Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Руководство отрасли видит проблемы с доставкой уловов на берег.

На совещании во Владивостоке руководитель Росрыболовства Илья Шестаков назвал в качестве первоочередных вопросов, требующих решения, многократное пересечение границы промысловыми и научными судами, оформление ветсертификатов и борьбу с ННН-промыслом.

Заместитель Министра сельского хозяйства РФ – руководитель Федерального агентства по рыболовству Илья Шестаков принял участие в совещании по вопросу развития рыбохозяйственного комплекса Приморья, прошедшем 15 апреля в краевой столице.

Как сообщили Fishnews в центре общественных связей Росрыболовства, в своем выступлении глава отрасли отметил значимость портов Приморского края, через которые осуществляется основная перевалка рыбопродукции с Дальнего Востока. За минувший год здесь было оформлено 1 млн. 689 тыс. тонн продукции, из которых более 1 млн. тонн, или 60%, ушло на экспорт.

Вместе с тем основу поставок за рубеж по-прежнему составляет сырье: 90% дальневосточного российского экспорта приходится на мороженую рыбу. «Это позволяет говорить о том, что экспортный потенциал отрасли в целом и Дальнего Востока, в частности, высок, однако требует внимательного изучения и мер, направленных на увеличение доли продукции глубокой степени переработки», - подчеркнул руководитель Росрыболовства.

Среди задач, требующих первоочередного решения, Илья Шестаков также назвал устранение избыточных административных барьеров при доставке водных биоресурсов на российский берег. Так, он отметил, что до настоящего времени действующим законодательством не урегулированы вопросы транзитного прохода из исключительной экономической зоны РФ через территориальное море России рыбопромысловых судов, в отношении которых осуществлен пограничный контроль. Масса проблем связана для отраслевиков с многократным пересечением границы судами, работающими в прибрежной зоне, и пересечения границы научно-исследовательскими судами.

Практика показывает, что для решения указанных вопросов необходимо внести изменения в ст. 9 закона «О государственной границе Российской Федерации», дополнив ее новой частью, отметил глава Росрыболовства. Вместе с этим необходимо издание нового постановления Правительства РФ взамен действующего постановления от 5 сентября 2007 г. о порядке получения разрешения на неоднократное пересечение государственной границы Российской Федерации российскими рыбопромысловыми судами, указал он.

Немало проблем при поставках на внутренний рынок связано с оформлением ветеринарных сертификатов. В связи с этим, отметил Илья Шестаков, Россельхознадзору и профильным подразделениям Минсельхоза России поручено подготовить пакет документов, направленных на совершенствование организации работы по оформлению ветеринарных сопроводительных документов, включая порядок оформления таких документов в электронном виде, по проведению ветеринарного контроля на транспорте и других. Принятие этих документов позволит решить ряд проблем, связанных в том числе со слишком высокой стоимостью процедуры ветсертификации, с повторными платными лабораторными исследованиями одной и той же партии продукции по одним и тем же показателям безопасности в различных субъектах Российской Федерации.

В число приоритетных задач, по словам Ильи Шестакова, входит и борьба с ННН-промыслом. По его словам, важным фактором, положительно влияющим на результаты противодействия незаконному промыслу на Дальнем Востоке, является проводимая Росрыболовством в тесном контакте с зарубежными уполномоченными органами работа по сертификации рыбопродукции, поставляемой на зарубежные рынки российскими рыбаками, с точки зрения законности ее происхождения. Ожидается, что в 2014 г. завершатся внутригосударственные процедуры по запуску механизма такой сертификации для поставок в Японию и Китай.

«В целом перед отраслью стоят две большие задачи: это увеличение экспорта продукцией с высокой добавленной стоимостью и обеспечение широким ассортиментом качественной отечественной рыбой российского потребителя. Для решения этих задач Минсельхозом и Росрыболовством уже разработаны и проходят согласования соответствующие комплексы мер», - подытожил Илья Шестаков.

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 16 апреля 2014 > № 1053370 Илья Шестаков

Соседом рыбного кластера может стать ядерный могильник.

Создание ядерного могильника в Приморье объемом на 40 тыс. кубометров противоречит действиям властей по повышению инвестиционной привлекательности края и стремлению развивать аквакультуру, считает глава регионального профсоюза рыбаков Владимир Нагорный.

Намерение Росатома начать строительство в Ханкайском районе Приморского края в бухте Сысоева центра по переработке радиоактивных отходов вызвало резонанс в среде экологов и рыбаков. В Приморской краевой организации профсоюза работников рыбного хозяйства считают, что реализация этого проекта неизбежно негативно скажется на инвестиционной привлекательности региона. Как сообщил Fishnews председатель профсоюза Владимир Нагорный, планы Росатома по организации ядерного могильника в бухте Сысоева объемом в 40 тыс. кубометров вызывают недоумение, поскольку потенциально опасный объект будет расположен всего в 40 км от Владивостока. «В последние годы мы наблюдаем, как власти пытается улучшать имидж Приморья и его столицы на международном уровне, – анализирует руководитель профсоюзной организации. – В крае хотят реализовывать множество масштабных проектов, например рыбохозяйственный кластер, но как же это сочетается с намерением устроить в Приморье ядерный полигон?»

По словам Владимира Нагорного, высокопоставленные представители Ростатома уже делали заявления в СМИ о своих планах модернизировать ныне работающий в бухте Сысоева центр переработки ядерных отходов, увеличить объемы хранения примерно в 16 раз (с 2,5 тыс. до 40 тыс. кубометров) и везде давалась аргументация о целесообразности строительства могильника. Чиновники указывали на необходимость переработки и кондиционирования радиоактивных отходов, оставшихся после утилизации подводных лодок, ядерных установок, атомных реакторов и т.д. Аналогичные тезисы звучали и в ответах на официальные обращения профсоюзной организации в органы государственной власти и госкорпорацию «Ростатом».

Как подчеркивает Владимир Нагорный, ни он сам, ни профсоюз не спорят с важностью работы по избавлению от ядерного наследия. «Такие центры нужны, у нас действительно накоплено еще со времен СССР немало требующих переработки материалов, и создавать места для их хранения – это правильное решение. Но создавать их в непосредственной близости от наиболее населенных районов всего федерального округа – это, по меньшей мере, странно». По мнению руководителя профсоюза, нежелание Росатома тратить большие средства на создание нового объекта в удаленном месте, на подведение к нему инфраструктуры, выглядит понятным с точки зрения экономии средств. Однако нежелание разрешать экономить на здоровье является столь же рациональным, отмечают в профсоюзе.

Несмотря на заверения в официальных ответах о готовности властей сотрудничать с населением для придания максимальной безопасности ядерному полигону, руководство рыбацкого профсоюза не переоценивает возможности общественного контроля. Причина этого проста – общественность не в состоянии оценить, насколько качественно выполнена работа и насколько применяемые технологии обеспечивают безопасность функционирования комплекса. Поэтому население может оценивать риски в целом, а они, как считают в профсоюзе, существенные. «Экологическая обстановка в крае напряженная, в регионе наблюдается рост онкозаболеваемости, в 2012 году число впервые зарегистрированных больных превысило 6,7 тыс. человек, – отмечает представитель рыбного хозяйства. – В то же время согласно заявлениям сотрудников Росатома, в ближайшее десятилетие планируется вывести из эксплуатации дальневосточные объекты хранения ядерных отходов и «одарить» этим материалом Приморье». Кроме того, местные рыбаки беспокоятся за безопасность прибрежного промысла и аквакультуры.

В постановлении президиума члены профсоюзной организации обозначали требование к госкорпорации «Ростатом» о перенесении строительства ядерного могильника из бухты Сысоева в менее населенный район.

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 14 апреля 2014 > № 1051772 Владимир Нагорный

Сейчас только отчаянные смельчаки делают долгосрочные инвестиции

Владимир ГРИГОРЬЕВ, Председатель правления НО «Союз рыбопромышленников Севера»

Рыбная отрасль должна стать более конкурентоспособной – задал направление на мартовской коллегии Росрыболовства министр сельского хозяйства Николай Федоров. Без эффективной работы рыбохозяйственного комплекса в условиях ВТО решать задачу обеспечения продовольственной безопасности государства бессмысленно.

Но повышение эффективности – это не только постройка новых судов или внедрение современных технологий, это еще и максимальное устранение административных барьеров, которые объективно затрудняют работу рыбаков и приводят к значительному увеличению затрат на производство продукции. Какие факторы мешают отечественным рыбакам на равных конкурировать и защищать свои интересы на рыбном рынке, корреспонденту Fishnews рассказал вице-президент ВАРПЭ, председатель правления НО «Союз рыбопромышленников Севера» Владимир Григорьев.

– Владимир Юрьевич, уже больше года рыбная отрасль Северного бассейна работает в условиях ВТО – наравне с зарубежными конкурентами. Почему наши рыбаки говорят о заведомо проигрышном положении?

– Ситуация такова, что мы сейчас работаем на открытом рынке, где продукцию и наши рыбаки, и зарубежные продают по одной цене. Разница только в дополнительных затратах, которые влияют на ее себестоимость. В докладе на коллегии Росрыболовства я как раз хотел проанализировать, с чем сталкиваемся мы и не сталкиваются наши соседи и в силу каких причин наш финансовый результат получается гораздо хуже.

К сожалению, нужно признать, что на Северном бассейне есть проблемы, которые очень серьезно влияют на конкурентоспособность наших рыбаков. Прежде всего, это касается постановления Правительства от 30 июня 2008 г. № 486 «О доставке водных биологических ресурсов, добытых (выловленных) в районах промысла за пределами внутренних морских вод Российской Федерации, территориального моря Российской Федерации, исключительной экономической зоны Российской Федерации и континентального шельфа Российской Федерации, а также в Азовском и Каспийском морях, и произведенной из них рыбной и иной продукции». Суть его сводится к тому, что вся рыба, выловленная в Баренцевом море, подлежит доставке на территорию Российской Федерации.

Безусловно, государство флага вправе предъявлять свои требования к рыбакам, и мы даже не думаем оспаривать обязательную доставку на российскую территорию уловов из исключительной экономической зоны России. Но мы ведем промысел не только в российских водах. Если посмотреть на карту, западная граница Баренцева моря проходит по воображаемой линии мыс Нордкап – остров Медвежий – южная оконечность острова Шпицберген, а российская экономическая зона остается далеко на востоке. Во второй половине года мы обычно пересекаем эту линию и поднимаемся на север, в прошлом году уходили даже за восьмидесятый градус.

Переход из этих районов до российского порта занимает порядка двух с половиной – трех суток. Соответственно, если бежать самому рыбопромысловому судну с полным грузом – это трое суток в пути, двое суток выгрузка и трое суток обратно – потеря промыслового времени около 8 суток. А если выгружаться на транспорт, то точно такие же затраты плюс оплата перегруза. По подсчетам Союза рыбопромышленников Севера, все эти перебежки обходятся рыбакам примерно в 4,2 млрд. рублей в год.

У наших соседей, разумеется, таких ограничений нет, и они, работая с нами борт о борт в одном районе, эти 4 млрд. рублей экономят, в то время как мы вынуждены бегать. Эта норма явно понижает нашу конкурентоспособность, а между тем ее целесообразность под большим вопросом. В свое время постановление № 486 принималось в целях борьбы с браконьерством, но на протяжении последних пяти лет Смешанная российско-норвежская комиссия по рыболовству (СРНК) официально признает, что в Баренцевом море ННН-промысла нет. Поэтому мы считаем, надо срочно отменять это постановление, хотя бы в отношении Баренцева моря.

Второй момент, это дискуссии вокруг сохранения исторического принципа наделения квотами на вылов ВБР. У наших соседей – норвежцев, исландцев, фарерцев нет аукционов, нет оплаты за ресурсы и сами квоты выделены на длительный срок, а в Исландии даже переходят по наследству, что позволяет иметь длительный горизонт планирования, обновлять и модернизировать флот, совершенствовать орудия лова и технологию переработки.

Поскольку у наших рыбаков нет уверенности в том, что их ожидает в 2018 году, они несколько приостановили свои вложения в отрасль. Это заметно по количеству модернизаций, покупок новых судов. Сейчас только отчаянные смельчаки делают долгосрочные инвестиции. Более того, многие банки, во всяком случае, в нашем регионе, рассматривают кредитование рыбаков и финансирование проектов в сфере рыболовства только на период до 2018 года, не дальше.

– Несмотря на то, что Баренцево море признано «чистым» от браконьерства, мы регулярно слышим о конфликтах между рыбаками и представителями мурманского погрануправления. Какие же претензии возникают у пограничников к промысловикам?

– У нас, к сожалению, сформировалась негативная практика отношений с офицерами погрануправления. Я не могу понять, какую цель преследуют инспекторы, поскольку они каждый год проявляют творческий подход к поиску нарушений на промысле. Раньше у нас были очень серьезные разногласия по понятию «обработка/переработка» при осуществлении прибрежного рыболовства, причем это касалось не только Северного бассейна, а всех регионов. Миллионные штрафы, судебные дела. Слава богу, в июле 2013 года вышло распоряжение правительства № 1196, которым разрешили впускать продукцию при работе по прибрежной квоте, и проблему вроде бы сняли.

Похоже, пограничникам надо то ли план по нарушениям выполнять, то ли массовость создавать, вот они и стараются. Иначе чем объяснить, например, такие случаи, когда практически все компании, кто арендовал суда в 2013 году, были привлечены к штрафу в размере 200000 рублей за незаверку схем грузовых трюмов. Схемы на самом деле на борту были, но заверенные уполномоченным органом и собственником судна, и арендаторы просто не ставили свои печати, поскольку трюм от факта аренды больше или меньше не становится.

Но, по всей видимости, по мнению офицеров погрануправления, при передаче судна в краткосрочную аренду, а там были договоры и на одни сутки, и на трое суток, размеры трюма моментально изменяются. Причем они не собирались предупреждать судовладельцев о том, что требуется дополнительно заверять схемы, а сразу перешли к карательным мерам. В результате более трех десятков компаний получили штраф, что называется, на ровном месте.

Еще один показательный случай произошел с судном, которое осенью прошлого года работало на промысле краба в российской экономзоне. Из-за плохих погодных условий капитан в целях обеспечения безопасности и сохранения жизней экипажа принял решение зайти в норвежский порт Киркинес, ближайший к району промысла. Перед этим он подал все необходимые извещения, прошел контрольную точку и указал, сколько продукции находится у него на борту.

Дождавшись прихода транспорта, судно вышло из порта и произвело выгрузку в присутствии офицера погрануправления, причем груз совпал до ящика и попал на территорию Российской Федерации. Однако капитану инкриминировали нарушение за то, что рыбопродукция не напрямую попала в порт, и завели дело, которое компания-судовладелец уже выиграла в суде первой инстанции.

Примечательно, что на заседании рабочей группы при Минсельхозе в феврале 2014 г. коллеги с Дальнего Востока рассказали аналогичную историю. Только там судно из района промысла пришло на выгрузку во Владивосток, вообще никуда не заходя, но при этом из-за особенностей береговой линии капитан восемь раз вынужденно пересек границу, и ему напечатали восемь нарушений. Хотя, в общем-то, он совершил каботажное плавание – из российской зоны пришел в российский порт. Вот такие казусы у нас происходят.

Или недавно несколько предприятий были оштрафованы за то, что представитель береговой охраны мурманского погрануправления, предъявив удостоверение инспектора НЕАФК, потребовал у судовладельцев, отработавших в 2013 году в НЕАФК – это открытая часть Атлантики, схему грузовых трюмов в формате 3D. На самом деле секретариат НЕАФК только планировал ввести такие требования, но пока не сделал их обязательными, однако наши капитаны и их компании были оштрафованы на 10000 и 100000 рублей соответственно.

– Выходит, что рыбаков больше возмущает даже не сам факт наказания, а отношение к ним представителей погрануправления, которые не считают нужным информировать о новых требованиях, тем самым лишая судовладельцев возможности их соблюдать?

– Все дело именно в отношении к нам. В марте в Мурманске проходила выставка «Море. Ресурсы. Технологии», куда приезжала солидная делегация норвежских рыбаков. Когда мы поинтересовались, сталкиваются ли они со схожими проблемами, норвежские коллеги просто не поняли, о чем идет речь. Ключевое слово в отношениях между рыбаками и береговой охраной Норвегии – это взаимное уважение. У нас такого уважения пока не видно.

Понимаете, если люди настроены вести совместную работу по предупреждению нарушений на промысле, если видят в лице рыбаков равноправных партнеров, а не врагов, то почему бы не собрать в начале года совещание и не обсудить все требования и изменения законодательства? Я больше чем уверен, что 100% судовладельцев не будут ничего нарушать. А по факту мы имеем дело с непредсказуемыми фантазиями сотрудников погранслужбы. В результате суды Мурманской области завалены делами по надуманным поводам, разбор которых отвлекает людей и ресурсы.

Вот почему рыбаки просят в срочном порядке принять Правила рыболовства для Северного бассейна, которые уже давно разработаны и согласованы. Они как раз подразумевают, что не будет двойного толкования норм, а все будет прописано четко. Пока принятие новых правил затягивается, но мы надеемся все-таки получить их в этом году.

– С какими еще административными барьерами сталкиваются рыбопромысловые суда при оформлении на российском берегу? И почему они до сих пор предпочитают иностранные порты?

– Помимо сложных отношений с пограничниками у нас возникла не менее интересная ситуация с таможенной службой. В прошлом году вышел приказ ФТС № 40, согласно которому рыбопродукция российского происхождения не подлежит таможенному оформлению. Он исполняется четко. Но нередко рыбопромышленники, которые ведут промысел в отдаленных районах, не рискуют выгружаться в море, а с целью сохранения промыслового времени заходят в ближайший норвежский порт, выгружаются на терминал и потом транспортным судном доставляют эту рыбу в российский порт, выполняя требования нашего законодательства. При погрузке на транспортное судно рыбу помещают на палеты – деревянные поддоны. И теперь в родном порту мы растамаживаем не рыбу, а палеты, на которых она приехала, проходя точно такую же процедуру, какая была при оформлении рыбопродукции.

В Союзе рыбопромышленников Севера проанализировали временные затраты, которые несут наши суда при разгрузке в российских и иностранных портах. При сравнении эта разница сразу заметна. К примеру, как проходит встреча в российском порту? Судно встает к причалу, на борт поднимается комиссия из представителей контролирующих органов, идет тотальная проверка. Вдобавок у нас в Мурманске Росграница установила только три причала, где можно проходить оформление. Рыбак сначала оформляется на этих причалах, а потом платит дополнительные деньги за буксир, чтобы судно переставили к терминалам на выгрузку.

Естественно, за границей нигде нет такого шоу. Судно заходит в порт, сразу подает заявку на выгрузку и встает к терминалу. Приходит агент, оформляет все бумаги и можно разгружаться. Таможня и пограничники, как правило, появляются, только когда к ним поступает информация о возможных нарушениях. Вот и получается, что в среднем временные потери у нас в три раза выше, чем в любом иностранном порту Северной Атлантики.

Еще один характерный пример отношения к людям. В прошлом году завершил кругосветное плавание знаменитый мурманский барк «Седов». Люди долгие месяцы были вдали от дома и наконец, вернулись в родной порт. Для большей части экипажа – курсантов морских учебных заведений – это был первый опыт работы в море. Но даже опытного капитана шокировал «теплый прием», который им устроили пограничники, поднявшись на борт с собаками и проведя тотальный досмотр. А мы такую картину наблюдаем практически при каждом заходе судна в порт.

Анна ЛИМ, Fishnews

Россия > Рыба > fishnews.ru, 14 апреля 2014 > № 1051768 Владимир Григорьев

Электронную сертификацию надо встраивать в оптимизированную систему

Александр ФОМИН, Президент ВАРПЭ

Будущее в сфере оформления продукции из водных биоресурсов Россельхознадзор видит во внедрении выдачи ветеринарно-сопроводительных документов в электронном виде. Использование современных технологий можно только приветствовать, но электронная сертификация – лишь один из элементов системы ветеринарного контроля, и прежде всего нужно позаботиться о том, чтобы эта система была понятной, прозрачной и направленной на достижение конечного результата. Такую точку зрения высказал в интервью Fishnews президент Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров (ВАРПЭ) Александр Фомин.

– Александр Владимирович, хотелось бы обсудить с вами такой нашумевший вопрос, как электронная ветеринарная сертификация. Профильное ведомство – Россельхознадзор – активно высказывается на эту тему. В частности, недавно заместитель руководителя федеральной службы Николай Власов заявил, что определенная часть рыбацкого сообщества выступает резко против электронной сертификации.

– На мой взгляд, то, что говорит Николай Анатольевич, – это некая подмена понятий.

Электронная сертификация - лишь инструмент, который является маленьким винтиком общей системы ветеринарного контроля. Сама система ветконтроля в отношении уловов и рыбопродукции должна быть установлена законом, поскольку оказывает ограничивающее влияние на деятельность хозяйствующих субъектов Российской Федерации. Но сегодня в законе о ветеринарии не прописана система ветеринарного контроля рыбы и рыбопродукции. Россельхознадзор применяет простой подход: рыба – это животное, а следовательно, она должна подлежать ветконтролю. В настоящее время готовятся технический регламент Таможенного союза «О безопасности рыбной продукции» и новая редакция федерального закона «О ветеринарии», в которых Минсельхозом и Россельхознадзором буквально проталкиваются положения, предусматривающие тотальный ветеринарный контроль рыбы и морепродуктов. Собственно, такой подход уже отработан на примере Приморского края и Сахалинской области.

В прошлом году мы теряли на оформлении рыбопродукции от 3 до 12 дней, а денежные затраты составили свыше 3 млрд. рублей – согласитесь, средства существенные. И это результаты действия административного барьера, созданного только одним территориальным управлением Россельхознадзора – по Приморскому краю и Сахалинской области. В других регионах, к счастью, такого пока нет, но если техрегламент и закон о ветеринарии в предложенной редакции будут приняты, это станет неизбежным.

Поэтому мы поставили вопрос о том, чтобы убрать сплошной ветеринарный контроль в отношении уловов и рыбопродукции. Весь мир выстраивает систему контроля с учетом анализа существующих рисков. В нашем случае этого не происходит. Например, замороженная продукция из морской рыбы даже теоретически не может таить в себе опасных для человека болезней. Соответственно, если риска не существует, то государство не имеет права вводить дополнительные обременения для бизнеса.

Существующая система ветеринарного контроля и надзора в отношении уловов и рыбопродукции детально обсуждалась в конце прошлого года на заседании межведомственной рабочей группы, созданной в соответствии с поручением Президента РФ Владимира Путина. Рабочая группа констатировала, что барьеры действительно существуют и нужно отстроить вообще всю систему ветеринарного контроля рыбопродукции, сделать эту систему нормальной и прозрачной. При этом вопросы рассматривались гораздо шире: как добиться того, чтобы исключить продажу некачественных рыбных товаров в розничной торговле – ведь главная задача именно в этом. Более того, на некачественную продукцию, которая реализуется в магазинах, как правило, имеется ветеринарно-сопроводительный документ.

Были даны соответствующие поручения по комплексному решению вопросов ветеринарного контроля рыбопродукции, в том числе с учетом анализа рисков. Но вместо этого Россельхознадзор говорит: сделаем электронную сертификацию и все будет в порядке. Мы не против использования электронных технологий оформления сопроводительных документов, но какой смысл обсуждать конкретные инструменты системы ветеринарного контроля в отношении рыбы и рыбопродукции при отсутствии самой системы? Телега оказалась впереди лошади. Система контроля законодательно не создана, но нас уже обвиняют, что мы против конкретных механизмов ее реализации. Считаю, что здесь государственные решения должны быть комплексными и последовательными. К сожалению, пока их нет.

Глава государства Владимир Путин в декабре дал поручения в сфере ветеринарного контроля в рыбной отрасли, срок исполнения истек 1 апреля 2014 года. В итоге выстроенной системы нет, но есть бесконечные разговоры о необходимости электронной сертификации уловов и недобросовестных рыбодобывающих предприятиях-браконьерах, которые блокируют это нововведение. При этом тема все дальше уводится от прямых задач ветеринаров в части предотвращения заноса на территорию России заразных болезней, общих для человека и животных.

– Вы говорите, что бизнес-сообщество ставит вопрос о том, чтобы убрать тотальный ветеринарный контроль за морской дикой рыбой. То есть, на ваш взгляд, необходима система оценки и управления рисками?

– Да, система оценки и управления рисками должна быть четко определена. Если говорить о рыбе, выращиваемой в аквакультуре, риски действительно существуют. Например, запустил больную рыбу к здоровой – вся рыба заразилась и погибла. Нужно контролировать? Безусловно, и мы двумя руками за то, чтобы такой контроль осуществлялся. Список возможных болезней определен Ветеринарно-санитарным кодексом водных животных Международного эпизоотического бюро (его членом является и Россия), а также приказом Министерства сельского хозяйства РФ от 9 марта 2011 г. № 62.

Но подчеркну, что, во-первых, все перечисленные в этих документах болезни рыб не представляют угрозы для человека. Во-вторых, указанные болезни являются опасными только для живых рыб, выращиваемых в пресноводной аквакультуре, в случае их заражения.

Переработанная мороженая рыбопродукция даже теоретически не может представлять эпизоотическую опасность ни для рыб, выращиваемых в аквакультуре, ни для человека, потребляющего этот продукт.

Таким образом, выполнение задач по охране территории Российской Федерации от заноса заразных болезней рыб не требует тотального контроля уловов водных биоресурсов и продукции из них. Нет смысла бороться с тем, чего не может существовать в принципе.

Поэтому, безусловно, подходы по контролю живой аквакультурной рыбы и замороженной продукции морского промысла должны быть разные. В отношении продукции морского промысла (а это более 90% от общего объема добычи) достаточно в рамках мониторинга районов работы российских рыбаков заранее, еще до начала лова, подтверждать безопасность добываемой рыбы. В дальнейшем контроле до стадии розничной реализации нет необходимости. Не отмечено в существующей практике случаев выбраковки, например, рыбопродукции из минтая по ветеринарным причинам.

Давайте обратимся к истории. До 1959 года вообще не было какого-либо ветконтроля в отношении рыбы и рыбопродукции. С 1959 по 2007 год стали проводить ветеринарно-санитарную экспертизу в отношении свежей и охлажденной пресноводной рыбы, реализуемой на рынках. А с 2008 года приказами Минсельхоза России уже была установлена необходимость проведения ветеринарно-санитарной экспертизы в отношении любой рыбы и рыбопродукции. Благо пока эти требования исполняются не во всех регионах. Но, как я сказал выше, приморские и сахалинские предприятия уже успели оценить последствия имеющихся правил как с точки зрения потерь производственного времени, так и с финансовой стороны.

Для ветеринаров такая ситуация, видимо, действительно удобна – это вам не лечить сельскохозяйственных животных. Кто-то документы проверяет, кто-то продукцию осматривает, кто-то пробы отбирает, кто-то лабораторные исследования проводит – все при деле. А главное – никаких рисков, поскольку минтай не болеет болезнями человека и продукция из него после замораживания безопасна для потребления. Но все это в конечном итоге приводит к ограничению поставок рыбопродукции на внутренний рынок, увеличению ее себестоимости и конечной цены при реализации.

– Вы говорите, что не возражаете против выдачи ветеринарно-сопроводительных документов в электронном виде. Между тем СМИ транслируют мнение управления Россельхознадзора по Приморскому краю и Сахалинской области о том, что Ассоциация добытчиков минтая и ВАРПЭ выступают за сохранение «бумажной» сертификации – вот такая была формулировка.

– Если говорить в отношении ВАРПЭ – не помню, чтобы я или кто-то из наших членов выступал за сохранение «бумажной» сертификации. Мы выступаем против ветсертификации переработанной пищевой рыбопродукции - это дополнительный торговый барьер для бизнеса. Действительно, есть случаи, когда страны-импортеры, которые покупают российскую продукцию, сознательно вводят такие барьеры, в том числе и для ограничения собственного рынка, – например ЕС. С этим приходится считаться и оформлять требуемые документы. Но совершенно непонятно, когда такие ограничения вводятся в любых других случаях и в первую очередь в отношении продукции, поставляемой на внутренний рынок.

Хоть бумажная, хоть электронная сертификация в отношении переработанной рыбопродукции – это ведомственные интересы, не установленные законодательством Российской Федерации и противоречащие международным требованиям, в частности положениям Ветеринарно-санитарного кодекса водных животных. Удивляет, что Россельхознадзор отвлекает внимание от поручения Президента по снятию излишних барьеров для рыбаков и выстраиванию эффективной системы ветеринарного контроля с учетом оценки и управления рисками и сводит все к разговорам: электронная тотальная сертификация рыбопродукции лучше, чем бумажная тотальная сертификация. По моему мнению, не лучше. Давайте посмотрим весь порядок ветеринарного контроля, все документы и то, в какую систему будет встраиваться электронная сертификация и как она будет работать. Когда появятся нормативные акты, направленные на исполнение поручений главы государства, возможен предметный разговор. Пока говорить не о чем. Тем более что поручение по оптимизации ветеринарного контроля в рыбной отрасли не снято с контроля Администрации Президента и установлен новый срок его исполнения – 20 мая 2014 года. И хотя за последние шесть лет Президентом и Правительством было дано более 10 поручений по этим вопросам, мы надеемся, что в этот раз Минсельхозу и Россельхознадзору все же придется минимизировать созданные административные барьеры.

– То есть пока сложно согласиться с тем, что электронная сертификация станет некой панацеей, как об этом говорит Россельхознадзор?

– Сама электронная сертификация с точки зрения удобства заполнения и получения разрешений – да, наверное, это будет удобно. Но оформление сопроводительных документов – это только часть системы, и ее нужно нормальным образом выстроить.

А здесь больше вопросов, чем ответов. Россельхознадзор почему-то увязывает электронную сертификацию не с предотвращением заноса заразных болезней на территорию страны, а с вопросами контроля прослеживаемости продукции и законности происхождения, к которым это ведомство никакого отношения не имеет.

При реализации в рознице любая продукция сопровождается сведениями, когда она была произведена, каким предприятием, из какого сырья. Какая еще нужна прослеживаемость, нам непонятно.

– У нас каждое, наверное, ведомство стремится получить как можно больше полномочий.

– А заканчивается это чем? Коррупцией! Я приводил цифры затрат для наших предприятий. А ведь есть еще неофициальные поборы. Кстати, по поводу того что ветеринарные власти предотвращают сбыт продукции ННН-промысла. На самом деле все с точностью до наоборот: именно с помощью ветеринарно-сопроводительных документов легализуется, например, браконьерская красная икра на Дальнем Востоке.

Нынешняя система ветеринарного контроля – и мы подробно ее разбирали в рамках межведомственной рабочей группы – это клубок, который образуют ветслужбы субъектов РФ и Россельхознадзор. Поэтому мы и просим: пропишите всю систему контроля в законе о ветеринарии, чтобы было понятно, насколько обоснован этот контроль, как он осуществляется и где чьи полномочия. Ведь, по сути, идет дублирование, которое обходится в сумасшедшие деньги для государства. Но если человек отравился некачественной продукцией, отвечать за это будет производитель и никакие ветеринарные сертификаты не помогут.

– Но товар в магазинах – это, насколько я понимаю, компетенция Роспотребнадзора.

– Понятно. Но у Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека иной подход. И весь мир работает по такому принципу: ответственность за качество и безопасность товара лежит в первую очередь на самом производителе.

– Николай Власов в своем интервью эту тему также затронул. Он предложил вспомнить, кто за последнее время реально на Дальнем Востоке ответил за некачественную продукцию. Никто, а ведь такой товар есть, отметил заместитель руководителя Россельхознадзора.

– Есть, я согласен, особенно в части импортируемой рыбопродукции. И надо чаще проверять торговлю. Устраивать показательное уничтожение некачественных продуктов и лишать торговые предприятия возможности осуществления этой деятельности. Риски потерять бизнес в случае недобросовестной работы будут большие, и ситуация изменится по всей цепочке – от вылова до реализации в рознице.

Александр ИВАНОВ, Fishnews

Россия > Рыба > fishnews.ru, 14 апреля 2014 > № 1051766 Александр Фомин

Порты: вид в профиль

Георгий МАРТЫНОВ, Президент Ассоциации рыбохозяйственных предприятий Приморья

Удивительная ситуация сложилась с российскими морскими рыбными портами. С одной стороны, это достаточно эффективный и, не скроем, доходный бизнес. С другой – каждый раз разговоры о развитии рыбной отрасли и наращивании объемов вылова и переработки упираются в отсутствие портовой инфраструктуры. Есть ли возможность сделать порты одновременно профильными и эффективными хозяйствами? Каково их место в структуре рыбного комплекса? О возможностях узкопрофильной работы сегодня, а также исторических и экономических предпосылках, определивших место и цели приморских рыбных портов, о роли государства и задачах бизнеса Fishnews рассказал президент Ассоциации рыбохозяйственных предприятий Приморья (АРПП) Георгий Мартынов.

– В последнее время мы очень много говорим о проблемах портовой инфраструктуры. Какова ее роль и что она определяет?

– Портовая инфраструктура в системе рыбного хозяйства и приморские порты в частности имеют стратегическое значение.

Посмотрим на структуру российского вылова. 4,2 млн. тонн вылавливают в России. Дальний Восток достаточно устойчиво добывает порядка 2,8 млн. тонн. И если в других странах – Японии, Корее - выловленная рыба в свежем виде сразу доставляется к местам потребления (географически есть такая возможность), то в России дела обстоят иначе. Повторюсь, вылов дальневосточных рыбаков составляет 66% от общероссийского. Но на территории Дальнего Востока проживает всего 3% населения страны. Основные внутренние рынки потребления находятся за тысячи километров от места вылова. Значит, уловы надо доставлять, переваливать и отправлять. Где? В порту! Это стратегическая задача.

– Кому ее решать?

– И рыбаку, и портовику, и государству, конечно. Не надо забывать о том, что рыбаки осваивают федеральный ресурс. Государство предоставило рыбакам право на добычу. И рыбаки его успешно реализуют. Но, замечу, никто перед ними не ставил задачу, как и куда реализовывать эти уловы. Именно такой государственной задачи нет. Поэтому развитие приморских портов было определено не только историей развития промысла, но и рынками сбыта.

Давайте еще раз обратимся к структуре вылова рыбохозяйственного комплекса: 66% вылова против 3% населения. И рядом сутки, максимум двое суток перехода: Корея – 47 млн. жителей, Япония – 128 млн. жителей, Китай – 1,4 млрд. населения. И все эти страны традиционно потребляют рыбопродукцию. Рыба является для них основным продуктом. В Японии потребление составляет 68-69 кг на душу населения! И замечу, как следствие - там самая высокая продолжительность жизни!

– Получается, что государство, пытаясь переориентировать рыбаков поставлять продукцию на внутренний рынок, в прямом смысле «озадачивает» их?

– Государство пока лишь дает нам понять, что пора работать на внутренний рынок. Однако, повторюсь, четкой задачи до сих пор не стоит. На данный момент Президент ставит задачи скорее перед Правительством. Создать условия по наполнению внутреннего рынка качественной рыбопродукцией, обеспечить прямые поставки качественной отечественной рыбопродукции по ценам производителя в детские учебные и дошкольные учреждения, больницы, российскую армию, систему Министерства внутренних сил и другие госучреждения. По нашим оценкам, это более 700 тыс. тонн рыбопродукции (18-19% от общественного вылова), еще ставится задача - заменить импортную рыбопродукцию на российских прилавках, а это еще около 1 млн. тонн.

Поэтому создание на Дальнем Востоке мощного рыбоперерабатывающего кластера с портовой инфраструктурой, с современными холодильными мощностями и площадками для реализации продукции вписывается в логику развития отрасли.

Если все условия поставленных задач будут соблюдены, рыбаки смогут без ущерба для себя и для отрасли переориентироваться. И сделают это с удовольствием.

– Как обстоят дела с выполнением поручений Президента РФ по строительству кластера на Дальнем Востоке?

– Правительство РФ согласилось с предложением администрации Приморского края и рыбацкой общественности по географическому расположению рыбоперерабатывающего кластера в Приморском крае.

У нас для этого есть все предпосылки: незамерзающие порты, прямой выход на транссибирскую магистраль, развитая энергетика, кадровое обеспечение и другие необходимые условия.

В настоящее время заключен контракт с японским институтом Номура на разработку технического задания по строительству рыбоперерабатывающего комплекса в Приморском крае в рамках организации кластера.

В разработке технического задания принимают участие дальневосточные профильные научные институты ТИНРО-Центр и ДВНИМФ. Для успешной работы создаваемого кластера предстоит большая работа по координации и взаимодействию фактически всех предприятий рыбохозяйственного комплекса Дальнего Востока.

Вместе с тем необходимо помнить, что существующая береговая инфраструктура рыбной отрасли во многом технически устарела, многие железнодорожные станции требуют модернизации, необходимо модернизировать складские рефрижераторные мощности и строить новые.

– А что мешало раньше этим заняться, не было условий?

– Да. И это определила история. После того, как рыбная отрасль перестала быть государственной, такие крупные производственные объединения, как Приморрыбпром, Сахалинрыбпром, Магаданрыбпром, Камчатрыбпром, Дальрыбсбыт и другие, распались. Основной перевозчик рыбопродукции – Востокрыбхолодфлот, в управлении которого находилось более 100 единиц современного крупнотоннажного флота, тоже перестал существовать. Все это развалилось на мелкие компании. В 90-е годы сложилась ситуация, когда отрасль перестала быть нужной. В этом экономическом хаосе нам пришлось искать выход. Ведь флот надо было ремонтировать, его надо было заправлять топливом, хранить рыбопродукцию, куда-то ее продавать, в конце концов, платить людям зарплату. В это время рыбу на российском берегу никто не ждал. Поэтому взгляд был обращен на соседей. И весь рыбопромысловый флот медленно начал перетекать туда. Появились совместные предприятия. Американцы, корейцы, японцы охотно кредитовали российских рыбаков, предлагали им современные холодильные мощности, ремонтировали флот, предоставили снабжение (в то время как в России существовала система взаимозачета). Их рынок принимал практически все. Раньше Дальний Восток добывал 5,5 млн. тонн рыбы, в то время как СССР – 11,8.

Центр развития рыболовства сместился в Азию и Америку. Пусан из небольшой рыбацкой деревушки вырос в огромный мегаполис, в Сиэтле, Анкоридже, Дач-Харборе расположились крабовые центры, и, конечно, японские Вакканай и Отару стали огромными центрами сбыта российской рыбопродукции, в том числе и нелегальной. Но благодаря тому, что весь наш флот ушел туда и развил эти территории, рыбная отрасль была спасена. Мы выжили вопреки той ситуации, которая сложилась здесь, и благодаря нашим соседям по региону.

Впоследствии «подтянулись» и китайцы, которые с помощью своих государственных, подчеркиваю, государственных инвестиций сумели на своей территории сформировать мощную структуру хранения, переработки и реализации российской рыбы.

Все это привело к тому, что наши порты пришли в упадок. Им тоже надо было выживать. А значит, надо было замещать грузооборот. Пошел поток металлолома, леса, угля, вывозимого из нашей страны.

– Попытка создать «условия», упорядочить отрасль была предпринята 10 лет назад, когда в 2004 был принят закон о рыболовстве. Появились правила игры. И туда был заложен заход в порты. Почему это не переломило ситуацию?

– Это было сделано в том числе и для борьбы с браконьерством, и для возрождения наших портов, нашего берега. К сожалению, тогда эта цель не была достигнута. Не хватило политической воли и поддержки. Но сегодня мы к этому возвращаемся.

– Что сегодня представляют наши порты?

– Это три основных порта: Владивостокский морской рыбный порт, Находкинский рыбный порт и порт в бухте Троицы. К ним подключились (и это положительная тенденция, потому как говорит о постепенном замещении грузооборота, переходе на рыбу) ОАО «Далькомхолод» (холодильник на 25 тыс. тонн) и ряд других небольших холодильников на базе ДМП и других бывших крупных предприятий.

В советские времена Владивосток и Находка переваливали в год до трех миллионов тонн рыбы. Это при условии ритмичной отгрузки и отправки. И, подчеркну, именно для этого и строились порты. Для того чтобы перегружать продукцию и отправлять в центральные регионы. А не хранить! Если условие ритмичной поставки и отправки соблюсти, то имеющихся портовых и холодильных мощностей для оперативной работы нам вполне достаточно. Однако сегодня поменялась организационно-правовая форма железной дороги, появилось много небольших собственников подвижного железнодорожного рефрижераторного состава, но главное – столько современная Россия не готова съесть. Мы же говорим о цифрах перевалки и добычи в советское время, когда весь объем доставляемой в порт рыбы был уже расписан и без задержки отправлялся потребителю! Т.е. пропускная способность существует. Но транспорт и холодильные мощности в современных условиях не предназначены для долговременного хранения и перевозки всего выловленного объема. Сегодня нужны склады, где можно недорого и долго хранить рыбопродукцию. Особенно в период основных промысловых путин. Поэтому сейчас рыбопромышленники вынуждены закладывать свой товар в портовые холодильники, которые для этого совершенно не предназначены.

– Кто больше заинтересован в решении этой задачи?

– Порт вряд ли заинтересован в этом, потому что на хранении рыбы много денег не заработаешь. Порт зарабатывает на стивидорных работах. Поэтому, думаю, в этом заинтересованы рыбаки, в том числе Камчатки и Сахалина.

Было бы возможно построить за территориями портов в Приморье холодильники для долговременного хранения на 500-600 тыс. тонн. Оттуда организовывать отгрузку для внутреннего рынка контейнерами, партиями. Это было бы, пожалуй, даже эффективней и удобней, чем отправлять рыбопродукцию железнодорожными рефсекциями. Можно построить небольшие холодильники по Транссибирской магистрали – в узловых центрах, откуда эта продукция будет дальше расходиться по России.

Итак. У нас есть основные порты, где общая емкость холодильников – 90 тыс. тонн. Это немного. В Пусане, к примеру, около 2 млн. тонн. Но наши склады, еще раз подчеркну, рассчитаны на оперативную работу. Нам не хватает складов длительного хранения. Это надо делать. И необязательно в портовых зонах.

Причальные стенки? Есть. Железная дорога? Тоже есть.

– Что же тогда сдерживает развитие и где в этом роль государства?

– Все причальные стенки, в том числе и в рыбных портах, принадлежат государству. Полномочия по оперативному управлению хозяйством находятся у федерального унитарного предприятия «Нацрыбресурсы». Оно и должно заключать договоры на аренду причальных сооружений. Сегодня у нас из 16 субъектов хозяйствования в Приморском крае, в структуре которых есть причальные сооружения, ровно половина судятся с «Нацрыбресурсами» - по заключению договоров. Мы занимаемся этой проблемой два года. Но она не сдвигается с мертвой точки. У многих уже закончились договоры. Например, «Востоктрансервис», у которого из-за этого холодильник простаивает, портовая деятельность заморожена даже в дефицит мощностей во время путины. Владивостокский морской рыбный порт: договор также закончился. В Находке судятся. Причины разные: то необоснованно завышенные ставки на аренду причальных сооружений, то просто необъяснимое затягивание подписания договоров аренды.

Мы уже обратились по поводу этой проблемы к новому руководству рыбной отрасли. И нашли понимание. Мы предложили следующее: первое – профильность (рыбные грузы), второе – долгосрочность аренды (до 49 лет), третье – понятная тарифная политика сдачи в аренду. Были услышаны и поддержаны. В этом случае бизнес готов взять на себя обязательства по ремонту и поддержанию в надлежащем исправном состоянии объектов аренды. Более того, портовики не возражают, если будут сформированы предложения по строительству и реконструкции холодильников, то есть если в эти договоры будут заложены какие-то инфраструктурные условия.

На последнем совещании у министра сельского хозяйства Николая Федорова и заместителя министра – руководителя Федерального агентства по рыболовству Ильи Шестакова, с участием представителей рыбохозяйственного комплекса Дальнего Востока, которое проходило 18 марта этого года во Владивостоке, Ассоциация рыбохозяйственных предприятий Приморья предложила включить в протокол совещания пункт по эффективному использованию государственных гидротехнических сооружений в рыбных портовых терминалах, предложения получили поддержку.

Сейчас первостепенная задача – заключить договоры аренды. Принципиально важно, чтобы их срок был больше, чем на 15 лет. Срок аренды должен быть кратен тем задачам, которые государство поставит по развитию берега. Портовики к этому готовы.

– То есть непосредственно развитие портов - это задача бизнеса?

– Безусловно. Потому что обработка судов с рыбопродукцией с точки зрения экономики – это бизнес. Выгодный бизнес. Это, конечно, не означает, что порты совсем должны отказаться от другой номенклатуры грузов. Это условие нормальной работы рыбных портов. Рыбопродукция просто должна быть обязательным элементом структуры грузооборота.

Однако для того, чтобы порты заработали на полную силу, нужна привлекательность поставок продукции на внутренний рынок. Это уже задача государства.

Сегодня через приморские порты уходит порядка 600 тыс. тонн. К существующему грузопотоку вполне можно организовать еще 500-700 тыс. тонн поставок. Для государственных нужд. Вот это и есть потенциал для развития приморских портов и отрасли в целом.

– А при текущих условиях выгодно ли развиваться и выполнять задачи государства?

– При текущих условиях можно ограничиться строительством холодильников длительного хранения объемом порядка 100-150 тыс. тонн. Но они будут очень долго окупаться. И такие холодильники могут построить сами рыбаки.

Однако если учитывать задачу по импортозамещению, то это еще порядка миллиона тонн. Плюс рост рынка аквакультуры. Все это общегосударственные задачи. В конце концов, Всемирная организация здравоохранения считает, что увеличение среднедушевого потребления рыбопродукции напрямую способствует увеличению продолжительности жизни. Без развития портов эти задачи не решить.

Между тем есть еще проблемы, которые тесно связаны с последующим развитием портов, отрасли в целом. Это старение и списание рефрижераторных железнодорожных секций и рефрижераторных контейнеров для перевозки рыбопродукции, транспортно-рефрижераторного флота, рефрижераторного оборудования в портах и местах реализации рыбопродукции, что в свою очередь отражается на сохранности и качестве рыбопродукции, ее безопасности для потребителей. Особую тревогу вызывает состояние транспортно-рефрижераторного флота. Действующий флот устарел, пополнение из новостроя нет, а большинство операторов существующих судов находится за рубежом. Эти проблемы надо решать комплексно с теми, о которых мы говорили. Добыча, переработка, упаковка, транспортировка, перевалка, доставка до потребителя – все это звенья одной цепи, и они должны быть равноценны и одинаково сильны. Если «выпадает», «хромает» хоть одно звено, говорить о полноценном и эффективном развитии отрасли и выполнении государственных задач нельзя. Мы готовы брать на себя обязательства, в том числе и финансовые, но мы ждем понятных и выгодных условий, создать которые должно государство.

Ксения ПИСАРЕВА, журнал «Fishnews – Новости рыболовства»

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 10 апреля 2014 > № 1060201 Георгий Мартынов

Отрасли нужны новые подходы

Илья ШЕСТАКОВ, Заместитель министра сельского хозяйства – руководитель Росрыболовства

Возглавив отрасль в начале текущего года, Илья Шестаков заявил о необходимости сплоченной, усердной работы по всем вопросам, подчеркнув при этом, что основная цель – это переход на следующий этап развития отрасли. К теме повышения качества и улучшения координации в деятельности ведомственных структур он вернулся в своем выступлении и на мартовском заседании коллегии Росрыболовства. В интервью журналу «Fishnews – Новости рыболовства» заместитель министра сельского хозяйства – руководитель Федерального агентства по рыболовству Илья Шестаков обозначил суть поставленных ведомством задач.

– Илья Васильевич, в своем выступлении на заседании коллегии вы обозначили задачи, стоящие перед управлением отраслью на 2014 год, и акцентировали внимание на необходимости улучшения координации между центральным аппаратом, территориальными управлениями и подведомственными организациями. Означает ли это усиление исполнительской дисциплины, личной ответственности должностных лиц, новый взгляд на кадровую политику в ведомстве?

– Конечно, речь идет об усилении ответственности и дисциплины. Это касается всех подразделений как центрального аппарата, так и наших подведомственных организаций и территориальных управлений. В том числе мы говорили об этом на заседании коллегии. Территориальные управления не должны забывать, что они представители агентства на местах. От согласованной, скоординированной работы зависит оперативность и качество принимаемых решений.

Ожидать каких-то резких изменений в кадровой политике вряд ли стоит, но отдельные шаги мы уже предпринимаем. Недавно мы создали в Росрыболовстве комиссию для рассмотрения кандидатов на руководящие должности в территориальных органах Росрыболовства и наших подведомственных учреждениях. Комиссия оценивает профессиональные качества кандидата, и уже с учетом ее выводов принимается или не принимается решение о назначении. Также, конечно, будет проходить плановая переаттестация на соответствие занимаемым должностям.

– Перед отраслевой наукой поставлена задача по оптимизации расходов и в то же время по повышению качества ресурсных исследований. Такое возможно? Как вы оцениваете скрытый потенциал на этом направлении?

– Бесспорно то, что отраслевые НИИ решают очень важную задачу – проводят ресурсные исследования для оценки состояния запасов водных биоресурсов. Результаты этих исследований являются основой для установления общего допустимого улова по квотируемым видам и объемов рекомендованного вылова по водным биоресурсам, которые не регулируются путем установления ОДУ. Понятно, что эти исследования требуют штата высокопрофессиональных специалистов и включают в себя как дорогостоящие экспедиции, так и большую аналитическую работу на берегу.

К сожалению, надо отметить постоянное сокращение бюджетного финансирования на проведение ресурсных исследований в последние годы. По некоторым оценкам, недофинансирование экспедиций уже ведет к неосвоению около 250 тыс. тонн водных биоресурсов, причем только в российских водах. Поэтому нам всем сегодня необходимо провести качественную работу по обоснованию увеличения финансирования для науки. Но в то же время необходимо проанализировать экономическую эффективность использования средств, доводимых НИИ по линии Росрыболовства.

В настоящее время 40% доводимых до научно-исследовательских организаций средств идет на экспедиционные исследования, а 60% расходуется на обработку собранных материалов и обеспечение деятельности исследовательских организаций. Какие именно здесь скрыты резервы, сейчас сложно сказать, но нужно внимательно посмотреть на структуру расходов.

При этом, действительно, необходимо не снижать уровень проводимых исследований. Отмечу, имеется необходимость в более качественном регулярном сборе информации о запасах. Не в полной мере сейчас используются и возможности сбора биологических данных на промысловых судах. Институтам надо расширять присутствие своих сотрудников на промысле, активнее использовать данные автоматических комплексов по сбору информации, установленных на добывающих судах; спутниковые наблюдения.

Но, наверное, самой тяжелой проблемой все-таки остается состояние научно-исследовательского флота. Вы знаете, что сейчас в рамках реализации отраслевой госпрограммы разрабатывается ФЦП по развитию ресурсного потенциала рыбохозяйственного комплекса до 2023 года. Мы рассчитываем, что ее принятие позволит нам помочь институтам начать решать накопившиеся проблемы, в первую очередь с обновлением исследовательского флота.

– Чем, на ваш взгляд, грешит нынешняя система получения цифр ОДУ? Почему ее нужно менять?

– Одна из проблем, которую нужно решить, – это наблюдаемые сегодня резкие скачки ОДУ. Мы видим, что в некоторых случаях они вызваны не объективными, природными, а субъективными факторами. Они могут быть связаны с отсутствием исследований, конечно, в том числе по причине недофинансирования, или с определенным давлением бизнес-структур.

Такие скачки отражаются на деятельности рыбодобытчиков. Необоснованное увеличение ОДУ создает риски того, что компании могут не освоить свои квоты. С другой стороны, занижение объемов приводит к упущенной выгоде предприятий, снижает общеотраслевые показатели. В связи с этим требуется тщательный анализ кардинальных изменений ОДУ в краткосрочных периодах. Возможно, нашим институтам следует рассмотреть целесообразность разработки планов управления промыслом, во всяком случае, для наиболее значимых единиц запасов. Необходимо дать научно обоснованные оценки по возможным колебаниям величины ОДУ на определенный период, три – пять лет, в зависимости от биологии популяции.

– Если конкурсные правила на получение рыбопромысловых участков (РПУ) рыбаками будут пересмотрены, в какой мере изменения коснутся действующих договоров?

– Усовершенствование процедуры проведения конкурсов не изменит условия уже заключенных договоров до окончания их срока действия. Напомню, что изменения в Правила, которые подготовлены Минсельхозом совместно с Росрыболовством, направлены на то, чтобы исправить положения, затрудняющие полноценную организацию конкурсов.

Основные изменения предполагают, с одной стороны, расширение доступа к конкурсам на РПУ, а с другой стороны – ужесточают требования по критериям, исключая возможность махинаций во время конкурсов. Например, предусматривается возможность участия организаций, не имеющих собственных производственных мощностей. По этому критерию будет просто ставиться «ноль». При этом по денежному критерию будет обязательным внесение существенного залога, чтобы исключить возможность использования разного рода схем с необеспеченными деньгами заявками.

Отмечу, что задача стоит сделать конкурсные процедуры более эффективными. Я приводил на заседании коллегии цифры: мониторинг использования РПУ показал, что 30% участков вообще не используются. В настоящее время прорабатывается вопрос о внесении изменений в закон о рыболовстве с целью наделения органов государственной власти полномочиями по расторжению договоров о предоставлении РПУ в том случае, если на нем не осуществлялась деятельность, предусмотренная условиями такого договора.

Сейчас в целом проводится анализ того, что же, собственно, стимулирует система предоставления участков в долгосрочное пользование. Где-то эффект имеется, и довольно значительный, но во многих регионах он, как мы видим, отсутствует. С этим предстоит разбираться в ближайшее время.

Журнал «Fishnews – Новости рыболовства»

Россия > Рыба > fishnews.ru, 8 апреля 2014 > № 1047607 Илья Шестаков

Рыбаки поддержат реальный кластер

Сергей САКСИН, Председатель совета директоров Преображенской базы тралового флота

Преображенская база тралового флота готова участвовать в создании рыбопромышленного кластера в Приморье вне зависимости от его ориентированности на внешний или внутренний рынок. Однако это произойдет, только когда компания удостоверится в реализуемости проекта, считает председатель совета директоров ОАО «ПБТФ» Сергей Саксин.

Большинство региональных рыбопромышленных компаний разделяют точку зрения о целесообразности создания кластера в Приморье, поскольку строительство новых холодильных и перерабатывающих мощностей, а также развитой портовой переработки позволит им получать преимущества вне зависимости от того, на какой рынок будет поставляться их продукция.

Как сообщил Fishnews председатель совета директоров Преображенской базы тралового флота Сергей Саксин, компания одобряет идею создания современного рыбопромышленного комплекса на территории Приморского края и готова поддержать любое инвестирование в рыбную отрасль, вне зависимости от того, кто его делает.

«Надо признать то, что на Дальнем Востоке и в России в целом инфраструктура рыбной переработки носит локальный, разбросанный, несистематизированный характер, – говорит руководитель ПБТФ. – Поэтому любое повторение корейского или китайского опыта может только приветствоваться».

Единственным непременным условием глава дальневосточного предприятия называет строгий контроль за всеми этапами реализации проекта. Однако зачастую контроль превращается в способ получения нелегального вознаграждения со стороны проверяющих органов, констатирует представитель рыбацкого бизнеса. По его мнению, если на территории данного рыбохозяйственного комплекса этого удастся избежать, тогда с высокой долей вероятности проект может быть полноценно реализован. «Но каким образом этого можно добиться, как это будет делать краевая администрация как зачинатель проекта, сказать трудно, – отмечает собеседник Fishnews. – Однако если этого не делать, кластер просто превратится в красивые потемкинские деревни, которые никогда не будет использоваться или будут использоваться минимально».

Тем не менее преимущества, которые могли бы получить дальневосточное рыбное хозяйство и сам регион от реализации проекта, достаточно очевидны. «Местная рыбная промышленность получит современный комплекс, который мы постоянно видим за границей, – анализирует Сергей Саксин. – Мы получим современные рыбоперерабатывающие мощности, что позволит нам получать дополнительную добавочную стоимость». Кроме того, кластер мог бы помочь решать проблемы с логистикой и хранением, а также с занятостью населения. В то же время бизнесмен отмечает, что полностью объяснить, какие задачи сможет решить кластер, пока не получается, поскольку никто не может точно сказать, на что комплекс будет ориентирован.

«Пока не прозвучало ответов на вопросы – будет ли этот кластер создан для насыщения внутреннего рынка доступной по цене рыбой или же для вывода на внешний продукции с глубокой переработкой? – обращает внимание глава Преображенской базы тралового флота. – И хотя наша компания, да и наверно многие рыбаки, заинтересованы в любом из них, хотелось бы, чтобы у проектантов было понимание некоторых серьезных фактов».

Сейчас, равно как и в ближайшие годы, ни Приморье, ни Россия не смогут конкурировать с китайской рыбопереработкой, считает руководитель компании. Во-первых, потому что объемы переработки могут не покрывать расходы с учетом высокой стоимости энергоресурсов. Во-вторых, рабочая сила в Приморье ограничена по численности и недешева. «Если мы говорим о масштабном производстве, то я боюсь, что мы не найдем столько специалистов, которых сможем задействовать», - обращает внимание руководитель дальневосточного предприятия.

По мнению Сергея Саксина, эти факторы заставляют создателей кластера отдавать себе отчет в том, для каких целей служит каждый из этапов постройки.

«У Преображенской базы тралового флота есть желание выступить одним из спонсоров проекта, но это будет в том случае, когда мы будем уверены, что это не просто идея, а реальный проект, в котором мы сможем получать прибыль, – подчеркивает собеседник. – Просто участвовать в популистском проекте, не связанном с экономикой, мы не будем, потому что основная наша цель как коммерческой компании – это получение прибыли».

О реализации проекта можно будет говорить, когда будут построены холодильники для рыбопродукции, большой порт с множеством причалов, железная дорога, места для перевалки продукции, производственные цеха. Создание такого комплекса обязательно положительно скажется на экономике региона, потому как люди получат постоянную работу, с которой они будут платить налоги, а предприятия смогут сконцентрировать здесь переработку и торговлю, с которых они также могут платить налоги, считает Серей Саксин.

Однако если рост некоторых экономических показателей в рыбном хозяйстве Приморья удастся почувствовать сразу, то срок окупаемости вложенных средств – это вопрос достаточно сложный. На взгляд председателя совета директоров ПБТФ, здесь все снова возвращается к тому, кто и на каких условиях будет заниматься этим проектом. И здесь очень важна роль тех, кто ведет подготовку к строительству, что не менее важно, чем само строительство. «Грамотная подготовка поможет сэкономить средства, что является важным для инвесторов, их вклады и будут определять темпы строительства, – рассуждает руководитель предприятия. – Потому что надо четко понимать, что если мы хотим работать с инвесторами, то все они будут настроены на получение прибыли».

Но тут вырисовывается проблема – инвестирование в отрасль, которую постоянно «лихорадит», может многим показаться чересчур рискованной затеей. Постоянная смена приоритетов, постоянные разбирательства с федеральными службами, несовершенство законодательства и своеобразная трактовка его и поручений глав государства различными надзорными ведомствами точно не прибавляет привлекательности отрасли, подмечает Сергей Саксин. Сейчас рыбаки имеют дело с очень многими глупостями, в которых недобросовестные чиновники превращают, казалось бы, правильные идеи. «Представители отрасли с некоторыми опасениями смотрят на государственные проекты, потому что знают, что неквалифицированные чиновники своими действиями способны свести на нет положительный замысел, - указывает на тенденцию собеседник Fishnews. - А когда мы на это укажем, нас будут обвинять в том, что мы боремся против развития и поручений руководства страны».

Пока же в ПБТФ рассчитывают на то, что люди, взявшиеся за разработку концепции кластера, являются профессионалами в этой области. Оправдаются ли их ожидания – станет известно уже в апреле, когда состоится презентация результатов первого цикла работ. «Если проект будет «липовым» то это будет видно сразу, и никто не захочет в него инвестировать, – отмечает руководитель Преображенской базы тралового флота. – Мы намерены принять участие в обсуждении проекта, и надеемся, что наши замечания будут услышаны».

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 2 апреля 2014 > № 1042731 Сергей Саксин

Прибыль вкладываем в развитие производства

Юрий СВЕТЛИКОВ, Генеральный директор ЗАО «Гидрострой»

Президентом и Правительством РФ взят курс на развитие отечественной рыбопереработки. Пока идет дискуссия об экономических стимулах, кластерах, возможностях и сдерживающих факторах, в Сахалинской области, в селе Озерском Корсаковского района уже приступил к работе самый современный в регионе рыбоперерабатывающий завод по производству рыбных консервов. Переработка – глубже некуда. Рыбколхоз имени Кирова, входящий в структуру «Гидростроя», будет выпускать 20 млн. условных банок консервов в год. На вопросы Fishnews, касающиеся нового предприятия, ответил генеральный директор ЗАО «Гидрострой» Юрий Светликов.

– Юрий Николаевич, с чего все началось, как появилась идея закладки завода и что стало стимулом для его создания?

– К созданию консервного производства в селе Озерском нас подтолкнула сама жизнь, потому что работа на приобретенном нами предприятии – колхозе имени Кирова – ранее носила сезонный характер. Производство функционировало только в период лососевой путины. Но рабочие места должны быть постоянными, и коллектив должен быть занят круглогодично. Мы пробовали заниматься производством пресервов, но это оказалось недостаточно эффективным с экономической точки зрения. В конечном итоге мы пришли к мнению, что необходимо возродить существовавшее когда-то на этом предприятии консервное производство. От появления этой идеи до открытия завода прошло три года.

Дело в том, что весь предыдущий опыт работы «Гидростроя» свидетельствовал о нашем умении эффективно заниматься рыбодобычей и первичной переработкой рыбы – заморозкой. Для нас производство консервов – новое направление, однако новые направления тоже необходимо осваивать, поэтому мы занялись разработкой проекта, насытили его импортным оборудованием, связались с немецкими фирмами, которые нам в этом деле помогли. В результате нам удалось возродить консервное производство, которое, на наш взгляд, уже начинает набирать обороты и выдавать неплохую продукцию.

– Но консервное производство достаточно энергоемкое, а тарифы в регионе немаленькие. Кроме того, поблизости нет жестянобаночного завода, и производство консервов в области сокращалось в том числе и по этим причинам.

– Как раз в связи с тем, что консервное производство сокращалось и одни игроки с этого рынка уходили, другие смогли занять их место и наладить производство.

Нас не испугало отсутствие жестянобаночного производства на Сахалине. Это, конечно, сказывается на себестоимости выпускаемой продукции, но даже с учетом транспортных издержек она находится в пределах разумного.

– Откуда завозите банки?

– Пока используем импортные – американские, – но в эту путину мы намерены попробовать банку отечественного производства, изготовленную в Приморском крае. Также подобные банки выпускаются в Республике Корея. В конечном счете выбор производителя будет нами определен исходя из экономической целесообразности.

Что касается энергоемкости производства, то этого никак не избежать, поскольку в консервном производстве на выработку пара необходимы большие затраты. Но все-таки мы надеемся, что со временем пар будет обходиться нам дешевле за счет того, что на Сахалине развивается газовая промышленность и у нас появится возможность построить современную котельную на газовом топливе. Она будет более экономична, чем имеющаяся сейчас и работающая на дизельном топливе. Дизельное топливо с каждым днем дорожает, это просто очень большие деньги «на ветер» – на пар.

– Создание нового производства – это всегда вопрос денег. Как сообщалось, стоимость этого проекта, реализованного на условиях государственно-частного партнерства, составила 1 млрд. 700 млн. рублей. Означает ли это, что у рыбопромышленников в принципе достаточно средств, чтобы строить перерабатывающие предприятия? И расшифруйте, пожалуйста, что в данном случае подразумевается под государственно-частным партнерством. Дело в том, что к такому успешному предприятию, как «Гидрострой», всегда повышенное внимание и многим хочется знать, какую нагрузку и какие объекты взяло на себя государство, а какую часть работ профинансировал «Гидрострой»?

– Этот проект реализован в рамках государственно-частного партнерства, но нельзя сказать, что он включает в себя только создание консервного завода. Скорее, это целый комплекс, частью которого является консервный завод.

Ведь для того чтобы выпускать рыбные консервы, необходимо сначала рыбу поймать. Однако в районе села Озерского нет ни сайры, ни горбуши в необходимых количествах. Сайра в основном добывается в районе Южных Курил, и у нас есть завод на Шикотане, который позволяет обрабатывать и замораживать сайру. Но для того чтобы этот завод мог обеспечить сырьем Озерское, нужно было увеличивать добычу. Нарастить вылов сайры можно только за счет применения нового флота, более крупного и мощного. Вот для обслуживания такого флота и был задуман глубоководный причал на Шикотане. С соответствующим предложением мы вышли тогда к руководству области - совместными усилиями построить на Шикотане глубоководный причал. А все остальное в этом проекте: строительство холодильника на 5 тыс. тонн в Корсакове и строительство в Озерском консервного производства – это наша задача.

И администрация Сахалинской области на это предложение о партнерстве откликнулась, потому что строительством на Шикотане причала решались важные для острова социальные проблемы. Это выгрузка дизельного топлива для выработки электроэнергии на Шикотане, угля и продуктов для населения. Немаловажное значение имеет и возможность захода японских судов в рамках безвизовых поездок в село Крабозаводское. Таким образом, администрация решала социальные и инфраструктурные проблемы населения острова, а мы – свой вопрос функционирования нормального глубоководного причала, к которому могут подходить суда с большим водоизмещением, позволяющие нам увеличить добычу и обработку сырца на Шикотане. В дальнейшем замороженная сайра доставляется в Корсаков, где мы также построили и ввели в эксплуатацию холодильник на 5 тыс. тонн. Там происходит промежуточное хранение рыбы, откуда она доставляется уже в Озерское.

– То есть строительство консервного завода, холодильника в Корсакове и половины причала на Шикотане осуществлялось на средства «Гидростроя»?

– Да, эти средства были нами заработаны и инвестированы. Вы спрашивали: могут ли позволить себе добывающие компании развивать производство. Отвечаю: конечно, могут. Мы работаем, в конце концов, на извлечение прибыли, а полученную прибыль мы вкладываем в развитие своего производства.

– Предполагается, что завод будет загружен круглогодично, в этом случае хватит ли собственного сырья?

– Да, мы планируем круглогодичную работу, чтобы выйти на заданные объемы. Но в дальнейшем все будет зависеть от нескольких факторов. Во-первых, как будет продвигаться наша продукция на рынке. Если нам удастся добиться высокого качества, то сбыт будет обеспечен. Мы уже выпускаем свою сайру, горбушу, сейчас рассматриваем вопрос выпуска консервированной сельди, а также задумываемся о паштетной группе консервов.

Вся изготавливаемая Озерским консервным заводом продукция выпускается под брендом «Курильский берег». Потому что основной район происхождения сырья для консервов – это Курильские острова.

– Вы уже исследовали рынок сбыта? Где можно будет найти вашу продукцию?

– Мы и сейчас занимаемся исследованием рынка. И хотя не являемся специалистами в части маркетинга, считаем, что эта продукция востребована и она найдет своего покупателя. В данное время наша продукция отгружается в Москву и начинает продаваться на Сахалине.

– Имея свежий опыт создания современного перерабатывающего предприятия, можете поделиться мнением о том, что действительно сдерживает развитие этой подотрасли? Или никаких сдерживающих факторов нет и рыбопереработка успешно развивается самостоятельно?

– Мне сложно говорить об этом в масштабах всей отрасли. Но не зря Президент РФ Владимир Путин неоднократно обращал внимание на такой сдерживающий фактор, как излишние административные барьеры для бизнеса. Почему, к примеру, у нас в стране, в отличие от всего остального мира, существует тотальный лабораторно-ветеринарный контроль? Только представьте себе: что означает весь объем вылова – а это свыше 4 млн. тонн рыбы ежегодно – пропустить через лаборатории, хотя смысла в этой операции нет и никто не может объяснить, зачем это нужно. Все понимают, что океаническая рыба безопасна, этот вопрос не вызывает сомнений ни у ученых, ни у потребителей. Тем не менее на контрольные мероприятия тратятся огромные средства, которые могли быть инвестированы в производство – в том числе и в береговую переработку.

Александр ИВАНОВ, журнал «Fishnews – Новости рыболовства»

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 31 марта 2014 > № 1040276 Юрий Светликов

Власть всегда стоит перед непростым выбором

Герман ЗВЕРЕВ, Председатель Комиссии Российского союза промышленников и предпринимателей по рыбному хозяйству и аквакультуре

Сегодня мало у кого вызывает сомнения правильность тех государственных решений, которые были приняты в отношении рыбной отрасли в 2007-2009 годах. Ну разве за редким исключением (например, со стороны ФАС), которое, как известно, лишь подтверждает общее правило – отрасль получила толчок к развитию. Тем не менее первые лица государства вопрос о дальнейшем развитии рыбохозяйственного комплекса со своей повестки дня не снимают и по-прежнему держат ситуацию на контроле. Кстати сказать, 21 марта исполнился год с момента подписания Президентом Владимиром Путиным пакета Поручений. Председатель Комиссии по рыбохозяйственному комплексу и аквакультуре РСПП Герман Зверев рассказал в интервью главному редактору газеты «Fishnews Дайджест» Елене Филатовой о том, как идет поиск оптимальных решений, о зрелости бизнеса, о необходимом продукте на рынке логистики.

– Герман Станиславович, в мартовских поручениях есть и такой пункт: Правительству определить приоритетные направления развития отрасли, в том числе касающиеся обеспечения производства продукции с высокой степенью переработки, развития перерабатывающих мощностей, наращивания темпов обновления рыболовного флота, импортозамещения, создав соответствующую систему целевых индикаторов. Эта система целевых индикаторов создана?

Дело в том, что Fishnews провел опрос, результат которого озадачивает. Большинство считает, что показателем эффективности работы отрасли является объем среднедушевого потребления рыбопродукции. Хотя на среднедушевое потребление рыбы среди прочего может влиять и наличие у нас бесплатной любительской рыбалки, и цены на мясопродукты, и вкусовые предпочтения, а также размер доходов населения и ввозных пошлин на рыбопродукцию. Может быть, действительно, недостаточно четко сформулирована система целевых индикаторов?

– Я бы хотел начать с внутреннего настроя, который бытует в отрасли и содержится в вашем тезисе. Вы констатируете: в 2007-2009 годах высшее руководство страны приняло несколько ключевых решений, определивших текущее состояние рыбной отрасли и ее перспективное развитие еще на 4-5 лет, но внимание к отрасли почему-то не ослабевает. То есть в подтексте такая мысль: все уже решено и решено правильно и не нужно больше отрасль трогать. Так получается?

Но так не получится. Ни в жизни, ни в бизнесе, ни в государственной политике такие настроения не оправданы. Любой нормальный государственный деятель тестирует результаты своих решений. В этом и проявляется его мудрость. Не только в решительности, с которой он однажды сделал выбор, но и в том, как он время от времени возвращается к принятому решению и проверяет: верное ли было решение, соответствует оно тем ожиданиям, которые были с ним связаны?

И что мы видим сейчас? Мы видим определенный разрыв между ожиданиями, которые были связаны с историческими решениями 2007-2008 годов, и теперешним состоянием рыбного рынка (подчеркиваю, именно рынка в целом, а не только рыбной отрасли). И очень важное уточнение: как оценивать производственные и финансовые результаты рыбной отрасли? Сравнивать эти результаты с показателями предыдущих лет или сравнивать их с прогнозными показателями? И главное – какие показатели сравнивать? Вполне логично, что у руководства государства возникло желание выяснить: как связаны между собой положение дел в отрасли и ситуация на рыбном рынке? Возникло желание понять: могла ситуация в отрасли быть лучше? А может быть, наоборот – могла быть гораздо хуже, если бы не решения 2007-2008 годов? Поэтому и возникла идея утвердить целевые ориентиры отрасли. К сожалению, результат пока обескураживающий. Казалось бы, цели отрасли – это наипервейший, изначальный вопрос, но для ведомств он оказался факультативным.

– Почему, ведь целеполагание – это основа основ?

– Потому что любое (любое!) ведомство погружено в собственную систему координат. Эта координатная сетка весьма подвижна. Чиновник живет и работает в режиме постоянно поступающих от руководства вводных, поручений и указаний. Сложность в том, что время от времени даются вводные, которые зачастую противоречат друг другу. Применительно к рыболовству таких вводных хватает. Об этом были интересные материалы в Fishnews. Например, отрасли ставят задачу – строить новые суда, то есть увеличивать инвестиции. Но одновременно требуют увеличивать налоговую отдачу, а это снижает инвестиции. Ставят задачу обеспечивать население дешевой рыбой и одновременно требуют увеличивать выпуск продукции глубокой переработки с высокой добавленной стоимостью, то есть выпуск дорогой продукции. Отрасли говорят, что она должна переходить на новые технологии, что подразумевает сокращение рабочих мест. Одновременно ставится задача по увеличению количества рабочих мест.

Получается конфликт целей и отрасль в этом лесу может заблудиться. Поручения Президента как раз и могли стать компасом, чтобы в этом лесу найти дорогу. Они дают возможность разобраться, осмыслить конфликт приоритетов и ранжировать задачи. Это называется иерархия целей. Но, к сожалению, ни в Федеральном агентстве по рыболовству, ни в Министерстве сельского хозяйства компасом не воспользовались. Сробели. Не решились показать конфликт приоритетов, не предложили все перечисленные приоритеты расставить по значимости и срокам исполнения.

А ведь президент Владимир Путин не боится такого подхода, не боится увидеть конфликт приоритетов, не боится принять решение. Он ежечасно сталкивается с этим, когда, например, речь идет о распределении бюджетных приоритетов, потому что средства ограничены, а задач много.

В случае с рыболовством вопрос, что является главным приоритетом (или их несколько?), так остался без ответа. А это – потенциал для будущих конфликтов, и дискуссии о ключевых показателях отрасли будут вспыхивать снова и снова. Помните, как из трудов Маркса и Ленина вытаскивались прямо противоположные цитаты, которыми теоретики подтверждали свою точку зрения, но каждый при этом считал только себя истинным марксистом-ленинцем? Сейчас мы оказываемся в такой же ситуации: будут выдергивать цитаты из ФЦП и поручений и спорить о том, что главнее и что не выполнено. А ведь нужно быть реалистами: на определенном историческом этапе невозможно сделать все сразу.

– Тогда непонятно, что без этих индикаторов спрашивать с бизнеса. Какие задачи перед ним ставить?

– С бизнеса будут спрашивать за все. Например, мороженый минтай в розничной торговле в Москве стоит 110 рублей за килограмм. Плохо, – говорят бизнесу, – почему рыба такая дорогая? Почему не строите новые корабли? Почему заводы прибрежные не работают? Где налоги? Когда отрасль соревнуется в стратегическом «многоборье», бизнес будет ответственен за все провалы и все недоработки.

– Почему тогда он выступает таким сторонним наблюдателем, почему такую позицию занимает?

– Степень зрелости бизнеса разная. Если говорить о рыбохозяйственном комплексе, то он весьма неоднороден и состоит из целого ряда секторов.

Первый – это добытчики и переработчики на судах. Я хочу обратить особое внимание, что в последнее время входит в моду в корне неверное разграничение: добытчики – это те, кто ловит рыбу, а переработчики – это те, кто производит из нее продукцию. Добытчиков представляют как бизнес второго сорта. Что, дескать, там у них сложного? Выходи в море и лови рыбу, всего и делов-то. Однако такое противопоставление – большая ошибка. На кораблях производится больше филе минтая, чем на берегу, и в море в целом производится значительный объем готовой продукции.

Второй сектор – это собственно береговые переработчики. Причем они тоже разные. Сосредоточенные в прибрежных регионах имеют свою психологию, модель бизнеса и норму рентабельности, а заводы в европейской части страны, рядом с основными центрами потребления, в городах-миллионниках, используют другую модель бизнеса.

Ни в коем случае нельзя забывать и о рыбоводах: думаю, что уже в этом году они способны перешагнуть планку в 300 тысяч тонн. Это тоже самостоятельный сектор.

Следующий сектор – логистика: порты и перевозчики рыбопродукции. Затем – звено оптовиков и трейдеров. Получается, что рыбохозяйственный комплекс состоит из шести подотраслей. Так получилось, что сегмент добытчиков и судовых переработчиков является более организованным, чем остальные.

– В то же время на него направлено и основное внимание со стороны государства.

– Может быть, это внимание, иногда пристрастное, иногда не очень ласковое, и заставляет самоорганизоваться? Ведь первые общественные рыбохозяйственные объединения возникли именно среди рыбаков (напомню – ВАРПЭ в этом году исполнилось 20 лет). Возникли для защиты от давления (часто неправосудного) со стороны государственных органов. Рыбаки в большей степени организованы. Но за состояние отрасли, за конечный результат, за продукцию на полке отвечают не только рыбаки, но и оптовики, и розница…

– ФАС пыталась что-то там исследовать и вывести серые схемы на чистую воду, но так и не смогла разобраться. Ловит там, где посветлее.

– Степень прозрачности рыбодобывающего бизнеса очевидна. Экологический сертификат MSC был получен крупнейшими российскими промыслами – треска, минтай, лосось – после того, как нас просветили такими рентгенами, которые нашим коллегам из оптового или логистического звена даже не знакомы. Их бизнес такие рентгеновские лучи просто убьют.

В 90-х годах абсолютно вся отрасль: рыбодобывающий сектор, рыбоперерабатывающий, логистика, трейдеры – жила в комфортных серых экономических схемах (как писал Алексей Толстой, «в избе было тепло и вонько»), но потом условия изменились. И оказалось, что в новой законодательной среде некоторым игрокам (и в сегменте добычи, и в сегменте переработки, и в сегменте логистики) прозрачные экономические условия невыгодны. Они не хотят в них работать. Исчезает возможность схем, которые раньше позволяли экономить в расчетах за сырье, в расчетах с работниками и государством.

Вы же помните – в секторе добычи экономия на зарплате и налогах была общепринятой практикой 90-х годов. Я работал тогда в администрации Приморского края, и мой первый опыт общения с рыбной отраслью был в 1999-м году, когда я написал большую статью, в которой проанализировал налоговые платежи крупнейших рыбопромышленных предприятий края. Так вот: тогда все рыбопромышленные предприятия ходили в недоимщиках. Ни одно из них не платило налоги вовремя и в полном объеме, практически все они выдавали зарплату в конвертах. А скандалы, связанные с обманом при выдаче зарплаты, были повсеместными.

Сейчас совсем другое дело. Сравните среднюю заработную плату на предприятии «Океанрыбфлот» и, например, на крупном рыбоперерабатывающем предприятии Москвы. Окажется, что в Москве средняя зарплата рыбопереработчика – 6 тысяч рублей. Как такое может быть?

– В таком случае государство должно распространить свое пристальное внимание еще и на эти сегменты рыбохозяйственного комплекса?

– Мы начали с вопроса о том, почему бизнес сам не занимается целеполаганием. Бизнес начинает по-настоящему задумываться о будущем только в том случае, когда условия для бизнеса делаются совершенно невыносимыми. А если условия ведения бизнеса остаются сносными и доля прибыли, которую изымает государство, не запредельна, бизнес не бьет тревогу, а живет по принципу: день прожил – и хорошо. Решения 2007-2009 годов создали в целом приемлемые условия для сегмента добычи и производства продукции на судах. Но многие из тех, кто работает в сегменте береговой переработки, считают, что о них забыли. А самое главное – общество испытывает растущий спрос на качественную рыбопродукцию и этот спрос в значительной степени замещается импортной рыбой. Вот это вызывает тревогу, хотя очень важно анализировать происходящее в исторической перспективе.

– То есть процесс в динамике.

– Тогда становится видно, что на самом деле российский рыбный рынок на сегодняшний день гораздо разнообразнее советского. Если взять среднестатистический советский город (не Москву или Владивосток, а Кострому или Улан-Удэ) 70-х – 80-х годов, когда СССР занимал первое место в мире по вылову, то ассортимент рыбопродукции тогда был гораздо скуднее. В советское время житель одного областного центра, приехав в другой, видел те же прилавки и тот же ассортимент, и у него не было оснований считать, что в его городе с рыбой плохо. Сейчас он съездил в Европу, пожил в турецком отеле, и сравнение не в нашу пользу. Эти сравнения сильно влияют на оценку результатов отрасли.

В 1982 году 58% производимой советским рыбохозяйственным комплексом продукции составляла просто мороженая рыба. Сейчас этот показатель – 55%. То есть с точки зрения структуры производства мы находимся на уровне 1982 года. Кто-то скажет, что это плохо – прошло уже 30 лет и никакого прогресса. Другие не согласятся: за минувшие 30 лет рыбохозяйственный комплекс страны был полностью разрушен, а сейчас восстановлен. И то, что мы сейчас находимся по каким-то показателям на уровне 1982 года, может быть, не так уж и плохо?

Но у государственных деятелей по-другому устроено историческое зрение. От них общество ждет движения вперед, четких и жестких ориентиров, ждет улучшения. Поэтому государственные деятели такие ориентиры задают, а бизнес либо спокойно со всем соглашается, либо проявляет нервозность.

– И сколько может еще продолжаться такое состояние, когда где только можно, на любых площадках вспыхивают дискуссии на тему: куда же мы идем? То ли надо брать решения съезда, то ли поручения Президента, то ли ФЦП. Существует же масса позиций. У ФАСа вообще свои фантазии на эту тему. Или это хорошо?

– Это не хорошо и не плохо, это естественное состояние многоукладной отрасли, которое экономист Йозеф Шумпетер называл «созидательным разрушением». Это внешнее проявление внутреннего экономического конфликта в отрасли между разными ее сегментами. Есть ведь противоречия несводимые. Переработчики на берегу были и будут заинтересованы в том, чтобы покупать сырье как можно дешевле. Розничные сети были и будут заинтересованы в том, чтобы покупать продукцию как можно дешевле. И кто их помирит? Госплан?

– А продать как можно дороже.

– Эти реалии встроены в рыночную экономику. Более важным мне представляется то, как реагирует на такие сигналы власть. Одно дело, когда власть работает в реактивном режиме: кто-то прибежал с проблемой, крикнул громче других, и власть тут же разворачивает весь огромный аппарат в эту сторону. Дискуссии важны, но это не должно мешать власти принимать взвешенные решения. Кстати говоря, пока так и происходит.

Разберем пример с ФАС. Они посчитали уровень конкуренции в секторе рыбодобычи недостаточным. Хотя стоит, наверное, изучить каждый сегмент рыбохозяйственного комплекса и проанализировать уровень конкуренции в каждом из них? К примеру, в Россию 75% импортной сельди завозят 10 предприятий-трейдеров. Это высокий уровень монополии? Для сравнения, в секторе добычи сельди первая десятка пользователей добывает не более 40% общего вылова. Продолжу. В ведомстве проанализировали ситуацию только в одном из сегментов рыбохозяйственного комплекса, забили тревогу и кинулись в правительство: давайте менять «исторический принцип»! Но ни в Правительстве, ни в Минсельхозе никто не проштамповал такое предложение ФАС. Никто, задрав штаны, не бежит за комсомолом.

С другой стороны, не очень обоснованы и ожидания той части отрасли, которая хочет услышать от власти вечную клятву в том, что предложения ФАС никогда и ни в каком виде не будут рассматриваться. Ответ Правительства и Минсельхоза достаточно спокоен: мы не собираемся ломать основы, но нам хочется понять, что можно сделать лучше. Так что существующий стиль подготовки решений вполне адекватен ситуации.

– Сейчас решение еще не принято, а нервная обстановка уже налицо.

– Я вам хочу сказать, что в Америке происходило то же самое. Там приняли Закон Магнуссона – Стивенса в 1976 году, и сразу же значительная часть отрасли, часть конгрессменов начала кампанию против закона. Говорили, что он создает основы для рантье (их называли «рыбаками в тапочках»), говорили об упущенных интересах государства. Все очень похоже, почти в тех же выражениях, что и у нас сейчас. Была создана представительная рабочая группа (тоже сходство – не правда ли?), которая трудилась шесть лет – с 1981 по 1987 год. Все время продолжалась острейшая дискуссия, на порядок острее, чем у нас. Дискуссии шли и в Сенате, и в Палате представителей, плюс участвовали официально зарегистрированные лоббистские группы. Закончилось все тем, что был подготовлен законопроект, который и был принят в 1990 году.

Конечно, у американских рыбаков даже и тени сомнений в собственном будущем не возникало, никто не рассматривал всерьез предложение о лишении квот тех, кто добывал их прежде. А у нас в рыбной отрасли каждые десять лет возникает «историческая развилка». Если вы проанализируете состояние рыбной отрасли в России за последние тридцать лет – с 1983 года, обнаружите: каждое десятилетие отрасль преобразуется существенным образом, иногда почти до неузнаваемости. Кто-нибудь в 1983 году мог представить, что через десять лет единое экономическое и технологическое целое исчезнет? Кто-нибудь в 1993 году мог представить, что через десять лет квотами будут наделять не на год, а на пять лет, а потом и на десять лет? Каждые десять лет мы оказываемся на развилке, поэтому бизнес и нервничает. Поэтому и возникает напряжение в отрасли. Но сейчас, на мой взгляд, историческая развилка – для рыбной логистики.

– Это самое узкое место?

– Это не просто узкое место. Эта часть отрасли живет в прошлом. По сравнению с 2003 годом качество бизнеса в рыбодобыче, в судовой переработке возросло, по многим позициям находится уже на мировом уровне. Мы – уже другая отрасль, не та, что в 2003 году: более зрелая, более сильная и по финансовым, и по технологическим возможностям. И если за десять лет не введены в строй десятки новых судов (как это было в советское время), то модернизированы, прошли полную капитальную реновацию сотни судов. Это очень серьезно. А теперь посмотрите, что произошло в течение этих десяти лет в секторе логистики? Логика бизнеса какой была, такой и осталась: когда много рыбы – на рыбаков надавить и увеличить расценки. Когда мало рыбы – ругать рыбаков, что они не везут рыбу в порт. Существует явный дефицит холодильно-складских мощностей, хотя стивидорные мощности недозагружены. Нужен выход из этого экономического ребуса.

За десять лет в секторе рыбной логистики так и не появился «сквозной» бизнес-продукт. Пакет услуг, который увязывает встречные обязательства рыбаков, портовиков и перевозчиков. Пакет, в котором увязаны поставки определенного количества рыбы, условия и сроки ее перевалки, условия и сроки ее перевозки. Тот, кто такой бизнес-продукт предложит и дополнит его инвестициями в холодильную инфраструктуру, станет лидером рынка рыбной логистики в России. Именно поэтому мы с таким интересом ожидаем, когда институт Номура представит свое видение рыбопромышленного кластера. Ведь это не секретный документ будет, как Вы считаете?

Логистика во всем мире фонтанирует идеями и предложениями, она является чрезвычайно конкурентной отраслью экономики. Но у нас этот сегмент, почему-то, в наименьшей степени привлекает внимание властей. Мы с вами обсуждаем целеполагание рыбной отрасли и прочие высокие материи, а ведь до сих пор никто не дает точной статистики: сколько же рыбы разгружается в портах Приморского края и вывозится из них? Я видел, как минимум, три разных цифры по итогам прошлого года. По данным теруправления Росрыболовства, 650 тысяч тонн рыбы было отгружено в портах Приморского края, по совокупным данным портов – 550 тысяч тонн, а железная дорога заявляет, что отправила по своим рельсам 385 тысяч тонн рыбопродукции.

– Остальное автомобилями ушло.

– 165 тысяч тонн автомобилями? Сомневаюсь. Факт в том, что нет ясности, сколько же рыбы из портов Приморского края поступило на внутренний рынок. Не располагаем даже такой элементарной статистикой! В отличие, кстати говоря, от рыбодобычи. В области добычи у нас есть точная информация об объеме, месте и времени вылова, а сколько рыбы поступило через порты на внутренний рынок, точно ответить не можем. Это разве нормально? Это разве не признак проблемного и непрозрачного участка рыбохозяйственного комплекса? И тут получается такая штука – рыбодобывающий бизнес и его объединения анализируют только те проблемы, которые связаны с сектором рыбодобычи. Рыбак идет к власти с разговором о своем наболевшем, а власть интересуют не только эти вопросы.

– Ее интересует конечный результат – рыба в магазине.

– А если из других секторов рыбопромышленного комплекса нет адекватной информации? Если там либо не созданы такие объединения, либо их не может быть по определению, либо эти объединения не заинтересованы в объективной картине? Получается, что оттуда идет либо искаженная, либо тенденциозная информация? Или не идет никакой вообще? Поэтому объединения, которые существуют в рыбодобывающем секторе, вынуждены заниматься и будут заниматься смежными со своей деятельностью вопросами, будут предлагать власти общую картину рыбохозяйственного комплекса. Кстати, именно объективная информация рыбаков о состоянии отечественного судостроения помогла реально оценить возможности наших судостроителей. Их неготовность строить рыбопромысловые суда.

Нам проблемы рыбодобывающего сектора кажутся глобальными, но власти для принятия оптимального решения нужна общая картина. Если рыбацкие объединения замкнутся только на узкоотраслевых, связанных исключительно с промыслом темах, если оставят без внимания экономический анализ всего рыбного рынка, правовую экспертизу отраслевого законодательства, оценку барьеров на пути продвижения рыбопродукции и выстраивание внутриотраслевого баланса интересов, мы выпадем из общей картины. Нас на ней просто не увидят, потому что рисовать картину будут совсем другие люди и с совсем другими целями!

Елена ФИЛАТОВА, журнал «Fishnews – Новости рыболовства»

Россия > Рыба > fishnews.ru, 27 марта 2014 > № 1038809 Герман Зверев

Курс на импортозамещение диктует особенности диалога

Сергей ПОДОЛЯН, Заместитель губернатора Сахалинской области

Рассматривая предложения союзов, которые объединяют импортеров рыбопродукции, государство должно учитывать, чьи интересы они защищают.

Вопрос о возможностях импортозамещения на российском рыбном рынке не теряет актуальности. Информация о приближении доли отечественной рыбопродукции в России к пороговому уровню в 80% вызывает сомнения у экспертов, поскольку в этих расчетах не учитывается, какой объем произведен из импортного сырья.

Заявленный государством курс на импортозамещение заставляет поднять еще одну очень важную проблему: насколько правильно в России оценивается соотношение между предприятиями рыбохозяйственного комплекса РФ и предприятиями-импортерами. Для правительства региона, расположенного на островах, где рыболовство – основа жизни и деятельности населения, очевидно: импортеры являются для российских рыбаков естественными конкурентами. А с конкурентами и отношения должны строиться определенным образом.

Предприятия Сахалинской области добывают значительные объемы рыбы – в частности, по итогам 2013 г. было выловлено 422 тыс. тонн минтая, более 230 тыс. тонн лососей, 50 тыс. тонн сельди. Понятно, что и предприятия, и правительство нашего региона внимательно следят за ситуацией на рынке. Даже поверхностный анализ и простые арифметические действия показывают: импортируемые в Россию из Норвегии мороженый и охлажденный атлантический лосось (около 200 тыс. тонн) и сельдь (120 тыс. тонн), а также пангасиус из Вьетнама (22 тыс. тонн) и тиляпия из Китая (20 тыс. тонн) конкурируют, а откровенно говоря, вытесняют продукцию сахалинских рыбопромышленных компаний.

Нынешние объемы импорта рыбы – если не вызов, не угроза, то, по крайней мере, фактор, на который стоит обращать внимание предприятиям рыбопромышленного комплекса и чиновникам не только Сахалинской области, но и всей России. Межведомственная рабочая группа, которую возглавляет помощник Президента РФ – начальник Контрольного управления Президента РФ Константин Чуйченко, посвятила этому вопросу отдельное заседание. Предельно конкретен Перечень поручений Президента по вопросам развития рыбохозяйственного комплекса ПР-1943 от 19 августа 2013 г. Четко определяет вектор пункт 1-в, в соответствии с которым Правительству РФ была поставлена задача «утвердить комплекс мер по стимулированию потребительского спроса на пищевую и иную продукцию из российских водных биоресурсов на внутреннем рынке в целях замещения менее качественных импортных аналогов».

Видимо, почувствовав, что тренд меняется, ассоциации импортеров активизировались не на шутку. В их высказываниях и предложениях все больше желания «поковыряться» в рыболовном законодательстве не без выгоды для своих предприятий-участников.

Если же взглянуть на членов ассоциаций – например, такого уважаемого объединения, как «Рыбный союз», – и сравнить с перечнем компаний-импортеров с официального сайта Россельхознадзора, становится понятно, чьи интересы представляет эта ассоциация.

Кстати, именно усиления действий ветеринаров на «импортном рыбном направлении» мы ждем. Активность коллег из Россельхознадзора, выявляющих раз за разом нарушения при поставках норвежского лосося и вьетнамского пангасиуса, сразу чувствуется на рынке и, что еще более важно, отражается на здоровье россиянина – ведь в искусственно выращенной рыбе, в отличие от объектов морского промысла, действительно можно найти болезни, опасные для человека.

Ассоциации импортеров, конечно же, могут участвовать в дискуссиях, и я уважаю их напор, но нужно понимать, что они лоббируют интересы конкретных иностранных компаний, задача которых – привезти рыбу в РФ с наименьшими потерями и довести ее до российского потребителя

Тем более вызывает удивление, когда объединения предприятий-импортеров привлекаются для выработки государственной политики в рыбохозяйственном комплексе России – например по продвижению российской рыбной продукции на внутреннем рынке. Я очень сильно сомневаюсь, что такое возможно в любой другой стране, по крайней мере, не слышал, чтобы представители российских импортеров принимали участие в совещаниях подобного рода в Норвегии, Дании, Японии, Корее, Вьетнаме, Китае.

На мой взгляд, предложения, которые выдвигают объединения импортеров мало того что не отличаются новизной и не блещут юридической техникой – они ошибочны и опасны!

Вот некоторые «новеллы», предлагаемые нашими коллегами: повышение ставки сбора за пользование водными биоресурсами, введение новых видов квот, дополнительное регулирование прибрежного рыболовства. И это всерьез обсуждается в некоторых федеральных органах исполнительной власти.

Предложение же в случае нехватки отечественного сырья обеспечить расширение списка зарубежных поставщиков, увеличив инспекционные поездки специалистов Россельхознадзора, вообще говорит само за себя.

Что же касается поддержки российских предприятий, работающих на отечественном рыбном сырье, то для решения этой задачи нужно максимально убрать в отрасли излишние административные барьеры. Мы почти исчерпали возможности законотворчества в рыбопромышленном комплексе. И закон о рыболовстве, и закон об аквакультуре, и соответствующие постановления, и приказы практически обеспечивают регулирование всех процессов в отрасли. Конечно, практика применения выявляет некоторые пробелы и корректировки возможны, но они носят скорее косметический характер. Главная проблема рыбного хозяйства кроется в другом – это избыточные административные барьеры, отталкивающие российского промышленника от родного берега.

Нельзя не отметить также, что в перечне поручений Президента от 19 августа 2013 г. есть конкретный пункт, выполнение которого принесет российским рыбакам ощутимую пользу. Речь идет «об осуществлении закупок для государственных и муниципальных нужд пищевой и иной продукции из российских водных биоресурсов в приоритетном порядке у отечественных организаций».

Наши коллеги за рубежом активно используют такие формы в рамках специализированных общенациональных программ, направленных, например, на обеспечение питания школьников. Тем самым решаются задачи и поддержки отечественного производителя, и здоровья нации. Применение такого опыта в России назрело, а вступивший в силу Федеральный закон «О контрактной системе в сфере закупок товаров, работ, услуг для обеспечения государственных и муниципальных нужд» может стать правовой основой для увеличения емкости внутреннего рынка рыбопродукции и расширения закупок отечественной рыбы.

Сергей Подолян, заместитель губернатора Сахалинской области

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 25 марта 2014 > № 1036934 Сергей Подолян

Высокое качество судового оборудования – требование времени

Алексей СЁМКИН, Директор подразделения морского и дизельного оборудования «Альфа Лаваль»

Техническое состояние рыбопромыслового флота – один из основных критериев оценки состояния всего рыбного хозяйства. Из года в год обсуждается проблема постройки новых судов, создания необходимых для этого условий, но ситуация не спешит меняться. Вместе с тем рыбакам необходимо выходить на промысел каждый день, и для того, чтобы сделать работу в море более эффективной и безопасной, важно поддерживать в хорошем состоянии тот флот, который есть в распоряжении сегодня.

В прошлом году широкое освещение получили несколько крупных проектов по модернизации рыбопромысловых судов, реализованных дальневосточными рыбаками. Их отличительной особенностью стало сотрудничество с ведущим мировым производителем судового оборудования – концерном «Альфа Лаваль». Надежное оборудование фирменного темно-синего цвета знакомо многим отечественным морякам со времен работы на судах советского флота. Но Alfa Laval – это не только история, это синоним современных технологий для моря и берега. О том, что способна предложить компания «Альфа Лаваль» российским владельцам рыбопромыслового флота сегодня, журналу «Fishnews – Новости рыболовства» рассказал директор подразделения морского и дизельного оборудования «Альфа Лаваль» Алексей Сёмкин.

- Алексей Владимирович, сколько проектов на российских рыбопромысловых судах реализовала компания «Альфа Лаваль» в 2013 году? Какое оборудование судовладельцы приобретали чаще всего?

- Минувший год для компании «Альфа Лаваль» был весьма насыщенным в плане проектов по модернизации судового оборудования. Только на рыбопромысловый флот в 2013 году было поставлено более 20 современных систем сепарации топлива/смазочного масла, более 20 автоматических фильтров, 5 бустерных модулей и 5 вакуумных опреснителей на сумму 2,2 млн. евро. К слову, этот результат оказался аналогичен 2012 году по стоимости реализованных проектов, что говорит о стабильном спросе на оборудование для модернизации судов.

Такой интерес к переоборудованию систем топливоподготовки и очистки масла вполне объясним. Современное тяжелое топливо ускоряет износ всех основных механизмов судна. Но если судовладелец производит замену или капитальный ремонт главного двигателя и дизель-генераторов, то, естественно, он постарается сохранить результат этих серьезных капиталовложений и позаботится о модернизации системы топливоподготовки на борту.

Что касается географии реализованных проектов, то надо отметить, что рыбопромышленные компании Западного и Северного регионов проводили массовую модернизацию своего флота 3-4 года назад. Сейчас большинство запросов поступает нам с Дальнего Востока: в 2013 году на этот регион пришлось 90% всех поставок оборудования от «Альфа Лаваль». Несомненно, таких результатов удалось достичь благодаря активной работе нашего регионального представительства по Дальнему Востоку.

Наибольшее количество проектов в прошлом году было реализовано с ОАО «Океанрыбфлот». Эта компания приобрела большое количество компонентов морского оборудования для своих судов: топливные и масляные сепараторы, самоочищающиеся фильтры; самые современные, компактные и производительные на сегодняшний день опреснительные установки Aqua, а также топливные модули и теплообменное оборудование: охладители, подогреватели, компоненты систем охлаждения и т.д. Решение о закупке нового судового оборудования руководство «Океанрыбфлота» приняло, опираясь на положительные результаты, полученные за последние 5 лет сотрудничества с «Альфа Лаваль».

- Где чаще всего производится установка нового фирменного оборудования, на российских судоремонтных заводах или за рубежом? И каким образом обеспечивается его дальнейшее обслуживание?

- Мы продаем оборудование во многие страны мира, но, если говорить про 2013 год, то большинство поставок было сделано в Южную Корею и КНР. Пусконаладку техники в Дальневосточном регионе и в указанных странах мы доверяем своему авторизованному сервисному партнеру – Дальневосточной судоремонтной компании «Плавающие ремонтные бригады» (ООО «ДСК ПРБ). Также при необходимости в Корее и Китае мы можем задействовать сервисных инженеров местных представительств Alfa Laval. Дальнейшее сервисное обслуживание, как правило, осуществляется силами экипажей.

Конечно, у «Альфа Лаваль» есть и собственная большая сервисная группа. Ее специалисты обслуживают суда всех типов в европейской части России.

В настоящее время компания «Альфа Лаваль» работает над тем, чтобы обеспечить клиентам недорогой, качественный сервис всего спектра нашего оборудования в период межрейсовых ремонтов, с проверкой настроек автоматики и поставкой оригинальных запасных частей. Такой сервис достаточно проводить раз в 1-1,5 года, чтобы обеспечить бесперебойную работу оборудования.

- Какое новое оборудование, услуги «Альфа Лаваль» сможет предложить судовладельцам в текущем году?

- В конце 2013 года компания «Альфа Лаваль» выпустила на рынок новые модификации таких популярных продуктов, как вакуумные опреснители и бустерные модули. Новые модификации имеют большую эффективность и расширенный объем стандартных опций, которые легко подбирать для индивидуального проекта.

Но по-настоящему новым предложением от компании «Альфа Лаваль» стала линейка оборудования под маркой Aalborg Industries. Два года назад концерн Alfa Laval купил это датское предприятие, которое является мировым лидером в производстве судовых котлов. Таким образом, сегодня мы можем предложить нашим клиентам широкий спектр паровых и термальных вспомогательных, утилизационных котлов, водоподогревателей и полный набор запасных частей и сервиса к ним.

В феврале этого года была завершена замена вспомогательного котла на РТМК-С «Борис Сыромятников», недавно приобретенном группой компаний «ФОР». Новая котельная установка типа UNEX CHB 6000 способна полностью обеспечить потребности судна в паре во всех режимах работы, включая производство рыбной муки. Компактные и производительные котлы Alfa Laval Aalborg обладают максимальным КПД – 85%, превосходя по характеристикам аналоги конкурентов. Что важно – достигается такая эффективность не за счет снижения металлоемкости (толщины металла), как это пытаются сделать некоторые производители, а за счет оптимизации процесса горения и точно рассчитанной геометрии топочной камеры. К тому же новые котлы Alfa Laval Aalborg существенно снижают потребление топлива в сравнении со старым котлоагрегатом.

Мы ожидаем, что и другие рыбопромысловые компании заинтересуются возможностью модернизировать подобное оборудование.

- Можете ли вы дать свою оценку активности российских рыбопромышленников в деле модернизации своего флота?

- Судя по имеющимся у нас данным об объемах поставок, активность по модернизации рыбопромышленного флота за последние пять лет особо не изменилась. Год от года меняются лишь регионы и названия компаний, решивших технически совершенствовать флот. Как правило, к нам приходят владельцы судов, на которых прежде уже было установлено оборудование Alfa Laval. Они понимают, что сохранившиеся с постройки судна сепараторы, пускай даже в нормальном состоянии, не способны полноценно поддерживать работу главного двигателя на современном топливе. Но есть и «первопроходцы», которые обращаются к нам впервые, руководствуясь положительными отзывами коллег и результатами более чем вековой работы концерна Alfa Laval на мировом рынке.

В ближайшие годы мы также не ожидаем какого-либо всплеска или падения активности в этом направлении. Первое невозможно потому, что финансирование решений по модернизации флота зависит от многих факторов, начиная от уровня технического управления в компании и заканчивая успехами на промысле. Однако и уменьшения количества проектов в ближайшие три года мы тоже не прогнозируем: новых промысловых судов почти нет, а выходить на промысел надо, поэтому потребность в новом оборудовании снижаться не будет.

- Не возникает ли проблем у экипажей судов с эксплуатацией нового оборудования из-за нехватки навыков?

- Все зависит от качества технического управления в каждой отдельно взятой компании. В обслуживании наше оборудование, конечно, проще, чем главный двигатель судна или дизель-генератор. Но если в копании или непосредственно на судне существует проблема с компетенцией судовых механиков, то сложности возникают.

Хочу отметить, что современное судовое оборудование разрабатывается с учетом тенденций на мировом флоте, среди последних – сокращение численности экипажей и катастрофическое снижение их технического уровня. Поэтому оборудование «Альфа Лаваль» рассчитано на безостановочную работу в течение 4-6 месяцев, до промежуточного обслуживания, которое можно провести в море или в порту, и основного планового обслуживания судна раз в 1-1,5 года. Со своей стороны мы всегда готовы предоставить техническую поддержку, от консультаций и обучения механиков или технического руководства, до проведения ремонтных работ на борту судна.

- Изменилось ли отношение судовладельцев к плановости ремонтных и модернизационных работ? Несколько лет назад вы отмечали, что, как правило, заявки на новое оборудование поступают без учета сроков изготовления, доставки и монтажа оборудования, буквально за пару недель до путины либо прямо во время промысла. Изменилась ли ситуация сегодня?

- Можно сказать, что ситуация меняется в лучшую сторону, особенно в тех компаниях, которые уже имеют опыт модернизации нашего оборудования на своих судах. С такими клиентами составляются предварительные планы, заранее обсуждаются условия поставок и платежей. Это экономит деньги судовладельцам на транспортировку оборудования и дает возможность получать льготные условия по платежам. Со своей стороны «Альфа Лаваль» может гарантировать надежность поставляемой техники и ее максимальную отдачу в работе. Вкупе с высоким уровнем сервиса, который сопровождает клиента на всех этапах производства, установки, запуска оборудования и в течение многих лет его эксплуатации, такой плановый подход является залогом стабильной работы любого заказчика.

Светлана ВАСИЛЬЕВА, журнал «Fishnews – Новости рыболовства»

Швеция. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 20 марта 2014 > № 1033842 Алексей Семкин

Рыбоводные заводы работают эффективно.

Андрей КОВАЛЕНКО, Председатель Ассоциации лососевых рыбоводных заводов Сахалинской области.

– Андрей Сергеевич, начать хотелось бы с результатов прошлого года. Расскажите, пожалуйста, сколько молоди тихоокеанских лососей было выпущено предприятиями, входящими в состав ассоциации, и какие объемы икры были заложены на инкубацию. Можно ли считать прошлый год успешным для рыбоводов?

– По итогам 2013 года мы показали хорошие результаты. Рыбоводных заводы, входящие в состав ассоциации (АЛРЗ), выпустили 480,1 млн. экземпляров молоди тихоокеанских лососей, из которых 253,8 млн. мальков горбуши и 226,3 млн. мальков кеты. Всего на долю наших предприятий приходится 60% от общего объема выпуска молоди тихоокеанских лососей в Сахалинской области.

Результаты закладки икры на инкубацию мы также оцениваем положительно. На рыбоводных заводах было размещено 552,6 млн. икринок горбуши и кеты, что обеспечило выполнение установленного плана в полном объеме.

– С 1 января вступил в силу федеральный закон «Об аквакультуре…», о необходимости принятия которого говорили долгие годы. Какие перспективы теперь открылись перед лососевыми рыбоводными заводами и какие возникают вопросы? Не беспокоит ли вас ситуация с принятием подзаконных правовых актов?

– На первый вопрос вы ответили сами. Закон, который требует подзаконных актов, естественно, не может полноценно регламентировать работу. Закон об аквакультуре вступил в действие с 1 января 2014 года, но рыбоводные предприятия работают пока в старом правовом поле. Более того, нас очень беспокоят проекты подзаконных актов – например, в части формирования рыбоводных участков на базовых водоемах ЛРЗ. И мы об этом говорим открыто на всех возможных площадках.

На встрече, состоявшейся в Федеральном агентстве по рыболовству 30 января, новый руководитель ведомства Илья Шестаков вник в наши опасения и поручил провести отдельное совещание с участием представителей Ассоциации лососевых рыбоводных заводов Сахалинской области. 11 февраля такая встреча состоялась при Сахалино-Курильском территориальном управлении Росрыболовства, в ней участвовали Сахалинский научно-исследовательский институт рыбного хозяйства и океанографии, региональное агентство по рыболовству, отраслевые ассоциации. Подготовленные материалы и предложения были направлены в ФАР. Ранее, на последнем заседании Дальневосточного научно-промыслового совета, были разработаны рекомендации Минсельхозу по формированию рыбоводных участков.

27 февраля, в рамках выполнения поручения Ильи Шестакова, заместитель руководителя Росрыболовства Василий Соколов провел в ведомстве совещание. Рассматривались предложения по созданию рыбоводных участков, подготовленные дальневосточными территориальными органами ФАР. В итоге коллегиально остановились на материалах Сахалино-Курильского теруправления.

Проведенные мероприятия говорят о том, что диалог между властью и бизнесом стал более конструктивным. И задача здесь одна – развитие рыбохозяйственного комплекса в целом. При этом приоритетным направлением, конечно же, должно быть обеспечение рыбопромышленных предприятий сырьем и в значительной части – за счет развития аквакультуры.

– Тема искусственного воспроизводства тихоокеанских лососей продолжает обсуждаться, при этом подчас в негативном ключе. Так, под вопрос ставится эффективность работы по выпуску молоди. Оппоненты заявляют, что под видом рыбы заводского происхождения облавливаются дикие популяции. Что вы могли бы сказать по этому поводу? Проводится ли работа по мечению лососей?

– По поводу эффективности ЛРЗ могу сказать, что в путину 2013 года более 30% улова рыбаков Сахалинской области составил лосось заводского происхождения – а это более 70 тыс. тонн рыбы, добытой в разных районах островного региона - зачастую сильно удаленных от тех заводов, с которых осуществлялся выпуск молоди. Отражает ли добытый объем эффективность работы рыбоводных предприятий – об этом нужно спросить самих рыбаков, и не только сахалинских, но и приморских, камчатских, ведь значительная часть уловов была обработана судами этих регионов. Для меня ответ очевиден: конечно, работа ЛРЗ эффективна. Но к сожалению, из-за подобных сомнений потенциал лососеводства недооценен и в принципе находится в процессе стагнации.

Спросите у наших соседей японцев: эффективно ли лососеводство? – и вы увидите по меньшей мере недоумение на их лицах. В Японии 95% тихоокеанских лососей заводского происхождения – а это от 150 тыс. до 250 тыс. тонн ежегодного вылова. И достигаются такие результаты за счет развития искусственного воспроизводства: японцы выпускают в 2,5 раза больше молоди лосося, чем мы.

Потенциал нашей страны в области искусственного воспроизводства тихоокеанских лососей огромен, и за счет развития ЛРЗ, как на Сахалине, так, например, на Камчатке, можно значительно повысить обеспеченность сырьем береговых предприятий, что, несомненно, послужит катализатором для развития рыбохозяйственного комплекса в целом. Пастбищная аквакультура должна стать приоритетным направлением в развитии рыбной отрасли Дальнего Востока.

Облавливаются ли дикие популяции? Конечно да, как раз рыбоводы это и не отрицают. Более того, непонятно, к чему раздувается такой ажиотаж: предприятия, имеющие в структуре ЛРЗ, ловят рыбу и дикую, и заводского происхождения. Собственно, как рыбаки, которые не занимаются воспроизводством, ловят рыбу не только естественного происхождения, но и заводского (в некоторых районах – преимущественно лосось с заводов, не неся при этом затрат на его воспроизводство). Рыба, возвращаясь к родному берегу, идет в общей массе – как заводского, так и естественного происхождения.

Что касается работ по мечению лосося, то они проводятся за счет средств и по инициативе самих предпринимателей, занимающихся рыбоводством. В последнее время это направление набирает обороты, но оно довольно затратно. В нынешнем правовом поле, скорее, возникает вопрос: «Зачем?» Для того чтобы доказать противникам ЛРЗ, что рыба заводского происхождения существует? Те, кто ставит этот факт под сомнение, пусть за свой счет и доказывают обратное. И опять же, как поступать, когда будет доказано, что горбуша на пути транзита выловлена сторонней организацией, владелец которой не вложил ни копейки в эту рыбу, – как это случилось с горбушей, выпущенной с Анивского рыбоводного завода и добытой рыбаками в прибрежных водах в Макаровском и Долинском районах Сахалинской области. Что тогда? Владелец рыбоводного предприятия потребует компенсации за эту горбушу? Конечно нет! Наоборот, мы за то, чтобы такой рыбы было больше и все могли ее ловить. Для этого необходимо прекратить распри и всем заинтересованным сторонам объединиться для создания мер стимулирования, направленных на развитие рыбоводства и увеличение ресурсной базы.

Более того, вы говорите: «Оппоненты», - а я не могу сказать, что та часть рыбопромышленников Сахалина, которая недовольна политикой в рыбохозяйственной сфере, выступает против деятельности лососевых рыбоводных заводов. Напротив, эти промышленники очень переживают, когда какой-то завод не выполняет план, многие активно занимаются охраной естественных нерестилищ на реках, потому что так же, как и рыбоводы, заинтересованы в возврате и сохранении лосося. Как и в сельском хозяйстве: если ты посадил и сохранил посаженное, то можешь рассчитывать на хороший урожай.

На самом деле против деятельности рыбоводных предприятий единицы, и то они против не столько работы ЛРЗ, сколько каких бы то ни было ограничений вылова, например ограничений добычи кеты.

А этим уже умело пользуются настоящие противники лососевых рыбоводных заводов, так называемые «экологические» организации, цель у них одна – развалить эффективно действующую уже не один десяток лет отрасль рыбного хозяйства РФ. Вот эти организации я бы назвал оппонентами, а рыбопромышленников Сахалина так назвать не могу. Это, прежде всего, наши коллеги, а разногласия всегда будут. В любом бизнесе присутствует конкуренция, только надо создать условия, чтобы она была здоровой, и мы знаем, как это сделать.

Волна недовольства возникла на Сахалине, главным образом, в свете формирования речных рыбопромысловых участков для добычи лососей. Но ведь многие, кто выступает против РПУ, сами ловили и ловят в этих реках, и против они только потому, что боятся потерять эту возможность. Рыбопромышленник вкладывается на протяжении многих лет в охрану реки, которая впадает в его морской участок, но у него нет уверенности в победе при формировании РПУ на этой реке и выставлении участка на конкурс. В случае если РПУ выигрывает другой пользователь, то возникнет конфликтная ситуация: пользователь речного участка, пользуясь статусом нерестового водного объекта, в борьбе за ресурс будет оказывать давление на пользователя морского РПУ. К сожалению, критерии конкурса на речные рыбопромысловые участки таковы, что большинство предприятий не могут конкурировать с крупными рыбными предпринимателями. Именно в этом направлении и надо очень внимательно проводить работу. Необходимы изменения в правила, утвержденные постановлением Правительства РФ от 14 апреля 2008 года № 264, в части конкурсных критериев. И я вас уверяю, конфликт будет исчерпан и рыбопромышленники будут только за формирование РПУ на реках: при наличии договора на право пользования рекой сроком на 20 лет рыбак будет спокоен за свои вложения в охрану водного объекта, рассчитывая на отдачу в виде высоких объемов вылова.

– В прошлом году в Сахалинской области была утверждена государственная программа по развитию рыбной отрасли, в том числе аквакультуры. Успели ли с этого времени воспользоваться мерами поддержки предприятия – члены АЛРЗ?

– В соответствии с утвержденной программой, финансовая поддержка рыбоводным предприятиям будет осуществляться с 2014 года. В прошлом году правительство Сахалинской области собирало заявки на оказание поддержки по госпрограмме. Среди заявителей есть и члены нашей ассоциации.

– Вы неоднократно отмечали такую проблему, как браконьерство на нерестовых реках. Если сравнивать ситуацию в разные годы, она как-то меняется? Как вы оцениваете идею, что бороться с незаконной добычей рыбы должно исключительно государство?

– Я со всей ответственностью говорю, что АЛРЗ напрямую заинтересована в охране естественных нерестилищ. В 2013 году на эти цели некоторые наши члены выделили большие финансовые средства, в целом по ассоциации цифра составила порядка 100 млн. рублей, для охраны водных объектов было привлечено более 250 человек. Девиз АЛРЗ – «За ответственный подход к биоресурсам», такая работа на практике воплощает эти слова. И хорошо, что мы в этом стремлении не одиноки. Многие рыбопромышленники, которые не занимаются рыбоводством, также немало сил отдают охране нерестовых рек. За что я, пользуясь случаем, хочу поблагодарить рыбопромышленников и рыбоводов.

Но несмотря на все усилия, ситуация, к сожалению, меняется в худшую сторону. Государство, конечно, должно участвовать в охране. Небольшой штат сотрудников рыбоохраны Сахалино-Курильского теруправления Росрыболовства, не побоюсь громких слов, самоотверженно борется с браконьерством. Но это борьба с ветряными мельницами. Я говорил и буду говорить, что в первую очередь надо пресекать спрос на нелегально выловленный биоресурс, во-вторых, законодательно усилить ответственность за браконьерство, а в-третьих, создать такие условия для рыбопромышленников, чтобы они могли видеть долгосрочные перспективы своего бизнеса.

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 7 марта 2014 > № 1023276 Андрей Коваленко

Диалог между чиновниками и рыбаками есть, взаимопонимания нет.

Александр ШУЛДЫК, Председатель Совета директоров ОАО «Южноморская база рыбфлота».

– Александр Дмитриевич, вы участвовали в круглом столе «Проблемы и перспективы повышения объемов доставки уловов на территорию России». О поднятых там вопросах хотелось бы сейчас подробнее поговорить.

– На круглом столе я выступал как представитель ОАО «Южноморская база рыбфлота». Эта организация входит в группу компаний «Примрыбснаб», одним из руководителей которой я являюсь. Мы представлены во всех секторах рыбохозяйственного комплекса: вылов, перевозка, перевалка, переработка, хранение, марикультура, производство орудий лова, ремонт и строительство судов, обучение рыбаков в собственном учебно-тренажерном центре. Всего в группе компаний работает 2500 человек.

– То есть мы можем обсуждать вопросы, которые ставят чиновники, на конкретных примерах из вашей практической деятельности. Какую проблему представители власти пытались донести до представителей бизнеса на прошедшем круглом столе?

– Насколько я понял, государство озабочено в настоящий момент тем, что значительный объем российского вылова экспортируется. Основная проблема видится не в самом факте экспорта, а в том, что экспортируется сырье, а не готовый к употреблению продукт.

– Ваша компания является крупнейшим береговым переработчиком Приморского края. Вы экспортируете готовый продукт?

– Увы, нет. Наша группа компаний вылавливает больше 50 тысяч тонн рыбы в год. Основные объекты – это лосось, сайра, сельдь и минтай. Из этого списка мы перерабатываем только сайру, и продается она исключительно в России. Остальное реализуется в мороженом виде.

– А куда продается? На экспорт или в Россию?

– Примерно 50 на 50.

– Что для вас является главным критерием для принятия решения: куда продавать – в Россию или за рубеж?

– Основной аргумент при принятии решения о продаже – это цена. Если выбор, кому продавать, стоит между Россией и заграницей, то помимо цены мы учитываем разницу в логистике, пошлину и налоги. Все остальные факторы не имеют значения.

– А что у вас происходит с переработкой?

– В переработке мы представлены в основном консервами. Мы являемся крупнейшим производителем рыбных консервов в России, выпуская в год более 130 миллионов банок и перерабатывая более 35 тысяч тонн сырья. Собственным сырьем мы обеспечены на 20%, все остальное покупаем на рынке, в том числе в Японии. Так что есть в отечественной рыбопереработке и такие примеры, где страны АТР являются сырьевым придатком России.

– Критики рыбаков говорят, что последние не спешат развивать переработку, что производственных мощностей не хватает, а те, что есть, безнадежно устарели или находятся в плачевном состоянии.

– Я разделяю рыбаков и переработчиков. Задача одних – ловить, задача других –перерабатывать. Рыбалка сама по себе является достаточно сложным видом деятельности. Выдвигать претензии рыбакам, что они не занимаются еще и переработкой, это, на мой взгляд, не совсем справедливо. Лучше создавать стимулы для развития переработчиков. Если это будет выгодное занятие, то многие рыбаки без всякой критики расширятся в данном направлении.

Теперь что касается производственных мощностей. Критики считают, что переработка в России не развита, поскольку не хватает производственных мощностей. Но критики заблуждаются. Производственные мощности – не проблема. Мы начинали заниматься консервами, имея производительность 15 тысяч банок в сутки. В настоящий момент мы довели ее до 600 тысяч банок в сутки. В процессе достижения текущих показателей мы восстанавливали разрушенные заводы и строили новые, мы ремонтировали старое оборудование и покупали новое. Следует заметить, что выпуск консервов – это самое затратное по капитальным вложениям из всего, что есть в береговой рыбопереработке. Если вы хотите выпускать пресервы или филе, то реализовать в техническом плане это проще простого, потому что это преимущественно ручной труд. Не придумали пока таких машин, которые могут рыбу разного размера и веса так же эффективно обрабатывать, как это делает человек.

– Так в чем же тогда проблема? Почему весь минтай не перерабатывается в России?

– Главная причина звучит так: в Китае рыбопереработка обходится дешевле. Я уже говорил, что при современном развитии техники эффективное рыбоперерабатывающее производство подразумевает ручную разделку. Это тяжелый, монотонный труд. Китайцы намного более приспособлены к такому труду в сравнении с россиянами. Производительность у китайцев в среднем в полтора раза выше. А получают за свой труд китайцы в среднем в два раза меньше. Вот на этом уже можно и закончить весь анализ, но кроме колоссальной форы по людям китайцы могут не соблюдать экологические требования, могут покупать энергоресурсы по специальным тарифам, могут получать льготы по налогам, субсидии.

– Как эту ситуацию изменить? Можно ли создать условия, чтобы российские уловы перерабатывались в России, а если что-то и шло на экспорт, то это был бы готовый к потреблению продукт с максимальной добавленной стоимостью?

– Изменить можно все, было бы желание и воля. Самый простой способ – это государственные дотации. Не просто поддержание убыточных предприятий, а формулировка конкретных целей, которые нужно достичь, и выделение конкретных сумм субсидий, которые по достижении целей будут выплачены. Так сейчас работает программа поддержки береговых рыбопереработчиков в Приморье и работает хорошо. Если федеральный уровень тоже захочет взять субсидии на вооружение, то методики, проверенные временем и результатами, уже есть.

Можно посмотреть также на налоги. Есть единый сельскохозяйственный налог, доступный многим рыбакам, но недоступный рыбопереработчикам. В результате российские переработчики не хотят покупать сырье без НДС, а китайские хотят. Если налог называется единым, то пусть он будет единым для всей производственной цепочки, которую сейчас пытается создать государство. ЕСХН нужно сделать доступным для рыбопереработчиков и убрать ненужное ограничение в 300 человек.

Но самое главное – это квоты. А вернее, принципы распределения квот, учитывающие те задачи, которые ставит российское государство.

– Почему вы думаете, что именно квоты являются тем рычагом, который позволит решить задачу по углублению переработки?

– Я так считаю потому, что квоты стоят очень много денег. Государство в курсе. Федеральное агентство по рыболовству регулярно проводит аукционы, где видна реальная стоимость квот. Так как государство раздает квоты в основном бесплатно, то у государства есть право потребовать что-то взамен.

– Сейчас обсуждаются диаметрально противоположные принципы распределения квот. Какой из них, по вашему мнению, наиболее подходит для решения задачи по углублению переработки?

– У рыбаков есть консолидированная позиция, что самый правильный принцип распределения это «исторический», который сейчас действует и должен остаться при новом распределении.

– Основным оппонентом исторического принципа выступает Федеральная антимонопольная служба.

– Действительно, ФАС выдвигает две основные претензии к историческому принципу: ограничение доступа новых игроков на рынок и квотные рантье.

Что касается доступа, то на первый взгляд вроде бы все правильно. Как новая компания может заняться рыбалкой, если там уже закрытый клуб на 10 или 20 лет вперед? Налицо ограничение конкуренции! С другой стороны, таких новых компаний нет. Создать рыболовецкую организацию с нуля - это очень непростая задача, и за всю новейшую российскую историю мы не видим таких примеров. А ведь возможности есть. Есть «неодируемые» объекты, есть Мировой океан. Там квоты не нужны. Но новые игроки не приходят. Так что не нужно путать квоты на вылов рыбы с квотами на импорт мяса. Это в мясе желающих толпа набежит, а рыбаки есть те, которые есть, и квоты будут перераспределяться между все теми же участниками.

Вторая претензия – это рантье. Квоты получили компании, которые не имеют своего флота, рыбу не ловят, а делают деньги из воздуха, торгуя правом на вылов. Я абсолютно согласен, что это странная и неправильная ситуация, но хотел бы обратить внимание на следующие моменты. Государство знает, что квоты продаются и покупаются, хотя делать этого нельзя. Государство знает механизм, который придумали, чтобы обойти ограничения. Самый простой способ победить рантье - это поломать механизм. Этого не делается, на мой взгляд, потому что на самом деле настоящих рантье мало и большинство «продаж» квот происходит внутри связанных юрлиц, где квоты могут быть у нескольких организаций, а судно числится на одной. Чтобы окончательно убить вопрос рантье, можно при новом распределении брать за основу исторический принцип не в разрезе юрлиц, а в разрезе судов. Пусть квоты получает та организация, суда которой ловили рыбу. Технически это вполне осуществимо, необходимая статистика есть. Все настоящие рыбаки будут за такое распределение, против могут быть только настоящие рантье. Заодно и узнаем, кто это такие.

– Однако глупо отрицать, что исторический принцип распределения не стимулирует решение задачи по углублению степени переработки.

– Именно поэтому, если рыбаки хотят исторический принцип сохранить, то нужно предлагать конкретные пути и механизмы его модернизации, которые будут учитывать государственные цели.

Что касается достаточной глубины переработки, то конкретный механизм может быть, например, такой. Сначала нужно дать определение - что такое глубоко переработанный продукт. На мой взгляд, это должен быть готовый к употреблению продукт или полуфабрикат. Просто мороженый минтай б/г, даже если из него вытащили икру, молоки, печень, а отходы пустили на муку, - это еще не глубокая переработка. Привязать конечный продукт к выловленной рыбе поможет система прослеживаемости продукции, которая сейчас формируется. Хотел напомнить, что новое распределение будет считаться в 2018 году и время пока есть, чтобы эту систему довести до ума и обкатать. Ну а для распределения самих квот можно ввести повышающий коэффициент. Например, было у меня в каком-то году 100 тонн минтая. 50 тонн я заморозил, а 50 тонн глубоко переработал. Вводим для объема глубокой переработки коэффициент 2 и в статистику вылова за этот год у меня пойдет не 100 тонн, а 150, что увеличит мою долю при новом распределении.

Однако для решения задачи по глубокой переработке, я считаю, нужно идти еще дальше и давать квоты самим переработчикам.

– То есть вы предлагаете выделять квоты тем, кто вообще может не иметь флота и не быть рыбаком? Береговым цехам, находящимся в сотне километров от моря?

– Именно это я и предлагаю. Постараюсь объяснить свою логику. Лично я не являюсь сторонником теории заговора, но когда иногда смотришь на консолидированную и жесткую позицию иностранных контрагентов, то начинают закрадываться мысли, что тут уже не вопросы экономики, а вопросы политики во главе, что общаешься ты не с китайским переработчиком, а с правительством Китая в его лице. Вспомните статистику цен на минтай б/г и филе минтая, которую нам демонстрировали на круглом столе. Она даже не говорит, а кричит: производите минтай б/г, потому что производить филе невыгодно.

Правда жизни такова, что дикой рыбы в мире становится все меньше, а людей все больше. Очень резко растет материальный достаток населения, очень сильно повышается осознанность, что дикая рыба - это последний источник чистого природного белка на Земле. Результат таких событий закономерен и поэтому за этот ресурс начинают сражаться не только экономические субъекты, но и государства.

Мы можем построить производства для глубокой переработки рыбы, а Китай для сохранения своей монополии поведет такую ценовую политику в отношении сырья, что все рыбаки и не подумают о российском рынке. Квоты переработчикам на этапе становления российской переработки - это гарантии наличия сырья.

– А кто будет ловить?

– Ловить по-прежнему будут рыбаки. И для этого нужно будет ввести цивилизованный оборот квот, когда квоты могут передаваться другим пользователям на основании закона, а не в обход него, как сейчас.

– То есть, если весь российский вылов будет перерабатываться, то все квоты будут у переработчиков, а рыбаки останутся вообще без квот?

– Для переработки всего российского вылова российскими переработчиками еще очень далеко. Переработка в первую очередь ориентирована на местный рынок. Если взять тот же минтай, то рынок России потребляет 300 тысяч тонн по сырью, а вылавливается 1 миллион 700 тысяч. Если даже все эти 300 тысяч отдать переработчикам, то «потеря» 17% квот не станет смертельной для рыбаков. Опять же не стоит забывать, что как только российское государство четко обозначит свою позицию в отношении такого распределения квот, очень многие рыбаки сами займутся глубокой переработкой. Уже сейчас разделка и заморозка рыбы - это хоть и не очень глубокая, но переработка. Осталось сделать еще несколько шагов. Технически и организационно это не сложно, но нужны стимулы. Нужно компенсировать объективные экономические и политические плюсы Китая бесплатными квотами.

– Что бы вы хотели посоветовать многочисленным участникам непростой дискуссии о направлениях развития рыбохозяйственного комплекса России?

– Сейчас созданы многочисленные экспертные группы, общественные советы, проводятся встречи и круглые столы. Вроде бы диалог есть, но у меня, как у непосредственного участника таких мероприятий, часто возникает ощущение, что стороны друг друга не слышат и не понимают.

Выступления рыбаков и руководителей ассоциаций обычно очень эмоционально окрашены в ущерб попытке осознать доводы другой стороны и постараться учесть интересы государства. Рыбаки защищают исторический принцип в том виде, какой он есть сейчас, несмотря на то, что понимают: целей, которые ставит государство, он не решил до настоящего момента и не решит после 2018 года. Цели эти не глупые. Они отражают интересы общества, и государство должно их продвигать. Так как чиновники не всегда знают специфику рыбалки и переработки, то какие-то предлагаемые способы достижения целей могут быть ошибочны и даже вредны, и задача рыбаков это спокойно и аргументированно объяснять. Нужно искать и предлагать компромиссы.

К чиновникам у меня пожелание поскорее определиться. Чтобы рыбу перерабатывать, ее нужно ловить. Рыболовецкую отрасль сейчас лихорадит. Рыбаки должны делать серьезные вложения в основные фонды, в подготовку специалистов, а между тем нет понимания, каковы будут принципы и сроки следующего распределения квот. В ситуации неопределенности никто не станет инвестировать в будущее, все будут цепляться за настоящее, выжимая по максимуму. Пора прекратить генерировать многочисленные и разнонаправленные предложения по перераспределению квот и твердо обозначить государственную позицию. Если вы видите, что что-то не работает так, как того хочет государство, то нужно систему модернизировать. Но это не должна быть шоковая терапия. Смелые эксперименты может быть и нужно проводить, но не над всей отраслью сразу. Можно выделить 20-30% квот и распределить их по-новому. Пусть это будут квоты под киль, квоты переработчикам, олимпийская система, пусть даже аукционы. Теоретические рассуждения о плюсах того или иного подхода должны быть подтверждены практикой, прежде чем переносить нововведения на всю отрасль.

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 6 марта 2014 > № 1023286 Александр Шулдык

Отрасли недостает адекватного анализа результатов работы.

Светлана ЛИСИЕНКО, Заведующая кафедрой «Промышленное рыболовство» Дальрыбвтуза, кандидат экономических наук.

– Светлана Владимировна, для начала – как лично вы могли бы сегодня оценить активность рыбопромышленников в деле развития своих производств? Ведь отраслевое образование – это часть рыбохозяйственного комплекса, и вы со своей позиции можете судить о тенденциях в отрасли.

– На мой взгляд, наглядный показатель активности рыбаков – это то внимание, которое они стали уделять в последнее время кадрам. Крупные компании со всего Дальнего Востока начали обращаться к нам с заказами на подготовку специалистов, привлечение студентов на практику, идет процесс заключения договоров о сотрудничестве, в т.ч. долгосрочном. В последнее время представители руководства и кадровых служб таких компаний, как «Океанрыбфлот», «ПБТФ», «Южморрыбфлот», «Экарма» и других, у нас в вузе частые гости. Все потому, что рыбопромышленники уже по-настоящему начали задыхаться от нехватки грамотных рабочих, специалистов, а суда нужно отправлять на путину без задержек. Сегодня во всех районах Дальневосточного бассейна на промысле находится свыше 200 рыбодобывающих судов, и то, как они отработают, зависит от опыта и знаний тех, кто непосредственного находится в море.

Поэтому компании готовы брать к себе и молодых ребят, привлекают их хорошими условиями труда и проживания, гарантиями и перспективами профессионального роста.

– Наверняка и сами ребята с большим удовольствием идут работать на отремонтированные и модернизированные суда?

– Конечно, ведь у таких крупных, хозяйственных предприятий, которые грамотно планируют свой бюджет, есть деньги и на социальные программы, и на развитие своих мощностей. А кое-кто может предложить рабочие места даже на новострое. Та же Преображенская база тралового флота, которая построила себе БМРТ «Генерал Трошев» и уже планирует новые заказы, – это хороший пример того, как можно правильно распоряжаться амортизационными отчислениями от работы своего действующего флота, направляя эти деньги не в чей-то карман, а на постройку нового судна.

Но это возможности крупных компаний. Когда у тебя полпарохода в распоряжении, то голова, конечно, занята совсем другим: как бы себя прокормить да чем бы судно заправить. Так что, я уверена, в рыболовстве государству необходимо поддерживать не слабых, а тех, кто в состоянии работать и совершенствоваться технически. Кстати, показателем стабильности и устойчивости компании является ее история, поэтому «исторический принцип», про который сегодня так много говорится, конечно, должен оставаться в основе распределения квот.

Но при этом пора говорить о совершенствовании самой системы государственного управления процессом лова. Это необходимо делать, если мы хотим и дальше повышать показатели рыбной отрасли.

– Мы уже поднимали вопрос о том, что инновационный путь развития отечественного рыболовства, к которому нам и следовало бы стремиться, должен быть ориентирован на его интенсификацию. То есть чем больше вылов, тем он должен быть качественнее – разнообразнее.

– Совершенно верно. Пока что целевые установки по достижению рыбной отраслью запланированных значений у нас основываются на экстенсивном способе развития: считается, что чем больше вылов, тем лучше. А то что повышение вылова (якобы с одновременным увеличением степени освоения квот) происходит за счет двух-трех основных массовых объектов, остается без внимания.

На кафедре «Промышленного рыболовства» мы предметно занимаемся этим вопросом. Вместе со студентами в последние годы тщательно анализируем промысловую статистику на предмет освоения общего допустимого улова (ОДУ) по каждому объекту и району промысла Дальневосточного бассейна. Я могу показать вам результаты. Вот, к примеру, камбала: процент освоения ОДУ по одной из промысловых зон в 2011 году всего 28,5%. По макрурусу и того меньше – 22-25%. Чуть лучше ситуация с навагой – 48,2%, сельдь – 52,45%. Минтай, конечно, на этом фоне выгодно выделяется – 90-97%. Хотя если взять тот же минтай, но уже по подзоне Приморье, то там вылов не превышает и 20%.

Вот мы видим свежие данные: освоение ОДУ за 10 месяцев 2013 года – в целом менее 50%. И так из года в год. Хотя общий вылов при этом демонстрирует положительную динамику. За счет чего? Думаю, вы тоже понимаете, что ежегодное увеличение ОДУ минтая или сельди позволит достигать прогнозные показатели, но не повысит качество работы всей системы «добыча» в Дальневосточном бассейне, где каждый промысловый район изобилует объектами, которым уделяется куда меньше внимания.

– В чем вы видите причины сложившейся ситуации?

– Отсутствует системность в управлении отраслью. Я считаю, что сегодня очень неэффективно используются данные мониторинга. Ежедневно с промысла поступают сведения о количестве судов в море, составе флота, фиксируется множество показателей эффективности работы (средние уловы на судно, на одно траление и т.д.). Есть и оперативные сведения о погоде, ледовой обстановке, аварийных ситуациях – т.е. можно оценивать условия, в которых приходилось работать судам.

В период основных путин создаются штабы: минтаевый, сайровый, лососевый, куда стекается вся информация, пишутся отчеты, принимаются оперативные решения и т.п. В зонах масштабного промысла работают начальники промысловых районов. Но в итоге все равно не происходит самого главного – адекватного анализа результатов работы на путине и выработки решений, предложений по оптимизации организации взаимодействия промысловых единиц и промысловых процессов в целом. Не выясняются причины простоя судов: на чем потеряли, почему это произошло и что нужно сделать, чтобы избежать подобного в следующий раз. Нет самого главного – ПЛАНИРОВАНИЯ.

Почему этого не происходит? Полагаю, либо так кому-то нужно, либо просто отсутствуют профессионалы, имеющие необходимые для такой работы навыки, опыт и знания. Кроме того, есть ограничения по «вмешательству» в работу пользователей биоресурсов – частных компаний, коими являются практически все рыбодобывающие организации.

– Все законно: пользователь оплатил сбор за ресурс, государство выдало квоту…

– Да, но после этого государство может лишь наблюдать за тем, как рыбаки осваивают эти квоты, причем только по количественному показателю – объемам добычи. И хорошо, если выдался «рыбный» год, а если нет? Сегодня лосось не подошел, завтра что-нибудь произойдет с минтаем. Это природа, это поведение объекта промысла, которое описывается вероятностно и не подлежит совершенному прогнозированию. А в это время заканчивается одна госпрограмма развития отрасли, ее признают неэффективной, поскольку показатели не достигнуты, средства недоиспользованы. Вновь направляется уйма денег на разработку новой, причем разработчики остаются прежними. Но пытаясь повлиять на следствие, они не могут или не хотят по-новому взглянуть на первопричины происходящего. Пытаются заставить рыбака строить «правильный» флот и выпускать «правильную» продукцию. И все это вместо того, чтобы скорректировать сам стандарт промысла, заложив в его основу плановость.

Почему, проанализировав накопленную информацию с промысла, государство не может сделать заключение и сказать рыбаку, сколько он ДОЛЖЕН освоить, – определить ему плановую норму освоения? Почему нельзя по-государственному организовать промысел, обосновав и предложив всем пользователям стандарт поведения и функционирования, основанный на оптимальных организационно-управленческих схемах? А уже на каких судах, кем построенных и с помощью каких орудий лова можно будет выполнить этот план – решает сам рыбак, это его профессия.

– Заставить рыбаков перейти на плановую работу государство может, но насколько это будет эффективно?

– А нельзя заставлять, у государства есть рыночные механизмы стимулирования. Рыбак сегодня – это прежде всего предприниматель, которого можно ЗАИНТЕРЕСОВАТЬ повышать эффективность своей работы. И если он действительно хорошо занимается своим делом, то его можно поощрять налоговыми преференциями, предлагать выгодные программы кредитования, лизинга, снижать плату за ресурс в конце концов.

Конечно, если план выполняться не будет, то на основании данных с промысла можно разобраться в истинных причинах этого: была ли в районе плохая погода, случилась авария либо судно просто неэффективно отработало на фоне остальных. На основании этого уже можно будет делать выводы и корректировать, например, размер доли квоты. Такими методами, на мой взгляд, можно было бы бороться с «квотными рантье», существующими лишь за счет торговли своими долями квот.

Сегодня большинство тех, кто реально работает, кто заинтересован в росте и развитии своих предприятий. Да и современных технологий для качественной работы хватает – есть, кому проектировать и где строить. Главное, не ограничивать рыбака в возможностях совершенствоваться и не навешивать на него обязанностей развивать попутно пару-тройку отечественных отраслей – это не его забота.

– Но все ли смогут сразу перестроиться под такие требования? Тем более что для эффективной работы в море мало построить современное судно и приобрести хорошее снаряжение, необходимы знания и опыт работы со всем этим.

– Несомненно, любое новое правило должно вводиться постепенно. Потребуется переходный период, за который можно было бы подтянуть техническую базу и теорию, вооружиться научной основой – научиться ведь можно всему. Промрыбак должен знать и уметь применять на практике технологии рыболовства: это и методы предотвращения выхода объекта промысла из зоны облова, и принципы ведения рационального рыболовства с выходом на его устойчивость, и принципы эффективной организации промысла и производственного процесса на судне. Повторюсь, все это можно и нужно оценивать – это производственная логистика применительно к процессу добычи ВБР.

Кроме того, на основании данных об имеющихся у отдельно взятой компании квотах и составе судов можно составлять план рациональной работы, т.е. получения максимальной прибыли на несколько лет вперед с учетом промысловых потерь. Кстати, мы на кафедре «Промышленное рыболовство» в Дальрыбвтузе обучаем этому студентов и выполняем реальные расчеты для предприятий на основе хоздоговоров, поскольку своих специалистов, способных делать эту работу, у них пока нет.

Куда сложнее бороться с безграмотностью госструктур, которые сегодня осуществляют контроль за промыслом. Кто и когда, например, придумал, что инспектор рыбоохраны должен досконально разбираться лишь в биологии гидробионтов? Сегодня практически все нарушения связаны с организацией производственного процесса на добывающем судне: специалисты нашей кафедры постоянно привлекаются к проведению соответствующих экспертиз. И практика показывает, что представители контролирующих органов порой не знают даже расшифровки аббревиатур промысловых судов (РТМС, БМРТ, СТР, БАТМ), не представляют себе конструкционных различий между тралом и снюрреводом. Между тем, если наказывать рыбака за нарушения правил рыболовства, то это нужно делать грамотно, профессионально, доказательно, а не заниматься «придирками». Но инспектор, обладающий только биологическими знаниями, этого сделать не сможет.

Повышение уровня знаний данной категории должно происходить двумя путями: необходимо привлекать к работе в таких должностях профессиональных специалистов, имеющих базовое образование по промышленному рыболовству, либо повышать их квалификацию и проводить профессиональную переподготовку. Кстати, в Дальрыбвтузе осуществляется подготовка таких специалистов, и мы уверены, что одно лишь знание рыбохозяйственного законодательства не приведет к успеху. Нужны понимание и навыки практического применения.

Вопросы вызывает и квалификация специалистов в некоторых территориальных управлениях Росрыболовства, которые, в частности, выдают разрешения на вылов ВБР, уже содержащие основания для совершения браконьерства. Речь идет о разрешениях на использование определенных орудий лова и объектов промысла, которые фактически не могут быть изъяты без нарушения правил рыболовства. Например, разрешение на добычу минтая и сельди тихоокеанской – трал донный и трал разноглубинный. Знающие люди понимают, что после окончания промысла минтая (15 апреля) суда могут перейти на добычу сельди. И в том, и в другом случае используется трал разноглубинный. К чему тогда в разрешении указывать трал донный? Ответ – чтобы ловить минтай в период интенсивного нереста. Сельдь никогда не добывалась тралом донным по принципам формирования промысловых скоплений. Откуда берутся такие разрешения? Вопрос, конечно, интересный…

– Но кто тогда сможет заниматься по-настоящему грамотным анализом поступающих с промысла данных, чтобы нововведение не превратилось в очередной барьер для нормальной работы законопослушных рыбаков?

– Речь должна идти о разработке стандартов. И стандартизировать нужно не только промысел, но и саму процедуру организации и управления этим процессом. Конечно, такая работа должна проводиться только с привлечением практиков и науки от самой отрасли, должны организоваться общественные обсуждения и учитываться успешный опыт других стран. Но как бы ни было сложно, делать это все равно придется, если государство хочет повысить ответственность и отдачу от использования собственного ресурса, если оно заинтересовано в развитии рыбной отрасли.

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 5 марта 2014 > № 1023317 Светлана Лисиенко

Отрасли нужна сплоченная работа

Месяц назад отрасль получила нового руководителя. Заместитель министра сельского хозяйства Российской Федерации – руководитель Федерального агентства по рыболовству Илья Шестаков рассказал Fishnews об основных задачах и приоритетах на новом посту.

– Основная цель – это, конечно же, переход на следующий этап развития отрасли. Из ключевых задач на данный момент я бы выделил создание предпосылок для увеличения производства рыбной продукции с повышенной добавленной стоимостью. Необходимо создать условия для того, чтобы поставлять переработанную продукцию было выгоднее, чем экспортировать сырье. Для выполнения этой задачи нужно развивать прибрежную инфраструктуру.

Следующим важным направлением работы является модернизация исторического принципа распределения квот, а также порядка распределения рыбопромысловых участков. При этом сразу отмечу: именно совершенствование системы, а не ее пересмотр, поскольку сам принцип распределения квот, как я считаю, отвечает требованиям текущего состояния отрасли для обеспечения ее дальнейшего устойчивого развития.

В число важнейших задач входит, безусловно, и борьба с ННН-промыслом. Необходимо также приложить усилия для развития системы воспроизводства водных биологических ресурсов, аквакультуры.

В отрасли довольно много задач, которые еще не удалось решить в силу разных причин. Где-то из-за того, что не получилось найти приемлемых решений, где-то – в силу различных подходов органов исполнительной власти к достижению поставленных для развития отрасли целей. Одной из причин, конечно же, является и отсутствие достаточного финансирования, которое позволило бы перейти на следующий этап развития. Необходимо найти баланс между возможностями нормативно-правовых механизмов поддержки и экономическими стимулами при имеющихся ресурсах федерального бюджета. Поэтому еще одна из важнейших задач – это разработка и принятие ФЦП «Повышение эффективности использования и развитие ресурсного потенциала рыбохозяйственного комплекса в 2015-2020 годах».

Хочу отметить, что работа будет построена на принципе более тесного взаимодействия с отраслевыми союзами и ассоциациями и большей открытости в целом. С такими намерениями мы приступили к формированию нового состава Общественного совета при Росрыболовстве. Важно, чтобы он действительно отражал позицию отрасли. И надеемся, что председателем нового Общественного совета станет уважаемый человек из этой области. Мне кажется, что сейчас отрасли не нужны громогласные неподкрепленные заявления, не нужны неконструктивные споры и крики – по принципу «кто громче, тот и прав». Нужна сплоченная, усердная работа по всем вопросам. Я очень рад, что на встрече с основными отраслевыми объединениями эти доводы, как мне кажется, были услышаны. И мы уже перешли к совместной работе.

Илья ШЕСТАКОВ, Заместитель министра сельского хозяйства РФ – руководитель Федерального агентства по рыболовству

Россия > Рыба > fishnews.ru, 27 февраля 2014 > № 1017705 Илья Шестаков

Арктическое рыболовство на распутье

24-46 февраля в столице Гренландии Нуук проходит совещание пяти приарктических государств по проблемам рыболовства в центральной части Северного Ледовитого океана. Чем вызвано такое внезапное внимание к рыбному промыслу в Арктике? И что собственно представляет собой арктическое рыболовство?

Арктика – это широкое понятие. На сегодняшний день большинство исследователей и политиков считают южной границей Арктики Северный полярный круг. В этом районе находится пять государств, у которых 200-мильная исключительная экономическая зона выходит непосредственно в арктические моря и Северный Ледовитый океан. Это Норвегия, Дания, Канада, США и Россия.

Однако за пределами 200-мильных экономических зон в центральной части Северного Ледовитого океана образовался открытый район, или, как можно сказать по аналогии с Охотским, Беринговым или Баренцевым морями, громадный анклав. Это самый большой в мире анклав, окруженный экономзонами пяти приактических государств. Его площадь составляет 2,8 млн. кв. км, для сравнения – это две площади Баренцева моря.

Рыболовство в Северном Ледовитом океане и прилегающих морях интенсивно осуществляется только в Северо-Западной Арктике – в Баренцевом, Гренландском морях и северной части Норвежского моря. Объем вылова всех приарктических государств в этих районах составляет около 1,5 млн. тонн, из них 1 млн. тонн осваивает российский рыболовный флот, базирующийся на Северном бассейне и частично в Калининграде.

Казалось бы, причин для беспокойства о ближайшем будущем открытой части арктических вод пока нет. Но по данным ученых, в результате потепления в Арктике центральная часть Северного Ледовитого океана освобождается ото льда почти на 40%. В связи с потеплением в Баренцевом море наблюдаются интенсивные миграции большинства промысловых рыб в северном и северо-восточном направлении. Например, исследования Полярного научно-исследовательского института показали, что палтус – один из желаемых объектов промысла – уже вышел к северной части Новой Земли, а на севере Шпицбергена он давно попадается рыбакам. Аналогичным образом мигрируют треска и другие виды морских рыб.

Кроме того, в этой зоне обитают виды арктического происхождения. Это сайка, или, как ее называют, полярная тресочка, и в определенной степени мойва. Есть основания предполагать, что в освободившихся ото льда районах центральной части Северного Ледовитого океана ряд государств, не граничащих с арктическими морями, может начать исследования и рыбный промысел. Такие намерения вызывают беспокойство пяти приактических держав, поскольку рыбные запасы являются трансграничными. В связи с этим необходимо заблаговременно, до начала нерегулируемого промысла в Арктике, разработать механизм договоренностей или соглашение, которое бы регулировало управление запасами и не давало возможности вести неконтролируемый лов. И совещание в Нууке – один из этапов выработки этого соглашения.

В свое время рыбаки Северного бассейна высказались за то, чтобы такое соглашение было разработано и как можно скорее подписано всеми пятью странами региона Арктики. В его основу должны быть положены широкие научные исследования всех приарктических государств по единой программе с общим финансированием. Только на основании научных данных можно будет принимать решение о целесообразности или запрете промысла в полярных водах.

Нужно учитывать, что освобождаются ото льда и 200-мильные экономические зоны приактических государств. Это особенно актуально для России, ведь у нас самая большая ИЭЗ в Арктике, которая охватывает Баренцево, Карское, Лаптевых, Восточно-Сибирское, Чукотское моря. Регулярный промысел, как я уже говорил, осуществляется только в Баренцевом море, но мы не вели широких исследований в других акваториях.

Поэтому сейчас на первый план выходит задача обновления научно-исследовательского флота, в частности ПИНРО и дальневосточных институтов, с тем чтобы разработать единую программу по изучению состава ихтиофауны в этих морях. Не исключено, что там будут обнаружены промысловые запасы, которые могут стать дополнительной сырьевой базой для российского рыболовного флота. Безусловно, это должны быть комплексные исследования, которые бы охватывали не только выявление сырьевых ресурсов, но и их рациональное использование, а также выработку из них той продукции, которая бы пользовалась повышенным спросом, прежде всего, на внутреннем рынке.

На мой взгляд, руководству Росрыболовства и других организаций, которые работают в Арктике, в частности Русского географического общества, необходимо уделить этим вопросам как можно больше внимания, чтобы мы оказались здесь на передовых позициях. По некоторым сведениям, целый ряд государств, начиная с Норвегии, сейчас строит научно-исследовательский флот ледового класса, предназначенный для использования как раз в арктических водах. Так что впереди нас ждет сложный диалог по Арктике и серьезный вызов нашему арктическому рыболовству, но без масштабного обновления научного потенциала России достойно ответить на него будет очень тяжело.

Вячеслав ЗИЛАНОВ, Председатель Координационного совета «Севрыба»

Россия. Весь мир > Рыба > fishnews.ru, 26 февраля 2014 > № 1017692 Вячеслав Зиланов

Российские орудия лова успешно конкурируют с зарубежными

Компания «Морское снабжение» постоянно работает над развитием производства, на этот год у предприятия большие планы

Найти событийный повод, чтобы написать о компании «Морское снабжение» (Приморский край), которая вот уже более 15 лет успешно обеспечивает необходимой продукцией российских и зарубежных рыбаков, несложно. «Морское снабжение» и его дочерние предприятия – «Калан» и Тавричанская сетевязальная фабрика – постоянно расширяют перечень выпускаемых товаров, ежегодно вводят в эксплуатацию новое оборудование, используют передовой опыт по производству орудий лова, делей, наплавов и т.д. Только высокое качество и широкий ассортимент продукции способны обеспечить дальнейшее развитие компании, убежден генеральный директор ООО «Морское снабжение» Геннадий Сюмаков.

– Геннадий Владимирович, расскажите, пожалуйста, с какими результатами «Морское снабжение» – компания, хорошо известная дальневосточным рыбакам, – подошла к сегодняшнему дню?

– На современном этапе основной итог: в 2013 году мы договорились со специалистами из Японии о том, чтобы они помогли наладить технологическую цепочку по выпуску сетематериалов – делей. После заключения контракта завод-изготовитель сетевязальных машин – японская компания AMITA – решил нам помочь и внести рекомендации по использованию технологии. Начиная с мая японские инженеры посетили наше дочернее предприятие – Тавричанскую сетевязальную фабрику – уже четыре раза.

Если раньше мы строили производство на основе советских технологий, то теперь перешли на иной уровень. Используя японские рекомендации, на порядок повысили качество продукции. Руководители рыбодобывающих компаний, которые побывали у нас после внедрения технологических новаций, отметили, что в производстве нейлоновых делей произошел настоящий прорыв.

В октябре была установлена новая сетевязальная машина производства компании AMITA – уже четвертая на нашем предприятии. Представитель из Японии, налаживавший технологию, сказал, что сегодня мы вышли на качество, которое соответствует японскому рынку. Хотя, не скрою, на первоначальном этапе, после открытия фабрики, не все было идеально. Потребовалось настроить технологию, обучить людей.

А ведь рыбаки очень чутко относятся к качеству продукции: если попадется брак, можешь забыть про заказчика. С другой стороны, хорошая репутация работает на тебя. Недавно позвонил представитель рыбопромышленного предприятия: «Ваши невода зарекомендовали себя отлично, уловистые, хотим заказать еще».

– Компания регулярно покупает новое современное оборудование. Какие планы у «Морского снабжения» на этот год?

– Да, мы строим инновационное производство: приобретаем новейшие технологии вместе с оборудованием и внедряем их в производство. На 2014 год, естественно, у нас большой план по развитию. В настоящее время ведем переговоры с испанскими производителями оборудования – компаниями Galan textile machinery и Twis technology – по вопросу поставки их машин.

Также планируем ввести в эксплуатацию большие производственные площади. Завершено оформление проектной документации, получены разрешения на строительно-монтажные работы. Приобрели металлоконструкции, сэндвич-панели. Остается только произвести монтаж, установить оборудование (оно уже закуплено и находится на складе компании «Морское снабжение»). Думаю, в августе мы запустим новую технологическую линию по производству плетеных полиэтиленовых делей. Опять же, с участием японских инженеров.

– А что побуждает развиваться, закупать новое оборудование, ведь можно же остановиться на определенном уровне? Или рынок требует постоянно повышать качество, расширять линейки выпускаемой продукции?

– Мы считаем, что только высокое качество в состоянии обеспечить дальнейшее развитие компании. А высокое качество подразумевает самые современные высокие технологии, что без новейшего оборудования невозможно.

Да и за Россию обидно. Получается, промышленность всю развалили – кто-то же должен начинать вводить новые технологии. Сегодня на рынке Дальнего Востока и России в целом достаточно широко представлены мировые лидеры, производящие сетематериалы. Наша задача – составить им достойную конкуренцию.

– Ваш производственный комплекс работает по самым разным направлениям – изготавливаются орудия лова, волокно, нити, веревки, канаты, дели, наплава. При таком многообразии что сегодня является гордостью компании?

– Наверное, на каждом этапе развития предприятия ответ на этот вопрос был бы свой. Здесь можно отметить наплава из этиленвинилацетата (ЭВА). Если раньше около 95% российского рынка обеспечивалось наплавами производства Южной Кореи, то теперь на 50-70% - продукцией нашей компании. Она соответствует всем мировым стандартам и востребована даже за рубежом. Хотелось бы отметить, что мы единственные в России, кто производит продукцию из ЭВА. В настоящее время планируем расширить линейку наплавов: сейчас выпускаем три размера и добавим еще три.

Как я уже упомянул, наплава из этиленвинилацетата отправляются и за границу, для кошелькового лова тунца рыбаки используют поплавки только такого типа.

Если вернуться к российскому рынку, то хотелось бы отметить тот факт, что когда мы отправили наплава на Черноморский бассейн, рыбаки очень сильно сомневались, подойдет ли им эта продукция. Были отправлены наплава для таманских промысловиков, для колхозов, через Касимовскую сетевязальную фабрику – она поставляет дели для промысла на Черном, Азовском морях. И потом даже от рыбаков пришло благодарственное письмо.

В марте планируем представить наплава на выставке в Мурманской области – партнеры сказали, что нашу продукцию можно успешно использовать для садкового и прудового рыбоводства. Через представителя в Мурманске наши товары уже попали в Норвегию и Финляндию – отзывы самые положительные.

Но на сегодняшний день большая гордость – это сетевязальная фабрика, которая была введена в эксплуатацию в 2011 году. С ее открытием мы наконец подошли к завершающему этапу формирования производства полного цикла – самостоятельно выпускаем канаты, дели, наплава, для того чтобы можно было потом изготавливать орудия лова

– А как, кстати, отработали в лососевую путину 2013 года? На Восточной Камчатке были слабые подходы горбуши, а ведь флот на приемку пришел.

– Да, предприятия подготовились очень серьезно, были вложены значительные материальные средства. Крупные компании на северо-востоке полуострова выставили много неводов. Но рыба в тех объемах, на которые рассчитывали предприятия, не подошла. В итоге многие остались в убытках. Для нас, как производителей сетематериалов и орудий лова, это, конечно, не очень хорошо. Ведь успех нашей работы связан с результатами работы рыбаков. Если промысел идет успешно, у нас есть заказы.

– Пример лососевой путины еще раз говорит о том, как сложно что-то гарантировать в таком вопросе, как промысел. А значит, важно осваивать разные рынки, разные виды продукции.

– Безусловно. В развитие темы: улучшение качества продукции позволило нам в последние годы успешно работать на рынке госзаказа. Раньше муниципальных, государственных заказчиков у нас практически не было – теперь ситуация изменилась. Крупный тендер компания выиграла, в частности, в 2013 году.

Кроме того, мы обеспечиваем своей продукцией не только рыбную промышленность – выпускаем, например, заградительные сетки для строительства, автомобильные буксиры, спортивный инвентарь и т. д.

– Сегодня много говорят о стимулах для развития отечественного рыбного хозяйства. Однако подчас забывают, что это не только рыбный промысел, переработка уловов и строительство флота. Какая поддержка, на ваш взгляд, нужна российским производителям орудий лова?

– На сегодняшний день в плане поддержки не только производства орудий лова, но и вообще современных производств радоваться нечему.

Сейчас в Приморском крае предусмотрены налоговые льготы для гринфилдов, однако для того чтобы этими преференциями можно было воспользоваться, капитальные вложения в инвестиционный проект должны быть осуществлены не ранее 1 января 2013 года.

Хотя, надо отметить, что администрация Надеждинского района (на территории этого муниципального образования работает группа компаний – прим. корр.) нас поддерживает: выделялась сумма – пусть и небольшая – на повышение энергоэффективности предприятия. Оказывалась материальная поддержка для проведения аттестации рабочих мест. Пользуясь случаем, хотели бы выразить властям района благодарность.

– Ранее вы неоднократно подчеркивали, что Россия должна занять достойные позиции в сегменте производства орудий лова. Как считаете, удается ли достичь этой цели? Могут ли сегодня российские производители успешно конкурировать с зарубежными?

– Безусловно, они не только должны, они могут и конкурируют. Естественно, если брать Европу, Азию, то там для российских производителей сильно закрыты рынки. И для того чтобы на них можно было попасть, качество продукции должно быть выше, чем у местных производителей. И конечно, наш товар должен быть конкурентным по цене.

Наша группа компания осуществляет поставки за рубеж. Ежегодно мы отправляем продукцию в развитые страны.

Так, реализуем орудия лова в Республику Корея – южнокорейские рыбаки используют их для добычи не только пелагических, но и донных видов. Наши орудия лова не уступают по качеству тем, что произведены в Корее, и доступны по цене.

До сих пор значительный объем сетематериалов мы покупали за рубежом – в Республике Корея, Индии, Испании. Теперь стремимся внедрить новейшие технологии по выпуску делей, чтобы можно было производить все необходимое для постройки орудий лова у себя.

После интервью руководство «Морского снабжения» любезного согласилось показать нам производственные мощности. Прежде всего мы посетили цех по выпуску наплавов. На новейшем оборудовании здесь производится около 1700 экземпляров в сутки. Продукцию ООО «Калан» (дочерняя компания «Морского снабжения») легко узнать по надписи «Приморье». Приморский край – единственное место в России, где производятся наплава из этиленвинилацетата (ЭВА), – они великолепно держатся на воде, различимы практически в любое время суток и при любой погоде, отличаются высокой прочностью.

Затем мы побывали на Тавричанской сетевязальной фабрике. Это предприятие – гордость группы компаний. В здании цеха установлено пять сетевязальных машин – четыре японского производства и одна южнокорейского, все оборудование – последних годов выпуска. Производство делей идет круглосуточно, процесс автоматизирован, что позволяет обеспечить высокое качество продукции. Заказчик может выбрать любой цвет сетематериалов, причем за счет автоклавного крашения он более устойчив. Растягивание делей по особой технологии обеспечивает высокую прочность узлов и выдержанность ячеи. В этом году, кстати, на фабрике планируется установить вторую растяжную раму, что позволит сильнее вытягивать дели по высоте.

Также «Морское снабжение» успешно освоило выпуск столь нужной для рыбного промысла продукции, как канаты, нити, веревки, фалы. Наличие собственного материала позволяет удешевить производство орудий лова: у компании многолетний опыт по проектированию и постройке донных, разноглубинных тралов, ставных и других неводов. Под эту работу задействовано два специализированных цеха. Причем здесь «Морское снабжение» также идет по пути изучения зарубежного опыта: так, специалисты компании знакомились с наработками по постройке орудий лова в Японии.

Сегодня «Морское снабжение» – современный производственный комплекс, который уверенно отстаивает позиции отечественного производителя на рынке продукции для российского рыбного промысла и осваивает внешние рынки.

Геннадий СЮМАКОВ, Генеральный директор ООО «Морское снабжение»

Маргарита КРЮЧКОВА, Fishnews

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 21 февраля 2014 > № 1014224 Геннадий Сюмаков

Конвенция позволит регулировать тихоокеанский промысел

Присоединение России к Конвенции о сохранении и управлении рыбными ресурсами в открытом море северной части Тихого океана – это результат многолетнего труда людей, работавших над созданием этого соглашения. Специалисты ТИНРО принимали активное участие в процессе подготовки конвенции и научном обосновании позиции российской стороны с самого начала. О том, почему возникла необходимость в создании новой региональной рыбохозяйственной организации и какие преимущества от вступления в нее получит Россия, Fishnews рассказал заместитель генерального директора ТИНРО-Центра Алексей Байталюк.

– Алексей Анатольевич, чем руководствовались страны в принятии решения о создании новой организации и конвенции?

– Основанием для создания новой организации и разработки конвенции стали требования, заложенные в нескольких резолюциях Генеральной Ассамблеи ООН. Эти резолюции посвящены развитию устойчивого рыболовства и сохранению уникальных донных морских экосистем. При этом в течение нескольких лет они претерпели существенную эволюцию и трансформировались от призыва к государствам рассмотреть вопрос о введении временного запрета на пагубные виды промысловой практики, включая донный траловый промысел, к незамедлительному принятию мер для обеспечения устойчивого управления ресурсами и защиты уязвимых морских экосистем. Вплоть до прекращения выдачи рыболовным судам разрешений на донный промысел в районах, где не существует региональных рыбохозяйственных организаций. В открытых водах такой организации не было.

– Какие организации регулировали промысел в открытых водах северной части Тихого океана до сих пор?

– В открытых водах северной части океана действовало пять организаций, осуществляющих регулирование промысла рыб. Россия является участником двух из них - Северотихоокеанской комиссии по анадромным рыбам и Конвенции по сохранению и управлению ресурсами минтая в центральной части Берингова моря. К сожалению, ни одна из уже действующих организаций, учитывая формат каждой и решаемые задачи (зачастую очень обширные), не могла быть трансформирована. Слишком отличающимися оказались задачи, состав организаций и район действия конвенций и соглашений.

Именно поэтому три страны – Россия, Япония и Республика Корея провели первую встречу в 2006 году в Токио для определения перспектив создания новой рыбохозяйственной организации в северной части Тихого океана. На тот момент все эти страны либо имели историческое право ведения промысла в открытых водах, либо вели его. У нашей страны есть опыт промысла в этом районе, вылов кабан-рыбы в 1960-1970-х годах доходил до 120 тыс. тонн, и фактически мы являемся открывателями этих ресурсов. В дальнейшем к переговорам присоединились США, Канада, КНР и Тайвань. Эти семь государств сейчас и являются членами новой организации.

– Страны-участницы переговорного процесса сумели быстро найти взаимопонимание и выработать единую стратегию развития?

– Конечно, как и в ходе любого сложного дела, в ходе переговоров звучали совершенно разные мнения относительно сферы действия новой организации, трансформации стоящих перед ней задач, создания полноценного механизма контроля за промыслом в открытых водах северной части Тихого океана. К сожалению, такого механизма для всех промысловых видов не было. На начальном этапе предполагалось в первую очередь основное внимание обратить на донные виды и уязвимые морские экосистемы в районе подводных возвышенностей Императорского хребта. По итогам же в зону действия конвенции вошли и подводные поднятия северо-восточной части океана (Эйкельберг, Кобб), и пелагические виды, в том числе сайра и кальмары.

Цель этой Конвенции достаточно короткая, ясная и универсальная - обеспечение долгосрочного сохранения и устойчивого использования промысловых ресурсов конвенционного района, с применением механизмов защиты морских экосистем северной части Тихого океана, где эти ресурсы встречаются.

– То есть опыт по контролю за экосистемами и промыслом в других районах Мирового океана был перенесен в Северную Пацифику?

– Действительно, опыт других организаций в разрешении возникающих спорных моментов, формировании элементов механизмов сохранения и контроля, учитывался при разработке конвенции и сопутствующих документов. Есть наработанная другими организациями практика сохранения отдельных видов и экосистем, контроля и управления живыми ресурсами, нельзя ее не учитывать. Но механический перенос этой практики на новый район и тем более регион бесполезен. Необходима оценка возможности ее применимости в конкретных условиях. В 2007 году в рамках переговорного процесса была сформирована рабочая научная группа, куда вошли и сотрудники ТИНРО-Центра. Первой задачей ученых была выработка согласованного мнения о состоянии запасов донных рыб и определение критериев уязвимой морской экосистемы в районе подводных поднятий северной части Тихого океана, ее видов-индикаторов. Далее – разработка мер, направленных на сохранение этих систем и запасов, работа по организации сбора новых научных данных.

Основываясь на результатах этой работы, государства, участвующие в переговорах, взяли на себя добровольные обязательства по сохранению уязвимых экосистем и морских видов до вступления конвенции в силу.

– Какие конкретно обязательства взяли на себя страны добровольно?

–В первую очередь, это снижение промысловой смертности целевых видов промысла – кабан-рыбы и берикса. Для последнего ради сохранения ресурсов и устойчивого промысла необходимо снизить пресс промысла на 20%. Для этого страны отказались от вылова в некоторые сезоны, в том числе и в период нереста. Кроме того, чтобы сохранить уязвимые морские экосистемы и минимизировать возможный вред, было решено ограничить промысел на южном поднятии Императорского хребта – СН, советским рыбакам она была известна как Карандаш, – и на поднятиях севернее 45 градуса северной широты. Также было принято решение закрыть участки на северо-восточном склоне поднятия Коко, где потенциально может располагаться поселение одного из видов-индикаторов уязвимых морских экосистем.

Скорее всего, в ближайшее время будут сделаны шаги и в плане разработки мер контроля и управления промыслом пелагических видов. Эти виды сейчас более важны для российского промысла, нежели донные рыбы подводных поднятий.

– Что дает подписание этой конвенции российским рыбакам? Во многих СМИ мелькала информация, что они смогут вести там промысел, хотя наша страна вела его там и раньше.

– Очевидно, что российские рыбаки имеют право на промысел в открытых водах Тихого океана. Есть соответствующие национальные документы, регламентирующие получение разрешения на добычу. Это право основано, во-первых, на историческом принципе - промысел велся в этом районе советскими рыбаками и ведется, конечно, уже не в таких масштабах, сейчас. Здесь проводились и проводятся научные рыбохозяйственные исследования. Собственно, как раз работы ученых ТИНРО и нашли отражение в результатах работы научной группы. На протяжении большого периода лет в этом районе проводились траловые съемки, хотя в последние годы они практически свернуты.

Во-вторых, это принцип, который не может быть опровергнут – Россия является страной, прибрежной по отношению к запасам пелагических объектов. Сайра и кальмары - это трансграничные и трансзональные виды, мигрирующие из открытых вод в ИЭЗ России, где происходит их нагул, и в ИЭЗ Японии. Все остальные страны, пользователи ресурсов в открытых водах северной части Тихого океана - страны экспедиционного промысла. Создание подобной организации должно отвечать интересам прибрежных стран, так как дает возможность получать больше информации о промысле других стран.

– Тогда какие последствия могли бы быть у России, если бы она не присоединилась к конвенции?

– Полное отсутствие информации о промысле в открытых водах, отсутствие возможности влиять на принятие решений по управлению им, потеря потенциальной возможности укрепления научных и экономических связей. Негативные примеры последствий низкого интереса к таким организациям на этапе их формирования есть. В том числе и из-за этого Россия не является членом Комиссии по рыболовству в западной и центральной частях Тихого океана, сформированной в 2004 году. В сферу действия этой комиссии входит управление промыслом тунцов в тех районах, где в 1980-1990-х годах дальневосточные рыбаки ежегодно добывали около 10 тыс. тонн. Сейчас за Россией здесь не закреплены доли квот вылова тунцов. Без участия в таких комиссиях почти невозможно решить задачу по активизации российского промысла и увеличению добычи в открытых водах Тихого океана, прописанную в программных документах развития отрасли до 2020 года.

Константин ОСИПОВ, Fishnews

Алексей БАЙТАЛЮК, Заместитель генерального директора ТИНРО-Центра

Россия. Весь мир > Рыба > fishnews.ru, 17 февраля 2014 > № 1011352 Алексей Байталюк

Непонимание причин обновления флота – тормоз нового облика отрасли

Различные совещания федерального, отраслевого и бассейновых уровней по вопросам обновления и развития рыбопромыслового флота, наверное, исчисляются к началу 2014 года уже многими десятками. Еще в 2007 году была утверждена Стратегия развития судостроительной промышленности на период до 2020 года и на дальнейшую перспективу. Принят ряд федеральных целевых программ. Но, к сожалению, практических результатов это не принесло. Мы, как и прежде, остаемся со старым флотом, спроектированным 40-50 лет назад. Причина не только в возможностях, стоимости новостроя, сроках и качестве, которые в состоянии обеспечить отечественные верфи при постройке современных рыболовных судов. Причины глубже. Они в непонимании основ обновления флота, что определяет вектор развития рыбной отрасли. Именно в этом тот ключ, который не дает делу сдвинуться с мертвой точки, считает генеральный директор «Русской пелагической исследовательской компании» Олег Братухин.

– Олег Игоревич, многие специалисты отрасли читали Ваши критические статьи, связанные с вопросами обновления рыболовного флота. Есть и другие, противоположные точки зрения на этот вопрос, которые мы также публикуем. Так в чем же суть противоречий?

– Критика связана с тем, что по вопросу обновления нашего флота мы имеем точку зрения, диаметрально противоположную той позиции, что имеют наши головные ведомства, включая и Росрыболовство, и Минпромторг, то есть чиновничья среда, и обслуживающие ее институты типа Гипрорыбфлота. Эта среда определяет развитие рыбной и судостроительной отраслей совершенно в противоположную сторону, чем того требует руководство страны, которое ставит задачи по достижению технологического лидерства. И это главное, что нас беспокоит.

Для того чтобы это наглядно продемонстрировать, хотел бы вернуться к очень характерному документу, где четко видна позиция по принципиальным вопросам, связанным с обновлением флота и развитием отрасли, а именно к «Концепции обновления рыбопромыслового флота на 2010-2020 годы», которую разработал Гипрорыбфлот в марте 2010 года по заказу Росрыболовства.

В условиях, когда приоритетные задачи отрасли были сформулированы Правительством очень емко и точно: «Главная стратегическая цель развития рыбного хозяйства в долгосрочной перспективе состоит в достижении к 2020 году лидирующих позиций России среди мировых рыболовных держав путем перехода отрасли от экспортно-сырьевого типа к инновационному типу развития…», – была подготовлена «бомба», которая на десятилетия, если не навсегда, определяла нам роль аутсайдера мирового рыболовства.

Неважна даже та каша в голове разработчиков концепции, которые предлагали одновременно несовместимые вещи в виде и «квот под киль», и введения олимпийской системы промысла – оставим распределение квот в стороне, тем более что этот аспект в последующих редакциях концепции менялся. Посмотрим на суть: как видится нашим чиновникам процесс обновления флота и развития отрасли в целом – путем государственного регулирования пополнения флота морально устаревшими судами, через государственную экспертизу, даже ставится задача ограничения пополнения флота, иначе флот будет пополняться судами «не приоритетными для отрасли»! То есть обновление флота по причине того, что он десятилетиями нерационально использует наши национальные биоресурсы, не требуется. И, конечно, приоритетные для отрасли суда будут определять чиновники. Вот такое представление об инновационном развитии!

А для открытого океана предлагался экстенсивный сценарий развития – строительство большого количества относительно недорогих судов, которые требуют госдотаций, о чем прямо и пишется. Например, для промысла ставриды - 38 единиц 100-метровых траулеров по 30 млн. долларов, что потребует ежегодных госдотаций в десятки и сотни миллиардов рублей. То есть под прикрытием правильных слов об инновациях предлагалось создать «новый» дотационный флот, который на голову уступает давно существующему флоту ведущих рыболовных держав. Как этим флотом добиться тех целей, которые совершенно оправданно ставятся государством?

Характерны и рассуждения: в связи с тем, что основная масса неиспользуемых сегодня биоресурсов открытого океана является низкорентабельными, для работы на них нужны госдотации. То есть нужна не качественно иная техника, иные решения и новые технологии, чтобы эти промыслы сделать рентабельным, а дотации – таким представляется инновационный путь развития. Неужели забыли, что огромные дотации уже угробили одну нашу с вами страну? Причем такая позиция высказывалась в то время, когда на той же самой чилийской ставриде самые современные траулеры мирового флота под флагом ЕС наглядно демонстрировали на практике, каким образом нужно работать на низкорентабельных объектах промысла.

Тот «перспективный» крилевый проект Гипрорыбфлота, разработанный для Антарктики, о котором я уже рассказывал вам в одном из интервью, со строительством 5 траулеров, общий вылов которых составляет половину вылова одного современного норвежского судна на этом промысле, характерно соответствует их представлениям о том, каким должен быть современный российский флот.

Мы долго пытались понять, с чем связана такая позиция, и пришли к выводу, что помимо понятного желания чиновников порулить любым процессом такая позиция может быть сформирована только на основе непонимания того, что собой представляет наш сегодняшний флот с точки зрения техники, технологии переработки и производства продукции. Непонимания того, как он работает, что происходит на промысле и, главное, как должно быть, чего добились ведущие страны и за счет каких технических и организационных решений. Видят чиновники перед собой только бумажки с цифрами ОДУ, выловом, количеством судов и так далее, но абсолютно не понимают, что же реально скрывается за этими цифрами. И тогда у них в голове рождаются различного рода умозаключения, которые не только полностью игнорируют все достижения мировой рыбной индустрии, но и полностью им противоречат.

– А вы что предлагаете?

– Мы имеем и пытаемся донести до всех заинтересованных сторон совершенно другую позицию, основанную на многолетнем изучении передового зарубежного опыта работы на различных объектах промысла, на детальном анализе особенностей передовых судов, новых технологий и новых решений. Мы учились и у американцев, и у норвежцев, и у голландцев. И нам не стыдно в этом признаться, ведь для того чтобы догнать и перегнать, нужно досконально изучить передовой опыт своих конкурентов. Вместе с накоплением и анализом этого опыта менялось и наше представление о современных судах и об организации промысла.

В мире два последних десятилетия были периодом интенсивного развития новых технологий и новых подходов, важных для дальнейшего развития отечественного рыболовного промысла, но, к сожалению, с ними мало знакомы те, кто готовит и принимает решения, определяющие дальнейшее развитие рыбной отрасли в России.

Без сомнения, наиболее важной и значимой в этот период была реализация резкого повышения экономической эффективности промысла, в том числе и при работе на малоценных массовых объектах за счет резкого увеличения производственной мощности промысловых судов (прошу не путать с мощностью судна), за счет использования новой техники и новых технологий. Одновременно в собственных экономических зонах вводились новые правила и стандарты ответственного рыболовства, направленные на рациональное, наиболее полное и эффективное освоение национальных ресурсов. Поэтому для нас совершенно очевидно, что для решения государственных задач - существенного повышения эффективности и достижения лидирующих позиций среди мировых рыболовных держав - России нужна самая конкурентоспособная во всех отношениях, а значит, наиболее эффективная техника.

Современный флот в нашем представлении только тот, который в полной мере использует прежде всего накопленный передовой опыт промысла того или иного объекта и при создании которого использованы новые технические решения, самая современная техника, новые технологии, выполняются современные экологические требования, - то, что за рубежом называется green vessels.

При этом спорить о том, современное судно или нет, не нужно. Достаточно посмотреть на одном листе бумаги основные общепроектные, технические, производственные характеристики и срок окупаемости судна в сравнении с аналогами. Все остальное – слова. И это не имеет отношения к размерениям судна. Это касается всех групп, включая малые суда для прибрежного промысла, для которых также появился ряд современных решений, направленных на увеличение эффективности промысла, что позволило бы нам существенно увеличить объем освоения «прибрежки». Только имея суперсовременный флот - и малый, и маломерный, и средне-, и крупнотоннажный – мы сможем действительно решить задачу, которую ставит руководство страны.

Конечно, нам давно пора уходить от нерационального рыболовства, переходить на так называемые «зеленые стандарты» промысла и на полностью безотходное производство. Необходимо менять ситуацию, когда система организации рыболовства является заложницей отсталого флота.

А для открытого океана нужно ставить и решать амбициозные задачи: необходимо не просто участие, хотя и об этом уже все забыли, а доминирующее участие в разделе биоресурсов открытых районов мирового рыболовства, закрепление за страной наибольшего объема биоресурсов за счет самой передовой, конкурентоспособной техники. Ведь у нас есть для этого все основания, у нас есть на что опереться, поскольку мы доминировали во многих районах Мирового океана и, соответственно, есть историческое право закрепить за страной миллионы тонн ресурсов.

Ведь тот же антарктический криль - это уникальное сырье для развития ряда отраслей экономики – животноводства, птицеводства, аквакультуры, фармакологии, медицины, производства пищевых продуктов. А результаты работы созданного в Китае индустриального парка антарктического криля настолько позитивны, что на его базе к 2016 году планируется создание уже 6 технопарков - парк биофармацевтики, парк индустриальных добавок, парк сельскохозяйственных добавок, парк пищи, парк пищевых добавок для здравоохранения, парк высококачественных кормов с планируемой ежегодной стоимостью произведенной продукции более 10 млрд. юаней, или около 1,6 млрд. долларов.

У нас есть возможности в виде современных отечественных разработок самых высокопроизводительных судов, которые являются результатом многолетней работы консорциумов ведущих мировых исследовательских, проектных и производственных компаний. Причем за счет использования «ноу-хау», новых технологий и новых разработок это не самые крупные и не самые мощные суда - это к сведению Гипрорыбфлота, с которым мы ведем полемику по основополагающим вопросам судостроения. Эти проекты имеют международный аудит компаний «большой четверки» и заключения западных банков, которые привлекают экономически ответственных и понимающих тонкости промысла экспертов.

Все, о чем я сказал выше, к сожалению, отсутствует не только в головах наших чиновников, но и в программных документах по развитию отрасли. Причем не только в старых, но и в актуальных сегодня. Внимательно почитайте Государственную программу «Развитие рыбохозяйственного комплекса». В начале программы - красивый лозунг в виде обеспечения перехода отрасли к инновационному типу развития, а далее трехкилограммовый, 450-страничный абсолютно пустой документ, который полностью противоречит красивому лозунгу, плюс десятки миллиардов впустую потраченных рублей госфинансирования.

Причем никакого развития отрасли по базовому сценарию не предусматривается - увеличения вылова к 2020 году практически не будет. А вот если денег под эту госпрограмму дадут побольше, тогда будет реализован оптимальный сценарий. Во-первых, мы знаем, насколько эффективно расходуются госсредства, а во-вторых, за счет чего произойдет скачок? Может быть, вернемся в открытый океан? Нет. Все гораздо проще: просто увеличим освоение ОДУ в собственной экономической зоне с нынешних 60 до 85% и будем ловить уже к 2020 году аж 6,1 млн. тонн. А что мешает сейчас это сделать? Или расчет строится на несуществующих ресурсах, если сейчас они рыбаками не используются?

То есть под прикрытием красивых слов о закреплении ресурсов открытого океана практически идет добровольный отказ от их использования. Предметных мер, направленных как на эффективное использование собственных биоресурсов, так и на участие в борьбе за ресурсы в глобальном масштабе и возврат в число лидеров мирового рыболовства - приоритетов развития отрасли, о которых красиво любят говорить чиновники на съездах, конгрессах и отчетах в правительстве, - нет.

- Но проекты судов на перспективу все-таки заказывают в Минпромторге, рыбаков, конечно, приглашают на совещания по вопросам обновления флота, но они не участвуют в приемке работ по госзакупкам.

- Это еще один момент, по которому мы не можем согласиться с нашими оппонентами. Вопрос о роли чиновников в процессе обновления флота. Недопустимо чиновникам заниматься вопросами проектирования судов - у них достаточно основных функций, связанных с управлением и организацией отрасли. Это же нонсенс, что приемная комиссия по концептуальному проектированию в рамках ФЦП «Развитие морской гражданской техники» полностью состоит из чиновников Минпромторга, то есть сами заказываем проекты, сами их и принимаем. В этом и кроется ответ на вопрос, почему проекты в рамках федеральной целевой программы разрабатываются негодные. Как чиновники могут самостоятельно определить: что разработано, современный это проект или нет? Есть бумажка для отчета - хорошо, проект разработан. Но ведь главное - что в этой бумажке! Не могут и не должны чиновники разбираться в основах проектирования самой сложной техники гражданского назначения и в то же время в особенностях добычи и минтая, и тунца, и криля, и ставриды. У чиновников ведь другие обязанности - с помощью управленческих решений создать условия, которые приведут к обновлению флота. Наверное, для них это трудно, потому и лезут в проектирование. Но ведь проектирование судов – это не легче.

Еще хотелось бы обратить внимание на позицию бизнеса. Рыбаки должны четко осознавать, что их сегодняшнее положение с нападками на них с разных сторон есть неизбежная плата за ту ситуацию, которая существует в отрасли. Несмотря на то что они объединены в различные союзы и ассоциации и успешно лоббируют свои интересы, эта ситуация создает для их бизнеса очень высокие риски, поскольку неизбежно обрекает их на сопротивление различным волевым решениям разного рода.

До тех пор, пока бизнес не начнет двигаться в цивилизованном направлении рационального и ответственного рыболовства, принимая во внимание главное - свою ответственность за использование общенационального достояния, то есть квот, которое общество не случайно передало именно им, - их никто не оставит в покое.

- Но перед ними никто не ставит такие задачи.

- К сожалению, вы правы. Поскольку в программных документах по развитию отрасли нет приоритетов, принятых в мире. Приоритеты, к которым стремятся все развитые рыболовные страны, по рациональному, бережному и наиболее эффективному использованию национальных биоресурсов в них отсутствуют. А они и определяют необходимость замены морально устаревшей техники. Так же, как и отсутствуют меры, направленные на реальное стремление участвовать в борьбе за ресурсы Мирового океана и вернуть утраченные позиции. А там без современной техники делать нечего.

Одновременно с передачей рыбакам права вылова в нашей экономической зоне, то есть квот, необходимо сформулировать, как эти квоты должны быть использованы. Без этого нельзя, ведь это общенациональная собственность и государству не должно быть все равно, как она используется. Необходимо предусматривать переход на новые стандарты промысла, которые гарантируют наибольший выпуск продукции из национальных ресурсов и полное использование сырья, поднятого на борт. Безусловно, объявить о переходе надо заранее, чтобы рыбаки могли к этому подготовиться и имели время это сделать. Такие условия требуют введения современной системы прямого учета вылова с запретом любых выбросов за борт вместо нашей устаревшей, еще послевоенной системы учета вылова по выпуску продукции. Прямая система учета стимулирует производство большего количество продукции из каждого килограмма сырья, поднятого на борт, и полного его использования.

Существующий флот прежде всего по экономическим причинам в системе прямого учета вылова и с многоступенчатой системой контроля работать сегодня не сможет. Такой уж флот достался нашим рыбакам. Но из-за этого мы каждый год теряем многие сотни тысяч тонн пищи и технической продукции. На дворе век новых технологий, что ж мы живем в прошлом и считаем, что там наше место?

Еще и еще раз привожу факты: действие системы прямого учета вылова на промысле минтая в США с закреплением квот за компаниями привело к увеличению выпуска продукции из одной тонны минтая более чем на 50%, а показатели выброса рыбы (которых у нас просто не существует, потому что это никто не считает) уменьшились до десятых долей процента. Еще раз прошу вдуматься в эти цифры: из каждого килограмма национальных квот возможно произвести продукции в полтора раза больше, чем мы производим сегодня. Именно для этого нам нужен качественно новый флот, а отнюдь не потому, что он физически старый.

Все эти вопросы находятся полностью в компетенции Минсельхоза и Росрыболовства, и у них достаточно полномочий, чтобы, например, загодя вводить эти требования в те же Правила рыболовства. Ведь эти условия понятны и логичны. В таком случае неизбежно появится решение вопроса строительства нового флота, поскольку введение таких требований потребует качественно новых судов. Подчеркну это особо: не просто нового, а качественно иного флота. В этом случае уже бизнес, поставленный в условия необходимости выполнения новых требований, будет заинтересован в полном использовании всего улова, поднятого на борт, а значит, и в новых технологиях, и новых технических решениях, и в конечном итоге в создании самых эффективных судов. Причем без всякого давления и участия со стороны чиновников. Немаловажно, что в конечном итоге появление таких современных, быстро окупаемых судов будет в интересах бизнеса, поскольку это поднимет экономику компаний на совершенно иной уровень.

С введением в эксплуатацию современного флота, с регламентацией правил использования национальных биоресурсов и использованием многоуровневой, дублирующей системы контроля будет очевидно, что мы с максимальной эффективностью и самым рациональным и ответственным образом используем собственные биоресурсы. И тогда следующим шагом должна быть скорректирована система работы отрасли.

Во-первых, квотами должны наделяться действующие рыболовные компании, которые примут новые условия и выполнят их. Бизнес должен быть уверен, что без всякого вмешательства со стороны чиновников любых ведомств и кого бы то ни было при соблюдении обязательных и добровольно принятых ими новых стандартов промысла квоты будут закреплены за ними БЕССРОЧНО.

Во-вторых, такое положение позволит всю квоту передать самим рыбакам, как это законодательно принято конгрессом США, например, для минтая. То есть сформированному кооперативу, который бы самостоятельно не только распределял квоту внутри кооператива, но и самое главное - нес всю полноту ответственности за ее полное освоение, а главное – за точное выполнение взятых на себя обязательств и отсутствие нарушений. На самых жестких условиях вплоть до ликвидации кооператива в случае серьезных системных нарушений, что будет фиксироваться многоступенчатыми современными системами контроля.

Такая система организации, как показывает мировой опыт, поднимет эффективность использования национальных биоресурсов на качественно иной уровень, неизбежно определит существенный рост квот вследствие роста ОДУ и объема национальных биоресурсов. Кроме того, необходимость использования только современных судов неизбежно приведет к формированию портфеля заказов со стороны действующих рыбаков на строительство рыболовных судов нового поколения. А существенный портфель заказов – ключ к возникновению у нас высокотехнологичного сектора гражданского судостроения.

По нашему мнению, серьезный портфель заказов – в сотни единиц рыболовных судов различных размерений – может привлечь в Россию ведущих игроков в этом очень специфическом сегменте технически сложного гражданского судостроения, который совершенно не подходит ОСК по многим причинам, о которых мы уже также подробно писали. Зарубежные судостроители принесут главное – отсутствующие у нас сегодня апробированные, современные технологии этого сегмента судостроения и современную организацию производства. За счет новых технологий формирования и спуска на воду судов методом причальной либо полной береговой сборки с их последующим спуском без традиционных доков, стапелей и слипов в кооперации с зарубежными судостроительными предприятиями возможно обеспечить строительство судов на новых площадках. В этом отношении именно здесь на Дальнем Востоке у нас есть гигантское преимущество, поскольку три мировых судостроительных лидера совсем рядом и в кооперации с этими владельцами новых технологий есть все возможности начать строительство судов очень быстро.

Появление относительно небольших частных верфей обеспечит необходимый уровень конкуренции, когда верфи не смогут назначать непонятные рыбакам и далекие от реальности цены на рыболовные суда, и гарантирует выполнение работ в контрактные сроки и с требуемым качеством. Появятся высокотехнологичные, конкурентоспособные верфи в глобальном масштабе, которые готовы будут строить не только рыболовные суда, но и крайне необходимые экономике оффшорные суда для работы на шельфе, малые грузопассажирские суда, грузопассажирские паромы и другие относительно небольшие, но технически насыщенные и удельно дорогие суда.

И конечно, говоря о развитии отечественного рыбопромыслового судостроения, следует по умолчанию подразумевать необходимость одновременного создания производства основного специализированного оборудования за счет выпуска лицензионной продукции. Ведь сейчас из базового оборудования у нас не производится ничего. Желающие из числа ведущих мировых производителей в настоящих условиях наверняка найдутся, тем более что многие компании рассматривают сегодня различные возможности переноса своих производств.

К сожалению, такие возможности создания у нас технически сложного сектора гражданского судостроения не предусмотрены в госпрограмме «Развитие судостроения на 2013-2030 годы», несмотря на множество красивых и правильных слов. Но зато в документе предусмотрено изменение системы распределения квот.

- Пока предлагаю поставить точку, а в следующий раз поговорить более конкретно о проектах современных судов, которые позволяют вести эффективный промысел в соответствии с вышеобозначенными стандартами.

Елена ФИЛАТОВА, главный редактор газеты «Fishnews Дайджест»

Олег БРАТУХИН, Генеральный директор «Русской пелагической исследовательской компании»

Россия > Рыба > fishnews.ru, 14 февраля 2014 > № 1011332 Олег Братухин

Поправки Минсельхоза ухудшат положение рыбаков

Проект закона о дифференцированном подходе к расчету сбора за пользование водными биоресурсами дискредитирует свою цель - стимулирование рыбопереработки и поставок на внутренний рынок.

Минсельхоз России представил на обсуждение законопроект о внесении изменений в Налоговый кодекс РФ в связи с введением дифференцированного подхода к определению ставок сбора за право пользования объектами водных биологических ресурсов.

В сводном отчете о проведении оценки регулирующего воздействия, опубликованном вместе с законопроектом, указано, что изменения направлены на решение проблем, связанных с сырьевой направленностью экспорта водных биоресурсов, низкой степенью производства продукции из ВБР с высокой степенью переработки на российской территории, недостаточной загруженностью отечественных береговых перерабатывающих мощностей. Планируется, что внесенные поправки будут стимулировать производство продукции из водных биоресурсов с высокой степенью переработки и увеличение рыбных поставок на внутренний рынок.

В качестве основания для разработки соответствующего законопроекта указано Поручение Президента Российской Федерации от 13 августа 2013 г. № Пр-1922 (подпункт «б» пункта 1) и Поручение Правительства Российской Федерации от 22 августа 2013 г. № ДМ-П16-6053.

Внешне все выглядит благопристойно: выполняются поручения Президента и Правительства, стимулируется переработка рыбы и наполнение внутреннего рынка отечественной рыбопродукцией.

Есть только один непонятный момент – сам текст законопроекта, который имеет совершенно другую направленность: ухудшить положение рыбаков, поставляющих уловы на российский берег и перерабатывающих их на территории РФ. Непонятно только, с чем это связано – с умыслом (законопроект преследует совершенно иные цели) либо просто с непрофессионализмом разработчиков нормативного акта.

Если перейти к рассмотрению текста документа, то первое, на что обращаешь внимание – это повышение самих ставок сбора, причем существенное повышение. Если говорить о Дальневосточном бассейне, то почти по всем объектам ставки сбора составят 160% от действующих. Очень странный способ стимулирования развития переработки и поставок на внутренний рынок, претендующий на премию по экономике.

Второй и важный момент – это дифференцированный подход к определению ставок сбора в зависимости от способа реализации уловов и продукции из них. В настоящее время в Налоговом кодексе для отдельных категорий организаций установлена льгота по уплате ставок сбора за объекты водных биоресурсов в размере 15% от действующих. Предлагается дополнительно ввести следующий дифференцирований подход по уплате ставок:

1) В размере 50% ставок сбора в случае, если пользователь реализует добытые ВБР либо продукцию из них на таможенной территории Таможенного союза;

2) В размере 70% ставок сбора в случае, если пользователь экспортирует продукцию из водных биоресурсов с таможенной территории ТС за рубеж. Перечень такой продукции определяет Правительство Российской Федерации с учетом товарной номенклатуры внешнеэкономической деятельности Таможенного союза.

Теперь проведем несложные расчеты. Пока не будем брать во внимание 15% льготу, а сосредоточимся на действующих и предлагаемых ставках сбора, а также на дифференцированном подходе. Для примера возьмем одну тонну камчатского краба, которую предполагается выловить.

Действующая ставка сбора – 35000 рублей.

Ставка сбора из законопроекта – 56480 рублей.

В настоящее время рыбак платит за тонну выловленного краба 35000 рублей независимо от того, куда он реализует продукцию и перерабатывает ли он уловы. В случае принятия законопроекта ему необходимо будет платить 56480 рублей, если он направляет уловы сразу на экспорт, то есть на 61,4% больше, чем сейчас.

Теперь рассмотрим две ситуации:

1. Если крабовая продукция поставляется исключительно на российский берег, начинает действовать льгота 50% от предлагаемой ставки сбора – это составит 28240 рублей. В сравнении с действующей ставкой снижение составит 20%.

2. Если уловы краба поставляются для переработки на российский берег, а затем продукция поставляется на экспорт, применяется льгота 70% от действующей ставки сбора, это составит 39536 рублей. В сравнении с действующей ставкой увеличение составит 13%.

То есть можно сделать следующие выводы:

1. Большая часть рыбодобывающих предприятий станет платить по ставкам сбора больше, чем сейчас, причем независимо от того, перерабатывают они уловы на российском берегу, или нет.

2. Для небольшой части предприятий, которые поставляют уловы на российский берег, платежи уменьшатся, но такое снижение составит всего 20% и вряд ли окажет какое-либо стимулирующее воздействие.

3. В целом произойдет существенное увеличение налоговой нагрузки на отрасль, так как никогда весь улов не будет поставляться на российский берег или перерабатываться там. Априори произойдет ухудшение условий для большей части участников рынка, независимо от их желания или возможностей поставлять или перерабатывать на российском берегу.

Сами формулировки условий, при которых предприятие подпадает под льготные условия, несовершенны. Если, к примеру, я произвел продукцию на судне, привез ее в порт и продал на внутренний рынок, а затем эта же продукция кем-то другим отправлена на экспорт, имею ли я право на льготу?

Теперь необходимо рассмотреть следующую ситуацию. Так как 15-процентная льгота не отменяется законопроектом, а добавляется две новых льготы 50% и 70%, возникает вопрос: как они будут соотноситься друг с другом? Можно ли предположить, что сначала будет применяться 15-процентная льгота, а затем эта сумма будет уменьшаться в соответствии с льготой 50% или 70%? Безусловно, такая ситуация невозможна, слишком непонятная конструкция получается, затрудняюсь ответить, есть ли вообще что-то подобное в Налоговом кодексе.

Поэтому если в Налоговом кодексе будут два вида льгот: 15% и 50%, или 70%, налогоплательщик сможет выбирать подходящую ему систему, так же как, к примеру, есть возможность применять либо общую систему налогообложения, либо упрощенную.

Безусловно, все, кто сможет, выберут 15% льготу – это просто меньше, чем 50% или 70%. В этом случае, с учетом введения повышенных ставок сбора, все без исключения будут платить в среднем на 60% больше, чем в настоящее время.

Также абсолютно непонятен механизм применения льготы – 50% или 70%. Каким образом налогоплательщик будет подтверждать свое право на применение льготы? Наверное, предполагается что-то подобное пакету документов при возмещении НДС для экспортеров. Все, кто сталкивался с этим, знают и понимают возможные трудности, да и налоговые органы вряд ли обрадует такая перспектива.

Важным моментом является то, что предполагается сначала платить ставку сбора, а потом, по прошествии определенного времени, обращаться за возмещением или зачетом уплаченных сумм по объемам, подпадающим под льготные условия - кредитование бюджета за счет рыбаков.

Подводя итог, можно с уверенность говорить, что предлагаемые изменения в любом случае приведут к увеличению платежей по ставкам сбора. Цель законопроекта – стимулирование рыбопереработки или поставок на внутренний рынок – полностью дискредитируется. Создается обманчивое впечатление, что что-то делается, выполняются поручения Президента и Правительства, а на самом деле положение рыбаков только ухудшается.

Скорее всего, законопроект преследует совершенно иные цели. К концу 2016 года в соответствии с обязательствами Российской Федерации как участника ВТО будут обнулены экспортные таможенные пошлины на рыбу, и встает вопрос о возмещении выпадающих доходов бюджета. Скорее всего, предлагаемый документ – первый и не совсем удачный шаг в этом направлении.

Несомненно, в том виде, в каком представлен законопроект, он принят не будет, но хотелось бы, чтобы инициаторы изменений более профессионально подходили к тому, что они делают. Зачем тратить время на разработку и обсуждение документов, которые изначально нежизнеспособны?

Александр ДУПЛЯКОВ, Президент Ассоциации добытчиков краба Дальнего Востока

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 27 января 2014 > № 992345 Александр Дупляков

Плюрализм мнений остался в 2013 году

Подводя итоги года в отрасли, обычно рапортуют об объемах вылова и производства. Следует ряд цифр и соответствующих показателей. Руководители Fishnews решили подвести собственную черту под ставшим уже историей 2013-м и поразмышлять о том, о чем обычно не принято упоминать в официальных отчетах – о тенденциях и причинах происходящего. Ситуацию пытались оценить глава медиахолдинга Fishnews Эдуард Климов и главный редактор газеты «Fishnews Дайджест» Елена Филатова.

– Эдуард Владимирович, не кажется ли вам, что ушедший год был достаточно нервным? Начался он с декларирования Минпромторгом квот под киль, а закончился штрафами, которые ФАС наложила на рыбопромышленников. Помнится, в 2008 году пограничники якобы за нарушение Правил рыболовства, а точнее, за отклонение от нормы выхода икры, около 20 судов сняли с промысла. И если внимательно посмотреть, то по сути дела антимонопольная служба сейчас подвергла наказанию людей, которые договорились не превышать этот показатель в 4,5% выхода икры минтая. То есть за договор соблюдать Правила рыболовства.

– Я согласен с тем, что ситуация по меньшей мере странная. Это происходит оттого, что безнаказанность порождает безответственность. Пора обратить внимание на тот факт, что заявления и действия чиновников не получают должной оценки. Лицо, облеченное властью, способно выйти и сказать все, что душе угодно, заранее зная, что последствий для него никаких не будет.

В случае с ФАС, безусловно, Fishnews должен добиваться раскрытия имен всех тех «экспертов», которые готовили материалы и оценки, на чьей основе появились сотрясавшие отрасль в течение года заявления руководства антимонопольной службы и на чьей основе появились судебные иски.

Я понимаю, что в данной ситуации ряд чиновников Федеральной антимонопольной службы ищет пути карьерного роста. Поэтому они позволяют себе, не понимая смысла процессов, происходящих в рыбопромышленном комплексе, жонглировать цифрами, трактовать события согласно собственным интересам, генерировать любые деструктивные идеи и предложения, собрав максимум прессы, публично давать оценки и кидаться обвинениями, получать за свои «заслуги» новые должности, при этом не неся никакой ответственности за те разрушительные действия, которые они наносят отрасли. И все прикрывается решениями суда: это не ФАС так решил, такое решение вынес суд. Это очень удобная позиция, но она антигосударственная. Направленная на развал отрасли.

– А почему вообще такое стало возможным?

– К сожалению, позиции рыбохозяйственного сектора ослабли с уходом Первого вице-премьера Виктора Зубкова, о мощь которого разбивались все нападки на отрасль. Сейчас в Правительстве нет такой фигуры, которая бы могла напрямую обсудить с Президентом проблемы рыбного хозяйства и заставить все ведомства работать на единую цель. Министр Николай Федоров, скажем откровенно, – это не тот человек, который бы мог защищать интересы рыбаков. Ему рыбу дали в нагрузку, к его основным занятиям – зерну, овцам, коровам. У него нет времени не только руководить рыбной отраслью, но и разобраться в сути вопроса.

Более того, в его подчинении два ведомства, отношения между которыми чаще всего носят антагонистический характер – это Росрыболовство и Россельхознадзор. А тот факт, что действия РСХН не способствуют снижению административных барьеров в отрасли, признан даже Контрольным управлением Президента РФ.

– По оценкам РСПП, потери рыбаков при прохождении контроля со стороны Россельхознадзора составляют около 3,7 млрд. рублей. Например, можно сопоставить эту цифру с общими затратами на всю рыбохозяйственную науку. Как известно, в государственном бюджете на 2014 год финансирование научных учреждений Росрыболовства снижается сразу на 10%. Запланированная сумма составит 3 млрд. 117 млн. рублей. А потери рыбаков при контроле только одного надзорного ведомства, хотя существует еще масса других, превышают эту цифру более чем на полмиллиарда рублей!

– Разгул надзорных ведомств в отношении рыбаков начался после того, как ушел из правительства Виктор Зубков. Мне сложно представить, что глава антимонопольной службы Игорь Артемьев позволил бы себе в его присутствии заявлять, что распределение долей квот по историческому принципу было ошибкой Правительства.

– Тем не менее министр Николай Федоров в начале декабря на совещании в Петрозаводске пообещал рыбакам сохранить исторический принцип.

– Он был вынужден пойти на это после волны массового негодования со стороны рыбаков. Было видно, что те готовы к решительным действиям. Ведь предложения руководства ФАС спровоцировали сотни писем Президенту.

– А разве нельзя считать, что в лице Владимира Путина отрасль имеет достаточно прочный заслон от всяческих нападок и экспериментов? Ведь посмотрите, сколько внимания им уделено рыбопромышленному комплексу в минувшем году. Можно сказать, что его поручения даже отодвинули на второй план работу по ведомственным программам. Именно поручения стали приоритетными направлениями. Хотя нельзя не отметить, что они во многом дали простор чиновникам для всевозможных фантазий на тему «как нам обустроить рыбное хозяйство и переделить квоты». С подачи Президента вопрос о квотах из ведомственного перерос в общеправительственный, поскольку адресовался не только Росрыболовству или Минсельхозу. Поэтому каждый, кто посчитал нужным, и внес свои предложения, в том числе и ФАС. Одна только идея об аукционах чего стоит!

А чем, на ваш взгляд, вызвано такое внимание к отрасли со стороны Президента в этом году?

– По той же самой причине. Если бы во главе отрасли стояла фигура аппаратного веса уровня Виктора Зубкова, этих поручений бы не было. Все вопросы решались бы в рабочем порядке. Поручения даются в отсутствии адекватной задачам структуры и персонально ответственного лица.

Кроме того, поручения Президента 2013 года – это очередной этап плановой работы. Часть этапов уже пройдена и заключалась в принятии закона «О рыболовстве», введении «длинных квот», легализации бизнеса. Теперь пришла пора обратить внимание на то, как используется ресурс. Насколько эффективно это делается.

– Но в поручениях конкретно вопрос эффективности не ставится. Только косвенно – развитие переработки, внедрение новых технологий, предотвращение ННН-промысла. Хотя эффективность подразумевает скорее внедрение безотходного производства.

– Безусловно, ресурс должен использоваться максимально эффективно – это отдельная большая тема. Но сейчас говоря о ресурсе, все в основном имеют в виду минтай – ведь это треть всей рыбодобычи. И в этот сектор пошли инвестиции. Положительной тенденцией 2013 года можно считать тот факт, что на отрасль обратили внимание финансовые институты. Крупные банки – Газпромбанк, Сбербанк, – стали выдавать кредиты на покупку компаний, на укрупнение бизнеса. То есть отрасль стала прозрачной, она ясна и понятна для финансистов, что тоже опровергает заявления ФАС о криминализации отрасли. Тем не менее эти заявления, безусловно, не способствуют инвестиционной привлекательности.

Было бы очень действенной мерой, если бы курирующий отрасль вице-премьер Аркадий Дворкович отправил чиновников, депутатов, делающих подобные заявления, в море на промысел – на месяц в минтаевую путину. Ведь как можно принимать решения по сложным вопросам, не зная предмета? Рыбалка с удочкой не дает им права писать, предлагать и заявлять все что угодно и считать себя профессиональными экспертами по проблемам отрасли.

– Действительно, после того как глава Минпромторга Денис Мантуров в состоянии эйфории от успеха на заседании Правительства заявил журналистам о введении квот под киль, чиновникам его ведомства потребовалось почти полгода на то, чтобы ответить на запрос Fishnews. И в итоге никто из них так и не смог объяснить, что имел в виду их министр, каков механизм введения нового вида квот и прочее. Вопрос в действительности оказался непроработанным вопреки всем заверениям.

– Чиновникам и депутатам в Москве может показаться, что рыбная отрасль – это весьма ограниченный круг лиц, которым и принадлежат все объемы вылова. Но на самом деле это сотни тысяч людей, которые месяцами не видят берега, в полном смысле слова круглосуточно и круглогодично живут на работе, причем в любую погоду и в сложнейших условиях добывают и обрабатывают эту рыбу. И надо постоянно иметь в виду, что любое управленческое решение сказывается именно на жизни этих людей.

Кроме того, нельзя определять значение отрасли суммой вылова и объемами товарной продукции. Во-первых, рыбопромышленный комплекс – это еще и транспорт, хранение, переработка, оборудование, обслуживание судов, снабжение, научные и прочие организации. А во-вторых, целые поселки, дальневосточные и северные регионы живут на рыбе. Это жизнь целых регионов.

– 2013 год завершил первую половину периода, на которую выдавались квоты. Что нас будет ждать во второй половине?

– Спокойнее не будет.

– Вы считаете, что заверения Николая Федорова о том, что законопослушным рыбакам беспокоиться не о чем, квоты будут закреплены за ними и после 2018 года по историческому принципу и они могут спокойно инвестировать в развитие своих компаний, - не есть гарантия?

– Заместитель руководителя ФАС Андрей Цариковский уже заявил о том, что понятия «законопослушный рыбак» нет в законодательстве. И кто будет определять критерии и степень его «законопослушности»? К тому же заверения главы Минсельхоза еще не подкреплены официальным решением, так что это пока только слова.

Единственный выход для профессионального сообщества рыбопромышленников – в консолидации. В усилении позиции их общественных объединений. Причем надо иметь в виду, что рыбохозяйственный сектор неоднороден. Интересы переработчиков, рыбаков, импортеров – зачастую прямо противоположны. Это же касается и их общественных объединений. Надо сказать, что этот фактор чиновники используют в своих ведомственных интересах. Но другого пути, кроме консолидации, все равно нет. Ассоциациям надо учиться работать с документами, тщательнее готовить свои аргументы и уметь защищать свою позицию, полнее используя потенциал ВАРПЭ и РСПП. И добиваться влияния на принятие управленческих решений. Это – главная задача на оставшееся до 2018 года время.

К хорошему привыкаешь быстро. Однако еще лет 10 назад никто не предполагал, что рыбохозяйственному комплексу будет уделяться такое пристальное внимание со стороны первых лиц государства.

– И отрасль сделала рывок, и рыбопромышленники стали частью истеблишмента. Теперь они представляют отрасль и свои регионы в Федеральном Собрании, ведут диалог с руководством страны. Еще во времена руководителя ФАР Станислава Ильясова такое невозможно было себе представить.

– В этом большая заслуга Андрея Крайнего. Ведь это ему удалось обратить внимание на проблемы лично Владимира Путина. Это – основное, все остальное – производные. Теперь, имея квоты на 10-летний период, конечно, хочется большего. Но при этом нельзя забывать и о том, кем и как была достигнута сегодняшняя позиция отрасли. Сейчас не самая плохая ситуация.

– Тем не менее 2014 год начался со смены руководства отраслью. Теперь появился новый руководитель Росрыболовства – заместитель министра Илья Шестаков.

– Если до сего момента у Министра сельского хозяйства и руководителя Федерального агентства по рыболовству могли существовать разные взгляды на одну и ту же проблему, разные позиции по одному и тому же вопросу, то теперь такого не будет. Заместитель министра не может по определению придерживаться противоположных взглядов. Все несогласные с политикой министерства будут вынуждены уйти. То есть со стороны руководства отраслью консолидация уже произошла. Если рыбакам есть что терять, они должны двигаться в аналогичном направлении.

Газета «Fishnews Дайджест»

Эдуард КЛИМОВ, Председатель Совета директоров медиахолдинга Fishnews

Россия > Рыба > fishnews.ru, 24 января 2014 > № 989368 Эдуард Климов

Мотивация предложений Минсельхоза по изменению системы расчета сбора за пользование водными биоресурсами неясна, комментирует председатель правления ассоциации «Союз рыболовецких колхозов и предприятий Сахалинской области» Сергей Сенько.

Разработанный Минсельхозом законопроект по ставкам сбора за право пользования объектами водных биоресурсов вызвал негативную реакцию в профессиональном сообществе, отметил председатель правления АСРКС.

По словам Сергея Сенько, не так давно сторонники вхождения России в ВТО заявляли о том, что для защиты интересов российской рыбной отрасли просто необходимо снизить нормативные ставки сбора до фактического льготного уровня или вообще обнулить их. Но вместо этого предлагается увеличить размер ставок, а льготу по их уплате в размере 15% убрать, обратил внимание руководитель отраслевой ассоциации.

Среди целей законопроекта названо стимулирование производства продукции из водных биоресурсов с высокой степенью переработки, увеличение поставок рыбы и морепродуктов на российский рынок – об этих вещах шла речь в поручениях, которые отдал в прошлом году Президент России Владимир Путин. Однако непонятно, как можно совместить стимулирование производства и увеличение расходов рыбаков, недоумевает Сергей Сенько. «Никто не может толком объяснить саму мотивацию увеличения. Самое интересное, как чиновники все это прокомментировали: размеры ставок сбора не индексировались с 2008 года. То есть это, оказывается, самая главная предпосылка, для того чтобы их увеличить», – заявил председатель правления АСРКС.

Специалисты уже обратили внимание на то, что в случае принятия законопроекта налоговая нагрузка на рыбодобывающие предприятия возрастет примерно на 3,5-4 млрд. рублей, причем увеличение затронет и тех, кто поставляет рыбу на российский рынок.

По словам собеседника Fishnews, рыбацкое сообщество вновь будет вынуждено доказывать всю губительность предложенного Министерством сельского хозяйства законопроекта. Обсудить поправки в Налоговый кодекс предложено на уровне Общественного совета при Росрыболовстве. «Со своей стороны, мы планируем рассмотреть ситуацию на заседании Общественного совета при агентстве по рыболовству Сахалинской области», – рассказал Сергей Сенько.

Сейчас, по словам председателя правления АСРКС, наступает «момент истины» для вновь назначенного руководителя Росрыболовства: чью же сторону он все-таки примет – рыбаков или чиновников.

«Надо сказать, что предприятия АСРКС всегда достаточно настороженно относятся к любым изменениям в «рыбном» законодательстве, поэтому если принимаются, как в данном случае, решения по изменению ставок сбора, должны быть четко определены цели предлагаемых поправок, их необходимость и своевременность. Нужно ответить на вопрос: или мы чисто механически увеличиваем ставки (естественно, за счет роста расходов рыбаков), объясняя это необходимостью пополнения бюджета, или мы принимаем меры для стимулирования производства», – уверен представитель рыбацкой общественности.

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 24 января 2014 > № 989361 Сергей Сенько

Чем больше рыбы ты везешь в Россию, тем больше ты виноват

В апреле 2011 года на пресс-конференции, отчитываясь о результатах исследования ценообразования на рыбу, статс-секретарь – заместитель руководителя ФАС России Андрей Цариковский заявил, что наибольшая часть наценки – до 70% – образуется на этапе посредников («серая зона») и торговых сетей. Именно этот сектор должен был стать предметом дальнейшего расследования антимонопольной службы.

Однако спустя год внимание ФАС оказалось приковано совсем не к посредникам-перепродавцам, а к рыбодобытчикам. Последних обвинили в создании картеля на рынке икры минтая и наказали рублем. Максимальные штрафы – на десятки миллионов рублей – получили предприятия, откликнувшиеся в свое время на призыв чиновников увеличить поставки рыбы на российский рынок, тогда как компании, работающие преимущественно на экспорт, отделались легким испугом. Насколько соответствует такой подход политике государства в рыбохозяйственном комплексе, проводимой последние годы под лозунгом «рыбу на берег», корреспонденту Fishnews рассказал заместитель руководителя Росрыболовства Василий Соколов.

– Василий Игоревич, большинство предприятий, которым были назначены миллионные штрафы за участие в «минтаевом картеле», намерено идти до конца и обжаловать решение ФАС в судебном порядке. Росрыболовство будет поддерживать рыбаков в этих судебных процессах?

– Меня очень удивило и заключение ФАС в отношении минтаевого дела и тем более решение Арбитражного суда города Москвы, подтвердившего его законность. Тут сложно что-то комментировать, суд есть суд, но мы будем следить за развитием дела в следующих инстанциях. Рыбаки, разумеется, возмущены санкциями и не сидят сложа руки. Насколько мне известно, активно судятся сахалинские предприятия, которые вообще не подписывали никаких соглашений и все равно получили предписания об уплате штрафов. Решительно настроены камчатские компании и тоже собираются отстаивать свои права в суде.

Поразительно, но самый большой штраф достался Преображенской базе тралового флота – только за то, что она осуществляла самые крупные поставки минтая на внутренний рынок. Такой абсурд даже представить сложно! Получается, что чем больше рыбы ты везешь в Россию, тем больше ты виноват. Что это, как не прямое подталкивание рыбаков к продаже рыбы за границу? Повторю, точку в этом деле рано или поздно поставит суд, но сам подход крайне удивителен.

В связи с этим руководство ПБТФ направило обращения в различные инстанции: в администрацию Президента РФ, Правительство, Министерство сельского хозяйства, эти письма поступали на рассмотрение и в Росрыболовство. Со своей стороны, мы сообщили, что нормы по выходу икры, которые присутствуют в Правилах рыболовства, научно обоснованы, направлены на сохранение запасов и противодействие браконьерству. В этой части в пределах своей компетенции мы считаем, что Преображенская база тралового флота, как, впрочем, и все остальные, кто брал на себя добровольные обязательства по их соблюдению, действовала в рамках рыбоохранного законодательства.

Для меня лично такая постановка вопроса сродни тому, как если бы рыбаки все вместе подписали обязательство не заниматься браконьерством и их за это наказали. Потому что по факту это одно и то же. Я об этом говорил на заседании комиссии ФАС, не знаю, почему меня не услышали те, кто вел разбирательство.

– Какая связь между ограничением выпуска икры минтая 4,5% и повышением розничных цен на филе минтая, минтай б/г – основную продукцию, которую мы видим на прилавках российских магазинов?

– А никакой связи здесь нет. Я затрудняюсь оценить объемы внутрироссийского рынка икры минтая, потому что в нашей стране этот продукт не имеет спроса, у нас нет культуры его потребления. Думаю, многие помнят, что даже в эпоху тотального дефицита в Советском Союзе, когда с деликатесами было совсем плохо, баночки «Икра минтая» никто не хотел покупать. Это востребованный продукт в странах Юго-Восточной Азии, где он традиционно используется во многих блюдах, и де-факто это продукт экспортный. Поэтому речь идет в первую очередь о зарубежном рынке. Никто же не предлагал ограничивать выход филе или минтая б/г, то есть той продукции, которую едят россияне. Все ограничения шли по икре, основной рынок для которой это Япония и Южная Корея.

Икра минтая – достаточно дорогой экспортный продукт, но на внешнем рынке мы конкурируем с американскими производителями, а их продукция всегда продается дороже, чем наша. Американцы любыми способами борются за то, чтобы их компании получали максимальную прибыль от использования водных биологических ресурсов, и нам бы по-хорошему нужно делать то же самое. Меня всегда поражало то, что российская продукция из водных биоресурсов на международном рынке, как правило, стоит дешевле, чем аналогичные товары под маркой США или ЕС. Потому что в этих странах и на государственном уровне и на уровне отраслевых ассоциаций делают все возможное, чтобы продавать как можно дороже, и это правильно. А у нас получается с точностью до наоборот.

Нельзя забывать и о том, что эффективность любых природоохранных мер связана в том числе с высокой сознательностью пользователей. Они должны понимать, что рыба – это не однодневная кормушка, а ресурс, который желательно передать и детям, и внукам-правнукам. Но в нынешней ситуации требовать от рыбаков какой-то сознательности очень сложно. Ведь фактически получается, что как только наши рыбаки из чувства самосохранения – все-таки свои запасы никому не хочется угробить, все хотят работать долго и счастливо – предприняли определенные шаги, в полной мере отвечающие государственной политике использования водных биоресурсов, то сразу получили за это и очень жестоко. Во-первых, полностью очернили репутацию всей отрасли, а во-вторых, еще и наказали рублем.

При рассмотрении дела комиссией ФАС полностью игнорировался тот факт, что действия, направленные на сохранение запаса, в любом случае будут вести к ограничению производства продукции. Это нормально, ведь рыба – ограниченный ресурс. Конечно, если ты – браконьер и тебя не сдерживают разрешения, то ты выловишь и продашь не одну квоту, а десять, но в результате от запаса ничего не останется. Можно вспомнить, что творилось до ввода этой нормы в Правила рыболовства. Выход икры минтая порой достигал 12%, 14% и даже 20%! В пересчете на массу улова получается, что 40% от рыбы составляла икра, что нонсенс.

Отражая в отчетах такие цифры, недобросовестные пользователи, имеющие небольшие объемы квот, пытались максимально заработать, а пограничники, не имея никаких рычагов, ничего не могли с ними сделать. Огромные отходы шли за борт, то есть запас по-настоящему разворовывался, шло уничтожение популяции. То, что в этих условиях рыбаки смогли объединиться, решили строго соблюдать закон и стараться максимально сохранить этот запас, я считаю большим достижением.

И не надо думать, что этот путь был легким. Ведь в первой редакции правила, регламентирующие выход икры не более 4,5%, оказались технически неправильно оформленными. В результате пограничниками были задержаны десятки судов, принадлежащих именно тем предприятиям, которые сейчас обвиняются в том, что у них якобы был сговор. Тогда многие судовладельцы заплатили колоссальные штрафы за то, что выход икры оказался на несколько килограммов больше положенного. Выходит, что они пострадали в 2008 году – за то, что не соблюдали норму, а сейчас страдают в 2014 году – за то, что соблюдали.

– В расследовании комиссии ФАС осталось неясным, кто пострадал от действий так называемого «минтаевого картеля». Государство прямых убытков не понесло, рыбные запасы пребывают в прекрасном состоянии, потребительские цены на продукцию из минтая не растут, конкуренты не жалуются. Чьи же интересы защищал антимонопольный орган?

– Не знаю. Для меня удивительно, что в какой-то момент Федеральная антимонопольная служба даже собиралась направить обращение к своим японским коллегам, чтобы они применили санкции к нашим рыбакам! Это унизительно, по-другому не скажешь, чтобы наших же рыбаков еще и японцы наказали. Да те с радостью бы наказали, если бы нашли за что! Им-то, конечно, выгоднее, если наша продукция у них будет продаваться дешевле, а Российская Федерация будет получать меньше денег. Слов нет! О какой конкуренции здесь идет речь? Каждая страна должна защищать своих граждан, своих хозяйствующих субъектов на внешнем рынке. Это святая обязанность государства. И ни в коей мере не наказывать за то, что они пытаются эти интересы отстоять.

Внутренний рынок – другое дело. Но ведь три года назад на правительственной комиссии, которую тогда возглавлял вице-премьер Виктор Зубков, прозвучал доклад ФАС, где было сказано, что рыба, проданная рыбаком по одной цене, на прилавке стоит в несколько раз дороже. В антимонопольной службе даже окрестили этот разрыв «серой зоной». Но причем тут рыбак? Он пришел в порт, сдал улов по прозрачным схемам, а дальше начинается что-то непонятное. В результате рыба дорогая, а обвиняют в этом опять же рыбака, да еще выставляют ему разорительные штрафы.

Еще раз подчеркиваю, что абсурдно увязывать размеры штрафа с объемами поставок рыбы на внутренний рынок. Они же не икру поставляли, они везли в страну минтай. Но в глазах ФАС обязательство ряда предприятий поставлять на внутренний рынок не менее 10% улова стало еще одним свидетельством сговора. Да мы сами в Росрыболовстве все время убеждали их, уговаривали: сделайте план, как увеличить поставки на внутренний рынок, прекращайте везти все за рубеж. Ну вот вам и результаты. Одни чиновники призывали рыбаков везти больше рыбы на берег, а теперь другие чиновники их за это же и наказывают. Поэтому мы и не можем российскую рыбу на российский берег завернуть, потому что ее мало того все встречают «с ложкой», что называется, так еще и такие репрессивные меры.

– В связи с чем, на ваш взгляд, фокус внимания антимонопольного ведомства вдруг так резко переместился с «серой зоны» на рыбодобытчиков?

– Распутывать все эти хитросплетения здесь на берегу очень сложно, куда проще выставить крайним производителя и наказать его. А вот разбираться со всеми посредниками, с бесчисленными фирмами-однодневками, с запутанной документацией, ссылками на «коммерческую тайну» и другими уловками – дело долгое и малоперспективное. Перекупщики и сети скорее заплатят административный штраф, чем раскроют данные о закупках и ценах. Именно с этим и столкнулись сотрудники ФАС, когда попытались проследить цепочку ценообразования по рыбе. Оказалось, гораздо проще сосредоточить усилия на том, что лежит на поверхности, а не копать вглубь. Как результат – такие обвинения.

– Получается, рыбаки именно в силу прозрачности своей деятельности оказались в этом плане самым удобным объектом?

– Конечно. И ладно бы ФАС выявила что-то серьезное, а то ведь вскрыли сговор о том, что люди не будут заниматься браконьерством. Да им памятник надо за это ставить, а не штрафовать.

– Сговор подразумевает скрытое соглашение, но разве Ассоциация добытчиков минтая делала тайну из своих намерений соблюдать норму выхода икры минтая?

– Нет, это озвучивалось и в прессе, и на научно-промысловых советах. Они выходили на все уровни и открыто говорили, что беда и с международным рынком, где мы не отстаиваем свои позиции, и с запасами, и, я считаю, были приняты правильные меры. Карать их за то, что эти компании пять или шесть лет назад оказались более сознательными, чем все остальные по меньшей мере странно. По-человечески обидно, что хорошие начинания, которые дали реальный и экономический, и рыбоохранный эффект, вдруг обернулись таким кошмаром для бизнеса.

Всегда надо судить по результатам. Вот объявила ФАС о ликвидации картеля. И что цена на минтай упала? Не упала она на внутреннем рынке, поскольку зависит совершенно от других факторов. Что рыбы стали больше есть? Да нет, столько же. А ведь предполагалось, что ассоциация начнет продвижение рыбной продукции на внутреннем рынке, предусматривался целый комплекс мер, в том числе поддержка научных исследований, внедрение системы наблюдателей и много других моментов. Где теперь эти меры? А рыбаки ничего не делают, потому что боятся новых обвинений. Сейчас они судятся с ФАС каждый сам по себе, их даже здесь лишили возможности консолидированно бороться за свои права, а мое личное мнение, что эти права были попраны.

Василий СОКОЛОВ, Заместитель руководителя Росрыболовства

Анна ЛИМ, Fishnews

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 23 января 2014 > № 989363 Василий Соколов

«Налоговая революция» по-минсельхозовски

Минсельхоз подготовил законопроект об увеличении ставок сбора за пользование водными биоресурсами и изменении порядка его уплаты. Законопроект предполагает увеличение ставок сбора за пользование по всем видам ВБР, отмену действующей отраслевой льготы по уплате сбора в размере 15% от утвержденной ставки и изменение порядка уплаты взноса в зависимости от географии поставок рыбопродукции (50% – для поставок на внутренний рынок и 70% – для поставок на экспорт).

Сбор за пользование объектами ВБР был установлен с 1 января 2004 года и заменил действовавшую ранее аукционную систему продажи квот. Ставки сбора за пользование объектами водных биоресурсов установлены в абсолютной величине за единицу облагаемой базы, причем единица облагаемой сбором базы зависит от вида биоресурса. В 2008 году в соответствии со статьей 333.3 НК РФ была установлена отраслевая льгота по уплате сбора за пользование ВБР в виде начисления и уплаты сбора в размере 15% от установленной ставки сбора по каждому объекту водных биологических ресурсов.

Сколько платят рыбаки сейчас? 1,9-2,1 млрд. рублей в год – таков объем поступлений от сбора за ВБР в 2009-2012 годы, а в целом налоговая нагрузка на отрасль составляет 16-17 млрд. рублей. Минсельхоз предлагает увеличить налоговую нагрузку на рыбодобывающие предприятия примерно на 3,5-4 млрд. рублей – на 25%.

В Минсельхозе утверждают: увеличение затронет только экспортеров, но это не так. Сейчас ставка сбора для охотоморского минтая – 3 500 рублей, реальный платеж предприятия (15% отставки) – 525 рублей с тонны. В случае принятия законопроекта экспортный минтай хотят обложить ставкой сбора почти в 4 000 рублей, а минтай для российских едоков – в 2 300 рублей.

Предприятиям, поставляющим продукцию на российский рынок, увеличат сбор за пользование ВБР в пять раз! Сейчас доля сбора за ВБР в стоимости поставляемого на внутренний рынок минтая составляет 1,3%, в случае принятия поправок доля сбора в стоимости поставляемого на внутренний рынок минтая достигнет 6-6,5%.

Но есть большие подозрения, что разработанные Минсельхозом поправки не обретут силу закона. Дело в том, что законопроект не вносит изменения в статью 333.5 НК, которая устанавливает порядок администрирования сбора. Как сейчас взимается сбор? Плательщик уплачивает сумму сбора разовым и регулярными взносами. Разовый взнос для исчисленной суммы сбора, размер которой равен 10%, уплачивается при получении разрешения на добычу (вылов). Оставшаяся сумма уплачивается равными долями в виде регулярных взносов в течение всего срока действия разрешения ежемесячно не позднее 20-го числа.

Пример. Рыбодобывающее предприятие получило 25 декабря 2013 года в теруправлении Росрыболовства разрешение на вылов в Северо-Охотоморской подзоне в 2014 году 12 350 тонн минтая. Не позднее десяти дней с момента получения разрешения предприятие предоставляет в налоговый орган копию разрешения, расчет сбора и разовый платеж. При действующей ставке сбора получается сумма в 43 225 тысяч рублей, но взимаемый сбор составляет 15% от этой суммы – 6 483 750 рублей. Предприятие сразу перечисляет в бюджет 10% от этой суммы – 648 375 рублей и ежемесячно перечисляет по 486 281 рублю. У каждого предприятия несколько десятков разрешений и в масштабах страны налоговики осуществляют всего 40-50 тысяч расчетных операций.

Теперь попытаемся организовать исчисление и взимание сбора в соответствие с поправками Минсельхоза. Предприятие получило разрешение на вылов 12 350 тонн минтая в той же самой подзоне. И что дальше? Каков должен быть разовый платеж? В поправках Минсельхоза установлено, что если предприятие поставляет продукцию на внутренний рынок, оно уплачивает 50% от ставки сбора, а если на внешний – 70%. Но корабли еще не вышли на промысел: нет улова – нет и продукции. Нет продукции – нет базы для исчисления разового взноса. Нет базы и для расчета регулярных ежемесячных взносов, потому что в поправках Минсельхоза расчет основан на исчислении ПРОДУКЦИИ – это грубая методологическая ошибка.

Сбор за пользование ВБР должен основываться на исчислении РЕСУРСА. Тонна добытой рыбы и тонна продукции – это не одно и то же (а именно на таком допущении основан законопроект Минсельхоза). Размерный ряд, структура мягких тканей, особенности костного строения рыб таковы, что в одной и той же подзоне из одинакового по весу улова одного и того же вида рыбы, но в разные сроки промысла и на разных типах судов производится разное количество продукции.

Допустим, в январе из одной тонны добытого в Охотском море минтая можно произвести 650 кг продукции (минтай мороженый обезглавленный), а в апреле – всего 600 кг. В Беринговом море минтай часто бывает мелкий, поэтому там коэффициент выхода продукции может быть еще ниже. Коэффициент выхода филе колеблется от 200 до 270 кг из одной тонны.

Логика Минсельхоза простая. Отрапортовать наверх о том, что ведомство придумало способ развернуть экспортные потоки, а весь «головняк» администрирования переложить на налоговиков. Минсельхоз предлагает налоговикам и бизнесу вместо стройной и технически несложной системы взимания сбора за ВБР настоящий кошмар.

Каждое предприятие производит тысячи партий рыбопродукции в год. Потребуется собрать десятки миллионов коносаментов и товарных накладных и указанные в них тонны продукции с помощью специальных справочников путем обратного счета пересчитать в живой вес. Минсельхоз предлагает «разлепить пельмени» и измерить вес муки и мяса, которые пошли на их приготовление. Предполагаю, что законопроект ожидает та же судьба, что и законопроект «О ветеринарии», который Правительство перенесло в план рассмотрения аж на декабрь 2014 года.

Герман Зверев, председатель Комиссии РСПП по рыбному хозяйству и аквакультуре

Газета «Fishnews Дайджест»

Россия > Рыба > fishnews.ru, 23 января 2014 > № 989354 Герман Зверев

Крайний вопрос…

Андрей Крайний покинет Росрыболовство. Об этом заявил журналистам вице-премьер Аркадий Дворкович по итогам заседания правительства. «Будет другой, но фамилии я не могу назвать до выхода этого решения», - сказал он.

16 января на заседании кабинета министров глава Минсельхоза Николай Федоров предложил внести изменения в положения о Минсельхозе и ФАР и ввести новую должность: заместитель министра сельского хозяйства – руководитель Росрыболовства.

По словам Аркадия Дворковича, кандидатура нового руководителя агентства находится на подписи у Дмитрия Медведева.

После заседания кабмина глава Росрыболовства Андрей Крайний ответил на несколько вопросов Fishnews.

– Андрей Анатольевич, начнем с самой горячей новости начала года. Но не о грядущей смене руководства Росрыболовством, как вы, возможно, успели подумать, а о задержании российских рыбопромысловых судов - в Сенегале и Норвегии. О смене руководства тоже поговорим, но позже. Так что это было? Случайность? Или два этих эпизода свидетельствуют о росте конкуренции за рыбные ресурсы в мировом океане?

– Действительно, конкуренция растет. Человечество вплотную приблизилось к порогу вылова 100 млн. тонн рыбы. Больше Мировой океан дать не сможет. Иначе начнется разрушение биоресурса, он не сможет восстанавливаться. Естественно растет конкуренция за оставшиеся объемы вылова. Российские рыбопромысловые компании активно наращивают свое присутствие и в конвенционных районах, и в открытой части Мирового океана, и в зонах иностранных государств. Там ежедневно на промысле находится около семи десятков судов, там нас никто не рад видеть, там уже идет жесткое соперничество китайских, европейских, азиатских рыбаков. Однако только в прошлом году наши компании добыли там 617,1 тыс. тонн рыбы. Это на 17,3% больше, чем в 2012 году. Только в зонах иностранных государств вылов увеличился на 18,4%, до 446,3 тыс. тонн, причем более половины от этого количества – 229,7 тыс. тонн – пришлось на воды, омывающие побережье Западной Африки. Рост по сравнению с 2012 годом составил более 37%. У западного побережья Африки российские суда работают в основном в зонах Марокко, на которую пришлось 36,3% вылова, Западной Сахары (26%) и Гвинеи-Бисау (25,7%). Кстати, побережье Западной Африки – это традиционные промыслы для российского, а ранее советского флота. Даже в самые тяжелые 90-е годы Россия из этого района никогда не уходила.

Наши рыбаки всегда работали в Марокко и Мавритании, в Сенегале и Гвинее-Бисау. С Норвегией нас также объединяет давнее дружественное сотрудничество в области рыболовства. Они рыбачат у нас, мы у них. Это нормальное взаимовыгодное сотрудничество. Но с ростом присутствия российских рыбопромысловых судов за пределами российских рубежей растут риски нарушений правил рыболовства и возникновения спорных ситуаций. Начало нового года неудачно сложилось для траулеров «Олег Найденов» и «Новоазовск». Однако при внешней схожести этих задержаний они принципиально отличаются друг от друга. В первом случае состоялось жесткое конвоирование на военную базу в Дакаре без объяснения причин и официальных обвинений из исключительной экономической зоны сопредельного государства, с избиениями, наручниками и прочими военными «прелестями». Во втором – цивилизованный, европейский подход. Правила рыболовства, конечно, нарушать нельзя. Однако для нарушителей существуют понятные процедуры наказаний и решения конфликтных ситуаций. Неприемлемо нарушать международное морское право, не оказывать медицинскую помощь нуждающимся и прочее. Неприемлемо применять в конкурентной борьбе недобросовестные методы.

– В конце 2013 года Росрыболовство стало еженедельно публиковать на своем сайте мониторинг цен на рыбную продукцию (цены производителей и розничные). Для чего это делается и что это может дать рынку, потребителям?

– Это не единственный пример не свойственной для Росрыболовства работы. Положение об Агентстве обязывает нас заниматься промыслом, воспроизводством и охраной рыбы лишь во внутренних пресноводных водоемах. В море рыбу охраняют пограничники. Собственно, когда произошло объединение с Минсельхозом почти два года назад, главная идея как раз и заключалась в том, чтобы объединить усилия и создать единого регулятора во всем рыбохозяйственном комплексе страны. А это не только добыча рыбы, но и ее переработка, транспортировка, хранение, реализация плюс аквакультурные хозяйства, марикультурные. Словом, гораздо шире, чем наш функционал.

В Минсельхозе для этого существует целое профильное подразделение – департамент регулирования агропродовольственного рынка, рыболовства, пищевой и перерабатывающей промышленности. К сожалению, такая схема еще не заработала в полной мере. Наши факультативные усилия по мониторингу экономической ситуации на рыбном рынке и направлены на то, чтобы запустить этот механизм для эффективного развития в целом рыбной промышленности российской экономики. В том числе, полагаю, что и еженедельные мониторинги оптовых и потребительских цен на рыбу должны наглядно показать многообразие и доступность морепродукции, колебания цены от рыбака «с борта судна» до розницы. Стоимость, заметьте, поднимается в разы. Это ориентир для принятия управленческих решений. Мы очень надеемся, что результаты нашей факультативной работы подтолкнут коллег и в Минсельхозе, и в других, как говорится, заинтересованных ведомствах к конкретным экономическим мерам по регулированию рынка с целью насыщения российских прилавков высококачественными, доступными и, кстати сказать, чрезвычайно полезными продуктами питания.

– Какая рыба за 2013 год подорожала больше всего и с чем это связано? Что с икрой? Чего ждать в 2014 году?

– В 2013 году рыба в России почти не дорожала. В среднем потребительские цены на рыбу и морепродукты остались ниже общей инфляции, примерно на уровне 6 процентов. Есть, конечно, всплески по отдельным видам, скажем, по сельди на 15 процентов, охлажденной норвежской семге на 40 процентов, от которой лучше вообще избавиться. Однако в целом, рыба продолжает оставаться самым доступным белковым продуктом гораздо дешевле мяса и, слава богу, ее все больше и больше едят в России. Данных за 2013-й год пока нет, но по предыдущему периоду россияне в среднем потребляют 22 кг рыбы в год. Напомню, что Минздрав рекомендует для здорового питания 18-20 кг. Кстати сказать, мы более чем в три раза больше едим рыбы, чем американцы – там и до 7 кг не дотягивают. Думаю, что эта тенденция сохранится и в наступившем году, и в дальнейшем. Мне очень нравится, как удачно перефразировали известную поговорку: «рыба ищет, где глубже, а человек, где рыба». Уверен, что российские рыбаки продолжат наращивать выловы. Мы сейчас интенсивно просчитываем варианты, где можно увеличить объемы добычи, изыскиваем резервы поднять российскую рыбодобычу до 5 миллионов тонн в ближайшее время. Промысел и так значительно увеличился за последние пять лет – более чем на миллион тонн, но останавливаться на достигнутом не стоит. Рынок далеко не исчерпан, потребительский потенциал достаточно широк – и внутренний, и экспортный.

А вот рынок красной икры тряхнуло. Вы помните, как летом трейдеры пытались задрать цену на 50-70 процентов?! В результате в Россию хлынула ястыковая замороженная икра с Аляски да и нашей добыли на Дальнем Востоке достаточно. Получилось, что розничный объем в два раза выше среднегодового спроса. Цена в конце января на красную икру начнет падать. Вообще надо сказать, что за столетний период красная икра проделала огромный путь взлета и падения. Она стала национальным брендом, раздутым особенно в период развитого социализма, но теперь из-за алчности трейдеров, из-за безалаберного отношения к достоянию, из-за масштабного браконьерства из «царицы пиров» превратилась в чуть ли не бросовый товар. Ну какой это деликатес, если его цена ниже стоимости итальянского хлеба? Собственно, красная икра заняла то место на рынке продуктов питания, как и во всем мире. То есть, это ливер, который не пользуется никакой популярностью ни в Европе, ни в северной Америке. А в Азии предпочитают икру минтая. По мне так щучья икра гораздо вкуснее. Икра рыб в целом полезный продукт. В икре палтуса, мойвы, налима, ряпушки ничуть ни меньше аминокислот и других полезных элементов, чем в красной икре. Так что любой культ, в конце концов, становится развенчанным.

– В 2014 году общий допустимый улов мойвы для России и Норвегии будет составлять всего 15 тысяч тонн против 190 тысяч тонн нынешнего года. С чем это связано и не получится ли так, что мы останемся без мойвы или цены на нее значительно вырастут?

– Понимаете, рыба – это не алюминиевые чушки, это все-таки биологический ресурс, который может по разным причинам находится в депрессивном состоянии, может, наоборот, разрастаться. За последние 30 лет популяция мойвы пережила три «коллапса» – в 1985-1989-м годах, 1993-1997-м и 2003-2006-м. В эти периоды промысел полностью прекращался. По мнению ученых, сейчас ситуация с мойвой выглядит не так критично, однако объем вылова вынужденно сокращается и нашими, и норвежскими рыбаками. В 2014 году квота добычи после корректировки для Российской Федерации составит 25 920 тонн. Так что без мойвы не останемся. К тому же мы – богатейшая рыбная держава. Недостающие запасы той же мойвы легко восполнить другими видами рыбы в том же невысоком ценовом сегменте и не менее достойными. Скажем, сайка или салака. А вы пробовали пожарить сахалинскую корюшку?

Рыба – это всегда вкусно, полезно и недорого. Разве ее сравнишь с мясом? Рыба – только звучит в единственном числе – это огромное разнообразие. В России вообще 240 промысловых видов рыб из морских глубин и пресноводных озер, горных ручьев и великих рек. А всего – около 3000 видов – какой простор для ихтиологов и кулинаров! Представляете, как можно разнообразить меню?! Практически в течении года можно ежедневно чередовать различную рыбу и ни разу не повториться…

Я уже сказал про американцев, которые очень мало едят рыбы, зато они ее очень почитают. Нам бы можно у них поучиться этому. Законодательные органы практически всех штатов, за исключением, может быть, только Индианы, Канзаса и Арканзаса, символом избрали рыбу – statefish. В некоторых, например в Алабаме, даже два символа – окунь и атлантический тарпон.

– Все-таки хочу отдельно спросить – почему росла цена на сельдь в 2013 году и чего нам ждать в 2014-м?

– Вы не могли не спросить про сельдь. Это самая популярная рыба в России. Мы ее съедаем больше всех в мире. Объем отечественного рынка оценивается в 500-550 тысяч тонн. Правда, в прошлом году он сократился до 400. Уменьшилась российская квота на атлантическую сельдь на 33 процента, уменьшились импортные поставки, выросли цены. На российском рынке, повторю, стоимость выросла на 15 процентов. Однако на Дальнем Востоке добыча сельди значительно выросла. Сейчас холодильники Владивостока забиты сельдью. Ее много уходит на экспорт. По данным ФТС, с Дальнего Востока вывезли сельди за рубеж на 60 с лишним процентов больше, чем в 2012-м году. Дело в том, что в иностранных портах разгружаться удобнее и выгоднее. Вот где необходимо включать экономические рычаги мотивации рыбаков, чтобы им было интереснее разгружаться на родных причалах! Вот где необходимо устранять административные барьеры, особенно дорогостоящий и ненужный ветеринарный контроль!

На 2014-й год на встрече в Лондоне мы пытаемся добиться увеличения общего допустимого улова сельди. Промысел тихоокеанской сельди сохранится на прежнем уровне. Сельди в России будет достаточно, и цена ее если и вырастет, то процентов на 7-10.

– А что с минтаем, с этой великолепной тресковой рыбой? К нам он по-прежнему поступает в виде реэкспорта, скажем в «Макдоналдс»?

– Действительно, это также очень вкусная, полезная и дешевая рыба. Минтая в России не просто много, а очень много, это треть российских уловов. А их объем в прошлом году составил более 4 миллионов 300 тысяч тонн. Российские потребители не в состоянии употребить все, что вылавливают российские рыбаки. Основной объем минтая уходит на экспорт и некоторая часть возвращается к нам после обработки. В том же «Макдоналдсе» филе о фиш изготавливают из нашего минтая, правда, прибывало это филе до недавнего времени из Дании. Наш промысел не был сертифицирован, и в этом заключалась проблема. Теперь сертификация по стандартам MSC – Морского попечительского совета – получена и ничего не препятствует поставкам минтая напрямую с Дальнего Востока.

– Как отразилось на отрасли снижение импортных пошлин на рыбу и морепродукты с 1 сентября? Какие меры сейчас нужно принять, чтобы поддержать рыбаков, тем более что ожидается обнуление пошлин?

– Да, с 1 сентября 2013 года в соответствии с обязательствами, принятыми Россией при вступлении в ВТО, произошло снижение импортных пошлин на рыбу и морепродукты в среднем с 10% до 8,2%. Но мы не видим снижения цен на морепродукцию. Поэтому необходимо продолжить государственную поддержку по субсидированию процентных ставок по кредитам, направляемым на строительство и модернизацию рыболовных судов, холодильных мощностей и рыбоперерабатывающих предприятий. Логистическая инфраструктура от Дальнего Востока России до европейской части нуждается в модернизации. Нужны крупные оптовые распределительные и перерабатывающие центры.

– Кстати, как продвигается проект по созданию «рыбных» оптово-логистических платформ в ряде регионов?

– Они не совсем «рыбные». Нас активно поддержали в Минсельхозе, сформирована межведомственная рабочая группа по созданию федеральной сети производственно-логистических центров продуктов питания с ограниченным сроком хранения «Роспродсеть». Рыбы там всего процентов 20-25 будет, остальное сельхозпродукция. По мнению экспертов «Нацрыбресурсов», реализация этого проекта решает в комплексе вопросы переработки, логистики, хранения и доставки конечному потребителю объемов скоропортящихся продуктов питания, включая, естественно, и рыбную. Создание «Роспродсети» позволит увеличить общий оборот продовольственного рынка более чем на 23%, в том числе увеличит долю отечественной рыбо- и морепродукции на продовольственном рынке, а также будет способствовать снижению оптовых и розничных цен на продукты питания. Реализация проекта создания «Роспродсети» даст ускорение темпов экономического роста в размере 0,1-0,3%, увеличение ВВП 0,3-0,5% в год в сопоставимых ценах. Проект позволит создать не менее 200 тысяч рабочих мест. Поэтому мы считаем целесообразным добавить данный проект в «Стратегию развития пищевой и перерабатывающей промышленности РФ до 2020 года».

– Какова судьба федеральной целевой программы по развитию рыбохозяйственного комплекса?

– Проект Концепции федеральной целевой программы «Повышение эффективности использования и развитие ресурсного потенциала рыбохозяйственного комплекса в 2015-2020 годах» разработан Министерством сельского хозяйства Российской Федерации совместно с Федеральным агентством по рыболовству в соответствии с решением Комиссии Правительства Российской Федерации по вопросам агропромышленного и рыбохозяйственного комплексов. Вот так это звучит официально. Государственным заказчиком-координатором Программы предлагается определить Министерство сельского хозяйства Российской Федерации, в качестве государственных заказчиков должны выступить Федеральное агентство по рыболовству, Федеральная служба безопасности. Целью Программы является обеспечение сохранения, воспроизводства, охраны водных биологических ресурсов, повышение безопасности и технологичности функционирования рыбохозяйственного комплекса.

Мы полагаем, необходимо решить семь основных задач.

Первое – сохранить и увеличить ресурсную базу рыболовства за счет искусственного воспроизводства водных биологических ресурсов.

Второе – расширить видовой состав, создать генофондные коллекции и тиражировать технологии культивирования объектов аквакультуры.

Третье – обеспечить безопасность мореплавания судов рыбопромыслового флота и совершенствовать системы охраны человеческой жизни на море.

Четвертое – повысить качество мониторинга водных биологических ресурсов и эффективность государственного контроля за выполнением пользователями водных биологических ресурсов законодательства в области рыболовства и сохранения водных биологических ресурсов.

Пятое – обеспечить комплексное обслуживание судов рыбопромыслового флота, увеличить пропускную способность рыбных терминалов морских портов, сократить постои и снизить аварийность.

Шестая задача – расширить ресурсную базу рыболовства за счет проведения комплексных рыбохозяйственных исследований состояния запасов водных биологических ресурсов в районах промысла, включая зоны иностранных государств и открытые районы Мирового океана.

И седьмая – повысить качество подготовки специалистов и расширить объем предоставляемых образовательных услуг.

Словом, работа продолжается, и ФЦП будет принята в наступившем году.

– Какие еще законодательные решения в отношении рыбохозяйственного комплекса могут быть приняты в 2014 году?

– Все-таки вы все время уводите тему разговора на не профильные для Росрыболовства сюжеты. Задачи совершенствования нормативной правовой базы уже почти два года находятся в компетенции Минсельхоза. На мой взгляд, необходимо подготовить поправки к законопроекту «О любительском рыболовстве», принятому в первом чтении 10 декабря 2013 г. В нем, как вы знаете, закреплено право граждан на свободную и бесплатную рыбалку на всей территории страны. Чрезвычайно затянулось вступление в силу принятого закона «Об аквакультуре». Я уже направил проект по развитию марикультуры на Дальнем Востоке Председателю Правительства Дмитрию Медведеву. Выращивание моллюсков и гидробионтов в морской воде – это не просто потенциал Дальнего Востока. Это огромный потенциал, особенно на юге Дальнего Востока. Ученые и эксперты рыбохозяйственного комплекса оценивают объемы в 3,5 млн. тонн в год. В нашем проекте просчитано, что развитие марикультуры в Приморском, Хабаровском и Камчатском краях, Сахалинской и Магаданской областях позволит создать более 1 миллиона рабочих мест. На Дальнем Востоке России имеются исключительные условия для создания крупной отрасли по получению и комплексной глубокой переработке биологического сырья морского происхождения. По оценкам наших ученых, в частности специалистов Дальрыбвтуза и ТИНРО-Центра, продуктивность акватории у побережья Сахалина для развития марикультуры составляет почти 2 млн. тонн, Приморского края – более 600 тысяч тонн, Хабаровского края – 700 тыс. тонн. Площадь акватории для развития марикультуры у берегов Сахалина составляет почти 1,4 млн. га, Приморского края – 376,5 тыс. га, Хабаровского края – 420 тыс. га. Пока производство марикультуры несравнимо с показателем вылова биоресурсов, но при оценке перспективных объемов культивирования видно, что продукция марихозяйств может более чем в два раза превысить объемы текущего промысла. А с учетом угнетенного состояния популяций этот вывод становится более чем актуальным.

Наиболее перспективными видами культивирования в Приморье являются дальневосточный трепанг, приморский гребешок, серый морской еж, ламинария, тихоокеанская мидия, тихоокеанская устрица. Необходимо создавать специализированные морские биотехнопарки или биотехнологические кластеры как системы управления прибрежной территорией и прилегающей к ней морской акватории. Необходимо также установить порядок, в соответствии с которым акватории за предприятиями аквакультуры должны закрепляться на безвозмездной основе на срок до 30 лет. Надо также начать реальные программы государственного субсидирования и кредитования предприятий аквакультуры по аналогии с сельскохозяйственным производством. Ежегодный прирост продукции марикультуры в мире составляет порядка 10-15%. «Формирование благоприятных условий для инвестиций и открытия новых производств – ключевое направление работы властей на Дальнем Востоке, – отметил Президент Владимир Путин. Он не раз выделял вопрос улучшения делового климата, реализации «дорожных карт» в этой сфере. Создание максимально благоприятных условий для инвестиций, для открытия новых производств является приоритетом работы и нового вице-премьера – Юрия Трутнева, и руководства Министерства по развитию Дальнего Востока. Они настроены на профессиональный, предметный, адресный диалог по конкретным проектам.

Мы помним, что недавно Владимир Путин подписал федеральный закон, призванный стимулировать инвестиционную активность на Дальнем Востоке и в Забайкалье, – для участников инвестиционных проектов предусматривается льгота по уплате налога на прибыль. По мнению экспертов, это можно использовать для развития рыбохозяйственного комплекса, в том числе холодильных, перерабатывающих мощностей. Кроме того, в новом трехлетнем бюджете зарезервированы средства для создания высокотехнологичных рабочих мест. Глава государства объявил, что у нас есть определенные планы и зарезервированные средства на поддержание рынка труда, и мы исходим из того, что должны поддерживать и будем поддерживать такие направления развития рынка труда, которые будут приводить к созданию новых и высокооплачиваемых рабочих мест. Так что есть все основания для оптимистичной реализации представленного проекта по развитию марикультуры на Дальнем Востоке.

Из иных тем нормативного правового регулирования я бы выделил совершенствование уголовного и административного законодательства в области рыболовства и сохранения водных биоресурсов и усиление ответственности за браконьерство. Обращаю внимание на законопроект «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с совершенствованием законодательства о рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов, а также усилением уголовной и административной ответственности за нарушения в этой области».

Требует скорейшей доработки и принятие Технического регламента Таможенного союза «О безопасности рыбы и рыбной продукции», который устанавливает требования к безопасности пищевой рыбной продукции, в том числе продукции аквакультуры, к процессам производства, упаковывания, маркирования, утилизации, уничтожения и обращения пищевой рыбной продукции. Данный документ находится на завершающей стадии внутригосударственного согласования. При его доработке должны быть учтены в том числе предложения об исключении излишних административных барьеров при сохранении необходимых требований к безопасности продукции.

Еще одним важным вопросом, который требует урегулирования, является совершенствование механизма предоставления в пользование водных биологических ресурсов лицам, относящимся к коренным малочисленным народам севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации, ведущим традиционный образ жизни и осуществляющим традиционную хозяйственную деятельность для удовлетворения личных, семейных, домашних нужд в местах традиционного проживания и традиционной хозяйственной деятельности. Действующие нормы носят рамочный, размытый характер и зачастую приводят к значительным негативным последствиям в правоприменительной практике. Закон должен содержать нормы, обеспечивающие необходимые гарантии для этой категории граждан и лиц, совместно проживающих с ними и ведущих традиционный образ жизни, но не относящихся к КМНС. Такие нормы должны исключить созданные проблемы, приведшие к конфликтам интересов с предпринимательской средой. Свои предложения мы уже давно направили в Минсельхоз. Подчеркну лишь, что промедление в совершенствовании законодательства о рыболовстве и сохранении водных биологических ресурсов может привести к значительным негативным последствиям в рыбной отрасли.

– Ну и крайний вопрос: вы удовлетворены своей работой на посту руководителя Росрыболовства? Какую задачу Вы считаете главной для отрасли на 2014 год?

– Напомню, кадровые решения принимает Председатель Правительства России. Любое решение я воспринимаю как приказ и готов выполнить в любую минуту. Что ж касается удовлетворенности… Думаю, что каждый человек мечтает сделать гораздо больше, чем сделал. Однако кое-что и я успел. Мне запомнились слова Дмитрия Анатольевича: «Уровень потребления рыбы – это признак качества жизни людей. Чем больше рыбы едят люди – тем выше уровень жизни, тем выше уровень доходов и тем лучше их здоровье».

И еще процитирую три его поручения, которые премьер дал чуть более года назад после совещания о перспективах развития рыбохозяйственного комплекса. Первое – проработать вопрос о возможности размещения заказов на закупку отечественной рыбы и рыбной продукции для государственных и муниципальных нужд у производителей указанной продукции. Второе – проработать вопрос об организации специализированных рынков оптовой торговли и сетей розничной торговли рыбой и рыбной продукцией. Третье – подготовить предложения по мерам экономического, налогового и тарифного стимулирования: увеличения производства и внутреннего потребления рыбы и рыбной продукции, включая развитие сбытовой и производственной инфраструктуры; поставок уловов водных биологических ресурсов на территорию Российской Федерации для дальнейшей их переработки и реализации на внутреннем рынке.

Как видите, с одной стороны, эти задачи не касаются функционала Росрыболовства, с другой – они не выполнены. Я очень надеюсь, что все таки удастся сконцентрировать в одном регуляторе весь рыбохозяйственный комплекс страны – не только промысел, воспроизводство и охрану, но и рыбопереработку, транспортировку, хранение и реализацию рыбы и морепродукции. Необходимо, наконец, заняться стимулирующими мерами на родном берегу, ценовым регулированием. Необходимо сконцентрироваться не только на промысле рыбы, но и на всей экономике рыбного хозяйства. Необходимо приумножить достигнутое поступательное развитие отрасли, расширить инвестиционную привлекательность. Нужно помнить, что главная задача чиновников – создавать благоприятные условия для эффективного бизнеса.

Fishnews

Андрей КРАЙНИЙ, Руководитель Федерального агентства по рыболовству

Россия > Рыба > fishnews.ru, 17 января 2014 > № 983918 Андрей Крайний

После того как в декабре 2012 г. комиссия ФАС признала ряд рыбодобывающих компаний виновными в картельном «минтаевом заговоре», предприятиям были назначены солидные штрафы. О проблеме, целях и последствиях действий антимонопольной службы для бизнеса и региона рассказал председатель Совета директоров ОАО «Преображенская база тралового флота» Сергей Саксин.

– Сергей Владимирович, напомните, в чем суть предъявленного Федеральной антимонопольной службой Преображенской базе тралового флота обвинения?

– Аргументация обвинений ФАС является изначально надуманной, потому что не секрет, что сегодня некоторые представители этой службы выполняют заказ коммерческой компании с целью снижения стоимости отечественных активов на мировом рынке. Волей-неволей она оказалась механизмом давления на собственников российского бизнеса с целью его перепродажи. Так как антимонопольщики предъявили обвинение к группе компаний, входящих в Ассоциацию добытчиков минтая, наше предприятие попало в этот черный список тоже. Вся эта ситуация была придумана, и все эти обвинения были высосаны из пальца с целью давления на собственников. Самое смешное, что компании, ради которых это все и было затеяно, вышли сухими из воды. А компаниям, которые традиционно защищали наше море от браконьеров, выставлены максимальные счета. К последним относятся ОАО «ПБТФ», ОАО «НБАМР», ОАО «Океанрыбфлот» – т.е. добросовестные рыбаки, которые на протяжении многих лет работали и создавали то, что сейчас мы называем рыбной отраслью.

ФАС обвиняет нас в том, что на своих совещаниях мы договорились о том, что выход икры на основании научных данных не может быть больше 4,5% за минтаевую экспедицию сезона «А». То есть нам инкриминируют то, что мы пытаемся добиться утверждения обоснованных наукой норм, предотвратить браконьерский промысел и выполнить Правила рыболовства. Это само по себе является не просто надуманным, но и вредным заявлением.

Мы, честно говоря, в первое время просто не воспринимали всерьез эти заявления – настолько они были абсурдными и напоминали те, которые у нас часто делают некомпетентные чиновники. И никто не думал, что они в конечном итоге могут довести нас до таких разорительных штрафов.

– В каком размере вам назначен штраф и как он отразится на вашей деятельности?

– Штраф составил более 24 млн. рублей. Однозначно стоит иметь в виду: так как наша компания является градообразующей, то на социальные программы мы тратим более 30 млн. рублей в год. Это горячее питание для школьников, финансовая помощь музею, детско-юношеской спортивной школе. Мы также содержим и единственный в регионе профильный летне-оздоровительный лагерь для детей. В прошлом году мы построили в поселке кинозал 3D и церковь, т.е. мы ведем множество социальных проектов, мы помогаем пенсионерам в поселке, причем работавшим не только на нашем предприятии.

Выплата этих штрафов в первую очередь ударит по нашим социальным проектам, так как их мы финансируем из прибыли ПБТФ. Кстати, в настоящее время мы занимаемся проектированием в Преображении спортивно-оздоровительного комплекса с бассейном, фитнес-центром и т.д. Понятно, что в таком случае нам неразумно инвестировать деньги в социальные программы, которыми должно заниматься государство, в ущерб развитию компании и интересам наших работников. Но в то же время мы понимаем, что градообразующий статус предприятия накладывает на нас определенную ответственность. Людям в поселке работать практически негде, кроме как на Преображенской базе тралового флота. Так или иначе, большинство трудоспособного населения задействовано в работе предприятия. Если ПБТФ убрать, то это уничтожит поселок как таковой.

– Какие действия вы планируете предпринимать?

– Наши работники сильно возмущены. Большинство из них сейчас находится в море, так как идет активная фаза зимнего промысла. Но даже члены их семей пишут письма и телеграммы о своем недовольстве и непонимании того, что происходит на родном предприятии. Мы вместе пишем письма и Президенту, и премьеру с просьбой разобраться в ситуации и заставить чиновников работать на наше государство, а не на коммерческие интересы крупных олигархических структур.

Если наша компания в чем-то виновата, то с этим нужно разбираться, но не таким образом. ПБТФ попала в список самых злостных нарушителей за то, что мы совместно с руководством других предприятий позаботились о защите ресурсов минтая. Чтобы его популяцию не уничтожали, чтобы наши следующие поколения еще долго могли бы эксплуатировать этот объект. Вместо этого мы получаем неожиданный удар от чиновников, которые должны быть на страже государства и его граждан.

– Тем не менее вы упоминали о целенаправленных действиях, ориентированных на снижение рыночных активов.

– Обвинения и штрафы – это вопрос не столько денег, сколько имиджа. Поставить нас в один ряд с контрабандистами, которые своими действиями разрушают государственность, по меньшей мере, несправедливо. Мы никогда не ждали и благодарности за нашу работу или благотворительность, но мы не ожидали и того, что нас так бесцеремонно и нагло оболгут. Такие действия ставятся в угоду даже не российских компаний, а китайских компаний, которые являются потребителями нашей продукции. Создавая подобные прецеденты, чиновники ФАС дестабилизируют ситуацию в отрасли вместо того, чтобы защищать ее.

– Может ли ваше дело стать новым прецедентом в судебной практике?

– Это да, до этого никого еще из рыбаков не обвиняли в таком. Причем особенностью этого процесса является разбирательство с компаниями, которые нельзя никак назвать рантье, с чем ФАС якобы начинала бороться. У нас нет никаких иностранных учредителей и судов в аренде. И все равно нашли способ дестабилизировать отрасль и создать неверие ее работников в перспективу развития рыбного хозяйства.

Пока же решение еще не вступило окончательно в силу, и мы будем обжаловать его в суде. Но у нас существует опасность – вопрос этот непростой и если судья не будет разбираться досконально в нем, не будет погружаться в предмет, то мы рискуем проиграть. Поэтому мне хотелось бы, чтобы к этому вопросу подошли со всей строгостью российского законодательства.

Кроме того, нам до сих пор непонятно, кто дал такое заключение, кто считал эти данные и где эти эксперты. Сейчас это просто заключение ФАС, которое мы можем признать либо обжаловать в суде, что мы и сделаем.

– По вашему мнению, может ли на самом деле антимонопольная служба помочь навести порядок в отрасли?

– ФАС следует обратить внимание на другие факты. Например, почему рыба у нас стоит в три раза дороже, чем ее покупают у рыбаков. Мне достаточно пройтись по магазинам, чтобы увидеть это. Понятно, что у ретейлеров должна расти стоимость продукта, чтобы обеспечить себе прибыль, но не на 250-300%, как на многие виды водных биоресурсов. Законодательство наше запрещает это, но почему этот наиболее очевидный для всего населения факт упорно не замечает ФАС?

Константин ОСИПОВ, Fishnews

Сергей САКСИН, Председатель Совета директоров ОАО «Преображенская база тралового флота»

Россия > Рыба > fishnews.ru, 16 января 2014 > № 983142 Сергей Саксин

Рыбохозяйственную науку ждет реорганизация

Константин БАНДУРИН, Начальник управления науки и образования Росрыболовства

Нынешним летом известие о включении научно-исследовательских институтов Росрыболовства в план приватизации госимущества на 2014-2016 гг. вновь заставило встревожиться за будущее отраслевой науки. Предыдущие попытки приватизировать рыбохозяйственные НИИ трудно назвать удачными: перестав быть государственной организацией, прекратил существование ВНИЭРХ, не так много осталось и от того мощнейшего научного центра, которым еще недавно был Гипрорыбфлот. На сегодняшний день наука является неотъемлемой частью системы управления рыболовством, и если это звено выпадает, то под угрозой оказывается весь рыбохозяйственный комплекс страны. Во избежание этого Федеральное агентство по рыболовству постаралось вывести подведомственные НИИ из списка претендентов на приватизацию, объявив об их грядущей реорганизации и переводе в форму ФГБНУ. Каким образом будет строиться эта работа и как отразится реорганизация на качестве ресурсных исследований и подготовке научных рекомендаций для рыбопромышленников, Fishnews рассказал начальник управления науки и образования Росрыболовства Константин Бандурин.

– Константин Викторович, какое будущее ожидает подведомственные научные учреждения Росрыболовства? Все-таки реорганизация или приватизация?

– Дело в том, что еще в ноябре 2012 года первый зампредседателя Правительства РФ Игорь Шувалов дал поручение о преобразовании отраслевых научно-исследовательских институтов. Система функционирования федеральных государственных унитарных предприятий в целом была признана неэффективной и, соответственно, все ФГУП нужно было либо переводить в какую-либо форму государственных учреждений (а их всего три – казенное, автономное и бюджетное), либо приватизировать.

Эта информация была доведена Росрыболовством до наших научно-исследовательских подразделений, с тем чтобы они выбрали наиболее оптимальную форму организации. В результате выбор был сделан в пользу федеральных государственных бюджетных научных учреждений (ФГБНУ). Реорганизация – это достаточно сложная процедура, в ходе которой необходимо подготовить целый пакет документов – имущественных, финансовых, экономических и т.д. Мы сразу столкнулись с тем, что форма ФГБНУ предполагает переход на новую систему финансирования – через нормативы, которые на тот момент у нас просто отсутствовали. Поэтому Росрыболовство незамедлительно приступило к организации этой работы, в том числе к подготовке нормативов для выполнения государственных работ и услуг.

На базе ФГУП «ВНИРО» в октябре 2013 года состоялось заседание рабочей группы из числа сотрудников управления науки и образования и специалистов отраслевых НИИ для проработки вопроса по выработке единой методики (подхода) к расчету нормативных затрат по государственным работам (услугам), которые будут оказывать учреждения в рамках основных видов деятельности. Кроме того, Росрыболовством совместно с Минсельхозом разработан проект распоряжения Правительства РФ о преобразовании федеральных государственных унитарных предприятий в ФГБНУ.

– С какими проблемами вам пришлось столкнуться при подготовке реорганизации? Когда планируется завершить работу по преобразованию всех ФГУП в ФГБНУ?

– Изначально мы ориентировались на то, что подобное преобразование должно осуществляться с учетом реальной ситуации и не ухудшать существующий научный и кадровый потенциал реформируемых организаций. Поэтому Росрыболовство подготовило расчеты, выполненные применительно к государственным работам и услугам, которые будут оказывать учреждения в рамках основных видов деятельности, исходя из всего объема задач, решаемых отраслевыми НИИ. Расчетный объем финансирования рыбохозяйственных институтов составил более 6 млрд. рублей. Это оптимальная цифра для обеспечения всего комплекса ресурсных исследований, как в российской экономзоне, так и за ее пределами.

Проект распоряжения о преобразовании ФГУП в ФГБНУ со всеми необходимыми обоснованиями и расчетами был направлен Минсельхозом для согласования в Минфин и Минэкономразвития. Минэкономразвития его согласовал, а Минфин отказался, аргументируя свою позицию нехваткой средств, поскольку федеральным бюджетом на выполнение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ предусмотрено только 3,1 млрд. рублей.

Поскольку альтернативой недостаточному финансированию могла стать только приватизация, мы оперативно подготовили изменения в этот нормативно-правовой акт, скорректировав финансово-экономическое обоснование с учетом объемов финансирования, утвержденных для наших институтов в федеральном бюджете на 2014–2016 годы, и направили его в Минсельхоз. В настоящее время проект распоряжения согласован с Минфином, Минобрнауки, Минтрудом, Федеральным медико-биологическим агентством. У Минэкономразвития имеются незначительные замечания к текстовой части проекта распоряжения, которые, я думаю, мы совместно с Минсельхозом снимем, и проект распоряжения в ближайшее время будет внесен в Правительство.

Несмотря на то, что отраслевые НИИ находятся в стадии реорганизации, они были включены в прогнозный план (программу) приватизации федерального имущества на 2014–2016 годы, утвержденный распоряжением Правительства РФ от 1 июля 2013 года № 1111-р. Росрыболовство, естественно, на это отреагировало. Мы считаем совершенно недопустимой приватизацию наших научных учреждений, потому что тогда отрасль фактически полностью потеряет рыбохозяйственную науку. В план приватизации можно вносить изменения до марта 2014 года, и Росрыболовство уже подготовило и направило в Минсельхоз проект распоряжения по выводу наших институтов из этого списка.

Однако в соответствии с правилами разработки прогнозного плана предложения заинтересованных федеральных органов исполнительной власти об исключении федерального имущества из программы приватизации, представленные в Росимущество и согласованные с Минфином и ФАС, Минэкономразвития направляет в Правительство. В случае их одобрения соответствующий проект нормативного акта вносится в установленном порядке для его рассмотрения на заседании Правительства. По информации Минэкономразвития, доклад в Правительство об исключении рыбохозяйственных институтов из прогнозного плана приватизации на 2014–2016 гг. будет подготовлен после внесения Минсельхозом в Правительство проекта распоряжения о преобразовании подведомственных Федеральному агентству по рыболовству научных ФГУП в ФГБНУ.

Нас заставляют спешить и шаги Росимущества, которое в рамках реализации распоряжения о приватизации уже запросило сведения у наших подведомственных организаций о находящихся в их хозяйственном ведении земельных участках и материально технической базе. Можно сказать, что эти процессы – подготовка к реорганизации и к приватизации – сейчас идут параллельным курсом. В 2014 году отраслевые научно-исследовательские институты сохранят форму ФГУП, однако к 2015 году они все должны быть преобразованы в ФГБНУ или в противном случае будут приватизированы.

– Какие принципиальные отличия между формами ФГУП и ФГБНУ?

– Помимо того, что поменяется вывеска на двери каждого научного учреждения, самое главное изменение, на наш взгляд, претерпит система финансирования. Государственные услуги будут оплачиваться по конкретным нормативам в рамках госзаданий и такой финансовой свободы, которая сейчас есть у ФГУП, у ФГБНУ в рамках госзаказа не будет.

Других заметных отличий быть не должно. Если раньше возможности государственных организаций в форме ФГБНУ были несколько ограничены, например в части осуществления приносящей доход деятельности, то сейчас законодательство настолько изменилось, что система ФГБНУ во многом похожа на систему ФГУП. Учреждения смогут осуществлять в рамках своего устава коммерческую деятельность. По большому счету, появится только более четкое и адресное финансирование государственных услуг и заданий.

– Вы упомянули, что ради сохранения НИИ как государственных учреждений, Росрыболовство согласилось на сокращение финансирования. Не секрет, что рыбохозяйственная наука уже не первый год жалуется на нехватку денег на проведение ресурсных исследований. Как отразится дефицит средств на выполнении институтами этих функций?

– К сожалению, финансирование рыбохозяйственной науки не индексируется с 2009 года, а фактически с учетом инфляции эта сумма постоянно уменьшается. Мы ежегодно готовили для Минфина расширенное обоснование о необходимости выделения дополнительного финансирования с приложением подробных расчетов, оценок риска, анализа результатов, которые будут достигнуты, и реальной отдачи, которую получит страна, но не находили понимания.

Первоначально на 2013 год Росрыболовству на выполнение научных исследований были предусмотрены бюджетные ассигнования в размере 3 457,2 млн. рублей. Потом в процессе формирования федерального бюджета расходы на НИОКР было предложено снизить на 5% к уровню 2012 года. Однако благодаря своевременным обращениям в адрес Минфина и Правительства, а также поддержке Государственной Думы, объем финансирования рыбохозяйственной науки в текущем году не только не был сокращен, но и увеличился на 0,8% и по факту составил 3 484,3 млн. рублей.

В 2014 году ситуация у нас диаметрально противоположная. Мало того, что Минфин при расчетах не учитывал то дополнительное финансирование, которое мы получили в 2013 году, он снял еще 5% с базового уровня. Потому формально на 2014 год нам урезали бюджетные ассигнования сразу на 10% по отношению к 2013 году – до 3 117,1 млн. рублей. Хотя депутатами Госдумы при рассмотрении проекта федерального бюджета на 2014 год и на плановый период 2015 и 2016 годы. высказывались предложения об увеличении финансирования рыбохозяйственной науки.

Эти цифры заметно отличаются от тех, что закладывались в госпрограмму «Развитие рыбохозяйственного комплекса». По нашему мнению, такой объем финансирования отраслевой науки не только затрудняет исполнение возложенных на Росрыболовство функций по организации комплексного изучения водных биоресурсов с целью увеличения ресурсной базы российского рыбопромыслового флота, но и может привести как минимум к 10-процентному сокращению российского вылова водных биоресурсов. Уменьшение объема исследований, в свою очередь, отразится на авторитете Российской Федерации в международном рыболовном сообществе.

В целом на текущий момент ситуация с финансированием рыбохозяйственных исследований очень сложная. Могу сказать, что сокращение финансирования почувствуют все научные организации – это сотни миллионов рублей. Сейчас как раз проводится работа по заключению государственных контрактов на 2014 год, и всем директорам институтов предстоит определиться с приоритетами в своих исследованиях и по возможности привлекать внебюджетные источники.

Сокращение исследований, безусловно, негативно повлияет на конечный продукт, над которым работают наши институты, – это обоснование возможного вылова, общего допустимого улова и, соответственно, дальнейшее прохождение государственной экологической экспертизы. В текущем году уже был яркий пример, когда эксперты сочли, что не видят оснований для выделения объемов в представленных материалах по ОДУ морских млекопитающих. Претензии в основном сводились к отсутствию прямых наблюдений за последние годы, поскольку вся оценка запасов строилась на данных предыдущих лет и экспертной оценке.

По многим объектам российских морей такая ситуация в дальнейшем может усугубиться, поскольку дополнительных средств на проведение ресурсных исследований нет и не предвидится. Не говоря уже о том, что необходимо исследовать новые перспективные для промысла районы Мирового океана. Конечно, мы, как управление, которое курирует данные подразделения, будем стараться, чтобы наши институты сохранили прежний объем исследований за счет оптимизации своих внутренних резервов, но я думаю, что так не получится, чем-то придется жертвовать в любом случае.

В то же время Росрыболовство, безусловно, продолжит работу по обоснованию необходимости увеличения финансирования отраслевой науки на различных площадках, и уже при первой корректировке бюджета 2014 года мы будем выступать с инициативой об увеличении финансирования. При этом все необходимые документы, обоснования и расчеты у нас имеются. Самое главное – чтоб нас услышали.

Анна ЛИМ, газета «Fishnews Дайджест»

Россия > Рыба > fishnews.ru, 9 января 2014 > № 978470 Константин Бандурин

Основная задача – совершенствовать крабовый промысел

Уходящий год, безусловно, отмечен важными событиями в рыбной отрасли – здесь и решение проблем прибрежного рыболовства, и принятие закона об аквакультуре, и очередные предложения по изменению принципа распределения ресурсов, и разговоры о возможной приватизации рыбохозяйственных научно-исследовательских институтов, и многое другое. Чем запомнился 2013 год Ассоциации добытчиков краба Дальнего Востока, какие задачи она ставит перед собой на будущее? Об этом в интервью журналу «Fishnews – Новости рыболовства» рассказал президент объединения Александр Дупляков.

– Александр Павлович, с какими итогами подходят к концу этого года дальневосточные добытчики краба? Какие события 2013 года вы бы назвали наиболее значимыми и резонансными?

– В этом году предприятия показывают хорошие результаты на промысле краба в Дальневосточном бассейне. Важное событие: именно в 2013 году появилась уверенность в возобновлении промышленного лова камчатского краба на Западной Камчатке. Несколько лет действовал запрет, и такие ограничения дали результат – промысел решено было открыть. При этом рекомендованные объемы изъятия установлены на достаточно высоком уровне.

Если вернуться к значимым для нас событиям, то нужно отметить, что те инициативы, которые мы выдвигали по сохранению крабовых запасов на Западной Камчатке, нашли поддержку и понимание в органах власти. Планируется, что практически все наши предложения будут отражены в Правилах рыболовства для Дальневосточного бассейна и в приказе об установлении минимальных суточных объемов добычи крабов на судно. Речь идет о том, чтобы запретить промышленное рыболовство краба-стригуна бэрди в Камчатско-Курильской подзоне с 1 августа по 31 декабря. Кроме того, ассоциация выступила за увеличение минимальных суточных уловов по синему крабу и крабу-стригуну бэрди на Западной Камчатке.

Мы также предлагали ограничить район промысла колючего краба в Западно-Камчатской подзоне прибрежными водами в границах Магаданской области. Пока этот вопрос решить не удалось, но ассоциация продолжит над ним работать. Таким образом, мы пытаемся бороться с подменой видов и превышением квот на промысле.

В дальнейшем для сохранения ценного биоресурса объединение планирует активно продвигать свои идеи и по другим районам добычи крабов. В качестве примера можно привести колючего краба в Северо-Охотоморской подзоне: рекомендованные объемы промысла были превышены и в 2012, и в 2013 годах, к тому же существуют предпосылки к подмене при промысле на более ценные виды – синего и камчатского крабов. На последнем заседании Дальневосточного научно-промыслового совета мы подняли вопрос о том, чтобы ввести некоторые ограничения по добыче колючего краба в Северо-Охотоморской подзоне.

– А какие события уходящего года вы считаете наиболее значимыми для отрасли в целом?

– Прежде всего, стоит отметить внесение изменений в законодательство по регулированию прибрежного рыболовства. В июле было подписано правительственное распоряжение, согласно которому утверждены районы, в которых допускается осуществлять перегрузку уловов и производство на судах продукции из водных биоресурсов при прибрежном промысле, с указанием видов ВБР.

Постепенно грань между промышленным и прибрежным рыболовством стирается. Хорошо это или плохо – споры идут до сих пор. Однозначного мнения: нужна ли «прибрежка» как отдельный вид рыболовства – нет. Но то, что нормативно-правовое регулирование было несовершенным и это создавало трудности для рыбаков, – несомненно. Государство предприняло шаг для решения проблемы. Время покажет: насколько он был эффективен.

– Неотъемлемая часть нормальной работы рыбохозяйственного комплекса – исследования сырьевой базы. Как в этом году складывались отношения ассоциации с отраслевой наукой?

– Мы очень хорошо сработали с учеными в этом году, провели достаточно масштабные исследования, охватившие Западно-Камчатскую, Камчатско-Курильскую, Карагинскую подзоны и Западно-Беринговоморскую зону. Пять судов предприятий-участников ассоциации полностью отвлекались от промысловой деятельности; на работах по научной программе проведено почти 50 судосуток. Очень результативная съемка получилась по синему крабу Западно-Камчатской подзоны. Мы договорились о дальнейшем сотрудничестве, а с учетом наработанного опыта можно будет лучше организовать исследования. Надеемся, что наше сотрудничество с отраслевыми научно-исследовательскими организациями будет на долгосрочной основе. Это важно и для науки – институты получают дополнительные материалы для оценки состояния запасов, и для нас – из отчетов о выполнении работ мы видим логику принятия решений по тем или иным объектам промысла.

– Пользуясь случаем, хотели бы узнать ваше отношение к приватизации рыбохозяйственных научно-исследовательских организаций.

– Мы против приватизации науки. В рыбохозяйственном комплексе – я не берусь судить о других отраслях – научно-исследовательские организации должны быть под крылом государства, работы должны финансироваться за счет государственных средств. Трудно представить, что тот объем исследований, который проводят отечественные рыбохозяйственные институты (учитывая количество объектов и промысловых районов), возможно выполнять в рамках какой-то другой организационной схемы. Существующая система складывалась десятилетиями, и разрушать ее нельзя. А если бизнес заинтересован в дополнительном или более масштабном исследовании какого-либо объекта и готов оплачивать такую работу, наука всегда пойдет навстречу.

– История с крабовыми аукционами в Приморском крае заставила говорить о необходимости изменения законодательства, что нашло отражение в мартовских поручениях Президента. Какие поправки, по вашему мнению, необходимо внести в статью 57 закона о рыболовстве (регулирует возникновение права на добычу водных биоресурсов у лиц, осуществлявших рыболовство до 31 декабря 2008 года)?

– Моя позиция такова: нужно исключить из закона о рыболовстве четвертую часть 57-й статьи (в соответствии с этой нормой, участие в аукционах по продаже долей квот добычи ВБР могут принять только лица, осуществлявшие рыболовство на основании договоров, заключенных с научными организациями до 31 декабря 2008 года – прим. корр.).В то же время мнение по этому вопросу неоднозначное. Мне, например, известен случай, когда рыбопромышленная компания выступила инициатором исследований перспективного для промысла объекта, финансировала их на протяжении многих лет. И хотя исследования проводились рыбохозяйственным институтом, без участия этой компании ничего бы не было. Наверное, было бы справедливо, чтобы именно это предприятие получило потом доли квот на вылов исследованного объекта. Но подобные ситуации – исключение, до 2009 года предприятия в основном просто осваивали научные квоты, неплохо на этом зарабатывая. Четвертая часть статьи 57 служит причиной слишком многих вопросов, поэтому ее нужно убирать. Кроме того, как я уже говорил ранее, она противоречит федеральному закону о рыболовстве. В этой части говорится о лицах, которые осуществляли рыболовство на основании договоров с научными организациями. В самом законе такого основания возникновения права на добычу водных биоресурсов нет.

Что касается остальных пунктов – в частности, второго и третьего – то их можно оставить (эти пункты регулируют случаи, когда был установлен запрет рыболовства в определенных районах и в отношении отдельных видов водных биоресурсов – прим. корр.). Хотя не так много объектов и не так много районов осталось, которые подпадали бы под эту статью.

– Федеральная антимонопольная служба поставила вопрос о необходимости ревизии исторического принципа распределения квот на добычу водных биоресурсов. Были выдвинуты и другие предложения, направленные, по мнению ведомства, на развитие конкуренции в рыбной отрасли. Как вы оцениваете эти инициативы?

– К отмене исторического принципа отношусь отрицательно. Я считаю, что существующая концепция предоставления права на вылов в соответствии с промысловой историей доказала свою эффективность и должна сохраниться.

Законодательство о рыболовстве совершенствуется. Некоторые противоречия, безусловно, есть, но они никак не связаны с историческим принципом. К тому же, не проводилось никакого комплексного исследования состояния дел в отрасли, которое бы позволяло однозначно заявлять, что существующая система неэффективна. И хотя в настоящее время высказывания антимонопольной службы уже не столь категоричны: предлагается оставить исторический принцип в качестве преференции для добросовестных пользователей, – с этим нельзя соглашаться. Критерий добросовестности – субъективный.

Конкуренция в рыбном хозяйстве, несомненно, должна быть, но в связи с ограниченностью ресурса изначально надо исходить из того, что говорить о каком-то абсолютно открытом входе в отрасль нельзя. Во всем мире, и в России в том числе, уже давно рациональное использование водных биоресурсов, ведение устойчивого и ответственного рыболовства являются приоритетными задачами. И долгосрочное закрепление права на вылов позволяет достичь этой цели. Сформировать правильное отношение к сырьевой базе среди компаний можно только дав гарантии, что рыболовство – бизнес не на один год. От этого предложили отказаться, не предоставив альтернативного решения.

– А как вы относитесь к тому, чтобы вернуть распределение ресурса на аукционах.

– Если говорить о замене исторического принципа на аукционы, то возникает вопрос – на какой срок в результате будут получать ресурс пользователи? На год? Это уже проходили. На три? А почему на три, а не на пять? Почему не на десять? А что потом? Действующая система, как говорят рыбаки, выстрадана. И ломать ее нельзя. Иначе отрасль будет отброшена на много лет назад.

Если есть какие-то вопросы к отдельным постановлениям Правительства РФ (например, в части проведения конкурсов по закреплению рыбопромысловых участков), то нужно корректировать эти документы, но основополагающий принцип в отрасли менять не стоит.

– Также Федеральная антимонопольная служба предлагала законодательно обязать все рыбохозяйственные организации, добывающие водные биоресурсы в РФ, реализовывать уловы только на электронных торгах.

– Да, выдвигалось такое предложение – как было заявлено, для борьбы с серыми схемами при продаже рыбной продукции. Однако почему создаются такие схемы? Почему из страны каждый год «бежит» капитал? Вопросы, как мне кажется, из разряда риторических. Нет у нас комфортных условий для инвестиций – «суровый инвестиционный климат». И те заявления, которые сделала антимонопольная служба, поставив под сомнения исторический принцип распределения квот на вылов, никак не способствуют «потеплению». Возможно, что когда-нибудь у нас появится своя система продажи водных биоресурсов на электронных торгах, и хотелось бы, чтобы она сформировалась естественным путем. Наверное, для того чтобы избавиться от «серых» схем, у государства есть другие механизмы.

В любом случае, хочу отметить, Федеральная антимонопольная служба обратила внимание на рыбохозяйственный комплекс, и отраслевому сообществу надо наладить с ведомством диалог – в рамках того же экспертного совета при ФАС.

– Спасибо, Александр Павлович, что поделились с нами вашим мнением. В завершение интервью хотелось бы услышать, какие задачи ставит перед собой Ассоциация добытчиков краба Дальнего Востока на перспективу?

– Вообще основная задача ассоциации – это совершенствование промысла крабов в Дальневосточном бассейне. На достижение этой цели направлено привлечение в организацию новых членов (которые ставили бы новые вопросы, связанные с добычей крабов), взаимодействие с научно-исследовательскими институтами, борьба с браконьерством. Возможно, что проводимая работа в будущем позволит выйти на сертификацию промысла какого-либо вида крабов по стандартам устойчивого рыболовства. Да, получение сертификата – процесс небыстрый, но мы делаем шаги в этом направлении.

Маргарита КРЮЧКОВА, журнал «Fishnews – Новости рыболовства»

Александр ДУПЛЯКОВ, Президент Ассоциации добытчиков краба Дальнего Востока

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 24 декабря 2013 > № 970104 Александр Дупляков

Из всего перечня поручений главы государства Владимира Путина по вопросам развития рыбохозяйственного комплекса, пожалуй, наибольшую дискуссию вызвал пункт о возможности установления в договорах о закреплении долей квот добычи водных биоресурсов определенных обязательств в части достижения приоритетных целей развития отрасли. Генеральный директор ООО «Магаданрыба» Руслан Теленков обсудил с главным редактором газеты «Fishnews Дайджест» Еленой Филатовой возможность обременений для рыбаков.

– Президентом дано поручение, направленное на приоритетные цели развития. Их несколько.

– Увеличение поставок на внутренний рынок, развитие глубокой переработки, увеличение потребления продукции населением, – это основные. Плюс к этому модернизация флота, развитие судостроения, снижение стоимости рыбопродукции, при этом увеличение экономической эффективности рыбохозяйственного комплекса. Тут, конечно, есть некоторое противоречие: рыба дешевле, а экономическая отдача больше. Но в общем цели понятны. При этом речь идет о том, что сектор рыбодобычи должен быть каким-то образом вовлечен в решение этих задач. Сейчас, вроде бы, рыбаки не решают эти задачи – не увеличивают поставки, не развивают переработку, судостроение.

– Ну да, получили квоты на 10 лет и все довольны.

– Значит, нас как-то надо в этот процесс вовлечь. Однако у нас в экономике страны есть еще проблемные отрасли.

– Например, легкая промышленность.

– Ну а почему нам не развивать легкую промышленность за счет рыбодобычи? Или автопром за счет рыбодобычи? Ведь если разобраться в сущности экономических процессов, то создается попытка развития одной отрасли за счет другой. Хотя мы говорим о рыбохозяйственном комплексе, но каждый сегмент этого комплекса – это отдельный вид бизнеса. Потому что прямой зависимости на самом деле между ними не существует. Постараюсь объяснить это на конкретных примерах.

Очень много споров вызвало законодательное решение разрешить осуществлять переработку на судах в случае прибрежного рыболовства. И на совещании в Минсельхозе прозвучало мнение о том, что это решение убийственное: заводы встали, сырья не хватает и так далее. То, что заводы вынуждены останавливать работу, конечно, очень плохо, но давайте разберемся с экономическим аспектом – а почему, собственно, они встали? Это говорит о том, что перерабатывать продукцию на борту все-таки выгоднее? То есть когда рыба сдавалась на берег, то получалось подобие донорской деятельности – рыбодобытчик должен был дополнительно финансировать переработку на берегу. Ведь так?

Например, у нас в компании есть рыбопромысловые участки. Часть из них находится близко к населенному пункту, в котором стоит рыбоперерабатывающий завод. Там меня никто не заставит сдавать рыбу на судно. Мне это невыгодно: рядом берег, переработка, все очень удобно. Но есть участки отдаленные, с которых меня также никто не заставит везти рыбу на береговое предприятие, потому что это будет нерентабельно. Ведь все определяется экономическим смыслом. И субъект бизнеса должен находить путь, снижающий издержки, – я думаю, это объяснять не надо. Потому что мы можем конкурировать на рынке по качеству и цене. Если мы создаем однородный продукт, – а по сути так и происходит, поскольку мы все производим мороженую рыбу, соленую икру, филе и прочее, – то мы по цене конкурировать не можем, у нас однородный товар, но мы можем конкурировать в себестоимости. А как это сделать?

– Путем снижения издержек.

– Именно. А как же мы будем их снижать, если мы одну отрасль пытаемся развивать за счет другой? Если мы просто из принципа будем везти рыбу на первичную переработку на берег, то мы получим дополнительные затраты. И каким образом будет конкурировать прибрежный минтай с минтаем исключительной экономической зоны? Никаким образом. В ИЭЗ он будет дешевле.

Еще один пример. «Магаданрыба» занималась и продолжает заниматься береговой переработкой. Сначала мы пошли по стандартному пути. Что поймали, то и переработали. Поймали сельдь, значит, будем производить селедку в банках, в пакетах, соленую, копченую, в соусах и так далее. Все замечательно, только экономически неэффективно. Наш производственный комплекс начал приносить прибыль только тогда, когда мы стали закупать сырье из других регионов – камчатскую нерку, палтус через посредников во Владивостоке, приморскую капусту, которая по качеству лучше магаданской. В 2012 году руководитель этого производственного комплекса вообще привез норвежскую семгу и атлантическую сельдь, объяснив это тем, что ему на филе атлантической сельди работать выгоднее, чем на сельди тихоокеанской.

– Как такое возможно?

– На работе с филе крупной атлантической сельди меньше трудозатрат. У нас же основные расходы на производстве – это зарплата людей и оплата электроэнергии. А теперь произошло их сокращение вдовое, если не втрое. Производственный процесс сократился, отходов нет.

– Даже транспортные расходы окупились?

– Это факт. Кроме того, в Магадане существует спрос на норвежскую семгу, и в магазине ее упаковка стоит дороже, чем упаковка горбуши той же навески. Такая же история с камчатской неркой, палтусом, кальмаром, приморской капустой, крабом, который мы тоже закупали и привозили. То есть мы стали поставлять на рынок продукт, которого в Магадане, видимо, не хватало.

– А его, оказывается, ждали.

– Потому что горбушу можно у всех других производителей купить, а вот эти продукты – у нас. Нерку, к примеру, в Магадане не ловят, а она потребителем ценится выше, чем горбуша. Это все пример того, что у нас не получилось экономически эффективно работать только на собственном сырье.

Когда мы занялись этим проектом, то были мысли: а почему бы не расширить рынок сбыта, не выйти, к примеру, на Москву. Наивно несколько – из Магадана на Москву, но такие мысли были. Однако нужны ли мы на этих рынках? Ведь мы сразу теряем в себестоимости. Поясню: все просто, даже с той же селедкой. Наша компания добывает 12 тысяч тонн сельди в год. Для того чтобы она попала к нам на переработку в Магадан, выгоднее ее сначала привезти из района промысла во Владивосток, а оттуда доставить рефконтейнерами в Магадан. Почему? Потому что найти транспорт, идущий прямиком из района промысла в Магадан, весьма проблематично – все транспортные рефрижераторы в полном грузу идут в южном направлении – на Владивосток. Если же улов сельди в 500 тонн вывезти в Магадан самостоятельно без перегруза, то нужно отвлечься от промысла. Мы теряем только на одном переходе, как минимум, двое суток, а это значит недолов. Если же завернуть транспорт в Магадан, чтобы выгрузить там наши 500 тонн, то транспортному рефрижератору нужно подняться на север, на что он потратит около двух суток, оформить приход судна в порт, то есть «открыть границу», затем опять «закрыть границу», плюс потратить еще двое суток до исходной точки. За все эти издержки мне в итоге будет выставлен счет. Получается, что все-таки выгоднее привезти сельдь во Владивосток, а потом с юга на север отправлять ее в контейнерах. Последние годы мы так и возили свою продукцию. То есть в логистике мы уже проигрываем.

Теперь следующая ситуация. Предположим, у меня перерабатывающий завод в Магадане, а у вас – во Владивостоке. Оба выпускают идентичную продукцию. Вы селедку переработали и выпустили на рынок. А мне мою продукцию теперь надо тоже отправить потребителю. Железной дороги от Магадана у нас нет и в ближайшее время не предвидится. Самолетом возить сельдь? Но ведь это народная рыба, это не красная икра, она не может быть чрезмерно дорогой. Значит, надо опять везти морем. То есть поехали обратно уже в переработанном виде. И это притом, что предварительно мне из Владивостока надо в Магадан завезти тару, соль и прочие ингредиенты для переработки. И как мы с вами будем конкурировать на рынке? Кто первый вылетит в трубу при прочих равных условиях? Конечно же, я.

– А Северный морской путь?

– Идея, конечно, замечательная, только Севморпуть у нас открыт исключительно в навигацию. А все остальное время что делать?

Я же не могу за весь год переработать тысячи тонн продукции, а потом везти ее Севморпутем. Это же готовый продукт, он не может столько храниться! Пресервы сельди, в частности. Я могу обеспечить магаданские магазины, но даже до Владивостока готовую продукцию уже не довезу. То есть теряется еще одна конкурентная позиция. Вы меня обгоняете по логистике, по качеству и по ассортименту, потому что вы можете на местных рынках продавать свежую продукцию, а я не могу.

Возникает логичный вывод: а зачем производить всю эту продукцию в Магадане? Чтобы уравняться с вами в условиях, мне целесообразней открыть аналогичный завод в Приморье. Допустим, мы так и делаем, а дальше выбираем пути развития. Но как только мы пытаемся расширить рынок – выйти на Москву, Санкт-Петербург, – мы сталкиваемся с той же проблемой, с которой я сталкивался, занимаясь переработкой в Магадане. Мы пытаемся готовый продукт отправить туда, куда целесообразней привезти замороженное сырье. Его везти дешевле, проще, там рабочих рук больше, электроэнергия дешевле, тара, ингредиенты для переработки. Тогда, наверное, там выгоднее развивать глубокую переработку, чем здесь?

Все это свидетельствует о том, что рыбодобыча и береговая переработка – это два совершенно разных вида бизнеса, которые требуют разных подходов.

Давайте представим, что «Магаданрыбе» в обязанность вменят производство готовой продукции из всего, что поймано судами компании. Это значит, что необходимо переработать порядка 12-13 тысяч тонн минтая и примерно столько же сельди. Вы можете привести пример хотя бы одного завода в России или за рубежом, который производит продукцию глубокой переработки только из двух видов сырья? Я не знаю таких случаев. Все-таки нормальный перерабатывающий завод делает определенную линейку товаров. Я же не могу переработать 12 тысяч тонн сельди и ни килограмма лосося. На какой рынок я выйду со всей этой селедкой?

– Вам тогда нужно будет работать на минтае и на сельди круглый год, но они же ловятся короткими сезонами. Это невозможно.

– Не короткими - промысел практически идет круглый год. Но мы ведь не можем предлагать потребителю только селедку и минтай! Например, наш завод в Магадане перерабатывает сельдь, минтай, горбушу, кету, кижуч, нерку, норвежскую семгу, морскую капусту, палтус, кальмар, – на выходе всего около 150 наименований продукции. Наша задача – представить хороший ассортиментный ряд. Привлечь внимание к нашему товарному знаку. Если покупатель приходит в магазин, где представлена продукция от целого ряда производителей с широким ассортиментом товара, то он может попробовать что угодно. И если среди прочих будет «Магаданрыба» только с селедкой, то никакой конкуренции не получится. Даже если мы загрузим завод круглогодично, все равно не выйдет эффективной экономики. Экономика на производстве рассчитывается исходя из разной рентабельности разных объектов. Все в комплексе дает определенный результат.

Например, нерка – весьма рентабельный объект по сравнению с другим сырьем для переработки. И когда я слышу, что надо обязать рыбодобытчиков свои уловы переработать, возникает вопрос: что и сколько переработать? Ведь даже несмотря на рентабельность нерки, я не переведу весь завод на ее переработку, потому что потеряю конкурентоспособность – покупатель уйдет к тому, у кого интереснее ассортимент.

– Это и с точки зрения домовых хозяйств нелогично, потому что в целом наиболее востребованный продукт – непереработанный. Это свежая рыба.

– Можно, конечно, дойти до любой степени абсурда, пытаясь заставить добытчика заниматься переработкой. Но ведь она существует как самостоятельный вид бизнеса в разных регионах России, во многих крупных городах, и не только в прибрежных субъектах Федерации. Но нет ведомства, которое бы серьезно занималось ее проблемами. Ведь именно этим предприятиям в первую очередь нужен переход на систему налогообложения по ЕСХН. Если стоит задача развивать береговую переработку, то логично дать ей льготу.

Мы заходим в супермаркеты в Москве – разве там нет рыбы? Есть, и я бы не сказал, что ее намного меньше, чем колбасы. Хотя у нас, в отличие, например, от Японии, страна мясоедов – такие предпочтения у потребителей.

– Даже во Владивостоке, где рыбопродукцию можно купить в любом ассортименте превосходного качества, мясопродуктов потребляют в гораздо большем количестве, чем рыбы. Это особенно заметно во время предпраздничных продаж.

– Тем не менее «Магаданрыба» активно развивает продажи на внутренний рынок. Я хочу сказать несколько слов о вареной креветке.

– Сырую не особенно едят у нас в России.

– Да. Суть в том, что мы ее варим прямо на судне. Неужели я должен ее на берегу варить, чтобы развивать береговую переработку? Она же в качестве потеряет. А вообще-то, извините за подробности, креветка варится в живом виде. Если она варится как-то по-другому, то она не будет кондиционной. Мы это хорошо знаем, потому что осуществляем поставки и на европейский рынок.

– Вообще морепродукция – это такая категория, которую лучше пускать в переработку свежевыловленной. Тем не менее, что делать с этим обременением для рыбаков, которое заложено в поручении Президента?

– Мы с коллегами совещались по этому поводу. Модель обременения неэффективна сама по себе. Что значит, заставим перерабатывать? Допустим, я поставлю какое-то сооружение, скажу, что это цех по переработке, буду честно выпускать какую-то продукцию и дотировать этот завод, потому что он будет абсолютно убыточен, но к чему это все? Какое это имеет отношение к развитию? Или заставят меня, например, 30% продукции реализовывать на российский берег. А как быть с объектами, которые в России не имеют спроса в принципе?

– Можно составить список таких объектов, которые в России не едят, а от остального завозить не менее 30%.

– Теоретически можно. Но возможно ли такое обременение оформить на законодательном уровне? Мы все-таки находимся в свободном рынке. И потом я боюсь формальных выполнений обязательств. Я приведу пример. Есть сырая креветка, которую мы продаем в Японию. В России ее практически не берут, но для увеличения спроса на внутреннем рынке мы значительно снизили на нее цену. То есть покупайте, пробуйте. Знаете, чем все кончилось? Китайцы узнали, что некто во Владивостоке продает сырую креветку по очень выгодной цене. Ее можно купить, отвезти в Японию и продать там по цене рыночной.

– То есть все приемы обмануть законы рынка приводят к отрицательному результату.

– И кому нужны такие поставки на внутренний рынок? Я другой могу пример привести. Одна торговая компания во Владивостоке покупала минтай с прибрежного промысла. Напомню, уловы прибрежного промысла должны поставляться в соответствующий субъект Федерации. Этот минтай они покупали и потом, тем не менее, поставляли на экспорт.

Когда мы продаем партию своей сельди или минтая, то начинаем обзванивать всех потенциальных покупателей и выбираем того, который предлагает наиболее выгодную для нас цену вне зависимости от его национальной принадлежности. В последнее время мы более активно стали продавать минтай на внутренний рынок (но это все-таки не 50%, а гораздо меньше). Потому что рынок начал развиваться. Не потому что меня заставили, а потому что спрос увеличился. Хотя и эта продукция в итоге может оказаться, условно говоря, на азиатском рынке, но прибыль получу уже не я, а посредник, который туда поставит нашу рыбу.

Говорят, что решение, позволяющее перерабатывать рыбу на судах прибрежного промысла, лишает рабочих мест местное население. А где же экономика? Можно создать рабочие места, в конторе будет сидеть бухгалтер, секретарь, специалист по логистике, еще транспортная компания на рыбе заработает, грузчики – вот, дескать, мы создали рабочие места. Но это напоминает ситуацию, когда завал дороги разгребают вручную. Зачем нам бульдозер, надо же рабочие места создавать!

– А чем загружать наши дальневосточные окраины?

– А как же тогда быть с тезисом об инновационном пути развития, когда мы вместо снижения издержек начинаем их увеличивать? Ведь мы должны говорить о высокотехнологичном производстве. Если у меня на заводе начнут работать 150 человек с ножами за столом, то любой скажет, что это неправильно, нужно поставить высокотехнологичное оборудование. Но тогда количество занятых на производстве значительно сократится. Это, к сожалению, практика двойных стандартов. Для развития, как бы то ни было, мы должны снижать издержки. Ну, давайте отменим трактора, и у нас сразу же появится куча рабочих мест.

Мы участники свободного рынка, и занятие бизнесом сопряжено с рисками. Если я неправильно их рассчитал, то это моя проблема. В данном случае переработку организовывали, видимо, там, где не надо было этого делать. Не всегда получается так, как хочется. Таких примеров много. Я понимаю, что за всеми этими случаями стоят не только материальные вложения, но и живые люди. Но если мы выбираем высокотехнологичный путь развития, давайте двигаться в этом направлении. И надо создавать не рабочие руки с ножами, а растить специалистов по обслуживанию оборудования, высококлассных технологов.

– Может быть, ФАС не так уж неправа, и все выловленное, действительно, стоит продавать через биржу.

– Может быть, но это не является обременением согласно поручениям Президента.

– Однако рыбопереработчики смогут покупать там сырье в любом необходимом им количестве.

– Сам по себе биржевой инструмент нормальный и справедливый. Он позволяет любым участникам рынка получать справедливую цену. Только каким должен быть сам механизм биржевой торговли рыбой? Все-таки качество продукции у всех разное, заморозка, размерный ряд и прочее. Вторая проблема – логистика. Допустим, мы продаем партию сельди на внутренний рынок. И у нас планируется подход судна 1 ноября. А потом начинается шоу: заштормило – не отгрузились, транспорт задерживается, соответственно, нервотрепка у покупателя.

– Потому что они уже подогнали рефсекции и у них намечается простой.

– А в биржевом процессе как быть в такой ситуации?

– Может быть, как в Пусане – аукцион? Представители приезжают и торгуются.

– Но в Корее не продается вся рыба на аукционах. Даже креветка и крабы не продаются. Я видел аукционы только на икру минтая, образцы которой представлены участникам аукциона. В свое время был создан культ икры, и эта традиция пока сохраняется. Наблюдая за тенденциями, я предполагаю, что этих аукционов лет через 10 тоже, возможно, не будет. Менталитет меняется, меняются вкусы потребителей, и вокруг икры уже нет былого ажиотажа.

В 90-е годы субъекты Федерации имели полномочия по распределению части квот, в том числе и в целях развития береговой переработки. И ряд перерабатывающих предприятий имели квоты на сельдь в ИЭЗ. У кого-то 500, 600 тонн, у другого 2 тыс. тонн.

– А флота нет.

– И не было никогда. Им дали промышленные квоты для того, чтобы они путем аренды флота их вылавливали. То есть в данном случае рыбопереработка получила дотацию в виде квот за счет рыбодобытчика. Конечно, эти квоты перепродавались, и, ничего не делая, можно было иметь приличный доход. А по отчетам предприятия работали, еле сводя концы с концами. Потому что продажей квот они компенсировали убытки по переработке. В результате часть этих предприятий была куплена другими собственниками, а часть потеряла квоты по причине систематического недоосвоения. То есть квоты все равно вернулись тем, кому они действительно должны принадлежать – рыбодобытчикам.

– Так что же делать тогда с развитием переработки? Почему нет прорыва?

– А почему он должен быть, если этими предприятиями никто не занимается и переработку не могут перевести даже на налогообложение по системе ЕСХН? Надо дать льготы переработчику, и тогда он сможет конкурировать со своими зарубежными коллегами, которые развивают производство всем на зависть. Тогда отечественные переработчики смогут и у нас закупать больше рыбы.

Елена Филатова, журнал «Fishnews - Новости рыболовства»

Декабрь 2013 г.

Руслан ТЕЛЕНКОВ, Генеральный директор ООО «Магаданрыба»

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 20 декабря 2013 > № 970064 Руслан Теленков

Свежая рыба нужна в каждом поселке

14 декабря 2013 г. исполняется 25 лет ассоциации «Государственно-кооперативное объединение рыбного хозяйства (Росрыбхоз)». В интервью журналу «Fishnews – Новости рыболовства» председатель отраслевого объединения Василий Глущенко рассказал об истории и задачах ассоциации на перспективу.

В конце 1980-х годов Росрыбхоз пришел на смену Министерству рыбного хозяйства РСФСР, объединив управление рыбным хозяйством на внутренних водоемах России, включая воспроизводство рыбных запасов, промысел, переработку и товарное рыбоводство. Первые шаги ассоциации пришлись на тяжелейший период реформ. Рыбоводные и рыболовные предприятия учились выживать в условиях становления новой экономики, вместе со страной раз за разом переживали кризисы, поднимались и вновь работали, обеспечивая свежей рыбой население России. Все эти годы возглавлял и уверенно вел вперед отраслевое объединение бессменный председатель Василий Глущенко.

Как рассказал в интервью изданию глава ассоциации, на заре своей деятельности, 1988 г., Росрыбхоз представлял собой достаточно сложный, но функциональный хозяйственно-экономический комплекс, в который на добровольной основе входило более 500 предприятий различных форм собственности. Он включал в себя производство товарной рыбы, воспроизводство водных биоресурсов, добычу рыбы во внутренних водоемах и Мировом океане, производство рыбной продукции, включая консервы, научное обеспечение, комбикормовое, тарное, машиностроительное, судостроительное, судоремонтное производство и другие виды деятельности.

На государственно-кооперативное объединение были возложены функции централизованного государственного управления, поэтому всем предприятиям утверждались плановые задания по различным направлениям финансово-хозяйственной деятельности: производство продукции, реализация, налоги, отчисления, строительство, инвестиционные мероприятия и т.д. Его территориальные структуры по координации развития рыбного хозяйства действовали в 78 субъектах федерации. «В целом такая схема себя оправдала и показывала очень хороший результат», – отметил Василий Глущенко.

В государственно-кооперативное объединение в соответствии с Гражданским кодексом Росрыбхоз был преобразован в 1995 г. «Конечно, с тех пор наш состав несколько изменился, но костяк удалось сохранить, – подчеркнул председатель отраслевого объединения, – и сегодня наша ассоциация по-прежнему объединяет организации, осуществляющие рыболовство и рыбоводство во внутренних водоемах на всей территории страны, а также ряд перерабатывающих производств».

Более того, на сегодняшний день на общем фоне рыбоводные предприятия показывают неплохую экономику: «Несмотря на определенные меры государственной поддержки, из-за общего состояния экономики многие предприятия, особенно добывающие и перерабатывающие, до сих пор находятся в стагнации. На общем фоне чуть лучше выглядит рыбоводство. Начиная с 1999 года и до кризиса здесь наблюдался ежегодный прирост около 8-10%. В позапрошлом году показатели несколько сократились, но по итогам 2013 года мы рассчитываем на прибавку в пределах 4%. В этом году заложено много здорового посадочного материала, теперь главное его правильно реализовать», – рассказал Василий Глущенко.

Россия > Рыба > fishnews.ru, 2 декабря 2013 > № 954981 Василий Глущенко

Чем сильнее кризис, тем больше желающих идти в море

Популярность морских профессий связана, прежде всего, с тем, что в этой сфере нет проблем с трудоустройством, отметил ректор Калининградского государственного технического университета Владимир Волкогон.

В этом году высшему рыбохозяйственному образованию в России исполняется ровно 100 лет. У его истоков стоял Калининградский государственный технический университет. В 1913 г. император Николай II подписал закон об учреждении отделения рыбоведения при Московском сельскохозяйственном институте. Со временем рыбохозяйственный факультет Московской сельскохозяйственной академии им. К.А. Тимирязева был преобразован в институт рыбной промышленности и хозяйства, который в 1958 г. перебазировался в Калининград, где впоследствии и получил свое современное название.

«Символично, что именно к столетию отраслевой высшей школы завершено формирование сети университетских комплексов, которые расположены в Мурманске, в Петропавловске-Камчатском, во Владивостоке, в Астрахани и в Калининграде», - подчеркнул ректор КГТУ Владимир Волкогон в интервью Fishnews.

По его словам, сегодня рыбохозяйственные вузы не испытывают недостатка в желающих получить морскую профессию. «Чем больше кризис, тем больше желающих идти в море, несмотря на такие трудности, как отрыв от семьи, замкнутое пространство, риск и опасность работы на флоте и т.д. Если рассматривать Калининградский регион, то в колледже, куда учащиеся принимаются в основном на базе неполной средней школы (9 классов), огромный конкурс на морские специальности. Мы даже на платной основе не можем принять всех желающих», – рассказал глава Калининградского государственного технического университета. Он добавил, что все бюджетные места по морским специальностям в БГАРФ тоже заполняются без проблем, несмотря на то, что и в прошлом учебном году, и в нынешнем их количество было увеличено, а выпускников 11-х классов, напротив, стало меньше.

«Популярность морских профессий мы увязываем, прежде всего, с тем, что в этой сфере нет проблем с трудоустройством», - отметил Владимир Волкогон. Ректор сообщил, что более 90% выпускников устраиваются по специальности, которая указана у них в дипломе. Не остаются безработными и те, кто после окончания вуза сразу идет служить в армию. «Это ребята, которые имеют плавценз, имеют все документы на работу в море и сразу после возвращения получат или уже получили дипломы на первое морское звание», – отметил собеседник Fishnews.

В последние годы руководство КГТУ добивалось, чтобы в колледже и академии выпускники с морской специальностью имели полный пакет документов для работы в море, не неся никаких личных затрат на прохождение тренажерной, конвенционной и другой подготовки. «Такие меры позволяют ребятам успешно трудоустраиваться. Начиная с третьего курса, по отдельным курсантам есть целевые трехсторонние договоры, в том числе с зарубежными компаниями», – констатировал руководитель вуза.

Университет старается направлять практикантов в первую очередь на суда рыбопромыслового флота. «Так сложилось с давних пор: если ты приходишь на первое рабочее место, тебя там хорошо встретили, да еще и повезло – у тебя появился хороший наставник, то после окончания учебного заведения ты постараешься попасть именно туда», – заметил ректор. Он добавил, что везет не всем. «Не всегда руководство судна и экипаж понимают, что этот парень через год-полтора вернется к ним уже в качестве специалиста, и не нужно его использовать как дешевую рабочую силу в трюме или в рыбцеху. Его нужно и учить, прежде всего, выбранной специальности, чтобы на мостике, в машинном отделении или в рефотделении он после выпуска чувствовал себя, как дома. В этом случае вчерашние практиканты после окончания учебного заведения вновь идут работать на рыбопромысловый флот», - подчеркнул Владимир Волкогон.

Он рассказал, что по морским специальностям в академии до сих пор существует что-то вроде распределения. Оно носит не юридический характер обязательной отработки трех лет, как это было в советские времена, а представляет собой своеобразный формат предложения рабочих мест. «И знаете, последние годы мест, предлагаемых для работы выпускникам, гораздо больше, чем самих выпускников. Поэтому с трудоустройством ребят, которые выбрали в перспективе море, проблем нет», - заявил глава КГТУ.

Руководитель университета отметил, что всегда есть те, кто ошиблись со специальностью. Они определяются буквально после первой или второй практики. Но потенциал, заложенный техническим образованием, бывает востребован и на берегу: в портофлоте, инспектирующих и контролирующих органах, в лоцманских или административных подразделениях. «Кроме того, в нашем комплексе – и в университете, и в академии, и в колледже – работают центры содействия трудоустройству, которые организовывают прохождение практики, предлагают вакансии выпускникам, отслеживают их трудоустройство и карьерный рост в течение нескольких лет», - рассказал ректор.

На сегодняшний день наиболее популярные у абитуриентов направления - морское судовождение, эксплуатация судовых энергетических установок и холодильная криогенная техника. Трудоустройство таких молодых специалистов на рынке труда достигает 99%. Также в КГТУ очень востребованы специальности, связанные с аквакультурой, энергетикой, строительством. «В принципе, все инженерные направления всколыхнулись за последние два-три года. Абитуриенты и их родители очень быстро реагируют на ситуацию с трудоустройством и карьерными возможностями, и как только Президентом пару лет назад было дано поручение обратить внимание на развитие инженерного образования, востребованность инженерных дисциплин и в университете, и в академии сразу увеличилась», - отметил Владимир Волкогон.

Россия. СЗФО > Рыба. Образование, наука > fishnews.ru, 11 ноября 2013 > № 942093 Владимир Волкогон

Дальрыбвтуз завершил масштабное расселение трепанга

1 октября на заводе Дальрыбвтуза в бухте Северная состоялся заключительный в этом сезоне выпуск молоди трепанга. В 2013 г. расселение проходило в рекордно больших объемах: всего в естественную среду было выпущено более 3 млн. экземпляров молоди.

Такое достижение стало возможным благодаря многолетней работе специалистов завода, вниманию руководства к теме культивирования, а также стараниям студентов.

Воспроизводство ценных беспозвоночных является темой исследований Дальрыбвтуза в течение уже 16 лет. Завод по культивированию молоди в Славянке был запущен еще в 2006 г., и с тех пор специалистами и учащимися постоянно отрабатывались и совершенствовались технологии искусственного нереста и выращивания молоди трепанга. После того как основные моменты производства были отработаны и были получены первые успешные результаты, целесообразным стало увеличение объемов выпускаемой молоди.

– В этом году на нашем заводе мы вырастили более 3 млн. экземпляров жизнестойкой молоди трепанга. С учетом того, что выживаемость этой молоди у нас обычно составляет не меньше 18%, результат должен быть впечатляющим. Мы высаживаем полученную молодь на наших четырех участках, где она растет несколько лет под охраной, и только потом мы получаем обоснование на ее изъятие, – говорит ректор Дальневосточного государственного рыбохозяйственного технического университета Георгий Ким.

Главной задачей, которую поставило перед собой руководство вуза, является восстановление запасов трепанга и повышение его доступности для рядового приморского потребителя.

– Нам хотелось бы, чтоб этот ценный биоресурс был по карману каждой семье, поскольку здоровье нации – это самое важное для государства. Думаю, уже в ближайшем будущем в крае будут построены десятки заводов, которые будут заниматься культивированием трепанга, – сообщил Fishnews глава Дальрыбвтуза. – Кроме того, этот объект, именуемый за целебные свойства «морским женьшенем», очень популярен в странах АТР, поэтому при увеличении объемов производства есть прекрасная возможность для его экспорта.

Такие перспективы вполне реальны, поскольку по соседству с заводом Дальрыбвтуза недавно открылось частное предприятие ООО «БИОНТ-К». Студенты имеют возможность пройти там сравнительную производственную практику, с некоторыми учащимися даже заключаются постоянные трудовые договоры. Поэтому площадок для применения студентами полученных знаний в Приморье становится все больше.

С развитием аквакультуры опыт специалистов будет хорошо востребован, поскольку успешное получение молоди трепанга зависит от множества факторов – чистоты, солености и температуры воды, достаточного количества корма, плотности размещения личинок и так далее. По словам сотрудников вузовского завода, на предприятии активно используют наработки в области аквакультуры – отечественные и зарубежные.

– У Дальрыбвтуза существуют договор с китайскими предпринимателями о стажировке студентов. В этом году 60 наших ребят ездили в Далянь, где они работали на крупных хозяйствах марикультуры. Ценных навыков они там получили массу, увидели возможные масштабы производства и узнали, к чему можно стремиться. Работать сейчас с ними намного легче, поскольку у них появился и опыт, и желание, – рассказывает директор завода Анна Советкина.

По словам молодых людей, работать на заводе им нравится не только потому, что биология очень интересная наука и познание природы иначе как захватывающим не назовешь. Для них это возможность также поучаствовать в процессе восстановления запасов водных биоресурсов, что, по сути, является по-настоящему благородным делом.

У ребят всегда есть огромный простор для творчества в плане разработок методик, повышающих эффективность процесса культивирования. Будущие специалисты с удовольствием занимаются исследованиями и созданием новых технологий кормов для личинок и молоди, садков для выращивания и укрытий. В этом году на высадке также применялось экспериментальные укрытия – покрытые газовой сеткой мешки, в которых находилась молодь.

– Достаточно важным прорывом для нас стало использование подвесного способа выращивания трепанга в море. Преимущество его в том, что в естественных условиях трепанг может уйти за пределы рыбопромыслового участка и стать недоступным для мониторинга и изъятия, – объясняет Георгий Ким. – Такой способ также даст возможность увеличить глубины высадки трепанга.

Помимо технологий культивирования студенты и научные сотрудники вуза также занимаются вопросами рационального использования взрослого трепанга.

– Стоит отметить, что выращенный нами трепанг не идет на реализацию в сыром виде. У нас создана огромная и сильная группа биотехнологов, которая исследует различные технологии использования дальневосточного трепанга, – отмечает руководитель Дальрыбвтуза.– На множество таких разработок уже выданы патенты. Сама продукция представляет собой уникальные лекарственные средства для омоложения организма и повышения иммунитета. Это даже сложно назвать просто биологически активными добавками, это настоящие эликсиры жизни! Пока эта продукция доступна только непосредственно в вузе, но уже в ближайшее время мы планируем открыть магазин, где можно будет приобрести целебную продукцию из уникальных дальневосточных морских гидробионтов.

1 октября завершилось не только расселение трепанга, но и «рабочий сезон» для студентов на заводе. Вечером того же дня для студентов был организован праздничный банкет: учащиеся смогли отдохнуть в теплой дружеской атмосфере и, конечно же, услышать поздравления своего ректора. Наиболее отличившимся в работе студентам вручили грамоты и подарки. Без внимания не оставили и именинников, чей день рождения совпал с окончанием сезона работ.

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 7 октября 2013 > № 943469 Георгий Ким

Георгий Ким: Спрос на рыбу нужно стимулировать привлекательной продукцией

Потребление российской рыбы можно увеличить, если предлагать покупателям широкий ассортимент готовых к использованию и употреблению продуктов, считает ректор Дальрыбвтуза профессор Георгий Ким.

Дальневосточный государственный технический рыбохозяйственный университет проводит исследования в области безотходного производства. «Это означает, что даже чешуя может переработаться и стать продуктом. Жабры, кожа, кишки – все идет в дело», - рассказал ректор Дальрыбвтуза профессор Георгий Ким в интервью Fishnews. По мнению руководителя вуза, массовая безотходная переработка рыбы позволит не только производить большое количество рыбной муки, но и обеспечивать рынок другой привлекательной для покупателя продукцией.

Ректор отметил, что домохозяйки неохотно приобретают рыбу, так как с ней нужно долго «возиться для приготовления». «Хотя достаточно известно, что рыба лучше усваивается организмом и снижает риски накопления холестерина и жиров, необходимы дополнительные стимулы, чтобы мотивировать людей покупать морепродукты», - подчеркнул профессор.

По его словам, продукция сразу должна быть готовой к приготовлению, привлекательной и стерильной. «А это значит также, что и ассортимент должен быть большой, и соответствие российским ГОСТам должно быть полным, и качество продукции должно быть очень высоким благодаря высокотехнологичному производству», - добавил Георгий Ким.

Разработками в области производства и хранения рыбо- и морепродукции Дальрыбвтуз занимается давно. «Если некоторые виды колбас и других мясных изделий могут храниться год и более без холодильника, то у водных биоресурсов продолжительность хранения измеряется часами. И отравление несвежей рыбопродукцией гораздо тяжелее, чем мясной», - заметил руководитель вуза. Он сообщил, что задача ученых - разрабатывать способы хранения морепродуктов без помощи консервантов. «Когда люди будут знать, что этот товар может храниться месяц без ущерба для своего качества, это тоже будет стимулировать их покупать его», - заверил профессор.

Глава вуза обратил внимание и на другой важный стимул для потребителей – стоимость товара. «Я считаю, что большое количество производства так или иначе тоже будет влиять на цену. К примеру, наш университет добывает терпуга. Мы продаем крупную рыбу (L) по 82 рубля. А в магазине я видел такую же рыбу за 170 рублей», - рассказал ректор.

По словам Георгия Кима, в создании пищевой продукции из даров моря Дальрыбвтуз продвинулся очень далеко. «У нас накоплен богатейший научный материал, который постоянно дополняется и развивается. Не думаю, что кто-то готовит технологов-рыбопромышленников сильнее, чем мы. Наша кафедра пищевых технологий самая большая и в плане общей численности сотрудников, и в плане количества докторов, и, наверное, самая уважаемая в вузе», - заявил руководитель университета.

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 24 сентября 2013 > № 944320 Георгий Ким

Инвестиции в лососевые рыбозаводы

Одним законом «Об аквакультуре» нельзя обеспечить рентабельность частных лососевых рыбоводных заводов, отмечает координатор проектов Морской программы WWF Россия Александр Моисеев.

Официальной целью развития пастбищного лососеводства в России считается увеличение промысловых запасов, а значит – рост уловов, доходов и другие составляющие экономического роста. Отрасль имеет давнюю историю и хорошую научную базу. Разработаны различные методы оценки эффективности ЛРЗ; пастбищное лососеводство признано эффективным способом наращивания ресурсной базы рыболовства, прописано в методике компенсации ущерба ВБР от хозяйственной деятельности, включено практически во все отраслевые программы Дальнего Востока.

Координатор проектов Морской программы WWF Россия Александр Моисеев в статье, опубликованной на сайте Fishnews, отметил, что способность завода дать хороший возврат продукции еще не означает его рентабельность. По словам эколога, на Дальнем Востоке только 10-15% ЛРЗ обеспечивают местный лососевый промысел и экономически эффективны.

Представитель WWF привел прописанную в законе процедуру получения прибыли от пастбищного лососеводства: в акте выпуска молоди указывают количество выпущенных «объектов аквакультуры» и рассчитанный по утвержденной методике «объем подлежащих изъятию объектов аквакультуры», который и станет продукцией завода. «Утвердить методику расчетов обязан уполномоченный орган, заинтересованный в развитии аквакультуры, поэтому не исключено, что он сделает эти расчеты максимально благоприятными для инвестора», - добавил Александр Моисеев.

Он считает, что предлагаемая схема будет работать на реальное развитие экономики отрасли только в том случае, когда рыбоводный завод стоит на непромысловой реке, все участки на которой принадлежат одному предпринимателю. «Владелец ЛРЗ получит улов, только если создаст промысловое стадо, а если не сможет этого сделать, будет вынужден закрыть убыточное производство. Это высокорисковая инвестиция, никто не даст гарантию, что производство окажется рентабельным. Никакие фокусы с расчетами и методиками не изменят простого факта отсутствия рыбы в реке и ЛРЗ вынужден будет закрыться», - подчеркнул сотрудник Всемирного фонда дикой природы.

По его словам, практически все другие варианты определения участков под рыбоводство таят в себе опасность для здорового развития отрасли. «Рассмотрим общий случай – когда участки под ЛРЗ будут выделятся в речных бассейнах со здоровыми промысловыми популяциями лососевых или многочисленными пользователями. Например, ЛРЗ работает в одном из пустых притоков крупной промысловой реки со множеством пользователей. В этом случае неизбежно возникнут проблемы: воздействие на дикие популяции, смешение при вылове «объектов аквакультуры» с дикой рыбой, в результате чего может произойти перелов дикой, перехват продукции ЛРЗ другими промыслами и др.», - дал прогноз координатор проектов Морской программы WWF Россия. Он заметил, что объективно оценить эффективность и рентабельность завода в описываемой ситуации очень сложно - для этого потребуется несколько лет кропотливой и дорогостоящей работы.

Александр Моисеев обратил внимание на то, что закон «Об аквакультуре» не определяет места участков под рыбоводство. А от расположения участка будет будет зависеть судьба миллиардных частных инвестиций. «И очевидно, что инвесторы любыми доступными способами будут защищать свои вложения, а это привнесет в систему принятия решений «коррупционную составляющую» и снова может исключить экономические законы из пастбищного лососеводства страны – возникнут «вечно живые» нерентабельные ЛРЗ», - выразил увереность эксперт.

Он предложил четкие и простые правила, обеспечивающие возможность объективной оценки результатов работы и снижения предпринимательских рисков.

«Во-первых – предоставлять участки для ЛРЗ по представленной выше идеальной схеме – на непромысловых реках или в бассейнах с одним пользователем. Это позволит устранить множество неопределенностей при оценке эффективности и рентабельности производства», - отметил представитель WWF. Александр Моисеев добавил, что нужно запретить предоставление в этом же бассейне участков другим пользователям для товарного рыбоводства и промысла.

Также эколог предложил разработать механизмы страхования, которые гарантируют частным инвесторам возврат вложений в случае экономической несостоятельности и необходимости прекращения работы ЛРЗ. «Институт страхования, возможно, в виде фонда, логично создать за счет рыбопромысловой отрасли, поскольку заводы работают для развития ее ресурсной базы. Наполнять страховой фонд можно отчислениями от прибыли, полученной за счет роста уловов, обусловленного работой ЛРЗ», - считает координатор проектов Морской программы WWF Россия.

Александр Моисеев подчеркнул, что одно условие должно быть неотъемлемо от другого. «Только так получится и частный капитал привлечь, и сделать так, чтобы каждый действующий завод действительно приносил пользу», - резюмировал сотрудник Всемирного фонда дикой природы.

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 24 сентября 2013 > № 944318 Александр Моисеев

Дальрыбвтуз расширяет возможности прикладного образования

Уже в ближайшем будущем Дальнему Востоку потребуются специалисты, способные строить сооружения для аквакультуры и изготавливать необходимое оборудование. В этом региону поможет Дальрыбвтуз, уверен его ректор Георгий Ким.

На совещаниях правительства по вопросам образования прослеживается позиция власти о предоставлении поддержки вузам, готовящим востребованных в своих регионах специалистов. Для развития рыбного хозяйства Дальнего Востока очень важны квалифицированные кадры. В настоящее время единственным в регионе учебным заведением, которое может обеспечить эту потребность является Дальневосточный государственный технический рыбохозяйственный университет.

Как отметил ректор Дальрыбвтуза профессор Георгий Ким в интервью Fishnews, на сегодняшний день уже с уверенностью можно сказать, что предлагаемое его вузом образование – актуально и востребовано. Это понимают и признают в руководстве отрасли и Правительстве. В этом году ряд отраслевых учебных заведений присоединился к системе университета, что позволило сохранить возможности заполнения рабочих мест в отрасли региона хорошо подготовленными специалистами.

По словам руководителя вуза, на Дальнем Востоке будут востребованы не только работники добывающего флота, рыбопереработчики, судоремонтники, но и специалисты других направлений. С развитием аквакультуры необходимо будет обучать студентов технологиям культивирования различных биоресурсов.

– В ближайшее время мы планируем с Приморрыбводом проекты по строительству завода по искусственному разведению лососевых. Это возможно сделать в районе бухты Северная на реке Брусья, – рассказал ректор. – Там, как вы знаете, есть крупное трепанговое производство, но нельзя же учить детей только культивированию одного объекта. Анадромные рыбы также являются важными объектами рыбного хозяйства в Приморье. Кроме них есть еще и другие не менее интересные объекты – мы не теряем надежды на восстановление работ по воспроизводству запасов сельди, некоторых видов креветок (вроде травяного чилима), мидии и другого представителя иглокожих - серого морского ежа.

Георгий Ким заострил внимание на еще одном принципиальном моменте: уже в ближайшем будущем аквакультура будет испытывать потребность в строителях, гидротехниках, изготавителях оборудования и т.д. Этих специалистов также планируется обучать в стенах Дальрыбвтуза.

– Нужны будут целые фабрики по производству оборудования для аквакультуры, и работать на них тоже надо будет людям, которые должны этому где-то научиться, – подчеркнул профессор. – Мы и раньше готовили трал-мастеров для промышленного рыболовства, а в этом году я дал поручение изучить возможности по подготовке на базе специализации «Промышленное рыболовство» инженеров по расчетам гидротехнических сооружений.

Дальрыбвтуз всегда активно сотрудничал с иностранными коллегами в области отраслевого образования и сейчас значительное внимание уделяется заграничной стажировке студентов на предприятиях аквакультуры.

– В нынешнем году мы согласно договору провели работы совместно с китайскими промышленниками. 60 наших студентов стажировались на предприятиях аквакультуры в Даляне, – сообщил руководитель вуза. – Ребята работали 4 часа в день, таким образом оплачивая проживание и получая ценный опыт и навыки. Стажировка проходила по трем специальностям: «Промышленное рыболовство», «Биоэкология» и «Водные биоресурсы». Ребята своими глазами видели, как функционируют эти сооружения. И знаний, равно как и впечатлений, они получили массу.

– На базе опыта завода Дальрыбвтуза и со знанием технологий учащиеся уже могут быть готовы к тому, чтобы создавать подобные хозяйства здесь. Так что перспективы в этом направлении есть, и большие, – резюмировал ректор.

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 23 сентября 2013 > № 944340 Георгий Ким

Куда заведет отрасль «рыбная» ФЦП?

Некоторые из показателей проекта федеральной целевой программы для рыбной отрасли недостаточно проработаны, отмечает президент Ассоциации добытчиков минтая Герман Зверев.

Как сообщает корреспондент Fishnews, проект ФЦП «Повышение эффективности использования и развитие ресурсного потенциала рыбохозяйственного комплекса в 2015 – 2020 гг.» должен рассматриваться на заседании профильной Правительственной комиссии, которое проведет 24 сентября вице-премьер Аркадий Дворкович.

Большое значение для успеха «рыбной» ФЦП имеет встроенная в нее система показателей, обращает внимание президент Ассоциации добытчиков минтая Герман Зверев. «Только правильно собранная и логически увязанная система показателей способна обеспечить действенность программы. Ряд показателей федеральной целевой программы «Повышение эффективности использования и развитие ресурсного потенциала рыбохозяйственного комплекса» предусматривают оценку эффективности государственной инвестиционной политики и ее «стыковку» с инвестиционными программами бизнеса. Некоторые из этих показателей недостаточно проработаны и могут стать «точками разрыва» между финансируемыми из федерального бюджета проектами и новыми целевыми ориентирами отрасли», – предупреждает руководитель АДМ.

По словам Германа Зверева, проект ФЦП предполагает несколько важных показателей, целевые индикаторы которых не стыкуются с текущей ситуацией, а главное, предлагают нереалистичные цели или не предлагают вообще никакого развития.

Серьезные сомнения, как отмечает руководитель Ассоциации добытчиков минтая, вызывает, в частности, обоснованность двух показателей – «Доля продукции с высокой степенью переработки» и «Доля продукции с высокой добавленной стоимостью». Президент АДМ обращает внимание на то, что в проекте федеральной целевой программы отсутствуют как сами ключевые понятия «степень переработки» и «добавленная стоимость», так и способы их измерения.

«Базовый сценарий предполагает переход большей части рыбопромышленной индустрии на производство продукции глубокой переработки уже в 2017 г., а оптимальный сценарий переносит этот переход на три года раньше, в 2014 г. Согласно базовому сценарию доля продукции с высокой степенью переработки составит в 2014 г. 0,6%, в 2015 г. – 1,2%, в 2016 г. – 1,8%, в 2017 г. – 65%, в 2018 г. – 67%, в 2019 г. – 69%, в 2020 г. – 73%. Согласно оптимальному сценарию уже в 2014 г. доля продукции с высокой степенью переработки составит 76,5%, в 2015 г. – 78%, в 2017 г. – 79,5%, в 2018 г. – 82,4%, в 2019 г. – 84%, в 2020 г. – 85,7%», – приводит данные Герман Зверев.

Однако указанные целевые индикаторы не отражают мировые тенденции развития рыбного рынка, предупреждает президент АДМ. Согласно расчетам FAO, 40% рыбы продается в живом, свежем и охлажденном виде и только 41% рыбы – в мороженом, копченом, вяленом или каком-то ином виде для непосредственного потребления людьми (причем замораживание и обезглавливание являются видами переработки), обращает внимание руководитель ассоциации. «Проект ФЦП предлагает совершенно иной, отличный от мировых тенденций вариант развития российского рыбного рынка и российской рыбопромышленной индустрии: вдвое превзойти долю переработанной рыбопродукции в общем объеме рыбопродукции для пищевых целей. В настоящее время доля свежей и охлажденной рыбы на российском рыбном рынке составляет менее 4%, и существует растущий спрос на этот вид продукции. Тем не менее, в проекте федеральной целевой программы отсутствуют показатели, которые отражают прирост свежей и охлажденной рыбы. Отрыв показателей ФЦП от потребностей рынка может отклонить рыбохозяйственный комплекс от векторов развития рыбного рынка», – заявил представитель рыбной промышленности.

Доля продукции с высокой добавленной стоимостью согласно базовому сценарию должна составить к 2020 г. 67%. «Причем – так же, как и с глубокой переработкой, – весь расчет делается на «великую промышленную революцию», которая произойдет в годовщину Великой Октябрьской революции – в 2017 г. В 2014 г. доля продукции с высокой добавленной стоимостью составит 0,6%, в 2015 г. – 1,2%, в 2016 г. – 1,8%, в 2017 г. – 61%, в 2018 г. – 63%, в 2019 г. – 67%, в 2020 г. – 67%. По оптимальному сценарию в 2017 г. происходит более существенное увеличение доли продукции с высокой добавленной стоимостью – до 76%, к 2018 г. – 78%, к 2019 г. – 80%, к 2020 г. – 82%», – указывает руководитель отраслевого объединения.

По словам Германа Зверева, в настоящее время на российском рыбном рынке 66,3% рыбопродукции продается после первичной переработки, то есть с незначительной добавленной стоимостью, а 33,7% – продукция с высокой добавленной стоимостью. «Реализация базового и оптимального сценариев приведет к существенному повышению уровня цен на рыбном рынке. Уже сейчас потребители жалуются на высокие цены, но в соответствии с показателями ФЦП к 2020 г. запланировано удорожание рыбопродукции и увеличение сегмента дорогой рыбопродукции в два раза», отмечает руководитель АДМ.

– Неуспех «рыбной» ФЦП, действовавшей в 2008 – 2011 гг., позволяет сделать важный вывод. «Скажите мне, как вы измеряете мою деятельность, и я скажу вам, как буду себя вести». Если динамика отрасли измеряется в тоннах вылова, то вся управленческая активность «заточена» на достижение только этой цели. Если динамика отрасли измеряется в других показателях, то управленческая активность приобретет иные формы. На этот главный вопрос нет ответа в проекте федеральной целевой программы, поэтому, на мой взгляд, «перезагруженная рыбная ФЦП» никуда нас не приведет. Тем более что есть большие сомнения в том, что она будет наполнена деньгами, – заявил Герман Зверев.

Россия > Рыба > fishnews.ru, 20 сентября 2013 > № 944354 Герман Зверев

Депутатам предстоит немало работы по решению проблем рыбного хозяйства

У российских законодателей впереди много работы, связанной с рыбной отраслью, в частности – с противодействием ННН-промыслу, отмечает член комитета Госдумы по природным ресурсам, природопользованию и экологии Георгий Карлов.

Завершилась весенняя сессия Государственной Думы. Ко Дню рыбака, который в России традиционно отмечают во второе воскресенье июля, отрасль получила долгожданный закон «Об аквакультуре (рыбоводстве) и о внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ». «У отечественных рыбоводов наконец-то появилась комплексная законодательная база, регламентирующая правовые отношения в сфере аквакультуры, динамично развивающейся в современном мире», – прокомментировал Fishnews принятие закона депутат Георгий Карлов. Он отметил, что документом определены основные понятия и принципы государственного регулирования аквакультуры, правила предоставления и пользования водными объектами, а также право собственности на выращенную продукцию. «Особенно отрадно, что в итоге приняты и две внесенные мною поправки, решающие проблему прибрежного рыболовства», – добавил член профильного комитета Госдумы.

По словам Георгия Карлова, впереди у законодателей «новые горизонты активной работы», в числе которых – совершенствование нормативно-правового обеспечения в части борьбы с ННН-промыслом. Парламентарий подчеркнул, что эта проблема актуальна на Сахалине и в акватории Курильских островов. Так, например, в период активной фазы сайровой путины с августа по октябрь рыболовные суда Тайваня с 2008 г. регулярно ведут браконьерский промысел в исключительной экономзоне России. Пользуясь тем, что лов сайры ведется только в темное время суток, нарушители заходят в российские воды ночью, а с рассветом отправляются в открытую часть Тихого океана. «За последние 5 лет не было ни одного задержания. Подобная тактика обеспечивает тайваньским браконьерам полную безнаказанность. А ведь речь идет, в том числе и о новых браконьерских судах с повышенной производительностью, число которых, по прогнозам экспертов, будет продолжать расти», – заметил депутат. По его мнению, тайваньский ННН-промысел сайры, наносящий значительный экономический ущерб российской рыбохозяйственной отрасли, превратился в серьезную угрозу запасу стратегически важного биоресурса.

Кроме того, Георгий Карлов заметил, что в защите нуждается и отечественный производитель на рынке ВТО. «Россия является одним из основных мировых экспортеров трески. В том числе мы поставляли треску на переработку в Португалию, а португальцы уже экспортировали свою продукцию в Бразилию. Однако недавно бразильское министерство сельского хозяйства, животноводства и снабжения, министерство рыболовства и аквакультуры стали требовать у Португалии сертификацию поставщиков первичной продукции, а российские сертификаты принимать отказываются», – рассказал депутат. В результате сложившейся ситуации национальные компании Португалии несут ущерб, а российские поставки трески фактически заблокированы действиями бразильской стороны. «И все это происходит, несмотря на то что российские промысловые суда и предприятия, с которых поставляется российская треска, имеют всю необходимую сертификацию для экспорта продукции в ЕС», – отметил член комитета Госдумы по природным ресурсам, природопользованию и экологии.

Россия > Рыба > fishnews.ru, 12 июля 2013 > № 955073 Георгий Карлов

Как работают в Минпромторге

В силу того, что одна из ключевых проблем рыбопромышленного сектора – обновление промыслового флота – вышла за рамки ведомственной принадлежности Росрыболовства, Fishnews соответственно расширил ареал поиска актуальной информации по теме.

На вопросы: что строить, где и на каких условиях, – ответов теперь в основном стоит искать у чиновников Минпромторга и на их официальном Интернет-ресурсе. Разумеется, нас интересуют гражданские суда и соответствующий раздел на сайте министерства «ФЦП «Развитие гражданской морской техники» на 2009-2016 годы».

Там много пищи для ума. Например, интересно было узнать, что в рамках ФЦП среди прочего создана полезная модель «Рыбопромысловое судно для производства биодизеля из водных биоресурсов».

Или «разработана технология проведения экспериментальных работ на опытном образце технологического оборудования для производства белкового сырья. Получены белковый гидролизат, костная мука, рыбный жир. Разработаны рекомендации и технические требования к судовой установке переработки рыбы ферментативным способом. Результаты работы – «ноу-хау» «Технология переработки антарктического криля с получением ферментативных гидролизатов мяса криля и хитина» и полезная модель «Судовая технологическая линия для переработки криля».

К сожалению, о том, внедрены ли «полезные модели» (в частности, биодизеля) в реальном секторе экономики, информации нет. Впрочем, судя по состоянию раздела, интерес Минпромторга к развитию гражданской морской техники вообще иссяк, не дождавшись 2016 года. Последний отчет о реализации ФЦП охватывает период 9-ти месяцев 2011 года, и преемственности от министра Христенко к министру Мантурову по этой теме на сайте не случилось.

С приходом нового главы Минпромторга появились новые документы по интересующей Fishnews тематике. После утверждения на правительственном заседании госпрограммы «Развитие судостроения на 2013-2030гг.» Денис Мантуров заявил журналистам: формат работы по предоставлению квот «под киль» уже согласован с Минсельхозом. Fishnews, являясь профильным, отраслевым СМИ, заинтересовался подробностями. Какое мнение на счет введения «квот под киль» преобладает среди рыбаков, мы знали, публикации об этом легко можно найти. Для всех был важен именно взгляд министерства, готовившего госпрограмму, и видение увязки права на добычу ВБР со строительством судов на отечественных верфях самого министра, объявившего об этом, как о деле решенном. Но на сайте ведомства об этом нет ни слова. Поэтому Fishnews обратился в Минпромторг с официальным запросом.

_________________

Исх. № 032 от 20.11.2012 г.

Министру промышленности и торговли Российской Федерации Мантурову Д. В.

Уважаемый Денис Валентинович!

Российское информационное агентство Fishnews.ruявляется ведущим отраслевым информационным агентством в России, освещающим события в рыбной промышленности внутри страны и за рубежом.

Информационные и аналитические материалы РИА Fishnews.ru, печатные издания холдинга: журнал «Fishnews – Новости рыболовства» и газету «Fishnews Дайджест» – используют в своей работе администрация Президента РФ, Правительство РФ, профильные комитеты Государственной Думы и Совета Федерации, Федеральное агентство по рыболовству, Министерство сельского хозяйства и другие ведомства, а также администрации субъектов Федерации, российские и зарубежные предприятия рыбохозяйственного комплекса, общественные организации, российские и зарубежные СМИ.

Ваше выступление 9 ноября на заседании Правительства РФ о проекте программы «Развитие судостроения на 2013-2030 годы» вызвало большой резонанс среди хозяйствующих субъектов и общественных объединений рыбной отрасли. Обеспокоенность рыбопромышленников обусловлена тезисами вашего доклада о введении так называемых квот под киль, тем более что вы отметили, что «позиция уже согласована с Минсельхозом и достигнуто общее понимание в рамках дополнительных мероприятии по развитию рыболовецкого флота».

Право на добычу (вылов) водных биологических ресурсов в виде закрепленных за предприятиями долей квот дает основу функционирования и развития этих предприятий и отрасли в целом. Однако неопределенность в настоящее время базовых принципов, на основе которых пользователи водных биологических ресурсов смогут продолжить свою деятельность, создает нервозную обстановку, грозит сокращением инвестиций и падением отраслевых показателей. В связи с большой общественной значимостью темы, просим вас разъяснить позицию Минпромторга и ответить на вопросы РИА Fishnews.ru.

1. Какие виды квот и в каком размере от общего ОДУ, по мнению Минпромторга, будут использоваться в качестве стимулирующих строительство рыбопромысловых судов?

2. Кто сможет воспользоваться правом получения долей квот и с какого момента будет возникать право обладания долями квот?

3. На какой срок и в каком объеме планируется закреплять за построенным на российской верфи судном доли квот?

4. Каким образом будет формироваться портфель заказов для верфей и размещаться заказ?

5. Каким образом будет разделена ответственность за качественное и своевременное выполнение заказов, исключающее удорожание судна в процессе строительства?

6. Располагает ли Минпромторг поэтапным планом-графиком реализации программы по введению квот под киль?

Ваши ответы будут опубликованы на сайте РИА Fishnews.ru в рубрике «От первого лица» и в газете «Fishnews Дайджест».

С уважением,

Главный редактор РИА Fishnews.ru Елена Филатова

________

Письмо было отправлено электронной почтой 20 ноября 2012 года в соответствии с министерскими требованиями по оформлению запроса от СМИ. Через пару дней сотрудник пресс-службы Минпромторга подтвердил по телефону факт его получения. Еще через неделю нам сообщили, что вот-вот определится ответственный за работу с нашим запросом. Дальнейшие звонки ситуацию никак не проясняли, ответственного разыскать не удавалось. Все это время трубку брали разные сотрудники пресс-службы и им приходилось рассказывать о существовании и сути нашего запроса каждый раз с самого начала. А обращаться к конкретному лицу не получалось – собеседники отказывались называть фамилии – то ли стеснялись места работы, то ли избегали брать на себя ответственность.

Наступил 2013 год. После праздничной недели вдруг выяснилось, что пресс-службой запрос утерян и нас любезно попросили выслать новый. Уже из чисто спортивного интереса 18 января мы запрос продублировали, хотя к тому моменту стало ясно, что в Минпромторге не подозревают о существовании законов о СМИ и об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления.

Тем временем Минпромторг начал проводить совещания как раз по интересующей нас теме. Вернувшиеся с этих мероприятий рыбопромышленники в интервью Fishnews выражали удовлетворенность тем, что их аргументы были услышаны, а после интервью удивлялись некомпетентности людей, которые взялись за несвойственное им дело – перераспределение квот. Но рыбаки вечно чем-то недовольны, думали мы и не оставляли надежды услышать и другую сторону – министерства. Это оказалось пустой затеей. В очередной раз дозвонившись до пресс-службы, мы узнали, что в Минпромторге вновь ждут следующего совещания, и может быть, тогда что-то прояснится…

В общем, рыбаки оказались правы.

В тщетных поисках хоть какой-то информации на сайте министерства о результатах всех этих совещаний мы обнаружили сообщение о том, что глава Минпромторга, будучи в Коврове, заказал себе костюм местной фабрики. Это было символическим жестом придания знака качества продукции. Мы порадовались за Дениса Мантурова и за легкую промышленность, но сказать честно, мужской костюм (даже отличного ковровского качества) редакцию интересовал мало, для нас помимо судьбы запроса более актуален вопрос транспорта. То есть, хотелось бы новый надежный автомобиль, готовый к испытаниям на российских дорогах, и министр, а точнее, его личный транспорт, мог бы послужить в этом деле ориентиром. В сведениях об имуществе и доходах Дениса Мантурова за 2011 год, размещенных на сайте ведомства, указывалось, что семья министра ездит на Porshe Turbo Coupe, Porshe Cayane Turbo и на Bently Continental. Но мы же патриоты российской промышленности! Поэтому стали ждать опубликования сведений об имуществе министра за 2012 год. Вдруг Денис Валентинович после назначения министром приобрел не только костюм, но и еще что-нибудь из российской сборки, за что ответственно его ведомство. Увы, не случилось. Будем копить на Порш или Бентли. Может, за это время чиновники определятся, наконец, и ответят на вопрос Fishnews.

Кстати, Статья 25 ФЗ №8 от 9 февраля 2009 года выглядит так:

«Должностные лица государственных органов и органов местного самоуправления, государственные и муниципальные служащие, виновные в нарушении права на доступ к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления, несут дисциплинарную, административную, гражданскую и уголовную ответственность в соответствии с законодательством Российской Федерации».

И еще:

«Отказ в предоставлении запрашиваемой информации возможен, только если она содержит сведения, составляющие государственную, коммерческую или иную специально охраняемую законом тайну. Уведомление об отказе вручается представителю редакции в трехдневный срок со дня получения письменного запроса информации. В уведомлении должны быть указаны:

1) причины, по которым запрашиваемая информация не может быть отделена от сведений, составляющих специально охраняемую законом тайну;

2) должностное лицо, отказывающее в предоставлении информации;

3) дата принятия решения об отказе.

Отсрочка в предоставлении запрашиваемой информации допустима, если требуемые сведения не могут быть представлены в семидневный срок. Уведомление об отсрочке вручается представителю редакции в трехдневный срок со дня получения письменного запроса информации. В уведомлении должны быть указаны:

1) причины, по которым запрашиваемая информация не может быть представлена в семидневный срок;

2) дата, к которой будет представлена запрашиваемая информация;

3) должностное лицо, установившее отсрочку;

4) дата принятия решения об отсрочке».

А вообще, советуем почитать законы целиком. Наверняка работники Минпромторга откроют в них для себя много нового.

Елена ФИЛАТОВА, главный редактор газеты «Fishnews Дайджест»

Россия > Рыба > fishnews.ru, 10 июля 2013 > № 956485 Елена Филатова

Перспективное филе

Анализ сложившейся практики переработки уловов указывает на то, что увеличение степени переработки на российских судах актуально в отношении минтая, трески и пикши, отмечает президент ВАРПЭ Александр Фомин.

Рассматривать возможности увеличения глубины переработки рыбопродукции в увязке с вопросом возложения дополнительных обременений на рыбодобывающие предприятия важно не только применительно к видам водных биоресурсов, но и с учетом особенностей промысла – прибрежного или промышленного. На это в своей статье, опубликованной на сайте «Открытая отрасль», обращает внимание президент Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров Александр Фомин.

Так, в случае с «прибрежкой» важно помнить, что идеология этого вида рыболовства заключается в минимальной обработке рыбы на судах и последующей доставке уловов на берег для дальнейшей переработки и реализации. Переработкой могут заниматься либо сами рыбодобывающие организации (на собственных мощностях), либо перерабатывающие предприятия, которым рыбаки реализуют свои уловы. Возможны и смешанные варианты. Но в любом случае такое разделение не позволяет государству устанавливать для пользователей какие-либо обязательства по увеличению глубины переработки, поскольку будут ущемлены права одной из сторон, отмечает глава ассоциации.

Не позволяют обязать предприятия, осуществляющие прибрежное рыболовство, самостоятельно заниматься переработкой своих уловов и рамки действующего законодательства – здесь уже будут затронуты гражданские права пользователей.

«Таким образом, навязывание рыбодобывающим организациям дополнительных видов деятельности, а также возможные ограничения реализации уловов рыбодобывающим предприятиям противоречит гражданскому законодательству», – подчеркивает Александр Фомин.

Другое дело – промышленное рыболовство. Здесь из-за удаленности районов промысла переработку уловов необходимо осуществлять непосредственно на рыбопромысловых судах. Поэтому и вопрос увеличения глубины переработки следует рассматривать применительно к судовой переработке уловов, указывает автор статьи.

Анализ сложившейся практики переработки наиболее массовых объектов промысла (а это около 10 видов водных биоресурсов), по словам президента ВАРПЭ, свидетельствует о том, что увеличение степени разделки на сегодняшний день возможно по сути лишь в отношении минтая, трески и пикши. «Видимо, в отношении этих видов рыб рыбодобывающие предприятия и подвергаются критике о низкой степени переработки и реализации так называемого сырца», – добавляет он.

К тому же стоит учитывать, что производство филе трески и пикши на Северном бассейне ежегодно увеличивается, поскольку растет спрос на эту продукцию на европейском и на внутреннем рынках. В итоге остается лишь один недооцененный объект – это минтай. «Объемы производства филе минтая невелики и составляют около 30 тыс. тонн (это около 100 тыс. тонн в пересчете на сырец, то есть менее 7% от общего вылова минтая), и резервы увеличения глубины переработки до филе действительно велики», – обращает внимание Александр Фомин.

Вместе с тем представитель отраслевой общественности указывает на то, что в такой ситуации отечественный минтай оказался под давлением рынка: в России эта рыба остается среди маловостребованных морепродуктов и спрос на нее слишком мал – менее 25% от общего вылова минтая. Вот и получается, что условия рыбопромышленникам диктует иностранный покупатель – Китай и Южная Корея, куда экспортируется около 1,1 млн. тонн сырца. «Увеличить спрос корейского населения на филе минтая взамен экспортируемых в настоящее время тушек минтая – задача не из легких и мало зависит от российских добывающих организаций, – констатирует глава всероссийской ассоциации. – Китай в отличие от Республики Корея не экспортирует филе минтая, а закупает тушки минтая. Большая часть этой продукции поступает на переработку и разделывается до филе, вторично замораживается и экспортируется в другие страны (в основном страны Европы)».

Сложно конкурировать с дешевым ручным трудом китайских переработчиков, однако филе минтая первичной заморозки, производимое в море на российских судах, имеет неоспоримое конкурентное преимущество в плане качества. И здесь, по словам Александра Фомина, действительно скрыты большие резервы для отечественных рыбодобывающих предприятий: «Необходимо увеличивать объемы производства филе минтая и поэтапно сокращать его поставки в Китай для вторичной переработки. В случае сокращения объемов филе минтая китайского производства дефицит будет покрываться за счет российского филе судовой переработки», – делает вывод автор статьи.

Россия > Рыба > fishnews.ru, 9 июля 2013 > № 956425 Александр Фомин

До «углубления» переработки необходимо изучить спрос и риски

Рассматривая вопрос об увеличении степени переработки рыбопродукции, необходимо учитывать потребительский спрос. В противном случае продукция может оказаться невостребованной на рынке, что грозит серьезными финансовыми рисками, обращает внимание президент ВАРПЭ Александр Фомин.

В соответствии с поручениями главы государства Правительству необходимо определить приоритетные направления развития рыбной отрасли, в том числе касающиеся обеспечения производства рыбной продукции с глубокой степенью переработки и развития перерабатывающих мощностей. Однако, отмечают эксперты отрасли, при реализации этих поручений необходимо учитывать и объективные факторы, которые по тем или иным причинам ограничивают «углубление» рыбопереработки. Чтобы в итоге стремление к совершенствованию производства не обернулось убытками для товаропроизводителя.

Так, президент Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров Александр Фомин предлагает прежде всего внимательно изучить такие факторы, как потребительский спрос и покупательская способность населения, финансово-экономические, а также технические и технологические ограничения (на судах), которые препятствуют увеличению глубины рыбопереработки.

«Изменение ассортимента производимой рыбопродукции без учета фактора потребительского спроса может привести к негативным последствиям. Рыбопродукция может оказаться невостребованной потребителем», - отмечает в своей статье, опубликованной на сайте «Открытая отрасль», глава ВАРПЭ. Дополнительным фактором, влияющим на потребительский спрос, является покупательная способность населения. Увеличение глубины переработки приводит к повышению затрат на единицу продукции и, соответственно, к увеличению стоимости и цены реализации рыбопродукции. Вместе с тем не каждый россиянин может себе позволить покупать рыбопродукцию с повышенной добавленной стоимостью, например рыбное филе.

Кроме того, увеличение глубины переработки рыбопродукции предполагает увеличение затрат на ее производство. «Вряд ли речь идет об увеличении глубины переработки любой ценой без учета экономической выгоды производителя такой продукции», - уточняет эксперт.

Формальный подход к решению задачи по увеличению глубины переработки может привести к негативным последствиям: «В условиях рыночной экономики бизнес самостоятельно определяет ассортимент выпускаемой продукции и несет все риски по производству и реализации рыбопродукции этого ассортимента», – напоминает Александр Фомин. Государство же ставит вопрос об обязательствах рыбоперерабатывающих предприятий в части увеличения глубины переработки рыбопродукции, в связи с этим возникает ряд вопросов:

– Кто будет регулировать и контролировать ассортимент выпускаемой рыбопродукции и что это будет стоить для бюджета? Кто будет нести финансовые риски в случае падения спроса и снижения цены на рыбопродукцию глубокой степени переработки? И кто компенсирует рыбодобывающим компаниям финансовые убытки в результате исполнения обязательств, прописанных государством в договорах о закреплении квот? – акцентирует на важных моментах президент всероссийской ассоциации.

«Речь должна вестись об обоюдных обязательствах для бизнеса и для государства по решению этой важнейшей задачи – увеличению комплексной переработки сырья и получению максимального дохода с единицы выловленного сырья, – развивает идею автор статьи. – С учетом того, что сегодня вряд ли стоит рассчитывать на взятие государством каких-либо обязательств по регулированию ассортимента выпускаемой продукции, страхованию рисков и последующей компенсации финансовых убытков, оптимальным выходом из этой ситуации является создание стимулирующих механизмов по увеличению глубины переработки рыбопродукции и получению добавленной стоимости от ее переработки».

В этом случае, полагает Александр Фомин, бизнес будет по-прежнему нести все риски, связанные с реализацией производимой продукции, и, если это станет экономически выгодно, самостоятельно решит вопросы, связанные с увеличением производства продукции высокой степени переработки, например мороженого рыбного филе.

В качестве возможных стимулирующих мер, по мнению представителя отраслевой общественности, можно рассматривать различные варианты налоговых послаблений (освобождение от таможенных пошлин, от уплаты налоговых сборов за пользование водными биоресурсами и др.). «Если будет государственная воля по решению этого вопроса, то на основе тщательных экономических расчетов можно создать условия, стимулирующие бизнес к развитию переработки», - считает президент ВАРПЭ.

Россия > Рыба > fishnews.ru, 5 июля 2013 > № 956508 Александр Фомин

Дальрыбвтуз подготовил для рыбной отрасли края новые кадры

Дальневосточный государственный технический рыбохозяйственный университет дал путевку в жизнь молодым специалистам. Дипломы получили выпускники Института рыболовства и аквакультуры, а также Института экономики и управления.

Торжественное мероприятие состоялось 5 июля в студенческом клубе «Паллада». Как сообщили Fishnews в информационно-аналитическом отделе Дальрыбвтуза, молодые люди полностью выполнили требования учебного плана, сдали итоговый междисциплинарный экзамен и защитили выпускные квалификационные работы. Особо отличившиеся были награждены благодарственными письмами ректора.

С приветственным словом к молодым специалистам выступил руководитель университета Георгий Ким. Он обратил особое внимание на перспективы, открывающиеся перед выпускниками: «Этот год для Владивостока весьма необычен, город строится, и я уверен, что завтра здесь встанут новые заводы, фабрики, и это все для вас. Уверяю вас, что вы будете нужны нашей рыбной отрасли, промышленности, которая только сейчас начинает возрождаться. Вы станете самыми активными участниками этого возрождения, с вами поднимется вся Россия. Надеюсь, что вы всегда будете помнить о родном вузе, который дал вам путевку в жизнь».

Новоиспеченные специалисты, в свою очередь, поблагодарили руководство вуза и преподавателей.

Россия. ДФО > Рыба > fishnews.ru, 5 июля 2013 > № 956507 Георгий Ким

Александр Фомин: Закон об аквакультуре – важный этап для развития отрасли

Многолетняя эпопея завершена: глава государства подписал закон об аквакультуре. Это важный этап для развития отрасли, который послужит стимулом к расширению масштабов рыбоводства в России и увеличению объемов производства рыбы для населения, считает президент ВАРПЭ Александр Фомин.

2 июля глава государства Владимир Путин подписал ФЗ № 148 «Об аквакультуре (рыбоводстве) и о внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ». Специалисты считают принятие закона знаковым событием для рыбохозяйственного комплекса страны.

Однако надо понимать: чтобы закон заработал, необходимо принять 20 правовых актов, обращает внимание президент Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров Александр Фомин.

Время на принятие подзаконных актов есть, поскольку положения закона в части аквакультуры вступают в силу с 1 января 2014 г., однако эти документы непростые и нужно приложить все усилия, чтобы они были готовы вовремя, добавил собеседник Fishnews.

Закон также включает положения, регулирующие прибрежное рыболовство: предусматривается возможность перегрузки уловов и производства на судах продукции из водных биоресурсов при осуществлении «прибрежки». Районы добычи и виды водных биоресурсов, в отношении которых будут разрешены перегрузка и производство продукции на судах, будут определены Правительством по представлению органов госвласти прибрежных регионов. «Точка в этом вопросе, конечно, не поставлена, потому что закон не прямого действия, но, во всяком случае, он дал механизм решения этой проблемы на уровне правительства, – комментирует руководитель ВАРПЭ. – Губернаторы прибрежных регионов получили сигнал задуматься о развитии береговой переработки, чтобы увязывать всю политику экономического развития региона с этой нормой – планировать квоты, загрузку береговых предприятий и т. д.».

В то же время государство понимает, что сырьевую базу надо использовать эффективно, и оставляет возможность перегружать уловы и производить продукцию на судах при прибрежном рыболовстве в тех районах, где инфраструктура пока не развита и нет возможности береговой переработки, обратил внимание Александр Фомин.

Срок вступления в силу нормы по «прибрежке» – через 10 дней с момента официальной публикации закона. «Так что можно сказать, отсчет пошел. Проект соответствующего постановления в Минсельхозе готов», – рассказал президент ассоциации. В понедельник 1 июля было проведено совещание с участием представителей субъектов Федерации. До конца недели в министерстве ждут взвешенных предложений от руководства прибрежных регионов.

«На самом деле это очень важная работа, потому что регионы сильно отличаются по своим объектам промысла, по видам деятельности. Для кого-то это будет легко, для кого-то сложнее, но в ближайшее время эта работа должна быть завершена. Проект постановления будет внесен в правительство, которое примет окончательное решение», – отметил руководитель ВАРПЭ.

Россия > Рыба > fishnews.ru, 4 июля 2013 > № 956530 Александр Фомин

Есть ли смысл углублять судовую рыбопереработку?

Основу судовой переработки составляет производство замороженной рыбопродукции, и вряд ли эту схему стоит принципиально менять. Речь может идти лишь об увеличении степени разделки рыбы перед заморозкой и переработке отходов, полагает президент ВАРПЭ Александр Фомин.

В мировой практике общепризнано, что наиболее ценной и востребованной на потребительском рынке является именно свежая продукция, в том числе живые и свежие рыба, крабы, креветки, моллюски и т. д. Причем затраты на сохранение и доставку такой продукции превышают затраты, необходимые для ее обработки. Поэтому и цена на ту же импортную охлажденную форель и семгу, которая пользуется спросом на российском рынке, в расчете на сырец существенно выше, чем, например, на замороженную или соленую продукцию из этих же видов рыб.

В то же время, применительно к отечественному рыболовству, не стоит рассчитывать на широкомасштабное распространение ассортимента охлажденных видов рыб, поскольку основной промысел водных биоресурсов осуществляется на судах в удаленных районах, отмечает в своей статье, опубликованной на сайте «Открытая отрасль», президент Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров Александр Фомин. Это обстоятельство вносит свои коррективы и требует, как минимум, замораживания рыбопродукции для увеличения сроков хранения и расширения сроков ее реализации, обращает внимание представитель отрасли.

Как правило, процессу замораживания рыбопродукции на судах предшествует ее разделка. Чаще всего это обезглавливание и потрошение (для рыбы), варка (для ракообразных), в меньшей степени – производство филе.

«Результатом судовой переработки рыбопродукции является производство полуфабрикатов в виде замороженных тушек или замороженного филе, полностью готового для последующей реализации. В рознице осуществляется лишь их порционное деление и упаковка,– описывает стандартную схему судовой рыбопереработки руководитель ассоциации. – Окончательное приготовление (обработка) рыбы осуществляется непосредственно перед употреблением путем тепловой переработки (жарка, варка). Ракообразные, как правило, реализуются в готовом виде, и после размораживания они готовы к употреблению».

Наиболее близким к традиционному пониманию «глубокой переработки» можно отнести еще один способ переработки рыбопродукции, осуществляемый на судах, – консервирование. Однако, обращает внимание Александр Фомин, объемы производства такой продукции невелики, что связано с ограниченным спросом на нее на рынке, а также с малой численностью флота, способного производить консервированную рыбопродукцию.

«Таким образом, в настоящее время основу производства рыбопродукции при судовом промысле составляет производство замороженной рыбопродукции разной степени разделки. Вряд ли эту схему стоит принципиально изменять. Речь может идти лишь об увеличении степени разделки рыбы перед заморозкой, а также о переработке отходов, получаемых после разделки рыбы», – делает вывод президент ВАРПЭ.

Россия > Рыба > fishnews.ru, 3 июля 2013 > № 956523 Александр Фомин

Аквакультура – не замена дикой рыбе, а дополнение

27 июня, во Всемирный день рыболовства, в пресс-центре «Парламентской газеты» прошел круглый стол на тему: «Какую рыбу покупают россияне? Развитие отечественного потребительского рынка рыбы и морепродуктов».

В дискуссии приняли участие член комитета Госдумы по природным ресурсам, экологии и природопользованию Георгий Карлов, руководитель центра общественных связей Росрыболовства Александр Савельев, президент Всероссийской ассоциации рыбохозяйственных предприятий, предпринимателей и экспортеров (ВАРПЭ) Александр Фомин, председатель «Рыбного союза» Юрий Алашеев, заместитель председателя потребительского общества «Центр социальных программ» Александр Китаев.

Круглый стол начался с обсуждения недавно принятого Госдумой закона об аквакультуре и его последствий для отрасли. По словам Георгия Карлова, закон расставляет все точки над i, связанные с понятием аквакультуры и ее принадлежностью к сельскому хозяйству, определяет понятия пастбищного и индустриального выращивания гидробионтов, решает вопрос права собственности на выращенную рыбу. «Все ответы даны, и теперь нам нужно ожидать эффекта от применения этого закона на практике», – отметил парламентарий.

Он указал, что закон отдельной статьей разрубает гордиев узел в отношении прибрежного рыболовства. Как сообщает корреспондент Fishnews, сахалинский депутат выступил соавтором поправки, предусматривающей вступление в силу данной нормы уже через десять дней после официальной публикации закона. «Очень важно, чтобы уже сейчас субъекты Федерации формировали проекты постановлений Правительства по определению районов промысла и видов ВБР, в отношении которых будет разрешено осуществлять переработку на судах с дальнейшим перегрузом», – уточнил Георгий Карлов.

«Закон об аквакультуре мучительно рождался в течение 14 лет. За это время мы катастрофически скатились к тому, что производим только 140 тыс. тонн. Посмотрите на карту России и карту Китая и можете убедиться, в каком унизительном положении мы находимся. В Китае закона об аквакультуре нет, а аквакультура есть. Порядка 50 млн. тонн они производят в прудах, каналах и прочих водоемах, - заявил, в свою очередь, Александр Савельев. - Аквакультура в России – это наш национальный позор. Мы 14 лет писали закон, и сейчас еще 14 лет будем писать подзаконные акты, поэтому мы рискуем просто не дожить до результатов этой изнурительной работы. Тут дело не только в законах, но и в отношении государства к бизнесу, который занимается производством, в его поддержке, мотивации, стимулировании, контроле».

Представитель Росрыболовства признал, что сегодня в нашей стране существует большая проблема с осуществлением контроля качества, что называется «от лодки до глотки». «Часто российский покупатель не может получить ответ на простой, казалось бы, вопрос: что это за рыба, где она выловлена и когда. Это, собственно, и должны делать государственные органы, которые отвечают за контроль качества», – утверждает чиновник.

Вот только что это за органы, непонятно. По мнению Юрия Алашеева, за качество рыбы на прилавках на самом деле никто не отвечает. Полномочия Росрыболовства исчерпываются добычей рыбы, рыбопереработка и реализация – вне компетенции федерального агентства. «Вся отрасль рыбопереработки и тем более торговли рыбой в общем-то бесхозна. Она, как аквакультура, туда-сюда перебрасывается между ведомствами, но ответственного за нее на самом деле нет. Поэтому задача номер один, чтобы возник хоть кто-то ответственный», – считает председатель «Рыбного союза».

Александр Фомин поблагодарил весь депутатский корпус за принятие закона об аквакультуре. «Этот закон очень долго ждали все. Конечно, там присутствуют недостатки: поскольку он не прямого действия, нужно принять еще 20 нормативных актов, из них пять постановлений правительства, – но все-таки сделан очень важный шаг. У нас климатические условия, конечно, не такие, как в Китае или во Вьетнаме, 40 млн. тонн – для нас заоблачная цифра. Тем не менее это толчок фермерским хозяйствам, малому бизнесу», – полагает он.

«Российская аквакультура будет отличаться от норвежской, вьетнамской или китайской за счет того, что у них это все-таки интенсивное выращивание с применением антибиотиков, специальных кормов, что сказывается на качестве рыбы. В нашем случае речь большей частью идет о пастбищном рыбоводстве, когда зарыбляются озера, реки, то есть это высококачественная рыба, дикая, которая очень полезна для здоровья человека», – отметил президент ВАРПЭ.

С ним согласился зампредседателя «Центра социальных программ» Александр Китаев: «При любых обстоятельствах дикая рыба гораздо лучше. Ни одна искусственно выращенная рыба не может по вкусовым качествам и составу минеральных веществ, белков, жиров, быть лучше дикой».

Он предложил Росрыболовству создать на базе аквариального центра на ВДНХ дегустационный совет: «Там есть станция передержки для гидробионтов, которых можно доставить из любой точки мира и продегустировать. Она сегодня остановлена, но бизнесмены готовы сами ее запустить и содержать. Потому что если взять последнюю выставку мирового питания, то по каждому виду продуктов там был дегустационный совет, который утверждает министр сельского хозяйства. Кто были дегустаторы рыбных продуктов от России? Чиновники, которые в принципе не обучены дегустации. Дегустационный совет должен состоять из технологов рыбокомбинатов и торговых сетей, которые каждый день имеют дело с рыбой».

Нужно просто быть внимательнее к тому, что мы едим, считает Александр Савельев. Пока наш покупатель, по сравнению с европейским, не настолько взыскателен и требователен. «Он еще не понимает, ему что филе трески, что пикши, что сайды – он вообще не отличает одно от другого. И этим злоупотребляют алчные торговцы. Во-первых, накручивают цены в два-три раза, во-вторых, выдают за дорогие сорта более дешевые», – раскритиковал систему торговли руководитель центра общественных связей Росрыболовства.

По его словам, «норвежская рыба, искусственно выращенная, – это наш национальный позор». «Во-первых, она не полезна, потому что вскормлена кормами животного происхождения с огромным количеством антибиотиков, чтобы она не болела, с красителями и т. д. И во-вторых, она раза в три-четыре дороже нашей дикой рыбы», – негодовал он.– «Россия географически расположена в таких широтах, где самая полезная рыба. Рыба чем севернее, тем жирнее, а чем жирнее, тем полезнее. Людям надо это осознать и требовать, чтобы рыба была с Курил, а не из Норвегии».

Обращаясь к проблеме предоставления преференций и продвижения отечественной рыбы внутри страны, Георгий Карлов указал на огромное количество государственных закупок на уровне различных ведомств, начиная от министерства обороны и системы исполнения наказаний до образования и здравоохранения. «Здесь очень важно развернуть государственный интерес прежде всего в сторону российского производителя-рыбака. Да, на первом этапе это может быть дороже, но ведь это поддержка нашей экономики. Государство – один из немногих крупных покупателей рыбной продукции, кто может выступить в этой роли, например на биржевых площадках, в том числе электронных», – назвал он один из вариантов господдержки отрасли.

В защиту аквакультурной рыбы высказался руководитель «Рыбного союза». «Мы принимаем закон об аквакультуре, чтобы ее выращивать, и в то же время говорим, что это безобразие, что надо есть только дикую рыбу, получается противоречие. В сельском хозяйстве мы уже много лет едим только искусственно выращенное мясо, и никто не пытается говорить, что дикий глухарь или куропатка намного лучше – их слишком мало. С рыбными ресурсами в море то же самое. Они действительно лучше, но мировой вылов уже давно не растет, и удовлетворить потребность населения планеты в рыбе можно только за счет искусственного выращивания. Ничего такого уж страшного в аквакультурной рыбе нет», – убежден Юрий Алашеев.

Он перечислил основные препятствия, с которыми сталкивается торговля при реализации дикой рыбы: «Свежая рыба вылавливается далеко в океане. Из Охотского моря обеспечить ее поступление в свежем виде на прилавок довольно сложно. В этом смысле у норвежской рыбы есть преимущество, она круглый год доступна. Кроме того, выращиваются ценные виды рыб, например, семга – это крупная жирная рыба».

«Рыба – очень ценный продукт, который влияет на здоровье и продолжительность жизни людей. С теми ресурсами, которые у нас имеются, мы действительно можем обеспечить до 40 кг рыбы на каждого человека, но этим надо заниматься. Нужно приучать население, специально воспитывать, нужно кормить наших детей, школы, детские сады, армию – хотя бы с этого начать», – поделился мнением Александр Фомин.

Итог круглого стола подвел Георгий Карлов. «Нам предстоит очень важная работа. Необходимо, чтобы закон об аквакультуре, как фундамент, нормально сгенерировал бы подзаконные акты, которые должны дать реальное дыхание развитию отрасли», – пожелал депутат, поздравив всех присутствующих с Всемирным днем рыболовства.

Россия > Рыба > fishnews.ru, 1 июля 2013 > № 956488 Георгий Карлов

Доля отечественной рыбопродукции должна в 2012 году достичь 80% на российском рынке - показателя, заложенного в доктрине продовольственной безопасности России, заявил первый вице-премьер РФ Виктор Зубков.

"Учитывая отмеченную динамику роста производства и сокращение импорта, необходимо уже в текущем году достичь уровня 80% по отечественной продукции, заложенной в доктрине продовольственной безопасности России",- сказал Зубков на заседании комиссии по вопросам развития рыбохозяйственного комплекса. В 2011 году этот показатель составлял 78%.

По словам первого вице-премьера, процесс замещения импортной продукции рыбопродукцией отечественного производства отмечается в РФ третий год, и в 2011 году импорт сократился на 11% (до 790 тысяч тонн против 889 тысяч тонн в 2010 году).

Он добавил, что среднедушевое потребление рыбы и морепродуктов доведено в прошлом году до 22 килограммов (в 2010 году - 21 килограмм).

В целом, по словам первого вице-премьера, в прошлом году отрасль вновь продемонстрировала устойчивый рост, достигнув хороших экономических и производственных показателей. Так, объем вылова водных биоресурсов вырос на 5% по сравнению с 2010 годом до 4,23 миллиона тонн, производство рыбопродукции увеличилось на 7,5% - до 4,5 миллионов тонн. За прошлый год сальдированный финансовый результат отрасли вырос на 11%, доля прибыльных организаций увеличилась на 5,4% (почти до 80% от их общего количества), сократилась совокупная кредиторская задолженность на 66% - до 22 миллиардов рублей, среднемесячная зарплата в отрасли составила 25,4 тысячи рублей (на 12% выше среднего уровня по России).

Зубков отметил, что за последние четыре года уменьшилось количество рыбодобывающих компаний, поскольку они стали укрупняться.

Роль ФЦП

Зубов отметил, что такие результаты в отрасли обеспечены комплексом мер, которые приняло государство в последние годы, в том числе фактически заново создав необходимую нормативно-правовую базу, а также реализуя меры экономической поддержки, включая субсидирование ставок по кредитам, снижение платы за пользование биоресурсами переход предприятий на единый сельхозналог.

Важную роль в развитии рыбной отрасли, по мнению первого вице-премьера, сыграло принятие рыбохозяйственной ФЦП.

"Правда, она выполняется не так, как нам хотелось бы. Из 14 показателей этой программы в 2011 году не выполнено только два - внедрение новых технологий и прирост разведанных новых промысловых запасов",- сказал Зубков.

Согласно опубликованному в понедельник постановлению правительства РФ, Федеральная целевая программа (ФЦП) по развитию рыбохозяйственного комплекса РФ будет завершена в 2012 году вместо предполагавшегося ранее 2014 года, объем госфинансирования сокращен почти в четыре раза - до 8,4 миллиарда рублей против 32 миллиардов, запланированных ранее.

Планы на 2012 год

Он отметил, что в текущем году необходимо удержать набранный темп развития и улучшить качественные показатели работы отрасли.

"Необходимо добиться безусловного выполнения всех запланированных на 2012 год программных показателей в полном объеме, а они довольно приличные",- сказал Зубков. Так, по его словам, вылов водных биоресурсов нужно довести до 4,3 миллиона тонн, прирост объемов воспроизводства молоди рыб - до 5%, освоение общих допустимых уловов - до 80%.

Ключевыми для отрасли, по мнению Зубкова, остаются такие вопросы, как строительство и модернизация рыбопромыслового флота, формирование береговой инфраструктуры по производству, хранению и транспортировке рыбопродукции, расширение рыболовного присутствия в районах промысла, находящихся вне российской юрисдикции, обеспечение эффективной системы оборота рыбопродукции, создание условий для развития аквакультуры совершенствование контрольно-надзорной деятельности, ряд других вопросов.

Первый вице-премьер добавил, что необходимо внедрение новых методов экономического и административного стимулирования отрасли и дальнейшее совершенствование нормативно-правовой базы. В частности, в ближайшее время предстоит урегулировать вопросы прибрежного рыболовства, которые сейчас обсуждаются в правительстве. Кроме того, будут урегулированы проблемы производства и оборота рыбопродукции (полномочия по контролю за производством и оборотом, документальное сопровождение продукции), ведение аквакультуры, охрана водных биоресурсов, рыболовство в рамках международных договоров, включая меморандумы и соглашение о сотрудничестве и борьбе с ННН-промыслом (незаконный, несообщаемый, нерегулируемый промысел - ред.), а также организацию любительского и спортивного рыболовства.

"Нормативные акты по этим вопросам должны создать благоприятную предпринимательскую среду в отрасли и устранить излишние административные барьеры",- заключил Зубков.

Россия > Рыба > ria.ru, 17 января 2012 > № 473630 Виктор Зубков

Председатель Правительства Российской Федерации В.В.Путин провёл встречу с представителями общественных объединений любительского и спортивного рыболовства.

Стенограмма:

В.В.Путин: Добрый день, уважаемые коллеги, друзья!

У нас так удачно получилось, что Российская ассоциация общественных объединений охотников и рыболовов одновременно является и членом Общероссийского народного фронта. У нас есть возможность пообсуждать сегодня, поговорить по тем проблемам, которые вызвали такую бурную реакцию со стороны рыболовов-любителей, и я вполне разделяю их настроения по этому поводу. В 2010 году закон принят, и мы помним, какую он вызвал реакцию. Потом были предприняты попытки его изменить, внести поправки. Они до сих пор не внесены, да, Андрей Анатольевич (обращаясь к А.А.Крайнему – руководителю Федерального агентства по рыболовству)?

Да, они не внесены в парламент, именно поэтому я хотел с вами встретиться. Потому что, несмотря на такое широкое обсуждение – и в интернете обсуждался, с общественными организациями этот вопрос обсуждался, – всё-таки проблемы, на мой взгляд, остаются. И, прежде чем сделать окончательный, конечный шаг – внести эти поправки, мне хотелось с вами встретиться, поговорить на эту тему, пообсуждать.

Конечно, идеи были, видимо, у авторов этого законопроекта благородные заложены: цивилизовать этот процесс, помочь людям, которые занимаются рыбалкой, любят этот вид досуга (а у нас миллионы людей этим занимаются), создать дополнительные условия для воспроизводства биоресурсов и так далее. Но во что это вылилось на самом деле, на практике, мы знаем. Я с удивлением обнаружил, что в некоторых регионах (а именно регионам было отдано право определять места для рыбалки за деньги, так прямо скажем, определять так называемые промысловые участки и выставлять их на конкурсы), в некоторых регионах почти половина водной глади, водного зеркала была передана как раз сразу коммерческим организациям для организации этих торгов. А то, что осталось вне поля коммерческой деятельности оказалось так далеко, и не обустроено совершенно никакой инфраструктуры, что людям туда просто и добираться-то невозможно. В некоторых регионах 47% водной глади, в некоторых свыше 20%. Насколько я помню, в Казани вообще всё целиком. Это первое, что вызывает тревогу.

Второе – эти так называемые карты рыболовов. Они, по-моему, так и остались в проекте закона, поправок. Тоже благородное вроде начало, хорошая идея, казалось бы… У нас такая огромная страна, столько возможностей. Это же не какое-то среднеевропейское государство. Я знаю, как у них это всё организовано, но там подчас водоёмы даже не похожи на естественные: там всё это выглядит как искусственные водоёмы. Там понятно, а у нас, чтобы человеку получить эту так называемую карту рыболова, фиш-карту, нужно будет прийти в какое-то учреждение – видимо, в Росрыболовство, в местное какое-то учреждение. Если он живёт в этом районе, он получит её бесплатно. Да ещё получить надо, походить, пороги пообивать. А если он привык ездить в другое место на рыбалку? Значит, ему надо будет заплатить опять?

Сделано исключение для детей до 14 лет, для инвалидов. Это благородно, конечно, но, мне кажется, мы чрезмерно забюрокрачиваем весь этот процесс. Вообще, мне не очень понятно, зачем мы это делаем. Ну зачем это нужно делать? Люди испокон веков занимались рыбалкой. Любительская рыбалка не наносит вреда экологии и сохранению биоресурсов. Браконьерство наносит, но это не любительская рыбалка! Боритесь с браконьерством тогда более эффективно.

Что касается воспроизводства биоресурсов, то мы и так из бюджета регулярно – вот в 2011-м, в 2012 году тоже предусмотрено – выделяем по 2 млрд рублей, при этом свыше 1,5 млрд – непосредственно на воспроизводство. Процесс был запущен ещё в 2010 году, нам нужно его как-то завершать. И я хотел с вами посоветоваться, как мы это сделаем, чтобы не нанести никакого ущерба людям, а наоборот, если уж что-то и делать, то делать это только для того, чтобы помочь, поддержать, создать более благоприятные условия, но я думаю, что, как уже неоднократно говорили, там, где речь идёт о каких-то искусственных водоёмах либо таких водоёмах, которые действительно бизнес берёт, для того чтобы предоставить дополнительные возможности, так пускай бизнес всё организует на этих участках, на этих водоёмах – на своих, но всё взять и загнать в коммерческую сферу – это неправильно. В общем, я бы хотел с вами сегодня на этот счёт поговорить, посоветоваться, для того чтобы понять окончательно, какие шаги нужно предпринять, для того чтобы, как я уже сказал, этот процесс завершить. Пожалуйста, кто начнёт? Может быть, Эдуард Витальевич (обращаясь к Э.В.Бендерскому)?

Э.В.Бендерский (президент Российской ассоциации общественных объединений охотников и рыболовов): Добрый день, Владимир Владимирович! Добрый день, уважаемые коллеги! Спасибо за предоставленное слово. Наверное, нет смысла окунаться или погружаться в историю, почему такой всплеск недовольных рыбаков вышел. На мой взгляд, сегодня очевиден такой перекос, что позиции общественных организаций в этой области стали серьёзно зажиматься, в том числе на региональном уровне. Дело в том, что, в частности, ассоциация «Росохотрыболовсоюз» на протяжении многих лет (с 1950-х годов) занималась ведением в том числе рыбного хозяйства. Наглядные примеры – Московская область, Можайское водохранилище, Рузское водохранилище. У нас посещение только Можайского водохранилища по году составляет от 300 тыс. до 500 тыс. рыбаков в год. И никогда у нас не возникало проблем, связанных с тем, что рыбаки были недовольны, что здесь предоставляются какие-то услуги, продаются путёвки и так далее: во-первых, потому что они знали, что ведёт своё хозяйство здесь общественная организация и, как ни крути, в общественной организации – со всеми её, может быть, плюсами, минусами, но это общественный институт, – достаточно прозрачные и финансы, и основные средства шли на воспроизводство. Ежегодно только в Можайское водохранилище выпускалось 5 млн молоди судака, 2 млн – щуки, то есть рыбак знал, что он, приезжая на Можайское водохранилище, получал в первую очередь качественную рыбалку. Он знал, куда идут его деньги. Его никто не заставлял покупать какие-то надуманные услуги, то есть процесс был, так скажем, добровольный. И когда пошло поголовное перезакрепление водоёмов, не умаляя достоинство, может быть, частных пользователей (они тоже делают свою работу), но просто пошли перегибы. В отдельных регионах, отдельных районах за районными организациями вообще не осталось ни одного водоёма, и те рыболовы и охотники, которые приходили на известные места... Пришли новые хозяева, поменялась вывеска, теперь заплати такие-то деньги. «За что? Кому? Кто вы такой?» – «Я – частная компания. Никаких социальных серьёзных обязанностей, ответственности не несу». Поэтому это вызвало, конечно, такую бурю негодования. На мой взгляд, сегодня важно сохранить баланс пользования и общественные организации, где процессы всё-таки по уставным своим задачам отличаются от частных компаний. Если этого баланса нет, возникает социальная напряжённость.

В.В.Путин: Эдуард Витальевич, вы давайте поконкретнее. Я всех призываю предельно конкретными быть сегодня. Есть текст. У вас есть замечания по этим текстам, какие-то предложения туда, что-то вам кажется излишним, избыточным, опасным, ненужным? Вы же наверняка читали это.

Э.В.Бендерский: Владимир Владимирович, я думаю, Андрей Анатольевич подтвердит, что как раз специалисты нашей ассоциации максимально конкретны с точки зрения помощи в законотворческом процессе. Как только эти ситуации возникли, мы предоставили специалистов, и тот текст, который сегодня в законопроекте есть, на 90–99% нам понятен, наши предложения там учтены, и мы находимся в рабочем тандеме. Есть определённые вещи: мы, например, считаем, что такие водохранилища, такие объекты, как Можайское водохранилище, должны быть объектами закрепления, поскольку я привёл позитивный пример работы на нём. Если нам удастся в федеральном законе прописать конкретную норму, чтобы разделить, как-то защитить интересы общественных организаций, общественных пользователей, это будет вообще сильный шаг, на мой взгляд, хотя, как это сделать, мне пока не очень понятно.

В.В.Путин: Если все считают, что так нужно сделать, что это целесообразно, прямого действия закон, прямо прописать в законе, и всё, чтобы потом на уровне исполнительной власти не было никаких собственных новаций и отхода от смысла самого закона.

Давайте мы все по очереди выскажемся. Андрей Анатольевич, у вас есть эти все замечания, поправки, да?

А.А.Крайний: Да, Владимир Владимирович, спасибо за предоставленную возможность. Добрый день, Владимир Владимирович! Добрый день, коллеги! Мы действительно достаточно плотно работали сегодня, ожидая Вас, подводили итоги, год шла работа. Я всё-таки в отличие от Эдуарда Витальевича (Э.В.Бендерский) начну с начала. 1 января 2011 года вступила в силу пятая часть статьи 24, где появилось понятие путёвок и возмездного оказания услуг на так называемых рыболовных базах или рыбопромысловых участках, которые выиграны по конкурсу.

В.В.Путин: Слушайте, мы ловили, ловили рыбу столетиями. На фига вообще это всё нужно было делать?

А.А.Крайний: Владимир Владимирович, видит Бог, не наша была инициатива!

В.В.Путин: А чья? Не моя же!

А.А.Крайний: Мы власть исполнительная, а не законодательная. Я говорю о том, что по Вашему поручению, во-первых, мы тогда объявили мораторий на проведение конкурса, он действует до сих пор. Во-вторых, 235 договоров расторгнуто…

В.В.Путин: А чья это была инициатива? Можете сказать?

А.А.Крайний: Депутатов. Я ровно год назад выступал на комитете по природным ресурсам и уже тогда предупреждал коллег о том, что это опасно. Нельзя связывать деньги и водно-биологические ресурсы вместе, вот то, что говорил Эдуард Витальевич. Понимаете, услуга должна быть добровольной. То есть я приезжаю на эту базу, пусть это база, как бы она ни называлась: хочу – я плачу́ деньги за услугу, не хочу – я не плачу́. А в этой части связали: я обязан приобрести путёвку! Что и вызвало волнения.

Так вот, Владимир Владимирович, есть некая разноголосица. Даже коллеги, которые сидят здесь, в этом зале, не во всём друг с другом согласны. Мы действительно с коллегами Эдуарда Витальевича очень плотно работали. Работа удалась плотной, но мне представляется, что есть вещи, с которыми согласятся все присутствующие здесь в зале. Проще всего, Владимир Владимирович, взять и сегодня принять решение: отменяем часть пятую статьи 24, не нужно путёвки покупать. Но это только одна сотая проблемы.

В.В.Путин: Путёвки? Что за путёвки? Это фиш-карты вот эти?

А.А.Крайний: Нет, это, где путёвка. Фиш-карта – это пока только законопроект, а мы говорим о законе действующем де-юре, сегодня: путёвка, которая вызвала, собственно, волнения все изначально. Это одна сотая проблемы. В конце концов проблема-то не в том на самом деле – платить или не платить, где платить и когда платить. Давайте напишем большими буквами «бесплатно», везде бесплатно, но мы должны отдавать себе отчёт, что таким образом мы не решаем целого ряда проблем, о которых говорили участники митингов и о которых говорят коллеги.

Первое. Что делать с рыболовными участками? На самом деле в нынешнем действующем законе не совсем корректное название «рыбопромысловый». Всё-таки участок должен называться рыболовным, а не рыбопромысловым. Это не промысел. Это первое. И в законопроекте это учтено.

Второе. Многие из здесь присутствующих выступали против участков на реках, на Волге, скажем. Почему? Потому что участок – это такая вещь с географическими координатами. Это же не граница, по земле проведённая, не забор. Поэтому в нынешней редакции законопроекта сказано, что участки могут создаваться при таких, как Вы сказали, удостоверительных условиях: на искусственных водоёмах, то, что вырыто, – вот тут сидит представитель Владимир Петрушин (В.А.Петрушин – президент Федерального союза рыболовных хозяйств), который этим как раз занимается очень активно в Московской области, - на водоёмах, которые не имеют рыбохозяйственного значения (попросту говоря, рыбы нет), и на тех реках, где водятся ценные и особо ценные породы рыб, причём в законопроекте приведён исчерпывающий перечень из 11 видов, из них: три краба, дальневосточные лососи и дикая атлантическая сёмга (это Кольский). Таким образом, если принять эту редакцию, я надеюсь, что все коллеги с этим согласятся, у нас в европейской части России остаются только участки на Кольском полуострове. Всё остальное бесплатно и свободно.

Затем обязательно надо вводить норму (она в законопроекте есть) о запрете электроловильных устройств и ужесточении наказания за электроудочки. И второе. Мы даже сейчас дискутировали перед Вашим приходом буквально, как ввести запрет или ограничение оборота сетей. Что получается, Владимир Владимирович? Мы два года назад ввели норму о запрете ввоза сетей из мононити, так называемых китайских капроновых сетей, на территорию России. Народ у нас креативный, начали ввозить все эти материалы под видом авосек, рулонов и так далее. Поставили машинки и шьют здесь, по домам, эти сети. Сети эти дешёвые, их можно бросить при приближении рыбинспектора, скажем. Этими сетями устлано дно Ладоги, Онеги, Волги, Рыбинки и так далее. Надо вводить, видимо, лицензирование, потому что нельзя запрет полностью ввести на сети: есть районы России, где по-другому рыбу не поймать, Северные Курилы, например, – там у берега 3 км начинается, с удочкой бесполезно... Это то, с чем согласны все.

И ещё один вопрос. Владимир Владимирович, когда мы говорим…

В.В.Путин: Послушайте, средства лова – сети, электроудочки – это одно, а путёвки – это совсем другое.

А.А.Крайний: Нет-нет, путёвок в нынешнем законопроекте уже нет никаких.

Что касается карты рыболова, Владимир Владимирович. В первом варианте законопроекта этой карты не было. Эта карта появилась по итогам обсуждения в интернете. Это предложение не Росрыболовства было, а предложение рыбаков-любителей. И вокруг этого предложения разгорелась горячая дискуссия: платить/не платить, где платить, сколько платить. Сегодня в законопроекте сказано: люди, которые…

В.В.Путин: Послушайте, я не знаю, откуда возникла эта идея. Может быть, из интернета, и там тоже продвинутые люди сидят, которые знакомы с тем, как организована любительская рыбалка в других странах. Действительно, во всех европейских странах эти фиш-карты присутствуют, я сам пользовался этими фиш-картами. Но у нас всё-таки немножко другая страна: у нас огромная страна, у нас люди ездят куда угодно. Понимаете? Я вот сел на самолёт и полетел на рыбалку. Где мне взять эту фиш-карту? Куда бежать её покупать где-то там? Замучаешься бегать! Понимаете? У нас совсем другая культура этого досуга.

А.А.Крайний: Владимир Владимирович, я с Вами согласен, но разработчики законопроекта – я хочу заметить, что в это число входили и эксперты, и представители общественных организаций – договорились, что не надо покупать никакую фиш-карту. У нас существует закон: с 1 января 2012 года всем гражданам России начали выдавать универсальную электронную карту. Сейчас Москва, в 2013 году будет вся Россия, бесплатно. Мы можем сегмент вписать в эту электронную карту, которая является и документом, удостоверяющим личность, и платёжным средством, и чем угодно, вписать туда эту карту рыбака. Это несложно.

В.В.Путин: А смысл в чём тогда?

А.А.Крайний: Владимир Владимирович, смысл не в деньгах, поверьте. Смысл в том, что мы хотим получить хоть какую-то статистику. Мы сегодня не представляем себе количество рыбаков-любителей в России. Экспертные оценки разнятся друг от друга на 20–30%: то ли 20 млн рыбаков, то ли 25 млн рыбаков-любителей. Для чего это нужно? Для того чтобы посчитать антропогенную нагрузку на водоёмы. Эдуард Витальевич говорил: 500–700 тыс. человек принимает Можайское водохранилище. Волга (мы оперируем данными только сотовых операторов), Нижняя Волга, Астрахань принимает 2 млн человек в год.

В.В.Путин: Андрей Анатольевич, для того чтобы провести перепись населения, вы же не людей к себе зовёте, а сами к людям приходите. То же самое и здесь. Пускай ваша служба считает, не надо человека заставлять себя посчитать, а посчитайте сами, это же можно сделать.

А.А.Крайний: Владимир Владимирович, согласен с Вами. Это не является предметом, мне кажется, спора, потому что, я ещё раз повторю, идея не наша, и мы не держимся за эту идею, Бога ради. Мы о другом говорим. Вот Вы сейчас сказали во вступительном слове, что государство тратит 2 млрд рублей в год на воспроизводство, что абсолютно оправданно. Мы говорим о том, что нам нужны деньги. Нам – я имею в виду не нам, а стране нужны деньги, нашим водным объектам нужны деньги не от рыбаков-любителей, это как раз ничтожно малая часть, и от неё можно совершенно спокойно отказаться, нам нужны деньги от компаний, которые наносят так называемый непредотвратимый ущерб. Что это значит? Это компании в основном углеводородные – «Лукойл», «Роснефть», «Газпром». Вот смотрите: начинается бурение на Каспии «Лукойлом», а перед этим идёт экологическая экспертиза, расписывается ущерб, который компания нанесёт. Мы не стоим на пути прогресса, мы говорим: «Да, хорошо, ребята, буритесь. Западно-Камчатский шельф, Штокман и так далее. Но вы должны восстановить водные биоресурсы. Вы должны либо выпустить 100 млн молоди, либо построить рыборазводный завод». И здесь затык. То есть компании говорят: «Мы согласны, мы эти деньги заложили в бюджет», – получают разрешение на проведение буровых работ и на эксплуатацию месторождений, и у нас получается так, что в Бюджетном кодексе такой статьи дохода нет, как компенсационные деньги за ущерб, и эти деньги висят в воздухе в бюджете компании. Они их не могут перечислить ни в бюджет Российской Федерации, ни в некий фонд.

В.В.Путин: Причём здесь любительская рыбалка-то?

А.А.Крайний: Нет-нет...

В.В.Путин: Вот деньги... Хочу, чтобы и вам было понятно, хотя, полагаю, вам и так должно быть понятно, и всем остальным: сборы любого характера поступают в бюджет, и в бюджете они не окрашиваются потом.

А.А.Крайний: Об этом и речь, Владимир Владимирович.

В.В.Путин: Понимаете, это доходная часть бюджета, а расходная определяется парламентом по представлению Правительства. Значит, закладывайте туда необходимые расходы на воспроизводство. Вот вы заложили, доказали свою позицию, по 2 млрд мы вам даём. Нужно будет – давайте больше дадим. Те же нефтяные компании, которые работают на шельфе, не нужно обременять тем, что они должны построить какое-то рыбопромысловое, рыборазводное предприятие и энное количество мальков выпускать. Нужно тогда взять какое-то количество денег, они поступят в бюджет, мы будем знать, что от них поступает столько-то, вам нужно столько-то, и при работе над бюджетом ваше ведомство получит соответствующие деньги. Но любительская рыбалка здесь совершенно ни при чём.

А.А.Крайний: Владимир Владимирович, мы сейчас говорим о том, что надо сохранять водные биоресурсы, ведь вопрос шире, чем...

В.В.Путин: А потом надо сказать, что я был на Каспии (то есть я там регулярно бываю), смотрел, как у «Лукойла» это организовано. Лучше с точки зрения экологии в мире никто вообще не работает. Самое высокотехнологичное производство по добыче нефти на Каспии осуществлено «Лукойлом». Лучше нет в мире, просто гарантированно заявляю вам! Они до последней крошки всё вынимают и отвозят на берег. Поэтому здесь тоже нельзя на них перекладывать всё подряд, все беды и обдирать их как липку, хотя, конечно, за ущерб экологии, если это есть, они, конечно, должны заплатить.

Ну ясно, давайте мы всё-таки так по очереди пройдёмся. Я позицию вашу понял, услышал, мы ещё вернёмся. Вы извините, Эдуард Витальевич, чтобы нам всем высказаться, Алексею Юрьевичу слово дам, и потом так по кругу пройдём.

А.Ю.Баринов (председатель московского областного отделения межрегиональной общественной организации «Союз рыболовов»): Здравствуйте, Владимир Владимирович! Здравствуйте, коллеги! Что хочется сказать? Я прекрасно понял мысль Андрея Анатольевича по поводу штрафов от крупных или некрупных компаний (не именно физических лиц), наносящих определённый экологический ущерб. Просто он, может быть, привёл не очень удачный пример (работа на шельфах и так далее), но у нас же происходят массовые сбросы и во внутренние воды, и в речки и так далее, и так далее. Я скажу, что ущерб по сбросу даже в среднюю реку намного больше в итоге, чем от сброса в крупный водоём. И, наверное, всё-таки надо на нём как-то тоже заостриться и как-то документально прописать.

Но самый главный вопрос, который возникает – и на форумах обсуждение, и даже в бытовых беседах, вообще постоянно просто висит в воздухе, – то, что деньги, взимаемые как штрафы, допустим, с каких-то организаций, должны использоваться исключительно целевым способом. Это самое главное, то есть, чтобы люди видели, что они действительно идут на развитие и восполнение водных биоресурсов или на какие-то другие, но природоохранные цели, а не растворяются в бюджете, что у нас в общем-то, к сожалению, иногда бывает.

В.В.Путин: Алексей Юрьевич, могу вам сказать так, просто для информации: это считается не эффективным способом бюджетирования, и во всём мире это признано специалистами. Деньги, которые получаются с конкретных вещей, не окрашиваются, а просто поступают в бюджет, а государство должно оценить, что считается важным, первоочередным и приоритетным. И соответствующее ведомство в состоянии донести до Минфина при подготовке бюджета, что в результате его деятельности получен такой-то доход, а ведомству нужно столько-то для реализации его уставных целей. Как правило, эти потребности больше, чем ведомство зарабатывает, но только ведомство само должно определить, что конкретно ему нужно, что оно считает приоритетным.

Дело в чём? Дело в том, что мы с вами тогда вообще окрасим всё, но не решим ни одной задачи. Вот в чём проблема. Но это на самом деле не самое главное – окрашивать, не окрашивать, главное – сколько государство считает необходимым выделить на эти цели, ведь у нас в отличие от других стран… В отличие от всех стран с развитой экономикой в этом году мы - единственная страна, которая работает с профицитом: наши доходы больше, чем наши расходы. У нас есть возможность направить деньги на нужные нам цели. Вопрос только в том, чтобы ведомство чётко и своевременно определило эти задачи. Но это неважно на самом деле, поверьте мне, это неважно – окрашивать или нет. Сейчас давайте поговорим о том, нужно брать за что-то штраф или не нужно. Если нужно, то за что. Извините, что перебил.

А.Ю.Баринов: Тем не менее, я считаю, что штрафы брать нужно. Об эффективности тут, наверное, более компетентные товарищи, возможно, скажут, но, насколько я знаю, в Северной Америке, Канаде тем не менее именно расходуются средства целевым способом и не могут законодательно расходоваться на что-то другое, кроме как на восполнение ущерба.

В.В.Путин: Такая практика есть, правда, да.

А.Ю.Баринов: Ещё хотелось бы добавить о роли общественных организаций. На самом деле вопрос очень острый, и огромное количество наших встающих проблем могло бы быть решено просто усилением роли именно общественных организаций – организаций либо охоты, либо рыболовства, как вот Росохотрыболовсоюз. Был Росохотрыболовсоюз – сильная и мощная организация, она работала, и были под контролем водоёмы, члены были довольны, опять же средства, которые платили члены общества, расходовались целевым способом. Это в принципе можно было контролировать. Советы, отчётно-выборные конференции – это достаточно прозрачная система, так как я её хорошо знаю изнутри.

В.В.Путин: Это общественная организация. Если она собирает на свои уставные цели, она на них и тратит. Это же не бюджетная.

А.Ю.Баринов: Да. Есть у нас и другие организации. Я представитель Союза рыболовов России. Я считаю, что если мы усилим законодательно роль общественных организаций либо закреплением угодий определённого процентного соотношения, то будет очень большой плюс и половина вопросов, которые у нас вообще вставали, отпадут сами собой автоматически. Но, насколько я знаю, по закону у нас общественной организацией считаются три человека. Тут тоже надо подойти: можно создать общественную организацию и тем или иным способом подгрести под себя какие-то угодья, то есть здесь тоже надо проработать механизм, чтобы это реально работало для людей прежде всего, потому что любительская рыбалка – это массовый спорт, прежде всего широчайшие слои населения затронет. Почему острота проблемы такая родилась? Это в какой-то степени отдушина для людей, они бегут в рыбалку от каких-то бытовых проблем, и когда даже эту отдушину стали им сужать, то, вполне естественно, поднялась такая реакция.

В.В.Путин: Естественно. Возникла угроза того, что завтра грибные участки объявят какие-нибудь там платными и по грибы можно будет сходить только за деньги.

Ирина Геннадьевна (обращаясь к И.Г.Лебедевой), пожалуйста.

И.Г.Лебедева (сопредседатель межрегиональной общественной организации «Союз рыболовов»): Здравствуйте, Лебедева Ирина Геннадьевна, рыбачка из Рыбинска и представитель тоже молодой организации «Союз рыболовов». К сожалению, прошу простить, к каким-то речам не готовилась, потому что встреча получилась очень спонтанно, в 7 часов вечера вчера я только узнала об этой встрече, поэтому практически прямо с колёс здесь присутствую.

В.В.Путин: Наверняка эта проблема вас тоже волнует?

И.Г.Лебедева: Да, конечно, волнует. И что я хочу сказать по этому поводу...

Вы понимаете, Владимир Владимирович, у рыболовов сложилось такое впечатление, что та ситуация на водоёмах, когда водоёмы отданы практически на откуп браконьерам, которые уничтожают как могут, и не только в силу своего незнания или заблуждения, а создают всякие теневые структуры по добыче рыбы, когда не проводится комплексно восстановление водных объектов, именно внутренних водоёмов, у нас сложилось такое впечатление, что сделано это намеренно. Для того чтобы подвести под идею передачи водоёмов в частные руки. То есть этим мотивируется всё. Наступил полный беспредел на воде, государство не справляется, у государства нет ни сил, ни средств, ни денег, и только частник может поправить ситуацию. Вот мы считаем, это в корне неправильно. Частник в этой ситуации ничего не сможет сделать. Во-первых, передача этих участков, которая подразумевается под рыболовные участки… Нам говорят, что, ну, вот это ограниченные какие-то будут участки. То есть, соответственно, если и будет какая-то работа вестись, это будет на ограниченном участке. Что будет с остальными? То есть это даже не волнует никого, что этот бардак так и будет оставаться. Во-вторых, частный бизнес всё-таки в первую очередь ставит перед собой задачу получения прибыли, не сохранения водных и биологических ресурсов и даже не развития любительской рыбалки, а получения прибыли. И когда на одну чашу весов ставится получение прибыли и убыток, то частник – это показательно вот с рыбопромысловыми участками в Астрахани, где я была тоже на обсуждении законопроекта, – частник выбирает получение прибыли. То есть там нонсенс происходит. Там происходит лов рыбы, это нерестовый период, когда не только промышленники, но и рыболовы-любители зачехляют свои спиннинги и ждут терпеливо, когда рыба отнерестится. Там совершенно другая ситуация. То есть бизнес есть бизнес, там надо получать прибыль. И на этих участках, даже когда благие намерения о защите от браконьеров… Но когда вот такие факты всплывают и происходит такая ловля – это сводит на нет все благие намерения частника.

Я говорю о том, что участки эти невыгодны, в том числе и малому бизнесу, потому что они создают монополистов в этой сфере. Ну, представляете, вот рыболовный участок. Опять же приведу в пример Астрахань, я впервые там была и видела, насколько там развиты эти базы. То есть забор, слева может быть одна база, справа может быть другая база, участок выигрывает один пользователь на очень длительный срок. И он просто запрещает, не рыболовам-любителям, сейчас я не об этом говорю…

Россия > Рыба > premier.gov.ru, 11 января 2012 > № 469220 Владимир Путин