-то третьи страны запрещают то, что выгодно для Европы. Мы считаем, что меры по ограничению, в первую очередь, препятствуют конкуренции. Они направлены не против России, а против Европы, которая теряет свою независимость и возможность выбора в энергетических проектах. По сути, ликвидируются все рыночные принципы: американский СПГ в настоящее время на 70 процентов дороже, чем трубопроводный газ.

- Россия сама начинает как раз экспортировать СПГ.

- Но мы готовы к конкуренции. Мы не пытаемся заблокировать какие-то поставки.

- 50 лет назад Германия и Россия реализовали договор о газовых трубопроводах и запустили энергетическое сотрудничество, хотя Америка активно протестовала. Сегодняшняя Европа трусливая?

- Европейские страны должны быть заинтересованы в том, чтобы защищать свой суверенитет и принимать самостоятельные решения по реализации коммерческих инвестиционных проектов на своей территории.

- США совсем не скрывают, что для них речь идет о собственном экспорте СПГ. Ожидания очень большие. Сколько, по Вашему мнению, Америка сможет поставить в течение следующих десяти лет?

- Это будет зависеть от конъюнктуры, рыночной стоимости, собственных возможностей. В настоящий момент американский СПГ в ЕС не конкурентоспособен. Конечно, если дело дойдет до того, что любые газовые поставки в ЕС – не только из России, но и из Алжира или Катара – будут запрещаться, тогда Европа будет покупать газ по цене вдвое выше в США. Все должна определять конкуренция.

- В июне Вы сказали, что в конце 2019 года истекающий транзитный договор с Украиной не будет продлеваться. Между тем, кажется, позиция смягчилась. Он будет продлен?

- Это будет зависеть от переговоров между «Газпромом» и украинским «Нафтогазом». Пока что переговоры не ведутся.

- По чьей вине?

- Если есть какие-то интересные коммерческие предложения, «Газпром» готов к переговорам.

- Мяч на поле Украины, которая же хочет транзита?

- Мы видим, что появляются предложения удвоить стоимость транзита. Зачем? Это неприемлемо.

- Украинский президент Петр Порошенко предлагает, чтобы европейцы брали российский газ больше не на западной границе Украины, а на восточной. Что Вы думаете об этом?

- Мы считаем это нецелесообразным.

- Украина обратилась в Арбитражный суд и хочет конфисковать имущество «Газпрома», потому что «Газпром» нанес ущерб стране использованием украинской транзитной сети. Какова Ваша реакция?

- Мы написали письмо в Еврокомиссию о том, что наши опасения относительно действий со стороны Украины и «Нафтогаза» оказались оправданными. Еврокомиссия и г-н Шефчович заверяли нас в том, что рисков нет. В действительности же они есть.

- И ЕС ответил?

- Да. Очень расплывчато.

Беседовал Эдуард Штайнер.

Австрия. Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь > minenergo.gov.ru, 27 сентября 2017 > № 2330346 Александр Новак


Ливия. США. Сирия. ООН. СКФО > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > gazeta.ru, 21 сентября 2017 > № 2357880 Лев Деньгов

«Авторитет Кадырова в мусульманском мире внушительный»

Какова роль России в стабилизации Ливии, которая может стать новой Сирией

Александр Братерский

Урегулирование конфликта в Ливии — важная тема проходящей в Нью-Йорке Генассамблеи ООН. Есть опасения, что нестабильная страна может стать «новой Сирией» и — что хуже — очередным плацдармом террористов ИГ. Какова роль России в разрешении ливийского кризиса и причем тут глава Чечни Рамзан Кадыров, «Газете.Ru» рассказал глава российской контактной группы по внутриливийскому урегулированию при МИД РФ Лев Деньгов.

— Вы говорите, что Россия настроена на работу со всеми сторонами конфликта в Ливии, однако ее позицию пытаются дискредитировать. Кто эти силы?

— К сожалению, я не могу назвать ни имена, ни структуры, но это заметно, если проанализировать информационный поток за последние два-три года. Выводы можно сделать самим о том, кто что говорит, кого мы поддерживаем. Сегодня, чтобы оценить реальную обстановку и позицию России, нужно просто зайти на сайт МИД и прочесть позицию ведомства по Ливии. Как сказал спецпредставитель по Ближнему Востоку Михаил Леонидович Богданов,

наша позиция не равно удаленная, а равно приближенная по отношению ко всем участникам конфликта.

Россия провела в Ливии огромную работу благодаря МИД, Госдуме, главе Чечни Рамзану Ахматовичу Кадырову. С нашим мнением стали считаться страны-партнеры Ливии — как бывшие, так и нынешние. Сейчас ливийские представители готовы ехать к нам. Они видят, что Россия влияет на ситуацию урегулирования и отстаивание позиций легитимной власти.

— Вы упомянули главу Чеченской республики. В чем сейчас заключается его роль в урегулировании конфликта?

— Глава Чеченской республики играет активную роль, он способствовал освобождению наших граждан с танкера «Механик Чеботарев» совместно с МИД и Арой Аршавировичем Абрамяном (предприниматель, глава «Союза армян России»), у которого тоже есть свои контакты. Но без главы Чечни это было бы практически невозможно.

Авторитет Кадырова в мусульманском мире очень внушительный,

поэтому мы часто пользуемся его поддержкой: у него много личных контактов, и это помогает.

— Насколько удалось сблизить позиции конфликтующих сторон в Ливии?

— Мое личное мнение: чтобы навести порядок в Ливии, надо, чтобы договорились внешние акторы и произошла консолидация народа. Основным фактором здесь является консолидация племен, так как они влияют на интеграционные процессы. Пока племена не могут определиться, кого они признают, кого не признают. Какая-то сторона влияет на западе страны, какая-то — на юге. Но я не скажу, что все далеко от цели: процесс идет, прогрессирует, и вскоре если мы увидим позитивное влияние других стран без вмешательства во внутренние дела Ливии, этот конфликт решится мирно.

— Есть ли опасения, что выдавленные из Сирии террористы «Исламского государства» (ИГ, запрещенная в России организация — «Газета.Ru») будут использовать Ливию в качестве плацдарма?

— Этот вопрос крайне сложный и вызывает тревогу. Об этом, в частности, говорил и министр иностранных дел России Сергей Викторович Лавров. Но мы видим, что даже в отсутствии единого центра власти жители Ливии в городе Мисурата консолидировались, когда поняли, что в нескольких километрах от них находятся боевики ИГ. И хотя они понесли большие потери, «игиловцы» были уничтожены. Этот случай говорит о том, что ливийцы готовы воевать и погибать, чтобы эти паразиты не появлялись на территории Ливии.

— США и Россия находятся в сложных отношениях, но может ли ситуация в Ливии стать точкой приложения совместных усилий двух стран?

— Пока я не слышал таких разговоров. Как мы знаем, США заявили некоторое время назад, что Ливия не является для них приоритетным направлением, они занимаются внутриамериканской политикой, фактически передали ливийские дела Италии, Франции и даже Алжиру.

Пока мы не можем точно сказать, какова позиция у США на этот счет, однако недавний приезд госсекретаря США Рекса Тиллерсона в Лондон на переговоры с британскими коллегами говорит об активизации этой темы.

Во время переговоров, как известно, обсуждались КНДР и Ливия. Посмотрим, куда это приведет. Как говорит наш президент, «мы всегда открыты к диалогу».

— Вы хорошо знаете Ливию, работали там. Какова сейчас остановка в этой стране?

— В Ливии я с 2008 года и хорошо знаком со многими представителями властных структур в этой стране, но предпочитаю общаться и с обычными людьми и анализировать обстановку на местах. Недавно вернулся из поездки, и люди говорят, что Триполи стал намного стабильнее. Конечно, остаются проблемы, но в Триполи стало тише — буквально в прошлом году на улицах города еще были выстрелы. Сейчас нет ни выстрелов, ни шума. Люди гуляют на улице допоздна. Сегодня можно говорить, что обстановка улучшается.

— Недавно исполнилось бы 75 лет свергнутому в результате известных событий лидеру Ливии Муаммару Каддафи. Какое отношение к этой фигуре сейчас, не вспоминают ли его ливийцы добрым словом?

— Я могу сказать так: ливийцы не очень любят обсуждать этот вопрос. Даже те из них, кто поддерживал Каддафи, говорят: «Почему мы постоянно должны говорит о Каддафи, если это наше прошлое?»

Каддафи больше нет, хватит поднимать эту тему. То, что при Каддафи граждане Ливии жили более стабильно и зажиточно, — однозначно, но опять же это мое сугубо личное мнение — при тех внутренних ресурсах, которые имела Ливия, он мог сделать намного больше.

Ливия богаче ОАЭ, но почему там так, а в Ливии — по-другому? Поэтому если говорить о той ситуации: спичку поднес кто-то извне, но народ уже был готов.

Ливия. США. Сирия. ООН. СКФО > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > gazeta.ru, 21 сентября 2017 > № 2357880 Лев Деньгов


Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 августа 2017 > № 2300067 Нурхан Эль-Шейх

Какой сезон после «весны»?

Три сценария для арабского мира

Нурхан Эль-Шейх - Профессор политологии Каирского университета; член Египетского совета по международным делам.

Резюме Изменения, начавшиеся на Ближнем Востоке с 2011 г., привели к непомерно высоким ожиданиям населения об улучшении качества жизни, установлении социальной справедливости и демократизации общества. Но вместо весны и процветания арабский мир погрузился в мрачную зиму.

Спустя шесть лет после бурных событий «арабской весны» страны региона так и не смогли встать на безопасный путь, ведущий в светлое будущее. Они страдают от нестабильности и кровавых конфликтов, проходя через переломный этап своей истории. Драматические изменения, начавшиеся с 2011 г., привели к непомерно высоким ожиданиям населения улучшения качества жизни, установления социальной справедливости и демократизации общества. Вначале разные политические и общественные силы объединились, требуя перемен, но не имея четкого понимания того, в чем именно они должны заключаться. Вместо весны и процветания арабский мир погрузился в мрачную зиму. Исламистские политические силы, в частности «Братья-мусульмане», вышли на первый план в силу высокой организованности. Они выступили под религиозными лозунгами, которые привлекали большинство граждан и отвечали их ожиданиям. Однако «Братья-мусульмане» никогда до этого не проходили испытания властью, десятилетиями оставаясь в оппозиции в качестве жертв диктатуры. Несмотря на разногласия, их поддержали некоторые либералы.

Но исламистские силы не удержали популярность, поскольку им не удалось добиться социальной справедливости и повышения уровня жизни, который упал еще ниже, чем до их прихода к власти. Они также не выполнили обещаний относительно построения светского и демократического государства, сразу приступив к созданию режимов исламистской диктатуры. Они инициировали коренные изменения внутри государств, чтобы превратить их из полусветских в чисто исламские. Они прибегли к чрезмерному насилию в отношении оппозиции, включая убийства, например, египетского журналиста Абу Даифа аль-Хусейни и двух оппозиционных лидеров Туниса – Шокри Белаида и Мохаммеда Брахми. Опыт исламистов во власти показал, что среди них нет умеренных, поскольку все исламистские фракции применяют насилие в той или иной форме и степени. Они создали сеть внешне конкурирующих между собой организаций, которые фактически поддерживали друг друга, особенно в критические моменты. Это проявилось, когда Мохаммед Мурси призвал к «джихаду» в Сирии 15 июня 2013 г., чтобы сплотить сирийских исламистов.

Это вызвало народный гнев: люди вышли на улицы, поддерживаемые государственным аппаратом, с требованием отстранить исламистов от власти. В обществе произошел раскол, так как часть населения поддерживала исламистские фракции («Братьев-мусульман», салафитов, Союз исламского джихада), тогда как другая часть предпочитала сторонников прежних режимов в Египте и Тунисе.

Вместо того чтобы уверенно и неуклонно продвигаться к демократии, процветанию и стабильности, арабский мир погрузился в тьму неопределенности. Ни у одной страны нет четкого и ясного представления о пути в лучшее будущее. В современных условиях возможно несколько сценариев развития ситуации в арабских странах.

Первый сценарий – продолжение «исламистского кошмара», который все еще нависает над рядом арабских стран, особенно Египтом и Тунисом. Можно сказать, что политический ислам отступил после революции в Египте 30 июня 2013 г. и решения исламистской партии Туниса «Ан-Нахда» (Партия возрождения) разделить религиозную и политическую деятельность (май 2016 г.). Однако закат политического ислама не означает его окончательного поражения. Возможности для политического ислама сохраняются в силу ряда факторов.

Хотя сторонники политического ислама были вытеснены с руководящих позиций, они по-прежнему участвуют в общественной жизни Туниса (в лице партии «Ан-Нахда»), Египта (салафиты), Иордании («Братья-мусульмане»), Марокко («Партия справедливости и развития») и других стран. Исламисты просто переместились из центральных органов власти на периферию политической жизни. Это дает им шанс реорганизовать свои ряды и продолжить деятельность. Члены и сторонники этих организаций также продолжают проникать во власть, занимая ключевые посты. Даже находясь в тюрьмах, исламисты вербуют в свои ряды молодых людей, осужденных за беспорядки и протесты. Последователи политического ислама в лице «Братьев-мусульман», салафитов и других партий и движений – неотъемлемая часть арабского общества. Их относительный закат на политическом небосклоне не мешает им внедряться в экономические структуры и административный аппарат.

Это не первый кризис, с которым сталкивается политический ислам в арабских странах. После короткого периода примирения между президентом Гамалем Абдель Насером и «Братьями-мусульманами» последние попытались организовать покушение на Насера. В итоге организация была распущена, ее деятельность запрещена, а ее руководители арестованы в 1954 году. Второй кризис случился в 1965 г. после еще одной попытки покушения на египетского президента, а также серии терактов и политических убийств в Египте. Египетские власти начали массированную кампанию против «Братьев-мусульман» и казнили их верховного лидера Саида Кутба. Хотя президент Анвар Садат вступил в союз с организацией для борьбы с «насеристами», противостояние возобновилось в 1977 г., когда «Братья-мусульмане» участвовали в протестах против планов Садата заключить мир с Израилем. В сентябре 1981 г. Садат арестовал около 1500 человек, принадлежавших к разным политическим фракциям, включая исламистов. Аналогичные события происходили в Тунисе в правление президента Бен Али, а также в Алжире после того, как на выборах 1990-х гг. победил Исламский фронт спасения. Но полностью политический ислам не исчез, через некоторое время он вернулся, громко заявив о себе.

Политический ислам получает большую поддержку некоторых региональных и международных сил – в первую очередь Дохи, Анкары и Лондона. С началом «арабских революций» в 2011 г. Турция оказала самую горячую поддержку «Братьям-мусульманам». Это была как политическая поддержка, так и поддержка со стороны средств массовой информации. В ходе своего визита в Египет в сентябре 2011 г. премьер-министр Турции (ныне президент) Реджеп Тайип Эрдоган побывал в гостях у Ахмеда Саифа аль-Ислама, сына основателя «Братьев-мусульман» Хасана аль-Банны, проявив явную симпатию к этому движению. Все это вписывается в общую стратегию Анкары по утверждению доминирования в арабском регионе за счет возрождения идей «Османской империи» и «Исламского халифата» под собственным руководством.

После «революции 30 июня», которая свергла власть «Братьев-мусульман» в Египте, Турция стала для них главным инкубатором. Помимо личных нападок Эрдогана на новые египетские власти, Анкара инициировала ряд массовых митингов против событий в Египте, а также организовывала многочисленные встречи для «Братьев-мусульман». Последние вступили в союз с террористическими группировками, стоявшими за некоторыми диверсиями в церквях и государственных учреждениях Египта, а также терактами, направленными на устранение общественных деятелей, офицеров армии, полицейских и судей. Кроме того, Турция приютила членов «Братьев-мусульман», которые сумели бежать из Египта или находились за границей во время «революции 30 июня».

Катар является еще одним главным спонсором «Братьев-мусульман» и прибежищем большинства сторонников политического ислама. Катар горячо поддержал «Братьев-мусульман» (в лице партии «Ан-Нахда») в Тунисе и Египте, стремясь удержать их у власти в этих странах, а также принял участие в военной операции НАТО в Ливии. Доха также оказывает помощь террористическим группировкам в Сирии для создания в стране нового режима во главе с представителями сирийских «Братьев-мусульман». Лондон также считается важной опорой для «Братьев-мусульман». Это, по сути, штаб-квартира организации в Европе, которая приютила многих ее лидеров, включая Ибрагима Мунира, генерального секретаря Международной организации «Братьев-мусульман». Известно, что у Великобритании имеются глубоко укоренившиеся связи с организацией. Она поддерживала Хасана аль-Банну и «Братьев-мусульман» в Египте с момента их зарождения. Об этом пишет британский историк и журналист Марк Кертис в своей книге «Тайные дела: сговор Британии с радикальным исламом» (Secret Affairs: Britain's Collusion with Radical Islam), опираясь на секретные документы британского правительства. Лондон стал безопасной гаванью для многочисленных экстремистов, в том числе для лидеров «Исламской группы» («Аль-Гамаа аль-Исламия»), которые устроили печально известную резню в египетском Луксоре в 1997 году.

Ухудшение экономических условий создает благоприятную среду для оживления политического ислама в арабских странах. Хотя повышение уровня жизни было важным требованием арабских народов, положение в этой области по-прежнему неудовлетворительное. Социальная напряженность, характерная для первой половины 2015 г., а также последствия трех драматичных терактов оказали негативное влияние на экономические показатели Туниса в 2015 году. Согласно Экономическому докладу Всемирного банка по странам Ближнего Востока и Северной Африки весной 2016 г., прирост ВВП Туниса составил всего 0,8%. В большинстве отраслей экономики отмечен спад или застой. Инфляция неуклонно замедлялась, безработица оставалась на высоком уровне в 15,4% – особенно среди женщин (22,6%), выпускников университетов (31,2%) и молодежи (31,8%). Не лучше обстоят дела в Египте и других одиннадцати арабских государствах. Даже страны Персидского залива сталкиваются с экономическими трудностями из-за падения цен на нефть. Обычно в тяжелые времена мусульмане обращаются к религии и все больше верят тем, кто вещает во имя Бога.

Преобладание консервативного салафизма в культуре и обществе – очень важный фактор, создающий широкие возможности для выживания политического ислама. Например, Египет всегда гордился своей приверженностью умеренному исламу. Однако последние два десятилетия отмечены резким ростом религиозного радикализма в египетской общественной и политической жизни. Общественные деятели, явно симпатизирующие политическому исламу, являются фундаментом для возобновления его активности.

Перечисленные выше факторы гарантировали ранее и обеспечат в будущем условия для возрождения политического ислама в арабских обществах. Он лишь дожидается благоприятного момента, чтобы снова захватить власть.

Второй сценарий – дезинтеграция и хаос – остается возможным, особенно в Сирии, Ираке, Ливии и Йемене. Географическая и политическая карта региона меняется. Мир и стабильность остаются труднодостижимой целью в силу многих причин.

Несмотря на относительные успехи в борьбе с терроризмом, он остается главным вызовом для арабских стран и всего мира. Неспособность региональных и международных сил объединить усилия и сотрудничать в борьбе с терроризмом повышает угрозу дезинтеграции государств. В Сирии многие ведут боевые действия под прикрытием борьбы с ИГИЛ и терроризмом. Среди них можно выделить Сирийские демократические силы, которые поддерживаются международной коалицией, Партию «Демократический союз» (PYD – объединение курдов Сирии) и Отряды курдской народной самообороны (YPD). На территории страны также действуют турецкие военные подразделения, завершившие операцию «Щит Евфрата», в сотрудничестве с группами так называемой сирийской оппозиции, связанной со Свободной сирийской армией. Совместно они взяли под контроль 5 тыс. кв. км в северных районах Сирии. Параллельно с этим на юге страны действуют вооруженные формирования, поддерживаемые Иорданией.

В Ливии существует три основные силы: маршал Халифа Хафтар контролирует территорию на востоке страны, признанное мировым сообществом ливийское правительство в Триполи господствует на западе, а племена, поддерживающие Саифа аль-Ислама Каддафи – на юге. Лидер «Аль-Каиды» в Ливии, который является одним из членов террористического Совета Шуры революционеров Бенгази, по прозвищу Мохаммед аль-Нус, призвал своих последователей атаковать Триполи, Бенгази и территорию «нефтяного полумесяца» и установить контроль над этими территориями. Это усиливает нестабильность и повышает вероятность распада ливийского государства.

В то же время, согласно некоторым исследованиям, многие террористы, примкнувшие к ИГИЛ, не вернутся в свои страны, особенно в свете повышенных мер безопасности, принятых властями. Боевики ИГИЛ могут перебраться из Ливии в Тунис и Египет или в Европу. В декабре 2016 г. министр обороны Туниса Ферхат Хорчани сказал, что «террористы бегут из южной Ливии не только на юг, чтобы примкнуть к группировке Боко Харам в Нигерии, но и на запад – в частности, в Тунис». В феврале 2017 г. он подчеркнул, что возвращение боевиков представляет угрозу для национальной безопасности Туниса.

Продолжается эскалация этнической и межрелигиозной вражды в регионе. Например, раскол между суннитами и шиитами, который подогревается саудовско-иранским противостоянием. Хотя в какой-то момент разрядка в отношениях между Саудовской Аравией и Ираном казалась возможной, события, последовавшие за визитом наследного принца Саудовской Аравии в Вашингтон, а также проявляемая Трампом враждебность к Ирану – в противовес политике сдерживания – сорвали шанс установления взаимопонимания между Эр-Риядом и Тегераном. Сообщения о планах Соединенных Штатов сформировать так называемый «суннитский альянс», включающий Саудовскую Аравию, Египет и Иорданию, для противодействия (фактически при участии Израиля) тому, что считается иранской угрозой региональной безопасности, снова обостряет напряженность между сторонами после того, как Саудовская Аравия заручилась поддержкой Вашингтона.

Между тем премьер-министр Регионального правительства Иракского Курдистана (КРГ) Нечирван Барзани подтвердил, что в этом году Курдистан проведет референдум о независимости. «Мы не можем возвращаться в прошлое», – говорит Барзани, утверждая, что «Ирак после Мосула уже не тот, каким он был до Мосула». Этот шаг поставит под угрозу не только единство Ирака, но и единство Сирии, Турции, а, возможно, и Ирана, поскольку во всех этих странах проживает многочисленное курдское меньшинство. В Сирии курдские провинции практически автономны, а в Турции курды добиваются независимости на протяжении нескольких десятилетий.

Йемен также под угрозой раскола. Рассматривается возможность разделения Йемена на шесть частей по религиозному, племенному и экономическому принципу. Север (бывшая Йеменская Арабская Республика) может расколоться на четыре части. Первая – это нефтяные области в Маарибе и Аль-Джауфе; вторая включает области проживания зейдитских племен (Сана, Амран и Саада); третья – прибрежные области (Хаджа, Ходейда); четвертая – район вдоль Баб-эль-Мандебского пролива в Таизе и Абе. Юг может разделиться на две части: пустынная нефтеносная область (Хадрамаут и Шабва) и стратегическая береговая линия Баб-эль-Мандеба (Аден, Абьян).

Политика США в регионе, основанная на принципе «разделяй и властвуй», также способствует реализации сценария хаоса и дезинтеграции. Термин «Новый Ближний Восток» был введен в мировой политический лексикон в 2006 г. Государственным секретарем Кондолизой Райс. Именно ей западные СМИ приписывают его формулирование взамен прежнего и более содержательного – «Большой Ближний Восток». С точки зрения Вашингтона, границы на Ближнем Востоке, проведенные Англией и Францией на основе соглашений Сайкс-Пико 1916 г., имеют серьезные недостатки и должны быть изменены. Аналогичный план был предложен советником главы Пентагона по ближневосточной политике Бернардом Льюисом в 1970-х годах. Американский президент Джордж Буш и неоконсерваторы ухватились за эту идею в рамках «Инициативы по Большому Ближнему Востоку», которая начала реализовываться в 2004 году. Заявленная цель заключалась в продвижении демократии и построении «общества знаний». Реальная цель – перекраивание карты Ближнего Востока по религиозному принципу.

Решающим шагом в осуществлении этой стратегии стала американская оккупация Ирака, особенно с учетом того, что война в Ираке очень дорого обошлась Соединенным Штатам и нанесла удар по их имиджу во всем мире. Арабские революции были одним из инструментов Вашингтона для достижения быстрых и радикальных изменений в регионе с минимальными, с американской точки зрения, издержками. США сыграли ключевую роль в устранении прежних режимов и приведении к власти полностью лояльных им исламистов.

Соединенные Штаты оказывали непосредственное влияние на мобилизацию арабских народных масс, обеспечивая помощь в обучении и финансировании организаций гражданского общества, занимающихся правозащитной деятельностью и продвижением демократии. Ряд американских организаций обучали арабскую молодежь искусству мобилизации масс и управления общественным мнением, а также методам ненасильственного давления на власть. Среди таких организаций одной из наиболее видных был Институт Эйнштейна, связанный с Фондом Джина Шарпа. Все они работали над сменой руководства некоторых арабских стран, устранением от власти лидеров, утративших народную поддержку, чтобы дать возможность прийти к власти другим, согласным на раздел своих стран по этно-религиозному принципу под лозунгом демократизации общества. Между тем Вашингтон заключил сделку с исламистами, согласно которой администрация США поддержит их приход к власти в обмен на сохранение американских интересов в регионе.

Когда Трамп победил на выборах, появились определенные надежды на изменение американской политики. Какое-то время казалось, что Вашингтон действительно намерен объединиться с другими силами в борьбе с терроризмом, чтобы помочь процессу урегулирования в Сирии или по крайней мере не мешать этому процессу, а также способствовать урегулированию других конфликтов в регионе. К сожалению, после американских ударов по Сирии в апреле стало очевидно, что Соединенные Штаты придерживаются прежней политики передела региона или так называемой «балканизации» Ближнего Востока.

Третий сценарий, маячащий на горизонте – возвращение авторитарных режимов. Поиск выхода из сложившегося положения и альтернативы двум предыдущим сценариям может способствовать укреплению государственной власти и органов безопасности. Это позволит сокрушить терроризм, подавить исламистов и осуществить социальные и культурные перемены, необходимые для подрыва влияния экстремистов. Этот сценарий предполагает упрочение государственной власти, которая будет противодействовать хаосу путем возрождения сильного центрального правительства. В краткосрочной перспективе это способно затормозить процесс демократизации. Однако в долгосрочной – твердые и серьезные шаги в направлении демократии неизбежны для всех стран региона.

Отправной точкой для созидания лучшего будущего, выхода за рамки предыдущих сценариев к более стабильной альтернативе, означающей благополучие для арабских народов, должно стать стремление народа сокрушить и искоренить терроризм. Некоторые режимы, пришедшие к власти после «арабской весны», манипулируют массами, используя угрозу терроризма и страх перед политическим исламом для оказания давления на людей, страдающих от плохих экономических условий, отсутствия демократии, ограничения прав и свобод. Они повторяют ошибки предыдущих режимов и играют с огнем. Подобная тактика не приведет к реальной стабильности. Стабильность и безопасность имеют двоякую природу: их установление предполагает искоренение терроризма и экономическое развитие. Очевидная связь между радикальным исламизмом в арабских обществах и ростом терроризма означает необходимость истребления идейной и культурной базы терроризма. Это должно происходить параллельно с активизацией регионального и международного сотрудничества для победы на тех территориях, где терроризм нашел себе прибежище, чтобы не допустить выезда боевиков в другие страны мира. Безопасность неделима: либо мы все будем жить в безопасности, либо никто не будет чувствовать себя под защитой.

Данный материал вышел в июле 2017 г. в серии записок Валдайского клуба, публикуемых в рамках научной деятельности МДК «Валдай». С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers/

Ближний Восток > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 августа 2017 > № 2300067 Нурхан Эль-Шейх


Россия > Внешэкономсвязи, политика > magazines.gorky.media, 25 июля 2017 > № 2337109 Алексей Малашенко

О вреде традиции и пользе привычки

Малашенко Алексей Всеволодович — российский востоковед, исламовед, политолог. Доктор исторических наук, профессор. Один из ведущих специалистов по проблемам ислама.

С чего начинаются традиции и ценности? С того же, с чего начинается наша жизнь, — с привычки.

Привычки определяются физиологией, семьей, климатом, пространством — большим или малым, условиями жизни, этнической принадлежностью, домом, улицей, страной, обществом, государством. Вера в Бога тоже привычка. Бог ведет себя как человек, и у Него тоже есть привычки.

Прийти на выборы и проголосовать за «Единую Россию» или в носу поковырять — все едино. Не нравится сравнение — заменим на «зубы почистить». Впрочем, чистка зубов — осмысленная гигиена. Физиологические привычки оправданны и нужны. Они идут от естества, от стремления к чистоте — как у кошек и собак. Политические привычки — благоприобретенные. Например, опускание в урну бюллетеня — навязанный, кое-где бессмысленный и унылый ритуал.

Точная этимология русского слова «привычка», как говорится в интернете, неизвестна. Как всякий поработавший в Академии наук, я отношусь к интернету снисходительно, но насчет привычки он прав. Перелистав несколько филологических публикаций, легко убедиться, что в русском языке со словом «привычка» дело обстоит действительно непонятно. Приставка «при» означает приближение к «образу жизни» (vita), что звучит не слишком убедительно, но все-таки понятно. То есть если мы привыкаем, то приближаемся к определенному образу жизни, создаем его. Еще привычка трактуется как бессознательное действие.

Она и навык, необходимый для проживания, выживания в быту, в обществе, в политике. Еще привычка — это подражание. «Подражание, — писал Аристотель, — присуще людям с детства, и они тем отличаются от прочих животных <…> продукты подражания всем доставляют удовольствие»1. Депутаты в Думе привыкли, обрели навык приспособления и прекрасно выживают, заодно подражая тем, от кого зависят. Наша народная пословица твердит: «повторенье — мать ученья». Но ведь повторение, когда оно гипертрофируется, становится долдонством.

Привычка — обидное слово. Особенно для русского человека, которого веками приучали к послушанию царю, вождю, какими бы те ни были. Привычка требует покорности. Привычка к царю, а не сам царь властвует над нами. Отсюда — привычка к свободе «кухонного» самовыражения, которая при Сталине была опасной. Когда привычка к царю, к тоталитарности, стала рассыпаться, мы чуть было не привыкли к демократии, в частности голосовать по собственному желанию и разумению.

У нас нет привычки к праву, к правовому государству. Потому что в России у человека не было прав или они носили формальный характер. Нет у нашего человека привычки быть гражданином. Зато есть обращение «гражданин начальник», которое отрезает человека от общества, унижает его. Гражданин по определению не может быть начальником. Или может, но только в тюрьме. «Aux armes, citoyens!» (к оружию, граждане!) — поют во французском гимне. «Гражданин начальничек», — припеваем мы.

Мы не привыкли быть обществом. Эта привычка с нами вяжется плохо. Мы привыкли быть толпой; у временного, случайного людского конгломерата привычек нет: толпа сбежалась, покричала, покрушила, поубивала — и разбежалась. Русский бунт, «бессмысленный и беспощадный», нельзя списать на привычку. Напротив, бунт свидетельствует об отсутствии привычки к систематическому, осознанному общественному действию.

Нас приучали и приучили к тому, что мы великая держава. Приучать начали еще при Петре, после Полтавской битвы 1709 года. И кто начал? Они, иностранцы, шведы. Что писал Пушкин о Петре? «…И за учителей своих заздравный кубок подымает». До 1917 года Россия не была эксклюзивной державой, но членом «концерта европейских держав», Евросоюза — по-современному, и не более того. Александр III, будучи в раздражении, — его ждали какие-то послы — осерчал: «Европа может подождать, пока русский царь рыбу ловит». Европа ждала не всегда.

Впоследствии к величию нас окончательно приучили — коммунистическое мессианство, победа в Великой Отечественной, ядерное оружие, космос, а также то, что мы, во всяком случае статистически, занимали второе место в мире по чугуну и стали.

Мы не хотим от этого отвыкать. Дефиниция, данная Бараком Обамой России — «региональная держава», — прозвучала оскорблением. Я сочувствую Путину. Всю жизнь прожить в сверхдержаве, чтобы в итоге согласиться с ее «невеличием», не под силу ни президенту, ни обществу. Это все равно, как пересесть из «мерседеса» в «жигули».

Привычка вторая натура. Почему не первая? Натура — нечто устойчивое, «метафора» идентичности. Хотите изменить свою натуру? Тогда учтите, что это — как операция, или как имплантация в ваше тело чего-то нового, иного, пусть полезного, но все-таки чужого. Это все равно как привыкать к протезу. Устойчивая, из века в век, совокупность самовоспроизводящихся привычек — традиция. Привычка звучит несколько легкомысленно. Традиция — величественно.

Складывается цепочка: привычка — традиция — ценность. Ценности — считает экономист Александр Аузан — формируются по принципу дополнительности, дефицитности, редкости… «Ценно то, что редко»2. Выходит, что ценности — не традиция, а исключение из нее, что ценности ценнее традиции. Аузан пишет о национальных (в каком-то смысле об этнокультурных) ценностях. А что если замахнуться на религиозные?.. Религиозные ценности тоже могут противостоять стереотипам, только уже религиозным. Хотя «обыкновенный верующий» их зачастую отождествляет. На самом деле оказывается, что одной из ценностей христианства является свобода личности, а отнюдь не подчинение установленным кем-то, будь то церковью или государством, поведенческим нормативам.

В романо-германских языках у слова привычка (habit, habitude) есть близкие, почти схожие по смыслу слова, среди которых попадаются такие как «рутина», «зависимость» и… «традиция». В европейском сознании понятие «традиция» воспринимается нейтрально. В нем не чувствуется ничего заведомо негативного или позитивного, хотя позитивного все-таки больше. В арабо-исламском менталитете к понятию традиция (таклид) отношение более сложное. С одной стороны, традицию надо уважать, но в то же время в исламской богословско-юридической интерпретации таклид трактуется скорее негативно и считается слепым подражанием авторитетам прошлого, что ведет к искажению истинного ислама и препятствует самостоятельному мышлению. Самым ярким и страстным сторонником таклида был знаменитый богослов и факих (правовед) Ибн Таймийя (1263—1328), влияние которого на теологию, право и политику сильно и сегодня. На этого средневекового авторитета беспрестанно ссылаются нынешние исламские фундаменталисты.

Таклиду противостоит иджтихад — право на самостоятельное решение религиозно-правовых вопросов, что можно в каком-то смысле считать исламским свободомыслием, свидетельством того, что ислам отнюдь не консервативная, не косная религия. Однако в XI веке возобладали сторонники мукаллиды (последовали таклида), и произошло закрытие врат иджтихада, что многие мусульмане называют трагедией. Возврат к нему начался только XIX веке, когда были предприняты первые попытки модернизации ислама, со скрипом продолжающейся и сегодня.

Традиция, как и привычка, удобна. С ней спокойно. Не нужно думать ни о реформах, ни о кризисах. Дескать, все само обойдется, раньше-то обходилось. Самые опасные советники власти — традиционалисты. Конфуций говорил: «Ученый, думающий о спокойствии и удобствах, не заслуживает этого имени»3.

Традиция и привычка ограничивают нашу свободу, нашу активность. Сошлемся на Никколо Макиавелли (1469—1527), пусть кому-то это покажется неуместным: «…если город или страна привыкли (курсив мой. — А.М.) состоять под властью государя, а его род истреблен, то жители города не так-то легко возьмутся за оружие, ибо, с одной стороны, привыкнув повиноваться, а с другой, не имея старого государя, они не сумеют ни договориться об избрании нового, ни жить свободно»4.

Двойная опасность традиции — постоянная устремленность в прошлое, подавление индивидуальности. Основные охранители традиций — социум, община, государство и его институты, традиционным нормативам которых человек вынужден подчиняться. Шаг в сторону — побег. Или измена.

Движение вперед — будь то в политике, в искусстве, в науке, в технологии — есть отказ от традиции, протест против нее. Удар по традиции наносили астроном Коперник, физиолог Иван Павлов, фотоаппарат, электричество, Эйнштейн, Мустафа Кемаль Ататюрк. Горбачёв, между прочим, тоже ее подрывал. Традиционалисты и модернисты (реформаторы) по большому счету непримиримы. Борцы за традицию всегда сильнее тех, кто хочет от нее отказаться. За их спиной — вековые стены, сложенные из нерушимых, сакрализованных привычек. И вновь Макиавелли: «Когда приверженцы старого видят возможность действовать, они нападают с ожесточением, тогда как сторонники нового обороняются вяло, почему, опираясь на них, подвергаешь себя опасности»5. Почему они такие слабаки, сказать не берусь, но к России это имеет самое прямое отношение.

Этот конфликт сегодня до крайности обострился. Ретрадиционализация — этнокультурная, религиозная — на уровне отдельных стран и целых регионов жестко оппонирует глобализации. Если недавно казалось, что глобализация, при всех ее издержках, «обречена» на победу, то ныне победитель в схватке, во всяком случае при жизни нынешнего поколения, далеко не очевиден. Кстати сказать, Дональд Трамп, которого российская пропаганда назначила главным «нападающим» антиглобалистской команды, не столь уж оригинален. В каком-то смысле он, при всей своей американской специфике, даже типичен. Он — индикатор антиглобалистской тенденции.

Мы несем ответственность за наши традиции, в том числе вредные. Оправдываемся тем, что не мы их придумали, мы просто их унаследовали. Некоторые — от святой веры, значит, от самого Господа Бога. Как тут их нарушить? «Бремя прошлого лишает нас сил и возможности сделать новый выбор»6 — суждение американского философа Джеймса Холлиса сколь банально, столь и печально, но оно точно, и ему нечего противопоставить.

Однако все не так страшно. Выше мы рассуждали об устойчивости традиции, которая складывается из привычек. Кто-то может сказать, что традиция есть одна большая привычка. Но если взглянуть на историю, обнаруживается, что наши привычки обгоняют наши традиции, подтачивают, деформируют и разрушают их. Это как в семье, где привычки детей отличаются от привычек родителей, что невзначай расшатывает незыблемые и дорогие материнскому сердцу семейные устои. Если бы не переменчивость привычек, человечество не научилось бы жарить мясо, не сменило бы привычно-традиционное многобожие на монотеизм и не изобрело бы бензиновый двигатель и демократию.

Возникает и беспрестанно возобновляется конфликт между привычкой и традицией, который длится веками, но верх в котором в конце концов одержит привычка, постоянно конструирующая новую, отличную от прежней традицию. Эта дисгармония, этот экзистенциальный конфликт происходит и в каждом из нас, и в обществе. Даже в религии. Церковь (как и мечеть) не может до бесконечности сдерживать, игнорировать новые привычки, даже если от них для нее исходит угроза.

Отказ от старых привычек ускоряется в крайних ситуациях — во время революций и прочих катаклизмов. Деформируются и рушатся установившиеся, нарождаются новые традиции. Любопытно, например, как изменятся наши привычки, и бытовые, и политические, если наступит глобальное потепление или похолодание, что по своим последствиям одно и то же. А если нагрянет астероид, наступит обещанный всеми монотеизмами апокалипсис? Впрочем, пусть об этом размышляют режиссеры фильмов-катастроф…

И все же. «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем…» А что затем? Затем нередко наступает реверсивное движение, как говорят политологи, «откат», ретрадиционализация, хотя до полной реанимации традиции дело не доходит. Возьмем хотя бы нашу страну. Разрушили до основания тот мир, а «наш, новый», который построили, оказался чем-то похож на прежний — и бесправие, коллективизация вместо крепостного права, и вместо веры в Бога — вера в светлое будущее, и, конечно, обожание царя, пусть и с партбилетом. «Великий Октябрь» был тем же бунтом, «бессмысленным и беспощадным», сродни пугачевскому восстанию, которое в случае его успеха вряд ли кардинально изменило бы общество: на смену одному царю пришел бы другой. Емельян Иванович ведь именовал себя царем Петром Фёдоровичем. Я это так, в скобках.

Сейчас, как всегда, происходят два процесса — формируются новые привычки, и параллельно этому сохраняется тяга сберечь старые привычки и традиции.

Одна из них, причем, наверное, самая стойкая и длительная — общечеловеческая привычка делить мир на «они и мы». Мир всегда был поделен на своих и чужих. Так рассуждали все — от египтян (древних) и ассирийцев, от греков с их Александром Македонским, римлян, гуннов, кочевнических орд, христиан, мусульман, колонизаторов, борцов за свободу — и до российских патриотов и демократов. Свои-чужие — базисный принцип, стержень всех идеологий и каждой в отдельности, вечный тренд человеческого сознания и мышления. Отрешиться от него не в состоянии никто, даже самый отъявленный либерал, которому обязательно необходим отъявленный реакционер. Нам нужен чужой, без которого нельзя позитивно воспринимать себя любимого. Мы понимаем, что мы от них, как они от нас, никуда не денемся.

Доходчиво и весело это показано в фильме «Ширли-мырли». Помните? Когда только что враждовавшие между собой братья — русский уголовник, еврей-музыкант и цыганский барон (все в исполнения актера Гаркалина) — вдруг осознали свою общность, им немедленно понадобился антипод, и они тотчас нашли его, признав, что не любят чужаков-негров.

Далее все просто: или мы их — или они нас. Конечно, мы все за мирное сосуществование, недавно появился еще и этот, как его, мультикультурализм. Но одолеть чужого, доказать ему свое превосходство все же хочется. Если это не получается на поле битвы, то надо показать себя в состязании традиций, бери шире — цивилизаций. Наша культура, дескать, всегда была и есть богаче вашей, наша религия совершеннее. На нас возложена главная миссия. Разве не так?

Все мы правы, каждый по-своему. И «эллины», и «иудеи». Все мы несем невыносимое, но сладкое бремя собственной исключительности. Мы к нему привыкли, это стало нашей общей традицией. Мы привыкли воспринимать друг друга таким образом, сотворив из этого обоюдную традицию. Не надо искать здесь чьего-то злого умысла.

В свою очередь, и Европа воспринимает Россию с точки зрения «они — мы», привыкает к тому, что она, пусть и христианская, неазиатская, но все же чужая. Наше взаимовосприятие зеркально. Не кто-нибудь, а Карл Маркс в работе «Секретная дипломатия» писал: «Изумленная Европа в начале царствования Ивана (Ивана III, 1440—1505. — А.М.) даже не подозревавшая о Московии, затиснутой между Литвой и татарами, была ошеломлена внезапным появлением огромной империи на ее восточных границах». Европа тогда тоже ощутила нечто чужое, к чему с того самого XV века и по сей день ей приходится привыкать и что вошло в ее традицию.

На Руси деление на «мы — они» началось в 988 году с принятием православия и продолжилось с приходом Орды. Иными словами, в первый раз мы, Киевская Русь, формировалась в контексте обособления от Европы, во второй — от Востока. Между прочим, на этой средневековой геокультурной обособленности и одновременно промежуточности и паразитирует евразийство, что изначальное, искреннее, что нынешнее, с приставкой «нео», жуликоватое и насквозь политизированное.

Своеобразным символическим рубежом мышления «мы — они» в России можно считать появление и укоренение в XVII веке применительно к иностранцу слова «немец», то есть «немой», человек, который не говорит по-нашему. Будь наши предки последовательнее, они бы назвали чужаков «глухо-немцами», то есть такими людьми, которые не только не говорят по-нашему, но нас еще и не слышат, а значит, не понимают нашу душу.

Но вот незадача: общество отторгало «немцев», но в тоже время и училось у них, лечилось у них, вовсю пользовалось их изобретениями, носило их одежду, танцевало их танцы. Следовать их привычкам входило в привычку. Мы их не любили, но мы им и завидовали, и хотели подражать. Это, заметьте, началось до петровских времен.

Столетия спустя общество, уже советское общество, поголовно переодевалось в «немецкие», иностранно-американские джинсы, слушало Битлов и рвалось хоть краешком глаза поглядеть на их закордонную жизнь. На московском молодежном фестивале 1957 года мы, хотя бы одни москвичи, после долгой паузы их впервые увидели и почувствовали, что они тоже нормальные и в чем-то похожи на нас, как и мы на них. Мне об этом рассказывал отец, который на фестивале работал, и теща, сшившая по случаю фестиваля новую юбку.

После 1917 года привычка к «мы и они» превратилась в самодостаточную государственную идеологию. В нео- (или квази) империи, в Советском Союзе, ощущение нашего отличия от них развилось в наше безудержное и неопровержимое превосходство над ними. Оно удвоилось, даже утроилось. Воспринимая самих себя как носителей всего самого передового, мы были уверены в окончательной победе над ними. Поначалу таковой виделась мировая революция, затем построение коммунизма. Казалось, что триумфа ждать остается не так долго.

А ждать лучших времен мы умеем. Такое ожидание вошло в привычку и обернулось традицией, которой мы по глупости гордимся. Это, можете не сомневаться, очень вредная традиция. Отучились долго ждать мы только на одно историческое мгновение — в 1990-е. Всего захотелось сразу — и конституции, и севрюжины с хреном. Быстро родятся только кошки и… олигархи. Пытаясь похерить одну крайность, мы впали в другую. О девяностых написаны горы литературы и макулатуры. Но эти годы доказали только одно: быстрых перемен в нашей стране не бывает. Если и случаются, то за ними приходит тяжелый, мучительный откат. И сегодня официальная идеология, что телевизионная, что церковная, в который раз приучает нас к терпеливости. Как пели члены жилтоварищества в фильме «Собачье сердце» «за ними (суровыми годами. — А.М.) другие приходят, они будут тоже трудны». В самом деле, «Христос терпел…» Но он все-таки знал во имя чего. Во имя чего терпит Россия? Не во имя же Башара Асада?

Бороться за лучшее будущее мы научились. «И вся-то наша жизнь есть борьба». А как работать на будущее, не знали и знаем. В 1918 году В.И.Ленин в программном для советских времен труде «Очередные задачи советской власти» написал, что «русский человек плохой работник». Стал ли он, то бишь стали ли мы работать лучше? Судя по производительности нашего труда — нет. Если исходить из того, сколько продукции производит за час ихний труженик, то наш работяга окажется на 42-м месте. В Штатах его коллега производит продукции на $ 67,32, в Германии — на $ 57,36, во Франции — на $ 59,247, а наш — на $ 19,70. Ленинский вывод о качестве русского труда бессмертен, чего не скажешь о его учении.

Плохо работать — наша привычка, превратившаяся за столетия в традицию. Объяснить, почему так случилось, могут люди, которые в этом разбираются намного лучше. Я же лишь замечу, что ведется эта привычка от того, что: мы работали а) на помещика, б) на государство, в) но не на себя. Очевидно, от этой привычки пошли и пословица «работать на дядю», и советский анекдот «мы делаем вид, что работаем, а они (государство, начальники) — что нам платят». И еще: если государство нам так мало платит, то мы имеем полное право у него воровать. Воровство вошло в привычку и далее — в традицию. Отучить от воровства не смог никто — ни Бог, ни царь и ни герой.

Мы навсегда усвоили, что работаем хуже них. Доказать обратное были не способны даже советские пропагандисты. Однако в душе мы были уверены, что, коль захотим, то равных нам не будет. Отсюда сказка Николая Семёновича Лескова про Левшу, который подковал блоху. Но, между прочим, тот же Левша кричал перед Крымской войной (1853—1856), что у них ружья нарезные, а у нас (традиционно) гладкоствольные. Сказочный русский умелец предупреждал, что мы от них опять отстаем. Нынешние наши «левши» (хакеры не в счет — они востребованы) склонны перебираться к ним. Не только из-за денег. У них лучше работается, больше шансов реализовать свой «левшизм», талант.

После конца советской эпохи дихотомия «мы — они» стала отступать, трансформируясь в честное, но и обидное: у нас с ними есть немало общего, вот только на их фоне мы смотримся как second hand, несмотря на Газпром и атомную бомбу. Нам до них далеко.

К счастью ли, к несчастью — кто как считает — признание этого обстоятельства длилось не слишком долго.

С начала XXI столетия восхищение самобытностью вернулось к нам даже в большем, чем прежде, объеме. Мы противостоим им, но уже не как творцы самой совершенной модели устройства государства и общества, но как обладатели «самых истинных» ценностей. Произошел возврат к культурному, шире — цивилизационному, превосходству, откат к тютчевскому «умом Россию не понять, аршином общим (курсив мой. — А.М.) не измерить, у нас особенная стать…»

Возродить привычку мыслить и чувствовать, что мы лучше их, и уж тем более сможем без них обойтись, проще простого. Она любезна и комфортна массовому сознанию: доказывать ничего не надо, нужно «только верить». Там, где вера, там и привычка, и традиция.

Знаете, чем это все может кончиться? Привычкой к замкнутости, к тому, что мы живем и будем жить во враждебном окружении, а в итоге привыкнем к «глобальному одиночеству». Это опасная привычка. Традиции из этого, слава богу, не должно получиться. Во всяком случае, хочется надеяться. Нам без них, конечно, хорошо, но как-то некомфортно в бытовом плане без их ширпотреба, автомобилей и кино. Да и интернет не позволит.

Возврат к «непониманию России умом» усилиями пропаганды продолжается, зато уходит в небытие привычка к Союзу Советских Социалистических Республик, а вслед за ней — и к постсоветскому пространству, к которому так и хочется добавить «так называемое».

Скажу то, с чем многие не согласятся. Одной из причин распада СССР было отсутствие советского человека. Он так и не народился, остался в эмбриональном состоянии. Сам я в свое время писал, что такой человек должен был вот-вот появиться, почти появился. И все же: мы «привыкали» друг к другу, но до конца так и не привыкли. Не выросло из привычки к советскому «большой» советской традиции. Русская есть, узбекская есть, казахская, армянская… Новый год — тоже традиция, но все они не советские. Назовите мне хоть одну советскую традицию, именно традицию, а не привычку.

Даже в сплоченной привилегиями тогдашней политической элите ощущались местные, этнонациональные различия. Зато в столичной Москве советского человека к концу столетия стали воспринимать как объективную реальность. Впрочем, такой же данностью считалась и вечность КПСС. И Кремлю, уже постсоветскому, потребовалось время, чтобы отвыкнуть от того, что бывший первый секретарь местной компартии стал президентом совершенно независимого государства. Второй российский президент Путин также уразумел это не сразу после своей инаугурации. Однако отдадим ему должное, он научился работать с коллегами именно как с президентами. Да и новоиспеченные президенты ему в этом помогли, каждый демонстрируя собственную суверенность. Так или иначе, российский лидер четко осознает, что он глава только одного государства, а не вождь мифического постсоветского пространства (хотя, помнится, некий общественный деятель лет десять тому назад нарек его «евразийским императором»).

Привычка к восприятию узбеков, грузин, казахов, позже украинцев, а в перспективе еще и белорусов — в общем, обитателей бывшего СССР — как граждан иностранных государств сформировалась достаточно быстро, за одно десятилетие. Не вдаваясь в детали, назовем только четыре причины. Первая — возрастная: поколение тридцатилетних уже не ведает, не чувствует, что такое СССР, и знает о нем из национальных учебников, которые чудовищны по своей (не)объективности, а то и просто невежеству.

Вторая состоит в том, что на Кавказе и в Центральной Азии Россия не сумела — ума не хватило или денег — сохранить свое культурное влияние, поддержать хотя бы «русскоязычность». В Ферганской долине молодежь по-русски говорить почти не умеет. Что станет с русским языком на Украине, судить не берусь. Но от него, увы, отвыкают — где быстрее, где медленнее — везде. Пройдет лет тридцать — сорок, и нашему президенту придется привыкать общаться со своими vis-а-vis через переводчиков.

Третья причина — экономическая. Россия не способна сохранить свое материальное, финансово-экономическое лидерство. У нее нет для этого ни технологий, ни денег. К тому же у соседей появились альтернативы — Европа, Америка, Китай, мусульманские страны. Так что жить исключительно под российским зонтиком перестало быть прерогативой их политики. Про Грузию и Украину — молчок.

Причина четвертая: «единое пространство» сотрясается войнами. Кто виноват — думайте сами. Но поглядите на карту: между отдельными частями нашей бывшей советской родины сложились враждебные отношения. Недавно в каком-то шоу я видел министра иностранных дел Донецкой народной республики! Откуда он взялся? Кто его сделал? Вот в Казахстане сейчас сидят и думают: что, если у нас в Усть-Каменогорске появится свой МИД? В Астане к нему никогда не привыкнут. Кстати, кое-кому на заметку: в Пекине тоже не привыкнут.

Привычка, тем более советско-имперская полноценная традиция, в России не сложилась. Судите сами: после Британской империи за «постбританское», а после французской — за «постфранцузское» пространство сражаться не приходилось. Оно в обоих случаях осталось само по себе, как нечто само собой разумеющееся. Бывшие метрополии там ругают, но все-таки к ним тяготеют.

Превратить постсоветское пространство в евразийское и приучить к нему — дело безнадежное. Конечно, на вербально-идеологическом уровне это может показаться достижимым. Но такое пространство не существует как цивилизация. Точно так же нет и не может быть традиции жить по-евразийски. Найдите хоть одну евразийскую привычку (любви к пельменям, бузам и мантам недостаточно). Дайте мне почитать евразийскую литературу, послушать евразийскую музыку. Покажите мне евразийский автомобиль, самолет, ботинки, наконец. Есть евроокна, привычка к Европе, но нет окон евразийских. И вряд ли вы захотите установить такие окна в своем жилище — их качество сомнительно.

Теперь личное. Когда я приезжаю в бывшие советские республики, то по-прежнему приезжаю к своим. От этой привычки я не избавлюсь никогда. В городе Фрунзе (простите, Бишкеке), в Алма-Ате (простите, в Алматы), в Ленинабаде (простите, Ходженте) я пью водку с друзьями. Это больше, чем привычка, это — моя личная традиция.

В 1992 году мы — таджики, узбеки, украинцы, киргизы, москвичи — после очередной конференции сидели в гостинице в Чимкенте (он тогда еще не назвался Шимкентом) вокруг низкого гостиничного столика и пели Высоцкого, и про то, что «наш адрес Советский Союз», пели про нашу молодость и чувствовали, что прощаемся, нет, не друг с другом, а с нашими, скажем так, политическими привычками, если угодно, с образом мышления. Мы начинали понимать, что теперь живем в разных государствах. Чудилось что-то новое, но тягостное. Года четыре тому назад в Кабуле я встретился с таджикским послом в Афганистане Шарафом Имомовым, с которым мы в 1980 году в Рузском районе Московской области грузили на тракторный прицеп мешки с минеральными удобрениями. Мы почувствовали себя родственниками. В моем, нашем кругу привычка к взаимному притяжению осталась традицией. Традицией, которая после нас оборвется.

Не любил я советскую власть, но все-таки на затянувшихся похоронах СССР иногда могу и всплакнуть.

Превосходство российских ценностей над иными сопровождается милитаризацией сознания. Всухую проигрывая им экономическое соревнование, мы остаемся достойным соперником (противником) в военной сфере. Об этом обстоятельстве обывателю напоминают каждый день. Главным и по сути единственным национальным праздником было назначено 9 мая. Семидесятилетней давности победа навеки стала основным символом нашей успешности и превосходства. Раньше такого не было. До 1965 года 9 мая было рабочим днем. Война была негромкой, интимной памятью. Власть ее даже «гасила», возможно, не желая лишний раз напоминать о «разоблаченном» Верховном главнокомандующем Сталине, а возможно, из-за боязни амбиций военного истэблишмента. Великая Отечественная осторожно отодвигалась в историю. Ей коммунистические бюрократы даже аббревиатуру придумали — «ВОВ». Был другой единственный и неповторимый нацпраздник — 7 ноября, день Великой Октябрьской социалистической революции, день создания нового Советского государства. Бабушка рассказывала, как его поначалу и не праздновали вовсе, но потом привыкли и пекли по этому случаю пирожки. На 7 ноября приглашали гостей. Мне всегда казалось, что я, родившийся аккурат посредине прошлого века, от 7 ноября не отвыкну никогда. Отвык. В 1993 году в Киргизии, куда приехал на конференцию, я про этот праздник забыл и вспомнил, что он прошел, только на следующее утро. Так значит, не традиция, а привычка? Пасху-то нигде не забудешь — что в туркменских Марах, что в Алжире, что в городе Вашингтоне.

Праздновать победу приучают так, словно с нее и началось государство. Войну удерживают в нашей жизни, делают ее частью современности. (Как «запасной вариант», в нацпраздник одно время пытались превратить победу над поляками в начале XVII века. О том, что тогда случилось на самом деле, историки судачат до сей поры.) Для внедрения войны в идеологический оборот и, что особенно важно, в психологию ни сил, ни средств не жалеют. Здесь и военные парады, и несчетное количество военных фильмов, насквозь фальшивых (с немыслимыми ошибками), а заодно — «про Афганистан» и «про Чечню».

Могу поспорить, что вот-вот пойдут фильмы «про Сирию». Вопрос в том, что рано или поздно эта тематика обесценится, поднадоест, как надоела непрекращающаяся ни зимой, ни летом тусовка звезд. Милитаристский дух можно сделать привычкой, но временной. В традицию его не обратить. Если, конечно, не материализовать его в настоящую, большую войну. К реальности такой войны приучить нелегко.

И здесь интересно взглянуть, как, например, трансформировалось восприятие ядерной угрозы. Угроза эта изначально представлялась реальной, подпитываясь формированием блоковой системы, корейской войной 1950—1953 годов, конфликтами в Восточной Германии в 1953-м, в Польше и Венгрии — в 1956-м. Она стала частью людского страха. Человек привык бояться атомной бомбы, но в то же время уже не мыслил без нее своего существования. Переломным моментом стал Карибский кризис 1962 года, когда две державы подошли (или казалось, что подошли) к порогу прямого военного столкновения. Этого, однако, не произошло. А затем ядерное оружие стало восприниматься не как угроза мировой войны, но как гарантия против нее. В 1963 году на полигоне в Кубинке советский вождь Хрущёв сказал: «Война может быть только ядерной, однако ядерная война невозможна»8. Привычка к ядерному оружию становилась антимилитаристской, вносила успокоение в человеческие души. Известный анекдот: «Что делать в случае ядерной войны? — Завернуться в простыню и ползти на кладбище» — был антивоенным, ибо подчеркивал ее нереальность.

В доядерную эпоху с уверенностью в том, что мировой войны не избежать, люди жили столетиями — от одной войны до другой. Каждую тогдашнюю европейскую войну или хотя бы противостояние с Османской империей возле Вены в 1683-м можно считать мировой. Может, оттого Толстой так просто и понятно назвал свою Книгу — «Война и мир». И то, и другое в равной степени было естественным и неизбежным.

Сформировавшаяся во втором десятилетии нашего века милитаристская тенденция в российской идеологии «идет против течения». Разговоры о третьей мировой, чаще всего ведущиеся политиками второго и третьего ранга и некоторыми залих-вастскими экспертами, впечатляют не самую грамотную часть граждан, а у более продвинутых вызывают не страх, а раздражение.

Впрочем, надо признать, что и некоторые серьезные политики, например, бывший министр иностранных дел РФ Игорь Иванов, возможность большой войны полностью не исключают. Допускает ее и известнейший специалист по проблемам разоружения Алексей Арбатов, который приводит жуткую цифру — один миллиард человек, которые погибнут в случае ядерной войны между Индией и Пакистаном9. Но даже этот кошмар еще не третья мировая, и, думается, угроза такого локального ядерного столкновения — лишний повод для взаимодействия остальных держав ради предотвращения большой войны.

Приучить к мысли о вероятности войны непросто, тем более что всякий раз срабатывает все тот же механизм самозащиты — ну, какой псих дерзнет ее развязать? Конечно, можно возразить, что в США, по неким опросам 2016 года, 64 процента американцев, а в Великобритании 61 процент населения в вероятность «большой войны» якобы верят. «Открыто говорят о возможности такой войны 52 процента россиян»10 (особенно когда хорошенько поддадут. — А.М). Но что это за война — кого и с кем — неясно. Да, в странах Балтии, в Польше многие продолжают бояться, но не третьей мировой, а России. После Грузии 2008 года, после Крыма, Донбасса этот страх понятен. Но, повторяю, речь все же не о страхе перед всеобщей войной.

Привычка не бояться всеобщей войны прочнее, чем мы думаем. Эта «небоязнь» выросла в традицию.

А вот российскому правящему классу выгодно пугать население войной, в которую он сам не верит, которой не хочет и боится. Это понятно, поскольку верхушка от нее ничего не выиграет, а только проиграет, ибо лишится накопленных и хранимых на территории противника богатств, включая бизнес собственных детей. Во что превратит эта война Россию, не говорит ни один телеведущий — мы же все равно победим!

Да, психологическая готовность к большой войне ушла в прошлое. Зато, как компенсация, осталась, даже окрепла привычка постоянного ожидания малых войн, этаких «междусобойчиков», которые, хотя в одну глобальную и не сольются, все равно ведут к исчисляемым сотнями тысяч человеческим жертвам.

С недавнего времени появляется привычка к терроризму. Раньше тоже были террористы — то народовольцы и социалисты-революционеры в России, то ирландские католики, то «красные бригады», то палестинские борцы с Израилем, то курды… Но к ним относились как к «кровавым шалунам», а то и просто как к ненормальным. После 11 сентября, а в России еще до того, во времена чеченской войны, стало ясно — шутки кончились. Терроризм из цепочки «инцидентов» превратился в глобальный феномен.

Поначалу, что в Европе, что у нас, казалось: этот новый терроризм — отклонение от нормы, он пройдет, как болезнь. А болезнь не прошла, и не проходит. Более того, она усугубляется и не излечивается даже с помощью хирургического вмешательства, в том числе военно-космическими операциями.

Люди с удивлением обнаруживают, что убить могут, причем где и за что угодно: за карикатуру на знаменитого религиозного деятеля, за нелюбовь к платку на женской головке, за то, что ходишь в свой, а не иной храм, наконец, просто за то, что ты не из той привычки и традиции, к которой принадлежит твой убийца. На Ближнем Востоке к этому привыкли давно, но чтобы вот так, в Париже, Мадриде, Лондоне, Москве… Попасть под «террористический» грузовик в Ницце или Берлине, взорваться в европейском метро или в самолете…

Терроризм стал трендом мировой политики, одной из ее «традиций». Мы перестаем ему удивляться. Кто-то скажет, что я драматизирую. Пусть так, но и я, в свою очередь, имею право возразить, что упрекать за такую драматизацию станет прежде всего тот, кто, незаметно для самого себя, сам привык к терроризму и подсознательно не воспринимает его как нечто из ряда вон выходящее. И… «если однажды вы поймете их (террористов. — А.М.) философию, ни один из их поступков даже не удивит вас»11. Разве не так?

Плохо то, что к терроризму, к систематическому совершению терактов, привыкают сами террористы — и те, которые уже сотворили свое черное дело, и те, кто к нему еще только готовится. Получается, что у нас с террористами появилась общая привычка.

Страх перед ним в чем-то схож с угрозой ядерной войны. Но есть и существенная разница: те, кто раньше пугали и сейчас пугают ядерной войной, что на Западе, что в России (раньше — в СССР), сами в нее не верят. А террористы — как раз наоборот. В отличие от Хрущёва с Кеннеди или Путина с Трампом они в нее верят. Использовать «бомбу» они готовы, лишь бы ее достать. А если на самом деле достанут?.. Они иррациональны, они несут ответственность только перед «высшей небесной силой». У нас разная традиция мировосприятия. Они готовятся к смерти профессионально, они к ней приучены.

Заключение

«Привычка свыше нам дана», — уверял Пушкин. С этим можно согласиться. А вот дальше, что «замена счастию она», — сомнительно. Строфу можно было бы закончить и так: «Она полезна и вредна». О значении «привычек души и привычек ума» рассуждали многие, например, в середине позапрошлого века об этом в книге «Демократия в Америке» задумался почти ровесник Пушкина, небезызвестный «политолог» Алексис де Токвилль (1805—1859).

Из привычек складывается образ жизни, однако тот же образ жизни одни привычки утверждает, другие, напротив, отвергает. Скорость изменения привычек, что в быту, что в политике, нарастает по ходу всей человеческой истории. Сейчас это стало особенно заметно. В чем-то это даже опасно. Пропала привычка писать письма, исчезла привычка к двуполярному миру. Может, скоро придется отвыкать от электронной почты и пересылать депеши непосредственно от мозга к мозгу, а мир, вопреки нынешним сумбурным разглагольствованиям, вообще станет этаким «бесполярным» — кто его знает?

Похоже, мы не поспеваем за собственными привычками. Успеют ли при такой смене привычек появляться традиции? За последние два десятилетия они, если и появляются, то выглядят зыбкими и какими-то искусственными.

Человечество, конечно, меняется. Но даже в нашем сверхскоростном времени от главной своей привычки — делить мир на нас и их — оно отказываться не намерено. Привычка эта перетекает из одного тысячелетия в другое. Она стала самой прочной традицией. Избавить людей от нее не могут даже невероятно расширившиеся контакты — между людьми, между цивилизациями. Более того, именно эти контакты, в том числе через интернет, нередко способствует взаимной подозрительности и отторжению.

Отсюда непреходящее значение Диалога, необходимость которого признают все, но честно участвовать в нем с тем, чтобы понять другого, а не только слышать самого себя, никто не готов. До такого Диалога мы (и они) все еще не доросли. Привычка — действительно вторая натура.

Когда же мы наконец-то сообразим, что в первую очередь мы не христиане, не мусульмане, не китайцы с русскими и не американцы, а прежде всего — люди с одной головой и четырьмя конечностями? Неужели только тогда, когда встретим свалившихся на нас с небес двухголовых и десятиногих? И как мы к ним, да и они к нам, будем привыкать?

_____________

1 Аристотель. Поэтика. М.: Государственное издательство художественной литературы, 1967. C. 48.

2 Аузан А. Национальные ценности и модернизация. М.: ОГИ. Полит.ру, 2010. С. 17.

3 Сянь Вэнь. Конфуций. Афоризмы и изречения. М.: Дом славянской книги, 2010. Глава 14. С. 211.

4 Макиавелли Н. Государь. М.: Планета. 1990. С. 16.

5 Там же. С. 18.

6 Холлис Дж. Душевные омуты. М.: Когито-Центр, 2006. С. 32.

7 https:\\en.wikipedia.org\wiki\List_of_countries_by_GDP_(PPP)_per_our_worked

8 Таубман У. Хрущёв. Серия «ЖЗЛ», М.: 2008. С. 867.

9 Млечин Л. Позвольте превратить вас в пепел. «Новая газета», 11.01.2017.

10 Кащеев Н. Вероятность войны. «Ведомости», 24.01.2017.

11 Mark A.Gabriel, ph.d. Islam and Terrorism. Published by Front Line. A Strange Company 600 Rinechard Road. Lake Mary, Florida 32746. www.charismahouse.com

Опубликовано в журнале: Дружба Народов 2017, 7

Алексей МАЛАШЕНКО

Россия > Внешэкономсвязи, политика > magazines.gorky.media, 25 июля 2017 > № 2337109 Алексей Малашенко


Сирия. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 26 июня 2017 > № 2913950 Александр Аксененок

В небе над Сирией: соперничество вместо согласованных действий

А.Г. Аксенёнок – кандидат юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол, опытный дипломат, арабист, долго работавший во многих арабских странах, в том числе в качестве посла России в Алжире, а также спецпредставителем на Балканах и послом Российской Федерации в Словакии.

Резюме Оценка текущей обстановки на Востоке и Юго-Востоке Сирии.

19 июня 2017 г. Министерство обороны России объявило о прекращении взаимодействия с Соединёнными Штатами в рамках меморандума о предотвращении инцидентов в небе над Сирией в связи с тем, что самолет сирийских ВВС Су-22 был сбит американским F/A-18E «Супер Хорнет». Член РСМД, Чрезвычайный и Полномочный посол России Александр Аксенёнок в интервью Российскому совету по международным делам дает оценку текущей обстановке на Востоке и Юго-Востоке Сирии.

Как Вы считаете, можно ли расценить действия США как преднамеренное проявление агрессии?

В случае с конфликтом в Сирии, специфическим и многомерным во многих отношениях, однозначных оценок не может быть по определению. Здесь тесно переплетены многие измерения: дипломатическое, военное, политическое (глобальное и региональное), информационно-пропагандистское. Часто одно не только противоречит, но и мешает другому. В результате складывается весьма размытая картина событий.

С формально-легалистской точки зрения действия США можно расценить как проявление агрессии. Это было бы так и по существу, если не учитывать особенности военно-политической обстановки в Сирии. Внешнее военное вмешательство в сирийский конфликт — давно свершившийся факт, по крайней мере с 2012 г., когда была создана антитеррористическая коалиция во главе с США. В отличие от действий Вооружённых сил России, которые находятся в Сирии по приглашению сирийского правительства, операции коалиции в Сирии, так же, как и военное присутствие Турции, Великобритании, Франции и других ее членов, формально лишены международно-правовой основы.

Вместе с тем, если посмотреть на ситуацию с точки зрения «реальной политики», то вовлечённость большого количества внешних игроков де-факто делает Сирию страной с ограниченным суверенитетом. Тем более что обширные территории на востоке не подконтрольны сирийскому правительству. Несмотря на это, Россия на всём протяжении конфликта поддерживала регулярные контакты по военной и дипломатической линиям и с Соединёнными Штатами, и с другими западными членами коалиции. С Турцией после нормализации отношений налажено тесное взаимодействие. Однако, если считать их «агрессивными», возникает вопрос, почему реагированию России на действия США и их союзников в Сирии столь часто не хватает понятной логики и последовательности — то они объявляются «агрессорами», то рассматриваются как партнёры или даже потенциальные союзники по глобальной антитеррористической коалиции.

Ответ на вопрос, как расценивать действия США, лежит в контексте конкретной обстановки, которая сложилась к настоящему моменту на Востоке и Юго-Востоке Сирии. Похоже, что военные действия всех вовлечённых сторон вступили здесь в новую и более опасную фазу.

Правительственные войска укрепили свой контроль над западной частью Сирии, в то время как «Исламское государство» (ИГ) находится под ударами с разных сторон. Центр боевых действий переместился в район Дераа на Юге Сирии, находящийся вблизи всей сирийско-иордано-иракской границы. Кому отойдут территории, освобождаемые от ИГ? Кто возьмёт такие стратегические и важные в экономическом отношении районы, как Ракка, Дейр эз-Зор, Маядин, Букамаль? Пользующаяся военной поддержкой США организация «Сирийские демократические силы» (СДС), основу которой составляют курдские боевые подразделения, или правительственные войска и проиранские (шиитские) отряды народного ополчения, взаимодействующие с Россией?

Инцидент с сирийским самолётом укладывается в сложный контекст развернувшегося соперничества вместо согласованных действий. Версии есть как у России, так и у США. Но серьёзная угроза кроется в другом. В отсутствие многосторонних договорённостей нельзя исключать провокаций с самых различных и неожиданных сторон, желающих столкнуть Россию и США. Такое случалось не раз, особенно в прошлом, когда стороны подходили близко к взаимоприемлемому компромиссу. Провокации возможны и со стороны террористов из ИГ, которые покидают свои позиции в Ракке не только под напором СДС с Севера, но и таким же образом уходят из ряда важных населённых пунктов на Юге, расчищая пространство для столкновения между силами, которые так и не стали союзниками в борьбе против общей террористической угрозы.

Россия предупредила возглавляемую США коалицию, что теперь самолеты и беспилотники коалиции будут рассматриваться как возможные цели. Существует ли вероятность того, что заявление будет подкреплено реальным действиями со стороны России?

Такого рода категорические заявления, конечно, укрепляют статус России как сильной державы, с интересами которой, в частности в Сирии, нельзя не считаться. Но, с другой стороны, они закрывают путь назад, если придётся подкрепить слова действиями. Бездействие, в свою очередь, будет воспринято как слабость. В сирийской ситуации грозные предупреждения не добавляют силы. Они могут обернуться катастрофическими последствиями.

В дополнение к обвинениям США в нарушении суверенитета Сирии и международного права Россия также объявила о прекращении функционирования канала координации по предотвращению столкновений между силами России и США. Возможно ли в ближайшем будущем восстановление канала координации и при каких условиях?

В таких случаях, как показывает опыт деэскалации в различного рода конфликтах, следует наращивать коммуникации по военным каналам, чтобы предотвратить непреднамеренные инциденты. Вскоре развитие событий пойдет именно по этому пути. Альтернатива этому — прямой российско-американский «клинч» с непредсказуемыми тяжёлыми последствиями.

Беседовала Алиса Пономарева, редактор сайта РСМД.

Сирия. Россия > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 26 июня 2017 > № 2913950 Александр Аксененок


Россия. ПФО > Авиапром, автопром > premier.gov.ru, 7 июня 2017 > № 2201146 Дмитрий Медведев

О дополнительных мерах государственной поддержки разработчиков, производителей и эксплуатантов отечественных воздушных судов и стимулирования спроса на российскую авиационную технику.

Совещание.

АО «Авиастар-СП» – одно из самых современных самолётостроительных предприятий, крупнейшее в России по выпуску авиационной техники, входит в состав ПАО «Объединённая авиастроительная корпорация». Производственный комплекс отличается широким спектром технологических операций: от штамповки и механообработки до окончательной сборки и испытаний авиационной техники.

Завод специализируется на производстве военно-транспортных самолётов Ил-76МД-90А, пассажирских самолётов семейства Ту-204, сервисном обслуживании транспортных самолётов Ан-124 «Руслан». Предприятие осуществляет гарантийное и послегарантийное обслуживание авиационной техники. Кроме того, на предприятии ведётся монтаж интерьеров и отработка систем самолётов семейства Sukhoi Superjet 100.

Также АО «Авиастар-СП» участвует в кооперации по производству нового пассажирского самолёта МС-21: изготовление обшивок, панелей, стрингеров, шпангоутов, дверей, подкилевого отсека, отсека вспомогательной силовой установки, хвостового оперения (киль и стабилизатор), а также агрегатов.

В настоящий момент численность работников завода составляет около 10 тыс. человек.

АО «АэроКомпозит» создано 2 декабря 2008 года в рамках реализации проекта ПАО «ОАК» по созданию специализированных центров компетенций. Основной целью компании стали работы в сфере инновационных разработок и производства элементов конструкций из полимерных композиционных материалов для авиационной промышленности.

С момента образования АО «АэроКомпозит» было подключено к проекту создания нового пассажирского самолёта МС-21 в качестве изготовителя композитного крыла.

В настоящее время изготовление композитных элементов конструкции лайнера распределено на двух производственных площадках АО «АэроКомпозит» – в Ульяновске и Казани.

На производственных мощностях завода «АэроКомпозит – Ульяновск» с помощью инфузионной технологии изготавливаются силовые элементы консолей крыла МС-21. Это позволяет создавать длинномерные интегральные композитные конструкции единым монолитом без дополнительного крепежа (например, панель консоли крыла длиной 18 метров).

МС-21 станет первым пассажирским самолётом с композитным крылом, изготовленным по новой технологии. Впервые в практике мирового авиастроения отечественные специалисты освоили данную технологию применительно к силовым элементам консолей крыла. Первый полёт МС-21 состоялся 28 мая 2017 года.

Завод оснащён высокоточным автоматизированным и роботизированным оборудованием.

На предприятии создано 665 рабочих мест.

Совещание о дополнительных мерах государственной поддержки разработчиков, производителей и эксплуатантов отечественных воздушных судов и стимулирования спроса на российскую авиационную технику.

Из стенограммы:

Д.Медведев: Сегодня мы собрались в Ульяновске, чтобы обсудить некоторые дополнительные меры, которые необходимо принять для того, чтобы наше гражданское авиастроение могло успешно конкурировать с иностранными компаниями и на иностранных рынках, и, конечно, прежде всего у нас в стране.

История авиастроения в нашей стране действительно богатая. Лучшим свидетельством этого являются предприятия, которые мы сегодня посетили. Смотришь на те машины, которые выпускались и выпускаются здесь, и испытываешь чувство гордости.

Тем не менее на рубеже веков наш авиапром переживал тяжёлый кризис. И государство прилагало в последнее время достаточно серьёзные усилия, инвестировало значительные государственные средства, чтобы этот кризис преодолеть.

Сейчас у нас уже другой уровень понимания проблем и общий уровень развития другой, достигнуты результаты, причём результаты ощутимые. Я имею в виду создание самолёта Sukhoi Superjet. И совсем недавно состоялся испытательный полёт МC-21, для изготовления его крыла впервые в мировой практике использовались длинномерные монолитные конструкции из композиционных материалов. Их производство организовано здесь, на предприятии «АэроКомпозит», которое оснащено также самым современным оборудованием – мы его только что осмотрели и убедились в этом. Это действительно самые современные технологии.

Впереди работа значительная. Очевидно, нам ещё только предстоит полностью вернуть себе рынок. Пока мы не производили современных самолётов – российские перевозчики, как известно, закупали иностранную технику, потому что другой не было. Сегодня парк магистральных самолётов почти на 80% состоит из зарубежных лайнеров. В секторе региональных перевозок доля иностранной техники составляет около трети. По данным Минэкономразвития, только за последние четыре года авиакомпании потратили на парк почти 12 млрд долларов, это не считая платежей за лизинг и техническое обслуживание. Сумма очень значительная, в том числе для нашего авиапрома…

Сегодня у нас есть новые модели, которые могут конкурировать за эти заказы. С 2011 года идут серийные поставки региональных самолётов Sukhoi Superjet. В общей сложности построено более 100 таких самолётов. Поставки МС-21 планируются с 2019 года. Начаты работы по созданию модернизированных самолётов Ил-114-300 и Ил-96-400М. Сейчас по поручению Правительства идёт согласование производственных программ самолётостроительных предприятий с программами обновления парка российских авиакомпаний. Это очень важная тема.

Здесь, конечно, нужно избегать административного давления. Наши самолёты должны выигрывать в конкурентной борьбе. Для этого нужно совершенствовать существующие и новые модели, улучшать их технические и эксплуатационные характеристики, в том числе за счёт производства современных, более экономичных и надёжных авиационных двигателей. Эта работа идёт полным ходом в рамках госпрограммы «Развитие авиационной промышленности на 2013–2025 годы». Всего на поддержку самолётостроения в этом году предусмотрено около 41 млрд рублей. Несмотря на то что нужно избегать административного давления, всё-таки необходимо давать правильные сигналы государственным компаниям и компаниям с государственным участием.

Не менее важно развивать сервисную сеть, чтобы обеспечивать оперативное и качественное обслуживание российских самолётов в любой точке мира. Все прекрасно понимают, что это даёт серьёзное конкурентное преимущество. И Правительство оказывает здесь также поддержку авиастроителям, в ближайшие годы её объём составит около 2,5 млрд рублей.

Также Правительство предоставляет поддержку нашим лизинговым компаниям, которые приобретают российские самолёты. Всего в 2017 году на эти цели запланировано приблизительно 4,5 млрд рублей.

Добавлю, что проведённая ранее докапитализация Государственной транспортной лизинговой компании должна обеспечить и в этом, и в следующем году поставки российским авиакомпаниям 36 самолётов Sukhoi Superjet 100.

Кроме того, в рамках программы субсидирования пассажирских авиаперевозок поддержку в первую очередь получают авиакомпании, которые летают на современных российских самолётах. Сейчас действуют четыре такие программы. В ближайшие три года на их финансирование предусмотрено 7,23 млрд рублей.

Приоритет российским самолётам теперь должны отдавать и компании с госучастием при закупке техники для своих нужд. Исключение составляет деловая авиация, самолёты которой пока в нашей стране не производятся. Но будем производить такие воздушные суда – тогда и по этим позициям ограничим в приобретении иностранных самолётов государственные структуры. Директивы такие Правительство, напомню, дало в апреле этого года.

Уважаемые коллеги, наша работа направлена на то, чтобы авиапарк российских перевозчиков в среднесрочной перспективе состоял преимущественно из наших самолётов. Самолётов, которые отвечают всем современным международным требованиям, которые могут конкурировать с иностранными воздушными судами не только на внутреннем, но и на международном рынке.

Сегодня будут представлены дополнительные предложения по стимулированию продвижения наших производителей на рынке магистральных самолётов и в России, и в странах Евразийского экономического союза (на этот рынок мы должны обратить самое пристальное внимание) и по поводу использования льгот и преференций по отношению к импортным воздушным судам.

Ю.Слюсарь (президент ПАО «Объединённая авиастроительная корпорация»): Я бы хотел кратко рассказать о реализуемых проектах, приоритетных проектах Объединённой авиастроительной корпорации и тех мерах поддержки, которые у нас уже действуют для производителей, эксплуатантов и разработчиков российской авиационной техники.

В соответствии со стратегией, актуализированной в конце 2016 года, до 45% должна вырасти доля гражданской продукции в портфеле корпорации. При этом рост доли на мировом рынке должен увеличиться до 4,5%. Достижение этой цели невозможно без обеспечения потребности в первую очередь внутреннего рынка России, и, как Вы отметили в своём выступлении, должны быть современные, комфортабельные, конкурентоспособные, высокотехнологичные воздушные суда. Отечественные компании были и остаются стартовыми заказчиками для всех наших гражданских авиационных программ.

Мы последовательно решаем задачу повышения финансово-экономической стабильности корпорации. Последние годы у нас стабильно растёт выручка: за 2015 год она составила 352 млрд рублей, в 2016-м – уже 417. Примерно с таким темпом – 15–17% в год – будет, по нашим планам, увеличиваться и далее.

В этом году корпорация, несмотря на существенную нагрузку по запуску новых программ (МС-21, ПАК ФА и Як-152, развитие дальнейшей программы «Суперджет»), мы подошли к уровню безубыточности. 2017 год, надеемся, будет первым годом в жизни корпорации, когда мы перестанем генерировать убыток, выйдем на минимальный уровень рентабельности. Продажа гражданских самолётов в прошлом году обеспечила 17% выручки, в нынешнем году доля должна вырасти до 18%.

Основной тренд в портфеле бизнесов Объединённой авиастроительной корпорации – это снижение доли производства и продажи боевых самолётов. И проект предусмотренных сейчас государственных программ говорит о том, что, конечно, в этом смысле количество боевых самолётов после масштабного перевооружения армии у нас будет снижаться. Плюс к этому, соответственно, добавляется ещё и окончание контрактов с нашими крупнейшими покупателями по линии ВТС – Индия, Китай, Алжир. Поэтому для нас стратегия, связанная с увеличением количества производства гражданских самолётов, – это стратегия по большому счёту выживания.

Помимо гражданских самолётов, которые мы все эти годы, в отличие от военных самолётов, скорее разрабатывали, нежели серийно производили (Sukhoi Superjet – это первая ласточка в этом направлении, которая у нас есть), есть второе направление, которым мы должны компенсировать падение и обеспечить развитие корпорации, – это, конечно, транспортная тематика. Вы знаете, на территории России со времён Советского Союза транспортные самолёты практически не производились, это была компетенция Украины и Узбекистана. Сейчас – большой отложенный спрос. И для нас, конечно, разработка, запуск производства и выпуск транспортных самолётов – это в том числе тот тренд, который обеспечит сбалансированный портфель проектов.

Несколько слов о рынке, мировом и российском. С учётом цикла разработки мы должны заниматься планированием с горизонтом 20 лет. По нашим оценкам, в этот период потребность внутреннего российского рынка в пассажирских самолётах составит более 1100 штук (вместимостью от 30 кресел). Наиболее востребованным сегментом останутся узкофюзеляжные самолёты вместимостью от 120 кресел – мы ожидаем спрос на российском рынке в этот период порядка 710 самолётов.

Ожидаемый экспертами рост перевозок – в среднем 4,5% в год – поддержит спрос и на самолёты в сегменте 60–120 кресел (мы оцениваем рынок в 200 самолётов) и так называемые широкофюзеляжные самолёты – от 230 кресел и выше (115 воздушных судов). С учётом имеющегося парка самолётов, по нашим оценкам, новый спрос на широкофюзеляжники на внутреннем рынке будет примерно через 7–10 лет.

В сегменте региональных перевозок у нас сформирован большой отложенный спрос, связанный с выведением из эксплуатации устаревших самолётов – Ан-24 в первую очередь. В этой нише мы до 100 самолётов планируем поставить.

Если говорить об общемировом спросе на ближайшие 20 лет, это 40 тыс. самолётов. Анализ показывает, что в долгосрочной перспективе спрос на новую технику как с точки зрения количественных, так и ценовых параметров будет концентрироваться в первую очередь в сегментах среднемагистральных и широкофюзеляжных дальнемагистральных самолётов. Именно в этой нише мы и ведём наши перспективные проекты, в частности МС-21 и широкофюзеляжный самолёт, который мы разрабатываем совместно с китайскими коллегами. Эти самолёты в принципе определяют облик гражданского авиастроения России на десятилетия вперёд.

Таким образом, линейка гражданских продуктов ОАК сейчас фактически заполняет все сегменты. Турбовинтовой региональный самолёт Ил-114, региональный самолёт Superjet 100 на 100 мест, магистральный самолёт МС-21 и два проекта в широкофюзеляжной нише (серийно выпускаемый, но модернизируемый нами самолёт Ил-96-400М и перспективный проект – самолёт, разрабатываемый совместно с китайской корпорацией COMAC) – они представляют в принципе все наиболее востребованные сегменты.

Теперь кратко по каждому проекту.

Ил-114. В 2016 году стартовала программа. С этим продуктом – турбовинтовым самолётом с высокой экономической и топливной эффективностью мы решаем задачу транспортной доступности регионов, решаем социальные задачи и задачу создания и поддержания системы удовлетворения спроса так называемого капиллярного воздушного сообщения.

В ближайшее время будет интенсивный отход самолётов марки «Ан». Сегодня они, к сожалению для нас, замещаются канадскими Bombardier и франко-итальянскими ATR 42 и ATR 72. И нам в этой нише для удовлетворения потребностей нашей страны однозначно необходим конкурентоспособный продукт.

Программа Ил-114 предусматривает установку принципиально новой авионики, новых двигателей – ТВ7-117СМ, а в дальнейшем ТВ7-117СТ. Мы будем расширять функционал и новые возможности по эксплуатации неподготовленных аэродромов и в первую очередь адаптируем самолёт под потребности Арктики, Дальнего Востока и Сибири, где мы должны быть готовы к плохим условиям эксплуатации, к низким температурам, к обслуживанию в полевых условиях. Этот самолёт предназначен в первую очередь для удовлетворения таких потребностей.

На программу в бюджете выделены средства в 2016–2018 годах в объёме 17,4 млрд рублей. Плюс 600 млн – из собственных средств. За 2016 год деньги уже доведены, работа по этому направлению начата.

Нами развёрнуты конструкторские работы, подготовка агрегатного производства. Основной агрегатный завод будет в Нижнем Новгороде, конечный – в подмосковных Луховицах (мы там уже производим МиГ-29, будем производить МиГ-35). Проектирование – внутри корпорации «Ил», производство – внутри корпорации «МиГ». Это показывает возможности нашей внутрикорпоративной интеграции в этих вопросах.

Точка безубыточности у нас (и по тем планам, которые мы обсуждали с коллегами из транспортной отрасли) – минимум 12 самолётов в год. Мы на третий-четвёртый год производства выходим на это количество.

Д.Медведев: Какой это год будет? 2023-й?

Ю.Слюсарь: 2021 год – начало поставок уже непосредственно в авиакомпании.

Д.Медведев: Точка безубыточности когда будет достигнута?

Ю.Слюсарь: На третий год. Мы будем смотреть в зависимости от контрактов. Технологически мы готовы будем на второй год уже 12 самолётов производить – в 2022 году.

Ключевые задачи этого года – разработка конструкторской документации на опытный самолёт, выбор поставщиков и заявка на сертификацию (мы будем проводить досертификацию этого продукта). Уже сейчас мы проводим работу с российскими авиакомпаниями, провели несколько конференций с потенциальными заказчиками, где мы определяем уровень требований и облик самолёта, который необходим нашим будущим покупателям.

Нашим партнёром по программе выступает Государственная транспортная лизинговая компания (ГТЛК). Это позволит нам (с учётом мер поддержки по докапитализации компании под эту программу) обеспечить эффективную экономику эксплуатации: благодаря ГТЛК мы обеспечим фиксированный долговременный платёж в рублях, что даст авиакомпаниям возможность более чётко и стабильно подходить к планированию своей деятельности, выстраивать долговременные операционные и финансовые модели. Это что касается Ил-114.

По ближнемагистральному самолёту Superjet 100. Это наш первый глобальный продукт, созданный (причём впервые в условиях корпорации) в цифровых стандартах. Сейчас находится в эксплуатации 109 самолётов, из них две трети в России.

Д.Медведев: Сколько у нас в России всего?

Ю.Слюсарь: 72 самолёта.

Две трети в России, одна треть – зарубежные компании. Активно летают в Мексике, в ряде азиатских стран (Таиланд, Казахстан).

2017 год для нас знаковый, поскольку мы начали поставку в европейские авиакомпании. Благодаря покупателю в лице ирландской компании CityJet мы имеем возможность не только летать из Ирландии. Эта компания также оказывает услуги так называемого мокрого лизинга – отдаёт самолёты в эксплуатацию в «Брюссельские авиалинии», в Finnair, то есть самолёт летает по Европе достаточно интенсивно. Для нас важно сделать так, чтобы этот самолёт оценили европейские авиакомпании и у нас были перспективы на этом непростом, высококонкурентном рынке.

Несмотря на критику, зачастую справедливую, программа живёт и развивается. На этой программе мы отрабатываем все ключевые элементы работы на современном рынке – от схем финансирования до разворачивания системы послепродажного обслуживания в соответствии со стандартами западных производителей.

В 2016 году было поставлено 24 Superjet 100, в том числе на экспорт – 8. В текущем году мы ожидаем поставку 38 самолётов, дальше примерно в районе 35–40 самолётов – эту планку будем пытаться поддерживать.

Одно из знаковых событий текущего года – планируем подписание на Международном авиакосмическом салоне с авиакомпанией «Аэрофлот», нашим крупнейшим эксплуатантом, контракта на поставку ещё 20 самолётов Sukhoi Superjet.

Приоритеты программы. Несмотря на то что мы называем – и справедливо, на наш взгляд, доказано уже эксплуатацией – самолёт самым конкурентоспособным в своём классе, его не совсем корректно сравнивать с Boeing и Airbus, это всё-таки ниша МС-21. Что касается Superjet, это ниша региональных самолётов, это самолёты Bombardier, Embraer. Самолёт в этом классе лучший и по экономике, и по эргономике. Он нравится всем – от пилотов до пассажиров. Наша задача, конечно, научиться его обслуживать, это касается сети постпродажного обслуживания, управления логистикой, обеспечения запчастями, инженерно-конструкторской поддержки, включая цифровые сервисы – те, которые сейчас являются обязательным условием этой работы. Наша задача –чтобы клиента удовлетворял не только сам самолёт, но ещё и уровень его исправности и надёжности. Это наш абсолютный приоритет в этой программе. Мы работаем как над развитием семейства с точки зрения улучшения его характеристик, так и над созданием всей этой системы.

Ещё раз хотел бы подчеркнуть, что вся эта система создаётся не только и не столько в интересах этой программы, но и как общая платформа для всего гражданского дивизиона, для всех самолётов, которые нами будут выпускаться.

Благодаря поддержке (Дмитрий Анатольевич, спасибо большое) по лизинговым компаниям, которая была оказана (докапитализация на 34 млрд), мы смогли предложить рынку конкурентоспособную цену, очень гибкие системы поставки и обслуживания и в этом смысле удовлетворить спрос, который компании на внутреннем рынке в первую очередь в самих региональных самолётах раньше имели.

МС-21. Это наш новейший самолёт для глобального рынка. Программа также глобально конкурентоспособна, она вобрала в себя всё лучшее, что у нас есть и что определит облик российского авиастроения на ближайшие десятилетия. Он изначально был сориентирован на самый ёмкий сегмент мирового российского рынка. По нашим оценкам, в ближайшие 20 лет в сегменте МС-21 спрос составит порядка 15 тыс. новых самолётов. Он позиционируется в нише с жесточайшей конкуренцией между компаниями Boeing и Airbus, и в этом смысле мы идём вместе с китайскими коллегами, которые подняли чуть раньше самолёт. В одно и то же время планируем самолёт поставить на рынок, тем самым нарушив ту дуополистическую схему производства самолётов, которая до этого существовала.

Самолёты создаются уже с учётом требований рынка завтрашнего дня. В МС-21 заложены уникальные конструктивные решения, это касается и топливной, и весовой эффективности, уровня операционной экономики, комфорта пассажиров и экипажа, технической стороны вопроса. По своим лётно-техническим характеристикам экономичность самолёта МС-21 превосходит конкурентов. Ключевая инновация, которую мы продемонстрировали здесь, – это самая высокая в своём классе доля композита (свыше 30%), новое крыло существенно улучшает аэродинамику самолёта, что в свою очередь более чем на 20% снижает расход топлива. Это позволит авиаперевозчикам снизить эксплуатационные расходы на 12–15% по сравнению с текущей версией и на 6–7% по сравнению с модернизированной версией, в первую очередь 737 МАХ и А320neo.

У нас есть отличие от китайского подхода. У них колоссальный внутренний рынок, поэтому тот самолёт, который они могут проектировать, может использовать текущую лизинговую платформу по развитию экспортных поставок. Этот механизм предполагает активную роль ВЭБа, «ВЭБ-лизинга», в партнёрстве с международными лизинговыми компаниями для расширения базы возможного продвижения и, собственно, в интересах продвижения самолёта МС-21.

У нас портфель твёрдых заказов – 175 самолётов. Этого достаточно для запуска программы. Сейчас построено уже два самолёта. Один приступил к выполнению лётных испытаний, второй проходит статические испытания в ЦАГИ. Третий-четвёртый самолёты уже строятся. 2017 год – это год начала производства серийных самолётов в Иркутске для поставки уже в авиакомпании.

Ещё раз подчеркну, что самолёт МС-21 гораздо более российский, с двигателем ПД-14 – порядка 70% российских составляющих будет уже в этом двигателе. Это, конечно, для нас важно с точки зрения выстраивания той кооперации, которая у нас внутри России существует.

Хотел бы ещё раз поблагодарить за принятое в 2016 году решение о перераспределении ресурса внутреннего бюджета – это позволило нам полноценно, не прекращая, не снижая темпов, отфинансировать программу в 2017 году.

Дальнемагистральный Ил-96-400М – это переходный наш продукт. Также в 2016 году мы получили первые деньги, запустили в Воронеже производство новой, модернизированной версии, которая, на наш взгляд, удовлетворяет больше потребности рынка, нежели текущая версия. Собственно, самолёт в 2019 году будет сделан. Дальше, до испытаний, до сертификации мы будем готовы к его серийному производству.

Наконец, главный, последний член семейства – это дальнемагистральный широкофюзеляжный самолёт. Мы очень плотно работаем с корпорацией COMAC. Для нас партнёрство с китайскими коллегами – это не только диверсификация финансовых рисков, которые, бесспорно, велики. Это самый дорогой, самый капиталоёмкий проект и у нас, и у них – счёт идёт на десятки миллиардов долларов. Мы оцениваем чуть скромнее – в 13 млрд долларов, они чуть больше – в 20 млрд долларов, тем не менее это, конечно, наиболее дорогой продукт. Для нас, помимо диверсификации рисков, которые возьмут на себя китайские коллеги, это ещё и возможности рынка Китая, которые в широкофюзеляжной нише на порядок больше, чем у нас: мы – 110 самолётов, у них 1200 в этот же период будет продано. И третье – это, конечно, доступ к технологиям. Совместно с китайцами мы гораздо больший интерес вызываем у наших потенциальных партнёров, нежели поодиночке.

Эта работа продолжается в соответствии с планом. Мы согласовали облик: 280 пассажиров, 12 тыс. км. Уже создали совместное предприятие. Напомню, разработка самолёта – здесь, производство наиболее высокотехнологичных агрегатов типа центроплана крыла, изделий из композита – здесь, линия конечной сборки – в Китае, там же обслуживание, постольку это ближе к ключевым рынкам. О таком разделении мы с китайцами договорились.

Размер рынка – 7,5 тыс. широкофюзеляжных самолётов в течение 20 лет. 1100–1200 – это китайский рынок, наш рынок – порядка 115. Наиболее быстрорастущий рынок, помимо Китая, это вся Юго-Восточная Азия. Работа в этом направлении для нас сейчас абсолютный приоритет. В этом смысле наличие такого партнёра, как Китай, особенно важно. Это, помимо внутреннего рынка Китая, ещё и мощное экономическое влияние на своё окружение. Мы очень надеемся, что это нам тоже поможет в продвижении нашего продукта.

Россия. ПФО > Авиапром, автопром > premier.gov.ru, 7 июня 2017 > № 2201146 Дмитрий Медведев


Сирия. Ирак. ЦФО > Армия, полиция > mvd.ru, 27 апреля 2017 > № 2199353 Галина Хизриева

Не дать им «прописаться» среди нас.

У нас в гостях эксперт по проблемам псевдоисламского экстремизма, старший научный сотрудник Центра гуманитарных исследований Российского института стратегических исследований (РИСИ), наш постоянный автор Галина Хизриева. Поводом для очередной встречи стали трагические события в Санкт-Петербургском метрополитене, где в результате теракта погибли и пострадали мирные граждане. Почти одновременно было совершено, увы, очередное нападение на инспекторов ДПС в Астрахани. В обоих случаях чётко прослеживается кровавый след запрещённой в России экстремистской организации ИГИЛ-ДАИШ.

Нас тоже хотят «осчастливить» халифатом

- Галина Амировна, чего ждать дальше?

- Действительно, ситуация непростая. Увы, надо признать, что на сегодняшний день во многих крупных городах России уже существуют «спящие» ячейки запрещённых террористических организаций. Обратите внимание: и террорист-смертник из метрополитена, и астраханские бандиты, да и почти все другие задержанные экстремисты нисколько не скрывают свою принадлежность к ИГ* и другим псевдоисламским радикальным группировкам, хотя и осознают, что этим они только отягощают свою участь.

- Такое ощущение, что в этом и заключается их задача…

- Вот именно. Они стремятся обозначиться, «прописаться» среди нас и заявить как минимум о своём постоянном незримом присутствии, оказывать психологическое давление, провоцировать непроходящий стресс у людей от мысли, что мирный, привычный ход жизни может быть в любой момент нарушен. Можно сказать, что это их тактическая задача-минимум. Пусть дальше их ждёт суд, тюремное заключение, но своё «небольшое» дело они сделали. Тюрьмы они не боятся и даже стремятся попасть туда. Ведь на «зонах» экстремисты намерены продолжать вести пропаганду и даже ещё более успешную вербовку! Противник коварен, и одними запретами и закрытыми судебными процессами вопрос не решить. Нам надо чётко осознавать, что, как бы ни развивались события в Сирии и Ираке - удачно для нас или нет, - нам не избежать притока «ветеранов боевых действий» в Россию, поскольку мы для них такая же желанная цель - нас тоже хотят «осчастливить» халифатом.

Поэтому правоохранительные фильтры должны работать на полную мощь, чтобы не впускать в наш дом чужеродную и опасную идеологию. К сожалению, есть тенденции к вербовке радикально настроенных граждан и внутри страны.

Прививка от сектантства - вера

- Чем же привлекательна эта экстремистская идеология для наших соотечественников?

- По своей сути ИГИЛ* - это большая секта, которая использует самые современные методики и наработки по вербовке широких слоёв населения, включая немусульман. Причём, что интересно, как раз по-настоящему верующих мусульман или христиан в её рядах нет! Это говорит о том, что лучшей профилактикой вовлечения в эту структуру могло бы быть систематическое религиозное просвещение народа, причём начиная с младых ногтей. Верующий человек способен гораздо быстрее дать оценку услышанному, перепроверить получаемую информацию в надёжных источниках, у своих духовных наставников, в приходской мечети или церкви. Неверующий или так называемый «захожанин», бывающий в храме в лучшем случае раз в году и не бравший в руки Коран или Библию, этой возможности лишён - у него нет чёткого критерия понятий справедливости, любви, добра и зла, которыми оперируют вербовщики. Поэтому эмиссары всё чаще делают ставку на прагматизм. Они взывают якобы к разуму человека, к его логике. Но при этом, являясь хорошими психологами, находят к каждому клиенту свой «ключик». Индивидуальный подход в такой работе - первое правило джихадистов.

Наверняка все помнят историю Варвары Карауловой, которая попала в сети, влюбившись в одного из вербовщиков. В этом случае исламист сыграл на нежных чувствах юной особы. А вот вам пример другого подхода к девушке. Если она не слишком хороша собой и комплексует по этому поводу, то ей внушается следующий посыл: зачем тебе жить вообще, если ты никогда не испытаешь счастье истинной любви? Стань героиней, звездой новостей, доказав всем, что ты чего-то стоишь! Исполни волю «всевышнего», который ждёт тебя в своих «райских садах».

Юношей «берут» на нереализованном честолюбии, сути гордыни («тварь я дрожащая или право имею?») или жажде справедливости (ведь мир вокруг страшно несправедлив), которую можно восстановить, только взяв в руки оружие. На молодого человека из Кузбасса по имени Анзор в одной из соцсетей вышел вербовщик. Стали переписываться, сдружились. Незнакомец из интернет-пространства полностью разделял печали и радости Анзора. Словом, втёрся в доверие. А потом на правах старшего по возрасту стал учить уму-разуму молодого. Если, мол, ты истинный мусульманин, то почему не отправляешься в Сирию, где угнетают наших братьев? И для убедительности направил видеоролики, на которых якобы правительственные войска Башара Асада издеваются над ни в чём не повинными мусульманами… Всё закончилось печально: Анзор оказался в Сирии, где и погиб.

- Неужели так легко убедить человека пополнить ряды экстремистов?

- Конечно, нет. Именно поэтому вербовщики применяют те же схемы, что и крупный бизнес при реализации своих проектов. Давно не секрет: чтобы заставить людей покупать тот или иной товар, маркетологи используют определённые психологические приёмы. Так, в рекламе часто присутствуют либо сексуальные женщины, либо очаровательные дети, либо милые домашние животные - всё это вызывает эмоциональное расслабление у человека. И связывается это приятное чувство непосредственно с рекламируемым товаром. Вербовщики взяли на вооружение этот подход. На роликах экстремистов можно увидеть, к примеру, молодого человека в военной форме и с автоматом за спиной, который мило улыбается в камеру и поглаживает котёнка. Дескать, это несчастное существо боец ИГ* вытащил из-под гусениц асадовского танка... Такая картинка вызывает справедливый гнев по отношению к «жестокому режиму» и желание встать в ряды «борцов за справедливость».

Эффективнее всего такие методы действуют на совсем молодых людей. В возрасте 13-14 лет подростки, оставаясь ещё внутренне незрелыми, эмоционально уже готовы к работе над собой. А родители в это время заняты - работают на трёх работах или решают свои житейские и личные проблемы. Живое общение сведено к минимуму. Более того, многие отцы и матери вообще не знают, как правильно общаться со своим чадом, о чём разговаривать. Что уж говорить о неполных семьях, где дети не видят положительного примера отца? Всё это играет на руку вербовщикам неокрепших душ. Здесь же и благодатная почва для организаторов печально знаменитых подростковых «групп смерти»…

Силой ужаса и истощения

- Да, очень похоже! Мы рассказывали об этом на страницах нашей газеты. И всё же одно дело убить себя, другое - хладнокровно убивать других. Откуда это?

- Жестокость и есть один из ключевых моментов антирелигиозной, сектантской сути ИГИЛ*. Это отдельная и очень серьёзная тема, но немного коснусь её. В 2005 году вышла книга известного идеолога джихадистов под названием «Управление дикостью». В ней утверждалось, что новое исламское государство можно построить только «силой ужаса и истощения». В США это «произведение» моментально было переведено для военных, которые служили в Ираке. Подразумевалось, что лучше зная врага, они успешнее будут с ним бороться. Но, противоядия, кроме «языка» оружия, так и не выработано.

В книге утверждается, что строители исламского государства должны стать палачами для многих сотен тысяч людей: «Да, мы должны пройти через этот критический период дикости! И мы добьёмся своей цели только тогда, когда пройдём через кровопролитие». Необходимо это для того, чтобы пролитое море крови ужаснуло мир настолько, чтоб их стали панически бояться и беспрекословно шли под их власть. Уничтожить всех несогласных с их идеологией, заставить мир преклоняться и подчиняться - такова цель террористов. То есть речь идёт о неограниченной власти над людьми. А это уже практика самоуничтожения. Чтобы «обновить кровь» в собственных рядах, игиловцы убивали своих наставников, учителей. Даже Аль-Каида, ещё недавно считавшаяся террористической организацией № 1 в мире, из которой, собственно, и выросло так называемое исламское государство, отмежевалась от таких «отморозков». Проект «ИГИЛ*» ушёл в автономное плавание.

Джихадисты этого квазигосударства убивают по национальному или религиозному признаку, например, курдов, езидов или христиан-коптов и по малейшему подозрению - даже своих родственников как кяфиров (неверных). А потом они будут по очереди до последнего человека себя уничтожать. Потому что не могут доверять друг другу. И такие примеры уже есть, когда мелкие группы джихадистов начинают враждовать друг с другом.

Эта война догонит и на краю света…

- То есть в конечном итоге ИГ* уничтожит само себя?

- Боюсь, до этого ещё далеко. И уж тем более нам не стоит ждать, когда всё решится само собой, ведь каждый день существования этой террористической организации уносит жизни безвинных людей.

- А что нужно делать сотрудникам полиции: участковым, оперуполномоченным, патрульно-постовым, инспекторам ДПС, столкнувшимся с радикалами при исполнении своих служебных обязанностей? Ведь уже были случаи, когда на них нападали даже с топорами…

- Полицейские, особенно работающие «на земле», должны знать хотя бы основные приметы и отличия традиционных мусульман от пришлых или завербованных экстремистов. Нужно помнить, что борьба будет долгой, и от неё никуда не уйти. Эта война догонит вас и на краю света. Важно понимать, что ваххабизм - идеология наступательная и террористическая. Её адепты появились у нас именно для того, чтобы сеять страх и ужас. С ними не удастся договориться, переубедить их не получится, потому что для них все представители органов кяфирской власти - смертельные враги. И ещё: для убийства радикалам нужен вовсе не повод, а лишь удобный случай. Поверьте, что они не имеют никакой другой цели, кроме как просто убивать неверных, коими, по их убеждению, являемся все мы, независимо от нашей религиозной принадлежности. Мусульмане на службе государства им особенно ненавистны.

- Галина Амировна, можно ли победить такую страшную идеологию?

- Я считаю, что можно. Первое правило - не бояться их, как не испугался Герой России лейтенант полиции Магомед Нурбагандов, который перед лицом смерти призвал коллег бить бандитов и дальше. Или как солдат Евгений Родионов, которого боевики в плену заставляли отречься от веры, снять нательный крест, что он сделать отказался. Оба они были убиты, но разве не нанесли они этим поражение своим убийцам, которые почувствовали всё своё ничтожество? Второе правило - не быть как они. Их гордыне, необузданности и распущенности надо противопоставить смирение, сдержанность и самоограничение. «Непобедимы себя победившие», - говорил великий Суворов, который достиг невиданных побед благодаря этим развитым в себе качествам. Наши общие предки умели побеждать и турецких янычар, и фанатичных головорезов-башибузуков, и нацистов, обретших после покорения Европы небывалую мощь.

Не предательство, а богоугодное дело

- Давайте закончим эту беседу на оптимистичной ноте. Что уже сделано в России, чтобы она не превратилась в Европу, где сегодня очень неспокойно, а тем более в Ближний Восток?

- Сделано и правда очень много. Во-первых, восстановлена система традиционного для России мусульманского образования. Это очень серьёзный вопрос, потому что он решает проблему воспроизводства мусульманской элиты страны. Пусть пока не так, как хотелось бы, но надо понимать, с чего мы начинали. Не просто с пустого места, а с глубокой воронки.

Очень хорошо поставлена работа по противодействию пропаганде экстремизма в соцсетях. Сегодня этот канал вербовки перекрыт.

Проведена реорганизация структур в СКФО, отвечающих за борьбу с терроризмом. Нынешние руководители нацелены на более гибкие методы работы с широким привлечением к сотрудничеству духовенства.

Пришло наконец понимание, что нужно менять пенитенциарную систему по отношению к осуждённым экстремистам. На самом высоком уровне признано, что их целесообразно изолировать от других заключённых, дабы не способствовать распространению соответствующей идеологии.

Большой прорыв на фронте борьбы с псевдоисламским экстремизмом достигнут благодаря грозненской фетве - инструменту, позволяющему вносить поправки в антиэкстремистское законодательство, влиять на умму. Теперь чётче стали видны «островки» раскола, к кому они примыкают. Есть маркер отношения к проблеме.

К тому же в государстве убедились, что наше законодательство надо синхронизировать с законодательством стран СНГ и изучить интересные законопроекты других стран в области противодействия насильственному экстремизму. А ещё недавно мы даже термин этот не воспринимали!

Меньше всего хотелось бы, чтобы ваши читатели подумали, что главная цель законодательства - это совершенствование рестриктивных, запретительных мер. Задача не в том, чтобы всех переловить и пересажать, а в том, как создать такое антиэкстремистское законодательство, которое бы канализировало пассионарные проявления религиозного чувства у наших мусульман в конструктивное русло; и чтобы всякое действие во благо страны и соотечественников воспринималось бы верующим не предательством интересов мусульман, как говорят проповедники ваххабизма, а богоугодным деянием, каковым оно и является на самом деле.

Беседу вели

Роман ИЛЮЩЕНКО, религиовед;

Сергей БАШКАТОВ

Наша справка

Исламское государство - сокращённо ИГ*, ранее «Исламское государство Ирака и Леванта» - сокращённо ИГИЛ* или ДАИШ* - международная исламистская суннитская организация, действующая преимущественно на территории Сирии и Ирака. Фактически существует с 2013 года как непризнанное квазигосударство (29 июня 2014 года провозглашённое как всемирный халифат с шариатской формой правления и штаб-квартирой (столицей) в сирийском городе Эр-Ракка. Помимо Сирии и Ирака, ИГ* или подконтрольные ему группировки также участвуют в боевых действиях в Ливане, Афганистане, Алжире, Пакистане, Ливии, Египте, Йемене, Нигерии, ИГ* ведёт террористическую деятельность в некоторых других странах.

Признано рядом стран и некоторыми международными организациями как террористическая организация. Группировка осуждена одним из крупнейших суннитских улемов Юсуфом аль-Кардави.

*ИГ, ИГИЛ, ДАИШ - террористическая организация, запрещённая в Российской Федерации и ряде других стран.

Сирия. Ирак. ЦФО > Армия, полиция > mvd.ru, 27 апреля 2017 > № 2199353 Галина Хизриева


Австрия. Россия. Арктика > Нефть, газ, уголь > minenergo.gov.ru, 27 марта 2017 > № 2128626 Александр Новак

Интервью Александра Новака RT.

«Арктика — стратегический потенциал России»: Александр Новак дал эксклюзивное интервью RT.

Говорить о целесообразности продления соглашения нефтедобывающих стран по сокращению добычи нефти пока рано, однако степень его реализации сейчас удовлетворяет все заинтересованные стороны. Об этом в эксклюзивном интервью RT по итогам министерской встречи в Кувейте мониторингового комитета по сокращению добычи нефти рассказал министр энергетики России Александр Новак. Помимо этого Новак затронул вопрос нереализованного из-за санкций потенциала сотрудничества с США и объяснил, почему Москва считает Арктику стратегически важным регионом.

— Каковы перспективы продления действия соглашения ОПЕК и стран вне ОПЕК по сокращению добычи нефти на второе полугодие 2017 года? Какие есть для этого препятствия?

— Мы сегодня в рамках второго заседания министерского мониторингового комитета, который был создан 10 декабря прошлого года в целях наблюдения за исполнением договора о сотрудничестве между странами ОПЕК и не-ОПЕК, уделили этому вопросу особое внимание. Многих интересует сегодня, будет ли соглашение между ОПЕК и не-ОПЕК продлеваться по истечении 6 месяцев его действия, то есть после 1 июля 2017 года.

Первое, что я хочу сказать: у нас такая возможность предусмотрена самим соглашением. Есть отдельный пункт, в котором говорится, что оно может быть продлено на срок до 6 месяцев. Второе: сегодня ещё конец марта. Мы ещё не перешагнули экватор. Обмен мнениями, который состоялся среди министров, и предложение, которое прозвучало, — означают возможность всем странам изучить этот вопрос до следующей министерской встречи; дать поручения секретариату ОПЕК с тем, чтобы секретариат провёл дополнительный анализ ситуации на рынке, которая будет складываться с января по апрель; дать прогнозы исполнения в мае, в июне и на второе полугодие. Это большой объём аналитической информации, который должен быть подготовлен, проанализирован и представлен на следующем заседании. Мы в рамках мониторингового комитета рассмотрим эту информацию и дадим рекомендации для других стран, которые являются членами (ОПЕК. — RT) и подписали это соглашение 10 декабря.

Поэтому сегодня преждевременно говорить о целесообразности продления соглашения. Такая возможность есть, но для принятия решения нам требуются дополнительное время и дополнительный анализ — в первую очередь ситуации, которая будет складываться на рынках.

— Как оценивается соблюдение странами ОПЕК соглашения по сокращению добычи за январь и февраль 2017 года?

— Это был основной вопрос, который сегодня рассматривался в мониторинговом комитете. Конечно, для этого и создавался комитет. Мы посчитали и, обменявшись мнениями, признали, что соглашение выполняется на высоком уровне, полностью соответствует духу, который закладывался в рамках подписанного договора о сотрудничестве. Уровень соответствия на сегодняшний день за февраль месяц составил 94% от целевого показателя. Это на 8% больше, чем цифры, которые были в январе. При этом мы отметили, что для успешной реализации договора и достижения целей по балансировке рынка очень важно, чтобы все, кто участвует в этом соглашении, исполняли в полном объёме свои целевые показатели и соответствовали на 100% цифрам, которые были указаны в соглашении от 10 декабря 2016 года. В сегодняшнем документе, который мы подписали, даны рекомендации всем выйти на стопроцентный уровень. Считаем, это главное, что необходимо в ближайшее время реализовать в рамках исполнения нашего соглашения.

— Как сокращение добычи сказывается на российских компаниях?

— Каждая компания выбирает собственную стратегию достижения целевых показателей. Вы знаете, что крупные компании в Российской Федерации участвуют на добровольной основе. Цифры достигаются прямо пропорционально объёмам добычи. То есть каждая компания участвует. Мы видим, что в целом, если оценивать в комплексе ситуацию, связанную с балансировкой рынка, со снижением волатильности цены, с возможностью инвестировать в новые проекты, мы видим положительные эффекты для наших компаний.

— По подсчётам экспертов, за время действия соглашения о снижении добычи нефти российский бюджет дополнительно получил примерно $8—9 млрд. Как вы оцениваете экономический эффект от роста нефтяных цен на фоне сокращения добычи?

— Мы видим в целом положительный эффект, и не только для нефтяных компаний, но и для бюджета, как правильно отмечают эксперты. Мы оценивали ранее: если цены будут держаться на уровне, который сегодня складывается в диапазоне $50—60, то дополнительный эффект для бюджета может составить в год до 1,5 трлн рублей. Это действительно позитивно. Многое зависит от текущей ситуации на рынке, от волатильности, от текущего курса рубля по отношению к доллару, поэтому, думаю, те оценочные показатели, которые сегодня дают эксперты, во многом могут быть взяты за основу.

— Ранее вы заявляли, что пока вопрос вступления России в ОПЕК не рассматривается. Как вы видите дальнейшее взаимодействие с ОПЕК? Какую позицию и почему сейчас выгодно занять России?

— Мы действительно не рассматриваем формат присоединения к ОПЕК. Россия никогда не была членом ОПЕК, хотя и является крупнейшей добывающей страной в мире. Тем не менее у нас выстроены очень конструктивные отношения с ОПЕК. В плане взаимодействия в рамках энергодиалога ежегодно мы встречаемся с нашими коллегами из ОПЕК, с секретариатом, проводим встречи для обсуждения ситуации на рынках, прогнозов, которые готовит как секретариат ОПЕК, так и российские институты. Мы обмениваемся мнениями, вырабатываем рекомендации, и это происходит каждый год: один раз в Вене, один раз в Москве.

У нас определён перечень вопросов, которые будут обсуждаться, готовятся аналитические материалы. Но сотрудничество с ОПЕК у нас не ограничивается только взаимодействием с секретариатом. Мы практически с каждой из стран, входящих в организацию, взаимодействуем в двустороннем формате: и с Саудовской Аравией, и с Катаром, и с Ираном, с Венесуэлой, с Алжиром. Это сотрудничество развивается на двусторонней основе в целях реализации совместных энергетических проектов во всех отраслях: и в нефтегазовой сфере, и в других. Обмен технологиями, возможности создания совместных предприятий. Я провёл двусторонние встречи в Кувейте и с министром Алжира, и с министром энергетики Венесуэлы, и с министром Кувейта. Мы нашли много общих дополнительных точек соприкосновения и развития, которые на взаимной основе, учитывая обоюдный интерес, позволяют нам развивать наше сотрудничество в энергетике.

— Ранее вы говорили о большом потенциале развития сотрудничества между Россией и США. Какие конкретно шаги и в каких отраслях планируют совершать для этого стороны?

— Я думаю, что у нас большой нереализованный потенциал по сотрудничеству наших энергетических компаний. Как вы знаете, на сегодняшний день в России присутствует компания Exxon Mobil, она участвует в реализации проектов. Ключевой из них — проект «Сахалин-1» на шельфе Охотского моря вместе с другими иностранными компаниями и «Роснефтью». Это успешный проект, и таких проектов могло быть больше, если бы не известная ситуация с санкциями, которые были введены относительно участия американских компаний в разработке шельфовых проектов в России, в разработке трудноизвлекаемых запасов нефти. Но эти санкции вводили не мы — вводили наши американские коллеги.

— В конце января министр коммерции и инвестиций Саудовской Аравии Маджид аль-Кассаби заявил, что Россия и Саудовская Аравия наметили «дорожную карту» по взаимным инвестициям в энергетической сфере. Как сейчас развивается этот вопрос?

— Действительно, на ПМЭФ мы подписали меморандум между Министерством энергетики Российской Федерации и Министерством нефти Саудовской Аравии о сотрудничестве в области энергетики и реализации совместных проектов. В прошлом году у нас большая делегация посетила Саудовскую Аравию, я летал совместно с представителями российских нефтегазовых компаний. Мы посетили объекты энергетики в Саудовской Аравии и создали дополнительную рабочую группу, которая сегодня занимается подготовкой конкретных проектов, в которых могли бы участвовать российские компании и компании из Саудовской Аравии. Речь идёт о нефтегазовых проектах, развитии проектов нефтегазохимии, производстве оборудования нефтегазохимической промышленности и о многом другом.

— Сейчас на шельфе Арктики ведётся нефтедобыча только на «Приразломной» (Ненецкий автономный округ, компания «Газпром нефть»). Планируется ли разработка новых месторождений в среднесрочной и долгосрочной перспективах? Какие компании (российские и зарубежные) проявляют наибольший интерес к участию в проектах на российском шельфе Арктики?

— Я бы хотел отметить, что Арктика для нас — стратегический потенциал. Там на сегодняшний день огромные запасы углеводородов, которые оцениваются миллиардами тонн нефти и десятками триллионов кубических метров газа. Арктика на сегодняшний день — это не только шельф, но и сухопутная часть. Её освоение идёт полным ходом. Я могу сказать, что за прошлый год в Арктике было добыто почти 90 млн тонн нефти, что составляет около 17% от общего объёма нефти, добытой в России. Если говорить о добыче газа, то это ещё более высокие цифры. Сегодня основные центры добычи газа — это Ямало-Ненецкий автономный округ, это Ненецкий автономный округ. В прошлом году в России было добыто порядка 500 млрд кубических метров газа в Арктике. Это около 80% от общих объёмов. Конечно, это стратегический ресурс. Мы последовательно занимаемся развитием Арктики и шельфа. В перспективе в этом году планируется ввод в эксплуатацию завода по сжижению природного газа «Ямал СПГ». Первая очередь — 5,5 млн тонн. У нас много проектов, которые были реализованы в последнее время: ввод в эксплуатацию Бованенковского нефтегазового месторождения, другие месторождения, которые осваивают такие компании, как «Роснефть» и ЛУКОЙЛ.

Что касается шельфа, то с учётом сегодняшней ситуации, связанной со снижением мировых цен на углеводороды, активность, которую мы наблюдали несколько лет назад, до 2014 года, сегодня гораздо ниже. Тем не менее у нас на сегодняшний день там около 19 открытых месторождений. Это говорит о том, что в будущем, при улучшении конъюнктуры, мы, безусловно, рассматриваем в рамках нашей стратегии развития энергетики более активное исследование, бурение, ввод в эксплуатацию месторождений. Ещё раз хочу повторить: Арктика — это будущее нашей нефтедобычи и газодобычи.

— Каков ваш прогноз цен на нефть до конца 2017 года на фоне последних встреч и достигнутых договорённостей?

— Во-первых, в рамках мониторингового комитета мы не обсуждаем цены. Мы обсуждаем вопросы, касающиеся балансировки рынка и исполнения соглашений по объёмам добычи, потому что цены формируются на рынке исходя из множества факторов. Это зависит от рыночной конъюнктуры, от баланса спроса и предложения. В целом могу сказать, что диапазон, который я ранее называл (что в 2017 году средняя цена на Brent будет в диапазоне от $50 до $60), я пока не меняю. Мы говорим о средней цене. Конечно, она может иметь колебания. Тем не менее эти показатели, которые мы и ранее прогнозировали, на мой взгляд, на сегодняшний день могут быть взяты для моих оценок за основу.

Австрия. Россия. Арктика > Нефть, газ, уголь > minenergo.gov.ru, 27 марта 2017 > № 2128626 Александр Новак


Кувейт. Австрия. Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь > minenergo.gov.ru, 26 марта 2017 > № 2128629 Александр Новак

Александр Новак дал интервью кувейтской газете «Ас-Сияса».

- Российская Федерация сыграла значимую роль в достижении так называемых «венских соглашений», которые привели к снижению добычи нефти в странах-членах ОПЕК и государствах, не входящих в картель. Считаете ли Вы, что указанные соглашения были единственным способом удержать падение цен на нефть, негативно повлиявшее на доходы стран-производителей «черного золота»?

- Прежде всего, хотелось бы отметить, что за последние год-полтора наше сотрудничество с ОПЕК в рамках совместных усилий по стабилизации рынка нефти вышло на беспрецедентно высокий уровень.

На протяжении переговорного процесса мы активно взаимодействовали со всеми его участниками и с удовлетворением наблюдали все возрастающую солидарность между ними. У нас сложились прекрасные доверительные отношения со странами Ближнего Востока, которые позволили нам открыть для себя, в том числе, новые возможности для двустороннего сотрудничества.

Что касается «венских договоренностей», то принятие ОПЕК и ключевыми не входящими в ОПЕК производителями нефти Декларации о сотрудничестве от 10 декабря 2016 г. стало историческим по своему значению шагом, открывающим новую веху в развитии всего глобального нефтяного рынка.

На протяжении прошлого года мы стали свидетелями все возрастающей солидарности стран ОПЕК и не-ОПЕК, на которую смогли опереться ведущие производители нефти в своем решении содействовать обеспечению рыночного баланса.

Вместе мы впервые создали эффективный механизм координации действий по стабилизации ситуации на мировых рынках. Важно, что мы стали доверять друг другу больше, и это не менее значимый результат наших усилий, чем стоимость барреля. Еще год назад мало, кто верил в успех нашего начинания, а сегодня положительный эффект, оказанный на рынок, очевиден для всех.

Одним из основных итогов кооперация я считаю стабилизацию нефтяного рынка – волатильность снизилась, инвестиционная активность возобновляется, этого невозможно было бы достичь без тесной кооперации ответственных производителей.

- Ожидаете ли Вы, что исполнение соглашений приведет к повышению нефтяных котировок и, соответственно, позволит компенсировать потери? Какая цена была бы подходящей, комфортной для России в следующих месяцах?

- Как известно, договоренности по скоординированному сокращению добычи оказали значительный положительный эффект на ценовую конъюнктуру.

Достигнутые договоренности позволили стабилизировать мировые нефтяные рынки. После успешного подписания соглашения о сокращении добычи нефти от октябрьского уровня 30 ноября 2016 г. между членами ОПЕК, а также 11 странами, не входящими в организацию экспортеров, цена на нефть Brent достигла 50 долл./барр., а к концу года составила около 55 долл./барр. и сохранялась в этом диапазоне на протяжении трех месяцев.

Цена устанавливается рынком и является его отражением. Сегодня все участники видят намного более здоровое состояние мирового нефтяного рынка, от чего выигрывают как производители, так и потребители.

- Согласно данным агентства «Рейтер», в январе и феврале т.г. добыча нефти РФ снизилась только на треть от той доли сокращения нефтедобычи, которую Россия на себя взяла. Насколько корректны приведенные данные, и, если они верны, что помешало России в полной мере выполнить взятые на себя обязательства? Ожидаете ли Вы, что исполнение обязательств РФ в полном объеме может произойти в ближайшие недели?

- Россия взяла на себя более половины из объема сокращения добычи, отведенного на долю стран, не входящих в ОПЕК (300 тыс. барр. в сутки из 558 тыс. барр. в сутки).

Следует отметить, что страны, не входящие в ОПЕК, имеют совершенно другую структуру нефтяного сектора, не обладают опытом скоординированных действий, имеют большое количество независимых компаний с утверждёнными инвестпрограммами компаний. Все эти факторы учитывались при корректировке добычных планов.

При присоединении к сделке для России был изначально оговорен особый порядок корректировки добычи – мы осуществляем ее поэтапно, в несколько шагов, с достижением целевого показателя к апрелю-маю 2017 г. В настоящее время Россия сокращает объемы добычи опережающими темпами по сравнению со взятыми на себя обязательствами и установленным графиком добровольной корректировки.

Россия полностью привержена «Декларации о кооперации» и в ближайшее время выйдет на оговоренные уровни добычи.

- На какие механизмы опирается мониторинговый комитет для гарантии исполнения «венских соглашений»? Имеется ли постоянная координация между членами комиссии, которую возглавляет Кувейт?

- Отслеживание выполнения венских соглашений основывается на тесном взаимодействии между членами мониторингового комитета и Секретариатом ОПЕК. Осуществляется постоянная координация и обмен информацией.

Не вдаваясь в излишние детали, поясню, что в ходе первого заседания Мониторингового комитета, состоявшегося 22 января 2017 г. в Вене, было принято решение о создании Технического комитета в составе экспертов 5 стран-членов Мониторингового комитета, а также Саудовской Аравии и Секретариата ОПЕК. Этот комитет собирается на ежемесячной основе и оказывает содействие Секретариату ОПЕК в подготовке доклада о текущей ситуации с исполнением соглашений, который не позднее 17 числа каждого месяца предоставляется министрам стран-участниц.

В целях информирования участников рынка о ходе выполнения договоренностей Мониторинговый комитет на ежемесячной основе выпускает совместный пресс-релиз, а также проводит регулярные встречи на министерском уровне, вторая из которых пройдет 25-26 марта т. г. в Кувейте, очередная состоится 24-25 мая т. г. в Вене в преддверие Конференции ОПЕК.

- Как Вы считаете, ОПЕК стремится только к стабилизации цен, как об этом неоднократно говорилось в официальных заявлениях картеля, или же речь идет о необходимости достижения какой-то определенной цены через сотрудничество государств ОПЕК и не ОПЕК под руководством РФ?

- Страны-участницы «венских соглашений» никогда не ставили и не могут ставить целью договоренностей достижение какого-либо ценового показателя, удержание цены в рамках определенного коридора.

Цена на нефть определяется действием рыночных сил и соотношением фундаментальными факторами, такими как соотношение спроса и предложения и объем запасов.

Задачей соглашений является ускорение стабилизации рынка нефти, нормализация уровня мировых коммерческих запасов нефти, т.е. Их возврат к 5-ти летнему среднему уровню, устранение неоправданных перекосов на нем, отчасти вызванных активностью спекулянтов. Все участники рынка заинтересованы в справедливых и предсказуемых условиях на рынке. В противном случае может быть подорван инвестиционный цикл, что создаст риски для бесперебойного снабжения рынка нефтью уже в среднесрочной перспективе.

- Вы неоднократно заявляли, что РФ не боится конкуренции со стороны сланцевой нефти. Однако как только цена на «черное золото» преодолевает отметку в 50 долл. за баррель, наблюдается еженедельный рост количества нефтяных платформ для добычи сланцев. Это вызывает опасения производителей традиционной нефти. Как Вы относитесь к данному вопросу? Как это может повлиять на добычу нефти в РФ?

- Сланцевая добыча в США в текущем году действительно демонстрирует высокие темпы роста – прогноз увеличения добычи в 2017 г. составляет 0,3-0,5 млн. барр. в сутки, а число активных буровых с мая прошлого года увеличилось более чем в 2 раза. Во многом это связано с возросшей эффективностью сланцевых производителей.

В то же время, рост добычи в отдельно взятой стране должен восприниматься лишь как один из факторов, влияющих на рыночный баланс. При этом необходимо также учитывать естественное падение добычи в других странах, таких как Китай. Ключевым факторов влияния на нефтяной рынок также является темп роста спроса. Мы прогнозируем, что потребление в текущем году вырастет не менее чем на 1,2-1,3 млн. барр. в сутки. При комплексном анализе ситуации получается, что рост сланцевой добычи в рамках растущего спроса и прочих факторов является лишь одним из компонентов общей картины.

Российская нефтяная отрасль чувствует себя уверенно и не боится конкуренции со стороны сланцевиков. Себестоимость разработки нефтяных месторождений в России – одна из самых низких в мире. Это уровень, с которым могут сравниться только государства Персидского залива.

- Возможно ли продлить «венские соглашения» еще на 6 месяцев? Или на сегодняшний день об этом преждевременно говорить?

- На сегодняшний день об этом преждевременно говорить. Определяющим фактором будет являться рыночная конъюнктура, баланс спроса и предложения, состояние коммерческих запасов, а также эффективность текущего соглашения. Поэтому к этой теме целесообразно вернуться в мае с.г., когда состоится заседание Министерского Мониторингового комитета, на котором планируется тщательно проанализировать состояние рынка, лишь после этого можно будет принять решение о дальнейших шагах.

- Считаете ли Вы энергетическое сотрудничество РФ со странами ССАГПЗ на сегодня ограниченным, если не принимать во внимание «венские соглашения»? Могут ли несколько достигнутых ранее договоренностей об использовании российских нефтегазовых технологий в Кувейте стать базой для расширения сотрудничества с остальными государствами ССАГПЗ? Есть ли у Вас какие-то конкретные идеи, как поддержать и активизировать такое сотрудничество?

- Потенциал энергетического сотрудничества между Россией и странами ССАГПЗ, действительно, не реализован полностью.

В то же время те соглашения, к которым мы вместе пришли в Вене, показывают, что мы способны договариваться и вырабатывать совместные решения по самым острым вопросам в интересах наших стран. Считаю, что этот успешный опыт может и должен быть экстраполирован на другие возможные области нашего сотрудничества.

Россия – это глобальная энергетическая держава, и у нас, конечно, есть, что предложить нашим арабским партнерам. Мы знаем о традиционных проблемах и вызовах, с которыми сегодня сталкивается энергетический комплекс стран ССАГПЗ, особенно, в области нефтедобычи. Это и проблемы разработки месторождений с тяжелой нефтью, и работа в скважинах с аномально высокими давлениями и температурами, и контроль качества тех работ, которые традиционно выполняют западные подрядчики. Яркий пример – ГРП, который является одним из наиболее распространенных способов увеличения нефтеотдачи в этом регионе. В большинстве случаев именно американские компании выполняют работы по ГРП. И эти же компании проводят конечный контроль качества. В таких условиях сложно говорить об объективности получаемых результатов.

Россия могла бы предложить свои уникальные технологии, тем более, что соответствующий опыт работы в этом регионе имеется. Так, с 2014 г. по н.в. в Кувейте активно работают несколько российских нефтесервисных компаний, продвигающих на кувейтский рынок передовые российские технологии в области нефтегазового сервиса. В 2015 – 2016 гг. в сотрудничестве с кувейтскими нефтесервисными компаниями GOFSCO и Eastern United Petroleum Services российскими подрядчиками были проведены ок. 20 работ с использованием технологий Электрического дивергентного каротажа (ЭДК) и Магнитно-импульсного дефектоскопа (МИД) на скважинах Кувейтской нефтяной компании (КОС). Все работы были признаны успешными, о результатах некоторых из них кувейтской стороной было доложено в международное Общество инженеров нефтяной промышленности (SPE). Работы с российскими технологиями продолжаются в Кувейте по н.в.

В этой связи в качестве одного из наиболее перспективных возможных проектов сотрудничества РФ и стран ССАГПЗ представляется создание совместных производств нефтегазового оборудования и научно-исследовательских институтов. Реализация данной идеи позволит найти решения актуальным проблемам нефтяной промышленности как Кувейта, так и других стран ССАГПЗ. С нашей стороны готовы предложить отдельную структуру – интегратора российских технологий и знаний в области нефтедобычи, имеющую доступ к ведущим российским исследовательским центрам и институтам по инновациям. Предлагаем нашим арабским друзьям начать совместную реализацию данного проекта.

- После Вашей последней встречи с министром нефти Кувейта Вы выступали с заявлениями о возможности российско-кувейтского сотрудничества в строительстве АЭС в Кувейте. Есть ли на сегодня какая-то конкретика по данному вопросу? Могут ли российские технологии в атомной области решить ряд технических сложностей, с которыми сталкивается Кувейт, в частности проблема охлаждения реакторов.

- Сооружение АЭС - длительный проект. Для его реализации стране нужно иметь долгосрочную программу развития атомной энергетики, которая охватывает многие области: от подготовки кадров и развития нормативно-правовой базы, до подбора площадки для сооружения АЭС и выбора модели реализации атомного проекта. Но самое важное - выбрать стратегического партнера, который обеспечит содействие стране в реализации атомного проекта на всем его жизненном цикле: от планирования до непосредственно сооружения и эксплуатации АЭС. Россия, как мировой лидер в атомной энергетике, имеет обширный опыт такой совместной работы с зарубежными странами (сейчас мы реализуем проекты сооружения 34 энергоблоков в 12 странах мира) и готова выступить партнером для Кувейта. Мы сделали первый шаг - подписали в 2010 г. Меморандум о сотрудничестве в области мирного использования атомной энергии. Следующий шаг - подписание рамочного МПС, которое определит области дальнейшего взаимодействия двух стран в АЭ. Рассчитываем, что такой документ будет в ближайшем будущем подписан между Россией и Кувейтом.

- Около двух лет назад Вы заявляли, что Россия готова предоставить необходимую помощь Саудовской Аравии в вопросе ее ядерной программы, к которой так стремится Эр-Рияд. На какой стадии сегодня находятся переговоры по данному вопросу? Сотрудничает ли РФ в ядерной области для мирных целей с другими государствами Персидского залива?

- Даже богатые нефтью страны обращаются к атомной энергетике. И Саудовская Аравия - яркий пример такого продуманного и стратегического подхода, а Россия готова оказать ей содействие на этом пути.

В июне 2015 года было подписано рамочное российско-саудовское Межправсоглашение о сотрудничестве в области мирного использования атомной энергии. Данное соглашение создало основу для сотрудничества между РФ и КСА по широкому спектру направлений, в том числе по проектированию, сооружению, эксплуатации и выводу из эксплуатации энергетических и исследовательских ядерных реакторов, опреснительных установок, радиационных технологий и ядерной медицины, подготовки кадров и т.д. Для обсуждения потенциальных направлений сотрудничества и возможностей реализации совместных проектов в области атомной энергетики, в том числе проекта сооружения АЭС по российским технологиям, был создан Совместный Координационный Комитет.

Надо отметить, что сегодня регион Ближнего Востока и Северной Африки это один из локомотивов развития мирового рынка атомной энергетики. В регионе колоссальный потенциал рынка как в энергетической сфере, так и в смежных областях, в их числе опреснение морской воды, ядерная медицина, изотопы, исследовательские реакторы, системы безопасности и т.д.

У Росатома давняя и успешная история сотрудничества со странами Ближнего Востока и Северной Африки в атомной отрасли, которое ведет начало с 60-х гг прошлого века. В целом ряде стран, таких как Египет, Ливия, Ирак в это время по нашим технологиям были сооружены первые в регионе небольшие исследовательские реакторы мощностью до 5 МВт, на базе которых отрабатывались шаги этих стран в развитии будущей мирной атомной программы с точки зрения развития ядерных технологий, подготовки кадров, материаловедения, изотопной продукции для промышленных нужд, ядерной медицины… Часть атомных специалистов из этих стран прошли в то время советскую научную и исследовательскую школы.

Сегодня мы по-прежнему тесно взаимодействуем со странами региона. Существенная доля нашего зарубежного портфеля заказов приходится именно на этот регион. Здесь мы реализуем проекты по сооружению АЭС в Египте, Иордании, Турции, Иране. Также нами подписаны межправительственные соглашения о сотрудничестве в области мирного атома с Саудовской Аравией, Алжиром, Тунисом. С ОАЭ мы ведем проекты в области ядерного топливного цикла. По результатам тендера, проведенного в 2011-12 годах, с двумя дочерними предприятиями Росатома – TENEX и Uranium One – были заключены договоры на поставку обогащенной урановой продукции и природного урана соответственно для первой в этой стране АЭС.

- Недавно шли разговоры о планах РФ по осуществлению проекта строительства египетской АЭС Эль-Дабаа и предоставлению крупного кредита под данный проект. Продвигается ли работа по данному вопросу или есть что-то, что тормозит ее начало? Над какими ядерными проектами в области мирного использования чистой энергии сотрудничает Россия со странами ССАГПЗ?

- В ноябре 2015 г. было подписано межправительственное соглашение между Россией и Египтом о сотрудничестве в сооружении и эксплуатации АЭС «Эль Дабаа», в соответствии с которым ведется работа над подписанием контрактов на сооружение четырех блоков общей мощностью 4800 мегаватт.

Рассчитываем, что полный пакет контрактов должен быть подписан в ближайшее время. Работа по реализации проекта идет полным ходом, например, 37 египетских студентов учится в российских вузах по атомным специальностям. Также идет активное взаимодействие регулирующих органов наших стран, что является принципиально важным для успешного строительства и последующей безопасной эксплуатации АЭС «Эль Дабаа».

- Как сильно повлиял отскок цен на нефть на курс российского рубля и дефицит бюджета? Считаете ли Вы, что достижение цен на нефть, при которых балансируется российский бюджет, требует координации со странами ОПЕК, на долю которых приходится значительная доля нефтедобычи?

- Россия привержена созданию внутри страны максимально предсказуемых рыночных условий. Политика плавающего курса позволила нам сгладить часть внешних макроэкономических шоков и создать прочную основу для дальнейшего эконмического роста. В 2017 году мы рассчитываем вернуться к экономическому росту в 1,5%-2%, несмотря на снижение цен практически в два раза по сравнению с 2011-2014 годами.

Конечно, отскок цен в 2016 году привел к некоторому укреплению курса рубля и исполнению бюджета в первые 2 месяца 2017 года с меньшим дефицитом, чем планировалось, – мы закладывали в бюджет цену в $40. Крайне важно понимать, что благодаря своевременным усилиям правительства, выбранной монетарной и фискальной политике нам удалось обеспечить стабильность в экономике и при такой цене на нефть. Таким образом, рост цены не является самоцелью – это рыночный процесс. Но при спекулятивном падении цен мы видим более глубокие фундаментальные риски для мировой энергетики, разбалансировку рынка, это и является тем вызовом, который требует скоординированного ответа ответственных производителей нефти.

- Как Вы видите будущее сотрудничества РФ и Кувейта в нефтяной сфере? Есть ли какие-то определенные проекты, которые изучаются российской и кувейтской стороной?

- В настоящее время российские компании не участвуют в реализации проектов в области разведки и добычи нефти на территории Кувейта.

В то же время ПАО «ЛУКОЙЛ» готово рассмотреть предложения кувейтской стороны по участию в таких проектах. Кроме того,

ПАО «Газпром нефть» заинтересованно в привлечении кувейтских инвестиций в проекты нефтедобычи на территории России. Мы также видим большой нереализованный потенциал для сотрудничества в области нефтесервиса и ВИЭ.

- На какой стадии сейчас находятся совместные проекты по разработке между РФ и странами Каспийского моря? Какие планы в отношении «Северного потока»? Планирует ли Россия его расширять?

- Российской Федерацией совместно с Азербайджаном, Казахстаном, Туркменистаном разрабатывается ряд проектов (в том числе шельфовых, в которых принимают участие компании как прикаспийских государств, так и других зарубежных государств. Наиболее успешным совместным проектом на сегодняшний день является разработка месторождения «Шах-Дениз» (Азербайджан).

Российские компании ПАО «Газпром», ПАО «НК «Роснефть», ПАО «ЛУКОЙЛ» принимают активное участие в разработке проектов «Хвалынское», «Центральная», «Курмангазы» (Казахстан) и в Туркменистане.

Тем не менее, при реализации совместных проектов, мы сталкиваемся с некоторыми сложностями. Например, правовой статус Каспийского моря все еще не определен, отсутствуют общие юридически закрепленные правила по освоению недр и природных ресурсов Каспийского моря. При этом все прикаспийские государства активно ведут работу в этом направлении.

Решение вопросов по статусу Каспийского моря будет способствовать ускорению реализации проектов.

Что касается проекта «Северный поток», то на текущем этапе ведется работа по его расширению. Строительство «Северного потока 2» осуществляется единолично ПАО «Газпром», проект предусматривает строительство двух ниток морского газопровода суммарной производительностью 55 млрд куб. м из России в Германию по дну Балтийского моря. Мы исходим из того, что обе нитки будут введены в эксплуатацию до конца 2019 года. На данном этапе все потенциальные участники проекта подтвердили сохранение заинтересованности в «Северном потоке 2».

Проект будет реализован, основываясь на успешном опыте проекта «Северный поток» как безопасной и надежной инфраструктуры.

- В свете последних открытий значительного количества нефти и газа в Средиземном море российские компании стремятся получить долю в добыче и транспорте УВ в этом регионе. Какие здесь предлагаются проекты? Начали ли российские компании реализацию каких-либо конкретных проектов в акватории Средиземного моря?

- Российские компании постоянно анализируют возможности для экономически обоснованного и целесообразного расширения географии своего присутствия. Это, безусловно, также относится к новым нефтегазовым провинциям. Мы регулярно получаем от наших средиземноморских партнеров информацию о проводимых тендерах на разведку и добычу углеводородов в этом регионе. Наши компании, такие как Роснефть и Лукойл, уже давно присутствуют в средиземноморском сегменте нефтепереработки и имеют хороший рабочий контакт со странами региона.

Одной из последних крупных сделок является приобретение Роснефтью доли в газовом месторождении Зохр, идет анализ перспективы участия в прочих проектах в регионе.

Однако надо понимать, что при принятии решений российские компании всегда, в первую очередь, оценивают экономику проекта.

- В мае 2016 г. Вы объявили о том, что РФ получила официальную просьбу от Сирии участвовать в проектах нефтедобычи и развития инфраструктуры страны. Позволяет ли осуществить указанные проекты сегодняшняя ситуация, связанная с безопасностью в САР? Какие конкретные проекты могут связать Россию и Сирию на данном направлении? Останутся ли данные договоренности в силе в случае, если в руководстве Сирии произойдут изменения?

- Мы на постоянной основе поддерживаем тесный и доверительный диалог с сирийскими партнерами по вопросам возможного участия российских компаний в реализации как новых, так и реконструкции/модернизации действующих нефтегазовых проектов на территории Сирии. В рамках нашей последней встречи с Министром нефти и природных ресурсов Сирии Али Ганемом (8 декабря 2016 г.) мы предметно обсуждали участие ряда крупных российских компаний в проектах разведки и добычи нефти и газа на территории Арабской Республики с акцентом на обеспечение безопасности их деятельности там. Действительно, как Вам известно, в настоящее время военно-политическая ситуация в Сирии остается напряженной. Вместе с тем, Россия продолжает прикладывать усилия для скорейшего политического урегулирования конфликта в Сирии, создания дополнительных возможностей борьбы с находящимися там террористическими группировками. Убежден, что в случае вхождения российских компаний в нефтегазовые проекты на территории Сирии их сотрудникам будет обеспечен должный уровень комфортного пребывания в стране.

Кувейт. Австрия. Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь > minenergo.gov.ru, 26 марта 2017 > № 2128629 Александр Новак


Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь > oilcapital.ru, 24 марта 2017 > № 2685411 Сергей Кудряшов

Сергей Кудряшов: В основе стратегии – четкое определение ниши.

Мария Славкина, д.ист.н.

В 2017 году одно из старейших предприятий отечественного ТЭК АО «Зарубежнефть» отмечает 50-летие. О новой стратегии компании, итогах деятельности в 2016 году и планах «Зарубежнефти» на ближайшую перспективу журналу «Нефть и капитал» рассказал генеральный директор «Зарубежнефти» Сергей Кудряшов.

В 2017 году одно из старейших предприятий отечественного ТЭК АО «Зарубежнефть» отмечает 50-летие. О новой стратегии компании, итогах деятельности в 2016 году и планах «Зарубежнефти» на ближайшую перспективу журналу «Нефть и капитал» рассказал генеральный директор «Зарубежнефти» Сергей Кудряшов.

АО «Зарубежнефть» – российский государственный нефтегазовый холдинг с активами как за рубежом, так и на территории РФ. Компания основана 30 сентября 1967 года. Вела работы в Ираке, Сирии, Ливии, Алжире, Индии, на Кубе и в других странах. В 1988 года начала курировать деятельность «Вьетсовпетро» - совместного предприятия, осуществляющего разработку легендарного месторождения «Белый тигр». За прошедшие 28 лет не только сохранила, но и значительно укрепила вьетнамский вектор сотрудничества. Сегодня «Зарубежнефть» следует новой перспективной стратегии развития, определяя свою нишу как работа на сложных месторождениях, и заявляет о готовности расширения своего присутствия в зарубежных проектах.

«НиК»: Сергей Иванович, начиная со второй половины 2014 г. нефтяная отрасль живет в условиях низких мировых цен на нефть. Что изменилось в деятельности компании «Зарубежнефть» за это время?

– В 2014 г., еще до снижения мировых цен на нефть, мы приняли новую стратегию развития. Ее главная идея заключалась в том, что мы решили сосредоточиться на наших конкурентных преимуществах – прежде всего, умении эффективно работать на сложных месторождениях. Образно говоря, мы не стремимся быть многопрофильным медицинским центром, а хотим развивать специализированную клинику. Сейчас уже можно сказать, что данное решение оказалось верным и своевременным. Базовые принципы новой стратегии – четкое определение ниши, эффективные геологоразведочные работы и геолого-технические мероприятия, оптимизация затрат – уже приносят нам положительные результаты.

«НиК»: Каковы производственные и финансовые итоги деятельности компании в 2016 году?

– Несмотря на сложные условия развития – цены на нефть, как мы знаем, падали до $25 за баррель, – «Зарубежнефть» завершила прошлый год с ростом основных производственных и финансовых показателей.

Общий объем добычи углеводородов в эффективной доле владения компании по итогам 2016 года составил 5,2 млн тонн нефтяного эквивалента (компания предпочитает оперировать единицей измерения «тонны нефтяного эквивалента», считая это корректным отображением газовой составляющей в деятельности компании – прим. авт.), что превышает аналогичный показатель 2015 года на 3,3%. Нам удалось повысить эффективность геологоразведочных работ до 80% и более. В результате компания вышла на максимальный объем запасов за последние 5 лет (с учетом долевого участия в проектах) – более 92 млн тонн нефтяного эквивалента. Успешность геологоразведочных работ на ключевых добывающих предприятиях компании – «Вьетсовпетро» (ВСП) и «Русвьетпетро» (РВП) – составила 100%.

Комплексная программа сокращения расходов позволила снизить производственные затраты ВСП и РВП более чем на 20%. Удельный показатель по РВП (на суше) составляет $2,6 за баррель, по ВСП (на шельфе) – $6,7 за баррель, что соответствует лучшим практикам по регионам нефтедобычи. В Харьягинском СРП после перехода функций оператора к компании «Зарубежнефть» мы обеспечили сокращение операционных затрат в 2016 году на 25% – с 6,4 до 4,8 млрд руб. Мероприятия по повышению производительности труда и снижению операционных затрат проводятся и в сегменте downstream. Положительный совокупный эффект по итогам 2016 года составил €9,5 млн.

Что касается финансовых результатов деятельности компании в целом, то в 2016 году, несмотря на негативные макропараметры, EBITDA составил 14,9 млрд руб., а свободный денежный поток – 13,8 млрд руб., что более чем на 8 млрд руб. выше плана, а также почти на 1,6 млрд рублей лучше уровня 2015 года. Данные результаты позволили в полном объеме исполнить обязательства компании перед государством как основным акционером; сумма выплаты дивидендов в 2016 году на 12% выше, чем годом ранее.

«НиК»: В каких странах сегодня работает «Зарубежнефть»?

– Активы и проекты группы компаний АО «Зарубежнефть» на сегодняшний день расположены на территории Российской Федерации, Социалистической Республики Вьетнам, Боснии и Герцеговины, Республики Куба, а также Республики Беларусь.

«НиК»: Один из основных добычных активов «Зарубежнефти» – СП «Вьетсовпетро», разрабатывающее месторождения на шельфе юга Вьетнама. Максимум добычи здесь был достигнут в 2003 году и составил 13,5 млн тонн. Удалось ли стабилизировать падение добычи? Какие меры были приняты?

– Главное – мы смогли изменить тренд по снижению добычи нефти на стабилизацию. Сейчас в рамках СП «Вьетсовпетро» компания придерживается стратегии, направленной на поддержание текущих объемов добычи. Ее успешная реализация привела к тому, что за 2016 год было извлечено чуть более 5 млн тонн нефти. Не менее этой цифры мы планируем добыть и в 2017 году.

Это стало возможно за счет повышения эффективности технологических процессов. Так, в период с 2013 по 2016 год имело место повышение эффективности наклонно-направленного бурения: в 2014-2016 годах все пробуренные скважины показали дебит по нефти, в том числе свыше 100 т/сутки. За этот же период при общем сокращении количества ГТМ и, соответственно, расходов на их проведение эффективность мероприятий выросла в полтора раза. Планы по поддержанию добычи мы связываем с поиском нетрадиционных ловушек и малых залежей, а также разработкой низкопроницаемых интервалов.

Отмечу, что разработанный по инициативе компании «Зарубежнефть» комплекс мер по сокращению затрат СП позволил преодолеть последствия резкого падения цен на нефть в 2015 году и покрыть дефицит бюджета предприятия за счет средств «Вьетсовпетро» без дополнительных затрат участников или привлечения заемных средств.

«НиК»: Другой важнейший добычной актив компании – зеркальное СП «Русвьетпетро», созданное в 2008 году для разработки месторождений на территории Российской Федерации. Сегодня предприятие работает на европейском севере страны и активно наращивает производство. Какие месторождения разрабатывает компания? За счет чего здесь осуществляется быстрый рост добычи нефти?

– Совместное предприятие «Русвьетпетро» работает на месторождениях Центрально-Хорейверского поднятия в Ненецком автономном округе. За счет четко выстроенной структуры реализации проекта в рекордно короткие сроки были запущены в промышленную разработку три крупнейших месторождения: Северо-Хоседаюское (2010 год), Висовое (2011 год) и Западно-Хоседаюское (2013 г.). Зимой 2016 года «Русвьетпетро» ввело в эксплуатацию еще два нефтяных месторождения (Северо-Сихорейское и Южно-Сюрхаратинское) с суммарными извлекаемыми запасами более 8 млн тонн нефти.

Разработка месторождений осуществляется с учетом достижений современных технологий и новейшего оборудования. Объемы разведочного бурения в 2016 году удалось повысить на 17% по сравнению с показателями, продемонстрированными годом ранее.

В 2016 году также успешно завершился пилотный проект по внедрению производственной системы, что в дальнейшем позволит сохранить уровень добычи нефти выше 3 млн тонн в год и достигнуть утвержденных финансово-экономических показателей.

«НиК»: Пользуется ли «Зарубежнефть» какими-либо налоговыми льготами в России? Поддерживаете ли Вы введение НДД?

– «Зарубежнефть» применяет предусмотренные налоговым законодательством льготы по налогу на добычу полезных ископаемых на месторождениях, расположенных в льготируемых регионах добычи, на малых месторождениях, а также в отношении добычи сверхвязкой нефти. Одно из месторождений компании также включено в перечень месторождений, в отношении которых допускается применение льготной ставки экспортной пошлины.

В большинстве случаев эти режимы налогообложения называют льготными, однако надо понимать, что с точки зрения экономической сущности они являются инструментами государственной политики по стимулированию инвестиционной активности и обеспечению приемлемого уровня эффективности инвестирования в конкретных условиях. Географически месторождения располагаются по воле природы, и в отличие от промышленных предприятий мы не можем выбирать, где нам строить инфраструктуру. Поэтому уравнивать налоговую нагрузку на все месторождения неправильно. Государство, осознавая это, предусмотрело систему коэффициентов к налоговой ставке на добычу полезных ископаемых, попытавшись учесть региональные особенности месторождений. Этот порядок предусмотрен налоговым кодексом, и мы его, конечно, используем.

«Зарубежнефть» в целом поддерживает необходимость создания универсальной системы налогообложения нефтедобывающей отрасли, исключающей наличие адресных льгот. Вместе с тем к текущей редакции проекта НДД есть ряд точечных вопросов для «донастройки».

«НиК»: В прошлом году компания «Зарубежнефть» увеличила долю в Харьягинском СРП и стала оператором проекта. Как Вы оцениваете первые результаты сделки?

– Положительно. Еще до завершения сделки мы внимательно изучили ситуацию и разработали комплекс мероприятий по оптимизации затрат. Речь идет о серьезных цифрах. Скважины получаются в несколько раз дешевле, чем было предусмотрено ранее, когда в проект закладывались мощности, значительно превышающие потребности производства. Мы вводим жесткий контроль, рассматриваем каждую скважину, каждое геолого-техническое мероприятие.

«НиК»: Так же, как и на других объектах?

– Да,мы в целом ведем очень серьезную работу по сокращению затрат по всей технологической цепочке, и сегодня навыки работы с издержками стали для нас, по сути, самостоятельной компетенцией, а в условиях жесткой макроэкономической конъюнктуры – и сильным конкурентным преимуществом.

«НиК»: Какие проекты для компании считаются приоритетными? Стоит ли ждать новых зарубежных проектов в 2017-2018 годах? А на территории РФ?

– С этого года мы приступаем к реализации нового трехлетнего этапа нашей стратегии – «Новый рост». Реализация данного этапа предполагает приобретение долей в 3-5 новых активах в рамках наработанных компетенций.

По данному направлению была проделана значительная работа: за период 2014-2016 годов были детально проработаны и рассмотрены на предмет возможного вхождения 34 проекта, в том числе 22 проекта на территории Российской Федерации и СНГ, а также 12 проектов за рубежом.

В целом основные задачи этапа определены тремя ключевыми направлениями. Это дальнейшее развитие технологических компетенций, вхождение в новые проекты за рубежом и продолжение работы над повышением эффективности управления.

Приоритет «Зарубежнефти» – это развитие сегмента добычи в текущих регионах деятельности, прежде всего во Вьетнаме, где компания добилась значительных успехов. Так, к примеру, в декабре 2016 года на шельфе республики введено в эксплуатацию газовое месторождение «Тьен Ынг» блока 04-3. Ежегодная добыча на пике составит около 700 млн м3 газа. Кроме того, было совершено коммерческое открытие месторождения «Белуга», которое планируется ввести в эксплуатацию в первом квартале 2018 года.

По зарубежным активам было проведено ранжирование, в результате чего определен список стран первого приоритета, в который, помимо территорий традиционного присутствия (Вьетнама и Кубы), вошли Колумбия, Эквадор, Мексика, Аргентина, Ирак, а также Индонезия. Но прежде всего, это Исламская Республика Иран, где с этого года открыто представительство компании. Сейчас наши специалисты изучают некоторые предложения иранской стороны. Думаю, уже в ближайшее время мы сможем принять решение.

«НиК»: Планирует ли «Зарубежнефть» развивать сектор нефтепереработки и сервисных услуг?

– Согласно стратегии компании, приоритетным для нас все же является сегмент upstream. В части переработки и сбыта у «Зарубежнефти» в Республике Сербской (Босния и Герцеговина) есть нефтеперерабатывающий завод, а также завод по производству масел и смазок. Реализация выпускаемой заводами продукции отлажена через дочернюю компанию, занимающуюся оптовыми поставками, и через собственную розничную сеть АЗС. Компания вошла в данный проект в 2007 году. С самого начала реализации он являлся убыточным. С 2013 г. нами начата реализация программы повышения эффективности этих предприятий. И уже сейчас виден эффект от этих мер. Впервые за десять лет реализации проекта по итогам 2016 года компания вывела данный сегмент на операционную прибыль. Выход светлых нефтепродуктов увеличен на 13% – с 47% до 60%. Объем розничных продаж увеличился до уровня 100 тыс. тонн в год – рост на 50% за последние 7 лет.

Что же касается сервисного сектора, то здесь основной задачей является его привязка к собственным проектам upstream и формирование центров компетенций. В результате уже сегодня потенциал нашего корпоративного сервисного блока позволяет собственными силами реализовывать новые нефтегазовые проекты в любой точке мира при минимальных издержках, гарантированном качестве и сроках выполнения работ. Кроме того, часть маржи потенциальных сторонних подрядчиков остается в периметре компании.

Такой подход уже успешно внедряется при работах как в Российской Федерации, так и за рубежом. В результате растет выручка наших нефтесервисных предприятий, по некоторым из них – в разы. Так, РМНТК «Нефтеотдача» нарастило ее с 2014 г. почти на 240%.

«НиК»: Какие задачи сегодня ставит перед компанией государство?

– В последние годы правительство Российской Федерации уделяет повышенное внимание именно эффективности работы государственных предприятий. Одним из важнейших элементов контроля сегодня является привязка целей к результативности через внедрение КПЭ (ключевых показателей эффективности – прим. «НиК»).

Следование интересам государства касается и наиболее актуальных задач, стоящих перед компанией. В частности, снижения операционных издержек. Кроме того, АО «Зарубежнефть» строго следует стандартам выплаты дивидендов. Отдельное внимание уделяется решению задач в части выявления и реализации непрофильных активов, повышения прозрачности принятия решений и государственных закупок, улучшения качества управления на всех уровнях, импортозамещения, взаимодействия с малым и средним бизнесом, выполнения Программы инновационного развития.

И все же одной из ключевых задач «Зарубежнефти» с момента ее основания было именно обеспечение долгосрочных интересов Российской Федерации на мировом нефтегазовом рынке. Основной критерий успеха в этой области – выход на реализацию нефтегазовых проектов в новых странах.

Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь > oilcapital.ru, 24 марта 2017 > № 2685411 Сергей Кудряшов


Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь > oilcapital.ru, 24 марта 2017 > № 2119482 Сергей Кудряшов

Сергей Кудряшов: «В основе стратегии – четкое определение ниши».

В 2017 году одно из старейших предприятий отечественного ТЭК АО «Зарубежнефть» отмечает 50-летие. О новой стратегии компании, итогах деятельности в 2016 году и планах «Зарубежнефти» на ближайшую перспективу журналу «Нефть и капитал» рассказал генеральный директор «Зарубежнефти» Сергей Кудряшов.

АО «Зарубежнефть» – российский государственный нефтегазовый холдинг с активами как за рубежом, так и на территории РФ. Компания основана 30 сентября 1967 года. Вела работы в Ираке, Сирии, Ливии, Алжире, Индии, на Кубе и в других странах. В 1988 года начала курировать деятельность «Вьетсовпетро» - совместного предприятия, осуществляющего разработку легендарного месторождения «Белый тигр». За прошедшие 28 лет не только сохранила, но и значительно укрепила вьетнамский вектор сотрудничества. Сегодня «Зарубежнефть» следует новой перспективной стратегии развития, определяя свою нишу как работа на сложных месторождениях, и заявляет о готовности расширения своего присутствия в зарубежных проектах.

«НиК»: Сергей Иванович, начиная со второй половины 2014 г. нефтяная отрасль живет в условиях низких мировых цен на нефть. Что изменилось в деятельности компании «Зарубежнефть» за это время?

– В 2014 г., еще до снижения мировых цен на нефть, мы приняли новую стратегию развития. Ее главная идея заключалась в том, что мы решили сосредоточиться на наших конкурентных преимуществах – прежде всего, умении эффективно работать на сложных месторождениях. Образно говоря, мы не стремимся быть многопрофильным медицинским центром, а хотим развивать специализированную клинику. Сейчас уже можно сказать, что данное решение оказалось верным и своевременным. Базовые принципы новой стратегии – четкое определение ниши, эффективные геологоразведочные работы и геолого-технические мероприятия, оптимизация затрат – уже приносят нам положительные результаты.

«НиК»: Каковы производственные и финансовые итоги деятельности компании в 2016 году?

– Несмотря на сложные условия развития – цены на нефть, как мы знаем, падали до $25 за баррель, – «Зарубежнефть» завершила прошлый год с ростом основных производственных и финансовых показателей.

Общий объем добычи углеводородов в эффективной доле владения компании по итогам 2016 года составил 5,2 млн тонн нефтяного эквивалента (компания предпочитает оперировать единицей измерения «тонны нефтяного эквивалента», считая это корректным отображением газовой составляющей в деятельности компании – прим. авт.), что превышает аналогичный показатель 2015 года на 3,3%. Нам удалось повысить эффективность геологоразведочных работ до 80% и более. В результате компания вышла на максимальный объем запасов за последние 5 лет (с учетом долевого участия в проектах) – более 92 млн тонн нефтяного эквивалента. Успешность геологоразведочных работ на ключевых добывающих предприятиях компании – «Вьетсовпетро» (ВСП) и «Русвьетпетро» (РВП) – составила 100%.

Комплексная программа сокращения расходов позволила снизить производственные затраты ВСП и РВП более чем на 20%. Удельный показатель по РВП (на суше) составляет $2,6 за баррель, по ВСП (на шельфе) – $6,7 за баррель, что соответствует лучшим практикам по регионам нефтедобычи. В Харьягинском СРП после перехода функций оператора к компании «Зарубежнефть» мы обеспечили сокращение операционных затрат в 2016 году на 25% – с 6,4 до 4,8 млрд руб. Мероприятия по повышению производительности труда и снижению операционных затрат проводятся и в сегменте downstream. Положительный совокупный эффект по итогам 2016 года составил €9,5 млн.

Что касается финансовых результатов деятельности компании в целом, то в 2016 году, несмотря на негативные макропараметры, EBITDA составил 14,9 млрд руб., а свободный денежный поток – 13,8 млрд руб., что более чем на 8 млрд руб. выше плана, а также почти на 1,6 млрд рублей лучше уровня 2015 года. Данные результаты позволили в полном объеме исполнить обязательства компании перед государством как основным акционером; сумма выплаты дивидендов в 2016 году на 12% выше, чем годом ранее.

«НиК»: В каких странах сегодня работает «Зарубежнефть»?

– Активы и проекты группы компаний АО «Зарубежнефть» на сегодняшний день расположены на территории Российской Федерации, Социалистической Республики Вьетнам, Боснии и Герцеговины, Республики Куба, а также Республики Беларусь.

«НиК»: Один из основных добычных активов «Зарубежнефти» – СП «Вьетсовпетро», разрабатывающее месторождения на шельфе юга Вьетнама. Максимум добычи здесь был достигнут в 2003 году и составил 13,5 млн тонн. Удалось ли стабилизировать падение добычи? Какие меры были приняты?

– Главное – мы смогли изменить тренд по снижению добычи нефти на стабилизацию. Сейчас в рамках СП «Вьетсовпетро» компания придерживается стратегии, направленной на поддержание текущих объемов добычи. Ее успешная реализация привела к тому, что за 2016 год было извлечено чуть более 5 млн тонн нефти. Не менее этой цифры мы планируем добыть и в 2017 году.

Это стало возможно за счет повышения эффективности технологических процессов. Так, в период с 2013 по 2016 год имело место повышение эффективности наклонно-направленного бурения: в 2014-2016 годах все пробуренные скважины показали дебит по нефти, в том числе свыше 100 т/сутки. За этот же период при общем сокращении количества ГТМ и, соответственно, расходов на их проведение эффективность мероприятий выросла в полтора раза. Планы по поддержанию добычи мы связываем с поиском нетрадиционных ловушек и малых залежей, а также разработкой низкопроницаемых интервалов.

Отмечу, что разработанный по инициативе компании «Зарубежнефть» комплекс мер по сокращению затрат СП позволил преодолеть последствия резкого падения цен на нефть в 2015 году и покрыть дефицит бюджета предприятия за счет средств «Вьетсовпетро» без дополнительных затрат участников или привлечения заемных средств.

«НиК»: Другой важнейший добычной актив компании – зеркальное СП «Русвьетпетро», созданное в 2008 году для разработки месторождений на территории Российской Федерации. Сегодня предприятие работает на европейском севере страны и активно наращивает производство. Какие месторождения разрабатывает компания? За счет чего здесь осуществляется быстрый рост добычи нефти?

– Совместное предприятие «Русвьетпетро» работает на месторождениях Центрально-Хорейверского поднятия в Ненецком автономном округе. За счет четко выстроенной структуры реализации проекта в рекордно короткие сроки были запущены в промышленную разработку три крупнейших месторождения: Северо-Хоседаюское (2010 год), Висовое (2011 год) и Западно-Хоседаюское (2013 г.). Зимой 2016 года «Русвьетпетро» ввело в эксплуатацию еще два нефтяных месторождения (Северо-Сихорейское и Южно-Сюрхаратинское) с суммарными извлекаемыми запасами более 8 млн тонн нефти.

Разработка месторождений осуществляется с учетом достижений современных технологий и новейшего оборудования. Объемы разведочного бурения в 2016 году удалось повысить на 17% по сравнению с показателями, продемонстрированными годом ранее.

В 2016 году также успешно завершился пилотный проект по внедрению производственной системы, что в дальнейшем позволит сохранить уровень добычи нефти выше 3 млн тонн в год и достигнуть утвержденных финансово-экономических показателей.

«НиК»: Пользуется ли «Зарубежнефть» какими-либо налоговыми льготами в России? Поддерживаете ли Вы введение НДД?

– «Зарубежнефть» применяет предусмотренные налоговым законодательством льготы по налогу на добычу полезных ископаемых на месторождениях, расположенных в льготируемых регионах добычи, на малых месторождениях, а также в отношении добычи сверхвязкой нефти. Одно из месторождений компании также включено в перечень месторождений, в отношении которых допускается применение льготной ставки экспортной пошлины.

В большинстве случаев эти режимы налогообложения называют льготными, однако надо понимать, что с точки зрения экономической сущности они являются инструментами государственной политики по стимулированию инвестиционной активности и обеспечению приемлемого уровня эффективности инвестирования в конкретных условиях. Географически месторождения располагаются по воле природы, и в отличие от промышленных предприятий мы не можем выбирать, где нам строить инфраструктуру. Поэтому уравнивать налоговую нагрузку на все месторождения неправильно. Государство, осознавая это, предусмотрело систему коэффициентов к налоговой ставке на добычу полезных ископаемых, попытавшись учесть региональные особенности месторождений. Этот порядок предусмотрен налоговым кодексом, и мы его, конечно, используем.

«Зарубежнефть» в целом поддерживает необходимость создания универсальной системы налогообложения нефтедобывающей отрасли, исключающей наличие адресных льгот. Вместе с тем к текущей редакции проекта НДД есть ряд точечных вопросов для «донастройки».

«НиК»: В прошлом году компания «Зарубежнефть» увеличила долю в Харьягинском СРП и стала оператором проекта. Как Вы оцениваете первые результаты сделки?

– Положительно. Еще до завершения сделки мы внимательно изучили ситуацию и разработали комплекс мероприятий по оптимизации затрат. Речь идет о серьезных цифрах. Скважины получаются в несколько раз дешевле, чем было предусмотрено ранее, когда в проект закладывались мощности, значительно превышающие потребности производства. Мы вводим жесткий контроль, рассматриваем каждую скважину, каждое геолого-техническое мероприятие.

«НиК»: Так же, как и на других объектах?

– Да,мы в целом ведем очень серьезную работу по сокращению затрат по всей технологической цепочке, и сегодня навыки работы с издержками стали для нас, по сути, самостоятельной компетенцией, а в условиях жесткой макроэкономической конъюнктуры – и сильным конкурентным преимуществом.

«НиК»: Какие проекты для компании считаются приоритетными? Стоит ли ждать новых зарубежных проектов в 2017-2018 годах? А на территории РФ?

– С этого года мы приступаем к реализации нового трехлетнего этапа нашей стратегии – «Новый рост». Реализация данного этапа предполагает приобретение долей в 3-5 новых активах в рамках наработанных компетенций.

По данному направлению была проделана значительная работа: за период 2014-2016 годов были детально проработаны и рассмотрены на предмет возможного вхождения 34 проекта, в том числе 22 проекта на территории Российской Федерации и СНГ, а также 12 проектов за рубежом.

В целом основные задачи этапа определены тремя ключевыми направлениями. Это дальнейшее развитие технологических компетенций, вхождение в новые проекты за рубежом и продолжение работы над повышением эффективности управления.

Приоритет «Зарубежнефти» – это развитие сегмента добычи в текущих регионах деятельности, прежде всего во Вьетнаме, где компания добилась значительных успехов. Так, к примеру, в декабре 2016 года на шельфе республики введено в эксплуатацию газовое месторождение «Тьен Ынг» блока 04-3. Ежегодная добыча на пике составит около 700 млн м3 газа. Кроме того, было совершено коммерческое открытие месторождения «Белуга», которое планируется ввести в эксплуатацию в первом квартале 2018 года.

По зарубежным активам было проведено ранжирование, в результате чего определен список стран первого приоритета, в который, помимо территорий традиционного присутствия (Вьетнама и Кубы), вошли Колумбия, Эквадор, Мексика, Аргентина, Ирак, а также Индонезия. Но прежде всего, это Исламская Республика Иран, где с этого года открыто представительство компании. Сейчас наши специалисты изучают некоторые предложения иранской стороны. Думаю, уже в ближайшее время мы сможем принять решение.

«НиК»: Планирует ли «Зарубежнефть» развивать сектор нефтепереработки и сервисных услуг?

– Согласно стратегии компании, приоритетным для нас все же является сегмент upstream. В части переработки и сбыта у «Зарубежнефти» в Республике Сербской (Босния и Герцеговина) есть нефтеперерабатывающий завод, а также завод по производству масел и смазок. Реализация выпускаемой заводами продукции отлажена через дочернюю компанию, занимающуюся оптовыми поставками, и через собственную розничную сеть АЗС. Компания вошла в данный проект в 2007 году. С самого начала реализации он являлся убыточным. С 2013 г. нами начата реализация программы повышения эффективности этих предприятий. И уже сейчас виден эффект от этих мер. Впервые за десять лет реализации проекта по итогам 2016 года компания вывела данный сегмент на операционную прибыль. Выход светлых нефтепродуктов увеличен на 13% – с 47% до 60%. Объем розничных продаж увеличился до уровня 100 тыс. тонн в год – рост на 50% за последние 7 лет.

Что же касается сервисного сектора, то здесь основной задачей является его привязка к собственным проектам upstream и формирование центров компетенций. В результате уже сегодня потенциал нашего корпоративного сервисного блока позволяет собственными силами реализовывать новые нефтегазовые проекты в любой точке мира при минимальных издержках, гарантированном качестве и сроках выполнения работ. Кроме того, часть маржи потенциальных сторонних подрядчиков остается в периметре компании.

Такой подход уже успешно внедряется при работах как в Российской Федерации, так и за рубежом. В результате растет выручка наших нефтесервисных предприятий, по некоторым из них – в разы. Так, РМНТК «Нефтеотдача» нарастило ее с 2014 г. почти на 240%.

«НиК»: Какие задачи сегодня ставит перед компанией государство?

– В последние годы правительство Российской Федерации уделяет повышенное внимание именно эффективности работы государственных предприятий. Одним из важнейших элементов контроля сегодня является привязка целей к результативности через внедрение КПЭ (ключевых показателей эффективности – прим. «НиК»).

Следование интересам государства касается и наиболее актуальных задач, стоящих перед компанией. В частности, снижения операционных издержек. Кроме того, АО «Зарубежнефть» строго следует стандартам выплаты дивидендов. Отдельное внимание уделяется решению задач в части выявления и реализации непрофильных активов, повышения прозрачности принятия решений и государственных закупок, улучшения качества управления на всех уровнях, импортозамещения, взаимодействия с малым и средним бизнесом, выполнения Программы инновационного развития.

И все же одной из ключевых задач «Зарубежнефти» с момента ее основания было именно обеспечение долгосрочных интересов Российской Федерации на мировом нефтегазовом рынке. Основной критерий успеха в этой области – выход на реализацию нефтегазовых проектов в новых странах.

Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь > oilcapital.ru, 24 марта 2017 > № 2119482 Сергей Кудряшов


Россия > Госбюджет, налоги, цены. Недвижимость, строительство. Нефть, газ, уголь > kremlin.ru, 1 февраля 2017 > № 2057934 Михаил Мень, Александр Новак

Совещание с членами Правительства.

Владимир Путин провёл очередное совещание с членами Правительства. Участники встречи обсудили пути дальнейшего развития казначейского сопровождения бюджетных расходов и ситуацию в сфере долевого строительства, а также ряд других текущих вопросов.

В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги!

Мы с вами поговорим сегодня об итогах работы и дальнейшем развитии казначейского сопровождения бюджетных расходов. Но перед этим хотел бы несколько слов услышать по поводу тех решений, которые были приняты совсем недавно. И один из этих вопросов очень чувствительный, если не сказать болезненный, для многих наших граждан: речь идёт о долевом строительстве. Мы знаем, сколько в этой сфере возникало проблем и обоснованных нареканий в связи с тем, что государство недостаточно последовательно осуществляло контроль за этой сферой деятельности. Но были приняты дополнительные решения, и с начала 2017 года значительно меняются правила игры для застройщиков, привлекающих средства граждан для строительства.

Просил бы Михаила Александровича Меня подробнее об этом рассказать, остановиться на этом. Пожалуйста.

М.Мень: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

Во исполнение Ваших поручений по итогам Государственного совета, на котором разбирался вопрос стратегии строительного комплекса, Правительством принят ряд мер. В целях повышения защиты прав граждан – участников долевого строительства многоквартирных домов внесены изменения в законодательство об участии в долевом строительстве, которые вступили в силу с 1 января 2017 года.

Одним из ключевых аспектов нововведений стало установление требований к финансовой обеспеченности застройщиков, а именно к уставному капиталу, в зависимости от площади возводимого жилья. То есть сегодня контрольные органы в субъектах Российской Федерации, чьи функции расширены, смотрят, и без их заключения о соответствии застройщика требованиям нового закона такой застройщик не может зарегистрировать договор долевого участия – значит, не может привлекать средства граждан.

В данной законодательной инициативе сделана также важная вещь в части повышения информационной открытости застройщиков, которые привлекают средства граждан: установлены обязательные требования к составу и достоверности раскрываемой информации. Помимо этого законом урегулированы механизмы банковского проектного финансирования строительства с открытием счетов и эскроу для размещения средств участников долевого строительства.

Во исполнение Ваших поручений по итогам Госсовета внесены также изменения в законодательство и приняты подзаконные акты для создания и начала деятельности государственного компенсационного фонда. Наполнение данного фонда будет производиться за счёт обязательных отчислений застройщиков в размере одного процента от цены договора долевого участия в строительстве. И в случае возникновения ситуации с банкротством застройщика фонд будет либо завершать строительство проблемного дома, либо возмещать потери участникам строительства.

Для обеспечения полноценной деятельности данного государственного фонда и установления единого механизма защиты прав дольщиков исключительно через компенсационный фонд долевого строительства Правительством подготовлены дополнительные поправки ещё в ряд законодательных актов, которые в ближайшее время поступят в Государственную Думу. Надеюсь, что наши коллеги в парламенте их рассмотрят и примут в первоочередном порядке. Просим Вашей поддержки. Фонд с первого числа начал функционировать.

Спасибо.

В.Путин: И в этой связи второй вопрос.

У нас по сравнению с 2015–2016 годом рост ипотечных кредитов вырос примерно на 30 процентов, а всего с 2005 по 2016 год более шести миллионов граждан страны воспользовались этим видом финансовой услуги и улучшили свои жилищные условия с помощью ипотеки. Что предполагается сделать для дальнейшего наращивания этого процесса?

И.Шувалов: Спасибо, Владимир Владимирович.

Правительство работает по теме ипотеки, имея в виду контрольные цифры, которые были установлены Указом Президента от 7 мая 2012 года, и по этим контрольным цифрам мы должны добиваться выдачи ипотечных кредитов нашим гражданам не менее 815 тысяч кредитов в год. У нас были хорошие успехи в 2014 году: таких ипотечных кредитов выдано свыше миллиона. Затем мы переживали сложное время в 2015 году. И Правительство Вам тогда докладывало, и Вы поддерживали, – мы включили программу в рамки антикризисного плана по субсидированию процентных ставок при выдаче ипотечных кредитов при покупке нового жилья, в новостройках.

Программа оказалась достаточно эффективной, многие даже считают, что это одна из самых эффективных мер антикризисного плана. По нашим обязательствам мы в целом пока считаем, что мы не потратим больше 17 миллиардов рублей, а жилья приобретено в новостройках около 25 миллионов квадратных метров.

Достаточно серьёзная стабилизация на финансовом рынке при той низкой инфляции, которую мы имеем по итогам 2016 года, и Правительство приняло решение, что продолжать мы эту программу не будем, потому что сейчас коммерческие банки предлагают уже ипотечные ставки от 12 и ниже процентов, а в рамках антикризисного плана мы как раз добивались того, чтобы для заёмщика ставка была не больше 12 процентов. А когда мы принимали это решение о субсидировании, в этот период времени банки предлагали по 15, до 20 процентов годовых. Было практически невозможно предлагать такой продукт на рынке.

Так что эта программа свою задачу выполнила, мы её сейчас уже не продлеваем. Надеемся, что в течение 2017 года вместе с понижением и ключевой ставки процентные ставки Сбербанка, ВТБ 24 и других коммерческих банков будут снижаться, и ипотека будет доступнее для наших граждан.

По итогам 2016 года, как Вы сказали, у нас действительно рост портфеля, и мы имеем контрольную цифру, которую сейчас нам подтверждают органы статистики, 862 тысячи ипотечных кредитов, которые в 2016 году заключены. Надеемся, что в 2017 году мы выйдем на цифры свыше одного миллиона. В этом согласны и АИЖК [Агентство по ипотечному жилищному кредитованию], наш единственный государственный институт развития жилищного рынка, и Краткая справка Банк России (Центробанк) Банк России.

АИЖК работает с Банком России плотно: больше того, мы сделали так, что, несмотря на то, что у этой организации нет банковской лицензии, мы на Совете по финансовой стабильности приняли решение о том, что Банк России будет специальным образом наблюдать за деятельностью АИЖК, и это позволит добиваться большей стабильности его работы и большей надёжности и прозрачности.

Больше того, АИЖК вместе с Центральным банком провели специальную работу – это, кстати, одно из поручений, которое было Вами дано по итогам Государственного совета, посвящённого теме жилья, Владимир Владимирович, – и в отношении ипотечных бумаг, которые выпускают специальные агенты (специальный агент как раз Агентство по ипотечному жилищному кредитованию), Банком России применяется специальное регулирование.

Это позволяет коммерческим банкам высвобождать ликвидность, теперь требования не такие жёсткие, как раньше, при выдаче ипотечных кредитов, и резервирование значительно более льготное. И это позволяет банкам активнее заниматься сейчас поиском заёмщиков, работать с подрядными организациями. И теперь АИЖК через своего агента по простой процедуре приобретает портфель ипотечных кредитов, выдавая коммерческому банку соответствующую облигацию.

Эта облигация впервые выпущена в конце прошлого года. Мы посмотрели, как инвесторы к ней относятся: пользуется спросом среди зарубежных и иностранных инвесторов. Думаем, что в этом году такой бумаги будет выпущено АИЖК в объёме около 50 миллиардов рублей. Если рынок позволит (мы не хотим, чтобы рынок чувствовал какой-то перегрев или какую-то нестабильность), если будет потребность, то АИЖК будет в состоянии выпускать бумагу в большем объёме.

Владимир Владимирович, кстати, хотел бы, если возможно, обратить внимание: буквально на днях прошла информация, что по ипотечному портфелю в Российской Федерации растёт просрочка задолженности, – это неправда, не соответствует действительности (особенно вчера эта информация активно обсуждалась средствами массовой информации).

У нас был пик или наибольший процент неуплаты вовремя причитающихся платежей в мае 2016 года. С тех пор до настоящего момента эта цифра снижается. Поэтому нет никакой озабоченности в целом по портфелю просрочки. От всего совокупного объёма ипотечных кредитов это не больше 2,8 процента в настоящий момент.

Это такой процент и такой уровень, который считается достаточно стабильным, по стандартам стран ОЭСР; поэтому никакого опасения на рынке нет. Мы внимательно следим и хотим, чтобы на рынке ипотеки не создавалось никаких «пузырей». У нас сейчас ситуация достаточно прозрачная и стабильная.

Если говорить про задачи на ближайшее время, то наряду с этим спросом, который будет, конечно же, обслуживаться коммерческими банками, и ипотечных кредитов будет выдаваться больше, наша важная задача, не менее важная, чем само ипотечное кредитование, – обеспечить поставку жилья на рынок.

Мы видим, что та первоначальная задача по предложению на рынке земли, которая была через Фонд РЖС предоставлена, который работал предыдущие годы, в основном выполнена, и все близлежащие к муниципальным образованиям земли, особенно раньше это были земли сельхозпредприятий или академии наук, вовлечены в оборот, на этих землях строится много жилья.

Сейчас на этом этапе, особенно после принятия специального законодательства об освоении промышленных зон, необходимо в городах, в крупных городах, там, где высокий спрос на жильё, и там, где это индустриальное жильё, заниматься освоением участков; где уже морально устаревшее жильё, изношенное жильё – заниматься реконструкцией этих микрорайонов.

Такой опыт в мире есть, он активно применяется. И вовлекать земли промышленных зон, и создавать там соответствующую коммерческую жилую недвижимость – это сейчас такая наша задача, которую мы проводим вместе с Министерством и с единым институтом развития, АИЖК.

Что касается контрольных цифр, Михаил Александрович это не затронул, – нас беспокоило то, что по статистике ввод жилья в 2016 году сократился по отношению к 2015-му, хотя 2015-й год был очень сложным, но 2015-й был самый высокий: это свыше 85 миллионов квадратных метров. Нас предупреждали эксперты, что мы закончим 2016 год с сокращёнными цифрами.

Для нас было важно, что индустриального жилья на рынке предоставлено больше, то есть предложение росло. И многоквартирных домов построено больше, и квартир продано больше, а частного жилья стало меньше. И это сокращение порядка пяти миллионов, мы ещё контрольных окончательных цифр не знаем (Росстат чуть позже нам их предоставит), обусловлено тем, по справке Министерства строительства, что основные вводы в предыдущий период частного сектора – это в том числе вклад дачной амнистии. И этот фактор снижается, и поэтому у нас общий ввод сокращается.

И мы постараемся в рамках этого первого полугодия иметь новую статистику по работе для того, чтобы отделять, где промышленным способом и коммерческим способом жильё продаётся через ипотечные кредиты и другие инструменты. И там, где частный сектор, чтобы считать, что наша ответственность, в первую очередь, – это индустриальное коммерческое жильё, которое должно в большом объёме поставляться на рынок, не взвинчивая цены, поскольку ипотечное кредитование будет соответствующим образом реагировать. Такая ситуация.

В.Путин: Спасибо.

Хорошо известно, что сегодняшняя цена на нефть связана с планом по сокращению объёмов добычи нефти. Александр Валентинович [Новак], как реализуется этот план сокращения?

А.Новак: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

10 декабря достигнуто соглашение между 24 странами – ведущими производителями нефти – по договорённости о стабилизации ситуации на рынке нефти и необходимости с 1 января приступить к сокращению добычи суммарно примерно 1,8 миллиона баррелей в сутки, из которых 1,2 миллиона баррелей в сутки – это страны, входящие в ОПЕК (13 стран), и 11 стран, не входящие в ОПЕК, – 558 тысяч баррелей в сутки. Россия также добровольно принимает участие в этом с потенциалом снижения до 300 тысяч баррелей в сутки.

Соглашение действует в течение первого полугодия, и мы договорились создать мониторинговый комитет на уровне министров, который впервые собрался 22 января в Вене для того, чтобы обсудить два момента: первое, это механизм мониторинга исполнения соглашения между странами и, второе, безусловно, это ситуацию, связанную с исполнением соглашения уже в январе.

Что касается мониторинга, мы договорились, что в этот комитет войдёт пять стран, министров. Это две страны, не входящие в ОПЕК, – Российская Федерация и Оман. И три страны, входящие в ОПЕК, – Кувейт, Алжир и Венесуэла.

Для мониторинга, мы договорились, будет создан технический комитет, который будет на ежемесячной основе на базе секретариата ОПЕК собирать информацию по добыче стран, входящих в соглашение, и передавать эту информацию всем странам, которые участвуют в этом соглашении. И два раза в месяц будет собираться мониторинговый комитет на уровне министров для того, чтобы также подводить итоги.

До окончания действия соглашения пройдёт ещё две встречи. Данные, которые будут использоваться по добыче, – это данные ведущих аналитических агентств: «Платс», «Аргус», «КЕРА», Международное энергетическое агентство. В целом, мы отмечали на этой встрече, несмотря на то, что ещё нет статистических данных за январь, что все страны подошли полностью с серьёзными намерениями по реализации этого соглашения, большинство приступило к исполнению соглашения. На основе предварительных данных мы видим, что сокращение добычи в январе составило примерно 1,4 миллиона баррелей в сутки, некоторые страны сократили больше, чем планировалось, идут с опережающим графиком.

По итогам января добыча России сократилась на 117 тысяч баррелей в сутки, что тоже более чем в два раза больше, чем первоначальные планы компаний, которые мы собирали от наших компаний. Участие наших компаний носит добровольной характер в этой сделке.

Мы отметили, что эффективность договорённостей и принятых решений уже видна, поскольку мы отметили стабилизацию цены на уровне 55 долларов за баррель. По оценкам ведущих аналитических агентств, цена находится намного ближе к справедливой цене, примерно на 10–15 баррелей выше, чем она была бы без сделки.

В.Путин: 10–15 долларов?

А.Новак: Да, 10–15 долларов за баррель.

Мы также видим снижение спекулятивного давления на цены, потому что в начале года, когда цены опускались достаточно низко, количество ставок трейдера на понижение цен на нефть было рекордным. Сейчас ситуация стабильна.

Мы видим также снижение волатильности цен. За январь месяц статистика показывает, что колебания цен были в диапазоне примерно 5 долларов относительно средней, 55 долларов. Можно говорить также о постепенном восстановлении инвестиционной привлекательности отрасли, и в этом году впервые за последние три года все участники рынка ожидают увеличения инвестиций в отрасль, что позволит в будущем избежать обвала добычи.

В целом надо сказать, что встреча в Вене показала, что все страны настроены на исполнение соглашения, это отвечает как интересам производителей, так и интересам потребителей. И ребалансировка рынка, на наш взгляд, при условии полного соблюдения действий соглашения в течение первого полугодия позволит к середине 2017 года достичь остатков на уровне средних за пять лет по нефти. Это и есть тот результат, та цель, которая в принципе достигается, для того, чтобы сбалансировать и стабилизировать рынок нефти.

В.Путин: Этот объём, условно лишний объём, на рынке, когда он будет исчерпан – где-то к середине года, по Вашему мнению?

А.Новак: К середине 2017 года. Это 300 миллионов баррелей, которые сейчас выше многолетних средних остатков нефти на складах.

В.Путин: Никаких проблем у наших компаний не возникает?

А.Новак: Наши компании исполняют соглашение, и это носит добровольный характер, поскольку это действительно выгодно как для компаний, так и в целом для бюджета. Те дополнительные доходы, которые получают сегодня, из них примерно 70 процентов получает бюджет.

В.Путин: Хорошо. Спасибо.

1 февраля выдан первый паспорт болельщика для того, чтобы можно было посещать игры чемпионата мира по футболу в 2018 году. Как эта работа организована, как она будет дальше развиваться?

Пожалуйста, Николай Анатольевич [Никифоров].

Н.Никифоров: Уважаемый Владимир Владимирович!

Действительно, сегодня в Москве мы выдали первый паспорт болельщика. Проход на стадион как Кубка конфедераций 2017 года, так и чемпионата мира 2018 года будет осуществляться по этим двум документам: и билету, и паспорту болельщика. Чтобы оформить паспорт болельщика, нужно зарегистрироваться на специальном сайте www.fan-id.ru. Это могут сделать и российские болельщики, и наши зарубежные гости.

Более того, данная регистрация позволяет получить тот самый безвизовый въезд в Россию согласно нашей правительственной гарантии, которую мы давали при организации чемпионата мира. Этот документ электронный, плюс это отметка в соответствующей базе данных.

Главная идея заключается в том, чтобы сделать посещение мероприятия максимально безопасным и одновременно удобным и комфортным. То есть это исключает какую-то необходимость проведения чрезвычайных дополнительных проверок уже на этапе физического прохода болельщиков на сам стадион. Поэтому мы рекомендуем всем тем, кто уже приобрёл билет или планирует посещать соответствующие матчи, заранее пройти эту процедуру.

Открыты центры выдачи паспортов болельщиков в четырёх городах Кубка конфедераций. Напомню, это Москва, Санкт-Петербург, Казань и Сочи. Все они работают, во всех сегодня уже выдаются эти паспорта. Речь идёт уже о тысячах соответствующих заявлений. Думаем, что чем ближе мы будем приближаться к лету, тем больше таких заявок будет обработано.

Это российская технология. Мы использовали нечто подобное на Олимпийских играх в Сочи, соответственно планируем использовать и в 2018 году. Наверное, на универсиаде 2019 года тоже не обойдётся без такого стандарта.

Вообще, мы считаем, что это должно стать неким стандартным решением по обеспечению безопасности, удобства и комфорта. Какое место в целом занимает данный паспорт болельщика в общей концепции организации, думаю, лучше бы рассказал Виталий Леонтьевич Мутко.

В.Путин: Пожалуйста, Виталий Леонтьевич.

В.Мутко: Уважаемый Владимир Владимирович! Николай Анатольевич уже сказал, главное событие – такой важный этап подготовки к чемпионату мира, к Кубку конфедераций. Только хотел добавить, что это один из элементов концепции безопасности, безусловно, которую Вы утвердили, позволит нам сегодня усилить меры безопасности и создать более комфортную среду.

И немножко это ещё элемент дополнительных сервисов, которые мы сделаем для тех граждан, кто приезжает из-за рубежа и российских болельщиков: это и безвизовый въезд, это и возможность по этому паспорту болельщика бесплатного проезда внутри городов проведения чемпионата мира, и посещение матчей в других городах при наличии такого билета.

Поэтому в целом надеемся, что сейчас в информационном плане все возможности есть. У каждого болельщика вне зависимости от места проживания есть возможность заполнить, получить подтверждение, и «Почта России» доставит ему такой паспорт. Поэтому в целом мы считаем, что эта работа началась.

Сегодня мы предполагаем, что на Кубок конфедераций будет продано в районе 700 тысяч билетов. На сегодняшний день заявок более 100 тысяч. И уже около 10 тысяч получают паспорт болельщика. Будет комфортно, удобно. Мы продумаем всю ситуацию и логистику. Если нужно будет, такие центры будут установлены возле стадионов – если кто-то или потеряет, или забудет. Так что все условия будут созданы.

Владимир Владимирович, у нас уже совсем немножко времени осталось до Кубка конфедераций. В целом подготовка идёт на хорошем уровне, и 17 июня состоится первый матч в Санкт-Петербурге, уже открытие Кубка конфедераций.

В.Путин: Кто играть там будет?

В.Мутко: Россия – Новая Зеландия.

В.Путин: Хорошо.

Россия > Госбюджет, налоги, цены. Недвижимость, строительство. Нефть, газ, уголь > kremlin.ru, 1 февраля 2017 > № 2057934 Михаил Мень, Александр Новак


США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 января 2017 > № 2067881 Ричард Лахман

Призрак расизма

Элиты и будущее демократии

Ричард Лахман – профессор социологии Университета штата Нью-Йорк в Олбани, США.

Резюме Окончательный выбор принадлежит массам, а не элитам, а массы скорее, чем элиты, почти беспрепятственно осуществлявшие контроль над обществом на протяжении четырех десятилетий, выберут гуманное будущее, в котором нет места расизму.

После того как я закончил писать эту статью (а было это в августе 2016 г.), Дональд Трамп получил большинство голосов выборщиков, хотя и уступил Хиллари Клинтон по результатам прямого голосования. Республиканцы контролируют Палату представителей и Сенат – опять же несмотря на то, что демократы получили больше голосов. Конституция и существующая в Соединенных Штатах своеобразная демаркация избирательных округов для выборов в Палату представителей обеспечили республиканцам преимущество.

Теперь они намерены в кратчайшие сроки получить одобрение своей крайне неолиберальной политики: отменить реформу здравоохранения и защиты пациентов, приватизировать программы здоровья для пожилых людей, государственных земель, программы студенческих кредитов. Закланию подлежит и закон Додда-Франка, который после 2008 г. регулировал банковскую деятельность, а также регламенты защиты окружающей среды и безопасности на рабочем месте. Все эти планы противоположны тому, что Трамп обещал предпринять для защиты (белых) американцев, пострадавших от элит. В этой связи можно ожидать нарастания националистических/расистских настроений, поскольку американские избиратели не ощущают обещанного Трампом снижения экономического напряжения. Посмотрим, будет ли следующий шаг связан с разворотом этого электората влево (возможно, к ранней версии Берни Сандерса) или к вспышке насилия в отношении меньшинств, иммигрантов и представителей интеллигенции.

Благо не для всех

Похоже, что в 2016 г. население богатых и не очень богатых стран бросило вызов элитам. В небогатых государствах недовольство и разочарование в своих лидерах вполне объяснимо. Чаще всего это связано с неспособностью «начальства» предотвратить экономическую эксплуатацию граждан со стороны внешних держав. Руководители, пришедшие к власти в таких обстоятельствах (либо те, что были навязаны колониальными и неоколониальными державами), обычно коррумпированы и склонны к репрессиям. В таких условиях вызревает либо пассивный цинизм, либо открытый бунт.

Новым и необычным является то, что раздражены и разочарованы граждане и богатых стран. Наиболее яркий пример – решение Великобритании о выходе из ЕС. Примечательно, что наиболее активно за выход голосовали Уэльс и бедные общины Англии, которые больше других выгадывали от субсидий Евросоюза. С этими средствами придется расстаться, если и когда Великобритания покинет ЕС. Сторонники Трампа, как и приверженцы «Чайной партии» – это в основном обеспеченные пенсионеры, государственные служащие и лица, пользующиеся льготами в рамках программ социального обеспечения для инвалидов и белых граждан пожилого возраста. Его победа свидетельствует о наличии мощной тенденции, а вовсе не о случайном сбое в американской политике. И эта тенденция будет набирать силу. Политики, подобные Трампу, все более активны и в Европе.

Вызовы, брошенные элитам слева, также пользуются поддержкой. На демократических праймериз Берни Сандерс завоевал почти столько же голосов, сколько Трамп на республиканских. Неолибералы Блэра, заправлявшие в британской Лейбористской партии, подавляющим большинством голосов были отвергнуты в пользу лидера левых Джереми Корбина. Греция проголосовала за коалицию СИРИЗА, выступающую против политики строгой экономии. Новые левые партии образовали влиятельные парламентские фракции в Испании, Италии и других странах. Хотя контролирующие правительства партии, прежде всего СИРИЗА, не выполнили предвыборных обещаний и уступили «тройке» (Европейская комиссия, Европейский центральный банк и МВФ), потребовавшей введения режима строгой экономии, выборы и проведенный по инициативе Алексиса Ципраса референдум продемонстрировали резко отрицательное отношение электората к элитам и местным политикам, поддержавшим и осуществляющим этот курс.

Бывший министр финансов США Лоуренс Саммерс, который в 90-е гг. прошлого века активнее других выступал за дерегулирование финансовых рынков, недавно признался, что «общественность в данный момент больше не желает позволять экспертам запугивать себя и поддерживать решения космополитического характера».

Представляют ли новые левые и правые реальную угрозу для власти элит? Являются ли они признаком радикальных изменений? Протестующие против существующего порядка левые и правые говорят о глубоком недовольстве нынешним курсом, политиками и институтами. Избиратели и сторонники Трампа, «Брекзита», Национального фронта, Джереми Корбина, блока СИРИЗА и других объединений полагают, что основные партии насквозь коррумпированы и защищают интересы капиталистов, иностранных держав, иммигрантов и меньшинств. Основные расхождения между левыми и правыми касаются источников политической коррупции, причин снижения качества жизни широких слоев населения и путей решения социальных проблем.

Левые партии и политики обращают внимание на методику, с помощью которой транснациональные корпорации, прежде всего гигантские финансовые компании, узурпировали право решать вопрос о распределении богатств и ресурсов, отобрав его у выборных должностных лиц. Более проницательные критики, такие как Пьер Бурдьё, высказывались в связи с этим следующим образом: «Как ни парадоксально, инициатива проведения экономических мер (дерегулирования), приведших к утрате государствами экономической власти, принадлежит самим государствам. И вопреки утверждениям как сторонников, так и противников глобализации, государства продолжают играть главную роль, одобряя и поддерживая ту политику, которая уводит их на обочину». Безусловно, дерегулирование и глобализация производства и торговли в результате ослабления государственного контроля по-разному сказывается на различных социальных группах и регионах. В доходах больше всех потеряли промышленные рабочие, не состоящие в профсоюзах работники сектора услуг и граждане, проживающие за пределами крупных городов. В небогатых странах Южной и Восточной Европы и государствах ареала английского языка – США, Соединенном Королевстве, Австралии и Новой Зеландии – существенно сокращены программы социального обеспечения, хотя внутри стран эти меры по-разному сказались на различных категориях населения. Больше всего пострадали неимущие и дети. Но в ряде государств гражданам пожилого возраста и работникам со стажем удалось избежать наиболее негативных последствий сокращения социальных расходов.

Данные о росте благосостояния самого обеспеченного 1% мирового населения (а точнее, 0,1%) с начала 1980-х гг. приводятся в известной книге Томаса Пикетти. Этот рост за счет остальных жителей Земли стал возможен в результате дерегулирования финансовых рынков, борьбы с профсоюзами и заключения торговых договоров о переводе промышленного производства в страны с низким уровнем дохода. Перетекание дохода и богатств от среднего класса ко все более компактной элите, обусловленное государственной политикой держав Северной Америки и Западной и Восточной Европы после 1945 г., выглядит как процесс принятия решений вне рамок демократического контроля. Перевод предприятий в районы с более дешевой рабочей силой разрушает местные общины. Уменьшаются капиталовложения в инфраструктуру, на которую некогда шли средства от прогрессивного налогообложения. Неэффективность управления становится очевидной при взгляде на приходящие в упадок общественный транспорт, дороги и мосты, школы, больницы и другие социальнозначимые объекты. Между тем сообщения вездесущих СМИ о колоссальных расходах и глобальном взаимодействии богатых подкрепляют мнение о том, что объединенная транснациональная элита принимает важнейшие решения за спиной у широкой общественности, а у представителей элиты больше общего друг с другом, нежели с гражданами собственных стран.

Как левые, так и правые партии критикуют торговые соглашения и набирающие силу международные организации, в частности МВФ и ВТО. Национальный фронт во Франции и СИРИЗА характеризуют как бандитизм политику Евросоюза и международных организаций. Демонстрируя свое невежество и невежество своих сторонников в вопросах глобального управления, Дональд Трамп обвиняет правительства ряда стран, прежде всего Китая и Мексики, в том, что Америка имеет отрицательное сальдо торгового баланса и сокращает занятость в промышленности. Анализируя проблемы, правые никогда не предъявляют обвинений капиталистам, богатым или корпорациям. Левые, напротив, не обходят вниманием капиталистов, но в последнее время переносят акцент на тот самый 1% населения. Однако сегодня даже левые все чаще обрушивают критику на собственные правительства и международные организации.

Когда-то марксисты и левые партии немарксистского толка полагали, что правительства действуют в интересах капитала, но государство может заставить их действовать в интересах трудящихся в результате революции или победы на выборах. В наши дни левые утверждают, что всем управляют международные организации, а богатые суть лишь пассивные выгодополучатели от политики глобализации. Этот анализ в корне неверен и порочен, так как направляет гнев на чиновников, а не капиталистов, имеющих намного больше привилегий и остающихся в тени. Более того, обвинения в адрес международных организаций сказываются на репутации национальных политиков и правительств и мешают убедить избирателей в том, что другое правительство может отказаться от неолиберального курса и принести реальную пользу своим сторонникам.

Нелегитимность и неолиберальный ответ

Неолиберализм усугубляет циничное отношение к политике. Подобно тому, как в 70-е гг. прошлого века «кризис легитимности» предоставил экономистам и политикам возможность для продвижения неолиберальных технологий, так и нынешний кризис политической легитимности, замечает Мануэль Кастельс, позволяет критикам объявлять незаконным государственное вмешательство в целях защиты общественных интересов, поскольку люди не доверяют своим политическим представителям, правительства не имеют возможности принимать смелые решения.

Армин Шефар и Вольфганг Штрик установили, что после введения мер строгой экономии во всех странах ОЭСР сократилась явка на выборы, особенно среди населения, наиболее пострадавшего от сокращения социальных программ. Они утверждают, что на смену демократии приходит «постдемократия» зрелищ, а государства больше учитывают мнения финансистов, что находит выражение в периодических аукционах государственных облигаций, чем волю избирателей, которая выражается на регулярных выборах.

Основное различие между правыми и левыми состоит в том, какие претензии они выдвигают в отношении иммигрантов и меньшинств. Правые политики лживо утверждают, что бюджетный кризис вызван огромными расходами на социальные пособия для иммигрантов и не желающих работать представителей меньшинств. Политики расистского толка обещают сохранить существующие льготы. Трамп, например, говорит, что он против какого-либо сокращения пенсий по старости, а Марин Ле Пен говорит об увеличении социальных выплат «настоящим» французам. (Нацисты в те двенадцать лет, что они находились у власти, тоже обещали – и обеспечивали – льготы «настоящим» немцам.) Однако чтобы выполнить посулы, Трампу, Ле Пен и им подобным пришлось бы изменить неолиберальный курс и повысить налоги, взимаемые с их богатых благодетелей. Пока кто-нибудь из этих демагогов и шовинистов не придет к власти, мы не узнаем, сдержат ли они щедро раздаваемые обещания или продолжат проводить ортодоксальный консервативно-неолиберальный курс. Французский Национальный фронт – маргинальная партия; у нее слабые связи с капиталистами, и она вполне может повысить налоги на капитал, чтобы вознаградить своих сторонников. Что касается Трампа, то как официальный кандидат от Республиканской партии он унаследовал и партийные связи, и партийные обязательства в отношении самых богатых людей страны. В предвыборной программе он обещал резко снизить налоги на богатство, так что нынешние социальные программы вряд ли удастся сохранить, а не то что усовершенствовать. Его популярность обусловлена не массовым движением сторонников, а неким постдемократическим действом, в котором Армин Шефар и Вольфганг Штрик усматривают отличительную черту современной предвыборной борьбы.

В любом случае, если только левые или правые популисты не придут к власти одновременно в ряде стран, с каким-нибудь одним правительством, вознамерившимся освободиться от пут неолиберализма, финансовые рынки всегда справятся, затеяв «кредитную забастовку» (современный эквивалент капиталистической забастовки). Наглядный пример бессилия правительства небольшой страны в противостоянии с воротилами финансового рынка и международными организациями – недавняя история с партией СИРИЗА. Экономическими возможностями для существенной корректировки курса в одностороннем порядке располагают только Соединенные Штаты, да и то сомнительно.

Конечно, большинство избирателей, особенно шовинистически настроенных, в такие сложные политические и структурные расчеты не углубляются. Вместо этого они занимаются саморазрушением, нанося удары по «чужим», которые, по их мнению, загрязняют их общины и страны. Современный шовинизм (нативизм) может быть истолкован как «социализм дураков» – именно так живший в XIX столетии немецкий социалист Август Бебель охарактеризовал набиравший силу в его время антисемитизм.

Итак, голосование за выход из ЕС, увенчавшееся успехом благодаря саморазрушительным усилиям уэльских и английских избирателей, на общины которых приходился самый большой объем субсидий Евросоюза, – яркое проявление пробуждающегося негодования в отношении элит. В данном случае – никем не избираемых мужчин и женщин, разрабатывающих политику Европейского союза, вводящих режим строгой экономии и, по всей видимости, не способных или не желающих остановить приток мигрантов из стран Ближнего Востока и Северной Африки. Хотя большинство небелых мигрантов приезжают в Великобританию из ее бывших колоний, а не по шенгенским визам, те, кто голосовал за выход из Евросоюза, полагают, что это поможет восстановить белую идентичность Великобритании. Равным образом Трамп едва ли реально вернет в США угледобывающую отрасль и обрабатывающую промышленность, но его сторонники получат лидера, озвучивающего расистские взгляды из самого влиятельного кабинета в мире.

В Соединенных Штатах, Великобритании, Франции и других странах расизм существует не один год. Он ядовит и живуч, поскольку воплощает совместный проект разгневанных невежественных масс и элит, которые разжигают расистские настроения и занимаются травлей мигрантов для мобилизации поддержки прокапиталистических и неолиберальных партий и платформ. Трамп получил номинацию от политической партии, которая в последние 50 лет не раз выступала с заявлениями расового характера. Программа Никсона по восстановлению законности и порядка была направлена не только против уличной преступности, но и против движения за гражданские права, что, разумеется, было понято его сторонниками. Позже республиканцы с едва завуалированными обвинениями расистского толка обрушились на «молодых здоровяков», живущих на пособие по безработице (Рейган), и выпустили пропагандистские ролики про вышедших из тюрьмы чернокожих, насилующих белых женщин (Джордж Буш-младший). Идеологически французский Национальный фронт близок к так называемым «черноногим» – алжирцам французского происхождения, боровшимся против независимости Алжира и до сих пор относящихся с презрением к выходцам из Северной Африки. Лидеры движения за выход из ЕС принадлежат к правому крылу Консервативной партии, приверженцы которой при Тэтчер видели причину преступности в Великобритании (относительно низкой) в небелых иммигрантах и пытались ограничить будущие миграционные потоки.

В стремлении обеспечить массовую поддержку политике, выгодной лишь верхушке общества, элиты оказывают покровительство политическим деятелям, исповедующим шовинизм и расизм. В течение десятилетий им удается играть в эту циничную игру и неизменно выигрывать. Люди, избранные на высшие посты, – Рейган, Тэтчер, Саркози, оба Буша – не афишировали свои расистские убеждения и послушно проводили неолиберальную политику. Однако символические жесты перестали удовлетворять народные массы. Нынешнее общественное негодование, вызванное падением уровня жизни и неблагоприятными изменениями в социальной сфере, умело культивируется и подпитывается консервативными политиками, исповедующими едва завуалированные расистские взгляды.

Негодование масс выражается разными способами, и некоторые из них потенциально опасны для элит. Так, лондонские финансисты, поддерживающие консервативных политиков-расистов и финансирующие шовинистические и продажные СМИ Руперта Мердока, после «Брекзита» могут лишиться привилегированного доступа к континенту, и их роль финансового убежища (и прачечной по отмыванию денег) для всего мира окажется под вопросом. Трамп победил во многом потому, что большинство профессиональных республиканских политиков, десятилетиями получавших деньги от финансовой и корпоративной элиты, сделали вид, что это нормальная кандидатура. Президентство Трампа способно дезорганизовать мировые рынки, обрушить фондовый рынок и поднять волну народного гнева и взаимных претензий, с которой не справятся ни Трамп, ни Республиканская партия, ни элиты. Следует помнить, что за Гитлера никогда не голосовало большинство. Его привели к власти обычные немецкие консерваторы, полагавшие, что способны контролировать его и его сторонников.

Экология и слово масс

Будет ли нарастать недовольство против элит? Есть два фактора, свидетельствующие, что нынешний всплеск правого и левого популизма вряд ли пойдет на убыль.

Во-первых, неолиберализм по-прежнему является идеологией элит и подконтрольных им правительств. А неолиберализм может привести к новым финансовым кризисам, которые поднимут очередную волну гнева и заставят массы искать решение не только на почве расовой принадлежности, но и путем системных преобразований под руководством левых сил.

Во-вторых, экологические кризисы, прежде всего глобальное потепление, могут спровоцировать миграцию из государств, где ощущается нехватка пресной воды, стран, подверженных засухе и наводнениям или не имеющих возможности производить продовольственные товары в связи с изменением климата. Первым с нехваткой воды из-за отсутствия дождей и исчерпания водоносных пластов столкнется Йемен с населением в 24 млн человек. По имеющимся расчетам, это случится в течение двадцати лет, примерно к 2034 году. Экологическая катастрофа только в этой стране увеличит число беженцев более чем вдвое. Затопление прибрежных областей в других районах принудит к бегству еще десятки миллионов. В первую очередь это грозит Бангладеш, стране с населением в 156 млн человек, территория которой к концу текущего века сократится на 17% в связи с глобальным потеплением и повышением уровня моря, а это еще 20–30 млн беженцев. К 2050 г. общая численность беженцев в связи с глобальным потеплением может достичь 250 млн человек. Большинство останется в пределах своих стран, однако до 100 млн человек переберутся в соседние государства. Массовая миграция уже вызывает неприятие в различных странах мира. Численность беженцев, спасающихся от экологических катастроф, достигнет невиданного масштаба, что повлечет за собой еще большую враждебность по отношению к ним.

Движение против миграции разворачивается под националистическими лозунгами. Таким образом, экологические беженцы окажутся причиной подъема национализма в принимающих странах. Политики-националисты станут максимально активно использовать антииммигрантские настроения. Со временем их сторонники потребуют перекрыть приток иммигрантов. В то же время правительствам придется обеспечить контроль над ресурсами за рубежом, охрану собственного достояния за счет иностранцев и принять меры для смягчения последствий глобального потепления, в частности связанные с затоплением прибрежных областей, засухой и другими катастрофическими погодными явлениями.

Борьба с последствиями экологических катастроф, перекрытие каналов иммиграции и обеспечение контроля над ресурсами потребует огромных затрат. Как я уже упоминал, демагоги вроде Трампа и Ле Пен говорят, что они увеличат социальные льготы для «настоящих» граждан. Эти задачи невыполнимы в условиях неолиберального курса на сокращение бюджетных расходов и сохранение низкого налога для богатых. Если такие политики одержат победу на выборах, они вполне способны отказаться от борьбы с последствиями глобального потепления. С другой стороны, они могут приступить к выполнению этих задач, но потерпеть неудачу либо из-за нежелания повысить налоги, либо потому, что недостаточно компетентны для осуществления масштабных проектов. В этом случае негодование масс в отношении представителей элит, иммигрантов и меньшинств только усугубится. А это уже прямой путь к политической неразберихе, самоуправству «активистов» и подъему массовых неонацистских партий, исповедующих идеологию расового национализма. Нам хорошо известно, чем это все заканчивается.

С другой стороны, на будущих выборах могут победить левые, которые готовы вступить в конфликт с элитами и имеют четкий план реализации социальных и государственных программ. Недовольство элитами пойдет на убыль, если их полномочия и привилегии сократятся. Такой вариант выглядит более предпочтительным. Элиты с их обширными ресурсами, высокой степенью организации и контролем над средствами массовой информации способны сыграть решающую роль в выборе пути, по которому пойдет страна. Вне всякого сомнения, элиты надеются продолжать прежнюю политику, балансируя между расистским авторитаризмом и левыми реформами, и формировать неолиберальные правительства, которые больше не удовлетворяют общественные потребности и запросы, подвергаются все большей дискредитации. Однако рано или поздно население решительно отвергнет предлагаемый ему узкий и неудовлетворительный политический выбор. Глобальное потепление, безусловно, усугубит кризис, а то и ускорит его наступление.

Если (где и когда) левые придут к власти, элитам придется платить повышенные налоги и выплачивать более высокие зарплаты. Но они будут все так же пользоваться привилегиями в рамках либерально-демократических режимов и пребывать в уверенности, что их потомки защищены от последствий экологических катастроф. Если же они по-прежнему станут активно или пассивно поощрять расистских демагогов из правых партий, то окажутся в неподвластном их контролю обществе, претерпевшем радикальные изменения. Там, где к власти придут непредсказуемые авторитарные правители, элиты рискуют утратить не только свободы, но и богатства. Сто шестьдесят лет тому назад в работе «Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта» Карл Маркс писал о таком же выборе: «Она [буржуазия] бунтовала против своих собственных политиков и писателей из пристрастия к своему денежному мешку – ее политики и писатели устранены, но ее денежный мешок подвергается грабежу, после того как ей заткнули рот и сломали ее перо».

К счастью, окончательный выбор принадлежит массам, а не элитам, а массы скорее, чем элиты, почти беспрепятственно осуществлявшие политический и экономический контроль над обществом на протяжении последних четырех десятилетий, выберут гуманное будущее, в котором нет места расизму.

Данная статья представляет собой сокращенную версию материала, опубликованного в серии «Валдайских записок», выходящих еженедельно в рамках научной деятельности Международного дискуссионного клуба «Валдай». С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers/

США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 30 января 2017 > № 2067881 Ричард Лахман


Саудовская Аравия. Индонезия. Венесуэла. Россия > Нефть, газ, уголь > fingazeta.ru, 11 декабря 2016 > № 2006586 Николай Вардуль

О чем договорилась ОПЕК?

Долго ли продлится праздник?

Николай Вардуль

ОПЕК все-таки смогла договориться. По законам остросюжетного жанра развязка наступила в самый последний момент. Цены на нефть рванули вверх. Надолго ли?

В прошлом номере «Финансовая газета» в статье, написанной до 30 ноября, прогнозировала, что цена возможной договоренности картеля — его разделение. Именно разделение, а не раскол. Слишком разные бюджетные ситуации в странах ОПЕК, разные исходные позиции. Разделение состоялось.

Можно сказать, что ОПЕК продемонстрировала высокий класс экономической дипломатии — никто не хлопнул дверью, договориться все-таки удалось. Но возможно и дополнение: решение обеспечила Саудовская Аравия, дальше следовало решение сложной, но арифметической задачи.

Достигнутую договоренность следует здраво оценить. ОПЕК готова сократить добычу нефти на 1,2 млн баррелей в сутки. Соглашение вступает в силу с 1 января 2017 г. Основную часть сокращения взяла на себя Саудовская Аравия, которая сокращает добычу почти на 0,5 млн баррелей в сутки.

А остальное сокращение? Ответ дает, например, Николай Подлевских, начальник аналитического отдела ИК «Церих Кэпитал Менеджмент». Он обращает внимание на еще одно решение ОПЕК от 30 ноября — приостановку членства в ОПЕК со стороны Индонезии. Индонезия добывает 0,74 млн баррелей в сутки. Ее квота перераспределена между другими членами ОПЕК. Так что в итоге сокращение добычи дали Саудовская Аравия и вышедшая из ОПЕК Индонезия.

По сути, будущее достигнутой договоренности зависит исключительно от Эр-Рияда, что можно рассматривать и как определенную гарантию сохранения договоренности, и как фактор ее неустойчивости. Хотя формально для контроля за выполнением соглашения создается специальный комитет мониторинга ОПЕК, в состав которого войдут представители Венесуэлы, Кувейта и Алжира.

Министр энергетики России Александр Новак ожидаемо приветствовал решение ОПЕК и поэтапно в течение первого полугодия 2017 г. сократить добычу нашей страны на 0,3 млн баррелей в сутки. Ожидается, что не входящие в ОПЕК нефтедобывающие страны должны сократить добычу на 0,6 млн баррелей в сутки, так что Россия берет на себя половину этой доли.

Новак предусмотрительно сразу оговорился: сокращение добычи нефти в России будет действовать в случае выполнения ОПЕК своих решений.

Цены на нефть уже рванули вверх. Прогнозы сходятся в том, что они обоснуются выше $50 за баррель. А это значит, что праздник высоких цен теперь зависит от того, с какой скоростью на рынок вернутся новые добывающие мощности, основанные на передовых технологиях, и прежде всего сланцевики из США. Похоже, за ними дело не станет.

Тогда что же изменилось? ОПЕК доказала прежде всего себе самой свою дееспособность в очень непростых условиях. А это значит, что ОПЕК и сланцевики могут неформально построить некий коридор движения нефтяных цен. Но в любом случае нефтяные качели не остановятся. Во-первых, будущее все-таки за новыми технологиями, а значит, давление на ОПЕК в перспективе будет усиливаться. Во-вторых, нефтяной рынок уже давно и прочно интегрирован в финансовый и валютный рынки. Значит, ожидаемое в самое ближайшее время повышение ставки ФРС, которое может произойти в середине декабря и, как считают многие, будет активно продолжаться в 2017 г., окажет давление на нефтяные котировки, толкая их, при прочих равных условиях вниз.

Саудовская Аравия. Индонезия. Венесуэла. Россия > Нефть, газ, уголь > fingazeta.ru, 11 декабря 2016 > № 2006586 Николай Вардуль


Китай. Россия > СМИ, ИТ. Авиапром, автопром > ria.ru, 3 ноября 2016 > № 1958132 Игорь Насенков

Деловая программа крупнейшего азиатского авиакосмического салона Airshow China-2016 подходит к концу. Среди участников выставки — ведущий российский холдинг в радиоэлектронной отрасли "Концерн радиоэлектронные технологии" (входит в Ростех). Среди наиболее известных разработок компании — семейство комплексов РЭБ "Красуха", многофункциональный противоракетный комплекс "Хибины", комплекс радиоэлектронной борьбы для вертолетов "Рычаг-АВ" и другие. КРЭТ ведет исследования и в инновационных сферах технологий будущего, в том числе разрабатывает комплекс РЭБ для российской боевой авиации шестого поколения. О последних разработках концерна в сфере РЭБ и планах по продвижению российской радиоэлектроники за рубеж рассказал в интервью корреспонденту РИА Новости Ивану Сураеву на полях Airshow China-2016 первый заместитель генерального директора КРЭТ Игорь Насенков.

— Игорь Георгиевич, какие разработки сегодня предлагает концерн своим китайским партнерам на Airshow China-2016?

— На стенде концерна представлен демонстратор технологий перспективного вертолетного бортового радиоэлектронного оборудования. На макете кабины вертолета показана реальная работа пилотажно-навигационного комплекса, предназначенного для решения задач пилотирования и навигации вертолета, предоставления экипажу информации при помощи системы электронной индикации, ведения радиосвязи с другими воздушными судами и средствами управления воздушным движением.

Посетители выставки также увидят экспортную версию бортового комплекса обороны "Президент-С" — одного из самых эффективных комплексов РЭБ для индивидуальной защиты летательных аппаратов различных типов. Кроме того, гостям и посетителям выставки КРЭТ продемонстрирует экспортные модификации комплексов авионики для самолетов Су-35.

— Определено ли, какие конкретно разработки КРЭТ будут поставлены на российско-китайский широкофюзеляжный дальнемагистральный самолет (ШФДМС)? Будут ли это уже существующие системы или их специальные версии, созданные по техническому заданию китайских партнеров?

— В ходе аэрокосмического салона в Чжухае мы планируем обсудить вопросы возможного привлечения КРЭТ и других предприятий-разработчиков и производителей авиационных компонентов к проекту ШФДМС. Мы уже направили предложения по оснащению ШФДМС комплексом бортового оборудования, разработанного в рамках программы ИКБО-ИМА и имеющего конкурентоспособные тактико-технические характеристики, соотносимые с авионикой ведущих мировых производителей.

В предложенном составе оборудования, выполняющего функции комплекса, выделены группы контуров: интегрированная вычислительная система, контур навигации и управления, контур отображения информации, контур предупреждения экипажа об особых ситуациях, контур управления радиосвязным оборудованием, контур технического обслуживания бортового оборудования.

— Готовы ли вы делиться этими технологиями с китайскими партнерами?

— Этот вопрос должен решаться на высшем политическом уровне. Такие примеры есть. Самый яркий — это поставка истребителей Су-35 в третьи страны. Предприятия КРЭТ специально для этого самолета разработали РЛС "Ирбис-Э". Уверен, что в случае расширения закупок будет достигнуто решение и о лицензионном производстве этого изделия в ряде стран. В этом случае наши партнеры могут получить доступ к целому ряду наших наработок. У нас есть что им предложить, а вопрос целесообразности такого шага лежит в политической плоскости.

Как я уже говорил, КРЭТ является участником российско-китайских переговоров по созданию широкофюзеляжного самолета и у нас есть предложения по тяжелому вертолету. В рамках этого взаимодействия мы рассматриваем возможность совместной работы над перспективным бортовым радиоэлектронным оборудованием.

Кроме того, сегодня Китай является самым крупным зарубежным пользователем истребителей семейства Су-27/Су-30. В разные годы в эту страну было поставлено несколько сотен самолетов этого типа. КРЭТ по линии Рособоронэкспорта участвует в обслуживании и модернизации этих самолетов.

— Каков на сегодняшний день портфель экспортных заказов КРЭТ? На какую сумму компания планирует поставить свою продукцию за рубеж в 2016 году? Ожидаете ли рост данного показателя в 2017 году и если да, то насколько?

— В течение 2016 года проводилась работа по продвижению современной и высокотехнологичной продукции концерна в части изделий бортового радиоэлектронного оборудования, систем и средств гражданской обороны и РЭБ в страны Ближнего Востока, Северной Африки, Азиатско-Тихоокеанского региона, а также государствам СНГ.

В 2016 году концерн экспортировал продукцию более чем в 20 стран мира, Мы прикладываем все необходимые усилия по линии ВТС для существенного наращивания экспорта продукции нашим новым и традиционным иностранным партнерам. В контуре управления КРЭТ в настоящее время находится более 40 предприятий, участвующих в осуществлении внешнеторговой деятельности в отношении продукции военного и гражданского назначения.

— Заключено ли соглашение на расширение поставок бортовых комплексов обороны "Президент-С" Египту, когда планируется завершить исполнение данного контракта? Появились ли у данной разработки новые покупатели, в том числе Алжир, Индия, Белоруссия?

— Говорить о расширении поставок "Президент-С" пока преждевременно. Мы видим перспективу для продвижения данного комплекса в тех регионах, которые относятся к традиционным рынкам экспорта вооружений и где велика вероятность применения ПЗРК против вертолетов и самолетов. Это и страны АТР, и Северная Африка, и Ближний Восток, и Латинская Америка.

— Подписаны ли какие-либо экспортные контракты на поставку станций "Рычаг-АВ"?

— В отношении вертолетных комплексов "Рычаг-АВЭ" нами прорабатываются различные варианты поставок — прежде всего это наши традиционные партнеры из АТР, стран Северной Африки и Ближнего Востока, а также Латинской Америки. Мы надеемся, что данный комплекс найдет своего покупателя в связи с тем, что военно-техническое оснащение некоторых террористических организаций, в первую очередь исламистских группировок, запрещенных на территории РФ, находится на уровне профессиональных армий. Соответственно, правительственным войскам часто приходится сталкиваться с самым современным высокоточным оружием, в том числе трофейными ЗРК малой и средней дальности, которые могут наносить значительный урон. "Рычаг-АВЭ" позволяет не только полностью блокировать применение данных видов вооружений, но и вести высокоточную радиоэлектронную разведку, что способствует повышению эффективности при проведении наземных и воздушных операций против этих организаций.

— Поговорим о перспективных разработках: когда планируется завершить испытания нового наземного комплекса РЭБ для охраны военных и гражданских объектов, о создании которого концерн заявил в апреле 2016 года? Получил ли он наименование? Когда планируются поставки нового комплекса в Вооруженные силы РФ?

— Защита объектов инфраструктуры от средств воздушно-космического нападения строится на комплексном подходе, поэтому говорить о том, что подобную защиту обеспечит одна система или один комплекс, не совсем правильно.

В основе этой защиты лежит борьба с системами разведки, связи, передачи данных, навигации и бортовыми радиолокационными станциями. И должен сказать, что уже сегодня существующие комплексы и средства разработки КРЭТ способны решать основные задачи по обеспечению защиты от воздушно-космического нападения. Что же касается системы, о которой вы говорите, то ряд ее элементов уже находится в процессе испытаний.

Это дальнейшее развитие таких известных комплексов, как "Красуха" и "Москва-1", только уже на новом технологическом уровне. При ее создании мы учитываем особенности современных и перспективных радиоэлектронных систем потенциального противника, которые этот комплекс и должны нейтрализовать. Все заводские и государственные испытания проходят в соответствии с графиком. Новая техника пойдет на вооружение в ВС РФ, как мы предлагаем, в течение ближайших двух-трех лет.

— Ведутся ли работы по созданию нового поколения бортовых комплексов РЭБ "Хибины", которые придут на смену поступаемым сегодня в войска системам? Планируется ли поставить Минобороны РФ дополнительную партию данных комплексов?

— Анализ направлений развития систем управления оружием у потенциального противника определяет требования к перспективным авиационным комплексам РЭБ.

Дальнейшая разработка аппаратуры РЭБ проводится применительно к конкретным условиям его размещения на борту. Примером разработки принципиально нового комплекса РЭБ для истребителя пятого поколения ПАК ФА служит создание внутрифюзеляжной системы РЭБ "Гималаи". Наш практический опыт показывает, что за время эксплуатации каждого типа самолетов и вертолетов успевает смениться два-три поколения авиационных комплексов РЭБ. Эти работы в интересах Минобороны России проводятся постоянно.

Китай. Россия > СМИ, ИТ. Авиапром, автопром > ria.ru, 3 ноября 2016 > № 1958132 Игорь Насенков


Турция. Россия > Электроэнергетика. Нефть, газ, уголь > minenergo.gov.ru, 9 октября 2016 > № 1934938 Александр Новак

Александр Новак дал интервью турецкой газете "Хюриетт".

Министр энергетики Российской Федерации Александр Новак накануне визита Президента Российской Федерации Владимира Путина в Турецкую Ресублику дал интервью газете «Хюрриет». Публикуется полный текст интервью.

- Г-н Новак, по известным причинам прошедший год нельзя назвать успешным с точки зрения отношений двух стран. Но жизнь не стоит на месте, и процесс нормализации отношений между нашими странами набирает обороты. В связи с этим мы наблюдаем выход на первый план вопросов, связанных с реализацией энергетических проектов – в первую очередь, газопровода «Турецкий поток» и АЭС «Аккую». Не могли бы Вы рассказать подробнее о переговорах, которые были проведены Вами за последние три месяца в рамках процесса нормализации отношений?

- Турция является для нас близким соседом, важным и давним партнером, отношениям с которым мы придаем большое значение. К сожалению, у нас за последний год ввиду известных событий ситуация изменилась не в самую лучшую сторону, например, если в 2014-м году у нас объём торговли достиг 32 млрд долларов, то в 2015-м году он составил всего 23 млрд. За первые 8 месяцев 2016 года в сравнении с аналогичным периодом прошлого года объемы торговли уменьшились еще на 40%. Конечно, есть и другие негативные тенденции, например, значительное падение цен на энергоносители на мировых рынках. Но я могу сказать, что ключевую роль за прошедший год сыграло именно физическое сокращение объемов торговли. В связи с этим, в настоящее время мы должны сконцентрироваться на поэтапном восстановлении наших взаимоотношений по всем сферам деятельности.

Конечно, в наших отношениях ключевое место занимает энергетика. Турция на сегодняшний день является вторым крупнейшим потребителем российского природного газа - ежегодно закупает у нас 27-30 миллиардов кубометров газа. С учетом интенсивного развития турецкой экономики мы прогнозируем и рост потребления энергоресурсов. Поэтому те проекты, которые вы упомянули - «Турецкий поток» и АЭС «Аккую» - являются ключевыми, их осуществление придаст импульс развитию двусторонних отношений.

По «Турецкому потоку». Как известно, Меморандум между ПАО «Газпром» и Боташ по данному проекту был подписан еще в декабре 2014 года.

В настоящее время после перерыва вновь возобновлены и активно ведутся переговоры. Финальной точкой этого процесса станет подписание межправительственного соглашения между российской и турецкой сторонами. Проект предусматривает сооружение 2-х ниток газопровода на территории Турции. По первой из них в Турцию ежегодно будет поставляться 15,75 миллиардов кубометров газа. По второй нитке газопровода поставки будут осуществляться в страны юго-восточной Европы в том же объеме порядка 15,75 миллиардов кубометров. Для выработки окончательного варианта соглашения Министерство энергетики РФ и энергетическое ведомство Турецкой Республики сформировали рабочую группу, в рамках которой ведутся все переговоры. В результате многочисленных встреч нам удалось вплотную приблизиться к подписанию соглашения. Параллельно турецкая сторона работает по получению разрешений, необходимых для реализации проекта.

Что касается ситуации по строительству АЭС «Аккую», которое осуществляется в рамках подписанного в 2010 году межправсоглашения. Это совместный стратегический масштабный проект с объемом капиталовложений в 20 миллиардов долларов.

Проект реализуется по модели «строй-владей-эксплуатируй» и предусматривает строительство и ввод в эксплуатацию четырех энергоблоков с реакторами суммарной мощностью 4,8 ГВт. в провинции Мерсин. Все необходимые средства будут привлечены Госкорпорацией «Росатом», которая является мажоритарным акционером будущей АЭС.

Мы приветствуем принципиальное решение, озвученное на встрече Президентов наших стран 9 августа с.г. о присвоении проектной компании «Аккую» статуса «стратегического инвестора». Ожидаем, что этот шаг значительно повысит привлекательность проекта для потенциальных инвесторов, в т.ч. из Турции.

Сдача первого блока АЭС должна состояться не позднее чем через 7 лет после выдачи Турецкой Республикой всех разрешительных документов на строительство атомной электростанции. Запланировано, что блоки будут вводиться в эксплуатацию последовательно с интервалами в один год. Сегодня проектная компания Аккую Нуклеар находится на этапе лицензирования и выполнения подготовительных работ на площадке сооружения АЭС.

В рамках проекта открываются значительные возможности для турецких поставщиков. По предварительным оценкам, турецкая сторона сможет выполнить порядка 35-40% от всех работ по сооружению АЭС «Аккую».

Активно развивается сотрудничество по подготовке турецкого персонала для будущей АЭС. В настоящий момент обучение в российских ВУЗах за счет российского бюджета проходят более 260 турецких студентов.

- Насколько велика вероятность того, что во время вашего с президентов Путиным визита в Стамбул будет подписано окончательное соглашение по «Турецкому потоку»?

- Проект межправсоглашения находится в высокой степени готовности. Конечно, мы прилагаем все усилия, чтобы за оставшееся время провести все необходимые процедуры, как в России, так и в Турции, с тем чтобы это соглашение было подписано в ближайшее время. Думаю, что такая возможность есть.

- До кризиса в отношениях, основным препятствием перед реализацией проекта «Турецкий поток» являлось требование Турции о снижении цены на газ, и противоречивая позиция ЕС. Сейчас ЕС оказался на периферии, поскольку Россия и Турцияпреобразовали проект в систему двух ниток трубопровода. Удалось ли достичь соглашения о 10%-й скидке на газ?

- Вопрос цены на газ связан с содержанием торговых соглашений между хозяйствующими субъектами наших государств. Вопрос скидки, о котором Вы говорите, рассматривался в начале 2015 года. Сейчас переговоры о цене на газ возобновлены, надеюсь, стороны придут к единой позиции.

Реальность на сегодняшний день такова. Турецкая компания BOTAŞ вынесла вопрос о цене на газ на рассмотрение Международного арбитражного суда. Первое заседание по этому делу состоится в 2017 году. Не исключено, что до этого момента российскому «Газпром Экспорту» и турецкой BOTAŞ удастся разрешить разногласия, связанные с ценой на газ. Здесь есть еще один нюанс. «Газпром Экспорт» продает газ не только BOTAŞ, но и частным турецким поставщикам. Следовательно, вопрос ценообразования является довольно сложным. Поэтому необходимо найти выход из положения, принимая во внимание все факторы, используя комплексный подход.

- Обеспокоила ли Вас возможность того, что в какой-то момент Турция может переориентироваться с российского на израильский природный газ?

- Турция ежегодно потребляет около 50 миллиардов кубометров газа. Из них 57% закупается у России. Турция также импортирует газ из ряда других стран, таких как Алжир, Катар, Иран, Азербайджан. То есть, Турция является газовым рынком с высоким уровнем конкуренции и большими перспективами роста. По прогнозам наших экспертов, в 2030 году объемы ежегодного потребления природного газа в Турции могут составить 70 млрд куб.м. Для того, чтобы Турция начала закупать газ у Израиля, в первую очередь необходимо подготовить соответствующую инфраструктуру. Кроме того, встает вопрос о том, насколько Израиль сможет обеспечить потребности Турции в природном газе. Россия готова к конкуренции, в том числе ценовой, не только с Израилем, но и с любыми другими поставщиками.

- Для вас Турция - это лишь хороший торговый партнёр, или же Москва рассматривает её и как стратегического партнёра?

- Конечно, мы рассматриваем взаимоотношения с нашими турецкими партнёрами и в стратегическом направлении. Ещё раз повторюсь, что это близкий наш сосед, и мы заинтересованы не только в поставках газа как сырья, но и в создании перерабатывающих производств, создании совместных предприятий по выработке электроэнергии, развитии газохимии и по другим направлениям. Это касается и электроэнергетики, и угольной отрасли. Я как сопредседатель межправкомиссии с российской стороны заинтересован не только в развитии отношений в энергетике, но и фактически во всех отраслях экономики, в социальной сфере. Мы выстраиваем наши отношения по всем направлениям на долгосрочной основе.

- В последние месяцы Турция повысила уровень закупки сырой нефти из России. Как вы это оцениваете, положительно?

- Да, мы видим положительную динамику. Сейчас по итогам семи месяцев объёмы поставок нефти из России увеличились на 27% и превысили миллион тонн. Это ещё раз подчёркивает, что, во-первых, турецкая экономика сегодня развивается и потребляет больше энергоресурсов, а Россия как надёжный партнёр может поставлять не только нефть, но и нефтепродукты. Мы заинтересованы, не только в поставках энергоресурсов, но и в создании предприятий по их переработке, что позволит создать дополнительные рабочие места, увеличит объем налоговых поступлений.

- Г-н Новак, мы видим, что Турция и Россия находятся внутри кипящего котла. С одной стороны находится сирийский конфликт, а с другой стороны – иракская проблема, которая неизвестно чем может обернуться. Наш регион находиться на очень запутанном и опасном повороте. Если принимать это всё во внимание, чтобы вы хотели сказать читателям газеты «Хюрриет» и турецкому народу в целом?

- Как глава Минэнерго России, я хотел бы прежде всего отметить, что сотрудничество наших стран в области ТЭК (в газовой, атомной, электроэнергетической сферах) не только представляет интерес с точки зрения инвестиций и развития торгово-экономических отношений двух стран. В первую очередь, оно способствует реализации в Турции седьмой цели в области устойчивого развития ООН, которая заключается в обеспечении доступа людей к недорогой и чистой энергии. Диверсификация энергобаланса за счет строительства атомной генерации, увеличение в нем доли газа (самого экологичного на сегодняшний день углеводородного топлива) будет укреплять энергетическую безопасность Турции и способствовать сохранению ее уникальной природы, которую так ценят, в том числе и россияне.

Как председатель российской части МПК также отмечу, что Российская Федерация готова развивать сотрудничество с Турцией в сфере промышленности, строительства, транспорта, сельского хозяйства, туризма, здравоохранения, охраны окружающей среды и рационального природопользования, телекоммуникаций. Мы надеемся, что после возобновления полномасштабного диалога между двумя странами будут успешно реализованы все приостановленные ранее проекты и рассчитываем на поддержку совместных двухсторонних инициатив турецким народом.

Турция. Россия > Электроэнергетика. Нефть, газ, уголь > minenergo.gov.ru, 9 октября 2016 > № 1934938 Александр Новак


США. Россия > Финансы, банки > fingazeta.ru, 1 октября 2016 > № 1963550 Николай Вардуль

ФРС на нейтралке

Пока все внешние экономические факторы в пользу рубля. Надолго ли?

Николай Вардуль

ФРС, в отличие от ЦБ, внезапно заявившего о мхатовской паузе в изменении ключевой ставки, сюрпризов не преподнесла. Ее ставка осталась на прежнем уровне 0,25–0,5% годовых. В сочетании с ростом цены нефти, в основе которого неожиданное сокращение запасов в США, и намеками на то, что в Алжире ОПЕК может предпринять меры по заморозке добычи, решение ФРС создает благоприятный фон для рубля. Хотя…

Коня и трепетную лань

Решения ЦБ и ФРС любопытно сравнивать. Можно найти неожиданные параллели.

В конце прошлого года ФРС с поразившей многих, включая меня, откровенностью призналась в намерении четырежды (!) повысить ставку в 2016 г., каждый раз на 50 базисных пунктов. Ну и что из этого вышло? Пшик. Сегодня на рынке царит уверенность, что ФРС может отважиться поднять ставку лишь однажды — 14 декабря, в точную годовщину первого и пока единственного остающегося демонстрационным подъема.

Причем здесь ЦБ? Он заявил, что на три месяца закрывает вопрос о снижении ставки. Нет — и все! Три месяца, конечно, не год, но, как показывает опыт ФРС, банкиры ныне не те, что когда-то. Они, что называется, хозяева своего слова, могут поймать, когда оно уже вылетело. Кто-то уверен, что ЦБ в принципе более стойко держится принятого решения? Возможно. Но вот еще одна параллель.

«Финансовая газета» уже писала, что последнее решение ЦБ выглядит как компромисс. Ставка снижена, но явно неохотно; настолько неохотно, что официально сказано, что это в последний раз. Во всяком случае, в этом году. Спрашивается, почему такой компромисс сложился и зачем его вынесли на публику? Официальный ответ: это в интересах охлаждения слишком горячих ожиданий смягчения кредитно-денежной политики и демонстрация того, что для ЦБ нет ничего дороже достижения своей главной цели — приручении инфляции. А неофициально? Совсем сбрасывать со счетов политическую конъюнктуру вряд ли правильно. А один из лейтмотивов выборов (решение ЦБ состоялось аккурат перед 18 сентября) — обновление экономической политики, поддержка оживления в экономике. Независимо от того, чем руководствовались, принимая компромиссное решение, члены совета директоров Банка России, в этом компромиссе невольно просматривается и политическая составляющая. ЦБ специально публично заявил, что больше снижать ставку в этом году не будет, и это ответ не только горячим, по оценке ЦБ, головам от экономики, но и от политики.

В США все проще. Там практически открыто говорят о том, что на пороге президентских выборов 8 ноября 2016 г. ФРС точно не пойдет даже на минимальный риск отката экономики, который присутствует в решении приподнять ставку.

Политика вездесуща.

Перед разворотом

ФРС, конечно, привела экономические мотивы своего решения: ухудшен прогноз по росту экономики США, инфляции и безработице. Все эти показатели на 2016 г. хуже, по оценке ФРС, относительно июньского прогноза. Теперь ожидается, что рост ВВП США составит 1,8% вместо 2%, инфляция будет на уровне 1,3%, а не 1,4%, а безработица 4,8% вместо 4,7%.

Доллар послушно отозвался на решение ФРС некоторым снижением. Утром (по московскому времени) 22 сентября он опускался до 100,26 иены со 100,31 на предыдущих торгах. Курс евро к доллару поднимался до 1,1193 доллара с 1,1185 на прошлом закрытии. Индекс доллара (курс доллара к корзине валют шести стран — основных торговых партнеров США) уменьшался на 0,08%, до 95,42 пункта.

Можно было бы прогнозировать, что решение ФРС повысит аппетит инвесторов к риску. И развивающиеся рынки окажутся в выигрыше. Возможно, именно так и произойдет, но есть и противоположные оценки. Том Левинсон, старший стратег по рынкам валют и процентных ставок Sberbank CIB, предупреждает: «Было бы упрощением делать вывод о том, что решение оставить ставки без изменения будет позитивным для рискованных активов». Обоснование: «Поскольку рынок оценивает вероятность повышения ставок к концу года в 50%, стремление ФРС придерживаться удобного ей графика ужесточения денежно-кредитной политики приведет к существенной переоценке активов на рынке». Его вывод: «Возможно усиление рискофобии».

В общем, не все рублю масленица. Пока же для него неукрепление доллара — хорошо, а его снижение, которое не пройдет незамеченным котировками нефти, которые при прочих равных условиях (которые, впрочем, на рынке никогда не равны) получат толчок вверх, — и вовсе праздник.

Но рынки, как известно, живут ожиданиями, а ожидания глобального разворота в экономической политике не только ФРС, но и других ведущих мировых регуляторов крепнут. И они имеют под собой основания.

21 сентября Джон Харди, главный валютный стратег Saxo Bank, отмечал «ястребиные сюрпризы», преподнесенные рынку Банком Японии. Он решил не понижать еще сильнее краткосрочную процентную ставку. Харди, правда, оговаривается, что снижение может последовать на следующих заседаниях. Но самое главное: в рамках новой программы Банк Японии отказался от намерения расширять монетарную базу. Это признак начала разворота.

12 сентября, еще до ставших сюрпризом для Харди решений Банка Японии, Василий Олейник, эксперт ИК «Ай Ти Инвест», уже увидел, что ужесточение глобальной монетарной политики практически началось. Он также отталкивался от Банка Японии, заметив, что два последних выступления главы регулятора Харухико Курода несли новый сигнал всем участникам рынка: «Вместо слов о дальнейшем расширении стимулирующих программ, которые никак не помогли экономике, и даже никак не смогли ослабить японскую валюту, прозвучали первые намеки на возможное сворачивание действующих программ выкупа активов». Новая программа Банка Японии, как стало известно из его решений 21 сентября, стала именно такой.

Но дело не ограничивается новостями от Банка Японии. Глава ЕЦБ Марио Драги также не дал никаких намеков на расширение программы выкупа активов. Олейник считает, что раз ЕЦБ оставил ежемесячный объем выкупа прежним — 80 млрд евро в месяц и не изменил параметры программы выкупа, то это признак тупика, в котором оказался регулятор: «Ничего нового предложить он пока не может. Да и какой смысл предлагать? Ведь все эти „свежие напечатанные деньги“ так и не пошли и не пойдут в экономику, и толку от них ноль, а побочный эффект в виде искажения реальности и надувания пузырей на финансовых рынках просто огромен».

Есть новая фактура и от ФРС. Американский регулятор повышает нормы резервирования, т. е. американские банки теперь должны будут резервировать 2,5% под сделки с рискованными активами. После чего Олейник вопрошает: «Кто-то еще гадает, когда ФРС начнет ужесточать монетарную политику? Зачем гадать, цикл ужесточения уже давно начался, и ужесточение набирает обороты прямо здесь и сейчас. Или кто-то думает, что повышение залоговых требований это не ужесточение?».

Последняя увольнительная

К тому, что поворот к ужесточению политики мировых регуляторов начинается, стоит прислушаться. Поворот, конечно, будет плавным, иначе мировую экономику занесет. Но в любом случае развивающиеся рынки, включая российский, ждут более трудные времена. Особенно если не забывать, что к рискованным активам относятся и сырьевые. Есть относительная ясность и с тем, когда этот поворот станет совершенно очевидным — в конце года.

Стоит опять вернуться к российскому ЦБ. Повторю сказанное в прошлом номере: пауза взята не вовремя. Именно до конца года у ЦБ был (и все еще есть) шанс снизить свою ключевую ставку без того, чтобы усугубить положение рубля, которого ужесточение глобальной денежной политики и так делает повышенно уязвимым. Можно, конечно, утешать себя тем, что на курс рубля действия ФРС, как и других мировых регуляторов, не оказывают никакого влияния. Но это совсем не так.

Если думать никогда не вредно, но не вредно и передумать.

США. Россия > Финансы, банки > fingazeta.ru, 1 октября 2016 > № 1963550 Николай Вардуль


Франция. Россия > Авиапром, автопром > bfm.ru, 30 сентября 2016 > № 1915302 Дени Левот

Старший вице-президент Renault: бренд «Москвич» могут возродить, но не сейчас

Компания Renault купила бренд «Москвич» на долгосрочную перспективу. Но в ближайшем будущем возвращения этой марки на рынок ждать не приходится. Об этом рассказал Дени Левот, старший вице-президент Renault и операционный директор региона Евразия

Российский офис компании Renault в прошлом году выкупил товарный знак «Москвич» и Moskvich, а также его фирменный логотип. Более того, согласно документам Роспатента, бренд зарегистрирован во всех возможных вариантах написания за всю историю автомобильной марки «Москвич», в том числе самые ранние варианты.

В компании Renault отказывались раскрывать причины данного шага, заявляя, что никаких планов по возрождению бренда нет. Но на автосалоне в Париже в интервью Алексею Аксенову Дени Левот, старший вице-президент Renault и операционный директор региона Евразия, рассказал о планах компании относительно легендарного советского бренда.

Судя по всему, компания Renault планирует запуск нового бренда в России, наподобие Datsun от компании Nissan? Когда это может произойти?

Дени Левот: А вы считаете, это необходимо? Давайте посмотрим на нашу линейку. У нас есть доступные модели — Logan Duster, если более дорогие — Clio, Kapture, линейка выстроена полностью. И модели на платформе B0 находятся в очень привлекательном ценовом сегменте, бюджетном. Так что нам опускаться некуда.

А зачем же тогда вы приобретали бренд «Москвич»? Разве не для того, чтобы вывести свои бюджетные модели под него, а Renault поднять на новый уровень в России?

Дени Левот: Да, мы купили «Москвич», мы молодцы. Мы выпускаем наши автомобили в российской столице, на заводе, который раньше выпускал «Москвичи». Просто нам приятно иметь в активе такую торговую марку — вот и все.

Сложно поверить, что альянс Renault-Nissan, один из лидеров мирового авторынка, просто так купил актив. За последние 15 лет вы не совершали ненужных покупок и сделок. Или «Москвич» так дешево стоил?

Дени Левот: Не дешево. Да, хорошо, мы купили этот бренд… но на долгосрочную перспективу. Да, вероятно, мы будем его использовать, но я не могу больше ничего об этом говорить. Пока мы приобрели права, они у нас есть, мы этому рады, но в ближайшее время возрождения бренда «Москвич» ждать не стоит. Это проект не краткосрочный. Мы думаем о будущем.

На данный момент вы заняты экспортом автомобилей, произведенных в России, за рубеж?

Дени Левот: И этим тоже. Помимо рынков СНГ, в частности, Казахстана и Белоруссии, Армении и Азейбарджана, мы активно расширяем экспорт наших машины, выпущенных в России в другие страны. И речь не только о готовой продукции. Например, в Алжир мы поставляем кузова, сваренные в России для сборки моделей Logan. А вот во Вьетнам мы продаем готовые внедорожники Renault Duster. В другие регионы мы отправляем детали, например, части шасси — учитывая курсы валют, это выходит выгоднее, чем поставлять запчасти из других стран или производить их там.

Тем не менее, экспорт мог бы быть и выше, если не пошлины…

Дени Левот: Конечно, но это не единственная причина. Мы активно сотрудничаем с правительством, ведутся переговоры о дополнительных преференциях для компаний, которые экспортирую продукцию из России в другие страны. Но, скажем, в Бразилию, нам нет смысла поставлять машины из России, так как мы имеем производственные мощности в Латинской Америке. Однако не скрою, есть страны, где поставка машин из России выгодна и с логистической точки зрения. И скоро мы начнем поставки и другие регионы. Пока не могу раскрывать всех подробностей этого проекта.

А как обстоят дела с «АвтоВАЗом»? Российский автопроизводитель уже использует ваши платформы, фактически выпускает точные копии ваших машин — это Lada Xray, которая представляет собой Renault Sandero Stepway и Lada Largus — универсал на базе Logan. Что дальше?

Дени Левот: Я не могу говорить от имени «АвтоВАЗа». Мы акционеры, но это самостоятельный сильный бренд. Сотрудничество, изучение совместных проектов не останавливается. Конечно, мы что-то можем предложить «АвтоВАЗу», что-то он предоставляет нам. Понятно, что линия B0, на которой «АвтоВАЗ» выпускает и свои модели, и машины для Renault, и для Nissan, имеет большие перспективы. Мы изучаем возможности, следим за рынком.

Алексей Аксенов

Франция. Россия > Авиапром, автопром > bfm.ru, 30 сентября 2016 > № 1915302 Дени Левот


Алжир. Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь > minenergo.gov.ru, 29 сентября 2016 > № 1934935 Александр Новак

Александр Новак прокомментировал итоги неформальной встречи стран ОПЕК.

Министр энергетики Российской Федерации Александр Новак прокомментировал итоги неформальной встречи стран ОПЕК, прошедшей накануне в Алжире.

«В рамках неформальных консультаций было принято очень важное решение. Впервые за последние несколько лет страны сблизились в своих позициях и, по сути, вернулись к регулированию добычи на мировых нефтяных рынках, что стало действительно позитивным сигналом», – отметил Александр Новак.

По мнению Александра Новака, достижению договоренности во многом способствовало существенное сближение позиций Саудовской Аравии и Ирана. «Мы видим, что Саудовская Аравия и Иран стали более гибкими при обсуждении параметров, с помощью которых ОПЕК планирует достичь целевых показателей по добыче, озвученных вчера», – пояснил Министр.

«Ситуация на рынке в дальнейшем будет во многом зависеть и от фундаментальных факторов – это баланс спроса и предложения – и от ситуации в отдельных странах. Тем не менее, решения, которые были приняты вчера, позволят снизить волатильность цен и участие спекулятивного фактора – уже сегодня мы видим, что котировки отреагировали довольно позитивно», – подчеркнул Александр Новак.

«Конечно, есть еще ряд деталей, которые страны-участницы ОПЕК должны доработать в течение октября-ноября – итоговые предложения и будут рассмотрены странами, не входящими в ОПЕК, в том числе Россией», – добавил глава Минэнерго. Александр Новак сообщил, что в течение ближайших двух месяцев будут вестись активные консультации с партнерами из ОПЕК.

Говоря о возможности присоединения России к соглашению о регулировании добычи, Министр отметил, что ранее в переговорах с участием России рассматривались механизмы, предусматривающие «заморозку» добычи нефти на достигнутом уровне, а не ее сокращение.

«Инструменты влияния на добычу могут быть разные, поэтому мы будем рассматривать окончательные предложения. Все будет зависеть и от макроэкономической ситуации и от планов компаний, но мы ориентируемся на сохранение объемов добычи на достигнутом уровне», – рассказал Александр Новак.

«Российская нефтяная отрасль адаптировалась к любым ценам, которые были на рынке в течение этого года. Безусловно, важно иметь цены, которые позволяли бы инвестировать в разработку новых месторождений, чтобы избежать рисков резкого изменения ситуации в сторону дефицита предложения. Цена в пределах 50-60 долларов комфортна и будет удовлетворять одновременно интересы производителей и интересы стран-потребителей», – продолжил глава Минэнерго России.

«Что касается сроков ограничения добычи, то сейчас также рассматриваются различные опции. Если бы решение принималось в начале года, целесообразен был бы более длинный срок – до одного года. Сейчас могут оказаться оптимальными варианты ограничения на срок около полугода, плюс-минус несколько месяцев», – заметил Министр.

Алжир. Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь > minenergo.gov.ru, 29 сентября 2016 > № 1934935 Александр Новак


Китай. Россия > Армия, полиция > gazeta.ru, 19 сентября 2016 > № 1902276 Василий Кашин

Великий китайский арсенал

Китай становится основным соперником США в гонке вооружений

Василий Кашин

В понедельник в Южно-Китайском море завершаются семидневные российско-китайские военные учения «Морское взаимодействие – 2016». Флот КНР по своим размерам значительно опережает российский и составляет серьезную конкуренцию ВМС США. О растущей военной мощи Китая «Газете.Ru» рассказал военный эксперт, ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН Василий Кашин.

Говоря о военно-технической модернизации КНР, необходимо учитывать главную особенность Китая — гигантский потенциал. С учетом паритета покупательной способности Китай — крупнейшая экономика мира, страна обладает самыми многочисленными в мире вооруженными силами. А значит, в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) КНР будет по большинству видов вооружений всегда обладать значительным количественным превосходством не только над своими соседями, но и над силами США в западной части Тихого океана.

Однако представление о том, что Китай способен штамповать технически сложные изделия по бросовым ценам и в гигантских количествах, является, конечно, преувеличением.

Сейчас, в особенности после произошедшей в 2014 году девальвации рубля, сходные по предназначению и сравнимые или лучшие образцы техники российского производства становятся ощутимо дешевле китайских.

Это было продемонстрировано, в частности, в ходе танкового тендера в Таиланде 2016 года, где китайский танк VT-4 был дороже российского Т-90. Характерно, что последнее обстоятельство не помешало китайцам выиграть конкурс.

КНР пока по-прежнему отстает по многим направлениям развития военной техники и от США, и от России. Но если в 1990-х годах и в начале 2000-х речь зачастую шла об отставании на 20–30 лет, то сейчас речь идет об отставании скорее на 10 лет. Уже сейчас некоторые виды военной техники китайского производства находятся примерно на одном уровне с образцами, серийно производимыми США, Западной Европой, Россией.

КНР, например, выпускает истребители поколения 4 J-10B, оснащенные самыми современными системами радиолокационного обнаружения — станциями с активными фазированными антенными решетками (АФАР); ракеты воздух-воздух с активными радиолокационными головками самонаведения, примерно соответствующие состоящим на вооружении образцам американских AMRAAM и Р-77; линейку весьма современных зенитных ракетных комплексов (ЗРК); высокоточные баллистические и крылатые ракеты средней дальности.

Китайские артиллерийские системы, в том числе 155-мм гаубицы PLZ-05 и тяжелые реактивные системы залпового огня, такие как А100, одерживают победы на тендерах и над российскими, и над западными конкурентами, поскольку на данный момент находятся на передовом уровне, в том числе обеспечены высокоточными боеприпасами.

Некоторые китайские достижения уникальны. Китай первым поставил в войска противокорабельные баллистические ракеты средней дальности (DF-21D, DF-26D), которые, если будет подтверждена их надежность и характеристики, могут изменить облик войны на море. КНР наряду с США и Россией активно реализует программу создания систем противоракетной обороны на возможном театре военных действий и стратегической ПРО с перехватом ракет на среднем участке траектории. Китайцы находятся на передовых позициях в разработке противоспутникового оружия. По оценкам американских экспертов, КНР может оказаться первой страной, которая поставит на боевое дежурство комплексы противоспутникового оружия, способные сбивать не только разведывательные спутники на низких орбитах, но и спутники глобальных систем позиционирования, находящиеся на высоких геостационарных орбитах (до 40 тыс. км).

Проблемой китайского ВПК остается его недостаточная способность к самостоятельным прорывным инновациям. Большинство достижений связаны со специфической китайской моделью — глубокой переработкой привлеченных извне технологий. Эта модель в большинстве случаев уже довольно далеко отошла от простого копирования и предполагает привлечение иностранных технологий на первом этапе, их глубокое осмысление, синтез и создание собственной техники на этой базе. Многие из последних китайских результатов в области военной техники были достигнуты именно таким путем.

Например, в последнее время Китай начал наконец оснащать не только двухдвигательные, но и однодвигательные истребители авиационными двигателями WS-10 «Тайхан» собственного производства и разработки.

«Тайхан», который начали проектировать еще в конце 1980-х годов, не являлся копией какого-либо иностранного образца, а был результатом глубокого анализа и изучения конструкций нескольких типов советских, европейских и американских авиационных двигателей 1980–1990-х годов. Судя по всему, разработка КНР все еще отстает от современных аналогов российского производства по ресурсу и надежности. При попытках экспорта авиационной техники Китай почти всегда вынужден оснащать ее импортными двигателями — это касается как самолетов, так и вертолетов. Кроме того, «Тайхан» соответствует потребностям самолетов 4-го поколения, а в войска КНР уже вот-вот должны начать поступать первые истребители 5-го поколения J-20, поэтому Пекин по-прежнему заинтересован в сотрудничестве с Москвой в области двигателестроения. Тем не менее важный шаг сделан: Китай способен обеспечить основные боевые машины своих ВВС двигателями без иностранной помощи, что важно с точки зрения национальной безопасности.

Основной китайский ЗРК большой дальности HQ-9 представляет собой комбинацию: некоторые элементы наземного оборудования разработаны по китайскому заказу в России, а сама ракета создана с учетом полученных от Израиля материалов (по некоторым предположениям, и натурного образца) американской зенитно-управляемой ракеты MIM-104C и собственных китайских наработок.

HQ-9 безусловно уступает новейшим российским системам, что заставляло КНР параллельно с производством своих комплексов приобретать российские С-300ПМУ2 и С-400. Однако китайский ЗРК был достаточно хорош для того, чтобы в 2013 году одержать победу на турецком тендере по закупкам систем ПВО, где HQ-9 противостояли американские, европейские и российские системы (результаты тендера были отменены под политическим нажимом США). Свою роль сыграла готовность КНР предоставить выгодные финансовые условия и пойти на передачу технологий.

Создаются и новые типы ЗРК с существенно увеличенными боевыми возможностями по сравнению с HQ-9 и повышенными характеристиками для борьбы с баллистическими целями.

Стратегия креативной имитации, синтеза и адаптации иностранных достижений к своим нуждам позволяет снизить отрыв от лидеров до минимума, хотя и не дает возможности вырваться вперед. Руководство оборонной промышленности КНР осознает существующие ограничения и стремится их преодолеть. В некоторых случаях ему это удается — в частности, в работе над баллистическими ракетами.

Развитие стратегических ядерных сил (СЯС), строительство системы предупреждения о ракетном нападении и развитие систем ПРО являются важнейшими приоритетами для Китая в военно-технической сфере и отвлекают на себя гигантские ресурсы. Еще в начале 2000-х годов Пекин, по всей видимости, был на последнем месте среди постоянных членов Совета Безопасности ООН по числу развернутых ядерных боеголовок.

Сейчас же он является единственной официальной ядерной державой, стабильно наращивающей численность готовых к применению ядерных зарядов, хотя по-прежнему сильно уступает в этом отношении России и США (согласно большинству оценок, количество развернутых китайских боеголовок не превышает 250).

По номенклатуре производимых средств доставки ядерного оружия Китай уже давно вышел из одной лиги с Францией.

КНР развивает три базовых семейства межконтинентальных баллистических ракет (МБР). Это уже состоящие на вооружении жидкостные ракеты DF-5, последняя модификация которой оснащена разделяющейся головной частью индивидуального наведения, и мобильная твердотопливная DF-31, «многоголовая» модификация которой DF-31B проходит испытания. В процессе принятия на вооружение находится более тяжелая твердотопливная МБР DF-41, для которой будут созданы шахтная, грунтовая и железнодорожная модификации. В Китае производится линейка ракет средней дальности (от 1 тыс. до 4 тыс. км), которые имеют как ядерные, так и неядерные высокоточные варианты.

По американским оценкам, с прошлого года мог заступить на боевое дежурство и морской компонент СЯС КНР из четырех атомных ракетных подводных лодок проекта 094 с межконтинентальными ракетами JL-2. Ведется работа над усовершенствованными вариантами атомных подводных лодок с баллистическими ракетами (ПЛАРБ), на которых будут установлены ракеты с увеличенной дальностью. Как и в России, проходят летные испытания гиперзвуковых маневрирующих боевых блоков для баллистических ракет.

У КНР отсутствует лишь авиационный компонент СЯС, но факт разработки стратегического бомбардировщика подтвержден официально. Строятся объекты наземной системы предупреждения о ракетном нападении, и ведется подготовка к созданию космического эшелона системы предупреждения.

В отличие от Москвы и Вашингтона, Пекин не связан никакими договорами и ограничениями в разработке и производстве систем ядерных вооружений и отказывается от диалога на эту тему, ссылаясь на то, что до сих пор сильно отстает от обеих сверхдержав.

Тем не менее на техническом уровне уже созданы предпосылки для рывка в наращивании китайских ядерных вооружений, рывка, который где-то в следующем десятилетии может завершиться приближением к российскому и американскому уровню по количеству развернутых боеголовок на стратегических носителях. Ядерное сдерживание остается невидимым фундаментом существующей системы международных отношений в сфере безопасности, и возможное появление третьей сверхдержавы будет иметь самые серьезные последствия для мировой политики. США, в частности, придется переосмыслить свою систему союзов и обязательств в АТР с учетом резко возросших рисков неприемлемого ущерба в случае конфликта не только с Россией, но и с Китаем. Последствия таких изменений будут глобальными и отразятся как на мировой политике, так и на мировой экономике.

Особенностью китайских ракетных войск (отдельного вида ВС, созданного в ходе реформ 2015 года на основе старой «второй артиллерии») является наличие в них помимо носителей ядерного оружия значительного количества (до 1700) высокоточных неядерных ракет средней и малой дальности, а также сотен крылатых ракет наземного базирования. Это позволяет КНР во многом компенсировать свое отставание в воздушной мощи от США и дает шанс на уничтожение военной инфраструктуры вероятного противника в АТР на раннем этапе конфликта. Развитие подобных высокоточных неядерных систем, повышение их возможностей по прорыву ПРО рассматривается китайцами в качестве важнейшей задачи.

Даже там, где догоняющая модель китайской оборонной промышленности сохраняется, ее результаты впечатляют.

Китай вырвался в число лидеров экспорта боевых беспилотных летательных аппаратов (БПЛА) класса MALE (средняя высота и большая продолжительность полета).

Подобные БПЛА являются важнейшими системами оружия для противоповстанческих войн, которые идут на Ближнем Востоке, во многих районах Африки и Центральной Азии. К настоящему времени китайские беспилотники Pterodactyl авиакорпорации AVIC и CH-4 Rainbow ракетно-космического концерна CASC уже закупили Саудовская Аравия, Египет, Алжир, Ирак, Нигерия, а на постсоветском пространстве — Казахстан и Узбекистан. Эти аппараты, созданные явно «по мотивам» американских MQ-1 Predator, вовсю используются в боевых действиях и закупаются странами – союзниками США, желающими ограничить свою зависимость от Вашингтона. КНР стала первой страной, которая смогла бросить вызов американской гегемонии в этом важном сегменте рынка вооружений. Россия пока вообще не производит аппаратов подобного класса.

В китайском военно-промышленном комплексе остаются и свои слабые стороны. Важнейшей среди них, по оценкам большинства экспертов, считается отставание в сфере противолодочной обороны. Это отставание имеет важное значение с учетом зависимости Китая от морской торговли и создания в стране в последние годы первого реально функционирующего морского компонента СЯС.

Китай в настоящее время переосмысливает себя как прежде всего морская, а не континентальная держава.

На континенте после распада СССР КНР не имеет серьезных потенциальных противников. Тенденция к неуклонному сокращению сухопутных войск Народно-Освободительной армии Китая (НОАК) наблюдается со второй половины 1980-х годов, когда обозначилась нормализация советско-китайских отношений.

На первое место выходит флот, перед которым стоит двоякая задача. Во-первых, он должен играть главную роль в реализации так называемой контринтервенционной стратегии — предотвращения эффективного вмешательства США в конфликты в регионе, например, вокруг Тайваня. Ставка делается на производство относительно современных типов неатомных подводных лодок, в том числе оснащенных воздухонезависимыми энергетическими установками, создание новых типов сверхзвуковых противокорабельных крылатых ракет, противокорабельных баллистических ракет. Относительную слабость в сфере противолодочной обороны китайцы пытаются компенсировать за счет строительства масштабной сети донных гидрофонов вдоль всей линии побережья в пределах первой цепи островов (Японские острова — Рюкю-Тайвань-Филиппины-Индонезия). Еще один приоритет — развитие минного оружия.

Одновременно строится мощный океанский флот, который призван обеспечивать заморские военно-политические интересы КНР в таких регионах, как Африка и Ближний Восток.

В 2015 году Китай приступил к созданию первого постоянно действующего военного объекта за рубежом — пункта снабжения флота в Джибути. Общее количество построенных и строящихся китайских эсминцев, оснащенных зенитными ракетными комплексами большой дальности С-300ФМ и HQ-9H, уже составляет около 20 — это больше, чем когда-либо было кораблей, оснащенных ЗРК С-300 в составе ВМФ СССР. Амфибийные силы китайского флота уже далеко опережают по своему техническому уровню и возможностям те, что были у СССР. Создается флот универсальных быстроходных транспортов снабжения флота, имеющих порой гигантские размеры (до 50 тыс. т водоизмещения). В дополнение к достроенному китайцами бывшему советскому тяжелому авианесущему крейсеру Варяг («Ляонин») в настоящее время в постройке в Даляне и Шанхае находятся еще два авианосца несколько модифицированного проекта.

В дальнейшем Китай планирует перейти к строительству больших атомных авианосцев «американского» типа, оснащенных электромагнитными катапультами и несущих, помимо истребителей, самолеты дальнего радиолокационного обнаружения.

ВВС завершает испытания двух типов истребителей пятого поколения (J-20, J-31). С учетом сложности этих машин сомнительны перспективы быстрого достижения ими боеготовности. Однако значительные средства вкладываются в создание новых модификаций существующих истребителей четвертого поколения. Например, развитием созданного на основе Су-27 истребителя J-11B является испытываемый J-11D с улучшенным планером и РЛС с АФАР; увеличивается выпуск усовершенствованного легкого истребителя J-10B. Важнейшее значение для ВВС имеет начавшееся в этом году поступление в войска тяжелых транспортных самолетов Y-20. Китай, судя по доступным публикациям, планирует создать мощную стратегическую военно-транспортную авиацию, которая наряду с сильным флотом позволит ему поддерживать военное присутствие в удаленных регионах мира. Кроме того, собственный тяжелый самолет позволит обеспечить ВВС эффективными самолетами-заправщиками и различными самолетами специального назначения (дальнего радиолокационного обнаружения, радиотехнической разведки и т.п.).

Несмотря на то что сухопутные войска постепенно теряют роль главного вида китайских вооруженных сил, и в этой области есть место серьезным инновациям. НОАК активно оснащается новыми средствами разведки и управления; на учениях отрабатывается применение различных автоматизированных систем управления, позволяющих увязывать воедино разные рода войск и виды вооруженных сил и обеспечить быстрое прохождения информации от уровня взвода до штаба армии.

Учитывая предполагаемое превосходство противника в воздухе и его опору на высокоточное оружие, сухопутные войска насыщаются средствами РЭБ.

По-видимому, поставлена цель иметь полк или бригаду РЭБ в составе каждой из 18 армий.

По тем же причинам особое внимание уделяется войсковой ПВО сухопутных войск — китайцы осуществляют серийный выпуск собственной копии российского ЗРК Тор-М1. Обстоятельства получения ими соответствующей технологии не вполне ясны. Китай ранее приобрел 27 боевых машин комплекса, но о передаче лицензий не сообщалось.

Переоснащение сухопутных войск новой бронетехникой и артиллерийскими системами идет сниженными темпами. Китайцы уделяют внимание модернизации давно устаревших систем. Например, старые 152-мм гаубицы типа 66 (аналог наших Д-20) уже приспособлены к стрельбе корректируемыми снарядами, выпускаемыми по российской лицензии (аналог отечественного «Краснополя»).

Китай осуществляет строительство военной машины, соответствующей статусу сверхдержавы и ориентированной на решение задач далеко за пределами АТР.

Успехи КНР уже достаточны для того, чтобы привести к серьезной корректировке военной и военно-технической политики США, что выразилось в появлении в последние годы двух концепций — «воздушно-морского сражения» (air-sea battle) и «третьей стратегии компенсации» (third offset strategy), специфически ориентированных на противостояние Китаю с учетом сильных и слабых сторон его армии и промышленности. Несмотря на нынешнюю конфронтацию между Москвой и Западом, ВС России не вызывают у американских коллег такого интереса. На их изучение не тратится и десятой доли тех ресурсов, которые направляются на анализ действий КНР.

В постепенно развертывающемся американо-китайском противостоянии у Пекина есть и другое важное преимущество. Его официальный военный бюджет составляет менее 1,5% ВВП, что гораздо меньше среднемирового уровня (2,3%) и намного ниже американского уровня (около 4%).

Китайцы не включают в военный бюджет ряд важных статей расходов. Прежде всего это расходы на НИОКР по разработке новых видов вооружений предприятиями ВПК. Бюджет учитывает только расходы на серийные закупки военной техники и расходы на НИОКР, проводимые непосредственно НОАК (номерные НИИ и военные университеты армии играют важную роль, в частности, в программе создания суперкомьютеров). Но даже с учетом скрытых статей китайские военные расходы на оборону, по оценке SIPRI, не превышали 2% ВВП.

В любом случае, Китай обладает существенными резервами по повышению доли военных расходов по отношению к ВВП, такие возможности отсутствуют у большинства его оппонентов.

При сокращении технического превосходства противника до определенного уровня оно может быть компенсировано за счет тактики, численности, боевой подготовки и других факторов. Так, в период войны в Корее новейший советский истребитель МиГ-15 уступал своему противнику F-86 Sabre по ресурсу двигателя, электронному оснащению и условиям работы летчика. Тем не менее в целом советские и американские истребители выступали в качестве примерно равных противников, и советские ВВС смогли выполнить свою главную задачу — не допустить перекрытия путей снабжения сражавшихся на полуострове китайских и северокорейских войск. Исходя из этого, в настоящее время американские специалисты и рассматривают перспективы возможных военных конфликтов с участием КНР в Азии.

Василий Кашин — ведущий научный сотрудник Института Дальнего Востока РАН, старший научный сотрудник Центра комплексных европейских и международных исследований НИУ ВШЭ, в 2010/11 году заместитель руководителя представительства РИА «Новости» в Пекине.

Китай. Россия > Армия, полиция > gazeta.ru, 19 сентября 2016 > № 1902276 Василий Кашин


Сирия. Россия. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 14 сентября 2016 > № 2913952 Александр Аксененок

Сирийские качели

А.Г. Аксенёнок – кандидат юридических наук, Чрезвычайный и Полномочный Посол, опытный дипломат, арабист, долго работавший во многих арабских странах, в том числе в качестве посла России в Алжире, а также спецпредставителем на Балканах и послом Российской Федерации в Словакии.

Резюме Будет ли работать российско-американский план перемирия

Российско-американские переговоры по конфликту в Сирии — самому продолжительному, кровопролитному и жестокому в нынешнем столетии — все же увенчались достижением договоренностей. Глава МИД России Сергей Лавров и его американский коллега Джон Керри согласовали план прекращения военных действий в Сирии, доставки гуманитарной помощи в блокированные районы и возобновления межсирийского политического процесса при международном содействии. Как скажется этот дипломатический успех на ситуации в охваченной войной республике, разбиралась «Лента.ру».

И Москва, и Вашингтон приложили колоссальные дипломатические усилия ради заключенных в Женеве договоренностей. Ими был вложен немалый политический капитал, и ставки непрерывно растут. Конечно, это можно было бы назвать прорывом, если бы ситуация была под контролем только двух крупных держав. Но в регионе и самой Сирии есть и другие влиятельные игроки с собственными опасениями, завышенными амбициями и ничем не оправданными расчетами. Поэтому та осторожность, которую проявили министры в оценках, и сделанные ими оговорки, вполне объяснимы. В заявлениях Керри звучало много «если», а Лавров прямо сказал, что «никто не может дать стопроцентных гарантий».

Предыдущие попытки добиться устойчивого прекращения огня на ключевых участках боевых действий, в том числе продержавшееся дольше других февральское соглашение, неизменно заканчивались неудачей. Правительство Сирии и вооруженные отряды оппозиции обвиняли в этом друг друга, хотя и те и другие не отказывались от иллюзорных планов решить конфликт военным путем. Таким образом, последние два раунда межсирийских переговоров в Женеве оказались сорванными. Стороны так и не приступили к обсуждению модальностей переходного периода по существу, как того требовала резолюция 2254 Совбеза ООН и другие международно-правовые договоренности.

Между тем за время боевых действий после прекращения политического процесса в апреле ни правительственные войска, ни вооруженная оппозиция так и не смогли добиться устойчивого перевеса. Успехи сменялись поражениями, и такие качели продолжались вплоть до последних дней.

Сирийскому режиму при воздушной поддержке российских ВКС ценой больших потерь удалось блокировать восточную часть Алеппо, на время отрезать боевиков от путей снабжения с севера, несколько стабилизировать обстановку в пригородах Дамаска и в близкой к Латакии провинции Идлиб, где сильны позиции террористической организации «Джабха Фатх Аш-Шам», известной ранее как «Джабхат Ан-Нусра». В то же время режим потерпел и ряд болезненных поражений, которые ослабили его людские и материальные ресурсы, привели к растягиванию сил на большие расстояния и лишили способности вести успешные наступательные операции. Это стало понятным после того, как в июне провалилось предпринятое отборными спецчастями «Сукур Ас-Сахра» наступление по пустынной трассе в направлении Табки. Затем в августе отряды разнокалиберной оппозиции смогли провести внезапное контрнаступление на юго-западе Алеппо, в районе Рамуса, захватив склады вооружений и техники. В ходе боев за Алеппо координация между ними под флагом «Джейш Аль-Фатах» перешла уже на оперативный уровень. Несколько расширилась зона контроля оппозиции к северу от Хамы, в районах, прилегающих к провинции Алеппо с юга.

Поставленная перед правительственными силами задача овладеть таким важным стратегическим центром, как Алеппо, оказалась практически неразрешимой. И в этом был серьезный просчет, что еще больше осложнило ситуацию на месте и политические усилия. Долговременная осада, как известно, чревата чрезмерным отвлечением сил и дальнейшими политическими издержками на международной арене. Подобное уже происходило в Сараево, длительная блокада которого завершилась военным и моральным поражением сербов.

Несмотря на все предвиденные и непредвиденные подводные камни, план действий по Сирии, разработанный по поручению президентов России и США, во многом отличается от предыдущих соглашений и «дорожных карт». Это не просто призыв к прекращению военных действий. По тому, что предано огласке, можно заключить: на этот раз речь идет о взаимоувязанном и далекоидущем пакете поэтапных мер, содержащих конкретный военный и политический компоненты. Конечная цель — создать условия для скорейшего возобновления политических, причем содержательных, переговоров между сирийцами об организации переходного периода и будущем государственном устройстве Сирии.

Во-первых, обозначен как бы испытательный срок в качестве меры доверия. Если прекращение военных действий, вначале на 48 часов, соблюдается и продлевается на тот же срок, то через семь дней будет создан «совместный имплементационный Центр», в котором российские и американские военные приступят к обмену информацией, разграничению воюющих группировок и координации ударов по позициям «Исламского государства» (ИГ; запрещена в РФ) и «Джабха Фатх Аш-Шам». Такого рода договоренности существенно расширяют рамки сотрудничества обеих стран в борьбе с терроризмом, выводя его больше на коалиционный уровень. До сих пор разговоры о коалиции скорее напоминали ярмарку тщеславия: кто ведущий, кто ведомый и кто к кому должен присоединиться.

Во-вторых, сторонам путем взаимных уступок удалось найти увязку двух ключевых элементов плана — прекращения полетов сирийской авиации в оговоренных между Россией и США районах и разделения позиций между организацией «Джабха Фатх Аш-Шам», признанной Россией и Соединенными Штатами террористической, и другими вооруженными группировками, если они выразят готовность отмежеваться от джихадистов и тем самым получат иммунитет от ударов с воздуха. В противном случае Россия и США будут рассматривать их как террористические и считать «легальными целями». Такой подход согласован с правительством Сирии и в принципе, хотя и с оговорками и не всеми группировками, одобрен оппозицией. По словам Керри, она готова представить соответствующие доказательства, но имеет право на самооборону. Госсекретарь США призвал группировки умеренной оппозиции дистанцироваться от «Джабха Фатх Аш-Шам» и соблюдать прекращение огня, чтобы «не оказаться под ударом».

В-третьих, план предусматривает создание демилитаризованной зоны на севере и на юге от Алеппо для беспрепятственного поступления гуманитарной помощи гражданскому населению, находящемуся в бедственном положении. В принятых документах закреплены процедуры и механизмы доставки такой помощи в координации с ООН, на что ранее накладывались определенные ограничения со стороны сирийских властей.

Обнадеживает и то, что в последнее время появились такие сдвиги в региональной конфигурации, которые позволили говорить о меняющейся расстановке сил, о тенденции к формированию новых, может быть, и не альянсов, а каких-то, пусть даже тактических, связок, замкнутых на разрешение сирийского конфликта. Прежние же союзнические отношения все чаще стали подвергаться большим испытаниям на прочность. Создалась ситуация, когда и Россия, и США, и региональные игроки ощутили необходимость внести те или иные корректировки в прежние подходы.

В первую очередь это коснулось Турции. Еще до неудавшейся попытки военного переворота Анкара начала искать пути к плавному пересмотру той политики, которая завела в тупик ее отношения с соседними странами. Провозглашенный предыдущим премьер-министром курс под названием «ноль проблем с соседями» превратился в «ноль соседей без проблем». Стало понятно, что война на два фронта — с режимом Асада и курдскими вооруженными формированиями — не только не принесла успеха, но и привела к наращиванию террористических атак со стороны ИГ. Усилились трения с американцами, делающими ставку на курдов, показавших высокую боеспособность в антитеррористических операциях на севере Сирии. В результате сложилась ситуация, когда отряды курдской самообороны партии «Демократический союз» впервые получили шанс сомкнуть анклавы в Африне и Коббани, образовав на южных границах Турции курдскую административную единицу.

Наибольший политический и экономический ущерб понесла Турция от разрыва отношений с Россией. Наметившееся сближение, каким бы оно ни было, ситуативным или с устойчивыми установками в глобальном измерении, позволяет искать взаимопонимание и точки соприкосновения в отношении Сирии. После подавления попытки переворота Турция стала проводить более гибкую линию, делая акцент на территориальной целостности Сирии, не заостряя вопрос о смене режима в духе «Асад должен немедленно уйти». Совместные операции турецких вооруженных сил и Сирийской свободной армии на севере Сирии имеют четко обозначенную двоякую цель – очистить пограничную территорию к востоку от Евфрата от игиловцев и курдских отрядов, которые турки также считают террористами. В плане дальнейших перспектив развития ситуации в Сирии новая турецкая тактика, безусловно, оказывает воздействие. Каким оно будет дальше в смысле баланса плюсов и минусов пока сказать трудно. Многое будет зависеть от желания и способности Анкары перекрыть границу для подпитки террористов живой силой и вооружениями и от того, будет ли меняться характер ее отношений с другими вооруженными группировками сирийской оппозиции, многие из которых (например «Ахрар Аш-Шам») также рассматриваются как террористические. Причем не только Россией, но и такими арабскими государствами, как ОАЭ, Иордания, Египет.

Восстановление отношений Турции с Россией совпало по времени с активизацией ее дипломатических контактов на иранском направлении. Обе стороны поддержали российско-американский план действий и проявляют заинтересованность в поиске взаимоприемлемых политических развязок по Сирии. Некоторые политологи заговорили даже о намечающейся коалиции Россия-Турция-Иран. Конечно, с учетом всего комплекса их глобальных и региональных интересов и приоритетов, которые не обязательно совпадают, такие оценки выглядят поверхностными. Вместе с тем и Анкара, и Тегеран устали от груза войны в Сирии. Для Турции помимо политических издержек и экономических потерь это еще и проблема беженцев в ее внутритурецком и европейском аспектах. Для Ирана сирийская кампания — это не только большое финансовое бремя, но и растущие людские потери, что вынудило иранцев постепенно заменять подразделения Корпуса стражей исламской революции на шиитские ополчения из Ирака, Афганистана, Пакистана. В то же время потеря Сирии как важного связующего звена в шиитском проекте вряд ли будет приемлема.

Корректировки, судя по всему, назревают и в Саудовской Аравии. Война на два фронта — опосредованная в Сирии и самая настоящая с большими потерями в Йемене — становится для нее все более затруднительной. Особенно по мере того, как ИГ и «Аль-Каида» вступили в борьбу за контроль над южнойеменскими провинциями, граничащими с Саудовской Аравией. Впрочем, финансовые резервы позволяют Эр-Рияду еще какое-то время придерживаться пока не работающей стратегии создания арабского фронта борьбы с «персидской экспансией».

В любом случае и Иран, и Саудовская Аравия рассматривают Турцию с ее меняющейся тактикой как сторону в сирийском конфликте, при содействии которой можно зондировать пределы возможных уступок соперника на этапе, когда дело дойдет до обсуждения вопросов политического будущего Сирии. Саудовцы с пониманием отнеслись к некоторому смягчению риторики Анкары в отношении Асада и сравнительно спокойно отреагировали на ее попытки переманить часть исламистских вооруженных группировок, считавшихся просаудовскими.

Даже если прекращение военных действий продержится в установленные сроки, практическое исполнение такого пакета договоренностей с перекрестными обязательствами — случай особой сложности в конфликтном урегулировании. Это, пожалуй, можно сравнить только с Дейтонскими соглашениями. Но то были соглашения между государствами, и там были задействованы многонациональные силы НАТО с участием России, наделенные функциями принуждения к миру.

Сейчас же уже на начальном этапе многое будет зависеть от способности России и США выполнить свои части обязательств по работе с партнерами. Согласие Дамаска с предложенным планом должно быть подкреплено более конкретными заявлениями, письменными подтверждениями или даже предупреждением о последствиях нарушения установленного нового режима полетов, если дело до этого дойдет. Новое громогласное заявление Асада об освобождении каждой пяди сирийской земли, сделанное накануне вступления в силу режима прекращения военных действий, никак не вписывается в контекст российско-американского плана.

Перед США стоит задача не менее сложная. Многие командиры вооруженной оппозиции, светской и исламистской, восприняли российско-американские договоренности как «сделку» за счет интересов «сирийской революции». Находящаяся под влиянием Турции организация «Ахрар Аш-Шам» уже объявила об отказе соблюдать перемирие. Свободная сирийская армия также считает заключенный Лавров и Керри договор рискованным и практически невыполнимым в силу слишком тесного переплетения с «Фатх Аш-Шам» на «земле», где трудно отличить одних от других. Немаловажно и то, что эта террористическая организация является одним из самых боеспособных отрядов оппозиции и имеет широкую базу влияния среди суннитского населения.

Сейчас, когда пошел отсчет часов, отпущенных на прекращение военных действий, наступает время проверки, насколько серьезны намерения всех вовлеченных в конфликт сторон. Своего рода момент истины. Россия и США поставили перед еще одним испытанием как отношения между собой, так и отношения со своими партнерами. Имплементация разработанного плана таит в себе большие риски, но продолжение кровопролития с их прямым вовлечением в эту региональную «войну по доверенности» (proxy war) еще опаснее.

Сирия. Россия. США > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 14 сентября 2016 > № 2913952 Александр Аксененок


Россия > Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 13 сентября 2016 > № 1893777 Максим Топилин

Встреча с Министром труда и социальной защиты Максимом Топилиным.

Владимир Путин провёл рабочую встречу с Министром труда и социальной защиты Максимом Топилиным. Обсуждались вопросы занятости и уровня заработной платы в бюджетной сфере. Отдельно рассматривалась демографическая ситуация в стране.

В.Путин: Максим Анатольевич, в сфере деятельности Вашего ведомства находятся, можно сказать, ключевые вопросы: занятость и нужно отслеживать уровень доходов населения. Давайте начнём как раз с главного: это уровень заработной платы в бюджетной сфере. В этой связи как идёт работа по исполнению известных майских указов 2012 года?

М.Топилин: Уважаемый Владимир Владимирович! Мы продолжаем эту работу, работаем с регионами в постоянном режиме. Заработная плата по экономике у нас за семь месяцев этого года увеличилась на 7,8 процента. Скажу, что отрадно, что в последние месяцы сохраняется уже реальный уровень заработной платы.

То есть если взять январь–июль этого года к прошлому году, то уже падений нет, 100 процентов зафиксировано, а в июле даже небольшой рост реальной зарплаты на 0,8 процента. Это вселяет определённый оптимизм; значит, отрасли восстанавливаются.

С учётом тех непростых экономических условий, в которых находятся сейчас многие регионы, на наш взгляд, они прикладывают максимально возможные усилия для того, чтобы исполнять указы. И конечно, здесь рост заработных плат в бюджетном секторе не такой высокий. Зарплаты в образовании увеличились на 4,5 процента, в здравоохранении – на 5,8 процента, чуть-чуть ниже, если брать в среднем заработную плату в этих отраслях.

Что касается указных категорий: учителей, врачей, среднего медицинского персонала, работников дошкольных учреждений, – то мы исполняем показатели. Сейчас ещё пока рано подводить годовые оценки, потому что, например, работникам образования выплачивают отпускные, врачи отпускных не имеют в летний период, то сейчас есть некоторые колебания.

Но могу сказать, что зарплаты врачей за первое полугодие составили уже порядка 49 тысяч рублей, это 154 процента, где–то около планового показателя на этот год, и у меня не сомнений, что мы по этой категории выполним в этом году указы.

По педагогам вузов уже 54 тысячи рублей, это 170 процентов (у нас показатель 200 должен быть в итоге, уже 170 процентов); в принципе мы идём в графике.

По школам даже с учётом, как я уже сказал, отпускных, опережается график по первому полугодию – 116 процентов (мы должны были держать 100, но это за счёт отпускных).

В.Путин: То есть по году выровняется?

М.Топилин: Да, по году это выровняется. Как раз подтянутся дошкольные образовательные учреждения, потому что они сейчас немного ниже, мы их сравниваем со школой, школа немного подросла за счёт отпускных, а дошкольные чуть ниже по соотношению. Это всё сравняется.

В.Путин: Мы сравниваем на бытовом уровне, а так мы понимаем, по дошкольным учреждениям зарплата у нас должна быть средней в системе образования – не по экономике, а по образованию.

М.Топилин: Это показатель тоже, надеюсь, регионы выполнят. Я сейчас часто общаюсь с губернаторами: даже если у них недостаточно финансовых ресурсов, они сейчас в последнюю сессию все предполагают вносить дополнительные изменения с тем, чтобы эти показатели обеспечить.

Сейчас работаем над тем, чтобы заложить необходимые средства в бюджет на 2017–2018 годы для того, чтобы обеспечить исполнение указов в полном объёме. Сейчас эти цифры отрабатываем с Министерством финансов. Будем Вам в ходе бюджетного процесса об этом докладывать.

В.Путин: Всё–таки от региона к региону разница достаточно существенная, обратите на это внимание.

М.Топилин: Есть регионы, которые одну категорию, допустим, недотягивают, а какую–то пускают вперёд, есть такие вещи.

В.Путин: Вы правы, разные возможности у регионов. Тем не менее нужно стремиться к тому, чтобы все выполняли взятые на себя обязательства.

М.Топилин: В постоянном режиме их контролируем, селекторы проводим.

В.Путин: Недавно я встречался с руководителем ведущего профсоюзного объединения Михаилом Викторовичем Шмаковым. Естественно, профсоюзы уделяют и этому вопросу много внимания, и вопросам занятости. Как Ваше ведомство сейчас оценивает ситуацию на рынке труда?

М.Топилин: Владимир Владимирович, мы в этом году продолжаем пакет так называемых дополнительных мер, которые финансируем в регионах в связи с тем, что ситуация иногда ухудшается. Но в принципе, если брать показатели прошлого и этого года, каких–то серьёзных негативных всплесков нет.

Даже наоборот, если в марте у нас уровень общей безработицы, а прежде всего он показывает, по методологии МОТ, напряжение на рынке труда, был 4,6 миллиона человек, то на 1 августа, на конец июля это уже 4,1 миллиона человек, это 5,3 процента. Это в принципе те показатели, которые у нас были в обычные спокойные времена.

Мы добились этого, мне кажется, в том числе и дополнительными мерами. Мы не всем регионам оказываем помощь – 32 регионам. В основном исходим из того, какие отрасли промышленности там находятся. То есть это такие регионы, как Татарстан, Самара, там, где крупные автопроизводители, которые сейчас с помощью дополнительных мер, которые оказывает Минпромторг, поддерживаются.

Стараемся эти меры компоновать, очень точечно рассматривать эти программы. Например, там, где есть производители вагонов, это Алтайский край, Тверская область, смотрим на то, что если это переобучение работников, то чтобы это обязательно было в рамках либо импортозамещения, либо открытия каких–то новых линий.

То есть не просто работники учатся на какие–то новые профессии, а на новом производстве или переходят на другое производство обязательно под те проекты, которые то или иное предприятие реализует. Где–то у нас порядка 70 тысяч человек будет охвачено этими дополнительными мерами.

Действуем в рамках тех объёмов, которые предусмотрены в бюджете. Пока мы регионам перечислили 2,2 миллиарда рублей. У нас в бюджете было предусмотрено три миллиарда рублей, но мы очень аккуратно и точечно смотрим на эту ситуацию.

Ещё один показатель – это те, кто занят неполное рабочее время, неполный режим. Прошлый год нельзя сказать, что это была большая цифра, где–то около 350–360 тысяч, колебания были в течение года. Этот год, уже к июлю, к августу 250–260 тысяч, то есть в принципе такой критичной массы здесь нет.

Но мы исходим из того, что всё–таки, так как в отдельных точках изменения, которые происходят, влияют на предприятия, им надо помогать обязательно, потому что это сохранение трудовых коллективов, это просто уверенность людей, потому что, когда всё–таки люди оказываются в несколько неуверенной ситуации, очень важно, что мы можем им предложить переобучиться, мы можем помочь. Временная работа – это дополнительная плата, это и дополнительные отчисления в региональные бюджеты.

В.Путин: На что всё–таки идут наши федеральные деньги регионам, на что конкретно регионы направляют эти средства?

М.Топилин: Они направляют их на временные работы, когда нужно, например, подготовить новый цех на предприятии для того, чтобы поставить новое оборудование. Эти происходит там, где, допустим, нет работы на других участках. Параллельно эти и другие работники переобучаются на новые профессии, если идёт переформатирование производства.

Мы ещё ввели в этом году программу, если люди переходят на другое предприятие, если уже нет перспективы. Мы помогаем работодателям, компенсируем часть заработной платы на 3 и 6 месяцев в зависимости от программы с тем, чтобы люди могли адаптироваться на производстве, войти в новый цикл и работодатель мог тоже соответственно обучить работников, чтобы они могли вписаться в новый трудовой коллектив, то есть для регионов это существенная помощь, для предприятий.

В.Путин: И традиционный вопрос – это демография, как сейчас Вы оцениваете ситуацию?

М.Топилин: Владимир Владимирович, в Указе Президента к 2018 году такой показатель, как суммарный коэффициент рождаемости (это среднее количество детей, которые рождаются у одной женщины) должен быть 1,754, то есть достаточно серьёзный показатель; мы в том году уже достигли 1,77. Сейчас предварительные данные из Росстата посмотрели по полугодию: может быть даже больше чем 1,83 по первому полугодию. Что будет до конца года?

Мы надеемся, что мы эти показатели удержим, но это уже больше 1,8 – честно говоря, мы даже не рассчитывали на такие суммарные коэффициенты рождаемости. Если благоприятная ситуация будет складываться, мы даже, мне кажется, через несколько лет можем даже достичь 1,9. Такого в Европе практически нигде нет, только во Франции. Практически во всех европейских странах эти показатели ниже.

В.Путин: А во Франции такой высокий коэффициент?

М.Топилин: За счёт населения, которое приехало в своё время из Алжира, из других стран, у них, конечно, высокий коэффициент. Но у них достаточно серьёзные меры поддержки, детские сады (чем мы в последнее время занимались) – они достаточно сильно рванули за прошлые годы.

Что сейчас является важным, на мой взгляд. Во–первых, у нас продолжает снижаться количество женщин в репродуктивном возрасте, наследие 1990-х годов. Но меры, которые были направлены на рождение второго, третьего ребёнка, – считаю, что материнский капитал продолжает очень хорошо работать.

Кстати, мы в этом году ввели программу, по которой 25 тысяч рублей перечисляются в поддержку такой семьи. У нас эта программа заработала с 1 июля после подписания закона. За 2 месяца уже 1,2 миллиона человек обратились, и мы уже 600 тысячам граждан выплатили по 25 тысяч по линии Пенсионного фонда. Считаю, что это с точки зрения доходов очень хорошая поддержка.

Работает программа «Третий ребёнок», мы субсидируем 53 региона. В этом году тоже достаточно финансовых средств.

Сейчас растёт прожиточный минимум. Это пособие уже составляет в месяц в среднем 10 тысяч рублей, порядка 360 тысяч за три года, то есть это тоже фактически сравнимо с материнским капиталом.

Мы видим тенденцию, что начало сокращаться количество первых рождений в связи с тем, что у нас это поколение уменьшается. Поэтому сейчас работаем с регионами, пытаясь приоритезировать их расходы, региональные программы именно на поддержку молодых семей, чтобы стремились и им было удобно рожать первого ребёнка.

Есть неплохой опыт, регионы поддерживают студентов. Некоторые регионы вводят специальные пособия для студенческих семей или помогают с ипотекой именно молодым семьям, дополнительно гасят либо первоначальный взнос, либо процентную ставку.

Есть опыт, мы тоже с регионами это вместе придумывали, чтобы комнаты по уходу за ребёнком организовывались в высших учебных заведениях, чтобы не надо было вести в детский сад, а на какое–то время, пока молодая мама учится, чтобы за ребёнком присмотрели.

Это, возможно, потребует в последующем изменений в законодательстве, просто надо это закреплять, если этот опыт пойдёт хорошо. Мне кажется, это позитивно.

В.Путин: Это хорошая идея.

М.Топилин: Это можно будет закрепить в законодательстве, чтобы это было обязательно. Думаю, что в любом вузе найдётся небольшой кабинет, небольшая площадка для того, чтобы с детьми заниматься.

В.Путин: Надо, чтобы СанПиНы были соблюдены.

М.Топилин: Мы будем стараться смотреть за этим.

Есть и другие практики. Вы знаете, в ряде регионов, допустим Калуга, Тверская область, Сахалинская область, такая же ситуация с уменьшением количества женщин в репродуктивном возрасте, а суммарные коэффициенты гораздо выше, чем в аналогичных регионах. Поэтому мы сейчас поставили перед собой задачу этот опыт посмотреть, его каким–то образом обобщить.

Сейчас буквально в еженедельном режиме встречаемся с регионами с тем, чтобы попытаться ресурсы, которые они направляют из своих бюджетов на поддержку рождаемости, возможно, переформатировать с тем, чтобы они оптимально шли именно уже на поддержку молодых семей, которые рожают первых детей; а второй и третий ребёнок – для этого у нас существуют федеральные меры, которые мы должны сохранять. Очень надеюсь, что нам удастся эту тенденцию сохранить. Будем к этому стремиться.

В.Путин: Хорошо.

Россия > Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 13 сентября 2016 > № 1893777 Максим Топилин


Россия > Финансы, банки. Нефть, газ, уголь > fingazeta.ru, 11 сентября 2016 > № 1963542 Николай Вардуль

Когда подешевеет рубль?

Еще не поздно прикупить доллары

Николай Вардуль

Ситуация на валютном рынке традиционно неустойчива. Но одно можно сказать со всей определенностью: рублю, скорее, предстоит снижение, чем взлет. При всех зигзагах, а рубль, бывает, позволяет себе даже ненадолго отрываться от динамики цены нефти, судьба курса зависит прежде всего от нефтяных котировок. Нефть же, как выяснила «Финансовая газета» в прошлом номере, уверенно смотрит вниз. Рубль, как и полагается ревнивому воздыхателю, смотрит туда же. Главный вопрос не в том, просядет ли рубль, в этом мало кто сомневается, он к тому же это уже делает, а в том, есть ли какие-нибудь сигнальные рубежи, которые ответили бы на совершенно практические вопросы: еще можно застраховаться от падения рубля, приобретя на свободные средства доллары, или об этом уже пора забыть? Если еще не поздно, то когда станет поздно?

Экономика и справедливость

С экранов телевизора вас могут пристыдить: как можно родные рубли тратить на чужую, хотя и уже хорошо знакомую, «зелень», которая, к тому же опять, как во времена, когда рубль был абсолютно деревянным и совершенно неконвертируемым, стала, как нас горячо убеждают, валютой потенциального противника? По меньшей мере, непатриотично.

Но те, кто об этом говорит, наверняка, сами водят куда более тесное знакомство с долларами, чем те, к кому они обращаются. Я, конечно, не о том, что нашим самым горячим политологам «платит вашингтонский обком» — боже упаси, я просто исхожу из того, что у них больше денег, а, значит, проблема сохранения их покупательной ценности стоит острее, чем у тех, кто живет от зарплаты до зарплаты и о свободных деньгах только мечтает.

И вообще весь этот текст не о политике, тем более не о вечных ценностях, а хоть о ценностях, но о бренных. Об экономике. А в ней представления о справедливости, добре и зле свои, не совпадающие ни с Нагорной проповедью, ни с кодексом строителя коммунизма.

Ее «справедливость» в том, что в каждый данный момент, несмотря на все возможные прыжки и ужимки рынков, экономика ищет и находит некий баланс. Он многогранен и проявляется по-разному, но он есть всегда. Надо понять, в чем он состоит на каждом представляющем интерес рынке, почему и как он будет меняться, а дальше в меру возможностей пользоваться этим. Да, в целях личного обогащения. Понимаю, что для уха тургеневской девушки сказанное звучит неприлично, но даже тургеневской девушке, если таковые еще не окончательно вывелись, финансовая грамотность никак не повредит, а только пойдет на пользу.

Конечно, экономическая «справедливость» корректируется. Действующими законами, которые призваны эту «справедливость» очеловечить в той мере, в какой это удается на заданном уровне развития и экономики, и общества. Значит, надо знать компоненты экономического баланса, представлять себе, как это динамическое равновесие будет изменяться, и знать законы, принятые Государственной Думой. Тогда путь к «добру», в бренном смысле этого слова, открыт.

Точка ру

До сих пор я формулировал задачу в самом общем виде. Но, как и было сказано, баланс экономики многогранен. Интересующая нас грань на валютном рынке.

Какие основные факторы, балансируя, дают на выходе показатель валютного курса рубля? Во-первых, нефть. Состояние спроса и предложения на нефтяном рынке, влияющие на ее цену; главное — оценки его перспектив.

Во-вторых, доллар. Не столько его сегодняшний курс по отношению к основным валютам, сколько оценка курсовых изменений, потому что укрепляющийся, скажем, к евро доллар — к снижению цены нефти и соответственно курса рубля. Потому что курс доллара и цена продаваемой за доллары нефти балансируют.

В-третьих, проводимая в России экономическая политика. Это, в первую очередь, действия Банка России, но не только. Важнейший элемент на этой полке — состояние бюджета. Оценка его предстоящих изменений.

Что же у нас получается на выходе? Увы, баланс однозначно указывает, что рублю предстоит дешеветь.

Хотя на нефтяном рынке есть эксперты, ждущие, как было показано в предыдущем номере «Финансовой газеты», превышения спроса над предложением нефти, даже они согласны с тем, что в ближайшее время это не случится. Должен сказаться фактор сокращения инвестиций в добычу нефти. Пока же и Саудовская Аравия, и Иран, и Ирак, и Россия лишь наращивают добычу. В конце сентября состоится встреча стран ОПЕК в Алжире, в ходе которой возможно обсуждение замораживания добычи, но даже если такой разговор состоится, вероятность принятия решений об ограничении добычи крайне низка, хотя бы потому, что такое решение наряду с членами ОПЕК должны принять крупнейшие экспортеры нефти, включая в первую очередь Россию. Хотя Москва высказывалась в пользу подобного совместного решения, никаких признаков подготовки встречи в формате ОПЕК+неОПЕК нет.

Значит, нефтяной рынок за то, чтобы нефть дешевела. Иначе опять поднимут голову сланцевики, и спираль всемерного наращивания добычи нефти странами ОПЕК для вытеснения американских пришельцев может закрутиться с прежней скоростью.

Доллар в свою очередь близится к новому восхождению. ФРС все отчетливее подает сигналы того, что условия для повышения процентных ставок улучшились, а основные макропоказатели американской экономики близки к целям регулятора. Последние данные о росте занятости в США укрепляют ожидания повышения ставки. Рынки этого ждут. Но приближения подъема ставки означает подорожание доллара и соответственно подешевления нефти, а вместе с ней и рубля.

Что касается российской экономической политики, то, с одной стороны, банки если не с прямой подачи, то с молчаливого согласия ЦБ, делают все, для того чтобы частным лицам было невыгодно хранить деньги в иностранной валюте — ставки по валютным вкладам издевательски низки, настолько, что в СМИ уже появились спекуляции на тему о том, что скоро банки будут заставлять держателей валютных счетов доплачивать им за хранение. Но есть и другая сторона. Чем дальше, тем острее стоит проблема покрытия дефицита федерального бюджета. А раз так, все актуальнее становится политика снижения курса рубля, точнее, не столько самого снижения (бедняга будет припадать на обе ноги и так), сколько ускорения снижения. Расчет очевиден: чем дороже доллар, тем больше рублей получит бюджет в виде вывозных пошлин с нефтяников, газовиков и прочих экспортеров.

Итак, рубль будет дешеветь. Что же делать тем, кто хочет обезопасить от обесценения свои рублевые средства?

18 сентября

Обратимся к экспертам рынка. Все они поют дифирамбы августу. Самый тревожный месяц на российском календаре в этом году оказался тихим и пушистым. На валютном рынке особенно. Он, наконец, переломил тенденцию, неуклонно соблюдавшуюся шесть последних лет, став первым, когда рубль не падал, а, наоборот, продолжил укрепление. Цифры таковы, их приводит Анна Бодрова, старший аналитик компании «Альпари»: за восемь месяцев 2016 г. российская валюта подорожала к доллару на 12%, а в августе — на 2,7%.

Но счастливый август закончился. Что дальше? Вот прогноз и вытекающие из него рекомендации на сентябрь, опубликованные на сайте компании БКС.

«Альпари»: До выборов резких движений на рынке не случится. Вероятный диапазон торгов для доллара на это время — 63,50–66,50 руб., для евро — 71–74 руб. После выборов рублю придется несладко: увеличиваются выплаты по внешнему долгу (пик в декабре), новая Госдума будет судорожно решать, за счет чего сократить бюджетный дефицит (скорее всего, за счет ослабления рубля).

Вывод: Покупать доллары США для сбережения личных средств имеет смысл от уровня 63,50 с расчетом возвращения выше 67–68 руб. уже в середине осени.

Финам: К концу месяца ожидаем курса доллара на уровне 66,5 руб., возможен рост до 68. Евро может достигнуть отметки 75 руб. Ключевым фактором ослабления нацвалюты в сентябре может стать снижение цен на нефть. Согласно нашим прогнозам, котировки Brent в сентябре могут устремиться к отметке $46 за баррель. Так, скорее всего, на ближайшем заседании ОПЕК в сентябре опять никто ни о чем не договорится, так как нет смысла замораживать или сокращать добычу, когда спрос и предложение достаточно быстро балансируются сланцевыми производителями.

Вывод: Если планировалось делать инвестиции (открыть валютный вклад, купить иностранные акции) — лучше это сделать сейчас, поскольку потом это может стоить дороже.

Локо-Банк: Рубль в сентябре будет дешеветь. Причины — падение цен на нефть и ожидания по повышению ставки ФРС, вдобавок некая девальвация ожидается после выборов.

AMarkets: Рубль может достичь уровня 67–67,5 руб. за доллар. Ослабление по отношению к евро может быть менее значительным — порядка 74–74,5 руб. за евро. Два основных события сентября: 16 сентября пройдет заседание ЦБ РФ, на котором будет принято решение по ключевой ставке. А 20—21 сентября состоится заседание ФРС США, которого очень сильно ожидает мировое инвестиционное сообщество.

Forex Club: Рубль остается под влиянием нефти. Если ОПЕК примет решение заморозить добычу, то нефть может вырасти до $53–55 за баррель. И это поддержит рубль. Но это в среднесрочной перспективе может вылиться в рост предложения, что только усугубит ситуацию с дисбалансом на мировом рынке. Правда, произойдет это не в сентябре.

Неисключено, что после выборов 18 сентября правительство примет решение немного ослабить национальную валюту, для того чтобы несколько сократить дефицит бюджета.

Большинство экспертов за то, что покупать доллары надо и делать это еще не поздно. Названы и пороговые значения курса доллара, пока позволяющие рассчитывать на достаточно быструю окупаемость этого шага, и число. Оно секрета не составляло, конечно, это 18 сентября.

Дальше каждый поступает сам. В меру возможностей и понимания экономической справедливости.

Россия > Финансы, банки. Нефть, газ, уголь > fingazeta.ru, 11 сентября 2016 > № 1963542 Николай Вардуль


Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь. Электроэнергетика > minenergo.gov.ru, 8 сентября 2016 > № 1891742 Александр Новак

Александр Новак дал интервью информационному агентству "ТАСС".

Министр энергетики Российской Федерации Александр Новак в интервью информационному агентству "ТАСС" подвел итоги обсуждения вопросов энергетической повестки Восточного экономического форума, рассказал о ключевых проектах ТЭК на Дальнем Востоке и дал оценку текущей ситуации на мировом рынке нефти.

— Александр Валентинович, переговоры с представителями Японии стали одними из самых ярких на Восточном экономическом форуме, какие моменты вы могли бы выделить?

— Действительно, на форуме была представлена большая делегация из Японии, что связано с визитом премьер-министра господина Абэ. Мы обсуждали большое количество проектов, в том числе уже реализованные "Сахалин-1" и "Сахалин-2", а также вели переговоры по поставкам нефти (возможному увеличению поставок нефти — прим. ред.) и нефтепродуктов, угля и сжиженного природного газа (СПГ — прим. ред.) в Японию.

Японская сторона представила программу по восьми направлениям развития наших двухсторонних отношений и определила министра, который будет заниматься взаимодействием с Российской Федерацией. Мы также знаем, что был составлен перечень 50 совместных новых проектов, причем не только по энергетике, но и по другим отраслям.

— Какими проектами в сфере энергетики интересуется японская сторона?

— Планы по расширению сотрудничества с Японией есть почти по всем направлениям ТЭК. Если говорить о сотрудничестве в газовой сфере, это увеличение поставок СПГ в Японию, возможность участия компаний и банков этой страны в возведении второй очереди "Ямал СПГ" (речь идет о проекте завода по сжижению природного газа "Арктик СПГ-2" на полуострове Гыдан — прим. ред.). В ходе переговоров представители японской стороны также отметили, что очень довольны итогами своего участия в "Сахалине-2" и проявляют интерес к финансированию и строительству третьей очереди СПГ-завода "Сахалин-2". Кроме того, они также хотели бы расширить поставки углеводородов с сахалинских проектов.

— Обсуждали ли вы проект строительства энергомоста из России в Японию?

— Наши коллеги подтвердили свою заинтересованность, более того, они отметили, что готовы внести изменения в свое законодательство, так как на данный момент в Японии существует запрет на импорт электроэнергии.

Отмечу, что проект строительства энергомоста сместился в практическую плоскость: на данный момент идет разработка технико-экономического обоснования, которое будет завершено уже в этом году. Проект предполагает три этапа. Первый — это передача мощности в объеме до 200 МВт, но в будущем этот показатель может превысить 2 ГВт.

По электроэнергетике также были подписаны соглашения с "Русгидро" по участию японских компаний в развитии возобновляемых источников энергии: солнечной, ветряной генерации, геотермальных станций на Камчатке и в Хабаровском крае, и в создании необходимого для "Русгидро" оборудования на территории Российской Федерации.

По линии "Газпрома" — соглашение о бункеровке судов с компанией Mitsui, "Роснефти" — с компанией Marubeni о производстве компонентов для добычи нефти на территории России с участием российских компаний. По линии Росатома также есть большой перечень предложений по развитию сотрудничества, подготовлен комплекс мер, который будет обсуждаться в рамках нашего взаимодействия.

В целом мы видим активную позицию японских партнеров, наших компаний. Япония для нас важный партнер, с которым мы будем развивать наше сотрудничество.

— На ваш взгляд, корректно ли будет сказать, что у России с Японией начался новый этап взаимодействия?

— Да, безусловно.

— В связи с этим новым этапом обсуждался ли вопрос участия японских компаний в приватизации российских нефтяных компаний?

— Нет, этот вопрос напрямую не обсуждался. Но мы знаем, что интерес есть, японские компании также могут на общих основаниях участвовать в приватизации, если их удовлетворят условия.

Дальний, но перспективный Восток

— Во время форума ливни в Приморье затопили несколько тысяч домов, в этой связи считаете ли вы, что "Русгидро" нужно вернуться к реализации проекта строительства противопаводковых гидроэлектростанций для предотвращения затопления на Дальнем Востоке?

— Эти проекты обсуждаются, речь идет о строительстве четырех гидроэлектростанций. Это довольно капиталоемкие процессы, нам нужно понимать их экономику, сроки возврата инвестиций и куда пойдет электроэнергия от выработки. В любом случае у "Русгидро" есть такие планы. Я знаю, что они обсуждают эти проекты с китайскими партнерами, ищут финансирование, но конкретных решений пока нет.

— Как идет подготовка к отопительному сезону? Есть ли проблемные регионы?

— Министерство энергетики отвечает за мониторинг подготовки к отопительному сезону крупных теплоэлектростанций мощностью свыше 25 МВт. Мы проводим совещания с представителями компаний и субъектами Федерации, мониторим ход ремонтных работ, которые должны быть выполнены летом.

Отмечу, что подготовка объектов электроэнергетики к осенне-зимнему периоду (ОЗП) — важнейший комплекс мероприятий в годовом цикле работ. Это связано с необходимостью работы объектов электроэнергетики в режиме повышенных нагрузок, в сложных погодных условиях — при низких температурах, при повышенном уровне осадков, образовании льда и т. п. При этом особенно критичными становятся требования к бесперебойности тепло- и электроснабжения.

Сейчас подготовка идет полным ходом, на прошлой неделе в Уральском федеральном округе прошло совещание, на очереди все остальные округа. Обычно этот процесс завершается до 15 октября, затем на всероссийском совещании мы подводим итоги подготовки к ОЗП.

Что касается проблемных регионов — была ситуация с Воркутой, но на данный момент выработан план-график подготовки, мы понимаем, какова там ситуация. Внес свои коррективы в процесс подготовки к ОЗП тайфун "Лайонрок", бушевавший на территории Приморского края, вызвавший отключения в электрических сетях 35–220 кВ и массовые аварийные отключения в распределительных сетях 6–10 кВ.

На сегодняшний день ситуация находится под контролем, аварийные бригады в круглосуточном режиме осуществляют восстановительные работы.

По остальным регионам у нас в данный момент нет критических ситуаций. Рассчитываем, что компании электроэнергетики закончат все необходимые мероприятия в установленные сроки.

— Александр Валентинович, как вы оцениваете перспективы Дальнего Востока для российской энергетики?

— Восточная Сибирь и Дальний Восток являются для энергетики одними из самых перспективных регионов, в том числе по приросту добычи нефти, газа и угля. Геологическая изученность региона на суше составляет всего 8%, на шельфе — 6%. При этом уже открытые месторождения позволяют осуществлять масштабную добычу углеводородов.

Я уверен, что развитие энергетики в Восточной Сибири, на Дальнем Востоке в конечном итоге приведет к раскрытию индустриального потенциала России, а реализация ряда крупных проектов, таких как Азиатское энергокольцо, расширение ВСТО, строительство магистрального газопровода "Сила Сибири", поможет существенно увеличить объемы торговли со странами региона и удовлетворить растущие энергетические потребности стран АТР.

ОПЕК и заморозка

— Сразу после Восточного экономического форума вы полетели в Китай, где было подписано, можно сказать, историческое заявление с Саудовской Аравией. Как вы оцениваете шансы на достижение договоренности по заморозке добычи на следующем саммите ОПЕК с учетом того, что Иран уже почти достиг досанкционного уровня добычи?

— Как вы знаете, "на полях" саммита G20 мы с Саудовской Аравией заключили соглашение, предусматривающее совместные действия по стабилизации ситуации на нефтяном рынке, которое я без преувеличения могу назвать знаковым. Конечно, мы ожидаем, что это будет способствовать достижению консенсуса среди стран, входящих и не входящих в ОПЕК. Нельзя утверждать на сто процентов, что договоренность будет достигнута, но ряд факторов, и в том числе показатели добычи нефти Ираном, говорят о том, что такая вероятность существует.

— Возможно ли, что Россия каким-либо образом примет участие в предстоящем саммите ОПЕК?

— Не являясь членом ОПЕК, мы, как правило, принимаем участие в мероприятиях различных форматов, которые проводятся в преддверии саммита, в частности в форумах, куда приглашают страны, не входящие в ОПЕК, международные организации. Если и в этом году будет подобная встреча — мы примем участие.

— То есть в идеале ситуация выглядела бы следующим образом: ОПЕК внутри договаривается, что они это решение принимают, и приглашает остальных присоединиться?

— На самом деле это более сложный процесс, где важную роль, безусловно, имеют позиции крупнейших производителей. Но по отдельным странам ОПЕК должна сначала договориться внутри себя.

— Какие вопросы планируете обсудить на встрече министра энергетики Алжира, который планирует приехать в Москву в сентябре? Стоит ли в повестке вопрос участия России в переговорах по заморозке в Алжире?

— Как сопредседатель межправкомиссии с Алжиром я курирую не только взаимоотношение в области энергетики, но и в целом торгово-экономическое сотрудничество. Замечу, что министр Алжира был назначен недавно, это его первый международный визит. У нас есть перечень вопросов, которые мы обсуждаем в рамках сотрудничества, в частности совместные проекты. Что касается заморозки добычи нефти, то обсуждение этой темы не фигурирует в повестке.

— Сохраняется ли риск падения цены нефти этой зимой, до какого уровня?

— Ранее мы говорили о том, что баланс спроса и предложения нефти будет достигнут только в 2017 году, мы сохраняем эти прогнозы.

В целом по году мы ожидаем, что спрос увеличится на 1,1–1,3 млн баррелей по отношению к предыдущему году. При этом прогнозировать предложение на рынке сложно из-за чрезвычайных ситуаций, которые возникают. Риск снижения цены нефти в целом остается.

— Если сравнить текущую ситуацию на рынке и аналогичную накануне встречи стран-экспортеров нефти в Дохе, выше ли сейчас шансы на принятие решения по заморозке добычи нефти?

— Сегодня мы видим, что ребалансировка рынка затягивается, снижение объема инвестиций в отрасль составляет порядка $200 млрд в год. В результате уже сейчас мы наблюдаем отрицательную динамику показателей по геологоразведке и приросту запасов, а в будущем и вовсе можем оказаться в ситуации дефицита нефти. Поэтому сегодня заморозка уровня добычи как раз тот инструмент, который мог бы ускорить возвращение на рынок баланса спроса и предложения. То, что две страны, добывающие свыше 22% нефти в мире, пришли к договоренностям, должно дать рынку позитивный сигнал и способствовать достижению консенсуса между странами, входящими и не входящими в ОПЕК.

Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь. Электроэнергетика > minenergo.gov.ru, 8 сентября 2016 > № 1891742 Александр Новак


Германия. Россия > Нефть, газ, уголь > gazeta.ru, 30 августа 2016 > № 1878112 Марио Мерен

«Меня удивляет сопротивление проекту «Северный поток – 2»

В Wintershall рассказали об отношении к налоговому маневру и «Северному потоку – 2»

Ольга Алексеева

Германия не готова подписать соглашение по «Северному потоку – 2». Однако способность украинской системы трубопроводов осуществлять транзит вызывает сомнения, поэтому важно иметь альтернативу в виде «Северного потока – 1» и «Северного потока – 2», полагает председатель правления немецкой газовой компании Wintershall Марио Мерен. В интервью «Газете.Ru» он рассказал о том, как велись переговоры с антимонопольными службами Польши и почему налоговый маневр угрожает привлечению инвестиций.

— Европейская комиссия сообщила, что может начать «тестирование» межправительственных соглашений в газовой сфере в 2017 году. Будут ли они касаться «Северного потока-2»?

— Я не думаю, что потребуется заключение межправительственных соглашений по проекту «Северный поток-2». Мы работаем в рамках европейского законодательства, и я не вижу причин, по которым могли бы понадобиться дополнительные соглашения. Важно соблюсти существующие нормы для того, чтобы проект был реализован. Шельфовая часть проекта не подпадает под нормы Третьего энергопакета. Наземная часть, напротив, под них подпадает.

— Не так давно власти Германии сообщали, что «Северный поток-2» не должен угрожать транзиту газа через Украину и ограничивать поставки Турции. По их словам, реализация проекта возможна только при соблюдении этих условий. Возможно ли это в принципе, учитывая, что «Северный поток» по сути является конкурентом для существующих газопроводов?

— «Северный поток-2» — это проект, который обеспечит энергобезопасность не только Германии, но и всей Европы. Наш проект обеспечит надежные прямые и дешевые поставки российского газа. Более того, он надежно обеспечит именно Восточную Европу. Что касается того, сохранять «Газпрому» или нет транзит через Украину, этот вопрос, на мой взгляд, не имеет прямой связи с «Северным потоком-2».

— Возможно ли одновременное существование «Северного потока-2» и транзита через Украину?

— Транзит — это выбор «Газпрома». Компания может транспортировать газ по нескольким источникам. Как известно, наше внутреннее европейское производство газа неуклонно падает, и потребности Европы будут расти.

Но у меня серьезные опасения по поводу украинского транзита из-за того, что трубопроводная система сильно изношена, и в ее модернизацию в последнее время вкладывалось крайне мало средств.

Здесь очень важно иметь альтернативу — и это как раз «Северный поток-1» и «Северный поток-2».

— В чем выгода «Северного потока» для европейского потребителя?

— Для Европы это выгодно по нескольким причинам. «Северный поток» — это, прежде всего, прямой путь для транзита из России в Европу. Это надежный, доступный способ транзита, это самый короткий путь для российского газа в Европу, это наиболее экономичный проект. Это наиболее оптимальный проект и с природоохранной точки зрения.

— Вы говорите, что экономически проект очень выгоден. А что насчет влияния политики?

— У меня некое ощущение «дежавю» от проекта «Северный поток-2». Нечто очень похожее мы видели и в отношении «Северного потока-1». Например, как и тогда, свои опасения высказывает Польша. Они боялись перебоев с поставками газа, боялись, что поставки газа подорожает. Поэтому мы даже увеличили реверсные мощности по поставке газа из Западной Европы в Польшу, но что мы видим — Польша не использует эти мощности и приобретает российский газ, потому что он дешевле.

Мне кажется, мы должны быть менее эмоциональными в отношении «Северного потока-2» — надо принимать его таким, какой он есть — это дополнительная безопасность газовых поставок.

Мне очень удивительно видеть, какое политическое сопротивление проект получил в разных странах, таких как Польша, а также в Европейской комиссии.

Удивительно, что, например, обсуждение проекта турецкого газопровода TANAP и его продления по Европе — газопровода TAP — никаких противоречий не вызвало, предоставление ему специального статуса прошло очень быстро.

— Что сейчас необходимо для реализации этого проекта?

— Как инвестор мы ждали разрешения от польских антимонопольных регуляторов. Мы надеялись получить их этим летом.

Мы получили от польских антимонопольных служб очень много вопросов, гораздо больше, чем ранее от немецких регуляторов, которые выдали нам разрешение.

Мы предполагали, что если проект не нарушал антимонопольное законодательство в Германии, то и в Польше он должен был отвечать антимонопольным требованиям.

— Как вы смотрите на перспективы сланцевой добычи газа в Европе, особенно в Германии?

— Это очень грустная история для Германии. К сожалению, в Германии с опаской смотрит на возможность разработки сланцевого газа. Против выступают и общественные движения, и политические силы, поэтому я смотрю на перспективы добычи сланцевого газа в Германии очень скептично. По сути у нас даже нет возможности оценить, есть ли там у Германии потенциал или нет. Дискуссия по этой теме схожа с паникой, «просто не делайте это, нам неважно, есть ли там перспективы или нет».

С одной стороны, немцы жалуются на газовую зависимость от России. С другой стороны, Германия не хочет раскрывать свои ресурсы.

Похожая ситуация везде в Европе. Я не думаю, что где-либо в Европе возможна такая сланцевая революция, как в США.

— Некоторые эксперты прогнозируют переизбыток добычи газа. Вы согласны с такой точкой зрения?

— Прежде всего, я бы сказал, что миру и нужно очень много газа. Это связано и со стремлением снизить выбросы CO2 и переключить выработку электроэнергии с угля на более экологически чистые источники энергии. С рыночной точки зрения, я соглашусь с тем, что с каждым годом запускаются все больше и больше проектов. В Европе более чем достаточно газовых поставок.

В мировом масштабе я бы сказал, что все зависит от роста Китая и Индии и в особенности от того, как они меняют свой энергобаланс. Недавно министр энергетики Индии заявил, что он хочет увеличить долю газа в энергобалансе страны, заменив им уголь.

Я вижу большой потенциал в спросе на газ со стороны Индии, равно как и в Китае.

Все зависит от того, насколько быстро они переключатся с угля на газ, от скорости электрификации этих стран.

— Видите ли вы возможности для увеличения цен на нефть? Что может этому поспособствовать?

— Я считаю, что переизбыток нефти, который мы наблюдали на рынке в течение последних полутора лет, практически исчерпал себя. Спрос и предложение все больше сближаются, в основном, за счет спроса. Большинство экспертов полагают, что в текущем и следующем году потребность в нефти будет расти на миллион баррелей в день и более. С другой стороны, понемногу исчерпывается сланцевый бум в США, серьезно упала добыча в Ливии, есть проблемы и в Алжире. Поэтому я уверен, что цены на нефть вновь пойдут вверх — по крайней мере, как я уже говорил, спрос поглотит переизбыток.

Я надеюсь, что скорость роста цен позволит вкладывать прибыль в развитие добычи: за последние 18 месяцев мы видели лишь резкое сокращение инвестиций в разработку залежей.

Мы обязательно столкнемся с последствиями этого — не в текущем и даже не в следующем году, но уже в 2018-2020 годах.

Я опасаюсь того, что инвестиции будут сокращаться и в дальнейшем, добыча начнет значительно сокращаться, а цены в таких условиях поднимутся выше уровня, обусловленного состоянием экономики. Впрочем, я надеюсь, что повышение будет идти постепенно, в соответствии с темпами нахождения баланса между спросом и предложением.

— Каковы ваши планы по сотрудничеству с российскими компаниями, к примеру, с «Газпромом»? Собираетесь ли вы развивать в России проекты по шельфовой добыче?

— Да, у нас уже есть несколько хороших проектов в России, мы ежегодно вкладываем в них несколько сотен миллионов евро — например, Ачимгаз, Южно-Русское месторождение. Мы собираемся продолжать инвестировать в них и, скорее всего, в ближайшее время не будем искать дополнительные проекты: мы некрупная нефтегазовая компания и не хотим прыгать выше головы.

— Есть ли какие-то области, в которые вы все же хотели бы вложиться, но вам мешают санкции?

— К сожалению, деятельность нашей компании в большой степени ограничивается санкциями: к примеру, мы сейчас не можем развивать проекты в Арктике или добычу шельфовой нефти, как бы нам этого ни хотелось. Санкции затрагивают нас не напрямую, но все же наши действия в этих сферах сейчас сильно ограничены.

Многие западные производители комплектующих отказываются работать с российским рынком, нам приходится искать новых поставщиков.

Мешает нам и нестабильный рубль, и общее состояние российской экономики — неблагоприятное для тех, кто продает топливо. Но санкции совсем не повлияли на наше сотрудничество с российскими компаниями, например, «Газпромнефтью», в области исследований технологий добычи, здесь все хорошо.

— Надеетесь ли вы на позитивные изменения в налоговой политике? Планируете обсуждать этот момент?

— Конечно, мы ведем переговоры с представителями власти, потому что нас затронули недавние изменения в налоговой системе.

Я не могу понять, почему выросли налоги, которые должен платить «Газпром», ведь государство — один из акционеров компании, это должно быть попросту невыгодно.

Наша компания в рамках этого законодательства считается равной дочерним компаниям «Газпрома», хотя это не так, и мы этому, конечно, совсем не рады. Мы ждем, что уже в начале 2017 года начнется обсуждение изменений налогового маневра — во всяком случае, так говорил министр [энергетики России Алексаднр] Новак.

Я надеюсь, что это произойдет на самом деле, так как мы ежегодно вкладываем в Россию сотни миллионов евро, а планировать долгосрочные инвестиции сложно, если нет уверенности в налоговой политике.

Россия приложила немало усилий, чтобы условия налогообложения стали понятными и прозрачными, но проведение налогового маневра отбросило этот процесс даже не на один, а на два-три шага назад.

Надеюсь, в 2017 году мы вернемся к налоговым договоренностям, которые обсуждались и принимались в расчет два года назад.

Германия. Россия > Нефть, газ, уголь > gazeta.ru, 30 августа 2016 > № 1878112 Марио Мерен


Россия. СФО > Медицина > gazeta.ru, 13 июля 2016 > № 1844075 Владимир Никифоров

«Чума — это не страшно»

Главный инфекционист ФМБА Владимир Никифоров о заболевании ребенка чумой на Алтае

Владимир Ващенко

Десятилетний ребенок заболел бубонной чумой в Республике Алтай. Его тут же доставили в местную инфекционную больницу, а его родственников поместили на карантинный режим. Главный инфекционист Федерального медико-биологического агентства России Владимир Никифоров уверен, что крупная эпидемия этой болезни региону, а тем более стране в целом не грозит.

Тревожное известие поступило в среду из Республики Алтай. У десятилетнего мальчика местные врачи выявили крайне опасную болезнь — бубонную чуму. Сообщается, что ребенка доставили в инфекционное отделение районной больницы с температурой около 40 градусов. Медики заявляют, что его состояние оценивается как средней степени тяжести. При этом родители и родной брат мальчика находятся под постоянным наблюдением врачей, но пока признаков инфекции у них не обнаружено.

Медицинские работники полагают, что мальчик мог заразиться чумой на стоянке в горах, так как не был привит. Ранее в регионе заболевание было зафиксировано у сурков. О том, насколько велик риск заразиться чумой в наши дни, насколько эта болезнь опасна и как лечится, «Газета.Ru» решила поговорить с главным инфекционистом Федерального медико-биологического агентства России Владимиром Никифоровым.

--Что или кто вызывает чуму и как она передается?

— Эту болезнь вызывает бактерия, которая называется Yersinia pestis (Чумная палочка). Чума обычно распространяется от грызунов к грызунам посредством блох. Но в некоторых случаях может и воздушно-капельным путем, если поразит легкие животного. Но обычно процесс выглядит так: от больного грызуна насосавшаяся крови блоха прыгает на здорового, кусает его и заражает. Человек же заболевает следующим образом. Либо голодная блоха не находит подходящего сурка и кусает вас, или вы будете охотиться на сурка, подстрелите больного (а здоровый вас к себе не подпустит), и при разделке на вас прыгнут его блохи. Или же ваша кровь соприкоснется с его кровью через микротравму.

— Но ведь считается, что чума окончательно побеждена…

— Это глупость, у нас вообще в обществе есть много глупых поверий.

Чума никуда на делась, она есть, причем ею заболевают постоянно.

Тысячи случаев в мире происходят ежегодно, а учитывая, что где-то в папуасии под баобабам их не регистрируют, то подобных инцидентов гораздо больше, чем мы думаем. Чума была, есть и будет, ничего с ней не сделать. Инциденты, связанные с ней, отмечаются регулярно в Китае и на Мадагаскаре. Постоянно существует возможность ее завоза к нам, это невозможно предотвратить.

В России есть природные очаги этой болезни, которые нельзя никак уничтожить. Ничего страшного в этом нет, мы об этом прекрасно знаем. Охота на сурков на Алтае, кстати, по этой причине запрещена. Но у нас известно, что если запрещено, то надо обязательно это нарушать.

— Насколько велик риск широкой эпидемии чумы, как это было в Средние века?

— Никакого. Чума очень демонизирована в нашем общественном сознании. У нас даже ругаются так: «очуметь», «чума на твою голову» и прочее. Реально такая болезнь есть, она неприятная, тяжелая. Но

мы научились ее лечить, и мальчишка этот должен, если все надлежащие меры будут приняты, выздороветь, а никто больше не должен заболеть. Бубонная чума вообще не заразная.

Если у мальчика нет осложнений в виде легочной чумы, то никто ничем не рискует. Другое дело, что это я рассуждаю, сидя в Москве и не зная точно, что там на Алтае. Если сугубо бубонная форма и ее адекватно лечат, то все должно быть хорошо.

— А как возникает легочная форма?

--Условно так: если больного не лечить, то мы получим вторичную, легочную форму. А те, кто вокруг, уже будут в виде первичной легочную форму получать. Это при очень плохом раскладе. Последний раз это было в 1911 году во время эпидемии чумы в Манчжурии. С тех пор прошло немного времени и мы научились чуть лучше ее лечить.

— Как сейчас лечат чуму?

— Специальными медикаментами, антибиотиками. Терапия этой болезни отлажена до тонкостей, на этот счет есть устойчивая мировая практика. У нас тут мало практического опыта, так как в России очень давно своей чумы не было. Но каждый год персонал каждого лечебного учреждения, даже обычной поликлиники в каком-нибудь Урюпинске, обязательно отрабатывает действия при эпидемии особо опасных инфекций, то есть чумы и холеры. Мы к этому постоянно готовы, потому что знаем, что сидим на динамитном ящике, у нас есть очаги этой болезни. Один раз этот очаг «выстрелил» — мальчишка нарвался.

— А где находятся природные очаги болезни?

— Это Забайкальский край, граница с Китаем и Монголией.

Вы ничего не сделаете с природным очагом. Ведь болеют сурки. Привить всех их не получится при всем желании.

Переколотить всех сурков, конечно, можно, но только после этого будет такая экологическая катастрофа, что вам мало не покажется. Раз есть природный очаг — всегда есть риск заболевания. Нас спасает то, что там, где природные очаги, у нас людей не водится, там плотность населения один человек на 100 квадратных метров. А вообще нас любят пугать журналисты и всякие эксперты: то мы массово от Эболы погибнуть можем, то от вируса Зика. Все время гибнем и никак не погибнем уже.

Есть, кстати, болезни намного страшнее, например геморрагическая лихорадка с почечным синдромом. Это крайне агрессивный штамм, лечение болезни не очень отработано. Если бы мне как профессионалу, профессору-инфекционисту на выбор предложили эти две болезни, я бы выбрал чуму. Я знаю, что меня нормально вылечат антибиотиками. А вот в случае этой лихорадки — не уверен. Просто у нас знают про чуму, а про другие инфекции — нет. И хорошо, что не знают. Во многих знаниях — многие печали.

— Французский писатель Камю в 1947 году описал эпидемию чумы в Алжире, во время которой выкосило половину населения Орана. Сейчас повторение подобных событий где-либо возможно?

— Это абсолютно нереально. Помните, как в 2014-м Обама кричал, что главная угроза миру — это Эбола? Так она не может в принципе выйти за границу Африканского Рога по целому ряду причин. Любая инфекция развивается по определенной логике, которая просчитывается довольно легко. Даже если вы распространите ту или иную болезнь в виде биологического оружия — и то этот фокус не выйдет. Его пытались применять японцы в 1945-м и американцы в 1953-м, и ничего дельного из этого для них вышло. Действие этого оружия массового поражения сильно преувеличено.

Россия. СФО > Медицина > gazeta.ru, 13 июля 2016 > № 1844075 Владимир Никифоров


Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 15 июня 2016 > № 1850848 Майкл Кофман, Андрей Сушенцов

Рано успокоились

Почему возможна война между великими державами

Майкл Кофман – научный сотрудник Кеннановского института при Центре им. Вудро Вильсона, научный сотрудник Центра военно-морской аналитики. В прошлом – руководитель программы Национального оборонного университета.

Андрей Сушенцов – кандидат политических наук, руководитель аналитического агентства «Внешняя политика», директор программ «Валдайского клуба», доцент МГИМО (У) МИД России.

Резюме: Для достижения победы даже в региональном конфликте великим державам придется разрушить важные составляющие современного мира, от которых зависят все государства. Поэтому у любого конфликта будут неизмеримые общемировые последствия.

Данная статья представляет собой сокращенный вариант материала, написанного для серии «Валдайские записки». С полным текстом и научным аппаратом можно ознакомиться http://ru.valdaiclub.com

До недавнего времени в отношениях между крупнейшими странами царило относительное спокойствие. Опосредованные войны эпохи холодной войны по большей части затихли. Число региональных вооруженных столкновений сократилось, а великие державы вовсе перестали воевать друг с другом. После окончания холодной войны межгосударственное насилие резко пошло на убыль, уступив место внутригосударственным конфликтам.

Для Соединенных Штатов последние 15 лет ознаменовались войной против международного терроризма и двумя достаточно разорительными кампаниями в Ираке и Афганистане. В обеих странах операции против повстанцев оказались затяжными и проводились в условиях чрезвычайно дорогостоящих попыток государственного строительства. Опыт интервенций, как и вторжение в Ливию в 2011 г., оставили у американцев привкус разочарования тем, что военная сила не гарантирует достижения внешнеполитических целей. Это были тучные годы, когда США, обладая полным превосходством во всех областях военного дела, почти не испытывали конкуренции со стороны других крупных держав.

Но за последние два года в миропорядке проявились новые признаки конфликтности. Непрерывное совершенствование военных технологий оказалось фактором, под влиянием которого самые разные игроки, в том числе и крупнейшие державы, снова стали привыкать к возможности использования силы в отношении друг друга. Техническое совершенство армий растет, тогда как пороговые уровни их применения снижаются. Более того, многие соперничающие державы и организации рассматривают силовые методы как способ разрешения имеющихся проблем. Россия и НАТО, Китай и Япония, Иран и Саудовская Аравия, а теперь уже Россия и Турция демонстрируют военную мощь. Вновь возникла опасность крупных межгосударственных конфликтов с применением новых вооружений, разработанных в основном в мирное время.

Удержатся ли великие державы от соблазна использовать силу?

Даже не успев остыть от так называемого десятилетия войн, американские стратеги приступают к планированию высокотехнологичных операций против противника, приближающегося к американскому уровню развития техники. Еще не завершена борьба с международным терроризмом, а на повестке дня замаячила перспектива эскалации противостояния между государствами, оснащенными обычным и ядерным оружием. Роберт Гейтс, долгое время занимавший пост шефа Пентагона, как-то съязвил: «Что касается прогнозов о том, как и где мы в очередной раз втянемся в войну, то тут у нас с вьетнамских времен полный порядок. Мы не угадали ни разу: инцидент с “Маягуэс”, Гренада, Панама, Сомали, Балканы, Гаити, Кувейт, Ирак и далее по списку – за год до любой из этих операций мы и понятия не имели, что там придется воевать».

Мы, правда, не можем предсказать, где вспыхнет война. Однако государства подают сигналы о готовности применить силу, в их поведении различимы воинственные тенденции, которые нельзя игнорировать. Кто несколько лет назад мог вообразить, что это случится?

Ситуация в Сирии, в которую вовлечены многие крупные военные державы, уже создала почву для конфликта. Когда Турция сбила в ноябре 2015 г. российский бомбардировщик Су-24, Москва проявила сдержанность, но было ясно: удар, нанесенный региональной державой, не останется без ответа. Ради достижения политической цели Турция, член НАТО, пошла на риск эскалации конфликта с крупнейшей ядерной страной. Трудно сказать, была ли Анкара уверена в безнаказанности или просто безрассудна, однако подобные действия заметно увеличивают опасность войны между мировыми или региональными акторами.

Из-за Украины отношения между Россией и Западом достигли низшей точки. Выступая на Мюнхенской конференции по безопасности в 2016 г., Дмитрий Медведев заявил: «Мы скатились к новой холодной войне». Напряженность в зоне конфликта на Украине постепенно нарастает. В то же время в Сирии коалиция под руководством России продемонстрировала способность наносить удары воздушными и сухопутными силами.

Растущая напряженность между Китаем и многими из его соседей по Азиатско-Тихоокеанскому региону мало освещается в средствах массовой информации, но несет не меньшую угрозу. Как на море, так и на суше США играют здесь важную роль в качестве уравновешивающей силы. Рост влияния Пекина продолжает беспокоить Вашингтон. Растущая мощь КНР проявляет себя в военной конфронтации с соседними государствами по вопросу о принадлежности затерянной в море гряды островков. На первый взгляд, борьба ведется из-за груды песка, но она чревата серьезными политическими, военными и экономическими последствиями. Пока Соединенные Штаты ожидали наибольших проблем в Азиатско-Тихоокеанском регионе, мировой порядок начал рушиться в Европе и на Ближнем Востоке.

Между Россией и НАТО на Западе, Саудовской Аравией и Ираном на Ближнем Востоке, США и Китаем в Азии разворачиваются игры, грозящие эскалацией напряженности. Здесь и крупные военные учения, и внезапные проверки боеготовности, и операции по обеспечению свободы судоходства, и пролеты бомбардировщиков, и приближение на опасное расстояние в воздухе, и менее заметные «встречи» под водой…

Краткий обзор международных затрат на оборону и модернизацию военной техники свидетельствует о наращивании военных потенциалов и о постоянно меняющемся соотношении военной мощи. В России реформа и модернизация вооруженных сил началась в 2008 г. и продолжается до сих пор. В ответ на конфликт Москвы и Киева НАТО также осуществляет передислокацию, увеличивает расходы на оборону, проводит военные учения, прилагает усилия по повышению боевых возможностей на европейском театре.

В противоположной части мира, в Китае, также в разгаре масштабные – и весьма дорогостоящие – военные реформы, проводится модернизация ВС, и все это намного превосходит российские усилия. Немалые средства вкладывает в укрепление обороны Япония, в то время как политическое руководство ищет способы ослабить конституционные ограничения, из-за которых военная организация страны по-прежнему имеет статус «сил самообороны». Нигде тенденция на перевооружение не проявляется так явно, как на Ближнем Востоке, где, например, Саудовская Аравия располагает одним из самых больших оборонных бюджетов в мире. Миллиарды долларов тратят на закупку военной техники США, Франция, Египет, Россия, Ирак, ОАЕ, Саудовская Аравия и Алжир.

По мере того как крупнейшие державы модернизируют вооружения, оснащают новой техникой организационные структуры своих ВС и ведут политику балансирования на грани войны, обстановка заставляет вспомнить чеховское «ружье, висящее на стене». С каждым годом все больше вероятность того, что конкуренция между державами, уловки и просчеты военного руководства приведут к межгосударственному конфликту с катастрофическими последствиями. Одним из сценариев могло стать разрастание российско-турецкого кризиса, предпосылки для этого имелись. Отсутствуют признаки трезвого расчета и в отношениях между государствами в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

Опосредованная борьба и снижение порога применения силы

Все аналогии хромают, но в некоторых аспектах сегодняшний мир напоминает тот, что предшествовал Первой мировой войне. Возможно, ему и не присуща полноценная многополярность, но он опутан густой сетью региональных альянсов, двухсторонних договоров и соглашений. Ведущие державы расходуют значительные средства на оборону, вкладывают деньги в разработку новых технологий и военных доктрин. Как и более ста лет назад, новая война будет происходить с использованием технологий, для которых еще предстоит разработать принципиальные обоснования, в средах, где никогда прежде не велись боевые действия, и при полном отсутствии правил. Над миром нависла тень ядерных вооружений.

Как новые технологии повлияют на способность руководства крупных держав сдерживать эскалацию конфликтов?

Во время Первой мировой боевые действия распространились на воздушное и подводное пространство. Сейчас «гранды» будут сражаться прежде всего в киберпространстве, на полях информационного противостояния и в космосе. В ходе Первой мировой изменился сам характер боевых действий: они стали неограниченными, целями для удара оказались объекты инфраструктуры, гражданские и торговые транспортные средства, а четкие правила ведения войны перестали существовать. За последние сто лет правила внедрялись с переменным успехом. Периодически стороны выражали готовность следовать утвержденным нормам. Произошло фактическое разделение понятий конфликта и нормативного мира. Накануне Первой мировой войны экономическая интеграция и растущая взаимозависимость держав создавали впечатление, что столкновение невозможно из-за немыслимого урона, который оно способно причинить. Однако тот факт, что она оказалась почти одинаково разорительной для всех европейских государств, не помешал ее развязыванию.

Сегодня мы наблюдаем тенденции отхода от строгих правил ведения войны и размывания четкой грани между войной и миром. США, Россию и Китай сближает установка на косвенное участие в боевых действиях и конфронтации, на использование политических, экономических и информационных рычагов. Эта линия прослеживается в трудах российских и китайских стратегов и в действиях обеих стран на мировой арене. В качестве примера эволюции военной мысли можно привести идеи теоретиков Китая о неограниченной войне, изложенные в известной книге 1999 г., и предложения по ведению нелинейной войны, высказанные нынешним начальником Генерального штаба ВС России Валерием Герасимовым в статье 2013 года.

Не будучи военными доктринами, эти идеи тем не менее являют собой важное свидетельство отсутствия четкой границы между войной и миром, подготовки поля боя к столкновению невоенными средствами и значения невоенных рычагов национальной мощи.

Многие из приводимых соображений не новы, они своего рода повторение пройденного на новом витке истории и восходят к знаменитому меморандуму Джорджа Кеннана от 1948 года. На заре холодной войны тот возвестил о начале проведения организованных политических акций.

Важный вывод, который можно сделать из этих сочинений, состоит в том, что крупнейшие мировые державы уже находятся в состоянии конфронтации. В наиболее острой форме она протекает между Россией и НАТО, не менее проблематично дела обстоят и в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Тем временем порог применения силы продолжает снижаться, и Сирия, где пересекаются противоречивые интересы самых разных акторов, рискует стать местом преодоления этого порога.

Будущая война между великими державами

Вторая мировая война, самая разрушительная в истории человечества, представляла собой доктринальное и техническое оформление возможностей, рожденных Первой мировой. Она началась наступлением танковых армий при поддержке авиации. Эти технологии были отточены в ходе многочисленных военных конфликтов, произошедших в межвоенный период, особенно во время междоусобицы в Испании (1936–1939).

Следующая большая война, по-видимому, перенесет нас назад во времени: передовые технологии будут впервые использованы в условиях крупномасштабного конфликта. Целью нападения станут линии коммуникаций, разведывательные подразделения и ряд вспомогательных средств наземного, космического и подводного базирования. Именно сеть датчиков и коммуникационных приборов обеспечивает ведение современной войны. Мы являемся свидетелями редкого исторического момента, когда из слияния новых боевых свойств оружия с силами и средствами ведения вооруженных действий рождается конфликт нового поколения.

В прежних войнах между великими державами часто имели место масштабные операции с использованием обычных вооружений, но не обязательно, что такое повторится в XXI столетии. Цель теперь – не столько в разгроме армии, сколько в уничтожении экономики и политической системы противника. Будущее столкновение едва ли начнется с движения войск, сосредоточенных по обе стороны фронта. Оно развернется в космосе, киберпространстве и электромагнитном спектре. Первый залп совершат почти исключительно электронами для разрушения системы управления войсками и важными объектами национальной инфраструктуры, а также поражения или выведения из строя ключевых вспомогательных средств, обеспечивающих ведение боевых действий.

Удары будут направлены на хозяйственную и энергетическую систему, выведут из строя коммуникационные и электрораспределительные узлы, нарушат функционирование гражданских систем жизнеобеспечения. Цель – не дать противнику эффективно сопротивляться, дезорганизовав все управление. Эффектами второго и третьего порядка может стать остановка реакторов ядерных электростанций и работы центров спутниковой навигации, к которым подключены многие гражданские и военные системы, что будет иметь катастрофические последствия.

В современных войнах между крупнейшими державами едва ли предусмотрены масштабные наземные операции. Более того, стороны любой ценой будут избегать оккупации территории противника. Да и в самом деле, кому нужно захватывать Китай, Россию или всю Европу? У Соединенных Штатов, безусловно, нет желания вторгаться в Иран, а это далеко не самый грозный из потенциальных противников.

Вслед за США и другие государства начали инвестировать не в живую силу, а в огневую мощь, факторы повышения боевой эффективности и технологии. Возможно, как в случае с Украиной, страны будут стремиться оказывать влияние на часть территории противника для достижения стратегической цели. Поэтому силовая фаза будущих конфликтов будет краткой и интенсивной, а ее исход зависит от технологического превосходства и запаса прочности того или иного государства. В некоторых случаях победа может быть достигнута за счет нанесения весомого ущерба стратегической инфраструктуре противника с ограниченным применением силы и без значительного прямого соприкосновения с ним.

Война будущего может возникнуть из-за конфронтации на местном уровне – например, в связи с нарушением воздушного пространства, вторжением сухопутных войск или инцидентом во время военных учений. Многие страны стремятся разрабатывать стратегии, основанные на возможностях ограничения маневра потенциального противника (anti-access/area denial – A2/AD) и на эффективном использовании высокоточного оружия дальнего радиуса действия, которое позволяет закрыть доступ к целым регионам. Само военное столкновение, таким образом, все более удаляется от национальной территории. Поэтому вооруженный конфликт, скорее всего, начнется на большом расстоянии от обеих сторон и только потом перекинется на них. Однако для победы в такой географически локализованной схватке потребуется горизонтальная и вертикальная эскалация. То есть прежде чем вступить в войну с применением обычных вооружений, противникам придется снизить эффективность основных и вспомогательных средств собственных комплексов вооружений, преграждающих доступ к отдельным районам (A2/AD), или даже их ликвидировать. Это станет побудительным стимулом к вступлению в кибервойну, участники которой ослепляют или уничтожают спутники, выводят из строя датчики и развертывают мощные средства радиоэлектронной борьбы.

Но оставим на время наступательную проблематику и рассмотрим подход таких стран, как Россия, к созданию неядерных сил сдерживания. Неядерное сдерживание основано на принципе воспрепятствования и/или наказания. Россия, например, стремится к созданию плотной A2/AD среды на Балтийском и Черном морях, что обеспечивает воспрепятствование, но в карательных целях она разработала высокоточные крылатые ракеты дальнего радиуса действия. Они были продемонстрированы в рамках российской операции в Сирии. Стрельба производилась с надводных кораблей, подводных лодок и стратегических бомбардировщиков.

Хотя потенциалы России и ее западных оппонентов здесь примерно равны, число российских платформ и боеприпасов ограничено. Проще говоря, Россия теоретически не может позволить себе обмен ударами с США или НАТО в ограниченном конфликте с применением обычных вооружений. Ее задачей – опять же теоретически – было бы нанесение ударов по особо важным в экономическом и политическом плане объектам в Европе для нанесения неприемлемого ущерба и последующей деэскалации конфликта. В основе такой стратегии – установление местоположения важных узловых точек в Европе и наращивание потенциала для удара по значимым американским целям. Все державы будут стремиться показать, что и впрямь способны причинить значительный урон стратегическим интересам друг друга, не используя ядерное оружие.

Ядерный арсенал навсегда останется стратегическим фактором первой величины, но и он становится уязвимым для ударов высокоточным неядерным оружием. Необходимо также учитывать достижения в разработке средств противоракетной обороны. На ряде направлений Соединенные Штаты достигли превосходства в обычных вооружениях и, что вполне естественно, хотели бы внушить другим мысль о том, что ядерное оружие утратило значение, хотя оно, как и прежде, остается единственной реальной угрозой самому существованию американской нации.

Возможен ли конфликт с использованием обычных вооружений между ядерными государствами? Если коротко, то да, потенциально возможен. С учетом же того, что подготовка к подобному повороту событий происходит во всех государствах, даже и вероятен. В условиях непрерывного расползания технологий ПРО, происходящего в первую очередь с благословения США, значение ядерного оружия как общепризнанного надежного средства предотвращения войны будет неуклонно снижаться. Государства станут делать упор на обычные средства сдерживания в ущерб ядерным арсеналам.

Сопутствующий ущерб и непреднамеренные последствия войны

Современные развитые страны особенно уязвимы в обстановке войны с применением обычных вооружений и могут существовать только в условиях мира. Ни силы сдерживания, ни оборонительные мероприятия не способны предотвратить нанесение сокрушительных ударов по инфраструктурным и хозяйственным объектам и населению. Подготовка к новому столкновению предполагает изыскание способов защиты важных хозяйственных активов и повышения жизнестойкости народа. Кроме того, предполагается разработка планов мобилизации, направленных на приспособление политической сферы, народного хозяйства и общества к требованиям военного времени.

Нынешняя боевая обстановка неизмеримо сложнее той, что существовала во время прежних войн. Многие платформы не только имеют двойное назначение, то есть являются одновременно объектами гражданской и военной инфраструктуры, но и активно используются военными и гражданскими ведомствами. Первые же материальные потери, понесенные сторонами в ходе современного конфликта (от коммерческих навигационных спутников типа GPS и ГЛОНАСС до подводных кабелей, по которым проходит коммуникационный трафик целых регионов), непосредственно скажутся не только на противоборствующих державах и их населении, но и на многих других (а то и на всех) странах. С коммерческой точки зрения конфликт между региональными державами, безусловно, предпочтительнее схватки крупнейших мировых государств, но даже он будет иметь катастрофические последствия. Значительные объемы межгосударственной торговли по-прежнему идут по морю, а граждане пользуются воздушным транспортом. Крушение рейса MH17 – трагическая иллюстрация того, чем чреват для международных воздушных перевозок даже ограниченный конфликт.

Гораздо более важную роль в войне будущего будут играть информационная сфера и электромагнитный спектр. Последствия пока неясны. Во время Первой мировой все стороны отдавали предпочтение наступлению, обещавшему быструю победу. Однако применявшиеся ими технологии далеко обогнали теоретические знания и опыт их наилучшего использования. Марк Твен говорил, что история не повторяется, но часто рифмуется. С точки зрения затрат и в космосе, и в киберпространстве, и в информационной сфере нападать гораздо проще, чем защищаться. Исходя из этого, потенциальные противники будут развертывать наступательные вооружения, которые прежде испытывались только в домашних условиях либо в отдельных случаях за пределами своих стран.

Ядерное оружие уже одним фактом своего существования выводит ситуацию на более высокий уровень сложности. Держатели стратегических ядерных потенциалов раскинули сети радаров раннего оповещения, спутников обнаружения пуска ракет, коммуникационных центров и центров управления двойного назначения, которые лучше обходить стороной во избежание ненужного обострения. Многие страны осведомлены о местоположении центров управления ядерными силами друг друга. Однако есть ли у них уверенность, что, уничтожая вражескую инфраструктуру, они не поразили элемент жизнеобеспечения системы раннего оповещения или центра управления ядерными силами противника? Могут ли США, Россия и Китай знать наверняка назначение спутников, которые они ослепляют или выводят из строя? В связи с этим будущий конфликт чреват многими опасными неизвестными. Применение новых вооружений потребует высокой устойчивости к рискам.

Как государства готовятся к войне нового поколения

Происходящее по всему миру наращивание военной мощи меняет карту политических союзов. Страны возвращаются к рассмотрению проблем суверенитета и самообороны. Некоторым государствам, имеющим общую границу с Россией и Китаем, США дали неофициальные гарантии безопасности, что привело «полусоюзников» в состояние невротической неопределенности. Эти недооформленные альянсы взывают к испытанию на прочность, как это и произошло в ходе грузино-югоосетинского конфликта августа 2008 года. Официальные союзы вроде НАТО могут столкнуться с вызовом в форме открытого конфликта между Россией и Турцией в Сирии. То же самое относится и к противостоянию Армении и Азербайджана, в контексте которого некоторые союзники Еревана по ОДКБ на деле симпатизируют Баку.

Турция и Армения вынуждены оценивать, как им воевать независимо от союзников и какие именно высокотехнологичные средства – GPS/ГЛОНАСС, инфраструктуру противовоздушной обороны, оборудование спутниковой связи и т.д. – они могли бы использовать без разрешения союзного командования. Многие приходят к выводу, что национальный суверенитет должен распространяться на как можно большее число современных средств вооруженной борьбы либо как минимум стремятся диверсифицировать свою зависимость от союзников. Так, Турция намекала, что может приобрести у Китая систему противовоздушной обороны, альтернативную американской. Возможно, турки пытались шантажировать западных производителей, чтобы подтолкнуть их к передаче технологий, но потерпели неудачу. Ряд стран (Египет, Ирак) после «арабской весны» пожелали диверсифицировать зависимость от Запада и обратились к России.

Наряду с количественной асимметрией военных возможностей региональных держав существует и качественное превосходство последних в военных технологиях. В ходе конфликтов в Югославии, Ираке и Ливии силы НАТО достигли полного превосходства над противником благодаря наличию у них более передовых вооружений и систем управления войсками. Западные военнослужащие обладают хорошей профессиональной и специальной подготовкой, имеют опыт боевых действий и получают большое денежное довольствие, что обеспечивает их качественное превосходство над военными потенциального противника. Это подтолкнуло развивающиеся экономики к реформированию собственных вооруженных сил, чтобы иметь возможность противостоять вызовам современной войны.

Наряду с военным потенциалом эволюционирует и ключевой принцип достаточности в обороне, по которому ни одно нападение не должно оставаться безнаказанным. В области обычных вооружений достаточность подразумевает наличие сил и средств, оптимальных по количеству и качеству для обеспечения безопасности. В настоящее время пределы достаточности устанавливаются в зависимости от того, каким должен быть ответ на действия ведущих военных держав – США, России и Китая. Развивающиеся государства не могут обеспечить себе большую безопасность, чем великие державы, но мириться с недостаточной защищенностью им тоже не хочется. Это означает, что они будут препятствовать любым действиям, значительно изменяющим баланс сил в регионе, будь то наращивание военной мощи, закупка высокотехнологичного вооружения или капиталовложения в технологии, способные повлиять на стратегический баланс (например, технологии ПРО или мгновенного глобального удара с использованием обычных вооружений).

Руководство стран все лучше понимает значение (если не сказать преимущество) невоенных методов достижения политических и стратегических целей. Действительно, в мирное время государства вовлечены в многочисленные политические и экономические баталии. Результат современных конфликтов все чаще определяется дипломатическими, экономическими и информационными средствами. В высказываниях Герасимова о применении Западом приемов нелинейной войны, сетованиях натовцев насчет того, что Россия ведет «гибридную войну», комментариях представителей КНР по поводу неограниченной войны мы видим возрождение концепций, которые во второй половине ХХ века служили теоретическим обоснованием классического политического противостояния и связанных с ним приемов политической пропаганды.

В условиях, когда ведется подрывная деятельность, для выполнения конкретных миссий нанимаются «доверенные», но напрямую не аффилированные исполнители, используются неофициальные вооруженные формирования и группы ополченцев, периодически проводятся секретные операции, решительно невозможно однозначно идентифицировать противника и даже просто четко описать характер боевых действий. Составной частью противостояния великих держав является информационная война, представляющая собой элемент конфронтации мирного времени и фактически перечеркивающая концепцию нормативного мира между противоборствующими государствами.

Заключение

Риск войны между великими державами возрастает. Особую обеспокоенность вызывает то, что начаться она может неожиданно. В НАТО полагали, что конфликтом с Россией чреват «прибалтийский фактор», но мало кто мог вообразить российско-турецкий кризис в конце 2015 года. Кроме того, на Ближнем Востоке продолжается несколько опосредованных войн между Саудовской Аравией и Ираном, в ходе которых разрушаются Сирия и Йемен. В Ираке царит нестабильность, Ливия раскололась, будущее Афганистана под вопросом. Разрастаются конфликты между Китаем и его соседями, многие из которых связаны союзными или партнерскими отношениями с США. Милитаризация спора вокруг островов в Южно-Китайском море, одним из этапов которой стало недавнее размещение Китаем на одном из островов ЗРК дальнего радиуса действия HQ-9, не может остаться без последствий.

В нынешнем военном балансе полно асимметрий и неясностей, которые, по мере того как региональные и мировые державы продолжают модернизацию вооруженных сил, будут нарастать. Содержание и последствия современного конфликта неясны: это скорее тема кабинетных игр, нежели конкретный опыт. По всей видимости, конфликт не удастся локализовать, так как он с самого начала потребует горизонтальной и вертикальной эскалации как условия достижения успеха. Непонятно, как ядерные державы рассчитывают справляться с динамикой такой эскалации. И тем не менее, на фоне нынешней конфронтации между Россией и НАТО, военных учений, полетов бомбардировщиков с большим радиусом действия и тому подобного, стороны демонстрируют ничем не оправданную высокую терпимость к риску.

Как и в других войнах, ход возможного конфликта будет определяться технологиями и доктринами, причем для получения перевеса все стороны будут искать «обходные пути». Вера в технологический детерминизм вступает в противоречие с использованием методов традиционной политической войны, эффективность которых повышается благодаря современным СМИ. Встреча старого и нового способствует модернизации средств, с помощью которых велась холодная война. Одновременно государства разрабатывают и заимствуют у других совершенно новые технологии, прежде не применявшиеся на войне. Ясно только одно: для достижения победы даже в региональном конфликте великим державам придется разрушить важные составляющие современного мира, от которых зависят все государства. Поэтому у любого конфликта будут неизмеримые общемировые последствия.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 15 июня 2016 > № 1850848 Майкл Кофман, Андрей Сушенцов


Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь > oilru.com, 14 июня 2016 > № 1798237 Кристофер Инчкомб

"Роснефть" хотела бы создать три крупных добывающих хаба за рубежом".

 О том, как развиваются добычные и геологоразведочные активы "Роснефти" за рубежом, корреспонденту "Известий" Ирине Кезик рассказал заместитель главного геолога компании, курирующий блок upstream, КРИСТОФЕР ИНЧКОМБ.

- Россия сегодня живет в условиях множественных ограничений. Санкции оказали влияние на международную экспансию "Роснефти" в сегменте upstream.

- Санкции не очень сильно затронули деятельность компании на внешних рынках. Сегодня у нас есть проекты в Северной Америке - на шельфе Мексиканского залива и на суше в Канаде. В Латинской Америке это Бразилия и Венесуэла. В Европе у нас есть доли в участках в норвежской части Баренцева моря. На Ближнем Востоке мы реализуем проекты в Алжире, проект Шарджа - в ОАЭ, но на данный момент их приоритет низкий. Ключевой иностранный добывающий актив "Роснефти" расположен во Вьетнаме. Наконец, в прошлом году мы получили лицензии на шельфе Мозамбика. Все эти проекты не были затронуты санкциями и считаются долгосрочными.

- Какие планы у компании по приросту запасов и наращиванию ресурсной базы за рубежом?

- У "Роснефти" феноменальная ресурсная база в России. Нас даже иногда спрашивают, зачем нам что-нибудь еще. У "Роснефти" далеко идущие планы, и в определенный момент ей будет необходимо восполнить ресурсную базу. Сегодня добыча на международных проектах составляет примерно 1% от общего объема. Тем не менее они всегда будут оставаться небольшой, но очень важной частью ресурсов компании.

- Расскажите о планах компании по инвестициям в геологоразведку и добычу за границей.

- Основные вложения в этом сегменте бизнеса будут в проекты Латинской Америки. В Венесуэле мы недавно закрыли сделку по приобретению у PDVSA 23,33% в проекте "Петромана-гас". И сейчас мы инвестируем в три добычных проекта: "Петро-манагас", "Петропериха" и "Бокерон". Цель вложений в указанные активы - поддержание текущих уровней добычи. Параллельно мы инвестируем в развитие молодых проектов, так называемые гринфилды - это проекты "Петровиктория" и "Петромиранда". Что касается Бразилии, то в настоящее время мы вкладываем там в геологоразведку, ожидаем, что в течение следующих 2-3 лет будем инвестировать также в сейсморазведку и поисковое бурение. В зависимости от результатов исследований, а также достижения договоренностей по монетизации газа мы считаем возможным примерно через пять лет принять решение об инвестициях в добычу на наших проектах в Бразилии.

- Какова ресурсная база проектов "Роснефти" в Латинской Америке?

- По оценкам аудиторов DeGolyer & MacNaughton на конец 2015 года, ресурсная база наших проектов в Венесуэле по категории 2P классификации PRMS составляет 328 млн б.н.э., mboe (нефть+газ). Что касается Бразилии, то, по нашей оценке, совокупный ресурсный потенциал проектов в бассейне Солимойнс может превысить 200 млрд куб. м газа.

- Учитывая близость Латинской Америки к США, где развивается сланцевая добыча углеводородов, насколько перспективна реализация этих проектов? К тому же в этом регионе добывается тяжелая нефть, требующая дополнительной переработки, а соответственно строительства дорогостоящих апгрейдеров (заводов для первичной переработки сверхвязкой нефти).

- Я бы разделил ваш вопрос на две части. Начну с Бразилии. Эта страна интересна нам по двум причинам. Там мы можем показать и применить все свои навыки в области разведки и добычи на суше. Месторождения, изученные в рамках проекта "Солимойнс", по большей части содержат газ, ресурсы которого в Бразилии невелики. Если я не ошибаюсь, около 70% внутреннего потребления газа в государстве покрывается за счет импорта. Таким образом, потенциально наш проект будет направлен на внутренний рынок. Вариантов монетизации несколько - это может быть сжижение и реализация в портах страны или поставка голубого топлива для нужд генерирующих компаний. Кроме того, в случае обнаружения коммерческих запасов нефти (по тому, что мы видели, это будет очень легкая нефть) у нас появится интересная возможность по ее маркетингу - на местных рынках легкая нефть крайне востребована ввиду большого количества тяжелой нефти, производимой на шельфовых месторождениях. Таким образом, наш проект в Бразилии сфокусирован на внутренний рынок и не зависит от американского потребителя.

Что касается Венесуэлы, то вы правы. Но не стоит забывать, что эта страна обладает одной из самых крупных ресурсных баз нефти в мире.

Венесуэльские проекты позволили нам получить ценный опыт по работе с тяжелой нефтью и ее переработке на апгрейдере. Будущее проектов "Петровиктория" и "Петромиранда" во многом будет зависеть от того, каким образом мы будем использовать эти навыки. Говоря о работе в Венесуэле, следует учесть, что мы рассматриваем их как долгосрочную инвестицию. По моему мнению, через 5-10 лет мы увидим совсем иную картину по спросу на тяжелые и синтетические сорта нефти.

- Хотелось бы уточнить - у "Роснефти" в Венесуэле появился свой апгрейдер?

- Нет, но у проекта "Петро-манагас" есть апгрейдер. Его мощность составляет порядка 100 тыс. баррелей в день.

- До введения санкций "Роснефть" вместе с американской ExxonMobil участвовала в проекте на участке Харматтан в канадской провинции Альберта. Как сегодня развивается проект и какие у него перспективы?

- Санкции не отразились на проекте - он ретроспективный. И он развивается самостоятельно, он самоокупаемый. На данный момент мы не видим, каким образом санкции могут затронуть его. Было пробурено 80 скважин, ведется добыча. Exxon является оператором проекта. На регулярной основе мы встречаемся с представителями американской компании, обсуждаем добычу, инвестиции и по-прежнему считаем, что это рентабельный даже в текущих условиях проект. Добыча сейчас не очень большая - около 1 тыс. баррелей в сутки, но участок Харматтан важен для нас, так как там добывается тяжелая нефть, и его успешная реализация поможет нам определиться с будущими инвестициями в подобные проекты в регионе.

- Санкции, введенные в отношении России и российских компаний, заставили "Роснефть" и Exxon свернуть работы в Арктике, в Карском море. Сегодня есть понимание, когда возможно будет к ним вернуться?

- Действительно, из-за различного рода ограничений нам пришлось заморозить проекты в Карском море и Мексиканском заливе. Но хочу отметить, что "Роснефть" не намерена менять в них партнера из-за санкций. Что же касается проектов в Мексиканском заливе, то пока мы не рассчитываем получить разрешение американских властей. И связано это не с санкциями, а, вероятнее всего, с политикой.

- В прошлом году российская и американская компании создали консорциум для участия в пятом лицензионном раунде Мозамбика. В октябре того же года консорциум выиграл конкурс по трем блокам на шельфе этой африканской страны. Когда будут подписаны соглашения?

- Мы подали свою заявку в июле прошлого года и официально были уведомлены о присуждении лицензии в октябре. С того момента мы ждем от правительства финального договора EPCC (exploration and production concession contract - концессионный договор на разведку и добычу. - "Известия"). Мы надеемся, что все будет готово к середине года и в III квартале мы подпишем окончательное соглашение.

- "Роснефть" и японская Japan Drilling подписали договор о предоставлении и эксплуатации морской буровой установки Hakuryu 5 для бурения в рамках проектов "Роснефти" во Вьетнаме, которое началось в этом году. Каковы первые результаты?

- Технические результаты являются конфиденциальными данными. Но хочу сказать, что все работы были выполнены с опережением графиков. Нам также удалось уменьшить затраты по проекту.

- А когда можно ждать в таком случае огласки результатов?

- Сложно прогнозировать, это зависит от особенностей местного законодательства. Но если говорить о первой скважине, свидетельством успеха может являться тот факт, что наши партнеры - компания PetroVietnam - уже выступили с коммерческим предложением, и в том числе поэтому мы не можем раскрыть технические детали. В целом же накопленный опыт работы во Вьетнаме позволит нам в случае необходимости успешно работать, например, в Индонезии, или Малайзии, или Мьянме, где схожие геологические и технические условия.

- В таком случае правильно полагать, что в Индонезии компания намерена не только принять участие в строительстве нефтеперерабатывающего завода, но и заняться добычей?

- "Роснефть" в том числе рассматривает возможность вхождения в шельфовые проекты Индонезии.

- Каковы интересы компании в Иране? "Роснефть" недавно объявила о тендере на разработку исследования перспектив нефтегазоносности этой страны. Есть ли какие-либо договоренности с властями Исламской Республики?

- Учитывая ресурсную базу не только этой страны, но и всего Ближнего Востока, компании важно иметь хорошее понимание возможностей региона. С этой целью мы постоянно анализируем перспективы работы на Ближнем Востоке. И не важно, будет ли это Иран, Ирак или Курдистан.

- Саудовская Аравия?

- Сложно сказать, но, может быть, даже Сирия, которая рано или поздно реанимирует свою нефтегазовую отрасль. Сейчас мы пытаемся изучить регион, определить, где компания может работать. Накопленный опыт и знания "Роснефти" легко могут быть применены в ходе реализации проектов в этих странах. При этом хочу отметить, что те сложности, с которыми мы столкнулись на Ближнем Востоке, не связаны с ресурсной базой. Учитывая, что в Иране и Ираке в основном сервисные контракты, нужно опираться на ключевые условия вхождения в проекты.

- О каких сложностях вы говорите?

- Речь идет о коммерческих соглашениях для вхождения в проект. По тем условиям, которые выдвигали Иран и Ирак, нельзя планировать добычу. Это очень сложные условия, которые не могут соперничать даже с теми условиями, что есть у нас в России.

- Вы сейчас основываетесь на опыте других компаний или "Роснефть" сама вела переговоры по каким-то проектам?

- У нас были открытые обсуждения с иранскими партнерами по двум проектам, но на данный момент мы не достигли каких-то формальных соглашений. Тем более что иранская сторона пока еще не объявила о коммерческих условиях.

- А о каких двух проектах идет речь?

- В прошлом году Иран объявил о целом списке проектов. Мы заявили о своем интересе к гринфилдам на суше. Они являются более привлекательными для нас, так как рассчитаны на долгосрочную перспективу.

- Какие цели ставит компания, выходя на внешние рынки в сегменте добычи?

- Мы хотели бы создать три крупных нефтегазовых хаба - во Вьетнаме, Латинской Америке и хотелось бы в Северной Америке, но в силу санкций это невозможно, поэтому сейчас рассматриваем вариант в Африке.

Россия. Весь мир > Нефть, газ, уголь > oilru.com, 14 июня 2016 > № 1798237 Кристофер Инчкомб


Россия. Ближний Восток > Агропром > zol.ru, 10 июня 2016 > № 1786188 Игорь Павенский

Страны Северной Африки и Ближнего Востока остаются ключевыми направлениями экспорта российского зерна – Русагротранс

Зерновой сезон-2015/16 в России выходит на финишную прямую. И хотя до его завершения еще осталось несколько недель, уже можно говорить о том, что страна как минимум не утратит и даже, скорее всего, упрочит свои позиции одного из мировых лидеров в торговле зерном. Своими оценками о том, каким (в цифрах и фактах) 2015/16 МГ станет для российского экспортного рынка зерна, и чего ждать в следующем сезоне, с читателями «АПК-Информ: ИТОГИ» любезно согласился поделиться заместитель директора департамента стратегического маркетинга ЗАО «Русагротранс» Игорь Павенский. Также в нашей беседе с одним из ведущих аналитиков зернового рынка России мы сделали особый акцент на оценке позиций российского зерна на рынках стран Северной Африки и Ближнего Востока, являющихся уже многие годы основными импортерами данной продукции.

- Игорь Сергеевич, прежде всего, хотелось бы узнать в целом Ваши предварительные оценки итогов экспорта российского зерна в 2015/16 МГ. Какими они будут и как повлияют на позиции России на мировом зерновом рынке?

- По нашей оценке, экспорт зерна в сезоне-2015/16 составит около 34,18 млн. тонн (без учета бобовых и муки в пересчете на зерно), в том числе экспорт пшеницы – 24,6 млн. тонн, что на 3 млн. тонн превысит результат 2014/15 МГ, ячменя – 4,4 млн. тонн (5,3 млн. тонн), кукурузы – также рекордные 4,8 млн. тонн (3 млн. тонн).

Также на экспорт будет поставлено около 980 тыс. тонн гороха и нута и около 290 тыс. тонн муки в пересчете на зерно. Таким образом, экспорт с учетом муки и зернобобовых может достичь 35,5 млн. тонн, что на 3,5 млн. тонн превысит показатель прошлого сезона.

Кроме того, завершающийся сезон будет отмечен сразу четырьмя рекордами: по экспорту зерна в целом, а также отдельно по пшенице, кукурузе и зернобобовым. При этом Россия в пострановом разрезе выйдет на первое место по поставкам пшеницы в мире, опередив Канаду и впервые в истории – США, на пятое место по поставкам кукурузы, займет третье по вывозу ячменя и второе место по экспорту гороха.

- Насколько изменилась география поставок зерна в текущем сезоне, и как это повлияло на рейтинг стран-получателей российского зерна? Сохранили ли свои лидирующие позиции крупнейшие покупатели российского зерна в Северной Африке и на Ближнем Востоке – Египет и Турция?

- В структуре географии экспорта в сезоне-2015/16 произошли определенные изменения, в результате которых тройку лидеров по объемам закупок составили именно страны Северной Африки и Ближнего Востока. В частности, Египет вышел на 1 место, опередив Турцию. За июль-апрель за счет вытеснения с египетского рынка французской пшеницы (в связи с повышением требований по качеству зерновой) Египет закупил более 6 млн. тонн российского зерна, что в 1,8 раза выше показателя прошлого сезона. Что касается Турции, то здесь, наоборот, отмечается заметное сокращение поставок – до 3,99 млн. тонн против 5,5 млн. тонн годом ранее. Это было обусловлено хорошим урожаем зерновых культур в стране.

На 3 место в завершающемся сезоне вышла еще одна страна Ближнего Востока – Саудовская Аравия, импортирующая в основном ячмень. При этом королевство несколько уменьшило объемы закупок в России – с 2,4 млн. тонн в сезоне-2014/15 до 2,3 млн. тонн в текущем, сократив свою долю в общем объеме российского зернового экспорта с 8,9% до 7,2%. Иран опустился на четвертую строчку, уменьшив ввоз с 2,6 до 2 млн. тонн, а долю – с 9,5% до 6,4%. Таким образом, можно сказать, что указанные регионы остаются ключевыми для российского зернового экспорта.

С 11 места на 5 взлетела ЮАР, которая в текущем МГ закупила 1,16 млн. тонн российской пшеницы, заняв долю в 3,7%. Это почти в 2 раза выше показателя июля-апреля сезона-2014/15 (0,59 млн. тонн).

Азербайджан, напротив, потерял одну позицию, опустившись с 5 на 6 место – страна ввезла 1,12 млн. тонн зерна из РФ с долей 3,6% (в прошлом сезоне – 1,59 млн. тонн и 5,8%). При этом хотелось бы уточнить, что снижение поставок в Иран и Азербайджан, импортирующих из России, в первую очередь, пшеницу, произошло на фоне прироста урожая зерновой в данных странах.

Также в структуре экспорта стоит отметить Нигерию, которая по объемам закупок находится на седьмой строчке. Россия продолжила вытеснять на ее рынке конкурентов, прежде всего США, поставив в страну 1 млн. тонн пшеницы против 609 тыс. тонн в прошлом сезоне. Бангладеш (8 место) увеличил импорт российского зерна (в основном пшеницы) в 5,5 раза – со 195 тыс. тонн за июль-апрель 2014/15 МГ до 1,08 млн. тонн в текущем сельхозгоду. Республика Корея (10 позиция) нарастила поставки в 2,3 раза – с 370 до 877 тыс. тонн, вывоз в Нидерланды (17 место) возрос в 10 раз – с 42 до 433 тыс. тонн. Столь существенный рост экспорта в эти страны связан с активизацией закупок кукурузы, урожай которой в России был на очередном рекордном уровне. Кроме того, существенно увеличились поставки пшеницы в Ливию (11 место) и Ливан (12 место) – в 1,5 и 2 раза.

Российские горох и нут, в первую очередь, вывозились в Турцию, а на втором месте со значительным отрывом располагается самый крупный импортер гороха в мире – Индия.

- Также хотелось бы узнать Вашу оценку сегодняшних позиций российского зерна на рынках других стран Северной Африки (Тунис, Марокко, Алжир).

- Прежде всего, хочу отметить, что, в целом, по всем основным зернодефицитным мировым регионам в сезоне-2015/16 (июль-апрель) имеет место рост как доли, так и объема закупок российского зерна в сравнении с показателями прошлого сезона, за исключением поставок в страны Северной и Южной Америки и в страны СНГ. Об этом уже можно уверенно говорить, даже несмотря на то, что сезон еще не закончился.

В частности, в сравнении с прошлым МГ произошло резкое увеличение доли стран Северной Африки в российском зерновом экспорте – с 18% до 25%, прежде всего за счет поставок в Египет и Ливию, а также Тунис (в 1,8 раза – до 280 тыс. тонн в июле-апреле 2015/16 МГ по сравнению с аналогичным периодом 2014/15 МГ), Мозамбик (в 1,3 раза – до 235 тыс. тонн). В Марокко импорт сохранился на уровне прошлого сезона – 143 тыс. тонн против 136 тыс. тонн, так же как и в Алжире – 166 тыс. тонн.

Также наблюдается увеличение по странам остальной Африки на фоне прироста экспорта в Нигерию и ЮАР – с 11% до 13%.

- Если говорить о государствах Ближневосточного региона, произошли ли в завершающемся сезоне какие-либо существенные изменения объемов поставок и структуры экспорта в данном регионе?

- Доля стран Ближнего Востока в российском зерновом экспорте текущего сезона снизилась с 49% до 38% за счет падения экспорта в Турцию и Иран, однако возрос импорт со стороны Ливана (в 2,54 раза – до 610 тыс. тонн), Йемена (в 1,24 раза – до 700 тыс. тонн), Кувейта (в 1,7 раза – до 180 тыс. тонн), Сирии (в 2,7 раза – до 150 тыс. тонн).

Также положительная динамика отмечается и в поставках в другие страны Азии – с 5% до 9%. В частности, Бангладеш и Южная Корея нарастили соответственно закупки пшеницы и кукурузы, Джибути – с нулевых значений увеличил закупки до 270 тыс. тонн пшеницы, Шри-Ланка – в 27 раза, до 217 тыс. тонн.

Впервые отмечается существенный экспорт в Японию – 71 тыс. тонн против 16 тыс. тонн в прошлом сезоне, в основном ячменя, кукурузы и фуражной пшеницы. Вывоз в Китай, куда в основном поставлялась кукуруза, остался пока на прошлогоднем уровне в 78 тыс. тонн (2014/15 – 74 тыс. тонн).

Кроме того, хотел бы немного расширить Ваш вопрос и отметить возросшую долю европейских стран в зерновом экспорте из России. В основном указанный рост произошел за счет поставок в Нидерланды (более чем в 10 раз – до 433 тыс. тонн) и Грецию (в 2,7 раза – до 400 тыс. тонн), в Италию (в 3 раза – до 351 тыс. тонн), на Кипр (с 74 до 120 тыс. тонн), а также в Румынию, Швейцарию и Германию.

- И в завершение нашей беседы кратко охарактеризуйте перспективы российского зерна на мировом рынке в целом в новом сезоне. Можно ли уже сегодня делать какие-то прогнозы о том, каким будет 2016/17 МГ для России как ведущего мирового экспортера зерна?

- Экспортный потенциал России по пшенице и кукурузе, скорее всего, возрастет по сравнению с текущим сезоном. Есть вероятность того, что производство пшеницы в РФ в 2016 г. достигнет 63,7 млн. тонн и более против 61,8 млн. тонн годом ранее, в том случае если сохранятся практически идеальные погодные условия, которые в настоящее время имеют место на большей части зернопроизводящих регионов в центрально-европейской части. Производство российской кукурузы может достичь очередного рекорда в 13,7-14 млн. тонн против 13,2 млн. тонн в 2015 году. Вывоз ячменя может сохраниться на уровне текущего зернового года, так как вряд ли прирост его производства будет существенным – около 17,8 млн. тонн против 17,5 млн. тонн в 2015 году. В целом, производство зерна в России в 2016 году может превысить 108 млн. тонн против 104,89 млн. тонн в прошлом году и, возможно, оказаться выше рекордного 2011 года, когда производство составило 108,2 млн. тонн.

Цены, которые котируются на сегодняшний день по российским пшенице в 177 USD/т и ячменю – 160 USD/т, являются весьма конкурентоспособными. Думаю, что и по кукурузе ситуация будет схожей. Поэтому, скорее всего, Россия на фоне весьма умеренно растущего внутреннего потребления сможет превысить рекорд экспорта сезона-2015/16 в 35,5 млн. тонн.

При этом можно предположить, что в следующем сезоне девальвационные процессы в таких странах, как Азербайджан и Турция, будут приводить к тому, что закупки российского зерна данными странами увеличиваться не будут ввиду наращивания собственного производства. Иран, как всегда, под вопросом, но, как традиционно это происходит, запреты на импорт в данную страну временами очень быстро сменяются «зеленым светом».

Россия. Ближний Восток > Агропром > zol.ru, 10 июня 2016 > № 1786188 Игорь Павенский


Сирия. США. Россия > Армия, полиция. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754105 Дмитрий Евстафьев

В сетях архаики

Пять стратегических векторов конфликта в Сирии

Дмитрий Евстафьев – кандидат политических наук, профессор департамента интегрированных коммуникаций факультета коммуникаций, медиа и дизайна Национального исследовательского университета «Высшая школа экономики».

Резюме Сирийский конфликт показал возможность глубокой виртуализации политики и создания устойчивых сконструированных сущностей, бытующих исключительно в коммуникационном пространстве. Наиболее примечательной из них оказалась «умеренная оппозиция».

Междуречье Тигра и Евфрата и Большой Левант, а говоря современным языком, территория Сирии, Ливана и Ирака – почти идеальное место, где можно наблюдать проявление основных противоречий современного мира. Ряд немедленных последствий конфликта очевидны, как и то, что отсутствует полноценная кооперативная база для стратегического взаимодействия ключевых государств. Это, правда, не исключает определенного, хотя и ограниченного сотрудничества не только на военном этапе, но и в процессе политического и социально-экономического воссоздания.

Конфликт выявил несколько долгосрочных векторов развития, эффект которых пока в полной мере не ясен, но они, безусловно, имеют как минимум среднесрочный характер и могут начать определять политические процессы не только на Ближнем и Среднем Востоке.

Вектор 1. Сочетание этно-религиозных, политических и экономических факторов

Конфликт в Сирии вряд ли можно назвать цивилизационным в чистом виде, хотя возникший разлом имеет очень глубокий характер. Есть классические цивилизационные идентификаторы, которые Сэмюэл Хантингтон формулировал на основе этно-религиозных и культурно-поведенческих отличий, они находят подтверждения в длительной исторической перспективе. Но в данном случае проявился и ряд специфических аспектов дестабилизации, которые невозможно свести ни к национальным, ни к этническим.

Даже в самой широкой трактовке «национального» оно утрачивает значение решающего фактора размежевания. Управление такого рода конфликтами существенно осложняется, ведь сердцевиной всегда являлось национальное государство и его институты, пусть и по-разному понимаемые. Но кроме процессов, обусловленных невозможностью и далее сохранять национальные государства в рамках колониальной эпохи (Ирак, Сирия, Иордания, да и Ливия – классические примеры), наметилась перспектива передела пространства ради получения экономических выгод. То есть фактор этно-конфессиональной напряженности все больше воздействует на систему международных отношений, но дополняется экономически мотивированной дестабилизацией. На фоне торможения глобализации и в условиях кризиса стратегий догоняющего развития это особенно бросается в глаза.

Многогранный характер разломов и их последствий – главный стратегический вектор развития мира. Сирия – первый очаг конфликта, где это явственно проявилось, хотя пока и в ограниченной степени. Страна не играет важной роли в мировой экономике и остается второстепенным элементом логистической системы. Столкновение интересов будет куда ожесточеннее, если в его центре окажутся территории, более значимые с точки зрения всеобщих экономических потоков.

Традиционные транспортные и инфраструктурные коридоры и объекты, имеющие глобальное или трансрегиональное значение, давно находятся либо в «белой зоне» взаимоотношений мировых держав (регулируются юридически обязывающими соглашениями), либо хотя бы в «серой» (неформальные договоренности). Пример первого рода – знаменитая «конвенция Монтрё», которую стараются соблюдать даже в периоды максимального обострения отношений (как, например, в ходе нынешнего украинского кризиса или российско-грузинской войны). Пример второго рода – режим судоходства в Гибралтаре, Баб-эль-Мандебском проливе и некоторых других специфических регионах мира.

Однако новые логистические направления, возникающие в ходе перекройки карты мира, попадают в зону неопределенности – и правовой, и политической. Один из наиболее острых вопросов проекта «Экономический пояс Шелкового пути» – стандарты, которыми он будет регулироваться. Стремление КНР построить коридор исключительно на национальных нормах и принципах едва ли вызовет энтузиазм остальных участников. Можно не сомневаться, что тема правил игры возникнет и в связи с такими перспективными логистическими пространствами, как Никарагуанский канал и Северный морской путь (даже несмотря на то, что российский суверенитет над ним пока никто не оспаривает).

Вектор 2. Столкновение сетевой структуры и иерархичности

Девяностые годы XX века были отмечены бурным ростом интереса к сетевым структурам. Считалось, что они эффективнее иерархических, более адаптивны, да и вообще идут на смену прежним моделям управления. Концепция и политическая практика «цветных революций» заключалась в подрыве иерархической конструкции (государства) за счет гибкости и мобильности сетевых образований. Сетевое глобальное пространство, которое, как казалось, заменит скучное господство иерархии, виделось миром транснациональных компаний. Сами по себе они, безусловно, иерархические, но, становясь действующими лицами глобального сообщества, стимулируют переход процессов социально-экономической глобализации в сетевую форму.

Интересно, что на этапе зрелой глобализации (конец 1990-х гг. и нулевые) ТНК нормально уживались и даже взаимодействовали с транснациональными неправительственными организациями, хотя последние, как правило, объявляли себя борцами против засилья глобального бизнеса. Например, значительная часть мирового экологического движения деликатно смолчала по поводу сланцевой нефте- и газодобычи. Или, скажем, первоначально антиглобалистски настроенное «Движение за справедливую цену» сейчас активно используется крупнейшими глобальными корпорациями (тем же «Старбаксом») в маркетинговых целях. То есть чисто теоретически существовала возможность симфонии между ними, равно как и вероятность возникновения сетевого универсума, в котором государственная принадлежность индивида была бы вторичной по сравнению с его принадлежностью к той или иной сети.

Принято констатировать, что «сетевики» уступили в конкуренции с «иерархами», поскольку национальное государство сохранилось в качестве базовой единицы системы международных отношений. На деле ситуация далеко не так однозначна. Противоборство продолжается, и конфликт в Сирии и Ираке дал ему новый импульс.

Однако сетевыми структурами, в наибольшей степени освоившими механизмы глобализации, оказались радикально-религиозные сообщества, глобальный криминал и террористический интернационал. Собственно, рост их влияния в последние пять-семь лет, вероятно, можно связать с тем, что в условиях явного торможения глобализации (прежде всего социальной и социально-экономической) сетевые структуры действительно проявили больше операционной гибкости и воспользовались возможностями передела геополитического пространства и ключевых финансовых потоков.

Сирийский конфликт доказал способность сетевых структур оказывать социальные услуги в подконтрольных им районах. Неформальные группы занимались этим и раньше, порой более успешно, нежели государство. Однако и ХАМАС в секторе Газа, и «Хезболла» на юге Ливана действовали скорее как обычные иерархии, которые подменили собой государство на контролируемой территории. А вот ИГИЛ в Ракке и Дамаске, и «Джабхат ан-Нусра» в Алеппо и Идлибе (обе организации запрещены в России. – Ред.) оставались однозначно сетевыми.

Другой вопрос, что сетям ни разу не удавалось удержать власть. Более того, для «сетевиков» принципиальной задачей был не столько разгром иерархической структуры того или иного государства, сколько врастание в нее и превращение себя в подобие власти, то есть иерархии. Где-то это получалось (Сербия, Тунис, Грузия), где-то нет (Египет), где-то приводило к тяжелой долгосрочной дестабилизации (Украина). Но модель проникновения сетевого элемента в иерархическую конструкцию везде по сути одна и та же. В Сирии впервые в новейшей истории столкнулись чисто сетевая структура (ИГИЛ) и классическое, хотя и «сложносочиненное» государство. ИГИЛ, рожденное именно как сеть и остававшееся ею на протяжении большей части конфликта, ставило задачей разрушение государства как такового. Попытки обозначить собственную иерархичность (государственность) не оказали заметного воздействия ни на ход боевых действий, ни на концептуальную и идеологическую составляющие радикал-исламистского сообщества. Более того, сетевой характер организации исламистского пространства в Сирии и Ираке сохраняется, несмотря на угрозу военного поражения.

Интересно, что сетевой, по сути, характер постмайданной государственности не преодолен и на Украине, несмотря на жесткий нажим извне. В том, что Киеву следует вернуться к иерархичности в политике и сфере применения насилия (в частности, ликвидировать силовое крыло сетевой государственности – т.н. добровольческие батальоны), были едины и США, и Россия, и ЕС, и ОБСЕ. По мере ослабевания внешнего политического контроля над украинской политикой сетевой характер государственности имеет тенденцию к воспроизводству.

Показательно и то, как концепция «русского мира» все больше становится антиподом российской государственности. Она оказывается направлена против государственных институтов, которые представляются слишком косными, неспособными к динамическому расширению и в недостаточной степени отражающими «народность».

Ключевой вопрос, который питает противоречие между иерархическими и сетевыми моделями управления, – способность классического для XIX–XX столетий национального или многонационального государства с доминирующим этносом обеспечивать эффективную обратную связь между политическими институтами и обществом. Второй по значимости вопрос – насколько верхушка может «эмансипироваться» от общественных настроений. История гражданской войны в Сирии и судьба политической элиты во главе с Башаром Асадом преподала немало уроков. По мере того как нарастал «дефицит реакции» верхов на мнение общества, вакуум заполнялся именно сетевыми структурами. А они, похоже, обеспечивают большее «пространство соприкосновения» с обществом.

Попытки начать государственное строительство в Сирии «с нуля», как фактически предлагают США и Запад (демонтаж модели, центром которой являются алавиты), значат, что «новая сирийская государственность» станет возводиться в прямой конкуренции с сетевыми образцами «псевдогосударственности» ИГИЛ и «Джебхат ан-Нусры», международно признанных террористов. Предложение Москвы сохранить «асадовскую оболочку», наполняя ее новым содержанием, выглядят куда более стратегически осмысленно.

По сути, мы имели первый опыт наблюдений за усилиями по институционализации сетевой государственности. Впервые в качестве основы для государственного строительства востребована антисистемная идеология.

Сетевой вызов, вероятно, будет острым и для ислама как наиболее активно развивающейся идеологической системы современности. В какой-то степени это естественно для религии, в которой фактически нет клира как иерархической структуры, поэтому считалось, что прецедент уникален, его невозможно перенести на другие цивилизационные модели. Теперь, однако, речь идет о сетевизации управления насилием, порождаемого идеологией, которая использует исламскую оболочку, но наполняет ее иным содержанием. И это вполне применимо и за пределами ислама, во всяком случае в его классической трактовке.

Вектор 3. Стратегическое противостояние монополярности и полицентричности

Концепция многополярности при всей активной теоретической проработке и информационной подпитке, прежде всего со стороны Китая и спонсируемых им научных кругов, пока практического воплощения не получила. Более того, ни ЕС, ни КНР как потенциальные полюсы силы не смогли конвертировать свое преимущество по определенным типам ресурсов (нормативная и «мягкая» сила в случае Евросоюза и экономическая мощь в случае Китая) в новый геополитический статус. Пекин сделал ставку на врастание в биполярность через глобальную экономику и отказался от возможности бороться за статус второго полюса. Конкуренция с США проявляется скорее в формировании региональных коалиций, разных по составу, целям и задачам, которые невозможно в полной мере перенести в другие части мира.

Предпринята попытка утверждения как минимум двух новых центров силы – Турции и Саудовской Аравии, которые ставят геополитические цели, превышающие их собственный ресурс. В возникшую ситуацию вмешался Иран, который также хотел реализовать как экономическую, так и прежде всего политическую составляющую своего потенциала центра силы. Несмотря на локальность применения силовых инструментов, последствия того, что новые центры стимулировали вооруженные конфликты, выходили далеко за рамки большого Ближнего Востока.

Особенно это видно на примере Турции, которая интенсивно пыталась реализовывать уже не столько политическую или экономическую, сколько геополитическую программу неоосманизма. Схожую политику – естественно, с учетом возможностей и реальных условий – проводят другие страны: Польша, Индия, Бразилия, а в недалекой перспективе при условии стабилизации экономической ситуации, вероятно, к ним могут присоединиться Индонезия, Египет. Саудовская Аравия уже способна сформировать собственную коалицию на основе клиентских отношений с рядом арабских и африканских государств. Возникают полноценные субсистемы зависимости, обладающие собственной логикой развития. На этом фоне государства полузабытой «оси зла» выглядят почти безопасно, поскольку ни одно из них не обладало возможностями для существенного изменения международной системы.

Москва работает в этой парадигме, реализуя на локальном пространстве свое преимущество в отдельных видах мощи. Естественно, потенциал России существенно больше, нежели у обычного центра силы. И она также пытается действовать в логике создания собственной субсистемы союзнических связей, хотя это пока получается политически неэффективно, а экономически – затратно.

С другой стороны, выявилась группа стран, которые, обладая возможностями для более «самостоятельного плавания», заинтересованы в сохранении системы и ключевых тенденций глобализации. Это прежде всего государства, которые встраиваются в новые институты американоцентричной архитектуры – Транстихоокеанское партнерство или Трансатлантическое торговое и инвестиционное партнерство. Ряд значимых потенциальных центров, например, Вьетнам, Южная Корея, Германия, продемонстрировали стремление остаться в рамках классических форматов глобализации, использовав монополярность в своих национальных интересах. И это важная тенденция, подтверждающая гипотезу о нелинейности, разнонаправленности геополитических процессов.

Главная проблема современной американской политики заключается в стратегической неспособности обеспечить управление амбициями ключевых игроков и встроить их в систему глобальной монополярности. Именно растерянность перед полицентричностью вызвала к жизни так повеселивший мировую общественность набор угроз глобальной безопасности, который вполне серьезно изложил Барак Обама в своем выступлении в ООН (Россия, Эбола, ИГИЛ).

Можно отчасти согласиться с мнением ряда специалистов о том, что американский военный активизм нулевых и десятых годов ознаменовал кризис однополярности. Основанную на ней систему уже нельзя было поддерживать в сбалансированном состоянии без прямого силового воздействия.

В мире тормозящей глобализации моделью для потенциальных центров силы стало не только вхождение в те или иные экономические системы, но прежде всего наращивание военных возможностей. Вероятно, справедливы прогнозы относительно медленного, а главное – асимметричного размывания монополярности. Это происходит и на качественном уровне – утрата Соединенными Штатами превосходства в компонентах национальной мощи, и на региональном – потеря Вашингтоном доминирующего положения в конкретных регионах мира. Отмирание монополярности – если, конечно, не произойдет значимых событий, которые развернут этот тренд или катализируют его – не будет носить характер одномоментного обвала, смены модели.

США, скорее всего, упустили время для корректировки глобальных институтов, чтобы они отвечали вызовам новой эпохи. Шаги в этом направлении сделаны – например, изменение системы квот в МВФ в пользу стран БРИКС. Но ситуация уже приобрела ярко выраженную силовую окраску, и эффект частичного экономического умиротворения существенно ниже, чем он мог бы быть в других условиях. Виной тому, вероятно, фиксация нового статуса военной силы и политической воли ее применять, продемонстрированная в ходе конфликта в Сирии и Ираке и не только там. Действия КНДР, целевой аудиторией которых были все же не Соединенные Штаты, а Китай и Япония, не менее показательны и подтверждают гипотезу о том, что в формирующейся системе международных отношений военно-силовой потенциал легко монетизируется.

Вектор 4. Столкновение высоких технологий и архаики в военной сфере

Как показала операция российских ВКС в Сирии, наличие высокотехнологичных вооружений последних поколений (ракеты «Калибр», высокоточное оружие воздушного базирования) не дало абсолютного преимущества сирийской армии на поле боя, хотя и обеспечило благоприятную ситуацию по двум важным показателям. С одной стороны, применение именно высокоточного оружия позволило избежать неблагоприятных гуманитарных последствий, которые были бы для России весьма чувствительными. С другой – дало возможность сравнительно быстро восстановить паритет в управлении войсками между сирийской правительственной армией и боевиками.

Однако в дальнейшем военно-технологическое превосходство перестало быть решающим. Более того, российские ВКС перешли к широкому использованию классических, можно сказать, пред-высокоточных боеприпасов (например, с самолетов Ту-22М3), и это не сказалось негативно на качестве воздушно-огневой поддержки. Зачастую общая интенсивность боевых действий была важнее. Это так, даже если отрешиться от вопроса о стоимости-эффективности применения различных видов вооружения, что в условиях нетотального конфликта является одним из важнейших факторов.

Еще более показательна относительно низкая эффективность боевых действий «западной коалиции», которая почти исключительно использовала высокотехнологичные вооружения и добилась лишь имитационных результатов, фактически проиграв ИГИЛ на поле боя.

Правомерны сомнения во всей методологии расчета субстратегического баланса сил, на которой зиждется утверждение о безусловной американской военно-силовой гегемонии. В ее основе, мол, непревзойденная мобильность вооруженных сил, дополненная преимуществом в высокотехнологичном вооружении. Но если военно-техническое превосходство не дает решающего превосходства даже в асимметричных конфликтах (с заведомо более слабыми противниками), насколько вообще надежна основа военно-силовой монополярности?

Конфликт в Сирии и Ираке показал, насколько ограничен потенциал высокотехнологичных воздушно-наземных операций, если он не сопровождается действиями сухопутных войск или их дееспособного суррогата. Например, частных охранных компаний или подразделений добровольцев, ополчений, которые будут фронтально противостоять противнику, получая воздушную поддержку в виде качественного, но не решающего бонуса. Особенно если боевые действия выходят за рамки классического для биполярного мира квазиколониального конфликта.

Под вопросом вся концепция технологизации боя как единственной основы военного доминирования Севера в условиях демографического и ресурсного превалирования Юга. Именно такой взгляд преобладал после холодной войны. Первые сомнения в правильности «качественной асимметрии» как подхода к ведению боевых действий возникли в ходе «Второй ливанской войны» 2006 г. – операции израильской армии (ЦАХАЛ) против подразделения «Хезболлы» и ее союзников в Ливане. Тотальное технологическое преимущество израильтян не позволило им добиться безоговорочных результатов на поле боя, а соотношение потерь оказалось неблагоприятным. Однако тогда это обстоятельство восприняли как разовый «сбой эффективности».

Важно изучать формы и методы участия разных государств в сирийском конфликте. Наиболее интересный пример – Иран, который создал и продемонстрировал в Сирии, кажется, самую гибкую из апробированных в военных конфликтах последних лет систему силовых инструментов. Иран обкатал и классические военные подразделения, и возможности военных советников (хотя эффект их деятельности, вероятно, более спорный), и подразделения внутренней безопасности (кстати, опыт участия КСИР именно в локальном конфликте может оказаться востребованным в дальнейшем), и полувоенные аффилированные подразделения («Хезболла», причем как ливанская, так, вероятно, и иранская), и внешне самостоятельные подразделения «шиитских добровольцев». Иран испробовал военный потенциал на любой вкус, исходя из максимально широкого спектра потенциальных вооруженных конфликтов, которые могут затронуть его интересы. Конечно, Тегерану есть над чем работать, но у его потенциальных оппонентов в регионе или нет и такого опыта, или имеется опыт скорее негативный, как, например, у Саудовской Аравии в Йемене.

Вектор 5. Усложняющееся взаимодействие социальной реальности и «информационного общества»

Сирийский конфликт показал пример глубокой виртуализации политики (даже ее силовой составляющей) и создания устойчивых сконструированных сущностей исключительно для коммуникационного пространства. Наиболее примечательна «умеренная оппозиция». Появление этого понятия и признание ее в качестве важнейшего элемента конфликта показывает глубину манипулятивных возможностей информационного общества, построенного на принципах интегрированных коммуникаций. Но есть и другая сторона вопроса.

Исламистские структуры сравнительно легко осваивают новейшие формы манипуляций. Информационное общество прорастает в архаизированные социальные структуры, последние же берут на вооружение новейшие технологии. Следствием становится глобализация архаических социальных укладов и поведенческих парадигм.

Этот феномен имеет отложенный эффект, который, впрочем, может со временем оказаться едва ли не самым значимым. События сорока лет показали высокий темп архаизации обществ во всем мире. Формальной отправной точкой, вероятно, стоит считать череду потрясений: начало радикального исламского противодействия центральной власти в Афганистане при Мухаммаде Дауде (1976–1977 гг.), «хлебные бунты» в Египте (1977 г.), показавшие силу архаических социальных институтов во вроде бы модернистских городах, исламистское восстание в сирийском Алеппо (1979 г.), Исламская революция в Иране (1978–1979 гг.). Окончательной легитимацией этих процессов можно считать референдум об исламском устройстве Пакистана, проведенный президентом-автократом Зия-уль-Хаком. Он знаменовал не просто откат в прошлое, а признание новой стратегической модели развития общества, всерьез претендовавшего до этого на промышленную модернизацию.

Но все подобные проявления воспринимались преимущественно как нечто, касающееся развивающегося мира. Ирак, Афганистан, Пакистан, Ливия, Нигерия, отчасти даже Египет превратились из относительно модернистских обществ в архаические не только по форме, но и по сути. Архаизацию удалось несколько замедлить в Алжире, Тунисе, Индонезии, Таджикистане, но, очевидно, только на время. Развитие информационного общества не только не сдерживало скольжение в прошлое, но и, очевидно, было одним из его инструментов. Оно и обеспечило внедрение в сознание мысли о том, что архаические социальные и экономические уклады вполне приемлемы.

Последняя волна нестабильности на Ближнем Востоке и все большая информационная прозрачность постмодернистских обществ делает возможным перенос социальной архаизации из развивающегося мира в сообщество стран с развитой экономикой. Этому способствует деструкция базовых социальных институтов западного мира. Безусловно, процесс небыстрый, и он далек от «точки невозврата», однако отрицать его бессмысленно. Признаки очевидны в Великобритании (например, т.н. шариатские патрули) и Франции. Они все более заметны в Германии, Бельгии. И в том числе это касается такого базового общественного института, как образование.

Перевод борьбы против ИГИЛ в реальную сферу не привел к исчезновению виртуального конфликта. Эту составляющую просто оттеснили на периферию, и она обрела другие формы. Конечно, в точке соприкосновения с реальностью действия виртуальное измерение перестает быть доминирующим. Но там, где этого соприкосновения нет или оно носит несколько иной характер (например, в странах Евросоюза главным является ожидание терроризма и нарастающий страх перед последствиями миграции), баланс между виртуальным и реальным может быть иным. Что допускает возможность воссоздания сконструированной реальности условной ИГИЛ на принципиально иной операционной площадке – за пределами Леванта и Ближнего Востока.

Давно обещанное противоборство Север–Юг, вероятно, уже идет через конкуренцию модернистских и архаических социальных институтов, и более конкурентоспособными оказываются архаические. Они эффективнее используют возможности информационного общества. Это обстоятельство отмечал скандальный немецкий политик Тило Сарацин в нашумевшей книге «Германия: самоликвидация». Деконструкции подвергаются классические социокультурные институты, прежде всего те, которые имеют организационное воплощение. Так разъедается каркас современного устройства западного типа. Оно замещается – пока на локальном уровне – архаизированными институциональными суррогатами. Высокотехнологичное информационное общество, безусловно, относящееся к атрибутам европейского постмодерна, успешно используется для архаизации социального пространства Европы.

Вместо заключения

Рассмотренные векторы – явления долгосрочные, в полной мере их эффект проявится лишь через некоторое время. Однако именно они определят структуру и особенности системы международных отношений, если торможение глобализации станет не только политической, но и операционной реальностью.

Реализация всех этих векторов – в комплексе или по отдельности – предполагает расширение зоны нестабильности, поскольку во всех случаях в той или иной степени предполагается использование силовых инструментов. Собственно, конфликт в Сирии и Ираке даже больше, нежели ситуация вокруг применения экономических санкций против России, показал значимость и потенциальный эффект различных силовых инструментов в современном мире: от почти классических войн союзников (proxy warfare) через новую парадигму гибридных войн к применению стратегических вооружений. Не показал конфликт в Сирии только одного – пределов допустимой эскалации. И это – главная угроза для системы международных отношений.

Внешняя политика России носит относительно деидеологизированный характер, в какой-то мере она приближается к практикам периода разрядки, когда пропаганда играет лишь роль ширмы для решения прагматических, во многом технологических задач. Однако идеологизация внешней политики США постоянно нарастает, определяя политические действия. Это делает маловероятной стратегию ограниченного партнерства, а частные случаи взаимодействия (например, сотрудничество против ИГИЛ) оказываются заложниками пропагандистской инерции.

Ситуация будет выглядеть менее безнадежно, если признать, что управлять возникшими векторами развития можно лишь отчасти, особенно в период глобальной экономической нестабильности. Тогда не исключены хотя бы попытки разговора с Соединенными Штатами (а они обеспечат лояльность своих европейских сателлитов) о пределах дестабилизации в современной системе международных отношений.

С другой стороны, конструктивное взаимодействие между Россией и Западом зависит от способности расширить рамки относительно малоконфликтной повестки дня между Москвой и Вашингтоном, которая, как показала практика, остается сердцевиной многостороннего взаимодействия. Это сложно, но возможно – с целью замедления глобальных деструктивных процессов.

Стратегическая задача России на ближайшие пять-семь лет вполне ясна. Необходимо дополнить эффективный военный потенциал (который, конечно, нужно расширять) возможностями стратегического конструирования и управления как минимум субглобальными геополитическими процессами. Только очень наивные люди могут предполагать, что обозначившиеся в Сирии и Ираке тенденции не проявятся на постсоветском пространстве. Но для адекватного реагирования нужна совершенно иная экономическая база и более эффективные социальные и управленческие институты.

Сирия. США. Россия > Армия, полиция. СМИ, ИТ > globalaffairs.ru, 16 мая 2016 > № 1754105 Дмитрий Евстафьев


Россия. Евросоюз > Нефть, газ, уголь > fingazeta.ru, 15 мая 2016 > № 1963389 Николай Вардуль

Газированная Европа

Как происходит передел рынка газа

Николай Вардуль

В конце апреля «Газпром» отчитался о рекордном росте поставок в Европу. Тогда же в Португалию прибыл Creole Spirit, первый танкер со сжиженным газом из США. Практически одновременно «Роснефть» по примеру НОВАТЭКа, о котором «Финансовая газета» уже писала, заявила о готовности экспортировать в Европу свой газ по трубе «Газпрома», но последний выступил с ожидаемым протестом. Общий знаменатель: на европейском рынке газа происходят существенные перемены.

Праздник с сединою на висках

«По оперативным данным, за первые четыре месяца 2016 г. экспорт газа „Газпрома“ в дальнее зарубежье увеличился по сравнению с январем—апрелем 2015 г. на 19,8%. Среди лидеров динамики роста — Великобритания, +126,7%», — заявил председатель правления «Газпрома» Алексей Миллер. Несмотря на то что в апреле впервые после 12 месяцев непрерывного роста поставки газа на экспорт в дальнее зарубежье снизились, «Газпром» рассчитывает в целом за 2016 г. нарастить экспорт на 8%.

Финансовый отчет «Газпрома» за 2015 г. показывает существенный рост чистой прибыли. Она составила 787 056 млн руб., что в пять раз (!) больше, чем за 2014 г. Чистая выручка от продажи газа в Европу и другие страны увеличилась на 413 353 млн руб., или на 24%, по сравнению с 2014 г.

Речь, подчеркнем, идет о прибыли и выручке в рублях. Показатели «Газпрома» — хрестоматийный пример пользы девальвации национальной валюты для экспортера. С ценами в долларах ситуация совсем иная. В I квартале 2016 г. цена на российский газ на границе Германии упала на 50,2% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года, сообщают 4 мая «Ведомости» со ссылкой на данные Международного валютного фонда и Минэкономразвития. При этом средние контрактные цены на российский природный газ на границе Германии в марте снизились на 14,6% относительно февраля и составили всего $147,2 за 1 тыс. куб. м.

Минэкономразвития называет ключевым фактором продолжающегося снижения контрактных цен на российский газ на европейском рынке падение нефтяных котировок — цены на газ привязаны к ним с лагом в 6−9 месяцев. Соответственно к лету цены опустятся до рекордных минимумов, а в сентябре должно начаться восстановление.

Всемирный банк в свою очередь прогнозирует падение цен на газ в 2016 г. Больше всего — на 38% — цены упадут в Европе, в Японии — на 23%. Цены на газ в США в 2016 г., как ожидается, понизятся на 4%.

Картина проясняется. Именно дешевизна российского газа прокладывает ему дорогу в Европу. Она же обостряет конкуренцию. Рынок газа берет пример с рынка нефти: несмотря на падение цен, все поставщики наращивают и готовы нарастить дальше свои поставки. А это, как учит рынок нефти, залог того, что цены так и останутся внизу.

Жидкий фактор

Помимо Норвегии главные конкуренты «Газпрома» в Европе — это поставщики сжиженного газа — Катар, Алжир, США. Здесь происходят важнейшие для рынка перемены.

По оценке директора американской консалтинговой компании East European Gas Analysis Михаила Корчемкина, американский СПГ в Европе по себестоимости проигрывает катарскому и находится примерно в одной весовой категории с российским трубопроводным газом. «Судя по данным, приведенным газетой The Wall Street Journal, американский газ был поставлен в Европу примерно по 4,5 долл. за один миллион британских тепловых единиц (BTU). Себестоимость поставленного сюда российского газа сейчас — примерно такая же. В этом смысле с точки зрения цен и себестоимости предстоит очень жесткая конкуренция. Газ из Катара стоит менее 3 долл. за миллион BTU — это себестоимость катарского СПГ, доставленного в Англию», — считает Корчемкин.

Другими словами, текущая ситуация на рынке характеризуется сближением трубных и спотовых цен на газ. Например, несколько недель назад «Газпром» перешел на «спотовую» индексацию цен со своим давним и крупным французским партнером — компанией Engie, бывшей Gaz de France Suez. Факт примечательный. Главный вопрос: что дальше?

Для ответа необходимо обратить внимание на реплику Корчемкина. «Газпром», как он утверждает, «пока занимается, скорее, повышением затрат на транспортировку. Дело в том, что каждый новый газопровод увеличивает амортизацию и, таким образом, увеличивает общие затраты на транспортировку экспортируемого газа. При этом старые газопроводы, которые ведут в Украину, также сохраняются на балансе компании. Поэтому в целом амортизация получается достаточно высокой. И получается, что с каждым годом доставка российского газа в Европу будет обходиться компании все дороже и дороже — при условии, если „Газпром“ продолжит строительство все новых экспортных газопроводов.

Кроме того, самый выгодный, самый короткий маршрут российского газа, например, в Австрию или Италию пролегает, конечно же, через Украину. Если доставлять его в ту же Италию в обход — через Балтийское море или через Черное море, получится в разы дороже. Это опять же лишает „Газпром“ возможности снижения экспортных цен и в конце концов приводит к убыткам компании».

В этой связи стоит напомнить о новых трубопроводных планах «Газпрома». По словам советника гендиректора «Газпром экспорта» Андрея Конопляника, «Газпром» определил два маршрута поставок в Европу в обход уже не только Украины, но и Турции. Это обновленный «Южный поток» (из Крыма по дну Черного моря, минуя Турцию, с выходом на поверхность в Варне) и «Северный поток-2».

«Газпром» оказывается во все более тугой петле трубопроводов, что сделает дороже его поставки и тем самым осложнит его конкуренцию с поставщиками сжиженного газа. Но есть и другая сторона. Низкие цены на газ становятся тормозом дальнейшего расширения мощностей заводов по сжижению газа. В газовом импорте Европы доля СПГ, непрерывно повышавшаяся с 1998 г. и достигшая пика в 20% в 2011 г., с тех пор сократилась более чем на четверть и теперь составляет лишь около 15%.

Опять напрашивается параллель с рынком нефти, где низкие цены имеют пороговое значение для сланцевых производителей. Что ж, именно нефтяной рынок будет по-прежнему делать погоду на газовом. Но и там, и там будущее за новыми технологиями.

Россия. Евросоюз > Нефть, газ, уголь > fingazeta.ru, 15 мая 2016 > № 1963389 Николай Вардуль


Россия > Финансы, банки > bankir.ru, 13 апреля 2016 > № 1723384 Даниил Егоров

Нефть и рост: ставим на 55

ДАНИИЛ ЕГОРОВ

руководитель управления торговых стратегий Dukascopy Bank SA

Недавний рост цен на нефть, а также их последующую стабилизацию можно объяснить ожиданием снижения объема поставок. Грубо говоря, раз ОПЕК не справляется со своими функциями, экспортеры нефти решили ограничить поставки сами, о чем оповестили всех и каждого. Аналитики рисуют для инвесторов радужные перспективы роста цен до $60–70, а то и выше. Насколько планируется снизить поставки и когда это произойдет, будет ясно 17 апреля после встречи участников ОПЕК. Но будет ли снижение поставок по факту?

С одной стороны, Россия и Саудовская Аравия отчаянно дают миру понять, что ограничение поставок сырой нефти — объективная реальность, которая ждет мировой рынок летом. С другой же — о закрытии нефтяных буровых у крупнейших экспортеров ничего не известно. Напротив, помимо проектов в Иране и Вьетнаме, «Роснефть» подписала соглашения о начале работ по нефтедобыче в Восточной Сибири и Абхазии, «Лукойл» намерен поднять объем нефтедобычи на шлейфе Каспия до 7 млн тонн в год, а Алжир и вовсе в конце прошлого года начал активно искать инвесторов для освоения очередного нефтеносного шельфа, предполагающего порядка 160 новых буровых, и отказываться от этой идеи пока не собирается.

Инвесторы на разработку новых месторождений уже найдены. Иран поначалу отказался вступать в пакт, подписанный 18 февраля Россией, Саудовской Аравией, Катаром и Венесуэлой, заявив об обратных планах — довести суточные поставки нефти до 4 млн баррелей в сутки (для сравнения: у России в среднем 10,9 млн баррелей в сутки). Правда, на днях объявил о намерении участвовать во встрече экспортеров в Дохе. Кувейт также добычу нарастил. Другими словами, экспортеры по факту занимаются всем, чем угодно, только не подготовкой к снижению объемов. Объемы нефтедобычи в феврале-марте фактически не уступают январским (в среднем порядка 95,7 млн баррелей в сутки). Общее мировое потребление в январе-марте составило порядка 95,5 млн баррелей, с консолидированным прогнозом снижения до 95,3 млн баррелей.

Впрочем, у нефтедобытчиков остается главный аргумент, позволяющий аналитикам строить смелые прогнозы роста цен на нефть. Возросшая добыча влияет на скорость выработки текущих месторождений. Рост добычи является рыночным фактором — снижение маржи требует повышения объемов, а планы стран-экспортеров на вновь разрабатываемые месторождения куда скромнее, чем показатели эксплуатации текущих (за исключением Ирана и Алжира). Грандиозные планы Chevron Texaco и Shell по освоению новых шлейфов в США и планы по бурению более 1000 новых скважин помогли продать фьючерсные контракты вплоть до декабря 2017 года исходя из цены $42 за баррель. Но насколько международным гигантам удастся быстро нарастить поставки, вопрос непростой, так как более 60% техники американских нефтепромышленников уже выведено из эксплуатации, уволено более 100 тысяч рабочих, а текущее число буровых в США, по данным Baker Hughes, за последние три недели только сокращается. Не исключено, что для реализации этих контрактов американцам снова придется покупать нефть за рубежом, а значит к покорно снизившей объемы нефтедобычи Венесуэле вернется ее основной торговый партнер, которому она не продавала нефть с 2011 года.

Не стоит забывать и о главном аргументе снижения цен на нефть — снижении спроса. Европа начинает наращивать собственную добычу, а потреблять нефть в прошлых объемах она уже не будет. Единственный нефтеэкспортер в ЕС, Великобритания, сейчас продает около 900 тыс. баррелей в сутки и готова эти объемы наращивать (по прогнозам британских аналитиков, объем нефтедобычи уже в начале 2017 года может составить до 2 млн баррелей в сутки против сегодняшних 1,5 млн). Не секрет, что вся экспортируемая Великобританией нефть уйдет в ЕС, и какие объемы будут реально закупаться, никто не знает, ЕС может эти цифры и не публиковать. Стало быть, Великобритания вообще может уйти с открытого рынка нефти, а снижение спроса на мировую нефть со стороны Европы, второго по значимости потребителя нефти, становится непрозрачным, что влияет на бизнес-планы нефтяных компаний. Они смогут узнать только статистику поставок норвежской нефти.

Крупнейший импортер нефти в мире, Китай, третий месяц подряд снижает объемы импорта и упорно молчит о своих планах по оживлению экономики. Индия, прогноз по экономическому росту которой — самый высокий в мире (7,3–7,5% ВВП в 2016 году), конкретных планов по повышению нефтепотребления пока не заявляла.

В сложившейся крайне противоречивой ситуации заявление России или Саудовской Аравии о снижении суточных объемов поставки нефти хотя бы на 3–4% станет сигналом к бурному росту, так как инвесторы воспримут это как выработку главных месторождений, при этом новые месторождения обеспечить прежний объем поставок в обозримом будущем будут не способны.

Согласно консолидированным выводам аналитиков Bloomberg, Citigroup и OPEK, для роста цен на $10 достаточно снижения общего уровня нефтедобычи и на 1,5%. Соответственно, черное золото, вопреки текущей разнонаправленной динамике нефтяных фьючерсов, может набрать более $10 за неделю и еще $5 в последующий месяц с последующей же стабилизацией. Принимая во внимание текущий информационный фон, такой сценарий наиболее вероятен. Вопрос лишь, когда он случится и чем на него ответит Иран, потенциал нефтедобычи которого — не менее 6 млн баррелей в сутки. Как ни банально это звучит, именно Ближний Восток станет главным ограничителем роста цен.

Россия > Финансы, банки > bankir.ru, 13 апреля 2016 > № 1723384 Даниил Егоров


Испания. Россия > Миграция, виза, туризм > ria.ru, 4 апреля 2016 > № 1712329 Хосе Мануэль Сория

Перекрестный год туризма Россия-Испания начинается 5 апреля. На сегодняшний день Россия занимает лишь десятое место в списке стран, чьи граждане приезжают на отдых в Испанию, падение турпотока в 2015 году составило более 30%. Исполняющий обязанности министра промышленности, энергетики и туризма Испании Хосе Мануэль Сория рассказал в интервью РИА Новости, каковы шансы, что российские туристы вернутся, как выглядят перспективы развития двусторонних экономических отношений в условиях санкций и станет ли Испания, как планирует ее руководство, той страной, которая поможет Европе обрести независимость от России в газовой сфере. Беседовала корреспондент РИА Новости в Мадриде Елена Шестернина.

— Господин Сория, в последние годы поток туристов из России в Испанию значительно снизился — за год падение составило более 30%. Как можно изменить ситуацию, сделать так, чтобы российские туристы вернулись?

— Прежде всего должен измениться уровень доходов в России, ведь поток туристов напрямую зависит от внутренней ситуации в российской экономике. Нефть больше не 115 долларов за баррель, как в июне 2014 года, а около 40 долларов, и даже падала ниже 30. Рубль по отношению к евро обесценился на 70%. Все это влияет на покупательную способность российских туристов. Речь ведь идет не только об Испании. Однако есть еще одно обстоятельство — происходит активное продвижение внутреннего туризма в России.

С моей точки зрения, самое важное — восстановление российской экономики, рост уровня доходов россиян. Тогда они вновь займутся зарубежным туризмом. Испания всегда была одним из любимых направлений россиян. В 2014 году Испания стала четвертой по популярности страной среди россиян — после Турции, Египта и Греции. Германия была на пятом месте. Надо учитывать, что на протяжении 2015 года на турецком и египетском направлениях также произошли изменения — из-за исламского терроризма, нестабильности в этом регионе. Мы никогда не хотели и не хотим пользоваться чужой трагедией, чтобы укреплять конкурентоспособность испанского туристического сектора. Мы хотим, чтобы эти направления восстановились, поскольку исламистский терроризм — угроза всему миру. Нет стран, которым он не угрожает, и стран, которые не находятся под угрозой. Исламистский терроризм атакует Париж, Лондон, Брюссель, Шарм-эль-Шейх, Стамбул, Тунис. Он всех нас касается. Но реальность в том, что из-за этой нестабильной ситуации эти рынки (Египет и Турция — ред.) логичным образом понесли значительные потери.

Нам важно, чтобы русские туристы приезжали, чтобы они продолжали считать Испанию, как это всегда было, интересным направлением с точки зрения проведения отпуска, гастрономии, культуры, шопинга.

— Одно из обстоятельств, которое влияет на туристический сектор, — вопрос виз. Планируется ли облегчить визовый режим для россиян хотя бы на период перекрестного Года туризма России и Испании?

— Политика в визовой сфере на протяжении последних четырех лет становилась все более гибкой, в визовом плане мы значительно продвинулись, хотя, разумеется, Испания имеет ограничения в визовой сфере. В преддверии Года туризма 2016-2017 были введены дополнительные механизмы для облегчения получения виз тем гражданам, которые приезжают в рамках каких-либо мероприятий этого Года, мы сократили до трех рабочих дней выдачу таких виз.

Испания — одна из тех стран ЕС, которые выступают за отмену виз для российских туристов. И причин для этого много. Во-первых, российский туризм приносит Испании большую пользу. Во-вторых, мы считаем, что подобного рода виз быть не должно. С 2015 года существуют биометрические визы, и это требует личного присутствия в консульстве. С другой стороны, мы увеличили количество визовых центров специально для туристов и туроператоров.

Конечно, всегда можно сделать больше. Но в последние годы, до момента ввода санкций из-за крымского кризиса, то есть в 2012-2013 годах российский туризм в Испании очень сильно возрос. Затем да, сокращение было на 32%, а их расходы в Испании снизились на 34%.

Однако должен сказать, что российские туристы по-прежнему тратят в Испании намного больше туристов из других стран. Они находятся в Испании в среднем дольше остальных — от 10 до 12 дней.

— Туристы из России предпочитают в основном "пляжный отдых", хотя в стране существует огромное число других туристических направлений. Заинтересована ли Испания в их продвижении или в этом нет особого смысла, учитывая, что российские туристы уже сделали свой выбор?

— В прошлом году Испания заняла третье место в мире по числу принимаемых туристов — более 68 миллионов человек. У нашей страны второе место по доходам от туристов — 67 миллиардов евро. Большая часть туристов, которые приезжают в Испанию, 75%, приезжают ради "пляжного туризма". Они едут ради хорошего климата, пляжей, солнца и так далее. Но с каждым разом приезжают все больше туристов по другим причинам: чтобы познакомиться с испанской культурой, историей, архитектурой, все больше развивается гастрономический туризм. Лучшим рестораном мира вновь, как это уже было два года назад, стал испанский ресторан (Celler de Can Roca, расположенный в Жироне, признан лучшим в мире по версии британского журнала Restaurant — ред.).

Все больше туристов приезжают, чтобы посетить города, включенные в список Всемирного наследия ЮНЕСКО, ведь Испания занимает второе место в мире после Италии, где больше всего городов Всемирного наследия. Кроме того, она занимает третью позицию в списке стран, чьи места включены в список Всемирного наследия, после Италии и Китая. Российским туристам, конечно, нравится хороший климат, пляжи, солнце, но они также очень заинтересованы в культуре. Год туризма 2016-2017 стартует в Королевском театре с выступления звезд русского балета, это тоже очень показательно.

— Насколько сильно сказываются санкции на двусторонних экономических отношениях и различных проектах в области промышленности, транспорта, космоса, энергетики?

— Санкции, конечно, накладывают отпечаток. И да, они определяют развитие отношений на уровне ЕС. Но это не значит, что на двустороннем уровне отношения не слишком хорошие. Они исключительные. С Новаком (Александр Новак — министр энергетики России, в июне прошлого года принимал участие в работе межправкомиссии по экономическому и промышленному сотрудничеству, заседание которой проходило в Мадриде, — ред.) мы обсуждали возможности развития отношений в промышленности и энергетике. В области энергетики мы делимся нашим опытом в области возобновляемых источников, в основном ветроэнергетики.

Кроме того, интересы ряда компаний очень хорошо представлены в Роcсии, например Repsol, которая ведет разведку и на некоторых участках уже на продвинутой стадии. Так что поле для сотрудничества очень широкое — в особенности в энергетическом и туристическом секторах, а также в транспортной сфере, ведь многие испанские компании участвуют в России в конкурсах на работы на различных высокоскоростных железнодорожных участках.

— В день проведения межправкомиссии проходил также форум "Россия-Испания: опыт и перспективы сотрудничества", в котором участвовали около 200 компаний. По итогам были подписаны какие-либо контракты?

— Были подписаны несколько протоколов в области внешней торговли, экспортных товаров, которые не затронуты санкциями, а также в области промышленности, машин и оборудования, энергетической области. Там было много компаний.

— Россия также проявляла интерес к увеличению поставок газа в Испанию в рамках реализации второго этапа развития проекта "Ямал СПГ", к подписанию новых контрактов между НОВАТЭК и Gas Natural Fenosa. Будут ли увеличены поставки?

— Переговоры между этими российской и испанской компаниями очень хорошие. Они подписали контракты, которые гарантируют на протяжении длительного времени поставки газа Gas Natural Fenosa. Эти контракты укрепляют двусторонние отношения в области углеводородов. Имейте в виду, что мы импортируем 100% газа, который потребляем в Испании, мы не производим газ, так же, как и нефть. Однако мы не зависим от российского газа. 27% Европы зависит от российского газа, а Испания 56% газа доставляет из Алжира через два газопровода, а 43-44% — это сжиженный природный газ. И здесь есть огромные возможности для сотрудничества с Россией, поскольку Испания — платформа для сжиженного природного газа и может его экспортировать в Латинскую Америку. Это была бы очень хорошая платформа для России. В Испании больше всего регазификационных установок в ЕС, и с этой точки зрения есть возможности для бизнеса.

— Европа ищет альтернативы российскому газу, в то же время Россия собирается открыть новые маршруты — газопроводы по дну Черного и Балтийского морей. С вашей точки зрения, каковы перспективы этих проектов? Является ли на сегодняшний день Россия надежным поставщиком?

— Для Европы Россия очень важный поставщик, поскольку четверть газа, который потребляет ЕС, идет из России. Из этой четверти половина идет через Украину. Когда начался кризис из-за Крыма, был момент, когда возникли определенные риски с поставками. Поэтому абсолютно естественно, что Европа ищет пути диверсификации, но лишь для того, чтобы снизить свою уязвимость, а не чтобы избавиться от российского газа, от которого, на мой взгляд, она не откажется.

Существует другие "входные двери" для газа в Европу, например Испания через Пиренеи. Но для этого нам надо увеличить мощности. Сейчас возможности экспорта из Испании в остальную Европу очень ограничены — объединение сетей обеспечивает 6,5 миллиарда кубометров. Есть проект "Мидкат" (Midcat) (между Каталонией и югом Франции — ред.), который Еврокомиссия уже объявила важным проектом для ЕС, хотя пока сохраняются некоторые проблемы по ту сторону Пиреней, о которых заявляет французское руководство. Но мы считаем, что в начале 2020-х этот проект уже будет завершен. Это позволит вдвое увеличить экспорт с 6,5 миллиарда кубометров до 13 миллиардов кубометров. Это обеспечит возможность для больших объемов газа, который доходит до испанских регасификационных установок, идти в остальную Европу или даже направлять туда газ из Алжира.

Но все это не для того, чтобы заменить российский газ. Это возможность укрепить независимость и снизить уязвимость. Думаю, все это идет на пользу единому европейскому газовому рынку, просто для того, чтобы поставлять оттуда, где лучшие условия.

Мне кажется, чем больше объединены сети в Европе с потенциальными поставщиками как из России, так и Африки, а также учитывая регасификационные установки для сжиженного натурального газа, тем лучше. В конечном счете это обеспечивает Европе большую энергетическую безопасность, Европа очень уязвима в энергетическом плане, у нас нет достаточного количества ресурсов, и мы вынуждены импортировать. Хотя есть страны, у которых есть ресурсы, например Норвегия. Но в целом в Европе мы — импортеры, и с этой точки зрения чем больше у нас поставщиков, тем лучше для нашей энергетической безопасности.

— С какими проблемами сталкивается Мидкат?

— Проблемы с французской стороны. Они касаются, как обычно бывает, окружающей среды и связаны с местными администрациями, с муниципалитетами, где должны осуществляться работы по строительству газопровода. Это очень важный проект не только для Испании, но и для всей Европы, поскольку он способствует решению задачи единого энергорынка — как газового, так и в области электроэнергии. Мы собираемся создать еще две дополнительные электросистемы через Пиренеи — одну через Наварру, вторую через Арагон и еще одну систему через Бискайский залив по дну моря.

Испания от транзита очень выиграет, к тому же она сможет в большей степени использовать регазификационные установки.

— Как вы оцениваете возможность, что на встрече в Дохе страны-производители нефти смогут договорить о заморозке добычи? Каковы ваши прогнозы по ценам на нефть?

— Я не знаю, и не думаю, что это кто-то знает. Очень сложно давать прогнозы, что произойдет на нефтяном рынке в краткосрочной перспективе. Но должен сказать, что Испания, которая экспортирует почти 100% нефти, предпочитает покупать нефть за 40 долларов, а не за 115. Здесь абсолютно противоположная ситуация тому, что происходит в России или в любой другой стране, производящей нефть, которая предпочтет высокие цены низким.

Но правда, как всегда в жизни, посередине, поскольку очень низкие цены имеют негативные последствия для Испании, — они сказываются на доходах тех стран, с которыми сотрудничает Испания, куда Испания осуществляет поставки, они приводят к сокращению испанских проектов.

Я не специалист в нефтяном секторе, но наблюдатели говорят, что в ближайшие годы цена установится на уровне 60-70 долларов. В любом случае это вопрос рынка. ОПЕК больше не имеет такого влияния на нефтяном рынке, как несколько лет назад. Действуют другие игроки. Например, США, которые вскоре превратятся в крупного экспортера нефти и газа.

— На прошлой неделе комиссия испанского парламента приняла документ, в котором рекомендовала правительству отказаться от добычи газа и нефти в стране методом фрекинга (гидравлического разрыва пласта, ГРП). Против голосовала лишь Народная партия. В чем НП и правительство видят перспективы фрекинга?

— Есть два типа политиков: одни думают в краткосрочной перспективе, в том числе о давлении, которое на них могут оказать те, кто придерживается противоположного мнения. Другие, как Народная партия (правая партия, находящаяся последние четыре года у власти в Испании — ред.), думают в долгосрочной перспективе, хотя знают, что могут быть политические последствия в краткосрочной перспективе. Как можно в стране, которая на 100% зависит от импорта углеводородов, принимать какие-либо решения, при этом даже не зная, есть ли у нее ресурсы? Такое не происходит ни в одной другой стране мира. Страна не может вводить ограничения, принимая законы, не имея при этом данных о наличии ресурсов. Если мы выясним, что они есть, тогда надо анализировать, вести добычу или нет.

Ряд автономных сообществ и регионов Испании приняли законы о запрете фрекинга, и правительство обратилось в Конституционный суд, оспорив эти решения местных парламентов. Во всех случаях КС признал, что центральное правительство право.

Парламент Испании принял не закон, а предложение, исполнение которого не является обязательным для правительства. То, что делают нынешние парламентские группы, — это своеобразная "коридорная политика", политика жестов. Они делают все возможное, чтобы провести новые выборы 26 июня. На это надо делать скидку. Со всем уважением к парламенту, надо понимать, что подобного рода решения принимаются исключительно в предвыборном ключе.

Что мы (правительство Испании — ред.) сделали в отношении добычи углеводородов в целом и добычи нетрадиционными способами, используя фрекинг, в частности? Мы пересмотрели закон об оценке окружающей среды и потребовали давать заключения об окружающей среде, раньше такого не было.

Кроме того, в том случае, если геологоразведка подтвердит наличие углеводородов и работы начнутся, то часть прибыли должна идти собственникам земли. Чтобы не получилось: государство дает разрешение на добычу, а компания получает всю прибыль. Нет, надо чтобы общество также получало прибыль, прежде всего собственник земли.

Законодательство в области добычи природных ресурсов зависит от каждой страны. Проблема в дезинформировании. США занимаются этими технологиями 60-70 лет, а 5 или 6 лет назад они стали рентабельными. Любопытно, что тем человеком, который больше всего подтолкнул добычу методом фрекинга, стал Обама, при этом он одновременно призывает к развитию возобновляемых источников энергии. Обама, возможно, превратит страну в первого производителя нефти в мире и в первого экспортера. Если людям говорить, что фрекинг — это атомная бомба, люди будут бояться. Это исключительно политический вопрос.

— Точно такой же политический, какими были протесты против разведывательных работ у Канарских островов, которые вела Repsol? Тогда жители и власти Канар выступали категорически против, заявляя, что если работы начнутся, то они нанесут огромный ущерб окружающей среде.

— Наше правительство никогда не давало разрешений на геологоразведку на Канарах. Это испанская территория — воды, которые находятся недалеко от Канар, но это не автономное сообщество Канарские острова. В испанских водах есть платформы, которые добывают 0,1-0,2% нефти, которую мы потребляем. Конкретно — платформа Касабланка, напротив Таррагона (Каталония), работающая уже 40 лет. И в этом районе находится самый большой парк аттракционов во всей Испании, там же находятся два поселка с огромным уровнем добычи рыбы. Или возьмем Норвегию, где огромный сектор рыболовства, огромный туристический сектор, и при этом она — производитель нефти.

На энергетической теме всегда делается политика. Что было сделано в энергетической сфере на протяжении четырех лет? Во-первых, мы попытались увеличить собственную безопасность, поскольку импортируем почти 100% нефти и газа, и давали разрешения на разведку. Это вопрос здравого смысла и ответственности. Во-вторых, в электросистеме дефицит составлял 30 миллиардов евро, и каждый год увеличивался на 10 миллиардов. Сейчас каждый год у нас положительный баланс. Мы сократили расходы и увеличили доходы. Цены на электроэнергию на протяжении восьми лет увеличились на 80%, сейчас они снижаются. В электросистеме успехи очевидны.

Мы провели изменения в системе стимулирования возобновляемых источников энергии, поскольку с предыдущей системой мы пришли к такому дефициту. У нас по-прежнему действует система стимулирования, но она разумная. Мы заложили в закон рентабельность от инвестиций в эту сферу в размере 7,5% в год. В мире нет больше ни одного закона, который бы гарантировал прибыль от инвестиций в любой сектор в 7,5%. Хорошо или нет это для Испании? В 2015 году иностранные инвесторы вложили в сектор возобновляемых источников энергии в Испании 3,5 миллиарда евро. Испания абсолютно не потеряла своих позиций страны, развивающей возобновляемые источники энергии. Мы остаемся одним из мировых лидеров в этой области, мы пришли к этому в 2006-2007 годах. Да, инвестиции в Испанию в эту сферу больше не увеличиваются, но лишь из-за того, что нет достаточного спроса.

— В Испании рост цен на электричество в последние годы был выше, чем в любой другой стране ЕС. Из-за чего это происходит?

— Рост составил с 2004 по 2012 год 82%. В 2013 году цены впервые опустились на 3,5%, в 2014 году опустились на 5%, но в 2015 вновь повысились на 4%. В 2016 году, с января по март, они снизились на 18%.

— Однако в итоге многие жители не могут себе позволить оплачивать счета за электричество. В чем причины энергетической бедности?

— Причины энергетической бедности точно такие же, как любой другой бедности. У людей нет денег, чтобы покупать продукты, одежду или платить за свет. Почему в Испании вообще существует бедность? Потому что в Испании до сих пор 4 миллиона безработных, которые хотят работать и не могут. С 2008 по 2011 годы 3,4 миллиона человек потеряли работу. Эти 3,4 миллиона раньше могли платить за воду, свет, обувь, одежду и продукты, а теперь не могут себе этого позволить.

— Что делает правительство для решения проблемы энергетической бедности?

— Правительство проводит политику социальной помощи этим людям — у них есть скидка на 25% на электроэнергию.

— Этого достаточно?

— Этого недостаточно. Но это социальная политика, а не вопросы энергетики. Социальная политика находится в ведении автономных сообществ и мэрий, она не зависит от министерства, которое я возглавляю. Социальную помощь в 220 миллионов евро оплачивают компании. Лучшая политика в борьбе с энергетической бедностью — восстановление экономики.

— Будут ли в Испании досрочные выборы?

— Будут выборы, если только у лидера социалистов (Педро Санчес, лидер Испанской социалистической рабочей партии — ред.) не возобладает здравый смысл и он выполнит поручение избирателей, данное 20 декабря, что на мой взгляд, очень маловероятно. Поручение состояло в том, чтобы НП и ИСРП договорились. На мой взгляд, Санчес продемонстрировал, что у него не очень много здравомыслия, и поэтому ничего не изменится и будут выборы. К сожалению.

Испания. Россия > Миграция, виза, туризм > ria.ru, 4 апреля 2016 > № 1712329 Хосе Мануэль Сория


Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter