Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Электронная биржа – то, к чему идет рыбная торговля

«Дальневосточный аукционный рыбный дом» 7 мая заключил соглашение с Ассоциацией корейско-азиатского экономического сотрудничества (KOAECA). В нее входят 120 физических лиц и 57 компаний, занимающихся экспортом, импортом и инвестированием в проекты. Объединение располагает широкой клиентской базой в Республике Корея, Вьетнаме, Мьянме, Таиланде, на Филиппинах и в других странах. ДАРД и KOAECA намерены вместе работать над созданием инфраструктуры для дальневосточной рыбной биржи, строительством перерабатывающих заводов, производством оборудования для судов и, конечно, организовывать закупки российской рыбы.

О том, чем корейский бизнес привлекли российские рыбные торги и какие дары наших морей больше всего интересуют предприятия республики, Fishnews побеседовал с председателем KOAECA господином Ли Нам Ки.

- Уважаемый господин Ли Нам Ки, расскажите, пожалуйста, о вашей ассоциации.

– KOAECA была создана для поддержки производителей Республики Корея. В основном - предприятий малого и среднего бизнеса, которые сами не имеют возможности и ресурсов для продвижения своих товаров на международные рынки. Поэтому мы создали ассоциацию, которая помогает им и берет на себя все трудные моменты, связанные с продвижением продукции.

– Если говорить непосредственно про рыбу – как ассоциация будет сотрудничать с ДАРД?

– Уважаемый «Дальневосточный аукционный рыбный дом» мы рассматриваем как крайне перспективного партнера в области организации поставок, в том числе через биржевые системы. В частности, речь идет об экспорте в Республику Корея лососевых и различных видов крабов. Так как сейчас достаточно большая часть лосося поступает из Норвегии, краб идет, например, с Аляски, Канады, мы хотели бы воспользоваться ресурсами ДАРД как организатора экспортных поставок и как гаранта надежности и прозрачности сделок, чтобы выводить эти товары на корейский рынок.

– Почему именно через биржу? Какие преимущества вы видите в электронных торгах?

– На самом деле мы видим, что именно электронные биржевые торги – это то, к чему идет рыбная торговля, к чему она пришла во многом у нас в Азии, в Республике Корея, на Пусанской рыбной бирже. И мы видим, что правительство России, президент Владимир Путин – они как бы направляют движение вашей рыбодобывающей отрасли в сторону электронных торгов, которые дадут возможность сделать этот бизнес прозрачным, более эффективным. Предвосхищая эти процессы, мы стараемся наладить соответствующие контакты, чтобы использовать развитие биржевой торговли для импорта рыбопродукции из России в Южную Корею.

– Вы сказали, что речь идет о поставках лосося и крабов. Сколько южнокорейских компаний заинтересовано в закупках этих видов рыбо-, морепродукции через биржу и о каких объемах может идти речь?

– В нашу ассоциацию входит несколько компаний, работающих в сферах ретейла и HoReСa. Они поставляют в крупные рестораны и отели Республики Корея такую дорогую продукцию, как краб и лосось. В частности, компания «Кейнет Фуд» уполномочила нас договориться об экспорте 3 тыс. тонн краба разных видов, в основном камчатского, и 3 тыс. тонн лососевых в год.

Кроме того, еще пара-тройка компаний – членов KOAECA заинтересована в закупках для торговли через телемагазины. Это тоже один из каналов сбыта рыбопродукции в Республике Корея.

– Вы собираетесь в ходе нынешнего визита провести переговоры с российскими поставщиками?

– Организацией наших встреч здесь занимается «Дальневосточный аукционный рыбный дом», к которому мы обратились за сотрудничеством. У нас есть в планах переговоры с несколькими компаниями, с которыми нас познакомит уважаемый ДАРД и его руководитель. Кроме того, в ближайшее время – уже в июне – мы собираемся привезти сюда еще несколько руководителей, владельцев компаний, которые заинтересованы в импорте рыбопродукции из России.

Алексей СЕРЕДА, Fishnews

Корея. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 14 мая 2019 > № 2993050 Ли Нам Ки

Петр Савчук: Локализация производства оборудования для развития российской рыбной индустрии должна идти быстрее

Оснащение современным оборудованием новых российских рыбопромысловых судов и береговых предприятий по переработке рыбы стали предметом обсуждения на площадке объединенного стенда России в рамках выставки Seafood Expo Global/Seafood Processing Global 7-8 мая в Брюсселе.

Предприятия отечественного рыбохозяйственного комплекса четвертый год подряд участвовали в крупнейшей международной выставке в составе национальной экспозиции, организованной Росрыболовством.

Заместитель руководителя Росрыболовства Петр Савчук, возглавлявший делегацию Российской Федерации в этом году, провел ряд деловых встреч. В частности, продолжительные переговоры состоялись с генеральным директором норвежской компании Skipskompetanse Пером Силденом и представителями Skipsteknisk (Норвегия), которая спроектировала несколько типов судов, которые строятся на российских судоверфях, в том числе рыболовецкие траулеры-сейнеры проекта SK-3101R, уже спущенные на воду со стапелей Прибалтийского судостроительного завода «Янтарь» для камчатских рыбаков – «Ленинец», «Командор» и «Ударник». Несколько судов по проектам Skipsteknisk заложены для рыбопромышленников Северо-Запада на Выборгском судостроительном заводе.

Петр Савчук отметил, что в России сейчас только формируются компетенции в области судостроения для рыбодобычи, однако темп взят уже весьма неплохой. На данный момент строятся более 30 судов на разных верфях, в основном в Ленинградской и Калининградской областях. В целом с помощью механизма господдержки инвестиционными квотами планируется построить свыше 100 средних и крупнотоннажных судов, а также приступить к обновлению маломерного флота по совместной с Минпромторгом программе с задачей обновить таким образом до 40% мощностей флота. «Одно новое крупнотоннажное судно, свыше 100 метров длиной, сможет заменить работу трех судов благодаря эффективности новых технологий и оборудования. Они будут выпускать продукцию высокого качества и глубокой переработки. Ваш опыт, наработки в этой сфере очень важны для нас», – не скрывает Петр Савчук.

Вопросы совместной работы по модернизации береговой переработки и строительства малого флота поднимались на встрече с главой KNARR Russia Йонасом Тригвассоном и представителями компаний, которые входят в морской консорциум KNARR (Brimrun, Frost, Naust Marine, Nautic и Skaginn3X) и также работают на территории России.

«Мы сотрудничаем с исландскими предприятиями уже давно и можем назвать наши отношения дружескими. KNARR очень динамичная группа компаний. Вы понимаете настроения рыбаков, можете осуществлять комплексные современные проекты. И сейчас нам надо выстраивать работу в условиях нововведений, которые внедряются в российской отрасли. Вопрос локализации становится очень острым. Знаю, что у вас есть соответствующая программа, но двигаться в этом направлении нужно быстрее. Мы продолжим строительство современного флота, до 2030 года он будет полностью обновлен, а значит, суда, старше 30 лет, не будут работать в ИЭЗ России», – отметил заместитель руководителя Росрыболовства.

Петр Савчук сообщил, что тема локализации производства в сфере оборудования в России будет включена в деловую программу III Международного рыбопромышленного форума и Выставки рыбной индустрии, морепродуктов и технологий, которые состоятся в Санкт-Петербурге 10-12 июля. Планируется представить оборудование калининградских компаний, обсудить текущее состояние рыночного предложения по оборудованию для переработки, хранения и торговли, рассмотреть планы и конкретные мероприятия по локализации в России практик мировых лидеров в этих сферах.

Йонас Тригвассон подтвердил, что программа консорциума по локализации производства на территории России развивается. Так, на санкт-петербургском предприятии KNARR в штате работает уже 50 инженеров. «В России локализация идет очень быстро. С удовольствием приму участие в обсуждении и готов выступить с докладом на Форуме», – заверил он.

Петр Савчук отдельно остановился на теме технологичности новых предприятий по переработке рыбопродукции, в том числе судовой, а также выступил с инициативой изучить рынок, чтобы предложить рынку более современный конечный продукт из минтая – основного промыслового объекта российских рыбаков и главного экспортного вида. Кроме того, он обратил внимание на потенциал развития производства продукции в более мелкой блочной упаковке непосредственно на судах для прямой поставки торговым сетям.

Глава KNARR в России отметил, что такие решения уже есть, но надо доработать процессы, чтобы сохранить высокую производительность. «Мы хотим быть ближе к розничному рынку, к покупателю, стараемся производить упаковку сразу для ритейла и также видим в этом большой потенциал», – подтвердил он.

В ходе переговоров также обсуждены вопросы необходимости корректировки гидродинамических свойств проекта маломерного судна «РАПТОР», разработанного для промысла на Дальнем Востоке и в Азово-Черноморском бассейне.

Петр Савчук отметил востребованность судов с меньшей осадкой для захода в реки, а также перечислил другие характеристики, важные для добычи не только тихоокеанских лососей, но и донных объектов (палтуса, камбал и др.). Кроме того, в связи с наблюдаемыми в российской экономзоне массовыми подходами тихоокеанской сардины (иваси) и особенностями ее лова, сейчас прорабатывается новая промысловая схема с использованием судов-транспортов, которые могли бы доставлять 500-1000 тонн рыбы в живом и охлажденном виде: «Есть конкретные компании, которым это интересно. В их числе Южно-Курильский рыбокомбинат, Гидрострой, НБАМР. Под эту схему планируем подготовить изменения в правила рыболовства», – сообщил Петр Савчук.

Еще одним перспективным направлением партнерства с исландскими компаниями является развитие промысла антарктического криля. Разработаны проекты строительства трех судов для ГК «Норебо» и рыболовецкого колхоза им. В.И. Ленина (Камчатский край). Петр Савчук сообщил, что в Москве состоится расширенное совещание по вопросам экономики переработки, поскольку выпуск только технической продукции (мука, жир) не достаточен для рентабельности этого вида промысла, поэтому необходимо производить высокотехнологичные продукты, например, БАДы и компоненты для фармакологии.

Тема создания условий для развития рыболовства в Антарктике и Арктике также будет затронута на МРФ-2019 в Санкт-Петербурге, напоминает Петр Савчук.

Справочно:

Международная выставка морепродуктов и технологий переработки Seafood Expo Global & Seafood Processing Global проходит с 7 по 9 мая в Брюсселе. Столица Бельгии в 27-й раз принимает крупнейшее отраслевое мероприятие. В этом году в выставке принимают участие около 2000 компаний из разных стран.

Делегация России в этом году – самая масштабная. В экспозиции участвуют 23 компании, а площадь объединенного стенда увеличилась на 100 кв. м – до 700 кв. м. С каждым годом на выставке все больше не только крупных, но и средних отечественных компаний.

Российскую экспозицию посетили Чрезвычайный и Полномочный посол России в Бельгии Александр Токовинин и постоянный представитель Российской Федерации при Евросоюзе Владимир Чижов.

Источник: Пресс-служба Росрыболовства

Бельгия. Россия > Рыба. Судостроение, машиностроение > fish.gov.ru, 13 мая 2019 > № 2981973 Петр Савчук

Петр Савчук: «Множество возможностей океана человечество еще не использует в полную меру»

У рыболовной отрасли России обширные планы: строительство нового флота промысловых, научно-исследовательских, транспортных судов; освоение новых видов продукции, исследование возможностей мирового океана. Обо всем этом в интервью ИАА «ПортНьюс» рассказал заместитель руководителя Росрыболовства Петр Савчук.

- Петр Степанович, в июле текущего года состоится Международный рыбопромышленный форум и Выставка рыбной индустрии, морепродуктов и технологий. Какие вопросы вы считаете наиболее актуальными для рассмотрения на форуме?

- Форум международный, и мы рассматриваем там глобальные тенденции, происходящие в мире, с точки зрения рыболовства. На первом форуме обсуждался вопрос «конкуренция или сотрудничество»? И всем международным сообществом была поддержана позиция, что по таким важнейшим вопросам, как регулирование, научное и технологическое развитие, взаимодействие по ликвидации ННН-промысла (незаконный, несообщаемый и нерегулируемый – Ред.), нам важно именно сотрудничество. В то же время нельзя забывать, что конкуренция на рынках является драйвером экономического роста как бизнеса, так самой отрасли.

На втором форуме мы попытались заглянуть в будущее, на горизонт 2050 года, а в этом году рассмотрим возможности Мирового океана и его экосистемы. Совместные дискуссии позволят поднять вопрос на новый уровень. Мировой океан многогранен, в нем множество возможностей, которые человечество еще не использует в полную меру. Есть много объектов, которые предстоит освоить, и мезопелагических, и глубоководных. Поэтому для нас сейчас очень важно совершенствовать технологии для производства продукции из тех биоресурсов, что раньше не использовалось. Вместе с тем, нельзя пренебрегать экологической составляющей, направленной на сохранение запасов, биосистемы. И конечно, проблемы Антарктики, Арктики очень важны. В Антарктике, например, сосредоточены большие запасы биоресурсов, и там создаются охраняемые зоны. Поэтому необходимо выработать баланс, который учел бы интересы всех сторон.

Очень важная тема, которую поднимают рыбаки – это капитализация рыбного бизнеса и рыночная ситуация в целом. Будем обсуждать и вопросы продвижения продукции на рынке.

- А каков ваш прогноз по вылову на 2019 год?

- Ожидаем, что объем вылова останется на уровне прошлого года. Понятно, что не будет столько лососевых, учитывая особенности их жизненного цикла, но за счет скумбрии и иваси мы рассчитываем удержать показатель на уровне свыше 5 млн тонн.

- Когда планируется проводить аукционы на предоставление инвестквот по вылову краба?

- Мы сейчас готовим нормативную базу. Понятно, что в виде проектов она уже была представлена общественности, но сейчас идет более предметное обсуждение. Нужно порядка шести нормативных актов Правительства России выпустить, где уже будут определены виды крабов, количество лотов, технические требования к судам, порядок проведения аукционов, форма и порядок заключения договоров о закреплении такого вида квот. В течение месяца эти документы должны быть доработаны, они также должны пройти процедуры общественного обсуждения и оценки регулирующего воздействия. С учетом этого, скорее всего, к августу будем готовы проводить аукционы.

- По вашим ожиданиям, сколько краболовных судов могут быть построены по данным инвестквотам?

- Это 36 лотов, если ничего не поменяется. Нормативная база может измениться, но мы ожидаем, что в диапазоне 36-40 судов будет построено.

- Масштабное строительство рыболовного флота ставит вопрос об импортозамещении судового комплектующего оборудования (СКО). Какова ситуация в этой части?

- Исходя из опыта реализации программы инвестиционных квот, стоимость материалов, оборудования и работ на территории нашей страны достигает 40% от общей стоимости судна. Если у нас не производится какое-то оборудование, то мы не можем настаивать на нем. Зарубежные партнеры пока не готовы к локализации производства СКО на территории Российской Федерации.

Вместе с тем, мы видим тенденцию на повышение уровня импортозамещения. Например, группа «Ак Барс» подготовила производство неплохих лебедок для траловых комплексов, грузовых операций и т.д. Если такая же тенденция будет и по остальной номенклатуре, то можно эту продукцию будет уже принимать, в том числе в рамках постановления правительства №719 (в котором определяются критерии для признания российского происхождения судна – Ред.). Здесь с Минпромторгом мы ведем определенную работу и если имеется готовность по какому-то оборудованию, то мы вводим в это в постановление правительства.

- А в части проектирования?

- Нормативной базой предусмотрены требования и в этой части: проекты должны быть разработаны российскими конструкторскими бюро. Понятно, что скорее всего они будут с кем-то договариваться с иностранными партнерами, но на выходе это должен быть российский проект.

Например, компания «Наутик Рус» зарегистрирована в России, сотрудники работают здесь. Но владельцы – исландцы. Но раз они работают и зарегистрированы в России, то мы относим их проекты к российским.

Таким образом, тенденция локализации в части проектирования имеется. Рассматриваем возможность перехода к следующему этапу, когда некоторые требования можно будет ужесточить.

- Какова ситуация с программой строительства новых научно-исследовательских судов?

- В соответствии с поручением президента России мы заканчиваем проектирование трех научно-исследовательских судов (НИС) седьмого поколения. Это очень большие суда длиной около 120 м и водоизмещением порядка 9 тыс. тонн. По уровню оснащения аналогов им в мире нет: там и метеостанции, и погружные подводные аппараты для исследования глубоководных объектов, и подводной среды, и средства контроля за орудиями лова, и беспилотники, в том числе для обнаружения пелагических объектов. То есть это будут очень насыщенные суда с современными лабораториями. Планируем, что они будут выполнять как научные, так и учебные задачи. Будет предусмотрена возможность прохождения практики на каждом таком судне для 20 курсантов ежегодно.

Кроме того, планируется построить пять НИС длиной около 70 м. Такие суда необходимы для работы в нашей исключительной экономической зоне. Они будут более мобильны, чем океанские, но также хорошо оснащены технологически. И с беспилотниками, и с современными лабораториями. В планах есть и строительство двух НИСов длиной до 40 м, которые необходимы для решения более специфических задач – обеспечения эффективных ресурсных исследований для ведения прибрежного рыболовства.

По этим семи небольшим НИСам у нас уже есть рабочие проекты. Мы также смотрим на мировой опыт, чтобы выбрать наилучшие варианты. И дальше будем формировать техническое задание для проектных бюро. Отмечу, что мы работаем только с российскими проектировщиками.

Таким образом, всего планируется построить 10 НИСов. Резервов действующего научно-исследовательского флота хватит еще лет на пять. Поэтому поставлена задача по его обновлению до 2024 года.

- В настоящее время обсуждаются планы организации перевозок рыбной продукции по Северному морскому пути с привлечением лихтеровоза «Севморпуть». Насколько по вашему мнению это перспективно, рассматриваются ли альтернативные логистические схемы?

- Северным морским путем у нас как были, так и будут осуществляться перевозки рыбной продукции. Это перевозки рефрижераторами, другой вопрос, что там небольшие объемы: порядка 10-15 тыс. тонн. Что касается лихтеровоза, то он интересен тем, что сможет делать несколько рейсов – порядка трех, а не один, как транспортные рефрижераторы. Благодаря этому можно будет перевезти за навигацию порядка 50 тыс. тонн продукции. Сейчас производятся финансовые расчеты. Функционирует рабочая группа, которая собирает данные по объемам перевозок. Что касается портов, то на Дальнем Востоке мы рассматриваем Петропавловск-Камчатский, а в западной части – Архангельск, где есть причал с необходимыми глубинами, Мурманск и Усть-Лугу. Есть предложение и от Санкт-Петербурга, которое прорабатывается рабочей группой.

Что касается Петропавловск-Камчатского, то его развитие является для нас важной задачей. Он находится близко к районам промысла, и рыбаки заинтересованы включать его в свою логистическую цепочку.

Мы не зацикливаемся только на лихтеровозе, возможно, будет иметь смысл задействовать и другой флот. Рабочая группа просчитывает разные варианты.

- Расскажите о программе строительства транспортно-рефрижераторного флота.

- Действительно, мы планируем усилить транспортно-рефрижераторный флот судами вместимостью по 5-7 тыс. тонн. Их задача – работа на «коротком плече» для сбора продукции из районов промысла и ее транспортировки к Петропавловск-Камчатскому, откуда она уже будет вывозиться либо Севморпутем, либо южным маршрутом. В эту работу готов включиться Maersk.

В целом, программа, которую мы ведем совместно с Минпромторгом, предусматривает строительство десяти транспортных рефрижераторов для Дальнего Востока и три судна по 3 тыс. тонн для Севера. Есть уже компании, готовые включиться в этот проект.

- На каком этапе находится вопрос акционирования ФГУП «Нацрыбресурс»?

- Этот вопрос находится на согласовании в правительстве России.

- Каковы планы по модернизации рыбных портов на 2019 год?

- Намерены проводить модернизацию камчатского терминала, на базе которого будет затем создан терминал рефконтейнеров. Рассматриваем также сейчас проекты по модернизации инфраструктуры в портах Мурманск и Магадан.

Источник: ИАА «ПортНьюс»

Россия > Рыба. Экология. Транспорт > fish.gov.ru, 7 мая 2019 > № 2981966 Петр Савчук

Мы несем ответственность за байкальского омуля

Байкальский регион в первую очередь ассоциируется с омулем. Правда, в последние годы запасы этого эндемика достигли такого низкого уровня, что осенью 2017 года был введен мораторий на промышленный лов – до восстановления популяции.

Искусственным воспроизводством омуля занимаются на заводах Байкальского филиала Главрыбвода, построенных на окружающих Байкал реках. Почему одним запретом промысла проблему не решить, какую угрозу несут золотодобытчики для мелких рек, как удалось за три сезона в десять раз увеличить объемы закладываемой на инкубацию икры и когда можно ждать возвращения этой знаменитой рыбы, в интервью журналу «Fishnews – Новости рыболовства» рассказал начальник филиала Леонид Михайлик.

– Леонид Алексеевич, территория Байкальского филиала охватывает сразу три региона, но главным объектом для вас остается озеро Байкал?

– Да, наш филиал находится в трех субъектах – это Иркутская область, Бурятия и Забайкальский край. Можно сказать, что это один байкальский бассейн, куда входит и само озеро Байкал, и все реки, которые впадают и вытекают из него.

Но в основном наша деятельность сосредоточена на территории Республики Бурятия, так сказать, по центру – между двумя областями – наше управление. Там располагаются четыре рыбоводных завода, которые занимаются воспроизводством омуля и осетровых. По Байкалу последние – краснокнижный вид, и у нас содержится достаточно большое ремонтно-маточное стадо – более 9 тыс. производителей.

– Помимо воспроизводства, какие еще функции возложены на филиал?

– Конечно, воспроизводство – наша основная цель. Но также мы проводим мониторинги, занимаемся мелиорацией, то есть расчисткой русел рек, завалов, восстанавливаем нерестилища. Производим оценку воздействия на окружающую среду предприятий, которые наносят ущерб природе и хотят работать либо в водоохранной зоне, либо непосредственно в воде. Рассчитываем для них размер компенсаций.

– Много ли таких предприятий и как складывается с ними работа? На ваш взгляд, пользователи чаще готовы возмещать ущерб или приходится идти в суд?

– В целом предприятий достаточно, но из-за того, что байкальская территория – это район, где очень много заповедников, особо охраняемых природных территорий, рост промышленности здесь слабый. В Бурятии вообще практически ничего не развивается именно в связи с тем, что достаточно сложно получить согласования, нужно пройти серьезные экологические экспертизы и так далее.

Поэтому основное негативное воздействие на водоемы у нас оказывает, как и по всей Сибири, золотодобывающая промышленность – артели, которые моют золото. Далее, это нефтегазовая отрасль – они либо тянут трубопроводы, либо добывают углеводороды. Угольные разрезы тоже вносят свою лепту. Очистные сооружения, как же без них, – сбросы крупных городов, прежде всего, Улан-Удэ. Еще речные порты и предприятия, которые занимаются добычей песка, гравия и других инертных материалов. Это основные категории пользователей.

Отношения с ними складываются по-разному. Одни сами стараются быстрее все решить и вовремя возместить ущерб. А кто-то, наоборот, тянет время, старается уйти от ответственности, пытается поменять виды рыб – вместо ценных выпустить малоценные и за счет этого сэкономить.

Конечно, есть предприятия, особенно ряд золотодобывающих организаций, которые сами приходят, заключают договоры, подают заявки и работают строго по закону. А есть те, за кем приходится побегать, достаточно сложно с ними работать. Но это проблема не только нашего региона, но и всей страны. У нас пока нет четко отработанной схемы взимания этих платежей и контроля за компенсацией ущерба.

– Вы возглавили Байкалрыбвод в сентябре 2016 года. Буквально через несколько месяцев он был преобразован в Байкальский филиал Главрыбвода. Какие основные задачи на тот момент стояли перед вашим учреждением и как они изменились за прошедшее время?

– Для нас 2016 год в целом выдался непростым. Помимо того, что шла реорганизация, то есть из Байкалрыбвода мы переходили в структуру Главрыбвода, к нам в тот год присоединили сразу три завода. До этого у Байкалрыбвода был только один рыбоводный завод – Гусиноозерское осетровое хозяйство, которое расположено на теплой воде Гусиноозерской ГРЭС.

Сразу после передачи выяснилось, что заводы находятся в достаточно тяжелом состоянии. Они строились давно, оборудование было сильно изношено. И самое главное – образовалась большая задолженность по зарплате, которая кое-где не выплачивалась больше года. Приличные долги накопились по электроэнергии, всем сопутствующим платежам, налогам и прочему. Поэтому у персонала было соответствующее настроение, люди работали нехотя, потихоньку начали растаскивать: где имуществом, где оборудованием пытались закрыть свою зарплату.

Нам пришлось взять все в свои руки. Росрыболовство тогда выделило дополнительное финансирование. Все долги были закрыты, все кадры сохранены – ни один человек в тот момент не был уволен, все остались. Погасили не только заработную плату, но и все другие платежи. Поэтому 2016-й стал для нас показательным.

В конце года в рамках реорганизации мы вошли в состав Главрыбвода. Система управления стала более понятной, отчеты аккумулируются в центральном офисе и поступают в Росрыболовство, соответственно, нам спускают задачи.

Как вы знаете, в августе 2017 года к нам на Байкал прилетал Владимир Путин, который тоже приложил руку к выпуску мальков омуля, очень серьезно отнесся к восстановлению популяции и дал ряд поручений по данному вопросу. После этого был введен запрет на промысел омуля, который действует и по сей день. И мы сфокусировались на работах по воспроизводству.

В первый год нашей работы, когда мы приняли заводы, было заготовлено всего 55 млн штук икры омуля. В следующем году мы подняли этот показатель до 120 млн. А в прошлом году поставили рекорд – около 560 млн икринок омуля заложено в аппараты.

Кроме того, в 2018 году мы запустили на полный цикл Селенгинский рыбоводный завод. До этого рыбы было так мало, что мы все работы проводили на одном заводе – Большереченском. Сейчас более 50 млн штук икры инкубируется на Селенгинском заводе. Нам важно, чтобы эти мощности не простаивали, чтобы люди работали и не теряли квалификацию, чтобы рука не забывала – за икрой же надо следить.

– Более 560 млн икринок – по сравнению с предыдущими годами это прорыв, а по сравнению с плановыми показателями? К каким цифрам вы стремитесь?

– Скажу так, суммарная мощность наших трех омулевых заводов по закладке икры – это 3,7 млрд штук. Это очень серьезный объем, и он никогда не заполнялся. Но я думаю, что здесь следует ориентироваться на научные данные о том, сколько нужно ежегодно выпускать для возрождения популяции. Есть ежегодная программа по зарыблению, там все цифры прописаны.

Мы сами ставим перед собой амбициозную задачу – в ближайшие год-два выйти на закладку миллиарда штук икры. Для этого необходимо бросить все силы на охрану нерестового омуля. Это самое сложное – сохранить рыбу, когда она подходит на нерест и браконьеры пытаются ее растащить. Даже сейчас в продаже все равно появляется икра омуля – в соленом или еще каком-то виде.

– Означает ли это, что мораторий на промышленный лов омуля не эффективен? Или наоборот, он повлиял на увеличение количества производителей и объемы закладки икры?

– Запрет, безусловно, был введен своевременно. Именно тогда, когда нужно, было принято решение на уровне Росрыболовства, и мы его реализовали. Разумеется, много было споров, много было недовольных, они есть и сейчас, но эта мера подоспела вовремя и в определенной степени сказалась и на наших показателях.

В первую очередь исчезла нагрузка на популяцию промышленного рыболовства, у предприятий были достаточно большие квоты. Второй момент – усилился контроль на реках. Раз нет промышленного вылова, браконьерскую рыбу гораздо сложнее куда-то вывезти, потому что любой омуль, который перевозится, уже вне закона, как и любой, который лежит на прилавках.

Хотя лазейку оставили – разрешили рыбачить КМНС, для них выделено 60 тонн. И сейчас по этим документам очень много рыбы продается. С этим тоже надо как-то бороться, потому что запрет есть запрет.

– Рыбаки-любители тоже как-то влияют?

– Любительская рыбалка – это сравнительно небольшие объемы. Я сам рыбак, достаточно много времени провожу на водоемах, особенно когда начинается лов со льда, и хочу сказать так: если ты поймал пять-десять штук, то тебе крупно повезло. Как правило, сейчас рыбы мало, уже нет таких объемов как раньше, когда сотнями килограммов ловили. Поэтому любительская рыбалка не наносит такого ущерба и не причиняет таких потерь, как браконьерство.

Более того, для популяризации спортивно-любительского рыболовства в Бурятии ежегодно проводится «Байкальская рыбалка», в которой участвуют не только российские, но и зарубежные любители подледного лова. Это не просто соревнования, это массовый праздник, пропагандирующий сохранение экологии Байкала. В этом году юбилейная «Байкальская рыбалка» у нас проходила 29-30 марта.

А что касается борьбы с нелегальным выловом, конечно, запрет тут сыграл основную роль. На дорогах стала дежурить полиция, Росгвардия. Очень серьезная работа ведется именно в местах скупки рыбы. Там же все видно, раньше холодильники стояли в любом дворе. Сейчас эти склады вскрываются днем и ночью, и если рыба обнаруживается, то людей сразу привлекают к ответственности.

Еще на увеличении объемов закладки сказалось то, что после приемки заводов мы поменяли места отлова производителей. Раньше мы это делали гораздо выше в реках, а сейчас спустились практически в Байкал. Для чего? Опять же, чтобы браконьеры не перехватывали рыбу. Реки очень маленькие, достаточно было выйти в сапогах, бросить сеть, она за десять-двадцать минут забивалась рыбой, а там огромные кусты, камыши, то есть это нереально отследить.

– Вы сказали про миллиард штук икры. А этого будет достаточно, по мнению науки? Или в идеале заводы должны работать на полную проектную мощность?

– Здесь вопрос не только в количестве выпуска, очень многое зависит от экологического состояния водоемов. Почему на Байкале так критично уменьшилась популяция омуля? Это же не только из-за браконьерства, экология тоже сильно ухудшается.

В Бурятии последние десять лет выдались очень засушливые, уровень воды постоянно снижается. Это опасно тем, что рыба на стадии личинки, особенно когда начинает нагуливаться, держится около берега, где кормовая база гораздо насыщеннее. Но когда вода отступает, на мелких участках ее уже нет, приходится искать более глубокие. А там, во-первых, кормовая база сразу меньше. Во-вторых, вода холоднее. В-третьих, нет растительности и негде спрятаться от хищника, а личинку же выедают все: не только рыбы, но и крупные насекомые. Поэтому экологические факторы нельзя не учитывать.

Или, допустим, если взять реку Селенга, я уже сказал об очистных сооружениях Улан-Удэ, но дело не только в них. Когда икра отложена на нерест и находится непосредственно в реке, а не на заводах, особенно зимой, когда между льдом и дном остается очень маленький уровень воды, концентрация различных загрязняющих веществ, ПАВ, химикатов резко возрастает. Это тоже оказывает негативное воздействие на популяцию, причем на естественное воспроизводство, которое в идеале должно быть основным.

Поэтому сказать, сколько на сегодняшний день нужно выпускать, сложно. Возможно, стоит смотреть от обратного – мониторить в следующие годы, сколько рыбы заходит на нерест, какая биомасса омуля в озере. И, отталкиваясь от этих цифр, регулировать, какое количество икры нам надо закладывать.

– В апреле прошлого года начальник Главрыбвода Дан Беленький говорил, что оба завода по воспроизводству омуля, переданные филиалу, – Селенгинский и Большереченский – были в критическом состоянии. Как обстоят дела с планами по реконструкции и модернизации этих предприятий?

– Это один из самых положительных моментов, помимо того, что мы погасили задолженность и рассчитались с коллективами, что Большереченский и Селенгинский рыбоводные заводы попали в программу реконструкции. Как я уже говорил, оборудование на них, конечно, устарело и будет модернизировано. Планируем заменить основные водоподающие агрегаты, насосы, перевести котельные с угля на газ – в общем, работы будет много.

В прошлом году нам выделили деньги на подготовку проектно-сметной документации. По Большереченскому заводу документация в принципе уже готова и прошла все экспертизы. По второму заводу, Селенгинскому, работа завершится, я думаю, где-то в середине этого года, может быть, ближе к сентябрю. Там есть проблемы с водой, поэтому немного подзатянулась разработка документации.

– То есть непосредственно к реконструкции вы приступите в следующем году, если будет финансирование?

– Да, как вы правильно подметили, если будет финансирование, то с 2020 года деньги на реконструкцию и ремонт заложены непосредственно в федеральной целевой программе. Сама реконструкция может занять два или три года. Там самая большая сложность – не останавливать производственные процессы. Получается, что основные работы можно вести только в достаточно короткий летний период, когда личинка уже выпущена, а новые производители еще не пойманы.

– Как обстоят дела с кадровым обеспечением государственных рыбоводных заводов, подготовкой специалистов для них, научным сопровождением?

– Еще раз повторюсь, когда мы приняли заводы, то оставили всех специалистов. На сегодняшний день наши предприятия укомплектованы кадрами полностью. Есть небольшая потребность в рыбоводах и еще некоторых специальностях, но в принципе справляемся.

Главная проблема здесь в том, что средний возраст наших работников достаточно высок. Эти люди еще пять-десять лет отработают, и им просто физически тяжело будет выполнять свои обязанности. А молодые специалисты к нам не идут.

– А рядом с вами есть учебные заведения, которые готовят нужных специалистов?

– Есть. В Иркутской области их обучает Иркутский государственный университет, там действует факультет ихтиологии. И сельхозакадемия в Бурятии, она более направлена на рыбоводные мероприятия. Но выпускники к нам не идут, и их можно понять.

Во-первых, наши заводы расположены в отдаленных глухих селах, откуда молодежь старается уехать и получить какую-то более престижную профессию. Во-вторых, на сегодняшний день мы не можем предложить конкурентоспособный заработок. У нас средняя зарплата – 20-25 тыс. рублей. Для села это, может быть, и неплохо. Но для молодого человека или девушки, которым нужно семью содержать, жилье приобретать, конечно, этого мало.

И, в-третьих, тот самый вопрос о жилье. Мы как бюджетное учреждение не имеем права ни покупать молодым специалистам жилье, ни строить его. Думаю, что над этим надо работать, иначе мы через несколько лет можем столкнуться с серьезным дефицитом специалистов.

– Какими вы видите планы на ближайшие годы?

– Конечно, в первую очередь мы планируем довести до конца реконструкцию заводов, чтобы они четко работали. И второе – это наладить систему возмещения ущерба, чтобы предприятия, которые нанесли вред реке или озеру, его компенсировали.

Думаю, что если эта работа будет поставлена на серьезные рельсы и взята под контроль, то в будущем мы сможем совсем уйти от бюджетных средств. Тогда не только заводы будет гораздо проще реконструировать, но и текущие ремонты проводить, и людей финансово поощрять – за счет внебюджетной деятельности.

Самое главное, чтобы рыба возвращалась в водоемы, в которых жила и из которых ее выгнали промышленность и браконьеры. Наша цель – восстановить запасы омуля, чтобы через пять-семь лет снять запрет с Байкала. Ведь на нас отчасти лежит ответственность за то, насколько быстро это будет сделано.

– Пять-семь лет – это прогноз, который дает наука?

– Просто это тот срок, за который рыба вырастает. Если мы будем продолжать ежегодные выпуски, биомасса омуля будет постепенно подрастать, увеличиваться, и в принципе за это время должна вернуться хотя бы к тому, что было.

Анна ЛИМ, журнал « Fishnews – Новости рыболовства»

Россия. СФО > Рыба. Экология > fishnews.ru, 22 апреля 2019 > № 2970398 Леонид Михайлик

Сенаторы будут следить за ситуацией с аукционами

Хочется отметить те успехи, которые добилась рыбная отрасль: вылов достиг рекордных показателей за четверть века – свыше 5 млн тонн. Предприятия приступили к обновлению флота. В прошлом году были спущены на воду суда, заказанные рыбаками на отечественных верфях, – «Русь» и «Баренцево море». Бизнес поверил государству и приступил к выполнению поставленных перед ним задач.

Совет Федерации пристально следит за ситуацией в отрасли. Комитет по аграрно-продовольственной политике и природопользованию работает над вопросами рыболовства в ежедневном режиме – могу смело говорить об этом, так как часто присутствую на заседаниях коллег, а также вхожу в состав профильной рабочей группы.

Аукционные квоты рассматривались на ее встречах не раз. Высказывались противоположные точки зрения: одни пытались доказать, что аукционы необходимы, другие – что вводить торги не нужно. И здесь важна позиция регионов. Приморские субъекты Федерации против – я в этом убедилась, получив ответы на свой запрос. У меня есть ответы со всех регионов, от законодательных и исполнительных органов власти: никто не высказался за аукционы. Мы должны учитывать такое мнение, когда будем голосовать в Совете Федерации.

До сих пор меня не отпускает ощущение, что рисков от принятия закона об аукционах больше, чем выгоды. Нас все время упрекали в том, что мы не можем привести никаких цифр. В письмах, которые пришли из регионов, цифры есть. Бюджетные потери по субъектам Федерации оцениваются в размере от 100 млн до 1 млрд рублей. Наши оппоненты из правительства говорят, что за два года от аукционов будут получено 82 млрд рублей. Хотя гарантии таких поступлений нет. При этом никто не посчитал потери, которые все-таки будут у регионов, у бизнеса. Никто не ответил, как они получат компенсацию.

В Государственной Думе закон консолидированно не поддержали три фракции. Не выступили в его поддержку и некоторые депутаты от партии технического большинства.

Говорилось о необходимости повышения отдачи от отрасли. Однако уже есть инструменты, которые позволяют это сделать. Регулятор может повысить ставки сбора за пользование водными биоресурсами. Рыбаки не высказываются против такого шага. Однако – странная ситуация – состоялось заседание президиума Госсовета, вышли поручения главы государства, но три года эти распоряжения не выполняются. Вместо этого возникает непонятный для всех закон.

Не до конца использован потенциал инвестиционных квот вылова, хотя бизнес поверил государству, откликнулся на его призыв и начал строить суда.

История появления закона о крабовых аукционах уже не покрыта мраком. Но хочется обратиться к регулятору: почему не выполнил свои задачи? Либо он непрофессионально работает, либо играет с кем-то в поддавки. Здесь нет нужды называть фамилии, думаю, они станут известны, когда пройдут аукционы.

Участники Всероссийской конференции работников рыбохозяйственного комплекса, проходившей в Москве 16 апреля, решили обратиться в Совет Федерации с просьбой отложить вступление закона в силу. Также предлагается предусмотреть принцип «сначала судно – потом квота».

Однако мы – сенаторы и депутаты – уже выступали с такими предложениями, когда законопроект готовился ко второму чтению в Госдуме. Предлагали, чтобы был предусмотрен принцип: сначала строительство судна, а потом – получение права на добычу. Чтобы был установлен переходный период, позволяющий бизнесу определиться: выходит он на аукцион, ищет деньги или постепенно, без обиды для себя и региона, своего коллектива прекращает работу

Мы подготовили эти поправки, внесли их, но изменения не были приняты. Поддержаны только поправки, среди авторов которых – председатель комитета Госдумы по природным ресурсам, собственности и земельным отношениям. И эти изменения еще больше усугубляют ситуацию. Хорошо, если в аукционе смогут принять участие большинство предприятий. Но когда видишь те начальные цены, которые предлагаются по лотам, понятно, что малый, средний бизнес не потянет торги. Неужели это непонятно регулятору отрасли и правительству?

Думаю, обязательно нужно будет вынести на рассмотрение Совета Федерации вопрос о мониторинге реализации закона. Некоторые регионы официально сообщили, что им будет сложно принимать участие в электронных аукционах из-за проблем со связью. Надо следить, как будут проходить электронные аукционы, кто на них будет побеждать.

Елена Афанасьева, член Комитета Совета Федерации по конституционному законодательству и государственному строительству

Fishnews

Россия. СЗФО > Рыба. Судостроение, машиностроение. Госбюджет, налоги, цены > fishnews.ru, 18 апреля 2019 > № 2970380 Елена Афанасьева

Сейчас ломают то, что мы строили 15 лет

С точки зрения общих интересов рыбной отрасли «крабовая реформа» – не лучший выход, поскольку нарушает стабильность работы рыбохозяйственного комплекса, считает президент Ассоциации рыбохозяйственных предприятий Приморья Георгий Мартынов. По его мнению, задачу можно успешно решать за счет расширения ресурсной базы и более рационального использования рыбных запасов.

КРАБОВЫЕ АУКЦИОНЫ НЕСУТ СУМБУР

– Георгий Геннадьевич, какова, по вашему мнению, вероятность, что вслед за крабами на аукционы выставят и квоты на другие ВБР? И каковы в этом случае будут последствия для отрасли?

– В этой проблеме я вижу в первую очередь нарушение системности работы рыбохозяйственного комплекса. Когда в начале 2000-х годов мы немного отошли от шока, вызванного хаосом 1990-х, рыбаки поняли, что работать без системы, без федерального законодательства, без четких правил игры дальше не получится. Строительство флота, инфраструктуры для отрасли требуют немалых финансовых вложений. Но прогнозировать прибыль без научной базы и системности работы, без ответственного управления рыбными запасами просто невозможно.

И мы начали эту систему создавать. Мы – это рыбопромышленные предприятия, отраслевая общественность, прибрежные субъекты Российской Федерации. Я тоже участвовал в этом. К 2004 году мы подготовили, возможно, не совсем совершенный Федеральный закон «О рыболовстве…», и он был принят. Причем рыбацкая общественность настаивала на этом больше всего. Мы сами понимали, что нам необходимы правила игры. По прошествии 15 лет мы убеждаемся, что были правы. Кстати, в 2004 году отрасль достигла своего исторического минимума, впервые за много десятилетий выловив менее 2,9 млн тонн водных биоресурсов. А ведь тогда еще с советских времен сохранялась серьезная производственная база: оставалось еще много флота и крупных предприятий. Но отсутствие системности и четких правил привело к таким плачевным результатам.

В 2004 году президент Российской Федерации Владимир Путин во Владивостоке провел совещание по развитию рыбохозяйственного комплекса. Был дан ряд президентских поручений, в соответствии с которыми и началась работа.

Закрепление квот за предприятиями сначала на 3 года, потом на 5 лет, а затем на 10 лет позволило провести огромнейшую работу по выстраиванию стройной системы управления отраслью. Это дало свои результаты. По итогам 2018 года общероссийский вылов превысил 5 млн тонн.

В октябре 2015 года состоялось заседание президиума Государственного совета по развитию рыбохозяйственного комплекса. В преддверии этого в Администрации Президента был создан оргкомитет по подготовке к этому мероприятию. Проделана колоссальная работа с привлечением науки, общественности, серьезного административного ресурса. В итоге появились новации по введению инвестиционных квот для строительства судов и предприятий береговой переработки, по повышению процента обязательного ежегодного освоения выделенных ресурсов, по возвращению к единому промысловому пространству и другие новшества.

В прошлом году в соответствии с планом, утвержденным на заседании президиума Госсовета, мы перезаключили договоры на квоты на ВБР на 15 лет. Это была гигантская кропотливая работа, мы перепроверили все договоры. В результате у рыбохозяйственных предприятий появилась уверенность в стабильной работе на длительный период.

Однако не прошло и полгода, как представители Федеральной антимонопольной службы говорят: ресурсы надо перераспределять на 3-5 лет через аукционы. Почему 3? Почему 5? Какие ресурсы: краба, моллюсков, рыбу? Абсолютно непонятно. Далее появляется законопроект о крабовых аукционах. То есть фактически систему, выстроенную за 15 лет, начали ломать.

На наш взгляд, идеологи проведения аукционов неглубоко изучили вопрос или вообще его не изучили…

Хочу привести цитату из доклада на президиуме Госсовета «О развитии рыбохозяйственного комплекса Российской Федерации» в октябре 2015 года: «Принцип реализации квот на аукционах привел в 2003-2004 годах к кризису рыбной отрасли. Отраслевая прибыль в 2001 году по сравнению с 2000 годом упала в девять раз – до 807 млн рублей. Дальше убытки только росли: в 2002 году – 5,2 млрд рублей, а в 2003 году – 18 млрд рублей. Кредиторская задолженность увеличилась с 37,7 млрд рублей в 1999 году до 70 млрд рублей в 2004 году, достигнув 82% стоимости произведенной продукции».

За период 2001-2003 годов в ходе аукционов было продано более 129 тыс. тонн квот на вылов крабов, однако это не дало импульса ни для развития отрасли, ни для обновления объектов инфраструктуры, ни для развития конкуренции. Значительная часть рыбохозяйственных организаций, приобретавших в тот период квоты на вылов крабов, оказались в состоянии банкротства или были поглощены кредиторами. При этом необходимость быстрого возврата затраченных на аукционы средств породила массовое браконьерство, в первую очередь в отношении наиболее валютоемкого и ликвидного камчатского краба, что серьезно подорвало его запасы.

Так, до введения аукционов ОДУ камчатского краба в 2000 году на Дальневосточном бассейне превышал 30 тыс. тонн. После первого года аукционов, в 2002 году этот показатель снизился до 13,7 тыс. тонн, в 2003 году – до 11,1 тыс. тонн, в 2004 году – до 5,2 тыс. тонн. В 2005 году промышленный лов камчатского краба в исключительной экономической зоне Охотского моря уже не велся вообще ввиду депрессивного состояния запасов этого биоресурса.

Похоже, что история повторяется.

А между тем ряд компаний уже начали строительство промысловых судов, в том числе и компания «Антей», входящая в нашу ассоциацию. В феврале прошлого года мы заложили киль одного судна, подписали соглашение на закладку второго, а 26 декабря 2018 года первое из судов под названием «Русь» уже спустили на воду. На этом проекте мы отладили готовую линейку для строительства десятков судов такого типа на заводе «Пелла», то есть на российских верфях.

Однако решение по крабовым квотам и неопределенная судьба квот по другим объектам водных биоресурсов внесли сумбур в отрасль. Никто не хочет рисковать и вкладываться в строительство новых судов в условиях такой нестабильности. Начатая работа может остановиться. А ведь были очень интересные проекты, в том числе и совместный с «Пеллой» по строительству флота в Приморье на Славянском судоремонтном заводе. Но пока не будет ясности по квотам, это несбыточная мечта.

Я считаю, что нельзя сворачивать с того курса, которым мы следуем. Нестабильность в отрасли наступила уже сейчас, и ничем хорошим для рыбаков она не закончится.

ЗА «НЕОДУЕМЫМИ» ОБЪЕКТАМИ – ОГРОМНЫЙ ПОТЕНЦИАЛ

– Какие неиспользуемые источники пополнения ресурсной базы для рыбной отрасли вы видите?

– Огромный потенциал для развития отрасли представляют «неодуемые» объекты. В одном лишь Дальневосточном бассейне таких ресурсов у нас более 1 млн тонн. Причем среди них и креветка, и крабы, и водоросли, и рыбы, и моллюски.

Например, в подзоне Приморье наука рекомендует включить в категорию возможного вылова примерно 1,8 тыс. тонн углохвостой креветки. Но Росрыболовство по ней до сих пор не приняло решения, поэтому углохвостой креветки у нас нет ни в «одуемых», ни в «неодуемых» объектах. Выпала, вот вам и развитие конкуренции…

Еще один пример – тихоокеанский кальмар, которого в подзоне Приморье очень много. В прошлые годы, еще 5-10 лет назад, наука говорила, что в возможный вылов можно определить до 200 тыс. тонн кальмара. Это огромный ресурс, который пользуется устойчивым спросом на азиатском рынке. В России предпочитают командорского кальмара, а японцы, корейцы и китайцы любят наш, тихоокеанский. Сегодня в возможном вылове его порядка 90 тыс. тонн, из которых 30 тыс. мы отдаем по межправительственному соглашению, а остальные 60 тыс. тонн просто не осваиваются. Почему? По традиции. Нет техники и орудий лова, нет опыта. И таких объектов много.

– Как вы оцениваете состояние прибрежного промысла в Приморье? Он развивается или стагнирует?

– Его ведут немногие предприятия. Входящая в нашу ассоциацию компания «Акватехнологии» успешно занимается исключительно прибрежным рыболовством и исключительно в подзоне Приморье. Предприятие сумело найти разумный баланс между нетрадиционными для нашего рынка, но валютоемкими объектами (зарывающиеся моллюски) и рыбой. Валюта позволяет «Акватехнологиям» дотировать промысел не очень выгодных объектов и в совокупности достигать хороших экономических показателей.

Предприятия, не имеющие возможности добывать валютоемкие объекты, к сожалению, находятся в плачевном состоянии, некоторые – на стадии банкротства. Причин тому несколько. Ситуация с прибрежным рыболовством начала ухудшаться лет 20 назад с изменением закона о госгранице. Тогда рыбакам чересчур зарегулировали вопросы пересечения 12-мильной зоны. Это был серьезный административный барьер. Мы девять лет добивались изменения законодательства. А когда необходимые поправки были внесены, к сожалению, экономика предприятий, занимавшихся прибрежным промыслом в подзоне Приморье, была подорвана.

Еще один фактор заключается в более скудной по сравнению с Беринговым и Охотским морями ресурсной базе. У нас нет столько лососевых. Подзона Приморье хороша «одуемыми» объектами, такими как зарывающиеся моллюски, крабы, креветки. Но они не находятся в свободном доступе: их не так уж и много, можно легко подорвать запасы.

Следующий административный барьер – это нормы предельно допустимого содержания в водных биоресурсах различных веществ, а также гельминтов. К сожалению, нигде в мире нет настолько жестких санитарно-эпидемиологических правил в этом отношении, как в России. Они достались нам с советских времен. Ни одна лаборатория не даст разрешение на продажу парного минтая или терпуга. На камбалу, в зависимости от сезона, еще можно получить, а на минтай, терпуг – нет, потому что в них постоянно живут определенные виды паразитов.

Вместе с тем я считаю, что в последние годы мы проделали достаточно большую совместную работу с Федеральным агентством по рыболовству и администрацией Приморского края по выведению основных рыбных ресурсов подзоны Приморье из перечня объектов, на которые устанавливается общий допустимый улов. В квотируемых объектах промысла остались только минтай и треска. Все остальные – в свободном доступе.

Мы видим, какое пристальное внимание уделяет губернатор Приморского края Олег Кожемяко вопросам реализации рыбопродукции по доступным ценам на территории края. По его поручению сейчас уже проводится работа по формированию мер поддержки рыбохозяйственных предприятий из краевого и федерального бюджета. В том числе мы будем обсуждать и вопросы развития прибрежного рыболовства.

ГЛУБОКОВОДНЫЙ ПРОМЫСЕЛ ТОЖЕ СТРАДАЕТ

– Проблема чрезмерно жестких санитарных норм касается не только прибрежного лова?

– Да, вот еще один пример. В последнее время Росрыболовство совместно с Российской академией наук развивает программу глубоководного промысла, что позволит расширить ресурсную базу. Ведь на глубинах 1,5-2,5 тыс. метров мало кто работает. В нашей ассоциации есть предприятие, традиционно занимающееся глубоководным промыслом, – «РК “Восток-1”». В прошлом году они провели промысловую разведку и привезли во Владивосток новые объекты лова, в том числе рыбу морской монах, вспыльчивого окуня, один из видов промысловых акул. Однако после лабораторного анализа им предписали большинство из добытых объектов либо утилизировать, либо срочно вывезти за пределы РФ из-за превышения ПДК различных веществ (в основном ртути и мышьяка). Это касается и других глубоководных объектов промысла, например, крабов. Поэтому некоторые объекты промысла «Восток-1» отправляет исключительно на экспорт, на территории Российской Федерации они просто запрещены к продаже.

Понятно, что государство заботится о здоровье своих граждан. Но если сравнивать с мировой практикой, то впору задуматься о разумной либерализации. Я дважды ел рыбу морской монах, которую у нас запретили. Она мне очень понравилась, и со мной ничего не случилось. Надо отдать должное Росрыболовству: они понимают проблему чрезмерно жестких норм по ПДК, проводят совещания с участием ученых, Роспотребнадзора и других заинтересованных ведомств. Все вроде согласны, что надо смягчать правила, но дело с мертвой точки не сдвигается. Хотя мы этим вопросом занимаемся уже девять лет. Ситуацию усугубило еще и появление наднационального законодательства ЕАЭС как новой инстанции для согласования.

– А откуда в глубоководной рыбе ртуть и мышьяк?

– Это результат влияния природного фона.

ГЛАВНЫЙ ПРИОРИТЕТ – СТАБИЛЬНОСТЬ

– Как вы оцениваете реализацию программы инвестквот в Приморском крае? Требуются ли поправки и дополнения по сырьевой базе или по объектам инвестиций?

– Мы озвучивали свою позицию. После первого этапа программы инвестквот по строительству крупнотоннажного флота оставались некоторые нераспределенные ресурсы в виде долей квот минтая и сельди. Под эти ресурсы мы предложили включить в объекты инвестиций среднетоннажные суда. Можно было даже ввести ограничение по локализации строительства: только на верфях Дальнего Востока. К сожалению, наше предложение не было принято. Поэтому из членов нашей ассоциации в программу инвестквот вошел только «Доброфлот», который строит рыбоперерабатывающий комплекс.

– Какие приоритетные задачи на ближайшее время стоят перед ассоциацией?

– Прежде всего у отрасли должна быть определенная стратегия и стабильность. Это важно для всех предприятий в нашей ассоциации, которые очень различаются по своей специфике. Если сравнивать с другими рыбацкими объединениями, организованными, например, по объектам промысла или по орудиям лова, – то у их членов интересы более-менее схожи. А в нашу ассоциацию входят и портовые предприятия, и рыбопереработчики, и прибрежники, и те, кто специализируется на океаническом промысле, и высшее учебное заведение, и производители технологического оборудования, и ваш медиахолдинг Fishnews, то есть средства массовой информации. Нас объединяет территория – Приморский край, хотя есть и исключения: некоторые члены нашей ассоциации расположены в других регионах, уставом это не запрещено. Поэтому перед нами стоит непростая задача – найти стержень, объединяющий весь этот разноплановый бизнес-механизм. Сейчас на повестке главный вопрос – стабильность распределения ресурсов, нарушенная попытками ввести крабовые аукционы. Все понимают: нет никаких гарантий, что вслед за крабами не возьмутся и за другие объекты промысла.

Параллельно с этой проблемой мы занимаемся и комплексом других вопросов, актуальных для тех или иных членов нашей ассоциации. Например, с компанией «Технологическое оборудование» работаем над созданием механизма подготовки кадров для производства рыбоперерабатывающего оборудования. Предприятию нужны кадры не только тех специальностей, которые готовит Дальрыбвтуз, но и многих других. Например, в области металлопроката. С этой целью мы вошли в экспертный совет Временной комиссии Совета Федерации по развитию машиностроения для пищевой и перерабатывающей промышленности, где обозначили и наш сегмент.

На протяжении многих лет мы серьезно работаем с Росрыболовством по вопросам портовой инфраструктуры, ведь основные порты на Дальнем Востоке расположены именно в Приморском крае. Мы проделали большой путь, пока пришли к консенсусу относительно заключения договоров аренды объектов портовой инфраструктуры на 49 лет. В разных правительственных инстанциях мы обсуждали эти договоры, и мнения высказывались полярные, но в итоге удалось соблюсти баланс интересов. Правда, сейчас возникает новая проблема в связи с предстоящим акционированием ФГУП «Нацрыбресурс». Как это отразится на наших портах, не будут ли приватизированы гидротехнические сооружения? Мы внимательно следим за развитием ситуации.

Мы занимаемся вопросами, связанными с прибрежным промыслом. Например, столкнулись с проблемами в упрощенной доставке уловов. Изменилось законодательство, казалось, что будет лучше, а пограничники говорят: нет, мы это вот так читаем. Пришлось дойти до Генпрокуратуры и Росрыболовства, чтобы обобщить эту практику на местных примерах и включить решение проблемы в новые правила рыболовства для Дальневосточного бассейна.

Кстати, к самому проекту этих правил есть серьезные вопросы. Так, наша ассоциация обратила внимание, что из запрета ловушечного лова на Западной Камчатке забыли исключить промысел крабов. Только когда мы это заметили, все всполошились. Мы также обнаружили, что в правилах перепутаны понятия «размер ячеи» и «шаг ячеи» относительно сетных орудий лова, в результате чего размер ячеи бы удвоился и мы бы минтай вообще в нее не поймали.

Но, повторюсь, наш приоритет – стабильность в рыбной отрасли.

Андрей ДЕМЕНТЬЕВ, журнал « Fishnews – Новости рыболовства»

Россия. ДФО > Рыба. Госбюджет, налоги, цены > fishnews.ru, 16 апреля 2019 > № 2970355 Георгий Мартынов

В 2018 году продолжился рост основных показателей рыбной отрасли России

Заместитель руководителя Росрыболовства Василий Соколов принял участие во Всероссийской конференции работников рыбохозяйственного комплекса, которая состоялась в Москве 16 апреля.

Как отметил Василий Соколов, в 2018 году продолжился рост основных показателей рыбопромышленного комплекса России: «Рыбной отраслью достигнуты основные показатели поступления в бюджет средств от продажи рыбной продукции за рубеж – более 5,17 млрд долларов, прирост на 17,3%. При этом Минсельхоз России и Росрыболовство уделяют внимание структуре и экономической отдаче экспорта, а не натуральным показателям. Важно, чтобы уловы максимально перерабатывалась на бортах судов и на российском берегу, и за рубеж поступала продукция с высокой добавленной стоимостью», – уверен Василий Соколов.

Объем экспорта в натуральном выражении увеличился на 4,5%, до 2,2 млн тонн. Объем импорта рыбной продукции в последние годы сокращается. В 2018 году показатель сохранился практически на уровне 2017 года – около 600 тыс. тонн. «По данным Росстата, большая часть продукции – более 80% на прилавках магазинов – имеет российское происхождение Наполнение внутреннего рынка остается одним из государственных приоритетов. И мы считаем, что это направление требует со стороны рыбодобывающих предприятий большего внимания», – подчеркнул заместитель руководителя Росрыболовства.

За 2018 год по сравнению с предыдущим годом существенно возросла прибыль организаций рыбной отрасли – более чем на 22% (104,2 млрд рублей). «Мы видим устойчивый рост с 2014 года, и ожидаем, что эта динамика сохранится в 2019 году», – поясняет Василий Соколов. В 2018 году предприятия отрасли перечислили в бюджеты всех уровней 26,7 млрд рублей налогов, что на 8,2% больше, чем в 2017 году.

По словам Василия Соколова, таких результатов удалось добиться в том числе за счет роста вылова. В 2018 году рыбаки перешагнули рубеж в 5 млн тонн. Объем производства рыбной продукции увеличился на 0,03% и составил 4,16 млн тонн. При этом анализ структуры производства показывает рост доли продукции высокой степени переработки: филе, фарша, рыбной муки. «Считаем, что рыбохозяйственное сообщество должно ориентироваться именно на эти сегменты», – резюмировал Василий Соколов.

В прошлом году Росрыболовством проведена заявочная кампания по перезакреплению долей квот вылова водных биоресурсов на следующий 15-летний период, по итогам которой перезаключены 3939 договоров. Кроме того, успешно проведены два основных этапа кампании по закреплению долей инвестиционных квот. Итог – 33 договора на строительство судов; к концу текущего года будет завершено строительство 6 судов и 11 заводов. Кроме того, в январе 2019 года поступили заявки на строительство еще 9 судов на Дальневосточном бассейне и двух на Северном бассейне.

Еще одно направление, которому государство уделяет много внимания – это аквакультура. «Производство аквакультуры достигло максимальных показателей с момента распада Советского союза. В этом году выращено почти 239 тыс. тонн рыбы и морепродуктов. Динамика даже обгоняет прирост по вылову», – уточняет Василий Соколов. Росрыболовством за последние годы проведена большая работа по распределению рыбоводных участков. С момента принятия Закона об аквакультуре количество участков выросло более чем в два раза, а площадь их акваторий превысила полмиллиона гектаров.

Кроме того, законодательно предоставляется право фактически бессрочного пользования рыбоводными участками при условии выполнения договорных обязательств. «За последнее время приняты важные поправки, которые устранили ряд коллизий, оказавшихся вне законодательного регулирования. В первую очередь, это касается деятельности частных лососевых рыборазводных заводов на Сахалине и в Приморье, а также предприятий в Крыму и в Севастополе в связи с тем, что они лишь недавно вошли в нормативное поле России», – отметил Василий Соколов.

Отдельно заместитель руководителя Росрыболовства остановился на научном обеспечении отрасли. В прошлом году проведена реформа рыбохозяйственной науки: все научно-исследовательские бассейновые институты стали филиалами единого учреждения – ВНИРО. По словам Василия Соколова, единое государственное задание, сформированное уже на этот год, позволяет исключить дублирование исследований, более эффективно расходовать средства и рациональнее использовать научно-исследовательский флот.

В настоящее время сформирована и работает единая научно-исследовательская программа до 2023 года. Завершается разработка проектно-конструкторской документации для строительства трех крупнотоннажных научно-исследовательских судов, одно из которых будет работать в арктическом регионе. «Сейчас мы формируем заявку на строительство пяти среднетоннажных НИС ледового класса и двух среднетоннажных для работы в прибрежной зоне. Таким образом, изрядно устаревший научно-исследовательский флот будет полностью обновлен», – делится Василий Соколов.

Для обеспечения запланированных исследовательских работ в ближайшие годы предусмотрено существенное увеличение бюджетного финансирования отраслевой науки. В 2019 году по сравнению с предыдущим годом рост составил 21% – до 5,4 млрд рублей. Кроме того, отдельной статьей средства выделяются на совместную с Российской академией наук антарктическую экспедицию.

Важным вопросом Всероссийской конференции стало обсуждение отраслевого соглашения на 2019-2021 годы, которое будет заключено между Российским профсоюзом работников рыбного хозяйства, Общероссийским отраслевым объединением работодателей рыбной отрасли и Росрыболовством с целью обеспечения социальных гарантий, повышения уровня и качества жизни работников рыбной отрасли. «Мы внимательно рассмотрели предложенный проект, проработали его совместно с Минсельхозом. Некоторые требования Трудового кодекса России, к сожалению, не были учтены. В связи с этим считаем необходимым в установленном порядке доработать отраслевое соглашение в кратчайшие сроки», – завершил выступление Василий Соколов.

Источник: Пресс-служба Росрыболовства

Россия. ЦФО > Рыба > fish.gov.ru, 16 апреля 2019 > № 2964925 Василий Соколов

Артем Шевченко: Рыбной отрасли не хватает скоординированной технологической политики

Отсутствие единого курирующего ведомства и полноценной стратегии технологического обеспечения рыбной отрасли сдерживают развитие машиностроения, полагает гендиректор АО «Дальрыбтехцентр» Артем Шевченко.

За последние 10 лет отечественному машиностроению для рыбной отрасли удалось сократить отставание от мирового уровня, но оно по-прежнему сохраняется. Российские машиностроители обращают внимание, что сегодня в рыбохозяйственном секторе идут большие вложения в оснащение береговых производств и судов, но пока эти инвестиции уходят за границу на приобретение зарубежного оборудования и технологий.

«Фактически получается, что доходы от добычи российских биоресурсов направляются на развитие технологий других стран, а стратегически важная рыбная отрасль попадает в технологическую зависимость от иностранных государств. Стоит признать, что отчасти это происходит потому, что пока отечественный машиностроитель не способен предложить решения по некоторым сложным технологическим процессам, но по многим позициям уже сегодня российские продукты не хуже зарубежных аналогов. Не развивая собственные технологии, мы усиливаем свою уязвимость», – прокомментировал сложившееся положение вещей генеральный директор АО «Дальрыбтехцентр» Артем Шевченко.

Ситуация напоминает замкнутый круг, но и из нее есть выход, полагает собеседник журнала «Fishnews – Новости рыболовства».

«Я считаю важным упущением тот факт, что на сегодняшний день в рыбной отрасли нет скоординированной технологической политики», – отмечает Артем Шевченко. Предприятия, выпускающие оборудование для рыбопереработки, находятся на стыке Минпромторга и Росрыболовства. Из-за этого отсутствуют координация действий и полноценная стратегия технологического обеспечения рыбной отрасли, обращает внимание гендиректор машиностроительной компании.

«Да, каждое рыбацкое предприятие должно самостоятельно определять, каким образом ему переоснащаться и какое оборудование закупать, – не сомневается собеседник издания. – Но было бы полезно иметь в отрасли информационно-аналитические или научно-производственные центры (допустим, на каждом бассейне), которые, при условии обязательного взаимодействия между собой, отвечали бы за разработку и внедрение современной техники и выработку долгосрочных программ».

В советское время подобный опыт существовал, но был утрачен, отмечает Артем Шевченко. Однако и сегодня было бы актуально использовать такие центры для сбора, анализа и предоставления информации о современных тенденциях и новинках в области технологии рыбопереработки; для проведения курсов повышения квалификации специалистов технических профессий и т.д.

Также среди вариантов использования потенциала этих площадок – локализация промышленного производства мировых брендов. «Совместно с Минпромторгом и Росрыболовством такие центры могли бы реализовывать политику импортозамещения, создавая отечественные аналоги дорогостоящему оборудованию, чтобы в дальнейшем выпускать его на территории России», – считает Артем Шевченко.

Fishnews

Россия > Рыба. Госбюджет, налоги, цены. Судостроение, машиностроение > fishnews.ru, 12 апреля 2019 > № 2970327 Артем Шевченко

Государству пора менять отношение к отрасли

С 2019 года вступило в силу большое количество изменений законодательства о рыболовстве. Это и новое регулирование для «прибрежки», и перемены с рыболовными участками, и поправки в законе о госгранице, и многое другое. Впереди пугают неизвестностью аукционы по продаже долей квот. Пока, к сожалению, никто не может ответить, зачем в отрасли потребовалась столь кардинальная перестройка, – таким мнением в беседе с корреспондентом «Fishnews – Новости рыболовства» поделился президент Ассоциации рыбопромышленных предприятий Сахалинской области (АРСО) Максим Козлов.

– Максим Георгиевич, примерно год назад мы с вами делали интервью после IV Съезда рыбаков. Время прошло, а острые темы остались те же. Нет ли ощущения разочарования от того, что профессиональное сообщество прикладывает столько усилий, а власти все равно продолжают продвигать аукционы?

– Да, в феврале 2018 года в Москве собирался Всероссийский съезд работников рыбохозяйственного комплекса. Рыбаки уже тогда понимали, какие проблемы надвигаются, и, конечно, основной темой выступлений были инициативы о переходе на аукционную систему. Примечательно, что все это происходило в преддверии закрепления долей квот вылова на следующий период.

Заключение договоров на новый срок – знаковое событие для отрасли. Нужно отдать должное Федеральному агентству по рыболовству: была обеспечена открытость и прозрачность процесса. В заседаниях профильных комиссий получили возможность участвовать наблюдатели от рыбацкого сообщества. Их кандидатуры были выдвинуты Съездом рыбаков. В число наблюдателей вошел и я.

В поступивших от пользователей документах выявлялись неточности, описки, но все это оперативно устранялось – в постановлении правительства заявителям предусмотрели возможность устранить недостатки. Практически никто не остался за бортом, все наши предприятия, направившие заявки, перезаключили договоры на новый срок. Считаю, поработали очень хорошо. И, конечно, с закреплением долей квот на 15 лет предприятия получили возможность планировать свою деятельность на длительный период.

Но, как и переживали рыбаки, попытки уйти от исторического принципа не прекратились. В августе правительство утвердило дорожную карту по развитию конкуренции. По всей видимости, она предусматривает системный переход на «аукционные рельсы»: первым пунктом идут крабы, а затем говорится о распределении раз в 3-5 лет части квот на электронных аукционах, без уточнения, о каких видах водных биоресурсов идет речь.

Конечно, это не вселяет надежду, отрасль очень серьезно лихорадит. Появился законопроект о выставлении на торги крабовых квот. Теперь мы вынуждены доказывать, что такой подход к изменению законодательства будет пагубным. Ведь в 2000-х годах аукционы уже применялись и зарекомендовали себя крайне негативно, отрасль ушла в большой минус, не поступали инвестиции. Свою позицию мы отстаиваем с цифрами, аргументированно.

– В выступлениях Минсельхоза и Росрыболовства, к сожалению, так и не прозвучало, чем плох тот механизм инвестиционных квот, который уже предусмотрен в федеральном законе о рыболовстве.

– Этот механизм был более понятен с самого начала. Хотя, конечно, его восприняли сдержанно: когда предприятия теряют 20% объемов, это отражается на их экономических показателях. Однако, когда программа стартовала, многие включились в реализацию инвестиционных проектов.

Правда, и тут без вопросов не обходится. По этому поводу уже была публикация на Fishnews. При подготовке правовой базы не учтена отдаленность территорий, на которых строятся береговые заводы, а ведь для того чтобы они работали, необходимо создать инфраструктуру, холодильник, административный комплекс – это требует и времени, и сил, и средств. И специалисты уже отмечали, что требования к срокам воплощения проектов должны быть более гибкими.

Тем не менее механизм инвестиционных квот запущен и показывает себя успешно. Однако предложен новый вид квот – на добычу крабов в инвестиционных целях. При этом победители берут на себя обязательства по строительству объектов на территории России. В тексте закона не указано, что это должны быть за объекты – их перечень установит правительство. В сводном отчете к законопроекту говорилось, что нововведение позволит строить новые суда рыбопромыслового флота. И тогда все становится совсем запутанным. Ведь правовая база уже предусматривает инвестиционные квоты под строительство судов, и даже есть распоряжение правительства, согласно которому такой вид квот должен выделяться и по крабу. Если законодатель видит своей целью обновление флота, то ничего изобретать не нужно, надо было только выпустить постановление, определяющее требования к судам, которые должны построить инвесторы для добычи крабов. В противном случае получается, что единственный смысл законопроекта – провести торги и перераспределить ресурс.

Отмечу, что в Сахалинской области пользователи водных биоресурсов, не дожидаясь понуканий со стороны государства, в течение последних трех лет очень активно участвуют в инвестиционном развитии. Причем компании вкладываются не только в перерабатывающие береговые производства, но и в туристическую отрасль, гостиничный бизнес, развитие спорта, дорожное хозяйство. Создан благотворительный фонд «Родные острова», он реализовал уже более 500 проектов, несколько сотен миллионов рублей направлены на эти цели. Планировалось вложить не менее 7 млрд рублей в инвестиционное развитие нашего региона. Но отправка долей квот на аукцион приостановит эту работу. Нет ответа: зачем разрушать те начинания, которые уже воплощаются в жизнь? И в этом мы солидарны с руководством области, которое говорит, что изменения не должны отразиться на тех инициативах, которые уже осуществляются, ударить по темпам развития региона.

– Важная тема для Сахалинской области – лососевая путина. Насколько я понимаю, прогнозы на 2019 год не слишком оптимистичные. Объемы вылова уже обсуждались – какие ожидания, какие вопросы?

– Лососевая тема для нашей области достаточно болезненная. Подходы сокращаются, горбуши, по прогнозам науки, ожидать не приходится: рекомендованный вылов этого вида тихоокеанских лососей на Восточном Сахалине – всего 6,5 тыс. тонн. Конечно, цифра совсем маленькая. Соответственно, мы понимаем, что будут достаточно серьезные ограничения лова. Можно предполагать – и наука дала такой сигнал, что промысел в заливах Анива, Терпения будет закрыт. Придется сокращать длину центрального крыла ставных неводов, будут выработаны и другие меры. Единственная надежда, конечно, на Итуруп, где в последнее время наблюдаются хорошие уловы лососевых.

Сейчас идет разработка краткосрочной стратегии промысла на путину 2019 года – мы благодарны науке за возможность поучаствовать в подготовке этого документа.

Поэтому мы понимаем, что по крайней мере для Сахалинской области был правильным выбор развивать искусственное воспроизводство тихоокеанских лососей. Об этом же говорит опыт наших стран-соседей. Здесь, на наш взгляд, есть перспективы. Горбуша каждый год преподносит сюрпризы, а кета более стабильна и более прогнозируема, с ней бизнес может выстраивать хоть какое-то видение своей работы.

– Но ведь нередко деятельность лососевых рыбоводных заводов критикуют. Звучат вопросы: если ЛРЗ работают, то где же рыба? И неоднозначные оценки приходится слышать не только от простых жителей, но и от представителей власти.

– Конечно, это природный ресурс, здесь нельзя все рассчитать на 100 процентов. Но, еще раз повторю, кета более предсказуема в своих подходах. Зачем говорить: где рыба? Рыба есть, результаты работы кетовых заводов видны. Если бы эта деятельность была неэффективной, бизнес бы ею не занимался. Мы считаем, что за лососеводством будущее.

– В феврале президент Владимир Путин выступил с посланием Федеральному Собранию и в очередной раз заявил о необходимости создания комфортных условий для развития бизнеса. Стоит задача за два года полностью обновить нормативно-правовую базу с требованиями, соблюдение которых проверяется при госконтроле (надзоре). Как вы смотрите на эту задачу в сфере рыболовства?

– Это часть реформы контрольно-надзорной деятельности. Государство продолжает выполнение обязательств, которые взяло на себя ранее. В том числе речь идет о внедрении риск-ориентированного подхода в контроле и надзоре.

Президент поручил полностью обнулить нормативно-правовую базу и ввести новые подходы контрольно-надзорной деятельности. Мы, конечно, это полностью поддерживаем. Принципы оценки рисков при контроле в рыбной отрасли будут работать эффективно. Я уже отмечал, что можно внедрять в рыбном хозяйстве систему саморегулируемых организаций: бизнес мог бы взять на себя определенные обязательства по наполнению продукцией из водных биоресурсов внутреннего рынка, по обеспечению определенного уровня заработных плат работников рыбного хозяйства, по изготовлению качественных и безопасных продуктов – рыбацкое сообщество в состоянии гарантировать их выпуск без излишнего внимания контролирующих органов. Таким образом могли бы самоорганизоваться законопослушные и ответственные предприятия.

Президент также сказал о необходимости создания российских защищенных брендов экологически чистой сельхозпродукции и продвижения их на внутреннем и внешнем рынках. Россия действительно обладает сегодня качественным продуктом и может его поставлять туда, где есть перспективные ниши.

Переход на новые, более щадящие для бизнеса принципы госконтроля и надзора, внедрение саморегулирования, продвижение российской экологически чистой продукции способны вывести рыбную отрасль на новый уровень.

Для проведения реформы контрольно-надзорной деятельности в аппарате правительства создан специальный департамент – регуляторной политики. Будем готовить свои предложения в этой сфере. Еще раз хочу подчеркнуть, что в нашу ассоциацию входят ответственные и законопослушные предприятия, которые на легальных основаниях добывают водные биоресурсы и изготавливают качественную продукцию, причем они сами заинтересованы в высоком уровне своих товаров.

– Очень много жалоб от людей на недоступность рыбы и морепродуктов. Из-за этой проблемы в адрес рыбаков звучит немало упреков. Как вы могли бы это прокомментировать?

– Здесь хотелось бы вернуться к теме административных барьеров. Их снятие бы пошло на пользу ситуации на рынке. Вот, например, система в сфере ветеринарии «Меркурий» не просто не зарекомендовала себя хорошо: в потребительских сетях люди вынуждены сокращать ассортимент из-за ее громоздкости. Продавцы говорят, что им проще отказаться от отдельных позиций, чем пользоваться «Меркурием».

И, конечно, дело рыбака – успешно выловить рыбу, изготовить из нее качественный продукт, довезти его до берега. По большому счету, рыбная продукция в сетях стоит в два раза дороже, чем в опте во Владивостоке. Рыба доступна, но тут включаются сети, перекупщики, транспортировщики, накручивается цена, вины рыбака тут никакой нет.

И дорожает не только рыба, НДС вырос до 20% – это также сказывается на конечной стоимости. Дорожает топливо. Все это не может проходить без последствий.

– Мне кажется, очень важно на государственном, федеральном уровне менять отношение в обществе к рыбацкой профессии, к тем, кто работает в отрасли.

– Рыбацкий труд всегда считался сложным и почетным. Моряков встречали на берегу с оркестром. В 2018 году наша страна поставила рекорд, добыв более 5 млн тонн водных биоресурсов. В прежние времена десятки, сотни людей удостоились бы за это высоких трудовых наград. А сегодня рыбака еще и ругают. Такое отношение пора менять.

Серьезный удар по репутации отрасли нанесли материалы, появившиеся в СМИ в декабре – январе. Мы понимаем, что целью этих статей и сюжетов была подготовка общественности к введению аукционов по продаже долей квот, а пострадали те, кто работает в отрасли.

Труд рыбака требует большого уважения, за эту работу не каждый бы взялся. И именно ведомства, на которые возложена ответственность за отрасль, – Министерство сельского хозяйства и Росрыболовство – в первую очередь должны защищать рыбака.

– Нельзя не отметить количество новых документов, которые выходят в отрасли.

– По непонятным для рыбаков причинам кто-то вдруг решил, что раньше все работало плохо и правила нужно полностью пересмотреть. Законодательство совершенно изменили, кардинально трансформировались подходы в вопросах регулирования добычи рыбы. Мне кажется, это сделано не до конца продуманно. И никто не может ответить, зачем нужны все эти многочисленные перемены.

Мы только приступили к работе по новым правилам, а уже видим, что возникает множество вопросов: и по заключению договоров на рыболовные участки, и по оформлению разрешений на вылов. Надеемся, что будет возможность детально обсудить все эти темы.

Маргарита КРЮЧКОВА, журнал « Fishnews – Новости рыболовства»

Россия. ДФО > Рыба. Госбюджет, налоги, цены. Экология > fishnews.ru, 12 апреля 2019 > № 2970325 Максим Козлов

Проблему перегрузов решат только поправки в законы

В конце марта Правительство России выпустило два нормативно-правовых акта в рамках изменений закона о госгранице, вступивших в силу с 27 января. Один из документов регламентирует пересечение российскими и иностранными судами госграницы на море. В том числе устанавливает требования к перегрузке уловов водных биоресурсов в «районах укрытия». Во втором утвержден перечень этих районов. Постановление и распоряжение правительства для Fishnews прокомментировал президент Межрегиональной ассоциации «Ярусный промысел» Вячеслав Бычков:

– Принципиально новые правовые акты правительства ничего не меняют. Места перегруза определены, но только для улова. Как я уже говорил, с января 2019 года под уловами согласно закону о рыболовстве понимаются «водные биоресурсы, извлеченные (выловленные) из среды обитания». В результате рыба, прошедшая даже минимальную обработку, приобретает статус рыбной продукции и под норму о перегрузах в «районах укрытия» не попадает. А классический промысел в экономзоне на всех промысловых объектах, которыми, в частности, занимаются предприятия нашей ассоциации, предполагает процедуру первичной обработки и заморозки на судах. Поэтому на деятельность наших предприятий утверждение перечня «районов укрытия» никак не повлияет. Сложнейшая проблема так и остается нерешенной.

– А в чем вы видите решение?

– В том, чтобы обеспечить осуществление перегрузки рыбной продукции, а не только уловов. У судов, ведущих промысел, наполняются трюмы, и возникает необходимость их освободить для продолжения работы. Если погода позволяет, то можно произвести перегруз под контролем должностного лица в пределах исключительной экономической зоны. Но необходимо предусмотреть возможность перегруза в территориальном море в случае непогоды, поскольку вне укрытия во время шторма выполнение этой операции может привести к трагедии. Нужно искать более благоприятные условия для перегруза. Для этого прежняя норма и работала.

– Возможно ли добиться решения, не меняя законодательство?

– Мы поднимали этот вопрос на различных совещаниях. Руководитель Росрыболовства Илья Шестаков выразил надежду, что, возможно, в процессе переговоров с пограничниками нам удастся сблизить позиции. Но ничего сблизить не удалось. Пограничники четко читают закон: перегрузы уловов разрешены, но ни о каком перегрузе рыбопродукции речи быть не может. Ситуация «зависла». Мы только напрасно потеряли время из-за таких разговоров. Выход один: нужно вносить изменения в законодательство.

На одном из совещаний я задал вопрос об этом замглавы Росрыболовства Петру Савчуку. Он сообщил, что наши проблемы нашли понимание в Госдуме. В Росрыболовстве уже есть письмо заместителя председателя нижней палаты Ирины Яровой с проектом изменений в закон о госгранице. В этом проекте к возможности перегруза уловов добавляется возможность перегруза «рыбной и иной продукции, произведенной из уловов». Росрыболовство в свою очередь направило в Госдуму письмо с поддержкой этой позиции. Это правильно, потому что должна быть вариативность.

Правда, я думаю, что необходимо внести изменения не только в закон о госгранице, но и в закон о рыболовстве: в статье 1, в понятийном аппарате, дополнить, что рыболовство включает в себя также перегрузку уловов, рыбной и иной продукции, произведенной из уловов. Не исключаю также, что изменения, возможно, придется вносить и в другие документы.

– У вас есть статистика, сколько предприятия уже потеряли?

– На содержание среднетоннажного добывающего судна в сутки уходит 35-50 тыс. долларов – это амортизация, расходы на топливо, зарплату, снабжение и так далее. Судно должно работать на промысле. Если оно вынуждено простаивать из-за того, что трюмы заполнены, а перегруз провести нет возможности, то расходы на содержание – это прямой убыток.

Андрей ДЕМЕНТЬЕВ, Fishnews

Россия > Рыба. Экология. Госбюджет, налоги, цены > fishnews.ru, 11 апреля 2019 > № 2970321 Вячеслав Бычков

Рыбоохрану нужно вернуть в одни руки

В апреле профессиональный юбилей отмечают сотрудники системы органов рыбоохраны. Ее формирование началось 85 лет назад. К концу советского периода рыбоохрана превратилась в огромное и разветвленное Главное управление по охране и воспроизводству рыбных запасов и регулированию рыболовства Минрыбхоза СССР, подразделения которого охватывали все бассейны страны. Как строилась работа этого гиганта и в чем секрет его эффективности, вспоминает заслуженный работник рыбного хозяйства России Владимир Измайлов, возглавлявший Главрыбвод в 1987 – 1997 годах. В беседе с корреспондентом Fishnews он рассказал, какой самый объективный критерий оценки работы рыбинспекторов и почему в деле охраны рыбных запасов важно оставлять больше полномочий на местах.

– Владимир Абдурманович, рыбоохрана ассоциируется прежде всего с человеком в форме – рыбинспектором, но ведь функционал Главрыбвода не сводился только к тому, чтобы сторожить рыбу в водоемах ?

– Разумеется, как раз на середину 1980-х годов, с моей точки зрения, пришелся период наиболее мощного развития органов рыбоохраны. К тому времени была создана нормативная база по всем направлениям. За Главрыбводом закрепили очень широкие полномочия, вполне сравнимые с нынешними полномочиями Росрыболовства, за исключением науки. В эту систему входили непосредственно и рыбоохрана, и воспроизводство, и ихтиопатология, и регулирование рыболовства, и контрольно-наблюдательная служба... Ведь кроме борьбы с браконьерами и контроля за соблюдением правил рыболовства на Главрыбводе лежала ответственность за состояние рыбных запасов и среды их обитания.

Все эти функции были отработаны, налажено материальное обеспечение, подобраны кадры, как правило, с рыбохозяйственным образованием, и т.д. Большая заслуга в этом Ивана Васильевича Никонорова, который 17 лет руководил нашей организацией.

Главрыбвод в те годы хоть и подчинялся Минрыбхозу, но обладал большой автономией – 43 бассейновых управления, 23 тыс. работников, причем у нас были даже международные инспекторы, которые выходили в море и контролировали обстановку, например, в районе НАФО. Бассейновый принцип позволял сосредоточить все эти службы под одним началом и комплексно решать любые задачи.

Непосредственно на местах бассейновые управления возглавляли уникальные специалисты. Взять хотя бы Сахалинский регион. Геннадий Тимофеевич Кочетков – потомственный рыбовод, прошел всю школу от инспектора до директора завода, потом стал руководителем Сахалинрыбвода. При нем большое развитие получили и воспроизводство, и охрана, были построены быстроходные катера, запущен рыбоводный завод. Тогда удалось спасти многие лососевые реки, в частности путем запрета строить на берегу загородки для выращивания скота.

Или развитие краболовного промысла на Севере – ведь он возник только благодаря усилиям Главрыбвода. Еще живы люди, ветераны отрасли, которые в 1960-х годах лично перевозили крабов с Дальнего Востока в Баренцево море. Без специального оборудования, в мешках, в транспортных самолетах, в самых суровых условиях. И ведь довезли!

– Получается, закат Главрыбвода совпал с распадом СССР?

– Все началось несколько раньше. К сожалению, уже во второй половине 1980-х годов мы получили мощный удар. Я пришел начальником в 1987 году, и почти сразу пришлось заниматься защитой интересов органов рыбоохраны. В январе 1988 года вышло постановление ЦК и Совмина «О коренной перестройке дела охраны природы в стране», и с этого момента начались наши злоключения.

В созданный Госкомприроды СССР хотели передать функции Главрыбвода, связанные с охраной среды обитания, негативным воздействием антропогенных факторов на состояние водных объектов, да и в целом с контролем за использованием рыбных запасов. Хуже всего, что мы лишились не только части функций, но и специалистов, как в центральном аппарате, так и на местах. Правда, потом многие вернулись обратно.

Второй удар действительно последовал после 1991 года. Поскольку структура Главрыбвода была выстроена не по административному принципу, а по водоемам, с развалом Советского Союза от нее начали отваливаться целые участки. К примеру, на Азово-Черноморском бассейне действовал единый Азоврыбвод – он частично отошел Украине, а Крымчеррыбвод или Южкаспрыбвод – целиком ушли из Главрыбвода. То же происходило и на Балтике. Это и кадры, и материальные ресурсы, и взаимодействие, и информационные базы. Всей системе был нанесен колоссальный ущерб, и самое главное, управлению водными биоресурсами.

Мы справились, но это был сложный период, как для всей страны в целом, так и для органов рыбоохраны. В 1990-х годах очень многие направления работы тоже стали выпадать, и не только от того, что их кто-то перетягивал, а от того, что банально не хватало денег. Например, в составе Главрыбвода много лет была ихтиопатологическая служба. Мы отслеживали ситуацию с болезнями рыб в естественных водоемах, у нас были свои лаборатории. Сейчас из них сохранилась только одна – в Санкт-Петербурге. Остальные мы потеряли, потому что не было финансирования, не обновлялось оборудование, людям не выплачивалась зарплата и т.д. Приходилось как-то выживать.

Параллельно нужно было создавать новую нормативную базу, которая бы соответствовала новой конституции и новому государству. Чтобы адаптировать ее и привести в соответствие с реалиями, была проведена огромная работа. И все это время возникали предложения вовсе ликвидировать органы рыбоохраны с передачей их полномочий Минприроды.

Первый вариант закона о рыболовстве был подготовлен и принят Госдумой и Советом Федерации в 2001 году. Но благодаря влиянию определенных лиц в администрации президента на этот документ было наложено вето. Причем его проект рассматривался правительственной комиссией по законопроектной деятельности и получил одобрение. Но это не помогло, и закон о рыболовстве страна получила только в 2004 году.

– А обязанности по охране водных биоресурсов в море были переданы Пограничной службе?

– К сожалению, нападки на структуры Главрыбвода с целью отнять у нас функции, численность, и материальные ресурсы продолжались и в конце 1990-х годов. В частности, наши доблестные пограничники все-таки добились своего и получили, ни с кем не согласовывая, указ президента о передаче органов рыбоохраны по морским делам Пограничной службе.

Это сразу разорвало единую цепочку контроля по многим видам водных биоресурсов. Получилось, что, допустим, лосося в море охраняют одни, а на берегу уже другие. Плюс к этому, как я уже говорил, функции рыбоохраны, в отличие от пограничников, не сводились к постовой службе. Мы вели определенные наблюдения, учет вылова и другую околонаучную работу, внося большую лепту в изучение и оценку состояния запасов.

Когда я пришел в Главрыбвод, при оценке работы наших управлений и в целом рыбоохраны стал учитываться такой критерий, как состояние запасов в подконтрольных районах. То есть отчетность – сколько браконьеров задержано, протоколов составлено – это понятно. Но бассейновые управления должны отвечать за все – заниматься воспроизводством, охраной, средой обитания, правилами рыболовства и т.д. И если состояние запасов хорошее, значит, эта работа ведется на должном уровне.

В тот период роль органов рыбоохраны, особенно на внутренних водоемах, была главенствующей. Они, как правило, возглавляли промысловые советы и принимали оперативные решения на своем уровне, чего сегодня нет, все затягивается в центр. Я считаю, это неправильно: если мы не будем давать полномочия тем, кто работает на местах, мы и спросить с них не сможем. Они всегда будут ссылаться на указания сверху и отвечать, что ничего не решают.

Сегодня теруправления Росрыболовства в регионах приобрели достаточно высокий статус. Так почему бы не отдать им часть функций? А в некоторых сферах, таких как любительское рыболовство, вообще все. Разве московский начальник знает, кто в какой-нибудь тьмутаракани с какой удочкой сидит?

Кстати, в прежние годы в охране рыбных запасов нам очень сильно помогала общественность. Помимо штатных сотрудников рыбоохраны существовали общественные инспекторы. Мы собирали штабы, туда входили известные люди, и в целом отношение к нашей работе было уважительное. У нас были «голубые патрули», нам помогали рыболовы-любители и т.д. Но в начале 1990-х годов такое взаимодействие запретили, что, конечно, полный абсурд, и я много раз выступал, в том числе на площадке Госдумы, просил, чтобы это вернули. Эти призывы наконец услышали – в новом законе о любительской рыбалке участие граждан в охране водоемов отчасти восстановлено.

– Но с контролем морского рыболовства так не получилось?

– Если вернуться к пограничникам... На самом деле мы с ними очень хорошо работали, координировали действия, ежегодно проводили встречи на высоком уровне, подводили итоги, они нам очень помогали. Но вся отчетность – по вылову, по задержаниям, по наказаниям – оставалась за нами, а Погранслужба оказывала нам силовую поддержку. Но потом им оказалось этого мало, они захотели забрать себе все. В итоге морская часть ушла туда, что я до сих пор считаю неправильным.

Еще один эксперимент над отраслью был поставлен, когда органы рыбоохраны передали Россельхознадзору, а потом снова вернули в Росрыболовство. Хотел бы воздержаться от оценок, но решение однозначно вышло неудачным. Сам процесс передачи – сначала туда, а потом обратно, хоть и происходил под крылом одного министерства, оказался весьма болезненным, мы опять потеряли и кадры, и материальную базу.

На мой взгляд, и я всегда защищал эту позицию, наука, рыбоохрана, правила рыболовства, контроль – все должно быть в одних руках, это объективная необходимость. Многие не хотят понимать, что задача всего этого конгломерата – обеспечить работу рыбаков. Чтобы люди вовремя вышли на промысел, чтобы прогноз оправдался, чтобы был контроль за теми же рыбаками и они делали все в рамках правил рыболовства. А сегодня мы эту позицию размыли.

– Сейчас система управления рыболовством, включая рыбоохрану, переживает не лучшие времена. На ваш взгляд, какие еще изменения необходимы?

– Да, может показаться, что я нарисовал картину довольно критичную. Но тем не менее хотел бы сказать, что рыбоохрана до сих пор выполняет огромную работу по охране рыбных запасов нашей страны. Если бы ее не было, наверное, ситуация на водоемах была бы иной. Да, сегодня не хватает численности инспекторского состава и, может быть, где-то финансирования, особенно если речь идет о новой технике. В этом плане руководству отрасли, конечно, нужно искать источники дополнительных средств.

У территориальных органов агентства по рыболовству все-таки должна быть большая самостоятельность и больше прав в принятии решений. Особенно это касается открытия-закрытия промысла, ведь погоду и другие природные факторы нельзя спрогнозировать нормативными актами. Если рыба подошла раньше или в большем количестве, чем ожидалось, или не в тот район, мы принесем больший ущерб, если не выловим ее.

Еще один важный вопрос – это воспроизводство рыбных запасов. С моей точки зрения, должны быть и частные заводы, и государственные. Но ни в коем случае нельзя уменьшать количество государственных заводов. Потому что есть виды рыб, в том числе редкие, которые никогда не были объектом промысла. Кто о них позаботится? Только государство. И у него должен быть для этого полный набор инструментов – ученые, рыбоводы, отработанные технологии, производственные мощности и организационные возможности.

А вот компенсацией ущерба государству, наоборот, не стоит заниматься. Пусть возмещает тот, кто причинил вред. Если нужен для этого рыбоводный завод, пусть бизнес его строит и эксплуатирует за свои деньги, а государство будет только контролировать, как выполняются проектные показатели.

И наконец, к работе рыбоохраны надо шире привлекать общественность. Потому что сколько бы инспекторов мы ни собрали, все равно без поддержки общественности в деле сохранения рыбных запасов далеко не уйдешь.

По случаю юбилея хотелось бы пожелать нашим органам рыбоохраны успешной работы и контроля за водоемами. Чтобы рыбные запасы росли и процветали – на благо нашего населения. Надо просто грамотно управлять ресурсом, а рыба для того и существует, чтобы ее ловили все – и промысловики, и любители, не только как продукт питания, но и для отдыха и развлечения.

Анна ЛИМ, Fishnews

Россия > Рыба. Экология > fishnews.ru, 8 апреля 2019 > № 2970294 Владимир Измайлов

«Крабовый гамбит»

4 апреля Государственная Дума примет в первом чтении законопроект, который меняет один из основополагающих принципов Федерального закона «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов».

Законопроект «О внесении изменений в Федеральный закон «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов» в части совершенствования порядка распределения квот добычи (вылова) водных биологических ресурсов» станет ярким примером «законодательного гамбита» в истории современного российского законотворчества. Гамбит – это одна из разновидностей начальной стадии шахматной партии, в которых одна из сторон в интересах быстрейшего развития, захвата центра и просто для обострения игры жертвует материал (обычно пешку, но иногда и лёгкую фигуру).

Факт первый. Законопроект готовился так, как ранее не готовился ни один из законов, действие которого распространяется на обычную хозяйственную деятельность и не относится к сфере обороны и безопасности государства. Законопроект готовился под грифом «секретно», что сделало невозможным участие бизнес-объединений, отраслевого сообщества и региональных властей в обсуждении законопроекта на стадии его подготовки.

Факт второй. Оценка регулирующего воздействия законопроекта происходила в ускоренном режиме: 15 дней – публичное обсуждение, 10 дней – подготовка заключения об оценке регулирующего воздействия. Несмотря на то, что законопроект меняет один из базовых принципов одной из базовых отраслей в десятке прибрежных регионов страны, оценка социально-экономических последствий и социально-экономических рисков законопроекта происходила в ускоренном режиме.

Факт третий. Заключение об оценке регулирующего воздействия было подготовлено на основании 1 492 отзывов региональных органов власти, хозяйствующих субъектов, бизнес-объединений и содержало ясный и чёткий вывод: авторы законопроекта не изучили возможные альтернативные способы достижения заявляемых целей и не оценили возможные социально-экономические риски. Но заключение об ОРВ не было учтено при обсуждении законопроекта в Правительстве Российской Федерации (действительно, ведь в гамбите можно пожертвовать пешкой).

Факт четвёртый. Совет Государственной Думы принял решение при рассмотрении законопроекта отказаться от предусмотренной Регламентом Государственной Думы процедуры рассылки законопроекта в региональные органы власти для его рассмотрения в течение 30 дней. Напомню, что федеральному закону «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов» в нынешнем декабре исполняется 15 лет и за эти годы закон изменялся 21 раз. Всякий раз все предыдущие поправки направлялись в региональные органы власти, так как водные биологические ресурсы в соответствии со статьёй 72 Конституции Российской Федерации относятся к сфере совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. Однако в случае с крабовым законопроектом было принято другое решение – не обсуждать законопроект с регионами (действительно, ведь в гамбите можно пожертвовать лёгкой фигурой).

Факт пятый. Законопроект вносит 14 поправок в действующий закон и вводит новый вид квоты на вылов водного биологического ресурса – новый не только для России, но и для мирового рыболовства в целом. Новая квота сочетает в себе два принципа: аукционную процедуру распределения и инвестиционные обязательства. Смелость (я бы сказал, инновационность) законодательной мысли должна сопровождаться законодательной скрупулёзностью. Для этого основополагающие принципы распределения такой квоты должны быть установлены непосредственно в законе нормами прямого действия. Однако ВСЕ ключевые принципы распределения новой квоты будут установлены шестью подзаконными актами, тексты которых неизвестны депутатам. В законе отсутствует даже перечень тех самых инвестиционных объектов, ради создания которых – как было заявлено руководителем Росрыболовства Ильей Шестаковым – и принимается закон.

Факт шестой. Законопроект не устанавливает объём ресурсов, который будет выставлен на аукцион. Это решение будет принимать Правительство и, судя по продолжающейся дискуссии, некоторые участники рынка могут счастливо избегнуть «отполовинивания» ресурса: список счастливчиков утвердят на основании предложений Росрыболовства.

Факт седьмой. Законопроект об аукционах в рыбной отрасли предусматривает распределение громадного ресурса сроком на десять лет. Стоимость ресурса за десять лет оценочно составляет от 350 до 500 млрд рублей (точнее оценить нельзя, так как в законе не установлен объём ресурса). Однако законопроект не содержит никаких надёжных гарантий появления на карте нашей Родины упомянутых в законе загадочных «инвестиционных объектов». Ссылка авторов законопроекта на установленную ст. 13 Федерального закона «О рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов» процедуру расторжения договоров о закреплении доли квоты в случае неисполнения требований закона несостоятельна. Росрыболовство, действительно, обращается с такими исками в судебные органы, но судебная тяжба длится два-три года.

Победитель аукциона получит квоту и будет добывать краб в течение трёх лет, затем – если не построит неназванный пока в законе «инвестиционный объект» или построит не тот «инвестиционный объект» – ещё три года будет судиться с Росрыболовством и продолжать промысел. Шесть лет промысла 50 тыс. тонн краба обеспечивают доход в 330 – 400 млрд рублей, что позволит отбить затраты на аукцион и банковскую гарантию. А вот гарантий сооружения в прибрежных регионах России тех самых «инвестиционных объектов» – никаких.

Законопроект об аукционах в рыбной отрасли меняет базовые принципы отраслевого законодательства, не содержит никаких гарантий повышения инвестиционной активности в отрасли и открывает широкие возможности для злоупотреблений. Это те самые жертвы, которые и присущи гамбиту.

Герман Зверев, президент Всероссийской ассоциации рыбопромышленников

Fishnews

Россия > Рыба. Госбюджет, налоги, цены > fishnews.ru, 4 апреля 2019 > № 2970276 Герман Зверев

«Дальрыбтехцентр» – инженерно-техническая площадка отрасли

Импортозамещение и повышение отдачи от реального сектора экономики в условиях неустойчивой внешней политики декларируются государством как стратегические задачи. И один из приоритетных вопросов, звучащих на уровне правительства, – развитие машиностроения, в том числе для пищевой и перерабатывающей промышленности.

Круг российских компаний, которые специализируются на выпуске технологического оборудования для рыбной отрасли, довольно узкий. Среди ведущих и старейших в этом сегменте – АО «Дальрыбтехцентр». Сегодня это современное, динамично развивающееся машиностроительное предприятие, которое каждый год обеспечивает продукцией большое количество рыбоперерабатывающих организаций по всей стране. Спектр услуг «ДРТЦ» весьма широк: от изготовления ЗИПа и блок-форм для заморозки рыбы до создания сложных рыбоперерабатывающих фабрик на судах и берегу.

Какая стратегия позволяет предприятию с 80-летней историей укреплять позиции и двигаться вперед, удивляя постоянных и новых клиентов своим обновленным обликом и возможностями, в интервью журналу «Fishnews – Новости рыболовства» рассказал генеральный директор компании «Дальрыбтехцентр» Артем Шевченко.

ГОДЫ ОБНОВЛЕНИЙ

– Артем Георгиевич, на должность генерального директора «ДРТЦ» вас избрали в 2011 году. Что на тот момент представляло из себя предприятие?

– Начну с того, что серьезным преимуществом «Дальрыбтехцентра» в любой ситуации оставалась его история, во все годы неразрывно связанная с рыбной промышленностью. С 1939 года предприятие пережило многое: были и головокружительные взлеты, и тяжелые испытания. Одним из самых сложных оказался перестроечный период, который не смогли преодолеть очень многие отечественные заводы. Но «Дальрыбтехцентр» выстоял.

В 2011 году «ДРТЦ» представлял собой группу хозрасчетных подразделений: конструкторское бюро (КБ), несколько цехов, снабжение и прочее. Оборудование и технологии нуждались в обновлении. Было необходимо настраивать завод на новый ритм работы, пересматривать требования к качеству и ценообразованию, менять подход в работе с клиентами. Завод нуждался в привлечении молодых кадров. Множество изменений диктовала сама жизнь. Но был и огромный потенциал, актив предприятия, наработанный предыдущими поколениями. Это и имя «Дальрыбтехцентр», известное всему рыбацкому сообществу; и опыт, накопленный десятилетиями; основные фонды, прекрасное месторасположение.

Объединив все это, мы смогли сделать качественный рывок вперед.

– Вам не пришлось осваиваться на предприятии с нуля – когда случилось первое знакомство с «Дальрыбтехцентром»?

– На заводе я бывал еще ребенком, в середине 1990-х: очень любил, когда мой дед, Геннадий Евгеньевич Чистяков, брал меня с собой в цеха. До перестройки он долгое время возглавлял предприятие, в 1989-м на четыре года был командирован в Шанхай, где от «Дальрыбы» курировал вопросы судоремонта. Но в связи с известными событиями в стране отечественная экономика и промышленность стремительно пришли в упадок, фактически начал разваливаться, разворовываться и сам «Дальрыбтехцентр». В это тяжелое время коллектив предприятия обратился к Геннадию Евгеньевичу за помощью. Мой дед был энергичным и требовательным руководителем, имел богатый производственный опыт, сложившиеся связи в отрасли, и у него получилось остановить процесс распада предприятия. «ДРТЦ» начал постепенно восстанавливаться.

Сегодня в «Дальрыбтехцентре» продолжает работать Георгий Юрьевич Шевченко, мой отец, также долгое время возглавлявший завод.

– Хороший пример трудовой династии. Получается, интересом к отрасли вас заразили с детства?

– Думаю, что любому мальчишке интересно попасть на настоящий завод, увидеть в работе станки. Интересно было смотреть, как из листов металла создают машины. Сама производственная среда вызывала интерес и уважение к профессии. На определенном этапе пришло понимание, что можно и нужно это дело продолжать и развивать. Поэтому в институт поступал осознанно: выбрал машиностроительный факультет. Что касается опыта, то на заводе я начал работать еще со старших классов школы. Позже, уже на последних курсах университета, мне доверяли более квалифицированную работу.

В 2011 году, так сложились обстоятельства, пришло время взяться за серьезное дело.

– Было ли у вас на тот момент четкое представление, как должно выглядеть производство, чтобы выдержать конкуренцию на рынке?

– Мне было 24 года: поработав после института на производстве несколько лет, я был полон амбиций и, как мне казалось, понимания, что и как надо устроить и поменять на заводе. Но теория теорией, а на практике ушел не один год, чтобы подойти к реализации задуманного, собрать команду и актуализировать планы с учетом реальной ситуации.

Предстояло корректировать и положение на рынке. Рыбацкий флот стал перебазироваться на обслуживание в иностранные порты, и работа на судах – что прежде было основным направлением для «Дальрыбтехцентра» – стала отмирать. Было очевидно, что такого опыта по производству оборудования для берега, какой на тот момент был у наших коллег, нам не хватало, ведь основной для нас прежде была минтаевая путина, а не лососевая. Этим курсом и начали двигаться: разрабатывать технологические схемы, осваивать производство машин для обработки красной рыбы.

На самом деле предприятие стало меняться по всем фронтам, начиная со структуры управления. Я считаю, что в современных реалиях завод должен работать централизованно и иметь полноценное конструкторское бюро, техотдел, цеха. Поэтому первым делом мы вернули в акционерное общество КБ. Подобрали молодых специалистов, «разбавили» ими коллектив конструкторов и перевели всех на работу в единой системе проектирования, окончательно заменив кульманы на современные компьютерные программы. Это был нелегкий, но жизненно важный этап.

Затем взялись выстраивать цепочку прохождения заказов: от проработки проекта, создания чертежей и раскройки металла до сборки машин, линий и отгрузки готового оборудования. Навели порядок с технической документацией, возродили на заводе техотдел, по новой нормировали все рабочие процессы. Это заметно отразилось на системе управления и планирования, позволило вести учет времени и затрат.

Большая работа предстояла по переоснащению производства и внедрению новых технологий. Требовалось не просто поменять старые токарные станки на новые, а оснастить предприятие такими машинами, которые повышали бы эффективность работы. Мы провели полный аудит и оставили в цехах оптимальное количество станков. Начали приобретать современное оборудование: один из двух гидроабразивных станков взяли в лизинг, а в начале 2018 года два современных обрабатывающих центра уже удалось приобрести за счет собственных средств предприятия.

На эти станки мы сейчас переводим механообработку, и, конечно, это новый технологический вызов для «Дальрыбтехцентра». В развитых странах вы уже мало где увидите на заводах универсальные станки: им на смену пришла техника с числовым программным управлением.

Еще одним глобальным проектом на 2017-2018 годы была полная реконструкция цехов. Предстояло расчистить все рабочие помещения, залить полы, сделать новое витражное остекление, полностью поменять инженерные сети. На этом этапе серьезно облегчала работу поддержка всего коллектива, так как люди почувствовали уверенность в выбранном курсе и активно участвовали в обновлении предприятия. Благодаря сплоченности удалось эффективно провести масштабную реконструкцию, не останавливая работу по заказам. И сегодня в обновленных цехах «Дальрыбтехцентра» для всех началась другая жизнь. По-новому на организацию рабочего процесса и технические возможности завода смотрят и наши партнеры.

Так что вложения в модернизацию основных фондов – это инвестиции не только в повышение культуры производства, но и в формирование современного имиджа «Дальрыбтехцентра». В 2019 году мы планируем завершить работы по фасаду центрального здания и благоустройству территории.

Все эти изменения уже привели к росту эффективности предприятия: в несколько раз увеличилась производительность труда, значительно сократилось время прохождения заказа и существенно повысилось качество.

ФЛОТ – БОЛЬШАЯ ПЕРСПЕКТИВА

– Вы отметили, что «Дальрыбтехцентру» пришлось активнее осваивать направление береговой рыбопереработки, – каких результатов удалось добиться? И сохраняется ли для вас направление судовой рыбопереработки?

– Сейчас оборудование для берега занимает большую долю в структуре заказов «ДРТЦ». Среди наших проектов есть и целые заводы, построенные с нуля, например, для камчатских предприятий «Рыболовецкий колхоз «Октябрь», «Заря» (в этом году приступаем к монтажу второй очереди завода для этого предприятия). Крупные проекты реализуем с компаниями «Вывенское», «Корякморепродукт» и другими рыбодобывающими и перерабатывающими предприятиями на Дальнем Востоке и в западной части России.

Что касается флота, то доля в портфеле заказов, которая приходится на этот сегмент, пока существенно меньше того, к чему мы готовы: у «Дальрыбтехцентра» хватает квалификации и технических возможностей, чтобы полноценно решать вопросы судовой переработки. Среди наших клиентов по морскому направлению такие крупные компании, как «Океанрыбфлот», «Дальморепродукт», «Поллукс», «Южморрыбфлот», «Антей».

У «ДРТЦ» есть и опыт проектирования, изготовления и поставки (с монтажом) оборудования и целых цехов на суда, находящиеся в иностранных портах.

Так что в плане оснащения и переоборудования флота перспективы большие.

Другой вопрос: как вернуть рыбаков в российские порты, чтобы осуществлять обслуживание и судоремонт на нашем берегу? Это, конечно, сложная задача, учитывая то жалкое состояние, в котором пребывает отечественная судоремонтная отрасль. Но ее все равно необходимо решать, ведь это огромный потенциал для развития регионов.

К примеру, в Приморье в лучшем случае наберется несколько десятков судоремонтных предприятий, а по действующим докам даже не скажу… Ремонт судов здесь делают лишь по крайней необходимости. И совсем другая картина в Южной Корее или Китае, где у причальных стенок рядами выстроены рыболовецкие суда, в том числе из России, обеспечивая занятость местного населения не только в сферах ремонта и строительства флота, но и снабжения, питания и много другого.

Но если вплотную взяться за этот вопрос – убежден, можно сделать эту отрасль эффективной и в России. Тем более что спрос на судоремонт есть.

– Очевидно, что без государственной поддержки здесь не обойтись.

– Ключевые составляющие этой задачи – кадры и инфраструктура. К сожалению, никакой частный бизнес без должной политики властей, хотя бы региональных, эти вопросы самостоятельно не решит. Стоит отметить, что действующий губернатор Приморского края в таком ключе уже высказывался в конце 2018 года. Будем надеяться, что за этим последует какая-то динамика.

Приморье – это все-таки и рыба, и судоремонт, а не один лишь туризм, как заявляла команда предыдущего главы региона. На примере того же Пусана мы видим, что одно другому не мешает и даже наоборот: чем больше отраслей будет развиваться, тем более сбалансированной будет экономика. Региону нужные не только рестораторы и торговцы, но и инженеры, и представители рабочих специальностей.

КТО ПРИДЕТ НА ЗАВОД?

– А как в «Дальрыбтехцентре» обстоят дела с кадрами? На новое оборудование специалистов сразу удалось найти?

– Благодаря точечной кадровой политике и личным связям с техническими кафедрами вузов нам удалось найти способных и заинтересованных специалистов среди молодежи. На всех новых станках у нас работают вчерашние выпускники вузов. Да, может быть, молодым кадрам первое время не хватало навыков в прикладных вопросах, но с опытом и поддержкой наставников все это приходит – по-другому никак.

Уровень кадров у нас достаточно высокий: среди сотрудников есть кандидаты наук, аспиранты, магистры.

На самом деле переоснащение производства облегчает поиск специалистов. Дело в том, что сегодня найти молодого мастера на токарный станок 1К62 почти невозможно. Во-первых, молодежи не интересно, во-вторых, это требует опыта, так как на универсальном станке все нужно воплощать вручную, а машины с числовым программным обеспечением в большей степени требуют знаний и навыков обращения с программируемым оборудованием. И потом при достойной оплате труда ребята мотивированы на результат. Поэтому мы стараемся делать ставку на такие кадры.

Труднее обстоит дело с конструкторами и технологами – с ними сегодня очень и очень сложная ситуация.

– Вузы не обеспечивают необходимого уровня подготовки?

– К сожалению, еще хуже: уже в ближайшее время мы вообще рискуем остаться без кадров этих специальностей.

Серьезность положения осознают все машиностроители края, в том числе и предприятия ОПК. В прошлом году параллельно с коллегами из «Технологического оборудования» и учебными заведениями, которые на Дальнем Востоке готовят кадры для рыбной и машиностроительной отраслей, – ДВФУ и Дальрыбвтузом – мы попытались реализовать образовательные проекты. Было решено создать научно-учебно-исследовательскую лабораторию под эгидой ДВФУ. В цехах «Дальрыбтехцентра» мы организовали опытную площадку (300 кв. метров), где разместили списанные, но рабочие станки. Планировалось, что здесь студенты смогут отрабатывать свои теоретические знания, получать навыки обработки металла.

Идею с большим интересом встретили преподаватели профильных кафедр и студенты. Летом на производство даже приходили группы ребят.

– Но развития эта образовательная инициатива не получила?

– К сожалению, движения нет. Все уперлось в бюрократию и отсутствие интереса со стороны руководства вуза. Пока ни к чему не привели и попытки поднять этот вопрос на уровне министерства в Москве.

А в начале 2019 года мы получили еще один «подарок»: в ДВФУ была закрыта образовательная программа «Конструкторско-технологическое обеспечение машиностроительного производства», которая существовала с 1918 года.

Будем еще предпринимать попытки повлиять на ситуацию, потому что, если на Дальнем Востоке перестанут готовить необходимых нам специалистов, это будет настоящая катастрофа. Особенно с учетом тех масштабных проектов в машиностроении и судостроении, которые планируется реализовывать в регионе.

– Но со студентами вы продолжите работать?

– Конечно, ведь привлечение ребят на производство на время летней практики – это еще и наш вклад в популяризацию инженерных профессий. Тем более сегодня нам есть что показать и чем заинтересовать молодежь. Мы готовимся приглашать на предприятие и группы старшеклассников: где еще они смогут увидеть реальное современное производство?

ИМПОРТОЗАМЕЩЕНИЕ И ЛОКАЛИЗАЦИЯ

– Как вы оцениваете готовность вашего предприятия и машиностроительной отрасли в целом отвечать на запросы современного рынка рыбопереработки?

– С самого основания миссией «Дальрыбтехцентра» было служить рыбной отрасли инженерно-технической площадкой. Эта идея заложена в основу деятельности предприятия и сегодня. Мы работаем над тем, чтобы рыбаки имели доступ к необходимой технике и технологиям здесь, в России. Наша задача – облегчить, автоматизировать, сделать более эффективным тяжелый труд рыбаков и рыбопереработчиков.

За последние 10 лет отечественному машиностроению для рыбной отрасли удалось заметно сократить отставание от мирового уровня, но объективно оно еще сохраняется. Однако есть и четкое понимание того, что полноценное развитие отрасли без развития ее материально-технической базы невозможно. И в этой сфере Россия не может полностью зависеть от европейских или азиатских производителей.

Машиностроение стало одной из приоритетных отраслей, в которых должно активнее всего реализовываться импортозамещение. Это не только залог самостоятельности нашей промышленности, но и важный инструмент повышения ее экономической отдачи. Ведь в рыбной отрасли на оснащение береговых производств и судов тратятся большие средства, и особенно огорчает, когда эти инвестиции уходят за границу на приобретение зарубежного оборудования и технологий. Фактически получается, что доходы от добычи российских биоресурсов направляются на развитие технологий других стран, а стратегически важная рыбная отрасль попадает в технологическую зависимость от иностранных государств.

Стоит признать, что отчасти это происходит потому, что пока отечественный машиностроитель не способен предложить решения по некоторым сложным технологическим процессам, но по многим позициям уже сегодня российские продукты не хуже зарубежных аналогов. Не развивая собственные технологии, мы усиливаем свою уязвимость.

– Вы видите какой-то выход из сложившейся ситуации, как наверстать технологическое отставание?

– Я считаю важным упущением тот факт, что на сегодняшний день в рыбной отрасли нет скоординированной технологической политики. Те предприятия, которые выпускают оборудование для рыбопереработки, находятся на стыке Минпромторга и Росрыболовства, фактически в межведомственном положении. Как результат – отсутствуют координация действий и полноценная стратегия технологического обеспечения рыбной отрасли.

Да, каждое рыбацкое предприятие должно самостоятельно определять, каким образом ему переоснащаться и какое оборудование закупать. Это правильно с той точки зрения, что никаких навязываний быть не должно: никто лучше самих собственников не решит, как эффективнее вложить деньги. Но было бы полезно иметь в отрасли информационно-аналитические или научно-производственные центры (допустим, на каждом бассейне), которые, при условии обязательного взаимодействия между собой, отвечали бы за разработку и внедрение современной техники и выработку долгосрочных программ.

Такие центры могли бы заниматься сбором, анализом и предоставлением информации о современных тенденциях и новинках в области технологии рыбопереработки, проводить курсы повышения квалификации технологов или механиков. Крупные рыбопромышленные компании могут возразить, что они сами за счет внутренних ресурсов частично осуществляют эту работу. Но таких организаций на всю отрасль десять – пятнадцать, и действуют они разрозненно. А компаниям, которые не имеют подобного ресурса, безусловно, была бы полезна такая централизованно обобщенная информация.

Еще один вариант использования потенциала этих площадок – локализация промышленного производства мировых брендов, о чем часто говорится на разных уровнях.

Кроме того, совместно с Минпромторгом и Росрыболовством такие центры могли бы реализовывать политику импортозамещения, создавая отечественные аналоги дорогостоящему оборудованию, чтобы в дальнейшем выпускать его на территории России.

В советское время всем этим вопросам уделялось большое внимание, но, к сожалению, такой опыт был утрачен.

РАБОТА НА РЕЗУЛЬТАТ

– Артем Георгиевич, в завершение несколько слов о том, каким «Дальрыбтехцентр» входит в следующее десятилетие?

– Последние годы предприятие постоянно работает над расширением своих возможностей и улучшением облика. Сегодня в своей структуре завод имеет конструкторское бюро, техотдел, заготовительный, механообрабатывающий, сборочно-монтажный цеха, бюро автоматики и другие подразделения. В каждом из них работают люди, которые являются лицом современного «Дальрыбтехцентра». Управленцы, молодые инженеры и рабочие трудятся плечом к плечу с опытными и заслуженными работниками, с одной стороны, перенимая богатый опыт, с другой – воплощая в жизнь новые, современные подходы.

Эффективность работы, конкурентные цены, сроковая дисциплина и зарекомендовавшее себя качество позволяют предприятию иметь стабильный портфель заказов.

Наша команда за последнее время оснастила множество рыбных предприятий своим оборудованием, его знают в разных регионах России и за пределами страны: от Южных Курил до Германии, от Чукотки до Южной Кореи и Китая.

При этом мы четко понимаем, что впереди еще много работы. Несмотря на то, что «Дальрыбтехцентр» достиг достаточно высокого уровня производства, останавливаться мы не собираемся. Наша цель – обеспечить рыбакам возможность максимально укомплектовываться в России, чтобы у них не возникало необходимости решать свои технические проблемы за рубежом. Над этим и будем работать в ближайшие годы.

Поэтому, поздравляя «Дальрыбтехцентр» с юбилеем, хотел бы пожелать ему постоянно совершенствоваться и развиваться, а всем членам нашей команды – здоровья и высоких результатов в работе!

Наталья СЫЧЕВА, журнал «Fishnews – Новости рыболовства»

Россия. ДФО > Рыба. Судостроение, машиностроение > fishnews.ru, 2 апреля 2019 > № 2940084 Артем Шевченко

Китам угрожают не только охотники

Константин ЗГУРОВСКИЙ, Ст. советник программы по устойчивому морскому рыболовству WWF России

Сейчас экологи всего мира активно обсуждают решение Японии возобновить промысел китов уже в июле. Китобои, безусловно, представляют серьезную угрозу популяциям этих животных, но нельзя забывать, что киты и другие морские млекопитающие находятся на вершине пищевой пирамиды Мирового океана и их благополучие целиком зависит от состояния морских экосистем. Которым угрожают браконьерский промысел, изменения климата и загрязнение, в том числе пластиком.

Нет, наверное, уже таких обитателей Мирового океана, на которых бы не влияла деятельность человека. Если говорить о непосредственной добыче китов и дельфинов, то, конечно, она очень влияет на популяции, особенно редких видов. В первую очередь – бесконтрольная добыча. В свое время были случаи, когда в Антарктике били и детенышей, и беременных самок китов… Безусловно, все это нельзя сбрасывать со счетов. Но я хочу поговорить и о других угрозах, о которых часто не задумываются на волне обсуждения китобойного промысла.

Реликтовый прилов

Например, очень показательна история вакиты, или калифорнийской морской свиньи, которую еще называют «морской пандой» за милый вид и черные пятна на мордочке. Реликтовый представитель китообразных, маленький и пугливый, обитает у побережья Америки в Калифорнийском заливе. Его сосед – другой эндемик этих вод, рыба тотоаба. И оба вида сейчас на грани уничтожения.

Плавательный пузырь тотоабы высоко ценится на китайском рынке как ингредиент традиционной медицины, стоимость которого на черном рынке может доходить до нескольких тысяч долларов за килограмм. В результате мексиканцы ведут постоянный браконьерский лов тотоабы, контролируемый мафией (как местными картелями, так и китайскими триадами), а в сетях гибнет и вакита. «Морская панда», численность которой, по некоторым данным, уже измеряется даже не десятками, а буквально единицами, становится жертвой этого варварства.

Необходимо очень серьезно заняться цепочкой этих нелегальных поставок, перерубить ее и только тогда у вакиты появится шанс на выживание. Параллельно следует создавать так называемые «no-go зоны», куда никто не может зайти, чтобы вакиты там могли спокойно жить и размножаться. Но почему-то в мире этот вопрос обсуждается не очень активно, и я боюсь, что буквально в течение года мы потеряем последнюю «морскую панду».

Шум и нефть

Есть и другие серьезные факторы. Например, загрязнение океана, в том числе акустическое. Ведь сонары – они используются и военным флотом, и для поиска полезных ископаемых на шельфе – тоже влияют на китообразных и других морских животных. Особенно на китов: сильный акустический удар может оглушить их, дезориентировать, нанести повреждения. Недавно подобное явление наблюдалось у берегов Чили.

Добыча нефти и газа, конечно, тоже несет угрозы морским обитателям. Всем хорошо известны трагедии, связанные с авариями танкеров и разливом нефти в Мексиканском заливе. Но есть и позитивные примеры. На Сахалине WWF в коалиции с другими природоохранными организациями работали над защитой популяции серого кита. Удалось добиться многого, в частности, были изменены планы по строительству дамбы и терминала, велись серьезные исследования на деньги нефтяников. Это стоило больших денег нефтяным компаниям – «Сахалин Энерджи», Exxon, насколько я знаю, пришлось потратить порядка 300 млн долларов. Но, по крайней мере, угрозу серым китам в этом районе в большой степени сняли, и их численность начала расти. Это показывает, что нужно прислушиваться к мнению природоохранных экспертов, особенно независимых.

Пластик покоряет моря

Очень большую опасность несет загрязнение океана пластиком, его производство увеличивается катастрофическими темпами. В морях плавают не только острова пластмассового мусора, но и размельченный пластик (микропластик), микрочастицы которого уже находят где угодно – и в Антарктике, и в Арктике. Эти частицы попадают и в икру, и в самих рыб, просто плавают, как планктон. Когда усатые киты цедят море в поисках планктона, пластик попадает к ним в желудки. Погибших животных вскрывают и находят во внутренностях микропластик и большие куски обычного пластика. Недавно на побережье Филиппин выбросило погибшего кита, в желудке у которого обнаружили около 40 кг пластика!

Над такими вещами нужно задумываться каждому. Например, я, когда хожу в бассейн, ношу многоразовые бахилы и никогда не беру пакетик для полотенца, потому что буквально через пять минут он летит в мусор. Погасив, например, за собой свет в туалете, как ни странно, вы снижаете выбросы углекислого газа в атмосферу, которые в том числе приводят к изменению кислотности Мирового океана (об этом ниже). Даже такими, казалось бы, незначительными мелочами можно уменьшить свой негативный след на Земле.

Не в каждых водах жить хорошо

Изменения климата связаны не только с повышением или понижением температуры, но и с изменениями течений, колебаниями солености и кислотности воды, изменением количества кислорода. В некоторых районах Тихого океана возле побережья обнаружены заморные зоны, где кислорода очень мало.

Изменение кислотности океана – проблема, о которой мало кто знает. Дело в том, что закисление морской воды не только растворяет скелеты кораллов и моллюсков, состоящие из извести, но и скелеты массовых планктонных организмов, таких, как птероподы. И это может привести к массовой гибели планктона – основы пищевой пирамиды океана, на вершине которой и человек, и киты.

Вернемся к китобойному промыслу

Международная китобойная комиссия (МКК) – достаточно слабый орган, многие страны не принимали во внимание ее решения или старались какие-то правила повернуть в свою пользу. А сейчас, если Япония выйдет из состава МКК, комиссия может вообще оказаться под угрозой закрытия. На мой взгляд, это будет ошибкой. Хотя, возможно, удачным решением станет создание более мощного регулятора, наделенного сильными правами.

Кроме Японии, коммерческую добычу китообразных ведет ряд других стран, в Европе это Исландия, Норвегия, автономный регион Дании – Фарерские острова. Все они имеют давнюю историю такого промысла. Помните большие скандалы по поводу фарерцев, регулярно устраивающих массовую резню дельфинов гринд в заливе? Местные жители считают, что это национальная традиция, от которой нельзя отказываться. Выглядит жутко, но если взглянуть беспристрастно, то проблема - не экологическая, а, скорее, этическая. Те крупные дельфины, на которых охотятся на Фарерах, не находятся под угрозой, их численность достаточно велика, для вида это неопасно. Гораздо опаснее те проблемы, о которых я говорил выше.

Ученых надо слушать

Безусловно, если все же промысел ведется, должны учитываться очень многие факторы. Обязательно нужно обеспечить строгий контроль, наблюдателей, видовую идентификацию и популяционные исследования. Напомню о горячих спорах по «плотоядным» и «рыбоядным» косаткам. Ряд ученых доказывает, что «плотоядные» косатки, которых, предположительно, в основном отлавливают для океанариумов, находятся под угрозой и должны быть занесены в Красную книгу России.

Другой пример: перед закрытием японского и российского дрифтерного промысла лососей, тоже шла большая дискуссия, в том числе о его воздействии на морских млекопитающих и птиц. Тогда мы старались найти какие-то разумные решения: предлагали рыбакам ряд мер – порядка 12 пунктов для улучшения промысла. Но дрифтерники не слушали – были настолько уверены, что с ними ничего никогда не произойдет. И, в конце концов, этот вид промысла запретили, причем в большой степени благодаря давлению рыбаков, добывающих лосося в прибрежье ставными неводами. Конечно, запрет привел к некоторым потерям и для компаний, которые вели дрифтерный лов, и для рыбаков, их семей. Японское правительство выделило несколько десятков миллионов долларов компенсаций для своих рыбаков, наши, насколько я знаю, не получили ничего.

Всегда нужно искать компромиссное решение. Вернемся к судьбе белух и косаток, отловленных для океанариумов. Просто так отпустить их там, где они сейчас находятся, нельзя. Они погибнут. Нужно адаптировать животных, доставить в их места обитания и т.п.

Боюсь, что вызову волну негодования со стороны защитников прав животных, но я лично считаю, что океанариумы закрывать нельзя. Потому что они играют большую образовательную роль: человек, который наблюдал животное вблизи (ведь немногие могут посмотреть китов и дельфинов в море), будет гораздо внимательнее относиться к его судьбе. Если бы люди видели, например, «морскую панду» (которая в отличие от «наземной», «раскрученной» панды практически никому не известна), они бы по-другому реагировали на исчезновение этого животного.

Все вышеописанные проблемы многогранны, и решать их надо комплексно, основываясь на научных данных. К сожалению, в России сильно сократились исследования морских млекопитающих, которые в большой степени проводила рыбохозяйственная наука, поскольку промысла (кроме аборигенного) нет. Специалистов и лабораторий стало намного меньше, круг исследований сузился, и, в общем, это тоже серьезно сказалось на уровне знаний о состоянии популяций. До сих пор ведутся споры о воздействии промысла морских млекопитающих на экосистемы, выедания ими большого количества рыбы, а к консенсусу так и не пришли. Совет по морским млекопитающим ведет большую работу, но не все от него зависит. В частности, несколько лет назад эта организация разработала правила содержания и перевозки морских млекопитающих, на мой взгляд, достаточно разумные. Возможно, эти правила помогли бы избежать ситуации, которая сложилась сейчас с косатками и белухами в Приморье, в том числе предотвратили бы серьезные убытки для компаний. Но документ так до сих пор и не принят.

Поэтому ученых нужно слушать, все проблемные вопросы обсуждать, и пытаться их решить с минимальными потерями – как для природы, так и для человека. И каждый человек должен задуматься: а что я могу сделать для своей планеты, а значит, и для будущего своих детей и внуков? Вспомните об этом через несколько дней на Часе Земли, 30 марта, когда по инициативе WWF по всей планете будут гасить свет, как знак заботы о нашей планете.

Константин Згуровский, старший советник программы по устойчивому рыболовству Всемирного фонда дикой природы, к.б.н.

Fishnews

Россия. Япония. Весь мир > Рыба. Экология > fishnews.ru, 26 марта 2019 > № 2939901 Константин Згуровский

Океанический промысел России убьют мифы

Запрет выдачи разрешений на вылов для нерастаможенных судов ударит по доходам не только добывающего флота, но и государства, уверен руководитель группы компаний «Сайра» Василий Сахарнацкий. Он также считает, что это нововведение может лишить страну права пользования частью важных мировых рыбных запасов.

Океанический промысел вместо возрождения может убить принятие постановления правительства, проект которого размещен на портале regulation.gov.ru. Этот документ предусматривает запрет выдачи разрешений на вылов для нерастаможенных судов под российским флагом.

По мнению руководителя группы компаний «Сайра» Василия Сахарнацкого, проект постановления формально уличает в сверхдоходах рыбацкие предприятия, не предъявляющие свои отремонтированные суда для декларирования в российских портах. И этот миф положен в основу требования их обязательного таможенного обложения. Хотя на самом деле все выглядит иначе, а навязываемая рыбакам фискальная процедура станет еще одним тяжким бременем, уверен специалист.

Опытный рыбак и предприниматель утверждает, что все положенные государственные отчисления с этих судов в полном объеме способна собирать налоговая инспекция. При этом флот, постоянно работающий на добыче водных биоресурсов за тысячи миль от нашей экономзоны, не будет отвлекаться на длительные и бесполезные переходы.

«Однако авторы проекта постановления из Минсельхоза считают по-своему, – отмечает Василий Сахарнацкий. – Если, например, за ремонт судна в зарубежном доке я, как его владелец, потратил 500 тыс. долларов (около 35 млн рублей), то при декларировании в российском порту таможня на законных основаниях должна будет вычесть из этой суммы в пользу государства 20% НДС (налог на добавленную стоимость, как за новый товар). Это 7 млн рублей. А также 5% в счет установленной Таможенным союзом пошлины. Это еще 1,75 млн рублей.

Итого набегает почти 9 млн рублей. Именно на эти деньги, по логике таможенного начальства, наша компания, пользуясь пробелом в законодательстве, неоправданно обогащается.

В РФ насчитывается порядка 70 «незаходных» рыбацких судов. На ежегодный ремонт некоторых компании расходуют по миллиону долларов и более. В общей сложности получается немалая сумма, из которой солидную часть, по версии таможни, государственная казна якобы теряет. Но это и есть, образно выражаясь, пускание пыли в глаза.

Потому что мы, как и другие пользователи водных биоресурсов, выплачиваем НДС через сборы налоговой инспекцией. Допустим, выловило наше судно 1500 тонн рыбы, которая продана по 100 рублей за килограмм. Из этих заработанных на рынке 150 млн рублей 10% НДС (это 15 млн рублей) у компании должна вычесть налоговая служба.

И вот тут неизбежно сработает механизм бухгалтерского перерасчета. Так как в один карман государства (через таможню при декларировании) в качестве НДС за ремонт я уже положил 7 млн рублей, которые отражаются на себестоимости продукции и прибыли, то при расчете с налоговой инспекцией они, естественно, будут вычтены.

То есть в этот второй государственный карман уже поступит только 8 млн рублей. А в совокупности страна все равно по деньгам ничего не потеряет и получит от нашего предприятия эти законные 15 млн рублей налога на всю добавленную стоимость.

Но стоит ли игра свеч? Ведь схема взимания фискальных сборов одинакова для всех, в том числе и для «незаходных» судов. Сейчас они всю сумму НДС могут напрямую вносить платежами в один источник – налоговую инспекцию, а с принятием постановления правительства об обязательном декларировании в российских портах, их принудят платить в два источника. И в этом случае только номинально повысится имидж таможни. А рыбак, как у нас часто бывает, опять окажется в накладе.

Для примера вернемся к госпошлине за заход судна в российский таможенный порт. Понятно, что на этот путь ложатся определенные расходы на горюче-смазочные материалы, моторесурс, содержание и оплату экипажей и т.д. Учитывая расстояние перехода, вместе с портовыми сборами мне дорога от места базирования до Владивостока при нормальной погоде на море обходится за каждый борт в 10 млн рублей.

Подчеркну: это только прямые траты, без учета потерь промыслового времени. А они, как ни крути, неумолимо уменьшают прибыль, с которой я еще должен отчислить государству 6% в формате ЕСХН. Разумеется, эти 6% мой бухгалтер вычтет из уже произведенных трат – из тех 10 млн рублей, израсходованных на переход. Ведь они повлияют на рост себестоимости продукции и уменьшат прибыль.

Таким образом, наша компания будет поставлена в условия, из-за которых она, во-первых, 600 тыс. рублей недоплатит по единому сельхозналогу, во-вторых, вместо 1,7 млн рублей перечислит государству всего 1,1 млн рублей.

И ради этой, в общем-то, мифической выгоды для таможни, мои рыбаки должны полмесяца «топать» по океану от Шанхая до Владивостока, растрачиваявпустую далеко не лишние для предприятия 10 млн рублей!

Ну а если добывающее предприятие зарегистрировано на общем налоговом учете, где с прибыли взимается 24%? Тогда при таких же, как у меня десятимиллионных тратах на пробег до таможенного порта, каждая компания недоплатит по этой статье государственных сборов уже по 2,4 млн рублей.

В случае с 70 «незаходными» судами, эти цифры потерь возрастают многократно. А в итоге, недополучив от них по 700 тыс. рублей, страна оказывается еще и в огромном минусе.

К тому же, по международным договорам наш флот ведет промысел и в водах Арктики, и в районах африканского, австралийского континентов, и у Южной Америки. Там расположены исторические стоянки и ремонтные базы. При системных длительных и затратных переходах до ближайшего российского порта, достигающих 90 суток, эти отечественные компании мгновенно разорятся до нитки.

После таких несложных подсчетов возникает вопрос к Минсельхозу: почему в этом ведомстве о них умалчивают, и стоит ли нашим рыбакам вообще идти за семь верст к родным берегам, чтобы там киселя похлебать? Ведь работают они вдали от своей Родины отнюдь не на дорогостоящем крабе…

Там наши рыбаки добывают в основном пока многочисленные, но малорентабельные виды. Но суть делового присутствия отечественного флота в океанах сводится к большему. Эти «незаходные» компании пока еще сохраняют за своей страной право пользования частью важных мировых запасов водных биоресурсов.

Неужели есть ли смысл это богатство государству так бездарно терять? Тем более что президент Владимир Путин, давая в свое время поручение разобраться с «незаходными» компаниями, совсем не имел в виду попросту их погубить».

Fishnews

Россия. ДФО > Рыба. Госбюджет, налоги, цены > fishnews.ru, 13 марта 2019 > № 2938399 Василий Сахарницкий

Исторический принцип – мировой опыт

Квоты – главный актив любого рыбодобывающего предприятия. С 2011 года рыбное хозяйство отбивалось от настойчивых инициатив властных и не совсем близких к власти структур увязать квотное распределение с судостроением на отечественных верфях – от квот под киль. Защищая свои интересы, представители отрасли до сравнительно недавнего времени довольно успешно нейтрализовали попытки откусить от их «квотного пирога», пока на повестке не появилась новая тема – инвестиционных проектов, на которую рыбаки и клюнули.

Подгоняемое кнутом административных нововведений и соблазняемое пряником получения дополнительных лимитов, рыбацкое сообщество подтвердило интерес к новой «обертке» квот под киль. Форум, состоявшийся в марте 2016 года в Мурманске по этой теме, собрал такую обширную и заинтересованную аудиторию, что у руководства отрасли развеялись последние сомнения по поводу успеха модернизации закона о рыболовстве, основным положением которой является введение инвестиционных квот.

Заметим, что стимулирование судостроения за счет квот – вещь беспрецедентная и в мировой практике не случавшаяся - просто потому, что судостроительная и рыболовная отрасли индивидуальны и не имеют общих соприкосновений, юридически трудно увязать одно с другим.

Поэтому изначально у некоторых экспертов возникли сомнения: проект внедрения инвестиционных квот – удачная находка или ошибочная идея? Ответ оставим за будущим, хотя уже сейчас кое у кого наступает прозрение.

Рыболовное законодательство России относительно молодо и проходит те же вехи, которые уже миновали страны с устоявшимися рыбацкими законами.

История развития мирового рыболовства твердо подтвердила, что исторический принцип распределения и наделения рыбными ресурсами на сегодняшний момент является фундаментальным и надежно работающим. При всем разнообразии видов квот и лицензий общим при историческом принципе является то, что рыболовные квоты закрепляются за компаниями либо конкретными кораблями с устоявшейся историей ведения промысла.

Во многих рыболовных странах – Исландии, США, Канаде, Новой Зеландии, Дании, Нидерландах и других – исторический принцип развился в прогрессивную систему индивидуальных передаваемых квот (ITQ – Individual Transferable Quotas). Квоты фактически становятся на длительный период либо навсегда принадлежащим судовладельцам рыночным товаром – свободно продаются, арендуются, дробятся, а в некоторых государствах, например Исландии, законодательство позволяет передавать квотные доли по наследству.

Торговые и обменные операции с ITQ происходят на бирже либо напрямую между судовладельцами. Ввиду значительной стоимости квот банки на такой актив смотрят весьма благосклонно, что позволяет рыбакам формировать финансирование для развития бизнеса и строительства судов.

Рыбная отрасль в силу повышенной сложности и опасности является уникальной. Нарабатываемый профессионализм рыбаков и управленцев играет решающую роль. Поэтому вход новых игроков в рыбный бизнес в признанных рыболовных странах не приветствуется и ограничивается. Например, чтобы заниматься промыслом в Норвегии, человек должен иметь статус рыбака. В королевстве лицензия на добычу фактически пожизненно прикрепляется к определенному рыболовному судну. Списание или продажа прежнего судна сопровождается строительством нового с тем же наименованием и с прикреплением тех же лицензий на вылов. Именно благодаря стабильности отраслевого законодательства, здоровому отношению между рыбаками и властью Норвегия добилась лидирующей позиции в развитии рыболовства, аквакультуры, во внедрении передовых технологий и в строительстве промысловых судов.

Первая статья закона о рыболовстве Исландии декларирует: «Рыбные запасы морских участков Исландии являются собственностью исландского народа». Однако де-факто правительство республики предоставляет право на вылов рыбных ресурсов в частные руки, в пожизненное пользование именно устоявшимся профессиональным компаниям, чтобы те, в интересах нации, решали задачи эффективного и прозрачного управления рыбными ресурсами. Достигаемые при историческом принципе и системе ITQ рациональное использования квот, искоренение браконьерства, возрастающая эффективность управления и планирования, появление стимулов и возможностей для строительства флота и сокращение тоннажа – все это перевешивает сомнения и противоречия.

Пример Исландии не единичен: система индивидуальных, свободно оборачиваемых квот, как логичная трансформация исторического принципа, набирает вес и ею охватывается все большее количество промыслов в мире.

Каждая рыболовная страна пришла к историческому принципу наделения ресурсами собственным путем: некоторые быстро (Исландия, Голландия, Норвегия, Канада, США) другие же, как Чили и Перу, на пути к внедрению исторического принципа изрядно поплутали между свободным ведением промысла, олимпийской системой и аукционами. Но все, пришедшие к историческому принципу, держатся за него, как за спасательный круг.

Человеческую зависть не отменить, и время от времени на различных уровнях, иногда даже и в странах с устойчивым рыболовным законодательством, возникают попытки ревизии исторического принципа наделения рыбными квотами. Однако до настоящего времени только одна из таких попыток увенчалась успехом – когда пришедшее к власти в 2015 году новое правительство Фарерских островов с населением в 50 тыс. человек смогло провести через парламент положение о реформировании закона о рыболовстве. Эти изменения, начиная с 2019 года, позволяют резервировать часть рыбных ресурсов (в зависимости от вида объектов, от 15 до 25%) для последующей продажи на публичных аукционах. Причем это спорное новшество наносит рыбацкой отрасли тот же урон, что и попытки возродить аукционы в России: уменьшается инвестиционная активность, замораживаются проекты по строительству новых судов, возникает хаос в публичных обсуждениях.

Приняв необычайную программу инвестиционных проектов, российская рыбная отрасль вступила на совершенно неизведанный путь, предполагающий возникновение непростых вызовов. С одной стороны, начато активное строительство промысловых кораблей на отечественных верфях, и, при всех ожидавшихся и выявляющихся минусах, это – хорошо.

Но возникает возможность нежелательных последствий, как то: чрезмерная консолидации в отрасли, безвозвратное изъятие квот, прежде всего, у малых предприятий, которые не могут позволить себе строить новые суда. Создается опасный прецедент эрозии исторического принципа.

Уже сейчас мы видим, что опасения относительно покушения на сохранение исторического принципа подтверждаются: чиновники Минсельхоза, Росрыболовства и ФАС, при естественном одобрении со стороны ОСК, пробуют запустить инициативу продажи части крабовых и рыбных квот через аукционы.

Даже озвучивание таких идей заставляет некоторых судовладельцев всерьез подумать об аннулировании части заказов на строительство промысловых судов на российских верфях и об изменении планов инвестиций. У рыбаков в отношениях с регулятором появилась трещина, недоверие. Это опасно для общего дела.

Наблюдая возникшие противоречия между чиновниками и рыбаками, турбулентность мнений, вновь и вновь убеждаемся, что только стабильность и просчитанные на основании здравого смысла действия порождают истинное созидание.

И напротив, та эйфория и восторженные ожидания от начавшегося активного строительства промысловых судов на российских верфях могут оказаться несостоятельными из-за непоследовательности действий власти.

У рыбной отрасли России складывается хороший потенциал для развития: в большинстве промысловых районов запасы устойчивы, увеличивается стоимость рыбной продукции, в отрасли растет профессионализм и уровень управления. Набираются опыта, авторитета и влияния ассоциации и общественные организации.

Но плавание к успеху должно проходить последовательным, выверенным с участием всего сообщества, курсом. Мы не можем позволить себе пилить сук, на котором сидим, или стрелять себе в ногу, собирая камни, тут же разбрасывать их.

Программа инвестиционных проектов будет реализовываться еще 5-7 лет, и для ее успешного выполнения вся отрасль – от руководителей до менеджеров компаний и плавсостава – должна консолидировать действия, в основном с помощью ассоциаций. Будем надеяться, что изъятие 20% квот для выполнения инвестиционных проектов останется единственным уроном для исторического принципа.

Дмитрий Понявин, капитан дальнего плавания, консультант по рыбному бизнесу

Fishnews

Россия. Весь мир > Рыба. Госбюджет, налоги, цены > fishnews.ru, 7 марта 2019 > № 2938010 Дмитрий Понявин

Рыбаки готовы к самоограничениям

Сергей РЯБЧЕНКО, Президент Ассоциации предприятий рыбной отрасли Хабаровского края

Дальний Восток готовится к лососевой путине. Отраслевая наука уже озвучила прогнозы вылова – 461 тыс. тонн. Однако это общая цифра по бассейну, а по регионам ожидаемые объемы разные. На какой сценарий рассчитывают в Хабаровском крае, в интервью Fishnews рассказал новый президент Ассоциации предприятий рыбной отрасли региона Сергей Рябченко.

– Сергей Михайлович, какие объемы добычи ожидаются по тихоокеанским лососям, причем не только в реке Амур и лимане, но и в других районах?

– 25 февраля на расширенном заседании ученого совета Хабаровского филиала ВНИРО обсуждалась краткосрочная стратегия промысла тихоокеанских лососей в регионе на 2019 год. Прогнозируется вылов порядка 42,5 тыс. тонн, в том числе в бассейне Амура – 21 тыс. тонн.

Нынешний год – непромысловый в подзоне Приморье, прогноз по горбуше – всего 270 тонн, по кете – 150 тонн. Очень малы ожидаемые объемы добычи летних лососей в бассейне Амура – 1 тыс. тонн горбуши и 3,5 тыс. тонн летней кеты.

По Северо-Охотоморской подзоне прогноз, в общем-то, неплохой – более 21 тыс. тонн. Это Охотский, Тугуро-Чумиканский, Аяно-Майский районы и Сахалинский залив. В Сахалинском заливе предложено вести промысел по «олимпийской системе» – в принципе объемы позволяют это делать. Так же и в других районах Северо-Охотоморской подзоны.

В целом если проанализировать прогнозируемые объемы вылова по краю, то они значительно ниже, чем в 2018 году. Это объясняется сокращением объемов в бассейне Амура, прежде всего летних лососей.

Хочу отметить, что обсуждение стратегии промысла прошло в активном режиме, было услышано мнение рыбохозяйственных ассоциаций, ассоциации коренных малочисленных народов Севера. В частности, была поддержана инициатива рыбохозяйственных предприятий по летним лососям. Предлагается закрыть их добычу в 2019 году в Амуре и лимане в режиме промышленного рыболовства, традиционного рыболовства, осуществляемого общинами КМНС. Исключение – для физических лиц из числа коренных малочисленных народов Севера и рыбаков-любителей. С инициативой по летним лососям собираемся выйти на заседание Дальневосточного научно-промыслового совета, ее поддержало руководство края, будет направлено обращение в Минсельхоз России, Росрыболовство для издания соответствующего приказа.

Мы предлагаем самоограничение. Бизнес, рыбохозяйственные ассоциации и ассоциация КМНС озабочены проблемой сохранения популяции летних лососей в Амуре, прежде всего летней кеты, и занимают в этом вопросе достаточно активную позицию.

– Наука отмечает некоторое смещение ареалов тихоокеанских лососей и говорит о том, что северные районы выигрывают в уловах. Я так понимаю, это видно и в Хабаровском крае?

– Да, уловы в северных районах стабилизировались – в Охотском, Тугуро-Чумиканском. Это хорошо, что горбуша совсем не покидает наш край, а хотя бы будет облавливаться в северных районах, поэтому там и предлагает наука ввести олимпийскую систему промысла.

– Вы сказали, что обсуждение стратегии прошло активно, какие именно структуры участвовали в заседании ученого совета?

– Это заместитель председателя правительства – министр сельского хозяйства края Александр Шкурин, представители комитета рыбного хозяйства, Амурского филиала Главрыбвода, отраслевой науки, Амурского теруправления Росрыболовства, руководители рыбохозяйственных ассоциаций и ассоциация КМНС. Члены ученого совета проголосовали за концепцию единогласно, и она поддержана большинством рыбохозяйственных ассоциаций и ассоциацией КМНС.

– Какие предварительные решения приняты по Амуру? Ранее там была определенная фиксация объемов между верхними и нижними районами, в этом году что-то уже обсуждали по этому поводу?

– Хочу сказать, эта стратегия определила базисные моменты ведения промысла. В принципе, просчитаны и определены доли объема вылова по осенней кете между муниципальными образованиями. Николаевский район – 56,5%, Ульчский – 34,5%, районы выше – 9%. В стратегии предложено закрепить резерв в объеме 30% в целом по бассейну Амура. Все остальное, что касается пропускных периодов (если они понадобятся), распределения резерва – это уже прерогатива комиссии по регулированию промысла анадромных видов рыб, и это правильно. Ведь только динамика хода рыбы может показать, какое количество проходных дней надо устанавливать.

– Насколько я понимаю, стратегия будет выноситься на заседание научно-промыслового совета. Уже понятно, когда будет ДВНПС?

– Безусловно, мы должны рассмотреть стратегию промысла лососей на заседании научно-промыслового совета, также, по предварительной информации, будет совещание 6-7 марта во Владивостоке, на котором можно будет дополнительно обсудить возникающие спорные моменты. Дата ДВНПС пока не обозначена, но, я думаю, он соберется в апреле.

– А в каких районах предприятия вашей ассоциации осуществляют промысел тихоокеанских лососей?

– Во всех «рыбных» районах Хабаровского края – Охотском, Тугуро-Чумиканском, Аяно-Майском, подзоне Приморье, в бассейне Амура. В ассоциации сегодня 49 членов, поэтому вся география нашего региона представлена.

– В прошлом году в правилах рыболовства для Дальневосточного бассейна были введены новые ограничения по промыслу лососей, в том числе по Амуру. Как на ваш взгляд, эти меры сработали?

– Безусловно, я хочу отметить позитивную роль изменений, которые были внесены в правила рыболовства в прошлом году, они позволили значительно снизить промысловую нагрузку на Амуре. Например, за счет ограничения длины центрального крыла стационарных орудий лова, снижения количества плавных сетей, запрета использовать на одном рыбопромысловом участке стационарные орудия лова и плавные сети.

Надо отдать должное комиссии по регулированию добычи анадромных видов рыб. Она работала активно: вводились и пропускные дни, и дополнительные ограничения, что позволило в прошлом году более-менее оптимально заложить икру на искусственное воспроизводство, и в принципе намного больше рыбы прошло в места естественного нереста.

В нынешнем году мы идем еще дальше: члены нашей ассоциации готовы в преддверии хода осенней кеты на 40% сократить в лимане и Амуре количество РПУ, на которых будут выставляться стационарные орудия лова. Мы ждем ответных шагов от тех предприятий, которые работают выше по реке, чтобы они пошли на сокращение количества плавных сетей. По летним лососям выходить на промысел не планируется, прогноз по осенней кете – всего 16 с небольшим тысяч тонн, расчеты экономических показателей говорят, что лучше сократить число орудий лова. Это, во-первых, позволит улучшить экономику, во-вторых, – снизить промысловый пресс на популяцию, обеспечить пропуск лосося на нерестилища.

– Насущная проблема – браконьерство. Уже обсуждались планы по борьбе с незаконным выловом на путину – например, работа между ведомствами?

– Я при таком обсуждении не присутствовал, но обычно между контрольно-надзорными и силовыми структурами заключается соглашение, я думаю, в нынешнем году такая работа вновь будет проведена.

Мы обратились в Росрыболовство и ожидаем инспекторов рыбоохраны из других регионов – нам пообещали эту помощь. На видеоконференции 26 февраля заместитель руководителя Росрыболовства Петр Савчук это подтвердил. Будем также обеспечивать защиту с привлечением внештатных инспекторов. Готовы, если понадобится – и такой опыт есть, – организовывать посты, которые бы сигнализировали органам рыбоохраны и погранслужбе, где находятся браконьеры. Ассоциации располагают вертолетами, дронами и другими возможностями, то есть можем оказать существенную помощь в охране тихоокеанских лососей как на путях миграции, так и на нерестилищах.

Маргарита КРЮЧКОВА, Fishnews

Март 2019 г.

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 4 марта 2019 > № 2909177 Сергей Рябченко

Каких специалистов не хватает в рыбопереработке

В производственных условиях качество пищевых продуктов оценивают по органолептическим показателям, т.е. до сих пор оно определяется исходя из личных пристрастий и опыта эксперта. Эту работу осуществляют технологи предприятия. В то же время органолептический анализ пищевых продуктов в последние годы за рубежом стремительно развивается и имеет свою специфику, которой обычно не владеют современные технологи. В современном мире этим занимаются люди профессии «флейворист». К сожалению, в вузах РФ пока не ведут подготовку кадров данного направления.

В рыбной промышленности подготовка технологов осуществляется в рамках профиля «Технология продуктов из водных биологических ресурсов». Органолептический анализ рыбных продуктов здесь преподается в виде отдельной дисциплины, а обучение студентов сводится в основном к организации дегустаций и практически не затрагивает научной составляющей данного направления. Для этой работы на производстве подойдут кадры, подготовленные в рамках профиля «Пищевая биотехнология гидробионтов». В случае невозможности подготовки таких бакалавров, в рамках вузов можно готовить магистров на базе этого научного направления.

Расхожее мнение, что рынок подготовит нужные кадры, к системе высшего образования не имеет никакого отношения, поскольку сегодня заметна сильная оторванность профильного образования от нужд производственных предприятий. Скорее всего, специалистов по органолептическому анализу начнут готовить корпоративные университеты, но они нацелены на краткосрочные курсы.

Ключевые компоненты вкуса пищевых продуктов

О качестве и привлекательности продукта мы судим по совокупности производимых им сенсорных впечатлений, которую называют букетом, вкусом или ароматом. Этот комплексный образ создает такие свойства пищевых продуктов, как вкус, запах, консистенция, температура и цвет, причем вкус – наиболее очевидная составляющая аромата.

Вкусовой анализатор человека способен различать в виде стимулов чрезвычайно большое разнообразие химических веществ: от минеральных солей до более сложных соединений в виде сахаров, аминокислот, жирных кислот и многих токсичных соединений. Выбор пищи и воды организмами основан на активности химических детекторов – вкусовых клеток, которые объединены в морфологическую единицу – вкусовую почку. В настоящее время принято считать, что человек способен различать пять основных вкусов – сладкий, соленый, кислый, горький и умами.

Сладкий вкус вызывают природные углеводы, которые отличаются высокой питательной ценностью и являются важным источником калорий. Сладкий вкус имеет отчетливо выраженный, эмоционально приятный оттенок. Выделяют несколько химических классов сладких веществ: натуральные сахара, искусственные подсластители, некоторые аминокислоты и сладкие протеины.

Вкус соленого управляется потреблением поваренной соли и других необходимых минеральных солей, которые участвуют в поддержании водно-соленого баланса в организме. Удивительно, но мы с рождения запрограммированы распознавать сладкий и соленый вкусы.

Кислый вкус кажется приемлемым и привлекательным только при низкой интенсивности ощущений, но становится неприятным при высокой концентрации и вызывает врожденную реакцию отвергания у взрослых людей. Кислоты являются единственным источником кислого вкуса, поэтому он помогает выделить незрелые плоды и прокисшую пищу, и предотвращает поражение внутренних органов и тканей организма от воздействия кислотой. Таким образом, кислый вкус обладает распознавательными и предупреждающими свойствами, вместе с соленым вкусом он имеет отношение к ионному балансу в организме.

Горький вкус неприятен, пока он слаб, и вызывает отвращение при высокой интенсивности, предохраняя людей и животных от употребления токсичных и вредных веществ, имеющих часто горький вкус. Но в то же время привкус горечи улучшает букет и аромат пищи. Горький вкус имеют многие лекарства и органические вещества растительного происхождения.

Вкус глутамата натрия называется умами, он отличается от соленого, кислого, горького и сладкого вкусов и не может быть получен их смешиванием. Умами – это японский термин, используемый для описания некоторых гидролизированных белков и аминокислот. Наличие умами сигнализирует о богатой протеинами пище и широко применяется в пищевой промышленности благодаря свойству придавать продукции приятный аромат.

За последние годы исследователи собрали убедительные доказательства того, что помимо пяти основных вкусов мы способны воспринимать еще и вкус жира. Жиры, которые нам нравятся в еде, представляют собой триглицериды – большие молекулы, состоящие из молекулы-остова, к которым прикреплены радикалы жирных кислот. Нет никаких доказательств того, что глицериды обладают каким-либо вкусом, они распознаются во рту с помощью тактильных рецепторов, которые ощущают их маслянистость. С другой стороны, появляется все больше новых данных о том, что человек способен чувствовать вкус жирных кислот. По мере накопления доказательств все больше ученых склоняется к тому, чтобы внести жир в список базовых вкусов.

Следует иметь в виду, что базовые вкусы взаимодействуют друг с другом, например, сладкий и горький вкусы подавляют друг друга.

Человек может превратиться в тонкого ценителя вкуса, т.к. восприятие пищи воздействует на большую часть головного мозга. Когда вы наслаждаетесь восхитительным вкусом крабового мяса, в мозге активизируется больше систем, чем при любом другом виде поведения. Во-первых, воздействуют сенсорные системы, отвечающие за восприятие вкусовых ощущений, запаха, текстуры и даже слуховой и зрительной информации. Во-вторых, включается двигательная система, отвечающая за координацию мышц, с помощью которых человек жует и глотает. В-третьих, активизируются бессознательные связи, регулирующие аппетит, чувство голода и сытости. И наконец, включаются мыслительные процессы более высокого уровня, отвечающие за распознавание, оценку, запоминание событий и способы реагирования на них. Так что каждый съеденный кусочек порождает целую гамму мозговой активности.

Безусловно, феномен вкуса придает вкус нашей повседневной жизни. Очевидно, если у человека есть выбор, он предпочтет более вкусную еду. Зачастую при выборе продуктов вкус доминирует над такими соображениями, как польза еды для здоровья, ее цена или экологичность. Удовольствие от хорошей еды люди оценивают обычно выше, чем удовольствие от спорта, хобби и чтения. И когда у них спрашивают, почему хорошая еда доставляет им такое удовольствие, большинство называют главной причиной вкус.

Но здесь есть особые ограничения. Когда много раз ощущается флейвор (сочетание запаха и вкуса) определенной еды во время приема пищи, система вознаграждения нашего мозга все слабее реагирует на очередной вход, независимо от того, сколько калорий содержит каждый кусок. Получается, что с каждым куском мы наслаждается данной едой все меньше: первый кусок восхитителен, второй – превосходен, но с третьим и последующими кусками вкус и аромат начинают меркнуть и человек теряет интерес к этому продукту. Сенсорно-специфическое насыщение наступает через 15-20 минут после начала еды, поэтому оно может ослабить наш аппетит еще до поступления других сигналов сытости.

В большинстве случаев вкус представляет собой запах, а не собственно вкусовые ощущения. Но на самом деле вкус заключает в себе еще больше аспектов и определяется всей той совокупностью ощущений, которые испытывает человек, когда кладет пищу в рот. Запах еды кажется более интенсивным потому, что вкус и запах в нашем головном мозге усиливают друг друга. Хотя мы обычно воспринимаем их как единое целое, в действительности вкус и запах выполняют разные функции. Запах отвечает за идентификацию – он позволяет нам ответить на вопрос «что это такое», а вкус отвечает на вопрос «хочу ли я это съесть». Вкус помогает нам принимать решение более общего характера «хорошо – плохо» или «съедобное – несъедобное».

Умение распознавать вкус – одна из специфических способностей человека. Многие ядовитые вещества обладают горьким вкусом, поэтому в нас заложено отвращение к горькой пище, она вызывает у человека условный рефлекс «осторожно: яд». Точно также мы склонны отвергать кислый вкус, который может быть признаком испорченной пищи или незрелого, несъедобного пока фрукта. Мы зачастую учимся преодолевать заложенное отвращение к некоторым продуктам, таким как кофе, пиво, кислые леденцы – мало, кто приходит в восторг после первого их употребления.

Когда люди говорят о вкусе еды, они сосредотачиваются на вкусовых и обонятельных ощущениях. Поэтому мы мгновенно узнаем вкус соленой лососевой икры или копченой сельди, хотя не можем описать их конкретными словами. При этом львиная доля вкуса пищи определяется ее запахом, поскольку он несет гораздо больше информации, чем просто ощущение сладости, кислоты, солености, горечи и умами. Многие утверждают даже, что запах обеспечивает до 70% вкуса пищи.

Существует распространенное заблуждение, что вкус содержится в продуктах. Но продукты содержат только химические вещества, из которых наш мозг создает вкус и аромат, поскольку вкус находится не в еде и даже не во рту или носу, а в мозге.

Технология формирования флейвора пищевых продуктов

Разработки пищевых флейвористов превратили алхимию в научную дисциплину, основанную на надежных количественных знаниях. Сегодня продвинутый флейворист, работающий в пищевой отрасли, имеет в своем распоряжении более семи тысяч различных ароматических веществ для создания новых сочетаний запахов и вкусов. В РФ это направление исследований находится пока на нулевом уровне, не считая некоторых лабораторий, развитие которых осуществляется вопреки здравому смыслу, поскольку нет целевого финансирования этой области знаний. Основная проблема при создании подобной лаборатории или кафедры – это накопление базы ароматических веществ (самая трудоемкая и затратная составляющая данной области знаний).

При создании аромата следует начинать с характерного компонента – пахучего вещества, которое так сильно выделяется в отдельно взятом аромате, что и создает его облик. Далее идет наслоение верхних «нот» – быстро улетучивающихся ароматических соединений, которые первыми воздействуют на рецепторы, но также быстро исчезают. Они придают более универсальные оттенки. Затем добавляются нижние базовые «ноты», которые проявляются медленнее, но сохраняются гораздо дольше, обеспечивая полноту вкуса. После начинается подбор компонентов, добавляющих тонкие оттенки конкретному флейвору.

Наконец, необходимо обратить внимание на сбалансированность аромата, поскольку флейвор должен быть гармоничным и чистым, чтобы сохраняться на протяжении всего пути до потребителя. Некоторые ароматические соединения окисляются под воздействием воздуха, другие ароматы, особенно содержащие летучие соединения, быстро исчезают.

Способность к восприятию вкуса сыграла важную роль в формировании человека как вида, поскольку мы никогда не смогли бы развить чрезвычайно энергоемкий головной мозг, не имея достаточно простого способа получения энергии – через тепловую обработку пищи. В процессе готовки создается богатейшая палитра новых вкусов.

Одна из главных задач при создании нового продукта – достичь баланса между контрастом и сходством ингредиентов. Продукты могут сочетаться, потому что их флейворы перекликаются или контрастируют и подчеркивают друг друга. В частности, картофель фри обычно подается с майонезом: содержащийся в соусе жир обволакивает язык, и картофель уже не кажется человеку таким соленым. В этом и состоит задача технолога – собрать воедино комплект вкусоароматических веществ и правильно их сбалансировать.

Первый способ обеспечить продукту богатый флейвор заключается в том, чтобы извлечь из сырья вкусоароматические вещества и сконцентрировать их, повысив тем самым интенсивность флейвора. Извлечение веществ основано на растворимости: большинство летучих ароматических веществ лучше растворяется в масле, чем в воде. Вторую возможность создания богатого флейвора обеспечивает тепловой процесс приготовления пищи. Тепло влияет на вкус путем разрушения больших молекул, таких как жиры и белки, на более мелкие и летучие.

Основной флейвор рыбы образуется в процессе его приготовления, когда под воздействием тепла жирные кислоты начинают расщепляться на более мелкие молекулы, многие из которых имеют сильный аромат. Поджаривание влечет за собой целую серию изменений вкуса и запаха продуктов питания во время ее приготовления (реакция Майяра), хотя в действительности наблюдается более сложный каскад взаимосвязанных химических реакций. Процесс начинается с того, что аминокислоты и сахара вступают в реакцию друг с другом, в результате чего образуется ряд неустойчивых промежуточных соединений. Затем эти соединения начинают реагировать между собой и иногда с жирными кислотами и другими веществами, в результате процесс становится настолько сложным, что его невозможно полностью отследить. Получаемые продукты имеют характерный коричневый цвет, многие из них также являются летучими пахучими веществами. Поскольку каждая еда имеет свою отправную точку в виде специфической комбинации аминокислот и сахаров, реакции могут протекать в очень большом диапазоне.

Зачастую реакция Майяра приводит к образованию канцерогенных соединений, поэтому сегодня химики-технологи пытаются научиться управлять многочисленными потоками этой реакции таким образом, чтобы увеличить производство полезных веществ и избежать образования вредных соединений. Кроме того, в некоторых овощах, особенно богатых сахаром, таких как лук, реакция Майяра сопровождается еще одной реакцией – карамелизацией, при которой молекулы сахара вступают в реакцию между собой, а не с аминокислотами, и образуют аналогичный каскад ароматических продуктов. Поскольку в сахарах нет атомов азота и серы, которые имеются в аминокислотах, процесс карамелизации производит довольно узкий диапазон ароматических соединений со значительно меньшим по интенсивности флейвором, чем у жареных продуктов. При всей сложности данного процесса им нужно в некоторой степени управлять.

Рыба с большим содержанием жира образует значительно больше продуктов распада жирных кислот и, следовательно, больше соединений, образующих аромат приготовленной рыбы.

Изменение вкусовых предпочтений населения

Вы никогда не задумывались, почему пиво так хорошо сочетается с вяленой рыбой? Дело в том, что соленый вкус подавляет горький, поэтому вяленая рыба смягчает пивную горечь и позволяет проявиться другим вкусам. Один из первых шагов в этом направлении был сделан известным поваром Хестоном Блюменталем. Он начал экспериментировать с солеными ингредиентами в десертах и обнаружил, что белый шоколад и рыбная икра отлично сочетаются друг с другом. «Дуэт» был удивительным на вкус, поскольку оба продукта богаты триметиламином, отвечающим за рыбный привкус. Таким образом, Хестон Блюменталь обнаружил множество неожиданных сочетаний, таких как печень и жасмин, морковь и фиалка, ананас и голубой сыр, улитка и свекла.

В своей деятельности технологи должны использовать сходство и контраст при создании продуктов. А поскольку флейвор обеспечивается определенными веществами, входящими в состав продуктов, то сходством и контрастом можно управлять.

Практика вкуса полна подобных наблюдений, хотя они мало кому известны. Дело в том, что для большинства людей вкус является довольно расплывчатым, неопределенным понятием. Мы наслаждаемся утренним кофе или изысканным ужином, ничего не зная о сложном взаимодействии между вкусовыми ощущениями наших рецепторов, запахом, осязанием, зрением и даже нашими ожиданиями. Разумеется, иногда это хорошо, поскольку порой все, что нам нужно, это возможность быстро перекусить, не слишком фокусируясь на деталях. Это привычка начала формироваться с первой половины ХХ века, когда всеобщая индустриализация решила перевести ведение домашнего хозяйства, включая приготовление пищи, на промышленный поток. Стояла цель обеспечить людей необходимыми калориями и питательными веществами с минимальными затратами сил и времени. Вкус еды все чаще приносили в жертву скорости и простоте приготовления.

Между тем человек – это также единственный биологический вид, который сознательно меняет вкус пищи путем добавления в нее различных приправ (специй). Но вкусовые предпочтения людей со временем меняются, поэтому, возможно, через несколько поколений сегодняшняя еда покажется нашим потомкам весьма странной.

Можно предположить, что с расширением рациона питания обогатится и изменится репертуар вкусов. Уже сейчас начинается ажиотаж вокруг насекомых как вкусного, недорогого и устойчивого источника белка. Велика вероятность, что по мере роста мирового населения в рационе человека будет все больше насекомых. Сегодня такая перспектива может показаться не очень аппетитной, но вспомните, с каким подозрением люди относились к помидорам, когда те были впервые завезены в Европу, и как мы относимся к ним сейчас.

Есть также и такое мнение, что из-за демографического старения населения технологи увеличат использование всевозможных приправ в попытке компенсировать возрастное снижение сенсорной чувствительности. Один из способов стимулировать вкусовое восприятие – использовать больше соли и глутамата натрия, а также острых перцев. Но корректировка может быть и более точной. Например, известно, что с возрастом люди становятся более чувствительными к серосодержащим тиолам и менее чувствительны к фруктовым сложным эфирам. Тогда для пожилых людей можно будет изготавливать особые смеси приправ, содержащих больше сложных эфиров и меньше тиолов.

Роль вкуса нельзя недооценивать и с точки зрения медицины. Так, потеря обоняния может быть сигналом для врачей, так как является ранним признаком более серьезных медицинских проблем, например, болезни Альцгеймера или Паркинсона. Изменение восприятия вкуса пищи может сигнализировать и о развивающемся раке, даже когда опухоль не затрагивает головной мозг.

Еда – это не просто источник ежедневного удовольствия, она оказывает самое непосредственное влияние на здоровье человека. Это особенно актуально в наши дни, когда неправильное питание и избыток калорий породили настоящую эпидемию ожирения, которая реально угрожает сократить продолжительность жизни и значительно ограничивает физическую активность десяткам миллионов людей. Все больше людей в мире, особенно в США, страдает избыточным весом, их отличительной особенностью является пристрастие к сладким напиткам и высококалорийной пище с высоким содержанием жиров и углеводов. Если мы хотим справиться с ожирением как на глобальном, так и на индивидуальном уровне, то необходимо понять, почему мы едим то, что едим. Кроме того, следует знать, как вкус руководит нашим выбором продуктов и как его можно использовать для того, чтобы эффективно изменить наши пищевые пристрастия. Необходимо понять, как вкус помогает нам определить, что мы насытились, и как он сигнализирует о переедании. Следует признать, что это очень сложные вопросы, на которые пока нет точных ответов.

Самые большие финансовые средства вращаются в пищевой промышленности вокруг сладкого вкуса. Искусственные подсластители уверенно держат первое место в исследованиях вкуса. За ними следуют заменители соли, их высокое потребление – одна из причин того, что 65 млн жителей США страдают повышенным артериальным давлением. Перед производителями стоит задача найти способы уменьшить содержание соли в их продуктах. Но проблема в том, что соль привносит в еду нечто большее, чем просто соленый вкус: при грамотном использовании она способна подчеркнуть все остальные вкусы – сделать мясо рыбы более «рыбным», картофель более «картофельным». Во многом это объясняется тем, что ионы натрия способствуют извлечению из ингредиентов пищи компонентов, усиливающих запах, и переводят их в растворенный вид, более привычный для восприятия человеком. Без соли наша еда лишается не только вкуса, но и аромата. Вот почему опытные кулинары часто по запаху могут определить, что в блюде не хватает соли.

Обычно мы не осознаем того, что наше желание съесть ту или иную пищу определяется ее питательной ценностью, поскольку в нашей повседневной жизни флейвор пищи и ее калорийность неразрывно связаны между собой. Флейвор запеченного картофеля всегда сопровождается большой дозой углеводов, а флейвор лосося – хорошей порцией белков и жиров. Практически невозможно отделить восприятие флейвора пищи от ассоциирующейся с ним калорийности.

Безусловно, флейвор влияет на ассортимент пищи и на то, сколько мы едим. Такой механизм зависимости («флейвор – питательная ценность») наделяет нас тягой к высококалорийным продуктам, которые так доступны в наши дни. Хотя флейвор и является одним из факторов переедания, манипулирование им не решает проблемы. Делая еду более или менее вкусной, невозможно кардинально повлиять на пищевое поведение в долгосрочной перспективе. Каким бы соблазнительным ни был запах рисового пирога без жира, человеческий организм мгновенно определит, что здесь нечем поживиться, и нам быстро разонравиться его вкус и запах. Когда у нас есть выбор между лососевой икрой и ее аналогом, система «вознаграждения» в нашем мозге обязательно потребует выбрать лососевую икру.

Любой производитель продуктов питания, который пытается продавать продукты с пониженным содержанием жира, вынужден будет дополнительно бороться с врожденной эмоциональной тягой человека, взывая к его разуму и осмотрительности.

Таким образом, изучение вкуса пищевых продуктов включает в себя целый букет исследований с высокой научно-инновационной долей. Дальнейшее развитие органолептического анализа как научной дисциплины очень сильно обогатит профили «Технология продуктов из водных биологических ресурсов» и «Пищевая биотехнология гидробионтов» и позволит учитывать различные вкусовые нюансы при изготовлении рыбных продуктов в промышленных условиях.

Современный ассортимент пищевых продуктов ставит перед нами очередные вызовы, поскольку значительная доля в нем отводится сладким и соленым продуктам, чрезмерное употребление которых может иметь негативные последствия для организма. Кроме того, наш вкус формирует агрессивная реклама, против которой не всегда могут устоять даже взрослые люди, не говоря уже о детях.

Нам необходимо всерьез взяться за эту проблему и воспитать у подрастающего поколения культуру питания, чтобы они получили возможность вести полноценную жизнь и избежать различных патологий. Решением этой задачи должны заниматься специалисты, которых в настоящее время система высшего образования РФ не готовит. Очевидно, что мы опять упускаем очередную технологическую революцию, продолжая воспроизводить традиционных «бакалавров и магистров пустоты».

Игорь Ким, доцент кафедры «Процессы и аппараты перерабатывающих производств» Российского государственного аграрного университета имени К.Я. Тимирязева

Газета «Fishnews Дайджест»

Россия > Рыба. Образование, наука. Медицина > fishnews.ru, 15 февраля 2019 > № 2894456 Игорь Ким

Для налоговой сферы важно понимать структуру розничных продаж рыбопродукции

Первое заседание рабочей группы по вопросам налогообложения в рыбной отрасли провел замминистра сельского хозяйства – руководитель Росрыболовства Илья Шестаков. Новая площадка должна помочь выработать управленческие решения по обелению рыбного рынка, исключению серых схем оборота продукции и устранению из товаропроводящей цепочки недобросовестных налогоплательщиков. В заседании участвовали представители рыбодобывающих и рыбоперерабатывающих организаций, а также крупные трейдеры, осуществляющие оптовые продажи рыбных товаров. Подробнее о задачах рабочей группы и тех вопросах, которые она собирается рассмотреть, Fishnews рассказал исполнительный директор Ассоциации производственных и торговых предприятий рыбного рынка (Рыбная ассоциация) Александр Фомин.

- Александр Владимирович, насколько я понимаю, рабочая группа при Росрыболовстве была создана в прошлом году и в ее состав вошли представители самых разных структур – Федеральной налоговой службы, самого федерального агентства, таможенной службы, бизнеса.

– Да, в прошлом году налоговая служба начала пристально заниматься вопросами того, как платят налоги предприятия рыбного рынка по всей цепочке оборота продукции – от добычи до реализации потребителям. В результате деятельности ФНС были выявлены налоговые разрывы, например в уплате НДС. К работе были привлечены крупные отраслевые ассоциации и союзы: ВАРПЭ, Рыбный союз и наша ассоциация. Процесс был направлен в том числе на то, чтобы исключить налоговые разрывы в будущем.

Рыбный рынок имеет свою специфику, кроме того, существует некоторое недоверие между участниками рынка, осуществляющими добычу, переработку и реализацию рыбопродукции. Поэтому было выработано консолидированное предложение ассоциаций о целесообразности создания некого специального органа. Эта просьба была услышана. Благодарим Росрыболовство за то, что оно создало на своей площадке рабочую группу, в которую вошли представители рыбохозяйственных организаций по всей цепочке оборота рыбопродукции, а также представители заинтересованных органов исполнительной власти – налоговой службы, ФТС России и, естественно, Федерального агентства по рыболовству.

И вот 29 января состоялось первое заседание рабочей группы. Обсуждался план дальнейшей деятельности. Собственно, на это и была рассчитана первая встреча: определить действенную и реалистичную повестку работы в 2019 году. Вопросов и предложений поступило много. Илья Васильевич, председательствовавший на заседании, достаточно четко определил цели и задачи, исключил вопросы, не относящиеся к компетенции рабочей группы. Например, были отклонены предложения по введению налоговых стимулов в различных сферах рыбохозяйственной деятельности, поскольку, хотя это и важные вопросы, они не являются целью данной рабочей группы.

– А какова цель рабочей группы? Повысить собираемость налогов и прозрачность в сфере налогообложения?

– О чем говорит ФНС? Она говорит, что рыбный рынок непрозрачен, что есть недобросовестные предприятия, которые создают фирмы-однодневки, уходящие от уплаты налогов, в частности налога на добавленную стоимость. При этом НДС – как пример и начало работы. Речь же идет обо всех видах налогов и необходимости «чистки» рыбного рынка и устранения недобросовестных налогоплательщиков. Поэтому цель рабочей группы – организовать взаимодействие участников рынка с заинтересованными ведомствами, разобраться, как работает рынок, и дать четкие сигналы бизнесу, что налоги нужно платить неукоснительно. Участников нашей ассоциации такой подход устраивает, наши предприятия уже давно работают на этом рынке, уходить не собираются и заинтересованы в повышении его прозрачности с точки зрения уплаты налогов.

– В сообщении, которое Росрыболовство выпустило по итогам заседания, говорится, что вы обратили внимание на необходимость более детального изучения структуры продаж, а значит, проработки этой темы совместно со всеми крупными ассоциациями-участниками цепи. В том числе с Ассоциацией компаний розничной торговли (АКОРТ).

– В прошлом году, когда началась работа по повышению собираемости налогов, ФНС дала сигнал рынку, что ему необходимо перестраиваться. Служба проверила самых крупных трейдеров рыбопродукции, и оказалось, что большая часть крупных трейдеров являются участниками нашей ассоциации. Мы сотрудничали с ФНС, анализировали выявленные разрывы наших контрагентов в уплате НДС, меняли схемы закупок, исключая недобросовестных поставщиков. Однако в итоге возникла серьезная проблема – мы начали терять рынок по ряду товарных позиций. Особенно показательна ситуация с красной икрой. Покупать «чистую» продукцию сложно, надежных контрагентов не так много. Такая же ситуация развивается и с красной рыбой.

Поэтому я и обратил внимание на то, что пока нет четкого понимания структуры продаж рыбного рынка. Если с добычей водных биоресурсов все более-менее ясно, объемы продаж пропорциональны объемам производства за вычетом экспорта, то вот в сфере розничных продаж такой ясности нет. Сегодня мы не понимаем, сколько рыбы реализуется в торговых сетях, сколько на рыбных рынках, сколько в сфере HoReCa. Предприятия нашей ассоциации ФНС выделила как наиболее крупных налогоплательщиков в сфере оптовой торговли рыбопродукцией. Вместе с тем мы примерно подсчитали долю оборачиваемой нами продукции в розничных продажах и установили, что она составляет менее 15% от общего объема. И для нас очевидно, что нужно анализировать весь рынок розничной торговли. Поэтому предложение нашей ассоциации – для того чтобы успешно собирать налоги, надо четко понимать структуру продаж и природу налогоплательщика.

Второй важный момент, на который я обратил внимание участников заседания, – это налоговые проверки. Для достижения планируемых ФНС результатов должна четко работать система неотвратимости наказания для недобросовестных налогоплательщиков. По нашему мнению, действующая система проверок несовершенна и не охватывает всех участников рынка. Как правило, налоговые органы на местах уделяют основное внимание крупным предприятиям с годовым оборотом свыше 1 млрд рублей. По результатам проверок начисляются штрафы до 2% от оборота, и получается некий дополнительный «налог на крупный бизнес». Предприятия с оборотом от 0,5-1 млрд рублей проверяются реже, а предприятия с оборотом до 300 млн рублей вообще не проверяются. Однако они занимают немалую долю в розничных продажах рыбопродукции и «оптимизируют» уплату налогов, получая конкурентные преимущества на рынке. Поэтому и важно понять, кто же сегодня является налогоплательщиком, и затем создать справедливую систему контроля уплаты налогов в отношении всех участников рынка.

Маргарита КРЮЧКОВА, Fishnews

Россия > Рыба. Госбюджет, налоги, цены > fishnews.ru, 8 февраля 2019 > № 2883637 Александр Фомин

Мальки кеты – как маленькие детки

Почему на Камчатке не строятся частные ЛРЗ? Для чего рыбоводы метят лосося? В каком состоянии находятся популяции камчатской чавычи? Об этом Fishnews рассказал и.о. начальника Северо-Восточного филиала Главрыбвода Евгений Вишняк.

– Евгений Петрович, сколько на Камчатке лососевых заводов?

– На территории Камчатского края пять лососевых рыбоводных заводов, все они государственные, входят в структуру Северо-Восточного филиала Главрыбвода. Это Паратунский экспериментально-производственный ЛРЗ, Вилюйский ЛРЗ, ЛРЗ «Озерки», Малкинский ЛРЗ и ЛРЗ «Кеткино». Суммарная мощность заводов – 50 млн мальков в год.

– Почему в крае нет частных заводов, в то время как в Сахалинской области их более 40?

– Что касается частных заводов Сахалина, то нужно принимать во внимание, что у них короткие реки, в отличие от камчатских. У нас на одном водном объекте могут размещаться сразу по несколько пользователей. Кому понравится, когда один воспроизводит популяцию на конкретном водоеме, а другие ее вылавливают? Поэтому частные компании, которые хотели бы построить рыбоводные заводы на Камчатке, окажутся в невыгодной ситуации. А у государственных заводов другие задачи. Они выращивают и выпускают малька в рамках государственного задания.

– Вода не холодная для выпуска рыбы в мае?

– Сроки выпуска рассчитывает рыбохозяйственная наука. Во внимание берутся и гидрология, и концентрация хищников, и другие факторы. Это, действительно, самый подходящий период для ската малька.

– Как происходит мечение лососевых?

– Оно производится на стадии глазка. Есть два способа мечения: сухой и термический. При сухом икра осушается на сутки. При термическом – меняется температура в бассейнах. В результате на отолитах, которые находятся в головах рыб, появляются отметки – подобные кружкам на спилах деревьев. Эти метки уникальны, мы по ним всегда можем определить, была ли рыба разведена искусственно или нет. Более того, по этим меткам мы можем выяснить, какой завод ее выпускал – камчатский, сахалинский или приморский. В целом, поскольку наша рыба развивается в естественной среде, она ничем не отличается от той, что воспроизводится на диких нерестилищах.

– Благодаря меткам лососеводы подсчитывают процент промыслового возврата?

– Да. Однако, досконально подсчитать возврат нельзя. Надо помнить о прессинге на косяки рыб, которых отлавливают и браконьеры, и промысловики, и любители, и, конечно, хищники. Мы можем учесть только тот лосось, что пришел к заводам. А возврат у нас достаточно высокий. Если бы на Камчатке не было рыбоводных заводов, то и лосося не было в реках полуострова.

– В каком состоянии сейчас популяции камчатской чавычи?

– Восстанавливается. 7-8 лет назад популяция этой царь-рыбы была в депрессивном состоянии. И для того, чтобы этот вид не исчез, его начали искусственно воспроизводить. Сегодня его выращивают на единственном заводе в России – Малкинском ЛРЗ. Первых особей для заготовки икры мы ловили штуками, барражируя над реками, настолько их было мало. Надо понимать, срок возврата составляет не три-четыре, а целых семь лет. В последние несколько лет мы закладываем уже по миллиону икринок и даже в прошлом году были вынуждены отпустить в дикую среду по акту 24 самки весом порядка 10 кг каждая, поскольку их икра уже была лишней. Мы считаем, чавыча стала возрождаться, благодаря усилиям наших сотрудников.

– Наука говорит, что из-за глобального потепления в ближайшие годы нас ждет снижение уловов лососей. Рыбозаводы способны как-то нивелировать эту проблему?

– Я могу посмотреть на это глазами рыбоводов. На наших заводах мы этой проблемы не видим. Если температура воды поднимется хотя бы на градус, то и рыба будет быстрее расти. Например, на Малкинском ЛРЗ, где вода подогревается геотермальным теплом, при температуре воды в 8 градусов малек к выпуску набирает вес в 4 грамма, а на ЛРЗ «Озерки» с температурой воды в 3 градуса – 0,8 грамма. Естественно, у таких мальков выживаемость при выпуске в водоемы гораздо ниже.

Андрей ДЕМЕНТЬЕВ, Fishnews

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 7 февраля 2019 > № 2882814 Евгений Вишняк

В Тамбовской области будет только качественная и вкусная рыба

В Тамбовской области открылось предприятие второй очереди проекта ООО «Тамбовский осетр» рыбоводческого комплекса по разведению товарной рыбы. Мощность нового производства — 50 тонн рыбы осетровых пород в год.

В мероприятии принял участие заместитель главы администрации Тамбовской области Сергей Иванов.

– На рыбоводческом предприятии разводят сома, осетра, форель, - говорит вице-губернатор Сергей Иванов, - планируется производство черной икры. Кроме того, в этом году начнется эксперимент по производству дорадо. Если он успешно пройдет апробацию, на рыбоводческом комплексе займутся выращиванием и этой рыбы.

Напомним, что первое рыбоводческое предприятие проекта ООО «Тамбовский осетр» было запущено год назад. Общий объем инвестиций – 160 миллионов рублей. На сегодняшний день в проект вложено свыше 70 миллионов рублей. Финансирование осуществляется при господдержке — через Фонд содействия кредитованию малого и среднего бизнеса Тамбовской области.

По словам специалистов, в каждом из двух предприятий в год можно производить 20 тонн осетра и до 50 тонн сома. В планах — довести производство сома до 100 тонн в год в каждом корпусе.

Сегодня на предприятии работает более 20 человек. В процессе развития предприятия, количество работников будет увеличено вдвое.

– Этот рыбоводческий проект в Тамбовском районе будет развиваться и далее, – отмечает вице-губернатор Сергей Иванов. – Закончено строительство второго корпуса предприятия, идет возведение третьего. Также начаты работы по строительству перерабатывающего цеха. И мы не будем останавливаться на достигнутом. Так, вскоре в Мичуринском районе будет открыто аналогичное предприятие, реализацией которого занимается ООО «Агро-М». Там будут выращивать осётра, сома и другую рыбу.

По словам Сергея Иванова, к 2023 году Тамбовская область планирует выйти на самообеспеченность рыбоводческой продукцией.

– Для этого на территории Тамбвщины разработан комплекс мер по поддержке рыбоводческих предприятий, – говорит вице-губернатор. – Они направлены как на развитие хозяйств по выращиванию рыбы в открытых водоемах, прудах, так и на поддержку предприятий закрытого типа, которые позволяют получать рыбу круглый год.

Сергей Иванов также рассказал о планах по реализации проекта по строительству в Мичуринском районе крупного комплекса по производству форели. Первые переговоры уже проведены, подобран удобный земельный участок, где есть вся необходимая инфраструктура. Этот проект обещает быть одним из крупнейших комплексов в России.

– В Тамбовской области будет только качественная и вкусная рыба, – заключил Сергей Иванов.

Губернатор Александр Никитин считает, что «Тамбовский осетр» - это модельный проект современного агропромышленного комплекса, который может быть успешно тиражирован в других муниципалитетах региона. У проекта много достоинств, включая расширение потребительской корзины населения, обеспечение здоровым питанием и деликатесами, выращивание рыбопосадочного материала благородных пород для зарыбления водоемов области. За подобными производствами — будущее. Имидж региона создается благодаря таким уникальным проектам.

Источник: БезФормата

Россия. ЦФО > Рыба > fish.gov.ru, 28 января 2019 > № 2883590 Сергей Иванов

Интервью Ильи Шестакова "Российской газете"

Илья Шестаков о бесплатной рыбалке, новых законах и самой полезной в мире сардине.

Рыбалка в России будет бесплатной и доступной, а для потребителей составят рейтинг самой полезной рыбы, рассказал в интервью "Российской газете" замминистра сельского хозяйства – руководитель Росрыболовства Илья Шестаков.

В этом году отрасль и нас всех ждет множество новаций. Среди них маркировка черной икры – как писала "Российская газета", сегодня под видом российского продается китайский деликатес. Кроме того, вводится требование по приоритетной продаже улова в России, а не на зарубежных рынках.

Илья Васильевич, вступил в силу многострадальный закон о любительском рыболовстве. Давайте еще раз скажем – рыбалка для миллионов россиян останется бесплатной?

Илья Шестаков: Да, бесплатной и доступной. Лишь в отдельных районах Севера, Сибири и Дальнего Востока возможно формирование особых участков для вылова, подчеркну, только ценных видов рыб, и то по предложениям субъектов России. Это сделано для того, чтобы у регионов была возможность при необходимости ограничить и проконтролировать вылов таких ценных видов, как таймень или атлантический лосось в отдаленных водоемах.

Но и сейчас есть места, в которых ограничена рыбалка.

Илья Шестаков: Несколько лет назад акватории начали активно отдавать компаниям, которые занимались организацией платной рыбалки.

Причем не воспроизводили водные биоресурсы, то есть, не занимались разведением рыбы, а просто предоставляли право рыбачить. Это возмутило многих простых рыбаков. Теперь, по закону, с января 2021 года таких участков не будет.

Но, разумеется, продолжат действовать правила рыболовства. Например, по-прежнему нельзя рыбачить в период нереста и на определенных участках или использовать запрещенные орудия лова. Ограничения на рыбалку касаются и водоемов с товарной аквакультурой, то есть там, где предприятия выращивают рыбу на реализацию.

О ценах на горбушу

Ушедший год был рекордным по улову. Но в интернете распространилось видео, снятое на Камчатке. На берегу гнило большое количество выброшенной рыбы. Это как?

Илья Шестаков: Наше территориальное управление совместно с МВД провело проверку. По их оценкам, на берег браконьеры выбросили до 200 тонн рыбы. С точки зрения общего объема вылова, это небольшая цифра. Но все же случай вопиющий. Браконьеры рыбу выбрасывали, понимая, что не могут ее вывезти. Или встречали охранные посты, или им сообщали, что ведутся контрольно-проверочные мероприятия.

Понимаю, Росрыболовство не отвечает за стоимость и ассортимент морепродуктов в магазинах. И все-таки, есть предпосылки для снижения потребительских цен в связи с рекордными уловами?

Илья Шестаков: Улов в 2018 году был действительно рекордный за всю историю наблюдений - более 670 тысяч тонн. Предыдущий рекорд составлял 530 тысяч. Основная масса выловленной рыбы – горбуша. Цены на нее у рыбаков на промысле доходили до 60 и даже 40 рублей за килограмм. Хоть это и не совсем наша тема, мы все же ведем мониторинг розничных цен и знаем, что стоимость горбуши снизилась.

По справедливости, цена на нее должна быть в магазинах существенно ниже, чем в прошлом году. Приятно сказать, что рыбаки хорошо поработали – в 2018 году добыто более 5 миллионов тонн водных биоресурсов. Последний раз такой планки достигали в 1992 году, потом был спад.

А говорят, вся хорошая горбуша ушла на экспорт. А то, что осталось, годится преимущественно для консервов. Это правда?

Илья Шестаков: Нет. Конечно, есть рыба премиум сегмента, другие категории. Часть премиального товара действительно уходит на зарубежные рынки, но слухи о том, что вся качественная горбуша уплыла за рубеж, а остальное оставили для внутреннего потребления, – чушь. Наши переработчики сейчас очень требовательны к качеству продукции, потому что понимают, что объемы реализации сильно зависят от свойств товара.

Самой полезной рыбой могут признать сардину иваси, массовый улов которой возобновлен в России. Она, не исключено, возглавит рейтинг Росрыболовства

Говорят, весь российский минтай уплывает в Китай, а потом возвращается к нам в виде крабовых палочек. Это так?

Илья Шестаков: Мы экспортируем в Китай более 900 тысяч тонн рыбной продукции, в том числе минтай. При этом импортируем оттуда порядка 100 тысяч тонн, почти в 10 раз меньше. Как видите, объемы несопоставимые. Поэтому нельзя говорить о том, что этот пример характерный, но доля правды в нем есть.

Кстати, мы продаем рыбу не только в Китай, но и в страны Евросоюза, в том числе переработанную, например, филе, стейки, фарш. И объемы экспорта с каждым годом растут. Постепенно уходим от поставок сырья. Мы нацелены на глубокую переработку, и многие компании развиваются в этом направлении.

"Меркурий" взял след

Глава Россельхознадзора в интервью "РГ" рассказал, как в Россию везут черную икру из Китая и фасуют на наших заводах. Как бороться с этим контрафактом?

Илья Шестаков: Контрафактной икра становится не в момент поступления, а когда нечестные компании начинают упаковывать ее и писать на этикетке, что это российская икра. В России развивается свое осетроводство. И, конечно, недобросовестная конкуренция нашим компаниям вредит.

Помнится, хотели маркировать черную икру как раз для того, чтобы потребитель мог понимать, что это за товар.

Илья Шестаков: На данном этапе процедура маркировки черной икры пройдет на условиях добровольного эксперимента. Он будет идти весь 2019 год. Надеемся отработать все механизмы – каким образом товар маркировать и контролировать этот процесс. По итогам сформируем нормативную базу и примем решение – делать ли маркировку обязательной и на каких условиях. Пока это будет касаться только черной икры.

А почему бы сразу не начать маркировать черную и красную икру?

Илья Шестаков: Есть различия между черной и красной икрой с точки зрения добычи и продажи.

Черная – может реализовываться только из аквакультурных хозяйств, где выращивают рыбу для производства икры. Надо смотреть и контролировать объемы выращивания и реализации, чтобы исключить возможность легализации браконьерской икры, в том числе через аквакультурные хозяйства.

А красную икру получают из лососевых видов рыб, которых добывают в довольно большом количестве по разрешительным билетам. И опыт использования системы электронной ветсертификации Россельхознадзора "Меркурий" позволит понять – достаточно ли этого механизма прослеживаемости или все-таки потребуется маркировка.

По поводу "Меркурия" было много споров. Рыбаки не хотели работать с системой.

Илья Шестаков: Изначально они были не в восторге от участия в "Меркурии". Но после большой работы, которую мы провели с Россельхознадзором, и проводим до сих пор, система стала все больше устраивать представителей нашей отрасли.

Это еще одна возможность показать, что отрасль рыболовства сегодня уже не черная и не серая, а белая. Благодаря "Меркурию" объемы улова можно сравнить с квотами на вылов и тем объемом, что задекларирован в рамках электронной ветсертификации. А противники этой системы, думаю, либо не хотят работать по новым требованиям, либо показывать серые схемы.

Сейчас у многих ведомств есть свои информационные системы. У Россельхознадзора - "Меркурий", параллельно что-то пытается запустить минпромторг, есть система налоговой службы. Не пора объединяться?

Илья Шестаков: У Росрыболовства подписано соглашение со многими ведомствами об обмене данными через информационные системы – и с Россельхознадзором, и с ФНС, и с погранслужбой. В целом это все работает, но в будущем, вероятно, все-таки должна появиться возможность "одного окна" для всех ведомств-пользователей. Кстати, сейчас в Росрыболовстве мы хотим сделать "одно окно" для рыбопромышленников для получения разрешений, выписок, сертификатов, подачи заявок.

Например, представители алкогольного рынка говорят, что, благодаря ЕГАИС, любой потребитель, купив бутылку алкоголя, может при желании получить полную информацию о ее происхождении. А с рыбой так может быть?

Илья Шестаков: Система прослеживаемости "Меркурий" дает те же возможности, просто пока они не доступны для широкого круга пользователей. Возможно, в будущем ситуация изменится.

Помнится, лет семь назад вице-премьер Виктор Зубков вместе с вашим предшественником ходили по магазинам и говорили, что ледяной глазури на рыбе должно быть не более 5 процентов от веса. Уж сколько с тех пор воды утекло, а креветки и филе по-прежнему в толще льда. Такой простой вопрос не можем решить, что уж говорить о новейших информационных технологиях.

Илья Шестаков: Решение проблемы по ледяной глазури зависит от двух факторов: законодательного обеспечения и системы контроля. Законодательно мы этот вопрос сняли – несколько лет назад вступил в силу новый техрегламент. А вот к контролю за выполнением этого регламента вопросы остаются.

Далеко не уплывет

Какие законодательные новации ждут отрасль в 2019 году?

Илья Шестаков: Сейчас в Минсельхозе около восьми законопроектов, касающихся рыбохозяйственного комплекса. Основные, надеюсь, будут приняты в наступившем году. Главный предполагает внесение изменений в Налоговый кодекс с целью увеличения ставок сбора за вылов рыбы и модернизации системы льгот. Преференции и господдержку будут получать, прежде всего, компании, занимающиеся переработкой и поставляющие продукцию на российский рынок.

Другая важная инициатива – введение электронного промыслового журнала, который позволит предприятиям в онлайн-режиме получать разрешения на вылов и подавать данные о своей промысловой деятельности. Это повысит оперативность обмена данными и документами. Кроме того, мы рассчитываем усилить контроль за деятельностью рыбопромысловых судов. Обсуждаем возможность введения видеофиксации на судах рыбопромыслового флота, а также использования электронных измерительных приборов. Такая техника позволит передавать информацию онлайн непосредственно в систему мониторинга. На основании этих данных пограничная служба сможет принимать более действенные, взвешенные решения.

И еще один важный закон, который мы начнем обсуждать в этом году, касается новых стандартов биржевой деятельности и требований к аукционным площадкам, на которых будет продаваться определенная часть морепродуктов. Это нужно, чтобы часть товара, которая продается на зарубежных биржах, в первую очередь в странах Азиатско-Тихоокеанского региона, перешла на реализацию в России.

Это будет введено как обязательство: хочешь продавать рыбу за границу, продай сначала в своей стране. К сожалению, одними стимулирующими мерами этого добиться было невозможно.

И каким образом вы рассчитываете обязать компании продавать рыбу на внутреннем рынке?

Илья Шестаков: Если кратко, то нельзя будет продавать напрямую за рубеж, минуя аукцион, отдельные виды морепродуктов, такие как, например, икру минтая или краба. По крайней мере, определенный объем от вылова. К этим торговым площадкам будут предъявляться специальные требования, одно из них – прозрачность торгов.

Представители отрасли не раз предлагали включить в договоры квот на вылов обязательства поставки рыбы на российские прилавки, также в общепит и в госучреждения. По сути, сформировать госзаказ. Затем постепенно, лет через пять или десять можно поощрять таких поставщиков расширением квот. Почему бы не сделать так?

Илья Шестаков: Потому что потом будет сложно проконтролировать работу компаний, получивших приоритетный доступ к квотам. Рыбаки зачастую не работают непосредственно с торговыми сетями, покупателями, а, как и многие другие компании, взаимодействуют с оптовиками. Поэтому отследить, кто и куда поставил улов, сложно. Но даже не это главное. Основная проблема заключается в том, что мы не можем вводить разные обязательства для разных участников рынка – возникнет нарушение правил конкуренции. У некоторых торговых компаний появится возможность воспользоваться своим доминирующим правом.

Такое, к сожалению, уже происходит, например, при предоставлении инвестиционных квот. Определенные судостроительные компании, понимая, что многие рыбопромышленники получили достаточно серьезную поддержку от государства, стали задирать цену на свою продукцию. И как только мы обяжем рыбопромышленные компании поставлять определенный объем улова в ретейл, торговцы тут же начнут пытаться сбить цену поставщикам. Мы понимаем, что в этом случае в магазинах цены, к сожалению, останутся теми же, просто вся маржа перейдет в сетевую торговлю.

Кроме того, нельзя забывать, что промысел не стабильный, он меняется от сезона к сезону. И мы можем столкнуться с такой ситуацией, когда в невыгодных условиях рыбопромышленники откажутся выходить в море.

Свистать всех на верфь!

Чтобы наладить переработку, о которой вы сказали, нужны новые предприятия, суда.

Илья Шестаков: В ближайшие три года планируется строительство 22 рыбоперерабатывающих заводов. Часть из них будет введена в эксплуатацию в 2019 году. Кроме того, на российских верфях строятся 33 судна с рыбоперерабатывающими фабриками современного уровня. До 40 процентов продукции будет перерабатываться на этих предприятиях в филе. Но и все, что будет оставаться в виде отходов, также используют, например, для производства рыбной муки.

Уже подписанными контрактами определен объем инвестиций – на 4 года более 130 миллиардов рублей. В Мурманске, Карелии и Архангельске построят 10 заводов, еще 12 на Дальнем Востоке будут заниматься переработкой скумбрии, сельди, иваси.

Сейчас началась реализация целой серии инвестиционных проектов. Отрасль становится прозрачнее, растет социальная ответственность бизнеса. Несмотря на сложности, диалог идет. Важное событие прошлого года – создание отраслевого объединения работодателей, большие усилия к этому приложили наши ассоциации. Разрабатывается проект трехстороннего соглашения, которое будет заключено между этим объединением, Росрыболовством и отраслевым профсоюзом. Оно нужно, чтобы системно решать проблемы обычных рыбаков, работников отрасли.

А кто инвесторы, вкладывающие деньги в создание новых предприятий?

Илья Шестаков: Исключительно российский бизнес. Наши рыбопромышленники получили поддержку в рамках закона об инвестиционных квотах. Государство выделило дополнительные квоты, а бизнес за счет этого принял решение о строительстве и реализации крупных инвестиционных проектов. По сути, мы перевооружаем отрасль, не используя ни рубля федеральных денег.

Как в целом распределяется капитал в рыбохозяйственном комплексе? В других отраслях сельского хозяйства много зарубежных денег, и предприятий, принадлежащих иностранцам, работающим на наших ресурсах, немало.

Илья Шестаков: По российскому законодательству, рыбная отрасль является стратегической. Чтобы иностранцы могли участвовать в контроле над предприятием, им надо получить разрешение правительственной комиссии. У нас такой компании нет ни одной.

Есть иностранцы, которые участвуют в общем бизнесе, как неконтролирующие партнеры, но их число невелико. В крупных рыбодобывающих компаниях нет присутствия зарубежных инвесторов.

Как планируете модернизировать береговую инфраструктуру? Все это тоже влияет на обеспеченность российского рынка рыбой.

Илья Шестаков: Есть проекты, которые реализуем в рамках федеральной адресной инвестиционной программы. В частности, сейчас приступаем ко второй очереди ремонта рыбного терминала в порту на Камчатке. В целом этот проект предполагает создание инфраструктуры – это холодильники, мощности для контейнерной отправки рыбных грузов, в том числе Северным морским путем.

Есть проекты, за которыми мы следим на Дальнем Востоке. В целом планируется строительство холодильников, способных вмещать более 60 тысяч тонн улова. В 2019 году будут введены мощности на 10 тысяч тонн.

Также продолжаем реконструкцию причалов на Сахалине – в Невельске и Корсакове. В Невельске навели порядок в рыбном терминале.

Большие планы по Калининграду и Мурманску, но они требуют серьезных инвестиций. Обсуждаем и смотрим, куда двигаться дальше. Везде, за исключением Камчатки, реконструкция береговой инфраструктуры ведется без привлечения федеральных средств.

Учимся ловить

Что происходит с системой подготовки кадров для рыбохозяйственной отрасли? Появляются ли новые специальности?

Илья Шестаков: В ведении Росрыболовства находятся пять вузов, в структуру которых входят профильные колледжи, техникумы и училища. Несмотря на сложности, их удалось сохранить. Вузы занимаются профессиональной подготовкой плавсостава, тралмастеров и капитанов.

Но ситуация с системой профильного образования, кстати, не только в нашей отрасли, сложная. Не хватает бюджетных мест. А с учетом того, что вузы достаточно крупные и материальную базу надо содержать, развиваться, образовательные учреждения вынуждены заниматься и коммерческой деятельностью. И здесь есть конкуренция с вузами, относящимися к министерству образования. Поскольку последних больше, на них и ориентирована основная нормативно-правовая база.

Но подготовка специализированных кадров для рыболовства требует гораздо больше средств, чем сейчас закладывается по стандартам. По сути, убыточность бюджетной деятельности при подготовке одного студента составляет от 10 до 30 процентов по различным направлениям. При этом по внебюджетной деятельности постоянно пытаются сократить возможности вузов, отзывая аккредитации по различным специальностям.

Пять вузов и несколько колледжей – не мало для такой большой "рыбной" державы?

Илья Шестаков: Пока достаточно. К сожалению, из нашей системы вышел Мурманский государственный технический университет, который готовил кадры именно для рыболовства. Он закрывал весь арктический регион.

Сейчас главное – решить вопрос, что делать с профильными институтами и в целом с профильным образованием, потому что оно превратилось в "падчерицу" в системе министерства образования. Политику в профильных вузах, считаю, должны определять профильные ведомства. На мой взгляд, системе образования нужно четкое понимание, сколько необходимо учебных заведений по стратегическим отраслям. Возможно, какие-то вузы стоит объединить, сделать их компактнее. Но стране точно нужны профильные вузы.

Мурманский университет, например, объединяют с педагогическим университетом. Сохранится ли при этом приоритет у специальностей для рыболовной отрасли? Не знаю. А ведь надо как-то заинтересовывать молодежь. Тем более что не так просто привлечь людей на рыбопромысловые суда, где придется находиться по 3-6 месяцев в рейсах.

Хвосты на душу населения

Недавно услышала экспертное мнение о сомнительной методике подсчета среднедушевого потребления рыбы. Дескать, вся она считается с головами и потрохами, а потом делится на количество населения, проживающего в России.

Илья Шестаков: Есть две методики подсчета. Первая, которая принята Росстатом, проводится на основе выборочного обследования домашних хозяйств.

А есть методика, которая считает потребление по балансу рыбной продукции, там действительно идет подсчет по общей массе. Росстат, данные которого мы учитываем для подсчета среднедушевого потребления, считает рыбу без потрохов и головы. Вторую методику мы тоже берем во внимание, потому что на ее основе определяются балансы, которые надо учитывать при принятии управленческих решений.

Так каково сейчас в России среднедушевое потребление рыбы?

Илья Шестаков: По данным Росстата – 21,5 килограмма в год.

А к какой цифре надо стремиться?

Илья Шестаков: По оценкам минздрава, норма 20-22 килограмма.

И вы считаете этого достаточно?

Илья Шестаков: Понятно, что в странах, где культура потребления рыбы достаточно высока, и объемы значительные.

Мы, наверное, никогда не сравнимся с Японией, в которой до прихода американцев вообще мясо не ели, считали, что это вредно. Там рыбу потребляли исторически. Как у нас и исторически, и в силу климатических условий, потребляют преимущественно мясо.

При этом во многих странах Европы, например, в Германии, рыбы едят гораздо меньше, чем в России, – всего около 14 килограммов в год. А есть страны, где этот показатель и вовсе 10 килограммов.

Источник: Российская газета

Маврикий > Рыба. Госбюджет, налоги, цены > fish.gov.ru, 28 января 2019 > № 2872623 Илья Шестаков

Правила безопасности на льду надо прививать с детства

В Приморье, как и во многих других регионах страны, в разгаре сезон зимней рыбалки. Но ответственно к ней относятся не все: зачастую людей даже не волнует толщина льда – на него выходят сразу, как вода замерзла, а то и выезжают на машинах. Из года в год трагедии повторяются, но азартных рыболовов это не останавливает. Чем грозит пренебрежение элементарными правилами безопасности, как не превратить увлекательное хобби в беду и что делать, если вы все-таки провалились? Об этом нам рассказал заместитель руководителя Главного управления МЧС России по Приморскому краю – главный государственный инспектор региональной ГИМС Леонид Маковецкий.

СПАСАТЕЛИ БДЯТ

– Леонид Флорович, как спасатели обеспечивают безопасность рыболовов-любителей зимой?

– У нас в Приморском крае есть шесть традиционных районов подледного лова: бухты острова Русский, северная часть Уссурийского залива, север Амурского залива, бухта Посьет, залив Славянка и бухты Суходол и Большой Камень на другой стороне Уссурийского залива. Там мы мониторим ледовую обстановку. Информация со спутника приходит дважды в день, но спутник может отследить только площадь ледового покрытия. Поэтому проводятся выезды на места – у нас есть суда на воздушной подушке (как в ГИМС, так и у Дальневосточного регионального поисково-спасательного отряда), также у Владивостокской службы спасения есть аэробот. Все специалисты и суда закреплены за своими участками акватории. Регулярно проверяем толщину льда (она должна быть не менее 7 см на пресной воде и 10-12 см – на морской) и самое главное – количество рыбаков. Ведь они перемещаются вслед за рыбой – сегодня на одном месте, завтра на другом. В целом в выходные и праздничные дни на лед выходит порядка 4 тыс. человек, в будни – около 2 тысяч.

На внутренних водоемах лед становится от берега до берега, он устойчивый. А на открытой акватории - и приливно-отливные течения, и ветровая нагрузка: ветер у нас меняется дважды в день (в 10 часов и в 16-18 часов). Из-за этого огромные ледовые поля смещаются, образуются трещины шириной до 2 метров. И даже если человек возвращается по своей же колее, он может обнаружить разлом, отрезавший путь к берегу.

4 мая 2018 года внесли изменение в закон Приморского края «Об административных правонарушениях»: выезд на лед автотранспорта был запрещен. Такое нарушение влечет либо предупреждение, либо наложение административного штрафа: на граждан – от 1 тыс. до 3 тыс. рублей, на должностных лиц – от 3 тыс. до 5 тыс. рублей, на юридических лиц – от 20 тыс. до 50 тыс. рублей.

Отмечу, что помимо любителей в крае рыбачат и артели. Они ведут промысел официально, по разрешениям, но зачастую довольно спорными методами. В частности, возят по льду снасти и уловы на большегрузном автотранспорте, что иногда влечет тяжелые последствия с потерями человеческих жизней.

Для пеших граждан тоже предусмотрены штрафы: от 100 до 500 рублей за выход на лед в период запрета (во время становления или схода льда).

Со времени принятия поправок успели наложить в общей сложности более сотни денежных взысканий.

Кстати, я очень благодарен бдительным жителям Приморского края и Владивостока в частности. Ведь у нас такой рельеф – все дома на высоте, сейчас очень много высоток выходит окнами на бухты. И граждане часто что-то замечают, нам поступают звонки вроде: «Я из такого-то дома, видел, что напротив на льду сидел рыбак, а теперь его нет. Возможно, провалился!» Мы отрабатываем все такие сигналы. Иногда, конечно, издалека человека путают, например, с орланом, но это нормальное явление, спасибо людям, что они так ответственно относятся. Не раз бывало: человека оторвало на льдине и потихоньку уносит, а он и не замечает, потому что низко находится.

ЛЮДИ ГИБНУТ ЗА УЛОВ

– Много трагедий на льду случается в крае?

– В эти праздничные дни ничего, к счастью, не произошло. Но лед становился нетрадиционно, с большой затяжкой, только к Новому году еле окреп. До новогодних праздников было ЧП: автомобиль с четырьмя взрослыми и одним ребенком ушел под воду на реке Раздольной – решили сократить дистанцию, переехать речку. Взрослые остались живы, ребенок погиб. Пока это единственная трагедия за зиму.

Люди пренебрегают элементарными правилами безопасности, которые установлены законодательно и повсеместно озвучиваются через СМИ. Ведь регулярно просят не выходить на лед в связи с погодными условиями, толщиной льда…

Рыбаки гибнут при становлении льда, но чаще – при сходе: до последнего выжидают, сидят на льдинах либо на тонком льду. Подходит рыба, они пытаются взять последний улов, что приводит к трагедиям. В среднем у нас в Приморском крае так тонет от 8 до 15 человек в год.

– Почему же люди выходят на лед, зная, что это опасно? Рыбацкий азарт? Желание заработать?

– Я бы не сказал, что дело в заработке. Сейчас все больше людей вовлекается в активный отдых, во время патрулирования на праздники мы наблюдали на льду очень много семей. Детей обучают подледной рыбалке, ребята радуются. Это все, конечно, хорошо. Но при соблюдении определенных условий.

Человек должен придерживаться всех предупреждений, знать, что в районе безопасно. Как только начинается потепление или ветер, нужно сворачиваться. На льду очень быстро получаешь обморожение, даже можешь этого не почувствовать сразу, ведь лед держит свою температуру, она не такая как на берегу. Естественно, нужно соответственно одеваться и следить за одеждой детей.

К трагедиям приводит пренебрежение предупреждениями. Объявляют, что идет потепление, ветровые нагрузки, или снежные заряды – просят не выходить на лед, но люди думают, что это все не для них, а для кого-то другого.

РУБЛЕМ И СЛОВОМ

– Но штрафы пока небольшие. Вы считаете их достаточными?

– Думаю, что такая мера должна работать не столько как денежное взыскание, сколько как предупреждение, доведение до населения: выход на лед опасен! Если человека оштрафовали, он расскажет об этом друзьям, знакомым, коллегам, и это даст свой эффект.

– В октябре глава МЧС Евгений Зиничев предложил взыскивать с рыбаков, вышедших на лед в запретный период, затраты на спасение. Вы поддерживаете эту инициативу?

– Сразу скажу, спасение на льду – очень затратное мероприятие. Потому что здесь немного вариантов. Если возможно, подходим на «воздушных подушках», но там свои нюансы: при сильном ветре, а также в акватории с высокими торосами такое судно применять нельзя. Второй путь – это, естественно, вертолет. Он очень дорог в эксплуатации, особенно по ГСМ, кроме того, как вы понимаете, нужны специалисты-пилоты. Но, конечно, в любой ситуации, по любым звонкам приходим на помощь.

Поэтому инициативу по возмещению затрат я полностью поддерживаю. Считаю, что если человек предупрежден, знает, что идет отрыв льда, и все-таки решился пойти на рыбалку – пускай отвечает за свои «подвиги».

– У вас есть идеи – как еще можно убедить людей соблюдать правила безопасности? Оповещениями, усилением разъяснительной работы? Может быть, обнародованием печальной статистики?

– Только воспитанием культуры поведения, в том числе в сфере любительского подледного лова. Мы на постоянной основе работаем с детьми на уроках безопасности, инспекторы проводят занятия уже с начальных классов. Есть много различных форм донесения – игры, медиа, в различных вариациях показываем, пытаемся донести культуру поведения на льду, на снежных, на лыжных трассах - чтобы это закралось в подсознание, в воспитание маленького человека. И когда ребенок станет взрослым, он будет более внимательно относиться к предупреждениям, которые доносят через прессу, телевидение и так далее.

КАК СПАСТИСЬ И СПАСТИ

– Напомните, пожалуйста, как правильно оказать помощь провалившемуся под лед и что делать, если вы сами провалились.

– Если вы провалились – прежде всего, сориентируйтесь, откуда вы пришли. Не надо делать резких движений, нужно попытаться выбраться на тот же путь, не вставая, лежа, перекатами. Откатитесь подальше от проруби и только после этого попытайтесь встать. Естественно, выбираясь из проруби, надо расставлять пошире руки и ноги пошире, попытаться сбросить верхнюю одежду, чтобы она вас не тянула обратно в воду.

С собой нужно иметь простую, но важную вещь – обыкновенный свисток. Выходя на лед, повесьте его на шею или положите в нагрудный карман. В ледяной воде кричать, звать на помощь очень проблематично: холодно, уходят силы, крик может унести ветром. Если провалились, потихоньку, не затрачивая больших усилий, посвистите. Если рядом есть люди, они обязательно обратят внимание на свист.

Что касается помощи – тут все предельно просто. Надо лечь возле места, где провалился человек, подползти, снять шарф, бросить тонущему. Если шарф короткий, свяжите его с курткой или свитером. Сейчас многие рыболовы-любители берут с собой конец Александрова, он входит и в комплект ящиков, которые продаются специально для зимней рыбалки. Это трос с петлей и мягким утяжелителем. Мы проводили соответствующую акцию среди рыбаков, такое спасательное средство практически у всех уже есть, как и спички, и небольшой запас пресной воды.

– Какой телефон спасательной службы стоит занести в мобильник каждому рыбаку?

– Сейчас уже нет смысла записывать какие-то специальные телефоны, просто наберите 112, вам обязательно ответят и скоординируют. Также у всех сотовых операторов есть номера экстренного вызова.

– Леонид Флорович, на что бы вы хотели обратить особое внимание?

– Повторюсь: сейчас стало модным ходить на рыбалку семьями. Убедительно прошу - не увлекайтесь излишне рыбой, следите за детьми, которых привели на лед! Для ребенка это целое приключение, сильные эмоции, при большом количестве людей потеряться можно очень быстро: забежал за одного человека, за другого... Были случаи, когда приходилось делать рассылку по рыбакам через операторов мобильной связи. К счастью, детей быстро находили.

Алексей СЕРЕДА, Fishnews

Россия. ДФО > Рыба. Экология. Транспорт > fishnews.ru, 25 января 2019 > № 2877535 Леонид Маковецкий

Курилы наши. О чем разговор?

Тема гипотетической передачи Японии нескольких островов Курильской гряды вновь на слуху. По этому поводу звучат политические заявления, президент Владимир Путин и премьер-министр Японии Синдзо Абэ 22 января обсуждали тему мирного договора на встрече в Москве. Свою точку зрения на «курильский вопрос» для Fishnews изложил заслуженный работник рыбного хозяйства России, в прошлом заместитель министра рыбной промышленности СССР Вячеслав Зиланов.

- Вячеслав Константинович, в чем будет заключаться основной ущерб для рыбной отрасли России в случае передачи Японии Итурупа, Кунашира, Шикотана и группы Хабомаи?

- Может создаться впечатление скрытого смысла в вашем вопросе: мол, если ущерб будет небольшой, то можно и отдать. Нет! Отдавать нельзя ни в коем случае, даже если это была бы просто скала. Как заявил в свое время Владимир Путин, Россия не торгует территориями. Государство должно четко сказать: торг о передаче Курильских островов не может идти не только по экономическим и военно-стратегическим причинам, но прежде всего по причине необходимости сохранения территориальной целостности России.

С точки зрения рыболовства, острова, на которые претендует Япония, - это место интенсивного промысла лососевых, сайры, иваси, скумбрии и других видов водных биоресурсов. Проливы между островами – это пути миграции между Тихим океаном и Охотским морем для многих видов рыб. Кроме того, если президент пойдет на передачу островов, японцы станут еще и совладельцами Охотского моря с его богатейшими рыбными запасами.

Претендуя на острова, Япония демонстрирует свой реваншизм. Они говорят о том, что жили на Южных Курилах раньше и там остались могилы их предков? Пожалуйста, если испытываете ностальгию, приезжайте на острова с туристическими целями. Посещайте могилы предков и даже можете забрать их, как это делают корейцы, - пожалуйста. Но никакой совместной с японцами хозяйственной деятельности на Курилах быть не должно - вследствие японского реваншизма.

- Но ведь руководство СССР уже согласилось на передачу Шикотана и Хабомаи в 1956 году…

- С подписанием декларации 1956 года были установлены дипломатические и мирные отношения между СССР и Японией. Оба государства отказались от каких-либо претензий. Идя навстречу японской стороне, руководство СССР сделало роскошный подарок в виде Шикотана и Хабомаи. Я считаю, это было ошибочное решение. Отметим, что к моменту подписания декларации 1956 года еще не существовало Договора о взаимном сотрудничестве и гарантиях безопасности между США и Японией, позволяющего размещать американские военные базы в этой стране. Когда в 1960 году Япония и США заключили такой договор, Никита Хрущев отказался от выполнения 9-й статьи декларации, где говорилось о передаче Шикотана и Хабомаи.

В дальнейшем в советское время до момента прихода к власти Михаила Горбачева вопрос передачи части Курил вообще не обсуждался. При этом двустороннее сотрудничество с Японией развивалось очень неплохо – и в области рыболовства, и в целом в области экономики, и в других сферах.

Однако после прихода перестроечного правительства и заявления Михаила Горбачева о том, что СССР готов обсуждать вопрос принадлежности Курильских островов, Япония пошла вразнос. Она приняла ряд законодательных норм, в которых объявила четыре южных острова своими и назвала их Северными территориями. Япония активно проталкивала эту точку зрения. Новое руководство России в лице Бориса Ельцина стало на путь передачи остров посредством известного «пятиэтапного плана». Этот план не был осуществлен до конца, но первые два его пункта последовательно выполнялись, и только благодаря протестам общественности Курильских островов, Сахалина, Дальнего Востока и всей России удалось предотвратить его дальнейшую реализацию. Совместная хозяйственная деятельность на островах – это ельцинская идея, это третий этап этого «пятиэтапного плана».

Пришедший на смену президент Владимир Путин имел блестящую возможность скорректировать политику России в отношении японских претензий и предложить курс на развитие дружеских отношений. К сожалению, этого сделано не было. События стали развиваться дальше по ельцинскому сценарию с некоторыми коррективами. В прошлом году в Сингапуре Владимир Путин и Синдзо Абэ договорились о том, что они будут продолжать работу над заключением мирного договора на основании декларации 1956 года. Вопрос: на основании каких положений декларации? Ведь сама декларация – это, по сути, и есть мирный договор с Россией, об этом, в частности, говорит статья 1 («Состояние войны между СССР и Японией прекращается со дня вступления в силу настоящей Декларации, и между ними восстанавливаются мир и добрососедские дружественные отношения»).

Решение о продолжении работы над мирным договором взбудоражило население и Дальнего Востока, и всей России. Было создано межрегиональное общественное движение «За территориальную целостность России. Русские Курилы», была развернута работа общественности, поскольку ни МИД, ни президент нам до сих пор не разъяснили, для чего нам нужен мирный договор? России мирный договор не нужен. Дальневосточные рубежи России зафиксированы историей, итогами Второй мировой войны и целым рядом международных правовых документов. Это Японии нужен мирный договор в обмен на Курилы.

- Охотское море является внутренним?

- Да, с точки зрения рыболовства Охотское море – внутреннее. Весь шельф Охотского моря – это российский шельф, за исключением того участка, который примыкает к Хоккайдо, там находится полоса терморя и ИЭЗ Японии. Традиционно мы считаем, что Охотское море – внутреннее море, однако оно открыто для прохода иностранных судов, если они не ведут промысел. А вот рыболовство – только с разрешения России.

В случае передачи островов японский выход в Охотское море значительно расширится, поэтому даже разговоров не надо вести об этом. Тем более МИД России устами министра и замминистра объяснил, что мы не обсуждаем претензии Японии на Курильские острова, пока Япония не признает итоги Второй мировой войны и принадлежность Курильских остров РФ. Тогда вновь возникает вопрос: а о чем вообще разговаривают за столом переговоров Сергей Лавров и его визави из Японии? Кому нужен этот мирный договор?

Россия должна твердо стоять на том, чтобы не поддерживать никакой совместной хозяйственной деятельности, позволяющей японцам запустить свои щупальца на Курилы. России нет необходимости заключать с Японией мирный договор на условиях передачи Курил.

Андрей ДЕМЕНТЬЕВ, Fishnews

Япония. ДФО > Рыба. Внешэкономсвязи, политика > fishnews.ru, 23 января 2019 > № 2862208 Вячеслав Зиланов

Рыбная отрасль не дает покоя придворным коммерсантам

Отрасль продолжает реагировать на сюжеты, которые прошли по телевидению в конце декабря. Какие государственные механизмы сегодня используются для защиты водных биоресурсов и какие причины могут стоять за серией материалов в СМИ по «крабовой» тематике, в интервью Fishnews рассказал председатель правления Межрегиональной ассоциации прибрежных рыбопромышленников Северного бассейна Валентин Балашов.

- Валентин Валентинович, как вы оцениваете декабрьские телевизионные сюжеты о рыбной отрасли ?

- Что тут можно сказать? Кому-то нужны фальшивые сенсации - это проверенный метод подготовки общественного мнения к очередному переделу сфер влияния, власти и денег. В нашем случае фальсификация свелась к намеренному искажению рыбацкой реальности, в том числе отраслевых производственных и экономических показателей, событий и фактов. Кроме этого, была поставлена под сомнение национальная система организации и контроля морского рыболовства, а вместе с этим фактически дана «оценка» соответствующим российским федеральным ведомствам и службам.

Идея понятна: это попытка публичной дискредитации российских рыбопромышленников. Дело в том, что экономические успехи рыбной отрасли сделали ее слишком привлекательной и не дают покоя московским придворным коммерсантам. Вылов рыбы и морепродуктов из года в год растет, рынки сбыта надежные, рентабельность на уровне «нефтянки». Практическая задача истинных продюсеров - дезинформация руководителей государства, правительства, депутатов Госдумы, сенаторов о состоянии дел в рыбном хозяйстве страны. Цель озвучена - изменение законодательства о рыболовстве и передача бизнеса «новым игрокам», а именно - околовластной «московской группе». Инструмент решения вопроса - рыбные и крабовые аукционы.

- В сюжетах затрагивали и ситуацию на севере страны. Как вы прокомментируете это?

- В телеэфире на всю страну было заявлено буквально следующее: «В северных морях суда с иностранными флагами, но с русскими экипажами вылавливают сельдь, треску, пикшу, камбалу и палтус и везут их не в Мурманск, а в Норвегию». Следует понимать: нелегально. Или еще: «Проверить, кто и сколько выловил морепродуктов, на самом деле практически невозможно. Этим и пользуются нечестные рыбопромышленники, набивают полные трюмы крабом и рыбой, а дальше начинается так называемая перевалка. Чаще всего это отгрузка либо в иностранных портах по поддельным документам, либо прямо в открытом море».

И в первом, и во втором случаях - это неправда. Федеральный закон «О рыболовстве…» определяет, что рыболовство с использованием судов, плавающих под флагом России и оборудованных техническими средствами контроля, обеспечивающими постоянную автоматическую, некорректируемую передачу информации о местоположении судна, осуществляется лицами, зарегистрированными в нашей стране. В отдельных случаях допускается рыболовство на судах, принадлежащих иностранным лицам и используемых на основании договоров фрахтования. В российской исключительной экономической зоне иностранцы на своих судах могут также ловить рыбу и другие водные биоресурсы в соответствии с действующими международными договорами РФ в области рыболовства. Иностранные суда должны быть оборудованы ТСК и исполнять российское законодательство. Контроль за выполнением рыбаками этих норм ведется уже много лет, постоянно и профессионально.

Пограничная служба является головным подразделением ФСБ России по осуществлению государственного контроля в сфере охраны морских биологических ресурсов. Служба контролирует добычу, транспортировку, погрузку, перегрузку на другие суда, выгрузку в российские и иностранные порты, вывоз морских биологических ресурсов и продуктов их переработки за пределы исключительной экономической зоны Российской Федерации. Пограничная служба ФСБ России имеет соответствующее материально-техническое, информационное и кадровое обеспечение для реализации государственных функций в указанной сфере и постоянно находится в море.

Кроме этого, Центр системы мониторинга рыболовства и связи (ЦСМС Росрыболовства) обеспечивает государственный мониторинг водных биологических ресурсов, наблюдение и контроль за деятельностью судов рыбопромыслового флота. Каждое рыбопромысловое судно подает судовые суточные донесения о своем местоположении в море и о результатах промысловой деятельности. На экранах мониторов государственные контролеры в любой момент могут видеть точное положение любого судна, где бы оно ни находилось, курс и даже скорость его движения. Если в течение календарного года судно прекращало подавать указанную информацию в общей сумме сорок восемь и более часов, то предприятие лишается квот. В этой части закон строг и технически прост в исполнении.

С 2009 года в целях усиления противодействия незаконному, несообщаемому и нерегулируемому промыслу в северной части Атлантического океана Росрыболовство осуществляет процедуру Государственного портового контроля. Любая операция с грузом в портах континентальной Европы, Великобритании, Норвегии, Исландии, США, Канады, Гренландии и Фарерских островов проходит только под контролем и после согласования всех грузовых бумаг государственными чиновниками двух стран. На Дальневосточном рыбохозяйственном бассейне подобная процедура также применяется с соседними государствами региона.

Море и порты уже как минимум 7-8 лет взяты под контроль, а немногочисленные случаи преступного промысла выявляются и пресекаются в установленном законом порядке. К сожалению, нарушители законов есть в любой сфере экономической деятельности. Однако из отчетов о результатах осуществления государственного контроля в сфере охраны морских биологических ресурсов не представляется возможным сделать вывод о массовом браконьерстве в море. Скорее наоборот, с каждым годом ситуация улучшается.

- Кто, на ваш взгляд, настоящие авторы и заказчики телевизионных программ?

- Убедить три федеральных телеканала выдать в эфир сюжеты на одну тему, в течение недели, в прайм-тайм, под Новый год - это под силу только большому начальнику. А кто у нас в отрасли хочет аукционы, мы узнали еще в 2017 году, - это «Русская рыбопромышленная компания», принадлежащая Глебу Франку. Молодого коммерсанта нет в этих телесюжетах, зато есть представитель Федеральной антимонопольной службы, пропагандирующий идею аукционов в массы. Последние годы из ФАС часто звучат различные, не подкрепленные экономическими расчетами, цифрами госстатистики и официальными отчетами надзорно-контрольных органов в сфере охраны морских биологических ресурсов, оценки и идеи «развития» рыбного хозяйства страны. Похоже, что ФАС теперь работает и за Росрыболовство, Минсельхоз, Минфин, Минэкономразвития, и за Правительство России в целом. Правда, полномочий этой службе никто не давал заниматься вопросами рыболовства.

- В одном из сюжетов представитель ФАС сделал заявление в адрес рыбаков России, что это странные люди, у них нет истории. Что вы можете сказать на это?

- У российских рыбаков есть история, в том числе и многолетняя официальная промысловая история (государственная статистика вылова). Всегда были и есть договоры с государством. Право на работу в море эти люди заслужили своим тяжелым трудом. В прошлом году государство проверило все предприятия - а их почти две тысячи, - осуществлявшие морское рыболовство с 2009 года, в части, касающейся соблюдения российского законодательства. И ФСБ, и ФНС, и ФАС, и конечно же, Росрыболовство - все проверяли.

Кроме этого, ФАС, ФСБ, СВР, ФТС, МВД, ФМС, ФНС, Росфинмониторинг во исполнение поручения президента по итогам заседания президиума Государственного совета, состоявшегося 19 октября 2015 года, постоянно ведут работу по выявлению сделок, в том числе юридических документов, допускающих возможность управления отечественными рыбодобывающими компаниями и установления контроля над ними со стороны иностранных граждан и иностранных юридических лиц, включая граждан, имеющих двойное гражданство.

В итоге именно на основе истории промысла (исторического принципа) в 2018 году государством были заключены договоры на следующие 15 лет практически со всеми российскими пользователями водных биоресурсов, осуществлявшими ранее промышленное и прибрежное рыболовство. Нарушителей и отказников оказалось менее 1%.

- Будет ли реакция отрасли на рыбно-крабовые сюжеты?

- Безусловно, будет. Сейчас готовится расширенное заседание Общественного совета при Росрыболовстве, другие мероприятия. Ситуацию изучают юристы, готовятся соответствующие официальные запросы. Экипажи судов и профсоюзы также не останутся в стороне. Терпеть унижение люди больше не будут. Рыбная промышленность России против крабовых и рыбных аукционов, мы уже это проходили в 2001-2003 годах, ничего, кроме долгов и инвестиционного застоя, это не дало. Если отрасль не услышат, то люди начнут выражать свое мнение в установленном законом порядке, в том числе на предстоящих в ближайшие три года федеральных и региональных выборах. А что еще остается делать?

Fishnews

Россия. СЗФО > Рыба. Госбюджет, налоги, цены. СМИ, ИТ > fishnews.ru, 22 января 2019 > № 2862195 Валентин Балашов

Развить поставки можно уже в ближайшие годы

В «майском» указе президент Владимир Путин поручил правительству разработать национальный проект по международной кооперации и экспорту. Предполагается нарастить несырьевые поставки. По продукции АПК задана планка 45 млрд долларов в год. Глава Минсельхоза Дмитрий Патрушев рассказал, что рыбное хозяйство вошло в число подотраслей с наибольшим экспортным потенциалом.

На выставке «Золотая осень» руководитель Росрыболовства Илья Шестаков заявил, что стоимость экспорта рыбы и морепродуктов к 2024 году может возрасти на 4,1 млрд долларов - до 8 млрд долларов. Однако каким образом повышать отдачу от поставок и развивать экономику? Эксперты высказывают разные точки зрения. Своими идеями с Fishnews поделился и управляющий группой компаний «Доброфлот» Александр Ефремов. Реализация этих шагов позволит развить поставки уже в ближайшие годы, считает он:

«1. Развитие марикультуры – прежде всего, на Дальнем Востоке

Чтобы добиться результата в этом направлении, последние два года делается много. Прежде всего хочу отметить совместный проект Фонда развития Дальнего Востока и Росрыболовства – разработку электронной площадки для определения марикультурных участков и их закрепления через онлайн-аукционы. Процедуры доступа пользователей к воде значительно упростились и стали общедоступными и прозрачными. Результат не заставил себя ждать: общая площадь выделенных только за последние месяцы РВУ выросла в насколько раз в сравнении с акваторией, предоставленной под выращивание гидробионтов за предыдущие несколько лет.

А с учетом того, как выросли на этих аукционах цены за право долгосрочной аренды участков, становится понятно, что инвесторы приходят всерьез и надолго. Вкладывать такие средства без реальных планов по экономической отдаче никто не будет. В данном случае большие суммы, выплаченные, как говорят марикультурщики, «за воду», – критерий компетентности предпринимателей.

Но, к сожалению, снятие проблемы, которая не решалась более 10 лет, – с доступом к воде для широкого круга пользователей – только первый шаг для реального увеличения экспортного потенциала марикультуры. Ответа на главный вопрос: как бороться с похитителями урожаев? – до сих пор нет. Если найти эффективный инструмент, то можно значительно увеличить поставки продукции рыбоводства за рубеж.

Практические шаги в этом направлении понятны. Во-первых, нужно изменить законодательство, четко прописав определение прав собственности на выращенные гидробионты. Сейчас эти права размыты – непонятно, как отличить выращенные морепродукты от самостоятельно выросших на смежных участках. Предприниматель, для того чтобы подтвердить права собственности, обязан пройти достаточно сложную и нечетко регламентированную процедуру.

Во-вторых, на государственные органы власти следует возложить ответственность за обеспечение соблюдения прав собственности на урожаи марикультуры. Сегодня четкого механизма защиты прав собственности хозяйств на результаты их труда нет. А с учетом социального характера основ браконьерства и хищений с РВУ, этот фактор может свести на нет все усилия по развитию марикультуры.

2. Увеличение добычи «неодуемых» объектов

Напомню, что российское рыболовство сегодня не осваивает огромное количество крайне востребованных для экспорта биоресурсов в нашей исключительной экономической зоне. Прежде всего речь идет о двух основных объектах: это дальневосточная сардина (иваси), запасы которой наука оценивает в несколько миллионов тонн, и тихоокеанский кальмар, крайне востребованный в странах АТР. Цена на этого моллюска составляет 3 тыс. долларов за тонну, что значительно дороже всех известных массовых объектов промысла на Дальнем Востоке – трески, горбуши, кеты, не говоря уже о менее ценных.

Иваси и тихоокеанского кальмара отечественные рыбаки пока добывают мало из-за отсутствия технологий, опыта и компетенций, а самое главное – из-за финансовых рисков, связанных с организацией экспериментального промысла. Субсидирование этих затрат, хотя бы на топливо для экспериментального лова, позволило бы значительно увеличить экспортный потенциал отрасли за счет новых объектов.

3. Расширить «двери» на рынок Китая

Можно значительно нарастить поставки в КНР рыбопродукции глубокой переработки, изготовленной на береговых предприятиях Дальнего Востока. Для этого необходимо, во-первых, устранить барьеры со стороны Китая: в сфере аттестации производителя, сертификации рыбной муки и т.д. Все это уже несколько лет не позволяет продавать большие объемы муки в Поднебесную (только «Доброфлот» в год может поставлять 2,5 тыс. тонн на 3,5 млн долларов). Во-вторых, нужно поддержать экспорт в Китай рыбной консервации.

Необходимо субсидировать:

- процентные ставки на кредиты по объему экспорта (на время от момента продажи до возврата валютной выручки);

- страхование сделок экспорта на случай недобросовестного выполнения условий контракта со стороны китайских партнеров;

- затраты производителей на адаптацию упаковки, оформления или вкусовых характеристик готовой рыбопродукции под китайский рынок;

- все затраты участников ВЭД на продвижение российской продукций в Китае (участие в выставках, оплата маркетинговых исследований китайских и западных компаний, работающих в КНР).

КНР по-прежнему стимулирует, прежде всего, нетарифными мерами, поставку для своих переработчиков российского сырья и ограничивает доступ на свой рынок глубоко переработанной, готовой рыбопродукции. Если тарифные и, прежде всего, нетарифные барьеры будут сняты, мы сможем на той же сырьевой базе, только за счет наращивания глубины переработки, увеличить экспортные показатели. Результаты, запланированные на федеральном уровне, будут достигнуты. Мы в России располагаем основным - сырьевой базой для производства дефицитного во всем мире товара - рыбопродукции из экологически чистого дикого сырья».

Fishnews

Россия. Весь мир > Рыба. Госбюджет, налоги, цены. Внешэкономсвязи, политика > fishnews.ru, 18 января 2019 > № 2862180 Александр Ефремов

Надеемся, что планку в 5 млн тонн удастся сохранить

2018 год оставил смешанные впечатления. С одной стороны, он увенчался рекордным выловом, успешным закреплением квот за предприятиями на следующие 15 лет, ростом инвестиций в обновление флота и развитием переработки. С другой – усилилась активность непрофильных ведомств, прежде всего ФАС, на рыбном фронте, все эти месяцы сохранялась неопределенность по поводу крабовых аукционов, а в последние дни декабря федеральные каналы не пожалели черной краски для характеристики крабового промысла.

Впрочем, с голословными оценками не согласны ни рыбаки, ни регулятор. Авторы сюжетов не разобрались до конца в положении дел в отрасли, считает руководитель Федерального агентства по рыболовству Илья Шестаков. Итоги прошедшего года он подвел в интервью Fishnews.

- Илья Васильевич, в 2018 году отрасль преодолела еще один знаковый рубеж – 5 млн тонн, красивая цифра. За счет чего удалось достигнуть таких результатов? Остаются ли возможности дальнейшего роста добычи?

- Результата удалось добиться прежде всего благодаря труду наших рыбаков и действиям рыбопромышленных компаний, связанных в том числе с наращиванием мощностей по флоту. Безусловно, в общий вылов серьезный вклад внесла рекордная лососевая путина, где в нашу пользу сыграло много факторов - и климатических, и гидрологических. И если учитывать, что пришла в большом количестве горбуша, а мы знаем, что этот вид лососевых наиболее быстро реагирует на меры регулирования и сохранения, то здесь большая заслуга и ученых, и инспекторов рыбоохраны. Последние годы нам действительно удалось находить оптимальный режим с точки зрения заполнения нерестилищ и соблюдения баланса интересов рыбопромышленников и воспроизводства.

Большая организационная работа была проделана федеральными органами исполнительной власти, с которыми мы сотрудничаем. Имею в виду снятие излишних ограничений. Мы постепенно убираем все больше и больше барьеров, связанных с вопросами пересечения государственной границы, которые мы отрабатывали вместе с Погранслужбой и рыбаками, и с излишним администрированием в порту. И конечно же, такие важные меры, как работа наших координационных штабов в период каждой путины, я считаю, тоже сыграли определенную роль. Мы с рыбаками плотно взаимодействовали по обеспечению вылова сардины-иваси и скумбрии, что повлияло на общий результат.

Если говорить о перспективах, то они есть, потому что мощности будут только прирастать. Мы ожидаем, что с конца 2019 года – начала 2020 года начнут работать суда, которые строятся под инвестиционные квоты. Кроме того, у нас есть хороший задел по объектам, которые сейчас недоиспользуются, – это опять же пелагика. Многое будет зависеть, в том числе от лососевой путины 2019 года. Будем надеяться, что положительную динамику нам удастся сохранить.

В наступившем году мы планируем ввести в ОДУ новые объекты по итогам научных исследований, проведенных по перспективным глубоководным видам. Это достаточно неплохие объемы.

- А конкретнее? О каких объектах идет речь?

- В основном это краб ангулятус, которого мы целенаправленно в соответствии с программой изучали, там большой объем. Вполне возможно, что в 2019 году мы введем его в ОДУ, а в 2020 году этот ресурс будет выставлен на аукцион. Поэтому в целом ожидания достаточно хорошие.

- Даже несмотря на наметившийся тренд на снижение по минтаю и по треске - нашим базовым видам?

- Даже несмотря на это. Конечно, заместить треску для Северного бассейна будет достаточно сложно, поэтому на севере объемы добычи сократятся. Но мы считаем, что все-таки за счет новых объектов вполне возможно, что планку в 5 млн тонн нам удастся в следующем году сохранить. Хотя это будет зависеть от множества факторов.

- Уходящий год запомнился целым рядом важных событий, но центральным из них, безусловно, стала многомесячная кампания по перезакреплению долей квот за пользователями на 15 лет. Можно ли сказать, что она завершена успешно, и какую оценку вы бы поставили федеральному агентству по ее итогам?

- Период, связанный с проведением кампании, получился сложным, потому что выявлялось очень большое количество несоответствий в рамках договорной базы, которая была у Росрыболовства и пользователей. Приходилось по сути на ходу принимать решения и исправлять ляпы, допущенные в предыдущие годы. Но с учетом этого нам удалось, прежде всего, не допустить каких-то серьезных проблем. И насколько мне известно, рыбаки удовлетворены тем, как прошла договорная кампания. Если вначале переживали, что этот процесс будет непрозрачным, непонятным для бизнеса, то эти опасения не оправдались. В рабочих группах и комиссиях участвовали представители от общественности. Никто кулуарно ничего не решал. Все было открыто. Думаю, что это большое достижение.

Оценки ставить – сложное дело. Работа была изнурительная, люди работали и в выходные, и по ночам. Но при всей нервной подготовке и прохождении этой кампании, еще раз хочу сказать, что у нас не возникло ни одного скандала. Поэтому мне кажется, что на четыре с плюсом – на пять мы эту кампанию прошли.

- Другая ключевая тема - механизм инвестиционных квот, эффект от которых мы наконец увидели не только на уровне документов. Как вы оцениваете ход реализации этой программы? Кто и каким образом контролирует ее исполнение?

- Программа идет очень хорошо с точки зрения и объемов инвестиций, и заявленных проектов, особенно по судам. Мы видим, что предприятия действительно собираются строить современные суда с перерабатывающими мощностями. После окончания программы, думаю, российский рыбопромысловый флот станет одним лучших в мире.

Существует еще ряд вопросов, которые требуют дальнейшей наладки в части нашей внутренней работы, работы комиссии Минпромторга и большой, общей комиссии. Потому что понятно, что жизнь идет, и предприятия хотят частично изменить проекты, их модернизировать. Есть вопросы, связанные с изменениями земельных площадок ввиду определенных особенностей. Здесь, нам кажется, надо дать полномочия комиссии по возможности рассмотрения таких вопросов.

Кроме того, остаются вопросы непосредственно к приемке-сдаче береговых перерабатывающих заводов. Как мы предупреждали, поскольку четких критериев там быть не может, есть опасения, что вместо заявленных целей мы получим заводы, которые не в полной мере отвечают требованиям к инвестиционным проектам. Поэтому в 2019 году мы планируем вносить изменения в правовую базу по инвестиционным квотам именно по этим направлениям.

- А вы успеете с этими изменениями? Ведь в этом году как минимум по судам комиссии уже придется принимать готовые объекты.

- В части судов все гораздо проще. Но даже если мы не успеем формализовать эти отношения, а увидим, что проект не соответствуют тем требованиям, которые были заложены, тогда будем привлекать правоохранительные органы с просьбой провести проверку соответствия.

- Но последнее слово - принимать завод или нет - останется за комиссией?

- Последнее слово, безусловно, за комиссией. Но у нее должны быть четко регламентированные полномочия. А здесь существует определенный пробел. Однако при этом у Росрыболовства есть соглашение, в котором все четко прописано. Мы определим путь, по которому компании, которые будут пытаться использовать инвестквоты, при этом не реализовав свои инвестиционные проекты в том виде, в каком они их заявляли, не будут допущены непосредственно до выделения квот на вылов.

- Перед Новым годом на федеральных телеканалах вышло несколько сюжетов по крабовой теме, в которых весьма негативно оценивалось состояние этого сектора. В первую очередь речь шла о значительных объемах браконьерской добычи краба. Насколько серьезна эта проблема и действительно ли отраслевая система мониторинга не позволяет контролировать ситуацию?

- Очевидно, что при подготовке сюжетов не разобрались до конца в положении дел в отрасли. Если говорить именно об отраслевой системе мониторинга, то, разумеется, система работает, и весьма эффективно. На рыболовецких судах обязательно установлены технические средства контроля, капитаны ежесуточно подают судовые донесения о том, какой объем продукции выловили и переработали. В случае отключения ТСК капитан обязан сообщить об этом в Пограничную службу. И если пограничники видят, что вдруг кто-то отключил систему позиционирования, то всегда могут проконтролировать и узнать, что происходит. Немаловажно, что за намеренное отключение ТСК предприятию грозит лишение квот.

Кроме того, у России с государствами – крупными потребителями российского краба, в первую очередь с Южной Кореей, КНДР, Китаем и Японией, заключены соглашения о противодействии ННН-промыслу. По договоренностям, в портах этих стран судно может выгрузить только ту крабовую продукцию, на которую есть сертификаты законности происхождения, эти документы выдаются территориальными управлениями Росрыболовства на основании данных о вылове.

- В фокусе внимания остается и вопрос по крабовым квотам. В октябре на заседании Общественного совета вы говорили, что предложения по крабовым аукционам будут представлены в правительство до 31 января. Это будет уже разработанный законопроект?

- Думаю, когда сроки придут, мы увидим, в каком виде эти предложения поступят. Еще есть время.

- И как на ваш взгляд, будут дальше развиваться события?

- Для того чтобы это спрогнозировать, надо, чтобы было принято соответствующее решение. Будем исходить из него.

- Грядущее акционирование ФГУП «Нацрыбресурс» вызвало неоднозначную оценку бизнес-сообщества. В какие сроки вы планируете завершить этот процесс?

- Надеюсь, что в 2019 году нам удастся этот федеральный закон принять, а с 2020 года приступим непосредственно к объединению. Что касается реакции, мне кажется, она в большей степени вызвана непониманием самого процесса. И почему-то больше всего вопросов, судя по комментариям, появилось у тех предприятий, которые арендуют у государства причальные стенки. Вероятно, они просто попытались воспользоваться этой возможностью, для того чтобы, как и были у них планы когда-то, приватизировать причалы, не понимая того, что здесь идет смена организационной структуры, а не смена формы собственности.

Не думаю, что у рыбаков возникли большие сомнения, но мы свою позицию четко разъяснили. И насколько я вижу, кроме портовиков ни у кого больше вопросов в части реорганизации нет.

- То есть предприятия напрасно опасаются за судьбу договоров, заключенных с Нацрыбресурсом?

- Просто портовики пытаются под определенный информационный повод добиться своих целей. Они понятны – забрать причальные стенки у государства, но в этой части мы их не поддерживаем. А в остальном, конечно, им нечего опасаться. Все договорные отношения, все обязательства, которые существуют у Нацрыбресурса и у них перед Российской Федерацией, должны будут исполняться. И мы здесь никаких рисков для арендаторов причальных стенок не видим.

- А почему был выбран именно такой вариант реорганизации - со слиянием трех разнопрофильных учреждений?

- Создается мощная государственная структура в отрасли рыболовства, которая может решать разноплановые задачи, в том числе те, что по одиночке каждой организации не под силу. Реорганизация дает возможность объединить усилия, объединить внебюджетные средства для направления их на эти цели. К тому же форма акционерного общества в большей степени позволяет работать с коммерческими организациями в части реализации новых инвестиционных проектов. Это одна задача.

И вторая задача. В свое время мы поставили перед всеми нашими бюджетными учреждениями цель: они должны нарастить объем внебюджетных доходов. У того же Главрыбвода, когда он был разрозненный, внебюджетные доходы составляли 100 млн рублей. После объединения за год объем вырос до 1,5 млрд рублей, сейчас уже это порядка 2 млрд рублей. В следующем году, возможно, будет еще больше. За счет внебюджетных доходов мы даже частично финансируем государственное задание, которое они получают.

По методике Минфина, если уже такой большой объем внебюджетных доходов, то необходимо переходить из бюджетного учреждения в какую-то иную форму, потому что у нас по сути скоро 50% доходов будет поступать из внебюджетных источников. В этой части Главрыбвод развивается очень активно. В Нацрыбресурсе и в ЦСМС тоже серьезные подвижки идут по динамике внебюджетных источников. Мы считаем, что это вполне нормально. Тем самым бюджетные средства быть могут в большем объеме направлены в том числе и на рыбоохрану, и на науку.

- Выходит, одна из целей реорганизации - это сократить бюджетные расходы?

- И это в том числе. Но это не единственная цель. Основная цель - это все-таки активное развитие новых направлений, важных для отрасли проектов.

- На последнем заседании правкомиссии вице-премьер Алексей Гордеев отметил, что нужно будет развести определенные госфункции, которые выполняют эти организации, и коммерческую деятельность. Каким образом это будет сделано?

- Это было опасение Федеральной антимонопольной службы, что если есть госфункции, то их надо развести. Но никаких госфункций в этих учреждениях нет.

Госуслуга - это, например, выдача разрешений, но ни ЦСМС, ни Нацрыбресурс таких решений не принимают. Это компетенция территориальных управлений либо центрального аппарата Росрыболовства. Поэтому в том смысле, как мы поняли ФАС, госуслуг там не предоставляется. Сегодня эти госпредприятия оказывают определенные услуги компаниям, какие-то платно, какие-то бесплатно, но то же самое может делать любая коммерческая организация. Пожалуйста, мы же никого не ограничиваем.

- На правкомиссии также прозвучало предложение ФАС привязать размер ставок сбора за ВБР к способу получения долей - на конкурентной или неконкурентной основе. Как вы относитесь к такой идее?

- Мне, честно говоря, уже сложно все это комментировать, потому что эта идея не проработанная, с листа что-то заявляется: давайте сделаем это или это. Не хочется так говорить, но раньше, когда жаловались, что много законов принимается, употребляли слово «нормотворческий», а здесь какой-то «аукционный»… Все-таки надо сначала какую-то цель определить.

На самом деле очень корректно, мне кажется, было высказано там же, на заседании правкомиссии, что у ФАС есть своя определенная ниша и зона ответственности. А вопросы, связанные с тем, как вести государственное регулирование в отраслях экономики, на мой взгляд, все-таки должны решаться отраслевыми регуляторами, которые и должны давать основные предложения. Иначе будет не совсем правильно. Это то же самое, если мы сейчас начнем писать изменения в 44-ФЗ или какие-то, не касающиеся нас, федеральные законы.

- А какова позиция Росрыболовства по другой инициативе ФАС - ограничить объем ресурсов у одной компании 50% квоты в одной подзоне?

- В этой части мы, кстати, с ФАС активно работаем. Эта инициатива как раз находится в их зоне ответственности. И за исключением ряда положений мы согласовали им этот подход. Не видим здесь проблематики с точки зрения организации рыболовства. Наверное, хотя бы такая конкуренция на бассейне по определенному набору видов водных биоресурсов должна быть.

Обсуждалось, будет ли это в целом применимо к бассейну либо к конкретной подзоне, но вроде вышли к тому, что это будет бассейн. Потому что есть подзоны, где у нас по какому-либо виду ресурсов и 100% может принадлежать одной компании, если это недовостребованный объект или объем вылова там настолько незначителен, что, если его разбить на трех пользователей, экономически неэффективно будет вести промысел.

- Именно на бассейне, не в подзоне?

- На бассейне, потому что, если взять на Дальнем Востоке какую-то маленькую подзону, где по некоторым объектам вылов будет небольшой, получится, что мы искусственно должны создать какого-то конкурента, которого нет и, может быть, не будет никогда. И в целом антимонопольное законодательство заключается в возможности влияния на рынок, на ценовую ситуацию. Но у нас подзоны в большей степени распределены по биологическому принципу, нежели по экономическому.

- А не получится так, что даже в рамках бассейна по некоторым ресурсам, которые добываются в небольших объемах, получится превышение уровня в 50%?

- Не думаю, что какие-то сложности возникнут. Это востребованные ресурсы. К тому же речь не идет о том, чтобы эти требования распространялись на все подряд объекты промысла. Мы считаем, что должна быть некая специфика. В любом случае, если увидим такие-то коллизии, будем их отдельно с коллегами обсуждать.

- К 1 октября 2019 года Росрыболовство должно завершить мероприятия по реорганизации системы научно-исследовательских институтов. На каком этапе сейчас эта работа? Каким образом будет выглядеть схема управления отраслевой наукой, в том числе флотом НИС?

- Сейчас созданы все филиалы, идет процесс передачи имущества, его регистрации. По ходу дела уже всплывает очень много интересных вопросов, связанных с возможностью более эффективного использования имущества, в том числе и флота.

Флот будет подчиняться головной организации с точки зрения контроля. Понятно, что оперативная работа будет оставлена в руках филиалов, хотя бы в силу разницы во времени с Дальним Востоком. Но согласование всех графиков, проведение закупочных процедур, что к сожалению, пока не с той эффективностью происходило, будет осуществляться головным институтом ВНИРО. Есть возможности по введению программ экономии средств в этой части.

Все филиалы у нас останутся в основных бассейнах. И мы приняли решение, что директор филиала ТИНРО будет являться также заместителем генерального директора ВНИРО. Поскольку Дальневосточный бассейн для нас крайне важен, там должен быть человек с определенным статусом и пониманием ответственности.

В целом процесс двигается неплохо. Думаю, что мы по итогам 2019 года сможем посмотреть, насколько он эффективен и какие результаты дал. В любом случае будет больше координации действий институтов, принятие базовых решений будет единое для всех.

- А эта жесткая вертикаль не скажется на качестве подготовки прогнозов и научных исследований? Останется у институтов и отдельных специалистов право на собственное экспертное мнение?

- Безусловно останется. Наоборот, как раз вот эта вертикаль позволит ученым напрямую доносить в Москву свое мнение и свою позицию. Это во-первых. А во-вторых, весь инструментарий, который выработан за эти долгие годы, будет сохранен. И ученые советы будут проходить, и отраслевые совещания, и научно-промысловые советы – все это останется. И, безусловно, решения по-прежнему будут базироваться на тех данных, которые дает нам наука.

- Переоформление документов не повлияет на сроки запланированных на 2019 год экспедиционных исследований?

- Там есть определенные риски сдвига начала ресурсных исследований по времени, но они небольшие – от десяти дней до двух недель. Сейчас институты активно работают над переоформлением документов, в том числе регистровых для научно-исследовательских судов. Но мы ставим задачу, чтобы все ресурсные исследования были начаты в срок. Сдвиги касаются только тех исследований, которые должны начаться в январе.

- С 1 января начал действовать новый формат прибрежного рыболовства. Какое количество заявок поступило от пользователей на «прибрежку»? И какие объекты промысла оказались наиболее востребованными для доставки на берег в живом или охлажденном виде?

- Если говорить о Северном бассейне, то, конечно, это треска. На режим прибрежного рыболовства на севере подано заявок больше, чем объем квот, который ранее мы выделяли на эти цели, - порядка 43 тыс. тонн. По Дальнему Востоку подано заявок на 350 тыс. тонн по разным видам. Это чуть меньше, чем выделялось до этого на прибрежное рыболовство, но все равно достаточно большой объем.

Посмотрим, как это будет работать, как пользователи будут этим пользоваться. Ожидаем на самом деле, что это создаст дополнительные возможности для перерабатывающих предприятий и обеспечит возможность поставок живой и охлажденной рыбы для населения в прибрежных субъектах Российской Федерации. Надеемся, что она и по цене будет достаточно доступной.

- А в прибрежных территориях готовы принять такой объем охлажденной рыбы?

- Думаю, что да. Посмотрим. К приемке-то готовы, а вот к хранению и к тому, что должна быть быстрая, цикличная реализация, - здесь вопрос.

- В том числе к оперативному оформлению уловов?

- Будем, конечно, смотреть, мониторить. Не думаю, что возникнут большие сложности, но в случае чего, будем собираться и поправлять наших администраторов на местах, просить все-таки внимательнее соблюдать сроки, которые отводятся на оформление такой продукции.

- Принятый спустя столько лет закон о любительской рыбалке - не самый простой для понимания документ. Каким образом рыбаков-любителей будут информировать об этих изменениях? Что в связи с этим планирует Росрыболовство?

- Закон задал основные базовые требования и базовые правила осуществления любительского рыболовства. Там четко указано самое важное - свободно и бесплатно.

- Так многие и услышат только, что это свободно и бесплатно. А то, что на самом деле есть определенные рамки, как это собираетесь доносить до населения?

- В том числе через средства массовой информации. Но все ограничения давно уже прописаны в правилах рыболовства, с которыми ответственные рыбаки знакомы, и в этой части закон не меняет чего-то принципиально. Введет запрет на оборот жаберных сетей, но он тоже будет зафиксирован в правилах. Вопрос встанет, конечно, с администрированием маркировки для районов Севера, Сибири и Дальнего Востока. Но закон вступает в силу только через год, еще есть время для подготовки всех дополнительных нормативно-правовых актов и разъяснительной работы с рыбаками-любителями.

В остальном рыбакам, конечно, надо смотреть правила рыболовства. Кроме того, мы сознательно отдали на усмотрение субъектов Российской Федерации функции по соблюдению баланса интересов между аквакультурой и любительской рыбалкой. Думаю, на местах власти все это видят, и им будет проще, чем из Москвы, решать эти вопросы.

Анна ЛИМ, Fishnews

Россия > Рыба. Госбюджет, налоги, цены > fishnews.ru, 17 января 2019 > № 2862170 Илья Шестаков

С обилием лососей – справились

Хотя подходы лососей оказались выше прогнозных, рыбопромышленники Камчатки сумели освоить максимально возможные объемы ресурса, считает генеральный директор компании «Витязь-Авто» Алекс Раманаускас. В интервью Fishnews он подвел итоги прошедшей «красной» путины, оценил результаты ограничений по использованию ставных сетей и рассказал о строительстве нового перерабатывающего завода в рамках программы инвестквот.

РЫБАКИ ОСВАИВАЛИ НЕБЫВАЛЫЕ ПОДХОДЫ

– Алекс Эдмундович, принятая в этом году стратегия лососевой путины принесла какую-то пользу?

– Стратегия добавила ясности в процесс промысла и в планирование. Рыбаки понимают правила игры и основную концепцию развития отрасли на год вперед. Правда, на этот раз прогнозы подходов лососей были гораздо ниже, чем оказалось по факту. Это привело к форс-мажору. Если бы мы все были готовы к тому объему рыбы, который подошел, то путина прошла бы более эффективно.

– Имея такую информацию, предприятия могли бы выставить больше судов на приемку.

– Конечно, флота на приемке было недостаточно. Если бы мы знали, к чему готовиться, расценки на транспортные услуги были бы не такими запредельно высокими. Промысел и логистика были бы лучше спланированы, усилия – правильно распределены между побережьями во избежание лишних переходов. Владельцы транспортных судов тоже перестроились бы, и путина прошла бы более спокойно. Но в этом году случился небывалый подход рыбы. Мы, промышленники, конечно, справились с этим объемом, освоив максимально возможное количество рыбы. Удалось выпустить после переработки качественную продукцию и уже продать ее большую часть. Кстати, компания «Витязь-Авто» оказалась в первых рядах по объемам освоения. При этом ожидаемого падения цен не произошло. Это положительный момент. Есть такая поговорка: у рыбака две беды – когда рыбы слишком мало и когда слишком много.

Так или иначе, промышленники справились, но проблемы возникли с транспортом: Владивосток оказался не готов к встрече таких объемов, что повлекло прогрессирующие наценки на доставку и на хранение продукции, а также простои судов.

– На совещаниях по транспортной проблеме в конце июля и в августе представители компаний, владеющих холодильными мощностями, говорили, что все идет более-менее нормально.

- В самом начале путины было очень сложно. Некоторые суда с рыбой стояли на рейде Владивостока, и им не давали подход к пирсу для разгрузки продукции. А на Камчатке мы в определенный период не могли положить в холодильники даже икорную продукцию.

– В интернете гуляли ролики с выброшенной рыбой на Камчатке…

– Знаете, далеко не всегда авторы таких видео понимают суть того явления, которое они засняли. Например, в этом году в реках с сильными приливно-отливными явлениями и илистым дном даже в лиманах скапливались горы рыбы, которая просто не могла пройти вверх. Она вязла в иле.

– Лощавая?

– Лощавой она становится уже в конце хода, выше к истокам. А в этом году лосось скапливался прямо в лиманах, в устьях и на всем протяжении рек. Горбуша, двигаясь на нерест, на промежутках отстоя забивала саму себя, ей не хватало места. Она умирала и по течению скатывалась вниз, возникали заторы. Это природное явление, хотя оно может носить и антропогенный характер, например, когда в невод заходит по 200-300 тонн рыбы и люди не успевают ее обработать. Возможно, у некоторых пользователей такое и случалось, не исключаю. Но каких-то бесчинств со стороны рыбопромышленников я не наблюдал. Авторы роликов на «Ютьюбе» «ловили хайп», либо не понимая сути явления, либо сознательно вводя в заблуждение зрителей.

Кстати, еще неизвестно, что большее зло – мертвая рыба на берегу или в реке, когда она, отмирая, забивает нерестилища. Когда лосось отмирает в реке и его немного, он становится кормовой базой, но когда его много – это опасно и вредно.

ЗАПРЕТ НА СЕТИ НАДО РАСШИРИТЬ

– Ограничения по использованию ставных сетей, внесенные в правила рыболовства для Дальневосточного бассейна, повлияли на ход путины?

– В этом году был рыбный год. Однако если не брать во внимание промысел горбуши, а говорить только о ценных видах – кижуче и кете, – то КамчатНИРО не мог оценить состояние большей части запаса: авиаучетные мероприятия не дали объективной картины, поскольку горбуша просто забила нерестилища. Поэтому ситуация с состоянием запаса ценных видов – под большим знаком вопроса. Но по нашим наблюдениям (как «Витязь-Авто», так и Ассоциации рыбопромышленных организаций западного побережья Камчатки), кижуча в этом году в реки зашло гораздо меньше, чем обычно. Мы объясняем это половинчатым характером ограничения по использованию ставных сетей. В Камчатско-Курильской подзоне сети были запрещены, а в Западно-Камчатской – выше реки Воровской – разрешены. Что мы в результате имеем?

Для такого промыслового объекта, как горбуша, в рыбный год сети неэффективны, поэтому основным орудием лова были невода. Когда следом за горбушей пошел кижуч (а его пути миграции проходят и в Западно-Камчатской подзоне), рыбаки сняли невода и поставили сети. Причем в количестве, критичном для состояния запаса этого вида лососей. Поэтому, чтобы не подрывать популяцию, запрет на сети необходимо распространить и на Западно-Камчатскую подзону полностью. Только таким образом нагрузку по ценным видам рыб можно будет контролировать.

Сети эффективны в отношении ценных видов рыб, когда лососевые движутся не потоком, а разреженными стадами. Они эффективны также в отношении горбуши в нерыбные года. Этот год был рыбным, и проблема с сетями ударила только по ценным видам лососевых. А следующий год у западного побережья ожидается «неурожайным», поэтому следить за промысловой нагрузкой на запас тем более необходимо. Нужно ввести запрет на сети в Западно-Камчатской подзоне вплоть до 56-го градуса северной широты.Поскольку севернее 56-го градуса сильные приливно-отливные течения не позволяют вести промысел какими-либо орудиями промысла, кроме сетных. В местах действия запрета на сетные орудия вполне возможно эффективно вести промысел любыми другими разрешенными орудиями лова. Поэтому мы выступаем за запрет сетного промысла на западном побережье Камчатки до 56-го градуса северной широты.

С КУРИЛЬЧАНАМИ ДОГОВОРИЛИСЬ ПОКА НЕФОРМАЛЬНО

– Прокомментируйте ситуацию с обсуждением сокращения промысла лососей на Северных Курилах.

– Лососевые из камчатских популяций мигрируют через Первый и Второй Курильские проливы. Но там промысел традиционно ведут рыбаки Сахалинской области, в том числе жаберными сетями. Причем бывает, что сети как бы невзначай срываются и выносятся в море, превращаясь из ставных в плавные. Правда, надо отдать должное нашим пограничникам, которые в этом году хорошо сработали в районе Северных Курил. Благодаря их присутствию ситуация с жаберными сетями, якобы случайно превратившимися в плавные, не достигла критичной отметки.

Кроме того, как-то получается, что этот лов фактически ориентирован не на горбушу, идущую в реки Сахалинской области, а на ценные виды рыб – кету и кижуча. Тем более что сроки промысла начинаются гораздо раньше подхода местных сахалинских популяций, - во время миграции ценных видов камчатских лососей.

– Но у них в этом году возможный вылов был всего 6,5 тыс. тонн – это мало.

– На фоне уловов нынешнего года – да, немного. А если год нерыбный? Тогда для популяций западного побережья Камчатки это немало. К тому же, надо разбираться, как рекомендованные объемы осваиваются. В структуре рекомендованных объемов преобладает горбуша местных популяций, но по факту осваиваются больше ценные виды, такие как кета, нерка.

Кроме того, среди мигрирующих через курильские проливы рыб есть не только те, которые будут нереститься в этом году, но и более молодые, еще не достигшие зрелости и не готовые дать потомство. Они тоже попадают в уловы, что крайне негативно влияет на состояние запасов. Ну и наконец, ни для кого не секрет, что имеет место промысел в нарушение действующего регламента, а также, при отсутствии должного контроля, промысел за пределами своих участков.

– Летом по этому вопросу на Камчатке прошло выездное совещание профильного комитета Совета Федерации. В свою очередь, курильские рыбаки обратились к сахалинским депутатам . К чему пришли сейчас?

– Пока только к неформальному соглашению с курильскими коллегами. Все согласились, что проблему надо решать, что нужно установить разумные сроки начала и окончания промысла и ориентироваться на собственные, а не транзитные запасы. На последнем ДВНПС представитель Сахалинской области сказал, что работа по подготовке единого алгоритма действий по освоению водных биоресурсов между двумя субъектами ведется. Пока это еще не оформилось в официальный документ. Надеюсь, что к будущей путине такой документ появится, и это положительно отразится на степени цивилизованности промысла.

ЗАВОД ПОД ИНВЕСТКВОТЫ УЖЕ СДАН

– Компания «Витязь-Авто» стала участником программы инвестквот. В интервью журналу « Fishnews – Новости рыболовства» вы сказали, что намерены запустить свой объект уже в эту путину. Это удалось?

– Да. Мы заявились на инвестиционный проект типа «М» – завод большой мощности под доли квот минтая и сельди. При этом работать он будет не только на белорыбице, но и на лососе. Минувшим летом, в «красную» путину, мы уже ввели его в частичную эксплуатацию – работал цех по переработке лососевых. Осенью после путины мы завершили строительство и в установленный договором срок сдали объект. К нам приезжала комиссия от ведомств, курирующих программу инвестквот, – Росрыболовства, Минпромторга, Минвостокразвития. Она посмотрели завод, оценили его на соответствие требованиям программы и осталась удовлетворена. Надеемся, что в будущем году мы станем счастливыми обладателями инвестиционных квот в положенном объеме.

В целом этот объект мы построили за 8 месяцев, объем инвестиций превысил 600 млн рублей. Мощность производства по выпуску готовой продукции глубокой переработки (филе минтая, фарш, стейки) – более 100 тонн в сутки, численность персонала – около 200 человек (в лососевую путину – до 250 человек).

По мощности и оснащению это завод такого же уровня, как наша фабрика на реке Озерной. Кроме того, у нас на новом производстве смонтирована рыбомучная установка мощностью 30 тонн готовой продукции в сутки. Этот комплекс позволит перерабатывать рыбные отходы не только наших, но и сторонних предприятий. Новейшее оборудование дает возможность выпускать не только муку, но и рыбий жир для ветеринарных целей. В настоящее время мы прорабатываем вопросы сертификации продукции как для внутреннего рынка, так и для внешнего, а также вопросы логистики, поскольку предприятие находится в удаленной местности.

Fishnews

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 27 декабря 2018 > № 2843037 Алекс Раманаускас

В отраслевом законодательстве прибавилось вопросов

Часто отмечается тот факт, что правовое поле, в котором приходится работать российским рыбопромышленникам, чересчур обширно и перегружено. Мониторинг готовящихся и принятых документов, а также разработка предложений по корректировке законов и подзаконных актов – одна из основных функций, которая ложится на отраслевые объединения. О проблемных аспектах законодательства, которые проявились в 2018 году, в интервью Fishnews рассказал председатель Совета Ассоциации судовладельцев рыбопромыслового флота (АСРФ) Юрий Алексеев.

ПЕРЕГРУЗ В УКРЫТИЯХ

– Юрий Станиславович, с 2016 года Ассоциация судовладельцев рыбопромыслового флота выступала за внесение изменений в закон о госгранице , в части урегулирования ситуации с перегрузом припасов и сменой экипажа в штормовых укрытиях. Закон в итоге был принят , но в какой редакции? Как вы можете оценить документ, который вступит в силу уже с 27 января 2019 года?

– АСРФ действительно выступала с инициативой внесения изменений в части 19 и 20 статьи 9 Федерального закона от 1 апреля 1993 года № 4730-I «О Государственной границе Российской Федерации». Эти изменения касаются предоставления возможности судам неоднократно пересекать госграницу без прохождения пограничного, таможенного и иных видов контроля (если в отношении судов уже был осуществлен пограничный и таможенный контроль при убытии с российской территории) для перегруза, когда неблагоприятные гидрометеоусловия не позволяют сделать это в исключительной экономической зоне. Мы выступали за то, чтобы такой возможностью рыболовные суда могли воспользоваться не только в целях перегрузки водных биоресурсов и продукции из них, но и для пополнения припасов и смены членов экипажа.

Дело в том, что на практике приемотранспортные суда часто следуют за пределы территориального моря РФ не только для перегруза уловов, но и одновременной доставки припасов и членов экипажа на судно, ведущее промысел за пределами терморя. В случае наступления неблагоприятных погодных условий, не позволяющих осуществить эти операции в открытом море без риска для людей и судна, капитаны вынуждены уводить суда в места укрытия, где им разрешено осуществить только перегруз уловов.

При наступлении благоприятных погодных условий флот вновь вынужден возвращаться в открытое море для перегрузки оставшихся припасов и членов экипажа. При этом ведение промысла на судне приостанавливается. Все эти операции пропорционально уменьшают время осуществления промысла, что ведет к простою судна и недополучению дохода от промысла.

По информации, предоставленной членами Ассоциации судовладельцев рыбопромыслового флота, суммарные потери из-за такого простоя в среднем составляют до 500 000 000 рублей в год по всему флоту Дальневосточного бассейна.

Предлагаемые нами изменения законодательства позволили бы существенно повысить эффективность добычи водных биоресурсов, а также обеспечили безопасность проводимых перегрузочных операций.

К тому же это не потребовало бы каких-то дополнительных усилий от контролирующих структур. Ведь сегодня приемотранспортные суда, следующие для доставки припасов и людей на промысловое судно в открытом море, пересекают границу таможенной территории РФ после прохождения всех необходимых таможенных и пограничных процедур. Учитывая, что контроль за осуществлением перегрузов в местах укрытия во внутренних морских водах и территориальном море РФ достаточно полно урегулирован действующим законодательством, в случае необходимости вполне можно было бы осуществлять эту операцию одновременно со сменой экипажа и пополнением судовых припасов.

Ассоциация неоднократно направляла обращения с обоснованием и готовыми формулировками для корректировки законодательства в Росрыболовство, Федеральную таможенную службу, Федеральную службу безопасности. Участвовала в совещаниях по этому вопросу, предоставляла дополнительную информацию и аргументы, выступала в СМИ, в том числе на площадке Fishnews.

И вот, когда, казалось бы, ситуация уже стала для всех понятной, все были согласны с предложениями рыбацкого сообщества, вносятся изменения в закон о госгранице, которыми исключаются части 19-26 статьи 9, в том числе касающиеся перегруза в укрытии уловов, рыбной продукции и иной продукции из ВБР. Вместо этого документ дополняется статьей 9.1 «Особенности пересечения Государственной границы на море». При этом указание о возможности перегруза рыбной продукции и иной продукции из ВБР как-то «случайно выпадает» из текста. Хочется надеяться, что это просто ошибка.

Мы видим, что изменения, внесенные в закон о госгранице и вступающие в силу в январе 2019 года, не просто не облегчат положение рыбаков, но даже ухудшат его. Ведь теперь речь не идет ни о перегрузке припасов, тары, смене экипажей в укрытиях, ни о перегрузе даже рыбной продукции.

– Какими будут дальнейшие действия ассоциации в этом направлении?

– АСРФ планирует продолжить работу по внесению изменений в действующее законодательство: будем обращаться в органы исполнительной и законодательной власти. Кроме того, как председатель Совета ассоциации я участвую в заседаниях межведомственной рабочей группы, в которую входят представители Пограничной службы ФСБ России и Росрыболовства. Совместная работа направлена на подготовку предложений по решению проблемных вопросов, оказывающих влияние на эффективность рыболовства и осуществление государственного контроля в сфере охраны морских биоресурсов. На заседаниях рабочей группы мы вновь планируем поднять волнующий рыбаков вопрос с перегрузами в штормовых укрытиях.

СБОРЫ ЗА ПОЛЬЗОВАНИЕ ВБР

– Активные дискуссии также развернулись вокруг проекта федерального закона «О внесении изменений в главы 25.1 и 26.1 Налогового кодекса Российской Федерации в части совершенствования порядка взимания сборов в сфере рыбохозяйственного комплекса». Есть ли у вашей ассоциации замечания, предложения по этому документу?

– Законопроект предусматривает право применения и порядок определения суммы вычета при уплате сборов за пользование водными биоресурсами для ряда плательщиков сборов. Основной критерий получения вычета – конечное производство рыбной продукции высокой степени переработки и реализация уловов и продукции на территории РФ.

Так, налоговый вычет предусматривается для предприятий (за исключением градо- и поселкообразующих российских рыбохозяйственных организаций, рыболовецких артелей и колхозов), которые осуществляют переработку уловов водных биоресурсов и производство из них рыбной и иной продукции (из перечня, утверждаемого правительством РФ) на судах рыбопромыслового флота, принадлежащих им на праве собственности либо используемых на основании договора финансовой аренды (договора лизинга) или договоров фрахтования (бербоут-чартера или тайм-чартера). Перечень должен включать продукцию высокой степени переработки.

Также проект предусматривает налоговый вычет для рыболовства с использованием новых судов рыбопромыслового флота и прибрежного рыболовства.

Изменения в Налоговый кодекс готовятся для того, чтобы насытить внутренний рынок рыбопродукцией и простимулировать глубокую переработку водных биоресурсов, в том числе для экспортных поставок. Соответствующее поручение по ставкам сбора за пользование ВБР по итогам заседания президиума Госсовета 2015 года дал президент Владимир Путин.

Между тем, при разработке законопроекта законодатель упустил еще одну категорию пользователей, которые должны иметь право на вычет. Это береговые производства, которые также осуществляют глубокую переработку и имеют свою квоту (например, инвестиционную) на добычу ВБР. Для сохранения за собой этой квоты предприятия должны осваивать ее в объеме не менее 70%.

Предприятия такого типа, к примеру, строятся в Приморском крае. Но с такими производствами связана еще одна особенность. Поскольку размер инвестиционных квот для строящихся в Приморье объектов составляет не более 20% от реальной потребности в сырье, недостающий объем они вынуждены будут привлекать со стороны. При этом, учитывая значительную удаленность районов промысла от места расположения предприятий, сырье должно быть предварительно замороженным.

На наш взгляд, исходя из сказанного выше, возможность воспользоваться налоговым вычетом должны иметь и те пользователи квот, которые не имеют собственных мощностей для переработки уловов, но готовы сдавать сырье на береговые предприятия для производства продукции глубокой степени переработки на давальческой основе. Такая мера создаст условия для полной загрузки берега и увеличит глубину переработки уловов.

Кроме этого, она будет стимулировать пользователей, специализирующихся сейчас на поставках замороженного сырья для переработки в Китай, поставлять уловы на отечественные заводы и производить на них продукцию высокой степени переработки.

Учитывая все это, АСРФ вышла с предложением в Минсельхоз России о включении в список предприятий, имеющих право на получение вычета при уплате сбора за пользование ВБР, всех организаций, результатом деятельности которых является получение рыбной продукции высокой степени переработки из собственных уловов, без деления таких пользователей на категории производителя и на способ получения конечной продукции.

ОСОБЫЕ УСЛОВИЯ ДЛЯ НЕРАСТАМОЖЕННЫХ СУДОВ

– Как Ассоциация судовладельцев рыбопромыслового флота отнеслась к инициативе запретить выдачу разрешений на промысел для нерастаможенных после ремонта или постройки за рубежом судов?

– В настоящий момент Минсельхоз России внес на рассмотрение и обсуждение проект изменений в Правила оформления, выдачи, регистрации, приостановления действия и аннулирования разрешений на добычу водных биоресурсов. Предлагается прописать дополнительное основание для отказа в выдаче разрешения на добычу ВБР в случае, если российское рыбодобывающее судно не задекларировано в РФ после приобретения, постройки, переоборудования, капитального ремонта и (или) модернизации, выполненных за пределами таможенной территории ЕАЭС.

Считаем, что эта норма в такой редакции нарушает интересы судовладельцев, поскольку не учитывает реальное положение вещей.

Сегодня в период таможенного оформления судно уже может выходить в район промысла и осуществлять свою деятельность за пределами таможенной территории РФ. Дело в том, что на формирование полного пакета документов, необходимых для оформления в соответствии с требованиями законодательства, уходит много времени. Тем более что окончательные расчеты с верфью по приобретению, ремонту, реконструкции и т.д. к моменту сдачи самого судна могут быть не завершены. Либо может сложиться какая-то спорная ситуация с таможенными органами вплоть до судебных разбирательств, которые также могут длиться достаточно долго с учетом прохождения всех инстанций. Все это дополнительная работа и дополнительное время.

Может возникнуть и ситуация, когда квотодержатель обращается в Росрыболовство за получением разрешения в конце года, а таможенное оформление судна по объективным причинам возможно только в следующем году. В этом случае и вовсе можно усмотреть нарушение прав квотодержателя, поскольку его недобросовестность в отношении декларирования не просматривается и не доказана.

Иными словами, в вопросе таможенного оформления судов законодателю следует учитывать реальную ситуацию. Поэтому ассоциация направила свое мнение по предложенным изменениям. Мы считаем, что в случае отсутствия спора между таможенным органом и декларантом, декларирование судна должно быть осуществлено в течение года после приобретения, постройки, переоборудования, капитального ремонта и (или) модернизации. При наличии спора между таможенным органом и декларантом срок декларирования в целях получения разрешения продлевается до момента разрешения спора в суде, т.е. до вынесения окончательного судебного решения.

СУБСИДИРОВАНИЕ МОРСКИХ ПЕРЕВОЗОК

– Юрий Станиславович, в каких еще сферах деятельности компаний-судовладельцев рыбной отрасли вы видите потенциал для совершенствования законодательства?

– Государство разработало специальную программу, направленную на поддержку экспорта сельскохозяйственной и продовольственной продукции: на компенсацию фактически понесенных затрат экспортеров при транспортировке своей продукции железнодорожным транспортом (или автомобильным, но в сочетании с железнодорожным) на внешние рынки.

Рыбопромысловые компании также в полной мере относятся к экспортерам сельхозпродукции, которые несут существенные затраты на транспортировку своей продукции сначала до российского, а затем до иностранного порта.

Поэтому в настоящий момент Ассоциация судовладельцев рыбопромыслового флота прорабатывает вопрос о возможности компенсации государством затрат рыбопромысловых компаний на транспортировку рыбной продукции на экспорт. Вопрос трудный, поскольку схема перевозки морем и администрирования предоставления на эти цели субсидий отличается от существующей схемы субсидирования перевозок наземным транспортом. Но мы продолжим работу в этом направлении.

Наталья СЫЧЕВА, газета « Fishnews Дайджест»

Россия > Рыба. Транспорт. Госбюджет, налоги, цены > fishnews.ru, 20 декабря 2018 > № 2842855 Юрий Алексеев

От решения по квотам зависит будущее отрасли на годы вперед

В ноябре 2017 года внезапно для рыбаков, как будто из ниоткуда, возник вопрос возврата к крабовым аукционам. С тех пор это главная тема для обсуждения в профессиональном сообществе. К чему пришли сейчас? Что ждет отрасль в будущем, если идея будет реализована? Об этом корреспонденту журнала «Fishnews – Новости рыболовства» рассказал президент Ассоциации добытчиков краба Дальнего Востока Александр Дупляков.

– Александр Павлович, можно ли считать вопрос по крабовым аукционам решенным окончательно и бесповоротно?

– Для того чтобы ответить, необходимо четко понимать, в чем именно вопрос и кто уполномочен его решить окончательно и бесповоротно. Уже год, как идея аукционов обсуждается, но окончательного ответа, что планируется продавать на аукционах и в каком объеме, до настоящего времени нет. Идея постоянно эволюционирует: изначально это было 100% крабовых квот, сейчас – 50% с возможным обременением. Но есть мнение, что надо отправлять на аукцион все доли квот вылова крабов, а также и других видов водных биоресурсов, причем на регулярной основе. При этом люди, которые озвучивают эти идеи в прямом эфире, уж точно не являются теми, кто принимает решение, это не их уровень. Они пытаются убедить всех, и себя в том числе, что решение кем-то принято, чтобы хоть как-то оправдать тот факт, что существовавшая еще совсем недавно уверенность в стабильном и последовательном развитии отрасли разрушена.

Идея аукционов, изначально задуманная как инструмент передела рынка в интересах одной российской рыбопромышленной компании, перестала быть таковой. Она вышла из-под контроля инициаторов и уже живет сама по себе. Интерес к ней проявляют различные структуры, и у всех разные, а зачастую противоположные задачи и интересы. Не приходится надеяться, что эта идея со временем сойдет на нет и все будет по-старому, тем более, существует и обсуждается соответствующий законопроект, пусть и в закрытом режиме.

Но пока никакого решения нет, его только предстоит принять, и каким оно будет в итоге, не знает никто. Но можно быть уверенным, что такое решение станет определяющим фактором развития отрасли на годы вперед.

– Против крабовых аукционов, помимо представителей рыбацкого сообщества, высказывались несколько губернаторов из прибрежных регионов. А в правительстве и Госдуме есть силы, которые стояли бы на этих позициях?

– Любой здравомыслящий человек, погрузившись в проблематику аукционов, прекрасно осознает их ущербность, но не у всех есть возможность открыто высказываться по этой теме. Да и сама процедура рассмотрения и обсуждения вопроса в федеральных органах исполнительной власти, проходящая в закрытом для отрасли режиме, не способствует этому. Возникает ощущение нечестности происходящего, у отрасли воруют уверенность в незыблемости принципов регулирования и стабильности развития. Кто-то находит в себе смелость открыто высказываться против этого, но большинство с сочувствием отмалчивается.

– За этот год инвестиционная деятельность добытчиков краба претерпела изменения по сравнению с предшествующими годами?

– Претерпела и претерпит еще. Безусловно, все начатые проекты будут продолжены и реализованы по максимуму. Но в текущей ситуации из-за неопределенности с аукционами никто не будет серьезно вкладываться в новые направления. А если вопрос будет решен в пользу аукционов, то, естественно, компаниям придется принимать в них участие и по возможности покупать доли квот – значит, нужно аккумулировать средства для торгов. Тогда масштабные инвестиционные проекты вряд ли будут реализовываться.

С точки зрения государственных интересов, всего этого быть не должно. Например, мы серьезно готовились к инвестиционным квотам вылова краба, но их, к сожалению, так и не ввели. Хотя если бы этот механизм заработал еще в начале 2018 года, как и предполагалось, то все 40 судов, запланированных под крабовые квоты, уже были бы законтрактованы, а часть из них уже бы строилась. Упущенный инвестиционный портфель составляет не менее 50 млрд рублей, в 2019 году инвестиционного портфеля тоже, скорее всего, не будет, и будет ли он вообще – большой вопрос. А ведь это упущенные возможности нескольких отраслей, причем очень существенные.

– Какая доля инвестиций в рыбную отрасль приходится на средства, заработанные на промысле краба?

– Компаний, занимающихся исключительно промыслом краба, практически нет. У всех достаточно широкий перечень объектов добычи, и доля краба существенно различается. По этой же причине и инвестиции идут в разных направлениях: кто-то вкладывает в обновление флота, кто-то – в перерабатывающие мощности, кто-то – в аквакультуру, у кого-то несколько точек приложения сил сразу. Могу сказать, что выручка от краба составляет порядка 17% общей выручки рыбной отрасли при объеме добычи всего около 2% от общероссийского вылова.

Безусловно, добытчики краба относятся к числу самых активных и крупных инвесторов в отрасли. Заявления о том, что краболовы никуда не инвестируют, ничем не обоснованы. Работающие сейчас на рынке компании имеют солидную историю и опыт на перспективу. Мы проводили анализ бухгалтерских балансов крабовых компаний – у большинства внушительные объемы нераспределенной между акционерами прибыли. Эти деньги и инвестируются, они никуда не уходят из отрасли.

– Вы можете спрогнозировать последствия крабовых аукционов?

– Я уверен, что если аукционы все-таки введут, то на них будут собраны большие суммы. Может, для бюджета это и хорошо (хотя в масштабах российской экономики поступления будут ничтожными), но по отрасли это сильно ударит. И чем больше получит бюджет, тем хуже будет рыбаку и отрасли, здесь линейная зависимость. Поэтому те, кто говорит о пополнении бюджета за счет аукционов, выступают за разрушение отрасли.

Когда ты три, пять, десять или более лет возвращаешь кредиты и выплачиваешь проценты, а дальше – неизвестность, потому что опять надо идти на торги, и в лучшем случае это новый круг, а в худшем – уход из бизнеса, то о каких инвестициях и развитии можно говорить? В этом случае ставить какие бы то ни было задачи перед рыбаком и отраслью просто нелепо. И ладно бы идея аукционов была чем-то новым, да ведь нет, уже проходили 15 лет назад и, по сути, разрушили отрасль.

Наконец, в том, что аукционы если и будут, то не только в отношении крабов, сомневаться не приходится. Конечно, не сразу. Я предполагаю, что формулировка законопроекта о крабовых аукционах, скорей всего, будет универсальной, позволяющей впоследствии применять эту практику к другим видам водных биоресурсов.

– Прокомментируйте, пожалуйста, позицию Федеральной антимонопольной службы, выступающей одним из двигателей квотной реформы с позиции «аукционы – это здоровая конкуренция».

– В каждой отрасли есть своя специфика, которую надо учитывать. Есть она и в рыболовстве, из-за этих особенностей аукционы в отрасли конкуренцию не повысят. Наоборот, крупные компании станут еще крупнее, а мелкие – либо еще мельче, либо вовсе уйдут с рынка. Концентрация капитала возрастет. В данном случае ФАС просто стала инструментом для достижения целей тех, кто заинтересован в крабовых аукционах. Ведомство подготовило дорожную карту, в которой пункт по крабам резко выделяется на общем фоне мероприятий по повышению конкуренции. Подавляющее большинство пунктов плана предусматривает подготовку доклада, предложений или обсуждение проблемы. Но в вопросе крабов антимонопольная служба прямо заявила о необходимости подготовить законопроект, принять его и ввести аукционы. Причем дословно в том виде, который наиболее интересен лоббистам идеи крабовых аукционов и неоднократно озвучивался.

Да, ФАС всегда выступала в целом за аукционы и радикальные конкурентные процедуры в рыбной отрасли, но это не находило поддержки у других ведомств. А в данном случае крабовый пункт в дорожной карте послужил формальным основанием для запуска процедуры рассмотрения законопроекта по аукционам.

– Вы упомянули, что, вероятно, для участия в аукционах будут привлекаться заемные средства. Можете предположить масштабы этого явления?

– Судите сами. Росрыболовство заявляет, что на аукционах предполагается собрать порядка 80 млрд рублей. В то же время, по нашим расчетам, ликвидные средства в крабовом сегменте, которые могут быть направлены на эти цели, не превышают 10-15 млрд рублей. Вот и сравните. Более того, выручка всей рыбной отрасли в прошлом году составила 310 млрд рублей, то есть крабовые аукционы заберут примерно четверть, а то и больше от годовой выручки всей отрасли. С объективной точки зрения это абсурд, но майский аукцион 2017 года показал, что, несмотря на всю абсурдность, это реально. Надо понимать, что на майских аукционах купленные квоты закреплялись по историческому принципу, а сейчас у договоров о закреплении должен быть конечный срок. При этом нет четкой грани между окупаемостью и убыточностью приобретаемого лота, на его цену влияет большое количество факторов неэкономического характера, скорее всего, возникнет ажиотаж и цены будут взвинчены, что не приведет ни к чему хорошему.

– Как, на ваш взгляд, будет развиваться ситуация в дальнейшем?

– В ближайшее время мы увидим законопроект, но, так как его обсуждение с экспертами и отраслью не планируется либо это будет формальная процедура, он будет оперативно внесен в Государственную Думу. В таком случае будем обсуждать его на площадке Думы и выстраивать стратегию защиты своих интересов, исходя из формулировок проекта. Не думаю, что это будет легкий процесс для всех его участников, и предположить, насколько он затянется, сейчас невозможно.

Важно помнить, что с 2019 года отрасль начнет работать по новым правилам, запустится очередной, уже 15-летний цикл, начнется практическая реализация инвестиционных проектов, и обсуждение на этом фоне концептуальных изменений отраслевого законодательства будет серьезным дестабилизирующим фактором.

Так что следующий год будет для отрасли таким же непростым.

Андрей ДЕМЕНТЬЕВ, журнал « Fishnews – Новости рыболовства»

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 17 декабря 2018 > № 2842826 Александр Дупляков

Рыбаки ждали стабильности

Архангельский траловый флот – участник Северо-Западного рыбопромышленного консорциума – спустил на воду траулер-процессор «Баренцево море». Торжественная церемония прошла в Выборге 5 декабря. «Баренцево море» стало первым из серии четырех крупнотоннажных траулеров-процессоров, которые АТФ строит в рамках программы инвестиционных квот. Строительство приходится вести в непростых условиях. Рыбаки откликнулись на предложения государства модернизировать исторический принцип через введение 20% инвестиционных квот и поддержать таким образом отечественное судостроение и береговую переработку. При этом предприятия рассчитывали на стабильность законодательства в отношении доступа к остающимся в рамках исторического принципа ресурсам, как минимум на следующий 15-летний период закрепления. Однако сейчас отрасль живет под угрозой новых кардинальных изменений правил игры. К каким последствиям способны привести такие перемены, в интервью главному редактору журнала «Fishnews – Новости рыболовства» Эдуарду Климову рассказал председатель совета директоров СЗРК Дмитрий Озерский.

– Строительство в России серии таких судов, как «Баренцево море», беспрецедентно. Как компания решила пойти на такие серьезные инвестиции в непростой ситуации, которая сложилась сейчас в рыбной отрасли?

– Для нас это первый опыт в судостроении, и это первый крупнотоннажный полнокомплектный траулер-процессор, построенный в России. Контракты на строительство серии судов на ВСЗ были заключены еще до возникновения новых рисков для рыбаков. Головное судно было заложено 31 мая 2017 года, а риски пересмотра правил игры возникли позже, когда мы уже приступили к строительству серии судов и отказ от их строительства грозил бы большими штрафами. Но пока нам пришлось отказаться от строительства 6 – 10 краболовов на ВСЗ и двух береговых перерабатывающих заводов в Мурманске и Архангельске, которые также были нами запланированы. Мы просто поверили государству, объявившему правила игры. В октябре 2015 года президент РФ Владимир Путин провел заседание президиума Государственного совета. Было принято решение о введении 20% квот вылова на инвестиционные цели и стабильности принципов распределения оставшихся 80% объемов на следующий 15-летний период закрепления прав на добычу.

Далее инвестиционные квоты почему-то стали называть квотами государственной поддержки рыбаков. Удивительно, но Росрыболовству, кажется, удалось убедить в такой формулировке не только правительство, но даже и самих рыбопромышленников. Однако как можно называть введение инвестиционных квот поддержкой рыбаков, если у нескольких сотен добросовестных пользователей изымают 20% объемов ресурсов и отдают их тем единицам, кто имеет финансовые возможности и считает для себя целесообразным построить заявленные инвестиционные объекты – определенные типы судов на российских верфях или береговую переработку? То есть в основном крупным и крупнейшим компаниям. Для большинства же мелких и средних компаний это просто изъятие 20% ресурсов.

Инвестиционные квоты по определению являются господдержкой отечественного судостроения и береговой переработки, за счет модернизации действующего исторического принципа на 20%, то есть фактически за счет безвозмездного изъятия 20% квот у всех действующих добросовестных пользователей. Безусловно, тех же целей можно было бы достигнуть другими административными мерами и мерами реальной господдержки, не прибегая к изменению действующего исторического принципа. Рыбаки восприняли введение инвестиционных квот как плату за стабильность закрепления прав на вылов остающихся в рамках исторического принципа 80% ВБР как минимум на следующий 15-летний период с 2019 по 2033 годы. Но теперь и устойчивость этой конструкции ставится под сомнение. Говорится, что по каким-то видам водных биоресурсов исторический принцип будет соблюден, а по каким-то – нет. Говорят, что помимо инвестиционных квот будет введен новый вид квот – аукционные. Тут уже возникают вопросы к государству как гаранту стабильности.

Объем инвестиционных квот для таких судов, как строим мы и наши коллеги, весьма невелик: получим в лучшем случае 2,5 тыс. тонн трески и пикши на каждое судно. Фактически, построив эти суда и получив на них инвестквоты, мы лишь восстановим те объемы, которые у нас, как у крупного держателя квот, будут изъяты. А для полноценной загрузки требуется минимум 15-20 тыс. тонн на каждое из четырех судов в год. Поэтому без остающихся 80% квот по историческому принципу, которые нам гарантировало государство и по которым, кстати, с нами уже перезаключены договоры на новый период закрепления с 2019 по 2033 годы, новые суда ресурсом не обеспечить!

И если квоты будут отправляться раз в три-пять лет на аукционы (это предусматривает дорожная карта, которую правительство утвердило по предложениям ФАС, – прим. ред.), мы столкнемся с ситуацией, когда новому флоту уже через несколько лет не будет хватать объемов, так как, вложив огромные средства в строительство новых судов, конкурировать на новых квотных аукционах мы уже не сможем. Получается, что мы построим дорогие суда, которые не будут обеспечены ресурсом и никогда не окупятся, и вынуждены будем продать их за полцены либо на Запад, либо коллегам с Дальнего Востока, либо победителям этих новых аукционов. Вот к чему все идет.

– В прошлом уже была такая ситуация, когда под гарантии государства были построены знаменитые суда-ярусоловы, но потом они оказались без ресурсного обеспечения.

– Да, но тогда не было таких четких обязательств со стороны государства, а сейчас мы говорим о действующем с 2004 года законе о рыболовстве, который только что уже модернизировали введением инвестиционных квот, а теперь, пока еще не высохли чернила от предыдущих поправок, пытаются снова его изменить, вводя еще и новые, аукционные, квоты. Таким образом резко ухудшается положение всех без исключения добросовестных пользователей. Если говорить о пользователях, допускающих нарушения, закон и сейчас позволяет изымать у них доли и выставлять их на аукционы. Возможно ли и справедливо ли со стороны государства так часто и резко менять законодательство и регулирование в каких-либо отраслях? Является ли это показателем декларируемой стабильности условий для бизнеса, экономики доверия и поддержки малого и среднего бизнеса? Мы все видели недавно, что, например, для изъятия сверхдоходов у горнодобывающего, металлургического и химического бизнеса решили не изымать права пользования ресурсами и даже не повышать налоги для бизнеса, а всего лишь повысить инвестиционную активность этих бизнесов и их участие в инфраструктурных проектах. А у рыбаков инвестиционная активность уже законодательно повышена введением, начиная c 2019 года, инвестиционных квот, и как вы можете видеть, это уже реально работает!

Мы все же надеемся, что таких радикальных изменений законодательства не произойдет и построенные инвестиционные объекты будут обеспечены ресурсом так, как нам пообещало государство, то есть с учетом сохранения модернизированного исторического принципа, в том числе и по крабам. Ведь, затевая такие крупные инвестиционные проекты, мы ориентировались прежде всего на доходы от краболовного сегмента нашего бизнеса, а доли наших краболовных компаний являются обеспечением наших кредитов, так как банки именно такие залоги рассматривали как надежные.

– Вы считаете, что поведение аукционов по квотам добычи водных биоресурсов раз в три-пять лет – это реальность? Я думаю, что это просто стремление отвлечь внимание от торгов по крабам.

– Возможен и такой вариант. Но пока я лишь читаю документы и вижу, что там написано. Да, дорожная карта предусматривает, что 50% квот вылова отдельно взятого вида водных биоресурсов – крабов – почему-то хотят отправить на аукцион сразу. Мотивируется это тем, что краболовы накопили достаточную прибыль для участия в новых торгах, а также тем, что для развития конкуренции нужны новые участники в «закрытой историческим принципом» отрасли (примерно по такой логике можно было бы говорить о том, что бенефициары других природно-ресурсных отраслей накопили достаточную прибыль для участия в новых аукционах и требуются новые участники в этих закрытых приватизацией отраслях). Но оставшиеся 50% крабов, исходя из того, что указано в дорожной карте, также раз в три-пять лет хотят перераспределить на аукционах. И также хотят поступить с другими высокорентабельными объектами промысла, ранее закрепленными по историческому принципу. Таким образом, предлагается примерно за 12-15 лет (то есть в течение того периода с 2019 по 2033 годы, который был гарантирован как стабильный) переделить через аукционы все, что остается на сегодня у действующих пользователей-рыбаков в рамках неэффективного, по мнению ФАС, исторического принципа.

Пока это читается так. Проект закона мы не видели – он почему-то засекречен, не обсуждается в отраслевом сообществе. Когда мы ознакомимся с этим документом, будем более точно понимать, что происходит.

Fishnews

Россия. СЗФО > Рыба > fishnews.ru, 14 декабря 2018 > № 2842814 Дмитрий Озерский

Дальнему Востоку нужна надежная стратегия развития лососевого хозяйства

План развития лососевого хозяйства Сахалинской области до 2020 года региональные власти разработали и утвердили в прошлом году. В одном документе постарались предусмотреть все основные аспекты: научное обеспечение, меры регулирования промысла, кадровую политику, воспроизводство и охрану ресурсов. Как идет реализация этого документа и почему необходима единая стратегия развития лососевого хозяйства Дальнего Востока, в интервью журналу «Fishnews – Новости рыболовства» рассказал заместитель председателя правительства Сахалинской области Анатолий Макоедов.

– Анатолий Николаевич, как бы вы охарактеризовали состояние рыбохозяйственного комплекса Сахалинской области? Какие основные моменты можно выделить?

– Ситуация в рыбной отрасли нашего региона вполне стабильная. Сахалинская область в последнее время вышла на средний уровень вылова 700-750 тыс. тонн в год. Эта цифра может меняться в зависимости от величины подходов тихоокеанских лососей, от обстановки на промысле других объектов. Понятно, что в значительной степени валовые показатели определяет минтай. В прошлом году его выловлено более 430 тыс. тонн.

Явных негативных моментов пока не наблюдается. Говорю «пока», потому что все мы находимся в ожидании диверсификации правил по закреплению квот вылова.

Еще один вопрос, который заслуживает внимания, связан с перерегистрацией пользователей водных биоресурсов из одного региона в другой. В прошлом году в области сменили «прописку» две компании, в этом году – еще одно предприятие. В результате за два года регион потерял около 200 тыс. тонн валовых показателей по вылову. Соответственно, изменились и бюджетная составляющая, обусловленная налоговыми поступлениями, и общие возможности региональных органов власти в плане развития отрасли. Например, в Сахалинской области действуют различные программы экономической поддержки рыбопромышленных предприятий. В 2017 году на эти цели было направлено свыше 150 млн рублей. В этом году запланировано около 280 млн рублей.

Когда в 2003 году принимали историческое решение о распределении прав вылова на длительный период времени, была продекларирована привязка пользователей с их долями к конкретным субъектам Российской Федерации. Первая комиссия по закреплению долей между пользователями, в которой мне довелось быть заместителем председателя и руководителем рабочей группы, утверждала не только доли отдельных предприятий, но и суммированные доли приморских областей и краев.

Такой подход позволял регионам формировать долгосрочные тренды развития рыбохозяйственного комплекса. Но если субъект может в течение двух лет потерять треть потенциального вылова из-за того, что компании решили изменить юридический адрес, о каком планировании можно говорить? Мы не предлагаем создавать глобус Сахалинской области, в прилегающих акваториях которой рыбохозяйственная наука ежегодно рекомендует к вылову 1,2-1,4 млн тонн, а лишь акцентируем внимание на том факте, что по прихоти отдельных пользователей водных биоресурсов бюджет региона несет существенные непредсказуемые потери. Так быть не должно, поскольку пользователь всего лишь пользователь, а собственник водных биоресурсов – государство. Государству – Российской Федерации – нужна стабильная ситуация в своих субъектах.

По-видимому, в этом плане должна существовать внятная, экономически обоснованная позиция федерального органа исполнительной власти в области рыболовства. Отсутствие последней неизбежно провоцирует возникновение напряженности во взаимоотношениях дальневосточных субъектов. Сегодня Камчатка акцентирует внимание на промысле лососей камчатского происхождения в районе Северных Курил. Завтра Сахалин поднимет вопрос о камчатских промысловых судах в акваториях Сахалино-Курильского региона и перерегистрации островных предприятий на Камчатке. Вряд ли такой сценарий будет способствовать укреплению единства нашей страны и улучшению добрососедских отношений регионов. Полагаю, отмеченные сложности приморские субъекты должны отработать и решить совместно с Министерством сельского хозяйства РФ и Росрыболовством.

Если какая-то рыбодобывающая компания захочет уйти из региона, пусть уходит, но тогда высвободившиеся доли квот, изначально отнесенные к тому или иному региону, государство направит на торги для последующего распределения между предприятиями, работающими в субъекте. Полагаю, аукционный подход в таком контексте будет более понятен рыбакам, чем некоторые иные варианты его применения.

– Вы уже упомянули, что минтай вносит значительный вклад в общий вылов Сахалинской области. Хотя, когда говорят о рыбохозяйственном комплексе Сахалина и Курил, прежде всего вспоминают лососей. Но ведь компании осваивают и многие другие объекты.

– Действительно, после изменения места регистрации некоторых пользователей, а также низких подходов лососей в 2017 году область чисто арифметически, исходя из графика 2016 года, должна была выйти на значения около 575 тыс. тонн. Однако фактический результат оказался на 130 тыс. тонн больше. По составу уловов можно заметить, что прибавка была достигнута за счет добычи сельди, наваги, сайры, сардины-иваси, скумбрии, ламинарии. Это свидетельствует о том, что рыбаки Сахалинской области активно вовлекают в свою производственную деятельность объекты, которые еще совсем недавно считались не слишком рентабельными. Рыбная промышленность региона в целом довольно успешно справляется с выходом из периода лососевого сверхизобилия 2005-2013 годов. Некоторое сокращение уловов, не слишком значимое в абсолютном выражении, отмечено для трески, камбалы, терпуга, кальмара. Прежде всего это обусловлено снижением ОДУ и возможного вылова. Не будь такой несбалансированной системы перерегистрации пользователей, область в прошлом году показала бы не 700, а более 800 тыс. тонн вылова.

– Рыбаки Сахалинской области добыли около 130 тыс. тонн тихоокеанских лососей. Как вы оцениваете путину?

– Путина в Сахалино-Курильском регионе оставила двойственное впечатление. С одной стороны, получены весьма неплохие валовые показатели. Общий объем вылова горбуши, более 85 тыс. тонн – наивысший показатель за последние пять лет. Почти 40 тыс. тонн кеты – также очень хороший промысловый результат для Сахалинской области. На этом фоне неидеальное научное прогнозирование могло бы остаться почти незамеченным, поскольку областная комиссия по регулированию промысла анадромных видов рыб своевременно принимала необходимые решения по увеличению возможного вылова.

Несомненной ошибкой было открытие промысла в заливе Анива, где уже несколько лет наблюдаются очень слабые нерестовые подходы горбуши и кеты. Рыбопромышленники, которые, кстати, накануне путины дружно проигнорировали наши предостережения о возможных рисках, в итоге понесли ощутимые убытки. Затратив на постановку неводов около 100 млн рублей, отчитались об уловах 26 тонн горбуши и 132 тонн кеты. Поистине, золотая рыбка получилась: себестоимость составила примерно 700 рублей за кило.

Позитивным свойством минувшей путины следует признать значительно возросшую, по сравнению с предыдущими годами, эффективность деятельности структур, обеспечивающих борьбу с браконьерством: пограничного управления ФСБ, Сахалино-Курильского территориального управления Росрыболовства, МВД и Росгвардии.

Намного лучше в этом году обстояли дела на лососевых рыбоводных заводах с закладкой искусственно оплодотворенной икры.

Основные рабочие вопросы, связанные с минувшей путиной, не так давно на вашем информационном портале подробно осветил Андрей Горничных, руководитель агентства по рыболовству Сахалинской области.

Если же говорить о концептуальных аспектах лососевого хозяйства, то в его деятельности отчетливо проявляется отсутствие надежной научной основы. На первый взгляд активность в этом плане присутствует. В ноябре прошлого года состоялась представительная научная конференция. В апреле презентовали региональные стратегии промысла тихоокеанских лососей, разработанные рыбохозяйственными НИИ. В мае провели совещание по обсуждению стратегии искусственного воспроизводства водных биоресурсов, в том числе лососеводства. Тем не менее возникает вопрос: если мы говорим о необходимости стратегий промысла и искусственного воспроизводства, почему мы не ставим задачу сформировать единую стратегию развития лососевого хозяйства для всего Дальнего Востока?

Как государство видит свою роль в качестве собственника водных биоресурсов? Какие механизмы управления своей собственностью хочет предложить пользователям – рыбопромышленным предприятиям? Как собирается решать уже «перезревший» вопрос о реальной доступности тихоокеанских лососей для жителей приморских регионов? Все более критичным становится пробел не только в знаниях о дифференциации горбуши по месту происхождения, но и в понимании, как подходить к изучению этого явления. Например, из научных работ, опубликованных в 1980-1990-е годы учеными из московского Института общей генетики, магаданского Института биологических проблем Севера, владивостокского Института биологии моря Российской академии наук и рыбохозяйственного КамчатНИРО, известно, что присутствие сахалинской по рождению горбуши может проявляться в уловах восточного и западного побережий Камчатки, а также материкового побережья Охотского моря. Неожиданные всплески численности нерестовых подходов горбуши в одних районах и резкие спады в других, происходящие в последние годы, настойчиво требуют глубокого научного осмысления. Однако, как показали итоги уже упомянутой всероссийской научной конференции «Современное состояние и перспективы развития лососевого хозяйства на Дальнем Востоке России», состоявшейся год назад на Сахалине, не только отсутствует более-менее системное понимание реального состояния и перспектив, но и подвергается сомнению даже сама необходимость постановки исследовательских задач в этом направлении.

Пора наконец-то осознать, что применяемые подходы к прогнозированию нерестовых возвратов тихоокеанских лососей не позволяют получать надежные оценки. Например, в Сахалино-Курильском регионе наблюдаемые в последнее десятилетие прогнозные ошибки по рыбопромысловым районам для горбуши и кеты превышают допустимый уровень 30% погрешности в 80% случаев. И в этом не следует усматривать персональную вину какого-то отдельного исследователя или руководителя того или иного института. Хронические просчеты обусловлены целым комплексом причин.

Это тема для отдельного обсуждения. Не буду сейчас на ней останавливаться. Очевидна необходимость применения новых подходов к прогнозированию, которые не следует отождествлять с небрежно закамуфлированными репликами исчерпавших себя методик 1950-1960-х годов. Современные методики должны опираться на современные знания и представления в области экологии водных объектов, популяционной биологии тихоокеанских лососей и т. д.

Производственникам, связанным с лососевым хозяйством, необходимы внятные ориентиры хотя бы на ближайшие 5 лет, а сегодня наука, как отметил руководитель Росрыболовства Илья Васильевич Шестаков на недавнем камчатском ДВНПС, не может даже подготовить нормальный годовой прогноз. Полагаю, те же камчатские рыбопромышленники, вложившие огромные средства в строительство перерабатывающих мощностей, будут сильно огорчены, если через год-другой их уникальные современнейшие производства окажутся невостребованными. На Сахалине только береговые предприятия способны переработать примерно 3 млн тонн вылова. И рыбопромышленники тоже хотят знать, что им делать с таким хозяйством: модернизировать и развивать или избавляться. Кто им ответит, кроме рыбохозяйственной науки?

– А если говорить о проблемных моментах той стратегии промысла лососей, которая была определена для Сахалинской области перед путиной 2018 года?

– Новация нынешнего сезона в виде стратегии промысла тихоокеанских лососей получила у рыбаков, да и не только у них, мягко говоря, неоднозначную оценку. Более всего удивило то, что еще за три-четыре месяца до начала путины была не только спрогнозирована, но и документально зафиксирована ритмика проходных дней. Рыба еще даже не зашла в Охотское море из океана, а уже определили, в какие дни ее надо пропускать в реки, а в какие ловить. Кстати, смещение сроков подходов горбуши произошло примерно на две недели от ожидаемых.

Я связан с лососевым хозяйством почти сорок лет. Довелось воочию увидеть и вникнуть, как проводят путины в Магаданской области, на Камчатке, Чукотке, Амуре и Сахалине – практически на всем Дальнем Востоке. Накоплен какой-никакой опыт, отраженный в статьях, монографиях, многочисленных материалах СМИ. Так вот, опытные рыбаки и управленцы хорошо знают, что установление проходных дней должно быть четко увязано с фактической динамикой нерестового хода на конкретном временном интервале. Если подходы рыбы снижаются, то количество пропускных дней и их частоту увеличивают. Если подходы велики, то в проходных днях вообще не возникает необходимости.

В минувшую путину в Сахалинской области можно было наблюдать парадоксальную ситуацию. Прогнозные оценки рыбохозяйственной науки изначально ориентировали рыбаков на вылов горбуши, превышающий средний многолетний уровень для четных лет в 3-4 раза. Опять же наука, правда, на этот раз вопреки своим же расчетам, предложила открыть те районы, о промысле в которых даже рыбаки стали забывать. Динамика заполнения нерестовых рек там, где рыба подошла, была вполне благоприятная. В конце промыслового сезона было даже отмечено, что заполнение нерестилищ соответствовало родительскому поколению, обеспечившему успешную путину 2016 года и заложившему основу возвратов в этом году. Но, несмотря на перечисленные составляющие, без всякой увязки с фактическими подходами производителей, наука заблаговременно обозначила проходные дни. Одинаковой продолжительности и во всех районах.

В реки настойчиво пропускали производителей, пока их численность не достигала 70-80% некоего умозрительного и весьма дискуссионного рубежа, трактуемого как оптимальное заполнение нерестилищ.

Никто не спорит. Производителей необходимо пропускать на нерестилища, но делать это следует в течение всего нерестового хода и, главное, с учетом его динамики, а не только в тот период, когда идут сплошные самцы. Не открою большой секрет, сообщив, что самки нужны не только для увеличения выхода икры при переработке уловов или для закладки искусственно оплодотворенной икры на инкубацию на рыбоводных заводах, но и для эффективного естественного воспроизводства природных популяций тихоокеанских лососей. Кстати, там, где это обстоятельство учитывают в большей степени, и рыбы подошло больше.

В некоторых районах практически вся путина сложилась из чередования проходных и штормовых дней. Последнее обстоятельство очень нервировало рыбаков, поскольку мешало наладить ритмичный производственный процесс.

По сути получилось планирование планирования. К ставшим традиционными сверхдопустимым ошибкам прогнозирования возможного вылова добавились ошибки прогнозирования сроков начала нерестового хода и его динамики.

Если у нас нет надежной научной основы, то ни о каком стабильном развитии лососевого хозяйства речь идти не может. Для того чтобы мы понимали, куда двигаться, нужна научно обоснованная стратегия развития лососевого хозяйства Дальневосточного региона.

Стратегия должна увязать в общую систему промысел, переработку и искусственное воспроизводство водных биоресурсов.

– В прошлом году был утвержден План развития лососевого хозяйства Сахалинской области. Как проходит его реализация?

– Да, по инициативе Олега Николаевича Кожемяко мы во взаимодействии со специалистами Сахалино-Курильского теруправления Росрыболовства, СахНИРО, рыбвода, Погрануправления ФСБ, СахГУ разработали такой комплексный документ на период до 2020 года. Он состоит из пяти основных разделов: научное обеспечение, управление ресурсами, кадровая политика, воспроизводство, охрана. По каждому направлению обозначены задачи и мероприятия по их решению. Не буду пересказывать содержание плана, поскольку он находится в свободном доступе на сайте областного агентства по рыболовству и каждый желающий может с этим документом ознакомиться подробнее.

Тренды исполнения поставленных задач свидетельствуют о том, что в намеченные сроки план будет реализован.

Маргарита КРЮЧКОВА, журнал «Fishnews – Новости рыболовства»

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 14 декабря 2018 > № 2842032 Анатолий Макоедов

Встреча с главой Росрыболовства Ильёй Шестаковым

Владимир Путин провёл рабочую встречу с руководителем Федерального агентства по рыболовству Ильёй Шестаковым. Обсуждались итоги работы и текущая ситуация в отрасли.

В.Путин: Год заканчивается, Вы хотели доложить о результатах работы отрасли.

И.Шестаков: Уважаемый Владимир Владимирович!

Хотелось бы доложить о предварительных итогах 2018 года: у нас в целом рост объёмов вылова. В этом году он составляет на текущую дату практически шесть процентов. Хочу напомнить, что у нас рост идёт начиная с 2014 года очень активный по объёмам вылова.

В этом году мы преодолеем планку, мы уверены в этом, в пять миллионов тонн. Последний раз пять миллионов тонн мы ловили в 1992 году.

Там было пять миллионов шестьсот тысяч тонн. С тех пор такой отметки не добивались. Всё это, конечно, благодаря тем мерам поддержки и тем мерам регулирования, которые сейчас есть.

Основной вклад, конечно, внесла в итоги лососёвая путина 2018 года.

В.Путин: Она была необычная.

И.Шестаков: Она необычная была – выловили 676 тысяч тонн. Это рекорд вообще за всю историю наблюдений.

В.Путин: Красную икру куда дели?

И.Шестаков: Красная икра: основную – выловили горбушу, красная икра пойдёт для населения, для внутреннего потребления. Это социально значимый у нас вид рыбы, лососёвый, и цена уже, кстати, подешевела: оптовая в два раза, в магазинах чуть поменьше. Но, действительно, такой рекордный «урожай» нам позволил это сделать.

Горбуши выловлено наибольшее количество. Основной, конечно, у нас регион добычи – это Камчатка. Всё это, конечно, благодаря тем действиям, которые рыбохозяйственная наука хорошо спрогнозировала, и вообще тем мерам регулирования, которые за последнее время были достигнуты.

Это, конечно, и работа рыбоохраны, это и пограничная служба, и МВД. Нам в этом году и в прошлые годы удавалось достаточно активно пресекать браконьерский промысел. И горбуша, она наиболее быстро реагирует, она быстрее возвращается в реки после нереста.

В.Путин: Как часто всё-таки такая путина происходит?

И.Шестаков: Такая путина – она рекордная за всю историю наблюдения. Мы, конечно, хотим посмотреть, но в целом таких путин у нас не было.

И это на самом деле дало нам определённые вызовы, потому что, действительно, не хватало холодильных мощностей, не хватало судов для транспортировки рыбной продукции во Владивосток.

И здесь сейчас Министром дано поручение о том, чтобы посмотреть меры поддержки в программе развития сельского хозяйства по строительству дополнительных холодильных мощностей в регионах Камчатки и Сахалина.

В.Путин: До европейской части вы доходите?

И.Шестаков: До европейской части, конечно, доходим. Но у нас основное – нехватка там именно в периоды путины.

Сейчас, Вы знаете, ещё один крупный логистический проект на Мысе Назимова планируется, что будет развиваться, и там у нас большие перспективы с точки зрения организации рыбной биржи.

Потому что сейчас вся наиболее востребованная рыбная продукция продаётся на азиатских аукционах, мы хотим перевести именно под российскую юрисдикцию и обязать компании реализовывать часть продукции именно через российскую аукционную площадку. Но для этого, действительно, необходимо создание такой соответствующей инфраструктуры.

По экономическим показателям хотел сказать, что за девять месяцев 2018 года у нас поступило налогов в объёме 34 миллиардов рублей. Это на 10 процентов больше соответствующего показателя предыдущего года. То есть мы растём и по вкладу в ВВП, и по налоговым отчислениям.

По производству продукции аквакультуры есть также рост: за девять месяцев у нас на шесть процентов идёт рост по производству аквакультуры.

Здесь, конечно, всё благодаря тому, что принят новый закон об аквакультуре, и мы наращиваем количество участков, предоставленных в пользование именно для разведения товарной рыбы.

То есть сейчас 500 тысяч гектаров мы отдали именно предпринимателям, для того чтобы они могли заниматься товарной аквакультурой, и очень активно, в том числе идёт развитие марикультуры, особенно в Приморском крае и Крыму.

Здесь тоже у нас достаточно большие ожидания: там, конечно, сами объёмы не такие большие, но по ценности это, конечно, будет вносить существенный вклад.

В.Путин: Почему? Какая там особая ценность?

И.Шестаков: Имеется в виду, что сама цена и стоимость этой продукции – это трепанг, это востребовано и на азиатских рынках, в приморских городах, это устрицы, это морской гребешок. Конечно, вся эта продукция более ценная, и стоимость её выше.

В.Путин: А в Крыму?

И.Шестаков: В Крыму устрицы, мидии. Это активно развивается, там много предприятий, которые работают. Конечно, есть определённые трудности, связанные с предоставлением акваторий в пользование и земельных участков, но в целом развитие всё равно динамичное идёт.

В.Путин: А земельные участки зачем?

И.Шестаков: Земельные участки нужны для производственной базы…

В.Путин: Корма?

И.Шестаков: Да, производственная база нужна для перевалки, обработки.

Хотел ещё рассказать о программе под инвестиционные цели. У нас уже в 2019 году планируется спуск на воду шести судов. Всего будет построено, и мы уже подписали соглашение, 33 рыбопромысловых судна, 22 береговых завода.

Всего заявленных инвестиций 132 миллиарда рублей. Мы ещё не все инвестиционные квоты распределили. В 2019 году мы эту программу закончим, но вот уже два судна спущены на воду.

Владимир Владимирович, пользуясь случаем, хотел бы от лица рыбацкой общественности пригласить Вас на возможный спуск на воду следующего рыболовецкого судна, потому что для рыбаков это будет знаковым событием.

В.Путин: Где судно строится?

И.Шестаков: У нас в основном всё строится в Санкт-Петербурге, есть ещё в Калининграде. В Санкт-Петербурге в марте будет спускаться очередное судно на воду.

В.Путин: Большое?

И.Шестаков: 85 метров, то есть это достаточно серьёзные суда, они с полной переработкой, то есть у нас там производство переработанной продукции. Перерабатывающая фабрика будет и безотходное производство, то есть это производство либо муки, либо рыбьего жира; это судно совершенно нового класса, и, по сути дела, таких нет ни в одной рыбодобывающей стране.

Владимир Владимирович, хотел рассказать о планах на 2019–2020 годы. Были поручения по проведению кругосветной экспедиции учебно-парусного флота Росрыболовства, посвящённой 200-летию открытия Антарктиды и празднованию годовщины Победы в Великой Отечественной войне.

Мы планируем, что наши два судна совершат кругосветное путешествие, они встретятся у берегов Антарктиды. Это будет знаковое событие, потому что, действительно, будут осуществлены очень серьёзные мероприятия в рамках заходов в иностранные порты.

И здесь, конечно, мы считаем, что такая работа, которая нашими учебно-парусными судами сейчас делается, на международной арене по-другому представляет нас, именно как рыболовную державу.

Владимир Владимирович, и, наверное, последнее, что хотелось сказать. По Вашему поручению мы предусмотрели в 2019–2020 годах проведение съёмок в Антарктике. Таких научно-исследовательских съёмок не было с 2002 года. В следующем году мы начнём их совместно с Российской академией наук.

В.Путин: Экипажи парусных судов как формируются?

И.Шестаков: Это в основном курсанты наших подведомственных учреждений. Мы также приглашаем иностранных студентов, в зависимости от заявок и они участвуют в этих экспедициях.

В.Путин: Вы по ходу движения экспедиции будете менять экипажи?

И.Шестаков: Да, будем менять. Предусмотрено две смены экипажа, и они будут меняться уже в портах захода наших судов.

Россия > Рыба > kremlin.ru, 14 декабря 2018 > № 2826133 Илья Шестаков

Приморье стало удачной экспериментальной площадкой для организации прямых поставок рыбной продукции в розницу

Руководитель Росрыболовства провел во Владивостоке рабочую встречу с рыбопромышленниками и поблагодарил за работу по насыщению внутреннего рынка доступной продукцией.

В 2019 году в дальневосточные регионы России планируется поставить более 380 тыс. тонн свежей и охлажденной рыбы, выловленной российскими рыбопромышленниками. Объем рассчитан по итогам сбора заявок от пользователей, которые решили работать в рамках прибрежного рыболовства в следующем году.

«Это хорошая цифра – вся рыбная продукция поступит для потребления местным населением. А рыбаки получат добавочно 20% к квоте за то, что будут заниматься по-настоящему прибрежным рыболовством», – обозначил заместитель министра сельского хозяйства России – руководитель Росрыболовства Илья Шестаков на рабочем совещании во Владивостоке. Во встрече с рыбопромышленниками, которая состоялась 8 декабря в рамках рабочей поездки главы Агентства в Приморье, принял участие врио губернатора Приморского края Олег Кожемяко.

«Мы успели принять закон и продлить договоры закрепления долей квот вылова, которые были подписаны в 2008 году сроком на 10 лет, но истекали в конце ноября. Это позволит рыбакам спокойно доработать декабрь без потерь. Сейчас мы идем с превышением уровня прошлого года по вылову на 6,5%», – напомнил Илья Шестаков, открывая совещание.

На встрече руководитель Росрыболовства ответил на вопросы рыбаков. Отраслевое сообщество волнуют такие темы, как изменения налогообложения, ограничения на вылов судами, не прошедшими таможенную процедуру, управление причальными стенками в рыбных портах, планируемая реорганизации подведомственных Росрыболовству учреждений, упрощение порядка получения государственной экологической экспертизы предприятиями аквакультуры, а также правила работы в 2019 году в условиях обновленного законодательства.

По вопросу акционирования ФГУП «Нацрыбресурс» и ФГБУ «ЦСМС» рыбаков беспокоил механизм дальнейшего управления предприятий и взаимодействия с пользователями. Руководитель Росрыболовства пояснил, что у государства остается 100%-й контроль над организацией. Для рыбаков основы взаимодействия останутся прежними, а Агентству это позволит повысить эффективность финансового обеспечения деятельности.

На совещании также обсудили использование правила «двух ключей» в управлении гидротехническими сооружениями (причальными стенками рыбных портов), то есть когда учитывается мнение субъекта при принятии решений на федеральном уровне. «Пожелание региона по развитию портовой инфраструктуры в интересах рыбопромыслового флота можно будет учесть в договорах аренды. Мы и так закладываем в условиях договора обязательства арендатора по строительству холодильных мощностей. Например, вчера посмотрели, что изменилось во Владивостокском морском рыбном порту после перезаключения договора. Разница с тем, чтобы было пять лет назад, – колоссальная. А когда там появится новый холодильник, задача по увеличению приемной мощности рыбных грузов будет решена», – сказал Илья Шестаков.

На встрече также обсудили вопрос организации в подзоне Приморья прибрежного рыболовства отдельных видов водных биоресурсов (чёрного и серого морских ежей, корбикулы, анадары, спизулы, трубача, ламинарии), а также формирования участков под марикультуру. Илья Шестаков отметил, что правила рыболовства таких объектов нужно обсудить со специалистами ТИНРО-Центра и продумать решения проблемы. Кроме того, уже дано поручение по доработке интерактивной карты аквакультурных участков в Приморье. В районах, где развито традиционное рыболовство малоподвижных объектов, должны быть установлены ограничения на формирование рыбоводных участков.

Представители ассоциаций подняли вопрос нехватки инспекторов рыбоохраны. Руководитель Росрыболовства сообщил, что по инициативе ФАР и Минсельхоза России совместно с Минприроды России подготовлен проект федерального закона, который предусматривает наделение инспекторов лесной охраны и инспекторов охотнадзора (уполномоченных субъектами Российской Федерации) полномочиями по пресечению нарушений законодательства в области рыболовства и сохранения водных биоресурсов. В настоящее время законопроект уже внесен в Правительство России. Вместе с тем, проводится работа по улучшению материально-технического обеспечения рыбоохраны и условий труда.

В завершении встречи Илья Шестаков подчеркнул значимость совместной работы по решению важной социальной задачи – удовлетворения потребности населения в свежей рыбе: «Реализация тех масштабных проектов, которая началась на территории Владивостока, – обновление рыбного порта, строительство новых холодильных мощностей, создание рыбного рынка – даст новый импульс развитию Приморья», – уверен глава Росрыболовства.

Источник: Пресс-служба Росрыболовства

Россия. ДФО > Рыба > fish.gov.ru, 10 декабря 2018 > № 2819098 Илья Шестаков

Илья Шестаков провел рабочую встречу с Олегом Кожемяко

Обеспечение населения доступной рыбной продукцией и вопросы любительской рыбалки стали основными темами встречи заместителя министра сельского хозяйства России – руководителя Росрыболовства Ильи Шестакова и врио губернатора Приморского края Олега Кожемяко, которая состоялась в здании Администрации Приморского края 8 декабря 2018 года.

Илья Шестаков подчеркнул значимость роли Приморского края в сфере рыбодобычи, переработки и транспортировки рыбной продукции, предназначенной для потребителя других регионов России. В связи с этим Росрыболовство уделяет особое внимание развитию холодильных мощностей и транспортно-логистической инфраструктуры для решения приоритетной государственной задачи – удовлетворения потребности внутреннего рынка в качественной доступной рыбе и морепродуктах.

Олег Кожемяко рассказал о промежуточных результатах проекта «Доступная рыба». По социальным ценам уже продано более 500 тонн рыбной продукции, до конца года планируется реализовать еще 300 тонн. Стоимость основных видов рыбной продукции установлена ниже среднерыночной на 15-20%, а по ряду позиций – на 35%. Объем продаж вырос в 4-7 раз. Просчитаны потребности рынка по объемам и видам продукции на следующий год.

«Приморье – показательная площадка. Это точка, куда приходят уловы всего Дальневосточного бассейна, поэтому мы считаем проект «Доступная рыба» важным и нужным. Мы организовываем встречи рыбаков и торговых сетей, с тем, чтобы они наладили контакты с розничными операторами без посредников, ведь цена у рыбака всегда значительно ниже, чем в магазине. С налаживанием прямой продажи исключается наценка, которую оставляли себе перекупщики. Рыбакам это интересно, и мы видим результат», – отметил Илья Шестаков.

По словам Олега Кожемяко, проект «Доступная рыба» планируется развивать и дальше: «Росрыболовство ведет большую работу по обеспечению населения доступной рыбой, благодаря этому удалось наладить взаимоотношения между рыбаками и сетями. Растет сеть магазинов, желающих участвовать в проекте».

Илья Шестаков обратил внимание на то, что весомым дополнением станет создание рыбного рынка во Владивостоке. Проект уже прорабатывается, площадка и участники определены, но для запуска строительства уже в следующем году необходимо содействие губернатора: «Это действительно важный и значимый проект, реально доступная рыба. Вы знаете, что с 2019 года вступит в силу новая законодательная норма – заработает режим прибрежного рыболовства в его классическом варианте. Рыбаки, которые будут привозить уловы на берег в охлажденном виде, получат 20% прибавку к квоте. Это позволит как раз реализовывать свежую рыбу для населения», – считает руководитель Росрыболовства.

На встрече также поднимались вопросы организации любительской рыбалки. Олег Кожемяко передал просьбу рыболовов о запрете промышленных орудий добычи корюшки в бухте Новик (о. Русский, Приморский край). Руководитель Росрыболовства поддержал инициативу и сообщил, что решение о запрете уже принято на заседании научно-промыслового бассейнового совета, но процедура его формализации займет некоторое время.

«Что касается механизма регулирования спортивного и любительского рыболовства, то, надеемся, скоро вступит в силу новый закон. Он очень долго разрабатывался, был снят ряд противоречий. Любительская рыбалка будет доступной и бесплатной для населения. Необходимые ограничения для сохранения определенных видов – в первую очередь, ценных и особо ценных – будут отражены в Правилах рыболовства. Участки для таких объектов рыболовства будут формироваться по представлению губернатора по итогам обсуждения с рыбацким сообществом и далее устанавливаться решением Правительства России. Это позволит избежать необоснованных ограничений», – подытожил Илья Шестаков.

Источник: Пресс-служба Росрыболовства

Россия. ДФО > Рыба > fish.gov.ru, 8 декабря 2018 > № 2819097 Илья Шестаков, Олег Кожемяко

Бои без правил. О последствиях крабовых аукционов

«Крабовые аукционы – это начало», – уверен председатель правления Межрегиональной ассоциации прибрежных рыбопромышленников Северного бассейна Валентин Балашов. По его мнению, после отработки нормативного правового механизма аукционной продажи квот наиболее рентабельного объекта нововведение распространят и на другие виды водных биоресурсов. О последствиях крабовых торгов руководитель объединения рассказал корреспонденту Fishnews.

– Валентин Валентинович, на ваш взгляд, к каким результатам может привести решение о проведении крабовых аукционов?

– Главное последствие – это рост недоверия к государству как институту власти. Бизнес сделает вывод о том, что больше верить на слово государственным руководителям нельзя, а политика устойчивого экономического развития, проводимая правительством с 2004 года, остается в прошлом. Что это значит? В первую очередь это отразится на принятии решений о частных инвестициях. Ведь не бюджетные теоретики, рисующие на бумаге презентации «рывков» и «эффективностей», строят страну, а практики – тысячи предпринимателей, которые ходят по земле и принимают решения о вложении в бизнес собственных средств. Кто же в ситуации аукционной драки будет вкладываться своими деньгами, например, в дорогостоящее судостроение?

Думаю, что в среднесрочной перспективе – за 15 лет – недоверие ценой в пару сотен миллиардов рублей станет главным разрушительным ударом по рыбной отрасли. И не только по ней.

– Может быть, все-таки есть такие проблемы, которые вынуждают государство говорить об аукционах?

– Это и удивляет. Ведь в последние 15 лет рыбное хозяйство страны действительно развивалась в более-менее стабильных условиях, был выстроен взаимоуважительный, регулярный профессиональный диалог бизнеса и власти, своего рода производственная «горячая линия». Все обсуждалось открыто, и принимались согласованные решения. И те, и другие понимали, что будет завтра-послезавтра, через 5-10 лет. Да, согласен, некоторых «непонятливых» приходилось критиковать, подталкивать, но в целом в такой атмосфере работы в отрасли появился успех, и цифры госстатистики говорят об этом уже лет восемь подряд. Серьезно увеличили добычу, только-только, с 2009 года, начали планово модернизировать суда, кто-то стал даже закладывать новые, росла социальная стабильность. Бизнес поверил власти, строил планы под следующие долгосрочные договоры, и тут – на тебе, пришли «реформаторы». Да еще и не одни.

А сейчас происходит уже что-то совсем странное с этими аукционами. Втайне от всех чиновники собственноручно вносят очевидный фактор экономической нестабильности и дезорганизации. При этом они не отдают отчет в том, что отсутствие отраслевой устойчивости, или, как на флоте говорят, «остойчивости», коснется всех – и рыбаков, и портовиков, и рыбопереработчиков, всех, кто так или иначе связан с рыбой. Почувствуют это на себе и потребители рыбной продукции. Спрашивается, для чего и ради кого?

Обращают на себя внимание две вещи. Первое – это то, что новое поколение представителей органов госвласти постоянно употребляет словосочетания: «свежая кровь», «новые игроки» и «новые правила игры». Второе – они чаще прежнего стали безапелляционно олицетворять собой государство. Уверенно так говорят: государство может, государство имеет право, государство решит и т.п. Хотелось бы напомнить должностным лицам, что граждане, кем являются и рыбаки, как раз и есть законный источник власти, именно они формируют это самое государство и на их налоги живут чиновники, в том числе отраслевые. Когда слышишь: нас не устраивает, мы за «свежую кровь», за «новых игроков», хочется поинтересоваться: «А вы людей в отрасли спросили? Так ведь и граждане могут, в конце концов, сказать: «Вы нас не устраиваете, мы за новых государственных руководителей». Может, кто и не поверит в это, а кто-то, наоборот, вспомнит, как это бывало.

– Вы можете предположить, хотя бы примерно, какие могут быть масштабы спада инвестиций?

– Не менее 200 млрд рублей частных инвестиций в ближайшие 15 лет. Это если вообще квоты не отберут в пользу какого-нибудь ФГУПа или стратегического рыбного ОАО, оставив частника с «пустым» договором на доли, пусть даже и на 15 лет. В законодательстве о рыболовстве все взаимосвязано: виды рыболовства, виды квот, права, пользователи, цели и т.д.

А пока средства, полученные на промысле одного, более ликвидного, объекта, используются предпринимателем для организации промысла другого, менее ликвидного. Увеличиваются оборот, продажи, идет развитие. Компании, занятые в крабовом бизнесе, в последние годы инвестировали заработанные средства в приобретение активов с правами на вылов других видов водных биоресурсов. И это с отраслевой точки зрения логично. Они же не в развлекательные центры вкладывались. Сегодня эти предприятия заказали на российских верфях современные суда под добычу этих ресурсов, строят береговые рыбоперерабатывающие заводы. Задумайтесь, суммы, о которых идет речь, исчисляются десятками миллиардов рублей. О чем мы говорим? Может, кто подзабыл, а кто-то не знал вовсе, что еще совсем недавно, в 2006 году, перед астраханским «рыбным» президиумом Госсовета 2007 года по заключению Счетной палаты Российской Федерации отрасль находилась в хроническом кризисе. Тогда в общем количестве предприятий доля убыточных компаний составляла 43%, а уровень кредиторской задолженности – более 70% объема выручки от продаж. Была катастрофическая зависимость от иностранцев. К слову сказать, произошло это именно по причине торгов водными биоресурсами, проводимых правительством Касьянова пятью годами ранее. Тогда чиновники тоже бодро говорили о благих намерениях пополнения госбюджета. В результате посадили отрасль в долговую яму, за три года аукционов угробили все развитие на 10 лет вперед. Отменили их быстро, официально признав ошибочность госторговли долями квот.

А теперь новое поколение госуправленцев как ни в чем не бывало опять агитирует руководство страны за аукционы и упрекает рыбаков в том, что те суда не строили. На какие деньги?! Долги возвращали за аукционы, в которых были вынуждены принимать участие в начале 2000-х.

– Как вы думаете, велика ли вероятность того, что помимо крабов в дальнейшем на аукционы будут выставляться доли квот на промысел других видов водных биоресурсов?

– Вероятность близка к 100%. Летом мы это слышали из уст руководителей федерального органа исполнительной власти в области рыболовства. Они же должностные, а не частные лица, к их словам надо относиться серьезно. Позже Федеральная антимонопольная служба «оформила» эти идеи в своих бумагах. Правда, причем тут ФАС и живые организмы в воде? Это уже отдельный, серьезный разговор о полномочиях этого ведомства. Кроме того, ни первые, ни вторые не сделали экономического обоснования и оценки регулирующего воздействия аукционных идей на жизнь рыбохозяйственного комплекса хотя бы в среднесрочной 15-летней перспективе. Ну, может этого теперь и не надо. «Новая кровь», «свежая струя» – достаточно этих слов. Понятно, что крабы, по версии авторов, – только способ отработать механизм на наиболее рентабельном водном биоресурсе, чтобы дальше использовать схему на других объектах. Это только начало. Фактически отрасли предлагается новая экономическая политика – формат «бои без правил». Большой квотный передел. Неужели это кому-то еще не понятно. Потом, когда перераспределят квоты в пользу тех «кого надо», аукционы отменят.

– Какой же может быть выход с точки зрения логики? У вас есть альтернативное предложение?

– Во-первых, эксперименты с аукционами по рыбе или крабу считаю опасной «игрой», если использовать терминологию современных чиновников. Это не новые правила «игры», эти правила мы уже проходили. Результат – техническая и долговая разруха.

Второе. Убежден, что предприниматели настроены на долгую производственную жизнь, на 15 лет вперед как минимум и на конструктивное экономическое взаимодействие с государством. Сейчас разрабатываются изменения в Налоговый кодекс РФ по ставкам сбора за пользование водными биоресурсами, рыбопромышленники готовы значительно увеличить плату за ресурсы и на полную катушку участвовать в наполнении государственной казны. Кроме этого, отрасль может обсуждать различные формы государственно-частного партнерства по примеру российских металлургов. Только с кем говорить на эту тему?

– Процесс отстаивания рыбаками исторического принципа длится уже больше года, с середины ноября. Можете спрогнозировать дальнейшее развитие ситуации?

– Ход событий во многом будет зависеть от того, как поведет себя отраслевое сообщество. Если будет «гибко бояться», то рано или поздно отберут все. Вернее, доведут до ручки, чтобы сами продались за бесценок. С другой стороны, рыбопромышленникам надо что-то предлагать и участвовать в государственных экономических проектах. Необходимо законными способами продолжать убедительно отстаивать свое право на работу на основе истории промысла. Исторический принцип оправдал себя, есть показатели работы отрасли за последние 10 лет, и против них не попрешь. Сегодня, на мой взгляд, необходимо провести Всероссийскую конференцию по экономике рыбного хозяйства. Пригласить к участию признанных в нашей стране экономистов, бизнесменов, управленцев, руководителей федеральных и региональных органов госуправления. Собрать расчеты и аргументы, которые прозвучали в последний год. И в результате подготовить руководителям государства объективный доклад об экономике рыбного хозяйства страны за последние десять лет, с 2009 по 2018 год. Сколько ловили, куда продавали, что построили или модернизировали, что дальше делать собираемся, как в России развиваться. О сценариях развития отдельный раздел. Показать, на цифрах в том числе, и плачевные отраслевые результаты предыдущих «касьяновских» аукционов, экономическую ущербность идей торговли правом на живые организмы в воде, которые опять, как дежавю, звучат из отраслевого ведомства. В этой связи очень надеемся на Алексея Васильевича Гордеева – заместителя председателя Правительства Российской Федерации, помним его отношение к аукционам в рыбной отрасли и верим ему сегодня.

Андрей ДЕМЕНТЬЕВ, Юлия БЕЛОМЕСТНОВА

Fishnews

Россия. СЗФО > Рыба. Госбюджет, налоги, цены > fishnews.ru, 7 декабря 2018 > № 2841999 Валентин Балашов

Камчатка готова к следующим лососевым рекордам

Нынешняя «красная» путина в Камчатском крае продемонстрировала сильные и слабые места в управлении промыслом. О рекордах и сложностях корреспонденту Fishnews рассказал заместитель председателя правительства – министр рыбного хозяйства региона Владимир Галицын.

– Владимир Михайлович, первоначально на Камчатке в 2018 году планировали выловить около 300 тыс. тонн, а в результате освоили около 500 тыс. тонн. Как справлялись?

– Уже не раз специалисты говорили, что такой исключительной путины не было за всю почти 120-летнюю историю наблюдений промысла на Камчатке. Стартовый прогноз по западному побережью по горбуше составлял 152 тыс. тонн, а в итоге мы выловили 300 тысяч. Наши рыбаки сделали все возможное, а порой и невозможное, чтобы путину провести максимально эффективно. Это было очень напряженное и непростое время. Были периоды, когда на некоторых заводах не хватало ни соли, ни тары. Порой не справлялись и транспортные компании, которые принимали замороженную рыбу на побережье и вывозили за пределы Камчатского края. Кроме того, если обычно горбушовую путину на западном побережье рыбаки заканчивали в 20-х числах августа, то в нынешнем году они работали почти до конца сентября – это были небывалые по срокам, по объемам подходы.

Эффективно сработали и на восточном побережье, в Карагинской подзоне. Там вылов при стартовом объеме по горбуше около 62 тыс. тонн составил более 105 тыс. тонн. Конечно, на фоне Западной Камчатки объемы выглядят не так эффектно, но для восточного побережья в четный «нерыбный» год это великолепнейший результат.

Несмотря на все трудности, рыбаки справились. Об успехе говорят цифры добычи и переработки.

– Сколько лососей переработали в Камчатском крае в этом году?

– Основной объем переработки пришелся на береговые заводы. Еще десять лет назад соотношение было не в пользу берега. До 2010 года на обоих побережьях полуострова перерабатывали не более 30% вылова. В этом году из 352 тыс. тонн лосося, пойманного на Западной Камчатке, почти 216 тыс. тонн переработали на берегу. В море переработка составила 137 тыс. тонн. На восточном побережье переработали более 100 тыс. тонн лососей. Считаем, что наши предприятия справились на пять с плюсом. Можно сказать, что к следующим рекордным подходам красной рыбы Камчатка готова на 100%.

Сегодня на побережье края построены и функционируют десятки перерабатывающих заводов. В регионе действуют меры финансовой поддержки предприятий рыбной отрасли. В рамках региональной программы субсидируют 2/3 ставки рефинансирования по кредитам, предусмотрены и компенсации по лизингу оборудования.

Только в 2018 году запустили еще два новых завода. Один из них – завод Тымлатского рыбокомбината – при суточной мощности свыше 600 тонн рыбы переработал за путину несколько десятков тысяч тонн тихоокеанских лососей.

Всего за последние 10 лет на Камчатке построили более 20 заводов, в строительство рыбоперерабатывающих производств инвестировали свыше 30 млрд рублей. Почти везде строительство велось с нуля, для цехов возвели здания, установили новейшее оборудование. И если раньше береговые заводы перерабатывали менее трети уловов лосося, то сейчас имеющиеся мощности позволяют переработать на берегу практически весь объем добычи.

В эту путину, конечно, не обошлось без трудностей, связанных в первую очередь с хранением и перевозкой уловов, эти проблемы поднимались еще на этапе подготовки к промыслу. Предприятия были вынуждены экспортировать часть рыбопродукции в Китай и Корею, так как холодильных мощностей и подвижного состава на пике путины не хватало. Традиционно трудности с вывозом лосося, его транспортировкой, приемкой и разгрузкой были, к сожалению, во Владивостоке. Этой проблеме уже десятки лет, надеемся, что когда-нибудь она решится. Для того чтобы обеспечить альтернативу транспортному узлу в Приморье, камчатские рыбопромышленники обсуждают строительство собственных холодильников для хранения рыбопродукции. Безусловно, мы продолжим развивать в крае переработку и инфраструктуру.

– Во время путины в некоторых камчатских СМИ и в соцсетях очевидцы публиковали фото и видео с массовой порчей горбуши. Удалось ли выяснить, кто устраивал рыбные свалки?

– Практически по каждому случаю выброса рыбы проведено расследование. Правоохранительные органы разбирались и находили нарушителей. Так, один из видеороликов демонстрировал выброшенные отходы от производства рыбной продукции – головы, внутренности, хвосты. Виновников нашли и наказали за загрязнение окружающей среды. Автор другого ролика показывал дорогу, на которой лежала рассыпанная рыба. Оказалось, что неудачливый водитель при транспортировке потерял лосось, который вез на завод. По дороге отстегнулся задний борт и груз выпал. Неприятный случай для перевозчика, тем более что он понес материальную ответственность.

В большинстве же случаев такие свалки устраивают браконьеры. Например, в одном из роликов показали обнаруженную в лесу кучу из свежевыловленной и еще не потрошенной горбуши. Во время расследования выяснилось, что браконьеры везли лосось в город, но сбросили недалеко от дорожного поста, где полицейские совместно с инспекторами рыбоохраны проверяли документы на уловы.

Также наблюдались единичные случаи, когда на перерабатывающих предприятиях брали только икру, а тушки выбрасывали. О свалках рядом с заводами сообщала активная общественность, и власти проводили разбирательство, привлекали нарушителей к ответственности.

– Как в целом вы оцениваете эффективность борьбы с лососевыми браконьерами?

– В последние несколько лет работа контролирующих и правоохранительных органов во время путины улучшилась многократно. Системную работу проводит Северо-Восточное территориальное управление Росрыболовства, чувствуется принципиальная позиция руководителя СВТУ. Большую помощь в борьбе с браконьерством оказывают рыбопромышленные ассоциации.

Камчатские рыбаки создали несколько ассоциаций, которые своей основной задачей видят не решение политических вопросов и лоббирование собственных интересов, а в первую очередь содействие в сохранении рыбных запасов и борьбе с браконьерством. Выделяют значительные средства, помогают с материально-техническим обеспечением, горюче-смазочными материалами, работают совместно с правоохранителями. Сейчас на время хода лососевых на одной реке могут дежурить десятки общественных инспекторов с соответствующими полномочиями. Это результат совместной системной работы общественности и власти, и в этом году благодаря такому взаимодействию браконьеры, промышлявшие в предыдущие годы в бассейнах рек Большой и Камчатки, остались практически без заработков.

– По вашему мнению, какой показатель лучше характеризует успешность рыбной отрасли региона: объем вылова или переработанной продукции?

– На этот вопрос нет однозначного ответа. Чтобы что-то перерабатывать, необходимо сначала что-то поймать. Конечно, предприятия постепенно уходят от продажи только рыбы-сырца и стараются найти рынки сбыта для переработанной продукции. Верно и другое: зарубежные компании-покупатели предпочитают получать из России сырец. Завоевать внешний рынок рыбопродукции с высокой степенью переработки отечественным предприятиям в одиночку, без содействия государства, будет очень трудно.

По внутреннему рынку некоторые вопросы тоже не решены. С одной стороны, покупательная способность населения сегодня довольно низкая. При этом объемы потребления рыбы, в том числе дальневосточной, уже известны. Резкого увеличения спроса в ближайшее время не прогнозируется.

– Означает ли это, что и реализация программы по доступности рыбы для населения не отразится на объемах поставок на внутренний рынок?

– Проект «Доступная рыба» действует только в некоторых дальневосточных регионах. На Камчатке еще несколько лет назад мы договорились с нашими рыбаками о том, что они будут продавать рыбопродукцию через сеть принадлежащих им магазинов по приемлемым ценам, чтобы избежать высоких торговых надбавок. А что касается центральных регионов страны, то там посредническая цепочка довольно длинная. В розничную стоимость товара закладываются транспортные расходы, стоимость железнодорожной или автомобильной перевозки, услуг по приемке-разгрузке на причале, хранению в холодильниках и т. д.

При этом, как оказалось, многие жители Центральной и Западной России недостаточно знакомы с дальневосточной рыбной продукцией. Дальневосточникам необходимо заниматься изучением спроса, маркетингом, продвижением своей рыбной продукции и в центральных регионах.

– В конце лета – начале осени некоторые камчатские предприятия привозили и организовывали продажу горбуши по очень низкой цене – 45 рублей за килограмм. Какова ее стоимость сейчас?

– Во время путины охлажденную потрошеную горбушу можно было купить и по 30 рублей. Сейчас ее цена поднялась. На постоянно действующих выставках-ярмарках, где представлена рыбная продукция более десятка камчатских рыбопромышленных предприятий, горбуша продается по 90 рублей за килограмм, кета – по 120 рублей.

Юлия БЕЛОМЕСТНОВА, газета « Fishnews Дайджест»

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 6 декабря 2018 > № 2839536 Владимир Галицын

Россия может нарастить вылов в водах Арктики на 80-100 тыс. тонн

Для этого необходимы научные исследования, технологии переработки и рынки сбыта.

Россия может примерно на 30% нарастить объем добычи водных биоресурсов в национальных водах Арктики в первую очередь за счет освоения сайки, моллюсков, иглокожих и водорослей.

«В арктических водах исключительной экономзоны Российской Федерации сейчас добывается 250-260 тыс. тонн водных биоресурсов, при этом состояние малоосваиваемых или неосваиваемых запасов позволяет в перспективе прогнозировать увеличение вылова на 80-100 тыс. тонн», – полагает заместитель руководителя Росрыболовства Василий Соколов на VIII Международном форуме «Арктика: настоящее и будущее», который проходит в Санкт-Петербурге 5-7 декабря 2018 года.

Для этого необходимо должным образом оценить эти запасы и разработать технологии по переработке в востребованный на рынке продукт. Во многом, возможности наращивания вылова по таким видам ограничиваются неразвитым спросом. Необходимо не только производить продукцию, но и продвигать её на рынке.

Василий Соколов обозначил основные направления для модернизации рыбохозяйственного комплекса Арктики, заложенные в Стратегию развития Арктической зоны Российской Федерации и обеспечения национальной безопасности на период до 2020 года. В числе этих задач – сохранение, развитие и эффективное использование ресурсного потенциала рыбного хозяйства, техническое перевооружение и ввод в эксплуатацию новых мощностей по глубокой переработке водных биоресурсов, развитие морских биотехнологий, пресечение незаконной добычи и оборота водных биоресурсов.

К Арктической зоне России относятся Баренцево, Белое, Карское, море Лаптевых, Восточно-Сибирское и Чукотское, а также водоемы Мурманской и Архангельской областей, Республик Коми, Карелия и Саха (Якутия), Ненецкого, Ямало-Ненецкого и Чукотского автономных округов, Красноярского края. Основной промысел в ИЭЗ России осуществляется в Баренцевом море, где добывается почти 90% общего улова. В Белом море ежегодно осваивается 2-3 тыс. тонн – около 1%. Вылов во всей остальной части Арктических морей составляет не более 15%.

Объем потенциального вылова в Арктической зоне России оценивается почти в 100 тыс. тонн. Основу резервной сырьевой базы составляют водные биоресурсы Баренцева моря – более 86 тыс. тонн. Наибольшие перспективы промысла у сайки – ее вылов может достичь 32 тыс. тонн ежегодно, на втором месте – северная креветка (из 25 тыс. тонн разрешенного вылова в 2017 году освоено всего 3,2 тыс. тонн). Потенциальный вылов скатов – 3,8 тыс. тонн, морских ежей и кукумарии – до 7 тыс. тонн. Традиционным резервом добычи являются водоросли, состояние запасов которых позволяет изымать 20 тыс. тонн ежегодно.

В Белом море можно вылавливать до 4,5 тыс. тонн беломорской сельди и наваги, в Карском море – до 4 тыс. тонн сайки и наваги, в Чукотском море – до 3,9 тыс. тонн сайки.

Как подчеркнул Василий Соколов, в условиях климатических изменений и рисков перераспределения запасов и миграционных путей водных биоресурсов необходимо проводить комплексные морские ресурсные исследования биоресурсов арктических вод. Их данные позволят подготовить рекомендации для промысла в тех районах, где пока рыболовство не развито. Другое важное условие расширения промысла – строительство рыбодобывающих и научно-исследовательских судов ледового класса, включая маломерные. «Решение этой задачи предусмотрено проектом Стратегии развития рыбохозяйственного комплекса Российской Федерации до 2030 года», – отметил Василий Соколов.

Большое значение для обеспечения населения арктических районов доступной и качественной рыбной продукцией, а также создания дополнительных рабочих мест имеет товарная аквакультура. Сейчас товарное рыбоводство наиболее развито в Мурманской области и Республике Карелия. «В течение последних двух лет разрабатываются дополнительные механизмы господдержки хозяйств, подготовлены законопроекты, обеспечивающие благоприятный инвестиционный климат. Создание новых технологий разведения объектов аквакультуры в условиях холодного климата значительно расширит перспективы арктического рыбоводства», – отметил Василий Соколов.

Для развития прибрежного рыболовства и аквакультуры в Арктических морях необходимо восстановление и строительство новых портов и пунктов приема рыбной продукции, перерабатывающих мощностей и мест хранения по всему российскому побережью Арктики. С учетом того, что промысел многих объектов рыболовства в Арктике не сможет обеспечить высокого уровня рентабельности, требуется внедрение новых технологий безотходной переработки сырья, а также мер государственной поддержки местных рыбных промыслов.

За последние два десятилетия Арктическая зона Российской Федерации стала территорией интенсивного международного сотрудничества. Регулирование промысла в арктических водах осуществляется в рамках многосторонних и двусторонних договоренностей. «Освоение российской Арктики при сохранении ее природной среды невозможно без объединения усилий всех арктических государств. К настоящему времени сформировался круг основных вопросов, которые в краткосрочной и среднесрочной перспективе будут определять повестку дня международного сотрудничества в Арктике», – резюмировал Василий Соколов.

Источник: Пресс-служба Росрыболовства

Россия. Арктика. СЗФО > Рыба. Экология > fish.gov.ru, 6 декабря 2018 > № 2819095 Василий Соколов

Марикультура онлайн: как это работает

В этом году состоялись первые в истории электронные аукционы по участкам для марикультуры в ДФО. Для отраслевых инвесторов Фонд развития Дальнего Востока совместно с Росрыболовством и Минвостокразвития создали специальный интернет-сервис, позволяющий сформировать РВУ и подать заявку на него в режиме онлайн. О новой системе распределения акваторий под «морские огороды» Fishnews рассказал заместитель генерального директора ФРДВ Дмитрий Чернышев.

– Дмитрий Александрович, как работают сервисы по созданию рыбоводных участков и интернет-торгам?

– Сегодня все заявления на формирование рыбоводных участков принимаются только через интернет-сервис www.aquavostok.ru. Он объединяет две функции. Во-первых, позволяет в режиме онлайн сформировать границы РВУ в пределах доступной акватории с помощью интерактивной карты по четырем точкам. Визуализированы доступные и недоступные для марикультуры акватории, их правовое положение. Автоматически производится расчет площади участка, начальной (минимальной) цены, нормативов высадки и изъятия биоресурсов, а также формируется карточка с описанием основных производственных, географических и экономических показателей. Эти сведения включаются в шаблоны документации путем автоматического обмена данными с электронной торговой площадкой и Росрыболовством.

Во-вторых, инвестор может приобрести права пользования участком на электронных торгах. Для доступа в систему необходимо иметь аккредитацию на электронной торговой площадке и цифровую подпись. После подписания заявления и получения уведомления о дате аукциона заявитель в личном рабочем кабинете на сайте подает заявку на участие в аукционе и вносит задаток на свой расчетный счет на электронной площадке. Информация незамедлительно передается организатору торгов – Росрыболовству. После поступления заявления от инвестора об установлении границ РВУ через интернет-сервис федеральное агентство обязано в течение 10 рабочих дней издать соответствующий ведомственный акт – приказ, в котором сразу указывается дата электронного аукциона.

В назначенную дату допущенный участник торгов переходит в закрытую часть электронной площадки, где и проходит аукцион. Инвестору видны его «шаги», то есть ценовые предложения за выставленный лот, и «шаги» конкурентов. Для сохранения анонимности торгов имена не указываются. При отсутствии ценовых предложений в течение регламентного срока аукцион останавливают и подводят итоги. Протокол автоматически формируется и направляется организатору торгов. Победителем признается тот, кто предложит наибольшую цену за лот. Этот участник обязан доплатить недостающую сумму и в течение 20 дней подписать в электронной форме договор пользования участком. Вся процедура – от направления заявления до подписания договора пользования РВУ – занимает не более 80 дней.

В середине июля стартовали и успешно прошли первые электронные торги. Из выставленных на них 46 ранее сформированных участков общей площадью более 9 тыс. га реализованы 36 участков площадью свыше 7 тыс. га. В ходе торгов средняя стоимость гектара акватории выросла многократно, по 5 участкам – в 10 и даже 30 раз. По итогам аукционов уже заключили 33 договора пользования.

В сентябре запущен функционал сервиса по формированию рыбоводных участков с помощью интерактивной карты. На текущий момент поступило 5 заявлений о создании новых РВУ общей площадью около 1,3 тыс. га. По 2 участкам уже идет процедура заключения договоров.

– Долго ли велась работа над сервисами? С какими сложностями пришлось столкнуться? Учитывались ли пожелания потенциальных пользователей?

– Работа над сервисом велась с 2017 года параллельно по нескольким направлениям. Во-первых, была кардинально пересмотрена регуляторная база. Действующая на тот момент попросту не учитывала возможности применения современных технологий. Эта работа проводилась совместно с профильными министерствами и ведомствами. Общими усилиями удалось добиться необходимых изменений в соответствующие постановления правительства, эти поправки позволили запустить интернет-сервис и внедрить электронные торги.

Во-вторых, много времени заняла «инвентаризация» всех существующих ограничений на ведение хозяйственной деятельности в области аквакультуры, ранее введенных федеральными и региональными органами власти в пределах морских акваторий Дальневосточного бассейна. Работа по формированию единой базы таких ограничений и их оцифровке оказалась наиболее сложной, трудоемкой и продолжительной. Некоторые ведомства неоправданно затянули исполнение поручений правительства, поэтому Фонд в партнерстве с Роскартографией и Минвостокразвития самостоятельно провел систематизацию правовых актов и создал единую базу акваторий, не обремененных различного рода ограничениями, препятствующими рыбоводному бизнесу.

– Какие недочеты выявили в процессе эксплуатации новых ресурсов? Все ли удалось оперативно исправить?

– Мониторинг работоспособности интернет-сервиса осуществляет группа специалистов. Если выявляются каких-либо проблемы, их анализ и выработка решений занимает не более 24 часов. В ряде сложных случаев может потребоваться 2-3 дня на тестирование работоспособности принимаемых решений и их внедрение.

– Звучали жалобы на некорректную работу платформы интернет-торгов в процессе аукциона (одна из компаний заявила, что по этой причине не стала победителем). С чем, по-вашему, может быть связана эта проблема?

– Сбои возможны в работе любого программного обеспечения. Они могут быть связаны с системными ошибками, некорректными действиями пользователя, нестабильностью каналов связи. Такой случай, действительно, имел место. Его рассмотрели уполномоченные органы в Федеральной антимонопольной службе с привлечением Росрыболовства, Минвостокразвития, ФРДВ и оператора торгов. Нарушений выявлено не было.

– Что еще можно улучшить в системе? Выйдут ли новые версии сервисов?

– Улучшения – процесс непрерывный. Мы этим занимаемся постоянно. Например, стремимся повысить информативность сервиса – вскоре на нем появится удобная рубрика с ответами на наиболее распространенные вопросы пользователей. Работает горячая линия.

Мы перешли к тонкой настройке форматов представления информации, хотим сделать их интуитивно понятными. Изучаем возможность внедрения вспомогательных информационных сервисов, подключение которых поможет пользователям при формировании границ участков. Это, например, сведения о глубинах, течениях, температурах. Также рассматриваем варианты предоставления доступа к аэрофотосъемке интересующих районов. Такие снимки позволят инвесторам оценить не только пригодность акватории, но и близлежащей береговой линии – понять, есть ли подходы с берега и необходимая инфраструктура.

– Правильно ли, на ваш взгляд, решение единовременно перейти на создание участков и торги по ним с помощью интернет-сервисов? Возможно, стоило ввести переходный период с альтернативой в виде традиционных аукционов?

– У участников рынка был переходный период, они могли не только изучить новый порядок получения участков, адаптироваться к нему, но и принять активное участие в формировании новых правил. Концепцию развития аквакультуры в морях Дальневосточного рыбохозяйственного бассейна правительство рассмотрело в феврале прошлого года. На ВЭФ-2017 объявили о планируемом запуске интернет-сервиса, проекты постановлений по изменению порядка публиковались на официальном сайте кабмина. Официальный запуск интернет-сервиса в полнофункциональном режиме произошел только в сентябре этого года.

– Какие еще цифровые инструменты для развития аквакультуры Дальнего Востока в перспективе может предложить Фонд?

– Ряд перспективных предложений был озвучен в рамках Восточного экономического форума и поддержан участниками рынка. Это, например, введение единого электронного «паспорта» проекта и продукции с интеграцией существующих систем контроля и отчетности в различные органы исполнительной власти при производстве, перемещении и реализации гидробионтов. Обсуждаем возможность запуска пилотного проекта по внедрению современных подходов к управлению производством на базе беспроводных телекоммуникационных технологий. Считаем перспективным направлением и использование существующей инфраструктуры товарных бирж. Главная цель любых нововведений – повышение эффективности отрасли и увеличение производства продукции.

Fishnews

Россия. ДФО > Рыба. СМИ, ИТ > fishnews.ru, 30 ноября 2018 > № 2813651 Денис Чернышев

Там, где работает закон, бизнес защищен

Изменения, происходящие сегодня с законодательством в российской рыбной отрасли, во многом лишают ее уверенности и стабильности – так полагают не только сами рыбаки, но и внешние эксперты, в том числе зарубежные. Для того чтобы бизнес инвестировал в развитие, он должен быть уверен в будущем. Это простое, но важное правило часто звучало на прошедшем в сентябре в Санкт-Петербурге ключевом отраслевом мероприятии Международный рыбопромышленный форум и Выставка рыбной индустрии, морепродуктов и технологий.

При этом совсем не обязательно, чтобы правила игры не менялись веками. Любой сегмент в структуре государства подвержен трансформациям вслед за подвижками в экономической, политической и социальной сферах в стране, и государству решать, какими методами и для каких целей эти изменения проводить. Но именно подход властей к принятию тех или иных административных решений, соблюдение основополагающих конституционных прав своих сограждан и характеризует степень комфортности среды для жизни и ведения бизнеса, отмечает президент аргентинской рыбопромышленной компании Crustaceos del Sur S.A. Виталий Ханаш. По словам собеседника Fishnews, несмотря на непростую экономическую ситуацию, которая сложилась в настоящее время в Аргентине, власти этой страны хорошо понимают, что развитие государства тесно связано с развитием бизнеса, – и это хороший пример для России.

– Виталий, вы достаточно долго проработали в тесном сотрудничестве с рыбопромышленниками в России, чтобы понять всю специфику этой отрасли. Поэтому сегодня, когда у вас есть возможность на собственном опыте оценить условия для рыбацкого бизнеса в Аргентине и провести параллели между двумя странами, как вы можете охарактеризовать в них устойчивость правовой, административной среды с точки зрения бизнеса?

– Действительно, в российской рыбной отрасли, можно сказать, переломный момент: происходит очередное изменение системы распределения промысловых квот, становятся другими и сами правила игры, в первую очередь, судя по всему, для владельцев краболовного бизнеса. В Аргентине сейчас ситуация отчасти схожая. Разрешения на большинство видов промысла ранее выдавались на 15 лет, с ежегодным квотированием по ОДУ. Крабовые разрешения выдавались на 5 лет (т. к. промысел был в экспериментальной стадии) без ограничения квотами. Для аргентинских предприятий этот пятилетний цикл сейчас завершается, и государство также готовится к принятию новых мер регулирования в отрасли. Но у нас по сравнению с Россией есть заметная разница – это уверенность в том, что в Аргентине бизнес более защищен, поскольку законы здесь все-таки работают. А там, где работает закон, – там бизнес защищен.

– Но кроме надежды на строгое следование закону, у вас есть определенная уверенность, может быть, реальный опыт, который бы подтверждал, что в Аргентине развитие событий в случае смены правил игры пойдет по иному, чем в России, сценарию?

– Да, уверенность есть, потому что наша компания уже прошла через подобный опыт. К сожалению, в районе, в котором мы вели добычу краба, по рекомендации отраслевой науки и экологов было решено приостановить промысел до восстановления ресурса. И государство, чтобы дать возможность рыболовной компании нормально функционировать, сохранить рабочие места и платить людям зарплату, предоставило нам на выбор несколько других районов с тем же ресурсом в качестве компенсации. Да, мы провели научные исследования за свой счет, организовали несколько экспедиций, но в итоге планируем в этом году продолжить работу и получить хороший результат.

Таким образом, мы видим, что и в Аргентине госструктурами принимаются достаточно кардинальные решения, но в то же время они сопровождаются и сопоставимой компенсацией. Государственный аппарат заинтересован в том, чтобы аргентинские компании работали и сохраняли рабочие места для населения. Ведь если получится так, что по причине ошибочной государственной политики и принятых мер регулирования компании уйдут с рынка и граждане страны останутся без работы, это будет иметь достаточно серьезный общественный и политический резонанс.

– То есть вы можете констатировать, что правовые условия для бизнеса в Аргентине сегодня более комфортные?

– Прежде всего я хочу сказать, что там работает закон. Несмотря на то, что правовые нормы всегда можно трактовать по-разному – вилка всегда остается, в любом случае государственные органы осторожно подходят к административным решениям, чтобы не пойти против конституции и учесть мнение своих граждан. Аргентинские власти понимают, что развитие государства тесно связано с развитием бизнеса.

Да, сегодня правила и механизмы управления рыбной отраслью в стране постепенно меняются, ситуацию с рыбным промыслом в аргентинских водах стараются сделать более организованной, привести в соответствие современным мировым стандартам, направленным на сбережение ресурса, и т. д. Поэтому на уровне руководства страны было принято решение изменить некоторые правила игры в отрасли, но делается это при полной коммуникации с бизнесом для поиска оптимальных, компромиссных решений.

Так, в сентябре президент Аргентины Маурисио Макри провел большое совещание с рыбопромышленниками. Обсуждались происходящие в рыболовной отрасли изменения, и представители бизнеса могли напрямую высказать главе государства свои опасения и предложения.

Поэтому могу сказать, что власти Аргентины открыты для диалога с населением, с бизнесом и какие-то односторонние решения там не принимаются.

– А количество проверок, с которыми сталкивается бизнес, сравнивали с российскими реалиями?

– Сравнивали: в Аргентине нет проблемы с административными барьерами. На мой взгляд, и санитарные власти, и портовые, и таможня, и прочие контролирующие органы – все работают в рамках своих полномочий и непредвзято. Так что какого-то административного прессинга аргентинский бизнес не испытывает.

– Вы несколько раз отметили, насколько сильна социальная направленность государственного регулирования в Аргентине.

– Да, но, как говорится, хорошо везде, где нас нет: при возможности рассмотреть ситуацию изнутри понимаешь, что даже при таком положении вещей могут быть определенные сложности. Как раз с социальной стороной, а точнее, с трудовым законодательством связаны определенные трудности для бизнеса. В Аргентине на протяжении примерно полувека ведется социально направленная политика. И в 1960-х годах было принято настолько жесткое трудовое законодательство, что ситуация порой доходит до абсурда. Например, человека практически нельзя уволить, поскольку это связано с необходимостью выплаты настолько больших компенсаций, что проще продолжать платить ему зарплату, даже если сотрудник вовсе перестал ходить на работу. Бизнесу в этом плане, конечно, сложно, и такое положение вещей в определенной степени сдерживает поток инвестиций в развитие аргентинской экономики, т.к. большой процент доходов компаний вынужденно отчисляется на решение именно этих вопросов. Но и в этой сфере, кстати, руководство страны пытается совершенствовать ситуацию, чтобы постепенно привести положение вещей к сопоставимому с европейским трудовым законодательством уровню.

При этом для Аргентины кадровый голод – даже большая проблема, чем для России. К сожалению, за последние два года из-за изношенности флота и низкого уровня подготовки экипажей погибло уже четыре рыболовных судна. Так что состояние флота и кадры – это большая комплексная проблема для государства, которую предстоит решать.

Но что касается организации и ведения бизнеса, а также административного ресурса – здесь, на мой взгляд, все достаточно понятно и прозрачно.

– На каких объектах специализируется ваша компания и возникают ли сложности с реализацией продукции населению и вхождением в торговые сети?

– Наша компания специализируется на промысле аргентинского краба (королевского южноатлантического краба). Также рассматривается несколько проектов по промыслу креветки (это один из наиболее распространенных объектов для Аргентины) и кальмара, в планах – заняться и аквакультурой.

Что касается работы с внутренним рынком – здесь все просто. Дело в том, что культура питания в Аргентине достаточно консервативная. Основное население не употребляет рыбопродукцию в большом объеме, все-таки основной продукт для аргентинцев – это мясо. Поэтому большого внутреннего рынка у нас нет, и появление его не предвидится. Хотя госструктуры предпринимают попытки повлиять на ситуацию, даже обязать производителей продавать на отечественный рынок, но тенденция пока не меняется: менталитет так просто не изменить.

– Возможно, на покупательскую способность влияет уровень жизни местного населения? Морепродукты все-таки не самый дешевый товар.

– Дело не в цене, аргентинцы достаточно много тратят на еду. Но сложная экономическая ситуация действительно в определенной степени влияет на уровень потребления, учитывая высокий уровень инфляции в стране и рост курса доллара. Хотя в Аргентине достаточно большой ресурс недорогих видов рыбы, которые хорошо продаются на внутреннем рынке, но в основном рыбой питаются жители прибрежных районов, где у населения сформировались определенная культура потребления и привычки питания.

Поэтому возникла идея войти на российский рынок с аргентинской морепродукцией. Во-первых, себестоимость нашей продукции в сравнении с европейской более конкурентоспособна в России, во-вторых, между нашими государствами сегодня складываются весьма дружественные и благоприятные для бизнеса отношения.

Пока российское направление для нашей компании – лишь перспективная идея, мы прощупываем рынок. В прошлом году отправили пробную партию – спрос небольшой, но есть, так что перспективы мы видим. Буквально в сентябре, на выставке Seafood Expo Russia в Петербурге, было принято решение (и, надеемся, в будущем году нам удастся его реализовать) совместно с Ассоциацией рыбопромышленников Аргентины организовать здесь стенд и уже предметно предлагать российским компаниям свою продукцию.

В этом году представительный национальный стенд Аргентины работал и на выставке в Москве. Порядка десяти компаний, среди которых такие крупные игроки, как Newsan Food, Grupo Iberconsa, Videmar, Grupo Conarpesa, Lanzal, Consermar и др., предлагали российским партнерам свою продукцию, главным образом традиционные экспортные объекты: креветку, мерлузу (хек), макруруса, краба, кальмара.

В целом российский рынок для аргентинского бизнеса весьма привлекателен. Тем более что очень много компаний из Аргентины в 2018 году получили разрешения от Россельхознадзора на поставку своей рыбопродукции в Россию. Чувствуется заинтересованность и со стороны аргентинских властей в расширении контактов между нашими странами. Мы ждем подписания межправительственного российско-аргентинского соглашения в области рыболовства, которое должно закрепить эти отношения.

Наталья СЫЧЁВА, журнал «Fishnews– Новости рыболовства»

Аргентина. Россия > Рыба > fishnews.ru, 26 ноября 2018 > № 2806998 Виталий Ханаш.

На ДВНПС обсудили горячие темы

Дальневосточный научно-промысловый совет рассмотрел актуальные для рыбной отрасли вопросы. На заседании, проходившем на Камчатке, обсуждались новые бассейновые правила рыболовства, работа в режиме облегченного учета улова, избыточные требования к маломерному флоту. Подробнее об этих проблемах в интервью Fishnews рассказал президент Ассоциации рыбопромышленных предприятий Сахалинской области Максим Козлов.

– Максим Георгиевич, о чем шла речь на заседании ДВНПС?

– Совет состоял из двух частей. В первый день участники подводили итоги лососевой путины. Она была очень удачной: по Дальнему Востоку выловили почти 700 тыс. тонн, при этом около 500 тыс. тонн – в Камчатском крае. Губернатор Владимир Илюхин отметил, что построенные за последние годы на полуострове заводы позволяют перерабатывать порядка 16 тыс. тонн сырья в сутки, и это тоже своего рода рекорд. Что касается Сахалина, то юго-восток острова очень серьезно отстает, и по этому поводу есть масса вопросов для обсуждения. Тем не менее Сахалинская область добыла в целом порядка 120 тыс. тонн, превысив стартовый прогноз.

– Что обсуждали во второй день?

– Сразу несколько проблемных тем. Во-первых, это новые правила рыболовства. У нас с 1 января 2019 года серьезно меняется законодательство, будут совсем другие подходы к промыслу. С нового года должны вступить в силу обновленные правила рыболовства – это будет уже не внесение изменений в действующий документ. Пока мы новой редакции не видели. На ДВНПС договорились, что будет создана рабочая группа по правилам рыболовства и рыбацкой общественности предоставят возможность ознакомиться с документом, который сейчас дорабатывается. Это правильно: такой серьезный и значимый вопрос должен обсуждаться публично.

Отдельно мы рассмотрели проблемы, возникшие после предоставления рыбакам, которые поставляют уловы в живом, свежем или охлажденном виде, возможности вести учет уже на берегу. В целом очень хорошее нововведение, но механизм его работы нуждается в отладке. Это связано с режимом осуществления рыболовства. Так получилось, что, решив воспользоваться таким механизмом учета, рыбак не может работать одновременно по двум разрешениям, предусматривающим вылов в разных районах, – правила этого не допускают. На ДВНПС науке дали поручение проработать этот вопрос и снять такого рода ограничения.

Еще одну проблему применения такого механизма учета озвучили приморские и камчатские рыбаки. Небольшие суда (сейнеры, ярусоловы), которым удобнее сдавать уловы на переработку не на берег, а на большой флот, не имеют такой возможности – также ограничены правилами рыболовства. ДВНПС поручил проработать вопрос о разрешении сдачи уловов в море в облегченном режиме – без того, чтобы производить учет улова при подъеме на борт.

Мы со своей стороны остановились на том, что целесообразно предоставить рыбакам, сдающим уловы для переработки на берег, возможность не доставлять их самим, а иметь специальную транспортную единицу. Это позволит не отрывать промысловый флот от работы в море. Наше предложение также нашло поддержку, председатель ДВНПС, замглавы Росрыболовства Петр Савчук дал соответствующее поручение науке. Если решения будут приняты, это снимет серьезные барьеры для рыбаков.

– Росрыболовство сообщало также о дискуссии вокруг необходимости освидетельствования маломерных судов на соответствие Международному кодексу по управлению безопасностью (МКУБ).

– Да, была поднята такая тема. Сложилась нормативная практика, когда из-за отсутствия документов о соответствии МКУБ маломерного судна, например кунгаса, ответственное должностное лицо штрафуют. Но ведь невозможно на маломерных судах иметь спасательный плот или гидрокостюмы, их там просто хранить негде. На ДВНПС коллеги согласились, что это требование избыточно, и решили подготовить проект изменений в правила рыболовства. Если такие поправки будут внесены, суда длиной менее 12 метров будут освобождены от такого рода требований. Это позволит нам не остановить путину следующего года. По нашим оценкам, только на Сахалине зарегистрировано порядка 3 тыс. маломерных судов, из них почти половина задействована на промысле, и если эти меры не предпринять, то мы можем столкнуться с необходимостью полностью прекратить добычу.

В целом хотелось бы отметить проблематику применения требований транспортной безопасности в отношении рыбопромыслового флота – они явно избыточны. Наша ассоциация совместно с коллегами из других объединений работает над этими вопросами.

– Прибрежного рыболовства касались?

– Да, я также поднял вопрос, касающийся «прибрежки». С 1 января 2019 года вступит в силу новый перечень объектов прибрежного рыболовства. В новый список вошло только 28 позиций из 252 ранее перечисленных. Мы долго не могли понять, в чем причина. По нашему мнению, любой объект должен быть доступен для прибрежного промысла. Если пользователь хочет доставить улов на берег, переработать на своем заводе, создать дополнительные рабочие места, изготовить продукцию с высокой добавленной стоимостью, то государство должно только приветствовать это желание. Однако регулятор говорит, что есть льгота, когда пользователь-прибрежник получает поправочный коэффициент на квоту в размере 1,2. То есть к объемам, которые он может освоить, добавляется 20%. По мнению регулятора, поправочный коэффициент 1,2 можно применить только к 28 видам водных биоресурсов, так как только они пригодны для доставки и выгрузки в живом, свежем и охлажденном виде (это требование к «прибрежке»).

Мы предложили включить остальные объекты в перечень для прибрежного рыболовства, однако без распространения на них поправочного коэффициента. То есть рыбак сам будет определять, в каком режиме (промышленного или прибрежного рыболовства) ему добывать промысловый объект и, соответственно, перерабатывать ли его в море или доставлять на берег.

Наконец, представители Камчатки выступили еще с одной важной темой, касающейся отмены приказ Минрыбхоза СССР от 30 июня 1986 года № 349 «Об утверждении Правил охраны и промысла морских млекопитающих». Этот документ, устанавливающий зоны охраны морских зверей, давно устарел. Еще несколько лет назад Росрыболовство поручило ученым проработать вопрос и посмотреть, где эти зоны объективно необходимы, а где они избыточны. Ведь за прошедшее время во многих местах ситуация изменилась, и морских млекопитающих там уже нет, либо напротив, их много, и потому нет нужды в жестком режиме их охраны. Предложения ученых вошли в правила рыболовства для Дальневосточного бассейна. Однако сам этот приказ 1986 года так и остался действующим. Получается, что он дублирует правила рыболовства, и кроме того, устанавливает избыточные требования для рыбаков. Все предложение об отмене поддержали, науке поручили еще раз посмотреть, чтобы не выпали районы, необходимые для охраны морских зверей.

Андрей ДЕМЕНТЬЕВ, Fishnews

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 22 ноября 2018 > № 2806981 Максим Козлов

Ни рыбы, ни леса

Новая редакция статьи о нерестоохранных полосах леса в проекте поправок к Лесному кодексу чревата потерей не только лесных ресурсов, но и рыбы – из-за прямой угрозы для нерестилищ. Однако рыбаков к обсуждению этой инициативы не привлекают. Похоже, что рыбная отрасль узнает о принятых решениях постфактум, когда ущерб уже будет нанесен и последствия – в виде падения уловов – станут очевидны всем.

В Госдуме ко второму чтению готовится проект федерального закона «О внесении изменений в Лесной кодекс РФ в части совершенствования регулирования использования, охраны, защиты, воспроизводства лесов и особо защитных участков лесов». Одна из его статей – о нерестоохранных полосах лесов – предполагает снятие запрета на сплошные рубки в этих пока еще охраняемых зонах. Если эта норма останется в предложенной ранее редакции, страна может лишиться около 50 млн гектаров леса, а над огромной сетью водоемов, которые играют ключевую роль в воспроизводстве рыбных ресурсов, нависнет угроза деградации. Это, в свою очередь, очень быстро и не в лучшую сторону отразится на популяциях ценных лососевых и осетровых видов рыб.

По предварительным оценкам экспертов, около 90% нерестилищ в водоемах, прилегающих к таким полосам лесов (а это 70% всех нерестилищ на территории России), подвергнется негативному влиянию. При худшем сценарии это приведет к сокращению их рыбопродуктивности и рыбных запасов в пять раз. При этом сами реки после сплошной вырубки нерестоохранных полос леса по их берегам – из-за последующей деградации почвы и уменьшения объема стоков – начнут мелеть в пять раз быстрее.

Такие далеко не радужные перспективы не беспокоят органы управления лесами, которые, вероятно, в первую очередь оценивают единовременные поступления в госбюджет от заготовки ранее недоступного леса. И эти ожидания, скорее всего, оправдаются. Ведь утратившие защитный статус нерестоохранные лесные полосы – это экономически ценный лес, давно достигший возраста спелости и к тому же окруженный вырубками и сетью дорог и инфраструктуры, – станут легкой добычей лесопромышленников. При грубом подсчете прибыль от лесозаготовки составит порядка полумиллиарда рублей плюс налоги, что выводит нас на сумму бюджетных поступлений, которую лесной сектор экономики собирает за два с половиной года. Осталось немножечко дожать законодательство – и план будет перевыполнен.

Казалось бы, легкие деньги, но вот беда, – ради разовой наживы страна не только потеряет лес, который играет ключевую роль в предотвращении деградации почв и сохранении гидрологического режима, но и, как побочный эффект, под удар попадут рыбные запасы. И если по общему закону природы где-то – в данном случае в бюджете лесного сектора – прибывает, то где-то непременно убывает. Все идет к тому, что убывать будет рыба.

Возникает закономерный вопрос: что думают по этому поводу на другом берегу – не в лесном бизнесе, а в рыбном. Знают ли рыбопромышленники о готовящихся изменениях в законодательстве и их катастрофических последствиях для будущего рыбных ресурсов страны и, если знают, почему не пытаются повлиять на процесс, пока это еще можно сделать без последствий для экологии и экономики?

Сомневающиеся в худшем сценарии могут обратиться к печальному опыту таких стран, как Швеция, Канада или США, рыбные запасы которых пострадали в результате сплошных вырубок лесов вдоль водоемов. Американцы, к слову, уже истратили огромные бюджетные средства на восстановление угробленной аналогичным решением сети нерестилищ.

Готова ли России к легкой прибыли в одной отрасли экономики, которая повлечет за собой убытки в другой отрасли и солидные бюджетные траты на длительное восстановление рыбных ресурсов? Или чиновники и ведущие рыбопромышленные компании просто не знают о готовящихся в соседнем ведомстве изменениях законодательной базы или не понимают их последствий?

Как лес защищает воду

Нерестоохраные полосы лесов, появившиеся еще в советский период, выполняют важные защитные функции, в том числе водо- и рыбоохранные, особую значимость имеет их санитарно-гигиеническая и рекреационная роль, а климаторегулирующее значение покрытой лесами обширной территории России носит глобальный характер. В действующем Лесном кодексе это единственная категория защитных лесов, обеспечивающая сохранность водных биоресурсов.

На сегодняшний день ширина большинства нерестоохранных полос леса, прилегающих к водным объектам, составляет около 1 км, и сплошные рубки на этой территории запрещены. Общая площадь лесов, защищающих нерестилища ценных промысловых рыб, составляет 56,8 млн га – это 20,4% площади всех защитных лесов, или 4,9% общей площади лесного фонда страны.

В большинстве случаев такие полосы представлены первозданным лесом – малонарушенными лесными территориями, никогда не подвергавшимися значимому антропогенному воздействию. Для многих субъектов РФ это практически единственные подобные участки леса помимо особо охраняемых природных территорий. Они являются важнейшим элементом экологического каркаса, поддерживающего устойчивость лесных экосистем и их биоразнообразие.

В результате вырубок лесов в прибрежной зоне усиливается размывание берегов, изменяется температурный режим водоема, ухудшаются условия питания и состояния кормовой базы рыб, русла водотоков засоряются порубочными остатками. Чем ближе к береговой зоне подходит сплошная вырубка, тем сильнее ее негативное влияние на условия воспроизводства рыб. Это проявляется в первую очередь через сокращение мест обитания и размножения рыб, ухудшение качества водной среды обитания, увеличение смертности рыб на ранних стадиях развития и в итоге на продуктивное размножение и общее состояние запасов водных биоресурсов рек и озер, включая ценных и особо ценных видов рыб — в том числе лососевых и осетровых.

В прибрежной зоне, где проявляется прямой водный сток, усиливающий опасность склоновой эрозии, лес, который обеспечивает лучшее водопоглощение, просто необходим. Лесистые участки на берегах рек играют преимущественно противоэрозионную роль и являются своеобразным фильтром и аккумулятором почвенных выносов. Не вызывает сомнения, что лесозаготовки рядом с водоемами могут привести к нарушению выполняемой лесом нерестоохранной функции (см. таблицу).

Что предлагает законопроект

Суть новой редакции поправок к Лесному кодексу, касающихся нерестоохранных полос, сводится к упразднению их защитного статуса, что сделает сплошные рубки на этой территории легальными. Конечно, защитный статус сохранят за собой водоохранные зоны, но их ширина всего 50-200 м. В итоге практически по всей стране ширина участков, где действует запрет на сплошные рубки вдоль рек с нерестилищами, сократится с 1 км до 50-200 м.

Кстати, новая категория охранных территорий – рыбоохранные зоны шириной 50-200 м – согласно информации на сайте Росрыболовства, утверждена пока только для шести регионов страны (Республика Адыгея, Республика Алтай, Алтайский край, Амурская, Астраханская и Архангельская области). Но даже если бы этот режим действовал во всех субъектах РФ, ширина рыбоохранных зон значительно меньше существующей сегодня охранной полосы в 1 км и обычно совпадает с водоохранными зонами.

Таким образом, в случае принятия законопроекта в текущей редакции площадь нерестоохранных полос лесов сократится многократно. Это может привести к ухудшению состояния нерестилищ промысловых рыб и к последующей потере рыбохозяйственной значимости водных объектов, деградации отдельных популяций водных биоресурсов, снижению их продуктивности, и в конечном счете к падению объемов их добычи в рамках промышленного и других видов рыболовства.

Что делать рыбакам

В России экспертные оценки, позволяющие четко определить ширину нерестоохранной зоны, которая необходима для эффективного сохранения водоемов и их биологических ресурсов, пока не проводились. Для этого требуются дополнительные исследования экологических функций нерестоохранных полос лесов, связей между состоянием лесов, рыбопродуктивностью, водным режимом рек и лесохозяйственной деятельностью.

Представители научного сообщества, эксперты Всемирного фонда дикой природы (WWF) и других российских природоохранных организаций настаивают, что изменение законодательства необходимо производить на основании результатов таких исследований. Только так можно выработать оптимальное нормативное решение, обеспечивающее сохранение нерестовых функций водных объектов. До момента разработки этого решения предлагается не менять критерии установления нерестоохранных полос лесов и сохранить их нынешнюю площадь, ширину и распределение.

Пока эти требования не находят отклика у органов власти, занимающихся лесным законодательством. Не пора ли представителям рыбопромышленного бизнеса и соответствующих ведомств вступить в этот диалог? По сути, схема, которая поможет уберечь нашу экологию и экономику от решений с непоправимыми последствиями, очень проста: сначала – экспертный анализ, и лишь затем – обоснованные изменения законодательства. Иначе у нас не останется ни рыбы, ни леса.

Константин КОБЯКОВ, координатор проектов по лесам высокой природоохранной ценности WWF России

Fishnews

Россия > Рыба. Леспром. Экология > fishnews.ru, 21 ноября 2018 > № 2799214 Константин Кобяков

Пока Минприроды думает, браконьеры усердно работают

Проблема с участками для аквакультуры на особо охраняемых природных территориях Приморского края существует уже третий год. А если бы потенциальным пользователям дали возможность сформировать новые РВУ и начать работу два года назад, то они уже собрали бы первые урожаи, отмечает председатель Дальневосточного союза предприятий марикультуры Олег Попов. В интервью Fishnews он рассказал, как тормозится решение вопроса и чем это грозит бизнесу и государству.

– Олег Анатольевич, появились ли какие-то подвижки по ситуации с ООПТ?

– На недавнем совещании в Минвостокразвития ситуацию абсолютно точно описала уполномоченный по защите прав предпринимателей в Приморском крае Марина Анатольевна Шемилина. Она рассказала, что решение вопроса очень затянули. На протяжении уже более двух лет проблемой занимаются все возможные структуры - администрация Приморья, прокуратуры всех уровней, специальная межведомственная рабочая группа, Минвостокразвития, Росрыболовство, Фонд развития Дальнего Востока, Минприроды – но решения до сих пор нет. Краевая администрация только в текущем году уже трижды направляла в Министерство природных ресурсов проекты поправок в решение совета народных депутатов от 1974 года, но все документы вернулись с отказом по формальным причинам. Последние обращения подкрепили заключениями специалистов от науки – и вновь отказ.

Между тем аргументы – и бизнеса, и ученых – неизменны и очевидны. Во-первых, марифермеры Приморья выращивают те же гидробионты, что обитают на акваториях в местах расположения рыбоводных участков, и РВУ в границах особо охраняемых природных территорий – не исключение. Во-вторых, наши предприятия являются донорами моря: в любом случае и выращиваемая товарная продукция, и молодь при выпуске уходят за пределы участка, пополняя естественные популяции. В-третьих, пользователи устанавливают на своих акваториях режим охраны, который распространяется и на прилегающие воды. Ведь аквафермер как никто другой заинтересован в том, чтобы рядом и близко не было браконьеров.

Еще хочу сказать про так называемую санитарную марикультуру – тут наша позиция совпадает с мнением руководителя Центра аквакультуры и прибрежных биоресурсов Национального научного центра морской биологии ДВО РАН Сергея Масленникова. Плантации санитарной марикультуры позволяют не только воспроизводить ценные биоресурсы, но и уменьшать загрязнение акваторий. Для этих целей можно вместе выращивать, например, водоросли, моллюсков и трепанга. Ламинария выделяет кислород, мидия и гребешок осветляют воду и производят вещества для питания морской капусты, а трепанг перерабатывает илистые донные осадки, предохраняя их от взмучивания и брожения. Таким образом совместное культивирование восстанавливает природную структуру микроорганизмов, которые помогают поддерживать экологическое равновесие.

Но вместо учета положительных аспектов и конструктивного решения проблемы Минприроды гоняет всех по кругу. Отказываясь качественно проработать вопрос, связанный со снятием ограничений для развития марикультуры в соответствии с неоднократными поручениями вице-премьера – полпреда президента в ДФО Юрия Трутнева и председателя правительства Дмитрия Медведева, министерство фактически саботирует разрешение ситуации с ООПТ. Напомню: когда второй раз проект НПА направляли на согласование, мы совместно с Минвостокразвития предлагали обсудить его публично. Эту инициативу Минприроды просто проигнорировало.

При этом в неофициальных разговорах с руководством Минвостокразвития, Фонда развития Дальнего Востока, Росрыболовства представители Минприроды заявляют, что они готовы ситуацию решить, согласовать проект НПА. Но когда к ним приходят официальные документы, мало того, что отказ идет за отказом, министерство еще и затягивает сроки рассмотрения. Последний раз поправки ушли к ним 18 июля, а ответ был дан только 29 сентября и пришел 10 октября. Не торопятся. Хотя с угольным терминалом порта Посьет все делалось в разы быстрее, он за год прошел экологическую экспертизу и вывел свою акваторию из границ ООПТ, и серьезного противодействия при этом никто не оказывал.

Вынужден констатировать, что пока Минприроды затягивает согласование актуальных изменений в решение исполкома краевого Совета народных депутатов от 29 ноября 1974 года № 991, никем не охраняемые акватории ООПТ рвут на части криминальные группы браконьеров. Причем работают они круглосуточно, вычищая трепанг и гребешок тоннами и попутно устраивая разборки между собой. В эти разборки пытаются втянуть и органы госвласти. Понятно, что группировкам законные пользователи как кость в горле, и затягивание разрешения ситуации криминалу только на руку.

– Надо полагать, проблема сказывается и на привлечении новых инвесторов?

– Специалисты Агентства Дальнего Востока по привлечению инвестиций и поддержке экспорта (АПИ) нашли стратегических инвесторов в Китае, которые готовы зайти в том числе на акватории в границах ООПТ. Выиграть на аукционе рыбоводные участки под серьезные инвестиционные программы, построить большие заводы по выращиванию молоди, по переработке выращенной товарной продукции, создать рабочие места, платить налоги.

Отмечу, что китайские стратегические инвесторы готовы зайти на акватории со своими технологическими и техническими решениями, используя имеющийся многолетний опыт. Конечно, вложениями в аквакультуру Дальнего Востока интересуются и отечественные компании. Но неразрешенность вопроса с ООПТ все эти инвестпроекты фактически подвешивает на неопределенный срок.

Уже третий год пошел, как мы столкнулись с этой искусственно созданной проблемой. Если бы вопрос разрешился сразу, в 2016 году, когда Юрий Петрович дал соответствующее поручение, мы бы уже наблюдали первые результаты. Действующие предприятия, попавшие в эту ситуацию, до сих пор не могут развиваться – непонятно, стоит ли вкладываться, что будет завтра? Деструктив Минприроды фактически откидывает действующих пользователей и потенциальных инвесторов на исходную позицию – туда, где начинали два с половиной года назад.

Не может ситуация вечно находиться в подвешенном состоянии. Надо либо конкретно сказать: «Нет марикультуре в ООПТ!», расторгать договоры, выплачивать компенсации, утираться и смириться с тем, что бандиты выбирают гребешок и трепанг. Либо государство, как рачительный хозяин, должно принять решение и побудить все-таки Минприроды найти компромиссный вариант, при котором и легальный бизнес сможет работать на этих акваториях, и природа будет сохранена.

А такие варианты есть, мы об этом говорили, давали предложения: разрешить марикультуру в ООПТ, ограничив количество и площадь участков, виды и способы товарного рыбоводства (например, только пастбищное). Как вариант ограничить количество выращиваемой товарной продукции. Хотя наука утверждает, что можно миллионами сыпать молодь гребешка и трепанга - и то пройдет 20-30 лет, пока достигнем показателей, которые были в 90-ых годах, до браконьерского пресса на эти акватории. Поэтому говорить о переизбытке выращиваемых гидробионтов в ближайшем будущем не приходится.

Надо помнить и про угольный терминал порта Посьет – постоянно действующий негативный фактор в части экологии. Кстати, очень плохо влияют на местную природу и береговые поселения и тот же порт, сбрасывая неочищенные стоки в море. На этом фоне разговоры о том, что марикультура якобы вредит, выглядят полным бредом.

– Почему, по вашему мнению, Минприроды занимает такую странную позицию?

– Дело в том, что у министерства своей позиции как таковой нет, ее формирует региональное подразделение – департамент природных ресурсов и охраны окружающей среды Приморского края. Действует логика: «Им виднее – они на месте». На самом деле только широкое освещение проблемы в СМИ не дает узкой группе краевых чиновников предпринять действия, направленные на расторжение действующих договоров.

Мы видим, какие объемы гребешка и трепанга добываются в той же бухте Экспедиции залива Посьета и понимаем, что часть незаконно полученных средств от браконьерской добычи идет на противодействие законным пользователям и вводу в легальный оборот этих акваторий. Не поверю, что у силовых структур нет возможности пресечь нелегальную добычу того же трепанга и перекрыть контрабандные каналы его сбыта в Китай.

Браконьеры, они же потенциальные похитители урожаев, сбивают цену на продукцию аквакультуры, ставя в неравные условия законных пользователей. Ведь у нас себестоимость товарной продукции в разы выше: надо заплатить за участок, пройти экспертизу, закупить молодь и потратиться на многое другое. А браконьеру что нужно? Лодка, мотор да акваланг.

Отмечу, что как только намечаются подвижки в решении вопроса, сразу активизируются «неравнодушные граждане». Во все возможные инстанции, вплоть до главы государства, летят письма-жалобы о беспределе, который якобы учиняют аквафермеры на ООПТ. В последнее время в обращениях фигурируют и рассказы о войне криминальных группировок за ценные биоресурсы Приморья. Я согласен, что навести порядок действительно необходимо, но сделать это возможно только допуском легального бизнеса на акватории, которые сейчас находятся «в хозяйственном обороте» у криминальных групп. Другие меры, как видим, результата не дают. Так, возбуждено уголовное дело о незаконной добыче трепанга, причем в качестве подозреваемых фигурируют сотрудники фирмы, которая должна была биоресурсы охранять.

Напомню также, что легальный марикультурный бизнес неоднократно отстаивал свою правоту в суде. Вступили в силу решения, подтверждающие право пользователей работать на спорных акваториях.

Мы очень надеемся, что ситуация разрешится, потому что она уже доведена фактически до абсурда. В предпоследнем отказе Минприроды указало на формальные недочеты, которые устранили в следующем проекте НПА. Но в министерстве каждый раз придумывают что-то новое для отказа.

Уже на уровне президента и правительства объявлен приоритет в развитии аквакультуры Дальнего Востока. Надеемся, что после всех этих громких лозунгов, поручений и заявленных позиций все-таки решится проблема с ООПТ, а также будут задействованы другие механизмы помощи отрасли. А пока, к сожалению, топчемся на месте – и по особым охраняемым природным территориям, и по ряду других вопросов, сдерживающих развитие аквакультуры в нашем регионе.

– Но вы можете отметить какие-то позитивные шаги в других направлениях?

– Да. Например, пошел процесс цифровизации – перешли к электронной нарезке участков на Дальнем Востоке и интернет-торгам по РВУ. Считаю, это современно.

Отмечу, что эффективно работают и Минвостокразвития, и Фонд развития Дальнего Востока. Видим, насколько погружен в проблемные вопросы зам министра Минвостокразвития Александр Крутиков, он очень хорошо разбирается в специфике отрасли и дает дельные предложения по решению той или иной ситуации.

Сотрудники Минвостокразвития и ФРДВ – это чиновники новой формации, которые настроены на результат. Нужно отдать должное и Юрию Петровичу Трутневу: он смог наладить работу в подконтрольных структурах таким образом, что во главу угла ставится не формальный доклад, а реальные результаты в интересах бизнеса и государства.

Отдельно хочу отметить АПИ – они также достаточно эффективно работают на результат. Буквально «прочесывают» Китай, Корею, Японию, находят, как я уже говорил, крупных стратегических инвесторов. В настоящее время, благодаря в том числе качественной, системной работе АПИ, предприниматели КНР начали с явным интересом смотреть в сторону Дальнего Востока. Также агентство и Минвостокразвития обеспечивают сопровождение проектов на всех стадиях реализации, сотрудничают с другими ФОИВами и отраслевыми объединениями по улучшению инвестиционного климата и «нормативки» для аквакультуры. Много для облегчения работы пользователей и привлечения инвестиций, делает и отраслевой регулятор – Росрыболовство.

Конечно, заслуживают добрых слов и те, кто нас поддерживает непосредственно в регионе – вице-губернатор Валентин Дубинин, глава краевого департамента рыбного хозяйства Сергей Наставшев.

– Что еще, по вашему мнению, нужно улучшить для развития дальневосточной марикультуры?

– По итогам панельной сессии на ВЭФ наш Союз направил ряд предложений, в том числе по проблемным вопросам, и я знаю, что они сейчас прорабатываются. Одна из инициатив - чтобы при формировании рыбоводного участка как минимум две точки были береговыми. Иначе пользоваться РВУ неудобно. Кроме того, из-за нынешнего требования - не касаться границами участка береговой линии - есть риск, что большая часть акваторий выпадет из оборота.

Также мы предложили увеличить буферную зону между участками с 500 м до километра. Это, безусловно, снизит количество конфликтных ситуаций между пользователями. Потому что, откровенно говоря, 500 м – это мало, особенно на водной глади. Вопрос сейчас в стадии рассмотрения.

Кроме того, мы на всех площадках говорим, что эта буферная зона между РВУ должна быть одновременно санитарной зоной, в которой нужно запретить нахождение посторонних плавсредств, людей в водолазном оборудовании – по аналогии с охранной зоной заповедника. Чтобы не было соблазна у браконьеров, как сейчас: подходят на границу участка и по закону их нельзя ни выгнать оттуда, ни в чем-то обвинить.

Также одно из наших предложений это проработка нормативного регулирования для формирования механизма расширения границ рыбоводного участка для добросовестных пользователей в пределах свободной акватории, которая при формировании новых РВУ не может быть использована, что позволит вовлекать в хозяйственный оборот выпадаемые при формировании новых РВУ части акваторий.

В целом, конечно, необходимо приложить максимум усилий для ввода в оборот как можно большего количества рыбоводных участков на акватории морей Дальнего Востока. Природа, как говорится, не терпит пустоты: если на каких-то акваториях нет легальных пользователей, там будет криминал.

Алексей СЕРЕДА, Fishnews

Россия. ДФО > Рыба. Экология > fishnews.ru, 16 ноября 2018 > № 2798978 Олег Попов

Путина поставила вопросы не к закону, а к регулированию

Пока отраслевой регулятор готовится подводить итоги промыслового года, обобщая статистику, рыбопромышленные компании анализируют свой живой опыт, успехи и ошибки на промысле. В Хабаровском крае в 2018 году все внимание было направлено на анализ действия измененных правил рыболовства: улучшили или усугубили ситуацию меры регулирования, над которыми было сломано немало копий, выясняли в ходе лососевой путины. Какие выводы сделали для себя предприятия, входящие в Ассоциацию рыбодобывающих предприятий Ульчского и Комсомольского районов Хабаровского края (АРУК), Fishnews рассказал председатель объединения Максим Бергеля:

О ПРАВИЛАХ

– Общий вылов по предприятиям АРУК составил порядка 2800 тонн. Для Амура традиционные сроки лососевой путины условно разделаются на два этапа – это промысел горбуши и летней кеты и промысел осенней кеты. Именно осень для нас – универсальный индикатор, по которому мы отслеживаем динамику. Для наших предприятий 2018 год по сравнению с 2017-м показал снижение вылова на 10%, а по отдельным компаниям до 30-40%.

– Удалось ли принятыми мерами – изменениями в правила рыболовства, которые ввели более жесткие ограничения по вылову, – реально снизить нагрузку на лосось? Что показала работа ваших предприятий?

– Конечно, снижение промысловой нагрузки заметно. Наверно, основным плюсом стал отказ от одновременного использования ставных неводов и плавных сетей на одном рыбопромысловом участке. По большому счету, это оказалось наиболее заметным ограничением, которое коснулось Николаевского района, где осуществляется основной вылов лососей в Амуре.

Что касается плавных сетей, то ограничения, которые были применены в отношении их размеров и возможностей использования, мы считаем максимально возможными. Дальше – разве что, полный запрет. Особенно это касается плавных сетей с подвесками (поводцами). На участках с большими глубинами, которые характерны именно для Ульчского района, использовать это орудие лова с нынешними ограничениями оказалось весьма затруднительно: именно здесь отмечалось самое большое снижение уловов. Поэтому по сетям, мы считаем, на сегодняшний день введены максимально возможные ограничения.

Но в полной мере оценить эффективность именно от принятых изменений в правила рыболовства не получилось, т.к. наблюдалось наложение сразу нескольких факторов. Во-первых, на промысле дополнительным ограничением для рыбаков стали погодные условия, во-вторых, высокий уровень воды в Амуре. Из-за этих факторов лов был особенно затруднен в Николаевском районе.

Положительно оцениваем применение проходных дней с самого начала путины и по новому графику (со смещением по ходу движения лососей вверх по реке). Эта мера дала наиболее заметный результат в части заполнения нерестилищ и рыбоводных заводов. Если бы регулятор (комиссия по анадромным) не принимала странных решений в преддверии губернаторских выборов, скорее всего, все заводы заложились бы на 100%.

Делать окончательные выводы о достаточности мер по снижению промысловой нагрузки, закрепленных в правилах рыболовства, пока преждевременно – слишком мало мы смогли получить информации по их применению в 2018 году.

– Вы рассчитываете, что в следующую лососевую путину картина будет более полной?

– Скажем так: сейчас продолжать с прежним напором кроить правила рыболовства уже нет острой необходимости. Даже если в документ больше не будет внесено изменений, в принципе по нему можно продолжать работать – каких-то особых возражений с нашей стороны не будет. За исключением пока не решенного вопроса с проходным окном на ставных неводах типа «заездок». Но здесь наши позиции с коллегами из нижнего Амура сильно разнятся, обе стороны оперируют научными доводами, поэтому этот вопрос, конечно, дискуссионный.

В целом с правилами, которые действуют на данный момент, работать можно, они вполне приемлемые и рабочие для нас, рыбаков Ульчского и Комсомольского районов. Другое дело, что на пороге - в принципе новые правила рыболовства, которые планируется принять в ближайшем будущем, и как в них будут урегулированы злободневные вопросы – еще предстоит увидеть.

О РЕГУЛИРОВАНИИ

– На октябрьском совещании во Владивостоке, которое проводил замруководителя Росрыболовства Петр Савчук, и позже, на общем собрании ассоциации, отмечалось, что сложности все-таки возникали. С чем они были связаны?

– На наш взгляд, они были связаны не с законом, а с регулированием. Под регулированием в данном случае мы понимаем деятельность региональной комиссии по анадромным. Так получалось, что те проблемы, с которыми сталкивались наши рыбаки в путину 2018 года, фактически генерировались именно этим органом.

К примеру, мы вновь столкнулись с проблемой распределения резервов. С момента образования нашей ассоциации мы говорим о том, что резерв должен закрепляться за районами. Несоблюдение этого принципа в случае промысла на такой реке, как Амур, с большим числом муниципальных районов и пользователей, по факту приводит к квазиолимпийской системе. Для нашего региона это означает, что явные преимущества получают рыбаки, которые ведут промысел ближе к устью, т.е. приступают к рыбалке первыми.

Так, на ДВНПС было утверждено процентное распределение резерва: 55% – для Николаевского района, 35% – для Ульчского и 10% – для Комсомольского и остальных районов выше по реке. Но на момент полного освоения этого объема процентовка выглядела иначе: 62%, 31% и 7% соответственно.

Наши предприятия жаловались на то, что добавки выдавались по 3, 5, 7 тонн за раз и буквально каждый день приходилось подавать новую заявку на новый объем. Как бы мы ни пытались объяснить, что работа с документами в период путины – это каждый раз потеря минимум одного драгоценного дня на промысле, никакого понимания мы не встретили. И только последние добавки, в основном для Ульчского и Комсомольского районов, позволили немного скорректировать картину, но этот объем уже не был выбран полностью, поскольку основной ход рыбы завершился.

Нас такая ситуация, конечно, не устраивает. Вопрос жесткого закрепления объемов между муниципальными районами (в т. ч. резерва и дополнительных объемов), а также распределения районных объемов между предприятиями требует обсуждения, выработки общего подхода, оформления его в некую понятную, хорошо читаемую и проверяемую формулу, которая должна быть прописана нормативным документом.

– Привлечение представителей от рыбопромышленников к работе комиссии, на ваш взгляд, поможет исправить ситуацию?

– Начнем с того, что все ассоциации Хабаровского края, за исключением нашей, уже входят в состав региональной комиссии по регулированию промысла анадромных. Нам аргументировали такую избирательность тем, что АРУК, в отличие от остальных объединений, не является краевой ассоциацией. Лично я усматриваю в таком решении прямую дискриминацию и нежелание иметь в комиссии два четко сформулированных и зачастую антагонистичных мнения от рыбацкой общественности. Мы, конечно, занялись этим вопросом, нам пообещали, что он будет решен, что соответствующие документы уже ушли в Минприроды, но пока АРУК так и не получил представительства в комиссии.

На самом деле я думаю, что дело даже не в комиссии. Хабаровскому краю нужна глубокая, экономически просчитанная концепция промысла. В ней должны быть четко расставлены приоритеты: что краю важнее – рыба на прилавках местных магазинов, либо налоговые отчисления от отрасли, либо имиджевые, импортно-экспортные составляющие и т. д. То есть необходимо определить приоритеты, на которых уже можно было бы выстраивать всю отраслевую политику и на которые могла бы опираться региональная комиссия по анадромным.

Сейчас, на мой взгляд, комиссия принимает решения зачастую очень ситуационно, под влиянием локальных факторов, которые не укладываются в долгосрочные стратегические интересы ни края, ни рыбной отрасли. Очень часто комиссия меняет свою позицию: в этом году мы потеряли счет изменениям в протоколы, которые определяли периоды начала и окончания промысла, проходных дней, объемы… От этого надо уходить.

О ЗАПРЕТАХ И ОГРАНИЧЕНИЯХ

– Вернемся к проблеме с орудиями лова: на совещании Петр Савчук вновь дал поручение науке проработать вопрос об альтернативе плавным сетям. В прошлом году Fishnews писал о той работе, которую АРУК организовала совместно с учеными, по поиску для Амура орудия лова, альтернативного плавным сетям. Какие были сделаны выводы и продолжилась ли практика в нынешнюю путину?

– Вопрос с плавными сетями имеет уже двухлетнюю историю. И хотя в прошлом году, как мы поняли, было принято решение, что плавным сетям на Амуре быть, тем не менее этот вопрос поднимается вновь.

Какие выводы мы можем сделать на данный момент.

Все попытки по поиску альтернативы сетным орудиям лова для русла Амура окончились неудачей. Сильные течения, большие глубины и прочие природные факторы не позволяют использовать другие орудия выше города Николаевска-на-Амуре. И это выводы, сделанные на основе работы специалистов Дальрыбвтуза – профильного отраслевого вуза, который имеет серьезную научную базу, т.е. нет основания не доверять полученным результатам. Ученые ТИНРО-Центра, к сожалению, не смогли присоединиться к исследованиям из-за нехватки людских и материальных ресурсов. В этом году, насколько нам известно, подобная работа никем не проводилась.

Поэтому пока не появится результатов каких-то более глубоких исследований, говорить о том, что у сетей есть альтернатива, либо о том, что сети – это зло, мы считаем необоснованным.

– Какова позиция АРУК по предложению, также прозвучавшему на совещании во Владивостоке, о полном запрете лова летней кеты на Амуре?

– На самом деле рыбаки наших районов еще до создания ассоциации поднимали этот вопрос и активно пытались донести до коллег и органов власти, что по летней кете, как и по горбуше, лов нужно ограничивать и даже полностью останавливать. Это необходимо для сохранения и восстановления очень сильно подорванной популяции, и мы видим, что ситуация год от года лишь ухудшается.

– То есть для экономики предприятий, входящих в вашу ассоциацию, такая мера не станет ударом?

– Уже сегодня далеко не все ловят летнюю рыбу, поэтому часть наших компаний подобная мера просто не затронет. А те, кто пока еще пытается вести промысел на летней кете и горбуше, далеко не всегда оказываются в плюсе. Поэтому отказ от летней путины в принципе вполне возможно скажется на бюджетах организаций даже положительно. Ведь любая путина также требует привлечения людей, их содержания, а это связано со значительными расходами, которые должны окупаться уловами.

Так что экономическая составляющая по летнему лососю – не на первом месте, речь идет именно о необходимости сохранить ресурс. Поэтому мы позитивно относимся к тому, что предложение об ограничении его промысла теперь стало широко обсуждаться.

Другой вопрос, что если вводить запрет, то делать это нужно повсеместно: не только по всему руслу и лиману Амура, но даже в море, ведь, как известно, нашу амурскую рыбу ловит и Сахалин.

Что же касается осенней кеты, то здесь, наоборот, важно, чтобы промысел продолжался во всех районах Амура. Поскольку рыба поднимается по всему руслу реки, какие-то отдельные районы исключать из промышленного лова нельзя, даже если добываемые там объемы кажутся относительно небольшими. Это вопрос не конкурентной борьбы, а охраны ресурсов, ведь, как известно, когда с воды уходят промышленники – приходят браконьеры. И оголять таким образом реку мы не видим никакого смысла. Кроме того это и социальный вопрос. Об этом тоже нельзя забывать.

– Но увеличивать число пользователей в данном случае – тоже неправильно. АРУК поддерживает предложение о моратории на распределение новых рыбопромысловых участков?

– Да, в этом наша позиция совпадает с коллегами из других районов. Мы считаем, что нарезка такого большого количества участков, как в последние годы, – это серьезная ошибка. Сейчас необходимо активно разгружать Амур от РПУ. И здесь возможно два подхода: либо это будет тотальный мораторий на любые новые участки, либо более глубокой анализ каждого участка, чтобы оставить исторически сложившиеся, по-настоящему рабочие РПУ, отказавшись от неэффективных или вовсе безрыбных, которые выполняют свою функцию лишь на бумаге.

О ВЗАИМОДЕЙСТВИИ

– Как предприятия АРУК проявили себя в нынешнюю путину в плане взаимодействия с рыбоохраной и отраслевой наукой?

– Как и в прошлом году, мы активно участвуем в рыбоохранных мероприятиях. У нас заключен договор с казаками, они на летней и осенней путине организовывали посты наблюдения. Мы оцениваем проведенную работу как эффективную. Кроме того, наши предприятия оказывали содействие и необходимую помощь правоохранительным органам еще весной, на осетровой путине. Поэтому мы однозначно рассматриваем свое участие в рыбоохранных мероприятиях как один из важнейших инструментов в деле сохранения ресурса. Анализируя итоги каждого года, делаем выводы, совершенствуем методы работы. Планируем и в следующем году продолжить работу в этих направлениях.

Мы готовы оказывать необходимую поддержку отраслевой науке, продолжать финансирование исследований нерестилищ и ската молоди. Мы понимаем, что эта работа необходима.

В целом могу сказать, что Ассоциация рыбодобывающих предприятий Ульчского и Комсомольского районов Хабаровского края – стабильное и крепкое объединение. Мы будем продолжать защищать интересы своих предприятий и прилагать все усилия для сохранения ресурса Амура.

Наталья СЫЧЁВА, Fishnews

Россия. ДФО > Рыба. Госбюджет, налоги, цены > fishnews.ru, 13 ноября 2018 > № 2798804 Максим Бергеля

Все наши проекты – часть комплексного плана

Более 70 лет несет рыбацкую вахту на дальних рубежах России Южно-Курильский рыбокомбинат. Сегодня он не только является одним из крупнейших рыбодобытчиков в Сахалинской области, но и играет важную социальную роль на острове Кунашир.

Флот компании состоит из 15 современных рыбодобывающих, перерабатывающих, транспортных и специализированных судов, обеспечивая вылов до 40 тыс. тонн водных биоресурсов в год. Круглый год на берегу принимает уловы перерабатывающий комплекс компании, производя до 350 тонн готовой продукции в сутки. Полноценную работу предприятию обеспечивает собственный холодильный комплекс на 1200 тонн, контейнерный терминал, глубоководный причал.

Упор на современные технологии добычи, переработки и транспортировки рыбопродукции позволяет ЮКРК выпускать продукцию высочайшего качества. Но предприятие не останавливается на достигнутом. Последние годы компания планомерно реализует целый ряд крупных инвестиционных проектов, о них в интервью Fishnews рассказал генеральный директор ООО ПКФ «Южно-Курильский рыбокомбинат» Константин Коробков.

ЗАПЛАНИРОВАННЫЙ РОСТ

– Константин Викторович, несколько лет назад была принята масштабная программа модернизации рыбокомбината, включающая запуск целого ряда новых направлений. Каким из них сейчас уделяется особое внимание?

– Сейчас у нас в процессе реализации находится несколько проектов, которые стартовали в разное время – два, три или четыре года назад. Они объединены в рамках большого плана развития нашего предприятия. Сюда входит приобретение флота, модернизация береговых перерабатывающих мощностей, строительство рыборазводного завода, а также завода по переработке отходов с выпуском рыбной муки и жира – это наш самый свежий проект.

Не забывайте и про развитие контейнерного терминала – эту работу мы начали в марте прошлого года.

Кроме основных планов нам потребуется решать вопросы парогенерации и автономного энергоснабжения. В последнем случае мы очень надеемся на содействие местных и областных властей.

Может показаться, что это разрозненные части пазла, но они все абсолютно продуманы и синхронизированы. Хотя реализация этих проектов может идти не совсем в той последовательности, как задумывалось. Реальность – вещь суровая, иногда приходится делать то, что получается, отступив от первоначального плана.

– Вывоз рыбопродукции из регионов Дальнего Востока традиционно происходит морем. Но зачем ЮКРК понадобился собственный контейнерный терминал?

– А давайте представим ситуацию, если бы у нас его не было. Вот подходит транспортное судно, и разворачивается целая фронтовая операция. Нужно грузить продукцию, накопленную на складе. По всему предприятию останавливается производство, и люди, бросив технику, на машинах вывозят готовую продукцию под борт парохода и загружают подвезенное в трюм. Как минимум половина личного состава рыбокомбината была бы задействована в этом процессе. И на самом деле так и происходило.

С прошлого года с помощью оператора контейнерных перевозок «Камчатка-Лайнс» мы развиваем свой терминал. Принимаем пустые контейнеры, постепенно отгружаем в них готовую продукцию и спокойно ожидаем подхода контейнеровоза. Так же в плановом режиме, без суеты и спешки, отправляем сформированное количество груза, и контейнеровоз уходит.

Самое главное, что для выполнения всех этих операций достаточно заведующего складом, нескольких рабочих и водителя ричстакера. Сейчас нам не нужно отвлекать на погрузку много людей, плюс сокращается время, которое необходимо для обработки контейнеровоза. Это экономит деньги судовладельца, ему уже не надо сутками стоять на рейде в ожидании, когда у пирса освободится место для судна.

Опять же мы ничего нового не придумывали: все подсмотрено у коллег, которые работают в схожих условиях, например, на севере Норвегии и Фарерских островах. Там эти процессы выстроены именно так. А теперь подумайте: сейчас мы предпринимаем шаги, направленные на увеличение объема готовой продукции. Если заранее не решить вопрос перегруза, с чем мы столкнемся? Именно руководствуясь растущим грузооборотом, мы и начали развивать контейнерный терминал.

– И какие это шаги? Вы рассчитываете увеличить объемы производства традиционного ассортимента рыбокомбината или перейти к выпуску новых видов продукции из водных биоресурсов?

– Увеличение объемов производства продукции мы планируем достигнуть по двум направлениям – в результате модернизации производственных мощностей и строительства тукового завода, благодаря которому у нас дополнительно появятся мука и рыбий жир. Наращивать производство будем за счет увеличения вылова водных биоресурсов. Такие возможности мы видим как в более эффективном освоении квотируемых видов, так и в вовлечении в оборот «неодуемых» объектов.

Это, к примеру, сардина-иваси и скумбрия, вылов которых с каждым годом нарастает. Вновь появилось сахалинское стадо тихоокеанской сельди, которой не было с 1940-х годов, – в этом году, хоть и в качестве прилова, но около сотни тонн мы взяли. Скумбрия три года назад начиналась с таких же приловов.

Вылов объективно растет, под него приобретаются пароходы, а к пароходам – современные орудия лова, тралы, доски, поисковое оборудование. Параллельно происходит модернизация технологических участков, скороморозильных участков. Почему я и говорю, что какие-то звенья нашей программы по развитию раскручиваются за два года, а какие-то – за три или четыре. Есть проекты, скажем так, скорострельные. Их воплотили в жизнь, и они моментально начали генерировать денежный поток. Например, покупка стеркодера: судно выходит на промысел и сразу начинает производить продукцию, которая приносит деньги.

А есть проекты, которые сразу не приносят финансовой выгоды, но направлены на фундаментальное укрепление капитала. Например, по созданию лососевого рыборазводного завода, строительство которого ведется полностью за счет частных средств. Примечательно, что до этого на Кунашире ничего подобного не делали. После выпусков молоди с японских питомников, а это было еще в 1947 году, советская власть не удосужилась ни поддержать уже имеющийся ресурс, ни построить что-нибудь свое.

ИНВЕСТИЦИИ В РЕСУРС

– Получается, новый ЛРЗ будет построен примерно там же, где работали старые японские заводы? Или вы выбрали другие локации?

– Да, мы строимся на тех же водотоках, где стояли японские питомники. Ведь основой для успешного развития рыбоводного завода является вода – ее дебет, температура и биохимический состав. Ничего нового изобретать не надо, если все это сохранено природой – надо это применять.

Понятно, что отдача от лососеводства отсрочена на несколько лет. Первые мальки вернутся на нерест только на третий-четвертый год после выпуска. Потом с каждым годом и последующими выпусками эта дистанция будет сокращаться, а количество вернувшихся лососей возрастать. Плоды трудов рыбовода-лососевика видны только через пять-семь лет, соответственно не раньше начнется и возврат денежных инвестиций.

Опять же мы идем на это осознанно. Позволить себе такие инвестиции могут несколько компаний, но на деле реализует проект по воспроизводству только ЮКРК. Мы занимаемся этим направлением не первый год, ведь рыбоводство – это не только строительство завода и мероприятия по выпуску молоди. Это и охрана нерестилищ, и мелиорационные работы, и борьба с браконьерством. Последние четыре года мы охраняем озеро Лагунное, на котором строится будущий ЛРЗ.

Эти мероприятия уже дали результат. Если не резать рыбу хищническим образом, то популяция восстановится и будет поддерживать свою численность самостоятельно. Вопрос только в том, что произойдет это лет через двадцать-тридцать. Поэтому здесь мы можем природе немного помочь.

– В дальнейшем вы планируете построить несколько рыборазводных заводов или ЛРЗ на озере Лагунном останется единственным?

– Пять лет назад у нас была принята программа по лососеводству, которая действительно предусматривала строительство нескольких заводов через определенный промежуток времени. С тех пор мы провели изыскания еще на трех водоемах. В итоге выяснилось, что на одном из них строительство нецелесообразно из-за проблем с нехваткой воды и температурным режимом. Биохимический анализ среды показал неудовлетворительные результаты.

Другой водоем нас не устроил, поскольку строительство потребовало бы очень больших финансовых вложений. Это озеро находится на удаленном участке острова, водоток там слабый. Завод построить в принципе можно, но он будет маломощным.

Поэтому основной наш ЛРЗ разместится на озере Лагунном. Этот завод строится с запасом, рассчитан на очень большие производственные мощности и оснащен оборудованием по последнему слову техники от известных мировых производителей. При сопоставимых затратах отдача там будет существенно выше.

– Рыбоводный завод будет заниматься воспроизводством таких видов как кета и горбуша. Почему были выбраны именно эти представители лососевых, а не нерка или кижуч, к примеру?

– Потому что на озере Лагунное находится уникальное нерестилище озерной кеты. По рекомендации науки, нам необходимо поднимать именно это стадо. Прежде чем привлекать сторонних производителей - нерку или кижуча, нужно очень сильно подумать, чтобы не нарушить природный баланс. Если это озеро всегда было «детским садом» для кеты и горбуши и наука рекомендует нам инкубировать именно эти виды, то мы точно начнем с них.

Если в дальнейшем последуют рекомендации ученых по другим видах, мы рассмотрим и эти варианты. Логика здесь, как в медицине, – не навреди. Да, можно попробовать воспроизводить то, что не свойственно этому ареалу, но я считаю, что в первую очередь мы должны восстановить то, что там было.

– В будущем вы сможете продавать икру или посадочный материал компаниям, которые вынуждены участвовать в компенсационных мероприятиях?

– Я пока не совсем знаком с системой расчета количества биоматериала, которое может понадобиться для тех или иных компенсационных мероприятий. Но если в дальнейшем какому-либо предприятию потребуются услуги подобного плана, не вижу никаких препятствий для этого. В конце концов, к кому еще им обращаться?

По сути на Кунашире только сейчас начал работать ЛРЗ. Хоть он и находится в состоянии стройки, но уже действует. И я сильно сомневаюсь, что в ближайшие годы кто-то еще озаботится строительством подобного комплекса: нет ни подходящего ресурса, ни готовности на протяжении ряда лет вливать инвестиционные потоки без гарантий отдачи.

Все-таки законодательство еще не до конца признает право на промвозврат. Мы работаем на перспективу и с надеждой на то, что со стороны законодателей произойдут какие-то подвижки в этом вопросе.

ПОЙМАТЬ БАЛАНС

– Если вернуться к теме добычи: в ближайшие годы ЮКРК планирует приобретать или строить новые рыбопромысловые суда или нынешнего флота достаточно?

– Флот у нас разноплановый. Мы ведем экспедиционный лов стеркодерами по всему Дальневосточному бассейну. Еще у нас есть прибрежная группировка судов, которая работает в южнокурильских водах и доставляет охлажденную и парную рыбу на берег для переработки на заводе.

В принципе, на данный момент прибрежного флота, который должен обеспечивать загрузку производства, достаточно. Но дело в том, что рыбалка – явление непостоянное. Бывает, что рыбы нет неделями, или, напротив, она идет в таком безумном количестве, что пароходы приходится останавливать. Предсказать это невозможно, но и бесконечно долго наращивать группировку флота – нерационально. Задача управленца – поймать правильный баланс между естественными процессами и своими возможностями.

Наши суда работают и тралами, и кошельком, и снюрреводами, причем графики рыбалок не совпадают. Если сегодня идет промысел у тральщиков, то не факт, что повезет снюрреводам, и наоборот. От этих результатов напрямую зависит береговое предприятие. Нет рыбы – нет продукции, нет денег, тормозятся проекты.

Поэтому мы планомерно развиваем прибрежный флот. В этом году мы приобрели еще одно небольшое судно-ярусолов, которое уже приступило к промыслу. Оно станет для нас опорным на промысле трески, палтуса, камбал. К тому же, рыба, пойманная на крючок и быстро переработанная, стоит уже других денег, имеет другой рынок сбыта и другого потребителя. Разноплановый флот позволяет нам распределить риски, чтобы максимально смягчить провалы по добыче.

ОТХОДЫ В ПЛЮС

– Туковый завод, контракт на строительство которого был подписан в прошлом году на форуме в Санкт-Петербурге, помимо муки будет выпускать рыбий жир. Какая планка качества задана для этого продукта? Можно ли его будет использовать, например, в фармакологии?

– Сейчас я бы не стал забегать вперед, рассуждая о целевой направленности продукта. Совершенно точно могу сказать, что на первом этапе этот жир не будет фармацевтическим. Думаю, что мы получим хороший ветеринарный жир. А вот в каком количестве он будет производиться и как его тарировать – четкого понимания еще нет.

Мы также пока думаем, продавать ли его под нашим брендом или это будет опыт с предоставлением права на брендирование компании, приобретающей этот продукт. Но я точно знаю, что спрос на рыбий жир огромен, впрочем, как и на рыбную муку. Нам просто не сделать столько муки, сколько требуется покупателям. Пока, повторю, мы не решаем детально вопрос с рынком сбыта. Сначала нужно построить современный производственный цех и начать выпускать продукт.

– Но примерный круг будущих покупателей вашей муки вы уже представляете? Может быть, с кем-то есть предварительные договоренности?

– Разумеется, хотя о конкретных контрактах говорить пока преждевременно. Однако у нас будет очень хорошее оборудование, и мы рассчитываем получать муку с высоким содержанием протеина. Ее реализация не вызывает беспокойства – в Сахалинской области хорошо развито животноводство. Есть птицефабрика, где мука применяется в качестве концентрированной добавки в корма. Рыбная мука востребована и в свиноводстве – крупный проект в этой сфере реализуют власти региона. Интерес этих структур к нашей продукции был озвучен на совещании в областном правительстве.

Кроме того, заинтересованность в приобретении рыбной муки уже проявил бизнес из Приморского края и Вологодской области. Потенциальные клиенты готовы покупать весь объем, который можно будет производить на нашем оборудовании. Но, повторюсь, до заключения контрактов на поставки еще далеко. Сейчас мы полностью сконцентрированы на строительстве завода.

Анна ЛИМ, Fishnews

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 12 ноября 2018 > № 2798793 Константин Коробков

Отраслевое трехстороннее соглашение – это цивилизованный способ договариваться с государством

В октябре состоялось первое собрание учредителей Российского союза работодателей-рыбопромышленников. Его участниками собираются стать 59 предприятий, представляющих более половины регионов страны. О целях и задачах отраслевого объединения корреспонденту Fishnews рассказал президент РСРР - председатель Союза рыбопромышленников и предпринимателей Камчатки Сергей Тимошенко.

- Сергей Васильевич, зачем рыбной отрасли еще одно объединение? Из-за чего возникла необходимость создания союза работодателей?

– Всевозможные некоммерческие организации, союзы, ассоциации и объединения создаются по разным причинам и с разными целями. Если говорить о рыбной отрасли, то рыбопромышленники объединяются в союзы по объекту промысла, виду лова или региональной принадлежности. Есть ассоциации добытчиков краба, минтая, союзы рыбопромышленников и предпринимателей Камчатки, Севера, Приморья, ассоциация ярусного промысла. Также объединяются по типу и назначению судов, например ассоциация судовладельцев рыбопромыслового флота. В других странах подобных организаций еще больше. Ведь предприниматели объединяются в союзы для защиты интересов своего бизнеса. Это их право. В России оно закреплено федеральным законом № 7 «О некоммерческих организациях» от 12 января 1996 года.

Другое дело, что при большом количестве различных объединений в рамках одной хозяйственной деятельности, институту власти сложно определить, с кем обсуждать и договариваться о социальном партнерстве в конкретной отрасли. Согласно законодательству, государство в лице органов исполнительной власти должно обеспечить решение вопросов по заработной плате, социальным пособиям и всему тому, что касается человека труда. И эти задачи невозможно решить в одностороннем порядке, без участия трех сторон – работников (представителя в лице профсоюза), работодателей (в лице объединения) и самой власти. Все три стороны осуществляют систему взаимоотношений, называемых социальным партнерством. Они закрепляют эти отношения подписанием отраслевого трехстороннего соглашения. Именно этот документ до сих пор не разработан и не подписан в рыбном хозяйстве, поскольку не было отраслевого союза работодателей.

В 2002 году был принят федеральный закон № 156 «Об объединениях работодателей». Он говорит, что объединение может быть признано всероссийским, если его членами являются или более половины работников отрасли, или предприятия, представляющие более половины субъектов РФ. В рыбной отрасли есть Всероссийская ассоциация рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров. В свое время статус всероссийской ей был присвоен отдельным постановлением правительства. С одной стороны, ВАРПЭ соответствует требованиям законодательства об объединениях работодателей и могла бы участвовать в социальном партнерстве, быть одной из трех сторон. Но ассоциация создана в соответствии с законом «О некоммерческих организациях», и это не дает ей возможности участвовать в системе взаимоотношений социального партнерства.

- В чем отличие объединения работодателей от некоммерческой организации рыбопромышленников?

- Главная задача некоммерческого объединения - это защита интересов его учредителей. А объединение работодателей занимается решением вопросов в сфере социально-трудовых отношений в первую очередь и связанных с ними экономических – во вторую.

- Кто больше всего заинтересован в подписании соглашения - профсоюзы, работодатели или Росрыболовство?

- В первый год работы на посту главы Росрыболовства Илья Шестаков собрал общественников и задал вопрос: почему до сих пор не подписано отраслевое соглашение? И на протяжении последних лет он регулярно интересовался – когда будет создано объединение работодателей, с кем подписывать отраслевое соглашение.

С приходом Германа Зверева в ВАРПЭ задача начала решаться. Вопрос рассмотрели на комиссии РСПП. Затем члены комиссии и ассоциация выступили с инициативой о создании союза на IV Съезде работников рыбохозяйственного комплекса РФ в этом году. Делегаты предложение приняли, и сейчас мы готовимся к регистрации Российского союза работодателей-рыбопромышленников.

Первостепенные задачи – пройти все процедуры государственной регистрации и войти в трехстороннюю комиссию. Следующим шагом станет заключение Отраслевого соглашения по организациям рыбного хозяйства на 2019-2022 годы. Оно закрепит базовые принципы социального партнерства - экономические, социально-трудовые отношения, охрана труда, социальное страхование, рынки труда и другие. При этом нам важно качество соглашения, чтобы мы его «отработали» со всеми регионами и внесли те пункты, которые нужны и важны. У нас сложился отличный состав правления союза, многие люди работают в региональных объединениях работодателей и знакомы с этой деятельностью.

Это целая система, с помощью которой можно решать вопросы социального партнерства, и которая распространяется на все субъекты РФ, муниципалитеты и отрасли экономики. Ее суть в том, что сначала необходимо решать вопросы для работников, создавать условия труда и жизнедеятельности, и только потом ставить перед государством вопросы, касающиеся развития экономики и бизнеса. Это обсуждалось в 2004 году на 14-м съезде Российского союза промышленников и предпринимателей. И этого требует федеральное законодательство. Именно на съезде РСПП мы подписали Социальную хартию российского бизнеса - свод основополагающих принципов взаимодействия работника с работодателем, институтами гражданского общества, властными структурами, местным сообществом.

Объединения работодателей могут полноценно, на законных основаниях, вести коллективные переговоры и заключать трехстороннее отраслевое соглашение по организациям рыбного хозяйства на трехлетний период. Мы сможем решать вопросы социально-трудовых и экономических отношений с учетом специфики рыбной отрасли - по вопросам профессионального образования, охраны здоровья работников на производстве, содействия занятости населения, решения социальных проблем.

- На собрании учредителей союза Вы отметили, что есть возможность включить в соглашение пункт о том, что «без участия объединения работодателей рыбной отрасли не должно быть принято ни одного закона, ухудшающего состояние дел в отрасли». Это реальная задача?

- Это прямо записано в соглашении о социальном партнерстве на федеральном уровне. Например, в трехстороннем Отраслевом соглашении по агропромышленному комплексу РФ на 2018-2020 годы, подписанном в марте, в пункте 3 главы 9 записано, что в период действия этого документа не допускается принятие нормативных правовых актов, ухудшающих социально-экономическое положение работников. То есть законопроекты, которые изменяют состояние дел в отрасли в негативную сторону, должны рассматриваться в Госдуме с участием объединений работодателей. Это право закреплено федеральным законодательством. Конечно, это не говорит о том, что закон не примут, но мнение объединения работодателей будет учтено. Вот, например, мы могли бы сегодня в таком соглашении прописать те принципы, о которых сейчас спорим с Федеральным агентством по рыболовству, Министерством сельского хозяйства.

- То есть получается, что вопрос крабовых аукционов мог и не возникнуть, если бы рыбопромышленники чуть раньше создали объединение работодателей и подписали соглашение с Минсельхозом?

- Не совсем. Но вопрос решался бы в соответствии с отраслевым соглашением всеми сторонами социального партнерства и более открыто. Собрались бы и профсоюзы, и работодатели, и представители органов власти, и обсудили бы вопрос о неизменности исторического принципа. Ведь в соответствии с соглашением работодатели берут на себя определенные социальные обязательства и надеются, что государство в свою очередь будет выполнять свои.

Юлия БЕЛОМЕСТНОВА, Fishnews

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 6 ноября 2018 > № 2798757 Сергей Тимошенко

В пути рыбка смогла «подрасти»

На берегах Охотского моря завершилось оперативно-профилактическое мероприятие «Путина-2018». О результатах работы полиции во взаимодействии с другими структурами рассказал начальник УЭБиПК УМВД России по Магаданской области полковник полиции Дмитрий КАРСАКОВ:

- «Путина» по-прежнему главное звено в комплексе мер по противодействию браконьерского вылова лососёвых. На протяжении нескольких месяцев пять мобильных групп - около 50 полицейских - круглосуточно проводили мероприятия по декриминализации сферы оборота водных биологических ресурсов, в том числе в труднодоступных районах Колымы.

В августе текущего года на территории временного поста полиции в посёлке сотрудники остановили машину с полуприцепом-рефрижератором. Согласно сопроводительным документам в морозильной камере перевозили минтай. Однако в мешках с маркировкой «минтай свежемороженый» оказалось 25 т рыбы лососёвых видов. Автомобиль и груз сотрудники изъяли и доставили в Магадан. Ущерб составил без малого 16 млн рублей. Вопрос о возбуждении уголовного дела по случаю чудесной метаморфозы в рефрижераторе решается.

А вот по факту незаконной добычи лосося без разрешительных документов на реке Тауй, в восьми километрах от села Талон, уголовное дело возбуждено. У браконьеров изъяли невод, две лодки, более пяти тонн рыбы.

Помимо противодействия браконьерскому вылову лососёвых, в управлении разработаны меры по выявлению преступлений, связанных с производством, хранением, перевозкой и сбытом рыбопродукции, не отвечающей требованиям безопасности жизни и здоровья потребителей, изготовленной в том числе в нелегальных рыбоперерабатывающих цехах.

В текущем году возбуждено два уголовных дела за торговлю некачественными рыбными продуктами в торговых точках на городском рынке. Одно из них рассмотрено в суде, обвиняемого приговорили к условному лишению свободы с испытательным сроком.

Также полицейские проводят мероприятия, позволяющие установить факт ввоза на территорию Магаданской области лососёвой икры по подложным ветеринарным сопроводительным документам. Именно с такими справками на территорию области поступила партия красной икры, изготовленной в Сахалинской области и Чукотском автономном округе. Информацию по сомнительной поставке проверяют сотрудники полиции.

Всего в результате проведения оперативно-профилактического мероприятия «Путина» в 2018 году возбуждено 26 уголовных дел по факту незаконной добычи водных биологических ресурсов и два - за производство, хранение, перевозку или сбыт товаров, не отвечающих требованиям безопасности. Составлено 24 административных протокола за нарушение правил охоты и рыболовства. Из незаконного оборота изъято более 38 т рыбы лососёвых видов, свыше 12 т икры, 30 штук ставных сетей, 10 резиновых лодок, 3 автомобиля.

Для Магаданской области добыча и переработка водных биоресурсов - одна из основных отраслей экономической деятельности. Поэтому предупреждение, сдерживание и ликвидация незаконного и нерегулируемого промысла - задача первостепенная. В тесном контакте с сотрудниками органов внутренних дел работали коллеги из Росгвардии и ФСБ России. Общими стараниями правоохранительных органов, местного самоуправления, общественности, волонтёров сохраняются национальные богатства, запасы всех видов морских биоресурсов, а также обеспечивается их рациональное использование.

Записала Ксения ЛУКИНА

(Щит и меч № 41, 2018 г.)

Россия. ДФО > Армия, полиция. Рыба > mvd.ru, 1 ноября 2018 > № 2815827 Дмитрий Карсаков

Налоговые поправки нуждаются в доработке

Поправки по сборам за пользование водными биоресурсами необходимо скорректировать. Иначе некоторые нормы не будут работать на практике, а другие могут подвести добросовестных рыбаков под уголовную статью, считает представитель группы «Норебо» Сергей Сенников.

Предметом активного обсуждения на последнем заседании Общественного совета при Росрыболовстве стал доработанный Минсельхозом проект федерального закона «О внесении изменений в главы 25.1 и 26.1 Налогового кодекса РФ в части совершенствования порядка взимания сборов в сфере рыбохозяйственного комплекса». Потенциально проблемные места этого документа для Fishnews прокомментировал заместитель директора ООО «УК Норебо» по международным вопросам и связям с общественностью Сергей Сенников.

– Сергей Александрович, на какие места в поправках вы обратили внимание?

– Авторы законопроекта предлагают дополнить главу 25.1 НК РФ статьей 333.4.1. В пункте 1.3 этой статьи предусматривается 50-процентный налоговый вычет по сбору за пользование водными биоресурсами при реализации на территории России собственных уловов и произведенной из них собственными силами продукции.

Очевидно, что эта норма направлена на наполнение внутреннего рынка России отечественной рыбопродукцией. Однако предложенный механизм совсем этого не гарантирует. Для получения налогового вычета пользователю необходимо будет доставить улов или продукцию из него на территорию России и здесь продать его. Но где гарантия, что в дальнейшем улов или продукция из него не будут отправлены на экспорт? Вероятным представляется возникновение структур из «экспортных посредников», с которыми пользователи водных биоресурсов будут заключать договоры купли-продажи на территории РФ исключительно для последующего получения вычета.

Эта же норма может ударить и по добросовестным рыбакам. Ведь они не могут контролировать дальнейшую судьбу продукции. Если покупатель без переработки экспортирует эту продукцию, то добросовестного пользователя могут привлечь к ответственности за незаконное получение вычета.

Наконец, предлагаемая норма никак не определяет перечень документов для получения вычета. Это приведет к практической невозможности его получения, поскольку налоговый орган никак не ограничен в праве требовать новые документы. В результате он сможет фактически отказывать в предоставлении вычета, запрашивая документы, получить которые заявитель не сможет.

– Какие подводные камни еще вы заметили?

– Пункт 1.4 уже упомянутой статьи 333.4.1 устанавливает 85-процентный налоговый вычет по сбору за пользование водными биоресурсами рыбакам, реализующим на территории России в свежем и (или) охлажденном виде собственные уловы с целью дальнейшей их переработки при осуществлении прибрежного рыболовства. Эта норма требует доработки.

Во-первых, при нынешней формулировке вычет предоставляется только для тех, кто осуществляет прибрежное рыболовство. Если же рыба была добыта по разрешению для промышленного рыболовства, то льгота не предусматривается. С одной стороны, такой подход упрощает порядок определения размера вычета и возможность контроля, но с другой – возникает дискриминация. Получается, если рыбак не подал в установленный срок заявку о том, что он будет осуществлять прибрежное рыболовство, но затем стал в течение года поставлять охлажденное сырье на береговые рыбоперерабатывающие предприятия, то он будет вынужден выплачивать 100% сбора.

Это несправедливо. Возможность получить вычет должна быть у любого, кто поставляет уловы и продукцию из них (например, потрошеная с головой или без головы рыба) на российские рыбоперерабатывающие предприятия. Необходимо скорректировать эту норму так, чтобы право на вычет стимулировало не только прибрежное рыболовство, но и в целом поставку охлажденного сырья для переработки на российские предприятия.

Во-вторых, в нынешней редакции право на вычет получают те, кто доставляет свои уловы. Однако согласно вступающим в силу с 1 января 2019 года поправкам в закон о рыболовстве уловы – это «водные биоресурсы, извлеченные (выловленные) из среды обитания». То есть как только извлеченные из воды биоресурсы проходят какие-то минимальные технологические процессы для сохранения их качества и первичной подготовки для переработки (например, потрошение, обескровливание, обезглавливание), они приобретают правовой статус не уловов, а необработанной рыбной продукции согласно формулировкам Технического регламента Евразийского экономического союза «О безопасности рыбы и рыбной продукции» (ТР ЕАЭС 040/2016). Следовательно, при минимальной первичной обработке улова право на налоговый вычет пропадает. В проект поправок необходимо внести соответствующую корректировку, которая распространяла бы право вычета и на тех, кто доставляет продукцию из уловов.

– Обсуждались также предлагаемые положения об установлении коэффициентов норм расхода добытых биоресурсов.

– Да. Это пункт 3 все той же статьи 333.4.1. Там предусмотрено, что «коэффициенты норм расхода добытых (выловленных) водных биоресурсов на единицу произведенной из них продукции… утверждаются федеральным органом исполнительной власти, осуществляющим функции по федеральному государственному контролю (надзору) в области рыболовства и сохранения водных биологических ресурсов».

Это нонсенс. Нормы отходов, потерь, выхода готовой продукции и расхода сырья при производстве рыбной и иной продукции (переводные коэффициенты) определяются отраслевыми институтами, подведомственными Росрыболовству (ВНИРО, ПИНРО и т.д.). Что касается федерального органа исполнительной власти, осуществляющего функции по федеральному государственному контролю (надзору) в области рыболовства и сохранения водных биологических ресурсов, то им является Пограничная служба ФСБ России. В ее полномочия никак не входит разработка и установление переводных коэффициентов.

Таким образом, предлагаемая норма является невыполнимой. Кроме этого, предприятия могут разрабатывать и индивидуальные нормы, которые рассчитываются, исходя из производимой продукции и используемого оборудования. Поэтому необходимо корректно определить орган, утверждающий как отраслевые, так и индивидуальные переводные коэффициенты.

Андрей ДЕМЕНТЬЕВ, Fishnews

Россия > Рыба. Госбюджет, налоги, цены > fishnews.ru, 1 ноября 2018 > № 2796481 Сергей Сенников

Развитие отрасли ставит перед нами новые задачи

Итоги лососевой путины подводят в регионах Дальнего Востока. Сахалинская область в этом году взяла свыше 100 тыс. тонн красной рыбы. Каким образом складывалась ситуация с уловами в разных районах, какие инвестиционные проекты реализуют рыбаки и какую поддержку оказывает им государство, Fishnews рассказал руководитель агентства по рыболовству Сахалинской области Андрей Горничных.

УЛОВЫ ЛОСОСЯ ПРЕВЗОШЛИ ОЖИДАНИЯ

– Андрей Валерьевич, завершается лососевая путина. Как вы оцениваете ее предварительные результаты?

– Нужно отметить, что в этом году путина складывалась по более-менее оптимистичному сценарию. Отраслевая наука изначально прогнозировала вылов более 96 тыс. тонн тихоокеанских лососей. На практике уловы превысили 120 тыс. тонн – таким образом, удалось даже несколько превзойти ожидания. Причем путина еще продолжается: идет промысел кеты. Надеюсь, это обеспечит дополнительный вылов этого объекта.

– А как ситуация складывалась по районам промысла? Ведь в разных местах показатели разные.

– Первыми к промыслу тихоокеанских лососей традиционно приступили Северные Курилы. В этих районах добыча осуществляется в рамках фиксированных объемов, их определяет Всероссийский НИИ рыбного хозяйства и океанографии (ВНИРО), в ходе промысла лимиты не поддаются корректировке. Такая схема работы позволяет рыбакам заранее четко спрогнозировать свою деятельность. Но в этом году был массовый ход горбуши, она забивала орудия лова, и это не позволило эффективно взять нерку и кету. Получилось, что Северные Курилы, несмотря на заблаговременную подготовку и организацию лова, свои объемы не взяли. Это одна из негативных особенностей нынешнего года.

По Западному Сахалину прогноз вылова лососей не оправдался, уловы горбуши оказались незначительными – 2203 тонны. По кете объемы добычи также оказались меньше, чем ожидалось, – 4500 тонн. Это касается и юга западного побережья Сахалина, и севера. Путина в Приморском крае и на Амуре прошла не в самом позитивном ключе, так что это общая картина.

По Восточному Сахалину в целом ситуация выглядит неплохо. Рыбаки превысили рекомендуемый вылов, поймав 45 200 тонн. Лучше всего сработал северо-восточный Сахалин, в этих местах добыты основные объемы. Это Поронайский, Смирныховский, Ногликский районы. Рыба шла хорошо с самого начала и практически до конца путины.

Наука прогнозировала неплохой ход горбуши на юго-востоке, однако в ожидаемых объемах рыба не подошла. В заливе Анива, на самом юге острова, подходы были незначительны: выловлено чуть более 25 тонн. С учетом первоначального прогноза, были приложены все усилия, чтобы сохранить запасы и пропустить производителей на нерестилища. Так, рыбаки взяли на себя обязательства сократить длину неводов до 500 метров. Нерестилища оказались заполнены в целом более чем на 50%. Есть реки, где рыба зашла единично. Примерно такое же количество рек, где нерестилища были заполнены более чем на 100% (до 300%). Неутешительный факт, что самая крупная река залива – Лютога – была заполнена единично.

На Южных Курилах горбуша шла очень хорошо, заполнение рек оказалось на достойном уровне – на Итурупе в среднем 130%. На этом острове рыбаки взяли более 30 тыс. тонн. И даже на острове Кунашир, куда горбуша практически не доходит, добыто более 170 тонн.

То есть в целом путину по региону сделала горбуша. Изначально наука рекомендовала к освоению около 68 тыс. тонн этого объекта промысла. На сегодняшний день, согласно оперативной отчетности, которую мы собираем среди муниципальных образований, выловлено более 82 тыс. тонн. Ситуация была ожидаемая, ведь тренд на снижение запасов горбуши больше присущ нечетным годам, по четным он более плавный. Цифра вылова горбуши даже выбилась из общего тренда на снижение – вылов максимальный за последние 5 лет.

Вылов кеты по промысловым районам Сахалинской области составил 35 тыс. тонн. Первоначально прогнозировалась добыча 26 тыс. тонн, к настоящему времени возможный вылов увеличен до 51 тыс. тонн.

По районам промысла ситуация выглядит следующим образом. В Восточно-Сахалинской подзоне рыбаки взяли почти 12 тыс. тонн, первоначальный прогноз составлял 8280 тонн, возможный вылов с учетом корректировок – 14 430 тонн.

В Западно-Сахалинской подзоне наука перед путиной ориентировала на вылов 4640 тонн, затем – 6120 тонн. Сейчас выловлено 4500 тонн, что примерно соответствует первоначальному прогнозу.

На Северных Курилах к вылову предполагалось 1700 тонн кеты, добыта 1021 тонна. Как я уже говорил, рыбаки связывают это с тем, что орудия лова забивала горбуша.

В Южно-Курильской зоне первоначально прогнозировалось освоение 11 380 тонн, затем рекомендованный вылов увеличили до 28 500 тонн, выловлено 17 500 тонн.

В целом объемы добычи кеты в Сахалинской области превысили показатель 2016 года на 12%, 2017 года – в полтора раза. Практически достигнута планка 2014 года, когда было выловлено 38 тыс. тонн этого вида тихоокеанских лососей.

– По каким принципам организован в Сахалинской области промысел кеты?

– По данным науки, почти вся кета, которая приходит к Сахалину, имеет искусственное происхождение. Поэтому промысел организован в районах, приближенных к рекам с лососевыми рыбоводными заводами. Ученые дали соответствующие рекомендации, они были приняты комиссией по регулированию добычи анадромных видов рыб.

– Какие особенности путины вы могли бы отметить?

– Что касается промысла горбуши, то хотелось бы остановиться на мерах регулирования. В прошлом году были приняты два важных решения. Сначала они были рассмотрены Сахалинским рыбохозяйственным советом, затем получили поддержку Дальневосточного научно-промыслового совета (ДВНПС), наука подготовила соответствующие обоснования. В водах, прилегающих к Сахалину и Курилам, была запрещена добыча тихоокеанских лососей с применением ставных неводов с длиной центрального крыла более 1500 метров. Также в водах, прилегающих к Сахалину, не допускается использование ставных сетей при осуществлении промышленного и прибрежного рыболовства. Эти два ограничения позволили рыбе зайти на нерестилища. В этом мы лично убедились, совершая выезды на побережье.

Отмечу, что в период путины увеличивались объемы возможного вылова – как горбуши, так и кеты. При этом Москва в последние годы оперативно принимает решения по корректировкам, на ученом совете ВНИРО и на Отраслевом совете по промысловому прогнозированию при Росрыболовстве. Хотелось бы поблагодарить наших коллег за такое взаимодействие.

Из положительных моментов также хочу обратить внимание на внесение изменений в Порядок деятельности комиссии по регулированию добычи анадромных видов рыб (утвержден приказом Министерства сельского хозяйства РФ от 8 апреля 2013 года № 170). Теперь предусмотрена возможность дистанционного участия в заседаниях комиссии. Это сняло большую проблему, преследовавшую нас все прежние годы, – с тем, чтобы обеспечить кворум. Решение уже показало свою эффективность.

– А на какие проблемные вопросы можно было бы обратить внимание?

– К сожалению, не все вопросы нам удалось урегулировать. В прошлом году много обсуждали возможность постановки на реках рыбоучетных заграждений. Это давняя дискуссионная тема. Есть немало сторонников постановки РУЗ, по их мнению, допустимо устанавливать рыбоучетные заграждения, чтобы регулировать заход производителей на нерестилища в такие короткие реки, как на Сахалине, потому что при высоких температурах воды и массовых подходах лосося возможны заморные явления.

В Росрыболовстве с участием, естественно, отраслевой науки было принято решение, что в этом году РУЗы будут устанавливаться только на реках, где действуют лососевые рыбоводные заводы. В связи с тем, что прошлый год выдался очень негативным по подходам горбуши, областное правительство было принципиально против установки заграждений на востоке Сахалина. Это, по нашему мнению, важно было для заполнения нерестилищ и восстановления запасов лосося. На заседаниях комиссии по анадромным мы выступали против установки, однако большинством голосов решения об установке РУЗов на ряде рек были приняты. И горбуша изымалась. Но большинство заграждений, конечно, размещалось на водотоках, где разводится кета и где нет ее естественных нерестилищ.

В то же время на острове Итуруп, где состояние горбуши и кеты благополучное, РУЗы устанавливались как на тот, так и на другой вид лососей. Причем возникла неурегулированная ситуация, когда на реке Рыбацкой был массовый заход рыбы, существенно превосходивший емкость нерестилищ. В течение 10 дней рыбаки посылали сигналы, что температура воды повышается, грозит замор и река как место воспроизводства горбуши может погибнуть. Однако на Рыбацкой не было ЛРЗ. Следовательно, согласно нормативно-правовым документам установка рыбоучетного заграждения там не предусматривалась, нельзя было регулировать заход производителей. Этот вопрос нужно каким-то образом решить. Одна ситуация, когда подходов лосося нет и установка РУЗа не требуется, другое дело – когда наблюдается массовый заход рыбы, нерестилища заполняются на уровне до 300% от необходимых норм. Тогда, наверное, есть необходимость каким-то образом использовать такой вид регулирования. Эту тему мы планируем обсудить на очередном заседании ДВНПС.

– Ранее был подготовлен план развития лососевого хозяйства Сахалинской области. Расскажите об этом документе.

– Такой план был разработан по итогам достаточно неудачной путины прошлого года. Тогда прогнозы науки по подходам горбуши на Восточный Сахалин не оправдались, были проблемы и по кете на Южных Курилах.

План развития лососевого хозяйства комплексный, мы не стали делать разные документы по искусственному воспроизводству, науке, образованию, регулированию промысла, охране биоресурсов. Лососевое хозяйство – это единый организм, который требует принятия согласованных решений по всем этим направлениям.

Я уже говорил о мерах регулированию – ограничении длины центрального крыла ставного невода, запрете добычи лососей сетями. Это одни из пунктов плана, они реализованы и в принципе показали свою эффективность. Другие разделы – по рыбоохране, образованию, науке – также выполняются. Реализация плана предусматривается до 2020 года.

Отмечу, что в подготовке этого документа участвовали все заинтересованные стороны – отраслевой институт СахНИРО, рыбвод, Сахалино-Курильское территориальное управление Росрыболовства, Пограничное управление ФСБ России по Сахалинской области.

СТИМУЛЫ И ПРИОРИТЕТЫ

– В октябре вы участвовали в круглом столе в рамках выставки «Золотая осень»: обсуждалось повышение отдачи от экспорта рыбы и морепродуктов в рамках задачи, которую поставил президент Владимир Путин. К каким выводам пришли по итогам встречи?

– Дискуссия показала, что при реализации проекта по развитию экспорта можно достичь высокой степени переработки уловов и добиться более высокого качества рыбной продукции. Думаю, это обеспечит положительный эффект не только для поставок за рубеж, но и для реализации продукции на внутреннем рынке. Кроме того, работая над достижением цели по развитию поставок, можно решить ряд проблемных вопросов. Например, по финансированию науки, ведь без понимания того, какая у нас ресурсная база, в каком она состоянии, сложно планировать какие-то экономические проекты.

Надеюсь, что государственная поддержка предприятий, которые занимаются глубокой переработкой, будет продолжена, не только на региональном уровне, но и на федеральном.

Также обсуждался важный вопрос переработки прилова, т.е. некондиционной рыбы. Это большая проблема, которую нужно решать, потому что масса сырья просто выбрасывается за борт и не используется, хотя его можно вылавливать, перерабатывать и продавать в том или ином виде. Такая практика уже есть во мних странах, ее можно взять за основу и более рационально эксплуатировать имеющиеся ресурсы. Не только прилов, но и отходы переработки. Важно говорить не только о глубокой, но и о полной переработке рыбы. У нас уже есть компании, которые реализуют такие проекты.

– Но важнейшим остается и насыщение внутреннего рынка.

– Безусловно, такая задача перед нами стоит. В регионе достаточно высокий уровень потребления рыбы – 67 кг на человека. Это наши расчеты, причем не по сырцу, а в готовой продукции, которая реализуется внутри области. И это без учета объемов, которые добываются рыболовами-любителями.

Тем не менее рыбная продукция стоит очень дорого для региона с такими уловами, поэтому наша цель – сделать рыбу более доступной по цене. Хотим добиться позитивного отклика от жителей региона по этой программе. Напомню, что с 2015 года в регионе реализуется проект «Доступная рыба», количество проданной в рамках него продукции растет из года в год, увеличивается и число организаций-участников.

– Как в регионе развивается лососеводство?

– Сейчас у нас действует 50 рыбоводных заводов и 4 рыбоводных цеха. При этом 16 ЛРЗ государственные, 5 из них переданы в аренду, 11 – продолжают эксплуатироваться рыбводом. Остальные предприятия – частные. В регионе две группы предпринимателей, одни из них эксплуатируют рыбоводные заводы, другие – нет. И вот уже на протяжении многих лет они дискутируют о целесообразности разведения кеты на Сахалине. Наука пока нам четкого ответа не дает, насколько это эффективно. Отсутствие ясного понимания подтвердили конференции, которые проходили в Южно-Сахалинске, – в ноябре 2017 года и мае 2018-го.

В целом в 2018 году объем выпуска молоди тихоокеанских лососей составил 700 млн экземпляров: это почти 247 млн экземпляров горбуши (83% от плана), 446 млн экземпляров кеты (75%), 765 тыс. экземпляров кижуча (114%).

При этом появляются новые предприятия. Так, компания «Курильский рыбак» ввела в эксплуатацию лососевый рыбоводный завод на озере Рейдовое и завершила работы первой и второй очереди по строительству ЛРЗ в бухте Консервная. На стадии реализации проект по созданию завода на озере Лагунное – здесь работает Южно-Курильский рыбокомбинат.

Планируют запустить лососевые рыбоводные заводы компании «Фирма «Скит», «Континент», «Остров-Строй», «Сэнчери».

– Каким образом в регионе организована поддержка предприятий рыбохозяйственного комплекса?

– В Сахалинской области предусмотрены различные меры стимулирования развития отрасли. Продолжается реализация профильной госпрограммы, а также программы по развитию инвестиционной деятельности в Сахалинской области В прошлом году на поддержку предприятий было направлено свыше 150 млн рублей.

Компании «Каниф» была выделена помощь по компенсации затрат на приобретение оборудования для лососевого рыбоводного завода – лотков, бассейнов и инкубационных аппаратов. В нынешнем году общий объем заявленных средств на поддержку – почти 277 млн рублей. Уже оказана помощь на 185 млн рублей. Это без учета приобретения оборудования в лизинг и использования льготной электроэнергии.

Поддерживается строительство заводов по производству рыбной продукции высокой степени переработки, прежде всего – из перспективных объектов промысла. Область также заинтересована в развитии холодильных мощностей.

Выделяются средства на возмещение части затрат, понесенных предприятиями на выпуск консервов из водных биоресурсов. В прошлом году по этой линии было направлено 7 млн рублей, помощь получили шесть предприятий. Поддержка оказывалась исходя из объемов произведенной продукции, налоговых поступлений.

Сахалинская область традиционно выпускала большие объемы консервов – этим занимались рыбокомбинат «Островной» и другие предприятия. Однако если в 2008 году было произведено 60 муб, то 2016 году – всего лишь 20 муб. За счет оказания поддержки мы рассчитываем изменить эту тенденцию. В частности, когда будет завершена реализация инвестиционного проекта «Островного». Определенный рост показателей уже есть. Если в 2015 году выпущено 18,7 муб, в 2016 – 20,6 муб, в 2017 – 23,1 муб.

Оказана поддержка по приобретению оборудования в лизинг 15 предприятиям – холодильного оборудования, плиточного скороморозильного аппарата, бортовых автомобилей, невода, линий по переработке рыбы. Господдержку в виде льготных тарифов на электроэнергию в 2017 году получили 38 предприятий. Высвобождающиеся средства направляются на развитие производств.

– А как людям получить информацию о мерах поддержки?

– Информация о поддержке предприятий отрасли размещена как на сайте Агентства по привлечению инвестиций Сахалинской области, так и на сайте агентства по рыболовству Сахалинской области в СМИ, озвучивается на форумах по вопросам экономического развития. Так что, я думаю, все материалы достаточно доступны и инициаторы инвестпроектов знают о мерах поддержки. Потенциальные инвесторы обращаются письменно, это предприниматели не только Сахалинской области, но и других регионов, иностранные инвесторы. Наше агентство также консультирует бизнес по мерам поддержки.

Конечно, государство ожидает отдачи от мер стимулирования. Если речь идет о создании предприятий по производству рыбопродукции, то это развитие безотходной переработки, эффективное использование сырья, производство качественных и доступных товаров. Сейчас у нас заводы по переработке строятся именно такие – современные, нацеленные на безотходную переработку сырца. Что касается создания лососевых рыбоводных заводов, то мы рассчитываем на увеличение подходов кеты, чтобы меньше зависеть от природных факторов.

Маргарита КРЮЧКОВА, газета « Fishnews Дайджест»

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 31 октября 2018 > № 2798234 Андрей Горничных

Трудно представить худшее решение, чем крабовые аукционы

Предложения об отказе от исторического принципа распределения квот на водные биоресурсы и возврате к крабовым аукционам мотивируются необходимостью повышения конкуренции в рыбной отрасли. Используя этот аргумент, именно Федеральная антимонопольная служба выступает одним из локомотивов предполагаемых нововведений. Позицию ФАС для Fishnews прокомментировал антимонопольный эксперт «Деловой России», директор Института повышения конкурентоспособности, в прошлом начальник управления промышленности ФАС России Алексей Ульянов.

– Алексей Сергеевич, прокомментируйте тему частичного отказа рыбной отрасли от исторического принципа распределения квот, обозначенную в распоряжении Правительства РФ от 16 августа 2018 года № 1697 и докладе Федеральной антимонопольной службы о состоянии конкуренции.

– Начать следует с доклада ФАС. Тем более что его положения и легли в основу распоряжения правительства, утвердившего план мероприятий по развитию конкуренции, в том числе в рыбохозяйственном комплексе. Скажу, что меня ситуация озадачила. ФАС обязана готовить подобные доклады ежегодно, и мы по линии Экспертного совета при Правительстве, бизнес-объединений, научного сообщества пытались добиться, чтобы доклад хоть как-то увязал плохое состояние конкуренции с действиями самого ведомства. А то полномочий у службы все больше и больше (и стольких полномочий, надо сказать, нет ни у одного антимонопольного регулятора в мире), а ситуация с конкуренцией в стране все хуже и хуже, и ответственности за это как бы никто не несет.

План мероприятий также произвел в целом удручающее впечатление. В тех отраслях, где очевидно проблемы с конкуренцией стоят наиболее остро (ЖКХ, нефть и газ, энергетика, финансовые рынки), «мероприятия» в лучшем случае направлены на решение частных проблем. А чаще дело ограничивается благими пожеланиями (то же самое касается развития частных детсадов и других образовательных и социальных учреждений): ФАС и отраслевые министерства заняты написанием писем, запросов и докладов вместо подготовки законов и нормативных актов по снятию административных барьеров. А в промышленности предлагается упрощенный «арифметический» подход к конкуренции – создать в каждой отрасли как минимум три компании, хотя можно привести массу примеров, когда в стране есть только одна сильная компания, успешно конкурирующая на мировых рынках («Фиат» в Италии, «Сименс» в ФРГ, «Эрбас» во Франции и т.д.). Очень упрощенный подход, без анализа ситуации в отдельных отраслях промышленности. Ведь где-то надо выращивать одного национального чемпиона, способного конкурировать на мировых рынках, а где-то трех компаний будет мало, нужно 10-20.

На этом фоне выделяется рыбохозяйственный комплекс, где предложены радикальные реформы. Неужели ситуация с конкуренцией в рыбной отрасли настолько хуже некуда, что «нефтянка» и газ с ЖКХ подождут? Поэтому складывается впечатление, что ФАС ищет не там, где потеряли, а там, где светло.

ВЫВОДЫ ФАС НЕ ОСНОВАНЫ НА ФАКТАХ

– На чем вообще антимонопольная служба основывалась?

– Мне как экономисту сразу бросилось в глаза полное отсутствие цифр в разделе по рыболовству. Если мы посмотрим на цифры, то практически все утверждения ФАС не соответствуют действительности. Как можно говорить об отсутствии конкуренции, если в отрасли действуют сотни компаний, а в распределении рыбных квот участвуют десятки индивидуальных предпринимателей? Так, в 2017 году в освоении квот на вылов только краба и белой рыбы участвовало 228 компаний, из которых 34 относятся к микропредприятиям, 78 – к малым и 41 – к средним. Таким образом, субъекты МСП составили суммарно 68% от общего числа предприятий и 35% объема квот. Таким образом, доля малого бизнеса в отрасли в 1,75 раза выше, чем в экономике в целом (20%). И это без учета красной рыбы и рыбоводства. По последнему, могу предположить, доля МСП будет еще выше. Может ФАС назвать хоть одну ресурсную отрасль, куда доступ для малого бизнеса был бы обеспечен столь широко?

Крупнейшая рыбопромышленная группа России – «Норебо» – в 2017 году получила квот на 437 тыс. тонн, то есть примерно 8% всего объема. Ее доля в отраслевой выручке ненамного больше – 14%. Далее следуют «Русская рыбопромышленная компания» (РРПК), «Гидрострой» и «Океанрыбфлот» с долей в общем объеме квот и вылове 7%, 6%, 6% и 5%, 6%, 6% соответственно. Еще у шести компаний примерно по 2-5% объема квот и отраслевой выручки, у остальных двух с лишним сотен доли меньше 2%. То есть по всем известным стандартам отрасль является низкоконцентрированной с высоким уровнем развития конкуренции. Если ФАС утверждает, что отрасль является закрытой, то она должна доказать наличие высоких входных барьеров и представить примеры, когда какая-то компания хотела войти на рынок, у нее это не получилось и ФАС возбудила дело. Однако на практике сложно говорить о закрытости – есть примеры выхода на рынок новых игроков, причем недавние. В отрасль можно прийти несколькими разными путями – купить компанию, участвовать в аукционе по перераспределению квот, когда какая-то компания выбрала свою квоту менее чем на 70% или допустила нарушения при рыболовстве. Можно участвовать в аукционе на вновь вводимый ресурс. Можно было поучаствовать в аукционе по распределению инвестиционных квот, который состоялся в конце прошлого года. Наконец, можно просто взять и начать добывать «неодуемые» объекты промысла, хоть прямо сейчас.

Что касается дел ФАС о недопуске какой-нибудь компании на рынок, то могу сказать, что с 2014 года наш институт ведет постоянный мониторинг всех дел ФАС. И дел о недопуске какой-то компании в рыбохозяйственную отрасль нам обнаружить не удалось.

Странно выглядят и выводы ФАС о «слабом» росте, снижающейся эффективности, отсутствии роста финансового результата, провале импортозамещения и т.д. На самом деле выручка в реальном выражении за 2013-2017 годы выросла в 1,66 раза, улов приближается к 5 млн тонн (рост за 10 лет более чем двукратный) и это на фоне стагнации и спада в экономике! Рентабельность в 2016 году выросла до 27%. Отрасль стала экспортоориентированной – вывезено продукции на 3,7 млрд долларов при импорте 1,4 млрд долларов в 2016 году. Положительным сальдо в 2,3 млрд долларов рыбаки вносят свой вклад в поддержание платежного баланса и стабильности курса рубля, что в нынешних непростых геополитических условиях очень важно. А доля отечественной рыбной продукции в потреблении составила в 2016 году 82,7% – по молоку, кстати, самообеспеченность ниже.

И совсем нелепо выглядит утверждение ФАС об отсутствии конкуренции в рыбоводстве. Заняться бизнесом по разведению рыбы в прудах, пожалуй, еще проще, чем выловом. Другое дело, что сектор действительно мог развиваться быстрее, но проблема в доступе продукции к торговым сетям ФАС не решается.

Другими словами, при подготовке важных правительственных документов ФАС не выполнила свои служебные обязанности по анализу рынка и представила выводы, которые не соответствуют действительности. Это повод для серьезного служебного расследования.

НЕ СООТВЕТСТВУЮТ МИРОВОМУ ОПЫТУ

– И как на этом фоне выглядит поддерживаемая ФАС идея о возврате к крабовым аукционам, а затем и к электронным аукционам на другие объекты промысла?

– Трудно представить худшее решение с точки зрения соблюдения прав собственности, стабильности имущественных отношений, госполитики и бизнес-климата. В конце 2017 года 20% квот распределили по инвестиционному принципу, и на отечественные верфи стали поступать заказы на новые суда от рыбаков. Остальные квоты вообще были распределены совсем недавно, в июле 2018 года, сроком на 15 лет. И тут ФАС предлагает взять и все переделить. К тому же, видимо, ФАС не в курсе, что большая часть квот, которые предлагается «отнять и поделить», уже была в свое время продана на аукционах, причем продана навсегда с учетом исторического принципа и предусмотренного законодательством неограниченного числа раз перезаключения договоров о закреплении долей квот по окончании предыдущего договора. И проданы квоты на аукционах были за цену, предусматривающую это «навсегда».

Удивляет предложенный ФАС срок закрепления квот – 3-5 лет. Рыболовство – отрасль с длинным инвестиционным циклом. Судно – не автомобиль, при надлежащей эксплуатации, модернизации и капремонте оно может служить 30 и 50 лет. И если мы хотим, чтобы рыбаки начали заказывать новые суда, у них должно быть ясное понимание на длинную перспективу. Сроки, предложенные ФАС, приведут к тому, что компании будут вынуждены выжимать из судов и экипажа все возможное, чтобы «отбить» за 3-5 лет расходы на покупку квот на аукционах, возрастут риски аварийности, несчастных случаев, браконьерства.

– А как с этим обстоят дела в других странах?

– Несмотря на разнообразие, принципы в большинстве стран, ведущих рыбный промысел, схожи. Наиболее распространен исторический принцип, на него приходится практически 2/3 всех выделяемых квот. Существуют квоты, закрепляемые за судном (individual vessel quota), определяемые по длине и другим характеристикам судов; групповые квоты, выделяемые на группы судов или рыбаков. Есть примеры привязки квот к рыбопереработке в попытках стимулировать внутреннее производство (Аргентина). Очень небольшая часть распределяется на аукционах на Фарерских островах и в Новой Зеландии, можно сказать, что аукционы там выполняют такую же функцию, как у нас сейчас, – об этом я скажу ниже. И только в Чили аукционы играют сколько-нибудь значимую роль.

Но в передовых странах аукционы не используются. В США и Канаде 70% – это исторический принцип, 30% – это квоты на судно. В Норвегии, чья рыбная отрасль одна из наиболее эффективных в мире, семейные фирмы работают на одном участке десятилетиями или даже столетиями.

АУКЦИОНЫ НЕ ЭФФЕКТИВНЫ В ГОСЗАКУПКАХ

– Однако аукционы считаются достаточно эффективным способом…

– Сейчас в экономической науке действительно наблюдается взрывной интерес к аукционам. Но это и свидетельство того, что теория аукционов далека от завершения. Вводя аукционы на всё и вся, мы уподобимся большевикам, которые с рвением начали внедрять в 1917 году теорию Маркса, которая многим тогда казалась передовой и актуальной. Мне более разумным кажется подход Дэн Сяопина, который сравнил китайские реформы с переходом реки вброд – медленно ступая, нащупывая ногой каждый камень. Плоды такого подхода, с анализом мирового опыта и постоянной сверкой с практикой и достигнутыми результатами, – фантастический подъем Китая за последние 40 лет.

Вспомним, откуда взялись аукционы – на память придет Christie’s, Sotheby’s, или знаменитая сцена из «12 стульев». И даже с поправкой на суровую российскую действительность аукционы неплохо сработали в реализации имущества должников, банкротов, приватизации госимущества и радиочастот. Но аукцион – хороший способ продажи объекта, пусть даже уникального, обладание которым не позволяет победителю аукциона получить монопольную власть, вытеснить с рынка остальных. И поэтому он совершенно не подходит для закупок, и внедрение аукционов в российские госзакупки привело к печальным последствиям. Ведь для того, чтобы покупателю (госзаказчику) начать торги по единственному критерию – цене, – ему необходимо грамотно описать все свойства товара, чего он в принципе сделать не может, т.к. товаром не обладает, в отличие от продавца. В результате либо он описывает товар неправильно, и побеждают поставщики некачественной, просроченной, некондиционной продукции, либо «помощь» в описании ему оказывает один из потенциальных продавцов, и тогда возникают коррупционные риски, а конкуренция на торгах превращается в профанацию. Кроме того, сизифов труд по подробному описанию товара в ТЗ и аукционной документации требует огромных ресурсов, в результате у нас в закупках теперь занят 1 млн человек – больше, чем в армии.

Кроме того, аукцион с его принципом «победитель получает все» способствует монополизации, так как проигравшие компании вынуждены уйти с рынка. Поэтому в развитых странах аукцион в госзакупках практически не используется, его доля близка к нулю, а у нас – почти 60%. О негативных эффектах «аукционного крена» в госзакупках неоднократно говорили Центр стратегических разработок под руководством тогда Алексея Кудрина, Высшая школа экономики, многие эксперты-закупщики. Но ФАС продолжает настаивать на своем, пытаясь распространить аукционы на закупки госкомпаний. Хотя после эксперимента больницы № 62 Москвы разговор должен был быть закрыт: больнице, покупающей с помощью конкурентных переговоров, удавалось получать лекарства дешевле (экономия от 13% до 4 раз), чем остальным больницам, покупающим на аукционах.

ОПЫТ СВИДЕТЕЛЬСТВУЕТ ПРОТИВ АУКЦИОНОВ

– У рыбаков тоже достаточно специфическое отношение к аукционам.

– Да. В 2001-2003 годах квоты на вылов биоресурсов распределялись на аукционах. Рыбаки прекрасно помнят эту историю, ни к чему хорошему она не привела. Потратившие большие деньги победители аукционов старались их побыстрее «отбить», выжимая все соки из судов и экипажей, возросли риски аварийных ситуаций, браконьерство. Ни о каких инвестициях не могло быть и речи, показатели официального улова снижались. Поэтому неудивительно, что после анализа ситуации на заседании Госсовета президент Владимир Путин принял решение отказаться от аукционов по распределению квот. Страна перешла к историческому принципу, и мы видим, что ситуация начала меняться к лучшему, цифры я привел выше.

С другой стороны, осторожное «экспериментирование» с аукционами может быть эффективным. Так, когда Росрыболовство выставляет на аукцион квоту компании, которая выбрала менее 70% своей квоты, это разумно, поскольку не создает победителю преимущественных условий перед остальными – ведь такие случаи относительно редки. Кстати, они позволяют зайти новым игрокам, поддержав конкуренцию. Когда в конце 2017 года Росрыболовство распределило 20% квот по инвестиционному принципу, они также прошли через аукционы. Этот опыт требует внимательного изучения.

– В качестве удачного примера крабового аукциона ФАС ссылается на торги, проведенные в прошлом году.

– Действительно, в мае 2017 года был проведен аукцион по распределению квот добычи краба для осуществления прибрежного рыболовства в Дальневосточном рыбохозяйственном бассейне. Победившая компания выложила в общей сложности 23 млрд рублей, то есть за относительно небольшой участок эквивалент 27% финансового результата всей рыболовной отрасли за год. Но говорить о преимуществе аукциона, апеллируя столь высокими поступлениями в бюджет, неправомерно. Ведь либо компания вынуждена будет выжимать все до последнего – читай, опять вернемся к печальному опыту начала 2000-х годов. Либо она обладает доступом к госфинансированию, к кредитам на очень выгодных условиях (в отличие от конкурентов), которые, вероятно, компания вообще не будет возвращать. В этом случае за компанию, по сути, заплатит все население страны, все налогоплательщики. А также нужно иметь в виду, что при проведении аукционов в мае 2017 года предполагалось, что квоты с учетом исторического принципа распределяются навсегда, чего уже не будет при реализации инициатив ФАС в отрасли.

Кстати, ФАС стыдливо не называет в официальных письмах компанию-победителя. А это «Русская рыбопромышленная компания», обладающая значительным административным и финансовым ресурсом. РРПК в состоянии с помощью аукционов монополизировать рынок, вытеснив с него остальных участников. Или заставив их работать на себя. Руководитель ФАС Игорь Артемьев в интервью «Коммерсанту» 25 сентября 2018 года проговорился, что он бы разделил собственников рыбных компаний и рыбаков. К сожалению, это далеко не первый случай, когда ФАС лоббирует интересы крупных олигархических или окологосударственных структур, способствуя монополизации рынков в их интересах.

АНТИМОНОПОЛЬНАЯ СЛУЖБА НЕ ЗАЩИЩАЕТ МАЛЫЙ БИЗНЕС

– Но ведь антимонопольная служба должна, наоборот, бороться с монополиями и защищать малый и средний бизнес?

– Слава богу, остались в прошлом дела ФАС против «монополиста»-автомойщика из Магадана со «сверхприбылью» в 14 тыс. рублей, новосибирского кинотеатра-«монополиста» по попкорну и многие другие.

Но по картельным статьям малый бизнес иммунитетов не получил, и тут же доля дел против малого бизнеса поднялась с 60% до почти 90%. Все чаще вмешивается ФАС и в закупки, причем самые малые, совсем небольших предприятий. Так, в 2018 году суды признали незаконными решения ФАС против Ставровского завода автотракторного оборудования (село Ставрово Владимирской области) за «нарушения конкуренции» при закупке ворот и сельхозпредприятия «Покровское» (Самарская область) – при закупке сеялки. В сентябре суды рассмотрели дело ФАС против «Творческой лаборатории “СЫР”» за «ограничение конкуренции» при закупке календарей на сумму 200 тыс. рублей.

Сама служба назвала лучшим делом 2017 года расследование против кабельных заводов. Ситуация рассматривалась в судах и в 2018 году, а сейчас передана в правоохранительные органы для возбуждения уголовных дел. Отметим, что кабельная отрасль – одна из немногих отраслей электротехники, сохранившей и нарастившей производственный потенциал, да еще и является высококонкурентной. Ранее кабельщики неоднократно жаловались в ФАС на ограничительные условия тендеров на закупку кабеля крупными госкомпаниями. Антимонопольное ведомство иногда возбуждало дела, но не могло доказать свою правоту в суде или отменить результаты тендеров. Но когда на самих кабельщиков пожаловалась «Роснефть», ФАС провела обыски и наложила на заводы многомиллионные штрафы.

В октябре 2018 года начнется второй круг судебных разбирательств против 90 малых швейных фирм. ФАС обвинила их в картеле при поставке обмундирования для МВД, хотя любой экономист скажет, что картель с более чем 20 участниками невозможен в принципе – такому числу предпринимателей просто невозможно договориться. Эксперты считают, что по результатам дела ФАС рынок поставки обмундирования может быть монополизирован ОАО «БТК групп» Теймураза Боллоева, знакомого с Игорем Артемьевым еще по работе в Петербурге.

Согласовав все без исключения крупные слияния последних лет, ФАС одобрила и монополизацию российской экономики. ФАС, которая контролирует и тарифы естественных монополий, заявляла, что их рост будет меньше инфляции, однако в 2017 году он превысил инфляцию в 7 раз. Малые независимые АЗС постоянно жалуются, что их вытесняют с рынка крупные вертикально интегрированные нефтяные компании, повышая оптовые цены на топливо выше розничных. Как реагирует ФАС? Крупные дела против нефтяников, как в 2009-2011 годах, возбуждаются только после неоднократных поручений. Зато в конце августа 2018 года ФАС выдала предупреждение Российскому топливному союзу, объединяющему в своих рядах малые независимые АЗС, так как его жалобы на рост цен нагнетают обстановку.

Нобелевский лауреат по экономике за 2014 год Жан ТИРОЛЬ разработал теорию захвата регулятора: госорган, который должен контролировать монополию в интересах общества, оказывается ею «захвачен». Захват происходит путем предоставления нужной монополии информации (она обладает ресурсами, чтобы нанять экспертов и юристов) и прямой коррупции. К сожалению, можно констатировать, что вследствие несменяемости руководства ФАС модель захвата регулятора у нас реализована в полной мере.

ФАС НЕ ПОКАЗАЛА АНАЛИЗ РЫНКА

– Как вы относитесь к предложению ФАС ограничить участие в торгах компаний, имеющих более 35% квот?

– Это все равно, что запретить «АвтоВАЗу» увеличивать выпуск, поскольку у него доля в производстве автомобилей на территории Самарской области составляет 100%. Но говорить в таком ключе некорректно, правильнее сказать, что у «АвтоВАЗа» занимает долю в 20% от реализации легковых автомобилей в России. Также некорректно, на мой взгляд, говорить о доле 35% или 100% у компании по вылову минтая в Западно-Беринговоморской зоне. Потому что потребителю не важно, где поймана рыба, для него важна цена и качество. Район размещения производства или район вылова имеет значение только при очень большой транспортной составляющей. Достаточно зайти в московский магазин и посмотреть, рыба из каких регионов присутствует на прилавках, чтобы увидеть настоящие, а не искусственно созданные границы рынка и ареал доставки рыбной продукции.

К сожалению, ФАС не показала в докладе анализ рынка, мы даже не знаем, сделан ли он. Но если он сделан качественно, то начать нужно с потребителя, его запросов и предпочтений. Наш потребитель в массе неискушенный, нам еще предстоит увеличить роль хорошей рыбы в рационе. Поэтому думаю, что можно разделить рынок на сегменты красной, белой и пелагической рыбы (сельдь, скумбрия). Нужна, конечно, разбивка по ценовым сегментам, анализ состава продавцов и покупателей (рестораны, рыбоперерабатывающие предприятия, торговые сети). И когда эта работа будет проделана, выяснится, что ФАС ищет не там, что проблем на порядок больше с посредническим звеном и с доступом в торговые сети, чем в рыболовстве.

– Разве ФАС не занимается ритейлерами?

– В ноябре 2015 года президент поручил ФАС провести анализ формирования оптовой цены рыбной продукции, наценки посредников и стоимости транспортно-логистических услуг. Разобраться с посредниками и отрегулировать цены в оптовом звене просили ФАС рыбаки и руководитель Росрыболовства Илья Шестаков. ФАС тянула с выполнением поручения 9 месяцев, потом представила отчет, содержащий, по мнению главы ВАРПЭ Германа Зверева, «много важных и точных наблюдений вперемешку с общеизвестными истинами и явными ошибками». К сожалению, этим докладом дело и ограничилось, серьезных мер антимонопольного реагирования не последовало. А качественная отечественная продукция зачастую либо не достигает наших прилавков, либо достигает, но напичканной в лучшем случае водой для увеличения веса. Тут есть чем заняться и ФАС, и Роспотребнадзору, и другим компетентным органам.

НЕОБХОДИМО СОХРАНИТЬ ИСТОРИЧЕСКИЙ ПРИНЦИП

– Введение крабовых аукционов сравнивают с инициативой помощника президента по экономике Андрея Белоусова, который предложил ресурсным отраслям «поделиться» сверхприбылью.

– Давайте посмотрим, чем заканчивается дело с введением «налога Белоусова» на металлургические, химические и другие высокоприбыльные компании. Обсуждение идет в достаточно конструктивном русле, на площадке РСПП, к мнению и предложениям бизнеса прислушиваются. Сейчас мы видим, что компании, вошедшие в вышеупомянутый список, будут участвовать в значимых в социально-экономическом отношении инвестиционных и инфраструктурных проектах. Это похоже на историю с инвестквотами в рыбной отрасли, а не теперешнюю историю с крабовыми аукционами. Ведь с помощью инвестквот рыбаков как эффективную и прибыльную отрасль, по сути, попросили оказать помощь судостроению (конечно, хотелось бы, чтобы эта помощь дала кумулятивный положительный эффект на всю экономику, чтобы рыбаки не были вынуждены покупать суда, кратно превосходящие по стоимости зарубежные аналоги).

Но так или иначе, аукционная инициатива ФАС и Росрыболовства в корне отличается от «процесса Белоусова» – к рыбакам не прислушиваются, к РСПП в этом вопросе тоже, а просто гнут свою линию. У металлургов и химиков никто не предлагает отнять основные производственные активы, а ведь именно это произойдет с рыбаками при введении аукционов – квоты для них – это главный производственный актив. Кроме того, введение аукционов в долгосрочной перспективе приведет к потерям для государства из-за разрушения отрасли, падения легального улова, банкротства компаний, роста безработицы и социальной напряженности, особенно на Дальнем Востоке.

Поэтому, если мы хотим в рыбной отрасли какую-то аналогию с «процессом Белоусова», давайте подумаем, как стимулировать рыбопереработку, проследим, чтобы поддержка судостроения в рамках инвестквот дала нужный эффект, чтобы суда строились на отечественных верфях.

– Можно ли проводить параллель между распределением квот на водные биоресурсы и предоставлением в разработку месторождений полезных ископаемых?

– Согласно статье 10 закона «О недрах», участки для добычи полезных ископаемых предоставляются на срок отработки месторождения. А для общераспространенных полезных ископаемых – на срок выполнения соответствующих работ по строительству, реконструкции, капитальному ремонту, ремонту и содержанию автомобильных дорог общего пользования. То есть пока есть производственная необходимость в песке, щебне, гравии, карьер будет в пользовании соответствующей компании. Никому в голову не придет устаивать аукционы раз в 3-5 лет и перераспределять месторождения.

На право пользования недрами проводятся либо конкурсы, либо аукционы. Но это касается новых месторождений. Старые месторождения были распределены в 1990-е годы. Предложений взять у «Норникеля», «Алросы», «Сургутнефтегаза», «Газпрома» и других уважаемых компаний соответствующие месторождения и выставить их на аукцион не поступает ни от ФАС, ни даже от левых политических сил.

– А каковы ваши рекомендации?

– Я бы предложил сохранить исторический принцип как базовый, учитывая, что во всех ведущих рыбодобывающих странах используется именно он. Стоит продолжить движение в поддержку отечественного судостроения, начатое с запуском механизма инвестквот, но таким образом, чтобы это оказывало кумулятивный эффект, а не представляло собой трансфер от одной отрасли к другой. Надо стимулировать инвестиции в рыбопереработку. Необходимо провести качественный анализ рынка, включив его в доклад о развитии конкуренции за 2018 год. Для обеспечения наших потребителей отечественной рыбной продукцией ФАС необходимо на деле, а не на словах, заняться посредниками и торговыми сетями. Надо скорректировать план мероприятий по развитию конкуренции, отказавшись от идеи перераспределять существующие крабовые и рыбные квоты на аукционах раз в 3-5 лет и от идеи ограничить участие в торгах компаний, у которых размер долей квоты на добычу водного биоресурса превышает 35%.

Необходимо скорректировать проект федерального бюджета в соответствии с замечаниями Счетной палаты, исключив из него доходы от проведения аукционов, которые чрезвычайно завышены. Вместо этого можно рассмотреть вариант повышения платы за использование ВБР и введения экспортных пошлин на рыбу. Кстати, эта мера позволит не только пополнить бюджет, но и снизить внутренние цены и загрузить рыбопереработку. Ну с ВТО про экспортные пошлины можно договориться – была бы политическая воля, ведь ВТО есть не что иное, как площадка для переговоров.

Александр ИВАНОВ, Fishnews

Россия > Рыба. Госбюджет, налоги, цены > fishnews.ru, 30 октября 2018 > № 2798228 Алексей Ульянов