Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Папаша Ли

Стараниями этого человека захолустный Сингапур стал ровней Лондону, Токио и Нью-Йорку

Идея строительства международного финансового центра за пределами МКАД, высказанная на Петербургском экономическом форуме, окончательно спутала карты. Получается, что вроде бы уже начавшееся строительство придется начинать с нуля. В таком случае где и как? Между тем в рецептах недостатка нет. По самому известному построен Сингапур. Человека, превратившего этот город в конкурента Лондона и Нью-Йорка, знает весь мир: это Ли Куан Ю.

В его изложении формула успеха звучит так: «Мы воспользовались расширением мировой торговли, привлекли инвестиции, и в течение жизни одного поколения граждане Сингапура перепрыгнули из третьего мира в первый». Просто, не правда ли? Особенно если учесть, что начинал Ли Куан Ю с нуля. Кстати, в России к советам Ли, первого премьера независимого Сингапура, очень прислушиваются. Своим личным присутствием он даже благословил открытие школы управления в Сколково. Но во всем ли хороши его советы для России?

Британскоподданный

Официальная биография Ли Куан Ю достаточно известна. Поэтому нет большой надобности вновь пересказывать историю о том, как потомок южнокитайских переселенцев, приплывших в поисках лучшей доли на джонке в Сингапур в середине ХIХ века, уже в конце ХХ создал здесь азиатский город-сад. Остановимся лишь на некоторых узелках его жизненного пути. Для начала характерный штрих: любимое слово Ли Куан Ю — «доверие», самое ненавистное — «революция». В отличие от многих лидеров, пришедших к власти после Второй мировой войны, наш герой одерживал свои победы сугубо мирными средствами.

Его дед Ли Хунлен, владелец «европейской» аптеки и крошечной каучуковой плантации, слыл в кругу соседей англофилом и в этих же традициях воспитывал внука. Отец Ли Чинкун пошел не в папу — был игроком и кутилой, что по-своему тоже повлияло на Ли: став премьером, он тут же ввел запрет на азартные игры. В годы Второй мировой войны, когда пришли японцы, Ли выучил и их язык, а в 19 лет поступил на работу в созданный оккупационными властями департамент информации и пропаганды. Потом опять вернулись британцы. Но этот факт никак не сказался на карьере коллаборациониста Ли Куан Ю. Новые-старые власти даже не отменили полученный Ли в 1939 году сертификат на учебу в британских вузах и не препятствовали его отъезду на Альбион.

Ли с отличием окончил Лондонскую школу экономики, потом изучал юриспруденцию в Кембридже. И вообще приобрел кучу полезных навыков. Научился, например, играть в гольф, четко усвоив, что нужные связи заводятся именно на зеленых полях (ими он в будущем благоустроил добрую часть территории Сингапура). Там же женился на студентке Кембриджа, своей землячке Ква Гок Чу, которая одарила его тремя детьми и стала незаменимым помощником до своей смерти в октябре 2010 года. В августе 1950 года Ли вернулся на родину. Основал адвокатскую контору. Вокруг успешного юриста стали группироваться молодые и амбициозные интеллектуалы. Из них в 1954 году и была образована Партия народного действия (ПНД). Пять лет спустя, на первых парламентских выборах, которые состоялись благодаря тому, что Сингапур получил от Лондона статус самоуправляемой колонии, партия Ли получила 43 из 51 депутатского мандата. С тех пор ПНД так и несет знамя правящей, близко никого не подпуская к кормилу власти.

Впрочем, даже критики ПНД вынуждены признать, что ее политическое долголетие объясняется прежде всего выдающимися экономическими успехами. В 1959 году, когда Ли встал у руля, валовой национальный продукт в расчете на одного сингапурца составлял 400 долларов США, сейчас он превысил 30-тысячный рубеж.

Урок географии

Когда в конце 50-х годов Лондон сугубо добровольно решил дать Сингапуру свободу, а заодно и закрыть там свою военную базу, Ли и его сподвижники сильно приуныли. Еще бы! Будущей независимой стране, где почти половина населения была безграмотной, где бюджет складывался из платы за обслуживание британской базы и предоставления посреднических услуг в торговле сырьем, грозило банальное банкротство.

Кроме того, Сингапур, не имевший своей армии, оказывался беззащитным. Полиция почти полностью состояла из представителей пятой колонны — этнических малайцев. Малайзия вообще легко могла бы поглотить бывшую британскую колонию. Ли решается на добровольное объединение с соседом. Но созданная в 1963 году Федерация просуществовала менее двух лет: не сошлись интересами. В итоге Ли и его партии власти ничего не оставалось, как провозгласить независимость Сингапура.

Денег в казне оставалось все меньше. Провозгласив лозунг «Мир не обязан нас кормить», Ли Куан Ю вместе со своими сподвижниками начал мозговую атаку: на какую модель экономики сделать ставку. Перебрали все: от судостроения до электроники. Идея регионального финансового центра пришла неожиданно и с ходу была отвергнута как утопия. Судите сами: у ворот премьерской резиденции паслись священные для местных индусов коровы, население ютилось буквально под пальмами, справляя естественные нужды прямо на улице. Но Ли Куан Ю стоял на своем. И в один прекрасный день обратился за советом к вице-президенту сингапурского отделения Bank of America. Последовало неожиданное: «Приезжайте ко мне в Лондон. Сингапур станет финансовым центром через 5 лет...»

«Взгляните на глобус, — приступил к своему уроку банкир. — Финансовый день начинается в Цюрихе, в 9:00. Чуть позже открываются банки во Франкфурте, еще позже — в Лондоне. После обеда они закрываются — сначала в Цюрихе, потом во Франкфурте, позднее — в Лондоне. В это время открыты финучреждения в Нью-Йорке. Таким образом, Лондон направляет финансовые потоки в Нью-Йорк. Когда закроются нью-йоркские банки, они уже переведут потоки в Сан-Франциско. Когда офисы прекращают работать и там, то до 9.00 по швейцарскому времени в финансовом мире наступает тишина! Сингапур сможет принять финансовую эстафету между закрытием банков в Сан-Франциско и их открытием в Цюрихе. Таким образом, впервые в истории станет возможным круглосуточное глобальное банковское обслуживание!»

Осуществление проекта, который наши интеллектуалы непременно окрестили бы Нью-Васюками, начали решительно.

Модернизатор

Поначалу операции на местном финансовом рынке сводились к привлечению средств зарубежных банков для кредитования региональных. Затем был взят курс на торговлю иностранными валютами и ценными бумагами. Позже — организованы рынок стандартных контрактов и инвестиционно-банковская деятельность. В 1984 году золотая биржа Сингапура стала, кроме фьючерсов на золото, торговать финансовыми контрактами. Ее работа выстраивалась по принципам Чикагской товарной биржи, а организация клиринга между двумя площадками позволила осуществлять круглосуточную торговлю. К началу нового тысячелетия в Сингапуре проводились торги по целому ряду региональных фьючерсных контрактов, в том числе на индексы фондовых рынков Японии, Тайваня, Таиланда и Гонконга.

Не были забыты и интересы иностранных инвесторов. В частности, отменены ограничения на операции с инвалютой. Почти два десятилетия (с 1968 по 1985 годы) отсутствовал налог для нерезидентов на вывоз капитала. Власти также дали иностранцам добро на приобретение акций компаний — членов фондовой биржи Сингапура и допустили их к работе на бирже. При этом Ли Куан Ю весьма сдержанно относился к иностранным советам еще больше либерализовать финансовый рынок Сингапура. Напротив, он призывал своих финансистов не увлекаться глобализмом по примеру соседних экономических «драконов», а оставлять «предохранители», чтобы справиться с неожиданными притоками-оттоками огромных сумм.

Четко осуществлялся и финмониторинг. Например, четырежды отказывали в лицензии банку, собственниками которого были королевские семьи Саудовской Аравии, Бахрейна, Абу-Даби и Дубая. И правильно делали: в 1991 году, когда банк лопнул, вкладчики и кредиторы выставили ему претензии на 11 миллиардов долларов. Аналогичная история произошла и с Национальным банком Брунея. Сильно досталось и управляющему активами самого премьера Великобритании: его поймали на мошенничестве. Все эти скандалы были лишь на руку Ли Куан Ю, который быстро начал завоевывать репутацию бескомпромиссного борца с финансовыми аферами. И модернизатор вновь оказался прав. Когда случились кризисы 1998 и 2008 годов, финансовый рынок Сингапура — практически единственный в мире — не был ими существенно затронут.

Но не МФЦ единым жив Сингапур. Собственно, и не пошло бы все это как по маслу, не начни Ли Куан Ю широкомасштабную модернизацию.

Еще в 60-е годы в Сингапуре появилось свое Сколково. Точнее, это наше Сколково сегодня строится по лекалам индустриального Джуронга, города-спутника Сингапура. В 1961 году было образовано Управление экономического развития, получившее в мире название «сингапурского одного окна». Коррупцию Ли Куан Ю одолел разом. Деятельность чиновников оценивалась по одному принципу: чем выше бизнес-успехи иностранного инвестора, тем выше доходы местного куратора. Сейчас чиновники Сингапура — одни из наиболее высокооплачиваемых в мире.

Случались, впрочем, и скандалы. Например, на коррупции погорел министр национального развития. С ним лично поговорил Ли Куан Ю, и, видимо, настолько серьезно, что после этого чиновник предпочел свести счеты с жизнью. Тот случай официально считается последним в истории независимого Сингапура, когда был пойман за руку чиновник высшего ранга.

Но, несмотря на все усилия, первые несколько лет Джуронг оставался необитаемым. Только в конце 60-х годов туда пришли инвесторы из Гонконга и Тайваня, организовавшие производство игрушек и текстиля. Перелом наступил в 1970 году, когда «Дженерал Электрик» за один год основала в Джуронге шесть крупных предприятий. Ну а дальше процесс пошел. В итоге уже в 1972 году чистый экспорт Сингапура превысил реэкспорт — впервые в истории города, всегда занимавшегося посреднической торговлей. Ныне в этой точке на карте мира производят самую современную электронику, оптические инструменты и линзы, буровые платформы, компьютерную технику, различные суда и продукцию нефтехимии и металлургии. Сингапурский порт (вернее, их несколько) — четвертый в мире по транспортировке грузов. Крохотная страна является третьим по величине центром нефтепереработки и торговли углеводородным сырьем.

Пришлось подумать и о том, как защитить благоприобретенное богатство. Без армии в окружении завистливых соседей было уже не обойтись. Та же враждебно настроенная Малайзия была в состоянии поставить Сингапур на колени одним движением — взять и перекрыть водопровод с пресной водой (кстати, японцы так и поступили в 1942 году, захватив Сингапур без единого выстрела).

После долгих размышлений о том, армия какой страны должна стать примером для подражания, выбор пал на Израиль, который как раз в это время одержал победу в Шестидневной войне. Но, чтобы не навлечь гнев исламского мира (в том числе и со стороны мусульманских соседей), помощники Ли Куан Ю решили израильских военспецов выдать за «мексиканцев». Те отработали контракт достойно — армия Сингапура, по мнению экспертов, является сегодня одной из самых боеспособных в регионе. К тому же самой стройной. В прямом смысле слова — располневшему новобранцу срок службы продлевается до тех пор, пока защитник родины не похудеет.

Как-то Ли Куан Ю обозначил свое политическое кредо: «У меня несгибаемый характер. Если я убежден в чем-то, то буду добиваться цели, вкладывая в ее достижение всего себя, даже если почувствую, что земля уходит из-под ног. Это миссия лидера». Его советы востребованы. В свое время отец китайского экономического чуда Дэн Сяопин, посетив Сингапур, посетовал: «Если бы у меня был один Шанхай, мне бы тоже удалось его быстро изменить. Но у меня целый Китай». Впрочем, и «целый Китай» в последние десятилетия меняется по рецептам Ли Куан Ю. Не говоря уже о ближайших соседях Сингапура. Скажем, столица Малайзии Куала-Лумпур — это слепок с города, который построил Ли.

Сингапурский народ

Понятно, что назвать Ли Куан Ю большим демократом — значило бы погрешить против истины. Его авторитарный стиль присутствует в Сингапуре везде и повсюду. Окурок, брошенный на мостовую, обойдется нарушителю в 600 долларов. Не спущенная вода в унитазе — в 80 долларов. Жвачка, обнаруженная в кармане или в автомобиле, карается штрафом в тысячу долларов. Обладателя 15 и более граммов героина ждет расстрел.

Ли Куан Ю директивно создал новую нацию, которую по аналогии с советским вполне можно назвать сингапурским народом. Еще в 1960-е годы он начал переселять людей из трущоб в новые районы. Причем в многоэтажные жилые комплексы селили представителей этнических общин в строгой пропорции. Когда властям становилось известно, что китайцы или индусы путем обмена квартир начинали доминировать над другими нациями, тут же следовал властный окрик: мол, вы что, не знаете про квоту, по которой доля жителей, относящихся к одной национальности, не должна превышать 25 процентов? Кроме того, в каждом из жилых комплексов расположены ячейки правящей партии, несущие ответственность за результаты голосования избирателей своего участка. Так что выборы в Сингапуре проводятся регулярно и так же регулярно ошеломляющую победу на них одерживает партия господина Ли. Стабильность, одним словом.

А чтобы ни у кого и мысли не возникало о каких-то там революциях, Ли Куан Ю сохранил в неприкосновенности закон о внутренней безопасности, принятый еще в колониальные времена. По нему лицо, представляющее угрозу национальной безопасности, может находиться в тюрьме без предъявления обвинений как угодно долго.

Но классическим диктатором Ли Куан Ю не назовешь. Правя десятилетиями в «ручном режиме», он старался внедрить принципы демократии азиатского пошива. Скажем, государственным языком в Сингапуре является малайский, на котором говорят представители местного нацменьшинства. В школах преподают на китайском, тамильском и даже на бахаса Индонесия — индонезийском варианте малайского. Но дальше — в университетах, на госпредприятиях, в банках — разговор должен вестись исключительно на английском. В итоге, как показывают различные социологические опросы, сегодня около 96 процентов жителей Сингапура считают себя сингапурцами, а уже потом — лицами китайского, малайского или иного происхождения. Что касается прессы, то она находится под неусыпной цензурой. В то же время почти в каждый дом проведен Интернет, который, естественно, власти фильтруют.

Не остались без внимания отца-основателя и вопросы семьи и брака. Официально каких-либо драконовских запретов на этот счет в Сингапуре нет. Но есть рекомендации «наставника». Например, хорошо образованным гражданам Ли Куан Ю рекомендует жениться на хорошо образованных гражданках, чтобы не портить генофонд нации. Если это и диктатура, то диктатура-лайт, в весьма облегченном варианте, да к тому же приправленная высочайшим по меркам региона уровнем жизни.

Впрочем, так считают не все. Например, американский футуролог Фрэнсис Фукуяма выразился на сей счет однозначно: «Мягкий авторитаризм таких стран, как Сингапур, — потенциальный соперник либеральной демократии».

Так что выбор есть, в том числе и для России. Где, впрочем, поклонников Ли Куан Ю не счесть. Его мемуары — настольная книга у ведущих политиков и экономистов. Предисловие к ее русскому переводу написал, кстати, Герман Греф, который на Питерском форуме и предложил перенести наш МФЦ за МКАД...

Александр Чудодеев

Суннитское правительство королевства Бахрейн после четырех месяцев протестов со стороны шиитского большинства, требующего расширения своих прав и смягчения репрессивных мер, начало в субботу переговоры с оппозицией, сообщает агентство Ассошиэйтед Пресс.

Руководство крупнейшего в Бахрейне оппозиционного шиитского движения "Аль-Вифак" в последний момент решило принять участие в переговорах, которые начались в субботу в столице королевства Манаме.

"Мы вступаем в переговоры, но мы не откажемся от наших требований такого правительства, которое представляет волю народа", - цитирует агентство слова лидера "Аль-Вифак" Шейха Али Салмана (Sheik Ali Salman).

Правительство страны, в свою очередь, отказало оппозиционерам в требовании освободить из тюрем всех задержанных и осужденных в связи с протестами. В настоящее время в тюрьмах королевства находятся несколько сотен оппозиционеров, восемь оппозиционных лидеров отбывают пожизненное заключение, отмечает агентство.

В феврале в королевстве Бахрейн, где суннитская королевская семья управляет шиитским большинством, под влиянием революций в Тунисе и Египте начались демонстрации в поддержку демократических реформ. В числе требований протестующих было уравнение в правах суннитской и шиитской общин. Беспорядки стихли после ввода в страну в марте по просьбе королевского правительства войск из Саудовской Аравии и полицейских из ОАЭ.

С 15 марта в Бахрейне на три месяца было введено чрезвычайное положение. В столкновениях погибли около 30 человек, сотни были арестованы. По сообщению СМИ, саудовские военные, входящие в контингент Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива в Бахрейне, проведут в ближайшее время передислокацию своих частей, однако полного вывода группировки не планируется.

Яхта – это не только водный вид транспорта, но еще и витрина состоятельности и амбиций ее владельца, а также лучшая площадка для проведения светских мероприятий в летний сезон. Чтобы блистать на самых ожидаемых вечеринках этого лета, без целого арсенала знаний не обойтись. Вооружитесь правильными фэшн-новинками сезона, календарем самых значимых boat-шоу планеты и не забудьте изучить отчеты с лучших party на воде XX столетия.

НОВАЯ ЖИЗНЬ CHRISTINA

O «Думаю, что на земле не найдется ни одного мужчины или женщины, которые не поддались бы соблазну бесстыдного нарциссизма, излучаемого этим судном», – с такими словами голливудский актер Ричард Бартон впервые поднялся на борт легендарной Christina O («Кристины О»). И это был не просто из вежливости отвешенный комплимент владельцу судна. Есть множество красивых яхт, которые поражают своим размахом и роскошью, но только этой удалось стать легендой, символом мощи империи, принадлежавшей Аристотелю Онассису. Элитный светский салон расположился на бывшем военном фрегате HMCS Stormont, оставшемся не у дел после войны. Судно, отслужившее в эскорте во время атлантического сражения, Аристотель Онассис приобрел по смехотворной даже для 1954 года цене – $34 тыс., а вложив в покупку $4 млн (!) и полностью перепланировав, сделал его одной из самых дорогих яхт своего времени. Не зря Онассиса прозвали царем Мидасом, он и вправду умел превращать все в золото. Под именем Christina O судно получило бассейн с мозаичным полом, парадную лестницу с поручнями из оникса и серебра. Яхту опутывала сеть из сорока телефонов. Двери главной палубы были выполнены из антикварного японского дерева, двери апартаментов хозяина – из затемненного стекла. На борту находились всегда готовый к отлету гидроплан и четыре катера. Онассис собрал на своей яхте настоящие сокровища: коллекцию холодного оружия и письменный столик французского короля. А вскоре и вовсе переселился нанее. На содержание своего дома на воде он тратил полмиллиона долларов ежегодно.

На борт Christina поднимались величайшие представители своей эпохи: члены королевских семей (князь Ренье Третий Монакский), голливудские звезды (Грета Гарбо, Мэрилин Монро, Марлен Дитрих, Элизабет Тэйлор, Фрэнк Синатра, Грейс Келли), видные политические деятели (Эва Перон, Уинстон Черчилль, Джон Кеннеди). Знакомство двух последних состоялось именно на борту Christina O, когда уже отошедший от дел 80-летний Уинстон Черчилль захотел увидеть собственными глазами «плавучий рай», о котором столь щедро писали газеты. И, разумеется, здесь бывали оперная дива Мария Каллас и икона стиля Жаклин Онассис Кеннеди. Сегодняшняя 99-метровая яхта, как и прежде, является площадкой для светских раутов, но она практически не похожа на ту, которой управлял Онассис. Теперь каждая ее роскошная каюта класса люкс готова принять самых требовательных гостей. На судне с комфортом могут разместиться 40 человек, а можно устроить и вечеринку на 250 персон! Обновленная Christina O соответствует времени: на яхте появился спортивный зал, джакузи, массажная комната и даже салон красоты. Новую жизнь Christina O получила уже в качестве чартерного судна, самого старого и роскошного. Чтобы нанять яхту на две недели, придется выложить $1 млн, а за $60 млн она может стать вашей.

OCTOPUS ПОЛА АЛЛЕНА

Octopus – самая выдающаяся яхта флотилии одного из основателей компании «Майкрософт» 53-летнего холостяка Пола Аллена. Строительство яхты в 2003 году обошлось ее владельцу в $250 млн. 126,2-метровый «спрут» весит примерно 10 тыс. тонн. При всех передовых технических новшествах яхта развивает скорость не более 20 узлов, впрочем, этот центр развлечений на воде и не рассчитан на гонки. На семипалубном борту Octopus расположились вертолетные площадки для трех вертолетов, баскетбольная площадка, бассейн и личная студия звукозаписи миллионера. На судне пришвартованы семь катеров и субмарина с дистанционным управлением на десять персон, позволяющая затаиться на морском дне на две недели! А экипаж мегаяхты состоит из 60 человек, в том числе бывших специалистов по вопросам безопасности, служивших на американском флоте. Аллен известен своим гостеприимством, но ведь странно было бы владеть таким выдающимся шедевром судостроения и никому его не показывать? Особенно славятся его новогодние вечеринки у Лазурного берега. Перечислять именитых гостей Аллена и его «Спрута» (именно так переводится название яхты Octopus) просто нет смысла, это практически все звезды, чьи имена на слуху, а вот появление на борту Джорджа Лукаса действительно впечатляет. Создатель киноэпопеи «Звездные войны» ведет настолько затворнический образ жизни, что даже прославился этим. Но отказаться от приглашения не смог и он.

«ХАМЕЛЕОН» РОБЕРТО КАВАЛЛИ

Дизайнер Роберто Кавалли в дизайне собственной яхты проявил не меньшую экстравагантность, чем при создании моделей одежды. 41-метровая яхта RC Freedom прославилась своим цветом. Для нее была разработана специальная краска, меняющая цвет в зависимости от освещения, поэтому яхта получила прозвище «Хамелеон». Дизайнера стали называть законодателем не только сухопутной, но и яхтенной моды. Вечеринки на своей яхте итальянский дизайнер устраивает с завидной регулярностью, и неудивительно, ведь Кавалли знает толк в ночной жизни, он по совместительству является владельцем нескольких роскошных ночных клубов. Прогадать с нарядом, поднимаясь на борт RC Freedom, невозможно: накануне непременно стоит посетить бутик Роберто. Дженнифер Лопес, Мерайа Керри, чета Бекхэмов, Миша Бартон, Линдси Лохан – здесь можно повстречать, пожалуй, всех модных персон.

ECLIPSE РОМАНА АБРАМОВИЧА

И все же самая желанная яхта этого лета, конечно, Eclipse Романа Абрамовича. В ее ангарах находятся два вертолета и субмарина, способная погружаться на глубину до 50 метров. Впрочем, нас этим уже не удивишь, а вот система оповещения о ракетном нападении на борту – настоящее новшество. Корпус яхты сделан из пуленепробиваемой стали, окна выполнены из бронированного стекла. Яхта Eclipse, длина которой 163,4 метра, считается самой большой частной яхтой на данный момент и самой дорогой в мире. По оценкам экспертов, содержание этого судна обходится как минимум в €25-30 млн в год, а стоит оно не меньше €340 млн. На яхте есть два бассейна, кинотеатр, дискотека и прочие атрибуты роскоши. Вечеринки на Eclipse просто обязаны войти в летопись светской жизни. Настораживает лишь название судна, ведь в переводе с английского оно означает «затмение». Будем надеяться, что известная поговорка о наименованиях кораблей здесь неуместна.

Для активных путешественников очень важно четко распределить свое время и ресурсы. WEj советует выбирать проверенные бренды и ориентироваться на модели линеек, которые с точки зрения своих технических характеристик и функций перекликаются с целями ваших приключений. В таком случае часы станут вашим верным спутником в любой точке земного шара.

5 ВЫДАЮЩИХСЯ ЯХТСМЕНОВ

БЕРНАРД ДЖИЛБОЙ

В 1882 году отправился на яхте «Пасифик» из Америки в Австралию. Не дойдя до цели1500 миль, яхта перевернулась, моряк возвращал ее в нормальное положение в одиночку.

«Пасифик» остался без грот-мачты, паруса, компаса и руля. Джилбой продолжил путь, но два дня спустя борт яхты был пробит. Бернарда спасли.

ЕВГЕНИЙ СМУРГИС

Липчанин, прославившийся покорением сложных маршрутов на гребных лодках, в том числе «кругосветки».

Спортсмен вышел из Тикси 24 июня 1986-го.

Его маршрут, впервые в истории подобных путешествий, был проложен через арктические моря и завершился в районе мыса Челюскин.

ЭРИК ТАБАРЛИ

Французский мореплаватель, сам строивший лодки, подарил яхтингу «многокорпусники» и перемещаемый балласт.

Победив в Трансатлантической гонке Плимут – Нью-Порт 1964 года, Эрик получил от президента Франции Шарля де Голля орден Почетного легиона. Погиб в штормящем Ирландском море.

ЭЛЛЕН МАКАРТУР

Титулованная британская яхтсменка по-настоящему прославилась, когда пожертвовала победой в регате ради спасения одного из своих соперников, попавшего в бедственную ситуацию. В 2005 году Эллен совершила путешествие на катамаране «Кингфишер», побив рекорд по одиночному кругосветному плаванию.

ТУР ХЕЙЕРДАЛ

Став ученым-историком, он задумал повторить морской путь инков.

Построив плот, вместе с товарищами он на протяжении 100 дней совершил путешествие из перуанского порта Кальяо к полинезийскому атоллу Рароиа. Об этом переходе он написал книгу «Путешествие на Кон-Тики».

***

BUREVESTNIK INTERNATIONAL BOAT SHOW 2011

С 26 по 29 мая в красивейшей акватории столицы – на берегу Клязьминского водохранилища, в яхт-клубе «Буревестник» в девятый раз прошло открытие Burevestnik International Boat Show. Помимо традиционной развлекательной программы крупный российский яхтенный салон на воде предоставил гостям уникальную возможность испытать понравившиеся лодки в действии – программу тест-драйвов. С ее помощью гости выставки смогли выбрать лодку своей мечты, испытать ее и приобрести к началу летнего сезона.

***

Знаменитые обладатели Breguet: – Сэр Уинстон Черчилль владел моделью «Monte Chronograph» («№» 1886);

– Королева Елизавета была заказчицей часов «Sympathique» («№» 666);

– всемирно известный пианист Артур Рубинштейн был владельцем часов «№»1682 с указателем даты и термометром, которые отличались своей необычной овальной формой;

Среди поклонников марки: барон Ротшильд, король Франции Людовик XVIII, королева Виктория, император Александр I, Сергей Рахманинов.

***

На борт Christina

поднимались величайшие представители своей эпохи: члены королевских семей (князь Ренье Третий Монакский), голливудские звезды (Грета Гарбо, Мэрилин Монро, Марлен Дитрих, Элизабет Тэйлор, Фрэнк Синатра, Грейс Келли), видные политические деятели (Эва Перон, Уинстон Черчилль, Джон Кеннеди). Знакомство двух последних состоялось именно на борту Christina O, когда уже отошедший от дел 80-летний Уинстон Черчилль захотел увидеть собственными глазами «плавучий рай», о котором столь щедро писали газеты. И, разумеется, здесь бывали оперная дива Мария Каллас и икона стиля Жаклин Онассис Кеннеди. Сегодняшняя 99-метровая яхта, как и прежде, является площадкой для светских раутов, но она практически не похожа на ту, которой управлял Онассис. Теперь каждая ее роскошная каюта класса люкс готова принять самых требовательных гостей. На судне с комфортом могут разместиться 40 человек, а можно устроить и вечеринку на 250 персон! Обновленная Christina O соответствует времени: на яхте появился спортивный зал, джакузи, массажная комната и даже салон красоты. Новую жизнь Christina O получила уже в качестве чартерного судна, самого старого и роскошного. Чтобы нанять яхту на две недели, придется выложить $1 млн, а за $60 млн она может стать вашей.

***

Яхта Саддама Хусейна Al-Mansur («Аль-Мансур», что значит «Победитель») длиной 155 метров обошлась ее владельцу в $200 млн. Центральную часть яхты украшал куполообразный атриум, а на задней палубе располагалась вертолетная площадка. Двадцать лет назад эта яхта считалась самой дорогой из частных яхт не только Ирака, но и всего мира. Несмотря на многообещающее название, она трагически затонула в порту Басры в 2003 году.

***

Самую дорогую в мире яхту под названием Streets of Monaco («Улицы Монако») намерена создать компания Yacht Island Design. Ожидаемая стоимость судна составляет $1,1 млрд. Традиционные палубы заменят конструкции в виде зданий, напоминающих дворцы, а вместо плавательного бассейна появится настоящий пляж, водопады, джакузи-бар. Рассчитанная на 16 пассажиров, обслуживаться яхта будет экипажем из 70 человек!

***

Lady Moura («Леди Моура») – судно длиной почти 105 метров и стоимостью $210 млн. Его построили в 1991 году по заказу саудовского принца Нассера аль-Рашида.

***

Яхта греческого магната Янниса Лациса Alexander («Александр») стоила ему $150 млн.

***

Яхта короля Саудовской Аравии Prince Abdul Aziz («Принц Абдул Азиз») обошлась национальному бюджету страны в $109 млн. По стоимости эта яхта пятая.

***

Например, собираетесь вы понырять с маской вблизи Мальдивских островов. Для этого нужны хронографы, которые смогут выдержать давление на больших глубинах, и, конечно, корпус с пометкой «водонепроницаемые» (waterproof). Самые известные часы, которые не перестанут тикать в ледяных водах Баренцева моря, не остановят свой ход в жерле исландского вулкана и не забарахлят при полете на Луну, выпускает часовой дом Omega. Omega – часы покорителей, первооткрывателей и спортсменов. Они являются официальными часами российских и американских космонавтов и за свою 150-летнею историю успели побывать на Луне. К тому же они были 21 раз «хранителями времени» на Олимпийских играх. И уж точно не случайно именно эти часы предпочитает Джеймс Бонд. Новая линейка Omega Seamaster Planet Ocean как раз идеальна для подводных погружений. Специальные дайверские часы выполнены в классическом дизайне Seamaster. Самые стильные модели – те, что оформлены в оранжевом цвете. Благодаря яркому цвету такие часы будет видно даже сквозь толщу воды. Если вы отправитесь в кругосветное путешествие, вам понадобятся очень непростые часы. Одна из самых новаторских марок – Breguet («Бреге»). «Носить часы Breguet – значит ощущать мозг гения у себя в кармане», – сказал сэр Давид Саломонс (David L. Salomons) в 1921 году.

Компания была основана Абрахамом-Луи Бреге, который, перебравшись в Париж еще в отроческом возрасте, освоил мастерство часового дела у версальских часовщиков. В 1775 году Бреге открыл свой первый магазин, и его часы стали тикать по всему Парижу. Избалованная австрийская принцесса Мария-Антуанетта, которая не привыкла получать посредственные дары, запросила у Бреге самые сложные в мире часы. И Бреге сотворил чудо. Часы были такими сложными, что после того как Марию-Антуанетту казнили на гильотине, разбитые часы не удалось собрать в единое целое. Позитивный момент этой истории в том, что принцесса слыла известной на всю Европу законодательницей моды и после ее заказа о часах Бреге мечтали все. В 1810 году Бреге настолько полюбился французским монархам, что был назначен на пост официального поставщика королевского флота. Так появилась модель «Marine» – исключительно точный хронометр, известный во всем мире. На последней выставке Basel World 2011 фирма Breguet представила «Classiqe Hora Mundi» – первые механические часы с мгновенной индикацией часового пояса и памятью для синхронизированной индикации даты.

Власти Туниса в пятницу объявили о намерении усилить меры безопасности на туристических объектах этим летом с целью предотвращения атак террористов-исламистов, сообщает агентство Франс Пресс со ссылкой на министерство внутренних дел.

"В этом году будет уделено особое внимание туристическим зонам с целью нейтрализовать угрозы агрессивных действий против тунисцев и иностранных туристов", - заявило МВД.

Министерство отметило факт "подозрительных передвижений" на границе с Алжиром.

В туристических зонах страны присутствие сил правопорядка будет "значительно усиленно".

В середине января в Тунисе произошла так называемая "жасминовая" революция, в результате которой президент Зин аль-Абидин бен Али бежал из страны, найдя убежище в Саудовской Аравии.

Насильственной смене власти предшествовал месяц народных волнений, охвативших постепенно всю страну. В ходе беспорядков в Тунисе погибли более 80 человек, сотни пострадали. Материальный ущерб, нанесенный государству, оценивается в 1,6 миллиарда евро

Национальная иранская нефтяная компания (NIOC) уведомила Нью-Дели о том, что прекратит поставки нефти на индийские НПЗ в августе, если обе стороны не придут к соглашению по вопросам платежей за нефть. Соответствующее письмо направлено 27 июня, сообщили Reuters три источника в отрасли. Стороны не могут согласовать цену на углеводороды на протяжении 6 месяцев.

Иран, будучи изолированным от всего мира, но сотрудничая с Индией, стремится выйти из сложной ситуации, в которую он попал в декабре. Тогда Резервный банк Индии под давлением США покончил ликвидировал старый клиринговый режим, который Тегеран и Нью-Дели использовали при заключении сделок на поставки нефти. С ликвидацией прежней системы Индия и Иран не согласовали новую.

"Мы с сожалением сообщаем, что Национальная иранская нефтяная компания более не будет поставлять неочищенную нефть в Индию... в августе 2011 года до тех пор, пока не будут представлены конкретные решения по вопросу выплаты денежных средств", - говорится в письме.

В этом же документе говорится, что "высокопоставленные представители банковского, финансового и нефтяного секторов обеих стран прилагают все усилия, чтобы решить эту проблему".

Иран является вторым по объемам (после Саудовской Аравии) поставщиком неочищенной нефти в Индию. Тегеран поставляет Нью-Дели 400 тысяч баррелей в день (12% потребностей). Стоимость поставок оценивается в 12 млрд долларов в год.

В сегодняшней России практика партнерств между правоохранительными органами и коммерческими структурами только делает первые шаги. В США дела обстоят по-другому: там любой проект по муниципальной безопасности начинается с заключения договоренностей между властями и бизнесом.

Так было не всегда, но в течение последних лет там предпринималось множество попыток выстраивания тесных рабочих взаимоотношений между органами охраны правопорядка с одной стороны и бизнес-округами, центрами розничной торговли и развлекательными комплексами с другой. Угрозы обществу изменяются. Но развиваются и технические средства: как минимум, инфраструктура сетевой передачи данных. Взаимодействие между властями и бизнесом актуально, как никогда раньше, и в будущем будет становиться еще важнее. По мнению отраслевого эксперта Стива Ласки, близкая к идеалу модель сотрудничества уже воплотилась в одном из муниципалитетов Флориды.

Возможно, во всей Америке нет местности, где дух партнерства между властью и бизнесом, когда дело доходит до общественной безопасности, чувствуется лучше, чем в городе Орландо, и окружающем этот город округе Ориндж. Хотя никакого особенного секрета нет. И полицейский департамент Орландо, и офис шерифа округа Ориндж создали атмосферу доверия и доброжелательности при работе с отелями, курортными учреждениями, предприятиями розничной торговли, расположенными вдоль международного транспортного коридора и, конечно же, тематическими парками центральной Флориды.

В течение почти двух десятилетий правоохранительные органы города Орландо и округа Ориндж занимаются защитой бренда туристической Мекки, который является важнейшим фактором процветания местной экономики. "Без сомнения, наша работа - поддерживать функционирования экономического двигателя города и округа, - рассказывает капрал Маркус Камачо, курирующий в правоохранительный сектор туризма, созданный в 1988 году. - Любое место, которое вы посещаете в отпуске или командировке, обладает потенциальным криминогенным фактором. Наша работа заключается в его минимизации".

В межведомственном туристическом подразделении работают более 150 сотрудников и общественных помощников из офиса шерифа и полицейского департамента. Пешком, на велосипедах и на автомобилях они патрулируют площадь в 200 квадратных километров вдоль основного туристического коридора. Камачо не стесняется рассказывать о том, что перед внедрением этой инициативы они ездили в Лас-Вегас, чтобы узнать, как схожий проект реализовали там. Сейчас же модель центральной Флориды возглавляет рейтинги эффективности правоохранительных программ в Штатах, и другие муниципалитеты сами копируют опыт Орландо.

Одно из предприятий, выигравших от партнерства с властями, - крупный торговый центр Millenia. По словам его директора по безопасности Грега Мура, за покупками в это место люди приезжают со всего мира. "Мы очень тесно взаимодействуем с местными правоохранительными органами, обмениваясь с ними оперативной и компетенционной информацией - особенно по поводу новых веяний преступного мира, связанных с мошенничеством по кредитным картам и продажей контрафактной продукции, - указал он. - На наших регулярных встречах мы обсуждаем статистику и тенденции криминальной активности. Отношения, которые мы совместно выстроили, - это прекрасный пример того, как частный сектор может взаимодействовать с местными органами правопорядка".

Мур и его люди отвечают за безопасность более чем 150 магазинов, занимающих суммарную площадь около 120 тысяч квадратных метров. "Мы уделяем огромное внимание деталям и не жалеем сил и средств на безопасность шопинга наших гостей. Наша мантра в том, что мир моды требует особого окружения. Кстати, мы всерьез полагаем, что Millenia может создать четвертое туристическое время года в Орландо", - делится Мур своей рабочей философией.

Подобно сотрудникам департамента полиции и офиса шерифа, люди Мура тут же бросаются в глаза посетителю. Вы чувствуете, что вашей безопасностью здесь занимаются: и сотрудники, и посетители чувствуют себя во всех точках комплекса под надежной защитой. "Наши усилия оказывают бесспорный эффект на ведение бизнеса. Арендаторам нравится в торговом комплексе, и они предпочитают не менять места своих торговых точек. Мы рассматриваем их как партнеров, и их успех - это и наш успех, - рассказывает Мур. - Преступление можно разложить на три элемента: мотив, возможность, механизм. Мы не можем ничего сделать с мотивом, но мы можем уменьшить возможности и пресекать механизмы".

Стивен Бойд, менеджер по предотвращению потерь одного из крупных арендаторов этого торгового центра, тесно и много работает с Муром и с местными правоохранительными органами. И эта работа приносит плоды. "Мы участвуем в регулярных встречах с федеральными и местными властями. На этих мероприятиях обсуждается оперативная информация об обнаруживаемых механизмах совершения преступных деяний. Участники встреч обмениваются между собой опытом правоохранительной работы. Важность этих отношений нельзя переоценить", - указывает Бойд.

Мур с 1970-х годов работал на позициях директора по безопасности в различных предприятиях на рынках розничной торговли и здравоохранения. Он полагает, что сотрудничество между органами власти и бизнесом прошло полный круг своего развития. Сейчас он не видит никакой напряженности и никаких противоречий между правоохранительными органами и частными компаниями.

"Сегодня это уже действительно симбиоз. Отделы безопасности частных компаний, охранные фирмы и правоохранительные органы имеют одни и те же цели - по крайней мере, здесь, в округе Ориндж. А выигрывают в итоге жители и покупали. Запаса хода у выстроенных отношений хватит надолго", - считает он.

Исламский ребрендинг в Астане

Президент Казахстана готовится к саммиту «двадцатки»

Организация Исламская конференция (ОИК) произвела ребрендинг — теперь она зовется Организацией Исламского сотрудничества (ОИС). Изменилась и ее символика. Эти перемены стали главным итогом открывшейся вчера в Астане трехдневной 38-й сессии совета министров иностранных дел ОИК. Нурсултан Назарбаев, президент Казахстана, принявшего председательство в организации на текущий год, продемонстрировал свои политические амбиции. Он предложил включить в число участников предстоящего саммита «большой двадцатки» представителя ОИС, то есть самого себя.

Казахстан стал первой из стран СНГ, занявшей пост председателя ОИК, куда также входят Азербайджан, Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения и Узбекистан. При этом Казахстан также первым из постсоветских государств — членов ОБСЕ получил право председательства в этой организации в 2010 году. Как в прошлом, так и в нынешнем году громкие инициативы Астаны привлекли внимание мирового сообщества. Так, впервые за последние 12 лет в декабре 2010-го в казахстанской столице был проведен саммит ОБСЕ, впрочем, без особого успеха.

Саммиты ОИК, которые называют «встречи королей, глав государств и правительств», проводят регулярно раз в три года. Хотя предыдущий 11-й саммит прошел в столице Сенегала Дакаре три года назад, в нынешнем году очередной саммит не планируется. Поэтому президент Казахстана Нурсултан Назарбаев решил выступить с программной речью на созываемой ежегодно сессии совета министров иностранных дел ОИК.

Перед этим глава МИД Казахстана Ержан Казыханов объявил о принятии резолюции о переименовании ОИК в ОИС и утверждении новой эмблемы. Астана постаралась оставить в истории организации заметный след, обозначив ее превращение в структуру, созданную не только для усиления влияния мирового исламского сообщества, но и для укрепления взаимного сотрудничества 57 входящих в ОИС стран с населением около 1,2 млрд человек (Россия с 2005 года имеет в организации статус наблюдателя. — «МН»). Как заметил в Астане генсек ОИС турецкий дипломат Экмелледин Ихсаноглу, смена названия и логотипа не просто ребрендинг, а свидетельство модернизации.

Выступление Назарбаева, как всегда, изобиловало массой ярких идей. Национальный лидер Казахстана постарался предложить рецепты для решения большинства стоящих перед исламским сообществом и всем миром проблем, начиная с борьбы с терроризмом и помощи Афганистану и заканчивая созданием центра инноваций в энергетической сфере и просьбой оказать поддержку заявке Казахстана на проведение всемирной выставки ЭКСПО-2017. Однако самой заметной выглядела его инициатива о «рассмотрении возможности участия представителя ОИК в работе саммита G20». По словам Назарбаева, «это повысит представительность «двадцатки», позволит странам ОИК отстаивать консолидированные позиции по важнейшим вопросам международный повестки дня».

Как заметил в интервью «МН» высокопоставленный российский дипломат, в работе саммита G20 в прошлом году принимал участие, к примеру, председатель АСЕАН, объединяющей десять стран Юго-Восточной Азии. В этом году председательствующая в АСЕАН Индонезия также приглашена участвовать в саммите «двадцатки». Но если так, говорит собеседник «МН», то было бы странно, если бы кроме страны с самым многочисленным исламским населением, которой является Индонезия, на саммите потребовалось представительство другого члена мировой исламской организации. По мнению дипломата, предложение президента Казахстана говорит о его личном стремлении быть приглашенным на G20 хотя бы в качестве главы государства — председателя ОИК.

ОИК была создана в 1969 году, когда было совершено нападение на мечеть Аль-Акса в Иерусалиме. Тогда лидеры исламских стран собрались в столице Марокко Рабате, чтобы объединиться для защиты общих мусульманских интересов, и в частности «поддержки борьбы палестинского народа и помощи ему в освобождении оккупированных территорий». С тех пор город Джидда в Саудовской Аравии  является временной штаб-квартирой ОИК, избранной на эту роль в ожидании освобождения Иерусалима.

Поэтому не случайным представляется утверждение известного казахстанского политолога Марата Лаумулина о том, что «председательство Казахстана в ОИК таит в себе ряд рисков политического характера». Эксперт считает «крайне необходимым, чтобы Казахстан не оказался втянутым в процесс конфронтации и противостояния исламского мира с его геополитическими противниками». Главным смыслом членства стран Центральной Азии в этой организации он назвал привлечение инвестиций из исламских стран. Аркадий Дубнов

С января по май 2011 г. объем взаимного туристического обмена между Россией и Китаем увеличился на 15% относительно уровня за аналогичный период 2010 г. Об этом сообщил журналистам глава Московского представительства Государственного управления по делам туризма КНР Лю Цзяньмин.

В 2010 г. 2,37 млн россиян побывали в Поднебесной. Этот показатель увеличился на более чем 30% к уровню 2009 г. Россию посетили в прошлом году 700 000 китайских граждан, что больше на 5%, чем годом ранее.

С начала 2011 г. по конец мая, по данным Государственного управления по делам туризма КНР, в Китай совершили путешествие 897 000 российских туристов. Обратный турпоток китайских граждан составил 308 000 человек.

Поднебесная давно считается туристской Меккой. История и памятники этой страны насчитывает более пяти тысяч лет. Кроме того, на китайской территории расположено немало природных богатств. Сорок объектов, находящихся в Китае, внесены в список Всемирного наследия ЮНЕСКО.

Напомним, что за первые четыре месяца 2011 г. Поднебесную посетили более 8,24 млн иностранных туристов. Этот показатель вырос на 3% к уровню аналогичного периода прошлого года. Поток российских туристов составляет 12% от общего числа визитов иностранных гостей в Китай. Добавим, что большинство россиян, прибывающих в Поднебесную, это жители Дальнего Востока и Сибири — их количество в общем потоке российских туристов занимает 80%.

Почему дорожает нефть

Нефтяники просят снизить налоговую нагрузку на свою отрасль

При проведении экономических реформ после выборов-2012 будет больше драйва, пообещал министр финансов Алексей Кудрин участникам конференции «Ренессанс Капитал». Инвесторы, казалось, поверили и на нефтегазовой сессии призвали расширить доступ международных компаний к национальным запасам, ввести более удобную для бизнеса систему налогообложения и регулирования рынка.

Нефтяной рынок в конце прошлой недели потрясло неожиданное сообщение: Международное энергетическое агентство (МЭА) объявило, что в июле выйдет на рынок с интервенциями и будет ежедневно продавать 2 млн баррелей нефти — всего оно планирует вывести на рынок 60 млн баррелей из своих резервов. Организация, защищающая интересы потребителей топлива, обеспокоена возможностью нового скачка нефтяных котировок, несмотря на снижение цен в последние месяцы. Баррель Brent сегодня стоил $105,96 против $126 в конце апреля.

Цены на нефть растут не только из-за увеличения потребления и внешних шоков — катастрофа в Японии ухудшила перспективы ядерной энергетики, а гражданская война в Ливии прекратила добычу нефти в стране. Существен также и спекулятивный фактор — инвестиционным компаниям выгодно, чтобы нефть росла в цене. «Хедж-фонды по всему миру, которые управляют более чем $35 трлн, размещают примерно 3,7% своих портфелей в сырьевые товары, а из этой доли вложения в нефть самые большие», — подсчитал Дж. Робинсон Вест, президент консалтинговой компании PFC Energy. Речь идет о более чем $1 трлн вложений в нефть.

Сейчас нет реального недостатка нефти, уверен Рилвану Лукман, возглавлявший ОПЕК с 1995 по 2000 год. Рост цен на рынке вызван не фундаментальными причинами — изменением спроса и предложения, а спекуляциями, полагает он. Однако регулировать рост цен на нефть практически невозможно. ОПЕК не обладает достаточными рычагами давления на рынок — организация не может влиять на Россию и других независимых производителей, которые могут увеличивать или уменьшать поставки нефти.

Спрос на нефть, отмечает Лукман, составляет 88–89 млн баррелей в день и будет еще расти, особенно за счет Индии и Китая. Компании по всему миру наращивают добычу в ответ на рост спроса, но при этом недостаточно инвестируют в новые месторождения, что грозит дефицитом ресурсов. 80% мировых нефтяных запасов принадлежат национальным компаниям, которые реинвестируют меньшую долю своей прибыли, чем международные компании, считает Вест. Низкий уровень инвестиций связан с огромными рисками, которые берут на себя компании при разработке крупных проектов, добавляет Чарльз Уотсон, возглавляющий концерн Shell в России.

Рост цен отрицательно влияет и на саму отрасль, и на мировую экономику. Например, рост США фактически остановится, если цены на нефть достигнут $120 за баррель и зафиксируются на этой отметке, добавляет Вест. С этим мнением не согласен Лукман, который уверен, что рост цен на нефть не вызывает замедление экономики. Все наоборот — цены растут, так как власти стран, чья экономика находится в кризисе, повышают налоги на производителей и продавцов энергоносителей.

В России основными проблемами для добывающих нефть компаний становится налогообложение, которое замедляет развитие отрасли, курсовая политика Центробанка и неравномерность ценообразования на рынке газа, уверен Павел Федоров, первый вице-президент «Роснефти». Он и его коллега из «Лукойла» Андрей Гайдамака, возглавляющий в компании департамент инвестиционного анализа, призвали реформировать систему налогообложения.

Так, нефтяники попросили льготы на разработку новых месторождений — себестоимость добычи нефти в шельфовой зоне составляет $13–15 за баррель, что в несколько раз дороже добычи нефти в традиционных регионах. Павел Федоров проиллюстрировал несправедливость налоговой системы примером Приобского месторождения. Там «буквально под ногами» 3 млрд баррелей нефти, сказал он, но при нынешнем налоговом режиме их добыча экономически неоправданна. Ольга Шамина

«Риск создания газового картеля есть, но его имеет смысл принять»

Британская компания ВР привезла в Россию свой очередной, 60-й по счету отчет по мировой энергетике. Главный экономист и вице-президент компании Кристоф Рюль по сложившейся уже традиции приезжает в Москву, чтобы сделать несколько презентаций BP Statistical Energy Review, а также провести эксклюзивные мероприятия для российских чиновников и корпораций. В его напряженном графике нашлось время для «Московских новостей». О том, что происходит с ценами на нефть и почему потребителям не следует бояться создания газового картеля, Кристоф Рюль рассказал в интервью обозревателю «МН».

— ВР— единственная нефтегазовая компания, публикующая статистический отчет по мировой энергетике. Скакой целью вы это делаете?

— В этом году исполнилось 60 лет с момента, когда ВР, выпуская годовой статистический обзор, начала снабжать рынок данными о развитии мировой энергетики. Другие энергетические компании представляют свои взгляды на будущее, сценарии развития отрасли на 20 лет вперед. Но реальные цифры, представление о том, как развивается рынок, на мой взгляд, более полезны его участникам, чем любые прогнозы. Поэтому наши статистические доклады традиционно пользуются большой популярностью в отрасли и среди общественности. Энергетикачрезвычайно важная часть мировой экономики, но до сих пор мы имеем дефицит открытых оперативных данных о том, как она развивается. Врезультате масса дискуссий ведется без адекватной информации о ситуации.

— Тем не менее вы пошли вслед за трендом и в этом году впервые выпустили свои сценарии развития энергетики до 2030 года.

— В компании мы начали готовить такие долгосрочные сценарии чуть раньше, полтора года назад. Иочень быстро раскрыли свое видение рынку. При этом мы не просто представили наши прогнозы развития энергетики, но и сделали публичными подробные расчеты, на которых эти прогнозы базируются, чего другие компании не делают. На наш взгляд, ценность для отрасли представляет не столько сам наш прогноз, сколько эти подробные данные, которые все желающие могут использовать для разработки собственных альтернативных сценариев. Наш подход к прогнозированию, мне кажется, более прозрачен, более содержателен и честен.

— Почему именно сейчас появился прогноз ВР? Какова выгода от него коммерческой компании ВР?

— Мы искренне хотим улучшить качество обсуждения сценариев развития мировой энергетики. Мы считаем, что получение рынком более полной и достоверной информации повысит уровень дискуссий. Иэто в конечном счете пойдет на пользу бизнесу ВР.

— Что вы думаете о последствиях аварии на АЭС в Японии? Станет ли она фактором развития энергетики в глобальном масштабе?

— Смотря что считать глобальным эффектом. С одной стороны, японская ситуация уже повлияла на отказ Германии от атомной энергетики. С другой— я считаю, что «Фукусима» будет иметь в большей степени региональный и среднесрочный эффект, но не станет долгосрочным драйвером для мировой энергетики.

— Входе презентации статистического отчета вы сказали, что не даете прогнозов по цене на нефть даже своему боссу. Почему?

— Экономисты могут оценить условия, при которых цены изменяются, или описать пограничные ситуации, когда цены могут меняться очень быстро. Но они не могут и не должны называть точные цифры. Если кто-то вам будет говорить, что нефть будет стоить столько, то следует относиться к таким людям с осторожностью. Мы не делаем прогнозов, а даем оценки развития рынков. Что касается цен, то наша команда дает руководству предположения об их уровне, коридор, у которого дистанция между нижней и верхней границей довольно существенная.

— На днях страны-члены ОЭСР приняли решение выпустить на рынок часть нефти из стратегических резервов. Как вы оцениваете этот шаг?

— Такое решение принято всего третий раз в истории организации. Первые два раза ОЭСР реагировала на катаклизмы, которые приводили к краткосрочным сбоям поставок нефти после вторжения в Ирак и после урагана «Катрина». Сейчас, на мой взгляд, это стратегическое решение, направленное на балансировку рынка в среднесрочной перспективе. В2011 году наблюдаются самые высокие в номинальных долларах средние цены на нефть. Тем не менее на последней встрече ОПЕК не было принято решения увеличить уровень добычи. В условиях роста спроса на нефть, потери ливийской добычи и снижения добычи в странах, не входящих в картель экспортеров, стало понятно, что высокие цены— это результат реального дефицита сырья. ОЭСР пытается его сократить, остановить дальнейший рост цен и в то же время надавить на те страны ОПЕК, которые отказываются наращивать добычу.

— А какие у ОПЕК есть свободные мощности по добыче?

— Этого никто достоверно не знает, но они есть. Их достаточно, чтобы сбалансировать рынок при растущем спросе. То есть сегодняшний дефицит создан искусственно. По нашим оценкам, страны ОПЕК могут увеличить добычу примерно на 4,5 млн баррелей в сутки.

— Какой же должна быть справедливая цена на нефть? И каков порог цены, при котором экономики развитых стран не способны производить добавленную стоимость?

— Не существует справедливых цен, есть рыночные и нерыночные. Предельный уровень цен для каждой страны разный. К примеру, американская экономика более чувствительна к росту цен на нефть, чем европейская. И как правило, мы понимаем предел, когда экономика начинает страдать от нефтяного ралли. Большинство экономистов согласится, что 100 за баррель и выше— слишком дорого, чтобы поддерживать восстановление экономики США. А когда в прошлом году цены длительное время держались в районе 70, никто не возмущался. По-видимому, в этом диапазоне— между 70 и 100— сегодня находится приемлемый для развития стран-импортеров уровень цен.

— Как долго ОЭСР может использовать стратегические резервы для балансирования рынка?

— По действующим правилам члены организации должны иметь запасы нефти, полностью покрывающие их импортные потребности в течение 90 дней. Сейчас принято решение выпускать на рынок 2 млн баррелей в день в течение 30 дней. Теоретически запасов при таком их использовании хватит на два года. Но, конечно, никто не собирается опустошить стратегические резервы полностью.

— Вы говорите, что высокие цены на нефть— следствие искусственно созданного членами ОПЕК дефицита. Производители со своей стороны винят в этом рыночных спекулянтов. Кто прав?

— Влияние финансовых инвесторов на нефтяной рынок очень ограничено, оно незначительно для того, чтобы повлиять на направление движения цен. Они могут ускорить движение цен, но не способны изменить тренд. Например, на угольном рынке финансовых инвесторов гораздо меньше, чем в нефти, но колебания цен там более сильные.

— В начале июня Международное энергетическое агентство (МЭА) выпустило новый прогноз под заголовком «золотой век газа» со знаком вопроса. Что вы думаете об этом?

— История этого доклада сама по себе интересна. Он появился в дополнение к основному прошлогоднему прогнозу МЭА, в котором перспективы роста потребления газа толком не были описаны. Умногих это вызвало удивление, и у агентства стали спрашивать, почему оно игнорирует роль газа в энергобалансе будущего. Вответ на эту критику МЭА пришлось подготовить дополнительное исследование. Что касается содержания нового газового доклада и выводов агентства, то они во многом схожи с нашей точкой зрения. Роль газа в мировом балансе будет увеличиваться. Рост потребления газа будет опережать рост спроса на другие виды ископаемых энергоносителей. Эта тенденция будет поддерживаться развитием технологий добычи и транспортировки газа, а также энергетической политикой стран.

— Давайте поговорим о ценах на газ.

— Их сложно предсказать (смеется).

— Сейчас в Европе много говорят о необходимости убрать из долгосрочных газовых контрактов нефтяную привязку. Не приведет ли это к созданию в газовой отрасли газового картеля, который из-за небольшого числа участников сможет диктовать свои условия потребителям?

— Уход от привязки газовых цен к нефтяным и ценообразование на основе спроса и предложения выгодны потребителям. Цены, возможно, станут более волатильными, но в долгосрочном плане они будут ниже, чем при сохранении существующего механизма. По сути, потребители газа уже сейчас (пусть и опосредованно) зависят от решений нефтяного картеля. Риск создания газового картеля после того, как газовые цены будут отвязаны от нефтяных котировок, есть, но его имеет смысл принять.

— Влияние ОПЕК на газовый рынок все же опосредованное. А для работы эффективного газового картеля достаточно будет двух-трех участников— России, Катара и, может быть, Алжира.

— Я считаю, что любые картели вредны. И с ними нужно бороться. Но я не понимаю логику, когда говорят, давайте оставим все как есть и не будем противостоять существующему картелю только потому, что на его место может прийти другой. Нельзя исключить, что при отсутствии нефтяного индексирования могут возникнуть новые проблемы, о которых мы пока не догадываемся, но сегодняшняя ситуация сама по себе плоха, чтобы согласиться на ее сохранение. Рынок газа быстро развивается, хотя он все еще сильно сегментирован. Новые технологии добычи, рост производства сжиженного газа и расширение его географии способствуют рыночной диверсификации. В условиях диверсификации нескольким поставщикам будет не так просто договориться о манипулировании рынком. В то же время история глобализации мировой торговли— это история создания и разрушения разных картелей.

— А как быть с огромными инвестициями в добычу и транспортную инфраструктуру, которые требуются в газовом бизнесе? Кто их будет гарантировать при отсутствии привязки цен к нефти?

— Пример США, где функционирует ликвидный газовый рынок, показывает, что инвестировать в добычу газа можно и не имея привязки к нефтяным ценам. Более того, уход от нефтяной привязки— необходимое условие создания нормального газового рынка. Сейчас его нет. Инвестиции можно и нужно обосновывать, оценивая потребности рынка в газе и готовность потребителей платить за него. Цены на нефть тоже сложно предсказать, и нет никаких гарантий, что они не упадут в будущем. Это задача банкиров и нефтегазовых компаний— правильно оценить условия прибыльной продажи газа. Сейчас газовые проекты приходится рассматривать в контексте ситуации на рынке нефти, что усложняет процесс их планирования и оценки. Газовый рынок должен развиваться по своим закономерностям.

— Все больше говорят о необходимости разрабатывать нефтяные запасы в Арктике, развивать глубоководное бурение. Но опыт ВР свидетельствует, что риски— экологические, технологические и финансовые— здесь слишком велики. Есть ли реальная потребность спешить с разработкой таких сложных и дорогих запасов?

— Я согласен с тем, что это очень сложные задачи. Но нужно учиться их решать, если мы хотим гарантированно обеспечивать человечество энергоносителями. Вмире еще много легкоизвлекаемой нефти, но, к сожалению, эти ресурсы труднодоступны с политической точки зрения. Поэтому компании вынуждены браться за новые более рискованные проекты, заниматься глубоководным бурением, разрабатывать Арктику и так далее. Инам предстоит научиться управлять всеми возникающими здесь рисками.

— При каких ценах на нефть арктические проекты станут экономически привлекательными?

— Это трудно оценить: цены на нефть и затраты на разработку не являются независимыми друг от друга. Многие дорогостоящие шельфовые проекты начинались при цене 20 за баррель, и в тот момент они были эффективны. Но по мере роста цен на нефть увеличивались и аппетиты сервисной индустрии. Случилось то, что называется инфляцией издержек. Вто же время я считаю, что совершенствование технологий на горизонте 2030 лет сделает арктическую добычу привлекательной. Однако если не начать заниматься этим сейчас, то будущий технологический прорыв отложится.

Беседовал Алексей Гривач

Великобритания > Нефть, газ, уголь > mn.ru, 28 июня 2011 > № 365327 Кристоф Рюль

«Россия могла бы оказать давление на Асада»

Спецпредставитель президента Михаил Маргелов сегодня примет делегацию сирийской оппозиции. Такие консультации проводятся впервые в истории отношений между Россией и Сирией. Раньше российская сторона избегала контактов с проживающими на Западе оппозиционерами, чтобы не раздражать сирийские власти. Да и сейчас МИД заявил, что вопреки слухам никаких встреч российских дипломатов с оппозицией не будет. Свою позицию в интервью «Московским новостям» изложил один из руководителей делегации, член координационного комитета оппозиции и член руководства сирийской организации «Братья-мусульмане» 47-летний Мульгам АЛЬ-ДРУБИ. Он живет в Канаде, но в последнее время работает в Саудовской Аравии.

— Какова ваша цель? Вы хотите помочь Башару Асаду проводить реформы? Или хотите уговорить Москву полностью встать на вашу сторону и добиваться отставки Асада?

— Россия — крупная держава, которая могла бы поддержать сирийский народ, оказав давление на Башара Асада и убедив его подать в отставку. Он мог бы временно передать власть своему заместителю. Одновременно оппозиция создает сейчас временный переходный совет, который сможет управлять Сирией в течение года. За этот период должны быть внесены изменения в конституцию, проведены реформы, подготовлены президентские и парламентские выборы.

В переходный совет могли бы войти также представители нынешних властей, например спикер парламента, премьер, начальник генштаба, министр обороны и руководители других силовых ведомств. В его состав могли бы быть также включены известные общественные деятели. Этот совет управлял бы страной не более чем год, то есть то необходимое время, за которое страна может крепко встать на ноги, пойдя по пути демократии.

Мы объясняем сейчас в Москве, что в интересах россиян — быть на стороне сирийского народа. Более 1500 сирийских граждан было убито за последние месяцы в противостоянии с властями. Десятки тысяч людей пропали без вести, мы даже точно не знаем о некоторых из них, арестованы они или тоже убиты. Тысячи беженцев бегут из Сирии в Турцию, Ливан, Иорданию.

— Однако в апреле президент Асад отменил действие чрезвычайного положения, пойдя навстречу требованиям оппозиции. А в эти дни на правительственном сайте появился проект закона о партиях, который вынесен на обсуждение. То есть что-то все-таки делается?

— Да, он объявил об отмене чрезвычайного положения, и на следующий же день правительственные силы безопасности убили 112 сирийцев. Разве это отмена чрезвычайного положения, ведь люди даже не могут спокойно выходить на демонстрации! Мы утверждаем, что большинство сирийцев уже не хотят видеть Башара Асада президентом. А если, как он полагает, мнение общества разделилось, то тогда пусть проведет свободные выборы — и посмотрим, будут ли за него голосовать! На выборы можно было бы пригласить международных наблюдателей, в том числе из России, Турции, Малайзии, из стран Евросоюза.

— Но ведь в Дамаске мы видели демонстрации в поддержку Асада?

— По нашим данным, большинство этих людей выходят на демонстрации вынужденно. Конечно, кто-то из них искренне выступает за него. По нашим оценкам, сторонников президента в Сирии не более 15 или 20%. Остальные демонстранты — это были студенты и служащие, которых заставили выйти на улицы. У нас есть копии директив из некоторых ведомств в адрес начальников со словами о том, что они понесут ответственность, если их подчиненные не выйдут на демонстрации. Елена Супонина

Сирия. Россия > Внешэкономсвязи, политика > mn.ru, 28 июня 2011 > № 365322 Михаил Маргелов

Среда – последний день, когда страны ЕС могли сообщить об убытках, возникших из-за паники, которую вызвала бактерия E.coli. Литовские овощеводы просят миллион литов (250 000 латов), пишет Lietuvos rytas.

После распространения болезни во многих странах ЕС, следуя примеру России, был введен запрет на импорт овощей ЕС: в Канаде, Саудовской Аравии, Ливане и Беларуси, отчего пострадали не только крупные овощеводы, но и представители среднего и малого бизнеса. Примерно ¼ всех овощей ЕС экспортировалась в Россию.

"Потребители перестали покупать огурцы, поэтому часть пришлось уничтожить или продать торговым сетям по 50 центов (10 сантимов) за килограмм", – жаловался руководитель компании Domeina Донатас Монтвила.

Президент Литовской ассоциации овощеводов Зофия Цирконене, которая во вторник вылетела в Брюссель, была настроена более оптимистично.

"Страны представят свои подсчеты об убытках из-за ошибочных выводов о бактериях в огурцах. Мы считаем, что наши владельцы теплиц потеряли почти миллион литов. Будем просить такую компенсацию",– сказала Цирконене.

7 июня в Люксембурге состоялось чрезвычайное заседание Совета Министров Сельского хозяйства и рыбной промышленности Европейского Союза (ЕС), где рассматривался вопрос о безопасности продовольствия, и вопросы рынка, в связи с распространением интерогеморрагической бактерии (Escherichia coli или E.coli).

Россия подтверждает свою готовность оказать Тунису после падения режима бывшего президента страны Зина аль-Абидина бена Али содействие в деле проведения демократических преобразований, сообщает в понедельник МИД РФ.

Двадцать седьмого июня заместитель министра иностранных дел РФ Михаил Богданов принял посла Тунисской Республики в Москве Кхемаиес Жинауи по его просьбе.

"С российской стороны была подтверждена готовность оказывать Тунису соответствующее содействие в деле проведения демократических преобразований", - говорится в сообщении, размещенном на сайте министерства по итогам встречи дипломатов.

Кроме того, в ходе беседы был "проведен обмен мнениями о состоянии и перспективах дальнейшего продвижения российско-тунисских отношений". "Выражена обоюдная заинтересованность в наращивании двустороннего взаимодействия в различных областях", - подчеркивается в сообщении.

Участники встречи также обсудили развитие ситуации в Ливии с упором на необходимость скорейшего политико-дипломатического урегулирования кризиса в этой стране, указали в МИД РФ.

В середине января в Тунисе произошла так называемая "жасминовая" революция, в результате которой президент Зин аль-Абидин бен Али бежал из страны и нашел убежище в Саудовской Аравии.

После этого в Тунисе установилось двоевластие: на лидерство претендуют премьер-министр Мухаммад аль-Ганнуши и спикер парламента Фуад аль-Мабзаа. В течение двух месяцев в Тунисе должны пройти президентские выборы.

Насильственной смене власти предшествовал месяц народных волнений, охвативших постепенно всю страну. В ходе беспорядков в Тунисе погибли более 80 человек, сотни пострадали. Материальный ущерб, нанесенный государства, оценивается в 1,6 миллиарда евро.

Египет не намерен привлекать займы Всемирного банка и Международного валютного фонда, даже если такие кредитные линии будут одобрены. Об этом агентству Reuters заявил министр финансов Самир Радван.

По его словам, в проекте бюджета на 2011 год был заложен дефицит в размере 11% ВВП. Сейчас этот показатель пересмотрен до 8,6%. При этом социальные расходы увеличены на 14,7%. Бюджет обсуждался с экспертным сообществом, в том числе бизнесменами, писателями, представителями профсоюзов и неправительственных организаций.

"Поэтому на данном этапе нам не нужно идти к Всемирному банку или [Международному валютному] фонду", - сказал финансист. В начале июня Каир взял у МВФ кредит в размере 3 млрд долларов, который предоставлен по наиболее льготной ставке на один год.

Несмотря на смену власти и экономическую нестабильность правительство ожидает в этом году роста ВВП на уровне 3-3,5%.

Ранее страны, которые поддержали новое переходное правительство после отставки Хосни Мубарака, предоставили Египта несколько сотен миллионов помощи. В частности, Катар перечислил 500 млн долларов. По словам Самира Радвана, эти деньги - "подарок". Такую же сумму Каиру предложила Саудовскую Аравию. По словам министра финансов, Египту пока хватит денег, полученных из-за рубежа и внутри страны.

Согласно бюджету 2011-2012, который вступит в силу с 1 июля 2011 года, размер дефицита составит 134 млрд фунтов (22,48 млрд долларов), или 8,6% ВВП. Расходные статьи включают 490,6 млрд фунтов (82,31 млрд долларов). С 1 июля в Египте повышаются некоторые виды налогов. Так, налог на доходы компаний и физических лиц, зарабатывающих более 10 млн фунтов (1,7 млн долларов) в год, увеличен с нынешних 20 до 25%. Налог на табачные изделия будет повышен с 40 до 50% от стоимости.

В Тунисе бывшего президента Зин аль-Абидина бен Али и его супругу Лейлу Трабелси заочно приговорили к 35 годам тюремного срока. Бывший президент и его жена обвиняются на родине в коррупции, отмывании денег, употреблении, хранении и торговле наркотиками, а также в контрабанде валюты и ювелирных изделий.

Обвиняемые по громким коррупционным делам, инициированным тунисским правосудием, в настоящее время находятся в Саудовской Аравии и на территории Туниса появляться не собираются.

Первое судебное заседание прошло в понедельник. На нем рассматривались эпизоды, которые касались незаконного хранения бывшим главой государства оружия и наркотиков, а также скрытых его супругой крупных денежных средств. В соответствии с вердиктом, который вынесло правосудие Туниса, чета экс-президента должна возместить государству ущерб на сумму около 45 миллионов евро. Очередное слушание по делу назначено на 30 июня, чтобы у защиты обвиняемых было больше времени для подготовки к процессу.

Между тем, как заявляет сам бен Али через своих адвокатов, все найденное оружие было подарено ему лидерами других стран, ювелирные украшения его жене тоже дарили официальные лица, наркотики и деньги были подброшены в президентский дворец его противниками уже после того, как он его покинул.

Serrano Molto начала экспорт фруктов в Саудовскую Аравию.

Техники по качеству компании «Serrano Molto» проинспектировали первую погрузку валенсианских фруктов в Саудовскую Аравию.

В результате стратегии расширения «Serrano Molto» в третьи страны, кампания по экспорту апельсинов «Валенсия Лэйт» из Комунитат Валенсиана имела успех в этом сезоне.

В течение первой недели июня «Serrano Molto» всё ещё отгружала в страны Персидского залива «Валенсия Лэйт», лимоны и ортаники.

Финал кампании цитрусовых до сих пор не определен, хотя с каждым днем всё больше чувствуется давление конкуренции из Южного полушария, а также последствия «огуречного кризиса».

Следующая цель «Serrano Molto» - расширение ассортимента продуктов, экспортируемых в третьи страны (за счет косточковых, груш, яблок, винограда, овощей и зелени) и охват бóльшего количества стран, в том числе Америки и Азии, с которыми на данный момент ведутся переговоры о возможном сотрудничестве в этот летний сезон и в последующий сезон цитрусовых.

Жасминовая «Нахда»

От демократической революции в Тунисе выигрывают исламисты

Экс-президент Туниса Зин аль-Абидин Бен Али и его супруга Лейла Трабелси заочно получили вчера 35 лет тюрьмы. Тунисский суд признал первую чету страны виновной в растрате и злоупотреблениях общественными средствами. Это лишь два из 90 предъявленных обвинений. Сами подсудимые с середины января находятся в Саудовской Аравии, куда они бежали после «жасминовой революции». За прошедшие с того момента пять месяцев так и не стало понятно, куда все же движется Тунис.

После падения авторитарного режима Бен Али власть в стране перешла сначала к премьер-министру Мухаммаду Ганнуши, а затем к спикеру парламента Фуаду Мебазаа. Несмотря на то что часть министерских портфелей была распределена между представителями политической оппозиции, ключевые посты, в частности, премьер-министра, министров иностранных и внутренних дел, а также министра обороны, остались подконтрольны представителям бывшей правящей партии «Демократическое конституционное объединение» (ДКО). Это спровоцировало новую волну народных выступлений, которые прошли в столице республики Тунисе, а также в Сфаксе, Бизерте, Суссе, Монастире. В ответ на это премьер отправил в отставку всех министров — членов ДКО, а сам Ганнуши и Мебазаа вышли из состава партии. На 24 июля были назначены парламентские выборы. Однако две недели назад их было решено перенести на октябрь.

Согласно опросу, проведенному в марте социологической службой Sigma Conseil, три четверти из 1250 опрошенных граждан Туниса затруднились ответить на вопрос о том, за какую партию они проголосовали бы на предстоящих парламентских выборах. Только три партии оказались известны более чем 15% опрошенных: бывшая правящая партия ДКО, Демократическая прогрессивная партия, которая была единственной законной оппозицией во время правления Бен Али, и, наконец, исламистская партия «Нахда» («Возрождение»). По неофициальным данным, последнюю поддерживает более четверти населения.

Партия «Нахда» была официально зарегистрирована в 1989 году и в том же году отстранена от участия в выборах (ее рейтинг на тот момент составлял 17%). Она пополнила список запрещенных партий, в который уже входили Тунисская коммунистическая рабочая партия и «Хизб ут-Тахрир» (исламистская «Партия освобождения»). В 1990-е годы около 30 тыс. активистов и сторонников этой партии были арестованы, многие были вынуждены покинуть страну. 20 января этого года временное правительство Туниса сообщило о признании всех запрещенных ранее политических партий и движений, которых к тому моменту насчитывалось более 30, обязав их, однако, пройти необходимую процедуру регистрации. «Нахду» зарегистрировали 1 марта.

Идеология «Нахды» и ее лидера Рашида Ганнуши (однофамильца, но не родственника премьера), с 1989 года проживавшего в Лондоне и лишь после победы революции вернувшегося в Тунис, — умеренный, демократический, «тунисский» исламизм. «Мы стремимся к свободному, открытому, толерантному обществу, в котором все граждане будут обладать равными правами», — заявил Абдалла Зуари, член исполнительного комитета партии. Он добавил, что партия стремится к равноправию между мужчиной и женщиной, мусульманином и немусульманином. Рашид Ганнуши в свою очередь называет ислам религией свободы, толерантности и разнообразия и выражает надежду на создание в Тунисе исламского общества нового типа, основанного на демократических идеях равенства и плюрализма.

Такая идеологическая платформа представляется вполне адекватной той непростой экономической ситуации, которая сложилась в республике. Тунис — традиционно аграрная страна, не располагающая богатыми природными ресурсами (скажем, доля тунисской нефти на мировом рынке чуть более 0,1%). Основа экономики государства — туризм и сфера услуг, а также экспорт овощей и фруктов, в основном оливок и оливкового масла. Тунис вряд ли сможет решить свои экономические проблемы без привлечения иностранных инвестиций. В этом смысле демонстрация готовности к диалогу с Западом и продемократическая риторика могут в недалеком будущем сослужить «Нахде» добрую службу, обеспечив партии репутацию надежного и перспективного партнера в глазах зарубежных инвесторов. На майском саммите в Довиле лидеры «восьмерки» решили выделить Тунису и Египту в качестве помощи 20 млрд долл. на ликвидацию последствий массовых народных волнений.

Кроме того, в отличие от большинства новых партий — а с момента падения режима Бен Али в Тунисе было зарегистрировано более 60 партий и более 100 политических союзов и объединений — у «Нахды» солидная биография. Ее бессменный лидер зарекомендовал себя как давний политический противник Бен Али.

Однако непрекращающимся заверениям «Нахды» в открытости и толерантности верят не все. Один из членов недавно образованной светской партии «Республиканский альянс», пожелавший остаться неизвестным, говорит в интервью The New York Times: «С «Нахдой» у власти мы получим второй Иран». Демагогией называет обещания членов «Нахды» и Ибрагим Летайеф, популярный тунисский журналист, работающий на либеральной радиостанции Mosaique FM. По его мнению, единственная цель «Нахды» — голоса избирателей на выборах. На деле же с приходом этой партии к власти будут установлены жесткие религиозные законы, предупреждает радиоведущий.

По-видимому, исламской партии опасается и руководство. В начале мая тогдашний глава МВД Фархат Раихи заявил, что «если на выборах 24 июля победят исламисты, правящие круги удержат власть силой». Возмущенные этим заявлением, сотни молодых людей вышли на улицы столицы с антиправительственными лозунгами. В столице начались столкновения с полицией, было сожжено несколько десятков машин. Обстановку в стране удалось стабилизировать лишь в середине мая после увольнения Раихи. Несмотря на это, глава ЦИК Туниса Камель Джандуби тут же выступил с инициативой перенести выборы с июля на октябрь. Он объяснил свое предложение тем, что комиссия столкнулась с техническими трудностями. «Времени оказалось недостаточно для того, чтобы провести демократические, прозрачные выборы», — объясняет свою позицию Джандуби. Вскоре выборы перенесли.

Шаткость и неопределенность в политической и социальной сферах крайне затрудняют задачу возвращения иностранных туристов в страну. На днях министр туризма Туниса Мехди Хоуас выступил с заявлением, подводящим итоги первого полугодия 2011 года. Министр сообщил, что потери туристической отрасли за этот срок составили 1,8 млрд динар (около $1,3 млрд). Общее число туристов в 2011 году, по словам министра, сократится вдвое — с 7 млн до примерно 3,5 млн. Это серьезный удар по экономике, ведь в области туризма занят в той или иной степени каждый пятый житель Туниса. Эта отрасль экономики составляет примерно 6,5% ВВП Туниса. Александра Авдеева

Ученые Еврейского университета в Иерусалиме и Института Вейцмана в Реховоте провели совместное исследование атмосферных потоков и их влияния на загрязнение атмосферы над территорией Израиля.

Выяснилось, что 2/3 токсичных отходов, имеющихся в атмосфере, принесены с территории Европы. Еще 1/5 – из Саудовской Аравии, Иордании и Северной Африки.

Ученые на протяжении многих лет подозревали, что токсические отходы могут переноситься на значительные расстояния. Технология, позволяющая изучить подобный процесс, появилась лишь в последнее время.

Исследователи установили, что токсичные отходы, принесенные из Европы, накапливаются в песках пустынь Ближнего Востока и Африки и затем разносятся над огромными территориями, в том числе над Израилем.

Было обнаружено, что особенно опасны летние песчаные бури, в ходе которых в атмосфере появляются никель, цинк, медь и другие тяжелые металлы.

Ради справедливости стоит отметить, что израильские токсические отходы также достигают других государств. Так, материалы, появившиеся в воздухе после сожжения костров в ходе традиционного еврейского праздника Лаг ба-Омер, были обнаружены в Иордании.

Бывший президент Туниса Зин-эль-Абидин бен Али снова отверг все обвинения, которые были выдвинуты в его адрес тунисским правосудием. Первые слушания по его делу назначены на сегодня, но сам бен Али отказался на них присутствовать.

Ушедший в отставку президент Туниса Зин-эль-Абидин бен Али снова отверг все обвинения, выдвинутые против него правосудием страны. Первые слушания по делу политика назначены на 20 июня, но бен Али не собирается присутствовать на них.

После свержения экс-президент Туниса живет в Саудовской Аравии. Здоровье бывшего президента Туниса значительно ухудшилось весной 2011 года, а потому любую информацию о его позиции озвучивают официально уполномоченные на это лица. В частности, как заявил один изних, Акрам Азури, Бен Али ознакомился со всеми выдвинутыми в его адрес обвинениями и считает их «постыдными».

Даже несмотря на то, что являться в тунисский суд бен Али не намерен, в стране объявлено о целой серии судебных процессов против ее бывшего главы. Каждое обвинение будет рассматриваться отдельно, а потому тунисское правосудие намерено провести несколько десятков заочных процессов против свергнутого диктатора.

В Йемене противостояние власти и оппозиции пришло к закономерному итогу – гражданской войне. В вооруженную борьбу втянуты племенные формирования, исламисты из «Аль-Каиды» и сепаратисты Южного Йемена. В минувший вторник третий по счету самолет МЧС РФ доставил из Адена в Москву очередную партию граждан России и СНГ. Поступающая из страны информация отрывочна и противоречива. Известно лишь, что бои с применением танков, артиллерии и авиации происходят едва ли не по всему Йемену.

ПОЙТИ НА МИТИНГ И УМЕРЕТЬ

Протесты в Йемене начались 27 января 2011 года. Считается, что после бегства президента Туниса йеменцы поняли, что тоже смогут избавиться от своего опостылевшего диктатора и вышли на улицы с требованием его отставки. Президент Али Абдулла Салех с 1978 года стоял во главе Северного Йемена (Йеменская Арабская Республика). После объединения севера и юга страны он возглавил единую Республику Йемен. И с тех пор твердой рукой правит ею.

Все эти годы в стране периодически происходят вспышки гражданской войны и массового неповиновения. Прошлым летом в Адене протесты населения президент задавил силой оружия. С трудом удалось прекратить столкновения с настроенными на отделение племенами юга. Даже пришлось звать на помощь войска Саудовской Аравии. Минувшей осенью в Адене происходили так называемые «ночные бунты», спровоцированные постоянным отключением электричества. В роли бунтовщиков выступила молодежь, большей частью школьники-подростки.

В нынешние протесты оказались вовлечены люди всех возрастов, хотя главной силой выступила молодежь. Просто потому, что большинство населения – дети и молодые люди до 30 лет. В ряде мест появились настоящие подростковые банды, которые без всякой идеологии просто крушат все на своем пути, в первую очередь – нелюбимые школы. Они же забрасывают камнями полицейских, подражая палестинским подросткам, но в отличие от израильтян йеменские полицейские отвечают автоматными пулями.

Причиной протестов стали нищета, безработица (76% трудоспособного населения, а в Тунисе – 14%), рост цен, полицейский произвол, постоянные отключения электричества и прочие бытовые проблемы. Плюс тотальная коррупция. Нередко директора государственных учреждений присваивают половину зарплаты подчиненных, и управу найти на них невозможно. Сотни тысяч йеменцев подвизаются по всему арабскому миру в роли гастарбайтеров. Но мировой кризис значительную их часть вынудил вернуться домой, где у них нет средств к существованию.

Страна раскололась. Далеко не все хотят смены режима. У президента достаточно сторонников, которые вполне довольны жизнью. Они яростно обличают «бездельников, грабителей, вандалов» из стана оппозиции и даже присоединяются к полиции, стреляя с крыш своих домов по демонстрантам. Пропрезидентские демонстрации собирают массы народа. Правда, в Интернете полно видеороликов, на которых зафиксирована раздача денег и еды участникам митингов в поддержку Салеха. Оппозиционеры же раздают лишь флаги.

Власти терпели больше месяца. А в начале марта начались нападения на демонстрантов. Люди в гражданском с электрошокерами, палками и ножами увечили протестующих. 9 марта в Таизе армия и полиция жестоко разогнала демонстрацию. В Интернете появились первые фото убитых. 12 марта силовики снесли палаточный городок оппозиции в Сане, открыв огонь по людям, – 50 раненых, некоторые тяжело. После этого расстрелы недовольных стали обычной практикой. В настоящее время число убитых безоружных демонстрантов перевалило за тысячу.

Йеменские племена на всю Аравию славились неистовой воинственностью. Только жесткая политика властей отучила йеменцев расхаживать с автоматом Калашникова, считавшимся фактически элементом национального костюма. В любом деревенском доме и во многих городских на стене висит автомат или винтовка. Но оппозиция твердо встала на путь безоружного протеста. Видимо, менталитет йеменцев, приобщившихся к мировой культуре, массово переселившихся в города, серьезно изменился. На протяжении нескольких месяцев люди шли на улицы, готовые к мученической смерти, но не желавшие доводить свою родину до гражданской войны. Их поливали бензином и кипятком, душили газами, снайперы расстреливали с крыш, убивали десятками. А они снова выходили, требуя отставки президента Салеха.

Поэтому можно прекратить нелепые измышления, что протесты в Йемене, как и в других арабских странах, спровоцировали якобы США, Израиль, Иран, Россия и проч. На смерть люди идут, когда им уже нечего терять, а не потому, что их пригласили по Интернету или дали денег.

С января по июнь президент Салех трижды обещал подписать соглашение об уходе с поста президента. И трижды не подписывал, мотивируя это массовыми протестами своих сторонников, не согласных с «требованиями уличных бандитов». При этом убеждал мировое сообщество, что с его уходом Йемен превратится во второе Сомали, где править будет «Аль-Каида». Проправительственные СМИ постоянно сообщали о вылазках активизировавшихся экстремистов и террористов. Широкий резонанс получило сообщение, что 300 боевиков «Аль-Каиды» захватили город Зинджибар в провинции Абьян. Позднее выяснилось, что это было местное племенное формирование. Но власти упорно пугают мировое сообщество «Аль-Каидой», убеждая, что только Салех и его люди защитят мир от последователей Усамы бен Ладена.

ОТВЕТНЫЕ ЗАЛПЫ

Салех обещал 22 мая принять примирительную инициативу, разработанную арабскими странами Персидского залива, предусматривающую отставку президента и урегулирование политического кризиса. И опять отказался. На следующий день, 23 мая, в Йемене вспыхнули вооруженные столкновения. Но за оружие взялись не оппозиционеры, несколько месяцев мученически погибавшие на улицах городов, а племенное ополчение. Вождь конфедерации племен хашед шейх Садек аль-Ахмар, еще недавно считавшийся надежным союзником президента, начал против него войну.

Причиной стала попытка сил безопасности ворваться в дом аль-Ахмара, когда его посетили лидеры оппозиции. Атака была отбита вооруженными телохранителями. После этого хашедиты взяли под контроль значительную часть столицы. Тысячи представителей местных кланов, выступивших в поддержку аль-Ахмара, с боями двинулись к Сане. Сторонники вождя заявили, что с их стороны погибли 24 и ранены 150 человек. Погибли также некоторые шейхи, выступавшие посредниками между восставшими и правительством.

Официальные власти обвинили, наоборот, боевиков аль-Ахмара в нападении на министерство промышленности и обстреле здания Йеменских авиалиний напротив дома шейха. По их словам, хашедиты взяли штурмом здание высшего института и школу для девочек, где забаррикадировались.

Почти в это же время правительственные войска обстреляли базу Первой механизированной бригады. Считалось, что она еще в марте перешла на сторону оппозиции, но долгое время фактически сохраняла нейтралитет. Естественно, солдаты нейтралитет сразу отбросили и открыли ответный огонь, присоединившись к конфедерации племен. Их танки и пушки ответили огнем армейским батареям, с окрестных высот обстреливавшим город. Мятежники завязали бои в районе столичного аэропорта, парализовав его работу. Они заняли ряд правительственных зданий и штаб-квартиру сил безопасности в одном из районов Саны.

Бои в Сане стали катализатором гражданской войны по всей стране. 5 июня в городе Таиз на юге Йемена, втором по величине после столицы, несколько десятков боевиков атаковали президентскую резиденцию. В комплекс зданий они прорваться не смогли, но убили четырех военнослужащих, потеряв одного своего бойца. Утверждается, что эта вооруженная группировка сформирована из местных жителей, жаждущих отомстить за убийства мирных демонстрантов.

ВЗРЫВ В ДВОРЦОВОЙ МЕЧЕТИ

3 июня во время пятничной молитвы в районе мечети на территории президентского комплекса в Сане произошло несколько разрывов то ли ракет, то ли артиллерийских снарядов. Пришло сообщение, что Али Абдулла Салех получил несколько царапин. Но затем выяснилось, что он вывезен в Саудовскую Аравию, где ему сделали две операции.

Саудовские власти сообщили, что Али Абдулла Салех получил тяжелые ранения. У него ожоги 40% тела, включая лицо и грудь. Осколочное ранение в области сердца – тремя дюймами ниже. А также компрессионный ателектаз легкого, что означает, что легкие и бронхи подверглись сильному сжатию. Такая травма характерна для воздействия ударной волны от близкого взрыва. Лечение может занять несколько месяцев. На это время власть передана вице-президенту генерал-майору Абд Раббу Мансуру Хади.

Вместе с президентом пострадали и его ближайшие соратники – исполняющий обязанности премьер-министра Али Мухаммед Муджавар, вице-премьер, председатель парламента Абдулазиз Абдулгани и еще несколько политиков. Позже появилась информация о гибели 11 человек и ранении 124.

Американские эксперты, изучив снимки с места покушения, пришли к выводу, что целью было убийство Салеха. Они полностью исключили случайное попадание ракеты. В то же время ряд деталей указывал, что могло быть использовано самодельное взрывное устройство. Это значит, что в ближнем кругу диктатора созрел заговор.

Сам президент Салех обвинил в покушении шейха Садека аль-Ахмара. На что тот предъявил контробвинение. Дескать, президент сам удстроил взрывы, чтобы оправдать свою жестокость по отношению к населению. В то же время пресс-секретарь главы государства Ахмед аль-Суфи, как сообщил телеканал Al Jazeera, заявил, что нападение на президента Али Абдуллу Салеха было организовано США. Американцы уже давно уговаривали лидера Йемена мирно оставить свой пост, но тот не соглашался. Вот и решили избавиться от него.

Однако это не в стиле США – бить по толпе. Американцы уже несколько лет по договоренности с Салехом истребляют в Йемене активистов «Аль-Каиды» при помощи ударных дронов. И всегда наносят точечные удары, избегая лишних жертв. Кстати, через некоторое время власти Саны обвинили в покушении именно «Аль-Каиду». Сделав вид, что неуступчивый Салех пострадал в борьбе с международным терроризмом, а не с собственным народом.

Однако 12 июня власти сообщили, что арестованы пять человек по подозрению в причастности к взрыву 3 июня. Еще около пятидесяти находятся под подозрением. Стало понятно, что был взрыв бомбы с целью ликвидации президента. И осуществили его люди, имеющие доступ во дворец. Можно говорить о неудачной попытке дворцового переворота.

Оппозиция попробовала договориться с вице-президентом Хади о передаче власти. Но ставленник Салеха отказался от переговоров. Не исключено, что нынешняя война с диктаторской группировкой превратится в войну всех против всех. Может, поэтому лидеры оппозиции не призывают своих сторонников к оружию. Хотя и оказались между молотом и наковальней: с одной стороны – войска, с другой – племена и мятежная бригада. А тут еще сепаратисты и местные кланы захватывают один город за другим. Самое плохое для Йемена еще впереди. Но у Салеха с каждым днем все меньше шансов вернуться. Виктор Мясников.

По итогам саммита «группы восьми» в Довиле президент России Дмитрий Медведев сказал журналистам: «У меня от вас нет тайн, тем более по такой несложной теме, как противоракетная оборона. Я не очень доволен реакцией на мои предложения с американской стороны и со стороны вообще всех стран НАТО… Потому что мы теряем время… Что такое 2020 год? Это тот год, когда завершится выстраивание четырехэтапной системы так называемого адаптивного подхода. После 2020 года, если мы не договоримся, начнется реальная гонка вооружений».

Также он отметил, что никто из западных партнеров не может ему объяснить, какие и чьи ракеты должна перехватывать ЕвроПРО ближе к 2020 году (т.е. когда НАТО планирует четвертый этап развертывания ПРО с потенциалом сбивать межконтинентальные ракеты). «Значит, вывод простой: тогда это против нас», – заключил он. Не прояснила ситуацию с ЕвроПРО и июньская встреча министров обороны в рамках Совета Россия–НАТО.

А ЕСТЬ ЛИ РАКЕТЫ?

Противоракетная оборона – это один из самых комплексных и противоречивых вопросов современной военно-стратегической, технической и политической проблематики, по которому ведут споры специалисты, посвятившие теме много десятилетий.

По свидетельству многих авторитетных российских и зарубежных военных экспертов, поскольку речь идет о южных азимутах Европы, сейчас ракетами средней дальности (т.е. 1000–5500 км) обладают Пакистан, Иран, Израиль, Саудовская Аравия.

Ракеты меньшей дальности (до 1000 км) есть у Турции, Сирии, Йемена, Египта, Ливии.

Нет непреодолимых технических препятствий, чтобы значительно увеличить дальность баллистических носителей за счет снижения полезной нагрузки и других мер. Например, дальность иранских ракет «Шехаб-3» можно повысить таким образом с 1500 до 2300 км, разрабатываемая ракета «Шехаб-4» будет иметь дальность 3000 км, а «Шехаб-5» и «Сейджил» – еще больше. По оценкам ряда экспертов, через 10–12 лет Иран может создать ракеты межконтинентального класса, но и ракеты средней дальности будут перекрывать континент до Испании, Норвегии и Красноярска. Исход арабских революций пока непредсказуем. Скорее всего в конечном итоге новые режимы будут более националистическими и религиозными. А это – питательная почва для появления целой группы новых «пороговых» стран на Ближнем Востоке и в Северной Африке.

Сейчас межконтинентальных ракет действительно нет, но ждать, когда они появятся, было бы опрометчиво. Ведь развертывание и отработка ПРО (тем более с неядерным перехватом) – намного более инновационный, технически рискованный и капиталоемкий процесс, чем развитие наступательных ракетных носителей, технология которых давно отработана. К тому же от ПРО требуется гораздо более высокая гарантия эффективности, чем от наступательных ракет. В случае отказа ракеты какой-то объект на территории противника не будет поражен, а если не сработает ПРО, то от одной ракеты погибнут сотни тысяч граждан своей страны. Эта фундаментальная асимметрия в требованиях к эффективности стратегических наступательных и оборонительных вооружений была одной из главных причин, по которым за прошедшие сорок с лишним лет масштабные системы ПРО территории СССР/России и США так и не были развернуты.

Эта же асимметрия затрудняет однозначное разграничение между ПРО от ракет средней дальности (РСД с дальностью 1000–5500 км) и от межконтинентальных баллистических ракет (МБР с дальностью более 5500 км). Совершенствование систем антиракет с увеличением их скорости и дальности может технически придать им потенциал перехвата МБР, (как с пресловутым проектом системы SM-3Block IIB для четвертого этапа развертывания американской программы ПРО в 2020 году). Но одновременно это даст им гораздо большую эффективность против РСД, и едва ли обороняющаяся сторона откажется от такой возможности. Никому не приходит в голову ставить ограничения для дальности и скорости будущих российских систем типа С-500 или модернизированной Московской ПРО А-135. Соединенные Штаты и НАТО приняли «Поэтапный адаптивный подход» к созданию ПРО для Европы (ПАП) для отражения нынешних и будущих ракет Ирана и отказываются каким-либо образом его ограничивать (См. материалы Евгения Бужинского и Александра Храмчихина в «НВО» от 3–9 июня 2011 года).

В духе «перезагрузки» отношений в 2008–2010 годах США и Россия, а также Совет Россия–НАТО приняли ряд деклараций о совместном развитии систем ПРО. Россия предложила концепцию общей «секторальной» ПРО, по которой РФ и НАТО защищали бы друг друга от ракет с любых направлений. НАТО выступила за самостоятельные, но сопряженные по ряду элементов системы ПРО. Были созданы контактные группы на правительственном уровне и влиятельные комиссии экспертов. Они сделали серьезные предложения о принципах и первых практических шагах такого сотрудничества, в частности: создание центра оперативного обмена данными систем предупреждения о пусках ракет (ЦОД), возобновление совместных противоракетных учений, общая оценка ракетных угроз, критерии и принципы стабилизирующих систем ПРО и транспарентности их развития и пр.

Тем не менее при всей привлекательности упомянутых инициатив, как говорится, воз и ныне там. Прошедший саммит в Довиле продемонстрировал растущие разногласия в этой области. Основная причина, видимо, в том, что нельзя решать проблему изолированно. Ведь противоракетные системы встроены в более широкий контекст военной политики сторон и их военно-политических отношений. И в этом контексте есть большие препятствия для сотрудничества в столь кардинальной и деликатной сфере, как ПРО. Без их преодоления будет бесконечное хождение по кругу деклараций, абстрактных схем и предложений, которое никогда не обретет практического характера.

АМЕРИКАНСКИЕ НЕУВЯЗКИ

Во-первых, в курсе Вашингтона есть большие нестыковки, которые вызывают естественные подозрения Москвы об истинных целях ПАП развития ПРО. И дело вовсе не в том, что у Ирана пока нет ни МБР, ни ядерного оружия. О ракетах было сказано выше, и есть серьезные причины подозревать наличие военной ядерной программы Ирана (подтвержденные претензиями со стороны МАГАТЭ и лежащие в основе шести резолюций Совета Безопасности ООН).

Дело в другом: США не раз официально заявляли, что ни за что не допустят обретения Ираном ядерного оружия (подразумевая, видимо, и решимость Израиля не допустить этого). А раз так, то стоит ли создавать крупную систему ПРО для защиты от ракет в обычном оснащении? В отличие от ядерных ракет ущерб от удара таких носителей был бы незначителен. Для его предотвращения вполне можно полагаться на потенциал разоружающего удара и массированного возмездия с применением высокоточных обычных систем, столь эффективно использованных в Югославии, Ираке, Афганистане и Ливии.

Иногда представители Вашингтона говорят, что система ПРО будет сдерживать Иран от создания ракетно-ядерного оружия. Это весьма сомнительно. Скорее наоборот, такая система воспринимается в Тегеране как свидетельство того, что США в конце концов смирятся с вступлением Ирана в «ядерный клуб» – недаром иранское руководство никогда не протестовало против американской программы ПРО. С точки зрения Тегерана, чем масштабнее ПРО США – тем лучше: ведь она раскалывает Москву и Вашингтон, что позволяет Ирану продвигать все дальше свои программы.

Однако в России многие чувствуют, что противодействием иранской угрозе противоракетная программа едва ли ограничивается, и тут американцы явно что-то недоговаривают. Помимо новых потенциальных арабских претендентов в ракетно-ядерный клуб есть острейшая проблема Пакистана, который в случае прихода к власти исламистов превратится во второй Иран, но уже с готовыми ракетами и ядерными боеголовками к ним. Но по понятным причинам США не могут открыто говорить об этой угрозе, чтобы не дестабилизировать своего нынешнего союзника, от которого зависит операция в Афганистане.

Наконец, есть фактор Китая, с которым США всерьез готовятся к долгосрочному региональному (Тайвань) и глобальному соперничеству в обозримый период XXI века. На противостояние с КНР все больше нацеливаются и наступательные ядерные силы США, и их высокоточные средства большой дальности в обычном оснащении (КРМБ), и новейшие разработки частично-орбитальных ракетно-планирующих систем (Минотавр Лайт IV). Программа ЕвроПРО – это элемент глобальной противоракетной системы наряду с ее районами развертывания на Дальнем Востоке, Аляске и в Калифорнии. Она направлена против ограниченного ракетно-ядерного потенциала Китая, чтобы как можно дальше отодвинуть время достижения им ракетно-ядерного паритета и взаимного ядерного сдерживания с США. Но и об этом Вашингтон не может сказать открыто, чтобы не провоцировать КНР на форсированное ракетное наращивание, не пугать еще больше Японию и Южную Корею и не подталкивать их к ядерной независимости.

Мир, в котором США становятся уязвимы для ракетно-ядерного оружия растущего числа стран, включая экстремистские режимы, – это новая и пугающая их окружающая военно-стратегическая среда, с которой они не желают примириться. Вспомним, как болезненно, долго и трудно, через какие кризисы и циклы гонки вооружений в 60–70-е годы Вашингтон приходил к признанию неизбежности паритета и своей уязвимости для ракетно-ядерного оружия СССР. Не стоит забывать и тревогу, с которой Советский Союз реагировал на развертывание Китаем ракет средней дальности, а потом и МБР в 70–80-е годы. Сохранение Московской системы ПРО А-135 в большой мере определялось китайским фактором.

Ключевой вопрос для Москвы в том, может ли эта глобальная противоракетная система в конечном итоге повернуться против России. Самые авторитетные российские специалисты (например, генералы Виктор Есин и Владимир Дворкин, академик Юрий Соломонов наряду со многими другими) утверждают: как нынешняя, так и прогнозируемая на 10–15 лет вперед американская ПРО не способна существенно повлиять на российский потенциал ядерного сдерживания. В рамках нового Договора СНВ и даже при дальнейшем понижении его потолков (скажем, до 1000 боеголовок) попытка создать ПРО для защиты от российских стратегических сил потребовала бы таких колоссальных средств и дала бы столь сомнительные плоды, что нанесла бы ущерб безопасности самих США. Тем более что возникли бы новые и более приоритетные угрозы, в противодействии которым Вашингтон нуждается в сотрудничестве, а не в новой конфронтации с Москвой. При этом, разумеется, непреложным условием является поддержание достаточного потенциала стратегических ядерных сил (СЯС) России в рамках Договора СНВ, чтобы ни у кого не возникло соблазна изменить в свою пользу стратегический баланс с помощью глобальной ПРО.

Другое дело, что совершенно неприемлемо нежелание Вашингтона допустить возможность корректировки программы ПРО в будущем. Раз программа называется адаптивной, то она должна предусматривать возможность поправок не только в качестве реакции на угрозу, но и в зависимости от развития сотрудничества с Москвой. Однако Вашингтон до сих пор не определился с тем, какого вклада он ждет от России. Большие препятствия создает прямо-таки оголтелая позиция по вопросу ПРО республиканской оппозиции в Конгрессе США. Похоже, что пока США намерены реализовать намеченную программу самостоятельно, а от России им было бы достаточно политического согласия не возражать и не чинить препятствий.

Такой вид «сотрудничества» не привлекает Россию, она требует совместного планирования и осуществления программы ЕвроПРО на равноправной основе. Впрочем, равноправие – это привлекательный лозунг, но он должен дополняться конкретикой с учетом различий сторон в экономическом, военно-техническом и геостратегическом отношениях, а также в восприятии угроз.

ГЛАВНАЯ АСИММЕТРИЯ

Для сотрудничества государств в развитии столь сложной, дорогостоящей и политически значимой системы, как ПРО, нужно согласие в определении ракетных угроз. Некоторые союзники США по НАТО не вполне разделяют оценки Вашингтона в отношении Ирана, но поддержали ПАП как новое связующее звено солидарности НАТО в условиях растущих трудностей операции в Афганистане, а также с расчетом на экономические и технологические выгоды взаимодействия.

С Россией у США есть большие различия в оценке угроз. И главное не в разных прогнозах эволюции ядерной и ракетной программ Ирана. Если называть вещи своими именами, то основное различие в том, что большинство политического и стратегического сообщества России не считают ракетную угрозу Ирана (и КНДР) сколько-нибудь серьезной и полагают, что традиционного ядерного сдерживания вполне достаточно. А главную угрозу видят со стороны США и НАТО. Об этом открыто сказано в новой российской Военной Доктрине от 2010 года, где в списке военных опасностей действия и вооружения США и НАТО (включая их противоракетные системы) стоят на первых четырех позициях, а распространение ракет и оружия массового уничтожения, против которых может создаваться ПРО, – лишь на шестом месте.

Это обстоятельство резко сужает, если вообще не аннулирует, основу для сотрудничества России и НАТО в развитии ПРО. Делать вид, что этого нет, и как ни в чем не бывало обсуждать на всех уровнях проекты совместной ПРО – означает вести бесконечный словесный менуэт. Пора прямо и открыто включить эту тему в диалог по ПРО. Иначе проблема, оставаясь в тени, будет и далее блокировать любые возможности сотрудничества.

Довольно странно выглядит на этом фоне и предложенный Москвой проект «секторальной» ПРО, согласно которому Россия возьмет на себя ответственность за оборону НАТО, а та будет защищать Россию. Причем устами официальных представителей предлагался даже двойной контроль над «кнопкой», единый периметр обороны, распределение секторов отражения ракет. Если это тест на искренность намерений Запада, то он слишком прозрачен. Ведь в НАТО прекрасно понимают, что сама Россия в контексте ее общей военной политики не положится на США в защите своей территории от ракетно-ядерного удара.

ЦЕЛЬ УЧАСТИЯ

В Довиле российский президент сказал: «…Мы должны получить гарантии: что это не против нас. Нам такие гарантии никто не дал».

Практически любая система обороны от баллистических носителей оружия имеет техническую способность перехватить какое-то количество стратегических ракет или их элементов на траекториях полета. Это относится и к Московской ПРО А-135, и к будущей системе С-500, согласно обещаниям ее разработчиков. Как свидетельствуют специалисты, даже существующие американские системы типа ТХААД и «Стандарт-3» имеют некоторый потенциал перехвата МБР.

Но для оценки стратегического влияния ПРО на такой крупный ядерный потенциал сдерживания, как российский, нужно учитывать возможности обороны в совокупности всех ее элементов по отражению первого, ответно-встречного или ответного удара другой стороны с учетом всех ее ресурсов. Также нужна реалистическая оценка катастрофических последствий потери всего нескольких (не говоря уже о нескольких десятках) городов для любой сверхдержавы XXI века. Не декларации и даже не юридически обязывающие соглашения с Западом (из которых, как показал опыт, можно выйти), а существующий и прогнозируемый российский потенциал СЯС, который никак не ограничивается новым Договором СНВ, – вот главная и неразменная гарантия того, что ПАП не будет направлен против России ввиду неспособности сколько-нибудь ощутимо повлиять на ее потенциал сдерживания.

Дополнительно военно-техническое участие России в программе ЕвроПРО – в зависимости от объема этого участия – предоставит большую или меньшую гарантию влиять на характеристики противоракетной системы.

Периодически повторяющиеся угрозы в адрес Запада («…если мы не договоримся, начнется гонка вооружений») производят, видимо, не очень большое впечатление. Разумную модернизацию СЯС и ТЯО Россия должна вести в любом случае («Тополь-М/Ярс», «Булава-30», «Искандер»), включая развитие технических средств преодоления любой системы ПРО на всех участках траектории. А избыточные вооружения (вроде новой жидкостной тяжелой многозарядной МБР шахтного базирования) лишь отвлекут финансовые ресурсы от действительно необходимых программ и других кричащих нужд обороны.

Для Запада очевидно, что настойчивое требование гарантий со стороны России есть свидетельство того, что главный мотив ее возможного участия в программе – не противодействие ракетной угрозе третьих стран (в которую она не очень верит), а получение военно-технических доказательств невозможности ее использования против МБР, то есть ограничение боевой эффективности ЕвроПРО. Участие в программе обороны не с целью обороны, а ради ее ограничения – это весьма зыбкая основа для сотрудничества. Тем не менее для отдельных характеристик это в принципе возможно (дислокация антиракет, способность их систем наведения к перехвату на активном участке траектории и пр.). Но в других аспектах, поскольку грань между системами перехвата МБР и РСД размыта, Вашингтон едва ли пойдет на существенные ограничения эффективности системы против Ирана и других стран, имеющих ограниченный ракетный потенциал.

ДВЕ ОБОРОНЫ

До сих пор обсуждение совместной ПРО шло, как игра на половине шахматной доски. А другая половина остается в тени политического и экспертного внимания, хотя она оказывает на ход дел непосредственное влияние. Одним из высших приоритетов современной военной политики России и Государственной программы вооружений до 2020 года (ГПВ-2020) является развитие Воздушно-космической обороны (ВКО). Эта программа выглядит не менее внушительно, чем американская ПРО. Помимо модернизации существующих и создания новых элементов СПРН в составе РЛС наземного базирования и космических аппаратов (что, безусловно, в любом случае необходимо) планируется развернуть 28 зенитных ракетных полков, оснащенных комплексами С-400 «Триумф» (около 1800 зенитных управляемых ракет – ЗУР), а также 10 дивизионов (около 400 ЗУР) перспективной системы С-500. Кроме того, планируется обновление парка истребителей-перехватчиков (в числе 600 закупаемых самолетов), создание новой системы управления и интеграция в ней систем ПРО и ПВО, СПРН и контроля космического пространства. О приоритетности программы свидетельствует и то, что в ходе текущей военной реформы было принято решение увеличить планируемый контингент офицерского корпуса на 50% (со 150 до 220 тыс. человек) ради создания ВКО.

Военная Доктрина не скрывает, что ВКО предназначена для защиты от США и НАТО, ставя в качестве первоочередной задачи «своевременное предупреждение Верховного Главнокомандующего Вооруженными силами Российской Федерации о воздушно-космическом нападении…», а затем «обеспечение противовоздушной обороны важнейших объектов Российской Федерации и готовность к отражению ударов средств воздушно-космического нападения».

Понятно, что речь идет не о третьих странах или террористах, а о наступательных системах США, особенно оснащенных высокоточным обычным оружием (авиация, крылатые ракеты, частично-орбитальные ракетно-планирующие системы и пр.). И это еще один аспект темы, находящийся вне противоракетного диалога политиков и экспертов, но подспудно вполне ощутимо влияющий на него.

Совершенно очевидно, что в ее нынешней конфигурации российская ВКО для защиты от нападения США и НАТО несовместима с общей системой ПРО для прикрытия Европы. Но не может ведь Россия развивать две параллельные программы: одну вместе с НАТО для защиты друг друга («секторальный» проект), а другую для отражения ракетных ударов («воздушно-космического нападения») со стороны США и их союзников. Недаром весной 2011 года на заседании коллегии Министерства обороны, определяя мероприятия развития ВКО, президент Медведев призвал делать это «в контексте текущей ситуации, включая решение вопроса о нашем участии или неучастии в создаваемой системе европейской противоракетной обороны».

Поэтому участие России в программе ЕвроПРО – весьма искусственная и отвлеченная постановка проблемы. Скорее нужно говорить о совместимости ВКО с поэтапной программой НАТО.

По опыту прошедших двухлетних дискуссий на разных уровнях вокруг ПРО можно сделать уверенный вывод: они останутся бесплодным теоретическим упражнением, если помимо «Поэтапного адаптивного плана» США и его отношения к российскому потенциалу ядерного сдерживания в диалог не будут включены также российская Воздушно-космическая оборона и американские средства воздушно-космического нападения, которые она призвана отражать.

КОМУ ВЫГОДНО СОТРУДНИЧЕСТВО

Еще одно осязаемое препятствие на пути совместной ПРО состоит в том, что ни американский, ни российский военно-промышленные комплексы на деле не заинтересованы в сотрудничестве. Военные ведомства и промышленные корпорации США не хотят ни в чем ограничивать свою свободу рук в развитии системы, опасаются утечки технологических секретов, не хотят попадать в зависимость от России с ее многовекторной политикой. Их российские аналоги осуществляют программу ВКО, и если в ГПВ-2020 она составляет хотя бы одну пятую часть намеченного финансирования, то речь идет о сумме более 100 млрд. долл. Хотелось бы верить, что программу ВКО не затронет коррупция (по недавно нашумевшему заявлению военной прокуратуры, из Гособоронзаказа расхищается каждый пятый рубль). Но российским заказчикам и подрядчикам тоже вовсе ни к чему дотошный американский аудит и придирки комитетов Конгресса.

Оба военных истеблишмента не уверены в том, как впишется совместная ПРО в привычную и «накатанную» систему отношений взаимного ядерного сдерживания. Поэтому под разными предлогами блокируются даже такие бесспорные и простые первые шаги, как возрождение Центра обмена данными СПРН, совместные противоракетные учения. Поскольку реальные военные курсы обеих держав противоречат концепции совместной ПРО, наивно думать, что сотрудничество в этой сфере станет рычагом, который изменит всю военную политику сторон. Скорее получится наоборот, как пока и происходит. Военная политика меняется через собственные решения и международные договоренности. Ставить соглашение по ПРО в качестве предварительного условия переговоров по другим темам – значит обрекать весь процесс на длительный тупик.

Наконец, чтобы в таких сферах воплотить свою политическую волю в практику, президенты должны создавать государственные и промышленные структуры, имеющие задачу развивать сотрудничество и заинтересованные в нем.

НОВЫЙ ФОРМАТ

Можно придать процессу «второе дыхание», пересмотрев формат обсуждения проблемы и включив ряд важнейших, тесно связанных с ней вопросов, без которых тема ПРО «висит в воздухе».

Прежде всего следовало бы официально информировать западных партнеров о том, что Россия осуществляет собственную приоритетную и обширную программу ВКО, включая противоракетные системы. Страна не может делать две оборонительные системы: одну вместе с НАТО, а другую против нее. Нужно подчеркнуть, что основанием для ВКО служит озабоченность России рядом ударных средств, программ и концепций применения новейших неядерных вооружений США. Их ненаправленность против Росси и возможное ограничение (по типу включения в потолки Договора СНВ обычных боеголовок баллистических ракет) должны стать предметом следующего этапа переговоров о сокращении СНВ. Параллельно с ними Россия готова обсуждать ограничение ТЯО наряду с мерами возрождения адаптированного ДОВСЕ.

В случае успеха на этих треках Россия готова реструктурировать свою программу ВКО, ориентировать ее на отражение ракетных угроз третьих стран и сделать совместимой с ЕвроПРО. Со своей стороны, США и НАТО должны проявить готовность учесть озабоченности России, включая коррекцию программы ПРО в сторону совместимости с российской ВКО.

Четко определив свои приоритеты, Москва сможет в ходе «многоканальных» переговоров получить преимущества в одних вопросах за уступки в других. А остальное – искусство дипломатии, в котором Россия имеет замечательную историческую школу. Руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) РАН, член-корреспондент РАН, доктор исторических наук, Алексей Георгиевич Арбатов.

Россия > Армия, полиция > www.nvo.ng.ru, 17 июня 2011 > № 384144 Алексей Арбатов

Саудовские женщины объявили о проведении в пятницу массовой акции неповиновения, в ходе которой они намереваются выехать на улицы за рулем автомобилей, несмотря на строжайший на это запрет властей и угрозу тюремного заключения.

Внимание: за рулем могут быть женщины...

С самого утра улицы саудовских городов патрулируют усиленные наряды дорожной полиции. Блюстители порядка внимательно вглядываются в лица водителей: ведь среди них могут быть женщины! Стартовавшая в прошлом месяце в социальной сети Facebook кампания под названием "Я сяду за руль 17 июня" вызвала бурные дискуссии в обществе и грозит стать самой крупной в истории королевства акцией неповиновения представительниц слабого пола - свое участие в ней подтвердили свыше двадцати четырех тысяч саудовок.

"Смысл акции состоит в том, что жительницы страны, имеющие иностранные права садятся в машины и едут по своим делам. Таким образом, мы хотим привлечь внимание властей к нашей проблеме. Мы надеемся, что король услышит нас и выпустит указ разрешающий нам садиться за руль", - говорит активистка движения "Я сяду за руль 17 июня" Нура аль-Шариф.

Нет места за рулем

Женщина за рулем - дело неслыханное для Саудовской Аравии. Ездить им, официально никто не запрещал, но вот права местного образца, а только по ним можно передвигаться по дорогам королевства, представительницам слабого пола никто не выдает. Власти ссылаются на фетву (религиозное решение) принятую в 1991 году - тогда местное духовенство, основываясь на тексте Корана, постановило: женщинам за рулем автомобиля не место. В стране нет общественного транспорта, а потому передвигаются местные дамы либо на такси, либо при помощи близких родственников мужского пола. Нередко на улицах за рулем можно увидеть совсем юных мальчиков 12-13 лет, везущих своих мам и сестер за покупками. У барышень побогаче имеются собственные водители, как правило, приезжие на заработки граждане Филиппин и Индии.

"Мы не все имеем водителей, не у всех у нас есть братья и отцы, которые могут нас отвезти, когда нам надо! И что нам теперь дома сидеть? А потом зачем нам платить деньги водителям из Азии, ведь они уходят из страны, не логичнее ли было бы все же разрешить нам воспользоваться нашим правом?!",- сказала одна из активисток движения Сара аль-Кахтани из саудовского города Джидда.

Маналь больше так не будет, наверное...

Настоящий скандал в прошлом месяце вызвал видеоролик, выложенный в YouTube одной из организаторов интернет - кампании "17 июня" девушкой по имени Маналь аш-Шариф. На кадрах, - гордость королевства, первая в стране женщина-инженер в сфере компьютерной безопасности, отличница Маналь ведет машину по улицам своего города Хобар. На следующий день за ней пришли полицейские и поместили девушку в тюрьму. Уговоры родителей и честное слово, что она больше так не будет, подействовали - через неделю ее отпустили. Вот и сейчас представители полиции предупреждают: каждой, кто осмелится нарушить закон, грозит тюремное заключение и никаких поблажек. Кстати, Маналь, несмотря на увещевания родителей, все же собирается выехать на улицы 17 июня...

"Хватит, баста, нам надоело уже. Но только не подумайте, что мы хотим совершить революцию. Это не политическая акция, мы довольны нашим королем, правительством, политическим устройством, однако мы требуем наше право на вождение. В какой еще стране мира женщины лишены этого? Наши соседи, страны Залива: Эмираты, Кувейт, Бахрейн уже давно избавились от всяких предрассудков в отношении женщин", - говорит одна из представительниц движения "17 июня", не решившаяся называть своего имени.

Особое отношение

Попытки женщин заговорить о своем праве на вождение в Саудовской Аравии возникали и раньше, но каждый раз сталкивались с мощной критикой со стороны государственных органов и духовенства. В консервативном королевстве, конституцией которой является священная книга мусульман - Коран, к представительницам слабого пола отношение особенное. Например, у каждой из них здесь должен быть свой опекун. Им может быть отец, муж или другой близкий родственник. Без его разрешения женщина не то, что не может сесть за руль, она не имеет права выйти из дома. Большинство саудовских мужчин такое положение считают вполне естественным - таким образом, говорят они, можно уберечь мусульманок от возможных посягательств и другого "зла" современного общества. Мнение саудовцев, впрочем, не разделяет американская правозащитная организация Freedom House, поместившая Саудовскую Аравию в своем отчете, посвященном положению женщин, на самое последнее место.

"Саудовская женщина - очень избалованна. Она не нуждается в том, чтобы водить машину, ведь у нее есть водитель, и в конец концов опекун. Наше общество очень консервативно и пока не готово принять это. Также я считаю, что для их появления на улицах потребуются необходимые условия: отряды женской полиции на дороге, специальная инфраструктура. Мы очень трепетно относимся к нашим женщинам", - сказал редактор одной из крупнейших саудовских газет "Аль-Указ" Ахмад аль-Басвейд.

Будем брать на таран

Свою страничку на Facebook создали и наиболее радикальные противники появления в стране женщин - водителей. Мужчины настроены весьма решительно - всех замеченных за рулем представительниц прекрасного пола они намерены бить палками. Кое-кто даже предложил выехать сегодня на старых автомобилях, - если девушки останавливаться не станут, - их предлагают брать на таран. Рафаэль Даминов

Политические и юридические риски не позволят быстро реализовать потенциал добычи нефти в Ираке, сказал вице-премьер РФ Игорь Сечин, выступая на ПМЭФе.

"Компании, работающие в этой стране, фактически на сервисных контрактах, берут на себя значительные политические и юридические риски. Вряд ли это позволит быстро реализовать потенциал Ирака", - сказал он.

Он также отметил, что полагаться на избыточные мощности в странах ОПЕК уже больше нельзя.

Турецкие металлургические компании, в начале июня резко взвинтившие цены на длинномерный прокат благодаря активизации спроса на внутреннем рынке, вскоре предсказуемо столкнулись со сбытовыми проблемами. Местные потребители в ответ на подъем цен на арматуру до $780-805 за т EXW (без НДС) и катанку до $825-835 за т EXW приостановили закупки. При этом, немалое влияние на снижение спроса оказали и состоявшиеся 12 июня парламентские выборы.

В конце первой декады июня производители были вынуждены отступить и сбавили котировки до $760-785 за т EXW, но им пока не удается вернуть покупателей на рынок. Дистрибуторы, успевшие немного пополнить свои запасы в последние несколько недель, выжидают, рассчитывая на дальнейшее понижение цен. По их мнению, металлурги вполне в состоянии пойти на более значительные уступки, поскольку их затраты, в частности, на металлолом выросли в конце мая – начале июня в гораздо меньшей степени, чем цены на готовую стальную продукцию.

Пауза наступила и на ближневосточном рынке арматуры. Подняв экспортные котировки до $750 за т FOB и более, турецкие компании лишились покупателей. В последние дни интерес к приобретению турецкой арматуры проявляли только египетские и иракские компании, но не дороже $730-735 за т FOB. Между тем, в странах Персидского залива эта продукция, предлагаемая по $750-770 за т CFR, спросом не пользуется.

В принципе, Саудовская Аравия сохраняет высокие темпы роста в строительной отрасли. Кроме того, по мнению ряда специалистов, после Рамадана, т.е. в сентябре-октябре может оживиться и рынок ОАЭ, где в ближайшее время должны стартовать несколько крупных проектов и вообще рынок недвижимости постепенно вылезает из «ямы». Однако саудовские компании уже год удерживают внутренние цены на уровне $730-745 за т EXW, так что в нынешних условиях их продукция продается дешевле импортной. Конкурировать с саудовцами на их рынке в настоящее время может только Qatar Steel, котирующая арматуру на уровне около $720-725 за т FOB.

Практически прекратили закупки проката за рубежом иранские компании. После недавней девальвации национальной валюты более чем на 10% импортная продукция превысила в цене местную. Кроме того, трейдеры не решаются заключать контракты с иностранными поставщиками, опасаясь новых колебаний валютного курса. По той же причине проявляют осторожность и сирийские дистрибуторы, отдающие предпочтение продукции местного производства с минимальными сроками поставки.

Некоторые экспортеры длинномерного проката из СНГ в начале июня, подражая турецким коллегам, также попытались поднять экспортные котировки на арматуру до $750 за т FOB, но не смогли найти покупателей на свою продукцию на подобных условиях. Зато по ценам от $690 до $730 за т FOB арматура производства СНГ пользуется спросом в Ираке, странах Африки, Восточной и Северной Европы. Сделки на поставку катанки заключаются, в основном, из расчета $750-760 за т FOB. Спрос на эту продукции, как и ранее, более активный, чем на арматуру, причем, на всех основных рынках.

По мнению аналитиков, неуступчивость турецких компаний, не снижающих экспортные котировки несмотря на практическое отсутствие спроса, объясняется надеждами на еще одну волну покупательской активности до Рамадана. Большинство потребителей на Ближнем Востоке не успели создать необходимые объемы запасов на летние месяцы, так что, по мнению металлургов, в конце июня или начале июля им придется ненадолго возобновить закупки. Помимо этого, турецкие экспортеры рассчитывают, что высокие цены на их продукцию стимулируют повышение внутренних котировок в таких странах как Египте и ОАЭ в июле.

Правда, если поставщики арматуры смогут добиться подорожания своей продукции, у них могут появиться новые конкуренты. В последние дни трейдеры сообщают о том, что корейские и японские компании начали предлагать июльские заготовки в страны Персидского залива, причем, по более низким ценам, чем полуфабрикаты из Турции и СНГ. В перспективе эта тенденция может распространиться и на региональный рынок арматуры.

Совет сотрудничества арабских государств Персидского Залива вновь призывает Абдаллу Салеха подписать план организации по выходу Йемена из политического кризиса, заявил во вторник в саудовском городе Джидда генсек организации Абдуллятиф аз-Зиани.

Во вторник в Саудовской Аравии прошло очередное заседание министров иностранных дел Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ). В состав организации входят шесть стран: Бахрейн, Катар, Кувейт, ОАЭ, Оман и Саудовская Аравия. Одной из важнейших тем встречи стала ситуация в Йемене.

"Инициатива пяти стран Совета сотрудничества, а Катар, как известно, свое участие в посреднической деятельности отозвал... эта инициатива остается в силе, президент Йемена Али Абдалла Салех был призван подписать этот документ", - сказал аз-Зиани по итогам встречи глав внешнеполитических ведомств ССАГПЗ.

Мирная инициатива по урегулированию политического кризиса в Йемене стран-членов ССАГПЗ была выдвинута в начале апреля этого года. Согласно плану, президент Йемена Али Абдалла Салех должен покинуть свой пост в течение 30 дней после подписания примирительного соглашения в обмен на предоставление ему и членам его семьи иммунитета от судебного преследования.

В связи с тем, что Салех неоднократно отказывался подписывать соглашение, ССАГПЗ 23 мая заявил об отзыве своей инициативы и о временном приостановлении посреднической деятельности по мирному урегулированию в Йемене.

В настоящее время глава Йемена находится в военном госпитале в Эр-Рияде, где проходит лечение после перенесенного покушения в начале июня.

Салех продолжает контролировать ситуацию в Йемене благодаря своему сыну Ахмеду и другим приближенным лицам. Оппозиция, добивающаяся отставки Салеха, заявила ранее, что не позволит ему вернуться в страну.

Антиправительственные выступления с требованием отставки Салеха, который находится у власти более 30 лет, продолжаются в Йемене с начала февраля. По данным западных СМИ, за время народных волнений в стране погибли несколько сотен человек. Рафаэль Даминов

Власти Камбоджи оценили опыт соседних стран, в частности, Таиланда и задумались о развитии собственной туристической индустрии. В их планах – строительство туристического города город Ангкор-Хиллс.

Ангкор-Хиллс расположится на площади 3,5 квадратных километра среди рисовых полей и лесов, в 30 километрах от храмового комплекса Ангкор-Ват в Сиемреапе и в 100 километрах от границы с Таиландом. Здесь возведут несколько десятков зданий, выдержанных в камбоджийских архитектурных традициях, среди которых будут конгресс-центр, жилые дома, отели, торговые и развлекательные центры, spa-салоны, спортивные сооружения и крупный центр медитации.

Для туристов на территории Ангкор-Хиллса будет открыт роскошный пятизвездочный Buddha Hotel and Spa, украшенный гигантскими изображениями Будды, гостиница Heritage, похожая на древний город с крепостными стенами, каналами и водопадами, а также другие объекты размещения. Согласно задумке, единовременно в городе смогут проживать до 20 тысяч человек.

К новому проекту уже проявили интерес инвесторы из Китая, Макао, Катара, Саудовской Аравии и Арабских Эмиратов.

На сегодняшний день Камбоджа, чья природа и культурное наследие вполне сравнимы с тайскими, пользуется гораздо меньше популярностью у туристов из-за слабо развитой инфраструктуры. К примеру, в 2010 году в стране побывало 2,5 миллиона иностранных туристов, в то время как соседний Таиланд посетило 15,9 млн гостей.

Большая часть гостей прибывает в Камбоджу из Вьетнама, Южной Кореи, Китая и Японии. Число российских туристов в 2010 году составило около 30 тысяч человек.

Компания Taybah Steel уже запустила металлургический завод (с электродуговой печью) по производству сортового проката в новой промышленной зоне Al-Muwaqar к юго-востоку от Аммана, столицы Иордании.

Предприятие уже располагает мощностями по выпуску 150 тыс. т заготовки в год и планирует в течение трех месяцев запустить линию по производству 150 тыс. т арматуры в год. Taybah Steel закупила в Иордании трехручьевую машину непрерывного литья заготовок, в Турции – электродуговую печь, а у индийского поставщика – «арматурную» линию.

Сейчас новый завод реализует заготовку на рынке Иордании, который испытывает ее дефицит, сообщил Steel Business Briefing представитель Taybah Steel. Арматура будет поставляться строительному сектору Иордании и северной Саудовской Аравии. Компания закупает металлолом на внутреннем рынке.

Taybah Steel уже владеет заводами по производству заготовки в Саудовской Аравии и Египте, последний из которых должен был уже в этом году заработать. Группа также строить аналогичные мощности в Сирии и DRI-завод в Саудовской Аравии.

Промышленная зона Al-Muwaqar расположена в районе стратегической международной магистрали, соединяющей Иорданию, Ирак и Саудовскую Аравию.

Российско-китайский туризм – дело перспективное. Об этом наперебой твердят эксперты и чиновники двух стран в преддверии 2012 г. и 2013 г. Первый станет Годом российского туризма в Китае, второй – Годом китайского туризма в России. Но так ли все здесь все однозначно?

“Танцуют все!”

Фон для радужных настроений в российско-китайском турбизнесе весьма основательный. Дело в том, что буквально в течение года состоялось шесть встреч на высшем уровне между представителями двух стран. Встречи, в свою очередь, породили массу начинаний на местах. К примеру, в апреле в Хэйхэ прошел российско-китайский туристический фестиваль в течение которого стороны разрабатывали планы сотрудничества. В их числе старт оформлению в Хэйхэ загранпаспортов для граждан Китая. Российская сторона демонстрировала достопримечательности Благовещенска, помноженные на муниципальную программу развития туризма. Не остались в стороне банки двух городов, которые активизируют расчеты напрямую в рублях и юанях.

Май отметился Российско-Китайским форумом по развитию сотрудничества в сфере туризма между регионами Дальнего Востока и Сибири РФ и Северо-Востока КНР, который прошел в Маньчжурии. Среди 500 участников – представители управлений туризма восточных регионов России и северо-востока Китая, представители турбизнеса обеих стран, а также страховых компаний, таможенных и пограничных служб РФ и КНР. Здесь, говоря канцелярским языком, специалисты обеих стран представили туристические потенциалы. Кстати, важность происходящего усугублялась тем, что 19 мая впервые в Китае был отмечен День туризма.

Китайцы в этой связи особо не раскачивались, а сразу “брали быка за рога”. К примеру, муниципалитет китайского города-курорта Санья на острове Хайнань по причине того, что Россия является для него основным “поставщиком” туристов решил сделать надписи на остановках общественного транспорта дублированными – дополнить их переводами на русский язык.

Хотелось бы поактивнее

В этой связи сам собой напрашивается вопрос – неужели до этого между Россией и Поднебесной не было ничего в смысле туризма? Было, конечно. Более того, в 2001 г. в ходу было мнение, что Китай и Россия стоят на пороге туристического бума. И объяснялось это огромной потребностью, в первую очередь для граждан России узнать, кто же они такие – китайцы. Проблема в том, что их общий портрет на тот момент формировался в основном “челночными” контактами. Поэтому, даже не смотря на избрание Пекина столицей Олимпиады, Поднебесная продолжала оставаться носительницей таких стереотипов, как “отсталая бедная страна”, “грязный некультурный народ”, “дешевые и плохие товары”. Хотя от сотрудников автопредприятий, гостиниц, ресторанов, казино и прочих организаций туристической инфраструктуры активно шла информация об увеличивающемся огромными темпами потоке экскурсантов из КНР.

Барометром китайской туристической волны можно считать продавцов сувениров. А они к тому времени поголовно могли считать по-китайски. И все благодаря тому, что только Москву и Петербург в составе тургрупп в 2001 г. посетило не менее 10 000 граждан КНР, которые, кроме $1000 на дорогу оставили в России от $200 до 1500 каждый на сувениры, развлечение и т.п..

Строго говоря, на тот момент китайский выездной туризм и в самом деле переживал настоящий бум. Только по официальной статистике не менее 50 млн китайцев имели достаточно средств для выезда за границу с туристическими целями. Но их основными маршрутами были страны Юго-Восточной Азии. Россия до поры до времени была известной туристам лишь своими Москвой и Санкт-Петербургом, в то время как масса других интересных для китайцев направлений оставались “вне игры”. И такое положение дел объяснялось в основном недостатком работы российских туроператоров, предпочитавших выходу в народ светские беседы на разного рода туристических форумах. В то время как согласно китайским правилам, именно российская сторона была бы обратиться с просьбой о включении России в список стран, куда туризм разрешен. Короче говоря, нужен был толчок, если не сказать больше.

Официальный документ, подтверждающий включение России в список стран, рекомендованных китайским гражданам для посещений с туристскими целями, был получен лишь в 2002 г. Новый статус России позволил очень быстро увеличить число туристов из Китая на 200 000 человек. Но задержка в его оформлении стоила стране больших упущенных возможностей.

Единственное, чем можно себя успокоить – поступательным движением в направлении привлечения китайских туристов в Россию. Так с сентября 2005 г. туристическим группам из Китая уже не нужно, посещая Россию, оформлять визы. Только это хоть и дало определенный эффект, но сделанное с большим опозданием не решило проблемы, потому что практически в это время в список рекомендованных к туристическим поездкам для китайских граждан стран была включена Европа. Естественно в таком варианте интерес к поездкам в Россию, страну с менее развитой туристической инфраструктурой, оказался не настолько велик, как хотелось бы. Масла в огонь полили вполне обоснованные опасения китайцев о задержках на границе.

Где искать доходы от туризма в Россию

И, все же, количество туристов из Поднебесной, приезжающих в Россию, ежегодно росло. Но при этом контролирующие органы все чаще стали обращать внимание на то, что вместе с таким ростом как-то странно начала уменьшаться прибыль российских туристических фирм. Отгадка лежала на поверхности – азиатские, незарегистрированные в России турфирмы, а проще говоря – нелегальный китайский туристический бизнес попросту изолировал своих туристов от российской структуры. Свой транспорт, свои валютные обменники, гостиницы, рестораны и так далее, владельцами которых являлись граждане той же Поднебесной, позволяли не распылять средства соплеменников, ехавших посмотреть Россию, а превращать в доходы китайских фирм и мигрантов, успешно уклоняющихся от уплаты налогов. Таким образом, деньги, потраченные туристами в России, практически в преобладающем объеме оседали в китайских землячествах на расширение бизнеса или полностью возвращались в Китай.

Китайцам Россия интересна

Серьезным подспорьем для развития китайского туризма в Россию стал 2006 г. – год России в Китае, в течение которого, по словам руководства Ростуризма, его сотрудники выложились на все 200% для того чтобы китайские туристы заинтересовались Россией. Как отмечал генеральный консул КНР в Петербурге Тянь Эрлун, год России в Китае прошел “на ура”: в 300 крупных государственных мероприятиях было задействовано около500 000 китайцев, в различных выставках и презентациях – десятки миллионов, через СМИ, телевидение и радио с Россией познакомились сотни миллионов жителей страны.

Но выставки выставками, а чем реально китайцев может привлекать Россия? Какие ее регионы интересны жителям Поднебесной? На этот счет стоит прислушаться к мнению тех, кто длительное время работал в КНР, а, следовательно, относительно хорошо узнал китайские предпочтения. Оказывается многие из жителей Поднебесной с удовольствием поедут туристами в Читу, им это интересно. Среди торговых предпочтений – российская парфюмерия, золото и небольшая электроника. Да и просто людям хочется погулять по лесу, какого нет на севере Китая, поваляться в снегу, посетить обычные, не показушные деревни. Здесь характерно предложение открыть в Чите на высокогорье резиденцию Деда Мороза (Санта Клауса). Но для всего этого необходима кооперация ресурсов малого бизнеса районов России в единое целое.

На чем основаны утверждения, что российская глубинка китайцам интересна? На китайской же практике. Дело в том, что они уже добились у себя в Поднебесной успехов в развитии русского туризма. То есть, с 2004 г.китайцы у себя в Китае реально могут посмотреть, как живут русские, их культуру, самобытность. Единственная в Китае русская национальная волость Шивой, расположенная в приграничном с Забайкальем городе Аргун, развивает русский семейный туризм. При этом каждая местная семья потомки русских переселенцев, перебравшихся в конце 19 начале 20 века на китайский берег реки Аргун, зарабатывает приличные деньги.

Так что Чита имеет все основания сделать у себя то же самое. Тем более, из-за проблем с энергообеспечением, а, следовательно, сложностями развития промышленности, городу некуда деваться, как с головой окунаться во въездной туризм, а любого китайского туриста рассматривать как инвестора. Но для этого надо самым обычным образом сконцентрировать внимание и хотя бы на центре города, провести ремонт центральных старинных фасадов, а также отремонтировать фасады магазинов. Центр Читы небольшой, поэтому сделать из него “конфетку”, по словам местных наблюдателей, можно за сезон. Ну, а дальше разработку туристических маршрутов, шоу-программ и прочее, видимо, с удовольствием возьмет на себя бизнес. При всем этом, как утверждают бывалые туристы, программа пребывания китайцев в Чите не должна быть затянута, оптимально два дня.

Пока о читинской туристической Мекке в основном рассуждают, ряд других российских приграничных территорий представили в Маньчжурии потенциальным китайским инвесторам презентации туристических инвестиционных проектов в Бурятии, Якутии, на Алтае, в Еврейской автономии. Амурская область представила проект “Города-близнецы Хэйхэ и Благовещенск”. Таким образом, можно говорить, что постепенно российский восток делает ставку на туристический бизнес в приграничными территориями Китая, где проживает порядка 250 млн человек. Осталось немного – начать и продолжить, причем желательно в рамках закона.

Исследуя китайского туриста

А здесь, как и в любом деле необходимы исследования, в частности, познания тех, на кого в основном, ориентироваться? Проще говоря, стоит предметно определиться, кто он, китайский турист?

И в самом деле, китайцы, как и все имеют свои особенности. В том, что касается туризма, является непреложным фактом хотя бы то, что они не используют аудио-гиды, несмотря на то, что в этих устройствах есть и версии на китайском языке (английским китайцы пользоваться не желают по определению). Дело в том, что они хотят получать более предметную информацию об увиденном, а это может лишь гид живой. К тому же для 41 % выезжающих путешественников цель поездки – приобрести новые знания и расширить свой кругозор, следуя народной мудрости “прочти 10 000 томов книг или проедь 10 000 миль”. Но именно такой набор может предоставить туристический бизнес России. И это лишь малая часть наблюдений.

Однако, имидж России, как туристического направления среди китайских туристов, особенно в верхнем сегменте спроса гораздо ниже, чем у Европы, Америки и Азии. И здесь большую роль играет отношение самих российских туроператоров к имиджу России. Видимо, отчасти по этой причине наиболее обеспеченные и высокопоставленные китайцы предпочитают посещать европейскую часть России, где туристический сервис налажен лучше, чем на ее востоке. Тем не менее, значительная доля поездок в Россию совершается из КНР в направлении Дальнего Востока, как для отдыха и развлечений, так и для торговли.

В любом случае китайские каникулы в России станут обыденными лишь при активном участие в процессе российской стороны. А это, как ни крути, хорошие инвестиции в российскую экономику.

Отказ от повышения квот на добычу 12 стран ОПЕК усилил позиции Ирана против Саудовской Аравии - неофициального лидера организации. Это затрагивает интересы США - союзника Саудовской Аравии и давнего противника Ирана

 "Худшее заседание в истории ОПЕК" поставило под угрозу авторитет организации стран-экспортеров нефти и добавило неопределенности на сырьевом рынке. Отказ от повышения квот на добычу 12 стран-экспортеров усилил позиции Ирана против традиционного "тяжеловеса" ОПЕК, Саудовской Аравии. Некоторые эксперты даже усмотрели в этом косвенную атаку на США, союзника Саудовской Аравии и давнего противника Ирана, передает AP.

ОПЕК, поставляющая почти 40% нефти в мире, как правило, выполняла функции ценового регулятора, наращивая или сокращая поставки сырья. Но теперь рыночные реалии говорят о другом: сейчас ОПЕК гораздо меньше влияет на США и других потребителей, чем в предыдущие десятилетия. Еще до провального заседания в Вене в минувшую среду члены ОПЕК нарушали установленные квоты, например, добавляя до 1,5 млн баррелей в день. Это должно было снизить цены, однако вместо этого котировки нефти продолжали колебаться около 100 долларов за баррель, а новости о разногласиях в ОПЕК вызвали лишь небольшой отскок вверх на 1-2 доллара.

"Раньше слухи о распаде ОПЕК вызвали бы взлет цен на нефть. Но реалии глобального спроса и предложения таковы, ... что ОПЕК потеряла контроль над рынком нефти", - говорится в обзоре компании Monument Securities. Несогласие с ростом добычи нефти в ОПЕК со стороны оппозиции во главе с Ираном было подобным "тычку в сторону Саудовской Аравии и психологическим ударом по США", считают в Cameron Hanover.

Иранский министр нефти и действующий президент ОПЕК Мохаммад Алиабади после "худшей встречи за всю историю" организации заявил, что "ОПЕК продолжит функционировать как раньше". "То, что случилось [провал переговоров о росте квот], будет решено", - пообещал он, передает Reuters.

Суннитский блок ОПЕК во главе с Саудовской Аравией давно спорил с шиитской группой экспортеров нефти во главе с Ираном из-за ценовой политики на нефть. Как правило, организация экспортеров соглашалась с Саудовской Аравией, добывающей львиную долю нефти в ОПЕК.

"Холодная война между Саудовской Аравией и Ираном более чем когда либо является предметом для глобальных опасений, учитывая усиление последнего в ОПЕК, - заявил телеканалу "Аль-Арабия" Джеймс Дорси, главный аналитик Института Ближнего Востока госуниверситета Сингапура. - Граница была пересечена, когда Иран вынес спор с королевством на публику. ОПЕК, если она выживает в борьбе двух титанов, скорее всего, никогда не станет прежней. Также маловероятно, что шесть месяцев народных бунтов в арабских странах останутся без последствий для этого региона".

Некоторые лидеры нефтяных стран опасаются, что гражданские протесты в Ливии и Йемене перекинутся на их страны. Котировки нефти выше 100 долларов за баррель в такой ситуации могут быть для них способом наращивать соцрасходы и снижать недовольство населения, полагает AP. В частности, Иран, Венесуэла, Алжир и Ангола субсидируют цены на продукты питания в своих странах, используя нефтяную выручку. Именно эти страны (а также Эквадор) выступили против инициативы Саудовской Аравии нарастить поставки нефти.

Сейчас страны ОПЕК превышают установленные квоты примерно на 25 млн баррелей в день. Помимо Саудовской Аравии и трех ее сторонников из Персидского залива, основная часть членов организации экспортеров нефти просто не может нарастить поставки до 30 млн баррелей в день, как того желали в Эр-Рияде. "Неспособность договориться высветила ограниченные резервные мощности среди многих членов [ОПЕК]", - считают аналитики JP Morgan Chase.

Беспрецедентное противостояние между Саудовской Аравией и иранским блоком может привести к тому, что Тегеран, второй по величине поставщик нефти в ОПЕК, может бросить вызов неофициальному лидерству Аравии в этой организации. "У Саудовской Аравии сейчас нет выбора, кроме как придерживаться своей программы наращивания добычи. Если этого не произойдет, то это будет означать, что новая главная сила в ОПЕК - Иран", - рассуждает Оливье Джейкоб из независимой исследовательской компании Petromatrix.

Аналитик Citi Эдвард Морс, в свою очередь, считает, что Саудовская Аравия останется основным поставщиком нефти в ОПЕК с наибольшими резервами. "Дополнительный 1 млн баррелей в день от Саудовской Аравии выведет общие поставки ОПЕК примерно на 30,1 млн баррелей в день. Эти мощности облегчат мировой спрос на этот год", - полагает эксперт

Динамику развития отношений России и Саудовской Аравии задают культурные связи, за которыми может последовать реальное взаимодействие в области экономики, заявил в субботу РИА Новости посол Российской Федерации в королевстве Олег Озеров.

В субботу в саудовской столице Эр-Рияде состоялся торжественный прием по случаю празднования Дня России. Мероприятие посетили члены правящей династии аль-Сауд, а также главы дипломатических миссий, представленных в аравийском королевстве.

"У России и Саудовской Аравии много совпадающих точек зрения на вопросы международной и региональной политики. Мы, как и саудовцы, заинтересованы в том, чтобы Ближний Восток, который проходит сейчас полосу тяжелых испытаний обрел спокойствие и стабильность. Наши страны желают, чтобы эти процессы носили мирный характер, в частности то, что касается Йемена: Россия исходят из необходимости реализации положений инициативы ССАГПЗ (Совета сотрудничества арабских государств Персидского Залива). Мы в принципе, с общих позиций смотрим и на процессы, которые происходят и в других странах региона", - сказал российский дипломат.

Мирная инициатива по урегулированию политического кризиса в Йемене стран-членов ССАГПЗ (Совет сотрудничества арабских государств Персидского залива) была выдвинута в начале апреля этого года. Согласно плану документа, президент Али Абдалла Салех должен покинуть свой пост в течение 30 дней после подписания примирительного соглашения в обмен на предоставление ему и членам его семьи иммунитета от судебного преследования.

Говоря об отношениях между странами, Озеров также отметил возрастающее сотрудничество в области культурных связей, они по его словам способны стать "локомотивом" для развития отношений и в других областях, прежде всего в экономической сфере.

"В отношениях между нашими странами, по моим личным впечатлениям у нас сейчас набирается хорошая динамика. Необязательно она должна начинаться с экономики, как у нас часто говорят, зачастую, события в сфере культуры тоже носят знаковый характер и задают тон двусторонним отношениям в сфере экономики и других областях. Мы надеемся, что так и произойдет. В частности об этом говорит открытие уникальной саудовской выставки в Санкт-Петербурге. И это как мне представляется, показывает внимание и интерес, которые саудовские власти проявляют к нашей стране", - заявил Олег Озеров.

16 мая в петербургском Эрмитаже начала работу саудовская выставка "Пути Аравии. Археологические сокровища Саудовской Аравии", большинство экспонатов которой были найдены археологами за последние три десятилетия

Шиизм и великодержавность

Баланс двух культурных традиций определит будущее Ирана

Резюме: За обострением противостояния между Али Хаменеи и Махмудом Ахмадинежадом скрываются разные взгляды на будущее. Речь идет о споре между двумя культурными традициями. От того, какая из них возьмет верх сейчас, зависит, сохранится ли нынешняя религиозная форма правления в неизменном виде, либо Иран будет трансформироваться в светское государство националистической направленности.

События в арабском мире зимой и весной 2011 г. заставили вновь обратить внимание на происходящее в Исламской Республике Иран (ИРИ). Западные комментаторы не скрывают надежды на то, что ближневосточные перемены распространятся и на ИРИ, а смена там политического режима наконец-то позволит США и их союзникам на приемлемых для них условиях урегулировать многолетний кризис в отношениях с одной из наиболее влиятельных и важных стран региона. Беспорядки, которые произошли в ряде иранских городов на волне энтузиазма по поводу «арабской весны», а также серия скандалов, связанных с острой борьбой внутри иранской элиты, создают впечатление, что страна действительно стоит на пороге неожиданных изменений. Это правда и неправда одновременно.

Президент vs «рахбар»

Иранская политическая элита всегда придерживалась принципов организации общества и государства, позволяющих высказывать взгляды, отличные от позиции властей, в том числе те, что диаметрально противоположны официальной линии. Данная традиция не прерывалась никогда: ни при монархии, ни после установления в стране исламского республиканского строя. Этому благоприятствуют как региональная и национальная специфика страны, так и нынешняя религиозно-политическая структура общества, предполагающая право религиозных авторитетов на самостоятельное мнение по абсолютно любым вопросам и право народа выбирать духовного лидера, исходя из собственных интересов и своих нравственных ориентиров.

Сегодня источником конфликтности во внутренней и внешней политике Ирана является президент Махмуд Ахмадинежад, фигура яркая и крайне противоречивая. Политическая борьба в Иране, никогда по-настоящему не прекращавшаяся (ИРИ – отнюдь не диктаторский режим, который всегда отличался от большинства арабских стран многообразием политико-экономических интересов и способов их выражения), вспыхнула с новой силой после президентских выборов 2009 года. Победа Ахмадинежада, в честности которой многие усомнились, спровоцировала массовые акции протеста. После этого даже иранский духовный руководитель («рахбар») Али Хаменеи, ранее твердо поддерживавший президента, демонстративно дистанцировался от него на инаугурации, позволив прикоснуться только к своему плечу вместо традиционного допуска к руке.

Еще в 2005 г., когда Ахмадинежад в первый раз выиграл президентские выборы (кстати, те результаты никто не подвергал сомнению), многие исследователи говорили об усилении в иранском обществе роли и влияния Корпуса стражей исламской революции (КСИР). КСИР рассматривался ими как самостоятельная структура, претендующая на власть и угрожающая тем самым авторитету и самой политической власти духовного сословия из окружения аятоллы Али Хаменеи.

Спустя шесть лет конфронтация только усугубилась. В мае 2011 г. в западных СМИ со ссылкой на разведывательные источники появились публикации о том, что офицеры КСИР якобы готовили государственный переворот с целью свержения аятоллы Хаменеи и восстановления светского режима. Поступала информация об аресте 37 командиров КСИР. Правда, другие источники утверждают, что переворот готовили офицеры, недовольные «режиссированными» выборами 2009 г. и жестоким подавлением выступлений «зеленой оппозиции». По сведению того же источника, «70% офицеров КСИР не одобрили подавления выступлений оппозиции летом 2009 года».

Сообщалось также о подготовке ответных действий со стороны аятоллы Али Хаменеи, который как будто давно готовился к конфликту со сторонниками президента из КСИР. Если верить этой версии, по его указанию Совет национальной безопасности ИРИ разработал «оперативный план 55», в соответствии с которым под непосредственный контроль рахбара переведено народное ополчение «Басидж» – военно-идеологическая организация, формально находящаяся в подчинении КСИР и ответственная за обеспечение безопасности режима внутри страны. По значению в Иране «Басидж» обычно помещают на третье место после армии и КСИР.

Подобные слухи ходят давно. О ее достоверности судить трудно, поскольку, во-первых, Иран не полностью открытое государство, во-вторых, в западных СМИ зачастую публикуются предвзятые или политически мотивированные сведения. Тем не менее, даже если отдельные детали неверны, вполне очевидно, что в стране идет бурный политический процесс.

Нынешний виток конфликтов связан с обострением противостояния между Хаменеи и Ахмадинежадом, за которым скрывается не столько личностное неприятие, сколько принципиально разные взгляды двух лидеров и стоящих за ними групп на будущее самой иранской государственности. Фактически речь идет о споре между двумя мощными культурными традициями, которые сформировали национальное сознание иранцев: доисламская история персидской империи и шиизм. От того, какая из них возьмет верх, зависит, сохранится ли нынешняя религиозная форма правления в неизменном виде, либо Иран будет трансформироваться в светское государство националистической направленности.

Имам Хомейни и становление исламского государства

Внутриполитическая борьба в исламском Иране не прекращалась с момента падения шахского режима. Напомним давно забытый факт, который важен для анализа ситуации: первым президентом только что созданной исламской республики стал светский человек по имени Абольхасан Банисадр. Он участвовал в антишахских выступлениях в Иране в 1963 г., затем эмигрировал во Францию, учился в Сорбонне, защитил докторскую диссертацию по экономике и занимался преподавательской деятельностью. Позднее Банисадр присоединился к оппозиции в изгнании во главе с аятоллой Рухоллой Хомейни и 1 февраля 1979 г. вернулся в Иран вместе с имамом в качестве его единомышленника и советника. В новом государстве этот человек занимал посты заместителя министра экономики и финансов, министра иностранных дел, министра экономики.

Банисадр пользовался поддержкой аятоллы Хомейни и был известен широким массам как истинный приверженец исламского режима. 25 января 1980 г. его избрали президентом Исламской Республики Иран на четырехлетний срок. Когда началась война с Ираком, Банисадр был наделен полномочиями верховного главнокомандующего. Однако по мере реализации планов имама Хомейни, которые предусматривали превращение страны в исламское государство под властью клерикалов, положение Банисадра в структуре власти стало меняться. Возрастало значение религиозно-политической группировки влиятельного аятоллы Мохаммада Хосейни Бехешти (лидер Партии исламской республики – ПИР), которая стремилась поставить у власти своих людей. Банисадр начал утрачивать поддержку со стороны вождя, лояльность которому не уставал демонстрировать.

Несмотря на стремительный взлет, судьба Банисадра была изначально предрешена, поскольку его карьера являлась элементом схемы, которую разработали Хомейни и его окружение. В соответствии с логикой вождя, первоначально у власти требовалось поставить именно светских людей, получивших к тому же западное образование, чтобы затем «продемонстрировать» их неспособность к службе на благо ислама в хомейнистской интерпретации. Действительно, несмотря на близость к Хомейни (президент называл себя «духовным сыном имама»), Банисадр склонялся к необходимости либерализации и считался выразителем интересов прозападных интеллектуалов. И когда президент сыграл отведенную ему роль, он, согласно замыслу, должен был уйти с политической арены, а может быть, и из жизни (как это произошло с другими политиками). Судя по дальнейшим действиям его противников, такой вариант не был исключен.

Духовный вождь сначала обвинил президента в неспособности руководить войсками и лишил его полномочий верховного главнокомандующего. 21 июня 1981 г. меджлис вынес Банисадру вотум недоверия с формулировкой «за деятельность, направленную против исламского духовенства», а уже днем позже имам уволил своего соратника. Первый президент ИРИ скрывался и только в конце июля сумел бежать из страны на самолете ВВС вместе с Мохсеном Раджави, лидером Организации моджахедов народа Ирана (ОМНИ). Он вернулся во Францию, туда, где начал скоротечную, как оказалось, карьеру исламского революционера и политика нового режима.

Политические альянсы в ИРИ с самого начала были весьма разношерстными. Например, тактический союз Абольхасана Банисадра, духовенства и ОМНИ, которая принимала самое активное участие в антимонархическом движении и рассчитывала занять подобающее место в новой политической элите, а соответственно – и в государственной структуре. Однако ОМНИ оказалась отвергнутой большинством из хомейнистского окружения и подверглась преследованиям с последующим уничтожением как идейно-политический конкурент, поскольку моджахеды исповедовали взгляды левого толка. К тому же они отвергали саму идею установления в стране власти мулл, которую рассматривали как диктаторскую. Банисадр пытался опираться на вооруженные отряды ОМНИ, поскольку понимал, что без их поддержки клерикалы его уничтожат, что и произошло.

После отстранения Банисадра к власти пришел религиозно-светский триумвират, состоявший из двух мулл – Бехешти и Али Акбара Хашеми Рафсанджани, а также светского политика Мохаммада Али Раджаи. Но и он скоро распался.

Одним из поворотных моментов в современной истории Ирана стал взрыв штаб-квартиры Партии исламской республики 28 июня 1981 г., в результате которого погибла большая группа политиков, собравшихся на внеочередную конференцию. Среди жертв был сам Бехешти, а также сын аятоллы Монтазери, будущего преемника имама, четыре министра, шесть заместителей министров, 20 депутатов меджлиса и другие видные деятели ПИР. Официально было объявлено о 72 погибших, что символически соответствовало числу «мучеников», погибших в 681 г. при Кербеле вместе с имамом Хусейном, глубоко почитаемым мусульманами-шиитами.

Целью организаторов теракта, скорее всего, являлся аятолла Бехешти, личность очень сильная, способная составить конкуренцию самому имаму Хомейни. Он был хорошо образован, обаятелен, умел великолепно использовать религию в политике, семь лет провел в Германии в качестве имама мечети в Гамбурге. Конференция ПИР должна была выбрать кандидатов в президенты и определить отношение к ОМНИ. У аятоллы Бехешти было особое отношение и к будущим участникам президентских выборов 24 июля 1981 г., и к этой наиболее сильной оппозиционной группировке, которой приписывалось успешное владение методами террористической борьбы. Бехешти сам готов был стать президентом и заявил, что если его назовут кандидатом, он готов служить ИРИ. Обнародовать свое мнение в полном объеме аятолла Бехешти не успел. Забегая вперед, стоит сказать, что через несколько лет, в июне 1987 г., была распущена и его ПИР. Хомейни изначально выступал против любых партий, утверждая, что сама мусульманская община («умма») представляет единую «Партию аллаха», которая угодна исламу.

Вину за теракт власти возложили на ОМНИ. Хотя, по другой версии, взрыв был результатом борьбы между политическими группировками новой правящей элиты, а в его организации подозревали председателя меджлиса ходжат-оль-эслама Хашеми Рафсанджани – соратника имама Хомейни и основного противника и конкурента аятоллы Бехешти. «Ровно за пять минут до взрыва, – писал генерал Леонид Шебаршин, возглавлявший резидентуру КГБ в Иране, – помещение покинули председатель исламского меджлиса Рафсанджани и два его ближайших сподвижника – Раджаи и Бахонар. Версия о Божьем промысле не вызывала бы особых сомнений (все в воле Аллаха!), не будь Рафсанджани основным соперником Бехешти». Отметим, что в самом Иране никогда не строили иллюзий в отношении моральных принципов революционных мулл, и предположения об их причастности к устранению конкурентов имели широкое хождение среди критически мыслящих слоев населения.

Следующим президентом стал также светский политик Мохаммад Али Раджаи, физически устраненный через две недели после инаугурации (30 августа 1981 г.) в результате взрыва в канцелярии премьер-министра. Вместе с ним погиб и премьер Мохаммад Бахонар. Ответственность также возложили на членов ОМНИ. Репрессии против этой организации были ужесточены, и в 1982 г. она перебазировалась во Францию. Потери ОМНИ в результате преследований с лета 1981 г. по лето 1984 г. составили более 20 тысяч человек.

На досрочных выборах в октябре 1981 г. президентом стал уже представитель шиитского духовенства азербайджанец по национальности ходжат-оль-эслам Али Хосейни Хаменеи. Эти выборы в основном завершили реализацию идеи аятоллы Хомейни об установлении в Иране теократического режима, где ведущую политическую роль играют исключительно приверженцы религиозного института мулл. Хаменеи на этом посту последовательно сменяли муллы Рафсанджани и Мохаммад Хатами, управлявшие страной до 2005 года. Сам Али Хаменеи вскоре после смерти Хомейни в 1989 г. был удостоен звания «аятоллы» и избран преемником имама – новым «рахбаром» с практически неограниченными полномочиями.

Таким образом, в 1981 г., после крайне бурного и кровавого периода борьбы за власть, оформилась та модель теократического государства, которая функционирует до сих пор. С учетом обстоятельств внутри Ирана и в мире в политику могут вноситься коррективы, но рамки остаются незыблемыми. Как бы то ни было, Махмуд Ахмадинежад стал первым за почти четверть века светским главой исполнительной власти.

Лавирование исламского государства

Цель функционирования иранской политической системы неизменна – любыми средствами обеспечить собственную безопасность на максимально продолжительный срок. Сама система не вполне однородна, поскольку она возникла в результате сочетания революционного подъема широких народных масс и деятельности очень разных политических сил. В основополагающие документы ИРИ были включены положения, отражающие различные интересы и программные лозунги периода антимонархической борьбы. В том числе были зафиксированы и такие принципы, как защита прав народа и «обездоленных» всего мира, что создает правовую основу для экспансионистской внешней политики.

Конечно, основой всей модели является принцип «велайат-е факих» («правление правоведа», то есть высшего исламского авторитета), который изначально не получил всеобщей поддержки. Светская интеллигенция видела в нем оправдание для установления новой диктатуры. А многие влиятельные религиозные деятели, критикующие практическое воплощение этого принципа, апеллируют к шиитской традиции, которая не признает концентрации религиозной власти в руках одного человека (по аналогии с иерархией в католической церкви, чего пытался добиться Хомейни). Но, как ни покажется парадоксальным, именно «велайат-е факих», краеугольный камень исламского режима, может быть использован как инструмент его трансформации. Это случится, если на месте факиха (правоведа) окажется человек с реформаторскими устремлениями.

Большинство исламских политиков в чалмах – не религиозные фанатики, а люди рационально мыслящие. Об этом свидетельствует политическая практика единомышленников аятоллы Хомейни на высших постах государства после смерти основателя ИРИ: они не раз предпринимали шаги, несовместимые с линией имама. Например, сближение с заклятым недругом – Саудовской Аравией. Впрочем, и сам Хомейни допускал отступления от своего жесткого курса. Так, он фактически закрыл глаза на сотрудничество с Израилем во время войны с Ираком и согласился, вопреки своим убеждениям, прекратить боевые действия против Саддама Хусейна.

Главными врагами мулл всегда являлись воинствующий атеизм и носители идеологий левого толка («коммунисты»), смущающие своими взглядами верующих мусульман и посягающие на право собственности, которое признается религиозно освященным. Исламские революционеры успешно справились с задачей уничтожения этих основных оппонентов, добившись того, что не получилось у иранской монархии. С ликвидацией левого движения задача номер один исламской революции была выполнена.

Что касается антизападной риторики, главной мишенью которой были США, а также перманентных антиизраильских деклараций, то изначально они были связаны с необходимостью следовать курсу, провозглашенному революцией. Он по определению должен был быть противоположным монархическому и отвергать сотрудничество с самыми верными союзниками шаха Мохаммада Резы Пехлеви, в качестве которых выступали именно Соединенные Штаты и Израиль. Новый режим не мог открыто поддерживать с ними прямых контактов без того, чтобы не лишиться внутренней поддержки со стороны религиозных масс, благодаря которой клерикалы пришли к власти и во многом эту власть сохраняют.

Таким образом, послереволюционные приоритеты предполагали ориентацию на страны и регионы мусульманского Востока, особенно нефтедобывающие государства, среди которых режим ИРИ предполагал играть роль лидера. Как и советские коммунисты, иранские клерикалы пытались (и до сих пор пытаются) распространять свое влияние в мире за счет ухудшения благосостояния собственного народа, расходуя огромные средства на поддержку разного рода исламистских движений, не приносящих реальной выгоды иранцам. Такая политика вызывает естественное недовольство в стране. Большинство иранцев давно уже интересуют собственные проблемы, а не судьба мусульманских братьев из соседних и дальних стран, и тем более – арабов, с которыми у персов традиционно отсутствует взаимная симпатия.

В какой-то степени иранский режим оказался заложником хомейнистской идеологии, отход от которой практически допускается, но может быть в любой момент использован для дискредитации политических деятелей из числа оппонентов власти. Руководство ИРИ прекрасно понимает сложность ситуации и давно пытается выйти из этого лабиринта. Сменявшие друг друга президенты демонстрировали своей политикой либерализации готовность к возобновлению отношений с мировой супердержавой, но их действия не находили отклика со стороны США, полагающихся прежде всего на силу при решении глобальных проблем.

Появление на политической арене Махмуда Ахмадинежада должно было снова продемонстрировать миру, а точнее Соединенным Штатам, готовность режима отстаивать свои интересы самым решительным образом. Конечно, ему невыгодно вступать в военные конфликты, а в особенности вести полномасштабные боевые действия с какой-либо страной, а тем более с Израилем и США. И потому все прогнозы о неизбежной войне Ирана с этими государствами – либо сознательные спекуляции, либо непонимание сущности иранского режима. Последнее опасно, поскольку способно при определенных обстоятельствах спровоцировать Израиль или Америку на превентивные боевые действия, что ввергнет регион и мир в череду новых катаклизмов.

Иранцы всегда адекватно оценивали реальную расстановку сил в мире. Непосредственное отношение это, кстати, имеет и к восприятию России как страны, утратившей былую мощь и самостоятельность при решении мировых проблем. ИРИ исходит именно из такого второстепенного положения России, полагая, что в перспективе основными игроками на мировой арене будут Соединенные Штаты и Китай. Как только иранскому руководству удастся договориться с США и Израилем о взаимовыгодном ведении дел и разделе сфер влияния в регионе и в мире (Тегеран претендует и на это), и необходимость в «злом полицейском» отпадет, президента заменят одним движением руки рахбара. Конечно, при соответствующем общественном и политическом оформлении данного решения.

Иран стремится продолжать курс, который был взят еще шахом, – на превращение страны в великую державу. Обе традиции, под влиянием которых формировалось национальное сознание иранцев – доисламская история великой персидской империи и шиизм, – всегда подпитывали друг друга и в то же время противостояли одна другой. Они продолжают существовать, все попытки Хомейни и его радикального религиозного окружения уничтожить первую традицию потерпели полный крах.

Шах сыграл важную роль в развитии иранского национального самосознания. С одной стороны, это обернулось против него самого, а с другой – иранский национализм в сочетании с шиитским чувством исключительности является силой, которая движет Иран к цели создания мощного современного государства. Правда, религиозная система, все еще оставаясь в плену догматических взглядов своих основателей, давно вызывает недовольство различных слоев населения и растущее недоверие к самому духовному лидеру Али Хаменеи.

Дыхание арабской весны

Сложившаяся в Иране политическая система показывает способность видоизменяться, реагируя на внешние вызовы. В то же время догматизм, унаследованный от раннего революционного периода, сужает поле для маневра, сковывает политическую инициативу и тормозит экономическое развитие. На ближайшую перспективу будущее страны будет связано с шиитским исламом, однако молодое поколение подвергает его новому критическому осмыслению. Это оказывает воздействие на традиционное религиозное сознание иранцев и при определенных обстоятельствах может вызвать кризис доверия к самому религиозному институту среди образованной части населения.

Однако при любом развитии событий религиозные лидеры Ирана останутся особой группой, которая объединена сословными интересами и правилами, не позволяющими переходить к открытому внутреннему конфликту, а тем более к пролитию крови членов сословия. Даже в том случае, если рахбар когда-либо будет признан оппозицией диктатором, повинным в убийствах подданных, он будет огражден от сурового наказания, поскольку иначе может начаться процесс разрушения религиозно-политической системы с самыми негативными последствиями для иранских мулл в целом. Оптимальным может стать вариант смены вождя с ограничением его полномочий. Стратегический курс развития страны при этом останется неизменным.

Как видно из вышеизложенного, происходящее в Иране не связано напрямую с «арабским пробуждением» и имеет свою логику, однако события в исламской республике интересным образом вписываются в общую тенденцию, которую знаменуют потрясения в Северной Африке и на Ближнем Востоке. На начальном этапе «революций» многие опасались стремительной исламизации протестов, того, что народное недовольство возглавят радикальные исламские группы, которые постараются реализовать в арабских странах нечто подобное иранской модели эпохи Хомейни. Однако довольно быстро выяснилось, что протесты направлены на другое – доминирует скорее националистическая повестка, требования обновления национальных государств, преодоления авторитарной стагнации и придания динамики развитию. И хотя в результате этих событий можно ожидать более самоуверенную и независимую политику ведущих арабских государств, она не примет агрессивно антиамериканскую и антиизраильскую форму. То есть речь пойдет о переформатировании партнерства с США, а не об отказе от него. Более того, новый политический дух в ряде арабских государств способен нейтрализовать привлекательность радикальных идей иранской исламской революции, призывающих к установлению социальной справедливости и отношений равноправия между всеми странами.

Все это может оказать влияние и на Иран, стимулировав процесс переосмысления исламской государственности и переноса акцента с религиозного на националистический компонент.

А.К. Лукоянов – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН.

После дуумвирата: внешняя политика Москвы

Россия в зоне турбулентности

Резюме: То, как Россия преодолеет рубеж 2012 г., станет определяющим и с точки зрения эффективности ее внешней политики. Менее важен результат, конкретная персона на вершине властного Олимпа, нежели сам процесс выборов, их способность (или неспособность) обеспечить легитимность следующего президентства.

Второе десятилетие XXI века началось в мировой политике с трагедии маленького человека в провинциальном тунисском городке Сиди-Бузид – самосожжения молодого торговца, который не вынес оскорбления, нанесенного ему местной чиновницей. В других обстоятельствах это событие, вероятно, осталось бы лишь темой пересудов в лавках и кафе тамошней медины, но на сей раз оно в считанные недели превратилось в ураган, охвативший весь арабский Восток. И хотя предпосылки обрушения режимов Бен Али и Мубарака, гражданской войны и операции международных коалиционных сил в Ливии являются системными, именно крошечный камешек столкнул лавину фундаментальных изменений в одном из ключевых регионов планеты.

Глобальная турбулентность-2011

Революционные потрясения в странах арабского Востока уже стали предметом политического анализа, причем сторонники тех или иных подходов спешат увидеть в этих событиях подтверждение своих идей либо повод для их корректировки. Очень многое определяется тем, как описывать международную ситуацию в целом – как процесс нелинейный, многовариантный и не имеющий заранее предрешенного результата в духе «конца истории» Фрэнсиса Фукуямы, либо как общее следование за цивилизационным авангардом, который, разумеется, знает, куда идет. Происходящее уместнее описывать в терминах не «волн демократизации», а политической турбулентности. Малые события порождают цепную реакцию массового, низового протеста, за которым организованные политические силы – от партий и движений в самих арабских странах до зарубежных государств, международных организаций и военно-политических блоков – вынуждены следовать, пытаясь направить его в нужное русло. И с куда большим основанием нынешние катаклизмы могут быть интерпретированы как предвестники вступления мирового сообщества в область неизведанного, где его, возможно, ожидает еще более сильная встряска.

Наиболее значительный вклад в разработку идеи турбулентности в мировой политике внес Джеймс Розенау. Свою основную работу по этой теме он опубликовал в самом начале событий, обваливших Берлинскую стену, а вскоре – и Советский Союз. Идя по пути радикализации теорий взаимозависимости, Розенау писал о вступлении мира в эру «постмеждународной» политики, когда глобальные политические процессы начинают определяться разнонаправленными действиями немыслимого прежде множества коллективных акторов, руководствующихся разными целями и использующих для их достижения новейшие технические возможности. Результатом становится длительная хаотизация международных процессов, сохраняющаяся и даже нарастающая в условиях, когда продолжают функционировать стабильные структуры политического управления. При этом турбулентность превращается в неотъемлемый атрибут мировой динамики, указывающий не только на потрясения, сопровождающие те или иные «штатные» сдвиги в основных переменных составляющих локальных или глобальных процессов, но и на изменения, опрокидывающие все устоявшиеся правила, модели и закономерности.

С тех пор прошло два десятилетия. Тем не менее мир явно остается во власти все того же потока, мощь и продолжительность которого заставляют задуматься о фундаментальном характере глобальных изменений. За эти двадцать лет были периоды относительного затишья, но их мимолетность показывала, что источники турбулентности не только не иссякают (как ожидали многие после окончания холодной войны), а множатся, возникая порой и там, где никто не ждал их появления.

Похоже, что сегодня мы имеем дело с новым качеством турбулентности, обусловленным двумя взаимосвязанными процессами. Один из них – глобализация. Другой – поствестернизация – еще только утверждается в мировом социально-научном дискурсе. Его не надо смешивать с девестернизацией. Речь идет о том, что, опираясь на полутысячелетний опыт доминирования Запада, учитывая и перерабатывая его, мировая цивилизация будет далее развиваться совсем не как глобальный Запад. Причем конкретные параметры новой фазы цивилизационного развития еще до конца не ясны, а то, что мы наблюдаем сейчас – это длительный и турбулентный переход, «междуцарствие модерна», тревожное преддверие новой эры.

Основные характеристики турбулентности XXI века (начавшегося, впрочем, в 1991 г., по истечении «короткого двадцатого века», по выражению Эрика Хобсбаума) связаны не только с завершением эпохи доминирования Запада, но и с глобальностью мировых процессов. Речь теперь идет не просто об усиливающейся тенденции к взаимозависимости и транснационализации, но о таком качественном состоянии, когда мир-система, обретя единство, оказалась закрытой, замкнутой, не имеющей внешней периферии. Новое качество состоит в том, что турбулентность происходит в системе, лишенной возможностей внешней экспансии и, следовательно, снижения внутреннего давления.

Разумеется, внутри замкнутой глобальной системы сохранилось еще довольно много внутренних переборок и перегородок, остаточных рудиментов разделенного на части мира, в котором при необходимости всегда можно было найти новые пространства для хозяйственного освоения, оттока «избыточного» населения или хотя бы для загрязнения отходами индустриальной деятельности. Сохранение подобных рудиментов суверенитета и партикулярности само по себе создает перепады внутреннего давления и, следовательно, турбулентные потоки. И здесь уже многое зависит от того, насколько устойчивы эти унаследованные от Вестфальской эпохи перегородки: или это всего лишь бесполезные руины, или же старомодные, но еще относительно надежные укрепления, способные служить защитой от вихревых потоков средней мощности. Во всяком случае, в поисках причин современной турбулентности следует очень серьезно отнестись к асимметрии суверенитетов в системе международных отношений и увеличивающемуся разнообразию существующих типов государственности.

Экономические факторы, как и в прежние эпохи, играют определяющую роль в обеспечении стабильности или дестабилизации социальных систем и политических режимов. Однако в «замкнутом» мире движение потоков капитала менее чем когда-либо соответствует идеальным представлениям о «естественном регуляторе» экономических процессов. Напротив, мгновенные перетоки капитала, нередко обусловленные спекулятивной игрой или конъюнктурными обстоятельствами, в считанные дни могут поставить процветавшие нации на грань экономического коллапса и социального взрыва. При этом сокращающиеся возможности пространственной экспансии капитала, прежде всего финансового, компенсируются лихорадочным стремлением к экспансии во времени, то есть к различным формам «жизни взаймы», «надуванию пузырей» во всех областях экономики и финансов, где это только возможно – от сырья и недвижимости до сектора высоких технологий. На протяжении первого десятилетия XXI века большинство из этих пузырей последовательно лопались. И сегодня последним рубежом экспансии капитала во времени становится надувание пузыря государственного долга. В случае США – крупнейшей в мире экономики и страны-эмитента мировой валюты – оно чревато глобальным коллапсом, размеры которого могут значительно превзойти масштабы кризиса 2008–2009 годов. Но турбулентность способны спровоцировать и меры экономического оздоровления, которые будут означать значительное сокращение расходов в государственном и частном секторах Соединенных Штатов, что приведет к схлопыванию потребительского спроса в глобальном масштабе и сделает реальной угрозу новой рецессии мировой экономики.

Турбулентность в международной политике в настоящее время как никогда прежде связана и с тем, что можно назвать турбулентностью естественной – возрастающей уязвимостью социотехнических систем перед природными катаклизмами, часть из которых, по всей видимости, обусловлена антропогенным воздействием на климат планеты и критически важные для равновесия глобальной окружающей среды экосистемы. Множатся свидетельства того, что через природные аномалии и катастрофы биосфера все чаще предопределяет поведение человека и социальных общностей. К числу прямых следствий этих процессов относятся повсеместное обострение проблемы продовольственной безопасности, растущее неравноправие в доступе к пресной воде, все менее контролируемые миграционные потоки и появление очагов социальной нестабильности даже в прежде «благополучных» обществах. Однако и в тех случаях, когда положительная обратная связь между масштабом природных катастроф и антропогенным воздействием отсутствует, можно все чаще наблюдать феномен, когда природная катастрофа с большим количеством разрушений и человеческих жертв в одной из частей планеты порождает комплексные и долгосрочные последствия. Один из последних трагических примеров – землетрясение и цунами в Японии, спровоцировавшие самую серьезную после Чернобыля аварию на объекте атомной энергетики. Это событие будет иметь долгосрочные последствия для мировой энергетической политики, по сути дела, еще более сужая и без того ограниченный набор возможностей в решении энергетических проблем человечества.

На этом фоне положение России противоречиво, поскольку она уже значительно интегрирована в глобальные процессы, но вовлеченность не является тотальной, и часть потоков мировой турбулентности обходит нас стороной. Разумеется, не все. Расчеты российских соправителей на особое положение «тихой гавани» были, как известно, с легкостью опрокинуты кризисным штормом 2008 года. Но все же с потоками менее сильными пока вполне успешно справляются старомодные бастионы суверенного государства, а некоторые из более сильных ветров затрагивают нас, скорее, по касательной. После распада СССР нынешнее поколение россиян чуть раньше других народов ведущих стран успело накопить свой собственный опыт выживания в эру «великих потрясений», и адаптивные способности в этом отношении у нас развиты лучше. Более того, во многом благодаря достаточно высокой степени внешнеполитической маневренности России в хаотизирующемся мире удалось достичь по-своему уникального состояния, когда отношения с большинством стран являются хорошими или удовлетворительными. Даже в экономическом отношении ниша крупнейшего поставщика энергоносителей оказалась более надежной, чем почетные позиции флагмана экономики знаний. Вероятнее всего, это состояние ситуативно, преходяще, оно подобно штилю внутри «глаза тайфуна». Но пока России удается умещаться внутри этой зоны – нам в самом деле, как заметил недавно Сергей Караганов, «везет». Вопрос, однако, состоит в том, как долго Россия сможет оставаться в достаточно выигрышном положении при продолжающемся усилении турбулентности.

Здесь есть по меньшей мере две составляющих. Во-первых, способность и далее умело вести лайнер российской внешней политики через зону турбулентности, опираясь на представления о мире, адекватные современным глобальным процессам. Во-вторых, и это главное, – не допустить того, чтобы Россия сама превратилась в новый мощный источник мировой дестабилизации. Именно последнее обстоятельство является определяющим в дискуссии о возможной эволюции российской внешней политики после думских выборов 2011 г. и президентских выборов 2012 года.

Идеологемы и групповые интересы. Российский случай

В первые три года существования путинско-медведевского дуумвирата внешняя политика в основном оставалась вне сферы реальных или мнимых противоречий между соправителями. Мюнхенская программа-минимум – длительная приостановка продвижения НАТО на постсоветском пространстве – была выполнена еще в 2008 году. Вслед за этим при сохранении прежних ориентиров Москве было необходимо продемонстрировать снижение накала полемики, готовность к диалогу и выстраиванию партнерских отношений с Западом в контексте совместных усилий по преодолению последствий глобального экономического кризиса. Президент Дмитрий Медведев эффективно решал эти задачи, которые, несомненно, были частью совместной стратегии дуумвиров.

На этом фоне неожиданностью стал всплеск заочной полемики между Владимиром Путиным и Дмитрием Медведевым по поводу резолюции ООН № 1973, открывшей путь военной операции против режима Каддафи. Любопытно, что полемика вспыхнула уже после того, как Кремль принял решение (скорее, все-таки принципиально согласованное) не накладывать вето на эту резолюцию. Причем это явно было решение, основанное на расчете выгод и издержек ситуации, когда Москва не препятствует Западу втянуться в очередную войну в исламском мире. Разница, очевидно, заключалась в том, что Путин сразу после начала авиаударов по ливийским военным объектам не чувствовал себя связанным какими-либо обязательствами перед новой коалицией и использовал стандартный оборот антизападной риторики, тогда как Медведев выступил с оправданием если не действий Запада, то, во всяком случае, принятой резолюции.

В потоке суждений и комментариев экспертов, стремившихся в очередной раз увидеть признаки бесповоротного раскола тандема, мало кто обратил внимание, что президент России аргументировал свою позицию с использованием терминологии гуманитарного интервенционизма. Ранее подобная линия аргументации использовалась во время пятидневной войны в августе 2008 года. Но в целом идеи гуманитарного интервенционизма явно не относились к числу популярных в России внешнеполитических дискурсов. И прежде чем задаться вопросом о его перспективах, стоит подумать о том, почему кроме политического реализма у нас явно отсутствуют устойчивые течения или школы внешнеполитической мысли, сопоставимые с либеральным вильсонианством или популистским джексонианством в США? Нельзя ведь сказать, что подобные идеи у нас вовсе не звучат. Напротив, российское экспертное сообщество вполне в состоянии предлагать эти идеи a la carte, или по крайней мере транслировать их от внешних источников генерации. Однако помимо предложения необходим спрос.

Но каковы же источники и механизмы формирования такого спроса? Те или иные направления внешнеполитической мысли будут устойчивыми, только если они связаны со стабильными и влиятельными группами интересов, а сами эти интересы выражены в соответствующих идеологемах. Понятно, что из-за разрывов исторической преемственности в XX веке у нас нет прямых соответствий течениям масштаба джексонианства или вильсонианства. Могли бы они появиться, если бы не эти разрывы? Несомненно, да. Ведь уже в установочном для русского консерватизма тексте – карамзинской «Записке о древней и новой России» – историософская аргументация в пользу самодержавной «вертикали власти» спроецирована на вполне конкретные обстоятельства европейской политики после Тильзитского мира. Но если идеи Карамзина относительно природы российской власти отчасти применимы и к внутриполитической ситуации в начале XXI века, то и его оценки турбулентной эпохи Французской революции и наполеоновских войн будут поучительными для тех, кто пытается сориентироваться в бурлящем мире поствестернизации.

Сложнее будет с «опрокидыванием» в современность внешнеполитических идей дореволюционных либералов. Скорее, случайностью выглядит аналогия между империалистическими устремлениями кадетского лидера Павла Милюкова и чубайсовской идеей «либеральной империи», которая в свое время вызвала непродолжительную оживленную полемику, но серьезного концептуального развития так и не получила.

Устойчивость и востребованность внешнеполитических идей напрямую определяются интересами влиятельных сил и артикуляцией этих интересов в публичном пространстве. В постсоветскую эпоху появились принципиально новые группы интересов, которые на протяжении 1990-х гг. вполне успешно осваивали публичное пространство. Воссоздание вертикали власти не означало устранения групп интересов – напротив, происходила их дальнейшая консолидация. Однако формы артикуляции и механизмы согласования различных интересов и разрешения конфликтов существенно изменились, будучи в период путинского президентства тесно привязанными к власти. Пожалуй, наилучшим образом специфику этой ситуации описывает предложенная Юрием Пивоваровым метафора «властной плазмы», способной объединять даже несовместимые друг с другом кластеры российской элиты на основе специфического регулирования отношений «власть-собственность». Именно в этой аморфной субстанции разрешаются и возникают вновь конфликты между основными группами интересов. «Властная плазма» служит питательной средой для дальнейшего структурирования и дифференциации групп интересов, часть из которых имеет уже вполне определенные геоэкономические и геополитические предпочтения (постсоветское пространство, Европейский союз, США, Китай и страны АТР). Впрочем, эти предпочтения артикулированы пока довольно невнятно.

Политические дискуссии предвыборного года, распространившиеся и на сферу российской внешней политики, свидетельствуют о том, что «властная плазма» как механизм политико-экономического управления и «разруливания» конфликтов перестает устраивать многие влиятельные силы, равно как и массовые группы, на которые эти силы хотели бы или могли бы опереться. Сама ситуация реконфигурации власти и начала первого «длинного» (шестилетнего) президентства означает не только завершение промежуточного периода тандемократии, но и возможность эмансипации основных групп интересов. Если «после дуумвирата» они заявят о себе, перейдя из состояния «властной плазмы» к полноценному существованию в публичном политическом пространстве, то, по всей вероятности, будет запущен и процесс формирования устойчивых внешнеполитических доктрин. Доктрин, опирающихся не на предпочтения отдельных экспертов, а на спрос, формируемый стабильными структурами, укорененными в российском обществе.

Основой процесса являются как общие макросоциальные изменения, связанные с укреплением российского среднего класса и формированием его идентичности, так и с дальнейшей трансформацией структуры элитарных групп. По всей видимости, в ближайшие годы средний класс, как и другие крупные социальные группы, еще не будет в состоянии сформировать четкий запрос на то или иное направление внешней политики. Скорее, запрос останется размытым и внутренне противоречивым, в чем-то отдаленно напоминающим весьма эклектичные внешнеполитические устремления тех широких слоев американского общества, на которые опираются сегодня оппоненты президента Обамы, в том числе пассионарии из «партии чаепития». В Америке, однако, элитарные группы способны артикулировать запросы широких слоев, сопрягать их с интересами бизнеса, военно-промышленного комплекса, различных меньшинств и т.д. Группы российской элиты, погруженные во «властную плазму», варятся в собственном соку, не испытывая (до последнего времени) сильной потребности во взаимодействии с массовыми группами. В конечном счете речь идет о качестве нынешней российской элиты, о степени ее укорененности в современном обществе и об осознании ответственности перед этим обществом.

Российский городской средний класс, или «новые сердитые», как метко назвал его представителей Алексей Чадаев, информационно и технологически уже вполне интегрирован в глобализированный мир, но это не значит, что при жестком критицизме в отношении собственной власти и элиты он заведомо будет генерировать прозападный и промодернизационный запросы. Скорее, это будет установка на то, чтобы отношения России с внешним миром начали реально работать на его, среднего класса, интересы. Но представители критически настроенного среднего класса в числе первых откажутся поддержать политику, которая при всех декларациях открытости Западу и стремления к модернизации будет реально работать лишь в интересах нескольких элитарных групп.

Не исключено, что в среднесрочной перспективе появятся основания говорить о формировании широких коалиций в поддержку стабильности или обновления, коалиций, отражающих и массовые запросы, и интересы тех или иных групп элиты. Формирование таких коалиций могло бы стать основой трансформации социально-политического порядка, преодоления нынешней модели «властной плазмы». Одним из множественных последствий появления таких коалиций, по всей видимости, станет и «укоренение» в российском публичном пространстве различных школ внешнеполитической мысли. Вопрос состоит в том, будут ли эти изменения ускорены электоральными кампаниями 2011–2012 гг. или же они окажутся сопряжены с другими, возможно, тревожными событиями эпохи «после дуумвирата».

Выборы и турбулентность

От того, какой будет новая конфигурация власти после выборов в 2011-м и 2012 г., зависит не столько радикальное изменение российского внешнеполитического курса (довольно маловероятное), сколько то, станет ли Россия новым источником глобальной турбулентности. И здесь обнаруживается, что менее важен результат, конкретная персона на вершине властного Олимпа, нежели сам процесс выборов, их способность (или неспособность) обеспечить легитимность следующего президентства. Потребность в новой полноценной легитимности вызвана уже тем, что модель «властной плазмы» утрачивает эффективность, переставая отвечать нуждам ряда влиятельных групп и массовым социальным запросам.

Следует подчеркнуть, что это должна быть легитимность в глазах граждан России (критерии ОБСЕ или других наднациональных институций, дающих оценки электоральным процедурам, являются в данном случае не более чем субсидиарными). А она не сводится лишь к чистоте процедуры выборов, но складывается также из соответствия политики избранного президента массовым ожиданиям. В этом смысле легитимность президентства Бориса Ельцина обеспечивалась не только победой в реальной конкурентной борьбе на выборах 12 июня 1991 г., но прежде всего огромным потенциалом надежд, которые возлагали на него самые разные слои населения. Выборы 1996 г. едва ли укрепили эту легитимность, но изначального запаса надежд хватило на все 1990-е годы. В случае Путина наибольшую роль в легитимации власти сыграли не конкурентные выборы, но соответствие изменившемуся социальному запросу. Легитимность дуумвирата Путин–Медведев была инерционной, продолжающей легитимность путинского президентства.

Основная проблема нынешних выборов состоит именно в необходимости получения новой легитимности, и сейчас все большее количество представителей самых разных политических взглядов сходятся в том, что наилучшим инструментом решения этой задачи могут быть выборы, выигранные в реальной конкурентной борьбе. В нынешних условиях одержать победу с использованием административного ресурса способен любой располагающий им кандидат. Но такая победа практически не создаст новому президенту легитимности. На эксплуатацию остатков прежнего доверия мог бы в лучшем случае рассчитывать Владимир Путин, опираясь на патерналистски ориентированный электорат, но предложив ему некий новый социальный контракт в духе обновленного политического консерватизма или модифицированного солидаризма. Ну а если при полном использовании всех административных рычагов победа будет обеспечена кандидату, декларирующему либеральные ценности, то с высокой степенью вероятности можно ожидать либо полной делегитимации нового президентства (со всеми последствиями, известными по последним годам горбачевского правления), либо радикального поворота, означающего отказ от принципа «свобода лучше, чем несвобода».

Альтернативные свободные выборы – совсем не панацея; использование этого инструмента в условиях «вегетарианского», по выражению Ивана Крастева, авторитаризма способно привести и к непредсказуемым последствиям. Но сегодня в российской политике необходим «гамбургский счет», нужно понять реальное соотношение сил и интересов (в т.ч. внешнеполитических), а не пытаться усыплять себя разговорами о безальтернативности модернизации либо о непреходящей ценности политической стабильности. Обеспечение представительства сил самой разной направленности, реально присутствующих в обществе, но не существующих в официальном политическом ландшафте, является средством предупреждения внутренней турбулентности.

Между тем признаки утраты контроля и проявлений делегитимации явно обозначились уже в конце 2010 г., когда стало ясно, что на арену общественной и политической жизни выходит новая внесистемная сила. Акция болельщиков «Спартака» на Манежной площади 11 декабря 2010 г. стала симптомом нарастания внутренней политической турбулентности, продемонстрировав спонтанность, потенциал массового участия, быстроту мобилизации, неподконтрольность легально действующим политическим силам и растерянность властей. Особенно тревожным показателем неблагополучия явилась направленность протестного потенциала. Москвичи наблюдали не просто выплеск ксенофобских настроений, в основе которого лежит примитивное деление на «своих» и «чужих», но готовность провести это деление по карте страны, отгородиться (а то и осуществить сецессию) от части территории российского государства. «Национал-изоляционизм» – так можно назвать это направление, если оно получит серьезное идеологическое обоснование – представляет собой исключительно опасную утопию, попытка осуществления которой автоматически превратит Россию в одну из основных зон мировой турбулентности.

Протест, прорвавшийся на поверхность в конце прошлого года, сразу же обнажил то, что ни для кого не было секретом, – структурную и конструктивную уязвимость нынешнего Российского государства. Обрушение Советского Союза не могло не привести к появлению опасных трещин и в государственной конструкции Российской Федерации. На протяжении 1990-х гг. центральная власть стремилась не допустить, чтобы эти трещины расширились до критического уровня. В следующем десятилетии как будто удалось большее: трещины замазали и подштукатурили. Теперь штукатурка начала осыпаться, и сотрясение даже средней силы способно эти трещины вновь расширить. В таких обстоятельствах конкурентные выборы как наиболее эффективный способ легитимации власти и обеспечения представительства основных групп интересов могли бы стать средством укрепления государственности, нахождения разумного баланса между стабильностью и модернизацией, упрочения позиций России в турбулентном мире.

Внешнеполитические опции после 2012 года

Внутренняя уязвимость государственной конструкции и внешняя турбулентность – вот рамочные условия следующего президентства. Любые усилия по разработке российской внешнеполитической стратегии во втором десятилетии XXI века окажутся тщетными, если завершение периода дуумвирата будет способствовать нарастанию тенденций внутренней дестабилизации, напряжения в межэтнических и федеративных отношениях и превращению России в новый источник глобальных потрясений. То, как Россия преодолеет рубеж 2012 г., станет определяющим и с точки зрения эффективности ее внешней политики.

Очевидно, что избранный президент (неважно, кто персонально им окажется) должен иметь новый полноценный мандат, а не пытаться закрепиться у власти, эксплуатируя остатки прежней легитимности. Разумеется, укреплению новой легитимности будут способствовать и ключевые внутриполитические мероприятия начального периода следующего президентства. И если консолидация власти пройдет успешно, не вызывая нарастания социального недовольства и политической напряженности, то вновь избранный президент, очевидно, захочет обладать максимально полным набором инструментов внешнеполитической деятельности.

В этом смысле едва ли оправданно идти на самоограничение политического маневра, следуя какой-либо нормативной доктрине. Глобальную турбулентность после произнесения присяги российского президента никто не отменит. Скорее, напротив, следует ожидать новых потрясений, вызванных прежде всего мировой экономической динамикой, а именно тем, что ни одну из основных причин кризиса 2008–2009 гг. устранить не удалось, болезнь загнана внутрь. Наверняка и процессы поствестернизации породят немало новых шквальных порывов.

Если фундаментальную неопределенность «междуцарствия модерна» и глобальную турбулентность рассматривать как Zeitdiagnose (диагноз времени. – Ред.) начала XXI века, то для российской внешней политики это означает необходимость решения трех взаимосвязанных задач:

предотвращать либо минимизировать дестабилизирующее воздействие глобальной турбулентности на внутриполитические процессы;насколько возможно использовать глобальную турбулентность в российских интересах;добиваться полноценного участия России в определении будущих правил игры – нового мирового порядка, который рано или поздно придет на смену «междуцарствию модерна».

Первые две задачи представляют собой попытку продлить «момент везения», подольше удержаться внутри «глаза тайфуна». Их решение потребует сохранения максимальной степени внешнеполитической маневренности, открытости к конструктивному взаимодействию со всеми влиятельными акторами мировой политики и недопущения поспешного встраивания в ту или иную жесткую конфигурацию военно-политических союзов и интеграционных механизмов, где Россия окажется на положении ведомого.

Усиление конкурентной борьбы между США и Китаем за глобальное лидерство станет, очевидно, одним из основных трендов предстоящего десятилетия. Объективно Россия обладает потенциалом, способным обеспечить стратегический перевес одной из сторон. Однако Москве есть здесь чему поучиться у того же Пекина, который в последние два десятилетия холодной войны пребывал в сходном положении. Избранная Мао Цзэдуном и его наследниками тактика «обезьяны, наблюдающей за схваткой двух тигров», оказалась выигрышной, причем торжествующая обезьяна так и не присоединилась ни к одному из участников схватки. В нынешних обстоятельствах Россия может максимизировать выгоды, не присоединяясь ни к одному из соперников, но стремясь выстроить партнерские отношения с каждым из них.

К настоящему моменту, несмотря на серьезные достижения политики перезагрузки, российско-американские отношения так и не приблизились к уровню отношений между Москвой и Пекином. Основная трудность состоит здесь в неспособности Москвы и Вашингтона согласовать принципиально новую повестку двусторонних отношений, отвечающую современным реалиям. В результате к концу (первых?) президентских сроков Барака Обамы и Дмитрия Медведева определяющей дальнейшую повестку двусторонних отношений может стать проблема противоракетной обороны, которая, по всей видимости, выявит пределы российско-американской перезагрузки, а то и вовсе ее похоронит. Вместе с тем возвышение Китая рано или поздно заставит Москву и Вашингтон выработать новый формат взаимодействия, причем имя и партийно-политическая принадлежность будущих лидеров России и США едва ли значительно повлияют на этот процесс.

Существенное изменение формата российско-американских отношений также будет связано с возможностью полноценного участия России в определении рамочных условий и институциональных механизмов нового международного порядка. Однако поиск в этом направлении не может вестись только по линии Москва – Вашингтон. В кратко- и среднесрочной перспективе речь идет о возможности совместных действий ключевых международных игроков для обеспечения относительной управляемости на фоне накопления конфликтного потенциала в ряде важных регионов планеты, турбулентности на товарных и финансовых рынках, новых миграционных волн, растущей активности различных сетевых сообществ, деградации окружающей среды, техногенных катастроф и т.д.

Процесс поиска новой модели глобального управления является многосторонним и конкурентным, и в этом смысле он также может продуцировать турбулентность. В последние годы мы стали свидетелями лихорадочного поиска тех механизмов глобального управления, которые окажутся достаточно работоспособными в условиях экономического кризиса. Мы видели и попытки оживить институты Вашингтонского консенсуса, и усилия сформировать более представительный клуб ведущих мировых экономик (G20), и новые структуры многостороннего сотрудничества (БРИКС). Очевидно, что в интересах России активное участие в большинстве возможных конфигураций, ориентированных на формирование новой системы глобального управления. Исключением могут быть те политические структуры, участие в которых ведет к прямому вовлечению России в региональные конфликты либо в соперничество за мировое лидерство на стороне одного из основных претендентов.

Многовекторность российской дипломатии, скорее всего, сохранится после выборов 2012 года. Даже если внешнеполитическая деятельность будет жестко подчинена задачам модернизации, понимаемой преимущественно в инструментальном смысле, все равно потребуются и быстрое реагирование на турбулентность, и готовность к ситуативным коалициям, и использование различных доктринальных установок, позволяющих обосновать те или иные действия, оправданные в соответствующих обстоятельствах. Следовательно, идеи и риторику гуманитарного интервенционизма также желательно сохранять в арсенале на случай, когда придется предпринимать соответствующие действия на постсоветском пространстве (а вероятность подобного поворота событий, к сожалению, сбрасывать со счетов нельзя). Но было бы, конечно, странно, если именно эти идеи станут краеугольным камнем внешнеполитической философии нового президентства.

По всей видимости, России в период первого «длинного» президентства следует быть готовой к возникновению угрожающей турбулентности на постсоветском пространстве либо в непосредственной близости от него. Прежде всего, нельзя исключать возможность дестабилизации положения в Центральной Азии, что может быть связано как с массовыми социальными протестами и межэтническими столкновениями, так и с естественной сменой поколений политических лидеров (уже произошедшей в Туркменистане и приближающейся в остальных странах региона). Даже если сам регион в эти годы сохранит видимую стабильность, постоянным источником турбулентности останется Афганистан, где после ликвидации Усамы бен Ладена могут быть реализованы различные сценарии, позволяющие значительно сократить или вовсе завершить западное военное присутствие.

Крайне опасна для Москвы была бы и расконсервация таких региональных конфликтов, как карабахский и приднестровский. Возобновление открытого противоборства их участников привело бы если не к прямому вовлечению России, то, во всяком случае, к серьезному нарушению хрупкого равновесия на всем постсоветском пространстве и к открытому вмешательству отдельных стран Запада либо его военно-политических институтов в дела СНГ.

Одним из несомненных политических достижений периода дуумвирата стало формирование Таможенного союза и создание фундамента для Единого экономического пространства России, Белоруссии и Казахстана. В настоящее время, однако, ситуация остается недостаточно устойчивой, и связано это как с экономическими, так и с политическими причинами, прежде всего, с проблемой стабильности режима Александра Лукашенко. Очевидно, что закрепление этих успехов России на постсоветском пространстве станет важной задачей следующего президентства, неизбежно сопряженной с попытками стабилизирующего воздействия на положение в странах – участницах Таможенного союза и ЕЭП.

Позитивные изменения в российско-украинских отношениях после избрания президентом Украины Виктора Януковича относятся к числу наиболее ярких событий 2010 года. Но есть опасность растратить этот потенциал, если Москва и Киев будут ориентироваться на существующие шаблоны межгосударственных связей на постсоветском пространстве. «Бегство от Москвы» – альфа и омега политики прежней украинской власти – оказалось прорывом не в Европу, а в геополитический тупик. Но и резкие движения в противоположном направлении не сулят Киеву больших дивидендов, особенно если опираться они будут на существующие институциональные формы сотрудничества постсоветских государств. России следовало бы помочь нынешней украинской власти в определении особого места Украины в Большой Европе, где она могла бы играть действительно активную и уникальную роль, к которой с равным уважением будут относиться и в Москве, и в Брюсселе, и в Вашингтоне. В стратегическом плане стабильность и перспективы развития постсоветского пространства напрямую будут зависеть от нахождения новой формулы российско-украинского партнерства.

***

Роль России в мире «междуцарствия модерна» будет в первую очередь определяться тем, удастся ли ей избежать внутренней дестабилизации. Если внутренняя стабильность сохранится, активность Москвы на международной арене станет возрастать независимо от имени человека, который в 2012 г. принесет в Большом Кремлевском дворце президентскую присягу. Вместе с тем внутриполитическая эволюция будет способствовать постепенному формированию спроса со стороны основных групп интересов на те или иные доктрины, которые станут оказывать большее влияние на российскую внешнюю политику. Иначе говоря, в среднесрочной перспективе внешняя политика России уже не будет выражением консенсуса «властной плазмы» по поводу отношений с внешним миром, но начнет отражать более эксплицированные интересы влиятельных групп, как массовых, так и элитарных. Вместе с тем, мировая турбулентность и коллизии эры поствестернизации внесут свои, возможно, очень серьезные коррективы и в повседневную внешнеполитическую деятельность, и в теоретическое осмысление ее основных задач.

Д.В. Ефременко – доктор политических наук, зав. отделом социологии и социальной психологии Института научной информации по общественным наукам РАН.

Россия > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июня 2011 > № 739741 Дмитрий Ефременко

Стратегический разворот на 180 градусов

Что делать Америке: помириться с Ираном и укрепить Пакистан

Резюме: Американо-иранское сближение вызовет величайшее потрясение в политике обеих сторон. Но если когда-либо существовала необходимость в достижении секретных договоренностей, то она, несомненно, актуальна сегодня. Америке нужно найти выход из тупика, в котором она оказалась, а Ирану важно избежать подлинной конфронтации с Соединенными Штатами.

Данная статья основана на главе из книги «Следующее десятилетие», она выходит по-русски в серии «Библиотека “КоммерсантЪ”» издательства «Эксмо», которое любезно предоставило нам этот материал. Публикуется в журнальной редакции.

Огромный регион, простирающийся от восточного побережья Средиземного моря до Гиндукуша (за исключением особой зоны, где господствует Израиль), по-прежнему создает колоссальные трудности для политики США. Здесь у американцев три основных интереса: поддержание регионального баланса сил, обеспечение бесперебойных поставок нефти и разгром исламистских групп, которые угрожают Америке. Всякий ход Соединенных Штатов, преследующий любую из указанных целей, должен предприниматься при учете двух других, что существенно усложняет достижение каждой из них.

Поддержание регионального расклада сил усугубляется тем, что в этом регионе существуют три противоборствующие пары: арабы и израильтяне, индийцы и пакистанцы, иракцы и иранцы. Силовое соотношение в этих парах соперников нарушено, а самый важный баланс – между иранцами и иракцами – совершенно уничтожен в результате развала иракского государства и иракской армии, ставшего следствием американского вторжения 2003 года. Также далек от совершенства «дуэт» Дели и Исламабада, поскольку война в Афганистане продолжает дестабилизировать Пакистан.

Баланс Индии и Пакистана

Афганистан – крайне сложная зона боевых действий, где американские войска преследуют две взаимоисключающие (по крайней мере, в том виде, в каком они официально заявлены) цели. Первая из них – предотвратить использование этой отсталой территории «Аль-Каидой» в качестве оперативной базы. Вторая – создать в Афганистане стабильное демократическое правительство. Но попытки лишить террористов в этой стране убежища ни к чему не привели, поскольку группировки, следующие принципам «Аль-Каиды» (собственно, в том виде, в каком она сложилась вокруг Усамы бен Ладена, ее более не существует), могут появиться где угодно, от Йемена до Кливленда. И это особенно важный фактор в условиях, когда попытки разгромить «Аль-Каиду» требуют дестабилизации страны, управления зарождающейся афганской армией и состоящей из афганцев полицией, а также постоянного вмешательства в местную политику. Если где-то приходится выполнять подобную силовую роль, успешная стабилизация ситуации там невозможна.

Распутывание клубка противоречий начинается с признания того факта, что США абсолютно все равно, какая форма правления возникнет в Афганистане, а также с констатации, что президент не допускает мысли о том, будто борьба с терроризмом станет главной силой в формировании национальной стратегии.

Установлению баланса сил в следующем десятилетии в еще большей степени поможет признание того, что Афганистан и Пакистан образуют в действительности одну сущность. В обеих странах проживают разнородные этнические группы и племена, а политическая межгосударственная граница играет самую незначительную роль. В совокупности население двух стран превышает 200 млн человек, и США, военный контингент которых в регионе составляет приблизительно стотысячную армию, никогда не смогут напрямую диктовать там свою волю и устанавливать свои порядки.

Более того, главной стратегической проблемой является на самом деле не Афганистан, а Пакистан, и подлинное влияние на расстановку сил оказывает степень противостояния Пакистана и Индии, ядерных держав, относящихся друг к другу с маниакальной подозрительностью. Индия сильнее, но рельеф местности облегчает Пакистану оборону, хотя его внутренние районы более уязвимы для вторжения. Тем не менее, обе страны находятся в состоянии статичного противостояния, а это вполне устраивает Соединенные Штаты.

Очевидно, в следующем десятилетии можно ожидать еще более крупных конфликтов как следствия необходимости поддерживать столь сложный баланс сил. Пакистан будет проигрывать в противостоянии Индии по мере того, как ему придется уступать давлению США, требующих от Исламабада помощи в борьбе с «Аль-Каидой» и сотрудничества с американскими войсками в Афганистане. В результате Индия превращается в единственную державу, господствующую в регионе. Афганская война неизбежно перекинется на Пакистан, вызвав в этой стране внутренние конфликты, способные ослабить исламабадское правительство. Не имея серьезных противников, кроме китайцев, изолированных по другую сторону Гималаев, Индия получит все возможности использовать свои ресурсы для установления господства над акваторией Индийского океана. Велика вероятность, что для достижения этой цели она использует свой военно-морской флот. Триумф Дели уничтожит баланс сил, столь необходимый Вашингтону. Поэтому важность проблемы Индии в действительности намного превосходит значение борьбы с терроризмом и государственного строительства в Афганистане.

Вот почему в ближайшее десятилетие американская стратегия в этом регионе должна быть нацелена прежде всего на создание сильного и жизнеспособного Пакистана. Самым важным шагом в этом направлении станет ослабление давления на Исламабад в результате прекращения войны в Афганистане.

Усиление Пакистана поможет не только восстановить баланс с Индией, но и возродит его как модель госструктуры для афганцев и их собственного государства. Обе эти мусульманские страны буквально нашпигованы разношерстными, нередко враждующими между собой группировками, которые зачастую преследуют противоречивые интересы. Соединенным Штатам подчас нелегко справиться с ними. Однако Вашингтон мог бы проводить ту же стратегию, которую он избрал после падения СССР. В какой-то мере возможно восстановление в Афганистане естественного баланса, который существовал там до американского вторжения. Известный объем ресурсов мог бы быть направлен на содействие созданию сильной пакистанской армии, которая и будет поддерживать восстановленный баланс внутренних сил.

Скорее всего, джихадистские группы в Пакистане и Афганистане по-прежнему будут возникать, но это в равной мере вероятно и при продолжении американского военного вмешательства, и при выводе оттуда американских войск. Война никак не влияет на эту динамику. Возможно, пакистанские военные, стимулируемые поддержкой Вашингтона, смогут несколько успешнее вести борьбу с террористами, но в конечном счете это невозможно просчитать. И снова повторюсь: главной целью является поддержание равновесия сил Индии и Пакистана.

Президент США не сможет открыто декларировать свою стратегию в отношении Афганистана, Пакистана и Индии. Разумеется, нет способа создать видимость триумфа Соединенных Штатов, и война в Афганистане закончится, в общем, так же, как закончилась война во Вьетнаме – переговорами, которые позволят повстанцам (в данном случае талибам) восстановить контроль над страной. У нарастившей мощь пакистанской армии не будет потребности в том, чтобы сокрушить «Талибан»; она довольствуется установлением контроля над ним. Пакистан сохранится как государство, уравновешивающее Индию. Это позволит Америке сосредоточиться на других балансах сил в регионе.

Сделка с Ираном

Между Тегераном и Багдадом существовало равновесие сил, нарушенное в 2003 г., когда в результате американского вторжения были уничтожены армия и правительство Ирака. С тех пор главной силой сдерживания Ирана остается Америка, заявившая, впрочем, что намеревается уйти из Ирака. Учитывая состояние иракского правительства и вооруженных сил, вывод американских войск сделает Иран державой, господствующей в районе Персидского залива. Под угрозой окажется стратегия США, да и весь крайне сложный регион. Рассмотрим союзы, которые могут сложиться после ухода из Ирака.

Население Ирака составляет примерно 30 млн человек, а всего Аравийского полуострова – порядка 70 миллионов. Население Саудовской Аравии – около 27 млн человек, а Йемена – около трети совокупной численности населения Аравийского полуострова, и Йемен удален от уязвимых аравийских нефтепромыслов. Напротив, в одном Иране проживает 65 миллионов. В Турции насчитывается около 70 млн человек. В самом широком смысле эти цифры и то, как население может объединяться в те или иные союзы, определит будущую геополитическую реальность в районе Персидского залива. Население и богатство Саудовской Аравии, объединенные с населением Ирака, способен стать противовесом либо Ирану, либо Турции, но не обеим этим странам одновременно. Во время ирано-иракской войны 1980-х гг. именно поддержка со стороны Саудовской Аравии позволила Ираку добиваться успехов.

Хотя Турция – многонаселенная и весьма динамичная держава, мощь ее все еще ограничена, страна лишена возможности проецировать свое влияние на отдаленный от нее район Персидского залива. Возможно давление на Ирак и Иран с севера, дабы отвлечь внимание этих стран от Персидского залива, но Анкара не в состоянии осуществить прямое вмешательство и защитить аравийские нефтепромыслы. Более того, стабильность Ирака в его нынешнем виде в значительной степени зависит от Ирана. Установление в Багдаде проиранского режима невозможно, однако Тегерану вполне по силам дестабилизировать любое багдадское правительство.

Поскольку Ирак нейтрализован и лежит в развалинах, а его 30-миллионное население ведет междоусобную войну, Иран впервые за многие века избавился от внешней угрозы со стороны соседей. Ирано-турецкая граница проходит в горах, что практически не позволяет вести наступательные действия. На севере Иран защищен от России буферной зоной, в которую на северо-западе входят Армения, Азербайджан и Грузия, а на северо-востоке – Туркменистан. К востоку от Ирана лежат Афганистан и Пакистан, охваченные хаосом. Уйдя из Ирака, Соединенные Штаты избавят Иран от опасений по поводу непосредственной угрозы со стороны их войск. Тегеран, по меньшей мере в настоящий момент, находится в исключительном положении: защищенный от сухопутных вторжений, он обладает абсолютной свободой действий на юго-западе.

В отсутствии США Иран является господствующей военной державой в районе Персидского залива. После развала Ирака страны Аравийского полуострова уже не способны сопротивляться Ирану, даже если будут действовать согласованно. Следует иметь в виду, что ядерное оружие к этой реальности отношения не имеет, Тегеран будет господствовать в Персидском заливе и без него. Удар, нанесенный исключительно по ядерным объектам Ирана, может привести к крайне нежелательным последствиям и заставить его прибегнуть к весьма неприятным для соседей и Америки ответным мерам. Будучи спровоцирован, Тегеран способен помешать установлению любого правительства в Багдаде, создать в Ираке хаос, даже если там будут находиться американские войска, которые попадут в ловушку нового витка внутренней войны, располагая меньшим числом военнослужащих, чем раньше.

Крайней формой ответа на удар по ядерным объектам Ирана станет попытка блокировать узкий Ормузский пролив, через который проходит около 45% мировых перевозок нефти морским путем. У Тегерана есть противокорабельные ракеты и, что еще важнее, мины. Если Иран минирует пролив, а Соединенные Штаты не смогут достаточно надежно разминировать этот морской узел, линия поставок окажется перекрытой, что вызовет резкое повышение цен на нефть и сорвет выздоровление мировой экономики.

Любой отдельный удар по ядерным объектам (а такой удар мог бы совершить собственными силами Израиль) обречен на неудачу и сделает Иран еще более опасным, чем когда-либо в прошлом. Поэтому необходимо нанесение одновременного удара по иранским ВМС и использование военной мощи для ослабления его обычного военного потенциала. Для осуществления подобной операции потребуется несколько месяцев (если под прицелом окажется иранская армия), а эффективность удара (как и любых боевых действий) все равно останется неопределенной.

Для достижения стратегических целей в этом регионе США должны найти способ уравновесить мощь Ирана и сделать это без дальнейшего развертывания вооруженных сил. Масштабное использование ВВС – нежелательная перспектива. Иран не допустит восстановления Ирака в качестве собственного противовеса. Соединенным Штатам остается только уйти из Ирака, чтобы заняться обеспечением своих интересов в других районах мира. Но при выводе войск придется провести радикальное переосмысление американской внешней политики.

Оптимальным в следующем десятилетии мог бы явиться шаг, представляющийся сегодня невероятным. Так в свое время поступили и Франклин Рузвельт, и Ричард Никсон. Пытаясь найти выход из немыслимых стратегических ситуаций, каждый из них сблизился с державой, к которой прежде относился как к источнику стратегических и моральных угроз. Рузвельт заключил союз со сталинской Россией, а Никсон – с маоистским Китаем. Каждая из этих держав блокировала третью, считавшуюся более опасной. В обоих случаях у США имелись острые идеологические разногласия с новыми союзниками, которых многие обвиняли в крайностях и предельной негибкости. Тем не менее, когда Соединенные Штаты сталкивались с неприемлемыми альтернативами, стратегические интересы брали верх над моралью. Для Рузвельта альтернативой была победа Германии во Второй мировой войне, для Никсона – использование Советским Союзом слабости Америки после войны во Вьетнаме для изменения мирового баланса сил.

Условия, сложившиеся в регионе сегодня, ставят США в аналогичную позицию по отношению к Ирану. Вашингтон и Тегеран презирают друг друга. Ни Америка, ни Иран не могут рассчитывать на легкую победу. Однако кое в чем их интересы совпадают. Проще говоря, ради достижения стратегических целей американскому президенту необходимо установить контакты с Ираном. И сделать это в момент, когда Соединенные Штаты должны сократить свое военное присутствие в районе Персидского залива.

Главная причина, по которой Тегеран будет готов пойти на примирение, состоит в том, что иранское руководство считает США опасной и непредсказуемой державой. Действительно, менее чем за десятилетие Иран оказался в тисках американских войск, окружавших его с востока и запада. Главным стратегическим интересом Тегерана является сохранение режима, а стало быть, уклонение от сокрушительного американского вмешательства и предоставление гарантий, что Ирак никогда вновь не станет угрозой. Тем временем шиитскому Ирану необходимо наращивать свой авторитет в исламском мире, где он соперничает с суннитами.

Пытаясь представить себе вероятность сближения Соединенных Штатов и Ирана, стоит обратить внимание на совпадение целей этих стран. США ведут войну лишь с определенной категорией суннитов, как раз той, которая также враждебна и шиитскому Ирану. Иран не хочет, чтобы на его восточных и западных границах находились американские войска (но ведь, в сущности, этого не хотят и в Вашингтоне). Точно так же, как Соединенные Штаты заинтересованы в беспрепятственных поставках нефти через Ормузский пролив, Ирану выгодно получать прибыль от этих поставок, а не прерывать их. Наконец, в Тегеране понимают, что только от Вашингтона исходит наибольшая опасность: надо лишь решить проблему Америки – и выживание иранского режима будет гарантировано. Соединенные Штаты осознают (или должны осознавать), что восстановление Ирака как противовеса Ирану, некогда считавшееся «Планом А», в краткосрочной перспективе невозможно. Если американцев не устраивает долгосрочное присутствие крупного воинского контингента в Ираке (а их оно явно не устраивает), очевидное решение американских проблем в регионе заключается в договоренности с Ираном.

Главной угрозой, которая может возникнуть в результате стратегии примирения с Тегераном, является возможность того, что он попытается оккупировать нефтедобывающие страны Персидского залива. Учитывая слабость системы снабжения иранской армии, можно сказать, что такая операция для нее не из легких. К тому же агрессия вызовет молниеносное вмешательство американцев, поэтому она бессмысленна и обречена на провал. США нет нужды блокировать косвенное влияние Тегерана на соседей, он и без того уже является господствующей в регионе державой. Статус Ирана многоаспектен: это и финансовое участие в региональных проектах, и способность воздействовать на квоты ОПЕК, и определенное проникновение во внутреннюю политику арабских стран. Проявляя лишь малую сдержанность, он способен приобрести безусловное господство и снова вывести свою нефть на рынок после длительного эмбарго. Иранцы еще смогут увидеть, как в их страну вернутся иностранные инвестиции.

Таким образом, даже если сближение с Ираном состоится, параметры его господства в регионе должны быть четко очерчены: сфера влияния Тегерана находится в зависимости от того, как будут складываться отношения с США при их сближении, что означает соблюдение ограничений, нарушение которых вызовет прямую оккупацию Америкой. Со временем рост мощи Ирана в рамках таких ясных договоренностей принесет выгоды и Вашингтону. Подобно соглашениям со Сталиным и Мао Цзэдуном, американо-иранский союз непригляден, но необходим, вдобавок он будет временным.

Больше всего от этого союза пострадают, конечно, сунниты Аравийского полуострова, в том числе и Саудовская династия. Без Ирака они не способны защитить себя, а поскольку ни одна держава не контролирует весь регион и его нефтепромыслы, у Соединенных Штатов нет долгосрочной заинтересованности в экономическом и политическом благополучии Саудовской Аравии. Таким образом, американо-иранское сближение приведет к переформатированию исторических отношений Вашингтона с Эр-Риядом и правящей там династией. Саудовской Аравии необходимо начать рассматривать Америку как гарантию своих интересов и добиться какого-то политического урегулирования с Ираном. Геополитическая динамика Персидского залива изменится для всех.

Угроза возникнет и для Израиля, хотя ее проявления не будут столь открытыми, как для Саудовской Аравии и других монархий Персидского залива. Со временем антиизраильские выступления иранского руководства приобрели предельно острые черты, что, однако, не выражается в открытых действиях. Иран ведет осторожную игру на выжидание, прикрывая свое бездействие риторикой. В конце концов, американское решение готовит для израильтян ловушку. Неядерные силы Израиля недостаточны для ведения обширной воздушной кампании, необходимой для уничтожения иранской ядерной программы. Разумеется, Тель-Авиву не хватает военной мощи, чтобы определять геополитические союзы в Персидском заливе. Более того, Иран, грезящий о господстве в регионе и безопасности своих западных границ, вполне может пойти на примирение. По сравнению с такими возможностями Израиль становится мелким, отдаленным вопросом символического порядка.

До сегодняшнего дня у израильтян все еще был выбор: они могли нанести удар по Ирану самостоятельно, в надежде, что это вызовет ответные действия Тегерана в Ормузском проливе. Такой сценарий предусматривал бы вовлечение в конфликт Америки. Но если США и Иран достигнут взаимопонимания, у Тель-Авива не будет прежнего влияния на американскую политику. Удар, нанесенный Израилем, может вызвать совершенно нежелательную реакцию Вашингтона, а не эффект домино, на который мог некогда рассчитывать Израиль.

Примирение с непримиримым

Американо-иранское сближение вызовет величайшее потрясение в политике обеих сторон. Во время Второй мировой войны советско-американское соглашение глубоко шокировало американцев. Сближение Никсона и Мао Цзэдуна, считавшееся в то время совершенно невероятным, потрясло всех, однако когда оно стало фактом, то начало казаться вполне рациональным, даже удобным.

Когда Рузвельт заключил союз со Сталиным, он подвергся резкой критике справа. Наиболее крайние представители правого крыла считали Рузвельта социалистом, благосклонно относящимся к СССР. Никсону, критиковавшему коммунизм справа, было легче. Президента Обаму ждет участь Рузвельта, но у него не будет никакого идеологического прикрытия и он не сможет сослаться на угрозу, которая могла бы идти в какое-либо сравнение с таким злом, какое представляла собой нацистская Германия.

Политическую позицию президента Обамы скорее усилил бы удар по иранским объектам с воздуха, нежели циничная сделка. Для президента Соединенных Штатов сближение с Ираном будет особенно трудным решением, поскольку в нем увидят слабость, а не хитроумие или непреклонность. Президенту Ирана Махмуду Ахмадинежаду будет легче примирить свой народ с таким поворотом событий. Но если предстоит выбор между ядерным Ираном, затяжной воздушной войной, долгосрочным и крайне нежелательным присутствием американских войск в Ираке, то такой «нечестивый» союз представляется вполне разумным.

Курс Никсона в отношении Китая показал, что серьезные внешнеполитические сдвиги могут происходить неожиданно. Нередко прорыву, вызванному изменившимися обстоятельствами или талантами переговорщиков, предшествуют долгие закулисные дебаты. Нынешнему президенту потребуется значительное политическое искусство, чтобы представить подобный альянс как необходимость в рамках войны с «Аль-Каидой». Для этого Обама должен продемонстрировать, что шиитский Иран враждебен не только американцам, но и суннитам. Президент столкнется с противодействием двух могущественных лобби – саудовского и израильского. Израиль будет раздражен, тогда как Саудовская Аравия окажется напуганной до смерти, что придаст еще большую цену самому маневру.

С недовольством Тель-Авива во многих отношениях легче справиться, хотя бы потому, что израильские военные и секретные службы издавна рассматривали иранцев как потенциальных союзников в борьбе с арабской угрозой, несмотря на поддержку Ираном «Хезболлы». Давление, которое Америка окажет на арабский мир, будет привлекательно для Израиля. И, напротив, еврейская община в Соединенных Штатах рассуждает не так изощренно и цинично, как в Израиле, и ее представители будут выступать с громкой критикой действий Вашингтона. Саудовская Аравия осудит США, еще большие трудности возникнут с саудовским лобби, которое пользуется поддержкой американских компаний, ведущих бизнес в королевстве.

Но в целом описанный выше поворот во внешней политике сулит много преимуществ. Во-первых, этот шаг, не создавая фундаментальных угроз интересам Израиля, продемонстрирует, что Израиль не контролирует Америку. Во-вторых, покажет непопулярной среди американского населения Саудовской Аравии (государства, привыкшего находить поддержку в Вашингтоне), что у Соединенных Штатов есть и другие варианты. При этом Эр-Рияду некуда обращаться, кроме как к США, и он будет цепляться за любые гарантии, которые ему предоставит Америка в связи с дрейфом к Ирану.

Памятуя о 30-летней вражде с Ираном, американская общественность будет возмущена. Президенту придется урезонивать американцев рассуждениями об общей сложности отношений между Израилем и Саудовской Аравией, а также о защите территории самих Соединенных Штатов от большей угрозы. Разумеется, президент будет использовать сближение США с Китаем в качестве примера успешного примирения с непримиримым.

В качестве прикрытия будет использована отчаянная, вынесенная на публику борьба иностранных лобби. Но, в конце концов, президент должен сохранить нравственные ориентиры, помня о том, что Иран не в большей степени друг Америки, чем в свое время Сталин или Мао Цзэдун.

Если когда-либо существовала необходимость в достижении секретных договоренностей, то она, несомненно, актуальна для нынешних американо-иранских отношений, причем большая их часть останется необнародованной. Ни иранское руководство, ни руководство Соединенных Штатов не захотят нести внутриполитические издержки, сопряженные со ставшими достоянием общественности встречами и рукопожатиями. Но в конечном итоге Америке необходимо найти выход из тупика, в котором они оказались, а Ирану — избежать подлинной конфронтации с США.

В сущности, Иран обороняется. Он недостаточно силен ни для того, чтобы стать опорой американской политики в регионе, ни для того, чтобы превратиться в долгосрочную проблему. Иранское население сосредоточено в горных районах, лежащих вдоль внешних границ, тогда как значительная часть центра населена минимально. При определенных условиях (например, таких, какие предоставляются в настоящий момент) Иран сможет проецировать свою мощь, но в долговременной перспективе либо окажется жертвой внешних сил, либо останется в изоляции.

Союз с Соединенными Штатами временно предоставит Ирану возможность взять верх в отношениях с арабами, но через несколько лет Вашингтону придется восстановить баланс сил на Ближнем и Среднем Востоке. Пакистан не может распространить свое влияние на запад. Израиль слишком мал и отдален, чтобы уравновесить Иран. Аравийский полуостров слишком раздроблен, а Вашингтон, поощряя наращивание военной мощи стран полуострова, проводит явно двуличную политику, так как эти государства никогда не смогут стать реальным противовесом Ирану. Более реалистичной альтернативой является поощрение России к усилению ее влияния на границах с Ираном. Такое развитие событий произойдет в любом случае, но это вызовет серьезные проблемы в других районах мира.

Турецкий противовес

Единственная страна, способная быть противовесом Ирану, – Турция, которая независимо от того, что будут предпринимать Соединенные Штаты, достигнет в течение 10 лет статуса региональной державы, а в долгосрочной перспективе, возможно, и господствующей в регионе. Экономика Турции – 17-я в мире и крупнейшая на Среднем Востоке. Турецкая армия – самая сильная в регионе и (если не считать России и, возможно, Великобритании) сильнейшая армия Европы. Как и большинство исламских стран, Турцию в настоящее время раздирает конфликт между сторонниками светского развития и исламистами. Но их борьба протекает в гораздо более сдержанных формах, чем у других.

Господство Ирана над Аравийским полуостровом не соответствует интересам Турции. Анкара нуждается в нефтяных богатствах региона, которые позволят ей снизить зависимость от поставок российской нефти. К тому же не в ее интересах, чтобы Иран стал могущественнее, чем она сама. В Турции, в отличие от Ирана, проживает множество курдов, которые считают юго-запад страны своей родиной. Тегеран может воспользоваться этим обстоятельством. Региональные и мировые державы находят в курдах опору для давления на Ирак, Турцию и Иран или для дестабилизации обстановки в этих странах. Курдскую карту разыгрывают давно, что представляет постоянную угрозу для указанных государств.

В следующем десятилетии Тегерану придется отвлекать значительные ресурсы на противодействие Турции. Тем временем арабский мир будет искать защитника от шиитского Ирана, и, несмотря на тяжелые воспоминания арабов о турецком иге в эпоху Османской империи, суннитская Турция – наилучший кандидат на эту роль.

США в течение следующего десятилетия должны гарантировать, что Анкара не будет враждебна американским интересам, и что Иран и Турция не вступят в союз с целью господства и раздела арабского мира. Ведь чем сильнее в обеих странах страх перед Америкой, тем выше вероятность того, что такой союз состоится. В краткосрочной перспективе иранцев успокоит сближение с Соединенными Штатами, но от них вряд ли укроется тот факт, что оно преследует цели удобства, а не долговременной дружбы. Турция же открыта для более продолжительных отношений с Вашингтоном, но может представлять ценность также в других районах, в особенности на Балканах и на Кавказе, где она блокирует поползновения России.

Тегеран будет угрозой для Анкары до тех пор, пока США продолжат соблюдать основные условия соглашения с Ираном. Каковы бы ни были планы турок, им придется защищать себя. Делая это, они непременно станут предпринимать действия, направленные на подрыв иранского господства над Аравийским полуостровом, а также в Ираке, Сирии и Ливане. Поступая так, турки не только будут сдерживать Иран, но и облегчат доступ к находящимся к югу от Турции источникам сырья, потому что нуждаются в нефти и захотят получать от нее прибыль.

В долгосрочной перспективе Ирану не по силам сдерживать Турцию. В экономическом плане это гораздо более динамичная страна, способная благодаря этому содержать более совершенные в техническом отношении вооруженные силы. Еще более важный момент: если возможности Ирана ограничивает сама география региона, Турция имеет выходы на Кавказ, Балканы, в Центральную Азию и, наконец, к Средиземному морю и Северной Африке, что обеспечивает ее дополнительными возможностями и союзниками, в которых отказано Тегерану. В наступающем десятилетии мы увидим начало восхождения Турции к региональному господству. Она не станет ввязываться в конфликты и продолжит проводить осторожную внешнюю политику, свойственную ей в последнее время. При этом влияние Анкары на регион не будет определяющим. США должны рассматривать Турцию в долгосрочной перспективе и избегать давления, которое могло бы подорвать ее развитие.

* * *

В качестве решения сложных проблем Ближнего и Среднего Востока американский президент должен пойти на временную договоренность с Ираном, которая даст последнему то, чего он хочет, а Америке – возможность вывести войска из региона. Такие договоренности легли бы в основу отношений, построенных на враждебности обеих стран по отношению к суннитским фундаменталистам. Другими словами, нужно оставить Аравийский полуостров в сфере иранского влияния, но ограничить его прямой контроль над полуостровом, что, несомненно, поставит Саудовскую Аравию, в числе прочих, в крайне невыгодное положение.

Такая стратегия означает признание реальности, а именно могущества Ирана, и одновременно попытку повлиять на эту реальность. Независимо от результата, более отдаленным решением проблемы равновесия сил в регионе станет возвышение Анкары. Мощная Турция будет противовесом и Ирану, и Израилю, что стабилизирует Аравийский полуостров. Со временем Турция начнет реагировать на иранское преобладание и бросать ему вызов. За этим последует восстановление равновесия и стабилизация положения, что, правда, уже не в этом десятилетии, создаст новый региональный баланс сил.

Джордж Фридман – основатель и руководитель аналитической группы Stratfor.

США. Иран > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июня 2011 > № 739735

Понять Пакистан

Почему простые рецепты там не работают

Резюме: Политическое устройство Пакистана зиждется на покровительстве и родственных связях, и коррупция неразрывно с ними связана, поэтому для победы над ней пакистанское общество должно быть выпотрошено, как рыба на кухне. Это именно то, что хотели бы сделать исламские революционеры.

Анатоль Ливен - автор книги «Пакистан. Трудная страна» (Pakistan. A Hard Country), вышедшей в 2011 г. в издательстве Public Affairs (Нью-Йорк). В основе данной статьи лежат выдержки из этой книги.

По своей значимости в глазах Запада, да и всего мира Пакистан как региональная держава намного превосходит Афганистан. Эта оценка базируется на трезвом расчете, а не на эмоциях. В Пакистане проживает 170 млн человек, то есть в шесть раз больше, чем в Афганистане или Ираке, в два раза больше, чем в Иране, его население составляет почти две трети населения всего арабского мира. В Великобритании (а значит, и в ЕС) присутствует большая пакистанская диаспора. Некоторые ее представители присоединились к мусульманским экстремистам и участвовали в терактах на британской территории.

Пакистанские разведывательные службы оказали неоценимую помощь в ходе выявления связей потенциальных террористов с группами на родине и предотвращения новых терактов в Великобритании и Европе. Таким образом, хотя Исламабад лишь частично присоединился к «войне с террором», он играет в ней важную и незаменимую роль союзника. Ибо нам нужно помнить, что в конечном итоге никому, кроме законных мусульманских правительств и служб безопасности, не под силу справиться с террористическими заговорами в собственных странах. Возможно, Западу не обойтись без того, чтобы оказывать определенное давление на эти режимы, подталкивая их в нужном направлении. Но важно не переусердствовать, поскольку, унизив союзнические правительства в глазах собственного народа, мы рискуем подорвать их легитимность или даже способствовать тому, что они будут низложены.

Наконец, Пакистан обладает ядерным оружием и одной из самых мощных армий в Азии. Стало быть, вариант ввода американских сухопутных войск с целью заставить пакистанцев оказывать давление на афганский «Талибан» был бы крайне опасен, и это давно осознали в Пентагоне и среди пакистанских военных. Как бы это ни раздражало Запад, экономические стимулы и угроза отказа в их предоставлении остаются единственным способом как-то влиять на Исламабад. Однако и такие санкции сомнительны, поскольку экономический крах Пакистана на руку «Талибану» и «Аль-Каиде».

Талибы местные и неместные

Отношения Пакистана с Индией, конечно, остаются главным фактором, определяющим поведение Исламабада на международной арене. Страх перед Индией служил одновременно и катализатором сотрудничества, на которое Пакистан пошел с США в Афганистане, и фактором, его сдерживающим. Эти опасения преувеличены, но не беспочвенны, как не беспочвенна и политика, проводимая под их влиянием.

С одной стороны, беспокойство по поводу возможности американо-индийского альянса против Пакистана заставило президента Первеза Мушаррафа принять решение о предоставлении помощи Соединенным Штатам после 11 сентября и убедить военных, а для начала широкие слои пакистанского населения, в том, что такое содействие необходимо оказать. С другой стороны, страх перед Дели был для Пакистана главной причиной и предлогом, чтобы не перебрасывать дополнительные войска с восточных границ (с Индией) на афганскую границу для участия в сражении с «Талибаном».

Наконец, пакистанский истеблишмент лелеял надежду на то, что участие в борьбе с талибами поможет убедить США надавить на Индию, чтобы заставить ее подписать соглашение относительно Кашмира. Отказ администраций Джорджа Буша и Барака Обамы выступить в подобном качестве (усугублявшийся нежеланием и неспособностью) развеял эту надежду. Вкупе с «американским креном в сторону Индии» он обострил у пакистанских властей ощущение предательства со стороны Вашингтона.

Однако помощь Пакистана Западу в борьбе против афганского «Талибана» в любом случае носила бы ограниченный характер, принимая во внимание стратегические расчеты и чувства широких масс. Подавляющее большинство пакистанцев, включая общины, обеспечивающие наибольшее количество новобранцев для пакистанской армии, считают, что афганский «Талибан» – законное движение сопротивления иностранной оккупации, аналогичное войне моджахедов против советской оккупации 1980-х годов.

В стратегическом отношении Афганистан вызывает у пакистанской элиты смешанные чувства – страх и амбиции. Наибольшие опасения связаны с тем, что к власти там могут прийти непуштунские племена, Афганистан станет сателлитом Индии, и Пакистан окажется в окружении дружественных Дели стран. Эти страхи подпитываются вполне обоснованными подозрениями, что Индия оказывает через Афганистан поддержку националистическим повстанцам из племени белуджи, а также совершенно параноидальной верой в то, что индийское правительство поддерживает пакистанский «Талибан».

Таким образом, большая часть пакистанского истеблишмента убеждена в необходимости тесных взаимоотношений с афганским «Талибаном», поскольку это единственный могущественный его союзник в Афганистане. В последние годы такое убеждение только усиливалось в связи с крепнущей уверенностью в том, что Запад потерпит крах в Афганистане и, в конечном итоге, выведет оттуда войска, которые оставят позади анархию, хаос и гражданскую войну – по аналогии с выводом советских войск после падения коммунистического режима в 1989–1992 годах. Предполагается, что гражданской войне каждая региональная держава примет одну из сторон, и Пакистан не должен быть исключением.

Кстати сказать, даже светские представители пакистанского истеблишмента не считают, что афганский «Талибан» нравственно ущербнее, чем его давние враги – лидеры Северного альянса, на поддержку которых Запад опирается с 2001 года. Их зверства и насилие в 1990-е гг. убедили пакистанских пуштунов в необходимости поддерживать «Талибан». Представители альянса безжалостно убивали взятых в плен сторонников талибов, расхищали помощь Запада после победы в 2001 г., а их роль в торговле героином уничтожила последнюю надежду на то, что после 11 сентября удастся обуздать наркотрафик.

Важно отметить, что в подавляющем большинстве случаев как среди элиты, так и в народных массах сочувствие афганскому «Талибану» или его поддержка вовсе не означает одобрения его идеологии или желания, чтобы Пакистан пережил революцию в талибском стиле. Отсюда большое различие, которое пакистанцы проводят между афганским и пакистанским «Талибаном». Ни власти, ни военные не давали пакистанскому «Талибану» ни малейшего шанса захватить власть в Пакистане. Армия долгое время не предпринимала решительных действий против местного «Талибана» потому, что в целом он не считался серьезной угрозой и воспринимался как местное пуштунское восстание, которое легко сдерживать с помощью переговоров и силы. Другая причина в том, что многие простые пакистанцы, включая солдат, считают сторонников «Талибана» введенными в заблуждение, но честными людьми, преданными идее праведного джихада в Афганистане. Кроме того, пакистанская общественность не хотела бы, чтобы государственный аппарат в интересах Америки втягивался в гражданскую войну на собственной территории. Особенно сильное неприятие подобная политика встретила бы со стороны пуштунского населения. Наконец, пакистанская армия и разведка спонсировали войну джихадистских группировок с Индией в Кашмире, поддерживающих, в свою очередь, интенсивные контакты с пакистанскими талибами.

Как только большая часть элиты полностью осознала, что пакистанский «Талибан» действительно представляет собой серьезную угрозу для централизованного государства, весной 2009 г. армия при поддержке правительства, сформированного Пакистанской народной партией, дала талибам решительный отпор. Победы над «Талибаном» в Свате и Южном Вазиристане дали ответ на вопрос о том, устоит ли Пакистан перед талибской атакой (и предотвратили удар американских военных по пакистанской территории). Вместе с тем, армия отнюдь не горит желанием воевать до победного конца с афганским «Талибаном» ради того, чтобы обеспечить победу Запада в этой стране.

Пакистанская межведомственная разведка и Кашмир

Вопросы религиозной ориентации и отношения к США неизбежно наводят на мысль о связях военных с мусульманским экстремизмом как внутри Пакистана, так и за его пределами. Наличие их очевидно, но происхождение иногда неправильно истолковывается. Изначально исламистам отводилась чисто инструментальная, а не союзническая роль, и цель заключалась не в исламской революции как таковой, а в продвижении государственных интересов Пакистана (как их понимают и определяют военные и службы безопасности) – и прежде всего в противодействии интересам Индии.

Пакистанская армия в каком-то отношении достойна восхищения, но ей изначально присущ один серьезный недостаток, полностью определявший ее характер и мировоззрение. Речь идет об одержимости Индией в целом и Кашмиром в частности. Это порок не только пакистанских военных. Как сказал однажды Зульфикар Али Бхутто, «Кашмир должен быть освобожден – иначе пропадает смысл существования Пакистана». Пакистанские политики повинны в том, что внушают рядовым гражданам, будто джихад в Кашмире – законный метод борьбы. Это наносило страшный урон стране, а при определенных обстоятельствах могло привести ее саму и ее вооруженные силы к гибели. Тем не менее, армия использует свой авторитет и личный опыт военачальников для того, чтобы уделять Кашмиру самое пристальное внимание.

Подавляющее большинство пакистанских солдат когда-то несли службу в Кашмире, и у многих эта служба сформировала личное мировоззрение. Кашмир играет для Пакистана роль неосвобожденной территории (irredenta). Так же как для Франции после 1871 г. Эльзас-Лотарингия, для Италии после 1866 г. Триест, а для Сербии после 1879 г. – Босния. В последнем случае сербская армия спонсировала террористов, которые, застрелив австрийского эрцгерцога Франца Фердинанда, разожгли огонь Первой мировой войны.

Вот почему укрепляющийся с 2001 г. альянс Вашингтона с Индией и отказ Соединенных Штатов от прежней позиции, когда они настаивали на плебисците для определения дальнейшей судьбы Кашмира, вызывает негодование пакистанских военных. Фиксация на Индии и Кашмире не имеет исламистской подоплеки, но является по своей сути пакистано-мусульманским национализмом. За редким исключением это справедливо даже в отношении высших армейских чинов, которые оказывали непосредственную помощь мусульманским экстремистским группировкам, сражавшимся с Индией – таких как бывший шеф Пакистанской межведомственной разведки (ПМР), генерал-лейтенант Хамид Гуль.

Большинство этих высших офицеров использовали исламистов в борьбе против Индии, не разделяя их идеологии. Точно так же глубоко враждебное отношение к США таких людей, как Гуль или бывший начальник штаба генерал Аслам Бег, объясняется не мусульманским радикализмом, а негодованием по поводу доминирования Соединенных Штатов, которые, как им кажется, подчинили своему влиянию мусульманский мир. Эти чувства разделяют многие чисто светские и даже либеральные деятели.

Чтобы понять чувства сотрудников ПМР и, в частности, их стратегию в Кашмире, необходимо иметь в виду, что они считали победу над советской армией в Афганистане во многом своим личным достижением. Она стала их главным институциональным мифом. Учитывая колоссальные средства, выделявшиеся США и Саудовской Аравией на помощь моджахедам, которыми фактически распоряжалась ПМР, афганский джихад 1980-х гг. был также ключевым моментом, позволившим разведке получить независимую финансовую базу и усилить влияние в пакистанской армии и государстве в целом.

У ПМР появилась уверенность в том, что по отношению к Индии в Кашмире можно проводить ту же тактику, что и по отношению к Советскому Союзу в Афганистане, и с помощью тех же действующих лиц – мусульманских боевиков (вряд ли нужно повторять, что были совершены те же фундаментальные политические и геополитические ошибки). Массовые спонтанные восстания кашмирских мусульман против индийского правления, начиная с 1988 г. (все началось с протеста против подтасовки итогов выборов руководства штата, которые состоялись годом ранее), казалось, давали хороший шанс на успех. Однако в большей степени, чем в случае с Афганистаном, боевики должны были не только подготавливаться, но и вербоваться в Пакистане (и в меньшей степени в других странах мусульманского мира).

Стратегия ПМР соответствовала давнишней линии Пакистана, который добивается не столько независимости Кашмира, сколько присоединения этой провинции к своей территории. Вот почему пакистанская разведка использует пропакистанские исламистские группировки, чтобы ограничить возможности Фронта освобождения Джамму и Кашмира (ФОДК), который поначалу возглавил восстание в Кашмире. Эта стратегия включала и убийства исламистскими боевиками, получавшими поддержку от ПМР, немалого числа лидеров и активистов ФОДК, которых также выслеживают и ликвидируют силы безопасности Индии.

Однако, подобно тому как в Афганистане моджахеды, а затем и «Талибан» отказались играть по правилам, диктуемым Соединенными Штатами и Пакистаном, и стали совершенно неуправляемыми, боевики в Кашмире настроили против себя большинство коренных кашмирцев своей беспощадностью и идеологическим фанатизмом. Несмотря на усилия ПМР побудить их к сотрудничеству, они раскалываются на все более мелкие формирования, и, сражаясь друг с другом, терзают и угнетают местное гражданское население. Более жесткая дисциплина в исламистской «Лашкар-э-Тайба» (ЛэТ), как полагают, является одной из причин все большей благосклонности к этой организации со стороны ПМР.

Связь военных с джихадистами

Пакистанские военные твердо убеждены в том, что Индия никогда не согласится даже на минимально приемлемые для Исламабада условия, если над ней не будет висеть угроза партизанской войны и терактов. Между тем их непримиримо враждебное отношение к Индии объяснялось также агрессией против мусульман на территории этой страны, и особенно позорной бойней в Гуджарате 2002 г., устроенной партией Бхаратия Джаната, сформировавшей правительство штата. Следует отметить, что число жертв бойни как минимум на порядок превысило количество погибших при терактах в Мумбаи, хотя западные СМИ не уделили ей и десятой доли того внимания, которое было уделено мумбайской трагедии.

Военные не на шутку встревожены тем, что в случае крупномасштабной операции против «Лакшар-э-Тайба» они сделают большинство ее сторонников восприимчивыми к агитации «Джамаат-уд-Дава» (ДуД), вербующей боевиков для пакистанского «Талибана». (ЛэТ является боевым крылом благотворительной организации ДуД. – Ред.). Поскольку ЛэТ сосредоточила все внимание на Кашмире (а после 2006 г. – на Афганистане) и не осуществляла теракты на территории Пакистана, ПМР не предпринимала против нее никаких действий.

Пакистанские официальные лица делились с автором опасениями в связи с вероятностью массового восстания в Пенджабе, которое может вспыхнуть, если ЛэТ/ДуД ополчится против штата и использует свою широкую сеть для мобилизации населения и организации беспорядков. По их словам, это одна из главных причин (наряду с антииндийской повесткой, о которой никто не упоминает), почему они не принимают мер против организации, как того требует Вашингтон. Однако официальные лица забывают добавить, что один из способов умиротворения Лашкар-э-Тайба в Пакистане – позволить активистам этой организации присоединиться к афганскому «Талибану» (или даже подтолкнуть их к этому), чтобы сражаться против войск Западной коалиции по ту сторону «Линии Дюранда». Более того, давнишняя связь некоторых офицеров ПМР с боевиками – сначала в Афганистане, а затем в Кашмире – привела к тому, что они начали отождествлять себя с теми силами, которые, по идее, должны были сдерживать.

Что касается афганских талибов, то здесь военные и ПМР едины, и тому есть прямые доказательства: они по-прежнему дают талибам убежище (но не оказывают достаточной реальной помощи – иначе «Талибан» действовал бы куда успешнее). Пакистан решительно уклоняется от принятия серьезных действий против «Талибана» в угоду Америке. Он опасается спровоцировать пуштунский мятеж у себя в стране, а кроме того, считает талибов своим единственным активом в Афганистане.

Однако, что касается пакистанского «Талибана» и его союзников, межведомственная разведка сегодня твердо намерена с ними бороться. И все же в 2007–2008 гг. было много случаев вмешательства офицеров ПМР ради спасения отдельных талибских командиров от ареста полицией или армией – слишком много, чтобы это оказалось случайностью или домыслом. Поэтому совершенно очевидно, что либо отдельные офицеры ПМР лично симпатизировали этим людям, либо руководители разведки считали их потенциально полезными. Но своими действиями они бросали прямой вызов общему курсу пакистанской армии, не говоря уже о правительстве. Более того, некоторые из этих людей были, по крайней мере, косвенно связаны с «Аль-Каидой». Это не значит, что в ПМР знали, где прячется Усама бен Ладен, Айман аль-Завахири и другие лидеры «Аль-Каиды». Однако они могли бы сделать намного больше для того, чтобы получить эту информацию.

Что касается поддержки терроризма против Индии, очевидно, что не только ПМР, но и военные в целом твердо намерены сохранять «Лакшар-э-Тайба» (замаскированную под «Джамаат-ут-Дава») – по крайней мере, «про запас». Сознавая свою роль стратегического резерва, ЛэТ до 2010 г. выступала против боевых действий на территории самого Пакистана. Ее лидеры утверждали, что «борьба в Пакистане – это не борьба между исламом и неверием», что пакистанское государство не совершает таких зверств против своего народа, как Индия, и что истинный ислам должен распространяться в Пакистане посредством миссионерской и благотворительной деятельности (дава), а не джихада.

Пакистан на фоне Южной Азии

Вопреки убеждению Запада (во многом инстинктивному), Пакистан на протяжении жизни целого ряда поколений действует в соответствии со своими несовершенными, но функциональными принципами. В последние несколько лет плохую службу Западу в этом отношении сослужило ставшее популярным понятие «несостоятельное государство» (failed state). Было бы весьма полезно и поучительно сравнить Пакистан с другими странами Южной Азии, в которых на глазах последнего поколения вспыхивали мятежи, в двух случаях (Афганистан и Непал) фактически приведшие к низложению существующей государственной власти. Восстания в Шри-Ланке и Бирме длились дольше, разворачивались на относительно большей территории и приводили к относительно гораздо большему числу жертв, чем мятеж «Талибана» в Пакистане.

Индия – великая региональная держава и в отличие от своих соседей – стабильная демократия. Однако и в индийских штатах то и дело вспыхивают восстания, некоторые из которых не утихают на протяжении нескольких поколений. Один из мятежей наксалит-маоистских повстанцев охватил треть страны. Мятежники контролируют огромные пространства в индийской провинции – пропорционально намного большие, чем площади, находящиеся под контролем «Талибана» в Пакистане. Это не значит, что Индии угрожает опасность расчленения или развала. Просто следует помнить, что государства Южной Азии традиционно не осуществляют прямой контроль над значительной частью своей территории и вынуждены постоянно иметь дело с вооруженным сопротивлением в той или иной части своих стран.

В сравнении с Канадой или Францией Пакистан, несомненно, проигрывает. Но если сравнивать его с Индией, Бангладеш, Афганистаном, Непалом и Шри-Ланкой, все не так уж плохо. Многое из того, что характерно для Пакистана, свойственно всему субконтиненту в целом – от партий, руководимых наследственными династиями, свирепой жестокости полиции и продажности государственных чиновников до ежедневного насилия и анархии в провинции.

В действительности Пакистан гораздо больше напоминает Индию (или Индия Пакистан), чем обе страны готовы признать. Если бы Пакистан был штатом Индии, то с точки зрения развития, правопорядка и доходов на душу населения он находился бы где-то посередине – между развитым штатом Карнатака и отсталым Бихаром. Иными словами, если бы Индия состояла только из северных штатов, говорящих на хинди, она, наверное, не была бы демократией или быстрорастущей экономической державой, а некой разновидностью обнищавшей националистической диктатуры, раздираемой местными конфликтами.

Армия остается в Пакистане важнейшим институтом по той причине, что это единственная государственная структура, где реальное внутреннее содержание, поведение, правила и культура более или менее соответствуют официальной внешней форме. И это единственная пакистанская организация, действующая в соответствии со своим официальным предназначением. Но при этом она вынуждена постоянно заниматься тем, чего от нее не ожидают: узурпирует власть, отнимая ее у более слабых, запутавшихся и нефункциональных родственных учреждений.

Западные аналитики, как правило, поступают следующим образом: когда формы местной самоорганизации отличаются от западной «нормы», они не исследуются, а считаются временным отклонением, болезнями роста или опухолями на здоровом теле, которые нужно поскорее удалить. В действительности же эти «болезни» и есть сама система, и их можно «вылечить» только путем революционных изменений. Единственные силы в Пакистане, предлагающие подобные изменения, – это радикальные исламисты, но их рецепты лечения почти наверняка прикончат «больного».

Договорное государство

На протяжении 60-летней истории Пакистана предпринимались попытки радикально изменить страну усилиями трех военных и одного гражданского режима. Генералы Айюб Хан и Первез Мушарраф, военные правители в 1958–1969 и 1999–2008 гг., оба равнялись на Мустафу Кемаля Ататюрка – великого светского реформатора-националиста и основателя Турецкой Республики. Генерал Зия-уль-Хак (с 1977 по 1988 гг.), пришедший к власти путем военного переворота, пошел другим путем, попытавшись объединить и развивать страну, навязывая ей более строгую и пуританскую разновидность ислама, приправленного пакистанским национализмом. Со своей стороны, Зульфикар Али Бхутто, основатель Пакистанской народной партии и гражданский правитель в 1970-е гг., пытался сплотить вокруг себя народ при помощи программы антиэлитарного экономического популизма, также смешанного с пакистанским национализмом.

И все они потерпели неудачу. Режимы каждого из этих деятелей были «переварены» теми элитами, которые они надеялись сместить. В результате они сбились на ту же политику патронажа, как и свергнутые ими администрации. Никому не удалось создать новую массовую партию, укомплектованную профессиональными политиками и преданными идейными активистами, а не местными «феодалами» и городским начальством и их окружением. На самом деле, за исключением Бхутто, никто всерьез и не пытался это сделать. Однако и его Пакистанская народная партия вскоре перестала быть той радикальной организацией, какой была поначалу, попав в зависимость от тех же местных кланов и покровителей.

Военные правительства, приход к власти которых строился на обещаниях избавить страну от коррумпированных политических элит, вскоре сами начинали искать в них свою опору. Отчасти потому, что ни один военный режим не был достаточно сильным, чтобы долгое время править без парламента, а в парламент входили представители тех же старых политических элит. Такой парламент фактически консервирует общество, которое военные режимы в принципе желают изменить. Требуя от подобных режимов, чтобы они одновременно осуществили реформы и восстановили «демократию», Запад показывает абсолютное непонимание внутренней обстановки.

Чтобы переломить сложившуюся ситуацию и сформировать радикальное национальное движение за перемены наподобие того, что было создано Ататюрком, необходимо наличие двух условий. Прежде всего, это сильный пакистанский национализм, подобный современному турецкому национализму – а его нет и быть не может в этнически раздробленном Пакистане. И во-вторых, необходима жестокость, сопоставимая с той, которую проявил Ататюрк и его последователи, подавляя этническое, племенное и религиозное сопротивление. Рассказывая красивую историю о построении нынешней хрупкой демократии в современной Турции, западные аналитики ни словом не обмолвились о том, сколько времени на это ушло и какие жертвы потребовались, чтобы построить современное турецкое государство.

Если не считать ужасающих зверств 1971 г. в Восточной Бенгалии, совершенных против населения, которое пенджабские и пуштунские солдаты считали чужаками, людьми низшего сорта, попавшими под влияние индусов, – пакистанское государство было неспособно совершать массовые злодеяния против собственного народа. В Пенджабе и Северо-Западной пограничной провинции (СЗПП) солдаты не хотели убивать свой народ, а в провинциях Синд и даже Белуджистан правительство не желало проливать кровь, понимая, что рано или поздно придется искать компромисс с местными элитами.

Одна из самых поразительных особенностей военных диктатур Пакистана заключалась в том, что они проявляли значительную по историческим меркам мягкость в сравнении с аналогичными диктатурами, когда дело доходило до подавления диссидентов и критически настроенных представителей элиты. За всю историю в Пакистане были казнены только один премьер-министр (Зульфикар Али Бхутто) и несколько политиков – гораздо меньше, чем их погибло в столкновениях между собой. Очень мало известных политиков когда-либо подвергались пыткам.

В Индии, как и в Пакистане, государство не несет ответственности за большинство нарушений прав человека. Это нечто неподвластное пониманию правозащитных групп, поскольку они исходят из современного западного опыта, а на Западе источником притеснений всегда считалось слишком сильное государство. Однако в Пакистане, как и в Индии, подавляющее большинство нарушений прав человека – следствие не силы, а слабости государственной власти. Государство можно обвинить в том, что оно недостаточно делает для того, чтобы положить конец подобным злоупотреблениям, но его способность предпринимать решительные меры крайне ограничена. Таким образом, Пакистан – как и почти вся Южная Азия и большая часть Латинской Америки – часто демонстрирует нерелевантность демократии даже в той области, которую мы привыкли считать ключевым индикатором, а именно – в области прав человека. Подавляющее большинство подобных правонарушений в Пакистане связано со зверствами наемников или эксплуатацией со стороны полицейских, работающих либо на себя, либо на местные элиты; с действиями местных землевладельцев и начальства; с наказанием местными общинами за реальные или воображаемые нарушения их нравственного кодекса.

В соответствии со стандартными западными моделями и основанной на них Конституцией Пакистана, независимые избиратели осуществляют свое волеизъявление на выборах. Затем полномочия, делегированные правительству, распространяются через иерархические структуры. Они передают приказы высших должностных лиц низшим по званию чиновникам, основываясь на законах, принятых парламентом или хотя бы какой-то формальной властью.

В Пакистане только вооруженные силы действуют в соответствии с установленными правилами передачи полномочий. Что касается остальной части государственного аппарата, законодательной, судебной и исполнительной, а также полиции, то их полномочия определяются в ходе постоянных переговоров. Причем насилие или угроза его применения часто становятся картой, которую может разыграть любая из сторон. Договорной характер государственной власти находит отражение и в механизмах практического осуществления демократии, поскольку последняя дает возможность выражать интересы не только простых граждан, но и всех тех классов, групп и учреждений, через которые преломляется народное волеизъявление, пока оно не находит отражения в выборных институтах. Другими словами, демократия обычно отражает не столько волю «народа» или «избирателей», сколько расклад социально-экономических, культурных и политических сил и влияния внутри общества. Природа пакистанского общества и слабость реальной демократии проявляются, в числе прочего, в отсутствии дееспособных, современных и массовых политических партий с собственными кадрами партийных работников.

Модернизаторы и консервативная спячка

Западные аналитики не в состоянии понять сегодняшние пакистанские реалии, поскольку исходят из того, что учреждения, имеющие в своих названиях такие слова как «закон», «полиция», «право», должны действовать по установленным правилам, а не по понятиям местных элит. Точно так же распространенные на Западе представления о «коррупции» в Пакистане предполагают, что ее можно и должно устранить из жизни страны. Но коль скоро политическое устройство зиждется на покровительстве и родственных связях, и коррупция неразрывно с ними связана, для победы над ней пакистанское общество должно быть выпотрошено, как рыба на кухне.

Конечно, это именно то, что хотели бы сделать исламские революционеры. Современные исламистские политические группировки пытаются заменить кланово-патронажную систему управления «феодальных» землевладельцев и городского начальства своей версией современной массовой политики. Однако до сих пор им не удалось добиться сколько-нибудь значительных успехов. За исключением партии «Джамаат-и-ислами», исламистские политические партии сами поглощаются и «перевариваются» патронажной системой. Что касается пакистанского «Талибана» («Техрик-э-Талибан-Пакистан»), до сих пор он представлял собой примитивное объединение партизанских и террористических группировок. Они оказались бы в полной растерянности, если бы им пришлось взять на себя ответственность за решение проблем Пешавара, не говоря уже о Лахоре или Карачи.

Конечно, они в немалой степени опираются на поддержку местного населения, недовольного вопиющей несправедливостью и угнетением в стране и прежде всего неадекватной системой правосудия. Когда простые люди говорят о том, что уважают «Талибан» за введение шариата, это еще не значит, что они активно поддерживают его политическую программу. Скорее это почтительное отношение к шариату как части Слова Божия, продиктованного последнему Пророку, вкупе со смутным стремлением к более жесткому и быстрому правосудию, чем то, что предлагает им государство. Они хотят, чтобы это правосудие было нелицеприятным, не давало никакого предпочтения элите и осуществлялось на глазах у людей, на их родном языке.

Однако до недавнего времени исламистам не удавалось достичь больших успехов в том, что касается массовой поддержки со стороны простых пакистанцев. Одна из главных причин их неудач кроется в глубоко консервативном характере большей части пакистанского общества. Ибо, вопреки господствующей на Западе точке зрения, исламистам чаще удается мобилизовать население не в отсталых, а, скорее, в продвинутых частях страны.

По стандартной западной версии, согласно которой западные нормы – единственно возможный путь в современность, главная идейная борьба в Пакистане разворачивается между вестернизированными представлениями о современности (включая демократию, власть закона и т.д.) и исламским консерватизмом. Более точная оценка ситуации позволит понять, что в большинстве своем Пакистан – чрезвычайно консервативная, архаичная, иногда даже совершенно инертная и непробудившаяся масса разнородных общин, которую изо всех сил стараются расшевелить две группы модернизаторов.

На стороне западников престиж и успех западной модели в мире, а также наследие британского колониального правления, включая смутную веру в демократию. Однако им мешает консервативная природа общества и усиливающаяся ненависть к США и их западным союзникам.

Мусульманские модернизаторы ищут опору в гораздо более древней и глубоко укоренившейся традиции ислама. Однако и им мешает консервативная природа пакистанского общества, его крайняя раздробленность, неудачи революционеров в других мусульманских странах, а также тот факт, что подавляющее большинство пакистанских элит отвергает их модель по культурным и классовым соображениям. И вестернизаторы, и исламисты понимают, что между ними идет апокалиптическая битва, которая закончится торжеством добра или зла. Вместе с тем, высока вероятность того, что Пакистан избавится от влияния обеих групп, перевернется на другой бок и снова заснет.

Азартная игра с водой

И все же Пакистан не может себе этого позволить, потому что время явно не на его стороне. В долгосрочной перспективе главное для пакистанцев не в том, кто они и какую религию исповедуют. Кем бы они ни были, им становится все теснее в границах своей страны, поскольку численность населения все время растет. В 2010 г. в Пакистане проживало от 180 до 200 млн человек – иными словами, страна занимала шестое место в мире по численности населения. Динамика рождаемости просто ошеломляет, если учесть, что в 1998 г. число пакистанцев не превышало 132 миллиона. Согласно переписи 1951 г. (через четыре года после обретения независимости), в стране проживало всего 33 млн человек, а согласно данным британской переписи населения 1911 г. – 19 миллионов. Таким образом, за прошедшее столетие население Пакистана выросло на порядок.

Огромный процент молодежи означает, что рождаемость еще долгое время будет оставаться на высоком уровне, и прирост населения продолжится (в 2009 г. дети и подростки младше 14 лет составляли 36%). Если сохранятся нынешние тенденции, в середине XXI века в Пакистане будет жить минимум 250 млн человек.

Это слишком много для имеющихся в стране водных ресурсов – разве только радикально повысится эффективность водопользования. Если старую индийскую экономику нередко называли «азартной игрой с муссоном», то все пакистанское государство можно охарактеризовать как «азартную игру с рекой Инд». А изменение климата означает, что в течение следующего столетия шансы на выигрыш в ней будут все время снижаться. Многочисленные руины древних городов, начиная с развалин цивилизации IV тысячелетия до н.э. в долине реки Инд, служат наглядной иллюстрацией капризной силы воды. Эти города были либо оставлены их жителями, потому что реки меняли русло, либо смыты, как это произошло в 2010 г., когда сильнейшие наводнения уничтожили немало сел и городов.

При среднегодовом количестве осадков на уровне 240 мм Пакистан – одна из самых засушливых среди густонаселенных стран мира. Если бы не бассейн реки Инд с ее многочисленными каналами и ответвлениями, даже Пенджаб оставался бы полупустынной местностью с кустарниковым редколесьем (которое здесь называют «джунглями»), как это было до того, как британцы приступили к грандиозным ирригационным проектам.

Однако чрезмерное потребление воды означает, что многие природные источники высыхают, а горизонт грунтовых вод во многих областях снижается так быстро, что подземные колодцы также могут иссякнуть в ближайшем будущем. Единственным источником останется все та же река Инд. В пылу дискуссий по поводу возможного исчезновения к 2035 г. ледников, питающих Инд, все как-то упустили из виду, что эти ледники продолжают таять. И если даже они исчезнут на 100–200 лет позже, последствия для Пакистана будут не менее катастрофичными, если в оставшееся время в стране не будет принято серьезных мер для улучшения способов хранения воды и ее эффективного потребления.

Если наводнения 2010 г. являются предвестниками длительного периода муссонных дождей, это сулит Пакистану большую выгоду. Но выгоду только потенциальную, поскольку использование дождевой воды для нужд сельского хозяйства требует значительного улучшения инфраструктуры хранения и распределения воды, а также принятия радикальных мер для остановки обезлесения в горных районах и повторного насаждения растений на опустевших территориях. В противном случае обильные осадки чреваты новыми катастрофами. Правда, следует добавить, что большая часть существующей инфраструктуры сработала во время наводнений. В противном случае было бы затоплено несколько крупнейших городов, и жертв оказалось бы намного больше, чем 1900 человек (по официальным данным).

В течение следующего столетия возможное долгосрочное сочетание климатических изменений, острой нехватки воды, слабой водной инфраструктуры и резкого роста населения может привести к краху Пакистана как организованного общества и государства. Долгосрочные проекты международной помощи Пакистану должны быть прежде всего сосредоточены на снижении этой смертельной угрозы за счет насаждения лесов, ремонта систем орошения и, что еще важнее, повышения культуры водопользования. Люди могут столетиями жить без демократии, даже когда опасности окружают их со всех сторон. Но без воды они не проживут больше трех дней.

Согласно исследованию, проведенному в 2009 г. Центром Вудро Вильсона, рост населения в Пакистане приведет к тому, что к 2025 г. ежегодная потребность в воде вырастет до 338 млрд кубометров (мкм). И если не будут приняты радикальные меры, доступность воды останется на нынешнем уровне, то есть 236 мкм в год. Дефицит в 100 мкм сопоставим с двумя третями всей воды бассейна реки Инд.

Конфликт вокруг доступа к убывающим ресурсам реки Инд может привести к междоусобной войне между пакистанскими провинциями. А между тем и через сто лет Пакистан все еще будет обладать ядерным оружием и одной из крупнейших армий в мире. К тому времени в стране будет проживать несколько сот миллионов человек. Мусульманский радикализм, который существует уже сотни лет, тоже никуда не денется, хотя и может значительно ослабеть после вывода войск западной коалиции из Афганистана.

Все это будет означать, что из всех государств мира, которые могут пострадать от изменения климата, Пакистан является одной из важнейших. Более того, то, что случится с Пакистаном, будет также иметь большое значение для остальной Южной Азии, где проживает примерно пятая часть мирового населения.

Анатоль Ливен – профессор кафедры военной истории в Лондонском Королевском колледже и сотрудник Фонда «Новая Америка» в Вашингтоне.

Пакистан. Афганистан > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 11 июня 2011 > № 739731

Тысячи людей в субботу вышли на улицы столицы Бахрейна Манамы с требованием от властей проведения политических реформ, сообщает агентство Рейтер.

О демонстрации было объявлено заранее, однако столичные власти не разрешили проведение акции. Несмотря на запрет, в шиитском квартале собрались порядка десяти тысяч человек. Полиция не мешала массовому собранию, но обозначила свое присутствие - над демонстрантами летают вертолеты.

В феврале в королевстве Бахрейн, где суннитская королевская семья управляет шиитским большинством, под влиянием революции в Египте начались демонстрации в поддержку демократических реформ. В числе требований протестующих было уравнение в правах суннитской и шиитской общин. Беспорядки стихли после ввода в страну в марте по просьбе королевского правительства войск из Саудовской Аравии и полицейских из ОАЭ.

Участвующие в демонстрациях и акциях протеста - в основном мусульмане-шииты (75% населения Бахрейна) - требовали расширения своих прав в стране, которой правит суннитсткое меньшинство. С 15 марта в Бахрейне на три месяца было введено чрезвычайное положение. В столкновениях погибли десятки человек.

Правительство Саудовской Аравии заявляет о готовности увеличить квоту на добычу нефти, несмотря на решение ОПЕК, сообщает Bloomberg со ссылкой на газету Al Hayat.

Высокопоставленный чиновник заявил изданию, что квота будет увеличена с 8,8 млн баррелей в сутки до 10 млн баррелей в сутки. Увеличение квоты произойдет в начале июля, отметил источник.

"Саудовская Аравия хочет, чтобы рынок поверил в серьезность ее намерений. Они подают сигнал о том, что могут вывести на рынок больше баррелей", - заявил аналитик компании Petromatrix Оливье Якоб.

 На состоявшейся 8 июня встрече государств-членов ОПЕК в Вене

Саудовская Аравия выступала за увеличение квоты на добычу нефти. Против увеличения квот выступили Иран и Венесуэла, которые заявили, что увеличение квот приведет к дальнейшему падению цен. Многочасовые дебаты не привели к подписанию соглашения, и стороны договорились встретиться вновь через три месяца.

Последние статистические данные свидетельствуют о том, что за первые четыре месяца текущего года экспорт иранской нефти в Китай вырос на 32%, сообщает агентство ИРНА.

Согласно данным таможенной администрации Ирана, за указанный период Иран экспортировал в Китай 8,5 млн. т нефти.

К числу крупнейших поставщиков сырой нефти в Китай относятся Саудовская Аравия, Ангола и Иран. Саудовская Аравия экспортировала в КНР за четыре месяца текущего года 16,3 млн. т нефти и Ангола – 10,7 млн. т.

Рост экспорта иранской нефти в Китай, расширение торгово-экономического сотрудничества между двумя странами, а также заинтересованность китайской стороны в инвестировании иранский нефтяных и газовых проектов и в участии в этих проектах – все это свидетельствует о провале политики экономических санкций, проводимой Западом в отношении Ирана.

Китайские специалисты, которые выступают за расширение сотрудничества с Ираном, неоднократно заявляли о том, что китайские компании в своих отношениях с Ираном не собираются ставить под угрозу свои экономические интересы в угоду однобокой и неразумной политики США и Запада.

Афганистан, Пакистан, Ирак, Сомали - в этом списке общепризнанных центров мировой нестабильности появилось еще одно название - Республика Йемен.

Йемен - это страна, которая вырвалась из средневековья только при жизни нынешнего поколения. Вот как будущий первый заместитель руководителя Службы Внешней Разведки России Вадим Кирпиченко описывал свой визит в северный Йемен в 1958 году: "На более чем примитивном аэродроме был выстроен босоногий почетный караул с винтовками времен первой мировой войны. Рядом размещался оркестр, тоже сплошь босой. В стране не было своей печати, радио, элементарных дорог, банков. Бумажных денег тоже не было. В качестве валюты ходил серебряный талер времен австрийской императрицы Марии-Терезии. Категорически были запрещены такие заведения, как кино и театр. По пятницам на центральной площади столицы время от времени рубили головы приговоренным к казни преступникам. Других массовых зрелищ не было".

В 1962 году в северном Йемене свергли монархию и отменили рабство. А в 1967 южный Йемен перестал быть британской колонией. В двух странах, которые в 1990 году объединились в единое государство, начали потихоньку появляться атрибуты современности.

Но политические нравы в Йемене остались средневековыми. Давайте, например, кратко пробежимся по списку президентов северного Йемена в 70-ые годы. Президента Ириани свергли в результате военного переворота. Его сменщика президента Хамди убили вместе с братом.

Следующий президент Гашми погиб и при вовсе ошарашивающих обстоятельствах. В июне 1978 года он принимал специального посланника президента Южного Йемена Рубаи. Беседа шла очень даже успешно. Но, как выяснилось, начальники посла вмонтировали в его чемоданчик-дипломат бомбу с часовым механизмом. Бомба взорвалась, убив и посла и президента.

Но хитроумный лидер Южного Йемена Рубаи недолго наслаждался своим триумфом. Через три дня его свергли и тут же расстреляли собственные оппозиционеры.

С 1978 года лидером сначала северного, а потом и всего Йемена был президент Салех. Сразу после своего прихода к власти этот человек с незаконченным средним образованием казнил 30 офицеров. По логике йеменской политики его тоже вскоре должны были отправить в мир иной. Но присвоивший себе ранг фельдмаршала Салех оказался очень умелым политическим манипулятором. Действуя по принципу "разделяй и властвуй" он долгие годы успешно играл на противоречиях различных йеменских племен и иностранных держав.

Но сколько веревочке не виться, конец все равно будет. К лету 2011 года всем смертельно надоевший президент Салех потерял контроль над ситуацией в стране. И в полном соответствии с йеменскими политическими традициями фельдмаршала ранили в мечети собственного дворца. Сейчас его лечат в Саудовской Аравии. А все эксперты с ужасом ждут: что же в Йемене будет дальше?

Почему я употребил слово "ужас"? Причин множество. Вот одна из самых важных. Йемен находится рядом со страной, в которой сконцентрированы жизненно важные интересы западного мира.

Вадим Кирпиченко рассказал еще вот какой эпизод о своем путешествии в северный Йемен в 1958 году. Одновременно с советским послом, которого сопровождал Кирпиченко, в стране находился посланец короля Саудовской Аравии. Король северного Йемена шейх Ахмад за что-то обиделся на саудовцев. В результате несчастному дипломату отказывали и в королевской аудиенции, и в праве покинуть страну.

Так вот, сейчас в положении потенциального йеменского заложника оказалась уже вся Саудовская Аравия, а вместе с ней и каналы снабжения нефтью стран Запада. Вам кажется, что я сгущаю краски? Тогда судите сами. Йемен - исключительно бедная страна с населением в 23 с лишним миллиона человек. Живут здесь исключительно воинственные племена, которые обожают брать кого-нибудь в заложники. И без того традиционно слабый авторитет центральной власти сейчас лежит в руинах. Зато влияние местной ячейки Аль-Каиды растет как на дрожжах.

И вот рядом с таким государством находится богатенькая Саудовская Аравия - мировой экспортер нефти номер один. Населения здесь чуть больше, чем в Йемене - 27 с лишним миллиона человек. Да и королевский режим здесь еще очень даже прочен. Но в стране усиливаются позиции религиозных экстремистов, жаждущих свергнуть монархию. А король и все его наследники первой очереди - люди, которым в районе 80. Если Йемен превратится в провалившееся государство, в котором хозяйничает Аль-Каида, саудовцам придется очень не сладко. А значит, не сладко придется и западникам с их зависимостью от саудовской нефти.

У вас не появилось желание отправиться с Йемен с туристической поездкой? И правильно. В дополнение к политическим заморочкам в Йемене еще и очень экстремальный природный климат. В стране круглый год царит удушающая жара. В годы повышенной солнечной активности уровень содержания кислорода в воздухе в столице Йемена Сане составляет лишь 25% от привычного для европейца уровня. В некоторых районах страны дождя не видят по пять лет.

Но чтобы почувствовать себя опаленными жарким йеменским солнцем, западным политикам и чиновникам необязательно прилетать в Сану. Их трясет от одного слова Йемен. Михаил Ростовский

Оказывается, асфальт бывает натуральным и искусственным. И натуральный в России не добывают вообще, а вот в Канаде нефтяные пески разрабатываются более активно, снабжая качественным покрытием США. Аналогичное месторождение есть в Татарстане.

Альтернатива асфальту — цементобетон. Он, конечно, стоит дороже, но служит намного дольше, так как механические свойства цементобетона мало зависят от температуры окружающей среды и влажности воздуха. У нас этот материал используется при строительстве лишь трех процентов всех дорог. Для сравнения: в Германии (знаменитые автобаны строят как раз из цементобетона) его доля составляет 31 процент, в США — 35, в Бельгии — 41.

Искусственный же асфальт получается путем расщепления нефти. Чем выше качество ее переработки, тем выше качество бензина и всех других производных материалов. В том числе асфальта. Россия еще с советских времен похвастаться этим качеством вряд ли может. А, например, в Саудовской Аравии, где летом температура воздуха стабильно держится около +50 градусов, в основании дорог добавляют базальт. Поэтому, несмотря на экстремальные условия, дороги там почему-то не страдают от колеи. Может, потому, что там за воровство публично отрубают руки? «Основная причина колейности — некачественные дорожные работы, — говорит директор Ассоциации дорожных проектно-изыскательских организаций „РОДОС“ Саид Хайбуллин.

Сегодня на автомобильный транспорт, по некоторым данным, приходится до 71,5 процента всех перевозок по стране. На железнодорожный — только 14,5 процента, на морской — 0,4 процента, на речной — 2,3 процента, а на воздушный — 0,01 процента. Между тем благодаря развитию мультимодальных (смешанных) перевозок США и Европа смогли сохранить свои дороги в хорошем состоянии… Только речной транспорт может перевозить от 10 до 20% грузов, а где он у нас?

Если следовать официальным государственным нормативам, асфальт наш должен выдерживать довольно высокую температуру. Так, по ГОСТу 9128-97, в соответствии с которым строятся российские дороги, при температуре +20 градусов квадратный сантиметр асфальта должен выдерживать нагрузку в 25—30 килограммов, при температуре +50 градусов —10—12 килограммов на квадратный сантиметр, что составляет нагрузку до 10—11 тонн на каждую ось транспортного средства.

«Колею образуют не фуры как таковые, а их перегруженность и качество дорожного полотна, — говорит директор по оперативному маркетингу и развитию бизнеса „Рено Тракс Восток“ Алексей Шарапанюк. — Наши автомобили имеют разрешенную нагрузку на ось согласно техническому регламенту — до 11 тонн. Перегрузить их междугородним перевозчикам сложно, так как на крупных магистралях есть пункты весового контроля. Проверяйте и штрафуйте нарушителей. А вот строительные самосвалы, например, с песком перегрузить можно легко».

В год автомобильным транспортом перевозится около 7 миллиардов тонн грузов. В месяц — 583 миллиона тонн. Прошлым летом столбик термометра держался выше отметки +25 градусов 61 день. За это время по стране было перевезено 1,116 миллиарда тонн грузов. Среднестатистическая цена на перевозку килограмма груза по России составляет 7 рублей. Таким образом, за два месяца отечественный бизнес на перевозку грузов тратит в среднем около 7,812 миллиарда рублей. В логистических компаниях уверены: если Росавтодор все-таки запретит передвигаться фурам в дневное время, то сначала неизбежно произойдет увеличение сроков доставки. А это означает повышение цен на товары и на услуги обoепита…

За любовью в Питер

Романтическим иностранцам предлагается приезжать на яхтах и быстро жениться

Принятая правительством Петербурга пятилетняя программа развития туризма рассчитана в первую очередь на привлечение иностранцев и использование портового потенциала города. Власти обещают, что туристы смогут пришвартовываться здесь на собственных яхтах и парковаться в автодомах. Мало того, зарубежным романтично настроенным парам предоставят возможность пожениться за два дня.

Все эти приманки направлены на то, чтобы въездной турпоток увеличился с 5,2 млн человек до 8,1 млн за 20112016 годы. Власти города решили потратить на это 872 млн руб. В предыдущей пятилетней программе на эти цели было заложено 519 млн руб. «Нужно быть готовыми для приема таких судов (яхт, катеров и паромов. — «МН»), создать комфортные условия для развития яхтенного туризма», — отметила губернатор Валентина Матвиенко, представляя планы по строительству соответствующей инфраструктуры.

Эксперт по яхтенному туризму Сергей Акуленко говорит, что пока в Петербурге не обеспечена безопасность прохода яхт, некоторые водные пути обмелели и могут представлять для путешественников опасность. Коммерческий директор компании — производителя оборудования для яхтенных портов Marinetek SPB Анна Лебедева согласна, что российские условия для стоянок маломерных судов не соответствуют европейским нормам.

Пока яхты под иностранными флагами вообще не могут войти в Петербург.

Питерским властям предстоит откорректировать местное законодательство, создав специальные визовые условия для судов из Европы. Говорят об этом давно как в заксобрании, так и в правительстве города, но до сих проблема остается. Без ее разрешения планы по наращиванию въездных потоков нереалистичны. Даже с учетом того, что планы эти пока скромные: питерские власти рассчитывают поначалу на годовую прибавку туристов в 5%. Сама же ставка на использование потенциала Петербурга как порта, без сомнения, оправданна. За прошлый год только развитие паромного сообщения позволило увеличить поток туристов в северную столицу на 450 тысяч.

Петербург также планирует первым ввести новое для России направление — кемпинг-туризм. По словам главы городского комитета по инвестициям и стратегическим проектам (КИСП) Алексея Чичканова, власти собираются финансировать реализацию этих планов вместе с частными инвесторами. Скоро будет объявлен инвестиционный конкурс, под строительство кемпингов уже зарезервировано восемь земельных участков. Торги начнутся осенью, будут выставлены лоты по 34 земельных участка. Землю предоставят в аренду на 15 лет, а площадь участков составляет от 1 до 10 гектаров.

«Фишкой» Питера может стать идея превратить город на Неве в Мекку для романтиков. Алексей Чичканов сообщил, что рассматривается возможность позволить иностранцам заключать браки в России уже через два дня после подачи заявления. Но для этого придется вноситьпоправки в федеральное законодательство.

Послереволюционный популизм

Новое правительство Египта резко увеличило выплаты населению

Послереволюционное правительство Египта проявило необыкновенную щедрость. Расходы бюджета вырастут в новом году на четверть, а социальные субсидии — на 30%. Дефицит составит 11% ВВП. До чего доводит подобная политика, уже видно на примере европейских должников — Греции, Португалии и других стран группы PIIGS. МВФ уже пришлось пойти на поддержку египетского правительства.

Бюджет страны на новый финансовый год вступит в силу 1 июля. Щедрость правительства обернется ростом налогов. Корпоративный налог вырастет на 5%, а прирост капитала в компаниях будет облагаться налогом в 10%. Доходы увеличатся от роста различных налогов и их собираемости на 22,6%, планируют в новом правительстве.

Но вряд ли таких результатов получится достичь, считает Фарук Сусса из Citigroup. Правительство сможет увеличить доходы лишь на 10%. Тогда дефицит бюджета вырастет с 11 до 13,5% ВВП. Экономика, по мнению египетских властей, в новом финансовом году вырастет на 3,2%.

Щедрость египетского правительства объясняется просто — надо соответствовать ожиданиям населения, которое после революции возлагает на новые власти большие надежды. Поэтому любое правительство после Мубарака будет проводить более популистскую политику, считает Сусса.

Египетская экономика в 2009 году выросла почти на 4,7%, а в 2010 году — на 5,1%. Революция и падение режима Мубарака обрушили темпы роста ВВП в 2011 году, по прогнозу МВФ, до 1%. Госдолг страны остается достаточно высоким — 73,7% ВВП в 2010 году и почти 75% ВВП в 2011 году, оценили в МВФ. Это сравнимо, например, с проблемой Португалии с 83,3% ВВП в 2010 году и 90,5% в 2011 году.

Международный валютный фонд новый бюджет Египта поддержал, сообщило Bloomberg. Цель бюджета — достижение социальной справедливости в стране, считает Ратна Сахай, замдиректора департамента Средней и Центральной Азии МВФ. «Эти меры ведут страну в нужном направлении — на поддержку восстановления экономики, создание рабочих мест и помощь домохозяйствам с низким доходом в период достижения экономической стабильности», — цитирует Bloomberg письмо Сахай.

МВФ поддержал египетские власти не только словами, но и деньгами, предоставив им в воскресенье $3 млрд сроком на 12 месяцев под 1,5%. Но стране в новом финансовом году понадобится еще $11 млрд, сообщила египетская газета Ahram.

В этом году, по данным Ahram, еще несколько крупных организаций и стран профинансировали или профинансируют Египет. Всемирный банк, по данным газеты, планирует предоставить $4,5 млрд в ближайшие два года, из них по $1 млрд будет ежегодно передаваться непосредственно на покрытие дефицита бюджета, а оставшиеся $2,5 млрд будут вложены в крупные инфраструктурные проекты. Саудовская Аравия уже одолжила Египту $4 млрд, а Катар обещал инвестировать $5–10 млрд в различные проекты. Барак Обама обещал Египту еще $2 млрд, а ЕС и ЕБРР — по нескольку сотен миллионов, сообщает Ahram.

Инициативы правительства и план бюджета, нашедшие поддержку у международных организаций, не нравятся бизнесу и инвесторам. В последние десять лет в Египте проводились реформы, способствовавшие развитию бизнеса, но рост налогов может отпугнуть потенциальных инвесторов, пишет The Wall Street Journal. Прямые иностранные инвестиции сократились практически до нуля, а туристические потоки снизились на 46%, сообщает газета. В новом бюджете приоритет отдан социальным проблемам, а не развитию бизнеса. Ольга Шамина

Саудовская Аравия объявила о временном запрете на импорт овощей из стран Европейского Союза из-за опасения заражения их бактериями кишечной палочки, сообщает во вторник сайт телеканала "Аль-Джазира".

Как заявил министр сельского хозяйства Саудовской Аравии Фахд бин Абдурахман Бальганем, запрет на импорт овощей из стран ЕС продлится вплоть до выяснения источников заражения.

По мнению экспертов министерства сельского хозяйства Саудовской Аравии, введение запрета на импорт овощей из Европы не окажет существенного влияния на рынок овощной продукции в королевстве. В Саудовскую Аравию овощи ввозятся только из двух европейских стран: Нидерландов и Франции.

В минувшую пятницу решение о приостановке импорта из Европы принял Ливан. Как было объявлено в Бейруте, для покрытия потребностей рынка будут увеличены поставки овощей из Сирии и Иордании. Аналогичное решение в прошедшую субботу принял Катар, временно запретив импорт огурцов, томатов и салата из Испании и Германии.

Кишечная инфекция в Европе, которая унесла жизни более 20 человек, изначально была зафиксирована на севере Германии. По данным Всемирной организации здравоохранения (ВОЗ), случаи заболевания зарегистрированы уже в десяти странах Европы. Роспотребнадзор ввел ограничения на ввоз в Россию из всех стран ЕС овощей - вероятных источников инфекции.

Вначале предполагалось, что переносчиком опасных бактерий являются салатные огурцы из Испании, но это опасение не подтвердилось. Теперь специалисты подозревают ферму в Нижней Саксонии, в частности, пророщенные там зерновые, которые используются для приготовления салатов и вторых блюд. Предполагается, что точные результаты лабораторных исследований будут известны во вторник.

Маджлис аш-Шура (Консультативный совет при короле Саудовской Аравии) рекомендовал наделить саудовских женщин правом голоса на местных выборах, сообщают во вторник арабские СМИ.

За предоставление избирательного права женщинам королевства проголосовал 81 депутат, против высказались 37 членов совета.

"Обсуждение прошло успешно, теперь декрет будет передан на рассмотрение короля Абдаллы ибн Абдель Азиза, который либо сам примет решение о его вступлении в силу, либо направит на утверждение правительства страны", - сказал член совета Абдеррахман аль-Инад.

Рекомендация Маджлис аш-Шуры предполагает участие саудовских женщин только в выборах муниципального уровня и предоставляет им активное избирательное право: право избирать, но не право быть избранной в местные органы управления.

Наделенные правом голоса жители королевства выбирает половину членов местных советов, другую половину назначают саудовские власти. Первые в истории Саудовской Аравии местные выборы состоялись в 2005 году. Тогда было сформировано 178 местных советов, полномочия которых были продлены еще на два года в 2009 году.

Все без исключения депутаты Маджлиса аш-Шуры назначаются королем Саудовской Аравии.

Телеканал бахрейнской оппозиции Lulu TV впервые начал спутниковое вещание, сообщил иранский англоязычный телеканал Press TV.

Королевство Бахрейн, где суннитская королевская семья управляет шиитским большинством, слабо представлено в спутниковом телевещании. Государственный спутниковый телеканал Бахрейна до сих пор, в отличие от других арабских стран, не появился на европейский спутниках, ограничиваясь трансляциями на арабским мир.

Lulu TV начал вещание в понедельник с европейского спутника Atlantic Bird 4A 7.0°W, принадлежащего французской группе Eutelsat. На этой же позиции вещает один из самых популярных арабских спутников - египетский Nilesat.

Запуск канала Lulu TV, который планирует составить конкуренцию официальному бахрейнскому вещателю, был широко поддержан иранскими СМИ. Иран сочувственно относится к движению протеста в Бахрейне, надеясь завоевать симпатии близких иранцам по религии широких слоев оппозиции в этой стране.

В феврале в Бахрейне под влиянием революции в Египте начались демонстрации в поддержку демократических реформ. В числе требований протестующих было уравнение в правах суннитской и шиитской общин. Беспорядки стихли после ввода в страну в марте по просьбе королевского правительства войск из Саудовской Аравии и полицейских из ОАЭ. Максим Истомин

Страны, вставшие на путь развития атомной энергетики, могут многому научиться у России по части безопасной эксплуатации АЭС и общей законодательной базы в атомной отрасли, считает генеральный директор Всемирной атомной ассоциации (WNA) Джон Рич.

"Те страны, которые вступают в Международное ядерное сообщество, будут учиться на примере существующих крупных организаций в атомной отрасли. Я считаю, что в этом плане есть чему поучиться у России, и "Росатом" продемонстрирует хороший пример для начинающих стран", - сказал Рич журналистам на форуме "Атомэкспо-2011".

До 80% блоков атомных электростанций, которые уже возводятся или еще будут возводиться в XXI веке, будут строиться на территориях с ранее созданной инфраструктурой, подчеркнул Рич. По его словам, многие страны, такие как Арабские Эмираты, Саудовская Аравия. Турция, Южная Корея имеют опыт безопасной работы с атомной энергией и сложившуюся законодательную базу.

По его словам, одной из главных задач отрасли в настоящее время, после аварии на японской АЭС "Фукусима-1" в марте, является обеспечение резервным электропитанием всех существующих АЭС - особенно в случае чрезвычайных происшествий, когда основное электропитание станции может отказать, добавил Рич.

"В случае ЧП прежде всего должна реагировать эксплуатирующая компания - это абсолютно правильно, но идея создания международных экспертных групп по предотвращению последствий аварии абсолютно правильна. Нам нужно будет лишь обеспечить эти группы соответствующими технологиями реагирования и оборудованием под руководством МАГАТЭ", - сказал Рич.

После разрушительного землетрясения и цунами 11 марта в Японии на расположенной на северо-востоке страны АЭС "Фукусима-1" была зафиксирована серия аварий, вызванных выходом из строя системы охлаждения. В результате инцидентов на АЭС было выявлено несколько утечек радиации, что заставило власти эвакуировать людей из 20-километровой зоны вокруг АЭС и ввести запрет на нахождение людей в зоне отчуждения.

Заместитель председателя совета директоров Общества обувной промышленности Али Лашгари в интервью агентству ИСНА заявил, что обувная промышленность страны, в которой занято около 1 млн. человек, нуждается в государственной поддержке, в частности в снижении или отмене некоторых налогов.

Али Лашгари отметил, что импорт обуви не может причинить ощутимого ущерба отрасли, однако важно, чтобы у производителей не возникали другие проблемы, такие как рост цен на сырье и многочисленные налоги.

По словам Али Лашгари, на сегодня стоимость сырья достигла 39,2% цены готовой продукции, а это ведет к повышению конченой стоимости обуви.

Рост цен на сырьевые материалы создает проблемы прежде всего для производителей, поскольку они не могут сократить свои производственные расходы и, вместе с тем, поставлять продукцию на рынок по цене ниже ее реальной конечной стоимости.

Али Лашгари напомнил, что в настоящее время объем производства обувной продукции превышает внутренние потребности страны и правительство, взяв на себя определенные обязательства, может положить конец импорту некачественной китайской обуви.

Иранцы уже поняли, что китайская обувь не отличается высоким качеством, и отказываются ее покупать. На иранский рынок китайская обувь попадает контрабандным путем. Что касается импорта обуви, то сегодня по официальным каналам названная продукция поставляется из Турции, Вьетнама и некоторых стран Восточной Азии.

Али Лашгари сообщил, что иранская обувь экспортируется в такие страны, как Афганистан, Ирак, Объединенные Эмираты и Саудовская Аравия, и подчеркнул, что иранские обувщики планируют производить продукцию, соответствующую европейским стандартам, чтобы начать ее поставки и в страны Европы.

Страны Персидского залива, входящие в ОПЕК, готовы нарастить поставки нефти, чтобы поддержать мировой экономический рост и снизить цены ниже 100 долларов за баррель. Решение будет принято в среду

 Организация стран-экспортеров нефти (ОПЕК) во главе с Саудовской Аравией нарастит поставки сырья для поддержки мирового экономического роста и снижения цен ниже 100 долларов за баррель. Соответствующее решение ОПЕК примет на предстоящей встрече на этой неделе, в среду, передает агентство Reuters.

Данные о замедлении экономического восстановления Запада беспокоят основных членов ОПЕК из Персидского залива - Саудовскую Аравию, Кувейт и Объединенные арабские эмираты.

"Нам нужно нарастить [добычу] по меньшей мере на 1 млн баррелей в день, - заявил накануне Reuters представитель в ОПЕК делегации стран Персидского залива. - Мы не довольны текущими ценами. Мы хотим удовлетворить растущий спрос во втором полугодии без создания избытка на рынке". Увеличение добычи меньше чем на 1 млн баррелей может быть воспринято рынком как символический жест.

Котировки нефти Brent во время предыдущей встречи ОПЕК в декабре 2010 года находились около отметки в 90 долларов за баррель - в конце прошлой недели она торговалась уже по 116 долларов за баррель. На нью-йоркских торгах июльские фьючерсы на WTI подешевели на 24 цента до 99,98 доллара за баррель.

"Новости из США не утешительны, особенно по рабочим местам и данным о производстве, - заявил изданию MarketWatch главный рыночный аналитик City Index Питер Эшо. - Это вопрос экономики США, которые до сих пор были крупнейшим потребителем нефти, потенциально это может еще немного опустить цены".

Уровень безработицы в США неожиданно вырос до 9,1% в мае, а фонд заработной платы рос самыми медленными темпами за последние восемь месяцев. Такие данные ставят под сомнение возможность Барака Обамы победить в грядущих президентских выборах, считает Андрей Диргин, начальник отдела аналитики Forex Club: "За последние 50 лет ни одному из американских президентов не удавалось переизбраться на второй срок, если уровень безработицы был выше 7,5%".

Позиция стран Персидского залива может не найти поддержки у Ирана и Венесуэлы, которые считают высокие цены оправданными и придерживаются мнение, что ОПЕК бессильна против спекулянтов на рынке. Впрочем, до сих пор официально не было объявлено, кто будет представлять Иран на заседании экспортеров нефти в среду. Также неизвестно, кто будет представлять на этой встрече Ливию после того, как курировавший ливийскую нефтяную отрасль Шокри Ганем сбежал из страны в Рим.

Добыча стран ОПЕК в апреле составила 29 млн баррелей в день. По последнему докладу ОПЕК, во втором полугодии спрос на сырье стран-экспортеров вырастет до 30,66 млн баррелей в день и до 89 млн баррелей в день на мировом рынке в целом. Таким образом, можно предположить, что ОПЕК нужно нарастить добычу на 1,7 млн баррелей в день.

Если страны ОПЕК оставят нормы выработки на прежнем уровне, нефтяные котировки могут прибавить 3-5 долларов, полагают аналитики исследовательской компании Facts Global Energy.

Между тем, большинство аналитиков, опрошенных Bloomberg в последнюю неделю мая, ожидает, что ОПЕК оставит добычу неизменной на заседании 8 июня. "На фоне проблем с представителями Ливии и корректировки нефти к 100 долларам за баррель, ОПЕК, скорее всего, будет бездействовать и отложит решении об увеличении квот на потом, - заявил Bloomberg Гарри Чилингуириан, главный рыночный стратег BNP Paribas. - Это не исключает того, что отдельные страны могут в одностороннем порядке пойти на наращивание добычи".

Такое мнение высказали и эксперты Международного энергетического агентства в майском обзоре: страны Персидского залива и Нигерия могут одобрить неофициальный пакт по наращиванию поставок нефти, говорится в обзоре агентства.

Эксперты Petroleum Policy Intelligence отмечают, что Саудовская Аравия уже разработала два сорта нефти для замещения ливийских поставок и наращивает добычу на 1 млн баррелей в день вне зависимости от исхода заседания ОПЕК в эту среду. "Саудовская Аравия, похоже, уже начала наращивать поставки нефти в течение последнего месяца в ответ на потерю ливийских поставок и растущий спрос", - заявляют и в исследовательской компании Eurasia Group. В таких условиях, официальное решение ОПЕК менее важно, чем односторонние действия Саудовской Аравии, считают эксперты.Данные о замедлении экономического восстановления Запада беспокоят основных членов ОПЕК из Персидского залива.

Альпийские перспективы

Кавказ хотят превратить из горячей точки в курорт

Сегодня представители ОАО «Курорты Северного Кавказа» (КСК) проводят в Вене переговоры с австрийским правительством и предпринимателями: ожидается, что будет получено принципиальное согласие австрийских инвесторов на участие в проекте создания северокавказского туристического кластера. О том, как изменится Кавказ, когда на нем появятся современные горные курорты, и о том, сколько это будет стоить, «МН» рассказал генеральный директор КСК Алексей Невский.

- Алексей Анатольевич, как вам удается заманить иностранных инвесторов в места, где стреляют и воруют?

- Сейчас основные наши партнеры в переговорах по привлечению инвесторов -- французы. Они идут немного впереди других заинтересованных стран. Скорее всего, потому, что Франция проходила в свое время аналогичный этап развития. Лет 40 - 50 назад там была схожая с нашей проблема с депрессивными регионами в Северной Савойе, во французских Альпах. Тогда на государственном уровне приняли решения по освоению этих территорий и созданию горнолыжных курортов с участием государства. Приняли специальный закон о снеге, так называемый «Снежный план» развития, который предусматривал определенные налоговые льготы, упрощенные процедуры выделения земельных участков под инфраструктуру. Государство, как и во всем мире, вкладывает деньги в те проекты, куда не идет бизнес. В первую очередь в инфраструктуру, в том числе горнолыжную, где сроки окупаемости длинные и не всегда приемлемые для бизнеса. Это инженерные коммуникации, дороги, обустройство склонов. Поэтому, наверное, французы раньше других оценили перспективность и масштаб нашего проекта. Французские компании имеют высочайшую компетенцию в этой области. С французскими партнерами мы выходим на подписание меморандума о намерениях. В течение 5 – 7 месяцев мы выйдем на подписание договора о создании совместного предприятия. Пока параметры сделки обсуждаются. Но уже можно сказать, что речь идет о паритетном участии ОАО «Курорты Северного Каваза» и французской группы Caisse des Depots et Consignations -- это как бы аналог нашего Внешэкономбанка. В группу входит одна из крупнейших в мире инжиниринговых компаний Egis, имеющая опыт создания инфраструктуры горнолыжных курортов. Также группа владеет 40% компании «Compagnie des Alpes» - мирового лидера в области управления курортами. В СП на паритетных началах вносится порядка 1 млрд. евро и со стороны французов, и со стороны КСК. Задачей СП будет как строительство инфраструктуры, так и девелоперская часть. Думаю, это первая ласточка, первый очень важный пробный шар. Рассчитываем, что вслед за таким мощным ледоколом пойдут другие. 6 июня в Вене пройдут переговоры с представителями австрийской стороны. Тема была поднята в ходе визита президента Австрии Хайнца Фишера в Москву в мае. В Вене будут обсуждаться параметры сделки, аналогичной той, которая обсуждается с французами. Переговоры будут вестись с представителями правительства Австрии, со стороны бизнеса будет участвовать десятки крупных профильных австрийских компаний-производителей, операторов, девелоперов, отельеров. Все это пока идет под эгидой австрийского Konrollbank, крупного экспортно-импортного оператора с участием государства.

- Если это банки, аналогичные ВЭБу, то не являются ли эти шаги политическим подарком европейцев Дмитрию Медведеву? Или это бизнес пришел?

- В первую очередь все-таки бизнес. Но такие крупные инфраструктурные проекты немыслимы без участия и поддержки государства. Это видно из мировой практики: программа освоения французских Альп, освоение острова Сардиния итальянским правительством совместно с крупным ближневосточным инвестором. В Европе поддерживают своих производителей оборудования, инжиниринговые и эксплуатирующие компании, которые имеют уникальный опыт эксплуатации известнейших горнолыжных курортов. Что греха таить, в России такого опыта нет, он только нарождается, для нас крайне полезно сотрудничество с мировыми экспертами. Горнолыжники, приезжая на европейские курорты, понимают разницу. Она в деталях, в мелочах: как обслуживают в ресторанах, как чистят улицы. Там вся обслуживающая инфраструктура спрятана. Мы ездили по обмену опытом во Францию, нам всю подноготную показывали. Сразу понимаешь, сколько труда и продуманности за этой внешне пасторальной картинкой. Мы тоже хотим построить курорты мирового класса, в разных ценовых сегментах, но чтобы они все были на уровне, который позволяет получать удовольствие отдыхающим и приезжать туда вновь и вновь.

- Вместе с французами КСК вносят млрд. евро. КСК создана как управляющая компания, которая тратит 60 млрд руб бюджетных денег на создание инфраструктуры и привлекает на 450 млрд инвесторов. Откуда этот млрд?

- Это государственный взнос со стороны нашей материнской компании ОАО «Особые экономические зоны». По постановлению правительства он вносится в течение пяти лет долями, но этот срок может быть изменен, например, в связи с созданием СП, и большая часть средств может быть внесена быстрее. Это будет определяться договоренностями, которые будут достигнуты с французской стороной. Не скажу точную цифру, переговоры пока ведутся, но это порядка 30 - 40 млрд. руб. Это та часть средств, которые КСК предполагают потратить на создание инженерной и горнолыжной инфраструктуры на пяти курортах. Французские инвестиции пойдут частично и в создание девелоперских объектов, туристической инфраструктуры.

- И все же на Кавказе – страшно. Не страшно ли инвесторам и не будет ли страшно туристам?

- Это один из фундаментальных вопросов, на который надо найти ответ, чтобы курортный кластер на Северном Кавказе вообще состоялся. Но, как говорится, глаза боятся, а руки делают. Среди условий, которыми мы рассчитываем сформировать интерес инвесторов, госгарантии на политические риски и форсмажорные обстоятельства. Это именно риски, связанные с безопасностью. До 70% инвестиций будут покрываться такой страховкой государства. Опыт стран, которые решали и решают аналогичные вопросы, воодушевляет. Подход должен быть системный, выверенный, профессиональный. Израиль -- туристическая мекка, при этом страна живет в состоянии постоянной войны. Это ощущается на улицах, в аэропортах, повсюду. Но колоссальный туристический поток существует. Благодаря чему? Конечно, это и имиджевые мероприятия. Но в основе -- меры обеспечения безопасности, которые в Израиле отточены, наверное, на самом высоком уровне в мире.

- Но вы же понимаете, что для того, чтобы такого добиться на Кавказе, придется поставить с головы на ноги всю систему силовых структур, которые там работают и в общем вполне довольны нынешним положением. Это не бизнес-задача, и она огромная по масштабу.

- Да, огромная. Цепочка безопасности должна распространяться не только на сами особые экономические зоны, где будут размещены курорты. Турист прилетел в аэропорт – он уже попал в некий коридор безопасности, где он должен себя чувствовать комфортно, вплоть до транспортировки, приезда на сам курорт, проживания и т.д. Мы рассчитываем это делать не в режиме постановки местных и федеральных сил безопасности с ног на голову или наоборот, а только при теснейшем с ними взаимодействии и взаимопонимании.

- А они же захотят денег наверняка тогда.

- Что касается денег, с нашей стороны возможны инвестиции в интеллектуальные системы безопасности. Но система безопасности гораздо шире. Это одна из важнейших функций государства: за безопасность налогоплательщики платят налоги. Поэтому мы рассчитываем, что возможны какие-то централизованные федеральные финансовые решения на уровне правоохранительных органов и на политическом уровне, которые должны быть скоординированы с нами. Сейчас у нас есть еще время вдумчиво подойти к выработке концепции безопасности кластера. И плотно отработать эти концептуальные идеи совместно с правоохранительными структурами. Определиться, кто что делает, кто за что отвечает, кто какие деньги привлекает.

- Вы – проект федерального уровня или СКФО?

- Безусловно, федерального значения. Вся наша деятельность сосредоточена в первую очередь в зоне СКФО. Ну и Лагонаки -- это Адыгея, Краснодарский край, ЮФО. По своей политической, экономической и отраслевой значимости это, конечно, федеральный уровень. Речь идет о создании целой отрасли в экономике России. И региональные власти, и руководство округа заинтересованы в том, чтобы росли налоговые поступления, появлялись рабочие места. Безработица – крупнейшая проблема на Кавказе, одна из причин нестабильности. Конечно, все налоговые поступления сопровождались бы вливаниями и перераспределением средств в социальную сферу, в развитие смежных отраслей. Это может стать одним из столбовых направлений развития экономики региона. Для федеральных властей проблема политической и социально-экономической стабилизации на Кавказе в числе однозначных приоритетов. Именно поэтому этот проект и был поддержан на уровне президента и председателя правительства, и в достаточно сжатые сроки было принято серьезное бюджетное решение о выделении средств.

- Кто ваш основной патрон: Медведев, Путин или Хлопонин?

- Алгоритм данного проекта, его идея принадлежит президенту. Идея нашла поддержку со стороны правительства, которое оперативно приняло 833-е постановление в ноябре прошлого года, предусмотрев создание нашей компании и выделение денег.

- Раньше, когда государство затевало выделять на Кавказ какие-то серьезные средства, -- например, когда началось восстановление Чечни после последней войны, -- создавалась целая система дополнительной бюрократии для того, чтобы исключить хищения. Какова система гарантий, что эти 60 млрд. государственных денег не исчезнут в горах Кавказа?

- Гарантии должны быть системные. В нашей стране механизм таких гарантий еще не отработан. Мы для себя ставим задачу стать примером правильного расходования средств, транспарентности всех финансовых процедур. Здесь важным системным элементом может стать участие международных инвесторов. Когда вы создаете СП с крупнейшей иностранной фирмой и совместно на совете директоров расходуете эти средства, одобряете подряды, заключаете контракты, то шансы нецелевого расходования, хищения средств, завышения расценок -- минимальны. Это мощный институциональный механизм контроля.

- Вы понимаете, что это революция для региона, где региональные элиты живут на федеральном бюджете, и их главный интерес - закрыть данные о расходовании федеральных денег? С инвесторами им работать неудобно, потому что инвестор спрашивает за каждый рубль. Региональные элиты какое-нибудь отношение будут иметь к проекту?

- Во-первых, мы хотим максимально облегчить вход и всю работу для инвестора, сделать КСК единым окном для входа инвестора в проект. Чтобы инвестор ни в коем случае не бегал по нашим бюрократическим инстанциям – ни региональным, ни федеральным. Что касается региональных властей, конечно, то, о чем вы говорите, свойственно не только Северному Кавказу, но, к сожалению, в целом России. Мы пытаемся объяснять местным властям, и такое понимание у них уже есть, что если подходить к проекту с какими-то мерками сиюминутного интереса, с местечковыми традициями, то он не состоится. Должен сработать, в конце концов, эгоистический интерес власти, инстинкт самосохранения: если этот проект замотать и замылить в бюрократических процедурах и попытаться растащить на какие-то узкогрупповые интересы, он не состоится. И у тебя в республике так и будут десятки процентов безработной молодежи, которая будет уходить к боевикам и просто в протестные  проявления. У тебя не будет налоговых поступлений. Налоги только непосредственно в рамках кластера, без косвенных налогов с транспорта и т.д., -- 250 с лишним млрд. рублей до 2030-го года. Общие совокупные налоги -- более 500 млрд. рублей, совместно со смежными отраслями, которые будут развиваться. Предполагается, что до 2030-го года будет создано более 200 тысяч рабочих мест. Это колоссальный рывок.

- Можно ли сказать, что эта возможность для рывка – некоторым образом последняя надежда Кавказа?

- Наверное, да.

- Вы говорите, что вы хотите сделать одно окно для входа инвестора. А может быть, в Махачкале или в Черкесске кто-то считает, что окно должно быть там. Не чувствуете ли вы каких-то попыток давления?

- Нет, и думаю, это может быть связано с тем, что решения о запуске проекта приняты на таком уровне, который не позволяет каким-то местным таким чиновникам пытаться это одеяло перетащить на себя. А со стороны руководства самих республик просто есть понимание того, что это реальная надежда на серьезный прорыв.

- Кто-то из пяти регионов-участников еще не подписал соглашение с КСК?

- Соглашение подписано со всеми. Другой вопрос, что соглашения предусматривают достаточно длительную процедуру определения границ особых экономических зон. Для нас решение земельных вопросов – вопрос номер один. Это даже не первый этаж, а фундамент. А процесс долгий. Наверное, не менее года займет процесс формирования границ особых экономических зон и наделения нас полномочиями по работе в рамках этих границ. Но мы не стоим на месте. Параллельно заканчивается формирование единого мастер-плана. В конце года начнется уже процесс проектирования. А разноскоростное движение разных субъектов -- это нормально. Какие-то республики будут готовы с точки зрения земельных вопросов быстрее. У кого-то исторически уже сложилось, что земля приведена в порядок в большей степени, у кого-то этот процесс только запущен.

- Лидер, судя по всему, Карачаево-Черкессия?

- Да, там уже начал работу инвестор в лице компании «Архыз-Синара». Наверное, Кабардино-Балкария может немножко отстать в связи с земельными вопросами и с политической нестабильностью. Хотя Эльбрус – это потрясающие рекреационные возможности. Сейчас мы еще в стадии инвентаризации, в самом начале пути.

- Почему вы отказались включить Чеченскую республику в проект?

- Насколько я знаю, вопрос по включению Чеченской республики решался на стадии формирования постановления правительства. Руководство Чечни заявило о желании самостоятельно развивать свой туристический сегмент.

- А Ингушетия тоже не включена?

- Ингушетия у нас на стадии подготовки проекта. У нас была группа с участием австрийских специалистов по горнолыжным курортам, они отбирали рекреационные площадки с точки зрения рекреационных условий, чтобы они не были испорчены уже существующей застройкой, которую уже невозможно сломать и зачистить. Возможно, Ингушетия по таким причинам не попала.

- Есть такая оценка: Добмай и Приэльбрусье, основные существующие горнотуристические площадки СКФО, дают примерно 150 тыс. туристов в год. А вы хотите существенно увеличить эту цифру. Как это сделать, с учетом того, что поездка в Приэльбрусье сейчас стоит примерно столько, сколько поездка в Австрию? Понятно, что на Кавказ едет достаточно узкий круг фанатов. Как сделать так, чтоб этот круг фанатов вырос… во сколько раз, кстати?

- Наверное, раз в 15. Мы рассчитываем, что турпоток по зонам горнотуристического кластера составит порядка 2,3 млн. туристов в год на 2030-й год.

- Это уровень окупаемости или просто расчетная мощность?

- Расчетная мощность. Конечно, она привязана к окупаемости и привлекательности для инвестора. Заоблачных сроков окупаемости нет. Чтобы снять опасения туристов, которые имеют место, надо вспомнить то, что мы говорили по поводу безопасности – это раз. Мы понимаем эту проблему и ставим ее во главу угла, рассчитываем, что система безопасности будет сделана по последнему слову техники и на высочайшем организационном уровне, потому что техника без организационных процедур тоже ничто. Помимо этого людям надо разъяснять возможности, которые будут предоставлять эти курорты. Многие просто не знают, насколько рекреационные возможности Кавказа сопоставимы, а то и более привлекательны для горного отдыха по сравнению с западными странами. Да, нет инфраструктуры, сервиса, внешнего вида и транспортной доступности. Но именно эти вопросы мы и намерены решить. Думаю, с учетом пропаганды отдыха на Кавказе у людей появится желание туда приехать, как минимум попробовать. А останутся ли эти люди, приедут ли в следующий раз – это будет зависеть от операторов, в том числе и от нас, и от инвесторов, и от местного населения. Местные жители будут гостеприимной принимающей стороной, от них будет зависеть, приедут ли гости еще, оставят ли свои деньги, заплатят ли соответствующие налоги в бюджеты всех уровней операторы и бизнес. Тут есть еще момент: такого количества людей, занимающихся горнолыжным спортом, у нас просто нет. Это создание рынка почти с нуля.

- Хотите, чтобы предложение определило спрос?

- Во многом – да. Мы рассчитываем, что люди, которые сейчас не катаются, благодаря пропаганде спорта начнут кататься. Они не катаются в том числе потому, что когда сейчас человек приезжает на Домбай, он видит там хаотичную застройку, проблемы с безопасностью, сомнительный сервис, проблему доступности, плохие дороги. Все это просто не позволяет ему в следующий раз приехать туда. А когда это будет мирового уровня нормальный курорт, куда не надо делать никакие визы, куда взял машину на 2-3 часа и доехал -- почему бы человеку не встать на лыжи и не научиться? И не жить теми жизненными стандартами, что есть в Швейцарии и в Австрии? Это сразу прибавит поток с ближайшего региона. А вторая волна – уже другие регионы России. Кого-то языковой барьер отталкивает в поездках за границу, кого-то -- проблемы с визами.

- В ближайшем регионе проблема – там сильно отстают от средних по стране доходы и занятость. Кто поедет оттуда? Или это будет социальный курорт?

- Мы рассчитываем, что стоимость ски-пасса у нас будет существенно ниже по сравнению с зарубежными аналогами. И конечно, нужна поддержка со стороны перевозчиков. Турция, например, дотирует авиарейсы – только бы приехали.

- А на Кавказе во многих местах сидит монополист и диктует цену, за которую в Австрию можно два раза слетать.

- Да, этот вопрос мы тоже видим. Пока не до всего доходят руки. Но этим тоже нужно будет заниматься, и опять же без поддержки со стороны государства не обойтись. Но однозначно, если для человека с Дальнего Востока прилететь покататься на Кавказ будет дороже, чем отдохнуть на местных курортах, это будет не очень эффективно. Но мы рассчитываем в любом случае выйти на реально конкурентоспособный уровень цен.

- Вы считаете, 15-кратное увеличение потока реально?

- Сложно делать точные предсказания. Но порядок цифр реальный. Это принципиально, потому что потенциал страны с рекреационными возможностями, такими, как на Кавказе, сейчас и на 5% не используется. Сможем ли мы его использовать – зависит от нас, от инвесторов, и от государства. Не надо забывать, что помимо горных лыж в горах много других видов отдыха. Это и летние маршруты, и сплав по горным рекам, и маунтин-байк, и параплан, и просто альпинизм. Мы кстати работаем совместно с российской федерацией альпинизма, чтобы предусмотреть стояночные лагеря для альпинистов, проложить маршруты и тропы.

- Хотите сделать героическую попытку превратить грозный Северный Кавказ в ухоженные европейские Альпы?

- Фактически да. Возможности потрясающие. Вопрос в людях. А люди – это мы с вами. Сможем или нет – это зависит от нас. Конечно, задача грандиозная. Но дорога начинается с первого шага. Надо его сделать. И понимать маршрут.

- Каков срок окупаемости?

- Это зависит от налоговых льгот, которые будут определены законодательно. Французский аналог, на который я ссылался, тоже предполагал налоговое послабление. В ближайшее время в Думе будет рассматриваться в первом чтении проект закона о развитии горнотуристического кластера, проекты поправок в действующее законодательство, где предусмотрены и налоговые послабления для инвесторов. Если эти налоговые послабления будут приняты, срок окупаемости составит порядка 9 лет. С учетом того госгарантий на инвестиции, это достаточно стабильный бизнес, на века. Стоимость земли, как показывает практика западных горнолыжных курортов, по мере развития курорта будет только расти.

- Нынешние площадки Эльбруса и Домбая оценивались еще при советской власти на предмет потолка вместимости, в том числе с точки зрения экологии. Этот потолок находится в районе 15 тыс. человек одновременно. Примерно столько там и есть, и сильно «задрать» этот потолок нет возможности. Разумно ли с этой точки зрения увеличивать поток в 15 раз? Не осмысленнее ли вложить какие-то существенно более скромные деньги в усовершенствование того, что есть, а не замахиваться на что-то большее?

- Я опять хочу обратиться к альпийскому опыту. Там реально очень большой объем антропогенной нагрузки, десятки миллионов людей. Вопрос в технологиях, которые используются для амортизации этой нагрузки. Наш подход позволяет использовать современные стандарты в области экологии. В Альпах стоят канатные дороги и никому не мешают, не наносят вреда окружающей среде. Не надо изобретать велосипед. Нужно взять стандарты и подходы, которые успешно работают в Европе, и использовать их здесь. А экологическая ценность Альп, поверьте, ничуть не меньше, и стандарты, и требования со стороны государства, ничуть не ниже чем у нас. Экологический фактор очень важен. Если нанести ущерб окружающей среде в зоне размещения курорта, туда просто постепенно перестанут ездить. Поддержание экологии – один из залогов привлекательности. И мы готовы работать с экологами, но только теми, которые смотрят в одном с нами направлении, а не огульно все отрицают.

- В Дагестане рассказывают смешную историю: вот, КСК задумали вариант пакетного отдыха: неделя горных лыж, неделя на пляже. Но у нас, говорят, если зима – то лыжи, если лето – то море, одновременно не бывает…

- Это природный человеческий скепсис. Когда начинается что-нибудь большое и серьезное, проще его скептически воспринять. Мы понимаем, что в Дагестане климат не позволяет одновременно и кататься на горных лыжах, и купаться. Но летом в горах свои возможности. У нас есть проект, предусматривающий создание прибрежного кластера на Каспийском море. Он в стадии обсуждения. Еще не внесены изменения и дополнения в постановления правительства. Но это тоже проект, расширяющий туристические возможности региона. Когда человек покатался на велосипеде или на квадроцикле в горах, совершил конную поездку или альпинистское восхождение, просто погулял, а потом сел в машину и через час – полтора оказался на пляже, это расширяет диапазон туристической индустрии.

- Вы готовы создать порядка 200 тысяч рабочих мест в регионе. А ведь для улучшения сервиса скорее всего придется импортировать рабочую силу.

- Необязательно. На Кавказе все-таки традиции гостеприимства. И надо обучать людей. Сейчас в стране нет, например, учебных заведений для официантов, в официанты идут все, кто угодно. А это тоже наука, человек должен быть профессиональным в любой работе. У нас нет развитой инфраструктуры горнолыжных школ, где готовят инструкторов. Во Франции инструкторов порядка 16 тысяч. И многие зимой, кстати, работают в горах, а летом едут спасателями на Лазурный берег. В Дагестане тоже так можно будет.

- В Дагестане есть курорт Чиндерчеро, совсем маленький, но работает. А в Матласе все еще только предстоит. Может, старые площадки было бы дешевле и удобнее развить, чем строить новые?

- Я убежден, что нет. Потому что все наши горнолыжные курорты, даже на самом передовом горнолыжном курорте в Сочи, в таком состоянии, что проще начать заново. Это дешевле. Я уж не говорю о колоссальной проблеме с собственниками. Если кто-то построил курятники, сараи и гаражи и размещает там туристов, убедить его, что это все надо снести и построить на этом месте нормального вида шале, очень сложно. По законодательству у нас сейчас и невозможно. Если снести весь этот ужас в монголо-татарском стиле, будет просто перестрелка. Поэтому строить с нуля легче.

- Вы лыжник?

- Да, катаюсь. Не фанатично, но каждую зиму стараюсь сезон не пропустить.

- Вы видели кавказские площадки?

- Я видел курорт Лагонаки. Там уже катаются. Всех площадок пока не видел. Конечно, самый известный курорт -- Эльбрус, но, к сожалению, в силу обстоятельств с нестабильностью, пока он, наверное, может немного подтормаживать.

- Снега везде хватает?

- Да. Хватает. На всех площадках от сезона к сезону продолжительность снега разная. Но снег есть везде. Где-то и в мае, и в июне. Будут и заводы искусственного снега, и пушки. Сейчас любой современный курорт, даже если там и есть снег, обязательно должен быть этим оснащен. Во Франции в этом году была очень большая проблема со снегом. На полную катушку пушки работали.

- Кавказ пока может составить некоторым традиционным курортам климатическую конкуренцию. А долгосрочные климатические прогнозы делаются?

- Честно говоря, нет. Но мы в любом случае сможем рассчитывать на искусственное оснежение.

Россия. СКФО > Миграция, виза, туризм > mn.ru, 6 июня 2011 > № 335368 Алексей Невский

Иногда чтобы далеко прыгнуть, надо отступить назад, чтобы хорошенько разбежаться. Именно в подобном ключе развивалась в последнее время ситуация на турецком рынке конструкционной стали. После спада в конце января текущего года и длительной стагнации в течение трех следующих месяцев цены внезапно рванулись вверх, прибавив около $70-80 за неделю и достигнув самого высокого значения с осени 2008 года.

Стоимость арматуры средних размеров, еще недавно находившаяся в интервале $705-715 за т EXW (без НДС), за считанные дни в конце мая – начале июня подскочила до $780-795 за т EXW, а некоторые компании выставляют котировки выше $800 за т EXW. При этом поставщики полагают, что цены удержатся на этом уровне, как минимум, недели на две.

Турция в настоящее время является одной из немногих стран мира, где строительная отрасль демонстрирует устойчивое развитие. По прогнозу консалтинговой компании Deloitte, темпы роста в данном секторе в период с 2009 по 2014 год будут составлять, в среднем, 8,5% в год. Как сообщают наблюдатели, в стране в этом году стабильно росли цены на недвижимость и арендные ставки, а строительные компании получают значительные новые заказы.

В то же время, дистрибуторы весной этого года проводили, в основном, выжидательную политику, поддерживая запасы стальной продукции на минимальном уровне. Кроме того, в условиях глубокого спада на региональном рынке длинномерного проката перенос закупок на более поздний срок был вполне оправдан.

Некоторое оживление ближневосточного рынка в середине мая, сопровождавшееся расширением объема импорта арматуры со стороны Египта, Ирака, Саудовской Аравии и некоторым повышением цен, показало турецким трейдерам, что и им пора возвращаться на рынок для пополнения резервов. Однако объем предложения оказался крайне ограниченным. Большинство металлургических компаний уже полностью распродали июньскую продукцию и располагали относительно небольшим запасом свободного материала на июль. Обострившийся дефицит спровоцировал ажиотажный спрос, который и вызвал скачок цен.

Однако подобная благоприятная ситуация относится в настоящее время исключительно к Турции, поэтому рост экспортных котировок происходит гораздо медленнее, чем внутренних. По данным ряда источников, пока турецким компаниям удалось поднять цены на арматуру до $730-740 за т FOB, но попытки дойти до отметки $760 за т FOB успеха пока не имели. Проблема здесь заключается в том, что в большинстве стран региона особых изменений к лучшему не происходит.

В последнее время повышенную активность на внешнем рынке проявляют египетские компании, за время вынужденного трехмесячного отсутствия израсходовавшие все свои запасы арматуры и полуфабрикатов, но внутренние цены на арматуру в стране на июнь составляют около $780 за т EXW (без налога). Саудовская Аравия постоянно закупает за рубежом длинномерный прокат, но местные трейдеры готовы платить за турецкую арматуру не более $720-725 за т CFR. В конце мая возросли цены и спрос на арматуру в Ираке, но в настоящее время этот рынок не готов принять значительные объемы продукции. Поэтому можно ожидать, что попытки турецких компаний подтянуть экспортные цены поближе к внутренним успеха иметь не будут.

Правда, подорожание арматуры катапультировало вверх цены на заготовки. Турецкая продукция подорожала до $680-690 за т FOB при экспорте и до более $700 за т EXW внутри страны. Российские и украинские компании уже не располагают материалом на июнь, но продают июльскую продукцию по $660-670 за т FOB. Некоторые производители довели котировки до $680-685 за т FOB, но сделок на таких условиях пока заключается мало. Объем предложения полуфабрикатов остается очень ограниченным, так что металлурги могут рассчитывать на то, что котировки смогут удержаться на этом уровне не протяжении пары недель.

Безусловно, участники рынка отдают себе отчет в том, что подъем цен на арматуру в Турции и на Ближнем Востоке имеет кратковременный характер. Дистрибуторы покинут рынок как только сформируют запасы и в следующий раз, судя по всему, вернутся на него не ранее конца лета. Тем не менее, следует отметить, что политика ограничения объема предложения, реализованная производителями длинномерного проката и полуфабрикатов в СНГ и Турции, оказалась весьма эффективной и позволила добиться значительного роста цен за короткое время. И когда спрос, ориентировочно, в середине июня снова упадет, цены еще долго будут сохранять свои позиции.

Виктор Тарнавский

Египет и Международный валютный фонд (МВФ) ведут переговоры о предоставлении стране кредита на сумму в 3 млрд долларов. Об этом сообщил министр финансов африканского государства Самир Радван, передает Reuters.

По его словам, в настоящее время стороны обсуждают ставку и период погашения кредита.

Радван также отметил, что деньги в рамках годичного договора будут выплачиваться ежеквартально, при этом власти Египта просят МВФ предоставить значительную часть кредитных средств до этого срока.

25 мая глава Всемирного банка Роберт Зеллик заявил, что финорганизация предоставит Египту и Тунису 6 млрд долларов для компенсации дефицита бюджета в 2011-2012 годах после политического кризиса в регионе.

Ранее Саудовская Аравия выделила Египту 4 млрд долларов на латание дыр в бюджете, экономическое развитие и программы Центрального банка. В свою очередь, президент США Барак Обама пообещал выделить африканской стране 2 млрд долларов для создания новых рабочих мест и восстановления инфраструктуры, разрушенной в ходе беспорядков.