Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Международная конференция «Защита персональных данных» пройдет в столице 8 ноября 2016 года, в отеле «Ренессанс Москва Монарх Центр». На профессиональной площадке будет представлен проект «Цифровой дом», состоится презентация комментария к Федеральному закону 242-ФЗ, а также подписан Кодекс добросовестных практик в сети Интернет. Свое участие в конференции подтвердили представители 17 стран.

Конференцию посетят делегаты из Италии, Франции, Бельгии, Германии, Венгрии, Мексики, Болгарии, Молдовы, Польши, Словении, Сербии, Боснии и Герцеговины, Азербайджана, Кыргызстана, а также представители Совета Европы и Европейского инспектора по защите данных (European Data Protection Supervisor, EDPS). Кроме того, стало известно, что на площадку прибудут эксперты из уполномоченных органов республики Беларусь, Марокко и Албании.

Целью конференции является обмен информацией, профессиональным опытом и взглядами на проблемы, связанные с защитой персональных данных.

В ходе ежегодного мероприятия Роскомнадзора обсуждаются основные тенденции в правовом регулировании в сфере защиты персональных данных, стратегия деятельности уполномоченного органа, особенности подготовки специалистов в сфере информационной безопасности, технологические, технические и практические аспекты работы с персональными данными в «облачных» системах хранения информации. На конференции будут подведены основные итоги государственного контроля в области персональных данных и проанализированы существующие проблемные вопросы.

В мероприятии примут участие представители федеральных органов исполнительной власти, подразделений информационной безопасности, кадровых и юридических подразделений кредитно-финансовых структур, телекоммуникационных компаний, учреждений здравоохранения и образования, предприятий нефтегазового, энергетического и промышленного комплексов, транспортных, туристических компаний, а также производителей и разработчиков систем защиты персональных данных.

Организатором Международной конференции «Защита персональных данных» традиционно выступает АНО «Радиочастотный спектр», при поддержке Роскомнадзора.

Кандидат в президенты на выборах в США от Республиканской партии Дональд Трамп неординарно ответил на обвинения штаба кандидата от демократов Хиллари Клинтон по поводу того, что его не поддерживают латиноамериканцы.

Трамп вывел на сцену девушку из толпы с плакатом "Латиноамериканцы за Трампа". Девушка оказалась из Мексики. И пока она объясняла, почему поддерживает Трампа ("он выступает за легальную миграцию и традиционные ценности"), сам Трамп размахивал этим плакатом позади выступающей.

В воскресенье Трамп выступал в Лас-Вегасе. Выступление длилось дольше обычного — около часа. Публика была на подъёме, и Трамп иногда вынужден был прерывать выступление, пока сторонники скандировали лозунги: "Сделай Америку снова великой", "Осушить болото" (в Вашингтоне, что подразумевает борьбу с коррупцией), "Посади ее!" (Хиллари Клинтон за историю с перепиской через личный почтовый ящик).

Состоялось первое заседание Комитета высокого уровня с участием стран ОПЕК и не входящих в ОПЕК стран-производителей нефти.

В штаб-квартире ОПЕК состоялось заседание созданного в соответствии с Алжирским соглашением Комитета высокого уровня при участии стран-производителей нефти, не входящих в ОПЕК. Этому мероприятию предшествовало состоявшееся в пятницу 28 октября 2016 г. первое заседание Комитета высокого уровня с участием стран-членов ОПЕК.

Наряду с представителями стран-членов ОПЕК на совместном заседании присутствовали 6 стран, не входящих в организацию. В их число вошли Азербайджан, Бразилия, Казахстан, Мексика, Оман и Российская Федерация.

Участники заседания отметили значительную важность Алжирского соглашения, ставшего результатом консенсусного решения всех стран-членов ОПЕК и обеспечившего создание общей платформы для совместной работы всех производителей по восстановлению рыночной стабильности, а также подчеркнули его положительное влияние на рынки, которое проявилось в переходе к противоположному тренду в динамике нефтяных цен и снижении волатильности.

Делегаты также обсудили текущую ситуацию на рынке нефти и перспективы ее развития до конца текущего года и в 2017 г. Центральной темой обсуждения стали фундаментальные факторы рынка, а также факторы, оказывающие влияние на динамику роста экономики и спрос и предложение нефти, в том числе, сохранение рекордных показателей по объему запасов.

Участники заседания отметили, что, несмотря на сохраняющиеся неопределенности, прогнозируется улучшение показателей по росту мировой экономики как в текущем году, так и в 2017 г. Уже по итогам прошедших месяцев 2016 г. наблюдалось повышение темпов роста спроса на нефть как в странах ОЭСР, так и в других регионах мира; сохранение аналогичных темпов роста ожидается и в 2017 г. Было также отмечено значительное сокращение в 2016 г. предложения в странах, не входящих в ОПЕК. В то же время, избыток запасов по-прежнему сохраняется на чрезвычайно высоком уровне.

Кроме того, ожидается, что негативное воздействие низких цен, проявившееся в серьезном сокращении инвестиций в нефтедобычу, будет продолжаться третий год подряд, что станет беспрецедентной ситуацией. Участники также отметили, что, несмотря на постепенную корректировку, сохраняющееся избыточное предложение наряду с излишним объемом запасов остается проблемным фактором, оказывающим неблагоприятное давление на рынок.

В ходе заседания состоялось интенсивное и плодотворное обсуждение наилучших путей достижения стабильности, столь необходимой для рынка. Участники заявили о своей готовности содействовать процессу ребалансировки, в том числе путем совместных скоординированных действий, реализуемых на постоянной основе, в целях ускорения происходящего в настоящий момент сокращения избыточного объема запасов и достижения рыночного равновесия.

В этой связи делегаты подчеркнули необходимость более частого проведения консультаций для эффективного выполнения Алжирского соглашения.

Принимая во внимание значительную многокомпонентность рыночных факторов и сохранение серьезных неопределенностей, участники заседания отметили важность активизации сотрудничества на постоянной основе, в том числе, технического взаимодействия, для обеспечения возможности адекватного рассмотрения специализированных вопросов, оказывающих влияние на рынок нефти и отрасль в целом.

В завершении встречи представители стран-участниц выразили высокую оценку состоявшихся конструктивных и плодотворных переговоров и договорились укреплять сотрудничество путем проведения регулярных, систематических и рассчитанных на длительную перспективу консультаций между странами ОПЕК и не входящими в ОПЕК производителями в соответствии с мандатом Алжирского соглашения. Консультации продолжатся в ноябре 2016 г.

Состоявшееся заседание стало положительным шагом, направленным на обеспечение достижения соглашения в ходе Министерской конференции ОПЕК 30 ноября 2016 г.

«Искандеры» в Калининградской области – ответ на ПРО НАТО в Европе

Юрий РУБЦОВ

26-27 октября министры государств-членов НАТО заседали в Брюсселе. На совещании рассматривался вопрос о том, как выполняются решения июльского саммита в Варшаве по «активизации сдерживания и обороны и проецирования стабильности в соседних регионах». «…В непредсказуемом мире НАТО адаптируется к будущему с решимостью и целеустремленностью», – с пафосом провозгласил генеральный секретарь Йенс Столтенберг.

На заседании было подтверждено, что к Канаде, Германии, Великобритании и США, которые ранее объявили о своей готовности возглавить по одному многонациональному батальону, размещаемому на восточном фланге альянса (соответственно в Латвии, Литве, Эстонии и Польше), присоединятся еще 12 государств. Албания, Италия, Польша, Словения – к канадцам, Бельгия, Хорватия, Франция, Люксембург, Нидерланды и Норвегия – к немцам, Дания и Франция – к англичанам, Румыния и Великобритания – к американцам.

Обратим внимание: Польше – единственной из стран-«реципиентов» – мало присутствия натовского батальона на своей земле, своих военных она направляет ещё и в Латвию на подмогу Канаде.

Ещё шесть государств альянса (Канада, Германия, Нидерланды, Польша, Турция и США) готовы направить свои наземные, морские и воздушные силы в Румынию, где будет создана тренировочная бригада НАТО.

Население и Польши, и прибалтийских стран уже изрядно напугали «российской угрозой». Итогом стала мобилизация практически всех членов НАТО на усиление восточного фланга альянса. Другое дело, что батальоны, чья общая численность не превышает 4 тыс. человек, в случае вооружённого конфликта не представляют собой серьёзной силы; их формирование носит во многом символический характер.

Формируемую у западных границ России инфраструктуру Столтенберг назвал «системой сдерживания», а недавнее размещение ракетных комплексов «Искандер» в Калининградской области - примером наращивания российских сил на границах НАТО и вызовом НАТО. «Мы отвечаем размеренно и разумно. То, что мы делаем – это оборонительные меры», – заявил генсек альянса.

Потрясающая логика! Размещение иностранных военных контингентов в Польше и Прибалтике в зоне, прилегающей к российским границам, - это, оказывается, «разумно»; объекты ПРО США в польском Редзиково в 200 км от границы с Калининградской областью – это «оборонительные меры»! Переброска же Россией в Калининградский эксклав оперативно-тактических ракетных комплексов выглядит в этой логике «неподобающим вызовом».

Президент Литвы Даля Грибаускайте назвала переброску «Искандеров» демонстрацией силы и агрессивным действием, направленным не только против балтийских стран, но и против всей Европы. Министр иностранных дел Польши Витольд Ващиковский назвал размещение «Искандеров» «абсолютно неадекватным ответом на то, что делает НАТО».

Вероятно, пан Ващиковский рассчитывал, что Москва будет расслабленно наблюдать, как на польской стороне границы размещается инфраструктура ПРО, способная понизить российский стратегический потенциал. Напрасно рассчитывал. Глава комитета Госдумы по обороне Владимир Шаманов ясно разъяснил, зачем «Искандеры» перебазированы в Калининградскую область: «Эти ракеты будут, прежде всего, нацелены против тех объектов, которые нарушают баланс, равновесие и которые поставлены или будут ставиться в обозримом будущем в рамках так называемой ПРО».

Напомнить, что ОТРК «Искандер» мобилен и оснащен ракетами, способными достигнуть Литвы, Латвии, Эстонии и Польши, а в случае применения обновленной версии этого комплекса – и Германии.

«Что касается характеристик Калининградской области, – высказывается бывший начальник штаба Ленинградского военного округа генерал-полковник Сергей Кизюн, – то на территории этого региона и есть где развернуться ракетной бригаде, и есть где при необходимости маневрировать. К тому же область достаточно лесиста, укрыться от средств разведки вероятного противника можно без проблем. Также этот российский анклав глубоко вдается в сравнительно небольшое Балтийское море и многие огневые задачи в регионе можно решить даже без помощи флота, то есть вооружением с берега».

Минобороны РФ в свою очередь заявило, что данные ракетные комплексы перебрасывались в регион в рамках боевой подготовки ранее, это будет делаться и впредь.

Любые действия России у её западных границ традиционно воспринимаются на Западе как угроза. В этом особенно усердствуют Польша и прибалтийские страны. Не успели два российских военных корабля, приписанные к Черноморскому флоту, войти в Балтийском море, как пресс-атташе альянса Дилан Уайт отметил «военную активность Москвы у границ НАТО», а министр обороны Польши Антоний Мачеревич заметил, что эта активность «меняет расклад сил» в регионе. В том же ключе высказался и глава департамента военно-публичных отношений Минобороны Латвии Каспар Галкин, заявивший, что отправка таких кораблей в Балтийское море - это средство «запугать НАТО и оказать давление».

Логика, повторяем, потрясающая: пребывание в акватории Балтийского моря, омывающего Россию, российских малых ракетных кораблей «Серпухов» и «Зелёный дол» – это «демонстрация силы» и «агрессия», а заход весной этого года туда же, будто в Мексиканский залив, американского эсминца Donald Cook или барражирование в акватории Черного моря эсминца ВМС США Carney класса Arleigh Burke (оба оснащены системой ПРО) – норма и мера «оборонительного характера».

Такой «логике» уже давно пора перестать удивляться. Политика НАТО, направленная на «сдерживание» России, всё больше приобретает долгосрочный характер, заявил постоянный представитель РФ при НАТО Александр Грушко, комментируя принятые 26-27 октября решения Североатлантического совета на уровне министров обороны об усилении военного присутствия в Восточной Европе и Черноморском регионе.

Натовцы нагнетают обстановку с такой страстью, что уже и сами порой верят в желание России напасть на них. Бывший командир спецподразделения польской армии GROM генерал Роман Полко на прошлой неделе заявил, что вторжение российских войск в Прибалтику или в Польшу может произойти в ближайшие месяцы, а поводом для агрессии может стать демонтаж памятников советским воинам в Польше или защита интересов русскоязычного меньшинства в Эстонии или Латвии.

В назидание таким польским генералам Москва в очередной раз заявила, что не планирует и никогда не планировала нападать на какую-либо страну Североатлантического альянса. Владимир Путин, выступая 27 октября на пленарном заседании дискуссионного клуба «Валдай» сказал: «Конечно, выгодно выдавать себя за защитников цивилизации, но Россия-то не собирается ни на кого нападать. Да и смешно это». Отметил российский президент и то, какую выгоду приносит миф о российской военной угрозе его создателям: «Действительно, это прибыльное занятие, - заметил В. Путин, - можно новые военные бюджеты выбивать в своих странах, набирать союзников под интересы одной сверхдержавы».

Правящие круги и корпорации ВПК стран Запада втягиваются в это «прибыльное занятие» всё больше.

Исследование: жители РФ особенно беспокоятся из-за потери зубов в старости

Международное онлайн-исследование GfK Consumer Life помогло определить 5 основных причин беспокойства людей, связанных со здоровьем и возрастными изменениями. В целом в различных странах опрошенных беспокоят одни и те же проблемы, однако жители России больше других переживают из-за увеличения массы тела и потери зубов.

Исследование GfK Consumer Life было проведено в 17 странах. Для исследования основных источников беспокойств, связанных со здоровьем сейчас и по мере старения, респондентам был предложен список из 19 наиболее распространенных проблем, в котором их попросили указать те, что беспокоят их больше всего.

Оказалось, что потеря остроты зрения больше всего беспокоит жителей Испании (53%), Мексики и Аргентины (52%), а в целом среди опрошенных боятся этого 38%. Аналогично пункт «снижение умственной активности» как фактор беспокойства отметили 38% участников опроса во всех странах. В то же время в Испании эту проблему выделили 66% респондентов, в Аргентине – 58%, в Германии – 52%, в Мексике – 51% и в Италии – 50%.

Россия стала единственной страной, где «потеря зубов» вошла в топ-5 поводов для беспокойства, связанных со здоровьем и возрастными изменениями. На втором месте этого списка - увеличение веса (34%). На первом месте, как в целом по миру, - ослабление зрения.

Некоторые проблемы из списка, предложенного респондентам, оказались специфичными для отдельных стран. К примеру, в Японии и Корее самым большим поводом для беспокойства стало «появление морщин и дряблости кожи».

Новое математическое уравнение признало береговую линию Дубая лучшей в мире.

Побережье Дубая признано лучшим в мире

Дубай, ОАЭ. Побережье Дубая признано лучшим в мире и сместившим с пьедестала почета британский берег в британском Блэкпуле. Взять лидерство Дубаю помогла математическая формула, учитывающая чистоту горизонта, цвет моря, качество песка, чистоту, достопримечательности, а также качество воздуха и существующие погодные условия.

Уравнение вывел психолог Дэвид Холмс в рамках исследования, проведенного для круизной компании Royal Caribbean. Нужно отметить, что Дубай обогнал Блэкпул именно в категории «погодные условия», набрав в ней максимальное количество баллов, благодаря чему оставил позади 11 км британских золотых песков, а также побережье Мексиканского залива.

Д-р Холмс отметил»: «В каждой стране есть хорошие и плохие береговые линии, однако редко где природная красота успешно сочетается с культовыми достопримечательностями. Дубай в этом случае выигрывает по всем параметрам».

Заседание Международного дискуссионного клуба «Валдай».

Владимир Путин принял участие в итоговой пленарной сессии XIII ежегодного заседания Международного дискуссионного клуба «Валдай». Тема заседания в этом году – «Будущее начинается сегодня: контуры завтрашнего мира».

В течение трёх дней более 130 экспертов и политологов из 35 стран мира рассматривали актуальные вопросы развития международных отношений, внутриполитического устройства, экономики, демографии и технологий.

Дискуссии, в частности, были посвящены мерам по смягчению последствий радикальных изменений на политической карте мира и кризиса демократических процедур, обсуждению путей развития отношений России и ЕС, устройства глобального мира через 10 лет.

В работе итоговой сессии также приняли участие бывшие президенты: Финляндии – Тарья Халонен, Австрии – Хайнц Фишер и ЮАР – Табо Мбеки.

* * *

Т.Колтон (как переведено): Добрый день, дамы и господа! Меня зовут Тимоти Колтон. Я знаком со многими присутствующими сегодня здесь. Мне чрезвычайно приятно, что меня попросили выступить модератором этой последней сессии в 2016 году в рамках Валдайского дискуссионного клуба, так мы его называем.

Хотел бы особо приветствовать нашего основного выступающего – это Владимир Владимирович Путин, Президент Российской Федерации. Он нашёл время, чтобы приехать сюда, принять участие. Мы знаем, как он занят. Мы также высоко ценим его готовность отвечать на наши вопросы.

В какой–то момент, когда Вы выйдете на пенсию, господин Президент, и напишете свои мемуары, попытайтесь подумать, сколько времени Вы потратили на ответы и вопросы. Я уверен, Вы будете поражены этим. Мы очень благодарим Вас за это. Спасибо за то, что Вы с нами сегодня.

Позвольте мне также представить других участников сегодняшней сессии. Я представлю их в том порядке, в котором они будут выступать. Прежде всего Тарья Халонен, которая сидит справа от господина Президента. У неё была блестящая карьера, в течение 12 лет она была президентом соседа Российской Федерации – Финляндской Республики, до 2012 года. Затем выступит господин Хайнц Фишер, который сидит слева от Президента Путина. У него также очень длинная, разнообразная карьера. Совсем недавно он вышел в отставку с поста президента Австрийской Республики, он занимал этот пост с 2004 года до 2016 года. Сейчас в Австрии нет президента, к сожалению, но это уже другая история.

Третий выступающий, я хотел бы представить его, господин Табо Мбеки, ещё один человек с длительной карьерой. С 1999 года по 2008 год он занимал пост президента Южно-Африканской Республики.

Я не думаю, что я должен представлять Андрея Быстрицкого. Он активно участвует в наших встречах, но он всё–таки коротко остановится на встрече Валдайского клуба здесь. Он возглавляет Совет, занимающийся Валдайским форумом.

Пожалуйста, Андрей, слово Вам.

А.Быстрицкий: Спасибо большое.

Уважаемый господин Президент! Уважаемые гости и модератор! Уважаемые участники Валдайского форума!

Мы собрались на заключительное пленарное заседание нашей ежегодной большой Валдайской конференции. За три дня работы, как мне представляется, мы проделали большой путь. И, как мне кажется, эта конференция была исключительно интересной. Мы обсуждали, что уже сегодня определяет завтра, наше будущее. В общем, мы сконцентрировались примерно на пяти сферах современной жизни, положение дел в которых, мы видим, это будущее и определяет.

Это международные отношения, это экономика, это демография и миграция, это технологии и общественное устройство. Эти сферы важны по очевидным причинам. От международных отношений в прямом смысле зависят вопросы войны и мира, от экономики – общая возможность развития человечества. Демографические и миграционные проблемы способны поколебать стабильность очень многих стран. А технологии в состоянии изменить все наши представления о том, что возможно и что невозможно в этом мире.

И наконец, внутреннее устройство страны, оно, впрочем, как и всегда, но сейчас в иной форме влияет в том числе и на внешнюю политику этих стран. И, в общем, конференция прояснила много вопросов, впрочем, поставила и много новых. С одной стороны, вроде бы все сошлись на том, что современный мир немыслим без международных институтов и международного права, хотя их нынешнее состояние представляется не идеальным и мир нуждается как в развитии, так и в улучшении уже действующих, а может быть, и создании чего–то нового и дополнительного.

Естественно, интересно и то, что, обсуждая противоречия, которые естественным образом возникают между крупными мировыми игроками, большинство сошлось на том, что эти противоречия всё же не являются непреодолимыми, что шанс, хотя и не безусловный, преодолеть их и договориться есть. Любопытно, но многие ответили, что при сохранении по–прежнему важной роли США влияние многих государств, прежде всего таких, как Китай, Индия, Россия, растёт, а о Западной Европе так сказать нельзя, при всей экономической мощи в политическом отношении её возможности и активность представляются недостаточными. Более того, возможно, они уменьшаются в сравнении с растущей Азией и Россией.

Обсуждались и те сферы, которые если и зависимы от политики властей, то не прямо, это уже упомянутые технологии и миграции, например. В ходе дискуссии о миграции, которая называлась «Мир после переселения народов», прозвучала мысль о том, что правильнее назвать не «мир после», а «мир до переселения народов», поскольку, возможно, главные миграционные волны и самые главные угрозы ещё впереди.

О технологиях тоже было сказано немало, и хотя сегодня мы понимаем их возрастающую мощь и даже видим отдельные серьёзные последствия, но всё же сколько–нибудь полного понимания о масштабах и влиянии и долгосрочных последствиях у нас нет. Отчасти вследствие этого, мы сегодня об этом говорили, Валдайский клуб совместно с Всероссийским центром изучения общественного мнения попытается с помощью нового, нами разрабатываемого индекса измерить уровень готовности стран к будущему.

Кроме того, чрезвычайно интересными были две специальные сессии: по Ближнему Востоку и по Европе. Высказывались весьма разные точки зрения, подчас полярные.

Также мне кажется, что очень интересно прошли встречи с Игорем Ивановичем Шуваловым, с Вячеславом Викторовичем Володиным, с Сергеем Викторовичем Лавровым, Алексеем Леонидовичем Кудриным. Здесь у нас принимала участие Элла Александровна Памфилова в дискуссиях и многие, многие другие очень известные российские и не только российские учёные, деятели и так далее.

В общем, конечно, рассказать в три минуты о том, что было в три дня, невозможно. Но мы, как всегда, подготовим доклад по итогам Валдайского клуба и, естественно, представим его вашему взыскательному вниманию.

Спасибо большое.

Т.Колтон: Очень хорошо.

А теперь давайте перейдём к делам. У нас потрясающая тема: как вы видите эту философию международного развития в интересах нового мира? И это вызывает в памяти серьёзные вопросы, которые, на мой взгляд, могут дать нам возможность двигаться в разных направлениях, послушать разнообразные комментарии, различные точки зрения.

Философия – это очень требовательное слово, однако, когда речь идёт о международном развитии, я думаю, что это подходящее слово. Вчера я провёл поиск Google и использовал слова «международное развитие», «философия». Результатов было 13 миллионов. Так что очень много слов потрачено на описание этой темы. Однако она настолько сложна, настолько многоаспектна, что есть элементы, заслуживающие дополнительного исследования, в особенности в свете того, что мы видим в интернете, в газетах, где заголовки в основном касаются вопросов конфликтов, безопасности и так далее.

Так что очень просто забыть о повестке дня в области развития, а она между тем очень масштабна, она преображает наш мир. Удивительно, каким образом эти компоненты складываются воедино, как они отражаются на нашей парадигме развития. Если раньше это был вашингтонский консенсус, сейчас он подвергается нападкам со всех сторон.

Очень удивительно смотреть на то, что происходит с официальной помощью развитию, это особый компонент развития. Совсем недавно такая помощь в основном доминировала ограниченным числом стран, это богатые страны, которые имеют развитую промышленную систему и выделяли основную часть помощи. Сейчас же появились новые доноры, которые ранее были реципиентами помощи.

Такие, например, как страны БРИКС, в том числе Южная Африка, Южная Корея, Саудовская Аравия, Турция, Венесуэла, Чили, Таиланд. Усложняется ситуация ещё и тем, что многие из этих доноров новых по–прежнему остаются и реципиентами помощи, то есть категория получателя помощи и выделителя её несколько размыта.

А сейчас я передаю слово Президенту Путину. Пожалуйста.

В.Путин: Уважаемые Тарья, Хайнц, Табо! Уважаемые коллеги, дамы и господа!

Я тоже очень рад нашей новой встрече. И хочу прежде всего поблагодарить российских и зарубежных участников Международного клуба «Валдай» за содержательное участие в его работе, а наших уважаемых гостей – за готовность принять участие в открытой дискуссии.

Наш уважаемый модератор пожелал мне благополучно выйти на пенсию, я тоже себе этого желаю, когда время придёт, это очень правильно, это нужно сделать. Но пока я ещё не на пенсии, действующий руководитель большой державы, я должен быть сдержанным, не проявлять в своих выражениях излишней агрессивности. Собственно говоря, я и не думаю, что это мой стиль.

Тем не менее полагаю, что особенно в этой аудитории мы должны быть откровенны друг с другом, должны вести открытую дискуссию, иначе она не имеет смысла, она будет постной и абсолютно неинтересной.

Такой стиль нашего общения, действительно, на мой взгляд, сегодня чрезвычайно востребован, потому что на фоне масштабных перемен, которые происходят на планете, тема нынешнего заседания «Валдая» – «Будущее начинается сегодня: контуры завтрашнего мира» – звучит очень актуально.

В прошлом году в рамках Валдайского форума мы говорили о неустроенности миропорядка. К сожалению, за прошедшие месяцы к лучшему мало что изменилось, если быть откровенным – ничего к лучшему не изменилось.

Противоречия, связанные с перераспределением экономической мощи и политического влияния, только нарастают, груз взаимного недоверия сужает наши возможности для того, чтобы эффективно отвечать на стоящие перед мировым сообществом реальные вызовы и реальные угрозы. По сути в кризисе оказался сам проект глобализации, а в Европе говорят уже – мы это хорошо знаем, слышим – о несостоятельности мультикультурализма.

Считаю, что такая ситуация – во многом следствие ошибочного, поспешного, а в чём–то и самоуверенного выбора, сделанного элитами некоторых государств четверть века назад. Тогда, на рубеже 80 – 90-х годов, был шанс не просто ускорить процессы глобализации, а придать им качественно иной, гармоничный, устойчивый характер.

Однако, посчитав себя победителями в «холодной войне», – не посчитав, а мы слышали, прямо рассуждая об этом, некоторые страны предпочли просто начать «перелицовывать» мировой политический и экономический порядок под себя, под свои интересы.

Находясь в явной эйфории, они по сути отказались от содержательного, равноправного диалога с другими участниками международной жизни, предпочли не создавать и совершенствовать универсальные институты, а попытались распространить на весь мир действие своих собственных структур, норм и правил, пошли по пути глобализации и безопасности «для себя, любимых», для избранных, а не для всех. Оказалось, что далеко не все с этим согласны.

Что греха таить, мы с вами прекрасно знаем и понимаем: многие были не согласны, но кто–то уже не мог этому противостоять, а кто–то ещё не был к этому готов. Но в результате, тем не менее, систему международных отношений лихорадит, глобальная экономика не может выйти из системного кризиса. При этом принципы и правила – как в политике, так и в экономике – постоянно перетасовываются, зачастую выворачивается наизнанку то, что совсем недавно считалось истиной, возводилось в догму.

Если сегодня «сильным мира сего» выгодны какие–то стандарты или нормы, они заставляют подчиняться им и всех остальных. Но если завтра такие стандарты начинают мешать, их немедленно отправляют «в корзину», объявляют устаревшими и устанавливают новые правила или пытаются это сделать.

Так было принято решение о нанесении ракетно-бомбовых ударов в центре Европы, по Белграду; по Ираку, затем по Ливии. Да и, собственно говоря, в Афганистане операция началась без соответствующего решения Совета Безопасности Организации Объединённых Наций. Стремясь изменить в свою пользу стратегический баланс, сломали и международно-правовой режим, запрещавший развёртывание новых систем противоракетной обороны. Создали и накачали оружием террористические группировки, жестокость которых толкает миллионы мирных людей к бегству, переселению, миграции, а целые регионы ввергает в хаос.

Мы видим, как жертвуют свободой торговли и используют так называемые санкции для политического давления, в обход Всемирной торговой организации пытаются формировать закрытые экономические альянсы с жёсткими правилами и барьерами, где главные выгодоприобретатели – свои транснациональные корпорации. Почему это происходит, мы тоже знаем: не удаётся решить в рамках ВТО накопившиеся проблемы, значит, в стороночку отодвинем все эти правила и саму организацию и создадим новую. Это именно то, о чём я только что сказал.

При этом мы не видим желания некоторых наших партнёров решать реальные международные проблемы. В созданных ещё во время «холодной войны» и явно переживших свой век структурах, таких, например, как НАТО, несмотря на все разговоры о необходимости адаптации к новым условиям никакой реальной адаптации к новым условиям не происходит. А такой важный механизм обеспечения общеевропейской, да и трансатлантической безопасности, как ОБСЕ, постоянно пытаются превратить в инструмент обслуживания чьих–то внешнеполитических интересов. И в результате этот важнейший инструмент работает вхолостую.

При этом постоянно штампуются угрозы – вымышленные, мифические, вроде пресловутой «российской военной угрозы». Действительно, это прибыльное занятие: можно новые военные бюджеты выбивать в своих собственных странах, нагибать союзников под интересы одной сверхдержавы, расширить НАТО, приблизить инфраструктуру альянса, боевые подразделения, новую технику к нашим границам.

Конечно, очень приятно, подчас и выгодно, выдавать себя за защитников цивилизации от каких–то новых варваров. Однако дело в том, что Россия–то ни на кого нападать не собирается. Да и смешно это: я ведь тоже читаю и ваши аналитические материалы, не только присутствующих здесь в зале, но и аналитиков из тех же Соединённых Штатов, из Европы.

Немыслимо просто, глупо и нереалистично. В одной Европе – 300 миллионов, все члены НАТО; с США общая численность населения – 600 миллионов человек, наверно. В России 146 миллионов всего сейчас. Просто смешно даже об этом говорить. Нет, это всё равно используется для достижения своих политических целей.

К числу мифических, придуманных проблем относится и развёрнутая в США истерия, по–другому не могу сказать, по поводу влияния России на ход нынешних выборов американского Президента. Казалось бы, в Америке действительно множество острых, действительно насущных проблем – от колоссального государственного долга до роста насилия с применением огнестрельного оружия и фактов полицейского произвола.

И, наверное, в ходе выборов разговор должен был бы идти именно об этом, о других нерешённых проблемах. Но, видимо, сказать элите особенно нечего, нечем общество успокоить. Поэтому куда проще отвлечь внимание людей на российских так называемых хакеров, шпионов, агентов влияния и так далее, и тому подобное.

Хочу задаться вопросом и вам этот вопрос задать: неужели кто–то всерьёз думает, что Россия может как–то повлиять на выбор американского народа? Америка – это какая–то «банановая страна», что ли? Америка – это великая держава. Если я не прав, поправьте меня, пожалуйста.

Возникает вопрос: если дальше всё будет развиваться в таком русле, что ждёт мир? Каким он будет завтра? Есть ли ответы на вопросы, как обеспечить стабильность, безопасность, устойчивость экономического роста? Как повысить благосостояние людей?

Как это ни печально признать, никакого консенсуса на этот счёт в мире нет. Не знаю, может быть, в ходе состоявшихся дискуссий вы пришли к такому общему выводу, мне было бы, конечно, интересно об этом услышать. Но существует, совершенно точно, дефицит стратегии и идеологии будущего. Это создаёт атмосферу неуверенности, которая прямо влияет на общественные настроения.

Социологические исследования, проводимые по всей планете, показывают, что жителям разных стран и континентов будущее, к огромному нашему сожалению, чаще всего кажется смутным и мрачным. Будущее не зовёт, оно пугает. При этом люди не видят реальных возможностей и механизмов что–либо изменить, как–то повлиять на ход событий, на выбор политики.

Да, формально все атрибуты демократии в современных странах налицо: выборы, свобода слова, доступ к информации, право выражать своё мнение. Однако даже в так называемых развитых демократиях у большинства граждан нет реального влияния на политические процессы, нет прямого, реального влияния на власть.

Граждане чувствуют, что их интересы и представления элит о единственно правильном курсе, который эти элиты выбирают, всё чаще и больше расходятся между собой. Как следствие – референдумы, выборы всё чаще преподносят сюрпризы, сюрпризы для власти. Люди голосуют совсем не так, как им советовали официальные, респектабельные средства массовой информации, и не так, как это рекомендуют так называемые системные партии. А общественные движения, которые ещё совсем недавно считались слишком «левыми» или слишком «правыми», выходят на авансцену, оттесняя политических тяжеловесов.

Сперва такие неудобные результаты поспешили объявить некой аномалией, случайностью. Когда они стали повторяться, заговорили о том, что общество не понимает тех, кто находится на олимпе власти, не доросло до того, чтобы оценить устремления властных структур, заботу о народном благе, а то и вовсе доходят до истерики, мол, это следствие зарубежной, как правило, российской пропаганды.

Я вам скажу, уважаемые друзья и коллеги, хотелось бы мне иметь такую пропагандистскую машину в России, но это, к сожалению, не так. У нас нет таких глобальных средств массовой информации, как CNN, BBC и некоторые другие, у нас таких возможностей пока нет.

Что касается тезиса о торжестве маргиналов, популистов над здравомыслящим, трезвым, ответственным меньшинством, то дело, конечно, и не в популистах и иже с ними, а дело в том, что простые люди, рядовые граждане перестают доверять правящему классу, вот в чём проблема.

Кстати, политическая повестка и так уже выхолощена, выборы перестают быть инструментом перемен, а сводятся к скандалам, обсуждению компроматов. Простите меня, к обсуждению того, кто кого за что ущипнул, кто с кем спит. Это просто переходит всякие границы. Да и, честно говоря, если посмотреть на программы различных кандидатов, то такое впечатление, что они вообще скроены по одним и тем же лекалам, разница–то небольшая или её вообще, по сути, нет.

Элита словно не замечает углубляющегося расслоения в обществе и размывания среднего класса, и при этом насаждают идеологические модели, которые, на мой взгляд, разрушают культурную, национальную идентичность. А в некоторых случаях, в некоторых странах и жертвуют национальными интересами, отказываются от суверенитета в обмен на благосклонность сюзерена.

Резонно возникает вопрос: так кто же, в самом деле, маргинален? Расширяющийся класс наднациональной олигархии и бюрократии, часто фактически не избираемый и не контролируемый обществом, или большинство граждан, которое хочет, в общем–то, простых и понятных вещей: стабильности, свободного развития своих стран, жизненных перспектив для себя и своих детей, сохранения своего культурного лица, а главное, элементарной безопасности для себя и своих близких.

Так, люди откровенно напуганы тем, что на их глазах терроризм из какой–то далёкой угрозы стал повседневностью, что теракт может произойти буквально рядом, на соседней улице, если не на собственной улице, а орудием массового убийства способно стать любое подручное средство: от изготовленной кустарным способом взрывчатки до обычного грузовика.

Более того, теракты последних лет в Бостоне, других американских городах, в Париже, Брюсселе, Ницце, в городах ФРГ, да, к сожалению, в нашей стране, показывают, что террористам уже не нужны ни ячейки, ни организационные структуры, они могут действовать и в одиночку, автономно, достаточно лишь идеологически их мотивировать и направить на врага, на нас с вами.

На примере террористической опасности со всей очевидностью проявляется неспособность оценить характер, причины возникновения нарастания угроз. Мы видим это по тому, как развивается ситуация в Сирии. Остановить кровопролитие и запустить политический процесс не удаётся. Казалось бы, после долгих переговоров, огромных усилий и сложных компромиссов наконец начал формироваться единый фронт борьбы с терроризмом.

Однако этого не произошло, он фактически не создан. Не сработали и наши личные договорённости с Президентом Соединённых Штатов, в Вашингтоне нашлись силы, которые сделали всё, чтобы эти договорённости не были реализованы на практике. Всё это демонстрирует необъяснимое, я бы сказал, иррациональное стремление западных стран раз за разом повторять свои ошибки, как у нас в народе говорят, наступать на одни и те же грабли.

Все мы видим, что происходит в том же Афганистане, Ираке, Ливии, ряде других стран. Я задаюсь вопросом: где результаты борьбы с терроризмом и экстремизмом? По большому счёту, в глобальном масштабе, регионально где–то, в отдельных местах результаты есть, но глобально результатов борьбы с терроризмом нет, а угрозы только нарастают.

Мы все помним эйфорию некоторых столиц по поводу так называемой «арабской весны». Где сегодня эти бравурные марши? А призывы России к совместной борьбе с террористами игнорируются. Более того, террористические группировки продолжают вооружать, снабжать, обучать в надежде использовать их, как и прежде, для достижения своих политических целей. Это очень опасная игра, и хочу ещё раз обратиться к подобным игрокам: в данном случае экстремисты хитрее, умнее и сильнее вас, и, заигрывая с ними, вы всегда будете проигрывать.

Уважаемые участники форума! Очевидно, что сейчас мировому сообществу важно сосредоточиться на действительно реальных проблемах, стоящих перед всем человечеством, решение которых позволит сделать мир и безопасным, и стабильным, а систему международных отношений равноправной и справедливой. И, как уже говорил, в конечном счёте превратить глобализацию из глобализации для избранных в глобализацию для всех. Убеждён, любые вызовы и угрозы можно преодолеть только сообща, на прочной основе международного права и Устава Организации Объединённых Наций.

Сегодня именно ООН продолжает оставаться структурой, которой нет равных по представительности и универсальности, уникальной площадкой для равноправного диалога. Универсальные правила ООН необходимы, чтобы включить как можно большее число стран в процесс экономической и гуманитарной интеграции, гарантировать их политическую ответственность и обеспечить согласованность действий, разумеется, при сохранении суверенитета и своей модели развития.

У нас нет сомнения, суверенитет – это центральное понятие всей системы международных отношений. Его уважение, укрепление – это залог мира, стабильности и на национальном, и на международном уровне. Стран, которые, как Россия, могут опереться на тысячелетнюю историю, в мире немало, и мы научились ценить свою идентичность, свободу и независимость. При этом мы не стремимся ни к глобальному доминированию, ни к экспансии какой–то, ни к конфронтации с кем бы то ни было.

В нашем понимании настоящее лидерство сегодня заключается не в том, чтобы выдумывать эфемерные угрозы и, спекулируя на них, пытаться подмять под себя остальных, а в том, чтобы видеть реальные проблемы, содействовать объединению усилий государств в их решении. И именно так Россия понимает сегодня свою роль в мировых делах.

Приоритеты, без которых благополучное будущее нашей общей планеты немыслимо, абсолютно очевидны. Не скажу ничего нового. Прежде всего это равная и неделимая безопасность для всех государств. Только прекратив вооружённые конфликты и обеспечив мирное развитие всех стран, мы сможем говорить об экономическом прогрессе, решении социальных, гуманитарных и других ключевых проблем. Важно на деле бороться с терроризмом и экстремизмом. Уже не раз говорилось о том, что победить это зло можно, только объединив усилия всех государств мира. Россия предлагала и предлагает до сих пор это всем заинтересованным нашим партнёрам.

Необходимо поставить в международную повестку и вопрос о восстановлении прочной государственности, экономики и социальной сферы стран Ближнего Востока. Колоссальный масштаб разрушений требует сегодня выработки долгосрочной и комплексной программы, если хотите, своего рода «план Маршалла» для возрождения этого истерзанного войнами и конфликтами региона. И Россия, конечно, готова принять активное участие в такой совместной работе.

Мир нельзя сделать стабильным, если не обеспечить поступательное развитие глобальной экономики. Важно создать условия для созидательного труда и экономического роста, обеспечить темпы экономического роста так, чтобы мир не был больше разделён на вечно проигрывающих и вечно выигрывающих. Правила игры должны быть такими, чтобы развивающиеся экономики имели шанс хотя бы догнать тех, кого мы называем экономиками развитыми. Нужно добиваться выравнивания темпов экономического развития, подтягивать отстающие страны и регионы, чтобы плоды экономического роста и технологического развития были доступны всем, в том числе это позволит победить одну из самых тяжелейших проблем современности – бедность.

Абсолютно очевидно и то, что экономическое сотрудничество должно быть взаимовыгодным и базироваться на всеобщих универсальных принципах, чтобы каждое государство могло стать равноправным участником мировой хозяйственной жизни. Да, в среднесрочной перспективе тенденция на регионализацию мировой экономики, видимо, продолжится, но региональные торговые соглашения должны дополнять, развивать, а не подменять универсальные нормы и правила.

Россия выступает за гармонизацию региональных экономических форматов на основе принципов прозрачности и уважения интересов друг друга. Именно так мы выстраиваем деятельность Евразийского экономического союза, ведём переговоры с нашими партнёрами, в том числе о сопряжении с реализуемым Китаем проектом «Экономического пояса Шёлкового пути». Рассчитываем, что это позволит создать большое Евразийское партнёрство, которое в перспективе может превратиться и в один из центров формирования в Евразии широкого интеграционного контура. Для воплощения этой идеи уже начаты переговоры в формате «пять плюс один» по соглашению о торгово-экономическом сотрудничестве между всеми участниками этого процесса.

Важная задача – это развитие человеческого потенциала. Только мир с широкими возможностями для всех, с высококвалифицированными работниками, доступными знаниями, богатством путей самореализации может считаться по–настоящему свободным. Только мир, в котором люди разных стран живут полноценной жизнью, а не борются за выживание, может быть стабильным.

Достойное будущее невозможно без заботы об экологии, конечно, и решения климатических проблем. Поэтому сохранение природного богатства и его многообразия, снижение антропогенной нагрузки на окружающую среду в ближайшие десятилетия станут всё более значимым делом.

Не менее важна и задача глобальной охраны здоровья. Безусловно, здесь немало проблем с масштабными эпидемиями, снижением смертности в ряде регионов мира и множество, множество других. Здесь же огромное поле для развития, конечно. Дать жителям планеты, причём всем опять же, а не избранным, возможность по–настоящему здоровой, долгой, полноценной жизни – это очень благородная цель. Словом, фундамент для будущего мира нужно, безусловно, искать уже сегодня, вкладывая средства во все приоритетные направления развития человечества. И конечно, важно, чтобы контуры нашего общего будущего широко обсуждались, чтобы все здравые, перспективные предложения были услышаны.

Уважаемые коллеги, дамы и господа! Не сомневаюсь, что в этой работе вы – члены Валдайского клуба – примете самое активное участие. Ваш высокий экспертный потенциал, уровень позволяет всесторонне оценить процессы, происходящие и в России у нас, и в мире, увидеть, спрогнозировать развитие долгосрочных тенденций, дать им оценки, идеи подтолкнуть новые и рекомендации предоставить, которые помогут нам найти путь к более благополучному и более стабильному будущему, в котором мы все так нуждаемся.

Спасибо вам большое за внимание!

Т.Колтон: Спасибо большое, господин Путин.

А сейчас хотел бы предоставить слово госпоже Халонен. Она так же, как я понимаю, выступит от трибуны.

Т.Халонен (как переведено): Господин Президент! Ваши превосходительства! Дамы и господа! Уважаемые участники!

Большое спасибо за организацию Валдайского клуба, спасибо, что пригласили меня поучаствовать в этих обсуждениях. Тема очень интересная, своевременная, как было уже отмечено. И мы видим новую динамику, которая влияет на всех нас, на глобальный мировой порядок, на региональные дела. Я очень рада тому, что мои коллеги, мои хорошие друзья – бывший президент Австрийской Республики господин Фишер, а также господин Путин – со мной сегодня разделяют трибуну. Мы сотрудничали на протяжении последних десятилетий вместе, и мы разделяем многие идеи о том, как мы бы хотели, чтобы мир развивался в будущем. Поэтому я думаю, что обсуждения будут очень открытыми, откровенными.

Философия международного развития для нового мира используется в заголовке наших обсуждений, и она напоминает мне о тех годах Горбачёва, говорившего о новом мировом порядке. Новый мировой порядок произошёл частично, как предусматривалось, а частично не так, как предусматривалось. И я не уверена, можем ли мы говорить действительно о порядке. Конечно же, мы приветствуем оптимизм, мы многого добились, мир действительно изменился. Тем не менее, думаю, не все понимают, что мир будет состоять из многих игроков. И что это значит, когда у нас так много игроков одновременно?

Коллективные глобальные действия сталкиваются со многими сложностями, в частности в сфере глобальной политики безопасности. Таким образом, люди говорят, что изменения всегда представляют собой возможность. Но сегодня, несмотря на усилия, направленные на стабилизацию международных отношений, глобальной экономики и благосостояния, как уже сказал Президент Путин, у нас есть проблема того, как справляться с кризисами.

И действительно, очень много вызовов и проблем стоит перед нами. Что же я наблюдала во время участия в различных форумах за последние годы, особенно во время своего президентства? Люди всегда говорят, что этот мир – это мир полной неопределённости. Это действительно так. Люди чувствуют каждый день, что они очень сомневаются в будущем, и иногда это очень парадоксально, поскольку мы настолько продвинулись вперёд.

В любом случае это мир, в котором мы живём, мир, в котором нам нужно строить фундамент для устойчивого будущего, и если мы будем ждать, лучше не станет, и мы должны быть в состоянии работать на различных фронтах. И хотя, к сожалению, конфликты по–прежнему имеют место и становятся всё более гибридными по своей природе, нам нужно понимать, что представляет собой устойчивое развитие. Возможно, нам уже известно, каким может быть порядок в будущем. Конечно, СМИ всегда заинтересованы в освещении конфликтов, но хочу рассказать вам о том, что будет в будущем.

Повестка, принятая Организацией Объединённых Наций в сентябре 2015 года до 2030 года, представляет собой мощную основу для дальнейшей работы. И именно Организация Объединённых Наций объединила все крупные державы, основных игроков, и мы добились успеха. Мне очень приятно сознавать, что борьба с нищетой и неравенством является центральным элементом этой повестки дня, в особенности неравенство гендерное.

С момента саммита в Рио, думаю, что мы все заявили о том, что мы слишком сильно используем свои природные ресурсы. Однако, к сожалению, мы недостаточно использовали человеческий потенциал, в особенности потенциал женщин, бедного населения, а также молодых людей. И когда я смотрю на этот зал, я вижу, что многое уже меняется.

Очень серьёзная политическая воля была проявлена в 2015 году. Однако сейчас необходимо сдержать сделанные обещания, лидеры должны будут сделать то, что они взяли на себя в качестве ответственности. У нас есть ресурсы, у нас есть необходимые научные знания. Стоит вопрос о политической воле. Во–первых, это морально необходимо и абсолютно нужно. Более того, речь идёт о создании интеллектуальной экономики, о правильном, умном выборе, и я уверена, что мы сможем добиться успеха.

Организация Объединённых Наций традиционно базировалась на трёх основах. Во–первых, на безопасности, правах человека и развитии. Что касается развития и прав человека, мне кажется, что удалось на историческом отрезке добиться серьёзного успеха. К сожалению, конфликты по–прежнему очень ожесточённые, полны насилия, они стали куда сильнее и куда более многочисленными, нежели мы надеялись бы. Однако, как я сказала, к несчастью, не закончился период катастроф и проблем.

Традиционные угрозы, может быть, становятся реже, однако вооружённые конфликты поражают многие страны. Гражданское общество, женщины и дети являются целью таких конфликтов, к сожалению. Я считаю, что это трагедия. Я работала с организациями системы ООН, с различными группами для того, чтобы способствовать благополучию, здоровью, безопасности женщин и детей. Ужасно видеть то, что происходит в Сирии, в Йемене, во многих других местах.

Однако давайте посмотрим на картину ещё с другой стороны. Очень грустно, мы видим, что военная сила, которая используется, может быть слишком сильной. И я должна сказать, что порой нам приходится пользоваться военной силой для того, чтобы положить конец насилию. Но каким образом? Мы не можем принять, чтобы люди страдали, гражданское население страдало, в особенности дети.

Более того, мы знаем, что в рамках глобализации всем хорошо известно, что происходит по всему миру. Так что мы в качестве населения реагируем на то, что происходит в других частях мира. Люди понимают, что справедливо, что хорошо, а что нет. И то, что хорошо, должно получать от нас поддержку. Такова основа моей философии.

Позвольте привести только один пример для того, чтобы завершить своё выступление. Я из Финляндии, из Хельсинки, из рабочего класса. В моей церкви 24 октября очень долго звонят колокола для того, чтобы помянуть жертв среди гражданского населения в Алеппо. Это гуманитарное движение распространилось по всей территории Финляндии, а сейчас перекинулось и на другие страны.

Церкви в Финляндии также стали прибежищем для тех, кто не получил статус беженца, но кто нуждается. Как вы видите, люди прекрасно понимают, что правильно, а что нет во многих странах, и они все говорят, что необходимо положить конец насилию в Сирии, Йемене, других местах. Они говорят о том, что мы должны быть больше людьми, более человечными по отношению друг к другу.

Господин Президент, господин Путин! Я была обеспокоена Вашим выступлением, потому что Вы нарисовали такую мрачную картину будущего, однако в конце Вы сказали, что есть всё–таки проблеск надежды и есть воля к сотрудничеству. И хочу сказать, даже когда самые обычные люди, рядовые граждане, которые живут в серьёзных, стеснённых условиях, они все хотят, чтобы у них была надежда в будущем. Нам необходимо работать вместе для того, чтобы эта надежда воплотилась в жизнь. И мне очень приятно будет продолжать дискуссию.

Спасибо Вам!

Т.Колтон: Спасибо. Я благодарю Вас. А сейчас слово предоставляется господину Хайнцу Фишеру.

Х.Фишер (как переведено): Господин Президент! Уважаемая аудитория! Ваши превосходительства! Дамы и господа!

Прежде всего хотел бы поблагодарить организаторов этой встречи за направленное нам приглашение принять участие в Валдайской конференции, которая посвящена обмену мнениями о проблемах, о шансах, изменениях в международных отношениях. В частности, она посвящена вопросу о будущем международных отношений.

На мой взгляд, каждый желает знать, насколько это только возможно, каково будет будущее – будущее отдельно взятой личности, политическое будущее, экономическое будущее и так далее. Однако никогда не может быть удовлетворительного ответа на этот вопрос, потому что будущее – это не только результат воли человека, его личности, это также ещё и продукт объективных факторов. Но этого недостаточно, это очень сложная смесь двух этих компонентов, двух элементов. Есть множество философских течений, которые пытаются объяснить соотношения в этой смеси. Есть много интереснейших книг, в которых выражается различный подход к тому, как мы должны смотреть на будущее. Есть два основных направления мысли.

Во–первых, некоторые считают, что в начале цивилизации, на заре, был золотой век, рай, а затем люди из–за своих грехов пали. И они всё падали и падали, это падение продолжалось на протяжении истории. Согласно другому подходу говорится, что сперва существовал хаос, все воевали против всех, право сильного господствовало, насилие царствовало. Затем сложилось рабовладельческое общество, феодальное общество, наконец, капиталистическое общество, и в конце концов настал последний этап, когда причины антагонизма, насилия остались позади. Мне кажется, что ни тот, ни другой подход не подходит нам.

Сам я родился ещё до Второй мировой войны. Я помню о последних днях этой войны, помню, в частности, о сложных, но многообещающих временах восстановления после войны. Проблеском надежды, положительной чертой послевоенного времени нашей эры было подписание в 1955 году Соглашения о восстановлении суверенного Австрийского государства. И говорилось тогда в этом договоре о выводе иностранных войск из нашей страны. Мы считали, что этот момент положит начало положительному периоду успеха не только для Австрии, но и для всей Западной Европы.

Однако, к сожалению, одна тень нависла над этим положительным развитием. А именно, разделение Европы в ходе «холодной войны», а также возникла угроза «горячей войны». На излёте 90-х годов пропало разделение Европы, которое было главной причиной напряжённости. В тот момент казалось, что будущее будет светлым, что международные отношения будут развиваться хорошо и поступательно. Однако вновь развитие пошло по другому направлению, надежды, чаяния не оправдались.

Можно даже сказать, что те возможности, которые возникли в тот момент, не были задействованы полностью. Вновь было продемонстрировано, что история, как я только что сказал, не представляет собой линейный процесс, она развивается волнами, она качается от прогресса к регрессу, есть положительные изменения, есть отрицательные изменения. Конечно, прогресс – разница от континента к континенту, вне зависимости от глобализации.

Хотел бы сконцентрировать своё внимание на Европе и на соседнем регионе. Я по–прежнему убеждён, что проект европейского сотрудничества, который был закреплён в виде идей, лежащих в основе Европейского союза, по–прежнему необходим, это такое предприятие, которое нам нужно. Более того, европейское сотрудничество будет оставаться важной целью, важным стратегическим элементом в обозримом будущем.

Отчасти это объясняется тем, что, как мы слышали на протяжении многих дискуссий, Европейский союз отчасти лишился слаженности и своей привлекательности. Объясняется это недостаточным уровнем финансовой и экономической координации. Существуют различные интересы между государствами-членами, эти интересы всё более и более проявляются, возникают проблемы, европейская солидарность не работает так, как она должна работать.

Я должен упомянуть проблему беженцев. Европейский союз на фоне этой проблемы продемонстрировал отчасти свою несостоятельность и отсутствие солидарности. Отношения между ЕС и Российской Федерацией также развивались не так, как мы на то надеялись 25 лет назад. Я знаю аргументы, приводимые обеими сторонами относительно того, кто или что ответственны за такое развитие событий. Однако сейчас мы говорим ведь не о прошлом, мы говорим о будущем. И та, и другая сторона должны продемонстрировать, что они осознают важность отношений друг с другом. Европейский союз, в частности, не должен упускать из виду тот факт, что на протяжении последнего века развивались отношения между Европой и Россией, и что Москва иначе смотрит на развитие НАТО, и точка зрения Москвы отличается от брюссельской или вашингтонской.

Россия же должна принимать к сведению, она должна учитывать то, что некоторые действия, связанные с использованием военной силы, не соответствуют международному праву, они вызывают раздражение европейской публики и отражаются на политике ЕС. В частности, последний пример тому – Крым.

Алеппо – это символ того, каким образом сложно провести грань между борьбой с террористами, с одной стороны, и бомбардировками ни в чём неповинного населения. Я очень внимательно сегодня утром слушал дискуссию. Есть очень много проблем, которые сопряжены с этим процессом. Война в Сирии длится уже дольше, нежели Первая мировая война, и длится дольше, нежели вторжение Гитлера в Советский Союз во время Второй мировой войны.

Это ужасная война уже унесла сотни тысяч человеческих жизней, и она привела к ухудшению отношений между теми странами, которые даже не имеют общей границы с Сирией. Доверие было подорвано. Более того, этот процесс сопряжён с всплеском терроризма. Более того, терроризм порождает страх, страх порождает агрессию, а агрессия ведёт к возникновению фанатизма, с одной стороны, жёсткого национализма, что ставит под угрозу мир и свободу.

То же самое, пусть и несколько в другом масштабе, мы наблюдаем на примере палестино-израильского конфликта. Кажется, что решение этого конфликта как никогда далеко. Совсем недавно я присутствовал на похоронах Шимона Переса в Иерусалиме. Даже в слове на этих похоронах говорилось о том, что мир должен быть достигнут. Шимон часто говорил: «Невозможно Израилю безопасно существовать без мира». Нынешнее же правительство Израиля концентрируется не на мире, а на безопасности. Они утверждают, что без безопасности не может быть мира. Однако безопасность не может пользоваться приоритетом перед миром, и тот и другой фактор, и то и другое условие должны быть воплощены в жизнь одновременно.

Дамы и господа, можно задаться вопросом: есть ли какие–то положительные аспекты, есть ли какие–то положительные возможности, таящиеся в будущем? Ответ – да. Соглашение между «пятёркой» и «пять плюс один» в формате с Ираном по иранской ядерной программе – это хороший пример успеха.

Ещё один пример успеха – это успешное подписание Парижского соглашения по изменению климата. Это первый положительный шаг, хотя многое ещё предстоит сделать для того, чтобы решить эту проблему в целом. Европейская интеграция как таковая, даже невзирая на ряд негативных тенденций, которых я только что коснулся, невзирая на решения, даже нерешительность в целом представляет собой историю успеха.

Я также возлагаю большие надежды на работу Организации Объединённых Наций. Очень часто ООН попадает под град критики, их обвиняют в бессилии, тем не менее ООН по–прежнему остаётся важнейшим игроком в международных отношениях, а также нравственным авторитетом. Цели развития тысячелетия сыграли ключевую роль в сокращении крайней нищеты почти на 50 процентов. С тех пор удалось добиться снижения материнской смертности, детской смертности на 45 процентов и на 50 процентов соответственно. Была принята новая повестка дня – развитие до 2030 года. В рамках этой повестки дня поставлены цели – продолжить этот прогресс, были сформулированы реалистичные, важные цели.

Дамы и господа! Даже несмотря на то, что невозможно в количественных показателях измерить развитие демократии, я убеждён, что демократия в качестве политической системы, ограничивающей власть тех, кто находится у кормила, наблюдается. Более того, мирный переход к демократии будет становиться всё более и более распространённым. То же самое касается прав человека, а также растущего уважения к правам человека.

Всё шире и шире наблюдается признание этого показателя в качестве показателя эффективного управления. Более того, я считаю, что демократия должна сыграть важную роль в наших обсуждениях о том, каким должно быть будущее. Это, в частности, касается следующего факта, это моё мнение. Демократическая система, а также готовность к миру, к избеганию войны в некотором смысле переплетены, взаимосвязаны.

Уважаемые гости! В футболе следующий матч всегда становится самым важным. Во внутренней политике следующие выборы всегда самые важные, а в международных отношениях следующие 10 лет – это самое важное время, а также самое сложное время одновременно. Однако кое–что совершенно ясно, несомненно, история не носит линейного характера. Но поскольку историю творит человечество, мы несём на своих плечах ответственность за то, каким образом история будет развиваться на протяжении следующего десятилетия. Вот почему. Речь идёт о нашей коллективной ответственности. Мы должны поддерживать мир, пользоваться теми возможностями, которые нам предоставляются. Мы должны учиться на прошлых ошибках, а также стремиться к положительному развитию в будущем.

Я благодарю Вас за внимание.

Т.Колтон: Спасибо, господин Фишер. Господин Мбеки.

Т.Мбеки (как переведено): Большое спасибо, господин модератор!

Как и мои коллеги, хочу поблагодарить Валдайский дискуссионный клуб за приглашение поучаствовать.

Ваше превосходительство господин Президент Путин! Уважаемые панелисты! Уважаемые делегаты!

Я хотел бы верить в то, что вы поймёте, почему сегодня я выступаю перед вами, для того чтобы представить никем не санкционированное мнение Африканского континента о вопросах нашей повестки дня. Думаю, что все из нас вспомнят о Декларации тысячелетия ООН, которая была принята в 2000 году, где говорилось о целях развития тысячелетия, а также содержались глобальные обязательства, в частности, я цитирую: «Обеспечить специфические нужны Африки». И затем, в 2002 году, в сентябре, Генеральная Ассамблея ООН приняла Декларацию по новому партнёрству в целях развития Африки.

И затем в 2002 году, в сентябре, Генеральная Ассамблея ООН приняла Декларацию по новому партнёрству в целях развития Африки, и международная поддержка, реализация этого нового партнёрства в целях развития Африки крайне важна – это опять была цитата.

В октябре 2014 года Генеральный Секретарь ООН созвал совещание высокого уровня, перед которым была поставлена задача выработать рекомендации по операциям ООН сегодня и в будущем. В докладе этой группы, этой панели, содержалось следующее: в плане предотвращения конфликтов или реагирования на конфликты региональные партнёрства на Африканском континенте должны укрепляться.

И думаю, что для того чтобы понимать полностью важность этих рекомендаций, мы должны помнить о том, что в 2015 году 80 процентов миротворцев ООН были развёрнуты в Африке. И уважаемые коллеги заметили, что процитированные мною документы ООН, относящиеся к двум главным проблемам Африканского континента, – это социально-экономическое развитие, обеспечение мира и безопасности.

Я упомянул эти документы для того, чтобы обозначить главные проблемы, с которыми сталкивается Африканский континент, во–первых.

Во–вторых, обозначить, что эту реальность признаёт мировое сообщество.

И, в–третьих, что международное сообщество принимает на себя обязательство вступить в партнёрство с Африкой для того, чтобы успешно справляться с этими проблемами.

Учитывая тему, выдвинутую на обсуждение, хотел бы сделать несколько высказываний о том, с какими проблемами сталкивается Африка, а также объём, в котором ООН реагирует на эти проблемы, также о философии развития.

В первую очередь хотел бы сказать в этой связи, что для того чтобы Африка добилась упомянутых мною целей, Африке необходим новый мир. Второе категоричное утверждение, которое я хочу сделать, – это то, что эти требования представляют собой категоричное противоречие тому, что Африканский континент является мировой периферией. И третье категоричное утверждение, которое я сделаю, заключается в том, что глобальное процветание и мир во всём мире недостижимы, в то время как Африка исключена и как участница таких прекрасных результатов. И четвёртое утверждение, которое я хотел бы сделать: поддержание мира и развитие невозможно без относительной автаркии в том, что относится к Африканскому континенту.

Что касается борьбы с бедностью и других целей – хотел бы подтвердить, что наш континент по–прежнему с энтузиазмом относится к принятию очень амбициозных целей устойчивого развития, как уже упомянул наш президент. И это связано с теми глобальными обязательствами, поскольку для достижения целей устойчивого развития никто не останется позади – я опять упомянул цитату.

Для нас, африканцев, это означает, что система глобального правительства должна меняться таким образом, чтобы можно было достигнуть действительно цели устойчивого развития и тех целей, которые я обозначил. И в различные периоды времени существовали системы неравных правительств, в том числе в конце «холодной войны». Всё это привело к тому, что образовался однополярный мир, гегемония, с Соединёнными Штатами в качестве гегемона.

И в том, что касается африканского тысячелетия, как я упомянул, даже победа римлян над карфагенянами, колониализм, неоколониализм. Я хотел бы сказать, что существование гегемона приводит к возникновению феномена центра, который преуспевает за счёт существования периферии. И именно в плане глобального распределения у нас есть такая ситуация, когда, я думаю, что комментарий, который сделал господин Президент Путин сегодня днём, указывает на то, как существует сегодня этот мир.

Для Африки невозможно избавиться от существующей ситуации вне контекста мира, в котором бы уважалось равенство всех наций в плане определения миропорядка. И по этой причине как африканцы, и именно потому, что мы относительно слабы в глобальном плане – в экономическом, политическом, технологическом плане, – нам очень нужна свободная, универсально согласованная система международного права, которую будут уважать все страны.

И, на наш взгляд, какие бы легитимные предложения ни выдвигались в отношении создания лучшего мира, они должны быть основаны на той степени международного права, которая уже была согласована. И это подчёркивает абсолютный императив для всех наций вернуться к духу и букве для того, чтобы реализовать то, что было отражено в Уставе ООН и в других стратегических документах, которые были приняты после 1945 года в рамках ООН. Существование согласованного международного права, а также надежда на реформированные институты ООН должны быть центром философии международного развития для нового мира.

Большое спасибо.

Т.Колтон: Сейчас мы уже выслушали выступление всех четырёх ораторов. Мы начнём обсуждение довольно коротко, поскольку здесь так много желающих задать вопросы. Возможно, я начну с небольшим, коротким вопросом, и на него может ответить любой из присутствующих ораторов.

Во время комментариев Президента Путина меня удивил акцент на безопасности и отсутствии безопасности. И с дилеммой безопасности, с которой мы сталкиваемся, когда мы говорим о вопросах развития, я думаю, что это естественный способ, поскольку мы извлекли тот урок из истории, что без безопасности, предсказуемости развития не будет. Поэтому сейчас очень мучительный момент, когда развитие осуществляется.

Люди, которые живут в четырёх странах, представители которых сидят здесь, живут лучше, чем их предки, всё это происходит по всему миру, но отсутствие безопасности в мире тем не менее есть, и философ Гоббс говорил об этом, что это то состояние, при котором нет власти, приводит к отсутствию безопасности, нестабильности и неспособности отдельных людей обеспечить себе лучшую жизнь. И по всему миру происходил процесс строения государств, более сильных государств, и необходимо государствам учиться жить друг с другом в мире, в мирном сосуществовании.

Поэтому хотел бы задать очень общий вопрос нашим панелистам. Хотел бы спросить следующее. Во время выступлений каждого из вас вы все упоминали о том решении, которое предлагал Гоббс, – это построение институтов, изменение институтов. И хотел бы спросить вас, что должно быть нашим важнейшим приоритетом сейчас?

Президент Путин отметил в конце выступления важность ООН, важность того, чтобы ООН стала более эффективной, и использование ООН вместе с другими силами. Некоторые другие ораторы говорили о необходимости реформировать созданные институты. Например, господин Мбеки об этом упомянул. Наши европейские коллеги упоминали историю успеха, включая Европейский союз, например. ЕС появился достаточно недавно. Поэтому мой вопрос: что самое важное, о чём мы должны подумать сообща?

Мы должны создавать новые институты для вопросов безопасности или мы должны говорить о возвращении к тем институтам, которым сейчас уделяется меньше внимания, таким как ООН? Или мы должны в первую очередь концентрировать свои усилия на реформировании существующих институтов? А когда я говорю об институтах, я говорю прежде всего о международных институтах. Поэтому хотел бы сейчас предложить ораторам, может быть, начиная с Президента Путина, поделиться своим мнением, если у вас есть такое желание, конечно.

В.Путин: Просто полностью присоединяюсь к тому, что сказал Президент Табо Мбеки. Он сказал, я даже записал, процитирую: «Нужна система международного права, которая уважалась бы всеми странами». Нужно вернуться к Уставу Организации Объединённых Наций. Абсолютно правильно. И если бы он этого не сказал, я должен был бы сказать это сам. Я полностью разделяю эту точку зрения. Мы просто пренебрежительно начали относиться к Уставу ООН, вытесняя его при принятии очень важных решений, делая вид, что это уже не важно, устарело.

А потом, когда мир сталкивается с острыми проблемами, те, кто виноват в нарушении Устава Организации Объединённых Наций, резко начинают призывать к исполнению основных положений Устава ООН. Так нужно с самого начала, чтобы все это помнили и уважали Устав ООН. Нужна надёжная система международного права, которая была бы гарантией от любых злоупотреблений сил.

Т.Халонен: Думаю, что мы сейчас, на данный момент, создали государство наций. Мы знаем слабости государства наций, и нам нужно тем не менее развивать их сильные стороны. Я, поскольку сама из Финляндии, говорю о государстве благосостояния. Это демократия, это верховенство закона, это благосостояние, это социальные, экономические, культурные права народов, всех людей, также и мигрантов. И когда мы говорим о разнице между целями тысячелетия, целями устойчивого развития… Помню, когда я была сопредседателем на саммите тысячелетия, я слышала от людей, что они хотят добиться лучшего будущего.

И это крайне важно, поскольку некоторые люди говорят, что мы слишком наивные в наших надеждах сделать мир лучше. Действительно, мы добиваемся каких–то успехов, может быть, не во всём, но всё–таки мы двигаемся к успеху. Если мы сравним ЦРТ и ЦУР, ЦРТ в основном создавались для правительств, в основном для правительств богатых стран, которые преуспевают, для того чтобы продемонстрировать глобальную солидарность со странами Юга.

Но сейчас цели устойчивого развития показывают, что мир – это нечто большее, чем просто государство-нация, это также и бизнес-сообщество, это также проблема. Без системы, в которой будет больше игроков, нам будет сложно. И, как господин Фишер, бывший президент Австрийской Республики, говорил о системном анализе, думаю, что в рамках Валдайского клуба вы также могли бы подумать о том, как консультироваться с экспертами, которые специализируются на системном анализе. Я думаю, что это часть ответа на Ваш вопрос.

Также необходимы меры укрепления доверия. Это очень простые слова, и всё это лежит в основе государства-нации. Всё, что мы можем сделать в целях укрепления доверия, мы видим в Балтийском море, нашем общем море, а также на других, более крупных участках.

Мне было бы очень интересно узнать, поскольку мы сейчас в России, как Вы, господин Путин, видите это развитие, таким образом, в будущем. Думаю, что у меня есть некий луч надежды в отношении Вашего интереса, в отношении ООН.

Т.Колтон: Вы хотели бы сейчас ответить, господин Президент, или мы сначала выслушаем других ораторов?

В.Путин: Думаю, что выслушаем Хайнца и Табо.

Т.Колтон: Хорошо, спасибо.

Господин Фишер, пожалуйста.

Х.Фишер: Нам всем известно, что институты, а также неправильно созданные институты могут частично являться проблемой. Но в большинстве случаев они не представляют собой целую проблему, и те же самые институты, которые хорошо функционируют при определённых ситуациях, могут при других обстоятельствах, в другой среде, при другой экономической ситуации быть гораздо слабее и казаться неправильно созданными.

В том, что касается Европейского союза, в последние годы ситуация, если мы посмотрим, например, на торговые соглашения с Канадой, становится очевидно, что часть ответа на вопрос лежит в том, что необходимо создавать больше возможностей для центральных институтов в Европейском союзе, больше властных полномочий парламенту, больше власти комиссии, а также общая экономическая налоговая политика.

С другой стороны, очевидно, что именно это является очень чувствительной проблемой, и многие люди чувствуют, что наша автономия, наши возможности как государства всё больше передаются в Брюссель. И поэтому, если кто–то говорит: давайте запустим процесс модернизации и изменения институтов Европейского союза, – на данный момент я бы сказал: давайте подождём, давайте не будем торопиться, поскольку на данный момент это создало бы очень проблемную ситуацию во многих европейских странах.

Что же касается Организации Объединённых Наций, то я с большим интересом прислушиваюсь к аргументам, согласно которым Совет Безопасности, являющийся наиболее влиятельным органом Организации Объединённых Наций, был создан более 70 лет назад. Так что в соответствии с этой аргументацией было бы полезно, было бы необходимо дать Совету Безопасности новую структуру, такую структуру, которая позволила бы ему эффективно работать в текущей обстановке, быть более представительным органом в том, что касается различных сторон государства.

Однако мы, конечно, понимаем сложности, сопряжённые с этим процессом. Если мы обратимся к нашим австрийским представителям в ООН с вопросом, возможно ли это, они скажут: нет, это совершенно невозможно, слишком расходятся мнения. Так что решение проблем при помощи реформирования институтов может быть только частью решения проблемы, частью того, что необходимо сделать.

Т.Колтон: Спасибо большое.

Т.Мбеки: Что должно быть сделано – это должно быть сделано. Вы знаете, когда госпожа Халонен говорила, что ООН концентрировалась на трёх столпах направления: на безопасности, на правах человека, и, в–третьих, на развитии. Я в действительности убеждён, что, когда мы говорим о безопасности в глобальном масштабе, о правах человека в глобальном масштабе, о развитии в глобальном масштабе, невозможно решить какие бы то ни было из этих проблем в одиночку успешно на глобальном уровне, если мы не обратим свой взор вновь на Организацию Объединённых Наций в контексте Устава Организации Объединённых Наций, в контексте согласованной политики. Мне кажется, что участники конференции принимают это. Мир стал многополярным, и необходимо, чтобы эта многополярность перетекала в реальные действия на практике, для того чтобы успешно справляться с вызовами.

Каковы многополярные институты, которые сейчас существуют? Таким институтом должна быть ООН. Проблема реформирования Совета Безопасности становится именно в этом контексте особенно важной. Как сказал господин Фишер, Совет Безопасности создан очень давно, и он сейчас не отражает нынешнюю многополярную систему международных отношений. Он должен быть изменён, это сложно. Россия – член Совета Безопасности, может быть, она тоже является препятствием на пути этой реформы. Однако реформирование Совбеза должно произойти.

Мы должны также посмотреть на взаимоотношения Совета Безопасности и Генассамблеи, посмотреть на взаимоотношения с ЭКОСОС, то есть на все структуры. Они должны выражать многополярный характер мира, для того чтобы мы добились успеха на глобальном уровне в решении проблем, связанных с безопасностью, прав человека и развития. Это невозможно отбросить в сторону. Я не говорю, что это единственное, что необходимо сделать, но структуры должны быть укреплены, они должны быть более представительны и они должны быть также активизированы таким образом, чтобы все эти институты с уважением относились, во–первых, к реформированному международному праву.

А во–вторых, как сказал Президент Путин, необходимо… Я не говорю, что поскольку у нас есть ООН, то пропадает суверенитет. Суверенитет никуда не пропадает. Существует равенство государств. Само существование государств покоится на этом принципе, и это должно быть учтено при реформировании института ООН. Многополярный мир должен найти своё полноценное отражение в ООН. Если бы это произошло, то не было бы никакой катастрофы в Ливии, например.

Я завершаю уже свои комментарии. Когда мы говорим о целях устойчивого развития, они очень важны для Африканского континента и, я убеждён, для всех развивающихся стран. Одна из проблем, с которыми мы сталкиваемся на континенте, – это сложность переговоров с ЕС по соглашениям об экономическом партнёрстве. Более того, я считаю, что те переговоры, которые сейчас ведутся с ЕС, ведутся так, что многие требования ЕС противоречат требованиям ЦУР – целям устойчивого развития. Если вы посмотрите на глобальный уровень, то необходимо будет провести соотношение этих соглашений, с одной стороны, и целей устойчивого развития, посмотреть, не противоречат ли они друг другу. Вот о чём я хотел бы сказать. Спасибо большое.

Т.Колтон: Вы знаете, я был несколько взволнован. Я боялся, что мой вопрос не вызовет таких интересных ответов. Но спасибо большое.

Президент Путин, Вы не могли бы прореагировать на то, что было сказано?

В.Путин: Ещё маленькая ремарка по поводу того, что господин Фишер сказал. Он упомянул дискуссию в ЕС по поводу торгового договора с Канадой. Это чисто внутриеэсовское дело. Просто маленькая ремарка, если позволите.

Да, действительно, я знаю, что определённое раздражение в Европе вызывает позиция Валлонии, где всего три с половиной миллиона человек, и они, эти три с половиной, заблокировали принятие решения по такому глобальному вопросу, как торговое соглашение с Канадой. Но ведь, когда Бельгия создавала Евросоюз, она создавала его на определённых принципах и исходила из того, что и у неё в целом, и у Валлонии будут определённые права.

Если к сегодняшнему дню ЕС разросся очень сильно, изменился его состав и так далее, но права–то никто не менял. Может быть, и нужно эти права поменять, но сначала нужно тогда предоставить людям, которые создавали эту организацию, демократическим образом права поменять, а потом уже требовать от них согласия.

Теперь что касается спора. Я знаю этот спор не так хорошо, как, конечно, европейцы, тем не менее, много или мало прерогатив у наднациональных органов в ЕС, замечу, я уже говорил об этом публично: количество обязательных решений, которые принимает Европарламент в отношении стран – членов ЕС, больше гораздо, чем количество обязательных решений, которые принимал Верховный Совет СССР в отношении республик Советского Союза во время существования самого СССР. Хорошо это или плохо – это не нам решать. Мы за то, чтобы Европа была сильной, централизованной – наша позиция. Но в самой Европе, там разные точки зрения, и это, надеюсь, когда–нибудь завершится каким–то позитивным решением.

Теперь по поводу ООН. Я уже говорил об этом, вынужден повторить: нам нужно обязательно вернуться к тому, что написано в Уставе ООН, потому что другой организации, такой универсальной, как ООН, в мире не существует. И если мы сейчас от неё откажемся – это верная дорога к хаосу. Ничего другого в мире универсального не существует. Да, ситуация поменялась в мире. Да, ООН и Совет Безопасности нуждаются в реформах и реконструкции. Но, как у нас в МИДе принято говорить, это можно сделать, если мы хотим, чтобы сохранялась эффективность этого инструмента, это можно сделать на основе широкого консенсуса. Нужно, чтобы с этими реформами согласилось подавляющее большинство участников международного общения.

Теперь почему нужно обязательно вернуться к единообразному пониманию принципов норм международного права, выработанных на основе Устава ООН? Потому что создавалась эта Организация после окончания Второй мировой войны, был определённый расклад сил в мире. Потом, после распада Советского Союза, Соединённые Штаты решили, что теперь, в общем–то, не с кем согласовывать и не надо ни с кем согласовывать кардинальные вопросы. И началось.

Сначала в середине 90–х годов – удары по Белграду. По сути, агрессия. Я сейчас не буду говорить про гуманитарную составляющую, которая предшествовала этим решениям, но просто наблюдать за ракетно-бомбовыми ударами в конце XX века в центре Европы… Не знаю, как вам, но для меня это было дикостью какой–то, просто дико. Тем не менее это было в обход Устава ООН, никто же этого не санкционировал. Как только столкнулись с этим, сразу начали говорить, что устарело, надо бы чего–нибудь поменять.

Дальше больше, дальше события в Ираке. ООН разве санкционировала действия в Ираке? Нет. А до этого был Афганистан в 2001 году. Да, мы знаем трагические события 11 сентября 2001 года, но всё равно по действующему международному праву надо было сходить в Совет Безопасности ООН и получить сначала там соответствующую резолюцию. Нет.

Потом Ирак. Потом принята была резолюция по Ливии – о чём резолюция по Ливии? Здесь же все эксперты, все знают, читали же все эту резолюцию. Что там написано? Бесполётная зона. Какая же бесполётная зона, если начали наносить ракетно-бомбовые удары по территории! Грубо извратили просто, опять нарушили Устав Организации Объединённых Наций.

Потом Сирия. Тарья, по–моему, говорила или Хайнц выступал, что в Сирии только умножается число террористов из–за действий в Алеппо. Разве с этого началось приумножение терроризма? Разве в Ираке были террористы? Близко не было никаких террористов до разрушения государственных структур страны. А в Ливии? Да ничего подобного там не было, никаких террористов, там и духу их не было. Как только разрушили государственность в стране, сразу этот вакуум был заполнен кем? Террористами. То же самое и в Сирии происходит.

Я понимаю намёк на наши действия в том же Алеппо или где. Но позвольте, как только началась война в Сирии, она началась задолго до нашего участия в этих событиях, там сразу и террористы появились, их начали снабжать оружием. Я же говорил об этом в своём выступлении. Их начали воспитывать, науськивать на Асада и так далее. Потому что других возможностей не было, они самые эффективные. И до сих пор это продолжается. Потому что это самые эффективные боевые подразделения. Их можно, как считают некоторые, направить, а потом мы, мол, с ними разберёмся. Ничего потом не будет! Не получится! В этом вся проблема.

И хотел бы тоже отреагировать на абсолютно правильные вещи, которые происходят, скажем, в Финляндии. Колокола звонят по погибшим в Алеппо. Давайте позвоним по погибшим сейчас в районе Мосула. Сейчас начинается операция в Мосуле. Уже, по–моему, свыше 200 человек террористы расстреляли в надежде остановить наступление на город – давайте не будем про это забывать. А в Афганистане? Одним только ударом авиации уничтожали целые свадьбы по 120 человек, одним ударом! Мы забыли об этом? А сейчас что происходит в Йемене? Колокола должны звонить по всем этим безвинным жертвам! Согласен с Вами.

Мы всё время слышим: Алеппо, Алеппо, Алеппо… Ну да. Вопрос в чём? Или оставить там террористическое гнездо, или, минимизируя, делая всё, чтобы избежать жертв среди мирного населения, всё–таки это гнездо дожать? Если не нужно вообще ничего трогать, тогда не нужно наступать и на Мосул. Давайте всё оставим как есть. Давайте Ракку не будем трогать. Ведь мы всё время слышим от наших партнёров: нужно наступать на Ракку, нужно уничтожить это гнездо терроризма. Но в Ракке тоже живут мирные граждане. Мы не будем с ними бороться вообще? Когда они где–то в городах захватывают заложников, мы что, оставляем их в покое? Возьмите пример с Израиля, Израиль никогда так не делает, он всегда борется до конца и благодаря этому существует, да и другого выбора нет, надо бороться. Если мы постоянно будем сдавать позиции, мы всегда будем проигрывать.

Теперь о том, что Тарья спросила по поводу безопасности в районе Балтийского моря. Напомню, что эта тема возникла не по нашей инициативе, она возникла в ходе моего визита в Финляндию, в Наантали, и она возникла по инициативе Президента Финляндии господина Ниинистё. Он совершенно неожиданно для меня поставил вопрос о том, чтобы российская авиация не летала без включённых транспондеров. Для тех, кто далёк от военного дела, скажу, что это приборы, которые на самолётах стоят и подают сигнал о том, что они в воздухе находятся. И включение этих систем, конечно, увеличивает безопасность в районе Балтийского моря. Это правильно, это правда. Я сразу же сказал, что, во–первых, количество полётов нашей авиации в разы уступает количеству полётов авиации стран НАТО, в разы. Это первое.

И второе. Я пообещал господину Президенту Финляндии, что мы обязательно поставим этот вопрос перед нашими партнёрами на ближайшей встрече в рамках Совета Россия–НАТО. Докладываю вам: мы это сделали. Результат: наши партнёры по НАТО предложение отклонили, более того, они сказали, что отклоняют предложение Путина. Путин здесь ни при чём, они отклоняют предложение господина Ниинистё, Президента Финляндской Республики.

Для нас тоже, между прочим, не так уж и просто это было, не так это было просто – пойти на такой шаг, потому что там есть технические вещи, есть и вещи чисто военного характера. Но я соответствующие указания Министерству обороны дал – поискать такую возможность, не нанося ущерба нашей безопасности. И наше Министерство обороны такую возможность нашло. Но наши коллеги из НАТО не хотят. Так что, пожалуйста, все вопросы туда, в Брюссель, в штаб-квартиру.

Т.Колтон: Тарья, насколько я понимаю, Вы хотели бы ответить коротко на этот вопрос?

Т.Халонен: Если позволите, я отвечу. Я очень рада, что у нас по–прежнему продолжается замечательный диалог с Вами, господин Президент.

Это открытая дискуссия. Как правило, мы ведём такие дискуссии в меньших группах, тем не менее мне кажется, что предложение Президента Ниинистё было прекрасным примером. Считаю, что это важно для безопасности в нашем регионе. Однако, как сказал Президент Путин, есть очень много технических вопросов, других проблем с обеих сторон.

А это говорит нам о чём? Даже когда речь идёт о каком–то ограниченном вопросе, требуется время, требуется сила. И тем не менее я считаю, что мы по–прежнему все согласны. Нам необходимо добиться этого для того, чтобы обеспечить безопасность в регионе. Мы должны добиться принятия этих предложений. Надеюсь, что дискуссия будет продолжаться. И хорошая работа продолжится.

Позвольте мне так же коротко остановиться на других аспектах, которые были упомянуты Президентом Путиным. Конечно, Алеппо и Йемен – это те проблемы, о которых мы постоянно слышим в средствах массовой информации, в западных странах и в России тоже. Но здесь нет чёрного и белого. Это очень сложный вопрос. Но мы должны с уважением относиться к чувствам людей, они совершенно верно говорят: это неправильно. ЮНИСЕФ со стороны ООН тоже говорит о том, что то, что происходит, – неправильно. У нас есть, к счастью, эксперты, которые могут разобраться во всём этом.

Что же касается ООН, я очень рада, что мы много говорили об ООН, я сторонница ООН, я там работала, и я буду работать с ними, я обещала господину Пан Ги Муну, и следующему Генеральному секретарю я обещаю сотрудничество. Мы все понимаем, что если мы ничего делать не будем, то это может нам очень дорого обойтись.

Возьмём, например, Совет Безопасности. Я с большим интересом слушала то, что сказал Министр Лавров. Как мне кажется, если мы не сможем добиться успеха в Совете Безопасности, это ещё не всё, мы должны подумать о работе Генассамблеи, об ЭКОСОСе, ведь ООН – очень большая структура. Мы должны подталкивать их вперёд. И надеюсь, что мы добьёмся прогресса.

Спасибо за то, что Вы подняли эти вопросы, и эти вопросы и далее будут обсуждаться.

Т.Колтон: Сейчас я хотел бы поблагодарить всех и передать слово тем, кто присутствует в зале, для вопросов. У нас здесь представлено большое число экспертов, почти все хотят задать вопрос, и вы можете отвечать на вопросы, на которые хотите, отмечать их.

Хотел бы сказать, что, к сожалению, Ваша популярность, господин Президент, растёт; моя к концу дня, наверное, сократится. А времени у нас очень мало.

Позвольте, мы передадим слово сначала первым, кто заявил о желании задать вопросы. Многие из них, думаю, будут адресованы Президенту Путину. Однако если кто–то желает тоже ответить, даже если они напрямую не направлены им, то, пожалуйста, отвечайте.

Вопрос (как переведено): Господин Президент, как Вам известно, растёт обеспокоенность международного сообщества относительно киберпространства, киберконфликтов. Ключевой вопрос состоит в следующем. Это обеспокоенность осуществления кибератак для достижения политических целей, учитывая, что вопрос кибератак очень молодой вопрос в отличие от других войн. Пространство кибератак очень известно, государства не должны использовать киберпространство для атаки на инфраструктуру других государств. Поэтому мой вопрос заключается в следующем.

Во–первых, в теории. Я слышал, что Вы уже говорили, поэтому в теории: должны ли национальные избирательные системы считаться критической национальной инфраструктурой?

И второй вопрос: какие конкретные правила Вы бы предложили по мере того, как международное сообщество думает о киберпространстве, для того чтобы снизить угрозу кибервойн в будущем?

В.Путин: На мой взгляд, вмешательство во внутриполитические процессы, одной страны в другую, недопустимо вне зависимости от того, каким способом такие попытки могут предприниматься: с помощью кибератак либо с помощью каких–то других инструментов, подконтрольных организаций внутри той или иной страны.

Например, вы знаете, что произошло в Турции, и знаете позицию Президента Турции Реджепа Эрдогана по поводу того, что он считает. А он считает, что попытка переворота в Турции была предпринята структурами, которые были воспитаны на идеях и при прямом участии организации некоего Гюлена, проживающего уже девять лет в Соединённых Штатах Америки. И это недопустимо, и кибератаки недопустимы.

Но нам не избежать, наверное, взаимного влияния друг на друга, в том числе и в киберпространстве. Но Вы задали вопрос конкретный, а именно Вы задали вопрос об избирательной системе. Я считаю, что это абсолютно недопустимо. А как избежать подобных эксцессов, если они где–то будут возникать, нет никакого другого способа, как договариваться и вырабатывать определённые правила, причём такие правила, которые будут единообразно пониматься, будут признаны на правительственном, государственном уровне и могли бы быть проверяемыми.

Встаёт вопрос, конечно, о свободе интернета и всего, что с ним связано, но мы знаем, что очень во многих странах, в том числе и в тех, кто всегда выступал за свободу интернета, предпринимаются и на практике реализуются шаги по ограничению этого доступа, связанного с интересами большинства граждан. Это касается и преступлений, которые там могут готовиться либо совершаться в киберпространстве. Например, покушение на банковские системы, незаконные переводы денег, это касается всяких суицидов, преступлений против детей и так далее. Но эти же правила на национальном уровне принимаются, значит, мы можем принимать соответствующие правила и на национальном уровне в отношениях между государствами.

Т.Колтон: Спасибо.

Хотел бы предоставить слово господину Сушенцову, затем слово господину Быстрицкому.

Господин Сушенцов, Вам слово.

А.Сушенцов: Владимир Владимирович! Андрей Сушенцов, университет МГИМО, Валдайский клуб.

В зарубежных СМИ сложилось мнение, что у России есть однозначный фаворит на американских президентских выборах – Дональд Трамп. Какую на самом деле роль играет фигура следующего американского президента для России, для двусторонних отношений? И каким условиям должна удовлетворять американская внешняя политика по отношению к России, для того чтобы отношения нормализовались?

В.Путин: По поводу так называемых фаворитов или не фаворитов в избирательной кампании в Соединённых Штатах. Вы сказали о том, что это образ, который создан СМИ? Он и создан, этот образ, СМИ. Я Вас уверяю, не случайно. Я вообще редко вижу, когда что–то случайно создаётся ведущими средствами массовой информации. Сама идея вброшена в общественное сознание в ходе президентской кампании в Соединённых Штатах, на мой взгляд, только с одной целью – с целью борьбы тех, кто защищает интересы кандидата от Демократической партии госпожи Клинтон в борьбе с представителем Республиканской партии, в данном случае в борьбе с господином Трампом.

Как это делается? Во–первых, создаётся образ врага в виде Российской Федерации, в виде России, а потом объявляется, что Трамп – наш фаворит. Это полный бред и полная чушь! Это просто способ внутриполитической борьбы, способ манипулирования общественным мнением накануне президентских выборов в самих Соединённых Штатах.

Да, на самом деле я много раз говорил, хочу повторить: мы не знаем, как поведёт себя любой из кандидатов, который добьётся победы. Мы не знаем, как поведёт себя господин Трамп, мы не знаем, как поведёт себя госпожа Клинтон, если она будет избрана, что там будет исполнено, что не исполнено. Поэтому по большому счёту для нас это более или менее безразлично. Но, конечно, мы не можем не приветствовать слова, мысли, намерения, о которых публично говорится, о нормализации отношений между Соединёнными Штатами и Россией. И в этом смысле, конечно, мы приветствуем такие заявления, от кого бы они ни исходили. Вот, собственно говоря, и всё.

Что касается самого господина Трампа, он выбрал, видимо, свой способ достучаться до сердец избирателей. Какой? Он, конечно, ведёт себя экстравагантно, мы все это видим. Но, я думаю, не так уж это всё и бессмысленно. Потому что, на мой взгляд, он представляет интересы той части общества, а она значительная в Штатах, которая устала от тех самых элит, которые десятилетиями находятся у власти. Он просто представляет интересы таких простых людей.

Он и сам изображает из себя такого простого парня, который критикует тех, кто уже десятилетиями находится у власти, тех, кому не нравится (мы же читаем аналитику, в том числе и американскую) передача власти по наследству, допустим. Об этом прямо некоторые эксперты пишут в США. И он работает на этой «поляне».

Но насколько это будет для него эффективно, выборы покажут в ближайшее время. Но хочу повторить ещё раз один штамп, который всё время повторяю: мы будем работать с любым президентом, которого изберёт американский народ и который захочет работать с нами.

А.Быстрицкий: Владимир Владимирович, можно вопрос в развитие темы безопасности, которая только что поднималась? Понятно, что здесь ключевым и важным элементом, в этой теме безопасности, является взаимодействие. И понятно, что оно может быть сложным. Например, в случае упомянутых только что в разговоре транспондеров. Но в конце концов самолёты могут летать.

Но есть критически важные области, где речь идёт непосредственно о жизни людей, и жизни людей невинных. Вы недавно вспоминали дело Царнаевых. И, как я понимаю, информация с российской стороны была предоставлена, но это не возымело ни малейшего действия, как я тоже понимаю. Означает ли это, что на таком практическом уровне взаимодействия в сфере безопасности ситуация критическая?

В.Путин: Я уже говорил об этом. Не помню когда. По–моему, на встрече с французскими журналистами, что ли? Да, действительно, мы предоставили в своё время информацию по этим братьям Царнаевым американским партнёрам. Написали один раз – ответа никакого. Потом ещё раз написали – опять никакого ответа нет. И уже после второго письма пришел ответ, что они наши граждане, вы сюда не лезьте, мы сами разберёмся. Ладно, я директору ФСБ сказал: всё, сдаю в архив. Так ответ у нас в архиве и лежит до сих пор.

Но потом, к сожалению, через несколько месяцев произошёл теракт в Бостоне во время известного марафона, погибли люди. Очень жаль, что эта трагедия произошла. Если бы контакты и доверие были бы на другом уровне между нами и нашими партнёрами, уверен, можно было бы избежать этой трагедии. Потом у нас и американцы появились сразу, приехали, мы отдали материалы, которые у нас были. Но поздно, уже люди–то погибли.

Это, кстати говоря, отчасти ответ на предыдущий вопрос. Те, кто хочет с нами работать, – я не знаю, будут они или не будут, но они формулируют правильно тезис о том, что это необходимо для всех, особенно на поле борьбы с терроризмом. В этом смысле мы приветствуем, повторяю, всех, кто об этом заявляет.

Но, скажем, я тоже уже говорил об этом, например, в ходе подготовки к Олимпийским играм здесь, в Сочи, американцы реально нам помогали. И я благодарен им за это, мы все им за это благодарны, они сотрудничали и здесь, на месте, сотрудничали с нами очень эффективно и на более высоком уровне – на уровне руководства спецслужб. Были и другие примеры хорошего сотрудничества.

В целом у нас неплохо обстоят дела по этому направлению с европейскими партнёрами, как раз с французскими спецслужбами, там достаточно откровенный, профессиональный разговор идёт, обмен информацией имеет место быть. В общем, не всё так плохо, но могло бы быть гораздо лучше.

Т.Колтон: Хорошо.

Хотел бы сейчас предоставить слово Сафине Фишер из Берлина.

С.Фишер: Спасибо. Мой вопрос Президенту Путину, он касается Украины.

Президент Путин, недавно после достаточно длинной паузы состоялась встреча «нормандской четвёрки» в Берлине. И после этой встречи стороны несколько по–разному интерпретировали результаты переговоров. Поэтому мне бы очень хотелось услышать Вашу оценку результатов и атмосферы этой встречи.

Помимо этого, считаете ли Вы «нормандский формат» в данной форме эффективным или Вы думаете, что он мог бы работать более продуктивно, если бы, например, туда присоединились Соединённые Штаты Америки?

Спасибо большое.

В.Путин: Можно уточняющий вопрос? Какая разная интерпретация была результатов встречи? О чём Вы говорите? Как ни странно, я просто не слышал этих разных интерпретаций. Какие?

С.Фишер: Были обсуждения полицейской миссии в Донбассе, с одной стороны, и упор на «дорожную карту», которая делалась, например, в России в СМИ и тоже в политических дебатах. По–моему, это действительно были разные интерпретации результатов.

В.Путин: Здесь секрета никакого нет. Я скажу, вообще как было. Некоторые вещи, может быть, не буду говорить, чтобы не ставить никого в трудное положение и не мешать самому процессу.

Как вы знаете, в Минских соглашениях, думаю, что эксперты все читали, там чёрным по белому написано: через 30 дней после подписания Минских соглашений на Украине Рада должна принять постановление, которое очертило бы географические границы районов, в которых начал бы сразу действовать закон об особом статусе этих непризнанных республик. Потому что единственное, чего не хватало, чтобы он начал работать, было отсутствие описания этих географических границ.

И это нужно было принять не законом, а постановлением парламента, и это постановление с нарушением сроков, но тем не менее было принято. И, казалось бы, этот закон должен был бы сразу вступить в действие. Он был принят, хочу напомнить, парламентом Украины, проголосован, и он был согласован с непризнанными республиками, что очень важно, и в этом смысле он является, на мой взгляд, жизнеспособным и ключевым элементом политического урегулирования.

Но, приняв это постановление Рады, украинская сторона, парламент страны принял дополнение к этому закону пунктом в статью девятую или десятую, в которой написал, что этот закон вступит только тогда, когда произойдут муниципальные выборы на этих территориях. То есть опять отложил вступление этого закона в силу, повторяю, по нашему мнению, абсолютно ключевого для политического урегулирования кризиса на юго-востоке страны. Причём сделал это, конечно, уже ни с кем не согласовывая, с этими непризнанными республиками даже не консультировались.

Год назад в Париже мы это очень активно обсуждали, спорили. Я настаивал на том, чтобы это было сделано, и сделано незамедлительно, поскольку это прописано в Минских соглашениях и является ключевым элементом, на наш взгляд. Тем не менее Президент Украины настаивал на том, что это сделать невозможно. И зашло всё в тупик. Поскольку зашло в тупик, и всё могло закончиться сразу же на месте год назад в Париже, неожиданно Министр иностранных дел ФРГ господин Штайнмайер предложил компромисс.

Он сказал: «Давайте мы так договоримся. Этот закон вступит в силу в день выборов в муниципальные органы власти на этих территориях на временной основе, и на постоянной – после того как БДИПЧ ОБСЕ признает, что выборы состоялись в соответствии с правилами ОБСЕ». Это было совсем не то, что написано в Минских соглашениях, но, чтобы не заводить дело в тупик, я согласился и сказал: «Хорошо, договорились. Мы это согласуем с Донецком и Луганском». И мы согласовали.

Но на встрече в Берлине вдруг неожиданно Президент Украины попытался изменить и эту формулу, уже как бы компромиссную. Пошёл ещё дальше, по сути, отказываясь вообще от имплементации этого закона когда бы то ни было. Опять возник тот же самый кризис, который мы имели в Париже год назад. Но я хочу отметить роль Федерального канцлера. Она всё–таки нашла аргументы и убедила всех собравшихся в том, что мы можем и должны остаться на согласованной позиции, и невозможно каждый раз, встречаясь через год, менять то, о чём мы договаривались до этого, так мы никогда ни о чём не сможем договориться. Но нюансы и детали того, как это должно имплементироваться, договорились погрузить в ту концепцию, о которой Вы сказали и которую предстоит ещё выработать.

Вот, пожалуй, и всё. Но в принципе много было сделано по вопросам обеспечения безопасности – там мы практически согласовали почти каждый из пунктов. Почти ни о чём не договорились по вопросам гуманитарного характера – эти территории остаются в строгой блокаде, и ситуация там очень сложная. На это, кстати говоря, весь так называемый цивилизованный мир предпочитает не обращать никакого внимания. Сейчас не хочу даже открывать дискуссии на эту тему.

Но что касается формата, он полезен или не полезен, – просто другого нет. Да, дискуссии идут сложно, да, это не очень эффективно, соглашусь с этим, но другого нет, и если мы хотим хоть чего–то добиться, надо оставаться в рамках этого формата.

Нужно ли привлекать кого–то другого? Российская позиция такая: мы не против привлекать кого бы то ни было, в том числе и наших американских партнёров. Но договорились таким образом со всеми участниками этого процесса, что мы с нашими американскими коллегами будем работать параллельно. И вы знаете, мой помощник и госпожа Нуланд постоянно встречаются, регулярно эти темы обсуждают, ищут компромиссы. Но это, разумеется, делается не келейно, не тайно, и все участники нормандского формата в курсе, знают, и мы учитываем, конечно, и позицию наших американских партнёров.

Т.Колтон: Анджела Стент, пожалуйста.

А.Стент (как переведено): Спасибо. Мой вопрос адресован Президенту Путину. Я профессор Джорджтаунского университета Вашингтона.

Россия недавно вышла из соглашения с Соединёнными Штатами по уничтожению плутония, но в то же время российское Правительство заявило, что рассмотрит повторное вступление к соглашению, если будут выполнены три условия. Первое, что войска НАТО должны вернуться к тем позициям, которые они занимали до 2000–х годов в Европе, во–вторых, «закон Магнитского» должен быть отменён, и в–третьих, что санкции, введённые против России с момента начала украинского кризиса, должны быть сняты, и России должна быть предоставлена компенсация.

Вопрос заключается в следующем. 20 января у нас будет новый президент, я настроена оптимистично, должны ли мы понимать в США, что эти три условия лягут в основу изначальной переговорной позиции со стороны Российской Федерации с новым американским президентом, когда он вновь восстановит отношения высокого уровня с Кремлём?

В.Путин: Вы профессор, сразу видно, что не дипломат. Если Вы у дипломатов спросите, они Вам скажут, что есть такое понятие, как запросная позиция, и решение по поводу договора об уничтожении избыточного количества оружейного плутония – мы из него не вышли. Соединённые Штаты вышли из договора по противоракетной обороне, а мы не вышли, мы приостановили его действие. Но почему? Я думаю, что все здесь знают почему. Это соглашение что предусматривало? Оно предусматривало, что и в России, и в США будут построены заводы, которые будут уничтожать избыточное количество оружейного плутония, наработанного как в США, так и в России.

США свои обязательства не только не выполнили, а объявили, что выполнять не намерены – со ссылкой на финансовые трудности. Как будто у нас таких финансовых трудностей нет. Но мы завод построили и уничтожаем этот плутоний промышленным способом. То, что объявили Соединённые Штаты, причём в одностороннем порядке, никак с нами свои действия не согласовывая… Они сказали, что они будут его разбавлять, этот оружейный плутоний, там хранить в каких–то пластах и так далее.

Это значит, специалисты говорят, это называется возвратный потенциал. В любую секунду можно вернуть, опять обогатить, и всё снова здорово, как у нас в народе говорят. А мы–то уничтожаем его промышленным способом. Мы завод построили, деньги истратили. Мы что, богаче Соединённых Штатов, что ли?

И очень по многим вопросам нам очень трудно разговаривать с администрацией сегодняшней, потому что ничего почти не выполняется, почти никакие договорённости не исполняются, в том числе и по Сирии. Может, ещё к этому вернёмся. Но мы готовы будем разговаривать с новым президентом и искать решения любых сложных вопросов, любых.

Вопрос (как переведено): Господин Президент, хотел бы задать Вам вопрос по политике России в отношении Азии. Сегодня акцент делается на построении многополярного мира во внешней политике России. Но помимо этого вы также уделяете особое внимание многополярности в Азии. Сегодня в Вашей речи Вы, в частности, на мой взгляд, указали на рост напряжённости в отношениях с Западом и о переориентировании на Азию. Но есть и проблемы в Азии. В частности, появление новых игроков ведёт к появлению страхов, появляются новые разделительные барьеры. Скажите, есть ли опасность того, что Россия путём акцента на многополярном мире может недооценить опасность однополярной Азии в ущерб необходимости всех великих держав работать вместе для создания нового мира?

В.Путин: Мы интенсифицируем развитие наших отношений с азиатскими странами не потому, что у нас напряглись отношения с Европой или Соединёнными Штатами. Просто то, что сейчас происходит, диктуется самой жизнью. Необходимость расширения наших контактов, увеличение этих контактов диктуются жизнью. Почему?

Рост и значение азиатских стран растут и будут расти дальше, причём достаточно высокими темпами. Но для России, значительная часть территории которой находится в Азии, было бы нелепым не использовать своё географическое преимущество и не развивать отношения с нашими соседями.

Китай – наш сосед, я говорил об этом во вступительном слове. С Индией у нас хорошая предыстория отношений, что грех было бы это не использовать для развития отношений с Индией сегодня и на длительную историческую перспективу. У нас много совпадающих интересов. Мы естественным образом взаимодополняем друг друга, кстати говоря, как в политике, так и в экономике.

Но что касается многополярности или однополярности Азии, Азия не является однополярной, мы это прекрасно видим и понимаем.

Жизнь вообще сложна и многообразна, она вообще вся соткана из противоречий. Важно только, чтобы эти противоречия разрешались цивилизованным способом. Мне кажется, что у лидеров азиатских стран сегодня достаточно здравого смысла, чтобы выйти именно на такой режим работы друг с другом. И мы готовы работать в таком же режиме со всеми.

Вы знаете, что я недавно был с визитом в Индии, только что вернулся из Индии наш Министр обороны. У нас не только по линии оборонных ведомств, по линии промышленного производства в оборонной сфере, но и в гражданских областях очень много пересекающихся интересов с Индией, Китаем, тем же Вьетнамом, с другими странами региона. И они очень перспективные и масштабные.

Т.Колтон: Тома Гомар, пожалуйста.

Т.Гомар (как переведено): Господин Президент, в сентябре 2014 года на Валдайском клубе Вы описали отношения между Украиной и Россией следующим предложением: две страны – один народ. А каким образом Вы сегодня описали бы отношения между этими двумя странами?

В.Путин: Я сейчас не буду говорить про то, кто в чём виноват, но я считаю, как и считал, что русские и украинцы – это действительно один народ. У нас есть люди крайних националистических взглядов, как в России, так и в Украине. Но в целом в большинстве своём это один народ – народ одной истории, одной культуры, очень близкий этнически. Нас сначала разделили, а потом стравили, но мы сами в этом виноваты. И мы должны сами найти выход из этой ситуации. Уверен, что здравый смысл восторжествует, и мы этот выход найдём.

Вопрос: Уважаемый господин Президент! До моего вопроса хотел бы очень коротко передать Вам слова моих молодых студентов. Два года назад, когда Вы были в Шанхае по очень важным другим делам, наши студенты пропустили шанс встретиться в университете с Вами и Вас спросить. Но они сказали мне, что всегда Вас ждут. И это не зависит от того, будете Вы на пенсии или нет.

Мой вопрос такой. Сегодня мы обсуждаем философский вопрос международных отношений. Человеческое сообщество уже переживало многие вариантов международной системы. По Вашему представлению, будущие системы до какой степени будут похожи на бывшие? И на какие положительные элементы нам больше нужно обращать внимания? Это немножко теоретически, по каким принципам, более универсальным или более многообразным? Какие сочетания, какие комбинации среди них Вы предпочитаете?

Ещё конкретный вопрос. В текущие дни очень оживлённо обсуждаем вопрос, какие взаимоотношения между Россией, Западом и Китаем.

В.Путин: Хайнц здесь такую ремарку сделал, что это очень философский вопрос, об этом можно долго рассуждать.

Будет ли мир будущего таким, каким он был в прошлом? Конечно, нет. Разве это возможно? Мир меняется очень сильно. Разве Китай 60–70–х годов похож на Китай сегодняшнего дня? Совсем две разные страны, да и Советского Союза нет.

Господин Мбеке говорил про Африку. Я с этими тезисами согласен. Но Африка не может быть где–то на периферии. Если кто–то так думает, то он глубоко заблуждается. Если мы будем действовать именно таким образом, нас ждут очень тяжёлые испытания. Мы уже сейчас видим, говорят: беженцы-беженцы, Сирия-Сирия. Я сегодня только смотрел – очередное событие в Средиземном море, где итальянская береговая охрана вылавливала беженцев из Африки. При чём здесь Сирия? Вы знаете, это очень серьёзный вопрос – будущее мира и будущее Африки. Так же и взаимоотношения в Азии, там много конфликтных, таких потенциально конфликтных ситуаций.

Хочу повторить то, что я только что сказал. Вопрос в том, хватит ли у нас ума и мужества найти приемлемые способы решения всех этих проблем и сложных конфликтов. Мне бы очень хотелось, чтобы это было именно так, чтобы мир действительно стал многополярным и чтобы учитывались мнения всех участников международного сообщества. Маленькая это страна или большая, должны быть единообразно понимаемые общие правила, гарантирующие суверенитет и интересы народов.

А что касается наших взаимоотношений между нашими партнёрами в Европе, в Соединённых Штатах, в Америке вообще, в азиатских странах, мы выстраиваем разновекторную политику, и не только в силу своего географического положения. Наша политика в отношении всех наших партнёров строится на основе равноправия и взаимного уважения.

Т.Колтон: Хорошо.

Николай Злобин, пожалуйста.

Н.Злобин: Владимир Владимирович, у меня вопрос тоже философский, но я подразумеваю, что Вы уже думали на эту тему, поэтому хотел бы получить от Вас ответ в Вашем стиле. Вы умеете формулировать афористично, мы все это знаем.

Я вернусь к Вашей речи, к ней пока никто не апеллировал. Я не согласен с одной вещью в Вашей речи, где Вы описывали мир. Вы описывали его правильно, но мне кажется, что сводить всё к злой воле элит или каких–то отдельных лидеров, это не совсем правильно. Страны действуют под влиянием очень большого количества объективных факторов. Даже Вы сейчас, говоря о евразийском сотрудничестве, сказали, что жизнь требует так поступать. Я помню, когда была история с Крымом, Вы сказали: я не мог поступить иначе, хотя весь мир считал, что это не самый лучший жест доброй воли.

Мой вопрос в этой связи. Думаю, что страны действуют под влиянием национальных интересов, того, как они видят мир. И очень часто эти национальные интересы входят в противоречия, одной страны и другой страны.

Однажды в интервью какому–то западному агентству Вы сказали, что Ваша работа – продвигать национальные интересы России. Поэтому я подозреваю, что Вы знаете, что такое национальные интересы России, причём не тактические, не сегодняшние, а фундаментальные, которые существовали раньше и будут существовать потом. Думаю, что Вам ещё рано на пенсию уходить, но всё равно когда–нибудь это случится, и национальные интересы сохранятся. Есть у Вас формула в голове, ёмкая, хорошая, как объяснить миру? Потому что одна из проблем, что Россия воспринимается страной непредсказуемой. Можете Вы объяснить одной формулой, которая сохранится надолго, что такое национальные интересы России?

В.Путин: То, что хорошо для русского человека, то и национальные интересы России и вообще для народов Российской Федерации. Но вопрос не в том, чтобы любой ценой продвигать эти национальные интересы, вопрос в том, как это делать. Я хочу вернуть нас к ставшему ключевым вопросу: мы считаем, что добиваться своих национальных интересов нужно в диалоге со всеми участниками международной жизни, уважая их интересы и пользуясь единообразно понимаемыми правилами игры, которые называются «международное право».

Кстати, когда выступала Тарья, она сказала, что несколько мрачновато прозвучали мои оценки. Если именно так и восприняли, что исключительно в ошибках элит заключаются все проблемы сегодняшнего дня, то, конечно, я не это имел в виду. Это одна из серьёзных проблем сегодняшнего дня – расхождения между интересами так называемых широких масс и правящими классами, но не единственная, а в основе, конечно, лежат и интересы, но способы достижения своих интересов важны, вот что важно.

А.Мухин: Владимир Владимирович, на Украине постоянно пытаются что–нибудь запретить российское. И складывается такое ощущение, что любые российские компоненты просто выдавливаются из украинского общества. В этой связи у меня тоже философский вопрос. Пётр Порошенко говорил о том, что он намерен продать свой российский бизнес. Этот бизнес существует вообще или нет? И как Вы к этому относитесь?

В.Путин: Мы стремимся к тому, чтобы уважать право собственности. Алексей Леонидович – горячий приверженец, считает, что это один из столпов экономической политики, и в этом смысле я с ним полностью согласен. У нас далеко не всегда так получается, нам практику нужно ещё поправлять, и в законодательстве многое нужно сделать, но мы всегда будем к этому стремиться.

То же самое касается и наших иностранных инвесторов, в том числе и украинских инвесторов. Пётр Алексеевич Порошенко является одним из таких инвесторов, имею в виду, что он является собственником достаточно крупного предприятия в Липецкой области – фабрики «Рошен». Там, собственно, два предприятия, второе занимается, по–моему, реализацией продукции. Там есть некоторые проблемы, связанные с невозвратом НДС, и судебные органы ввели определённые ограничительные меры, но фабрика работает, работает ритмично, выплачивает зарплату, получает прибыль, и нет никаких ограничений, связанных с использованием этой прибыли, в том числе и с переводом её за границу. Я сейчас не помню, сколько, не погружаюсь в такие детали, но она работает с прибылью, и работает успешно.

П.Дуткевич: Господин Президент, я уже задал этот вопрос заместителю Министра иностранных дел вчера, но я понял свою ошибку, потому что исключительным адресатом этого вопроса являетесь Вы, Владимир Владимирович.

Вопрос такой: поступила информация, я не знаю, насколько она достоверна, что во время встречи с господином Обамой в Китае в сентябре этого года Вы разговаривали о перемирии в Сирии. Не знаю, насколько это достоверно, но Вам предложили семидневное перемирие. Вы засомневались и сказали, что невозможно за такой короткий период развести радикалов от мирных, и вряд ли можно это сделать. Поэтому Вам на это был ответ, что если мы не сумеем это сделать, тогда у вас свободные руки. Вы можете вспомнить этот разговор? Потому что он очень важный для истории того, что происходит сейчас в Сирии.

В.Путин: Да мне и не нужно его вспоминать, я его и не забывал. Это очень важный разговор. Там действительно шла речь о том, чтобы прекратить работу российской и сирийской авиации по нанесению ударов по объектам террористов в Алеппо до разделения так называемой здоровой части оппозиции от «Джабхат ан-Нусры» – террористической организации, признанной в таком качестве Организацией Объединённых Наций, входящей в перечень международных террористических организаций.

В этой связи хотел бы заметить, что не секретом является то, что нам наши американские партнёры обещали это сделать. Они признали, во–первых, что это нужно сделать, они признали, что часть Алеппо занята террористическими организациями – и ИГИЛ, и «Джабхат ан-Нусрой». Собственно говоря, это видно на кадрах телевизионной хроники, когда мы видим знамя ИГИЛ, знамя «Джабхат ан-Нусры» в определённых районах Алеппо. Они признали, что это надо сделать, и заверили нас, что сделают это.

А после этого мы договорились о том, что вместе определим прямо на поле боя, где здоровая часть оппозиции, и мы их не будем трогать вообще, а где террористы, и мы будем вместе с американскими нашими партнёрами работать по этим террористам. Они обещали нам многократно и на уровне Минобороны, и на уровне министров иностранных дел, и на уровне специальных служб. К сожалению, раз за разом всё это срывалось, и они этого не делали.

В очередной раз этот вопрос был поднят во время нашей встречи в Китае. Действительно, мой американский партнёр, Президент Обама, предложил в очередной раз их развести. Но он настаивал на том, чтобы сначала мы объявили день Д, день тишины, прекратили бы боевые действия, удары авиации, а затем в течение семи дней они брали бы на себя обязательство развести оппозицию здоровую и «Джабхат ан-Нусру» друг с другом. Я сейчас не буду говорить о деталях, потому что не считаю себя вправе какие–то детали воспроизводить вслух. Всё–таки в ходе таких переговоров остаётся какая–то часть, которая доверительно доводится друг до друга. Но факт остаётся фактом.

Вместо того чтобы развести террористов, «Джабхат ан-Нусру», и здоровую часть оппозиции, наши американские партнёры сами сорвали это перемирие. Кстати говоря, в конечном итоге я хоть и настаивал на том, что сначала развести нужно, а потом прекратить полёты авиации, но в ходе дискуссии согласился с мнением американского партнёра. Он настаивал, и я с ним согласился, пошёл навстречу, сказал: ладно, бог с ним, мы сначала объявляем перемирие, не будем летать, не будем наносить удары, пожалуйста, вот вам семь дней.

Перемирие было объявлено, по–моему, 12 сентября. 17–го американская авиация нанесла удар по сирийским войскам, после чего подразделения ИГИЛ перешли в наступление. Нам сказали, что удар был нанесён по ошибке, а ИГИЛ перешёл в наступление случайно, это случайность. Может быть, и так, но перемирие было сорвано и далеко не по нашей вине.

А что там обещал или что не обещал Президент Соединённых Штатов, это всё–таки Вы спрашивайте у него. Я думаю, что в ходе, допустим, своей поездки по европейским странам он сам об этом расскажет нашим европейским уже партнёрам. И думаю, что нужно сделать это откровенно и честно, а не просто использовать их для того, чтобы повлиять на нашу позицию по Сирии.

Да, кстати говоря, вы знаете, сегодня уже девятый день, когда российская и сирийская авиация в районе Алеппо просто не работает. Вот вам ещё не семь дней, вот вам ещё девять, уже десять дней сейчас будет. Где разведение террористов и здоровой части оппозиции? Понимаете, если мы не будем выполнять взятых на себя обязательств, мы никогда не добьёмся успеха в решении задач борьбы с террором.

Я понимаю, это непростая задача, и мы здесь не склонны никого ни в чём обвинять, но уж если о чём–то договорились, надо исполнять. Во всяком случае, на нас не перекладывать вину и не обвинять во всех смертных грехах. Это просто неприлично. Мы пока ведём себя сдержанно и также по–хамски нашим партнёрам не отвечаем, но всё имеет свои границы, можем и ответить.

Т.Колтон: Господин Черногорский из Словакии. Пожалуйста, Вам слово.

Черногорский: Я буду как будто продолжать вопрос Анджелы Стент, хотя мы не договорились. Господин Президент, условия, которые, Вы сказали, в связи с договором об утилизации плутония, по сути, являются наступательными условиями. Когда бы эти условия были исполнены, это бы означало практически, что будут аннулированы все отступления России практически со времён Михаила Горбачёва. Меня интересует время. Как Вы оцениваете, когда бы такие условия могли быть исполнены или, скажу это по–другому, думаете, что Вы увидите исполнение этих условий ещё как Президент Российской Федерации?

В.Путин: Условия, о которых Вы говорили сейчас и которые Вы назвали наступательными, они изложены на бумаге. Это Указ Президента Российской Федерации. Это бумажка.

А условия уничтожения оружейного плутония, которые нарушили Соединённые Штаты, – это очень серьёзный вопрос в сфере международной безопасности и обращения ядерных материалов. Это совершенно две разные категории. И мы вышли из этого договора, потому что Соединённые Штаты не выполняют взятых на себя обязательств. А об условиях того, как вести нам переговорный процесс по широкому кругу проблем, мы договоримся.

Т.Колтон: Михаил Погребинский, пожалуйста, из Киева.

М.Погребинский: Владимир Владимирович, возвращаюсь к вопросу, который был задан коллегой из Германии. Мне кажется, Вы не вполне ответили на него, а это важно, по–моему.

Речь идёт о том, что, действительно, насколько мы понимаем, интерпретации результатов этого Берлина были разные в Киеве и в Москве. Во всяком случае, два слова скажу, что киевская интерпретация такая: главный успех Порошенко на этих переговорах – это то, что он убедил ООН и вообще участники переговоров убедили Вас в том, что Вы согласились на полицейскую миссию.

При этом в Киеве понимают эту полицейскую миссию как некую такую систему, которая будет с оружием обеспечивать безопасность до проведения выборов и после проведения выборов какое–то время. Информация из Москвы официальная была такая, что, в общем, не совсем так.

Можете внести какую–то ясность по этому поводу, чтобы было понятно?

В.Путин: Я могу попросить Тарью или Хайнца, они очень хорошо знают, что такое ОБСЕ, как работает эта организация. Скажу Вам свою позицию по этому вопросу.

Президент Порошенко выступил с инициативой так называемой полицейской миссии во время проведения будущих возможных выборов в Донбассе, в Донецке и Луганске. Я единственный, кто его поддержал. Просто я не называю это полицейской миссией в силу того, что вообще все остальные участники процесса возражают, а возражают не потому, что не хотят помочь Петру Алексеевичу, а потому, что ОБСЕ никогда ничего подобного не делала, у неё нет такого опыта, нет людей, нет практики осуществления каких бы то ни было полицейских миссий.

И на сегодняшний день эта идея, выдвинутая Петром Алексеевичем Порошенко и поддержанная Вашим покорным слугой, она другими участниками этого процесса не поддерживается, но мы называем это не полицейской миссией, а возможностью тех, кто будет обеспечивать выборы и безопасность на выборах, находиться там с табельным стрелковым оружием. Те, кто против реализации этого предложения, указывают на то, что это может спровоцировать неизвестно кого на применение оружия против вооружённых людей.

Они считают, что сила наблюдателей ОБСЕ заключается не в том, что у них табельное оружие, а в том, что они как раз представляют общепризнанную мировую солидную международную организацию, и как раз они сами не вооружены, и применять против них силу и оружие – это абсолютно неприемлемо и будет восприниматься как самое неприемлемое поведение кого бы то ни было. И в этом их сила, а не в том, что у них будет пистолет.

Хотя, если Пётр Алексеевич считает, что это пошло бы на пользу, я лично его поддерживаю, но я единственный, кто это делает. Это странная ситуация, это единственное, где наши мнения совпадают. Но я уже об этом говорил неоднократно, и здесь нет никакой новизны, и в конечном итоге все согласились, что это возможно, но нужно это проработать, в том числе на площадке ОБСЕ. Не знаю, Тарья меня поправит, но, по–моему, в практике ОБСЕ никогда такого не было. Тарья, можно тебя спросить?

Т.Халонен: Да, должна честно сказать, что не могу припомнить таких случаев. Возможно, стоит спросить кого–то, у кого есть более актуальная информация, но я займусь этим вопросом.

Т.Колтон: Представитель, пожалуйста, из Пекина.

Вопрос (как переведено): Бывший Президент Австрийской Республики господин Фишер сказал, что отношения между ЕС и Россией не такие, как 25 лет назад ожидалось, какими они будут. И, к сожалению, это сейчас имеет место, но нам нужно быть оптимистами тем не менее.

И хочу спросить господина Президента: с Вашей точки, почему это так происходит? И какие могут быть ожидания? Какие ожидания 25 лет назад были неверными или были неверными всё время? И с философской точки зрения какие уроки, как Вам кажется, следует извлечь для следующих 25 лет?

В.Путин: Что было сделано правильно, а что неправильно? Ожидания были большие в связи с тем, что Советский Союз перешёл к политике открытости, в связи с тем что практически то, что считалось главным, что разделяло Советский Союз и потом Россию, и западный мир, исчезло – я имею в виду идеологические разногласия. И, откровенно говоря, у нас сначала и в Советском Союзе при Горбачёве, а дальше и в России все считали, что сейчас начнётся совершенно другая жизнь. Вот здесь один из наших экспертов правильно сказал: существуют вещи, как оказалось, гораздо более глубинные, чем даже идеологические противоречия, а это так называемые и национальные, и геополитические интересы.

Можно было бы сделать что–то по–другому? Да, можно. Я на прошлой встрече здесь, по–моему, в этом зале, говорил: был такой немецкий политик господин Рау, известный деятель Социал-демократической партии Германии, его уже нет среди нас, но он тогда вёл очень активную дискуссию с руководством Советского Союза. И он тогда говорил – у нас есть записи этих бесед, мы до сих пор никак не можем это опубликовать, но надо это сделать, – что в Европе должна быть создана новая система международной безопасности.

Помимо НАТО нужно создать ещё структуру, в которую входил бы и Советский Союз, и те страны, которые выходят из Варшавского договора, но с участием США, с тем чтобы была сбалансированная система. И дальше он продолжал, что если этого не будет сделано, в конечном итоге это будет приводить к тому, что вся эта система, созданная во времена холодной войны, будет работать против Советского Союза. И он говорил, что это беспокоит меня только потому, что это будет разбалансировать всю систему международных отношений и вопросы безопасности в Европе будут подвергаться серьёзным испытаниям.

Как этот дед сказал, так и случилось. И тогда вот те люди, которые работали над преобразованиями в мире, одни не хотели ничего менять, им представлялось, что и так они на коне, а другие не имели политической воли, чтобы реализовать эти абсолютно правильные мысли очень мудрого и опытного немецкого политика.

Но я надеюсь, что всё–таки с изменением реального соотношения сил в мире будет меняться и политико-дипломатическое и нормативное сопровождение этих изменений в лучшую сторону. Мир будет более сбалансированным и многополярным.

Х.Фишер: Могу добавить следующее, что 25 лет назад, в начале 90–х годов, в Европейском союзе было 12 членов. Швеция, Финляндия, Австрия присоединились лишь в 1994–1995 годах. Это была эпоха такого «медового месяца» между Россией и Европой, в частности между Россией и Германией, Россией и другими важными странами Европы. Это был период до экономического кризиса, когда темпы экономического роста были более высокими, перед введением евро. Введение евро – очень важная мера, но евро – это также проблематичный компонент, если вы посмотрите на ситуацию в Греции или в Италии. Такие факторы тоже следует принимать во внимание.

Спасибо.

Т.Халонен: Я также хотела бы добавить, что 25 лет назад Россия была другой, Европейский союз был другим. Я также была вовлечена в этот процесс. Думаю, что урок, который мы могли бы извлечь со стороны ЕС и со стороны Совета ЕС – это была очень хорошая возможность для расширения. Возможно, нам следовало бы больше вкладывать в процесс расширения, не только до процесса расширения, но и после процесса расширения. И, возможно, процесс проходил бы легче сегодня. Но, конечно, всегда времени не хватает. Мы не можем вернуться в прошлое, мы сейчас стараемся строить будущее дальше.

Т.Колтон: Габор Штиер, пожалуйста.

Г.Штиер: Мой вопрос Президенту Путину об Украине.

С приближением зимы обычно в последние годы часто говорим о том, что будет на Украине, что будет с безопасностью экспорта российского газа. Будет ли тепло в украинских квартирах? Будет ли Киев платить за газ? Откуда будет покупать? Мой вопрос следующий. Ведутся ли переговоры о поставке газа теперь в Украину? И говорили ли об этом с украинским Президентом в Берлине?

В.Путин: У нас вызывает обеспокоенность то, что происходит сейчас с этой энергетической, очень важной составляющей на Украине. Потому что, по нашему мнению, по мнению наших специалистов, а они не хуже, чем на Украине, потому что это когда–то был единый комплекс, как известно, во времена Советского Союза, мы прекрасно себе отдаём отчёт в том, что там происходит. Для того чтобы обеспечить бесперебойные поставки в Европу, нужно закачать необходимый объём в подземные хранилища. Не для внутреннего потребления, а для обеспечения транзита. Вот в чём технологический смысл того, что было сделано ещё во времена Советского Союза.

Газа закачано мало, недостаточно. В принципе от 17 до 21 миллиарда должно быть закачено в подземное хранилище, закачано только, по–моему, четырнадцать, и более того, сейчас уже начался отбор оттуда. Это вызывает определённые опасения. Мы с Президентом Украины по его инициативе обсуждали вопрос с газоснабжением Украины. Он задал вопрос, может ли Россия возобновить поставки. Конечно, может в любую секунду. Для этого ничего не нужно.

У нас есть контракт, есть дополнение к нему. Нужно только одно – предоплата. И на тот объём денег, которые будут предоплачены, мы точно и гарантированно будем осуществлять поставки наших энергоносителей для потребителей Украины. Но сегодня цена для Украины, а мы договорились об этом раньше, мы сказали об этом раньше, ещё в прошлом году, будет не выше, хочу это подчеркнуть, не выше, чем у соседних государств, в частности для Польши.

Сейчас самой актуальной ценовой ситуации не знаю, но на момент нашего разговора Польша у нас по тем договорным обязательствам, которые есть и которые действуют, покупала газ где–то по 185, по 184 доллара за тысячу кубов. Украине мы могли бы продавать за 180. Я эту цену назвал – 180 долларов за 1 тысячу кубов. Но нам сказали, что лучше им покупать по реверсу, – пожалуйста. Это, правда, нарушение контрактов между «Газпромом» и его контрагентами в Западной Европе, но мы смотрим на это уже сквозь пальцы, с пониманием.

Если нравится больше по реверсу – пожалуйста, пусть по реверсу покупают, но, насколько мне известно, стоимость газа для конечного потребителя, для промышленных потребителей на Украине сегодня уже превышает 300 долларов за 1 тысячу кубов. Мы предлагаем продавать по 180, но у нас брать пока не хотят. У меня есть основания полагать, что посредники, которые участвуют в этих сделках, покупая по реверсу, видимо, близки сердцу некоторых руководителей в топливно-энергетическом комплексе на Украине. Флаг им в руки, пусть они работают, только главное, чтобы они обеспечили транзит в европейские страны.

Ф.Лукьянов: Владимир Владимирович, в развитие темы, которую Вы и в речи затронули, и потом немножко звучала. Мы все читаем газеты, ведущие мировые журналы, обложки смотрим, тоже очень красивые бывают, наверное, и Вы тоже видите что–то из этого. Вам приятно чувствовать себя самым опасным и самым могущественным человеком в мире? Это вообще высокая очень оценка ведь.

В.Путин: Вы знаете, мне, конечно, приятно с вами беседовать сегодня, не скрою, и я люблю это дело. Но гораздо более важным считаю прохождение бюджета Российской Федерации через российский парламент, с тем чтобы нам обеспечить воздействие бюджета на решение самых главных вопросов, перед которыми стоит страна. А именно: обеспечение темпов устойчивого роста, необходимых для нашей экономики, решение социальных задач. У нас их огромное количество. Слава богу, нам удаётся сейчас сдерживать инфляцию, которая у нас будет в этом году, надеюсь, все эксперты так говорят, ниже шести процентов. У нас дефицит бюджета, надеюсь, не превысит заданных величин, где–то три процента.

Как вы знаете, у нас кардинальным образом, в разы, уменьшился отток капитала. Разные есть причины на этот счёт, они есть разные, но реально уменьшился этот отток. У нас много нерешённых проблем, перед которыми стоит страна. И только от решения этих проблем, прежде всего в сфере экономики, социальной сфере, зависит внутренняя политическая стабильность и вес России в мире. Вот я о чём думаю, а не о каком–то мифическом могуществе.

Т.Колтон: Мы работаем уже два с половиной часа. Мне как модератору надо Вам задать вопрос. Сколько у Вас остаётся резерва времени и терпения? Ваше решение.

В.Путин: Я пришёл сюда, чтобы пообщаться с аудиторией. Вы здесь руководите процессом…

Т.Колтон: Я местный президент, можно сказать.

В.Путин: Я готов подчиниться тому регламенту, который Вы здесь будете продвигать. Пожалуйста.

Т.Колтон: Давайте, работаем ещё полчаса. Он готов. Хорошо.

В таком случае у меня ещё список желающих задать вопросы. Я попытаюсь внести в него обновления.

Следующий выступающий Юрий Слёзкин, Калифорния.

Ю.Слёзкин: Как Вы думаете, какие темы будут главными в главе «Путинская эпоха» в будущих учебниках русской истории? То есть эти учебники уже пишутся, эти главы уже некоторые начинают писать. Некоторые называют Вас строителем государства, преобразователем, централизатором и сравнивают с Екатериной, Петром и другими.

Некоторые считают Вас по большей части консерватором и охранителем. Некоторые делят Ваше правление на два периода: первый – строительство и укрепление государства, и второй период – реакции. И в этом смысле сравнивают Вас со Сталиным и Иваном Грозным среди прочих. Как Вы себе представляете эту главу будущего учебника?

И если я могу ещё задать вопрос, имеющий к первому вопросу отношение: о ком и о чём, по–Вашему, будет следующая глава? Потому что у нас тут два дня назад Вячеслав Володин повторил своё утверждение двухлетней давности о том, что нет Путина – нет России. И это, мне кажется, подчёркивает важность одного из основных вопросов любой политической системы – вопроса о механизме наследования власти, механизме преемственности. О механизме, который в русской истории очень редко работал гладко и предсказуемо. Что, по–Вашему, нужно сделать, чтобы следующая глава в нашем учебнике русской истории не называлась «Смутное время»?

В.Путин: На Екатерину я точно не похож по гендерному признаку.

Что касается того главного, о чём, мне кажется, будет интересно узнать будущим исследователям русской истории: главное заключается в том, как нам удалось добиться сплочённости российского общества и русского народа, объединить всех вокруг решения общенациональной задачи. А позволю себе вернуться в ещё советскую историографию и всё–таки подчеркнуть, что при всей важности личности в истории всё–таки реальным творцом являются сами люди, сами граждане страны.

А на Ваш вопрос о том, в отношении кого и в отношении чего можно будет писать следующую главу, на это тоже ответят люди, в отношении того, кого они выберут, и в отношении того, что эти люди вместе с будущим руководством страны сделают.

Вопрос: Добрый день! Вашингтонское отделение Международного института стратегических исследований. У меня три конкретных нефилософских вопроса.

В.Путин: Вы шпион?

Реплика: Нет. (Смех.)

В.Путин: А кто же тогда?

Реплика: Учёный.

В.Путин: Нет, я здесь ничего плохого не вижу. Ладно, потом я расскажу историю про одного крупного очень известного политического деятеля в США, которого я очень уважаю и очень люблю. У нас с ним был такой интересный разговор на этот счёт.

Пожалуйста, извините.

Вопрос: У меня вопрос по поводу договора об РСМД. Сейчас он испытывает большие трудности, как Вы знаете; есть много громких взаимных обвинений и так далее. И в этом контексте очень важно понимать общий подход России к этому договору. Есть ли ценность для России в этом договоре – если да, то какая? И вообще стоит ли этот договор сохранить?

В.Путин: Он представил бы очень большую ценность для нас, если бы нашему с Соединёнными Штатами примеру последовали другие страны. Ведь что получилось: наивное бывшее российское руководство пошло на то, чтобы ликвидировать ракеты средней дальности наземного базирования. Американцы ликвидировали «Першинги», мы – ракеты СС-20, их порезали. Была в этой связи известная трагедия, которая связана с тем, что главный конструктор этих систем покончил жизнь самоубийством, посчитал, что это предательство национальных интересов и одностороннее разоружение.

Почему одностороннее? А потому что по этому соглашению мы наземный комплекс порезали, но это соглашение не затронуло ракет средней дальности, расположенных на море и в воздухе. Воздушного и морского базирования (это соглашение ракетно-воздушного и морского базирования) это соглашение не коснулось. У Советского Союза их просто не было, а Соединённые Штаты их оставили на вооружении.

Но получилась явная диспропорция: Соединённые Штаты оказались вооружены ракетами средней дальности – какая разница, они на море находятся, в воздухе тем более или на суше; а Советский Союз просто лишил себя этого вида оружия. Тем более что соседние наши государства – вот в Штатах никто из соседей Соединённых Штатов такое оружие не производят: ни Канада, ни Мексика, а у нас соседние страны почти всё производят: и страны на востоке наших границ, и на Ближнем Востоке, и так далее – кругом. Поэтому для нас это особое испытание, но тем не менее мы считаем необходимым соблюдать это соглашение. Тем более, как вы знаете, у нас тоже сейчас появилось такое же оружие – ракета средней дальности морского и воздушного базирования.

Т.Колтон: Я передаю слово господину Тайсу Кею, Токио.

Тайс Кей: Токийский фонд, Япония. Наконец–то в сентябре объявлена дата Вашего визита в Японию: это 15 декабря. И сейчас идут интенсивные переговоры о подготовке к этому. Уверен, что ваш визит окажет большой толчок к укреплению отношений между Японией и Россией.

В связи с этим у меня такой вопрос. Накануне Вашей встречи с Премьер-министром Абэ во Владивостоке Вы дали интервью, что нынешнего состояния атмосферы между Японией и Россией недостаточно для подписания мирного договора. У меня такой вопрос: Вы сохраняете такую же оценку сейчас? И если это так, то насколько реалистично ожидать создания атмосферы, которая позволит Японии и России подписать мировой договор в ближайшем будущем – я имею в виду в течение двух, трёх, четырёх лет?

В.Путин: Вы знаете, это тот случай, где, на мой взгляд, нельзя, невозможно и даже вредно определять какие–то сроки. Скажем, мы с Китайской Народной Республикой вели переговоры по территориальным вопросам на границе в течение 40 лет. И мы договорились окончательно и подписали соответствующее соглашение, в том числе, а может быть, прежде всего потому, что мы с Китаем достигли беспрецедентного уровня сотрудничества, который мы называем больше, чем стратегическим партнёрством – привилегированное стратегическое партнёрство. Так и есть, очень большая степень доверия. И конечно, к сожалению, наши отношения с Японией такого качества ещё не достигли. Но это не значит, что мы не можем этого сделать. Более того, на мой взгляд, и Япония, и Россия заинтересованы в окончательном урегулировании вообще всех вопросов, потому что это соответствует нашим взаимным национальным интересам. Мы этого хотим, мы к этому стремимся.

Когда это будет сделано, как это будет сделано и будет ли сделано вообще, я сейчас ответить не могу. Это вопрос, который мы должны решать вместе, и опираясь на то, что уже было достигнуто в прежние времена, и, конечно, главным образом посматривая в будущее. Я очень рассчитываю, что наши МИДы, наши эксперты внесут в это достойный вклад, и мы сможем на это опереться.

О.Москателли: Вице-министр иностранных дел Богданов нам сказал, что если Ливия или Ирак попросят помощь России против терроризма, Вы будете принимать это серьёзно во внимание. Скажите нам, пожалуйста, на самом деле возможна новая практически военная российская интервенция на Ближнем Востоке, и думаете ли Вы, что это могло бы помочь разрешить проблемы в регионе или наоборот?

В.Путин: А что вы понимаете под словом «интервенция»? Это незаконное или законное участие, что?

О.Москателли: Помощь против терроризма – значит, либо нанести удар… Я не знаю, как Вы на это смотрите, но если принимать серьёзно во внимание, значит, какая–то, может быть, интервенция, это неправильное слово, но акция военная точно.

В.Путин: Я понял. Нет, мы ничего подобного нигде не планируем.

К.Затулин: Владимир Владимирович, на дискуссии, которая у нас была здесь по Сирии, я задал вопрос Клиффорду Капчану, на который он не ответил. Я сказал о том, что мы пришли в Ближний Восток, в Сирию в том числе для того, чтобы помочь в чувствительном для Запада вопросе борьбы с терроризмом, но сейчас наблюдаем двойные стандарты, когда дело касается операции в Алеппо и операции в Мосуле.

И вопрос мой заключался в том, достигли бы мы победы во Второй мировой войне, если бы всё время любые действия на советско-германском фронте сопровождались бы обвинениями в том, что мы неправильно воюем, со стороны наших союзников, а в свою очередь мы бы обвиняли их в том, что они неправильно воюют на Тихом океане. Вопрос о двойных стандартах, и даже не связанный с Мосулом и Алеппо – с другой территорией. В Сирии нас убеждают, что надо иметь в виду всегда точку зрения оппозиции: она уважаемая, её приглашают в Лозанну, в Женеву и так далее.

Когда дело касается переговоров по Украине, то мы ведём переговоры в формате «нормандской четвёрки», но официально в переговорах никогда не участвуют ДНР и ЛНР. Это непризнанные государства, но это сторона конфликта. Почему она не признаётся стороной конфликта? Это то, что происходит в Приднестровье, то, что было в Абхазии, в Осетии и так далее. Можно ли этого добиться и нужно ли?

В.Путин: Это даже не вопрос – это констатация печального факта, согласно которому нарушаются вообще принципы урегулирования конфликтов, когда, конечно, должны непосредственное участие в выработке решений принимать конфликтующие стороны. Первое.

И, второе, это нарушение самих договорённостей в Минске, потому что там предусмотрено, что напрямую диалог будет. Ведь Минские соглашения подписаны как раз представителями Донецкой и Луганской народных республик. Украинская сторона настаивала на том, чтобы там стояли подписи руководителей этих республик. Мы эти подписи получили, а теперь с ними отказываются разговаривать. Даже логики в этом нет никакой. Это, конечно, контрпродуктивно. Вот и всё, вот и весь комментарий.

Давайте мы всё–таки дадим слово нашим иностранным друзьям. Попрошу наших российских коллег не обижаться, всё–таки наши гости приехали издалека, давайте им дадим слово. Пожалуйста.

Вопрос (как переведено): Для меня большая честь быть приглашённым сюда уже шестой раз подряд. У меня очень простой вопрос. Все мы представляем разные страны мира, у нас разное мнения насчёт того, что Вы делаете, у нас разное мнение насчёт внешней политики России. Но Вы приезжаете сюда для глубоких обсуждений с нами, Вы проводите с нами большое количество времени. Мы знаем, что у Вас очень плотное расписание, Вы один из самых занятых, наверное, людей. Поэтому мой вопрос: зачем Вы сюда приезжаете, зачем Вы с нами разговариваете? Я знаю, что Вы единственный лидер, который таким образом обменивается мнением с представителями интеллектуальной элиты со всего мира. В чём выгода лично для Вас? Как Вы можете содействовать национальным интересам России здесь и за пределами?

В.Путин: Две задачи. Первая – послушать умных людей, экспертов. Мне реально интересно ваше мнение, это полезно и для меня, и для моих коллег. И второе – донести до вас и через вас нашу точку зрения из первых уст. Вот и всё. Я считаю, что это важно.

Пожалуйста.

Вопрос (как переведено): Спасибо, господин Президент.

Мне неважно, зачем Вы здесь, но я очень благодарна Вам, что Вы здесь. Думаю, для нас большая честь, что Вы здесь присутствуете.

Мой вопрос касается отношений с США. Критика США в Вашем выступлении была гораздо менее резкой, чем несколько лет назад, но я не думаю, что кто–либо здесь был бы удивлён тому, что большая часть критики была направлена на США.

Когда я слушала Ваше выступление о выборах в США, о нашем поведении, я не могла не думать о заголовке в США, когда будет опубликована запись наших обсуждений. Хочу Вам рассказать о тех заметках, которые я сделала.

Люди в Америке говорят: действительно ли российский лидер верит, что описание американского политического процесса, которое он представил, выдвигается для того, чтобы противодействовать критике, звучащей в Америке, в отношении российского политического процесса, или же это возврат к чему–то тому, что, на Ваш взгляд, являлось нашей системой, но на самом деле не является? В этом заключается мой вопрос, поскольку Ваше описание нашего избирательного процесса звучит действительно так же, как наше описание вашего избирательного процесса. Это первый вопрос.

Второй вопрос. Описание нарушений международного права, например, в Белграде, звучит точно так же, как наше описание того, что произошло в Крыму. Поэтому хотела бы задать Вам следующий вопрос. Наш диалог с обеих сторон – способствуют ли ему такие описания, которые звучат и с российского телевидения, и с американского телевидения?

У нас есть такое выражение, что, если вы в яме, единственный способ выбраться оттуда – перестать копать эту яму. И поэтому такие односторонние шаги, шаги в отношениях с другими странами, – есть ли какие–то шаги, которые могли бы быть предприняты, чтобы порвать этот порочный круг, который заключается в том, что мы описываем друг друга таким образом, что не способствуем развитию наших отношений? Мне кажется, без этого перспективы наших отношений, наверное, не очень–то и светлые.

В.Путин: Да, конечно. Я согласен с Вами в том, что нужно, безусловно, предпринять хотя бы попытку прервать этот порочный круг. Но не мы его начали чертить, этот круг. Мы–то, наоборот, открылись полностью в середине 1990-х годов.

Мы ожидали, что это будет равноправный диалог, что будут учитываться наши интересы, мы сможем дискутировать, в чём–то идти навстречу друг другу. Но нельзя же решать все вопросы в одностороннем порядке, и всё. И любой ценой добиваться своих целей.

Вот Вы привели пример бомбардировок, скажем, бывшей Югославии, Белграда и Крыма. Спасибо Вам за такой пример, просто замечательный пример. Бомбардировки Белграда – вот это и есть интервенция в обход норм и правил международного права. Разве Совет Безопасности ООН принимал решение о военной интервенции в Югославии? Нет. Соединённые Штаты сделали это в одностороннем порядке.

Вы сейчас мне скажете, Вы сказали: в Крыму. А что в Крыму? Что Вы сделали в Югославии и потом отделили от неё часть государств, в том числе и Косово, а потом от Сербии. В Косово парламент проголосовал после военных действий интервенции, после многочисленных жертв. И всё, решение принято, и все с этим согласились.

В Крыму не было никакой войны. Не было никаких бомбовых ударов, военных действий, жертв нет, вообще ни один человек не погиб. Единственное, что мы сделали, – обеспечили право народа на волеизъявление в полном соответствии, кстати говоря, с уставом Организации Объединённых Наций. И слово в слово почти всё то же самое сделали, что вы сделали по Косово, только чуть больше.

В Косово парламент принял решение об отделении, а здесь люди пришли на референдум и на референдуме сказали своё мнение. А затем парламент это решение парафировал и уже как независимое государство обратился в Россию с целью воссоединения.

Конечно, можно сколько угодно пикироваться, но этот порочный круг надо прервать. Я много раз говорил об этом, хочу ещё раз сказать. Югославия, потом Ирак, я же вам говорил, потом Ливия, Афганистан, движение НАТО – это что? А потом каждый раз что–то забывается, выбрасывается, нас на что–то провоцируют, на какие–то действия по защите своих интересов, а потом говорят: вот злобная Россия предпринимает такие–то и такие–то шаги. Так вы нас не провоцируйте на это, не провоцируйте нас на активную защиту своих интересов. Давайте мы с вами будем договариваться о чём–то. Договориться же ни о чём невозможно. А о чём договариваемся – не выполняется.

Мне очень хотелось бы, чтобы с новой администрацией у нас сложились другие отношения – отношения партнёрства и учёта взаимных интересов.

О.Антоненко: Владимир Владимирович, если позволите, небольшую ремарку и потом вопрос. Ремарка такая: Вы в ответе на вопрос Фёдора Лукьянова сказали, что для Вас более важным является то, что происходит в России: принятие бюджета, реформы, – чем внешняя политика; поэтому она касается именно этого – того, что происходит в России.

Мы с Всемирным банком проводим каждые пять лет опросы во всех странах переходной экономики и странах бывшего Советского Союза, и в Восточной Европе, теперь в Турции и на Ближнем Востоке. И последний опрос только что закончился, и в том числе там был вопрос о том, как люди воспринимают своё положение.

И очень интересные данные по России. 30 процентов людей с самым низким доходом в России: их отношение к своей жизни за последние пять лет никоим образом не уменьшилось – наоборот, в чём–то немного увеличилась. Это несмотря на инфляцию, несмотря на падение реального дохода, несмотря на всё, что произошло за последние три года. Но зато у тех людей, которые представляют 30 процентов наибольшего дохода, падение почти 30 процентов. Это самое большое среди всех стран переходного периода. Интересные данные.

Как Вам кажется, Вы не сказали ещё, собираетесь ли Вы баллотироваться в 2018 году, но, если Вы всё–таки собираетесь, как Вы хотите этой категории людей доказать, что Вы отвечаете их интересам? И не кажется ли Вам, что у них есть запрос, вот то, что Алексей Леонидович Кудрин называл, – на снижение геополитической напряжённости, во–первых; во–вторых, на проведение реформ и, в третьих, борьбу с коррупцией.

В.Путин: У нас у всех есть запрос на снижение геополитической напряжённости, только не способом наших похорон. Если плата за то, чтобы снизить геополитическую напряжённость, – наши похороны, то нас никого это не устроит, в том числе и тех, кто проявляет сомнение по поводу эффективности работы действующей власти, или тех, кто хотел бы серьёзных перемен. Таких немало в стране.

По поводу того, о чём Вы сказали, что большинство всё–таки удовлетворено своим положением. Думаю, что это связано с тем, что у нас всё–таки на минимальном уровне находится уровень безработицы: он меньше 6 процентов. Если в некоторых европейских странах за 25 зашкаливает, в странах Евросоюза, и больше – у нас в среднем меньше шести. У нас есть свои проблемы, особенно на Кавказе, там с занятостью есть проблема. Это первое.

Второе. Мы всё–таки стремимся к исполнению своих социальных обязательств, и люди видят это, видят, что, с одной стороны, есть проблемы, но с другой стороны – государство делает всё для того, чтобы обеспечить их интересы. Мы проводим очень взвешенную социальную политику и при этом обеспечиваем макроэкономическую стабильность. Это основа того, что и такой активный слой населения, активный класс, особенно предпринимательское сообщество, может иметь перспективы улучшения ситуации.

Мы сейчас говорили, Вы говорили о геополитической напряжённости. Так мы разве в этом заинтересованы? Нельзя же добиваться от нас того, чего кто–то хочет, исключительно, хочу это подчеркнуть – исключительно за счёт наших национальных интересов. Всё же к этому сводится. Диалога нет, понимаете, в чём дело. Формулируют позицию, объявляют её правильной, и вся дискуссия сводится к тому, как быстро мы согласимся с этой позицией. Вот и всё. Но разве такая работа возможна? Почти по любому вопросу. А там, где–то чего–то обещают, – не выполняют, но делают вид, что не заметили, и дальше пошли.

Вы представляете очень солидный финансовый институт, у нас хорошая предыстория отношений. Почему Вы пошли на поводу у политиков и свернули проекты в России? Это Вам вопрос. Он ведь создавался не для этого, не для того, чтобы усугублять геополитическую напряжённость, а чтобы, наоборот, сглаживать. Но даже такие институты используют для других целей. Это печально, это же не мы придумали.

В отношении этих ограничений – никому не нравится; это, конечно, вызывает наши озабоченности, это мешает нашему развитию, но мне кажется, я уже об этом говорил, что, даже если бы не было этих проблем, связанных с Украиной, с юго-востоком, с Крымом, с Сирией, всё равно нашли бы что–нибудь другое для сдерживания России. Потому что не нравится наша независимая позиция по ряду вопросов – надо поднажать, надо заставить, надо мобилизовать ресурсы. Что–то не сделали наши американские партнёры по сирийской проблеме (им даже неудобно, они же знают, что они не сделали, договорённости не использовали) – раз, подсылают европейцев, давайте поднажмём с другой стороны. Это не способ решения проблем.

Вот эти ограничения. Некоторые западные эксперты считают, что где–то у нас серьёзные потери. Я думаю, что это преувеличение. Да, Вы согласны со мной, я понимаю. Считают, 0,5 процента ВВП. Я думаю, что это не так.

Сами европейские страны потеряли экспорт в Россию в объёме почти 60 миллиардов долларов или евро, не помню, где–то 58 с чем–то. Вот недополученная выгода от реального нормального сотрудничества. У нас–то потери в основном связаны с падением цен на нефть, потом к ним привязаны цены на газ, а к этому привязаны цены на производство химических продуктов, удобрений, нефтехимии и так далее, и так далее. Там целая цепочка возникает. Поэтому прежде всего вот это на нас действует.

Хотя финансовые ограничения тоже вредны, они вызывают определённую нервозность у инвесторов. Это и не нравится тем 30 процентам, о которых Вы сказали. И мне не нравится. А кому может понравиться? Мы будем работать над тем, чтобы этого не было. Надо только, чтобы это была дорога с двусторонним движением.

Пожалуйста.

А.Островский: Господин Президент, за последние 15 лет Россия очень сильно продвинулась в смысле экономики. Её экономика выросла с 1 триллиона до 3,5 триллиона рублей, и Россия стала страной с доходом выше среднего. Появился очень мощный, экономически мощный средний класс и выросло первое постсоветское поколение: те, кому сегодня 25, родились в том самом 1991 году. Некоторых из них мы видели на протестах в Москве в 2011–2012 годах. Считаете ли Вы, что для дальнейшего успешного развития российской экономики нужна смена политической и экономической модели в стране? Это первый вопрос.

И второй вопрос. На Западе огромную озабоченность вызывает всё, что касается, естественно, ядерного оружия. И, когда по российским государственным каналам звучат слова о том, что Америку можно превратить в ядерный пепел (которые не звучали даже в советское время), считаете ли Вы использование самой риторики, касающейся ядерного вооружения, приемлемой?

В.Путин: Первое, что касается перемен: перемены всегда нужны, без этого наступает стагнация, – вопрос, каким способом осуществляются эти перемены. Или революционным, и это, как правило, наносит только вред. И я считаю, что часть людей, которых Вы сейчас упомянули, – иных уж нет, как у нас говорят, а те далече, – даже если предположить, что они хотели лучшего, способ достижения этих целей неправильный и вредный. Нужен эволюционный процесс. И я очень рассчитываю на то, что мы и будем двигаться этим способом, эволюционным.

Сейчас не буду вдаваться в детали, у нас просто уже формат не позволяет, но мы над этим думаем. У нас и Центр стратегических разработок функционирует, и мы привлекаем экспертов самых разных. Думаем на тему о том, как мы будем развиваться и до президентских выборов, и после 2018 года.

И по поводу атомного оружия. Бряцать атомным оружием – самое последнее дело. Это вредная риторика, и я её не приветствую. Но надо исходить из реалий, исходить из того, что ядерное оружие является фактором сдерживания и фактором обеспечения мира и безопасности во всём мире. Нельзя его рассматривать как фактор какой бы то ни было потенциальной агрессии, потому что это невозможно, это означает конец вообще существования всей нашей цивилизации, наверное.

Но как фактор сдерживания, это совершенно очевидная вещь, имеет место быть, и многие эксперты считают, что если мир не знал крупных вооружённых конфликтов 70 лет с лишним после окончания Второй мировой войны, то это в том числе благодаря наличию у ведущих стран мира ядерного оружия. Важно только, чтобы соблюдались режимы нераспространения, касающиеся самого ядерного оружия, средств доставки и чтобы все ядерные державы относились очень ответственно к своему ядерному статусу. Россия будет придерживаться именно таких подходов, несмотря ни на какие заявления, которые в ходе полемики, конечно, наверное, могут где–то звучать. Но, повторяю, на государственном уровне Россия всегда к своему ядерному статусу будет относиться очень ответственно.

Кстати говоря, Вы дали мне повод для того, чтобы сказать о том, что, когда наши американские партнёры в одностороннем порядке вышли из Договора по противоракетной обороне (напомню, что я сейчас скажу, это очень важно), мы сказали, что поскольку мы сейчас не готовы развивать такие системы, они неизвестно как будут работать, насколько они эффективны, но это вынуждает нас совершенствовать ударный системный комплекс. На что нам наши американские друзья ответили: «Делайте что хотите, потому что система ПРО, которую мы будем делать, не против вас, а мы будем исходить из того, что то, что вы делаете по ударным комплексам, – не против нас». Я сказал: «Хорошо, пошло». И мы работаем. Но таким образом всё–таки, хотят этого или не хотят, но подтолкнули в известной степени гонку вооружений даже в этой сфере. Повторяю, главное, чтобы все относились к этому очень ответственно. Россия будет это делать.

Т.Колтон: Мы уже переступили через 3-часовой порог, и думаю, что наши четыре панелиста, конечно, здесь участвовали все, но господин Путин, наверно, поработал больше остальных. Хочу поблагодарить всех за вопросы, за работу. Уверен, что вопросов ещё осталось очень много, но это обсуждение было очень полезным.

Большое всем спасибо.

В.Путин: Я хочу тоже всех поблагодарить, большое спасибо, и всех моих коллег – за терпение, за участие. Благодарю вас.

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 27 октября 2016 > № 1949512 Владимир Путин, Тарья Халонен, Хайнц Фишер, Табо Мбеки

Лучший глава центробанка 2016 года ведет пакистанцев в мир банковских услуг

Сергей Николаев

Лучшим руководителем центрального банка в этом году назван Ашраф Ватра, глава Государственного банка Пакистана (State Bank of Pakistan, SBP). Этого престижного звания, учрежденного журналом Euromoney, он удостоен за усилия по стабилизации национальных финансов и приобщению населения страны к банковским услугам. Напомним, что в 2015 году лауреатом стала председатель Банка России Эльвира Набиуллина. В числе победителей прошлых лет — главы центробанков Индии, Канады, Мексики и Китая.

Когда в январе 2014 года Ашраф Ватра возглавил SBP, он не предполагал, что одной из его обязанностей станет сопровождение королевской персоны из Европы, пишет Эрик Эллис в журнале Euromoney.

Королева Нидерландов Максима приезжала в Пакистан в качестве патрона Глобального партнерства по расширению доступа к финансовым услугам (Global Partnership for Financial Inclusion). Программа действует под эгидой G20 и ставит целью к 2020 году охватить банковским обслуживанием как минимум 50% пакистанцев.

В стране, где только каждый пятый житель располагает счетом в банке и 85% населения лишены возможности получить кредит, столь амбициозная задача ставится впервые. По словам Надима Хуссейна, основателя преуспевающей микрофинансовой компании Tameer Bank, в Пакистане существовали традиции оказания финансовых услуг «на уровне деревни». Однако далеко не все из них получали горячую поддержку центральных властей. «Ашраф Ватра проделал большую работу»,— цитирует Хуссейна Euromoney.

С ним соглашается другой собеседник журнала — Шазад Дада, менеджер банка Standard Chartered Pakistan. По словам банкира, нынешний руководитель SBP сумел вернуть веру иностранных инвесторов в Пакистан. «У нас теперь стабильная валюта, и мы реализовали программу МВФ,— говорит он.— Можно сказать, что у нас очень устойчивая экономика. Теперь мы продвигаемся от стабильной экономики к растущей экономике». Пакет финансовой помощи МВФ, о котором идет речь, был предоставлен Пакистану в обмен на программу реформ и приватизацию. «Государственный банк сделал очень многое для улучшений в управлении банковской сферой, для оздоровления ее среды и повышения доверия иностранных инвесторов»,— отмечает Дада

О растущем доверии к Пакистану свидетельствует рейтинг страновых рисков, который составляет журнал (Euromoney Country Risk). В нынешнем году страна набрала 31,2 балла из 100 возможных или на 3 балла больше, чем годом раньше. Это позволило Пакистану подняться в рейтинге стразу на 16 позиций и занять в итоге 127-е место среди 186 государств.

Собеседники Euromoney во многом приписывают достижения Ашрафа Ватры тому обстоятельству, что он вышел из банковской среды. И потому правильно оценивает и понимает трудности, с которыми сталкиваются банкиры. Кроме того, он готов оказать содействие в реализации новых идей и инициатив. Под руководством Ватры SBP поддерживает усилия банков по переводу обслуживания клиентов в цифровой формат. По выражению Надима Хуссена, глава центрального банка учитывает, что, хотя пакистанцы и не охвачены банковским обслуживанием в должной мере, они не испытывают недостатка в сотовых телефонах. Поэтому он продвигает оказание мобильных банковских услуг в сельских районах.

Положительные изменения последнего времени признало агентство Fitch. «Постепенное улучшение в финансовой отчетности и сокращение прямого государственного финансирования со стороны центрального банка стали теми структурными факторами, которые могут улучшить прибыльность банковского сектора и эффективное распределение ресурсов»,— отметило, в частности, агентство.

По местным законам руководитель центрального банка может оставаться на своем посту не дольше трех лет, пишет Euromoney. Однако мало кому удавалось отработать полный срок. С 2008 года, когда в Пакистане была восстановлена демократия, успели смениться пять управляющих SBP. Пока Ашраф Ватра, который возглавляет центробанк уже третий год, продержался дольше всех своих предшественников. Банкиры из Карачи придерживаются мнения, что стабильное руководство банковской системой способствует и экономической стабильности.

Еще несколько лет назад в стране ежедневно происходили отключения электроэнергии, инфляция и безработица зашкаливали, а курс местной валюты отличался резкой волатильностью. Пакистан практически был изгнан с международных рынков капитала. К этому стоит добавить, что нормальная жизнь в стране была под постоянной угрозой со стороны религиозных экстремистов.

«Единственной позитивной новостью тогда стал успешный переход власти от одного демократически избранного правительства к другому,— говорит Дада.— Пока мы не можем объявить, что одержали победу в области безопасности или в экономике, но мы определенно сильно продвинулись в обоих направлениях».

За год до того, как Ашраф Ватха возглавил SPB, резервы Пакистана находились на самой низкой отметке с 2001 года и составляли всего $6 млрд. В августе нынешнего года центробанк сообщил, что держит на балансе $18 млрд резервов. Еще $5 млрд хранятся в других банках.

По подсчетам Fitch, на конец 2015 года совокупные активы банковского сектора составили 50,9% ВВП. Это рекордно высокий показатель для Пакистана, хотя все еще очень низкий по международным стандартам. За прошлый год активы выросли на 20,3%. Столь заметный прирост произошел благодаря увеличению объемов кредитования на 14,2%, а также мини-буму на рынке облигаций.

Согласно последнему исследованию МВФ, лишь два мелких банка по-прежнему не отвечают требованиям к капиталу. Однако в совокупности на них приходится лишь 1,5% всех банковских активов в Пакистане. В целом за десятилетие отношение активов к собственному капиталу снизилось с 13,7% до 8,5%, что можно считать хорошим результатом

На улучшения в финансовой системе быстро отреагировали рынки. Пакистан больше не отпугивает международных инвесторов, которые на протяжении многих лет предпочитали держаться от него как можно дальше. В качестве убедительного свидетельства Euromoney приводит вторичное размещение акций крупнейшего в Пакистане банка HBL (бывшего Habib Bank), принесшее государству $1 млрд.

Открытая дискуссия World Communication Forum Association (WCFA), посвящённая брендингу государства, прошла в Москве.

С темой «Туристический бренд России: первый в истории опыт профессионального краудсорсинга» на мероприятии выступили специалисты, участвующие в совместном проекте АБКР и Ростуризма по разработке туристического бренда страны. Параллельные дискуссии в октябре запланированы в Мексике, Индии и Венгрии в рамках WCFA GLOBAL TOUCH - серии дискуссий, посвящённых индустрии коммуникаций, которые проводятся синхронно сразу в нескольких странах.

Проект создания туристического бренда государства, инициированный Федеральным агентством по туризму, не имеет аналогов в мире. В рамках первого этапа конкурса - всероссийского сбора идей - Ростуризм получил основу для дальнейшей работы. Все присланные слоганы, логотипы и концепции турбренда стали референсами и вдохновением для профессионалов, которые приступили к разработке бренда на 2 и 3 этапах. Так, в сентябре в Москве прошел трехдневный воркшоп, где специалисты из ведущих брендинговых агентств и дизайн-студий разработали более 20 концепций турбренда. Работа над корректировкой наиболее успешных идей продолжается и сейчас, финальные версии будут представлены в Экспертный совет конкурса и на суд международного жюри. В декабре три лучших варианта будут выставлены на народное голосование. Один из них и станет официальным туристическим брендом России.

"Совместная работа над созданием турбренда страны на основе народных идей - это уникальный и отчасти экспериментальный опыт. Визуальный образ, который ляжет в основу бренда России, будет являться результатом интересной и креативной работы профессионалов и непосредственного участия жителей нашей страны. Уверен, что такой подход является наиболее эффективным, и Россия получит узнаваемый туристический бренд", - отмечает Руководитель Федерального агентства по туризму Олег Сафонов.

Для справки:

Открытый Всероссийский конкурс "Туристический бренд России" проводится по инициативе Ростуризма при поддержке Министерства культуры Российской Федерации и Ассоциации брендинговых компаний России.

В 2015 году прошел первый этап, в котором мог принять участие любой желающий. В этом году Ростуризм совместно с Ассоциацией брендинговых компаний России проводит второй этап конкурса, который предполагает профессиональную разработку конечного продукта - бренда - силами брендинговых агентств и экспертов, привлекаемых на безвозмездной основе на принципах социальной ответственности бизнеса. В работе принимают участие 45 специалистов из 30 брендинговых агентств, в числе которых Depot WPF, Студия Артемия Лебедева, Mildberry, DDVB, Brandson, ONY, REALPRO, Coruna, Артоника, Пленум, Getbrand, Front:Design и многие другие.

Бренд, созданный по итогам конкурса, будет использоваться в наружной рекламе, на сувенирной и полиграфической, фото- и видеопродукции отечественных туристических и сопутствующих услуг как в России, так и за рубежом.

Москва попала в Топ-10 лучших городов для посещения в 2017 году

Татьяна Золотухина

Москва попала в рейтинг лучших городов, которые необходимо посетить в 2017 году. Российская столица попала в первую десятку интересных туристических мест.

Москва заняла девятую строчку в рейтинге Lonely Planet лучших городов мира, которые нужно посетить в 2017 году. Лидер Топ-10 - Бордо (Франция), вторую позицию занимает Кейптаун (ЮАР), а на третьей строчке - Лос-Анджелес (США).

Кроме того, в рейтинге мексиканская Мерида, Охрид (Македония), Пистоя (Италия), Сеул (Республика Корея), Лиссабон (Португалия) и американский Портленд.

Десятку лучших стран для путешествий в 2017 году возглавила Канада. На второй строчке - Колумбия, на третьей - Финляндия. Далее по списку идут Доминика, Непал, Бермудские острова, Монголия, Оман, Мьянма и Эфиопия.

В конце сентября «НИ» писали, что из-за наплыва туристов Москва и Питер не справляются с потоком - иностранцам не хватает мест в отелях, автобусов и билетов на выставки. Также эти города стали самыми популярными местами отдыха россиян, равно как и Краснодарский край.

Кстати, летом этого года Санкт-Петербург попал в список самых романтичных городов мира по версии американского журнала Travel+Leisure. Журналисты подчеркнули «сюрреалистическую красоту» Питера. Она, по мнению авторов рейтинга, особенно заметна зимой.

Трампу остается верить в чудо

Республиканский кандидат теряет поддержку своей партии

Александр Братерский

В нескольких штатах США началось досрочное голосование. Согласно новому опросу, кандидат от демократов Хиллари Клинтон опережает своего противника Дональда Трампа в среднем на 5% по всей стране. Клинтон предрекают победу на выборах, если только Трамп не придумает какой-нибудь экстравагантный ход.

Досрочное голосование началось в понедельник в штатах Аляска, Арканзас, Колорадо, Массачусетс, Техас, Висконсин, а также в некоторых районах Флориды. Согласно американским законам, оно разрешено в 36 штатах. При этом желающие проголосовать раньше назначенного срока могут не объяснять причины участия в досрочных выборах. Как правило, досрочно отдают свой голос американцы, которым по каким-то причинам личного или рабочего характера предстоит отсутствовать в своем штате в день голосования.

На многих участках, где проходит досрочное голосование, образовались очереди. Интерес к этим президентским выборам огромен. Однако, как предсказывает большинство экспертов, республиканский кандидат, скорее всего, проиграет выборы Хиллари Клинтон.

Он вряд ли сумеет обеспечить себе победу в ключевых штатах, от которых зависит исход предвыборной гонки, утверждают американские СМИ.

В опубликованном в понедельник в США опросе CNN/ORC Клинтон опережает Трампа на 5%. Потенциальные избиратели отдают предпочтение ей во всех вопросах, кроме решения проблем экономики.

До президентских выборов осталось две недели, и Трамп старается завоевать дополнительные очки на выборах, выступая с радикальных позиций. В письмах, которые он рассылает избирателям с просьбой о пожертвованиях, он обещает «нанести Клинтон поражение, которого она заслуживает».

Но в большинстве штатов у него нет шансов на победу. Например, Трампу, вероятнее всего, не удастся победить в штате Юта. В этом консервативном штате в самом центре страны в списках для голосования присутствует альтернативный ставленник республиканцев — бывший офицер ЦРУ Эван Макмуллин. Немаловажная деталь: Макмуллин мормон, и есть предположение, что проживающие в штате консервативные мормоны предпочтут «своего кандидата» Трампу.

Трамп уже проигрывал в Юте на праймериз, уступив трем другим республиканским номинантам. С большим отрывом выиграл Тед Круз.

С проблемами Трамп может столкнуться и в традиционно голосующей за республиканцев Аризоне.

За Клинтон в штате готовы голосовать 43% опрошенных, а за Трампа — 38%. Согласно опросу, проведенному в этом приграничном штате, идея постройки стены, отделяющей США от Мексики, которую хочет возвести Трамп с целью контроля незаконной миграции, не пользуется популярностью. 47% опрошенных Reuters / Ipsos местных жителей считают проект «напрасной тратой средств», в то время как только 34% считают стену эффективной мерой. Аризона, откуда родом известный в России сенатор-республиканец, экс-кандидат в президенты Джон Маккейн, всегда голосовала за республиканских кандидатов. И лишь в 1996 году штат проголосовал за идущего на второй срок демократа Билла Клинтона. Специалисты в области электоральной политики считают, что подобное может повториться. В Аризоне увеличилась доля цветного населения, которое преимущественно голосует за демократов.

Подобная ситуация может ждать Трампа и в Техасе, который также всегда считался республиканской твердыней. Здесь тоже появляется все больше эмигрантов из традиционного электората демократов. При этом штат считается вотчиной президентского клана Бушей, который дистанцировался от Трампа.

Проживающий в Техасе экс-президент Джордж Буш-старший заявил, что поддержит на выборах Хиллари Клинтон.

Трамп крайне непопулярен у партийной элиты республиканцев. Многие видные члены партии фактически ведут против него агитацию. О том, что Трамп проиграет выборы, на днях заявил стратег Республиканской партии Карл Роув в интервью республиканскому же телеканалу Fox News.

Роув считает, что Трамп сможет получить лишь 168 голосов выборщиков — людей, выбирающих президента, руководствуясь волей избирателей. Для сравнения: в 2012 году республиканец Митт Ромни получил 206 голосов выборщиков. Стоит отметить, что под статьей в популярном интернет-издании Huffington Post, где опубликован прогноз Роува, стоит примечание редактора, что Трамп «лжец, ксенофоб и расист».

Подобные комментарии еще некоторое время назад были немыслимы в американской прессе, однако сегодня многие авторитетные СМИ не скрывают, что поддерживают Клинтон, и публикуют на своих страницах десятки статей, изобличающих Трампа. Между тем на Трампа фактически работает разоблачительный ресурс WikiLeaks, который практически в ежедневном режиме публикует компрометирующие Клинтон письма главы ее избирательного штаба Джона Подесты. Очередная порция ее переписки была опубликована в понедельник.

Однако ничего сногсшибательного в ней не нашлось. Большинство писем почти десятилетней давности потеряли актуальность.

The Washington Post предполагает, что Клинтон получит 323 голоса выборщиков — это значительно больше, чем 270 голосов, достаточных для победы.

Как отметил в беседе с «Газетой.Ru» управляющий директор Kissinger Associates Том Грэм, победа Трампа в сегодняшних условиях «равна чуду». Однако, по его оценке, в будущем у Клинтон все равно могут возникнуть проблемы, если явка будет низкой, около 55% (при обычной 60–65%). Грэм полагает, что, если за Клинтон проголосует меньшее количество избирателей, «ей будет трудно сказать, что она обладает мандатом делать все, что она захочет». Эксперт также добавил, что пока неясно, как может отреагировать Трамп на возможное поражение. «Если он его не признает, то много ли сторонников его в этом поддержат, вот в чем вопрос», — говорит Грэм.

Мы создаем систему заново

Отрывки из интервью замминистра развития Польши Радослава Домагальского газете «Жечпосполита».

- В сентябре на Экономическом форуме в Крынице была объявлена новая стратегия поддержки экспорта. Что из этих планов уже реализовано?

- Мы заканчиваем работу над законом, учреждающим Польское агентство торговли и инвестиций. Я бы хотел, чтобы в начале января агентство начало работу в соответствии с принципами, позволяющими абсорбировать крупные финансовые средства и целенаправленно выстраивать систему. Недавно мною было одобрено выделение дотаций для создания новых торговых бюро в пяти странах: Кении, Вьетнаме, Иране, Сингапуре и в США.

- Будут ли новые учреждения отличаться от существующих сейчас отделов продвижения торговли и инвестиций?

- На упомянутых мною пяти рынках нет отделов продвижения торговли и инвестиций. На остальных мы начинаем процесс их реформирования. В новых учреждениях будут работать эксперты, которые будут обеспечивать поддержку предпринимателям в выходе на рынок, помощь при создании модели ведения бизнеса и т.д. Большинство представительств будет действовать в виде акционерных обществ. Мы хотим предоставить компаниям профессиональные консалтинговые услуги, которые на определенном уровне будут платными. В любом случае, структура будет действовать более профессионально.

- Наступят ли изменения при организации бизнес-миссий?

- Они не будут происходить, как раньше. Этот принцип не работает. Не приносит результатов. Кроме того, у нас нет механизма, позволяющего оценивать их эффективность. Министерство развития должно иметь собственные инструменты для организации выездов и эффективно продолжать работу этих миссий. Сегодня у нас нет таких инструментов, но мы получим их с помощью Польского агентства торговли и инвестиций. Сотрудники, ответственные за отдельные географические территории, будут получать премии за результаты, достигнутые в связи с ростом экспорта. А экономическая миссия должна стать элементом реализации определенных целей. Ее участников будут подбирать качественно, а не количественно. Уже сейчас мы организовываем меньше миссий, но в них участвуют предприниматели, которые знают, чего хотят достичь, а не только лишь отправиться в путешествие.

- Какие направления потенциальной экспансии польского экспорта Вы считаете недостаточно отработанными?

- Это страны, где есть потребитель, где демографические условия быстро выстраивают внутренний рынок. Например, Индия, которая идет по дороге быстрого роста. Страны АСЕАН. Огромные возможности открываются в Мексике, где экономика мощно идет вверх. Возможности есть и в африканских странах, хотя местная экономика находятся на слишком раннем этапе для иностранной экспансии. Рынком, на котором необходимо присутствовать, является Иран, возможно, в некоторой степени - Казахстан.

Жечпосполита (Rzeczpospolita),

Америка стала добывать меньше креветки

По данным правительства США, в текущем году в Мексиканском заливе освоено 30,52 тыс. тонн креветки, это наихудший результат с 2010 г. Небольшие уловы взвинтили цены на морепродукт.

В сентябре американские суда доставили на берег около 5,08 тыс. тонн креветки, что является самым худшим показателем с 2008 г. Нынешний улов на 18% ниже среднего уровня за последние 14 лет (6,16 тыс. тонн), сообщает корреспондент Fishnews со ссылкой на портал IntraFish.

Рыбаки Луизианы освоили за сентябрь 2,26 тыс. тонн креветки – почти столько же, сколько и год назад (2,22 тыс. тонн). Однако их техасские коллеги добыли всего 1,95 тыс. тонн – на 30% меньше, чем годом ранее. А предприятия штата Алабама выловили только 544 тонны (-57%).

Низкий улов взвинтил цены на местную креветку. В западной части залива стоимость продукта калибра 26-30 достигала 9,31 доллара за килограмм, что более чем вдвое выше цены сентября прошлого года (4,46 доллара за килограмм). В северной и восточной части залива креветка также подорожала - до 5,93 и 2,28 доллара соответственно за килограмм калибра 41-50.

Х5 Retail Group планирует полностью перейти на прямой импорт к концу 2019 года

По сообщению «Известий», компания Х5 Retail Group, объединяющая сети «Пятерочка», «Перекресток» и «Карусель», намерена довести долю прямого импорта фруктов и овощей до 100% в ближайшие три года.

Сейчас ритейлер напрямую покупает за границей около 20% фруктов и овощей.

К концу 2019 года X5 Retail Group хочет перейти на 100-процентный прямой импорт фруктов и овощей, при котором она будет заключать все договоры с иностранными поставщиками напрямую и ввозить в Россию продукцию самостоятельно. Об этом «Известиям» сообщил представитель компании.

«При прямом импорте сеть самостоятельно заключает договоры с иностранным производителем, а значит, знает точную цену продукции, может управлять сроками отгрузки и поставки, что невозможно при работе с дистрибьюторами», — говорят в Х5.

В 2015 году ритейлер самостоятельно поставлял из-за рубежа до 20% импортной продукции — в основном фрукты и овощи. Сейчас у компании более 100 контрактов с иностранными производителями.

После заключения договора с производителем ритейлер самостоятельно доставляет продукцию в Россию, где пользуется услугами таможенных брокеров и логистических партнеров, которые предоставляют услуги экспедирования товаров с использованием их складов, объяснили в торговой сети. Подобная схема прямого импорта позволяет сети покупать продукцию почти на 5% дешевле, чем если бы сеть заключала договоры с оптовым партнером на территории России.

Еще около 5% экономии даст ритейлеру собственная логистика на территории России. Для этого Х5 до конца 2016 года откроет два склада на арендованных площадях, на которые будет поставляться исключительно продукция компании из-за рубежа. Такая схема также сокращает длительность путешествия овощей и фруктов из-за границы на три дня. В этом году у компании начнут функционировать склады в Санкт-Петербурге и Новороссийске по 6 тыс. кв. м каждый, в 2017 году подключится еще один — в Центральном федеральном округе. В первую очередь на созданных складах будут обрабатываться апельсины, мандарины, лимоны, персики и нектарины.

Торговая сеть сотрудничает с поставщиками из ЕАЭС и СНГ, а также из Грузии, Сирии, Ирана, Марокко, Сербии, Македонии, Молдавии, Египта, Израиля, Китая, Индии, ЮАР, Новой Зеландии, Мексики, Эквадора, Колумбии, Аргентины и Чили.

По прогнозам компании к концу текущего года средняя доля иностранных фруктов и овощей, поставляемых напрямую, составит около 50% от общего объема импорта в этой категории. Доля свежей плодоовощной продукции в товарообороте сетей «Перекресток» и «Пятерочка» в III квартале 2016 года составляет около 7–8%. Объем импорта в каждой категории разный, его среднее значение в Х5 уточнить не смогли.

Кандидат Республиканской партии в президенты США Дональд Трамп вновь изложил свою предвыборную программу, отдельно обрушившись на "власть СМИ" и пообещав подать в суд на каждую из женщин, обвинивших его в домогательствах.

Трамп выступил в Геттисберге, штат Пенсильвания. Тем самым он напомнил о знаменитой Геттисбергской речи президента-республиканца Авраама Линкольна в 1863 году, посвященной о последствиям Гражданской войны в США. Трамп, никогда раньше не занимавшийся политикой, оказался наиболее нестандартным и противоречивым кандидатом на выборах в США за последнее столетие.

Он изложил программу первых ста дней своего пребывания у власти в случае избрания, однако не смог отстраниться от событий сегодняшнего дня, осудив, в частности, коммерческие сделки, приводящие к укрупнению рынка СМИ.

Против политиков и зон свободной торговли

Программа в целом повторяет предыдущие положения предвыборных обещаний Трампа — в частности, меры против сращивания бизнеса и политики. Миллиардер заявил, что предложит конституционную поправку, которая установит лимит на переизбрание членов конгресса (сейчас они могут переизбираться неограниченно долго). На каждое новое введенное правило по регулированию рынка Трамп намерен упразднять два предыдущих.

Он также собирается сократить число госслужащих, не заполняя вакансии вместо ушедших на пенсию. Речь идет о "моратории на прием на работу федеральных служащих для снижения уровня старения рабочей силы". Впрочем, для таких сфер, как оборона, общественная безопасность и здравоохранение, предполагаются исключения.

Членам конгресса и работникам администрации Трамп хочет запретить занимать лоббистские должности сроком на пять лет после ухода из органов власти. Кроме того, он намерен "полностью запретить иностранным лоббистам собирать деньги на американские выборы", хотя это и так запрещено американским законодательством.

Кроме того, Трамп повторил обещания провести переговоры по перезаключению договора о Североамериканской зоне свободной торговли (NAFTA) и отказаться от Транстихоокеанского торгового партнерства.

Также он вновь выразил готовность к полномасштабным торговым войнам с другими странами. Китай при президенте Трампе будет объявлен "валютным манипулятором", а министерствам финансов и торговли будет поручено отменить все "нечестные" торговые преференции иностранным державам. Будут сняты ограничения в энергетической отрасли, в том числе на добычу нефти на шельфе, добычу природного газа и "чистое" использование угля. Планируется вновь дать зеленый свет проектам крупных трубопроводов, которые заблокировала администрация Барака Обамы.

Трамп предлагает также прекратить отчисления ООН в связи с климатическими изменениями. Эти средства предполагается направить на "американскую инфраструктуру в области окружающей среды", однако подробностей этой инициативы кандидат не привел.

Без пограничной стены и запрета на въезд мусульманам

Трамп также объявил о намерении "восстановить безопасность и конституционное верховенство закона", в частности отменить многочисленные указы Обамы, с помощью которых глава государства пытался формировать политику в отсутствие поддержки конгресса. Трамп намерен немедленно начать поиски консервативных кандидатов в Верховный суд.

Кроме того, с первого дня на посту президента Трамп намерен заняться депортацией более двух миллионов нелегальных иммигрантов, совершивших правонарушения в США, и отменить выдачу виз гражданам тех стран, которые не согласятся принять нелегальных мигрантов обратно.

Наконец, он пообещал прекратить иммиграцию из "подверженных терроризму" стран под предлогом того, что для таких иммигрантов не может быть системы безопасного отбора. Все иммигранты, приезжающие в США, должны будут проходить "экстремальный отбор", уточнил Трамп.

Наиболее важное в предложениях Трампа — то, чего в них не оказалось. В частности, из программы планы построить стену на границе с Мексикой и запретить мусульманам въезд в США — это были "фирменные" инициативы Трампа. Кроме того, планируется депортировать лишь тех нелегальных иммигрантов, у кого были проблемы с законом, а не все 11 миллионов иностранных граждан, которые находятся в США без соответствующего разрешения.

Борьба с "властью СМИ"

Трамп ранее неоднократно нападал на СМИ в целом, поскольку они, на его взгляд, почти единогласно поддерживают кандидата от Демократической партии Хиллари Клинтон. В программной речи он максимально развил эти положения.

"Они отчаянно пытаются подавить поданные за меня голоса, подавить голос американского народа", — сказал Трамп о СМИ.

Примером подобного вмешательства он назвал возможную сделку по покупке крупнейшей телекоммуникационной компанией AT&T медиаконгломерата Time Warner, которому принадлежит влиятельный телеканал CNN.

"Пример властной структуры, с которой я сражаюсь, — это AT&T, покупающая Time Warner и, следовательно, СNN, сделка, которую мы не одобрим в моей администрации, потому что это слишком большая концентрация власти в руках слишком немногих", — добавил Трамп. Он пообещал также обратить вспять сделку по слиянию телекоммуникационной корпорации Comcast и NBC, которая состоялась в 2013 году. По его словам, подобные сделки разрушают демократию.

"Если они могут сражаться с кем-то вроде меня, имеющим неограниченные ресурсы для сопротивления, посмотрите на то, что они могут сделать с вами, вашими рабочими местами, безопасностью, образованием и здравоохранением", — добавил Трамп.

Крупнейшие телесети США (NBC, ABC, CNN) считаются тяготеющими к демократам, в то время как телеканал Fox News поддерживает республиканцев. Все СМИ при этом заявляют о том, что стремятся к беспристрастности, но при этом могут открыто поддерживать кандидатов в президенты — по этому показателю Клинтон значительно опережает Трампа.

Подать в суд на обвинительниц

Трамп отвлекся в своей речи еще раз, обрушившись на женщин, обвиняющих его в домогательствах. Такие обвинения. С такими обвинениями выступили около десятка женщин, по их словам, домогательства имели место 15-40 лет назад. Кроме того, появилось видео 11-летней давности, на котором Трамп хвастался тем, что может хватать женщин руками за интимные места, поскольку он "звезда". Это повредило его предвыборной кампании.

"Каждая из женщин солгала, когда выступила с тем, чтобы навредить моей кампании, — абсолютная фикция. Эти события никогда не происходили. Никогда. Все эти обманщицы будут привлечены к ответственности после того, как выборы завершатся", — заявил миллиардер.

Трамп вновь заявил, что он не политик, и назвал выборы "манипулируемыми", имея в виду искусственное искажение избирательной системы, — это стало одной из важных тем его кампании.

"Мы разделенная нация. Я не политик, я никогда не хотел быть политиком. Но когда я увидел проблемы внутри нашей страны, я не мог больше стоять в стороне и смотреть", — заявил Трамп.

Он также обвинил Клинтон в манипулировании системой выборов и добавил, что ей вообще не следовало баллотироваться в президенты.

"Главное мошенничество на этих выборах — это то обстоятельство, что Хиллари разрешили баллотироваться, несмотря на то что она нарушила столько законов во стольких случаях. Почему ей разрешают баллотироваться?" — сказал Трамп.

Он заявил, что дает американцам шанс, которого больше может и не быть. "Наша кампания представляет собой тот вид перемен, который бывает один раз в жизни", — заявил Трамп.

При этом в качестве примера он привел президента США республиканца Авраама Линкольна, при котором в стране в XIX веке было отменено рабство.

"Сейчас мы оказались на распутье. Повторим ли мы ошибки прошлого или мы выберем веру в то, что великое будущее, пока еще не написанное, лежит перед нами и нашей любимой замечательной страной?" — задал Трамп риторический вопрос, добавив, что лично он уверен в таком будущем.

При этом он вновь подверг критике Клинтон: "Хиллари Клинтон избирается не против меня, они избирается против перемен".

В эфире CNN возникли "помехи", когда конгрессмен начал критиковать Клинтон

Штаб Клинтон не впечатлен

Штаб кандидата в президенты от демократов Хиллари Клинтон заявил, что главным в речи Трампа стала месть обвиняющим его в домогательствах женщинам.

"Сегодня в речи, которую провозгласили важным заключительным программным словом, новым политическим предложением Трампа было политическое и юридическое возмездие женщинам, которые обвинили его в том, что он хватал их руками", — говорится в письменном заявлении представителя штаба Клинтон Кристины Рейнольдс.

По ее словам, такими же "хаотичными" должны оказаться и ежегодные речи Трампа перед конгрессом в случае его избрания.

Всеобщие выборы президента США и в конгресс пройдут 8 ноября.

Алексей Богдановский.

Дженнифер Ганди

Диктатуры и их институты: особый мир

Дженнифер Ганди – политолог, доцент факультета политических наук Университета Эмори (Атланта, США).

[1]

1.1. Введение

Контраст между демократией и диктатурой – в структуре, политике, социальной активности – уже давно привлекает пристальное внимание ученых. Несмотря на это, до согласия по поводу того, как определять режимы этих типов, еще очень далеко. Какие случаи можно квалифицировать как «демократии»? Какие варианты стоит записывать в «диктатуры»? Когда мы сталкиваемся с жестокостью Иосифа Сталина или Пол Пота, на второй вопрос, как представляется, можно ответить с легкостью: ведь никто не станет оспаривать отнесение их режимов к диктатурам. Но вот с другими случаями все гораздо сложнее. Скажем, на протяжении семидесяти лет Мексика каждые шесть лет избирала нового президента. Тем не менее все это время на выборах побеждал кандидат от одной и той же партии. Или вспомним Сингапур, где Ли Куан Ю на три десятилетия пресек любую политическую конкуренцию. Несмотря на это, на шкале политических режимов его правление размещают в широком диапазоне, простирающемся от «максимально деспотичного» до «максимально демократичного».

Отчасти проблема обусловлена тем, что диктаторы весьма изобретательны в вопросе о том, как организовать собственное правление. Принятие решений может сосредотачиваться в самых разных институтах, включая среди прочего хунты, политбюро, семейные советы. И все же в наибольшей мере склонность диктаторов к инновациям проявляется в тех ситуациях, когда они используют номинально демократические институты, такие, как законодательные органы или политические партии. Диктаторы нередко управляют при наличии парламентов, часть которых обладает даже формальным правом принимать законы, в то время как прерогативы других ограничены «советом и обсуждением». Комплектоваться такие ассамблеи могут либо по назначению, либо посредством выборов. Если речь о выборах, то кандидаты могут использовать партийные флаги, а могут баллотироваться в качестве независимых. Если политическое пространство монополизировано единственной партией, то партийная идентификация может оказаться не слишком существенной. Впрочем, многие диктатуры допускают многопартийность, произвольно производя селекцию партий и запрещая некоторые из них. Конечно, кто-то из диктаторов вообще обходится без подобных институтов. Эта институциональная пестрота, однако, еще более затрудняет выделение набора критериев, по которому определяются и классифицируются диктатуры.

Другим основанием для концептуальной неразберихи служит историческое использование термина «диктатура», возникшего в Древнем Риме, где его наделяли четкими и специфическими институциональными особенностями, причем резко контрастирующими с современным его употреблением. С течением времени понимание того, что представляет собой диктатура, менялось, а сам термин многократно подвергался политическим манипуляциям. В итоге тип режима, который первоначально отличался строгим следованием определенным правилам, превратился в свою противоположность, характеризующуюся отсутствием всяких правил.

Так что же такое диктатуры? И кто такие диктаторы? Каким образом они организуют свое правление, используя номинально демократические институты? Ответы на эти вопросы тонут в современных противоречиях. Для того, чтобы выявить источник разногласий, необходимо проследить историческую эволюцию интересующего нас концепта. Данная статья начнется с краткого обзора, который поможет нам понять суть нынешних дебатов о природе диктатуры. Занимаясь типологией диктатур, существовавших после Второй мировой войны, я пользуюсь минималистским определением данного явления. Соответственно, чтобы привести «диктаторский зоопарк» хотя бы в какой-то порядок, я подразделяю диктаторов на три типа, среди которых диктаторы-монархи, диктаторы-военные и диктаторы-гражданские. В этом тексте я показываю также институциональное многообразие диктатур, проявляющееся в различных вариантах использования ими номинально демократических законодательных органов и политических партий.

1.2. Что такое диктатура?

Самое простое определение диктатуры предполагает, что это противоположность демократии. По крайней мере в этом нас убеждают такие названия научных трудов, как «О социальных корнях диктатуры и демократии» или «Экономические истоки диктатуры и демократии»[2]. И все же определение диктатуры не такое непростое дело. Если первоначально этим понятием обозначали институциональный механизм, используемый в Древнем Риме, то теперь под ним подразумевается современная управленческая система, зачастую ассоциируемая с отсутствием институтов и ограничений. Трансформация смысла происходила на нескольких временных отрезках, когда первоначальное понятие искажалось ради политических целей. К середине XX века результатом этого стало негативное определение диктатуры, под которой понималась форма правления, лишенная любых атрибутов, ассоциирующихся с демократией. Но, по-видимому, у нас нет оснований приписывать недемократическим режимам полное пренебрежение институциональными формами; опыт послевоенных диктатур сполна убеждает в этом. В своих институциональных установлениях авторитарные режимы очень разнообразны, и очень важно выяснить причины и следствия этого разнообразия.

1.2.1. Историческое использование термина

В современном использовании термины «тирания» и «диктатура» находятся в тесной связи. Но так было далеко не всегда. Хотя тирания как тип политического режима была описана еще во времена Аристотеля, первоначально ее не связывали с понятием диктатуры. Во-первых, термин «диктатура» впервые появился лишь в Древнем Риме, то есть уже после Аристотеля. Во-вторых, в своем первоначальном значении у диктатуры было очень четкое и специфическое значение: так называли правление лидера, которого римский консул наделял чрезвычайными полномочиями в особо сложные периоды, когда внешние войны или внутренние распри угрожали самому существованию государства[3]. Срок правления диктатора не должен был превышать шести месяцев, и он не мог оставаться у власти после того, как назначивший его консул уходил в отставку[4]. Во время своего срока диктатор имел право использовать любые полномочия, необходимые для преодоления кризиса и восстановления прежнего конституционного порядка.

В этом кратком описании института несколько аспектов заслуживают уточнения. Во-первых, решение о том, требует ли наличная ситуация назначения диктатора, принималось регулярными государственными институтами государства – такими, как магистраты или сенат. Причем те, кто занимался этим вопросом, не могли рассматривать себя в качестве претендентов на эту должность. Во-вторых, пост диктатора был явно предназначен для одного человека; коллективное руководство могло бы помешать попыткам разрешить кризис. В-третьих, диктатура опиралась на широкий круг полномочий, но при этом не могла упразднять иные государственные институты. В-четвертых, диктатор никогда не избирался народом[5]. Наконец, в-пятых, окончательной целью диктаторского правления была реставрация прежнего политического порядка.

В этих институциональных рамках в Риме в 501–200 годах до нашей эры существовали 76 диктатур. Большинство из них занимались либо военными кампаниями против других держав, либо умиротворением внутренней смуты. У диктатора не было права осуществлять акции возмездия; как следствие, диктатура не ассоциировалась с жестоким или репрессивным правлением.

Римский военачальник Сулла, отказавшийся принять свою отставку, двинулся на Рим и в 82 году до нашей эры возродил институт диктатуры в попытке узаконить свое правление. Режим Суллы, однако, заметно отличался от традиционных диктатур. Во-первых, поскольку Сулла обрел власть только после того, как верные ему легионы завоевали Рим и расправились с его врагами, его режим стал первой диктатурой, установленной военной силой. Чрезмерная жестокость, которую Сулла проявлял в нейтрализации своих оппонентов, привела к тому, что диктатуру стали связывать с террором. Более того, в отличие от прежних диктаторов, чьи сроки пребывания в должности зависели от глубины стоявших перед ними проблем, диктатура Суллы предполагала полное сосредоточение всей власти – военной, административной, законодательной, судебной – в руках одного человека, радикально переустраивающего политическую жизнь. Понятие диктатуры, восстанавливающей прежний порядок, утратило актуальность.

Странным, однако, представляется то, что Сулла еще придерживался временных ограничений, налагаемых на диктатора. После весьма короткого правления он отошел от власти и вернулся к частной жизни. Лишь в январе 44 года до нашей эры, когда Юлий Цезарь принял титул «пожизненного диктатора», с временностью диктаторской власти было покончено[6].

Более поздние апологеты диктатуры зачастую забывали о том, что ее первоначальный смысл уже был искажен Суллой и Цезарем. В «Размышлениях о первой декаде Тита Ливия» Никколо Макиавелли восхваляет это римское изобретение, замечая при этом:

«Действительно, среди прочих римских учреждений диктатура заслуживает того, чтобы ее рассмотрели и причислили к тем из них, которые были причиной величия столь огромной державы»[7].

Объяснялись эти славословия довольно просто: поскольку, полагал их автор, коллективное законотворчество часто оказывалось недостаточно гибким, оно не очень подходило для разрешения кризиса. Размышляя в том же русле, Жан-Жак Руссо с одобрением отмечает:

«Если же опасность такова, что соблюдение закона становится препятствием к ее предупреждению, то назначают высшего правителя, который заставляет умолкнуть все законы и на некоторое время прекращает действие верховной власти суверена. В подобном случае то, в чем заключается общая воля, не вызывает сомнений, и очевидно, что первое желание народа состоит в том, чтобы Государство не погибло».

Таким образом, и для абсолютистов, и для либералов диктатура оказывается полезной в силу своей способности к решительным действиям. Но ее временнáя ограниченность тоже очень важна, поскольку иначе, «раз настоятельная необходимость миновала, диктатура делается тиранической или бесполезной»[8].

Впрочем, помимо некоторых видных авторов, о диктатуре вспоминали не слишком часто. В XIX веке, например, этот термин был использован применительно лишь к двум периодам французской истории: первым были 1789–1815 годы, а вторым – 1852-й и несколько последующих лет. Интересно, что в первом из этих случаев под диктатурой имелось в виду правление не одного человека, а нескольких лиц. В октябре 1793 года Национальный конвент приостановил действие Конституции того же года и учредил временное правительство, которое служило диктатурой революционной группы. В этой ситуации исходный римский концепт лишился еще одной составляющей: единоличного характера власти.

После такого поворота потребовалось лишь время для того, чтобы термин «диктатура» начали использовать в отношении не только группы, но и целого класса. Понятие снова всплыло на поверхность после 1917 года, когда Владимир Ленин и его товарищи начали в позитивном ключе говорить о «диктатуре пролетариата». Тем не менее уже через несколько лет негативные коннотации возобладали: либеральные оппоненты итальянских фашистов и немецких нацистов отмечали этим ярлыком все, что вызывало у них ненависть: диктатурой, по их мнению, следовало именовать «угнетающую и деспотичную форму правления, установленную силой или запугиванием, позволяющую одному человеку или группе монополизировать политическую власть без конституционных ограничений, уничтожая тем самым представительное правление, политические права граждан и любую организованную оппозицию»[9]. Действуя в том же духе, Социалистический Интернационал в 1933 году в негативном ключе применил понятие диктатуры и для описания советского режима. Так или иначе, но приложение термина и к самопровозглашенной «диктатуре пролетариата» в России, и к фашистской диктатуре в Италии не имело ничего общего с первоначальной римской концепцией. Фашисты никогда не пытались вписать власть в какие-то временные рамки; а «диктатура пролетариата», хотя и была по природе своей не вечной, явно не стремилась реставрировать старые порядки.

Но события межвоенного периода никак не способствовали попыткам сохранить изначальное понимание диктатуры[10]. Желая обосновать исключительную власть и дезавуировать большевистское использование термина, Карл Шмитт отличал «комиссарскую диктатуру» от «диктатуры суверена». Первая из них во многом соответствует оригинальной концепции диктатуры, зародившейся в Древнем Риме. Что же касается «диктатуры суверена», то в отношении ее Шмитт разрушает границу между нормальным и чрезвычайным временем, заявляя, что диктатор обладает полномочием восстанавливать доконституционную волю людей, даже если она подразумевает изменение самой конституции. Разрабатывая свою теорию, Шмитт стремился обосновать предоставление немецкому рейхспрезиденту диктаторских полномочий для борьбы с экономическим и социальным кризисом. Выдвинутая им идея «диктатуры суверена» важна потому, что она, трактуя интересующий нас термин, увязывает воедино теорию и практику. Рисуемый Шмиттом тип диктатуры не может быть ни временным, ни реставрационным.

Однако позитивные коннотации, связанные с термином «диктатура», так и не смогли возобладать. Как отмечают Питер Баер и Мелвин Рихтер, «в 1940-е годы в обширной научной литературе и в политическом дискурсе либеральных и конституционных государств под диктатурой по-прежнему понимали полярную противоположность демократии»[11]. Поскольку в годы войны и сразу после нее демократия олицетворяла только хорошее, ее антитеза, по определению, являлась чем-то плохим.

Противопоставление демократии и диктатуры является феноменом XX века. Со времен Аристотеля, классифицировавшего политические режимы по числу правящих, политическая наука пользовалась трехчленным делением на монархию, аристократию и демократию. Но потом принятая схема начала разрушаться, причем происходило это по двум направлениям. Макиавелли первым противопоставил власть одного человека власти ассамблеи (немногочисленной или, напротив, многочисленной), тем самым обособив монархию от иных политических режимов. Другой удар по трехчленной градации, по мнению Норберто Боббио, нанес Ганс Кельзен, объявивший о том, что делить режимы исходя из числа людей, принимающих управленческие решения, вообще нельзя[12]. Вместо этого, Кельзен предложил различать их в зависимости от наличия или отсутствия политической свободы: «Политически свободен тот, кто подчиняется легальному порядку, в создании которого он сам принимает участие»[13]. Ключевым отличием, следовательно, выступает отличие между автономией и гетерономией: к демократическим формам правления относятся те, в которых законы создаются теми же людьми, в отношении которых их потом и применяют, – нормы здесь автономны. В автократических государствах, напротив, круг законодателей не совпадает с кругом тех, кому закон адресован, – иначе говоря, тут преобладает гетерономная норма. Таким образом, по мнению Кельзена, «более целесообразно выделять не три, а только два типа конституций: демократическую и автократическую»[14].

Под давлением этой дихотомии современные исследователи сосредоточились на определении демократии, пренебрегая диктатурой как остаточной категорией, определяемой только в терминах того, чем она не является. Воспринимаемые в подобном свете диктатуры оказываются режимами, где нет конкурентных выборов, нет верховенства права, нет политических и гражданских прав, нет регулярного обновления власти. Возможно, относительно демократии все перечисленные атрибуты характеризуют диктатуры довольно ярко, но в определениях, строящихся на отсутствии тех или иных особенностей, ускользает из вида заметное разнообразие в организации диктаторских режимов.

1.2.2. Современные противоречия

Диктатуры определяются здесь как режимы, в которых правители получают власть не в ходе конкурентных выборов, а иными способами[15]. Такие лидеры могут приходить к власти в результате государственного переворота, дворцового путча, революции. Они могут брать власть сами, с помощью армии или посредством иностранного вмешательства. Принципиальный момент состоит в том, что они обретают власть, минуя «конкурентную борьбу за народные голоса»[16]. Такое понимание диктатуры, хотя и не приближающее нас к ее позитивному определению, полезно по основаниям как практического, так и теоретического характера. Рассмотрим эти основания.

Вышеупомянутое определение диктатуры следует считать минималистским, поскольку оно фокусируется скорее на процедурных, а не на сущностных аспектах режима. Минималистская дефиниция вводится ради аналитической ясности. А вот те определения, в которых перечисляются конкретные характеристики режима, всегда проблематичны. Первое и наиболее значительное затруднение состоит в том, что многочисленность атрибутов сильно затрудняет проверку причинно-следственных связей. Рассмотрим, например, четыре ключевых элемента авторитаризма, предложенные Хуаном Линцем: ограниченный политический плюрализм, приоритет менталитета над идеологией, слабость политической мобилизации; наличие лидера, осуществляющего власть, даже если ее границы не определены[17]. Если определить авторитаризм на основе этих четырех измерений, а затем задуматься о взаимосвязи между ним и экономическим развитием, то какие выводы можно сделать о причинно-следственной стороне этих отношений? Что больше будет влиять на наблюдаемые нами тенденции: ограниченность политического участия, стиль руководства, какая-то комбинация этих и других факторов? В отношении диктатур, выделяемых таким образом, мы едва ли сможем сказать многое.

Во-вторых, широкие определения могут повлечь за собой оформление субстантивных понятий, или генерирующих тавтологии, или же ограничивающих практическую применимость произведенного концепта. Так, предлагаемое Питером Эвансом разграничение государства «развивающегося» и государства «хищнического» уже намекает на то, какие результаты каждое из них будет производить[18]. Не приходится удивляться и тому, что бюрократически-авторитарные режимы будут ориентироваться на политику, исключающую широкое участие, поскольку само их наименование построено на том, что они именно так и поступают[19]. Но, даже вдруг обнаружив, что эти режимы иногда проявляют открытость, мы не сможем предложить ничего иного, кроме как усомниться в ценности обозначенного критерия.

В-третьих, хотя напрямую связывать эту проблему с широкими дефинициями и не стоит, тем не менее нельзя не отметить прочной корреляции между количеством атрибутов и аморфностью описываемых с их помощью понятий: например, «особенности менталитета» трудно измерить или даже идентифицировать.

Наконец, в-четвертых, добавляя к определению диктатуры все новые характеристики, мы рискуем упустить из виду самые важные отличия политических режимов. Так, Мексика, несмотря на почти вековое доминирование Институционно-революционной партии, рассматривалась в качестве диктатуры лишь со значительными оговорками, касающимися прав человека, контроля гражданской администрации над военными и так далее. И все же разнообразие диктатур, базирующееся на сторонних характеристиках, не должно затемнять главного отличия, присущего всем диктатурам и обособляющего их от демократий – отсутствия конкурентных выборов.

Причины, подталкивающие к использованию минималистского критерия, никак не оправдывают самого выбора сущностных критериев. Фактически подчеркивание роли выборов как главной отличительной особенности, отделяющей демократию от диктатуры, не является бесспорным[20]. Почему же тогда исходя из минималистского подхода нужно фокусировать внимание именно на выборах?

Во-первых, такая фокусировка соответствует тем теоретическим вопросам, которые чаще всего возникают в связи с эмпирическим исследованием политических режимов. Перспектива обрести власть, участвуя в регулярных и состязательных выборах, формирует для политических акторов самобытный набор стимулов, отличающийся от мотивов, производимых нерегулярными и невыборными методами отбора. Соответственно, различие в стимулах влечет за собой разное поведение и разные результаты. Рассмотрим, например, воздействие, оказываемое типом политического режима на экономическое развитие. Согласно Джону Локку и позднее отцам-основателям США, демократия способна вредить политическому порядку и экономическому прогрессу, поскольку выборы без имущественного ценза позволяют неимущим избирать демагогов, готовых присвоить и перераспределить собственность богатых классов[21]. Более свежие теории, напротив, утверждают, что для развития плохи именно диктаторские режимы, так как диктаторы, не связанные электоральными сдержками, вольны извлекать ренту и подменять общественное благо частными интересами. В любом случае выборы выступают причиной, по которой политические акторы вынуждены вести себя по-разному при демократии и при диктатуре.

Во-вторых, классификация режимов по электоральным основаниям напоминает нам о том, что, даже если диктаторы пользуются какими-то иными, номинально демократическими, институтами, скажем, парламентами или партиями, они не перестают быть диктаторами. В системах, где, с одной стороны, лидеры избираются на конкурентных выборах, а с другой стороны, они не избираются вовсе, политическая жизнь организована в корне по-разному. Как объясняет Адам Пшеворский, демократия, в отличие от диктатуры, является такой политической системой, в которой ни один актор не может быть уверен в исходе предстоящего голосования[22]. Наиболее зримым проявлением этой неуверенности и выступают, собственно, конкурентные выборы; их результат оказывается своеобразной инструкцией, причем как для победителей, так и для проигравших – «победителям предстоит въехать в Белый дом, Розовый дом или какой-нибудь иной palacio, […] – а проигравшие никуда въезжать не будут и примут то, что останется на их долю»[23].

В настоящей работе я пользуюсь предложенной Пшеворским и его соавторами дихотомической классификацией, различающей политические режимы по электоральным критериям[24]. Моя выборка охватывает 140 стран, которые в период с 1946-го по 2002 год жили под властью диктатур (в совокупном распределении по странам этот массив составляет 4607 страно-лет). В послевоенный период диктаторские режимы составляли в мире подавляющее большинство. В 1970-е годы 75% всех стран были диктатурами, а к середине 1990-х их доля снизилась примерно до 50%. В большинстве случаев отнесение того или иного режима к разряду диктатур не вызывает полемики, поскольку с ним соглашается большинство известных классификаций политических режимов. Совпадение в оценках «Freedom House», «Polity» и соавторов Пшеворского варьирует от 88% до 95%[25]. Но если исключить простые случаи, находящиеся по краям выборки (например, Северную Корею и Иран, а также Швецию и Великобританию), то «зона совпадений» заметно сокращается: например, для данных «Freedom House» и «Polity» она составит лишь 75%. Затруднения возникают с Мексикой, Ботсваной, Малайзией, другими государствами, находящимися в середине спектра. Группа Пшеворского, однако, определяет тип режима на основе четких и поддающихся фиксации критериев, вытекающих из его минималистского и процедурного определения. По их мнению, режим является диктатурой, если он не соблюдает по крайней мере одного из четырех правил: 1) глава исполнительной власти должен избираться; 2) легислатура должна избираться; 3) в выборах не может участвовать только одна партия; 4) власть должна быть сменяемой[26].

C 1946-го по 2002 год бóльшую часть нашей выборки составили страны тропической Африки: на них приходятся 1800 условных страно-лет. 87% этого массива страно-лет они управлялись диктаторскими режимами. Точно такие же показатели недемократического правления наблюдались на Ближнем Востоке и в Северной Африке. В отношении Восточной Европы и бывшего Советского Союза соответствующие цифры составили 74%, а Азии 68%. На Латинскую Америку приходится меньшая доля диктаторских страно-лет, всего 38%, что объясняется многочисленными переходами от автократии к демократии и обратно. Наконец, диктатуры Южной Европы, существовавшие большую часть этого полувекового периода, обеспечили западноевропейским странам в целом 7% страно-лет, проведенных под властью диктаторов.

В рамках отдельных регионов частота и длительность диктаторского правления также заметно варьировала. Некоторые страны, например, Иордания или Китайская Народная Республика, управляются диктатурами с самого своего основания. В других странах такие периоды были короче, но зато встречались чаще: так, Аргентина за это время пережила четыре диктатуры, а Гана – три. Наконец, в некоторых местах диктаторское правление было лишь мимолетным эпизодом. В послевоенный период Коста-Рика, например, была диктатурой лишь 18 месяцев – после того, как в мае 1948 года власть в стране захватил Хосе Фигерес Феррер. Средняя протяженность диктаторского цикла в мире, однако, оставалась весьма длительной и составляла 40 лет.

1.3. Кто такие диктаторы?

Определившись с выборкой диктаторских режимов, можно переходить к следующему шагу: идентификации лидеров, управляющих диктатурами. Решение этой задачи важно постольку, поскольку нас интересует воздействие институциональных особенностей диктаторских режимов на политику, а решения о том, как выстраивать диктаторские институты и какую линию им проводить, принимают только те, кто реально имеет власть. При демократиях идентификация эффективных лидеров обычно не составляет проблемы: премьер-министры руководят парламентскими режимами, а президенты управляют в президентских системах. Но при диктатуре такая задача оказывается более сложной. Почему?

Одна из причин состоит в том, что при диктатуре глава государства может иметь самые разные титулы. В «обычных» диктатурах он зачастую называется «президентом», а в монархиях диктатора именуют «королем» или «эмиром». Но иногда диктаторы обладают более креативными титулами: это может быть «председатель государственного совета по восстановлению законности и порядка» (официальный титул главы бирманской военной хунты с 1981 года), «лидер революции» (официальный титул Каддафи с 1979 года) или просто «духовный лидер» (титул rahbar был принят Хомейни в 1980 году).

Помимо семантических затруднений, идентификация подлинного главы диктаторского государства сложна и потому, что в нем порой имеется множество руководящих фигур, как номинальных, так и реальных. При коммунистических режимах, например, премьер-министр, председатель государственного совета (то есть президент), генеральный секретарь коммунистической партии формально составляли руководство, однако первые два, как правило, на деле ни за что не отвечали. Показателен в данном отношении крайний случай: Лю Шаоци оставался президентом коммунистического Китая даже после того, как хунвейбины во время культурной революции выгнали его из собственного дома и вынудили заняться «самокритикой». (Перед тем, как убить его в 1969 году, Мао Цзэдун лишил Лю Шаоци президентских полномочий[27].) В коммунистических странах реальным главой государства оказывается генеральный секретарь партии.

Еще более трудны случаи некоммунистических режимов, в которых номинального лидера зачастую трудно отличить от «серого кардинала», скрывающегося за сценой. Иногда государством управляют военные, но делать этого явно они не хотят. В таких ситуациях президентские обязанности исполняют гражданские лица (Абдель Азиз Бутефлика в Алжире, Хуан Бордаберри в Уругвае, Рату Сир Камисесе Мара на Фиджи). Кроме того, в редких случаях долгосрочный диктатор время от времени меняет номинальных глав правительства, сохраняя за собой реальную власть. Рафаэль Трухильо продолжал быть подлинным главой диктатуры даже после того, как он в 1952 году сделал своего сына Гектора президентом Доминиканской Республики. Аналогичным образом Анастасио Сомоса Гарсия правил Никарагуа на протяжении 19 лет даже тогда, когда в 1940-е годы на трехлетний период передал пост президента другому человеку.

В некоторых странах борьба за реальное политическое лидерство была главным элементом их политической истории. С самого обретения независимости, состоявшегося в 1970 году, в центре политической жизни Камбоджи оставалась борьба за власть между монархом и главой кабинета министров. В Пакистане аналогичное противостояние разворачивалось между президентом и премьер-министром. В подобных случаях номинальный глава правительства отнюдь не всегда оказывается его реальным руководителем.

Учитывая разнообразие в организации политического руководства, очень важно сформулировать правила, в соответствии с которыми можно выявить реального руководителя, избегая нередко ошибочных суждений ad hoc. В настоящей работе под реальным лидером понимаются: 1) генеральный секретарь коммунистической партии при коммунистической диктатуре (за исключением случая Дэн Сяопина в Китае, который никогда не был генсеком); 2) король или президент в некоммунистических диктатурах – за исключением случаев Сингапура, Малайзии, Камбоджи, Лаоса и Мьянмы, в которых подлинный глава иногда носит титул «премьер-министра»; 3) другие индивиды или военные институты – в тех случаях, когда источники единодушны в том, что номинальный глава государства не обладает реальной властью[28].

Первые два правила относительно бесспорны; они позволяют успешно классифицировать большинство случаев в нашей послевоенной выборке. На протяжении приблизительно 270 страно-лет подлинный глава государства отличается от номинального руководителя по причинам, упомянутым ранее. Классификация подобных случаев зависит от относительной субъективности используемых источников, но я привлекаю достаточно широкий массив материала, позволяющий справляться и с «тяжелыми» случаями.

Диктаторы не появляются с интенсивностью «по диктатору на каждый год», и поэтому в качестве единицы, позволяющей фиксировать их правление, я использую «страно-год». Диктатуры часто переживают политическую нестабильность: подлинные руководители диктаторских режимов могут меняться несколько раз в год[29]. На протяжении 100 наблюдаемых страно-лет лидер диктатуры менялся более одного раза. «Сменщики» могли приходить на очень короткий период: так, Леон Кантав на Гаити утвердился у власти лишь на пять дней. Независимо от краткости сроков мы должны фиксировать появление и таких лидеров, поскольку не можем знать, насколько они готовы были бы задержаться у власти.

Из моего анализа исключены диктатуры, которые управлялись коллективно: Югославия после смерти маршала Тито в 1980 году и до распада государства в 1990-м, Босния-Герцеговина с 1998-го по 2002 год, Сомали при пяти председателях Совета национального спасения с 1997-го по 1999 год. При коллективном руководстве невозможно возложить ответственность за принятые решения на отдельного лидера – именно из-за этого указанные примеры не были приняты во внимание.

Таким образом, моя выборка включает 558 диктаторов из 140 стран, находившихся у власти с 1946-го по 2002 год. Некоторые страны, как, например, Экваториальная Гвинея и Оман, пережили за этот период лишь одну смену власти, тогда как в других перемены были скорее нормой. Так, Республика Гаити с 1946 года до перехода к демократии в 1994-м управлялась 19 руководителями, некоторые из них находились у власти лишь считанные дни.

Мир диктаторов очень разнообразен не только по длительности пребывания у власти, но и по их происхождению. Эрнесто Седильо, изучавший экономику на Западе и ставший последним в длинной веренице мексиканских лидеров, приходивших к власти при упорядоченных правилах преемственности, установленных Институционно-революционной партией, внешне не имеет ничего общего с иранским аятоллой Хомейни, возглавившим революцию, свергшую шаха. Точно так же и Фердинанд Маркос, который, выиграв сначала выборы, задержался у власти на Филиппинах на двадцать лет, кажется не слишком сопоставимым с Пол Потом, на протяжении трех лет возглавлявшим убийственную диктатуру «красных кхмеров» в Камбодже. Все эти примеры, иллюстрирующие предельное разнообразие диктаторов, ставят перед нами вопрос: можно ли вообще систематизировать столь разношерстную группу правителей?

Я группирую руководителей диктаторских режимов по трем типам: это монархи, военные правители и гражданские диктаторы. Почему выделены именно эти типы? Во-первых, монархия исторически рассматривалась как отдельный тип политического режима. Во-вторых, недемократических правителей из военной среды столь же привычно принято отделять от гражданских деспотов. Но традиция не единственное основание; имеются и другие принципиальные причины, заставляющие выделять упомянутые типы.

Такое разграничение позволяет обозначить уникальные разновидности угроз, с которыми сталкиваются диктаторы, и выделить институциональные методы, посредством которых они с этими угрозами справляются. Хотя недовольство диктатурой может исходить из любого сегмента общества, первейшую опасность для диктатора обычно представляют члены правящей элиты. Диктаторов очень часто смещают их собственные сподвижники. Принадлежащий к правящей элите потенциальный узурпатор находится в выгодном положении, позволяющем ему подготовиться к успешному отстранению действующего лидера.

Желая устранить угрозу, которую несут в себе элиты, диктаторы поддерживают такой порядок, в рамках которого они самолично принимают все важные решения и держат потенциальных соперников под неусыпным контролем. Особенности этого порядка зависят от типа диктатора, поскольку именно им предопределяется и возможный круг угроз, и средства их преодоления. В итоги монархи полагаются на семейные и родственные связи, а также на консультативные советы; военные руководители сдерживают ключевых конкурентов из рядов вооруженных сил в рамках военных хунт; а гражданские диктаторы обычно создают внутри правящей партии маленький орган, что-то вроде политбюро, куда кооптируют потенциальных конкурентов. Поскольку процесс принятия решений протекает внутри этих миниатюрных институтов, именно в их рамках и устанавливается, перед кем диктаторы будут подотчетны и как внутри режима будет распределяться власть. В итоге эти институты накладывают на диктаторов всевозможные ограничения, в свою очередь влияющие на решения правителей и их действия.

1.3.1. Монархи

Монархия всегда рассматривалась как такой тип правления, который стоит особняком от других форм недемократического руководства. Одной из причин такого обособленного рассмотрения было, вероятно, то, что ранние классификации политических режимов основывались на количестве людей, обладающих властью. Аристотель, например, выделял монархию как «правление одного», противопоставляя ее правлению нескольких или многих.

Исторические описания монархического абсолютизма лишь закрепляли это обособление, хотя уже в них отмечались присущие единоличному правлению внутренние недостатки. Свобода от любых ограничений позволяла монархам быть неосмотрительными, непредсказуемыми, нестабильными, а это вредило не только их собственным интересам, но и интересам их подданных. Когда французские короли, например, обращались к различным формам экспроприации, позволявшим финансировать войны и расточительный образ жизни, французы страдали. В конечном счете хищничество государства заставляло население менять свое социальное поведение.

В итоге необходимость как-то связывать или ограничивать собственных властителей становилась для их подданных все более очевидной. Жан Боден, убежденный роялист XVI века, советовал своему королю ради большего послушания подданных разделить власть с другими и добровольно ограничить себя. По словам Бодена, «чем меньше власть суверена, тем более она прочна»[30]. Следовательно, самоограничение самых различных видов – в интересах короля; в ряду сдерживающих факторов могли выступать естественные законы, принципы престолонаследия, древние обычаи, запрет на налогообложение без согласия подданных, наличие независимых магистратов, парламентские прерогативы.

Приняли ли европейские монархи близко к сердцу уроки Бодена и других политических теоретиков? Это сомнительно. Хотя они охотно учреждали конституции, парламенты, суды, желание сковывать свою королевскую власть посредством этих институтов не слишком просматривается. У этой неоднозначности были свои причины. Хотя британские и французские короли на собственном горьком опыте (через свержение и казнь) узнали, что властью надо делиться, большинство монархов всеми силами стремились защитить свое самодержавие от посягательств парламента[31]. Принципы подотчетности короны парламенту внедрялись лишь после многолетних споров между монархами и ассамблеями, а кодифицировались еще позже[32]. Как свидетельствует европейская история, на протяжении довольно долгого времени наличие конституций отнюдь не означало ограничения власти суверенов.

Современные ближневосточные монархи столь же рьяно сопротивляются попыткам ограничить их власть. После обретения политической независимости правители региона пытались рационализировать собственные управленческие системы, санкционируя конституции, парламенты и политические партии. Конституция Ирака 1925 года, например, позволяла королю назначать премьер-министра, но при этом делала кабинет ответственным перед парламентом. Аналогичные нормы были включены в Конституцию Кувейта и Конституцию Египта 1923 года; в период действия последней оппозиционная партия «Вафд» не раз располагала парламентским большинством. И все же, подобно своим европейским визави, эти монархи не имели желания поступаться властью в пользу своих институциональных творений. Причем, в отличие от европейцев, они могли настаивать на своем, применяя жесткую силу. В Египте монарх трижды грубо нарушил Конституцию 1923 года за первые семь лет ее действия[33]. Аналогичным образом «на бумаге парламент Ирака был весьма влиятельным, но при этом не было ни одного случая, чтобы правительство или хотя бы отдельный министр ушли в отставку из-за парламентского вотума недоверия»[34].

Взамен, однако, ближневосточным монархам приходилось принимать ограничения иного рода. Их связывают не столько конституции и ассамблеи, сколько династические семьи. Они вынуждены доверять ответственные государственные посты кровным родственникам, делая их законными получателями государственных доходов и привлекая к принятию решений на всех уровнях. В 1992 году эмир Катара, например, реорганизовал кабинет таким образом, что ближайшие члены его семьи оказались министрами: сыновьям достались посты министров нефти и газа, внутренних дел, экономики и торговли, внук стал министром обороны, а племянники отвечали за общественное здравоохранение и дела ислама[35]. Точно так же саудовский король Фахд доверил ключевые посты в правительстве шестерым своим братьям, которые вместе с монархом составили так называемую «семерку Судаири», управляющую страной.

Члены семей играют ключевую роль в принятии важнейших решений; это особенно хорошо видно в вопросах преемственности власти. В Кувейте, в частности, у власти менялись представители двух ветвей клана Сабах, но при этом всегда соблюдалось главное правило: «семья “избирает” правителя на основе консенсуса»[36]. В Омане следующий по мужской линии наследник из семьи аль-Саид тоже должен утверждаться семейным советом. В Саудовской Аравии престолонаследие стало более упорядоченным после того, как король Фейсал учредил Королевский семейный совет, консультирующий монарха по вопросам преемственности. Этот орган получал право контролировать передачу власти в случае кончины действующего монарха[37].

Конечно, передача престола на Ближнем Востоке не всегда происходит по утвержденным правилам. После Второй мировой войны монархи оставляли трон не только из-за естественной кончины, но и в результате убийства или свержения другими родственниками. Тем не менее, даже когда нарушение правил наследования имело место, оно обычно происходило с одобрения ключевых членов семьи. Фейсал не свергал официального (и считавшегося некомпетентным) наследника, определенного его отцом, пока не заручился поддержкой других саудовских принцев. Эмир Катара, находившийся на отдыхе в Швейцарии, в 1995 году был низложен собственным сыном, который тоже опирался на поддержку родственников. Таким образом, главной угрозой для монархов выступают члены их собственных семей, имеющие законное право приходить им на смену.

Иначе говоря, монархи далеко не всегда игнорируют тезис Бодена о том, что самоограничение способно повышать их шансы на политическое выживание. Как убедительно демонстрируется в научной литературе, на Ближнем Востоке смогли устоять только те властители, которые успешно перешли от традиционных самодержавных монархий к династическим монархиям, где средоточием власти выступает семья как целое[38]. Переход к такой династической структуре уберег монархии в Бахрейне, Кувейте, Катаре и Саудовской Аравии от угрозы революции и сделал смену режима маловероятной, несмотря даже на конъюнктуру нефтяных цен. Напротив, монархии, которые придерживались принципов абсолютного самодержавия, не признающего семейных сдержек, как, например, в Египте, Ираке и Ливии, бесславно пали, уступив место революционным диктатурам. Становление династических монархий означает, что короли больше не пользуются приоритетом в отношении других членов своих семей. Учитывая альтернативу, которую влек за собой отказ реформироваться – полный крах монархического правления, – то была цена, которую большинству монархов пришлось заплатить. Нынешних королей ограничивают не парламенты или суды, а семейные и родовые кланы. Следовательно, единоличное правление превратилось в правление семейное.

1.3.2. Военные диктаторы

Как показывает марш Суллы на Рим, использование армии для захвата власти имеет долгую историю. Но фактически применения силы требует любой неправовой захват власти; гражданские лидеры, решившие узурпировать власть, могут применять насилие в тех же объемах, что и военные. Следовательно, использование силы или организация военного переворота не являются признаками, отличающими военную диктатуру от других форм недемократического правления.

Сущностью военного правления выступает то, что именно вооруженные силы оказываются институтом, посредством которого правители руководят обществом. Подобно тому, как современные монархи вынуждены кооптировать в управленческую систему членов своих семей, используя их для консолидации правления, военные диктаторы должны нейтрализовать угрозы, исходящие от ближайших сподвижников, привлекая их к сотрудничеству в деле реализации власти.

Центром принятия властных решений внутри военного режима выступает хунта. С точки зрения генералитета, который берет власть от лица институционализированных вооруженных сил, типичная хунта должна быть небольшой; обычно ее составляют командующие различных родов войск. Если переворот осуществляется не всей армией, а какой-то группой низших и средних чинов, то хунта более многочисленна, поскольку мятежникам надо привлекать на свою сторону как можно больше сторонников из числа военных. Например, после переворота 1966 года в Гане состав военной хунты поэтапно увеличивался по мере того, как мятежники ощущали все новую нужду в более основательной поддержке внутри вооруженных сил. Сразу же после переворота в Совете национального освобождения Ганы были шесть членов; на следующий день их число возросло до девяти, а через четыре дня добавились еще двое. Наконец, спустя две недели в состав хунты были введены очередные шесть офицеров[39]. По наблюдению Сэмюеля Файнера, в отличие от большинства хунт Латинской Америки, которые состоят из трех или четырех глав родов войск, хунты в иных регионах мира, создаваемые в 1980-е годы младшими и средними офицерами, в среднем состояли из одиннадцати членов[40].

В целях реализации власти может быть использована уже сложившаяся организационная структура вооруженных сил. В Индонезии, например, за осуществившей государственный переворот армией была зарезервирована пятая часть всех мест в парламенте, а в каждой из десятков тысяч индонезийских деревень размещался военнослужащий, представлявший на месте вооруженные силы[41]. Наиболее ярким примером использования военной иерархии в качестве управленческой структуры стал, вероятно, так называемый «процесс национальной реорганизации» (Processo) в Аргентине. Накануне переворота 1976 года четыре рода войск согласовали детальный раздел власти, целью которого было недопущение доминирования сухопутных сил. В соответствии с этим соглашением все законодательные инициативы будущего военного режима подвергались проверке специальными комитетами внутри родов войск; только после этой процедуры их выносили на рассмотрение хунты. Иначе говоря, внутри вооруженных сил был запущен процесс согласования интересов, к которому привлекались все заинтересованные группы[42].

Таким образом, военная диктатура как тип режима не могла возникнуть до тех пор, пока вооруженные силы не достигали должного уровня специализации и профессионализации. Скажем, в отношении Латинской Америки после получения независимости от Испании более уместно говорить о вооруженных группировках, руководимых местными caudillos, а не о современных военных структурах. Становление армий современного типа на континенте началось лишь в XIX веке с учреждения военных академий, где готовились будущие офицеры. Внедрение воинских уставов европейского типа и переход ко всеобщей воинской повинности привели к началу 1900-х годов к созданию «новых» армий.

Профессионализация военных создала институт, обособленный от остального общества. В эпоху caudillos в Латинской Америке офицерская карьера считалась непривлекательной. В результате подбор кадров осуществлялся все более закрытым образом, что в свою очередь углубляло отгораживание военных от гражданских элит и внутренне сплачивало армию.

«Сочетание изоляции от общества как единого целого с групповой сплоченностью делало воинскую жизнь абсолютно закрытой: это было горделивое слияние с институтом, который ограничивал социальный горизонт, но в то же время формировал сознание того, что он играет важнейшую роль в жизни государства»[43].

Профессионализация военных соответствовала планам гражданских элит, которые хотели ограничить власть caudillos и рационализировать монополию государства на применение силы. В то же время гражданские элиты желали обращаться к военным как арбитрам, способным решать проблемы в период кризисов.

«Военных постоянно призывали на роль модераторов политической деятельности, но при этом отрицали за ними право менять политическое устройство. Их задачи сводили к консервативному поддержанию функционирования системы»[44].

Конкретно это означало, что всякий раз, когда военные вмешивались, от них ожидались только смещение главы государства с его поста и передача власти альтернативным гражданским силам. Поскольку временная форма правления была нацелена на восстановление прежнего политического порядка, вооруженные силы выполняли функции диктатуры в первоначальном, древнеримском, ее понимании. Гражданские элиты, защищавшие профессионализацию армии, не предусмотрели, однако, того, что укрепление военной автономии, не связанной никакими гражданскими партиями, создавало предпосылки для инициативного и самостоятельного вмешательства армии в политику. Именно поэтому военное вмешательство, которое не ограничивало армию ролью модератора, скоро стало на континенте общим явлением.

Однако латиноамериканский опыт обособления солдата от гражданина не был универсальным. Во многих развивающихся странах профессионализация военных начиналась еще в колониальный период, когда европейские державы пытались укреплять свой контроль над отдаленными землями. После установления независимости военные силы, уже сложившиеся в профессиональном плане, превратились в «образец развития, посредством обязательной воинской повинности распространявший свое влияние на все группы общества»[45]. В этом процессе социализации подчеркивалась скорее интеграция военных в социум, а не сепарация их в качестве особого института. Если члены вооруженных сил рассматриваются не только как солдаты, но и как граждане, то им и надлежит возглавить работу по модернизации обществ, которую они делят с соотечественниками. Причем, как считалось, военные прекрасно приспособлены для такой руководящей миссии, поскольку вооруженные силы развивающихся стран были лидером в использовании импортных технологий – новинки приходили в армию раньше, чем в промышленность или сельское хозяйство. Кроме того, они, в отличие от других структур, применяли меритократические стандарты в расстановке и продвижении кадров, регулярно обеспечивали базовые потребности своих членов (например, обучали их грамотности, предоставляли пищу и кров), предлагали программы, ассоциируемые с современным «социальным» государством (страховали, обеспечивали пенсии и семейные выплаты). В итоге вооруженные силы во многих странах стали рассматриваться в качестве флагмана модернизации, способного преобразовать традиционные уклады жизни в современные и дать всем гражданам то же, что они предлагали военнослужащим.

Независимо от того, считались ли они обособленным или интегрированным институтом, временным инструментом разрешения кризиса или орудием долгосрочных социальных перемен, военные повсюду начали претендовать на специальную роль в отстаивании «национальных интересов». Обосновывая захват власти, аргентинская военная хунта, организовавшая путч 1976 года, заявляла:

«В связи с тем, что все конституционные механизмы были исчерпаны, а выход из кризиса путем естественных процессов оказался невозможным, вооруженные силы были вынуждены положить конец ситуации, унижающей нацию и подвергающей риску ее будущее»[46].

Подобные слова люди в униформе после очередного военного переворота не раз повторяли и в других развивающихся странах.

Претензии военных на эксклюзивное отстаивание «национальных интересов» вполне правомерно воспринимались с изрядной долей скептицизма. Дело в том, что к решительным действиям вооруженные силы могут подталкивать самые разные мотивы. Как и любая другая корпорация, военные имеют собственные институциональные интересы, которые предполагают отстаивание собственной автономии и наращивание ресурсов. Кроме того, в рядах вооруженных сил могут доминировать отдельные социальные группы, на которые правители делают особую ставку. Колониальные администрации, например, укомплектовывали свои армии представителями этнических и расовых меньшинств, предполагая, что эти группы, опасающиеся неизбежной гегемонии большинства после достижения независимости, будут лояльно защищать интересы колонизаторов. Нынешние лидеры развивающихся стран продолжают использовать ту же тактику «разделяй и властвуй». Итогом ее оказывается то, что персонал вооруженных сил молодых государств, состоящий из представителей специфичных социальных групп, нередко отождествляет себя только с этими группами и ведет себя соответственно. И, разумеется, в некоторых случаях военные руководители действуют исходя из сугубо личной корысти. В целом же военные правители, как представляется, очень часто ведут себя так же, как и гражданские диктаторы; и этот факт ставит под сомнение наличие у них каких-то уникальных и специфических интересов[47].

1.3.3. Гражданские диктаторы

Помимо монархов и военных правителей, существуют еще и гражданские диктаторы. Их положение оказывается наиболее сложным, поскольку, в отличие от представителей первых двух групп, они не располагают готовой организационной структурой, на которую можно опереться. Некоторые диктаторы привлекают к управлению родственников и даже передают власть своим детям: так, сыновья наследовали гражданским диктаторам в Северной Корее, Сирии, Никарагуа, на Гаити. И все же отцы-диктаторы были не в состоянии обеспечить династическую преемственность сверх одного поколения[48]. Одной из причин этого выступало, вероятно, отсутствие у них обширных родственных кланов, посредством которых они могли бы эффективно контролировать противников внутри правящей элиты и народа в целом.

Гражданские диктаторы не могут обращаться к вооруженным силам с такой же легкостью, с какой это делают военные правители, которые, будучи действующими офицерами, способны опираться на институциональную иерархию и воинское нормы товарищества. Гражданские лидеры зачастую презираемы военными, особенно в тех ситуациях, где армия ощущает себя носительницей какой-то особой и уникальной миссии. В подобном контексте встает вопрос о том, что же заставляет людей с оружием подчиняться людям без оружия. Согласно одному из возможных ответов, военные стараются избегать власти, чтобы не нарушать корпоративной сплоченности[49].

Преодолевая все эти затруднения, гражданские диктаторы стараются обзавестись собственной организацией. Именно о ней говорит Владимир Ленин в следующем заявлении 1921 года:

«Только политическая партия рабочего класса, т.е. коммунистическая партия, в состоянии объединить, воспитать, организовать такой авангард пролетариата и всей трудящейся массы, который один в состоянии… руководить всей объединенной деятельностью всего пролетариата, т.е. руководить им политически, а через него руководить всеми трудящимися массами. Без этого диктатура пролетариата неосуществима»[50].

Ленинское новаторство предполагало соединение харизматической и рациональной власти, сочетавшее «полнейшую личную преданность партийцев своей партии с беспристрастным групповым контролем над сохранением этой преданности и подчинением иерархии»[51].

Использование единственной партии для управления государством широко применялось гражданскими диктаторами во всем развивающемся мире. После получения независимости однопартийные системы возникли в 60% государств тропической Африки. В некоторых странах, таких, как Ангола и Берег Слоновой Кости, партии правящего режима появлялись на следующий день после провозглашения независимости. В других государствах, таких, как Габон и Заир, консолидация занимала несколько лет. Два аргумента, отчасти противоречащих друг другу, обычно выдвигаются для обоснования однопартийной системы в развивающихся странах. В некоторых из них, с одной стороны, повторяются старые ленинские идеи, согласно которым единственная партия была нужна для того, чтобы преодолеть традиционные общественные расколы и размежевания, а также «помочь лидерам передовых социальных сил победить в конфронтации с силами отсталости»[52]. С другой стороны, европейский опыт не раз демонстрировал, что формирование политических партий выступает отражением социально-классовых расколов. Поскольку в африканском обществе классов не было, говорят сторонники этой точки зрения, то отсутствовала и надобность иметь более одной партии. Как пояснял Модибо Кейта, диктатор Мали, «никакой фундаментальной оппозиции в наших рядах не наблюдалось», а потому не существовало никаких причин «быть разделенными и разобщенными в партиях, которые сражались бы друг с другом»[53].

1.4. Номинально демократические институты

Как следует из всего вышесказанного, диктаторы никогда не управляют в одиночестве. Они руководят своими обществами, используя институты, которые соответствуют типу их диктатуры. Они могут даже учреждать или поддерживать номинально демократические институты – такие, как парламенты и политические партии. В данном отношении среди диктатур наблюдаются заметные институциональные вариации.

1.4.1. Легислатуры

Под легислатурами мы понимаем органы, для которых принятие законодательства является исключительной формальной функцией. Исходя из этого определения из числа законодательных органов, действующих при диктатуре, мы должны исключить (1) хунты, так как они смешивают исполнительные и законодательные полномочия, и (2) консультативные советы, поскольку они, не обладая формальной законодательной властью, лишь консультируют правителей и дают им советы.

Способы комплектования и организации легислатур разнообразны. Иногда законодателей назначает режим; именно так было в Эфиопии в ранние годы царствования императора Хайле Селассие или в различные периоды правления президента Ахмеда Сукарно в Индонезии. Они могут также напрямую избраться гражданами. Кроме того, диктаторы порой заполняют часть депутатских вакансий в ходе выборов, а на остальные места депутаты назначаются. Даже когда диктатура допускает проведение выборов, кандидаты должны заручиться одобрением со стороны правительственных органов. В Иране, например, Совет стражей конституции, состоящий из консервативного духовенства, утверждает кандидатуры на замещение выборных должностей. В большинстве диктаторских режимов, допускающих наличие особых законодательных органов, приоритетным методом комплектования легислатур остаются выборы. На такой вариант приходятся 69% всех случаев. В странах бывшего коммунистического лагеря законодателей избирают практически везде, в то время как на Ближнем Востоке и в Северной Африке в механизмах комплектования законодательных органов наблюдается значительная гетерогенность.

Даже когда кандидатам разрешается выступать под партийными флагами, диктатура старается гарантировать их лояльность, вынуждая имеющиеся партии присоединиться к «общенациональному фронту», поддерживающему режим. Такой фронт обычно идет на выборы единым списком, хотя после избрания партиям позволяют сохранять собственную идентичность. В нашей выборке наличие подобных фронтов при диктатурах фиксируется на протяжении 636 страно-лет. Такие фронты были прежде почти во всех коммунистических странах, а также за их пределами – например, на Мадагаскаре и в Сирии.

Доля диктатур, имеющих парламенты и регулярно проводящих выборы, в разные периоды времени довольно стабильна. Выборные парламенты неизменно пользуются у диктаторов популярностью; доля назначаемых законодательных органов невелика. Небольшое отступление от этого правила фиксировалось в середине 1970-х годов, когда почти 40% всех диктатур распустили свои парламенты. Это был пик деинституциализации.

1.4.2. Политические партии

В данном контексте мы говорим только о тех политических партиях, которые существуют de jure. Иначе говоря, если режим формально запрещает политические партии, то они, даже продолжая действовать в подполье, оказываются формально не существующими. Диктаторы иногда приходят к власти, унаследовав систему, в которой все партии запрещены. Тем не менее более типичным для них является запрещение партий на короткий период – сразу же после прихода к власти или в каких-то критических ситуациях на протяжении правления. Гораздо реже встречается полный запрет партийной деятельности на весь период диктатуры; в свое время так поступил Бокасса в Центрально-Африканской Республике и военные власти Аргентины во времяProcesso, полностью прекратившие деятельность партий.

В порядке альтернативы режим может также создавать собственную и единственную партию. Изобретение Ленина предоставило гражданским диктаторам средство для контроля над армией и соперниками внутри правящей элиты. При этом единственная партия служит также для мобилизации масс и управления ими. Неудивительно, что к подобному институциональному дизайну часто обращаются авторитарные правители в развивающемся мире. Режимная партия может содержать внутри себя «группы» или «фракции», но они слишком малы и слабы, чтобы поддержать многопартийную систему. Кроме того, когда партий много, но при этом все они загоняются в ряды единого «фронта», такое политическое устройство тоже можно считать однопартийным. Помимо главной партии, могут существовать и иные, но они не в состоянии сопротивляться требованиям режима, настаивающего на формировании единого избирательного списка – с партией власти во главе. Следовательно, у граждан в подобных ситуациях выбора вообще нет.

В некоторые случаях автономные партии в состоянии существовать и за рамками проправительственного «фронта». Список диктатур, при которых действовали многочисленные политические партии, варьирует от Бразилии, где режим создал официальную «правительственную» и столь же официальную «оппозиционную» партии, до Алжира, где Исламский фронт спасения столь энергично отстаивал свою самостоятельность, что избиратели были готовы отдать ему победу на выборах 1991 года. Эти примеры внешне настолько непохожи, что их объединение в одну группу может показаться сомнительным: ведь партии, создаваемые самим режимом, – это не партии, бросающие ему вызов со стороны. Но дело в том, что определить предельную степень автономии таких партий при диктатурах весьма нелегко; хотя Исламский фронт спасения и возник сам по себе, в конечном счете его упразднили военные власти. А обе узаконенные бразильские партии были учреждены военным режимом, но потом каждая из них выступила против диктатуры.

Поскольку нет никаких четких правил или норм, в соответствии с которыми диктаторы должны устраивать политическую жизнь, авторитарные режимы демонстрируют богатейшее разнообразие институционального устройства. Так, если режим допускает наличие легислатуры, но не разрешает деятельность политических партий, то кандидатов в депутаты парламента могут заставить баллотироваться в качестве беспартийных. Или, если разрешена только правящая партия, им порекомендуют записаться в нее. Иногда, впрочем, диктаторы допускают существование автономных от режима организаций в виде официальной «оппозиционной» партии или нескольких «оппозиционных» групп.

Партийные системы при диктатурах более разнообразны, нежели их законодательное устройство. Единственная партия доминировала не только в коммунистической Восточной Европе, но и в тропической Африке. Диктаторские режимы Латинской Америки, напротив, были склонны допускать наличие многих партий; в некоторых случаях такие партии формировались ими специально, но в других ситуациях речь шла о партиях, которые начали работать еще при демократии. В Азии среди диктатур в равных долях представлены и однопартийные, и многопартийные режимы. Наконец, Ближний Восток и Северную Африку можно считать единственным регионом, где диктатуры чаще всего запрещают партии полностью. После Второй мировой войны доля диктатур без партий росла за счет сокращающегося числа многопартийных режимов. Но после краха коммунизма, с начала 1990-х годов, наличие при диктатурах автономных политических групп стало более частым явлением. Доля диктатур, опирающихся на единственную партию, стремительно снизилась, тогда как многопартийные режимы возобладали.

1.5. Заключение

Исторический путь диктатур долог. Институт, зародившийся в Древнем Риме, первоначально нес в себе позитивные коннотации: под ним понимался набор эффективных средств, с помощью которых политическая система справлялась с внутренними и внешними угрозами. В трудные времена элиты выдвигали человека, способного предпринять решительные действия по восстановлению политического status quo. После разрешения наличных проблем диктатор, выполнив свою миссию, уходил со сцены.

С течением времени, однако, термин «диктатура» стали использовать для описания институциональных механизмов, которые не вмещались в рамки первоначальной концепции. Признаки коррозии института впервые стали появляться еще в Риме. Сначала диктаторы начали апеллировать к массам. Потом диктатура трансформировалась из правления одного человека в правление директории, группы, класса. Пренебрегая традиционным политическим порядком, диктатуры начали ставить перед собой революционные задачи. Самым главным было то, что диктатура перестала считаться временным правлением. И, хотя данное изменение проявило себя еще у римлян, именно оно остается фундаментальной чертой диктаторских режимов современного мира. Диктаторы игнорируют конкурентные выборы исходя из того, что сроки их правления могут быть неопределенными, а власть неограниченной. И в этом все они похожи друг на друга.

И все же в плане организации институционального аппарата диктатуры проявляют большое разнообразие. Обеспечивая себе «первую линию обороны», диктаторы должны выстроить собственную управленческую систему и кооптировать наиболее вероятных соперников. Конкретная форма принимаемой ими линии зависит от типа диктатора. Монархи полагаются на обширные родственные связи, тогда как военные правители опираются на преимущества армейской иерархии. Гражданские диктаторы, не имея столь же эффективных подручных средств, создают всевозможные режимные партии. Выбирая для себя номинально демократические институты в лице легислатур и политических партий, диктаторы столь же креативны. Тем не менее, несмотря на все это разнообразие, и парламенты, и партии при диктатурах служат единой цели: они являются инструментами кооптации, посредством которых недемократические правители справляются со значимыми вызовами своему правлению.

Перевод с английского Андрея Захарова

[1] Перевод осуществлен по изданию: Gandhi J. Political Institutions under Dictatorship. New York: Cambridge University Press, 2008. Ch. 1. Печатается с небольшими сокращениями.

[2] См.: Moore B. Social Origins of Dictatorship and Democracy. Boston, MA: Beacon Press, 1966; Acemoglu D., Robinson J. Economic Origins of Dictatorship and Democracy. New York: Cambridge University Press, 2006.

[3] Предложенное здесь описание древнеримской диктатуры основывается на следующем источнике: Nicolet C. Dictatorship in Rome // Baehr P., Richter M. (Eds.).Dictatorship in History and Theory: Bonapartism, Сaesarism, and Totalitarianism. New York: Cambridge University Press, 2004. P. 263–278.

[4] Первоначально срок полномочий диктатора не определялся; он должен был сложить полномочия после выполнения поставленных перед ним задач.

[5] Единственное исключение имело место в 211 году до нашей эры. Подробнее см.: Nicolet C. Op. cit.

[6] Первоначально Юлий Цезарь принимал титул диктатора на год, а потом на десять лет (Ibid).

[7] Макиавелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия. Книга I. ГлаваXXXIV (фрагмент дается в переводе Р. Хлодовского. – Примеч. перев.).

[8] Руссо Ж.-Ж. Об Общественном договоре, Принципы политического права // Он же. Об Общественном договоре. Трактаты. М., 1998. Кн. IV. Гл. VI (фрагменты даются в переводе А.Д. Хаютина и В.С. Алексеева-Попова. –Примеч. перев.).

[9] Baehr P., Richter M. Introduction // Idem (Eds.). Dictatorship in History andTheory… P. 25.

[10] Обсуждение этой темы см. в статье: McCormick J. From Constitutional Technique to Caesarist Ploy: Carl Schmitt on Dictatorship, Liberalism, and Emergency Power // Baehr P., Richter M. (Eds.). Dictatorship in History and Theory… P. 197–220.

[11] Baehr P., Richter M. Introduction. P. 26.

[12] См.: Bobbio N. Democracy and Dictatorship: The Nature and Limits of State Power. Minneapolis: University of Minnesota Press, 1989.

[13] Kelsen H. General Theory of Law and State. Cambridge, Mass.: Harvard University Press, 1945. P. 284.

[14] См.: Bobbio N. Op. cit. P. 137.

[15] Исключения составляют ситуации, когда правитель впервые получает власть посредством выборов, а затем консолидирует ее за счет отказа от демократии. В подобных случаях (Фердинанд Маркос на Филиппинах, Пак Чон Хи в Южной Корее, Альберто Фухимори в Перу) правление лидера следует рассматривать в качестве диктатуры с самого начала его избирательного срока.

[16] См.: Schumpeter J. Capitalism, Socialism, and Democracy. New York: Allen & Unwin, 1976.

[17] См.: Linz J. An Authoritarian Regime: Spain // Allardt E., Rokkan S. (Eds.). Mass Politics. New York: The Free Press, 1970.

[18] Evans P. Predatory, Development, and Other Apparatuses: A Comparative Analysis of the Third World State // Sociological Forum. 1989. Vol. 4. № 4. P. 561–582.

[19] O’Donnell G. Modernization and Bureaucratic-Authoritarianism: Studies in South American Politics. Berkeley: Institute of International Studies, 1979.

[20] Дискуссию на эту тему см. в работах: Cheibub J.A., Gandhi J. ClassifyingPolitical Regimes: An Update and an Extension. American Political Science Association Annual Meeting. Chicago, September 5, 2004; Collier D., Adcock R.Democracy and Dichotomies: A Pragmatic Approach to Choices about Concepts // Annual Review of Political Science. 1999. P. 537–565; Diamond L. Thinking about Hybrid Regimes // Journal of Democracy. 2002. Vol. 13. № 2. P. 21–35; Munck G.L., Verkuilen J. Conceptualizing and Measuring Democracy: Evaluating Alternative Indices // Comparative Political Studies. 2002. Vol. 35. № 1. P. 5–34.

[21] Этот аргумент был переосмыслен в ХХ веке: его сторонники опасались, что демократические правительства будут уступать требованиям рабочего электората, нацеленным на расширение потребления в ущерб расширению инвестиций. См.: De Schweinitz K. Industrialization and Democracy: Economic Necessities and Political Possibilities. Glencoe: The Free Press, 1964; O’Donnell G.Op. cit.

[22] Przeworski A. Democracy and the Market: Political and Economic Reforms in Eastern Europe and Latin America. New York: Cambridge University Press, 1991.

[23] Idem. Minimalist Conception of Democracy: A Defense // Shapiro I., Hacker-Cordón C. (Eds.). Democracy’s Value. New York: Cambridge University Press, 1999. P. 45.

[24] Przeworski A., Alvarez M., Cheibub J.A., Limongi F. Democracy and Development: Institution and Well-Being in the World, 1950–1990. New York: Cambridge University Press, 2000.

[25] Ibid.

[26] Ibid.

[27] См.: Short P. Mao: A Life. New York: Henry Holt, 2000; Salisbury H. The New Emperors: China in the Era of Mao and Deng. Boston: Little, Brown, 1992.

[28] Под этими источниками я имею в виду прежде всего справочные работы Артура Бэнкса и Харриса Ленца. См.: Banks A., Day A., Muller T. Political Handbook of the World. Binghamton, NY: Center for Social Analysis, State University of New York at Binghamton, [various years]; Lentz H. Heads of States and Governments: A Worldwide Encyclopedia of over 2300 Leaders, 1945–1992.Jefferson, NC: McFarland and Company, 1994.

[29] За пределами моего рассмотрения остается интересный вопрос о том, можно ли вообще говорить о «режиме» в тех ситуациях, когда главы страны меняются так часто. Особенно примечательны в данном смысле случаи Коморских островов (четырехкратная смена руководителя на протяжении 1995 года) или Боливии (трехкратная смена на протяжении 1979 года). Такая нестабильность, впрочем, встречается редко.

[30] Боден Ж. Шесть книг о государстве. Кн. IV. Гл. 6; цит. по: Holmes S.Passions and Constraint: On the Theory of Liberal Democracy. Chicago: University of Chicago Press, 1995. P. 517.

[31] Многие авторы переоценивают то влияние, которое английский и французский случаи оказали на другие монархии. См., например: North D., Thomas R. The Rise of the Western World. New York: Cambridge University Press, 1973.

[32] Beyme K. von. Parliamentary Democracy: Democratization, Destabilization, Reconsolidation, 1789–1999. New York: St. Martin’s Press, 2000.

[33] Brown N. Constitutions in a Nonconstitutional World: Arab Basic Laws and the Prospects for Accountable Government. Albany: State University of New York Press, 2002. P. 39.

[34] Ibid. Р. 45.

[35] Herb M. All in the Family: Absolutism, Revolution, and Democracy in the Middle Eastern Monarchies. Albany: State University of New York Press, 1999. P. 123.

[36] Ibid. P. 80.

[37] Bligh A. From Prince to King: Royal Succession in the House of Saud in the Twentieth Century. New York: New York University Press, 1984. P. 88.

[38] Herb M. Op. cit.

[39] Welch C. Personalism and Corporatism in African Armies // McArdle Kelleher C. (Ed.). Political-Military Systems: Comparative Perspectives. London: Sage, 1974. P. 136–138.

[40] Finer S. The Man of Horseback: The Role of the Military in Politics. Boulder, CO: Westview Press, 1988. P. 260.

[41] Brooker P. Twentieth-Century Dictatorships: The Ideological One Party States. New York: New York University Press, 1995.

[42] Fontana A.M. Political Decision-Making by a Military Corporation: Argentina 1976–1983. Ph.D. dissertation. Department of Political Science, University of Texas. Austin, 1987.

[43] Ibid. P. 104.

[44] Stepan A. The Military in Politics: Changing Patterns in Brazil. Princeton, NJ: Princeton University Press, 1971. P. 63.

[45] Khuri F., Obermeyer G. The Social Bases for Military Intervention in the Middle East // McArdle Kelleher C. (Ed.). Op. cit. P. 62.

[46] Loveman B., Davies T. The Politics of Antipolitics: The Military in Latin America. Lincoln: University of Nebraska Press, 1989. P. 196.

[47] Remmer K. Evaluating the Policy Impact of Military Regimes in Latin America // Latin American Research Review. 1978. Vol. 13. № 2. P. 39–54.

[48] И все же Северная Корея стала в этом исключением. – Примеч. ред.

[49] Brooker P. Non-Democratic Regimes: Theory, Government, and Politics. New York: St. Martin’s Press, 2000.

[50] Ленин В.И. Первоначальный проект резолюции Х съезда РКП о синдикалистском и анархистском уклоне в нашей партии // Он же. Полноесобрание сочинений. М.: Издательство политической литературы, 1970. Т. 43. С. 94.

[51] Kamiński A. An Institutional Theory of Communist Regimes: Design, Function, and Breakdown. San Francisco, CA: ICS Press, 1992. P. 143.

[52] Huntington S. Social and Institutional Dynamics of One-Party Systems // Huntington S., Moore C. (Eds.). Authoritarian Politics in Modern Society: The Dynamics of Established One-Party Systems. New York: Basic Books, 1970. P. 12.

[53] Ibid. P. 10.

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2016, 4(108)

Эрика Франц Наташа Эзроу

Диктатура и лидерство

Эрика Франц – преподаватель факультета политологии Университета штата Мичиган.

Наташа Эзроу – преподаватель факультета управления Университета Эссекса.

[1]

Суждения о том, как долго останется у власти тот или иной диктатор, часто появляются на первых полосах газет или выносятся в заголовки теленовостей. Начиная с давних попыток предсказать судьбу Фиделя Кастро или Саддама Хусейна и вплоть до недавних дискуссий, в центре которых были фигуры Уго Чавеса и Роберта Мугабе, тема взлетов и падений авторитарных властителей постоянно волнует политических обозревателей, представителей спецслужб и специалистов-международников. Но, несмотря на интерес общественности к диктаторам, причины сохранения лидерства в условиях диктатуры пока как следует не определены. В то время как одних диктаторов с легкостью свергают, другие, как порой кажется, будут править вечно. По наблюдению Джакомо Чиоцца и Хэнка Гёманса, «у нас почти нет эмпирических знаний о тех факторах, которые влияют на сохранение лидерства»[2].

В настоящее время накоплен большой массив научного материала, посвященного особым типам смены политического лидерства. Во многих исследованиях, например, разбираются причины военных переворотов в развивающихся странах – в той части мира, которая особенно богата на диктатуры[3]. Главный вывод всей этой литературы сводится к тому, что наилучшим предиктором переворота выступает бедность[4]. Однако лишь немногие авторы пытались эмпирически обосновать вероятность такого мятежа, в ходе которого лидер меняется, а режим останется прежним. Генри Байнен и Николас ван де Валль усматривают связь между сменяемостью лидеров и продолжительностью их пребывания у власти: по их подсчетам, на втором десятилетии правления риск быть смещенным вполовину меньше, чем в первом десятилетии[5]. В другой работе Джон Лондреган и Кит Пул отмечают среди прочего, что вероятность государственного переворота возрастает, если в стране недавно уже произошел переворот[6]. Экономические условия также влияют на сохранение лидерства в диктаторских режимах. Поскольку соратники авторитарного лидера заинтересованы в сильной экономике, а также в частных выгодах, которые они могут из нее извлечь, при росте производительности труда и объемов инвестирования шансы на выживание диктатора тоже увеличиваются[7]. Способ присвоения власти также влияет на риск быть свергнутым: африканские лидеры, присвоившие власть незаконным путем, имеют больше шансов быть смещенными, чем те, кому она досталась в результате выборов[8]. И, наконец, нельзя не упомянуть о влиянии личностных качеств и харизмы диктаторов на сохранение ими власти[9].

При этом во всей упомянутой литературе фактически отсутствует анализ институциональной структуры режимов, которая влияет на удержание диктатором власти. И, хотя есть исследования, подтверждающие, что для диктатора риск быть свергнутым гораздо меньше, чем для демократически избранного руководителя[10], лишь в небольшом числе работ затрагивается вопрос о том, как различия во внутреннем устройстве конкретных диктатур могут влиять на срок пребывания авторитарных лидеров у власти[11].

В данной статье мы проанализируем влияние институциональных различий внутри диктатур на продолжительность пребывания их лидеров у власти. Основной акцент будет сделан на роль элит. Тезис об ответственности элит за крах диктатуры зачастую идет вразрез с традиционными представлениями о том, как подобные режимы функционируют. В академических и политических кругах до сих пор преобладают мнения о том, что свержение диктатуры – это, как правило, результат народной революции, внешней интервенции, восстания недовольных групп или военного переворота, организованного младшими офицерами. Такие воззрения довольно устойчивы, причем вопреки даже тому факту, что лица, не входящие в состав военной или гражданской элиты, редко возглавляют государственные перевороты или какие-то иные начинания, заставляющие диктатора отказаться от власти. Важность поддержки, получаемой диктатором со стороны элиты, нередко рассматривалась в исследованиях по транзитологии[12], но лишь недавно о ней начали говорить в работах, посвященных сохранению диктатур[13].

Мы выделяем два основных параметра, предопределяющих взаимоотношения между лидером и элитами в условиях диктатуры. Сочетание этих параметров влияет на возможность элит свергать диктаторов. Во-первых, это членство представителей элиты в каком-то объединяющем институте. Совместное пребывание в правящей партии или в рядах вооруженных сил в государстве с однопартийной или военной диктатурой облегчает элитам возможность свержения лидера. Во-вторых, это наличие или отсутствие у элит контроля над спецслужбами. Дело в том, что прямое воздействие на структуры безопасности значительно упрощает подготовку переворота. Это, кстати, означает, что наибольшими возможностями по свержению диктатора элиты располагают при военных режимах, затем при однопартийных режимах и, наконец, при персоналистских режимах[14].

Следует подчеркнуть, что свержение диктатора далеко не всегда означает крах диктатуры. Это явления различного порядка, и разницу между ними нельзя недооценивать. Зачастую авторитарный режим продолжает существовать и после свержения конкретного лидера[15]. Поэтому мы сосредоточиваемся на тех группах, поддержка которых важна для конкретного диктатора, а не диктаторского режима в целом. Смешение двух этих групп может привести к ошибкам в понимании причин, из-за которых меняются режимы и уходят лидеры. Нас интересуют факторы, которые обусловливают потерю власти лидером, а не крушение всего режима.

Мы пытаемся количественно обосновать многие из предложенных нами тезисов. Анализ имеющихся статистических данных показывает, что максимальными возможностями для свержения диктатора элиты обладают при военной диктатуре. В результате военные диктаторы рискуют быть свергнутыми в любой момент. При этом при военных диктатурах переворот обычно не влечет за собой смены режима. Обратное справедливо для персоналистских диктатур. При персоналистской диктатуре элитам гораздо сложнее организовать успешный переворот, и поэтому риск смещения, с которым сталкивается диктатор, здесь минимален. Но, когда таких диктаторов все-таки свергают, вместе с ними рушится весь режим, погребая под собой многих их соратников. Говоря коротко, институциональная структура диктатуры во многом определяет уязвимые места конкретного диктатора.

Как авторитаризм влияет на способность элит свергать диктаторов

По сути диктатура предполагает наделение правителя чрезвычайным объемом власти. Но иные внутренние акторы могут обладать политическим влиянием, достаточным для того, чтобы угрожать ему свержением. Поскольку большинство диктаторов были свергнуты своими приближенными, можно говорить о том, что лица, потенциально способные организовать переворот, обычно принадлежат к «близкому кругу» диктатора.

Мы считаем, что наличие во властной структуре военной или партийной организации, которая сплачивает элиту, напрямую влияет на возможность элит свергать диктаторов. Мы говорим именно о возможности сместить лидера насильственным путем, поскольку угроза переворота представляется более весомой, чем угроза импичмента. Это вовсе не означает, что для смещения диктатора всегда нужно применить силу. Например, в Уругвае времен военной диктатуры элиты, недовольные неспособностью президента Хуана Мария Бордаберри контролировать экономическую ситуацию в стране, в 1976 году потребовали его ухода. Бордаберри подчинился этому требованию, и власть была передана мирным путем[16]. Диктатор готов исполнить требование об отставке, если оно подкрепляется реальной угрозой применения силы.

Членство в сплачивающем институте

Итак, первый из выделенных нами параметров – членство сторонников диктатора в каком-либо сплачивающем институте. Оно позволяет элитам вести торг с диктатором в коллективном, а не в личном качестве. Это важно, поскольку заменить отдельных индивидов другими не составляет труда, а с группой так поступить нельзя[17]. В качестве такого сплачивающего института могут выступать партии или профессиональные армии. Членство в них обязывает, поскольку благодаря ему элиты получают доступ к благам, за которые они в случае угрозы готовы бороться[18]. Стремление сохранить упомянутые блага генерирует в рядах элит консолидирующий интерес. Принадлежность к армии или партии укрепляет единство элиты и упрощает для нее ведение коллективного торга с диктатором[19]. В этом смысле поведение элит, вросших в военные или партийные структуры, аналогично поведению рабочих, состоящих в профсоюзе. Профсоюз – более мощный участник торга, нежели отдельно взятые рабочие, поскольку общая стачка представляет собой более действенное оружие, чем уход индивидуального рабочего[20]. Подобно тому, как профсоюзное объединение усиливает позиции работников в переговорах с работодателем, принадлежность к профессиональным вооруженным силам или к «партии власти» укрепляет позиции элит в торге с лидером диктатуры.

Таким образом, при военной или однопартийной диктатуре властные структуры меньше зависят от лидера, чем при персоналистских режимах. Например, про режим Дэн Сяопина в Китае говорили, что «на партийных собраниях он выглядел не столь сильным, как это внушалось рядовой публике»[21]. В предшествующий период, при Мао Цзэдуне, «нежелание получить сильного лидера выражалось в противодействии других лидеров сосредоточению власти в руках Мао»[22]. В действительности при военном или однопартийном режиме элиты зачастую достаточно сильны для того, чтобы создать условия, необходимые для свержения лидера. Наглядным примером тому может служить Аргентина. Накануне свержения правительства Перона члены военной хунты разработали формулу, предполагавшую ротацию президентов и рассредоточение власти между различными военными структурами. Посредством этих мер предполагалось предотвратить концентрацию власти в одних руках[23]. Аргентинские заговорщики выдвинули следующие предложения:

«Служебное соперничество должно быть сведено к минимуму; больше не будет каудильо – военачальникам впредь не позволят становиться популярными политическими лидерами. [...] Главы родов войск согласились в том, что военная хунта, то есть они сами, будет источником государственной власти. Должности и влияние будут распределены между тремя родами войск таким образом, чтобы ни один из них не мог доминировать»[24].

Мексика – иной пример создания институциональных условий, ограничивающих диктатуру. Институционно-революционная партия обязывала руководителей страны жестко придерживаться установленного шестилетнего срока (sexenio – шестилетка) пребывания в должности. Подобные положения доказывают, что элиты, сплоченные в рядах армии или партии, обладают бóльшим потенциалом для ведения торга с диктатором.

Подобно тому, как членство в профсоюзе облегчает рабочим координацию при подготовке стачки, членство в сплачивающем институте способствует взаимопониманию среди членов политической коалиции. Внутриэлитная координация необходима, поскольку никто не сможет получить власть в одиночку. Перевороты часто обременены координационными издержками, но для подготовки успешного переворота координация – это действительно вопрос первостепенной важности. Подтверждением тому может служить отстранение Никиты Хрущева в 1964 году.

«Машина переворота не запускалась до тех пор, пока его инициаторы не уверились в поддержке со стороны руководства КГБ, большинства в ЦК партии, поддержке партийных руководителей на местах»[25].

Если элиты принадлежат к одной партийной или военной структуре, то в условиях соответствующих диктатур им легче преодолевать проблемы координации.

Кроме того, подобно работодателям, которые, столкнувшись с объединившимися рабочими, имеют меньше возможностей для их увольнения, лидеры военных или однопартийных диктатур менее эффективно и жестко по сравнению с лидерами персоналистских режимов контролируют объединившиеся элиты. Из-за этого обстоятельства диктаторы, возглавляющие однопартийные и военные режимы, не могут приглашать в свои коалиции исключительно лишь тех политиков, чье участие в заговорах маловероятно. Лидеры, конечно, могут влиять на членов коалиции, используя продвижение по службе или принудительную отправку на пенсию как в армии, так и в партии, но, как правило, полностью монополизировать инструменты карьерного роста они не в состоянии. В Китае, например, Мао не мог единолично исключать из партии оппонентов или влиять на их взгляды[26]. Десятилетия спустя у Цзян Цзэмина хватило политического веса, чтобы провести в ЦК нескольких своих сподвижников, но гарантировать прохождение других своих людей во Всекитайское собрание народных представителей он не мог, поскольку его влияния было недостаточно для этого[27]. Аналогичная ситуация складывалась и в Малайзии, где несколько ближайших сподвижников лидера режима Махатира Мохамада проиграли выборы 1996 года[28]. Руководящие должности в Объединенной малайской национальной организации распределялись не столько по желанию лидера, сколько посредством выборов[29]. Наконец, в Сингапуре национальный лидер Ли Куан Ю, заявлявший о том, что ему хотелось бы видеть на посту премьер-министра Тони Тана, вынужден был «согласиться с решением младших министров, которые выбрали вместо него Го [Чок Тонга]»[30].

Помимо армии или партии, у лидеров военных или однопартийных режимов почти нет иных источников для пополнения рядов элиты. Например, при военной диктатуре в Мали лишь незначительное число офицеров могли претендовать на членство в хунте[31]. Диктаторы, возглавляющие военные или однопартийные режимы, порой пытаются обновлять кадровую базу, проводя чистки, привлекая в руководящие органы новых людей или создавая новые военизированные формирования, подчиненные только им самим, однако подобные действия не всегда приносят успех из-за сопротивления со стороны элит[32]. В однопартийных диктатурах партии пытаются добиваться того, чтобы партбилет стал «единственным пропуском, открывающим доступ к министерским и иным государственным должностям»[33]. Аналогичным образом в условиях военной диктатуры военная корпорация пытается контролировать все пути продвижения наверх командного состава[34].

Принадлежность к объединяющему институту позволяет военной или партийной элите вступать в торг с диктатором в качестве коллективного субъекта. Коллективистский характер подобного торга влечет за собой два принципиальных следствия: 1) когда речь заходит о свержении диктатора, возглавляющего военный или однопартийный режим, координационные издержки при подготовке переворота оказываются минимальными; 2) контроль авторитарных лидеров над отбором индивидов, входящих в коалицию, не слишком надежен.

В противоположность этому при персоналистской диктатуре институты, которые эффективно сплачивали бы элиты, отсутствуют. И партии, и вооруженные силы при таких режимах тоже существуют, но они не отвечают за продвижение собственных членов наверх и зачастую расколоты на фракции, образованные по этническому или иному принципу. Если же элиты не объединены в рамках какой-то автономной структуры, то им прежде, чем они смогут сместить диктатора, придется преодолевать существенные трудности с координацией. Так, неудачу в свержении чадского диктатора Идриса Деби объясняли недостаточной сплоченностью элиты[35]. При персоналистском режиме система структурируется личностями, а не институтами. В итоге в ходе политического торга диктатор имеет больший вес, чем элиты; при военных или однопартийных диктатурах таких ситуаций не бывает[36]. Показателен в данном отношении пример Белоруссии, где Александр Лукашенко к 1995 году «установил личный контроль над всем государственным аппаратом, экономикой и средствами массовой информации», а к 2001 году распространил свое влияние на «государственную бюрократию, спецслужбы и электоральный процесс»[37].

Поскольку главы персоналистских диктатур не сталкиваются с объединенным лагерем сторонников, у них больше возможностей для самостоятельного отбора лиц, которые попадут в их коалицию. Они способны подбирать людей, не оглядываясь на рекомендации военных или партии. Состав элитной группы, поддерживавшей португальского диктатора Антонио Салазара, отражал «сниженное значение политических институтов, опосредующих отправление властных функций»[38]. Одновременно при персоналистском режиме имеет место конкуренция между отдельными лицами за сохранение своего места в коалиции. Иногда персоналистский диктатор предпочитает выбирать менее опытных и способных сподвижников, у которых меньше шансов сместить его[39]. В результате ядро группы, на поддержку которой опирается такой руководитель, образуют в основном члены его семьи, близкие друзья и бывшие сослуживцы. Показательным примером в данном отношении выступают Филиппины при Фердинанде Маркосе. В его «ближний круг» входили бывшие однокурсники и родственники, а важнейшим качеством для получения должности была личная преданность[40]. Маркос часто доверял ключевые должности в экономике наиболее верным единомышленникам, не обращая внимания на наличие у них предпринимательских навыков или экономического образования. Так же поступал и Рафаэль Трухильо в Доминиканской Республике, где его родственники занимали более полутора сотен правительственных должностей[41]. Среди них были сенаторы, дипломаты, высокопоставленные военные[42].

Прибегая к постоянным ротациям и чисткам, лидеры персоналистских режимов одновременно следят за тем, чтобы в ходе перестановок никто не получил слишком много власти. Саддам Хусейн, например, был крайне подозрителен по отношению к своим сподвижникам и жесток к тем из них, кто, как ему казалось, был недостаточно лоялен:

«В 1979 году, после того, как его позиции в качестве лидера Ирака окончательно укрепились, одним из первых его шагов стала встреча со старшими государственными служащими – общим числом около 200 человек. Лояльность некоторых из них вызывала сомнения. Драматичное совещание, в ходе которого в присутствии покуривавшего кубинскую сигару Саддама был изобличен 21 предатель, снималась на кинопленку. После вынужденного признания "заговорщиков", семьи которых уже арестовали, оставшихся чиновников поблагодарили за лояльность»[43].

Не лучше проявлял себя и диктатор Центрально-Африканской Республики Жан-Бедель Бокасса, который без колебаний убивал соперников, а также их друзей и семьи[44]. Мобуту Сесе Секо публично повесил нескольких своих министров: среди них были министр обороны Жером Анани, министр финансов Эммануэль Бамба, министр энергетики Александр Махамба и бывший премьер-министр Эварист Кимба[45].

Поскольку глава персоналистского режима не сталкивается с необходимостью взаимодействовать с институционально сплоченной элитой, в отношении своих потенциальных конкурентов он может применять стратегию «разделяй и властвуй»[46]. Превосходной иллюстрацией того, как это происходит, оказывается Заир эпохи Мобуту. Этот диктатор поддерживал в стране такую атмосферу, когда «любого человека или целую группу можно было произвольно поощрить или наказать»[47]. Многие жители Заира пребывали в постоянном ожидании. Мобуту любил играть с элитами в «горячие стулья», то лишая людей должностей, то, напротив, предлагая их[48]. Частые ротации поддерживали состояние неопределенности и неуверенности[49].

«Частые перестановки внутри кабинета и переводы чиновников из региона в регион во многом объяснялись умением президента использовать людей, пока они ему полезны, поддерживая при этом раздробленность небольших групп в отношении друг друга для того, чтобы упредить возникновение нового центра власти»[50].

В плане тактики Мобуту показательна карьера, которую сделал заирский деятель Нгуза Карл-и-Бонд. Этот человек вошел в «ближний круг» Мобуту в 1970-е, позже став министром иностранных дел; в 1977-м он был обвинен в измене и приговорен к смерти; в 1979-м его помиловали и назначили премьер-министром; в 1981-м он был отправлен в изгнание, но в 1985-м вернулся, чтобы стать послом Заира в США[51].

При персоналистской диктатуре элиты не объединяются в рамках военных или партийных структур; это снижает имеющийся у них потенциал политического торга с диктатором и создает проблемы с координацией деятельности. Поскольку при однопартийной или военной диктатуре элиты, напротив, выступают в качестве коллективного актора, у них больше возможностей свергнуть диктатора, чем у элит при персоналистской диктатуре.

Контроль над силами безопасности

Второй из выделенных нами параметров – контроль сплоченной элиты над вооруженными силами и органами безопасности. Большинство переворотов осуществляются людьми в погонах[52]. Чем непосредственнее контроль элит над силовыми структурами, тем больше риск для диктатора. Хотя во всех странах есть военные и гражданские лица, способные осуществить государственный переворот, элиты военных диктатур имеют больше возможностей для контроля над силовиками, чем элиты персоналистских либо однопартийных диктатур. В военных диктатурах в коалицию элит входят в основном военачальники различных родов войск. Это предоставляет элитам «превосходную возможность для того, чтобы заручиться активной и пассивной поддержкой необходимого числа военных»[53]. Военные элиты более широко распоряжаются войсками и оружием, которые нужны для совершения переворота, а вооруженные силы хотя бы частично подчиняются представителям элиты, а не лидеру напрямую[54]. В результате элиты военных диктатур располагают бóльшими ресурсами и более широкой автономией, чем элиты персоналистских и однопартийных диктатур. Как верно подметил Сэмюэл Файнер, «на стороне военных превосходная организация – и оружие»[55].

При персоналистских и однопартийных режимах ничего подобного не наблюдается. Хотя военные в таких ситуациях почти всегда входят в правящую коалицию, созданную диктатором, они лишены непосредственного контроля над войсками и вооружением. Например, попытка переворота на Гаити 28 июня 1958 года провалилась из-за того, что заговорщики не знали о перемещении арсенала из армейских казарм во дворец диктатора Франсуа Дювалье[56]. В персоналистских диктатурах лидер, нередко сам являющийся выходцем из военных кругов, лично командует войсками и руководит силами безопасности[57]. Обычно такие диктаторы контролируют продвижение офицеров по служебной лестнице, дают повышения своим ближайшим сторонникам и устраняют тех, чья преданность вызывает сомнения. Например, в Доминиканской Республике Трухильо контролировал армию, комбинируя запугивания, патронаж и частые ротации, исключая тем самымвозможность появления в военной среде группы явных единомышленников[58]. В Центрально-Африканской Республике Бокасса зашел еще дальше: он сам занял многие армейские посты[59]. Диктатор лично контролировал все продвижения и увольнения внутри вооруженных сил, используя этот инструмент для подавления любой потенциальной угрозы со стороны военных. В персоналистских диктатурах могут также создаваться специализированные полувоенные формирования, преданные исключительно диктатору и уравновешивающие потенциальную оппозицию со стороны профессиональных военных. Так, Дювалье предотвратил угрозу военного переворота, разделив вооруженные силы и создав альтернативную милицию, которая могла бы противостоять военным в случае измены последних[60]. Ополчение, известное как «добровольческая милиция национальной безопасности», было сформировано из молодых людей, истово преданных диктатору. Организации предписывалось «приглушать силу армии» и снабжать власти информацией, касающейся подрывной деятельности[61].

В однопартийных диктатурах армия подчиняется партии – почти как при демократии. Военнослужащих приобщают к партийной идеологии в ходе идеологической подготовки кадрового состава, а в служебных повышениях учитывается лояльность партии. Например, в Китае красноармейцев заставляли заучивать длинные пассажи из размышлений Мао[62]. Верность Народно-освободительной армии своему вождю была доказана в июне 1989 года, во время бойни на площади Тяньаньмэнь: воспитанные в духе коммунистической идеологии, солдаты оказались не готовыми к тому, чтобы стать свидетелями падения коммунистического режима[63]. В однопартийных диктатурах в армейские ряды вводятся особые партийные функционеры, которым предписывается поддерживать лояльность военнослужащих.

Все упомянутые особенности мешают элитам, намеревающимся произвести переворот при персоналистском или однопартийном режиме. Поскольку при военной диктатуре элиты непосредственно контролируют силовые структуры, которые теоритически могут свергнуть лидера, их шансы на успешное осуществление переворота гораздо выше. Взятые в совокупности, два обозначенных нами параметра указывают на то, что проще всего свергнуть диктатора военной элите, за ней следует элита однопартийного режима, а замыкает список элита персоналистского режима.

Перевод с английского Екатерины Захаровой

[1] Перевод осуществлен по изданию: Frantz E., Ezrow N. The Politics of Dictatorship: Institutions and Outcomes of Authoritarian Regimes. Boulder: Lynne Reinner Publishers, 2011. Ch. 2. P. 15–25. Печатается с небольшими сокращениями.

[2] Chiozza G, Goemans H. International Conflict and the Tenure of Leaders: Is War Still Ex Post Inefficient? // American Journal of Political Science. 2004. Vol. 48. № 3. P. 604.

[3] См.: Jackman R. Predictability of Coup d’Êtat: Model with African Data // American Political Science Review. 1978. Vol. 72. № 4. P. 1262–1275; Johnson T., Slater R., McGowan P. Explaining African Military Coups d'Êtat, 1960–1982 // American Political Science Review. 1984. Vol. 78. № 3. P. 622–640.

[4] Londregan J., Poole K. Poverty, the Coup Trap and the Seizure of Executive Power // World Politics. 1990. Vol. 42. № 2. P. 151–183.

[5] Beinen H., Walle N. van de. Of Time and Power: Leadership Duration in the Modern World. Stanford: Stanford University Press, 1991.

[6] Londregan J., Poole K. Op. cit.

[7] Gallego M., Pitchik C. An Economic Theory of Leadership Turnover // Journal of Public Economics. 2004. Vol. 88. № 12. P. 2361–2382.

[8] Beinen H., Walle N. van de. Time and Power in Africa // American Political Science Review. 1989. Vol. 83. № 1. P. 19–34.

[9] Bratton M., Walle N. van de. Democratic Experiments in Africa: Regime Transitions in Comparative Perspective. Cambridge: Cambridge University Press, 1997; Jackson R., Rosberg C. Personal Rule in Black Africa: Prince, Autocrat, Prophet, Tyrant. Berkley: University of California Press, 1982.

[10] Beinen H., Walle N. van de. Of Time and Power...; Bueno de Mesquita B., Smith A., Siverson R., Morrow J. The Logic of Political Survival. Cambridge, MA: MIT Press, 2003.

[11] Исключениями можно считать следующие работы: Gandhi J., Przeworski A. Authoritarian Institutions and the Survival of Autocrats // Comparative Political Studies. 2007. Vol. 40. № 11. P. 1279–1301; Bueno de Mesquita B., Smith A., Siverson R., Morrow J. Op. cit.

[12] См., например: Higley J., Burton M. The Elite Variable in Democratic Transitions and Breakdowns // American Sociological Review. 1989. Vol. 54. № 1. P. 17–32; Kugler J., Feng Y. Explaining and Modeling Democratic Transitions // Journal of Conflict Resolution. 1999. Vol. 43. № 2. P. 139–146; Haggard S., Kaufman R. The Political Economy of Democratic Transitions. Princeton: Princeton University Press, 1995.

[13] Gallego M., Pitchik C. Op. cit.; Gandhi J., Przeworski A. Op. cit.; Svolik M. Powersharing and Leadership Dynamics in Authoritarian Regimes // American Journal of Political Science. 2009. Vol. 53. № 2. P. 477–494.

[14] Кто-то может возразить, что не армия и не партия предопределяют способность элит свергнуть диктатора, но тот факт, что сам диктатор был недостаточно силен, чтобы провести действенную персонализацию своего режима. Однако этот аргумент не учитывает того, что сила партийной или военной организации, благодаря которой диктатор захватывает власть, во многом и формирует возможности лидера по персонализации собственного режима. Все лидеры будут стремиться к персонализации (то есть наращиванию наибольшего объема) власти; но, насколько они преуспеют в этом деле, будет зависеть от исходного силового потенциала организаций, на которые они опираются.

[15] Мы используем дефиницию Барбары Геддес, которая определяет режим как «свод формальных и неформальных правил и процедур, предназначенных для выбора национальных лидеров и определения политики».

[16] Klieman A. Confined to Barracks: Emergencies and the Military in Developing Societies // Comparative Politics. 1980. Vol. 12. № 2. P. 143–163.

[17] Geddes B. Minimum-Winning Coalitions and Personalization in Authoritarian Regimes. Paper presented at the American Political Science Association Annual Meeting. Chicago, 2–5 September, 2004.

[18] Anugwom E. The Military, Ethnicity and Democracy in Nigeria // Journal of Social Development in Africa. 2001. Vol. 16. № 2. P. 93–114; Brownlee J. Bound to Rule: Party Institutions and Regime Trajectories in Malaysia and the Philippines // Journal of East Asian Studies. 2008. Vol. 8. P. 89–118; Feaver P. Civil-Military Relations // Annual Review of Political Science. 1999. Vol. 2. P. 211–241; Reuter O., Remington T. Dominant Party Regimes and Commitment Problem: The Case of United Russia // Comparative Political Studies. 2008. Vol. 42. P. 501–525.

[19] Хотя армия и партия способствуют сплочению элит, это не значит, что внутри элит не бывает фракций. Напротив, фракционная структура элит типична для всех типов диктатуры. В исследовании Геддес, где вопрос о падении диктатур рассматривается с использованием теории игр, показано, что соревнование между элитными фракциями при военной, партийной и персоналистской диктатуре играет ключевую роль в возможности свергнуть лидера. Наличие институтов не обязательно предполагает существование внутри них фракций, но институты тем не менее создают основу для их возникновения. В частности, Геддес показывает, как отличительные свойства военной диктатуры предопределяют тот факт, что наличие соперничества между фракциями внутри элиты для военного диктаторского режима гораздо опаснее, чем для любой другой разновидности диктатуры. Подробнее см.: Geddes B. Paradigms and Sand Castles: Theory Building and the Research Design in Comparative Politics. Ann Arbor: University of Michigan Press, 2003.

[20] Mulvey C. The Economic Analysis of Trade Unions. Oxford: Robinson, 1978.

[21] Dittmer L., Unger J. The Nature of Chinese Politics. Armonk, NY: Sharpe, 2002. P. 173.

[22] Nathan A. A Factional Model for CCP Politics // China Quarterly. 1973. Vol. 53. P. 54.

[23] Remmer K. Military Rule in Latin America. Boulder: Westview, 1991. P. 39.

[24] Gugliotta G. The Inner Workings of Dictatorship // APF Reporter. 1986. Vol. 9. № 2.

[25] Gandhi J., Przeworski A. Op. cit. P. 1282.

[26] Nathan A. Op. cit. P. 59.

[27] Cheng L., White L. The Sixteenth Central Committee of the Chinese Communist Party: Hu Gets What? // Asian Survey. 2003. Vol. 43. № 4. P. 554.

[28] Case W. The 1996 UMNO Party Election: Two for the Show // Pacific Affairs. 1997. Vol. 70. № 3. P. 403.

[29] Idem. The UMNO Party Election in Malaysia: One for the Money // Asia Survey. 1994. Vol. 34. № 10. P. 921.

[30] Mutalib H. Illiberal Democracy and the Future of Opposition in Singapore // The Third World Quality. 2000. Vol. 21. № 2. P. 329.

[31] Bennett V. Military Government in Mali // Journal of Modern African Studies. 1975. Vol. 13. № 2. P. 251.

[32] Если же подобная стратегия оказывается действенной, то она ведет к персонализации, то есть к «концентрации возможностей, позволяющих принимать решения и принуждать, в руках одного человека, который не связан ни установками центрального комитета партии, ни позицией армейского командования» (Geddes B. Minimum-Winning

Coalitions... P. 13) – и, соответственно, к смене режима.

[33] Costa Pinto A. Elites, Single Parties, and Political Decision-Making in Fascist Era Dictatorships // Contemporary European History. 2002. Vol. 11. № 3. P. 452.

[34] Случаи, когда при режиме военной диктатуры гражданские лица занимают определенные должности, не редкость, хотя власть все же преимущественно находится у военной элиты (Bienen H. Armies and Parties in Africa. New York: African Publishing Company, 1978. P. 221).

[35] Chad: Coup Attempt Foiled, Government Says // IRIN United National for Coordination of Humanitarian Affairs. 2006. March 15 (www.irinnews.org/fr/node/225734).

[36] Bratton M., Walle N. van de. Op. cit. P. 62; Acemoglu D., Robinson J., Verdier T. Kleptocracy and Divide-and-Rule: A Model of Personal Rule // Journal of European Economic Association. 2004. Vol. 2. № 3. P. 167.

[37] Silitski V. Preempting Democracy: The Case of Belarus // Journal of Democracy. 2005. Vol. 16. № 4. P. 86–87.

[38] Costa Pinto A. Op. cit. P. 436.

[39] По замечанию Пола Льюиса, персоналистские диктаторы часто прибегают к служебным перестановкам, чтобы «никто из подчиненных не мог укрепить своих позиций и заручиться независимой поддержкой». См.: Lewis P. Salazar Ministerial Elite, 1939–1968 // Journal of Politics. 2004. Vol. 40. № 3. P. 622–647. Элиты персоналистских диктатур Ближнего Востока «преимущественно состоят из людей, имеющих наиболее тесную личную связь с лидером. Лояльность оказывается наиболее востребованным качеством,.. а политический опыт играет второстепенную роль». Cм.: Albrecht H., Sclumberger O. «Waiting for Godot»: Regime Change without Democratization in the Middle East // International Political Science Review. 2004. Vol. 25. № 4. P. 371–392.

[40] Celoza A. Ferdinand Marcos and the Philippines. Westport: Greenwood, 1997. P. 96.

[41] Wiarda H. Dictatorship and Development: The Methods of Control in Trujillo's Dominican Republic. Gainesville: University of Florida Press, 1968. P. 74.

[42] Acemoglu D., Robinson J., Verdier T. Op. cit. P. 173.

[43] Post J. Saddam Hussein of Iraq: A Political Psychology Profile. Cleveland: Case Western Reserve University School of Law, 1991 (http://law.case.edu/saddamtrial/documents/saddam_hussein_political_pshyc...).

[44] Titley B. Dark Age: The Political Odyssey of Emperor Bokassa. Liverpool: Liverpool University Press, 1997. P. 43.

[45] Schatzberg M. The Dialectics of Oppression in Zair. Bloomington: Indiana University Press. 1988. P. 81.

[46] Лидеры военных и однопартийных диктатур также прибегают к такой стратегии, но с меньшим успехом.

[47] Acemoglu D., Robinson J., Verdier T. Op. cit. P. 169.

[48] Snyder R. Explaining Transitions from Neo-Patrimonial Dictatorships // Comparative Politics. 1992. Vol. 24. № 4. P. 392; Turner T. Decline or Recovery in Zair // Current History. 1988. Vol. 87. № 529. P. 215. В Киншасе бытовало мнение, что, кроме Мобуту и его семьи, какое-то значение имеют всего лишь 80 человек. Из них 20 – на министерских постах, 20 – в ссылке, 20 – в тюрьме и 20 – на посольских должностях. Каждые три месяца музыка останавливается и диктатор заставляет всех менять стулья.

[49] Leslie W. The World Bank and Structural Adjustment in Developing Countries: The Case of Zaire. Boulder: Lynne Reinner, 1987. P. 70.

[50] Gould D. Bureaucratic Corruption and Underdevelopment in the Third World: The Case of Zaire. New York: Pergamon, 1980. P. 83.

[51] Acemoglu D., Robinson J., Verdier T. Op. cit. P. 170.

[52] Kebschull H. Operation «Just Missed»: Lessons from Failed Coup Attempts // Armed Forces and Society. 1994. Vol. 20. № 4. P. 565–579.

[53] O'Kane R. Military Regimes: Power and Force // European Journal of Political Science. 1989. Vol. 17. № 3. P. 335.

[54] Представители низших ступеней армейской иерархии, например, младшие офицеры, также имеют доступ к средствам, необходимым для начала переворота. Перевороты, организованные младшими офицерами, реже заканчиваются успешно, поскольку эти военнослужащие обычно не имеют полноценной поддержки со стороны военной элиты. При реализации такого сценария младшие офицеры должны не только мобилизовать своих товарищей, но и не возбудить подозрений верхушки военной элиты.

[55] Finer S. The Man on Horseback: The Role of the Military in Politics. London: Pall Mall, 1962. P. 5.

[56] Ferguson J. Baby Doc and Papa Doc: Haiti and the Duvaliers. Cambridge: Blackwell, 1988. P. 41.

[57] Так было в Гамбии при Яйе Джамме, в Гане при Джерри Роулингсе, в Гвинее при Лансане Конте, в Ливии при Муамаре Каддафи, на Мадагаскаре при Дидье Рацирака, в Венесуэле при Уго Чавесе – и это далеко не полный список.

[58] Lopez-Calvo I. «God and Trujillo»: Literary and Cultural Representation of the Dominican Dictator. Gainesville: University of Florida Press, 2005.

[59] Titley B. Op. cit. P. 44.

[60] Ferguson J. Op. cit. P. 39.

62 Ibid. P. 40.

[62] Whitson W. The Field Army in Chinese Communist Military Politics // China Quarterly. 1969. Vol. 37. P. 22.

[63] Koh C. Why the Military Obeys the Party's Order to Repress Popular Uprisings: The Chinese Military // Issues & Studies. 2000. Vol. 36. № 6. P. 27.

Опубликовано в журнале: Неприкосновенный запас 2016, 4(108)

«Карелия Палп» планирует расширить экспортные рынки

C 28 по 30 октября 2016 года в Лиме состоится ежегодное собрание ATDL- технической ассоциации латиноамериканских газет, на котором примут участие представители российской компании «Карелия Палп». Компания заинтересована в освоении рынков Латиноамериканского региона, куда поставляется лишь 4% от экспортируемого объема газетной бумаги.

«Карелия Палп» является самым крупным российским отраслевым экспортером, поставляющим кондопожскую газетную бумагу в более чем 60 стран мира. В 2015 году объем экспорта компании составил 527 209 тонн, из которых только 20 420 тонн отправилось в страны Латинской Америки, а с января по сентябрь 2016 года объем экспорта в этот регион составил 18 012 тонн газетной бумаги. Несмотря на то, что основная латиноамериканская страна поставки – это Куба, многие ведущие газеты Южной Америки печатаются на кондопожской бумаге: мексиканские «El Financiero», «El País México», кубинская «Granma», сальвадорская «El Diario de Hoy», доминиканская «El Día» и другие.

«Газетная бумага кондопожского комбината может конкурировать по качеству с ведущими мировыми производителями, она обладает повышенной степенью белизны и экологичностью – на 80% состоит из древесной массы и на 20% из целлюлозы. Компания может поставлять значительно больше бумаги в Латинскую Америку, для нас этот регион кажется перспективным», - комментирует генеральный директор «Карелия Палп» Алексей Демчишин.

Пресс-релиз ООО«Карелия Палп»

Власти США сообщили в пятницу об обнаружении нового подземного туннеля на границе с Мексикой, использовавшегося для переправки наркотиков.

По данным министерства внутренней безопасности США, в туннеле конфискованы две тонны наркотических средств, готовых в отправке. Тип наркотиков не уточняется. Подземный ход располагался рядом с аэропортом мексиканской Тихуаны всего в нескольких улицах от штаб-квартиры местной федеральной полиции, отмечает Notimex.

За последние годы такие подземные ходы под границей Мексики и США появляются все чаще. Власти считают, что, помимо наркотрафика, их используют для нелегальной доставки в США мигрантов из Мексики и стран Центральной Америки.

Антироссийские санкции обошлись Exxon более одного миллиарда долларов

Exxon стала заложником экономических санкций США против России. В то время, как исполнительный директор мирового нефтегазового гиганта BP Боб Дадли заявил ранее на этой неделе, что он был "немного опечален" тем, как фильм Deepwater Horizon («Глубоководный горизонт») об аварии на нефтяной платформе в Мексиканском заливе представил его компанию, Рекс Тиллерсон из Exxon имеет, пожалуй, еще больше оснований быть немного огорченным.

Exxon, крупнейшая в мире в стоимостном выражении нефтегазовая компания, вышла на рынки России в 1990-е годы, и с тех пор имела там долгое и плодотворное присутствие. Это присутствие было основано в расчете на дальнейшее расширение деятельности в соответствии с планами Exxon принять участие в разведке и разработке арктического шельфа страны. К сожалению, для Exxon, США и ЕС объявили России санкции по поводу присоединения Крыма и поддержки восточноукраинских повстанцев.

Санкции вынудили Exxon положить на полку планы в Арктике, и компания начал терять деньги из доходов, получаемых от своих текущих российских проектов таких, как флагманское предприятие Сахалин-1, а также ряда совместных компаний с российской Роснефтью. Фирма также потеряла будущие доходы. Только проект в Арктике оценивался в 500 миллиардов долларов в общем объеме инвестиций. Особенно привлекательным для Exxon проект делало обещание генерального директора Роснефти Игоря Сечина освободить компанию от экспортных пошлин и налога на имущество.

А ведь все шло так хорошо до того, как Белый дом практически приказал Exxon все бросить и вернуться домой, наложив запрет на экспорт каких-либо технических ноу-хау и оборудования в области бурения нефти и газа, в том числе в области технологий сланцевых месторождений.

По состоянию на начало 2015 года, через семь месяцев после того, как санкции вступили в силу, Exxon понесли убытки в размере около одного миллиарда долларов в своих российских операциях. Это может и не выглядит, как большая сумма для компании, которая сообщила о прибыли во втором квартале в размере 1,7 миллиарда долларов. Проблема заключается в ничего не сулящем будущем, по крайней мере, по мнению некоторых наблюдателей таких, как финансовый обозреватель Лиам Деннинг.

Несбывшиеся надежды

Exxon, как и подобает его размерам, сосредотачивается на крупномасштабных проектах с миллиардами баррелей запасов, чтобы обеспечить долгосрочную устойчивость бизнеса. Тем не менее, такие крупные проекты становятся все более редкими - запасы нефти и газа, в конце концов, не бесконечны, и российский проект в Арктике был одним из немногих мест, которые открывали компании столько привлекательных возможностей, в том числе относительно несложную доступность ресурсов, хорошие рабочие отношения с местными партнерами, и не такое сильное давление со стороны групп защитников окружающей среды, если сравнить хотя бы с ситуацией с этим в США и Западной Европе.

Теперь, если санкции сохранятся дальше, Exxon придется начать искать новые возможности в другом месте для поддержания уровня возмещения своих органических резервов на завидных 101 процентах за прошлый год. Это действительно заслуживает высокой оценки: коэффициент замещения запасов в семи крупнейших общественных энергетических компаниях на Западе был в 2015 году только 75 процентов. Это не достаточно хорошо для Exxon, утверждает Деннинг, поскольку компания качает около 4 миллиона баррелей нефти каждый день.

Exxon может либо ждать, что санкции будут отменены, или компания может начать искать новые возможности прямо сейчас. Проблема с ожиданием, по иронии судьбы, заключается в том, что санкции, кажется, сделали больше хорошего, чем плохого, и не только для России, но и для США тоже. В статье, опубликованной в июне, Bloomberg сообщил, что США стала пятым по величине торговым партнером России, за счет сокращения отношений с Европой, так как Кремль отреагировал на санкции Запада.

Это не очень хорошая новость для Exxon, поскольку это может побудить обе страны оставить санкции без изменений в течение более длительного периода. Это не шутка, сами русские говорят, что санкции оказались неприятностью, обернувшейся благодеянием. Таким образом, крупнейшей в мире нефтяной компании, наверное, будет лучше искать новые крупномасштабные возможности в других странах, особенно сейчас, когда двусторонняя политическая ситуация накаляется, несмотря на хорошие торговые отношения.

Автор: Слав Ирина @Business insider

Суд в Мексике утвердил решение о экстрадиции в США наркобарона Хоакина Гусмана Лоэру по прозвищу "Эль-Чапо" (Коротышка).

Экстрадиция была утверждена в окружном суде в Мехико. Адвокат наркобарона уже заявил, агентству Франс Пресс, что обжалует это решение в суде высшей инстанции.

В мае МИД Мексики дал согласие на выдачу Гусмана Лоэры. Тогда же Мексика получила от американских властей гарантии, что в случае экстрадиции к Гусману Лоэре не будет применена смертная казнь. Ранее мексиканский суд подтвердил соответствие закону возможной экстрадиции наркобарона. Штаты Техас и Калифорния обвиняют Коротышку в организации поставок и распространения кокаина.

В начале января лидер крупного наркокартеля "Синалоа" Гусман Лоэра уже в третий раз попал в руки правоохранительным органам. Впервые он был задержан в Гватемале в 1993 году и выдан Мексике. В 2001 году он сбежал, когда стало известно о намерении экстрадировать его в США. После 13 лет в бегах он вновь был задержан в феврале 2014 года в городе Масатлан. В июле 2015 года Коротышка снова сбежал и находился в бегах около полугода, прежде чем его снова задержали и вернули в "Альтиплано", а затем перевели в тюрьму на границу с США.

Российская компания начала переговоры с руководством соответствующих служб Гондураса об участии в проекте строительства нового аэропорта, обслуживающего столицу страны Тегусигальпу, сообщил РИА Новости заместитель генерального директора компании ИнтерЭВМ Вячеслав Васягин.

"Мы встретились с руководством аэропорта Тегусигальпы, они планируют сейчас строительство нового аэропорта, и посол Гондураса в России Элеонора Ортес заинтересовалась нашими предложениями", - сообщил Васягин, находившийся с визитом в Мексике.

По его словам, российская компания в Тегусигальпе сделала предложения по поставкам систем обеспечения безопасности самого аэропорта, борьбе с дронами, видеонаблюдению и обеспечению безопасного прохода пассажиров. "Эти предложения вызвали интерес", - сказал Васягин.

Нынешний аэропорт Тегусигальпы "Тонконтин" считается одним из самых опасных с точки зрения авиационной безопасности в мире. Он имеет очень короткую ВПП, расположен в гористой местности, посадка на нем требует от пилотов большого опыта, а в истории его эксплуатации была зафиксировано множество различных инцидентов с человеческими жертвами. В связи с этим власти приняли решение о строительстве нового воздушного терминала.

Дмитрий Знаменский.

О работе Россельхознадзора по увеличению экспортных поставок российского зерна

Россельхознадзор ранее публиковал информацию о проблемах, препятствовавших экспорту отечественного зерна в ряд стран, среди которых Бангладеш, Индонезия, Ливан, Вьетнам, Иран, и о том, что посредством эффективной работы специалистов Россельхознадзора эти проблемы были успешно устранены.

С учётом потенциала экспорта России в 2016/2017 с.х.г. пшеницы – 31,8 млн. тонн, кукурузы – 4,7 млн. тонн, ячменя – 4,6 млн. тонн, на текущий момент значительные усилия Службы направлены на увеличение экспортных поставок зерна, расширение перечня экспортируемых зерновых культур в традиционные для российской зерновой продукции страны-импортёры, а также на продвижение отечественного зерна на новые перспективные рынки сбыта.

Заместителем Руководителя Россельхознадзора Русланом Хасановым была сформулирована задача в соответствии с которой, был проведён тщательный анализ статистики объёмов экспорта прошлых лет, конъюнктуры мирового зернового рынка, изучены прогнозы импортных поставок на 2016/2017 с.х.г. крупнейших мировых импортёров зерновой продукции, среди которых были выделены по ряду различных причин перспективные страны для экспорта отечественного зерна:

1. Ввиду того, что во Франции в этом сезоне плохой урожай пшеницы у России появилась возможность нарастить поставки зерновых в страны, основным экспортёром для которых традиционно являлась Франция – Тунис (справочно: прогноз импорта пшеницы – 1,1 млн. тонн в 2015/2016 с.х.г экспорт из РФ составил – 80 тыс. тонн.), Алжир (справочно: прогноз импорта пшеницы – 8,2 млн. тонн в 2015/2016 с.х.г экспорт из РФ отсутствует), Марокко (справочно: прогноз импорта пшеницы – 5 млн. тонн, кукурузы – 2,3 млн.тонн). И тут уже есть свои успехи, анализ экспорта российского зерна за период с июля по сентябрь т. г. показал значительный рост экспорта в Королевство Марокко - экспорт из РФ составил 0,5млн. тонн, что в 4,3 раза больше, чем РФ экспортировала в Марокко пшеницы за весь 2015/2016 с.х.г. - 119 тыс. тонн). А также начались первые поставки в Алжир пшеницы – 22 тыс. тонн и ячменя 62,5 тыс. тонн.

2. Низкая стоимость зерна из России усилит конкуренцию Австралии на ключевых рынках Азии в низком ценовом сегменте. Большой потенциал для России открывается на стабильно растущем год от года рынке Юго-Восточной Азии. Справочно: суммарный прогноз импорта пшеницы в регионе оценивается в 22,4 млн. тонн (основные стимулирующие рост факторы: 1)неуклонно растущая численность населения; 2) отсутствие собственного производства (полная зависимость от импорта); 3) развитие мясной промышленности, отсюда потребность в корме). Здесь следует подробно остановиться, в частности, на таких странах АСЕАН, как:

Индонезия. Справочно: прогноз импорта пшеницы – 8,5 млн. тонн, кукурузы – 2,2 млн. тонн, в 2015/2016 с.х.г экспорт из РФ составил – 233,5 тыс. тонн пшеницы. Россельхознадзором была проделана большая работа, результатом которой в августе т. г. Агентством сельскохозяйственного карантина Министерства сельского хозяйства Республики Индонезия было подписано Постановление о регистрации трёх российских лабораторий (Ростовский и Новороссийский филиалы ФГБУ «Центр оценки качества зерна», Испытательная лаборатория по определению безопасности и качества продукции в г. Раменское ФГБУ «Центр оценки качества зерна») по подтверждению соответствия качества и безопасности зерна и продуктов его переработки. В настоящее время продолжается работа по признанию индонезийской стороной дополнительных российских лабораторий, в частности, на рассмотрении у индонезийской стороны находится пакет документов Приморского филиала ФГБУ «Центр оценки качества зерна». Также, Россельхознадзором проводится подготовка к предстоящему участию в одиннадцатом заседании Российско-Индонезийской совместной комиссии по торгово-экономическому и техническому сотрудничеству, которое пройдёт 31 октября т. г. в Джакарте.

Таиланд. Справочно: прогноз импорта пшеницы – 3,6 млн. тонн, в 2015/2016 с.х.г экспорт из РФ отсутствовал. В марте т.г. для обсуждения проекта Протокола, регламентирующего поставки в Таиланд российского зерна и продуктов его переработки, Таиланд посетила делегация Россельхознадзора. В продолжение работы уже в ходе переговоров 13 октября т.г., прошедших в Россельхознадзоре, была согласована редакция указанного Протокола, который может быть подписан в течение этого года после его рассмотрения дипломатическими ведомствами обеих стран. В настоящее время проект Протокола находится на рассмотрении в МИД РФ.

В июле-сентябре 2016 г. уже успешно было экспортировано 4,7 тыс тонн пшеницы.

Вьетнам. Справочно: прогноз импорта пшеницы – 2,7 млн. тонн, кукурузы – 6,5 млн. тонн, в 2015/2016 с.х.г экспорт пшеницы и кукурузы из РФ отсутствовал. При содействии Россельхознадзора с февраля 2016 Россия включена в постоянный реестр экспортёров продукции растительного происхождения, в том числе зерна и продуктов его переработки, как того требует вьетнамское законодательство.

3. Говоря о потенциальном рынке стран Ближнего Востока (прогноз суммарного импорта пшеницы оценивается в 25,3 млн. тонн, кукурузы – 15,3 млн. тонн, ячменя – 14,6 млн. тонн) следует отметить, что сильная засуха и непрекращающиеся в течение шести лет боевые действия привели к потребности Сирии импортировать 2,3 млн. тонн пшеницы. По имеющимся источникам весь объём будут импортировать из России. По сообщению источников в правительстве Сирии, Агентство по закупкам зерна Сирии уже приобрело в России 1 млн. тонн пшеницы. Для сравнения в 2015/2016 импорт из России в Сирию составил лишь 157 тыс. тонн зерна, в том числе пшеницы – 47 тыс. тонн, кукурузы – 108 тыс. тонн.

Ирак. Справочно: прогноз импорта пшеницы – 2,3 млн. тонн, в 2015/2016 импорт из РФ пшеницы отсутствовал. Россельхознадзором в Управление по защите растений Министерства сельского хозяйства Республики Ирак был направлен запрос о представлении актуальных карантинных фитосанитарных требований, а также требований к качеству и безопасности зерна и продуктов его переработки, предъявляемых Ираком к ввозимому зерну. С целью обсуждения вопросов экспорта российского зерна была выражена готовность со стороны Службы провести с представителями иракской стороны переговоры.

Саудовская Аравия. Справочно: прогноз импорта пшеницы – 3,5 млн. тонн, кукурузы – 3,5 млн. тонн, ячменя – 10,5 млн. тонн. Саудовская Аравия – крупнейший импортёр российского ячменя в 2015/2016 экспорт из РФ составил – 2,4 млн. тонн ячменя, однако поставки из РФ пшеницы и кукурузы отсутствовали. В соответствии с договоренностями, достигнутыми в ходе визита делегации Россельхознадзора в Королевство Саудовской Аравии в июне т.г, специалистами Службы проводится работа по допуску российской пшеницы на рынок Королевства Саудовской Аравии, подготовлены и направлены в адрес компетентных органов Саудовской Аравии соответствующие материалы.

4. Также перспективным направлением является Южная Америка – «традиционный рынок» экспорта зерновых культур США и Канады. Прогноз суммарного импорта пшеницы в регионе оценивается в 14 млн. тонн, кукурузы – 12,9 млн. тонн. Здесь стоит выделить Венесуэлу. Справочно: прогноз импорта пшеницы – 1,5 млн. тонн, кукурузы – 2,2 млн. тонн, в 2015/2016 из РФ поставки отсутствовали. С целью реализации договорённостей, достигнутых на переговорах Россельхознадзора с представителями Венесуэлы 28 сентября т.г., был подготовлен и направлен на рассмотрение венесуэльской стороне проект Протокола в области обеспечения безопасности, качества и фитосанитарных требований при поставках зерна и продуктов его переработки. По информации Венесуэльского агентства новостей (AVN) соглашение между Венесуэлой и Россией о поставках пшеницы на двухлетний период будет подписано в ближайшие дни. От венесуэльской стороны уже получены требования к качеству и безопасности ввозимой в Венесуэлу пшеницы, которые размещены на официальном сайте Россельхознадзора для информирования заинтересованных участников внешнеэкономической деятельности. Колумбия. Справочно: прогноз импорта пшеницы – 2 млн. тонн, кукурузы – 4,5 млн. тонн, в 2015/2016 импорт из РФ отсутствовал. В мае т.г. Колумбия выразила заинтересованность в импорте российской пшеницы. В Россельхознадзор поступило обращение от Колумбийского института сельского хозяйства с просьбой предоставить необходимую информацию для анализа фитосанитарных рисков при ввозе российской пшеницы. Запрашиваемая информация в полном объёме в кратчайшие сроки была подготовлена и направлена колумбийской стороне.

5. Большой интерес для российских участников внешнеэкономической деятельности представляет зерновой рынок Восточной Азии. Справочно: суммарный прогноз импорта пшеницы в регионе – 16,8 млн. тонн, кукурузы – 32,3 млн.тонн, ячменя – 6,2 млн. тонн. Это, в первую очередь, Китай. Справочно: прогноз импорта пшеницы – 3,5 млн. тонн, кукурузы – 3 млн. тонн, ячменя – 5 млн. тонн, в 2015/2016 из РФ импортировались только соевые бобы – 500 тыс. тонн. На основании поступивших заявок хозяйствующих субъектов Сибирского и Далневосточного федеральных округов, Россельхознадзором был сформирован и направлен на рассмотрении в AQSIQ перечень компаний-экспортёров, заинтересованных в экспорте в Китай пшеницы, кукурузы, риса, сои и рапса, а также зернохранилищ, соответствующих требованиям КНР, который по результатам проведённых китайскими коллегами проверок был утверждён. Также, в связи с поступившими в Россельхознадзор обращениями Губернатора Челябинской области Б.А. Дубровского и и.о. Министра сельского хозяйства Амурской области А.А.Тарана о включении указанных регионов в перечень субъектов РФ, которым разрешен экспорт пшеницы в Китай, при содействии Службы согласован визит китайской делегации в период с 24.10 по 30.10 т.г. в Амурскую и Челябинскую области для проведения анализа фитосанитарных рисков при импорте российской пшеницы из указанных регионов. Кроме того, в рамках этой инспекции китайские специалисты также выразили готовность провести анализ фитосанитарных рисков при экспорте российского ячменя в Китай (необходимая информация для допуска российского ячменя на рынок Китая была направлена Россельхознадзором китайским коллегам ранее). До конца т.г. запланировано подписание с китайской стороны Протоколов о фитосанитарных требованиях, предъявляемых к гречихе и крупе гречневой, овсу и овсяным хлопьям, подсолнечнику и семенам льна, редакция которых уже согласована обеими сторонами. Также, Россельхознадзором в рамках продвижения на рынок Китая продуктов переработки зерна (мука, крупа, шроты, жмыхи и пр.) направлены соответствующие информационные материалы, необходимые для проведения китайской стороной анализов фитосанитарных рисков. В эти дни в Китае с командировкой находятся специалисты Россельхознадзора с целью реализации договорённостей, достигнутых в ходе Пятой встречи Российско-Китайской постоянной рабочей группы по вопросу сотрудничества в сфере карантина животных и растений и безопасности пищевой продукции, которая прошла в июле т. г. в Санкт-Петербурге. Говоря о Южной Корее следует отметить, что она традиционно импортирует из России кукурузу, импорт в 2015/2016 составил 1 млн. тонн., в 2015/2016 отсутствовали поставки пшеницы. Прогноз импорта пшеницы – 5 млн тонн, в связи с тем, что в Корее быстрыми темпами развивается птицеводство, рынок представляет интерес со стороны российских компаний-экспортёров и для продвижения фуражной пшеницы. Надо отметить, что экспорт пшеницы уже начался - за период с июля по сентябрь 2016 г. в Южную Корею было экспортировано 66 тыс. тонн.

На ближайшее время Россельхознадзором запланировано взаимодействие с компетентными службами в сфере контроля качества и безопасности зерна и продуктов его переработки таких перспективных стран, как Филиппины (прогноз импорта пшеницы – 5 млн. тонн, в 2015/2016 импорт из РФ отсутствует), Индия (прогноз импорта пшеницы – 3 млн. тонн, в 2015/2016 импорт из РФ отсутствует), Афганистан (прогноз импорта пшеницы – 2,7 млн. тонн, импорт из РФ отсутствует), Перу (прогноз импорта пшеницы – 1,9 млн. тонн, кукурузы – 2,9 млн. тонн, в 2015/2016 импорт из РФ пшеницы – 143 тыс.тонн), Мексика (прогноз импорта пшеницы – 4,6 млн. тонн, кукурузы – 13,8 млн. тонн, в 2015/2016 из РФ импорт пшеницы – 388 тыс. тонн).

По итогам десятого Китайско-латиноамериканского саммита предпринимателей, который прошел в городе Таншань, на территории северо-китайской провинции Хэбэй, заключены контракты на более чем $17 млрд.

Китайские и латиноамериканские компании подписали 68 соглашений о сотрудничестве, в том числе – 21 программа по торгово-экономическому сотрудничеству предприятий.

На саммите собралось наибольшее количество участников за всю историю его проведения. В нем приняли участие более 1000 официальных лиц, дипломатов и предпринимателей из Китая и различных латиноамериканских стран.

Напомним, что в 2011 г. внешнеторговый оборот между Китаем и странами Латинской Америки достиг $241,5 млрд. Это на 31,5% больше, чем годом ранее. Поднебесная вышла на третье место по объему товарооборота с Латинской Америкой, впереди – лишь США и страны Европейского Союза. Среди внешнеторговых партнеров Бразилии и Чили Китай выбился в лидеры. А для Аргентины, Мексики, Перу и Венесуэлы КНР стала вторым по величине торговым партнером. Китайские власти заключили соглашения о свободной торговле с Чили, Перу и Коста-Рикой.

К концу 2011 г. страны Латинской Америки накопили в нефинансовом секторе своей экономики $54 млрд китайских инвестиций. На долю этих стран приходится 16,8% от всех китайских прямых инвестиций в нефинансовые активы за рубежом, сделанных в 2011 г. Латинская Америка заняла второе место среди направлений капиталовложений Китая за границей.

С начала 2016 года значительно увеличились отгрузки АО «Восточный порт» в адрес Японии и Китая. Объемы экспорта выросли на 28,8% и 9,8% соответственно, сообщает пресс-служба стивидорного терминала.

По итогам работы крупнейшего угольного терминала России за три квартала грузооборот вырос на 3,1% по сравнению с аналогичным периодом 2015 года, что составило 17,8 млн тонн. Для сравнения, именно столько стивидорная компания переваливала в 2013 за 12 месяцев.

В 2016 году АО «Восточный Порт» открыло для себя новые экспортные направления. Суммарно более 300 тыс. тонн российского угля было отгружено в адрес Таиланда, Чили, Мексики.

В сентябре текущего года грузооборот компании составил 2,2 млн тонн. Это на 18,6% превышает показатель прошлого года. Всего за прошедший месяц 2016 года было обработано 51 судно, из них три балкера класса кейпсайз.

АО «Восточный Порт» — крупнейший в России специализированный угольный терминал, оснащенный конвейерным оборудованием, вагоноопрокидывателями, судопогрузочными машинами и уникальной многоступенчатой системой магнитной очистки угля, не имеющей аналогов в России. По итогам 2015 года грузооборот АО «Восточный Порт» составил 22,8 млн тонн.

Основной груз – каменный уголь, добываемый в Кузбассе. В 2015 году экспортный уголь составил 99,8% от всего грузооборота стивидорной компании, менее 0,2% пришлось на каботажный уголь.

Ирина Таранец

МВД Мексики ведет усиленный поиск временно ушедшего с должности губернатора штата Веракрус Хавьера Дуарте, сообщил в среду министр внутренних дел латиноамериканской страны Мигель Анхель Осорио Чонг.

"Мы работает над тем, чтобы установить его местонахождение, никаких данных о том, что он выехал из страны, у нас нет, такая информация отсутствует и у национального института миграции", — заявил Чонг в эфире радио Formula.

Ранее избранный новым губернатором Веракруса Мигель Юнес сообщил, что его предшественник на этом посту исчез в неизвестном направлении, воспользовавшись вертолетом правительства штата.

Несколько дней назад Дуарте, обвиняемый в коррупционных преступлениях, подал прошение о временном отстранении от должности для проведения против него расследования и снятия иммунитета. После этого он исчез. По мексиканским законам, после избрания нового губернатора предыдущий исполняет свои обязанности еще полгода. Срок Дуарте заканчивался через несколько недель 30 ноября.

За шесть лет пребывания на посту главы штата Дуарте подвергался критике как за предполагаемую коррупцию в рядах своей администрации, так и за нераскрытые дела по резонансным убийствам в регионе.

В августе экспорт пшеницы из Канады упал на 18%

В августе т.г. экспорт канадской пшеницы снизился до 15,2 млн. т, на 18% по сравнению с аналогичным периодом в прошлом году. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн со ссылкой на Канадский статистический офис (Statistics Canada).

Экспорт мягкой пшеницы упал до 13,0 млн. т (-25,7%). Одновременно увеличился вывоз твердой пшеницы – на 5,9% до 0,2 млн. т.

Крупнейшими импортерами мягкой пшеницы в августе стали США (238,5 тыс. т), Япония (169,4 тыс. т), Бангладеш (147,0 тыс. т) и Мексика (109,9 тыс. т). Поставки твердой пшеницы осуществлялись, главным образом, в Алжир (121,2 тыс. т), Марокко (27,5 тыс. т) и Японию (22,8 тыс. т).

Снижение экспорта по сравнению с прошлым сезоном вызвано уменьшением переходящих запасов и отставанием темпов уборки нового урожая. Объем вывоза пшеницы за весь сезон (август-июль) может быть близок к показателю прошлого сезона. По прогнозам МСХ, Канада может поставить на внешние рынки 22,0 млн. т мягкой и твердой пшеницы, что лишь на 0,6% меньше, чем в сезоне 2015/16.

Барселона приняла читающую Россию

В Барселоне завершила работу 34-я Международная книжная ярмарка «Либер-2016», которая проходила с 12 по 14 октября 2016 года.

Свою продукцию в новых корпусах выставочного комплекса Fira Barcelona представили около 170 издательских домов из 70 стран мира. В общей сложности выставку посетило свыше 10 тыс. профессионалов книжной индустрии: издателей, писателей, литературных агентов, книготорговцев, дистрибьюторов.

На официальном открытии российского стенда присутствовали директор Федерации издателей Испании Хосе Мария Авила, профессор, преподаватель Университета Барселоны Рикардо Сан Висенте Урондо, российские литераторы, представители издательств «У Никитских ворот», «Хэтер», испаноязычные переводчики и издатели, лауреаты премии «Читай России/Read Russia» по итогам 2014 –2016 годов, которая вручается лучшим переводчикам и издателям произведений русской литературы на иностранный язык по инициативе и финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям.

В сентябре 2016 года в Москве состоялась третья торжественная церемония награждения лауреатов премии. Хоакин Фернандес-Вальдес и барселонское издательство Alba в лице Идойи Молл Сарасолы были награждены за перевод романа Ивана Тургенева «Отцы и дети», а Сельма Ансира и мексиканское издательство Fondo de Cultura Económica в лице Марты Канту – за сборник избранных произведений писателей XX века «Причудливый пейзаж русской литературы».

С приветственным словом к гостям и участникам российского стенда выступил Генеральный консул Российской Федерации в Барселоне Юрий Клименко, который от своего имени еще раз поздравил лауреатов премии «Читай России/Read Russia», пожелал им творческих успехов и выразил надежду, что благодаря их усилиям испанские читатели еще лучше узнают и полюбят русскую литературу.

На российском стенде прошел круглый стол по проблемам перевода русской литературы на испанский и каталанский языки, состоялись презентации грантовых программ для переводчиков и издателей произведений русской литературы на иностранные языки, премий «Читай Россию/Read Russia» и «Русская литература в Испании», 30-й Московской международной книжной выставки-ярмарки и 12-го Международного Санкт-Петербургского книжного салона.

Представители российских издательств показали свою продукцию профессионалам международного рынка, провели деловые встречи и переговоры.

Известные российские литераторы Андрей Аствацатуров, Захар Прилепин и Елена Шубина встречались с испанскими читателями не только на самой ярмарке, но и на других культурных площадках: в Университете Барселоны, Официальной школе иностранных языков, самом красивом книжном магазине города La Central Del Raval, расположенном в стенах бывшей часовни XVIII века.

«Современный российский читатель хочет узнавать себя – ему важно, чтобы то, что он сопереживает здесь и сейчас, он смог прочесть в книге», – отметила ведущий издатель современной русской прозы Елена Шубина. Причем если раньше пользовались спросом большие романы, то сейчас – небольшие произведения, и мастера короткой прозы идут в гору.

Как раз одним из таких мастеров является Андрей Аствацатуров, который признался, что он в поисках сюжетов для своих рассказов всегда пытается подметить в людях что-то смешное и странное, его заботит повседневный абсурд.

А одного из самых успешных российских литераторов Захара Прилепина интересует, как ведет себя человек в пограничных ситуациях. При этом совершенно неважно, какие события при этом будут описаны: любовь, война. Главное для писателя – сказать то, что до него никто не говорил.

Испанских читателей интересовало, есть ли в России исторические романы, детективы-нуар, как обстоит дело с поэзией.

Как отметил Андрей Аствацатуров, сейчас значение поэзии значительно снизилось, она утратила свою социальную роль – уточнять слово, не давать ему превращаться в штамп. Прозаики с этой задачей вполне справляются.

На российском стенде были представлены порядка 300 новинок российского книгоиздания по разнообразным темам: современная и классическая русская литература; литература по истории, философии и социологии; образовательная и детская литература; культура, традиции и искусство народов России. Посетители российского стенда смогли ознакомиться с продукцией более тридцати издательств, среди которых «Эксмо», «Время», Редакция Елены Шубиной, Центр книги Рудомино, «Пешком в историю», «Бослен», «Паулсен», РОССПЭН, «У Никитских ворот», «Время», «БСГ-Пресс», «ОГИ», «Садра», «Хэтер», Чувашское книжное издательство, «Цитата плюс», «Вентана», «Дрофа» и другие. По окончании выставки книги были переданы в дар Фонду «Александр Пушкин» (Мадрид, Испания) – некоммерческой организации, главная цель которой – содействие расширению отношений дружбы и сотрудничества между Испанией и Россией.

Ежегодная международная книжная ярмарка «Либер» – главное книжное событие в Испании и Латинской Америке на Европейском континенте и проходит поочередно в Мадриде и Барселоне. Выставка существует более 30 лет и проводится при поддержке Министерства культуры Испании, Испанского института торговли (ICEX), Ассоциации книгоиздателей Испании и других общественных испанских организаций. «Либер» предназначена для профессионалов книжного бизнеса – издателей, дистрибьюторов, представителей книжных магазинов, библиотек, полиграфистов, профессиональных ассоциаций или любых компаний, связанных с книжным бизнесом. Отдельное пространство выставки традиционно посвящается электронным книгам и новым технологиям в книгоиздании.

Участие России в ярмарке «Либер–2016» – часть проекта «Читай Россию/Read Russia», которая направлена на продвижение русской литературы и книгоиздания за рубеж. Проект инициирован и проходит при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям. Официальный организатор российского стенда в Барселоне – Президентский центр Б.Н. Ельцина. Партнёр в Испании – Фонд «Александр Пушкин».

Из портов Краснодарского края с начала октября отправлено на экспорт более 1,058 млн тонн зерна в 24 страны мира

Через морские порты Новороссийск, Ейск, Темрюк, Кавказ, Тамань и Туапсе с начала октября 2016 года отгружено на экспорт 66 судов с зерном и продуктами его переработки. Выдано 126 фитосанитарных сертификата на зерно и продукты его переработки объемом свыше 1338 тыс. тонн, в том числе 89 фитосанитарных сертификатов на пшеницу – более 1058 тыс. тонн. Как сообщает пресс-служба управления Россельхознадзора по Краснодарскому краю и Республике Адыгея, продукция была направлена в ­­24 страны мира: Алжир, Армения, Бангладеш, Греция, Грузия, Египет, Зимбабве, Израиль, Италия, Йемен, Кения, Кипр, Ливан, Ливия, Марокко, Мексика, Нигерия, Нидерланды, ОАЭ, Судан, Турция, Уганда, Южная Корея, Япония.

Отмечается, что в каждой стране при закупках зерна существуют свои специфические требования в части фитосанитарного направления. К примеру, Египет, Израиль и Иордания не допускает наличие в зерновых семян Ambrosia spp., и других сорных растений, Ирак, Сирия, ограничивает ввоз зерна с содержанием спор возбудителя твердой головни Tilletia caries, страны Евросоюза, Турция запрещают ввоз продукции зараженной рисовой листовой нематоды Aphelenchoides besseyi, согласно предъявляемым фитосанитарным требованиям Туниса и Кении, зерна пшеницы должны быть свободными от желтого слизистого бактериоза Clavibacter tritici.

В соответствии с требованиями, предъявляемыми рядом стран-импортеров (Индонезия, Тунис, Пакистан, Сирия, Египет, Иордания и др.) к безопасности и качеству зерна и продуктов его переработки, не допускается его зараженность вредителями хлебных запасов (некоторые страны – не более 0,1 %).

Россельхознадзор обращает внимание участников ВЭД, для исключения финансовых потерь от простоев судов и не выполнения контрактных обязательств, необходимо контролировать процесс его отгрузки, следующей в данную страну и формировать до отгрузки в судна партии зерна, отвечающие карантинным фитосанитарным требованиям этих стран.

Facebook заплатил миллионы хакерам-альтруистам

В Facebook заявили, на прошлой неделе, что за пять лет существования социальной сети они заплатили более 900 хакерам-альтруистам больше 5 миллионов долларов по, так называемой, программе охоты на баги.

В рамках программ по охоте за багами компании выплачивают денежные суммы и предлагают другие типы вознаграждений исследователям безопасности, иначе называемым хакеры в белых шляпах, которые пытаются взломать компьютерные системы и отыскать дыры в обеспечении их безопасности. Идея состоит в том, чтобы помочь компаниям найти прорехи в безопасности и залатать их до того, как преступники сумеют ими воспользоваться.

Недавно Джо Тайсон, инженер по безопасности Facebook, написал в своем блоге, что компания добавила свое приложения для обмена сообщениями WhatsApp к списку программ, разрешенных для взлома белыми хакерами. В этом списке уже значатся другие продукты компании: сервис для размещения фотографий Instagram, программное обеспечение для очков виртуальной реальности Oculus, а также разнообразные инструменты для разработки с открытым кодом. Ко всем этим программам можно получить бесплатный доступ.

В дополнение к этому в Facebook заявили, что теперь компания будет использовать автоматизированный процесс оплаты, так что исследователи безопасности смогут получать свою оплату быстрее, они так же добавили возможность получать вознаграждение в биткоинах, для тех хакеров, которые предпочитают эту электронную валюту.

В своем посте Тайсон написал, что компания в первой половине этого года выплатила исследователям безопасности около 612000 долларов.

«За последние несколько месяцев мы лучше поняли, что именно исследователям нравится в наших программах и где они хотели бы увидеть изменения», написал Тайсон. «Пять лет опыта подобной работы позволили нам усовершенствовать и укрепить многие аспекты нашей программы, и мы знаем от исследователей, что они ценят наши вознаграждения, оперативность, и быстроту внесения исправлений.»

Он пишет, что с момента запуска программы охоты за багами больше всего вознаграждений собрали исследователи безопасности из Индии, за ними следуют охотники за багами из Соединенных Штатов и Мексики.

Некоторые другие IT компании, вроде Twitter, Google и Microsoft имеют схожие программы по охоте на баги.

В этом июле Twitter выплатил индийскому хакеру вознаграждение в 10000$ за обнаружение им дыры в безопасности видео сервиса Vine, которая позволяла злоумышленникам получить доступ ко всей базе кода программы.

В добавок к этому, в марте Пентагон запустил свою собственную программу охоты на баги, он предлагает хакерам попытаться проникнуть в эго компьютерные системы и сети и конечно же сообщит официальным лицам американского военного ведомства о найденных уязвимостях, что бы они могли починить их.

Автор: Ваньян Джонатан @Fortune

Нелегалы в законе

Около 3 млн нелегальных мигрантов могут быть амнистированы и легализованы в России

Владимир Ващенко

Глава комиссии по миграционным вопросам совета при президенте РФ по межнациональным отношениям Асламбек Паскачев предлагает объявить амнистию для нелегальных мигрантов. Эту идею он намерен обсудить с президентом Владимиром Путиным до конца октября 2016 года. Однако у экспертов возникло много вопросов к идее Паскачева.

В России может быть объявлена амнистия для нелегальных мигрантов. Об этом «Газете.Ru» рассказал председатель комиссии по миграционным вопросам совета при президенте РФ по межнациональным отношениям Асламбек Паскачев. «До конца октября планируется моя встреча с президентом Владимиром Путиным, на которой я собираюсь высказать это предложение. По имеющимся данным, у нас в стране находится порядка 3 млн нелегалов.

Мы не можем себе позволить, чтобы на нашей территории находилось такое количество людей с непонятным статусом, чтобы они не платили налоги и занимались непонятно чем, тем более с учетом непростой глобальной ситуации в России и в мире», — сказал Паскачев.

По словам общественного деятеля, росту числа нелегальных приезжих способствует и система получения документов, разрешающих работу в России. «Я по роду своей деятельности часто общаюсь с приезжими из СНГ. Они жалуются, что им выгоднее приезжать в Россию на три месяца, работать тут незаконно. А потом уезжать. Надо разобраться и со штрафными санкциями к работодателям за использование труда нелегальных приезжих. Если штрафы от 300 до 7800 руб., предусмотренные нынешним законодательством, это крайне серьезный удар по малому бизнесу (а поэтому они, как правило, и не нарушают запрет на нелегалов), то крупные компании в большом количестве привлекают тех, кто приехал к нам нелегально. Для них нет проблем заплатить штраф», — заявил правозащитник. Паскачев отметил, что в его предложении не будет идти речь о том, чтобы поголовно предоставить право проживания в РФ всем 3 млн нелегалов.

«Я предлагаю начать эту амнистию к следующему году. До этого времени с учетом сформировавшейся в мире практики надо разработать разные варианты, чтобы и правоохранительные органы, и сами приезжие могли подготовиться к этому процессу, а также определить, на каких условиях будет реализована амнистия», — сказал он. Паскачев также подчеркнул, что самая главная задача грядущей амнистии будет заключаться в том, чтобы определить, кто из нелегалов хочет жить в российском государстве, соблюдая его законы, а кто — нет.

«Легализация статуса тех, кто планирует тут жить в соответствии с законами и работать, улучшит ситуацию в области безопасности в нашей стране, позволит взимать с амнистированных мигрантов налоги, а самое главное — позволит нам защищать права этих людей», — подчеркнул Паскачев.

Источник «Газеты.Ru», близкий к руководству Главного управления МВД по вопросам миграции, отметил, что пока в ведомстве не знают о каких-либо планах правительства или президента амнистировать нелегалов.

Тема амнистии для мигрантов поднимается не впервые. Так, еще пять лет назад соответствующий законопроект подготовил фонд «Миграция XXI век». Согласно документу, значительной части нелегалов предполагалось дать российское гражданство. Однако в итоге кабинет министров отказался от этой идеи. А в 2014 году о необходимости принятия схожих мер заявлял уполномоченный при президенте России по правам предпринимателей Борис Титов. Тогда омбудсмен отметил, что «среди трудящихся страны каждый 15-й является нелегальным мигрантом, а потребность в труде таких людей для российской экономики только растет».

«Если продолжать подогревать антимиграционные настроения граждан, внедрять новые программы по отлову и выдворению мигрантов из страны, вскоре удовлетворять потребность в рабочих руках будет попросту нечем», — заявил он.

Категорическим противником введения какой-либо амнистии для нелегалов был бывший глава ФМС РФ Константин Ромодановский. Он неоднократно заявлял, что эта мера не сможет кардинально поменять ситуацию в области нелегальной миграции.

Впрочем, он допустил возможность ввести небольшие послабления для нелегальных приезжих в том же 2014 году, когда трудовые квоты были заменены полностью на систему патентов. Тогда бывший глава ФМС предлагал дать нелегалам два-три месяца для того, чтобы они смогли определиться со своим правовым и трудовым статусом на российской территории и оформить его. Хотя даже этого тогда сделано не было.

Некоторые эксперты считают предложение Паскачева вполне своевременным.

«Это безусловно здравая идея. Дьявол, как всегда, кроется в деталях. Кто такие эти нелегалы? Это либо люди, которые по каким-то причинам просрочили разрешенный законом срок своего пребывания в России, либо не имеют разрешительных документов на работу в нашей стране. Очевидно, что тех людей, которые нарушили уголовное законодательство, легализовывать не стоит, а с остальными надо разбираться индивидуально», — рассуждает главный научный сотрудник Института социологии РАН, бывший председатель совета при ФМС Владимир Мукомель.

По его словам, если подход к амнистии будет взвешенным, легализованных будет не 3 млн, а существенно меньше.

«Необходимо разработать четкую процедуру и градацию: кого именно мы легализуем. Например, если бабушка нарушила срок пребывания или просрочила миграционный учет, то это что, страшное правонарушение? Нет, конечно. Надо идти навстречу таким людям», — полагает эксперт.

По его словам, из-за этих мелких правонарушений, не влияющих на криминальную обстановку, складывается негативный фон в российском обществе.

«Сейчас если мигрант нарушил режим пребывания на российской территории или, скажем, нарушил ПДД, то ему могут автоматически запретить въезд, а это не нужно ни российскому государству, ни мигрантам, ни нашему населению в целом. Наказание должно соответствовать правонарушению, а не быть существенно жестче», — сказал Мукомель.

Однако другие специалисты полагают, что подобная мера может негативно сказаться на ситуации с безопасностью в российском обществе. Директор Института демографических исследований Игорь Белобородов считает, что легализация нелегалов может привести к тому, что впоследствии они потребуют для себя и иных преференций.

«Сначала будет амнистия за нарушение миграционного законодательства. Затем они потребуют воссоединения их семей. Далее они потребуют особых языковых прав, культурных, вплоть до автономии. Потом они потребуют избирательных прав, и все закончится национальным квотированием в региональных парламентах и органах власти», — сказал Белобородов. По его словам, аналогичная ситуация сложилась в ряде государств Европы.

Между тем и в других странах мира вопрос об амнистии нередко приводит к серьезным дискуссиям среди политиков и общественных деятелей. В США — государстве, которое называют «страной иммигрантов», — в 80-е годы были приняты ряд важных нормативных документов, которые дают преференции определенным категориям переехавших в эту страну на постоянное место жительства.

Тем не менее, по оценкам бюро пограничного и таможенного контроля Соединенных Штатов, сейчас в Америке более 11 млн нелегалов, значительная часть которых — переселенцы из Мексики. Независимые эксперты называют цифру 20 млн.

Осенью 2014 года президент Барак Обама предложил тем нелегалам, которые проживают в стране более пяти лет и не нарушили уголовный закон, автоматически предоставить вид на жительство. Эта идея была раскритикована различными политиками и чиновниками. Антимиграционная риторика, основанная в том числе и на негативных высказываниях в адрес предложений Обамы, во многом способствовала росту популярности кандидата в президенты от Республиканской партии Дональда Трампа.

Серьезная дискуссия по поводу амнистии для приезжих в 2016 году развернулась и в Великобритании. Ряд местных политиков предложили предоставить разрешения находиться в стране тем 12 млн человек, которые не имеют уголовного прошлого и работают. Впрочем, пока точка в этом вопросе не поставлена.

Впервые сельскохозяйственная ярмарка выходного дня была проведена в Сухуме на платформе "Гума" в субботу 15 октября.

По словам организаторов, запланированную на 10 утра ярмарку пришлось открыть намного раньше из-за ажиотажа среди покупателей.

Посмотреть и приобрести товары местного производства пришли и представители власти. Президент Абхазии Рауль Хаджимба отметил важность мероприятия для абхазских фермеров и подчеркнул, что у крестьян должна быть возможность реализовать свой товар без посредников.

"Это пока только начало. В любом случае, это показатель готовности наших людей активно включаться в экономические процессы. Я уже поручал Кабинету министров и министру сельского хозяйства начать работы по организации продажи напрямую, чтобы крестьяне могли сами, без посредников, торговать своими продуктами. Каждые выходные на площади будут организованы эти мероприятия", - сообщил президент Абхазии.

Молочную продукцию, овощи, фрукты, кондитерские изделия, сувениры и многое другое собрала ярмарка из разных районов Абхазии. Из села Атара Армянская Очамчырского района на ярмарку были привезены чайот, мексиканский огурец, батат и другие экзотические плоды. На стенде села также были выставлены виноградный и мандариновый соки, кабачки, тыквы разных сортов, варенье из айвы и инжира. Производители уверяют, что все продукты натуральные.

"Это наш первый опыт, мы впервые на таком рынке. У нас в селе жизнь очень насыщенная, кто-то держит скотину, кто-то пчелами занимается, выкопали пруды, запустили рыбу. Все, что лежит здесь, сделано нашими руками из того, что у нас растет. Мы выращиваем мандарины, айву, виноград, инжир. Массово мы пока ничего не производим, но у нас уже есть свой сертификат, мы отправляем продукты в Московские экомагазины", - сказала участница ярмарки Александра Качаткова.

Благотворительная общественная организация "Киараз" на ярмарке представила не только овощи, специи, джемы и каштан, но еще и акалмыщ (абхазский десерт из виноградного сока и кукурузной муки - ред.), который варили на месте. Исполнительный директор Камма Гопия сообщила, что "Киараз" представил продукты на ярмарке совместно с двумя семьями - подопечными организации.

"Мы очень довольны, практически все продано. Мы пригласили две семьи, которые занимаются домашним хозяйством. Они продавали свое вино, водку, вареную кукурузу, перец, аджику и многое другое", - добавила Гопия.

Заместитель главы ПРООН в Абхазии, соорганизатора ярмарки, Мадина Сулава призналась, что, готовясь к мероприятию, никто не ожидал, что будет такой ажиотаж.

"Нам с утра пришлось просить подождать потенциальных покупателей. Мероприятие планировалось с 10 утра до 15:00, но уже к 11 часам большинство прилавков были пусты. Сегодня у нас состоялся диалог с представителями власти, думаю, мы сможем прийти к тому, что постепенно в Сухуме ярмарка выходного дня станет хорошей традицией", - сказала Сулава.

По ее словам, ярмарка приурочена к строительству девяти минирынков по всей протяженности главной трассы Абхазии. Строительство финансируется программой развития ООН, осуществляется местной компанией, сообщила она.

"К этой ярмарке будет доступ только у местных производителей. На данный момент строительство уже завершается. Мы ведем переговоры с местными администрациями, мы с ними проконсультируемся, будем думать, по какому принципу будут отбираться местные производители. Что касается сегодняшней ярмарки, то изначально акцент шел на клубнику, потому что программа развития ООН, после проведенного исследования, распределила 12 теплиц по Абхазии. Однако, начав работу, мы никого не захотели оставить в стороне. Мы сразу поняли, что это стало бы хорошим мероприятием", - добавила Сулава.

Ярмарка организована в рамках сельскохозяйственного проекта, реализуемого Программой Развития ООН (ПРООН) в Абхазии при сотрудничестве с Ассоциацией женщин Абхазии.

«Sputnik-Abkhazia.ru»

Россия делает новые ходы на шахматной доске энергетических стратегий (II)

Петр ИСКЕНДЕРОВ

Предварительная договорённость о сокращении добычи нефти, достигнутая странами-членами ОПЕК в конце сентября на полях Международного энергетического форума в Алжире, стала вехой в деятельности нефтяного картеля. Входящие в него государства смогли предварительно согласовать снижение добычи (до 32,5-33 млн баррелей) впервые с 2008 года. Однако речь идет лишь о первом шаге. Во-первых, достигнутая договорённость должна быть официально подтверждена на саммите ОПЕК 30 ноября в Вене. А во-вторых, дальнейшее развитие событий на мировом нефтяном рынке будет напрямую зависеть от того, какую позицию займут Россия и другие нефтедобывающие страны, не входящие в состав ОПЕК.

Согласно оценкам нефтяного картеля, в настоящее время на долю государств, входящих в ОПЕК, приходится около 40% всей добываемой в мире нефти, в то время как на долю других стран из первой двадцатки крупнейших нефтедобытчиков – от 42 до 45%. Среди этих стран ведущие места занимают Россия, США, Китай, Мексика, Бразилия, Норвегия, Канада, Казахстан и Колумбия. А по данным входящего в состав Федеральной статистической системы США агентства EIA, реальный удельный вес добычи нефти за пределами ОПЕК ещё больше в силу того, что сама ОПЕК занижает данные по таким странам, как Бразилия, Канада и Индия.

Россия по уровню добычи, как и США, стабильно входит в первую тройку нефтепроизводителей, добывая в настоящее время более 11 млн баррелей нефти в сутки против 10,7 млн у Саудовской Аравии и 8,5 млн у США. Основным поставщиком нефти на американский рынок остаётся не входящая в ОПЕК Канада. На долю этой страны приходится около 43% нефтяного импорта США, а сама она занимает пятое место в мире по объёмам добычи нефти и четвёртое – по экспорту. При этом в США в последние несколько недель зафиксированы максимальные за последние 17 лет темпы сокращения запасов нефти. Небольшой рост добычи отмечался только на Аляске.

Что же касается России, то нынешние показатели нефтедобычи лишь ненамного уступают рекордному показателю времён СССР – 11,4 млн баррелей в сутки в 1987 году. Международные эксперты, в частности аналитики Goldman Sachs, предсказывают, что по итогам текущего года среднесуточный объем российской нефтедобычи может достичь 11,21 млн баррелей, что на 1,35 % выше показателей 2015 года. Прогнозы самой ОПЕК носят более сдержанный характер, но и они благоприятны для России. В обнародованном 12 октября очередном докладе картеля прогноз среднесуточной добычи нефти в России по итогам 2016 года повышен до 11,04 млн баррелей, что на 190 тысяч баррелей превышает показатель 2015 года (10,85 млн баррелей) и на 50 тысяч баррелей – предыдущий, сентябрьский прогноз ОПЕК.

Повышение прогноза эксперты ОПЕК связывают с началом разработки Восточно-Мессояхского месторождения на Ямале, Сузунского месторождения в Красноярском крае и месторождения Филановского на шельфе Каспийского моря. В результате и в 2017 году среднесуточный объём добычи нефти в России, по обновленному прогнозу ОПЕК, составит 11,04 млн баррелей. Это примерно на 70 тыcяч баррелей превышает показатели предыдущего прогноза.

Россия как один из главных производителей нефти в мире традиционно выступает за более тесную координацию политики ОПЕК и других нефтедобывающих стран. Это ещё раз подтвердил в Стамбуле в ходе XXIII Международного энергетического конгресса российский президент Владимир Путин. «Заморозка или даже сокращение добычи нефти, - подчеркнул он, - является, пожалуй, единственно правильным решением для сохранения устойчивости всей мировой энергетики». В.Путин выразил при этом надежду на то, что идея введения ограничений «воплотится в конкретные договорённости» по итогам ноябрьского заседания ОПЕК.

О значимости участия России в договорённостях картеля свидетельствует и оперативная реакция нефтяного рынка. Сразу после выступления В. Путина в Стамбуле цена нефти марки Brent на бирже ICE немедленно подскочила вверх, достигнув отметки 53,47 доллара за баррель. Отметка в 53 доллара была превышена впервые с 12 октября 2015 года.

Нельзя не заметить, что более сдержанной и конструктивной стала в последнее время и риторика стран-членов ОПЕК, в первую очередь Саудовской Аравии. Выступая на Международном энергетическом конгрессе в Стамбуле, саудовский министр энергетики Халид аль-Фалих призвал своих коллег по картелю к ответственности и проведению более сбалансированной политики, признав, что за последнее время цены на нефть понизились слишком сильно, отчего страдают многие компании и страны.

Так же думают и в России. «Капитальные расходы в нефтедобыче за два года сократились почти на полтриллиона долларов. Из-за снижения вложений в геологоразведку зафиксирован наименьший, обратите внимание, уважаемые коллеги, наименьший за 70 лет прирост запасов нефти. Наблюдается массовая отмена инвестиционных решений по проектам, которые теперь уже рассматриваются как экономически неоправданные», - подчеркнул в своём выступлении в Стамбуле президент Путин.

Однако в ситуации, которая складывается вокруг алжирского соглашения стран-членов ОПЕК, присутствует ещё один важный фактор, способный «переиграть» достигнутые ранее договорённости. Речь идёт об интересах США, которым никак не соответствует укрепление взаимодействия России с Саудовской Аравией, Катаром и другими членами нефтяного картеля. «Америка никаких ограничений на себя не взяла. Хорошо известно, что американским сланцевым компаниям достаточно цены в 48-50 долларов за баррель, чтобы получать прибыль, и соответственно, наращивать добычу. США уже объявили, что готовы за год увеличить добычу на 700 тысяч баррелей в сутки - это весьма серьезная цифра», - отмечает азербайджанское издание Haqqin.az.

И здесь очень не случайным выглядит совпадение двух показателей – прогнозируемый аналитиками Goldman Sachs прирост суточной добычи нефти в США в 2017 году на 700 млн баррелей и точно такое же сокращение собственной добычи стран-членов ОПЕК, предусматриваемое решениями, принятыми в Алжире. Как отмечает Le Monde, «ОПЕК хочет не допустить на рынок» тот объём нефти, на который планируют увеличить добычу в США.

Заграничная экспансия польских компаний набирает обороты. Производители стройматериалов из Варшавы отлично справляются на зарубежных рынках. Транспортные средства польских конструкторов распространились почти по всей Европе. Польские сельскохозяйственные тракторы покоряют Африку и страны бывшего СССР. По экспорту мебели Польша занимает третье место в Европе и пятое в мире.

Во многих областях польской экономики положение хорошее, однако, оно может стать еще лучше. Поэтому Министерство развития проанализировало сектора экономики, а также группы продуктов и услуг, выделив те, которые обладают потенциалом для продвижения на внешние рынки. Таким образом, Министерство отметило 12 отраслей, на продвижение которых будет выделена поддержка в рамках соответствующих программ.

Намного легче появиться на зарубежных рынках, где популярностью пользуются не только отдельные изделия, но и весь сектор. Это помогает мгновенно создать бренд страны, но в то же время требует немалых затрат на продвижение. Особенно это касается отдаленных государств, расположенных за пределами территории ЕС. Министерство развития выбрало пять из них.

«В течение трех лет мы будем реализовывать программы продвижения на пяти перспективных рынках. Речь идет об Алжире, Индии, Иране, Мексике и Вьетнаме. Прежде всего мы учитывали темп развития, а также возможность импорта польских товаров и услуг. Мы создали набор инструментов для предпринимателей, приняв во внимание их модель ведения бизнеса и развития экспорта. Речь идет в том числе о выставках», – подчеркивает Эва Свендровская (Ewa Swędrowska), заместитель директора департамента экспортной политики в Министерстве развития.

Министерство намерено укрепить позитивный образ польской экономики за рубежом через отдельные отрасли и марки.

«Мы хотим показать инновационность нашей страны, а также продемонстрировать продукты высокого качества», - говорит Эва Свендровская.

Среди выделенных правительством отраслей медицинское оснащение, машины и оборудование, косметика, IT/ICT, биотехнологии и фармацевтика, польская мода, строительство, яхты и лодки, мебель, польские деликатесы, медицинские услуги, а также автомобильные и авиационные запчасти.

«Программу продвижения для IT/ICT будет реализовывать Польское агентство развития предпринимательства (ПАРП), деликатесы возьмет на себя Агентство аграрного рынка, а медицинские услуги – Польская туристическая организация. Исполнители по оставшимся девяти отраслям будут выбраны согласно закону об общественных заказах», - говорит Эва Свендровская.

Предприниматели, которые планируют представить свои компании на выставочных мероприятиях за рубежом, могут значительно сократить свои расходы, приняв участие в отраслевых программах по продвижению. Прежде всего им необходимо выбрать один рынок вне Европейского союза и воспользоваться услугами действующей в данной стране консалтинговой компании. Благодаря этому компания получит информацию о том, как выйти на рынок конкретной страны и познакомятся с местной культурой ведения бизнеса. Перед тем как подать заявку на получение дополнительного финансирования участия в выставке, необходимо зарегистрировать компанию на портале www.trade.gov.pl.

В программе «Умное развитие» также нашлось место для поддержки инновационных предприятий, собирающихся выйти на иностранные рынки. Особое внимание в нем уделяется брендам в продовольственной сфере.

Совсем скоро малому и среднему бизнесу будет предоставлена возможность побороться за гранты на продвижение своего товара за рубежом. Для семи отраслей (яхты и лодки, мебель, польские деликатесы, медицинские услуги, медицинское оснащение, косметика и IT/ICT) уже закончен набор заявок на первый конкурс «Go to Brand», бюджет которого составляет 100 млн злотых. ПАРП планирует объявление следующего конкурса из двенадцати отраслей уже в начале следующего года. Его фонд составляет 200 млн злотых.

Доктор Петр Крыйом (Piotr Kryjom) из департамента интернационализации предприятий ПАРП подчеркивает, что предпочтение будет отдаваться экспортерам, которые намерены продвигать свою продукцию за пределы европейского рынка. «Финансирование получат компании, которые уже осуществляют экспортную деятельность или имеют в своем портфолио инновационные разработки. Проекты должны быть реализованы до 30 июня 2019 года. Максимальная стоимость соответствующих затрат не должна превышать 1 млн злотых на предприятие», - обращает внимание Петр Крыйом.

«В конце октября мы представим список предпринимателей, которые получили дополнительное финансирование. Больше всего заявок поступило из сектора IT/ICT, на втором месте оказалась косметическая отрасль, а на третьем – польские деликатесы», - сообщает П. Крыйом.

Пульс Бизнесу (Puls Biznesu)

BIOCAD осваивает новые рынки

Российская фармацевтическая компания BIOCAD достигла договоренностей о выходе на рынок Латинской Америки и расширении своего присутствия в Юго-Восточной Азии. Необходимые соглашения были заключены в рамках Международной специализированной выставки фармацевтической промышленности CPhI Worldwide 2016, говорится в официальном материале, поступившем в распоряжение Remedium.

В компании подчеркнули, что по итогам переговоров, BIOCAD намерен расширить свое присутствие в Юго-Восточной Азии, увеличить объемы поставок в Шри-Ланку, Вьетнам, Бангладеш, а также выйти на рынок Латинской Америки, в частности в Мексику, Аргентину и другие страны региона.

Объем экспортных долгосрочных контрактов BIOCAD на октябрь 2016 года достиг 850 млн долларов. В 2017 году рост объема экспортных поставок может составить 75% по сравнению с 2016 годом.

Тайна короткого замыкания

Виталий Головачев, обозреватель «Труда»

На следующей неделе, 19 октября, завершится (надеюсь!) интрига, связанная с недавней чрезвычайно неприятной ситуацией на космодроме Байконур. Напомню: 17 сентября при подготовке к старту пилотируемого «Союза» неожиданно обнаружили настолько серьезную и непонятную техническую неисправность, что дату запуска отложили на неопределенное время. Готовые к полету участники международной экспедиции — Герой России Андрей Борисенко, Сергей Рыжиков, астронавт НАСА Роберт Кимброу вынуждены были отправиться не на орбиту, а возвратиться с Байконура в Звездный городок. Такого в нашей космонавтике давно не случалось.

И вот объявлена новая дата запуска: среда, 19 октября. Решение принято государственной комиссией после изучения материалов о ЧП и работах по устранению неисправности. Так что же произошло на «Союзе», какие выводы сделаны по результатам расследования? Это не праздное любопытство, поскольку речь о безопасности космических полетов и здесь не может быть тайн. Когда же дело касается международных проектов, данные о расследовании ЧП не подлежат засекречиванию. Они в обязательном порядке сообщаются партнерам по совместному проекту и должны быть доступны общественности и СМИ.

В этой связи удивление вызывает официальное сообщение «Роскосмоса» (провозгласившего, между прочим, политику информационной открытости): «Причина переноса запуска — выявленная в ходе подготовки корабля неисправность кабеля в системе управления спускаемого аппарата. После замены кабеля на исправный проведены дополнительные перепроверки корабля».

Но на главные вопросы ответа нет. Что за неисправность? Почему возникла? Бракованный кабель, ошибки стартовой команды на Байконуре или работников РКК «Энергия» при сборке? На каком этапе допущен прокол? И где же та самая «эффективная система контроля качества», что вроде бы давно уже внедряется в отрасли?

А может, скудость официальной информации объясняется не скрытностью чиновников, а тем, что специалистам нечего сказать? Может, так и не удалось понять до конца, почему вышел из строя кабель?

Что ж, как и в советские времена, подробности об этом ЧП пришлось узнавать в доверительных беседах со специалистами, с которыми давно знаком, а также из зарубежных публикаций. И вот какая вырисовывается картина.

Начнем с технологической операции, которая называется накатка защитного обтекателя на космический корабль. Представьте: в монтажно-испытательном корпусе на Байконуре расходятся многоярусные фермы обслуживания, и 8-метровый «Союз» массой более 7 тонн переводится из вертикального положения в горизонтальное. Затем на корабль медленно наезжает белоснежный обтекатель, покоящийся на мощных тележках с небольшими колесами. После завершения процесса вся конструкция устанавливается вертикально. Сходятся фермы обслуживания, и начинается новая серия всесторонних испытаний, в том числе электрических.

«Вот во время этих проверок и произошло короткое замыкание, — сообщил один из моих давних знакомцев. — Я не был на космодроме, но, по рассказам, первоначально предполагали, что причину случившегося надо искать в системе взаимодействия ракеты и корабля. Ведь до накатки обтекателя электрических сбоев на корабле не было. Но позже нашли обгоревший кабель именно в системе корабля. Это система управления при снижении и приземлении спускаемого аппарата. Главный вопрос — почему замкнуло? Для меня ясности нет. Пресс-служба «Роскосмоса», как сообщали информагентства, ранее поясняла: «Причина переноса запуска — кабель системы приземления, который был зажат во время испытаний». Что значит «зажат»? По зажатому кабелю ток может идти. Повредилась при этом изоляция или что-то еще? И как это могло случиться «во время испытаний»? Муссировалась версия, что при накатке обтекателя произошло механическое сдавливание. Но почему? Может быть, неправильно заложили кабель в РКК «Энергия»? Словом, много тумана. Вместо четкой информации какие-то слухи. Говорят, кабель не заменили, а просто параллельно проложили другой — шунтировали. Это возможный вариант. Но все же, когда «туманят», возникают подозрения...»

А вот что сообщает популярный веб-сайт spaceflight101.com: «Дальнейший осмотр показал, что неисправность находится непосредственно в космическом корабле. И началась работа. Задача оказалась трудной. Бригады специалистов 5 дней занимались диагностикой электрической системы. В конце концов неисправность обнаружили в труднодоступном месте спускаемого модуля «Союза». Был найден сожженный (или обгоревший. — «Труд») кабель... Ремонт на этапе предстартовых процессов — весьма необычное дело для корабля «Союз». И нежелательное, так как в баки корабля уже закачано более 800 кг легковоспламеняющегося ракетного топлива. Плюс в специальных резервуарах находятся газы под высоким давлением...»

Итак, заправленный корабль разборке на космодроме не подлежит. И хорошо, что российские специалисты нашли способ решить проблему с кабелем на месте, не отправляя «Союз» на завод в подмосковный Королев. Плохо, что нештатная ситуация возникла.

Уместно вспомнить, что именно на неисправном кабеле «Роскосмос» уже обжегся менее полугода назад. По этой причине был перенесен первый пуск ракеты с нового космодрома Восточный, на котором присутствовал президент Владимир Путин. Дисциплинарные взыскания тогда получили вице-премьер Дмитрий Рогозин, руководитель «Роскосмоса» Игорь Комаров. И вот новое ЧП. Оно свидетельствует: эффективность работы в отрасли по-прежнему оставляет желать лучшего.

Еще одно тому подтверждение: созданный в интересах Минобороны новый спутник связи «Сфера-В» оказался (в это трудно поверить!) неподъемным для имеющихся ракет-носителей, и военные в нынешнем году заказали проверенные практикой аппараты «Меридиан».

У «Роскосмоса» нет впечатляющих, амбициозных целей. Американское НАСА разрабатывает увлекательные проекты: отправка астронавтов на астероид в 2016-м, в рамках подготовки марсианской экспедиции, облет Луны в 2023-м, десант на Марс в середине 2030-х или даже в 2030-м. Американские марсоходы уже не первый год бороздят Красную планету. Или взять автоматические межпланетные станции. Одна из них передала снимки Плутона с близкого расстояния, другая вышла на орбиту Юпитера... А мы все составляем планы, программы, которые затем ужимаются до неприличия. В отрасли, поделился со мной авторитетный специалист, тормозит прогресс вязкая бюрократическая трясина. Чтобы добиться проведения эксперимента на борту МКС, требуются огромные усилия, причем нередко в течение года и более. На такой полосе препятствий свежие идеи могут засохнуть на корню.

Две недели назад на конгрессе Международной астронавтической федерации в Гвадалахаре (Мексика) большой интерес вызвал доклад представителя РКК «Энергия» о концепции межорбитального корабля «Рывок» («Труд» писал о нем), который, стартуя с МКС, будет совершать рейсы к Луне. Этот просторный космический аппарат можно построить быстрее и втрое дешевле, чем новый корабль «Федерация». Замглавы НАСА по пилотируемым программам Уильям Герстенмайер назвал в кулуарах конгресса эту идею «весьма интересной». Но у нас ей сразу вынесли приговор: «Организационно-технические проблемы практически непреодолимы на данном этапе». Что ж, подождем, когда проект осуществят за рубежом?

P.S. И, конечно же, нельзя не сказать о недавнем решении «Роскосмоса», связанном с очередной оптимизацией расходов: весной будет сокращена численность космонавтов на российском сегменте МКС с трех до двух. Вместо них опять будем отправлять туристов? Обидно. Мы продолжаем уступать позиции в космосе...

Совокупный грузооборот ООО «Управляющая портовая компания», контролирующего работу крупнейших морских угольных терминалов России – АО «Восточный Порт» (Врангель, Приморский край) и АО «Ростерминалуголь» (Усть-Луга, Ленинградская область), за 9 месяцев 2016 года составил 30,9 млн тонн, сообщает пресс-служба компании.

Позитивная динамика грузооборота была достигнута, несмотря на трудность с обеспечением железнодорожными вагонами для транспортировки угольной продукции в порты, которая сложилась на сети железных дорог с начала II полугодия.

Наиболее быстрорастущими направлениями отгрузки угля стали Израиль (рост отгрузки в 2 раза), Япония (рост на 28,8%) и Китай (рост на 9,8%). Направления экспорта пополнили Таиланд, Вьетнам, Чили и Мексика (Восточный Порт), Индия и Малайзия («Ростерминалуголь»). Всего с начала года угольные терминалы Управляющей портовой компании обработали 600 судов, включая самые крупные балкеры классов panamax и capesize.

ООО «Управляющая портовая компания» контролирует работу крупнейших морских угольных портовых терминалов России – АО «Восточный Порт» (пос. Врангель, Приморский край) и АО «Ростерминалуголь» (пос. Усть-Луга, Ленинградская область). Совокупный грузооборот терминалов по итогам 2015 года превысил 40 млн тонн, что составляет более трети российского морского экспорта угля. Уголь отгружается более чем в 30 стран Европы, Ближнего Востока и Азиатско-Тихоокеанского региона. К 2019 году общий годовой грузооборот морских терминалов под контролем Управляющей портовой компании вырастет до 56,5 млн тонн.

«Управляющая портовая компания» основана в 2008 году. С 2009 года компания контролирует работу АО «Восточный Порт», за время управления грузооборот предприятия вырос на 58%, составив 22,8 млн тонн в 2015 году. В 2016 году Управляющая портовая компания получила контроль над работой морского угольного терминала АО «Ростерминалуголь». По итогам 2015 года перевалка угля в «Ростерминалуголь» достигла рекордного показателя 17,5 млн тонн.

Ирина Таранец

Российская биотехнологическая компания Biocad намерена выйти на рынки Мексики, Аргентины и других стран Латинской Америки, сообщает компания по итогам международной выставки для фармацевтической промышленности CPhI Worldwide 2016, которая прошла в Барселоне.

"По итогам переговоров с партнерами на выставке Biocad намерен расширить свое присутствие в Юго-Восточной Азии, увеличить объемы поставок в Шри-Ланку, Вьетнам, Бангладеш, а также выйти на рынок Латинской Америки, в частности, в Мексику, Аргентину и другие страны региона", — говорится в сообщении.

На мероприятии в Барселоне сотрудники Biocad провели более 100 встреч по продвижению биоаналогов и оригинальных препаратов компании, уточняется при этом.

"В ходе CPhI Worldwide 2016 мы встретились со всеми стратегическими партнерами, обсудили перспективы развития бизнеса. CPhI Worldwide уже третий год является для нас платформой установления контактов на новых международных направлениях", – сообщил Дмитрий Морозов, генеральный директор Biocad.

Как отмечает компания, объем экспортных долгосрочных контрактов Biocad на октябрь 2016 года достиг 850 миллионов долларов. В 2017 году рост объема экспортных поставок может составить 75% по сравнению с 2016 годом.

Biocad — биотехнологическая компания, которая объединяет научно-исследовательский центр, фармацевтическое и биотехнологическое производство. Препараты компании предназначены для лечения таких заболеваний как рак, ВИЧ, гепатит, рассеянный склероз. Представительства Biocad расположены в США, Бразилии, Китае, Индии, Сингапуре.

Группа вооруженных бандитов напала в ночь на пятницу на госпиталь в мексиканском городе Сьюдад-Виктория, чтобы освободить своего подельника.

По данным министерства общественной безопасности штата Тамаулипас, преступники расстреляли в упор сотрудника службы исполнения наказаний, охранявшего палату. Второй охранник остался живым.

Освобожденный бандит подозревается в ряде преступлений против общественной безопасности. В больницу он был переведен в связи с проблемами со здоровьем из тюрьмы, куда был помещен несколько дней назад.

В конце сентября в пригороде города Кулиакана в штате Синалоа было совершено нападение на военный конвой, убиты пять военных, еще 10 ранены. Конвой охранял раненого, которого перевозили в машине скорой помощи. Бандиты его освободили. Власти пообещали найти виновных и наказать их.

СБ ООН и Сирия: два проекта, две цели

Александр МЕЗЯЕВ

Состоявшееся 8 октября голосование в Совете Безопасности ООН по ситуации в Сирии стоит осмыслить ещё раз. Уникальность ситуации состояла в том, что были представлены два проекта резолюции СБ, и оба проекта не имели шансов быть принятыми. Российский представитель Виталий Чуркин назвал это «одной из самых странных мизансцен в истории Совета Безопасности».

Напомним, что голосование по французскому проекту завершилось результатом 11-2-2. Одиннадцать стран проголосовали «за», ⁽¹⁾ две – «против» (Россия и Венесуэла) и две воздержались (Ангола и Китай). Вето России заблокировало принятие проекта.

По российскому проекту голосование завершилось с результатом 4-9-2. «За» проголосовали Китай, Египет, Россия и Венесуэла, «против» - Франция, Япония, Малайзия, Новая Зеландия, Сенегал, Испания, Украина, Британия и США, воздержались Ангола и Уругвай.

В чём была принципиальная разница между двумя проектами, что заставило Совет Безопасности разделиться столь драматически? В общих словах об этом сказал на заседании Совбеза В.Чуркин, а более полный ответ нам дают тексты проектов, которые были опубликованы, к сожалению, только через несколько дней после заседания. ⁽²⁾

* Французский проект. ⁽³⁾ Текст проекта резолюции, представленного Францией, состоял из двенадцати пунктов. Наиболее существенными там были два требования и два призыва.

Во-первых, проект требовал, чтобы все стороны сирийского конфликта, в частности сирийские власти, незамедлительно выполнили свои обязательства согласно нормам международного гуманитарного права и международного права прав человека, в том числе в отношении всех осаждённых и труднодоступных районов. Кроме того, выдвигалось требование к сторонам незамедлительно прекратить все воздушные бомбардировки города Алеппо и все полёты военной авиации над ним.

Во-вторых, проект призывал к немедленному прекращению боевых действий, а также к незамедлительному обеспечению безопасного и беспрепятственного гуманитарного доступа на всей территории Сирии, а также содержал призыв ко всем сторонам «не допускать того, чтобы материальная и финансовая помощь попадала в распоряжение лиц, групп, предприятий и организаций, связанных с «Аль-Каидой» или ИГИЛ (известной также как ДАИШ), и других террористических групп». ⁽⁴⁾

Следует отметить, что текст французского проекта был составлен таким образом, чтобы подчеркнуть ответственность за тяжесть ситуации исключительно правительства Сирии. Во французском проекте полностью затушевывался тот факт, что гуманитарный кризис в Алеппо был спровоцирован искусственно, когда в августе и сентябре боевики отказались пропускать гуманитарные конвои и грозились открывать по ним огонь. Одновременно в проекте игнорировались задачи скорейшего начала межсирийского политического процесса, который саботируется именно теми, кого всячески опекает Запад.

Однако главное даже не в этом, а в том, что под видом введения бесполётной зоны спонсоры французского проекта пытались обеспечить прикрытие террористам «Джабхат ан-Нусры» и примкнувшим к ним группировкам. В этом смысле французский проект был откровенной и грубой провокацией: резолюцию СБ ООН хотели использовать в пользу террористов, ещё и применив при этом незаконную концепцию «бесполётной зоны». Данная концепция прямо противоречит всем существующим международно-правовым актам. Воздушное пространство государства является частью его суверенной территории и не может быть «закрыто» никем. В том числе Советом Безопасности ООН.

* Российский проект. Проект резолюции, представленный Россией, был более кратким и при этом имел своей основой французский текст. Так, например, первое и третье требования российского проекта полностью повторяли соответствующие положения французского, в том числе в отношении указания на сирийское правительство как адресата выполнения обязательств по международному гуманитарному праву. Имелся в российском проекте и пункт о незамедлительном прекращении боевых действий, в частности, в Алеппо, а также о немедленном обеспечении безопасного и беспрепятственного гуманитарного доступа на всей территории Сирии. В то время как французский проект говорил о некой абстрактной гуманитарной помощи жителям Алеппо, российский проект говорит о необходимости выполнения уже заключённых договорённостей на этот счёт.

Единственным существенным отличием российского проекта от французского было отношение к террористам. Так, параграф 4 российского текста гласил, что в качестве основополагающего приоритета необходимо срочное достижение достоверного отделения сил умеренной оппозиции от «Джабхат ан-Нусры», и требовал, чтобы все стороны препятствовали оказанию материальной и финансовой поддержки лицам, группам, предприятиям и организациям, связанным с «Аль-Каидой», ИГИЛ (ДАИШ) или «Джабхат ан-Нусрой» и другими запрещёнными в России террористическими группами. ⁽⁵⁾

Однако оказание такой поддержки и есть главная задача западных «партнёров» России. Министр иностранных дело России С.Лавров недавно приоткрыл завесу: «У нас масса «перехватов» – такие возможности у нас есть. Когда обсуждалось трехдневное перемирие в Алеппо без того, чтобы размежевать «хороших» от террористов, эфир был полон оптимистическими переговорами о том, что «вот-вот сейчас американцы русских уговорят объявить перемирие, и мы быстренько получим и оружие, и боеприпасы, и все будет хорошо». Поэтому без этой проблемы разъединения любое решение СБ ООН будет бессмысленным, равно как и без того, чтобы четко сказать – все, кто блокирует межсирийский политический диалог, должны это немедленно прекратить. Вот так мы поговорили с французами».

В проекте России также указывалось, что устойчивое урегулирование нынешнего кризиса в САР может быть обеспечено лишь на основе инклюзивного и осуществляемого самими сирийцами политического процесса, базирующегося на Женевском коммюнике от 30 июня 2012 года, которое было одобрено в резолюциях 2118 (2013), 2254 (2015) и 2268 (2016) Совета Безопасности ООН и соответствующих заявлениях Международной группы поддержки Сирии (МГПС).

Важным отличием российского проекта от французского является наличие постоянных ссылок на уже заключённые соглашения по Сирии, заложившие базовые принципы политического урегулирования. Так, в проекте делается призыв ко всем сторонам руководствоваться заключённым 9 сентября 2016 года соглашением между Российской Федерацией и США, в том числе для целей предоставления незамедлительного и беспрепятственного гуманитарного доступа, в частности посредством объявления еженедельных 48-часовых гуманитарных пауз. Эти документы были включены в текст российского проекта в качестве приложений.

Несмотря на то, что Россия предлагала исключительно конструктивные поправки, проект всё-таки был отклонён. Почему? Об этом рассказал президент РФ В.Путин. Выступая 12 октября на форуме «Россия зовёт!», он отметил, что история с французским проектом «имеет неприличный запах».

В.Путин сказал, что во время подготовки французами их проекта Россия заявила, что не будет голосовать против, если будут учтены её поправки. «Приехав в Москву, министр иностранных дел Франции заверил: «Да, конечно, мы и не хотим нарываться ни на какое вето». Что произошло дальше? Французский министр улетел из Москвы в Вашингтон, а «на следующий день он вышел с господином Керри, и они обвинили Россию во всех смертных грехах, никто вообще не стал с нами ни о чём разговаривать и ничего обсуждать, и вбросили эту резолюцию в Совет Безопасности, явно ожидая нашего вето».

Требуются ли здесь какие-либо комментарии по поводу «партнёрского» поведения США?

И очень примечательны слова российского президента по поводу политики Франции: «…но вот так вот просто обслуживать внешнеполитические интересы, а может быть, даже внутриполитические интересы своих союзников, в данном случае — США. Не знаю…»

Пожалуй, это замечание расставляет все точки над i в вопросе о заказчиках и исполнителях «странной мизансцены», разыгранной в Совете Безопасности ООН 8 октября…

⁽¹⁾ Египет, Франция, Япония, Малайзия, Новая Зеландия, Сенегал, Испания, Украина, Британия, США и Уругвай.

⁽²⁾ Текст французского проекта был официально опубликован в системе документации ООН 11 октября, а российский – только 13 октября.

⁽³⁾ К моменту голосования спонсорами французского проекта стали 46 государств: Австралия, Австрия, Андорра, Бельгия, Болгария, Венгрия, Германия, Греция, Грузия, Дания, Ирландия, Исландия, Испания, Италия, Канада, Катар, Кипр, Коста-Рика, Латвия, Литва, Люксембург, Мальта, Марокко, Мексика, Монако, Нидерланды, Норвегия, ОАЭ, Польша, Португалия, Румыния, Сан-Марино, Саудовская Аравия, Сенегал, Словакия, Словения, Британия, США, Турция, Украина, Финляндия, Франция, Хорватия, Чехия, Швеция и Эстония.

⁽⁴⁾ См. документ ООН: S/2016/846.

⁽⁵⁾ См. документ ООН: S/2016/847.

Росздравнадзор принят в Международную коалицию регуляторных агентств по лекарственным средствам (ICMRA)

13 октября 2016 года в ходе встречи Международной коалиции регуляторных агентств по лекарственным средствам (ICMRA), состоявшейся в городе Интерлакен (Швейцария), Росздравнадзор был принят в члены ICMRA.

В настоящее время ICMRA является важнейшим глобальным форматом взаимодействия регуляторных органов в сфере обращения лекарственных средств. В качестве членов в деятельности ICMRA участвуют регуляторные органы Австралии (TGA), Бразилии (ANVISA), ЕС (ЕМА), Великобритании (MHPRA) и ряда других европейских стран, Китая (CFDA), Мексики (COFEPRIS), Республики Корея (MFDS), США (FDA), ЮАР (MCCSA), Японии (PMDA и MHLW) и др. Всемирная организация здравоохранения является наблюдателем в ICMRA.

Приоритеты текущей деятельности ICMRA включают регулирование обращения и прослеживаемости движения медицинской продукции; борьбу с обращением фальсифицированных и контрафактных лекарственных средств; создание единых глобальных баз данных по контролю за обращением медицинской продукции; мультирегиональные клинические исследования; фармаконадзор; наращивание компетенций и усиление возможностей регуляторных органов; содействие ускоренной разработке и выводу на рынок инновационных препаратов и выстраивание процессов их ускоренной регистрации; методологии кризисного управления в странах-участниках с обменом данных; обмен лучшими регуляторными практиками для обеспечения доступа населения к качественным, эффективным, безопасным, инновационным лекарственным средствам.

Членство Росздравнадзора в ICMRA обеспечит полноценное участие российских специалистов в работе ICMRA и будет направлено на дальнейшее совершенствование деятельности в сфере обеспечения граждан России качественными, эффективными и безопасными лекарственными средствами.

«Мадуро останется здесь»

В Венесуэле прошли протесты с требованием отставки президента Мадуро

Дарья Зорилэ

В Венесуэле прошли новые протесты против власти президента Николаса Мадуро. Это стало реакцией оппозиции на обещание избиркома заблокировать процесс организации референдума против власти лидера страны. Судя по реакции президента, конфликт на спад не пойдет.

Протесты организовал оппозиционный блок «Круглый стол демократического единства». В ходе акции тысячи людей заполонили улицы многих городов страны, требуя проведения референдума об отставке действующего президента Николаса Мадуро в 2016 году. По данным ТАСС, в основном акция прошла без крупных эксцессов, кроме марша на острове Маргарита. Там произошло столкновение оппозиционных активистов со сторонниками нынешних социалистических властей страны.

Ранее в сентябре уже была проведена оппозиционная акция с требованием назначить точную дату проведения референдума. Президент назвал ее «штурмом Каракаса» и обвинил США в подготовке государственного переворота.

Тогда министр иностранных дел Венесуэлы Бернардо Альварес Эррера заявил, что таким образом вашингтонская администрация во главе с Бараком Обамой стремится реализовать свои «империалистические планы против мира и развития народов».

Однако не только США поддерживают оппозиционный блок в его намерениях добиться референдума об импичменте президенту. МИД Испании после «штурма Каракаса» заявил, что поддерживает венесуэльский народ и его желание мирного решения конфликта, а также считает, что акция станет импульсом к открытому диалогу между оппозицией и правительством. Такой же позиции придерживаются и главы дипломатических ведомств Аргентины, Бразилии, Чили, Парагвая, Мексики и Перу, которые поставили свои подписи под документом о проведении референдума.

Но мирных переговоров не последовало, и в конце сентября Национальный избирательный совет Венесуэлы заявил, что референдум не может быть проведен до конца 2016 года, даже несмотря на то, что оппозиции удалось собрать нужное число подписей на первом этапе в поддержку референдума.

Второй этап сбора подписей уже назначен на 26-28 октября, в ходе которого оппозиционному блоку понадобится собрать около 4 млн членов избирательных списков. Как ожидается, большинство из собранных подписей избирком забракует.

Решение избиркома саботировать референдум усугубило ситуацию. Для оппозиции важнейшим фактором является проведение этого голосования до конца 2016 года. Если же плебисцит будет проведен после 10 января 2017 года, то перевыборы президента, по конституции Венесуэлы, будут проведены не сразу, а только в 2018 году. Все это время пост главы государства будет временно занимать вице-президент Хорхе Арреаса, ближайший соратник Мадуро.

«Решение народа»

Именно после решения избиркома заблокировать процесс организации референдума «Круглый стол демократического единства» призвал своих сторонников выйти 12 октября на акцию протеста.

Николас Мадуро очень резко отреагировал на такой призыв оппозиции и назвал руководство «Круглого стола» «лидерами сил зла в Венесуэле». Он также повторил, что никакого референдума не будет.

«Мадуро здесь и останется здесь. Это не решение Мадуро, это решение народа, и именно он — высшее политическое руководство и единый авангард революции», — объявил венесуэльский лидер.

На данный момент президент Венесуэлы главной политической задачей видит не проведение новых выборов, а стабилизацию экономической ситуации в стране.

После падения цен на нефть Мадуро был вынужден ввести жесткую систему экономии. Также в стране вырос уровень инфляции, появился острый дефицит жизненно важных продуктов. По данным опроса Venebarometro, венесуэльского центра изучения общественного мнения, 92% граждан сейчас не могут позволить себе достаточное количество продуктов для своих семей.

Сложившийся экономический коллапс также способствовал увеличению числа недовольных существующим политическим режимом. 92% граждан недовольны ситуацией в стране, 57% респондентов оценивают экономическое положение как «очень плохое».

По мнению Эмиля Дабагяна, старшего научного сотрудника Института Латинской Америки РАН, оппозиции, в конце концов, удастся добиться проведения референдума. Ее не устроят те уступки, на которые готов пойти Мадуро, считает собеседник «Газеты.Ru».

«Недавно президент предложил оппозиции отказаться от референдума, взамен на это он обещал им выпустить из тюрьмы тех, кто находится там по политическим причинам. Однако оппозиция не приняла такое предложение Мадуро», — рассказал он.

Конфликт между Мадуро и правой оппозицией обостряется тем фактом, что президент уже лишился большинства в парламенте страны. Сейчас его контролирует именно оппозиция, однако подконтрольные Мадуро органы сопротивляются всем инициативам «непокорного» парламента.

12 октября, например, Верховный суд, находящийся под контролем Мадуро, дал разрешение президенту Венесуэлы принять бюджет страны на 2017 год без согласования с парламентом.

США не определились

Дмитрий Розенталь, ученый секретарь института Латинской Америки РАН, отметил, что сейчас проблема референдума заключается не в том состоится он или нет, а в его дате.

«Для оппозиции очень важно провести референдум до конца 2016 года, тогда по конституции будут назначены новые выборы», – считает он.

Собеседник «Газеты.Ru» также отмечает, что у властей нет иллюзий относительно того, что Николаса Мадуро не поддержат на референдуме, так как все опросы показывают, что 80% венесуэльцев выступают за изменение власти. «Прекрасно это понимая, власти пытаются отсрочить проведение референдума, и для этого у них есть юридические основания, — добавил Розенталь. — Процедура референдума и сроки его проведения четко не закреплены в конституции. И поэтому его можно оттягивать очень долго».

По мнению эксперта, «у обеих сторон сильные и непримиримые противоречия, никто не готов идти на уступки», поэтому шансы на проведение референдума до конца 2016 года очень малы. «Это будет возможно только если будут постоянно повторяться массовые акции», — добавил Розенталь. Впрочем, массовые акции развязывают руки Мадуро, который уже не раз заявлял, что оппозиционные активисты идут «против воли народа» и финансируются США и силами «мирового капитала».

Относительно роли США в венесуэльском конфликте, Розенталь считает, что реальную цель Вашингтон понять сложно, так как сейчас большинство политических высказываний являются простой риторикой и трудно сказать, что за ней стоит.

«США были бы не прочь получить более предсказуемое правительство в Венесуэле, но нет оснований считать, что американское руководство спонсирует оппозицию, — добавил собеседник «Газеты.Ru». — Скорее, США себя позиционируют миротворцами, призывая к проведению справедливого референдума».

О том, что Вашингтон пока не определился с поддержкой одной из сторон конфликта, свидетельствует встреча госсекретаря США Джона Керри с Мадуро 26 сентября в колумбийской Картахене.

Оба политика демонстрировали готовность идти на контакт и обсудить лучший вариант выхода из политического кризиса для венесуэльского народа.

Позиция российского руководства, между тем, тяготеет к поддержке Мадуро. 10 октября президент России Владимир Путин встретился на энергофоруме в Стамбуле с Мадуро и обсудил с ним перспективы дальнейшего экономического сотрудничества. Позиция Москвы объясняется, в основном, историческими причинами. Мадуро — последователь пламенного левака Уго Чавеса, предыдущего лидера Венесуэлы. На период его правления пришелся «золотой век» венесуэльско-российских отношений, с чередой военных и нефтяных контрактов. Если оппозиции удастся сместить Мадуро, Россия не сможет сохранить былые отношения.

Cellwood модернизирует дисперсионную установку на предприятии Fabrica de Papel в Мексике

Cellwood (г. Несше, Швеция) получила заказ на проведение работ по модернизации и увеличению мощности дисперсионной установки на комбинате Fabrica de Papel San Francisco в Мексике, об этом говорится в полученном Lesprom Network пресс-релизе.

Действующая система будет обновлена до уровня Krima HDS. Ввод модернизированного оборудования в эксплуатацию ожидается во втором квартале 2017 г.

Cellwood Machinery разрабатывает и поставляет оборудование для предприятий целлюлозно-бумажной промышленности.

Один человек убит и не менее восьми ранены в результате новых столкновений заключенных в мексиканской тюрьме "Топо-Чико", где несколько месяцев назад были убиты почти 50 заключенных, сообщает портал El Universal.

Беспорядки начались в четверг рано утром, сейчас к тюрьме стянуты крупные силы полиции и армии. Рядом со зданием тюрьмы в городе Монтеррей штата Нуэво-Леон собираются также родственники заключенных, пытающиеся получить информацию о своих близких.

По предварительным данным властей, шестеро раненых находятся в тяжелом состоянии, передает Excelsior. Причиной столкновений могли стать распри между различными преступными группировками, члены которых отбывают наказание в "Топо-Чико".

В феврале этого года бунт в "Топо-Чико" начался также в результате столкновений различных наркокартелей. По числу погибших (49) бунт в тюрьме "Топо-Чико" стал одним из самых кровавых в Мексике за последние годы.

Евросоюз не намерен вставать на колени перед США ради заключения Трансатлантического соглашения о партнерстве в области торговли и инвестиций (TTIP), заявил председатель Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер.

"Европа ведет переговоры, но Европа не собирается вставать на колени перед США. Мы не собираемся отказываться от всех принципов, которые обеспечили успех Европе", — приводит слова Юнкера агентство Belga.

Евросоюз ведет переговоры с США по TTIP с июля 2013 года. Вашингтон планировал завершить этот процесс до окончания президентства Барака Обамы — ноября 2016 года.

Речь идет о создании самой большой в мире зоны беспошлинной торговли с потребительским рынком около 820 миллионов человек. Кроме США и стран Евросоюза, в проект планируется включить Канаду, Мексику, Швейцарию, Лихтенштейн, Норвегию и Исландию, а также страны-кандидаты в члены ЕС.

США по-прежнему ставят своей целью договориться о TTIP при нынешней администрации, несмотря на официальные заявления чиновников ЕС в прессе о том, что эта задача невыполнима.

В Европе уже прошли многочисленные акции протеста против TTIP. Противники соглашения опасаются, что договор серьезно нарушит стандарты в области экологии, права и трудовой занятости в Старом Свете.

В октябре 2015 года свыше 150 тысяч человек приняли участие в демонстрации в Берлине. 17 сентября 2016 года на митинги, которые прошли в семи городах Германии, вышли сотни тысяч человек.

Александр Шишло.

МСХ США опубликовало уточненный прогноз мирового баланса производства и потребления кукурузы в сезоне 2016/17. Сообщает агн. Зерно Он-Лайн.

Прогноз урожая кукурузы в Бразилии был повышен на 1 млн. т из-за увеличения посевной площади, но оценка валового сбора в США была снижена на 0,9 млн. т до 382,5 млн. т, в ЕС – также на 0,9 млн. т до 60,3 млн. т. Прогноз мирового производства кукурузы почти не изменился – 1025,7 млн. т.

Прогноз объема мировой торговли кукурузы был заметно увеличен. Мировой экспорт кукурузы составит 143,8 млн. т (+4,0 млн. т к сентябрьскому прогнозу), импорт – 133,7 (+3,4) млн. т. МСХ США вновь повысило прогноз экспорта кукурузы из Бразилии – до 25,5 (+1,0) млн. т. Улучшились также перспективы экспорта из США – до 56,5 (+1,3) млн. т и Аргентины – до 25 (+1,0) млн. т. Наиболее заметно были увеличены прогнозы импорта кукурузы для Ирана, Вьетнама и Мексики.

Конечные запасы кукурузы составят рекордные 216,8 (-2,7) млн. т.

Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека информирует, что в странах тропического и субтропического климата в течение последних лет продолжается эпидемиологическое неблагополучие по лихорадке Денге.

Лихорадка Денге широко распространена в Юго-Восточной Азии (Таиланд, Индонезия, Китай, Малайзия, Япония, Вьетнам, Мьянма, Сингапур, Филиппины), Индии, Африке (Мозамбик, Судан, Египет), в тропическом и субтропическом поясе Северной, Центральной и Южной Америки (Мексика, Гондурас, Коста-Рика, Пуэрто-Рико, Панама, Бразилия и др.)

В 2016 году во Вьетнаме зарегистрирован подъем заболеваемости лихорадкой Денге. Количество пострадавших составило более 50 тыс. человек. Только в городе Хошимин, который располагается на юге страны, насчитывается более 11 тыс. заболевших, что на 35% превышает численность заболевших в 2015 году. За сентябрь 2016 года на юге страны было зарегистрировано 3 тыс. заболевших лихорадкой Денге.

В последние годы страны Юго-Восточной Азии пользуются особой популярностью у российских туристов.

За последние годы в Российской Федерации стали регистрироваться завозные случаи лихорадки Денге, в том числе в 2012 году – 63 случая, в 2013 году – 170, в 2014 году– 105 случаев, в 2015 году – 136, за 8 месяцев 2016 года – более 100. Заражение происходило при посещении Таиланда, Вьетнама, Индонезии, Индии, Бангладеш, Гонконга, Мальдивских островов. Наибольшее количество заболевших выявлено в г. Москве, г. Санкт-Петербурге, в Новосибирской области и Хабаровском крае.

Основными переносчиками лихорадки Денге являются комары Aedes aegypti. В отсутствии переносчика больной человек не представляет эпидемиологической опасности.

Лихорадка Денге – вирусная инфекция, передающаяся укусами москитов. Симптомами являются высокая температура, тошнота, сыпь, головные и поясничные боли. Геморрагический вариант лихорадки сопровождается сильными внутренними кровотечениями, вызванными коллапсом кровеносных сосудов.

В целях профилактики лихорадки Денге и других геморрагических лихорадок с трансмиссивным путем передачи среди российских туристов, выезжающих в Перу, Таиланд, Индонезию, Индию, Вьетнам, Бангладеш, Гонконг и другие страны тропического климата, необходимо:

• при выезде в страны тропического климата интересоваться о возможности заражения геморрагическими лихорадками с трансмиссивным путем заражения;

• использовать индивидуальные средства защиты, такие как: оконные противомоскитные сетки, пологи, одежда с длинными рукавами, обработанные инсектицидом материалы, репелленты;

• по возвращении при повышении температуры информировать врача о факте пребывания в стране с тропическим климатом.

Ситуация остается на контроле Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека.

Особенности национального финтеха в отчете Deloitte

Татьяна Ковлягина, обозреватель Банкир.Ру

Одно из агентств большой консалтинговой четверки Deloitte опубликовало обзор мировых финтеххабов. В отчете Deloitte Connecting Global FinTech: Hub Review 2016 зафиксирована 21 географическая точка роста для финансовых технологий, и в списке есть как страны, так и отдельные города: например, Лондон, Нью-Йорк, Сидней, а также не вполне город, но еще не страна — Кремниевая долина. Ниже — 15 главных, на взгляд портала Bankir.Ru, находок исследования.

Пять ведущих мировых финтеххабов это — Лондон, Сингапур, Нью-Йорк, Гонконг и Кремниевая долина. И это несмотря на то, что аналитики Deloitte всерьез называют высокий прожиточный минимум и арендную ставку помехой для развития финтеха и функционирования хабов на развитых рынках.

Круче всех в digital KYC — Бельгия, в технологиях для управления активами — Ирландия, в платежах — Шанхай. Лучшие разработки в области идентификации и digital identity — в Бельгии, Франции, Индии, Израиле, Кении, Сингапуре, Южной Африке и Южной Корее. В машинном обучении бал правит США — Нью-Йорк и Кремниевая долина.

Больше остальных развитие финтеха стимулируют технологии анализа данных, big data, мобильные технологии, развитие открытых интерфейсов взаимодействия (API), технологии цифровой идентификации и машинное обучение.

Главное — чтобы конечный пользователь был доволен. Это доказывает составленный на основе интервью с представителями местных хабов рейтинг самых востребованных направлений финтеха. На первом месте — решения для ecommerce и обслуживания физлиц в банках, затем — платежи, кибербезопасность. Период бурного роста переживают все технологические решения в области wealth management, в том числе робоэдвайзинг.

Больше всего развитию финтеха препятствуют отсутствие сценариев «экзита» и страх перед инвестиционными рисками. Причина страха, по мнеию Deloitte, в нетерпимой к рискам культуре (risk averse culture). Рекомендуется воспитывать у местного инвестиционного сообщества «более здоровое отношение к рискованным вложениям» и ждать, когда наладится «естественный инвестиционный цикл», а экосистема станет достаточно зрелой, чтобы поддерживать себя сама. Кажется, единственный удачный кейс здесь — Кремниевая долина.

«Регуляторная неопределенность» значительно сдала свои позиции в качестве основного опасения учредителей хабов по сравнению с предыдущим периодом. Возможно, благодаря всеобщему хайпу по поводу нормативных песочниц.

От отсутствия «инновационной культуры» страдают как развитые, так и развивающиеся рынки.

То, что мешает финтеху на развитых рынках, может помочь взрывному росту в развивающихся странах. Здесь речь идет прежде всего о становлении финансовых технологий в не самых благополучных регионах, например Южной Африке. Незначительная роль регулятора и предельно низкий уровень проникновения традиционного банкинга и страхования — на пользу финтеху. Швейцария выделяется самым сознательным финтехсообществом: участники рынка здесь объединяются в ассоциации и «финтехпрофсоюзы», чтобы отстаивать интересы отрасли и привлечь внимание регулятора.

Франция гордится своими решениями в области платежей. Правда, по сравнению, например с США, достижения местного финтеха не кажутся такими значительными. Всего один французский стартап HiPay, сообщает Deloitte, «дозрел» до публичных торгов акциями. Одну из самых крупных инвестсделок в регионе провел банк Credit Mutuel, выкупивший за €50 млн 86% другого платежного сервиса, Leetchi. Эта цифра перестает казаться такой огромной, если вспомнить средние чеки Кремниевой долины, например.

Южная Африка стремится к тому, чтобы сделать себе имя на финтехпродуктах и сервисах для самых необеспеченных категорий населения: получающих низкий доход и не являющихся приоритетными клиентами для банков и тех, кто пока и вовсе не вовлечен в орбиту банковских операций и не имеет банковской карты или счета. Главные финансовые центры в регионе — Йоханнесбург и Кейптаун. В Кейптауне работают сразу пять акселерационных программ с фокусом на финтех. Deloitte отмечает, что штаб-квартиры большинства технологических компаний и венчурных фондов, заинтересованных в регионе, пока находятся в других хабах, но динамику взаимодействия (в том числе, вложений) оценивает как положительную.

Главная инновация, которая позволит Южной Корее вырваться вперед в финтехмарафоне,— создание internet-only-банков. Главный драйвер развития финтеха здесь, отмечает исследование,— регулятор. За последний год Комиссия по финансовым услугам (FSC) выдала лицензии двум интернет-банкам: K Bank и Kakao Bank. Эти лицензии стали первыми выданными «разрешениями» банкам за последние 20 лет. Главный финансовый центр — Сеул. Здесь функционируют три акселерационные программы, одна из них на базе хаба Technology Innovation Hub Asia, который тесно сотрудничает с Лондоном.

Главный сектор в мексиканском финтехе — микрозаймы. В качестве плюса для развития отрасли аналитики выделяют низкий уровень доступа населения к финансовым услугам. Осенью 2016 года в силу вступит закон, фактически легализующий положение эмитентов электронных валют. А заодно и краудфандинговые кампании.

Ирландия славится regtech-решениями. Регион привлекает крупные международные компании очень низким налогом на прибыль, и свои R’n’D-подразделения здесь открывают многие банки (Citi, например), а технологические гиганты вроде Google и Facebook предпочитают селить здесь свои европейские штаб-квартиры. Отсюда — приток технологических талантов и фокус на решение проблем крупнейший финансовых игроков.

Люксембург — главная акселерационная площадка Европы, насчитывающая семь специализированных финтехплощадок. Для сравнения: во Франции нет ни одного акселератора с фокусом только на финтех. Именно в Люксембурге финтехрешения пилотирует один из крупнейших французских банков BNP Paribas, например.

Экс-президент Эстонии Томас Хендрик Ильвес, в понедельник передавший пост главы государства Керсти Кальюлайд, получит выплату за неиспользованный отпуск, а также солидную компенсацию, всего более 94 тысяч евро, сообщила во вторник советник экс-президента Урве Эслас.

Новый президент Эстонии Кальюлайд в понедельник принесла присягу в парламенте, после чего официально вступила в должность главы государства. Покидающий свой пост Ильвес передал ей символ государственной власти — президентскую цепь. Ильвес занимал президентский пост уже дважды и, согласно конституции, не мог быть избран на третий срок.

"У Ильвеса имеются 175 дней неиспользованного отпуска, за них он имеет право получить 31,1 тысячи евро. Кроме того, ему назначена компенсация в размере 63,4 тысячи евро", — сказала Эслас изданию Postimees.

Согласно эстонским законам, после ухода с поста президента Ильвес будет получать пожизненную пенсию в размере 3966 евро в месяц. Его супруге Иеве Ильвес ежемесячно будет выплачиваться 1058 евро.

Ильвес родился 26 декабря 1953 года в Стокгольме в семье эстонцев, покинувших Эстонию при наступлении Красной армии осенью 1944 года. В середине 1950-х годов семья эмигрировала в США. В 1976 году Ильвес окончил Колумбийский университет, получив степень бакалавра психологии, а в 1978 году — Пенсильванский университет, где стал магистром психологии. В 1984-1993 годах Ильвес работал аналитиком на радиостанции "Свободная Европа" и руководителем вещания на эстонском языке.

После установления независимости Эстонии в 1991 году Ильвес вернулся на родину. С 1993 года он находился на дипломатической службе. С 1993 по 1996 годы был послом Эстонии в США, Канаде и Мексике. В 1996-1998 и 1999-2002 годах занимал пост министра иностранных дел Эстонии. В 2004 году Ильвес был избран депутатом Европарламента, где занял пост заместителя председателя комиссии по иностранным делам. Томас Хендрик Ильвес впервые был избран президентом Эстонии в 2006 году. В 2011 году он был переизбран на второй срок.

Николай Адашкевич.