Всего новостей: 4264120, выбрано 11298 за 0.109 с.
Новости. Обзор СМИ Рубрикатор поиска + личные списки
Списков нет
Представители ЕС и 10 стран Латинской Америки подписали историческое соглашение WT/DS16/8, которое прекращает долгие споры в области банановых поставок, позволяя импортировать продукцию в соответствии с единым реестром тарифов. Паскаль Лами, глава ВТО, назвал подписание документа "поистине историческим моментом". Наконец настало то время, когда многие банановые производители и политические деятели могут вздохнуть с облегчением. Напомним, что г-н Лами работал над этим проектом в течение нескольких лет, имея цель достигнуть удовлетворения интересов всех заинтересованных сторон.
Согласно WT/DS16/8, тарифы должны сокращаться каждый год, пока не достигнут отметки в 114 евро за тонну. Договор включает в себя Бразилию, Колумбию, Коста-Рику, Эквадор, Гватемалу, Гондурас, Мексику, Никарагуа, Панаму, Венесуэлу и Перу.
Однако долгожданное соглашение имеет один недостаток. WT/DS16/8 не включает пункт о многосторонних отношениях Дохийского раунда (Doha Round), который направлен на решение торговых противоречий между многими развивающимися индустриальными странами. Радует лишь одно: Дохийский раунд действует только до 31 декабря 2013 года. Хотя многие эксперты и предполагают, что он может быть продлен еще на 2 года.
РОССИЯ ОБОГНАЛА МЕКСИКУ ПО ИМПОРТУ ИГРУШЕК ИЗ ЕС
РФ стала лидером по темпам роста интереса и одной из немногих европейских стран, где вырастут предновогодние расходы - на 9%
Россия стала крупнейшим импортером испанских игрушек за пределами ЕС, обойдя Мексику, пишет газета El Mundo.
По состоянию на июль поставки в Россию выросли на 85% в годичном исчислении - это абсолютный максимум прироста по сравнению с другими странами. К примеру, Португалия, традиционный лидер по закупкам испанских игрушек, снизила их импорт на 20% из-за глобального кризиса. В самой Испании продажи игрушек снизились на 13%.
С января по август в Россию продано товара на 8,4 млн евро, сообщают эксперты из ESTACOM. Компания Imaginarium, открывшая в РФ 40 магазинов, рассчитывает удвоить продажи в России за три года.
Также растет интерес к испанским игрушкам в США, которые по итогам 2011 года заняли десятое место в мировом списке. Для сравнения, у России - девятое. На втором (после Португалии) находится Франция. За ней следуют Германия, Италия и Великобритания.
Как пишет газета El Confidencial, Россия - одна из немногих европейских стран, где жители намерены увеличить предновогодние расходы. Показатель РФ - 9%. Для сравнения, у Украины - 13%, Польши - 11%, Германии - 7%. Жители Западной Европы предпочтут сэкономить: опрошенные социологами Deloitte жители Греции намерены снизить траты на 16%, Португалии - на 13%, Испании и Италии - на 4%.
ВТО ЗАВЕРШИЛА БАНАНОВУЮ ВОЙНУ
20-летние торговые споры между ЕС и латиноамериканскими производителями бананов окончились подписанием соглашения
ЕС и десять стран Латинской Америки 8 ноября подписали соглашение, урегулировавшее самый длинный спор в истории многосторонней торговой системы, сообщается на сайте ВТО.
Генеральный директор ВТО Паскаль Лами объявил подписание соглашения историческим моментом. "После стольких поворотов и отклонений, эти сложные и политически спорные разногласия наконец могут быть разрешены. Они затянулись так надолго, что некоторые из тех, кто работал над этой проблемой в секретариате и в правительствах уже давно вышли на пенсию", - сказал Лами.
Были урегулированы и закрыты в общей сложности шесть торговых споров о бананах между ЕС и странами Латинской Америки.
Соглашение подписали десять латиноамериканских стран: Бразилия, Колумбия, Коста-Рика, Эквадор, Гватемала, Гондурас, Мексика, Никарагуа, Панама и Венесуэлла. Республика Перу не была вовлечена ни в один из торговых споров, но участвовала в некоторых ключевых переговорах.
Женевское соглашение о бананах было парафинировано ЕС, латиноамериканскими странами и США еще в декабре 2009 года и с тех пор проходило ратификацию во всех странах. Теперь оно официально признано ВТО.
Соглашение предусматривает сокращение максимальных экспортных тарифов на бананы с нынешних 136 евро за тонну до 114 евро за тонну к 1 января 2017 года.
"Банановая война" началась в 1992 году, еще во время действия Генерального соглашения по тарифам и торговле (ГАТТ) и до образования ВТО в 1995 году. Страны Латинской Америки выразили недовольство льготным допуском бананов, производимых в Африке, Карибском и Тихоокеанском бассейнах на рынок ЕС.
Британский нефтегазовый гигант BP выплатит американским властям штраф в размере 255 миллионов долларов за утечку нефти на Аляске в 2006 году, сообщает в пятницу агентство Ассошиэйтед Пресс.
Данное решение было принято 31 октября третейским судом, к услугам которого прибегли власти штата и BP после продолжительной судебной тяжбы, однако известно о нем стало только в четверг.
Представители компании заявили, что “рады, наконец, урегулировать это затянувшееся дело”.
В марте 2006 года ВР была признана виновной в нарушении американского закона о чистой воде после утечки 200 тысяч галлонов нефти на месторождении Прудо Бэй. Компания вынуждена была закрыть разработку более половины нефтеносных участков после второй утечки в августе 2006 года. В октябре 2007 года BP уже заплатила за утечку штраф в размере 20 миллионов долларов, а в марте 2011 – 25 миллионов.
В ноябре 2009 года из-за ледяных пробок произошла еще одна утечка нефти из принадлежащего BP трубопровода на Аляске. Тогда было загрязнено 780 квадратных метров тундры. Приблизительный объем утечки составил 1,091 тысячи баррелей.
В конце апреля 2010 года BP оказалась в центре крупного международного скандала, после того, как управляемая ей платформа Deepwater Horizon затонула у побережья штата Луизиана после 36-часового пожара, последовавшего за мощным взрывом. Утечка нефти, которая началась следом, нанесла ущерб штатам Луизиана, Алабама, Миссисипи.
Борьба с разливом нефти в Мексиканском заливе уже стоила компании BP почти 800 миллионов долларов, включая усилия по сбору нефти, остановке утечки и бурению дополнительной скважины, а также выплаты компенсаций странам залива и возмещение ущерба пострадавшим.
ГСС: КРУШЕНИЕ SSJ-100 В ИНДОНЕЗИИ НЕ СОРВАЛО ПОСТАВКИ
На сегодняшний день компания имеет портфель подтвержденных заказов на поставку 179 Sukhoi SuperJet-100
Трагедия с лайнером Sukhoi SuperJet-100, который полгода назад потерпел крушение в Индонезии, не привела к срыву поставок самолетов компании "Гражданские самолеты Сухого". Об этом в интервью РИА Новости сообщил старший вице-президент ГСС по работе с заказчиками Игорь Сырцов. Он подчеркнул, что даже индонезийская авиакомпания Sky Aviation, которая потеряла сотрудников в упомянутой катастрофе, не отказалась от сотрудничества с ГСС. По его данным, до конца текущего года российская компания поставит индонезийцам первый самолет, а в следующем - еще 12 авиалайнеров.
Сырцов отметил, что никто из заказчиков ГСС не отказался от сотрудничества, все они с пониманием отнеслись к катастрофе. Он напомнил, что специалисты ранее пришли к выводу, что причины несчастья не были связаны с техникой. Топ-менеджер ГСС добавил, что это пока не подтверждено официально, так как итоговый доклад комиссии по расследованию причин катастрофы будет опубликован в ближайшее время.
Старший вице-президент ГСС также обратил внимание на то, что авиакомпании ни на один день не прекращали эксплуатацию имеющихся у них SSJ-100. Более того, за прошедшие полгода ГСС получили сертификат, который дает компании право поставлять самолеты в Мексику, рассказал Сырцов. Он добавил, что в Индонезии такая сертификация должна завершиться со дня на день.
По словам собеседника агентства, у ГСС, кроме Sky Aviation, есть еще один индонезийский заказчик - авиакомпания Kartika, с которой ранее был заморожен контракт на поставку 30 самолетов SSJ-100 из-за невыполнения перевозчиком своих обязательств в полном объеме. Сырцов пояснил, что ситуация может измениться, так как заказчик заявил о своем намерении выполнить все условия контракта.
Топ-менеджер ГСС также сообщил, что на сегодняшний день компания имеет портфель подтвержденных заказов на поставку 179 SSJ-100, у компании есть заказчики по всему миру, но наиболее перспективные находятся в Китае, Индии и странах Юго-Восточной Азии. Он отметил, что ГСС также пытается сотрудничать со странами Ближнего Востока, и даже такими "сложными", как Афганистан и Пакистан. Сырцов упомянул и американского заказчика - мексиканскую компанию Interjet. По его словам, эта компания увеличила объем заказа с 15 самолетов и пяти в опции, переведя последние пять в разряд твердого заказа, и вдобавок заявив еще десять в качестве опции.
Авиакатастрофа с лайнером SSJ-100 в ходе демонстрационного тура по шести странам Азии произошла 9 мая этого года, когда судно врезалось в склон горы Салак в Индонезии. Все 45 человек, в том числе восемь россиян, которые находились на борту самолета, погибли. Причиной катастрофы предварительно признали человеческий фактор.
Вчера в четыре часа утра произошла авария на буровой платформе Floatel Superior, которой управляет компания Statoil. Норвежское Бюро надзора за безопасностью в сфере нефтедобычи (PSA) называет ситуацию критической.
В ходе работ на платформе оказалась повреждена одна из балластных цистерн, из-за чего судно накренилось на 4-5 градусов. К счастью, в момент аварии не проводились работы по бурению, и разлива нефти не произошло. В целях безопасности 334 сотрудника были эвакуированы на вертолетах, 40 – остались на платформе, чтобы провести аварийные работы. Платформу предполагается транспортировать к берегу.
Эта авария в Норвежском море напоминает нам, что даже самые современные технологии (а платформа была построена в 2010 году) в самых развитых странах дают сбои. И даже Statoil, с его 30-летним опытом освоения арктического шельфа Норвегии не застрахован от несчастных случаев.
Инцидент произошел недалеко от берега, именно благодаря этому худшего не произошло – реакция тех, кто отвечает за безопасную работу платформы, была быстрой и правильной. Но Statoil, как и многие другие операторы, стремится добывать нефть и на Арктическом шельфе, в экстремальных погодных условиях, в сотнях километров от цивилизации, где ни у одной компании нет опыта работы и где последствия разлива нефти будут необратимы и катастрофичны. В сферу интересов компании попадает и российская часть Арктического шельфа – в мае 2012 года с «Роснефтью» создано совместное предприятие для добычи нефти на Персеевском участке Баренцева моря, в его разработку предполагается вложить до 40 млрд долларов.
Гринпис требует признать Арктический шельф вокруг Северного Полюса международным заповедником и ввести запрет на бурение на всей его территории. Мы считаем, что возможные выгоды от освоения арктического шельфа не стоят рисков, которые несут нефтегазовые проекты.
«Катастрофы на платформе «Кольская» в Охотском море, Deepwater Horizon в Мексиканском заливе, недавняя аварийная ситуация на платформе Total в Северном море и многие другие свидетельствуют, что нет 100 % гарантий безопасности, – говорит Владимир Чупров, руководитель арктической программы Гринпис России. – При этом эффективных способов борьбы с разливами на море, и тем более на арктическом шельфе, на сегодняшний день не существует».
На юго-восток Мексики обрушилось сильное землетрясение магнитудой в 7,5 баллов, наибольший удар принял на себя штат Чьяпас.
Также стихия поразила Гватемалу и Сальвадор, в то время как эпицентр располагался в 68 км. от Сьюдад-Идальго, толки, зафиксированные на глубине в 16 км., наблюдались и в мексиканском штате Оахака, тысячи жителей страны были эвакуированы.
Наиболее разрушительный удар приняла на себя Гватемала, где погибли 155 человек, как сообщил лично президент страны Арольдо Ривьера, 100 человек считаются пропавшими без вести. Землетрясение стало наиболее разрушительным для страны с 4 февраля 1974 года, когда удар силой 75 баллов унес жизни 23 тысяч человек, оставив миллион жителей без крыши над головой.
Фестиваль вкуса (Festival de los Sabores) пройдет в муниципалитете Селайя (штат Гуанахуато, центральная часть Мексики) с 16 по 18 ноября. Его гостям будут предложены вина, изысканные блюда и культурные мероприятия.
Фестиваль объединит производителей и дистрибьюторов вина, а также предприятия гастрономического сектора Мексики. Посетители праздника смогут познакомиться с местной кухней, отличительной особенностью которой является широкое употребление мяса. Самыми типичными блюдами Селайи являются "гордитас", толстые лепешки с разнообразными начинками, самой типичной из которых является "мигас" – свинина, листья салата и овощи. Также в число самых распространенных местных блюд входят "пачарелас", которые делают из традиционных лепешек для тако чуть большего размера и чаще всего начиняют мясом с острым соусом.
Местом проведения "Фестиваля вкуса" станет отель Casa Inn. В мероприятии примут участие рестораторы, производители сыра, традиционного алкогольного напитка "мескаль" из сброженного сока агавы, вина, текилы, местных сладостей, а также представители университетов, где реализуются образовательные программы в сфере гастрономии. Также вниманию гостей предложат культурные мероприятия и выставку типичных для данного региона продуктов и блюд.
Представитель оргкомитета фестиваля Хорхе Гарсия Агилар в ходе пресс-конференции сообщил, что в рамках праздника состоится первый "Гастрономический конкурс" (Concurso Gastronómico), в ходе которого выберут лучшее местное блюдо.
НОВЫЕ СТАРЫЕ ПРОБЛЕМЫ НОВОГО СТАРОГО ПРЕЗИДЕНТА
Барака Обаму ждет новая проверка на прочность в качестве лидера, и речь не только о необходимости преодолеть разногласия между демократами и республиканцами, которые фактически парализуют работу правительства в Вашингтоне. Сложнее вновь внушить оптимизм и веру в успех стране, которую подкосил глобальный финансовый кризис. Обозреватели британской The Financial Times анализируют итоги кампании
"Америке сегодня недостает уверенности, все предпосылки для подъема есть, нужны предсказуемость, ясные перспективы и сильное деятельное руководство", - цитирует The Financial Times мнение руководителя одной из компаний.
Нынешние выборы запомнятся прежде всего как референдум по экономическому курсу или даже больше - концепции государственного управления. Унаследовав экономику в не самом благополучном состоянии, Барак Обама отказался от налоговых льгот и дерегулирования и взял курс на госзаимствования и государственное вмешательство в масштабах, невиданных с 1930-х годов. Как и Франклин Рузвельт, Обама решил спасти капитализм от самого себя, полагает The Financial Times.
Спустя четыре года падение цен на недвижимость прекратилось, уровень потребительских расходов восстанавливается. Индекс S&P с начала года вырос на 13,6%, но ощущения благополучия, необходимого "фактора комфортности", все еще нет, и компании не спешат наращивать инвестиции. По некоторым подсчетам, американские корпорации аккумулируют 1,7 трлн долларов свободных средств, которые могли бы тратить.
Есть мнение, что такая инвестиционная "забастовка" вызвана страхом перед приближающимся "финансовым обрывом": если до 1 января не будет найдено решение, автоматическое сокращение расходных статей с 1 января и повышение налогов может столкнуть экономику обратно в рецессию.
Обозреватели уверены, что нужны другие темпы роста, создание рабочих мест и переобучение работников.
Вдвойне тревожно для инвесторов то, что перспектива резкого сжатия бюджета в США совпадает с европейским долговым кризисом на волне роста стоимости заимствований для Испании и Италии.
Как отмечает The Financial Times, в послевыборный период, когда палата представителей дорабатывает свой срок, не исключено повторение политического тупика по сценарию лета 2011 года, когда противостояние республиканцев и демократов в конгрессе при обсуждении предельного уровня госдолга стоило США высшего кредитного рейтинга ААА.
Для Обамы оказалось почти невозможно сломить стену сопротивления законодателей. Его проект реформы здравоохранения прошел конгресс без единого голоса республиканцев [не получив ни одного голоса республиканцев], напоминает The Financial Times.
Во внешней политике повестка не менее сложная. В какой-то момент в предстоящие четыре года президенту придется принять судьбоносное решение в отношении ядерных амбиций Ирана. По оценкам западных спецслужб, до создания ядерных вооружений Тегерану остается как минимум год, и любая попытка приблизиться к этой цели будет обнаружена.
Соответственно, среди предполагаемых вариантов в этой ситуации - дипломатические переговоры, экономические санкции или возглавляемый США военный удар по иранским объектам в 2013-2014 году, пишет The Financial Times. В разведке уверены, что следующая администрация начнет с некой дипломатической увертюры, чтобы в 2013 году узнать намерения верховного лидера Ирана аятоллы Хаменеи, особенно учитывая, что срок полномочий президента-"подстрекателя" Махмуда Ахмадинежада завершается в следующем году.
На Ближнем Востоке следующая администрация будет иметь дело с последствиями арабской весны.
Еще одна тема - Китай. В последние четыре года США запоздало сделали разворот в сторону Азии, в том числе с целью противопоставить что-то растущему влиянию Пекина, если уж не повторить стратегию "сдерживания", успешно проводившуюся в отношении СССР.
Непосредственную угрозу составляют рост националистических настроений в сочетании с территориальными спорами в Южно-Китайском море, но заботой следующей администрации будет также и ослабление Японии, зажатой в тиски между "дешевизной" Китая и высокой конкурентоспособностью Южной Кореи.
В следующие четыре года, если исключить непредвиденный внешний кризис, американцы будут заняты проблемами "экономической незащищенности" и будут пытаться сохранить свое место в глобальной экономике, где передовые знания и информация являются массовым достоянием и в свободном доступе - дешевые трудовые ресурсы.
И все же ситуация для США во многих отношениях намного более благополучна, чем в Европе. Благодаря усилиям администраций Буша и Обамы рекапитализирована банковская система. Сланцевая революция позволяет существенно снизить стоимость энергоносителей и обещает промышленный ренессанс. Южный сосед, Мексика, с низким уровнем издержек становится все более конкурентоспособной против Китая, на севере - богатая ресурсами Канада. "Я более чем уверен в перспективах США", - резюмирует комментатор The Financial Times.Сторонник президента Барака Обамы радуется его победе.
Первоочередными приоритетами в сотрудничестве Москвы и Вашингтона являются ситуация вокруг Сирии и Ирана, а также экономические отношения, заявил в среду в эфире радиостанции "Эхо Москвы" посол США в Москве Майкл Макфол.
Отвечая на вопрос ведущего о том, какие темы в отношениях с Москвой посол предложил президенту США Бараку Обаме рассмотреть в первую очередь, Макфол ответил: "Во-первых, Сирия, во-вторых, Иран и в-третьих - работа с вашей администрацией для обеспечения экономического сотрудничества".
Президент РФ Владимир Путин и президент США Барак Обама, "когда они в последний раз встречались в Мексике, указали на необходимость экономического сотрудничества, они согласились, а как это делать - надо решить", подчеркнул глава американской дипмиссии.
В настоящее время в отношении Ирана действуют четыре санкционные резолюции Совета Безопасности ООН. Помимо этого, различные резолюции, требующие от Ирана обеспечить полную прозрачность ядерной программы и доказать ее исключительно мирную направленность, приняли в одностороннем порядке ряд стран и организаций. Очередной блок экономических санкций был утвержден в конце октября на заседании глав МИД 27 стран Евросоюза.
Тегеран не отрицает, что обогащает уран до 20%, однако заявляет, что его атомная программа направлена исключительно на удовлетворение потребностей страны в электроэнергии.
Конфликт в Сирии длится с марта 2011 года. К настоящему времени, по различным данным, поступающим в ООН, жертвами насилия в стране стали от 20 до 30 тысяч человек. Власти Сирии заявляют, что сталкиваются с сопротивлением хорошо вооруженных боевиков, поддержка которым оказывается извне.
От трех до десяти человек погибли в Гватемале в результате сильного землетрясения, произошедшего в среду, сообщают мексиканские СМИ.
Магнитуда землетрясения составила, по уточненным данным, 7,6, было разрушено или повреждено около 40 зданий, как минимум шесть человек получили ранения. Эпицентр землетрясения находился в Тихом океане в 50 километрах от побережья центральноамериканской страны. Повторные землетрясения меньшей магнитуды фиксируются и через несколько часов после первых толчков.
Официального подтверждения фактов гибели людей пока нет, однако президент Гватемалы Отто Перес Молина в своем выступлении в среду заявил о наличии полностью разрушенных жилых строений и не исключил возможности смертельных случаев в результате стихии. Глава государства объявил национальную тревогу красного уровня на всей территории страны в связи с ударом стихии.
По уточненным данным, в городе Сан-Педро-Сакатепекес были разрушены несколько строений. Сообщается как минимум о трех погибших в этом городе, на которых упали обломки зданий. В городе Сан-Маркос было разрушено здание школы, где несколько человек получили ранения.
В столице страны городе Гватемала сотни людей в панике выбежали на улицы после первых подземных ударов. Всего, по данным сейсмологов, было зарегистрировано два землетрясения с разницей в две минуты. В некоторых районах Гватемалы отмечен обрыв телефонных проводов и отключения света.
Землетрясение затронуло сразу несколько государств региона: толчки ощущались в Коста-Рике, Сальвадоре и Мексике. В Сальвадоре министерство окружающей среды объявило тревогу в связи с возможным цунами у берегов страны.
В мексиканских штатах Оахака и Чьяпас магнитуда землетрясения составила 6,3. Толчки ощущались и в столице Мехико, где сотни людей также покинули здания. Как сообщил мэр города Марсело Эбрард, пострадавших или разрушений в Мехико не зафиксировано, все системы жизнеобеспечения мегаполиса функционируют нормально. Дмитрий Знаменский.
Крупнейший мексиканский авиаперевозчик «Grupo Aeromexico» сообщил, что выполнил заказ на приобретение шестидесяти воздушных судов Boeing 737 MAX в рамках проекта по обновлению своего состава.
В скором времени парк компании пополнится еще тридцатью самолетами, которые поступят в ее распоряжение в ближайшие недели. Общая стоимость 90 Boeing 737 MAX составила 9 миллиардов долларов. Также представители компании сообщили о намерении приобрести девять 787-9 Dreamliners.
«Grupo Aeromexico» была приватизирована в прошлом году, что принесло дополнительный доход мексиканской экономике, чему в частности способствовало открытие новых воздушных маршрутов, пишет новостное издание «Mexico News».
РФ НЕ ХОЧЕТ СМЯГЧАТЬ БЮДЖЕТНУЮ ПОЛИТИКУ РАДИ МИРОВОГО РОСТА
Аналогичной позиции придерживается Китай
Россия и Китай считают, что смягчать их фискальную политику для стимулирования роста мировой экономики рано, заявил глава российского Минфина Антон Силуанов. Об этом он сказал после встречи руководителей министерств финансов и центральных банков G20 ("Большой двадцатки") в Мехико, передает ПРАЙМ.
Силуанов объяснил, что для России неприемлемо увеличение расходов федерального бюджета. Он отметил, что российское правительство приняло бюджетное правило, ограничивающее расходы. Министр считает более важной задачей сокращение зависимости бюджета от нефтегазовых доходов. Глава Минфина подчеркнул, что Россия не может принять участие в выдвинутых в ходе встречи инициативах: министры развитых стран предложили странам с профицитными балансами вести более мягкую бюджетную политику и наращивать расходы, что оказало бы благоприятное влияние на мировую экономику.
По словам Силуанова, Китай придерживается аналогичной позиции. Министр финансов сообщил, что у Китая сокращается профицит текущего счета и бюджета. "Поэтому реализация этого предложения была встречена достаточно скептически", - добавил он.
Глава Сбербанка Герман Греф ранее заявил, что денежно-кредитная политика России приводит к замедлению экономического роста страны. Он назвал ситуацию с ликвидностью критической, из-за чего банки вынуждены конкурировать за привлечение средств, повышая ставки заимствований и кредитов. Греф полагает, что в мировой экономике ситуацию определяет дефицит лидерства и огромное количество накопленных рисков. По его словам, требуют лидерства такой фактор риска, как исчерпание глобальной модели роста, при которой страны-экспортеры росли за счет потребительского спроса менее успешных стран.
По прогнозам МВФ, в этом году мировая экономика вырастет на 3,3%, в следующем году - на 3,6%. ВВП Китая в этом году вырастет на 7,8%, российская экономика - на 3,7%.
CША И РФ: ПЕРЕЗАГРУЗКА ИЛИ ПРОТИВНИК НОМЕР ОДИН?
Остались считанные часы до того момента, когда мир узнает имя 45-го президента США. Но гораздо больше времени потребуется, чтобы понять, как следующий американский президент, особенно, если им станет Митт Ромни, будет выстраивать отношения с миром, в том числе и с Россией
У США больше нет права на ошибку во внешней политике, как это было во времена "холодной войны", когда СССР одним лишь своим существованием давал это негласное право Соединенным Штатам, считает известный американский дипломат, президент Совета по ближневосточной политике Чез Фримен.
"Американцы всегда стремились быть лучшими, но мы не должны думать, что наши стремления всегда совпадают с действительностью, и вести себя соответственно", - говорит Фримен.
Разговоры о том, останется Америка "исключительной" страной или ее ждет закат, идут сейчас в самых разных слоях общества. И на фоне этих настроений следующему президенту США и придется выстраивать отношения с миром.
Из внешней политики простых американцев больше всего волнуют отношения с Китаем. По их ощущениям, именно эта страна наступает США на пятки своей растущей экономической мощью. На втором месте стоит проблема международного терроризма, который в массовом американском сознании олицетворяет "Аль-Каида", на третьем - Иран с его потенциальной ядерной бомбой, Сирия и, в целом, Ближний Восток, который для обывателя опять-таки сливается в нечто гомогенное, где уже Ливан не отличить от Ливии.
Россия - самое яркое противоречие
Россия американского обывателя интересует гораздо меньше. Поэтому даже ярые республиканцы удивились, когда Митт Ромни уверенно заявил, что "Россия - соперник США номер один".
Эксперты к этому заявлению относятся исключительно как к предвыборной риторике. Но за этой риторикой, уверен американский дипломат, профессор в Школе госслужбы имени Дж.Буша-старшего при Техасском университете агрокультуры и машиностроения Ларри Нэппер, стоит одно из самых явственных различий во внешней политике Ромни и Обамы.
"Обама все четыре года пусть и с переменным успехом, но пытался сделать из России конструктивного партнера, и последующие четыре года, если его переизберут, он, скорее всего, продолжит этот курс. А Ромни сразу дает понять, что его отношение к России, к Путину будет более скептическим", - сказал в интервью Би-би-си Нэппер, бывший посол США в Казахстане и Латвии.
"Ромни не доверяет Путину и, если он станет президентом, то, возможно, он в корне пересмотрит американо-российские отношения", - полагает он.
Что касается торговых отношений между странами, то тут, подчеркивает Ларри Нэппер, все будет зависеть от того, насколько Ромни-президент будет прислушиваться к своим сторонникам из бизнес-сообщества.
США: деревня Диксвилл-Нотч проголосовала первой
А они в большинстве своем стоят за отмену поправки Джексона-Вэника, которую конгресс пока так и не отменил. Отмена поправки позволит американским производителям пользоваться всеми преимуществами от вступления России во Всемирную торговую организацию, в частности, пониженными пошлинами.
Ромни ставит на Польшу?
Свой первый иностранный визит в качестве кандидата в президенты Митт Ромни совершил в Израиль, Великобританию и Польшу. Вполне возможно, что Польша была выбрана не случайно, отмечает Нэппер.
"Я не говорю, что Ромни задумал создать какой-то новый антироссийский восточно-европейский альянс во главе с Польшой, по крайней мере, я надеюсь, что у него нет этого в мыслях, но это своего рода сигнал, с какой страной в Восточной Европе ему будет удобнее развивать отношения", - говорит Нэппер.
Ромни не скрывает, что один из его приоритетов - увеличить бюджет на оборону США до 2 трлн долларов. Это еще одна потенциальная проблема для России, которой не было бы при президенте Обаме, считает бывший спецсоветник Кофи Аннана, профессор Колумбийского университета Нью-Йорка Майкл Дойл. "Такой подход сразу же высветит геополитическую слабость России по сравнению с США", - говорит эксперт.
Желание Ромни значительно увеличить расходы на защиту США от любых - предполагаемых и настоящих - врагов приведет и к возобновлению программы по строительству "антиядерного щита", подчеркивает Дойл. А это опять-таки лишь усложнит отношения с Россией, которая выступает категорически против такого "щита" у ее границ.
"Россия - это Мексика с ядерным оружием"
Однако несмотря на то, что Россия не входит даже в пятерку приоритетов внешней политики США, обеим странам все равно придется договариваться и идти на компромиссы. "В геополитическом плане Россия сегодня - это Мексика с ядерным оружием", - такую параллель проводит Майкл Дойл.
"Но США всегда придется считаться с Россией, так же как и России придется учитывать интересы США, потому что без их согласия не решить многих вопросов на Ближнем Востоке и в Восточной Европе", - говорит Дойл.
"Одно из достижений Путина - это то, что за последние годы, во многом благодаря благоприятным ценам на нефть и природный газ, ему удалось восстановить статус России как одной из стран, с которой надо считаться, - продолжает эту мысль профессор из Техасского университета Ларри Нэппер. - Но цены на нефть, как мы знаем, неустойчивы. Поэтому если Россия и дальше хочет играть определенную роль на мировой геополитической арене, надо отходить от нефтяной зависимости".
Кто бы ни стал следующим президентом США - Обама или Ромни - ему придется от риторики переходить к реалиям, подчеркивает Нэппер.
"Президент США не может контролировать политику Кремля или экономику Китая. Он может только реагировать на те или иные повороты, но от этой реакции очень многое зависит", - заключает Ларри Нэппер.
Илона Виноградова
ДОВЕРИЕ В РОССИИ: СМЫСЛ, ФУНКЦИИ, СТРУКТУРА[1]
Лев Гудков
Явное исчерпание больших идей в современной социологии, связанное с концом модернизационной парадигмы и завершением институциональной трансформации в западных обществах, заставляет думать уже не о внутридисциплинарном кризисе, а о переходе социологии в разряд социально-прикладных разработок, то есть ее приближении к состоянию, которое можно считать конечной стадией всякой (классической) науки. Конец модерна как завершение эпохи Просвещения или большого европейского проекта Культуры сопровождался многочисленными явлениями распада больших онтологических конструкций и идей единства универсума, истории, общности человеческой природы, законов социального развития, а соответственно, и падением интереса к большим теориям общества, социальных систем и т.п. Критики говорят о самоедстве и культурном мазохизме современного общества, об эрозии тех ценностных оснований (веры в исторический прогресс), на которых строились современный социальный порядок и социальное знание. Появление мощных супербюрократий вроде ЕС, транснациональных корпораций, международных организаций и т.п. оказало заметное унифицирующее влияние на национальные социальные и правовые практики и локальные культуры. Политика как сфера проявления харизматических фигур, предложения великих национальных идей или воодушевляющих массы целей общественного развития постепенно все сильнее и сильнее ограничивалась парламентской регламентацией, стерилизовалась практикой бюрократического администрирования, подчиняясь долгосрочному социальному планированию, экспертизе специалистов, массмедиальным технологиям. Повседневная жизнь в современных обществах стала более упорядоченной, чем в первой половине XX в., обеспеченной, безопасной, комфортной, предсказуемой и скучной, если судить по доминирующему тону в современном искусстве и литературе, озабоченных неясностью или дефицитом экзистенциальных ценностей.Такой интеллектуальный климат оказывается не слишком благоприятным для развития социологии как науки о меняющейся социальной действительности, науки, озабоченной вопросами понимания Другого или последствий взаимодействия с ним. Кризис социологии не носит драматического характера и проявляется довольно вяло, поскольку смутное недовольство, вызываемое отсутствием новых значительных теоретических идей и направлений, сопоставимых со структурно-функциональным анализом или с символическим интеракционизмом, систематизировавшими оригинальные идеи основоположников дисциплины, компенсируется удовлетворением от все умножающейся массы прикладных исследований и предметных разработок, ведущихся по самому широкому кругу тем. Нет сомнения, что мы стали больше знать о тех обществах, в которых живем, но это во многом перестало быть интересным. Дисциплина давно потеряла не только свой начальный энтузиазм и эпистемологический идеализм, но и четкость парадигмальных разграничений среднего периода своего развития (1940—1960-х гг.), зато приобрела солидность практической, почти инженерной, науки, к которой обращаются многие заинтересованные лица, включая и представителей смежных дисциплин — экономистов, историков и других. Этому упрочению статуса социологии отчасти способствовал процесс неизбежной эклектизации, позитивного соединения разных теоретических и методологических подходов для решения аналитических или дескриптивных задач среднего и микроуровня социального взаимодействия. Критика 1970—1980-х гг., исходившая из разных ценностных оснований, проделала чрезвычайно важную работу: отделила философские элементы, исходные резидуумы знания, онтологические основания знаниевых парадигм от техники описания и объяснения. Благодаря этому стали возможны инструментализация процедур анализа и объяснения, использование отдельных элементов структурно-функционального, системного или какого-то иного из имеющихся теоретических подходов в качестве эвристических приемов или готовых «ключей» для решения частных контекстуальных задач. Сочетание разных понятийных средств для работы с разнородным предметным материалом получило теперь уже методологическое узаконение в эмпирической практике и в идеологии постмодернизма.
Сама по себе потребность в синтетическом рассмотрении социальных явлений и процессов стала ощутимой после успеха структурно-функционального анализа (в 1960-х гг.) и последовавшей реакции на него в виде методологической критики, опирающейся на самые разные идеологические и ценностные основания. Критика стала условием и формой рецепции и освоения его потенциала. Особую роль в этом деле сыграло появлении феноменологической, гуманистической, радикальной версий социологии, включая и обращение к драматургическому или сценарному подходу И. Гофмана, а затем и этнометодологии. В этом же контексте имеет смысл рассматривать и попытки возродить понимающую социологию культуры[2] в духе М. Вебера или Г. Зиммеля, предпринятые в конце 1970-х — начале 1980-х гг. в Германии, или стимулировать culturestudiesв англоязычных странах, и т.п. Критике удалось стимулировать интерес к смысловому (культурному) бэкграунду социальных институтов, историзировать саму суть социологической проблематики, связав те или иные постановки вопроса исследования с конкретными институциональными или групповыми интересами и проблемами, насытить социологические схемы историческим материалом. Это дало сильнейший импульс к расширению предметной социологической тематики, привлечению внимания к проблематике повседневного «жизненного мира», но одновременно таило в себе опасность размывания границ социологической работы.
Как обычно бывает в таких случаях, последствия подобной работы с универсальными теориями (Т. Парсонса и его многочисленных последователей, Н. Лумана и других) были непрямыми и весьма неоднозначными: для самой социологии это вылилось в утрату большой перспективы дисциплины, в зарастание предметного поля «мелкотемьем», но размывание дисциплинарных границ социологии стимулировало рецепцию смежными дисциплинами отдельных идей и приемов социологии, осознание новых возможностей для объяснения уже своего материала и появление новых точек зрения на старый, короче — формирование новой проблематики в рамках своего предмета. Так, в экономике, едва ли не впервые после М. Вебера, была осознана значимость не только институционального анализа (неоинституционализм), но и культуры, со всем спектром вопросов человеческого существования — доверия, веры, образования, семейного воспроизводства (цены социализации) и т.п. аспектов «человеческого капитала».
Нельзя сказать, чтобы подобная «экономизация» традиционной социологической тематики («перевод» неэкономических форм поведения — традиционного или ценностно-рационального действия, например воспитания детей, семейных отношений, политики и проч., — в категории целерационального действия, то есть их интерпретация по образцу других экономических отношений) была очень успешной в теоретическом плане; однако сама грубость подобных аналогий экономизации неэкономической сферы (например, у Г. Беккера) была предпосылкой расширения предметного поля экономической науки. Схожие процессы шли и в других дисциплинах.
До российской социологии эти перипетии внутридисциплинарной эволюции дошли с большим запозданием, с искажениями и никак не отразились на теоретическом качестве ее общих интерпретационных схем. Догоняющий характер российской модернизации и ведомственный характер социологии в России, ее финансовая и организационная зависимость от государственной бюрократии обернулись утрированным копированием новейших модных образцов, эпигонством и некритическим заимствованием западных подходов, ставших обязательными для подражания. Организация социологии в России почти не допускала появления независимых научных позиций и научных авторитетов. Следствием этой интеллектуальной зависимости и слабости стало затянувшееся влияние транзитологических концепций, а затем и угасание общего интереса социологов к текущим процессам в стране, который был так ощутим в 1960— 1970-е гг., во время становления советской социологии и появления первых симптомов разложения тоталитарного режима.
Однако в интеллектуальной истории российской социологии было одно исключение — Ю.А. Левада, который еще в конце 1960-х гг. поставил задачу не просто осмысления опыта и границ применения западной социологии, в первую очередь — структурного функционализма, но и соединения его концептуальных и теоретико-методологических возможностей с арсеналом других дисциплин, включая исторические науки, науки о культуре, антропологию, политологию и проч. Он выдвинул методологическое требование не только выявлять в каждом конкретном случае социологического описания или анализа социального явления актуально значимые институциональные или групповые рамки поведения, но и указывать на историчность или гетерогенность их смыслового обоснования, наличие разных по глубине культурных слоев (включая пространственные и временные характеристики действия), определяющих сами нормы и правила социального поведения. Левада настаивал на необходимости расширения интерпретационного контекста экономического поведения или урбанизационных процессов, снимая тем самым идеологические и дисциплинарные барьеры с понимания многослойности структур «современности»[3].
Его подход можно описать следующим образом: то, что нам кажется самоочевидным, естественным и не требующим специального разъяснения или обоснования, не просто представляет собой результат синтеза разных культурных форм (а значит — итог длительного исторического формирования или развития, трансформации больших ценностных идей и их снижения), но и закреплено особыми нормами «очевидности», защищающими подобные смысловые значения от рационализации. Чаще всего в качестве подобной нормы самоочевидности выступает форма целерациональности или инструментальности действия как «естественной» характеристики современности. Другими словами, институциональное принуждение к дисциплине и самоотчету, самоконтролю и ответственности индивида в современном обществе выступает в качестве императива инструментальной рационализации поведения, включая и свое собственное, и нормативные ожидания аналогичного поведения от любого другого. Именно эта норма навязываемой различными доминантными социальными институтами ответственности делает непроблематичными, самоочевидными формы современности, вытесняя (а иногда и запрещая) любые другие варианты мотивов действия или их интерпретации как девиантные. Инструментальная рациональность становится образцом антропологии современного человека, что во многих случаях приводит к массе недоразумений и ошибкам в интерпретации социального поведения (при анализе экономических явлений, электоральных процессов, политики, этнических фобий, национальных конфликтов и т.п.).
Направленность исследовательских интересов Левады явно противоречила получившему широкое распространение процессу тривиализации знания[4], но оказалась, как мне представляется, чрезвычайно плодотворной для всего круга исследований, начатых им в рамках проектов сначала ВЦИОМа, а затем Левада-центра и представленных в его сборниках статей[5]. Я имею в виду проблематику программы «Простой советский человек» и примыкающих к ней исследований структуры массового сознания, отношения к власти, к социальным переменам, проблематику национальной идентичности. Особенность работы Левады заключалась в том, что он развертывал текущие явления, схватываемые в языке повседневного опыта, в контексте больших тектонических изменений, происходящих в тоталитарном, а затем — и посттоталитарном социуме, а затем переводил их на язык соответствующих концепций и теорий культурно-исторических процессов, позволявших интерпретировать их в категориях и понятиях «большого времени».
Следуя намеченному Левадой методологическому направлению работы, я в данной статье хотел бы проанализировать феномен доверия.
1. ФЕНОМЕН ДОВЕРИЯ В СОЦИОЛОГИЧЕСКОЙ ПЕРСПЕКТИВЕ
Проблематика доверия в последние десятилетия снова стала привлекать внимание социальных исследователей после долгого отсутствия интереса к ней.
Но в период формирования социологии как дисциплины (1900—1920-е гг.) доверие наряду с другими социальными формами взаимодействия (борьба, господство, обмен, традиция, социальная дифференциация, рессантимент, мода, кокетство и т.п.) было одной из важнейших социальных категорий, используемых при интерпретации социальных структур[6]. Нынешний интерес к теме связан не столько с запросом на более точное понимание природы этого явления, сколько с потребностями причинной интерпретации взаимосвязи или взаимообусловленности особенностей доверия и институциональных структур (экономика, политика и т.п.) в разных странах. Успех подобных попыток даст надежду на разработку новых средств понимания и учета влияния культуры на характер эволюции политических и экономических отношений в разных странах, что представляет не только теоретический интерес[7].
За два десятилетия подобной работы получен значительный материал, показывающий роль доверия в практике социально-экономических отношений, проведены широкомасштабные сравнительные исследования уровня доверия в разных институциональных контекстах и предложены рационалистические теории доверия[8].
Вместе с тем, использование понятия «доверие» в сравнительно-типологических исследованиях наталкивается на ряд ограничений, связанных с тем, что доверие рассматривается преимущественно как психологическое явление, как целостный и однозначный феномен, как аффект, иррациональный по своей сути. Попытки, предпринимаемые экономистами и социологами для того, чтобы выйти из этой старой методологической ловушки, нельзя признать особенно удачными. Стремясь формализовать понятие «доверие» и уйти от психологизма, аналитики в таких случаях обычно впадают в другую крайность: интерпретируя доверие по модели инструментального действия (рационального, а потому легче всего понимаемого), они «экономизируют» подобные отношения, что, на мой взгляд, не просто упрощает, но искажает характер реальных взаимодействий людей, привнося телеологизм в смысловую структуру действия доверия. Функция доверия в подобных схемах интерпретации сводится лишь к оптимизации издержек выбора, к снижению рисков и возможных потерь, к установлению определенных моральных рамок («добродетелей») или культурных предписаний для целерациональной структуры социального действия, якобы снимающих неопределенность ситуации для действующего (П. Штомпка, Н. Луман, Ф. Фукуяма, теория «рационального выбора» и другие подходы).
Несмотря на потери, неизбежные при такой сильнейшей генерализации элементов объяснения, несомненным выигрышем при этом оказывается возможность использовать схему причинного объяснения. Но опасность утраты своеобразия самого феномена доверия остается, она заключается в неконтролируемой подмене смысла действия (ценностной рациональности, обычая или традиции как обеспечения ожиданий партнеров) хорошо отлаженной схемой целерационального действия.
Не умаляя эвристической ценности названных подходов, я предпочел бы интерпретировать доверие как сложный социальный феномен (закрытое социальное взаимодействие), структура которого представляет собой соединение разных смысловых оснований. Когда мы говорим, что доверяем врачу, учителю, профессору в университете, кассиру в магазине, информации о расписании рейсов в аэропорту, другу или коллеге по работе, жене/мужу, банкам, иностранной валюте, науке, метеопрогнозам, политикам, газетам и т.п., мы редко сознаем, что в каждом подобном случае наше доверие опирается на разные смысловые основания и, соответственно, определяется разными нормами ожидания и характера исполнения действия. Супружеская верность (взаимное доверие супругов друг другу, имеющее среди прочего символический характер парной солидарности) принципиально отличается от веры врачу, к которому вы обратились, а доверие банку — от доверия школьника учителю. Но во всех этих случаях имеет место предпонимание ситуации (ее определение и схематизация действия), то есть актуализация горизонтов действия и возможных способов поведения (своего и партнера).
Доверие — это способность действующего схватывать выражение имплицитных кодов и правил поведения одних институтов или социальных групп в зонах действия других институциональных или групповых правил поведения, это восприятие действующим неназываемых, но подразумеваемых (в конкретной ситуации взаимодействия) норм институционального действия, которыми будет (поскольку предполагается, что он должен, обязан) руководствоваться партнер. В смысловой структуре рассматриваемого или описываемого исследователем действия (целевого или ценностного) эти нормы принципиально не могут быть артикулируемы (содержательно представлены в категориях мотива, цели или средств данного действия). Их семиотическое присутствие в ситуации взаимодействия обозначено признаками разной модальности поведения акторов (возможности, вероятности, долженствования), а выражено лишь как психологическое качество поведения, как известного рода иррациональность установки и действия (поскольку то, что вызывает доверие, лежит вне логики маркированной структуры целевого поведения). Таким образом, речь идет не о неполном знании обстоятельств или мотивов поведения партнера, условий взаимодействия, последствий поведения и т.п., риски которого, как часто подчеркивают сторонники «экономизации доверия», феномен «доверие» может компенсировать так или иначе[9].
Доверие как тип социальной регуляции обеспечивает взаимосвязь принципиально разных институциональных систем, групп, разных по глубине слоев культуры. Оно определяет границы индивидуальной или институциональной рациональности (раскрывая ее смысл) и соединяет их между собой, позволяя учитывать последствия взаимодействия актора с институтом, группой или другими индивидами. Доверие продуцирует смысл будущего, как бы проектируемого взаимодействия партнеров или актора с различными и неопределенно многими другими акторами (включая и взаимодействие индивида с институциональными порядками или их представителями, как это имеет место, например, в актах использования денег: обмен символическими средствами выражения ценности в расчете на то, что их примут в адекватное обращение неопределенно многие третьи лица).
Исходя из сказанного, я бы определил доверие как социальное взаимодействие, ориентированное на высокую вероятность (шансы) того, что действия партнеров (а ими могут быть не только отдельные индивиды, но и социальные группа или институт) будут протекать в соответствии с ожидаемым субъектом действия порядком, основанным на взаимных моральных или ценностных обязательствах, принуждении, обычаях, традициях, социальных конвенциях, идейных убеждениях, материальных интересах, общепринятых представлениях. Эта уверенность должна быть проявлена действующими не только в различного рода заявлениях, но и в совместных церемониалах (ритуалах, праздниках, выборах, референдумах, митингах и т.п.), а также обозначена особым языком поведения, а значит — подтверждена и гарантирована различными санкциями за нарушение ожиданий или несоблюдение общепринятых обязательств, имеющих нормативный или правовой характер. Ценностные обязательства (включая коммуникативную этику) могут включать согласие по поводу общих правил действия в той или иной сфере коллективной жизни: поиске научной истины, соревновании в спорте или поведении на дуэли, в бизнесе, в любви, в воспитании детей, в работе и т.п. Обязательства предполагают высокую вероятность наступления ответственности за нарушение этих правил, причем со стороны не только пострадавших от нарушения, но и всего социального окружения, поставленного в известность об этом деликте. Коллективный характер обеспечения доверия означает, что доверие, вне зависимости от его конкретных смысловых оснований, входит в состав общего набора институциональных и групповых норм поведения, социального порядка, общих представлений, опыта прошлого, горизонтов притязаний группы (интересов) или аспираций отдельного индивида, границ возможного отклонения от нормы и т.п., совокупность которых и образует то, что стали с недавних пор именовать накопленным и передаваемым от поколения к поколению «социальным капиталом» того или иного сообщества[10].
Внутренние границы доверия очерчены вероятностью неисполнения взаимных обязательств. Нарушение обязательств может оправдываться субъектом действия (неисполнения) определенными условиями, прекращающими действие общих обязательств и правил, либо связываться с высшими обстоятельствами (ценностным конфликтом, наличием других ценностных порядков). Но в любом случае возможность нарушения доверительных отношений принимается во внимание действующим и задает предел доверия. Сама по себе эта граница становится очень важным символическим барьером, тематизация которого продуцирует в культуре множество сюжетов в литературе и искусстве, игровых ситуаций, экспериментов и т.п. Таковы темы лицемерия, предательства, обмана, соблазна, лукавства, паразитирования на доверии, несостоятельности того, кому доверяют, безответственности, а также тема выгоды, которую приносит нарушение правил доверительного взаимодействия[11]. Граница доверия, обозначенная соответствующим ритуальным жестом или процедурой, указывает на (предположительное) переключение одной модальной системы доверия на какую-то другую, определяемую другими правилами взаимодействия с партнером или партнерами. Чем сложнее устроено общество, тем многообразнее сами границы доверия и тем большее значение приобретает способность человека их различать и переходить от одной зоны доверительных отношений к другой, не вызывая возмущения партнеров (социальный такт действующего).
Упомянутые выше ритуалы, подчеркивая символический характер доверия, сами по себе еще ничего не говорят о степени значимости доверия или длительности его действия. Соответственно, исходными задачами эмпирического изучения феноменов доверия или зон его распространения оказываются фиксация и описание 1) различных барьеров между модальными сферами доверия; 2) семантических или социальных границ доверия, отделяющих пространства недоверия; 3) интенсивности доверия. Оказываясь вне этих зон доверия, индивид немедленно включает нормы недоверия как операциональные коды поведения в агрессивных или социально опасных средах существования. Барьеры — это фиксированные ритуалы недоверия (бдительности, проверки, сомнения), отмечающие рост социальной и антропологической неопределенности в ситуациях перехода от одной зоны доверия к другой. Степень артикуляции этих барьеров зависит от характера институционализации социального доверия в разных обществах.
Для исследователя чрезвычайно важно видеть границы между зонами доверия/недоверия. Без указания на подобные подразумеваемые, внутренние или внешние, барьеры, играющие роль смысловых рамок для правил взаимодействия, переключателей регистров солидарности, разделяющих нормы разных планов социальных отношений, взаимного контроля, согласования интересов и т.п., невозможно понимание сложности и неоднородности социальной материи, из которой состоит повседневность существования. Тем более это важно для анализа поведения в репрессивных обществах, в которых обыденность пронизана официальной ложью и лицемерием, как в советском и постсоветском обществе, равно как и в других репрессивных и закрытых социумах (в мусульманских общинах, современном Китае и т.п.). Нас в первую очередь интересуют именно эти аспекты поведения в ситуациях сочетания разнородных нормативных систем и препятствий для их универсализации, подавления условий возникновения универсальной этики и права. Сама по себе двойственность этики, или двоемыслие, — явление, характерное для любых типов современных обществ. Но удельный вес и значение двоемыслия может радикально различаться в разных социальных системах.
Формализация доверия предполагает появление не только разного рода документов, паспортов, сертификатов, пропусков, удостоверений и т.п., указывающих на кодификацию правил различения своих и чужих, норм институционального поведения (включая и санкции за нарушение), но и специализированных служб контроля. Наиболее институционализированными формами барьеров доверия (априорного недоверия) являются учреждения, осуществляющие меры безопасности и охраны. Охрана государственных и ведомственных тайн и секретов, обеспечивающая зоны гарантированного доверия (со всеми процедурами проверки, допусков, подписок о неразглашении, иерархии допущенности, создания специальных служб безопасности и поставок соответствующего технического оборудования), представляет собой один из примеров границ доверия. Другими примерами могут служить меры по защите от подделок (денег, финансовых или юридических документов) и соответствующие службы разного уровня. Чем менее формализованным является контроль, тем с большей уверенностью мы можем говорить о значимости традиционных или конвенциональных отношений в группах или сообществах, требующих собственных ритуалов солидарности и выражения доверия. В деревне нет нужды в предъявлении документов соседям, как это делается ежедневно при входе в здание большой организации или предприятия.
В советское время в атмосфере тотального привычного страха и коллективного заложничества, когда контроль охватывал сферы и публичного пространства, и частной жизни, поддержанию доверия способствовала норма деления на «своих» и «чужих». Под «своими» понимались не просто люди, которым можно было доверять (в смысле общей веры в то, что в случае нужды тебе могут помочь, поддержать эмоционально, финансово или физически), но и те, на кого распространялись проекции норм «порядочности», взаимной лояльности, уверенности в том, что эти люди тебя «не сдадут, не предадут, не донесут начальству» или властям о «неподобающем» поведении. К «чужим» относились представители тех зон существования, где были незначимыми представления и нормы солидарной ответственности. И «свои», и «чужие» были весьма условными категориями, нередко «свои» превращались в «чужих», и наоборот. Подобная структура двоемыслия (в терминах Ю.А. Левады — «игры», «игровых структур социального взаимодействия») задавала определение ситуации и диктовала различные коды социального поведения в разных средах, соединяя формальные и неформальные правила взаимодействия через многообразные способы преодоления внутренних и внешних барьеров. При этом включались нормы поведения, относящиеся к разным системам социального контроля и опознания («свой» / «чужой»). Церемониалами снятия барьеров между статусами были обязательная совместная выпивка в неформальной обстановке (на работе, или дома, или в среде, которая отключала внешние механизмы повиновения, — на природе, в туристской поездке, в поезде, после работы на рабочем месте, во внеслужебное время, в командировке, в бане и т.п.) или апелляция к другим «своим» (родственникам, прежним сослуживцам, коллегам, приятелям и т.п.), которая принимала форму «помощи», «услуги» (блата, связей, «нужных людей») и предполагала соответствующий семантический код — использование языка «своих», псевдопартикулярных отношений («...я от Ивана Ивановича»), хотя сам действующий при этом мог и не знать лично ни самого «Ивана Ивановича», ни даже того, кто он такой[12]. Язык подобных отношений предполагал процедуры демонстративного исключения официальных или общепринятых форм взаимодействия, установления «особого», «специального» режима поведения («разрешить в порядке исключения», как тогда писалось в служебных записках начальству при обращении с просьбой). По существу, это означало отмену требований морали, упразднение общих правил оценки себя и других и взаимообязывающих норм поведения.
Иерархия барьеров и разграничение зон доверия и взаимодействия воспроизводят социальную иерархию и отражают степень жесткости (закрытость или открытость) социальной структуры. Семантика барьера доверия в любом случае строится на переворачивании смысла доверительных отношений, на выражении презумпции недоверия. Границы доверительных отношений могут быть подчеркнуты пространственно-временными ограничениями, социальными фильтрами или характером допуска в коллектив или группу, церемониями перехода из одной системы норм (ценностей) в другую, сменой языка, одежды, интонаций, правил поведения в повседневности и прочим. «Игра в доверие» стала в советское время социальным кодом поведения, умением демонстрировать другому, что актор понимает, что его партнер лжет (в чем, когда и в каких отношениях) и знает, что актор это понимает, благодаря чему достигается конвенциональное согласие и определение рамок возможного контроля насилия или коррекции взаимодействия. Важно, что отсчет при этом идет от негативных представлений или моделей человека, которые выступают как норма определения реальности.
Более сложные и многообразные барьеры и границы доверия образуются в зонах двоемыслия. Отсутствие открытых для всех социальных лифтов и каналов вертикальной мобильности оборачивается постоянной склокой внутри влиятельных или обладающих особыми ресурсами групп в обществе, регулярной рекомпозицией центров силы, поддержанием высокого уровня цинизма, недоверия, «бдительности», все более частными коррупционными скандалами. Как правило, эти барьеры не отмечены, не маркированы в языке или семантике того, чему или кому доверяют, а потому воспринимаются как само собой разумеющиеся (собственно, это и есть выражение отношений доверия, непроблематичности отношений). Барьеры могут быть обозначены сменой одежды, сменой речевых норм, в том числе — обращения (переход от «вы» к «ты», появлением экспрессивной или обсценной лексики), отменой иерархических различий в статусах, подчеркиванием исключительности ситуации или особого (равного или интимного, сближающего) характера отношений между партнерами, выделением их из общего ряда, отменой обычных правил поведения, что означает смену систем референции, референтных групп, идеологии, исторических или логических аргументов, апеллятивных или риторических фигур и проч., короче, смену парадигм поведения, до того никак не совмещавшихся друг с другом, жестко разделенных между собой.
Необходимо различать и разные планы доверия, от высшего уровня общих конструкций реальности (совокупности и композиции коллективных символов, задающих устойчивость определений действительности, этого важнейшего потенциала солидарности и согласия в обществе, одновременно оказывающегося и наименее рационализуемым, не контролируемым в субъективном плане) до отношений в малых и неформальных группах. Умение оперировать различными модусами доверия есть признак социализирован- ности индивида в обществе или группе, свидетельство его социальной дееспособности (в данном сообществе) и его общественного «такта».
Подобный режим двоемыслия (мозаичность сознания, партикуляризм, способность соединять кажущиеся несовместимыми нормы и представления) порождает человека достаточно эластичного, чтобы выносить внешнее давление и контроль, и вместе с тем неспособного к коллективной солидарности (недоверчивость, отказ от поддержки организаций гражданского общества) или систематической рационализации собственного действия, готового приспособиться к любым переменам в своем положении ценой снижения запросов и качества жизни (выбор «понижающих стратегий жизни»)[13].
Поэтому любые попытки эмпирического анализа доверия как в прошлом, так и в настоящем должны учитывать силу различных нормативных систем лояльности и силу социального контроля, как со стороны формальных институтов (власти, руководства предприятия, в советское время — партийных организаций или их дублеров в виде профсоюзов, комсомола и т.п.), так и со стороны неформальных или сетевых отношений, образующих множественные структуры частных коалиций и коллективного заложничества (семьи, трудового коллектива, квазиобщественных организаций — спортивных, любительских, ветеранских, жилищных и т.п.). С ослаблением репрессий, а затем и сворачиванием масштабов массового террора проблема доверия «руководству» (завода, государственной организации), коллегам, товарищам, семье и т.п. превращается в проблему дефицита правовых и формально институциональных средств регуляции[14].
Теплые и доверительные отношения внутри многих неформальных коллективов, сложившихся в советское время, отношения, основанные на взаимной вере друг в друга, связаны с тем, что ценности и нормы поведения, разделяемые членами этих групп, были альтернативными по отношению к официальным, идеологическим, формальным требованиям власти, предъявляемым населению. Благодаря самой этой альтернативности закрытые сообщества могли не только быть условием выживания большей части населения страны, вынужденного приспосабливаться к репрессивному идеологическому государству, но и, при некоторых условиях, становиться хранителями и ретрансляторами традиций иной культуры (в том числе — религиозной или философской, научной мысли, более высоких стандартов морали). Поэтому повышенное уважение, которым наделялись все причастные к этим закрытым сообществам, к кругам символического и практического доверия, было обосновано признанием особых достоинств, которыми обладали члены этих коллективов. С изменением политических и экономических условий именно на основе подобных отношений начинали складываться новые социальные формы, облегчавшие построение отношений партнеров по бизнесу, создание новых научных коллективов, инновационных фирм и т.п. Но, как только внешняя среда после краха советской системы стала меняться, потребность в сохранении состояния закрытости и самоизоляции резко ослабла. В итоге началась эрозия атмосферы благожелательности, доверия в прямом психологическом смысле (то есть доверия диффузного, нерационализированного). Нормы поведения в закрытых сообществах не выдерживали испытаний, которым они оказались подвергнуты в процессе начавшихся реформ, при переходе общества к формальной институционализации. Возник кризис социального доверия, постепенно охвативший общество и осознанный общественным мнением как «падение морали». То, что помогало сохранять дух доверия и взаимного уважения в малых коллективах и тесных компаниях, начинало стремительно ломаться и разрушаться в других условиях, более открытых и формальных, прагматически-инструментальных. Закрытая атмосфера малых групп, позволявшая сохранять многие универсалистские ценности (особенно это значимо было для функционирования неформальных научных семинаров, кружков, научных школ — бескорыстного познания, взаимной преданности, этики, религиозных исканий и т.п.) и даже их культивировать, с изменением ситуации парализовала потенциал дальнейшего развития и институционализации подобных отношений. Смена приоритетов в этих условиях оказалась разрушительной для доверия в бизнесе, науке, искусстве. Доверие, которое позволяло выживать в прежнее время, в новую эпоху перехода стало фактором, блокирующим возможности дифференциации ролей, специализации и разделения труда[15].
Обычно доверие распределено весьма неравномерно. Оно более высокое в обществах с устойчивой и открытой институциональной системой, с развитой системой самоуправления и равенством возможностей, обществах благосостояния (welfare-state), оно ниже (или иное по характеру) в обществах с высоким уровнем насилия, внутренней агрессии, с авторитарным или тоталитарным типом государственного устройства[16]. Кроме того, базовое доверие к миру, характерное для начальных фаз социализации, прежде всего в относительно благополучных социальных средах, в полных семьях, постепенно нейтрализуется тут негативным опытом насилия, обмана, знакомством с более сложными и неоднозначными по составу структурами действия, включающими в себя непременный компонент социальных игр, имитации, социальной мимикрии, лжи, приспособления к окружающим, лицемерия и т.п. Подобный опыт недоверия в репрессивных обществах становится важнейшим стратегическим ресурсом социального выживания или социального успеха, вертикальной мобильности и, будучи закрепленным в корпоративных нормах поведения, воплощается в принципы и механизмы селекции людей для органов власти, определяющие структуру господствующей элиты, как это имеет место в нынешней России (преобладание во власти сотрудников спецслужб, военных, то есть представителей самых архаичных и консервативных институтов, социальных, партийных, идеологических ренегатов).
Проблема описания феноменов доверия заключается в том, чтобы определить и фиксировать смысловые основания доверия (признание значимости неартикулируемых, но подразумеваемых ценностных значений и норм действия). Это значит, что анализ доверия требует учитывать не просто разные институциональные нормы взаимодействия, но и разные по своему происхождению и составу, культурному генезису пласты культуры, определяющие сами эти институты, нормы которых вводятся в социальную игру доверия.
«Психологизм» (эмоциональность, аффективность, соответственно, иррациональность состояния) трактовки доверия означает в подобных случаях то, что исследователь не в состоянии ясно прочесть императивы поведения, которые для действующего кажутся очевидными, хотя часто ни он сам, ни тем более исследователь или интерпретатор (историк, социолог, экономист) не в состоянии идентифицировать их в качестве собственно групповых или институциональных требований. В лучшем случае, и почти всегда лишь в ходе специального анализа, они могут быть выявлены в качестве эвидентных, но не эксплицированных социальных норм и правил действия, рутинность которых препятствует их осознанию, рефлексии, или же сама ситуация не требует их дешифровки, указания на их групповую или институциональную принадлежность. В определенном смысле сама эта очевидность и есть выражение доверия, не требующее или блокирующее обязательства по экспликации и артикуляции подобных норм. Но в аналитически строгом смысле следует говорить о разных типах социального доверия.
Дело осложняется тем, что в некоторых ситуациях, особенно в условиях репрессивных режимов, требование доверия может носить принудительный или игровой характер. Например, следователь КГБ мог заявить во время профилактической «беседы» своему «собеседнику»: «Вы с нами неискренни, вы же советский человек, вы что, нам не доверяете?» Но подобное заявление представляет собой лишь крайнюю, утрированную форму общераспространенных внутригрупповых механизмов сплочения. Таким образом, мы сталкиваемся с весьма характерными явлениями, которые можно назвать «игрой в доверие», игрой в «открытость», «искренность» или «доброжелательность», образующими смысловые переходы между разными сферами институционального или группового насилия и принуждения. Вероятно, по своей структуре эти явления близки к тому, что можно назвать светским или религиозным лицемерием, ханжеством, фарисейством и т.п., однако в социальном и генетическом плане их следует принципиально различать: источником принуждения в одном случае будут «общество», «свет», «общественное мнение», в другом — репрессивные органы политической полиции и идеологического принуждения.
Слабость правовых и универсалистских форм организации социальной жизни (к какой бы области жизни это ни относилось: политике, государственному управления или экономике как сфере наибольшего «риска») компенсируется появлением «доверительных» сообществ, но уже на другом, чем в советском социуме, уровне организации общества: на уровне власти, воспроизводящей почти те же отношения, которыми характеризовалась репрессивная атмосфера советского времени: «кланы», неформальные союзы, возникающие из дружеских отношений в рамках клубных, предпринимательских, мафиозных («капитализм для своих») или других интересов, перекрывающих, «шунтирующих» зоны привычного социального недоверия. Подобные союзы в дальнейшем укрепляются семейными связями — назначением детей влиятельных лиц на влиятельные позиции в ведущих государственных или контролируемых государством компаниях, банках, корпорациях[17].
Характерно, что в позднее советское время в среде советской элиты подобных форм не возникало, отношения в номенклатурной среде были очень формальными, ограниченными и пронизанными взаимным недоверием и подозрительностью[18]. Приватизация власти и собственности, начавшаяся после краха советской системы, но достигшая своей полноты лишь при путинском режиме, требовала в условиях слабой легитимности власти формирования особых, чрезвычайных, а значит, выведенных из-под контроля закона доверительных отношений «своих». Такие образования иногда считают разновидностью «cronycapitalism», характерного для многих азиатских авторитарных и коррумпированных режимов, или даже мафией, как иногда в российской прессе называют эту систему власти, но подобные определения не могут считаться адекватными — по своему происхождению и функциям это другие формы организации власти. Кажущаяся архаической, подобная организация руководства страны представляет собой единственно возможную в условиях деградации и разложения прежней институциональной системы форму адаптации бесконтрольной власти к меняющимся условиям.
2. ДОВЕРИЕ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ КАПИТАЛ. ЕГО ТИПЫ
Различные виды социального доверия, образующие институционализированный «социальный капитал», соотносятся с разными сетями общения и взаимодействия, с разными образами жизни (а значит — потребления). У их обладателей — разные горизонты ожиданий и оценки событий, разные модели политического поведения[19]. Р. Роуз, руководитель исследовательской программы «NewRussiaBarometer», для описания типов доверия в России еще в 2000 г. выделял домодерные, модерные и антимодерные основания социального капитала[20].
Условия, благоприятные для быстрого развития (усложнение социальной структуры и появление тех форм доверия, о которых писал К. Ньютон[21]), возникают только в зоне притяжения крупных городских агломераций (мегаполисов и крупнейших городов России с населением миллион жителей и более). Только здесь в силу целого ряда факторов (концентрация населения, высокая специализация занятости, обусловливающая дифференциацию институтов и групповое многообразие) возникают не просто новые, но более сложные формы социальной регуляции, требующие в свою очередь новых посредников — рыночную экономику и более развитую, в сравнении с тоталитарным социумом или авторитарным режимом, коммуникативную инфраструктуру. Социальный, экономический, информационный и культурный плюрализм оказывается, таким образом, фактором «принуждения» к появлению новых отношений, отличающихся анонимностью, безличностью, надстраиванием над личными и групповыми отношениями корпуса формальных (универсалистских) норм и императивов поведения — правовых, моральных, ценностных механизмов регуляции. Им соответствует и иной тип личности (который мы называем «современным или европейским человеком»): более свободной от непосредственного окружения и прямого социального контроля, более мобильной, ориентированной на обобщенные, «идеальные» образцы социального доверия, признания и гратификации. В отличие от родственно-семейной, соседской или этнообщинной взаимосвязи, здесь действует избирательная солидарность, руководствующаяся императивами этики ответственности, а не предписаниями традиции или коллективного заложничества, характерного для советских «рабочих коллективов». Другими словами, на фоне доминантного для российского общества типа «советского человека», созданного из множества ограничений, а не стимулов действия, иерархического, лукавого, испытывающего разнообразные фобии (нового, чужого, сложного), сознающего себя заложником коллектива, а потому пассивного и терпеливого, постепенно в российских мегаполисах выделяется новый тип индивида, не столь зависимого от власти. В своем сознании этот человек обязан собственным благополучием только себе, своим более высоким профессиональной квалификации и образованию, интенсивной работе, а не «отечески заботливому» государству. Поэтому он оказывается менее фрустрированным и более свободным от прежних идеологических комплексов. Он не испытывает по отношению к российской власти ни прежней лояльности, ни благодарности. Его социальный капитал основан на сложной системе генерализованных социальных правил и отношений, построенных на знании и доверии к другим, то есть качествах, составляющих каркас современного западного общества.
Эта новая институциональная среда, возникающая в мегаполисах, опосредованно связана с гораздо более высоким уровнем жизни. Его повышение определено освоением новых производственных навыков и профессиональной квалификации, отвечающих запросам и требованиям информационного, сервисного и высокотехнологичного общества, готовностью к переобучению, мобильности и смене сектора занятости. Образ жизни в крупнейших российских мегаполисах (прежде всего — в Москве) приближается по характеристикам социального капитала к образу жизни населения европейских развитых стран, который мы называем «модерным».
Другой тип социального капитала, условно говоря домодерный, традиционный, — представлен прежде всего средой малых городов и сел. Социальное доверие здесь базируется на непосредственных личных, неформальных связях, групповых и соседских отношениях, этнической или этноконфессиональной солидарности и не выходит за пределы рутинных повседневных обязательств и поддержки, а также общности интересов, отстаиваемых по отношению к произволу местной власти, ничем, кроме обычая, не ограниченному. Это зона в лучшем случае инерционного, в худшем — деградирующего существования людей, озабоченных более всего сохранением сложившегося образа жизни и потребления. Физическое выживание выступает здесь как жизненная стратегия, как императив частного и семейного существования. В этой среде нет идеи последовательного улучшения жизни, повышения ее качества; речь может идти лишь об удержании того, что уже есть. Горизонт запросов определен возможностями пассивной адаптации к навязанным извне изменениям. Крайняя ограниченность ресурсов (материальных, образовательных, профессиональной квалификации) обуславливает низкую социальную мобильность и тем самым — застойный характер бедности и нищеты.
Особенностью этой среды является скудость информационных источников и ограниченность горизонта событий. Кремлевские средства массовой коммуникации, прежде всего телевидение, не будучи связаны с повседневными интересами, проблемами и нуждами этих людей, превращаются в систему воспроизводства рутинных коллективных мифов, доступных для понимания этих людей, но не проверяемых их практическим опытом. Подобные мифы (образ враждебного окружения страны, внутренних врагов и т.п.) возникли еще в советские времена и устойчиво воспроизводятся в качестве символов национального единства и легенды власти. Других общих представлений в этой среде и быть не может из-за отсутствия альтернативных каналов информации и авторитетных групп для интерпретации происходящего. В зоне домодерного социального капитала внутренние изменения невозможны, поэтому периферия оказывается хранилищем представлений предшествующей эпохи.
Но самым важным для понимания перспектив эволюции России следует считать сегодня антимодернизационный тип социального капитала. Антимодернизм как уклад жизни представляет собой смесь опыта существования при социализме или инерции советского образа жизни (приспособления к репрессивному государству с его практиками уравнительной, распределительной экономики) с новыми идеологизированными формами, которые активно использует путинский авторитаризм (религиозный фундаментализм, компенсаторный русский национализм, политический консерватизм). Сам по себе этот образ жизни (включая характерное для советского человека двоемыслие, низкий уровень солидарности, политическую пассивность, запросы, ограниченные необходимостью выживания) уйти не может, так как этот уклад (и соответствующий тип социального капитала) обусловлен существующей территориально-отраслевой структурой экономики и расселения, отражающей характер советской модернизации. Эти группы, зависимые от социальной политики и обязательств государства, составляют социальную базу путинского авторитаризма, они хранители советского прошлого, его символов, ценностей, праздников и ритуалов[22].
Период ельцинских реформ вызвал массовую фрустрацию, состояние социальной дезорганизации и аномии, рост массового недоверия к политике и отчуждения от нее. Возвращение к авторитаризму при Путине (подавление свободных выборов, независимых СМК, ликвидация многопартийности) и частичное восстановление полупатримониальной власти, недифференцированной, безальтернативной, требующей лишь аккламации, а не участия в политике, сопровождались ростом массовой удовлетворенности и спокойствия населения, поддержкой режима, остававшейся почти без изменения на протяжении более десяти лет, вплоть до кризиса 2008 г., пока не были вновь серьезно затронуты массовые надежды на «доброго царя» или попечительскую роль государства.
Высокое доверие к персонам высшей, но авторитарной власти представляет собой перенос на «национального лидера» представлений, характерных для сферы домодерных отношений, что, естественно, парализует низовой уровень институциональной организации и тем самым блокирует модернизационное развитие целого. Низкое доверие в социальной сфере (к «незнакомым людям») говорит об отсутствии формальных институциональных норм регуляции — права, морали, гражданских институтов. Узкий радиус межличностного доверия компенсирует институциональные дефициты, но со своей стороны стерилизует потенциал универсализма и модерности. Сочетание разных типов социального капитала, образов жизни и определяет эволюцию социальной системы в России[23].
3. ОБЩИЕ ХАРАКТЕРИСТИКИ ИНСТИТУЦИОНАЛЬНОГО ДОВЕРИЯ В РОССИИ
Социологические исследования в России, проводимые на протяжении ряда лет Левада-центром, показывают двойственный характер явлений социального доверия в российском обществе. Повседневное практическое недоверие, высказываемое по отношению к окружающим (малознакомым) людям, сопровождается или компенсируется высоким декларативным доверием к трем особо значимым символическим институтам: а) главе государства; б) церкви и в) армии.
Самые высокие значения доверия относятся к тому, кто считается хозяином страны, кому пропаганда старается придать черты то ли «царя», то ли «национального лидера». В первых замерах это был М. Горбачев, затем его сменил Б. Ельцин, теперь — Путин, сохранявший максимум доверия населения даже во времена, когда пост президента занимал Д. Медведев.
Другие социальные институты — средства массовой коммуникации, правительство, политическая полиция и спецслужбы, региональная и местная администрация, Госдума, система правосудия, силовые структуры (полиция, прокуратура), бизнес, финансовые организации, политические партии и профсоюзы и т.п. — находятся в зоне полудоверия и большего или меньшего недоверия населения (см. табл. 1). По отношению к этим институтам, определяющим общественную и повседневную жизнь россиян, проявляются устойчивые негативные установки — подозрительность и отчуждение, смесь страха и отвращения (особенно — к полиции, суду, но также — и к депутатам, политикам), нежелание иметь с ними дело, кроме случаев крайней нужды или чрезвычайных обстоятельств[24].
За выражением доверия россиян к опорным институтам можно видеть сохраняющиеся остатки тоталитарного синдрома, описанного когда-то К. Фридрихом и З. Бжезинским, признаки уходящей или распадающейся, но когда- то единой структуры государственного идеологического и террористического господства. Сегодня от прежней организации общества остался лишь фантом патерналистской власти, претендующей на то, чтобы быть, как и раньше, тотальной, но фактически лишь имитирующей некоторые черты «партии-государства». Лишившись коммунистической идеологии, режим утратил характерную для советской эпохи легитимацию, частью которой был заботливо поддерживаемый пропагандой социальный оптимизм, обеспечение массовой уверенности в «лучшем будущем», то есть довольно умеренном, но гарантированном улучшении повседневной жизни. Когда эта иллюзия обеспеченного будущего у населения исчезла, разрушенная чередой социальных и экономических кризисов и потрясений 1990-х гг., институциональная система предстала в своем обнаженном виде: авторитарного и коррумпированного режима, пытающегося навязать представление о безальтернативности своего правления, опираясь, главным образом, на силовые структуры (включая суд) и пропаганду.
Таблица 1
ДОВЕРИЕ К ОСНОВНЫМ СОЦИАЛЬНЫМ И ПОЛИТИЧЕСКИМ ИНСТИТУТАМ
|
Полное |
Неполное |
Полное |
Затруднились |
Индекс |
|
|
доверие (частичное недоверие) |
доверие |
Недоверие |
ответить |
доверия* |
|
|
Премьер-министр (В. Путин) |
52 |
31 |
9 |
8 |
42 |
|
Президент (Д. Медведев) |
50 |
34 |
9 |
7 |
41 |
|
Церковь, религиозные |
49 |
25 |
10 |
16 |
39 |
|
организации |
|||||
|
Армия |
37 |
36 |
13 |
14 |
24 |
|
СМК |
30 |
47 |
16 |
7 |
14 |
|
Правительство |
30 |
45 |
17 |
8 |
13 |
|
Органы госбезопасности, |
26 |
37 |
16 |
21 |
10 |
|
спецслужбы |
|||||
|
Региональные власти |
28 |
40 |
22 |
10 |
6 |
|
Российские коммерческие банки |
24 |
39 |
18 |
19 |
6 |
|
Малый и средний бизнес |
23 |
39 |
18 |
20 |
5 |
|
Совет Федерации |
22 |
44 |
17 |
17 |
5 |
|
Прокуратура |
22 |
37 |
21 |
20 |
1 |
|
Госдума |
21 |
47 |
22 |
10 |
-1 |
|
Местные власти |
23 |
41 |
26 |
10 |
-3 |
|
Суд |
19 |
43 |
22 |
16 |
-3 |
|
Милиция/полиция |
20 |
40 |
29 |
11 |
-9 |
|
Крупный бизнес |
16 |
37 |
26 |
21 |
-10 |
|
Профсоюзы |
16 |
31 |
26 |
27 |
-10 |
|
Политические партии |
10 |
44 |
30 |
16 |
-20 |
* Ранжировано по индексу доверия. Октябрь 2011 г.; в % к числу опрошенных (N= 1600). Индекс доверия рассчитан по формуле: доля ответов, выражающих полное доверие, и половина доли ответов, выражающих неполное доверие, минус половина доли ответов, выражающих неполное доверие, и доля ответов, выражающих полное недоверие.
Такая композиция доверия, как показывают наши исследования за длительный период наблюдений (начиная с февраля 1993 г.), очень стабильна. Это означает, что распределение мнений не зависит от интересов отдельных групп в обществе, а отражает более глубокие слои массовых представлений, слабо реагирующие на актуальные изменения. Устойчивость массовых установок указывает на то, что подобные представления и стоящие за ними мотивы социального поведения выведены из сферы текущих политических и социальных конфликтов, что это — институционализированные отношения, а стало быть, они воспроизводятся в полном объеме, несмотря на смену поколений и приход новой генерации, заменяющей уходящих «советских людей» и «людей эпохи перестройки». Условиями подобного воспроизводства следует считать процедуры массовой социализации и правовую закрепленность таких механизмов воспроизводства (санкции обычного права и формальная судебная практика).
В отношении к властным институтам (включая и высших представителей власти) прослеживаются два противоречивых плана: первый указывает на признание важности соответствующего института (его места в ряду других институтов), второй — на практическую оценку деятельности функционеров этого института (или степени адекватности того, чем они занимаются, относительно идеальных представлений о том, как и чем должны заниматься). Большинство государственных институтов россиянами по инерции воспринимаются как продолжение или вариант прежних (советских) органов репрессивной бесконтрольной государственной власти. Они, по мнению респондентов, не ориентированы на защиту интересов обычных людей, поскольку предназначены (как полагает основная масса населения) исключительно для защиты интересов высшей власти или обслуживающей ее коррумпированной бюрократии. Именно поэтому неполное (частичное) доверие, точнее, смесь принудительного, вынужденного доверия с настороженностью и латентным недоверием является социальной доминантой практического поведения абсолютного большинства россиян в постсоветское время. Большая часть показателей доверия включают обе эти составляющие отношения к институтам, однако удельный вес каждой из них — разный: в отношении к доминантным институтам (президент, церковь, армия) преобладает признание символической значимости института (при низкой латентной оценке их практической эффективности в выполнении задач управления, религиозно-этической работы в миру, боеспособности и морального состояния рядового состава); в отношении к прочим институтам (парламенту, суду, местной власти, полиции, партиям, профсоюзам) их символическая значимость (идеальное представление об их функциях) снижается пропорционально усилению негативной оценки их практической деятельности, степени несоответствия эмпирического функционирования идеальным представлениям граждан о том, что и как должны делать функционеры данного института. Этот внутренний диссонанс и характеризует представления о социальном порядке посткоммунистического социума. Проблема усугубляется тем, что меняются (особенно в наиболее модернизированных социальных средах, ориентированных на западные образцы) и сами основания для признания символической значимости доминантных институтов.
4. ДОВЕРИЕ В СТРУКТУРАХ НЕФОРМАЛЬНОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
Реальные, постоянно подтверждаемые доверительные отношения возникают и фиксируются лишь в очень узких пределах: только внутри малых коллективов и сообществ, прежде всего — в семье или в кругу близких родственников, среди коллег по работе, в дружеских компаниях. В сельской местности или в фабрично-слободской среде отмечается также и более высокое доверие к соседям. Здесь формальные структуры институционального взаимодействия соединяются с неформальными отношениями, что придает им особый характер и прочность.
Доверие в структурах отношений неформальных или традиционно регулируемых институтов радикально отличается от доверия в формальных институтах, поскольку предполагает другие смысловые основания взаимоотношений доверия (в том числе — специализированные роли и нормы отношений во вторых и недифференцированные отношения в первых). В зонах этого типа доверия действуют своеобразные, партикулярные формы социального контроля и взаимной ответственности, предполагающие солидарность лишь со «своими», нормы которой не распространяются на «не своих» и «чужих».
Различия (и национальная специфика) социального доверия отчетливо проявляются лишь при международных сравнительных исследованиях, при сопоставлении российских данных с данными, полученными в других странах в ходе социологических опросов, проведенных по общей согласованной методике (см. табл. 2).
Таблица 2
ИНДЕКС МЕЖЛИЧНОСТНОГО ДОВЕРИЯ[25]
(распределение ответов на вопрос «С каким из суждений вы бы скорее согласились?» A— людям почти всегда следует доверять; B— людям обычно можно доверять; C— с большинством людей в отношениях следует быть осторожным; D— почти всегда в отношениях с людьми надо быть осмотрительным, людям нельзя полностью доверять)
|
A |
C |
Соотношение |
A |
C |
Соотношение |
||
|
2007 г. |
+ |
+ |
ответов |
2008 г. |
+ |
+ |
ответов |
|
B |
D |
«доверять»/ |
B |
D |
«доверять» / |
||
|
«не доверять» |
«не доверять» |
||||||
|
В среднем по |
42 |
58 |
0,73 |
В среднем |
45 |
52 |
0,86 |
|
24 странам |
по 29 странам |
||||||
|
Норвегия |
81 |
19 |
4,26 |
Дания |
79 |
20 |
3,95 |
|
Швеция |
74 |
26 |
2,84 |
Швеция |
69 |
30 |
2,3 |
|
Новая Зеландия |
69 |
31 |
2,22 |
Австрия |
59 |
38 |
1,55 |
|
Швейцария |
68 |
32 |
2,12 |
Финляндия |
59 |
39 |
1,5 |
|
Финляндия |
67 |
33 |
2,03 |
Австралия |
55 |
44 |
1,25 |
|
Австралия |
64 |
36 |
1,77 |
Сев. Ирландия |
50 |
47 |
1,06 |
|
Япония |
61 |
39 |
1,56 |
Великобритания |
48 |
50 |
0,96 |
|
Чехия |
48 |
52 |
0,92 |
Чехия |
45 |
54 |
0,83 |
|
Южная Корея |
46 |
54 |
0,85 |
Германия |
43 |
57 |
0,75 |
|
Словения |
39 |
61 |
0,63 |
США |
42 |
57 |
0,74 |
|
Тайвань |
39 |
61 |
0,63 |
Венгрия |
41 |
58 |
0,71 |
|
Франция |
39 |
61 |
0,63 |
Тайвань |
39 |
58 |
0,67 |
|
Латвия |
34 |
66 |
0,51 |
Франция |
31 |
66 |
0,47 |
|
Польша |
30 |
70 |
0,42 |
Россия |
27 |
68 |
0,40 |
|
Уругвай |
29 |
71 |
0,40 |
Польша |
27 |
72 |
0,38 |
|
Россия |
28 |
72 |
0,38 |
Латвия |
24 |
72 |
0,33 |
|
Доминиканская |
27 |
73 |
0,36 |
Уругвай |
23 |
77 |
0,30 |
|
Республика |
|||||||
|
Мексика |
26 |
74 |
0,35 |
Италия |
22 |
78 |
0,28 |
|
Хорватия |
19 |
81 |
0,23 |
Доминиканская |
20 |
80 |
0,25 |
|
Республика |
|||||||
|
Филиппины |
17 |
83 |
0,20 |
Чили |
16 |
83 |
0,19 |
|
Чили |
13 |
87 |
0,14 |
Хорватия |
15 |
84 |
0,18 |
В % к числу опрошенных (в России N = 1000); приведены данные не по всем странам.
Из приводимых в табл. 2 распределений следует, что самый высокий уровень социального межличностного (но не психологического) доверия мы наблюдаем в странах завершенной модернизации, с доминированием западных ценностей, имеющих своим источником протестантскую культуру методического самоконтроля и самодисциплинирования, индивидуализма, ответственности[26]. Именно там сложились сеть организаций гражданского общества и высокий уровень муниципального самоуправления, именно там государственный аппарат находится под постоянным контролем средств массовой коммуникации и парламента. Основа этой организации общества — общественный идеализм (разделяемые большинством граждан представления об «общем благе») и более или менее устойчивый общественный консенсус относительно целей и средств социальной политики государства. Это накопленное, институционализированное доверие к неопределенно многим другим, партнерам или участникам социальных взаимодействий является важнейшим показателем социального капитала данного общества, его способности к самоорганизации (без использования инструментов спорадического насилия или, напротив, организованных репрессий и систематического принуждения для достижения коллективных целей). Как раз из сопоставления подобных данных видно, что доверие — не спонтанно возникающий эффект актуального взаимодействия, как обычно его трактуют в социально- экономических исследованиях, что доверию обучаются, что оно входит в качестве составной части в общую систему социализации. Это значит, что человек в традиционном обществе или в группах с соответствующим типом культуры доверяет только тем, кому предписывают доверять традиция или обычай и в соответствии с предписаниями этой традиции, в то время как человек в современном обществе доверяет другим в соответствии с обобщенными правилами взаимодействия, заданными доминантными в этом обществе институтами[27].
Как утверждает Кеннет Ньютон, в тех странах, где выше уровень взаимного доверия, люди живут здоровее, дольше, счастливее и более успешно. Такие общества являются экономически более продвинутыми, в них меньше коррупции и больше демократии и оптимизма. Здесь меньше совершается уголовных преступлений и лучше результаты школьного обучения. Доверяющие в большей степени включены в общественную и публичную жизнь, чаще вступают в солидарные отношения помощи ближнему, чаще участвуют в акциях благотворительности и более удовлетворены своей жизнью[28]. Именно эти обстоятельства позволяют считать доверие эквивалентом социального капитала. Доверие закреплено в образах жизни, в системе аспираций (а значит — в структуре социального времени, в представлениях о собственных возможностях индивида и в способностях к рационализации своей жизни, планированию на длительный срок). Такое понимание доверия как проявления социальности идет от работ А. де Токвилля, который рассматривал общество как союз добровольных ассоциаций, основывающихся на совместных интересах, тесном взаимодействии и вере членов друг другу.
В русском словоупотреблении это значение понятия «общество» (= совокупность отношений, основанных главным образом на солидарности или взаимных интересах) за время советской власти практически стерлось, слившись, с одной стороны, с понятием «население», а с другой — с понятием «государство» и образовав в результате специфический термин официоза. Идеологическая игра властей и оппонирующих (иногда) им экспертов на разнице этих значений убила исходную семантику самоорганизации и выражения воли людей, противостояния государству как суверенному или автократическому господству. Искусственно воссоздать прежнюю семантику «общества» (не совокупности поданных, а системы отношений, в которых нет господства и подчинения) достаточно трудно, поскольку таких отношений нет в повседневном опыте абсолютного большинства людей. Российское общество не может отделиться от государства, от машины принуждения, монополизировавшей средства насилия. Общество в России, исторически формируясь внутри господствующего сословия, крайне медленно эмансипируется от власти (от господства, в повседневности являющегося бюрократической машиной массового управления), почти неотделимой, в свою очередь, от частных интересов правящей группировки. И такое положение вещей сохраняется вне зависимости от идеологии, способов прихода к власти или характера ее легитимации. Технология господства в настоящее время сведена к устранению каких-либо возможностей контроля или давления общества на приватизированную власть кланов и группировок, узурпировавших средства насилия и административного управления, а также — ресурсы и каналы социальной мобильности. В таком «обществе» нет и не может быть социального доверия людей как друг к другу, так и к власти, которое мы наблюдаем в демократических и правовых странах или в странах с традиционным социальным укладом. Индикатором автономности общества от государства может служить отношение к налогам: либо индивид сам платит их, осознавая это как более или менее вынужденный, но необходимый и добровольный акт солидарности, либо налоги помимо воли самого индивида изымают автоматически из зарплаты и других доходов. В последнем случае — это экспроприация (публично не обсуждаемая) доходов населения бесконтрольной властью в свою пользу, своего рода дань населения государству, поскольку не только контроля, но даже знания о том, как в дальнейшем распределяются собранные средства, население не имеет. Соответственно, по-разному в разных социальных средах воспринимается и оценивается степень социальной дифференциации, величина разрыва между бедными и богатыми. В России сильнейшее различие между крайними группами, выделенными по уровню дохода, расценивается как несправедливое, а само богатство и благосостояние вызывают подозрение в криминальности своего происхождения и стойкое недоверие, поскольку у общества нет средств публичного контроля за источниками их приобретения. На этом в первую очередь основываются зависть и рессантимент бедных, становясь одним из факторов общего недоверия в обществе и сознания несправедливости социального порядка.
Страны с низким уровнем социального капитала (узким радиусом социального доверия) отличаются высоким уровнем внутреннего насилия. Преимущественно это страны, находящиеся в процессе незавершенной модернизации, с сильнейшей гетерогенностью институциональной системы, сочетанием современных, хотя и слабых формальных институтов и сильных традиционных или консервативных форм организации жизни. Как правило, такие общества характеризуются наличием механизмов, которые блокируют процессы модернизации: это либо консервативные авторитарные режимы, или страны, имеющие в своем недавнем прошлом опыт существования в условиях тоталитарных режимов, опыт гражданских войн или длительных (иногда — хронических) межэтнических, межконфессиональных или социальных конфликтов. Другими словами, это страны с высоким уровнем аномии и социальной дезорганизации.
В России низкое межличностное доверие («большинству людей доверять нельзя, к ним следует относиться с осторожностью») коррелирует с низким уровнем признания индивидуальной ответственности, гражданской солидарности, недоверием к политике или общественной деятельности, негативным отношением к правительству и местной власти, депутатскому корпусу, сознанием собственной невозможности влиять на принятие решений властями разного уровня, а также неготовностью к участию в общественных делах или в акциях, выходящих за рамки проблем повседневной жизни или партикуляристских связей (семья, родственники, друзья, коллеги, соседи).
В то же время ценность межличностного неформального доверия котируется настолько высоко, что доверие уже в качестве собственно этнической характеристики входит в набор элементов этнонациональной самоидентификации русских («Мы — простые, открытые, верные, надежные, готовые прийти на помощь, терпеливые, миролюбивые» и т.п.[29]). Подчеркну, что в данном случае доверие относится преимущественно к низовому уровню институционального взаимодействия (партикуляристскому взаимодействию «своих со своими»), противопоставляемому любым вертикальным отношениям (отношениям «мы/они», взаимодействию «своих» с «ними», с «чужими») или отношениям универсалистского плана (предполагающим ориентацию действующего на обезличенные нормы формальных — прежде всего правовых — институтов).
В таком контексте экономизированная трактовка доверия как рационального расчета и «редукции рисков» не имеет смысла, поскольку модель экономически рационального поведения работает здесь очень слабо (даже в мегаполисах этот тип поведения не является преобладающим и должен сочетаться с массой ограничивающих его условий), нет общезначимых образцов достижительского поведения[30]. Более продуктивны модели «человека советского» (с присущими ему свойствами двоемыслия, лукавства, демонстративной лояльности, пассивной адаптации) или традиционалистского, ксенофобского, настороженно относящегося ко всему новому и незнакомому.
Опросы общественного мнения показывают, что доверие к социальным институтам совпадает с массовым признанием их символической роли — функциональной значимости в воображаемой картине реальности, важности для поддержания социальной структуры и организации российского общества. Выражение подобного доверия предполагает полный отказ индивида от участия в политике, от принятия на себя ответственности за происходящее в стране, городе, где живет индивид, абсолютное несовпадение политической сферы и обыденной жизни основной массы населения. Политика для российского обывателя является не областью солидарных отношений, участия и активности (включая взаимную ответственность), а лишь сферой проявления коллективной идентичности, общих символов.
Первое, на что приходится обращать внимание при интерпретации результатов опросов общественного мнения, — это принципиальная двойственность понятий и модусов доверия, необходимость разведения декларативного и операционального кодов поведения «доверяющих».
Ценностная оппозиция, возникающая перед нами, когда мы разбираем распределение социального доверия в российском обществе: верховная власть, неподотчетная обычным людям / семья, низовая и традиционная форма элементарной социальной организации, отражает примитивность структуры российского социума и предполагает широкое распространение практического недоверия к незнакомым людям, обусловленное недееспособностью (с точки зрения обывателя) функциональных институтов, обслуживающих преимущественно интересы власти.
Оппозиция символические институты / функциональные институты носит принципиально амбивалентный характер, знаки полюсов легко переворачиваются в ситуациях общественного кризиса. Но в любом случае «цена» массового декларативного и публично демонстрируемого (в ситуациях выборов) доверия к власти очень невелика, поскольку выражение его не требует ответственности и, стало быть, «личные издержки» и «затраты» такого поведения весьма невелики. Правильнее было бы сказать, что подобное принудительное доверие к власти соединяется с глубоким равнодушием к политике и отчуждением от этой событийной сферы. Левада называл такое поведение «игрой в доверие»[31] («они делают вид, что работают для нас, мы делаем вид, что доверяем им»). Напротив, рутинное доверие между взаимодействующими в обычных и повторяющихся ежедневно ситуациях (а такое взаимодействие имеет место только в малых группах, прежде всего — в семье или в межперсональных отношениях коллег, иногда — соседей) характеризуется публично не артикулируемой, но очень высокой ценностью и значимостью.
В политике подобную двойственность организованного институционального доверия можно увидеть в отношении к конкретным персонажам и публичным деятелям. Рейтинг первых лиц в государстве (с наведенной телевидением «харизмой», с навязанным пропагандой «доверием») превышает в три раза рейтинги ближайших по списку политиков — лидеров политических партий или влиятельных министров. Данный показатель не означает ни прагматической оценки результатов деятельности руководителей государства, ни одобрения, ни личной симпатии. Этот эффект обусловлен исключительно влиянием статуса, нахождением на высшей социальной позиции. Его можно считать проекцией сильно эрозированного, но все еще традиционного, как бы «сакрального» и мифологического отношения к власти. По существу, политическое поле представлено лишь фигурами, занимающими позиции высшей власти, и политиками из третьего ряда, не являющимися их конкурентами. Поэтому массовое недоверие к политикам (или их низкий рейтинг) следует рассматривать как знак отсутствия выбора.
Если государственные институты, как говорилось, рассматриваются как продолжение старых, советских структур, а потому пользуются условным доверием и легитимностью, то новые структуры оказываются под сильнейшим подозрением, отношение к ним окрашено рессантиментом и неприязнью. Частный бизнес, гражданские организации и иные негосударственные социальные новообразования последних двадцати лет, выпадающие из привычной картины планово-распределительной, централизованной государственной экономики, наталкиваются на сильнейшее недоверие населения (прежде всего — населения бедной и депрессивной периферии, где новые рыночные отношения не сформировались или представлены еще в своем примитивно- хищническом виде) и воспринимаются как нелегитимные, мошеннические и полукриминальные, даже если формально не нарушается закон[32]. Особенно это касается крупного бизнеса, тесно связанного с высшими кругами руководства страны, в меньшей степени — среднего и малого бизнеса.
Недоверие населения к финансовым институтам обусловлено тем, что на протяжении 1990-х гг. власти, вне зависимости от своих партийных или политических пристрастий, многократно обманывали людей, обесценивая накопленные сбережения старших поколений, принудительно меняя курс рубля для того, чтобы снизить давление государственного долга, и т.п. Последствия этого оказались весьма тяжелыми для экономики страны и перспектив ее развития: несмотря на то что у определенной части населения есть сбережения, и довольно значительные (в целом эквивалентные сумме иностранных инвестиций в российскую экономику), обеспеченные россияне не торопятся вкладывать их в ценные бумаги или доверять коммерческим банкам. Как и частный бизнес, большинство состоятельных людей при действующей правовой и судебной системе не доверяют свои деньги ни инвесторам, ни государству, ни предпринимателям. Российская экономика в большой степени развивается за счет спекулятивных денег, краткосрочного кредита, не позволяющего реализовывать большие проекты без государственного (бюрократического, коррупционного) обеспечения.
Иначе говоря, наибольшее сомнение вызывают новые, недавно созданные или «перелицованные», структуры власти, лишенные либо привычной легитимности давно существующего порядка (насилия), либо легитимности советской, идеологической. Социальной базой опорных институтов нынешней политической системы являются группы, более инертные и обладающие ограниченными социальными и культурными ресурсами. Установки именно этого сегмента российского социума актуализируются в периоды общественного возбуждения и выходят на первый план из латентного состояния, как это было в кризисные и переломные моменты 1989—1992 и в 1998—1999 гг., провоцируя ожидания харизматического спасителя.
5. НЕЗАВЕРШЕННАЯ ДЕСАКРАЛИЗАЦИЯ ВЛАСТИ И ГОСУДАРСТВА
Представления об амбивалентной природе доверия к власти в России побуждают выявлять в его структуре пласты гораздо более давних, если не сказать — архаичных, представлений. Мы имеем дело с эффектом длительной, но далеко не завершенной десакрализации государства (сакрального в старом значении этого слова — как объекта священного и проклятого).
Иррациональный характер сферы власти защищает ее от прагматического отношения и критики. Диффузное недовольство властью, которое постоянно выражают 20—25% населения, является лишь фактором стабильности системы, поскольку отводит раздражение в безопасные формы эмоциональной разрядки («разговоры на кухнях»). Критика коррупции, неэффективности, мафиозного или криминального, неправового характера российского руководства не касается сущностной стороны значений власти, а лишь указывает на несоответствие эмпирических проявлений власти ее традиционным для населения или стертым, непроявленным, давно забытым людьми смыслам.
Символическое значение власти, ощущаемое членами сообщества, но не могущее быть артикулируемым и рационализируемым в силу традиционных способов воспроизводства этой семантики, заключается в том, что ценности (блага) в обществе всегда распределены не равномерно, а иерархически. Полнота всех мыслимых достоинств и добродетелей, а соответственно, прав или привилегий сосредоточена «наверху», у обладателей высших социальных статусов (благородного сословия, руководства, начальства), тогда как внизу — лишь «подлый народ», недееспособное население, подлежащее управлению и «воспитанию» со стороны властей, вождей, национальных лидеров, диктаторов. При отсутствии открытой конкуренции за власть этот порядок может испытывать определенные напряжения, связанные с массовым недовольством деятельностью властей. Однако это недовольство не означает перехода к активным действиям по замене одного состава руководства другим именно в силу традиционного характера отношения к власти, поскольку в этих случаях «бунт» направлен только против личности «главного визиря», а не против «султана», функция которого — воплощать надличный традиционный порядок в мире. Другими словами, под современными формами политического устройства России скрываются отношения, характерные для XVI—XVIIвв.
«Сакральный», или иррациональный, статус власти означает, тем самым, закрытость легитимных, смысловых оснований этой власти от понимания и рационализации, от критики и отказа в признании, что, собственно, и разрушало бы структуру господства. Чтобы снять этот защитный ореол власти, необходимо понять, в чем, собственно, заключается семантика этого табу, этой неприкосновенности или «божественности» власти. Воспользуемся для наших целей опытом разбора «сакрального», который дан в интересной и поучительной для нас давней работе немецкого теолога Р. Отто «Священное» (1917)[33].
Оригинальность подхода Отто заключается, прежде всего, в том, что он отказывается от статического, предметного (или догматического, структурного) изложения сущности сакральности. Он переводит анализ в феноменологический план, описывая проявления сакральности или особенности ее восприятия. Такой подход методологически очень верен: о сакральном можно говорить только через проявленность воли божества, поскольку сакральное нельзя описывать в статических или объективных категориях, оно может проявиться только через воздействие божественного. Божественное (сакральное), по мнению Отто не выражаемое в рациональных категориях и понятиях, может быть схвачено лишь через свое проявление, через сопутствующие ему признаки особых психических состояний — религиозного подъема, воодушевления, энтузиазма, переживания необыкновенного, необъяснимого волнения, а главное, возникновение у субъекта этого переживания чувства, близкого к чувству «тварности», ощущения собственной зависимости от того, что выше всякого творения, или осознания собственной ничтожности перед лицом «объективного» величия и всемогущества божества, несоизмеримости себя (Я) и «высшего начала», что заставляет склониться с трепетом и страхом перед его «гневом» и «ревностью», с ужасом перед необъективируемым, но символизируемым каким-то образом обладателем божественных начал, с экстатической любовью к сакральному объекту. Именно эти признаки или характеристики «сакрального» Р. Отто соединяет в понятие «нуминозного», описывающее опосредующие отношения сакрального и человеческого. Отто полагает, что чувство тварности представляет собой ответную реакцию на проявления нуминозного. Но я бы, с точки зрения социологии, рассматривал эту причинно-следственную цепочку прямо противоположным образом: сознание собственной ничтожности и смирения есть условие «откровения» сакрального, человек должен бесконечно умалить себя для того, чтобы артикулировать или объективировать то, что выше всего про- фанного и повседневного.
Сакральное, как утверждал Э. Дюркгейм, — это перенос значений общества (социального целого) в трансцендентную сферу, в данном случае сопровождаемый нуминозными, как их называет Р. Отто, переживаниями. Разрыв с обычным, привычным, традиционным и нормативным дает эффект аномии, который и порождает страх, чувство оставленности, покинутости, трепета, ужаса перед возникающим всемогуществом, чувство, что за тобой наблюдают, ведут, что твоя воля оказывается в поле тотального контроля, слежения, а сам ты уже не принадлежишь себе. Элиминирование привычного и нормального порождает эффект пустоты значений отдельного человека, молчания его собственных достоинств и ценностей, величия власти и несоизмеримости с ним частного существования, громадности и всесилия государства, в условиях которых субъекту остается воспринимать себя как бесконечную малость. Это и есть главное, что достигается данной практикой, — безусловная зависимость субъекта опосредована безусловным превосходством объективно «нуминозного».
Иначе говоря, мы имеем дело с процедурами последовательного переворачивания повседневных ценностных приоритетов, дисквалификацией привычных ориентиров и определений реальности, обеспечивающих утверждение, «объективацию» или «репрезентацию» высших ценностных значений, объектов веры не просто в надындивидуальные, а в надколлективные сущности, гипостазирование их в качестве составляющих коллективных мифов и верований. Важно подчеркнуть, что это не какое-то мистическое блуждание или поиск, а институционализированная структура действия, ориентированная на предзаданный результат — возвышение коллективных символов веры. Поэтому «страх» или «священный трепет» перед государством (великой державой, супердержавой, ЦК КПСС, КГБ или их персонификациями) — это не боязнь наказания, а предвосхищение несоизмеримого и слишком высокого, значительного, а потому непостижимого и, тем самым, таинственного. В ситуации переживания нуминозного (или нуминозного переживания как такового — восторга и ужаса) индивид лишается собственной воли. Он не принадлежит себе, чувствует себя не только под надзором высших сил, но и в сфере, несоизмеримой со всем, что было ему дано ранее в его эмпирическом опыте.
Собственно, это пустое (то есть чисто структурное, без содержательного наполнения) значение нуминозности власти и образует главную, важнейшую часть семантики суверенитета российской власти, ее самодостаточности или безосновного произвола (то есть способности принимать решение в ситуации, определяемой как внеправовая, по К. Шмитту). Любое содержательное наполнение власти (законодательное, идеологическое, политическое и проч.) предполагает ограничение этой автономности или суверенности господствующего. Поэтому, когда в дело вступают конкретные и прагматические интересы акторов, взаимодействующих с «властью», ее представителями или инстанциями государства, немедленно включаются механизмы негативной идентификации, начинается игра с властью, возникает феномен неполной лояльности и образуется некоторое пространство торга, коррупции, «неполноты доверия» ей.
Следует подчеркнуть, что переживания такого рода возникают и осознаются как не контролируемые самим индивидом, как захваченность извне. Такие состояния коллективного взаимодействия воспринимаются как наполненные высшими смыслами, проясняющими «сущность» вещей и самого человека, как «самость» индивида. Санкционируемые подобным образом значения коллективности, целого, социального порядка получают мощнейший иммунитет от рационализации, закрываются от индивидуального, частного сомнения и критического посягательства на авторитет тех сил или лиц, институтов, которые персонифицируют или символизируют это целое. (Примерами этого могут служить политтехнологическое оперирование с мифом или образом Сталина, сакрализация войны, превращение ее в национальное торжество вместо того, чтобы расценивать как национальное несчастье, бедствие и грязное дело, в которое втянули народ его бесчеловечные руководители.)
Специфичность «сакрального» (нуминозного) отношения к власти заключается в том, что любые значения, и прежде всего — значения частной жизни, обстоятельств существования индивида, отдельного человека, девальвируются в перспективе, заданной нуминозным объектом (властью). Это как бы прибор обратной перспективы, бинокль, если смотреть на него с обратной стороны. Поэтому возникающая при этом иррациональность власти блокирует процессы дифференциации и ролевое определение носителей власти или их спецификацию. Невыразимость значений власти (иррационализм) указывает на ритуальный характер отношения к ней. Эти значения могут артикулироваться только в церемониалах (включая и телевизионные шоу — парады, выступления первых лиц, богослужения), а в повседневной практике оказываются равноценными голому насилию, принуждению, неподчиненности чиновника здравому смыслу или маленькому человеку (подзаконные процедуры всегда приоритетны перед более высокими, но формальными законами). Отсюда нынешняя близость первых лиц, всего госаппарата, депутатского корпуса к церкви, все более выступающей в качестве магического средневекового института, владеющего волшебными средствами воздействия на мир. Напротив, практическое, прагматическое и трезвое отношение к нынешней власти становится возможным только при «взятии в скобки», нейтрализации нуми- нозной установки сознания. Эта часть структуры массового сознания (частный, или субъективный, план структуры двоемыслия) представляет собой выражение демифологизированного, рационально-критического отношения к власти. Оно не просто лишено каких-либо следов нуминозности, а, напротив, обусловлено почти исключительно более или менее актуальными интересами обеспечения повседневного существования. Частный (не коллективный) прагматизм отключает мифологические структуры социального существования. Поэтому так быстро, если не сказать — стремительно, в ситуации кризиса улетучивается «обожание» их или даже просто уважение к ним. Но они заменяются не какими-то либеральными или демократическими представлениями, а исключительно иронической или цинической установкой в отношении прежнего кумира, равно как и всей сферы политики.
Важно при этом, что любые мотивы и основания оценки происходящего с этой точки зрения находятся вне пласта традиционализма. Именно включение традиционалистской, не подлежащей рационализации культуры, пронизанной нуминозными отношениями, и создает ощущение неподвижности, пассивного социального существования. Этот остаточный слой застывшего крепостного сознания, неизменяющегося, всегда пребывающего как бы вне времени (поскольку его действие уничтожает ценностные значения частного и индивидуального существования и определяющих его интересов), задает границы возможного для частного человека, сам модус пассивности в ареале антимодерного и домодерного социального капитала. Феномен нуминозного восприятия власти (и социальной структуры) предполагает дисквалификацию собственных возможностей отдельного человека, ограничивая пределы его аспираций, сферу его притязаний. Но вместе с девальвацией чувства собственного достоинства и ценности индивидуальности стерилизуются и условия для возникновения гражданского общества, поскольку политика и общественная деятельность — дело исключительно уважающих себя и самодостаточных людей, испытывающих солидарность с такими же, как и они, гражданами, достойными уважения. Еще Аристотель выводил рабов из сферы политики. Крепостное сознание и мстительная, плебейская самозащита от вызовов идеального и ценного блокируют рационализацию своей жизни, возможность политической ответственности и участия в делах, имеющих общую значимость. Где значения политики и обыденного человека несоизмеримы (нет общих значений ценного), там нет «общества» и развития. Поэтому мифологическое (нуминозное) отношение к власти соотносится с общественным равнодушием и социально-политической пассивностью, покорностью в обычные времена, а в кризисные — с «харизмой», с надеждой на первое лицо, предполагающей не изменение, а возвращение социума в нормальное, привычное состояние.
Рост популярности РПЦ (как и усиление национализма) в последнее десятилетие в России является свидетельством того, что конструкция традиционалистских значений и механизмов воспроизводства представлений об обществе и социальном порядке вполне сохранилась. Однако следует подчеркнуть, что эта структура сознания (система отношения к власти, к организации социального порядка) опустошена от собственно сакрального, здесь нет никаких верований в бытие трансцендентных сил. Главное — сохранение механизмов дисквалификации самодостаточной субъективности, блокирование самой возможности ее появления, обесценивание частной жизни как бы от имени символической тотальности, сверхзначимой инстанции, выступающей в роли суррогата трансцендентного или трансцендентального начала, замены сферы ценностей.
Последовательная кастрация независимых от власти, самодостаточных и признаваемых обществом в качестве таковых групп оборачивается бессмысленностью коллективной повседневности. Российская обыденность лишена ценности, праздничности, приподнятости, значительности того, что связано с политикой. Поэтому нуминозное (в виде РПЦ или националистических мифов) выступает как заместитель ценностей и их инстанций.
6. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подытоживая сказанное, я определил бы доверие как социальный механизм, характеризующий эффективность различных институтов общества, а способность различать границы их действия — как одно из свидетельств дееспособности или социализированности индивидов. Барьеры между различными зонами доверия отмечены социальными ритуалами, семантика которых определяется «открытостью» или «закрытостью», универсальностью или, напротив, партикуляризмом норм и правил социальных взаимодействий, спецификой социальных отношений, регулируемых этими институтами. Разные типы доверия указывают на многообразие механизмов и оснований солидарности в обществе. Низкий уровень доверия означает механическую ин- тегрированность общества, наличие многих несогласованных социальных порядков, возникающих из-за гетерогенности институциональных систем, функционирующих в данном обществе.
Посттоталитарная эволюция обозначила не просто неравномерность или разную скорость изменений в разных сегментах российского общества, но крайне противоречивый, а главное — разнонаправленный их характер. Ситуация социального разлома и разрушения некоторых общих уровней социальной регуляции спровоцировала возвращение к более архаичным пластам культуры и социального поведения, оказавшимся своего рода резервом средств физического выживания в условиях кризиса и резкого падения жизненного уровня. С одной стороны, это активизировало более примитивные латентные формы массового патернализма, ожидания прихода харизматического героя, вождя, что, в конечном счете, стали эксплуатировать в собственных интересах бюрократия и авторитарная власть. Новые власти пытались использовать для своей легитимации отработанные, непродуктивные символические структуры — имперские, православные и сословные традиции. С другой стороны, апелляция к симулятивной архаике, не обеспечивающей смысловую проработку идущих в обществе изменений и, тем более, не порождающей новых смыслов и ценностей, представлений о будущем, становится причиной стремительной деморализации общества, массовой аномии, асоциального индивидуализма и цинизма. Прежние формы компенсаторной защиты от террора и тотального контроля, выражавшиеся в манифестации межличностного доверия в малых группах или в структурах административного рынка, коррупции (блата, сетевого обмена, «знакомств», «связей с нужными людьми» и множестве других форм коммуникации и сплоченности), в новых условиях постсоветской реальности перестали быть значимыми. Прагматическое недоверие к социальным институтам, связанным с властью, при явной идентификации с их символической функцией (иногда — с персонами, их воплощающими) не меняло и не могло изменить общего авторитарного характера конституции власти, организации системы господства, состояния недифференцированности политической системы (отсутствия системы сдержек и противовесов, блокирования разделения разных ветвей власти). Советские формы доверия, бывшего своего рода «клеем» социальных отношений внутри малых групп и сообществ, но одновременно и механизмом фрагментации социума, девальвировались и перестали быть значимыми и действенными. А это, в свою очередь, вело к росту двоемыслия и цинизма, увеличению зон «игры в доверие». Условия выживания и сохранения «советского человека», его тактика адаптации через снижение общих требований морали и ответственности, взаимности и сочувствия к другому не способствовали формированию универсалистской этики и права, что, в свою очередь, оказывало парализующее воздействие на возможности модернизации России и демократизации российского общества. Возник замкнутый круг — институционализация новых отношений, соответствующих нормам современного, правового и демократического общества, невозможна без повышения доверия людей друг к другу, а доверие невозможно без эффективных социальных институтов. Выход из этого тупика возможен (при всей сомнительности этого сценария) за счет растущей сегментации общества, появления отдельных анклавов с собственным, модерным типом социального капитала.
[1]Восновестатьилежитдокладавтора«Trust in the post-soviet Russia» наконференции«Trust and Distrust in the USSR» (17—18 февраля 2012 г., School of Slavonic & East European Studies, University College London). Печатается сокращенная версия. Полный вариант статьи см. в: Вестник общественного мнения. 2012. № 2.
[2] См.: Гудков Л. Социология культуры: научно-аналитический обзор тематического номера «Кёльнского журнала по социологии и социальной психологии», посвященного восстановлению идеи социологии культуры (1978) // Культурология. М.: ИНИОН, 2012. № 1 (60). С. 40—115.
[3] См. его статьи «Проблемы экономической антропологии у К. Маркса»; «Культурный контекст экономического действия»; «Социальные рамки экономического действия» и др. в кн.: Левада Ю. Статьи по социологии. М., 1993.
[4] См.:Tenbruck F.H. Der Fortschritt der Wissenschaft als Tri- vialisierungsprozess // Kolner Zeitschrift fur Soziologie und Sozialpsychologie. Opladen, 1976. Sh. 18.
[5] См.: Левада Ю. От мнений к пониманию: социол. очерки, 1993—2000. М.: Моск. шк. полит. исслед., 2000; Он же. Ищем человека: социол. очерки, 2000—2005. М.: Новое изд-во, 2006.
[6] Сама по себе тема доверия возникла, конечно, гораздо раньше; она образует сквозной мотив в сочинениях многих политических философов, начиная, по крайней мере, с Т. Гоббса или Дж. Локка. Предметом их анализа были условия, при которых можно было ожидать возникновения справедливого социально-политического порядка в государстве, основанного на доверии поданных к правителю, соответственно, на моральных отношениях власти и подчинения, принципах всеобщего блага.
[7] Отмечу, что в советское время никаких данных об отношении населения к власти или доверии к институтам не было и быть не могло, поскольку сам вопрос такого рода отдавал идеологической крамолой. О характере доверия мы можем судить по косвенным признакам, тематизации этих напряжений в художественной литературе или кинематографе, дневникам или воспоминаниям, что лишает их сравнительной значимости. Литература и искусство в силу их специфики могли лишь подчеркивать значимость идеологической нормы доверия обывателей к власти или темати- зировать культурные и социальные напряжения, возникающие в тоталитарном обществе, но оценивать их силу и функциональную роль в строгом смысле крайне сложно. Тема собственно доверия в советском искусстве и литературе никогда не была в центре внимания. В 1920-е — первой половине 1930-х гг. проблематика человеческого доверия возникает лишь у прозаиков и драматургов второго плана (А. Афиногенов, Н. Островский), «попутчиков» (В. Шкваркин, М. Булгаков, А. Платонов, Ю. Олеша), а затем уходит до конца сталинского периода и хрущевской «оттепели». На первом плане с конца 1920-х гг. стояли идеологически проверенные сюжеты, связанные с идейной бдительностью, с паранойей тотального недоверия всех ко всем (кроме навязанного и принудительного доверия к руководителям «партии и правительства»), выявлением классовых врагов, разделением на «своих», или «социально близких», и «чужих», «предателей» и т.п. И лишь с началом осмысления опыта репрессий и разложения советской идеологии постепенно в литературе и кино предпринимаются попытки как-то затронуть эту тематику вне идеологических параметров (К. Симонов, П. Нилин, Ю. Трифонов, Ф. Искандер, Ч. Гусейнов, Л. Петрушевская, К. Воробьев, В. Тендряков, В. Арро, В. Быков, В. Астафьев, А. Солженицын и другие). Чаще это связано со стремлением понять природу советской морали и корни повседневной жестокости. Но анализ этих аспектов проблемы доверия выходит за рамки данной работы и заслуживает отдельного исследования.
[8]См.:Fukuyama F. Trust: The Social Virtues and the Creation of Prosperity. N.Y.: Free, 1995 (рус. пер.: Фукуяма Ф. Социальные добродетели и путь к процветанию. М.: АСТ, 2006);Sztompka P. Trust: A Sociological Theory. Cambridge: Cambridge University Press, 1999;Noteboom B. Trust: forms, foundations, functions, failures and figures. Cheltenham: Edward Elgar, 2002;Luhman N.Vertrauen: Ein Mechanismus der Reduktion sozialer Komplexitat. Stuttgart: Enke, 1968; Хоскинг Дж. Почему нам нужна история доверия // Вестник Европы. 2003. Т. 7/8. С. 225—236.
[9] Следует подчеркнуть, что даже в самых рационализированных отношениях, например экономических или научных, знание мотивов партнера или последствий взаимодействия с ним не может быть принципиально полным. В этом плане имеет смысл рассматривать доверие по аналогии с метафорой, синтезирующей разные смысловые планы в одно семантическое образование, интерпретировать его как шарнир, соединяющий регуляторы действия разного уровня, включающий одни системы социальных отношений (институтов, групп) в управление другими социальными императивами или нормами.
[10] В самом понятии «социальный капитал», введенном экономистами, нет ничего нового по сравнению с обычными понятиями культуры и ее институционализации, но оно позволяет оперировать с доверием по аналогии с другими видами капитала. Социальный капитал (=межличностное доверие) в социально-экономических работах представляет собой новейший функциональный вариант понятия «культура», суженного настолько, что оно становится доступным для операционализации и измерения.
[11] О подобном ресурсе блатных в лагере много писал В. Ша- ламов в «Колымских рассказах», распространяя эту этику блатных на всю советскую «общую зону». Но, конечно, тема обмана доверия — образец игровой социальной тематизации отношений во многих культурных ситуациях, бесконечно заимствуемый и варьируемый в зависимости от «вводных» характеристик. См., например, комедию П. Мариво «Lesfa- ussesconfidences» («Ложные признания», 1737), переведенную в России П. Катениным под названием «Обман в пользу любви» (1827), или роман Г. Мелвилла «TheConfidenceMan: HisMasquerade» («Искуситель», 1857).
[12] См.: Левада Ю, Левинсон А. «Похвальное слово» дефициту // Горизонт. 1988. № 10. С. 26—38.
[13] См.: Левада Ю. Варианты адаптивного поведения // Левада Ю. Ищем человека. С. 202—212.
[14] См.: Гудков Л., Дубин Б. Институциональные дефициты как проблема постсоветского общества // Мониторинг общественного мнения. 2003. № 3. С. 33—53.
[15] Исследования формирования нового предпринимательства в 1990-х гг. показали, что основными препятствиями на пути развития бизнеса были не отсутствие свободного доступа к кредитам или новым технологиям и не административный произвол и коррупция, а дефицит доверия к партнерам по бизнесу, несоблюдение договоров, нечестность, необязательность при выполнении условий контрактов и проч. См.: Общественный договор: Социол. ис- след. / Под ред. Д. Драгунского. М.: Спрос, 2001.
[16] См.: Хоскинг Дж. Структуры доверия в последние десятилетия Советского Союза // Неприкосновенный запас. 2007. № 4. С. 59—69; Он же. Экономика доверия // Неприкосновенный запас. 2010. № 5. С. 84—93 (статьявошлавкнигу:Hosking G. Trust: Money, Markets, and Society. L., 2011); Гудков Л. Общество с ограниченной вменяемостью // Вестник общественного мнения. 2008. № 1. С. 8—32; Он же. Цинизм «непереходного» общества // Вестник общественного мнения. 2005. № 2. С. 43—52; Он же. Инерция пассивной адаптации // ProetContra. 2011. № 1/2. С. 20—42.
[17] См.: Афанасьев М. Клиентизм и российская государственность. М.: Московский общественный научный фонд, 1997.
[18] См.: Модсли Э, Уайт С. Советская элита от Ленина до Горбачева. Центральный комитет и его члены, 1917—1991 гг. М.: РОССПЭН, 2011. С. 365—369.
[19] См.:Newton K., Zmerli S. Three forms of Trust and their Association // European Political Science Review. 2011. Vol. 3. № 2. P. 1—32; Political Trust: Why context matters / Ed. by S. Zmerli, M. Hoogle. Colchester: ECPR Press, 2011.
[20] См.:Rose R. Uses of Social Capital in Russia: Modern, Pre- Modern, and Anti-Modern // Post-Soviet Affairs. 2000. № 16 (1). P. 33—57. Его типология, как и типология Н. Зубаре- вич (Четыре России // Ведомости. 2011. 30 дек.), обладает значительной эвристической силой, поскольку почти две трети населения России живут в малых городах и сельских поселениях, в которых сохраняются традиционалистские образцы поведения и представления, не говоря уже о советских стереотипах и образе мысли.
[21] См.:Newton K. Taking a bet with ourselves. Can we put trust in trust? // WZB Mitteilungen. 2012. № 135. S. 7.
[22] О росте социальных выплат и ожращении удельного веса доходов от предпринимательской деятельности в России в последние годы см.: Николаев И. Больше социализма // http://www.gazeta.ru/comments/2012/06/05_x_4613793.shtml.
[23] Подробнее об этом: Гудков Л. Социальный капитал и идеологические ориентации. К вопросу о векторах эволюции российского общества // ProetContra. 2012. № 55 (в печати).
[24] См.:Levada Yu. The Problem of Trust in Russian Public Opinion // Proceedings of The British Academy. 2004. Vol. 123. P. 157—171.
[25] Международный проект ISSP«Доверие», осуществленный в 2007 г. исследователями из 24 стран. В России опрос был проведен Аналитическим центром Юрия Левады (руководитель проекта — Л.А. Хахулина) по общероссийской репрезентативной выборке (N= 1000). Годом позже, в рамках проекта ISSP«Религия», этот же вопрос был повторен. Полученные результаты подтвердили вывод об устойчивости подобных установок в странах с аналогичным типом культуры.
[26] Другие сопоставительные международные исследования, аналогичные указанному, дают близкие результаты. См.: EuropeanSocialSurvey (ESS) 1999; 2007 (www.european- socialsurvey.org);Белянин А.В., Зинченко В.П. Доверие в экономике и общественной жизни. М.: Фонд «Либеральная миссия», 2010.
[27] Ср. психологические трудности у людей старшего поколения при освоении новых форм генерализованного взаимодействия, предлагаемых как бы лишь «техническими» посредниками: пластиковыми карточками, автоответчиками, компьютерами и т.п.
[28] См.:Newton K. Taking a bet with ourselves. S. 6—9.
[29] См.: Гудков Л. Комплекс «жертвы». Особенности восприятия россиянами себя как этнонациональной общности // Мониторинг общественного мнения. 1999. № 3. С. 46—64.
[30] Ср.: Бондаренко Н, Красильникова М, Юдаева К. Инновационный и предпринимательский потенциал общества // Вестник общественного мнения. 2012. № 1. С. 75—99.
[31] Советский простой человек. М.: Мировой океан, 1993. С. 31.
[32] Стойкое недоверие к организациям гражданского сектора и практически полный отказ от их поддержки может в какой-то степени объясняться и стойкой идиосинкразией населения к практике государственного принуждения к выражению лояльности власти через имитацию добровольности посредством участия в пионерских, комсомольских организациях, ДОСААФ, Красном Кресте, ветеранских и т.п. союзах. Скептическое отношение россияне проявляют и к деятельности суррогатных организаций, типа федеральной Общественной палаты и ее аналогов в регионах, равно как и к другим формам государственной имитации попыток самоорганизации общества. Несмотря на признанный авторитет таких НПО, как, например, «Солдатские матери» или «Мемориал», большая часть организаций гражданского сектора дискредитирована властью и воспринимается населением явно негативно. Поэтому принимают систематическое участие в той или иной общественной организации менее 1% населения, хотя формально числятся членами какой-либо общественной организации или союза около 10% взрослого населения.
[33] См.: Отто Р. Священное. Об иррациональном в идее божественного и его соотношении с рациональным. СПб.: Изд-во СПб. ун-та, 2008.
Опубликовано в журнале:
«НЛО» 2012, №117
Глава курортного мексиканского города Акапулько заявил о своем намерении уволить 500 стражей порядка, которые не смогли пройти тест на коррумпированность.
Мэр Луис Абурто Вальтон намерен обратиться в федеральное правительство с просьбой предоставить городу с населением в 800 тысяч человек дополнительные полицейские отряды. В настоящее время покой жителей и гостей Акапулько охраняют только 1,800 человек.
Коррумпированность полицейских всегда являлась актуальной проблемой для Мексики: плохо подготовленные стражи порядка, которые получают невысокую заработную плату, зачастую переходят на сторону наркокартелей, контролирующих страну. Как заявил министр внутренних дел Мексики Алехандро Пойре, все полицейские, не прошедшие тест, должны попасть под сокращение: число таковых составило 43 тысячи человек.
Такие сведения приводит новостное издание «Mexico News».
Watson Pharmaceuticals изменит свое название на Actavis, сразу же после окончательного приобретения швейцарского производителя лекарств. Watson, которая купила Actavis за 5,6 млрд. долларов, ранее, в этом месяце получила одобрение от Федеральной торговой комиссии США (Federal Trade Commission), после чего сообщила, что примет новое название, начиная с 2013 года.
Тогда же, следуя своему плану развития, Watson запустит мульти-ребрендинговую кампанию и будет участвовать в торгах на бирже New York Stock Exchange под новым символом. Ребрендинг также включит в себя редизайн логотипа Actavis, созданный брендинговой компанией Lippincott, который подчеркивает букву «W», происходящую из буквы «A» – отсылка к названию Watson.
Компания также объявила о создании новой команды по менеджменту рекламы мировых дженериков. Эндрю Бойер (Andrew Boyer), который присоединился к Watson в 1998 г., как помощник директора по маркетингу дженериков и был вице-президентом по продажам и маркетингу, станет главным специалистом по дженерикам в США. Жан-Гай Гуле (Jean-Guy Goulet), президент Cobalt Pharmaceuticals, подразделения Watson в Канаде и Мексике, будет вести бизнесы компании в Канаде и Латинской Америке. Бизнесы в Европе, Азии, Дальнем Востоке и Австралии также получили новых лидеров.
«Когда мы в апреле 2012 года объявили о предполагаемом приобретении Actavis, сразу же начался ускоренный и обширный пересмотр нашей позиции на мировом рынке – это, в первую очередь, торговая марка и, соответственно, названия акций» – сообщил СМИ в своем интервью президент и главный исполнительный директор Watson Пол Бисаро (Paul Bisaro) сказал. «Являясь в США пионером дженериковой промышленности еще в 1984 году, Watson Pharmaceuticals, тем не менее, никогда не регистрировала и специально не продвигала свое фирменное наименование в глобальном масштабе. Как мы приступили к нашей глобальной стратегии расширения в 2009 году, стало ясно, что мы не смогли создать единое, унифицированное присутствие на рынке под торговой маркой Watson» – отметил он.
Объявляя в четверг свои доходы за III квартал 2012 г., Watson заявила, что ее прибыль составила 172,3 млн. долларов, что на 24,2% больше, чем за аналогичный квартал в 2011 г. Продажи составили 1,29 млрд. долларов и они выросли на 18,8%, сравнительно с III кварталом 2011 г., включая 920,9 млн. долларов мировых продаж дженериков.
Суд Мехико постановил, что компания «iFone» имеет право носить созвучное с продукцией корпорации Apple имя, тем самым предприятие Стива Джобса проиграло процесс уже в третий раз.
В 2009 году Apple подал жалобу на «iFone», заявив, что фонетическое созвучие может ввести в заблуждение покупателей. Как стало известно «iFone», занимающийся поставкой программного обеспечения для компьютеров, начал осуществлять свою деятельность в Мексике в 2003 году, то есть на четыре года раньше, чем на мексиканском рынке появился Apple. Мексиканская компания подала встречный иск, который был отклонен, пишет новостное издание «Mexico News».
Международный аэропорт Шереметьево с 28 октября 2012 года ввел сезонное зимнее расписание, которое будет действовать по 30 марта 2013 года. В новом сезоне авиакомпании-партнеры Шереметьево планируют открытие новых рейсов и увеличение частоты полетов по наиболее востребованным маршрутам России, ближнего и дальнего зарубежья.
Базовый перевозчик аэропорта Шереметьево - авиакомпания "Аэрофлот" в зимнем сезоне 2012-2013 гг. планирует осуществлять полеты в 51 страну мира, в том числе в семь стран СНГ (Азербайджан, Армения, Белоруссия, Кыргызстан, Туркменистан, Узбекистан, Украина). Собственные рейсы будут выполняться в 118 пунктов, из них 75 за рубежом, в том числе: 46 пунктов Европы, 14 - Азии, 7 - Америки, 5 - Ближнего и Среднего Востока, 3 - Африки.
"Аэрофлот" в зимнем сезоне планирует открыть новые рейсы - в Ашхабад (Туркменистан) - семь рейсов в неделю, в Таллинн (Эстония)- семь рейсов в неделю, в Майами (США) - три рейса в неделю, на Тенерифе (Канарские острова) - два рейса в неделю, в Канкун (Мексика) - два рейса в неделю.
Также для удобства авиапутешественников авиакомпания "Аэрофлот" увеличивает частоту по уже существующим направлениям. Так, увеличена частота полетов из Москвы по следующим направлениям: Анапа (с 7 до 14 рейсов в неделю), Астрахань (с 19 до 21), Владивосток (с 12 до 21), Красноярск (с 14 до 18), Нижневартовск (с 7 до 14), Нижний Новгород (с 21 до 28), Самара (с 26 до 28), Санкт-Петербург (с 80 до 98), Тюмень (с 7 до 14), Симферополь (с 11 до 14), Брюссель (с 10 до 14), Будапешт (с 11 до 14), Вашингтон (с 1 до 2), Копенгаген (с 7 до 14), Милан (с 14 до 21), Нью-Йорк (с 7 до 14), Осло (с 10 до 14), Рим (с 14 до 21), Стамбул (с 21 до 28), Стокгольм (с 8 до 14).
Авиакомпания "Трансаэро" из аэропорта Шереметьево будет выполнять полеты на воздушных судах Boeing 747 по таким туристическим направлениям, как Бангкок (количество рейсов планируется увеличить с 2 до 4 в неделю), Пхукет, Гоа, Пунта-Кана, Хургада и Шарм-эль-Шейх.
Авиакомпания Alitalia планирует увеличить количество рейсов в Милан с 7 до 11 частот неделю.
По прогнозам, наиболее популярными зарубежными регулярными направлениями в зимнем сезоне 2012-2013 гг. станут Париж, Прага, Киев, Рим, Нью-Йорк, Пекин, Стамбул, Милан, Амстердам, федеральными - Санкт-Петербург, Ростов-на-Дону, Владивосток, Сочи, Краснодар, Минеральные Воды, Хабаровск, Самара, Новосибирск.
Аэропорт Шереметьево прогнозирует значительный рост перевозок по направлениям массового туризма. Увеличение количества перевезенных пассажиров в данном сегменте составит 20-25% по сравнению с показателем за прошлый сезон.
В осенне-зимнем сезоне 2012-2013 гг. продолжится восстановление перевозок в Египет. Направления полетов в Хургаду и Шарм -эль-Шейх займут лидирующие позиции в зимнем сезоне. Также значительным спросом будут пользоваться ставшие традиционными "зимние" направления путешествий: Бангкок, Дубай, Пунта-Кана, Гоа, Пхукет, Гавана, Зальцбург.
Расписание рейсов можно уточнить на сайте аэропорта Шереметьево www.svo.aero, по телефону +7 (495) 578-65-65и в справочных центрах авиакомпаний.
Международный аэропорт Шереметьево - крупнейший российский аэропорт по обслуживанию внутренних и международных рейсов. Основным акционером ОАО "МАШ" является Российская Федерация в лице Росимущества (83,04%). Маршрутная сеть аэропорта Шереметьево составляет более 200 направлений.
По итогам 2011 года пассажиропоток в Шереметьево составил 22 млн 555 тыс. человек, что на 16,7 % больше, чем в 2010 году.
В 2010 году аэропорт Шереметьево стал лидером по динамике роста пассажиропотока среди аэропортов Европы, обеспечив обслуживание 19 млн 329 тысяч пассажиров, что на 31% больше, чем в 2009 году.
По результатам программы исследования качества в аэропортах мира ASQ ACI (Airport Service Quality) по итогам 2011 года аэропорт Шереметьево вошел в десятку лучших европейских аэропортов.
Международный аэропорт Шереметьево входит в тройку лучших аэропортов Восточной Европы по качеству обслуживания, согласно ежегодному рейтингу исследовательской компании Skytrax Research (Великобритания).
30 октября "Аэрофлот" начал выполнение регулярных рейсов по маршруту Москва - Майами - Москва.
Аэрофлот будет выполнять три рейса в неделю (SU110/SU111) по маршруту Москва - Майами - Москва. Полеты будут совершаться по вторникам, четвергам и субботам из терминала D аэропорта Шереметьево на современных комфортабельных широкофюзеляжных самолетах Airbus А330.
Впервые полеты в Майами Аэрофлот начал в 1991 году на самолетах Ил-62. Рейсы выполнялись с двумя посадками в аэропортах Шеннон (Ирландия) и Мехико (Мексика). Полеты по данному направлению были прекращены в 2000 году в связи с низкой рентабельностью. В настоящий момент Аэрофлот прогнозирует высокий спрос на прямые беспосадочные рейсы в Майами, так как данный город известен не только как популярный курорт, но и один из наиболее важных финансовых центров США. Таким образом, стабильный пассажиропоток будет формироваться за счет туристов и деловых путешественников.
В зимнем расписании 2012/2013 Аэрофлот будет осуществлять регулярные рейсы в четыре города США - Нью-Йорк, Вашингтон, Лос-Анджелес и Майами.
Открытие регулярного рейса Москва - Майами осуществляется в рамках развития международной маршрутной сети Аэрофлота, компания ведет постоянную работу по совершенствованию процессов управления маршрутной сетью, эффективному использованию парка воздушных судов и поддержанию высокого уровня сервиса на борту. При планировании расписания выполнения этого рейса особое внимание было уделено обеспечению двусторонних стыковок с пунктами РФ, СНГ и Ближнего Востока.
Открытие прямых регулярных рейсов из Москвы в Майами позволит удовлетворить увеличивающийся спрос на данном направлении, сделает курорт более доступным для граждан России и откроет дополнительные возможности для пассажиров Аэрофлота, которые смогут воспользоваться доступом к сети альянса SkyTeam, охватывающей 983 пункта в 178 странах мира. Удобные стыковки и объединенные программы премирования часто летающих пассажиров по билету Аэрофлота действуют на все рейсы авиакомпаний - членов альянса.
Европейский суд (European Court of Justice) обязал европейских авиаперевозчиков выплачивать компенсации пассажирам за задержки вылетов рейсов более чем на три часа. Как следует из текста вердикта, суд "приравнивает пассажиров задержанных рейсов к пассажирам рейсов, отмененных в последний момент, поскольку они находятся в похожих ситуациях и испытывают одинаковые неудобства, а именно - теряют время". По мнению суда, если пассажир оказывается в пункте назначения с трехчасовой или более длительной задержкой, то он имеет право требовать компенсацию в размере от 250 до 600 евро. Единственной возможностью для авиаперевозчика избежать выплат являются "чрезвычайные обстоятельства" - такие как сложные метеоусловия или террористический захват, отмечается в решении. В этих случаях пассажиры не имеют права предъявлять претензии.Решение суда ставит точку в длительных судебных разбирательствах с участием крупнейших игроков туристического и авиационного рынка ЕС, пишет КоммерсантЪ. В течение двух лет туроператор TUI Travel, авиакомпании British Airways, easyJet и Международная ассоциация воздушного транспорта (IATA) пытались оспорить вердикт, вынесенный в ноябре 2009 года. Тогда окружной суд Кёльна постановил, что три пассажира, летевшие рейсами по маршрутам Франкфурт-Торонто и Вена-Мехико, задержанными почти на сутки, имеют право на фиксированную сумму компенсации в размере от 250 до 600 евро от авиакомпании Lufthansa. Ранее пассажиры, направляющиеся в аэропорты ЕС, Швейцарии, Норвегии или Исландии рейсами авиакомпаний указанных стран в случае задержки имели право лишь на бесплатное питание, телефонный звонок, отправку электронного письма.
Компании подали встречный иск, в котором заявили, что в европейском регламенте не указывается определенная сумма выплаты в случае задержки рейса. Кроме того, истцы потребовали, чтобы в дальнейшем суд не имел права руководствоваться результатами дела, если пассажиры подадут аналогичные иски. В результате затянувшееся рассмотрение дела позволило авиакомпаниям в течение трех лет не выплачивать компенсаций. Но нынешнее решение является окончательным и обжалованию не подлежит.
По мнению представителей портала Flight-delayed.co.uk, оказывающим поддержку пассажирам задержанных рейсов, авиакомпании теперь ожидает масса исков, поскольку подать в суд смогут все пострадавшие от задержки рейсов с момента вступления в силу постановления ЕС в феврале 2005 года. По подсчетам портала, общая сумма исков может достигнуть 90 млн евро.
Для сотен тысяч жителей мексиканской столицы, на текущей неделе жизнь стала дешевле, а также в Мехико стало легче дышать благодаря открытию новой ветки метрополитена, которая доходит до беднейших районов крупнейшего в мире мегаполиса.
Стоимость реализации проекта составила 2 миллиарда долларов, также жители Мехико смогут сэкономить время в пути. В частности им не придется делать пересадки на автобусы, чтобы попасть в отдаленные районы, куда раньше не ходили поезда, что потребует на час меньше времени. «Важность сохранения шестидесяти минут в день очевидна: распорядиться временем с пользой по своему усмотрению – явное преимущество», - заявил президент страны Фелипе Кальдерон в ходе открытия новой линии метрополитена.
Также проект направлен на сохранение атмосферы в столице, загрязненной выхлопными газами: 860 автобусов будут сняты с городских маршрутов, пишет новостное издание «Trib Live».
Члены общественной организации Мексики «Consumer Power» обратилась в министерство здравоохранения страны с призывом обратить внимание на полмиллиона человек, скончавшихся от диабета за время нахождения у власти президента Фелипе Кальдерона.
Обращение под названием «Министерство здравоохранения на службе джанк-фуда и колы. 500 тысяч умерших от диабета. 2007 - 2012» было приурочено к проведению празднования Дня мертвых. В Мексике зафиксирована наиболее высокая смертность от диабета второго типа в мире: на сегодняшний день смерть, вызванная сопутствующими диабету болезнями, уносит 35% от всех погибших. «Причина, по которой 81 из 100 тысяч мексиканцев погибает от диабета, заключается в недейственной социальной политике», - заявил глава организации Алехандро Кальвийо.
В настоящий момент в Мексике диабетом страдают 10,8% населения страны в возрасте от 20 до 79 лет, пишет информационное издание «The News».
По данным Продовольственной и сельскохозяйственной организации ООН, общий объем учтенной заготовки древесины в мире в 2011 году составил 3435 миллионов кубометров.
На первое место по объемам заготовки древесины вышла Индия (9,7% от общемировой заготовки - 332 млн кубометров), за ней следуют США (9,4%, 324 млн куб. м), Китай (8,5%, 291 млн куб. м), Бразилия (7,9%, 272 млн куб. м) и Россия (5,7%, 197 млн куб. м). Кроме них, в двадцатку лидеров, в порядке убывания учтенных объемов заготовленной в 2011 году древесины, входят Канада, Индонезия, Эфиопия, Демократическая республика Конго, Нигерия, Швеция, Германия, Франция, Финляндия, Чили, Мексика, Уганда, Мьянма, Гана, Польша.
В общем объеме заготовки древесины в Индии 93% приходится на дрова.
ЧИСТАЯ ПРИБЫЛЬ TOTAL ВЫРОСЛА НА 7% ДО 9,3 МЛРД ЕВРО
Добыча французской компании снизилась на 2% до 2,3 млн баррелей нефтяного эквивалента в сутки
Скорректированная чистая прибыль французской нефтегазовой компании Total за 9 месяцев текущего года увеличилась на 7% до 9,3 млрд евро, или 4,1 евро на акцию, следует из финансового отчета организации. Прибыль компании в III квартале текущего года выросла на 20% до 3,3 млрд евро, или 1,48 евро на акцию.
Total также сообщает о выплате промежуточных дивидендов за III квартал в размере 0,59 евро на акцию в марте 2013 года. Добыча французской компании снизилась на 2% до 2,3 млн баррелей нефтяного эквивалента в сутки. Total объясняет сокращение показателя утечкой газа на платформе Elgin, которая привела к эвакуации персонала и приостановке работы в Северном море. Компания рассчитывает перезапустить эти проекты до конца текущего года. В 2011-2015 годах Total намерена повышать добычу на 3% в год.
Глава компании Кристоф де Марджери после публикации финансовых результатов заявил, что прогноз о росте прибыли Total остается неизменным. По его словам, в III квартале в Италии было запущена разработка месторождения Tempa Rossa, а в ближайшем будущем компания планирует начать разведочные работы в Мексиканском заливе, Северном море, Габоне, Кении и Кот-д'Ивуаре.
В первом полугодии текущего года чистая прибыль Total снизилась на 21% до 5,2 млрд евро. Объемы добычи компании за январь-июнь сократились на 1% до 2,3 млн баррелей нефтяного эквивалента в сутки.
Археологи Гватемалы обнаружили гробницу королевы-воительницы майя, в которой также были найдены украшения из малахита и другие артефакты, проливающие свет на историю этой давно исчезнувшей цивилизации.
Останки, найденные исследователями из Гватемалы и США, принадлежали королеве Каломт'е К'абель, которая правила в VII веке н.э. в городе-государстве Эль-Перу, также известном как Вака, распологавшимся в Петенском бассейне недалко от берегов реки Сан-Педро (департамент Петен, север Гватемалы). Помимо вышеупомянутых украшений из малахита в гробнице находился небольшой алебастровый сосуд, на котором изображен портрет пожилой женщины и написано имя королевы.
"Столь важные находки крайне редки", рассказал археолог Давид Фрейдель. " Каломт'е К'абель была военным лидером своего королевства", добавил он. Останки правительницы были обнаружены еще в июне, однако до сегодняшнего дня специалистам не удавалось установить ее личность.
На территории Гватемалы располагается множество пирамид и развалин строений, возведенных представителями цивилизации майя, расцвет которой пришелся на период с 250 по 900 гг.
Портреты королевы К'абель можно увидеть на скульптурах и гравюрах, относящихся к 692 году – эпохе правления ее супруга, короля Вак К'инич Бахлама II. Историки считают, что королева возглавляла общину Калакмуль, которая часто сталкивалась с могущественным правителем Соцем (El Zotz), главой королевства Тикаль, располагавшегося южнее нынешней границы с Мексикой.
Благодаря применению последних технологических новинок мексиканские археологи смогут получить больше информации о наследии, оставшемся от главной достопримечательности страны – племени Майя.
Именно остатки былого величия древних привлекают в Мексику большие потоки туристов, которые также направляются на побережья страны, держащей свою экономику на туристическом бизнесе. «В настоящий момент большинство исследований проводится с использованием новейших технологий, в частности подземными радарами, что позволяет детально изучать подземные слои. В районе проживания Майя ведутся наиболее активные работы на мировом уровне», - сообщил представитель национального института антропологии и истории Нелли Роблес.
Вести раскопки мексиканцам помогают специалисты из Гондураса, Никарагуа Гватемалы и Сальвадора, пишет новостное издание «Mexico News».
Разливы нефти представляют главную опасность для экологии Каспия, заявили эксперты двух прикаспийских государств России и Казахстана на пресс-конференции в РИА Новости, в то время как экологи Азербайджана считают неочищенные стоки основным источником загрязнения.
"Внешние источники загрязнения (неочищенные стоки - ред.) Каспия важны, и предотвращать эту опасность необходимо, но то, что творится с недрами (морская добыча нефти - ред.) гораздо серьезнее. На наших глазах становится очевидной угроза деградации уникального биологического разнообразия этой экосистемы", - уточнил старший научный сотрудник Института океанологии РАН Борис Голубов.
Мнение Голубова поддержал заместитель генерального директора компании "Сканэкс", которая ведет космический мониторинг Каспия, Алексей Кучейко. Эксперт отметил, что севший в 2011 году на мель танкер "Григорий Бугров" с шестью тысячами тонн мазута на борту, мог стать причиной экологической катастрофы, сравнимой с нефтеразливом в Мексиканском заливе. К счастью, уточнил Кучейко, нефть из танкера не вытекла, и само судно вовремя эвакуировали, но системы постоянного мониторинга на Каспии нет, и подобное везение может не повториться.
Стоки опаснее нефти?
В свою очередь президент азербайджанского национального центра экологического прогнозирования Тельман Зейналов заявил, что только 2-3% загрязнений вызваны нефтепродуктами, а основная проблема Каспия - неочищенные сточные воды.
По словам начальника отдела экологической и природоохранной политики Министерства экологии и природных ресурсов Азербайджана Расима Саттарзаде, страна ежегодно тратит около одного миллиарда долларов на очистку сточных вод. Он также отметил, что любая экономическая деятельность, в частности нефтедобыча, негативно влияет на окружающую среду, но это не повод ее прекращать.
Однако, как уточнил российский эксперт Борис Голубов, опасность не только в утечках и нефтеразливах, но и в том, что активная добыча провоцирует естественные выходы нефти на поверхность моря. Тревогу у российского эколога также вызывают затопленные и остановленные скважины, консервация которых до сих пор не проведена. Большое количество недействующих скважин, уточнил Голубов, находится на территории Азербайджана и Казахстана.
"У нас (в Казахстане - ред.) после поднятия уровня Каспия затопило ряд скважин, и мы не можем никак их заглушить. Это очень серьезная опасность. Нефтяная пленка, толщиной в микрон, уничтожает все живое на глубине до трех метров. Это намного опаснее, чем сточные воды", - сообщил председатель Экологического союза ассоциаций и предприятий Казахстана "Табигат" Мэлс Елеусизов.
Пресс-конференция в РИА Новости была посвящена девятилетию с момента подписания рамочной конвенции по защите морской среды Каспийского моря (Тегеранской конвенции). Пять прикаспийских стран: Россия, Азербайджан, Иран, Казахстан и Туркмения присоединились к конвенции, которая вступила в силу спустя три года после подписания в 2006 году. Очередная встреча стран-участниц конвенции пройдет в Москве 10-12 декабря.
ФОНД OPPENHEIMER СОБРАЛ РОССИЙСКИХ ЦЕННЫХ БУМАГ НА $1,7 МЛРД
В портфеле инвестиционного фонда есть акции Eurasia Drilling, "Магнита", "Новатэка" и "Яндекса"
Фонд Oppenheimer Developing Markets Fund оказался одним из крупнейших инвесторов в российские ценные бумаги. По состоянию на 31 августа этого года в его портфеле находились акции четырех отечественных компаний, пишут "Ведомости".
В отчетности фонда сказано, что Oppenheimer имеет 4,3 млн акций Eurasia Drilling на 128 млн долларов, 4,74 млн акций и 4,33 млн GDR "Магнита" на 753 млн долларов, почти 14 млн акций "Яндекса" на 300 млн долларов и 4,3 млн GDR "Новатэка" на 513 млн долларов. Общая сумма этих активов составляет около 1,7 млрд долларов, или 6,6% портфеля Oppenheimer.
Из отчетности фонда также следует, что больше всего Oppenheimer инвестирует в компании Индии, Китая, Бразилии, Мексики и Великобритании. Меньше, чем в Россию, Oppenheimer вложил в Турцию, Южную Корею, Гонконг и США.
В интервью изданию заместитель гендиректора Allianz Investments Михаил Акрамовский отметил, что американский фонд для вложения своих инвестиций выбрал частные компании без рисков госрегулирования и корпоративного управления.
Oppenheimer Developing Markets Fund - американский инвестиционный фонд открытого типа. Главная цель фонда - оценка капитала. Фонд в основном инвестирует в обыкновенные акции эмитентов стран с развивающейся экономикой. Oppenheimer Funds, Inc., его дочерние и связанные компании, на конец сентября управляли активами на 186,4 млрд долларов.
В последнее время власти РФ обеспокоены оттоком инвестиций из страны. В конце октября этого года Emerging Portfolio Fund Research (EPFR) по заказу инвестиционной компании "Уралсиб Кэпитал" подготовил исследование, согласно которому в России был зафиксирован самый масштабный отток средств за последние пять недель (в документе отображена ситуация за неделю, завершившуюся 17 октября). Управляющие фондов, инвестирующих в акции российских компаний, сообщили об оттоке средств в размере 49 млн долларов.
Я ПРИЕХАЛА В КРЕМНИЕВУЮ ДОЛИНУ ПРОСТО РАБОТАТЬ
Быть управленцем - совершенно не то же самое, что заниматься научной деятельностью. Но совмещать два этих направления возможно, рассказала в интервью BFM.ru основатель и гендиректор Advenira Enterprises Эльмира Рябова
Российские ученые за границей - не редкость. Но тех, кто работает не на компании и корпорации, а создают собственное дело, оставаясь в профессии, достаточно мало.
В рамках "Российской недели инноваций" (Russian Innovation Week Conference), прошедшей в Кремниевой долине, компания Advenira Enterprises объявила о планах начать строительство собственного завода в России. Конкретное место еще не определено, среди претендентов - Санкт-Петербург, Калининград и Красноярск.
Advenira Enterprises основана в 2010 году. Компания занимается производством оборудования для нанесения нанокомпозитных покрытий самого разнообразного назначения: для защиты деталей в электронике, создания энергосберегающих стекол, обработки пластиковых емкостей, используемых в пищевой промышленности и т.д.
Запуск производства в России - одно из требований инвестора. В декабре прошлого года Advenira получила 960 млн рублей от "Роснано". В марте 2012 года завершилось привлечение средств. Строительство завода в России обосновано и финансово: затраты в Кремниевой долине были бы в разы выше - стоимость помещений, электроэнергии и рабочей силы там слишком высока.
Сооснователь и гендиретор Advenira Enterprises Эльмира Рябова в интервью BFM.ru рассказала о том, как она создала компанию в Кремниевой долине, научилась руководить бизнесом, но не оставила научных изысканий.
- Как вы оказались в Кремниевой долине и как пришли к созданию собственной компании?
- Я переехала в Кремниевую Долину не для того, чтобы основать компанию, а потому, что не могла найти работу по специальности в России. У меня был маленький ребенок, дочь, которую я не могла поддерживать. В то время - пресловутые 90-е годы - российских специалистов активно приглашали в США. Я не хотела менять профессию, я очень люблю свою работу, мне кажется, что она у меня хорошо получается. У меня вообще такой, изобретательный мозг. Поэтому я приехала сюда просто работать. И обнаружила здесь большое число компаний, образованных российскими специалистами. Кто-то более успешен, кто-то менее. Но, в общем и целом российская научно-техническая мысль оплодотворила, по крайней мере, половину проектов, которые здесь есть.
Для меня сама по себе идея предпринимательства не нова. Перед отъездом из России мы делали оборудование для роста монокристаллов карбида кремния. Один станок, кстати, мы успели продать в долину.
Я делала несколько проектов в России с тех пор, как началась перестройка. И в принципе, я считаю, что один из лучших способов реализовывать свои идеи - делать это самостоятельно. Потому что тебе никто не мешает. С другой стороны, конечно, никто и не помогает...
- У вас есть партнеры, которых вы сами называете единомышленниками. Где вы их нашли?
- В России была такая концепция - научное общество. Сейчас это есть и здесь. Собираются вместе некие рабочие группы профессионалов из различных областей, не важно, где они работают, даже в конкурирующих компаниях. Группа, работающая по какой-то теме, может с разных сторон взглянуть на одну и ту же проблему. А проблемы могут быть разные, например, если говорить о том, что меня касается - сегодняшние материалы не отвечают текущим требованиям производства интегральных микросхем. Эта тема очень широко и активно обсуждается внутри полупроводникового сообщества: что делать, как делать, как улучшить и так далее. С наиболее активными энтузиастами мы и взялись за дело. Создание своей компании с несколькими единомышленниками, в принципе, происходит легче. Если каждый отвечает за определенную часть работ, всем проще.
- На каком этапе вы стали искать инвестиции и почему ваш выбор пал на инвестора не из Кремниевой долины?
- Про финансирование в самом начале я не думала, это пришло позже. В конце 2008 года мы делали то, что называется self-financing: друзья, семья, все, кто верят в успех дела, давали деньги. На них мы построили прототип. Огромная работа на начальном этапе была проделана за счет собственных средств. И нам не хотелось брать никакие инвестиции - нам казалось, что мы сможем раскрутиться сами.
Но получилось по-другому. Есть определенные детали, которые делать на свои деньги очень тяжело. Нужно много раствора, необходимо достаточно серьезное оборудование, которое просто так не построишь.
Нам казалось, что если мы просто покажем выполнимость технологии, на небольшом примере, на небольшом кусочке металла, этого будет достаточно. Но оказалось - недостаточно, чтобы продать это за большие деньги. А за маленькие продавать не хотелось.
- И вы пошли за внешними деньгами...
- Стандартная бизнес-модель - ты занимаешь немного денег, поднимаешь дело на следующий уровень, продаешь его значительно дороже. Это совсем не техническая сторона дела, но мне пришлось ее выучить. Что, в общем-то, неплохо. Узнавать что-то новое - всегда хорошо.
Да, нам стало понятно, что без финансирования не обойтись, и мы решили за ним пойти. Я уже была членом общества, которое называлось "Американское содружество российских специалистов". Они устроили конференцию Silicon Valley Open Doors. На ней собираются инвестиционные фонды совершенно различной природы: российские, американские, израильские, индийские. Это такая площадка, на которой компании могут себя представлять, капиталисты сидят, все это оценивают, а дальше можно непосредственно работать.
Мы заявились на мероприятие и заплатили за участие целую тысячу долларов - по нашим тогдашним доходам это была внушительная сумма. И выиграли там "Золотой замок" от "Роснано" - приз за лучший бизнес-план. Нам показалось логичным тогда же податься за финансированием, и после конференции мы продолжили ходить по фондам. Шесть участников, включая Khosla Ventures, к нам обратились. Мы с ними встречались, договаривались, переговаривались.
- Почему не сложилось?
- Чем отличается один инвестиционный фонд от другого? Они ведь не одинаковые. Так же, как стулья: в одном случае, тебе удобно, в другом - нет.
Типичная особенность такого фонда, как Khosla - он расправляется с основателями безжалостно и быстро. Это известно. Как и механизм, как это делается. Они идут больше, чем на 50%. Дальше они контролируют размытие. И к тому моменту, как ты завершил первую фазу, ты свободен - можешь гулять сам по себе.
Второй фонд, который нам предложил финансирование, называется Artiman Ventures. Это тоже местный фонд. Мы относимся к сегменту технологий, которых пока не существует - там больше риски и больше возвраты. С Artiman была проблема: они были очень невысокого мнения об остальных двух участниках проекта и говорили, что инвестируют в меня. Но понятия товарищества еще никто не отменял, поэтому мы к ним не пошли. К тому же, они давали сначала меньше, а только потом такое же финансирование, как "Роснано".
- В марте 2013 года исполнится год с момента завершения финансирования. Какие задачи стоят перед компанией?
- В первую очередь, мы должны принять решение - скорее всего, мы примем его в декабре или в январе - о модели продаж первого бизнес-юнита. Сейчас идет огромное число запросов на следующие. Каждый из них требует определенных действий, разработки. Например, к нам приходят изготовители плоских экранов. Мы можем позволить сделать эти экраны легче в два раза, дешевле в пять раз. Сейчас у них практически нет маржи на них: она нулевая или очень маленькая. Мы можем им ее сделать.
Но у меня сейчас нет практически никаких ресурсов, чтобы этим заниматься. Значит, главное решение, которое мы должны принять - что делать с первым продуктом. Или нам надо быстро строить завод, чтобы начать массовое производство, или мы продаем его оптом, на вырученные деньги строим завод и выпускаем следующие машины...
- Собираетесь ли вы увеличивать штат, насколько компания вырастет в ближайшее время?
- Компания будет расти в любом случае. Откроется сервисный центр по нанесению покрытий, он один уже заметно расширит компанию. Это примерно плюс 40 человек. Сейчас у нас работает 55 человек, часть - постоянные сотрудники, часть - контрактеры. Пока у нас в коллективе работают достаточно креативные люди, которым надо придумывать новое. Сервис - это другие люди. В основном операторы, которые изо дня в день должны делать одно и то же. Там мне нужно будет набрать команду, которая будет стоять "на смерть" на рецепте, который утвержден.
Сейчас мы ищем человека, который будет руководить этим центром, ну и будем расширяться. Ищем площадку. По решению совета директоров, площадка должна быть местная, чтобы обеспечить быстрый обмен информацией и экспертизой, потому что растворы идут отсюда. Так что, ищем место поблизости от офиса, но подешевле - рабочую зону.
- Вы говорили, что не являетесь профессиональным CEO. Когда компания вырастет, вы останетесь гендиректором?
- Когда ребенок маленький, ему нужна няня. Когда он идет в школу - ему нужен учитель. А когда вырастает - тренер. Совершенно понятно, что на разных фазах развития компании ей нужны разные лидеры или проводники. Я, скажем так, случайно оказалась в роли CEO. Я бы с радостью отдала ее другим фаундерам, и продолжала бы заниматься технической стороной.
- Кому из партнеров вы могли бы доверить компанию?
- Любой из членов совета директоров на это способен, на мой взгляд. Другое дело, что они совершенно не готовы сейчас расстаться с другими своими делами. Но потенциально любой из них способен возглавить компанию. Мои партнеры - серийные CEO. Один из них основал две компании, и, насколько я понимаю, совершенно не возражал бы возглавить третью впоследствии. Сейчас он не может справиться с Advenira, потому что он не технолог. Второй - очень сильный CEO. Он когда-то руководил 30-тысячной компанией, сейчас работает в крупнейшем инвестфонде.
"Я хочу плавать туда, где карта еще не нарисована"
- Какие у вас планы на ближайшие несколько месяцев?
- Я хочу делать четвертую машину. Это страшно интересно. Пока у нас есть три машины - для меня они уже сделаны. Они могут быть в железе или нет, для меня они продуманы до каждого винтика, а, значит, - сделаны.
На самом деле первая готова, а вторую и третью осталось только построить, запустить. У нас есть люди, которые отрабатывают процесс. Это достаточно объемная работа, но ее может делать много кто. А мне бы хотелось сделать четвертую машину, которую я уже придумала.
Кроме того, мне хотелось бы распространить применение на некие экзотические области. Например, мы можем делать бактерицидные бинты. Не такие, как сейчас продаются на кусочках пластыря, по высокой цене, а целые бинты. Другой вопрос, нужны они или нет. Люди, которые знают тот рынок, говорили, что очень нужны.
Еще очень много всего неизведанного. Вот мореплаватели на кораблях плавали туда, куда карта еще не доходила. Я хочу плавать туда, где карта еще не нарисована.
- Среди американских компаний активно обсуждается идея переноса производства комплектующих на территорию США. Но вы сказали, что это очень дорого. Значит, идея останется только идеей?
- Дорого - в Кремниевой долине. Отъехать на 50 миль отсюда, и будет гораздо дешевле, примерно вдвое. В соседнем штате Орегон нам предлагают примерно такие же льготы, как в специальных экономических зонах. Плюс федеральное налоговое законодательство изменилось. Выгодно возвращать рабочие места обратно в Штаты. Например, мы как американская компания не можем работать в Китае - это будет очень дорого сейчас. Так что, я думаю, это вопрос двух-трех лет. Многие уже возвращаются. Места заполняются очень быстро.
Был какой-то момент, когда из Долины в тот же Орегон отпочковалось очень много компаний. Тот же Intel, другие местные игроки. Там сделали огромную зону, в которой стоят специальные корпуса. Несколько последних лет они пустовали, а теперь начали заполняться. Орегон ввел ряд инициатив, дал денег нескольким компаниям, чтобы они открыли там производство - им это обошлось практически в треть настоящей цены. Нигде в другом месте они бы не получили таких условий.
"Эта эмоциональность двигает творчество"
- Вы говорите о продуманной стратегии поддержки бизнеса. Верите ли вы, что в России такое возможно?
- Я прекрасно понимаю, что в России есть проблемы. Но они существуют не только в России - в Мексике, в Китае проблемы аналогичные. Структуризация рыночных отношений и слияние с государственными - вещь непростая. Даже с точки зрения математики это требует гораздо более сложных моделей, чем люди пытаются применять. Но я настроена оптимистично. Знаете почему? Мне кажется, русские люди очень талантливы по своей природе. Может быть, потому, что это смесь многих культур, может, потому что влияет суровый климат - я не знаю.
Но я работала здесь с представителями многих стран мира и могу с уверенностью сказать, что русские люди очень отличаются от всех остальных, в том числе, от американцев. Выходцы из России в среднем гораздо более эмоциональны. И эта эмоциональность двигает творчество. Даже если они изобретают путь, как обойти закон, они делают это гораздо талантливее, чем люди отсюда. Конечно, есть исключения, но в целом это так.Эльмира Рябова, генеральный директор компании Advenira.
АЭРОФЛОТ НАЧИНАЕТ ВЫПОЛНЯТЬ РЕГУЛЯРНЫЕ РЕЙСЫ В МАЙАМИ
Российский авиаперевозчик будет выполнять три рейса в неделю
ОАО "Аэрофлот - российские авиалинии" объявило сегодня о начале регулярных авиаперевозок по маршруту Москва - Майами - Москва. В пресс-релизе, размещенном на сайте компании, сообщается, что полеты будут совершаться по вторникам, четвергам и субботам из аэропорта "Шереметьево" на самолетах Airbus А330.
В 1996-2000 годах "Аэрофлот" уже осуществлял полеты в Майами с двумя посадками в аэропортах Шеннон (Ирландия) и Мехико (Мексика), однако перевозки были прекращены в связи с низкой рентабельностью. По сообщению пресс-службы авиакомпании, на сегодняшний момент "Аэрофлот" прогнозирует высокий спрос на прямые беспосадочные рейсы в Майами. Авиаперевозчик надеется, что предложение заинтересует как туристов, так и деловых путешественников.
Таким образом, "Аэрофлот" будет осуществлять регулярные рейсы в четыре города США - Нью-Йорк, Вашингтон, Лос-Анджелес и Майами.
"Аэрофлот" из-за урагана "Сэнди" отменил ряд рейсов Москва - Нью-Йорк.
С целью увеличения туристического потока в рамках Маршрута текилы (Ruta del Tequila), проходящего по штату Халиско на западе Мексики, будут организованы танцы на открытом воздухе под аккомпанемент местных музыкальных коллективов. Также в программу мероприятия войдут многочисленные развлечения для взрослых и детей.
Праздники будут проходить каждое воскресенье – 4, 11, 18 и 25 ноября на центральной площали муниципалитета Текила, расположенного ближе к западному побережью страны. Помимо танцев вниманию посетителей будут предложены выставки изделий ремесленников, фотоэкспозиции, а также детские мастер-классы – например, по изготовлению и росписи маленьких бочонков.
В рамках Маршрута текилы уже проводятся экскурсии на спирто-водочные заводы, которые открывают свои двери для широкой публики с целью познакомить гостей с процесссом изготовления знаменитого напитка – от удаления колючих листьев, а затем и корней агав при помощи мачете до извлечения сока, ферментации и дистиллировки. По словам координаторов Маршрута, на конец сентября в нем приняли участие 470 тысяч человек.
Маршрут текилы был разработан в 2006 году и первоначально включал в себя муниципалитеты Аматитлан, Ареналь, Теучтитлан, Текила и Магдалена. Позднее к ним присоединились Ауалулько, Сан-Хуанито-де-Эскобедо и Этсатлан.
В США в г.Новом Орлеане федеральный судья отложил рассмотрение дела против BP об утечке нефти в Мексиканском заливе в 2010г. на февраль 2013г., передает Reuters. Судебный процесс начнется 25 февраля. При этом Карл Барбье, американский окружной судья, отказался перенести назначенные на 8 ноября слушания по урегулированию спора с частными истцами. Мировое соглашение обойдется нефтедобытчику в 7,8 млрд долл.
Процесс, призванный определить степень ответственности BP за масштабную экологическую катастрофу, откладывался почти год. На сей раз промедление вызвано тем, что в городе должны пройти два крупных общественных мероприятия – чемпионат по футболу и фестиваль.
Напомним, нефтяная катастрофа у побережья США началась 20 апреля 2010г. со взрыва метана на платформе Deepwater Horizon, находившейся под управлением BP. Спустя два дня платформа затонула, а из поврежденной скважины на глубине 1,5 км начала вытекать нефть. С момента аварии в Мексиканский залив, по разным данным, попало от 354 до 698 млн л нефти, что сделало ее крупнейшей нефтяной катастрофой в истории США. Экосистеме штатов Алабама, Миссисипи, Луизиана и Флорида был причинен серьезный ущерб.
Госнефть
Для того чтобы похудеть, «Роснефть» сильно поправилась
Владимир Путин поручил Дмитрию Медведеву оформить правительственные директивы, необходимые для поглощения государственной «Роснефтью» частной ТНК-BР. Саму идею правительство уже поддержало. По словам министра экономического развития Андрея Белоусова, и дальше проблем не будет: монополией тут не пахнет, как и страшным словом «национализация». Есть, однако, и другое мнение: российская нефтянка возвращается в девяностые, снова становясь неуклюжим атлантом, поддерживающим помпезное здание госэкономики. Впрочем, как убедились «Итоги», ни та ни другая версия не выдерживает критики.
Кто в плюсе
После продажи «Сибнефти» «Газпрому», за которую Роман Абрамович выручил 13 миллиардов долларов, сделка с ТНК-ВР станет самой значительной покупкой частных нефтяных активов со стороны российской госкомпании. Ее суммарная стоимость — 61 миллиард долларов. Это третий показатель в мире после слияния Exxon с Mobil и Royal Dutch Petroleum с Shell Transport & Trading.
«Цена хорошая, даже с небольшой премией», — подытожил Владимир Путин. Британцы уступят «Роснефти» свою половину в ТНК-ВР за 17,1 миллиарда долларов и 12,84 процента акций самой «Роснефти», а российские акционеры — консорциум AAR — продадут свою половину за 28 миллиардов долларов кэшем. Вопрос в том, какие бонусы получит взамен государство, поскольку очевидно, что именно оно монтирует под вывеской «Роснефть» нефтяную компанию глобального уровня.
По экспертным оценкам, «большая» «Роснефть» по совокупности показателей окажется примерно в середине рейтинга Тор-10 крупнейших нефтегазовых компаний мира. Перво-наперво госкомпания благодаря поглощению ТНК-ВР увеличит количество ежедневно извлекаемого черного золота — с 2,4 до 4,1 миллиона баррелей. Синергический эффект от сделки глава «Роснефти» Игорь Сечин оценил в пределах 3—5 миллиардов долларов в год. По его словам, опыт ТНК-ВР будет применен на целом ряде месторождений.
У госкорпорации окажутся почти все акции ТНК-ВР, кроме миноритарных. По словам Сечина, вопрос о выкупе последних еще не обсуждался. Но глава «Роснефти» уже предложил миноритариям «ТНК-ВР Холдинга» стать миноритариями госкорпорации. «Мы в доску разобьемся, чтобы вы были с нами счастливы», — горячо поклялся Игорь Иванович. Несмотря на это, неопределенность с выплатой дивидендов по акциям ТНК-ВР понизила ее капитализацию аж на 200 миллиардов рублей.
Консорциум ААR («Альфа-Групп» — Access Industries — «Ренова») получит кучу денег. Чтобы было совсем понятно, какую именно, поясним: совладелец ТНК-ВР Виктор Вексельберг одним росчерком собственного пера превратится в богатейшего из россиян. С состоянием больше 18 миллиардов долларов он обойдет Алишера Усманова. Изначально Вексельберг, Фридман и Ко вложили в активы, образовавшие ТНК-ВР, 1,3 миллиарда долларов, а сейчас выручат почти в 30 раз больше. Почувствуйте разницу!
А что ВР? Ей предложили выкупить дополнительно 5,66 процента бумаг «Роснефти» за 4,8 миллиарда долларов. После сделки у британцев окажется вместо нынешних 1,25 процента акций «Роснефти» пакет аж в 19,75 процента. ВР станет вторым крупнейшим акционером госкорпорации после российского правительства. Представителям британской стороны уже обещаны два из девяти мест в совете директоров «Роснефти». Кроме того, британцы рассчитывают, что смогут учитывать по методу долевого участия прибыль, добычу и разведанные запасы «Роснефти» в своих активах. А это неизбежный рост капитализации ВР, что очень понравится ее акционерам, пребывающим не в лучшем настроении из-за огромных финансовых потерь после аварии в Мексиканском заливе.
Еще ВР обещан план по новым проектам с «Роснефтью», о которых, по словам Сечина, мало кто знает — они «не входят в периметр существующих договоренностей». Можно только предположить, что речь идет о партнерстве в зарубежных проектах и на российском шельфе. А это в прямом смысле слова золотое дно. Ну и еще кое-что по мелочи. Да один только бензиновый бизнес чего стоит: теперь автозаправок у «Роснефти» станет больше, чем у лидера рынка «ЛУКОЙЛа», — 2800 против 2340.
Что в минусе
А вот тем акционерам ТНК-ВР, которые рассчитывали на щедрые дивиденды, радоваться рано. Та же BP в прошлом году поимела со своего российского актива 3,7 миллиарда долларов дивидендов. Доход от почти 20-процентного пакета «Роснефти» эксперты оценили на будущий год только в один миллиард. Недаром глава ВР Роберт Дадли принялся заверять акционеров, что британская компания продолжит щедрую дивидендную политику и компенсирует «любое снижение доходов на акцию» в результате сделки с «Роснефтью». Ему пока не очень верят — в первый же день после объявления о сделке акции ВР подешевели на 1,5 процента, хотя справедливости ради надо сказать, что бумаги «Роснефти» почти на столько же подорожали.
Проблема в том, что частная ТНК-ВР была именно тем, о чем мечтает каждый акционер, — кэш-машиной по выплате дивидендов. И работала весьма исправно. Объем выплат акционерам «ТНК-BP Холдинга» по итогам 2010 года составил 13,37 рубля на акцию, или 206,5 миллиарда рублей. Миноритарии от этого пирога откусили более 10 миллиардов рублей. За 2011 год дивиденды выплатить не успели, но, по расчетам специалистов, они бы составили не менее 11 миллиардов рублей. Теперь, после слов Сечина, что едва ли не все средства пойдут на погашение долгов объединенной компании, возникает вопрос: а будут ли дивиденды вообще? Да, «Роснефть» пообещала ориентироваться на интересы акционеров. Но гарантий нет — долги слишком велики.
Кстати, о долгах. Чтобы купить ТНК-ВР «Роснефть» берет кредиты у банков (скорее всего, западных). С сентября госкорпорация ведет переговоры о привлечении до 15 миллиардов долларов. Долг «Роснефти» на конец первого полугодия составлял 27 миллиардов долларов (30 процентов к годовой выручке). В этой ситуации и 15 миллиардов много, а ну если потребуется больше? Агентство Fitch Ratings уже поместило кредитный рейтинг «Роснефти» под наблюдение с пометкой «негативный».
В интервью «Итогам» старший директор, аналитик компании Fitch Ангелина Валавина отметила, что рейтинг «Роснефти» находится на уровне BBB, как и суверенный рейтинг России. Однако если сделка состоится, это может увеличить отношение задолженности новой компании к ее денежному потоку. «Основываясь на наших предварительных подсчетах, — говорит Валавина, — мы предполагаем, что этот коэффициент может оказаться выше уровня, который мы считаем максимальным для текущего рейтинга, и дальнейшее его превышение может привести к снижению рейтинга». Впрочем, по ее словам, рейтинг крупнейшей российской нефтекомпании по-любому останется в инвестиционной категории.
В 2013 году совокупный долг расширенной «Роснефти» может превысить 70 миллиардов долларов. Тут эксперты расходятся в оценках: по мнению одних, такой долг составляет лишь 2,2 суммы прибыли объединенной нефтекомпании до налогообложения, «Роснефть» — надежный заемщик и сможет обслуживать займы. По оценкам других, размер задолженности окажется неподъемным. Придется искать сторонних инвесторов. Что, впрочем, совсем неплохо. Это значит, что намерения по приватизации «Роснефти» окажутся не просто словами.
Однако скептики не унимаются. Долги, по их мнению, еще полбеды. Есть сомнения и в эффективности госкомпании как таковой. Располневшая «Роснефть» вместе с «Газпром нефтью» займут больше половины рынка добычи черного золота в России. Впервые с начала 90-х государство вернет отрасль под свой контроль. Хорошо ли это?
Как пояснил «Итогам» бывший замминистра энергетики России Владимир Милов, в свое время приватизация нефтяного сектора позволила прекратить практику субсидирования нефтянки за счет международных займов, которые вынужденно брало правительство Егора Гайдара. Еще один эффект от распродажи госактивов — бурное развитие отрасли. С цифрами не поспоришь. «На совещаниях по разработке Энергетической стратегии в конце 2001 года, — вспоминает Милов, — давались прогнозы по добыче на 2020 год на уровне 350 миллионов тонн, тогда как уже по итогам 2001 года она составила 348 миллионов тонн. После же прихода в нефтянку государства в 2005—2011 годах рост нефтедобычи резко замедлился — до 1,6 процента годовых».
Но и тут есть другое мнение. Да, для «Роснефти» в этой сделке есть минусы. Не факт, что компания, которая многие годы приводила в порядок свои активы и вышла на добычу в 100 миллионов тонн в год, сможет справиться с добычей в 200 миллионов тонн. Но с другой стороны, а что ей может в этом помешать? Вообще же в мире подавляющее большинство нефтекомпаний — государственные. В Норвегии, к примеру, одна госкорпорация Statoil — и ничего: тамошний стабфонд регулярно пополняется за счет ее сверхприбыли. Про какой-нибудь Кувейт с Катаром и говорить нечего. Подданным тамошних эмиров на свою «госнефть» жаловаться не приходится.
Впрочем, все представители отрасли, как и эксперты, опрошенные «Итогами», выражали надежду, что «Роснефть» рано или поздно будет приватизирована, а возврат в ранние 90-е — это не навсегда. Правительство также нацелено на приватизацию. Утвержденный на минувшей неделе план распродажи госактивов на будущий год в числе прочего предусматривает продажу шестипроцентного пакета акций «Роснефти». Правда, государственной компания быть от этого не перестанет — частники по-прежнему останутся в роли миноритариев.
Продукт непротивления сторон
Новейшая история передела собственности имеет свою специфику. Ведь почти 20 процентов российского нефтяного гиганта достанется не просто частной, а еще и британской корпорации. Выбор стратегического партнера «Роснефти» оказался делом непростым и, похоже, сильно завязанным на политику.
С заинтересованностью BP все понятно. Сражаться на двух фронтах — выплачивать кругленькие суммы после аварии в Мексиканском заливе и судиться с российскими олигархами — британцы долго не могли. Уж лучше долговременный союз, позволяющий британской компании прочно закрепиться в России и решать за счет здешних доходов свои проблемы на Западе.
В свою очередь у российской госкомпании по сути не было другого выхода, кроме альянса с британцами. Главный бонус для россиян — международный статус. «Роснефть» известна на Западе прежде всего как компания, собранная из осколков «ЮКОСа». Отсюда немалые проблемы по юридической части. Альянс с ВР позволит снизить накал страстей.
Юридически (в связи с двойными куплями-продажами) вопрос о собственности на бывшие активы «ЮКОСа» закрыт. Остается только политический аспект. А тот факт, что ВР окажется вторым по размерам пакета акционером «Роснефти», конечно, поспособствует тому, что на российскую госкомпанию рано или поздно перестанут косо смотреть в лучших домах Лондона и Парижа. Не случайно в условиях сделки есть требование к ВР не продавать бумаги «Роснефти» как минимум в течение 360 дней после покупки. За год в плане политического урегулирования экономических споров можно сделать немало.
И последнее: сделка века помимо всего прочего явила миру личный вес Игоря Сечина во властной иерархии. После недавней директивы за подписью вице-премьера Аркадия Дворковича, изымающей из прибыли «Роснефтегаза», владеющего 75 процентами акций «Роснефти», 50,2 миллиарда рублей для пополнения бюджета, сделка с ВР — своего рода восстановление аппаратного статус-кво. Изъятые правительством средства предполагалось направлять на скупку акций энергокомпаний. Игорь Сечин не скрывал намерений сформировать энергетический холдинг, куда бы вошли не только нефтегазовые, но и электроэнергетические активы. Теперь, чтобы осуществить задуманное, нужны ресурсы. И они есть — у ВР. Речь не только о финансах, но и о технологиях. К примеру, без них не справиться с освоением российского шельфа. У британцев морские платформы иногда тонут, но и опыт в освоении подводных залежей углеводородов наработан огромный.
Кстати, на аналогичный размен — собственность в обмен на технологии и юридическую поддержку — рассчитывал в свое время Михаил Ходорковский. Он вел переговоры о продаже доли в «ЮКОСе» американской ChevronTexaco. Теперь же то, что не срослось у Михаила Борисовича, вышло у Игоря Ивановича. Остается посмотреть, насколько крепким окажется сей брак по расчету.
Светлана Сухова
Новый глобальный игрок
Масштабные планы Бразилии
Резюме: Бразильские стратеги признают, что суть и качество отношений с соседями определят их положение в XXI веке в такой же (если не большей) степени, чем двусторонние отношения с Соединенными Штатами.
Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 6 за 2010 год. © Council in Foreign Relationc, Inc.
За последнее десятилетие Бразилия превратилась в глобальный бренд и глобальную державу. Она занимает пятое место в мире по территории, является восьмой крупнейшей экономикой мира и одним из ведущих производителей товаров, которые нужны всем: от продуктов животноводства, овощей и минералов до воды, энергии и самолетов. Здравый смысл позволяет предположить, что теперь Бразилия готова заработать себе имя на глобальной арене, чтобы уравновесить влияние другой крупной державы по соседству – Соединенных Штатов. Подъем Бразилии совпал с относительным спадом влияния США в Латинской Америке и появлением новых центров силы в Азии. Такая динамика укрепляет основную идею бразильской внешней политики: поскольку на международной арене есть место и задачи для нового глобального игрока, Бразилия вполне может стать Mac-ом для американского PC – с соответствующими моральными идеалами и международной повесткой дня.
Устремления Бразилии подкрепляются ее впечатляющими социально-экономическими достижениями, дипломатическими успехами, а также амбициями и личными представлениями двух ее бывших президентов – Фернанду Энрике Кардозу и Луиса Инасиу Лула да Силвы. Однако попытки Бразилии оказывать влияние на широкий спектр ключевых международных вопросов могут ослабить легитимность ее усилий в таких сферах, как изменение климата, миротворческая деятельность и глобальное управление, где участие Бразилии было наиболее успешным. Бразилия не в первый раз заставляет напряженно затаить дыхание. Главное для нее сейчас – не допустить, чтобы преувеличенное представление о себе затмило нацеленность на поддержание баланса между ограничениями дома и возможностями за рубежом.
У нынешнего руководства есть шанс избежать иллюзорного стремления стать глобальной державой – с мягкими, жесткими или какими-то еще ресурсами власти – и вместо этого закрепить за страной постоянное место за международным столом. Более скромная, хотя по-прежнему амбициозная стратегия позволила бы Бразилии участвовать в формировании глобальных институтов и воздействовать на их работу, приток инвестиций изменил бы внутреннюю ситуацию: существенную нехватку вложений в человеческий капитал и инновации, а также практически полное отсутствие государства в жизни миллионов бразильцев.
Многомерная идентичность страны уже давно беспокоит американских политиков. Хотя бразильцы придерживаются консенсуса по поводу приоритетности социальной инклюзивности, у них нет единого мнения о том, как они видят самих себя. Бразилия – страна одновременно и развивающаяся, и развитая. Государство является и сильным, и слабым. Почти половина населения идентифицирует себя как черное или по крайней мере небелое. Страна граничит с 10 южноамериканскими государствами, но не считает себя латиноамериканской. Бразилия придерживается консервативных макроэкономических принципов, но проводит агрессивные социальные программы. Она может похвастаться банковским и финансовым сектором мирового уровня, третьей по величине фондовой биржей в мире, но 26% населения до сих пор живут в трущобах. Идет реализация масштабных инфраструктурных проектов в Рио-де-Жанейро, который примет чемпионат мира по футболу в 2014 г. и Олимпийские игры в 2016 г., и в том же городе в 2008 г. 4600 человек погибли в результате насилия, связанного с криминалом, наркотиками, бандами или действиями полиции.
Но Бразилия сделала выбор: постараться справиться с внутренними вызовами и новым международным положением, и Вашингтону придется принять появившуюся по соседству новую державу и осознать, что она определяет себя в глобальном контексте.
Большие ожидания
Ажиотаж вокруг Бразилии в значительной мере связан с ее экономическими достижениями и природными ресурсами. Макроэкономическая стабильность, регулируемая инфляция, плавающий курс валюты, контролируемый объем долга, достаточные долларовые резервы, быстрый рост и стабильный политический климат позволили Бразилии стремительно превратиться в глобальном восприятии из еще одной латиноамериканской страны-должника в экономический локомотив. Шумиха вокруг потенциала Бразилии набрала силу после 2003 г., когда Goldman Sachs ввел термин «БРИК» для четырех развивающихся рынков – Бразилии, России, Индии и Китая, на долю которых к 2020 г. будет приходиться почти половина мирового ВВП. Бразилия воспользовалась новым термином, чтобы сделать более значительной свою роль в решении различных вопросов: от борьбы с глобальным потеплением и продовольственной безопасности до мировой торговли.
Бразильцы объединились вокруг «материального базиса для консенсуса», как выразился один бразильский социолог, – согласия вкладывать прибыли государства в людей, оказавшихся на обочине. Эти вложения привели к быстрому росту потребительского класса, который, однако, до сих пор не имеет гражданских прав и адекватного образования. Такие инициативы, как Bolsa Familia – программа выплаты семейных пособий при условии посещения школы и регулярных медицинских осмотров детей; субсидирование кредитов на жилье и повышение минимальной зарплаты позволили с 2003 г. снизить бедность почти на 24%. Бразилия по-прежнему занимает третье место в Латинской Америке по уровню неравенства, но за последние восемь лет 13 млн бразильцев смогли выбраться из бедности, а 12 млн – из нищеты. На сегодняшний день богатые отдали небольшую часть своего состояния и, возможно, отдадут больше посредством отлаженной – что нехарактерно для Латинской Америки и большей части развивающегося мира, – хотя по-прежнему регрессивной системы налогообложения. Впечатляющие успехи Бразилии в социальной сфере вызывают зависть других стран развивающегося мира, а сама Бразилия превратилась в лабораторию и модель глобализации с социальным сознанием.
Готовность к международному плаванию
До конца XX столетия внешняя политика Бразилии основывалась на четырех принципах: защита обширных территорий, консолидация и укрепление республики, недопущение или урегулирование конфликтов с соседями и поддержание отстраненных, но теплых отношений с Соединенными Штатами. Бразилия, одно из государств-основателей Лиги Наций и ООН, направляла войска, чтобы воевать вместе с союзниками в годы Второй мировой войны, но никогда не стремилась доминировать в Латинской Америке. В период правления военных в 1960-е, 1970-е и 1980-е гг. Бразилия успешно позиционировала себя как ведущая неприсоединившаяся страна и непостоянный и отнюдь не близкий партнер США.
В 1990-е гг. Бразилия отказалась от своей традиционной отстраненности. Успехи на внутреннем фронте в сочетании с радикальными изменениями в глобальной политике и экономике создали новый исторический курс, который воплотился в период правления Лулы, так что бразильцы попросили объяснить, почему их страна столь вездесуща на мировой арене. Эта новая идея напоминает доктрину «явного предназначения» в Америке XIX века, но с бразильскими нюансами. Без кровопролития и аннексий Бразилии удалось консолидировать многонациональную и многорасовую демократию, стабилизировать сильную рыночную экономику и взрастить многомиллионный средний класс. Бразильцы, представляющие разные этнические группы и разные слои общества, уверены, что эти достижения дают их стране право считаться глобальной державой и вести себя соответствующим образом.
Более уверенная в себе Бразилия начала проводить наступательную и полномасштабную внешнюю политику. Она намерена обеспечить себе постоянное место в расширенном Совете Безопасности ООН, организовать крупные и мелкие развивающиеся страны в более мощную коалицию в рамках торговых переговоров Дохийского раунда и в последнее время расширить права голоса для себя и других во Всемирном банке и Международном валютном фонде.
Бразилия также имеет влияние на переговорах по изменению климата. У страны очень благоприятный с точки зрения выбросов энергобаланс, кроме того, на ее территории расположены около 60% лесов Амазонии. В то же время вырубка лесов в Бразилии – существенный фактор, влияющий на парниковые газы. Страна – лидер по доступности препаратов от ВИЧ/СПИДа для бедных. Кроме того, она возглавляла миротворческую миссию ООН на Гаити с 2004 года. После того как в результате землетрясения на Гаити погиб 21 бразилец – это самые большие потери бразильских войск за рубежом со времен Второй мировой войны, – страна сделала взнос в размере 19 млн долларов в ООН, объявила о выделении 205 млн долларов помощи Гаити и пообещала направить дополнительно 1300 спасателей. Бразильские военнослужащие участвуют в миссиях ООН в Либерии, ЦАР, Кот-д’Ивуаре, Восточном Тиморе и в других миротворческих операциях. При этом, учитывая коммерческие и дипломатические интересы, Бразилия преимущественно хранила молчание по конфликтам в Мьянме (Бирме), Судане и Зимбабве.
Несмотря на партнерство по БРИК, Бразилия отлично осознает, что рыночная сила Китая и его заинтересованность в ресурсах – это палка о двух концах. Сегодня КНР – крупнейший источник иностранных инвестиций для Бразилии, средства вкладываются в порты, железные дороги, атомные электростанции, железо, сталь и нефть. Китай стал самым большим рынком экспорта для бразильской сои, нефти и железа, и одновременно основным конкурентом, когда дело касается производимых товаров и ресурсов Африки. После многих лет молчания Бразилия в 2010 г. присоединилась к другим странам G20, включая Индию, Россию и США, и призвала Пекин ввести плавающий курс юаня.
При Лула да Силве Бразилия добилась успеха в повестке Юг–Юг в ближнем и дальнем зарубежье. На этом направлении страна продвигала идеи панидеологической интеграции Южной Америки и начала формировать широкую коалицию и укреплять диалог с Индией и ЮАР. Бразилия вкладывала крупные средства в Африку, особенно в португалоговорящие страны и государства, богатые ресурсами. МИД Бразилии открыл 16 новых посольств на континенте за 16 лет. Правительство Лула да Силвы ссылалось на экономическую мощь и многонациональное население (10 млн бразильцев являются выходцами с Ближнего Востока), объясняя ряд статусных и обусловленных коммерческими интересами президентских визитов в Израиль, на Западный берег и в Иорданию. Лула подчеркивал потенциал Бразилии как посредника на переговорах между израильтянами и палестинцами. Поскольку поездки не дали существенных дипломатических результатов, приоритетом визитов, по-видимому, было продвижение коммерческих интересов.
Персидская игра Лула да Силвы
Предложенная в 2008 г. Лулой да Силва и министром иностранных дел Селсу Аморимом альтернатива санкциям ООН против Ирана была, возможно, самым противоречивым – а для некоторых необъяснимым – примером новых международных амбиций Бразилии. Вместе с Турцией Бразилия пыталась возродить инициативу, впервые предложенную администрацией Обамы. Речь шла о том, чтобы убедить Иран отправлять уран для обогащения за границу. После нескольких месяцев переговоров, включавших непростые консультации с Соединенными Штатами, Бразилия и Турция добились соглашения, официальную декларацию подписали министр иностранных дел Турции Ахмет Давутоглу, его иранский коллега Манучехр Моттаки и Аморим.
Наутро после объявления о соглашении госсекретарь США Хиллари Клинтон сообщила, что Китай и Россия, которые, как ожидала Бразилия, будут против санкций, поддержали предложенную Вашингтоном резолюцию. Позже Клинтон назвала шаг Бразилии и Турции маневром с целью отложить введение санкций ООН. Обе эти страны, которые в тот период имели статус непостоянных членов Совета Безопасности, проголосовали против резолюции. После внутренних дебатов и состоявшихся в последний момент телефонных переговоров между Вашингтоном и Бразилиа, а также Бразилиа и Тегераном, Бразилия впервые проголосовала в Совете Безопасности против Соединенных Штатов. Хотя соглашение могло бы послужить шагом к укреплению доверия между США и Ираном, администрация Обамы полностью отвергла инициативу Бразилии.
Реакция в стране была даже более жесткой, чем за рубежом. Бразильская элита и СМИ резко отреагировали на кадры, на которых Лула обнимал и обменивался рукопожатиями с иранским президентом Махмудом Ахмадинежадом, когда два лидера отмечали подписание официальной декларации. Провал дипломатического гамбита грозил привести к изоляции Бразилии от крупных держав по одному из ключевых вопросов международной безопасности. Критики заявляли, что Лула растратил дипломатический капитал и престиж, который страна накапливала 20 лет, позиционируя себя как независимого, влиятельного и ответственного международного игрока.
У Бразилии было множество мотивов – исторических и геополитических – для вмешательства в ядерную проблему Ирана. Опыт подготовки к войне в Ираке заставил ее задуматься об иранской стратегии США.
Аморим, в то время постоянный представитель Бразилии при ООН, также являлся председателем комитета по санкциям против Ирака и считал санкции первым шагом на опасном пути к применению военной силы. На посту главы МИДа Аморим стремился позиционировать Бразилию как мост между Западом и Тегераном, чтобы таким образом сделать свою страну доверенным лицом и надежным посредником. Соглашение по ядерному топливу принесло бы успех бразильцам по ряду аспектов: недопущение милитаризации ядерной программы Ирана; вызов фундаментальному представлению Вашингтона о том, что санкции ведут к более серьезным переговорам; укрепление морального авторитета Бразилии как единственного члена БРИК, не являющегося ядерной державой; подтверждение позиции МИДа, что старые правила управления международными институтами – на уровне Совета Безопасности или в рамках режима ядерного нераспространения – необходимо обновить, учитывая появление новых держав, начиная с самой Бразилии.
Лула и Аморим проецировали ядерную историю Бразилии на Иран и считали, что их страна имеет уникальную возможность убедить Тегеран придерживаться контролируемой мирной ядерной программы с гражданскими целями. Бразилия пыталась разрабатывать ядерную программу в 1970-х гг., но эти усилия были остановлены угрозой американских санкций. С точки зрения генералов, руководивших программой, и экспертов по обороне, продвигавших ее, бомба должна была дать преимущество в соперничестве с Аргентиной и обеспечить международный престиж. Однако переход Бразилии к демократии изменил ее ядерные расчеты. К 1967 г. Бразилия подписала Договор Тлателолько, который обязывал Бразилию и Аргентину придерживаться мирной ядерной программы и создать программу двусторонних инспекций. Конституция Бразилии (1988) запрещала иметь ядерное оружие, а в 1998 г. Бразилия подписала Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО). Страна отбросила свое авторитарное прошлое, добровольно отказалась от секретных ядерных разработок, перешла от конфронтации со своим соседом к сотрудничеству и присоединилась к режиму нераспространения. Для Лула да Силвы и его внешнеполитической команды эта история означала, что при правильных дипломатических шагах Иран можно было бы убедить пойти по тому же пути.
Возможно, главным стратегическим обоснованием стремления Бразилии позиционировать себя как дипломатического посредника была статья 4 ДНЯО, которая закрепляет право всех участников Договора «развивать исследования, производство и использование ядерной энергии в мирных целях». Бразилия занимает шестое место в мире по запасам урана (209 тыс. тонн), и в результате дальнейших разведочных работ это количество может увеличиться втрое. По данным Международного энергетического агентства, в ближайшие 20 лет мировое потребление электричества, произведенного на АЭС, почти удвоится. В Бразилии работают два ядерных реактора, третий введут в эксплуатацию в 2015 г., разрабатываются планы строительства четырех дополнительных реакторов к 2030 году. Бразилия по-прежнему отправляет большую часть своего урана для обогащения за границу (в Канаду и Европу). После завершения третьего реактора у нее появятся мощности для независимого обогащения урана, что позволит начать экспорт обогащенного урана. Поэтому неудивительно, что бразильская доктрина национальной безопасности определяет атомную энергетику как одну из трех стратегических сфер национальной обороны. Выступление против санкций по Ирану и попытки убедить его – по крайней мере в принципе – отправлять топливо за границу для обогащения под контролем МАГАТЭ вполне могли отражать стремление обеспечить себе рынок в будущем.
Успешное соглашение могло бы также показать бразильцам, испытывающим ностальгию по бомбе, что морального авторитета и дипломатической силы Бразилии достаточно для поддержания международного престижа. Но вместо этого вновь активизировались дебаты о том, пошел ли отказ от ядерного оружия на пользу стратегическим интересам страны. Националистические чувства и левых, и правых объединила изначальная несправедливость ДНЯО. Преимущества, которые Индия, Пакистан, Израиль и Северная Корея получили, оставаясь за рамками режима нераспространения, вызвали досаду и разочарование – без бомбы Бразилия никогда не сможет войти в клуб мировых держав по-настоящему первого порядка. Конституционных и международных обязательств, в соответствии с которыми действует Бразилия, может быть достаточно, чтобы полемика по поводу бомбы осталась на уровне разговоров. Но раздражение, связанное с неэффективностью и неравенством существующего режима нераспространения, а также растущая решимость его реформировать будут характерными чертами новой Бразилии.
Богатые ресурсы, нужные товары
Несмотря на провал иранского соглашения и ущерб, нанесенный имиджу, Бразилия продолжит играть весомую роль на международной арене. Изменение климата стало той сферой, где Бразилия смогла конвертировать свои технологии чистой энергии и экологическую добросовестность в значимый международный голос. Климатическая стратегия Бразилии продолжает развиваться: хотя вырубка лесов Амазонии способствовала глобальному потеплению, энергоснабжение страны на 40% обеспечивается возобновляемыми источниками. Доля бразильцев, которые считают экологию своей главной заботой, увеличилась более чем в два раза с 2002 по 2007 гг. – до 85%, и это самый высокий показатель в мире. Бразильское правительство продолжает защищать свой суверенитет над Амазонией и до недавнего времени отказывалось даже обсуждать вопрос о вырубке лесов на международных встречах по проблемам климата. Но изменения в общественном мнении дали возможность внести ответственное управление Амазонией в бразильскую повестку дня.
Национальный план Бразилии по изменению климата ставит цели остановить чистую потерю лесного покрова к 2015 г. и сократить средний уровень вырубки лесов на 70% до 2017 года. Бразильский банк национального развития управляет международным фондом в 1 млрд долларов по финансированию сохранения и устойчивого развития Амазонии. Бразилия взяла на себя обязательства сократить выбросы парниковых газов на 36–39% к 2020 г. и предложила себя в качестве представителя и посредника на переговорах по климату с развивающимся миром. Хотя Копенгагенское соглашение является лишь скромным шагом вперед в борьбе с изменением климата, участие Бразилии и ее готовность к компромиссам доказали, насколько серьезно она относится к этому вопросу.
В ближайшие годы Бразилия будет играть важную роль в обеспечении мировой продовольственной безопасности. Пастбища занимают почти четверть территории, а 150 млн акров пахотных земель не возделываются, что дает огромный потенциал для увеличения сельхозпроизводства в стране, которая уже сегодня является четвертым крупнейшим экспортером продовольствия в мире. Также она крупнейший производитель сахарного тростника, кофе и говядины. Хотя Китай и Индия опережают ее по производству пшеницы, риса и кукурузы, рост сельскохозяйственного ВВП в Бразилии в 2000–2007 гг. превысил показатели обеих этих стран, а также средний мировой уровень. Однако в Бразилии сосуществуют изобилие и нужда. Программа «Нулевой голод», начатая в 2003 г., и другие инициативы помогли уменьшить число людей, страдающих от голода, на 28%. Эти улучшения, а также технологические успехи в адаптации массового сельхозпроизводства для тропических условий, позволили стать ориентиром и моделью для программ продовольственной безопасности в Африке и Латинской Америке.
На долю Бразилии приходится 18% доступных мировых запасов пресной воды – благодаря ее многочисленным рекам, озерам и подземным водам. ГЭС вырабатывают 40% энергии. Хотя мировой рынок воды пока еще только развивается, прогнозируемые засухи и растущий спрос могут превратить воду в один из самых ценных и дефицитных ресурсов в мире. Доступ к воде для самих бразильцев остается неудовлетворительным – из 28 млн сельских жителей только 2,5 млн имеют водопровод. Тем не менее прогнозы ООН о том, что изменение климата может привести к вооруженным конфликтам из-за воды, дают Бразилии возможность конвертировать этот дефицитный ресурс в инструмент влияния далеко за пределами своих границ.
Сегодня Бразилия готовится к притоку средств еще из одного источника – нефтяного. В 2007 г. крупные запасы нефти были обнаружены в 150 милях от южного побережья, на глубине 16 тыс. футов ниже уровня моря и под слоем нестабильной соли толщиной более чем в одну милю – так называемые подсолевые запасы. Благодаря этому открытию страна может подняться на восьмое место по запасам нефти в мире с нынешнего 24-го и получить миллиарды нефтедолларов. Бразильская нефтяная компания с государственным участием Petrobras, которая уже является крупным международным игроком и работает в 27 странах, планирует к 2020 г. производить 5,4 млн баррелей нефти в день.
Извлечение этой нефти стало еще более дорогостоящим и сложным после разлива нефти на платформе Deepwater Horizon в Мексиканском заливе в 2010 году. Репутация Petrobras как специалиста по глубоководной разведке и добыче нефти основывается на ее уникальных программах безопасности и охраны окружающей среды. Однако страховые взносы для глубоководных скважин выросли на 50%, а бразильская технология ликвидации разлива нефти, аналогичная использованной на Deepwater Horizon, требует дополнительных вложений. Стоимость превращения подсолевых залежей нефти в доходы для финансирования инфраструктуры, образования и социальных расходов существенно увеличилась с момента их открытия.
Несмотря на голоса немногочисленных критиков, поднимающих тему экологических последствий «большой нефти», Бразилия делает серьезную ставку на нефть, которая поможет решить внутренние проблемы. Petrobras, вероятно, сможет привлечь 224 млрд долларов пятилетних инвестиций за счет предложения акций этой осенью. Новые правовые нормы по подсолевым залежам нефти, принятые при участии нынешнего президента Дилмы Русеф, которая была министром энергетики и руководителем аппарата Лула да Силвы, увеличат контроль государства над новыми ресурсами, на смену модели иностранных инвестиций на основе концессий придет новая схема распределения доходов нового объединения – Petrosal. По закону, 50% государственной доли в доходах Petrosal пойдут на финансирование образования в научно-техническом секторе. Некоторые бразильцы – интеллектуалы, представители движения «зеленых» и неправительственных организаций – вполне справедливо предупреждают об угрозах коррупции, политизации и экологических последствиях того, что нефть окажется в центре бразильской модели развития. Однако гораздо более влиятельные политические и экономические деятели утверждают, что на фоне острых структурных проблем – бедности, неравенства, плохого образования и инфраструктуры – как прямые, так и опосредованные преимущества нефтяного бума становятся вполне привлекательными.
Внутренние проблемы
Бразилия уже начала заниматься некоторыми из своих извечных проблем. В 2001 г. неравенство впервые стало сокращаться; в период с 2003 по 2008 гг. 10% бразильцев смогли выбраться из бедности; большая часть населения сегодня принадлежит к нижней части среднего класса, и Бразилии удалось пережить глобальный финансовый кризис-2008 лучше, чем многим. Инвестиции в инфраструктуру выросли: сооружаемые в настоящее время промышленный комплекс Суапе на северо-востоке и Межокеаническая автотрасса в 1600 миль, которая свяжет восточную Бразилию с Перу, – лишь два показательных примера.
Тем не менее Бразилия до сих пор занимает 10-е место в мире по неравенству, и более четверти бразильцев живут ниже черты бедности. Хотя благодаря программе Bolsa Familia практически все дети школьного возраста пришли в классы, качество образования остается очень низким, по уровню начального образования Бразилия находится на 119-м месте в международном рейтинге. В исследовании, проведенном Организацией экономического сотрудничества и развития, бразильские школьники заняли 54-е место из 57 по математике (опередив только Тунис, Катар и Киргизию) и 48-е место из 61 по чтению.
Создание возможностей для бедных присоединиться к профессиональным и технократическим трудовым ресурсам будет означать, как долгое время утверждали сами бразильцы, реорганизацию парадоксально замкнутой системы государственного образования. Сейчас государство тратит огромные средства на высшее образование, выделяя деньги государственным университетам, от чего в основном выигрывают студенты, которые могли позволить себе частное обучение в первые годы и оказались лучше подготовлены к сдаче жестких квалификационных экзаменов.
Транснациональные и бразильские компании, стремящиеся получить прибыль от экономического бума в стране, уже давно ведут подготовку кадров напрямую и конкурируют друг с другом за немногочисленных специалистов-инженеров. Несомненно, сегодня Бразилия получает отдачу от инвестиций в науку и технологии, которые были сделаны военным правительством в 1960-х и 1970-х гг. – Embrapa (инновации в сельском хозяйстве), Embraer (бразильский авиапроизводитель мирового уровня) и Petrobras – три основных примера. Международная конкурентоспособность Бразилии сейчас зависит от политического решения расходовать государственные ресурсы на трансформацию нижнего класса и нижней части среднего класса – бразильцев, которые совсем недавно стали потребителями – в грамотных производителей в экономике, в значительной степени основанной на знаниях.
Кроме того, жизнь многих бразильских городов по-прежнему омрачает насилие и отсутствие безопасности. Северо-восточный регион, исторически наименее развитый экономически и наиболее нестабильный политически, имеет самые высокие темпы экономического роста в стране. При этом здесь зафиксирован самый высокий уровень убийств. Хотя некоторые жалуются, что правительство вторгается во все сферы жизни, в бразильских фавелах – трущобах, простирающихся на огромные расстояния вокруг крупных городов – государство отсутствует или рассматривается как угроза.
В Рио-де-Жанейро более миллиона человек (почти пятая часть населения) живут в фавелах. Многие из этих районов – некоторые новые, другие существуют десятилетиями – сегодня управляются бандами. Легкий доступ к оружию способствует высокому уровню насилия. В Сан-Паулу и Рио-де-Жанейро ежегодно происходит более тысячи так называемых «убийств из сопротивления», совершенных полицейскими в целях самообороны. Семь фавел удалось утихомирить, после того как Рио получил право на проведение Олимпиады-2016. Наведение порядка подразумевает размещение правоохранительных сил и вооруженные рейды, а также обеспечение базовыми товарами и услугами, включая воду и санитарную инфраструктуру, транспортное сообщение, освещение улиц, медицинские и образовательные учреждения, интернет и обновление домов. Это лишь начало агрессивной программы по захвату и обеспечению безопасности в 40 фавелах, окружающих Рио. Но решение проблем фавел – среди которых слабые институты, незаконная экономическая деятельность и бедность – требует гораздо большего, чем временное умиротворение и размещение органов правопорядка. Неуправляемость фавел, несмотря на многолетнюю государственную политику, направленную на изменение ситуации, постоянно напоминает о том, что здоровье и легитимность бразильской демократии зависит от выполнения пока еще иллюзорных обещаний, данных миллионам, живущим в трущобах.
Кроме солнца, самбы и футбола
Соединенные Штаты больше не являются единственной державой, отвечающей за преодоление кризисов, обеспечение безопасности и определение программы развития для Латинской Америки. Многие американцы до сих пор придерживаются примитивной и некорректной точки зрения, что Бразилия должна вести себя как латиноамериканская страна. Вашингтону нужно понять, что бразильцы в меньшей степени считают себя латиноамериканцами, а в первую очередь бразильцами, в которых соединилась культура Африки, Европы, Ближнего Востока, Азии и местных коренных народов. Бразильские стратеги признают, что суть и качество отношений с соседями определят их положение в XXI веке в такой же (если не большей) степени, чем двусторонние отношения с Соединенными Штатами.
Бразилия привносит огромный исторический контекст в свои отношения с США. Многие бразильцы, ставшие совершеннолетними в период политической борьбы за свержение генералов, руководивших страной в 1960-е, 1970-е и 1980-е гг., воспринимали Америку как препятствие для бразильской демократии, а сейчас они возглавляют ключевые политические партии, социальные движения, государственные институты и компании. Даже бразильцы, имеющие тесные связи с Америкой, разделяют мнение, что страна не получит особой пользы от альянса старого образца с Вашингтоном.
Несмотря на вполне реальные идеологические различия во внешней политике, Кардозу и Лула да Силва отдалили Бразилию от программы Соединенных Штатов по Латинской Америке. В 1990-е, когда Латинская Америка в основном следовала рекомендациям Вашингтона, включавшим свободную торговлю, демократию и борьбу с наркотиками, правительство Кардозу отказалось участвовать в «Плане Колумбия», предложенном администрацией Клинтона, не поддержало идею зоны свободной торговли двух Америк, выступило против эмбарго США в отношении Кубы и попытки свержения Уго Чавеса в Венесуэле в 2002 г., которая первоначально была одобрена в Белом доме.
Как и Кардозу, Лула да Силва старался дистанцироваться от США по региональным вопросам, давая при этом добро на создание ряда региональных институтов, включая МЕРКОСУР, Союз южноамериканских наций, Южноамериканский совет по обороне и, совсем недавно, Сообщество латиноамериканских и карибских государств. Но когда наркотики и насилие стали проблемой и для самой Бразилии, да Силва предоставил разведданные и другую поддержку правительству Альваро Урибе в Колумбии. Тем не менее Бразилия осудила продление и расширение американского присутствия на военных базах в Колумбии, выступила против переворота в Гондурасе и решения США не поддерживать возвращение свергнутого президента к власти, а также подталкивала Вашингтон к снятию эмбарго в отношении Кубы.
Независимо от того, в какой степени правительство Русеф будет солидаризироваться с политикой Соединенных Штатов в регионе или дистанцироваться от нее, первостепенное значение имеет постоянное расширение собственных интересов Бразилии в Латинской Америке. Помимо исторических и коммерческих связей с Аргентиной или политической и экономической гегемонии в Парагвае, коммерческое и финансовое участие Бразилии в экономике соседей увеличивается. С 2000 по 2009 гг. торговля со странами МЕРКОСУР возросла на 86%, с Андским сообществом – на 253%, а с Мексикой – на 121%. Бразильские глобальные компании, часто имеющие преференции при финансировании со стороны Бразильского банка развития, превратились во влиятельных участников инфраструктурных проектов в регионе – включая инвестиции в добывающий и нефтяной сектор Колумбии, модернизацию нефтеперерабатывающей отрасли и сооружение дорог в Перу, а также транзит, строительство, добычу нефти и выращивание сои в Венесуэле. В отличие от Чавеса, который тратит нефтяные богатства преимущественно на политические и идеологические цели, Бразилия конвертирует свои инвестиции и экономические успехи в Латинской Америке в мировое влияние.
Отсутствие четких экономических норм в соседних с Бразилией странах создает плодотворную почву для распространения организованных преступных групп, а также трафика людей, оружия, наркотиков и другой контрабанды. Осознавая огромные проблемы там, Бразилия недавно начала строить специальную сеть военных баз вдоль своих границ протяженностью 9 тыс. миль.
Конкуренция за дипломатическое и политическое влияние в Латинской Америке только начинается. Архитекторы внешней политики Лула да Силвы и Русеф утверждают, что интересы Бразилии в Латинской Америке неминуемо приведут к соперничеству с США, хотя и не очень острому. На протяжении десятилетий представления о регионе создавали в основном ориентированные на Соединенные Штаты элиты, поэтому теперь Вашингтон вынужден в срочном порядке знакомиться с серьезно изменившимися реалиями.
Латиноамериканские правительства сегодня в первую очередь несут ответственность перед новым электоратом – бедными, рабочим классом, новым средним классом, группами коренных жителей, социальными движениями, а не перед Вашингтоном. Близкое соседство и собственные интересы заставили новую Бразилию научиться жить в изменившихся политических условиях.
Вряд ли Бразилия или США добьются успеха в дипломатическом доминировании в Латинской Америке. Старые многосторонние институты, такие как Организация американских государств, пытаются восстановиться после перекосов гегемонии Соединенных Штатов, а также двойственности и даже прямых вызовов со стороны некоторых стран-членов. Не демонстрируя в открытую желание лидировать в региональных институтах, что могло бы вызвать антибразильские настроения, Бразилия осторожно пытается максимизировать свои интересы и минимизировать конфликты.
По некоторым вопросам конфликты между США и Бразилией никуда не денутся. Но в целом Бразилия не настроена ни антиамерикански, ни проамерикански. Например, бросая вызов Соединенным Штатам по вопросам о Гондурасе, Колумбии и Иране, она одновременно вела переговоры о первом с 1977 г. соглашении по военному сотрудничеству, вместе с администрацией Обамы работала над разрешением конфликта вокруг хлопкового рынка и созданием открытого канала для взаимодействия в сфере изменения климата и международных экономических институтов.
Двусторонние отношения, скорее всего, будут и дальше находиться в неопределенном состоянии – ни вражды, ни дружбы. Правительства Обамы и Лула да Силвы ввели термин «глобальный партнерский диалог» – немного расплывчатая форма признания определенной заинтересованности в сооружении лесов вокруг строящегося дома. Упущенные возможности и неоднозначные сигналы по иранскому эпизоду отражают стратегические разногласия. Однако глобальные вопросы обеспечивают благоприятную почву для сотрудничества, особенно в сфере изменения климата, в рамках G20 и через скромные совместные усилия по преодолению бедности и лечению инфекционных заболеваний на Гаити и в Африке.
Самым серьезным испытанием для нового президента станет необходимость сочетать амбициозные внутренние планы с сохранением позиции Бразилии на международной арене. На самом деле Бразилия находится среди мировых держав в выгодном положении: она может позволить себе модернизацию обороны и системы безопасности и при этом не столкнется со сложной дилеммой – пушки или масло. Чтобы существенно увеличить инвестиции в людей – на чем основан новый общественный договор, – Бразилии, вполне вероятно, придется умерить амбиции относительно глобального лидерства в ближайшей перспективе. В конечном итоге результат может быть одинаковым: сильная, уверенная в себе Бразилия, которая вносит значительный вклад в мир и процветание не только на региональном, но и на глобальном уровне. Возможно, единственный и самый важный способ, которым США могут повлиять на бразильскую внешнюю политику, – это дать понять на словах и на деле, что Вашингтон не считает подъем Бразилии игрой с нулевой суммой, угрожающей американским интересам, а воспринимает это как появление не совсем привычного, хотя иногда очень необходимого глобального партнера.
Джулия Свейг – старший научный сотрудник и директор по изучению Латинской Америки, а также Глобальной бразильской инициативы в Совете по международным отношениям. Она является автором книги «Дружественный огонь: теряя друзей и заводя врагов в антиамериканский век».
Бразилия. ЛатАмерика > Госбюджет, налоги, цены > globalaffairs.ru, 28 октября 2012 > № 735522
Джулия Свейг
Срединная империя
Шумиха вокруг восхождения Китая и действительность
Резюме: Пора начать относиться к КНР как к большой, но обычной стране. Не следует предвкушать ее доминирования или опасаться такого исхода. Не надо поддаваться всеобщей панике и шумихе – Китай переживал трагедию на протяжении 200 лет и, наконец, возвращается в нормальное состояние.
Опубликовано в журнале Foreign Affairs, № 5, 2011 год. © Council on Foreign Relations, Inc.
По любым меркам Китай переживает беспрецедентный и даже чудодейственный рост экономики. По данным Международного валютного фонда, с 1990 по 2010 гг. экономика КНР росла в среднем на 9,6%. В начале нынешнего мирового финансового кризиса многие опасались, что мотор китайского роста вот-вот заглохнет. В конце 2008 г. китайский экспорт резко сократился, что породило страхи политической нестабильности и народного бунта. Однако глобальный экономический кризис оказался лишь ухабом на торном пути китайского экономического чуда. Конечно, Китай не застрахован от ускорения инфляции, а пузырь на рынке недвижимости может лопнуть, но большинство экономистов продолжают предсказывать стремительный рост еще длительное время.
Хотя прогнозы разнятся, все сходятся во мнении, что китайская экономика будет расти быстро, пусть и не так, как до недавнего времени, и темпы сохранятся на несколько десятилетий. Что касается ближайшего будущего, прогнозы достаточно осторожны (экономические показатели не останутся столь же выдающимися, как до недавнего времени), но относительно отдаленного будущего они оптимистичны (повышательному тренду в экономике Китая не видно конца-края). Случайно или умышленно, прогнозы основаны на экстраполяции нынешних тенденций.
Например, лауреат Нобелевской премии в области экономики Роберт Фогель считает, что китайская экономика будет расти в среднем на 8% в год до 2040 года. К этому времени КНР станет вдвое богаче Европы (с точки зрения доходов на душу населения), а его доля в мировом ВВП составит 40% (тогда как на американскую экономику придется всего 14% мирового ВВП, а на европейскую – 5%). Другие экономисты несколько осторожнее: Юрий Дадуш и Беннетт Стэнсил из Фонда Карнеги за международный мир предсказывают, что темпы роста китайской экономики составят в среднем 5,6% ежегодно до 2050 года.
Подобно многим другим прогнозам непрерывного усиления Китая, эти основаны на тщательном, формальном моделировании экономики. Но насколько они убедительны? Применение нынешних трендов может иметь смысл при прогнозе на пару лет, но когда речь идет о нескольких десятилетиях, исходные предпосылки вызывают гораздо больше вопросов. Если бы мои предки в 1800 г. оформили на мое имя инвестицию размером в один пенни, то с учетом капитализации процентов пенни превратился бы сегодня в 280 тыс. долларов. Я исхожу из того, что средняя доходность за этот период превышала инфляцию на 6%. Однако это не значит, что в действительности легко найти надежные высокодоходные инвестиции на 211 лет. Все меняется, причем не так, как мы планируем. Прибыли в прошлом не гарантируют того же в будущем.
Когда речь заходит об измерении предстоящего роста китайской экономики, на экономическое моделирование стоит полагаться лишь с оговорками. Модели обещают будущую отдачу на основе прогнозных входных данных. Однако невозможно предсказать входные данные в экономике будущего. Поэтому не остается ничего другого, как только экстраполировать нынешние данные на предстоящие годы. Но эти исходные данные, как и другие особенности любой экономики, со временем корректируются. Китайская экономика быстро развивается от натурального сельского хозяйства к тяжелой промышленности, а от нее к новейшей электронике и потребительским услугам. И в какой-то момент – быть может, в не столь отдаленном будущем – избыточные темпы роста начнут замедляться до уровня, присущего другим странам с сопоставимой экономикой.
Когда рост затормаживается
Глупо даже заикаться о потолке роста китайской экономики в 2011 году. Судя по моделям Фогеля и Дадуша-Стэнсила, в среднесрочной перспективе препятствий не просматривается. Пока рабочая сила продолжает прибывать в китайские города, уровень ее образования повышается, а мировой капитал перемещается в направлении Поднебесной, экономика будет расти.
Но все ли так просто? С одной стороны, экономические модели обычно недооценивают тот факт, что со временем рост крупных экономик замедляется, начинает буксовать. Перемещаясь вверх по цепочке общей стоимости, эволюционируя от производства простых промышленных товаров к эксплуатации творческого потенциала своих граждан и развитию новых отраслей промышленности, они растут все медленнее. Южной Корее понадобилось 30 лет с 1960 по 1990 гг., чтобы увеличить ВВП на душу населения с одной тридцатой до одной трети; но еще целых 20 лет ушло на то, чтобы нарастить этот показатель до половины американского. И сегодня Южной Корее еще далеко до того, чтобы сравняться с США по этому показателю. Япония догнала Запад (и в некотором смысле даже перегнала его) в 1980-е гг., но затем пузырь лопнул, и начиная с 1990 г. ее экономика растет в среднем на 1% в год.
Кроме того, эти два государства гораздо успешнее других. Ни одна другая большая или средняя страна с диверсифицированной экономикой даже близко не подошла к достижениям Японии. Из четырех «азиатских тигров» два самых богатых (Гонконг и Сингапур) – это города-мегаполисы, а два других (Южная Корея и Тайвань) – по сути дела, города с большими окрестностями, которые к тому же значительно отстают в экономическом отношении от первых двух. Другие бедные страны, которые разбогатели, – это либо финансовые оффшоры, либо небольшие нефтегазовые эмираты. Ни одна из них не является полноразмерной страной с множеством городов и областей, многочисленным сельским населением и конкурирующими политическими образованиями. Даже Японию вряд ли можно считать бесспорным образцом государства, быстро нагнавшего Запад в последние десятилетия, поскольку она добилась значительных успехов еще до начала Второй мировой войны.
Подобно ведущим державам Запада, Япония пережила индустриализацию в конце XIX и начале XX веков – отчасти за счет безжалостной эксплуатации колоний. Затем в результате бомбежек во время Второй мировой ее экономика превратилась в руины; таким образом, быстрый послевоенный рост в какой-то мере был возвратом к довоенному уровню. Другими словами, на сегодняшний день нет примера страны, экономика которой за короткий период превратилась бы из отсталой в одну из наиболее развитых. И есть основания усомниться в том, что КНР станет счастливым исключением.
Рост китайской экономики в последние годы часто оценивается как естественное и заслуженное возвращение Китая на его историческое место в мировом хозяйстве, но аргумент этот скорее умный, чем точный. Согласно покойному эксперту в области истории экономики Ангусу Маддисону, Китай в последний раз достигал паритета с Западом примерно во времена Марко Поло. Последующий закат могущества Поднебесной относительно Запада случился задолго до промышленной революции, западного колониализма и даже раньше замыкания Китая на самом себе в XVI веке. Однако прошлые пять столетий – это история не столько абсолютного упадка Китая, сколько относительно быстрого развития Запада. Европейские экономики существенно выросли с 1500-го по 1800-й годы. Согласно Маддисону, к 1820 г. – до появления железнодорожного сообщения, телеграфа и современной сталелитейной промышленности, до опиумных войн, колонизации Гонконга и восстания боксеров – доход Китая на душу населения составлял менее половины среднеевропейского дохода на душу населения. К 1870 г. он упал до 25%, а к 1970 г. – до 7%. Кроме того, учитывая, что цифры Маддисона – оценки, основанные на паритете покупательной способности, позиции Китая в твердой валюте выглядят еще хуже. Согласно статистике Всемирного банка, с 1976 по 1994 гг. китайский ВВП на душу населения составлял менее 2% ВВП на душу населения в Соединенных Штатах, и сегодня он ниже 10% американского ВВП на душу населения.
Впечатляющий экономический рост в течение последних двух десятилетий не позволил Китаю хотя бы вернуться на позиции, которые страна занимала в мировой экономике в 1870 г. (по паритету покупательной способности). Оптимисты расценивают этот факт как еще одно доказательство потенциала: если страна еще не добралась до доли, которую имела в 1870 г., то она обладает колоссальным ресурсом дальнейшего роста. Но пессимисты могут отметить, что коль скоро китайская экономика не удержалась на уровне 1870 г. в свое время, ее показатели могут снова ухудшиться и в будущем. На первый взгляд, нет причин ожидать того или иного исхода; по консервативному прогнозу, КНР останется на своих нынешних позициях.
Одномоментные выгоды
Экономические модели, на которых основаны прогнозы о продолжении быстрого роста китайской экономики, многое упрощают также потому, что не учитывают одномоментные стимулы, способствовавшие ускорению китайской экономики в прошлом, а также политические, экологические и структурные препятствия, которые будут ограничивать ее рост в будущем. Если брать соотношение сил между Западом и Китаем, то сейчас военно-политические позиции последнего гораздо прочнее, чем в 1870 г., и вряд ли китайское государство ожидает еще одно столетие гуманитарных и экономических катастроф. Но означает ли это, что он станет богатейшей страной мира?
Впечатляющему рывку КНР в последние 20 лет способствовали два единовременных преимущества: снижение рождаемости и рост урбанизации. Оба фактора привели к резкому росту производительности труда, но это ограниченные во времени процессы, на которые нельзя возлагать надежду в будущем. Рождаемость в Китае начала падать еще до того, как в 1979 г. руководство приступило к реализации драконовской политики «одна семья – один ребенок». Падение рождаемости в 1970-е гг. означало, что в 1980-е и 1990-е гг. семьи и государство смогли сосредоточить ограниченные ресурсы на сравнительно небольшом количестве детей. Сегодня этим детям от 30 до 40 лет, и они вносят активный вклад в развитие человеческого капитала страны и ее ВВП. Поколения будущего могут быть еще лучше образованы, но главные одномоментные выгоды уже извлечены.
Еще важнее то, что низкая рождаемость в течение нескольких последних десятилетий позволила взрослым, особенно женщинам, выйти на рынок труда. Сотни миллионов женщин, которые в противном случае работали бы дома или на приусадебном участке, сегодня трудятся в экономике, умножая ВВП. Это обеспечило устойчиво высокие показатели промышленного производства, но данное преимущество не вечно, и в будущем оно не поможет росту ВВП. Рождаемость снижать дальше некуда: не может же Китай вообще отказаться от деторождения?!
Более того, сегодня все еще многие работники, родившиеся в десятилетия высокой рождаемости (пятидесятые, шестидесятые и начало семидесятых), еще не завершили свою карьеру. Их родители довольно рано ушли из жизни, детей немного, поэтому на этих людях не лежит бремя ухода за престарелыми или воспитания молодой поросли. По сравнению со всеми предшественниками данное возрастное сообщество имеет уникальные возможности продолжать трудиться и создавать богатство. Будущее поколение китайцев не будет таким многочисленным и окажется обременено заботой о престарелых родственниках. Более того, темпы рождаемости впоследствии могут лишь расти, то есть нынешнему поколению работников придется воспитывать больше детей.
Рост урбанизации – еще одно временное преимущество, поддерживавшее экономический рост Китая. Урбанизация увеличивает ВВП, поскольку городское население в целом более производительно, чем сельское. Городские жители обычно трудятся вне дома на оплачиваемой работе, тогда как в сельской местности многие заняты неоплачиваемым натуральным хозяйством. Но, подобно снижению рождаемости, урбанизация имеет естественные пределы. Ее уровень в Китае все еще значительно отстает от соответствующего уровня на Западе, и пока нет никаких признаков замедления роста китайских городов. При нынешних темпах КНР дойдет до уровня урбанизации на Западе и в Латинской Америке только в 2040-х годах. Но в каком виде будет происходить эта экспансия? На периферии Пекина, Шанхая и других мегаполисов образуются гигантские трущобы. Китайское правительство ежегодно сносит бульдозерами сотни тысяч лачуг, но непонятно, переселяют ли куда-то их обитателей или они становятся бездомными? Независимо от того, выиграет правительство битву с трущобами или нет, время, когда урбанизация поддерживала рост экономики, кануло в Лету.
Структурные препоны
Кроме того, Китай наталкивается на политические, экологические и структурные барьеры, которые будут ограничивать его рост в будущем. Например, многие аналитики считают, что Китай не сможет двигаться вверх по мировой цепочке добавленной стоимости, если его политика не станет открытой. Аргумент состоит в том, что для осуществления деятельности, связанной с получением высокой добавленной стоимости, такой как создание брендов, проектирование и изобретения, необходимо свободное мышление, возможное только в демократическом обществе. Власти могут дать образование сотням тысяч инженеров, но если они и дальше будут душить и сковывать их творчество, те не преуспеют на высших этажах мировой экономики. На глобальные высоты (с точки зрения ВВП на душу населения) КНР не поднимется до тех пор, пока его факультеты, компании и люди не научатся изобретать больше, чем в прошлом. Это уже происходит, но процесс тормозит политическая культура, которая ограничивает творческое мышление. Трудно представить себе динамичную экономику, основанную на информации и знании, которая формировалась бы в политически репрессивном однопартийном государстве; по крайней мере, пока подобных прецедентов не было.
Экологические барьеры непрерывного роста китайской экономики лучше документированы. По оценке Всемирной организации здравоохранения, загрязнение воздуха в Китае ежегодно убивает 656 тыс. человек, а загрязнение воды ежегодно уносит 95,6 тыс. жизней. По оценке Министерства водных ресурсов Китая, около 300 млн человек, две трети из которых проживают в сельской местности, вынуждены пить воду, содержащую «вредные для здоровья вещества». Согласно The New York Times, официальные лица из Госсовета Китая заявили, что нужно срочно решать проблемы, связанные с гигантской плотиной «Три ущелья». «Необходимо спокойно переселять жителей из опасных районов, защищать окружающую среду и предотвратить экологическую катастрофу». Китай – крупнейший в мире производитель парниковых газов. Сильная засуха и наводнения, которые обрушились на страну в этом году, возможно, были расплатой за пренебрежение к экологии. Ясно одно: возможности Китая стимулировать экономический рост путем монетизации природы, но без разрушительных последствий для окружающей среды, исчерпаны. В будущем рост экономики не должен причинять такого ущерба экологии, как в прошлом. Это значит, что он будет более дорогостоящим. Как одна из самых густонаселенных стран мира, Китай всегда был одним из наиболее интенсивных эксплуататоров природы. Сегодня уже почти нечего эксплуатировать.
Но самые серьезные препятствия на пути дальнейшего быстрого роста – это структурные барьеры. До 1980 г. страна оставалась наглухо закрытой для мира; к 1992 г. почти все городские территории Китая включены в специальные экономические зоны, открытые для частного предпринимательства и зарубежных инвестиций. С невероятно неэффективной маоистской экономикой покончено, на смену ей приходит одна из самых конкурентоспособных корпораций мира. Создавать больше стоимости, чем это делали государственные предприятия во времена культурной революции, не слишком трудно. Но вот быть более производительными, чем сегодняшние эффективные китайские компании, гораздо труднее.
Эта трудность усугубится серьезными структурными изменениями в экономике. С 1960 г. ожидаемая продолжительность жизни китайцев увеличилась с 47 до 74 лет, но количество детей на семью уменьшилось с более чем пяти до менее двух. Сегодняшние маленькие императоры проведут самые продуктивные годы своей жизни в заботе о престарелых родителях. В результате экономика Китая будет двигаться от сверхпроизводительной промышленности к низкопроизводительным услугам в области медицины и здравоохранения. Сдвиг еще больше ограничит возможности быстрого экономического роста, поскольку в сервисных отраслях производительность труда всегда растет значительно медленнее, чем в промышленном производстве, горнорудном деле или даже в сельском хозяйстве. В прошлом, чтобы по максимуму использовать конкурентное преимущество, китайцы сосредоточились на производстве товаров для мировой промышленности. В будущем у китайских поставщиков услуг не будет другого выбора, как только сосредоточиться на внутреннем рынке здравоохранения. Им будет не до конкурентных преимуществ на мировом рынке.
Можно сделать или уже сделано?
Многие обозреватели, и прежде всего политологи Джордж Гилбой и Эрик Хегинботам, предупреждают о «латиноамериканизации» Китая и конкретно о растущем неравенстве доходов. В 2003 г. существовал всего один китайский миллиардер (если мерить состояние в американских долларах); к 2011 г., по данным журнала Forbes, их насчитывалось уже 115. И все же Китай остается бедной страной: ВВП на душу населения в твердой валюте существенно ниже (менее 5 тыс. долларов), чем в Бразилии, Мексике и России (9–10 тыс. долларов), трех крупнейших в мире государствах со средними доходами населения. Но по мере того как Китай наверстывает отставание от этих стран по душевому доходу, он обретает и их уровень неравенства в доходах.
Китай имеет много общего с Бразилией, Мексикой и Россией. Социологи определили, что эти четыре страны относятся (вместе с Индонезией и Турцией) к «полупериферии» мировой экономики – группе государств, которые не так богаты и могущественны, как развитые демократии, но и не так бедны, как небольшие страны Африки, Центральной Америки и Юго-Восточной Азии. Их всех можно охарактеризовать как сильные государства со слаборазвитыми общественными институтами, правительствами, находящимися во многом под влиянием богатейших людей или олигархов, и массовой бедностью.
При нынешних темпах роста КНР, вероятно, догонит (с точки зрения доходов на душу населения) Бразилию, Мексику и Россию примерно в 2020 году. К тому времени средний уровень доходов на душу населения в четырех странах будет находиться в диапазоне от 10 до 15 тыс. долларов. Уровень экономического неравенства также станет похожим – гораздо выше, чем в развитых странах. Местное население не столкнется с проблемой голода или недоедания, но многие продолжат пребывать в бедности. Примерно 40% жителей сосредоточатся в больших городах и около 20% – в сельской местности, а остальные – в городах среднего и небольшого размера. Рождаемость упадет ниже уровня замещения, и на людей в возрасте от 16 до 65 лет придется примерно две трети жителей. Перед лицом быстрого старения населения этим странам придется переориентировать свои экономики с индустрии роста на услуги в области здравоохранения, для которых характерны низкие темпы.
Напрашивается невольное сравнение: если в 2020 г. структурные условия в Китае будут практически идентичны тем, что существуют в Бразилии, Мексике и России, то почему китайская экономика должна расти быстрее их? Бразилия и Мексика на протяжении уже нескольких поколений принадлежат к группе государств со средними доходами. Россия находилась в этой компании в начале XX века и вернулась в нее сразу после краха коммунизма. Китай пребывал среди подобных держав в 1870 г. и теперь возвращается в ту же категорию. Конечно, Китай больше вышеупомянутых стран по численности населения, но это не дает повода думать, будто его экономика будет развиваться иначе. Историческая статистика свидетельствует об отсутствии связи между размером нации и ее экономическим ростом.
Сравнительное положение Китая в 2020 г. будет очень похоже на его положение в 1870 г., а также на нынешнее состояние таких стран, как Бразилия, Мексика и Россия. Нет оснований считать, что КНР в 2020 г. станет успешнее их. Конечно, если предположить, что Пекин найдет какой-то творческий подход к развитию, возможно, он поднимется выше государств со средними доходами, несмотря на слабое гражданское общество, стареющее население и ужасное состояние окружающей среды. Допустим, что, восстановив позиции относительно Запада, на которых он находился в XIX веке, Китай сможет в конце концов восстановить и превосходство над Западом, которое он имел в XIII веке. Структура населения – это не рок. И если Китаю удастся преодолеть сдерживающие факторы, он даже добьется полного выравнивания мировой системы.
Пекин исходит из того, что утверждение «это возможно сделать» равнозначно другому – «мы уже сделали все возможное». Понятна законная гордость по поводу достигнутых успехов, но они не являются предвестником того, что в будущем динамика сохранится. Подобно другим государствам со средними доходами, Китай, скорее всего, будет развиваться немного быстрее, чем страны Запада, хотя – с учетом дестабилизирующих факторов – и не так быстро, как с 1990 по 2010 год. Однако население КНР начнет снижаться вскоре после 2020 г., тогда как население Соединенных Штатов продолжит расти. Таким образом, общий размер китайской экономики, скорее всего, останется сопоставим с размером американской на протяжении оставшейся части XXI века. Это не означает, что Китай не станет крупным игроком на мировой арене. Даже если он достигнет паритета с США с точки зрения ВВП, а доходы на душу населения составят 25% американского показателя, КНР будет державой, с которой всем придется считаться, уверенно занимая второе место в мировой табели о рангах.
Но благодаря более крупной сети альянсов и более прочному геостратегическому положению Соединенных Штатов усиление Китая не будет угрожать их гегемонии. Америка находится в окружении давнишних союзников (Канада и страны Западной Европы), а также стабильных, но слабых латиноамериканских стран, которые не могут составить им конкуренцию. Соседями Китая являются богатая и могущественная Япония, усиливающиеся Южная Корея и Вьетнам, гигантские державы Индия и Россия и множество стран со слабой или распадающейся государственностью в Центральной и Юго-Восточной Азии. США правят бал в мировом океане, воздушном пространстве и космосе; Китай же отчаянно пытается поддерживать порядок на собственной территории. Пекин будет неизбежно играть все более весомую роль в азиатской и мировой политике, но ему трудно добиться доминирующего положения даже в Азии, не говоря уже обо всей планете.
Ученые не упускают возможности порассуждать о постамериканском будущем, в котором миру придется учить китайский язык, но факты говорят о том, что этого не случится в нынешнем веке. Пора уже начать относиться к Китаю как к большой, но обычной стране. Не следует предвкушать его доминирования или опасаться такого исхода. Не надо поддаваться всеобщей панике и шумихе – в Китае стоит видеть державу, которая переживала страшную трагедию на протяжении 200 лет и наконец-то возвращается в свое нормальное состояние. Это хорошо для Китая, Соединенных Штатов и остального мира. Если мировое сообщество будет расценивать Пекин как важного, но не всемогущего участника системы международных отношений, а сам Китай так же трезво осознает свое место в мировой табели о рангах, иррациональные страхи исчезнут, что станет вполне оправданной реакцией. В обозримом будущем КНР, скорее всего, сосредоточится на удовлетворении потребностей собственного народа, чем на самоутверждении в роли нового мирового гегемона.
Сальваторе Бабонес – старший лектор и профессор социологии и социальной политики в Сиднейском университете, Австралия.
Китай > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 28 октября 2012 > № 735520
Сальваторе Бабонес
Компания Apple до сих пор увеличивает список стран, где в продаже официально имеется iPhone 5. Со следующей пятницы, 2-го ноября, новый смартфон Apple дебютирует в Индии, Мексике, Греции и ещё в небольшом количестве стран. Примечательно, что в этот же день в продаже появится новый iPad mini.
К слову, iPhone 5 должен был появиться в Индии ещё в эту пятницу, но, по сообщению ресурса The Economuc Times, дата дебюта была отложена на одну неделю. Поэтому в Индии его увидят официально лишь со второго ноября. По данным этого же ресурса, пару дней назад стоимость контента в iTunes и App Store стала отображаться в местной валюте, в индийских рупиях.
Стоит отметить, что, по мнению компании Apple, изменение валюты в магазинах контента с международной (долларов) на местную, станет намного удобнее для восприятия пользователями и удобнее для разработчиков.
Выше, кроме основных трех стран было описано, что ещё в ряде стран старт продаж iPhone 5 начнется 2 ноября, и ресурс MacRumors смогли узнать этот список стран. Последний смартфон со 2-го ноября появится в продаже также в Доминиканской Республике, Тайланде, Болгарии, Румынии, Хорватии и Мальте. А вот следующая «волна», где в продаже появится iPhone 5 будет в декабре, тогда и ожидается официальный дебют смартфона в Китае и, наконец то, в России.
Мексиканская сеть телевещания «Televisa» при содействии американских коллег из «Univision» сообщили о том, что в скором времени мексиканцы смогут увидеть новый сериал, который будет доступен к просмотру на мобильных телефонах и планшетных компьютерах.
«Мы хотим идти в ногу с современными технологиями», - заявил глава «Televisa» Эмилио Алиага. Телеканал уже разместил множество своих роликов в интернете, для которого был специально отснят материал, но сериал в данном формате станет для них премьерным. «Веб-новелла» получила название «Te presento a Valentin» («Знакомьтесь: Валентин»), премьера состоится в понедельник следующей недели. Продолжительность каждой из пятнадцати серий составит семь минут, что обусловлено стандартами интернета, они будут появляться во всемирной сети в понедельник, среду и пятницу. «Действие развивается очень динамично: резкие повороты сюжета ожидают зрителей каждые пять минут, а не сорок пять, как в обычных сериалах», - сообщил Алиага в своем интервью информационному изданию «Mexico News».
31 октября президент Мексики Фелипе Кальдерон откроет новый Музей майя (Museo Maya de Cancun), расположенный в крупном курортном городе Канкун на северо-востоке полуострова Юкатан. В нем будут представлены более 3 500 экспонатов, относящихся к древним мезоамериканским цивилизациям. Как уже сообщала BuenoLatina, в музей соберет главные сокровища археологического наследия штата Кинтана-Роо (Quintana Roo). Он будет открыт по плану национальной программы "Мир майя" (Mundo Maya). Приуроченная к окончанию календарного цикла майя, она направлена на знакомство туристов с историческим и культурным наследием великой индейской цивилизации. За дизайн музея отвечал мексиканский архитектор Альберто Гарсия Ласкураин.
"Это один из важнейших проектов, созданных Национальным институтом антропологии и истории (INAH). Он состоит из трех залов: один будет посвещен археологии штата Кинтана-Роо, один – цивилизации майя и еще один – временным экспозициям", рассказала глава организации Адриана Веласкес Морлет.
К открытию музея приурочена необычная выставка, получившая название "Лица божественных созданий" (Rostros de la Divinidad), которая включит в себя похоронные принадлежности из гробниц Паленке, Калакмуль и других археологических памятников майя.
Стоимость входного билета в музей, расположенный на 16,5 километре бульвара Кукулькан, составит 57 песо (около USD 4,4), по воскресеньям вход бесплатный.
Как ранее сообщал портал BuenoLatina, в сентябре 2012 года в рамках программы "Мир майя" в столице штата Юкатан городе Мерида был открыт "Большой музей мира майя" (Gran Museo del Mundo Maya).
Представители «Boeing» начали активно призывать своих поставщиков ориентироваться на Мексику после окончания президентской кампании в США, где одной из тем для споров стали рабочие места.
Глава отдела управления поставками Патрик МакКенна обратился к поставщикам с призывом 15 ноября посетить тренинги в Чикаго для того, чтобы узнать лучшие положения для ведения бизнеса в Мексике. «Некоторые предприятия уже открыли свои заводы на территории соседней страны, которые успешно функционируют благодаря тому, что Мексика предоставляет множество преимуществ для ведения бизнеса, в частности для поставщиков аэрокосмического оборудования», - сообщил МакКенна.
Несмотря на горячие дебаты Ромни и Обамы, представитель «Boeing» Ларри Уилсон заявил, что «данный шаг является обычным предложением для предпринимателей, котороые должны быть осведомлены о новых возможностях для развития».
Такую информацию приводит новостное издание «The Seattle Times».
Как сообщает Flight-Airline.com, зимняя программа полетов "Трансаэро" 2012-2013 годов является рекордной в истории авиакомпании. Впервые число направлений внутрироссийских и международных полетов в осенне-зимний период составит 137. Это на 21 маршрут больше, чем в прошлом зимнем сезоне. Вновь открываются 37 маршрутов - на 13 больше, чем в зимнем сезоне 2011-2012.Более чем в два раза увеличивается программа прямых беспосадочных полетов "Трансаэро" к популярным местам отдыха за рубежом из городов России, минуя авиационные узлы Москвы и Санкт-Петербурга. Она включает 41 направление из 17 городов нашей страны. Рейсы из них будут выполняться в Таиланд, Египет, Индию и ОАЭ.
Отличительной чертой этой программы является то, что впервые "Трансаэро" начинает полеты из городов Урала и Сибири на самых больших своих воздушных судах Boeing 747. Эти самолеты будут выполнять прямые рейсы в Бангкок из Екатеринбурга, Новосибирска и Красноярска.
Впервые зимняя программа полетов "Трансаэро" будет выполняться сразу из трех аэропортов Московского авиационного узла - Домодедово, Шереметьево и Внуково.
В рамках развития сети внутрироссийских маршрутов "Трансаэро" с началом зимнего сезона впервые в своей истории открывает регулярные рейсы в Калининград. Рейс UN155/156 будет выполняться из московского аэропорта Домодедово.
Из аэропорта Внуково открывается второй ежедневный рейс UN119/120 в Екатеринбург. Он будет выполняться в дополнение к традиционному рейсу UN109/110 из Домодедово.
Нововведения есть и в расписании полетов по СНГ. Так, все киевские рейсы "Трансаэро" будут выполняться в аэропорт Жуляны, расположенный прямо в черте города, а на маршруте Москва - Донецк частота полетов увеличится до 12 в неделю.
Впервые авиакомпания начнет выполнять регулярные рейсы в Казахстан из аэропорта Внуково. В расписании появились рейсы UN273/274 по пятницам в Астану и UN275/276 по субботам в Алматы.
На европейском направлении "Трансаэро" впервые в зимний период будет выполнять регулярные рейсы в Париж, Рим, Милан, Венецию, Малагу и Аликанте.
Для пассажиров, планирующих путешествие на выходные дни в Милан, "Трансаэро" увеличит частоту рейсов в столицу моды Италии по субботам и воскресениям до двух в день. Дополнительно к миланским рейсам из Внуково появятся рейсы UN355/356 из Домодедово.
Из аэропорта Внуково авиакомпания начнет выполнять один из двух своих ежедневных рейсов в Лондон (UN353/354). Также из Внуково будут выполняться ежедневный рейс в Пардубице и один рейс в неделю в Барселону.
В США "Трансаэро" будет летать по ставшим уже традиционными направлениям в Нью-Йорк, Майами и Лос-Анджелес. Однако предложения для клиентов авиакомпании расширятся. В дополнение к собственным рейсам "Трансаэро" предлагает своим пассажирам возможность приобрести билеты на совместные код-шеринговые рейсы с авиакомпанией Virgin Atlantic из Москвы в Бостон, Орландо, Лос-Анджелес и Сан-Франциско. Эти рейсы выполняются с пересадкой в Лондоне.
В полном соответствии с планом зимней программы из московского аэропорта Шереметьево "Трансаэро" будет выполнять полеты на воздушных судах Boeing 747 по таким туристическим направлениям, как Бангкок, Пхукет, Гоа, Пунта-Кана, Хургада и Шарм-эль-Шейх.
"Трансаэро" впервые начинает полеты из Москвы в Рас-эль-Хайма - город, расположенный в Объединенных Арабских Эмиратах.
В зимнем расписании полетов из Санкт-Петербурга впервые появились рейсы в Милан, Рим и Пардубице.
Для пассажиров, предпочитающих активный отдых, "Трансаэро" расширила перечень бесплатно провозимого спортивного инвентаря на всех своих рейсах. Теперь в дополнение к снаряжению для горнолыжного спорта, серфинга и гольфа пассажиры могут также бесплатно провозить инвентарь для дайвинга.
Программа регулярных рейсов "Трансаэро" в зимнем сезоне 2012-2013 выглядит следующим образом:
Направления из Москвы:
По России:
Анадырь, Благовещенск, Владивосток, Екатеринбург, Магадан, Магнитогорск, Минеральные Воды, Новосибирск, Новый Уренгой, Казань, Калининград, Краснодар, Красноярск, Омск, Пермь, Петропавловск-Камчатский, Ростов-на-Дону, Санкт-Петербург, Самара, Сочи, Томск, Уфа, Ханты-Мансийск, Хабаровск, Южно-Сахалинск, Якутск
По СНГ:
Армения — Ереван; Казахстан — Астана, Алматы, Актау, Атырау, Караганда, Костанай, Шымкент; Украина — Киев, Днепропетровск, Донецк, Одесса; Узбекистан — Ташкент, Бухара
В Европу:
Австрия — Вена, Зальцбург; Великобритания — Лондон; Германия — Берлин, Франкфурт; Италия — Рим, Милан, Венеция, Римини; Испания — Мадрид, Барселона, Аликанте, Малага, Тенерифе; Кипр — Пафос; Латвия — Рига; Литва — Вильнюс, Португалия — Лиссабон; Франция — Париж, Лион, Чехия — Пардубице
В Северную Америку и страны Карибского бассейна:
США — Нью-Йорк, Майами, Лос-Анджелес; Канада — Торонто; Доминиканская Республика — Пунта-Кана; Куба — Варадеро; Мексика — Канкун
В Азию:
Вьетнам — Хошимин; Индия — Гоа; Индонезия — Денпасар; Китай — Пекин, Санья; Мальдивская Республика — Мале; Сингапур; Таиланд — Бангкок, Пхукет
В Африку и страны Ближнего Востока:
Египет — Хургада, Шарм-эль-Шейх; Израиль — Тель-Авив; Иордания — Амман, ОАЭ — Абу-Даби, Маврикий
Направления из Санкт-Петербурга:
Уфа, Рим, Милан, Пардубице, Бангкок, Пхукет, Варадеро, Пунта-Кана
Направления из Екатеринбурга:
Бангкок, Пхукет, Гоа
Направления из Новосибирска:
Бангкок, Пхукет
Чартерная программа "Трансаэро"
включает в себя следующие направления:
Из Москвы: Дубай, Рас-эль-Хайма
Из Санкт-Петербурга: Дубай, Хургада, Шарм-эль-Шейх
Из Екатеринбурга: Дубай, Хургада
Из Благовещенска: Бангкок
Из Владивостока: Бангкок
Из Казани: Бангкок, Гоа, Дубай, Хургада
Из Кемерово: Бангкок
Из Красноярска: Бангкок, Пхукет
Из Нижнего Новгорода: Хургада
Из Новосибирска: Дубай, Гоа, Хургада, Хошимин
Из Омска: Дубай, Хургада
Из Перми: Бангкок, Гоа, Дубай, Хургада
Из Ростова-на-Дону: Дубай
Из Самары: Дубай, Хургада
Из Тюмени: Дубай, Хургада
Из Уфы: Бангкок, Гоа, Дубай, Хургада
Из Хабаровска: Бангкок
Из Челябинска: Бангкок, Дубай, Хургада
Из Южно-Сахалинска: Бангкок.
Авиакомпания "Трансаэро" в 2012 году признана лучшей авиакомпанией Восточной Европы. Ей вручена учрежденная агентством Skytrax премия World Airline Awards. Компания в 2012 году стала лауреатом премии ATW Airline Industry Achievement Awards в номинации "Лидер рынка". Согласно международному рейтингу, опубликованному британским изданием Airline Business, "Трансаэро" занимает шестое место в мире по числу пассажиров, перевезенных к местам отдыха. Она — единственная российская авиакомпания, вошедшая в десятку крупнейших туристических перевозчиков нашей планеты.
Компания обладает самым большим парком дальнемагистральных широкофюзеляжных воздушных судов в России, СНГ и Восточной Европе. Постоянно растущий и обновляющийся флот компании состоит из 92 самолетов: 22 Boeing 747, 13 Boeing 777, 15 Boeing 767, 39 Boeing 737 и 3 Ту-214.
Drosophila suzukii (пятнистая дрозофила), долгое время являвшаяся причиной эпидемий по всей юго-восточной Азии, начала вторжение в западные страны. Опасная мушка представляет значимую угрозу для европейских и американских фруктов. Она очень быстро откладывает яйца на плодах растений и умножает собственную численность.
Так большинству европейских стран уже причинен значительный экономический ущерб. А в итальянском Тренто на недавно прошедшем заседании фруктовых производителей многие поставщики настаивали на принятии немедленных и решительных мер. Корень проблемы заключается в недостатке знаний по борьбе с данным видом насекомых. Причем в период 2010-2012 диапазон распространения дрозофилы уже достиг Канады, Мексики, Испании, Франции, Швейцарии, Австрии и Бельгии.
Президент Мексики Фелипе Кальдерон заявил, что птичий грипп, эпидемия которого началась четыре месяца назад в Халиско, полностью взята под контроль.
«Спустя 68 дней не поступило ни одного сообщения о новых случаях заболевания», - заявил глава государства. Данное положение позволяет делать благоприятные прогнозы – в скором времени страна сможет полностью оправиться от последствий птичьего гриппа, что, по словам Кальдерона, стало возможным благодаря «усилиям его правительства». В числе прочих мер, принятых ведомством, оказались забой 22 миллионов голов птицы, установление санитарного кордона и применение вакцины, позволяющей контролировать вирус. Только за последние месяцы были затрачены 140 миллионов доз лекарств, в настоящий момент в базе министерства здравоохранения остается достаточный резерв. Уже в ноябре текущего года Мексика сможет вернуть прежние позиции по производству мяса птицы и яиц, пишет новостное издание «China Daily».
Владимир Путин обсудил с участниками международного дискуссионного клуба «Валдай» текущую ситуацию в российской экономике, возможные сценарии экономического развития России.Девятое ежегодное заседание международного дискуссионного клуба «Валдай» на тему «Будущее создаётся сегодня: сценарии экономического развития России» проходит с 21 по 25 октября в Санкт-Петербурге и Москве.
* * *
В.ПУТИН: Добрый день, уважаемые друзья! Дамы и господа!
Вы уже имели возможность пообщаться с моими коллегами, как и в прежние годы, они вам практически всё уже рассказали, я даже не знаю, о чём мы будем говорить. Предлагаю нам просто поужинать, нам предложат хорошего вина, вкусную еду. Но если, между прочим, какие-то вопросы возникнут, которые ещё остались неясными, я постараюсь на них ответить. Я говорю «постараюсь», потому что вы общались с министрами, с представителями крупного бизнеса. Каждый из них – эксперт по своим вопросам, причём по-настоящему они стали глубокими экспертами, а я только составляю общее впечатление, общую картину довожу, что ли. Но, повторяю ещё раз, если что-то осталось непонятным, неясным, я постараюсь ваше любопытство удовлетворить, насколько смогу.
В любом случае в начале беседы я хотел бы сказать, что мы очень дорожим (и я лично дорожу) нашими регулярными ежегодными встречами, мне очень приятно, что в международном экспертном сообществе сохраняется высокий интерес к России, мне очень приятно, что есть такие хорошие специалисты по нашей стране, которые здесь представлены, которые могут объективно и своевременно излагать позицию России, во всяком случае, как-то её интерпретировать, понимая, что в реалиях происходит в Российской Федерации. Лучше вас, наверное, в этом, кроме россиян, мало кто понимает.
Поэтому я в вашем распоряжении. Очень рад вас видеть. Добро пожаловать и приятного аппетита.
С.МИРОНЮК: Владимир Владимирович, можно я тогда немного покомандую? Разрешаете?
Уважаемый господин Президент! Уважаемые коллеги! Это у нас девятое заседание. Мы незаметно подошли практически к 10-летнему юбилею клуба. В следующем году будет наше юбилейное заседание.
В этом году клуб работал над сценарием экономического развития России под общим слоганом «Будущее создаётся сегодня». И как написала сегодняшняя газета «Файненшл таймс», мы серьёзно изменили формат работы в течение года – то, как работает дискуссионный клуб в течение года, – и хотим предложить Вам изменить формат наших разговоров и обсуждений и перейти, может быть, от привычного уже формата «вопрос-ответ», который каждый год у нас происходит, к чуть более структурированному разговору.
Поэтому я хотела бы Вам представить трёх своих соведущих. Это известные вам старожилы, в каком-то смысле, Валдайского клуба: госпожа Тоби Гати, Александр Рар и Пётр Дуткевич. Вот в такой привычной для нас российской ментальности мы хотим сделать три блока нашего разговора: «Что происходит», «Кто виноват» и «Что делать».
В.ПУТИН: У нас в России виноватых нет, никто никогда не виноват.
С.МИРОНЮК: Буквально в двух словах о том, как работает клуб в перерывах между нашими ежегодными встречами.
Заработала система грантов, готовится около 11, примерно 11 исследований российских и зарубежных экспертов и политологов на самые разные темы: от роли России в мировой атомной энергетике до имиджа России в иноязычном интернете или политологические аспекты освоения арктического пространства. Всё это очень важные, злободневные и интересные и для российской, и для зарубежной аудитории темы.
В течение года валдайцы собираются на так называемый «мини-Валдай», выпускают смысловые тематические доклады – я их принесла. По результатам этой конференции на тему сценариев экономического развития России также будет выпущен доклад. Он станет основой для дискуссии «Россия на Давосском форуме». Это признание экспертизы клуба уже на других площадках.
И совсем немного цифр. В конференции в этом году приняло участие 90 человек из 20 стран, около 35 экспертов были из России, остальные – наши зарубежные коллеги, около 20 человек, – это новые члены клуба, в том числе из таких стран, которые раньше у нас не были представлены: Бельгия, Мексика и Финляндия, – и существенно выросло представительство наших коллег из Китая и Индии.
Я заканчиваю. Предоставляю слово Александру Рару.
А.РАР: Спасибо, Светлана.
Владимир Владимирович, сначала хотел Вас поздравить с прошедшим юбилеем. 60 лет – круглая дата.
В.ПУТИН: Спасибо.
А.РАР: Мы обсуждали довольно подробно кризисы глобального масштаба и пришли к выводу, что кризис не проходит, как мы все ожидали, по U или W, а по букве L, то есть он усугубляется. Институты на мировом уровне плохо работают, их нужно, по-видимому, менять. Лучший пример – Европейский Союз, который сейчас перестраивается так радикально, как никогда ещё за последние 60 лет.
В России мы видим, что 10 лет тому назад при Вашей политике, содействии Вашей политики, Россия вышла из тяжелейшего кризиса 90-х годов. Прошло 10 лет, сейчас Россия более или менее хорошо выходит из финансового кризиса. Но всё равно на конференции Валдайского клуба было сказано, что институты в России тоже недостаточно хорошо работают, и об этом мы очень много говорили. Эксперты считают, что в основном России везёт благодаря её топливно-энергетическому комплексу.
Поэтому я хотел начать дискуссию с общего вопроса, который хотели Вам задать человек 20 как минимум, о том, каково Ваше сегодняшнее видение энергетической политики России и глобальных трендов в мире. И, если можно, прокомментируйте в этом русле консолидацию российского нефтяного рынка через «Роснефть», через события, которые вокруг «Роснефти» происходили, и адаптацию «Газпрома» к новым реалиям газового рынка. Здесь нужно, наверное, поговорить о том, что пока что в Европе спрос на газ падает в целом и что появляются новые источники в Америке.
Спасибо.
В.ПУТИН: Если подробно говорить на тему, которую господин Рар затронул, то она может быть единственной для сегодняшнего обсуждения. Можно ею начать и ею закончить. Но я постараюсь быть кратким.
Прежде всего, что касается того, как нам везёт или не везёт в связи с наличием у нас углеводородов и других минеральных ресурсов. Известна позиция, при которой Советский Союз начал давать сбои в развитии экономики, когда у него появилась в больших количествах нефть. Когда нефти появилось много, она стала дешёвой, появились большие нефтегазовые доходы, тогда экономика Советского Союза утратила стимулы для своего развития. Можно было и так всё получить, что называется, с неба свалилось или из-под земли досталось. Отчасти это так и есть, отчасти.
Но только отчасти, потому что всё-таки главные проблемы заключались в нерыночном характере советской экономики и в отсутствии конкуренции, и так далее, и тому подобное. А большое количество дешёвых минеральных ресурсов только усугубило ситуацию.
Что касается России, то и для нас такой вызов, конечно, имеет место. Такой вызов, а именно вызов испытания нас дешёвым минеральным сырьём, которого у нас в изобилии находят. Это правда. Но именно поэтому и исходя из этого мы предпринимаем усилия по диверсификации российской экономики. Мы об этом много говорим, наверняка, вы говорили об этом и с моими коллегами, министрами, с которыми вы встречались. Дают эти усилия какие-то позитивные результаты или нет? Я считаю, что дают.
Конечно, мы 50 процентов бюджета наполняем за счёт реализации нефтегазовых товаров. Но если пересчитывать на ВВП в целом, то доходы нефтегазового сектора сокращаются. И мы планируем, что доходы нефтегазового сектора по отношению к ВВП будут сокращаться и дальше. Мы исходим из того, что такая экстенсивная модель развития экономики, основанная на минеральных ресурсах, в значительной степени себя исчерпала. Но, естественно, если цены держатся достаточно высокими, было бы странно, если бы мы продавали своё сырьё ниже мировых цен. Это нелепо просто. А если мы продаём их по мировым, по высоким ценам, то соответственно и получается наполнение федерального бюджета за счёт этих источников. Это естественная вещь.
Но понимая, что нам нужно: (а) экономить и (б) стимулировать экономику и различные отрасли к диверсификации, – мы что делаем? Мы, во-первых, вводим стимулирующие меры. Скажем, мы для высокотехнологичных предприятий вводим дополнительные льготы по налогообложению. И они в общем и целом работают достаточно эффективно. Как вы знаете, в этом секторе экономики очень важна налоговая составляющая на работника, на их заработную плату. И в этом секторе для малых инновационных предприятий ставка значительно ниже, чем у других отраслей экономики. Это просто как один из примеров, одна из мер.
В то же время мы сокращаем расходы бюджета, которые получаем за счёт нефтегазового сектора. Мы в прошлом году ещё обсуждали, а со следующего года вводим так называемое бюджетное правило, согласно которому мы высчитываем среднюю за несколько предыдущих лет цену на нефть и из неё, исходя из этой средней величины, планируем доходы российского бюджета, соответственно из этого – расходы. На сегодняшний день, как вы знаете, средняя цена на наши смеси Urals – 111 долларов за баррель. Мы исходим из того, что в следующем году будет примерно 104 доллара за баррель, но по бюджетному правилу в доходную часть бюджета будет засчитываться только объём, полученный из цены нефти, – 91 доллар за баррель. Но расходная часть бюджета всё-таки такова, что он будет бездефицитным при цене 104 доллара за баррель, поэтому мы планируем небольшой дефицит, считаем, что он является обоснованным. И нам, главное, есть из чего финансировать, если он возникнет. Обращаю ваше внимание, что мы и в прошлом году планировали небольшой дефицит, и в этом году планировали небольшой дефицит. В прошлом у нас был профицит 0,8 процента, и в этом году за январь-август текущего года у нас тоже профицит, скорее всего будет и год с профицитом свёрстан. Но всё-таки будем исходить из того, что тратить будем исходя из 91 доллара за баррель, в 2014 году – исходя из 92 долларов за баррель, в 2015 году – исходя из 93 долларов за баррель. В общем, мы будем вести себя очень аккуратно, сдержанно, а когда мы сокращаем доходную часть и соответственно расходную – естественно, это побуждает все другие отрасли выстраивать свою работу по гораздо более эффективным сценариям.
Кроме того, у нас принята целая программа по энергосбережению, по развитию нанотехнологий. Мы отдельно стимулируем развитие авиационной отрасли, космической отрасли, биомедицины. У нас отдельная программа с выделением, по-моему, не помню, 120 миллиардов рублей по развитию медицинской техники и фармацевтической промышленности.
Мы широким фронтом, создавая институциональные преференции в виде налоговых льгот и выделяя дополнительные ресурсы на развитие перспективных высокотехнологичных отраслей, рассчитываем на то, что нам удастся диверсифицировать экономику страны.
А.РАР: А «Роснефть»?
В.ПУТИН: «Роснефть». Я не скрою, и у меня, и у Правительства было смешанное чувство, когда возник этот проект, а именно выкупа «Роснефтью» доли ВР. Проект начался именно с этого, а не с выкупа доли ТНК, то есть российской части. Почему такое смешанное чувство возникло? Я скажу предельно откровенно.
Первое. Что было в минусе? В минусе было то, что компания с преимущественно государственным участием увеличивает своё присутствие на рынке за счёт иностранного партнёра. Возникло опасение, что и вторая часть тоже может быть поглощена, то есть российская частная часть ТНК может быть поглощена «Роснефтью», госкомпанией. И это в целом не соответствует нашему тренду на сдерживание роста государственного сектора.
Но была и другая составляющая, которая заключается в том (и подавляющее большинство экспертов, присутствующих здесь, об этом хорошо знают), что между участниками компании ТНК–ВР не было абсолютно никакого единства, а была постоянная в течение многих лет борьба, переходящая в рукопашную время от времени. Я их когда-то предупреждал, когда мы вместе с [бывшим Премьер-министром Великобритании Тони] Блэром присутствовали при подписании документов о создании этого совместного предприятия (50 на 50 они его сделали), что это неработающая структура. И я тогда уже сказал, что я и Правительство России не будем возражать, если иностранный партнёр получит контрольный пакет. Так же как мы были бы рады, если бы российская сторона получила контрольный пакет. Но кто-то должен управлять. Мне сказали: «Нет, мы договоримся, мы всё это между собой урегулируем». Не договорились, не урегулировали – и вся их деятельность развивалась от конфликта к конфликту.
Иностранный партнёр, компания ВР, многократно обращалась к нам за помощью. Мы старались не влезать в их корпоративные споры, но, когда ВР пришла в Правительство, руководство ВР пришло ко мне и сказало, что они хотели бы сотрудничать с компанией «Роснефть» (и вот это вторая часть, о которой я хотел сказать), мы не могли им сказать «нет», потому что иначе это смотрелось бы так, что мы их запихиваем под ТНК, с которой у них вечный конфликт. У нас был сложный выбор. Но в конечном итоге мы всё-таки согласились с предложением «Роснефти» и ВР, это было совместное предложение, что они могут работать совместно.
Что касается второй части, возможной продажи второй части ТНК той же «Роснефти», то это исключительно инициатива самих акционеров ТНК, они выразили желание свою часть тоже реализовать.
И третья составляющая, которая заключается в том, что это не просто купля-продажа, а это в том числе и обмен акциями, причём акциями как теми, которые принадлежали самой «Роснефти», так и, по-моему, 5,7 процента акций «Роснефти», принадлежащих государству, а вот это уже находится как бы в струе наших стратегических планов, это в известной степени приватизация, это вход частной иностранной компании в российскую государственную компанию. При этом они, наши партнёры из Великобритании, приобретают достаточно большой в целом пакет, я сейчас не помню точно, но это, по-моему, в открытых источниках есть. Во всяком случае это даёт им возможность иметь своего представителя в совете директоров, а это уже, что называется, отдельная история. Я во всяком случае исхожу из того, что, если будет представитель крупного акционера в совете директоров, это обеспечит дополнительную прозрачность деятельности нашей крупнейшей нефтяной компании «Роснефть», которая, кстати говоря, является крупнейшей по добыче сырой нефти в мире. По общему объёму производства включая нефтепродукты ExxonMobil больше, и значительно, а по добыче сырой нефти «Роснефть» вышла на первое место в мире.
А.РАР: Спасибо.
У нас тоже говорилось на конференции о том, что, может быть, Европа где-то страдает какой-то шизофренией: какая-то часть Европы хочет сотрудничать с Россией очень близко, другая – нет. Почему это? Такой вопрос. Я хотел бы передать слово для вопроса бывшему Премьер-министру Польши господину Олексы.
Ю.ОЛЕКСЫ: Спасибо большое.
Уважаемый господин Президент! Мы много говорили последние четыре дня по вопросу кризиса в Европейском союзе и в отношении России к этому кризису. Скажите, пожалуйста, какие Ваши оценки по вопросу преодоления кризиса в Европейском союзе?
И второй вопрос. Вы считаете возможным вступление, например, России в Европейский союз (так как Вы и говорили по вопросу вступления России в НАТО, но это две разные вещи)?
И третий вопрос. Будьте добры, сравните Вашу концепцию Евроазиатского союза с образцом Европейского союза. Мы считаем, что Европейский союз – немножко образец для евроазиатской инициативы. Скажите, каковы долгосрочные цели для Евроазиатского союза, потому что без Украины, например, это не будет сильная организация? Без самостоятельной валюты, как евро, тоже трудно будет говорить об экономической координации, совместной экономической политике.
Эти три вопроса, которые я хотел бы Вам задать.
В.ПУТИН: Первое, что касается кризиса в Европе. Это всё-таки не наша, прежде всего, проблема. Мне, я считаю, даже не очень корректно это всё комментировать, потому что я с большим уважением отношусь к своим европейским коллегам. Перед ними стоят сложнейшие задачи: и экономические, и социальные, и политические, – и влезать со своими комментариями, которые так или иначе будут на них поддавливать, мне не очень хочется.
Я могу повторить только то, что говорю на международных встречах, и наша позиция в известной степени является открытой, поэтому я не буду вдаваться в детали. Скажу следующее. Конечно, это системный кризис, что мы сейчас наблюдаем в еврозоне, и он связан не только с долгами. Я думаю, что он гораздо глубже. Он носит отчасти и политический характер, он отчасти носит и технологический характер, отчасти это проблемы, связанные с проблемами самого интеграционного процесса.
Что касается политического характера, я думаю, что это лежит на поверхности. Существующая система власти, как Черчилль говорил, самая плохая, но лучше нет. Она на практике к чему приводит, мы же с вами понимаем: стремится партия к власти, она всё беспощадно обещает, так устроен сегодняшний цивилизованный мир. Всё обещает, обещает, потом старается что-то исполнить. Если не исполняет – всё, на следующие выборы у неё почти нет шансов. Любой ценой делают.
Как делать, если уровень развития (это следующая проблема, технологическая), уровень производительных сил, уровень технологического развития, технологического уклада сегодняшнего мира не позволяет быстро обеспечить быстрорастущее и постоянно нарастающее стремление к потреблению? На каком-то этапе это обеспечивалось технологическим развитием, а сейчас нет. Поэтому в такие этапы я всё время вспоминаю Кондратьева, нашего учёного, который говорил о длинных волнах кризиса. Похоже, что эта длинная волна подошла. Нужна смена технологического уклада для того, чтобы обеспечить растущее требование к потреблению. А ещё эта смена технологического уклада не произошла. Политическая система такая, что она всё обещает, а уже не может исполнить. Граждане привыкли к тому, что они живут на таком уровне, и нет ничего, что могло бы их убедить в том, что нужно, скажем, в Испании жить так же, как на селе в Китае. Вот Китай обеспечивает себе темпы роста и за счёт технологий, и за счёт постоянного притока – миллионного притока – рабочей силы в крупные города. В Европе такой возможности нет. А за счёт чего расти? В долг, в долг, в долг. Станок печатный начали включать. Вот это уже плоды тех проблем, которые лежат поглубже. Вот отсюда возник долговой кризис.
Мне кажется, что руководство Федеративной Республики занимает очень прагматичную позицию, которая заключается в том, что сначала нужно устранить системные проблемы, которые привели к такому состоянию, а потом уже вливать дополнительные средства. Если сделать наоборот, то дополнительные средства будут просто растворены, они дадут только временный толчок под мягкое место. Но это будет недостаточное ускорение для того, чтобы преодолеть всю дистанцию, которая позволила бы выйти из кризиса. Собственно говоря, мне кажется, что это достаточно очевидные вещи.
Да, конечно, позиция должна быть гибкой; конечно, определённые монетарные действия, дополнительная эмиссия, попытка искусственного разогрева экономики даёт кратковременный эффект, но это, знаете, как таблетка, которая снимает просто высокую температуру, но не лечит саму болезнь. Поэтому мне кажется, что нужны системные меры. На мой взгляд, руководство Евросоюза как раз и склонно к применению именно таких мер. И уж во всяком случае все понимают в руководстве Евросоюза, да и вообще во всех странах Евросоюза люди очень грамотные, экономически подкованные – понимают прекрасно, что надо делать. Вопрос в тех политических рамках, в которых они находятся, и в том, дают им эти рамки возможность действовать в правильном направлении или их сдерживают. А как уж там окончательно поступят наши коллеги, это всё-таки прежде всего европейский выбор.
Что касается возможного вступления России в ЕС, это нереалистично, мы с вами прекрасно понимаем, ни по территории, ни по укладу экономики. Но что, на мой взгляд, следовало бы делать, – безусловно, нужно искать пути сближения и использовать синергию от сложения усилий России и наших европейских партнёров.
Мне, наверное, не следует для такого человека, как Вы, повторять, Вы это хорошо знаете: у нас высокообразованное население, есть очень хорошие заделы в фундаментальных науках, у нас огромное количество минеральных ресурсов, достаточно хорошо подготовленных людских ресурсов или которые могут быть за короткие сроки хорошо подготовлены. Вы посмотрите, как автомобильная промышленность развивается. «Посадили» предприятие – мгновенно, по сути дела, идёт подготовка кадров, быстро и эффективно. Я с кем ни разговариваю из руководителей предприятий, скажем, немецких предприятий: VW [Volkswagen], любых других предприятий, с японцами, – мгновенно местный персонал набирают и быстро очень готовят. Это преимущество.
Если взять технологические возможности Евросоюза, стран Евросоюза, объединить это всё с огромными территориями России, с нашими возможностями, которые я называл, то синергетический эффект был бы колоссальным, и это повысило бы нашу общую конкурентоспособность. Но, к сожалению, мы очень медленно движемся по этому направлению.
Я уже говорил об этом, ещё раз повторю. Несколько лет назад предлагал совместно работать по системе космической навигации. Наши коллеги сказали: «Да, интересно», – и, по сути, отказались. Но результат какой? У нас полностью сформирована спутниковая группировка: 28 спутников, – а европейцы, по-моему, пять только запустили. А если бы использовали наши возможности по пускам, использовали наши возможности по разработке системы ГЛОНАСС, то ГЛОНАСС и европейская Galileo могли бы уже сегодня так эффективно работать, что реально составили бы конкуренцию GPS. Это хорошо или плохо? Конечно, хорошо. И не потому, что мы у кого-то кусок бы оторвали, а потому что это двинуло бы этот сектор вперёд в мировой экономике, ещё вперёд, конкуренция возросла бы, она была бы более эффективной и значимой. Это не единственное, это просто для примера.
Мы не можем никак договориться по безвизовому режиму. Это просто смешно на самом деле. Европа имеет безвизовый режим с некоторыми латиноамериканскими странами. Там что, разве вопрос криминогенный лучше обстоит, чем в России? Да нет, конечно. Это просто смешно, понимаете? Я даже не понимаю, чем наши коллеги руководствуются. Вот эти вещи сдерживают сближение России и Евросоюза. И это плохо.
Теперь по поводу Единого экономического пространства. В значительной степени мы, конечно, ориентируемся на то, что было достигнуто в сфере интеграции на Европейском континенте. Но мы имеем здесь определённые преимущества, потому что (здесь, наверное, коллеги многие знают) как только садятся дискутировать в ЕС – 27 стран, 27 языков, такая бюрократия, что просто сдохнуть можно, чем дослушать до конца, что какой-то конкретно выступающий скажет в своём выступлении. Сил не хватает ни у кого там сидеть уже. А у нас русский язык – язык естественного межнационального общения, это огромное преимущество. Это первое.
Второе. У нас достаточно развитая (ну, недостаточно развитая, как нам кажется, но развитая с точки зрения фундаментального фактора для интеграции) инфраструктура: железнодорожная инфраструктура, энергетическая инфраструктура, авиационная инфраструктура. Она вся была общая во времена Советского Союза, она практически от него досталась всем странам бывшего СССР, и она может быть использована и используется в общих интересах. У нас ведь есть участки железной дороги, где, для примера, часть этой железной дороги проходит по территории России, потом выходит на территорию Казахстана, а потом дальше опять выходит на территорию Российской Федерации. Вы понимаете, дело в том, что нам сам Бог велел подумать об интеграции, что мы и делаем.
Но в своё время было принято решение о том, что каждая из этих стран будет вводить свою национальную валюту. С одной стороны, это плохо, потому что рубль как бы утратил свою позицию, с другой стороны – это хорошо, потому что каждая страна проводит свою экономическую политику. И в этом смысле мы, конечно, должны учитывать и промахи Евросоюза. Что сейчас происходит с долгами, что сейчас происходит с макроэкономическими показателями, что происходит с другими основополагающими факторами развития экономики и как это влияет на то, что в Евросоюзе общая валюта, которая, на мой взгляд, не всегда соответствует уровню экономического развития той или другой страны?
Аргентина в своё время жёстко привязала свою национальную валюту к доллару, а им было очень сложно справиться в таком режиме с работой своей экономики и основных отраслей экономики. Они не могли фактически ничего не девальвировать. Вот была бы драхма в Греции, они бы девальвировали драхму своевременно – может быть, не было бы таких острых проблем. И это было бы хорошим сигналом для того, чтобы макроэкономику поправить. А у них ничего не остаётся, кроме как в долги залезать. И прежде чем, допустим, на Едином экономическом пространстве между Россией, Казахстаном и Беларусью вводить общую валюту, мы должны добиться того, чтобы единообразно понимались макроэкономическая политика и финансовая политика.
Надо выработать единые, строго контролируемые подходы к этим основополагающим факторам развития экономики и только потом, допустим, переходить к каким-то формам единой валюты. По факту жизни сейчас в безналичных расчётах у нас, скажем, с Беларусью, не помню, на сколько процентов, но в значительном объёме рубль и так используется. Надо просто всё это обобщить, посмотреть, как развиваются наши экономики, не только подписать соответствующий документ, а выработать механизмы контроля единой экономической политики. И только потом переходить к более глубокой степени интеграции.
Мне кажется, что в Европе по политическим соображениям забежали вперёд. И на общих правилах, которые можно соблюдать в развитых рыночных экономиках, подсоединили к Евросоюзу и другие страны, которые по уровню развития своих экономик к этому практически были не готовы. То есть можно было, но на каких-то других условиях надо было это делать. Но как из этого выходить, повторяю, это всё-таки прежде всего задача наших партнёров. Мы искренне желаем им успехов и надеемся, что такие оптимальные решения будут найдены, имея в виду, что Евросоюз – это наш самый крупный торгово-экономический партнёр.
А.РАР: Спасибо. Это был вопрос «нового» европейца. Сейчас позвольте задать вопрос «старому» европейцу – Джону Питу, из журнала «Экономист».
Д.ПИТ (как переведено): Господин Президент, прошу прощения, мне придётся задать вопрос по-английски, если Вы не против.
Владимир Владимирович, Светлана Миронюк и господин Рар уже сказали, что мы говорили о сценариях экономического развития в России. Вопрос, который возник, – это переиндустриализация как возможность сократить зависимость от энергоресурсов. Вероятно, России захотелось бы в больших масштабах развивать обрабатывающую промышленность, производство. Некоторые сомневались в успехе и в целесообразности этого, тем не менее в России традиции обрабатывающей промышленности достаточно большие, и России придётся конкурировать с Китаем, например, с точки зрения повышения качества. Но, может быть, вместо того, чтобы производить что-то, Россия могла бы развивать сельское хозяйство, лесную промышленность, целлюлозно-бумажную промышленность, развивать Сибирь и развивать предоставление услуг, потому что услуги – это основополагающая часть любой современной экономики; возможно, могла бы привлекать малые предприятия для того, чтобы налаживать бизнес-среду, сокращать коррупцию, бюрократию и снижать налоги. Думаете ли Вы, что люди, которые придерживаются этой точки зрения, правы, или Вы считаете, что Россия должна постараться развивать обрабатывающий сектор экономики?
Благодарю Вас.
В.ПУТИН: Россия должна развивать не обрабатывающий сектор экономики, а Россия должна развивать перспективные секторы экономики, основанные на новых технологиях и имеющие будущее в ХХI веке. У нас академик Тамм когда-то сказал, я недавно вспоминал об этом, что ХХI век будет веком биологии, так же как XX был веком физики. Он был абсолютно прав, ведь сейчас нанотехнологии, биотехнологии выходят на первый план и применяются всё больше и больше. Отдача от применения новейшей технологии иногда даже в голове не укладывается.
Поэтому мы, конечно, будем развивать все направления – и сельское хозяйство, ведь в Российской Федерации сосредоточено значительное количество чернозёма и земель, пригодных для сельского хозяйства. Разумеется, мы должны использовать это наше конкурентное преимущество.
Наши территории должны использовать для того, чтобы развивать услуги, прежде всего, в сфере транспорта, это так называемые транссибирские перелёты и перелёты из Соединённых Штатов в Азию, из Европы в Азию и обратно. Они являются наиболее экономически обоснованными. Северный морской путь, если он будет освоен должным образом, является наиболее предпочтительным для перевозки товаров в обе стороны: из Европы в Азию и обратно. Это гораздо более экономично даже, чем через Суэцкий канал.
Но мы должны смотреть всё-таки в будущее. У нас такая возможность есть. Как вы знаете, мы несколько лет назад создали специальный центр по нанотехнологиям, и он в целом успешно развивается. Я уже говорил о том, что у нас существуют целевые программы по развитию медицины, медицинской техники. Я думаю, что за этим будущее. Вот на этом мы должны сосредоточить своё внимание. Но делать это нужно не только и не столько с помощью государственных ресурсов, сколько создавая условия для того, чтобы в эти секторы приходил частный капитал и частный бизнес. Сделать это, конечно, непросто. И я не могу сказать, что мы уже добились создания таких условий, но в этом наша цель.
А.РАР: Спасибо.
А теперь хочу передать слово нашему китайскому коллеге, который тоже всегда участвует в заседании Валдайского клуба, известному историку и политологу из Шанхая господину Фэну.
Ш.ФЭН: Уважаемый господин Президент! Очень рад Вас ещё раз встретить.
Мой вопрос такой. Вы высоко оценивали процессы развития экономических связей России с Азией. Это очень важно. Но Вы прекрасно знаете, что ситуация в Азии тоже меняется сильно, например геополитическая обстановка обострилась. Экономический рост сохраняется, но темпы роста немножко медленнее. Вы будете придерживаться Вашей точки зрения, что надо продолжать развитие экономических связей с Азией, или будете как-то регулировать концепцию развития Дальнего Востока и Сибири? Я думаю, что это очень важная тема. Хотя мы знаем, что это нелёгкая задача. Время нужно. Хотел бы узнать, после Вашей очень важной инициативы какой конкретно прогресс уже проявляется, какие препятствия ещё имеются и какие перспективы для международного сотрудничества?
Спасибо.
В.ПУТИН: Вы сказали о том, что темпы роста экономики в Азии замедляются. Это действительно так, мы это все хорошо видим и хорошо об этом знаем. Конечно, Вы прежде всего, наверное, имели в виду замедление темпов роста в Вашей стране, в Китайской Народной Республике. Я должен сразу сказать, что не считаю, что это какой-то уж очень тревожный сигнал. И скажу почему. Конечно, хотелось бы, чтобы темпы роста второй по физическим объёмам экономики мира оставались высокими, потому что у нас с Китайской Народной Республикой самый большой оборот сегодня в мире – 83,5 миллиарда долларов. Вторая по объёму торговли с нами страна – это Федеративная Республика Германия, 72 миллиарда долларов. Конечно, нам бы хотелось больше продавать в Китай и больше покупать из Китая, но есть одно обстоятельство, на которое я бы хотел обратить внимание. Я считаю, что китайские специалисты правильно делают, что немножко сдерживают темпы роста, потому что иначе мы можем столкнуться с тем, что называется «мыльными пузырями». Можно искусственно надувать экономику, а потом столкнуться с проблемами. На мой взгляд, Китай правильно делает, что немного сдерживает это развитие. Первое.
Второе. Мы знаем, что в Китае определённым образом, даже административным, сдерживаются объёмы кредитования экономики, что тоже, на мой взгляд, абсолютно правильно. Нужно всё держать под контролем.
Третье. Китай торгует со всем миром, с Соединёнными Штатами, с Европой. И если там мы наблюдаем определённый спад, то это естественным образом сказывается на китайской экономике. На мой взгляд, ничего там пока, слава Богу, катастрофического не происходит, это прогнозируемое абсолютно событие, но это не будет мешать России развивать отношения с Китаем на среднесрочную и даже более отдалённую стратегическую перспективу, имея в виду, что мы договорились о том, что в ближайшее время достигнем 100 миллиардов долларов торгового оборота. Думаю, так оно и будет. Это и за счёт увеличения чисто торговых операций, за счёт углеводородов, которые мы начинаем продавать в Китай. Я думаю, что мы всё-таки договоримся не только о продаже нефти, но и газа. За счёт роста потока китайских товаров, особенно широкого потребления, на российский рынок, мы здесь особенно препятствовать не будем, имея в виду, что мы теперь являемся и страной – полноценной участницей Всемирной торговой организации, так же как и Китай. Мы будем делать это, добиваться больших торговых оборотов и за счёт крупных проектов, одним из этих проектов является наше сотрудничество в области использования атомной энергии в мирных целях. Тяньванская станция работает, первый блок, наши китайские коллеги довольны, она построена на самых современных технологиях. Мы будем это продолжать, мы договорились об этом с нашими китайскими друзьями, будем эту работу продолжать, передавая значительную часть объёмов работы китайской стороне, где-то процентов 25–30 китайские специалисты выполняют из этой работы, из общего объёма.
Мы будем дальше вместе с китайскими партнёрами работать в области авиационной и ракетной техники. Вот всё это вместе, так же как и некоторые другие направления, даёт мне основание полагать, что российско-китайские торгово-экономические связи будут поступательно развиваться.
В этой связи мне бы очень хотелось, чтобы после первых шагов по продажам в паре юань – рубль мы сделали и следующие шаги, чтобы мы приступили к реальному обслуживанию нашего торгового оборота в национальных валютах. Сделать это не так просто, как казалось на первый взгляд, но возможно. Первые шаги, ещё раз повторяю, сделаны, будем дальше идти по этому направлению. Тем более что китайские специалисты относятся к этому очень внимательно и приветствуют использование национальных валют во взаимных расчётах. Вы знаете, что у нас рубль является полностью конвертируемым, мы не ограничиваем ни вывоз капитала, ни сроки, не обременяем наших партнёров дополнительным резервированием при вывозе капитала и при переводе его в доллары или в евро. Юань пока полностью конвертируемой валютой не является, но это всё дело времени. Я считаю, что мы выработаем такие механизмы сотрудничества, которые помогут нам развивать отношения и в финансовой сфере.
С.МИРОНЮК: Спасибо большое, Александр.
Мы закончили работу над первым смысловым блоком и переходим ко второму блоку, который посвящён сценариям экономического развития России, которые коллеги обсуждали на заседаниях в Санкт-Петербурге. И я передаю слово для модераторства Петру Дуткевичу.
Пожалуйста, Пётр.
П.ДУТКЕВИЧ: Спасибо большое.
Господин Президент! Валдайский клуб последние несколько дней обсуждал четыре сценария экономического развития России. И сценарии были построены на комбинации двух видов факторов. Одна группа факторов – это внутренние ресурсы страны, которые казались нам очень хорошими. Прекрасные ресурсы страны, и человеческие, и природные. Но отмечалось, что они не до конца задействованы. Вторая группа факторов – это правила и условия, которые позволяют этим ресурсам быть эффективно использованными для страны, такие как институты, право, политические решения и так далее.
Эти сценарии разложились на две группы. И развилка такая, что в одной группе оказываются все возможности роста, построенные на мобилизации внутренних ресурсов, в основном на повышении эффективности управления, на помощи для среднего и мелкого бизнеса, на задействовании креативного класса. И во второй группе обсуждались возможные варианты роста на основе повышенной зависимости от внешних факторов, таких как капитал. Вопрос: капитал приходит – не приходит; нефть падает – не падает; цены на нефть падают – не падают, и так далее. И конечно, эти факторы внешние, они, с одной стороны, могут способствовать развитию страны, но с другой стороны – могут повлиять на экономическую безопасность страны.
На основе этой дискуссии можно было бы сделать следующее заключение. В целом макроэкономическая ситуация страны, как говорят наши эксперты, выглядит значительно лучше, чем многие представляют. Мы начали с довольно плохого сценария, а вышли на то, что, братцы, не так и плохо. И Россия до 2030 года может вполне выйти на уровень развития сегодняшней Швейцарии. Такой вариант будущего очень сильно зависит от качества нового задействования внутренних ресурсов страны. Здесь есть три момента.
Первый. Качество управления на всех уровнях: сверху – начиная с Вас, заканчивая на местном управлении.
В.ПУТИН: У меня-то всё нормально.
П.ДУТКЕВИЧ: Будут вопросы и по этому поводу.
В.ПУТИН: Ну, начинается.
П.ДУТКЕВИЧ: Второе. Реальное партнёрство с креативным классом. Задействование мелкого бизнеса, интеллигенции, среднего бизнеса в гораздо большей степени, чем до сих пор. И, в-третьих, обеспечение детальных и стабильных условий для капитала внутреннего и внешнего.
Но одно – рассуждать на экспертном уровне, как мы это делали с нашими коллегами, а совершенно другое – принимать решения, от которых зависит качество жизни десятков миллионов россиян. Поэтому разрешите спросить Вас, что Вы будете считать негативным и хорошим сценарием для экономического развития России? Или, по-другому, за что Вы поставите себе пятёрку или четыре с плюсом, а за что Вы поставите Правительству какой-то бал с четвёрки до двойки? И за что Вы поставите тройку или пятёрку собственному обществу, гражданам России?
В.ПУТИН: Знаете, мне даже трудно сориентироваться, сконцентрироваться на ответе, он очень многоплановый.
П.ДУТКЕВИЧ: Отчёт был очень сложный, я извиняюсь, сложно было это предсказать.
В.ПУТИН: Во-первых, достаточно сложно выставлять оценки Правительству, а тем более всему обществу. Но я могу Вам сказать, что мы будем использовать внешние факторы, внутренние факторы, мы должны и будем использовать всё, что будет способствовать развитию экономики. Если благоприятно складываются внешние факторы, их надо использовать, было бы нелепо не использовать. Конъюнктура складывается хорошо, что же нам от неё отказываться?
Но мы должны иметь в виду, что конъюнктура не всегда будет такой хорошей, и мы знаем такие примеры, в недавнем прошлом это было. Поэтому я с Вами, Пётр, абсолютно согласен, Вы сами, собственно, отчасти ответили даже, задавая вопрос. Нам нужно использовать внутренние факторы и опираться на внутренний спрос, но для того, чтобы этот внутренний спрос развивался, нам нужно предпринять целый ряд усилий, прежде всего в улучшении условий бизнеса. Я не знаю, насколько это было справедливо, когда Всемирный банк поставил Россию на 120-е место по условиям ведения бизнеса, но я уже говорил об этом публично – наверное, кто-то из вас видел: наша цель заключается в том, чтобы выйти хотя бы в 20–30 стран, которые считаются лучшими по условиям бизнеса.
Но должен вам сказать, что сейчас Мировой банк провёл исследование – и уже Россия уже на 112-м месте оказалась. Причём, скажем, по налоговому администрированию ещё лучше: оказалось, что в этом смысле мы даже Соединённые Штаты обгоняем, по условиям налогового администрирования. То есть задачи, которые мы перед собой ставим, они не только выполнимы для России – они решаются. Мы двигаемся вперёд. У нас целый план выстроен по этому направлению, по улучшению бизнеса. Причём мы это делали не сами, не кулуарно, в кабинетах, а делали это с представителями основных объединений предпринимателей. Они, по сути дела, нам выстраивали систему ценностей и предлагали систему мер по достижению тех целей, которые мы перед собой ставим. И у нас этот план есть, и он последовательно реализуется – реализуется принятием законов и подзаконных актов. Намечен целый список этих конкретных шагов. Они у нас все опубликованы, это можно легко посмотреть.
Я считаю, что это должно привести к существенному повышению производительности труда, раза в два. Это очень трудная задача. Но если амбициозных целей перед собой не ставить, то их никогда и не добьёшься. И в этой связи, я об этом тоже уже говорил, нам нужно думать о том, чтобы увеличить количество высокоэффективных и высокотехнологичных рабочих мест. Мы считаем (собственно говоря, не только Правительство и я – это и бизнес так считает: по сути, впервые эти цифры прозвучали из уст представителей бизнес-организаций), что мы можем увеличить количество высокотехнологичных рабочих мест на 25 миллионов. Это не значит создать новые, это значит и переквалифицировать действующих работников на новые условия и стандарты. Может быть, это выглядит как такая завышенная цифра, но я думаю, что мы должны к этому стремиться. А если это будет 20, уверяю вас, это тоже будет существенным изменением лица всей экономики России.
Но что касается этого креативного класса, о котором Вы сказали, конечно, без него ничего невозможно сделать. Без высококвалифицированных специалистов сделать вообще ничего невозможно. Это касается и высококвалифицированных специалистов инженерного состава, это касается, кстати говоря, и людей, которые работают просто у современных станков. У нас, к сожалению, немного таких училищ современных, но появляются. Я с удовольствием посмотрел, как, скажем, в Петербурге в одном из училищ готовят современных рабочих на самом современном оборудовании – кстати говоря, приобретённом и в Германии, и в Швейцарии. Специалисты хорошие, абсолютно мирового класса.
Так что цель – диверсификация; пути диверсификации я сейчас попытался в самых общих чертах обозначить. Повторяю ещё раз, одно из ключевых направлений – улучшение условий бизнеса. На этой базе, на этой почве мы надеемся привлекать капитал: и наш отечественный капитал, даже пускай это будет репатриация наших отечественных капиталов из-за границы, но и чисто иностранный капитал.
Мы создали совсем недавно Фонд прямых инвестиций. Договорились его капитализировать каждый год на протяжении ближайших лет, и в следующем году ещё раз его докапитализируем на 60 миллиардов рублей. Он установил прямые контакты со всеми крупнейшими инвестиционными площадками мира и практически приступил к работе.
Мне представляется, что здесь тоже может быть очень хороший импульс для развития прежде всего высокотехнологичных сфер экономики.
Россия > Внешэкономсвязи, политика > kremlin.ru, 25 октября 2012 > № 675650
Владимир Путин
МАТЕРНЫМ СЛОВАМ В СМИ ЗАКОН ПИСАН
Новый комитет Госдумы по СМИ предложил штрафовать издания за использование мата. Простые предупреждения борьбе с нецензурными выражениями не помогают, сетуют депутаты. СМИ смогут найти пути обхода запрета
Созданный в Госдуме новый комитет по СМИ под руководством депутата Алексея Митрофанова представил очередную законодательную инициативу - штрафовать СМИ за использование в эфире или публикациях нецензурных выражений. Сейчас СМИ получают за это только предписания.
О том, что законопроект внесен на рассмотрение в Госдуму, BFM.ru рассказал один из его соавторов, депутат Роберт Шлегель.
Законопроект (текст имеется в распоряжении BFM.ru) предполагает, что средства массовой информации, допустившие в публикации или в эфире применение нецензурной лексики, могут быть оштрафованы на сумму до 200 тысяч рублей. Это максимальная сумма штрафа, она грозит юридическим лицам. Обычные граждане, согласно предложенным поправкам в закон, могут быть оштрафованы на сумму от 2 до 3 тысяч рублей, а должностные лица - от 5 до 20 тысяч рублей. Программа или печатный материал должны быть конфискованы.
Как говорится в пояснительной записке к законопроекту, введение этой меры обусловлено вступлением в силу федерального закона о защите детей от порнографии. По нему, напомним, СМИ должны маркировать свои материалы возрастными отметками. Однако законодатели отмечают, что издания и редакции по-прежнему не несут ответственность за изготовление или распространение продукции, содержащей нецензурную брань.
Как пояснил Шлегель, законопроект предназначен для того, чтобы пресечь тенденцию использования мата на страницах печатных изданий и электронной прессы. Он уточнил, что речь идет об использовании мата в эфире, текстах и на фото. Нецензурная лексика может выйти в эфир или в печать - но только с купюрами. Но депутаты хотят избавиться и от этой практики.
"Появилась тенденция, которая вызывает некоторые сомнения: должна ли она продолжать дальше жить в том, чтобы цитировать или писать непосредственно нецензурную брань в публикациях. Мне кажется, мы должны сделать так, чтобы в официальных СМИ этого не было", - пояснил Шлегель BFM.ru, уточнив, что в при этом штраф за мат в комментариях читателей изданиям не грозит.
В настоящее время законом предусмотрено денежное наказание за использование мата в общественных местах. Кодекс административных правонарушений трактует это как мелкое хулиганство. И в данном случае речь идет о суммах на порядок меньших - от 500 до 2,5 тысячи рублей. Правда, предусмотрен и арест на 15 суток.
СМИ же за использование мата получает предупреждения от Роскомнадзора. Причем если за год предупреждения будут выноситься неоднократно, то деятельность СМИ может быть прекращена, а свидетельство о регистрации аннулировано.
Игра в кошки-мышки
В августе этого года Роскомнадзор проанализировал обращения граждан в ведомство и пришел к выводу, что наиболее часто претензии по поводу использования ненормативной лексики высказываются в отношении программ, выходящих в эфире телеканалов ТНТ, "Перец", "Муз-ТВ" и MTV. В частности, речь шла о телепрограммах "Дом-2", "Каникулы в Мексике", "+100500", Comedy Club. Среди сетевых СМИ Роскомнадзор называл интернет-портал радиостанции "Эхо Москвы", "Ридус", "Грани.ру", "Свободную прессу", журнал Interview. Все эти издания получили предупреждения о недопустимости нецензурной брани. Но "меры разъяснительного характера, как показывает практика, малоэффективны", - указывалось в официальном сообщении ведомства.
Получить оперативный комментарий от указанных СМИ на момент подготовки материала не удалось.
Самый громкий скандал из-за использования мата случился в конце 2011 года, после выхода журнала "Коммерсант-власть", посвященного выборам в Госдуму. В статье под названием "Яблочный пуй" шла речь выборах в Лондоне, на одном из фото к статье был изображен испорченный бюллетень с нецензурным выражением, который был признан недействительным. После выхода журнала в ИД "Коммерсантъ" последовали отставки.
Роберт Шлегель не исключает, что и на этот раз СМИ смогут обойти запрет на использование мата именно таким способом - использованием слов, похожих на мат. И за это наказания не последуют, говорит он.
"Это игра в кошки-мышки. Можно написать слово наоборот, заменить буквы, дать понять, что имелось в виду. Тут мы ничего с этим не сделаем. Если редакция хочет употребить то или иное слово, намекнуть, что именно это слово имеется в виду, то это будет сделано. Это уже на совести каждого редактора или собственника издания, как этот закон они собираются обходить, если им это вообще нужно. А там уже намеки, полунамеки, полутона, двойные смыслы - на это у нас многие мастера", - рассказал Шлегель.
Правда, некоторые СМИ могут в итоге усилить самоцензуру, не исключает теле- и радиоведущий Владимир Соловьев. И в прямой эфир могут неохотно приглашать людей, которые потенциально могут употребить нецензурное слово.
"Радиостанциям таким образом, исходя из этой логики, надо будет проводить прескрининг слушателей. К примеру, прямой эфир. Будут дебаты. Я не имею права ничего изымать из их речи. И если они будут материться, платить должно ВГТРК? Некий конфликт здесь есть. Закон принять легко, а продумать и сделать так, чтобы он действительно был работающим, гораздо сложнее. Сейчас использование ненормативной лексики является такой гигантской проблемой, на которую необходимо бросать весь законотворческий пыл. А в этой мере больше популизма", - полагает он.
При этом инициатива не решит вопрос использования мата в Сети, в программах ресурсов наподобие интернет-канала "Минаев live", говорит BFM.ru Сергей Минаев, в программах которого нецензурная лексика используется достаточно часто.
"Мне совершенно фиолетово. Сетевые СМИ употребляли и будут употреблять мат", - заявил он BFM.ru.
В Twitter он прокомментировал новую законодательную инициативу в более жестких выражениях: "... За мат придется платить russia.ru... а мы не СМИ, нам пох@й))".Глава комитета Госдумы по СМИ Алексей Митрофанов.
12-14 ноября в Эквадоре пройдет выставка-встреча банановых производителей.
Устроителем Cumbre Mundial de Banano 2012 (CMB) выступает Эквадорская Ассоциация Саморано. Третья научная ярмарка, специализирующаяся на «банановом» секторе фруктового рынка, начнет свою работу 12 ноября в крупном городе республики - Гуаякиле (конференц-центр «Гуаякиль»).
Предстоящее мероприятие объединит под своим началом ведущих мировых производителей бананов – Гондурас, Коста-Рику, Колумбию, Израиль, Мексику и, конечно, сам Эквадор. Ожидаемо будут подниматься такие важные вопросы, как интенсивная борьба с Sigatoka Negra, проблема комплексного использования пестицидов, сущность и причины «бананового стресса».
Стоимость входного билета на участие в Cumbre Mundial de Banano 2012 составит 350 долларов США. В эту сумму также включен бесплатный тур на банановую плантацию Эквадора.
Согласно данным, опубликованным Таможенной администрацией Ирана, азиатские страны закупают более 90% экспортируемой Ираном продукции, сообщает агентство ИСНА.
Так, в первом полугодии этого года (20.03-21.09.12) доля Азии во всем объеме иранского экспорта составила 95,1% в весовом и 92,5% в стоимостном выражении.
При этом доля европейских стран в иранском экспорте за указанный период в весовом и стоимостном выражении составила соответственно 2,1% и 4,1%.
Наиболее крупным импортером иранской продукции в Азии является Ирак, в Европе −Россия, в Африке − Египет и в Америке − Мексика.
На азиатском континенте помимо Ирака к числу крупных импортеров иранской продукции относятся также Афганистан, Индия, Туркменистан и Индонезия.
Правительство Мексики разработало программу советов туристам, которые намерены провести свой отпуск в Мексике.
Значительная доля программы предусматривает положения для отдыхающих из США и Канады, которые составляют наибольшую часть туристического рынка страны. С начала текущего года курорты и города с богатым историческим наследием посетили более десяти миллионов американцев. Со всеми советами можно ознакомиться на официальном правительственном сайте, в отдельной графе представлены данные для жителей стран Европы.
Реализация данной меры была спровоцирована волной жестокости, охватившей Мексику, что заставляет иностранцев изменить планы на отпуск. Несмотря на то, что преступная деятельность наркокартелей не направлена на туристов, пишет новостное издание «Mexico News».
В мексиканском курорте Тепостлан появился новый отель, сооруженный полностью только из водосточных труб.
К удивлению отдыхающих, гостиница, несмотря на аскетичность сооружения, оказалась удобной и не уступает своим стандартным традиционным собратьям. В трубе были размещены кровать размера king-size, шкаф и прочие необходимые принадлежности. Очевидным достоинством подобных номеров является вид, в частности горы Тепостлан.
По словам владельца гостиницы «Tubo Hotel» Робба Андерсона, такая идея пришла ему в голову случайно, когда он нашел несколько незадействованных по прямому назначению труб, в то время как местные жители согласились помочь ему реализовать столь креативный проект. «Трубы просто лежали без дела, я спросил, можно ли воспользоваться ими, получив положительный ответ, я возвел отель», - так объясняет свою идею сам Андерсон.
В его комплексе представлены двадцать номеров-труб, сооруженных по типу популярного молодежного хостела. Отель привлекает также своей ценовой доступностью ввиду новизны проекта: 30 долларов в день придется заплатить желающим в течение недели, тогда как в выходные стоимость поднимается до 55 долларов за сутки.
Такую информацию приводит новостное издание «News.com.au».
Мексиканские власти задержали лидера религиозной секты, который активно протестовал против светского обучения, а также учинил беспорядки в школах сообщества Nueva Jerusalen (Новый Иерусалим).
Как сообщили стражи порядка Мичоакана, Карденас Круз Сальдаго был задержан в конце текущей недели. Члены сообщества полагают, что Новый Иерусалим станет единственным местом, которое не будет разрушено в результате грядущего апокалипсиса. Количество жителей в нем достигает пяти тысяч, все они выступают против музыки, алкогольных напитков и табачных изделий, телевидения, радио, а также современной одежды. Особенно консервативные сторонники теории отказались от светского образования, не пуская детей в школы, пишет новостное издание «Canada».
Нашли ошибку? Выделите фрагмент и нажмите Ctrl+Enter