Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

США поставят в Афганистан 600 армейских джипов для своего войскового контингента

В торговый порт Карачи прибыли 600 армейских джипов, доставленных из США для нужд афганской армии.

Предыдущая поставка небольшого числа джипов состоялась около шести месяцев тому назад. Как заявил вице-спикер министерства обороны Афганистана Мохаммад Радманеш, эта поставка не является следствием изменения военной политики США: контракт был заключён уже давно в рамках осуществляемой НАТО миссии «Решительная поддержка».

Армейские джипы модели «Хамви» (от англ. аббревиатуры «высокоподвижное многоцелевое колёсное транспортное средство»), поставляемые в Афганистан, давно и успешно используются для нужд американской армии в различных вооружённых конфликтах.

Напомним, что США решили расширить войсковой контингент в Афганистане, предположительно, на 4,5 тыс. человек в дополнение к уже находящимся там 8,5 тысячам.

Ответы Министра иностранных дел России С.В.Лаврова на вопросы российских СМИ по итогам встречи Президента России В.В.Путина и Президента США Д.Трампа «на полях» саммита «Группы двадцати», Гамбург, 7 июля 2017 года

Вопрос: Сергей Викторович, как прошла эта продолжительная встреча?

С.В.Лавров: Если президенты видят, что есть вопросы для обсуждения, чтобы постараться не просто обменяться мнениями, а кое-что решить, то я думаю, время здесь не играет решающего значения. Действительно, была очень продолжительная беседа. Мое ощущение - подтвердилось, что Президент Российской Федерации В.В.Путин и Президент США Д.Трамп движимы национальными интересами своих стран и видят их, прежде всего, в том, чтобы искать взаимовыгодные договоренности, а не пытаться разыгрывать какие-то конфронтационные сценарии и создавать проблемы на ровном месте. Именно в таком конкретном и деловом ключе обсуждали Сирию, Украину, Корейский полуостров, кибербезопасность и целый ряд других вопросов.

Договорились о некоторых вполне конкретных вещах.

Первое. Буквально сегодня в столице Иордании Аммане завершили работу эксперты России, США и Иордании, которые согласовали меморандум о создании зон деэскалации на юго-западе Сирии – в районах Дераа, Кунейтра и Сувейда. В этой зоне будет действовать режим прекращения огня с 12:00 по дамасскому времени 9 июля.

Россия и США взяли на себя обязательства обеспечить выполнение соблюдения режима прекращения огня всеми группировками, которые там находятся, а также обеспечить гуманитарный доступ и наладить контакты между оппозиционерами, находящимися в этом регионе, и мониторинговым Центром, который создается в столице Иордании. На первых порах безопасность вокруг этой зоны деэскалации будет обеспечиваться с использованием силы средств российской военной полиции при координации с американцами и иорданцами. Немаловажно, что в этом документе четко подтверждена приверженность России, Иордании и США суверенитету, территориальной целостности Сирии и резолюциям СБ ООН, которые заложили основу для продвижения политического урегулирования. Это одна договоренность, которую сегодня приветствовали президенты.

Второе. При обсуждении Украины американская сторона сообщила, что они назначили специального представителя по содействию усилиям по урегулированию украинского кризиса. Условлено создать канал между представителями Российской Федерации и США, чтобы использовать имеющиеся у США возможности для продвижения урегулирования на основе Минских договоренностей, опираясь на потенциал, заложенный в Контактной группе и в «нормандском формате». Рассчитываем, что в ближайшее время представитель США по украинскому урегулированию прибудет в Россию на консультации.

Третья тема - это кибербезопасность, которой по понятным причинам уделено немало внимания. Президенты сошлись на том, что эта сфера становится все более рискованной. В ней рождаются угрозы, включая террористическую, угрозы в сфере других областей организованной преступности, такие угрозы нормальному функционированию обществ, как детская порнография, педофилия, т.н. суицидные сети. Конечно, Президент Д.Трамп также упомянул о том, что в США по-прежнему некоторые круги раздувают тему российского вмешательства в американские выборы, хотя и не могут это доказать.

Условлено, что все эти вопросы в комплексе, включая борьбу с терроризмом, организованной преступностью, хакерством во всех его формах стали предметом российско-американского взаимодействия. В этих целях будет создана совместная двусторонняя рабочая группа.

Четвертая договоренность обуславливает ускорение прохождения процедур, необходимых для назначения новых послов – России в США и США в России.

Вопрос: Поднимался ли вопрос российской дипломатической собственности на территории США?

С.В.Лавров: Поднимался. Мы будем продолжать добиваться восстановления справедливости.

Вопрос: На этой встрече по этому вопросу ни до чего пока не удалось договориться?

С.В.Лавров: Если я сказал, что будем продолжать, то работа еще остается.

Вопрос: Вы дипломат, Вы замечаете детали. Маленьких деталей в дипломатии нет. Как Вам показалось, какова была атмосфера, что ее задавало? На Ваш взгляд, как все может развиваться дальше?

С.В.Лавров: Атмосфера была конструктивной. Как я сказал вначале, ее задавала нацеленность обоих президентов на то, чтобы продвигать национальные интересы России и США соответственно. Ее так же определяло понимание, что делать это каждая страна может более эффективно, если мы будем взаимодействовать и искать баланс наших интересов, а также если мы будем добиваться стабилизации обстановки в различных регионах мира, где сейчас очень неспокойно - будь то Ближний Восток и Север Африки, Корейский полуостров или Афганистан.

Вопрос: Были ли какие-нибудь договоренности по Украине? У Президента США Д.Трампа были предложения относительно другого плана.

С.В.Лавров: Я не припомню, чтобы Президент США Д.Трамп предлагал какой-то другой план. Сегодняшняя утренняя продолжительная беседа с Государственным секретарем США Р.Тиллерсоном также не выявила каких-то отходов от Минских договоренностей. Как и вчера в Париже в ходе разговора с Министром иностранных дел Франции Ж.-И.Ле Дрианом, было констатировано, что есть интерес и нацеленность на то, чтобы ускорить продвижение по пути, который содержится в Минских договоренностях.

Вопрос: Как было прокомментировано вмешательство России в американские выборы?

С.В.Лавров: Я уже говорил на эту тему.

Вопрос: Сейчас Вы по сути объявили о договоренности по югу Сирии. Два дня назад в Астане результат был нулевым, хотя вопрос юга Сирии и обсуждался. Упомянутый Вами формат «Россия-США-Иордания» – это новый формат? Вы будете его «пропускать» потом через Астану? Будет ли это завтра обсуждаться с Президентом Турции Р.Т.Эрдоганом?

С.В.Лавров: Прочитайте Меморандум от 4 мая, одобренный в Астане. Там речь идет о четырех зонах деэскалации в Сирии: северная (в районе г.Идлиба), зона чуть севернее г.Хомса, зона, покрывающая большую часть р-на Восточная Гута и юго-запад Сирии. Понятно, что на юго-западе без иорданцев и американцев, которые работают с иорданцами и представляют интересы коалиции в этом регионе, будет очень трудно о чем-то договариваться. В Астане пару дней назад речь шла, прежде всего, о трех других зонах. Как мы уже говорили, есть понимание, как будут выглядеть зоны около г.Хомса и Восточной Гуты. Продолжается разговор по северной зоне.

Вопрос: Верно ли, что Президент США Д.Трамп поднял тему вмешательства России в американские выборы в контексте того, что он считает эти обвинения безосновательными?

С.В.Лавров: Президент США Д.Трамп (я уверен, что об этом скажет либо он сам, либо Госсекретарь США Р.Тиллерсон) сказал, что эта кампания приобретает достаточно странный характер, потому что за многие месяцы, пока звучат эти обвинения, не предъявлено ни одного факта. Это признается теми в Конгрессе, кто возглавлял это движение на каком-то этапе и «вызывал на ковер» различных представителей Администрации США. Президент США Д.Трамп сказал, что он слышал четкие заявления Президента России В.В.Путина о том, что это неправда и что российское руководство не вмешивалось в эти выборы. Он сказал, что он принимает эти заявления. Вот и все.

Вопрос: Шла ли речь про КНДР?

С.В.Лавров: Вы меня не слушаете. Я дважды сказал, что тема Корейского полуострова обсуждалась. Нам с Государственным секретарем США Р.Тиллерсоном поручено продолжать и интенсифицировать сотрудничество внешнеполитических ведомств напрямую и в Совете Безопасности ООН по всем вопросам международной повестки дня, включая Корейский полуостров.

Вопрос: Шла ли речь о присоединении США к «нормандскому формату»?

С.В.Лавров: Как я уже сказал, двусторонний канал создается в поддержку тех усилий, которые предпринимаются Контактной группой и в «нормандском формате».

Вопрос: Был ли запрос со стороны Москвы к Вашингтону как-то повлиять на партнеров в Киеве?

С.В.Лавров: Это постоянно действующий запрос к Вашингтону и европейским столицам.

Вопрос: А каков ответ?

С.В.Лавров: Все заинтересованы в том, чтобы стороны Минских договоренностей, а Украина – главная их сторона, выполняли то, что там записано. Уверяю вас, что наши западные партнеры, и мы это чувствуем, прекрасно понимают необходимость дополнительного воздействия на этот процесс, который пока находится в заторможенном состоянии.

Вопрос: По итогам этой встречи Президент России В.В.Путин и Президент США Д.Трамп - коллеги, партнеры или, может, даже друзья?

С.В.Лавров: Это уже беллетристика. Я начал с того, в какой атмосфере проходили эти переговоры. Решайте сами.

Вопрос: Пояснил ли Д.Трамп произнесенные им в Польше слова?

С.В.Лавров: Об этом речь не заходила. Исходим из того, что обсуждаются те вопросы, которые реально выносятся на повестку дня той или иной встречи. Я рассказал вам то, о чем мы сегодня говорили. Еще раз подтверждаю, что оба президента проявили твердый настрой на поиск решений, отвечающих национальным интересам Российской Федерации, США и всего мирового сообщества.

Вопрос: «Двадцатка» – экономически направленный форум. Не запланировано ли другого случая для обсуждения именно политических вопросов и в политическом формате?

С.В.Лавров: Встреча В.В.Путина и Д.Трампа была сугубо политической и проходила «на полях». Форум может быть любым, хоть спортивным.

Вопрос: Обсуждался ли на встрече вопрос российских заключенных В.Бута и К.Ярошенко?

С.В.Лавров: Продолжаем работать над этими вопросами. Исходим из того, что гуманитарный характер этих ситуаций очевиден, и наши американские коллеги сделают правильный выбор и примут верное решение.

?

В Тегеране откроется международная выставка камнеобрабатывающей промышленности

Девятая Международная иранская выставка камней, природных камней, машин и оборудования, иначе известная, как IRSE 2017, пройдет в Международном ярмарочном центре в Тегеране с 10 по 13 июля 2017 года.

В выставке примут участие более 240 иранских и зарубежных компаний из Германии, Италии, Индии, Китая, Турции, Афганистана, Греции и Южной Кореи, представляющих фабрики, занимающиеся производством камня, резкой, добычей, производством машин и оборудования, созданием технологий в этой отрасли, сообщает Mizan Online.

Согласно докладу, выставка была организована с целью расширения экспорта Ирана, увеличения внутреннего производства, улучшения деловой среды и внедрения возможностей каменной промышленности Ирана на мировые рынки.

Иран имеет четвертые по величине в мире каменные запасы. Только запасы декоративного камня составляют 4 миллиарда тонн. В настоящее время в стране действуют около 1800 каменных шахт и 6 000 заводов по резке и обработке камня.

Номинальная мощность камнедобывающей промышленности Ирана составляет 27 миллионов тонн в год. Тем не менее, в прошлом 1396 иранском году (март 2016- март 2017) в стране было произведено всего 10 миллионов тонн камней. Другими словами, объем производства был примерно на 63 % меньше номинальной мощности.

Кроме того, номинальная мощность камнеобрабатывающего сектора составляет 160 миллионов квадратных метров в год, но фактическая мощность снизилась до 60-70 миллионов квадратных метров в год за последние годы.

Стоимость ежегодного экспорта камней из Ирана составляет около 200 миллионов долларов, большинство из которых относится к необработанным камням.

В иранском Мешхеде арестован 21 террорист ИГИЛ

Силы разведки Ирана арестовали 21 террориста, связанногго с ИГИЛ, которые планировали совершить нападения в городе Мешхеде, заявил в четверг заместитель прокурора Мешхеда.

Выступая перед журналистами в четверг, Хасан Хайдари рассказал, что разведывательные службы в течение последних нескольких месяцев наблюдали за некоторыми членами террористических групп такфиристов и в частности ИГИЛ, которые пересекли границу страны с поддельными удостоверениями личности, планируя совершить нападения в провинции Хорасан-Резави, на северо-востоке Ирана, сообщает Mehr News.

"Сразу после прибытия, эти люди находились под тайным наблюдением разведывательных сил. После террористических нападений на Тегеран 21 член террористических групп были арестованы во время своевременной операции", - добавил он.

Хайдари добавил: "После начальных допросов выяснилось, что террористы были иранскими и афганскими гражданами, которые были обучены террористической группой ИГИЛ для совершения терактов-самоубийств в Мешхеде".

По словам Хайдари, некоторые из арестованных террористов совершили несколько нападений за пределами Ирана и поддерживали постоянный контакт с ИГИЛ.

Дальнейшие расследования продолжаются для выявления и ареста других потенциальных пособников этих лиц, добавил он.

В четверг в Душанбе состоялась встреча лидеров стран-участниц регионального энергетического проекта CASA-1000: Афганистана, Таджикистана, Кыргызстана и Пакистана. По итогам встречи участники четырёхсторонних переговоров пришли к выводу о необходимости совместной поддержки процесса примирения и экономического развития в Афганистане.

Более конкретно, президент Таджикистана Эмомали Рахмон подчеркнул, что безопасность и стабильность в ИРА необходимы также для благополучия соседних стран, поэтому страны-участницы (Таджикистан, Пакистан и Кыргызстан) решили развивать сотрудничество с Афганистаном как на двустороннем, так и на региональном уровне.

В свою очередь, премьер-министр Пакистана Наваз Шариф выразил уверенность, что проект не только позволит Таджикистану и Кыргызстану найти рынок для избытка электроэнергии в весенне-летний период, но и поспособствует развитию экономик Пакистана и Афганистана, сообщает телеканал «Толо».

По словам Шах Хусейна Муртазави, спикера афганского президента Мохаммада Ашрафа Гани, Правительство национального единства рассматривает проект как потенциальную возможность для улучшения отношений с Пакистаном в рамках общей политики Правительства национального единства по налаживанию отношений в регионе.

Напомним, что ранее Афганистан планировал закупать электроэнергию в рамках проекта CASA-1000, однако затем оставил за собой лишь транзитные функции. Проект планируется завершить к 2020-му году, его общая стоимость составит порядка 1 млрд. долларов.

После завершения ТЭО афганского участка газопровода ТАПИ Туркменистан намерен незамедлительно приступить к реализации проекта, заявил генеральный директор Мухуммет Мурат Аманов.

Прокладка трубопровода на территории Афганистана начнётся в течение года. В настоящее время проводятся исследования местности и окружающей среды вдоль предполагаемой зоны строительства. Подрядчиком по проекту выступает компания «Туркменгаз». Предполагается, что эти работы будут закончены к ноябрю текущего года.

Для строительства трубопровода Афганистан планирует привлечь инвесторов из частного сектора, заявил советник президента ИРА Аджмал Ахмади. По его мнению, проект ТАПИ предоставляет бизнесменам большие возможности, которыми они будут рады воспользоваться. Сходную точку зрения высказал Хан Джан Алокозай, вице-глава Торгово-промышленной палаты Афганистана, отмечает афганский телеканал «Толо».

«Проект ТАПИ поможет нам удовлетворить растущие потребности Афганистана в источниках энергии. Но, кроме того, он создаст условия для развития промышленности, борьбы с бедностью, появления новых рабочих мест», — резюмировал ожидания от проекта ТАПИ и.о. министра горнодобывающей и нефтегазовой промышленности Наргиз Нехан.

Газопровод ТАПИ (Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия) является глобальным региональным проектом, стоимость реализации которого оценивается приблизительно в 7,6 млрд. долларов. После его реализации Афганистан сможет получать до 400 млн. долларов в год за транзит газа через свою территорию, а также снизить свою зависимость от поставок топлива из Ирана.

Программа «Примирение через бизнес» возобновит работу в Руанде и Афганистане. Соответствующая договорённость была достигнута Банком Америки и Институтом поддержки предпринимательниц (IEEW).

Ссылки по теме

В Афганистане планируется учредить женскую Торгово-промышленную палату

За время работы программы «Примирение через бизнес» в Афганистане и Руанде, а именно, 11 лет обучение прошли более 600 предпринимательниц. На курсах можно научиться как основам ведения бизнеса, так и стратегическому планированию. Более 80% выпускниц остались в бизнесе, создавая в сумме более 13 тыс. рабочих мест и способствуя экономическому развитию своей страны, передают афганские СМИ.

Основатель и исполнительный директор IEEW Терри Низ пояснил, что основной целью программы является экономическое, социальное и политическое усиление женщин и повышение их статуса в консервативных обществах Афганистана и Руанды.

IEEW — институт, созданный в Оклахоме в 2006 году, который помогает женщинам развивать свой бизнес и участвовать в политической жизни своих стран. Институт предоставляет услуги по обучению, консультациям и коучингу женщинам, которые хотели бы открыть и развивать собственный бизнес.

Сенаторы США призывают к уничтожению баз боевиков в Пакистане

Делегация от сената США из пяти человек посетила Исламабад и Кабул для обсуждения борьбы с терроризмом.

Сенаторы Джон Маккейн, Линдси Грэхем, Элизабет Уоррен, Дэвид Пардю и Шелдон Уайтхайз заявили о необходимости решительной борьбы с убежищами «Талибана» и боевиков группировки Хаккани на территории Пакистана, а также — о необходимости увеличения воинского контингента в Афганистане для победы над терроризмом.

До визита в Афганистан делегация вместе с руководством пакистанских ВС посетила полуавтономный племенной регион Вазиристан, граничащий с Афганистаном и известный как прибежище многих террористических группировок. Обсуждение проходило с главой пакистанских ВС генералом Камар Джавидом Баджвой, передаёт информагентство «Пажвок».

Известный своей критической позицией по отношению к Пакистану сенатор Маккейн в очередной раз заявил, что безопасные убежища «Талибана» и группировки Хаккани на территории Пакистана неприемлемы и что США ожидают безусловного сотрудничества пакистанской стороны в борьбе с терроризмом. По его словам, после возвращения сенаторы настроены подробно обсудить сложившуюся ситуацию с президентом Дональдом Трампом, генералом Мэттисом и генералом Макмастером.

«После визита в Северный и Южный Вазиристан я хочу сказать правительству [США]: либо мы выводим все войска, потому что 8600 человек категорически недостаточно для выполнения заявленных целей, либо увеличиваем их количество. Я думаю, что дополнительный военный контингент США и НАТО при поддержке с воздуха может изменить расклад сил и сделать кампанию успешной», — комментирует визит Линдси Грэхем.

Элизабет Уоррен также заявила, что США требуется новая стратегия в Афганистане, с чётким обозначением как целей, так и способов их достижения.

Ранее, в ходе визита в Исламабад сенатор Маккейн подчеркнул, что мир в Афганистане и регионе в целом невозможен без участия Пакистана и что США и Пакистан должны заключить соглашение о стратегическом сотрудничестве с целью противодействия терроризму. Речь, однако, шла о более тесном сотрудничестве, а не создании большей напряжённости в отношениях двух стран. Отметим, что с 15 июня по начало июля пакистанские ВС проводили масштабную антитеррористическую спецоперацию в Вазиристане.

Торговый маршрут через Гулам Хан между Афганистаном и Пакистаном возобновил свою работу в понедельник, сообщают официальные источники.

Маршрут был закрыт из-за активности боевиков в Северном Вазиристане. В то же время пакистанская таможня пока оставляет закрытыми торговые маршруты в Южном Вазиристане, такие, как Нава и Гахи, сообщают афганские СМИ со ссылкой на представителей пакистанской таможни.

Афганские бизнесмены выразили удовлетворение открытием привычных торговых маршрутов, поскольку столкнулись со множеством трудностей при использовании торговых портов Торхам и Чаман.

Гулам Хан был закрыт для торговой активности с 15 июня, когда пакистанские ВС начали спецоперацию против боевиков в данном районе. Напомним, что недавно Афганистан и Пакистан при содействии Китая договорились о взаимном стремлении к добрососедским отношениям.

Австралийская компания проведёт ТЭО по проекту нового туннеля Саланг

Министерство общественных работ Афганистана объявило о завершении тендера по второй фазе проекта нового туннеля Саланг. Подрядчиком проекта станет австралийская компания.

Проект технико-экономического обоснования работ стоимостью 30 млн. долларов финансируется Азиатским банком развития. Его планируется завершить в течение трёх лет, сообщает афганский телеканал «Толо». Как заявил пресс-секретарь министерства общественных работ Махди Роухани, правительство не ожидает каких-либо проблем с финансированием и реализацией проекта в дальнейшем.

Общая стоимость строительства составит около 1 млрд. долларов. Туннель протяжённостью 12 километров пройдёт из района Аволанг в До-Шах (провинция Баглан).

Напомним, что строительство дублёра тоннеля Саланг призвано разгрузить трафик в существующем тоннеле, который был построен ещё в 1964 году советскими специалистами. Тоннель Саланг является важнейшим стратегическим объектом, связывающим северные провинции Афганистана с центральными.

Белый дом принял решение отправить не более 3,9 тысячи военных в Афганистан, в то время как ранее обсуждалась численность до 5 тысяч, пишет Wall Street Journal со ссылкой на записку советника президента по нацбезопасности Герберта Макмастера.

В документе, который был отправлен небольшой группе представителей американской администрации, сказано, что президент позволит министру обороны Джеймсу Мэттису послать не больше, чем 3,9 тысячи солдат в Афганистан.

При этом ранее Трамп заявлял, что решение о численности войск он оставлял на усмотрение самого Мэттиса, и поэтому такая записка стала для некоторых представителей администрации неожиданностью.

США с 2001 года проводят военную операцию в Афганистане, оказывая помощь местным властям в борьбе с группировками "Талибан"* и "Исламское государство"* (запрещена в России). С 1 января 2015 года в Афганистане находится новая миссия НАТО "Решительная поддержка". В настоящее время в Афганистане остаются почти 10 тысяч военнослужащих США, которые оказывают помощь местным силам безопасности и проводят операции против террористов. Несмотря на это, глава Национальной разведки США Дэниел Коутс отметил, что обстановка в стране ухудшается, талибы продолжают захватывать все новые территории.

* Террористическая организация, запрещенная в России.

Не родные для Родины

Чванов Михаил

Когда будет наведён порядок в вопросе получения гражданства России?

Депутат Госдумы Константин Затулин опубликовал статью «Президент открыл двери для соотечественников. Кто против?» («ЛГ» № 23, 2017). В ней показал, сколь нелёгок путь к российскому гражданству. Сделал вывод: нужны поправки в Закон о гражданстве РФ. Разговор продолжает писатель из Башкирии Михаил Чванов.

Как известно, актёр Депардье, обидевшись на налоговую систему Франции, решил взять гражданство России. Паспорт ему вручал наш президент. Актёр ненадолго задержался в РФ, а о своём отъезде так сказал Canal+: «Если когда-нибудь соскучусь по такой жизни, могу пару дней пожить в своём сарае». Но вообще-то сюда он больше не собирается. Немало шума было вокруг вручения паспорта РФ вышедшему в тираж боксёру из США. Но существуют вопросы и более безотлагательные.

Ежегодно в Москве собирают форум соотечественников: приглашают потомков именитых фамилий – графов и князей, которые эмигрировали ещё до революции. Это, конечно, отрадно, что Россия собирает под крыло соотечественников. Но есть и проблемы. Да, ведётся большая законотворческая работа по упрощению получения гражданства.

Однако проще не становится, о чём и писал Константин Затулин. По-прежнему тысячи бывших граждан России, которая называлась СССР, по 10–20 лет бьются как рыба об лёд, чтобы получить наше гражданство. На словах провозглашается одно, на деле совсем другое.

Вот несколько примеров.

Здесь у нас, в Надеждине, где находится Музей семьи Аксаковых, настоятелем храма был беженец из Западной Украины отец Пётр. В течение восьми лет он с семьёй каждый год вынужден был отправляться в поездку к границе России, чтобы с проставленным штампом о её пересечении и тяжким грузом унижений вернуться обратно. Это давало право продлить вид на жительство. В конце концов я не выдержал, позвонил тогдашнему секретарю Совета безопасности при президенте Башкирии, в прошлом ответственному чиновнику МВД, и высказал ему всё, что думаю. Он сказал: «Даю слово офицера – через месяц он получит паспорт». Через полтора месяца он растерянно позвонил: «Я не представлял, насколько это сложно, что у нас такое запутанное законодательство. Но я сдержу слово, рано или поздно он получит российский паспорт…»

В Париже я познакомился с таксистом, Юрой-десантником. В Афганистане, тяжелораненый, он попал в плен, в котором провёл пять лет. Выкупленный католической благотворительной организацией (прямых путей в Россию не было), окольными путями добрался до юга Франции, где нашёл работу. Два года поездок в Париж, ожидания в очередях в российском консульстве – там всего два дня по два часа в рабочее время выделяли для подачи документов. И ночёвки в сквере, объяснения с полицией и работодателем. Потом из дома письмо: умерла мама – последнее, что связывало с Россией. «Давай, попробую помочь», – предложил я. «Нет, теперь не хочу, Россия стала для меня мачехой».

Солдат-афганец вернулся на Родину через 20 лет – с женой афганкой и двумя сыновьями. После мытарств сыновьям удалось оформить российское гражданство. А у жены уже почти 10 лет нет даже вида на жительство. Каждые три года пересекает границу Афганистана туда и обратно. Бессилен помочь оказался даже герой-афганец генерал Руслан Аушев. Николай вынужден вахтово работать на Севере, а жена периодически получает предписания покинуть Россию. Участковый вручает их без скандалов – кроме погон есть совесть у человека. Но боязнь быть высланной привела женщину к инфаркту...

Сколько таких судеб!

Нередко решившего вернуться на родину встречают равнодушием, унижением достоинства.

В газете «Республика Башкортостан» прочёл статью Галины Тряскиной «Не родные на Родине». Полгода назад из Казахстана в Россию, не выдержав притеснений со стороны переселившихся туда монгольских казахов, перебралась русская семья Харьковых – четверо взрослых и пятеро детей. Пришла семья не с пустыми руками: с двумя орловскими рысаками, козами, поросятами, гусями, другой живностью. Ждали, что Родина, в своё время отправившая их родителей поднимать целину, примет радушно. А начались мытарства. С каждого из них – русских людей! – затребовали сертификат на знание русского языка! И ещё кипу бумажек – по 60 тысяч рублей с каждого. Много было мытарств, писем, запросов. И всё-таки помощь пришла. Содействовали сотрудники газеты, отозвались и рядовые граждане: кто деньгами, кто одеждой. По моей просьбе опубликовала номер сберкнижки одного из Харьковых московская газета «Слово».

Прошло полгода. Вид на жительство Харьковым оформить не удалось. На постоянную работу не брали, а если куда-то и брали, то платили копейки. За детские медосмотры и любое обращение за медпомощью тоже, как с иностранцев, требовали плату. На это и на еду уходили деньги, присланные добрыми людьми.

У младших Харьковых, Татьяны и Дмитрия, родился сын. Правда, и с родами не всё было просто. Татьяну отвезли в районную больницу в с. Языково, но там, сделав укол, не приняли. Через три дня пришлось ехать снова, но языковская больница просто отфутболила их в неблизкую Уфу, где они попали в роддом № 4. Для Харьковых стало потрясением, когда в роддоме их встретили как родных, окружили заботой.

Рождение Михаила принесло за радостью горечь. С последнего места работы, из животноводческого хозяйства, где платили им по 5 тысяч рублей в месяц, пришлось уволиться, а безработные иностранцы могут быть в России не больше трёх месяцев. А тут ещё вопрос с получением документов на Мишу. Русский по отцу и матери, подданным РФ он быть не мог – у родителей же казахстанские паспорта! Так что семье, чтобы не быть выдворенными, надо пересекать российско-казахстанскую границу туда-обратно…

Мне позвонил Виктор Алексеевич Линник, главный редактор газеты «Слово»:

– Валентин Михайлович Фалин, бывший секретарь ЦК КПСС по международным делам, один из тех, кто перечислял деньги Харьковым, рассказал их историю губернатору Белгородской области Евгению Степановичу Савченко. Тот готов принять семью!

Звоню Дмитрию Харькову, чтобы обрадовать, и узнаю, что… они возвращаются в Казахстан.

– Вернётесь?

– Нет, не вернёмся, – жёстко отвечает Дмитрий. – Жизнь в России не сложилась. В Казахстане хоть сможем узаконить рождение ребёнка.

– О вас узнал белгородский губернатор Савченко. Готов забрать!

– Мы столько натерпелись, что уже никому не верим. Да что теперь говорить, мы в поезде, скоро казахстанская граница. Пути назад нет…

Жаль, что новость из Белгорода пришла слишком поздно. Но всякому терпению людскому есть предел. В течение месяца, сколько ни набирал телефон Дмитрия, слышал в ответ: «Телефон выключен или находится вне зоны действия сети».

Порадуемся за дружественный Казахстан: число его жителей увеличилось ещё на одного русского человека.

Прогресс Колумбии в использовании сельского развития в качестве инструмента для становления мира после более чем полувековой гражданской войны может «дать всему миру надежду и знания», - сказал сегодня Генеральный директор ФАО Жозе Грациану да Силва.

«Единственный путь к миру - это путь диалога, переговоров, сотрудничества, интеграции и справедливости, который также является путем к устойчивому развитию, - сказал Грациану да Силва. - Мы надеемся на то, что опыт Колумбии смогут перенять и другие страны».

ФАО работает с правительствами и организациями гражданского общества и консультирует их по вопросам политики в отношении трех новых важных структур: национального земельного кадастра, ведомства по развитию сельских районов и ведомства по территориальному обновлению.

Вооруженный конфликт продолжительностью в 53 года закончился в начале этого месяца, когда члены повстанческой группировки ФАРК сложили оружие в соответствии с мирным договором, заключенным много лет назад, но официально подписанном только в 2016 году. Конфликт оказал огромное влияние на контроль над землей, сельское хозяйство и средства к существованию.

Правительство разрабатывает более 80 специальных законов и 1000 программ для реализации условий мирного соглашения, начиная от проектов по электрификации сельских районов, переподготовки кадров и схем поддержания доходов бывших членов группировки до налоговых льгот для компаний, которые строят общественную инфраструктуру. Колумбия также предоставляет бывшим членам ФАРК ключевые роли в кампании по удалению наземных мин, по числу которых страна отстает только от Афганистана.

Комплексный план реформы правительства в конечном счете охватывает 14 тыс. малых сельских домохозяйств и требует диалога с местными группами для согласования планов развития на уровне районов.

«Конфликт в основном происходил в сельских районах, в результате чего возможности колумбийцев, которые там живут, значительно теперь уступают возможностям тех, кто живет в городах», - сказал сегодня в ФАО Рафаэль Пардо, Министр постконфликтного урегулирования Колумбии и ключевая фигура в налаживании мирного процесса в своей стране.

Благодаря своему обширному опыту и присутствию в стране ФАО стала «основным партнером по всем мероприятиям по развитию сельских районов на ближайшие 15 лет, в течение которых будет осуществляться имплементация мирного соглашения», - добавил он.

Центральная роль земельной реформы и прав собственности на землю

Пардо отметил создание с помощью ФАО многоцелевого земельного кадастра. Вопросы собственности на землю занимают центральное место в процессе перезагрузки огромного сельскохозяйственного потенциала в стране, в которой конфликт привел к разрушению многих домохозяйств и миграции людей, где некоторые люди до сих пор живут в национальных парках, где распространено незаконное выращивание коки и где обрабатывается только четверть всех пахотных земель.

«Земля стала причиной вооруженного конфликта, и земля предлагает теперь нам большинство решений», - сказал Рафаэль Завала, представитель ФАО в Колумбии.

Пардо также рассказал о новых планах и стимулах для перевода фермеров с выращивания листьев коки на альтернативные культуры, заявив, что он надеется, что к концу года более 50 тыс. домашних хозяйств подпишутся на это.

Колумбия может послужить примером для других стран, находящихся в состоянии конфликта

«У каждой страны свои процессы и своя динамика, но они должны основываться только на диалоге, чтобы можно было решать проблемы», - сказал Пардо.

«Важнейшим уроком колумбийского мирного процесса является то, что он выходит далеко за рамки традиционных тем мирных соглашений, таких как демобилизация, разоружение и реинтеграция. Это всеобъемлющее соглашение, целью которого является преобразование и улучшение сельской жизни и средств к существованию».

Он добавил: «Без продовольственной безопасности население не сможет прийти к миру», - добавил он.

Национальные министерства Анголы и Доминиканской Республики, Международная организация по миграции, Рабобанк и Комиссия по сохранению морских живых ресурсов Антарктики оказались в числе тех, кто получил сегодня награды от ФАО за свой вклад в улучшение продовольственной безопасности и устойчивого развития.

На церемонии, прошедшей сегодня на конференции ФАО (главный управляющий орган организации), десять учреждений и частных лиц получили награды и благодарность от Генерального директора организации Жозе Грациану да Силвы.

«Важно продемонстрировать положительные результаты и конкретные способы, с помощью которых мы можем работать вместе, чтобы сделать мир «Нулевого голода» реальностью», - сказал Генеральный директор ФАО.

Международная организация по миграции (МОМ) и Фонд «Рабобанка» Нидерландов получили премию Жака Диуфа в знак признания их вклада в улучшение глобальной продовольственной безопасности: Рабобанк за его последовательную техническую и финансовую поддержку сельским производственным кооперативам и агробизнесу, а также его обязательства, направленные на повышение устойчивости продовольственных систем и МОМ за включение вопросов продовольственной безопасностью и развития в глобальные обсуждения на тему миграции.

«ФАО и МОМ тесно сотрудничают для устранения структурных причин вынужденной миграции, а также использования преимуществ миграции для устойчивого развития», - сказал Грациану да Силва.

Министерство внутреннего и морского рыболовства Анголы и Национальный совет по развитию и регулированию молочной промышленности Министерства сельского хозяйства Доминиканской Республики совместно получили премию Эдуарда Саумы за осуществление наиболее результативного проекта, финансируемого Программой технического сотрудничества ФАО (TCP).

Ангольское министерство было отмечено наградой за осуществление проекта, направленного на продвижение передовой практики в области обработки, переработки и хранения рыбы и морепродуктов, что сопровождалось улучшением средств к существованию уязвимых изолированных общин в стране. Молочный совет Доминиканской Республики был награжден за его выдающуюся роль в осуществлении проекта ФАО с участием многих заинтересованных сторон, который позволил улучшить производство, сбор, контроль и сбыт молока на острове.

Победителем премии Маргариты Лисарраги в этом году, вручаемой лицу или организации, за эффективное применение Кодекса поведения ответственного рыболовства ФАО, стала Комиссия по сохранению морских живых ресурсов Антарктики (АНТКОМ) за ее образцовое сохранение и управление морскими живыми ресурсами в водах обширного Южного океана.

Награждены журналисты из Кении и Самоа

Два журналиста также были удостоены премии А.Х. Боэрмы, присуждаемой журналистам за освещение вопросов продовольственной безопасности и сельского развития в развивающихся странах.

Зейнаб Вандати из Nation Television Kenya стала победителем в этой номинации за выиграла за свои еженедельные репортажи в программе Food Friday, которые помогли заострить внимание общественности на проблемы продовольственной безопасности в Кении и во всем регионе. Кени Леса, редактор ежедневной газеты Samoa Observer был награжден за детальное освещение вопросов сельского хозяйства и продовольственной безопасности, особенно проблем, с которыми сталкиваются малые островные развивающиеся государства.

Награды персоналу ФАО за выдающиеся услуги

Три сотрудника ФАО также получили высокую оценку за свою работу на местах в целях содействия устойчивому сельскому хозяйству, создания устойчивых сельских общин и улучшения безопасности пищевых продуктов и питания, получая награду B.Р. Сен, которая присуждается сотрудникам ФАО на местах за выдающийся вклад в достижение успехов в стране своего назначения.

Рафаэль Завала из офиса ФАО в Колумбии получил награду за свои усилия по поддержке мирного процесса в Южной Америке.

Премию также получила Фатума Сеид из офиса Мали в ФАО за инновационную систему ваучеров для охвата пострадавших от конфликтов фермеров, и Томио Шичири из ФАО в Афганистане за значительный вклад в управление водными ресурсами в этой стране.

Сельские женщины и девочки являются ключевыми игроками в борьбе против голода и крайней нищеты, сказал сегодня Генеральный директор ФАО Жозе Грациану да Силва на специальном параллельном мероприятии по вопросам гендерного равенства и расширения прав и возможностей женщин на полях Конференции ФАО.

«Их роль выходит за рамки сельскохозяйственного производства и распространяется на всю продовольственную систему, но, как мы знаем, сельские женщины по-прежнему сталкиваются с множеством ограничений», - сказал он, отметив, что у них не всегда есть доступ к производственным ресурсам и меньше возможностей в плане трудоустройства.

Он также подчеркнул, что женщины в большей степени страдают от последствий конфликтов и кризисов.

«Во время засухи, например, большая часть нагрузки ложится на женщин. В Африке и Латинской Америке женщины могут ежедневно часами ходить в поисках воды во время засухи, а затем должны преодолеть много километров, неся ведро с водой на голове», - сказал он.

Совместные усилия

Грациану да Силва также подчеркнул важность сотрудничества в поддержке сельских женщин.

В качестве примера он привел совместные усилия ФАО, МФСР, ВПП и «ООН - Женшины» - учреждения ООН, специализирующегося на гендерной проблематике. «Все вместе мы поддерживаем национальные правительства в реализации глобальной программы под названием «Ускорение прогресса в деле расширения экономических прав сельских женщин». Эта программа направлена на улучшение условий жизни сельских женщин в семи странах, включая Гватемалу, Непал и Эфиопию», - сказал он.

«В результате программы больше женщин в этих странах смогли открыть банковские счета на свое собственное имя. Больше женщин теперь получают доступ к кредитам. И больше женщин управляют своими индивидуальными предприятиями», - добавил глава ФАО.

Грациану да Силва сказал, что ФАО оказывает техническую поддержку по расширению прав и возможностей сельских женщин в более чем 15 странах, включая Руанду, Белиз, Боливию, Афганистан и Тунис.

В мероприятии вместе с Грациану да Силвой приняли участие Министр иностранных дел Сальвадора Уго Мартинес Бонилья ; Комиссар по социальным и гендерным вопросам ЭКОВАС Фатима Диа Соу; Государственный секретарь Министерства сельского, лесного и рыбного хозяйства Камбоджи Тай Сохун; Генеральный директор по внешним связям и координации ЕС Министерства продовольствия, сельского хозяйства и животноводства Турции Али Реджеп Назли, Министр по делам женщин и семьи Туниса Незиха Лабиди, Генеральный директор и основатель «Мадам Кокетт» и бенефициар программы занятости молодежи в сельском хозяйстве Хаова Белло и Координатор группы коренных малочисленных народов Латинской Америки Yani Tundavii Dikuintií Джессика Вега Ортега.

До основания, а затем…

Алексей Арбатов

Устарел ли контроль над ядерными вооружениями?

Алексей Арбатов – академик РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской Академии наук, в прошлом участник переговоров по Договору СНВ-1 (1990 г.), заместитель председателя Комитета по обороне Государственной думы (1994–2003 гг.).

Резюме Если откажемся от наработанных за полвека норм и инструментов контроля над ядерным оружием, останемся у разбитого корыта. Необходимо срочно спасать эту сложную и бесценную конструкцию и, опираясь на такой фундамент, продуманно ее совершенствовать.

Противостояние России и Запада и начало нового цикла гонки вооружений вернули проблемы ядерного оружия на авансцену мировой политики после двадцати лет забвения. Администрация Дональда Трампа не считает приоритетом прогресс в контроле над ядерным оружием, что по идее должно послужить стимулом для Москвы к существенному пересмотру курса в данной области. Но в какую сторону? Этот вопрос остается открытым.

Ядерный романтизм в консервативную эпоху

На Валдайском форуме в октябре 2016 г. президент России Владимир Путин заявил: «Ядерное оружие является фактором сдерживания и фактором обеспечения мира и безопасности во всем мире», его нельзя «рассматривать как фактор какой бы то ни было потенциальной агрессии». Следует отметить, что столь положительная и в чем-то даже романтическая оценка роли ядерного оружия высказывается у нас на самом высоком государственном уровне впервые – такого не было ни во времена СССР, ни в демократической России.

Впрочем, многое зависит от интерпретации. Если эти слова – пожелание того, как должно быть, пока ядерное оружие существует в качестве объективной реальности, на это нечего возразить. Возможно, имелось в виду, что ядерное оружие должно быть предназначено только для ответного удара, и этой возможностью следует сдерживать агрессора от нападения («фактор сдерживания»). И что его недопустимо применять в первом ударе («как фактор потенциальной агрессии»). В таком случае мы имеем дело с одним из вариантов формулировки концепции стратегической стабильности как состояния стратегических взаимоотношений сторон, при котором сводится к минимуму вероятность ядерной войны, во всяком случае – между двумя сверхдержавами.

Однако если приведенное высказывание отражает представление о существующем порядке вещей, то с ним нельзя согласиться без существенных оговорок.

Фактор агрессии или ее сдерживания?

Первая оговорка состоит в том, что все девять нынешних государств, имеющих ядерное оружие, в своих официальных военных доктринах или по умолчанию допускают применение его первыми.

До недавнего времени КНР и Индия были единственными двумя странами, принявшими обязательство о неприменении ядерного оружия первыми. Но в Китае идет дискуссия об отказе от этого принципа ввиду растущей возможности США поражать китайские ядерные средства высокоточными неядерными системами большой дальности. А Индия, судя по всему, изменила свое прежнее обязательство, заявив, что оно распространяется только на неядерные государства, и это сближает ее стратегию с доктринами России и Соединенных Штатов.

Американские союзники по НАТО – Великобритания и Франция – всегда доктринально допускали применение ядерного оружия первыми, хотя их ядерные силы в сокращенном составе технически более всего соответствуют концепции сугубо ответного удара, во всяком случае в отношении России (а до того – СССР).

Пакистан открыто и безоговорочно придерживается концепции первого применения ядерного оружия (как оперативно-тактического, так и средней дальности) против Индии, имеющей большое превосходство по силам общего назначения.

Израиль не признает и не отрицает наличия у него ядерного оружия. Но ввиду специфики его геополитического окружения ни у кого нет сомнений, что Тель-Авив негласно придерживается концепции первого ядерного удара.

У Северной Кореи вместо доктрины – идеологические декларации с угрозами применения ядерного оружия. В свете малочисленности и уязвимости ее ядерных средств в противоборстве с ядерной сверхдержавой в лице США первый удар – единственный способ применить ядерное оружие (и после этого погибнуть).

Тем более сказанное выше относится к двум ведущим ядерным державам. Российская официальная военная доктрина недвусмысленно предусматривает не только ответный ядерный удар (в качестве реакции на нападение на РФ и ее союзников с использованием ядерного и других видов оружия массового уничтожения, ОМУ), но также и первый ядерный удар: «Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие… в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». В таком случае ядерный удар будет иметь целью «нанесение неприемлемого ущерба агрессору в любых условиях обстановки».

В военной политике Соединенных Штатов тоже всегда допускалась возможность использования ядерного оружия первыми, как гласит американская ядерная доктрина от 2010 г., «для узкого набора сценариев». Обеспечивая гарантии безопасности союзникам в Европе и Азии, США имеют варианты ядерного ответа на нападение на них с использованием обычного оружия или других видов ОМУ и потому «не готовы в настоящее время принять безоговорочную политику сдерживания ядерного нападения как единственного предназначения ядерного оружия…».

Таким образом, Россия, Соединенные Штаты и другие государства, обладающие ядерным оружием, допускают, помимо ответного удара, те или иные варианты применения ядерного оружия первыми (т.е. как «фактор агрессии»). Такие варианты включены в их понимание ядерного сдерживания (т.е. «фактора обеспечения мира и безопасности во всем мире»). Объясняется этот доктринальный симбиоз тем, что все они без исключения считают «фактором агрессии» только первый ядерный удар вероятного противника. А сами намерены применить ядерное оружие первыми исключительно в ответ на агрессию с использованием других видов ОМУ или обычных вооружений.

В связи с этим следует подчеркнуть, что исторически во многих войнах, особенно после 1945 г., каждая сторона считала, что, даже ведя наступательные операции, она обороняется, отражая реальную или неминуемо грозящую агрессию. Это влекло за собой или могло повлечь эскалацию конфликта. Карибский ракетный кризис октября 1962 г. наглядно продемонстрировал возможность ядерной войны из-за потери контроля над событиями, а не в результате спланированной агрессии. Несколько раз чистое везение спасало мир от ядерной катастрофы, хотя тогда уже существовало взаимное ядерное сдерживание (пусть асимметричное) и ни одна из сторон не хотела прямого конфликта.

Похожие, хотя и не столь опасные ситуации эскалации взаимных оборонительных действий имели место во время берлинского кризиса 1961 г., в ходе вьетнамской (1964–1972 гг.), афганской (1979–1989 гг.) и первой иракской войн (1990 г.). То же можно сказать о четырех ближневосточных войнах (1957, 1967, 1973 и 1983 гг.), фолклендском конфликте (1982 г.), индо-пакистанской и ирано-иракской войнах (1971 и 1980–1988 гг.) и ряде других событий такого рода. Причем некоторым из них сопутствовали открытые угрозы применения ядерного оружия и повышение уровней его готовности ведущими государствами.

Нынешняя конфронтация России и НАТО в Европе, многосторонний характер кризисов на Ближнем Востоке в сочетании с развитием новейших ядерных и обычных высокоточных вооружений и изощренных информационно-управляющих систем порождают угрозу быстрой непреднамеренной эскалации обычного (даже локального) конфликта между великими державами к ядерной войне. Эта угроза усугубляется «новаторскими» концепциями применения ядерного оружия в стратегиях ведущих государств.

Опасные новации

Во времена прошлой холодной войны вероятность быстрой (и даже изначальной) эскалации крупного вооруженного конфликта в Европе к применению ядерного оружия со стороны НАТО и Варшавского договора принималась как данность (а на континенте было развернуто в общей сложности до 17 тыс. единиц тактических ядерных средств). После окончания холодной войны тактические ядерные силы сторон были многократно сокращены, а апокалипсические сценарии были на четверть века забыты.

Но кризис вокруг Украины и наращивание вооруженных сил по обе стороны новых границ между Россией и НАТО вернули прежние страхи в европейскую политику. Масштабные военные учения сторон стали регулярно проводиться с имитацией применения тактических ядерных средств. Оружие такого класса в количестве нескольких сотен единиц все еще размещено вместе с силами общего назначения на передовых базах России и в американских хранилищах на территории стран НАТО.

Однако есть и новшества, чреватые не меньшей опасностью: концепции избирательного применения стратегических ядерных вооружений. Соединенные Штаты с начала 1960-х гг. экспериментировали со стратегией контрсиловых ядерных ударов – поражения стратегических сил и других военных объектов СССР, избегая разрушения городов (во всяком случае, на первых этапах войны). Но все эти планы разбивались о вероятность массированного ядерного ответа другой стороны.

Перемены начались много лет спустя: в 2003 г. в официальных российских документах появились планы «деэскалации агрессии... угрозой нанесения или непосредственно осуществлением ударов различного масштаба с использованием обычных и/или ядерных средств поражения». Причем предполагалась возможность «дозированного боевого применения отдельных компонентов Стратегических сил сдерживания».

С тех пор издания военной доктрины РФ не упоминали подобных концепций, и на время они ушли в тень. Но в условиях нынешнего обострения напряженности в профессиональную печать стали периодически просачиваться сходные идеи, возможно, отражая закрытые стратегические изыскания уполномоченных организаций. Можно в связи с этим предположить, что в России, США (и, видимо, в КНР) прорабатываются концепции избирательного применения стратегического ядерного оружия.

Например, военные профессионалы из закрытых институтов Минобороны РФ подчеркивают «…ограниченный характер первого ядерного воздействия, которое призвано не ожесточить, а отрезвить агрессора, заставить его прекратить нападение и перейти к переговорам. При отсутствии желательной реакции предусматривается нарастающее массирование использования ядерного оружия как в количественном отношении, так и по энерговыделению. Поэтому… первое ядерное воздействие Российской Федерации может носить ограниченный характер. Реакция противника просчитывается в форме как массированного, так и ограниченного ядерного удара. Более вероятным, на наш взгляд, можно считать второй вариант. В его пользу говорит тот факт, что США являются страной, где родилась концепция ограниченной ядерной войны». В качестве возможных средств таких действий рассматриваются, в частности, новые тяжелые наземные ракеты шахтного базирования типа «Сармат», поскольку уязвимость пусковых установок не позволяет полагаться на них для осуществления ответного удара в случае массированной контрсиловой атаки США.

Судя по всему, и Соединенные Штаты, в свою очередь, реанимируют концепции ограниченной стратегической ядерной войны в виде «подогнанных (tailored) ядерных опций». Как оружие таких ударов обсуждаются, например, перспективные ядерные авиационные крылатые ракеты большой дальности (LRSO – long-range stand-off missile) и управляемые авиабомбы с вариативной мощностью заряда (В-61-12).

Чаще всего в России подобные избирательные удары предлагаются как ответ на массированную неядерную «воздушно-космическую агрессию» США и НАТО (вроде многократно расширенного варианта налетов на Югославию, Афганистан или Ирак). А в США такие «опции» прорабатываются как реакция на ограниченное «ядерное воздействие» со стороны России (а также имея в виду Китай). В реальности Соединенные Штаты не имеют ни планов, ни достаточных средств для неядерной «воздушно-космической агрессии» против России, особенно если речь идет об ударе по ее стратегическим ракетным силам. Эти сценарии существуют в воображении российских стратегов. Однако взаимная разработка планов избирательных стратегических ударов угрожает молниеносно перевести на глобальный уровень любое локальное (и даже случайное) вооруженное столкновение двух сверхдержав.

Хотелось бы спросить авторов российской концепции: почему они думают, что Соединенные Штаты в ходе обмена ограниченными ударами, в конце концов, первыми дадут «задний ход»? Видимо, подсознательно здесь присутствует стереотип: в США живут богаче и ценят жизнь выше, а патриотизм – ниже, чем в России. Возможно, применительно к большой и долгой обычной войне это не лишено оснований (достаточно сравнить отношение общества двух стран к войнам во Вьетнаме и Афганистане). Однако упускается из вида, что ядерное оружие и в этом смысле является «великим уравнителем»: и богатым, и бедным одинаково не хочется, чтобы они сами, их дети и внуки превратились в «радиоактивную пыль». Во всяком случае, исторический опыт кризисов холодной войны не подтверждает представления о трусливости американцев, а с тех пор уровень жизни в России и на Западе стал менее контрастным.

Сопутствующая идея, набирающая ныне обороты, состоит в том, что после большого сокращения ядерных арсеналов за прошедшие четверть века ядерная война снова стала возможна и не повлечет глобальной катастрофы. Вот один из образчиков такого прогнозирования: «Решившись на контрсиловой превентивный удар по России… США имеют основания рассчитывать на успех… В итоге до 90 процентов российского ядерного потенциала уничтожается до старта. А суммарная мощность ядерных взрывов составит около 50–60 мегатонн… Гибель миллионов американцев, потеря экономического потенциала будут перенесены относительно легко. Это умеренная плата за мировое господство, которое обретут заокеанская или транснациональная элиты, уничтожив Россию…» В качестве спасительной меры, утверждает автор, создание 40–50 «боеприпасов (в 100 МТ) в качестве боеголовок для тяжелых МБР или сверхдальних торпед гарантирует доведение до критически опасных геофизических зон на территории США (Йеллоустонский супервулкан, разломы тихоокеанского побережья США)... Они гарантированно уничтожат США как государство и практически всю транснациональную элиту».

Можно было бы отмахнуться от таких идей как не составляющих предмет стратегического анализа и требующих услуг специалистов другого профиля, но не все так просто. Их автор (Константин Сивков) много лет служил в Генеральном штабе Вооруженных сил РФ и принимал участие в разработке военно-доктринальных документов государства. В других работах этого специалиста, как и в публикациях упомянутых выше экспертов, вопреки официальной линии Москвы, приводятся вполне убедительные расчеты невозможности массированного поражения не только российских ракетных шахт, но и значительной части промышленности высокоточным неядерным оружием. Также следует напомнить, как пару лет назад один из центральных каналов российского телевидения в репортаже о заседании военно-политического руководства самого высокого уровня как бы «случайно» показал картинку именно такой суперторпеды, вызвав немалый ажиотаж на Западе.

Приведенные примеры не позволяют безоговорочно принять тезис известного российского политолога Сергея Караганова: «Наличие ядерного оружия с имманентно присущей ему теоретической способностью уничтожения стран и континентов, если не всего человечества, изменяло мышление, “цивилизовало”, делало более ответственными правящие элиты ядерных держав. Из этих элит вымывались или не подпускались к сферам, связанным с национальной безопасностью, люди и политические группы, взгляды которых могли бы привести к ядерному столкновению». И дело не в том, что до «ядерной кнопки» могут добраться экстремисты или умалишенные, а в том, что замкнутые институты имеют склонность генерировать узко технико-оперативный образ мышления, совершенно оторванный от реальности и чреватый чудовищными последствиями в случае его практической имплементации.

Так или иначе, приведенные концепции насколько искусственны, настолько и опасны. Россия и США уже второй год не могут договориться о координации обычных авиаударов даже по общему противнику в Сирии, а что уж говорить о негласном взаимопонимании «правил» обмена избирательными ядерными ударами друг по другу! Касательно приемлемости ядерной войны при сокращенных потенциалах, даже если принять крайне спорные прогнозы минимального ответного удара России мощностью в 70 мегатонн (10% выживших средств), надо обладать экзотическим мышлением для вывода, что российский ответ (5 тыс. «хиросим») не будет означать полного уничтожения Cоединенных Штатов и их союзников вместе со всеми элитами.

В реальности нет никаких оснований полагать, что ядерное оружие теперь и в будущем может стать рациональным инструментом войны и ее завершения на выгодных условиях. Однако есть риск (особенно после смены руководства США), что государственные руководители, не владея темой, не имея доступа к альтернативным оценкам и тем более не ведая истории опаснейших кризисов времен холодной войны, поверят в реализуемость подобных концепций. Тогда в острой международной ситуации, стремясь не показать «слабину», они могут принять роковое решение и запустить процесс неконтролируемой эскалации к всеобщей катастрофе.

Банализация и рационализация ядерного оружия и самой ядерной войны, безответственная бравада на эти запретные ранее темы – опаснейшая тенденция современности. Парадоксально, что отмеченные стратегические новации выдвинуты в условиях сохранения солидного запаса прочности паритета и стабильности ядерного баланса России и США. Похоже, что даже классическое двустороннее ядерное сдерживание в отношениях двух сверхдержав (не говоря уже о других ядерных государствах) «поедает» само себя изнутри. Впредь едва ли можно надеяться только на него как на «фактор обеспечения мира и безопасности».

Нельзя не признать, что традиционные концепции и методы укрепления стратегической стабильности не способны устранить данную опасность. Для этого нужны новые принципы стратегических отношений великих держав и механизмы обоюдного отказа от опасных стратегических новаций. Но их невозможно создать в условиях распада контроля над ядерным оружием и неограниченной гонки вооружений.

Спасло ли мир ядерное сдерживание?

Вторая оговорка в отношении упомянутой в начале статьи «валдайской формулы» заключается в том, что ядерный «фактор сдерживания» реализуется исключительно в рамках системы и процесса контроля над вооружениями и их нераспространения – и никак иначе. Сейчас, на кураже ниспровержения прежних истин, по этому поводу высказываются сомнения. Например, цитировавшийся выше Сергей Караганов пишет, что «…баланс полезности и вредности контроля над вооружениями подвести крайне трудно». Тем не менее это сделать легко – при всей сложности проблематики ядерных вооружений.

До начала практического контроля над вооружениями (ведя отсчет с Договора 1963 г. о частичном запрещении ядерных испытаний) мир неоднократно приближался к грани ядерной войны. Характерно, что упомянутый выше самый опасный эпизод – Карибский кризис – помимо конфликта СССР и США из-за Кубы, был главным образом вызван именно динамикой ядерного сдерживания. Отвечая на большой блеф советского лидера Никиты Хрущева о ракетном превосходстве после запуска спутника в 1957 г., Соединенные Штаты начали форсированное наращивание ракетно-ядерных вооружений. Администрация Джона Кеннеди, придя к власти в 1961 г., унаследовала от предшественников 12 старых межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и две первые атомные подводные лодки с баллистическими ракетами (БРПЛ). Однако уже в 1967 г. американские стратегические ядерные силы (СЯС) увеличились по числу ракет в 40 раз (!). Поняв, куда идут процессы, Хрущев санкционировал переброску ракет средней дальности на Кубу, чтобы хоть замедлить быстро растущее отставание от США. Остальное хорошо известно.

Так ядерное сдерживание чуть не привело к ядерной войне. Можно до бесконечности спорить, спасло ли мир ядерное оружие или нет. И то и другое недоказуемо, поскольку, слава Богу, ядерной войны в те годы не случилось. Но в течение ста лет после битвы при Ватерлоо и до августа 1914-го большой войны в Европе тоже не произошло, хотя ядерного оружия не было, как и на протяжении полутора веков между Тридцатилетней войной и наполеоновским нашествием. А малых войн случалось множество, как и в годы холодной войны, причем через своих клиентов великие державы воевали и друг с другом.

После Договора 1963 г. в течение последующего полувека была создана обширная система ограничения и нераспространения ядерного оружия. Последний кризис холодной войны произошел осенью 1983 г., причем тоже из-за динамики ядерного сдерживания: развертывания новых ракет средней дальности СССР, а в ответ и аналогичных ракет США и провала переговоров по ограничению ядерных вооружений. Вывод очевиден: международные конфликты на фоне неограниченной гонки ядерных вооружений периодически подводят мир к грани ядерного Армагеддона. А в условиях процесса и режимов контроля над вооружениями – нет.

Отрицать прямую и обратную корреляцию мира и контроля над вооружениями можно, только если не желать признавать очевидного. Именно соглашения об ограничении и сокращении ядерного оружия стабилизировали военный баланс на пониженных уровнях и сыграли решающую роль в спасении мира от глобальной войны. Точно так же четко прослеживается взаимосвязь успехов и провалов диалога великих держав по ядерному разоружению и соответственно – прогресса или регресса режима нераспространения ядерного оружия.

Тем не менее, если исходить из того, что сдерживание, наряду с соглашениями великих держав, явилось одним из факторов спасения мира от ядерной войны в прошлом, то это отнюдь не значит, что так будет продолжаться в будущем. Отношения стабильного стратегического паритета сложились исключительно между СССР/Россией и США, хотя и здесь сейчас нарастают возмущающие факторы. Но нет оснований рассчитывать на тот же эффект в отношениях других ядерных государств, например, Индии и Пакистана. Тем более это относится к Северной Корее и возможным будущим обладателям ядерного оружия, если продолжится его распространение, что неизбежно в случае провала переговоров по дальнейшему сокращению ядерных арсеналов.

А через новые ядерные государства это оружие или оружейные материалы и экспертиза неизбежно рано или поздно попадут в руки террористов, что положит катастрофический конец роли ядерного оружия как «фактора обеспечения мира и безопасности». Ядерное сдерживание, согласно вечным законам гегелевской диалектики, убьет само себя. Это тем более так, поскольку в настоящее время разворачивается беспрецедентный кризис системы контроля над ядерным оружием.

Распад системы: есть ли повод для волнения?

Впервые за более чем полвека переговоров и соглашений по ядерному оружию (после Договора 1963 г.) мир оказался перед перспективой потери уже в ближайшее время договорно-правового контроля над самым разрушительным оружием в истории человечества.

Наиболее слабым звеном в системе контроля над ядерным оружием является Договор РСМД между СССР и США от 1987 года. Стороны уже несколько лет обвиняют друг друга в нарушении Договора, и после смены администрации в Вашингтоне в обозримом будущем он может быть денонсирован. В России к этому соглашению относятся скептически, что регулярно проявляется в высказываниях государственных руководителей. Еще более настораживает, что в новой «Концепции внешней политики» от 2016 г. он даже не упомянут в числе договоров, которым привержена Москва.

Обычно в вину Договору РСМД вменяется, что согласно его положениям было ликвидировано в два с лишним раза больше советских, чем американских ракет (соответственно 1836 и 859), и этой арифметикой до сих пор возмущаются многие российские эксперты в погонах и без. Но дело не просто в том, что советских ракет было развернуто намного больше и соответственно до «нуля» пришлось больше их сокращать. Еще важнее, что по высшей стратегической математике СССР все равно остался в выигрыше по качеству. Ведь для него был устранен, по сути, элемент стратегической ядерной угрозы, особенно ракеты «Першинг-2», способные с коротким подлетным временем (7 минут) наносить точные удары по подземным командным центрам высшего военно-политического руководства в Московском регионе. А непосредственно для американской территории Договор никак угрозу не уменьшил, поскольку советские ракеты средней дальности ее по определению не достигали.

Другой аргумент против Договора состоит в том, что ракеты средней дальности нужны России для ударов по базам ПРО США в Европе. Между тем все непредвзятые оценки показывают, что эти системы не способны перехватить российские МБР ни на разгонном участке, ни вдогонку. Кстати и президент Путин заявлял, что новые системы РФ могут преодолеть любую ПРО США.

Довод о том, что нужно отвечать на ядерные ракеты средней дальности третьих стран, не участвующих в Договоре, тоже неубедителен. Поскольку Великобритания и Франция не имеют ракет такого класса, из пяти остальных ядерных государств КНР и Индия – стратегические союзники России, Пакистан нацеливает ракеты только на Индию, Израиль – на исламских соседей, а КНДР – на американских дальневосточных союзников, а в перспективе – на США.

В любом случае Россия обладает большим количеством достратегических ядерных средств для сдерживания третьих стран, помимо стратегического потенциала для сдерживания Соединенных Штатов, часть которого может быть нацелена по любым другим азимутам. И уж если этой огромной мощи недостаточно для сдерживания третьих ядерных государств, то дополнительное развертывание наземных баллистических и крылатых ракет средней дальности делу не поможет. Придется рассчитывать на противоракетную оборону в составе модернизированной Московской ПРО А-235, новейших систем С-500 и последующих поколений подобных средств. А заодно пересмотреть позицию о необходимости отказа от систем ПРО или их жесткого ограничения.

Вопреки критике Договора при современном геополитическом положении России он намного важнее для ее безопасности, чем 30 лет назад. В случае его краха и в ответ на развертывание ныне запрещенных российских систем оружия возобновится размещение американских ракет средней дальности, причем не в Западной Европе, как раньше, а на передовых рубежах – в Польше, Балтии, Румынии, откуда они смогут простреливать российскую территорию за Урал. Это заставит Москву с огромными затратами повышать живучесть ядерных сил и их информационно-управляющей системы.

Кризис контроля над ядерным оружием проявляется и в том, что вот уже шесть лет не ведется переговоров России и США по следующему договору СНВ – самая затянувшаяся пауза за 47 лет таких переговоров. В 2021 г. истечет срок текущего Договора СНВ, и в контроле над стратегическими вооружениями возникнет вакуум. Времени для заключения нового договора, в свете глубины разногласий сторон по системам ПРО и высокоточным неядерным вооружениям, все меньше. При этом новая администрация Белого дома не проявляет заинтересованности в заключении нового договора СНВ до 2021 г. или в его продлении до 2026 года.

Именно с середины 2020-х гг. Соединенные Штаты приступят к широкой программе обновления своего стратегического ядерного арсенала (стоимостью до 900 млрд долл.), а также, вероятно, расширят программу ПРО, на что Россия будет вынуждена отвечать. Причем в отличие от периода холодной войны эта ракетно-ядерная гонка будет дополнена соперничеством по наступательным и оборонительным стратегическим вооружениям в неядерном оснащении, а также развитием космического оружия и средств кибервойны. Новейшие системы оружия особенно опасны тем, что размывают прежние технические и оперативные разграничения между ядерными и обычными, наступательными и оборонительными, региональными и глобальными вооружениями.

К тому же гонка вооружений станет многосторонней, вовлекая, помимо США и России, также КНР, страны НАТО, Индию и Пакистан, Северную и Южную Кореи, Японию и другие государства. Геополитическое положение России обуславливает ее особую уязвимость в такой обстановке.

Уже два десятилетия по вине Вашингтона в законную силу не вступает Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). По их же вине недавно «заморожено» соглашение о ликвидации избыточного запаса плутония. Переговоры по запрещению производства разделяющихся материалов (оружейного урана и плутония) в военных целях (ДЗПРМ) много лет стоят в тупике на Конференции по разоружению в Женеве. По российской инициативе за последние три года прекратилось сотрудничество РФ и США по программам безопасной утилизации, физической сохранности и защите ядерных вооружений, материалов и объектов.

Конференция по рассмотрению Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) в 2015 г. закончилась провалом. Северная Корея, которая вышла из ДНЯО в 2003 г., продолжает испытания ядерного оружия и баллистических ракет. В апреле 2017 г. от нее дистанцировался даже главный покровитель – Китай. Настрой новой администрации и Конгресса против многостороннего соглашения об ограничении иранской ядерной программы от 2015 г. может нанести окончательный удар по ДНЯО. Дальнейшее распространение ядерного оружия будет происходить главным образом рядом с российскими границами (Иран, Турция, Египет, Саудовская Аравия, Южная Корея, Япония).

Если и когда это оружие попадет в руки террористов, Россия – с недавнего времени лидер в борьбе с международным терроризмом – может стать одним из первых объектов их мщения, тем более в свете уязвимости ее геополитического положения и проницаемости южных границ.

Рецепты летального исхода

Традиционный контроль над ядерным оружием зиждился на ярко выраженной биполярности миропорядка, примерном равновесии сил сторон и согласовании классов и типов оружия в качестве предмета переговоров. Ныне миропорядок стал многополярным, равновесие асимметричным, а новые системы оружия размывают прежние разграничения. Контроль над вооружениями и предотвращение ядерной войны необходимо своевременно адаптировать к меняющимся условиям. Но надстраивать здание нужно на твердом и испытанном фундаменте – таково элементарное правило любой реконструкции.

В упоминавшейся выше статье Сергей Караганов пишет о необходимости выработки «новых схем ограничения вооружений». В качестве таковых он предлагает «не традиционные переговоры по сокращению (ликвидации) ядерного оружия... Пора и в расчетах, и в переговорах, если их все-таки вести, отходить от бессмысленного принципа численного паритета… Вместо этого стоит начать диалог всех ядерных держав (в том числе, возможно, даже Израиля и Северной Кореи…) по укреплению международной стратегической стабильности. Сопредседателями диалога могут быть Россия, США и Китай. Цель – предотвращение глобальной войны, использования ядерного оружия. Он должен быть направлен именно на повышение стабильности, предсказуемости, донесения друг до друга опасений, предотвращения новых дестабилизирующих направлений гонки вооружений. Особенно основанных на новых принципах средств противоракетной обороны в динамическом взаимодействии с наступательными вооружениями. Естественно, диалог должен включать и обсуждение неядерных, но де-факто стратегических вооружений. А также средств кибервойны… Таким образом, – пишет этот авторитетный специалист, – цель диалога – не собственно сокращение арсеналов, а предотвращение войны через обмен информацией, разъяснение позиций, в том числе причин развертывания тех или иных систем, доктринальных установок, укрепление доверия или по крайней мере уменьшения подозрений».

Прежде всего по поводу приведенного подхода следует отметить, что у Москвы и Вашингтона уже есть совместная концепция стратегической стабильности, предметно согласованная в первый и, к сожалению, последний раз в 1990 году. Ее суть (состояние стратегических отношений, устраняющее стимулы для первого удара) вполне актуальна. Что касается конкретных способов укрепления стабильности (взаимоприемлемое соотношение наступательных и оборонительных средств, снижение концентрации боезарядов на носителях и акцент на высокоживучие системы оружия), они, безусловно, требуют обсуждения и дополнения. Нужно учесть появление новейших наступательных и оборонительных вооружений, затронутые выше опасные концепции их применения, киберугрозы, распространение ядерного и ракетного оружия. Но расширение круга участников таких переговоров преждевременно. В обозримом будущем было бы величайшим успехом достичь взаимопонимания хотя бы в двустороннем формате, а уже затем думать о его расширении.

Кроме того, отвлеченное обсуждение стратегической стабильности сродни популярным в Средние века схоластическим диспутам. Это не приведет к конкретному результату, вроде упомянутого Карагановым «предотвращения новых дестабилизирующих направлений гонки вооружений». Едва ли можно рассчитывать, что оппоненты просто силой аргументов убедят друг друга отказаться от вызывающих беспокойство программ – без достижения взаимных компромиссов в виде ограничения и сокращения конкретных вооружений. А раз так, то и «численному паритету» нет альтернативы: ни одна из сторон не согласится юридически закрепить свое отставание.

Это суждение подтверждает практический опыт. Ведущиеся в течение последних лет американо-китайские консультации по стратегической стабильности при неравенстве потенциалов не породили ничего (кроме совместного словаря военных терминов). Та же участь постигла переговоры «большой ядерной пятерки», начавшиеся с 2009 г.: ничего конкретного, кроме общих благих пожеланий, согласовать не удалось. Наконец, есть опыт диалога России и Соединенных Штатов, который шел до 2012 г. по системам ПРО в контексте стратегической стабильности. Интеллектуальное взаимодействие потерпело фиаско, поскольку США не соглашались ни на какие ограничения ПРО, а Россия их и не предлагала, требуя «гарантий ненаправленности».

Если бы удалось организовать предлагаемый Сергеем Карагановым форум «девятки» по стратегической стабильности, он в лучшем случае вылился бы в бесплодный дискуссионный клуб, а в худшем – в площадку для взаимной ругани (тем более с участием таких своеобразных стран, как Израиль и КНДР).

Единственное содержательное определение стабильности от 1990 г. потому и состоялось, что согласовывалось в рамках переговоров о Договоре СНВ-1 и нашло воплощение в его статьях и обширнейшей интрузивной системе верификации и мер доверия. Поэтому паритет, количественные уровни, подуровни и качественные ограничения являются самым оптимальным и доказавшим свою практичность фундаментом соглашений по укреплению стабильности. В достигнутых с начала 1970-х гг. девяти стратегических договорах сокращение и ограничение вооружений, меры доверия и предсказуемости – отнюдь не самоцель, а способ практического (в отличие от теоретического) приближения к главной цели – предотвращению ядерной войны.

Разрушить существующую систему контроля над вооружениями проще простого, для этого даже не надо ничего делать – без постоянных усилий по ее укреплению она сама разрушается под давлением политических конфликтов и военно-технического развития. А вот создать на ее обломках нечто новое невозможно, тем более если предлагается привлечь скопом все ядерные государства и говорить одновременно обо всех насущных проблемах.

Об интересах России

После смены власти в Вашингтоне сохранение и совершенствование режимов контроля над ядерным оружием впредь могла бы обеспечить только Россия. Конечно, в том случае, если бы она этого захотела. Однако ни на США, ни на КНР или НАТО/Евросоюз рассчитывать не приходится. Помимо ответственности России как великой державы и ядерной сверхдержавы за эту кардинальную область международной безопасности, побудительным мотивом могут быть и другие соображения. При трезвом анализе ситуации, избавленном от политических обид и «ядерного романтизма», Москва должна быть больше всех заинтересована в этом с точки зрения национальной безопасности.

Во-первых, потому что гонку ядерных вооружений теперь намерены возглавить Соединенные Штаты, так зачем предоставлять им свободу рук? В интересах России понизить стратегические «потолки», загнать под них гиперзвуковые средства, вернуться к вопросу согласования параметров и мер доверия применительно к системам ПРО. Тем более что РФ интенсивно строит такую систему в рамках большой программы Воздушно-космической обороны (ВКО).

Другой мотив в том, что, как отмечалось выше, Россия находится в куда более уязвимом геостратегическом положении, чем США и страны НАТО, не имеет союзных ядерных держав и вообще не богата верными военно-политическими союзниками. Соответственно, продуманные и энергичные меры контроля над вооружениями способны устранить многие опасности, которые нельзя снять на путях гонки вооружений.

И, наконец, последнее: новое военное соперничество потребует колоссальных затрат, тогда как российская экономика сегодня явно не на подъеме (в этом году грядет серьезное сокращение российского военного бюджета). Ограничение стратегических сил и другие меры позволят сэкономить изрядные средства и обратить их на другие нужды страны.

Тот факт, что от Вашингтона впредь не следует ждать новых предложений или готовности с энтузиазмом принять российские инициативы, должен рассматриваться как дополнительный аргумент в пользу активизации политики РФ на данном треке. Если со стороны России поступят серьезные предложения (но не такие, как в случае с утилизацией плутония), от них не получится просто так отмахнуться. Более того, с учетом трудностей в отношениях двух ядерных сверхдержав на других направлениях (Украина, Сирия, Иран, Северная Корея), указанная сфера способна быстро стать триггером возобновления их взаимодействия, о котором много говорил Дональд Трамп в ходе избирательной кампании. К тому же он сможет поставить себе в заслугу достижение успеха там, где прежнего президента постигла неудача. (В истории были прецеденты: Никсон и Джонсон, Рейган и Картер.)

Возобновление активных усилий Москвы в данной сфере, безусловно, вызовет поддержку всех стран «Старой Европы», Китая, Японии, мира нейтральных и неприсоединившихся стран, широких общественных движений (вроде кампании за запрещение ядерного оружия, ведущейся в ООН), а также среди либеральных кругов США, в основном настроенных ныне против России. В известном смысле наша дипломатия в сфере контроля над ядерным оружием может стать важнейшим направлением использования «мягкой силы» в российской политике расширения своего глобального влияния.

Первоочередной задачей является спасение Договора РСМД. Вместо бесплодного обмена обвинениями сторонам следует совместно выработать дополнительные меры проверки, чтобы устранить взаимные подозрения. Разумеется, это возможно, только если Россия сама для себя признает ключевое значение Договора в обеспечении собственной безопасности и отбросит недальновидные взгляды на это соглашение.

Затем – заключение следующего договора СНВ на период после 2021 г. и на этой основе – согласование мер в области систем ПРО и новых стратегических вооружений в обычном оснащении. Далее – шаги к закреплению практического эффекта, а затем и вступлению в законную силу ДВЗЯИ. Потом – прогресс по линии ДЗПРМ и утилизации плутония, возобновление сотрудничества России и других стран по физической защите ядерных объектов и сохранности ядерных материалов. Параллельно – укрепление ДНЯО и режима контроля над ракетными технологиями. После этого – ограничение достратегического ядерного оружия и в этом контексте поэтапное и избирательное придание процессу сокращения ядерного оружия многостороннего характера.

* * *

Как показал исторический опыт нашей страны в других общественных сферах, в реальной жизни (в отличие от идеальной) не удастся до основания снести старое, а затем на чистом месте воздвигнуть нечто новое и прекрасное. На деле, если откажемся от наработанных за предшествующие полвека норм и инструментов контроля над ядерным оружием, то в итоге останемся «у разбитого корыта». Вместо этого необходимо срочно спасать эту сложную и бесценную конструкцию и, опираясь на такой фундамент, продуманно совершенствовать систему, приспосабливая к новым вызовам и угрозам российской и международной безопасности. Как сказал великий русский историк академик Василий Ключевский, «где нет тропы, надо часто оглядываться назад, чтобы прямо идти вперед».

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2906786 Алексей Арбатов

Наступательная стратегия борьбы.

26 ИЮНЯ - МЕЖДУНАРОДНЫЙ ДЕНЬ БОРЬБЫ С НАРКОМАНИЕЙ И НАРКОБИЗНЕСОМ.

Наркомания - один из глобальных вызовов человечеству. В борьбе с ней объединяют усилия правительства и силовые структуры всех стран. В России семь лет назад Указом главы государства была утверждена Стратегия государственной антинаркотической политики Российской Федерации до 2020 года. Особая роль в её реализации отводится правоохранительным органам.

Новый этап

Стратегия предусматривает борьбу с наркотиками по двум фронтам: путём сокращения спроса на запрещённое зелье и предложения. Первую задачу планируется решать, организовав систему профилактической, лечебной и реабилитационной работы, сформировав в обществе иммунитет и нетерпимость к немедицинскому потреблению запрещённых веществ и препаратов. Вторую - целенаправленной работой по пресечению нелегального производства и оборота наркотиков внутри страны и противодействию внешней наркоагрессии.

Новый этап в организации антинаркотической деятельности начался чуть более года назад с созданием в структуре МВД России Главного управления по контролю за оборотом наркотиков. Тогда же была разработана и внедрена государственная система мониторинга наркоситуации, налажен контроль за легальным оборотом наркотиков и их прекурсоров, усовершенствованы механизмы оказания наркологической помощи больным наркоманией и их реабилитации.

Кроме того, Указом главы государства министр внутренних дел Российской Федерации генерал полиции Российской Федерации Владимир Колокольцев был назначен председателем Государственного антинаркотического комитета. Таким образом, теперь нашему ведомству отведена ведущая роль в борьбе с наркоугрозой.

Конечно, за прошедшее с момента реорганизации наркоподразделений время переломить ситуацию на этом фронте пока не удалось, но наметившиеся тенденции как минимум вызывают сдержанный оптимизм.

По данным ГУНК МВД России, на 9,4 % увеличилось количество расследованных наркопреступлений, совершённых группой лиц по предварительному сговору, на 4,5 % - преступным сообществом. В то же время доля наркопреступлений в общем массиве зарегистрированных противоправных деяний осталась на прежнем уровне.

Крах наркосиндиката

Чтобы нанести максимальный урон мировым наркокартелям, МВД России выбрало наступательную стратегию противодействия их бизнесу, суть которой в ликвидации организованных преступных групп.

В прошлом году правоохранительными органами пресечена деятельность более чем 12 тысяч групповых и организованных наркоформирований.

Крупнейшей победой на этом фронте стала ликвидация в августе-декабре 2016 года международного наркосиндиката «ХимПром», организованного гражданами Украины для распространения синтетических наркотиков на территории нашей страны.

Злоумышленники создали сайт «ХимПром», разместили в украинских СМИ объявления с предложениями о приёме на высокооплачиваемую работу в качестве курьеров или экспедиторов на территории России. В вербовочных пунктах на Украине с кандидатами проводились собеседования с использованием полиграфа, они проходили обучение на кратко­срочных курсах, где им объясняли правила ведения электронной переписки, использования платёжных систем, перевозки и упаковки наркотиков, а также способы организации тайников.

В подпольных лабораториях производились запрещённые вещества - от 150 до 500 кг в неделю. Преступники наладили логистическую цепочку в 14 регионах нашей страны. Годовой оборот наркодилеров составлял 2,3 млрд рублей, которые обналичивались в украинских банках.

В целом же в прошлом году за совершение наркопреступлений в России задержано 1398 граждан Украины, причём их число за последние три года возросло в два раза.

Интенсивные миграционные потоки являются одним из факторов, негативно влияющим на эффективность противодействия незаконному обороту наркотиков. Формируются они большей частью из граждан центральноазиатских государств и Украины. Из-за нестабильной экономической ситуации и, как следствие, ухудшения условий жизни во многих странах всё больше людей вовлекается в преступный бизнес, в том числе и наркоторговлю.

«Натуральное» нынче не в моде

В 2016 году правоохранительными органами из незаконного оборота изъято 21,7 т различных наркотиков, из которых свыше 15 т относятся к наркотикам каннабисной группы, более 4 т синтетических наркотиков, 1,4 т наркотических средств опийной группы (в том числе 965 кг героина), 1,3 т психотропных веществ и 385 кг сильнодействующих веществ.

По словам начальника ГУНК МВД России генерал-лейтенанта полиции Андрея Храпова, результаты мониторинга наркоситуации в стране показывают, что регулярно потребляют наркотики около 1,6 % россиян. На учёте в специализированных учреждениях Мин­здрава состоит свыше 640 тысяч наркопотребителей. Однако эти данные скорее всего не полностью отражают реальность, и количество наркоманов в стране выше.

Если в прежние годы главной угрозой специалисты считали афганский героин, то сегодня самую высокую динамику распространения показывают наркотики синтетического происхождения. Кроме того, происходит активное формирование рынков новых психоактивных веществ.

- Всё чаще к нам на приём в тяжёлом состоянии попадают 13-14-летние потребители «синтетики», - комментирует ситуацию врач-нарколог доктор медицинских наук член Общественного совета при ГУ МВД России по Московской области Эркен Иманбаев. - Некоторые наркотики данной группы вызывают сильнейшую зависимость после первого же употребления. В моей практике был случай, когда девятиклассник выпрыгнул из окна, впервые попробовав спайс, ему показалось, что за ним бежит табун лошадей...

По экспертным оценкам, в России доля наркотиков зарубежного происхождения превышает половину от общего незаконного оборота, а тяжёлые наркотики - героин, кокаин и «синтетика», включая психоактивные вещества, - практически полностью поступают извне.

Наркотрафик проходит через Центрально-Азиатский регион, и перекрытие этих каналов является одной из главных задач правоохранительных органов.

Основным источником поступления на российский рынок так называемых дизайнерских наркотиков является Китай. Как рассказал заместитель начальника ГУНК МВД России генерал-майор полиции Николай Скоков, там отмечается рост их производства, налаженного международными преступными сообществами на базе химической промышленности. В прошлом году в 15 оте­чественных регионах зафиксированы случаи изъятия в концентрированном виде наркотического средства «карфентанил», доставленного из Китая контрабандой.

При этом для транспортировки наркотиков преступники активно используют почтовые каналы. Пересылка осуществляется посредством фирм, специализирующихся на международной экспресс-доставке грузов.

В августе прошлого года сотрудниками ГУНК МВД России совместно с ФСБ России и таможенниками пресечена деятельность международной преступной группы. При осмотре почтового отправления, которое шло из Парагвая в Россию, был обнаружен и изъят килограмм кокаина. Полицейские задержали гражданку России и гражданина Венесуэлы.

Борьба наркодилеров, стремящихся расширить рынок потребителей, и противостоящих им правоохранителей напоминает перетягивание каната. Первые не перестают создавать новые наркотические вещества, которые по силе воздействия на организм человека во много раз превышают традиционные. Полицейские вместе с коллегами из ФСБ, таможни, других государственных органов стараются работать на опережение: внести новый препарат в список запрещённых веществ ещё до того момента, как он появится на рынке. В 2016 году по инициативе МВД России принято постановление правительства, устанавливающее контроль в отношении трёх синтетических каннаби­оидов и одного «дизайнерского» опиоида. Все позиции внесены «с расширением запрета оборота и их производных». Другими словами, вещества, имеющие незначительное изменение формулы, также будут считаться запрещёнными. Так что, установив меры контроля только в отношении четырёх веществ, государство автоматически запретило десятки производных, которые могут появиться на наркорынке страны. Таким образом создаётся правовое поле для предотвращения распространения новых наркотиков в нашей стране.

Михаил КОБЫЛЕЦКИЙ, Богдана ЛАГУТИНА

Цифры и факты

По данным ООН, около 200 млн человек в мире употребляют наркотические вещества, а это 5 % всего населения нашей планеты. Ежегодно возраст тех, кто впервые попробовал наркотики, снижается. Если несколько лет назад это были 16-17-летние юноши и девушки, то сегодня - дети 13–14 лет. Растёт и количество наркозависимых женщин.

Мировой денежный оборот от наркотиков составляет более 300 млрд долларов в год.

Наша справка

История борьбы с распространением наркотиков и попыток контролировать их оборот насчитывает уже более 100 лет. В феврале 1909 года Шанхайская опиумная комиссия, участие в работе которой приняли 13 стран, в том числе Россия, пыталась найти пути ограничения ввоза наркотиков из азиатских стран.

7 декабря 1987 года на 42-й сессии Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию, которая постановила ежегодно отмечать 26 июня как Международный день борьбы со злоупотреблением наркотическими средствами и их незаконным оборотом. Поводом для такого решения послужил доклад Генерального секретаря ООН 26 июня 1987 года на Международной конференции по борьбе со злоупотреблением наркотическими средствами и их незаконным оборотом. Участники конференции приняли Всеобъемлющий многодисциплинарный план будущей деятельности по данному направлению.

***

Основными государствами - поставщиками наркотиков в Российскую Федерацию являются Афганистан (героин, гашиш), страны Центрально-Азиатского региона, Марокко (гашиш), Китай, страны Евросоюза, Украина (синтетические наркотики), страны Южной и Латинской Америки (кокаин).

Темнота в конце туннеля

Ядерная программа КНДР и перспективы решения вопроса

Андрей Ланьков – историк, кореевед, преподаватель Университета Кукмин (г. Сеул)

Резюме Ни один из сценариев решения северокорейской проблемы – переговоры, санкции, военное решение – не может считаться приемлемым и удовлетворительным. Значит США и миру придется сосуществовать с ядерной Северной Кореей.

Девятого октября 2006 г. сейсмические станции во всем мире зарегистрировали подземный толчок, центр которого находился вблизи селения Пунге-ри в северокорейской провинции Северная Хамгён. Так прошло испытание первого северокорейского ядерного заряда. С того момента вопрос о ядерной программе КНДР перешел в качественно другую фазу.

Истоки

Полной неожиданностью это не стало ни для кого. Интерес к созданию собственного ядерного оружия Северная Корея проявляла по меньшей мере с 1960-х годов. Еще в 1956 г. КНДР подписала с Советским Союзом соглашение о научно-техническом сотрудничестве в области ядерных исследований, и вскоре после этого северокорейские студенты, практиканты и ученые стали регулярно появляться в Дубненском Объединенном институте ядерных исследований.

Северокорейские ядерные поползновения, которые стали очевидными к началу 1960-х гг., немало беспокоили Москву, так что советское руководство стало использовать программы сотрудничества с Пхеньяном, чтобы отчасти взять северокорейские ядерные исследования под контроль и снизить вероятность использования их результатов в военных целях. В 1960-е гг. северокорейская сторона была вполне готова пойти на подобный компромисс. Руководство КНДР, никогда не питавшее особых симпатий к Советскому Союзу, рассчитывало использовать сотрудничество, чтобы ускорить развитие собственных ядерных исследований, и ради этого было готово идти на временные уступки. СССР согласился оказать техническое содействие в строительстве ядерного исследовательского центра и экспериментального реактора в Ёнбёне (установлен в 1965 г.).

Северокорейская ядерная программа стала набирать темп в 1970-е годы. С большой долей вероятности можно предположить, что немалое влияние на Ким Ир Сена и его окружение оказала попытка Южной Кореи создать собственное ядерное оружие. Работы над южнокорейским ядерным проектом были остановлены в конце 1970-х гг. в результате активного вмешательства Соединенных Штатов, но сам факт работ был известен в Пхеньяне.

В начале 1980-х гг. КНДР и СССР подписали соглашение о строительстве в Северной Корее атомной электростанции (проект этот так и не был осуществлен). По-прежнему обеспокоенный потенциальной угрозой, которую представляла ядерная программа Пхеньяна, Советский Союз настоял на том, что строительство АЭС начнется только в том случае, если Северная Корея подпишет Договор о нераспространении ядерного оружия. Выбора у Пхеньяна не было, и в 1985 г. Северная Корея стала участником ДНЯО.

Случилось это как раз в тот момент, когда в Советском Союзе появились первые признаки внутриполитической нестабильности, и мир вокруг КНДР стал стремительно меняться (не в лучшую для северокорейской элиты сторону). В подобной ситуации Пхеньян решил ускорить ядерную программу. К началу 1990-х гг. мало кто сомневался, что северокорейские ученые и инженеры активно работают над созданием ядерного оружия плутониевого типа, используя плутоний из топливных стержней имевшихся у КНДР реакторов. Понятно, что новость не вызвала энтузиазма у мирового сообщества, и в первую очередь у США. Результатом стал кризис 1993–1994 гг., который иногда называют «первым северокорейским ядерным кризисом». По просочившимся впоследствии данным, американское военно-политическое руководство всерьез размышляло о нанесении превентивного удара по северокорейским ядерным объектам. С другой стороны, именно во время этого кризиса северокорейцы обещали «превратить Сеул в море огня» – эта угроза стала впоследствии стандартной частью риторики Пхеньяна.

Ядерная программа становится реальностью

Первый северокорейский ядерный кризис завершился, когда в 1994 г. в Женеве было подписано т.н. Рамочное соглашение. Оно предусматривало строительство на территории Северной Кореи двух ядерных реакторов на легкой воде. Последние технически малопригодны для производства оружейного плутония, но могут использоваться для выработки электричества. Строительство реакторов брал на себя специально созданный с этой целью международный консорциум KEDO, в финансировании которого решающую роль играли Южная Корея, Япония и США (соответственно, 57,9%, 19,8% и 16,1% всего бюджета организации – в то время как совокупный взнос всех остальных участников составил 6,2%). В соответствии с условиями Рамочного соглашения, до завершения строительства реакторов Северная Корея должна была регулярно получать от KEDO бесплатные поставки сырой нефти в объеме 500 тыс. тонн в год.

Главная из причин, по которой Соединенные Штаты и союзники подписали Рамочное соглашение, заключалась в распространенной тогда уверенности, что полностью выполнять договоренности не придется. Только что произошел распад мировой социалистической системы, многие аналитики не только в Вашингтоне, но и в иных столицах (включая, кстати, и Москву) были уверены, что у северокорейского режима нет будущего, а Ким Ир Сена ждет судьба Николае Чаушеску.

Однако, несмотря на жесточайший голод 1996–1999 гг., который унес от 600 до 900 тыс. жизней, и международную изоляцию, режим устоял. Более того, северокорейские ученые, вынужденно приостановив работу над плутониевой программой, замороженной по условиям Рамочного соглашения, начали разработку ядерного заряда с использованием обогащенного урана. Разумеется, урановая программа являлась нарушением Рамочного соглашения, и когда о ней стало известно в 2002 г., американцы потребовали объяснений. Так начался «второй ядерный кризис».

Скорее всего, Пхеньян изначально рассчитывал на то, что и по урановой программе удастся добиться компромисса, в целом сходного с Рамочным соглашением 1994 г., – обратимого замораживания программы в обмен на экономическую помощь и политические уступки со стороны США. Однако администрация Джорджа Буша от переговоров отказалась и в одностороннем порядке вышла из KEDO. Рамочное соглашение прекратило существование.

На протяжении нескольких лет северокорейцы отрицали сам факт наличия у них урановой программы, но в 2010 г. они пригласили американскую делегацию во главе с бывшим директором Лос-Аламосской лаборатории Зигфридом Хеккером в Центр обогащения урана, который к тому времени, насколько можно судить, уже давно работал на полную мощность.

После развала Рамочного соглашения КНДР начала интенсивную подготовку к ядерным испытаниям, первое из которых и состоялось в октябре 2006 года. За ним последовали еще четыре подземных взрыва – в 2009, 2013 и, дважды, в 2016 году.

Точные размеры северокорейского ядерного арсенала неизвестны, по оценкам ведущих американских экспертов, на начало 2016 г. в распоряжении КНДР предположительно находилось от 20 до 40 кг оружейного плутония (достаточно для изготовления 4–8 ядерных зарядов) и от 200 до 450 кг обогащенного урана (достаточно для 10–25 зарядов). Производительность оценивалась в 6 кг плутония и 150 кг урана в год – то есть ежегодно количество зарядов увеличивается на 8–10 единиц.

Параллельно Северная Корея начала активно работать над средствами доставки ЯО. Долгое время разведка КНДР пыталась получить доступ к советским ракетным технологиям, которые Москва им не предоставляла, и по меньшей мере дважды усилия увенчались успехом. Около 1980 г., предположительно через Египет, северокорейцы получили несколько советских ракет Р-17 (по классификации НАТО – SCUD). Вскоре в Северной Корее началось производство копий Р-17, которые были не только приняты на вооружение, но и экспортировались – в частности, этими ракетами активно пользовался Иран в период ирано-иракской войны 1980–1988 гг. (сейчас официально признано Тегераном).

Второй успех северокорейской разведки, скорее всего, случился в начале 1990-х гг., когда удалось получить чертежи и какую-то технологическую информацию, связанную с ракетой Р-27. Эта твердотопливная ракета, разработанная в СССР в середине 1960-х гг., предназначалась для запуска с подводных лодок. Именно Р-27 стала основой северокорейских твердотопливных ракет, созданных в 2000-е годы. Первую попытку запустить искусственный спутник Земли, отрабатывая таким образом технологию запуска ракет большой дальности, КНДР предприняла еще в 1998 году. Северокорейская пресса сообщила, что запуск прошел успешно; в действительности и эта, и несколько последующих попыток окончились неудачно.

Первых серьезных успехов северокорейские ракетчики добились уже при Ким Чен Ыне, третьем правителе семьи Кимов, который унаследовал власть в декабре 2011 года. В декабре 2012 г. северокорейцам удалось вывести на орбиту искусственный спутник и провести успешные испытания целого ряда ракет. В настоящее время ракетные системы способны уверенно поражать цели на территории всего Корейского полуострова, а также на значительной части территории Японии. Важно, что в феврале 2017 г. Северная Корея успешно испытала твердотопливную ракету дальностью около 1200 км, которая легко маскируется, может запускаться с подвижных установок, трудно обнаруживаемых техническими средствами разведки, и готовится к запуску за несколько минут (учитывая высокие темпы развития северокорейских ракетных систем, не следует удивляться тому, что информация о них быстро устаревает; обзоры текущего состояния дел регулярно публикует Владимир Хрусталев). Вскоре после этого, в мае 2017 г., проведен успешный запуск новой баллистической ракеты максимальной дальностью около 3 тыс. км, способной нанести ядерные удары по Аляске и Гуаму, а также американским базам в АТР.

Параллельно велись работы над созданием баллистических ракет для подводных лодок. Весьма трудная с технической точки зрения задача решена в рекордно короткие сроки, существенно быстрее, чем ожидали иностранные эксперты. В августе 2016 г. КНДР провела успешный запуск баллистической ракеты с подводной лодки, находящейся в подводном положении – и, судя по данным анализа спутниковых фотографий, в ближайшее время работа над баллистическими ракетами подводных лодок ускорится.

В начале 2017 г. Северная Корея недвусмысленно заявила о том, что собирается в самое ближайшее время разработать и принять на вооружение межконтинентальную баллистическую ракету, способную наносить удары по территории континентальных Соединенных Штатов. Это заявление отражает новый курс Ким Чен Ына и его окружения. Если покойный Ким Чен Ир был в целом готов ограничиться небольшим ядерным арсеналом, его сын настроен обзавестись полноценными ядерными силами, скажем так, второго эшелона. Ким Чен Ын стремится к обладанию тем, что именуется «потенциалом второго удара». Иначе говоря, он намерен создать ядерные силы, которые, даже подвергшись внезапной неядерной атаке, будут в состоянии пережить ее и сохранить некоторое количество зарядов и средств доставки для нанесения удара возмездия. В настоящий момент основными компонентами подобных ядерных сил мыслятся МБР, размещенные на подвижных пусковых установках, и подводные лодки, вооруженные ракетами с ядерными боезарядами и находящиеся на патрулировании у берегов США.

Задачи и надежды Пхеньяна

С момента возникновения северокорейский ядерный проект преследовал три основные стратегические цели. С течением времени их порядок и сравнительная важность менялись, однако сами цели, скорее всего, неизменны уже почти полвека.

Первая и главная (на настоящий момент) цель ядерного проекта – сдерживание. Ким Чен Ын и его окружение хорошо помнят, что в свое время Джордж Буш отнес Северную Корею к «оси зла», причем оказалась она в этом списке вместе с Ираком и Афганистаном, впоследствии атакованными и оккупированными США. Важным уроком для северокорейского руководства послужила печальная судьба Муаммара Каддафи – единственного правителя в истории, согласившегося обменять ядерную программу на экономические льготы Запада. В том, что Пхеньян извлек серьезные уроки из ливийского опыта, сомневаться не приходится. Смерть Каддафи от рук повстанцев наглядно продемонстрировала северокорейской элите, что она была права: обладание ядерным оружием – важнейшее условие сохранения существующего режима (или, если хотите, государственности). По мнению Пхеньяна – скорее всего, оправданному, – наличие ядерного оружия резко снизит вероятность вмешательства внешних сил в случае внутреннего конфликта.

Во время ливийской революции, в марте 2011 г., представитель МИД КНДР заявил: «Ливийский кризис... наглядно продемонстрировал, как ядерное разоружение Ливии, широко разрекламированное США, закончилось агрессией. Вероломное нападение произошло после того, как агрессор сладкими посулами гарантий безопасности и улучшения отношений уговорил свою жертву разоружиться, а затем поглотил ее при помощи силы. Что еще раз доказало простую истину: мир можно сохранить, только если у страны хватит собственных сил обеспечить сдерживание».

Второй стратегической целью северокорейской ядерной программы является укрепление «дипломатического потенциала». Северная Корея – страна маленькая и бедная. Даже по оптимистическим оценкам CIA World Factbook (КНДР не публикует никакой экономической статистики уже более полувека), уровень ВВП на душу населения составляет всего 1800 долларов, примерно в 20 раз меньше такого же показателя в Южной Корее. Учитывая численность населения и размеры ВВП, наиболее близкими аналогами являются Мадагаскар и Мозамбик. Однако в последние 25 лет КНДР неизменно привлекает к себе внимание международного сообщества – в первую очередь благодаря ядерной программе.

Ядерная программа сыграла немалую роль в том, что в голодные 1996–1999 гг. Северная Корея получала заметную иностранную продовольственную и гуманитарную помощь. Главными поставщиками продовольствия тогда являлись страны, с которыми КНДР находится во враждебных отношениях, а формально – вообще в состоянии войны. По данным WFP, на протяжении 1996–2011 гг. из 11,8 млн тонн бесплатной продовольственной помощи формально дружественный Китай поставил только четверть – 3 млн тонн. Остальными главными поставщиками бесплатного продовольствия являлись «враждебные» США (2,4 млн тонн), Япония (0,9 млн тонн) и Южная Корея (3,1 млн тонн).

Формально, конечно, помощь Соединенных Штатов или Японии не была увязана с желанием Северной Кореи выполнять условия Рамочного соглашения 1994 г. и временно заморозить ядерную программу. На практике в существовании подразумевающейся связи между ядерным проектом и гуманитарной помощью сомневаться не приходится. Коллапс Рамочного соглашения в 2002 г. привел к почти полному прекращению американских и японских поставок.

В последнее время северокорейская экономика находится в куда лучшем положении, чем 15–20 лет назад. Начатые Ким Чен Ыном реформы, попытка создать «рыночный авторитаризм» привели к оживлению экономической деятельности и, самое главное, к повышению уровня жизни большинства населения. В этих условиях потребность в ядерном оружии как средстве дипломатического нажима для получения продовольственной помощи объективно снизилась. Однако оно остается важным дипломатическим инструментом и, скорее всего, будет оставаться таковым в обозримом будущем.

Третьей стратегической целью, которой служит ядерная программа, является дальнейшая легитимация режима. В большинстве стран мира население позитивно относится к росту военной мощи своей страны, и КНДР не исключение.

Кроме того, сам факт работы над ядерной программой широко используется во внутренней пропаганде для объяснения экономических трудностей и явного отставания от соседей. Северокорейские пропагандисты активно апеллируют к ядерной программе, когда им надо объяснить населению причины голода 1996–1999 гг. (сам факт голода не скрывается, хотя статистики о количестве жертв в официальной печати не опубликовано). Голод теперь объясняют сочетанием беспрецедентных наводнений, «экономической блокады» империалистов и, конечно же, стратегической необходимостью создания ядерного оружия для сохранения страны и физического выживания населения. В рамках этой пропагандистской доктрины жертвы голода представлены как солдаты, отдавшие жизнь за сохранение северокорейской государственности и общественно-политической модели. Населению объясняют, что единственная сила, которая предотвращает разрушительную войну на Корейском полуострове, – ядерный потенциал сдерживания, для сохранения и развития которого необходимо идти на любые жертвы.

Международное сообщество: единство в теории, несогласованность на практике

Большинство стран мира отрицательно относится к северокорейской ядерной программе, причем особо негативно воспринимают ее ведущие державы, большинство из которых, в соответствии с ДНЯО, являются «официально признанными ядерными державами» и уже по этой причине враждебно смотрят на возможность распространения ЯО. Именно поэтому после каждого ядерного испытания Совет Безопасности ООН принимает очередную резолюцию, не только осуждая действия Пхеньяна, но и вводя санкции – с каждым разом все более жесткие. Однако на практике, несмотря на частичное совпадение интересов, создать единый фронт не удалось и едва ли удастся. Подавляющее большинство ключевых игроков, несмотря на желание предотвратить ядерное распространение, имеют и иные интересы, зачастую для них более важные, чем ядерное разоружение КНДР.

Пожалуй, наиболее последовательным сторонником денуклеаризации являются Соединенные Штаты. Ядерная программа с самого появления была направлена в первую очередь именно против США – обстоятельство, о котором Пхеньян не устает напоминать. Например, в конце марта 2013 г., во время очередного кризиса, северокорейская печать опубликовала фотографии Ким Чен Ына и северокорейских генералов на фоне карты Соединенных Штатов, где были нанесены цели ядерных ударов. Правда, на тот момент у КНДР не было ракет, способных поразить эти объекты, так что фотографии отчасти проходили по категории дипломатических демонстраций, а отчасти – заявлений о намерениях.

Кроме восприятия Северной Кореи как вероятного противника на позицию Вашингтона оказывает влияние и то, что действия Пхеньяна создают рискованный прецедент для политики нераспространения ядерного оружия. В отличие от других «новых ядерных держав» (Израиля, Индии, Пакистана), КНДР в свое время согласилась подписать Договор о нераспространении ядерного оружия и взяла на себя обязательства соблюдать налагаемые этим договором ограничения. Краткое пребывание в рамках ДНЯО Северная Корея, насколько известно, использовала, чтобы получить дополнительный доступ к ядерным технологиям, после чего заявила о выходе из режима нераспространения. В этих условиях признание КНДР ядерной державой де-факто – на которое, по индийскому или пакистанскому образцу, рассчитывают в Пхеньяне – неизбежно превращается в опасный прецедент, ставящий под сомнение стабильность системы контроля за нераспространением ЯО.

Остальные ведущие державы, надо признать, воспринимают северокорейскую ядерную программу куда спокойнее. Китай, например, в целом относится к ней негативно, ибо заинтересован в сохранении за собой привилегированного статуса. Однако на практике его куда больше занимают другие вопросы – в первую очередь поддержание стабильности у собственных границ, равно как и сохранение Корейского полуострова в его нынешнем разделенном состоянии. Ни серьезный хаос на территории КНДР, ни ее поглощение куда более развитым и богатым Югом не входят в планы Пекина.

Сеул в целом также относится к северокорейской ядерной программе на удивление спокойно, хотя, разумеется, ни в коем случае ее не одобряет. Парадоксальным образом появление в КНДР ядерного оружия пока не слишком сильно изменило баланс сил на Корейском полуострове. Около половины населения Южной Кореи так или иначе проживает на территории Большого Сеула, большая часть которого уже почти полвека находится в зоне досягаемости северокорейской тяжелой артиллерии, расположенной в непосредственной близости от мегаполиса, на противоположной стороне т.н. «демилитаризованной зоны». Появление на вооружении армии КНДР нескольких ядерных зарядов, конечно, до определенной степени меняет картину, но к жизни в этих условиях южнокорейцы давно привыкли. Поэтому для РК приоритетным является, во-первых, сохранение стабильности и статус-кво, а во-вторых, снижение напряженности в межкорейских отношениях. Некоторая часть общества по-прежнему всерьез относится к вопросу объединения и считает, что налаживание отношений с КНДР станет первым шагом к нему. Впрочем, среди южнокорейского населения, особенно среди молодежи, объединение с бедным Севером вызывает все меньше энтузиазма.

Подобные разногласия означают, что создание единого фронта держав по северокорейскому вопросу невозможно. Решающую роль играет позиция Китая, который, как говорилось выше, при всем своем негативном отношении к северокорейскому ядерному проекту, стремится к сохранению статус-кво на полуострове. КНР контролирует около 90% внешней торговли Северной Кореи, так что эффективное осуществление международных санкций без Пекина невозможно в принципе. Китай не заинтересован в введении максимально жестких санкций, ибо результатом может стать серьезный экономический кризис и последующая внутриполитическая дестабилизация в соседней стране. Нестабильная Северная Корея, равно как и объединенная по германскому образцу, то есть оказавшаяся под фактической властью Сеула, крайне нежелательна для Китая, и реализации именно этих двух сценариев в Пекине хотят избежать. Именно с этим связаны и крайняя осторожность, с которой китайцы относятся к режиму международных санкций, и их склонность игнорировать, а временами и прямо саботировать этот режим.

США: приемлемых вариантов нет

Вот уже много лет официальной позицией Соединенных Штатов является требование полного, проверяемого и необратимого ядерного разоружения Северной Кореи (complete, verifiable and irreversible denuclearization). Эта формула повторяется с такой же монотонной регулярностью, с которой Пхеньян говорит о неприемлемости ядерного разоружения.

Такой подход понятен, но, увы, его трудно считать реалистичным. Это, кстати, понимают и американские официальные лица, которые в частных беседах признают, что требование денуклеаризации не может быть реализовано в обозримом будущем. Полуофициальным выражением этой позиции, которой придерживается едва ли не большинство американских специалистов, стало заявление Джеймса Клэппера о том, что попытки добиться ядерного разоружения КНДР являются «проигранным делом».

Для такого скептицизма есть основания. С точки зрения США, задача ядерного разоружения Пхеньяна может быть теоретически решена тремя способами, но на практике нет ни одного, который бы, с одной стороны, являлся политически приемлемым, а с другой – имел бы сколь-либо реальные шансы на успех.

Первый способ – переговоры, то есть попытка повторить сценарий, реализованный в свое время в Ливии, который до определенной степени применяется в Иране (надо, конечно, иметь в виду, что ни Иран, ни Ливия не имели ядерного оружия, а разговор шел о свертывании его разработки). В рамках этого сценария речь идет о том, что КНДР отказывается от ядерного оружия в обмен на серьезные экономические и политические уступки Соединенных Штатов. На практике, однако, крайне маловероятно, что Пхеньян пойдет на подобное соглашение. Северокорейская политическая элита, наученная горьким опытом международной жизни последних 20–30 лет, рассматривает отказ от ядерного арсенала как вариант коллективного политического самоубийства, и принять этот вариант не готова ни при каких обстоятельствах.

Вдобавок надо помнить, что заинтересованность северокорейской элиты в подобных вознаграждениях невелика. Иностранная помощь при грамотном использовании могла бы существенно улучшить жизнь большинства населения, но она не оказывает влияния на принятие политических решений. Для руководства сохранение режима куда более важная задача, чем экономический рост или повышение уровня жизни – и поэтому ставить под угрозу безопасность страны и режима ради шансов на улучшение экономического положения они не хотят (как наглядно показал пример Каддафи, такие шансы могут оказаться иллюзорными).

Вторым теоретически возможным вариантом решения ядерной проблемы по-американски (то есть путем достижения полной денуклеаризации) является политика санкций. Расчет на то, что Пхеньян, столкнувшись с вызванным санкциями жестким экономическим кризисом и перспективами массового (или элитного) недовольства, решит пожертвовать ядерным оружием. Однако и это имеет мало шансов на успех.

Главную проблему для США, конечно, создает Китай, который, стремясь к сохранению статус-кво как наименьшему из зол, не собирается создавать в Северной Корее кризисную ситуацию и поэтому не только участвует в санкциях без излишнего энтузиазма, но и продолжает оказывать КНДР ощутимую помощь. Главной формой ее являются субсидируемые поставки жидкого топлива по так называемым «ценам дружбы». Однако китайская пассивность, вполне оправданная и понятная, – лишь один из факторов, обрекающих на провал политику санкций. Даже если предположить, что Китай по тем или иным причинам согласился принять полное участие в режиме международных санкций по американскому сценарию, это обстоятельство, скорее всего, мало повлияет на политику Пхеньяна в ядерном вопросе. Спора нет: прекращение субсидируемых поставок топлива из Китая, а в самом худшем случае – и введение Китаем частичного эмбарго на торговлю с Северной Кореей, станет для КНДР сильнейшим ударом. Однако резкое ухудшение экономической ситуации и даже новая вспышка голода едва ли заставит Пхеньян изменить позицию. В случае введения Китаем под давлением США «эффективных» санкций (то есть таких, которые могут привести к экономической дезинтеграции в КНДР) экономическая катастрофа обрушится на население, а не на элиту. И нет оснований думать, что сколь угодно сложное положение народа заставит Пхеньян отказаться от ядерного проекта.

В последнее время, особенно после прихода к власти Дональда Трампа, рассматривается и третий теоретически возможный вариант – военное решение. В качестве прецедента обычно вспоминают удары израильских ВВС по ядерным объектам в Ираке (1981 г.) и Сирии (2007 г.). Подразумевается, что Соединенные Штаты путем нанесения высокоточных ударов по ядерным объектам сумеют парализовать северокорейскую ядерную программу.

Подобная идея, пользующаяся особой популярностью у американских ястребов, на практике не выдерживает критики. Главная проблема связана с тем, что северокорейские вооруженные силы в состоянии отреагировать на подобные удары. Речь не о том, что их удастся предотвратить (силы ПВО в КНДР сильно устарели), но в ответ на такую атаку Пхеньян, вероятнее всего, нанесет удар по Сеулу и другим приграничным территориям Южной Кореи – в первую очередь концентрируясь на расположенных там американских военных объектах, но не ограничиваясь ими. Результатом станет южнокорейской контр-контрудар, после которого на полуострове начнется Вторая корейская война. Перспективы тяжелой и кровавой наземной операции в Азии не вызывают энтузиазма в Вашингтоне, прежде всего у руководства американской армии.

Есть и практические сомнения в том, что серия точечных ударов остановит ядерную программу. Большинство объектов, связанных с ракетной и ядерной промышленностью, надежно замаскированы и находятся в защищенных подземных сооружениях. В стране действует беспрецедентный по своей жесткости контрразведывательный режим. Шанс того, что в распоряжении американских спецслужб имеется достоверная информация о расположении необходимых объектов, невелик. И тем менее вероятно, что эти цели удастся успешно поразить.

Полностью исключить возможность конфликта нельзя. Как уже говорилось выше, Ким Чен Ын, в отличие от своего отца, настроен на создание т.н. «потенциала второго удара», основой которого должны стать МБР, способные поразить территорию континентальных США. Когда в новогодней речи в январе 2017 г. Ким Чен Ын открыто выразил намерение разработать такие ракеты, Трамп отреагировал твитом, сказав, что, дескать, «этого не случится». Но КНДР, скорее всего, завершит разработку ракет еще в период правления Трампа, который, как ясно из изложенного выше, недвусмысленно заявил, что не допустит появления у Пхеньяна такого оружия. Вдобавок сам факт превращения КНДР в страну, способную нанести ядерный удар по Соединенным Штатам, стал бы серьезным вызовом для любой американской администрации. Нельзя совсем исключать и того, что Трамп и его окружение проигнорируют риски большой войны и атакуют военные объекты КНДР. Впрочем, едва ли – готовность людей из окружения Трампа обсуждать возможность силового вмешательства резко снизилась в последние два-три месяца, главная надежда возлагается на попытки уговорить Китай занять более жесткую позицию (с сомнительными шансами).

Таким образом, ни один из возможных сценариев решения северокорейской проблемы – переговоры, санкции, военное решение – не может считаться приемлемым и удовлетворительным. Значит, США и весь мир с большой долей вероятности вынуждены будут долгое время сосуществовать с ядерной Северной Кореей. Решить проблему может только смена режима в Пхеньяне, но вероятность такого поворота событий не представляется особо высокой.

Вместо заключения: контуры неудобного компромисса

Злорадствовать по поводу беспомощности Вашингтона не следует: успех северокорейской ядерной программы не радует никого. Превращение КНДР в ядерную державу действительно создает опасный прецедент и в перспективе подрывает режим ядерного нераспространения. В долгосрочной перспективе стабильность режима семьи Ким вызывает сомнения. Получается, ядерным оружием обзавелась страна, способная впасть в хаотическое состояние, при котором контроль над ядерным оружием и средствами его доставки будет нарушен. Наконец, учитывая достаточно низкий уровень северокорейских средств разведки и связи, равно как и (предположительно) исключительную концентрацию власти в руках высшего руководителя, нельзя исключить и возможность применения ядерного оружия в результате неправильной оценки ситуации, паники или технической ошибки.

В долгосрочной перспективе частичным решением может стать компромисс, который условно можно назвать «замораживанием северокорейской ядерной программы». Соединенные Штаты и другие заинтересованные страны согласились бы предоставить КНДР щедрые политические и экономические уступки в обмен на введение моратория на испытания ядерного оружия и средств его доставки. Разумеется, учитывая опыт последнего десятилетия, выплаты должны проводиться не одноразово, а ежемесячно, ежеквартально или ежегодно и прекратятся, если Северная Корея сочтет себя свободной от обязательств, взятых по такому соглашению.

По большому счету, Женевское Рамочное соглашение 1994 г. можно считать первым договором подобного рода, так как оно предусматривало именно приостановку северокорейской ядерной программы в обмен на экономическую помощь. То обстоятельство, что оно успешно проработало восемь лет и было разорвано по инициативе США, говорит о том, что подобный компромисс теоретически возможен. Более того, частные разговоры с американскими официальными лицами показывают, что на уровне по крайней мере среднего дипломатического персонала существует понимание того, что замораживание является наиболее приемлемым из всех реалистически мыслимых вариантов. Впрочем, на настоящий момент вероятность заключения такого соглашения невелика.

Проблемы с обеих сторон. Американской администрации по внутриполитическим соображениям будет трудно признать Северную Корею де-факто ядерной державой – а именно такое признание является частью «замораживания». Вдобавок сделка подразумевает, что Соединенные Штаты будут выплачивать субсидии КНДР, сохраняющей ядерный статус (а без таких выплат Северная Корея на соглашение не пойдет). Оппозиция в Конгрессе и средства массовой информации, скорее всего, представят подобные договоренности как капитуляцию и уступку международному шантажисту. Понятно, что президент может пойти на подобный компромисс только при наличии серьезных и весомых соображений, причем особо это относится к Дональду Трампу.

С другой стороны, северокорейское руководство тоже, кажется, пока не намерено всерьез говорить о замораживании. Сейчас главная задача – создать «потенциал второго удара», и компромисса не будет до тех пор, пока Пхеньяну не удастся разработать и развернуть МБР, способные поражать цели на территории США. С другой стороны, развертывание МБР сделает переговоры еще более трудными для американцев, по крайней мере на первом этапе.

Никаких других контуров, кроме описанных выше, не просматривается. В долгосрочной перспективе именно соглашение о замораживании решит (на какое-то время, а не навсегда) северокорейскую ядерную проблему – или, скорее, снизит ее остроту. Однако сейчас до такого соглашения еще очень и очень далеко.

КНДР > Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258198 Андрей Ланьков

НАТО в мире переоценки

Как вернуть альянсу смысл и перспективу

Станислав Белень – профессор Института международных отношений Варшавского университета, специалист по внешней политике России. В 1999–2014 гг. главный редактор журнала Stosunki Mi?dzynarodowe-International Relations.

Резюме Странам НАТО следует задуматься, быть ли альянсу наступательным оружием в глобальной идеологической войне (под лозунгом «тотальной демократии») или выполнять региональные (трансатлантические) оборонительные функции, для которых он и был создан.

Западное геополитическое и цивилизационное сообщество переживает сложную фазу переоценки своей роли в международной системе. Запад по-прежнему обладает мощью, чтобы жить хорошо, но у него больше нет сил, чтобы назидательно рассказать другим, как жить – такая точка зрения означает, что динамика цивилизационной экспансии утрачена, приоритет – защита своих активов, а не вычерчивание геополитической карты мира. На фоне кризиса западных ценностей стоит задуматься о том, выдержит ли сообщество испытание конфронтацией с реальностью. В конце концов десуверенизация Западной Европы произошла именно в рамках НАТО – главного альянса Запада. Европейские союзники США потеряли геополитическую субъектность. Их роль в международных отношениях деградировала до уровня пешек на глобальной шахматной доске. Все ходы определяются более сильным игроком из-за океана.

Западноевропейские союзники находятся в комфортной безопасности не только благодаря тесным связям с Соединенными Штатами и размещению американских войск на своей территории. Горячие точки и угрозы потенциального агрессора далеко. Страны же, расположенные на восточной границе Североатлантического блока, ощущают большую уязвимость и имеют меньше гарантий безопасности. Такое разделение нелогично и опасно для стабильности.

Страны Центральной и Восточной Европы безоговорочно поддерживали Америку во всех вмешательствах (в Югославии, Афганистане, Ираке), итог которых оказался противоположен заявленным целям. Стремление американцев к мировой гегемонии не только привело к катастрофе в Ираке и Ливии, но и подорвало веру в способность Запада и его институтов обеспечивать международный порядок. Под именем «гуманитарных интервенций» имело место самоуверенное применение силы, чтобы «потушить пожары», которые спровоцировал сам Запад.

При этом путь к полному преодолению противоречий, которые являлись смыслом существования двух основных военно-политических блоков во время холодной войны, так и не был найден. Не удалось создать единую систему международной безопасности. После того как Организация Варшавского договора прекратила существование, Запад взялся расширять свое геополитическое доминирование, ступив на территорию бывшего восточного блока. Это раздражало Россию, которая, вернувшись в игру, стала серьезным препятствием для Североатлантического альянса, стремившегося к дальнейшей экспансии, на этот раз на постсоветском пространстве. Россия продемонстрировала решимость защищать интересы своей безопасности силой – примером стали конфликты в Грузии и на Украине. Москва заявляет, что США вместе с европейскими союзниками нарушили обещание, данное Михаилу Горбачёву во время переговоров об объединении Германии: Североатлантический альянс не будет претендовать на страны Центральной и Восточной Европы. И рассекреченные документы из американских дипломатических архивов подтверждают версию России.

Саммит НАТО в Варшаве в июле 2016 г. дал пищу для размышлений по поводу функций альянса в современном мире. Из-за негативного опыта американской гегемонии и роста внутренних противоречий, парализующих принятие решений в блоке, многие страны-члены не настроены поддерживать свои обязательства в существующем объеме и даже хотят их сократить. На фоне обострения террористической угрозы и смены акцентов с военной безопасности на миграционную растут изоляционистские настроения, причем в первую очередь они исходят от Америки. Ее президент, еще будучи кандидатом, ставил под вопрос целесообразность участия США в дорогостоящем альянсе и призывал вернуться к традициям обособления, а, вступив в должность, совершенно смутил союзников своими противоречивыми заявлениями.

Трудно сказать, являются ли эти тенденции естественным результатом разрушения «старого альянса» или следствием близорукости и популизма политических лидеров, теряющих инстинкт самосохранения и неспособных отличать угрозы стратегического характера от воздействия постоянных террористических атак. Страх и паника, вызванные терактами, могут иметь более серьезные последствия для оборонных стратегий уязвимых государств, чем угроза ядерной атаки со стороны недружественных стран.

Проблема идентичности в альянсе

После окончания холодной войны Североатлантический альянс постепенно отходил от своей главной роли – оборонительного блока. Будучи региональной организацией коллективной безопасности, основанной на принципе «один за всех и все за одного», НАТО подчинилась глобальным интересам американского гегемона, стала инструментом укрепления глобального доминирования США за счет европейских союзников. Не все поддерживали интервенции, выходящие за территорию альянса и даже за рамки обязательств, записанных в статье 5 Вашингтонского договора (так, Франция выступила против ударов по Югославии в 1999 г., а вместе с Германией и Бельгией была против американского вторжения в Ирак в 2003 г.). Конфликт между ключевыми членами альянса парализовал процесс принятия решений, в результате произошло ослабление всей коалиции.

Причиной проблем Североатлантического альянса стало, с одной стороны, размывание общности стратегических целей из-за навязывания односторонней политики безопасности Соединенных Штатов и игнорирование существующих механизмов координации и консультаций (например, формирование так называемых «коалиций доброй воли»). С другой стороны, на единстве и эффективности блока негативно сказалось расширение НАТО. Чрезмерное количество участников создает проблемы координации и умножает противоречия и конфликты. В конечном итоге чем больше альянс, тем менее важным выглядит вклад отдельных, особенно небольших государств. Падает и значимость обязательств каждого участника.

Все это соответствует известному правилу, что оборонительные возможности не являются простой суммой слагаемых, т.е. потенциалов стран-участниц. Конечно, высокая степень интеграции, особенно в военной сфере (общая стратегическая доктрина, командование, механизмы коммуникации, схожесть оснащения, одинаковая военная структура, согласованная огневая мощь боевых подразделений, сочетаемость подготовки, совместные учения и т.д.), обеспечивает значительное качественное увеличение мощи и потенциала блока в целом по сравнению с арифметической суммой вкладов отдельных стран. Из-за несопоставимости возможностей лидера организации и ее новых членов, не имевших значения с чисто военной точки зрения, в НАТО естественным образом стала доминировать держава-гегемон. Соединенные Штаты провозгласили себя не только полностью ответственными за эффективность альянса, но и бесспорным лидером Запада, продвигающим свои идеологические ценности на новых геополитических пространствах.

Это привело к возражениям извне (в основном со стороны России) и разногласиям внутри альянса (критика Франции, Германии и некоторых стран Центральной Европы). Оказалось, что общая идеология, безусловно, укрепляющая внутреннюю коммуникацию и единообразие оценок, может вызвать напряженность и непонимание, если участники несоразмерны, а их связи асимметричны.

Пример НАТО показывает, что, вопреки широко распространенному убеждению, расширение союзнического взаимодействия не происходит автоматически. Дебаты по поводу легитимности запуска механизма, предусмотренного статьей 5 Вашингтонского договора, после атак «Аль-Каиды» на США в 2001 г. доказали, что обстоятельства, когда может быть востребована помощь союзников, неоднозначны. И положений, прописанных в учредительном договоре, недостаточно. Нужна воля стран выполнить взятые на себя обязательства.

Яркими примерами слабости системы принятия решений в НАТО можно назвать споры о безопасности Турции в случае вторжения в Ирак и отсутствие реакции на реальную угрозу энергетической безопасности во время российско-украинского газового конфликта в конце 2008 – начале 2009 годов. Следует, однако, признать, что благодаря инерции НАТО удалось избежать необдуманных шагов после аннексии Крыма и вспышки сепаратизма на востоке Украины в 2014 году. Разница в восприятии рисков, которые этот конфликт несет для альянса, еще раз продемонстрировала, что евроатлантическое сообщество путает реального врага с источниками других угроз (сепаратизм, реваншизм, терроризм, восстания).

До недавнего времени казалось, что после холодной войны конфликты между странами или их коалициями перейдут на другой уровень («межцивилизационные войны», по выражению Сэмюэла Хантингтона). На самом деле это лишь отвлекало внимание от реальных явлений, требующих нового определения противника. На смену старым экспансионистским тоталитарным державам пришли гибридные структуры – псевдогосударства, несостоявшиеся государства и страны-изгои. Столкнувшись с такими противниками, которые скрываются, например, под лозунгами джихадизма, действуют изнутри и извне, на неизученных пространствах, самый мощный западный альянс обнаружил необходимость новых стратегий и новых методов определения реальных угроз.

Странам НАТО следует задуматься, быть ли альянсу наступательным оружием в глобальной идеологической войне (под лозунгом «тотальной демократии») или выполнять региональные (трансатлантические) оборонительные функции, для которых он и был создан. В конце концов демократизация не является фундаментальной целью Североатлантического блока.

Наивная убежденность американских неоконсерваторов и интервенционистов в том, что делегитимация авторитарных режимов принесет человечеству счастье посредством переноса универсальных демократических моделей, к сожалению, ведет к усугублению хаоса и конфликтов. Это показали последствия «арабской весны» и различных «цветных революций». Даже если авторитарные режимы в Москве или Пекине утратят легитимность, им на смену необязательно придут демократии. Потому что демократия не является в современном мире универсальной ценностью или единственной политической моделью. Геополитически она также не предопределена.

Многие азиатские страны доказали возможность постепенных преобразований, которые не всегда ведут к воспроизведению западных образцов, но способствуют эволюционному восстановлению политических отношений и обретению властью новых форм социальной легитимности (как в Японии, Южной Корее, Малайзии, Индонезии, Турции, на Тайване и Филиппинах). В некоторых регионах, например в Латинской Америке, волны демократизации часто вызывали активное противодействие. Экономические кризисы и политические противоречия, сопровождающие системные преобразования, показывают, что население многих стран еще долго будет воспринимать демократию через призму страха перед обрушением уровня жизни, а также негативного опыта самих западных держав, переживающих экономические, демографические или миграционные кризисы.

Уклоняясь от определения своего цивилизационного противника (терроризм – лишь его инструмент), Запад совершает серьезную ошибку, и воспроизводит стратегическую нацеленность на Россию. Фактов, подтверждающих, что Москва намерена объявить войну Западу, нет. Россия, безусловно, не откажется от своего геополитического статуса и будет решительно защищать интересы безопасности. Тот, кто не хочет этого понимать, выбирает бессмысленную конфронтацию с Москвой. Руководствуясь старыми предрассудками, Североатлантический альянс под влиянием Вашингтона предпочел расширение на восток, вступив в борьбу за постсоветское пространство. Это вызвало антагонизм России по отношению к Европе и, что еще хуже, дестабилизировало и ослабило способность эффективно противодействовать угрозам цивилизационного характера.

Время идеологических крестовых походов во имя демократии и прав человека заканчивается. Неолиберальная доктрина на спаде, капитализм вступил в стадию повторяющихся кризисов и отсутствия перспектив, особенно с точки зрения тех, кто отвергнут или исключен. Понимание ценностного многообразия и признание системных различий – первый шаг для членов НАТО на пути к строительству modus vivendi с такими странами, как Россия или Китай. От мирных отношений с ними зависит стабильность мирового порядка. Нужно отказаться от наступательных стратегий на постсоветском пространстве и принять идею нового добрососедства между государствами на восточной границе НАТО и России. Стороны должны рационально развивать и свой потенциал сдерживания, чтобы избежать соблазна совершить неожиданное нападение, но это не означает отказа от совместного решения многочисленных общих проблем путем диалога и компромиссов.

Такая политика потребует от НАТО глубокой, кардинальной переоценки, и в первую очередь отказа от дальнейшей экспансии на восток. Для Польши и стран Балтии, выбравших конфронтацию с Россией, это станет сложно преодолимым психологическим барьером, особенно после того как эти государства встали на сторону Украины в конфликте с Россией, лишив себя пространства для маневра, которое понадобится в случае смены приоритетов. Но когда восприятие угрозы в Европе изменится, возможно, им удастся приспособиться к новым условиям без истерии, как это было в период разрядки. Пока для таких изменений нет эмоциональных и личностных оснований, но усугубление миграционного кризиса и проблем энергетической безопасности очень скоро потребует адекватных мер.

Сейчас время работает против НАТО, потому что альянс не в состоянии пересмотреть свой ошибочный анализ источников угроз. Пропагандистские тезисы, что «Путин играет мускулами» и «агрессивность России растет», лишь повышают градус эмоций и ведут к эскалации напряженности. Такая ситуация отвечает интересам США, стремящихся сохранить глобальную гегемонию, основанную на догме времен холодной войны о необходимости защищать «свободный» мир от произвольно выбранных противников. Это отвлекает внимание от поражений Соединенных Штатов в разных уголках мира, пока Вашингтон пытается сдерживать амбиции России и Китая и контролировать мировую торговлю энергоресурсами. Но в итоге Запад окажется в конфронтации со многими потенциальными союзниками в противодействии угрозам экстремистов.

После деструктивного опыта нарушения международного права самими Соединенными Штатами НАТО нужно заняться переоценкой ключевых стандартов, лежащих в основе мирового порядка. В первую очередь восстановить веру в верховенство международного права, которое подразумевает обязательства каждого государства соблюдать обычные и договорные нормы, в особенности императивные нормы и принципы Устава ООН.

Один из ключевых принципов – невмешательство во внутренние дела, подразумевающее уважение компетенций власти и автономности принятия решений отдельных стран, в особенности когда речь идет об их юрисдикции. Однако в рамках альянса непонятно, как отделить национальные политические интересы от союзнической солидарности и контроля. Когда и как позволительно давать инструкции другим государствам по поводу внутреннего политического выбора и необходимых реформ? Интервенции в любой форме нарушают классический принцип суверенного равенства государств. Поэтому союзники не имеют права оказывать давление с целью подчинить своим интересам суверенные страны. Они также не правомочны использовать прямое или косвенное содействие (террористического, подрывного, дискредитирующего или иного характера) для свержения политических режимов. В конце концов «цветные революции» не входят в число инструментов оборонительного альянса, а геополитическая экспансия ограничена интересами безопасности других участников международных отношений.

Угроза ослабления альянса

Заключая союзы, страны расширяют возможности реализовывать свои внешнеполитические и военные цели. Уровень безопасности повышается, как и уверенность в том, что в случае прямой угрозы их не бросят. Но чтобы защита союзников была эффективной, необходима общность интересов. В первую очередь речь идет об одинаковом восприятии источников угроз и уверенности в том, что жизненно важные интересы участников будут отстаиваться коллективными усилиями. Однако общность внутриблоковых интересов подрывается большим числом участников и многообразием их ожиданий. Адам Бромке сформулировал это следующим образом: союзники с разным статусом «хотят извлечь максимальную выгоду, заплатив минимальную цену. Слабый партнер нацелен на получение максимальных гарантий безопасности, минимизировав ограничения своей свободы в реализации собственной политики. Сильная страна стремится взять на себя минимальные обязательства по отношению к слабому партнеру, максимально контролируя его действия». Компромисс между двумя противоречащими тенденциями определяет характер альянса – будет ли он тесным и длительным или непрочным.

Безопасность небольших государств всегда зависит от гарантий, предоставляемых крупными державами. Последние способны обходиться без союзников, но для небольших стран единственная возможность защитить свои ключевые интересы – заключить союз с сильными. Они хотят непосредственного военного присутствия защитников, которое становится стимулом для их армий и политиков, позволяя участвовать в совместных учениях или консультациях по различным вопросам.

Страны, вносящие реальный вклад в эффективное функционирование альянса, называются его опорами. Те, кто пользуется защитой патронов, – просто клиенты. Чем прочнее связи между патронами и клиентами, основанные на общности угроз, тем эффективнее альянс. Но если восприятие угроз патроном и клиентом различаются, возможны два сценария. Клиент, ощущающий угрозу, становится все более зависимым от патрона. Или неуверенный, ощущающий угрозу патрон может потерять контроль над клиентом, несмотря на предоставленную помощь. Такая ситуация чревата распадом или перераспределением сил в альянсе (скажем, двустороннем), как случилось с Египтом в 1970-е годы. Интересен вариант Румынии в бывшем восточном блоке – несмотря на серьезную зависимость от СССР, страна пользовалась определенной свободой и проводила собственную политику по многим вопросам, например, в отношениях с Израилем, арабскими странами или Движением неприсоединения. Поведение Израиля, в свою очередь, показывает, что помощь, полученная от Вашингтона (по двусторонним договоренностям), не мешала ему предпринимать собственные инициативы. Об этом примере стоит помнить, учитывая частые сравнения Израиля и Польши, которая, мол, призвана выполнять роль форпоста в отношениях с Россией, как Израиль – в отношениях с арабскими странами и Ираном.

Лидеры альянса требуют абсолютной лояльности и преданности от небольших государств в обмен на свою помощь и защиту. История альянсов в Европе, с покупкой расположения патронов и нередко циничного культивирования чувства благодарности у более слабых, доказывает значимость экономической взаимозависимости как рычага для повышения эффективности. Можно сказать, что именно по этим причинам Западная Европа, чтобы сохранить высокий уровень жизни и экономический рост, отказалась от геополитической субъектности. Иерархический характер союза с Америкой и суперподчинение лидеру позволили снять ответственность за международную безопасность с плеч европейских политиков.

Качество руководства альянса всегда зависит от способности и решимости лидера защищать общие интересы. Богатая держава оказывает помощь союзникам и берет на себя ответственность за поддержание готовности к выполнению боевых задач коалиции без ущерба для собственного развития, в то время как слабеющая держава старается переложить затраты на небольшие государства. Как отмечалось выше, падение престижа и ослабление мощи Соединенных Штатов начинают негативно сказываться на других участниках НАТО и блока в целом. Поэтому во время недавней президентской кампании в США так много говорилось о необходимости восстановить волю к действию и чувство уверенности. Ослабление лидера требует консолидации против четко определенного противника. Поэтому Владимир Путин служит главным объектом пропаганды, хотя возникают угрозы совсем иного характера. Но чтобы сопротивляться «путинофобии», сегодня необходима особая интеллектуальная смелость. А между тем наиболее серьезную опасность представляют не стабильные автократии, а несостоявшиеся государства, на территории которых разрастаются явления, несущие угрозу всему цивилизованному миру (системные патологии, террористические армии, массовый исход населения).

Более важная тема, чем интервенции во имя распространения демократии и защиты прав человека, – ответственность за восстановление разрушенных государств, чтобы смягчить радикальные настроения среди обездоленных. Важно уменьшить миграционную нагрузку, подрывающую стабильность евроатлантической зоны. НАТО не угрожает агрессия. Опасность со стороны России скорее обусловлена неправильным восприятием и навязчивой идеей о «бандитском» поведении Путина. Главная проблема связана с отсутствием эффективной защиты западных культурных и цивилизационных достижений и необходимостью создать условия для реализации стратегических целей сотрудничества между членами сообщества.

Пример конфликта на Украине в 2013–2014 гг. и продолжающаяся деградация украинской государственности показывают, что НАТО концептуально и логистически не готова предотвращать кризисные ситуации вблизи своих границ, сдерживать конфликты, угрожающие перерасти в войну, или стабилизировать обстановку после конфликта. Лозунги о необходимости сочетать политические и военные шаги, которые провозглашались много лет, забыты, а идея сотрудничества в целях безопасности, предполагающая контакты со странами и организациями, даже если они занимают иную позицию, канула в Лету. Осенью 2013 г. превентивные дипломатические шаги закончились провалом – Запад решил воспользоваться ситуацией и ускорить вовлечение Украины в сферу Евросоюза. То, что такие действия вызовут недовольство России, можно было прогнозировать, но, как видим, США действительно были настроены на негативный сценарий. Был создан противник, чтобы консолидировать НАТО и вдохнуть в нее новую жизнь.

В любом альянсе есть две ловушки – слабого и сильного союзника. Первая подразумевает риск для крупных держав, прежде всего для лидера блока, оказаться втянутыми в конфликты из-за безответственной политики небольших государств. В НАТО такой непокорной сейчас стала Турция, амбиции которой на Ближнем Востоке (конфликты с региональными соперниками – Ираном, Саудовской Аравией, Израилем и особенно с Россией) опасны возможностью эскалации напряженности, которая затронет весь альянс. Точно так же антироссийские фобии в Польше и прибалтийских государствах и их стремление к размещению баз НАТО на своей территории чреваты вовлечением крупных держав альянса, прежде всего Германии и Франции, в конфронтацию с Россией.

Ловушка сильного союзника касается стран-клиентов, зависящих от флагмана альянса. Небольшие страны часто становятся жертвами иллюзорной уверенности в наличии «особых» отношений с государством-лидером, что якобы делает их равноправными партнерами. Но на самом деле асимметрия интересов и существенное различие потенциалов ведет к тому, что более сильный продвигает собственные цели за счет слабых. Если у слабых хватает смелости и решимости, они могут призвать сильного союзника пойти на уступки, рискуя быть обвиненными в отсутствии лояльности и преданности. Страх перед подобными упреками парализует волю политиков, считающих потерю расположения могущественного защитника самым главным риском, в том числе для себя лично.

В качестве примера можно привести польско-американские отношения после 1989 года. Ни одна правящая группа не решилась назвать цену, которую Варшава заплатила за безусловную поддержку Вашингтона. Польские политики, независимо от идеологической принадлежности, стали заложниками убеждения, что любое выступление против США будет означать возвращение к аффилированности с Россией. В политических кругах и СМИ была создана такая атмосфера, что у Польши просто не осталось пространства для маневра в отношениях с Соединенными Штатами. К примеру, польские правительства долгое время клали под сукно вопрос о смягчении визовых требований для граждан Польши, отправляющихся в США, что можно считать проявлением глубокой неравновесности в отношениях. Правящая элита не сумела побороть комплекс неполноценности и не понимает, что требуются прагматические, а не идеологические аргументы.

Запад и его крупнейший альянс нуждаются в обновлении лидерства. В свете нынешних и будущих угроз международной безопасности НАТО нужна новая стратегия, которая позволит отказаться от максималистских задач идеологического характера и даст возможность сосредоточиться на стабилизационных операциях. Североатлантический блок не сможет восстановить свою оборонительную роль, не прекратив повсеместно защищать интересы державы-гегемона. Не удастся сочетать функции оборонительного альянса с территориально ограниченными обязательствами и задачи института глобальной безопасности с экспансионистскими амбициями.

На фоне кризиса западных ценностей стоит задуматься, выдержит ли евроатлантическое сообщество испытание быстро меняющимися международными реалиями. Пока члены НАТО действуют как клиенты лидера-гегемона и не могут сообща выступить против его идей об устройстве мира, альянс будет оставаться инструментом экспансионистской и милитаристской политики, находясь в зависимости от большого капитала и оружейного лобби за океаном. Пора вернуться к уважению исторического суверенитета и геополитической идентичности соседних стран. НАТО не может оказывать давление на государства, не готовые сделать осознанный выбор своей принадлежности к кому-то на международной арене. Пример Украины особенно показателен. Многочисленные пороки в политической и экономической сферах (кумовство, кланово-феодальные связи, политическое покровительство, откаты, отчуждение общественных институтов, клептократия) ведут к предательству ценностей, проповедуемых Западом, а не приближают к ним. Чем быстрее Запад осознает необходимость пересмотра существующей стратегии, тем быстрее мир освободится от призрака глобальной катастрофы.

Россия. Евросоюз. Польша > Внешэкономсвязи, политика. Армия, полиция > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258197 Станислав Белень

До основания, а затем…

Устарел ли контроль над ядерными вооружениями?

Алексей Арбатов – академик РАН, руководитель Центра международной безопасности Института мировой экономики и международных отношений им. Е.М. Примакова Российской Академии наук, в прошлом участник переговоров по Договору СНВ-1 (1990 г.), заместитель председателя Комитета по обороне Государственной думы (1994–2003 гг.).

Резюме Если откажемся от наработанных за полвека норм и инструментов контроля над ядерным оружием, останемся у разбитого корыта. Необходимо срочно спасать эту сложную и бесценную конструкцию и, опираясь на такой фундамент, продуманно ее совершенствовать.

Противостояние России и Запада и начало нового цикла гонки вооружений вернули проблемы ядерного оружия на авансцену мировой политики после двадцати лет забвения. Администрация Дональда Трампа не считает приоритетом прогресс в контроле над ядерным оружием, что по идее должно послужить стимулом для Москвы к существенному пересмотру курса в данной области. Но в какую сторону? Этот вопрос остается открытым.

Ядерный романтизм в консервативную эпоху

На Валдайском форуме в октябре 2016 г. президент России Владимир Путин заявил: «Ядерное оружие является фактором сдерживания и фактором обеспечения мира и безопасности во всем мире», его нельзя «рассматривать как фактор какой бы то ни было потенциальной агрессии». Следует отметить, что столь положительная и в чем-то даже романтическая оценка роли ядерного оружия высказывается у нас на самом высоком государственном уровне впервые – такого не было ни во времена СССР, ни в демократической России.

Впрочем, многое зависит от интерпретации. Если эти слова – пожелание того, как должно быть, пока ядерное оружие существует в качестве объективной реальности, на это нечего возразить. Возможно, имелось в виду, что ядерное оружие должно быть предназначено только для ответного удара, и этой возможностью следует сдерживать агрессора от нападения («фактор сдерживания»). И что его недопустимо применять в первом ударе («как фактор потенциальной агрессии»). В таком случае мы имеем дело с одним из вариантов формулировки концепции стратегической стабильности как состояния стратегических взаимоотношений сторон, при котором сводится к минимуму вероятность ядерной войны, во всяком случае – между двумя сверхдержавами.

Однако если приведенное высказывание отражает представление о существующем порядке вещей, то с ним нельзя согласиться без существенных оговорок.

Фактор агрессии или ее сдерживания?

Первая оговорка состоит в том, что все девять нынешних государств, имеющих ядерное оружие, в своих официальных военных доктринах или по умолчанию допускают применение его первыми.

До недавнего времени КНР и Индия были единственными двумя странами, принявшими обязательство о неприменении ядерного оружия первыми. Но в Китае идет дискуссия об отказе от этого принципа ввиду растущей возможности США поражать китайские ядерные средства высокоточными неядерными системами большой дальности. А Индия, судя по всему, изменила свое прежнее обязательство, заявив, что оно распространяется только на неядерные государства, и это сближает ее стратегию с доктринами России и Соединенных Штатов.

Американские союзники по НАТО – Великобритания и Франция – всегда доктринально допускали применение ядерного оружия первыми, хотя их ядерные силы в сокращенном составе технически более всего соответствуют концепции сугубо ответного удара, во всяком случае в отношении России (а до того – СССР).

Пакистан открыто и безоговорочно придерживается концепции первого применения ядерного оружия (как оперативно-тактического, так и средней дальности) против Индии, имеющей большое превосходство по силам общего назначения.

Израиль не признает и не отрицает наличия у него ядерного оружия. Но ввиду специфики его геополитического окружения ни у кого нет сомнений, что Тель-Авив негласно придерживается концепции первого ядерного удара.

У Северной Кореи вместо доктрины – идеологические декларации с угрозами применения ядерного оружия. В свете малочисленности и уязвимости ее ядерных средств в противоборстве с ядерной сверхдержавой в лице США первый удар – единственный способ применить ядерное оружие (и после этого погибнуть).

Тем более сказанное выше относится к двум ведущим ядерным державам. Российская официальная военная доктрина недвусмысленно предусматривает не только ответный ядерный удар (в качестве реакции на нападение на РФ и ее союзников с использованием ядерного и других видов оружия массового уничтожения, ОМУ), но также и первый ядерный удар: «Российская Федерация оставляет за собой право применить ядерное оружие… в случае агрессии против Российской Федерации с применением обычного оружия, когда под угрозу поставлено само существование государства». В таком случае ядерный удар будет иметь целью «нанесение неприемлемого ущерба агрессору в любых условиях обстановки».

В военной политике Соединенных Штатов тоже всегда допускалась возможность использования ядерного оружия первыми, как гласит американская ядерная доктрина от 2010 г., «для узкого набора сценариев». Обеспечивая гарантии безопасности союзникам в Европе и Азии, США имеют варианты ядерного ответа на нападение на них с использованием обычного оружия или других видов ОМУ и потому «не готовы в настоящее время принять безоговорочную политику сдерживания ядерного нападения как единственного предназначения ядерного оружия…».

Таким образом, Россия, Соединенные Штаты и другие государства, обладающие ядерным оружием, допускают, помимо ответного удара, те или иные варианты применения ядерного оружия первыми (т.е. как «фактор агрессии»). Такие варианты включены в их понимание ядерного сдерживания (т.е. «фактора обеспечения мира и безопасности во всем мире»). Объясняется этот доктринальный симбиоз тем, что все они без исключения считают «фактором агрессии» только первый ядерный удар вероятного противника. А сами намерены применить ядерное оружие первыми исключительно в ответ на агрессию с использованием других видов ОМУ или обычных вооружений.

В связи с этим следует подчеркнуть, что исторически во многих войнах, особенно после 1945 г., каждая сторона считала, что, даже ведя наступательные операции, она обороняется, отражая реальную или неминуемо грозящую агрессию. Это влекло за собой или могло повлечь эскалацию конфликта. Карибский ракетный кризис октября 1962 г. наглядно продемонстрировал возможность ядерной войны из-за потери контроля над событиями, а не в результате спланированной агрессии. Несколько раз чистое везение спасало мир от ядерной катастрофы, хотя тогда уже существовало взаимное ядерное сдерживание (пусть асимметричное) и ни одна из сторон не хотела прямого конфликта.

Похожие, хотя и не столь опасные ситуации эскалации взаимных оборонительных действий имели место во время берлинского кризиса 1961 г., в ходе вьетнамской (1964–1972 гг.), афганской (1979–1989 гг.) и первой иракской войн (1990 г.). То же можно сказать о четырех ближневосточных войнах (1957, 1967, 1973 и 1983 гг.), фолклендском конфликте (1982 г.), индо-пакистанской и ирано-иракской войнах (1971 и 1980–1988 гг.) и ряде других событий такого рода. Причем некоторым из них сопутствовали открытые угрозы применения ядерного оружия и повышение уровней его готовности ведущими государствами.

Нынешняя конфронтация России и НАТО в Европе, многосторонний характер кризисов на Ближнем Востоке в сочетании с развитием новейших ядерных и обычных высокоточных вооружений и изощренных информационно-управляющих систем порождают угрозу быстрой непреднамеренной эскалации обычного (даже локального) конфликта между великими державами к ядерной войне. Эта угроза усугубляется «новаторскими» концепциями применения ядерного оружия в стратегиях ведущих государств.

Опасные новации

Во времена прошлой холодной войны вероятность быстрой (и даже изначальной) эскалации крупного вооруженного конфликта в Европе к применению ядерного оружия со стороны НАТО и Варшавского договора принималась как данность (а на континенте было развернуто в общей сложности до 17 тыс. единиц тактических ядерных средств). После окончания холодной войны тактические ядерные силы сторон были многократно сокращены, а апокалипсические сценарии были на четверть века забыты.

Но кризис вокруг Украины и наращивание вооруженных сил по обе стороны новых границ между Россией и НАТО вернули прежние страхи в европейскую политику. Масштабные военные учения сторон стали регулярно проводиться с имитацией применения тактических ядерных средств. Оружие такого класса в количестве нескольких сотен единиц все еще размещено вместе с силами общего назначения на передовых базах России и в американских хранилищах на территории стран НАТО.

Однако есть и новшества, чреватые не меньшей опасностью: концепции избирательного применения стратегических ядерных вооружений. Соединенные Штаты с начала 1960-х гг. экспериментировали со стратегией контрсиловых ядерных ударов – поражения стратегических сил и других военных объектов СССР, избегая разрушения городов (во всяком случае, на первых этапах войны). Но все эти планы разбивались о вероятность массированного ядерного ответа другой стороны.

Перемены начались много лет спустя: в 2003 г. в официальных российских документах появились планы «деэскалации агрессии... угрозой нанесения или непосредственно осуществлением ударов различного масштаба с использованием обычных и/или ядерных средств поражения». Причем предполагалась возможность «дозированного боевого применения отдельных компонентов Стратегических сил сдерживания».

С тех пор издания военной доктрины РФ не упоминали подобных концепций, и на время они ушли в тень. Но в условиях нынешнего обострения напряженности в профессиональную печать стали периодически просачиваться сходные идеи, возможно, отражая закрытые стратегические изыскания уполномоченных организаций. Можно в связи с этим предположить, что в России, США (и, видимо, в КНР) прорабатываются концепции избирательного применения стратегического ядерного оружия.

Например, военные профессионалы из закрытых институтов Минобороны РФ подчеркивают «…ограниченный характер первого ядерного воздействия, которое призвано не ожесточить, а отрезвить агрессора, заставить его прекратить нападение и перейти к переговорам. При отсутствии желательной реакции предусматривается нарастающее массирование использования ядерного оружия как в количественном отношении, так и по энерговыделению. Поэтому… первое ядерное воздействие Российской Федерации может носить ограниченный характер. Реакция противника просчитывается в форме как массированного, так и ограниченного ядерного удара. Более вероятным, на наш взгляд, можно считать второй вариант. В его пользу говорит тот факт, что США являются страной, где родилась концепция ограниченной ядерной войны». В качестве возможных средств таких действий рассматриваются, в частности, новые тяжелые наземные ракеты шахтного базирования типа «Сармат», поскольку уязвимость пусковых установок не позволяет полагаться на них для осуществления ответного удара в случае массированной контрсиловой атаки США.

Судя по всему, и Соединенные Штаты, в свою очередь, реанимируют концепции ограниченной стратегической ядерной войны в виде «подогнанных (tailored) ядерных опций». Как оружие таких ударов обсуждаются, например, перспективные ядерные авиационные крылатые ракеты большой дальности (LRSO – long-range stand-off missile) и управляемые авиабомбы с вариативной мощностью заряда (В-61-12).

Чаще всего в России подобные избирательные удары предлагаются как ответ на массированную неядерную «воздушно-космическую агрессию» США и НАТО (вроде многократно расширенного варианта налетов на Югославию, Афганистан или Ирак). А в США такие «опции» прорабатываются как реакция на ограниченное «ядерное воздействие» со стороны России (а также имея в виду Китай). В реальности Соединенные Штаты не имеют ни планов, ни достаточных средств для неядерной «воздушно-космической агрессии» против России, особенно если речь идет об ударе по ее стратегическим ракетным силам. Эти сценарии существуют в воображении российских стратегов. Однако взаимная разработка планов избирательных стратегических ударов угрожает молниеносно перевести на глобальный уровень любое локальное (и даже случайное) вооруженное столкновение двух сверхдержав.

Хотелось бы спросить авторов российской концепции: почему они думают, что Соединенные Штаты в ходе обмена ограниченными ударами, в конце концов, первыми дадут «задний ход»? Видимо, подсознательно здесь присутствует стереотип: в США живут богаче и ценят жизнь выше, а патриотизм – ниже, чем в России. Возможно, применительно к большой и долгой обычной войне это не лишено оснований (достаточно сравнить отношение общества двух стран к войнам во Вьетнаме и Афганистане). Однако упускается из вида, что ядерное оружие и в этом смысле является «великим уравнителем»: и богатым, и бедным одинаково не хочется, чтобы они сами, их дети и внуки превратились в «радиоактивную пыль». Во всяком случае, исторический опыт кризисов холодной войны не подтверждает представления о трусливости американцев, а с тех пор уровень жизни в России и на Западе стал менее контрастным.

Сопутствующая идея, набирающая ныне обороты, состоит в том, что после большого сокращения ядерных арсеналов за прошедшие четверть века ядерная война снова стала возможна и не повлечет глобальной катастрофы. Вот один из образчиков такого прогнозирования: «Решившись на контрсиловой превентивный удар по России… США имеют основания рассчитывать на успех… В итоге до 90 процентов российского ядерного потенциала уничтожается до старта. А суммарная мощность ядерных взрывов составит около 50–60 мегатонн… Гибель миллионов американцев, потеря экономического потенциала будут перенесены относительно легко. Это умеренная плата за мировое господство, которое обретут заокеанская или транснациональная элиты, уничтожив Россию…» В качестве спасительной меры, утверждает автор, создание 40–50 «боеприпасов (в 100 МТ) в качестве боеголовок для тяжелых МБР или сверхдальних торпед гарантирует доведение до критически опасных геофизических зон на территории США (Йеллоустонский супервулкан, разломы тихоокеанского побережья США)... Они гарантированно уничтожат США как государство и практически всю транснациональную элиту».

Можно было бы отмахнуться от таких идей как не составляющих предмет стратегического анализа и требующих услуг специалистов другого профиля, но не все так просто. Их автор (Константин Сивков) много лет служил в Генеральном штабе Вооруженных сил РФ и принимал участие в разработке военно-доктринальных документов государства. В других работах этого специалиста, как и в публикациях упомянутых выше экспертов, вопреки официальной линии Москвы, приводятся вполне убедительные расчеты невозможности массированного поражения не только российских ракетных шахт, но и значительной части промышленности высокоточным неядерным оружием. Также следует напомнить, как пару лет назад один из центральных каналов российского телевидения в репортаже о заседании военно-политического руководства самого высокого уровня как бы «случайно» показал картинку именно такой суперторпеды, вызвав немалый ажиотаж на Западе.

Приведенные примеры не позволяют безоговорочно принять тезис известного российского политолога Сергея Караганова: «Наличие ядерного оружия с имманентно присущей ему теоретической способностью уничтожения стран и континентов, если не всего человечества, изменяло мышление, “цивилизовало”, делало более ответственными правящие элиты ядерных держав. Из этих элит вымывались или не подпускались к сферам, связанным с национальной безопасностью, люди и политические группы, взгляды которых могли бы привести к ядерному столкновению». И дело не в том, что до «ядерной кнопки» могут добраться экстремисты или умалишенные, а в том, что замкнутые институты имеют склонность генерировать узко технико-оперативный образ мышления, совершенно оторванный от реальности и чреватый чудовищными последствиями в случае его практической имплементации.

Так или иначе, приведенные концепции насколько искусственны, настолько и опасны. Россия и США уже второй год не могут договориться о координации обычных авиаударов даже по общему противнику в Сирии, а что уж говорить о негласном взаимопонимании «правил» обмена избирательными ядерными ударами друг по другу! Касательно приемлемости ядерной войны при сокращенных потенциалах, даже если принять крайне спорные прогнозы минимального ответного удара России мощностью в 70 мегатонн (10% выживших средств), надо обладать экзотическим мышлением для вывода, что российский ответ (5 тыс. «хиросим») не будет означать полного уничтожения Cоединенных Штатов и их союзников вместе со всеми элитами.

В реальности нет никаких оснований полагать, что ядерное оружие теперь и в будущем может стать рациональным инструментом войны и ее завершения на выгодных условиях. Однако есть риск (особенно после смены руководства США), что государственные руководители, не владея темой, не имея доступа к альтернативным оценкам и тем более не ведая истории опаснейших кризисов времен холодной войны, поверят в реализуемость подобных концепций. Тогда в острой международной ситуации, стремясь не показать «слабину», они могут принять роковое решение и запустить процесс неконтролируемой эскалации к всеобщей катастрофе.

Банализация и рационализация ядерного оружия и самой ядерной войны, безответственная бравада на эти запретные ранее темы – опаснейшая тенденция современности. Парадоксально, что отмеченные стратегические новации выдвинуты в условиях сохранения солидного запаса прочности паритета и стабильности ядерного баланса России и США. Похоже, что даже классическое двустороннее ядерное сдерживание в отношениях двух сверхдержав (не говоря уже о других ядерных государствах) «поедает» само себя изнутри. Впредь едва ли можно надеяться только на него как на «фактор обеспечения мира и безопасности».

Нельзя не признать, что традиционные концепции и методы укрепления стратегической стабильности не способны устранить данную опасность. Для этого нужны новые принципы стратегических отношений великих держав и механизмы обоюдного отказа от опасных стратегических новаций. Но их невозможно создать в условиях распада контроля над ядерным оружием и неограниченной гонки вооружений.

Спасло ли мир ядерное сдерживание?

Вторая оговорка в отношении упомянутой в начале статьи «валдайской формулы» заключается в том, что ядерный «фактор сдерживания» реализуется исключительно в рамках системы и процесса контроля над вооружениями и их нераспространения – и никак иначе. Сейчас, на кураже ниспровержения прежних истин, по этому поводу высказываются сомнения. Например, цитировавшийся выше Сергей Караганов пишет, что «…баланс полезности и вредности контроля над вооружениями подвести крайне трудно». Тем не менее это сделать легко – при всей сложности проблематики ядерных вооружений.

До начала практического контроля над вооружениями (ведя отсчет с Договора 1963 г. о частичном запрещении ядерных испытаний) мир неоднократно приближался к грани ядерной войны. Характерно, что упомянутый выше самый опасный эпизод – Карибский кризис – помимо конфликта СССР и США из-за Кубы, был главным образом вызван именно динамикой ядерного сдерживания. Отвечая на большой блеф советского лидера Никиты Хрущева о ракетном превосходстве после запуска спутника в 1957 г., Соединенные Штаты начали форсированное наращивание ракетно-ядерных вооружений. Администрация Джона Кеннеди, придя к власти в 1961 г., унаследовала от предшественников 12 старых межконтинентальных баллистических ракет (МБР) и две первые атомные подводные лодки с баллистическими ракетами (БРПЛ). Однако уже в 1967 г. американские стратегические ядерные силы (СЯС) увеличились по числу ракет в 40 раз (!). Поняв, куда идут процессы, Хрущев санкционировал переброску ракет средней дальности на Кубу, чтобы хоть замедлить быстро растущее отставание от США. Остальное хорошо известно.

Так ядерное сдерживание чуть не привело к ядерной войне. Можно до бесконечности спорить, спасло ли мир ядерное оружие или нет. И то и другое недоказуемо, поскольку, слава Богу, ядерной войны в те годы не случилось. Но в течение ста лет после битвы при Ватерлоо и до августа 1914-го большой войны в Европе тоже не произошло, хотя ядерного оружия не было, как и на протяжении полутора веков между Тридцатилетней войной и наполеоновским нашествием. А малых войн случалось множество, как и в годы холодной войны, причем через своих клиентов великие державы воевали и друг с другом.

После Договора 1963 г. в течение последующего полувека была создана обширная система ограничения и нераспространения ядерного оружия. Последний кризис холодной войны произошел осенью 1983 г., причем тоже из-за динамики ядерного сдерживания: развертывания новых ракет средней дальности СССР, а в ответ и аналогичных ракет США и провала переговоров по ограничению ядерных вооружений. Вывод очевиден: международные конфликты на фоне неограниченной гонки ядерных вооружений периодически подводят мир к грани ядерного Армагеддона. А в условиях процесса и режимов контроля над вооружениями – нет.

Отрицать прямую и обратную корреляцию мира и контроля над вооружениями можно, только если не желать признавать очевидного. Именно соглашения об ограничении и сокращении ядерного оружия стабилизировали военный баланс на пониженных уровнях и сыграли решающую роль в спасении мира от глобальной войны. Точно так же четко прослеживается взаимосвязь успехов и провалов диалога великих держав по ядерному разоружению и соответственно – прогресса или регресса режима нераспространения ядерного оружия.

Тем не менее, если исходить из того, что сдерживание, наряду с соглашениями великих держав, явилось одним из факторов спасения мира от ядерной войны в прошлом, то это отнюдь не значит, что так будет продолжаться в будущем. Отношения стабильного стратегического паритета сложились исключительно между СССР/Россией и США, хотя и здесь сейчас нарастают возмущающие факторы. Но нет оснований рассчитывать на тот же эффект в отношениях других ядерных государств, например, Индии и Пакистана. Тем более это относится к Северной Корее и возможным будущим обладателям ядерного оружия, если продолжится его распространение, что неизбежно в случае провала переговоров по дальнейшему сокращению ядерных арсеналов.

А через новые ядерные государства это оружие или оружейные материалы и экспертиза неизбежно рано или поздно попадут в руки террористов, что положит катастрофический конец роли ядерного оружия как «фактора обеспечения мира и безопасности». Ядерное сдерживание, согласно вечным законам гегелевской диалектики, убьет само себя. Это тем более так, поскольку в настоящее время разворачивается беспрецедентный кризис системы контроля над ядерным оружием.

Распад системы: есть ли повод для волнения?

Впервые за более чем полвека переговоров и соглашений по ядерному оружию (после Договора 1963 г.) мир оказался перед перспективой потери уже в ближайшее время договорно-правового контроля над самым разрушительным оружием в истории человечества.

Наиболее слабым звеном в системе контроля над ядерным оружием является Договор РСМД между СССР и США от 1987 года. Стороны уже несколько лет обвиняют друг друга в нарушении Договора, и после смены администрации в Вашингтоне в обозримом будущем он может быть денонсирован. В России к этому соглашению относятся скептически, что регулярно проявляется в высказываниях государственных руководителей. Еще более настораживает, что в новой «Концепции внешней политики» от 2016 г. он даже не упомянут в числе договоров, которым привержена Москва.

Обычно в вину Договору РСМД вменяется, что согласно его положениям было ликвидировано в два с лишним раза больше советских, чем американских ракет (соответственно 1836 и 859), и этой арифметикой до сих пор возмущаются многие российские эксперты в погонах и без. Но дело не просто в том, что советских ракет было развернуто намного больше и соответственно до «нуля» пришлось больше их сокращать. Еще важнее, что по высшей стратегической математике СССР все равно остался в выигрыше по качеству. Ведь для него был устранен, по сути, элемент стратегической ядерной угрозы, особенно ракеты «Першинг-2», способные с коротким подлетным временем (7 минут) наносить точные удары по подземным командным центрам высшего военно-политического руководства в Московском регионе. А непосредственно для американской территории Договор никак угрозу не уменьшил, поскольку советские ракеты средней дальности ее по определению не достигали.

Другой аргумент против Договора состоит в том, что ракеты средней дальности нужны России для ударов по базам ПРО США в Европе. Между тем все непредвзятые оценки показывают, что эти системы не способны перехватить российские МБР ни на разгонном участке, ни вдогонку. Кстати и президент Путин заявлял, что новые системы РФ могут преодолеть любую ПРО США.

Довод о том, что нужно отвечать на ядерные ракеты средней дальности третьих стран, не участвующих в Договоре, тоже неубедителен. Поскольку Великобритания и Франция не имеют ракет такого класса, из пяти остальных ядерных государств КНР и Индия – стратегические союзники России, Пакистан нацеливает ракеты только на Индию, Израиль – на исламских соседей, а КНДР – на американских дальневосточных союзников, а в перспективе – на США.

В любом случае Россия обладает большим количеством достратегических ядерных средств для сдерживания третьих стран, помимо стратегического потенциала для сдерживания Соединенных Штатов, часть которого может быть нацелена по любым другим азимутам. И уж если этой огромной мощи недостаточно для сдерживания третьих ядерных государств, то дополнительное развертывание наземных баллистических и крылатых ракет средней дальности делу не поможет. Придется рассчитывать на противоракетную оборону в составе модернизированной Московской ПРО А-235, новейших систем С-500 и последующих поколений подобных средств. А заодно пересмотреть позицию о необходимости отказа от систем ПРО или их жесткого ограничения.

Вопреки критике Договора при современном геополитическом положении России он намного важнее для ее безопасности, чем 30 лет назад. В случае его краха и в ответ на развертывание ныне запрещенных российских систем оружия возобновится размещение американских ракет средней дальности, причем не в Западной Европе, как раньше, а на передовых рубежах – в Польше, Балтии, Румынии, откуда они смогут простреливать российскую территорию за Урал. Это заставит Москву с огромными затратами повышать живучесть ядерных сил и их информационно-управляющей системы.

Кризис контроля над ядерным оружием проявляется и в том, что вот уже шесть лет не ведется переговоров России и США по следующему договору СНВ – самая затянувшаяся пауза за 47 лет таких переговоров. В 2021 г. истечет срок текущего Договора СНВ, и в контроле над стратегическими вооружениями возникнет вакуум. Времени для заключения нового договора, в свете глубины разногласий сторон по системам ПРО и высокоточным неядерным вооружениям, все меньше. При этом новая администрация Белого дома не проявляет заинтересованности в заключении нового договора СНВ до 2021 г. или в его продлении до 2026 года.

Именно с середины 2020-х гг. Соединенные Штаты приступят к широкой программе обновления своего стратегического ядерного арсенала (стоимостью до 900 млрд долл.), а также, вероятно, расширят программу ПРО, на что Россия будет вынуждена отвечать. Причем в отличие от периода холодной войны эта ракетно-ядерная гонка будет дополнена соперничеством по наступательным и оборонительным стратегическим вооружениям в неядерном оснащении, а также развитием космического оружия и средств кибервойны. Новейшие системы оружия особенно опасны тем, что размывают прежние технические и оперативные разграничения между ядерными и обычными, наступательными и оборонительными, региональными и глобальными вооружениями.

К тому же гонка вооружений станет многосторонней, вовлекая, помимо США и России, также КНР, страны НАТО, Индию и Пакистан, Северную и Южную Кореи, Японию и другие государства. Геополитическое положение России обуславливает ее особую уязвимость в такой обстановке.

Уже два десятилетия по вине Вашингтона в законную силу не вступает Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ). По их же вине недавно «заморожено» соглашение о ликвидации избыточного запаса плутония. Переговоры по запрещению производства разделяющихся материалов (оружейного урана и плутония) в военных целях (ДЗПРМ) много лет стоят в тупике на Конференции по разоружению в Женеве. По российской инициативе за последние три года прекратилось сотрудничество РФ и США по программам безопасной утилизации, физической сохранности и защите ядерных вооружений, материалов и объектов.

Конференция по рассмотрению Договора о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО) в 2015 г. закончилась провалом. Северная Корея, которая вышла из ДНЯО в 2003 г., продолжает испытания ядерного оружия и баллистических ракет. В апреле 2017 г. от нее дистанцировался даже главный покровитель – Китай. Настрой новой администрации и Конгресса против многостороннего соглашения об ограничении иранской ядерной программы от 2015 г. может нанести окончательный удар по ДНЯО. Дальнейшее распространение ядерного оружия будет происходить главным образом рядом с российскими границами (Иран, Турция, Египет, Саудовская Аравия, Южная Корея, Япония).

Если и когда это оружие попадет в руки террористов, Россия – с недавнего времени лидер в борьбе с международным терроризмом – может стать одним из первых объектов их мщения, тем более в свете уязвимости ее геополитического положения и проницаемости южных границ.

Рецепты летального исхода

Традиционный контроль над ядерным оружием зиждился на ярко выраженной биполярности миропорядка, примерном равновесии сил сторон и согласовании классов и типов оружия в качестве предмета переговоров. Ныне миропорядок стал многополярным, равновесие асимметричным, а новые системы оружия размывают прежние разграничения. Контроль над вооружениями и предотвращение ядерной войны необходимо своевременно адаптировать к меняющимся условиям. Но надстраивать здание нужно на твердом и испытанном фундаменте – таково элементарное правило любой реконструкции.

В упоминавшейся выше статье Сергей Караганов пишет о необходимости выработки «новых схем ограничения вооружений». В качестве таковых он предлагает «не традиционные переговоры по сокращению (ликвидации) ядерного оружия... Пора и в расчетах, и в переговорах, если их все-таки вести, отходить от бессмысленного принципа численного паритета… Вместо этого стоит начать диалог всех ядерных держав (в том числе, возможно, даже Израиля и Северной Кореи…) по укреплению международной стратегической стабильности. Сопредседателями диалога могут быть Россия, США и Китай. Цель – предотвращение глобальной войны, использования ядерного оружия. Он должен быть направлен именно на повышение стабильности, предсказуемости, донесения друг до друга опасений, предотвращения новых дестабилизирующих направлений гонки вооружений. Особенно основанных на новых принципах средств противоракетной обороны в динамическом взаимодействии с наступательными вооружениями. Естественно, диалог должен включать и обсуждение неядерных, но де-факто стратегических вооружений. А также средств кибервойны… Таким образом, – пишет этот авторитетный специалист, – цель диалога – не собственно сокращение арсеналов, а предотвращение войны через обмен информацией, разъяснение позиций, в том числе причин развертывания тех или иных систем, доктринальных установок, укрепление доверия или по крайней мере уменьшения подозрений».

Прежде всего по поводу приведенного подхода следует отметить, что у Москвы и Вашингтона уже есть совместная концепция стратегической стабильности, предметно согласованная в первый и, к сожалению, последний раз в 1990 году. Ее суть (состояние стратегических отношений, устраняющее стимулы для первого удара) вполне актуальна. Что касается конкретных способов укрепления стабильности (взаимоприемлемое соотношение наступательных и оборонительных средств, снижение концентрации боезарядов на носителях и акцент на высокоживучие системы оружия), они, безусловно, требуют обсуждения и дополнения. Нужно учесть появление новейших наступательных и оборонительных вооружений, затронутые выше опасные концепции их применения, киберугрозы, распространение ядерного и ракетного оружия. Но расширение круга участников таких переговоров преждевременно. В обозримом будущем было бы величайшим успехом достичь взаимопонимания хотя бы в двустороннем формате, а уже затем думать о его расширении.

Кроме того, отвлеченное обсуждение стратегической стабильности сродни популярным в Средние века схоластическим диспутам. Это не приведет к конкретному результату, вроде упомянутого Карагановым «предотвращения новых дестабилизирующих направлений гонки вооружений». Едва ли можно рассчитывать, что оппоненты просто силой аргументов убедят друг друга отказаться от вызывающих беспокойство программ – без достижения взаимных компромиссов в виде ограничения и сокращения конкретных вооружений. А раз так, то и «численному паритету» нет альтернативы: ни одна из сторон не согласится юридически закрепить свое отставание.

Это суждение подтверждает практический опыт. Ведущиеся в течение последних лет американо-китайские консультации по стратегической стабильности при неравенстве потенциалов не породили ничего (кроме совместного словаря военных терминов). Та же участь постигла переговоры «большой ядерной пятерки», начавшиеся с 2009 г.: ничего конкретного, кроме общих благих пожеланий, согласовать не удалось. Наконец, есть опыт диалога России и Соединенных Штатов, который шел до 2012 г. по системам ПРО в контексте стратегической стабильности. Интеллектуальное взаимодействие потерпело фиаско, поскольку США не соглашались ни на какие ограничения ПРО, а Россия их и не предлагала, требуя «гарантий ненаправленности».

Если бы удалось организовать предлагаемый Сергеем Карагановым форум «девятки» по стратегической стабильности, он в лучшем случае вылился бы в бесплодный дискуссионный клуб, а в худшем – в площадку для взаимной ругани (тем более с участием таких своеобразных стран, как Израиль и КНДР).

Единственное содержательное определение стабильности от 1990 г. потому и состоялось, что согласовывалось в рамках переговоров о Договоре СНВ-1 и нашло воплощение в его статьях и обширнейшей интрузивной системе верификации и мер доверия. Поэтому паритет, количественные уровни, подуровни и качественные ограничения являются самым оптимальным и доказавшим свою практичность фундаментом соглашений по укреплению стабильности. В достигнутых с начала 1970-х гг. девяти стратегических договорах сокращение и ограничение вооружений, меры доверия и предсказуемости – отнюдь не самоцель, а способ практического (в отличие от теоретического) приближения к главной цели – предотвращению ядерной войны.

Разрушить существующую систему контроля над вооружениями проще простого, для этого даже не надо ничего делать – без постоянных усилий по ее укреплению она сама разрушается под давлением политических конфликтов и военно-технического развития. А вот создать на ее обломках нечто новое невозможно, тем более если предлагается привлечь скопом все ядерные государства и говорить одновременно обо всех насущных проблемах.

Об интересах России

После смены власти в Вашингтоне сохранение и совершенствование режимов контроля над ядерным оружием впредь могла бы обеспечить только Россия. Конечно, в том случае, если бы она этого захотела. Однако ни на США, ни на КНР или НАТО/Евросоюз рассчитывать не приходится. Помимо ответственности России как великой державы и ядерной сверхдержавы за эту кардинальную область международной безопасности, побудительным мотивом могут быть и другие соображения. При трезвом анализе ситуации, избавленном от политических обид и «ядерного романтизма», Москва должна быть больше всех заинтересована в этом с точки зрения национальной безопасности.

Во-первых, потому что гонку ядерных вооружений теперь намерены возглавить Соединенные Штаты, так зачем предоставлять им свободу рук? В интересах России понизить стратегические «потолки», загнать под них гиперзвуковые средства, вернуться к вопросу согласования параметров и мер доверия применительно к системам ПРО. Тем более что РФ интенсивно строит такую систему в рамках большой программы Воздушно-космической обороны (ВКО).

Другой мотив в том, что, как отмечалось выше, Россия находится в куда более уязвимом геостратегическом положении, чем США и страны НАТО, не имеет союзных ядерных держав и вообще не богата верными военно-политическими союзниками. Соответственно, продуманные и энергичные меры контроля над вооружениями способны устранить многие опасности, которые нельзя снять на путях гонки вооружений.

И, наконец, последнее: новое военное соперничество потребует колоссальных затрат, тогда как российская экономика сегодня явно не на подъеме (в этом году грядет серьезное сокращение российского военного бюджета). Ограничение стратегических сил и другие меры позволят сэкономить изрядные средства и обратить их на другие нужды страны.

Тот факт, что от Вашингтона впредь не следует ждать новых предложений или готовности с энтузиазмом принять российские инициативы, должен рассматриваться как дополнительный аргумент в пользу активизации политики РФ на данном треке. Если со стороны России поступят серьезные предложения (но не такие, как в случае с утилизацией плутония), от них не получится просто так отмахнуться. Более того, с учетом трудностей в отношениях двух ядерных сверхдержав на других направлениях (Украина, Сирия, Иран, Северная Корея), указанная сфера способна быстро стать триггером возобновления их взаимодействия, о котором много говорил Дональд Трамп в ходе избирательной кампании. К тому же он сможет поставить себе в заслугу достижение успеха там, где прежнего президента постигла неудача. (В истории были прецеденты: Никсон и Джонсон, Рейган и Картер.)

Возобновление активных усилий Москвы в данной сфере, безусловно, вызовет поддержку всех стран «Старой Европы», Китая, Японии, мира нейтральных и неприсоединившихся стран, широких общественных движений (вроде кампании за запрещение ядерного оружия, ведущейся в ООН), а также среди либеральных кругов США, в основном настроенных ныне против России. В известном смысле наша дипломатия в сфере контроля над ядерным оружием может стать важнейшим направлением использования «мягкой силы» в российской политике расширения своего глобального влияния.

Первоочередной задачей является спасение Договора РСМД. Вместо бесплодного обмена обвинениями сторонам следует совместно выработать дополнительные меры проверки, чтобы устранить взаимные подозрения. Разумеется, это возможно, только если Россия сама для себя признает ключевое значение Договора в обеспечении собственной безопасности и отбросит недальновидные взгляды на это соглашение.

Затем – заключение следующего договора СНВ на период после 2021 г. и на этой основе – согласование мер в области систем ПРО и новых стратегических вооружений в обычном оснащении. Далее – шаги к закреплению практического эффекта, а затем и вступлению в законную силу ДВЗЯИ. Потом – прогресс по линии ДЗПРМ и утилизации плутония, возобновление сотрудничества России и других стран по физической защите ядерных объектов и сохранности ядерных материалов. Параллельно – укрепление ДНЯО и режима контроля над ракетными технологиями. После этого – ограничение достратегического ядерного оружия и в этом контексте поэтапное и избирательное придание процессу сокращения ядерного оружия многостороннего характера.

* * *

Как показал исторический опыт нашей страны в других общественных сферах, в реальной жизни (в отличие от идеальной) не удастся до основания снести старое, а затем на чистом месте воздвигнуть нечто новое и прекрасное. На деле, если откажемся от наработанных за предшествующие полвека норм и инструментов контроля над ядерным оружием, то в итоге останемся «у разбитого корыта». Вместо этого необходимо срочно спасать эту сложную и бесценную конструкцию и, опираясь на такой фундамент, продуманно совершенствовать систему, приспосабливая к новым вызовам и угрозам российской и международной безопасности. Как сказал великий русский историк академик Василий Ключевский, «где нет тропы, надо часто оглядываться назад, чтобы прямо идти вперед».

США. Россия > Армия, полиция. Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 4 июля 2017 > № 2258189 Алексей Арбатов

США выбирают в Афганистане между поражением и поражением

Автор: Игорь СУББОТИН

Министерство обороны Афганистана поприветствовало решение НАТО увеличить военный контингент на территории Исламской Республики. По мнению официального представителя оборонного ведомства Давлата Вазири, отправка сил Североатлантического альянса поможет Кабулу в реализации четырехлетнего плана по обеспечению безопасности, анонсированного ранее. Впрочем, в экспертной среде считают, что увеличение численности войск в Афганистане не сможет повлиять на ситуацию кардинальным образом.

Решение НАТО о помощи Исламской Республике было принято на встрече министров обороны стран военного блока в Брюсселе. «Мы должны понимать, что речь идет о подготовке, о помощи, о консультации, — заявил генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг, комментируя планы по расширению контингента. – Это не касается ведения боевых действий — это касается помощи гражданам Афганистана». Причиной численного усиления операции «Решительная поддержка» стала ухудшающаяся ситуация в Исламской Республике.

В руководстве альянса пока не раскрывают конкретных данных о числе военнослужащих, готовых отправиться в Афганистан, однако дипломатические источники западных СМИ говорят о 3 тыс. бойцов. «Пятнадцать стран уже пообещали сделать свои взносы (в миссию – «Афганистан.Ру»), – сообщил Столтенберг. – Я с нетерпением жду дальнейших заявлений от других государств». Генеральный секретарь военного блока признал, что миссия натовцев в Исламской Республике не будет легкой. «Пока талибы верят, что могут выиграть войну, они не будут вести переговоры. Нам необходимо преодолеть тупик и дать возможность афганцам добиться прогресса», – заявил Столтенберг.

«Сегодня администрация Трампа сталкивается с тем же набором альтернатив, с которыми сталкивался Обама, — пояснил «Афганистан.Ру» старший научный сотрудник RAND Джеймс Доббинс, занимавший с 2013 по 2014 гг. пост спецпредставителя США по Афганистану и Пакистану. — К сожалению, это не выбор между победой и поражением. Первая цель не может быть достигнута в обозримые сроки. Это выбор между поражением и поражением. Сейчас афганские вооруженные силы постепенно уступают место талибам. Правительство Афганистана по-прежнему контролирует основные населенные пункты, однако талибы усиливают контроль над сельской местностью. Такой итог предвидела администрация Обамы, когда президент объявил в мае 2014 года, что американские войска покинут пределы страны, когда их срок истечет. Ожидалось, что как только американские и европейские войска покинут зону контроля Кабула, страна постепенно разрушится».

Бывший дипломат заметил, что всего через пару недель после заявления Обамы о выводе войск из Афганистана «Исламское государство» (группировка запрещена в РФ) двинуло поток боевиков из Сирии в Ирак. «Эти события подчеркнули опасность того, что отказ от слабых союзных режимов ведет к их падению от рук жестоких экстремистских движений, — заявил Доббинс. — Иракский опыт, в конечном счете, заставил Обаму хорошенько подумать о своем решении и оставить в Афганистане 8 500 американских военных, возложив конфликт и его решение на плечи своего преемника. На сегодняшний день администрация Трампа встречается с выбором: быстро проиграть, выведя войска из Афганистана, проиграть медленно, сохраняя текущее положение, или не проигрывать, увеличивая свои обязательства, чтобы поддерживать тупиковую ситуацию на поле сражения. Это главная логика отправки нескольких дополнительных тысяч американских и европейских войск».

Аналитик отмечает, что «Талибан», по сравнению с другими террористическими группировками, имеет локальные, а не глобальные устремления. «Его руководство, долгое время отказывавшееся от победы, может оказаться готово к переговорному процессу, — полагает Доббинс. — Но оно этого не сделает до тех пор, пока триумф кажется достижимым вариантом. Есть несколько шагов, которые президент Трамп мог бы санкционировать, чтобы лишить «Талибан» этого ожидания. Он мог бы предоставить генералу Николсону ресурсы, необходимые, чтобы увеличить консультативные усилия для более широкого числа афганских подразделений. Он мог бы предоставить американской авиации и спецподразделениям большую свободу действий в борьбе с боевиками «Талибана». Можно было бы увеличить и давление на Пакистан, чтобы лишить «Талибан» укрытий и фактора, облегчающего его операции. Возможно, самое главное: Трамп должен воздерживаться от того, чтобы устанавливать крайние сроки вывода войск, как это неоднократно делал Обама, поскольку это только стимулирует ожидания талибов».

В российской экспертной среде полагают, что для разрешения конфликта необходимы межафганский диалог и борьба с наркотрафиком. «Это изображение бурной деятельности при отсутствии таковой, — прокомментировал «Афганистан.Ру» решение НАТО заведующий Центром научно-аналитической информации Института востоковедения РАН Николай Плотников. — НАТО зашло в тупик и не знает, как с достойным лицом выйти из этой ситуации. Отправление этого контингента ничего не решит. Тем более, эти военные не будут принимать участие в боевых действиях. Кого они будут учить? Армия в значительной степени деморализована. Боевой костяк – это подразделения специального назначения. В основном, они ведут боевые действия. Нужен межафганский диалог, а задача всех внешних игроков, включая США, ЕС, Россию, страны Центральной Азии, создать условия для того, чтобы этот диалог начался. А сейчас идет гонка между талибами и ИГ, которое появилось на востоке. Талибы, в свою очередь, ведут с президентом тяжбу. Помимо межафганского диалога, международному сообществу надо бы принять меры, чтобы разрушить финансовую империю наркопроизводства». Это вторая главная проблема, заключил эксперт.

«Стратегия НАТО призвана сделать одно — сохранить нынешнее правительство Гани, — заявила в разговоре с «Афганистан.Ру» доцент Питтсбургского университета Дженнифер Муртазашвили. – Без международной помощи правительству грозит падение перед лицом «Талибана» и других экстремистских группировок. В связи с этим у НАТО и США простой выбор: позволить правительству пасть или отправить больше советников, чтобы предотвратить государственный коллапс. Как представляется, рост натовской поддержки по предупреждению такого коллапса – в интересах почти каждой страны в регионе, в том числе России. «Талибан» заявляет, что он сядет за стол переговоров сразу после того, как все иностранные войска покинут Афганистан. Но нужно ли афганскому правительству верить в такое обещание? Это поставило бы его в очень слабую позицию, в которой оно бы вряд ли выжило. Иными словами, «Талибан» знает, что если НАТО уйдет, правительству придет конец».

По мнению аналитика, даже если афганским властям удастся прийти к мирному соглашению с талибами, им все равно придется разбираться с ИГ. «Выбор перед США и НАТО не так легок, – считает Муртазашвили. – Непопулярность правительства Гани растет. Если бы НАТО было мудрее, оно бы использовало бы свои рычаги и поощряло правительство Гани к тому, чтобы делиться властью с регионами с помощью какой-либо децентрализации. НАТО находится в трудном положении для того, чтобы исправлять свои ошибки, допущенные администрацией Обамы».

Президенты Афганистана и Туркменистана обсудили вопросы развития сотрудничества

Накануне президент Афганистана Мохаммад Ашраф Гани совершил официальный визит в Ашхабад, где провёл переговоры со своим туркменским коллегой Гурбангулы Бердымухамедовым.

В ходе двусторонней встречи главы государств обсудили перспективы развития двустороннего сотрудничества, а также обменялись мнениями по вопросам регионального и международного уровня.

Стороны отметили значимость отношений, взаимной солидарности и уважения между двумя странами, выразив намерение поспособствовать дальнейшему укреплению афгано-туркменских связей.

Президенты сошлись во мнении о том, что восстановление мира и стабильности в Афганистане поспособствует региональному экономическому росту, при этом туркменская сторона заверила Кабул в своей поддержке, передаёт информагентство «Пажвок».

На переговорах были рассмотрены конкретные направления экономического сотрудничества между двумя странами, в частности, нефтегазовая, химическая и лёгкая промышленность, сельское хозяйство, торговля и транспорт.

Также президенты обсудили проекты регионального уровня, в которых задействованы их страны, в частности, строительство транснационального газопровода ТАПИ (Туркменистан – Афганистан – Пакистан – Индия), расширение региональной сети поставок электроэнергии и перспективу участия в транспортных торгово-транзитных проектах совместно с Таджикистаном, Азербайджаном, Грузией и Турцией.

По итогам переговоров правительства двух стран подписали 7 соглашений о двустороннем сотрудничестве, в том числе поставке туркменской электроэнергии в афганские провинции Бадгис и Джаузджан, расширении взаимодействия в транспортной сфере, как по автомобильным, так и железнодорожным маршрутам, взаимодействии по направлениям дипломатии, науки и образования, а также лёгкой промышленности.

В заключение Ашраф Гани пригласил туркменского коллегу посетить Афганистан. Гурбангулы Бердымухамедов принял приглашение, отметив, что дата ответного визита будет впоследствии согласована по дипломатическим каналам.

Союзники России и геополитический фронтир в Евразии

Николай Силаев – кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Центра проблем Кавказа и региональной безопасности Московского государственного института международных отношений (Университета) Министерства иностранных дел Российской Федерации.

Андрей Сушенцов – кандидат политических наук, руководитель аналитического агентства «Внешняя политика», директор программ «Валдайского клуба», доцент МГИМО (У) МИД России.

Резюме В нарративах России о самой себе господствует мотив неполноты – по сравнению с Российской империей или СССР. Это вызывает у Москвы фантомные боли, связанные с исчезновением элементов геополитического статуса государств-предшественников.

С начала 2000-х гг. возрастает риск вовлечения Российской Федерации в военные конфликты низкой интенсивности. Нестабильность на многих участках протяженной границы России вынуждает Москву активно обозначать военное присутствие в поясе своих границ. Военные базы за рубежом размещены в регионах с высоким потенциалом конфликта – Южной Осетии и Абхазии, Молдавии, Армении, Киргизии и Таджикистане. Россия вовлечена в процессы внутри Афганистана, в Сирии и на Украине и не может позволить себе пустить ситуацию в этих странах на самотек. Возможное начало конфронтации на Корейском полуострове или в Иране, а также эскалация конфликта на Украине неизбежно приведет к ограниченному вовлечению России.

Российское руководство расширяет географию регионов, в которых защита национальных интересов требует военного присутствия. И не только в поясе российских границ, но и в регионах, косвенным образом относившихся к сфере военно-политической ответственности СССР. (Например, в 2013 г. Москва предложила разместить российских миротворцев на Голанских высотах – граница Сирии и Израиля. Идут переговоры о создании базы российских ВВС на Кипре, в непосредственной близости от базы ВМФ России в Тартусе на побережье Сирии.) Происходит ли этот процесс целенаправленно и осмысленно? Или российская мощь растет стихийно, без рационализации и долгосрочного планирования? Главная опасность заключается в риске преобладания идеологических приоритетов над рациональным расчетом и в итоге – в перенапряжении сил государства.

Геополитический фронтир в Евразии

В последние годы Россия обрела новый геополитический статус. Военная операция в Сирии позволила России стать ключевым участником постконфликтного урегулирования, продемонстрировав качественно новый военно-политический потенциал. Инициированный Москвой «астанинский формат» предполагает, что ключевой вопрос безопасности на Ближнем Востоке может быть разрешен без участия Запада. При этом Россия опирается на диалог с региональными державами – Турцией и Ираном, которые либо вовсе не получали права голоса от Запада, либо имели лишь ограниченное влияние.

Если в Мюнхенской речи Владимира Путина 2007 г. основной проблемой называлось расширение НАТО и приближение военной инфраструктуры альянса к российским границам, десять лет спустя перспектива экспансии альянса на постсоветском пространстве практически снята с повестки дня. Ни Грузия, ни Украина не могут вступить в Североатлантический блок, не создав для него серьезные стратегические риски.

Если отношения России и Запада в последние десятилетия представить в категории фронтира как подвижной и широкой пограничной линии, то за десятилетие он сдвинулся дальше от российских границ. Острые фазы кризисов на Кавказе (2008 г.) и на Украине (2014–2015 гг.) обозначили невозможность решения вопросов безопасности на постсоветском пространстве без решающего слова Москвы. Сирийская операция российских ВКС перенесла спор России и Запада по поводу международного статуса России на Ближний Восток. Далеко от определенности положение фронтира на противоположном краю евразийского континента: сближение России с КНР и российско-японские контакты последних лет указывают на то, что Москва будет играть новую роль в формировании баланса сил в Азиатско-Тихоокеанском регионе.

России удалось перенести фронт противостояния с Западом дальше от своих границ. Теперь он пролегает на Ближнем Востоке, на Балканах, во внутренней политике США и стран ЕС. У многих постсоветских проблем безопасности пропало геополитическое измерение – они больше не обременены в прежней степени российско-западным противостоянием. Для многих постсоветских стран это шанс отложить беспокойство о собственной безопасности и определиться с приоритетами развития без спешки и внешнего давления.

Однако, заглядывая в будущее, можно представить себе ситуацию, в которой давление Запада на интересы России в Восточной Европе возобновится и даже усугубится, а требования Москвы о создании системы коллективной безопасности в Европе будут проигнорированы. В этом случае Москва будет вынуждена вернуть реализм в американские оценки проверенными способами – перенеся геополитический фронтир в Западное полушарие, подальше от «своих ворот». Создание военной базы в Венесуэле или на Кубе, участие в политической жизни Панамы или Мексики, поощрение формирования антиамериканских коалиций в Латинской Америке – несомненно, вынужденный, но на горизонте 2040–2050-х гг. единственно эффективный путь снижения американского давления на Россию в Европе.

Возросшие ресурсы и новое положение России ставит перед ней два взаимосвязанных вопроса. Первый: каков предел влияния на мировую политику, который можно счесть оптимальным с точки зрения интересов России и ее возможностей; какова разумная мера ее вовлеченности в международные дела? Второй: какой должна быть система союзов, посредством которой будет обеспечено и зафиксировано возросшее влияние России в мире? Оговорим, что мы будем обсуждать лишь военно-политические союзы, не вторгаясь в огромную и по многим меркам особую область экономической интеграции.

Трансформация союзничества

Так же, как в прошлое уходят прежние формы организации политики и хозяйственной жизни, ставшие приметой XX века, меняются и структуры международной политики. Крупные и устойчивые, «постоянные» структуры – политические партии, профсоюзы, призывные армии – сменяются калейдоскопом альянсов, заключаемых ad hoc. Влиятельные политические движения могут возникать за считанные дни вокруг конкретного вопроса и рассыпаются, исчерпав повестку дня, причем оказываются популярнее и успешнее старых политических партий или общественных организаций с их традиционной бюрократической структурой. Военная область профессионализируется параллельно с техническим усложнением, массовые призывные армии, исторически обусловившие расширение гражданства и создание современных наций, уходят в прошлое. Война, как в Средние века и раннее Новое время, становится делом элит, а не народов. Распространение частных военных кампаний – в сущности, современных кондотьеров – размывает саму основу современной демократии и современного суверенитета, исключающих приватизацию насилия. Государственная бюрократия, с одной стороны, благодаря наследию либерального дерегулирования Рейгана и Тэтчер, утрачивает рычаги контроля над обществом, а с другой – все сильнее прорастает вглубь этого общества через механизмы партнерства с корпорациями и неправительственными организациями. Стирается грань между гражданским обществом и государством. Корпорация, центральная организация современного капитализма, меняет свою природу. На место бюрократических иерархических структур приходят сетевые, юридическая структура компаний фрагментируется и усложняется. На рынке труда коллективные долгосрочные договоры уступают системам гибкого найма, делающим положение наемного работника все более неустойчивым. Понимание управления как набора повторяющихся процедур сменяется его трактовкой как серии проектов, для каждого из которых привлекается уникальная совокупность людей, решений, ресурсов.

«Проектность» как ключевая характеристика современного мира (Люк Болтански, Эв Кьяпелло) проявляет себя и в области международных отношений. Давно отмечается растущая популярность коалиций, создаваемых «по случаю», для решения строго ограниченной задачи. Подобно тому как гибкий найм позволяет компаниям избегать излишних обязательств перед профсоюзами или долгосрочных контрактов с работниками, такие коалиции дают наиболее могущественным государствам возможность избегать предоставления своим партнерам устойчивых гарантий. Бюрократические аппараты «традиционных» блоков, необходимость многоступенчатых и длительных согласований в рамках таких альянсов воспринимаются как препятствие к эффективному действию. Антииракская коалиция Соединенных Штатов в 2003 г., созданная ими коалиция против запрещенного в России ИГИЛ организовывались вне американской системы военных союзов. Дональд Рамсфельд с его знаменитым афоризмом «Миссия определяет коалицию» обозначил торжество проектной логики в деле войны и дипломатии.

Этот сдвиг ведет к самым разнообразным последствиям. Во-первых, понимание союза как проекта делает обязательства по нему менее надежными. Наглядным примером тому стали отношения трех прибалтийских государств с союзниками по НАТО в 2014–2016 годах. Размещение батальонов НАТО в Эстонии, Латвии и Литве, публично поданное как «защита от российской угрозы», сделало явным то обстоятельство, что сами по себе гарантии безопасности, предоставленные членам альянса, недостаточны. В критический, по мнению Таллина, Риги и Вильнюса, момент потребовалось подкрепить эти гарантии переброской войск.

Во-вторых, трансформация союзничества усиливает неравенство в международной системе. Крупные страны, обладающие большим военно-политическим потенциалом, начинают тяготиться союзничеством. Они могут брать на себя меньше формальных и неформальных обязательств, чем раньше, а сами обязательства зачастую ограничены сравнительно кратким периодом времени. Малые и относительно слабые страны лишаются гарантий, на которые могли рассчитывать ранее. Это толкает их к двум основным вариантам действий. Либо лавировать между крупнейшими центрами силы, рискуя сделать свое положение еще более неустойчивым. Либо добиваться дополнительных гарантий со стороны международных покровителей, представляя ради этого свое положение более «угрожаемым», чем на самом деле. Именно последний вариант избрали Эстония, Латвия и Литва, сделав решающий вклад в секьюритизацию балтийской повестки дня в последние годы.

В-третьих, стирается юридическая определенность союзов. Есть ли потребность обеспечивать сложным правовым фундаментом проект, который будет рассчитан на год-два, а лишних обязательств никто на себя брать не хочет? Если нет определенной правовой рамки, то только ли государства могут быть субъектами союза? В проект могут быть вовлечены и негосударственные политические и (или) военные организации, отдельные фракции элит внутри той или иной страны, наиболее влиятельные медиа, идеологические группы, религиозные лидеры. Необходимые участникам гарантии возможны через серию частных сделок, например, инвестиционных или кредитных. Наиболее явно этот феномен проявляется в отношениях между США и монархиями Персидского залива.

В-четвертых, возникает противоречие между проектным, то есть по определению непостоянным, характером коалиций и необходимостью поддерживать долговременную инфраструктуру международного сотрудничества. Так, транспортные маршруты, в том числе трубопроводные, существуют на протяжении десятилетий, организуя и связывая хозяйственную деятельность на всем пути их прохождения. Вопреки либеральному предсказанию, что нарастание плотности экономических связей сделает международную политику более предсказуемой и менее конфликтной, экономические расчеты все чаще приносятся в жертву политическим или идеологическим соображениям. Это, однако, не отменяет необходимости поддерживать инфраструктуру глобальных экономических связей. Помимо хозяйственной инфраструктуры сотрудничества имеется еще и военная, и здесь противоречие между растущим непостоянством союзов и долгим временем жизни этой инфраструктуры также дает о себе знать. Военная база за рубежом может быть источником силы, но может оказаться и фактором уязвимости, как это случилось, к примеру, с российскими военными базами на территории Грузии в 2004–2006 гг., когда военнослужащие и персонал эпизодически становились объектами провокаций со стороны Тбилиси.

Россия и ее союзники

Сеть альянсов, в которую включена Россия, уместно рассматривать не в сравнении с наиболее известными военно-политическими блоками, а с точки зрения ее адекватности глобальным трендам трансформации самого института международного военно-политического союзничества. В такой перспективе ряд свойств этой сети, в сравнении с традиционным союзом считающиеся слабыми ее сторонами, могут быть, напротив, источником силы.

Прежде всего мы полагаем, что следует говорить именно о «сети союзов» как о наборе многосторонних и двусторонних связей и обязательств, оформленных в разной форме и предполагающих различные сроки действия. В этой сети в некоторых случаях могут переплетаться военно-политические и экономические интеграционные связи. Многосторонние связи дополняются конкретизирующими и уточняющими их двусторонними.

У России немного военных союзников. Юридически обязывающие соглашения, при которых нападение на одну сторону приравнивается к нападению на другую, имеются только с Абхазией и Южной Осетией. Иные договоренности, в том числе со странами, считающимися наиболее близкими союзниками Москвы, не содержат подобных механизмов. Обязательства в рамках ОДКБ заметно мягче аналогичных обязательств в рамках НАТО. Это хорошо видно при сопоставлении формулировок двух документов о взаимных гарантиях безопасности.

Статья 5 Североатлантического договора от 4 апреля 1949 г.: «Договаривающиеся стороны соглашаются с тем, что вооруженное нападение на одну или нескольких из них в Европе или Северной Америке будет рассматриваться как нападение на них в целом».

Статья 2 «Договора о коллективной безопасности» от 15 мая 1992 г.: «В случае возникновения угрозы безопасности, стабильности, территориальной целостности и суверенитету одного или нескольких государств–участников либо угрозы международному миру и безопасности государства–участники незамедлительно приводят в действие механизм совместных консультаций с целью координации своих позиций, вырабатывают и принимают меры по оказанию помощи таким государствам–участникам в целях устранения возникшей угрозы».

Указанная разность гарантий безопасности объясняется тем, что главное свойство ОДКБ – это асимметрия. По военно-политическому потенциалу Россия многократно превосходит партнеров. А наиболее вероятные угрозы у ее партнеров не совпадают или совпадают частично. Трудно представить, перед каким общим вызовом окажутся, например, Армения и Таджикистан. Эти страны едва ли будут готовы оказывать практическую помощь друг другу, если одна из них будет вовлечена в вооруженный конфликт. В то же время все участники ОДКБ заинтересованы в поддержании общей военной инфраструктуры (например, системы ПВО), военно-техническом сотрудничестве, обмене информацией, профессиональной подготовке офицеров. По сути, ОДКБ предоставляет институциональную базу для такого сотрудничества, дополненную набором гарантий, которые Россия дает в рамках двусторонних договоренностей. В результате у России имеются военно-политические партнеры в регионах, где ей необходимо обеспечивать безопасность, но сами партнеры разделяют с ней ответственность только за свой регион. При этом в региональную систему безопасности могут входить страны, не связанные друг с другом союзническими и даже дипломатическими отношениями. Российская военная база в Армении, входящая в совместную российско-армянскую военную группировку, взаимодействует с российскими базами в Абхазии и Южной Осетии.

Российская операция в Сирии демонстрирует многообразие и трансформацию союзничества. С 1971 г. в Тартусе действует пункт материально-технического обслуживания кораблей ВМФ. Соглашение о размещении в Сирии российской авиагруппы (26 августа 2015 г.) содержит ссылки на советско-сирийский договор о дружбе и сотрудничестве от 8 октября 1980 г. и соглашение о военном сотрудничестве от 7 июля 1994 года. В то же время авиабаза в Латакии была развернута в краткие сроки, а заявление президента России в марте 2016 г. о выводе основной части российской группировки из Сирии указало на готовность при необходимости быстро сократить военное присутствие. Стороны не имеют юридических обязательств, предписывающих им вступать в войну в случае агрессии третьей стороны в отношении союзника. Но в их распоряжении большой набор инструментов сотрудничества – от координации дипломатических выступлений и поставок военного имущества до совместного ведения боевых действий. Российско-сирийский союз – если здесь уместно говорить о союзе – содержит и постоянные, и краткосрочные элементы и легко трансформируется в зависимости от политической задачи.

Об отношениях России с Ираном в военной области трудно судить по открытым источникам. Отметим, однако, что стороны тесно взаимодействуют в Сирии, Россия использовала воздушное пространство Ирана и (вероятно) его территорию для ударов по террористам в Сирии. При этом Москва и Тегеран юридически связаны лишь межправительственным соглашением о военном сотрудничестве. Заявление российских представителей о том, что Иран предоставил свою территорию для действий российской авиации против террористов в Сирии, вызвало резкую реакцию Тегерана. Назвать отношения сторон союзническими сложно.

Элементы новой геополитической реальности возникают на Балканах. Под предлогом надуманных обвинений России в попытке организации переворота власти Черногории ускорили движение в сторону НАТО. Делается это, вероятно, для того, чтобы четче провести различие с соседней Сербией, которая активно развивает военно-техническое сотрудничество с Москвой – закупает вооружение, участвует в военных учениях и синхронизирует военное планирование. Не исключено, что в обозримой перспективе Россия предоставит Белграду неформальные гарантии безопасности и де-факто сделает Сербию участником системы коллективной безопасности ОДКБ. Уже сейчас сербские эксперты говорят, что благодаря новому уровню связей с Россией агрессия НАТО против Югославии сегодня была бы невозможна.

Вероятно, новый статус-кво поддерживает надежды тех в Белграде, кто хотел бы пересмотреть результаты распада Югославии. На рубеже 2016–2017 гг. Белград сделал несколько значимых шагов, обозначая свой интерес в безопасности сербских анклавов в Косово и Боснии и Герцеговине. Несложно представить ситуацию, в которой снежный ком событий на Балканах – сербы вне Сербии начинают притесняться, и Белград вынужден за них заступиться – побудят Сербию воспользоваться неформальными гарантиями безопасности со стороны России и втянуть ее в нежелательный кризис. Новая война на Балканах вызывает слишком очевидные параллели, чтобы относиться к этому сценарию легкомысленно.

Россия поддерживает тесное, вплоть до совместных учений, военное сотрудничество с Китаем и Индией. Но речь здесь не идет о военном союзе. Уместнее говорить о «достройке» политических связей, маркетинге продукции российского ВПК и создании прозрачной и предсказуемой военно-политической среды в отношениях с партнерами. Одновременно Россия и Китай создают многополярный порядок как сеть «долговременных межгосударственных отношений нового типа, не направленных против третьих стран» и основанных на принципах равенства, невмешательства, уважения взаимных интересов. Москва и Пекин подкрепляют сотрудничество взаимными мерами доверия в военной сфере и предоставлением гарантий безопасности буферным государствам Центральной Азии. В совокупности это привело к тому, что Россию и Китай не разделяет геополитический фронтир, как это происходит в Восточной Европе между Россией и НАТО. А то обстоятельство, что Москва и Пекин одновременно сталкиваются с США на Украине и в Южно-Китайском море, только укрепляет их партнерство.

Размывание правовых основ устойчивых союзнических связей делает более актуальным обращение к культурному и историческому наследию в попытках отыскать и обосновать идеологическую общность. Советское наследие до сих пор привлекает к России левых лидеров Латинской Америки, рассчитывающих использовать в своих интересах стремление Москвы к самостоятельности в международных делах. Иную (прямо противоположную) сторону российского наследия пытаются эксплуатировать политики некоторых балканских стран, напоминающие о православии, имперском прошлом и историческом соперничестве с Османской империей и Западной Европой по поводу судьбы Балкан.

Наконец, у России имеются и «негосударственные союзники», отношения с которыми в настоящий момент не могут иметь правовых рамок. Донецкая и Луганская народные республики, которым оказывается широкая политическая и иная поддержка, Приднестровье, получающее разнообразную помощь от Москвы и проводящее совместные учения с российскими миротворцами, размещенными в регионе. Вероятно, в этой перспективе стоит сейчас рассматривать и контакты российских официальных лиц с лидерами различных политических и военных сил в Ливии.

Островная геополитика

Сравнение современной России и Советского Союза как международных игроков – отдельная и неисчерпаемая тема. Наметим здесь лишь несколько пунктов, важных для нашего вопроса.

Во-первых, у России нет стольких союзников, сколько было у Советского Союза; немногие имеющиеся не связаны с ней настолько тесными и жесткими обязательствами, какие объединяли Варшавский блок или ныне НАТО. У России нет и такого числа стран-сателлитов, какое было у СССР. Имеются несколько небольших государств, признанных и непризнанных, которым Россия оказывает помощь. Но это несравнимо с советским багажом.

Во-вторых, у России куда более сбалансированный курс в отношении региональных противоречий. Например, если ближневосточная политика советского Кремля строилась на основе масштабной помощи идеологически дружественным режимам при отсутствии дипломатических отношений с режимами идеологически враждебными (Израиль, Саудовская Аравия), то Кремль нынешний, затрачивая относительно небольшие ресурсы для помощи традиционному союзнику – Сирии, поддерживает активный диалог и с Израилем, и с арабскими монархиями Персидского залива: со всеми державами, оказывающими влияние на регион. На Дальнем Востоке Советский Союз находился в положении осажденной крепости: холодная война с США, отсутствие мирного договора с Японией, отсутствие дипломатических отношений с Южной Кореей и многолетний разрыв с Китаем. Сейчас Москва за счет доверительных отношений с Пекином и активного политического диалога с Токио претендует на роль одной из держав, обеспечивающих региональный баланс.

В-третьих, современный Кремль равнодушен к вопросам идеологии. Консервативный крен, который наметился в риторике Москвы в последние годы, имеет охранительный, в прямом смысле слова реакционный характер: он призван создать еще один заслон перед «прогрессистскими» попытками подрыва национального суверенитета и вмешательства во внутренние дела, а не предложить новую глобальную повестку. Попытки внести в курс Москвы более широкое идеологическое содержание предпринимаются (например, Русской православной церковью), но на внешнеполитическую практику почти не влияют. Впечатляющая гибкость государственной пропаганды – в течение полугода американский президент побывал символом врага, символом надежды, став, наконец, одним из многих политических деятелей зарубежных стран – хорошо иллюстрирует это равнодушие.

Если Советский Союз был континентальной империей, осмыслявшей себя в перспективе глобальной исторической миссии, то современная Россия – почти гомогенное по составу населения государство, управляемое прагматичным на грани цинизма политическим классом, лишенное идейных грез, которое не собирается звать мир к светлому будущему, но и свое в этом мире не намерено упустить. Парадоксальным образом государство, во многих отношениях более слабое, чем Советский Союз (меньше территория, население, армия, доля в мировом ВВП), сумело обрести и удерживает роль одного из мировых лидеров, успешно оспорившего гегемонию Запада во многих областях.

Причина в изменении самого характера российской геополитики: Россия успешно осваивает исторически новую для себя геополитическую нишу, которую описал еще в начале 1990-х гг. Вадим Цымбурский в статье «Остров Россия». Она отказалась от попыток заменить собой Европу (и себя – Европой), к чему ее на протяжении трехсот лет призывали политики и мыслители как консервативного (Тютчев), так и реформаторского (Петр I) толка. Она не пытается «отвердить», включив в свой состав или в свою жесткую сферу влияния, лимитрофные территории, отделяющие ее от иных цивилизационных платформ на Западе и на Юге; склонна принять как данность их идентификационную текучесть. Она с большой осторожностью смотрит на долговременную политическую и военную вовлеченность за пределами своих границ и допускает только точечное присутствие в наиболее важных для нее регионах.

Она по-прежнему не всегда и не везде имеет ясно очерченные «естественные» границы. Конечно, наиболее сложно их обозначить на западе, в полосе от Черного до Балтийского морей, где отсутствует четкая языковая и культурная граница. Но и на юге российский Северный Кавказ перетекает на южный склон хребта в Абхазии и Южной Осетии, а по другую сторону Каспия Россия очень плавно переходит в Казахстан. В то же время Россия довольно консервативна в попытках пересмотра границ государственных. Рассуждения о «российском экспансионизме» затемняют тот факт, что на протяжении четверти века после распада Советского Союза в стране так и не возникло массового и влиятельного политического движения за возвращение территорий бывших советских республик. Вернув себе Крым, Россия приняла противоположную позицию в отношении отколовшегося от Украины Донбасса и не пошла на масштабную перекройку территории соседней страны. У некоторых это вызвало разочарование, но политическим фактором оно не стало.

Российские союзы призваны решить несколько задач. Прежде всего обеспечить безопасность «острова»: Россия не допустит военного вторжения на свои земли. Превращение той или иной лимитрофной территории в плацдарм для возможного вторжения неприемлемо и будет предотвращаться всеми доступными средствами. Собственно, именно такова логика противодействия расширению НАТО на постсоветском пространстве. Так может быть истолковано и различие в подходах к странам Прибалтики, с одной стороны, и Грузии и Украине – с другой. Эстония, Латвия и Литва в силу своего географического положения не могут выступать в качестве плацдарма, Грузия и Украина – могут.

Также российская система союзов должна обеспечить присутствие России как влиятельной силы в важных для нее регионах мира. При этом ни в одном регионе не должна возникнуть коалиция, способная подорвать влияние Москвы. Оказывая помощь союзникам, Россия стремится не допустить возникновения подобных коалиций и в то же время избежать манипулирования со стороны союзников. Акцент на многосторонности в сирийской политике, резкие изменения в отношениях с Турцией отражают такой подход. Не всегда и не все враги Башара Асада – это враги России, российская военная сила в конечном счете служит укреплению влияния Москвы, а не Дамаска.

Уместны примеры из других регионов. Отношения с Арменией важны с точки зрения поддержания и укрепления влияния в Закавказье. Россия оказывает и будет оказывать Еревану военную помощь и содействовать экономическому развитию Армении посредством механизмов ЕАЭС. Однако будет избегать положения, когда (к примеру) в коалиции против нее окажется Азербайджан с одним или несколькими соседними государствами.

Нередко эта линия приводит к тому, что Россия говорит «через голову» своих союзников напрямую с провайдерами безопасности в противостоящем лагере – Турцией, Соединенными Штатами, странами Западной Европы. Это одинаково раздражает находящихся на линии фронтира союзников России (Белоруссию, Армению) и США (Польшу и страны Прибалтики).

Особое место занимает Белоруссия. Отношения с ней для России исключительно важны в контексте противодействия расширению НАТО. Белоруссия препятствовала созданию сплошной полосы враждебно настроенных к России государств между Балтийским и Черным морем. Но говорить об этом государстве как о сателлите России или сфере ее влияния затруднительно. Минск стал одной из многочисленных постсоветских столиц, которые сделали противостояние между Россией и Западом на постсоветском пространстве источником силы и средством извлечения политических и иных преимуществ. Отличие в том, что если другие, как, например, Тбилиси, пытались извлекать преимущества «со стороны Запада», то Минск это делал «со стороны России». Трудность для российско-белорусского союза заключается в том, что расширение НАТО остановлено, а регион, включающий в себя Калининградскую область, Белоруссию, страны Прибалтики и Польшу, Москва не рассматривает как наиболее угрожаемый, о чем свидетельствует военное строительство последних лет. При сравнительном снижении ценности союза его привычные механизмы начинают давать сбои. Гипотетическая договоренность России, США и ключевых стран ЕС о новой системе европейской безопасности может стать для политической модели Белоруссии еще более серьезным вызовом, чем текущие экономические трудности.

* * *

Источник рисков для российской внешней политики и системы союзов заключается в том, что отечественная политическая элита, которая в значительной части состоит из людей, сформировавшихся еще в Советском Союзе, не в полной мере осознала геополитический сдвиг, который пережила страна за последнюю четверть века. «Остров Россия» оказался не столько проектом, сколько предсказанием, между тем в нарративах России о самой себе господствует мотив неполноты – по сравнению с Российской империей или СССР. Это вызывает у Москвы фантомные боли, связанные с исчезновением элементов геополитического статуса государств-предшественников.

Перечислим несколько суждений, которые связаны с фантомными болями и, на наш взгляд, должны быть подвергнуты сомнению.

«У России мало союзников, ей необходимо укреплять имеющиеся союзы и создавать новые, включая в них жесткие юридические обязательства». Возможно, наоборот: нынешнее состояние «блестящей изоляции» и помогает России преследовать свои внешнеполитические цели со свободными руками.

«Россия должна создать идейную альтернативу Западу (исламскому радикализму)». Возможно, именно отсутствие определенного идеологического выбора, состоявшийся отказ от мессианства и позволяют России поддерживать высокий геополитический статус, затрачивая на это меньше ресурсов, чем Советский Союз.

«Россия должна всемерно укреплять свои позиции в традиционных сферах влияния – на постсоветском пространстве, на Балканах». Возможно, России нужно стабилизировать лимитрофные территории лишь в той мере, в которой это необходимо для обеспечения безопасности ее территории, и не допускать, чтобы союзники вовлекали ее в ненужные для нее конфликты.

Данный материал вышел в серии записок Валдайского клуба, публикуемых в рамках научной деятельности МДК «Валдай». С другими записками можно ознакомиться по адресу http://valdaiclub.com/publications/valdai-papers/

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 3 июля 2017 > № 2258196 Николай Силаев, Андрей Сушенцов

В Иране производится 160 000 тонн яиц, превышающих внутренний спрос

По словам главы совета директоров Тегеранского союза производителей куриных яиц, в Иране производится около 160 000 тонн яиц в год, превышающих внутренний спрос, отмечает Financial Tribune.

"Годовой объем производства яиц составляет 960 000 тонн, а потребление на душу населения этого продукта составляет 10 килограммов. Таким образом, потребление составляет около 800 000 тонн в год", - рассказал Насер Набипур.

Экспорт яиц медленно возобновляется после обуздания вспышки птичьего гриппа в стране в прошлом году. Генеральный секретарь Иранского союза производителей куриных яиц Фарзад Талакеш заявил в конце июня, что со 2 апреля 2017 года в Афганистан было экспортировано около 1,5 тыс. тонн яиц.

"Ирак тоже снял запрет на импорт яиц из Ирана 10 дней назад, но высокая цена иранских яиц по сравнению с конкурентами является препятствием для роста экспорта", - сказал он.

Талакеш отметил, что груз яиц весом около 20 тонн был экспортирован в Катар в начале июня.

Ирак и Афганистан запретили импорт иранских яиц и цыплят в начале декабря 2016 года после вспышки вируса птичьего гриппа H5N8 на иранских фермах. H5N8 был впервые обнаружен в Иране в конце ноября 2016 года.

Талакеш считает, что иранский экспорт яиц не может превышать 50 000 тонн в текущем 1396 иранском году (начался 21 марта 2017), поскольку страна потеряла огромное количество цыплят из-за вспышки вируса и свои экспортные рынки.

В прошлом году, Иран экспортировал 40 000 тонн яиц, что на 55 000 тонн меньше, чем в предыдущем году.

«Черные лебеди» на Шелковом пути

В середине июня 2017 г. министр обороны США Джеймс Мэттис в своем докладе Конгрессу США заявил, что новая стратегия по Афганистану будет представлена в середине июля 2017 г. Очевидно, что прежние американские стратегии давно не работают, о чем свидетельствует лавинообразная череда нападений на военные объекты афганских сил безопасности на севере, востоке и юге страны, а также серия громких терактов с большим количеством жертв в Кабуле, Джелалабаде, Кандагаре и других провинциальных центрах страны.

Об эффективности операции «Решительная поддержка» после вывода основного контингента войск западной коалиции и накале борьбы внутри страны можно судить по сообщениям офиса Специального генерального инспектора США по восстановлению Афганистана (SIGAR) Джона Сопко о росте потерь Афганской национальной армии (АНА) и полиции ИРА. По статистике SIGAR, в 2015 г. были убиты 5 тыс. служащих афганских сил безопасности, 15 тыс. ранены. За первые же восемь месяцев 2016 г. количество погибших возросло до 5 523 человек (ранены 9 665 человек). Практически ежедневно афганская пресса приводит данные об уничтожении наземными войсками десятков главарей и рядовых талибов, в то время как воздушные удары беспилотников с американских баз, как правило, завершаются уничтожением главарей и боевиков «Исламского государства», действующих в основном на севере и востоке страны. Такая избирательность вызывает множество вопросов, в первую очередь о том, кто в Афганистане является непримиримым противником США и нынешнего режима в Кабуле. Это также заставляет задуматься, насколько успешно ИГ в своей борьбе за создание вилаята Хорасан на территории, две трети которой уже контролируют движение «Талибан» и криминальные структуры, а также разномастные вооруженные этнические формирования пуштунов, таджиков, узбеков и хазарейцев.

В экспертной среде России, стран Центральной Азии, Афганистана, Ирана, Индии, Пакистана и стран Запада идет активная дискуссия о той нише, которую занимает сейчас и может занять в ближайшей перспективе «Исламское государство» как на территории самого Афганистана, так и на территории сопредельных стран. Особенно актуальной становится данная тема в контексте расширения ШОС и китайской инициативы «Экономического пояса Шелкового пути» (ЭПШП), в частности, уже функционирующего в рамках ЭПШП китайско-пакистанского экономического коридора (КПЭК), проложенного от Синьцзяна до порта Гвадар в Индийском океане. Именно зона пуштунских племен вдоль линии Дюранда на афгано-пакистанской границе в районе Джелалабада и Пешавара, а также зона племен пуштунов и белуджей в районе Кандагара, Кветты и Карачи уже стала прибежищем для сторонников нового халифата. Он, без сомнения, может стать «черным лебедем» [1] для ЭПШП как на северо-западном маршруте через страны Центральной Азии, так и на юго-западном направлении через Пакистан. Ставки возрастают в связи с возможным увеличением американского контингента на военных базах войск США в Афганистане, ужесточением борьбы различных групп интересов как внутри страны, так и внешних игроков на геополитическом уровне.

Китай ищет свои решения по защите инвестиций в ЭПШП. Например, частная военная компания Frontier Services Group (FSG), принадлежащая основателю известной компании Blackwater Эрику Принсу, открывает в Синьцзян-Уйгурском автономном округе и провинции Юньнань на границе с Пакистаном и Афганистаном специализированные центры профессиональной переподготовки с глинобитными макетами кишлаков, махаллей и прочих традиционных для региона «опорных пунктов сопротивления». По различным оценкам, в таких центрах уже прошли переподготовку около 100 тыс. отставников из силовых структур КНР, которые составят костяк китайских частных военных компаний по охране различных объектов на заморских территориях «Большой Азии» вдоль сухопутной части ЭПШП.

Очевидно, что Афганистан — «лакомое» место для различного рода исламистских движений и группировок. Здесь десятилетия войны и разрухи сформировали уникальную среду выживания и самофинансирования путем совершения заказных диверсий против правительственных войск и полиции, государственных учреждений и банков; производства наркотиков, контрабанды оружия, драгоценных камней и минералов, а также похищения иностранцев и родственников крупных торговцев и бизнесменов с целью получения выкупа и регулярных «пожертвований». По различным оценкам, только в легальном бизнесе внутри Афганистана в наличном обороте находятся миллиарды долларов, не говоря уже о десятках миллиардов, получаемых от наркобизнеса и контрабанды.

Но пустят ли афганцы «чужих» джихадистов в зону своих интересов — большой вопрос. В свое время талибы предоставили убежище Усаме бен Ладену, но только до момента, пока он получал финансирование от различных арабских фондов на борьбу с «самой безбожной державой» — СССР. После вывода советских войск из Афганистана в 1989 г. сбор средств на джихад резко сократился. Бен Ладен со своими сторонниками из арабских стран был вынужден скрываться в той самой зоне племен на афгано-пакистанской границе в пещерах Тора-Бора, а затем переместился под опеку своих пакистанских патронов в окрестности военной академии Генштаба Пакистана в Аботабаде. В конце 1990-х гг. именно афганцы испытали все «прелести» правления моджахедов и ужасы первого в новейшей истории исламского эмирата талибов, построенного на идеях ваххабизма и салафизма.

«Франшиза ИГ» все же находит своих многочисленных адептов среди боевиков, которые не получают кусок от «талибского пирога», о чем свидетельствуют многочисленные фотографии тренировочных лагерей талибов с черным флагом халифата и нарастающее количество случаев массовой казни гражданских лиц и кровавого террора, цель которых — запугивание гражданского населения, в особенности хазарейцев-шиитов. Рекрутинговый потенциал ИГ существенно усиливается за счет миллионов безработных среди афганской молодежи. Часть из них по-прежнему находится в лагерях беженцев в Пакистане и Иране, часть оказалась в Европе, а большинство перебралось в крупные города — в Кабул, Кандагар, Герат, Мазари-Шариф и Джелалабад, где общедоступный Интернет и спутниковое телевидение на понятном языке призывают к всемирному джихаду против неверных.

Отдельного рассмотрения требует проблема возвращения иностранных боевиков из Сирии и Ирака. Однако отсутствие достоверных данных об их количестве и этническом составе, а также политическая ангажированность ряда как официальных, так и джихадистских источников, стремящихся намеренно исказить истинное положение дел, чтобы преувеличить размер проблемы, например, для получения зарубежной помощи или обоснования своих действий соображениями борьбы с террористической угрозой, пока не позволяют делать выводы о реальном положении дел.

Для лучшего понимания перспектив экспансии сетевых структур ИГ на территории Афганистана и сопредельных стран требуется весьма кропотливый сравнительный анализ идейно-политической мотивации афганских и пакистанских талибов и радикальных исламистов из стран Ближнего Востока, а также степени их влияния на афганское государство и общество. В настоящее время большинство этнополитических конфликтов, сотрясавших союзные республики на закате СССР и в последующие годы новые независимые государства Южного Кавказа и Центральной Азии, не прекращены и активируются с возрастающей частотой. В краткосрочной перспективе вряд ли стоит ожидать похода афганских талибов на Душанбе, Ташкент, Бишкек и тем более на Астану и Москву. Новейшая история Афганистана свидетельствует о естественных пределах распространения власти афганских и пакистанских талибов, а также их временных попутчиков из Узбекистана и Синьцзяня. Однако разнообразные идеи исламской справедливости и солидарности не имеют границ благодаря «просветительской» деятельности официальных СМИ и прочих медиа-ресурсов о последних инновациях в технологиях «всемирного джихада».

1. Термин «Черный лебедь» означает событие или явление, которое практически невозможно предсказать или предвидеть. Термин получил большую популярность после публикации одноименной книги профессора Нассима Николаса Талеба.

Рамазан Дауров

Руководитель сектора Афганистана Института востоковедения РАН, доцент кафедры востоковедения МГИМО МИД России, эксперт РСМД

Мал малыш, да крепок. Катар проигнорировал ультиматум, предъявленный квартетом стран во главе с Саудовской Аравией. Более того, вытребовал еще отсрочку на 48 часов. Только ничего это не изменит.

После десяти дней Дохе дали еще двое суток. Или "Другие 48 часов". Известный фильм с Эдди Мерфи. И здесь все, как в кино. Тоже намешаны все жанры: боевик, триллер, драма, криминал, комедия. Толпа охотится за головой главного героя. Автобус, в котором он едет, переворачивается 17 раз. Его дорогой "Порше" превращается в груду металла. Это – метафора. Ни перевороты, ни потеря благосостояния Катару пока не грозят. А что ему грозит кроме дипломатического бойкота соседей по Персидскому заливу, он и сегодня не узнает. Несмотря на то, что срок ультиматума, выдвинутого арабскими государствами, истек в минувшее воскресенье.

Небоскребы в столице Катара Дохе

Но Кувейт на правах посредника в этом конфликте уговорил квартет под предводительством Саудовской Аравии еще подождать хотя бы до среды. Согласились. А ведь тоже, наверное, понимают, что вряд ли за это время что-то серьезно изменится. Если Доха и за прежние дни не ударила палец о палец. А очень даже наоборот: окрепла в своем упорстве и даже обзавелась международным сочувствием. По крайней мере, и в США призывают "ребят" жить дружно и урегулировать спор полюбовно. И в европейских столицах совсем не склонны делать из Катара изгоя. И в ООН назвали требование закрыть телеканал Al Jazeera посягательством на свободу слова.

Всего эмирату предъявили тринадцать пунктов. В их числе понижение уровня отношений с Ираном, закрытие турецкой военной базы, отказ от финансирования террористов. Кроме того, от него ждут компенсацию, сумма которой не указана. Как, кстати, и последствия в случае отказа выполнить все запросы соседей. Но, чтобы узнать, как там после смерти, надо как минимум умереть. И не то чтобы Катар ради праздного любопытства сознательно загонял себя в гроб. Однако руководствуясь, похоже, именно этим принципом, он терпеливо и вызывающе спокойно ждет: а что будет-то?

Тем более, уже начал потихоньку привыкать к тому, что есть. В смысле, нечего было бы, если бы не Иран с Турцией. Без них Катар бы понял, что значит сидеть впроголодь и умирать от жажды. А так ничего – держится. И даже переходит в наступление. Ведь финансирование терроризма при всей кажущейся очевидности и уверенности в том, что кто-то же должен этим заниматься, если не Эр-Рияд, коль он первым обвинил в этом Доху, еще надо доказать. Понятно, что дыма без огня не бывает. Тем паче, что боевики не прекращают его ни в Сирии, ни в Ливии с Афганистаном. Но есть сомнения в том, что тот же Эр-Рияд действительно переживает за эти страны.

Наверное, в ассортименте санкций Саудовской Аравии, ОАЭ, Бахрейна и Египта есть что-то более серьезное, чем дипломатический бойкот или продовольственное эмбарго. В чем эксперты уверены, так это в том, что до военных действий точно не дойдет. Вместе с тем квартет загоняет себя в ситуацию, когда ему уже придется что-либо предпринимать. Можно, конечно, дать Катару еще одни 48 часов, но это уже будет не боевик, а комедия.

Автор Михаил Шейнкман, радио Sputnik

Вместо того, чтобы направлять в Афганистан новые войска, НАТО могло бы сосредоточиться на уничтожении пограничных с Афганистаном террористических баз, заявил афганский эксперт по военным вопросам Атикулла Амархель, комментируя недавнее заявление генерального секретаря НАТО об увеличении военного присутствия в Афганистане.

Несмотря на то, что точная численность не называлась, некоторые СМИ предположили, что речь пойдёт о 3-5 тыс. иностранных солдат. «С 2011 года мы не видим ни окончания войны, но снижения количества терактов., несмотря на то, что войсковой контингент НАТО в Афганистане исчислялся многими десятками тысяч», — заявил эксперт. Также он добавил, что места, где террористы проходят обучение, а также источники их финансирования хорошо известны, однако НАТО не предпринимает никаких шагов для их уничтожения, отмечает информационное агентство «Пажвок».

Эксперт по международным отношениям Абдул Шакур Саланиг, в свою очередь, назвал действия НАТО за прошедшие 15 лет неэффективными. Кроме того, по его мнению, с 2014 года между членами Альянса не наблюдается согласия по афганскому вопросу, что ставит под сомнение саму легитимность его действий. Он озвучил и мнение, что США пытаются не уничтожить боевиков в Афганистане, а ослабить страны региона.

На субботнем заседании Волуси Джирги (нижней палаты парламента) некоторые депутаты также подвергли сомнению фелесообразность увеличения военного присутствия НАТО в Афганистане. Вице-спикер Мохаммад Назир Ахмадзай заявил, что это приведёт лишь к росту проблем с безопасностью и насилия, но никоим образом не позволит достичь примирения. Он предложил направить средства, необходимые для увеличения военного контингента в ИРА, непосредственно на экипировку и обучение афганских военных.

В то же время вице-спикер минисетсрва обороны ИРА генерал Мохаммад Радманиш приветствовал инициативу НАТО и выразил благодарность за помощь в поддержании безопасности.

Напомним, что 29 июля генсек НАТО Йенс Столтенберг объявил, что численность контингента НАТО в Афганистане будет увеличена. В то же время он утверждал, что миссия новых направляемых в Афганистан подразделений будет состоять в обучении афганских военных, а не прямых боевых действиях.

Пакистан начнёт перепись незарегистрированных беженцев из Афганистана

В скором времени пакистанские власти собираются приступить к проведению переписи мигрантов из Афганистана, до сих пор не прошедших процесс регистрации. Мероприятие будет проводиться совместно с Министерством ИРА по делам беженцев. Перепись позволит, в частности, определить точное количество проживающих в Пакистане афганцев.

Все мигранты, прошедшие процесс регистрации, смогут находиться в стране до 31 декабря 2017 года, сообщает афганский телеканал «Толо». Управление верховного комиссара ООН по делам беженцев не принимает участия в переписи, поскольку имеет дело только с официально зарегистрированными мигрантами.

Отметим, что в текущем году около 35 тыс. афганских беженцев вернулись на родину добровольно. В качестве подъёмных средств они могут разово получить по 200 долларов на семью по возвращении.

Больше всего граждан Афганистана проживает, легально и нелегально, в Пакистане и Иране. Пакистан неоднократно предпринимал попытки высылки афганцев на родину принудительно, в частности, в конце 2016 года, перед началом холодов.

Литва увеличит военное присутствие в Афганистане

Министерство обороны Литвы объявило об отправке в страну ещё семерых военнослужащих в рамках принятого НАТО решения об увеличении военного присутствия в Афганистане. Их обязанности, однако, должны сводиться к обучению и консультированию афганских военных.

В настоящее время службу в Афганистане несёт 21 литовский военный. Ещё семеро присоединятся к ним ближайшей осенью. При этом сейм разрешил увеличить контингент Литвы в Афганистане до 50 человек, сообщает информационное агентство «Спутник».

Напомним, что недавно генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг заявил о необходимости увеличения военного присутствия в Афганистане. Речь может идти о 3-5 тыс. военных. По заявлениям генсека, они, однако, будут выполнять обучающее-консультативную роль, не участвуя в боевых действиях напрямую.

Миссия «Решительная поддержка», которая действует в Афганистане с начала 2015 года, в настоящее время насчитывает около 12 тыс. человек. Максимальное военное присутствие НАТО в Афганистане составляло 139 тыс. военных.

Индийские фармацевтические компании готовы инвестировать в афганскую экономику

Такое решение было принято после открытия транспортного воздушного маршрута между Кабулом и Нью-Дели на прошлой неделе. С тех пор Афганистан импортировал из Индии около 40 тонн медицинских товаров.

Министерство здравоохранения ИРА приветствовало эту инициативу. Представитель ведомства отметил, что Афганистан планирует закупки у индийских компаний лекарств и медицинских товаров для снабжения афганских ВС, отмечает афганский телеканал «Ариана-ТВ».

Как заявил вице-глава Торгово-промышленной палаты Афганистана Хан Джан Алокозай, в настоящее время согласовывается форма контракта с индийскими инвесторами. Напомним, что в Афганистане работает 11 фармацевтических компаний, которые в совокупности инвестировали в отрасль порядка 50 млн. долларов.

Промышленный парк в провинции Парван будет построен через полгода

Первая стадия проекта будет сдана в эксплуатацию менее чем через полгода. В настоящее время реализовано более 70%, в частности, к объекту подведены дороги и ЛЭП. В дальнейшем планируется раздача участков владельцам производств, заявил глава проекта Мохсин Амири.

В рамках первой стадии проект сможет обеспечивать базовую инфраструктуру более чем трёмстам производствам. В течение десятилетнего периода частный сектор, по оценкам экспертов, инвестирует в проект более 4 млрд. долларов и создаст рабочие места для более чем 100 тыс. человек, передаёт афганский телеканал «Толо».

«При создании технического задания учитывались все международные стандарты. Помимо производств, на территории будут построены больница, поликлиника и общежития», — заявил Мохсин Амири.

Строительство ведётся в районе Барикаб на территории более 3 тыс. га (1,2 тыс. га). Всего там планируется разместить до 1,5 тыс. малых и средних производств. Участки, в частности, получат афганские предприниматели, имеющие бизнес в Пакистане, но желающие вернуться на родину.

Революция - русская мечта

«круглый стол» к 100-летию Великого Октября

Редакция Завтра Константин Сёмин Валерий Коровин Георгий Малинецкий Сергей Черняховский Геннадий Животов Александр Нагорный Иван Вишневский Владимир Винников

Александр НАГОРНЫЙ, заместитель председателя Изборского клуба.

Уважаемые коллеги!

Так получилось, что мы начинаем рассматривать тему Октябрьской революции 1917 года, великой и социалистической, уже сейчас, в начале лета, — и рассматривать, прежде всего, в двух ракурсах. Во-первых, её влияния на нашу страну и на мир в целом. А во-вторых — причин, по которым был уничтожен Советский Союз и созданная им мировая система социализма, "красный проект", который на протяжении многих десятилетий противостоял западному неолиберальному проекту. Несомненно, социализм — как идея и как политическая реальность — продолжает существовать и бороться. Но это пока оборонительные сражения, поскольку сохранившиеся в ряде стран мира правящие коммунистические партии функционируют в рамках глобального либерального рынка и пока не являются ясной политической альтернативой доминирующей системе империализма. Конечно, компартия Китая в русле неизбежного обострения своих противоречий с США рано или поздно придётся занять позицию лидера социалистических сил, но это дело будущего. Пока же и КПК, и другие компартии работают в матрице Западного мира, внешне не претендуя на иную всемирно-историческую перспективу. Но нам необходимо ради будущего взвесить и суммировать наследие Великого Октября и советского образца, советского проекта. Но пока самое, пожалуй, главное — это реставрация капитализма на территории Российской Федерации и на всём "постсоветском пространстве", причём порой — в самых диких и отвратительных его формах, неофашистских, неонацистских. Я имею в виду не только Украину или республики Прибалтики, где эти реакционные политические процессы идут на фоне социально-экономической деградации, и не только бывшие союзные республики Закавказья и Средней Азии, где те же, по сути, националистические процессы смягчаются формами традиционного общества, — я имею в виду и период 90-х годов прошлого века, когда либерально-рыночный фашизм господствовал в России и продолжает лелеять перспективы реванша.

Октябрьская революция 1917 года — мы уже касались этой темы на одном из наших "круглых столов", посвященных феномену её идеолога и вождя Владимира Ильича Ленина, — была уникальным явлением, поскольку позиционировалась как прорыв в будущее — в социалистическое и коммунистическое будущее, предсказанное Марксом и Энгельсом, — отсталой аграрной страны, более чем на три четверти населенной крестьянами, не имевшими ни земли, ни средств производства, необходимых для ведения минимального товарного хозяйства. Такой социалистической революции, вопреки тезисам "классического марксизма", ни тогда, ни потом не произошло в куда более развитых и прогрессивных странах мира. А в России она не просто произошла — она победила и помогла стране под названием Советский Союз: многонациональной, многоукладной, многоконфессиональной, — в кратчайшие сроки проделать путь от деревянной сохи до атомной бомбы и космических ракет, одержать Победу 1945 года, во многих сферах науки и техники выйти на передовые рубежи развития человечества. Великий Октябрь, кроме всего прочего, можно считать кульминацией и апофеозом деятельности русского народа, который вряд ли будет им превзойдён в обозримом будущем. В советском опыте мы находим пролог и воплощение того ценностного ядра русской цивилизации, который можно назвать Русской Мечтой. Однако уже в середине 50-х годов начался, а в 80-х—90-х годах ХХ столетия был окончательно завершён и оформлен практически не имеющий в истории человечества аналогов по своим масштабам и глубине социально-культурный регресс и распад советского общества, который выглядит чуть ли не закономерной коррекцией прорыва совершённого в ходе реализации ленинско-сталинского "красного проекта". Так ли это? Каковы причины, закономерности, следствия и перспективы "короткого" ХХ века, который уместился в период 1917-1991 годов, для России? Эту проблематику я предлагаю обсудить в рамках нашей дальнейшей дискуссии.

Сергей ЧЕРНЯХОВСКИЙ, доктор политических наук, профессор МГУ.

Для начала приведу данные социологических опросов, проведенных в марте-апреле 2017 года "Левада-центром". Положительно оценили Октябрьскую революцию 48% респондентов, отрицательно — 31%. При этом выяснилось, что почти половина считает революцию тогда лучшим вариантом для России, а за оружие на стороне "красных" сейчас взялось бы в 5-6 раз больше, чем на стороне "белых".

Если же сравнивать исторические траектории соответствующих обществ, заданные тремя великими революциями "модерна": Английской XVII века, Французской XVIII века и Великой Октябрьской, то в первом случае данная траектория имеет вид линии, во втором — синусоиды с общим восходящим трендом, а у нас — гиперболы с явным разворотом вниз. При желании это можно даже выразить соответствующими математическими формулами. Но для нас важно, как эта траектория будет вести себя дальше. И здесь, на мой взгляд, есть три возможных варианта. Либо она продолжает падение, как самолёт в пике и разбивается — причём не только Россия—СССР, а вся цивилизация, как это мы видим сейчас на примере Украины. Либо начинаются синусоидальные колебания вокруг некоей "средней линии", с выходом на "плато" гораздо ниже "пика", то есть мы попадаем в огромный исторический тупик на десятилетия, на века, как это описано у Стругацких и видно, скажем, в республиках Средней Азии. Либо произойдёт "отскок" с подъёмом на новую высоту.

И понятно, что сейчас мы стремительно приближаемся к некоей "точке бифуркации", после которой вся система перейдёт в один из названных выше режимов, а два других станут достоянием "альтернативной истории". На этот счёт никаких иллюзий быть не должно, и нужно понимать, что основные объективные задачи Великого Октября: обеспечение социального прогресса при соблюдении социальной справедливости, несмотря на войну и прочие препятствия, были решены уже к середине 70-х годов, когда в Советском Союзе было построено общество модерна: индустриальное, в основном урбанистическое, практически с полным циклом научных исследований и производственных технологий.

Я очень сдержанно отношусь к понятию "справедливости", потому что для египетского феллаха "справедливость" одна, для американского рабочего она другая, для Сороса — третья. И в советском обществе после указанного рубежа общественный консенсус по содержанию данного понятия начал таять. С прогрессом, то есть с развитием, тоже стало не всё ладно, а принцип свободы в этих условиях вообще стал играть разрушительную роль — и буквально через десять-пятнадцать лет советское общество стало восприниматься им самим в целом как несправедливое, несвободное и отсталое. Речь зашла уже не о том, чтобы "перегнать Америку" или хотя бы "догнать" её, а о том, чтобы к этой самой Америке "прицепиться" — "хоть тушкой, хоть чучелом" — и всё тогда решится само собой, "невидимой рукой рынка". Что из этого получилось, все мы сейчас хорошо видим и знаем. Было разрушено общество социальной демократии, в котором мы жили, что запустило процесс уничтожения практически всех "точек роста" постиндустриального общества, общества "сверхмодерна", которые надо было развивать. Это как атомоход, у которого перестал давать нормативную мощность реактор, распилить на части по отсекам и на каждый отдельно поставить паруса — далеко не уплывёшь. Всё это сварить заново или даже достроить свой отсек, заделав самые зияющие дыры, — адская работа.

Возвращаясь собственно к Октябрьской революции, повторю, что это была, во-первых, русская технократическая революция, обеспечившая переход от цивилизации постоянства к цивилизации прогресса на основе превращения науки в непосредственно производительную силу; а во-вторых, это была социальная революция, переход власти в руки производящих классов на демократической основе, где "вертикаль власти" выстраивалась "снизу вверх". И эта революция повлияла не только на Россию, но и на весь мир, поскольку "перевела стрелки" исторического развития капитализма на "запасной путь", о котором говорится в третьем томе "Капитала" Карла Маркса. И сегодня капитализм существует лишь постольку, поскольку он перестаёт быть капитализмом, поскольку он перенимает достижения социализма.

Валерий КОРОВИН, политолог, член Общественной палаты РФ.

Октябрьская революция 1917 года, если использовать геополитические категории, безусловно отвечала интересам евразийского Хартленда, то есть выражала собой чаяния и некую квинтэссенцию развития цивилизации суши. В то время как оппоненты Октябрьской революции, включая "белое" движение, выступившее в ходе гражданской войны против красного проекта стояли на позициях геополитического атлантизма, получая поддержку Антанты, американцев и других атлантистских сил. И в этом смысле, конечно, "красный проект", проект Октябрьской революции, имел под собой геополитически континентальную основу, что в значительной степени определило весь советский проект дальше реализовался как имперский и континентальный.

И здесь я обратил бы внимание на то, что Сталин не был марксистом, а был национал-большевиком. Конечно, он не отказывался номинально от марксистской догматики, от марксистского учения в его ленинском изложении, поскольку Ленин в значительной мере адаптировал марксизм под российскую действительность. В частности, заменил пролетарский класс пролетарской партией, добавил к рабочим крестьян и сделал ставку на некий бланкистский заговор, а не на социалистическую революцию, которая невозможна была без пролетарского класса. Сталин пошёл дальше Ленина и выдвинул, как известно, тезис о построении социализма в отдельно взятой стране, который уже категорически противоречил марксизму. Сталин выработал и осуществил абсолютно не марксистскую формулу синтеза левой, социалистической экономики с правой этатистской политикой. То есть политикой государственнической, державной, ставящей в основу ценность государства, а не класса. Таким образом, Сталин реализовал чаяния евразийцев, сменовеховцев и национал-большевиков, находившихся в тот момент в эмиграции и принявших русскую революцию именно в сталинской версии, а не в троцкистской. То есть Сталин строил национал-большевистское государство, не отказываясь формально от марксизма и ленинизма. Поэтому провозглашённый Хрущёвым на ХХ съезде КПСС "возврат к ленинским принципам" стал началом конца советского "красного" проекта, у которого была совсем другая, не марксистская "анатомия".

Александр ЛЮБИНИН, доктор экономических наук.

Хотел бы обратить внимание участников дискуссии на три момента, которые, как мне представляется, принципиальны. Во-первых, революция в октябре 1917 года была направлена на окончательное разрешение давно перезревшего аграрного вопроса, который в условиях Первой мировой войны тесно сомкнулся с вопросом о мире. Это — тот ключевой вопрос, который не разрешила Февральская революция, вследствие чего социальное умиротворение в России не могло наступить ни при каких условиях. Неудовлетворенными, как и прежде, оставались жизненные требования крестьянства — самого многочисленного класса, который нёс основную тяжесть участия России в мировой войне. Но даже победа в этой войне ничего крестьянам не обещала и никаких послаблений не гарантировала, подвигая к насильственному переделу земельной собственности. Земельный вопрос, измучивший и обозливший крестьянство, решительно и без промедления был снят с политической повестки дня именно революционными актами большевистской власти, отвечавшими сокровенным чаяниям подавляющего большинства населения нашей страны. Они затем привлекли в ряды Красной Армии миллионы крестьян, что, в конечном итоге, обеспечило победу большевиков в Гражданской войне.

Во-вторых, для Ленина и большевиков всемирный, а не национальный лишь характер социалистического переустройства общества был аксиомой, но не догмой, а руководством к действию. Поэтому тезисы о том, что Октябрьская революция была осуществлена якобы вопреки "классическому" марксизму, выглядят, по большому счёту, столь же странно, как и удивления по поводу того влияния, которое эта революция оказала на весь мир, а не только на Россию. Это была первая революция, которая вдохновлялась не только религиозными и нравственными, но, в первую очередь, научными соображениями, которые во многом оправдались.

В-третьих, неоспоримый исторический факт заключается в том, что сто лет назад наша страна оказалась единой в стремлении к социализму. Уже символом Февраля был отнюдь не триколор, а красный флаг и красный бант. На выборах в Учредительное собрание более 90% голосов получили социалистические партии, пусть и расходящиеся между собой в том, как они видят социализм и каким путём предполагают к нему идти. В силу определенных характеристик русской цивилизации, в социально-экономической обстановке, обусловленной падением монархии и маловразумительной тяжелейшей войной, общественное мнение России развернулось в сторону социализма, оказавшись в этом отношении впереди самых развитых в социально-экономическом отношении стран мира. Для социалистической революции это давало уникальный шанс, использовать который большевики считали своим общественно-политическим долгом.

Но реализация задачи построения социализма в отдельной стране в условиях капиталистического окружения содержала внутреннее и опасное для дела социализма противоречие, в полной мере созревшее к середине 70-х годов и ставшее впоследствии главной причиной его гибели. То, что необходимо было делать в условиях существующего в России хозяйственного уклада и в сжатых границах отпущенного исторического времени для обеспечения суверенитета страны, требовало методов, которые не могли быть по своей сути вполне социалистическими. Необходима была сверхмобилизация населения — пусть даже как временная, продиктованная особыми внешними обстоятельствами мера в стране, которая хочет быть социалистической. Но не постоянной практикой, объявленного уже построенным, пусть и в основном, социализма. По определению социализм не должен лишать людей ни свободы выбора, ни возможности самовыражения, если те не носят асоциального характера и не задевают общественную нравственность. Командовать в этой сфере — значит, опускать планку самореализации индивида ниже того уровня, которого она, пусть и формально, достигает при капитализме. В конце 80-х гг. уже зримо проявившимися негативными результатами указанного выше противоречия в полной мере воспользовались противники всего советского в тесном союзе с противниками России.

В итоге советский социализм сошёл с исторической сцены, но он сохранил русскую цивилизацию, закрыв её, как щитом, на сложнейшем этапе борьбы за национальное существование, реализацией социалистического (антикапиталистического) проекта, деформировав при этом сам проект ради обеспечения суверенности страны.

Георгий МАЛИНЕЦКИЙ, доктор физико-математических наук, вице-президент Нанотехнологического общества России.

Полностью согласен с тем, что Октябрьская революция и весь советский "красный проект" формировались и осуществлялись с опорой на достижения и выводы науки, передовой науки того времени. И это привело к тому, что под её влиянием революции произошли в огромном количестве стран, а мировая система социализма, включая страны социалистической ориентации, объединяла два миллиарда человек. Можно сколько угодно говорить о том, что это была фикция, что в число "строителей социализма" у нас включали даже племена людоедов, но ведь не к людоедству мы их звали и вели. Наоборот, даже самые архаичные, отсталые общества благодаря Октябрьской революции и Советскому Союзу по всему миру получали структуры индустриального общества: промышленность, массовую культуру, массовое образование, всеобщее здравоохранение и так далее, вплоть до оружия массового уничтожения. Слово "массовый" здесь очень важно, оно ключевое на самом деле.

И второй момент: на что было ориентировано наше общество по итогам революции. Оно было ориентировано на максимальное знание и на вселенскую миссию человечества. И ещё очень важная вещь. Лейтмотивом здесь, наверное, были слова Циолковского о том, что наша планета, Земля — колыбель человечества, но нельзя же вечно жить в колыбели. Ленин, Сталин, Луначарский, Богданов, Красин — это были люди, опиравшиеся на знания, ориентированные на исследование реальности во всех её проявлениях. Известно, например, что ленинский план ГОЭЛРО опирался на исследования российских геологов, гидрографов, экономистов, инженеров. Сталин огромное количество времени провёл в беседах с академиком Владимиром Вернадским. Поэтому страна оказалась готова к большим проектам: к ядерному проекту., к космическому проекту, а до того — к коллективизации и индустриализации. Во время войны наши учёные, управленцы, инженеры, рабочие смогли превзойти — в тяжелейших условиях! — своих коллег из объединённой под свастикой Третьего рейха Европы, дав военную технику нужного количества и качества, дав образованных солдат и офицеров, которые могли эту технику эффективно использовать, дав им продовольствие, обмундирование, боеприпасы, медицинскую помощь, транспорт... Ничего подобного никакая "Россия, которую мы потеряли" дать не могла, не будем здесь за деревьями терять из виду лес. И надо признать, что без использования опыта революции мы обойтись не сможем. Мы чуть не потеряли свою оборонную промышленность, мы фактически теряем образование и здравоохранение. По уровню медицинского обслуживания несколько лет назад Россия была на 124 месте, а по средней ожидаемой продолжительности жизни мужчин — на 130-м. Наши школьники имеют, по мировым стандартам, уровень знаний уже ниже среднего. И у нас отобрали науку. Никто из "властной вертикали" — кроме Сергея Глазьева, у которого нет инструментов влиять на реальные процессы, идущие в государстве и обществе, — не говорит нам о том, что существующие технологии производства достигли предела, что больше нет возможности существенно поднять уровень жизни людей, — не только у нас в стране, а весь мир топчется на уровне начала 70-х годов. Поэтому сейчас вновь оказываются востребованы высокие гуманитарные технологии и нас, конечно же, я думаю, что и Россию и мир ждёт новая революция, революция антиолигархическая и в огромной степени возврат к идеям Октября.

Константин СЁМИН, журналист, телеведущий ВГТРК.

Первой, первейшей задачей большевиков было, конечно, изменение сознания людей после того, как прежнее время закончилось, а новое ещё не началось. И это было сделано — самое удивительное, что это было сделано! В октябре 1917 года началась не русская революция, а революция действительно мировая, которая продолжается и сегодня, причём в ней русский народ сыграл одну из ведущих ролей. И именно этой печатью он в мировой истории особым образом теперь отмечен. И когда мы сегодня отказываемся от революционного наследия, сшибаем таблички, рушим памятники — это такое историческое членовредительство и попытка самоубийства. Не только в России — везде, где был русский, советский мир: в той же Германии, в той же Польше, на той же Украине и так далее. Высшей точкой развития советской цивилизации, понятно, что точка отсчёта для этого развития была революция, стал момент, когда на русском языке говорило почти 350 миллионов человек по всему миру. Никогда до этого и никогда я боюсь после этого, по крайней мере, при нашей жизни этого уровня достигнуть будет нельзя. Это если смотреть на происходящее даже через узкие окуляры эгоистического национального сознания.

"Крот истории", о котором писал Карл Маркс, роет хорошо, и никто не знает, где он появится в следующий раз: может быть, снова в России, а может быть, и не в России. Некоторое время назад, незадолго до того, как вот этот околофашистский переворот случился в Турции, где глобалисты сцепились с тамошними реакционерами, я посещал Стамбул, разговаривал с турецкими марксистами, с турецкими левыми. Там мощнейшее коммунистическое движение, страна расколота пополам. И вот примерно то же самое, что я говорю вам сейчас, я слышал от них.

Революция неизбежна. Вопрос только в том, какой будет её цена. Постоянные заклинания, мантры эти про исключительно эволюционный путь развития, про необходимость отказаться от революций — это всё чепуха, которая не просто отрицается всем ходом развития природы и человечества, но и не имеет под собой никаких даже нравственных оснований. Нам со всех сторон кричат, что революция — это всегда кровь, это всегда жертвы. А про жертвы эволюции — почему-то молчат. Ну, представьте себе, что не было революции в 1917 году — пусть даже только Октябрьской. И вот, что было бы на руинах Российской империи после окончания Первой мировой войны, какая резня бы шла — не революционного, а "эволюционного" характера, кто-нибудь себе представляет?

А сколько стоит нам эволюция без революции сегодня? Сколько не родившихся людей? Сколько погибших в "локальных" конфликтах? А сколько будет стоить такая "эволюция", если завтра какое-нибудь тактическое ядерное оружие будет размещено в 500-600 км от Москвы? Сколько будет стоить милитаризации Украины? Сколько будет стоить милитаризации Прибалтики без всякой революции? Недавно мне на глаза попалось высказывание, уже не скажу, чьё именно: "Каждый раз, когда мы проливаем слезинку по поводу жертв революции, мы должны иметь мужество и совесть для того, чтобы хотя бы одной слезой оплакивать и тех, кто оказался жертвами эволюции, потому что революции не возникают из воздуха". Такая вот причинно-следственная связь.

Если подводить очень краткий итог моему выступлению, то Великая Октябрьская социалистическая революция — она действительно великая. Это величайшее достижение нашей цивилизации. Без Октябрьской революции невозможно представить себе красный флаг над Берлином. Без Октябрьской революции невозможно представить себе Юрия Алексеевича Гагарина. И без Октябрьской революции невозможно представить себе Изборский клуб, за "круглым столом" которого сидят более или менее образованные люди, изъясняющиеся более или менее связно литературным русским языком.

Иван ВИШНЕВСКИЙ, композитор.

Сразу определимся с понятиями. Музыкальное искусство, о котором я буду говорить, не имеет ничего общего с тем, о чём сегодня говорят на улице, произнося слово «музыка». Я буду говорить о творцах большой классической музыки. Именно о творцах, даже не об исполнителях. У нас сегодня культ исполнителя. Помимо контрреволюции политической, экономической, социальной и прочей, состоялась контрреволюция в сфере академической музыки, где исполнитель уничтожил творца. Кто создаёт музыку? Кто является её источником? Это очевидно. Публичная роль исполнителя, даже первой скрипки в лучшем оркестре и даже дирижёра, должна быть вторичной. Но виртуоз приносит бизнесу прибыль, автор – нет. Сейчас об авторах большой музыки вообще не вспоминают и не знают. На слуху – пианисты, певцы, капельмейстеры. А то, что касается композиторов – это глубочайший подвал, кочегарка и такой андеграунд, которого никогда не было у самых распоследних диссидентов советского времени.

Перевернём всё с головы на ноги: творцом музыки является великий композитор. Безусловно, в истории музыки вершиной остаётся Бах, ещё раньше – Монтеверди, позже –Бетховен, Берлиоз, Шопен, Глинка, Вагнер, Григ, Дворжак… Во второй половине XX века мировым Эверестом высится Свиридов. И не менее грандиозны свершения тех, кто работал в период Великой Октябрьской социалистической революции. Нам интересны здесь композиторы, потому что они продуцируют идеи, они продуцируют смыслы и они влияют на общество. А в период, предшествующий Октябрю, влияние композиторов на общество было колоссальным. В наше время представить это совершенно невозможно, когда сейчас и лучшие, грамотные люди порой не знают имён Модеста Петровича Мусоргского, Николая Андреевича Римского-Корсакова, Александра Порфирьевича Бородина, Александра Константиновича Глазунова. Но в их время эти имена звучали (конечно, в образованном сословии, процентов для 7-10 населения) похлеще, чем имена великих князей и полководцев и никак не меньше, чем имена великих литераторов того времени. Мы много знаем о влиянии на идеологическую подготовку революции, скажем, Льва Толстого. Мы все читали статью Владимира Ильича Ленина «Лев Толстой как зеркало русской революции» и конспектировали её ещё в школе. Но мы не знаем о влиянии великих творцов музыкального искусства.

Итак, чуть-чуть о ситуациях и персонах, которые предшествовали Великой Октябрьской социалистической революции и сделали для её победы, на мой взгляд, гораздо больше, чем все вместе взятые члены марксистских кружков. Почему? Потому что одна премьера опер «Псковитянка» или «Кащей Бессмертный» Римского-Корсакова делала для изменения общественного сознания, для просвещения значительно больше, чем даже выход тиражей газет «Искра» или «Правда».

Ключевая фигура предреволюционной эпохи – Николай Андреевич Римский-Корсаков (1844 – 1908). Сейчас его имя чрезвычайно малоизвестно. Для человека же той эпохи это был лидер абсолютно нового передового сознания. Несмотря на свою дворянскую родословную, он был человек, как тогда говорили, «демократических» убеждений (это слово и близко не носило тогда такого поносного характера, как сегодня). Что означало: человек понимает народные чаяния, разделяет их и служит народу. Николай Андреевич Римский-Корсаков жил, я бы сказал, сегодняшней жизнью пролетария умственного труда. У него не было никаких имений, никаких крепостных. Даже квартиру, которая сейчас представляет собой музей Римского-Корсакова в Ленинграде (Санкт-Петербурге), он снимал. Жил на зарплату от получки до получки. Если Петру Ильичу Чайковскому царь Александр III давал ежегодно шесть тысяч золотых рублей, финансировало композитора и семейство капиталистов фон Мекк, то демократ и духовный устроитель революции Николай Андреевич Римский-Корсаков всю жизнь ходил на службу за средствами к жизни. Сначала в военное ведомство, потом в Придворную певческую капеллу, и, в конце концов, в Петербургскую консерваторию – как нормальный наёмный работник, пролетарий. Сознание его было таким, какое у многих людей родилось уже после Октябрьской революции – может быть, в 30-е годы. Он был человек абсолютно научного сознания. Никакого мистицизма. Никакой «художественной», гуманитарной поверхностности. Кстати, один из его ближайших друзей и соратников, Александр Порфирьевич Бородин, помимо того, что сочинил оперу «Князь Игорь» и ряд других произведений, был одним из основоположников биохимии и тоже всю жизнь работал научным пролетарием. То есть это был круг людей научного, во многом скептического сознания. Там не было невежественного поля для представлений о «богоданном» царе и народе – смиренном сытом богомольце в нарядном армячке, бьющем только благодарственные поклоны.

Были ли Корсаков сотоварищи националистами? В смысле нынешней Украины и тупых скинхедов – конечно, нет. Они были национально ориентированные, а это совсем другое. Дело в том, что на тот момент родное музыкальное искусство в Российской империи, как и сейчас, находилось в угнетённом состоянии, русские музыканты были на десятом положении по сравнению с итальянскими, немецкими и прочими певцами, дирижёрами, теоретиками. Например, главным дирижёром главного императорского театра был чех Направник, который страстно ненавидел Римского-Корсакова, и, соответственно, судьба произведений Николая Андреевича в императорских театрах была печальной, вплоть до полного разрыва с ними, когда Римский-Корсаков ушёл ставить свои произведения в частную оперу Мамонтова. Царь Николай II от музыки Корсакова скучал и томился, предпочитал иностранное – в дневниках самодержца и придворных есть оскорбительные суждения об операх русского гения. Соответственно, по отношению к власти в круге Римского-Корсакова нормой была страстная стасовская презрительность. Критик, историк и знаток литературных древностей Владимир Васильевич Стасов, идейный отец и «Могучей кучки», и передвижников, был ближайшим другом и сподвижником Николая Андреевича Римского-Корсакова. Ближе к революции на смену «Могучей кучке» пришла уже новая, чисто корсаковская школа. К этой школе принадлежали Глазунов, Лядов, частично Рахманинов, а также позднейшие ученики Римского-Корсакова – Аренский, Асафьев, Ипполитов-Иванов, Гнесин, Гречанинов, Золотарёв, Мясковский, Прокофьев, Стравинский, Черепнин... Многие из них особенно ярко расцвели уже в СССР. Фактически Римский-Корсаков стал отцом советской музыки, хотя не дожил до Великой Октябрьской социалистической революции девяти лет. Ректором консерватории северной столицы до 1930 года был его ближайший друг и ученик Александр Константинович Глазунов. То есть дело Корсакова продолжалось, не было никакого перерыва.

Корсаков и его окружение, совершенно презирая царизм, не желали оставаться какими-то придворными «соловьями» в золотых клетках (которых они, впрочем, и не имели), хотели выйти и вышли, насколько они могли в своё время, на широкую публику. Скажем, премьеры опер Римского-Корсакова, таких, как «Кащей Бессмертный», превращались в народные студенческие демонстрации. Известен факт, что полиция была вынуждена опустить на сцену в прямом смысле слова железный занавес и силой разогнать людей, которые пришли приветствовать Римского-Корсакова в день премьеры его произведения. Это всегда были колоссальные манифестации, которые собирали десятки тысяч людей. Среди основных целей, которых хотел достигнуть Римский-Корсаков, уже впрямую в 1905 году приняв участие в революционных событиях, было создание просвещённого народа для восприятия тех откровений, которые создавались им, его друзьями и учениками. И это получилось. Великое чудо, наверное: каким образом небольшая группа людей, которые в собственном Отечестве находились для власти на положении изгоев, смогла так перелопатить ситуацию? Но вот она – сила идеи.

Важнейшим из идейных составляющих Римского-Корсакова и его друзей было глубочайшее почитание простого русского народа. До сих пор фольклористы и композиторы в Московской, Ленинградской консерваториях и Гнесинской академии учатся по сборникам народной песни Римского-Корсакова, Балакирева и Лядова. Именно с Римским-Корсаковым подлинное народное искусство вошло в жизнь образованного сословия. Ранее просвещённый класс мог слышать только вестернезированные обработки русской песни. Даже Глинка почти не сочинял по-русски, предпочитая итальянский стиль. Чайковский использовал язык немецкого романтика Шумана. Римский-Корсаков вместе с Бородиным и Мусоргским дали нашему Отечеству русский музыкальный язык. Их роль здесь сравнима с ролью Ломоносова и Пушкина в вербальном языке.

И, вооружённый всем этим могучим идейным содержанием, Римский-Корсаков был чрезвычайно важной фигурой в событиях 1905 года. Может быть, важнейшей на тот период, наряду со Львом Толстым. Во многом победа революции, в том числе и Великой Октябрьской социалистической, стала возможной благодаря событиям, которые развернулись вокруг фигуры Римского-Корсакова в 1905 году. Так как Николай Андреевич откровенно поддержал революционно-настроенных студентов, его уволили из петербургской консерватории. История, конечно, дикая даже для царской России, но ещё поразительнее история, которая последовала вслед за этим. После увольнения Римского-Корсакова из консерватории в знак протеста вышли более 300 студентов. Сейчас это представить совершенно невозможно: вот он, уровень гражданского сознания! Вслед за Римским-Корсаковым из консерватории ушли – в тот же день – Глазунов и Лядов (напомню, это великие русские композиторы); значительная часть профессорско-преподавательского состава – в ближайшие дни. И власть капитулировала. Решение принималось на уровне Николая II. Так Николай Андреевич утёр нос Николаю Александровичу. С извинениями и поклонами через несколько месяцев Римский-Корсаков был опять призван на службу в консерваторию. Таким образом царизму был нанесён мощнейший удар.

Можно было бы подумать, что после такого своего триумфа, такой революционной победы Николай Римский-Корсаков успокоится и станет к царизму и царям относиться лучше. Но не тут-то было. Как известно, незадолго до первой русской революции он сочинил оперу «Кащей Бессмертный», где Кащей Бессмертный – это понятно кто; Буря-богатырь, освободитель – та самая Русская революция; а Царевна Ненаглядная Краса, томящаяся в неволе – символический образ русского народа. Всё очень прозрачно читалось тогдашними людьми. Но в уже в 1907 году, перед смертью, Николай Андреевич сочинил оперу «Золотой петушок». Если вы думаете, что либретто повторяет сказочку Александра Сергеевича Пушкина – вы глубоко ошибётесь. Потому что, конечно, фабульно оно основано на сказке Пушкина, но текст примерно на порядок больше. Его по указаниям Николая Андреевича сочинял Владимир Иванович Бельский, замечательный либреттист ряда последних опер Корсакова.

Читаю текст – самые последние слова, которые пропел Николай Андреевич Римский-Корсаков. К кому он обращался и о чём пророчествовал, по-моему, очевидно.

(Подавленный тоскою, народ, наконец, разражается всеобщим надгробным рыданием.)

Умер царь.

Убит, сердечный.

Царь счастливый!

Царь беспечный!

Вечно незабвенный царь,

государям государь!

Он премудрый; руки сложа,

он народом правил лёжа.

Правда, как был царь в сердцах,

словно громы в небесах,

ударял в кого попало;

всем объявлена опала.

Но лишь туча пробежит,

томный воздух освежит, —

царь, денница золотая,

светит всем, не разбирая.

(с тихим отчаянием)

Что даст новая заря?

Как же будем без царя?

1907 год, Николай Андреевич Римский-Корсаков, Владимир Иванович Бельский. То есть всё было уже предсказано! А раз состоялась идея того, о чём написал Корсаков (человек, безусловно, гениального пророческого дара), то нечего было и ожидать, что после революции друзья и ученики Римского-Корсакова разбегутся в эмиграцию. Ничего подобного и не случилось. В нашем Союзе композиторов, есть, например, активный человек – Виктор Екимовский, который льёт либеральную слезу по поводу того, что за границу «уехали лучшие». В реальности уехал Рахманинов (это действительно была большая потеря). Стравинский из-за прозападных воззрений уехал ещё в 1913 году и эмигрантом считаться не может. Эмигрировали Метнер, Черепнин и Гречанинов. Трое последних по сумме наследия и влияния не являются композиторами уровня Глазунова, Мясковского (полузабытого гения), Кастальского, Штейнберга (зятя Корсакова), Прокофьева, Шостаковича, Шапорина, Шебалина, Асафьева, Александрова и многих других – все эти люди остались на родине. Остались вдова, многочисленные сыновья и дочери Николая Андреевича.

Не стали эмигрантами и большинство московских композиторов и хормейстеров, которые группировались вокруг Синодального училища церковного пения – А. Д. Кастальский, Н. С. Голованов, Н. М. Данилин, В. С. Калинников, П. Г. Чесноков. Так вот, никого не сослали, не арестовали, не расстреляли — профессора училища в полном составе создали дирижёрско-хоровой факультет Московской консерватории.

Конечно, музыкантам в молодой Советской республике поначалу было голодно и тревожно. Да, в первые послереволюционные годы музыкальные учреждения не отапливались. Но директор Ленинградской (сначала Петроградской) консерватории Александр Константинович Глазунов на службу ходил, как часы, до 1930 года. Потом консерваторию возглавил зять Николая Андреевича Римского-Корсакова – Максимилиан Осеевич Штейнберг. Именно корсаковская линия стала основой советской композиторской педагогики. Лично я в некотором роде являюсь музыкальным потомком Римского-Корсакова: Римский-Корсаков породил Штейнберга, Штейнберг породил Шостаковича, Шостакович породил Свиридова, Свиридов породил меня…

Сверхидея гиганта Корсакова в организационном плане реализовалась совершенно. Не стало итальянщины (предтечи омерзительной современной попсы), над которой ещё в кучкистские времена издевались Римский-Корсаков, Мусоргский, Бородин и Балакирев. Воздвигнуто было могучее здание национальной культуры. И, кстати, что очень важно, – национальных культур, потому что именно после Великой Октябрьской социалистической революции окраины Российской империи заимели собственные профессиональные культуры, и эти культуры достигли значительных высот. Например, именно по этой линии были воспитаны такие гиганты, как армянин Хачатурян, эстонец Тормис, грузин Тактакишвили – люди гениального разряда. Это всё – порождение Советского Союза. То есть духовно окраины были колоссально приподняты. Но и в центре России создалась идеальная ситуация для композитора, человека-творца, которая просуществовала до 1990 года, когда контрреволюция в Союзе композиторов СССР случилась чуть раньше, чем во всей стране.

В 1990 году наследники Римского-Корсакова во главе с Георгием Васильевичем Свиридовым были изгнаны со своих руководящих постов голосованием музыкального охлоса. Андрей Эшпай, Александра Пахмутова, Борис Чайковский и Георгий Свиридов, возглавлявшие творческие комиссии Союза композиторов СССР, подверглись не только изгнанию, но и шельмованию в перестроечной прессе и фактически запрету на профессию. Так завершилась история взлёта и падения корсаковских идеалов. Но то, что породила эта система, останется навсегда в истории человечества как единственный пример существования целого сообщества профессиональных музыкантов, творцов, которые жили не просто безбедно, но были поставлены в такие условия, когда не только могли, но и обязаны были – в ответ на народную любовь – выдавать бессмертные шедевры. Я не знаю, насколько могла бы быть возможной Победа в Великой Отечественной войне без музыки прямого ученика Римского-Корсакова, Глазунова и Лядова – Анатолия Васильевича Александрова, автора гимна Советского Союза и песни «Священная война». Без Шостаковича с 7-й симфонией. Без Прокофьева с «Войной и миром». То есть вклад их учителя Н. А. Римского-Корсакова – давно покойного человека – не только в нашу Революцию, но и в нашу Великую Победу оказался колоссален.

В чём крупнейшая – в целом и для музыкантов, и для художников, и для архитекторов, и для всех деятелей искусств – заслуга Великой Октябрьской социалистической революции? В том, что она дала творцам такую аудиторию, которой никогда не было и в обозримом будущем не будет порождено человечеством. Сегодня представляется фантастикой то, что было реальностью в советское время, когда Георгий Васильевич Свиридов в 1980 году после программы «Время» выступал на Первой программе отечественного телевидения и представлял Концерт для хора «Пушкинский венок», и сто или двести миллионов человек слушали и смотрели Всесоюзную премьеру шедевра. Когда я работал на Всесоюзном радио, программы о классической музыке слушали (есть замеры) 60 миллионов неравнодушных, заинтересованных людей. Они были воспитаны Великой Октябрьской социалистической революцией. Квинтэссенция: мечтой Римского-Корсакова была мечта об идеальном русском народе как народе-слушателе и творце, идеально постигающем высокие истины, открываемые классическим искусством. Эта мечта была реализована безусловно, и все очернители с этим поделать не могут ничего.

Геннадий ЖИВОТОВ, заслуженный художник России.

Да, Стасов был "отцом" не только новой русской музыки, но и нового русского изобразительного искусства. Художники, начиная с Федотова, описывали реальную картину того ужасающего положения народа, которое было в России. Не было никакого "потерянного рая" на картинах Перова, Репина, всей стасовской когорты "передвижников"!

Параллельно шла линия литературы. И вся великая русская литература была зеркалом, по определению Ленина, русской революции.

Блок говорил: «Побойтесь Бога, господа помещики и капиталисты, мелкие и большие буржуа! Как вы себя вели с этим народом? Забыли, как насиловали и пороли девок в своих барских усадьбах? Как показывали свою власть: тыкали в нос нищему — мошной, а дураку — образованностью?»

Революция была подготовлена, она была взлелеяна, она была нарисована, она была пророчески предвидена художниками. Вспомните Петрова-Водкина с его «Купанием красного коня»!

Революция буквально взорвала сознание. Изобразительное искусство вырвалось на улицы, к народу: крестьянам, которые были и солдатами, и рабочими. Ведь рабочие — это недавние крестьяне, которые вчера пришли в город.

Улицы наполнились революционным искусством. Конечно, все эти авангардисты были недоучками, они не прошли шестилетний курс образования в Академии художеств. Какие-то мастерские, объединения, частные студии выдали на гора множество всяких явлений в искусстве. Все это было взрощено революцией. Революция вспахала народное сознание. И молодое советское государство, не создав еще толком административных органов, объявило план монументальной пропаганды. Могучие народные силы влились в это.

Дмитрий Филиппович Цаплин — яркий пример плодов революции. Крестьянин Саратовской губернии страстно захотел стать скульптором, и его поддержала Советская власть. Цаплина отправили учиться в Европу, и зарубежные газеты вскоре с удивлением написали о «гениальном русском мужике с Волги», который нашел скульптурное «выражение для социалистической жизни». Цаплин буквально завоевал Париж, а затем и другие европейские столицы.

Многие говорят сейчас, что до 1913 года Россия расцветала. Ах, «серебряный век», Сомов, Бенуа, Добужинский… Но всё это — манерно-изысканные художники, художники душных комнат, где наркотики перемешивались с упадническими смертоносными тенденциями в искусстве.

Искусство царской России было аристократическим, и народу оно было не нужно. Народ не понимал тех картин. Даже музеи, Третьяковка и Эрмитаж, были для очень узкого круга людей. Третьяковка была более демократична, но не настолько.

Революция сломала все сословные и цеховые перегородки. Мейерхольд со своими постановками вылез на улицы, художники косяками пошли в театры - революционный вихрь объединял всех людей искусства. Великая поэзия была великой, потому что она была напоена революцией. И Есенин, и Маяковский неотторжимы от революции, хотя у революции было много и приживалок, как у Есенина — Мариенгоф или у Маяковского — чета Бриков.

Есенин был настолько живописен, он был художником, о нём нельзя говорить только как о поэте. Почему Есенин сам не стал рисовать? Ведь его всё время окружали художники! Мой учитель в Строгановке Комарденков иллюстрировал обложки есенинских сборников стихов. Комарденков знал и Маяковского, который был и поэтом, и художником: вспомним его «Окна РОСТА»!

Искусство вырвалось из гостиных «Серебряного века»! Дейнека, Фаворский, Филонов, Греков, Пластов — всё это художники, выросшие из революции.

Идеология революции, воспетая искусством и взращенная в русских художниках, уже советских художниках, стала притягательной звездой будущего счастья, которое может установиться на всём земном шаре, на всей планете.

Мы тогда выигрывали прежде всего образами, но мобилизация государства требовала дисциплины. Чтобы как-то упорядочить процессы, были созданы союзы художников, композиторов, писателей. Партия, которая была скелетом, хребтом нового государства, направила революционную стихию в гранитные берега Большого сталинского стиля.

Да и народу авангард не совсем лег на душу. Ему больше импонировала кустодиевская манера — она больше ложилась на крестьянское сознание человека улицы, рабочего, солдата. Крестьяне искали не мёртвых художественных схем, а истину: вспомните ходоков у Ленина!

Авангардисты Альтманы, Штеренберги и прочие были убраны, как убран был и «Чёрный квадрат» Малевича. Почему? Чтобы ответить на этот вопрос, я не стал бы рассматривать «Черный квадрат» как произведение изобразительного искусства, хоть он и написан маслом. Давайте лучше посмотрим на искусство с социально-классовой точки зрения. Тогда станет очевидным, что буржуазия, взяв власть в ходе английской, а затем французской буржуазных революций, все опошлила, все размыла, как серная кислота растворила все высокое. Биржа и рынок влезли в искусство, и началась эта цепочка: импрессионизм, постимпрессионизм, сезаннизм, фовизм, кубизм… В конце концов, всё это рухнуло в «Чёрный квадрат».

Биржа перемолола Ван Гога, Сезанна, Моне, создала из них мифы, повесила на них лейблы и ценники, на которых сейчас значатся сотни миллионов долларов. В данном контексте «Чёрный квадрат» — вершина всего этого маразма и одновременно — бунт против него.

«Чёрный квадрат» независимо от желания или нежелания самого Малевича стал символом троцкизма. Его «Черный квадрат» — это дверца той черной угольной топки, в которую готовы были бросить Россию троцкисты. И не случайно в 1930-х годах вместе с Троцким был убран и «Черный квадрат».

В эпоху «перестройки» его вытащили из запасников и активно использовали в проектах, подрывающих духовные основы советского строя. И сегодня «Чёрный квадрат» используют все для той же цели — бросить Россию в топку мирового процесса. Запад по-прежнему хочет использовать Россию как топливо, и в прямом, и в переносном смысле: и как поставщика углеводородов, и как горючее для мировой войны.

Современные провокаторы от искусства: гельманы, кулики и прочие, — включают «Чёрный квадрат» в свою игру по развалу смыслов. Предметами «искусства» у таких «художников» становятся консервная банка, унитаз и фекалии. Это один из способов навязать людям извращенную систему ценностей. Таких способов в западных лабораториях создали немало, и они держат мир в жутком наваждении, в мороке, по сути, приближая его к безумию «Чёрного квадрата».

И сегодня это безумие продолжается. В московском метро развернута ужасная, мерзкая акция. По стенам вдоль эскалаторов станции «Парк культуры», на рекламных щитах, разбросаны куски произведений авангардистов. При этом в авангард 1920-х годов «кураторы» от искусства пытаются вживить Коржева, Лактионова, его солнечное, святое «Письмо с фронта»! Все расчленить, все опошлить, наляпать, смешать фрагменты – разбить целостность, убить душу!

К нашему несчастью, все это началось не вчера. Авангард 1960-1970-х, как осетрина второй свежести, появился, когда партия ослабила внимание к искусству, надзор за ним. Начала заводиться диссидентская плесень. Все эти кабаковы и булатовы отлично устроились: они часть времени в зимние месяцы тратили на создание хорошо оплачиваемого государством продукта, делая иллюстрации к книгам, а для своего иронического авангарда они уже отыскали другого заказчика в лице дипломатических представительств зарубежных стран. Причем они шли уже проторенной дорогой: в свое время ходил по посольствам и Михаил Булгаков.

В этом контексте я всегда говорю: почему такого явления не было, например, во Владимире? Да потому, что там не было дипкорпуса, посольств и консульств. Поэтому там спокойно работал Союз художников России, который делал прекрасные выставки уникальной владимирской школы живописи.

В «оттепель» появился и Глазунов, и деревенщики в литературе. И были люди, были писатели, которые ощущали эти процессы, понимали. Вспомните знаменитый роман Шевцова «Тля»!

Постепенно шло разложение Союза художников, несмотря на то, что государство очень щедро оплачивало их работу. Пластов вспоминал, что как-то он стоял на природе и писал этюд. К нему подошел крестьянин и спросил: «Сколько ты за это получаешь?» Пластов не мог ему этого сказать, потому что он понимал, что разница оплаты труда была бешеной. Я сам после поездки в Афганистан, где оформлял Дом дружбы в Кабуле, получил такую сумму, на которую можно было купить три автомобиля! Но там был хоть какой-то риск, многие художники просто отказались ехать в воюющую страну. Но и за мирные натюрморты, сделанные в тихой московской мастерской, художники получали огромные деньги от государства!

Большие деньги порождали клановость, творческие союзы опустились до союзиков. Они оторвались от большой жизни, хотя по-прежнему посылали художников по всем городам и весям огромного Советского Союза. Я, благодаря своему старшему товарищу, художнику-фронтовику Анатолию Петровичу Болашенко, побывал в четырех изумительных поездках. А для моего друга художника Геннадия Ефимочкина такие поездки стали образом жизни. Создав сотни акварелей на Братской ГЭС, в Мурманске, на Чукотке и Курилах, он последние двадцать лет переносит их на холсты, воссоздавая Красную Атлантиду.

Но большинство художников перед 1991 годом были настроены иронично-скептически, смотрели на Запад и думали, что там их ждут золотые горы. По мастерским тогда поползли скупщики, они многое приобретали и увозили на Запад. И у меня многое купили, ведь, по сути, и я - жертва диссидентства. Я тогда в основном занимался печальными картинками на тему образа жизни советских людей: стоит девушка у окна химического комбината, смотрит вдаль...

Я понимал, что что-то надо улучшать, надо больше динамики, не должно быть кумовства. В нашей группе в Строгановке процентов семьдесят были блатные. А люди талантливые, но без связей, должны были по семь раз поступать в Строгановку! Причем ребята эти были хорошо подготовлены, имели за плечами отличные художественные училища, которые, благодаря революции, были созданы по всей стране.

Революция распространила культуру по всем городам, по всем провинциям. В каждом городе были или Дом пионеров, или училище, во многих городах появились отделения Академии художеств. И вот, молодые люди с хорошей школой приезжали в столицу, а здесь уже была другая настроенность: школа – это ерунда, нужно найти что-то такое…

В революцию все было ясно: государство четко формулировало свою идеологию. Оно дало платформу, дало надежду, дало мечту художникам, оно гарантировало свою чистоту и праведность. Это подобно тому, как Перикл дал духовные силы своим Фидиям.

И весь ужас нынешнего положения в том, что нет идеологии. Все болтается каким-то непонятным, как эта погода. Нет идей, нет модернизации, нет единства. Все чувствуют разницу состояний, а мы продолжаем идти по тем же тропам, которые приведут нас в ад. Наступаем на грабли неравенства! Если кто-то безумно богат, то для него все должно быть другое, чем для человека, который сам картошку окучивает. И совершенно разные зрительные образы. Я вот окучиваю, я вижу землю и свою тяпку, а он вообще о ней не думает. Он сидит на своей яхте с мобильником, единственным его орудием труда. Поэтому и нет идеологии. Откуда же тогда появится мобилизующее энергетическое искусство?

Но идеология должна быть обязательно!

Революция дала эту цель, эту звезду пленительного счастья, она дала всем художникам надежду, что счастье и рай возможны. Рай - в единении, который я лично испытываю, идя на демонстрации. Я это состояние очень люблю Мне приятно, что все люди, которые со мной в этой шеренге или в той шеренге, такие же, как я, мои братья и сестры. Мы идём совершенно свободно — единый народ, единое тело.

Когда художник отрывается от этого тела, с ним начинает твориться неладное. Я недавно попал на выставку Серебряковой. И вижу: какие-то жалкие пейзажи, какие-то дохлые портретики. Я подумал: «Боже мой, что это? Неужели это моя Серебрякова?» Обратился к смотрительнице: «Да Вы попали на конец экспозиции!». Это были работы парижского, эмигрантского периода. И даже портреты близких Серебряковой людей, Шаляпина и прочих, были какими-то жалкими. Я был со спутником, пришлось оправдываться и объяснять, что это — эмиграция.

И вот, наконец, начало экспозиции. Какое наслаждение, какое высочайшее искусство, какая мощь сильной руки! Я вижу шуршание этой пастели, этих купальщиц, этих жниц! Конечно, это все идеализация, но это, безусловно, великое европейское, мировое искусство. И любимый муж здесь! Когда человек на Родине, когда человеку светит звезда Родины, он достигает высочайшего уровня своего творчества.

Так было и со скульптором Цаплиным, потому что все его величие в Европе было напоено мечтой о возвращении в Россию. За границей он не продал ни одной своей работы, хотя их вожделели многие покупатели. Он все вернул на Родину, хотя, вы представляете, что значит перевезти гигантские скульптуры? Какие сложности, материальные, дипломатические и прочие его ждали? Но была идеология, был смысл, и государство его опекало.

Нет идеологии — и ничего нет. И сейчас на Земле есть Афины, и называются они так же, как и много веков назад. И Парфенон стоит на старом месте, но в современной Греции нет того величия, нет того качества, не создаются шедевры.

Наша революция вспахала всё поле искусства, а не только художников того направления, которые готовили революцию. Корин и Пластов — из династий иконописцев. Они славили Советскую власть и стали её основой в искусстве, чистом и праведном.

Владимир ВИННИКОВ, культуролог.

Литература и революция... Революция и литература... Чтобы в полной мере понять взаимосвязь и взаимодействие двух этих феноменов — тем более, применительно к русской литературе и к Октябрьской революции 1917 года в России, — нам придётся обратиться далеко в прошлое и в каком-то смысле даже вообще выйти за пределы времени. Потому что в начале и литературы, и революции в любом случае обнаруживается прежде всего язык, а значит — система слов и Слово как таковое. "В начале б? Слово и Слово б? къ Богу и Бог б? Слово", — как сказано в Евангелии от Иоанна.

Та литература и та революция, о которых идёт речь, состоялись в рамках другого языка, чем русский язык, существующий сегодня, — во всяком случае, его письменного варианта. Но Пушкин и Ленин говорили и писали по-русски практически идентично. И русская революция Октября 1917 года есть порождение: кровь от крови и плоть от плоти, — русской культуры и русского языка. Россия 1917-го и Россия 1950-го годов отличались друг от друга намного сильнее, чем, скажем, современная Россия и Россия 33 года назад, в 1984 году. И славить за это или винить в этом можно только русский народ, русскую культуру и русский язык.

Если задаться вопросом о том, а как, собственно, возник тот русский язык, на котором готовилась и совершалась Октябрьская революция 1917 года, — ответ на него окажется неожиданным и однозначным: этот язык возник как результат, во-первых, перехода с церковно-славянского на «гражданский» алфавит, проведенного Петром I в 1708-1710 годах, а во-вторых — "пушкинской" литературной революции, начатой в 1820 году изданием его поэмы "Руслан и Людмила".

Эпоху этой революции, фактически завершившейся со смертью Лермонтова в 1841 году (формально — со смертью последнего великого писателя "пушкинского круга" Гоголя в 1852 году), обычно называют "золотым веком" русской литературы. Но сама она произошла вследствие прорыва российского общества к огромному объёму европейской литературы. То, что в Европе было разделено веками и культурными границами, «обрушилось» на образованное российское дворянство "всё и сразу": "открылась бездна, звезд полна, звездам числа нет, бездне — дна". Эту ситуацию можно назвать "эффектом звёздного неба": ведь мы видим фигуры созвездий — проекцию различных источников света, порой разделённых между собой миллионами световых лет, как единую и цельную картину...

Но нужно было, наверное, еще вторжение Наполеона в 1812 году и его изгнание из пределов России «дубиной народной войны», чтобы в перенасыщенном растворе франкоязычного дотоле российского дворянства началась кристаллизация новой национальной культуры и нового русского языка. Процесс оказался невероятно быстрым и фундаментальным — достаточно сравнить стихи Тредиаковского, Ломоносова или даже Державина со стихами Грибоедова, Пушкина и Лермонтова...

Одно из величайших произведений русской литературы, роман Льва Толстого "Война и мир", не случайно начинается болтовнёй в великосветском петербургском салоне — на французском языке. Эта "дворянская" русская литература на протяжении века трансформировалась в литературу общенародную. Но окончательно это качество общенародной она приобрела только после реформы русской письменности 1918 года, отменившей "яти" с "ерами", закрывшей тем самым, как и "петровская", одни русла развития языка , но настежь раскрывшей другие. Уже на этот новый письменный русский язык была фактически переведена вся прежняя русская литература и значительная часть литературы мировой, на нём создавалась советская литература, одновременно многоязычная и русскоязычная, на нём шёл единый образовательный процесс, "от Москвы до самых до окраин", на нём создавались постановления ЦК КПСС и техническая документация на атомные реакторы и космические корабли.

Одной из характерных и важнейших особенностей нового, советского варианта русского языка было массовое словообразование путём аббревиации — все эти «колхозы», «командармы», «комсомолы», вплоть до СССР, ВКП(б) и ЧК. Михаил Булгаков издевался над этой практикой, превращая в повести «Собачье сердце» (1925) слово «Главрыба» в абракадабру «абырвалг», Джордж Оруэлл пародировал его своим «новоязом» и «уткоречью» в романе «1984» (1949), в то же время американский писатель-фантаст Роберт Хайнлайн в рассказе «Залив» (1949) описывает «спидток» — вымышленный язык, в котором одно слово было способно вместить в себя множество смыслов, как предложение или даже несколько предложений.

Аналогичный приём использовался в джазовой музыке 20-х—30—х годов, построенной на синкопах.

После Великой Отечественной войны началась "подреформа" письменного русского языка, завершённая к 1956 году, и она, на мой взгляд, вовсе не случайно совпала с началом совершенно иного этапа жизни нашей страны и нашего общества — его, если можно так выразиться, "свития" в какое-то зерно новых смыслов, которым предстоит раскрыться в будущем. Возможно, не слишком отдалённом. И, с этой точки зрения, знаменитое лирико-философское стихотворение Пушкина "Осень" внезапно предстаёт перед нами как пророческое видение советского периода отечественной истории: от строк "Октябрь уж наступил..." до "Куда ж нам плыть?"

Александр НАГОРНЫЙ.

Как следует из ваших, коллеги, выступлений, Октябрьская революция действительно начала процесс перехода от одного типа цивилизации к другому, затронула все сферы жизни не только российского общества, но и мира в целом, придала человечеству новый импульс, стала "моментом истины" для реализации многих идей, планов и технологий, которые до этого казались сказкой, мифом, мечтой, утопией, неосуществимыми в реальности. Подводя итоги, могу сказать, что у нас состоялся далеко не исчерпывающий повестку дня, но весьма интересный и во многом нестандартный разговор, который, который, несомненно, будет продолжен, — не только в рамках Изборского клуба.

Памяти Юрия Ивановича Дроздова

Тяжёлая утрата постигла всех тех, кто любит нашу страну и ее историю.

Андрей Ведяев

Тяжёлая утрата постигла всех тех, кто любит нашу страну и ее историю. На 92 году жизни ушел Юрий Иванович Дроздов – генерал-майор, бывший начальник Управления «С» (нелегальная разведка) Первого Главного управления КГБ СССР.

Не стало одного из последних представителей славной когорты руководителей советской внешней разведки. Закрылась еще одна страница советской эпохи. Эпохи необыкновенных людей, понимавших слово «надо», строивших нашу страну, защищавших ее. Чувство долга и ощущение причастности к великому делу окрыляло их, и они демонстрировали невероятные свершения на пределе человеческих возможностей.

В 1945 году Юрий Иванович штурмовал Берлин, а спустя 12 лет, уже свободно владея немецким языком, приезжает сюда в качестве разведчика-нелегала. 10 февраля 1962 года на мосту Глинике на границе между Западным и Восточным Берлином он лично встречал измождённого американской тюрьмой Вильяма Фишера (Рудольфа Абеля), которого обменяли на осужденного в Советском Союзе американского лётчика Пауэрса. Свой высший пилотаж Юрий Иванович демонстрировал, когда под видом немецкого барона фон Хоэнштайна заставил сотрудников западногерманской разведки БНД приносить клятву на верность фюреру, после чего те исправно снабжали секретной информацией новоиспеченного лидера заокеанских неонацистов.

С 1964 по 1968 годы Юрий Иванович был резидентом внешней разведки КГБ СССР в Китае. Это были самые трудные годы «культурной революции», и за развитием событий пристально следил заведующий Отделом ЦК КПСС по связям с коммунистическими и рабочими партиями социалистических стран Юрий Владимирович Андропов, который не раз лично встречался по «китайскому направлению» с Юрием Ивановичем. А став в 1967 году Председателем КГБ СССР, Андропов выдвигает его в руководство внешней разведки, назначив заместителем начальника Управления «С».

Нелегальная разведка — святая святых всей разведывательной деятельности, в которую подбирают людей с высоким уровнем развития интеллекта, памяти, интуиции, эмоциональной устойчивости, позволяющей сохранять интеллектуальный потенциал в стрессовых ситуациях и переносить постоянное психическое напряжение.

В 1975 году Юрий Иванович на некоторое время возвращается в легальную разведку, работая резидентом в Нью-Йорке под прикрытием должности заместителя постоянного представителя СССР при ООН, а затем становится подлинным «королём нелегалов» — начальником Управления «С». Он сразу же вылетает в Афганистан, чтобы в декабре 1979 года принять участие в штурме дворца Амина. Именно там у него рождается план создания спецназа госбезопасности для проведения операций за пределами СССР. Группа специального назначения КГБ СССР «Вымпел» была образована Постановлением Совета Министров СССР и Политбюро ЦК КПСС 19 августа 1981 года, а Юрий Иванович Дроздов стал её бессменным куратором вплоть до своего увольнения в 1991 году. Но и выйдя в отставку он продолжал аналитическую работу, прогнозируя общественно-политические тенденции в нашей стране и за рубежом. А его книга «Вымысел исключен. Записки начальника нелегальной разведки» давно стала бестселлером, выдержала не одно издание и по праву может быть поставлена в один ряд с воспоминаниями Павла Анатольевича Судоплатова.

Светлая память о Юрии Ивановиче Дроздове, выдающемся разведчике, настоящем патриоте своей страны и замечательном человеке навсегда останется в наших сердцах.

Иран экспортировал 2180 тонн сыра за месяц

В течение первого месяца текущего 1396 иранского календарного года, начавшегося 21 марта 2017, в период с 21 марта по 20 апреля, было экспортировано 2180 тонн сыра на сумму 233,6 млрд. риалов (более 6,22 млн. долларов США).

Как сообщает Таможенная администрация Исламской Республики Иран, главными направлениями экспорта этой продукции, как пишет Financial Tribune, являются Ирак, Афганистан, Пакистан, США и Туркменистан.

Иранские сыры отличаются огромным разнообразием, качеством и изумительным вкусом.

Иранская провинция Маркази привлекла $ 270 млн. иностранных инвестиций с 21 марта

В текущем 1396 иранском календарном году, начавшемся 21 марта 2017 года, в иранской провинции Маркази было привлечено 270 млн. долларов иностранных инвестиций, сообщает Financial Tribune.

"На данный момент, в области химической, металлургической и пищевой промышленности провинции, строительного сектора, производства машин, огнеупорных изоляторов, камнерезного оборудования и перерабатывающих сталелитейных предприятий были привлечены 270 млн. долларов США иностранных инвестиций", - заявил директор Организации по экономическим делам и финансам остана Маркази Хасан Мирзакани.

Чиновник назвал Маркази "индустриальным узлом с большими возможностями в производстве и сельском хозяйстве".

С начала нынешнего иранского года (21 марта 2017), провинция Маркази экспортировала более 326,4 тыс. тонн товаров на сумму 229 млн. долларов США, зарегистрировав 84-процентный рост по объему и 75-процентный скачок по стоимости, по сравнению с соответствующим периодом прошлого года, рассказал глава Таможенного бюро остана Маркази Мехди Мирашрафи.

Основными экспортными товарами были нефтехимия, металл, изоляционные кровельные покрытия, волокна, цветы и растения, хрусталь, картофельные чипсы и водонагреватели. Эти товары были отправлены в 53 страны, включая Афганистан, Турцию, Пакистан, Таджикистан, Италию, Туркменистан, Сомали, Россию, Армению, Казахстан, Болгарию, Нидерланды, Германию, Азербайджан, Боснию, Бразилию и Францию.

По данным чиновника, за тот же период, провинция импортировала около 38 000 тонн товаров на сумму 90 млн. долларов США, что говорит о 10-процентном увеличении по объему и 41-процентном повышении стоимости в годовом исчислении.

Импорт включал машины, пакеты для фруктового сока, хлопок и древесину. Они были отправлены из 41 страны, включая Узбекистан, Сербию, Германию, Китай, Южную Корею, Турцию, Нидерланды, ОАЭ, Италию, Францию, Армению, Австрию, Азербайджан, Болгарию, Швейцарию, Чехию, Данию и Испанию.

НАТО не считает неверным свое решение перейти от боевой миссии в Афганистане к тренировочной, заявил генсек Североатлантического альянса Йенс Столтенберг.

"Решение о завершении боевой операции НАТО и переходе к тренировочной миссии не было неверным", — сказал Столтенберг журналистам.

Он отметил, что "лучше дать возможность местным вооруженным силам стабилизировать страну, чем выполнять их работу силами НАТО".

"Мы сейчас нацелены не на возвращение к боевой операции, а на укрепление существующей миссии по обучению, консультированию и поддержке", — заявил генсек.

США в 2001 году начали в Афганистане антитеррористическую военную операцию, позже в стране с санкции СБ ООН были развернуты международные силы по обеспечению безопасности в Афганистане (ISAF) под командованием НАТО. Антитеррористическая коалиция под командованием США и ISAF вели борьбу с боевиками движения "Талибан" и международной террористической группировки "Аль-Каида" (запрещена в РФ).

В 2014 году боевой контингент стран НАТО был выведен из Афганистана, и с 1 января 2015 года на смену боевой операции пришла небоевая миссия "Решительная поддержка". В том же году в Афганистане усилили свое влияние боевики террористической группировки "Исламское государство" (запрещена в РФ), которые озвучили планы сформировать в стране плацдарм для будущей дестабилизации региона и вступили в прямое противостояние с "Талибаном". В апреле 2017 года исполняющий обязанности генсека ОДКБ Валерий Семериков заявил, что террористы из "Исламского государства" активно перемещаются из Сирии и Ирака в Афганистан.

Владимир Добровольский.

Недавно с официальным визитом в Таджикистан прибыла делегация афганской таможенной службы во главе с начальником Ахмад Решадом Попалом. Гости встретились со своими коллегами из Таджикистана и обсудили с ними вопросы сотрудничества.

Ахмад Решад Попал провёл переговоры с начальником таджикистанской таможенной службы Абдулфатохом Гоибом. Стороны обменялись мнениями по вопросу усовершенствования системы международных таможенных грузоперевозок.

В настоящее время таможенные службы двух стран-соседей уже практикуют электронный обмен данными, осуществляющийся в тестовом режиме. В дальнейшем готовятся новые меры по упрощению процедуры досмотра при пересечении границы пассажирами посредством механизма «Зелёный коридор», если товары, ввозимые ими, не облагаются таможенными платежами, не подлежат письменной декларации или специальным ограничениям.

Как сообщает Таджикское телеграфное агентство, в ходе визита представители Таможенной службы Афганистана также ознакомятся с работой контрольно-пропускного пункта «Нижний Пяндж» регионального управления таможенной службы по Хатлонской области.

Афганская провинция Балх готовится к развитию сотрудничества с Россией

Недавно в Москву завершила визит делегация северной провинции Балх. В ходе поездки афганские гости обсудили с потенциальными российскими партнёрами вопросы сотрудничества.

Делегацию возглавил председатель Торгово-промышленной палаты провинции Балх Араш Юноси. Вместе с ним Москву посетили президент АО «Астрас» Ахмад Масуд Каюми и начальник Хайратонской железной дороги Гулам Тахир Расули.

Поездка была организована Деловым Советом по сотрудничеству с Афганистаном при ТПП России. В программу визита вошли встречи с представителями ряда российских ведомств, в том числе министерств сельского хозяйства и экономического развития, а также ОАО «Российские железные дороги», сообщил порталу «Афганистан.Ру» исполнительный директор Совета Ренат Шигапов.

23 июня гостей приняли спецпредставитель Президента ТПП РФ по Афганистану Александр Шкирандо и вице-президент ТПП РФ Владимир Падалко, обсудившие с делегатами перспективы дальнейшего развития взаимодействия.

В заключение ТПП провинции Балх и Деловой Совет по сотрудничеству с Афганистаном подписали Меморандум о взаимопонимании, в рамках которого стороны обязались содействовать российско-афганскому сотрудничеству в торговой, экономической и деловой сфере посредством обмена информацией, организации общих мероприятий и укрепления связей между организациями, компаниями и предприятиями двух стран.

НАТО собирается увеличить своё присутствие в Афганистане, и 15 государств уже подтвердили готовность расширить свой контингент, заявил генеральный секретарь альянса Йенс Столтенберг.

Заявление было сделано в ходе пресс-конференции, предшествующей второму дню заседания министров обороны стран-членов НАТО в Брюсселе. Сегодня главам военных ведомств альянса предстоит обсуждение текущей ситуации в Афганистане и планы отправки новых подразделений в страну.

Отвечая на вопросы журналистов, Столтенберг подчеркнул, что дополнительный ввод войск производится в рамках миссии «Решительная поддержка» и не предполагает участие в боевых операциях.

Генеральный секретарь уточнил, что нынешние планы альянса направлены на расширение деятельности по подготовке афганских сил, в частности, подразделений спецназа и авиации, а также офицерского состава.

По словам Столтенберга, помимо 15 государств, заявивших о готовности расширить контингент, аналогичные решения могут принять и другие страны-участницы миссии. Самый значительный вклад ожидается со стороны США, однако генеральный секретарь дал понять, что на сегодняшнем мероприятии не ожидает от американской стороны заявлений о конкретной численности пополнений.

Напомним, что в настоящее время США рассматривают вопрос об увеличении численности своего военного присутствия в Афганистане. Ожидается, что в ИРА будут дополнительно направлены от 3 до 5 тысяч американских военных, но окончательное решение по данному вопросу до сих пор не было принято.

Согласно официальному заявлению министерства торговли и промышленности ИРА, Пакистан пытается организовать контрабанду через афганскую границу.

Таким образом Пакистан пытается избежать убытков, связанных с падением экспорта в Афганистан различных товаров. Для этих целей вдоль границы с Афганистаном открываются местные рынки, цитирует заявление афганский телеканал «Толо». В частности, это касается района Миран Шах, расположенного близ границы с афганскими провинциями Хост и Нангархар.

Министерство требует, чтобы торговля и транзит проводились через торговые порты Торхам и Чаман, а не нелегальными путями, подчеркнул глава департамента транзита министерства Саид Яхья Ахади.

Вице-глава Торгово-промышленной палаты Афганистана (ТППА) Хан Джан Алокозай предположил, что Пакистан пытается поддержать контрабанду драгоценных камней из Афганистана в Пакистан, а также продолжить сбыт в Афганистан продукции низкого качества. Он потребовал от правительства принять меры для закрытия нелегального торгово-транзитного маршрута.

Напомним, что в начале недели президент Афганистана Мохаммад Ашраф Гани официально открыл воздушный торгово-транзитный маршрут между Афганистаном и Индией.

Малярия – паразитарная тропическая болезнь, характеризующаяся приступами лихорадки, анемией и увеличением селезенки. Существует 4 вида малярии: тропическая, трехдневная, четырехдневная и овале-малярия. Наиболее тяжелая - тропическая.

Наибольший уровень заболеваемости и смертности приходится на регионы Африканского континента, расположенные южнее Сахары. Имеется риск заражения и в Юго-Восточной Азии, в основном Индии, Афганистане, Таиланде.

Ежегодно в России регистрируется примерно 100 завозных случаев малярии, большинство случаев из стран Африки, также из Таиланда, Индии.

Малярия передается от больного человека к здоровому только при укусе комаров определенных видов. На территории России регистрируются только завозные случаи этой инфекции. На сегодняшний день в России не зафиксировано ни одного случая заболевания малярией от укуса комара на территории страны.

Роспотребнадзор напоминает, что при выезде в тропики за неделю следует начинать регулярный прием противомалярийного препарата, который обеспечит защиту организма. Прием препарата необходимо продолжать весь период пребывания в тропических странах и один месяц после возвращения на родину. Выбор лекарства зависит от страны пребывания, а его доза определяется врачом.

Также рекомендуется использовать средства защиты от укусов комаров: смазывать открытые части тела отпугивающими средствами (репеллентами), засетчивать окна и двери сеткой или марлей, обрабатывать помещения аэрозольными инсектицидами.

Министерство сельского хозяйства, ирригации и животноводства Афганистана сообщило, что в текущем году в провинции Фарах было собрано 578 тыс. тонн арбузов, что на 5% больше, чем в 2016 году.

Благодаря благоприятному климату урожайность составила около 34 тонн с гектара. Доходы от продажи урожая составят более 58 млн. долларов, цитирует интервью представителей министерства афганский телеканал «Ариана-ТВ».

Отметим, что 2016 год также выдался урожайным для производителей арбузов из провинции Фарах. Более половины продукции было отправлено на экспорт, и можно надеяться, что эта тенденция сохранится в текущем году. Кроме того, в прошлом году рыночная стоимость арбузов существенно возросла, что сделало их выращивание гораздо более прибыльным.

"Советский Вьетнам". Подвиг 9-й роты - взгляд с Запада.

В декабре 1979 года Советский Союз ввел войска в Афганистан, и началась война, которую на Западе называют "советским Вьетнамом", сообщает "Военный Паритет" со ссылкой на warhistoryonline.com (14 сентября 2016).

Война стало символом агрессивности советского империализма, против которого жестоко боролось местное население, отмечает источник. Последствия той "радикализации афганцев" ощущаются до сих пор, поскольку страна с того времени никак не может вернуться к миру и стабильности на своей земле.

В России эта война является предметом споров, но одно сражение неизменно используется пропагандой как символ героизма советских солдат. Это событие произошло во время последнего советского широкомасштабного наступления под названием "Операция "Магистраль" (1987), которая ставила своей целью эвакуацию людей с осажденного моджахедами города Хост. Вертолеты были единственным способом коммуникации с этим городом.

Чтобы выявить огневые позиции боевиков, советское командование провело ложную операцию с посылкой транспортного самолета Ил-76, с которого были сброшены манекены парашютистов. Над транспортником на большой высоте летел разведывательный самолет. Моджахеды стали яростно обстреливать "парашютистов", в это время самолет-разведчик засекал их позиции и передавал координаты на позиции артиллерии и аэродромы штурмовой авиации. Последовал сокрушительный огневой удар. 7 января 1988 года на ставшую легендарной высоту 3234 с вертолетов был сброшен советский десант (39 военнослужащих 9-й роты 345-го отдельного гвардейского полка ВДВ), задачей отряда был контроль за дорогой, которую называли "шоссе смерти" (Highway of Death). 7 января является для православных началом Нового года, что добавило "потенциала символики".

Эти 39 солдат высадились в середине района, который контролировал печально известный полевой командир Джалалуддин Хаккани из группировки "Хезби Ислами", чьи отряды были известны своей жестокостью. Хаккани был связующим звеном моджахедов с пакистанской секретной службой ISS. Боевики начали отчаянный штурм высоты силами 200-250 человек с двух сторон. Советские "коммандос" отразили 12 атак, после битвы в ущелье были обнаружены тела в черно-желто-красной полосатой форме - это стало свидетельством того, что в штурме принимали участие элитные группы пакистанского спецназа SSG.

Советские потери оказались небольшими - всего шесть погибших, но 28 получили ранения различной тяжести, двое погибших были представлены к высшей награде - званию Героя Советского Союза, весь состав группы был награжден орденами Красного знамени и Красной звезды. По оценке советских источников, погибли и получили ранения около 200 "душманов". После того, как появились доказательства прямого участия Пакистана в этой войне, СССР обратился в ООН с требованием дать ответ на это "вмешательство", но нужной реакции мирового сообщества Москве получить не удалось.

Иран планирует увеличить экспорт автомобилей в 10 раз за год

Министерство промышленности, горнодобывающей промышленности и торговли Ирана ожидает, что местные автопроизводители увеличат свой экспорт автомобилей в десять раз в течение текущего 1396 финансового периода, который начался в марте 2017, сообщает ISNA.

Во втором издании ежегодной дорожной карты Министерства говорится, что общий объем экспорта автомобильной промышленности, как ожидается, достигнет 2,2 млрд. долларов к марту.

Согласно данным, опубликованным Организацией по содействию торговле Ирана, входящей в министерство, в последний календарный год, экспорт автомобильной продукции Ирана едва ли достиг $ 217,4 млн.

Автопроизводители экспортировали транспортные средства на сумму $ 36,6 млн. в основном в Ирак, Алжир, Ливан, Казахстан и Сирию.

В течение 12-месячного периода иранские компании экспортировали автомобили большой грузоподъемности, включая прицепы и тракторы, и заработали $ 35,8 млн.

В прошлом 1395 финансовом году иранские автопроизводители также экспортировали автозапчасти на сумму 145 млн. долларов. Почти 79 % автозапчастей отправились в Ирак, Афганистан, ОАЭ, Туркменистан и Турцию.

Иран импортировал семена кунжута почти на $ 6 млн. за месяц

По данным, опубликованным таможенной службой Исламской Республики Иран, в течение первого месяца текущего 1396 иранского года (начался 21 марта 2017) было импортировано 5000 тонн семян кунжута на сумму около 216,5 млрд. риалов (около 5,8 млн. долларов США).

Пакистан, Афганистан, Судан, Нигерия и Индия были основными странами, из которых, в основном, был произведен импорт, сообщает Mizan Online.

В Иране около 95 % внутреннего спроса (1,5 млн. тонн) для растительные масла обеспечивается за счет импорта, и правительство Ирана планирует удовлетворять 70 % внутреннего спроса за счет местного производства.

В Иране выращивается широкий ассортимент масличных культур, включая кунжут и семена хлопчатника, а также рапс, соевые бобы и сафлор. Ожидается, что в этом году их производство достигнет 250 000 тонн, 200 000 тонн, 135 000 тонн и 15 000 тонн, соответственно.

Группа разработки финансовых мер борьбы с отмыванием денег (ФАТФ) приняла решение об удалении Афганистана из Международного «серого списка» банков, поскольку страна выполнила обязательства по борьбе с банковскими преступлениями.

В субботу, 24 июня Центробанк ИРА объявил о том, что за прошедшие пять лет Афганистан выполнил требования ФАТФ, необходимые для исключения из списка стран, чей подход к банковской системе вызывает вопросы. Таким образом, финансовая система страны вновь считается достойной доверия на уровне международного сообщества, сообщает афганский телеканал «Толо».

Страны, находящиеся в «сером списке», сталкиваются с серьёзными ограничениями при проведении финансовых операций на международном уровне. В 2014-м году Афганистан едва не попал в «чёрный список» ФАТФ вместе с Северной Кореей и Ираном.

После этого стране было предъявлено требование принять жёсткие меры против отмывания денег, а также создать систему, которая позволит отслеживать финансовые операции террористических группировок и движение наличности через границы – в итоге принятые меры были признаны достаточно эффективными для снятия наложенных ограничений.

На этой неделе Афганистан продолжил недавно стартовавший экспорт сельскохозяйственной продукции в Индию. Торжественная отправка второго грузового самолёта в эту страну состоялась 24 июня. На ней присутствовали губернатор провинции Залмай Виса, генеральный консул Индии в Кандагаре Нариндер Пал Сингх, вице-глава Торгово-промышленной палаты Хаджи Юнус Моманд, представители торгово-промышленной палаты и Совета провинции, а также предприниматели.

Как сообщил прессе Залмай Виса, направленный за рубеж груз состоял из сухофруктов и целебных растений. В ближайшее время, однако, планируется отправлять в Индию и свежие фрукты, в частности, виноград и гранаты. Губернатор выразил надежду на то, что недавно открытый воздушный торговый маршрут между Индией и Афганистаном поспособствует укреплению афганской экономики. Он также призвал предпринимателей быть особенно внимательными при упаковке фруктов и проверке их на соответствие международным стандартам, сообщает информационное агентство «Пажвок».

Владельцы фруктовых садов и виноградников выразили благодарность правительству и назвали открытие нового торгового маршрута важным шагом для развития торговли и укрепления экономики страны.

Отметим, что воздушный торговый маршрут между Индией и Афганистаном был открыт президентом Афганистана Мохаммадом Ашрафом Гани 19 июня. Ранее основным рынком сбыта для афганских свежих фруктов являлся Пакистан, и афганские бизнесмены несли большие убытки из-за многочисленных проблем на границе. Напомним также, что сравнительно недавно Индия, Иран и Афганистан подписали соглашение о трёхстороннем использовании иранского торгового порта Чабахар.

Афганистан, Китай и Пакистан договорились о трёхстороннем диалоге по вопросам региональной кооперации на уровне министерств иностранных дел.

Договорённость была достигнута в ходе рабочих визитов министра иностранных дел Китая Вана И в Афганистан и Пакистан на выходных. Стороны обсудили отношения Афганистана и Пакистана, а также трёхстороннее региональное сотрудничество. В частности, было достигнуто согласие по следующим вопросам:

— стороны согласны предпринимать совместные усилия для поддержания мира и стабильности в регионе, улучшать взаимодействие в вопросах безопасности, экономики и развития;

— Афганистан и Пакистан желают улучшить свои взаимоотношения, укрепить взаимное доверие и сотрудничество, в частности, в борьбе с терроризмом. Китай надеется, что Афганистан и Пакистан смогут поддерживать добрососедские отношения и готов предоставить необходимую для этих целей поддержку обеим сторонам;

— Афганистан и Пакистан создадут механизм урегулирования кризисов, а также обмена информацией для борьбы с терроризмом и другими проблемами в регионе; будут выстраивать отношения посредством диалога и консультаций, избегая создания излишней напряжённости, которая может негативно повлиять на их отношения. Китай будет оказывать необходимую поддержку диалогу двух стран.

«Таким образом, стороны договорились о создании диалогового механизма на уровне министерств иностранных дел для эффективного сотрудничества в различных сферах взаимного интереса, начиная с экономического сотрудничества. Стороны согласны, что мир и воссоединение являются путём к решению афганского вопроса, который не может быть решён насильственным путём. Китай и Пакистан поддерживают ведущую роль афганского правительства в этом процессе и готовы оказать [Афганистану] помощь на этом пути. Стороны так же призывают боевиков «Талибана» как можно скорее присоединиться к мирному диалогу по этому вопросу», — цитирует пресс-релиз афганский телеканал «Толо».

В пресс-релизе также отмечается, что для поддержания процесса примирения в Афганистане было бы целесообразно возобновить работу Группы для контактов Афганистана и Шанхайской организации сотрудничества (ШОС).

Напомним, что в недавно вышедшем докладе Пентагона «Улучшение стабильности и безопасности в Афганистане» подчеркивается негативное влияние Пакистана на ситуацию в ИРА. Ряд западных СМИ сообщает, что давление на Исламабад может стать одним из пунктов новой стратегии США в Центральной Азии.

О том, как российские мусульмане отмечают один из главных праздников в исламе "Ид аль-Фитр" (Ураза-байрам, 25-27 июня), который в этом году совпадает с Международным днем борьбы с наркоманией, в эксклюзивном интервью РИА Новости рассказал председатель Центрального духовного управления мусульман (ЦДУМ), верховный муфтий России Талгат Таджуддин.

- Уважаемый муфтий, с какими чувствами мусульмане встречают в этом году праздник Ураза-байрам? Как прошел месяц поста Рамадан?

— Праздник Ураза-байрам любой правоверный мусульманин встречает как огромный праздник, потому что соблюдение поста в этом месяце является одним из столпов ислама. Их пять: вера во Всевышнего, исполнение намаза, пост, закят и хадж. Соблюдение поста – такой обряд, что никто его проверить, удостовериться не может. Это тайна между верующим человеком и Создателем.

На самом деле, пост – это Божественная профилактика от греха, Всевышний учит в этом месяце нас терпению. Любой машине, какой бы прекрасный производитель и какие бы сильные двигатели у нее не были, нужен обязательно тормоз. Если тормоза нет, в перспективе это не машина — а только металлолом. И у каждого человека должен быть этот тормоз. Этот врожденный тормоз – совесть. Но очень многие в жизни его теряют.

И соблюдение поста – один из самых действенных механизмов, когда человек не только разумом, логикой, а всем своим организмом учится воздерживаться от греха, от непотребных слов и деяний. За целый месяц поста он получает огромный заряд и видит, что не хлебом единым жив человек – ему нужна и духовная пища: делать добро и прежде всего – помочь окружающим, не быть равнодушным к ним. Прежде всего, куском хлеба поделиться. И глубоко символично, что в завершение этого месяца бедным, неимущим и сиротам с каждого человека раздается очистительная милостыня – фитр-садака. Этот месяц учит милосердию и состраданию.

Во время Рамадана люди за одним столом принимают пищу – это очень сближает. Сейчас уже очень редко в семьях можно увидеть, чтобы старшее поколение и дети, все вместе за одним столом собирались. А этот месяц учит делиться, угощать друг друга, заботиться друг о друге. И пророк Мухаммед не зря говорил: "Кто засыпает сытым, зная, что сосед его голоден, вера того не искренняя – она ущербна".

В этом году, в 1438 году по хиджре, пост в России пришелся на самый длинный день — почти 20 часов воздержание от приема пищи. Это даже на четыре-пять часов больше, чем в Мекке, в Медине. И в добром здравии, слава Всевышнему, очень многие, даже из молодежи, соблюдали пост. Радость от этого переполняет наши сердца.

- Что мусульмане делают в день, когда наступает Ураза-байрам, какие традиции празднования существуют в России? В чем заключается смысл праздника?

— Смысл самого праздника – благодарение Всевышнему. Нужно отмечать с радостью и благодарностью этот день.

В этот праздник самое первое деяние – это после совершения праздничной молитвы посетить родных и близких, встретиться с ними за праздничным столом, помянуть и тех, кто вернулся в мир вечности, и затем, до следующего Рамазана, творить только добро.

Если ты хочешь быть ближе к Богу – значит, нужно быть ближе и к его созданиям, весь смысл праздника в этом. Праздник Ураза-байрам длится три дня.

- Дни месяца Рамадана омрачились серией терактов в Великобритании и ряде других стран. На фоне этого отмечается резкий рост проявлений исламофобии в Европе. Что могло бы снизить накал страстей, где искать выход?

— Во всех священных писаниях и проповедях пророков и посланников Божиих говорится: "Что посеешь – то и пожнешь".

Когда человек верит в Бога, соблюдает пост и совершает молитвы, он никогда не забудет слова пророка Мухаммеда: "Мусульманин — тот, от рук и языка которого никто никогда не видит вреда".

Не только в Великобритании – прямо перед праздничным днем даже в священной Мекке готовили теракт. Кто сеет экстремизм и терроризм, который возвысился до рамок международного терроризма, многим понятно. Причина тому — и двойные стандарты, и попытки использовать некоторыми силами священную религию, традиционные конфессии в своих низменных, кощунственных целях, с целью противопоставления народов и государств.

Сегодня самые горячие точки на планете – это Ближний Восток; уже более 70 лет длится конфликт в Палестине. Идет ужасная гражданская война в Сирии. До этого, да и сейчас продолжается, — война в Ираке, в Ливии, в Афганистане. Здесь "фобий" очень много. Не только исламофобия.

И нашу страну – Россию, которая вобрала в себя 193 больших и малых народа, тоже пытаются представить в виде источника агрессии, но это абсолютно не так. Народы нашей страны объединил в течение веков, в истории сам Всевышний. Взаимное доверие, мир и согласие – слава Богу, у нас это реальность жизни. И никто не делит людей по нациям и по религиям. Мы вместе в веках защищали Отчизну, делили вместе ее радости и горести, — в этом добрый пример для других народов мира.

Те, кто сеют экстремизм и терроризм, на самом деле, играют с огнем: он возвращается. Посмотрите: миллионы беженцев в Европе. Никто их и не ждал. Для европейцев это обуза. Вместо того чтобы играть с огнем на Ближнем Востоке, лучше всего было бы реально объединять усилия всего международного сообщества для того, чтобы помогать сирийцам, иракцам восстанавливать экономику.

На Ближнем Востоке веками жили последователи традиционных конфессий мира – и христиане, и мусульмане, и иудеи, во взаимном понимании и уважении друг к другу. А здесь совершенно искусственно привносится противостояние. Уже дошло до того, что и шииты и сунниты не могут ужиться.

Почему нас это особенно тревожит? Это все происходит на южных границах нашей страны. И на священных землях, где все посланники Божии и пророки за всю историю проповедовали истину. А здесь теперь истина извращается полностью. Взрывают церкви, мечети, убивают христиан, мусульман… Это глобальная угроза миру во всем мире.

Человечество должно сотрудничать на пути добра и милосердия, укрепления мира и взаимопонимания – только тогда Всевышний будет милосерден к людям. И поэтому объединить усилия всего международного сообщества в противостоянии темным силам экстремизма и международного терроризма – это насущная необходимость для всех.

- В этом году праздник Ураза-байрам выпадает, в том числе, на отмечаемый во всем мире Международный день борьбы с наркоманией (26 июня). Как мусульмане относятся к запрету на употребление наркотиков и алкоголя, часто ли вы сталкиваетесь с нарушениями этого запрета последователями ислама? И что ЦДУМ предпринимает в этой связи?

— Как должен относиться верующий человек к запрету на спиртное и наркотики? Когда есть повеление Всевышнего, верующий человек с полной искренностью и готовностью должен только принять и исполнить это повеление. Зачем и почему – об этом уже подробно говорят врачи и ученые.

Для того чтобы ребенок стал настоящим человеком, нужна воспитательная работа в течение одной трети его жизни, а иногда и больше. В семье, в школе, в вузе. Сейчас дети какие: еще год не исполнился – а он уже телефоном орудует вовсю. Еще не может говорить, не может ходить, но уже пальцем тыкает в сотовый телефон и все, что нужно для себя, познает. Но при этом в простейших жизненных обстоятельствах молодой человек сразу теряется. Все игры может пройти, а игры жизни пройти еще не может… И первейший враг в воспитании детей в нашей стране сегодня – это именно наркомания и алкоголь.

Мы видим, очень многие мусульмане, слава Богу, воздерживаются, но немало и тех, которые страдают от этого. Мы видим, что из мусульманской страны, из Афганистана тоннами и сотнями тонн поступает в Россию и в другие страны мира… А пророк Мухаммед говорил: "Не только тот, кто употребляет, грешен, но тот, кто и производит, и кто распространяет, и кто помогает в этом подлом деле, — на них тоже проклятье Бога и всех ангелов".

Поэтому всем обществом нужно противостоять этому злу и помогать государству в оздоровлении жизни подрастающих поколений. В этом и школа, и родители, и все общество должны участвовать – чтобы прекратить развращение молодежи от пагубного действия наркотиков и спиртного. И прежде всего самим нужно давать своим детям и внукам добрый пример в этом.

- Существует ли для общин ЦДУМ такая проблема, как нехватка мечетей и мест для молитвы в дни главных мусульманских праздников — Ураза-байрам, Курбан-байрам, когда особенно большое скопление верующих? Как решается эта проблема?

— Сейчас нет такой проблемы, как нехватка храмов, мечетей. Хвала Всевышнему, правоверные мусульмане нашей страны второй раз за короткий период совершили огромный подвиг. После Октябрьской революции всего за 11 лет они построили более 7 тысяч мечетей. В годы репрессий, "культа личности" они в подавляющем большинстве были разрушены. И вот с 1990-х годов менее чем за 20 лет в нашей стране уже построено более 7 тысяч мечетей, и каждый год открываются десятки новых. Так что у этого вопроса сейчас нет никакого ажиотажа. В тех местах, где традиционно проживают мусульмане, — в подавляющем большинстве городов и сел построены приличные мусульманские храмы, мечети.

Причем это духовно-нравственное возрождение касается не только мусульман. И наши православные соотечественники, последователи других конфессий тоже строят свои храмы. И их тоже предостаточно.

А для праздничных коллективных молитв, — они у нас в году совершаются дважды: на Курбан-байрам и Ураза-байрам, — не обязательны мечети. Даже во времена пророка Мухаммеда совместные праздничные молитвы совершались на открытой местности, в поле, в окрестностях, за чертой города. Для этого можно использовать любые помещения. Если хорошая погода, лето, — можно и в поле это совершить, ведь это на час всего. Для этого огромных зданий строить не обязательно. Можно даже на стадионах, в спортзалах совершить праздничную молитву, как это и практикуется во многих городах.

А на праздники людей приходит все больше и больше. В мечетях сегодня подавляющее большинство — более 90 процентов – это молодежь.

- Защита молодежи от притязаний радикальных проповедников и профилактика экстремизма обсуждались в ходе вашей недавней встречи с министром внутренних дел республики Романом Деевым. Как здесь взаимодействуют представители духовенства и государственной власти?

— Эти встречи у нас регулярные, а новый министр назначен совсем недавно. В священном Коране говорится: "Повинуйтесь Всевышнему, его посланнику и власть предержащим из вас". Это наше государство. Несомненно, религиозные организации и духовные деятели должны вносить свой вклад в сохранение мира и согласия в Отечестве. Воспитывать нашу молодежь, доводить до них истину – что такое вера, что такое религия, – это наша обязанность. Вера, религия — не в разбое, не в бесчестье, а в том, чтобы видеть, прежде всего, в каждом человеке брата и сестру.

К сожалению, мы видим, что подавляющая часть молодых людей, которые участвуют в кощунственных делах международного терроризма, обмануты или подкуплены, для них нет ни чести, ни Родины. Как могут творить верующие люди такое – убивать людей, натравливать народы и последователей традиционных конфессий друг на друга?

Поэтому мир и согласие, безопасность нашего государства, укрепление единства и монолитности общества – задача всех соотечественников, и прежде всего, верующих людей, последователей всех традиционных конфессий. Это священный долг каждого из нас. Об этом мы говорили и с министром внутренних дел.

- Известно, что во время Рамадана представители всех традиционных религий России приняли участие в сборе гуманитарной помощи населению Сирии. Как в этом участвовало ЦДУМ, будут ли продолжения у подобного начинания?

— Несомненно, будут. Все участники совета глав конфессий при президенте РФ, лидеры традиционных религий в мае приняли решение участвовать в благотворительной, гуманитарной помощи многострадальному народу Сирии, который пострадал от ужасов гражданской войны. И мусульмане к этому, конечно, присоединились. Во все региональные духовные управления и общины наших приходов были разосланы письма – собирать добровольные пожертвования для того, чтобы направить его в Сирию. 23 июня первая часть помощи уже направлена.

Сбор этот продолжается, подводятся итоги. Собранные суммы будут направляться в фонд поддержки сирийского народа, на них будут закупаться продукты. Отправка гуманитарной помощи в Сирию от лица всех традиционных конфессий России будет продолжена. Мы надеемся, что и все наши соотечественники поддержат эту добрую инициативу.

Но также необходима помощь и самих мусульманских стран, и всего международного сообщества, — тогда многие проблемы на Ближнем Востоке могли бы решиться. Но почему ее не оказывают? Почему террористам в Сирии и Ираке продают оружие – уже на миллиарды, сотни миллиардов они закупают оружие. Для чего, кому это выгодно? Для того, чтобы опять продолжать эту войну?

Россия > Внешэкономсвязи, политика > ria.ru, 26 июня 2017 > № 2223438 Талгат Таджуддин

Россияне вышли в лидеры по покупке жилья в Турции

В мае 2017 года выходцы из Саудовской Аравии приобрели в Турции 285 объектов, иракцы – 277, а россияне – 134.

В мае 2017 года продажи жилья иностранцам в Турции увеличились на 10,1% в годовом исчислении, сообщает Hurriyet Daily News со ссылкой на Турецкий институт статистики (TÜİK). В целом же покупательская активность в отношении местного жилья за год выросла на 1,5%. Собственников сменили 116 558 объектов, что на 1,8% превышает показатели предыдущего месяца.

Из этого числа 1775 единиц жилья были проданы иностранцам, при этом 30% сделок были заключены в Стамбуле. Следом за ним идут Анталья и провинция Трабзон.

Лидерами среди зарубежных покупателей турецкой недвижимости стали выходцы из Саудовской Аравии, иракцы и россияне. Следом идут представители Кувейта и Афганистана.

А тем временем в Турции продолжают расти цены на жилье.