Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Посадить Хиллари, построить НАТО, рожать детей

Десять наиболее резонансных обещаний новоизбранного президента США

Андрей Винокуров

Дональд Трамп победил на выборах президента США. Вступить в должность он должен в январе. Одной из составляющих политического успеха Трампа были его яркие популистские обещания. Скептики парировали, что Трамп не сможет их выполнить. «Газета.Ru» выбрала десятку наиболее ярких обещаний нового президента.

1. Клинтон — в тюрьму

«Если я стану президентом, я поручу генеральному прокурору начать специальное расследование против Клинтон. Она так много лгала, что этим должен заниматься генеральный прокурор, — заявил Трамп во время вторых дебатов с Клинтон в конце октября. — Ты будешь в тюрьме».

Это высказывание Трампа стало одним из самых запоминающихся моментов американской предвыборной кампании. После американские СМИ начали задаваться вопросом, насколько реально это обещание и не противоречит ли оно вообще американской политической системе сдержек и противовесов.

Бывший генеральный прокурор США Эрик Холдер через твиттер сравнил Трампа с печально известным бывшим президентом США Ричардом Никсоном. По мнению Холдера, подобные обещания Трампа фактически противоречат конституции США, так как ставят под вопрос беспристрастность правосудия.

2. Нелегалов — за стену

«Я построю огромную стену, никто не строит стены лучше меня, поверьте мне, — говорил Трамп. — Я построю ее на нашей южной границе, и за нее заплатит Мексика».

Это обещание — центральная мера Трампа по борьбе с нелегальной миграцией. Речь идет не столько об укреплении заграждений вдоль единственной сухопутной границы США на юге, сколько об ужесточении политики в отношении нелегальных мигрантов. Трамп допустил столько ксенофобских заявлений в отношении мигрантов, что до сих пор непонятно, какие меры предлагает избранный президент.

Чтобы привлечь дополнительное внимание к миграционной проблеме, Трамп встретился с президентом Мексики Энрике Пенья Ньето. Тот финансировать постройку стены, как и ожидалось, отказался. Но Трамп, очевидно, этому значения не придал.

Оппоненты республиканца неоднократно напоминали, как он называл мексиканских мигрантов насильниками и предлагал массовые депортации. По сети до сих пор гуляют ролики, где он предстает в роли безумных правителей из сериала «Игра престолов».

Тем не менее Трамп до конца предвыборной кампании не отказался от обещания построить стену. В последние месяцы ни один его митинг не обходился без упоминания этой инициативы. Однако в сухом остатке это упорство, очевидно, завоевало уважение центрального электората Трампа — белых избирателей из низших слоев американского общества.

3. НАТО — без поддержки

«Мы платим непропорциональную долю в НАТО. Зачем нам это надо? — заявил Трамп в июле. — Если Россия нападет на НАТО, нужно защищать только те страны альянса, которые выполнили свои обязательства перед США».

Это еще одно резонансное высказывание Трампа, которое не вызвало большого беспокойства среди простого электората, но переполошило военное и политическое руководство страны.

Дело в том, что США являются центральной страной с точки зрения военного потенциала НАТО. Например, именно американские системы ПРО обеспечивают безопасность европейских членов альянса.

Если Трамп решит сократить военную помощь НАТО, это неминуемо приведет к резкому уменьшению реального влияния Вашингтона на европейскую политику. Вряд ли в американском руководстве с восторгом отнесутся к такой перспективе.

4. Бизнесу — налог

«Если американские компании хотят увольнять людей, переводить свое производство в Мексику, строить там кондиционеры и потом продавать их обратно в США, то им придется платить серьезный налог», — заявил Трамп в одном из июльских интервью.

Трамп не раз и не два пообещал ввести специальный налог для тех американских предпринимателей, кто намерен перевести свое производство за рубеж. Он обещал, что подобными мерами вернет рабочие места обратно в страну. По словам избранного президента, налог «может составить 25%, 35% или 15%». «Я еще не решил», — объяснил он.

Издание Business Insider сообщило, что эти идеи неэффективны, приведут только к огромным злоупотреблениям, а также сравнило попытки Трампа поправить экономику США с попыткой починить компьютер с помощью разводного ключа. Нил Ирвин, экономический обозреватель The New York Times, в свою очередь, написал в Twitter: «Моя работа — анализировать, что политики говорят об экономической политике. Но мысли Трампа просто отвергают любой анализ».

5. Террористов — к ногтю

«У генералитета будет 30 дней, чтобы направить в Овальный кабинет план, как уничтожить террористическое «Исламское государство» (запрещено в РФ. — «Газета.Ru») быстро и радикально», — неоднократно заявлял Трамп в октябре.

Трамп пообещал жестко расправиться с ИГ. Но как именно он собирается это сделать, до сих пор непонятно. То ли это будут обычные ракеты, то ли ядерная бомба, то ли сухопутная спецоперация — избранный президент фонтанировал идеями и не остановился ни на одной. Впрочем, этнические меньшинства США хорошо запомнили одну из инициатив, связанных с антитеррористической программой Трампа: запретить всем мусульманам въезжать на американскую территорию.

Представители силовых ведомств в ходе предвыборной кампании уже опубликовали открытое письмо, в котором называли Трампа абсолютно некомпетентным в военном отношении политиком, который в президентском кресле может представлять опасность для США.

6. России — дружбу

«Насколько я знаю, люди в Крыму скорее хотят быть вместе с Россией, чем там, где они были раньше. И на эту проблему надо смотреть именно в таком ключе», — говорил Трамп.

Кроме того, избранный президент пообещал вновь рассмотреть вопрос о признании российского статуса Крыма, который до 2014 года находился в составе Украины.

В подобных высказываниях Трамп довольно аккуратен и не делает однозначных заявлений. Вообще избранный лидер США любит говорить о том, что США должны стремиться к дружеским отношениям с РФ.

Российские политики часто обращают внимание на подобные высказывания Трампа. Считается, что именно такой позицией политик более выгоден Москве в качестве лидера США.

Однако тот же Трамп не раз говорил об укреплении позиций США в мире. Это по меньшей мере не соотносится с решением республиканца сократить помощь НАТО. Трамп также обещает увеличить численность армии США.

7. Абортам — нет

«Я выступаю за право на жизнь, и я намерен посадить в Верховный суд США судей, которые тоже будут выступать за право на жизнь. Я думаю, что вообще это будет дело штатов», — рассуждал Трамп на октябрьских дебатах.

Ранее, еще до президентской кампании, Трамп не пытался создать себе образ консерватора и легко рассуждал о праве женщин на аборт. Однако последние несколько месяцев, пока он работал на свой целевой электорат, миллиардер аборты неоднократно осуждал.

Каждый раз он делал это туманно. В сентябре он признался, что женщин нужно наказывать за аборты, хотя это индивидуальное дело американских штатов.

На своих последних дебатах в качестве кандидата в президенты США Трамп позволил себе весьма жесткую метафору об абортах на поздних стадиях беременности. «Ребенка просто вырывают из лона матери», — восклицал он.

8. Полиции — свободу

«Нам нужно больше полиции», — повторял республиканец на каждой первой встрече с избирателями.

Трамп сделал борьбу с криминалом центральной темой своей кампании. Каждый раз, когда он хотел сказать, что полиции нужно развязать руки и дать больше прав по борьбе с этнической преступностью, Трамп подчеркивал, что руководству США нужно поддерживать хорошие отношения с сообществами мигрантов.

Пока избранный президент так и не назвал рецепта, как соблюсти этот баланс и не расшатывать обстановку в США. Над этой проблемой бьется далеко не первая американская администрация — и до сих пор без особого успеха.

9. Страховки Обамы — в топку

«Obamacare — это катастрофа. Вы знаете это. Мы все знаем это. Нам нужно просто отменить ее и заменить чем-то гораздо более дешевым», — говорил в конце октября Трамп на дебатах с Клинтон.

Трамп обещал отменить программу Обамы по медицинскому страхованию. Ее главная цель — обеспечить базовый доступ к медицинскому обслуживанию для всех слоев американского общества.

На дебатах Трамп упоминал, что собирается бороться с монополией страховых компаний и предложить другой вариант медицинского страхования — более удобный и дешевый. Ничего более конкретного избранный президент не сказал.

10. Америке — величие

«Вернем Америке величие», — главный лозунг кампании Трампа.

Спустя минуты после объявления победы республиканца на президентских выборах журналисты телеканала CBS рассуждали о том, что конкретно имеется в виду под этим слоганом. Если величие нужно вернуть, то когда был «золотой век» США? И что подразумевается под словом «величие»?

На все эти вопросы ни Трамп, ни журналисты пока не смогли найти ответ.

МСХ США опубликовало обновленный прогноз мирового баланса масличных культур сезона 2016/17.

Согласно новому прогнозу, мировое производство масличных в сезоне 2016/17 составит 551,2 млн. тонн. Это на 3,2 млн. тонн выше по сравнению с предыдущим отчетом в основном за счёт увеличения прогноза производства сои.

Мировое производство сои прогнозируется на уровне 336,1 млн. тонн. Это на 2,9 млн. тонн выше по сравнению с предыдущим прогнозом в основном за счёт США, России и Мексики. Также ожидаемый рост урожая рапса в Китае позволил анатиликам повысить прогноз его производства в мире до 67,8 млн. тонн.

Прогноз мирового производства подсолнечника снижен на 0,3 млн. тонн до 43,7 млн. тонн в связи с понижением прогнозов для Боливии и стран ЕС.

Мировые конечные запасы масличных прогнозируются на уровне 92,9 млн. тонн. Это на 4,7 млн. тонн выше данных октябрьского отчёта за счёт прогнозируемого роста запасов сои в США, Китае и Аргентине.

Алексей Улюкаев: Физические объемы российско-австрийской торговли стабильно растут с 2013 года

9 ноября 2016 года Министр экономического развития РФ Алексей Улюкаев выступил перед представителями австрийских деловых кругов в Палате экономики Австрии.

Алексей Улюкаев отметил, что Австрия является давним и надежным партнером России, экономические отношения с которым базируются на долгой истории взаимовыгодного сотрудничества. «На фоне общеевропейских тенденций снижение российско-австрийского товарооборота одно из самых низких в ЕС в сравнении с другими странами», – подчеркнул Министр. С января по август 2016 года товарооборот двух стран сократился на 10,8%, составив 1,8 млрд. долл. При этом физические объемы российско-австрийской торговли стабильно растут с 2013 года. Австрийский капитал продолжает поступать в экономику России. Суммарный объем накопленных австрийских инвестиций в экономике России на 1 апреля 2016 г. составил 6 млрд. долл.

По словам Алексея Улюкаева, сегодня на территории России ведут свою деятельность свыше 1000 австрийских фирм, около половины из них имеют представительства в России. Перечисляя успешные проекты последнего времени, он назвал строительство компанией «Книлл» современного завода по производству оптического волокна в г. Саранск, открытие завода компании «ЭГГЕР» в Смоленской области, а также начало строительства в партнерстве с компанией «ФойтГидро» завода по производству гидротурбинного оборудования в Саратовской области.

Наряду с активностью австрийского делового сообщества в России неплохие результаты показывает и российский бизнес. «Последние десятилетия Россия стабильно входит в тройку ведущих инвесторов в австрийскую экономику, порядка 500 предприятий с российским участием действует в Австрии», - рассказал глава Минэкономразвития России.

Благодаря выгодному географическому положению Австрия является важным транзитным центром Центральной и Восточной Европы, что создает возможности для реализации крупных инфраструктурных проектов европейского масштаба в различных сферах. «Перспективным считаем проект по созданию нового евразийского транспортного коридора – продление ширококолейной железной дороги через Словакию до Вены и создание в Австрии международного логистического центра», – рассказал Министр. Он также затронул тему взаимодействия ЕврАзЭС и ЕС, отметив готовность к предметному диалогу по созданию на пространстве от Атлантики до Тихого океана зоны проектов экономического и гуманитарного сотрудничества, опирающегося на архитектуру равной и неделимой безопасности, отсутствие двойных стандартов и разделительных линий.

«В прошлом году мы передали председателю Европейской комиссии Жан-Клоду Юнкеру предложения о новом более широком варианте партнерства, но ответа четкого так и не получили», - заметил глава российского Минэкономразвития.

Министр экономического развития также рассказал о ситуации в экономике России и предпринимаемых мерах по ее поддержке. «Текущий год проходит под знаком постепенного сглаживания экономического спада, который за девять месяцев 2016 г. составил 0,7%, – отметил он. – Стабильной остается ситуация на рынке труда, сохраняются низкие темпы инфляции». В 2016 году согласно публикуемому Всемирным банком рейтингу по условиям ведения бизнеса (Doing Business) Россия заняла 40-е место, поднявшись на 11 строчек.

Для обеспечения восстановительной динамики экономики принимаются меры, направленные на рост несырьевого экспорта, улучшение инвестиционного климата и активности малых и средних предприятий, повышение инновационности экономики в целом. Кроме того, была начата большая программа приватизации, направленная на повышение экономической эффективности действий компаний, готовится проект поправок к законам о контрактной системе и закупках госкомпаний, направленных на обеспечение прозрачности и справедливости электронных торгов.

Не менее важным направлением является импортозамещение, направленное на локализацию производств конкурентной продукции, которая не производится в России. «Мы стремимся содействовать локализации предприятий, способных производить в России промышленную продукцию с высокой добавленной стоимостью для последующего её экспорта не только в страны ЕАЭС, но и в Европу», – добавил глава Минэкономразвития России.

Кроме того, для компаний, заинтересованных в локализации технологических процессов, был создан принципиально новый инструмент – специальный инвестиционный контракт (СПИК), который позволяет упорядочить взаимоотношения между инвесторами и государством, а также обеспечит доступ инвесторов к механизмам государственной поддержки. Еще один механизм, предоставляющий единую систему льгот, преференций и гарантий для инвесторов – это особые экономические зоны и территории опережающего развития.

Говоря о поддержке экспорта, Алексей Улюкаев заметил, что в 2015 году был создан «Российский экспортный центр» (РЭЦ), который уже поддержал с Австрией 11 внешнеэкономических проектов на сумму свыше 260 млн. долл. в сфере металлургии, химической промышленности. В настоящее время идет работа над еще 10 проектами, в том числе в сферах агропромышленного комплекса, информационных технологий и строительства.

«Мы весьма заинтересованы в том, чтобы европейские, и, в частности австрийские компании, которые успешно работают с нашей страной, чувствовали, что мы готовы им предоставить максимально комфортные условия для ведения бизнеса», – подчеркнул глава Минэкономразвития России.

Алексей Улюкаев: Доброе утро дамы и господа, коллеги, партнеры!

Я очень благодарен господину президенту Палаты экономики Австрии Кристофу Ляйтлему, и в целом Палате, за ту работу, которую они проводят для поддержания наших отношений и позитивного развития. И, в частности, за возможность этого выступления, этой встречи с представителями австрийского бизнеса. Позже у меня будут встречи с вице-канцлером, представителями австрийского правительства. Серьезная и важная повестка.

Мне только что сказали, что в этом веке я первый министр экономики России, который приехал с визитом в Австрию. Мне кажется, это странно и это долг, который нужно отдавать.

Во время выступления господина Ляйтлема я вспомнил выступление Президента России Владимира Путина. Год назад он встречался с иностранной аудиторией и сказал такую фразу: очень важно, чтобы такие, как я – он на себя указал – не мешали жить и работать таким, как Вы. К сожалению, такие как мы – политический класс в широком смысле этого слова, - немало преуспел для того, чтобы мешать работать бизнесу. И мне кажется, то, что происходит сегодня в Америке – неожиданный и мало кем ожидаемый исход выборов – это, в каком-то смысле, бунт, восстание тех, кто работает, создает ценности, кто кормит, против тех, кто мешает им работать, жить и кормить нормально. Это очень важный сигнал, о котором мы все должны задуматься. И политический класс должен отдать долг классу производителей, тем, кто работает и создает ценности, создает смысл нашей жизни.

К счастью, в отношениях между Россией и Австрией больше позитивного, чем в целом на международной арене и международных экономических отношениях последнего времени. У нас есть некоторый спад торгового баланса, но гораздо меньший, чем спад с Европейским союзом или даже меньший, чем в целом динамика российской международной торговли. Этот спад определяется практически полностью одной позицией – изменение цен на сырьевые товары, при том, что в физических объемах товарооборот растет. У нас растут инвестиции, взаимные инвестиции, инвестиции австрийских компаний в Россию и, наоборот. У нас накопленный объем австрийских инвестиций порядка 6 миллиардов евро, а российских в Австрию - около 22-х миллиардов. У нас есть примеры отличных проектов в самое последние время, таких как проекты компании Книл – завод, производящий оптическое волокно, Эггер – по производству древесных панелей, компании ФойтГидро по производству гидротурбинного оборудования и так далее.

Мы взаимно работаем в банковском секторе услуг, и на австрийском банковском рынке присутствуют дочерние компании крупнейших российских банков и, наоборот, хорошо подготовленные австрийскими банкирами в России. Очень важно, что не только крупные компании, компании в области энергетики и финансовых услуг, но и малый и средний бизнес активно инвестируют и добиваются хороших результатов. Мы, конечно же, это приветствуем, и очень важно, что те институты, которые мы создали – межправкомиссии, соответствующие рабочие группы – активно работают. Эта связь не прекращается, и не прекращалась в самые тяжелые периоды. Это помогает бизнесу выполнять свои функции.

Конечно, инвестора, который вкладывает свои деньги, интересует возврат на капитал и оценка рисков. Поэтому, когда мы говорим, что сейчас очень неплохое время для того, чтобы инвестировать в Россию, мы исходим из практических вещей – из цены активов. Это очень простое сопоставление, если сравнить компании, работающие в энергетике в нефтегазовом секторе: российские, мексиканские, бразильские, - по разведанным ресурсам нефти, инфляционным издержкам, финансовым результатам, увидим, что примерно в два раза российские активы стоят дешевле, чем активы компаний с соответствующими уровнями базовых показателей. Это касается и других активов.

Если возьмем цену труда, то увидим, что сейчас труд в России стоит дешевле, чем в Китае. Такого не было никогда. Это результат глубокой девальвации национальной валюты. Тем не менее, это факт, который означает хорошее соотношение издержек и доходов. Инвестор должен понимать не только сегодняшнюю ценность активов, но и будущее, в которое он инвестирует, вкладывает деньги, организует производство. Он должен рассчитать денежный поток, составить бизнес-план. А для этого он должен понимать, каков спрос.

Экономика зиждется на трех китах: потребительский спрос, инвестиционный спрос компаний, спрос внешнего рынка – чистый экспорт. В разной последовательности эти факторы начинают позитивно работать в российской экономике. Это позволяет нам выходить из довольно глубокой кризисной ситуации, которая у нас была. В 4 квартале 2014 года мы вошли в полосу глубокого спада, по 2015 году этот спад был 3,7% ВВП. В 2016 году - неуклонное движение по выходу из этой ситуации: 1-й квартал – 1,2% спад, 2-й – минус 0,6%, 3-й – минус 0,4%, в 4-м квартале мы, видимо, перейдем нулевую отметку и ожидаем в следующем году некоторого роста. Не очень большого – порядка 1% ВВП, но роста. Затем – с выходом на уровень 2-2,5% в трехлетней перспективе. Это, конечно, не те темпы, не та динамика, которая нас устраивает, тем не менее, это понятная стабилизация ситуации. С чем она связана?

Прежде всего, с восстановлением потребительского спроса. Он начинает восстанавливаться, исходя из трех позиций. Во-первых, компании возобновили увеличение номинальных заработных плат. Весной эта пауза закончилась и сейчас номинальные заработные платы растут быстрее инфляции, а инфляция снижается довольно быстрыми темпами. Еще в прошлом году годовая инфляция превысила 13%, а сегодня, к соответствующему периоду прошлого года, 6,1%. По итогам года, думаем, будет 5,5 – 5,7%. Конечно, для европейского уха сочетание 5,5% и низкая инфляция звучит странно, но, исходя из нашей истории, это очень хорошая динамика. В следующем году инфляция с высокой степенью вероятности приблизится к 4%. Главное, начинают расти реальные доходы и зарплаты: за 9 мес. этого года номинальная зарплата превысила инфляцию, это означает примерно на 0,4% рост реальных заработных плат и он будет продолжаться и дальше. Соответственно начинается рост потребительского спроса и рост розничного товарооборота. Как только начинается рост розничного товарооборота, начинают прирастать производственные запасы бизнеса. Эти два элемента, по нашей оценке, «стоят» примерно 1,5% ВВП роста.

И сейчас принципиально важным будет, когда начнутся инвестиции, когда бизнес поймет, что с точки зрения потребительского спроса и иных факторов, ситуация становится комфортна, что уже можно начинать инвестировать, чтобы получать дополнительные деньги, инвестировать в снижение издержек, в более рациональное производство.

В 2017 году мы хотели бы способствовать восстановлению инвестактивности через набор институтов и форм поддержки, которые у нас есть: ОЭЗ, ТОСЭР, где действуют более комфортные налоговый, таможенный, регуляторные режимы, чем в целом в экономике. Продвижение в улучшении бизнес-климата есть, и оно оценивается соответствующими рейтингами. Например, в рейтинге Doing Business, который ведет Всемирный банк, за последний год мы продвинулись на 11 ступенек вперед – сейчас 40 место. Это тоже, может быть, не совсем отвечает нашим амбициям, но, я напомню, что в 2012 году это было 120 место. Конечно, чем дальше, тем каждая следующая ступенька дается труднее, тем не менее, это серьезное улучшение с точки зрения налоговых условий, администрирования, возможности приобретения земли, недвижимости, подключения к электрическим или газовым сетям; с точки зрения условий экспортно-импортных операций, электронного документооборота и так далее.

Мы максимально хотели бы использовать потенциал малого и среднего бизнеса, потому что понимаем, что он сообщает большую устойчивость экономике. Там меньше волатильность, в отличие, например, от наших национальных чемпионов, работающих в сфере энерго-сырьевого сектора, которые очень сильно зависят от конъюнктуры рынков. А мы видим, как на наших глазах драматически менялась эта конъюнктура: еще 2 с небольшим года назад баррель нефти стоил 130 долларов, в январе 2016 года была нижняя точка, когда нефть Urals опускалась до 24 долларов – больше, чем пятикратный спад. Сегодня это около 45 долларов за баррель, и мы не связываем свои ожидания улучшения экономической ситуации с каким-то принципиальным улучшением мировой конъюнктуры цен товара. Она, видимо, долгие годы будет в очень умеренной динамике. Мы не ждем спадов больших, не ждем больших скачков. Наверное, порядка 50 долларов за баррель – естественное предсказуемое будущее, плюс достигается баланс между интересами производителя и потребителя энергоресурсов, это и позволяет считать, что на этом уровне мы задержимся.

Это, конечно, связано в целом с фундаментальными проблемами мировой экономики. В течение долгого периода времени мировая торговля была локомотивом развития экономики. Мировая торговля развивалась темпами около 10% в год и подтаскивала за собой мировой экономический рост, который составлял около 5%. Вклад в два раза выше. Вот уже 2-3 года мировая торговля не локомотив, а тормоз экономики. Темпы ее роста ниже, чем темпы роста мировой экономики. И это есть очень серьезный ограничитель. И это для нас основания для того, чтобы принимать серьезные политико-экономические решения, потому что если мы видим, что сама по себе торговля тормозит, значит, должны помочь более свободному движению товаров, услуг, труда и капитала между странами.

В ВТО мы поддержали принятие решения по Trade Facilitation Agreement – Соглашение об упрощении условий торговли. Эксперты считают, что принятие этого документа, имплементация скорейшая его положений примерно дает снижение издержек на 7-8%, что означает прямой выигрыш для всех тех, кто участвует в мировой торговле.

Следующее – то, что справедливо отметил г-н Ляйтль – это переход к другой парадигме защиты внутренних рынков, развитие систем зон свободной торговли. Слишком жесткая защита своего внутреннего рынка – это прошлое, потому что сейчас очень трудно отделить от чистого национального производителя, который не связан кооперацией с производителями других стран. Большинство, по крайне мере, крупных производителей – это части глобальных цепочек добавленной стоимости. И слишком сильно защищая внутренний рынок, рискуешь тем, что защитишь своего производителя от выхода на внешние рынки, от того, что он сможет принять участие в разделе этой новой добавленной стоимости. Поэтому, конечно, мы сейчас продвигаемся по пути создания ЗСТ. Больше преуспели в создании ЗСТ со странами Азии, но мы бы очень хотели, конечно же, эту систему развернуть на Запад, на страны ЕС. При чем сейчас особенно важным становится не просто снижение тарифов. У нас итак тарифная защита невысока. Мы когда вступали в ВТО 4 года назад, было 9,5% уровень тарифной защиты. Сейчас порядка 5%. Почти в два раза мы снизили, еще немного снизим. Но не это становится сейчас главным препятствием.

Главным препятствием становятся нетарифные барьеры, т.е. системы стандартизации, сертификации, защитных мер санитарных и фитосанитарных и т.д. И здесь мы должны преодолеть разрывы различных систем стандартизации и сертификации, которые есть в России и Европе. Именно с этим мы обращаемся к нашим уважаемым коллегам из Брюсселя, предлагаем находить развязки на этом пути. Понятно, что перейти на единые стандарты – стоит денег. Чтобы производитель РФ работал по европейским стандартам, возможно, и скорее всего, ему придется модернизировать свое оборудование, вынужден инвестировать в то, чтобы работать по другим стандартам. Это комплексная задача. Нельзя просто взять и сказать, что теперь я играю по другим правилам. Нужно быть готовым к этому. Все стороны должны делать соответствующие шаги, это очень важно.

Снятие этих барьеров, включение наших компаний в единые системы создания добавленной стоимости, справедливый раздел этой новой добавленной стоимости – чрезвычайно важно, поэтому мы хотели бы поощрять такое движение через механизмы локализации производства. Когда мы говорим об импортозамещении, часто люди понимают его превратно, слишком узко. Импортозамещение видят, как протекционизм, как закрытие своего внутреннего рынка, как самоизоляцию. Мы меньше всего хотели бы этого. Мы считаем, что импортозамещение – это механизм создания современных конкурентоспособных производств в стране с участием, в т.ч. иностранного капитала, которые работали бы не только на внутренний, но и на внешний рынок. И при этом меняются и понимание к требованиям локализации производства. Когда мы говорим о том, чтобы иметь статус национального производителя производство должно быть локализовано в России на 50-60%. Мы готовы допустить, чтобы в этот зачет включались и те компоненты, которые компания ввозит из других стран для того, чтобы на российской территории сделать производство и выйти с произведенными товарами на рынки третьих стран, на экспорт. Это, мне кажется, совершенно разумное и комплексное решение проблем.

Точно также новый для нас инструмент – это специальный инвестиционный контракт, который уберегает инвесторов, принявшего ответственное решение, принявшего на себя определенный риск, от угроз, связанных с изменением условий, в которых он работает – налоговых, регулятивных условий. По СПИК вторая сторона контракта - государственная - берет на себя обязательства покрыть возможный ущерб, который может возникнуть в связи с изменениями условий, относительно первоначально зафиксированных в контракте, что тоже принципиально важно.

Сравнительно новый институт - Российский экспортный центр, который мы создали для того, чтобы объединить кредитную поддержку участников внешней торговли, системы страховой и гарантийной защиты внешне торговых контрактов или оптимизация, сертификация выставочной деятельности, продвижение на новые рынки и т.д.

Сейчас представительство РЭЦ будет на базе наших торговых представительств. Он здесь будет формироваться и оказывать соответствующие услуги как российскому бизнесу, который работает во вне, в Австрии, например, так и наоборот, австрийскому бизнесу, который готов работать с Россией.

Точно также в рамках сотрудничества малых и средних компаний, Корпорация МСП в России будет взаимодействовать с соответствующими австрийскими компаниями, чтоб выводить на экспортные возможности малый и средний бизнес. Крупные компании знают, как выходить на рынки, как выигрывать торговые споры, как получать поддержку со стороны Правительства и государства. Малые компании всего этого не знают и не умеют, и не могут нести больших издержек, связанных с правовым обеспечением, с продвижением своей продукции. Поэтому, конечно, им нужно помогать через работу соответствующих институтов.

Мы понимаем, что важнейшим ограничителем экономического роста является инфраструктурный ограничитель: недостаточное развитие системы автомобильных, железных дорог, портов, аэропортов, водопроводных систем. И здесь это не только российская проблема, это глобальная проблема. Поэтому мы хотели бы максимально способствовать тому, чтобы и средства государства, и средства суверенных фондов, и средства частных инвесторов привлекались через систему государственно-частного партнерства и систему концессий. Мы это уже отработали на автомобильных дорогах, в частности, Центрально-кольцевая автомобильная дорога, магистраль Москва-Санкт-Петербург и др. В Москве концессионная система государственно-частного партнерства, средства частного инвестора с гарантированным финансовым результатом –down side protection – гарантия минимально комфортной доходности, реализуется. Мы также собираемся делать это в области железных дорог, аэропортов и так далее.

Мы обсуждаем конкретные проблемы нашего взаимодействия – всякий раз у бизнеса бывают вопросы. Сегодня некоторые уже были заданы, некоторые еще будут заданы, но мое Министерство старается быть максимально полезным для бизнеса. Мы готовы вести речь даже об индивидуальном сопровождении проектов, понимая, что риски бывают высоки, бывают бюрократические препоны. Мы будем максимально использовать свой потенциал, чтобы эти проблемы решать.

Мы, безусловно, высоко оцениваем в целом позицию Австрийской Республики в международных делах. Она является взвешенной, мы всегда исторически являемся очень хорошими партнерами, и, безусловно, будем ими и впредь.

Конечно, также важно, что голос австрийского бизнеса звучит в поддержку позитивных изменений. Тот негативный режим отношений, который сложился в последнее время между Россией и Европейским союзом, конечно же, является пережитком прошлого, и наверно, мы должны, во-первых, даже в таких непростых условиях вести то, что называется business as usual, нашу обычную работу. И, конечно же, готовиться к тому, что если открываются возможности, то мы должны быть к этому готовы. Я имею в виду работу на экспертном уровне, работу B2B отношений. Нужно все-таки готовиться к новому режиму торговых взаимоотношений в этой большой безбарьерной среде от Владивостока до Лиссабона. Это, как я уже говорил, касалось бы не только тарифных, но и нетарифных барьеров в наших отношениях.

Мы еще в прошлом году передали Президенту Европейской Комиссии господину Юнкеру предложение о такого рода соглашении новом, которое должно заменить прежнее – Соглашение о партнерстве и сотрудничестве с Европейским союзом, сыгравшее свою позитивную роль, безусловно, но четкого ответа на это предложение мы не получили, но готовы работать в любых форматах и достигать здесь результата.

Я, наверное, завершу свое выступление и готов ответить на ваши вопросы. На те, которые смогу ответить, отвечу сейчас. На которые не смогу сейчас, постараюсь ответить через Министерство и Торговое представительство. Еще раз благодарю Палату за организацию и всех вас за участие. Спасибо.

Вопрос: Вопрос касательно соглашения свободной торговли Сербской республики, т.к. у нас завод по производству цепной техники находится в основном в Австрии и один филиал в Сербии. Мы, начиная с 2010 г. поставляли свою продукцию из Сербии в Россию, использовали беспошлинный режим и вот в связи со сближением Сербии с Евросоюзом, будет ли это соглашение корректироваться, будет ли там коррекция номенклатуры?

Алексей Улюкаев: У нас в рамках ЕврАзЭс решение вопросов по торговли товарами отнесено на наднациональный уровень, уровень Евразийской экономической комиссии, в которую входят представители России, Белоруссии, Казахстана, Армении и Киргизии. Конечно, нужна адаптация на уровне ЕврАзЭс.

Мы хотели бы сохранить тот режим торговли товарами с Сербской республикой, который есть и сейчас. Но присоединение к европейской зоне свободной торговли накладывает определенный ряд ограничений на национальный режим. Это зависит от конкретных случаев, как правило, ограничения не касаются торговли сельскохозяйственной продукции, а больше касаются промышленной продукции, но это каждый раз решение, которое согласовывает страна с Комиссией европейских сообществ. Поэтому наше стремление сохранить в полном объеме тот режим, который есть сейчас. Но это не только от нас зависит, но и от позиции коллег в Белграде и в Брюсселе.

Вопрос: Сейчас компания рассматривает возможность локализации производства на территории РФ в сфере энергетики и энергетического оборудования. Как вы видите развитие взаимоотношений между Австрией и Россией именно в сфере энергетики и энергоэффективного оборудования?

Алексей Улюкаев: Австрия - наш энергетический партнер в течение 50 лет, с середины 60-ых гг. Это касается разных сфер энергетики, в большей мере это касается сотрудничества в области газовой индустрии, но это также работа в области энергетической генерации, нефти и в возобновляемых источниках энергии. Мы видим глобальные изменения в мировой энергетике, что она становится все более зеленой и экологичной. Еще совсем недавно возобновляемые источники энергии были экзотикой, а теперь это бизнес, который почти уже не требует специальной государственной поддержки. Речь идет о солнечной, термальной генерации, на это делаются специальные «зеленые тарифы». Это принципиальные изменения на рынке, и мы бы хотели идти в ногу с ними. У нас есть программа энергоэффективности, и, конечно же, мы бы хотели видеть участие партнеров в этой программе.

Мексика готова к поиску совпадающих позиций с новой администрацией США, сообщила в среду министр иностранных дел латиноамериканской страны Клаудия Руис Массиеу.

"Наша страна будет искать зоны совпадения с новым правительством США, чтобы создать возможности в пользу мексиканцев", — написала Руис Массиеу в своем микроблоге в Twitter. Во время предвыборной кампании Дональд Трамп не раз допускал негативные высказывания в адрес Мексики и обещал построить стену на границе с южным соседом.

"Мексика подчеркивает свою волю и готовность конструктивно работать с избранным президентом Дональдом Трампом и его переходной командой", – написала мексиканская министр.

Ранее Руис Массиеу в очередной раз заявила, что ее страна не будет платить за строительство стены на границе с США.

Акция против расистских высказываний Дональда Трампа, избранного президентом США, проходит в среду вечером у здания посольства Соединенных Штатов в Лондоне.

В акции, по данным СМИ, принимают участие несколько сотен человек.

"Дональд Трамп, кандидат в президенты от Республиканской партии, который провел самую расистскую предвыборную кампанию за несколько поколений, сегодня утром был избран президентом США", — говорится на странице организаторов демонстрации, движения Stand Up to Racism ("Противостоим расизму") в социальной сети Facebook.

В сообщении напоминается, в частности, о предложении Трампа запретить мусульманам въезд в США, его высказывании о том, что мексиканские мигранты являются "преступниками" и "насильниками", а также заявления о необходимости наказывать женщин за аборты.

"Последствия президентства Трампа будут ощущаться во всем мире, если расизм и сексизм станут нормой благодаря голосу одного из самых могущественных и заметных людей в мире. Присоединяйтесь к нам, чтобы громко заявить о том, что Лондон выступает против бесчеловечной политики Дональда Трампа", — говорится в сообщении.

Мария Табак.

МИД Гватемалы поздравил в среду Дональда Трампа с победой на выборах в США и попросил новое правительство этой страны уважать права мигрантов.

"Гватемала надеется, что действия вашей администрации позволят признать ценный вклад, который вносят в Соединенные Штаты мигранты, и что ваша политика будет поощрять уважение, благополучие и защиту мигрантов, проживающих в США", — говорится в распространенном МИД центральноамериканской страны коммюнике.

Также власти Гватемалы заявили о своей готовности к тесному сотрудничеству с администрацией Трампа с учетом общих приоритетов обеих стран и региона в целом.

В ходе своей предвыборной кампании кандидат от Республиканской партии Трамп достаточно много времени уделил антииммигрантской риторике, а также пообещал построить стену на границе с Мексикой, чтобы предотвратить поток мигрантов, в том числе из Центральной Америки.

Республиканец Дональд Трамп, вопреки прогнозам американского истеблишмента и предварительным опросам, одержал победу на выборах президента США. Корреспонденты РИА Новости собрали мнения политиков и экспертов о том, что означает это историческое событие для экономики США и торгово-экономических отношений с другими странами.

Мировые рынки, отреагировавшие резким падением после объявления итогов президентских выборов в США, к концу торгового дня частично отыграли утерянные позиции. Их первая реакция, по мнению экспертов, является проявлением шока на неожиданную победу республиканца.

По мнению главы МЭР РФ Алексея Улюкаева, шоки на глобальных сырьевых и финансовых рынках после выборов президента в США будут краткосрочными и через несколько дней равновесие будет восстановлено.

Поддержка внутренних реформ на пользу США

По мнению экспертов, активная политика по поддержке и развитию экономики США, о которой заявлял Трамп в ходе предвыборной кампании, в случае реализации позитивно отразится на росте американской экономики.

"Трамп подчеркивал роль увеличения расходов на инфраструктуру, которое пойдет на пользу строительной отрасли, а также может поддержать ряд сырьевых производителей", — сказал РИА Новости аналитик VTB Capital Нил Маккиннон.

Экономисты аналитического агентства Oxford Economics также отмечают, что реформы в области торговли в США, а также обещанные изменения в налоговой системе могут поддержать рост американской экономики в краткосрочной перспективе.

Как пишут ряд СМИ, в случае реализации плана Трампа по сокращению налога на репатриируемую прибыль в США могут вернуться более 1,2 триллиона долларов, заработанных и хранящихся американскими компаниями за рубежом.

В то же время, протекционистская политика нового президента может негативно отразиться на мировой торговле и глобальной экономике, считают аналитики.

Европа

Лидеры западноевропейских стран выразили готовность сотрудничать с Трампом и его командой. При этом власти Франции и Германии отметили, что имеют разногласия с новым американским президентом по ряду вопросов. Например, президент Франции Франсуа Олланд заявил, что победа Трампа открывает период неопределенности, хотя США для Франции "были и остаются ключевым партнером".

Министр финансов Великобритании, которая после референдума готовится к выходу из состава Евросоюза, Филип Хаммонд в свою очередь сказал, что будет тесно работать с новой командой Трампа по развитию партнерских отношений в торговле, экономике, безопасности и обороне.

Еврокомиссар по экономическим и финансовым вопросам Пьер Московиси надеется, что США останутся сильным и заслуживающим доверия партнером ЕС. "Конечно же, на этой стороне Атлантики есть ожидания касательно нового президента. Мы говорили о глобальных вызовах, безопасности, экономике, изменении климата, торговле. Ответы на эти вопросы могут быть найдены, только если США и Европа вместе работают над ними. Я думаю, что США останутся сильным и заслуживающим доверия партнером Евросоюза", — сказал Московиси.

Монетарный регулятор еврозоны — Европейский центральный банк выразил готовность ответить на любые возможные экономические шоки после неожиданной победы Трампа. Об этом заявили члены совета управляющих ЕЦБ — глава Центрального банка Словении Боштьян Язбец и глава ЦБ Австрии Эвальд Новотны.

Любое ослабление в экономике США, главного торгового партнера Европы, а также укрепление курса евро по отношению к доллару будет негативно для нынешней монетарной политики ЕЦБ.

Риски срыва TTIP

Победа Трампа, как отмечают эксперты, ставит под сомнение заключение соглашения по Транстатлантическому партнерству (TTIP) между ЕС и США. Они напоминают об антиглобализационной риторике Трампа и указывают, что рынок его воспринимает как противника свободной торговли.

Еврокомиссар по торговле Сесилия Мальмстрем заявила, что к концу года Еврокомиссия оценит прогресс в переговорах по TTIP с текущей администрацией США и обсудит его со странами Евросоюза. Длительность паузы в переговорах между Евросоюзом и США пока предсказать трудно, заявила она. При этом пресс-секретарь правительства Германии Штеффен Зайберт заявил, что подписание этого соглашения все еще возможно.

Однако есть и иное мнение. Лидер французской оппозиционной партии "Национальный фронт" Марин Ле Пен считает, что избрание Трампа означает "отказ от TTIP и, более широко, от дикой глобализации". По ее словам, победа Трампа — хорошая новость для Франции: "Наведение порядка, успокоение в международных отношениях, в том числе с Россией, прекращение военных кампаний, которые приводят к миграционным волнам. Его обещания, если будут сдержаны, принесут пользу Франции".

Азия и Ближний Восток

Азиатские рынки первыми стали реагировать на итоги выборов в США и первыми завершили торги. Фондовые индексы Азиатско-Тихоокеанского региона завершили торги среды в минусе, индекс MSCI Asia Pacific снизился на 2,7%. Азиатские страны ждут негативного эффекта из-за протекционистской политики нового американского президента.

При этом Китай, для экономики которого крайне важны тесные экономические связи с США, с надеждой воспринял итоги американских выборов. Председатель КНР Си Цзиньпин в поздравительной телеграмме к Трампу отметил: "Я придаю большое значение отношениям Китая и США, ожидаю, чтобы совместно с вами придерживаться принципа недопущения конфронтации, взаимного уважения, взаимовыгодного сотрудничества".

Председатель КНР также подчеркнул, что ожидает расширения сотрудничества во всех отраслях и конструктивного разрешения противоречий.

Эксперты считают, что победа Трампа на выборах президента США может помочь Китаю в проведении своей валютной политики и управлении курсом юаня.

По мнению экономиста в области изучения экономики КНР Джулиана Эванса-Притчарда (Julian Evans-Pritchard), Казначейству США нужно вести переговоры с Китаем. По его словам, в краткосрочной перспективе победа Трампа может сыграть на пользу Китаю, если ФРС США отложит повышение базовой ставки. "Слабеющий доллар достаточно хорош для Китая в плане управления обменным курсом", — добавил он.

Ранее Трамп обвинял КНР в манипуляциях курсом юаня, что неоднократно отвергала китайская сторона.

Из стран Ближнего Востока свою позицию обозначил Иран. Как заявил президент Ирана Хасан Роухани, это не помешает Ирану осуществлять конструктивные связи и экономические отношения с другими странами. "Результаты выборов в США не скажутся на политике Ирана. Политика Ирана при осуществлении конструктивных связей с миром и экономические отношения с другими странами будут направлены на дальнейший рост", — сказал он.

Украина видит риски

Украина, пользовавшаяся поддержкой США при прежнем президенте-демократе, в связи с избранием Дональда Трампа усматривает риски потерять возможность получать кредитные гарантии США. Киев открыто поддерживал Хиллари Клинтон во время предвыборной гонки.

Также есть риск приостановки сотрудничества Киева с международными финансовыми организациями, в первую очередь с МВФ, считают опрошенные РИА Новости украинские эксперты.

В остальном, по их оценке, особого влияния на экономику Украины итоги американских выборов не окажут, в том числе не стоит ожидать значительного ослабления гривны.

По мнению экономиста, президента Украинского аналитического центра Александра Охрименко, открытая поддержка оппонента Трампа сыграла с украинскими властями злую шутку, что непосредственно скажется на продолжении экономического сотрудничества Киева и Вашингтона.

Впрочем, ранее посол США на Украине Мари Йованович заявила, что США будут поддерживать Киев вне зависимости от того, кто победит на выборах.

Президент Петр Порошенко не стал ждать, пока новый президент США обратит внимание на проблемы его страны, и пригласил Трампа на Украину. Как сообщила пресс-служба украинского президента, Порошенко выразил надежду на поддержку Вашингтона в проведении реформ и восстановлении территориальной целостности Украины. Президент также рассчитывает, что будет возобновлена работа комиссии стратегического партнерства в ближайшее время.

Казахстан

Президент Казахстана Нурсултан Назарбаев поздравил Дональда Трампа с победой в президентских выборах в США и также пригласил его посетить Казахстан, сообщила пресс-служба главы республики.

Спикер сената (верхняя палата) парламента Казахстана Касым-Жомарт Токаев считает, что победа Трампа на президентских выборах является шансом для оздоровления мировой ситуации. "Вопреки всем прогнозам, Трамп стал президентом США, подтвердив, что политика — искусство возможного. Шанс для оздоровления мировой ситуации", — написал Токаев на своей странице в Twitter.

Ближайшие соседи

Наибольшее влияние избрание Трампа окажет на соседние с США страны — Мексику и Канаду.

Президент Мексики Энрике Пенья Ньето уверен, что его страна и США должны продолжить сотрудничество после победы Трампа. Однако, как заявила агентству Sputnik глава комитета по международным делам сената Мексики Габриэла Куэвас Баррон, приход к власти в США Трампа представляет риск, поскольку новый глава государства будет обладать поддержкой своей партии в обеих палатах конгресса.

В ходе своей предвыборной кампании Трамп не раз заявлял о намерении построить физический барьер между Мексикой и Соединенными Штатами, который предотвращал бы нелегальную миграцию в США. Он также обещал потребовать от Мексики от 5 миллиардов до 10 миллиардов долларов на постройку стены, отметив, что для него как для бизнесмена это будет "легкой сделкой" из-за присутствующего между странами "торгового дисбаланса".

А вот премьер-министр Канады Джастин Трюдо отметил, что у Канады нет более близкого друга и партнера, чем США. "Мы ожидаем дальнейшего тесного сотрудничества с избранным президентом Трампом, его администрацией и конгрессом США по вопросам торговли, инвестиций, международного мира и безопасности", — говорится в заявлении главы канадского правительства.

Мария Князева, Наталья Копылова.

Известный мексиканский политолог, профессор Ибероамериканского университета Рубен Агилар Валенсуэла призывает не переоценивать "миролюбие" Дональда Трампа и гарантирует, что в случае наличия внутренних проблем он обязательно начнет новый внешний конфликт.

"Он будет готов поспорить со всем миром, я знаю политику республиканцев: когда у них начинаются внутренние проблемы — а они начнутся, так как создать при закрытой экономике много рабочих мест не удастся, — тогда они начинают войну, как Буш в Ираке. Но Трамп более консервативен, чем Буш, и он тоже сделает это, никаких сомнений у меня на этот счет нет", — заявил Агилар Валенсуэла РИА Новости.

По мнению политолога, занимавшего пост главы пресс-службы президента во времена Висенте Фокса (2004-2006), фактически речь может идти о возвращении к старой теории превосходства белого человека, создания империи для США и захвата нового жизненного пространства. "Это может иметь огромные последствия для всего мира, его действия находятся в логике возвращения к занятию территорий, и это очень опасная политика для мира", — отметил Агилар.

Что касается России, то в возможность прямого конфликта мексиканский политолог не верит. "Трамп не раз показывал свою симпатию к Владимиру Путину во время своей кампании, говорил, что внешняя политика России стала очень хорошей, но не знаю, в логике ли Трампа оспорить с Россией позиции в конфликте в той же Сирии. Необязательно, чтобы новый конфликт Трампа был связан с Россией, однако он попробует представить США в мире большим военным присутствием", — сказал собеседник агентства.

"Не думаю, что армия США будет готова войти в глупую логику военного противостояния с Россией, но этот господин (Трамп – ред.), он может применить все что угодно, чтобы завоевать новые позиции", — подчеркнул Агилар.

Дмитрий Знаменский.

Новороссийск расширит «злачное место»

Экспортному зерну приготовят морской выход

АО «Зерновой терминал «КСК» в Новороссийске планирует увеличить перевалку зерна на экспорт до 5 млн тонн в год за счёт расширения железнодорожных и автомобильных подъездных путей.

На модернизацию производственных мощностей предприятие планирует направить до 2019 года 3 млрд руб. Проект будет реализован в два этапа, но строительные работы начнутся после подготовки проектной документации, ориентировочно весной – летом 2017 года.

Как уточнил генеральный директор компании Алексей Амаев, расширение железнодорожных и автомобильных подъездных путей и строительство новых будет проведено в рамках первой очереди строительства – до 2018 года. В ходе второго этапа, до 2019 года, планируется построить дополнительный причал для судов дедвейтом 100 тыс. тонн и отдельный причал для маломерных судов.

В настоящий момент два из трёх железнодорожных путей на территории КСК соединены с пунктами приёма зерна, которые могут одновременно обслужить четыре вагона, третий путь используется для маневренных операций. Общая пропускная способность железнодорожного приёма составляет 1600 тонн в час. «Существующее оборудование терминала не справляется с объёмами перевалки зерна, поэтому принято решение его расширять. Мы хотим дополнительно построить железнодорожные пути в парке, так как их уже недостаточно, и третью точку выгрузки вагонов, то есть третий грузовой путь. В настоящее время порядка 65% зерна для перевалки поступает на терминал автомобильным транспортом, ещё 35% – железнодорожным. После запуска всех новых причалов 20% зерна для отгрузки планируется подвозить водным транспортом и по 40% – автомобильным и железнодорожным», – рассказал Алексей Амаев «Гудку».

Кроме того, компания намерена составить конкуренцию рейдовой перевалке зерна, удлинив действующий причал для приёма судов типа «постпанамакс» с дедвейтом 100 тыс. тонн и выделить отдельную причальную стенку для приёма малотоннажных судов, которые могли бы подвозить зерно морским и речным путём. «Сейчас таких перевозок в России нет, но потребность в них существует. Малые суда типа река – море, которые грузятся на Волге, на Дону, Каспии и идут к судам-накопителям в Керченском проливе, смогут выгружаться на нашем терминале. По сути, это альтернатива рейдовой перевалке, и КСК будет единственным глубоководным терминалом, который сможет принимать и грузить суда на «малую воду». Мы готовы работать с любым пароходством и трейдером, которых заинтересуют новые возможности терминала», – уточнил Алексей Амаев.

По оценке экспертов, за последние месяцы, несмотря на рекордный урожай в 2016 году – около 118 млн тонн, Россия отстала по экспорту зерна от уровня прошлого года: с июля по октябрь вывезено почти на 1 млн тонн меньше. Тем не менее стратегические планы КСК, связанные с модернизацией производственных мощностей терминала, экономически оправданны.

«Сейчас наблюдается существенный рост цены. Если ещё месяц назад мы были на уровне $165 за тонну зерна, то сейчас вышли на $180 и более за тонну мукомольной пшеницы из России. Плюс есть ослабление рубля из-за падения котировок нефти. Всё это позволяет увеличить экспортную доходность, соответственно растёт спрос и на поставки даже по самым экзотическим для российской пшеницы направлениям, так как на мировом рынке морских перевозок в настоящий момент очень дешёвый фрахт», – отметил заместитель директора департамента стратегического маркетинга и корпоративных коммуникаций ЗАО «Русагротранс» Игорь Павенский.

По его мнению, из-за низкой цены на зерно Россия будет конкурентна в большинстве стран-импортёров, включая весь Африканский континент, южноазиатские страны, к примеру в Бангладеш, в Индии, которая демонстрирует интерес, во Вьетнаме и Японии, куда начались активные поставки в этом сезоне, и в Мексике.

На юге России три глубоководных порта – в Новороссийске, Туапсе и Тамани. В последнем планируется построить крупный зерновой терминал общей мощностью 14,5 млн тонн, который сможет составить конкуренцию КСК.

«Поэтому модернизации, которая планируется владельцами глубоководных терминалов в Новороссийске, Тамани и Туапсе, сейчас достаточно для увеличения экспорта. В результате они смогут привлечь часть объёмов грузов с рейдовой перевалки, которая производится из малых портов Азовского моря», – резюмировал Игорь Павенский.

Елена Кудрявцева

Трамп уронил Америку

Мировые биржевые индексы и нефть обвалились на фоне победы Трампа

Елена Платонова, Алексей Топалов

Триумф Дональда Трампа поверг в шок многих игроков на мировом рынке. Большинство крупных биржевых индексов обрушились после того, как стало ясно, кто станет 45-м президентом США. Американский доллар и нефть дешевеют, развивающиеся экономики теряют инвесторов на фоне ожиданий нового витка мировой финансовой нестабильности. В цене подскочили классические «защитные активы» — золото и гособлигации.

Лидерство кандидата от Республиканской партии на президентских выборах в США разочаровало трейдеров. На фоне сообщений о том, что Дональд Трамп одерживает победу за победой в американских штатах, обрушились главные биржевые индексы США: S&P 500 упал на 5%, или более чем на 800 пунктов, Dow Jones снизился на 4,3%.

Вслед за американскими биржевыми индексами обрушились и другие мировые рынки: японский Nikkei снизился на 5%, европейский Euro Stoxx 50 упал на 4% менее чем через час после открытия торгов.

Падением открылся и фондовый рынок России. На открытии 9 ноября индекс ММВБ просел на 0,88%, РТС опустился на 1,29%.

Большинство инвесторов рассчитывали на победу кандидата от Демократической партии Хиллари Клинтон. Как рассказал телеканалу CNBC один из управляющих хедж-фондом, пожелавший остаться неназванным, во вторник вечером риск-менеджеры из нескольких инвестфондов провели телефонные разговоры, в ходе которых они попытались определить дальнейшие действия на рынке с целью не допустить сильной волатильности на открытии рынков в среду утром.

Успехи Дональда Трампа в гонке за пост американского президента привели к тому, что цена нефти упала почти на 4%.

На Межконтинентальной бирже (ICE) в Лондоне январские фьючерсы на нефть Brent на 6.28 мск 9 ноября подешевели до $44,41 (–3,79%). Затем, впрочем, началась коррекция вверх. К 11.15 мск баррель стоил уже $45,59 (–0,98%).

Негативное влияние победа Трампа оказала и на курс американской валюты на мировой бирже. Доллар подешевел на 3% по отношению к японской иене, до 101,15 иены за доллар. Швейцарский франк также укрепился по отношению к американской валюте — с 0,9835 до 0,9542 франка за доллар.

«Доллар упал в море глобальной неопределенности, и шансы повышения ставки ФРС в декабре приблизились к нулю», — отметил американский экономист Ларри Макдональд в разговоре с телеканалом CNBC. Ранее аналитики CME Group оценивали вероятность того, что Федеральная резервная система (ФРС) повысит ставку на заседании в декабре, на уровне 72–81%.

Ранее Трамп заявлял о своем намерении активно развивать сланцевую добычу в США, при этом максимально снижая зависимость от импортных энергоресурсов. В перспективе это может оказать давление на мировые нефтяные цены.

Курс мексиканского песо обрушился более чем на 11%, до 20,3 песо за американский доллар.

Трейдеры ожидают, что Трамп, придя к власти, исполнит предвыборные обещания об усилении контроля за иммиграцией и повышении торговых барьеров для импортеров.

«Обоснованно или нет, но рынки обеспокоены победой Трампа, учитывая возможные последствия для мировой торговли и их влияние на многие крупные компании, работающие на фондовом рынке США», — пояснил Рик Спунер, главный аналитик CMC Markets в Сиднее, передает CBS News.

Инвесторы ожидают период экономической нестабильности после победы Трампа на президентских выборах в США и ищут для своих активов тихую гавань. В этой роли традиционно рассматривается золото, и в этот раз оно не изменило своей репутации.

Цена на золото за ночь, когда считались голоса в США, подскочила более чем на 4%, или $60, до $1320 за унцию.

«На фоне победы Трампа лучший результат покажет золото, поскольку политическая неопределенность приведет к экономической и финансовой нестабильности в краткосрочной перспективе и риску рецессии. Золото вырастет до $1,4 тыс. за унцию еще до того, как произойдет инаугурация Трампа», — полагает американский экономист Ларри Макдональд, пишет CNBC.

Выросли в цене и другие классические защитные активы — гособлигации. А вслед за растущим спросом упала и их доходность: десятилетние гособлигации Японии понизили доходность до –0,077% с ранее демонстрируемых 0,059%. Доходность десятилетних немецких облигаций, которые служат ориентиром для рынка облигаций еврозоны, упала на 0,07 п.п., до 0,106%. Доходность десятилетних казначейских облигаций США снизилась с 1,896 до 1,7251%.

Иностранцы продолжают инвестировать в «бетонное золото» США

С января по сентябрь текущего года общий объем сделок с недвижимостью в США достиг $50 млрд.

По данным Национальной ассоциации риэлторов, с апреля 2015 года по март 2016-го иностранцы приобрели в Соединенных Штатах 214 885 объектов жилой недвижимости на общую сумму в $102,6 млрд, пишет The Epoch Times.

Несмотря на беспокойную предвыборную компанию в стране и ужесточение требований к иностранным инвесторам, которые приобретают элитное жилье без привлечения банковских кредитов, недвижимость в США продолжает пользоваться высоким международным спросом.

Местный рынок привлекает инвесторов, ищущих возможности для долгосрочных высокодоходных вложений.

Представители Азии и Латинской Америки идут на американский рынок, желая обезопасить свои финансы от валютной нестабильности в собственных странах. А немцы, японцы и швейцарцы находят в недвижимости США прибыльную альтернативу банковским вкладам, проценты по которым сейчас в их странах опустились до отрицательного уровня.

Самой большой инвестиционной популярностью пользуются объекты в Нью-Йорке, Калифорнии, Флориде, Аризоне и Техасе. А главными зарубежными покупателями жилой недвижимости здесь являются представители Китая, Канады, Индии, Великобритании и Мексики.

«Впервые Америка голосует не за определенного кандидата, а против»

«Это самые неожиданные выборы», — делятся своим впечатлениями живущие в Москве американцы. Как они голосовали, как относятся к выборам и к кандидатам в президенты? Экспаты рассказали об этом в интервью Business FM

Главый редактор Business FM провел интервью с американцами, которые в настоящее время живут и работают в России. В эфире радиостанции «московские американцы» рассказали о своем отношении к выборам в целом и к кандидатам в президенты в частности. Мы предлагаем ознакомиться с фрагментом беседы, подробнее — в аудиофайлах.

Добрый вечер, я представлю наших гостей. Слева от меня — Элен Пинчук, рожденная в США, но сейчас проживающая и работающая в России, замгенерального директора агентства «Михайлов и партнеры». Марина Ковалева, рожденная в СССР, но проживающая ныне в США, президент Русско-американского фонда, и Пол Кузобов, рожденный в США, работающий в России, управляющий партнер компании EcoStandard. Пока еще ничего неизвестно о том, где какими будут результаты выборов. Марина, какого результата вы лично ждете?

Марина Ковалева: Это самые неожиданные выборы, по крайней мере, в моей жизни, я живу в Америке с 79-го года. И может случиться все, но я почти уверена, что выиграет Хиллари.

Элен?

Элен Пинчук: Если одним словом, то Хиллари, если двумя, то Хиллари Клинтон..

Пол?

Пол Кузобов: Я думаю, что Хиллари выиграет, но нельзя считать, что Дональд Трамп не выиграет.

Как вы сами голосовали, к каким штатам приписаны? Марина?

Марина Ковалева: Я живу в штате Нью-Йорк. Я приехала сюда в командировку и голосовала до отъезда. Вообще, очень многие американцы получили возможность голосовать до начала голосования.

Элен?

Элен Пинчук: Я родом из Лос-Анджелеса, это штат Калифорния. Я голосовала по факсу. Мне прислали бюллетень по электронной почте, я заполнила и отправила по факсу. И получила ответ от участка.

Чтобы вам прислали этот бюллетень, вы тоже что-то туда отправили?

Элен Пинчук: Я зарегистрирована уже давно, у меня постоянное место проживания за рубежом, и они мне высылают бюллетень. Фактически в этом году в первый раз прислали электронный бюллетень. Я получила даже ответ по электронной почте: спасибо, мы получили ваш голос, и он учтен.

Пол, вы по какому штату прописаны, как у нас говорят?

Пол Кузобов: Родился в Калифорнии, прописан в Калифорнии.

А голосуете?

Пол Кузовов: За Трампа по почте.

Вы первый человек, который сказал, за кого голосуете. Мы звонили, в том числе, нашим былым согражданам, у нас там самые разные группы. Был один такой ответ на наш вопрос — вы не могли сказать, за кого и почему? «Какие неприличные вопросы вы задаете, у нас тут не принято так говорить», — ответили нам. Вот Пол, тем не менее, сразу сказал, что он за Трампа. Я абсолютно не настаиваю, чтобы вы открывали карты, но мы, тем не менее, конечно, поговорим о Трампе. Я знаю прекрасно, что штат Калифорния и штат Нью-Йорк — самые продвинутые, самые крупные штаты. Это штаты демократов вообще и сейчас тоже. И хорошо известно, что элита в подавляющем большинстве за Хиллари. За что элита так не любит Трампа? Я оставляю вам возможность сказать, за кого вы голосуете, но не обязываю это делать.

Элен Пинчук: Ну, будем говорить так, что как минимум кто-то должен играть адвоката дьявола. Поэтому я возьму на себя смелость и объясню, почему для многих американцев Трамп не был желанным кандидатом и почему они не пойдут за ним. Он занял очень крайние позиции, если мы говорим об общей политике Америки, ее традициях, ее истории, очень крайние позиции, заявив, что он возьмет и отошлет 1 миллион мигрантов из Мексики, что он запретит мусульманам въезд в США. Могли бы эти заявления быть вообще исполнены или нет — это другой вопрос, но такие разговоры в политическом процессе для многих казались просто неприличными. Это противоречит не то что Конституции США, не то что пониманию о том, что все люди равны и созданы равными, но это противоречит тому факту, что это вообще страна мигрантов. И сам Трамп — тоже мигрант, его предки — тоже мигранты. Он сам не мигрировал, его предки мигрировали. И так же со всеми нами, которые не коренные индейцы, мы все откуда-то приехали. Поэтому взять и сказать, что мы будем высылать или не пускать целые группы людей, по их признакам, по вере или по расе, или еще по каким-то определениям, — это уже для многих за бортом американских идеалов.

Пол, я так понял, что вас не испугали эти страшные заявления Трампа, которые он делал, особенно на старте своей предвыборной кампании. Кстати, сейчас уже этих заявлений не звучит. Почему вас они не испугали?

Пол Кузобов: Если вернуться к опросу, почему бизнес-элита поддерживает Хиллари, а не Трампа, конечно, последние 20-25 лет идет в корпоративном мире процесс глобализации. И глобальные решения компании часто противоречат благополучию своих граждан, и это сказывается во многих случаях. Особенно демократы это защищали в 80-90-2000-х годах, когда заводы, большие корпорации вывозили либо в Мексику, либо в Китай. Здесь что-то очень интересное случилось. Республиканцы, которые фактически лидировали в процессе глобализации, — это была бизнес-элита. И теперь случилось, что Хиллари встала на позицию бизнес-элиты. То есть она стала намного более агрессивна в плане глобализации, в том числе в ТРР. А Трамп, как республиканец, как ни странно, он встал на защиту рабочего класса, в основном в тяжелой, средней и легкой промышленности.

Пол, очень коротко скажите, почему вас лично не пугают те заявления, очень крайние, радикальные, о которых сейчас говорила Элена, и которые настраивают против Трампа элиту?

Пол Кузобов: В первую очередь, я живу в России, меня намного больше волнует заявление Хиллари Клинтон о ведении, я думаю, это несколько шагов от войны. И это меня намного больше волнует, чем другие заявления.

Марина, я сейчас не вашу личную позицию спрошу. Я хочу, чтобы вы рассказали о русских эмигрантах, которых вы хорошо знаете, какая у них позиция в основном?

Марина Ковалева: Общая позиция русских эмигрантов, я думаю, впервые русские эмигранты всех эмиграций объединились в своем желании увидеть Трампа победителем. Это общее настроение в русскоязычных кругах. А вообще нужно заметить, что это впервые в истории Америки.

Они объединились по принципу отношения к России или по принципу отношения к мексиканцам?

Марина Ковалева: Глобально мексиканцы их меньше волнуют, а Россия — больше, но волнуют еще многие другие моменты. И впервые Америка голосует не за определенного кандидата, а против определенного кандидата.

Подробности в эфире. BFM.ru также следит за американскими выборами в режиме онлайн.

Сообщение о якобы заложенной бомбе стало причиной срочной эвакуации людей из строящейся жилой башни с квартирами типа "люкс", носящей имя "Трамп", в уругвайском городе Пунта-дель-Эсте.

По сообщению местных пожарных, сигнал о бомбе поступил ближе к полудню по местному времени, в связи с чем на место прибыли также полиция и военные, а находящиеся внутри люди были выведены наружу.

"Ничего пока не подтвердилось, и ничего не было найдено", — приводит мексиканский портал Economista заявление представителя пожарной службы Андерсона Феррейры.

В строящемся здании 24 этажа, оно расположено на берегу Атлантического океана. Прямо напротив входа в башню находится портрет избранного президента США Дональда Трампа.

Первые билеты на Кубок конфедераций ФИФА поступили в продажу сегодня

На этапе предварительной продажи, которая продлится до 17 ноября, оплатить покупку можно будет только банковскими картами Visa.

Первые билеты на турнир чемпионов, который пройдёт в России в 2017 году, поступили в продажу. Чтобы приобрести их, болельщикам нужно иметь при себе карту Visa. На странице FIFA.com/bilet есть билеты на все игры, включая матч открытия и финал Кубка, а также на все матчи сборной России.

Также можно приобрести билеты на серии игр в одном из четырёх городов-организаторов: Казани, Москве, Сочи и Санкт-Петербурге. Цена билетов на матчи группового этапа варьируется от 960 рублей в категории 4 (для резидентов России) и от 70 долларов в категории 3 (для всех болельщиков).

В ходе предварительной продажи, которая продлится до 17 ноября, оплатить покупку можно будет только банковскими картами Visa. Каждый болельщик может приобрести не более шести билетов на один матч и максимум — на десять матчей. Бесплатная доставка билетов начнётся в апреле следующего года. Для любителей футбола с ограниченными возможностями предусмотрены билеты специального доступа.

«В России с нетерпением ждут большого футбольного праздника. Это подтверждается в том числе и тем, что более миллиона человек приняли участие в голосовании по выбору официального талисмана ЧМ-2018, и огромным количеством заявок от кандидатов в волонтёры на Кубок конфедераций и чемпионат мира по футболу», — отметил коммерческий директор ФИФА Филипп Ле Флок.

По его словам, предварительная продажа билетов для держателей карт Visa — это хорошая возможность для болельщиков попасть на все матчи турнира, в котором, помимо сборной России, примут участие действующий чемпион мира и чемпионы всех шести континентов.

Официальная жеребьёвка Кубка конфедераций ФИФА пройдёт в Казани 26 ноября. В этот день болельщики узнают, по каким группам распределят сборные. Открытая продажа билетов начнётся 1 декабря 2016 года на сайте FIFA.com/bilet и продлится до 19 января 2017 года. Сначала болельщики должны будут подать заявку, а решение о распределении билетов примут уже после 19 января. Если количество заявок превысит число доступных билетов на тот или иной матч, то они будут распределяться путём жеребьёвки. Оплатить покупку можно будет разными способами.

Кубок конфедераций ФИФА впервые пройдёт в России с 17 июня по 2 июля следующего года. Пока известны следующие участники: Россия (хозяйка турнира), Германия (победитель чемпионата мира по футболу — 2014), Австралия (победитель Кубка Азии по футболу), Чили (победитель Кубка Америки), Мексика (победитель Золотого кубка КОНКАКАФ), Новая Зеландия (победитель Кубка наций ОФК) и Португалия (победитель УЕФА Евро). Победителя Кубка африканских наций определят 12 февраля 2017 года.

Брайтон-Бич выбирает Трампа

Кого хотят видеть президентом США русские американцы

Александр Братерский, Дарья Зорилэ

Во вторник миллионы американцев по всей стране пойдут на избирательные участки, чтобы отдать свой голос за Хиллари Клинтон или ее соперника Дональда Трампа. В голосовании примут участие и сотни тысяч русскоязычных американцев. «Газета.Ru» поговорила с некоторыми из них перед началом голосования.

48-летний Герман, бывший москвич, который уже многие годы живет в США, собирается отдать свой голос за Дональда Трампа, кандидата от Республиканской партии, миллиардера и скандалиста.

Германа вряд ли можно назвать типичным избирателем Трампа. Несмотря на успешную спортивную карьеру, он окончил престижный гуманитарный институт в Москве, а в Америке работал в крупных американских компаниях.

В беседе с корреспондентом «Газеты.Ru» он сказал, что в 2008 году отдал свой голос за нынешнего президента-демократа Обаму, и зря.

«Он не оправдал того доверия, которое было ему оказано, и я не хочу, чтобы моим детям досталась такая экономика», — говорит Герман со злостью в голосе. Демократический кандидат Хиллари Клинтон, в свою очередь, видится ему верной продолжательницей курса Обамы.

Именно экономическая ситуация в США, которая, несмотря на улучшения, до сих пор не вышла из кризиса, заставила Германа голосовать за Трампа.

«Люди моего поколения начинают склоняться к поддержке Трампа, хотя его стиль и нехарактерен для традиционной республиканской политики, — рассуждает собеседник «Газеты.Ru». — Но мне нравится, что он выступает за изменения в экономике».

Герман признается, что ему нравятся и радикальные методы Трампа по борьбе с нелегальной иммиграцией. Оскорбительные заявления в адрес нелегалов, которые допустил республиканец в ходе предвыборной кампании, его не волнуют.

«Здесь слишком много нелегальных мигрантов, которые не вкладываются в общество», — говорит Герман, который поддерживает возведение стены на границе с Мексикой.

Герман негативно относится к российскому президенту Владимиру Путину. Но ему нравится, что Трамп хочет наладить отношения с Россией.

«Я не думаю, что Трамп — большой любитель Путина, — считает он. — Трамп прагматик и считает, что это важный партнер, кто бы ни стоял у руля страны».

Республиканский кандидат — довольно популярная фигура среди живущих в США россиян. Многие из них давно поддерживали республиканцев и с большой неприязнью относятся к демократам.

Писатель Эдуард Тополь, приехавший в США в конце 1970-х годов, во времена правления демократа Джимми Картера, с негодованием вспоминает горы мусора на улицах Нью-Йорка и плохую работу коммунальных служб.

Самыми благословенными он считает времена правления консервативного республиканца Рональда Рейгана, который на долгие годы стал его политическим кумиром. В те годы эту позицию разделяли многие известные русские эмигранты.

«Кого предпочтут новые американцы? Я думаю, Рейгана. Позиция силы импонирует бывшим узникам тоталитаризма», — писал в октябре 1980 года в редакционной колонке газеты «Новый американец» ее тогдашний главред Сергей Довлатов.

Сейчас Тополь большую часть времени проводит в Москве, но не скрывает, что собирается голосовать за Трампа, хотя и называет его «охальником».

Писатель надеется, что с Трампом отношения России и США улучшатся. «У него нет всего этого груза проблем и есть возможность начать с чистого листа», — говорит Тополь.

О Клинтон же он слышать вообще не хочет: «Ее второе имя — Барак Обама», — говорит он в сердцах.

Нетипичные американцы

Численность русской диаспоры в США оценивается в 4–5 млн человек. В районе Брайтон-Бич, где сейчас в основном живут пожилые эмигранты еще советских времен, Трамп тоже пользуется большой популярностью. Во время республиканских праймериз он получил 84% голосов избирателей.

Для Брайтона эксцентричный миллиардер почти свой в доску. В горбачевские времена он даже помогал съемкам комедии Леонида Гайдая «На Дерибасовской хорошая погода, или На Брайтон-Бич опять идут дожди».

В титрах этой спорной работы режиссера присутствует благодарность в адрес бизнесмена Трампа, который дал разрешение на съемку в одном из своих зданий.

Для обитателей Брайтон-Бич Трамп, хотя и совсем нетипичный консервативный республиканец, однако лучше, чем «социалист» Обама или его фактическая преемница Клинтон. В интервью одному из американских изданий местный житель Борис Коростый сказал, что собирается голосовать за Трампа, потому что считает кандидата «крутым парнем».

За Трампа собирается голосовать и 46-летний Алекс, который уехал из СССР еще школьником.

«У него более традиционные взгляды на вещи, чем у многих либералов, — рассказывает русский американец. — Клинтон думает лишь о поддержке меньшинств, а о нас кто подумает?»

Алекс с симпатией относится к Путину и хочет открыть свой бизнес в Москве, откуда его родители уехали, когда в СССР активно преследовали верующих.

«Русские американцы очень отличаются друг от друга по волнам миграции. Те, кто бежал от Советов, поддерживали республиканцев в том числе за их жесткое отношение к СССР. Они были и остаются более консервативными, так что республиканцы им ближе в плане сознания», — говорит Виктория Журавлева, старший научный сотрудник ИМЭМО РАН.

Как отмечал Сэм Клигер, представитель исследовательского агентства RINA (The Research Institute For New Americans) в интервью РИА «Новости», русскоязычные американцы всегда принимали активное участие в политической жизни страны. Как правило, русские иммигранты поддерживают республиканцев наравне с кубинской общиной.

При этом, по его данным, поддержка республиканцев со стороны русскоязычных американцев снижается.

На выборах в 2004 году Джорджа Буша-младшего поддержали 77% русских, в 2008 году в поддержку Джона Маккейна выступили 75%. Столько же голосов русского меньшинства в 2012 году получил Митт Ромни. Между тем в 2016 году Дональда Трампа поддерживает 60%.

Новая волна против Трампа

Сэм Клигер связывает это с «разницей поколений», то есть дети русскоязычных американцев, рожденные и выросшие в Америке, голосуют иначе, нежели их родители.

Журавлева из ИМЭМО, в свою очередь, говорит о том, что политические предпочтения новых эмигрантов также отличаются от предпочтений старшего поколения. «Те, кто уезжал уже в 1990-е, более либеральны в своих позициях и чаще поддерживали Демократическую партию», — рассказала она.

Одна из собеседниц корреспондента «Газеты.Ru», 36-летняя Елена, топ-менеджер одной из международных компаний на Манхэттене, говорит, что голосует за Хиллари, так как альтернатива для нее «неприемлема».

«Трамп, играющий на самых низменных чувствах людей, не уважающий конституцию и сами основы государства, тот, кто отвечает плевком на любую критику в свой адрес, — самая неподходящая кандидатура за последние десятилетия в США», — считает она.

В Хиллари ее привлекает опыт государственной службы и опыт решения вопросов в здравоохранении и образовании. «Не со всем я согласна, но по крайней мере там есть что обсуждать, — говорит Елена. — У Трампа от внутренней политики смешно, а от внешней приходится только содрогаться».

Еще одна русская американка, 26-летняя Саша, живущая в Вашингтоне, работает юрисконсультом в одной из государственных структур. Она признается, что собирается голосовать за Хиллари как «за меньшее зло».

«К ней масса вопросов, и иногда кажется, что она вообще считает себя выше закона. Однако альтернатива — это Трамп, что гораздо хуже, если учитывать его взгляды на женщин, вопросы эмиграции, — считает она. — Я не уверена, что у него есть качества, чтобы быть хорошим президентом. Он беспардонный, грубый, не обладает дипломатическими качествами и к тому же сексист».

Жительница Нью-Йорка сибирячка Ирина говорит, что в этот раз решила вообще воздержаться от голосования. Ей не нравятся оба кандидата.

Хиллари коррумпирована и торгует внешней политикой США. Трамп не способен к диалогу и, кажется, не совсем понимает, как устроена политическая машина Белого дома.

«Даже если Трамп выиграет, то быстро поймет, что ограничен конгрессом, Верховным судом и так далее. Он почувствует себя далеко не всесильным, и ему станет скучно», — считает Ирина.

«Сербия и Россия связаны на уровне крови»

Эмир Кустурица рассказал «Газете.Ru», почему его нет в Facebook и за что его хотят убить

Владимир Ващенко

Известный сербский режиссер и музыкант Эмир Кустурица был награжден президентом России Владимиром Путиным орденом Дружбы в Кремле. После этого он дал два концерта вместе со своим ансамблем No Smoking Orchestra: один в российской столице, а другой — в Санкт-Петербурге. Перед одним из них он побеседовал с «Газетой.Ru».

— Недавно вы закончили работу над картиной «По Млечному Пути», где одну из главных ролей сыграли вы, а вторую — известная актриса Моника Беллуччи. О чем этот фильм?

— Это фильм о любви во время войны в Боснии и о конфликте внутри одного человека. Перед нами простой мужчина, который имеет сильные чувства к двум женщинам — к молодой красавице и к женщине средних лет, в которую влюбляется из-за ее загадочности. Знакомятся они в тот момент, когда эту героиню пытаются похитить. На месте происшествия герой оказывается случайно: он пошел за молоком для своей деревни. Но так получается, что он прячет эту женщину, спасая ей жизнь. А сама она до этого некоторое время имела роман с одним из полевых командиров, который одержим ею.

Дальше герой фильма все время пытается спрятать свою возлюбленную от мстителей, но в итоге ее убивают, а сам он остается в живых. В третьей части он не видит смысла в жизни и даже готов совершить самоубийство.

Удерживает его, как ни парадоксально, память о возлюбленной.

То есть конфликт между жизнью и смертью переносится во внутренний мир человека.

— Есть сведения, что у вас в планах — снять фильм на русском языке…

— Не только в планах, я уже работаю над ним, но пока у меня не созрела окончательно идея, я не решил до конца, каков будет замысел картины. Но, надеюсь, когда-нибудь я реализую этот проект.

— По слухам, это будет картина о Достоевском. Это так?

— Да, потому что он затрагивал критически важные вопросы, которые, к сожалению, сейчас вообще перестали волновать кого-либо. Думаю,  сейчас пришло время снова обратиться к основным проблемам человеческого общежития, о которых писал Достоевский.

Например, такая вещь, как простая человеческая мораль. О ней уже даже никто не задумывается. Политики и чиновники говорят: вы из морали не построите дом или асфальтовую дорогу. Но человечеством не должны управлять только законы рынка. Думаю, необходимо вернуться к принципам конца XIX – XX века, нужно новое развитие на основе этих идей. Наша задача — вернуться к принципам морали, которые описал Достоевский.

— Распад Югославии и гражданскую войну в ее бывших республиках вы восприняли как личную трагедию. Эти события начались ровно 25 лет назад. Как вы думаете, есть ли шанс снова собрать отколовшиеся части этой страны воедино?

— Не думаю. Только если это образование будет создаваться по другим правилам, сильно отличным от тех, которые были в социалистической Югославии. Я думаю, что сегодня этого не получится сделать из-за того, что в Косово находится крупнейшая военная база США в Европе. Американцам независимая единая Югославия не нужна.

В этом наша трагедия. Полагаю, что развал югославского государства СМИ нам преподносили в одном свете. А цель была как раз в том числе и в военном укреплении США на Балканах. Вашингтон хотел подвинуть свои базы на 100 км к востоку — и он это сделал. Посмотрите, сегодня политика Запада имеет совсем небольшие отличия от того, как когда-то вела себя Австро-Венгрия в Восточной Европе. И общая идея западной цивилизации, которую можно выразить как «Драг нах остен» («Вперед на восток». — «Газета.Ru»), никуда не делась. А мы просто попали под этот каток. Вот и все.

— Есть мнение, что развал Югославии — это модель, по которой будут пытаться развалить Россию. Вы согласны с ним?

— Не только Россию. Посмотрите, что происходит в других частях света. Например, на бойню в кинотеатре «Батаклан» во Франции. Французское государство продает оружие Катару и Саудовской Аравии, а те потом финансируют и вооружают ИГИЛ (запрещенная в России экстремистская организация. — «Газета.Ru»), боевики которого устраивают бойню в Париже. Так же было и в Югославии, когда некоторые политики одной рукой боролись за ее целостность, а другой поставляли оружие тем, кто воевал за отделение от нее. Никогда еще все это не было так явно и очевидно. В целом же развитые капиталистические страны оказались в следующей ситуации: они вынуждены разрушать, чтобы развивать свой бизнес и свое государство.

Из этого вытекают и многие события на Ближнем Востоке, то же убийство Каддафи, например, или война в Сирии, а также события на Украине, когда американские политики открыто говорят, что потратили на дестабилизацию обстановки в этой стране 5 млрд долларов. Если нет войны, нет и стабильного прогресса. Но с Россией вышло несколько по-иному:

в лице РФ страны Запада напоролись на кого-то, кто может дать существенный военный ответ.

Это показали действия Москвы в Крыму и в Сирии.

— То есть человечество снова пришло к «холодной войне»?

— Я бы так сказал: когда бомбили Югославию, когда от нее отрывали Косово, мир был не сбалансирован. Единственным центром силы были США и их союзники. Поэтому те самые общечеловеческие нормы морали, о которых я говорил в начале интервью, зачастую подменялись так называемым гуманитарным правом с его двойными стандартами, которые на себе сербы ощутили в полной мере в ходе войны на просторах бывшей Югославии. Сейчас это никуда не делось: миром по-прежнему пытаются управлять через негосударственные организации, Международный валютный фонд и аналогичные по смыслу структуры. Можно ли жить подо всем этим? Кому-то (как, например, Дании) — да, вполне. А вот те же турки вряд ли согласятся с такой повесткой дня.

Альтернативу пытается предложить и Россия в виде Евразийского союза. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Вы неоднократно виделись с президентом России Владимиром Путиным и неоднократно позитивно высказывались о российском лидере. Однако в некоторых западных СМИ проскальзывает мысль о том, что российский глава идет по пути бывшего югославского лидера Слободана Милошевича. Вы разделяете эту точку зрения?

— Это абсолютное невежество так полагать.

Как можно сравнивать Милошевича и Путина, когда у последнего полно атомных бомб?

Возможности этих людей несопоставимы. Милошевич был главой маленькой страны, оказавшейся на пути огромной силы, готовой просто уничтожить всех нас. Путин руководит огромной страной с серьезным военным потенциалом.

— А что вы в целом думаете о Милошевиче?

— Это человек, который решился пойти на смелые шаги, но который совершил и немало ошибок. В целом он замедлил процесс тотальной вестернизации Сербии, и то, что сейчас происходит в нашей стране, — это лучше, чем если бы мы резко переняли западные ценности и культуру. Посмотрите для примера на Словакию, которая по размерам сопоставима с Сербией. Многие ее жители жалуются, что страна была не готова к резкой смене системы координат с восточной на западную.

— В феврале 2014 года в прессе появилась информация о том, что на вас произошло покушение в Белграде. Что на самом деле случилось?

— Некие пьяные люди из Вишеграда (сербская часть Боснии и Герцеговины. — «Газета.Ru»), которым не нравились мои вишеградские проекты, решили меня атаковать. У них это не слишком получилось — полиция сделала свое дело. Все это было неприятно, конечно, но самое забавное в том, что я знаю этих людей. И после всего они потом обратились ко мне за помощью по некоторым другим вопросам (улыбается).

У нас в Сербии любят говорить, но не любят что-то делать. И эти люди были из той же породы.

— Сербия — это чуть ли не единственная из европейских стран, которая не поддержала введение экономических и политических санкций против России. Как думаете, насколько это было непростое решение для сербских политиков и бизнесменов?

— Я могу только одно сказать: до тех пор пока сербские высшие лица и руководители будут продолжать отказываться от санкций, я буду полностью их поддерживать. Сербия и Россия связаны не только экономически и культурно. Это что-то большее, это на уровне крови. И это самое «что-то» не дает обоим народам делать полностью то, что хочет Запад. И нужно понимать, что

неприсоединение к антироссийским санкциям — это все, что сербы могут для России сделать. Но я не думаю, что Белград введет санкции.

Сербское руководство продолжает еще титовскую линию (по имени основателя советской Югославии Иосипа Тито. — «Газета.Ru») на неприсоединение ни к Западу, ни к Востоку.

— Ваша малая родина, Босния, прошла через чудовищную гражданскую войну. Как думаете, христиане и мусульмане могут снова жить в мире?

— Да, конечно, только для этого надо, чтобы никто со стороны не вмешивался в наши дела. Компромисса можно и нужно достичь. Вряд ли мы сможем жить совсем как тогда, до войны. Но ведь мы более 50 лет как-то жили без того, чтобы вонзить нож в сердце своему соседу. Конечно, сегодня осталось много причин для ненависти друг к другу. Но я уверен, что у политиков, которые отвечают за принятие решений на Балканах, есть инструменты, с помощью которых можно хотя бы отвести эту ненависть на второй план.

— Вы родились в Сараево, но после гражданской войны ни разу там не были. Не планируете когда-нибудь вернуться туда?

— Нет, я не хочу этого. Там сейчас люди очень враждебно настроены ко мне. Причем не по отношению к тому, что я делал, а к тому, что я говорил. Я уверен, что многие из тех, с кем я когда-то занимался совместным творчеством, настроены против меня семьей Алии Изитбеговича (инициатор отделения Боснии и Герцеговины от Югославии, первый боснийский президент. — «Газета.Ru»). У них в свое время был шанс решить все дело миром, но они им не воспользовались, а вместо этого слушали указания американского посла Циммермана. Тогда именно у него был, образно говоря, пульт управления Боснией. У меня нет зла к людям, которые живут в Сараево. Да, война серьезно разрушила там все, но там можно многое восстановить. И я понимаю, что сложность сейчас в том, что целое поколение воспитано на ненависти к сербам и ко мне конкретно.

Так зачем же ехать туда, где меня ненавидят?

Ну и ко всему прочему сейчас все проекты, которыми я занимаюсь, никак не связаны с Сараево.

— В нашей стране вы были неоднократно. Правда ли, что любимый ваш регион в России — это Сибирь?

— Да, потому что там живут настоящие русские. Сейчас попробую объяснить. Видите ли, для русского народа всегда был актуальным вопрос вестернизации. Например,

великий русский писатель Лев Толстой знал французский язык лучше, чем русский, так как учился по западной системе образования изначально.

Многие декабристы и деятели эпохи Александра I умирали за то, чтобы сделать Россию цивилизованной, передать простым русским людям западные ценности. И само по себе это не плохо, я тоже по мере сил стараюсь передавать западную культуру в той сербской местности, где я владею участком земли. Западная цивилизация — это великая цивилизация, и у нее можно многое перенять. Но сейчас ее технология зашла так далеко, что работает против человека. Надо создать новое общество — с западным технологиями, с теми компонентами, к которым западное общество всегда стремилось. Но в то же время оно не должно быть полностью основанным на этих компонентах и технологиях, в нем должны быть традиции, должны быть корни народов.

В Москве или Петербурге вы вряд ли встретите людей, строго воспитанных в русской традиции, многие из них могут и не знать своих корней. А вот Сибирь — это настоящая Россия, где все вышеперечисленное сохранилось.

— Вы начинали делать фильм о мексиканском революционере Панчо Вилье, где главную роль должен был сыграть Джонни Депп. На какой стадии работа над этим фильмом?

— Да, я очень хотел сделать эту историю, так как это по сути рассказ о причинах настоящей социальной революции. Крупный землевладелец изнасиловал сестру Панчо, а тот в отместку убил его. За это его начинают преследовать местная полиция и власти. И Вилья решает примкнуть к революционным отрядам. Его харизма и энергия позволили революции победить, чего никто не ожидал. Увы, для съемок потребовалась очень серьезная сумма денег, которой у меня нет. Так что придется этот проект отложить.

— У вас немало друзей в Голливуде. Но при этом вы не любите современный Голливуд. Почему?

— Потому что сегодня он выражает явление, которое можно назвать «обществом спектакля». Там сакрализована иллюзия в ущерб реальной жизни. Реальность там сведена на уровень животных инстинктов, описанных Дарвином.

Все, что для Голливуда важно, на самом деле фикция, он превратился в фабрику грез в прямом смысле слова.

Сегодня в Голливуде сосредоточены на том, чтобы развлекать людей, а новых идей там нет.

— А почему у вас нет странички в фейсбуке?

— Представляете, у меня даже твиттера нет. За соцсетями следят по моим просьбам другие люди. В этом и опасность всех этих систем: кто-то что-то пишет. Но вы не можете быть уверены в том, что это именно тот, за кого он себя выдает. Вот вам пример: через YouTube когда-то запустили информацию, что композитор Горан Брегович написал музыку к фильму «Черная кошка, белый кот». Но на самом деле он не делал этого, он писал музыку к другим моим фильмам. Социальные сети позволяют анонимно писать все что угодно. Более того, даже дают возможность стать известными. Пусть и на короткое время. Иногда, конечно, они могут играть и позитивную роль. Например, позволяют сообщить о чем-то доселе неизвестном, но важном. Однако, в принципе, это серьезный инструмент для манипуляции.

Сербия > СМИ, ИТ. Внешэкономсвязи, политика > gazeta.ru, 8 ноября 2016 > № 1961984 Эмир Кустурица

Удачное начало сезона для американских экспортеров кукурузы

В сентябре США увеличили экспорт кукурузы до 6,361 млн. т, что на 89% больше прошлогоднего показателя. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн со ссылкой на МСХ США.

Крупнейшими импортерами американской кукурузы традиционно стали Япония (1,644 млн. т) и Мексика (1,252 млн. т). На третье место вышла Южная Корея (0,982 млн. т). В сентябре прошлого года Южная Корея импортировала лишь 64 тыс. т кукурузы из США.

По прогнозам МСХ США, за весь текущий сезон (сентябрь 2016г. – август 2017г.) США экспортируют 56,518 млн. т кукурузы, что на 17% больше, чем в прошлом сезоне. Рост показателей экспорта будет достигнут благодаря рекордному урожаю – 382,476 млн. т.

В прошлом сезоне США собрали 345,486 млн. т кукурузы и экспортировали 48,139 млн. т, в т.ч. в Мексику – 13,321 млн. т, Японию – 10,391 млн. т, Колумбию – 4,598 млн. т, Южную Корею – 2,964 млн. т, Перу – 2,383 млн. т, Тайвань – 2,047 млн. т.

ЮАР утроила импорт кукурузы

В текущем сезоне ЮАР более чем в три раза увеличила импорт кукурузы, чтобы восполнить дефицит, вызванный неурожаем. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн.

По данным Информационной службы по зерновым ЮАР (SAGIS), за двадцать семь недель текущего сезона (май-апрель) ЮАР импортировала 1 377,3 тыс. т кукурузы, в т.ч. желтой – 942,5 тыс. т, белой – 434,8 тыс. т.

Поставки желтой кукурузы идут из Аргентины (830,6 тыс. т), Бразилии (94,4 тыс. т) и Румынии (17,5 тыс. т), белой кукурузы – из Мексики (417,1 тыс. т) и США (17,6 тыс. т).

Экспорт южноафриканской кукурузы за рассматриваемый период составил 411,8 тыс. т, в т.ч. желтой – 145 тыс. т, белой – 266,3 тыс. т. Почти вся вывезенная кукуруза предназначалась для африканских стран.

За аналогичный период в прошлом сезоне ЮАР импортировала 439,9 тыс. т кукурузы, и экспортировала 312,0 тыс. т.

В последние два сезона ЮАР стала нетто-импортером кукурузы, поскольку засуха погубила часть урожая. Как прогнозирует Иностранная сельскохозяйственная служба при Минсельхозе США (FAS USDA), в текущем сезоне ЮАР импортирует 3 млн. т и экспортирует 0,7 млн. т кукурузы. В сезоне 2016/17, который начнется в мае 2017г., ЮАР увеличит производство и вновь станет нетто-экспортером этой культуры. Экспорт может вырасти до 1 млн. т. Импорт, возможно, упадет до 0,025 млн. т.

Экономика по Клинтон? Экономика по Трампу?

Сергей Николаев

Накануне дня выборов кандидаты в президенты США, кажется, начисто забыли о своих предвыборных программах и сосредоточились на взаимных наскоках. Однако определяющую роль в окончательном выборе американцев по традиции играет все же экономика. На кону будущие цены, доходы, налоги и, учитывая вес экономики США, не только американцев. Чем отличаются и в чем совпадают подходы двух (пока еще) кандидатов — Хиллари Клинтон и Дональда Трампа?

Сначала о кардинальных расхождениях. Ими отмечены практически все главные пункты экономической повестки. К примеру, оба кандидата собираются внести существенные изменения в налоговую политику. Предложения Трампа гораздо более радикальны и на первый взгляд привлекательны для масс. В духе идеологии республиканцев «меньше налогов — меньше расходов» он обещает максимальное сокращение налоговой нагрузки. И вроде бы для всех подряд. Но от предложенных им послаблений выиграют в основном самые преуспевающие американцы. Клинтон, в отличие от конкурента, покушается только на доходы наиболее состоятельных слоев населения, отмечала, в частности, The Washington Post.

Налоги

Трамп планирует уменьшить с семи до четырех количество категорий, на которые разбиты все налогоплательщики в зависимости от получаемого дохода. Для граждан, зарабатывающих в год меньше $29 тыс. он обещает нулевую ставку. Параллельно Трамп намерен с 39,6% до 33% снизить верхнюю планку отчислений для самых состоятельных граждан, чей годовой доход выше $154 тыс. Еще одна заметная инициатива в том же духе — почти полная отмена налога на наследство. Исключением станут только те случаи, когда одному наследнику переходит собственность стоимостью выше $5,45 млн, а семейной паре — выше $10,9 млн.

Что касается корпоративных налогов, то Трамп собирается снизить их до 15% с 35%. В принципе он справедливо ссылается на то, что нынешняя ставка — одна из самых высоких в мире.

В случае реализации всех обещаний республиканца в налоговой сфере федеральный бюджет США за десять лет недосчитается $4 трлн поступлений. Это по оценкам экономических советников Трампа. А по расчетам независимых экспертов, недостача составит $9,5 трлн. Слабое место экономической программы Трампа — отсутствие внятных объяснений, за счет каких источников он собирается закрывать бюджетную «дыру» такого масштаба. Сокращения налогов, предложенные республиканским кандидатом, по мнению экономистов, прозвучавшему на CNN, могут привести к ускоренному экономическому росту в краткосрочной перспективе. Но они нанесут вред экономике в более отдаленном будущем.

В отличие от соперника, Клинтон не собирается перекраивать категории налогоплательщиков и размеры налоговых ставок для большинства из них. Но есть одно важное исключение: она призывает поднять на 4% налог для физических лиц, чей ежегодный доход превышает $5 млн, говорится в обзоре вашингтонской исследовательской организации Tax Policy Center. Такое повышение затронет примерно 1% американцев. Клинтон намерена также настаивать на уменьшении количества налоговых вычетов. В нынешней налоговой системе от них выигрывают в основном состоятельные граждане. В целом годовые доходы богатейшей прослойки американского общества в результате мер, предложенных Клинтон, уменьшатся на 7%.

Полученные дополнительные средства предлагается пустить на социальные программы. В частности, на финансирование бесплатного высшего образования для детей из семей с низкими доходами. Одновременно Клинтон обещает увеличить максимальную годовую сумму налогового кредита для малообеспеченных семей с детьми с $1 тыс. до $2 тыс.

Согласно подсчетам Tax Policy Center, реализация обещаний Клинтон за десятилетие принесет в бюджет $1,1 трлн дополнительных доходов. Вместе с тем, по оценкам независимых экспертов, налоговые инициативы демократов могут негативно сказаться на экономическом росте в течение первого президентского срока.

Социальные расходы

Ни один из кандидатов не предлагает существенного сокращения расходов на социальные программы. Пенсионное обеспечение и здравоохранение практически не пострадают. И это положительная новость для большинства американцев. Однако есть и минус, общий для обеих программ. Уже сейчас очевидно, что поддержание главных социальных расходов на нынешнем уровне потребует значительного повышения налогов в ближайшие десять лет, предупреждают экономисты.

Занятость

Оба кандидата обещают новые рабочие места. План Трампа базируется на стимулировании инвестиций, инфраструктурных проектах, сокращении налогов на бизнес и на отмене части регулирования. Главное внимание в программе республиканского кандидата уделено промышленности. Это действительно болезненная тема. По сравнению с 2000 годом рабочих мест в индустриальном секторе стало на 5 млн меньше. Из инфраструктурных проектов, предложенных Трампом, самым масштабным и затратным стало бы строительство стены на границе с Мексикой. Напомним, что протяженность границы США с южным соседом превышает 3 тыс. километров.

Дональд Трамп озвучил амбициозную цель — создание 25 млн дополнительных рабочих мест в течение 10 лет. Однако экономисты сомневаются в реальности столь грандиозных планов. По оценке Moody’s, на практике экономический план Трампа может обернуться потерей 0,5 млн рабочих мест уже к концу первого президентского срока.

Подход его соперницы к проблеме занятости лежит в несколько иной плоскости. Клинтон пропагандирует профессиональную переподготовку, которая частично будет финансироваться за счет повышения налога на богатых. В экономической программе демократов тоже предусмотрены расходы на инфраструктурные проекты. Один из наиболее заметных пунктов — инвестиции в новые источники энергии. По расчетам аналитиков из Moody’s, план Хиллари Клинтон способен обеспечить 10,4 млн дополнительных рабочих мест к 2020 году.

Торговые соглашения

Внешняя торговля — один из коньков Дональда Трампа. Ей отводилось много места в его предвыборных речах. Трамп обещает добиться пересмотра международных договоренностей. Он грозит разрывом соглашения о Североамериканской зоне свободной торговли (North American Free Trade Agreement, NAFTA), если в ходе переговоров с Канадой и Мексикой не удастся достичь более выгодных условий.

Трамп обещает также жесткие меры против тех государств, которые, по его мнению, нарушают условия международной торговли. Под огонь предвыборной риторики неизменно попадал Китай. Трамп называет его «валютным манипулятором».

Кандидат республиканцев призывает ввести тариф 35% на мексиканский импорт и 45% на китайский. Это приведет к значительному удорожанию товаров из обеих стран и, по замыслу кандидата, побудит американцев приобретать больше отечественной продукции. Затея может привести к общему всплеску цен и очередной торговой войне с Китаем. Мексика тоже предупредила о возможных ответных мерах, которые обещают стать болезненными для американского бизнеса.

Хиллари Клинтон не отметилась никакими заметными инициативами и угрозами на внешнеторговом фронте. Она планирует строить свою политику в этой сфере на налоговых льготах для отечественных производителей, а не на ограничении импорта.

Экономический рост

Программы обоих кандидатов, по оценке экспертов, не повлекут головокружительного взлета экономики. В ходе предвыборной кампании Дональд Трамп обещал ежегодный рост ВВП на 3,5%, и даже на 4%. В реальности экономика может потерять $1 трлн к концу его первого президентского срока, полагают аналитики из Oxford Economics, на которых ссылается CNN.

По оценке того же исследовательского центра, программа Клинтон способна обеспечить некоторый рост. Однако он не превысит тех темпов, которых удалось бы добиться, не внося никаких изменений в нынешнюю экономическую политику.

Совпадение позиций

Несмотря на обилие разногласий, в обеих экономических программах все же есть пункты, где позиции соперников сходятся максимально близко. Политологи и экономисты насчитали как минимум три точки соприкосновения.

И Хиллари Клинтон, и Дональд Трамп хотят наложить запрет на перенос за границу штаб-квартир американских компаний. С помощью этого нехитрого приема бизнес уходит от налогообложения в США.

Оба кандидата добиваются отмены налоговой лазейки в виде перенесенного дохода (carried interest). Существующие правила разрешают проводить доход, полученный партнерами фондов, как прирост капитала. Это дает право на уплату гораздо меньших налогов.

Соперников не устраивает договор о Транстихоокеанском партнерстве (Trans-Pacific Partnership,TPP). Но если Трамп готов настаивать на выходе из него, то Клинтон ограничилась предвыборным заявлением, что это «не лучшая сделка». Между тем, в бытность государственным секретарем она сама участвовала в подготовке TPP.

Экономические программы обоих кандидатов многократно опубликованы в СМИ и досконально проанализированы экспертным сообществом. Остается узнать, какую из них предпочтут американские граждане.

США > Госбюджет, налоги, цены > bankir.ru, 7 ноября 2016 > № 1962890

Принадлежит ли будущее пластиковым деньгам?

Марк Робертшоу идет по печатной фабрике в английском Вигтоне, что расположен в 10 милях от шотландской границы, в руках у него кипа денег. Он выкладывает мексиканские пятидесятки, канадские двадцатки, австралийские пятерки и наконец британскую купюру в пять фунтов. В отличии от евро или долларов эти купюры слегка блестят и на ощупь похожи на вощеную бумагу. Все потому, что они прибыли на фабрику в качестве пластиковых гранул, размером с кукурузные зерна.

Робертшоу глава правления компании Innovia, мирового лидера в производстве пластиковых денег. Может быть сейчас это и не звучит слишком внушительно, но на сегодняшний день лишь три процента всех купюр в мире сделаны из пластика, поэтому нет причин сомневаться в том, что в будущем у компании будет еще много возможностей стать важным игроком на рынке изготовления банкнот, общий объем которого составляет 1,3 миллиарда долларов. Появление пластиковой купюры в пять фунтов делает Англию новым членом клуба стран, использующих пластиковые деньги, на сегодняшний день, их уже около 30. Пластик более долговечная и безопасная альтернатива бумаге для денег Эндрю Джексонов Innovia изготовила 99 процентов из 50 миллиардов пластиковых купюр находящихся сегодня в обращении. «Существует мнение, что наличность постепенно выходит из употребления»,- говорит Робертшоу. «Однако статистика этого не подтверждает.»

Количество банкнот, находящихся в обращении увеличивается примерно на 3 процента каждый год. Это делает купюры более технологичными, чем во времена династий Тан или Сун, более тысячелетия тому или в 13 веке, когда Марко Поло впервые привез в Европу азиатские бумажные деньги. (До того в качестве валюты выступали драгоценные металлы, ракушки и соль.) Сегодня материалы из которых изготавливаются банкноты должны противостоять надрывам и пятнам, а также быть способными на применение все более сложных мер защиты от подделок.

«За обычной банкнотой, на самом деле, стоит довольно много научных исследований, обычно люди даже и не подозревают насколько много», -говорит Виктория Клиланд, глава отдела, занимающегося вопросами наличных денег в Bank of England. Прежде чем предложить Innovia контракт на изготовление пластиковых фунтов ее отдел потратил пять лет на изучение потенциальных материалов для новых банкнот. Для примера, они исследовали насколько легко будет инкорпорировать защитные голограммы в структуру того или иного полимера. Первые пластиковые купюры поступили в обращение на территории Соединенного Королевства в сентябре этого года, в следующем июне публике будут представлены пластиковые банкноты номиналом 10 фунтов, изготовленные Innovia. В компании рассчитывают, что за этим последует контракт и на купюры в 20 фунтов.

Innovia прошла большой путь. Копания начала с производства целлофана в 1930х, затем перешла на изготовление упаковок для сигарет и наклеек на шампунь, которые она производит и по сей день. Банкноты в свое портфолио Innovia добавила в 1980е, когда австралийский Центробанк искал для своих купюр новый материал, который бы легче переносил жару. Сегодня производство пластиковых денег приносит почти треть годового дохода компании, который составляет 380 миллионов фунтов.

Изготовление каждой пластиковой купюры обходится в несколько центов, что вдвое дороже бумажных денег, но Робертшоу утверждает, что они служат в пять раз дольше обычных банкнот. «Вы даже можете постирать их в стиральной машинке», - говорит он. «Вы можете пролить на них вино.» На видео, выложенных на YouTube показывается, как новые купюры используются в качестве иглы для прослушивания грампластинок, и как они плавятся если их поджечь. «Мы, собственно и не утверждали, что они неуничтожимы», - отвечает на это Робертшоу.

Неподдельные купюры

На десятом этаже фабрики в Вигтоне работники Innovia начинают процесс изготовления пластиковых денег с того, что расплавляют небольшие гранулы пластика в печи, при температуре 250 градусов. Затем машина, под давлением воздуха, создает огромный пузырь, легко способный вместить внутри несколько человек, таким образом пластик растягивается в тонкую пленку. Затем ролики раскатывают и растягивают материал покуда он не превышает свою первоначальную длину в 65 раз. После этого в пластик впечатывают защитные приспособления и голограммы. Затем пластик разрезается на отдельные листы, по 60 купюр на каждом, листы отправляются производителю банкнот De La Rue, который наносит рисунки (Портреты Королевы или Винстона Черчилля).

Пластиковые купюры Innovia несут на себе уникальную химическую сигнатуру, которая позволяет проверить подлинность банкноты, при помощи сканера размером с брелок для ключей. Конечно ни одна реальная валюта не защищена от подделок на 100 процентов. Целью разработчиков банкнот является сделать деньги настолько защищенными, что бы их подделка утратила экономическую привлекательность, говорит дизайнер из De La Rue Стивен Понд. Канадское правительство утверждает, что после перехода на пластиковые деньги количество фальшивых купюр просело с 400 банкнот на миллион до 1 банкноты на миллион.

Клиланд говорит, что Bank of England остановил свой выбор на Innovia после того, как попытались подделать их банкноты. «Это оказалась значительно более сложным процессом, чем подделка обычных бумажных купюр, как по требуемым материалам, так и по оборудованию и времени необходимым для производства», сказала она. После того как Англия выпустила в оборот пластиковую купюру несколько центральных банков других стран уже обратились в Innovia и изъявили желание узнать побольше о ее продукции.

Бывший ведущий экономист мирового банка Кннет Рогофф утверждает, что в перспективе нашей целью должен быть отказ от наличных денег. В своей новой книге: The Curse of Cash, он утверждает, что центральным банкам следует убрать из системы купюры большого номинала, так как они, в основном, используются в преступной деятельности и при уклонении от налогов. «Значительная часть всей потребности в наличных средствах исходит от подпольной экономики, это обусловлено анонимностью наличных», говорит он.

Рогофф предсказывает что в будущем кассовые аппараты будут включать в себя сканнеры сохраняющие данные о покупке, сделанной пластиковыми купюрами, смешивая тем самым элементы цифровых и наличных денег. Робертшоу утверждает, что уже сейчас существует технологии, позволяющие отследить оборот купюр. Такая технология может помочь в борьбе с преступностью, но защитники приватности будут точно от нее не в восторге.

Bank of England, на ряду с другими, изучает возможность введения правительственных электронных валют, как биткоины только выпущенные центральными банками. «На сегодняшний день до этого еще далеко», говорит Клиланд, «полимерные купюры заполнят улицы намного раньше».

Автор: Сатариано Адам @Bloomberg

«Юсупов предлагал Распутину любые деньги, чтобы тот оставил царскую семью в покое»

Юрий КОВАЛЕНКО, Париж

В аукционном доме «Друо» прошла распродажа уникальной коллекции княжеской четы Ирины и Феликса Юсуповых. Собрание, куда входят картины, иконы, фотографии, документы, личные вещи, принадлежало известному мексиканскому скульптору-монументалисту и художнику Виктору Мануэлю Контрерасу. Сразу после торгов с ним встретился корреспондент «Культуры».

культура: Почему Вы пустили с молотка коллекцию, которую бережно хранили около шести десятилетий?

Контрерас: Несколько месяцев назад я серьезно заболел, опасался за жизнь и по совету друзей решил расстаться со своими сокровищами на аукционе в Париже — городе, где жили и умерли князь Феликс и его жена Ирина. Поверьте, для меня это было мучительно. Правда, кое-что я оставил себе: портрет Николая, брата Феликса, кисти Николая Богданова-Бельского, некоторые рисунки Юсуповых, дневники великого князя Александра, а также нательный образок, принадлежавший Ивану Грозному.

культура: Как Вы познакомились с Юсуповыми?

Контрерас: Я учился живописи и скульптуре в парижской художественной школе, жил в студенческом общежитии в Латинском квартале. Иногда ходил на приемы в мексиканское посольство — мои родители хорошо знали посла и дали мне рекомендательное письмо. На одном из дипломатических раутов меня представили Юсуповым. Это было началом нашей дружбы. Как-то он сам позвонил и предложил встретиться. Вскоре я переехал в их небольшой особняк на улице Пьер Герен в 16-м округе. Князь сказал мне: «Мы с женой всегда хотели сына. И ты появился у нас после долгого ожидания. Ты для нас дар небес». Так я обрел настоящую семью. Иногда ездил в их загородный дом в местечке неподалеку от Версаля, где работал над скульптурами. Словом, Юсуповы сыграли исключительную роль в моей жизни. Благодаря им я попал в творческую среду. Это помогло моему становлению как художника.

культура: Что же было общего между высокородным русским аристократом и бедным мексиканским студентом?

Контрерас: Я сам не раз задавался этим вопросом и поначалу чувствовал себя не в своей тарелке. «Среди друзей нет и не может быть разницы ни в возрасте, ни в социальном положении, — втолковывал мне Юсупов. — Никаких титулов, никакой иерархии. Я для тебя просто Феликс, а моя жена — Ирина». — «Но я же обычный плебей». — «Нет, ты занимаешься искусством, а это высшее проявление человеческого духа. Значит, ты настоящий аристократ».

культура: Как же к Вам попали все эти бесценные вещи?

Контрерас: Мне их дарили Феликс и Ирина, а потом их дочь Ирина Шереметева.

культура: Каким человеком был князь Юсупов?

Контрерас: Несмотря на все испытания, Феликс никогда не опускал руки, не терял присутствия духа, оставался жизнерадостным. Иногда дома играл на гитаре и исполнял русские песни. Особенно отмечу, что он был мистиком, обладал огромной внутренней энергией, которую все чувствовали. Его окружала магическая аура. Он мог устранять всякие недуги. Я сам не раз был тому свидетелем. Ирина, как мне казалось, имела дар ясновидения.

культура: Говорят, Юсуповы помогли Вам получить французские документы?

Контрерас: Феликса знал весь Париж. В его доме собирались известные люди — не только русские аристократы, но и актеры, художники, писатели, политики. С рекомендацией генерала де Голля он позвонил в нужные инстанции, и мне сразу выдали вид на жительство.

культура: Юсуповы страстно любили искусство. Но в коллекции есть и их собственные произведения.

Контрерас: Вначале рисовала лишь Ирина, а потом и Феликс написал серию странных портретов-гротесков. Благодаря Юсуповым я вращался в артистических кругах. Сделал несколько портретов Ирины, а также изваял бюст Феликса, который купил один американский музей.

культура: Князь поддерживал тесные отношения с русской диаспорой в Париже?

Контрерас: Он заботился о соотечественниках и во Франции, и в других странах. Не жалел для этого ни времени, ни средств, хотя их было совсем немного. Старался никому не отказывать. Наставлял меня: «Если ты встретился с обездоленным или несчастным, сделай для него все, что в твоих силах». Вместе с Феликсом я ходил в русский собор на рю Дарю. Также мы навещали больных и стариков.

культура: Юсуповы были самыми богатыми людьми в России. Они жалели о том, что все потеряли?

Контрерас: Никогда. «Только в изгнании мы поняли, что самая главная ценность в жизни — друзья, — говорил князь. — В России мы далеко не всегда знали, кто из них настоящие. Когда у тебя больше ничего нет, рядом остаются лишь самые верные».

культура: Юсуповы тосковали по Родине?

Контрерас: Они оставались патриотами Отечества, однако всегда подчеркивали разницу между Российской империей и Советским Союзом. «Россия сейчас в изгнании, — повторял Феликс, — но настанет день, когда все вернется на круги своя». Он терзался вопросом: «Увижу ли я когда-нибудь снова Россию?» Напомню, что Феликс и Ирина упокоились на русском погосте в Сент-Женевьев-де Буа. Там же похоронена и их дочь.

культура: 17 декабря нынешнего года исполняется сто лет со дня убийства Григория Распутина во дворце Юсуповых на Мойке. Феликс наверняка рассказывал Вам о старце, сыгравшем зловещую роль в судьбе его Родины?

Контрерас: Он постоянно возвращался к этой истории и поведал о некоторых моментах, которые, как мне кажется, до сих пор почти неизвестны. По его словам, это было не убийство, а ликвидация злодея во имя спасения Отечества. Когда Юсупов и Распутин впервые встретились, оба почувствовали, что обладают огромной внутренней силой, исключительным магнетизмом. Распутин сразу сказал: «Вместе мы можем править миром». Князь предлагал Григорию Ефимовичу любые деньги, чтобы тот покинул Петербург и оставил царскую семью в покое. Старец отказался. «Со мной Бог, — отвечал он, — но если меня убьют, на Руси прольется много крови». Все удивлялись тому, что на Распутина не подействовал сильнейший яд — цианистый калий. Правда, потом участник заговора, доктор Станислав Лазоверт, который должен был подсыпать зелье, прислал телеграмму Юсупову. Он объяснял, что не может никого убить, так как дал клятву Гиппократа. «Если бы я раньше уничтожил Распутина, — сожалел князь, — мы могли бы спасти державу».

культура: Не собираетесь ли Вы взяться за мемуары о Юсупове?

Контрерас: Думаю, я обязан написать эту книгу, чтобы рассказать всю правду. Показать моего друга и его жену такими, какими я их видел, — умными, благородными, щедрыми, считающими своим долгом служение России и помощь соотечественникам. Я уже написал завещание: все, что у меня еще есть из принадлежавшего Юсуповым, оставляю вашей стране. Если бы Ирина и Феликс знали об этом, то, несомненно, были бы довольны.

Франция. Россия > СМИ, ИТ > portal-kultura.ru, 4 ноября 2016 > № 1959388 Виктор Контрерас

«Рабочие ненавидят и Клинтон, и Трампа»

Интервью с кандидатом в президенты США от Социалистической рабочей партии Элисон Кеннеди

Александр Братерский

В выборах президента США кроме Хиллари Клинтон и Дональда Трампа участвуют кандидаты и от малых партий США. Их имена можно найти в избирательных бюллетенях лишь нескольких штатов. Кандидат в президенты США от Социалистической рабочей партии Элисон Кеннеди рассказала «Газете.Ru», зачем участвовать в выборах, в которых победить невозможно, и сможет ли Трамп повести за собой американских рабочих.

— В 2008 году вы уже выдвигались кандидатом в вице-президенты США. Что заставило вас снова участвовать в выборах?

— Наша партия попросила меня участвовать в выборах президента США. Мы участвуем во всех президентских выборах начиная с 1940-х годов, и в этих выборах мы — единственная партия рабочего класса. Для нас это в первую очередь возможность распространять наши взгляды, рассказывать людям о причинах кризиса в США. Мы считаем, что корни кризиса кроются в капиталистической системе.

— Что вы сегодня вкладываете в понятие «рабочий класс» в современной Америке?

— В это понятие входят промышленные рабочие, угольщики например. Те, кто работает на заводах, в фармацевтике, в оптовой торговле, где сейчас занято много тех, кто работает неполный день. Сегодня в США большая безработица. У людей нет работы по много лет, вовлечение в трудовую деятельность самое низкое за последние годы. Соотношение работающего населения и общего числа трудоспособных продолжает падать.

Когда вы видите, что в США только 5% безработных — это вранье.

Правительство в свое время изменило статистический подход к подсчету безработицы. Просто через некоторое время после потери работы вы перестаете получать страховку по безработице и вас перестают считать таковым. К тому же нелегальные мигранты по понятным причинам не попадают в эту статистику.

И когда вы слышите о создании новых рабочих мест, большинство из них — это работа на полдня, то есть неполноценная работа. В результате люди работают на двух-трех работах, так как зарплаты весьма низкие. Цены растут, во многих городах рабочим очень тяжело снять жилье, а тем более купить дом.

— Вы будете представлены на выборах в семи штатах. Какие из них наиболее сложные?

— Вместе с моим кандидатом в вице-президенты мы объехали их все, и везде встретили горячий отклик среди рабочих. Я понимаю, что мы не получим большего количества голосов, но мы видим, как растет поддержка. К тому же мы ведем кампанию не только во время выборного сезона. Мы привлекаем людей в ряды Социалистической рабочей партии, агитируем членов рабочих профсоюзов. Я сама многие годы участвовала в этой борьбе: была шахтером и участвовала в трудовых забастовках.

— Эти выборы вывели на авансцену сенатора Берни Сандерса, единственного за многие десятки лет кандидата, говорившего о «социализме». Оказывала ли ваша партия ему какую-то поддержку в связи с идеологической схожестью позиций?

— Нет. Берни Сандерс — социал-демократ, а наша партия — социалистическая. Мы верим в революцию, пусть она случится и не сегодня. Но эта революция отнимет политическую власть у богачей, у тех, кто контролирует правительство. И она создаст иное общество, основанное на том богатстве, которое создают рабочие люди своим трудом. Мы хотим, чтобы это богатство использовалось на благо всех людей. Сегодня, когда остальной мир находится в упадке, богатые наживают многомиллиардные состояния. Сандерс не говорит об этом.

Сандерс обвиняет в кризисе «жадных банкиров», он говорит о бесплатном образовании, медицинской страховке. Но он никогда не говорит о том, что проблема кроется в капиталистической системе, с которой необходимо покончить. Поэтому мы не поддерживали Сандерса.

Тем не менее его идеи стали настолько популярны, что он практически выиграл праймериз демократов. Думаю, выборы у него украли, хотя доказать это невозможно.

И Трамп, и Сандерс очень популярны среди рабочих, которые верят, что эти кандидаты — другие и смогут что-то изменить. Но предложения Трампа и Сандерса не помогут преодолеть экономический кризис. Оба считают, что капитализм можно улучшить, но не понимают, что подобные кризисы являются частью его природы.

— Согласны ли вы с высказываниями Трампа, что выборы могут быть украдены?

— Здесь я скорее соглашусь, но у нас разное понимание, почему это происходит. Трамп — миллиардер, у которого нет никаких рецептов решения проблем рабочих. Он демагог с реакционными идеями по поводу иммигрантов и мусульман. Я не поддерживаю ничего из того, что он говорит. Выборы подтасовывают, чтобы обеспечить победу власть имущих.

Две доминирующие партии обычно сменяют друг друга, происходит ротация. На этих выборах этого не случится, и победит Клинтон, поскольку за ней поддержка элиты. Это ясно видно по тому, как СМИ сегодня нападают на Трампа. Каждая статья сегодня направлена против него. Политическая система нестабильна, и использовать процедуру выборов для обеспечения власти супербогатых становится все сложнее.

Большинство трудящихся ненавидит и Клинтон, и Трампа. Кто бы ни пришел к власти, будет ненавидим большинством населения. Но больше ненависти достанется Клинтон за ее презрительное отношение к работающим людям.

Во время предвыборной кампании Хиллари сказала, что половина сторонников Трампа — «скверные люди». И те, о ком она это говорила, — рабочий люд. После выборов все эти «скверные люди» никуда не денутся. Трампу же они не доверяют из-за антииммигрантской риторики, потому что в этой стране многие работают рука об руку с рабочими из Мексики, которых эксплуатируют нещадно, платят копейки и дают худшую работу. Многие из них считают, что для того, чтобы изменить такое положение вещей, нужна солидарность рабочего класса, причем неважно, из какой ты страны.

— Хотел спросить вас как человека, который знает, что такое протестное движение. Может ли Трамп вывести на улицу своих сторонников в случае проигрыша?

— Я думаю, все это преувеличено СМИ.

Никакого восстания Трамп не совершит, он миллиардер, он вернется в недвижимость зарабатывать деньги.

Возможно, впрочем, что Трамп продолжит политическую карьеру. Я думаю, мы после этих выборов увидим подъем рабочего движения, создание новых профсоюзов для борьбы за свои права. И не думаю, что такие, как Трамп, будут во главе этого движения. Трамп — опасный человек, который вводит людей в заблуждение.

Многие понимают: кто бы ни пришел, ничего не изменится. Когда победил Обама, у него была огромная поддержка, но он не выполнил никаких обещаний, и каждый год, что он был у власти, была война. Сейчас ситуация на Ближнем Востоке только ухудшается. Сирийцы, иракцы живут в ужасающих условиях. Битва за Мосул породит еще больше беженцев. Позиция нашей партии — США должны убрать своих военных оттуда.

— Какова позиция вашей партии по вопросу частной собственности?

— Мы говорим о супербогачах, о влиятельных семьях, правящих в этой стране. Мы не говорим о небольших компаниях, мы говорим о тех, кому принадлежит индустрия, технологии, коммуникации. Однако все это изменится.

Возможно, не завтра, но мы точно увидим усиление борьбы рабочих за свои права, активизацию профсоюзов — в США их пока мало.

Когда мы этого достигнем, то вернем себе уверенность, создадим революционное движение, вернем политические права и станем властью. Тогда мы решим, как реорганизуем общество.

Есть разные примеры. Одним из таких можно считать Кубу. В 1959 году там совершили революцию, и сегодня на острове существует некапиталистическое общество, которое не основано на материализме, в отличие от США.

— Что вы думаете об отношениях России и США? Эта тема активно обсуждалась на предвыборных дебатах.

— Корни нашей партии уходят в русскую революцию 1917 года. Первый раз в истории мира рабочие и крестьяне смогли взять власть в свои руки. Это изменило мир.

Конечно, мы увидели, что случилось с русской революцией, когда Сталин захватил контроль над правительством, превратив его в оплот тоталитаризма. Наша партия выступает против этого.

Сегодня мы знаем, что в России рабочий класс также страдает от экономического кризиса, как и рабочий класс США. Мы хотим проявлять солидарность с ними. Не с правительством, а с рабочими людьми России. Во время этой кампании мы с моим кандидатом в вице-президенты совершили 11 поездок, и мы думаем, что это важные поездки. Я жалею, что не побывала в России — это было бы здорово. Я многих россиян встречала здесь среди эмигрантов, работала вместе с ними на шахтах.

— Многие спросят вас, зачем вы идете на выборы, если не сможете победить в американской политической системе?

— Мы не выиграем эти выборы, и у нас нет никаких иллюзий по этому поводу. Мы объясняем рабочим, что изменения, о которых мы говорим, не произойдут в результате выборов.

Большие изменения, которых добились рабочие в этой стране, — а я имею в виду борьбу за гражданские права, уничтожение сегрегации, право голосовать для афроамериканцев, — произошли в результате борьбы. Я участвую в выборах для того, чтобы донести эти идеи до трудящихся. Для меня кампания не прекратится 8 ноября. На следующий день я снова буду вести агитацию среди рабочих.

— Вы — носительница знаменитой в Америке политической фамилии. Вы имеете какое-то отношение к президентскому семейству Кеннеди?

— Люди меня нередко об этом спрашивают. Нет, я не имею отношения к тем Кеннеди, в моей семье все из рабочего класса, у нас не было богатых. Когда Джон Кеннеди был президентом, США ополчились на кубинскую революцию, начали военное вторжение во Вьетнам. Администрация Кеннеди первой послала туда советников, а потом произошла масштабная война, которая продолжилась при других администрациях. Все, что представлял Кеннеди собой, полностью противоположно моим взглядам и идеям моей партии.

Параллельно МКАД: как идёт строительство трассы Солнцево — Бутово — Видное

Дорога Солнцево — Бутово — Видное соединит несколько районов столицы и город Видное. При этом автомобилистам не придётся выезжать на МКАД. О том, как строится одна из важнейших городских магистралей, — читайте в материале mos.ru.

Разгружая МКАД и связывая города

Идея строительства крупных поперечных магистралей между федеральными трассами — дублёрами МКАД на юге родилась ещё во времена СССР. Однако претворить её в жизнь решили совсем недавно, после присоединения к Москве новых территорий.

Дорога Солнцево — Бутово — Видное как раз проходит по территории ТиНАО и в скором времени станет магистралью общегородского уровня. Дорога соединит между собой несколько районов столицы и подмосковный город Видное. Учитывая исторически сложившуюся радиально-кольцевую структуру Москвы, такие поперечные связи между районами нужны для улучшения транспортной доступности.

Благодаря новой магистрали Солнцево — Бутово — Видное разгрузится юго-западный участок МКАД, которым, помимо жителей Подмосковья и приезжих, ежедневно пользуются тысячи москвичей из близлежащих густонаселённых районов. В дальнейшем трасса фактически станет дублёром юго-западной дуги Кольцевой автодороги. Она пройдёт от Боровского до Киевского шоссе, затем через Картмазово и Прокшино до Калужского шоссе. Потом дорогу проведут до Варшавского шоссе и города Видное.

Участок от Калужского шоссе до Киевского поможет перераспределить транспортные потоки и снимет часть нагрузки с радиальных магистралей на подъезде к МКАД. Кроме того, дорога будет пролегать рядом с одной из мощнейших точек роста ТиНАО — административно-деловым центром «Коммунарка». Открытие трассы сделает эту территорию более привлекательной для потенциальных инвесторов и резидентов кластера.

Новая поперечная связь улучшит транспортную доступность для 350 тысяч человек, которые проживают в ТиНАО, а также для жителей ближайших городов Подмосковья. А у пассажиров Внукова, в свою очередь, появится альтернативная дорога до аэропорта.

Строительство дороги — это также толчок к развитию близлежащих поселений.

Тоннели, путепроводы, пешеходные переходы

В октябре прошлого года в городе подвели итоги открытого конкурса и объявили подрядчика, который построит участок трассы от Боровского до Калужского шоссе.

Активно ведутся работы по соединению Киевского и Калужского шоссе, а также строительству подъезда к ТПУ «Саларьево». Строителям предстоит проложить 21,7 километра дорог, возвести девять путепроводов, построить три тоннеля, три пешеходных перехода и четыре очистительных сооружения. Трасса от Киевского до Калужского шоссе будет десятиполосной — по три полосы в каждом направлении по основному ходу и двухполосные боковые проезды. Выделенки организуют в боковых проездах, поэтому по магистрали можно будет быстро добираться до станций Сокольнической ветки метро на общественном транспорте.

На ноябрь запланированы торги, на которых выберут генпроектировщика и генподрядчика следующего этапа дороги Солнцево — Бутово — Видное. Победителю нужно будет построить участок от Калужского шоссе до улицы Поляны. Во время работ на этом отрезке трассы планируется провести магистраль от Калужского шоссе до транспортно-пересадочного узла «Столбово» (она будет шести-, десятиполосной протяжённостью 2,9 километра) с боковыми проездами (по две — четыре полосы движения протяжённостью 2,2 километра). Также появятся боковые проезды на участках от ТПУ «Столбово» до улицы Александры Монаховой и оттуда — до улицы Поляны (по три — четыре полосы движения протяжённостью 6,6 километра), пять тоннелей на пересечении магистрали с Калужским шоссе и АДЦ «Коммунарка», путепровод на левоповоротном съезде к ТПУ «Столбово» протяжённостью 200 метров и пять подземных пешеходных переходов.

Параллельно идёт строительство участка Сокольнической линии метро от станции «Саларьево» до «Столбова». На отрезке длиной 12,4 километра откроется четыре станции: «Филатов Луг», «Прокшино», «Ольховая» и «Столбово».

Заторам — нет

В 2011 году Правительство Москвы поставило перед собой задачу — улучшить транспортную ситуацию в городе. В результате была выработана новая стратегия развития, которая включает развитие улично-дорожной сети, ликвидацию «узких мест» и создание центров деловой активности на периферии. Для решения этих проблем было решено построить три новые сквозные хордовые магистрали: Северо-Западную и Северо-Восточную хорды, а также Южную рокаду. На дорожные работы выделяется до 70 процентов средств Адресной инвестиционной программы города.

С 2011 по 2015 год сеть основных дорог Москвы увеличилась на 10 процентов или на 400 километров. Было открыто, построено и реконструировано 118 мостов, эстакад и тоннелей, а это 20 процентов от общего числа всех искусственных сооружений столицы. Также появилось 140 пешеходных переходов, восемь вылетных магистралей и 12 транспортных развязок на пересечении с МКАД.

В прошлом году завершилась реконструкция Можайского шоссе, автодороги в посёлке Коммунарка с выходом на Бутово, Большой Академической улицы и Варшавского шоссе. Закончилось строительство развязок на пересечении МКАД с Ленинским и Рязанским проспектами, с Дмитровским и Можайском шоссе.

Парадигма развития автодорог в крупнейших мегаполисах мира заключается в налаживании связей между периферийными районами и снижении нагрузки на центр. Ряд крупных городов окружён внешними кольцами, среди них — Гонконг, Токио, Сингапур, Берлин и Париж. Лидером является Пекин, вокруг которого возводят уже седьмое по счёту кольцо протяжённостью около 900 километров.

Москва не отстаёт от крупнейших мегаполисов и не только улучшает ситуацию в районах пролегания новых дорог, но и создаёт новые центры экономической активности на периферии, поддерживая полицентричное развитие города.

Согласно исследованию голландской компании TomTom, по итогам 2015 года самый большой уровень перегрузки дорог был зафиксирован в Мехико. Далее следуют Бангкок, Стамбул и Рио-де-Жанейро. Российская столица же заняла пятое место в рейтинге самых загруженных городов мира. Это довольно оптимистичный показатель, потому что в 2012 и 2013 годах Москву признали городом с самыми серьёзными пробками.

Ситуация начала меняться в 2014 году, тогда в рейтинге TomTom столица спустилась с первого на четвёртое место. Эксперты отметили, что на это повлияла новая политика московских властей, в том числе введение платной парковки в центре, улучшение организации дорожного движения и популяризация общественного транспорта.

Экспортные продажи пшеницы США – самые худшие с начала сезона

Итоги недельных экспортных продаж пшеницы США на 27 октября оказались худшими с начала сезона, и не дотянули даже до нижней границы ожиданий экспертов (350-750 тыс. тонн).

Правда, преимущество по общим продажам пшеницы над прошлым сезоном все равно выросло, и составляет теперь 27,4% (26,4% неделю назад).

Львиную долю экспорта составила самая конкурентоспособная по цене твердая пшеница HRW. Переоцененная (на бирже в Чикаго) мягкая пшеница SRW пользуется все меньшим спросом.

Крупнейшими покупателями недели стали: Мексика (141 700 тонн), Филиппины (77), Венесуэла (30 000), Колумбия (12 600), Гондурас (11 500), Марокко (10 100) и Сингапур (10 000). От ранее законтрактованной пшеницы отказались: неназванный покупатель (67 200 тонн), Алжир (2 500), Коста-Рика (1 200) и Японии (700).

Крупнейшими получателями недели стали: Филиппины (169 900 тонн), Алжир (52 500), Япония (31 700), Перу (16 500) и Мексика (12 900).

Экспорт пшеницы США сезон 2016/17 (тыс. тонн) на 27.10.16.

Структура экспорта пшеницы США (тыс. тонн)

Бывший ректор Российской экономической школы Сергей Гуриев, уехавший из России в 2013 году, в конце лета занял пост главного экономиста Европейского банка реконструкции и развития (ЕБРР). В интервью РИА Новости Гуриев рассказал о перспективах экономики в странах присутствия ЕБРР и России, эффекте Brexit, а также о факторах риска, угрожающих глобальной экономике. Беседовала Наталья Копылова.

— Сергей, поздравляем вас с назначением и новым местом работы. Расскажите, пожалуйста, как вы чувствуете себя в новой роли? Какие задачи перед собой ставите?

— Спасибо. Да, я вступил в должность с 31 августа, но фактически работать над рядом аналитических отчетов ЕБРР начал еще весной.

— То, что впервые в исполнительный комитет международного финансового института входит человек с российским паспортом, это достижение?

— Я не знаю, достижение это или нет, но это очень интересная и важная работа. Я считаю, что ЕБРР делает много хорошего для тех 36 стран, в которых банк работает.

— Как вы оцениваете перспективы глобальной экономики на данном этапе?

— В целом мировая экономика растет медленнее, чем нам хотелось бы. В ближайшие годы мы прогнозируем рост в 3% ежегодно. Это ниже, чем было до глобального кризиса 2008-2009 годов. Тем не менее это устойчивый темп роста, чтобы с оптимизмом смотреть в будущее, хотя ситуация меняется достаточно быстро.

— Какие факторы сейчас влияют на мировую экономику?

— Существует ряд факторов, которые нас очень беспокоят. В первую очередь это замедление экономического роста в Китае. В последние годы рост в этой стране сопровождался резким ростом долговой нагрузки на предприятия и домохозяйства. Дальнейший рост долговой нагрузки представляется маловероятным, поэтому риски замедления есть. Есть также проблемы, связанные с тем, что несмотря на крайне низкие процентные ставки в развитых странах, инвестиции в них не растут.

Еще один риск связан с тем, что международная торговля растет медленнее, чем глобальный ВВП. Этого в последние 30 лет не было и, видимо, связано с тем, что все большую роль играют протекционистские и изоляционистские тенденции во всех странах. В этом смысле есть много поводов для беспокойства.

Но в целом нет причин думать, что в ближайшие месяцы или пару лет нас ожидает глобальная катастрофа.

— ЕБРР слегка улучшил свой прогноз по ВВП в странах присутствия банка в 2016 году. С чем это связано? В предыдущем майском отчете по росту экономики в странах присутствия банка прогноз был снижен до 1,4% с 1,6%, а сейчас снова повышен до прежнего уровня.

— Да, при этом на 2017 год наш прогноз не изменился. Незначительное повышение наших ожиданий на текущий год связано в том числе и с пересмотром прогноза для России, которая является экспортером нефти, а цены на нефть в последние месяцы выросли.

Мы предсказываем более быстрые темпы роста экономики в следующем году для большинства регионов нашего присутствия, включая Россию, которая перестанет находиться в рецессии и начнет расти. Темпы роста будут небольшими, но тем не менее положительными.

— Как вы оцениваете состояние российской экономики в настоящее время, учитывая сохранение санкций и ухудшение геополитической ситуации?

— Мы считаем, что Россия выходит из рецессии прямо сейчас. Это сложное понятие, потому что когда вы смотрите данные квартал к кварталу, вы получаете одни цифры, когда год к году — другие. Если смотреть по оценке "год к году", то рецессия во второй половине 2016 года будет продолжаться, а в оценке "квартал к кварталу" — закончится. Поэтому ситуация сложная, но в следующем году начнется рост с темпом 1,2% в год.

Наши прогнозы совпадают с прогнозами других международных финансовых организаций. Например, МВФ считает, что рост ВВП России в 2017 году составит 1,1%, в 2018 — 1,2%, в 2019 и последующих годах — 1,5%.

У ЕБРР нет официального прогноза после 2017 года, но неофициально мы согласны с этим прогнозом и считаем, что 1,5% вполне возможны для России после 2018 года. Более высоких темпов роста в сценарии статус-кво никто не ожидает.

Следует сказать, что в регионе присутствия ЕБРР Россия играет важную роль не только потому что это большая страна, но и потому что влияет на экономику всех соседних стран. Поэтому рост цен на нефть и экономики России — это хорошая новость для всех соседей, даже тех, кто не производит нефть.

— Какие сектора российской экономики сейчас наиболее привлекательны для инвестиций, на ваш взгляд? На долгосрочную и среднесрочную перспективу?

— Я воздержусь от комментариев по конкретным отраслям и проектам, но в целом скажу, что в России в долгосрочной перспективе есть много возможностей для инвестиций и роста.

— Какова ваша оценка российского бюджета?

— Я думаю, что стоит исходить из сценария, согласно которому дефицит бюджета РФ сохранится на уровне 3% ВВП. Это означает, что примерно в следующем году закончится Резервный фонд и где-то еще через 1,5-2 года закончатся средства Фонда национального благосостояния (ФНБ).

Средства ФНБ не предназначены для краткосрочного покрытия дефицита бюджета, но, по всей видимости, к настоящему времени все высокопоставленные чиновники пришли к выводу, что необходимо принять решение потратить ФНБ для покрытия дефицита бюджета.

Если это произойдет, то 3% дефицит бюджета можно иметь еще пару лет. Но после этого необходимы будут существенные сокращения.

Судя по информации о подготовленном Минфином проекте бюджета на 2017-2019 годы, ведомство хорошо понимает эту проблему и предлагает изменить подход к социальным расходам уже сейчас — по пенсиям, зарплатам учителей и врачей, а также в военной отрасли — как, впрочем, и так называемых расходов на национальную экономику. В круг моих обязанностей не входит консультирование российской власти по вопросам приоритетов бюджетных расходов.

— Как бы вы оценили действия ЦБ РФ?

— Политика ЦБ в последние годы заслуживает одобрения как в области денежно-кредитной политики, так и с точки зрения банковского надзора. Переход на плавающий курс рубля и инфляционное таргетирование позволили смягчить удар от резкого снижения цен на нефть. Без этих решений рецессия была бы более глубокой, как это было в 2009 году. ЦБ предпринял серьезные усилия для того чтобы сдержать инфляцию, несмотря на ее всплеск, вызванный так называемыми контрсанкциями, наложенными российским правительством на импорт продовольствия западных стран. Этот всплеск инфляции был погашен, сегодня инфляция гораздо ниже. И рынок ожидает, что ЦБ в 2017 году может достичь своей цели по инфляции в 4%. Если это произойдет, то это будет историческим достижением для России. Что касается ожиданий по инфляции на 2016 год, то у нас нет четкого прогноза. Мы думаем, что это будет 6-7%. Если будет ниже, то будем только рады.

Вторая важная часть работы ЦБ — банковский надзор. Под руководством сегодняшнего председателя ЦБ закрыто примерно 300 банков. Это огромный шаг вперед. К тому же в России это требует не только интеллектуальной честности и усилий, но и отваги. Мы помним, что один из руководителей ЦБ Андрей Козлов был убит, когда пытался закрывать банки, занимающиеся отмыванием денег. Поэтому стоит поддержать руководство ЦБ, которое изо дня в день занимается борьбой с отмыванием денег и с сомнительными операциями в российской банковской системе.

— Когда можно ожидать положительного эффекта от расчистки банковского сектора?

— Результатом этих мер является облегчение сбора налогов в бюджет и сжатие теневой экономики. В таких условиях беловоротничковая преступность ограничена в большей степени, чем могла бы быть. Без этой работы в России мог бы быть более развитым теневой сектор, было бы больше коррупции. Безусловно, работа ЦБ в этом направлении и в среднесрочной и долгосрочной перспективе крайне важна. Хотел бы также отметить впечатляющие результаты команды российских чиновников, работающих над положением России в рейтинге Doing Business-2017 Всемирного банка и Международной финансовой корпорации. Россия в этом году поднялась до 40 позиции. Пусть это и связано отчасти с изменением методологии, но это очень хороший результат.

Когда президент РФ Владимир Путин в рамках майских указов в 2012 году объявил об этой цели, Россия была на 120-й позиции. Тогда была поставлена задача к 2018 году дойти до 20 места. В 2015 году РФ должна была занимать 50-ю позицию, что и произошло — Россия дошла до 51-й. За оставшиеся два года нужно продвинуться еще на 20 позиций. Это будет очень трудно, но пока это большое достижение — команда сотрудников Минэкономразвития, Агентства стратегических инициатив и правительства Москвы заслуживает всяческой поддержки.

— Какими темпами, по прогнозу ЕБРР, будет динамика цен на нефть до конца этого года и в 2017 году?

— Мы исходим из того, что цены на нефть в 2017 году останутся на том же уровне, что сейчас — примерно 50 долларов за баррель. Но они могут и повыситься. Однако мы не ожидаем, что они будут выше, чем 60-65 долларов за баррель ни в каких сценариях. Факторы, ограничивающие рост цен на нефть, в первую очередь связаны с возможностью расширения предложения нефти в США. Если цены на нефть будут выше чем 60-65 за баррель, то американские сланцевые производители будут производить гораздо больше. Консенсус, прогноз рынка на следующий год — это уровень сегодняшних цен: 50 долларов и чуть выше. Мы не ждем серьезного повышения цен на нефть.

— Чего ожидаете от предстоящего заседания ОПЕК в ноябре? Будет ли принято окончательное решение по заморозке добычи?

— В последние годы не было прецедента, когда ОПЕК удавалось серьезно повысить цены на нефть. Поэтому трудно ожидать серьезных изменений с этой точки зрения. Но предсказывать это невозможно. Есть фундаментальные факторы, о которых я говорил, которые ограничивают рост цен на нефть сверху. Что бы ни произошло, никто не ожидает цен выше 60-65 долларов за баррель.

— Можете ли дать оценку по влиянию Brexit на экономику ЕС и Великобритании?

— Мы оцениваем Brexit с точки зрения влияния на экономику стран присутствия ЕБРР. Довольно небольшое количество стран в настоящее время торгуют с Великобританией напрямую, инвестиционные связи также невелики. Но очевидно, что Brexit приведет к замедлению роста не только в Великобритании, но и в западноевропейских странах. И через этот канал повлияет на все наши страны.

Мы рассчитали различные варианты и сценарии. Считаем, что в базовом сценарии ВВП Британии в 2017 году замедлится на 1%, ВВП стран присутствия ЕБРР потеряют около 0,5 процентного пункта, в некоторых случаях тоже 1%. В этом смысле это не катастрофический сценарий, но тем не менее это тоже существенный эффект. Самое интересное, что в краткосрочной перспективе в 2016 году наши страны операций даже немного выиграли, потому что сразу после Brexit рынки перестали верить в серьезное повышение процентных ставок на Западе в ближайшем будущем. Вследствие этого не было оттока капитала с восточноевропейских рынков. В этом смысле наши страны получили больше капитала, который они бы не получили, если бы не произошел Brexit.

— Будет ли продолжаться этот приток капитала?

— Это трудно предугадать. Тем более что есть большая неопределенность, связанная с денежной политикой в Америке и в других странах. Рынки пока считают, что вероятность этого ниже, чем, скажем, полгода назад.

— Впереди одно из важных событий, способных повлиять в том числе на глобальную экономику, — выборы президента США. Каково ваше мнение относительно сценариев развития при победе того или иного кандидата? Можно ли сейчас каким-либо образом оценить возможные риски и сделать правильные инвестиционные решения?

— Пока трудно предположить, какую экономическую политику будет вести новый президент США. И как только пройдут выборы и будет сформирована новая команда, на этот вопрос можно будет ответить. Рынки следят, не беспокоятся. Оценка перспектив Дональда Трампа отражается в курсе мексиканской валюты. Судя по котировкам песо, участники рынка считают, что вероятность победы этого кандидата находится в пределах от 0 до 10%.

— Как вы оцениваете реализацию реформ на Украине? Какие перспективы по росту украинской экономики в 2016-2018 годах?

— Мы считаем, что в Украине начался экономический рост, который продолжится в 2017 году. Он будет составлять 2% в год. В стране есть серьезные экономические достижения с точки зрения экономических реформ. Еще много предстоит сделать, но тем не менее многое уже сделано. Проведена большая работа по очищению банковского сектора, там закрыто почти половина банков. Стране удалось резко сократить дефицит бюджета, реорганизовать управление в ТЭК. Сейчас речь идет о земельной и пенсионной реформах, борьбе с коррупцией. Все это непросто. Но есть существенные достижения — гораздо более серьезные по сравнению с ожиданиями многих экспертов. Конечно, некоторые изменения можно было бы проводить быстрее. Например, необходимы более решительные шаги в области приватизации. Тем не менее в целом мы видим, что правительство сделало очень многое из того, что казалось невозможным в столь короткие сроки.

— ЕБРР будет принимать участие в приватизации на Украине?

— Да, безусловно. Наш банк — один из ключевых игровых игроков в нашем регионе, который совместно с другими инвесторами участвует в приватизационных сделках.

— До своего отъезда в Париж вы входили в состав совета директоров Сбербанка. Входите ли вы еще куда-то? Есть ли планы продолжать эту деятельность?

— Да, я был членом совета директоров Сбербанка на протяжении шести лет. В данный момент я не вхожу в советы директоров компаний. Моя новая должность не запрещает мне входить в советы директоров на безвозмездной основе. Но у меня пока на это нет времени, а в будущем — посмотрим. Пока таких предложений не поступало. У меня очень интересная работа, которая требует много времени и сил.

— С каким настроением и ощущениями вы едете в Россию?

— Я не был в России 3,5 года. За это время в России многое изменилось. В целом, как и раньше, я остаюсь оптимистом с точки зрения долгосрочных перспектив социально-экономического развития России.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 3 ноября 2016 > № 1958124 Сергей Гуриев

Enel Green Power México (EGPM) завершила строительство и ввела в эксплуатацию ветропарк Palo Alto установленной мощностью 129 МВт, расположенный в штате Халиско, а также ветропарк Vientos del Altiplano установленной мощностью 100 МВт в штате Сакатекас.

“Мы очень рады, что два наших новых ветропарка были введены в эксплуатацию. Это позволит укрепить лидерские позиции Enel в секторе возобновляемой энергетики в Мексике, – прокомментировал Паоло Романачи, глава департамента возобновляемой энергетики Enel в Центральной Америке и генеральный директор EGPM. – Возобновляемые источники энергии играют ключевую роль в процессе диверсификации энергетического баланса страны, способствуя ее устойчивому экономическому развитию. С введением данных ветропарков мы вносим определенный вклад в достижение целевых показателей чистой электроэнергии в Мексике, а также создаем общую ценность для местного сообщества благодаря устойчивому развитию сельского хозяйства и другим инфраструктурным проектам, реализуемым совместно с местными партнерами”.

Enel инвестировала в строительство Palo Alto около 250 миллионов долларов США, что соответствует инвестиционной программе, заявленной в стратегическом плане компании. Данный ветропарк расположен в штате Халиско и включает в себя 43 ветроустановки, каждая из которых обладает мощностью в 3 МВт. Palo Alto способен вырабатывать более 350 ГВтч в год, что будет полностью удовлетворять ежегодные потребности в энергии порядка 200 000 мексиканских домохозяйств, избегая при этом выброса порядка 200 000 тонн углекислого газа в атмосферу в год.

Группа инвестировала около 220 миллионов долларов США в строительство ветропарка Vientos del Altiplano. Данные инвестиции были заложены в текущий стратегический план Enel. Vientos del Altiplano расположен в районах Масапиль и Вилья-де-Кос и включает в себя 50 ветроустановок, мощность каждой из которых составляет 2 МВт. Этот ветропарк способен вырабатывать более 280 ГВтч в год, что эквивалентно ежегодным потребностям более 161 000 мексиканских домохозяйств, избегая в то же время выброса порядка 157 000 тонн углекислого газа в атмосферу в год.

Enel является крупнейшей с точки зрения установленной мощности и портфеля активов генерирующей компанией, использующей возобновляемые источники энергии в Мексике. Общая установленная мощность Enel Green Power México 729 МВт, 675 МВт из которых приходится на ветропарки, а 53 МВт - на гидроэнергетику. Кроме того, Enel планирует строительство трех солнечных электростанций (PV) общей установленной мощностью около 1 ГВт: Villanueva и Villanueva 3 общей установленной мощностью 754 МВт в штате Коауила, Don José установленной мощностью 238 МВт в штате Гуанахуато. Компания также намерена построить ветропарк Salitrillos установленной мощностью 93 МВт в штате Тамаулипас.

Что будет после выборов в США?

Сергей Николаев

Похоже, что рынки надеются на возвращение к status quo ante bellum. Накануне выборов в США, ставших «самыми нетрадиционными» в современной истории страны, рынки исходят из того, что Белый дом достанется кандидату от демократов, а республиканцы сохранят контроль над Конгрессом. Но судя по тому, как развиваются события, инвесторы могут и обмануться в своих ожиданиях. Как будут развиваться события на рынках сразу после объявления итогов голосования?

Шоком для рынков может стать и победа Дональда Трампа, и оглушительный успех Хиллари Клинтон с переходом к демократам контроля над конгрессом, прогнозирует автор статьи в Bloomberg Фил Кунц. В обоих случаях инвесторы бросятся искать прибежища в безопасных государственных облигациях, в американском долларе и японской йене. Начнется бегство из более рискованных активов.

Однако бурная реакция инвесторов на события подобного масштаба обычно не бывает слишком продолжительной. Нужно учитывать, что оба кандидата в президенты обещают увеличить расходы бюджета и урезать налоги, что в среднесрочной перспективе может считаться «бычьим» фактором для рынка акций и «медвежьим» — для рынка облигаций.

Вот как, по мнению Bloomberg и по прогнозам аналитиков, отреагируют основные сегменты рынка на каждый из возможных вариантов при подведении итогов голосования:

Акции

Если победит Клинтон. Инвесторы уже заложили её победу в текущие цены. И если их расчеты оправдаются, рост котировок будет ограниченным, считает Маргарет Янг из брокерской компании CMC Markets.

Под наиболее сильным давлением окажутся акции банков и фармацевтических компаний.

Возможное ужесточение регулирования и изменения в налоговой политике могут нанести урон таким финансовым гигантам, как Goldman Sachs и JP Morgan Chase, указывает Bloomberg, ссылаясь на доклад Morgan Stanley Research. Добавим от себя, что на этих выборах крупнейшие банки, вопреки традиции, поддержали не республиканцев, а демократов: предполагается, что политика Клинтон будет более предсказуемой. Что касается фармацевтических и биотехнических компаний, то угрозу для них представляют весьма вероятные в будущем попытки Клинтон ограничить рост цен на лекарства.

В выигрыше в случае победы Клинтон могут оказаться компании, работающие в сфере альтернативной энергетики: кандидат от демократов обещала снижать зависимость американской и мировой экономики от традиционных энергоносителей.

Если победит Трамп. Победа Трампа может привести к грандиозной распродаже! Американские акции в настоящий момент уже значительно переоценены, полагает Bloomberg, и для многих инвесторов Трамп может стать «черным лебедем». Причем непосредственная реакция на его победу может быть даже сильнее, чем на итоги британского референдума. Напомним, что тогда индекс S&P 500 в течение двух дней просел на 5,3%.

Переменчивая позиция республиканского кандидата по многим вопросам затрудняет прогнозирование долгосрочных рыночных тенденций. Однако аналитики предсказывают, что приход Трампа в Белый дом может благоприятствовать банкам, страховым компаниям и секторам экономики, так или иначе связанным со здравоохранением.

Трамп был намного щедрее на обещания по расходам на инфраструктуру, чем его соперница. Можно ожидать, что в случае его победы в выигрыше окажутся компании, заинтересованные в крупных инфраструктурных проектах, включая производителей строительной и транспортной техники, таких как Caterpillar. То же самое можно сказать и о корпорациях, зависящих от оборонных контрактов.

Облигации

Если победит Клинтон. Вероятен рост доходности облигаций, поскольку инвесторы начнут распродавать их и переходить в более рискованные активы. Доходность 10-летних бондов США может вырасти на 35 процентных пунктов до 1,85%, считают аналитики, опрошенные Bloomberg.

В долгосрочной перспективе президентство Клинтон будет оказывать минимальное влияние на рынок облигаций при условии, что республиканцы сохранят контроль хотя бы над одной из палат Конгресса. Планы Клинтон по фискальному стимулированию скромнее, чем у Трампа. Но в случае, если у демократов будет большинство в обеих палатах Конгресса, расходы бюджета могут возрасти, что приведёт и к росту доходности облигаций.

Если победит Трамп. После того, как британцы вопреки всем прогнозам проголосовали за выход из ЕС, доходность 10-летних бондов США упала на 39 процентных пунктов. Нечто похожее, по мнению аналитиков, может случиться в случае победы Трампа.

Однако после того, как первоначальный ажиотаж утихнет, доходность облигаций начнет подниматься. Этому будут способствовать планы Трампа по сокращению налогов и увеличению расходов. Указанная тенденция окажется особенно сильной, если республиканцы удержат большинство в конгрессе. Аналитики Bank of America полагают, что стабильности на рынке облигаций может угрожать лишь ситуация, если Трампу-президенту будет противостоять демократическое большинство в обеих палатах.

Валюты

Если победит Клинтон. Bloomberg предсказывает рост американского доллара по отношению к валютам других развитых государств. Однако длительное укрепление доллара при президенте Клинтон эксперты валютного рынка прогнозируют только в том случае, если демократы полностью «возьмут» Конгресс.

Валюты развивающихся стран уже оценены с учетом победы Клинтон. Поэтому ее успех окажет на их курсы либо нейтральное, либо позитивное влияние. В наибольшем выигрыше окажется мексиканский песо. Он в публикации Bloomberg назван барометром президентской гонки, который указывал на ясную погоду, когда повышались шансы Клинтон. В отличие от Трампа она не обещала воздвигнуть стену на границе с Мексикой и не допускала резких выпадов в адрес южных соседей.

Если победит Трамп. В качестве немедленной реакции на победу кандидата-республиканца вероятен взлет японской йены, традиционного убежища от всех потрясений, а также евро, швейцарского франка и фунта стерлингов. Но поскольку Трамп обещает сокращение налогов и фискальное стимулирование, в перспективе от трех до девяти месяцев доллар может вернуться к росту на ожиданиях мер, которые подстегнут экономический рост.

В наибольшем проигрыше окажется мексиканский песо.

Курс китайского юаня может упасть на 3% до конца нынешнего года, если Трамп реализует свои угрозы и начнёт очередную войну тарифов, полагают аналитики валютного рынка из Mizuho Bank. В дальнейшем эксперты ожидают плавного снижения китайской валюты во время президентства Трампа.

В целом, можно опасаться, что обещанные Трампом протекционистские меры приведут к ограничению импорта из стран с развивающейся экономикой и усилят давление на курсы их валют. Возможным исключением стратеги французского банка Société Générale ранее называли российский рубль. По их мнению, это «редкая валюта, которая может положительно отреагировать на победу Дональда Трампа на президентских выборах в США».

Развивающиеся рынки

Если победит Клинтон. Инвесторы могут заинтересоваться акциями компаний оборонного сектора Китая, поскольку из двух кандидатов Клинтон рассматривается как больший «ястреб». Могут также вырасти котировки акций производителей сырья из развивающихся стран в расчете на американские инфраструктурные проекты.

Если победит Трамп. Аналитики сингапурской компании CMC Markets затруднились назвать хоть один развивающийся рынок, который выиграет на фоне известия о победе республиканского кандидата. В Citigroup полагают, что индекс MSCI Emerging Markets обвалится как минимум на 10%. Лидерами падения станут мексиканские акции.

Протекционистские меры, предлагаемые Трампом, могут навредить многим развивающимся экономикам, ориентированным на экспорт. В числе проигравших окажутся Южная Корея, Тайвань, Индонезия, Малайзия, Вьетнам. Трамп не раз говорил, что мишенью для него является торговля США с Китаем.

Сырье

Если победит Клинтон. Неожиданно, но в крупном выигрыше могут оказаться производители природного газа. Клинтон, во-первых, намерена добиваться вытеснения угольного топлива с американских электростанций и замены его природным газом, а во-вторых рассматривает газ как своего рода «мостик» на период перехода к возобновляемым источникам энергии.

Если победит Трамп. Следствием победы республиканцев может стать снижение спроса на природный газ на 11% к 2030 году, подсчитали в Bloomberg Intelligence. Трамп обещал отменить некоторые природоохранные нормы и налоги, которые вытесняют уголь из энергетического сектора США и в ходе дебатов пропагандировал технологии «чистого угля», которые, как ожидается, позволят превратить каменный уголь в экологически чистое топливо, сравнимое с газом. Впрочем, он обещал поддержку всему американскому топливному сектору, включая сланцевый газ и нефть. При этом цены на нефть на мировом рынке также могут вырасти за счет добавленной премии за риск, поскольку Трамп, например, прибегает к воинственной риторике в адрес Ирана.

В наибольшем выигрыше, в случае победы кандидата-республиканца могут оказаться рынки золота, серебра и платины, считает Янг из CMC Markets. Золото по-прежнему остаётся страховкой при любой экономической или политической турбулентности.

О председательстве Руководителя Россельхознадзора Сергея Данкверта на 12-м заседании Межправительственной Российско-Аргентинской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству.

Руководитель Россельхознадра Сергей Данкверт в качестве председателя Российской части Межправительственной Российско-Аргентинской комиссии по торгово-экономическому и научно-техническому сотрудничеству совместном с Первым заместителем Министра иностранных дел и культа Аргентины по международным экономическим отношениям, председателем Аргентинской части МПК Марией Кристиной Болдорини провели 12-е заседание Межправительственной Российско-Аргентинской комиссии.

В ходе заседания Сергей Данкверт подчеркнул, что Россия, как и прежде рассматривает Аргентину в качестве одного из ключевых партнеров в Латинской Америке. В подтверждении этому, Руководитель Россельхознадра упомянул состоявшиеся в последнее время контакты, прежде всего, встречу президентов России и Аргентины Владимира Путина и Маурисио Макри «на полях» саммита «Группы двадцати» в Китае (г.Ханчжоу, 4-5 сентября 2016 г.), визит Министра иностранных дел и культа Аргентины Сюзаны Малькорра в Москву в апреле 2016 года, а также визит Министра агроиндустрии Аргентины Рикардо Буриайле в середине октября текущего года.

Сергей Данкверт подчеркнул, что Россия выступает за дальнейшее развитие партнерских отношений по линии Евразийского экономического союза и Южноамериканского общего рынка (МЕРКОСУР). В связи с предстоящим с января 2017 г. председательством Аргентины в МЕРКОСУР Руководитель Россельхознадзора выразил надежду на углубление данного формата взаимодействия и подписание Меморандума о сотрудничестве по торгово-экономическим вопросам между Евразийской экономической комиссией и правительствами стран-участниц МЕРКОСУР.

На сегодня по объему товарооборота России со странами Латинской Америки Аргентина прочно занимает четвертое место - после Бразилии, Мексики и Эквадора. За последние 10 лет российско-аргентинский товарооборот вырос в 3,5 раза за счет трехкратного увеличения поставок из Аргентины в Россию и шестикратного роста экспорта российских товаров на аргентинский рынок. В поставках из Аргентины доминируют продовольственные товары и сельскохозяйственное сырье. Однако, несмотря на такие показатели, торговый оборот стран весьма нестабилен. После введения рядом западных стран антироссийских санкций и ответных особых экономических мер в виде ограничений на ввоз сырья и продовольствия из этих стран, многие государства, в том числе и в Латинской Америке, резко увеличили поставки своей продукции на российский рынок. В этом ключе Сергей Данкверт отметил,что Аргентина не смогла использовать сложившуюся ситуацию в своих интересах, несмотря на то, что Россия создает благоприятные условия для поставок аграрной продукции из Аргентины в Россию. Так, Россельхознадзор предоставил право поставок животноводческой продукции ряду аргентинских предприятий. Служба проводит экспертные оценки аргентинских предприятий, в результате чего некоторые из них уже получили право поставок своей продукции на российский рынок. Также Россельхознадзор начал процедуру аудита официальной системы ветеринарного надзора в сфере производства молочной продукции. Это важный шаг в укреплении взаимодействия Россельхознадзора с национальной ветеринарной службой Аргентины, подчеркнул Сергей Данкверт.

Руководитель Россельхознадзора обратил внимание на то, что Россия готова сотрудничать с Аргентиной не только в области сельского хозяйства. Так, в ходе работы Российско-Аргентинской МПК стороны пришли к пониманию того, что российские и аргентинские компании заинтересованы в сотрудничестве в области высокотехнологичных отраслей промышленности, а также транспорта, энергетики, включая атомную, аэрокосмическую. Это, к примеру, строительство нового блока АЭС «Атуча» (ГК «Росатом»), участие ОАО «Газпром» в проектах в газовой сфере в Аргентине и многое другое.

Сергей Данкверт и Мария Кристина Болдорини высоко оценили работу бизнес миссии, которая состоялась в предверии 12-го заседания Российско-Аргентинской МПК и дала возможность российским и аргентинским компаниям провести конструктивный диалог.

Стороны пришли к обоюдному заключению, что для дальнейшего успешного развития двусторонних торгово-экономических отношений деловому сообществу обеих стран, прежде всего, нужна отлаженная система коммуникаций. Сергей Данкверт и Мария Кристина Болдорини отметили, что особую роль в этом информационном взаимодействии призвана сыграть Межправительственная Российско-Аргентинская комиссия по торгово- экономическому и научно-техническому сотрудничеству.

В заключении стороны высоко оценили работу всех участников 12-го заседания Российско-Аргентинской МПК, подчеркнув конструктивность диалога, состоявшегося между российскими и аргентинскими партнерами, результатом которого стали конкретные договоренности по наращиванию всего комплекса двусторонних торгово-экономических отношений.

По итогам заседания сопредседатели МПК подписали Заключительный акт 12-го заседания Российско-Аргентинской МПК.

«У российских клиентов все-таки есть деньги»

В Volkswagen рассказали, как будут меняться цены на автомобили марки

Алина Распопова

Volkswagen будет повышать цены на российском рынке, но постепенно. Пока же автомобили в России стоят дешевле, чем в Европе или США. Об этом в интервью «Газете.Ru» заявил руководитель марки в России Пьер Бутен. Он рассказал о том, почему «дизельгейт» не сказался на репутации бренда в глазах местных потребителей, о планах по локализации новых моделей, о сотрудничестве с агрегаторами такси и трендах на авторынке.

За девять месяцев текущего года самой продаваемой моделью среди европейских брендов на российском рынке стал седан Polo, выпускаемый под брендом Volkswagen. Продажи модели, по данным «Автостата», выросли на 10% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года и составили 34 508 машин. Всего же, согласно отчету Комитета автопроизводителей АЕБ, за это время марка продала в России 52 663 автомобиля и находится на шестом месте в топ-10 лидеров на российском авторынке. О планах бренда в России, локализации производства и о возможном повышении цен «Газета.Ru» побеседовала с руководителем марки в России Пьером Бутеном.

— Оценивая глобальные мировые тенденции, когда развитие направления электрокаров и автомобилей с автопилотом рассматривается как уже совсем близкое будущее, можно сказать, что Россия находится от происходящего в стороне. Почему так происходит?

— Во всех отраслях, не только в автопромышленности, есть разные стадии развития. Какие-то направления в ряде стран оказываются более развиты и востребованы. Volkswagen — это международная компания. С точки зрения развития бизнеса мы внимательно следим за тем, что в дальнейшем принесет выгоду от наших инвестиций. Однако мы не лишаем никакие рынки новых возможностей. Я согласен с тем, что направление электрокаров не будет развиваться в России такими же темпами, как это ожидается в странах Западной Европы, и тем не менее мы тестируем на российском рынке, например, электрокар e-Golf. Мы ведем бизнес в России, инвестируем в эту страну, и мы будем предлагать покупателям то, что они хотят непосредственно сейчас, а кроме этого, и новые технологии.

Если бы электрокары действительно были основным объектом спроса в России уже завтра, мы бы уже не инвестировали в производство бензиновых двигателей в Калуге.

— Чего же сейчас хотят покупатели в России, когда кризис пока не отступил?

— Инфляция, обесценение рубля оказало негативное влияние на доходы россиян.

Один из заметных трендов — переключение спроса на более доступные модели, на подержанные машины. Это заставляет нас предлагать новые продукты с учетом указанных особенностей.

Тем не менее российские клиенты по-прежнему хотят приобретать автомобили, и около 30% продается через различные спецпрограммы. В целом бюджетные автомобили — это важно. Однако у многих клиентов в России все-таки есть деньги, что позволяет нам предлагать покупателям и более премиальные продукты.

— Какая ситуация с производственными мощностями в Калуге и какие новые модели Volkswagen может начать производить в России?

— Сейчас в Калуге мы собираем модели Polo и Tiguan. И мы продолжаем инвестировать в производство новых версий этих моделей. Например, это Polo GT. Именно в России мы первыми предложили клиентам Polo GT в кузове седан.

Также мы будем производить в Калуге новое поколение Tiguan — первые автомобили появятся у официальных дилеров в начале 2017 года.

Если же посмотреть на дальнейший план, то у нас, конечно, есть новые продукты для России, но сейчас рано говорить о деталях.

— Сейчас все идет к тому, что бренд Volkswagen стремится стать максимально чистым, легким, и в будущем марка хочет сконцентрироваться именно на производстве электрокаров. Как, вы думаете, на такое отреагируют люди, все ли захотят иметь только электрокары?

— На прошедшем Парижском автосалоне мы действительно сфокусировались на электромобилях. Но они будут составлять около 25% от нашего общего объема продаж к 2025 году. То есть далеко не 100%. И мы продолжаем инвестировать в гибриды, в автомобили как с бензиновыми, так и с дизельными моторами. Современное законодательство и экологические нормы подталкивают автопроизводителей к совершенно новым решениям. Поэтому Volkswagen все больше инвестирует в развитие электрокаров, гибридов, в другие технологии. Такие решения не принимаются за одну ночь. У нас было проведено множество исследований, мы выясняли, что же нужно нашим покупателям и что мы можем им предложить, чтобы дать им то, чего они хотят, и сделать так, чтобы это соответствовало экологическим нормам. Важно сказать, что

цена остается одним из самых существенных факторов для покупателей автомобилей.

Поэтому мы работаем над тем, чтобы создавать двигатели, которые будут и экологически продвинутыми, и доступными с точки зрения используемых в них технологий.

— В России в таких крупных городах, как Москва, развиваются различные сервисы, облегчающие перемещение по городу. Есть Uber, есть каршеринг — это для вас конкуренты? Ведь компании выгоднее продать четыре автомобиля разным людям, чем один, которым смогут пользоваться четыре человека.

— Мы хотели бы стать основным поставщиком в сфере мобильности по всему миру. Мобильность — это доставка людей, грузов из одного места в другое. Для этого существует много способов. Конечно, в первую очередь мы производители автомобилей. Много лет производители только продавали машины, потом стали отдавать их в лизинг, потом — сдавать в аренду. А недавно группа Volkswagen, например, сообщила о сотрудничестве с компанией Gett, которая имеет сильные позиции в России. Так что мы хотели бы быть не только производителями автомобилей, но и поставщиками различных технологий, позволяющих людям стать более мобильными.

— Недавно негосударственная экологическая организация Transport & Environment привела данные исследования, касающегося уровня выхлопов автомобилей на европейском рынке. Оказалось, что десятки миллионов автомобилей на европейском континенте загрязняют атмосферу сильнее, чем позволяют экологические нормы. При этом дизельные моторы Volkswagen оказались самыми чистыми в Европе среди конкурентов. Будете ли вы использовать эту информацию в свете истории с «дизельгейтом»?

— Факт в том, что мы выбрали направление развития, которое помогло трансформировать компанию, изменить ее восприятие в положительном ключе. Это сделало нашу компанию сильнее. То, чем занимаются наши конкуренты, — это их личное дело, и мы никак не будем использовать эту информацию. Мы фокусируемся не на конкурентах, а на наших клиентах и на том, что люди думают о Volkswagen. Ведь именно клиенты будут решать, что они хотят от нас. Конечно, мы следим за конкурентами, но главным образом в плане новых технологий. Сейчас глобальные продажи марки в мире растут, наши акции растут, но мы стремимся к большему.

— России история с дизельными двигателями практически не коснулась, и она никак не отразилась на репутации компании в стране. Причина в том, что россияне не так озабочены вопросами экологии?

— Вовсе нет. Во-первых, в России мы практически не продавали проблемные машины, доля их продаж составила менее 3%, поэтому общий масштаб вопроса невелик. Во-вторых, это вопрос российского законодательства, которое отличается от законов ЕС или США. Но тем не менее в России мы также проводим сервисную кампанию, чтобы модифицировать те дизельные автомобили, которые в этом нуждаются.

— Давайте поговорим про экспорт из России. Ведь у вас здесь мощные производственные площадки — интересно ли это направление и есть ли реальные возможности для экспорта автомобилей из России?

— Абсолютно. У нас два завода в России, и мы готовы экспортировать нашу продукцию. У нас уже налажен этот процесс, но в очень ограниченных объемах. В России есть большие проблемы с логистикой: огромные расстояния означают дополнительные расходы при доставке автомобилей. Вторая проблема — это выбор локальных поставщиков, качество продукции которых пока на довольно низком уровне.

Когда мы начинали работать в Калуге в 2011 году, у нас было всего 3–4 российских поставщика.

Сегодня мы инвестируем в обучение поставщиков, даже убеждаем некоторых открыть свое производство в России. В итоге мы пришли к тому, что в настоящее время у нас уже 60 поставщиков, которые имеют собственное производство в России. Мы смогли локализовать производство 5,5 тыс. запчастей. Тем не менее многие компоненты, необходимые для производства этих запчастей, также импортируются, что приводит к удорожанию их стоимости. Важно и то, что Россия, в отличие от многих стран, не имеет большого количества соглашений с другими странами по регулированию импорта и экспорта. Это означает, что таможенные пошлины как на импорт, так и на экспорт невероятно высоки. Поэтому даже при желании Volkswagen экспортировать продукцию из России это очень трудно с экономической точки зрения. Мы ведем переговоры с правительством, и нам удалось достичь в этом определенных результатов.

— Какие страны в плане экспорта из России вам интересны?

— Мы, например, экспортируем Polo в Мексику, а в целом Volkswagen Group — также и в другие страны. В Калуге заложен высокий потенциал, и мы рассчитываем на развитие экспорта — от чего это зависит, я говорил выше. Это стало бы плюсом и для российских клиентов, ведь чем больше наши объемы производства, тем более выгодные цены мы можем предлагать.

— Кстати, про цены на автомобили. Сейчас в России они ниже, чем, к примеру, в странах ЕС. Долго ли сохранится такая тенденция?

— Да, в России цены ниже, чем в ЕС, чем в США. Так, если вы купите тот же Tiguan в России, то точно такая же модель в Германии обойдется дороже. И нам приходится компенсировать эту разницу из собственного кармана. Курс упал с 42–46 руб. за евро до нынешних 70. И на нас это оказало огромное давление. Но мы продолжаем инвестировать в Россию и нацелены на долгосрочную работу.

— Как будет меняться ситуация с ценами, как они будут повышаться?

— Цены будут подниматься постепенно, небольшими шагами. Инфляция в этом году составит в среднем 7–8%. В прошлом году она была около 20%, что вылилось в рост цен на 15–20%.

%Сейчас же наблюдается некая стабилизация. Мы решили для себя, что нерационально поднять цены в один момент. Это означало бы, что мы убьем спрос.

Поэтому в плане ценообразования мы решили действовать мягко, шаг за шагом. Те, кто пошел другим способом, просто загубили свой бизнес за 6–7 месяцев.

— Когда же, по вашей оценке, ситуация в России станет лучше?

— Я оптимист. Но этот год действительно был худшим за последние 10 лет. Но ведь были прогнозы, по которым все могло сложиться еще хуже. Теперь мы, очевидно, достигли низшей точки. Сейчас, по итогам 2016 года, мы предполагаем, что в России будет продано 1,3–1,35 млн автомобилей. Это немного, но больше, чем в некоторых других странах. И это хороший рынок для нас. Теперь мы ждем небольшого роста в следующем году и еще небольшого — в течение следующих двух лет.

Германия. Россия > Авиапром, автопром > gazeta.ru, 2 ноября 2016 > № 1955947 Пьер Бутен

Дружбы народов союз нефтяной: Владимир Путин запустил в Астрахани буровую платформу и процесс российской идентификации.

 31 октября в Астрахани президент России Владимир Путин вводил в промышленную эксплуатацию нефтяное месторождение ЛУКОЙЛа имени Филановского и участвовал в заседании Совета по межнациональным отношениям, а специальный корреспондент "Ъ" АНДРЕЙ КОЛЕСНИКОВ пытался понять, какое из этих событий важнее для настоящего, а главное -- будущего страны. И понял.

В цехе корпусной сборки Астраханского судостроительного завода было очень холодно и страшно. В таких цехах хорошо снимать хоррор. Но вместо этого тут делают опоры для буровых установок, и прежде всего -- для ледостойкой стационарной платформы ЛСП-1, гордости компании ЛУКОЙЛ.

Под крышей цеха я увидел стаю ворон. Я не удивился: там, наверху, метрах в ста ближе к небу, было столько разбитых окон, что в них не могли не влетать вороны.

И вот здесь у Владимира Путина должна была состояться беседа с рабочими. По моим представлениям, это место могло быть выбрано только по одной причине: чтобы попросить у президента денег на модернизацию завода. Впрочем, Объединенная судостроительная корпорация (ОСК) и так получает их из бюджета.

Через несколько минут я спросил у главы ОСК Алексея Рахманова, откуда такая разруха и когда этот цех был сдан в эксплуатацию.

-- В 1969 году,-- пояснил он.-- Между прочим, это был первоклассный цех для своего времени. Много немецкого оборудования...

-- Но ведь это время прошло почти полвека назад,-- не удержался я.-- Что-то же можно было сделать за это время.

-- Мы взяли этот завод только в 2013 году,-- пожал плечами Алексей Рахманов.-- Тут была сложная ситуация с собственником... Пока разгребли... Но оборудование мы тут все равно хорошее делаем...

На вопрос, довольна ли ОСК таким грандиозным заказом, как платформа для Филановского, Алексей Рахманов неожиданно сказал, что для ОСК он, к сожалению, убыточный:

-- Мы думали, что она будет примерно как "Корчагинская", а она в процессе строительства так разрослась, что перевес по металлу составил 30%.

Президента ЛУКОЙЛа Вагита Алекперова тем временем пытала астраханская тележурналистка. Пользуясь, я думаю, некоторой растерянностью, которую тот испытал, увидев, в каких условиях сооружается самая современная в мире буровая платформа, ее звукооператор обвесил президента ЛУКОЙЛа аппаратурой, причем передатчик положил ему прямо во внутренний карман пиджака (о ужас службы безопасности ЛУКОЙЛа, которой тут, впрочем, не было, потому что тут другая служба безопасности), а потом журналистка попросила господина Алекперова наконец представиться. Она хотела понять, с кем, в конце концов, говорит. "Алекперов, президент ЛУКОЙЛа",-- покорно отрекомендовался тот.

Я спросил у президента ЛУКОЙЛа, согласен ли он с тем, что проект для ОСК убыточный. Он, конечно, был не согласен и добавил, что проект просто не может быть убыточным, потому что ЛУКОЙЛ платит по всем обязательствам. Хотя, услышав про перевес железа, произнес:

-- Просто немножечко нерентабельный...

Владимир Путин, казалось, был в теме. Он, стоя перед рабочими, интересовался даже тем, сколько именно в ней этого железа ("Суммарно 100 тыс. тонн",-- отвечал Алексей Рахманов), и соглашался, что платформа разрослась. Правда, президенту России это нравилось:

-- По-моему, только в Мексиканском заливе есть побольше?..

Ему объясняли, что да, но только одна, да и та, если разобраться, уже не та...

Через несколько минут Владимир Путин на видеоконференции с сотрудниками ЛУКОЙЛа, стоявшими непосредственно на платформе в Каспийском море, запускал ее в промышленную эксплуатацию. Меня в этом процессе покорил Николай Ляшко, гендиректор "ЛУКОЙЛ-Нижневолжскнефти", который волновался так необычайно, что иногда не мог произнести ни слова по несколько секунд. Господин Путин спрашивал его, какие меры экологической безопасности есть на платформе, а он рассказывал, что система пожаротушения сработает, если надо, образцово... Господин Путин даже начал подсказывать ему и намекать, что все отходы буровой деятельности пакетизируются же, да? Николай Ляшко спохватывался, но ведь было уже поздно...

Между тем это обстоятельство делало церемонию трогательной и даже домашней...

Буквально через четверть часа в здании областной администрации уже начинался президентский Совет по межнациональным отношениям. Он запомнился несколькими выступлениями. Глава Центра исследования межнациональных отношений и почетный доктор Института социологии РАН Леокадия Дробижева рассуждала об идентичности гражданской нации. Идентичность, по ее мнению, определяется прежде всего готовностью каждого гражданина этой нации "идти и бороться за наши интересы".

-- Надо, чтобы человек хотел что-то сделать! -- воскликнула она.-- А таких пока только треть! А надо, чтобы честь нашу защищали не только спортсмены и воины. А и сами граждане!.. И на уровне Министерства образования предлагаю создать сеть, чтобы донести всем!..

Действительно, можно будет, наверное, уловить в сеть по работе над идентичностью гражданской нации многих, если хорошенько ее раскинуть. Другое дело, что еще больше людей от этой идеи таким способом можно, без преувеличения, окончательно отвратить.

Президент Федеральной лезгинской национально-культурной автономии Ариф Керимов предложил создать перечень коренных народов России, а если на это не хватает духу, то хотя бы перечень российских народов.

Без такого перечня российским народам уже совсем невозможно представить себе свою жизнь.

-- Мы даже не знаем, сколько у нас народов,-- пытался сопротивляться господин Путин.-- То ли 163, то ли 193...

Господин Керимов апеллировал к европейскому опыту.

-- Европейский опыт сейчас не самый лучший,-- опять не соглашался господин Путин.

И рассказывал, как в одной европейской стране один иммигрант изнасиловал мальчика, и суд оправдал иммигранта, потому что тот не знал языка страны пребывания и поэтому не понял, что мальчик возражает.

Почти все выступавшие предлагали создать какую-нибудь новую структуру по защите идентичности российского народа. Если каждое предложение будет реализовано, то каждый россиянин, в том числе за рубежом, будет неизбежно охвачен заботой и хлопотами президентского Совета по межнациональным отношениям.

Как сказал один из выступавших о россиянах, живущих за границей, "может быть, им это как-то поможет".

Осталось только понять, нужна ли им эта помощь.

И в общем, понятно.

В Москве появится сквер Ислама Каримова

В честь бывшего президента Узбекистана назовут городской сквер в районе Якиманка.

Именем первого президента Узбекистана назовут сквер в центре Москвы, расположенный в непосредственной близости от консульского отдела и гостевого дома республики в районе Якиманка. Он находится между домом 39, строением 1 на Большой Полянке и домом 13 по 1-му Казачьему переулку.

С просьбой назвать в честь Ислама Каримова безымянный сквер рядом с консульством к руководству города обратились деятели науки, политики и искусства России и Узбекистана. Проект постановления о присвоении небольшому скверу имени первого Президента Узбекистана будет рассмотрен на заседании Правительства Москвы 1 ноября.

Ранее предложение о создании мемориального сквера в честь Ислама Каримова поддержала Городская межведомственная комиссия по наименованию территориальных единиц под председательством заместителя мэра Москвы Леонида Печатникова.

Ислам Абдуганиевич Каримов (1938–2016) — первый президент Узбекистана с момента обретения страной независимости в 1991 году. Он был главой республики вплоть до своей смерти 2 сентября 2016 года. Похоронен Ислам Каримов 3 сентября на территории мемориального комплекса Хазрет-Хызр в Самарканде.

В Москве распространена практика присвоения городским скверам имён знаменитых исторических и политических персон, писателей, деятелей культуры и искусства. Так, осенью прошлого года были открыты скверы в честь писателя Михаила Булгакова около Патриарших прудов и балерины Майи Плисецкой на Большой Дмитровке. А недавно в столице появился сквер в честь мексиканского борца за свободу Мигеля Идальго рядом с посольством Мексики.

Международная конференция «Защита персональных данных» пройдет в столице 8 ноября 2016 года, в отеле «Ренессанс Москва Монарх Центр». На профессиональной площадке будет представлен проект «Цифровой дом», состоится презентация комментария к Федеральному закону 242-ФЗ, а также подписан Кодекс добросовестных практик в сети Интернет. Свое участие в конференции подтвердили представители 17 стран.

Конференцию посетят делегаты из Италии, Франции, Бельгии, Германии, Венгрии, Мексики, Болгарии, Молдовы, Польши, Словении, Сербии, Боснии и Герцеговины, Азербайджана, Кыргызстана, а также представители Совета Европы и Европейского инспектора по защите данных (European Data Protection Supervisor, EDPS). Кроме того, стало известно, что на площадку прибудут эксперты из уполномоченных органов республики Беларусь, Марокко и Албании.

Целью конференции является обмен информацией, профессиональным опытом и взглядами на проблемы, связанные с защитой персональных данных.

В ходе ежегодного мероприятия Роскомнадзора обсуждаются основные тенденции в правовом регулировании в сфере защиты персональных данных, стратегия деятельности уполномоченного органа, особенности подготовки специалистов в сфере информационной безопасности, технологические, технические и практические аспекты работы с персональными данными в «облачных» системах хранения информации. На конференции будут подведены основные итоги государственного контроля в области персональных данных и проанализированы существующие проблемные вопросы.

В мероприятии примут участие представители федеральных органов исполнительной власти, подразделений информационной безопасности, кадровых и юридических подразделений кредитно-финансовых структур, телекоммуникационных компаний, учреждений здравоохранения и образования, предприятий нефтегазового, энергетического и промышленного комплексов, транспортных, туристических компаний, а также производителей и разработчиков систем защиты персональных данных.

Организатором Международной конференции «Защита персональных данных» традиционно выступает АНО «Радиочастотный спектр», при поддержке Роскомнадзора.

Кандидат в президенты на выборах в США от Республиканской партии Дональд Трамп неординарно ответил на обвинения штаба кандидата от демократов Хиллари Клинтон по поводу того, что его не поддерживают латиноамериканцы.

Трамп вывел на сцену девушку из толпы с плакатом "Латиноамериканцы за Трампа". Девушка оказалась из Мексики. И пока она объясняла, почему поддерживает Трампа ("он выступает за легальную миграцию и традиционные ценности"), сам Трамп размахивал этим плакатом позади выступающей.

В воскресенье Трамп выступал в Лас-Вегасе. Выступление длилось дольше обычного — около часа. Публика была на подъёме, и Трамп иногда вынужден был прерывать выступление, пока сторонники скандировали лозунги: "Сделай Америку снова великой", "Осушить болото" (в Вашингтоне, что подразумевает борьбу с коррупцией), "Посади ее!" (Хиллари Клинтон за историю с перепиской через личный почтовый ящик).

Состоялось первое заседание Комитета высокого уровня с участием стран ОПЕК и не входящих в ОПЕК стран-производителей нефти.

В штаб-квартире ОПЕК состоялось заседание созданного в соответствии с Алжирским соглашением Комитета высокого уровня при участии стран-производителей нефти, не входящих в ОПЕК. Этому мероприятию предшествовало состоявшееся в пятницу 28 октября 2016 г. первое заседание Комитета высокого уровня с участием стран-членов ОПЕК.

Наряду с представителями стран-членов ОПЕК на совместном заседании присутствовали 6 стран, не входящих в организацию. В их число вошли Азербайджан, Бразилия, Казахстан, Мексика, Оман и Российская Федерация.

Участники заседания отметили значительную важность Алжирского соглашения, ставшего результатом консенсусного решения всех стран-членов ОПЕК и обеспечившего создание общей платформы для совместной работы всех производителей по восстановлению рыночной стабильности, а также подчеркнули его положительное влияние на рынки, которое проявилось в переходе к противоположному тренду в динамике нефтяных цен и снижении волатильности.

Делегаты также обсудили текущую ситуацию на рынке нефти и перспективы ее развития до конца текущего года и в 2017 г. Центральной темой обсуждения стали фундаментальные факторы рынка, а также факторы, оказывающие влияние на динамику роста экономики и спрос и предложение нефти, в том числе, сохранение рекордных показателей по объему запасов.

Участники заседания отметили, что, несмотря на сохраняющиеся неопределенности, прогнозируется улучшение показателей по росту мировой экономики как в текущем году, так и в 2017 г. Уже по итогам прошедших месяцев 2016 г. наблюдалось повышение темпов роста спроса на нефть как в странах ОЭСР, так и в других регионах мира; сохранение аналогичных темпов роста ожидается и в 2017 г. Было также отмечено значительное сокращение в 2016 г. предложения в странах, не входящих в ОПЕК. В то же время, избыток запасов по-прежнему сохраняется на чрезвычайно высоком уровне.

Кроме того, ожидается, что негативное воздействие низких цен, проявившееся в серьезном сокращении инвестиций в нефтедобычу, будет продолжаться третий год подряд, что станет беспрецедентной ситуацией. Участники также отметили, что, несмотря на постепенную корректировку, сохраняющееся избыточное предложение наряду с излишним объемом запасов остается проблемным фактором, оказывающим неблагоприятное давление на рынок.

В ходе заседания состоялось интенсивное и плодотворное обсуждение наилучших путей достижения стабильности, столь необходимой для рынка. Участники заявили о своей готовности содействовать процессу ребалансировки, в том числе путем совместных скоординированных действий, реализуемых на постоянной основе, в целях ускорения происходящего в настоящий момент сокращения избыточного объема запасов и достижения рыночного равновесия.

В этой связи делегаты подчеркнули необходимость более частого проведения консультаций для эффективного выполнения Алжирского соглашения.

Принимая во внимание значительную многокомпонентность рыночных факторов и сохранение серьезных неопределенностей, участники заседания отметили важность активизации сотрудничества на постоянной основе, в том числе, технического взаимодействия, для обеспечения возможности адекватного рассмотрения специализированных вопросов, оказывающих влияние на рынок нефти и отрасль в целом.

В завершении встречи представители стран-участниц выразили высокую оценку состоявшихся конструктивных и плодотворных переговоров и договорились укреплять сотрудничество путем проведения регулярных, систематических и рассчитанных на длительную перспективу консультаций между странами ОПЕК и не входящими в ОПЕК производителями в соответствии с мандатом Алжирского соглашения. Консультации продолжатся в ноябре 2016 г.

Состоявшееся заседание стало положительным шагом, направленным на обеспечение достижения соглашения в ходе Министерской конференции ОПЕК 30 ноября 2016 г.

«Искандеры» в Калининградской области – ответ на ПРО НАТО в Европе

Юрий РУБЦОВ

26-27 октября министры государств-членов НАТО заседали в Брюсселе. На совещании рассматривался вопрос о том, как выполняются решения июльского саммита в Варшаве по «активизации сдерживания и обороны и проецирования стабильности в соседних регионах». «…В непредсказуемом мире НАТО адаптируется к будущему с решимостью и целеустремленностью», – с пафосом провозгласил генеральный секретарь Йенс Столтенберг.

На заседании было подтверждено, что к Канаде, Германии, Великобритании и США, которые ранее объявили о своей готовности возглавить по одному многонациональному батальону, размещаемому на восточном фланге альянса (соответственно в Латвии, Литве, Эстонии и Польше), присоединятся еще 12 государств. Албания, Италия, Польша, Словения – к канадцам, Бельгия, Хорватия, Франция, Люксембург, Нидерланды и Норвегия – к немцам, Дания и Франция – к англичанам, Румыния и Великобритания – к американцам.

Обратим внимание: Польше – единственной из стран-«реципиентов» – мало присутствия натовского батальона на своей земле, своих военных она направляет ещё и в Латвию на подмогу Канаде.

Ещё шесть государств альянса (Канада, Германия, Нидерланды, Польша, Турция и США) готовы направить свои наземные, морские и воздушные силы в Румынию, где будет создана тренировочная бригада НАТО.

Население и Польши, и прибалтийских стран уже изрядно напугали «российской угрозой». Итогом стала мобилизация практически всех членов НАТО на усиление восточного фланга альянса. Другое дело, что батальоны, чья общая численность не превышает 4 тыс. человек, в случае вооружённого конфликта не представляют собой серьёзной силы; их формирование носит во многом символический характер.

Формируемую у западных границ России инфраструктуру Столтенберг назвал «системой сдерживания», а недавнее размещение ракетных комплексов «Искандер» в Калининградской области - примером наращивания российских сил на границах НАТО и вызовом НАТО. «Мы отвечаем размеренно и разумно. То, что мы делаем – это оборонительные меры», – заявил генсек альянса.

Потрясающая логика! Размещение иностранных военных контингентов в Польше и Прибалтике в зоне, прилегающей к российским границам, - это, оказывается, «разумно»; объекты ПРО США в польском Редзиково в 200 км от границы с Калининградской областью – это «оборонительные меры»! Переброска же Россией в Калининградский эксклав оперативно-тактических ракетных комплексов выглядит в этой логике «неподобающим вызовом».

Президент Литвы Даля Грибаускайте назвала переброску «Искандеров» демонстрацией силы и агрессивным действием, направленным не только против балтийских стран, но и против всей Европы. Министр иностранных дел Польши Витольд Ващиковский назвал размещение «Искандеров» «абсолютно неадекватным ответом на то, что делает НАТО».

Вероятно, пан Ващиковский рассчитывал, что Москва будет расслабленно наблюдать, как на польской стороне границы размещается инфраструктура ПРО, способная понизить российский стратегический потенциал. Напрасно рассчитывал. Глава комитета Госдумы по обороне Владимир Шаманов ясно разъяснил, зачем «Искандеры» перебазированы в Калининградскую область: «Эти ракеты будут, прежде всего, нацелены против тех объектов, которые нарушают баланс, равновесие и которые поставлены или будут ставиться в обозримом будущем в рамках так называемой ПРО».

Напомнить, что ОТРК «Искандер» мобилен и оснащен ракетами, способными достигнуть Литвы, Латвии, Эстонии и Польши, а в случае применения обновленной версии этого комплекса – и Германии.

«Что касается характеристик Калининградской области, – высказывается бывший начальник штаба Ленинградского военного округа генерал-полковник Сергей Кизюн, – то на территории этого региона и есть где развернуться ракетной бригаде, и есть где при необходимости маневрировать. К тому же область достаточно лесиста, укрыться от средств разведки вероятного противника можно без проблем. Также этот российский анклав глубоко вдается в сравнительно небольшое Балтийское море и многие огневые задачи в регионе можно решить даже без помощи флота, то есть вооружением с берега».

Минобороны РФ в свою очередь заявило, что данные ракетные комплексы перебрасывались в регион в рамках боевой подготовки ранее, это будет делаться и впредь.

Любые действия России у её западных границ традиционно воспринимаются на Западе как угроза. В этом особенно усердствуют Польша и прибалтийские страны. Не успели два российских военных корабля, приписанные к Черноморскому флоту, войти в Балтийском море, как пресс-атташе альянса Дилан Уайт отметил «военную активность Москвы у границ НАТО», а министр обороны Польши Антоний Мачеревич заметил, что эта активность «меняет расклад сил» в регионе. В том же ключе высказался и глава департамента военно-публичных отношений Минобороны Латвии Каспар Галкин, заявивший, что отправка таких кораблей в Балтийское море - это средство «запугать НАТО и оказать давление».

Логика, повторяем, потрясающая: пребывание в акватории Балтийского моря, омывающего Россию, российских малых ракетных кораблей «Серпухов» и «Зелёный дол» – это «демонстрация силы» и «агрессия», а заход весной этого года туда же, будто в Мексиканский залив, американского эсминца Donald Cook или барражирование в акватории Черного моря эсминца ВМС США Carney класса Arleigh Burke (оба оснащены системой ПРО) – норма и мера «оборонительного характера».

Такой «логике» уже давно пора перестать удивляться. Политика НАТО, направленная на «сдерживание» России, всё больше приобретает долгосрочный характер, заявил постоянный представитель РФ при НАТО Александр Грушко, комментируя принятые 26-27 октября решения Североатлантического совета на уровне министров обороны об усилении военного присутствия в Восточной Европе и Черноморском регионе.

Натовцы нагнетают обстановку с такой страстью, что уже и сами порой верят в желание России напасть на них. Бывший командир спецподразделения польской армии GROM генерал Роман Полко на прошлой неделе заявил, что вторжение российских войск в Прибалтику или в Польшу может произойти в ближайшие месяцы, а поводом для агрессии может стать демонтаж памятников советским воинам в Польше или защита интересов русскоязычного меньшинства в Эстонии или Латвии.

В назидание таким польским генералам Москва в очередной раз заявила, что не планирует и никогда не планировала нападать на какую-либо страну Североатлантического альянса. Владимир Путин, выступая 27 октября на пленарном заседании дискуссионного клуба «Валдай» сказал: «Конечно, выгодно выдавать себя за защитников цивилизации, но Россия-то не собирается ни на кого нападать. Да и смешно это». Отметил российский президент и то, какую выгоду приносит миф о российской военной угрозе его создателям: «Действительно, это прибыльное занятие, - заметил В. Путин, - можно новые военные бюджеты выбивать в своих странах, набирать союзников под интересы одной сверхдержавы».

Правящие круги и корпорации ВПК стран Запада втягиваются в это «прибыльное занятие» всё больше.

Исследование: жители РФ особенно беспокоятся из-за потери зубов в старости

Международное онлайн-исследование GfK Consumer Life помогло определить 5 основных причин беспокойства людей, связанных со здоровьем и возрастными изменениями. В целом в различных странах опрошенных беспокоят одни и те же проблемы, однако жители России больше других переживают из-за увеличения массы тела и потери зубов.

Исследование GfK Consumer Life было проведено в 17 странах. Для исследования основных источников беспокойств, связанных со здоровьем сейчас и по мере старения, респондентам был предложен список из 19 наиболее распространенных проблем, в котором их попросили указать те, что беспокоят их больше всего.

Оказалось, что потеря остроты зрения больше всего беспокоит жителей Испании (53%), Мексики и Аргентины (52%), а в целом среди опрошенных боятся этого 38%. Аналогично пункт «снижение умственной активности» как фактор беспокойства отметили 38% участников опроса во всех странах. В то же время в Испании эту проблему выделили 66% респондентов, в Аргентине – 58%, в Германии – 52%, в Мексике – 51% и в Италии – 50%.

Россия стала единственной страной, где «потеря зубов» вошла в топ-5 поводов для беспокойства, связанных со здоровьем и возрастными изменениями. На втором месте этого списка - увеличение веса (34%). На первом месте, как в целом по миру, - ослабление зрения.

Некоторые проблемы из списка, предложенного респондентам, оказались специфичными для отдельных стран. К примеру, в Японии и Корее самым большим поводом для беспокойства стало «появление морщин и дряблости кожи».

Новое математическое уравнение признало береговую линию Дубая лучшей в мире.

Побережье Дубая признано лучшим в мире

Дубай, ОАЭ. Побережье Дубая признано лучшим в мире и сместившим с пьедестала почета британский берег в британском Блэкпуле. Взять лидерство Дубаю помогла математическая формула, учитывающая чистоту горизонта, цвет моря, качество песка, чистоту, достопримечательности, а также качество воздуха и существующие погодные условия.

Уравнение вывел психолог Дэвид Холмс в рамках исследования, проведенного для круизной компании Royal Caribbean. Нужно отметить, что Дубай обогнал Блэкпул именно в категории «погодные условия», набрав в ней максимальное количество баллов, благодаря чему оставил позади 11 км британских золотых песков, а также побережье Мексиканского залива.

Д-р Холмс отметил»: «В каждой стране есть хорошие и плохие береговые линии, однако редко где природная красота успешно сочетается с культовыми достопримечательностями. Дубай в этом случае выигрывает по всем параметрам».

Заседание Международного дискуссионного клуба «Валдай».

Владимир Путин принял участие в итоговой пленарной сессии XIII ежегодного заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай». Тема заседания в этом году – «Будущее начинается сегодня: контуры завтрашнего мира».

В течение трёх дней более 130 экспертов и политологов из 35 стран мира рассматривали актуальные вопросы развития международных отношений, внутриполитического устройства, экономики, демографии и технологий.

Дискуссии, в частности, были посвящены мерам по смягчению последствий радикальных изменений на политической карте мира и кризиса демократических процедур, обсуждению путей развития отношений России и ЕС, устройства глобального мира через 10 лет.

В работе итоговой сессии также приняли участие бывшие президенты: Финляндии – Тарья Халонен, Австрии – Хайнц Фишер и ЮАР – Табо Мбеки.

* * *

Т.Колтон (как переведено): Добрый день, дамы и господа! Меня зовут Тимоти Колтон. Я знаком со многими присутствующими сегодня здесь. Мне чрезвычайно приятно, что меня попросили выступить модератором этой последней сессии в 2016 году в рамках Валдайского дискуссионного клуба, так мы его называем.

Хотел бы особо приветствовать нашего основного выступающего – это Владимир Владимирович Путин, Президент Российской Федерации. Он нашёл время, чтобы приехать сюда, принять участие. Мы знаем, как он занят. Мы также высоко ценим его готовность отвечать на наши вопросы.

В какой–то момент, когда Вы выйдете на пенсию, господин Президент, и напишете свои мемуары, попытайтесь подумать, сколько времени Вы потратили на ответы и вопросы. Я уверен, Вы будете поражены этим. Мы очень благодарим Вас за это. Спасибо за то, что Вы с нами сегодня.

Позвольте мне также представить других участников сегодняшней сессии. Я представлю их в том порядке, в котором они будут выступать. Прежде всего Тарья Халонен, которая сидит справа от господина Президента. У неё была блестящая карьера, в течение 12 лет она была президентом соседа Российской Федерации – Финляндской Республики, до 2012 года. Затем выступит господин Хайнц Фишер, который сидит слева от Президента Путина. У него также очень длинная, разнообразная карьера. Совсем недавно он вышел в отставку с поста президента Австрийской Республики, он занимал этот пост с 2004 года до 2016 года. Сейчас в Австрии нет президента, к сожалению, но это уже другая история.

Третий выступающий, я хотел бы представить его, господин Табо Мбеки, ещё один человек с длительной карьерой. С 1999 года по 2008 год он занимал пост президента Южно-Африканской Республики.

Я не думаю, что я должен представлять Андрея Быстрицкого. Он активно участвует в наших встречах, но он всё–таки коротко остановится на встрече Валдайского клуба здесь. Он возглавляет Совет, занимающийся Валдайским форумом.

Пожалуйста, Андрей, слово Вам.

А.Быстрицкий: Спасибо большое.

Уважаемый господин Президент! Уважаемые гости и модератор! Уважаемые участники Валдайского форума!

Мы собрались на заключительное пленарное заседание нашей ежегодной большой Валдайской конференции. За три дня работы, как мне представляется, мы проделали большой путь. И, как мне кажется, эта конференция была исключительно интересной. Мы обсуждали, что уже сегодня определяет завтра, наше будущее. В общем, мы сконцентрировались примерно на пяти сферах современной жизни, положение дел в которых, мы видим, это будущее и определяет.

Это международные отношения, это экономика, это демография и миграция, это технологии и общественное устройство. Эти сферы важны по очевидным причинам. От международных отношений в прямом смысле зависят вопросы войны и мира, от экономики – общая возможность развития человечества. Демографические и миграционные проблемы способны поколебать стабильность очень многих стран. А технологии в состоянии изменить все наши представления о том, что возможно и что невозможно в этом мире.

И наконец, внутреннее устройство страны, оно, впрочем, как и всегда, но сейчас в иной форме влияет в том числе и на внешнюю политику этих стран. И, в общем, конференция прояснила много вопросов, впрочем, поставила и много новых. С одной стороны, вроде бы все сошлись на том, что современный мир немыслим без международных институтов и международного права, хотя их нынешнее состояние представляется не идеальным и мир нуждается как в развитии, так и в улучшении уже действующих, а может быть, и создании чего–то нового и дополнительного.

Естественно, интересно и то, что, обсуждая противоречия, которые естественным образом возникают между крупными мировыми игроками, большинство сошлось на том, что эти противоречия всё же не являются непреодолимыми, что шанс, хотя и не безусловный, преодолеть их и договориться есть. Любопытно, но многие ответили, что при сохранении по–прежнему важной роли США влияние многих государств, прежде всего таких, как Китай, Индия, Россия, растёт, а о Западной Европе так сказать нельзя, при всей экономической мощи в политическом отношении её возможности и активность представляются недостаточными. Более того, возможно, они уменьшаются в сравнении с растущей Азией и Россией.

Обсуждались и те сферы, которые если и зависимы от политики властей, то не прямо, это уже упомянутые технологии и миграции, например. В ходе дискуссии о миграции, которая называлась «Мир после переселения народов», прозвучала мысль о том, что правильнее назвать не «мир после», а «мир до переселения народов», поскольку, возможно, главные миграционные волны и самые главные угрозы ещё впереди.

О технологиях тоже было сказано немало, и хотя сегодня мы понимаем их возрастающую мощь и даже видим отдельные серьёзные последствия, но всё же сколько–нибудь полного понимания о масштабах и влиянии и долгосрочных последствиях у нас нет. Отчасти вследствие этого, мы сегодня об этом говорили, Валдайский клуб совместно с Всероссийским центром изучения общественного мнения попытается с помощью нового, нами разрабатываемого индекса измерить уровень готовности стран к будущему.

Кроме того, чрезвычайно интересными были две специальные сессии: по Ближнему Востоку и по Европе. Высказывались весьма разные точки зрения, подчас полярные.

Также мне кажется, что очень интересно прошли встречи с Игорем Ивановичем Шуваловым, с Вячеславом Викторовичем Володиным, с Сергеем Викторовичем Лавровым, Алексеем Леонидовичем Кудриным. Здесь у нас принимала участие Элла Александровна Памфилова в дискуссиях и многие, многие другие очень известные российские и не только российские учёные, деятели и так далее.

В общем, конечно, рассказать в три минуты о том, что было в три дня, невозможно. Но мы, как всегда, подготовим доклад по итогам Валдайского клуба и, естественно, представим его вашему взыскательному вниманию.

Спасибо большое.

Т.Колтон: Очень хорошо.

А теперь давайте перейдём к делам. У нас потрясающая тема: как вы видите эту философию международного развития в интересах нового мира? И это вызывает в памяти серьёзные вопросы, которые, на мой взгляд, могут дать нам возможность двигаться в разных направлениях, послушать разнообразные комментарии, различные точки зрения.

Философия – это очень требовательное слово, однако, когда речь идёт о международном развитии, я думаю, что это подходящее слово. Вчера я провёл поиск Google и использовал слова «международное развитие», «философия». Результатов было 13 миллионов. Так что очень много слов потрачено на описание этой темы. Однако она настолько сложна, настолько многоаспектна, что есть элементы, заслуживающие дополнительного исследования, в особенности в свете того, что мы видим в интернете, в газетах, где заголовки в основном касаются вопросов конфликтов, безопасности и так далее.

Так что очень просто забыть о повестке дня в области развития, а она между тем очень масштабна, она преображает наш мир. Удивительно, каким образом эти компоненты складываются воедино, как они отражаются на нашей парадигме развития. Если раньше это был вашингтонский консенсус, сейчас он подвергается нападкам со всех сторон.

Очень удивительно смотреть на то, что происходит с официальной помощью развитию, это особый компонент развития. Совсем недавно такая помощь в основном доминировала ограниченным числом стран, это богатые страны, которые имеют развитую промышленную систему и выделяли основную часть помощи. Сейчас же появились новые доноры, которые ранее были реципиентами помощи.

Такие, например, как страны БРИКС, в том числе Южная Африка, Южная Корея, Саудовская Аравия, Турция, Венесуэла, Чили, Таиланд. Усложняется ситуация ещё и тем, что многие из этих доноров новых по–прежнему остаются и реципиентами помощи, то есть категория получателя помощи и выделителя её несколько размыта.

А сейчас я передаю слово Президенту Путину. Пожалуйста.

В.Путин: Уважаемые Тарья, Хайнц, Табо! Уважаемые коллеги, дамы и господа!

Я тоже очень рад нашей новой встрече. И хочу прежде всего поблагодарить российских и зарубежных участников Международного клуба «Валдай» за содержательное участие в его работе, а наших уважаемых гостей – за готовность принять участие в открытой дискуссии.

Наш уважаемый модератор пожелал мне благополучно выйти на пенсию, я тоже себе этого желаю, когда время придёт, это очень правильно, это нужно сделать. Но пока я ещё не на пенсии, действующий руководитель большой державы, я должен быть сдержанным, не проявлять в своих выражениях излишней агрессивности. Собственно говоря, я и не думаю, что это мой стиль.

Тем не менее полагаю, что особенно в этой аудитории мы должны быть откровенны друг с другом, должны вести открытую дискуссию, иначе она не имеет смысла, она будет постной и абсолютно неинтересной.

Такой стиль нашего общения, действительно, на мой взгляд, сегодня чрезвычайно востребован, потому что на фоне масштабных перемен, которые происходят на планете, тема нынешнего заседания «Валдая» – «Будущее начинается сегодня: контуры завтрашнего мира» – звучит очень актуально.

В прошлом году в рамках Валдайского форума мы говорили о неустроенности миропорядка. К сожалению, за прошедшие месяцы к лучшему мало что изменилось, если быть откровенным – ничего к лучшему не изменилось.

Противоречия, связанные с перераспределением экономической мощи и политического влияния, только нарастают, груз взаимного недоверия сужает наши возможности для того, чтобы эффективно отвечать на стоящие перед мировым сообществом реальные вызовы и реальные угрозы. По сути в кризисе оказался сам проект глобализации, а в Европе говорят уже – мы это хорошо знаем, слышим – о несостоятельности мультикультурализма.

Считаю, что такая ситуация – во многом следствие ошибочного, поспешного, а в чём–то и самоуверенного выбора, сделанного элитами некоторых государств четверть века назад. Тогда, на рубеже 80 – 90-х годов, был шанс не просто ускорить процессы глобализации, а придать им качественно иной, гармоничный, устойчивый характер.

Однако, посчитав себя победителями в «холодной войне», – не посчитав, а мы слышали, прямо рассуждая об этом, некоторые страны предпочли просто начать «перелицовывать» мировой политический и экономический порядок под себя, под свои интересы.

Находясь в явной эйфории, они по сути отказались от содержательного, равноправного диалога с другими участниками международной жизни, предпочли не создавать и совершенствовать универсальные институты, а попытались распространить на весь мир действие своих собственных структур, норм и правил, пошли по пути глобализации и безопасности «для себя, любимых», для избранных, а не для всех. Оказалось, что далеко не все с этим согласны.

Что греха таить, мы с вами прекрасно знаем и понимаем: многие были не согласны, но кто–то уже не мог этому противостоять, а кто–то ещё не был к этому готов. Но в результате, тем не менее, систему международных отношений лихорадит, глобальная экономика не может выйти из системного кризиса. При этом принципы и правила – как в политике, так и в экономике – постоянно перетасовываются, зачастую выворачивается наизнанку то, что совсем недавно считалось истиной, возводилось в догму.

Если сегодня «сильным мира сего» выгодны какие–то стандарты или нормы, они заставляют подчиняться им и всех остальных. Но если завтра такие стандарты начинают мешать, их немедленно отправляют «в корзину», объявляют устаревшими и устанавливают новые правила или пытаются это сделать.

Так было принято решение о нанесении ракетно-бомбовых ударов в центре Европы, по Белграду; по Ираку, затем по Ливии. Да и, собственно говоря, в Афганистане операция началась без соответствующего решения Совета Безопасности Организации Объединённых Наций. Стремясь изменить в свою пользу стратегический баланс, сломали и международно-правовой режим, запрещавший развёртывание новых систем противоракетной обороны. Создали и накачали оружием террористические группировки, жестокость которых толкает миллионы мирных людей к бегству, переселению, миграции, а целые регионы ввергает в хаос.

Мы видим, как жертвуют свободой торговли и используют так называемые санкции для политического давления, в обход Всемирной торговой организации пытаются формировать закрытые экономические альянсы с жёсткими правилами и барьерами, где главные выгодоприобретатели – свои транснациональные корпорации. Почему это происходит, мы тоже знаем: не удаётся решить в рамках ВТО накопившиеся проблемы, значит, в стороночку отодвинем все эти правила и саму организацию и создадим новую. Это именно то, о чём я только что сказал.

При этом мы не видим желания некоторых наших партнёров решать реальные международные проблемы. В созданных ещё во время «холодной войны» и явно переживших свой век структурах, таких, например, как НАТО, несмотря на все разговоры о необходимости адаптации к новым условиям никакой реальной адаптации к новым условиям не происходит. А такой важный механизм обеспечения общеевропейской, да и трансатлантической безопасности, как ОБСЕ, постоянно пытаются превратить в инструмент обслуживания чьих–то внешнеполитических интересов. И в результате этот важнейший инструмент работает вхолостую.

При этом постоянно штампуются угрозы – вымышленные, мифические, вроде пресловутой «российской военной угрозы». Действительно, это прибыльное занятие: можно новые военные бюджеты выбивать в своих собственных странах, нагибать союзников под интересы одной сверхдержавы, расширить НАТО, приблизить инфраструктуру альянса, боевые подразделения, новую технику к нашим границам.

Конечно, очень приятно, подчас и выгодно, выдавать себя за защитников цивилизации от каких–то новых варваров. Однако дело в том, что Россия–то ни на кого нападать не собирается. Да и смешно это: я ведь тоже читаю и ваши аналитические материалы, не только присутствующих здесь в зале, но и аналитиков из тех же Соединённых Штатов, из Европы.

Немыслимо просто, глупо и нереалистично. В одной Европе – 300 миллионов, все члены НАТО; с США общая численность населения – 600 миллионов человек, наверно. В России 146 миллионов всего сейчас. Просто смешно даже об этом говорить. Нет, это всё равно используется для достижения своих политических целей.

К числу мифических, придуманных проблем относится и развёрнутая в США истерия, по–другому не могу сказать, по поводу влияния России на ход нынешних выборов американского Президента. Казалось бы, в Америке действительно множество острых, действительно насущных проблем – от колоссального государственного долга до роста насилия с применением огнестрельного оружия и фактов полицейского произвола.

И, наверное, в ходе выборов разговор должен был бы идти именно об этом, о других нерешённых проблемах. Но, видимо, сказать элите особенно нечего, нечем общество успокоить. Поэтому куда проще отвлечь внимание людей на российских так называемых хакеров, шпионов, агентов влияния и так далее, и тому подобное.

Хочу задаться вопросом и вам этот вопрос задать: неужели кто–то всерьёз думает, что Россия может как–то повлиять на выбор американского народа? Америка – это какая–то «банановая страна», что ли? Америка – это великая держава. Если я не прав, поправьте меня, пожалуйста.

Возникает вопрос: если дальше всё будет развиваться в таком русле, что ждёт мир? Каким он будет завтра? Есть ли ответы на вопросы, как обеспечить стабильность, безопасность, устойчивость экономического роста? Как повысить благосостояние людей?

Как это ни печально признать, никакого консенсуса на этот счёт в мире нет. Не знаю, может быть, в ходе состоявшихся дискуссий вы пришли к такому общему выводу, мне было бы, конечно, интересно об этом услышать. Но существует, совершенно точно, дефицит стратегии и идеологии будущего. Это создаёт атмосферу неуверенности, которая прямо влияет на общественные настроения.

Социологические исследования, проводимые по всей планете, показывают, что жителям разных стран и континентов будущее, к огромному нашему сожалению, чаще всего кажется смутным и мрачным. Будущее не зовёт, оно пугает. При этом люди не видят реальных возможностей и механизмов что–либо изменить, как–то повлиять на ход событий, на выбор политики.

Да, формально все атрибуты демократии в современных странах налицо: выборы, свобода слова, доступ к информации, право выражать своё мнение. Однако даже в так называемых развитых демократиях у большинства граждан нет реального влияния на политические процессы, нет прямого, реального влияния на власть.

Граждане чувствуют, что их интересы и представления элит о единственно правильном курсе, который эти элиты выбирают, всё чаще и больше расходятся между собой. Как следствие – референдумы, выборы всё чаще преподносят сюрпризы, сюрпризы для власти. Люди голосуют совсем не так, как им советовали официальные, респектабельные средства массовой информации, и не так, как это рекомендуют так называемые системные партии. А общественные движения, которые ещё совсем недавно считались слишком «левыми» или слишком «правыми», выходят на авансцену, оттесняя политических тяжеловесов.

Сперва такие неудобные результаты поспешили объявить некой аномалией, случайностью. Когда они стали повторяться, заговорили о том, что общество не понимает тех, кто находится на олимпе власти, не доросло до того, чтобы оценить устремления властных структур, заботу о народном благе, а то и вовсе доходят до истерики, мол, это следствие зарубежной, как правило, российской пропаганды.

Я вам скажу, уважаемые друзья и коллеги, хотелось бы мне иметь такую пропагандистскую машину в России, но это, к сожалению, не так. У нас нет таких глобальных средств массовой информации, как CNN, BBC и некоторые другие, у нас таких возможностей пока нет.

Что касается тезиса о торжестве маргиналов, популистов над здравомыслящим, трезвым, ответственным меньшинством, то дело, конечно, и не в популистах и иже с ними, а дело в том, что простые люди, рядовые граждане перестают доверять правящему классу, вот в чём проблема.

Кстати, политическая повестка и так уже выхолощена, выборы перестают быть инструментом перемен, а сводятся к скандалам, обсуждению компроматов. Простите меня, к обсуждению того, кто кого за что ущипнул, кто с кем спит. Это просто переходит всякие границы. Да и, честно говоря, если посмотреть на программы различных кандидатов, то такое впечатление, что они вообще скроены по одним и тем же лекалам, разница–то небольшая или её вообще, по сути, нет.

Элита словно не замечает углубляющегося расслоения в обществе и размывания среднего класса, и при этом насаждают идеологические модели, которые, на мой взгляд, разрушают культурную, национальную идентичность. А в некоторых случаях, в некоторых странах и жертвуют национальными интересами, отказываются от суверенитета в обмен на благосклонность сюзерена.

Резонно возникает вопрос: так кто же, в самом деле, маргинален? Расширяющийся класс наднациональной олигархии и бюрократии, часто фактически не избираемый и не контролируемый обществом, или большинство граждан, которое хочет, в общем–то, простых и понятных вещей: стабильности, свободного развития своих стран, жизненных перспектив для себя и своих детей, сохранения своего культурного лица, а главное, элементарной безопасности для себя и своих близких.

Так, люди откровенно напуганы тем, что на их глазах терроризм из какой–то далёкой угрозы стал повседневностью, что теракт может произойти буквально рядом, на соседней улице, если не на собственной улице, а орудием массового убийства способно стать любое подручное средство: от изготовленной кустарным способом взрывчатки до обычного грузовика.

Более того, теракты последних лет в Бостоне, других американских городах, в Париже, Брюсселе, Ницце, в городах ФРГ, да, к сожалению, в нашей стране, показывают, что террористам уже не нужны ни ячейки, ни организационные структуры, они могут действовать и в одиночку, автономно, достаточно лишь идеологически их мотивировать и направить на врага, на нас с вами.

На примере террористической опасности со всей очевидностью проявляется неспособность оценить характер, причины возникновения нарастания угроз. Мы видим это по тому, как развивается ситуация в Сирии. Остановить кровопролитие и запустить политический процесс не удаётся. Казалось бы, после долгих переговоров, огромных усилий и сложных компромиссов наконец начал формироваться единый фронт борьбы с терроризмом.

Однако этого не произошло, он фактически не создан. Не сработали и наши личные договорённости с Президентом Соединённых Штатов, в Вашингтоне нашлись силы, которые сделали всё, чтобы эти договорённости не были реализованы на практике. Всё это демонстрирует необъяснимое, я бы сказал, иррациональное стремление западных стран раз за разом повторять свои ошибки, как у нас в народе говорят, наступать на одни и те же грабли.

Все мы видим, что происходит в том же Афганистане, Ираке, Ливии, ряде других стран. Я задаюсь вопросом: где результаты борьбы с терроризмом и экстремизмом? По большому счёту, в глобальном масштабе, регионально где–то, в отдельных местах результаты есть, но глобально результатов борьбы с терроризмом нет, а угрозы только нарастают.

Мы все помним эйфорию некоторых столиц по поводу так называемой «арабской весны». Где сегодня эти бравурные марши? А призывы России к совместной борьбе с террористами игнорируются. Более того, террористические группировки продолжают вооружать, снабжать, обучать в надежде использовать их, как и прежде, для достижения своих политических целей. Это очень опасная игра, и хочу ещё раз обратиться к подобным игрокам: в данном случае экстремисты хитрее, умнее и сильнее вас, и, заигрывая с ними, вы всегда будете проигрывать.

Уважаемые участники форума! Очевидно, что сейчас мировому сообществу важно сосредоточиться на действительно реальных проблемах, стоящих перед всем человечеством, решение которых позволит сделать мир и безопасным, и стабильным, а систему международных отношений равноправной и справедливой. И, как уже говорил, в конечном счёте превратить глобализацию из глобализации для избранных в глобализацию для всех. Убеждён, любые вызовы и угрозы можно преодолеть только сообща, на прочной основе международного права и Устава Организации Объединённых Наций.

Сегодня именно ООН продолжает оставаться структурой, которой нет равных по представительности и универсальности, уникальной площадкой для равноправного диалога. Универсальные правила ООН необходимы, чтобы включить как можно большее число стран в процесс экономической и гуманитарной интеграции, гарантировать их политическую ответственность и обеспечить согласованность действий, разумеется, при сохранении суверенитета и своей модели развития.

У нас нет сомнения, суверенитет – это центральное понятие всей системы международных отношений. Его уважение, укрепление – это залог мира, стабильности и на национальном, и на международном уровне. Стран, которые, как Россия, могут опереться на тысячелетнюю историю, в мире немало, и мы научились ценить свою идентичность, свободу и независимость. При этом мы не стремимся ни к глобальному доминированию, ни к экспансии какой–то, ни к конфронтации с кем бы то ни было.

В нашем понимании настоящее лидерство сегодня заключается не в том, чтобы выдумывать эфемерные угрозы и, спекулируя на них, пытаться подмять под себя остальных, а в том, чтобы видеть реальные проблемы, содействовать объединению усилий государств в их решении. И именно так Россия понимает сегодня свою роль в мировых делах.

Приоритеты, без которых благополучное будущее нашей общей планеты немыслимо, абсолютно очевидны. Не скажу ничего нового. Прежде всего это равная и неделимая безопасность для всех государств. Только прекратив вооружённые конфликты и обеспечив мирное развитие всех стран, мы сможем говорить об экономическом прогрессе, решении социальных, гуманитарных и других ключевых проблем. Важно на деле бороться с терроризмом и экстремизмом. Уже не раз говорилось о том, что победить это зло можно, только объединив усилия всех государств мира. Россия предлагала и предлагает до сих пор это всем заинтересованным нашим партнёрам.

Необходимо поставить в международную повестку и вопрос о восстановлении прочной государственности, экономики и социальной сферы стран Ближнего Востока. Колоссальный масштаб разрушений требует сегодня выработки долгосрочной и комплексной программы, если хотите, своего рода «план Маршалла» для возрождения этого истерзанного войнами и конфликтами региона. И Россия, конечно, готова принять активное участие в такой совместной работе.

Мир нельзя сделать стабильным, если не обеспечить поступательное развитие глобальной экономики. Важно создать условия для созидательного труда и экономического роста, обеспечить темпы экономического роста так, чтобы мир не был больше разделён на вечно проигрывающих и вечно выигрывающих. Правила игры должны быть такими, чтобы развивающиеся экономики имели шанс хотя бы догнать тех, кого мы называем экономиками развитыми. Нужно добиваться выравнивания темпов экономического развития, подтягивать отстающие страны и регионы, чтобы плоды экономического роста и технологического развития были доступны всем, в том числе это позволит победить одну из самых тяжелейших проблем современности – бедность.

Абсолютно очевидно и то, что экономическое сотрудничество должно быть взаимовыгодным и базироваться на всеобщих универсальных принципах, чтобы каждое государство могло стать равноправным участником мировой хозяйственной жизни. Да, в среднесрочной перспективе тенденция на регионализацию мировой экономики, видимо, продолжится, но региональные торговые соглашения должны дополнять, развивать, а не подменять универсальные нормы и правила.

Россия выступает за гармонизацию региональных экономических форматов на основе принципов прозрачности и уважения интересов друг друга. Именно так мы выстраиваем деятельность Евразийского экономического союза, ведём переговоры с нашими партнёрами, в том числе о сопряжении с реализуемым Китаем проектом «Экономического пояса Шёлкового пути». Рассчитываем, что это позволит создать большое Евразийское партнёрство, которое в перспективе может превратиться и в один из центров формирования в Евразии широкого интеграционного контура. Для воплощения этой идеи уже начаты переговоры в формате «пять плюс один» по соглашению о торгово-экономическом сотрудничестве между всеми участниками этого процесса.

Важная задача – это развитие человеческого потенциала. Только мир с широкими возможностями для всех, с высококвалифицированными работниками, доступными знаниями, богатством путей самореализации может считаться по–настоящему свободным. Только мир, в котором люди разных стран живут полноценной жизнью, а не борются за выживание, может быть стабильным.

Достойное будущее невозможно без заботы об экологии, конечно, и решения климатических проблем. Поэтому сохранение природного богатства и его многообразия, снижение антропогенной нагрузки на окружающую среду в ближайшие десятилетия станут всё более значимым делом.

Не менее важна и задача глобальной охраны здоровья. Безусловно, здесь немало проблем с масштабными эпидемиями, снижением смертности в ряде регионов мира и множество, множество других. Здесь же огромное поле для развития, конечно. Дать жителям планеты, причём всем опять же, а не избранным, возможность по–настоящему здоровой, долгой, полноценной жизни – это очень благородная цель. Словом, фундамент для будущего мира нужно, безусловно, искать уже сегодня, вкладывая средства во все приоритетные направления развития человечества. И конечно, важно, чтобы контуры нашего общего будущего широко обсуждались, чтобы все здравые, перспективные предложения были услышаны.

Уважаемые коллеги, дамы и господа! Не сомневаюсь, что в этой работе вы – члены Валдайского клуба – примете самое активное участие. Ваш высокий экспертный потенциал, уровень позволяет всесторонне оценить процессы, происходящие и в России у нас, и в мире, увидеть, спрогнозировать развитие долгосрочных тенденций, дать им оценки, идеи подтолкнуть новые и рекомендации предоставить, которые помогут нам найти путь к более благополучному и более стабильному будущему, в котором мы все так нуждаемся.

Спасибо вам большое за внимание!

Т.Колтон: Спасибо большое, господин Путин.

А сейчас хотел бы предоставить слово госпоже Халонен. Она так же, как я понимаю, выступит от трибуны.

Т.Халонен (как переведено): Господин Президент! Ваши превосходительства! Дамы и господа! Уважаемые участники!

Большое спасибо за организацию Валдайского клуба, спасибо, что пригласили меня поучаствовать в этих обсуждениях. Тема очень интересная, своевременная, как было уже отмечено. И мы видим новую динамику, которая влияет на всех нас, на глобальный мировой порядок, на региональные дела. Я очень рада тому, что мои коллеги, мои хорошие друзья – бывший президент Австрийской Республики господин Фишер, а также господин Путин – со мной сегодня разделяют трибуну. Мы сотрудничали на протяжении последних десятилетий вместе, и мы разделяем многие идеи о том, как мы бы хотели, чтобы мир развивался в будущем. Поэтому я думаю, что обсуждения будут очень открытыми, откровенными.

Философия международного развития для нового мира используется в заголовке наших обсуждений, и она напоминает мне о тех годах Горбачёва, говорившего о новом мировом порядке. Новый мировой порядок произошёл частично, как предусматривалось, а частично не так, как предусматривалось. И я не уверена, можем ли мы говорить действительно о порядке. Конечно же, мы приветствуем оптимизм, мы многого добились, мир действительно изменился. Тем не менее, думаю, не все понимают, что мир будет состоять из многих игроков. И что это значит, когда у нас так много игроков одновременно?

Коллективные глобальные действия сталкиваются со многими сложностями, в частности в сфере глобальной политики безопасности. Таким образом, люди говорят, что изменения всегда представляют собой возможность. Но сегодня, несмотря на усилия, направленные на стабилизацию международных отношений, глобальной экономики и благосостояния, как уже сказал Президент Путин, у нас есть проблема того, как справляться с кризисами.

И действительно, очень много вызовов и проблем стоит перед нами. Что же я наблюдала во время участия в различных форумах за последние годы, особенно во время своего президентства? Люди всегда говорят, что этот мир – это мир полной неопределённости. Это действительно так. Люди чувствуют каждый день, что они очень сомневаются в будущем, и иногда это очень парадоксально, поскольку мы настолько продвинулись вперёд.

В любом случае это мир, в котором мы живём, мир, в котором нам нужно строить фундамент для устойчивого будущего, и если мы будем ждать, лучше не станет, и мы должны быть в состоянии работать на различных фронтах. И хотя, к сожалению, конфликты по–прежнему имеют место и становятся всё более гибридными по своей природе, нам нужно понимать, что представляет собой устойчивое развитие. Возможно, нам уже известно, каким может быть порядок в будущем. Конечно, СМИ всегда заинтересованы в освещении конфликтов, но хочу рассказать вам о том, что будет в будущем.

Повестка, принятая Организацией Объединённых Наций в сентябре 2015 года до 2030 года, представляет собой мощную основу для дальнейшей работы. И именно Организация Объединённых Наций объединила все крупные державы, основных игроков, и мы добились успеха. Мне очень приятно сознавать, что борьба с нищетой и неравенством является центральным элементом этой повестки дня, в особенности неравенство гендерное.

С момента саммита в Рио, думаю, что мы все заявили о том, что мы слишком сильно используем свои природные ресурсы. Однако, к сожалению, мы недостаточно использовали человеческий потенциал, в особенности потенциал женщин, бедного населения, а также молодых людей. И когда я смотрю на этот зал, я вижу, что многое уже меняется.

Очень серьёзная политическая воля была проявлена в 2015 году. Однако сейчас необходимо сдержать сделанные обещания, лидеры должны будут сделать то, что они взяли на себя в качестве ответственности. У нас есть ресурсы, у нас есть необходимые научные знания. Стоит вопрос о политической воле. Во–первых, это морально необходимо и абсолютно нужно. Более того, речь идёт о создании интеллектуальной экономики, о правильном, умном выборе, и я уверена, что мы сможем добиться успеха.

Организация Объединённых Наций традиционно базировалась на трёх основах. Во–первых, на безопасности, правах человека и развитии. Что касается развития и прав человека, мне кажется, что удалось на историческом отрезке добиться серьёзного успеха. К сожалению, конфликты по–прежнему очень ожесточённые, полны насилия, они стали куда сильнее и куда более многочисленными, нежели мы надеялись бы. Однако, как я сказала, к несчастью, не закончился период катастроф и проблем.

Традиционные угрозы, может быть, становятся реже, однако вооружённые конфликты поражают многие страны. Гражданское общество, женщины и дети являются целью таких конфликтов, к сожалению. Я считаю, что это трагедия. Я работала с организациями системы ООН, с различными группами для того, чтобы способствовать благополучию, здоровью, безопасности женщин и детей. Ужасно видеть то, что происходит в Сирии, в Йемене, во многих других местах.

Однако давайте посмотрим на картину ещё с другой стороны. Очень грустно, мы видим, что военная сила, которая используется, может быть слишком сильной. И я должна сказать, что порой нам приходится пользоваться военной силой для того, чтобы положить конец насилию. Но каким образом? Мы не можем принять, чтобы люди страдали, гражданское население страдало, в особенности дети.

Более того, мы знаем, что в рамках глобализации всем хорошо известно, что происходит по всему миру. Так что мы в качестве населения реагируем на то, что происходит в других частях мира. Люди понимают, что справедливо, что хорошо, а что нет. И то, что хорошо, должно получать от нас поддержку. Такова основа моей философии.

Позвольте привести только один пример для того, чтобы завершить своё выступление. Я из Финляндии, из Хельсинки, из рабочего класса. В моей церкви 24 октября очень долго звонят колокола для того, чтобы помянуть жертв среди гражданского населения в Алеппо. Это гуманитарное движение распространилось по всей территории Финляндии, а сейчас перекинулось и на другие страны.

Церкви в Финляндии также стали прибежищем для тех, кто не получил статус беженца, но кто нуждается. Как вы видите, люди прекрасно понимают, что правильно, а что нет во многих странах, и они все говорят, что необходимо положить конец насилию в Сирии, Йемене, других местах. Они говорят о том, что мы должны быть больше людьми, более человечными по отношению друг к другу.

Господин Президент, господин Путин! Я была обеспокоена Вашим выступлением, потому что Вы нарисовали такую мрачную картину будущего, однако в конце Вы сказали, что есть всё–таки проблеск надежды и есть воля к сотрудничеству. И хочу сказать, даже когда самые обычные люди, рядовые граждане, которые живут в серьёзных, стеснённых условиях, они все хотят, чтобы у них была надежда в будущем. Нам необходимо работать вместе для того, чтобы эта надежда воплотилась в жизнь. И мне очень приятно будет продолжать дискуссию.

Спасибо Вам!

Т.Колтон: Спасибо. Я благодарю Вас. А сейчас слово предоставляется господину Хайнцу Фишеру.

Х.Фишер (как переведено): Господин Президент! Уважаемая аудитория! Ваши превосходительства! Дамы и господа!

Прежде всего хотел бы поблагодарить организаторов этой встречи за направленное нам приглашение принять участие в Валдайской конференции, которая посвящена обмену мнениями о проблемах, о шансах, изменениях в международных отношениях. В частности, она посвящена вопросу о будущем международных отношений.

На мой взгляд, каждый желает знать, насколько это только возможно, каково будет будущее – будущее отдельно взятой личности, политическое будущее, экономическое будущее и так далее. Однако никогда не может быть удовлетворительного ответа на этот вопрос, потому что будущее – это не только результат воли человека, его личности, это также ещё и продукт объективных факторов. Но этого недостаточно, это очень сложная смесь двух этих компонентов, двух элементов. Есть множество философских течений, которые пытаются объяснить соотношения в этой смеси. Есть много интереснейших книг, в которых выражается различный подход к тому, как мы должны смотреть на будущее. Есть два основных направления мысли.

Во–первых, некоторые считают, что в начале цивилизации, на заре, был золотой век, рай, а затем люди из–за своих грехов пали. И они всё падали и падали, это падение продолжалось на протяжении истории. Согласно другому подходу говорится, что сперва существовал хаос, все воевали против всех, право сильного господствовало, насилие царствовало. Затем сложилось рабовладельческое общество, феодальное общество, наконец, капиталистическое общество, и в конце концов настал последний этап, когда причины антагонизма, насилия остались позади. Мне кажется, что ни тот, ни другой подход не подходит нам.

Сам я родился ещё до Второй мировой войны. Я помню о последних днях этой войны, помню, в частности, о сложных, но многообещающих временах восстановления после войны. Проблеском надежды, положительной чертой послевоенного времени нашей эры было подписание в 1955 году Соглашения о восстановлении суверенного Австрийского государства. И говорилось тогда в этом договоре о выводе иностранных войск из нашей страны. Мы считали, что этот момент положит начало положительному периоду успеха не только для Австрии, но и для всей Западной Европы.

Однако, к сожалению, одна тень нависла над этим положительным развитием. А именно, разделение Европы в ходе «холодной войны», а также возникла угроза «горячей войны». На излёте 90-х годов пропало разделение Европы, которое было главной причиной напряжённости. В тот момент казалось, что будущее будет светлым, что международные отношения будут развиваться хорошо и поступательно. Однако вновь развитие пошло по другому направлению, надежды, чаяния не оправдались.

Можно даже сказать, что те возможности, которые возникли в тот момент, не были задействованы полностью. Вновь было продемонстрировано, что история, как я только что сказал, не представляет собой линейный процесс, она развивается волнами, она качается от прогресса к регрессу, есть положительные изменения, есть отрицательные изменения. Конечно, прогресс – разница от континента к континенту, вне зависимости от глобализации.

Хотел бы сконцентрировать своё внимание на Европе и на соседнем регионе. Я по–прежнему убеждён, что проект европейского сотрудничества, который был закреплён в виде идей, лежащих в основе Европейского союза, по–прежнему необходим, это такое предприятие, которое нам нужно. Более того, европейское сотрудничество будет оставаться важной целью, важным стратегическим элементом в обозримом будущем.

Отчасти это объясняется тем, что, как мы слышали на протяжении многих дискуссий, Европейский союз отчасти лишился слаженности и своей привлекательности. Объясняется это недостаточным уровнем финансовой и экономической координации. Существуют различные интересы между государствами-членами, эти интересы всё более и более проявляются, возникают проблемы, европейская солидарность не работает так, как она должна работать.

Я должен упомянуть проблему беженцев. Европейский союз на фоне этой проблемы продемонстрировал отчасти свою несостоятельность и отсутствие солидарности. Отношения между ЕС и Российской Федерацией также развивались не так, как мы на то надеялись 25 лет назад. Я знаю аргументы, приводимые обеими сторонами относительно того, кто или что ответственны за такое развитие событий. Однако сейчас мы говорим ведь не о прошлом, мы говорим о будущем. И та, и другая сторона должны продемонстрировать, что они осознают важность отношений друг с другом. Европейский союз, в частности, не должен упускать из виду тот факт, что на протяжении последнего века развивались отношения между Европой и Россией, и что Москва иначе смотрит на развитие НАТО, и точка зрения Москвы отличается от брюссельской или вашингтонской.

Россия же должна принимать к сведению, она должна учитывать то, что некоторые действия, связанные с использованием военной силы, не соответствуют международному праву, они вызывают раздражение европейской публики и отражаются на политике ЕС. В частности, последний пример тому – Крым.

Алеппо – это символ того, каким образом сложно провести грань между борьбой с террористами, с одной стороны, и бомбардировками ни в чём неповинного населения. Я очень внимательно сегодня утром слушал дискуссию. Есть очень много проблем, которые сопряжены с этим процессом. Война в Сирии длится уже дольше, нежели Первая мировая война, и длится дольше, нежели вторжение Гитлера в Советский Союз во время Второй мировой войны.

Это ужасная война уже унесла сотни тысяч человеческих жизней, и она привела к ухудшению отношений между теми странами, которые даже не имеют общей границы с Сирией. Доверие было подорвано. Более того, этот процесс сопряжён с всплеском терроризма. Более того, терроризм порождает страх, страх порождает агрессию, а агрессия ведёт к возникновению фанатизма, с одной стороны, жёсткого национализма, что ставит под угрозу мир и свободу.

То же самое, пусть и несколько в другом масштабе, мы наблюдаем на примере палестино-израильского конфликта. Кажется, что решение этого конфликта как никогда далеко. Совсем недавно я присутствовал на похоронах Шимона Переса в Иерусалиме. Даже в слове на этих похоронах говорилось о том, что мир должен быть достигнут. Шимон часто говорил: «Невозможно Израилю безопасно существовать без мира». Нынешнее же правительство Израиля концентрируется не на мире, а на безопасности. Они утверждают, что без безопасности не может быть мира. Однако безопасность не может пользоваться приоритетом перед миром, и тот и другой фактор, и то и другое условие должны быть воплощены в жизнь одновременно.

Дамы и господа, можно задаться вопросом: есть ли какие–то положительные аспекты, есть ли какие–то положительные возможности, таящиеся в будущем? Ответ – да. Соглашение между «пятёркой» и «пять плюс один» в формате с Ираном по иранской ядерной программе – это хороший пример успеха.

Ещё один пример успеха – это успешное подписание Парижского соглашения по изменению климата. Это первый положительный шаг, хотя многое ещё предстоит сделать для того, чтобы решить эту проблему в целом. Европейская интеграция как таковая, даже невзирая на ряд негативных тенденций, которых я только что коснулся, невзирая на решения, даже нерешительность в целом представляет собой историю успеха.

Я также возлагаю большие надежды на работу Организации Объединённых Наций. Очень часто ООН попадает под град критики, их обвиняют в бессилии, тем не менее ООН по–прежнему остаётся важнейшим игроком в международных отношениях, а также нравственным авторитетом. Цели развития тысячелетия сыграли ключевую роль в сокращении крайней нищеты почти на 50 процентов. С тех пор удалось добиться снижения материнской смертности, детской смертности на 45 процентов и на 50 процентов соответственно. Была принята новая повестка дня – развитие до 2030 года. В рамках этой повестки дня поставлены цели – продолжить этот прогресс, были сформулированы реалистичные, важные цели.

Дамы и господа! Даже несмотря на то, что невозможно в количественных показателях измерить развитие демократии, я убеждён, что демократия в качестве политической системы, ограничивающей власть тех, кто находится у кормила, наблюдается. Более того, мирный переход к демократии будет становиться всё более и более распространённым. То же самое касается прав человека, а также растущего уважения к правам человека.

Всё шире и шире наблюдается признание этого показателя в качестве показателя эффективного управления. Более того, я считаю, что демократия должна сыграть важную роль в наших обсуждениях о том, каким должно быть будущее. Это, в частности, касается следующего факта, это моё мнение. Демократическая система, а также готовность к миру, к избеганию войны в некотором смысле переплетены, взаимосвязаны.

Уважаемые гости! В футболе следующий матч всегда становится самым важным. Во внутренней политике следующие выборы всегда самые важные, а в международных отношениях следующие 10 лет – это самое важное время, а также самое сложное время одновременно. Однако кое–что совершенно ясно, несомненно, история не носит линейного характера. Но поскольку историю творит человечество, мы несём на своих плечах ответственность за то, каким образом история будет развиваться на протяжении следующего десятилетия. Вот почему. Речь идёт о нашей коллективной ответственности. Мы должны поддерживать мир, пользоваться теми возможностями, которые нам предоставляются. Мы должны учиться на прошлых ошибках, а также стремиться к положительному развитию в будущем.

Я благодарю Вас за внимание.

Т.Колтон: Спасибо, господин Фишер. Господин Мбеки.

Т.Мбеки (как переведено): Большое спасибо, господин модератор!

Как и мои коллеги, хочу поблагодарить Валдайский дискуссионный клуб за приглашение поучаствовать.

Ваше превосходительство господин Президент Путин! Уважаемые панелисты! Уважаемые делегаты!

Я хотел бы верить в то, что вы поймёте, почему сегодня я выступаю перед вами, для того чтобы представить никем не санкционированное мнение Африканского континента о вопросах нашей повестки дня. Думаю, что все из нас вспомнят о Декларации тысячелетия ООН, которая была принята в 2000 году, где говорилось о целях развития тысячелетия, а также содержались глобальные обязательства, в частности, я цитирую: «Обеспечить специфические нужны Африки». И затем, в 2002 году, в сентябре, Генеральная Ассамблея ООН приняла Декларацию по новому партнёрству в целях развития Африки.

И затем в 2002 году, в сентябре, Генеральная Ассамблея ООН приняла Декларацию по новому партнёрству в целях развития Африки, и международная поддержка, реализация этого нового партнёрства в целях развития Африки крайне важна – это опять была цитата.

В октябре 2014 года Генеральный Секретарь ООН созвал совещание высокого уровня, перед которым была поставлена задача выработать рекомендации по операциям ООН сегодня и в будущем. В докладе этой группы, этой панели, содержалось следующее: в плане предотвращения конфликтов или реагирования на конфликты региональные партнёрства на Африканском континенте должны укрепляться.

И думаю, что для того чтобы понимать полностью важность этих рекомендаций, мы должны помнить о том, что в 2015 году 80 процентов миротворцев ООН были развёрнуты в Африке. И уважаемые коллеги заметили, что процитированные мною документы ООН, относящиеся к двум главным проблемам Африканского континента, – это социально-экономическое развитие, обеспечение мира и безопасности.

Я упомянул эти документы для того, чтобы обозначить главные проблемы, с которыми сталкивается Африканский континент, во–первых.

Во–вторых, обозначить, что эту реальность признаёт мировое сообщество.

И, в–третьих, что международное сообщество принимает на себя обязательство вступить в партнёрство с Африкой для того, чтобы успешно справляться с этими проблемами.

Учитывая тему, выдвинутую на обсуждение, хотел бы сделать несколько высказываний о том, с какими проблемами сталкивается Африка, а также объём, в котором ООН реагирует на эти проблемы, также о философии развития.

В первую очередь хотел бы сказать в этой связи, что для того чтобы Африка добилась упомянутых мною целей, Африке необходим новый мир. Второе категоричное утверждение, которое я хочу сделать, – это то, что эти требования представляют собой категоричное противоречие тому, что Африканский континент является мировой периферией. И третье категоричное утверждение, которое я сделаю, заключается в том, что глобальное процветание и мир во всём мире недостижимы, в то время как Африка исключена и как участница таких прекрасных результатов. И четвёртое утверждение, которое я хотел бы сделать: поддержание мира и развитие невозможно без относительной автаркии в том, что относится к Африканскому континенту.

Что касается борьбы с бедностью и других целей – хотел бы подтвердить, что наш континент по–прежнему с энтузиазмом относится к принятию очень амбициозных целей устойчивого развития, как уже упомянул наш президент. И это связано с теми глобальными обязательствами, поскольку для достижения целей устойчивого развития никто не останется позади – я опять упомянул цитату.

Для нас, африканцев, это означает, что система глобального правительства должна меняться таким образом, чтобы можно было достигнуть действительно цели устойчивого развития и тех целей, которые я обозначил. И в различные периоды времени существовали системы неравных правительств, в том числе в конце «холодной войны». Всё это привело к тому, что образовался однополярный мир, гегемония, с Соединёнными Штатами в качестве гегемона.

И в том, что касается африканского тысячелетия, как я упомянул, даже победа римлян над карфагенянами, колониализм, неоколониализм. Я хотел бы сказать, что существование гегемона приводит к возникновению феномена центра, который преуспевает за счёт существования периферии. И именно в плане глобального распределения у нас есть такая ситуация, когда, я думаю, что комментарий, который сделал господин Президент Путин сегодня днём, указывает на то, как существует сегодня этот мир.

Для Африки невозможно избавиться от существующей ситуации вне контекста мира, в котором бы уважалось равенство всех наций в плане определения миропорядка. И по этой причине как африканцы, и именно потому, что мы относительно слабы в глобальном плане – в экономическом, политическом, технологическом плане, – нам очень нужна свободная, универсально согласованная система международного права, которую будут уважать все страны.

И, на наш взгляд, какие бы легитимные предложения ни выдвигались в отношении создания лучшего мира, они должны быть основаны на той степени международного права, которая уже была согласована. И это подчёркивает абсолютный императив для всех наций вернуться к духу и букве для того, чтобы реализовать то, что было отражено в Уставе ООН и в других стратегических документах, которые были приняты после 1945 года в рамках ООН. Существование согласованного международного права, а также надежда на реформированные институты ООН должны быть центром философии международного развития для нового мира.

Большое спасибо.

Т.Колтон: Сейчас мы уже выслушали выступление всех четырёх ораторов. Мы начнём обсуждение довольно коротко, поскольку здесь так много желающих задать вопросы. Возможно, я начну с небольшим, коротким вопросом, и на него может ответить любой из присутствующих ораторов.

Во время комментариев Президента Путина меня удивил акцент на безопасности и отсутствии безопасности. И с дилеммой безопасности, с которой мы сталкиваемся, когда мы говорим о вопросах развития, я думаю, что это естественный способ, поскольку мы извлекли тот урок из истории, что без безопасности, предсказуемости развития не будет. Поэтому сейчас очень мучительный момент, когда развитие осуществляется.

Люди, которые живут в четырёх странах, представители которых сидят здесь, живут лучше, чем их предки, всё это происходит по всему миру, но отсутствие безопасности в мире тем не менее есть, и философ Гоббс говорил об этом, что это то состояние, при котором нет власти, приводит к отсутствию безопасности, нестабильности и неспособности отдельных людей обеспечить себе лучшую жизнь. И по всему миру происходил процесс строения государств, более сильных государств, и необходимо государствам учиться жить друг с другом в мире, в мирном сосуществовании.

Поэтому хотел бы задать очень общий вопрос нашим панелистам. Хотел бы спросить следующее. Во время выступлений каждого из вас вы все упоминали о том решении, которое предлагал Гоббс, – это построение институтов, изменение институтов. И хотел бы спросить вас, что должно быть нашим важнейшим приоритетом сейчас?

Президент Путин отметил в конце выступления важность ООН, важность того, чтобы ООН стала более эффективной, и использование ООН вместе с другими силами. Некоторые другие ораторы говорили о необходимости реформировать созданные институты. Например, господин Мбеки об этом упомянул. Наши европейские коллеги упоминали историю успеха, включая Европейский союз, например. ЕС появился достаточно недавно. Поэтому мой вопрос: что самое важное, о чём мы должны подумать сообща?

Мы должны создавать новые институты для вопросов безопасности или мы должны говорить о возвращении к тем институтам, которым сейчас уделяется меньше внимания, таким как ООН? Или мы должны в первую очередь концентрировать свои усилия на реформировании существующих институтов? А когда я говорю об институтах, я говорю прежде всего о международных институтах. Поэтому хотел бы сейчас предложить ораторам, может быть, начиная с Президента Путина, поделиться своим мнением, если у вас есть такое желание, конечно.

В.Путин: Просто полностью присоединяюсь к тому, что сказал Президент Табо Мбеки. Он сказал, я даже записал, процитирую: «Нужна система международного права, которая уважалась бы всеми странами». Нужно вернуться к Уставу Организации Объединённых Наций. Абсолютно правильно. И если бы он этого не сказал, я должен был бы сказать это сам. Я полностью разделяю эту точку зрения. Мы просто пренебрежительно начали относиться к Уставу ООН, вытесняя его при принятии очень важных решений, делая вид, что это уже не важно, устарело.

А потом, когда мир сталкивается с острыми проблемами, те, кто виноват в нарушении Устава Организации Объединённых Наций, резко начинают призывать к исполнению основных положений Устава ООН. Так нужно с самого начала, чтобы все это помнили и уважали Устав ООН. Нужна надёжная система международного права, которая была бы гарантией от любых злоупотреблений сил.

Т.Халонен: Думаю, что мы сейчас, на данный момент, создали государство наций. Мы знаем слабости государства наций, и нам нужно тем не менее развивать их сильные стороны. Я, поскольку сама из Финляндии, говорю о государстве благосостояния. Это демократия, это верховенство закона, это благосостояние, это социальные, экономические, культурные права народов, всех людей, также и мигрантов. И когда мы говорим о разнице между целями тысячелетия, целями устойчивого развития… Помню, когда я была сопредседателем на саммите тысячелетия, я слышала от людей, что они хотят добиться лучшего будущего.

И это крайне важно, поскольку некоторые люди говорят, что мы слишком наивные в наших надеждах сделать мир лучше. Действительно, мы добиваемся каких–то успехов, может быть, не во всём, но всё–таки мы двигаемся к успеху. Если мы сравним ЦРТ и ЦУР, ЦРТ в основном создавались для правительств, в основном для правительств богатых стран, которые преуспевают, для того чтобы продемонстрировать глобальную солидарность со странами Юга.

Но сейчас цели устойчивого развития показывают, что мир – это нечто большее, чем просто государство-нация, это также и бизнес-сообщество, это также проблема. Без системы, в которой будет больше игроков, нам будет сложно. И, как господин Фишер, бывший президент Австрийской Республики, говорил о системном анализе, думаю, что в рамках Валдайского клуба вы также могли бы подумать о том, как консультироваться с экспертами, которые специализируются на системном анализе. Я думаю, что это часть ответа на Ваш вопрос.

Также необходимы меры укрепления доверия. Это очень простые слова, и всё это лежит в основе государства-нации. Всё, что мы можем сделать в целях укрепления доверия, мы видим в Балтийском море, нашем общем море, а также на других, более крупных участках.

Мне было бы очень интересно узнать, поскольку мы сейчас в России, как Вы, господин Путин, видите это развитие, таким образом, в будущем. Думаю, что у меня есть некий луч надежды в отношении Вашего интереса, в отношении ООН.

Т.Колтон: Вы хотели бы сейчас ответить, господин Президент, или мы сначала выслушаем других ораторов?

В.Путин: Думаю, что выслушаем Хайнца и Табо.

Т.Колтон: Хорошо, спасибо.

Господин Фишер, пожалуйста.

Х.Фишер: Нам всем известно, что институты, а также неправильно созданные институты могут частично являться проблемой. Но в большинстве случаев они не представляют собой целую проблему, и те же самые институты, которые хорошо функционируют при определённых ситуациях, могут при других обстоятельствах, в другой среде, при другой экономической ситуации быть гораздо слабее и казаться неправильно созданными.

В том, что касается Европейского союза, в последние годы ситуация, если мы посмотрим, например, на торговые соглашения с Канадой, становится очевидно, что часть ответа на вопрос лежит в том, что необходимо создавать больше возможностей для центральных институтов в Европейском союзе, больше властных полномочий парламенту, больше власти комиссии, а также общая экономическая налоговая политика.

С другой стороны, очевидно, что именно это является очень чувствительной проблемой, и многие люди чувствуют, что наша автономия, наши возможности как государства всё больше передаются в Брюссель. И поэтому, если кто–то говорит: давайте запустим процесс модернизации и изменения институтов Европейского союза, – на данный момент я бы сказал: давайте подождём, давайте не будем торопиться, поскольку на данный момент это создало бы очень проблемную ситуацию во многих европейских странах.

Что же касается Организации Объединённых Наций, то я с большим интересом прислушиваюсь к аргументам, согласно которым Совет Безопасности, являющийся наиболее влиятельным органом Организации Объединённых Наций, был создан более 70 лет назад. Так что в соответствии с этой аргументацией было бы полезно, было бы необходимо дать Совету Безопасности новую структуру, такую структуру, которая позволила бы ему эффективно работать в текущей обстановке, быть более представительным органом в том, что касается различных сторон государства.

Однако мы, конечно, понимаем сложности, сопряжённые с этим процессом. Если мы обратимся к нашим австрийским представителям в ООН с вопросом, возможно ли это, они скажут: нет, это совершенно невозможно, слишком расходятся мнения. Так что решение проблем при помощи реформирования институтов может быть только частью решения проблемы, частью того, что необходимо сделать.

Т.Колтон: Спасибо большое.

Т.Мбеки: Что должно быть сделано – это должно быть сделано. Вы знаете, когда госпожа Халонен говорила, что ООН концентрировалась на трёх столпах направления: на безопасности, на правах человека, и, в–третьих, на развитии. Я в действительности убеждён, что, когда мы говорим о безопасности в глобальном масштабе, о правах человека в глобальном масштабе, о развитии в глобальном масштабе, невозможно решить какие бы то ни было из этих проблем в одиночку успешно на глобальном уровне, если мы не обратим свой взор вновь на Организацию Объединённых Наций в контексте Устава Организации Объединённых Наций, в контексте согласованной политики. Мне кажется, что участники конференции принимают это. Мир стал многополярным, и необходимо, чтобы эта многополярность перетекала в реальные действия на практике, для того чтобы успешно справляться с вызовами.

Каковы многополярные институты, которые сейчас существуют? Таким институтом должна быть ООН. Проблема реформирования Совета Безопасности становится именно в этом контексте особенно важной. Как сказал господин Фишер, Совет Безопасности создан очень давно, и он сейчас не отражает нынешнюю многополярную систему международных отношений. Он должен быть изменён, это сложно. Россия – член Совета Безопасности, может быть, она тоже является препятствием на пути этой реформы. Однако реформирование Совбеза должно произойти.

Мы должны также посмотреть на взаимоотношения Совета Безопасности и Генассамблеи, посмотреть на взаимоотношения с ЭКОСОС, то есть на все структуры. Они должны выражать многополярный характер мира, для того чтобы мы добились успеха на глобальном уровне в решении проблем, связанных с безопасностью, прав человека и развития. Это невозможно отбросить в сторону. Я не говорю, что это единственное, что необходимо сделать, но структуры должны быть укреплены, они должны быть более представительны и они должны быть также активизированы таким образом, чтобы все эти институты с уважением относились, во–первых, к реформированному международному праву.

А во–вторых, как сказал Президент Путин, необходимо… Я не говорю, что поскольку у нас есть ООН, то пропадает суверенитет. Суверенитет никуда не пропадает. Существует равенство государств. Само существование государств покоится на этом принципе, и это должно быть учтено при реформировании института ООН. Многополярный мир должен найти своё полноценное отражение в ООН. Если бы это произошло, то не было бы никакой катастрофы в Ливии, например.

Я завершаю уже свои комментарии. Когда мы говорим о целях устойчивого развития, они очень важны для Африканского континента и, я убеждён, для всех развивающихся стран. Одна из проблем, с которыми мы сталкиваемся на континенте, – это сложность переговоров с ЕС по соглашениям об экономическом партнёрстве. Более того, я считаю, что те переговоры, которые сейчас ведутся с ЕС, ведутся так, что многие требования ЕС противоречат требованиям ЦУР – целям устойчивого развития. Если вы посмотрите на глобальный уровень, то необходимо будет провести соотношение этих соглашений, с одной стороны, и целей устойчивого развития, посмотреть, не противоречат ли они друг другу. Вот о чём я хотел бы сказать. Спасибо большое.

Т.Колтон: Вы знаете, я был несколько взволнован. Я боялся, что мой вопрос не вызовет таких интересных ответов. Но спасибо большое.

Президент Путин, Вы не могли бы прореагировать на то, что было сказано?

В.Путин: Ещё маленькая ремарка по поводу того, что господин Фишер сказал. Он упомянул дискуссию в ЕС по поводу торгового договора с Канадой. Это чисто внутриеэсовское дело. Просто маленькая ремарка, если позволите.

Да, действительно, я знаю, что определённое раздражение в Европе вызывает позиция Валлонии, где всего три с половиной миллиона человек, и они, эти три с половиной, заблокировали принятие решения по такому глобальному вопросу, как торговое соглашение с Канадой. Но ведь, когда Бельгия создавала Евросоюз, она создавала его на определённых принципах и исходила из того, что и у неё в целом, и у Валлонии будут определённые права.

Если к сегодняшнему дню ЕС разросся очень сильно, изменился его состав и так далее, но права–то никто не менял. Может быть, и нужно эти права поменять, но сначала нужно тогда предоставить людям, которые создавали эту организацию, демократическим образом права поменять, а потом уже требовать от них согласия.

Теперь что касается спора. Я знаю этот спор не так хорошо, как, конечно, европейцы, тем не менее, много или мало прерогатив у наднациональных органов в ЕС, замечу, я уже говорил об этом публично: количество обязательных решений, которые принимает Европарламент в отношении стран – членов ЕС, больше гораздо, чем количество обязательных решений, которые принимал Верховный Совет СССР в отношении республик Советского Союза во время существования самого СССР. Хорошо это или плохо – это не нам решать. Мы за то, чтобы Европа была сильной, централизованной – наша позиция. Но в самой Европе, там разные точки зрения, и это, надеюсь, когда–нибудь завершится каким–то позитивным решением.

Теперь по поводу ООН. Я уже говорил об этом, вынужден повторить: нам нужно обязательно вернуться к тому, что написано в Уставе ООН, потому что другой организации, такой универсальной, как ООН, в мире не существует. И если мы сейчас от неё откажемся – это верная дорога к хаосу. Ничего другого в мире универсального не существует. Да, ситуация поменялась в мире. Да, ООН и Совет Безопасности нуждаются в реформах и реконструкции. Но, как у нас в МИДе принято говорить, это можно сделать, если мы хотим, чтобы сохранялась эффективность этого инструмента, это можно сделать на основе широкого консенсуса. Нужно, чтобы с этими реформами согласилось подавляющее большинство участников международного общения.

Теперь почему нужно обязательно вернуться к единообразному пониманию принципов норм международного права, выработанных на основе Устава ООН? Потому что создавалась эта Организация после окончания Второй мировой войны, был определённый расклад сил в мире. Потом, после распада Советского Союза, Соединённые Штаты решили, что теперь, в общем–то, не с кем согласовывать и не надо ни с кем согласовывать кардинальные вопросы. И началось.

Сначала в середине 90–х годов – удары по Белграду. По сути, агрессия. Я сейчас не буду говорить про гуманитарную составляющую, которая предшествовала этим решениям, но просто наблюдать за ракетно-бомбовыми ударами в конце XX века в центре Европы… Не знаю, как вам, но для меня это было дикостью какой–то, просто дико. Тем не менее это было в обход Устава ООН, никто же этого не санкционировал. Как только столкнулись с этим, сразу начали говорить, что устарело, надо бы чего–нибудь поменять.

Дальше больше, дальше события в Ираке. ООН разве санкционировала действия в Ираке? Нет. А до этого был Афганистан в 2001 году. Да, мы знаем трагические события 11 сентября 2001 года, но всё равно по действующему международному праву надо было сходить в Совет Безопасности ООН и получить сначала там соответствующую резолюцию. Нет.

Потом Ирак. Потом принята была резолюция по Ливии – о чём резолюция по Ливии? Здесь же все эксперты, все знают, читали же все эту резолюцию. Что там написано? Бесполётная зона. Какая же бесполётная зона, если начали наносить ракетно-бомбовые удары по территории! Грубо извратили просто, опять нарушили Устав Организации Объединённых Наций.

Потом Сирия. Тарья, по–моему, говорила или Хайнц выступал, что в Сирии только умножается число террористов из–за действий в Алеппо. Разве с этого началось приумножение терроризма? Разве в Ираке были террористы? Близко не было никаких террористов до разрушения государственных структур страны. А в Ливии? Да ничего подобного там не было, никаких террористов, там и духу их не было. Как только разрушили государственность в стране, сразу этот вакуум был заполнен кем? Террористами. То же самое и в Сирии происходит.

Я понимаю намёк на наши действия в том же Алеппо или где. Но позвольте, как только началась война в Сирии, она началась задолго до нашего участия в этих событиях, там сразу и террористы появились, их начали снабжать оружием. Я же говорил об этом в своём выступлении. Их начали воспитывать, науськивать на Асада и так далее. Потому что других возможностей не было, они самые эффективные. И до сих пор это продолжается. Потому что это самые эффективные боевые подразделения. Их можно, как считают некоторые, направить, а потом мы, мол, с ними разберёмся. Ничего потом не будет! Не получится! В этом вся проблема.

И хотел бы тоже отреагировать на абсолютно правильные вещи, которые происходят, скажем, в Финляндии. Колокола звонят по погибшим в Алеппо. Давайте позвоним по погибшим сейчас в районе Мосула. Сейчас начинается операция в Мосуле. Уже, по–моему, свыше 200 человек террористы расстреляли в надежде остановить наступление на город – давайте не будем про это забывать. А в Афганистане? Одним только ударом авиации уничтожали целые свадьбы по 120 человек, одним ударом! Мы забыли об этом? А сейчас что происходит в Йемене? Колокола должны звонить по всем этим безвинным жертвам! Согласен с Вами.

Мы всё время слышим: Алеппо, Алеппо, Алеппо… Ну да. Вопрос в чём? Или оставить там террористическое гнездо, или, минимизируя, делая всё, чтобы избежать жертв среди мирного населения, всё–таки это гнездо дожать? Если не нужно вообще ничего трогать, тогда не нужно наступать и на Мосул. Давайте всё оставим как есть. Давайте Ракку не будем трогать. Ведь мы всё время слышим от наших партнёров: нужно наступать на Ракку, нужно уничтожить это гнездо терроризма. Но в Ракке тоже живут мирные граждане. Мы не будем с ними бороться вообще? Когда они где–то в городах захватывают заложников, мы что, оставляем их в покое? Возьмите пример с Израиля, Израиль никогда так не делает, он всегда борется до конца и благодаря этому существует, да и другого выбора нет, надо бороться. Если мы постоянно будем сдавать позиции, мы всегда будем проигрывать.

Теперь о том, что Тарья спросила по поводу безопасности в районе Балтийского моря. Напомню, что эта тема возникла не по нашей инициативе, она возникла в ходе моего визита в Финляндию, в Наантали, и она возникла по инициативе Президента Финляндии господина Ниинистё. Он совершенно неожиданно для меня поставил вопрос о том, чтобы российская авиация не летала без включённых транспондеров. Для тех, кто далёк от военного дела, скажу, что это приборы, которые на самолётах стоят и подают сигнал о том, что они в воздухе находятся. И включение этих систем, конечно, увеличивает безопасность в районе Балтийского моря. Это правильно, это правда. Я сразу же сказал, что, во–первых, количество полётов нашей авиации в разы уступает количеству полётов авиации стран НАТО, в разы. Это первое.

И второе. Я пообещал господину Президенту Финляндии, что мы обязательно поставим этот вопрос перед нашими партнёрами на ближайшей встрече в рамках Совета Россия–НАТО. Докладываю вам: мы это сделали. Результат: наши партнёры по НАТО предложение отклонили, более того, они сказали, что отклоняют предложение Путина. Путин здесь ни при чём, они отклоняют предложение господина Ниинистё, Президента Финляндской Республики.

Для нас тоже, между прочим, не так уж и просто это было, не так это было просто – пойти на такой шаг, потому что там есть технические вещи, есть и вещи чисто военного характера. Но я соответствующие указания Министерству обороны дал – поискать такую возможность, не нанося ущерба нашей безопасности. И наше Министерство обороны такую возможность нашло. Но наши коллеги из НАТО не хотят. Так что, пожалуйста, все вопросы туда, в Брюссель, в штаб-квартиру.

Т.Колтон: Тарья, насколько я понимаю, Вы хотели бы ответить коротко на этот вопрос?

Т.Халонен: Если позволите, я отвечу. Я очень рада, что у нас по–прежнему продолжается замечательный диалог с Вами, господин Президент.

Это открытая дискуссия. Как правило, мы ведём такие дискуссии в меньших группах, тем не менее мне кажется, что предложение Президента Ниинистё было прекрасным примером. Считаю, что это важно для безопасности в нашем регионе. Однако, как сказал Президент Путин, есть очень много технических вопросов, других проблем с обеих сторон.

А это говорит нам о чём? Даже когда речь идёт о каком–то ограниченном вопросе, требуется время, требуется сила. И тем не менее я считаю, что мы по–прежнему все согласны. Нам необходимо добиться этого для того, чтобы обеспечить безопасность в регионе. Мы должны добиться принятия этих предложений. Надеюсь, что дискуссия будет продолжаться. И хорошая работа продолжится.

Позвольте мне так же коротко остановиться на других аспектах, которые были упомянуты Президентом Путиным. Конечно, Алеппо и Йемен – это те проблемы, о которых мы постоянно слышим в средствах массовой информации, в западных странах и в России тоже. Но здесь нет чёрного и белого. Это очень сложный вопрос. Но мы должны с уважением относиться к чувствам людей, они совершенно верно говорят: это неправильно. ЮНИСЕФ со стороны ООН тоже говорит о том, что то, что происходит, – неправильно. У нас есть, к счастью, эксперты, которые могут разобраться во всём этом.

Что же касается ООН, я очень рада, что мы много говорили об ООН, я сторонница ООН, я там работала, и я буду работать с ними, я обещала господину Пан Ги Муну, и следующему Генеральному секретарю я обещаю сотрудничество. Мы все понимаем, что если мы ничего делать не будем, то это может нам очень дорого обойтись.

Возьмём, например, Совет Безопасности. Я с большим интересом слушала то, что сказал Министр Лавров. Как мне кажется, если мы не сможем добиться успеха в Совете Безопасности, это ещё не всё, мы должны подумать о работе Генассамблеи, об ЭКОСОСе, ведь ООН – очень большая структура. Мы должны подталкивать их вперёд. И надеюсь, что мы добьёмся прогресса.

Спасибо за то, что Вы подняли эти вопросы, и эти вопросы и далее будут обсуждаться.

Т.Колтон: Сейчас я хотел бы поблагодарить всех и передать слово тем, кто присутствует в зале, для вопросов. У нас здесь представлено большое число экспертов, почти все хотят задать вопрос, и вы можете отвечать на вопросы, на которые хотите, отмечать их.

Хотел бы сказать, что, к сожалению, Ваша популярность, господин Президент, растёт; моя к концу дня, наверное, сократится. А времени у нас очень мало.

Позвольте, мы передадим слово сначала первым, кто заявил о желании задать вопросы. Многие из них, думаю, будут адресованы Президенту Путину. Однако если кто–то желает тоже ответить, даже если они напрямую не направлены им, то, пожалуйста, отвечайте.

Вопрос (как переведено): Господин Президент, как Вам известно, растёт обеспокоенность международного сообщества относительно киберпространства, киберконфликтов. Ключевой вопрос состоит в следующем. Это обеспокоенность осуществления кибератак для достижения политических целей, учитывая, что вопрос кибератак очень молодой вопрос в отличие от других войн. Пространство кибератак очень известно, государства не должны использовать киберпространство для атаки на инфраструктуру других государств. Поэтому мой вопрос заключается в следующем.

Во–первых, в теории. Я слышал, что Вы уже говорили, поэтому в теории: должны ли национальные избирательные системы считаться критической национальной инфраструктурой?

И второй вопрос: какие конкретные правила Вы бы предложили по мере того, как международное сообщество думает о киберпространстве, для того чтобы снизить угрозу кибервойн в будущем?

В.Путин: На мой взгляд, вмешательство во внутриполитические процессы, одной страны в другую, недопустимо вне зависимости от того, каким способом такие попытки могут предприниматься: с помощью кибератак либо с помощью каких–то других инструментов, подконтрольных организаций внутри той или иной страны.

Например, вы знаете, что произошло в Турции, и знаете позицию Президента Турции Реджепа Эрдогана по поводу того, что он считает. А он считает, что попытка переворота в Турции была предпринята структурами, которые были воспитаны на идеях и при прямом участии организации некоего Гюлена, проживающего уже девять лет в Соединённых Штатах Америки. И это недопустимо, и кибератаки недопустимы.

Но нам не избежать, наверное, взаимного влияния друг на друга, в том числе и в киберпространстве. Но Вы задали вопрос конкретный, а именно Вы задали вопрос об избирательной системе. Я считаю, что это абсолютно недопустимо. А как избежать подобных эксцессов, если они где–то будут возникать, нет никакого другого способа, как договариваться и вырабатывать определённые правила, причём такие правила, которые будут единообразно пониматься, будут признаны на правительственном, государственном уровне и могли бы быть проверяемыми.

Встаёт вопрос, конечно, о свободе интернета и всего, что с ним связано, но мы знаем, что очень во многих странах, в том числе и в тех, кто всегда выступал за свободу интернета, предпринимаются и на практике реализуются шаги по ограничению этого доступа, связанного с интересами большинства граждан. Это касается и преступлений, которые там могут готовиться либо совершаться в киберпространстве. Например, покушение на банковские системы, незаконные переводы денег, это касается всяких суицидов, преступлений против детей и так далее. Но эти же правила на национальном уровне принимаются, значит, мы можем принимать соответствующие правила и на национальном уровне в отношениях между государствами.

Т.Колтон: Спасибо.

Хотел бы предоставить слово господину Сушенцову, затем слово господину Быстрицкому.

Господин Сушенцов, Вам слово.

А.Сушенцов: Владимир Владимирович! Андрей Сушенцов, университет МГИМО, Валдайский клуб.

В зарубежных СМИ сложилось мнение, что у России есть однозначный фаворит на американских президентских выборах – Дональд Трамп. Какую на самом деле роль играет фигура следующего американского президента для России, для двусторонних отношений? И каким условиям должна удовлетворять американская внешняя политика по отношению к России, для того чтобы отношения нормализовались?

В.Путин: По поводу так называемых фаворитов или не фаворитов в избирательной кампании в Соединённых Штатах. Вы сказали о том, что это образ, который создан СМИ? Он и создан, этот образ, СМИ. Я Вас уверяю, не случайно. Я вообще редко вижу, когда что–то случайно создаётся ведущими средствами массовой информации. Сама идея вброшена в общественное сознание в ходе президентской кампании в Соединённых Штатах, на мой взгляд, только с одной целью – с целью борьбы тех, кто защищает интересы кандидата от Демократической партии госпожи Клинтон в борьбе с представителем Республиканской партии, в данном случае в борьбе с господином Трампом.

Как это делается? Во–первых, создаётся образ врага в виде Российской Федерации, в виде России, а потом объявляется, что Трамп – наш фаворит. Это полный бред и полная чушь! Это просто способ внутриполитической борьбы, способ манипулирования общественным мнением накануне президентских выборов в самих Соединённых Штатах.

Да, на самом деле я много раз говорил, хочу повторить: мы не знаем, как поведёт себя любой из кандидатов, который добьётся победы. Мы не знаем, как поведёт себя господин Трамп, мы не знаем, как поведёт себя госпожа Клинтон, если она будет избрана, что там будет исполнено, что не исполнено. Поэтому по большому счёту для нас это более или менее безразлично. Но, конечно, мы не можем не приветствовать слова, мысли, намерения, о которых публично говорится, о нормализации отношений между Соединёнными Штатами и Россией. И в этом смысле, конечно, мы приветствуем такие заявления, от кого бы они ни исходили. Вот, собственно говоря, и всё.

Что касается самого господина Трампа, он выбрал, видимо, свой способ достучаться до сердец избирателей. Какой? Он, конечно, ведёт себя экстравагантно, мы все это видим. Но, я думаю, не так уж это всё и бессмысленно. Потому что, на мой взгляд, он представляет интересы той части общества, а она значительная в Штатах, которая устала от тех самых элит, которые десятилетиями находятся у власти. Он просто представляет интересы таких простых людей.

Он и сам изображает из себя такого простого парня, который критикует тех, кто уже десятилетиями находится у власти, тех, кому не нравится (мы же читаем аналитику, в том числе и американскую) передача власти по наследству, допустим. Об этом прямо некоторые эксперты пишут в США. И он работает на этой «поляне».

Но насколько это будет для него эффективно, выборы покажут в ближайшее время. Но хочу повторить ещё раз один штамп, который всё время повторяю: мы будем работать с любым президентом, которого изберёт американский народ и который захочет работать с нами.

А.Быстрицкий: Владимир Владимирович, можно вопрос в развитие темы безопасности, которая только что поднималась? Понятно, что здесь ключевым и важным элементом, в этой теме безопасности, является взаимодействие. И понятно, что оно может быть сложным. Например, в случае упомянутых только что в разговоре транспондеров. Но в конце концов самолёты могут летать.

Но есть критически важные области, где речь идёт непосредственно о жизни людей, и жизни людей невинных. Вы недавно вспоминали дело Царнаевых. И, как я понимаю, информация с российской стороны была предоставлена, но это не возымело ни малейшего действия, как я тоже понимаю. Означает ли это, что на таком практическом уровне взаимодействия в сфере безопасности ситуация критическая?

В.Путин: Я уже говорил об этом. Не помню когда. По–моему, на встрече с французскими журналистами, что ли? Да, действительно, мы предоставили в своё время информацию по этим братьям Царнаевым американским партнёрам. Написали один раз – ответа никакого. Потом ещё раз написали – опять никакого ответа нет. И уже после второго письма пришел ответ, что они наши граждане, вы сюда не лезьте, мы сами разберёмся. Ладно, я директору ФСБ сказал: всё, сдаю в архив. Так ответ у нас в архиве и лежит до сих пор.

Но потом, к сожалению, через несколько месяцев произошёл теракт в Бостоне во время известного марафона, погибли люди. Очень жаль, что эта трагедия произошла. Если бы контакты и доверие были бы на другом уровне между нами и нашими партнёрами, уверен, можно было бы избежать этой трагедии. Потом у нас и американцы появились сразу, приехали, мы отдали материалы, которые у нас были. Но поздно, уже люди–то погибли.

Это, кстати говоря, отчасти ответ на предыдущий вопрос. Те, кто хочет с нами работать, – я не знаю, будут они или не будут, но они формулируют правильно тезис о том, что это необходимо для всех, особенно на поле борьбы с терроризмом. В этом смысле мы приветствуем, повторяю, всех, кто об этом заявляет.

Но, скажем, я тоже уже говорил об этом, например, в ходе подготовки к Олимпийским играм здесь, в Сочи, американцы реально нам помогали. И я благодарен им за это, мы все им за это благодарны, они сотрудничали и здесь, на месте, сотрудничали с нами очень эффективно и на более высоком уровне – на уровне руководства спецслужб. Были и другие примеры хорошего сотрудничества.

В целом у нас неплохо обстоят дела по этому направлению с европейскими партнёрами, как раз с французскими спецслужбами, там достаточно откровенный, профессиональный разговор идёт, обмен информацией имеет место быть. В общем, не всё так плохо, но могло бы быть гораздо лучше.

Т.Колтон: Хорошо.

Хотел бы сейчас предоставить слово Сафине Фишер из Берлина.

С.Фишер: Спасибо. Мой вопрос Президенту Путину, он касается Украины.

Президент Путин, недавно после достаточно длинной паузы состоялась встреча «нормандской четвёрки» в Берлине. И после этой встречи стороны несколько по–разному интерпретировали результаты переговоров. Поэтому мне бы очень хотелось услышать Вашу оценку результатов и атмосферы этой встречи.

Помимо этого, считаете ли Вы «нормандский формат» в данной форме эффективным или Вы думаете, что он мог бы работать более продуктивно, если бы, например, туда присоединились Соединённые Штаты Америки?

Спасибо большое.

В.Путин: Можно уточняющий вопрос? Какая разная интерпретация была результатов встречи? О чём Вы говорите? Как ни странно, я просто не слышал этих разных интерпретаций. Какие?

С.Фишер: Были обсуждения полицейской миссии в Донбассе, с одной стороны, и упор на «дорожную карту», которая делалась, например, в России в СМИ и тоже в политических дебатах. По–моему, это действительно были разные интерпретации результатов.

В.Путин: Здесь секрета никакого нет. Я скажу, вообще как было. Некоторые вещи, может быть, не буду говорить, чтобы не ставить никого в трудное положение и не мешать самому процессу.

Как вы знаете, в Минских соглашениях, думаю, что эксперты все читали, там чёрным по белому написано: через 30 дней после подписания Минских соглашений на Украине Рада должна принять постановление, которое очертило бы географические границы районов, в которых начал бы сразу действовать закон об особом статусе этих непризнанных республик. Потому что единственное, чего не хватало, чтобы он начал работать, было отсутствие описания этих географических границ.

И это нужно было принять не законом, а постановлением парламента, и это постановление с нарушением сроков, но тем не менее было принято. И, казалось бы, этот закон должен был бы сразу вступить в действие. Он был принят, хочу напомнить, парламентом Украины, проголосован, и он был согласован с непризнанными республиками, что очень важно, и в этом смысле он является, на мой взгляд, жизнеспособным и ключевым элементом политического урегулирования.

Но, приняв это постановление Рады, украинская сторона, парламент страны принял дополнение к этому закону пунктом в статью девятую или десятую, в которой написал, что этот закон вступит только тогда, когда произойдут муниципальные выборы на этих территориях. То есть опять отложил вступление этого закона в силу, повторяю, по нашему мнению, абсолютно ключевого для политического урегулирования кризиса на юго-востоке страны. Причём сделал это, конечно, уже ни с кем не согласовывая, с этими непризнанными республиками даже не консультировались.

Год назад в Париже мы это очень активно обсуждали, спорили. Я настаивал на том, чтобы это было сделано, и сделано незамедлительно, поскольку это прописано в Минских соглашениях и является ключевым элементом, на наш взгляд. Тем не менее Президент Украины настаивал на том, что это сделать невозможно. И зашло всё в тупик. Поскольку зашло в тупик, и всё могло закончиться сразу же на месте год назад в Париже, неожиданно Министр иностранных дел ФРГ господин Штайнмайер предложил компромисс.

Он сказал: «Давайте мы так договоримся. Этот закон вступит в силу в день выборов в муниципальные органы власти на этих территориях на временной основе, и на постоянной – после того как БДИПЧ ОБСЕ признает, что выборы состоялись в соответствии с правилами ОБСЕ». Это было совсем не то, что написано в Минских соглашениях, но, чтобы не заводить дело в тупик, я согласился и сказал: «Хорошо, договорились. Мы это согласуем с Донецком и Луганском». И мы согласовали.

Но на встрече в Берлине вдруг неожиданно Президент Украины попытался изменить и эту формулу, уже как бы компромиссную. Пошёл ещё дальше, по сути, отказываясь вообще от имплементации этого закона когда бы то ни было. Опять возник тот же самый кризис, который мы имели в Париже год назад. Но я хочу отметить роль Федерального канцлера. Она всё–таки нашла аргументы и убедила всех собравшихся в том, что мы можем и должны остаться на согласованной позиции, и невозможно каждый раз, встречаясь через год, менять то, о чём мы договаривались до этого, так мы никогда ни о чём не сможем договориться. Но нюансы и детали того, как это должно имплементироваться, договорились погрузить в ту концепцию, о которой Вы сказали и которую предстоит ещё выработать.

Вот, пожалуй, и всё. Но в принципе много было сделано по вопросам обеспечения безопасности – там мы практически согласовали почти каждый из пунктов. Почти ни о чём не договорились по вопросам гуманитарного характера – эти территории остаются в строгой блокаде, и ситуация там очень сложная. На это, кстати говоря, весь так называемый цивилизованный мир предпочитает не обращать никакого внимания. Сейчас не хочу даже открывать дискуссии на эту тему.

Но что касается формата, он полезен или не полезен, – просто другого нет. Да, дискуссии идут сложно, да, это не очень эффективно, соглашусь с этим, но другого нет, и если мы хотим хоть чего–то добиться, надо оставаться в рамках этого формата.

Нужно ли привлекать кого–то другого? Российская позиция такая: мы не против привлекать кого бы то ни было, в том числе и наших американских партнёров. Но договорились таким образом со всеми участниками этого процесса, что мы с нашими американскими коллегами будем работать параллельно. И вы знаете, мой помощник и госпожа Нуланд постоянно встречаются, регулярно эти темы обсуждают, ищут компромиссы. Но это, разумеется, делается не келейно, не тайно, и все участники нормандского формата в курсе, знают, и мы учитываем, конечно, и позицию наших американских партнёров.

Т.Колтон: Анджела Стент, пожалуйста.

А.Стент (как переведено): Спасибо. Мой вопрос адресован Президенту Путину. Я профессор Джорджтаунского университета Вашингтона.

Россия недавно вышла из соглашения с Соединёнными Штатами по уничтожению плутония, но в то же время российское Правительство заявило, что рассмотрит повторное вступление к соглашению, если будут выполнены три условия. Первое, что войска НАТО должны вернуться к тем позициям, которые они занимали до 2000–х годов в Европе, во–вторых, «закон Магнитского» должен быть отменён, и в–третьих, что санкции, введённые против России с момента начала украинского кризиса, должны быть сняты, и России должна быть предоставлена компенсация.

Вопрос заключается в следующем. 20 января у нас будет новый президент, я настроена оптимистично, должны ли мы понимать в США, что эти три условия лягут в основу изначальной переговорной позиции со стороны Российской Федерации с новым американским президентом, когда он вновь восстановит отношения высокого уровня с Кремлём?

В.Путин: Вы профессор, сразу видно, что не дипломат. Если Вы у дипломатов спросите, они Вам скажут, что есть такое понятие, как запросная позиция, и решение по поводу договора об уничтожении избыточного количества оружейного плутония – мы из него не вышли. Соединённые Штаты вышли из договора по противоракетной обороне, а мы не вышли, мы приостановили его действие. Но почему? Я думаю, что все здесь знают почему. Это соглашение что предусматривало? Оно предусматривало, что и в России, и в США будут построены заводы, которые будут уничтожать избыточное количество оружейного плутония, наработанного как в США, так и в России.

США свои обязательства не только не выполнили, а объявили, что выполнять не намерены – со ссылкой на финансовые трудности. Как будто у нас таких финансовых трудностей нет. Но мы завод построили и уничтожаем этот плутоний промышленным способом. То, что объявили Соединённые Штаты, причём в одностороннем порядке, никак с нами свои действия не согласовывая… Они сказали, что они будут его разбавлять, этот оружейный плутоний, там хранить в каких–то пластах и так далее.

Это значит, специалисты говорят, это называется возвратный потенциал. В любую секунду можно вернуть, опять обогатить, и всё снова здорово, как у нас в народе говорят. А мы–то уничтожаем его промышленным способом. Мы завод построили, деньги истратили. Мы что, богаче Соединённых Штатов, что ли?

И очень по многим вопросам нам очень трудно разговаривать с администрацией сегодняшней, потому что ничего почти не выполняется, почти никакие договорённости не исполняются, в том числе и по Сирии. Может, ещё к этому вернёмся. Но мы готовы будем разговаривать с новым президентом и искать решения любых сложных вопросов, любых.

Вопрос (как переведено): Господин Президент, хотел бы задать Вам вопрос по политике России в отношении Азии. Сегодня акцент делается на построении многополярного мира во внешней политике России. Но помимо этого вы также уделяете особое внимание многополярности в Азии. Сегодня в Вашей речи Вы, в частности, на мой взгляд, указали на рост напряжённости в отношениях с Западом и о переориентировании на Азию. Но есть и проблемы в Азии. В частности, появление новых игроков ведёт к появлению страхов, появляются новые разделительные барьеры. Скажите, есть ли опасность того, что Россия путём акцента на многополярном мире может недооценить опасность однополярной Азии в ущерб необходимости всех великих держав работать вместе для создания нового мира?

В.Путин: Мы интенсифицируем развитие наших отношений с азиатскими странами не потому, что у нас напряглись отношения с Европой или Соединёнными Штатами. Просто то, что сейчас происходит, диктуется самой жизнью. Необходимость расширения наших контактов, увеличение этих контактов диктуются жизнью. Почему?

Рост и значение азиатских стран растут и будут расти дальше, причём достаточно высокими темпами. Но для России, значительная часть территории которой находится в Азии, было бы нелепым не использовать своё географическое преимущество и не развивать отношения с нашими соседями.

Китай – наш сосед, я говорил об этом во вступительном слове. С Индией у нас хорошая предыстория отношений, что грех было бы это не использовать для развития отношений с Индией сегодня и на длительную историческую перспективу. У нас много совпадающих интересов. Мы естественным образом взаимодополняем друг друга, кстати говоря, как в политике, так и в экономике.

Но что касается многополярности или однополярности Азии, Азия не является однополярной, мы это прекрасно видим и понимаем.

Жизнь вообще сложна и многообразна, она вообще вся соткана из противоречий. Важно только, чтобы эти противоречия разрешались цивилизованным способом. Мне кажется, что у лидеров азиатских стран сегодня достаточно здравого смысла, чтобы выйти именно на такой режим работы друг с другом. И мы готовы работать в таком же режиме со всеми.

Вы знаете, что я недавно был с визитом в Индии, только что вернулся из Индии наш Министр обороны. У нас не только по линии оборонных ведомств, по линии промышленного производства в оборонной сфере, но и в гражданских областях очень много пересекающихся интересов с Индией, Китаем, тем же Вьетнамом, с другими странами региона. И они очень перспективные и масштабные.

Т.Колтон: Тома Гомар, пожалуйста.

Т.Гомар (как переведено): Господин Президент, в сентябре 2014 года на Валдайском клубе Вы описали отношения между Украиной и Россией следующим предложением: две страны – один народ. А каким образом Вы сегодня описали бы отношения между этими двумя странами?

В.Путин: Я сейчас не буду говорить про то, кто в чём виноват, но я считаю, как и считал, что русские и украинцы – это действительно один народ. У нас есть люди крайних националистических взглядов, как в России, так и в Украине. Но в целом в большинстве своём это один народ – народ одной истории, одной культуры, очень близкий этнически. Нас сначала разделили, а потом стравили, но мы сами в этом виноваты. И мы должны сами найти выход из этой ситуации. Уверен, что здравый смысл восторжествует, и мы этот выход найдём.

Вопрос: Уважаемый господин Президент! До моего вопроса хотел бы очень коротко передать Вам слова моих молодых студентов. Два года назад, когда Вы были в Шанхае по очень важным другим делам, наши студенты пропустили шанс встретиться в университете с Вами и Вас спросить. Но они сказали мне, что всегда Вас ждут. И это не зависит от того, будете Вы на пенсии или нет.

Мой вопрос такой. Сегодня мы обсуждаем философский вопрос международных отношений. Человеческое сообщество уже переживало многие вариантов международной системы. По Вашему представлению, будущие системы до какой степени будут похожи на бывшие? И на какие положительные элементы нам больше нужно обращать внимания? Это немножко теоретически, по каким принципам, более универсальным или более многообразным? Какие сочетания, какие комбинации среди них Вы предпочитаете?

Ещё конкретный вопрос. В текущие дни очень оживлённо обсуждаем вопрос, какие взаимоотношения между Россией, Западом и Китаем.

В.Путин: Хайнц здесь такую ремарку сделал, что это очень философский вопрос, об этом можно долго рассуждать.

Будет ли мир будущего таким, каким он был в прошлом? Конечно, нет. Разве это возможно? Мир меняется очень сильно. Разве Китай 60–70–х годов похож на Китай сегодняшнего дня? Совсем две разные страны, да и Советского Союза нет.

Господин Мбеке говорил про Африку. Я с этими тезисами согласен. Но Африка не может быть где–то на периферии. Если кто–то так думает, то он глубоко заблуждается. Если мы будем действовать именно таким образом, нас ждут очень тяжёлые испытания. Мы уже сейчас видим, говорят: беженцы-беженцы, Сирия-Сирия. Я сегодня только смотрел – очередное событие в Средиземном море, где итальянская береговая охрана вылавливала беженцев из Африки. При чём здесь Сирия? Вы знаете, это очень серьёзный вопрос – будущее мира и будущее Африки. Так же и взаимоотношения в Азии, там много конфликтных, таких потенциально конфликтных ситуаций.

Хочу повторить то, что я только что сказал. Вопрос в том, хватит ли у нас ума и мужества найти приемлемые способы решения всех этих проблем и сложных конфликтов. Мне бы очень хотелось, чтобы это было именно так, чтобы мир действительно стал многополярным и чтобы учитывались мнения всех участников международного сообщества. Маленькая это страна или большая, должны быть единообразно понимаемые общие правила, гарантирующие суверенитет и интересы народов.

А что касается наших взаимоотношений между нашими партнёрами в Европе, в Соединённых Штатах, в Америке вообще, в азиатских странах, мы выстраиваем разновекторную политику, и не только в силу своего географического положения. Наша политика в отношении всех наших партнёров строится на основе равноправия и взаимного уважения.

Т.Колтон: Хорошо.

Николай Злобин, пожалуйста.

Н.Злобин: Владимир Владимирович, у меня вопрос тоже философский, но я подразумеваю, что Вы уже думали на эту тему, поэтому хотел бы получить от Вас ответ в Вашем стиле. Вы умеете формулировать афористично, мы все это знаем.

Я вернусь к Вашей речи, к ней пока никто не апеллировал. Я не согласен с одной вещью в Вашей речи, где Вы описывали мир. Вы описывали его правильно, но мне кажется, что сводить всё к злой воле элит или каких–то отдельных лидеров, это не совсем правильно. Страны действуют под влиянием очень большого количества объективных факторов. Даже Вы сейчас, говоря о евразийском сотрудничестве, сказали, что жизнь требует так поступать. Я помню, когда была история с Крымом, Вы сказали: я не мог поступить иначе, хотя весь мир считал, что это не самый лучший жест доброй воли.

Мой вопрос в этой связи. Думаю, что страны действуют под влиянием национальных интересов, того, как они видят мир. И очень часто эти национальные интересы входят в противоречия, одной страны и другой страны.

Однажды в интервью какому–то западному агентству Вы сказали, что Ваша работа – продвигать национальные интересы России. Поэтому я подозреваю, что Вы знаете, что такое национальные интересы России, причём не тактические, не сегодняшние, а фундаментальные, которые существовали раньше и будут существовать потом. Думаю, что Вам ещё рано на пенсию уходить, но всё равно когда–нибудь это случится, и национальные интересы сохранятся. Есть у Вас формула в голове, ёмкая, хорошая, как объяснить миру? Потому что одна из проблем, что Россия воспринимается страной непредсказуемой. Можете Вы объяснить одной формулой, которая сохранится надолго, что такое национальные интересы России?

В.Путин: То, что хорошо для русского человека, то и национальные интересы России и вообще для народов Российской Федерации. Но вопрос не в том, чтобы любой ценой продвигать эти национальные интересы, вопрос в том, как это делать. Я хочу вернуть нас к ставшему ключевым вопросу: мы считаем, что добиваться своих национальных интересов нужно в диалоге со всеми участниками международной жизни, уважая их интересы и пользуясь единообразно понимаемыми правилами игры, которые называются «международное право».

Кстати, когда выступала Тарья, она сказала, что несколько мрачновато прозвучали мои оценки. Если именно так и восприняли, что исключительно в ошибках элит заключаются все проблемы сегодняшнего дня, то, конечно, я не это имел в виду. Это одна из серьёзных проблем сегодняшнего дня – расхождения между интересами так называемых широких масс и правящими классами, но не единственная, а в основе, конечно, лежат и интересы, но способы достижения своих интересов важны, вот что важно.

А.Мухин: Владимир Владимирович, на Украине постоянно пытаются что–нибудь запретить российское. И складывается такое ощущение, что любые российские компоненты просто выдавливаются из украинского общества. В этой связи у меня тоже философский вопрос. Пётр Порошенко говорил о том, что он намерен продать свой российский бизнес. Этот бизнес существует вообще или нет? И как Вы к этому относитесь?

В.Путин: Мы стремимся к тому, чтобы уважать право собственности. Алексей Леонидович – горячий приверженец, считает, что это один из столпов экономической политики, и в этом смысле я с ним полностью согласен. У нас далеко не всегда так получается, нам практику нужно ещё поправлять, и в законодательстве многое нужно сделать, но мы всегда будем к этому стремиться.

То же самое касается и наших иностранных инвесторов, в том числе и украинских инвесторов. Пётр Алексеевич Порошенко является одним из таких инвесторов, имею в виду, что он является собственником достаточно крупного предприятия в Липецкой области – фабрики «Рошен». Там, собственно, два предприятия, второе занимается, по–моему, реализацией продукции. Там есть некоторые проблемы, связанные с невозвратом НДС, и судебные органы ввели определённые ограничительные меры, но фабрика работает, работает ритмично, выплачивает зарплату, получает прибыль, и нет никаких ограничений, связанных с использованием этой прибыли, в том числе и с переводом её за границу. Я сейчас не помню, сколько, не погружаюсь в такие детали, но она работает с прибылью, и работает успешно.

П.Дуткевич: Господин Президент, я уже задал этот вопрос заместителю Министра иностранных дел вчера, но я понял свою ошибку, потому что исключительным адресатом этого вопроса являетесь Вы, Владимир Владимирович.

Вопрос такой: поступила информация, я не знаю, насколько она достоверна, что во время встречи с господином Обамой в Китае в сентябре этого года Вы разговаривали о перемирии в Сирии. Не знаю, насколько это достоверно, но Вам предложили семидневное перемирие. Вы засомневались и сказали, что невозможно за такой короткий период развести радикалов от мирных, и вряд ли можно это сделать. Поэтому Вам на это был ответ, что если мы не сумеем это сделать, тогда у вас свободные руки. Вы можете вспомнить этот разговор? Потому что он очень важный для истории того, что происходит сейчас в Сирии.

В.Путин: Да мне и не нужно его вспоминать, я его и не забывал. Это очень важный разговор. Там действительно шла речь о том, чтобы прекратить работу российской и сирийской авиации по нанесению ударов по объектам террористов в Алеппо до разделения так называемой здоровой части оппозиции от «Джабхат ан-Нусры» – террористической организации, признанной в таком качестве Организацией Объединённых Наций, входящей в перечень международных террористических организаций.

В этой связи хотел бы заметить, что не секретом является то, что нам наши американские партнёры обещали это сделать. Они признали, во–первых, что это нужно сделать, они признали, что часть Алеппо занята террористическими организациями – и ИГИЛ, и «Джабхат ан-Нусрой». Собственно говоря, это видно на кадрах телевизионной хроники, когда мы видим знамя ИГИЛ, знамя «Джабхат ан-Нусры» в определённых районах Алеппо. Они признали, что это надо сделать, и заверили нас, что сделают это.

А после этого мы договорились о том, что вместе определим прямо на поле боя, где здоровая часть оппозиции, и мы их не будем трогать вообще, а где террористы, и мы будем вместе с американскими нашими партнёрами работать по этим террористам. Они обещали нам многократно и на уровне Минобороны, и на уровне министров иностранных дел, и на уровне специальных служб. К сожалению, раз за разом всё это срывалось, и они этого не делали.

В очередной раз этот вопрос был поднят во время нашей встречи в Китае. Действительно, мой американский партнёр, Президент Обама, предложил в очередной раз их развести. Но он настаивал на том, чтобы сначала мы объявили день Д, день тишины, прекратили бы боевые действия, удары авиации, а затем в течение семи дней они брали бы на себя обязательство развести оппозицию здоровую и «Джабхат ан-Нусру» друг с другом. Я сейчас не буду говорить о деталях, потому что не считаю себя вправе какие–то детали воспроизводить вслух. Всё–таки в ходе таких переговоров остаётся какая–то часть, которая доверительно доводится друг до друга. Но факт остаётся фактом.

Вместо того чтобы развести террористов, «Джабхат ан-Нусру», и здоровую часть оппозиции, наши американские партнёры сами сорвали это перемирие. Кстати говоря, в конечном итоге я хоть и настаивал на том, что сначала развести нужно, а потом прекратить полёты авиации, но в ходе дискуссии согласился с мнением американского партнёра. Он настаивал, и я с ним согласился, пошёл навстречу, сказал: ладно, бог с ним, мы сначала объявляем перемирие, не будем летать, не будем наносить удары, пожалуйста, вот вам семь дней.

Перемирие было объявлено, по–моему, 12 сентября. 17–го американская авиация нанесла удар по сирийским войскам, после чего подразделения ИГИЛ перешли в наступление. Нам сказали, что удар был нанесён по ошибке, а ИГИЛ перешёл в наступление случайно, это случайность. Может быть, и так, но перемирие было сорвано и далеко не по нашей вине.

А что там обещал или что не обещал Президент Соединённых Штатов, это всё–таки Вы спрашивайте у него. Я думаю, что в ходе, допустим, своей поездки по европейским странам он сам об этом расскажет нашим европейским уже партнёрам. И думаю, что нужно сделать это откровенно и честно, а не просто использовать их для того, чтобы повлиять на нашу позицию по Сирии.

Да, кстати говоря, вы знаете, сегодня уже девятый день, когда российская и сирийская авиация в районе Алеппо просто не работает. Вот вам ещё не семь дней, вот вам ещё девять, уже десять дней сейчас будет. Где разведение террористов и здоровой части оппозиции? Понимаете, если мы не будем выполнять взятых на себя обязательств, мы никогда не добьёмся успеха в решении задач борьбы с террором.

Я понимаю, это непростая задача, и мы здесь не склонны никого ни в чём обвинять, но уж если о чём–то договорились, надо исполнять. Во всяком случае, на нас не перекладывать вину и не обвинять во всех смертных грехах. Это просто неприлично. Мы пока ведём себя сдержанно и также по–хамски нашим партнёрам не отвечаем, но всё имеет свои границы, можем и ответить.

Т.Колтон: Господин Черногорский из Словакии. Пожалуйста, Вам слово.

Черногорский: Я буду как будто продолжать вопрос Анджелы Стент, хотя мы не договорились. Господин Президент, условия, которые, Вы сказали, в связи с договором об утилизации плутония, по сути, являются наступательными условиями. Когда бы эти условия были исполнены, это бы означало практически, что будут аннулированы все отступления России практически со времён Михаила Горбачёва. Меня интересует время. Как Вы оцениваете, когда бы такие условия могли быть исполнены или, скажу это по–другому, думаете, что Вы увидите исполнение этих условий ещё как Президент Российской Федерации?

В.Путин: Условия, о которых Вы говорили сейчас и которые Вы назвали наступательными, они изложены на бумаге. Это Указ Президента Российской Федерации. Это бумажка.

А условия уничтожения оружейного плутония, которые нарушили Соединённые Штаты, – это очень серьёзный вопрос в сфере международной безопасности и обращения ядерных материалов. Это совершенно две разные категории. И мы вышли из этого договора, потому что Соединённые Штаты не выполняют взятых на себя обязательств. А об условиях того, как вести нам переговорный процесс по широкому кругу проблем, мы договоримся.

Т.Колтон: Михаил Погребинский, пожалуйста, из Киева.

М.Погребинский: Владимир Владимирович, возвращаюсь к вопросу, который был задан коллегой из Германии. Мне кажется, Вы не вполне ответили на него, а это важно, по–моему.

Речь идёт о том, что, действительно, насколько мы понимаем, интерпретации результатов этого Берлина были разные в Киеве и в Москве. Во всяком случае, два слова скажу, что киевская интерпретация такая: главный успех Порошенко на этих переговорах – это то, что он убедил ООН и вообще участники переговоров убедили Вас в том, что Вы согласились на полицейскую миссию.

При этом в Киеве понимают эту полицейскую миссию как некую такую систему, которая будет с оружием обеспечивать безопасность до проведения выборов и после проведения выборов какое–то время. Информация из Москвы официальная была такая, что, в общем, не совсем так.

Можете внести какую–то ясность по этому поводу, чтобы было понятно?

В.Путин: Я могу попросить Тарью или Хайнца, они очень хорошо знают, что такое ОБСЕ, как работает эта организация. Скажу Вам свою позицию по этому вопросу.

Президент Порошенко выступил с инициативой так называемой полицейской миссии во время проведения будущих возможных выборов в Донбассе, в Донецке и Луганске. Я единственный, кто его поддержал. Просто я не называю это полицейской миссией в силу того, что вообще все остальные участники процесса возражают, а возражают не потому, что не хотят помочь Петру Алексеевичу, а потому, что ОБСЕ никогда ничего подобного не делала, у неё нет такого опыта, нет людей, нет практики осуществления каких бы то ни было полицейских миссий.

И на сегодняшний день эта идея, выдвинутая Петром Алексеевичем Порошенко и поддержанная Вашим покорным слугой, она другими участниками этого процесса не поддерживается, но мы называем это не полицейской миссией, а возможностью тех, кто будет обеспечивать выборы и безопасность на выборах, находиться там с табельным стрелковым оружием. Те, кто против реализации этого предложения, указывают на то, что это может спровоцировать неизвестно кого на применение оружия против вооружённых людей.

Они считают, что сила наблюдателей ОБСЕ заключается не в том, что у них табельное оружие, а в том, что они как раз представляют общепризнанную мировую солидную международную организацию, и как раз они сами не вооружены, и применять против них силу и оружие – это абсолютно неприемлемо и будет восприниматься как самое неприемлемое поведение кого бы то ни было. И в этом их сила, а не в том, что у них будет пистолет.

Хотя, если Пётр Алексеевич считает, что это пошло бы на пользу, я лично его поддерживаю, но я единственный, кто это делает. Это странная ситуация, это единственное, где наши мнения совпадают. Но я уже об этом говорил неоднократно, и здесь нет никакой новизны, и в конечном итоге все согласились, что это возможно, но нужно это проработать, в том числе на площадке ОБСЕ. Не знаю, Тарья меня поправит, но, по–моему, в практике ОБСЕ никогда такого не было. Тарья, можно тебя спросить?

Т.Халонен: Да, должна честно сказать, что не могу припомнить таких случаев. Возможно, стоит спросить кого–то, у кого есть более актуальная информация, но я займусь этим вопросом.

Т.Колтон: Представитель, пожалуйста, из Пекина.

Вопрос (как переведено): Бывший Президент Австрийской Республики господин Фишер сказал, что отношения между ЕС и Россией не такие, как 25 лет назад ожидалось, какими они будут. И, к сожалению, это сейчас имеет место, но нам нужно быть оптимистами тем не менее.

И хочу спросить господина Президента: с Вашей точки, почему это так происходит? И какие могут быть ожидания? Какие ожидания 25 лет назад были неверными или были неверными всё время? И с философской точки зрения какие уроки, как Вам кажется, следует извлечь для следующих 25 лет?

В.Путин: Что было сделано правильно, а что неправильно? Ожидания были большие в связи с тем, что Советский Союз перешёл к политике открытости, в связи с тем что практически то, что считалось главным, что разделяло Советский Союз и потом Россию, и западный мир, исчезло – я имею в виду идеологические разногласия. И, откровенно говоря, у нас сначала и в Советском Союзе при Горбачёве, а дальше и в России все считали, что сейчас начнётся совершенно другая жизнь. Вот здесь один из наших экспертов правильно сказал: существуют вещи, как оказалось, гораздо более глубинные, чем даже идеологические противоречия, а это так называемые и национальные, и геополитические интересы.

Можно было бы сделать что–то по–другому? Да, можно. Я на прошлой встрече здесь, по–моему, в этом зале, говорил: был такой немецкий политик господин Рау, известный деятель Социал-демократической партии Германии, его уже нет среди нас, но он тогда вёл очень активную дискуссию с руководством Советского Союза. И он тогда говорил – у нас есть записи этих бесед, мы до сих пор никак не можем это опубликовать, но надо это сделать, – что в Европе должна быть создана новая система международной безопасности.

Помимо НАТО нужно создать ещё структуру, в которую входил бы и Советский Союз, и те страны, которые выходят из Варшавского договора, но с участием США, с тем чтобы была сбалансированная система. И дальше он продолжал, что если этого не будет сделано, в конечном итоге это будет приводить к тому, что вся эта система, созданная во времена холодной войны, будет работать против Советского Союза. И он говорил, что это беспокоит меня только потому, что это будет разбалансировать всю систему международных отношений и вопросы безопасности в Европе будут подвергаться серьёзным испытаниям.

Как этот дед сказал, так и случилось. И тогда вот те люди, которые работали над преобразованиями в мире, одни не хотели ничего менять, им представлялось, что и так они на коне, а другие не имели политической воли, чтобы реализовать эти абсолютно правильные мысли очень мудрого и опытного немецкого политика.

Но я надеюсь, что всё–таки с изменением реального соотношения сил в мире будет меняться и политико-дипломатическое и нормативное сопровождение этих изменений в лучшую сторону. Мир будет более сбалансированным и многополярным.

Х.Фишер: Могу добавить следующее, что 25 лет назад, в начале 90–х годов, в Европейском союзе было 12 членов. Швеция, Финляндия, Австрия присоединились лишь в 1994–1995 годах. Это была эпоха такого «медового месяца» между Россией и Европой, в частности между Россией и Германией, Россией и другими важными странами Европы. Это был период до экономического кризиса, когда темпы экономического роста были более высокими, перед введением евро. Введение евро – очень важная мера, но евро – это также проблематичный компонент, если вы посмотрите на ситуацию в Греции или в Италии. Такие факторы тоже следует принимать во внимание.

Спасибо.

Т.Халонен: Я также хотела бы добавить, что 25 лет назад Россия была другой, Европейский союз был другим. Я также была вовлечена в этот процесс. Думаю, что урок, который мы могли бы извлечь со стороны ЕС и со стороны Совета ЕС – это была очень хорошая возможность для расширения. Возможно, нам следовало бы больше вкладывать в процесс расширения, не только до процесса расширения, но и после процесса расширения. И, возможно, процесс проходил бы легче сегодня. Но, конечно, всегда времени не хватает. Мы не можем вернуться в прошлое, мы сейчас стараемся строить будущее дальше.

Т.Колтон: Габор Штиер, пожалуйста.

Г.Штиер: Мой вопрос Президенту Путину об Украине.

С приближением зимы обычно в последние годы часто говорим о том, что будет на Украине, что будет с безопасностью экспорта российского газа. Будет ли тепло в украинских квартирах? Будет ли Киев платить за газ? Откуда будет покупать? Мой вопрос следующий. Ведутся ли переговоры о поставке газа теперь в Украину? И говорили ли об этом с украинским Президентом в Берлине?

В.Путин: У нас вызывает обеспокоенность то, что происходит сейчас с этой энергетической, очень важной составляющей на Украине. Потому что, по нашему мнению, по мнению наших специалистов, а они не хуже, чем на Украине, потому что это когда–то был единый комплекс, как известно, во времена Советского Союза, мы прекрасно себе отдаём отчёт в том, что там происходит. Для того чтобы обеспечить бесперебойные поставки в Европу, нужно закачать необходимый объём в подземные хранилища. Не для внутреннего потребления, а для обеспечения транзита. Вот в чём технологический смысл того, что было сделано ещё во времена Советского Союза.

Газа закачано мало, недостаточно. В принципе от 17 до 21 миллиарда должно быть закачено в подземное хранилище, закачано только, по–моему, четырнадцать, и более того, сейчас уже начался отбор оттуда. Это вызывает определённые опасения. Мы с Президентом Украины по его инициативе обсуждали вопрос с газоснабжением Украины. Он задал вопрос, может ли Россия возобновить поставки. Конечно, может в любую секунду. Для этого ничего не нужно.

У нас есть контракт, есть дополнение к нему. Нужно только одно – предоплата. И на тот объём денег, которые будут предоплачены, мы точно и гарантированно будем осуществлять поставки наших энергоносителей для потребителей Украины. Но сегодня цена для Украины, а мы договорились об этом раньше, мы сказали об этом раньше, ещё в прошлом году, будет не выше, хочу это подчеркнуть, не выше, чем у соседних государств, в частности для Польши.

Сейчас самой актуальной ценовой ситуации не знаю, но на момент нашего разговора Польша у нас по тем договорным обязательствам, которые есть и которые действуют, покупала газ где–то по 185, по 184 доллара за тысячу кубов. Украине мы могли бы продавать за 180. Я эту цену назвал – 180 долларов за 1 тысячу кубов. Но нам сказали, что лучше им покупать по реверсу, – пожалуйста. Это, правда, нарушение контрактов между «Газпромом» и его контрагентами в Западной Европе, но мы смотрим на это уже сквозь пальцы, с пониманием.

Если нравится больше по реверсу – пожалуйста, пусть по реверсу покупают, но, насколько мне известно, стоимость газа для конечного потребителя, для промышленных потребителей на Украине сегодня уже превышает 300 долларов за 1 тысячу кубов. Мы предлагаем продавать по 180, но у нас брать пока не хотят. У меня есть основания полагать, что посредники, которые участвуют в этих сделках, покупая по реверсу, видимо, близки сердцу некоторых руководителей в топливно-энергетическом комплексе на Украине. Флаг им в руки, пусть они работают, только главное, чтобы они обеспечили транзит в европейские страны.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, в развитие темы, которую Вы и в речи затронули, и потом немножко звучала. Мы все читаем газеты, ведущие мировые журналы, обложки смотрим, тоже очень красивые бывают, наверное, и Вы тоже видите что–то из этого. Вам приятно чувствовать себя самым опасным и самым могущественным человеком в мире? Это вообще высокая очень оценка ведь.

В.Путин: Вы знаете, мне, конечно, приятно с вами беседовать сегодня, не скрою, и я люблю это дело. Но гораздо более важным считаю прохождение бюджета Российской Федерации через российский парламент, с тем чтобы нам обеспечить воздействие бюджета на решение самых главных вопросов, перед которыми стоит страна. А именно: обеспечение темпов устойчивого роста, необходимых для нашей экономики, решение социальных задач. У нас их огромное количество. Слава богу, нам удаётся сейчас сдерживать инфляцию, которая у нас будет в этом году, надеюсь, все эксперты так говорят, ниже шести процентов. У нас дефицит бюджета, надеюсь, не превысит заданных величин, где–то три процента.

Как вы знаете, у нас кардинальным образом, в разы, уменьшился отток капитала. Разные есть причины на этот счёт, они есть разные, но реально уменьшился этот отток. У нас много нерешённых проблем, перед которыми стоит страна. И только от решения этих проблем, прежде всего в сфере экономики, социальной сфере, зависит внутренняя политическая стабильность и вес России в мире. Вот я о чём думаю, а не о каком–то мифическом могуществе.

Т.Колтон: Мы работаем уже два с половиной часа. Мне как модератору надо Вам задать вопрос. Сколько у Вас остаётся резерва времени и терпения? Ваше решение.

В.Путин: Я пришёл сюда, чтобы пообщаться с аудиторией. Вы здесь руководите процессом…

Т.Колтон: Я местный президент, можно сказать.

В.Путин: Я готов подчиниться тому регламенту, который Вы здесь будете продвигать. Пожалуйста.

Т.Колтон: Давайте, работаем ещё полчаса. Он готов. Хорошо.

В таком случае у меня ещё список желающих задать вопросы. Я попытаюсь внести в него обновления.

Следующий выступающий Юрий Слёзкин, Калифорния.

Ю.Слёзкин: Как Вы думаете, какие темы будут главными в главе «Путинская эпоха» в будущих учебниках русской истории? То есть эти учебники уже пишутся, эти главы уже некоторые начинают писать. Некоторые называют Вас строителем государства, преобразователем, централизатором и сравнивают с Екатериной, Петром и другими.

Некоторые считают Вас по большей части консерватором и охранителем. Некоторые делят Ваше правление на два периода: первый – строительство и укрепление государства, и второй период – реакции. И в этом смысле сравнивают Вас со Сталиным и Иваном Грозным среди прочих. Как Вы себе представляете эту главу будущего учебника?

И если я могу ещё задать вопрос, имеющий к первому вопросу отношение: о ком и о чём, по–Вашему, будет следующая глава? Потому что у нас тут два дня назад Вячеслав Володин повторил своё утверждение двухлетней давности о том, что нет Путина – нет России. И это, мне кажется, подчёркивает важность одного из основных вопросов любой политической системы – вопроса о механизме наследования власти, механизме преемственности. О механизме, который в русской истории очень редко работал гладко и предсказуемо. Что, по–Вашему, нужно сделать, чтобы следующая глава в нашем учебнике русской истории не называлась «Смутное время»?

В.Путин: На Екатерину я точно не похож по гендерному признаку.

Что касается того главного, о чём, мне кажется, будет интересно узнать будущим исследователям русской истории: главное заключается в том, как нам удалось добиться сплочённости российского общества и русского народа, объединить всех вокруг решения общенациональной задачи. А позволю себе вернуться в ещё советскую историографию и всё–таки подчеркнуть, что при всей важности личности в истории всё–таки реальным творцом являются сами люди, сами граждане страны.

А на Ваш вопрос о том, в отношении кого и в отношении чего можно будет писать следующую главу, на это тоже ответят люди, в отношении того, кого они выберут, и в отношении того, что эти люди вместе с будущим руководством страны сделают.

Вопрос: Добрый день! Вашингтонское отделение Международного института стратегических исследований. У меня три конкретных нефилософских вопроса.

В.Путин: Вы шпион?

Реплика: Нет. (Смех.)

В.Путин: А кто же тогда?

Реплика: Учёный.

В.Путин: Нет, я здесь ничего плохого не вижу. Ладно, потом я расскажу историю про одного крупного очень известного политического деятеля в США, которого я очень уважаю и очень люблю. У нас с ним был такой интересный разговор на этот счёт.

Пожалуйста, извините.

Вопрос: У меня вопрос по поводу договора об РСМД. Сейчас он испытывает большие трудности, как Вы знаете; есть много громких взаимных обвинений и так далее. И в этом контексте очень важно понимать общий подход России к этому договору. Есть ли ценность для России в этом договоре – если да, то какая? И вообще стоит ли этот договор сохранить?

В.Путин: Он представил бы очень большую ценность для нас, если бы нашему с Соединёнными Штатами примеру последовали другие страны. Ведь что получилось: наивное бывшее российское руководство пошло на то, чтобы ликвидировать ракеты средней дальности наземного базирования. Американцы ликвидировали «Першинги», мы – ракеты СС-20, их порезали. Была в этой связи известная трагедия, которая связана с тем, что главный конструктор этих систем покончил жизнь самоубийством, посчитал, что это предательство национальных интересов и одностороннее разоружение.

Почему одностороннее? А потому что по этому соглашению мы наземный комплекс порезали, но это соглашение не затронуло ракет средней дальности, расположенных на море и в воздухе. Воздушного и морского базирования (это соглашение ракетно-воздушного и морского базирования) это соглашение не коснулось. У Советского Союза их просто не было, а Соединённые Штаты их оставили на вооружении.

Но получилась явная диспропорция: Соединённые Штаты оказались вооружены ракетами средней дальности – какая разница, они на море находятся, в воздухе тем более или на суше; а Советский Союз просто лишил себя этого вида оружия. Тем более что соседние наши государства – вот в Штатах никто из соседей Соединённых Штатов такое оружие не производят: ни Канада, ни Мексика, а у нас соседние страны почти всё производят: и страны на востоке наших границ, и на Ближнем Востоке, и так далее – кругом. Поэтому для нас это особое испытание, но тем не менее мы считаем необходимым соблюдать это соглашение. Тем более, как вы знаете, у нас тоже сейчас появилось такое же оружие – ракета средней дальности морского и воздушного базирования.

Т.Колтон: Я передаю слово господину Тайсу Кею, Токио.

Тайс Кей: Токийский фонд, Япония. Наконец–то в сентябре объявлена дата Вашего визита в Японию: это 15 декабря. И сейчас идут интенсивные переговоры о подготовке к этому. Уверен, что ваш визит окажет большой толчок к укреплению отношений между Японией и Россией.

В связи с этим у меня такой вопрос. Накануне Вашей встречи с Премьер-министром Абэ во Владивостоке Вы дали интервью, что нынешнего состояния атмосферы между Японией и Россией недостаточно для подписания мирного договора. У меня такой вопрос: Вы сохраняете такую же оценку сейчас? И если это так, то насколько реалистично ожидать создания атмосферы, которая позволит Японии и России подписать мировой договор в ближайшем будущем – я имею в виду в течение двух, трёх, четырёх лет?

В.Путин: Вы знаете, это тот случай, где, на мой взгляд, нельзя, невозможно и даже вредно определять какие–то сроки. Скажем, мы с Китайской Народной Республикой вели переговоры по территориальным вопросам на границе в течение 40 лет. И мы договорились окончательно и подписали соответствующее соглашение, в том числе, а может быть, прежде всего потому, что мы с Китаем достигли беспрецедентного уровня сотрудничества, который мы называем больше, чем стратегическим партнёрством – привилегированное стратегическое партнёрство. Так и есть, очень большая степень доверия. И конечно, к сожалению, наши отношения с Японией такого качества ещё не достигли. Но это не значит, что мы не можем этого сделать. Более того, на мой взгляд, и Япония, и Россия заинтересованы в окончательном урегулировании вообще всех вопросов, потому что это соответствует нашим взаимным национальным интересам. Мы этого хотим, мы к этому стремимся.

Когда это будет сделано, как это будет сделано и будет ли сделано вообще, я сейчас ответить не могу. Это вопрос, который мы должны решать вместе, и опираясь на то, что уже было достигнуто в прежние времена, и, конечно, главным образом посматривая в будущее. Я очень рассчитываю, что наши МИДы, наши эксперты внесут в это достойный вклад, и мы сможем на это опереться.

О.Москателли: Вице-министр иностранных дел Богданов нам сказал, что если Ливия или Ирак попросят помощь России против терроризма, Вы будете принимать это серьёзно во внимание. Скажите нам, пожалуйста, на самом деле возможна новая практически военная российская интервенция на Ближнем Востоке, и думаете ли Вы, что это могло бы помочь разрешить проблемы в регионе или наоборот?

В.Путин: А что вы понимаете под словом «интервенция»? Это незаконное или законное участие, что?

О.Москателли: Помощь против терроризма – значит, либо нанести удар… Я не знаю, как Вы на это смотрите, но если принимать серьёзно во внимание, значит, какая–то, может быть, интервенция, это неправильное слово, но акция военная точно.

В.Путин: Я понял. Нет, мы ничего подобного нигде не планируем.

К.Затулин: Владимир Владимирович, на дискуссии, которая у нас была здесь по Сирии, я задал вопрос Клиффорду Капчану, на который он не ответил. Я сказал о том, что мы пришли в Ближний Восток, в Сирию в том числе для того, чтобы помочь в чувствительном для Запада вопросе борьбы с терроризмом, но сейчас наблюдаем двойные стандарты, когда дело касается операции в Алеппо и операции в Мосуле.

И вопрос мой заключался в том, достигли бы мы победы во Второй мировой войне, если бы всё время любые действия на советско-германском фронте сопровождались бы обвинениями в том, что мы неправильно воюем, со стороны наших союзников, а в свою очередь мы бы обвиняли их в том, что они неправильно воюют на Тихом океане. Вопрос о двойных стандартах, и даже не связанный с Мосулом и Алеппо – с другой территорией. В Сирии нас убеждают, что надо иметь в виду всегда точку зрения оппозиции: она уважаемая, её приглашают в Лозанну, в Женеву и так далее.

Когда дело касается переговоров по Украине, то мы ведём переговоры в формате «нормандской четвёрки», но официально в переговорах никогда не участвуют ДНР и ЛНР. Это непризнанные государства, но это сторона конфликта. Почему она не признаётся стороной конфликта? Это то, что происходит в Приднестровье, то, что было в Абхазии, в Осетии и так далее. Можно ли этого добиться и нужно ли?

В.Путин: Это даже не вопрос – это констатация печального факта, согласно которому нарушаются вообще принципы урегулирования конфликтов, когда, конечно, должны непосредственное участие в выработке решений принимать конфликтующие стороны. Первое.

И, второе, это нарушение самих договорённостей в Минске, потому что там предусмотрено, что напрямую диалог будет. Ведь Минские соглашения подписаны как раз представителями Донецкой и Луганской народных республик. Украинская сторона настаивала на том, чтобы там стояли подписи руководителей этих республик. Мы эти подписи получили, а теперь с ними отказываются разговаривать. Даже логики в этом нет никакой. Это, конечно, контрпродуктивно. Вот и всё, вот и весь комментарий.

Давайте мы всё–таки дадим слово нашим иностранным друзьям. Попрошу наших российских коллег не обижаться, всё–таки наши гости приехали издалека, давайте им дадим слово. Пожалуйста.

Вопрос (как переведено): Для меня большая честь быть приглашённым сюда уже шестой раз подряд. У меня очень простой вопрос. Все мы представляем разные страны мира, у нас разное мнения насчёт того, что Вы делаете, у нас разное мнение насчёт внешней политики России. Но Вы приезжаете сюда для глубоких обсуждений с нами, Вы проводите с нами большое количество времени. Мы знаем, что у Вас очень плотное расписание, Вы один из самых занятых, наверное, людей. Поэтому мой вопрос: зачем Вы сюда приезжаете, зачем Вы с нами разговариваете? Я знаю, что Вы единственный лидер, который таким образом обменивается мнением с представителями интеллектуальной элиты со всего мира. В чём выгода лично для Вас? Как Вы можете содействовать национальным интересам России здесь и за пределами?

В.Путин: Две задачи. Первая – послушать умных людей, экспертов. Мне реально интересно ваше мнение, это полезно и для меня, и для моих коллег. И второе – донести до вас и через вас нашу точку зрения из первых уст. Вот и всё. Я считаю, что это важно.

Пожалуйста.

Вопрос (как переведено): Спасибо, господин Президент.

Мне неважно, зачем Вы здесь, но я очень благодарна Вам, что Вы здесь. Думаю, для нас большая честь, что Вы здесь присутствуете.

Мой вопрос касается отношений с США. Критика США в Вашем выступлении была гораздо менее резкой, чем несколько лет назад, но я не думаю, что кто–либо здесь был бы удивлён тому, что большая часть критики была направлена на США.

Когда я слушала Ваше выступление о выборах в США, о нашем поведении, я не могла не думать о заголовке в США, когда будет опубликована запись наших обсуждений. Хочу Вам рассказать о тех заметках, которые я сделала.

Люди в Америке говорят: действительно ли российский лидер верит, что описание американского политического процесса, которое он представил, выдвигается для того, чтобы противодействовать критике, звучащей в Америке, в отношении российского политического процесса, или же это возврат к чему–то тому, что, на Ваш взгляд, являлось нашей системой, но на самом деле не является? В этом заключается мой вопрос, поскольку Ваше описание нашего избирательного процесса звучит действительно так же, как наше описание вашего избирательного процесса. Это первый вопрос.

Второй вопрос. Описание нарушений международного права, например, в Белграде, звучит точно так же, как наше описание того, что произошло в Крыму. Поэтому хотела бы задать Вам следующий вопрос. Наш диалог с обеих сторон – способствуют ли ему такие описания, которые звучат и с российского телевидения, и с американского телевидения?

У нас есть такое выражение, что, если вы в яме, единственный способ выбраться оттуда – перестать копать эту яму. И поэтому такие односторонние шаги, шаги в отношениях с другими странами, – есть ли какие–то шаги, которые могли бы быть предприняты, чтобы порвать этот порочный круг, который заключается в том, что мы описываем друг друга таким образом, что не способствуем развитию наших отношений? Мне кажется, без этого перспективы наших отношений, наверное, не очень–то и светлые.

В.Путин: Да, конечно. Я согласен с Вами в том, что нужно, безусловно, предпринять хотя бы попытку прервать этот порочный круг. Но не мы его начали чертить, этот круг. Мы–то, наоборот, открылись полностью в середине 1990-х годов.

Мы ожидали, что это будет равноправный диалог, что будут учитываться наши интересы, мы сможем дискутировать, в чём–то идти навстречу друг другу. Но нельзя же решать все вопросы в одностороннем порядке, и всё. И любой ценой добиваться своих целей.

Вот Вы привели пример бомбардировок, скажем, бывшей Югославии, Белграда и Крыма. Спасибо Вам за такой пример, просто замечательный пример. Бомбардировки Белграда – вот это и есть интервенция в обход норм и правил международного права. Разве Совет Безопасности ООН принимал решение о военной интервенции в Югославии? Нет. Соединённые Штаты сделали это в одностороннем порядке.

Вы сейчас мне скажете, Вы сказали: в Крыму. А что в Крыму? Что Вы сделали в Югославии и потом отделили от неё часть государств, в том числе и Косово, а потом от Сербии. В Косово парламент проголосовал после военных действий интервенции, после многочисленных жертв. И всё, решение принято, и все с этим согласились.

В Крыму не было никакой войны. Не было никаких бомбовых ударов, военных действий, жертв нет, вообще ни один человек не погиб. Единственное, что мы сделали, – обеспечили право народа на волеизъявление в полном соответствии, кстати говоря, с уставом Организации Объединённых Наций. И слово в слово почти всё то же самое сделали, что вы сделали по Косово, только чуть больше.

В Косово парламент принял решение об отделении, а здесь люди пришли на референдум и на референдуме сказали своё мнение. А затем парламент это решение парафировал и уже как независимое государство обратился в Россию с целью воссоединения.

Конечно, можно сколько угодно пикироваться, но этот порочный круг надо прервать. Я много раз говорил об этом, хочу ещё раз сказать. Югославия, потом Ирак, я же вам говорил, потом Ливия, Афганистан, движение НАТО – это что? А потом каждый раз что–то забывается, выбрасывается, нас на что–то провоцируют, на какие–то действия по защите своих интересов, а потом говорят: вот злобная Россия предпринимает такие–то и такие–то шаги. Так вы нас не провоцируйте на это, не провоцируйте нас на активную защиту своих интересов. Давайте мы с вами будем договариваться о чём–то. Договориться же ни о чём невозможно. А о чём договариваемся – не выполняется.

Мне очень хотелось бы, чтобы с новой администрацией у нас сложились другие отношения – отношения партнёрства и учёта взаимных интересов.

О.Антоненко: Владимир Владимирович, если позволите, небольшую ремарку и потом вопрос. Ремарка такая: Вы в ответе на вопрос Фёдора Лукьянова сказали, что для Вас более важным является то, что происходит в России: принятие бюджета, реформы, – чем внешняя политика; поэтому она касается именно этого – того, что происходит в России.

Мы с Всемирным банком проводим каждые пять лет опросы во всех странах переходной экономики и странах бывшего Советского Союза, и в Восточной Европе, теперь в Турции и на Ближнем Востоке. И последний опрос только что закончился, и в том числе там был вопрос о том, как люди воспринимают своё положение.

И очень интересные данные по России. 30 процентов людей с самым низким доходом в России: их отношение к своей жизни за последние пять лет никоим образом не уменьшилось – наоборот, в чём–то немного увеличилась. Это несмотря на инфляцию, несмотря на падение реального дохода, несмотря на всё, что произошло за последние три года. Но зато у тех людей, которые представляют 30 процентов наибольшего дохода, падение почти 30 процентов. Это самое большое среди всех стран переходного периода. Интересные данные.

Как Вам кажется, Вы не сказали ещё, собираетесь ли Вы баллотироваться в 2018 году, но, если Вы всё–таки собираетесь, как Вы хотите этой категории людей доказать, что Вы отвечаете их интересам? И не кажется ли Вам, что у них есть запрос, вот то, что Алексей Леонидович Кудрин называл, – на снижение геополитической напряжённости, во–первых; во–вторых, на проведение реформ и, в третьих, борьбу с коррупцией.

В.Путин: У нас у всех есть запрос на снижение геополитической напряжённости, только не способом наших похорон. Если плата за то, чтобы снизить геополитическую напряжённость, – наши похороны, то нас никого это не устроит, в том числе и тех, кто проявляет сомнение по поводу эффективности работы действующей власти, или тех, кто хотел бы серьёзных перемен. Таких немало в стране.

По поводу того, о чём Вы сказали, что большинство всё–таки удовлетворено своим положением. Думаю, что это связано с тем, что у нас всё–таки на минимальном уровне находится уровень безработицы: он меньше 6 процентов. Если в некоторых европейских странах за 25 зашкаливает, в странах Евросоюза, и больше – у нас в среднем меньше шести. У нас есть свои проблемы, особенно на Кавказе, там с занятостью есть проблема. Это первое.

Второе. Мы всё–таки стремимся к исполнению своих социальных обязательств, и люди видят это, видят, что, с одной стороны, есть проблемы, но с другой стороны – государство делает всё для того, чтобы обеспечить их интересы. Мы проводим очень взвешенную социальную политику и при этом обеспечиваем макроэкономическую стабильность. Это основа того, что и такой активный слой населения, активный класс, особенно предпринимательское сообщество, может иметь перспективы улучшения ситуации.

Мы сейчас говорили, Вы говорили о геополитической напряжённости. Так мы разве в этом заинтересованы? Нельзя же добиваться от нас того, чего кто–то хочет, исключительно, хочу это подчеркнуть – исключительно за счёт наших национальных интересов. Всё же к этому сводится. Диалога нет, понимаете, в чём дело. Формулируют позицию, объявляют её правильной, и вся дискуссия сводится к тому, как быстро мы согласимся с этой позицией. Вот и всё. Но разве такая работа возможна? Почти по любому вопросу. А там, где–то чего–то обещают, – не выполняют, но делают вид, что не заметили, и дальше пошли.

Вы представляете очень солидный финансовый институт, у нас хорошая предыстория отношений. Почему Вы пошли на поводу у политиков и свернули проекты в России? Это Вам вопрос. Он ведь создавался не для этого, не для того, чтобы усугублять геополитическую напряжённость, а чтобы, наоборот, сглаживать. Но даже такие институты используют для других целей. Это печально, это же не мы придумали.

В отношении этих ограничений – никому не нравится; это, конечно, вызывает наши озабоченности, это мешает нашему развитию, но мне кажется, я уже об этом говорил, что, даже если бы не было этих проблем, связанных с Украиной, с юго-востоком, с Крымом, с Сирией, всё равно нашли бы что–нибудь другое для сдерживания России. Потому что не нравится наша независимая позиция по ряду вопросов – надо поднажать, надо заставить, надо мобилизовать ресурсы. Что–то не сделали наши американские партнёры по сирийской проблеме (им даже неудобно, они же знают, что они не сделали, договорённости не использовали) – раз, подсылают европейцев, давайте поднажмём с другой стороны. Это не способ решения проблем.

Вот эти ограничения. Некоторые западные эксперты считают, что где–то у нас серьёзные потери. Я думаю, что это преувеличение. Да, Вы согласны со мной, я понимаю. Считают, 0,5 процента ВВП. Я думаю, что это не так.

Сами европейские страны потеряли экспорт в Россию в объёме почти 60 миллиардов долларов или евро, не помню, где–то 58 с чем–то. Вот недополученная выгода от реального нормального сотрудничества. У нас–то потери в основном связаны с падением цен на нефть, потом к ним привязаны цены на газ, а к этому привязаны цены на производство химических продуктов, удобрений, нефтехимии и так далее, и так далее. Там целая цепочка возникает. Поэтому прежде всего вот это на нас действует.

Хотя финансовые ограничения тоже вредны, они вызывают определённую нервозность у инвесторов. Это и не нравится тем 30 процентам, о которых Вы сказали. И мне не нравится. А кому может понравиться? Мы будем работать над тем, чтобы этого не было. Надо только, чтобы это была дорога с двусторонним движением.

Пожалуйста.

А.Островский: Господин Президент, за последние 15 лет Россия очень сильно продвинулась в смысле экономики. Её экономика выросла с 1 триллиона до 3,5 триллиона рублей, и Россия стала страной с доходом выше среднего. Появился очень мощный, экономически мощный средний класс и выросло первое постсоветское поколение: те, кому сегодня 25, родились в том самом 1991 году. Некоторых из них мы видели на протестах в Москве в 2011–2012 годах. Считаете ли Вы, что для дальнейшего успешного развития российской экономики нужна смена политической и экономической модели в стране? Это первый вопрос.

И второй вопрос. На Западе огромную озабоченность вызывает всё, что касается, естественно, ядерного оружия. И, когда по российским государственным каналам звучат слова о том, что Америку можно превратить в ядерный пепел (которые не звучали даже в советское время), считаете ли Вы использование самой риторики, касающейся ядерного вооружения, приемлемой?

В.Путин: Первое, что касается перемен: перемены всегда нужны, без этого наступает стагнация, – вопрос, каким способом осуществляются эти перемены. Или революционным, и это, как правило, наносит только вред. И я считаю, что часть людей, которых Вы сейчас упомянули, – иных уж нет, как у нас говорят, а те далече, – даже если предположить, что они хотели лучшего, способ достижения этих целей неправильный и вредный. Нужен эволюционный процесс. И я очень рассчитываю на то, что мы и будем двигаться этим способом, эволюционным.

Сейчас не буду вдаваться в детали, у нас просто уже формат не позволяет, но мы над этим думаем. У нас и Центр стратегических разработок функционирует, и мы привлекаем экспертов самых разных. Думаем на тему о том, как мы будем развиваться и до президентских выборов, и после 2018 года.

И по поводу атомного оружия. Бряцать атомным оружием – самое последнее дело. Это вредная риторика, и я её не приветствую. Но надо исходить из реалий, исходить из того, что ядерное оружие является фактором сдерживания и фактором обеспечения мира и безопасности во всём мире. Нельзя его рассматривать как фактор какой бы то ни было потенциальной агрессии, потому что это невозможно, это означает конец вообще существования всей нашей цивилизации, наверное.

Но как фактор сдерживания, это совершенно очевидная вещь, имеет место быть, и многие эксперты считают, что если мир не знал крупных вооружённых конфликтов 70 лет с лишним после окончания Второй мировой войны, то это в том числе благодаря наличию у ведущих стран мира ядерного оружия. Важно только, чтобы соблюдались режимы нераспространения, касающиеся самого ядерного оружия, средств доставки и чтобы все ядерные державы относились очень ответственно к своему ядерному статусу. Россия будет придерживаться именно таких подходов, несмотря ни на какие заявления, которые в ходе полемики, конечно, наверное, могут где–то звучать. Но, повторяю, на государственном уровне Россия всегда к своему ядерному статусу будет относиться очень ответственно.

Кстати говоря, Вы дали мне повод для того, чтобы сказать о том, что, когда наши американские партнёры в одностороннем порядке вышли из Договора по противоракетной обороне (напомню, что я сейчас скажу, это очень важно), мы сказали, что поскольку мы сейчас не готовы развивать такие системы, они неизвестно как будут работать, насколько они эффективны, но это вынуждает нас совершенствовать ударный системный комплекс. На что нам наши американские друзья ответили: «Делайте что хотите, потому что система ПРО, которую мы будем делать, не против вас, а мы будем исходить из того, что то, что вы делаете по ударным комплексам, – не против нас». Я сказал: «Хорошо, пошло». И мы работаем. Но таким образом всё–таки, хотят этого или не хотят, но подтолкнули в известной степени гонку вооружений даже в этой сфере. Повторяю, главное, чтобы все относились к этому очень ответственно. Россия будет это делать.

Т.Колтон: Мы уже переступили через 3-часовой порог, и думаю, что наши четыре панелиста, конечно, здесь участвовали все, но господин Путин, наверно, поработал больше остальных. Хочу поблагодарить всех за вопросы, за работу. Уверен, что вопросов ещё осталось очень много, но это обсуждение было очень полезным.

Большое всем спасибо.

В.Путин: Я хочу тоже всех поблагодарить, большое спасибо, и всех моих коллег – за терпение, за участие. Благодарю вас.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 27 октября 2016 > № 1949512 Владимир Путин, Тарья Халонен, Хайнц Фишер, Табо Мбеки

Лучший глава центробанка 2016 года ведет пакистанцев в мир банковских услуг

Сергей Николаев

Лучшим руководителем центрального банка в этом году назван Ашраф Ватра, глава Государственного банка Пакистана (State Bank of Pakistan, SBP). Этого престижного звания, учрежденного журналом Euromoney, он удостоен за усилия по стабилизации национальных финансов и приобщению населения страны к банковским услугам. Напомним, что в 2015 году лауреатом стала председатель Банка России Эльвира Набиуллина. В числе победителей прошлых лет — главы центробанков Индии, Канады, Мексики и Китая.

Когда в январе 2014 года Ашраф Ватра возглавил SBP, он не предполагал, что одной из его обязанностей станет сопровождение королевской персоны из Европы, пишет Эрик Эллис в журнале Euromoney.

Королева Нидерландов Максима приезжала в Пакистан в качестве патрона Глобального партнерства по расширению доступа к финансовым услугам (Global Partnership for Financial Inclusion). Программа действует под эгидой G20 и ставит целью к 2020 году охватить банковским обслуживанием как минимум 50% пакистанцев.

В стране, где только каждый пятый житель располагает счетом в банке и 85% населения лишены возможности получить кредит, столь амбициозная задача ставится впервые. По словам Надима Хуссейна, основателя преуспевающей микрофинансовой компании Tameer Bank, в Пакистане существовали традиции оказания финансовых услуг «на уровне деревни». Однако далеко не все из них получали горячую поддержку центральных властей. «Ашраф Ватра проделал большую работу»,— цитирует Хуссейна Euromoney.

С ним соглашается другой собеседник журнала — Шазад Дада, менеджер банка Standard Chartered Pakistan. По словам банкира, нынешний руководитель SBP сумел вернуть веру иностранных инвесторов в Пакистан. «У нас теперь стабильная валюта, и мы реализовали программу МВФ,— говорит он.— Можно сказать, что у нас очень устойчивая экономика. Теперь мы продвигаемся от стабильной экономики к растущей экономике». Пакет финансовой помощи МВФ, о котором идет речь, был предоставлен Пакистану в обмен на программу реформ и приватизацию. «Государственный банк сделал очень многое для улучшений в управлении банковской сферой, для оздоровления ее среды и повышения доверия иностранных инвесторов»,— отмечает Дада

О растущем доверии к Пакистану свидетельствует рейтинг страновых рисков, который составляет журнал (Euromoney Country Risk). В нынешнем году страна набрала 31,2 балла из 100 возможных или на 3 балла больше, чем годом раньше. Это позволило Пакистану подняться в рейтинге стразу на 16 позиций и занять в итоге 127-е место среди 186 государств.

Собеседники Euromoney во многом приписывают достижения Ашрафа Ватры тому обстоятельству, что он вышел из банковской среды. И потому правильно оценивает и понимает трудности, с которыми сталкиваются банкиры. Кроме того, он готов оказать содействие в реализации новых идей и инициатив. Под руководством Ватры SBP поддерживает усилия банков по переводу обслуживания клиентов в цифровой формат. По выражению Надима Хуссена, глава центрального банка учитывает, что, хотя пакистанцы и не охвачены банковским обслуживанием в должной мере, они не испытывают недостатка в сотовых телефонах. Поэтому он продвигает оказание мобильных банковских услуг в сельских районах.

Положительные изменения последнего времени признало агентство Fitch. «Постепенное улучшение в финансовой отчетности и сокращение прямого государственного финансирования со стороны центрального банка стали теми структурными факторами, которые могут улучшить прибыльность банковского сектора и эффективное распределение ресурсов»,— отметило, в частности, агентство.

По местным законам руководитель центрального банка может оставаться на своем посту не дольше трех лет, пишет Euromoney. Однако мало кому удавалось отработать полный срок. С 2008 года, когда в Пакистане была восстановлена демократия, успели смениться пять управляющих SBP. Пока Ашраф Ватра, который возглавляет центробанк уже третий год, продержался дольше всех своих предшественников. Банкиры из Карачи придерживаются мнения, что стабильное руководство банковской системой способствует и экономической стабильности.

Еще несколько лет назад в стране ежедневно происходили отключения электроэнергии, инфляция и безработица зашкаливали, а курс местной валюты отличался резкой волатильностью. Пакистан практически был изгнан с международных рынков капитала. К этому стоит добавить, что нормальная жизнь в стране была под постоянной угрозой со стороны религиозных экстремистов.

«Единственной позитивной новостью тогда стал успешный переход власти от одного демократически избранного правительства к другому,— говорит Дада.— Пока мы не можем объявить, что одержали победу в области безопасности или в экономике, но мы определенно сильно продвинулись в обоих направлениях».

За год до того, как Ашраф Ватха возглавил SPB, резервы Пакистана находились на самой низкой отметке с 2001 года и составляли всего $6 млрд. В августе нынешнего года центробанк сообщил, что держит на балансе $18 млрд резервов. Еще $5 млрд хранятся в других банках.

По подсчетам Fitch, на конец 2015 года совокупные активы банковского сектора составили 50,9% ВВП. Это рекордно высокий показатель для Пакистана, хотя все еще очень низкий по международным стандартам. За прошлый год активы выросли на 20,3%. Столь заметный прирост произошел благодаря увеличению объемов кредитования на 14,2%, а также мини-буму на рынке облигаций.

Согласно последнему исследованию МВФ, лишь два мелких банка по-прежнему не отвечают требованиям к капиталу. Однако в совокупности на них приходится лишь 1,5% всех банковских активов в Пакистане. В целом за десятилетие отношение активов к собственному капиталу снизилось с 13,7% до 8,5%, что можно считать хорошим результатом

На улучшения в финансовой системе быстро отреагировали рынки. Пакистан больше не отпугивает международных инвесторов, которые на протяжении многих лет предпочитали держаться от него как можно дальше. В качестве убедительного свидетельства Euromoney приводит вторичное размещение акций крупнейшего в Пакистане банка HBL (бывшего Habib Bank), принесшее государству $1 млрд.

Открытая дискуссия World Communication Forum Association (WCFA), посвящённая брендингу государства, прошла в Москве.

С темой «Туристический бренд России: первый в истории опыт профессионального краудсорсинга» на мероприятии выступили специалисты, участвующие в совместном проекте АБКР и Ростуризма по разработке туристического бренда страны. Параллельные дискуссии в октябре запланированы в Мексике, Индии и Венгрии в рамках WCFA GLOBAL TOUCH - серии дискуссий, посвящённых индустрии коммуникаций, которые проводятся синхронно сразу в нескольких странах.

Проект создания туристического бренда государства, инициированный Федеральным агентством по туризму, не имеет аналогов в мире. В рамках первого этапа конкурса - всероссийского сбора идей - Ростуризм получил основу для дальнейшей работы. Все присланные слоганы, логотипы и концепции турбренда стали референсами и вдохновением для профессионалов, которые приступили к разработке бренда на 2 и 3 этапах. Так, в сентябре в Москве прошел трехдневный воркшоп, где специалисты из ведущих брендинговых агентств и дизайн-студий разработали более 20 концепций турбренда. Работа над корректировкой наиболее успешных идей продолжается и сейчас, финальные версии будут представлены в Экспертный совет конкурса и на суд международного жюри. В декабре три лучших варианта будут выставлены на народное голосование. Один из них и станет официальным туристическим брендом России.

"Совместная работа над созданием турбренда страны на основе народных идей - это уникальный и отчасти экспериментальный опыт. Визуальный образ, который ляжет в основу бренда России, будет являться результатом интересной и креативной работы профессионалов и непосредственного участия жителей нашей страны. Уверен, что такой подход является наиболее эффективным, и Россия получит узнаваемый туристический бренд", - отмечает Руководитель Федерального агентства по туризму Олег Сафонов.

Для справки:

Открытый Всероссийский конкурс "Туристический бренд России" проводится по инициативе Ростуризма при поддержке Министерства культуры Российской Федерации и Ассоциации брендинговых компаний России.

В 2015 году прошел первый этап, в котором мог принять участие любой желающий. В этом году Ростуризм совместно с Ассоциацией брендинговых компаний России проводит второй этап конкурса, который предполагает профессиональную разработку конечного продукта - бренда - силами брендинговых агентств и экспертов, привлекаемых на безвозмездной основе на принципах социальной ответственности бизнеса. В работе принимают участие 45 специалистов из 30 брендинговых агентств, в числе которых Depot WPF, Студия Артемия Лебедева, Mildberry, DDVB, Brandson, ONY, REALPRO, Coruna, Артоника, Пленум, Getbrand, Front:Design и многие другие.

Бренд, созданный по итогам конкурса, будет использоваться в наружной рекламе, на сувенирной и полиграфической, фото- и видеопродукции отечественных туристических и сопутствующих услуг как в России, так и за рубежом.

Москва попала в Топ-10 лучших городов для посещения в 2017 году

Татьяна Золотухина

Москва попала в рейтинг лучших городов, которые необходимо посетить в 2017 году. Российская столица попала в первую десятку интересных туристических мест.

Москва заняла девятую строчку в рейтинге Lonely Planet лучших городов мира, которые нужно посетить в 2017 году. Лидер Топ-10 - Бордо (Франция), вторую позицию занимает Кейптаун (ЮАР), а на третьей строчке - Лос-Анджелес (США).

Кроме того, в рейтинге мексиканская Мерида, Охрид (Македония), Пистоя (Италия), Сеул (Республика Корея), Лиссабон (Португалия) и американский Портленд.

Десятку лучших стран для путешествий в 2017 году возглавила Канада. На второй строчке - Колумбия, на третьей - Финляндия. Далее по списку идут Доминика, Непал, Бермудские острова, Монголия, Оман, Мьянма и Эфиопия.

В конце сентября «НИ» писали, что из-за наплыва туристов Москва и Питер не справляются с потоком - иностранцам не хватает мест в отелях, автобусов и билетов на выставки. Также эти города стали самыми популярными местами отдыха россиян, равно как и Краснодарский край.

Кстати, летом этого года Санкт-Петербург попал в список самых романтичных городов мира по версии американского журнала Travel+Leisure. Журналисты подчеркнули «сюрреалистическую красоту» Питера. Она, по мнению авторов рейтинга, особенно заметна зимой.

Трампу остается верить в чудо

Республиканский кандидат теряет поддержку своей партии

Александр Братерский

В нескольких штатах США началось досрочное голосование. Согласно новому опросу, кандидат от демократов Хиллари Клинтон опережает своего противника Дональда Трампа в среднем на 5% по всей стране. Клинтон предрекают победу на выборах, если только Трамп не придумает какой-нибудь экстравагантный ход.

Досрочное голосование началось в понедельник в штатах Аляска, Арканзас, Колорадо, Массачусетс, Техас, Висконсин, а также в некоторых районах Флориды. Согласно американским законам, оно разрешено в 36 штатах. При этом желающие проголосовать раньше назначенного срока могут не объяснять причины участия в досрочных выборах. Как правило, досрочно отдают свой голос американцы, которым по каким-то причинам личного или рабочего характера предстоит отсутствовать в своем штате в день голосования.

На многих участках, где проходит досрочное голосование, образовались очереди. Интерес к этим президентским выборам огромен. Однако, как предсказывает большинство экспертов, республиканский кандидат, скорее всего, проиграет выборы Хиллари Клинтон.

Он вряд ли сумеет обеспечить себе победу в ключевых штатах, от которых зависит исход предвыборной гонки, утверждают американские СМИ.

В опубликованном в понедельник в США опросе CNN/ORC Клинтон опережает Трампа на 5%. Потенциальные избиратели отдают предпочтение ей во всех вопросах, кроме решения проблем экономики.

До президентских выборов осталось две недели, и Трамп старается завоевать дополнительные очки на выборах, выступая с радикальных позиций. В письмах, которые он рассылает избирателям с просьбой о пожертвованиях, он обещает «нанести Клинтон поражение, которого она заслуживает».

Но в большинстве штатов у него нет шансов на победу. Например, Трампу, вероятнее всего, не удастся победить в штате Юта. В этом консервативном штате в самом центре страны в списках для голосования присутствует альтернативный ставленник республиканцев — бывший офицер ЦРУ Эван Макмуллин. Немаловажная деталь: Макмуллин мормон, и есть предположение, что проживающие в штате консервативные мормоны предпочтут «своего кандидата» Трампу.

Трамп уже проигрывал в Юте на праймериз, уступив трем другим республиканским номинантам. С большим отрывом выиграл Тед Круз.

С проблемами Трамп может столкнуться и в традиционно голосующей за республиканцев Аризоне.

За Клинтон в штате готовы голосовать 43% опрошенных, а за Трампа — 38%. Согласно опросу, проведенному в этом приграничном штате, идея постройки стены, отделяющей США от Мексики, которую хочет возвести Трамп с целью контроля незаконной миграции, не пользуется популярностью. 47% опрошенных Reuters / Ipsos местных жителей считают проект «напрасной тратой средств», в то время как только 34% считают стену эффективной мерой. Аризона, откуда родом известный в России сенатор-республиканец, экс-кандидат в президенты Джон Маккейн, всегда голосовала за республиканских кандидатов. И лишь в 1996 году штат проголосовал за идущего на второй срок демократа Билла Клинтона. Специалисты в области электоральной политики считают, что подобное может повториться. В Аризоне увеличилась доля цветного населения, которое преимущественно голосует за демократов.

Подобная ситуация может ждать Трампа и в Техасе, который также всегда считался республиканской твердыней. Здесь тоже появляется все больше эмигрантов из традиционного электората демократов. При этом штат считается вотчиной президентского клана Бушей, который дистанцировался от Трампа.

Проживающий в Техасе экс-президент Джордж Буш-старший заявил, что поддержит на выборах Хиллари Клинтон.

Трамп крайне непопулярен у партийной элиты республиканцев. Многие видные члены партии фактически ведут против него агитацию. О том, что Трамп проиграет выборы, на днях заявил стратег Республиканской партии Карл Роув в интервью республиканскому же телеканалу Fox News.

Роув считает, что Трамп сможет получить лишь 168 голосов выборщиков — людей, выбирающих президента, руководствуясь волей избирателей. Для сравнения: в 2012 году республиканец Митт Ромни получил 206 голосов выборщиков. Стоит отметить, что под статьей в популярном интернет-издании Huffington Post, где опубликован прогноз Роува, стоит примечание редактора, что Трамп «лжец, ксенофоб и расист».

Подобные комментарии еще некоторое время назад были немыслимы в американской прессе, однако сегодня многие авторитетные СМИ не скрывают, что поддерживают Клинтон, и публикуют на своих страницах десятки статей, изобличающих Трампа. Между тем на Трампа фактически работает разоблачительный ресурс WikiLeaks, который практически в ежедневном режиме публикует компрометирующие Клинтон письма главы ее избирательного штаба Джона Подесты. Очередная порция ее переписки была опубликована в понедельник.

Однако ничего сногсшибательного в ней не нашлось. Большинство писем почти десятилетней давности потеряли актуальность.

The Washington Post предполагает, что Клинтон получит 323 голоса выборщиков — это значительно больше, чем 270 голосов, достаточных для победы.

Как отметил в беседе с «Газетой.Ru» управляющий директор Kissinger Associates Том Грэм, победа Трампа в сегодняшних условиях «равна чуду». Однако, по его оценке, в будущем у Клинтон все равно могут возникнуть проблемы, если явка будет низкой, около 55% (при обычной 60–65%). Грэм полагает, что, если за Клинтон проголосует меньшее количество избирателей, «ей будет трудно сказать, что она обладает мандатом делать все, что она захочет». Эксперт также добавил, что пока неясно, как может отреагировать Трамп на возможное поражение. «Если он его не признает, то много ли сторонников его в этом поддержат, вот в чем вопрос», — говорит Грэм.

Мы создаем систему заново

Отрывки из интервью замминистра развития Польши Радослава Домагальского газете «Жечпосполита».

- В сентябре на Экономическом форуме в Крынице была объявлена новая стратегия поддержки экспорта. Что из этих планов уже реализовано?

- Мы заканчиваем работу над законом, учреждающим Польское агентство торговли и инвестиций. Я бы хотел, чтобы в начале января агентство начало работу в соответствии с принципами, позволяющими абсорбировать крупные финансовые средства и целенаправленно выстраивать систему. Недавно мною было одобрено выделение дотаций для создания новых торговых бюро в пяти странах: Кении, Вьетнаме, Иране, Сингапуре и в США.

- Будут ли новые учреждения отличаться от существующих сейчас отделов продвижения торговли и инвестиций?

- На упомянутых мною пяти рынках нет отделов продвижения торговли и инвестиций. На остальных мы начинаем процесс их реформирования. В новых учреждениях будут работать эксперты, которые будут обеспечивать поддержку предпринимателям в выходе на рынок, помощь при создании модели ведения бизнеса и т.д. Большинство представительств будет действовать в виде акционерных обществ. Мы хотим предоставить компаниям профессиональные консалтинговые услуги, которые на определенном уровне будут платными. В любом случае, структура будет действовать более профессионально.

- Наступят ли изменения при организации бизнес-миссий?

- Они не будут происходить, как раньше. Этот принцип не работает. Не приносит результатов. Кроме того, у нас нет механизма, позволяющего оценивать их эффективность. Министерство развития должно иметь собственные инструменты для организации выездов и эффективно продолжать работу этих миссий. Сегодня у нас нет таких инструментов, но мы получим их с помощью Польского агентства торговли и инвестиций. Сотрудники, ответственные за отдельные географические территории, будут получать премии за результаты, достигнутые в связи с ростом экспорта. А экономическая миссия должна стать элементом реализации определенных целей. Ее участников будут подбирать качественно, а не количественно. Уже сейчас мы организовываем меньше миссий, но в них участвуют предприниматели, которые знают, чего хотят достичь, а не только лишь отправиться в путешествие.

- Какие направления потенциальной экспансии польского экспорта Вы считаете недостаточно отработанными?

- Это страны, где есть потребитель, где демографические условия быстро выстраивают внутренний рынок. Например, Индия, которая идет по дороге быстрого роста. Страны АСЕАН. Огромные возможности открываются в Мексике, где экономика мощно идет вверх. Возможности есть и в африканских странах, хотя местная экономика находятся на слишком раннем этапе для иностранной экспансии. Рынком, на котором необходимо присутствовать, является Иран, возможно, в некоторой степени - Казахстан.

Жечпосполита (Rzeczpospolita),

Америка стала добывать меньше креветки

По данным правительства США, в текущем году в Мексиканском заливе освоено 30,52 тыс. тонн креветки, это наихудший результат с 2010 г. Небольшие уловы взвинтили цены на морепродукт.

В сентябре американские суда доставили на берег около 5,08 тыс. тонн креветки, что является самым худшим показателем с 2008 г. Нынешний улов на 18% ниже среднего уровня за последние 14 лет (6,16 тыс. тонн), сообщает корреспондент Fishnews со ссылкой на портал IntraFish.

Рыбаки Луизианы освоили за сентябрь 2,26 тыс. тонн креветки – почти столько же, сколько и год назад (2,22 тыс. тонн). Однако их техасские коллеги добыли всего 1,95 тыс. тонн – на 30% меньше, чем годом ранее. А предприятия штата Алабама выловили только 544 тонны (-57%).

Низкий улов взвинтил цены на местную креветку. В западной части залива стоимость продукта калибра 26-30 достигала 9,31 доллара за килограмм, что более чем вдвое выше цены сентября прошлого года (4,46 доллара за килограмм). В северной и восточной части залива креветка также подорожала - до 5,93 и 2,28 доллара соответственно за килограмм калибра 41-50.

Х5 Retail Group планирует полностью перейти на прямой импорт к концу 2019 года

По сообщению «Известий», компания Х5 Retail Group, объединяющая сети «Пятерочка», «Перекресток» и «Карусель», намерена довести долю прямого импорта фруктов и овощей до 100% в ближайшие три года.

Сейчас ритейлер напрямую покупает за границей около 20% фруктов и овощей.

К концу 2019 года X5 Retail Group хочет перейти на 100-процентный прямой импорт фруктов и овощей, при котором она будет заключать все договоры с иностранными поставщиками напрямую и ввозить в Россию продукцию самостоятельно. Об этом «Известиям» сообщил представитель компании.

«При прямом импорте сеть самостоятельно заключает договоры с иностранным производителем, а значит, знает точную цену продукции, может управлять сроками отгрузки и поставки, что невозможно при работе с дистрибьюторами», — говорят в Х5.

В 2015 году ритейлер самостоятельно поставлял из-за рубежа до 20% импортной продукции — в основном фрукты и овощи. Сейчас у компании более 100 контрактов с иностранными производителями.

После заключения договора с производителем ритейлер самостоятельно доставляет продукцию в Россию, где пользуется услугами таможенных брокеров и логистических партнеров, которые предоставляют услуги экспедирования товаров с использованием их складов, объяснили в торговой сети. Подобная схема прямого импорта позволяет сети покупать продукцию почти на 5% дешевле, чем если бы сеть заключала договоры с оптовым партнером на территории России.

Еще около 5% экономии даст ритейлеру собственная логистика на территории России. Для этого Х5 до конца 2016 года откроет два склада на арендованных площадях, на которые будет поставляться исключительно продукция компании из-за рубежа. Такая схема также сокращает длительность путешествия овощей и фруктов из-за границы на три дня. В этом году у компании начнут функционировать склады в Санкт-Петербурге и Новороссийске по 6 тыс. кв. м каждый, в 2017 году подключится еще один — в Центральном федеральном округе. В первую очередь на созданных складах будут обрабатываться апельсины, мандарины, лимоны, персики и нектарины.

Торговая сеть сотрудничает с поставщиками из ЕАЭС и СНГ, а также из Грузии, Сирии, Ирана, Марокко, Сербии, Македонии, Молдавии, Египта, Израиля, Китая, Индии, ЮАР, Новой Зеландии, Мексики, Эквадора, Колумбии, Аргентины и Чили.

По прогнозам компании к концу текущего года средняя доля иностранных фруктов и овощей, поставляемых напрямую, составит около 50% от общего объема импорта в этой категории. Доля свежей плодоовощной продукции в товарообороте сетей «Перекресток» и «Пятерочка» в III квартале 2016 года составляет около 7–8%. Объем импорта в каждой категории разный, его среднее значение в Х5 уточнить не смогли.

Кандидат Республиканской партии в президенты США Дональд Трамп вновь изложил свою предвыборную программу, отдельно обрушившись на "власть СМИ" и пообещав подать в суд на каждую из женщин, обвинивших его в домогательствах.

Трамп выступил в Геттисберге, штат Пенсильвания. Тем самым он напомнил о знаменитой Геттисбергской речи президента-республиканца Авраама Линкольна в 1863 году, посвященной о последствиям Гражданской войны в США. Трамп, никогда раньше не занимавшийся политикой, оказался наиболее нестандартным и противоречивым кандидатом на выборах в США за последнее столетие.

Он изложил программу первых ста дней своего пребывания у власти в случае избрания, однако не смог отстраниться от событий сегодняшнего дня, осудив, в частности, коммерческие сделки, приводящие к укрупнению рынка СМИ.

Против политиков и зон свободной торговли

Программа в целом повторяет предыдущие положения предвыборных обещаний Трампа — в частности, меры против сращивания бизнеса и политики. Миллиардер заявил, что предложит конституционную поправку, которая установит лимит на переизбрание членов конгресса (сейчас они могут переизбираться неограниченно долго). На каждое новое введенное правило по регулированию рынка Трамп намерен упразднять два предыдущих.

Он также собирается сократить число госслужащих, не заполняя вакансии вместо ушедших на пенсию. Речь идет о "моратории на прием на работу федеральных служащих для снижения уровня старения рабочей силы". Впрочем, для таких сфер, как оборона, общественная безопасность и здравоохранение, предполагаются исключения.

Членам конгресса и работникам администрации Трамп хочет запретить занимать лоббистские должности сроком на пять лет после ухода из органов власти. Кроме того, он намерен "полностью запретить иностранным лоббистам собирать деньги на американские выборы", хотя это и так запрещено американским законодательством.

Кроме того, Трамп повторил обещания провести переговоры по перезаключению договора о Североамериканской зоне свободной торговли (NAFTA) и отказаться от Транстихоокеанского торгового партнерства.

Также он вновь выразил готовность к полномасштабным торговым войнам с другими странами. Китай при президенте Трампе будет объявлен "валютным манипулятором", а министерствам финансов и торговли будет поручено отменить все "нечестные" торговые преференции иностранным державам. Будут сняты ограничения в энергетической отрасли, в том числе на добычу нефти на шельфе, добычу природного газа и "чистое" использование угля. Планируется вновь дать зеленый свет проектам крупных трубопроводов, которые заблокировала администрация Барака Обамы.

Трамп предлагает также прекратить отчисления ООН в связи с климатическими изменениями. Эти средства предполагается направить на "американскую инфраструктуру в области окружающей среды", однако подробностей этой инициативы кандидат не привел.

Без пограничной стены и запрета на въезд мусульманам

Трамп также объявил о намерении "восстановить безопасность и конституционное верховенство закона", в частности отменить многочисленные указы Обамы, с помощью которых глава государства пытался формировать политику в отсутствие поддержки конгресса. Трамп намерен немедленно начать поиски консервативных кандидатов в Верховный суд.

Кроме того, с первого дня на посту президента Трамп намерен заняться депортацией более двух миллионов нелегальных иммигрантов, совершивших правонарушения в США, и отменить выдачу виз гражданам тех стран, которые не согласятся принять нелегальных мигрантов обратно.

Наконец, он пообещал прекратить иммиграцию из "подверженных терроризму" стран под предлогом того, что для таких иммигрантов не может быть системы безопасного отбора. Все иммигранты, приезжающие в США, должны будут проходить "экстремальный отбор", уточнил Трамп.

Наиболее важное в предложениях Трампа — то, чего в них не оказалось. В частности, из программы планы построить стену на границе с Мексикой и запретить мусульманам въезд в США — это были "фирменные" инициативы Трампа. Кроме того, планируется депортировать лишь тех нелегальных иммигрантов, у кого были проблемы с законом, а не все 11 миллионов иностранных граждан, которые находятся в США без соответствующего разрешения.

Борьба с "властью СМИ"

Трамп ранее неоднократно нападал на СМИ в целом, поскольку они, на его взгляд, почти единогласно поддерживают кандидата от Демократической партии Хиллари Клинтон. В программной речи он максимально развил эти положения.

"Они отчаянно пытаются подавить поданные за меня голоса, подавить голос американского народа", — сказал Трамп о СМИ.

Примером подобного вмешательства он назвал возможную сделку по покупке крупнейшей телекоммуникационной компанией AT&T медиаконгломерата Time Warner, которому принадлежит влиятельный телеканал CNN.

"Пример властной структуры, с которой я сражаюсь, — это AT&T, покупающая Time Warner и, следовательно, СNN, сделка, которую мы не одобрим в моей администрации, потому что это слишком большая концентрация власти в руках слишком немногих", — добавил Трамп. Он пообещал также обратить вспять сделку по слиянию телекоммуникационной корпорации Comcast и NBC, которая состоялась в 2013 году. По его словам, подобные сделки разрушают демократию.

"Если они могут сражаться с кем-то вроде меня, имеющим неограниченные ресурсы для сопротивления, посмотрите на то, что они могут сделать с вами, вашими рабочими местами, безопасностью, образованием и здравоохранением", — добавил Трамп.

Крупнейшие телесети США (NBC, ABC, CNN) считаются тяготеющими к демократам, в то время как телеканал Fox News поддерживает республиканцев. Все СМИ при этом заявляют о том, что стремятся к беспристрастности, но при этом могут открыто поддерживать кандидатов в президенты — по этому показателю Клинтон значительно опережает Трампа.

Подать в суд на обвинительниц

Трамп отвлекся в своей речи еще раз, обрушившись на женщин, обвиняющих его в домогательствах. Такие обвинения. С такими обвинениями выступили около десятка женщин, по их словам, домогательства имели место 15-40 лет назад. Кроме того, появилось видео 11-летней давности, на котором Трамп хвастался тем, что может хватать женщин руками за интимные места, поскольку он "звезда". Это повредило его предвыборной кампании.

"Каждая из женщин солгала, когда выступила с тем, чтобы навредить моей кампании, — абсолютная фикция. Эти события никогда не происходили. Никогда. Все эти обманщицы будут привлечены к ответственности после того, как выборы завершатся", — заявил миллиардер.

Трамп вновь заявил, что он не политик, и назвал выборы "манипулируемыми", имея в виду искусственное искажение избирательной системы, — это стало одной из важных тем его кампании.

"Мы разделенная нация. Я не политик, я никогда не хотел быть политиком. Но когда я увидел проблемы внутри нашей страны, я не мог больше стоять в стороне и смотреть", — заявил Трамп.

Он также обвинил Клинтон в манипулировании системой выборов и добавил, что ей вообще не следовало баллотироваться в президенты.

"Главное мошенничество на этих выборах — это то обстоятельство, что Хиллари разрешили баллотироваться, несмотря на то что она нарушила столько законов во стольких случаях. Почему ей разрешают баллотироваться?" — сказал Трамп.

Он заявил, что дает американцам шанс, которого больше может и не быть. "Наша кампания представляет собой тот вид перемен, который бывает один раз в жизни", — заявил Трамп.

При этом в качестве примера он привел президента США республиканца Авраама Линкольна, при котором в стране в XIX веке было отменено рабство.

"Сейчас мы оказались на распутье. Повторим ли мы ошибки прошлого или мы выберем веру в то, что великое будущее, пока еще не написанное, лежит перед нами и нашей любимой замечательной страной?" — задал Трамп риторический вопрос, добавив, что лично он уверен в таком будущем.

При этом он вновь подверг критике Клинтон: "Хиллари Клинтон избирается не против меня, они избирается против перемен".

В эфире CNN возникли "помехи", когда конгрессмен начал критиковать Клинтон

Штаб Клинтон не впечатлен

Штаб кандидата в президенты от демократов Хиллари Клинтон заявил, что главным в речи Трампа стала месть обвиняющим его в домогательствах женщинам.

"Сегодня в речи, которую провозгласили важным заключительным программным словом, новым политическим предложением Трампа было политическое и юридическое возмездие женщинам, которые обвинили его в том, что он хватал их руками", — говорится в письменном заявлении представителя штаба Клинтон Кристины Рейнольдс.

По ее словам, такими же "хаотичными" должны оказаться и ежегодные речи Трампа перед конгрессом в случае его избрания.

Всеобщие выборы президента США и в конгресс пройдут 8 ноября.

Алексей Богдановский.

Дженнифер Ганди

Диктатуры и их институты: особый мир

Дженнифер Ганди – политолог, доцент факультета политических наук Университета Эмори (Атланта, США).

[1]

1.1. Введение

Контраст между демократией и диктатурой – в структуре, политике, социальной активности – уже давно привлекает пристальное внимание ученых. Несмотря на это, до согласия по поводу того, как определять режимы этих типов, еще очень далеко. Какие случаи можно квалифицировать как «демократии»? Какие варианты стоит записывать в «диктатуры»? Когда мы сталкиваемся с жестокостью Иосифа Сталина или Пол Пота, на второй вопрос, как представляется, можно ответить с легкостью: ведь никто не станет оспаривать отнесение их режимов к диктатурам. Но вот с другими случаями все гораздо сложнее. Скажем, на протяжении семидесяти лет Мексика каждые шесть лет избирала нового президента. Тем не менее все это время на выборах побеждал кандидат от одной и той же партии. Или вспомним Сингапур, где Ли Куан Ю на три десятилетия пресек любую политическую конкуренцию. Несмотря на это, на шкале политических режимов его правление размещают в широком диапазоне, простирающемся от «максимально деспотичного» до «максимально демократичного».

Отчасти проблема обусловлена тем, что диктаторы весьма изобретательны в вопросе о том, как организовать собственное правление. Принятие решений может сосредотачиваться в самых разных институтах, включая среди прочего хунты, политбюро, семейные советы. И все же в наибольшей мере склонность диктаторов к инновациям проявляется в тех ситуациях, когда они используют номинально демократические институты, такие, как законодательные органы или политические партии. Диктаторы нередко управляют при наличии парламентов, часть которых обладает даже формальным правом принимать законы, в то время как прерогативы других ограничены «советом и обсуждением». Комплектоваться такие ассамблеи могут либо по назначению, либо посредством выборов. Если речь о выборах, то кандидаты могут использовать партийные флаги, а могут баллотироваться в качестве независимых. Если политическое пространство монополизировано единственной партией, то партийная идентификация может оказаться не слишком существенной. Впрочем, многие диктатуры допускают многопартийность, произвольно производя селекцию партий и запрещая некоторые из них. Конечно, кто-то из диктаторов вообще обходится без подобных институтов. Эта институциональная пестрота, однако, еще более затрудняет выделение набора критериев, по которому определяются и классифицируются диктатуры.

Другим основанием для концептуальной неразберихи служит историческое использование термина «диктатура», возникшего в Древнем Риме, где его наделяли четкими и специфическими институциональными особенностями, причем резко контрастирующими с современным его употреблением. С течением времени понимание того, что представляет собой диктатура, менялось, а сам термин многократно подвергался политическим манипуляциям. В итоге тип режима, который первоначально отличался строгим следованием определенным правилам, превратился в свою противоположность, характеризующуюся отсутствием всяких правил.

Так что же такое диктатуры? И кто такие диктаторы? Каким образом они организуют свое правление, используя номинально демократические институты? Ответы на эти вопросы тонут в современных противоречиях. Для того, чтобы выявить источник разногласий, необходимо проследить историческую эволюцию интересующего нас концепта. Данная статья начнется с краткого обзора, который поможет нам понять суть нынешних дебатов о природе диктатуры. Занимаясь типологией диктатур, существовавших после Второй мировой войны, я пользуюсь минималистским определением данного явления. Соответственно, чтобы привести «диктаторский зоопарк» хотя бы в какой-то порядок, я подразделяю диктаторов на три типа, среди которых диктаторы-монархи, диктаторы-военные и диктаторы-гражданские. В этом тексте я показываю также институциональное многообразие диктатур, проявляющееся в различных вариантах использования ими номинально демократических законодательных органов и политических партий.

1.2. Что такое диктатура?

Самое простое определение диктатуры предполагает, что это противоположность демократии. По крайней мере в этом нас убеждают такие названия научных трудов, как «О социальных корнях диктатуры и демократии» или «Экономические истоки диктатуры и демократии»[2]. И все же определение диктатуры не такое непростое дело. Если первоначально этим понятием обозначали институциональный механизм, используемый в Древнем Риме, то теперь под ним подразумевается современная управленческая система, зачастую ассоциируемая с отсутствием институтов и ограничений. Трансформация смысла происходила на нескольких временных отрезках, когда первоначальное понятие искажалось ради политических целей. К середине XX века результатом этого стало негативное определение диктатуры, под которой понималась форма правления, лишенная любых атрибутов, ассоциирующихся с демократией. Но, по-видимому, у нас нет оснований приписывать недемократическим режимам полное пренебрежение институциональными формами; опыт послевоенных диктатур сполна убеждает в этом. В своих институциональных установлениях авторитарные режимы очень разнообразны, и очень важно выяснить причины и следствия этого разнообразия.

1.2.1. Историческое использование термина

В современном использовании термины «тирания» и «диктатура» находятся в тесной связи. Но так было далеко не всегда. Хотя тирания как тип политического режима была описана еще во времена Аристотеля, первоначально ее не связывали с понятием диктатуры. Во-первых, термин «диктатура» впервые появился лишь в Древнем Риме, то есть уже после Аристотеля. Во-вторых, в своем первоначальном значении у диктатуры было очень четкое и специфическое значение: так называли правление лидера, которого римский консул наделял чрезвычайными полномочиями в особо сложные периоды, когда внешние войны или внутренние распри угрожали самому существованию государства[3]. Срок правления диктатора не должен был превышать шести месяцев, и он не мог оставаться у власти после того, как назначивший его консул уходил в отставку[4]. Во время своего срока диктатор имел право использовать любые полномочия, необходимые для преодоления кризиса и восстановления прежнего конституционного порядка.

В этом кратком описании института несколько аспектов заслуживают уточнения. Во-первых, решение о том, требует ли наличная ситуация назначения диктатора, принималось регулярными государственными институтами государства – такими, как магистраты или сенат. Причем те, кто занимался этим вопросом, не могли рассматривать себя в качестве претендентов на эту должность. Во-вторых, пост диктатора был явно предназначен для одного человека; коллективное руководство могло бы помешать попыткам разрешить кризис. В-третьих, диктатура опиралась на широкий круг полномочий, но при этом не могла упразднять иные государственные институты. В-четвертых, диктатор никогда не избирался народом[5]. Наконец, в-пятых, окончательной целью диктаторского правления была реставрация прежнего политического порядка.

В этих институциональных рамках в Риме в 501–200 годах до нашей эры существовали 76 диктатур. Большинство из них занимались либо военными кампаниями против других держав, либо умиротворением внутренней смуты. У диктатора не было права осуществлять акции возмездия; как следствие, диктатура не ассоциировалась с жестоким или репрессивным правлением.

Римский военачальник Сулла, отказавшийся принять свою отставку, двинулся на Рим и в 82 году до нашей эры возродил институт диктатуры в попытке узаконить свое правление. Режим Суллы, однако, заметно отличался от традиционных диктатур. Во-первых, поскольку Сулла обрел власть только после того, как верные ему легионы завоевали Рим и расправились с его врагами, его режим стал первой диктатурой, установленной военной силой. Чрезмерная жестокость, которую Сулла проявлял в нейтрализации своих оппонентов, привела к тому, что диктатуру стали связывать с террором. Более того, в отличие от прежних диктаторов, чьи сроки пребывания в должности зависели от глубины стоявших перед ними проблем, диктатура Суллы предполагала полное сосредоточение всей власти – военной, административной, законодательной, судебной – в руках одного человека, радикально переустраивающего политическую жизнь. Понятие диктатуры, восстанавливающей прежний порядок, утратило актуальность.

Странным, однако, представляется то, что Сулла еще придерживался временных ограничений, налагаемых на диктатора. После весьма короткого правления он отошел от власти и вернулся к частной жизни. Лишь в январе 44 года до нашей эры, когда Юлий Цезарь принял титул «пожизненного диктатора», с временностью диктаторской власти было покончено[6].

Более поздние апологеты диктатуры зачастую забывали о том, что ее первоначальный смысл уже был искажен Суллой и Цезарем. В «Размышлениях о первой декаде Тита Ливия» Никколо Макиавелли восхваляет это римское изобретение, замечая при этом:

«Действительно, среди прочих римских учреждений диктатура заслуживает того, чтобы ее рассмотрели и причислили к тем из них, которые были причиной величия столь огромной державы»[7].

Объяснялись эти славословия довольно просто: поскольку, полагал их автор, коллективное законотворчество часто оказывалось недостаточно гибким, оно не очень подходило для разрешения кризиса. Размышляя в том же русле, Жан-Жак Руссо с одобрением отмечает:

«Если же опасность такова, что соблюдение закона становится препятствием к ее предупреждению, то назначают высшего правителя, который заставляет умолкнуть все законы и на некоторое время прекращает действие верховной власти суверена. В подобном случае то, в чем заключается общая воля, не вызывает сомнений, и очевидно, что первое желание народа состоит в том, чтобы Государство не погибло».

Таким образом, и для абсолютистов, и для либералов диктатура оказывается полезной в силу своей способности к решительным действиям. Но ее временнáя ограниченность тоже очень важна, поскольку иначе, «раз настоятельная необходимость миновала, диктатура делается тиранической или бесполезной»[8].

Впрочем, помимо некоторых видных авторов, о диктатуре вспоминали не слишком часто. В XIX веке, например, этот термин был использован применительно лишь к двум периодам французской истории: первым были 1789–1815 годы, а вторым – 1852-й и несколько последующих лет. Интересно, что в первом из этих случаев под диктатурой имелось в виду правление не одного человека, а нескольких лиц. В октябре 1793 года Национальный конвент приостановил действие Конституции того же года и учредил временное правительство, которое служило диктатурой революционной группы. В этой ситуации исходный римский концепт лишился еще одной составляющей: единоличного характера власти.

После такого поворота потребовалось лишь время для того, чтобы термин «диктатура» начали использовать в отношении не только группы, но и целого класса. Понятие снова всплыло на поверхность после 1917 года, когда Владимир Ленин и его товарищи начали в позитивном ключе говорить о «диктатуре пролетариата». Тем не менее уже через несколько лет негативные коннотации возобладали: либеральные оппоненты итальянских фашистов и немецких нацистов отмечали этим ярлыком все, что вызывало у них ненависть: диктатурой, по их мнению, следовало именовать «угнетающую и деспотичную форму правления, установленную силой или запугиванием, позволяющую одному человеку или группе монополизировать политическую власть без конституционных ограничений, уничтожая тем самым представительное правление, политические права граждан и любую организованную оппозицию»[9]. Действуя в том же духе, Социалистический Интернационал в 1933 году в негативном ключе применил понятие диктатуры и для описания советского режима. Так или иначе, но приложение термина и к самопровозглашенной «диктатуре пролетариата» в России, и к фашистской диктатуре в Италии не имело ничего общего с первоначальной римской концепцией. Фашисты никогда не пытались вписать власть в какие-то временные рамки; а «диктатура пролетариата», хотя и была по природе своей не вечной, явно не стремилась реставрировать старые порядки.

Но события межвоенного периода никак не способствовали попыткам сохранить изначальное понимание диктатуры[10]. Желая обосновать исключительную власть и дезавуировать большевистское использование термина, Карл Шмитт отличал «комиссарскую диктатуру» от «диктатуры суверена». Первая из них во многом соответствует оригинальной концепции диктатуры, зародившейся в Древнем Риме. Что же касается «диктатуры суверена», то в отношении ее Шмитт разрушает границу между нормальным и чрезвычайным временем, заявляя, что диктатор обладает полномочием восстанавливать доконституционную волю людей, даже если она подразумевает изменение самой конституции. Разрабатывая свою теорию, Шмитт стремился обосновать предоставление немецкому рейхспрезиденту диктаторских полномочий для борьбы с экономическим и социальным кризисом. Выдвинутая им идея «диктатуры суверена» важна потому, что она, трактуя интересующий нас термин, увязывает воедино теорию и практику. Рисуемый Шмиттом тип диктатуры не может быть ни временным, ни реставрационным.

Однако позитивные коннотации, связанные с термином «диктатура», так и не смогли возобладать. Как отмечают Питер Баер и Мелвин Рихтер, «в 1940-е годы в обширной научной литературе и в политическом дискурсе либеральных и конституционных государств под диктатурой по-прежнему понимали полярную противоположность демократии»[11]. Поскольку в годы войны и сразу после нее демократия олицетворяла только хорошее, ее антитеза, по определению, являлась чем-то плохим.

Противопоставление демократии и диктатуры является феноменом XX века. Со времен Аристотеля, классифицировавшего политические режимы по числу правящих, политическая наука пользовалась трехчленным делением на монархию, аристократию и демократию. Но потом принятая схема начала разрушаться, причем происходило это по двум направлениям. Макиавелли первым противопоставил власть одного человека власти ассамблеи (немногочисленной или, напротив, многочисленной), тем самым обособив монархию от иных политических режимов. Другой удар по трехчленной градации, по мнению Норберто Боббио, нанес Ганс Кельзен, объявивший о том, что делить режимы исходя из числа людей, принимающих управленческие решения, вообще нельзя[12]. Вместо этого, Кельзен предложил различать их в зависимости от наличия или отсутствия политической свободы: «Политически свободен тот, кто подчиняется легальному порядку, в создании которого он сам принимает участие»[13]. Ключевым отличием, следовательно, выступает отличие между автономией и гетерономией: к демократическим формам правления относятся те, в которых законы создаются теми же людьми, в отношении которых их потом и применяют, – нормы здесь автономны. В автократических государствах, напротив, круг законодателей не совпадает с кругом тех, кому закон адресован, – иначе говоря, тут преобладает гетерономная норма. Таким образом, по мнению Кельзена, «более целесообразно выделять не три, а только два типа конституций: демократическую и автократическую»[14].

Под давлением этой дихотомии современные исследователи сосредоточились на определении демократии, пренебрегая диктатурой как остаточной категорией, определяемой только в терминах того, чем она не является. Воспринимаемые в подобном свете диктатуры оказываются режимами, где нет конкурентных выборов, нет верховенства права, нет политических и гражданских прав, нет регулярного обновления власти. Возможно, относительно демократии все перечисленные атрибуты характеризуют диктатуры довольно ярко, но в определениях, строящихся на отсутствии тех или иных особенностей, ускользает из вида заметное разнообразие в организации диктаторских режимов.

1.2.2. Современные противоречия

Диктатуры определяются здесь как режимы, в которых правители получают власть не в ходе конкурентных выборов, а иными способами[15]. Такие лидеры могут приходить к власти в результате государственного переворота, дворцового путча, революции. Они могут брать власть сами, с помощью армии или посредством иностранного вмешательства. Принципиальный момент состоит в том, что они обретают власть, минуя «конкурентную борьбу за народные голоса»[16]. Такое понимание диктатуры, хотя и не приближающее нас к ее позитивному определению, полезно по основаниям как практического, так и теоретического характера. Рассмотрим эти основания.

Вышеупомянутое определение диктатуры следует считать минималистским, поскольку оно фокусируется скорее на процедурных, а не на сущностных аспектах режима. Минималистская дефиниция вводится ради аналитической ясности. А вот те определения, в которых перечисляются конкретные характеристики режима, всегда проблематичны. Первое и наиболее значительное затруднение состоит в том, что многочисленность атрибутов сильно затрудняет проверку причинно-следственных связей. Рассмотрим, например, четыре ключевых элемента авторитаризма, предложенные Хуаном Линцем: ограниченный политический плюрализм, приоритет менталитета над идеологией, слабость политической мобилизации; наличие лидера, осуществляющего власть, даже если ее границы не определены[17]. Если определить авторитаризм на основе этих четырех измерений, а затем задуматься о взаимосвязи между ним и экономическим развитием, то какие выводы можно сделать о причинно-следственной стороне этих отношений? Что больше будет влиять на наблюдаемые нами тенденции: ограниченность политического участия, стиль руководства, какая-то комбинация этих и других факторов? В отношении диктатур, выделяемых таким образом, мы едва ли сможем сказать многое.

Во-вторых, широкие определения могут повлечь за собой оформление субстантивных понятий, или генерирующих тавтологии, или же ограничивающих практическую применимость произведенного концепта. Так, предлагаемое Питером Эвансом разграничение государства «развивающегося» и государства «хищнического» уже намекает на то, какие результаты каждое из них будет производить[18]. Не приходится удивляться и тому, что бюрократически-авторитарные режимы будут ориентироваться на политику, исключающую широкое участие, поскольку само их наименование построено на том, что они именно так и поступают[19]. Но, даже вдруг обнаружив, что эти режимы иногда проявляют открытость, мы не сможем предложить ничего иного, кроме как усомниться в ценности обозначенного критерия.

В-третьих, хотя напрямую связывать эту проблему с широкими дефинициями и не стоит, тем не менее нельзя не отметить прочной корреляции между количеством атрибутов и аморфностью описываемых с их помощью понятий: например, «особенности менталитета» трудно измерить или даже идентифицировать.

Наконец, в-четвертых, добавляя к определению диктатуры все новые характеристики, мы рискуем упустить из виду самые важные отличия политических режимов. Так, Мексика, несмотря на почти вековое доминирование Институционно-революционной партии, рассматривалась в качестве диктатуры лишь со значительными оговорками, касающимися прав человека, контроля гражданской администрации над военными и так далее. И все же разнообразие диктатур, базирующееся на сторонних характеристиках, не должно затемнять главного отличия, присущего всем диктатурам и обособляющего их от демократий – отсутствия конкурентных выборов.

Причины, подталкивающие к использованию минималистского критерия, никак не оправдывают самого выбора сущностных критериев. Фактически подчеркивание роли выборов как главной отличительной особенности, отделяющей демократию от диктатуры, не является бесспорным[20]. Почему же тогда исходя из минималистского подхода нужно фокусировать внимание именно на выборах?

Во-первых, такая фокусировка соответствует тем теоретическим вопросам, которые чаще всего возникают в связи с эмпирическим исследованием политических режимов. Перспектива обрести власть, участвуя в регулярных и состязательных выборах, формирует для политических акторов самобытный набор стимулов, отличающийся от мотивов, производимых нерегулярными и невыборными методами отбора. Соответственно, различие в стимулах влечет за собой разное поведение и разные результаты. Рассмотрим, например, воздействие, оказываемое типом политического режима на экономическое развитие. Согласно Джону Локку и позднее отцам-основателям США, демократия способна вредить политическому порядку и экономическому прогрессу, поскольку выборы без имущественного ценза позволяют неимущим избирать демагогов, готовых присвоить и перераспределить собственность богатых классов[21]. Более свежие теории, напротив, утверждают, что для развития плохи именно диктаторские режимы, так как диктаторы, не связанные электоральными сдержками, вольны извлекать ренту и подменять общественное благо частными интересами. В любом случае выборы выступают причиной, по которой политические акторы вынуждены вести себя по-разному при демократии и при диктатуре.

Во-вторых, классификация режимов по электоральным основаниям напоминает нам о том, что, даже если диктаторы пользуются какими-то иными, номинально демократическими, институтами, скажем, парламентами или партиями, они не перестают быть диктаторами. В системах, где, с одной стороны, лидеры избираются на конкурентных выборах, а с другой стороны, они не избираются вовсе, политическая жизнь организована в корне по-разному. Как объясняет Адам Пшеворский, демократия, в отличие от диктатуры, является такой политической системой, в которой ни один актор не может быть уверен в исходе предстоящего голосования[22]. Наиболее зримым проявлением этой неуверенности и выступают, собственно, конкурентные выборы; их результат оказывается своеобразной инструкцией, причем как для победителей, так и для проигравших – «победителям предстоит въехать в Белый дом, Розовый дом или какой-нибудь иной palacio, […] – а проигравшие никуда въезжать не будут и примут то, что останется на их долю»[23].

В настоящей работе я пользуюсь предложенной Пшеворским и его соавторами дихотомической классификацией, различающей политические режимы по электоральным критериям[24]. Моя выборка охватывает 140 стран, которые в период с 1946-го по 2002 год жили под властью диктатур (в совокупном распределении по странам этот массив составляет 4607 страно-лет). В послевоенный период диктаторские режимы составляли в мире подавляющее большинство. В 1970-е годы 75% всех стран были диктатурами, а к середине 1990-х их доля снизилась примерно до 50%. В большинстве случаев отнесение того или иного режима к разряду диктатур не вызывает полемики, поскольку с ним соглашается большинство известных классификаций политических режимов. Совпадение в оценках «Freedom House», «Polity» и соавторов Пшеворского варьирует от 88% до 95%[25]. Но если исключить простые случаи, находящиеся по краям выборки (например, Северную Корею и Иран, а также Швецию и Великобританию), то «зона совпадений» заметно сокращается: например, для данных «Freedom House» и «Polity» она составит лишь 75%. Затруднения возникают с Мексикой, Ботсваной, Малайзией, другими государствами, находящимися в середине спектра. Группа Пшеворского, однако, определяет тип режима на основе четких и поддающихся фиксации критериев, вытекающих из его минималистского и процедурного определения. По их мнению, режим является диктатурой, если он не соблюдает по крайней мере одного из четырех правил: 1) глава исполнительной власти должен избираться; 2) легислатура должна избираться; 3) в выборах не может участвовать только одна партия; 4) власть должна быть сменяемой[26].

C 1946-го по 2002 год бóльшую часть нашей выборки составили страны тропической Африки: на них приходятся 1800 условных страно-лет. 87% этого массива страно-лет они управлялись диктаторскими режимами. Точно такие же показатели недемократического правления наблюдались на Ближнем Востоке и в Северной Африке. В отношении Восточной Европы и бывшего Советского Союза соответствующие цифры составили 74%, а Азии 68%. На Латинскую Америку приходится меньшая доля диктаторских страно-лет, всего 38%, что объясняется многочисленными переходами от автократии к демократии и обратно. Наконец, диктатуры Южной Европы, существовавшие большую часть этого полувекового периода, обеспечили западноевропейским странам в целом 7% страно-лет, проведенных под властью диктаторов.

В рамках отдельных регионов частота и длительность диктаторского правления также заметно варьировала. Некоторые страны, например, Иордания или Китайская Народная Республика, управляются диктатурами с самого своего основания. В других странах такие периоды были короче, но зато встречались чаще: так, Аргентина за это время пережила четыре диктатуры, а Гана – три. Наконец, в некоторых местах диктаторское правление было лишь мимолетным эпизодом. В послевоенный период Коста-Рика, например, была диктатурой лишь 18 месяцев – после того, как в мае 1948 года власть в стране захватил Хосе Фигерес Феррер. Средняя протяженность диктаторского цикла в мире, однако, оставалась весьма длительной и составляла 40 лет.

1.3. Кто такие диктаторы?

Определившись с выборкой диктаторских режимов, можно переходить к следующему шагу: идентификации лидеров, управляющих диктатурами. Решение этой задачи важно постольку, поскольку нас интересует воздействие институциональных особенностей диктаторских режимов на политику, а решения о том, как выстраивать диктаторские институты и какую линию им проводить, принимают только те, кто реально имеет власть. При демократиях идентификация эффективных лидеров обычно не составляет проблемы: премьер-министры руководят парламентскими режимами, а президенты управляют в президентских системах. Но при диктатуре такая задача оказывается более сложной. Почему?

Одна из причин состоит в том, что при диктатуре глава государства может иметь самые разные титулы. В «обычных» диктатурах он зачастую называется «президентом», а в монархиях диктатора именуют «королем» или «эмиром». Но иногда диктаторы обладают более креативными титулами: это может быть «председатель государственного совета по восстановлению законности и порядка» (официальный титул главы бирманской военной хунты с 1981 года), «лидер революции» (официальный титул Каддафи с 1979 года) или просто «духовный лидер» (титул rahbar был принят Хомейни в 1980 году).

Помимо семантических затруднений, идентификация подлинного главы диктаторского государства сложна и потому, что в нем порой имеется множество руководящих фигур, как номинальных, так и реальных. При коммунистических режимах, например, премьер-министр, председатель государственного совета (то есть президент), генеральный секретарь коммунистической партии формально составляли руководство, однако первые два, как правило, на деле ни за что не отвечали. Показателен в данном отношении крайний случай: Лю Шаоци оставался президентом коммунистического Китая даже после того, как хунвейбины во время культурной революции выгнали его из собственного дома и вынудили заняться «самокритикой». (Перед тем, как убить его в 1969 году, Мао Цзэдун лишил Лю Шаоци президентских полномочий[27].) В коммунистических странах реальным главой государства оказывается генеральный секретарь партии.

Еще более трудны случаи некоммунистических режимов, в которых номинального лидера зачастую трудно отличить от «серого кардинала», скрывающегося за сценой. Иногда государством управляют военные, но делать этого явно они не хотят. В таких ситуациях президентские обязанности исполняют гражданские лица (Абдель Азиз Бутефлика в Алжире, Хуан Бордаберри в Уругвае, Рату Сир Камисесе Мара на Фиджи). Кроме того, в редких случаях долгосрочный диктатор время от времени меняет номинальных глав правительства, сохраняя за собой реальную власть. Рафаэль Трухильо продолжал быть подлинным главой диктатуры даже после того, как он в 1952 году сделал своего сына Гектора президентом Доминиканской Республики. Аналогичным образом Анастасио Сомоса Гарсия правил Никарагуа на протяжении 19 лет даже тогда, когда в 1940-е годы на трехлетний период передал пост президента другому человеку.

В некоторых странах борьба за реальное политическое лидерство была главным элементом их политической истории. С самого обретения независимости, состоявшегося в 1970 году, в центре политической жизни Камбоджи оставалась борьба за власть между монархом и главой кабинета министров. В Пакистане аналогичное противостояние разворачивалось между президентом и премьер-министром. В подобных случаях номинальный глава правительства отнюдь не всегда оказывается его реальным руководителем.

Учитывая разнообразие в организации политического руководства, очень важно сформулировать правила, в соответствии с которыми можно выявить реального руководителя, избегая нередко ошибочных суждений ad hoc. В настоящей работе под реальным лидером понимаются: 1) генеральный секретарь коммунистической партии при коммунистической диктатуре (за исключением случая Дэн Сяопина в Китае, который никогда не был генсеком); 2) король или президент в некоммунистических диктатурах – за исключением случаев Сингапура, Малайзии, Камбоджи, Лаоса и Мьянмы, в которых подлинный глава иногда носит титул «премьер-министра»; 3) другие индивиды или военные институты – в тех случаях, когда источники единодушны в том, что номинальный глава государства не обладает реальной властью[28].

Первые два правила относительно бесспорны; они позволяют успешно классифицировать большинство случаев в нашей послевоенной выборке. На протяжении приблизительно 270 страно-лет подлинный глава государства отличается от номинального руководителя по причинам, упомянутым ранее. Классификация подобных случаев зависит от относительной субъективности используемых источников, но я привлекаю достаточно широкий массив материала, позволяющий справляться и с «тяжелыми» случаями.

Диктаторы не появляются с интенсивностью «по диктатору на каждый год», и поэтому в качестве единицы, позволяющей фиксировать их правление, я использую «страно-год». Диктатуры часто переживают политическую нестабильность: подлинные руководители диктаторских режимов могут меняться несколько раз в год[29]. На протяжении 100 наблюдаемых страно-лет лидер диктатуры менялся более одного раза. «Сменщики» могли приходить на очень короткий период: так, Леон Кантав на Гаити утвердился у власти лишь на пять дней. Независимо от краткости сроков мы должны фиксировать появление и таких лидеров, поскольку не можем знать, насколько они готовы были бы задержаться у власти.

Из моего анализа исключены диктатуры, которые управлялись коллективно: Югославия после смерти маршала Тито в 1980 году и до распада государства в 1990-м, Босния-Герцеговина с 1998-го по 2002 год, Сомали при пяти председателях Совета национального спасения с 1997-го по 1999 год. При коллективном руководстве невозможно возложить ответственность за принятые решения на отдельного лидера – именно из-за этого указанные примеры не были приняты во внимание.

Таким образом, моя выборка включает 558 диктаторов из 140 стран, находившихся у власти с 1946-го по 2002 год. Некоторые страны, как, например, Экваториальная Гвинея и Оман, пережили за этот период лишь одну смену власти, тогда как в других перемены были скорее нормой. Так, Республика Гаити с 1946 года до перехода к демократии в 1994-м управлялась 19 руководителями, некоторые из них находились у власти лишь считанные дни.

Мир диктаторов очень разнообразен не только по длительности пребывания у власти, но и по их происхождению. Эрнесто Седильо, изучавший экономику на Западе и ставший последним в длинной веренице мексиканских лидеров, приходивших к власти при упорядоченных правилах преемственности, установленных Институционно-революционной партией, внешне не имеет ничего общего с иранским аятоллой Хомейни, возглавившим революцию, свергшую шаха. Точно так же и Фердинанд Маркос, который, выиграв сначала выборы, задержался у власти на Филиппинах на двадцать лет, кажется не слишком сопоставимым с Пол Потом, на протяжении трех лет возглавлявшим убийственную диктатуру «красных кхмеров» в Камбодже. Все эти примеры, иллюстрирующие предельное разнообразие диктаторов, ставят перед нами вопрос: можно ли вообще систематизировать столь разношерстную группу правителей?

Я группирую руководителей диктаторских режимов по трем типам: это монархи, военные правители и гражданские диктаторы. Почему выделены именно эти типы? Во-первых, монархия исторически рассматривалась как отдельный тип политического режима. Во-вторых, недемократических правителей из военной среды столь же привычно принято отделять от гражданских деспотов. Но традиция не единственное основание; имеются и другие принципиальные причины, заставляющие выделять упомянутые типы.

Такое разграничение позволяет обозначить уникальные разновидности угроз, с которыми сталкиваются диктаторы, и выделить институциональные методы, посредством которых они с этими угрозами справляются. Хотя недовольство диктатурой может исходить из любого сегмента общества, первейшую опасность для диктатора обычно представляют члены правящей элиты. Диктаторов очень часто смещают их собственные сподвижники. Принадлежащий к правящей элите потенциальный узурпатор находится в выгодном положении, позволяющем ему подготовиться к успешному отстранению действующего лидера.

Желая устранить угрозу, которую несут в себе элиты, диктаторы поддерживают такой порядок, в рамках которого они самолично принимают все важные решения и держат потенциальных соперников под неусыпным контролем. Особенности этого порядка зависят от типа диктатора, поскольку именно им предопределяется и возможный круг угроз, и средства их преодоления. В итоги монархи полагаются на семейные и родственные связи, а также на консультативные советы; военные руководители сдерживают ключевых конкурентов из рядов вооруженных сил в рамках военных хунт; а гражданские диктаторы обычно создают внутри правящей партии маленький орган, что-то вроде политбюро, куда кооптируют потенциальных конкурентов. Поскольку процесс принятия решений протекает внутри этих миниатюрных институтов, именно в их рамках и устанавливается, перед кем диктаторы будут подотчетны и как внутри режима будет распределяться власть. В итоге эти институты накладывают на диктаторов всевозможные ограничения, в свою очередь влияющие на решения правителей и их действия.

1.3.1. Монархи

Монархия всегда рассматривалась как такой тип правления, который стоит особняком от других форм недемократического руководства. Одной из причин такого обособленного рассмотрения было, вероятно, то, что ранние классификации политических режимов основывались на количестве людей, обладающих властью. Аристотель, например, выделял монархию как «правление одного», противопоставляя ее правлению нескольких или многих.

Исторические описания монархического абсолютизма лишь закрепляли это обособление, хотя уже в них отмечались присущие единоличному правлению внутренние недостатки. Свобода от любых ограничений позволяла монархам быть неосмотрительными, непредсказуемыми, нестабильными, а это вредило не только их собственным интересам, но и интересам их подданных. Когда французские короли, например, обращались к различным формам экспроприации, позволявшим финансировать войны и расточительный образ жизни, французы страдали. В конечном счете хищничество государства заставляло население менять свое социальное поведение.

В итоге необходимость как-то связывать или ограничивать собственных властителей становилась для их подданных все более очевидной. Жан Боден, убежденный роялист XVI века, советовал своему королю ради большего послушания подданных разделить власть с другими и добровольно ограничить себя. По словам Бодена, «чем меньше власть суверена, тем более она прочна»[30]. Следовательно, самоограничение самых различных видов – в интересах короля; в ряду сдерживающих факторов могли выступать естественные законы, принципы престолонаследия, древние обычаи, запрет на налогообложение без согласия подданных, наличие независимых магистратов, парламентские прерогативы.

Приняли ли европейские монархи близко к сердцу уроки Бодена и других политических теоретиков? Это сомнительно. Хотя они охотно учреждали конституции, парламенты, суды, желание сковывать свою королевскую власть посредством этих институтов не слишком просматривается. У этой неоднозначности были свои причины. Хотя британские и французские короли на собственном горьком опыте (через свержение и казнь) узнали, что властью надо делиться, большинство монархов всеми силами стремились защитить свое самодержавие от посягательств парламента[31]. Принципы подотчетности короны парламенту внедрялись лишь после многолетних споров между монархами и ассамблеями, а кодифицировались еще позже[32]. Как свидетельствует европейская история, на протяжении довольно долгого времени наличие конституций отнюдь не означало ограничения власти суверенов.

Современные ближневосточные монархи столь же рьяно сопротивляются попыткам ограничить их власть. После обретения политической независимости правители региона пытались рационализировать собственные управленческие системы, санкционируя конституции, парламенты и политические партии. Конституция Ирака 1925 года, например, позволяла королю назначать премьер-министра, но при этом делала кабинет ответственным перед парламентом. Аналогичные нормы были включены в Конституцию Кувейта и Конституцию Египта 1923 года; в период действия последней оппозиционная партия «Вафд» не раз располагала парламентским большинством. И все же, подобно своим европейским визави, эти монархи не имели желания поступаться властью в пользу своих институциональных творений. Причем, в отличие от европейцев, они могли настаивать на своем, применяя жесткую силу. В Египте монарх трижды грубо нарушил Конституцию 1923 года за первые семь лет ее действия[33]. Аналогичным образом «на бумаге парламент Ирака был весьма влиятельным, но при этом не было ни одного случая, чтобы правительство или хотя бы отдельный министр ушли в отставку из-за парламентского вотума недоверия»[34].

Взамен, однако, ближневосточным монархам приходилось принимать ограничения иного рода. Их связывают не столько конституции и ассамблеи, сколько династические семьи. Они вынуждены доверять ответственные государственные посты кровным родственникам, делая их законными получателями государственных доходов и привлекая к принятию решений на всех уровнях. В 1992 году эмир Катара, например, реорганизовал кабинет таким образом, что ближайшие члены его семьи оказались министрами: сыновьям достались посты министров нефти и газа, внутренних дел, экономики и торговли, внук стал министром обороны, а племянники отвечали за общественное здравоохранение и дела ислама[35]. Точно так же саудовский король Фахд доверил ключевые посты в правительстве шестерым своим братьям, которые вместе с монархом составили так называемую «семерку Судаири», управляющую страной.

Члены семей играют ключевую роль в принятии важнейших решений; это особенно хорошо видно в вопросах преемственности власти. В Кувейте, в частности, у власти менялись представители двух ветвей клана Сабах, но при этом всегда соблюдалось главное правило: «семья “избирает” правителя на основе консенсуса»[36]. В Омане следующий по мужской линии наследник из семьи аль-Саид тоже должен утверждаться семейным советом. В Саудовской Аравии престолонаследие стало более упорядоченным после того, как король Фейсал учредил Королевский семейный совет, консультирующий монарха по вопросам преемственности. Этот орган получал право контролировать передачу власти в случае кончины действующего монарха[37].

Конечно, передача престола на Ближнем Востоке не всегда происходит по утвержденным правилам. После Второй мировой войны монархи оставляли трон не только из-за естественной кончины, но и в результате убийства или свержения другими родственниками. Тем не менее, даже когда нарушение правил наследования имело место, оно обычно происходило с одобрения ключевых членов семьи. Фейсал не свергал официального (и считавшегося некомпетентным) наследника, определенного его отцом, пока не заручился поддержкой других саудовских принцев. Эмир Катара, находившийся на отдыхе в Швейцарии, в 1995 году был низложен собственным сыном, который тоже опирался на поддержку родственников. Таким образом, главной угрозой для монархов выступают члены их собственных семей, имеющие законное право приходить им на смену.

Иначе говоря, монархи далеко не всегда игнорируют тезис Бодена о том, что самоограничение способно повышать их шансы на политическое выживание. Как убедительно демонстрируется в научной литературе, на Ближнем Востоке смогли устоять только те властители, которые успешно перешли от традиционных самодержавных монархий к династическим монархиям, где средоточием власти выступает семья как целое[38]. Переход к такой династической структуре уберег монархии в Бахрейне, Кувейте, Катаре и Саудовской Аравии от угрозы революции и сделал смену режима маловероятной, несмотря даже на конъюнктуру нефтяных цен. Напротив, монархии, которые придерживались принципов абсолютного самодержавия, не признающего семейных сдержек, как, например, в Египте, Ираке и Ливии, бесславно пали, уступив место революционным диктатурам. Становление династических монархий означает, что короли больше не пользуются приоритетом в отношении других членов своих семей. Учитывая альтернативу, которую влек за собой отказ реформироваться – полный крах монархического правления, – то была цена, которую большинству монархов пришлось заплатить. Нынешних королей ограничивают не парламенты или суды, а семейные и родовые кланы. Следовательно, единоличное правление превратилось в правление семейное.

1.3.2. Военные диктаторы

Как показывает марш Суллы на Рим, использование армии для захвата власти имеет долгую историю. Но фактически применения силы требует любой неправовой захват власти; гражданские лидеры, решившие узурпировать власть, могут применять насилие в тех же объемах, что и военные. Следовательно, использование силы или организация военного переворота не являются признаками, отличающими военную диктатуру от других форм недемократического правления.

Сущностью военного правления выступает то, что именно вооруженные силы оказываются институтом, посредством которого правители руководят обществом. Подобно тому, как современные монархи вынуждены кооптировать в управленческую систему членов своих семей, используя их для консолидации правления, военные диктаторы должны нейтрализовать угрозы, исходящие от ближайших сподвижников, привлекая их к сотрудничеству в деле реализации власти.

Центром принятия властных решений внутри военного режима выступает хунта. С точки зрения генералитета, который берет власть от лица институционализированных вооруженных сил, типичная хунта должна быть небольшой; обычно ее составляют командующие различных родов войск. Если переворот осуществляется не всей армией, а какой-то группой низших и средних чинов, то хунта более многочисленна, поскольку мятежникам надо привлекать на свою сторону как можно больше сторонников из числа военных. Например, после переворота 1966 года в Гане состав военной хунты поэтапно увеличивался по мере того, как мятежники ощущали все новую нужду в более основательной поддержке внутри вооруженных сил. Сразу же после переворота в Совете национального освобождения Ганы были шесть членов; на следующий день их число возросло до девяти, а через четыре дня добавились еще двое. Наконец, спустя две недели в состав хунты были введены очередные шесть офицеров[39]. По наблюдению Сэмюеля Файнера, в отличие от большинства хунт Латинской Америки, которые состоят из трех или четырех глав родов войск, хунты в иных регионах мира, создаваемые в 1980-е годы младшими и средними офицерами, в среднем состояли из одиннадцати членов[40].

В целях реализации власти может быть использована уже сложившаяся организационная структура вооруженных сил. В Индонезии, например, за осуществившей государственный переворот армией была зарезервирована пятая часть всех мест в парламенте, а в каждой из десятков тысяч индонезийских деревень размещался военнослужащий, представлявший на месте вооруженные силы[41]. Наиболее ярким примером использования военной иерархии в качестве управленческой структуры стал, вероятно, так называемый «процесс национальной реорганизации» (Processo) в Аргентине. Накануне переворота 1976 года четыре рода войск согласовали детальный раздел власти, целью которого было недопущение доминирования сухопутных сил. В соответствии с этим соглашением все законодательные инициативы будущего военного режима подвергались проверке специальными комитетами внутри родов войск; только после этой процедуры их выносили на рассмотрение хунты. Иначе говоря, внутри вооруженных сил был запущен процесс согласования интересов, к которому привлекались все заинтересованные группы[42].

Таким образом, военная диктатура как тип режима не могла возникнуть до тех пор, пока вооруженные силы не достигали должного уровня специализации и профессионализации. Скажем, в отношении Латинской Америки после получения независимости от Испании более уместно говорить о вооруженных группировках, руководимых местными caudillos, а не о современных военных структурах. Становление армий современного типа на континенте началось лишь в XIX веке с учреждения военных академий, где готовились будущие офицеры. Внедрение воинских уставов европейского типа и переход ко всеобщей воинской повинности привели к началу 1900-х годов к созданию «новых» армий.

Профессионализация военных создала институт, обособленный от остального общества. В эпоху caudillos в Латинской Америке офицерская карьера считалась непривлекательной. В результате подбор кадров осуществлялся все более закрытым образом, что в свою очередь углубляло отгораживание военных от гражданских элит и внутренне сплачивало армию.

«Сочетание изоляции от общества как единого целого с групповой сплоченностью делало воинскую жизнь абсолютно закрытой: это было горделивое слияние с институтом, который ограничивал социальный горизонт, но в то же время формировал сознание того, что он играет важнейшую роль в жизни государства»[43].

Профессионализация военных соответствовала планам гражданских элит, которые хотели ограничить власть caudillos и рационализировать монополию государства на применение силы. В то же время гражданские элиты желали обращаться к военным как арбитрам, способным решать проблемы в период кризисов.

«Военных постоянно призывали на роль модераторов политической деятельности, но при этом отрицали за ними право менять политическое устройство. Их задачи сводили к консервативному поддержанию функционирования системы»[44].

Конкретно это означало, что всякий раз, когда военные вмешивались, от них ожидались только смещение главы государства с его поста и передача власти альтернативным гражданским силам. Поскольку временная форма правления была нацелена на восстановление прежнего политического порядка, вооруженные силы выполняли функции диктатуры в первоначальном, древнеримском, ее понимании. Гражданские элиты, защищавшие профессионализацию армии, не предусмотрели, однако, того, что укрепление военной автономии, не связанной никакими гражданскими партиями, создавало предпосылки для инициативного и самостоятельного вмешательства армии в политику. Именно поэтому военное вмешательство, которое не ограничивало армию ролью модератора, скоро стало на континенте общим явлением.

Однако латиноамериканский опыт обособления солдата от гражданина не был универсальным. Во многих развивающихся странах профессионализация военных начиналась еще в колониальный период, когда европейские державы пытались укреплять свой контроль над отдаленными землями. После установления независимости военные силы, уже сложившиеся в профессиональном плане, превратились в «образец развития, посредством обязательной воинской повинности распространявший свое влияние на все группы общества»[45]. В этом процессе социализации подчеркивалась скорее интеграция военных в социум, а не сепарация их в качестве особого института. Если члены вооруженных сил рассматриваются не только как солдаты, но и как граждане, то им и надлежит возглавить работу по модернизации обществ, которую они делят с соотечественниками. Причем, как считалось, военные прекрасно приспособлены для такой руководящей миссии, поскольку вооруженные силы развивающихся стран были лидером в использовании импортных технологий – новинки приходили в армию раньше, чем в промышленность или сельское хозяйство. Кроме того, они, в отличие от других структур, применяли меритократические стандарты в расстановке и продвижении кадров, регулярно обеспечивали базовые потребности своих членов (например, обучали их грамотности, предоставляли пищу и кров), предлагали программы, ассоциируемые с современным «социальным» государством (страховали, обеспечивали пенсии и семейные выплаты). В итоге вооруженные силы во многих странах стали рассматриваться в качестве флагмана модернизации, способного преобразовать традиционные уклады жизни в современные и дать всем гражданам то же, что они предлагали военнослужащим.

Независимо от того, считались ли они обособленным или интегрированным институтом, временным инструментом разрешения кризиса или орудием долгосрочных социальных перемен, военные повсюду начали претендовать на специальную роль в отстаивании «национальных интересов». Обосновывая захват власти, аргентинская военная хунта, организовавшая путч 1976 года, заявляла:

«В связи с тем, что все конституционные механизмы были исчерпаны, а выход из кризиса путем естественных процессов оказался невозможным, вооруженные силы были вынуждены положить конец ситуации, унижающей нацию и подвергающей риску ее будущее»[46].

Подобные слова люди в униформе после очередного военного переворота не раз повторяли и в других развивающихся странах.

Претензии военных на эксклюзивное отстаивание «национальных интересов» вполне правомерно воспринимались с изрядной долей скептицизма. Дело в том, что к решительным действиям вооруженные силы могут подталкивать самые разные мотивы. Как и любая другая корпорация, военные имеют собственные институциональные интересы, которые предполагают отстаивание собственной автономии и наращивание ресурсов. Кроме того, в рядах вооруженных сил могут доминировать отдельные социальные группы, на которые правители делают особую ставку. Колониальные администрации, например, укомплектовывали свои армии представителями этнических и расовых меньшинств, предполагая, что эти группы, опасающиеся неизбежной гегемонии большинства после достижения независимости, будут лояльно защищать интересы колонизаторов. Нынешние лидеры развивающихся стран продолжают использовать ту же тактику «разделяй и властвуй». Итогом ее оказывается то, что персонал вооруженных сил молодых государств, состоящий из представителей специфичных социальных групп, нередко отождествляет себя только с этими группами и ведет себя соответственно. И, разумеется, в некоторых случаях военные руководители действуют исходя из сугубо личной корысти. В целом же военные правители, как представляется, очень часто ведут себя так же, как и гражданские диктаторы; и этот факт ставит под сомнение наличие у них каких-то уникальных и специфических интересов[47].

1.3.3. Гражданские диктаторы

Помимо монархов и военных правителей, существуют еще и гражданские диктаторы. Их положение оказывается наиболее сложным, поскольку, в отличие от представителей первых двух групп, они не располагают готовой организационной структурой, на которую можно опереться. Некоторые диктаторы привлекают к управлению родственников и даже передают власть своим детям: так, сыновья наследовали гражданским диктаторам в Северной Корее, Сирии, Никарагуа, на Гаити. И все же отцы-диктаторы были не в состоянии обеспечить династическую преемственность сверх одного поколения[48]. Одной из причин этого выступало, вероятно, отсутствие у них обширных родственных кланов, посредством которых они могли бы эффективно контролировать противников внутри правящей элиты и народа в целом.

Гражданские диктаторы не могут обращаться к вооруженным силам с такой же легкостью, с какой это делают военные правители, которые, будучи действующими офицерами, способны опираться на институциональную иерархию и воинское нормы товарищества. Гражданские лидеры зачастую презираемы военными, особенно в тех ситуациях, где армия ощущает себя носительницей какой-то особой и уникальной миссии. В подобном контексте встает вопрос о том, что же заставляет людей с оружием подчиняться людям без оружия. Согласно одному из возможных ответов, военные стараются избегать власти, чтобы не нарушать корпоративной сплоченности[49].

Преодолевая все эти затруднения, гражданские диктаторы стараются обзавестись собственной организацией. Именно о ней говорит Владимир Ленин в следующем заявлении 1921 года:

«Только политическая партия рабочего класса, т.е. коммунистическая партия, в состоянии объединить, воспитать, организовать такой авангард пролетариата и всей трудящейся массы, который один в состоянии… руководить всей объединенной деятельностью всего пролетариата, т.е. руководить им политически, а через него руководить всеми трудящимися массами. Без этого диктатура пролетариата неосуществима»[50].

Ленинское новаторство предполагало соединение харизматической и рациональной власти, сочетавшее «полнейшую личную преданность партийцев своей партии с беспристрастным групповым контролем над сохранением этой преданности и подчинением иерархии»[51].

Использование единственной партии для управления государством широко применялось гражданскими диктаторами во всем развивающемся мире. После получения независимости однопартийные системы возникли в 60% государств тропической Африки. В некоторых странах, таких, как Ангола и Берег Слоновой Кости, партии правящего режима появлялись на следующий день после провозглашения независимости. В других государствах, таких, как Габон и Заир, консолидация занимала несколько лет. Два аргумента, отчасти противоречащих друг другу, обычно выдвигаются для обоснования однопартийной системы в развивающихся странах. В некоторых из них, с одной стороны, повторяются старые ленинские идеи, согласно которым единственная партия была нужна для того, чтобы преодолеть традиционные общественные расколы и размежевания, а также «помочь лидерам передовых социальных сил победить в конфронтации с силами отсталости»[52]. С другой стороны, европейский опыт не раз демонстрировал, что формирование политических партий выступает отражением социально-классовых расколов. Поскольку в африканском обществе классов не было, говорят сторонники этой точки зрения, то отсутствовала и надобность иметь более одной партии. Как пояснял Модибо Кейта, диктатор Мали, «никакой фундаментальной оппозиции в наших рядах не наблюдалось», а потому не существовало никаких причин «быть разделенными и разобщенными в партиях, которые сражались бы друг с другом»[53].

1.4. Номинально демократические институты

Как следует из всего вышесказанного, диктаторы никогда не управляют в одиночестве. Они руководят своими обществами, используя институты, которые соответствуют типу их диктатуры. Они могут даже учреждать или поддерживать номинально демократические институты – такие, как парламенты и политические партии. В данном отношении среди диктатур наблюдаются заметные институциональные вариации.

1.4.1. Легислатуры

Под легислатурами мы понимаем органы, для которых принятие законодательства является исключительной формальной функцией. Исходя из этого определения из числа законодательных органов, действующих при диктатуре, мы должны исключить (1) хунты, так как они смешивают исполнительные и законодательные полномочия, и (2) консультативные советы, поскольку они, не обладая формальной законодательной властью, лишь консультируют правителей и дают им советы.

Способы комплектования и организации легислатур разнообразны. Иногда законодателей назначает режим; именно так было в Эфиопии в ранние годы царствования императора Хайле Селассие или в различные периоды правления президента Ахмеда Сукарно в Индонезии. Они могут также напрямую избраться гражданами. Кроме того, диктаторы порой заполняют часть депутатских вакансий в ходе выборов, а на остальные места депутаты назначаются. Даже когда диктатура допускает проведение выборов, кандидаты должны заручиться одобрением со стороны правительственных органов. В Иране, например, Совет стражей конституции, состоящий из консервативного духовенства, утверждает кандидатуры на замещение выборных должностей. В большинстве диктаторских режимов, допускающих наличие особых законодательных органов, приоритетным методом комплектования легислатур остаются выборы. На такой вариант приходятся 69% всех случаев. В странах бывшего коммунистического лагеря законодателей избирают практически везде, в то время как на Ближнем Востоке и в Северной Африке в механизмах комплектования законодательных органов наблюдается значительная гетерогенность.

Даже когда кандидатам разрешается выступать под партийными флагами, диктатура старается гарантировать их лояльность, вынуждая имеющиеся партии присоединиться к «общенациональному фронту», поддерживающему режим. Такой фронт обычно идет на выборы единым списком, хотя после избрания партиям позволяют сохранять собственную идентичность. В нашей выборке наличие подобных фронтов при диктатурах фиксируется на протяжении 636 страно-лет. Такие фронты были прежде почти во всех коммунистических странах, а также за их пределами – например, на Мадагаскаре и в Сирии.

Доля диктатур, имеющих парламенты и регулярно проводящих выборы, в разные периоды времени довольно стабильна. Выборные парламенты неизменно пользуются у диктаторов популярностью; доля назначаемых законодательных органов невелика. Небольшое отступление от этого правила фиксировалось в середине 1970-х годов, когда почти 40% всех диктатур распустили свои парламенты. Это был пик деинституциализации.

1.4.2. Политические партии

В данном контексте мы говорим только о тех политических партиях, которые существуют de jure. Иначе говоря, если режим формально запрещает политические партии, то они, даже продолжая действовать в подполье, оказываются формально не существующими. Диктаторы иногда приходят к власти, унаследовав систему, в которой все партии запрещены. Тем не менее более типичным для них является запрещение партий на короткий период – сразу же после прихода к власти или в каких-то критических ситуациях на протяжении правления. Гораздо реже встречается полный запрет партийной деятельности на весь период диктатуры; в свое время так поступил Бокасса в Центрально-Африканской Республике и военные власти Аргентины во времяProcesso, полностью прекратившие деятельность партий.

В порядке альтернативы режим может также создавать собственную и единственную партию. Изобретение Ленина предоставило гражданским диктаторам средство для контроля над армией и соперниками внутри правящей элиты. При этом единственная партия служит также для мобилизации масс и управления ими. Неудивительно, что к подобному институциональному дизайну часто обращаются авторитарные правители в развивающемся мире. Режимная партия может содержать внутри себя «группы» или «фракции», но они слишком малы и слабы, чтобы поддержать многопартийную систему. Кроме того, когда партий много, но при этом все они загоняются в ряды единого «фронта», такое политическое устройство тоже можно считать однопартийным. Помимо главной партии, могут существовать и иные, но они не в состоянии сопротивляться требованиям режима, настаивающего на формировании единого избирательного списка – с партией власти во главе. Следовательно, у граждан в подобных ситуациях выбора вообще нет.

В некоторые случаях автономные партии в состоянии существовать и за рамками проправительственного «фронта». Список диктатур, при которых действовали многочисленные политические партии, варьирует от Бразилии, где режим создал официальную «правительственную» и столь же официальную «оппозиционную» партии, до Алжира, где Исламский фронт спасения столь энергично отстаивал свою самостоятельность, что избиратели были готовы отдать ему победу на выборах 1991 года. Эти примеры внешне настолько непохожи, что их объединение в одну группу может показаться сомнительным: ведь партии, создаваемые самим режимом, – это не партии, бросающие ему вызов со стороны. Но дело в том, что определить предельную степень автономии таких партий при диктатурах весьма нелегко; хотя Исламский фронт спасения и возник сам по себе, в конечном счете его упразднили военные власти. А обе узаконенные бразильские партии были учреждены военным режимом, но потом каждая из них выступила против диктатуры.

Поскольку нет никаких четких правил или норм, в соответствии с которыми диктаторы должны устраивать политическую жизнь, авторитарные режимы демонстрируют богатейшее разнообразие институционального устройства. Так, если режим допускает наличие легислатуры, но не разрешает деятельность политических партий, то кандидатов в депутаты парламента могут заставить баллотироваться в качестве беспартийных. Или, если разрешена только правящая партия, им порекомендуют записаться в нее. Иногда, впрочем, диктаторы допускают существование автономных от режима организаций в виде официальной «оппозиционной» партии или нескольких «оппозиционных» групп.

Партийные системы при диктатурах более разнообразны, нежели их законодательное устройство. Единственная партия доминировала не только в коммунистической Восточной Европе, но и в тропической Африке. Диктаторские режимы Латинской Америки, напротив, были склонны допускать наличие многих партий; в некоторых случаях такие партии формировались ими специально, но в других ситуациях речь шла о партиях, которые начали работать еще при демократии. В Азии среди диктатур в равных долях представлены и однопартийные, и многопартийные режимы. Наконец, Ближний Восток и Северную Африку можно считать единственным регионом, где диктатуры чаще всего запрещают партии полностью. После Второй мировой войны доля диктатур без партий росла за счет сокращающегося числа многопартийных режимов. Но после краха коммунизма, с начала 1990-х годов, наличие при диктатурах автономных политических групп стало более частым явлением. Доля диктатур, опирающихся на единственную партию, стремительно снизилась, тогда как многопартийные режимы возобладали.

1.5. Заключение

Исторический путь диктатур долог. Институт, зародившийся в Древнем Риме, первоначально нес в себе позитивные коннотации: под ним понимался набор эффективных средств, с помощью которых политическая система справлялась с внутренними и внешними угрозами. В трудные времена элиты выдвигали человека, способного предпринять решительные действия по восстановлению политического status quo. После разрешения наличных проблем диктатор, выполнив свою миссию, уходил со сцены.

С течением времени, однако, термин «диктатура» стали использовать для описания институциональных механизмов, которые не вмещались в рамки первоначальной концепции. Признаки коррозии института впервые стали появляться еще в Риме. Сначала диктаторы начали апеллировать к массам. Потом диктатура трансформировалась из правления одного человека в правление директории, группы, класса. Пренебрегая традиционным политическим порядком, диктатуры начали ставить перед собой революционные задачи. Самым главным было то, что диктатура перестала считаться временным правлением. И, хотя данное изменение проявило себя еще у римлян, именно оно остается фундаментальной чертой диктаторских режимов современного мира. Диктаторы игнорируют конкурентные выборы исходя из того, что сроки их правления могут быть неопределенными, а власть неограниченной. И в этом все они похожи друг на друга.

И все же в плане организации институционального аппарата диктатуры проявляют большое разнообразие. Обеспечивая себе «первую линию обороны», диктаторы должны выстроить собственную управленческую систему и кооптировать наиболее вероятных соперников. Конкретная форма принимаемой ими линии зависит от типа диктатора. Монархи полагаются на обширные родственные связи, тогда как военные правители опираются на преимущества армейской иерархии. Гражданские диктаторы, не имея столь же эффективных подручных средств, создают всевозможные режимные партии. Выбирая для себя номинально демократические институты в лице легислатур и политических партий, диктаторы столь же креативны. Тем не менее, несмотря на все это разнообразие, и парламенты, и партии при диктатурах служат единой цели: они являются инструментами кооптации, посредством которых недемократические правители справляются со значимыми вызовами своему правлению.

Перевод с английского Андрея Захарова

[1] Перевод осуществлен по изданию: Gandhi J. Political Institutions under Dictatorship. New York: Cambridge University Press, 2008. Ch. 1. Печатается с небольшими сокращениями.

[2] См.: Moore B. Social Origins of Dictatorship and Democracy. Boston, MA: Beacon Press, 1966; Acemoglu D., Robinson J. Economic Origins of Dictatorship and Democracy. New York: Cambridge University Press, 2006.

[3] Предложенное здесь описание древнеримской диктатуры основывается на следующем источнике: Nicolet C. Dictatorship in Rome // Baehr P., Richter M. (Eds.).Dictatorship in History and Theory: Bonapartism, Сaesarism, and Totalitarianism. New York: Cambridge University Press, 2004. P. 263–278.

[4] Первоначально срок полномочий диктатора не определялся; он должен был сложить полномочия после выполнения поставленных перед ним задач.

[5] Единственное исключение имело место в 211 году до нашей эры. Подробнее см.: Nicolet C. Op. cit.

[6] Первоначально Юлий Цезарь принимал титул диктатора на год, а потом на десять лет (Ibid).

[7] Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. Книга I. ГлаваXXXIV (фрагмент дается в переводе Р. Хлодовского. – Примеч. перев.).

[8] Руссо Ж.-Ж. Об Общественном договоре, Принципы политического права // Он же. Об Общественном договоре. Трактаты. М., 1998. Кн. IV. Гл. VI (фрагменты даются в переводе А.Д. Хаютина и В.С. Алексеева-Попова. –Примеч. перев.).

[9] Baehr P., Richter M. Introduction // Idem (Eds.). Dictatorship in History andTheory… P. 25.

[10] Обсуждение этой темы см. в статье: McCormick J. From Constitutional Technique to Caesarist Ploy: Carl Schmitt on Dictatorship, Liberalism, and Emergency Power // Baehr P., Richter M. (Eds.). Dictatorship in History and Theory… P. 197–220.

[11] Baehr P., Richter M. Introduction. P. 26.

[12] См.: Bobbio N. Democracy and Dictatorship: The Nature and Limits of State Power. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1989.

[13] Kelsen H. General Theory of Law and State. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1945. P. 284.

[14] См.: Bobbio N. Op. cit. P. 137.

[15] Исключения составляют ситуации, когда правитель впервые получает власть посредством выборов, а затем консолидирует ее за счет отказа от демократии. В подобных случаях (Фердинанд Маркос на Филиппинах, Пак Чон Хи в Южной Корее, Альберто Фухимори в Перу) правление лидера следует рассматривать в качестве диктатуры с самого начала его избирательного срока.

[16] См.: Schumpeter J. Capitalism, Socialism, and Democracy. New York: Allen & Unwin, 1976.

[17] См.: Linz J. An Authoritarian Regime: Spain // Allardt E., Rokkan S. (Eds.). Mass Politics. New York: The Free Press, 1970.

[18] Evans P. Predatory, Development, and Other Apparatuses: A Comparative Analysis of the Third World State // Sociological Forum. 1989. Vol. 4. № 4. P. 561–582.

[19] O’Donnell G. Modernization and Bureaucratic-Authoritarianism: Studies in South American Politics. Berkeley: Institute of International Studies, 1979.

[20] Дискуссию на эту тему см. в работах: Cheibub J.A., Gandhi J. ClassifyingPolitical Regimes: An Update and an Extension. American Political Science Association Annual Meeting. Chicago, September 5, 2004; Collier D., Adcock R.Democracy and Dichotomies: A Pragmatic Approach to Choices about Concepts // Annual Review of Political Science. 1999. P. 537–565; Diamond L. Thinking about Hybrid Regimes // Journal of Democracy. 2002. Vol. 13. № 2. P. 21–35; Munck G.L., Verkuilen J. Conceptualizing and Measuring Democracy: Evaluating Alternative Indices // Comparative Political Studies. 2002. Vol. 35. № 1. P. 5–34.

[21] Этот аргумент был переосмыслен в ХХ веке: его сторонники опасались, что демократические правительства будут уступать требованиям рабочего электората, нацеленным на расширение потребления в ущерб расширению инвестиций. См.: De Schweinitz K. Industrialization and Democracy: Economic Necessities and Political Possibilities. Glencoe: The Free Press, 1964; O’Donnell G.Op. cit.

[22] Przeworski A. Democracy and the Market: Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. New York: Cambridge University Press, 1991.

[23] Idem. Minimalist Conception of Democracy: A Defense // Shapiro I., Hacker-Cordón C. (Eds.). Democracy’s Value. New York: Cambridge University Press, 1999. P. 45.

[24] Przeworski A., Alvarez M., Cheibub J.A., Limongi F. Democracy and Development: Institution and Well-Being in the World, 1950–1990. New York: Cambridge University Press, 2000.

[25] Ibid.

[26] Ibid.

[27] См.: Short P. Mao: A Life. New York: Henry Holt, 2000; Salisbury H. The New Emperors: China in the Era of Mao and Deng. Boston: Little, Brown, 1992.

[28] Под этими источниками я имею в виду прежде всего справочные работы Артура Бэнкса и Харриса Ленца. См.: Banks A., Day A., Muller T. Political Handbook of the World. Binghamton, NY: Center for Social Analysis, State University of New York at Binghamton, [various years]; Lentz H. Heads of States and Governments: A Worldwide Encyclopedia of over 2300 Leaders, 1945–1992.Jefferson, NC: McFarland and Company, 1994.

[29] За пределами моего рассмотрения остается интересный вопрос о том, можно ли вообще говорить о «режиме» в тех ситуациях, когда главы страны меняются так часто. Особенно примечательны в данном смысле случаи Коморских островов (четырехкратная смена руководителя на протяжении 1995 года) или Боливии (трехкратная смена на протяжении 1979 года). Такая нестабильность, впрочем, встречается редко.

[30] Боден Ж. Шесть книг о государстве. Кн. IV. Гл. 6; цит. по: Holmes S.Passions and Constraint: On the Theory of Liberal Democracy. Chicago: University of Chicago Press, 1995. P. 517.

[31] Многие авторы переоценивают то влияние, которое английский и французский случаи оказали на другие монархии. См., например: North D., Thomas R. The Rise of the Western World. New York: Cambridge University Press, 1973.

[32] Beyme K. von. Parliamentary Democracy: Democratization, Destabilization, Reconsolidation, 1789–1999. New York: St. Martin’s Press, 2000.

[33] Brown N. Constitutions in a Nonconstitutional World: Arab Basic Laws and the Prospects for Accountable Government. Albany: State University of New York Press, 2002. P. 39.

[34] Ibid. Р. 45.

[35] Herb M. All in the Family: Absolutism, Revolution, and Democracy in the Middle Eastern Monarchies. Albany: State University of New York Press, 1999. P. 123.

[36] Ibid. P. 80.

[37] Bligh A. From Prince to King: Royal Succession in the House of Saud in the Twentieth Century. New York: New York University Press, 1984. P. 88.

[38] Herb M. Op. cit.

[39] Welch C. Personalism and Corporatism in African Armies // McArdle Kelleher C. (Ed.). Political-Military Systems: Comparative Perspectives. London: Sage, 1974. P. 136–138.

[40] Finer S. The Man of Horseback: The Role of the Military in Politics. Boulder, CO: Westview Press, 1988. P. 260.

[41] Brooker P. Twentieth-Century Dictatorships: The Ideological One Party States. New York: New York University Press, 1995.

[42] Fontana A.M. Political Decision-Making by a Military Corporation: Argentina 1976–1983. Ph.D. dissertation. Department of Political Science, University of Texas. Austin, 1987.

[43] Ibid. P. 104.

[44] Stepan A. The Military in Politics: Changing Patterns in Brazil. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1971. P. 63.

[45] Khuri F., Obermeyer G. The Social Bases for Military Intervention in the Middle East // McArdle Kelleher C. (Ed.). Op. cit. P. 62.

[46] Loveman B., Davies T. The Politics of Antipolitics: The Military in Latin America. Lincoln: University of Nebraska Press, 1989. P. 196.

[47] Remmer K. Evaluating the Policy Impact of Military Regimes in Latin America // Latin American Research Review. 1978. Vol. 13. № 2. P. 39–54.

[48] И все же Северная Корея стала в этом исключением. – Примеч. ред.

[49] Brooker P. Non-Democratic Regimes: Theory, Government, and Politics. New York: St. Martin’s Press, 2000.

[50] Ленин В.И. Первоначальный проект резолюции Х съезда РКП о синдикалистском и анархистском уклоне в нашей партии // Он же. Полноесобрание сочинений. М.: Издательство политической литературы, 1970. Т. 43. С. 94.

[51] Kamiński A. An Institutional Theory of Communist Regimes: Design, Function, and Breakdown. San Francisco, CA: ICS Press, 1992. P. 143.

[52] Huntington S. Social and Institutional Dynamics of One-Party Systems // Huntington S., Moore C. (Eds.). Authoritarian Politics in Modern Society: The Dynamics of Established One-Party Systems. New York: Basic Books, 1970. P. 12.

[53] Ibid. P. 10.

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2016, 4(108)

Эрика Франц Наташа Эзроу

Диктатура и лидерство

Эрика Франц – преподаватель факультета политологии Университета штата Мичиган.

Наташа Эзроу – преподаватель факультета управления Университета Эссекса.

[1]

Суждения о том, как долго останется у власти тот или иной диктатор, часто появляются на первых полосах газет или выносятся в заголовки теленовостей. Начиная с давних попыток предсказать судьбу Фиделя Кастро или Саддама Хусейна и вплоть до недавних дискуссий, в центре которых были фигуры Уго Чавеса и Роберта Мугабе, тема взлетов и падений авторитарных властителей постоянно волнует политических обозревателей, представителей спецслужб и специалистов-международников. Но, несмотря на интерес общественности к диктаторам, причины сохранения лидерства в условиях диктатуры пока как следует не определены. В то время как одних диктаторов с легкостью свергают, другие, как порой кажется, будут править вечно. По наблюдению Джакомо Чиоцца и Хэнка Гёманса, «у нас почти нет эмпирических знаний о тех факторах, которые влияют на сохранение лидерства»[2].

В настоящее время накоплен большой массив научного материала, посвященного особым типам смены политического лидерства. Во многих исследованиях, например, разбираются причины военных переворотов в развивающихся странах – в той части мира, которая особенно богата на диктатуры[3]. Главный вывод всей этой литературы сводится к тому, что наилучшим предиктором переворота выступает бедность[4]. Однако лишь немногие авторы пытались эмпирически обосновать вероятность такого мятежа, в ходе которого лидер меняется, а режим останется прежним. Генри Байнен и Николас ван де Валль усматривают связь между сменяемостью лидеров и продолжительностью их пребывания у власти: по их подсчетам, на втором десятилетии правления риск быть смещенным вполовину меньше, чем в первом десятилетии[5]. В другой работе Джон Лондреган и Кит Пул отмечают среди прочего, что вероятность государственного переворота возрастает, если в стране недавно уже произошел переворот[6]. Экономические условия также влияют на сохранение лидерства в диктаторских режимах. Поскольку соратники авторитарного лидера заинтересованы в сильной экономике, а также в частных выгодах, которые они могут из нее извлечь, при росте производительности труда и объемов инвестирования шансы на выживание диктатора тоже увеличиваются[7]. Способ присвоения власти также влияет на риск быть свергнутым: африканские лидеры, присвоившие власть незаконным путем, имеют больше шансов быть смещенными, чем те, кому она досталась в результате выборов[8]. И, наконец, нельзя не упомянуть о влиянии личностных качеств и харизмы диктаторов на сохранение ими власти[9].

При этом во всей упомянутой литературе фактически отсутствует анализ институциональной структуры режимов, которая влияет на удержание диктатором власти. И, хотя есть исследования, подтверждающие, что для диктатора риск быть свергнутым гораздо меньше, чем для демократически избранного руководителя[10], лишь в небольшом числе работ затрагивается вопрос о том, как различия во внутреннем устройстве конкретных диктатур могут влиять на срок пребывания авторитарных лидеров у власти[11].

В данной статье мы проанализируем влияние институциональных различий внутри диктатур на продолжительность пребывания их лидеров у власти. Основной акцент будет сделан на роль элит. Тезис об ответственности элит за крах диктатуры зачастую идет вразрез с традиционными представлениями о том, как подобные режимы функционируют. В академических и политических кругах до сих пор преобладают мнения о том, что свержение диктатуры – это, как правило, результат народной революции, внешней интервенции, восстания недовольных групп или военного переворота, организованного младшими офицерами. Такие воззрения довольно устойчивы, причем вопреки даже тому факту, что лица, не входящие в состав военной или гражданской элиты, редко возглавляют государственные перевороты или какие-то иные начинания, заставляющие диктатора отказаться от власти. Важность поддержки, получаемой диктатором со стороны элиты, нередко рассматривалась в исследованиях по транзитологии[12], но лишь недавно о ней начали говорить в работах, посвященных сохранению диктатур[13].

Мы выделяем два основных параметра, предопределяющих взаимоотношения между лидером и элитами в условиях диктатуры. Сочетание этих параметров влияет на возможность элит свергать диктаторов. Во-первых, это членство представителей элиты в каком-то объединяющем институте. Совместное пребывание в правящей партии или в рядах вооруженных сил в государстве с однопартийной или военной диктатурой облегчает элитам возможность свержения лидера. Во-вторых, это наличие или отсутствие у элит контроля над спецслужбами. Дело в том, что прямое воздействие на структуры безопасности значительно упрощает подготовку переворота. Это, кстати, означает, что наибольшими возможностями по свержению диктатора элиты располагают при военных режимах, затем при однопартийных режимах и, наконец, при персоналистских режимах[14].

Следует подчеркнуть, что свержение диктатора далеко не всегда означает крах диктатуры. Это явления различного порядка, и разницу между ними нельзя недооценивать. Зачастую авторитарный режим продолжает существовать и после свержения конкретного лидера[15]. Поэтому мы сосредоточиваемся на тех группах, поддержка которых важна для конкретного диктатора, а не диктаторского режима в целом. Смешение двух этих групп может привести к ошибкам в понимании причин, из-за которых меняются режимы и уходят лидеры. Нас интересуют факторы, которые обусловливают потерю власти лидером, а не крушение всего режима.

Мы пытаемся количественно обосновать многие из предложенных нами тезисов. Анализ имеющихся статистических данных показывает, что максимальными возможностями для свержения диктатора элиты обладают при военной диктатуре. В результате военные диктаторы рискуют быть свергнутыми в любой момент. При этом при военных диктатурах переворот обычно не влечет за собой смены режима. Обратное справедливо для персоналистских диктатур. При персоналистской диктатуре элитам гораздо сложнее организовать успешный переворот, и поэтому риск смещения, с которым сталкивается диктатор, здесь минимален. Но, когда таких диктаторов все-таки свергают, вместе с ними рушится весь режим, погребая под собой многих их соратников. Говоря коротко, институциональная структура диктатуры во многом определяет уязвимые места конкретного диктатора.

Как авторитаризм влияет на способность элит свергать диктаторов

По сути диктатура предполагает наделение правителя чрезвычайным объемом власти. Но иные внутренние акторы могут обладать политическим влиянием, достаточным для того, чтобы угрожать ему свержением. Поскольку большинство диктаторов были свергнуты своими приближенными, можно говорить о том, что лица, потенциально способные организовать переворот, обычно принадлежат к «близкому кругу» диктатора.

Мы считаем, что наличие во властной структуре военной или партийной организации, которая сплачивает элиту, напрямую влияет на возможность элит свергать диктаторов. Мы говорим именно о возможности сместить лидера насильственным путем, поскольку угроза переворота представляется более весомой, чем угроза импичмента. Это вовсе не означает, что для смещения диктатора всегда нужно применить силу. Например, в Уругвае времен военной диктатуры элиты, недовольные неспособностью президента Хуана Мария Бордаберри контролировать экономическую ситуацию в стране, в 1976 году потребовали его ухода. Бордаберри подчинился этому требованию, и власть была передана мирным путем[16]. Диктатор готов исполнить требование об отставке, если оно подкрепляется реальной угрозой применения силы.

Членство в сплачивающем институте

Итак, первый из выделенных нами параметров – членство сторонников диктатора в каком-либо сплачивающем институте. Оно позволяет элитам вести торг с диктатором в коллективном, а не в личном качестве. Это важно, поскольку заменить отдельных индивидов другими не составляет труда, а с группой так поступить нельзя[17]. В качестве такого сплачивающего института могут выступать партии или профессиональные армии. Членство в них обязывает, поскольку благодаря ему элиты получают доступ к благам, за которые они в случае угрозы готовы бороться[18]. Стремление сохранить упомянутые блага генерирует в рядах элит консолидирующий интерес. Принадлежность к армии или партии укрепляет единство элиты и упрощает для нее ведение коллективного торга с диктатором[19]. В этом смысле поведение элит, вросших в военные или партийные структуры, аналогично поведению рабочих, состоящих в профсоюзе. Профсоюз – более мощный участник торга, нежели отдельно взятые рабочие, поскольку общая стачка представляет собой более действенное оружие, чем уход индивидуального рабочего[20]. Подобно тому, как профсоюзное объединение усиливает позиции работников в переговорах с работодателем, принадлежность к профессиональным вооруженным силам или к «партии власти» укрепляет позиции элит в торге с лидером диктатуры.

Таким образом, при военной или однопартийной диктатуре властные структуры меньше зависят от лидера, чем при персоналистских режимах. Например, про режим Дэн Сяопина в Китае говорили, что «на партийных собраниях он выглядел не столь сильным, как это внушалось рядовой публике»[21]. В предшествующий период, при Мао Цзэдуне, «нежелание получить сильного лидера выражалось в противодействии других лидеров сосредоточению власти в руках Мао»[22]. В действительности при военном или однопартийном режиме элиты зачастую достаточно сильны для того, чтобы создать условия, необходимые для свержения лидера. Наглядным примером тому может служить Аргентина. Накануне свержения правительства Перона члены военной хунты разработали формулу, предполагавшую ротацию президентов и рассредоточение власти между различными военными структурами. Посредством этих мер предполагалось предотвратить концентрацию власти в одних руках[23]. Аргентинские заговорщики выдвинули следующие предложения:

«Служебное соперничество должно быть сведено к минимуму; больше не будет каудильо – военачальникам впредь не позволят становиться популярными политическими лидерами. [...] Главы родов войск согласились в том, что военная хунта, то есть они сами, будет источником государственной власти. Должности и влияние будут распределены между тремя родами войск таким образом, чтобы ни один из них не мог доминировать»[24].

Мексика – иной пример создания институциональных условий, ограничивающих диктатуру. Институционно-революционная партия обязывала руководителей страны жестко придерживаться установленного шестилетнего срока (sexenio – шестилетка) пребывания в должности. Подобные положения доказывают, что элиты, сплоченные в рядах армии или партии, обладают бóльшим потенциалом для ведения торга с диктатором.

Подобно тому, как членство в профсоюзе облегчает рабочим координацию при подготовке стачки, членство в сплачивающем институте способствует взаимопониманию среди членов политической коалиции. Внутриэлитная координация необходима, поскольку никто не сможет получить власть в одиночку. Перевороты часто обременены координационными издержками, но для подготовки успешного переворота координация – это действительно вопрос первостепенной важности. Подтверждением тому может служить отстранение Никиты Хрущева в 1964 году.

«Машина переворота не запускалась до тех пор, пока его инициаторы не уверились в поддержке со стороны руководства КГБ, большинства в ЦК партии, поддержке партийных руководителей на местах»[25].

Если элиты принадлежат к одной партийной или военной структуре, то в условиях соответствующих диктатур им легче преодолевать проблемы координации.

Кроме того, подобно работодателям, которые, столкнувшись с объединившимися рабочими, имеют меньше возможностей для их увольнения, лидеры военных или однопартийных диктатур менее эффективно и жестко по сравнению с лидерами персоналистских режимов контролируют объединившиеся элиты. Из-за этого обстоятельства диктаторы, возглавляющие однопартийные и военные режимы, не могут приглашать в свои коалиции исключительно лишь тех политиков, чье участие в заговорах маловероятно. Лидеры, конечно, могут влиять на членов коалиции, используя продвижение по службе или принудительную отправку на пенсию как в армии, так и в партии, но, как правило, полностью монополизировать инструменты карьерного роста они не в состоянии. В Китае, например, Мао не мог единолично исключать из партии оппонентов или влиять на их взгляды[26]. Десятилетия спустя у Цзян Цзэмина хватило политического веса, чтобы провести в ЦК нескольких своих сподвижников, но гарантировать прохождение других своих людей во Всекитайское собрание народных представителей он не мог, поскольку его влияния было недостаточно для этого[27]. Аналогичная ситуация складывалась и в Малайзии, где несколько ближайших сподвижников лидера режима Махатира Мохамада проиграли выборы 1996 года[28]. Руководящие должности в Объединенной малайской национальной организации распределялись не столько по желанию лидера, сколько посредством выборов[29]. Наконец, в Сингапуре национальный лидер Ли Куан Ю, заявлявший о том, что ему хотелось бы видеть на посту премьер-министра Тони Тана, вынужден был «согласиться с решением младших министров, которые выбрали вместо него Го [Чок Тонга]»[30].

Помимо армии или партии, у лидеров военных или однопартийных режимов почти нет иных источников для пополнения рядов элиты. Например, при военной диктатуре в Мали лишь незначительное число офицеров могли претендовать на членство в хунте[31]. Диктаторы, возглавляющие военные или однопартийные режимы, порой пытаются обновлять кадровую базу, проводя чистки, привлекая в руководящие органы новых людей или создавая новые военизированные формирования, подчиненные только им самим, однако подобные действия не всегда приносят успех из-за сопротивления со стороны элит[32]. В однопартийных диктатурах партии пытаются добиваться того, чтобы партбилет стал «единственным пропуском, открывающим доступ к министерским и иным государственным должностям»[33]. Аналогичным образом в условиях военной диктатуры военная корпорация пытается контролировать все пути продвижения наверх командного состава[34].

Принадлежность к объединяющему институту позволяет военной или партийной элите вступать в торг с диктатором в качестве коллективного субъекта. Коллективистский характер подобного торга влечет за собой два принципиальных следствия: 1) когда речь заходит о свержении диктатора, возглавляющего военный или однопартийный режим, координационные издержки при подготовке переворота оказываются минимальными; 2) контроль авторитарных лидеров над отбором индивидов, входящих в коалицию, не слишком надежен.

В противоположность этому при персоналистской диктатуре институты, которые эффективно сплачивали бы элиты, отсутствуют. И партии, и вооруженные силы при таких режимах тоже существуют, но они не отвечают за продвижение собственных членов наверх и зачастую расколоты на фракции, образованные по этническому или иному принципу. Если же элиты не объединены в рамках какой-то автономной структуры, то им прежде, чем они смогут сместить диктатора, придется преодолевать существенные трудности с координацией. Так, неудачу в свержении чадского диктатора Идриса Деби объясняли недостаточной сплоченностью элиты[35]. При персоналистском режиме система структурируется личностями, а не институтами. В итоге в ходе политического торга диктатор имеет больший вес, чем элиты; при военных или однопартийных диктатурах таких ситуаций не бывает[36]. Показателен в данном отношении пример Белоруссии, где Александр Лукашенко к 1995 году «установил личный контроль над всем государственным аппаратом, экономикой и средствами массовой информации», а к 2001 году распространил свое влияние на «государственную бюрократию, спецслужбы и электоральный процесс»[37].

Поскольку главы персоналистских диктатур не сталкиваются с объединенным лагерем сторонников, у них больше возможностей для самостоятельного отбора лиц, которые попадут в их коалицию. Они способны подбирать людей, не оглядываясь на рекомендации военных или партии. Состав элитной группы, поддерживавшей португальского диктатора Антонио Салазара, отражал «сниженное значение политических институтов, опосредующих отправление властных функций»[38]. Одновременно при персоналистском режиме имеет место конкуренция между отдельными лицами за сохранение своего места в коалиции. Иногда персоналистский диктатор предпочитает выбирать менее опытных и способных сподвижников, у которых меньше шансов сместить его[39]. В результате ядро группы, на поддержку которой опирается такой руководитель, образуют в основном члены его семьи, близкие друзья и бывшие сослуживцы. Показательным примером в данном отношении выступают Филиппины при Фердинанде Маркосе. В его «ближний круг» входили бывшие однокурсники и родственники, а важнейшим качеством для получения должности была личная преданность[40]. Маркос часто доверял ключевые должности в экономике наиболее верным единомышленникам, не обращая внимания на наличие у них предпринимательских навыков или экономического образования. Так же поступал и Рафаэль Трухильо в Доминиканской Республике, где его родственники занимали более полутора сотен правительственных должностей[41]. Среди них были сенаторы, дипломаты, высокопоставленные военные[42].

Прибегая к постоянным ротациям и чисткам, лидеры персоналистских режимов одновременно следят за тем, чтобы в ходе перестановок никто не получил слишком много власти. Саддам Хусейн, например, был крайне подозрителен по отношению к своим сподвижникам и жесток к тем из них, кто, как ему казалось, был недостаточно лоялен:

«В 1979 году, после того, как его позиции в качестве лидера Ирака окончательно укрепились, одним из первых его шагов стала встреча со старшими государственными служащими – общим числом около 200 человек. Лояльность некоторых из них вызывала сомнения. Драматичное совещание, в ходе которого в присутствии покуривавшего кубинскую сигару Саддама был изобличен 21 предатель, снималась на кинопленку. После вынужденного признания "заговорщиков", семьи которых уже арестовали, оставшихся чиновников поблагодарили за лояльность»[43].

Не лучше проявлял себя и диктатор Центрально-Африканской Республики Жан-Бедель Бокасса, который без колебаний убивал соперников, а также их друзей и семьи[44]. Мобуту Сесе Секо публично повесил нескольких своих министров: среди них были министр обороны Жером Анани, министр финансов Эммануэль Бамба, министр энергетики Александр Махамба и бывший премьер-министр Эварист Кимба[45].

Поскольку глава персоналистского режима не сталкивается с необходимостью взаимодействовать с институционально сплоченной элитой, в отношении своих потенциальных конкурентов он может применять стратегию «разделяй и властвуй»[46]. Превосходной иллюстрацией того, как это происходит, оказывается Заир эпохи Мобуту. Этот диктатор поддерживал в стране такую атмосферу, когда «любого человека или целую группу можно было произвольно поощрить или наказать»[47]. Многие жители Заира пребывали в постоянном ожидании. Мобуту любил играть с элитами в «горячие стулья», то лишая людей должностей, то, напротив, предлагая их[48]. Частые ротации поддерживали состояние неопределенности и неуверенности[49].

«Частые перестановки внутри кабинета и переводы чиновников из региона в регион во многом объяснялись умением президента использовать людей, пока они ему полезны, поддерживая при этом раздробленность небольших групп в отношении друг друга для того, чтобы упредить возникновение нового центра власти»[50].

В плане тактики Мобуту показательна карьера, которую сделал заирский деятель Нгуза Карл-и-Бонд. Этот человек вошел в «ближний круг» Мобуту в 1970-е, позже став министром иностранных дел; в 1977-м он был обвинен в измене и приговорен к смерти; в 1979-м его помиловали и назначили премьер-министром; в 1981-м он был отправлен в изгнание, но в 1985-м вернулся, чтобы стать послом Заира в США[51].

При персоналистской диктатуре элиты не объединяются в рамках военных или партийных структур; это снижает имеющийся у них потенциал политического торга с диктатором и создает проблемы с координацией деятельности. Поскольку при однопартийной или военной диктатуре элиты, напротив, выступают в качестве коллективного актора, у них больше возможностей свергнуть диктатора, чем у элит при персоналистской диктатуре.

Контроль над силами безопасности

Второй из выделенных нами параметров – контроль сплоченной элиты над вооруженными силами и органами безопасности. Большинство переворотов осуществляются людьми в погонах[52]. Чем непосредственнее контроль элит над силовыми структурами, тем больше риск для диктатора. Хотя во всех странах есть военные и гражданские лица, способные осуществить государственный переворот, элиты военных диктатур имеют больше возможностей для контроля над силовиками, чем элиты персоналистских либо однопартийных диктатур. В военных диктатурах в коалицию элит входят в основном военачальники различных родов войск. Это предоставляет элитам «превосходную возможность для того, чтобы заручиться активной и пассивной поддержкой необходимого числа военных»[53]. Военные элиты более широко распоряжаются войсками и оружием, которые нужны для совершения переворота, а вооруженные силы хотя бы частично подчиняются представителям элиты, а не лидеру напрямую[54]. В результате элиты военных диктатур располагают бóльшими ресурсами и более широкой автономией, чем элиты персоналистских и однопартийных диктатур. Как верно подметил Сэмюэл Файнер, «на стороне военных превосходная организация – и оружие»[55].

При персоналистских и однопартийных режимах ничего подобного не наблюдается. Хотя военные в таких ситуациях почти всегда входят в правящую коалицию, созданную диктатором, они лишены непосредственного контроля над войсками и вооружением. Например, попытка переворота на Гаити 28 июня 1958 года провалилась из-за того, что заговорщики не знали о перемещении арсенала из армейских казарм во дворец диктатора Франсуа Дювалье[56]. В персоналистских диктатурах лидер, нередко сам являющийся выходцем из военных кругов, лично командует войсками и руководит силами безопасности[57]. Обычно такие диктаторы контролируют продвижение офицеров по служебной лестнице, дают повышения своим ближайшим сторонникам и устраняют тех, чья преданность вызывает сомнения. Например, в Доминиканской Республике Трухильо контролировал армию, комбинируя запугивания, патронаж и частые ротации, исключая тем самымвозможность появления в военной среде группы явных единомышленников[58]. В Центрально-Африканской Республике Бокасса зашел еще дальше: он сам занял многие армейские посты[59]. Диктатор лично контролировал все продвижения и увольнения внутри вооруженных сил, используя этот инструмент для подавления любой потенциальной угрозы со стороны военных. В персоналистских диктатурах могут также создаваться специализированные полувоенные формирования, преданные исключительно диктатору и уравновешивающие потенциальную оппозицию со стороны профессиональных военных. Так, Дювалье предотвратил угрозу военного переворота, разделив вооруженные силы и создав альтернативную милицию, которая могла бы противостоять военным в случае измены последних[60]. Ополчение, известное как «добровольческая милиция национальной безопасности», было сформировано из молодых людей, истово преданных диктатору. Организации предписывалось «приглушать силу армии» и снабжать власти информацией, касающейся подрывной деятельности[61].

В однопартийных диктатурах армия подчиняется партии – почти как при демократии. Военнослужащих приобщают к партийной идеологии в ходе идеологической подготовки кадрового состава, а в служебных повышениях учитывается лояльность партии. Например, в Китае красноармейцев заставляли заучивать длинные пассажи из размышлений Мао[62]. Верность Народно-освободительной армии своему вождю была доказана в июне 1989 года, во время бойни на площади Тяньаньмэнь: воспитанные в духе коммунистической идеологии, солдаты оказались не готовыми к тому, чтобы стать свидетелями падения коммунистического режима[63]. В однопартийных диктатурах в армейские ряды вводятся особые партийные функционеры, которым предписывается поддерживать лояльность военнослужащих.

Все упомянутые особенности мешают элитам, намеревающимся произвести переворот при персоналистском или однопартийном режиме. Поскольку при военной диктатуре элиты непосредственно контролируют силовые структуры, которые теоритически могут свергнуть лидера, их шансы на успешное осуществление переворота гораздо выше. Взятые в совокупности, два обозначенных нами параметра указывают на то, что проще всего свергнуть диктатора военной элите, за ней следует элита однопартийного режима, а замыкает список элита персоналистского режима.

Перевод с английского Екатерины Захаровой

[1] Перевод осуществлен по изданию: Frantz E., Ezrow N. The Politics of Dictatorship: Institutions and Outcomes of Authoritarian Regimes. Boulder: Lynne Reinner Publishers, 2011. Ch. 2. P. 15–25. Печатается с небольшими сокращениями.

[2] Chiozza G, Goemans H. International Conflict and the Tenure of Leaders: Is War Still Ex Post Inefficient? // American Journal of Political Science. 2004. Vol. 48. № 3. P. 604.

[3] См.: Jackman R. Predictability of Coup d’Êtat: Model with African Data // American Political Science Review. 1978. Vol. 72. № 4. P. 1262–1275; Johnson T., Slater R., McGowan P. Explaining African Military Coups d'Êtat, 1960–1982 // American Political Science Review. 1984. Vol. 78. № 3. P. 622–640.

[4] Londregan J., Poole K. Poverty, the Coup Trap and the Seizure of Executive Power // World Politics. 1990. Vol. 42. № 2. P. 151–183.

[5] Beinen H., Walle N. van de. Of Time and Power: Leadership Duration in the Modern World. Stanford: Stanford University Press, 1991.

[6] Londregan J., Poole K. Op. cit.

[7] Gallego M., Pitchik C. An Economic Theory of Leadership Turnover // Journal of Public Economics. 2004. Vol. 88. № 12. P. 2361–2382.

[8] Beinen H., Walle N. van de. Time and Power in Africa // American Political Science Review. 1989. Vol. 83. № 1. P. 19–34.

[9] Bratton M., Walle N. van de. Democratic Experiments in Africa: Regime Transitions in Comparative Perspective. Cambridge: Cambridge University Press, 1997; Jackson R., Rosberg C. Personal Rule in Black Africa: Prince, Autocrat, Prophet, Tyrant. Berkley: University of California Press, 1982.

[10] Beinen H., Walle N. van de. Of Time and Power...; Bueno de Mesquita B., Smith A., Siverson R., Morrow J. The Logic of Political Survival. Cambridge, MA: MIT Press, 2003.

[11] Исключениями можно считать следующие работы: Gandhi J., Przeworski A. Authoritarian Institutions and the Survival of Autocrats // Comparative Political Studies. 2007. Vol. 40. № 11. P. 1279–1301; Bueno de Mesquita B., Smith A., Siverson R., Morrow J. Op. cit.

[12] См., например: Higley J., Burton M. The Elite Variable in Democratic Transitions and Breakdowns // American Sociological Review. 1989. Vol. 54. № 1. P. 17–32; Kugler J., Feng Y. Explaining and Modeling Democratic Transitions // Journal of Conflict Resolution. 1999. Vol. 43. № 2. P. 139–146; Haggard S., Kaufman R. The Political Economy of Democratic Transitions. Princeton: Princeton University Press, 1995.

[13] Gallego M., Pitchik C. Op. cit.; Gandhi J., Przeworski A. Op. cit.; Svolik M. Powersharing and Leadership Dynamics in Authoritarian Regimes // American Journal of Political Science. 2009. Vol. 53. № 2. P. 477–494.

[14] Кто-то может возразить, что не армия и не партия предопределяют способность элит свергнуть диктатора, но тот факт, что сам диктатор был недостаточно силен, чтобы провести действенную персонализацию своего режима. Однако этот аргумент не учитывает того, что сила партийной или военной организации, благодаря которой диктатор захватывает власть, во многом и формирует возможности лидера по персонализации собственного режима. Все лидеры будут стремиться к персонализации (то есть наращиванию наибольшего объема) власти; но, насколько они преуспеют в этом деле, будет зависеть от исходного силового потенциала организаций, на которые они опираются.

[15] Мы используем дефиницию Барбары Геддес, которая определяет режим как «свод формальных и неформальных правил и процедур, предназначенных для выбора национальных лидеров и определения политики».

[16] Klieman A. Confined to Barracks: Emergencies and the Military in Developing Societies // Comparative Politics. 1980. Vol. 12. № 2. P. 143–163.

[17] Geddes B. Minimum-Winning Coalitions and Personalization in Authoritarian Regimes. Paper presented at the American Political Science Association Annual Meeting. Chicago, 2–5 September, 2004.

[18] Anugwom E. The Military, Ethnicity and Democracy in Nigeria // Journal of Social Development in Africa. 2001. Vol. 16. № 2. P. 93–114; Brownlee J. Bound to Rule: Party Institutions and Regime Trajectories in Malaysia and the Philippines // Journal of East Asian Studies. 2008. Vol. 8. P. 89–118; Feaver P. Civil-Military Relations // Annual Review of Political Science. 1999. Vol. 2. P. 211–241; Reuter O., Remington T. Dominant Party Regimes and Commitment Problem: The Case of United Russia // Comparative Political Studies. 2008. Vol. 42. P. 501–525.

[19] Хотя армия и партия способствуют сплочению элит, это не значит, что внутри элит не бывает фракций. Напротив, фракционная структура элит типична для всех типов диктатуры. В исследовании Геддес, где вопрос о падении диктатур рассматривается с использованием теории игр, показано, что соревнование между элитными фракциями при военной, партийной и персоналистской диктатуре играет ключевую роль в возможности свергнуть лидера. Наличие институтов не обязательно предполагает существование внутри них фракций, но институты тем не менее создают основу для их возникновения. В частности, Геддес показывает, как отличительные свойства военной диктатуры предопределяют тот факт, что наличие соперничества между фракциями внутри элиты для военного диктаторского режима гораздо опаснее, чем для любой другой разновидности диктатуры. Подробнее см.: Geddes B. Paradigms and Sand Castles: Theory Building and the Research Design in Comparative Politics. Ann Arbor: University of Michigan Press, 2003.

[20] Mulvey C. The Economic Analysis of Trade Unions. Oxford: Robinson, 1978.

[21] Dittmer L., Unger J. The Nature of Chinese Politics. Armonk, NY: Sharpe, 2002. P. 173.

[22] Nathan A. A Factional Model for CCP Politics // China Quarterly. 1973. Vol. 53. P. 54.

[23] Remmer K. Military Rule in Latin America. Boulder: Westview, 1991. P. 39.

[24] Gugliotta G. The Inner Workings of Dictatorship // APF Reporter. 1986. Vol. 9. № 2.

[25] Gandhi J., Przeworski A. Op. cit. P. 1282.

[26] Nathan A. Op. cit. P. 59.

[27] Cheng L., White L. The Sixteenth Central Committee of the Chinese Communist Party: Hu Gets What? // Asian Survey. 2003. Vol. 43. № 4. P. 554.

[28] Case W. The 1996 UMNO Party Election: Two for the Show // Pacific Affairs. 1997. Vol. 70. № 3. P. 403.

[29] Idem. The UMNO Party Election in Malaysia: One for the Money // Asia Survey. 1994. Vol. 34. № 10. P. 921.

[30] Mutalib H. Illiberal Democracy and the Future of Opposition in Singapore // The Third World Quality. 2000. Vol. 21. № 2. P. 329.

[31] Bennett V. Military Government in Mali // Journal of Modern African Studies. 1975. Vol. 13. № 2. P. 251.

[32] Если же подобная стратегия оказывается действенной, то она ведет к персонализации, то есть к «концентрации возможностей, позволяющих принимать решения и принуждать, в руках одного человека, который не связан ни установками центрального комитета партии, ни позицией армейского командования» (Geddes B. Minimum-Winning

Coalitions... P. 13) – и, соответственно, к смене режима.

[33] Costa Pinto A. Elites, Single Parties, and Political Decision-Making in Fascist Era Dictatorships // Contemporary European History. 2002. Vol. 11. № 3. P. 452.

[34] Случаи, когда при режиме военной диктатуры гражданские лица занимают определенные должности, не редкость, хотя власть все же преимущественно находится у военной элиты (Bienen H. Armies and Parties in Africa. New York: African Publishing Company, 1978. P. 221).

[35] Chad: Coup Attempt Foiled, Government Says // IRIN United National for Coordination of Humanitarian Affairs. 2006. March 15 (www.irinnews.org/fr/node/225734).

[36] Bratton M., Walle N. van de. Op. cit. P. 62; Acemoglu D., Robinson J., Verdier T. Kleptocracy and Divide-and-Rule: A Model of Personal Rule // Journal of European Economic Association. 2004. Vol. 2. № 3. P. 167.

[37] Silitski V. Preempting Democracy: The Case of Belarus // Journal of Democracy. 2005. Vol. 16. № 4. P. 86–87.

[38] Costa Pinto A. Op. cit. P. 436.

[39] По замечанию Пола Льюиса, персоналистские диктаторы часто прибегают к служебным перестановкам, чтобы «никто из подчиненных не мог укрепить своих позиций и заручиться независимой поддержкой». См.: Lewis P. Salazar Ministerial Elite, 1939–1968 // Journal of Politics. 2004. Vol. 40. № 3. P. 622–647. Элиты персоналистских диктатур Ближнего Востока «преимущественно состоят из людей, имеющих наиболее тесную личную связь с лидером. Лояльность оказывается наиболее востребованным качеством,.. а политический опыт играет второстепенную роль». Cм.: Albrecht H., Sclumberger O. «Waiting for Godot»: Regime Change without Democratization in the Middle East // International Political Science Review. 2004. Vol. 25. № 4. P. 371–392.

[40] Celoza A. Ferdinand Marcos and the Philippines. Westport: Greenwood, 1997. P. 96.

[41] Wiarda H. Dictatorship and Development: The Methods of Control in Trujillo's Dominican Republic. Gainesville: University of Florida Press, 1968. P. 74.

[42] Acemoglu D., Robinson J., Verdier T. Op. cit. P. 173.

[43] Post J. Saddam Hussein of Iraq: A Political Psychology Profile. Cleveland: Case Western Reserve University School of Law, 1991 (http://law.case.edu/saddamtrial/documents/saddam_hussein_political_pshyc...).

[44] Titley B. Dark Age: The Political Odyssey of Emperor Bokassa. Liverpool: Liverpool University Press, 1997. P. 43.

[45] Schatzberg M. The Dialectics of Oppression in Zair. Bloomington: Indiana University Press. 1988. P. 81.

[46] Лидеры военных и однопартийных диктатур также прибегают к такой стратегии, но с меньшим успехом.

[47] Acemoglu D., Robinson J., Verdier T. Op. cit. P. 169.

[48] Snyder R. Explaining Transitions from Neo-Patrimonial Dictatorships // Comparative Politics. 1992. Vol. 24. № 4. P. 392; Turner T. Decline or Recovery in Zair // Current History. 1988. Vol. 87. № 529. P. 215. В Киншасе бытовало мнение, что, кроме Мобуту и его семьи, какое-то значение имеют всего лишь 80 человек. Из них 20 – на министерских постах, 20 – в ссылке, 20 – в тюрьме и 20 – на посольских должностях. Каждые три месяца музыка останавливается и диктатор заставляет всех менять стулья.

[49] Leslie W. The World Bank and Structural Adjustment in Developing Countries: The Case of Zaire. Boulder: Lynne Reinner, 1987. P. 70.

[50] Gould D. Bureaucratic Corruption and Underdevelopment in the Third World: The Case of Zaire. New York: Pergamon, 1980. P. 83.

[51] Acemoglu D., Robinson J., Verdier T. Op. cit. P. 170.

[52] Kebschull H. Operation «Just Missed»: Lessons from Failed Coup Attempts // Armed Forces and Society. 1994. Vol. 20. № 4. P. 565–579.

[53] O'Kane R. Military Regimes: Power and Force // European Journal of Political Science. 1989. Vol. 17. № 3. P. 335.

[54] Представители низших ступеней армейской иерархии, например, младшие офицеры, также имеют доступ к средствам, необходимым для начала переворота. Перевороты, организованные младшими офицерами, реже заканчиваются успешно, поскольку эти военнослужащие обычно не имеют полноценной поддержки со стороны военной элиты. При реализации такого сценария младшие офицеры должны не только мобилизовать своих товарищей, но и не возбудить подозрений верхушки военной элиты.

[55] Finer S. The Man on Horseback: The Role of the Military in Politics. London: Pall Mall, 1962. P. 5.

[56] Ferguson J. Baby Doc and Papa Doc: Haiti and the Duvaliers. Cambridge: Blackwell, 1988. P. 41.

[57] Так было в Гамбии при Яйе Джамме, в Гане при Джерри Роулингсе, в Гвинее при Лансане Конте, в Ливии при Муамаре Каддафи, на Мадагаскаре при Дидье Рацирака, в Венесуэле при Уго Чавесе – и это далеко не полный список.

[58] Lopez-Calvo I. «God and Trujillo»: Literary and Cultural Representation of the Dominican Dictator. Gainesville: University of Florida Press, 2005.

[59] Titley B. Op. cit. P. 44.

[60] Ferguson J. Op. cit. P. 39.

62 Ibid. P. 40.

[62] Whitson W. The Field Army in Chinese Communist Military Politics // China Quarterly. 1969. Vol. 37. P. 22.

[63] Koh C. Why the Military Obeys the Party's Order to Repress Popular Uprisings: The Chinese Military // Issues & Studies. 2000. Vol. 36. № 6. P. 27.

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2016, 4(108)

«Карелия Палп» планирует расширить экспортные рынки

C 28 по 30 октября 2016 года в Лиме состоится ежегодное собрание ATDL- технической ассоциации латиноамериканских газет, на котором примут участие представители российской компании «Карелия Палп». Компания заинтересована в освоении рынков Латиноамериканского региона, куда поставляется лишь 4% от экспортируемого объема газетной бумаги.

«Карелия Палп» является самым крупным российским отраслевым экспортером, поставляющим кондопожскую газетную бумагу в более чем 60 стран мира. В 2015 году объем экспорта компании составил 527 209 тонн, из которых только 20 420 тонн отправилось в страны Латинской Америки, а с января по сентябрь 2016 года объем экспорта в этот регион составил 18 012 тонн газетной бумаги. Несмотря на то, что основная латиноамериканская страна поставки – это Куба, многие ведущие газеты Южной Америки печатаются на кондопожской бумаге: мексиканские «El Financiero», «El País México», кубинская «Granma», сальвадорская «El Diario de Hoy», доминиканская «El Día» и другие.

«Газетная бумага кондопожского комбината может конкурировать по качеству с ведущими мировыми производителями, она обладает повышенной степенью белизны и экологичностью – на 80% состоит из древесной массы и на 20% из целлюлозы. Компания может поставлять значительно больше бумаги в Латинскую Америку, для нас этот регион кажется перспективным», - комментирует генеральный директор «Карелия Палп» Алексей Демчишин.

Пресс-релиз ООО«Карелия Палп»

Власти США сообщили в пятницу об обнаружении нового подземного туннеля на границе с Мексикой, использовавшегося для переправки наркотиков.

По данным министерства внутренней безопасности США, в туннеле конфискованы две тонны наркотических средств, готовых в отправке. Тип наркотиков не уточняется. Подземный ход располагался рядом с аэропортом мексиканской Тихуаны всего в нескольких улицах от штаб-квартиры местной федеральной полиции, отмечает Notimex.

За последние годы такие подземные ходы под границей Мексики и США появляются все чаще. Власти считают, что, помимо наркотрафика, их используют для нелегальной доставки в США мигрантов из Мексики и стран Центральной Америки.