Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

Американские конгрессмены Адам Шифф и Роберт Долд призвали своих коллег по конгрессу подписаться под письмом, призывающим госсекретаря Хиллари Клинтон отказаться от своих недавних публичных заявлений о геноциде армян, сообщил в субботу Армянский Национальный Комитет Америки (ANCA).

Клинтон на встрече с сотрудниками Госдепартамента 26 января заявила, что США не пойдут по пути Франции и не станут вводить уголовное наказание за отрицание факта геноцида армян во времена Османской империи. Что касается признания или непризнания геноцида, то Клинтон подчеркнула, что дискуссии на эту тему должны вести историки, а не политики. По ее словам, какими бы ужасными ни были те или иные события и какие бы сильные эмоции они не вызывали у людей, использование рычагов исполнительной власти для разрешения исторических споров могло бы иметь опасные последствия.

Сенат Франции принял 23 января законопроект об уголовном наказании за отрицание геноцидов, в том числе геноцида армян в Османской империи в 1915 году. Документ был одобрен нижней палатой парламента и ожидает подписания президентом Франции.

В письме конгрессмены призвали Клинтон отказаться от характеристики геноцида армян "как исторического спора".

По словам конгрессменов, характеристика событий 1915 года как "исторического спора" инициирована правительством Турции и теми, кто отрицает геноциды.

"Исторически неточное описание геноцида армян как открытого вопроса, а также оскорбление чувств армян Америки и других потомков жертв геноцида, является проявлением поддержки Турецкой республике и ее позорной кампании отрицания геноцида", - говорится в письме конгрессменов.

Армянская община США уже давно добивается принятия конгрессом резолюции, признающей факт массового истребления армян в 1915 году в Османской империи. Попытки провести эту законодательную инициативу предпринимались в конгрессе не раз, однако они так и не увенчались успехом.

Признавая "массовое уничтожение армян в Османской империи", правительство США, однако, никогда не упоминало слово "геноцид".

В конце XIX - начале XX веков Османская Турция осуществляла регулярные преследования и гонения армян. В частности, в 1915 году было уничтожено более 1,5 миллиона армян.

Факт геноцида армянского народа признан многими государствами. Первым это в 1965 году сделал Уругвай, примеру которого последовали Россия, Франция, Италия, Германия, Голландия, Бельгия, Польша, Литва, Словакия, Швеция, Швейцария, Греция, Кипр, Ливан, Канада, Венесуэла, Аргентина, Бразилия, Чили, Ватикан. Геноцид признали также Европейский парламент и Всемирный совет церквей. Из 50 штатов США 42 - официально признали и осудили геноцид армян, а также объявили 24 апреля Днем памяти жертв геноцида армянского народа.

Турция традиционно отвергает обвинения в Геноциде армян и крайне болезненно реагирует на критику со стороны Запада по этому вопросу. Гамлет Матевосян.

Более 200 деятелей культуры из 40 стран примут участие в Международной гаванской книжной ярмарке, которая пройдет с 9 по 19 февраля, сообщили в четверг представители оргкомитета.

Ярмарка, которая в этом году проходит 21-ый раз, будет посвящена культурам народов Карибского бассейна, а также представителям Кубы - историку и музыковеду Зойле Лапике Бекали (Zoila Lapique Becali) и писателю Амбросио Форнету Фрутосу (Ambrosio Fornet Frutos).

По словам президента Кубинского института книги Сулейки Ромай (Zuleica Romay), в выставочных павильонах будут представлены почти 130 издательств из 27 стран. Среди гостей, приглашенных на ярмарку, - мексиканский писатель Серхио Питол (Sergio Pitol), получивший премию Сервантеса в 2005 году, аргентинец Мигель Бонассо (Miguel Bonasso), бразилец Фрей Бетто (Frei Betto), американец Питер Филлипс (Peter Phillips), россиянка Марина Москвина, а также представители культуры стран Карибского бассейна.

Кроме того, среди российских участников ярмарки - литератор Захар Прилепин, поэт Максим Амелин, художник-иллюстратор Леонид Тишков, а также эксперты в области литературы испаноязычных стран.

Ярмарка традиционно пройдет в крепости Сан-Карлос-де-ла-Кабанья, расположенной на берегу гаванской бухты. После завершения гаванского этапа ярмарка отправится в турне по провинциям Кубы, которое завершится 4 марта в Сантьяго-де-Куба на востоке острова.

На Кубе гаванская книжная ярмарка, ежегодно проходящая в феврале и собирающая сотни тысяч посетителей, считается знаковым событием в культурной жизни страныРоссийский павильон открылся на 20-й Гаванской международной книжной ярмарке. Олег Вязьмитинов.

По данным Бразильской ассоциации железнодорожной промышленности (ABIFER) рост продаж железнодорожной техники вырос в 2011 году на 35 процентов и составил 4,2 млрд. бразильских реалов. Всего в прошлом году произведено 5616 вагонов (3261 единиц в 2010 году). Это лучший результат за всю историю развития отрасли за исключением 2005 года, когда было произведено 7597 единиц техники. Согласно прогноза специалистов ассоциации в 2012 году данный показатель составит от 3,5 до 4 тыс. вагонов. В настоящее время бразильский парк вагонов насчитывает около 100 тыс. единиц, из которых до 20% имеют возраст старше 40 лет, что заставляет искать новые пути обновления парка. Наибольшую потребность в технике испытываю компании, занятые в переработке зерновых. В производстве локомотивов также отмечен значительный рост. Если в 2010 году произведено 68 единиц, то в 2011 году их количество увеличилось до 113 ед. На текущий год прогноз составляет 110 локомотивов.

Вместе с тем производство пассажирских вагонов снизилось до 336 ед. (в 2010 г. – 430 ед.). По словам президента ABIFER В. Абате небольшой спад связан прежде всего со снижением экспорта вагонов, который ежегодно составляет 30 процентов от объема производства. Основными импортерами бразильских вагонов (метро) являются США, Чили и Аргентина.

ABIFER

Чилийская Служба сельского хозяйства и животноводства (SAG) объявила о введении запрет на использование определенных видов пестицидов, следуя примеру других стран Южного полушария , таких, как Бразилия, Перу, Австралия и Новая Зеландия.

К запрещенным пестицидам теперь относятся хлордекон, альфа-ГХЦГ, пентахлорбензол, эндосульфан, алахлор и алдикарб, в соответствии данными, опубликованными в газете «Republic of Chile Official Newspaper».

Новый закон запрещает производство, импорт, экспорт, продажу и хранение данных пестицидов, а также применение их во всех формах сельскохозяйственного и лесохозяйственного производства.

Этот шаг связан со Стокгольмской конвенцией, которую Чили подписала в 2005 году.

В 2012 году Куба отмечает 150-летие создания национальной индустрии рома. В далеком 1862 году выходец из Испании Дон Факундо Бакарди Массо открыл в Сантьяго-де-Куба свою фабрику по перегонке патоки сахарного тростника в ром. Ему удалось создать первый в мире очищенный ром, мгновенно завоевавший все страны мира. Именно Сантьяго-де-Куба, город, где родился современный ром, становится центром мероприятий, посвященных 150-летию рома на Кубе.

Как уже сообщала BuenoLatina, в Сантьяго-де-Куба после реконструкции открылся обновленный Музей Рома (Museo del Ron). Кроме того, 1 февраля президент компании Cuba Ron S.A. Хуан Гонсалес (Juan Gonzalez) объявил о готовящемся выпуске нового напитка в линейке ромов Santiago de Cuba, производиться который будет в восточной столице Кубы. Под названием Santiago de Cuba Extra Anejo Oscuro, 25-летний ром появится в магазинах Кубы уже в первой половине 2012 года. В дальнейшем планируется его продажа и на международном рынке.

Участие в создании нового рома принимал знаменитый кубинский мастер рома (роньеро) Транкилино Пласенсиа (Tranquilino Placencia). Транкилино, больше известный на Кубе как Тано, отметил, что в подвалах фабрики в Сантьяго-де-Куба бережно хранятся дубовые бочки возрастом более 80 лет, где выдерживаются лучшие ромы Кубы. По его словам, секреты изготовления лучших ромов передаются роньеро в Сантьяго-де-Куба из поколения в поколения, что дает возможность и сегодня удивлять поклонников рома уникальным вкусом карибского напитка.

Компьютерная защищенность Швеции - одна из лучших в мире.

"У нас не осталось низко висящих фруктов, которые легко сорвать" - заявил по поводу уровня уязвимости компьютерных систем в Швеции Ларс Никандер, руководитель центра ассиметричных угроз и терроризма при стокгольмской Военной академии/Försvarshögskolan.

Швеция одна из ведущих стран мира в сфере компьютерной безопасности - показывают результаты международного исследования проведенного по заданию компании McAfee независимой аналитической экспертной группой Security and Defence Agenda.

Исследовав ситуацию в 23 странах мира, опросив 330 экспертов, из 27 стран был выведен средний рейтинг готовности к кибератакам и по другим аспектам компьютерной безопасности. Израиль, Финляндия и Швеция получили высшую оценку - 4,5 балла из пяти возможных. Самые неблагополучные, в обеспечении безопасности киберпространства государства - Мексика, Индия и Бразилия и Румыния. Отстают в готовности Китай, Россия, Италия и Польша. Лучше дела обстоят в США, Испании, Великобритании, Голландии, Германии. Франции, Эстонии, Дании.

"Атака хакеров из США, через Чили, Эстонию, Швецию и Норвегию производится за секунды. Но если пытаться преступников поймать - полицейский должен позвонить прокурору, который вступит в контакт с коллегами из других стран, и так далее. Занимает это недели и месяцы, а проблема налицо через 30 секунд. И здесь необходимы решения, которые будут позволять отслеживать и отражать хакерские атаки, практически, в реальном времени" - говорит Ларс Никандер.

Примерно об этом же говорит шеф компании McAfee в Скандинавии Фредрик Мёллер: "Основная проблема с киберпреступниками в современном мире в том, что они более подвижны, чем государства и организации. Потому, что они относительно неплохо финансируются, не связаны законодательствами, и могут организовывать совместные атаки из нескольких точек мира, одновременно. До того как мы будем иметь возможность централизованно собирать информацию и обеспечивать правильных специалистов правильными инструментами, мы будем работать, что называется, с одной связанной рукой".

Ни для кого не секрет что кибератаки в сегодняшнем компьютеризированном обществе могут быть чрезвычайно эффективным и дешевым способом ведения боевых действий или проведения терактов. Ущерб может быть очень серьезным, если будут выведены из строя системы компьютерного управления водоснабжения, систем связи, подачи энергии, в промышленных производствах, на транспорте и тому подобное. Кроме того, выявить нападающего, агрессора может быть очень непросто. Подобные атаки совершались против управленческих и финансовых систем в Израиле, Иране. У многих в памяти атака, которой были подвержены важные компьютерные системы Эстонии, когда в Таллине переносили памятник советскому солдату. В Швеции атакам были подвергнуты Канцелярия правительства. Еще у всех в памяти скандал, разразившийся в ноябре прошлого года, когда сотни тысяч паролей шведских граждан были выложены хакерами в свободный доступ.

И, по мнению Ларса Никандера из стокгольмской Военной академии, который был одним из экспертов в международном исследовании по заданию McAfee, готовность в мире, к кибернападениям, должна быть резко повышена.

Высокий уровень кибербоеготовности Швеции, по мнению Ларса Никандера, объясняется опытом, накопленным в годы Холодной войны, когда здесь бытовало мнение, о том, что в случае агрессии защищать необходимо общество в целом, включая инфраструктуры и граждан. "Думаю Швеция, ну и Финляндия с Норвегией, имели всеохватывающий подход в вопросах гражданской обороны в годы Холодной войны. В этом мы были довольно уникальны. И это, думаю, результат нынешнего высокого рейтинга".

Но и в Швеции, вопросы компьютерной безопасности не всегда оказываются на высоте. Пробелы возникают, как правило, там, где сталкиваются, или пересекаются интересы различных ведомств или групп, и вновь Ларс Никандер: "Централизованной ответственности за кибербезопасность в Швеции нет. Она распределена между четырьмя министерствами и восьмью ведомствами". Другой специалист в сфере кибербезопасности Давид Линдаль из организации Тотальная оборона не разделяет мнения о высоком уровне компьютерной безопасности в Швеции: "Не думаю, что мы имеем очень высокий уровень компьютерной защищенности. Скорее в других странах положение плачевное, что поднимает наш рейтинг".

А вот еще выводы, сделанные международной экспертной группой по компьютерной безопасности:

57% экспертов полагают, что в мире идет кибернетическая гонка вооружений.

45% считают, что компьютерная безопасность столь же важна, как и охрана государственных границ.

43% оценивают главную угрозу кибератак, в разрушениях или перебоях в работе важных инфраструктур.

36% экспертов думают, что кибероборона важнее противоракетной.

Стенограмма панельной дискуссии "Пенсионная реформа", прошедшей на Гайдаровском форуме 19 января 2012 года

Ю. Кахонен: Что ж, добрый день и добро пожаловать на нашу сессию. Я представляю Международный Валютный фонд, после обеда я буду модератором нашей первой сессии, посвященной пенсионной реформе, а Владимир Назаров будет модератором второй сессии нашего обсуждения пенсионной реформы. Меня зовут Юха Кахонен. Мы будем говорить о проблемах пенсионной реформы, об опыте в разных странах в этом контексте, а вторая сессия будет посвящена уже конкретному вопросу, а именно - российской пенсионной реформе. И после выступлений у вас будет возможность задать вопросы и услышать ответы от докладчиков, и я очень надеюсь на вашу активность в плане задавания вопросов. А теперь давайте я представляю вам нашего первого докладчика, это Бен Клементс, это мой коллега из МВФ, он является начальником отдела политики в области расходов Департамента по бюджетным вопросам МВФ, и его департамент занимается анализом именно этих проблем с особым акцентом на аспекты пенсионной реформы и расходов на систему здравоохранения. Он очень много публикаций сделал по вопросам пенсионной системы, и недавно он представил Правлению МВФ особый доклад о ходе пенсионных реформ в различных странах, он будет говорить нам, опираясь на этот доклад.

Б. Клементс: Спасибо, Юха. Юха вам сказал, что я буду говорить об опыте стран развитых и развивающихся в плане пенсионной реформы за последние несколько десятилетий и будем говорить о прогнозе пенсионной реформы, я буду говорить где-то минут 20, после этого, надеюсь, у вас будет очень много вопросов, которые мы дадим вам возможность задать, для этого будет время. Итак, для начала хочется объяснить, почему мы провели такое исследование. Мы только что представили этот доклад нашему исполнительному совету МВФ. Дело в чем? Сейчас бюджетный кризис наблюдается во многих странах мира, растет суверенный долг и в результате многие страны представляют планы коррекции бюджетной политики, причем не только краткосрочные, но и более долгосрочные, для того чтобы финансовую политику свою скорректировать для того чтобы оценить, как меняется соотношение суверенного долга и ВВП и так далее.

Соответственно, требуется корректировка бюджетной политики до разумного уровня, а это очень сложно, потому что во многих странах требуется приблизительно 8 процентных пунктов ВВП для такой корректировки для того чтобы достичь уровня докризисного. Во многих странах, соответственно, требуется дополнительная корректировка, поэтому вы видите, что эта проблема стоит не только перед Россией, но и многими другими странами. Как это соотносится с пенсионной реформой? Посмотрите на уровень налогов, особенно в развитых странах уровень налогов высок. Это значит, что корректировка затронет расходы и, соответственно, именно расходы и будут корректироваться. Поэтому давайте поговорим и об этом. Конечно, пенсии - это то, что привлекает внимание, потому что это поглощает большую долю бюджета. Но при этом вы видите, что и в развивающихся, и в развитых странах эта проблема остро стоит и мы понимаем, что пенсионные расходы будут расти и дальше, поэтому действительно этот вопрос является очень животрепещущим. Кроме того, мы сравниваем эффект пенсионных расходов на другие расходы. Может быть, нам не надо будет при этом урезать другие вложения, например, общественные вложения, потому что иногда такие пенсионные реформы могут очень хорошо способствовать росту экономики во многих странах, включая Россию. Сейчас вы видите проблему, которая стоит перед нами: население стареет, происходит дальнейшая миграция трудовая и это тоже влияет на аспект экономического роста.

Соответственно, прежде всего, что привело к этому большому росту пенсионных расходов, об этом я буду говорить. Во-вторых, я буду говорить о том, каковы прогнозы в плане повышения расходов и каковы риски реализации таких прогнозов и буду говорить о возможных вариантах пенсионной реформы для того чтобы люди в пожилом возрасте не жили в бедности и при этом чтобы получали достойную пенсию. Давайте посмотрим на эту диаграмму. Здесь вы видите данные по приблизительно 30 развитым странам в результате реформ. Посмотрите, начиная с 1970 года до 2010 года, 40 лет. Повышение расходов - 4 процентных пункта ВВП. Что это значит? Особый рост был с 1970 до 90 года, а это соответствовало росту различных выплат итак далее. И при этом вы видите, что рост выплат снизился начиная с 90 года, где-то до 2010 года, когда пошли реформы пенсионной системы, и эти реформы помогли сократить растущие расходы. А теперь давайте поговорим о том, что является драйвером роста расходов. Посмотрите на один из основных факторов. 3 процентных пункта роста с 70 до 90 года, из этого 2 процентных пункта было из-за более высокой степени замещения. Что это значит? Это средняя пенсия, поделенная на среднюю зарплату в экономике страны. То есть пенсии стали более щедрыми, и это помогло странам, конечно, снизить уровень бедности среди пожилых людей. То есть в развитых странах уровень бедности среди стареющего населения сократился. Но мы знаем, что население стареет, и процент населения свыше 65 лет, который имеет право на пенсию по старости, вырос за последние годы. И смотрите на то, что происходило в 90 годы и дальше. Давление на системы выросло, выросли расходы, но теперь посмотрите, кто имеет право на такие пенсии. Здесь вы знаете, что происходит изменение возраста выходи на пенсию, и это позволяет немножко сокращать растущие расходы. А теперь посмотрите на развивающиеся страны, что мы видим. В европейских странах, в России видите что происходит - с 90 года до 2010 года рост составляет где-то 2,5 процентных пункта, это по развивающимся странам Европы. В Росси рост куда более заметный, у нас данные только с 2000 года, но посмотрите, рост более чем значительный, это рост пенсионных расходов, пенсионного обеспечения. Посмотрите на другие развивающиеся экономики. Там тоже рост, но намного ниже. То есть само обеспечение намного ниже. Это значит, что процент населения, которое имеет право на пенсию, на самом деле достаточно низок. То есть в Европе, развивающиеся страны, расходы росли примерно как в развитых странах Европы. Теперь посмотрите на основные факторы повышения расходов на пенсионное обеспечение в этих странах. Что мы видим? Посмотрите на развивающиеся страны Европы. Население там стареет. Соответственно, расходы растут, растет коэффициент замещения. То есть картина здесь чем-то напоминает картину в развитых странах. Но при этом мы видим, какие разные паттерны расходов на пенсионное обеспечение в разных странах. Даже среди развитых стран пенсионные расходы имеют разную структуру.

Посмотрите Россию, справа, Россия находится где-то в центре различных стран, которые даны в этой категории в плане расходов на пенсионное обеспечение, то есть соотношение пенсионного обеспечения к ВВП. Итак, это если оглянуться назад. Если посмотреть вперед - что нас ждет в будущем, в ближайшие 20 лет, допустим, с 10 по 30 год? В среднем в развитых странах пенсионное обеспечение растет где-то на 1 процентный пункт ВВП, это на основе существующей политики и существующих реформ, которые во многих странах уже начаты. Многие реформы будут постепенно запускаться, и вы видите, что здесь очень большие различия. Смотрите, есть 9 стран, где рост где-то 9% ВВП, а у других сокращаются расходы, посмотрите Италию или еще некоторые страны. Вы видите, что там происходит совсем другая тенденция. То есть вы видите, насколько разнообразна картина среди развитых стран. Плюс еще, если это соотнести с демографической ситуацией и скоростью реформ, которые осуществлялись в этих странах, что это показывает нам, например, если посмотреть и сравнить эту картину с картиной в развивающихся странах, вы видите, на 1 процентный пункт ВВП происходит изменение на ближайшие 20 лет, но в 5 странах рост где-то больше, чем на 3 процентных пункта ВВП. Турция, Египет, Китай, Иордания, Россия - расходы на пенсионное обеспечение вырастут больше, чем на 3 процентных пункта в ближайшие 20 лет, об этом мой коллега из России будет говорить более конкретно в этой части нашей панельной дискуссии. Что мы еще видим? Есть и страны, где сокращаются расходы на пенсионное обеспечение.

Возьмите новые европейские страны - Болгария, Эстония, Венгрия и другие страны, где сокращаются, причем очень резко сокращаются расходы на пенсионное обеспечение. Соответственно, некоторое из этих сокращений бюджета произойдет из-за реформ, которые там осуществляются. Посмотрите на развитые страны. Первый столбик показывает старение населения. Этот фактор на 4 процентных пункта, отдельно взятый, повысит расходы на пенсионное обеспечение, при том, что мы рассматриваем такой прогноз, что в среднем, учитывая компенсирующий эффект пенсионной реформы, если взять в разрезе все страны, и развивающиеся и развитые, то расходы на пенсионное обеспечение в ближайшие 20 лет должны увеличиться на 1 процентный пункт. Посмотрите следующую группу стран. Там также очень сильно растут расходы на пенсионное обеспечение из-за старения населения, но сокращаются возможные выплаты и сокращается количество тех, кто имеет на них право. Соответственно, это как-то компенсирует эту картину. А теперь посмотрите более конкретно на ситуацию в России. Давайте сравним вот эту картину с тем что мы только что видели, только здесь у нас Россия стоит на первом месте. Старение населения для России будет очень тяжелым бременем, а мы говорим о тех людях, которым будет от 65 лет и выше. Россия из-за этого повысит расходы на пенсионное обеспечение на 4,7 процентных пункта.

Кроме того, будет менять картина на рынке труда, которая также повлияет на эту ситуацию. Вы видите, что те, кто имеет работу, они постараются удержать эту работу как можно дольше, поэтому, соответственно, и меньшее количество людей, возможно, будет претендовать на пенсию, достигая пенсионного возраста. Но смотрите, что в других странах и что в России. Вы не видите сокращения коэффициента замещения. В развивающихся странах Европы без России, ну или включая Россию, допустим, но там в среднем у нас где-то получается 0,5 процентных пункта ВВП. Соответственно, в развивающихся странах Европы сейчас происходят более масштабные реформы для сокращения расходов на пенсионное обеспечение, чем в России. Итак, если делать долгосрочный прогноз, то всегда, конечно, сложно дать точную картину будущего. И знаете, сложно прогнозировать расходы на пенсионное обеспечение, потому что надо гадать, как долго люди будут жить. И в принципе это хорошие новости, что люди живут дольше, чем мы ожидали. Но это не очень хорошая новость, когда мы говорим о расходах на пенсионное обеспечение, потому что чем дольше человек живет, тем большее количество лет он получает пенсию. И что происходит? Допустим, продолжительность жизни немножко выше, чем прогнозировалось, и в некоторых странах, включая Россию, это значит, что расходы на пенсионное обеспечение в результате даже будут на один процентный пункт выше, чем ожидалось по прогнозам.

Понимаете, это еще связано с макроэкономическими предположениями эволюции производительности труда. Мы, конечно, используем официальные прогнозы стран, но есть страны, которые очень оптимистично рассматривают дальнейшее изменение производительности труда по сравнению с тем, какова историческая правда. Возьмем три страны - Италия, Португалия, Испания. Мы видим, что если оцифровать их производительность, то в принципе их ждет то, что было раньше, это значит, что тут очень высокие пенсионные расходы будут. Есть страны, там, где будет очень большое количество трудовой силы, которая прогнозируется, что выйдет на рынок труда, но если это не материализуется, тогда опять-таки расходы на пенсионное обеспечение будут высокими. Но есть и прочие риски. Первый - это реформы и их свертывание. Дело в том, что многие страны что сделали. Они делают реформу, но постепенно, то есть в течение какого-то периода. Естественно, это все делается на основе прогнозов, но иногда это предусматривает повышение пенсионного возраста, сокращение коэффициента замещения и так далее. И когда начинаются реформы, то населения очень негативно это воспринимает, пытается повлиять на этот процесс и свернуть реформы. Посмотрите на те страны, в которых были очень сильные пенсионные реформы и при этом в результате реформ они где-то на 5 процентных пункта сократили расходы на пенсионное обеспечение, именно благодаря реформам.

Поэтому свертывание реформ, что это нам даст в цифрах, очень сложно предположить. Просто помните о том, что такая возможность существует. Даже страны, например, Швеция, где есть автоматический механизм корректировки. Как только общественность узнала об этом, было желание свернуть этот механизм, обратить его в обратную сторону. Понимаете, как только общественность узнает, на основе какого правила какая реформа проводится, естественно, тут же, автоматически пытается противиться этому. А теперь посмотрим на вторую реформу, еще один риск. Это такой риск, что если пенсия в госсекторе не дает нужного эффекта, то это уже возникает риск дефицита по частных пенсионным программам с выплатами, которые зафиксированы, потому что там были проблемы недофинансирования на 30% и более, например, в 9 году. Вы видите, какие страны от этого тоже не защищены. И есть и другие страны, молодые страны Европы, развивающиеся и другие, там, где высокая доля частных пенсионных программ с установленными взносами и вы знаете, что в 90-е годы в Восточной Европе многие страны начали применять концепцию частной пенсионной системы, но там же есть риск. Что происходит, если происходит обвал рынка капитала, если в фондах пропадают деньги или еще что-то, то есть это может привести к развитию неадекватной ситуации, значит, соответственно, к давлению на госсектор. Просто помните об этом, о том, что такие риски есть и сложно предположить, материализуются они или нет полностью. Нельзя исключить роль госсектора в обеспечении стабильности дохода. Следующий вопрос, соответственно, - а что же делать. Три основных соображения.

Итак, первое. Реформа пенсионной системы, какой степени бюджетная корректировка требуется, какая стратегия нужна? И еще вопрос. Вы понимаете, что пенсии сейчас очень важны для сокращения уровня бедности. Но при этом очень важно, чтобы реформа не повлияла на уровень бедности в стране негативным образом. И, соответственно, что могут сделать пенсионные вопросы для того чтобы также способствовать экономическому росту страны. Итак, если говорить о развитых странах, в наших исследованиях мы увидели, что существует много преимущество в постепенном повышении пенсионного возраста. Если взять с 90 года до 2030 года и сделать прогноз, то допустим, средний пенсионный возраст повысится на один год, а продолжительность жизни повышается быстрее иногда. Поэтому сейчас на самом деле повышение пенсионного возраста еще не вышло вровень с повышением продолжительности жизни, которая повышается быстрее, чем повышение пенсионного возраста. Еще есть преимущество при такой реформе. Пенсионная реформа, которая повышает пенсионный возраст, при этом снимает необходимость делать еще кое-какие пенсионные реформы, которые могут дать негативный эффект. Например, если вы дальше будете сокращать коэффициент замещения, вот это точно ударит по доходам населения, повысит бедность и будет препятствовать экономическому росту. Поэтому есть все-таки смысл именно увеличивать, то есть повышать пенсионный возраст. Но тут возникают вопросы - а что делать с пожилыми рабочими, которые просто физически не способны работать? Понимаете, если вы повышаете пенсионный возраст, то это должно как-то согласовываться с возможностями человека в 65 лет или сколько, работать в своей профессии, там должны быть какие-то компенсации в случае, если в этом возрасте человек не имеет права на пенсию, но работать физически в своей профессии уже не способен.

Поэтому понимаете, постепенное повышение пенсионного возраста - это может ухудшить положение групп населения с низким доходом на тот период, когда человек не способен уже работать, но еще не имеет права на пенсию. Да, конечно, коэффициент замещения в тех странах, где он сохраняется на высоком уровне, там можно его хотя бы сокращать, особенно для групп населения с высоким доходом, например. И последнее, можно рассмотреть следующий вариант. Например, в качестве противовеса повышения расходов на пенсионное обеспечение можно просто увеличить ставки налогообложения в фонд оплаты труда, что тоже делается. Во многих странах просто эти налоги не очень адекватно собираются. А теперь давайте посмотрим на следующее. Все зависит, конечно, от того, какое вариант развития страна выберет. Но если вы хотите, например, сэкономить 1 процентный пункт ВВП пенсионных расходов. Соответственно, эта диаграмма показывает - если вы хотите 1 процентный пункт ВВП сэкономить, то один из вариантов, который здесь существует, это повысить на 2,5 года пенсионный возраст. Это один вариант, и там не меняются налоги на доход. По оси игрек возможность, следующая альтернатива - это наполовину сократить степень замещения, то есть коэффициент замещения. Есть другие, промежуточные варианты, как добиться такого результата, но разными методами. Как стабилизировать долю пенсионных расходов в ВВП страны, и страны выбирают, каким путем они пойдут. Если взять развивающиеся экономики, то в разных регионах разные проблемы. Мы видим, что высокие пенсионные расходы во многих странах, и сейчас мы видим, что те, кто старше 65 лет, в странах Восточной Европы имеют право на пенсию. Но что в России? Здесь тоже есть привлекательный вариант - увеличить пенсионный возраст.

По тем же самым причинам, о которых мы говорили, а для Европы важно выровнять, то есть унифицировать пенсионный возраст мужчины и женщины. И в России это тоже может быть привлекательным вариантом. Но прежде всего нам надо решить все проблемы в государственной пенсионной системе, прежде чем приступить к структуре частной пенсионной системы. Это важно. Потому что иначе это просто может очень дорого стоить для бюджета. Поэтому первый приоритет - это государственная пенсионная система, которая требует четкого определения, набора реформ, которые необходимо провести, как должны корректироваться коэффициенты замещения и так далее. Это все должно быть кристально ясно. Но есть страны, в которых пожилые люди живут в бедности, пенсионное обеспечение низкое, и там стоит вопрос, как расширить охват при сохранении устойчивости бюджета, то есть как обеспечить физическую устойчивость экономики. Первое, можно постараться расширить эту систему на основе имеющихся систем. Но обычно такие системы охватывают осень маленькое количество населения. Проблема в том, что во многих таких системах во многих развивающихся странах госслужащие имеют очень высокий коэффициент замещения и низкий возраст, то есть меньший возраст выхода на пенсию. Поэтому тут требуется, конечно, соблюдение социальной справедливости. Ну и потом - в тех странах, где очень малое населении охвачено пенсионным обеспечением, можно смотреть другой вариант, например, не страховая, а социальная пенсия, особенно для тех, кто и налоги-то не платит. Да, конечно, это будет очень дорого, это не тривиальные расходы будут, но очень важно при этом защитить население с очень низким доходом. И что ж, на этом моя презентация закончена, большое спасибо за внимание.

Ю. Кахонен: Что ж, теперь у вас есть возможность задать вопросы. Для аудитории 2 микрофона, пожалуйста, выходите вперед, если у вас есть вопрос.

Л.С. Ржаницына: Институт экономики, Российская академия наук. Сначала комментарий. Мне кажется, что вообще ко всем международным обобщениям надо подходить очень разумно. Я понимаю требования самого жанра, то есть мы должны то общее, что объединяет наш предмет. Но очень важны особенности, невероятно важны особенности. Вот если вы рассмотрите историю пенсионных дел в России новой, я вам хочу сказать, что до 2008 года реальная пенсия в России была ниже 90 года. И поэтому вот этот рывок, о котором говорят, 9-10 годы, это только, извините, восстановление, приближение к тому, чтобы хотя бы вернуть вот этот период трансформационных изменений для того чтобы стать на ноги хотя бы немножко. Тем более, что Россия за предыдущие годы получила очень большие нефтяные доходы, и, несмотря на кризис 2008 года, все-таки было, извините, политическое решение что-то сделать для пенсионеров. Повторяю, очень сделано было серьезное, потому что действительно за столько лет, с 90 по 2008, это 18 лет, целое поколение, пенсионеры ничего реально не получили от пенсионной системы.

Это первое, это комментарий. Второе. Знаете, когда мы рассматриваем реформу, как способ решения вопросов, надо, мне кажется, всегда помнить, что это очень травматичное дело, когда рушится то, что существует, обязательно бывают очень серьезные огрехи. Вот вопрос поэтому - почему вы всегда смотрите тот набор, который мы традиционно слышим? А вот в России, думаю, не только в России, есть такие ресурсы, которые позволяют сэкономить бюджетные средства, не используя те методу, которые вы предлагаете - возраст, коэффициент замещения и так далее, то есть параметрические реформы внутри самой пенсионной системы. Я приведу простой пример: сейчас наша Счетная палата сказала, официально написала, что у нас 400 миллиардов рублей в социальной сфере были неэффективно использованы, надо разбираться, куда они делись и что с ними случилось. Понимаете, если уж мы хотим всю сумму вопросов поднять, которые позволяют нам очень серьезно подойти: нужно ликвидировать что-то в этой системе, нужно менять в этой системе или нет, то, прошу прощения, надо, видимо, смотреть на очень интересные вещи, которые, то есть на внешний фактор, а не только копаться в одной пенсионной системе. Вы согласны со мной или у вас есть возражения? Спасибо.

Б. Клементс: Что ж, спасибо. Я думаю, что когда мы будем говорить конкретно о России в нашей второй части этого круглого стола, я думаю, мы с вами попробуем ответить на этот вопрос, но понимаете, вы правы, что коэффициент замещения и средняя пенсия в России совсем невысокая, но что заметно, вы выходите на пенсию раньше, чем ваши западные коллеги, и это бросается в глаза. Мы должны понимать, что нет какой-то магической цифры, идеальных расходов на пенсионное обеспечение, так чтобы все были рады. Понимаете, нельзя сказать, что есть один рецепт для всех, то есть сколько процентных пунктов от ВВП. Но я говорю о преимуществах осуществления пенсионной реформы, потому что вам тогда не надо будет делать бюджетных корректировок и при этом вы сможете все равно придерживаться основной цели реформ пенсионной системы для того чтобы покончить с бедностью среди пенсионеров.

Е. Горюнов: Евгений Горюнов, Институт Международной экономической политики. У меня вопрос относительно прогнозов, который вы нам сегодня представили, потому что вы очень дальний прогноз показали, до 2030 года, но все эти прогнозы основаны на предположении дальнейшего роста экономики в России. Соответственно, на каких предположениях это было основано, потому что это очень важный вопрос? Каков сценарий развития событий, который вы ожидаете, в развивающихся странах Европы и на рынке в целом и на рынке, может быть?

Б. Клементс: Вы знаете, если говорить о методологии, то мы предположили следующее: прогнозы зависят от демографии скорее, чем это просто экономическое прогнозы. Экономика растет быстрее и зарплаты растут быстрее, и пенсии должны расти вместе с ними. Поэтому наши предположения того, что в развивающихся, быстроразвивающихся экономиках пенсии должны расти вместе с ВВП. При этом может меняться соотношение пенсий и ВВП в небольших растущих странах, развивающихся странах. Дело в том, что если рост экономики будет меньше ожидаемого и если государство захочет показать щедрость и повысит расходы на пенсионную реформу, на пенсионное обеспечение, тогда, конечно, вы увидите, что расходы вырастут. Но тут есть свой макроэкономический риск, риск производительности труда и не только, чувствительности. Экономика растет иногда немножко медленнее, все это также зависит от прогнозов, и тогда хотя бы видишь какое-то о соотношение, но что интересно, конечно, в общем и целом экономическая деятельность, экономическая активность и изменения пенсий, они все-таки коррелируют и правительство пытается добиться этой корреляции.

Реплика: Вот я хотел бы продолжить мысль, которую профессор Ржаницына начала, что в общем-то, действительно, пенсионные системы очень отличаются друг от друга, и не пробовали ли вы сделать некоторую группировку стран, ну например, на страны, где системы с установленными выплатами и где с установленными взносами, например, потому что когда мы с нашими коллегами обсуждаем повышение пенсионного возраста в России, допустим, для системы, где установленные выплаты, очевидно, что это приведет к сокращению расходов. А вот в системе, где установлены взносы, коллеги нам говорят, вы ничего не сэкономите, все, что люди заплатили, все потом надо будет отдать в виде увеличенных пенсий. Мы с ними спорим, что это не совсем так, но все-таки мы их аргументацию в той или иной форме принимаем. Вы рассматривали, как те или иные параметрические реформы влияют на различные типы пенсионных систем, в частности, на установленные выплаты и установленные взносы. Или на разную демографическую структуру. Одно дело, когда у вас более молодое общество, другое - когда более пожилое, вот вклад параметрических реформ, как он накладывается на, соответственно, демографическую структуру общества и на тип пенсионной системы, который эти реформы пытаются изменить, в какой-то более группировке стран вы проводили по различным типам?

Б. Клементс: Вы знаете, большая часть нашей работы состояла из рассмотрения того, каков будет эффект реформы на государственные пенсионные системы. Здесь, может быть, стоит поговорить и о частных системах, как эти реформы повлияли бы на них. И сейчас те страны, которые в конце концов внедрили такие системы, у них сейчас на самом деле существует что-то среднее между этими двумя системами, старое поколение существует по старой системе, а новое поколение - по системе взносов. Но опять-таки разница в том, что риск сейчас весь переносится на человека, то есть пенсия может быть очень разная, в зависимости от экономической системы на тот момент, когда ты выходишь на пенсию. Но традиционная общественная, то есть государственная система все равно поглощает все существующее вокруг, поэтому, конечно, это повлияет и на общественный сектор, и если эти различия посмотреть в разных странах, то там были очень большие системы определенных взносов, но если система не генерирует нужную сумму адекватного пенсионного дохода, то это опять-таки и на государственный сектор будет оказывать давление.

Реплика: Ваш анализ 30-летний, начиная с 70 года прошлого века, показывает, что сначала расходы пенсионных систем росли за счет повышения коэффициента замещения, до 90 года, потом, когда население начало ускоренно стареть, расходы стали расти за счет этого фактора, и темпы повышения возраста, как инструмент регулирования, они стремились к тому, чтобы достичь этого вот такого баланса. И когда вы поставили в эту динамику нашу страну, то учитывали ли вы несколько моментов, которые обеспечивают эту сопоставимость? На фоне того, что на Западе коэффициенты замещения росли, у нас сони в этот период снижались. Это первое, второе - темпы старения населения на Западе и темпу старения населения нашего принципиально отличаются. Не потому, у нас, например, структура старения населения, точнее, продолжительности жизни населения, увеличивается и сокращается не только и не столько за счет увеличения продолжительности жизни людей, сколько за счет повышенной или пониженной смертности двух других категорий, в трудоспособном возрасте и младенческой смертности. Поэтому это надо, наш анализ показал, что темпы старения населения в нашей стране сильно отстают от темпов старения на Западе.

Это первый вопрос, насколько обеспечена была сопоставимость. А второй вопрос у меня заключается в следующем. Вот вы приводите примеры, опять же в этих сопоставлениях, западные страны, развитые и неразвитые и показываете в них расходы в структуре ВВП и там стоит опять наша страна. И все, по крайней мере большинство западных стран, имеют чисто страховые пенсионные системы. У нас, знаете ли вы и насколько вы учитывали, что в с структуре расходов нашей пенсионной системы практически половина, немножечко я преувеличиваю, чуть меньше половины - это расходы на нестраховые выплаты, и в последнее время они росли именно за этот счет. Если мы исключим оттуда все нестраховые выплаты, то там останется не 8-10% ВВП, как у вас показано, а 6, и тенденция идет к снижению этой части наших расходов. Учитывали ли вы это или это просто, так сказать, и последний вопрос, если можно: не стоит ли во всех этих сопоставлениях учитывать исходную точку, что называется, отсчета для реформ. На Западе хотя бы по основным параметрам, по той же доле расходов в ВВП, по уровню пенсионного обеспечения, по темпам старения, по уровню бедности, вот эти 4 параметра, которые мы, в частности, с своей стратегии долгосрочной пенсионной реформы мы эти параметры считаем ключевыми, вот нам до тех западных стран, которые мы брали для анализа, мы их еще далеко не достигли для того чтобы начинать вот эти такие реформы. Вот у меня три вопроса.

Б. Клементс: Спасибо. Если говорить об изменения расходов в прошлом и сравнении с Россией, мы не смотрели Россию в прошлом, мы говорили о России с прицелом на будущее, то есть говорили о прогнозе в плане России и анализировали основные факторы роста пенсионных расходов. Возможно, надо анализировать то, что происходило в предыдущие десятилетия. Но как мы это делали, как мы делали сравнение, мы брали сравнимые данные по интересующим нас странам и пытались использовать эти данные, насколько их можно было. Конечно, вопрос вставал, насколько мы адекватно сопоставляем страны, но мы говорили об основных видах пенсий, включая пенсии по потере кормильца, но мы не включали туда различные фонды и выплаты, которые в разных странах разные, но это скорее всего то, что называется нестраховыми выплатами. Потому что это действительно не основано на страховой пенсии для пожилых. Поэтому мы и рассматривали пенсионные расходы как таковые, в чистом виде.

Ю. Кахонен: Что ж, больше вопросов нет? Тогда мы переходим ко второй презентации, которую сделает Джон Поллнер. Он является ведущим специалистом по финансовым рынкам Департамента развития частного финансового сектора в регионе Европы и Центральной Азии Всемирного банка.

Д.Д. Поллнер: Здравствуйте, спасибо. На этой сессии мы говорим о некоторых вопросах накопительной пенсионной системы и о проблемах как в прошлом, так и в будущем в этом контексте в России. И, как уже говорилось в предыдущей сессии, были определенные опасения относительно накопительной части пенсионного обеспечения в плане различных аспектов, которые могут влиять на эту систему, но вы знаете, первая часть, она не может полностью взять на себя всю ответственность за несостоятельность пенсионной системы, ведь очень важно, чтобы каждая составляющая пенсионной системы работала стабильно и естественно, мы говорим об опыте наших последних лет, мы говорим о том, что новый финансовый кризис приближается и мы говорим в этом докладе о том, где искать решения для того чтобы у нас была возможность обеспечить более адекватную и стабильную замену дохода. Как вы поняли, что, конечно, репутация накопительного уровня пенсионной системы пострадала, нет, это хорошо, что у вас есть свои собственные сбережения или частные фонды, но есть и обязательные фонды, они подвержены волатильности, когда приходит эта волатильность, то это приводит к социальным проблемам, с точки зрения долгосрочности такой проблемы. При этом надо отметить, что большинство из пенсионных фондов все-таки встали на ноги после проблемы, но есть риск, есть ощущение, что вновь может что-то подобное, как во время кризиса, поэтому нам нужны более стабильные реформы, которые дают более стабильные, предсказуемые результаты, которые не подвержены стихийному действию рыночных сил. Я хочу привести вам иллюстрацию доходности пенсионных сложений во время кризиса 8-9 года.

И что вы видите? Здесь доходность была низкая, особенно в 2008 году она была отрицательной, да, это были коротко отрицательные результаты, то есть не долгосрочные, потом, в 9-10 году ситуация стала выравниваться, и как вы видите, многие, не все пострадали одинаково, но вы видите, что процент восстановления немножко разный, видите, у кого-то падение было 25%, а у кого-то и больше, то есть здесь происходили процессы, которые симметричными назвать нельзя и поэтому высчитать, какая скорость восстановления экономики не должна внушать опасения, очень сложно. Но не забудьте о волатильности рынков и не забудьте о том, что данная система создана с учетом потенциальной волатильности. Какие уроки мы из этого можем извлечь? Инвестиции в пенсионную систему России, в систему фиксированных выплат, они надежны, там меньше волатильность, но кризис всегда на что-то влияет потери капиталов были и, соответственно, все фонды, которые этим занимаются, не пострадали, в России просто такого еще нет, но в любом случае этого все равно мало для того чтобы чувствовать себя успокоенными, потому что, допустим, когда происходит на рынке депрессия, кто-то получает фиксированный аннуитет, который снижается постепенно, как это говорилось в предыдущей презентации. Мы хотим избежать такой ситуации, мы хотим протестировать поддержку такой системы.

Теперь, 2008-9 год, кризис. Вопрос или проблема бюджетного баланса встал на повестку дня очень жестко в европейских странах. И дело в том, что вклады в пенсионное обеспечение просто были иногда ненадежными. Дело в том, что можно скорректировать что-то в краткосрочной перспективе, но проблему надо решать в целом. И потом, как коллега сказало, мы хотим избежать структурного дефицита такого типа, потому что мы что смотрели, мы смотрели в другом направлении. Теперь, если возвращаться к финансированию по второму уровню, что нам требуется сделать. Есть несколько обоснований, почему нужно сделать именно то, о чем я говорил. Понимаете, если говорить о государственной политике, она вот какая. В некоторых странах она имеет несколько готовых решений проблем, одно из таких решений - это множественные фонды, низкорисковые, высокорисковые и так далее. Низкорисковые фонды навязываются работнику так чтобы при высоком риске были еще высокие доходы, такое тоже существовало. Конечно, есть один более общий метод, как этого добиться, вы знаете, это все выглядит привлекательным, потому что аллокация активов делается очень просто - каждые 5 лет в течение жизни работника, и тогда просто не надо бояться, понимаете, это все происходит автоматически, и это помогает инвестиционно стабилизировать за последние 5-10 лет жизнь рабочего. Итак, если говорить о распределении активов и жизненном цикле, что здесь можно сказать. Принятие решений или непринятие решений, которое тоже является риском - эта проблема существует, проблема существует, потому что активы надо классифицировать, потому что это надо классифицировать по разным частям жизненного цикла в зависимости от того, где какие активы можно приобрести и так далее. Потом вопрос заключается в том, во что этот объект был трансформирован, но мы это делаем так, чтобы это не привело к капитальным потерям.

Жизненный цикл и множественные фонды, да, они могут в принципе сократить волатильность портфеля, но особенно если взять последние годы жизни рабочего или последние годы, которые рабочий работает в своей жизни, это все важно для того чтобы долгосрочности такой поддержки. И что бы ни было решено, мне кажется, здесь действительно требуется совершено другая стратегия распределения активов. Если мы говорим об отечественных ценных бумагах, это и акции, и бонды, они очень неволатильны, это значит, что надо действовать глобально, это значит, что регуляторы должны учитывать, что минимум 50% активов надо диверсифицировать везде в мире. И еще один пример. Многие из вас уже это знают, конечно.

По старой системе накопительной, это когда Внешэкономбанк этим руководил, там были только правительственные ценные бумаги, но это, конечно, изменилось в конце 2009 года и более диверсифицированный класс ценных бумаг был представлен, это все отсутствие волатильности, на самом деле такие инструменты еще менее волатильны, чем другие, поэтому если убрать коэффициент инфляции и выяснить реальную ставку возмещения, то я думаю, что в России мы, конечно, видим, что коэффициент инфляции очень высокий, и это не позволяет срочно исправить ситуацию, поэтому что я хотел сказать, инвестировать все пенсионные активы в домашнюю экономику - это представляет собой риск, возможные потери стоимости и потом мы считаем, что такая локация, она может быть полезной, и потом представьте, почему действительно глобальная диверсификация дает нам лучший результат, а результат реально лучше. Если посмотреть на результаты финансового кризиса и что теперь стоит ожидать.

Да, мы видим, что есть некоторые рынки, которые как-то пострадали от этого есть которые не пострадали вообще, так что в принципе это не 100%-ная корреляция, это надо понимать, но корреляция определенная есть. да, но при этом мы не хотим, чтобы Пенсионный фонд России, там надо знать, просто требуется очень много данных, информации и так далее, это все осуществимо. Есть такое решение, что, например, в некоторых фондах нет необходимости выбирать между различными облигациями и другое и такое, конечно, легче мониторить и разрабатывать инвестиционную стратегию. И как я говорил о глобальном портфеле, а это акции и облигации, они стабилизируют стоимость портфеля. Буквально пара примеров. Во время финансового кризиса, в 8-9 году и в самом 9 году, это был тот год, когда финансовый кризис еще бушевал и потом начал немножко сходить на нет, тогда на некоторых рынках, где-то от 69 до больше процентов, были некоторые показатели, а при этом были Бразилия, Китай, Индия, Корея, Россия, Турция, Австралия, Южная Африка, это те новые развивающиеся страны и что интересно, если это сравнить с развитыми странами, у них так и было, либо ноль, либо ниже нуля, либо чуть позитивные доходы.

В 2008 году где-то половина из них, половина из ценных бумаг давала положительный доход, и это было практически во время кризиса еще. Я говорю о том, что конфигурации глобального портфеля могут помочь устойчивости системы в период кризиса. Конечно, российский рынок ценных бумаг дал очень хороший годовой доход, в 2011 году, до ноября, результаты были -21% по сравнению с тем, что было до этого, поэтому мы и говорили об этом раньше. 100% национального коэффициента ценных бумаг, этот показатель может быть настолько волатильным, что он не показателен. И естественно, это значит просто, что надо перераспределить инвестиции из менее надежных портфелей в более высоконадежные портфели и заодно сопротивляться инфляции. И потом, мы говорим о гарантиях по накопительным частным пенсиям, но мы не считаем, что минимальная гарантия должна даваться на доходность портфеля. Это практикуется в некоторых странах, есть такое, у частных пенсионных организаций, конечно, есть определенный риск в данном случае, и тогда просто надо давать гарантию, и есть один консервативный критерий: аннуитет должен быть основан хотя бы на нулевой доходности, а не отрицательной. Нулевая доходность - значит, что ты просто получаешь обратно уплаченные деньги.

Конечно, ничего приятного в этом нет, но это хотя бы минимальная гарантия уплаченной суммы, что она не пропадет, и если это объединить с госпенсией, то это все равно лучше, чем ничего. Еще один метод - пополнение, то есть увеличение минимального уровня, если вдруг получается так, что человек не получает минимальную пенсию. Но опять-таки, требуется определение минимальной пенсии, и если мы видим, что накопительная часть не дала ожидаемых результатов, то, может быть, тоже можно как-то то этого гарантироваться. В Чили используется определение минимально пенсии, а там есть только накопительная частная пенсионная система, там нет государственной. И смотрите, там государство компенсирует разницу, и это все равно намного меньше, чем то, что вам пришлось бы платить, если бы вам надо было финансировать пенсии из госбюджета. Пример - как можно структурировать такие гарантии, еще один пример. Правительство может дать следующую гарантию, что нет необходимости инвестиции конвертировать в аннуитет. Таким образом, дается возможность рынку вернуться в прежнее состояние. Может быть так, что, например, некоторые части инвестиционного портфеля используются в несколько лучшей ситуации на рынке, но опять-таки, понимаете, это все было бы ненужно, если бы те подходы к жизненному циклу финансирования применялись, о которых я говорил, то не надо было

бы дополнительные гарантии искать. Опять-таки, возьмем аннуитет ниже нулевой доходности, государство тогда добавляет требуемые суммы для того чтобы восстановить статус-кво. Но опять-таки, просто если требуется какая-то финансовая интервенция, то берется определенная плата за услугу, просто такие случаи рассматриваются, как очень редкие случаи. Если мы говорим об аннуитетных выплатах, то как это все происходит, как это выглядит. Что такое аннуитетные выплаты? Это инструмент страхования, это значит, что в обмен на страховую премию вы получаете пожизненный доход. В чем прелесть? Потому что это пожизненно, это значит, провайдер аннуитета берет на себя все риски, а не сам работник. В момент выхода на пенсию есть риск, что стоимость активов портфеля будет ниже той, которой она была на момент вступления в программу. Соответственно, возникают риски конвертации.

Что в таком случае делать? Можно иметь такие аннуитетные выплаты с минимальными гарантиями, но тем не менее так, что не надо будет делать конверсию фиксированного аннуитета. Каковы же компромиссы? Когда мы говорим о фиксированных аннуитетных платежах, то по определению они фиксированы, значит, здесь меньше возможностей волатильности. Как защититься от инфляции провайдеру аннуитетных платежей? Требуются индексированные облигации, индексированные по темпам инфляции. Но проблема в том, что в большинстве стран таких нет облигаций, соответственно, нет естественного хеджа для того чтобы защитить или для того чтобы представить такой аннуитетный платеж, индексированный по инфляции. Дания, например, это страна, которая единственная имеет в своей системе очень сильный накопительный уровень, накопительный компонент, но там все не так просто. Учет, избытки доходов должны быть очень прозрачными, и это не всегда удобно.

Еще один риск, когда мы говорим об аннуитетных платежах, это, как уже говорил, риск долголетия, потому что смертность сокращается сейчас. Это в результате означает более высокую ответственность компании, которая будет выплачивать аннуитетные платежи. Есть альтернатива или возможность митигировать такой риск? Но до этого требуются более централизованные провайдеры аннуитета. И тогда создается пул именно по этому конкретному риску, и вы же не предлагаете ничего радикального, правильно, таким образом, но в принципе к российскому пенсионному фонду тоже можно уже обратиться с иском, потому что они что делают, они создают пул пенсионных взносов рабочих. Швеция и Дания: там сокращаются расходы не только из-за этого риска, этот риск становится как-то более смазанным, но тем не менее проблемы остаются, и это не решает проблемы устойчивости. Соответственно, когда вы транслируете более низкие доходы, то можете ли вы добиться возможных выгод? Еще можно сказать, что можно децентрализировать управляющих средствами, управляющих фондами, но рабочий или служащий может решить, что он хочет другой портфель, например, акций или облигаций. И такая часть этой работы могла бы быть полностью централизованной, и вы получаете очень хорошую смешанную систему.

Пенсионный фонд России уже разрешает проводить децентрализацию управления активами и акцентом прежде всего на рисках портфеля и менеджмента этими активами, но, конечно, не будет заниматься вопросами долголетия и так далее. Россия, может быть, еще не доросла немножко до этого, это еще не началось здесь, но это будет в какой-то момент. На рыночной основе у нас уже есть на Западе некоторые провайдеры аннуитетных платежей, но при этом требуется такая структура, чтобы минимизировать расходы на ее поддержание, потому что сами знаете, когда расходы высокие, то это, соответственно, повлияет и на доходы. Поэтому тут, конечно, очень важна структура расходов и здесь нужны решения, которые будут соотнесены с функциями. Когда у вас просто рутинные какие-то бухгалтерские функции, то тут, может, и не требуется что-то такое проводить, можно сделать управление инвестициями и посмотреть, насколько вам это понравится.

Что мы называет здесь автоматическим портфелем? Это еще одна особенность здесь, которую можно включить на благо рабочему и служащему. Дело в том, что мы не всегда имеем адекватные знания для того чтобы принять самое грамотное решение. Соответственно, здесь не навык к автоматическому подходу, вы должны говорить с инвесторами про аннуитетные платежи, поэтому я хочу сказать, что конечно, в России сейчас уже создается новый фонд, можно использовать и этот, но при этом мы видим, что он будет служить интересам населения и автоматический портфель совсем не означает, что он будет безрисковым, на самом деле нет. Если бы этот портфель был совершенно безрисковым, то все равно что-то происходило бы, и в результате мы получали бы нужный доход. А что делать с дизайном этого портфеля? Как я уже говорил, это должно быть глобально диверсифицированным, не надо сообщать о волатильности полностью, но при этом безрисковая должна быть эта операция. Мы хотим более высокие положительные доходы, поэтому я думаю так, и потом, мне кажется, очень важно диверсифицироваться хорошо, для того чтобы иметь определенную ценность.

Например, возьмем российские пенсионные фонды и накопительную часть пенсий, и мы сравнили это с другими странами, и мы увидели количество участников этих программ. Посмотрите, как вклады инвестируются? Внешэкономбанк, посмотрите, вот голубая часть этого пирога, - это то, во что вкладывают рабочие и служащие России, а именно в накопительную систему, накопительную часть, частные фонды - это красным показано, asset-менеджеры, итак, многие из них инвестируют в автоматические портфели. Что это означает? Это означает, что они больше верят тем решениям по распределению портфеля, которые государство на рынке представляет или нет, не пойму. Но что интересно: чтобы представить выводы, я предлагаю несколько вопросов решить, прежде всего накопительные пенсионные системы могут очень хорошо действовать, могут компенсировать дефицит первого уровня. То есть здесь должна быть идеальная ситуация в этом плане. Конечно, можно проводить глобальную диверсификацию, но опять-таки это можно использовать для того чтобы сократить волатильность.

Номер 3, подход на основе жизненного цикла к изменениям инвестиционного портфеля. Это делается для того чтобы максимизировать доход и стабилизировать стоимость портфеля где-то за несколько лет до выхода на пенсию. Теперь гарантии. Было бы очень эффективно использовать гарантии перехода, и опять-таки, вы же понимаете, что происходит с портфелем на протяжении его существования. И в результате может быть так, что вы наберете все желаемые инструменты, а они не обеспечат вам желаемой, достойной доходности. Как сократить такие риски? Да, можно, конечно, сократить премии и расходы, если это все объединять под риски страховки и так далее, но последнее, мне кажется, системе требуется также дизайн, и очень важно, чтобы кто-то еще поддержал эту работу стабильным образом, чтобы эта с система стала устойчивой. Спасибо большое за внимание.

Ю. Кахонен: Что ж, у нас еще до перерыва есть время на вопросы.

Реплика: ... анализировали практику западных стран с накопительными составляющими, и в каких странах и какую долю накопительная часть пенсии составляет в общем уровне пенсионного обеспечения? Это у меня первый вопрос. То есть за счет чего формируется, в основном за счет распределительной, солидарной части или за счет накопительной и в каких странах эта доля в обязательном аспекте идет на формирование пенсий? Второй вопрос у меня связан с тем, считаете ли вы, что низкодоходные категории населения и на каком уровне доходов накопительный способ пенсионного страхования обеспечивает необходимый уровень жизни пенсионера. Третий вопрос у меня... вот вы говорите, что должны быть установлены какие-то государственные гарантии и прочее и для страховщиков, и для пенсионеров, вот вы эти расходы относите ли на расходы на пенсионное обеспечение, то есть я поясняю, вот вы говорите, должны стимулировать всякие там частные пенсионные системы под государственную гарантию. Предусматриваете ли вы уровень доходности по ним или это должно быть возложено на страховщика и в каких размерах или все за счет государственного бюджета и надо ли их включать на расходы на пенсионную систему. Второе, очевидно, что относительная часть пенсионеров не получит необходимый уровень пенсионного обеспечения, значит, потребуется пособие на бедность или на нищету и всякие другие, на жилье, на уход за больными пенсионерами, вот эти расходы по системе социальной защиты вы включаете ли в систему пенсионных расходов, рассматриваете ли их как нагрузку на ВВП. Вот у меня 4 вопроса.

Д.Д. Поллнер: Спасибо за очень грамотные вопросы. Если говорить о доле накопительной составляющей в таких пенсионных системах, конечно, в разных странах это по-разному. Отличия очень большие. Я не хочу вам давать и не могу вам даже дать точные цифры, потому что этих таблиц у меня нет под рукой, но возьмем Скандинавию - Швецию и Данию, там процент намного ниже, чем в большинстве стран, где есть накопительная составляющая. Или возьмите Чили, например, там это 100%, там накопительная составляющая 100% или 90 с чем-то процентов, то есть почти 100%. Есть другие латиноамериканские страны, где аппроксимация каждого уровня дает нам где-то, знаете, 50/50. Ну и возьмем Восточную Европу. Это те страны, в которых была принята на вооружение такая система накопительной составляющей, там получается ¼, может быть, отнесена за счет накопительной составляющей. То есть очень большая разница в ситуации в разных странах и нельзя сказать, что существует одно какое-то стандартное правило, как это должно соотноситься. Вы говорили о минимальной пенсии, о том, какова она должна быть, чтобы люди при выходе на пенсию имели достойный уровень жизни.

Конечно, когда речь идет о минимальной пенсии, мы не говорим о пенсии по бедности, это уже отдельная вещь, это в некоторых странах, где неважно, работает человек, не работает в своей жизни, но потом, на старости лет, человек получает такую пенсию по бедности. И есть пенсия, которая рассчитывается исходя из количества проработанных лет. И соответственно, это все основано, конечно, на предположении того, какой уровень пенсии будет достойным в данной стране. И тут каждая страна решает законодательно, каков уровень бедности, где расположена черта бедности. Но при этом нужны, конечно, какие-то государственные гарантии того, что у работающих людей есть возможность достичь достойного уровня заработной платы, и неважно, о чем идет речь, о правительственных, то есть государственных фондах или о частных фондах, вывод простой - совсем необязательно, чтобы государство брало за это какую-то плату, как это иногда делается. Здесь требуются определенные потенциальные обязательства, но никак не обязательства на этом зарабатывать. И потом, тут может быть какой-то комбинированный вариант, и неважно, речь идет о государственном или частном пенсионном фонде и какая-то часть является чем-то вроде субсидии. Вы спрашивали о различных выплатах на оплату жилища и так далее. Да, конечно, это сейчас у нас основано на количестве инвестиций, на безопасности, тут много разных аспектов, которые можно обсуждать долго, потому что я не специалист по пенсионным выплатам, но обычно надо учитывать прежде всего именно такие выплаты, но не забывать о том, что эти выплаты все-таки как-то больше привязаны к тому, что нужно, то есть к нуждам людей.

К. Гранвей: Спасибо, меня зовут Кристофер Гранвей, я являюсь основателем независимой исследовательской группы по инвестициям, и мой вопрос такой: если вооружиться вашей рекомендацией о глобальной диверсификации накоплений в накопительной системе, то я не хочу спорить фундаментально с тем, что такая система окупается, но знаете, во Всемирном банке, когда думаешь о долгосрочной пенсионной политике, я думаю, что никто не будет отрицать, что диверсификация может еще что-то дать, еще какие-то плюсы, то эти плюсы будут постепенно появляться, при этом мы видим, что цены на рынках драматически растут, а тот пример, который вы привели, это разные доходы из разных стран с 2009 года, но нельзя забывать, что это за период был, это же был глобальный финансовый кризис, жуткая волатильность и потом у вас очень какие-то широкие вариации краткосрочные были на ближайшие 12 месяцев.

Я не говорю, что это типичная картина, но один из основных аргументов, которые я хотел бы выдвинуть, заключается вот в чем: несмотря на все плюсы диверсификации, есть очень большая проблема, именно с этой волатильностью, понимаете, именно с этой волатильностью. Волатильность - это самое неприятное, отталкивающее свойство, поэтому и существует такое неприятие российскими работниками этой системы даже в ее обязательной части. То есть понимаете, они остаются в дефолтовом портфеле Внешэкономбанка и, соответственно, там никакого риска. При том, что другим управленцам активами дается возможность инвестировать на 60 с лишним процентов. Понимаете, очень важно повысить этот уровень, как вы говорили, потому что накопительная составляющая, ей очень важно двигать, потому что вы видите, очень отрицательные доходы по активам в портфеле Внешэкономбанка. Волатильность мешает сберегающим, но если они это сделали бы, я могу сказать точно, что прежде всего это ограниченный курс инвесторов. Если у вас на местном рынке акций будет больше пенсионных накоплений, то ситуация будет другой, тут дело в том, что разрешается куда более высокое количество и потом, посмотрите, инвестиции в капитал могут стать частью дефолтового портфеля, но это, может быть, у нас будет вопросом второй сессии, которая у нас сегодня будет. Спасибо.

Д.Д. Поллнер: Да, спасибо за вопрос. И последнее, о чем вы говорили, например, я с этим согласен, конечно, есть у нас волатильность в мире. Но даже с этой волатильностью что люди предпочтут, может, будет 10% в год в течение многих лет доход или вы хотите сразу 30% доход, а потом, в следующем году у вас не будет дохода вообще или он будет отрицательным. Тут требуется, конечно, глобальная корреляция, но исходя из эмпирических данных, разные рынки будут приходить в себя после кризиса по-разному. Вашим отечественным инструментом, чтобы они были менее волатильными, требуется также немножко больше силы и доверия.

Ю. Кахонен: Что ж, если нет больше вопросов, тогда мы закрываем нашу первую часть нашей дискуссии, и в 4.30 мы снова встретимся с вами, нас ждут новые презентации по вариантам реформы российской пенсионной системы. Спасибо.

В.С. Назаров: Коллеги, предлагаю начать вторую часть нашей... Ксения, you are welcome. Начнем мы с обсуждения вопросов о "Стратегии 2020". Татьяна Малева, в общем-то, о них говорила на пленарной сессии. Сейчас, чтобы нам напомнить о ключевых предложениях экспертной группы, которая работала над обновлением "Стратегии 2020", я попросил Ксению выступить с основными результатами экспертной группы.

К.В. Юдаева: Спасибо большое. Вы знаете, у меня есть презентация, но я думаю, что я ее лучше показывать не буду. Думаю, что все основные моменты, которые графически на ней есть, и так понятны. Когда мы говорим про российскую пенсионную систему, на нее можно смотреть с разных углов зрения. Чаще всего проблема пенсионной системы, во всяком случае, во власти воспринимается как чисто фискальная проблема. Дефицит в пенсионной системе составляет сейчас порядка 2% ВВП. Такой, во всяком случае, трансферт осуществляет федеральный бюджет. И, в общем, задача сводится к тому, что либо как его финансировать, либо каким образом его уменьшить. Это одна часть проблемы. Вторая часть проблемы, скорее, социальная, особенно если мы посмотрим на решения, принятые 2-3 года назад.

Они по-разному мотивировались, но, как минимум, официальная мотивация за решением о валоризации пенсии звучала следующим образом: пенсионеры очень сильно пострадали во время формы, мы должны им компенсировать. Поэтому мы проводим компенсацию. Есть при этом, на наш взгляд, один существенный момент, который все время забывается - это вопрос о том, что пенсионная система - это одна из тех экономических систем, где вопрос кратко- и долгосрочных приоритетов и их сочетания стоит наиболее остро. Но, в принципе, вообще в экономике проблема межвременного соответствия, соответствия между целями сегодняшнего дня и действиями сегодняшнего дня и тем, как они отразятся на завтрашнем дне, стоит везде, во

всех ее частях. А в пенсионной системе наиболее сильно, потому что многие действия, которые можно принять по ее реформированию, оказывают полноценное влияние не то, что через два месяца, а, может, через 10-15-20 лет. И в связи с этим возникают различные длинные тренды в ее реформировании. И когда мы смотрим с этой точки зрения на российскую пенсионную систему, то, на мой взгляд, возникает очень важный вопрос о том, насколько она удовлетворяет той структуре общества, тем разным потребностям социальных групп, которые есть в обществе. Причем насколько она удовлетворяет им сейчас, насколько она будет удовлетворять в будущем. И как она должна меняться, чтобы в большей и большей степени удовлетворять потребностям социальных групп в будущем. И в последнее время вдруг мы все заговорили о новом российском среднем классе, особенно после известных декабрьских событий эта тема просто стала, пожалуй, одной из основных в политическом дискурсе. И теперь она становится одной из основных тем политических реформ. На эту тему было много написано еще в "Стратегии 2020" первого издания в 2008-ом году.

Но мне кажется, что тогда эта тематика воспринималась больше как теоретическая абстрактная концепция. А теперь она перешла в разряд чего-то, что практически существует, и в отношении чего можно осуществлять какие-то практические действия. И когда мы говорим про российскую пенсионную систему, на мой взгляд, ее главная проблема - это то, что, будучи некоторой наследницей советской системы, пусть отреформированной тем или иным способом, приспособлена лучше всего к удовлетворению потребностей некоторого общества с небольшим социальным расслоением, небольшой социальной дифференциацией, с более-менее одинаковыми потребностями. И в нашем меняющемся обществе, которое гораздо менее однородно, она дает совершенно не тот эффект, на который она изначально была рассчитана. Причем постольку, поскольку эта неоднородность общества со временем будет только возрастать, пенсионная система будет все меньше и меньше соответствовать потребностям неоднородного общества.

При том, что потребности сегодняшнего дня как раз принципиально другие. Т.е., если мы смотрим на систему с точки зрения фискальных потребностей сегодняшнего дня, то все проблемы сводятся к тому, как нам действительно финансировать текущее поколение пенсионеров. А вот что нам делать с будущими поколениями пенсионеров (до 20-ого и после 20-ого года), как должна эволюционировать пенсионная система - эти вопросы принципиально другие по отношению к тем, которые мы сейчас решаем. Почему все это важно? Вся эта система упирается в еще одну проблему, про которую, как я понимаю, должна была сказать Татьяна Михайловна с утра - это о том, какие задачи выполняет пенсионная система. В общем, она, конечно, выполняет комплекс задач. Но можно их разделить на две.

Первая - это борьба с бедностью. И вторая - это система страхования заработка. Если мы посмотрим правоустанавливающие документы, то наша пенсионная система должна, конечно, заниматься страхованием заработка. Если мы посмотрим по сути, что происходило в последние годы, то, конечно же, это была борьба с бедностью. И в борьбе с бедностью определенных успехов пенсионная система достигла. Я думаю, что Татьяна Михайловна показывала график, на котором видно, что, во-первых, пенсия в реальном выражении достигла, приблизилась к периоду до начала реформ; то, что называется средний коэффициент замещения, т.е. средняя пенсия по отношению к среднему заработку достигла определенных размеров и т.д. Но все это, в общем-то, скорее показатели борьбы с бедностью. Но когда мы смотрим на пенсионную систему в положении ее к разнородному обществу, мы видим, что тот факт, что у нас гораздо более разнообразное общество, чем оно было, скажем, в СССР, приводит к тому, что проблему страхования заработка конкретного человека эта система в массе своей не решает. И особенно для того, что называется сейчас "средним классом", она ее решает очень плохо. И чем дальше, тем, видимо, будет решать хуже.

И это была одна из базовых проблем, на которой мы решили сосредоточиться при разработке вопросов реформирования пенсионной системы. Кроме того, мы выделили следующие проблемы в пенсионной системе. Во-первых, она не создает стимулов для формализации рабочих мест. Так устроено, что неформальный сектор в России сейчас продолжает расти. Это вам скажут все специалисты по рынку труда. При этом большинство занятых в неформальном секторе имеет практически те же пенсионные права по факту, как и те, кто занят в формальном секторе. Очевидно, это существенная проблема для пенсионной системы, и чем дальше, тем больше будет оставаться проблемой. Дальше существенная российская и, в общем-то, мировая проблема - это существенное преобладание досрочных пенсий, которые назначаются по разным принципам. Например, это может быть связано, действительно, с тяжелыми условиями труда, причем во многих отраслях, где существуют такие пенсии, условия труда кардинально поменялись за последнее время, а все, что касается пенсионного обеспечения, существенно не изменилось.

И есть сектора, тоже достаточно обширные, где досрочное пенсионирование существует по каким-то социально-политическим причинам. В советские времена для привлечения людей к работе в этих секторах при низком заработке использовалась приманка с низким пенсионным возрастом. Но избавиться от нее оказалось достаточно сложно. Должна сказать, что эта проблема не нова. Специалисты говорили, что такие попытки избавиться административными методами от досрочных пенсий предпринимались многократно еще с 70-х годов. И они все время заканчивались увеличением списка тех, кто должен получать досрочную пенсию, а не его сужением. Следующая проблема, которую все знают - что система очевидно неустойчива к негативному демографическому тренду. И мы на этом остановимся немного подробнее позже.

В ней есть небольшая проблема, что система немного не учитывает неравномерные еще у нас поведенческие когорты. И система недостаточно хорошо приспособлена к этим демографическим колебаниям. Но возможен тот эффект, который мы наблюдали в 2000-е гг., когда на некоторой положительной демографической волне в пенсионной системе был профицит, и были приняты некоторые решения, благодаря которым сейчас мы имеем больший дефицит, чем могли бы, если бы эти демографические волны учитывались. И последняя проблема, но мы ее сформулировали для себя изначально как то, что размеры платежей и сумма расходов на пенсионную систему по мировым стандартам являются уже либо высокими, либо как минимум соответствующими странами с хорошо развитым "государством благосостояния"("welfare state"), а размер пенсии при этом достаточно низкий.

После нашей вчерашней дискуссии и после нескольких дискуссий последнего времени я бы ее сформировала даже еще острее. Понятно, что этот эффект существует, но мне кажется, что у нас существует межпоколенческая проблема или поколение между социальными слоями. Что у нас нет в обществе согласия относительно того, чтобы работающее население не готово в таких объемах, каких нужно, оплачивать пенсионное обеспечение пенсионеров. И отсюда проблема, в том числе, и с формальным сектором, и проблема в разности налогов. Это то, о чем вчера говорил Леонид Алексеевич Кудрин в своем выступлении. И как решить эту проблему, я, честно говоря, не знаю. Но, видимо, можно пытаться идти по тому пути, который мы создали, создавая дополнительные стимулы по участию в системе. Итак, что мы предлагаем.

Мы предлагаем систему немного больше дифференцировать по отношению с тем, каковой она сейчас является, и попытаться начать формировать комплексную пенсионную систему, которая разная для групп с разными доходами и больше приспособлена к нуждам среднего класса. Что это означает? Сейчас существующий потолок, с которого берутся социальные налоги - это 463 тыс. рублей в год. Это нижняя граница среднего класса. Со следующего года 512. Сейчас пока 463. А, с этого года 512, прошу прощения. С новым годом, да. Соответственно, это некоторая нижняя граница среднего класса. И если мы хотим вовлечь в систему средний класс, вообще начать учитывать его, то эта граница может быть повышена. Но в нашей группе мы были противниками того решения, которое было принято в конце прошлого года, когда верхняя граница была повышена, при этом средний класс воспринимался уже абсолютно как донор. Он ничего назад не получал. Мне кажется, что какое-то перераспределение нужно, но просто только облагать налогами средний класс и ничего ему не возвращать из пенсионной системы - это тоже несправедливо и недальновидно с точки зрения вопросов страхования доходов этой прослойки населения в будущем.

Поэтому предлагаю, как минимум, сохранять их участие в накопительной системе и часть того, что он внесет в распределительную. Но при этом, более того, мы предлагаем, начиная с этой группы и для людей с более высокими доходами, начать создавать квазидобровольную пенсионную систему, когда человек может делать накопления, если хочет, то может от них отказаться, т.е. вместо "автомата" от участия в накопительной пенсионной системе можно было бы добровольно отказаться. Таким образом, стимулировать людей с более высоким доходом и стимулировать средний класс к более высоким накоплениям. И, на наш взгляд, это справедливо, что человек среднего класса может сам в большей степени нести ответственность за себя, за свое пенсионное обеспечение, но ему нужно для этого создать специальный институт. Эту меру нельзя принимать саму по себе до тех пор, пока наша пенсионные институты, накопительные пенсионные фонды существуют в том виде, в котором они есть сейчас, когда они совершенно непрозрачны для потребителя, непонятно, как они регулируются, чем они занимаются и т.д.

Мне кажется, что нужно действительно кардинально изменить требования к этим институтам, повысить конкуренцию в этом секторе, в том числе за счет того, чтобы разрешить предоставлять похожие услуги другим финансовым институтам, многие из которых пользуются гораздо большим уровнем доверия, чем пенсионные фонды, например, банкам. И существенное для нас требование, что, скажем, ВЭБ, и государственные пенсионные фонды могут предоставлять другие конкретные пенсионные планы, видимо, менее рискованные, чем те, что предлагают сейчас непенсионные фонды, но по требованиям прозрачности они должны соответствовать всем другим институтам. Следующая тема - это создание стимулов для формализации рабочих мест и снижения уровня нагрузки на бизнес.

По налоговой нагрузке нам все-таки кажется, что можно было бы вообще вернуться к предыдущей системе с налогом в 26%. Но думаю, что Министерство Финансов против этого возражает, поэтому, как минимум, с ними можно согласиться на том, чтобы дальше налоговую нагрузку не повышать. Теперь что касается формализации рабочих мест. Я тоже понимаю, что у нас много людей работает в неформальном секторе. При этом пенсионные права у них приблизительно такие же, как у тех, кто работает в формальном секторе. Это что означает? Для того, чтобы получить пенсию в России на нормальных основаниях сейчас достаточно 5 лет стажа. Практически у всех работающих в неформальном секторе 5 лет стажа есть. Дальше, соответственно, настолько низкая дифференциация пенсий, что уже неважно, насколько человек работал, где он работал - пенсионное обеспечение будет приблизительно одно и то же.

Татьяна Михайловна любит шутить, что "у меня и у моих секретарей пенсия должна быть приблизительно одинаковая". Проблема эта с одной стороны - с точки зрения участия людей, с другой стороны - это проблема финансирования пенсионных доходов. Поскольку нет стимулов формального участия в пенсионной системе, все больше и больше в стране разрастается неформальный сектор, то очевидно, что все меньшего размера формальный сектор потом финансирует по распределительной системе все большее количество всех остальных. Для борьбы с этой проблемой мы предлагаем ничего нового - повысить минимальный возраст выхода на пенсию. Мы считаем, что его можно быстро повысить до 10 лет и, может, до 15. Потом до 20. Следующий момент - это реформирование досрочных пенсий. Я уже немного обозначила эту проблему: что она создалась с советских времен, и там было две причины, почему эта система появилась.

Во-первых, действительно были рабочие места, где возможно быстрая потеря трудоспособности из-за условий труда. И второе - для повышения привлекательности определенных специальностей. И можно говорить о том, что существует кросс-субсидирование одной профессии другой. Должна честно признаться, что размеры этого кросс-субсидирования до конца мы не смогли оценить. И мне кажется, что до конца их никто не понимает. Объясню, почему. Если мы говорим про так называемый "первый список" (действительно рабочие места с тяжелыми условиями труда) - я интересовалась у своих знакомых из Норильска - там действительно смертность гораздо раньше наступает. Поэтому кросс-субсидирование, если оно и есть, то оно достаточно небольшое. Если мы говорим про бюджетников тех категорий, где существует досрочное пенсионирование, то там вопросы с кросс-субсидированием, безусловно, важны были в 2000-ому гг. и в другие периоды, когда существовал профицит Пенсионного фонда. Сейчас, когда в Пенсионном фонде такой дефицит, в известном смысле это обман самого себя. Государство, по сути, в значительной степени оплачивая дефицит Пенсионного фонда из бюджета, платит за те самые специальности, которые должны были бы кросс-субсидировать. Какие попытки предпринимались для решения этой проблемы? Были попытки, как я уже говорила, решить ее административными способами.

В последнее время предпринимались попытки решить эту задачу, наоборот, экономическими способами, и повысить налоги на работодателей, чтобы работодатели полностью компенсировали тот период, когда человек выходит на пенсию раньше. При этом уровень налога был настолько высок, что эта мера была достаточно быстро заблокирована работодателями. Налог, или социальные платежи, там повышался с 9% до 14%. Мы предлагаем смешанный, компромиссный подход. Нам кажется, что идти с одной стороны по административному пути - сейчас, скорее всего, закончится тем же, чем и всегда. С другой стороны полностью попытаться убрать кросс-субсидирование и повышать налоги с работодателя - это тоже, как выяснилось, тупиковый путь. Мы предлагаем компромиссный путь. Мы предлагаем ввести небольшие дополнительные социальные платежи на те группы работников, которые работают на этих рабочих местах, чтобы таким образом создать для работодателей стимулы в тех случаях, когда возможно, переаттестовывать эти рабочие места в рабочие места с нормальными условиями труда. И чуть-чуть снять кросс-субсидирование там, где это невозможно. Очевидно, что эти меры должны идти, опять же, в пакете с мерами по созданию нормальной конкурентной простой системы по переаттестации рабочих мест. Более того, мы предлагаем в том, что касается рабочих мест, прежде всего, в госсекторе начать там реализовывать т.н. "новый социальный контракт".

Т.е. отказываться для вновь принятых на работу от старого социального контракта, когда мы вам платим маленькую зарплату, и из-за этого вы раньше выходите на пенсию, и в какой-то момент начинаете получать двойной платеж в виде зарплаты и пенсии, переходить к более высоким зарплатам, но с нормальным возрастом выхода на пенсию. Следующая проблема - проблема старения населения. Вокруг нее в нашем обществе существует консенсус - это большое табу. Тем не менее, нам кажется, что это табу надо разрушить. Потому что мы не будем обманывать самих себя. Это основная мера, которая может изменить в средней и долгосрочной перспективе ситуацию в пенсионной системе. Честно говоря, я иногда думаю, почему у нас именно этой мере всегда уделяется такое большое внимание. Мне кажется, что наша пенсионная система с точки зрения человека настолько запутана, что пенсионный возраст - это единственное, что в ней человек на самом деле понимает.

Т.е. если спросить, какой будет размер пенсии, никто не понимает. А если спросить, в каком возрасте я могу начать ее получать, все понимают. Поэтому вокруг этого дискуссия так и сосредоточена. Понятно, что эту задачу нужно решать по демографическим проблемам и по фискальным проблемам, но есть определенный момент, связанный с тем, что неизменность пенсионного возраста в современных государствах связана с параллельным сокращением трудовой жизни, которое случилось с того периода, когда пенсии были введены. Социологи и историки говорят, что, когда пенсии вводились, то Владимир Александрович Мау вам скажет, что при Бисмарке продолжительность жизни была 40 лет, а пенсионный возраст был 70. Поэтому никто не доживал. Но даже если мы возьмем 30-40-50-е гг., то тогда продолжительность трудовой жизни составляла 45 лет для мужчин и 40 лет для женщин в России. Сейчас, за счет того, что люди гораздо позже входят в трудовую жизнь, фактически продолжительность жизни составляет 33 года для мужчин и 30 лет для женщин. Т.е. дисбаланс связан с тем, что трудовая жизнь тоже изменилась при том, что пенсионный возраст остался неизменным. И когда говорят о повышении пенсионного возраста, то это в известной степени возвращение в первоначальную ситуацию, которая существовала на момент создания пенсионной системы. Я не хочу, честно говоря, углубляться в вопросы про продолжительность жизни, почему это можно сделать или нельзя. Если хотите, я могу в дальнейшем ответить. Там есть много статистических казусов, которые можно долго обсуждать.

В целом с позиции руководителя группы этот момент принципиально важен. Другое дело, что мы, конечно же, не настаиваем на том, чтобы с завтрашнего дня повысить пенсионный возраст. Мы считаем, что это нужно делать медленно и постепенно, и согласны почти на любую медленную "тему". Та история, которую мы предлагаем - это полгода в год для женщин, три месяца в год для мужчин. Таким образом, чтобы к началу 30-х гг. дойти до 63 лет, до того возраста, от которого европейские страны сейчас уже отказываются и переходят к гораздо более высоким пенсионным возрастам. Это основное, что я хотела бы сказать о наших предложениях. Хочу подчеркнуть еще один момент, что многое из того, о чем мы говорим, может применяться только пакетно.

Т.е. нельзя каким-то образом менять или усиливать накопительную систему без того, чтобы реформировать накопительные институты. Хотя - я прошу прощения - я забыла один важный момент. Когда мы говорим о среднем классе, там мы все-таки считаем, что для этой социальной группы нужно начать переводить назад бремя выплаты этих самых социальных платежей с работодателя на работника. Во-первых, система не имеет смысла как добровольная, если мы берем деньги с работодателя. Во-вторых, это все-таки соответствует принципу того, что человек должен быть сам за себя ответственным, не работодатель должен быть за него ответственный. И это можно воспринять как промежуточный шаг к тому, что чисто идеологически мы переходим к системе, где человек сам себе зарабатывает пенсию, а не где государство ему платит, по сути, какое-то "пособие по возрасту", как это говорят сейчас.

Мы сделали достаточно большое количество расчетов по тем мерам, которые мы предлагали с использованием сценариев макроэкономических и демографических изменений в России до 2050-ого года. Мы использовали сценарии Минэкономразвития, Минэкономразвития с тех пор свои прогнозы поменяли несколько раз, но по большому счету использование других прогнозов дает какие-то изменения, но не очень большие. И единственное, на что мы пошли - мы использовали демографический сценарий, который минимально учитывает миграцию. Понятно, что если мы в большей степени учитываем мигрантов, то ситуация будет становиться лучше. Но, во-первых, у нас по жизни многие, в основном трудовые мигранты в пенсионной системе не могут участвовать, поэтому фактор не очень важный.

С другой стороны, вдруг России не удастся привлечь столько мигрантов, сколько нужно, то, пожалуй, нам безопасней рассчитать, что будет без этого фактора. Мы проделали достаточно много расчетов. Получили, что если мы действительно начнем в 2012-ом году готовить законодательство, а с 2015-ого начнем постепенно все эти меры реализовывать, то, к сожалению, с 2020-ого года (вот в этом вся проблема, что реформу надо делать сейчас, а эффект все равно начнется за пределами того горизонта, о котором мы говорим - 2020-ого года) можно будет говорить об экономии для бюджета. При этом, вводя эти меры, существенно лучше, чем при сохранении текущей системы, можно будет сохранить индивидуальные коэффициенты замещения для работников, причем в разных социальных группах. Все расчеты у меня есть, я могу их просто потом показать.

Система действительно дает с точки зрения макроэкономических параметров те эффекты, которых мы от нее ждем. Единственно, что - последний момент, на котором я бы хотела остановиться - конечно же, нужны еще и дополнительные организационные и ресурсные изменения и организационное и ресурсное сопровождение этой реформы. Честно говоря, на наш взгляд, как исследователей, проблема пенсионной реформы состоит в том числе и в том, что у нас очень мало открытых данных о том, что происходит в этой сфере. Очень мало профессиональных кадров и специалистов по пенсионным расчетам, которые могут проводить какие-то оценки. Здесь сидит замечательный Аркадий Соловьев, который этим занимается. И есть еще один человек в экспертном сообществе, который тоже проводит расчеты. И, честно говоря, это уже почти все. Мы считаем с Татьяной Михайловной своим величайшим достижением, что мы в рамках Независимого института социальной политики во время работы над этим проектом создали еще одну маленькую группу, которая может осуществлять такие расчеты.

Мне кажется, что система, которая сейчас потребляет уже 10% ВВП, если не ошибаюсь, то для того, чтобы оценивать то, что в ней происходит, нужно было бы иметь немного больше специалистов и немного больше информации о том, что там на самом деле происходит. Чтобы можно было делать исследования, кто кого кросс-субсидирует и т.д. Есть некоторые догадки, в том числе, почему информации достаточно мало. Это связано с пониманием того, что происходит в "Сбербанке" и проецированием этого на Пенсионный фонд. Мне кажется, что там есть достаточно серьезная и организационная, и технологическая проблема. Но мне кажется, что в этом направлении нам нужно двинуться для того, чтобы потом было осознанно принято решение в отношении пенсионной системы. Спасибо большое. Я знаю, что Володя сейчас начнет возражать. Я ему с удовольствием отвечу.

В.С. Назаров: Прежде, чем начать возражать, я бы хотел предоставить слово Шарлин, потому что действительно важнейшей мерой, которую предлагает группа "2020", является повышение пенсионного возраста. И в ее - следующей - презентации будет сделан акцент именно на этой мере. Поэтому я хочу сделать сначала акцент, может быть, восклицательный знак в конце этих предложений поставить. А затем все желающие, в том числе и я, будут критиковать эти предложения. Шарлин.

А.Г. Шарлин: Спасибо, я сейчас только слайды поставлю. Владимиру спасибо за представление. Спасибо за то, что вы сегодня с нами. Давайте поговорим о характеристиках действующей системы. 26% - это действительно высоко для среднего в развивающихся странах в то время, как в странах ОБСЕ, развитых странах Европы - это 20%. Но коэффициент замещения в России - 40%, а это немного низковато для среднего в остальных развивающихся странах и развитых странах, там, где это 50-54%. И мне кажется, дело в том, что официальный пенсионный возраст в России достаточно низкий - это 55 лет для женщин, и 60 лет для мужчин. Об этом только что говорила Ксения - в результате распространения досрочных пенсий средний возраст вообще снижается до 52 лет для женщин и 54 для мужчин. Была сделана презентация в Вашингтоне на прошлой неделе, и я участвовала в обсуждении этой презентации. Мы получили вот эти прогнозы.

Конечно, проблемы, которые стоят перед Россией, не уникальны. Как мы утром говорили, в России по сравнению с новыми странами, которые влились в Евросоюз, ситуация очень похожа. Вы видите, что и вызовы в России такие же, потому что происходит дальнейшее старение населения. Может быть, в других странах проблема хуже, чем в России стоит. Поэтому, конечно, в других странах и в России прогнозируется рост расходов на пенсионную систему. Потому что рост будет очень заметен в восточноевропейских странах, развивающихся странах Европы. И поэтому требуется производить реформы, но где и какие. Реформы, которые требуются в странах с высоким коэффициентом замещения, там, где произошло повышение пенсионного возраста или отмена ранних пенсий, но эти все реформы начались в 90-х гг.

Просто в некоторых странах раньше, в некоторых позже. И когда вы начинаете эти реформы, вы понимаете, что это происходит не за одну ночь. Изменения занимают определенный период, и изменения постепенные. Какие еще есть альтернативы? Когда мы думаем о пенсионной реформе, то от количества пенсионеров и от разницы пенсии зависит общая, так сказать, стоимость пенсионного обеспечения для государства. Но, учитывая низкий пенсионный возраст, пенсионные выплаты будут расти. Поэтому первое, что здесь можно сделать - это немного снизить коэффициент замещения и снизить количество человек, которые имеют право на досрочную пенсию, на другие льготы и выплаты. И здесь вы видите несколько предварительных оценок, которые я делала вместе с коллегами, какую Бен использовали для своего доклада. Я впервые представляю эти данные, поэтому я буду рада любым комментариям с вашей стороны. Если у вас будут какие-то конкретные предложения, я думаю, что смогу свои оценки даже конкретизировать. Итак, в начале, допустим, мы не будем менять коэффициент замещения, он будет так же в районе 40%.

И что это значит? От 8% до 12% это увеличится, а к 2050-ому году это еще больше вырастет. Здесь лучше видно. Смотрите, это, в принципе, удвоение - с 8% до 15%. Единственное, что нас в данном случае мотивирует, что в данном случае является первопричиной такой ситуации - это старение населения. Соответственно, надо женщинам повысить до 63 лет к 2030-ому году пенсионный возраст, как здесь предлагается. Но что это будет означать для нас? Наша рассматриваемая реформа должна фокусироваться на уровне 2010-ого года, но, естественно, не все смогут работать в 63 года из-за инвалидности, например, поэтому очень важно продолжать программы по содействию людям с ограниченными возможностями. При этом есть люди, которые хотят продолжить работу после 63-летнего возраста, если они физически способны. Я не говорю, что проблема простая, и простое решение здесь тоже не подойдет. Просто это не пройдет незамеченным, такое изменение. Если говорить о долголетии инвесторов, то, как говорит Бен, в среднем рост пенсии не соответствует росту жизни во многих странах.

В 2050-ом году я скажу вам следующее - если мы хотим добиться уровня 2010-ого года, то коэффициент замещения должен быть раз в 10 ниже. И на предыдущей сессии было отмечено, что предыдущие реформы должны были снизить это бремя, и реформы, которые предстоят сейчас, могут все вернуть к исходному состоянию. Что нам делать в такой ситуации? Да, мы можем увеличить для мужчин и женщин пенсионный возраст до 65 лет, допустим, к 2050-ому году. И у нас все получится чуть выше уровня 2010-ого года. Если хотите тратить столько же денег, то надо помнить о том, что пенсионный возраст должен как-то соответствовать росту продолжительности жизни. Вы знаете, если говорить о том, чтобы гармонизировать возраст выхода на пенсию для мужчин и женщин, то, прежде всего, пенсионный возраст поднимается до пенсионного возраста для мужчин. И требуется, чтобы к 2030-ому году у нас повысился бы женский пенсионный возраст, а позднее до 63-х.

В обоих сценариях у нас получается, что это у нас где-то 63, но, опять-таки, мы это сравниваем с базовым сценарием. (Вы это видите слева). Это где-то примерно половина накоплений. И если проводится такая эгализация (выравнивание) пенсионного возраста для женщин и мужчин, то моя коллега из моего московского общества очень интересное замечание сделала на эту тему. Повышение на 5 лет пенсионного возраста для женщин примерно равноценно повышению пенсионного возраста для мужчин на 3 года. Мне хочется еще несколько выводов сделать, но до этого хочу показать вам эту диаграмму-график. Здесь показано изменение условий назначения досрочных пенсий. Все уходят на пенсию - в 55 лет женщины, в 60 мужчины. И если женщины не работали до выхода на пенсию, то красные столбики показывают, что женщины не могут уйти на пенсию до 65, а мужчины до 70 лет.

Но вспомните, что я сказала, что средний пенсионный возраст превышает 50 лет, но при этом есть возможность выйти на пенсию и до 50 лет. Конечно, есть очень много разных способов сделать моделирование такой ситуации и возможного влияния различных решений на ситуацию. Посмотрите, и в 2030-ом году, и в 2050-ом году соотношение ВВП и пенсионных расходов. Какие основные выводы здесь можно сделать? Первое - я думаю, это самый главный вывод - конечно, выбор стратегии реформы пенсионной системы зависит и от страны, и от конкретных условий. И выравнивание пенсионного возраста мужчин и женщин может быть большим плюсом. При этом мы видим, что это лучше, чем повышать налоги. Мы считаем, что лучше это сделать, чем сократить коэффициент замещения в той же России. И потом очень важно помнить о борьбе с бедностью. Конечно, никто не сможет выйти на пенсию позднее, но надо как-то компенсировать доходы лиц, которые утратили работоспособность до выхода на официальную пенсию. И, как я уже говорила, при раннем выходе на пенсию мы рассматриваем все это в контексте пакета реформ. В данном случае мы говорим только о реформах... Спасибо вам большое за внимание.

В.С. Назаров: Предлагаю обсудить те предложения, которые были сделаны. Соответственно, критиковать начну на правах модератора я сам. Кратко расскажу, в чем я вижу основные угрозы тех предложений, которые, собственно, мы сами и сделали. Первая и важнейшая угроза - это то, что наши предложения финансово уязвимы в среднесрочном периоде. Потому что уже сейчас пенсионная система фантастически не сбалансирована, а все выгоды от повышения пенсионного возраста, от решения проблемы досрочников, от создания и повышения эффективности накопительной системы мы начнем получать в лучшем случае в середине 20-х гг.

А, скорее всего, стабильные эффекты будут уже в 30-х, а то и 40-х гг. Второй существенный недостаток наших предложений - это то, что они требуют большой политической воли в том, что касается повышения пенсионного возраста. Пока мы видим фантастический дефицит политической воли, когда действительно, как Ксения сказала, на теме лежит табу. Ее решился обсуждать в публичной плоскости только один человек в Правительстве - это Алексей Леонидович Кудрин. И сейчас он уже не является человеком в Правительстве. Поэтому это тоже проблема. Необходимо с открытыми глазами понимать, что наши политики могут не принять решение о повышении пенсионного возраста. И третья проблема, которую я вижу - это высокий тариф.

Наша группа выходит на тариф примерно 22, тут же встречает жесткое сопротивление Минфина, который говорит, что даже и это мы себе не можем позволить. В общем-то, никуда ниже этот тариф не движется в этих предложениях. Мне кажется, что такие решения могут быть приняты. Первые две проблемы можно решать с помощью двух мер. Первая - это изменение индексации пенсий. Это мера может привести к сокращению расходов, а главное - рисков, уже немедленно. Причем риски я считаю даже важнее, чем просто сокращение расходов, потому что мы сейчас вступаем в эпоху крайне волатильных темпов роста. Т.е. мы реально не знаем, какие темпы роста у нас будут в следующем году.

Да, в среднем по больнице мы думаем, что у нас будет где-то 3-4%, но мы можем получить как 10% роста, если вдруг к нам пойдет капитал, а цены на нефть повысятся до 150, а можем получить и минус 10% роста, если, наоборот, капитал будет бежать из нашей страны так же, как он бежал в прошлом году, а на это еще наложится резкое снижение цен на нефть. В настоящее время индексация пенсий сильно привязана к двум показателям индексации - это одновременной инфляции и, по сути дела, заработная плата. Когда вы привязаны одновременно к этим двум показателям, причем индексация проводится по большему из них, то вы получаете такую ситуацию, когда высокая волатильность будет автоматически приводить к увеличению расходов на пенсии в % ВВП. Когда у вас падение ВВП, вы вынуждены проиндексировать пенсию на инфляцию, то у вас расходы выросли в % ВВП. Когда у вас пошел экономический рост, вы вынуждены индексировать на темп роста доходов Пенсионного фонда в расчете на одного пенсионера, т.е., по сути, чуть меньше, чем заработная плата, и в результате адекватного сокращения расходов в % ВВП не происходит. И чем сильнее эти циклические колебания, тем непредсказуемей ваши расходы.

Поэтому изменение правил индексации я считаю важнейшей мерой, которая бы смогла сделать наши расходы более предсказуемыми. Второе - это стимулирование добровольного позднего выхода на пенсию. Я на ней подробнее остановлюсь, но основной посыл в следующем. С одной стороны это политически привлекательно, потому что это добровольно - никого не заставляют это делать. С другой стороны эффект мы получим немедленно, т.е. можно уже с завтрашнего дня людям эту меру предлагать в отличие от обязательного повышения пенсионного возраста. Предлагать на пять лет повысить для тех, кто уже собрался с завтрашнего дня выходить, очевидно, нельзя. И мы такого и не предлагаем. Мы вынуждены ждать 2030-ого года, когда в полной мере эта мера вступит в действие. А эта мера может вступить буквально с завтрашнего дня, уже можно людям ее предлагать. Проблема высокого тарифа.

Здесь решение - это использование нефтегазовых доходов и доходов от приватизации для финансирования распределительной пенсионной системы. Только таким образом мы сможем обеспечить одновременно низкую нагрузку на труд и фактически решим наше сырьевое проклятие, когда эти деньги, которые падают на нас с небес, идут на раздутие расходов, в том числе на раздутие коррупции. Так мы сможем направить их на пенсии и защитить их от бессмысленного проедания. По изменениям правил индексации я не буду останавливаться - тут предложения все есть. Основная цель - ближе к инфляции. Т.е. основная задача индексации пенсии - сохранить покупательную способность пенсии. По стимулированию откладывания выхода на пенсию предлагается очень щедрая программа, которая будет направлена на то, чтобы человек мог принять добровольно решение по откладыванию выхода на пенсию.

Тут представлены коэффициенты, на которые будут умножаться вся ваша трудовая пенсия - и базовая часть, и, соответственно, пенсионный капитал в страховой части будет умножаться на этот коэффициент. И предусматривается очень щедрая программа, по сути дела, речь идет о том, что человек, который добровольно отложил выход на пенсии на пять лет, получит удвоение пенсии по сравнению с тем, кто не принял такого решения. Причем программа очень демократична - в нее можно в любой момент войти, в любой момент выйти. Соответственно, все время, пока вы в программе, накапливается, поэтому можно два года поотказывался от пенсии, потом снова, допустим, год получил пенсию, потом понял, что ты востребован на рынке труда, снова отказался.

Все это суммируется, все это учитывается, поэтому человек может для себя выбрать максимально комфортный период добровольного откладывания выхода на пенсию. Мы провели социологической опрос. 2500 человек предпенсионного возраста, репрезентативная выборка по России. Спрашивали их, какие у них вообще планы на жизнь по выходу на пенсию и как вы относитесь к этой программе? Получили достаточно позитивные, на мой взгляд, результаты. Первый результат - что у граждан предпенсионного возраста достаточно высоки запросы относительно жизни на пенсии, т.е. эти граждане хотят не умереть с голоду, хотят еще нормально одеваться и путешествовать. Очевидно, что в западных обществах такой уровень потребления может гарантировать, в том числе, накопительная система.

В наше время, в течение 5-7 лет очевидно, что накопительная система еще не заработает в такой мере, чтобы гарантировать им такой уровень потребления. Очевидно, что нынешняя пенсия так же не гарантирует им такой уровень потребления. Поэтому только добровольный отказ от получения пенсии в течение 5 лет позволит им достичь желаемого для них уровня потребления. Второй позитивный сигнал - это то, что 55% респондентов собираются продолжить работать по достижении пенсионного возраста. Из них 63% говорят, что хотят и смогут сохранить текущее место работы. Возникает вопрос, что если эти люди сейчас живут без пенсии и будут жить так же, работать так же и после достижения пенсионного возраста, то почему же они не смогут добровольно отказаться от получения пенсии, если им будет гарантирована радикальная прибавка через пять лет? И большинство опрошенных полагают, что проработают по достижению пенсионного возраста как минимум еще пять лет.

Приведенная программа вызывает интерес у 18% опрошенных, т.е. они готовы принять в ней участие. Мы различными способами примерно оценили число участников программы и получили примерно такие оценки. В первый год этой программы она будет не очень популярна, т.е. мы оцениваем, что 50 тыс. человек всего-навсего вступят в эту программу и, скорей всего, они будут ориентироваться на короткие сроки (максимум 3 года). Однако постепенно, когда будут выходить на пенсию люди и получать эту существенную прибавку (потому что основное препятствие у людей - это то, что они не доверяют Правительству, они не верят, что Правительство выполнит свои обязательства), то программа будет становиться существенно популярной. И через три года мы считаем, что она соберет те 18%, которые по нашему опросу и хотят принять в ней участие. Вначале, мы думаем, что 18% не примет в ней участие, а вот уже через 10 лет скорее она охватит все 55% людей, которые собираются работать на пенсии. Соответственно, вот фискальный эффект от этих мер, он представлен на этом графике.

Мы видим, что все время мы экономим с помощью индексации, экономия начинается сразу и все время происходит на всем рассматриваемом промежутке. При этом щедрая программа стимулирования вначале дает еще большую экономию, но затем соответственно начинает проедать деньги. Однако, мы балансируем эту программу с помощью более жестких правил индексации и в конечном счете получаем очень значительную экономию, существенно больше, чем предлагается в программе "2020". А здесь мы пенсионный возраст не трогаем даже до 2050-ого года. А есть надежда, что политическая воля хотя бы где-то на этом промежутке у нас появится. И последний, третий мой тезис - это более радикальный переход к накопительной пенсионной системе. Я считаю, что вопрос о тарифах должен быть решен радикально. Тарифом мы должны финансировать только накопительную пенсионную систему. Это должно быть 10% от заработной платы.

Примерно такие уровни есть в странах, которые ориентируются исключительно на накопительную компоненту. И мы можем себе это позволить. Позволить мы это можем с помощью того, что направить все нефтегазовые доходы с учетом того, что у нас есть еще резервы по увеличению изъятия природной ренты благодаря увеличению обложения газа (он у нас сильно недообложен) и всех доходов от приватизации на финансирование обязательств по распределительной пенсионной компоненте. Сейчас эти цифры практически совпадают. Если мы возьмем распределительную компоненту - это примерно 9-10% ВВП. И все наши нефтегазовые доходы примерно столько же. Если у нас есть избыток средств, мы должны его резервировать, потому что никто нам не гарантировал такие цены на нефть. Но с изменением структуры населения, когда у нас все больше и больше людей будет, у которых будут большие накопления в рамках накопительной системы, мы можем эти резервы фактически раздавать людям на подушевой основе.

Можно это и делать с самого начала: если у нас есть некоторые избытки, то можно их просто на счета гражданам раскидывать, т.е. от младенцев и до пенсионеров. Пенсионерам могут сразу тратить, а младенцы должны подождать выхода на пенсию. Недостаток средств, если он будет возникать, должен будет покрываться за счет налогов общего покрытия. Тут у нас два очевидных резерва: у нас очень низкий уровень акцизов на табак и алкоголь и у нас достаточно низкий НДС, мы тоже можем его поднимать. Вот такая достаточно радикальная точка зрения, которая ориентирует нашу систему в основном на переход полностью на накопительные рельсы. Мне кажется, что если мы организуем нашу накопительную систему "по уму", то рисков тут никаких нет. Потому что если у нас, грубо говоря, более молодые люди - полностью их накопления инвестируются в акции.

А с момента приближения к пенсионному возрасту в портфеле начинают преобладать облигации, может быть, индексируемые действительно на уровень инфляции (с доходностью по инфляции), то здесь рисков нет, потому что к концу жизни это фактически аналог распределительной пенсионной системы. В начале, грубо говоря, в течение 30 лет мы можем наслаждаться всеми преимуществами накопительной системы - это более высоким уровнем доходов, ощущением собственности этих средств у человека, независимостью от демографии и т.д. А с достижением пенсионного возраста мы фактически полагаемся на способность государства обслуживать свой долг, т.е. фактически полагаемся ровно на то, на что полагается и распределительная пенсионная система, т.е. на способность государства собирать налоги. Все, спасибо. Прошу вопросы к обоим выступающим или какие-то критические замечания.

Реплика: Уважаемый коллега, к вам, Владимир, вопрос, связанный с накопительной системой. Как вы считаете, в условиях не закончившегося еще финансово-экономического кризиса, условиях нестабильности мировой финансовой системы, кто будет гарантом, что эти пенсионные накопления граждан - вы говорите об обязательной накопительной пенсионной системе, а не о добровольной - будут сохранны? Или они будут проваливаться в одно время, а потом в некоторое время, после преодоления кризиса, через 3-5 лет постепенно восстанавливаться, как это происходит на Западе или латиноамериканских странах, которые не отказались от накопительной системы? Кто будет являться гарантом, если эта система обязательная? По идее, должно государство в какой-то форме являться гарантом.

В.С. Назаров: Да, абсолютно с вами согласен. Действительно, гарантом должно быть государство, потому что мы сделали эту систему обязательной, поэтому мы должны гарантировать все последствия, как государство. Но, с другой стороны, необходимо разобраться, а что именно мы гарантируем? Мы не можем сделать такую гарантию, которая была до недавнего времени в нашем законодательстве, что мы гарантируем сохранность пенсионных накоплений по каждому году. Что обязательно в течение года на конец года должно быть не меньше денег, чем на начало года. Такую гарантию никто вам на рынке акций не может. Мы можем гарантировать несколько вещей. Первая, на мой взгляд, разумная гарантия - это то, что к концу, когда человек выйдет на пенсию, он получит в реальном выражении (т.е. с учетом инфляции) не меньше средств, чем он вложил.

Т.е. первая гарантия - доходность не ниже инфляции. Это то, что государство может гарантировать как цель, как обещание. А дальше то, какими инструментами оно может выполнить свое обещание. Первый инструмент - это контроль за инвестиционными стратегиями пенсионных фондов. Тут можно рассматривать совершенно различные варианты, как это организовывать. Можно делать как в системе банковского страхования, потому что это система достаточно успешно у нас функционирует. И она гарантирует вам не только возврат той суммы, которую вы вложили в банк, но и возврат процентов. Соответственно, заложена эта система внутри банковского сектора, по сути, они сами на нее скидываются. Можно их контролировать через определенные бенчмаркинги. Можем сказать, что если вы инвестируете в рынок акций, то вы должны, допустим, на конец года показывать доходность, неким образом сопоставимую с индексом, допустим, РТС или S&P, смотря, куда они инвестируют. Если эта доходность сильно отличается, соответственно, могут возникнуть вопросы.

Опять-таки, могут быть различные варианты, в какой форме эти вопросы могут возникнуть: в форме наказания, форме предупреждения или форме усиления резервирования и т.д. Задача - ориентироваться на эти индикаторы. Т.е. если индекс упал на 10%, а у вас фонд упал на 9%, то они молодцы, в этом нет ничего страшного. Потому что в долгосрочном периоде, на периоде 30 лет акции приносят самый большой доход, что можно представить на нашей Земле. Поэтому нет в этом ничего страшного, но необходимо все время проверять, чтобы если рынок упал на 9%, а у вас фонд обвалился на 50% - это действительно повод разобраться с менеджментом этого фонда. А можно пойти еще дальше и придумать такие правила, что это было невозможно. Сделать автоматические портфели или выбирать пассивное инвестирование, т.е. фактически запрещать активный менеджмент в пенсионных фондах и заставлять их придерживаться индексов. На мой взгляд, очень разумно устроен Пенсионный фонд госслужащих США, который тупо инвестирует в несколько индексов. Они выбрали несколько индексов в разных странах, commodities - не помню, взяли или не взяли. В общем, несколько рынков, несколько стран. И просто инвестируют в эти рынки. Фантастические результаты в плане издержек, издержки ушли в ноль. Они тратят с каждого доллара взносов 0,25 цента на администрирование. Это фантастический показатель, потому что им на самом деле ничего администрировать не нужно.

Реплика: А как фонд называется?

В.С. Назаров: Этого фонда я забыл, к сожалению, название. Может быть, коллеги помогут.

Реплика: Просто я думаю, что нет этого фонда, просто не может быть.

В.С. Назаров: Нет, это есть специальный фонд, который занимается пенсиями федеральных госслужащих.

Реплика: Их около 150 в США.

В.С. Назаров: Федеральных.

Реплика: Что-то вы какую-то фантастику рассказываете.

В.С. Назаров: Сейчас могу посмотреть в сети специально для вас. Давайте дальше.

Л.С. Ржаницына: А можно вопрос со стороны работающих пенсионеров? Я же это воспринимаю сами знаете как. Для меня же это не теория. Хотя нет ничего прочнее, чем хорошая теория. А в теории тут, извините, конь не валялся. Все только расчеты делают. Расчеты делаются как? На пенсию. А пенсия - это только функция и часть жизни пенсионера. Для того, чтобы сделать что-то серьезное, надо посмотреть доход пенсионера. Мы посмотрели доходы пенсионеров - это семейные бюджеты пенсионеров. Оказалось, что пенсия в чистых семьях пенсионеров до половины не дотянула. Все остальное, извините, или дети, или я работаю (самый главный фактор), или я в аренду сдаю свою квартирку или квартирку своей дочери, или у меня личное подсобное хозяйство, или я проценты по вкладам.

Если говорить о среднем классе - извините, Ксения - то вот настоящий средний класс с точки зрения активности - это, как ни странно, пенсионеры. Не с точки зрения его положения, а с точки зрения жизнеощущения, активности. Но я не об этом. Вот по поводу того, что нового социального контракта, которого он тоже по существу предлагает. Вы только для бюджетников непонятным образом, а он для всех работающих. За десять лет я получу 10 пенсий, что за увеличение до 4, объясните мне, пожалуйста? За 10 лет по нынешней действующей системе я получу 10 пенсий. А мне обещают ее в 4 раза только увеличить. И это я, которая не знаю, сколько я проживу. Поймите, это же особая категория. Это люди, которые не рассчитывают жить долго, упорно и счастливо. Они хотят сейчас жить, а не когда-то.

Реплика: При отсутствии инфляции.

Л.С. Ржаницына: Извините, это же всем понятно в этой аудитории. В принципе, я могу получить 10 пенсий, зачем я буду ждать, когда я получу в 4 раза увеличение на будущее этой пенсии? Подумай над этим, пожалуйста. Я лично бы не согласилась на такую систему.

А.К. Соловьев: Я хочу продолжить вопрос, который Людмила Сергеевна задала. А чем отличается эта схема по добровольному увеличению продолжительности работы от того, что сейчас записано в действующем пенсионном законодательстве? Сейчас записано, что 6% за каждый год сверх нормативного стажа. Что это дает? Сравнивали вы с этой цифрой? Я вам скажу, что мы посчитали (может, у вас другие расчеты), что это дает больше, чем по вашей схеме. И нельзя сказать, что сильно. Ни в два, ни в три, но больше. И приближается к той цифре, которую Людмила Сергеевна назвала. Так что здесь надо поточнее сделать расчеты, это во-первых. И во-вторых, тут главный инструмент не в том, что государству не доверяют. Мы тоже проводим мониторинг, и не в государстве, а именно в демографии. Народ сам трезво оценивает нынешнюю медицину и социальные условия, и все остальное. Ведь мы же говорим не об олигархах и не о гламурном обществе, а о том, которое интересуется пенсионным обеспечением.

И до сих пор, по сути, нет ни одного человека, правда, нашли двух, но не нашли их в перс. учете, которые добровольно не назначили себе пенсию в настоящее время, т.е. адрес их не нашли. Дальше у меня несколько вопросов других. Кошмар с тем, что фантастическая катастрофа в пенсионной системе. Насколько, где вот критерий? Я лично не знаю ни одной западной страны, где государственный бюджет не дотирует пенсионную систему. Я не знаю, пусть меня поправят представители международных организаций. У нас, еще раз говорю, было 6% в 2010-ом году, сейчас уже меньше 6% расходы на страховую часть пенсию. Много это, мало... Я помню, даже видел какую-то табличку о том, что меньше 12% ни в одной стране нет. Я имею в виду, из приличных, из крупных стран с пенсионными системами.

Где критерий? Иностранные мне не ответили, а как по-вашему? 2% дефицита пенсионной системы, 10, 20%? Где критерий этого кошмара с балансом? Я уже не говорю о том, что в результате всей вот этой истории вы предлагаете перенести ответственность с общесолидарной страховой пенсионной системы на человека, усиливая индивидуальные риски. Т.е. человек сам, как хочет, так и корячится, рискует всем, чем можно. Потом в конечном итоге, поскольку у нас по Конституции социальное государство (по-моему, Конституцию еще никто не собирается менять) он придет, и из бюджета ему будут доплачивать, как минимум, до прожиточного минимума. Причем мы посчитали до 2050-ого года - только доплата составляет 4,5% ВВП. Это пособие на нищету. Только доплата пойдет. Это вы не считаете нагрузкой на экономику? Это же не из воздуха пойдет. Предположим, вы предлагаете акциз, нефтяные налоги. Ведь они же в бюджете есть у нас, уважаемые представители Минфина, разных подразделений. Там охотников на эти нефтяные доходы очередь стоит не только внутри, но и даже по всей Ильинке. Поэтому они давно уже поделены не на 50, а на 200 лет вперед.

Тогда где взять? Приватизация? Я вот лично искал, каковы доходы от приватизации. Ими даже годовую индексацию не покроешь. Другие налоги какие-то... Акцизы, ладно. Просто насколько это экономически и административно осмысленный механизм? Можно же, конечно, переселить пенсионеров на Луну или на Марс - это же еще лучше. Или выселить в Израиль. По-моему, один из граждан предлагал. Где дешевле, продать хибару в Урюпинске и туда. Много фантастических проектов, а насколько они административно и организационно осмыслены? Есть ли экономически реальные инструменты для этого? Это у меня первый вопрос - насколько увеличивается общая налоговая реальная нагрузка от этих проектов? Нет, первый вопрос был у меня - чем отличается от нынешнего механизма (6% процентов сверху)? Теперь у меня еще один вопрос к вам. Снижение нагрузки на т.н. называемый бизнес, снижение нагрузки и перенос ее на общеналоговую систему. Ведь снижение страхового тарифа - это обратная сторона увеличения налоговой нагрузки. Мы можем снижать, но тут даже не озвучивается, какая цифра идет только на льготный режим налогообложения. Так ведь, Светлана Николаевна? Да. Около 300 млрд. рублей, которые идут у нас в трансферте.

Реплика: 380.

А.К. Соловьев: Я не помню, какой в этом году, в том году было 380. Это нагрузка пенсионной системы или кого? Давайте тариф до нуля доведем, перенесем его на общеналоговую нагрузку. Это все из той же серии. Чем это обосновано? Думаю, что налогоплательщику от этого ни холодно, ни жарко. Хорошо, последний вопрос с индексацией. Ведь индексация (правильно кто-то сказал) - это инструмент "осовременивания" пенсии для того, чтобы обеспечить уровень жизни. Ну, снизим мы ее. Во-первых, разница между темпом роста зарплаты и инфляцией с годами снижается - это раз. Но самое страшное тут другое - это пропорциональное падение коэффициента замещения, причем очень быстрое. У нас что, очень большой коэффициент? Он 50-70%?

Л.С. Ржаницына: В Брянской области 50%.

А.К. Соловьев: Неважно, дело не в региональных различиях, а в том, что будем мы индексировать. Все знают, что да. Объясните, не боимся ли мы (вы в частности), предлагая переход на другую индексацию... Каждый раз к индексации обсуждается - я думаю, это знаю не только я, но и все остальные - каждый грош высчитывается, стараются поддерживать коэффициент замещения. Последний вопрос. Вы проводите репрезентативный опрос. Известно, и мы это не скрываем, что мы проводим ежегодный мониторинг пенсионной системе. Очень репрезентативный, причем на двух панелях. Сейчас у меня нет времени обсуждать. У нас совершенно другие и более объективные показатели по всем параметрам. Ими можно совершенно спокойно пользоваться для выводов. И когда вы там показываете 55%, еще какие-то 55% - у нас только один из трех пенсионеров продолжает работать. Каких могут быть 55%?

В.С. Назаров: Сейчас - да.

А.К. Соловьев: Теоретически. Мы же должны трезво смотреть на вещи. Я тоже собираюсь жить 200 лет и согласен работать до гробовой доски. Но если уже несколько десятков лет у нас работает только один из трех, и то, как он работает... И зачем мы себя обольщаем, пишем, что "55%, все кинутся у нас работать"? Люди просто не живут. У нас сейчас продолжительность жизни увеличивается не за счет того, что они живут в веках. Надо брать дожитие, что с ним происходит. Цифры известные - растет, но в два раза медленнее, чем на Западе. Я имею в виду фактическое дожитие, и какой контингент там. Я, наверное, задал много вопросов, хотя у меня были вопросы и к Ксении. Может быть, я потом.

В.С. Назаров: Давайте я отвечу. По 6%. Тот механизм стимулирования добровольного более позднего выхода на пенсию, который есть сейчас - это, по сути, издевательство. И понятное дело, что никто им не пользуется, и пользоваться в здравом уме не будет. Почему? Потому что этот коэффициент относиться только здесь и сейчас. Совсем недавно было изменено законодательство, но в настоящее время он относится только к вашему страховому пенсионному капиталу. Т.е. вы теряете, по сути дела, всю базовую часть пенсии, а вам государство компенсирует только кусочек пенсионного капитала. Половину вы теряете - вам никто ничего не компенсирует, а на оставшуюся половину государство вам говорит: "Ну да, 6% мы вам додадим". И что такое 6%? Если вы посмотрите, это примерно 1/19. Это ровно столько, сколько государство считает, что вы проживете после выхода на пенсию.

Если вы согласны с государством, что вы тоже примерно проживете 19 лет (а большинство думает, что оно проживет, конечно, меньше, чем 19 лет после выхода на пенсию), для них это чистые потери. Потому что мне индексируют мне на жалкие 6% и то половину пенсии, а я должен отказаться от всего и непонятно зачем. Те коэффициенты, которые я предлагаю, радикально щедрее, чем эти 6%. Во-первых, они и на базовую... Сейчас коллеги могут сказать, что у нас нет разделения на базовую и страховую; это длинная дискуссия, но если мы не будем беседовать о терминах, а говорить по существу, то у нас есть базовая часть пенсии. Я считаю, что и ту, и другую часть мы можем проиндексировать на эти щедрые коэффициенты, и тогда действительно будет радикальная разница в пенсии между тем, кто участвует в программе, и теми, кто не участвует. В два раза, грубо говоря. Это мощный стимул.

Второе - насчет того, что где граница, что во всем мире дотируют пенсионные системы, что сколько процентов ВВП хорошо, сколько процентов плохо. Во-первых, во всем мире действительно это делают, но это не от большого ума. И сейчас они с большим скрежетом, с большой болью и кровью начинают систему балансировать. Чем раньше вы начинаете этим заниматься, тем меньше у вас политических и социальных издержек по приведению системы в сбалансированное состояние. Поэтому мир в данном плане не может быть нам ориентиром, потому что они уже выходят из этой ловушки, куда мы только еще входим, потому что у нас - вы правильно заметили - старение населения только начинается. У нас еще темпы старения населения очень маленькие, впереди нас ждут гораздо более высокие темпы старения населения. В целом, какую цифру я считаю оптимальной? Я считаю оптимальной цифру 0. Т.е. система должна быть полностью сбалансирована. И в идеале мы должны отходить от пенсионной системы как таковой.

Это, конечно, очень долгосрочный промежуток времени - лет через 50. Но мы должны целиком от нее отказаться, потому что очевидно, что мы уходим от общества, в котором мы твердо могли сказать, что "смотрите, человек однозначно теряет свою трудоспособность в 60 лет". Сейчас некоторые будут терять трудоспособность в 40-45 лет, и мы вынуждены будем им помогать, а многие будут сохранять трудоспособность и в 80, и в 90 лет. И понятно, что ресурсов помогать даже посередине этого интервала у государства не будет. Насчет того, как мы смотрим по доходам. Действительно, у нас сейчас чудовищная ситуация с расходами. Но эти предложения как раз и направлены на то, чтобы ужесточить бюджетные ограничения для крупнейших лоббистов. Потому что сейчас любой может прийти в Минфин, постучать и сказать, что нам не хватает на итальянские бронетранспортеры, на мебель в Минздраве, на модернизацию чего-то там, на строительство десятого транспортного кольца вокруг чего-то, и Минфин не может сказать никому "нет". Он потратит ровно столько денег, сколько у него есть. В лучшем случае он не даст потратить больше, чем у него есть.

Особенно после некоторых событий. Поэтому задача направить нефтегазовые доходы в основном на закрытие обязательств по распределительной компоненте - это как раз способ обуздания лоббистов, способ как-то более-менее разумно использовать те деньги, которые валятся на нас с небес. Способ профинансировать переход к чисто накопительной пенсионной системе. Что касается того, что вы насчет тарифов сказали, насчет того, как это все рассчитывается. А ведь причина-то в чем: раньше у нас не было столько льготников. Когда некоторый тариф задрали до 34%, тогда все побежали в Минэкономразвития кричать, что "вы душите малый бизнес, инновации, сельское хозяйство". И там у нас уже целый перечень, он растет и растет. Когда тариф был немного ниже, не было таких ходоков к Ленину. Соответственно, если тариф будет низким, то и можно от всех льгот полностью отказаться.

Поэтому, соответственно, наша цель - это как можно более низкий плоский тариф для всех. Что касается по оценке. Мы проводили эти оценки. Выпадающих доходов совсем немного на самом деле, всего чисто выпадает 3% ВВП у нас. Потому что все остальное компенсируется за счет того, что у вас автоматически вырастут либо прибыль предприятия, либо заработная плата. Таким образом, у вас автоматически растет либо подоходный налог, либо налог на прибыль от сокращения страховых взносов. Одновременно у вас сокращаются расходы на выплату взносов для бюджетников - это тоже большие деньги. Соответственно, почти половину всего того, что мы теряем от сокращения взносов, мы автоматически получаем за счет сокращения наших расходов или за счет сокращения наших доходов. И логика тут чисто фискальная - мы, не понимая, в чем суть нынешнего страхования, потому что к страхованию это не имеет никакого отношения, видим чисто проблему социального обеспечения пожилых граждан. И эту проблему, конечно, лучше решать с помощью других налогов, которые имеют более широкую базу. Потому что сейчас база по страховым взносам ничтожна - это всего 27% ВВП.

Это очень узкая база, и база достаточно эластичная к повышению ставки. Т.е. мы видим сейчас и усиление ухода в тень, и другие негативные процессы. Поэтому вы установили гигантский тариф на узкую налоговую базу, которая в довершение всего еще и тормозит развитие несырьевого сектора экономики. Потому что в большей степени от этого страдает обрабатывающая промышленность. Мы смотрим на эту систему с чисто фискальной логики и говорим, что да, мы должны финансировать обязательства, но гораздо выгоднее это делать через акцизы на табак, через повышение НДПИ на газ (там есть у нас достаточно большие резервы), через приватизацию. Может быть, через повышение НДФЛ или НДС, если у нас будет совсем разбалансирована система. Но даже тот же НДФЛ - у него база на 30% шире, чем ваша заработная плата.

А.К. Соловьев: А что там случилось? Почему она стала узкой?

В.С. Назаров: Потому что вы облагаете только заработную плату, а люди продают квартиры, акции, делают много еще других полезных вещей, с которых можно было бы брать налоги и финансировать все наши обязательства. По коэффициенту замещения. На самом деле он будет снижаться, но он будет снижаться в любом случае. И в случае, если мы не будем ничего менять, единственный способ коэффициент замещения - это повысить пенсионный возраст. Мягкая форма повышения пенсионного возраста в виде добровольности у меня указана. Это стимулирование, и это повышает коэффициент замещения. Если нам этого недостаточно, нужно повышать пенсионный возраст, тогда коэффициент замещения будет расти. Давайте, если еще есть вопросы.

А.К. Соловьев: А можно я напоследок задам еще несколько вопросов для уточнения по стратегии, которая разработана пенсионной группой, поскольку мне, я думаю, уже не стоит выступать, т.к. время истекло? Первый вопрос. Вы сказали, и я еще раз повторю для себя и для вас, что усиливается социальная дифференциация общества в последнее время, и пенсионная система к ней не приспособлена. Надо ее срочно приспосабливать. А вы не рассматривали вариант, что не пенсионную систему надо приспосабливать к уродливой социальной дифференциации, а, наоборот, социальную дифференциацию привести в порядок? И тогда не только пенсионная система, но и многое другое в нашей стране, в первую очередь экономике, наладится. Это первый вопрос. Второй вопрос у меня по бедности.

У вас исходной позицией является, что в пенсионной системе пенсионеры у нас все вышли из бедности. Это действительно так. Но если мы будем рассматривать пенсионную систему - вы и, по-моему, все остальные говорили, что строим пенсионную систему на страховых механизмах, что само по себе, конечно, не бесспорно, но раз уж мы по ней пошли, то значит строим. Если рассматривать ее как таковую, то учитывали ли вы, что у нас около 8% пенсионеров без нестраховых социальных доплат находятся глубоко за чертой бедности? И сейчас на них тратят федеральные и местные бюджеты очень приличные сотни миллиардов. Я могу их назвать. Поэтому, какой критерий бедности вы брали, чтобы сказать, что мы ее победили? Третий вопрос у меня связан с неформальным рынком. Хотелось бы, чтобы вы более точно сказали, что считается неформальной занятостью, какой критерий, и насколько вы предлагаете для неформального сектора (и какая численность туда заложена) увеличить... установить тариф в 30% от среднестатистической заработной платы.

Напомню для тех, кто не знает, у нас сейчас самозанятое население может платить, если оно зарегистрировано на этом самом неформальном рынке, чуть больше 1 тыс. рублей. Насколько это увеличится? Рассматриваете ли вы это как рост налоговой нагрузки на тот же малый бизнес, ведь это в основном индивидуальные предприниматели? Самый главный вопрос у меня связан со средним классом, хотел бы уточнить. У вас взято, что средний класс в категории, если брать в зарплатах прошлого года, от 463 тыс. до 730 тыс. рублей. Насколько обосновано отнесение этой категории граждан? А если посмотреть по распределению заработков последнего "Росстата", то туда входит только три группы населения на рынке труда - это рыболовство, финансовый сектор и добывающий. Они составляют 5% с небольшим от занятых.

Тогда это у меня, по крайней мере - я надеюсь, что вы поясните - возникает расхождение. Где эти 20%, которые сейчас есть и которые должны превратиться в 50%, и 70% в каких-то долгосрочных перспективах. И один еще вопрос у меня связан вот с чем. Всем известно, что два года назад Пенсионный фонд с Минздравом выпустили доклад по анализу пенсионной системы, итоги и перспективы. Он широко обсуждался в профессиональных кругах. И там были даны оценки современной системы. Намечен был круг вопросов, перспективных задач, которые надо решать. Достаточно завуалировано, как и всегда это бывает в серьезных документах намечен комплекс направлений для решения этих задач. Не буду их повторять.

Помимо того, что вы озвучивали, там еще есть 2-3 момента. Чем принципиально отличается, во-первых, оценка, которая дана в докладе Минздрава? Она там тоже, как все знают, негативна. И тот комплекс задач - там есть те же "досрочники", есть тот же дефицит (стоит на первом месте) и все остальное. Нет только одного - последней формулы, которую надо менять. У меня вопрос в этом. Принципиален ваш отказ от того, что надо оставить пенсионную формулу, т.е. нынешний механизм, который предусмотрен в законе о пенсионной системе, для распределительной пенсионной системы?

К.В. Юдаева: Вы знаете, я начну с последнего вопрос. Я честно скажу, что в деталях этот доклад я сейчас не помню. Кстати, я не помню, чтобы там была пенсионная формула. Она появилась немного позже. Про нее мы в тексте доклада, который вы читали, мы пишем. Возможно, из последней редакции она ушла, но в тексте доклада об этом есть. Теперь чем принципиально отличается наш подход от вашего. Ваш подход в очень завуалированной форме предлагал отказаться от обязательной накопительной системы со ссылкой на то, что прогрессивные страны, такие, как Венгрия, которую сейчас предлагают исключить из Евросоюза, Аргентина и некоторые другие в ходе кризиса национализировали свои накопительные пенсионные системы и от них отказались.

Во-первых, они от них отказались не потому, что накопительные системы были плохи, а потому что у них был полный "швах" с распределительной системой. Во-вторых, можно по-разному к этому относиться. Есть две логики. Первая логика - то, что мы говорим о среднем классе, о необходимости все равно, так или иначе, этот принцип развивать. С другой - что постоянные метания туда-сюда - они доверия к государству никак не вызывают. Если мы пять лет назад говорили, что это невыгодно. Сейчас мы пенсионную систему опять национализируем, через три года выяснится, что надо опять ее реформировать. Это у людей доверия не вызывает, это по Аргентине очень хорошо видно. Аргентина за последние 20 лет уже два или три раза обманула своих пенсионеров. В общем, не могу сказать, что эта экономика в целом хорошо себя чувствовала. Недавно было интервью с Ворониным, в котором были намеки на пенсионную реформу, как она должна выглядеть. Она является идеологическим возвратом к периоду до 2002-ого года, когда берется заработок за последние годы и относительно нее с определенным коэффициентом считается пенсия. Я согласна, что с точки зрения конкретного пенсионера это может быть и более понятная система, чем та, которая существует сейчас, когда, по сути, пенсия рассчитывается, исходя из заработка за всю жизнь.

Кстати, если мы вашу пенсионную формулу растянем до всей жизни, то она сведется к тому пенсионному капиталу, который существует сейчас. В чем, на мой взгляд, проблема? В каких системах существует такая пенсионная формула? Она существовала в Советском Союзе (похожая, по крайней мере, система). Она существует в развитых странах, чаще всего в госсекторе, может быть, в некоторых крупных промышленных секторах (здесь меньше, в госсекторе скорей). Мне кажется, что это те профессии (или Советский Союз - это та страна), в которых зарплата в последний 1-2-5 лет работы очень неплохо описывает карьерный путь человека. И является неплохой экономической аппроксимацией для зарплаты в течение всей жизни. Поэтому эта система будет гораздо более простой и более понятной, но с экономической точки зрения почти эквивалентной тому, чтобы взять зарплату за весь период жизни (и то, много манипуляций в советские времена этим людям проводили), но даже при этих манипуляциях с экономической точки зрения такая формула хорошо аппроксимировала заработок за всю жизнь.

А сейчас, когда мы говорим про российскую экономику, где зарплата в течение жизни может часто меняться, работа меняется (все очень волатильно в российской экономике), мне кажется, что используя эту формулу, мы не аппроксимируем тот самый заработок всей жизни. И система, которая существует с пенсионным капиталом - это заработок за всю жизнь. Поэтому, учитывая, что уже система сбора данных создана, я не понимаю, зачем от нее отказываться. Я понимаю, например, если бы какие-то издержки были, чтобы это узнавать, сейчас этих издержек нет. С экономической точки зрения нам лучше аппроксимировать все, что человек заработал за жизнь, чем если мы берем последние годы. Это вопрос, наверное, понятен. А если вы берете свою формулу и растягиваете на всю жизнь, то мы получаем приблизительно то же самое, что есть. Теперь по некоторым другим вопросам.

Социальная дифференциация, нужно ли отказаться нам... Во-первых, это за пределами пенсионной главы. Во-вторых, вы знаете, мне кажется, что от каких-то вещей, о которых мы говорим, отказываться не стоит. Другое дело, что есть надежда, что общество будет переходить в новое состояние. Когда мы говорим о среднем классе, наверное, не стоит отказываться от среднего класса, а нужно в других частях экономики, а не пенсионной системе, предпринять усилия к тому, чтобы средний класс становился все больше и больше. Здесь есть некоторые идеологические вопросы. Что пенсия была в индустриальную эпоху, а сейчас у нас постиндустриальная эпоха. Как эти вещи вообще существуют, если пенсии появились в то время, когда население росло бешеными темпами, а сейчас население стабилизируется, а как все будет работать.

В общем, некоторые идеологии мы даже не трогаем. Хотя мне кажется, что с точки зрения экономической науки - это большой вызов, ответы на эти вопросы. Не в применении к текущим российским задачам, а вообще в применении к тому, что будет твориться с пенсионной системой в следующие 50-70 лет. Когда мы говорим про бедность пенсионеров, мы ни в коем случае не утверждаем, что у нас вообще нет бедных пенсионеров. Мы говорим, что в среднем то, что происходило с пенсиями, было направлено на решение скорее задачи борьбы с бедностью пенсионеров, чем страхования их заработка. И здесь показано, что эта задача была решена. В частности, средний коэффициент замещения около 40%, которым Пенсионный фонд очень гордится и об этом говорит.

Бедность среди пенсионеров, безусловно, существует. Но при этом ее традиционно в России не меньше, чем среди других социальных групп, в частности, в семьях с большим количеством детей бедность - гораздо более серьезное явление. Неформальный рынок. Там с размером минимального тарифа меняется средняя заработная плата, но там ближе к минимальной заработной плате. Я просто попросила, чтобы уточнили этот момент, потому что у тех людей, которые рассчитывали эту величину, потому что этот средний звучит как слишком большая величина. Логика там, конечно, либо стимулировать людей участвовать в системе, либо приводить их в систему социальных пенсий. Собственно, смысл состоит в том, чтобы стимулировать их участие в системе, потому что если они уходят из пенсионной системы обычной (трудовой) в социальную пенсию, то там на 5 лет старше возраст выхода на пенсию.

Что такое средний класс? Тут можно дискутировать бесконечно. Мы ни в коем случае не говорим, что средний класс - это от 463 тыс. до 730 тыс. Мы скорее говорим, что, когда мы говорим про 463 тыс. - это в лучшем случае нижняя граница среднего класса. И если наша пенсионная система уже на этой группе обрывается, то значит, что средний класс она в целом не рассматривает. Опять же, это было оправданно в 2002-ом году, когда средний класс был очень маленьким. А вот в 2020-ом, когда он будет побольше, это будет практически совсем неоправданно, и в переходный период нужно думать, что с этим делать. Это у меня все комментарии. Я, честно говоря, хотела бы услышать, что, собственно, предлагает Пенсионный фонд. К сожалению, еще раз не услышала.

Хочу чуть-чуть Володю прокомментировать, а то он тут работал спикером и модератором в одном лице. Три пункта, со всеми из них я частично согласна. Что касается индексации, то понятно, там разные могут быть, например, исходя из того, какие задачи мы решаем. Есть надежда, что инфляция в ближайшее время снизится. И вопрос в том, что там двигать с помощью инфляции, будет даже более сложным, а с одной стороны простым. Но это я комментировать не буду. Что касается добровольного невыхода на пенсию и его стимулирования. Мне кажется, есть два момента. Первый момент - поскольку у нас нет данных (то, о чем я говорила в своем выступлении), мы, строго говоря, эти все коэффициенты берем с потолка. Их толком настроить не можем, не понимаем, какие поведенческие характеристики у нашего населения, какие межвременные предпочтения людей, и как это все будет работать. Я понимаю, что опросы - это некоторая аппроксимация, но, на мой взгляд, принцип выявленных предпочтений в вопросах плохой действует.

Люди очень часто в вопросах отвечают одно, а по жизни в таких важных вопросах действуют по-другому. Это ни в коей мере не прямая критика данного предложения. Мне просто кажется, что мы не до конца понимаем эту вещь. Плюс есть два негативных момента. Во-первых, волатильность восприятия в России настолько большая, что действительно это будет снижать количество людей, которые будут в этой системе участвовать, и синица в руках лучше, чем журавль в небе, будет для многих. Поэтому я думаю, что эффект будет не столько большой. И я не до конца понимаю по цифрам. Действительно, если мы эту систему развиваем и потом мы переходим к повышению пенсионного возраста, мне кажется, что потом будет политическое требование к повышению пенсионного возраста на тех же условиях, на которых работала эта программа.

Может ли себе позволить это бюджет или не может, что будет дороже и что будет дешевле - отдельный вопрос, который я бы рассмотрела. Что касается комментариев о том, что в современной системе уже есть стимулы к более позднему выходу на пенсию. Со мной несколько пенсионеров работает. И по приближению 55-летия позвонил отдел кадров и сказал, что "не забудьте, что вам надо выходить на пенсию". И никак не разъяснил возможность того, что на пенсию можно не выходить, а можно еще чего-то подождать, и тогда пенсия будет на сколько-то больше. Единственная была проблема, что отдел кадров сказал, что "мы теперь не говорим "пенсия по старости", потому что люди сразу пугаются и обижаются. Мы говорим "пенсия по возрасту"". Это еще один аргумент в пользу того, что все-таки повышение пенсионного возраста можно начать обсуждать, а лучше через какое-то время начать внедрять.

В целом, почему у нас была принципиальная позиция настаивать на повышении пенсионного возраста? Потому что нам кажется, что рано или поздно это делать все равно придется. И, пытаясь заводить эту тему в табуированную, мы обманываем самих себя. Сдавая ее изначально, мы тоже обманываем самих себя. В общем, надо ставить этот вопрос все время, чтобы когда-нибудь он начал решаться. И по последней мере, которую предлагал Володя. Он написал очень интересно - в таблице одно, а потом говорил совершенно про другое. В таблице он сказал, что надо доходы от приватизации и нефтегазового сектора на пенсии направлять, потом выяснилось, что он вообще предлагает пенсии отменить и заменить это совершенно другой системой. И просто пожилых пенсионеров оплачивать из нефтегазовых доходов и приватизации, а новых отправить в свободное плавание, не уточнив, с какого возраста отправлять в свободное плавание. Мне кажется, что есть разные риски у разных пенсионных систем. Вопрос о том, что рисков вообще никаких нет... Никогда не говори "никогда".

В пенсионной системе есть разные риски. У солидарных одни, у накопительных другие. Мы в своих предложениях сохраняем и те, и другие, считая, что эта комбинация систем позволяет эти риски несколько диверсифицировать. Тем не менее, я бы не стала так радикально переходить к этой системе, похожей на чилийскую. Поскольку чилийская вводит какие-то меры, похожие на солидарную систему, то явно, что система в каком-то экстремальном виде не очень сработала. Что касается и доходов от приватизации, и нефтегазовых доходов, и т.д., я, честно говоря, боюсь, что цена на газ сейчас начнет резко падать благодаря технологическим изменениям в этой отрасли. И непонятно, будут ли у нас нефтегазовые доходы. Приватизация, насколько известно, отложена до лучших времен. В целом я всегда претендую на авторство на первоначальную эту идею, что я придумала, что все эти приватизационные доходы отправить в траст пенсионной системы. Потом рассказала Михаилу Львовичу, у Михаила Львовича она превратилась во что-то свое.

Потом был Егор Тимурович, у него было что-то свое. Теперь пришло к Володе и превратилось во что-то третье. Тем не менее, я считаю, что неплохая вещь - доходы от приватизации направлять на пенсию. Я не уверена, что это нужно расписывать по индивидуальным пенсионным счетам, начиная с младенцев. Мне как раз казалось, что это может быть какой-то траст-фонд, из которого платить дополнительные пенсии именно советским пенсионерам, эту самую валоризацию с учетом того, что они не заработали эти деньги. Но эта идея озвучивается с.... Когда я пришла? В 2006-ом году. Вот в 2006-ом году она в воздухе появилась. Мне кажется, с тех пор она становится все менее и менее актуальной по ряду причин. Может быть, в каком-то частичном виде будет реализована, если мы когда-нибудь вернемся к вопросу о приватизации. Все.

В.С. Назаров: Коллеги, мы сильно перебрали наше время. Прошу у вас, как модератор, за это прощения. Поэтому предлагаю, если есть какие-то вопросы и т.д., уже в частном порядке в кулуарах это обсуждать. Спасибо большое за внимание!

Россия > Госбюджет, налоги, цены > ria.ru, 30 января 2012 > № 483314 Бен Клементс

Въездной туризм в Перу по итогам 2012 года вырастет на 12-14%. Об этом сообщил на прошедшем заседании Торговой палаты Лимы (Camara de Comercio de Lima, CCL) президент комитета по туризму Альваро Бенавидес.

По его словам, это будет обусловлено крупными инвестициями в туристическую инфраструктуру со стороны государства и активным интересом частных компаний в развитии индустрии. "Практика показывает, что на инвестированный государством доллар, частный бизнес отвечает вложением одного или двух долларов, удваивая или утраивая общую сумму инвестиций", отмечает Альваро Бенавидес. В условиях продолжающегося кризиса в Европе и нестабильной экономической ситуации в США, Бенавидес прогнозирует рост числа туристов из соседних стран – Бразилии, Аргентины, Колумбии и Чили.

Планы туристической отрасли подтверждают и недавние заявления министра экономики Перу Луиса Мигеля Кастилья (Luis Miguel Castilla) об ожидаемых инвестициях в размере 50 млрд. долларов в течение ближайших 3-х лет. Половина из них будет направлена в горно-добывающую отрасль, другие 50% будут потрачены на совершенствование и развитие инфраструктурных проектов.

Работа у нас такая

С каким настроением российский бизнес проводил старый год и чего ждет от наступившего

Бизнес-климат не становится мягче. Предпринимателей беспокоят растущая налоговая нагрузка, неразвитая инфраструктура, дефицит квалифицированных рабочих рук. А кроме того, политическая неопределенность, коррупция и невнятность стратегических ориентиров. Иными словами, бизнесмены от власти ждут постановки конкретной и осязаемой цели — наподобие той, что прозвучала в начале 2000-х про удвоение ВВП за десять лет. Чем четче и амбициознее, тем лучше.

Таков итог опроса компаний и предпринимателей, проведенного РСПП накануне Недели российского бизнеса. Сам этот форум — площадка для диалога с властью. Опрос — попытка выявить самые болевые точки и задать тон дискуссии. На этот раз она состоится не в апреле, как в последние годы, а с 6 по 10 февраля. Неделю перенесли намеренно, ориентируясь на предстоящие президентские выборы. Бизнесу важно донести до власти свой электоральный наказ еще до голосования. Сам опрос, понятно, без политики тоже не обошелся.

Рискуют все

Начнем с того, что в десятке главных событий прошлого года, по версии членов правления РСПП, именно политика и преобладает: «появление ясности с кандидатом в президенты от «ЕР» и будущим председателем правительства», выборы в Госдуму, революции на Ближнем Востоке и в Северной Африке. К политическим событиям отчасти можно отнести и отставку Алексея Кудрина.

Среди экономических событий — завершение марафона переговоров с ВТО, долговой кризис в странах еврозоны, а также уже наш, доморощенный кризис транспортной инфраструктуры и провалы в госрегулировании товарных рынков (прежде всего нефтепродуктов).

Любопытно, что гораздо меньшее впечатление на бизнес произвели «цеховые» новости: прогноз рекордного оттока капитала по итогам 2011 года, подготовка проекта Стратегии-2020 с участием бизнес-сообщества и даже решение о выводе чиновников из состава советов директоров госкомпаний. В топ-10 все эти события не вошли. Что можно объяснить как минимум двумя обстоятельствами.

Во-первых, по Станиславскому: «не верю». Судя по опросу, число принимаемых властями стратегий и законодательных инициатив «в пользу бизнеса» отнюдь не пропорционально их эффективности. А во-вторых, у бизнеса нынче есть головные боли и посерьезнее. Оттого и к спускаемым сверху «страшилкам» по вывозу капитала отношение скептическое. Грубо говоря, вывезут капиталов ровно столько, сколько его административно выдавят из страны.

К примеру, в 2011 году традиционную проблему кадрового дефицита затмили высокие налоги и рост цен (в промышленности особенно: январь — октябрь 2010 года — 10,7 процента, январь — октябрь 2011-го — 12,6).

Кстати, в отношении налоговой нагрузки опрос РСПП продемонстрировал консолидированное мнение: за последние пять лет она однозначно выросла! Лишь 10 процентов опрошенных полагают, что это бремя стало менее тяжким. Как отмечают эксперты РСПП, нельзя сказать, что это объективные данные. Это скорее психологическое восприятие бизнесом сложившейся ситуации. А им снизу видно все.

Речь ведь не столько о размерах налоговых ставок, сколько о сложных отношениях с налоговыми органами. С одной стороны, принято много решений, упрощающих ведение бизнеса, включая то, что называют «внедрением электронных методов взаимодействия сторон». С другой — постоянные жалобы компаний свидетельствуют о пробуксовке реформы в налоговой сфере. К примеру, «решение ВАС о том, что срок давности исчисляется не с момента нарушения, а с момента окончания налогового периода, в котором наступил срок уплаты налогов, увеличивает предпринимательские риски. Фактически срок для привлечения к налоговой ответственности продлен с трех до четырех лет», отмечают предприниматели.

Наконец, повышение страховых взносов во внебюджетные фонды. Здесь стоит процитировать сам доклад РСПП: «В момент начала трансформации ЕСН в обязательные страховые платежи бизнес-сообщество было обеспокоено возможным негативным влиянием растущей нагрузки на деятельность компаний. Итоговая оценка — да, влияет, и негативно». Большая часть компаний заявили об умеренном или незначительном негативном влиянии, при этом 15 процентов — о невозможности дальнейшего функционирования в таких налоговых условиях.

Проблема номер два — кадры — отошла в 2011 году на второй (после налогов) план из-за посткризисной экономии: штатное расписание в компаниях скорее сокращалось или сохраняло статус-кво. Но кадры по-прежнему решают все. А с квалифицированными работниками в стране беда.

Проблема номер три — неразвитость бизнес-инфраструктуры. Речь не столько о состоянии дорог, сколько о финансовых институтах. Эта озабоченность оказалась даже выше, чем беспокойство по поводу эффективности деятельности судебной системы. Наконец — уж сколько лет твердили миру! — избыточность доли государства в экономике.

Риски для бизнеса очевидны. Они отражены в так называемом коэффициенте создания организаций, выведенном РСПП по итогам опроса. Речь о параметре, отражающем, насколько условия ведения бизнеса в стране благоприятны для создания новых компаний. Он рассчитывается исходя из количества вновь созданных фирм по отношению к уже существующим. И что примечательно: практически не меняется! В 2009 году — 88,7, в 2010-м — 93,6, а в в первом полугодии 2011-го — 46,8.

Другими словами, в России за целый год на тысячу действующих компаний создается менее ста новых! Катастрофически мало для страны, претендующей стать модернизационным локомотивом. И слишком мало для правительства, которое желает вывести экономику из кризиса не только на словах, но и на деле.

Медленно и печально

Обиднее всего, что Россия отстает по уровню предпринимательской активности на фоне общемирового роста. По данным всемирного отчета «Глобальный мониторинг предпринимательства» (GEM) за прошлый год, быстрее всего интерес людей к занятию бизнесом рос в Китае, Аргентине и Чили. А вот Россия по этому показателю отстает не только от стран БРИКС, но и от большинства государств Восточной Европы.

Более того, в России доля владельцев предприятий, существующих меньше трех с половиной лет, составляет всего 4,3 процента. Ближайшими «соседями» России по низкому уровню начинающих предпринимателей являются Малайзия с 4,9 процента и Венгрия с 6,3.

Крайне высок у нас и уровень бизнес-пессимизма. «На этом фоне становится ясно, почему по уровню прироста предпринимательской активности в 2011 году по сравнению с 2010 годом Россия опять оказалась последней среди группы среднеразвитых стран с показателем роста около 5 процентов», — говорит научный руководитель лаборатории исследований предпринимательства Высшей школы экономики Александр Чепуренко.

«2009 год был не лучшим для начала бизнеса — самый низкий коэффициент создания организаций. Сопоставление 2010 и 2011 годов по итогам первого полугодия подтверждает: нет оснований предполагать резкое улучшение условий для создания нового бизнеса», — утверждают авторы исследования РСПП.

Один из самых тревожных показателей — уровень защищенности частной собственности. В прошлом году аж 20 процентов опрошенных предпринимателей указали на его снижение. Притом что в докризисном 2007 году негативно оценивали уровень защищенности своей собственности от рейдерских захватов 65 процентов бизнесменов. Намерение же правительства передать функции по регистрации имущественных прав в регионы вообще вызывает у предпринимателей тихий ужас. Как ни крути, федеральным властям они доверяют больше. «По моему мнению, это будет катастрофа. Сейчас у нас есть хотя бы унифицированные правила», — говорит вице-президент Национального института системных исследований проблем предпринимательства Владимир Буев.

Почти половина опрошенных компаний все же отметили положительные сдвиги в качестве деловой среды. Но эффекта от предпринятых правительством мер в этой области бизнес практически не ощутил. Почти треть предпринимателей считают, что бизнес-климат в стране вообще не изменился. И эта точка зрения идет скорее в негатив. Особенно учитывая невысокие оценки по большинству других пунктов опроса.

В качестве таковых исследователи помимо прочего анализировали инвестиционную активность компаний, их собственную оценку успешности, а также глубину внутрифирменного планирования.

Если с самооценкой все еще не так плохо, то будущее предпринимателям представляется в тонах довольно мрачных. Примечательно, что прогнозы, которые дают уже не бизнесмены, а экономисты, вполне совпадают с ожиданиями бизнеса.

Например, Всемирный банк предрекает российской экономике рост на уровне всего в 3,5 процента. А ООН в своем базисном прогнозе — 3,9 процента. Казалось бы, и так неплохо. Настораживает другое. По сравнению с темпами роста, прогнозируемыми ООН для партнеров России по Таможенному союзу и СНГ, наши показатели выглядят уныло — вплоть до нехорошего слова «спад»: в случае материализации пессимистичного глобального прогноза — до 3,6 процента.

Причины столь неоднозначной перспективы объясняют по-разному. Но все сходятся в одном: стране нужна новая модель экономического роста, не основанная на нефтяной конъюнктуре. Ведь первыми с проблемами развития, как ни парадоксально, могут столкнуться именно российские нефтяники: отрасль переходит к более дорогостоящему освоению труднодоступных месторождений, прежде всего в Восточной Сибири. А значит, и экспорт будет давать меньше выручки.

Солидарен с этим и эксперт ВШЭ Сергей Смирнов: при нынешней модели экономической политики для роста нужны не высокие, а постоянно растущие цены на черное золото. Ни правительство, ни бизнес их обеспечить не могут. А значит, им теперь придется вести диалог не столько о правилах игры в экономике, как было раньше, сколько об изменениях самой экономической политики. И разговор на Неделе бизнеса, скорее всего, пойдет именно об этом.

В числе главных тем, заявленных на Неделе российского бизнеса, будут обсуждаться проблемы фискальной нагрузки, финансовой инфраструктуры, стимулирование иностранных инвестиций в отечественную экономику, техническое регулирование, инновации, участие в ВТО... И некоторые результаты предстоящего форума можно спрогнозировать уже сейчас.

Судя по всему, в первую очередь будут остро дискутироваться идеи по изменению налогового законодательства, особенно в части администрирования. Во всяком случае премьер и кандидат в президенты Владимир Путин пообещал бизнесу «налоговый маневр». А министр финансов Антон Силуанов высказал мнение, что часть прямых налогов в России можно заменить косвенными. И таких тем, в которых бизнес и власть вполне могут найти не только повод для диалога, но и возможности для компромисса, немало. Тем более что в нем нуждаются обе стороны.

Константин Угодников

В то время как развитые страны серьезно затронуты мировым кризисом, Латинская Америка благодаря своей жесткой экономической политике имеет все шансы противостоять рецессии.

Политики и представители крупного мирового бизнеса на своей встрече в Швейцарии обсудили дальнейшие возможности развития стран Южной Америки, где наиболее сильные экономически сильные позиции занимает Мексика, далее следуют Бразилия и Чили, представители которых выдвинули свои теории борьбы с увеличивающимся европейским долгом.

«Ранее наши страны не имели возможности двигаться дальше, их развитие представлялось Европе невозможным. Сегодня мы не должны волноваться из-за грядущей инфляции», - сообщил бывший глава банка Мексики Гильермо Ортиз в своем интервью изданию «The News».

Согласно недавнему докладу американского сельхоз министерства (USDA), объем китайского производства фруктов в сезоне 2011/2012 значительно увеличился. Различные факторы, в том числе благоприятные условия роста и более эффективное управление, привели к увеличению производства яблок, винограда и груши в КНР.

Яблоки.

Прогноз на производство яблок в Китае в сезон 2011/2012г., который длится с июля 2011 года по июнь 2012 года, составляет 35 млн. метрических тонн, что на 5% больше по сравнению с показателями сезона 2010/2011. Издержки производства также выросли, хотя повышение эффективности управления производством способствовало более эффективному управлению затратами и повышению качества плодов. Площади садов, как сообщается, вырастут на 3% по сравнению с предыдущим годом до 22 млн. га. Наибольшее увеличение площадей было зафиксировано в западных провинциях Китая, где затраты на рабочую силу меньше, а площади сельскохозяйственных земель больше, чем на востоке страны.

Цена франко-фермы на яблоки колеблются в пределах 0,88 - 1,00 $ за килограмм в провинции Шаньдун, одном из ведущих сельхоз регионов, хотя и меньший, чем прогнозировалось, уровень покупательского спроса оказывает на цены понижающее давление.

Импорт яблок вырос на 8% по сравнению с сезоном 2010/2011, а общий объем импорта достиг 80 000 метрических тонн. Основные поставщики яблок в Китай - это Чили и Соединенные Штаты, причем, общая стоимость экспорта американских яблок в Китай и Гонконг оценивается в $ 62 миллиона.

Вашингтонский сорт яблок Red Delicious пользуются в Китае огромной популярностью. Растет спрос и на сорта Gala и Granny Smith, даже несмотря на высокие импортные цены.

Общий объем экспорта яблок из Китая составил 110 000 метрических тонн в течение сезона 2011/2012, что демонстрирует увеличение на 4% по сравнению с сезоном 2010/2011года. Спрос на низкосортные яблоки со стороны России и соседних стран Азии укрепили позиции Китая на экспортном рынке яблок.

Груши.

Несмотря на снижение на 1% посевных площадей, объем производства груши в КНР в сезоне 2011/2012, по прогнозам, вырастет на 4% по сравнению с прошлым сезоном. Общий объем производства, как прогнозируется, достигнет 15,6 млн. метрических тонн. Рост, в основном, объясняется благоприятной погодой. Общая площадь грушевых садов составляет 1,05 млн. га в сезоне 2011-2012 гг.

Цены на грушу установились на 50% выше, чем в прошлом сезоне, а цена франко –фермы колеблется в пределах $ 1,39 - $ 1,47 за килограмм.

Общий объем импорта груши вырос на 46% с прошлого года, а окончательный подсчет для 2011/2012 прогнозируется на уровне 500 метрических тонн. Скачок показателей импорта в значительной степени был обусловлен подписанием соглашения, которое открыло китайский рынок для поставки бельгийских фруктов.

В 2010 году Соединенные Штаты экспортировали грушу и айву в Китай и Гонконг на общую сумму в $ 3 миллиона. И это несмотря на тот факт, что американские груши не имеют официального доступа к китайским рынкам.

Экспорт груши снизился на 5% по сравнению с предыдущим годом, и, по прогнозам, достигнет в этом сезоне 400 000 метрических тонн. Соседние страны демонстрируют устойчивый спрос на китайские груши, но рост экспортных расходов и курса местной валюты стали теми факторами, которые значительно снизили объемы экспорта.

Виноград.

На фоне роста площадей виноградников до 9%, объем производства винограда в сезон 2011/2012, как прогнозируется, вырастет на 8% до 6,7 млн. метрических тонн.

Цена франко-фермы на красный виноград достигла отметки $ 0,91 за килограмм в 2010/2011, но упала до $ 0,60 за килограмм в этом году. Снижение было связано с увеличением производства, что стало следствием стремления производителей удовлетворить высокий потребительский спрос.

Импорт винограда вырос на 27% с прошлого года, растет спрос на виноград из Чили, США и Перу.

В прошлом году общая стоимость поставок американского винограда в Китай составила $ 92 млн., что на 19% больше по сравнению с предыдущим годом. Это связано с высоким спросом, особенно на бессемянные разновидности американского винограда, который расценивается китайскими потребителями как продукт высочайшего качества.

Экспорт винограда из КНР в 2011/2012, как прогнозируется, достигнет 115 000 метрических тонн, что на 30% больше по сравнению с прошлым сезоном.

Саммит АТЭС, который пройдет в этом году во Владивостоке, будет способствовать наращиванию связей между Россией и странами азиатско-тихоокеанского региона, сообщил в четверг в интервью японскому информационному агентству Киодо глава МИД РФ Сергей Лавров.

Саммит стран АТЭС пройдет во Владивостоке 8-9 сентября 2012 года. Общий объем инвестиций на подготовку к форуму составит около 600 миллиардов рублей. В повестку дня саммита АТЭС-2012 будут внесены важные для России темы, в том числе либерализация торговли и транспортные вопросы.

"Активно готовимся к саммиту АТЭС во Владивостоке. Рассматриваем решение о его проведении в нашей стране как еще одно признание странами региона России в качестве важного фактора стратегической стабильности и устойчивого экономического роста в АТР. Саммит, безусловно, станет одним из крупнейших событий в нашей международной повестке дня в текущем году, будет способствовать наращиванию связей между Россией и странами региона", - сказал Лавров.

По словам министра, "азиатско-тихоокеанское направление традиционно является одним из приоритетов российской внешней политики".

"России нет необходимости производить "перезагрузку" отношений со странами АТР или "возвращаться" в этот регион. Наша страна была, есть и будет его неотъемлемой частью. Всегда поддерживали с нашими партнерами в Азии плотные добрососедские связи. Ведем работу по продвижению диалога во всех сферах - политической, торгово-экономической, гуманитарной", - сказал министр.

При этом он отметил, что в России придают ключевое значение расширению широкоформатного взаимовыгодного сотрудничества со странами АТР на двустороннем и многостороннем уровнях с учетом процессов, которые набирают силу в регионе.

"Непременным условием поступательного развития, экономического прогресса и процветания является укрепление безопасности и стабильности в регионе. Считаем, что в АТР должна быть сформирована такая архитектура безопасности, которая отвечала бы потребностям всех государств и отражала реалии сегодняшнего дня", - сказал Лавров.

По его словам, смысл выдвинутой Россией и Китаем совместной инициативы по укреплению безопасности в АТР состоит в том, чтобы все страны региона подтвердили приверженность принципам равной и неделимой, внеблоковой безопасности, мирного урегулирования споров, неприменения силы или угрозы силой и другим основополагающим нормам международного права.

"На этой основе мы могли бы перейти к практическим мерам по укреплению взаимного доверия и урегулированию региональных проблем. Убеждены в том, что такие предложения могут стать объединительной идеей для Азии и Тихого океана", - сказал он.

В АТЭС участвует 21 экономика региона: Австралия, Бруней, Вьетнам, Индонезия, Канада, Китай, Малайзия, Мексика, Новая Зеландия, Папуа-Новая Гвинея, Перу, Россия, Республика Корея, Сингапур, США, Сянган (Гонконг), Таиланд, Филиппины, Чили, китайский Тайвань и Япония.

В этом месяце Израиль объявит, будет ли он покупать южнокорейские учебно-тренировочные самолеты для замены устаревших самолетов ВВС, заявили в среду официальные представители Сеула.

Израиль сделает заявление в воскресенье, сказал представитель Администрации программ военных закупок (DAPA). Израиль должен выбрать между южнокорейским T-50 Golden Eagle производства Korean Airspace Industry и итальянским М-346 Master производства Alenia Aermacchi.

Израильские ВВС ищут замену устаревшим самолетам А-4 Skyhawk американского производства. Сумма сделки оценивается в 1 млрд долларов.

«Мы не можем предсказать результат», сказал представитель DAPA. «Как мы сообщали, мы ведем интенсивные переговоры с Израилем».

Экспорт в Израиль южнокорейского сверхзвукового учебно-тренировочного самолета Т-50 откроет двери для KAI на его продажу другим странам, таким как Чили и ОАЭ, сказали эксперты. В мае прошлого года Южная Корея заключила сделку стоимостью 400 млн долларов с Индонезией на продажу Т-50, что стало первым экспортным контрактом этого самолета.

Эксперты считают, что Т-50 может предложить лучшие летные качества, в то время М-346 больше всего напоминает Skyhawk по своим качествам и возможностям.

KAI разработали Т-50 совместно с Lockheed Martin, основным военным подрядчиком США и крупнейшим зарубежным поставщиком оружия в Израиль, что может подействовать на пользу Южной Корее, считают эксперты.

Во вторник израильский англоязычный новостной сайт Haaretz сообщил, что Корея предложила закупить большое количество военных систем и вооружения израильского производства, если Иерусалим согласится приобрести Т-50.

Согласно статье, Израиль будет принимать во внимание сумму взаимных сделок при вынесении своего решения по приобретению УТС. В ней говорится, что Италия предложит закупку оружия на 1 млрд долларов, в то время Южная Корея может закупить израильского оружия на 1,6 млрд долларов.

В статье говорится, что список закупок Южной Кореи включает израильские противоракеты Iron Dome, предназначенные для перехвата ракет малой дальности и артиллерийских снарядов. Согласно Haaretz, южнокорейское предложение также включает двустороннее сотрудничество в области военных проектов, таких как разработка южнокорейского истребителя, вертолетов и спутников.

Продажи южноафриканских косточковых фруктов га мировых рынках в ноябре и декабре прошлого года значительно увеличились. Производители и экспортеры из ЮАР уверены, что тенденция сохранится как минимум до середины 2012 года. Глава компании «Capespan Continent» Джоеп Джонгманс сообщает, что поставки фруктов из ЮАР на многие рынки были задержаны в декабре, в результате чего меньшие объемы косточковых фруктов были доступны на мировых. Особенно это касается поставок персиков и слив. С другой стороны, поставки косточковых сегодня пришли в норму и теперь большой объем косточковых африканских фруктов доступен на мировых рынках по доступным ценам.

Уровень спроса на косточковые фрукты в послепраздничный период немного снизился, однако, по прежнему высок уровень покупательского спроса на нектарины и персики. Сезон сбора которых скоро закончится. В текущем сезоне объем производства персиков и нектаринов в ЮАР был довольно велик, в отличие от урожая сливы, который значительно снизился по сравнению с показателями предыдущего сезона.

Завершение сезона сбора и поставок косточковых фруктов в ЮАР совпадает с началом сезона сбора чилийских косточковых фруктов, поэтому не стоит ожидаьб падения объема поставок данной продукции на мировые рынки, уверены эксперты. Первые поставки косточковых фруктов из Чили начнутся уже в середине февраля. Погодные условия в Чили благоприятны, поэтому следует ожидать большого урожая многих садовых культур, уверены сами чилийские производители.

Граждане России смогут посещать без визы Гватемалу - соответствующее соглашение между правительствами двух стран об условиях отказа от визовых формальностей при взаимных поездках граждан Российской Федерации и граждан Республики Гватемала, подписанное в Нью-Йорке 22 сентября 2011 года, вступит в силу 29 февраля, сообщил в среду МИД РФ.

В соответствии с соглашением, граждане Российской Федерации, являющиеся владельцами действительных паспортов, за исключением дипломатических и служебных, дающих право на пересечение границы, и граждане Республики Гватемала, являющиеся владельцами действительных общегражданских паспортов, могут въезжать, выезжать, следовать транзитом и пребывать на территории другого государства без виз до 90 дней в течение каждого периода в 180 дней, считая с даты их первого въезда.

При этом, как отмечают в МИД, граждане одного государства, намеревающиеся пребывать или проживать на территории другого государства более 90 дней, либо осуществлять трудовую или коммерческую деятельность на его территории, должны получить визу в соответствии с законодательством государства въезда в дипломатическом представительстве или консульском учреждении этого государства в соответствии с законодательством государства въезда.

Как отмечается в размещенном на сайте МИД документе, "настоящее соглашение не отменяет действия соглашения между правительством Российской Федерации и правительством Республики Гватемала об упразднении виз для владельцев дипломатических и служебных паспортов Российской Федерации и дипломатических, консульских и официальных паспортов Республики Гватемала, заключенное в Москве 24 мая 1999 года".

В настоящее время россияне имеют возможность безвизового въезда на территорию ряда стран Южной Америки: Чили, Аргентины, Бразилии, Венесуэлы, Перу, Эквадора, Уругвая, Колумбии и Гайаны. Еще с двумя странами континента - Суринамом и Боливией - у РФ достигнуты соглашения об упрощенном визовом режиме, российские граждане получают визу по прибытии на границе.

Учёные из Университета Чили успешно протестировали вакцину против менингококка В. Это штамм бактерии, которая виновна в менингококковых болезнях, включая одну из самых распространённых форм менингита — воспаление оболочек головного и спинного мозга. Менингит вызывается как вирусами, так и бактериями, но бактериальная форма (скажем, менингококк В) считается более тяжёлой: ежегодно она убивает огромное количество малышей по всему свету.

Neisseria meningitides — тип бактерии, вызывающий менингококковую болезнь у человека. Существует пять наиболее распространённых штаммов: A, B, C, W135 и Y, а недавно был обнаружен и шестой штамм — Х. Нынешняя работа чилийских специалистов — это последний этап тестирования вакцины 4CMenB для штамма B. Сейчас доступны вакцины, борющиеся со штаммами A, C, W и Y; создать же препарат для штамма В было довольно сложно, поскольку в действительности это совокупность слегка различающихся штаммов. Учёным удалось преодолеть эту проблему после проведения полного геномного анализа и сравнения генетических структур разных субштаммов, имевших целью выявление их общих признаков. Всё это позволило разработать вакцину широкого спектра, которая включает в себя компоненты для атаки четырёх различных частей бактерии.

В испытаниях препарата участвовали 1 600 детей и подростков 11–17 лет (средний возраст испытуемых — 14 лет) из двенадцати чилийских городов. Часть подопытных получала вакцину, остальные — плацебо. Одна, две или три дозы 4CMenB вводились с интервалом в один, два или шесть месяцев. Результаты анализа крови участников показали, что получившие две или три дозы вакцины почти стопроцентно были защищены от менингококка В, а из тех, кому сделали инъекцию только одной дозы, защищены оказались 92–97%. Спустя шесть месяцев эти показатели в обеих группах изменились до 91–100% и 73–76% соответственно.

Пока остаётся неясным, обеспечивает ли вакцина защиту от всех субштаммов типа В и как долго будет сохраняться эффективность иммунной реакции. В плацебо-группе от менингококка В защищены 29–50% испытуемых. Ни у одного участника не выявлено вредных побочных эффектов, связанных с вакцинацией. Ранее чилийские учёные установили, что вакцина также обеспечивает защиту совсем маленьким детям. Ожидается, что препарат 4CMenB, выпускаемый компанией Novartis, появится на рынке через несколько месяцев. Менингиты, вызываемые штаммом В, более всего распространены в европейских странах, США и Южной Америке. Результаты исследования опубликованы в журнале The Lancet. Бактерия Neisseria meningitidis (изображение Dr. Arthur Siegelman / Visuals Unlimited / Corbis).

Покупатели готовы делиться персональными данными только для того, чтобы можно было рассчитывать на индивидуальный подход в магазинах своих любимых марок. Такие выводы были сделаны по итогам опроса компании IBM в 15 странах мира

Все больше покупателей по всему миру готовы сообщать информацию о себе в магазинах своих любимых марок, рассчитывая на более индивидуализированный и эффективный подход к выбору товаров и совершению покупок. Такие выводы были сделаны по итогам опроса компании IBM, проведенного среди 28 тысяч респондентов в 15 странах.

"Они готовы раскрыть информацию, если видят в этом пользу, причем необязательно финансовую", - цитирует Reuters комментарий Джил Палери (Jill Puleri), руководитель направления бизнес-услуг IBM.

Потребители по-прежнему не готовы делиться финансовой информацией, например, о своих заработках, но какие-то личные данные они не скрывают.

Например, около 75% опрошенных готовы сообщить о своих предпочтениях в выборе СМИ, например, о том, какие они смотрят телешоу. 73% признались, что не скрывают сведения о своей этнической принадлежности. Около 61% охотно сообщают магазинам имя и адрес, 59% опрошенных готовы ответить на какие-то вопросы об уровне жизни или личных событиях, например, о наличии в семье нескольких автомобилей, переезде в новое жилье или рождении ребенка.

На развивающихся рынках, например, в Аргентине, Колумбии, Бразилии, Мексике, Чили, ЮАР или Китае, потребители более охотно делятся частной информацией, чем в развитых странах Европы, США, Канаде, Японии или Австралии.

То общее, что объединяет покупателей по всему миру, - это их любовь к выгодным покупкам. Больше половины покупателей стараются купить товары во время распродажи.

Вопреки распространенному мнению, покупатели говорят, что хотели бы получать больше информации от продавцов, сообщает Reuters со ссылкой на данные опроса IBM. Это означает, что многие ритейлеры не достигают своей реальной целевой аудитории, делает вывод Палери.

Все меньше потребителей хотят получать сведения о новых продуктах по электронной почте, а 85% считают, что если использовать социальные сети, это сэкономит для них время.

Продавцам, со своей стороны, имеет смысл прислушаться к тому, что говорят, чтобы понять, как их бренды воспринимаются аудиторией.

Например, если разговоры о каких-то марках прежде всего касаются стоимости, возможностей приобретения, наличия в продаже и тому подобного, это может означать, что спрос на данный товар очень зависим от цены. Если же обсуждают в основном стиль или какие-то прочие характеристики, это говорит о меньшей ценовой чувствительности товара.

Недавний опрос IBM, проведенный среди 1700 директоров по маркетингу в 64 странах, показал, что в большинстве компаний осознают серьезные изменения в механизмах взаимодействия с клиентами, но вопрос в том, насколько службы готовы к этим изменениям. Компании много экспериментируют и пытаются совершенствовать свою работу.

В польской газете «Дзенник Газета Правна» опубликованы данные об объеме польских инвестиций за границей. Основной их объем приходится на соседние страны Евросоюза – Чехию и Германию, а также Россию и Украину. Среди отраслей доминирует машиностроение, химическая, пищевая и топливная отрасли, а также сектор информационных технологий. Эксперты отмечают быстрый рост польских инвестиций в 2011 г. По итогам третьего квартала их объем составил 3,8 млдр евро, что на 90% больше аналогичного показателя 2010 года. По мнению экспертов, нет ни чего удивительного в том, что Польша является лидером среди новых членов Европейского Союза по уровню инвестиций за рубежом. На первом месте по объему инвестиций за рубеж находится польский концерн по добыче меди «KGHM Polska Miedz», купивший компанию «Quadra», которой принадлежат права на разработку залежей меди в Канаде, Чили и США. Далее, по масштабу зарубежных инвестиций, следует польская инвестиционная группа «Boryszew». Следует отметить также компанию «Polpharma», создающую международную фармацевтическую группу. По оценкам экспертов, несмотря на быстрый рост стоимости польских инвестиций за границей, их объем незначителен по сравнению с иностранными капиталовложениями в Польше. Dziennik Gazetа Prawna Польша > Внешэкономсвязи, политика > economy.gov.ru, 20 января 2012 > № 493451

На востоке Кубы во втором по величине городе острова Сантьяго-де-Куба открылся после реконструкции"Музей Рома" (Museo del Ron). Как сообщила его сотрудница Коралиа Эчеварриа (Coralia Hechavarria), обновленный музей готов принять любителей рома и любителей истории с 09.00 до 17.00 с понедельника по субботу. Здание музея, сочетающее неоклассический и эклектический архитектурные стили, расположено на улице Сан-Басилио (San Basilio), 358 в исторической части города.

Экспозиция музея наглядно демонстрирует весь процесс производства рома, от поступления на фабрику сахарного тростника до конечного продукта. Здесь представлены использовавшиеся на заре становления кубинской индустрии рома машины и агрегаты, рассказывается о знаменитых ронеро Острова Свободы. Музей Рома в Сантьяго-де-Куба старше гаванского и отличается от своего собрата самой большой коллекцией рома на Карибах - здесь представлены более 80 видов рома, когда-либо производившихся на Кубе и Карибских островах.

В настоящее время на Кубе выпускают ром промышленным способом из патоки сахарного тростника четыре производителя, которые предлагают потребителям около 90 марок напитка.

В самом Сантьяго-де-Куба ром производится на 2-х фабриках. Это бывшая фабрика Дона Факундо Бакарди Массо, где с 1862 года выпускался ром Bacardi. Фабрика работает и сегодня, ныне это – Fabrica de Ron Caney (Avenida Peralejo No. 703), где, соответственно, выпускают ром Caney. Еще одна фабрика – бывшая Matusalem, расположенная на улице Peralejo No. 3, между улицами Gonzalo Quesada (San Ricardo) и Narciso Lopez (San Antonio). Здесь с 1872 братьями Камп выпускался легендарный ром Матусалем (Matusalem), а сегодня она производит не менее знаменитый ром Santiago de Cuba.

В Испании прошёл запуск двух геотермальных электростанций, каждая из которых будет вырабатывать по 50 МВт электроэнергии и сможет обеспечить электричеством порядка 40 тысяч жилых домов.

Проект был реализован в рамках совместного венчурного проекта компаний Masdar из Абу-Даби и SEDER из Испании под названием Torresol Energy. Электростанции были названы Valle I & II, и используют специальные параболические технологии – плавные изогнутые зеркала концентрируют тепло для нагрева жидкости, которая, в свою очередь, превращается в пар и вращает турбину генератора, пишет FacePla.net.

Новость об открытии гелиоэлектростанций была объявлена на Международном саммите по чистой энергетике, проходившем в Абу-Даби. Энрике Сендрагорта, один из первых лиц Torresol Energy, сказал, что подобные проекты уже с успехом работают в США, даже будучи на стадии согласования, а также в других странах, таких как ЮАР, Чили и Австралия.

Основной проблемой использования концентрированной солнечной энергии является высокая стоимость её добычи, обусловленная незначительной распространённостью технологий на рынке. Руководители проекта отметили, что в дальнейшем все усилия будут направлены на удешевление технологии. Сендрагорта сообщил, что в настоящий момент специалистам удалось сократить расходы на производство электроэнергии на термальных солнечных электростанциях более чем на треть за последние 3-4 года, и данная тенденция будет продолжаться.

По оценкам экспертов Masdar, к 2020 году сектору термальной солнечной энергетики удастся стать вполне конкурентоспособным в среде возобновляемых источников энергии.

Клинические исследования с участием представителей разных возрастных групп выявили высокую эффективность и безопасность нового лекарственного препарата.

Действие вакцины под названием 4CMenB, разработанной европейской фармацевтической корпорацией "Новартис" (Novartis), было испытано на более чем 1,5 тысячи подростков. У 90% из них иммунитет против заболевания вырабатывался после применения одной дозы препарата, а после введения второй - появлялся почти в 100% случаев, пишет БЕЛТА.

"Результаты нашего исследования указывают на то, что две вакцины 4CMenB, введенные здоровым подросткам, обеспечивают существенную защиту от менингококковой инфекции, - отметили исследователи Чилийского университета, курировавшие испытания препарата. - Необходимо продолжать их для получения сведений о выработке иммунитета и переносимости 4CMenB в разных возрастных группах, включая младенцев, которые в наибольшей степени подвержены заболеванию".

"Предыдущие исследования продемонстрировали, что вакцина имеет потенциал обеспечения значительной защиты (от заболевания), будучи введенной младенцам", - подтвердил доктор Мирон Христодулидес, возглавляющий научную коллегию при национальной ассоциации Великобритании по предотвращению менингита (Meningitis UK). "Однако предстоит еще получить ответы на некоторые важные вопросы, например, от какого набора штаммов будет защищать вакцина и насколько длительной окажется ее действие", - считает он.

"Если вакцина будет внедрена, то она станет первой в своем роде и может спасти тысячи жизней", - подчеркнул основатель Meningitis UK Стив Дайман. Ожидается, что новый препарат получит лицензию в течение ближайших нескольких месяцев.

Менингит представляет собой воспаление оболочек головного и спинного мозга. Поражение менингитом B часто сопровождается серьезными осложнениями в виде снижения интеллекта, развития глухоты, слепоты и других, нередко приводя к летальному исходу.

Наступивший год будет особо важен для туристической отрасли Аргентины. В 2011 году, первые за 15 лет, обогнав своего соседа Бразилию по объему туристического потока, Аргентине придется в 2012 году подтвердить свое лидерство на южноамериканском континенте по количеству принимаемых туристов. Помимо уже знакомых туристам водопадов Игуасу, пляжей Мар-дель-Плата и милонг в Буэнос-Айресе, туристические власти страны в 2012 году сделают ставку на развитие новых достопримечательностей.

Так, на открывшейся сегодня в Мадриде крупной туристической выставке Fitur Аргентина представит туристический "Маршрут Йерба Мате" (Ruta de la Yerba Mate), посвященный традиционному напитку Южной Америки. Проходящий по территории провинций Корриентес и Мисьонес, уникальный маршрут раскрывает процесс производства и культуру потребления йерба мате, легенды и обычаи местных жителей.

Еще одной туристической достопримечательностью Агентины в 2012 году станет западная провинция Сантьяго-дель-Эстеро. Город-курорт на берегу реки Рио-Дульсе Термас-де-Рио-Ондо (Termas de Rio Hondo),который ежегодно посещают тысячи иностранных туристов и аргентинцев, знаменит своими термальными водами из горячих подземных источников. Здесь же можно отправиться на рыбалку на водохранилище Рио-Ондо или посетить Национальный Парк Копо.

Без сомнения, продолжит привлекать интерес туристов "Музей Льда Glaciarium" (Museo del Hielo). Открывшийся год назад в аргентинской Патагонии, он уже стал обязательным пунктом в программе посещения провинции Калафате наравне с Национальным Парком Ледников (Parque Nacional Los Glaciares).

В 2012 году туристические власти страны ожидают взлета популярности туристической новинки прошлого года маршрута "Путь динозавров триасового периода" (Sendero de los Dinosaurios del Periodo Triasico). Открывшийся в Национальном парке Талампайа (Talampaya) в центральной части провинции Ла-Риоха, маршрут удивляет полномасштабными копиями живших здесь миллионы лет назад динозаврами, наскальными рисунками индейцев и необычными для европейских туристов пейзажами.

Аргентина в 2012 году также начинает продвижение еще одного туристического продукта – маршрута "Андский след" (Huella Andina). Почти 600 километров по горным районам провинций Неукен, Рио-Негро и Чубут, красота пяти Национальных парков будут интересны любителям экотуризма и поклонникам горных троп.

В Швейцарии кроме озер и гор есть еще, например, замечательные соборы. С благословения ведущих швейцарских конфессий туристическая отрасль Конфедерации намерена более активно продвигать Швейцарию как пространство духовных исканий и уникальной религиозной архитектуры.

С этой целью уже создана и подключена к сети специальный сайт «Религиозный ландшафт Швейцарии». На нем размещена информация, которая помогает иностранным туристам, приезжающим в страну, иметь представление о религиозно-церковном фоне их путешествия. Кроме того, здесь можно узнать многое о присутствующих в Конфедерации конфессиях и религиозных направлениях. Есть больше количество перекрестных ссылок, выводящих пользователя на информацию о духовных и религиозных обрядах и обычаях Швейцарии, о сакральных местах, зданиях и возможностях паломничества.

«Для нас очень важно, чтобы гости имели возможность соприкоснуться и с духовным измерением (Швейцарии), получая для этого соответствующую информацию. И за всем этим стоит, разумеется, и идея душепопечительства», - говорит патер Лоренц Мозер (Lorenz Moser), представляющий католическую Комиссию по делам туризма, отдыха и обеспечения паломнического душепопечения (Kommission für Tourismus-, Freizeit und Pilgerseelsorge).

«Религиозно ориентированные путешествия в Швейцарию являются очень интересной нишей на рынке туристических услуг», - говорит Алекс Герман (Alex Hermann), директор по развитию североамериканского направления в организации «Schweiz Tourismus». Однако проанализировать этот рынок в рациональных цифрах пока очень сложно, - отмечает он.

И, тем не менее, по его словам, религиозно заинтересованным путешественникам Швейцария может предложить очень многое, например, монастырь в г. Айнзидельн (Kloster Einsiedeln), такие соборы, как в Санкт-Галлене, такие места паломничества, как деревня Флюели-Ранфт (Flüehli-Ranft) в кантоне Обвальден, считающаяся родиной швейцарского национального святого Никлауса фон Флюе. Наконец, через Швейцарию частично пролегает знаменитый «Путь Святого Иакова» (исп. El Camino de Santiago), паломнической дороги к могиле апостола Иакова в испанском городе Сантьяго-де-Компостела.

В Швейцарии есть так же множество городов, имеющих особенное отношение к тем или иным формам или аспектам духовной жизни, например, когда мы говорим о движущих силах европейского движения Реформации, то мы не можем пройти мимо Цюриха и Цвингли, а так же забыть Женеву и Кальвина.

«В США уже существует специализированное туристическое бюро «Reformation Tours», который организует от пяти до десяти поездок в Швейцарию в год, при этом важнейшими точками являются как раз Цюрих и Женева. Часто мы предлагаем и одну ночевку, например, в Гриндельвальде, чтобы туристы смогли познакомиться с горами Швейцарии», - говорит вице-президент компании «Reformation Tours» Ровена Дринкхауз (Rowena Drinkhouse) в интервью порталу swissinfo.ch.

«В будущем мы хотели бы нарастить поток туристов в Швейцарию. Ведь в этой прекрасной стране имеется очень разнообразное наследие христианской культуры, и до него можно, что немаловажно, с комфортом добраться, как по асфальтовой, так и по железной дороге», - говорит она.

«Многие группы туристов с религиозным бэкгранундом, приезжающие в Европу, специально останавливаются и в Швейцарии», - подчеркивает Алекс Герман. Как правило, туристы хотят осмотреть обычный набор достопримечательностей, к которым добавляются места и регионы с религиозным оттенком. Очень часто все это комбинируется с активным отдыхом, таким, как «нордик-вокинг» или путешествия по горным маршрутам.

Интернет-сайт «Религиозный ландшафт Швейцарии» является проектом римско-католической церкви, Швейцарского евангелического церковного объединения (Schweizerischer Evangelischer Kirchenbund) и организации «Schweiz Tourismus». «Однако мы рассчитываем, что и другие религиозные конфессии и направления создадут аналогичные ресурсы и подключатся к проекту», - говорит патер Лоренц Мозер.

«Мы хотим, чтобы в основе такой концепции лежал принцип как можно большей нейтральности, и чтобы люди имели возможность получить представление о всем многообразии религиозной жизни в Швейцарии», - подчеркивает священник. Он сожалеет, что пока свой интерес к участию проявила только протестантская церковь Швейцарии.

Не проявляет пока инициативы и, например, Швейцарское израэлитское общинное объединение (der Schweizerische Israelitische Gemeindebund). А между тем иудейство наряду с христианством, исламом, индуизмом и буддизмом является одной из ведущих конфессий страны, пятой по величине и имеющей в Швейцарии давнюю традицию.

«Мы не преследуем цели предоставлять общественности туристическую информацию, с другой стороны, мы подробно информируем о еврейской жизни в Швейцарии на нашем сайте», - заявил генеральный секретарь израэлитского общинного объединения Джонатан Кройтнер (Jonathan Kreutner) в интервью порталу swissinfo.ch. «Мы являемся координирующей инстанцией для всех еврейских общин в Швейцарии, и если люди связываются с нами в поисках какой-то определенной информации, то мы охотно направляем их в соответствующие общины на местах».

По словам Дж. Кройтнера, в Швейцарии есть много памятных мест, связанных с иудаизмом и могущих быть интересными для туристов, например, такова историческая синагога в г. Эндинген (Endingen) на севере Швейцарии. «Эндинген и Ленгнау (Lengnau) были в свое время единственными населенными пунктами, в которых в 19-м веке было разрешено проживать евреям. В связи с этим в данном регионе существует хорошо разработанный культурно-информационный пеший маршрут «Endigen-Lengnau». Исторические памятники еврейства есть и в Цюрихе и Женеве. В городе на Лиммате даже есть специальный туристический маршрут «Jüdisches Zürich» («еврейский Цюрих»).

Пока не ясно, насколько востребован туристами проект «Религиозный ландшафт Швейцарии». По словам Л. Мозера надежной статистики посещений сайта пока нет, хотя в целом он пока не видит особого повода для эйфории:«Я подозреваю, что пока наш сайт открыт не очень большим количеством туристов и гостей Швейцарии, а все дело в том, что ссылка на ресурс скрыта глубоко в структуре сайта организации «Schweiz Tourismus» и ее так сразу не найти».

«С Комиссией по делам туризма, отдыха и обеспечения паломнического душепопечения мы уже договорились о том, что на сайте «Schweiz Tourismus» будет сделана отдельная хорошо заметная ссылка на проект «Религиозный ландшафт Швейцарии». Кроме того, от имени Комиссии мы теперь регулярно рассылаем нашим партнерам соответствующий информационный бюллетень», - возражает Вероник Канель (Véronique Kanel), представитель «Schweiz Tourismus».

Она исходит из того, что религиозный туризм является перспективной нишей на рынке туристических услуг с большим потенциалом рост. «Религиозный туризм позволяет нам завоевывать новых клиентов там, где мы пока не были особо заметны, например, в сельских регионах Среднего Запада США, страны, которая является нашим ключевым партнером», - говорит Алекс Герман.

Согласно подсчетам Ассоциации Chilenut, экспорт грецких орехов из Чили вырос в 2011 году на 19% по сравнению с предыдущим годом и достиг 35,616 тыс. тонн. В денежном выражении поставки увеличились на 26% - до $200,9 млн, пишет ИАFruitNews со ссылкой на Freshfruitportal.com.

Крупнейшим рынком сбыта грецких орехов в скорлупе стали Турция (55%), ОАЭ (16%) и Италия (11%). В первую тройку импортеров очищенных орехов вошли Бразилия (28%), Германия (15%) и Италия (11%).

15 января обломки российского марсианского зонда «Фобос-Грунт» (на фото) упали в район Тихого океана на расстоянии 775 миль (1225 км) от чилийского острова Веллингтон.

Пока неясно, все ли обломки аппарата, не сгоревшие в атмосфере, упали в этот район. Ранее источники из российского космического агентства Роскосмос сообщали, что обреченный на падение 13,5-тонный космический аппарат имел на борту 11 т токсичного ракетного топлива и может упасть в район Атлантического океана на середине расстояния от Бразилии до Западной Африки. По словам экспертов, падение обломков не представляют большой опасности, так как топливный бак, выполненный из алюминиевого сплава, взорвется и сгорит в высоких слоях атмосферы.

«Если кто-то увидит этот взрыв, это будет великолепное зрелище. Я думаю, что взрыв космического аппарата с таким большим объемом топлива еще не был в истории освоения космоса», сказал Игорь Маринин, редактор журнала, издаваемого Роскосмосом. Аппарат стоимостью 165 млн долл США был предназначен для забора грунта с марсианского спутника Фобоса и должен был стать первым успешной межпланетной миссией России спустя более чем 20 лет бездействия в этой области. Но аппарата застрял на околоземной орбите сразу же после вывода в космос 9 ноября прошлого года, чем нанес большой удар по самолюбию Москвы.

По расчетам, на Землю могли упасть примерно 20-30 маленьких обломков общей массой 200 кг (440 фунтов). На борту аппарата была мизерная масса радиоактивного кобальта-57 (около 10 микрограммов), которые используются в измерительной аппаратуре. Ничтожное количество этого вещества не может привести к сколько-нибудь серьезной радиационной опасности.

На борту марсианского зонда также находились контейнеры с микроорганизмами, личинки насекомых, ракообразные и семена. Металлическая часть аппарата весила в общей сложности 2 т.

В очевидной попытке избежать обвинений в адрес Роскосмоса начальник агентства Владимир Поповкин рассказал газете «Известия», что причиной падения марсианского аппарата могло быть воздействие неких технических устройств.

Согласно Космической конвенции ООН, Россия может быть привлечена к ответственности и выплатить компенсацию за любой ущерб, причиненный падением космических аппаратов.

В 1981 году Советский Союз выплатил Канаде 3 млн долл США в качестве компенсационных выплат, которые эта страна понесла, ведя очистку территории от радиоактивных отходов, вызванных падением спутника военно-морской разведки «Космос-954» с ядерной энергетической установкой.

Эксперты HSBС считают, что к 2050 году список ведущих экономик мира расширится с 30 до 100 стран, говорится в докладе "Мир в 2050 году".

Как полагают специалисты HSBС, стремительный подъем ждет Филиппины, которые станут 16-й крупнейшей экономикой мира, поднявшись на 27 ступенек с текущей позиции. Эксперты прогнозируют, что Перу может показать средний рост в 5,5% в ближайшие четыре десятилетия и перепрыгнуть через 20 позиций, заняв 26-е место в рейтинге крупнейших экономик в 2050 году. Чили имеет все шансы стать еще одной крупной экономикой Латинской Америки, отмечается в докладе.

В 2050 году специалисты прогнозируют значительные демографические изменения. Население Нигерии, как полагают авторы документа, практически сравняется с населением США, а в Эфиопии будет проживать в два раза больше людей, чем в Великобритании или Германии. Эксперты полагают, что численность населения многих стран Африки удвоится, и Пакистан займет шестое место в мире по численности населения. Специалисты HSBС считают, что даже если некоторые из этих стран останутся относительно бедными в расчете на душу населения, их экономики могут значительно вырасти за счет прироста населения.

С другой стороны, говорится в докладе, трудоспособное население Японии сократится на 37%, а России - на 31%. Аналогичные проблемы HSBС предрекает и еврозоне: работающее население Германии сократится на 29%, Португалии - на 24%, Италии и Испании - на 23% и 11% соответственно, что может создать новый сценарий развития кризиса суверенного долга.

Эксперты также полагают, что Украина прибавит 19 позиций и займет 40-е место благодаря своей системе образования и развитию законодательной базы, при этом население страны сократится предположительно до 36 миллионов человек с 45 миллионов сегодня.

В категорию 26 быстро развивающихся стран HSBС относит Китай, Индию, Филиппины, Малайзию, Бангладеш, Узбекистан, Казахстан, Туркмению, Перу, Эквадор, Египет и Иорданию. В категорию наций с растущей экономикой входят 43 страны. Среди них 11 стран Латинской Америки, включая Бразилию, Аргентину, Чили, Сальвадор, Коста-Рику и Доминиканскую республику; Турция, Румыния, Чехия, Ирак и Йемен.

Согласно документу, 19 из 30 ведущих (на данный момент) экономик мира будут представлены странами, которые сегодня относят к развивающимся. Определять глобальный экономический рост будут не только Китай и Индия, но и Нигерия, Перу и Филиппины, считают эксперты. 

Новую возможность для любителей покорять горы на велосипедах изыскали в регионе Лос-Лагос в Чилийской Патагонии. Здесь, на полуострове Уалайуэ, организовали байк-тур, проходящий по отрогам Анд на фоне неповторимых пейзажей Южной Америки.

Местом проведения полуостров Уалайуэ был выбран не случайно. С одной стороны его окружают предгорья Анд, с другой стороны расположен залив Тихого океана Анкуд. Отсюда рукой подать до Национального парка Орнопирен (Parque Nacional Hornopiren), удобно добираться и до крупнейшего в регионе острова Чилоэ (Chiloe). Поблизости находится и столица региона Лос-Лагос город Пуэрто-Монтт, откуда можно отправиться в круиз по фьордам Чили.

Маршрут включает в себя два этапа. Первый, на автобусе, проходит по прибрежной зоне залива от города Контао (Contao) до Уалайуэ (Hualaihue). Второй участок маршрута, который предстоит пройти уже на горных байках, ведет от Уалайуэ на территорию Национального парка Орнопирен.

По словам директора регионального управления секретариата по туризму Sernatur Фернандо Ортусара (Fernando Ortuzar), во время проведения первого маунтинбайк-тура, намеченного на 14 января, участников ожидают спортивные шоу и символическая гонка на время. Все необходимое снаряжение, включая и сами велосипеды, можно будет взять в аренду на месте.

По прогнозам агентства iQonsulting, экспорт киви из стран Южного полушария упадет в этом году на 7% по сравнению с предыдущим годом из-за распространившейся в Новой Зеландии эпидемии PSA, передает корреспондент ИАFruitNews со ссылкой на Freshfruitportal.com.

Совокупный объем экспорта киви из Новой Зеландии и Чили составит 510,16 тыс. тонн, поставки из Чили вырастут на 7% по сравнению с 2011 годом и достигнут 193,18 тыс. тонн.

Новая Зеландия, в свою очередь, сократит поставки на 14% до 307,98 тыс. тонн. Эпидемией были затронуты в основном плантации золотого киви(Goldkiwi), экспорт которого по последним прогнозам сократится на 45%, экспорт зеленого киви, самого популярного в России, упадет на 5%.

Федеральная Служба исполнения наказаний Аргентины (AFIP) возбудила уголовное дело против компании «Argenfruit», импортера бананов, обвинив компанию в предоставлении фальшивых сертификатов качества импортируемой продукции.

Как сообщается в официальном заявлении правительственных служб, компания получила прибыль в 10 млн. долл. США в результате импорта эквадорских бананов, качество которых было заявлено в декларации как «высший сорт", тогда, как на самом деле фрукты были второго сорта.

Импортные бананы фактически стоили не более $ 4,44 за упаковку, однако, заявив в фальшивой декларации более высокое качество фруктов, компании удалось реализовать их по цене минимум 6,90 долларов за упаковку.

Аргентинская газета «La Nacion» сообщила, что после жалобы, таможенные службы заблокировали импорт 460 контейнеров фруктов из Чили, в результате чего внутренние цены на рынке выросли почти в два раза из-за дефицита фруктов. «Argenfruit» является одним из крупнейших поставщиков бананов на местный рынок, поскольку на долю компании приходится около 30% от общего объема импортируемых в страну бананов.

Британский производитель автомобилей премиум-класса Rolls-Royce Motor Cars, показавший рекордные показатели продаж за 2011 год, готов развивать бизнес в России, считая, что потенциал для расширения есть не только в Москве. Об этом рассказал в интервью РИА Новости глава компании Торстен Мюллер-Отвос.

В понедельник компания опубликовала результаты за 2011 год, которые оказались рекордными за всю историю производителя - 3 тысячи 538 машин, доставленных покупателям за последние 12 месяцев. Общий рост по миру составил 31%, причем во многом благодаря Германии и России - рынок у компании в обеих странах вырос вдвое.

"Мы сегодня уверены в российском рынке. Если посмотреть на нашу историю в РФ, год за годом мы последовательно росли через наш дилерский центр в Москве. Можно было бы говорить и об альтернативных центрах в других городах России, чтобы посмотреть на потенциал российского рынка", - рассказал Мюллер-Отвос.

Директор компании признает: в России любят Роллс-Ройс, а это дает производителю основания оптимистично смотреть на свое будущее в стране. Говорить о конкретных планах преждевременно, но вместе с тем Мюллер-Отвос видит перспективы для компании в Санкт-Петербурге, Екатеринбурге; даже в Москве есть еще возможности для расширения, считает собеседник агентства.

В годовых результатах компания признала, что во многом успешные показатели были достигнуты благодаря представленной не так давно модели Ghost, которая стоит дешевле и выглядит компактнее флагманского Phantom. Она же очень популярна и в России, хотя компания категорически отрицает формулировку условного "эконом-класса" в ряду Rolls-Royce.

"Здесь не может быть бизнес-класса или эконом-класса. Любая модель Rolls-Royce, в которую вы садитесь, - это первоклассный опыт, говорим ли мы о качестве вождения или о роскошных материалах. Ghost со всех точек зрения позиционируется как самоуправляемый автомобиль. Эта машина предназначена для ежедневного использования, это бизнес-инструмент для деловых людей, которые любят самостоятельно сесть за руль. Это точно не эконом-класс", - говорит Мюллер-Отвос.

"Ghost дает совсем другой опыт вождения, нежели Phantom. Это невероятно быстрая, маневренная, динамичная, идеальная машина для современной жизни. В этом и залог ее успеха", - продолжает он.

Несмотря на стабильные результаты в общем по миру - рост показали все регионы, - глава автопроизводителя не стал делать четких прогнозов на 2012 год, объяснив, почему рынок совершенно непредсказуем.

С одной стороны, можно было ожидать падения продаж из-за еврокризиса, но клиенты компании: бизнесмены, имеющие собственное дело, их компании - показали положительные результаты в ушедшем году, и они "порадовали себя новым Rolls-Royce".

"Кризис 2011 года стал кризисом не промышленным, не производственным, а кризисом государственных финансов, долгов. Поэтому нас все это практически не коснулось", - пояснил собеседник агентства.

Другое направление - Ближний Восток, где начавшаяся год назад "арабская весна" привела компанию в замешательство. Однако уже с середины прошлого года бизнес автопроизводителя вернулся в прежнее русло.

"Это прекрасно, но это показывает, насколько сложно что-то прогнозировать. Например, Япония. После "Фукусимы" мы думали: все, рынок мертв. А он жив, потому что это в японской традиции: да, у нас был кризис, но мы к этому привыкли, так что давайте жить и работать дальше", - уверен Мюллер-Отвос.

Ключевыми целевыми рынками компании по-прежнему остаются Китай и США, самые скромные для компании результаты показывает континентальная Европа (на этом фоне домашний рынок в Британии вырос на 30%). Конкретных цифр для США и Китая компания не раскрыла, однако для понимания масштабов Мюллер-Отвос поясняет, что каждый из этих рынков стремится к 30% всего бизнеса компании, Китай чуть впереди.

Уже весной 2012 года Rolls-Royce будет расширять свою дилерскую сеть - за счет Бразилии и Чили, первый в истории компании выход на регион Южной Америки.

"Увидим ли мы в 2012 году такие же потрясающие темпы роста, как в прошедшем? Я не думаю. Думаю, рост будет скромнее, но все же он будет", - резюмировал глава Rolls-Royce. Елена Пахомова.

Западная Европа находится в кризисе, в то время как совокупные показатели экономического развития стран, образующих так называемую группу BRIC (Бразилия, Россия, Индия, Китай), демонстрируют завидный рост. Означает ли это, что данные страны скоро станут диктовать условия развития мировой промышленности? Об этом в интервью порталу swissinfo.ch поразмышлял известный швейцарский экономист, бывший исполнительный директор Всемирного банка, нынешний председатель Объединения неправительственных организаций итальянской Швейцарии (Fosit) 67-летний Пьетро Велио (Pietro Veglio).

swissinfo.ch: Швейцария традиционно поддерживает тесные экономические и торговые контакты со «старыми» индустриальными державами. Однако сейчас, в условиях, когда Западная Европа находится в кризисе, не стоило бы ей более активно налаживать контакты со странами группы BRIC?

Пьетро Велио (Pietro Veglio): Швейцарская внешняя торговля уже сейчас развивается именно в этом направлении, о чем говорят последние данные. Так называемые «развивающиеся и пороговые страны» становятся все более важными экономическими партнерами Швейцарии. Особенно и в первую очередь это касается азиатских стран. Отсюда видно, что промышленность и торговля Швейцарии сделали из недавнего кризиса верные выводы.

swissinfo.ch: Кстати, а что вообще общего у стран BRIC?

П.В.: Дело в том, что в последние годы эти страны превратились из объектов мировой политики и экономики в ее субъекты. Очень часто они одинаково голосуют в рамках ООН, или, например, по вопросам изменения климата. Уже сейчас они видят себя главными действующим лицами «нового мира», в котором им уготованы ведущие места у рычагов управления. Кстати, не исключено, что в эту группу скоро войдет ЮАР, и называться она уже будет BRICS.

Так что в целом мировая политическая карта изменилась. На наших глазах в мире возникает новый расклад сил, формируется новое равновесие. Наконец, если смотреть только на цифры, то можно увидеть, что на долю стран группы BRIC приходятся 17% мирового ВВП. Уже в 2027 г.

Китай в смысле ВВП мог бы вполне обогнать США, в то время как Бразилия уже сейчас обошла по этому показателю Италию. К 2030 году экономика стран BRIC будет производить до 47% мирового ВВП. Вслед за ними идут и другие страны, такие, как ЮАР, Колумбия, Индонезия, Вьетнам, Египет, Турция, Чили.

swissinfo.ch: Каковы главные различия между странами этой группы?

П.В.: Государства BRIC очень неодинаковы и разнообразны. Развитие Китая в последние 30 лет, например, базируется на опережающем росте экспорта и на инвестициях в крупные государственные предприятия. Поэтому эта страна должна непременно обратить внимание на развитие внутреннего потребления и на поддержку мелких и средних предприятий.

В Бразилии инвестиции в основные фонды составляют 19% от национального ВВП. Этот показатель пока не дотягивает до показателей Китая или стран «первого мира», что отражает факт недостаточного уровня внутренних накоплений в Бразилии. С другой стороны здесь есть очень активный спрос на внутреннем потребительском рынке (61% от ВВП страны). В долгосрочной перспективе это не приведет ни к чему хорошему.

Бразилии необходимо притормозить потребление для того, чтобы повысить долю накоплений. За этот счет можно было бы увеличить пока недостаточные вложения в развитие инфраструктуры. Разработка морских нефтяных месторождений могла бы дать стране дополнительные средства.

По сравнению с этими странами Индия пока застряла на полпути. Инвестиции в основные фонды составляют здесь 38% от национального ВВП, причем главными инвесторами выступают промышленные предприятия, обходящиеся без помощи банков. Однако и Индия должна резко повысить качество своей инфраструктуры.

Что касается России, то она стала ведущим экспортером газа и нефти. Но эта страна до сих пор не определилась, куда она хочет развиваться, кроме того, она страдает от катастрофически плохого качества государственного управления.

swissinfo.ch: Когда речь заходит о так называемых «пороговых» странах, прежде всего на ум приходят цифры экономического роста и потенциал потребительского рынка. Однако во многом эти показатели достигаются за счет ущемления прав трудящихся и ущерба окружающей среде…

П.В.: Экономический рост может внести заметный вклад в улучшение качества жизни. Однако этот рост не должен стать самоцелью, он должен быть средством для достижения целей высшего порядка. Все страны BRIC стоят перед серьезными социальными и экологическими проблемами.

В Китае, например, наблюдается рост противоречий между богатыми и бедными, а так же между отдельными регионами. Решения принимаются исключительно партийным аппаратом, без учета мнения базиса и без демократического давления с его стороны. Страна страдает от сильного загрязнения воды, почвы и воздуха. Правительство это давно заметило. Поэтому сейчас Китай активно инвестирует в развитие чистых и возобновляемых энергетических технологий, стремясь завоевать здесь мировое лидерство.

Индия вынуждена справляться с еще более сложными социальными и экологическими проблемами. Однако в этой стране существует свобода информации, пресса здесь очень активно критикует правительство. Однако в итоге и здесь пользу т прибыль от экономического роста могут, в итоге, получить даже самые бедные слои.

В Бразилии за последние годы, благодаря проведенным реформам, степень социальных противоречий слегка снизилась. Благодаря национальной социальной программе «Bolsa familia» более 50 миллионов человек смогли улучшить условия своей жизни. Поддержку получают семьи и матери-одиночки с самыми скромными доходами; со своей стороны эти люди должны сделать все, чтобы их дети ходили в школу и подвергались регулярному медицинскому контролю.

swissinfo.ch: Не мог бы Берн, ведя с этими странами переговоры на предмет заключения Договоров о свободной торговле, особо обращать внимание на соблюдение фундаментальных прав человека, увязывая с этим успешное завершение данных переговоров?

П.В.: Швейцария мало что может сделать в данном формате. Китай не желает даже говорить на этот счет. А другие страны видят в таких попытках всего лишь стремление Швейцарии обеспечить защиту своих торговых интересов. Однако следует в целом исходить из того, что экономическое и социальное развитие приведет к укреплению гражданского общества, что в свою очередь поможет защитить права человека. В этом отношении я придерживаюсь осторожно-оптимистичной точки зрения.

swissinfo.ch: Чего пока не хватает странам группы BRIC, чтобы стать настоящей мировой экономической величиной? Только ли это вопрос времени? Или тут есть и иные факторы?

П.В.: Трудно сказать. В любом случае переход от статуса «пороговой» страны к положению богатой промышленно развитой державы гораздо более труден, нежели достижение собственно статуса «пороговой и развивающейся» страны.

Мировое производство яблок в 2011/12 оценивается в 65 230 000 тонн. Этот объем на 4% выше, чем в прошлом году и на 11% больше по сравнению со средним показателем за последние пять сезонов (06/07-10/11).

Об этом сообщается в последних детальных исследованиях, проведенных Государственным департаментом сельского хозяйства США (USDA), в котором подчеркивается, что участие Китая в мировых поставках этого вида фруктов продолжает расти за счет других стран-производителей.

Азиатский гигант, который в настоящее время производит более половины всех яблок по всему миру, по прогнозам аналитиков, может ожидать 5%-ного увеличения урожая в этом сезоне и уже установил новый рекорд в 35 млн. тонн. В течение последних шести лет поставки яблок из Китая выросли на 35%, что в абсолютном выражении составляет около 9 млн. тонн яблок.

Несмотря на большие потери урожая в этом году из-за колебания температур в весенне-летний период, чрезмерных дождей, которые сократили производство во многих регионах Китая, рост урожая в остальных провинциях сможет компенсировать эти потери.

Официальная статистика от Министерства сельского хозяйства США сообщает, что производство яблок в Европейском союзе (ЕС-27) в этом году составит порядка 11,8 млн. тонн. Этот объем отражает увеличение на один миллион тонн по сравнению с прошлым сезоном. Тем не менее, следует отметить, что в отличие от Китая, Старый Свет показывает стабильное производство по сравнению с шестью предыдущими сезонами.

Среди стран, которые характеризуются рекордным урожаем яблок, присутствуют:

• Турция. Урожай увеличился с 2 млн. тонн до 2,7 млн. тонн в период. Увеличение составило 35%.

• Украина. В 2006/2007 урожай составил 536 000 тонн, а сегодня производство выросло до 1,05 млн. тонн, т.е. рост составил около 100% всего за шесть лет.

• Чили. Урожай вырос примерно на 250 тысяч тонн, с 1,25 млн. тонн до 1,51 млн. тонн.

• Бразилия является еще одной страной, которая достигла столь же рекордных показателей роста урожай яблок, как и Чили.

• В России сокращение урожая яблок достигло почти 300 тысяч тонн в течение последних шести лет

• Аргентина является одной из стран, которые утратили свои позиции лидера поставок этого вида фруктов в рассматриваемый период. Объем производства яблок составил около 100 тысяч тонн.

В нынешней международной обстановке, такое существенное увеличение мирового производства яблок не порождает большие ожидания среди бизнес-операторов. На фоне большого предложения и стабильного спроса, цены, как правило,

стремятся к понижению.

Статистика показывает, что от общего объема яблок, производимых в мире, около 81% поставляется на рынки свежих овощей и фруктов. По предварительным прогнозам, около 52 610 000 тонн фруктов попадут на рынки в сезон 2011 / 2012г. Этот объем отражает рост примерно на 6% по отношению к предыдущим сезоном и на 18% по сравнению со средним показателем за сезоны 06/07 и 10/11гг. То есть, потребления яблок в свежем виде выросло более, чем на 13,4 млн. тонн за последние шесть лет.

Аналитическая компания comScore в очередной раз подсчитала время, которое жители разных стран тратят на социальные сети.Из опубликованного компанией отчета следует, что больше всех вовлечены в социальные сети израильтяне. В течение всего октября пользователи из Израиля провели на страницах Facebook, Twitter, ВКонтакте и других похожих ресурсов в среднем 11,1 часов. Это почти в два раза больше среднемирового показателя, равняющегося 5,7 часам.

Вслед за лидером с небольшим отставанием расположились Аргентина и Россия. В указанном месяце жители этих стран уделили соцсетям 10,7 и 10,4 часов соответственно. В первую десятку также вошли Турция (10,2 часов), Чили (9,8), Филиппины (8,7), Колумбия (8,5), Перу (8,3), Венесуэла (7,9) и Канада (7,7). Примечателен тот факт, в верхней части списка отсутствуют США и Великобритания. Согласно comScore, среднестатистический британец посвящает подобным сайтам 7 часов в месяц, а американец - 6,9.

Эксперты компании также выяснили, что в социальных сетях общаются 82% всех пользователей, имеющих доступ к Сети. В данном аспекте снова лидирует Израиль, где соцсетями пользуются 94% интернет-юзеров. Мировая же аудитория интернета, по данным comScore, составляет 1,2 млрд человек.

Стратегия социальной защиты любой страны должна сочетать в себе три элемента: предупреждение снижения благосостояния, защиту от обнищания и утраты человеческого капитала и обеспечение доступа к новым возможностям, считает старший специалист отдела социальных программ Всемирного банка Анастасия Александрова.

Можно ли создать в России такую социальную систему, которая объединяла бы в себе эти три элемента, и что должен делать Всемирный банк в новых экономических и демографических условиях? На эти вопросы отвечали эксперты группы "Сокращение неравенства и преодоление бедности" по доработке "Стратегии-2020" и ВБ в ходе семинара "Интегрированная стратегия систем социальной защиты и рынков труда: актуальность для России".

По словам Анастасии Александровой, в сфере соцзащиты предупреждение бедности обеспечивается за счет программ страхования. "Это меры профилактического характера, которые позволяют домохозяйствам управлять своими доходами и потреблением в условиях любого шокового события и позволяют людям не скатиться в ловушку бедности при его наступлении", - пояснила она. Под защитой подразумеваются программы социальной помощи: денежные трансферты, целевая помощь и субсидии. Обеспечению более широких возможностей способствуют институты развития трудовых ресурсов, в частности, профессиональная переподготовка. "Цель состоит в том, чтобы дать возможность людям подготовиться, повысить их сопротивляемость трудностям как личного, так и макроэкономического характера, чтобы наблюдалась положительная динамика", - сказала Александрова.

Она привела в пример Грузию, Чили и Германию - страны, которые через единую систему управления сочетают хотя бы два элемента соцзащиты. В Грузии, по словам Александровой, существует адресное пособие и обязательное медицинское страхование для малоимущих. "Все, кто не являются малоимущими, платят страховые взносы за участие в ОМС, - сказала она. - При этом каждый, кто в тот или иной момент оказывается нуждающимся, получает больший комплекс услуг".

Необходимость пересмотреть систему социальной защиты возникла в связи с кризисом. Во время кризиса программы не сыграли никакой роли, так как в большинстве стран мира они не охватывают существенную долю малоимущих. "В странах Восточной Европы, Средней Азии и Северного Кавказа есть 37 стран, в которых вообще нет никаких программ социальных трансфертов. Большинство стран во время кризиса сократили бюджетные расходы, в этой же парадигме находится и Россия. Я не слышала, чтобы субъекты РФ внедряли программы поддержки тех, кто оказался в ситуации временной бедности", - сообщила эксперт. "Во время кризиса наше государство огромные ресурсы выделяло на поддержку государственных корпораций, но это не те домохозяйства, которые имели риск оказаться малоимущими", - сказала она.

В числе рисков, которые грозят большому количеству стран, она отметила повышение темпов старения населения. "Разрушаются годами формировавшиеся пенсионные системы, и никто не понимает, что делать. Для России этот вопрос стоит довольно остро", - отметила Александрова.

Новизна предложения ВБ заключается в том, что нужно создать в стране систему, которая объединяла бы три элемента в единую политику и преодолела фрагментарность социальных программ.

"Речь о том, чтобы эти программы работали по единым принципам: домохозяйство единым кодом идентификации учитывается во всех программах, чтобы можно было отследить весь набор мер, которые предоставляются и требуются. Тогда любое ведомство сможет сформировать пакет мер, а государство - отслеживать общий объем расходов и эффекты от них", - пояснила эксперт.

По ее словам, важно задуматься, что делать с семьями, которые много лет получают пособия по бедности, но дальше с ними ничего не происходит. В области рынка труда, по словам Александровой, необходимо повысить доступность рабочих мест, в частности, для лиц с инвалидностью, создать благоприятные условия для смены работы. В системе соцзащиты - перейти от пособий к участию малоимущих в страховых программах.

Как отметила заместитель директора Независимого института социальной политики Лилия Овчарова, экспертная группа столкнулась с теоретической проблемой. "У нас не работает механизм, когда инвестиции способствуют созданию новых рабочих мест", - сказала Овчарова. Она добавила, что фрагментарность социальных программ зависит не от отсутствия единых правил для всех, а от несогласованности агентов.

По мнению заведующего лабораторией бюджетного федерализма научного направления "Макроэкономика и финансы" Института экономической политики имени Е.Т. Гайдара Владимира Назарова, помогать следует только бедным, а "высшие" слои населения от бесплатных услуг необходимо отсекать, в том числе, это касается образования и здравоохранения.

Заведующая отделом социальных проблем Института экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения РАН Татьяна Богомолова отметила, что дело совсем не в кризисе. В Штатах, по ее словам, во время кризиса люди разделились 50 на 50: на тех, кто пострадал, и тех, кто не пострадал от рецессии, при этом пострадали социально незащищенные слои населения. В Новосибирской области та же ситуация, но те, кто чувствует себя пострадавшим, не являются социально незащищенными. "Те, кто не имел работы, выработали свои схемы, кризис их не касается. Нужно понимание глубинных проблем народа", - отметила она.

Корпорация Raute заключила контракты с CMPC Maderas (Чили) на сумму свыше 16 млн евро, об этом говорится в полученном Lesprom Network сообщении компании. Оборудование поставленное Raute позволит CMPC Maderas увеличить производство фанеры до 500 тыс. м3 год.

В сообщении отмечается, что данный заказ не отразится на итогах деятельности Raute в 2011 г., не смотря на то, что чистый объем продаж увеличится относительно 2010 г. По предварительным оценкам, операционная прибыль компании останется на уровне безубыточности или окажется несколько отрицательной.

Кандидат на пост президента от партии национального действия (PAN) Эрнесто Кордеро Арройо опроверг мнение о том, что он является фаворитом нынешнего главы государства. Арройо добавил, что в случае если Кальдерон решит оказать ему поддержку, он будет «несомненно, польщен».

«Я не являюсь фаворитом Кальдерона, но если мне удастся заручиться его поддержкой, я буду, несомненно, польщен», - заявил кандидат от PAN. Также он поблагодарил претендента на пост губернатора штата Мичиокан Луизу Марию Кальдерон за уже оказанную поддержку.

Согласно данным национального выборного института Мексики, порядок следования имен в выборных бюллетенях будет следующим: Сантьяго Крил, Эрнесто Кордеро и Жозефина Васкез Мота. «Установленный порядок не означает реальной расстановки сил», - прокомментировал Арройо.

Кандидат не упистил возножности раскритиковать предвыборные программы своих оппонентов, заявив об их "непрофессионализме".

Теперь для посещения страны туристам из России, Украины, Китая и Южной Америки не нужно будет оформлять отдельную хорватскую визу - достаточно будет наличия многократной Шенгенской.

На такие меры правительство страны пошло для того, чтобы увеличить количество приезжающих в страну отдыхающих.

Как пишет Euromag.com, ранее безвизовый режим был установлен только во время туристического сезона для россиян и украинцев. «В 2011 году побережье страны посетили около 30 тысяч путешественников из России и 10 тысяч из Украины», – отмечает директор Совета по туризму региона Дубровник-Неретва Владимир Бакич.

По информации газеты Croatian Times, в 2012 году туроператоры Хорватии ожидают приток туристов из Мексики, Бразилии, Аргентины, Чили и Республики Корея.

В период с 2001 по 2010 годы объемы яблок, экспортированные чилийскими компаниями на внешние рынки, выросли на 92,7%. За тот же период мировой экспорт яблок вырос на 50,4%.

Согласно недавно опубликованному исследованию, посвященному яблочному рынку («Apple Market», ODEPA/SimFRUIT), в Чили находится лишь 0,7% мировых яблоневых садов и сосредоточено 1,5% мирового производства этих фруктов. Так, по оценкам ФАО, Чили занимает 11-е место по производству яблок в мире. Но роль страны, как экспортера этого фрукта, гораздо более заметна в мировом масштабе.

Из всего мирового производства яблок (71,2 млн. тонн в 2009 г.), около 10,8% - экспортируется. Две трети мирового экспорта принадлежит шести странам: Китаю, Чили, Италии, США, Польше и Франции. Во многих странах с высоким уровнем производства яблок, в частности, в Китае, Индии и Иране, фермеры отдают предпочтение сортам, востребованным на внутреннем рынке.

Согласно оценкам ITC (International Trade Centre), в 2010 году Чили стала вторым мировым экспортером яблок, во второй раз после 2006-го года. В зависимости от сезона, погодных условий и спроса, второе место постоянно делят между собой Италия, США и Чили.

Усилия чилийской фруктовой индустрии, направленные на приобретение новых экспортных рынков, были не напрасны.

В сезоне 2010-11 экспорт фруктов из страны вырос на 7,2% и достиг нового рекорда – 2,641 млн. тонн. Между тем, США и Европа, два крупнейших экспортных направлений, показали отрицательный рост, в то время как поставки в Латинскую Америку, на Дальний и Ближний Восток существенно выросли.

В прошлом сезоне экспорт в страны Латинской Америки вырос на 26,3%, регион стал третьим по величине рынком сбыта, потребляя порядка 20% фруктов, предназначенных для внешнего рынка. Особенно быстро развивались торговые отношения с Бразилией, экономика которой в настоящий момент характеризуется быстрыми темпами роста ВВП и потребительских расходов.

«Сотрудничество с Бразилией развивается в позитивном ключе, и мы видим в этой стране крупного покупателя нашей продукции в будущем», - говорит Председатель Ассоциации Экспортеров Чили (ASOEX), Рональд Боун.

Взлетели продажи в прошлом сезоне и на Дальнем Востоке, на 28,4%, доля этого региона выросла с 11% до 13%.

Боун говорит: «Существенный прирост показали некоторые рынки Дальнего Востока, но особенно трудоемким стало построение отношений с Китаем, в том числе в законодательном плане. В результате прямой импорт в Китай за последние два сезона вырос в два раза. Рынок эластичный, и, несмотря на то, что мы начали с относительно небольших объемов, его высокий потенциал для нас очевиден».

Ближний Восток – по-прежнему относительно небольшой рынок сбыта чилийских фруктов. В прошлом сезоне в регионе было продано чуть менее 150 тыс. тонн, что, между тем, на 10% больше по сравнению с предыдущим годом. Доля Ближнего Востока достигла практически 7%.

Привычный товарооборот с европейскими странами был нарушен финансовым давлением на потребителей еврозоны и Великобритании. Тем не менее, европейский экспорт показал небольшой прирост – 0,6%, что во многом стало возможным благодаря увеличению поставок в Россию, прямых и через Голландию. Объемы экспорт в Германию и Великобританию, крупнейшие рынки западной Европы, держатся примерно на уровне последних трех сезонов. Так, Европа заняла долю в 27% в общей структуре экспорта фруктов из Чили, что на 2% меньше, чем в 2009-10.

«Мы провели обширное исследование рынка бывшего Советского Союза, и теперь наши экспортеры имеют доступ к гораздо большему объему информации об этих рынках и потенциальных партнерах на ближайшие несколько лет», - говорит Кристиан Карваял, менеджер по маркетингу в европейско-азиатском регионе компании ASOEX.

Мы не намерены уходить от наших клиентов в западной и центральной Европе, поэтому расширить свое присутствие в восточной части континента рассчитываем за счет растущего производства продукции в Чили.

Это касается и России, доля которой, согласно официальной статистике, составляет на сегодняшний день более 7%, а, возможно, и 10%, если учесть реэкспорт фруктов через Голландию. Мы также сделали несколько удачных заходов на рынки Турции, Польши и Украины. Надеемся, что работа ассоциации и в дальнейшем будет содействовать укреплению связей ее участников с импортерами, ритейлерами и оптовиками этих регионов».

Напряженная экономическая ситуация и нестабильный валютный курс повлияли на сокращение поставок в Северную Америку: экспорт упал на 2,8%. Этот рынок по-прежнему остается самым крупным экспортным направлением для чилийских фруктов, но если в предыдущем сезоне его доля достигла 37%, то теперь она сократилась до 34%.

Чилийская фруктовая отрасль – это:

Более 7800 производителей свежих фруктов, 747 экспортеров и 1700 импортеров по всему миру;

450 тыс. занятых в секторе работников: 150 тыс. постоянных и 300 тыс. сезонных, более 1 млн. рабочих мест (включая косвенные отрасли - логистическую, упаковочную и проч.);

Нацеленность на экспорт (65% производства);

Порядка 100 стран, импортирующих 75 различных видов чилийских фруктов.

Демократия после...

Как поражение альтернативы изменило победителя

Пётр Дуткевич – профессор политологии Карлтонского университета (Канада).

Резюме Все более явно становясь служанкой экономической и политической правящей элиты, демократия утрачивает первоначальную привлекательность и широкую социальную поддержку, которая раньше не вызывала сомнений. Происходит деполитизация экономики, в результате чего снижается уровень ее социальной ответственности, и она становится менее отзывчивой.

Советский Союз был реальной угрозой для Запада. Вместе со своими сателлитами он занимал поистине необъятные и необычайно богатые земли, обладал всеми видами смертоносных вооружений, сформировал единственную в истории системную альтернативу капитализму и, что весьма важно, создал бедную, но социально вполне привлекательную советскую модель государства всеобщего благоденствия. Многие рядовые европейцы и американцы не подозревали, до какой степени им тогда везло, поскольку одно только существование «советской угрозы» заставляло западные элиты увеличивать социальные пособия и прочие льготы, добавлять новые и гарантировать старые гражданские свободы – короче, делать все возможное, чтобы устранить потенциальную притягательность социалистической, коммунистической модели. Теперь они этого не делают.

Данная статья посвящена постсоветской эволюции демократии. Хотя права человека в демократических странах по большому счету защищены, в последние 20 с лишним лет происходит существенное размывание демократии и, как ни парадоксально это звучит, начало этому процессу положил распад советской системы. Демократия превращается в товар, который сегодня служит интересам политических и экономических элит, пересмотревших ее теоретический смысл и практическую реализацию. При расширительном толковании переформатирование демократии означает, что она больше не служит интересам среднего класса. Изменение сути и содержания демократии стало возможным из-за отсутствия социально значимой альтернативы. Нынешняя волна общественных протестов в виде молодежных бунтов и американского «движения чаепития» отчасти является реакцией на происходящие процессы.

Похоже, демократия в Европе и Америке нравится всем – главам государств, политикам, неправительственным организациям, бизнесу и, очевидно, народу тоже. Под знаменами демократии недавно были развязаны две крупномасштабные войны и вспыхнули несколько революций. Кто не утверждает в начале XXI века на Западе, что демократия – это хорошо? Те, кто называют свою политическую систему «демократией», считаются «цивилизованными», «такими же, как мы», в отличие от «нецивилизованной» части (фактически большинства) остального мира. С начала девяностых «демократия» становится золотым стандартом, которым измеряется все происходящее в мире политики, разновидностью западной либеральной религии. Но, как это часто случается с любой религией, по меткому замечанию Джонатана Ницана, чем сильнее вера, тем меньше вопросов.

Теория и практика демократии

Давайте начнем с вроде бы прописных истин: что такое демократия? Многое зависит от содержания, которым мы наполняем это понятие. Одно из возможных определений ставит во главу угла системные гарантии свободы от посягательств политической власти, творящей произвол. При таком подходе мы движемся в привычном направлении исследования гарантий прав граждан с либерально-индивидуалистических позиций. При другом методе демократия рассматривается как специфическая форма правления (управления гражданами). Однако, согласно третьей трактовке, демократия анализируется исключительно с точки зрения экономического развития. И в самом деле, в контексте классической либеральной традиции демократия неотделима от рыночной капиталистической системы. Но даже среди этих разных точек зрения существует основополагающее понятие, что демократия как проект, идея или факт – вещь хорошая. Хотя в ней много несовершенств, ничего лучше пока не придумано, и альтернативы ей нет.

Я полностью признаю ценность прав личности; ими начинаешь особенно дорожить, когда видишь, насколько они ограничены или недоступны в некоторых странах. Но в рамках дебатов о способах измерения демократии существует еще один серьезный и недооцениваемый аспект, о котором нам напоминает Иммануил Валлерстайн в своей книге «Закат американского могущества». Возможно, для большинства населения в Восточной и Западной Европе, а также во многих переходных обществах качество управления и политического процесса измеряется иначе. У большинства людей, вовлеченных в процесс социально-экономических перемен, политические приоритеты и ценности сосредоточены прежде всего на: (а) перспективах материального благополучия (и опасениях последствий увеличивающегося материального неравенства), (б) коррупции и, наконец, (в) возможности быть равноправными гражданами внутри государства (устранении источников дискриминации, основанных на возрасте, недееспособности, половой, этнической принадлежности и т.д.). Популярное у среднего человека требование демократизации – это в значительной мере пожелание более справедливого распределения доступа к здравоохранению, образованию, источникам дохода, экономической и личной безопасности. На всех этих фронтах мы видим разнородную картину в странах Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), Европейского союза и в США. В частности, неравное участие в «переходной ренте» в ЦВЕ представляется главной причиной растущей пропасти между демократически избираемой элитой и общественностью. В этом же глубинные причины роста новой разновидности радикального популизма.

В целом граждане поддерживают и одобряют «демократию», но выгоды от нее воспринимаются через призму скорее общественной безопасности, системной стабильности и «справедливости», а не обеспечения фундаментальных свобод и прав личности. Демократия рассматривается как инструмент достижения социального достоинства личности, которое обеспечивается приемлемыми условиями жизни и безопасности. Поскольку в большинстве стран ЦВЕ этих целей не достигают, мы наблюдаем там растущий цинизм избирателей и отстранение от политики (а значит, и от проекта демократизации как такового).

Практически демократизация в ЦВЕ означала освобождение – «либерализацию» – узкого круга бизнес/политической элиты от почти любого юридического или общественного контроля. Преимущества «демократии» оказались доступны лишь небольшой группе. В этом заключалась главная проблема внедрения и закрепления демократии в середине и конце 1990-х гг. в ЦВЕ и России. Лишь немногие смогли в полной мере насладиться плодами нарождающегося демократического общества, творимого такими лидерами как Лех Валенса, Вацлав Гавел и Борис Ельцин.

«Похищение демократии» осуществлялось довольно просто. Наиболее влиятельные люди того времени покупали доступ к политическому процессу, распределению/приватизации собственности, средствам массовой информации, выборам на любом уровне, а также к политикам и людям, принимавшим ответственные решения (иными словами, они купили непредставительную часть всех гражданских свобод). Таким образом, избранное меньшинство смогло поставить закон себе на службу, защитить себя и свою собственность и тем самым стать де-факто псевдособственниками государства, а значит, и узким кругом бенефициаров демократии.

С политической точки зрения последнее означало освобождение элиты, состоящей из видных бизнесменов и политиков, от государства, исполнительной власти, которую оно олицетворяет, и от остального населения. Россия и некоторые страны ЦВЕ – интересный случай, поскольку «демократизация для немногих» приобрела непропорционально большие объемы даже по не слишком взыскательным стандартам начала 1990-х годов. Покупка выборов или влияние на их итоги стали скандально возможным вариантом. После смены политического руководства в России в 2000 г. (начало восьмилетнего президентства Владимира Путина) позиция Кремля заключалась в разработке гибридной «суверенной демократии». Если расшифровать это понятие, а не судить его, оно многое скажет нам о страхах и целях элиты – как национальной, так и мировой. «Суверенность» при этом подходе означает способность режима быть независимым и неподотчетным на международной арене, но также и «независимым» от собственного населения (экономическая независимость, военная сила и противостояние глобальному давлению и «иностранному влиянию»).

«Демократия» же в данном контексте означает открытость для перемен, создание возможностей для правящей группы управлять посредством реформистских стратегий, получение поддержки со стороны общества (поскольку большинство россиян поддерживает идею демократии), но не слишком большое доверие самому обществу. Создается иллюзия политического плюрализма, но исключается малейшая вероятность превращения политики в заложницу господствующего капитала и одновременно политической воли граждан. Эти режимы весьма прагматично подходят к такому глубоко идеологическому термину. По меткому наблюдению Ричарда Саквы, «демократия» в их трактовке означает слияние веры правящей элиты в экономический либерализм и политический консервативный авторитаризм.

В своем труде «Общая теория занятости, процента и денег» Джон Мейнард Кейнс отмечает, что в конечном итоге людьми правят идеи и вряд ли что-то иное. Но возникает вопрос: чьи идеи? И кто выигрывает от этих идей? Понятие «демократия» едва ли оспаривается в ЦВЕ. Но, во-первых, значение демократии и практические последствия ее реализации могут вызвать раскол в обществе и экономике; вместо того чтобы быть общественно-идейным объединяющим началом, демократия стала сферой внутренней конкуренции и соперничества.

Прежде всего, обнаружилось три линии разрыва или три водораздела. Во-первых, доступ к либеральным правам, доступ большинства граждан к пересмотренным социально-экономическим коллективным правам и сохранение властных отношений через придание легитимности доступу элиты к власти, собственности и политике. Во-вторых, «реальная демократия» в ЦВЕ до сих пор служила немногочисленной элите, которая манипулирует ею. И, наконец, подобная демократия узаконила закрепление социально-экономической власти правящей группы с целью создания нераздельной общественной власти и капитализации демократии. Понятие «демократия» переформулировано политико-экономической и бюрократической элитой для консолидации в ее руках единой общественной власти. Таким образом, «демократия» обслуживает государство (и его элиту), становясь незаменимым инструментом для его развития, коль скоро она служит «его целям». Таким образом, мы естественно подходим ко второму вопросу: демократия с какой целью?

Превращение демократии в товар и капитал

В своей книге «Недобрые самаритяне» Чхан Ха Джун подводит итог дискуссии о связи демократии со свободным рынком, помещая ее в своеобразный треугольник. Он придуман теми, кто полагает, что демократия «необходима для экономического развития, поскольку защищает граждан от произвольной экспроприации собственности правителями»; теми, кто считает, что если рынок «пострадает от избытка демократии, последнюю можно принести в жертву во имя защиты свободного рынка» (в качестве примера можно привести сторонников Чили при Пиночете); и «конструктивистским лагерем», представители которого утверждают, что демократия – естественный побочный продукт рынка, потому что она «производит образованный средний класс, естественно стремящийся к демократии».

Несмотря на различие точек зрения, Чхан утверждает: либералы едины в том, что демократия и экономическое развитие укрепляют друг друга по принципу восходящей спирали взаимной поддержки: демократия поддерживает «свободные рынки и способствует их развитию; со своей стороны, свободные рынки способствуют экономическому развитию, которое еще более упрочивает демократию». По мнению Чхана, в этом кроется главное заблуждение – что бы ни говорили неолибералы, «между демократией и рынком происходит столкновение на фундаментальном уровне. Демократия опирается на принцип “один человек – один голос”. Рынок же действует по принципу “один доллар – один голос”». Я достаточно широко пользуюсь аргументацией Чхана, поскольку он бросает вызов сразу двум школам мысли: неолиберальной идее и тем, кто противостоит ей и критикует ее. На мой взгляд, «демократия не связана естественным образом» с рынком и не имеет какой-то специфической «внутренней ценности» (как полагает Амартия Сен). Новая мутация «демократии» в ЦВЕ точно отражает ее исторический архетип, возвращаясь к корням после многовекового развития в других местах. По сути, современная демократия в ЦВЕ стала одомашненным (но по-прежнему полезным, если не незаменимым) элементом рынка с вытекающими отсюда глубокими социальными, политическими и экономическими последствиями.

Но чтобы прийти к этому заключению, нам необходимо начать с небольшого экскурса в работу Карла Поланьи «Великая трансформация». Главный тезис эпохального труда состоит в следующем: «Для функционирования индустриального общества необходимо, чтобы все факторы производства продавались». Иными словами, чтобы рыночная система функционировала, все, что может быть превращено в товар, должно быть превращено в товар с учетом его стоимости, устанавливаемой рынком посредством сделок. Все продается, и все покупается. Свободный рынок полностью преобразил общество: теперь уже не экономика является неотъемлемой частью прочих общественных связей, а общественные связи становятся неотъемлемой частью экономической системы. Глобализация (или, скорее, интернационализация до мирового размаха) увеличила масштабы и глубину этого процесса; по своей сути глобализация – это превращение общественных отношений в товар в масштабах всего мира.

Следовательно, демократия и демократические институты действуют в этих рамках (или в рамках глобализированной рыночной экономики, если вам так больше нравится). Возникает вопрос: учитывая, что все отношения в обществе в какой-то степени превращены в товар, может ли сама демократия быть товаром? Здесь можно выделить два подвопроса: каким «товаром» может стать демократия, и можно ли демократию «рассматривать как товар» в реальных рыночных условиях. Первый ответ, с моей точки зрения, вытекает из присущей рынку тенденции превращать в товар все, включая нормы здравоохранения, права человека, систему социального обеспечения, окружающую среду, а также и саму демократию. В реальных рыночных условиях 1990-х гг. «демократия» в ЦВЕ стала товаром подобно всему прочему (нечто, что можно купить и продать на «демократичном рынке»). Позвольте повторить ранее высказанную мысль. Купив доступ к политическому процессу, собственности, СМИ, покупая выборы или влияя на них на любом уровне, приобретая политиков и людей, от которых зависит принятие важных решений, влияя на суды и полицию (иными словами, покупая гражданские свободы), избранная горстка людей де-факто присвоила себе государство, превратив его в свою собственность, и теперь наслаждается плодами демократии. Другими словами, все аспекты либеральной демократии были разбиты на лоты и проданы, вследствие чего вся демократическая система, какой мы ее знаем, была превращена в товар, происходит товаризация демократии.

Противники такой трактовки скажут, что хотя история знает немало подобных случаев, купля-продажа «демократии» (ее институтов и прав) – все же отклонение от нормы, вызванное либо высоким уровнем политической и общественной коррупции, либо извращенными (преимущественно авторитарными) режимами. Но покупка выборов – это не специфическое явление, свойственное лишь ЦВЕ. Совсем недавно Верховный суд США вынес знаковое решение по иску общественной организации Citizens United против Федеральной избирательной комиссии, постановив, что финансирование корпорациями независимых политических радио- и телевизионных каналов во время выборов не должно быть ограничено.

Хотя в подобных аргументах есть доля правды, люди, выдвигающие их, недооценивают тесные связи, которые существуют между «свободным рынком» и «демократией». Ниже я попытаюсь доказать, что демократия сначала органично встраивается в рыночную систему, затем превращается в товар и становится младшим братом-близнецом свободного рынка (а значит, делается незаменимой для современного государства и, в более широком смысле, для развития/модернизации). Чтобы доказать это, я сделаю третий шаг и проанализирую демократию как товар в более широком (рыночном) контексте: капитал–рынок–общественные отношения.

В недавно изданной книге Шимшона Бихлера и Джонатана Нитцана «Капитал как власть» авторы убедительно говорят об отношениях между капиталом и властью. Я в какой-то степени позаимствую их аргументы в процессе доказательства того, что «демократия – это товар». Давайте начнем с достаточно пространной, но полезной цитаты из этой книги: «Власть капиталистического толка рассчитывается с точки зрения цен и капитализации, действуя через все более охватывающую систему ценообразования… Капитализация уменьшает конкретную траекторию роста доходов в будущем… Обратите внимание, что это не “экономическая власть” и не “политическая власть”, которая каким-то образом искажает экономику. Вместо этого мы здесь имеем дело с организованной властью в целом. Многочисленные властные институты и процессы – от идеологии через культуру к организованному насилию, религии и закону; национальность, пол, международные конфликты, трудовые отношения, производство и инновации – все это факторы дифференциации и непостоянства доходов. Когда эти доходы с их непостоянством дисконтируются в капитальную стоимость, лежащие в их основе властные институты и процессы становятся частью капитала. А поскольку капитал – это товар, который можно покупать и продавать на финансовых и фондовых рынках, его относительная стоимость представляет собой товаризацию власти. С этой точки зрения мы уже не можем говорить о соотношении “экономической эффективности” и “политической власти” или разграничивать такие понятия как “экономическая эксплуатация” и “политическое угнетение”. Вместо этого налицо единый процесс накопления капитала/становления государства – процесс реструктуризации, посредством которого власть накапливается подобно капиталу».

Таким образом, по аналогии, демократия как «фиктивный товар» или «товаризованная нетоварная продукция» суть неотделимая часть капитала, а значит – неотделимая часть рынка и неотделимая часть государства – рыночного механизма. Другими словами, демократия – это не только инструмент легитимации для властной элиты (то есть ее второстепенная задача); главная ее задача состоит в том, чтобы служить капиталу и государству, обеспечивая капиталу имущественные права, стабильность и легитимность. В этом смысле рынок уже не может развиваться без определенного уровня демократизации системы. Вот почему демократия как идея и демократия как практика стали частью «организованной власти в целом», как отметили Нитцан и Бихлер.

Пора проанализировать демократию как власть.

Обобщая все вышесказанное, хочу ответить на вопрос, поставленный в начале данного раздела: для чего нужна демократия? «Капитализация демократии» делает ее неотъемлемой частью долгосрочного капиталистического развития, поскольку демократия представляет собой чудодейственное средство для рынков стран ЦВЕ (модернизация, рост, развитие и т.д.). Позвольте пояснить.

Бурные годы преобразований в последнее десятилетие прошлого века породили классический набор рынков (финансовый и товарный, рынок труда и информации). Здесь переплетаются два важных момента. Во-первых, в силу довольно хилых институтов и государственной власти (слабой судебно-исполнительной власти) имущественные права (столп рыночного развития) слабо защищены; они нестабильны, и ими манипулируют в политических целях. Во-вторых, в силу специфики приватизационных процессов в странах ЦВЕ и России (некоторые называют их «грабительской» или «криминальной» приватизацией, когда гигантские государственные активы были за бесценок отданы нескольким избранным личностям, имевшим доступ к национальным/региональным политическим ресурсам и знавшим о намерениях государственных властей раньше широкой общественности), они не имеют легитимности в глазах широкой общественности. Таким образом, налицо не только ненадежная защита собственности, но и неуважение к чужой собственности со стороны подавляющего большинства граждан.

Для бюрократической, политической и деловой правящей элиты стабилизация собственности, легитимация их существования и предотвращение социальных волнений (или, не приведи Господи, пересмотра итогов приватизации девяностых годов) изнутри и снаружи – это вопрос жизни или смерти. И здесь на помощь приходит спасительная демократия. «Демократия» представляется внутренними и международными элитами как единственно возможный ответ на социально-экономические вызовы трансформации и переходного периода. Но из этого чудодейственного средства «от всех болезней» были отобраны и претворены в жизнь (порой небрежно) лишь некоторые его аспекты (или ингредиенты) – например, «свободные выборы», свобода перемещения и защита собственности. В частности, речь идет о признании всех приватизационных механизмов, даже самых неприглядных.

Таким образом, демократия служила чрезвычайно важным экономическим инструментом, содействовавшим формированию рынков и обеспечивавшим хотя бы элементарную легитимацию новому классу собственников. В качестве одной из гражданских свобод демократия прежде всего гарантировала набор прав, связанных с неприкосновенностью частной собственности, а также юридические гарантии в виде неотъемлемого процессуального права. Таким образом, демократия стала столь же важным инструментом экономического преобразования региона, как и экономическая политика.

Ранее я задал вопрос: для чего нужна демократия? Надеюсь, ответ теперь прояснился. Она обеспечивает легитимность прав частной собственности и имущественных прав и делает находящихся у власти еще более могущественными. Да, конечно, она наделяет граждан фундаментальными правами и свободами (пусть и плохо прописанными), чтобы сделать их «частью процесса», поскольку «граждане демократического общества» – это не мятежники, а вечные потребители.

Демократия как власть

Взгляд на демократию с позиций политэкономии – пока еще плохо исследованная тема. А жаль, поскольку под этим углом зрения демократия представляется участницей заговора, суть которого в том, что демократию захватывает рынок/государство, а правящие элиты преобразуют ее в товар, служащий преимущественно интересам государства и частного капитала и являющийся частью единой властной сети. Довольно печальная история у столь красивой идеи и очень гуманного идеала! Но у демократии есть и более позитивный аспект. Дело в том, что демократия более желанна для правящих элит особенно в эпоху экономического спада и усиливающейся неопределенности, поскольку она может амортизировать некоторые социально-экономические потрясения и дать системе бессрочное обоснование для ее увековечивания.

Таким образом, благая весть в том, что фундаментальные права граждан гарантируются в более широком смысле, как неотъемлемая часть стабильности системы. Как отмечает Мансур Олсон, экономическое развитие и демократия требуют наличия одних и тех же предпосылок: «Интересно, что условия, необходимые для обеспечения прав личности, гарантирующих максимально возможное экономическое развитие, – это те же самые условия, которые необходимы для обеспечения прочной демократии… Та же самая судебно-правовая система, независимая судебная власть и уважение к закону и правам личности, которые нужны для создания прочной демократии, требуются и для гарантии безопасности имущественных и договорных прав. Как вытекает из приведенных выше доводов, единственное общество, в котором созданы все необходимые предпосылки для того, чтобы имущественные и договорные права соблюдались на протяжении многих поколений, – это демократическое общество… С другой стороны, большое преимущество демократий – в недопущении чрезмерного социального профицита, которым могло бы пользоваться политическое руководство. У демократий есть еще одна несомненная добродетель: тот же самый акцент на правах личности, который необходим для создания прочной демократии, также необходим для обеспечения прав собственности и соблюдения договоров. Моральные достоинства демократии сегодня признаются почти повсеместно, но ее экономические преимущества и блага недооцениваются и не осознаются».

Другими словами, «демократия» не есть «необходимая фикция», как утверждает Славой Жижек. Напротив, она вполне реальная товаризованная нетоварная продукция на рынке, которая помогает системе успешно функционировать благодаря определенному уровню уверенности в послушании. Этот уровень достигается гарантией прав и свобод, а также за счет легитимации системы.

Выводы

Все более явно становясь служанкой экономической и политической правящей элиты, демократия утрачивает первоначальную привлекательность и широкую социальную поддержку, которая раньше не вызывала сомнений. Это сказывается на основных тенденциях в современной рыночной системе. Происходит деполитизация экономики, в результате чего снижается уровень ее социальной ответственности, и она становится менее отзывчивой. Государство все меньше участвует в системе социального обеспечения; система становится менее прозрачной и более авторитарной и т.д.

Социальные последствия также налицо: от «арабской весны» до всплесков насилия на улицах Лондона. Общество все меньше участвует в процессах управления и чувствует все меньше ответственности. Учащаются вспышки немотивированного общественного гнева, люди проявляют неуважение к закону, нарушаются права собственности, размывается «либеральное сословие». Позитивные демократические процессы заключаются в том, что демократии идут на колоссальный риск, смещая диктаторов, поднимаются вопросы о более справедливом будущем для молодежи, больше внимания привлекается к проблемам защиты окружающей среды, разоблачения инертности элиты и т.д.

Таким образом, спустя 20 лет после крушения коммунистической системы картина вырисовывается тревожная, но не мрачно-унылая. Главный вопрос в том, удастся ли нам заставить демократию «работать», размежевав понятия «демократия» и «рынок» при сохранении свобод и решении социальных проблем? Как это ни удивительно, ответ может быть положительным: это можно сделать без ущерба для рынка, но при этом, по словам Волина Шелдона, «придется изменить существующий порядок вещей и сознание рядовых граждан, которые должны превратиться из зрителей в активных участников процесса». В данный момент мировые и государственные политические элиты еще не готовы для решения этой задачи.

Россия. Евросоюз. США > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 15 декабря 2011 > № 2906756 Петр Дуткевич

Наполовину выученный урок

Демократия и демократизация после окончания холодной войны

Резюме: Наивная западническая политика зачастую приводит к полной дискредитации демократической идеи, когда демократия становится синонимом хаоса, а слово «правозащитник», например, начинает использоваться исключительно как указание на внутреннего врага.

Статья написана по материалам исследовательского проекта, осуществляемого при поддержке Эстонского научного фонда и программы Европейского социального фонда DoRa. Автор благодарит участников проекта, в особенности Пертти Йоэнниеми, Артемия Магуна, Андрея Макарычева, Марию Мяльксоо и Елену Павлову, за плодотворный обмен идеями, многие из которых нашли отражение в этой работе.

Двадцать лет назад мир для большинства жителей Большой Европы был устроен до смешного просто. Главным конфликтом эпохи было противостояние между либерально-индивидуалистическими ценностями и коллективизмом, между рыночной экономикой и социализмом, либерализмом и народной демократией. За исключением небольших групп радикалов слева и справа все мы соотносили свои политические симпатии с этой простой биполярной системой координат, оставшейся в наследство со времен уже закончившейся к тому времени холодной войны. При этом западные, либеральные ценности очевидно доминировали и все более утверждались в качестве общечеловеческих, коммунизм представлялся либеральному большинству опасным противником, тогда как все существовавшие на тот момент альтернативы казались проявлениями либо безнадежно наивного, либо безнадежно отсталого мировоззрения. И радикалов, и традиционалистов можно было безопасно игнорировать, однако последним следовало оказывать гуманитарную помощь – как из человеколюбия, так и в надежде, что рано или поздно они тоже встанут на путь строительства либеральной демократии и рыночной экономики.

Следующее десятилетие показало, что либеральные провозвестники конца истории были едва ли не наивней радикалов. Коммунизм советского образца, которым западного обывателя продолжали пугать вплоть до 1996 г., оказался нежизнеспособен в качестве серьезной политической программы. Как только в России появился действительно сильный лидер популистского типа, зюгановская компартия быстро превратилась в «системную оппозицию». Мировая периферия между тем вышла на авансцену истории, предложив сразу несколько подлинно актуальных альтернатив глобальному капитализму. Китайская модель сосуществования рыночной экономики и авторитарного государства оказалась эффективнее западной – как минимум в среднесрочной перспективе. Латиноамериканский «левый поворот», при всей его противоречивости и многогранности, показывает возможность сочетания принципов равенства и солидарности с базовыми ценностями либерального индивидуализма. Радикальный ислам, напротив, открыто отвергает либеральные принципы и в политике, и в экономике, предлагая вместо этого возврат к общественному устройству, освященному многовековой традицией. Эти альтернативы уже невозможно изображать экзотическими пережитками прошлого, доживающими свой век на задворках мировой истории. Их объединяет мощная политическая динамика, в результате которой у каждой из них во всем мире уже десятки или сотни миллионов сторонников.

Однако даже притом что западная модель сегодня не выглядит единственно правильным путем для всего человечества, Запад продолжает играть доминирующую роль в международных делах. Связано это не только с сохраняющимся военным и экономическим превосходством стран североатлантического сообщества – как показывает опыт последнего десятилетия, это превосходство не абсолютно. Гегемония Запада обусловлена еще и тем, что в современном политическом языке, хотим мы того или нет, понятия «западные ценности» и «демократические ценности» выступают как синонимы. Демократия же, несмотря на разнообразие трактовок, продолжает оставаться наиболее емким термином, выражающим сущность общечеловеческих ценностей.

С этим соглашались советские идеологи времен развитого социализма, когда называли дружественные режимы «странами народной демократии». Универсальное значение демократии никогда не оспаривала постперестроечная Россия – ведь даже идеология «суверенной демократии» предполагает признание того, что демократические ценности в наиболее общем виде подходят для всех. Против этого всерьез не возражают ни китайские коммунисты, ни южноамериканские популисты. Исламских радикалов принято считать ярыми врагами демократии, но если мы внимательнее присмотримся к их риторике, то увидим, что и традиционалисты сегодня не прочь поиграть такими терминами, как «демократия» и даже «права человека». Однако всеобщее признание демократии отнюдь не означает, что мир становится однообразным. Напротив, став общепризнанной ценностью, понятие демократии рискует утратить всякое содержательное наполнение и превратиться в пустой лозунг, подходящий для любого политического режима.

Провал транзитологии и релятивистский вызов

С точки зрения либеральной догмы, господствующей сегодня в мире, всеобщее признание демократии выглядит вполне естественным. Если, как полагают многие либералы, смысл истории человечества состоит в неуклонном движении к демократическому государственному устройству, то всеобщая демократизация столь же неизбежна, как дембель в советском армейском фольклоре. Сущность догматического либерализма прекрасно выражает политологическая субдисциплина под названием транзитология.

Во-первых, транзитологи считают переход к демократии универсальным явлением, которое происходит по одним и тем же фундаментальным законам в разных культурно-исторических контекстах (иначе не было бы предмета исследования, а значит, и самой науки). Во-вторых, демократия определяется как набор институтов – формальных (таких, как честные выборы) и более или менее неформальных (свободная пресса или «надлежащее», свободное от коррупции управление – good governance). В-третьих, транзитологическое понимание демократии является по сути националистическим: демократия существует в рамках национального государства и является формой самоуправления нации. Нация при этом предстает как самоочевидная данность с четкими границами, а демократическое устройство целиком и полностью замкнуто в рамках отдельно взятого государства. Любой выход за эти рамки – например, идея демократизации международной системы – выглядит опасной бессмыслицей.

Один из уроков прошедшего двадцатилетия состоит в том, что транзитологические рецепты работают лишь в тех обществах, где консенсус по поводу необходимости перехода к демократии сложился – то есть наиболее важное политическое решение уже принято. В Центральной и Восточной Европе, Аргентине, Бразилии, Чили в силу различных причин заимствование западных институтов воспринималось в целом как благо и поэтому прошло относительно гладко. А вот в России, как и во многих других странах, напротив, нужно было доказать ценность демократии как таковой, необходимость строительства демократических институтов не во имя дружбы с Западом и не ради колбасного рая, а исходя из внутренних потребностей самого общества.

Для транзитологии такая постановка вопроса попросту невозможна, поскольку подвергает сомнению исходную посылку о том, что все народы стремятся к демократии и неизбежно придут к ней, если только им не будут мешать морально ущербные правители. Соответственно, провал «демократического транзита» интерпретировался именно как проявление авторитарного характера местных элит или отдельных лидеров вроде Владимира Путина или Уго Чавеса. В результате Запад, в общем и целом руководствовавшийся транзитологической парадигмой, оказался не способен на серьезную дискуссию с лидерами, выдвигающими в противовес политике демократизации релятивистские лозунги, наподобие «суверенной демократии».

Логика релятивизма проста: демократии «вообще» не бывает, она всегда существует в условиях конкретной страны с уникальными политической культурой и историческим опытом. Строительство демократии нельзя сводить к простому заимствованию западных институтов и практик. Каждое общество должно искать свои формы реализации демократических идеалов, наиболее соответствующие местным реалиям и задачам.

С такой аргументацией спорить трудно, если не невозможно. Более того, опыт демократических преобразований в России и многих других странах на постсоветском пространстве и за его пределами доказывает пагубность слепого следования рецептам транзитологов. Наивная западническая политика зачастую приводит к полной дискредитации демократической идеи, когда демократия становится синонимом хаоса, а слово «правозащитник», например, начинает использоваться исключительно как указание на внутреннего врага. Однако и другая крайность не приводит ни к чему хорошему. Если мы безоговорочно согласимся, что каждое демократическое государство демократично по-своему, то любой режим, называющий себя демократическим и поддерживающий хотя бы видимость народовластия, придется признать демократией.

Транзитологи отмахиваются от этой проблемы, заявляя, что критерии, отличающие демократию от недемократии, хорошо известны: достаточно открыть классические работы Роберта Даля, Сэмюеля Хантингтона или других известных теоретиков. Однако при ближайшем рассмотрении эти критерии далеки от точной науки. Они содержат оценочные суждения, поэтому при желании всегда можно показать, что выборы, к примеру, в России являются свободными и честными, а в Соединенных Штатах – нет. А поскольку идеальной демократии действительно не бывает, то защитникам либеральной догмы в конечном итоге приходится апеллировать либо к вере (например, к вере американцев в то, что Америка – избранная страна, призванная нести светоч демократии по всему миру), либо к политическому опыту аудитории (мы «и так» знаем, что США более демократичны, чем Россия). Но ведь именно веры в демократию и опыта жизни при демократическом строе как раз и недостает жителям стран, прошедшим через неудачные демократические транзиты. Исходя из собственного политического опыта, они склонны считать демократические лозунги пустой пропагандой, за которой стоят экономические и геополитические интересы. Не желая всерьез воспринимать релятивистский аргумент, транзитологи проигрывают свой главный бой, даже не вступив в него. Поле битвы остается за идеологами «суверенной демократии».

Демократия как международное явление

Согласно законам композиции, показав пагубность крайностей, теперь следовало бы призвать всех к поиску золотой середины между транзитологией и релятивизмом. Собственно, этим сегодня заняты многие интеллектуалы (преимущественно левых взглядов) в университетах всего мира. Итог поисков неутешителен: приходится признать, что золотой середины не существует. При выборе наилучшего варианта устройства для любого государства альтернативы оказываются взаимоисключающими. Либо мы принимаем за образец западные модели, либо занимаемся поиском «особого пути», пусть и взяв за основу какие-то общие абстрактные принципы.

Очевидно, что нужно искать выход за пределы слишком узко поставленной задачи. Отправной точкой для такого поиска может стать признание факта, что на деле кризис транзитологической парадигмы и связанного с ней проекта распространения демократии не ограничивается их неспособностью противостоять релятивистскому вызову. Еще одно слепое пятно догматического либерализма состоит в неспособности оценить международное измерение демократии как общечеловеческого проекта. Иными словами, проблема транзитологии состоит не только в сведении демократии к набору институтов, но и в искусственном ограничении анализа рамками национального государства.

На это, собственно, прямо указывают многие современные критики Запада, подчеркивая, что подлинная демократия недостижима без демократизации международной системы. За пределами североатлантического сообщества у однополярного мира мало сторонников, да и те в основном – давние и верные союзники США. Опираясь на широкий спектр идеологических ресурсов, от либерального альтерглобализма до антиколониальной риторики и почвенничества, сторонники многополярности подчеркивают, что о демократии не может идти речи в условиях, когда важнейшие политические решения принимаются в Вашингтоне и нескольких европейских столицах. Перегибы администрации Джорджа Буша-младшего не просто придали этой критике убедительности, но, вероятно, окончательно сместили центр силы в глобальной дискуссии в пользу критиков одностороннего подхода. Об этом свидетельствуют различия между косовской и ливийской кампаниями НАТО. В 1999 г. многие на Западе искренне удивлялись, когда альянс критиковали за одностороннюю интервенцию: ведь решение в рамках НАТО было коллективным! В 2011 г. от такой наивности не осталось и следа: были приложены все усилия, чтобы получить хотя бы молчаливое одобрение со стороны незападных игроков (арабских стран, Африканского союза, России).

Более того, в современном мире демократия сталкивается с вызовами, имеющими международное измерение. Собственно, сам проект распространения демократии показывает, что демократическую систему более невозможно ограничить национальными рамками – хотя бы по соображениям безопасности. Демократические общества оказались чрезвычайно уязвимы перед лицом государств-изгоев, террористических сетей, кибератак и бесчисленного множества других вызовов, не признающих государственных границ. При этом важно отметить, что чаще всего эти угрозы конструируются в ходе дискуссии именно как угрозы демократическому строю и всему сообществу демократических государств. Соответственно, главной движущей силой политики поощрения демократизации в других государствах является не столько международная солидарность, сколько желание обеспечить собственную безопасность. Идейную основу такой политики составляет теория демократического мира, основанная на предположении, что демократические государства не воюют друг с другом. Иными словами, демократия становится движущей силой мирового развития уже хотя бы в силу того, что она нашла для себя многочисленных врагов и ведет с ними борьбу в планетарном масштабе.

С другой стороны, предложение услуг по демократизации на глобальном политическом рынке порождает спрос. Одним из телевизионных образов, переходивших из репортажа в репортаж во время гражданской войны в Ливии, был исполненный праведного гнева повстанец, который даже не просил, а требовал военной и экономической поддержки НАТО. Очевидно, что надежда на помощь демократического сообщества была одним из факторов, способствовавших столь дружной «арабской весне». Чтобы признать этот факт, совершенно не обязательно верить в конспирологические построения о прямом управлении из Вашингтона действиями арабских революционеров (а также косовских сепаратистов, украинских «оранжевых» и т. д.). Напротив, он скорее свидетельствует о том, что демократизация к настоящему моменту превратилась из односторонней политики, проводимой Западом, в общемировой феномен, для которого характерна многосторонняя динамика.

Имперское измерение мировой политики также имеет непосредственное значение для будущего демократии. Прежде всего речь идет о наследии колониальных империй в разных частях мира. Его проявления весьма разнообразны. Например, в латиноамериканских государствах со значительной долей коренного населения особенно остро стоит вопрос включения этих групп в политический процесс. Это неизбежно связано с перераспределением ресурсов и строительством более эгалитарного общества, поэтому на первом месте в политической повестке дня оказываются вопросы равенства, а не индивидуальной свободы. В результате, когда западные правозащитники обвиняют политических лидеров стран региона в авторитарных тенденциях, эта критика не достигает цели. Она исходит из классического либерального индивидуализма, тогда как в Боливии, Перу или даже в Бразилии демократия в гораздо большей степени ассоциируется с эгалитаризмом социалистического толка.

Проблема отчуждения значительных групп населения от политического процесса характерна и для других регионов мира – например, для балтийских государств, особенно для Латвии и Эстонии. Здесь она, однако, накладывается на другие элементы имперского наследия. С одной стороны, советская оккупация все еще присутствует в живой исторической памяти и поэтому переживается чрезвычайно остро, что порождает недоверие к современной России. Страх перед восточным соседом заставляет балтийские государства играть роль примерных европейцев – особенно это характерно для Эстонии, присоединившейся к еврозоне в низшей точке экономического кризиса, что повлекло за собой гигантские социальные издержки.

С другой стороны, вступив в Европейский союз и НАТО, Эстония считает себя вправе резко критиковать наиболее влиятельные страны «старого» Запада за то, что они слишком часто идут на поводу у Москвы, тем самым ставя под вопрос демократические идеалы. Тот факт, что Эстония была частью советской империи, придает легитимность этим обвинениям в глазах не только эстонцев, но и значительной части симпатизирующей им западной публики. Получается, что универсальный смысл демократии дан эстонцам напрямую через их трагический опыт колониального угнетения, тогда как бывшие империи постоянно проявляют склонность к великодержавной политике в духе мюнхенских соглашений или пакта Молотова-Риббентропа.

Эстония, таким образом, занимает парадоксальную позицию в дискуссии о соотношении западного и универсального в демократических ценностях. С одной стороны, она настаивает на идентичности западных ценностей и демократических идеалов, категорически не желая признавать за Россией права голоса в дебатах о конкретном смысле демократии в политической практике. Согласно эстонской позиции, никакой «суверенной демократии» нет и быть не может – есть только извечный российский авторитаризм. С другой стороны, однако, получается, что и у «старого» Запада также нет монополии на определение демократии. По мере того как в Таллинне нарастает недовольство политикой Соединенных Штатов, Германии и Франции, идентичность Эстонии как демократического государства перестает быть идентичностью примерного ученика; для нее начинается поиск новых, более независимых оснований.

Существует ли западная демократия?

Однако и в ядре западного мира тоже существует масса разногласий относительно будущего демократии. В числе наиболее характерных – проблемы единства Евросоюза и миграционной политики. Кризис еврозоны стал лишь одним из наиболее острых проявлений незавершенности европейского проекта: пройдя до конца путь создания валютного союза, ЕС так толком и не завершил формирование союза экономического (это, например, проявляется в неполной реализации свободы перемещения рабочей силы). В сфере политической интеграции европейцы и вовсе остановились на полпути. В итоге остается непонятным, где же сегодня в европейской демократии ее демос: то ли он все еще состоит из 27 отдельных наций, то ли уже из единого европейского народа. Рядовые граждане вроде бы обязаны следовать нормативным актам Евросоюза и платить налоги, значительная часть которых затем перераспределяется Брюсселем, но при этом не могут повлиять на решения правительств других стран-участниц. На это, разумеется, накладывается и классическая проблема демократического дефицита, то есть отсутствия полноценной прямой ответственности институтов ЕС перед обществом. Устранить дефицит крайне сложно, поскольку он заложен в фундамент Европейского союза, в его базовые конституционные принципы.

Вопрос иммиграции еще больше усложняет дело: в Европе, как и в других развитых регионах, де-факто появляются граждане второго сорта, подвергающиеся все более откровенной дискриминации, а также многочисленные неграждане, которые тем не менее платят налоги и претендуют на некоторые социальные и политические права. Проблемы русскоязычных жителей Прибалтики блекнут на фоне ситуации в других европейских странах, где иммигрантам зачастую сложно получить гражданство вне зависимости от степени интеграции, иногда даже во втором поколении. Добавим сюда растущее отчуждение между народом и государственными институтами, кризис политических партий и общественных движений, растущий разрыв между социальными обязательствами и финансовыми возможностями бюджетов всех уровней, и зададимся вопросом: а существует ли на самом деле западная либеральная демократия как работающая модель?

Одним из недавних примеров, иллюстрирующих актуальность этого вопроса, может послужить ожесточенный спор между Данией и Швецией по проблемам миграции и свободы слова. В двух скандинавских странах сложились совершенно разные модели иммиграционной политики: шведское общество гордится своей открытостью, тогда как в Дании иммигранты и даже их полностью ассимилировавшиеся дети воспринимаются как потенциальная угроза. В то же время шведская политическая культура часто навязывает всем слоям общества нормы политкорректности, тогда как в Дании свобода слова является непреложной ценностью. В ходе кампании по выборам в шведский риксдаг в 2010 г. умеренно ксенофобская партия национал-демократов подверглась бойкоту со стороны политического мейнстрима и крупнейших средств массовой информации. Большинство шведов увидели в антииммигрантской риторике партии угрозу шведской модели демократии, основанной на принципах открытости и недопущения дискриминации меньшинств. Этот бойкот, однако, вызвал бурю возмущения в датской прессе и среди большинства политических лидеров соседней страны, потому что с их точки зрения шведы покусились на важнейший принцип демократии – свободу выражения мнений. В пылу дебатов Швецию называли отсталой страной, азиатской деспотией, коммунистической диктатурой – в общем, использовали весь риторический арсенал, обычно применяемый по отношению к государствам, не входящим в сообщество цивилизованных европейцев и уж тем более в дружную семью скандинавских народов.

Примечательно, что обе стороны исходили из ключевых принципов либеральной демократии – равенства всех перед законом и свободы слова. При этом, по большому счету, обошлось без масштабных передергиваний. Если не считать общего накала страстей и соответствующей ему лексики, то и датчане, и шведы вполне корректно апеллировали к базовым либерально-демократическим ценностям. Получается, что по-своему правы и те и другие, а спор отражает внутренние противоречия, характерные для либеральной демократии как таковой. Отчасти противоречия возникают уже из самого соединения двух систем ценностей – либеральной и демократической, – которые, вопреки бытующим представлениям, довольно существенно различаются. Их синтез возник в ходе развития западной цивилизации и уникален именно для этой модели – ведь античная демократия была по своему духу, напротив, глубоко антилиберальной. Синтез породил немало противоречий, которые наглядно проявляются в политической практике. Таким образом, ожесточенные споры по поводу воплощения демократического идеала в конкретных институтах идут не только между Западом и не-Западом, но и внутри западного мира, причем эти последние имеют едва ли не более принципиальный характер. Поэтому о западной модели демократии можно говорить лишь как об условности, на самом деле объединяющей широкий спектр различных вариантов соединения базовых либеральных и демократических ценностей.

Кстати, в том, что касается кризиса миграционной политики, ситуация в России не так уж далека от общеевропейской. Националистические бунты декабря 2010 г. вполне можно назвать одномоментным всплеском демократического массового движения, направленного против авторитарного государства и навязываемой им толерантности по отношению к мигрантам. Парадокс здесь состоит в том, что толерантность очевидно принадлежит к числу либеральных ценностей. Получается, что авторитарное государство в России внедряет отдельно взятые либеральные ценности вопреки демократической воле масс – но едва ли не то же самое говорили датчане в адрес шведов в ходе только что описанного спора!

В поисках субъекта демократической политики

Все эти примеры показывают, что демократию невозможно определить сколько-нибудь продуктивно, оставаясь в рамках отдельно взятого государства. Ее нельзя свести к набору институтов или правил, поскольку эти правила получатся либо слишком абстрактными и размытыми, либо чрезмерно ориентированными на опыт отдельных стран или регионов и поэтому не подходящими для других. Релятивисты правы в том, что на входе мы имеем общие принципы, а на выходе – множество различных вариантов демократического устройства. Однако из этого не следует, что любой режим, называющий себя демократическим, достоин этого наименования. Скорее все эти концептуальные трудности означают, что необходимо отвлечься от институционального оформления демократии и обратить внимание на главную цель демократического социального устройства. Эта цель, как и для любого современного государства, состоит в оформлении отдельных разрозненных воль в политическое единство, в основе которого лежат общие ценности и интересы. Однако, в отличие от авторитаризма, демократия создает единый политический субъект на основе взаимного признания и равноправия отдельных составляющих его интересов и воль – как индивидуальных, так и коллективных. А поскольку современное общество динамично, то и эти отдельные интересы постоянно меняются: обретают голос новые группы и движения, возникают новые угрозы, новые технологии создают новые возможности для достижения общих целей. Ни один статичный механизм не способен адекватно транслировать это изменчивое многообразие в нечто, что действительно можно было бы назвать общей волей.

Следовательно, демократия – это не состояние, а процесс постоянного переопределения общих интересов и ценностей. В центре этого понятия оказывается не институциональная форма, а политический субъект – тот самый демос, который собственно и обретает существование в ходе демократического процесса. Сегодня, когда демократия перешагнула государственные границы, особенно опасным становится националистический миф, согласно которому народ существует до возникновения государства, а демократическое государство всего лишь транслирует народную волю. Этот миф не только слишком часто создает отчуждение между государством и отдельными группами населения, которые по тем или иным причинам не включаются в состав этого заранее данного «народа». Он также подпитывает опасную иллюзию, что можно извне освободить нацию от тирании, дать ей демократические институты, и она немедленно окажется способной к самоуправлению.

Опыт последнего двадцатилетия убедительно показал пагубность подобных иллюзий. Политическое существование нации при диктатуре воплощено в фигуру диктатора, которая единолично представляет народную волю. Если свержение диктатора происходит благодаря мобилизации народных масс, то новая, демократическая нация обретает существование в самом этом революционном акте. Конечно, это не гарантирует от возможного раскола и даже гражданской войны, но как минимум создает шанс для подлинно демократической консолидации. Если же диктатора устраняют внешние силы, то задача формирования демократического субъекта многократно усложняется. Создание политической нации на пустом месте, которое раньше занимал «отец народа», требует огромных усилий на протяжении многих лет.

К счастью, события «арабской весны» показывают, что США и их союзники уже не торопятся решать за другие народы их судьбу. Операция в Ливии носила ограниченный характер и в самом смелом интервенционистском сценарии предполагала не более чем содействие местным борцам с диктатурой. Даже самые горячие головы в Вашингтоне сегодня понимают недопустимость второго Ирака и поэтому стараются умерить свой пыл. Однако урок этот выучен лишь наполовину. Признания того факта, что демократия не может насаждаться извне, еще недостаточно для преодоления транзитологических стереотипов. Либеральный мейнстрим продолжает рассуждать о демократическом обществе как конечном результате политического процесса, по достижении которого политика как таковая заканчивается и начинается «надлежащее управление». Опасность выхолащивания демократических ценностей путем сведения их к набору готовых институциональных решений всерьез пока не осознана.

В заключение еще раз подчеркнем, что отказ от определения демократии через конкретные институты совершенно не обязательно означает одобрение релятивистской позиции, согласно которой демократия – это не более чем фасад, изображающий народовластие. Банкротство транзитологии не отменяет того факта, что современная либеральная демократия является продуктом европейской цивилизации и опирается на исторический и интеллектуальный опыт европейского Просвещения и последующих эпох. Это неустранимое историческое содержание как раз и остается последним рубежом обороны демократии против релятивизма – именно оно позволяет нам отличать подлинную демократию от всевозможных подделок. История минувшего двадцатилетия особенно наглядно показала, что это знание несводимо к наборам формальных критериев. Скорее оно состоит в способности переосмысливать опыт предыдущих поколений в свете тенденций и вызовов, характерных для конкретного политического момента. Как и в случае всякой оценки, основанной на жизненном опыте, такое переосмысление не может давать абсолютно точных и надежных результатов. Жизнь в демократическом обществе всегда связана с риском: мы сами принимаем решения и несем ответственность за их последствия. Но ведь именно в этом и состоит суть свободы.

В.Е. Морозов – профессор института политологии Тартуского университета.

Демократия после...

Как поражение альтернативы изменило победителя

Резюме: Все более явно становясь служанкой экономической и политической правящей элиты, демократия утрачивает первоначальную привлекательность и широкую социальную поддержку, которая раньше не вызывала сомнений. Происходит деполитизация экономики, в результате чего снижается уровень ее социальной ответственности, и она становится менее отзывчивой.

Советский Союз был реальной угрозой для Запада. Вместе со своими сателлитами он занимал поистине необъятные и необычайно богатые земли, обладал всеми видами смертоносных вооружений, сформировал единственную в истории системную альтернативу капитализму и, что весьма важно, создал бедную, но социально вполне привлекательную советскую модель государства всеобщего благоденствия. Многие рядовые европейцы и американцы не подозревали, до какой степени им тогда везло, поскольку одно только существование «советской угрозы» заставляло западные элиты увеличивать социальные пособия и прочие льготы, добавлять новые и гарантировать старые гражданские свободы – короче, делать все возможное, чтобы устранить потенциальную притягательность социалистической, коммунистической модели. Теперь они этого не делают.

Данная статья посвящена постсоветской эволюции демократии. Хотя права человека в демократических странах по большому счету защищены, в последние 20 с лишним лет происходит существенное размывание демократии и, как ни парадоксально это звучит, начало этому процессу положил распад советской системы. Демократия превращается в товар, который сегодня служит интересам политических и экономических элит, пересмотревших ее теоретический смысл и практическую реализацию. При расширительном толковании переформатирование демократии означает, что она больше не служит интересам среднего класса. Изменение сути и содержания демократии стало возможным из-за отсутствия социально значимой альтернативы. Нынешняя волна общественных протестов в виде молодежных бунтов и американского «движения чаепития» отчасти является реакцией на происходящие процессы.

Похоже, демократия в Европе и Америке нравится всем – главам государств, политикам, неправительственным организациям, бизнесу и, очевидно, народу тоже. Под знаменами демократии недавно были развязаны две крупномасштабные войны и вспыхнули несколько революций. Кто не утверждает в начале XXI века на Западе, что демократия – это хорошо? Те, кто называют свою политическую систему «демократией», считаются «цивилизованными», «такими же, как мы», в отличие от «нецивилизованной» части (фактически большинства) остального мира. С начала девяностых «демократия» становится золотым стандартом, которым измеряется все происходящее в мире политики, разновидностью западной либеральной религии. Но, как это часто случается с любой религией, по меткому замечанию Джонатана Ницана, чем сильнее вера, тем меньше вопросов.

Теория и практика демократии

Давайте начнем с вроде бы прописных истин: что такое демократия? Многое зависит от содержания, которым мы наполняем это понятие. Одно из возможных определений ставит во главу угла системные гарантии свободы от посягательств политической власти, творящей произвол. При таком подходе мы движемся в привычном направлении исследования гарантий прав граждан с либерально-индивидуалистических позиций. При другом методе демократия рассматривается как специфическая форма правления (управления гражданами). Однако, согласно третьей трактовке, демократия анализируется исключительно с точки зрения экономического развития. И в самом деле, в контексте классической либеральной традиции демократия неотделима от рыночной капиталистической системы. Но даже среди этих разных точек зрения существует основополагающее понятие, что демократия как проект, идея или факт – вещь хорошая. Хотя в ней много несовершенств, ничего лучше пока не придумано, и альтернативы ей нет.

Я полностью признаю ценность прав личности; ими начинаешь особенно дорожить, когда видишь, насколько они ограничены или недоступны в некоторых странах. Но в рамках дебатов о способах измерения демократии существует еще один серьезный и недооцениваемый аспект, о котором нам напоминает Иммануил Валлерстайн в своей книге «Закат американского могущества». Возможно, для большинства населения в Восточной и Западной Европе, а также во многих переходных обществах качество управления и политического процесса измеряется иначе. У большинства людей, вовлеченных в процесс социально-экономических перемен, политические приоритеты и ценности сосредоточены прежде всего на: (а) перспективах материального благополучия (и опасениях последствий увеличивающегося материального неравенства), (б) коррупции и, наконец, (в) возможности быть равноправными гражданами внутри государства (устранении источников дискриминации, основанных на возрасте, недееспособности, половой, этнической принадлежности и т.д.). Популярное у среднего человека требование демократизации – это в значительной мере пожелание более справедливого распределения доступа к здравоохранению, образованию, источникам дохода, экономической и личной безопасности. На всех этих фронтах мы видим разнородную картину в странах Центральной и Восточной Европы (ЦВЕ), Европейского союза и в США. В частности, неравное участие в «переходной ренте» в ЦВЕ представляется главной причиной растущей пропасти между демократически избираемой элитой и общественностью. В этом же глубинные причины роста новой разновидности радикального популизма.

В целом граждане поддерживают и одобряют «демократию», но выгоды от нее воспринимаются через призму скорее общественной безопасности, системной стабильности и «справедливости», а не обеспечения фундаментальных свобод и прав личности. Демократия рассматривается как инструмент достижения социального достоинства личности, которое обеспечивается приемлемыми условиями жизни и безопасности. Поскольку в большинстве стран ЦВЕ этих целей не достигают, мы наблюдаем там растущий цинизм избирателей и отстранение от политики (а значит, и от проекта демократизации как такового).

Практически демократизация в ЦВЕ означала освобождение – «либерализацию» – узкого круга бизнес/политической элиты от почти любого юридического или общественного контроля. Преимущества «демократии» оказались доступны лишь небольшой группе. В этом заключалась главная проблема внедрения и закрепления демократии в середине и конце 1990-х гг. в ЦВЕ и России. Лишь немногие смогли в полной мере насладиться плодами нарождающегося демократического общества, творимого такими лидерами как Лех Валенса, Вацлав Гавел и Борис Ельцин.

«Похищение демократии» осуществлялось довольно просто. Наиболее влиятельные люди того времени покупали доступ к политическому процессу, распределению/приватизации собственности, средствам массовой информации, выборам на любом уровне, а также к политикам и людям, принимавшим ответственные решения (иными словами, они купили непредставительную часть всех гражданских свобод). Таким образом, избранное меньшинство смогло поставить закон себе на службу, защитить себя и свою собственность и тем самым стать де-факто псевдособственниками государства, а значит, и узким кругом бенефициаров демократии.

С политической точки зрения последнее означало освобождение элиты, состоящей из видных бизнесменов и политиков, от государства, исполнительной власти, которую оно олицетворяет, и от остального населения. Россия и некоторые страны ЦВЕ – интересный случай, поскольку «демократизация для немногих» приобрела непропорционально большие объемы даже по не слишком взыскательным стандартам начала 1990-х годов. Покупка выборов или влияние на их итоги стали скандально возможным вариантом. После смены политического руководства в России в 2000 г. (начало восьмилетнего президентства Владимира Путина) позиция Кремля заключалась в разработке гибридной «суверенной демократии». Если расшифровать это понятие, а не судить его, оно многое скажет нам о страхах и целях элиты – как национальной, так и мировой. «Суверенность» при этом подходе означает способность режима быть независимым и неподотчетным на международной арене, но также и «независимым» от собственного населения (экономическая независимость, военная сила и противостояние глобальному давлению и «иностранному влиянию»).

«Демократия» же в данном контексте означает открытость для перемен, создание возможностей для правящей группы управлять посредством реформистских стратегий, получение поддержки со стороны общества (поскольку большинство россиян поддерживает идею демократии), но не слишком большое доверие самому обществу. Создается иллюзия политического плюрализма, но исключается малейшая вероятность превращения политики в заложницу господствующего капитала и одновременно политической воли граждан. Эти режимы весьма прагматично подходят к такому глубоко идеологическому термину. По меткому наблюдению Ричарда Саквы, «демократия» в их трактовке означает слияние веры правящей элиты в экономический либерализм и политический консервативный авторитаризм.

В своем труде «Общая теория занятости, процента и денег» Джон Мейнард Кейнс отмечает, что в конечном итоге людьми правят идеи и вряд ли что-то иное. Но возникает вопрос: чьи идеи? И кто выигрывает от этих идей? Понятие «демократия» едва ли оспаривается в ЦВЕ. Но, во-первых, значение демократии и практические последствия ее реализации могут вызвать раскол в обществе и экономике; вместо того чтобы быть общественно-идейным объединяющим началом, демократия стала сферой внутренней конкуренции и соперничества.

Прежде всего, обнаружилось три линии разрыва или три водораздела. Во-первых, доступ к либеральным правам, доступ большинства граждан к пересмотренным социально-экономическим коллективным правам и сохранение властных отношений через придание легитимности доступу элиты к власти, собственности и политике. Во-вторых, «реальная демократия» в ЦВЕ до сих пор служила немногочисленной элите, которая манипулирует ею. И, наконец, подобная демократия узаконила закрепление социально-экономической власти правящей группы с целью создания нераздельной общественной власти и капитализации демократии. Понятие «демократия» переформулировано политико-экономической и бюрократической элитой для консолидации в ее руках единой общественной власти. Таким образом, «демократия» обслуживает государство (и его элиту), становясь незаменимым инструментом для его развития, коль скоро она служит «его целям». Таким образом, мы естественно подходим ко второму вопросу: демократия с какой целью?

Превращение демократии в товар и капитал

В своей книге «Недобрые самаритяне» Чхан Ха Джун подводит итог дискуссии о связи демократии со свободным рынком, помещая ее в своеобразный треугольник. Он придуман теми, кто полагает, что демократия «необходима для экономического развития, поскольку защищает граждан от произвольной экспроприации собственности правителями»; теми, кто считает, что если рынок «пострадает от избытка демократии, последнюю можно принести в жертву во имя защиты свободного рынка» (в качестве примера можно привести сторонников Чили при Пиночете); и «конструктивистским лагерем», представители которого утверждают, что демократия – естественный побочный продукт рынка, потому что она «производит образованный средний класс, естественно стремящийся к демократии».

Несмотря на различие точек зрения, Чхан утверждает: либералы едины в том, что демократия и экономическое развитие укрепляют друг друга по принципу восходящей спирали взаимной поддержки: демократия поддерживает «свободные рынки и способствует их развитию; со своей стороны, свободные рынки способствуют экономическому развитию, которое еще более упрочивает демократию». По мнению Чхана, в этом кроется главное заблуждение – что бы ни говорили неолибералы, «между демократией и рынком происходит столкновение на фундаментальном уровне. Демократия опирается на принцип “один человек – один голос”. Рынок же действует по принципу “один доллар – один голос”». Я достаточно широко пользуюсь аргументацией Чхана, поскольку он бросает вызов сразу двум школам мысли: неолиберальной идее и тем, кто противостоит ей и критикует ее. На мой взгляд, «демократия не связана естественным образом» с рынком и не имеет какой-то специфической «внутренней ценности» (как полагает Амартия Сен). Новая мутация «демократии» в ЦВЕ точно отражает ее исторический архетип, возвращаясь к корням после многовекового развития в других местах. По сути, современная демократия в ЦВЕ стала одомашненным (но по-прежнему полезным, если не незаменимым) элементом рынка с вытекающими отсюда глубокими социальными, политическими и экономическими последствиями.

Но чтобы прийти к этому заключению, нам необходимо начать с небольшого экскурса в работу Карла Поланьи «Великая трансформация». Главный тезис эпохального труда состоит в следующем: «Для функционирования индустриального общества необходимо, чтобы все факторы производства продавались». Иными словами, чтобы рыночная система функционировала, все, что может быть превращено в товар, должно быть превращено в товар с учетом его стоимости, устанавливаемой рынком посредством сделок. Все продается, и все покупается. Свободный рынок полностью преобразил общество: теперь уже не экономика является неотъемлемой частью прочих общественных связей, а общественные связи становятся неотъемлемой частью экономической системы. Глобализация (или, скорее, интернационализация до мирового размаха) увеличила масштабы и глубину этого процесса; по своей сути глобализация – это превращение общественных отношений в товар в масштабах всего мира.

Следовательно, демократия и демократические институты действуют в этих рамках (или в рамках глобализированной рыночной экономики, если вам так больше нравится). Возникает вопрос: учитывая, что все отношения в обществе в какой-то степени превращены в товар, может ли сама демократия быть товаром? Здесь можно выделить два подвопроса: каким «товаром» может стать демократия, и можно ли демократию «рассматривать как товар» в реальных рыночных условиях. Первый ответ, с моей точки зрения, вытекает из присущей рынку тенденции превращать в товар все, включая нормы здравоохранения, права человека, систему социального обеспечения, окружающую среду, а также и саму демократию. В реальных рыночных условиях 1990-х гг. «демократия» в ЦВЕ стала товаром подобно всему прочему (нечто, что можно купить и продать на «демократичном рынке»). Позвольте повторить ранее высказанную мысль. Купив доступ к политическому процессу, собственности, СМИ, покупая выборы или влияя на них на любом уровне, приобретая политиков и людей, от которых зависит принятие важных решений, влияя на суды и полицию (иными словами, покупая гражданские свободы), избранная горстка людей де-факто присвоила себе государство, превратив его в свою собственность, и теперь наслаждается плодами демократии. Другими словами, все аспекты либеральной демократии были разбиты на лоты и проданы, вследствие чего вся демократическая система, какой мы ее знаем, была превращена в товар, происходит товаризация демократии.

Противники такой трактовки скажут, что хотя история знает немало подобных случаев, купля-продажа «демократии» (ее институтов и прав) – все же отклонение от нормы, вызванное либо высоким уровнем политической и общественной коррупции, либо извращенными (преимущественно авторитарными) режимами. Но покупка выборов – это не специфическое явление, свойственное лишь ЦВЕ. Совсем недавно Верховный суд США вынес знаковое решение по иску общественной организации Citizens United против Федеральной избирательной комиссии, постановив, что финансирование корпорациями независимых политических радио- и телевизионных каналов во время выборов не должно быть ограничено.

Хотя в подобных аргументах есть доля правды, люди, выдвигающие их, недооценивают тесные связи, которые существуют между «свободным рынком» и «демократией». Ниже я попытаюсь доказать, что демократия сначала органично встраивается в рыночную систему, затем превращается в товар и становится младшим братом-близнецом свободного рынка (а значит, делается незаменимой для современного государства и, в более широком смысле, для развития/модернизации). Чтобы доказать это, я сделаю третий шаг и проанализирую демократию как товар в более широком (рыночном) контексте: капитал–рынок–общественные отношения.

В недавно изданной книге Шимшона Бихлера и Джонатана Нитцана «Капитал как власть» авторы убедительно говорят об отношениях между капиталом и властью. Я в какой-то степени позаимствую их аргументы в процессе доказательства того, что «демократия – это товар». Давайте начнем с достаточно пространной, но полезной цитаты из этой книги: «Власть капиталистического толка рассчитывается с точки зрения цен и капитализации, действуя через все более охватывающую систему ценообразования… Капитализация уменьшает конкретную траекторию роста доходов в будущем… Обратите внимание, что это не “экономическая власть” и не “политическая власть”, которая каким-то образом искажает экономику. Вместо этого мы здесь имеем дело с организованной властью в целом. Многочисленные властные институты и процессы – от идеологии через культуру к организованному насилию, религии и закону; национальность, пол, международные конфликты, трудовые отношения, производство и инновации – все это факторы дифференциации и непостоянства доходов. Когда эти доходы с их непостоянством дисконтируются в капитальную стоимость, лежащие в их основе властные институты и процессы становятся частью капитала. А поскольку капитал – это товар, который можно покупать и продавать на финансовых и фондовых рынках, его относительная стоимость представляет собой товаризацию власти. С этой точки зрения мы уже не можем говорить о соотношении “экономической эффективности” и “политической власти” или разграничивать такие понятия как “экономическая эксплуатация” и “политическое угнетение”. Вместо этого налицо единый процесс накопления капитала/становления государства – процесс реструктуризации, посредством которого власть накапливается подобно капиталу».

Таким образом, по аналогии, демократия как «фиктивный товар» или «товаризованная нетоварная продукция» суть неотделимая часть капитала, а значит – неотделимая часть рынка и неотделимая часть государства – рыночного механизма. Другими словами, демократия – это не только инструмент легитимации для властной элиты (то есть ее второстепенная задача); главная ее задача состоит в том, чтобы служить капиталу и государству, обеспечивая капиталу имущественные права, стабильность и легитимность. В этом смысле рынок уже не может развиваться без определенного уровня демократизации системы. Вот почему демократия как идея и демократия как практика стали частью «организованной власти в целом», как отметили Нитцан и Бихлер.

Пора проанализировать демократию как власть.

Обобщая все вышесказанное, хочу ответить на вопрос, поставленный в начале данного раздела: для чего нужна демократия? «Капитализация демократии» делает ее неотъемлемой частью долгосрочного капиталистического развития, поскольку демократия представляет собой чудодейственное средство для рынков стран ЦВЕ (модернизация, рост, развитие и т.д.). Позвольте пояснить.

Бурные годы преобразований в последнее десятилетие прошлого века породили классический набор рынков (финансовый и товарный, рынок труда и информации). Здесь переплетаются два важных момента. Во-первых, в силу довольно хилых институтов и государственной власти (слабой судебно-исполнительной власти) имущественные права (столп рыночного развития) слабо защищены; они нестабильны, и ими манипулируют в политических целях. Во-вторых, в силу специфики приватизационных процессов в странах ЦВЕ и России (некоторые называют их «грабительской» или «криминальной» приватизацией, когда гигантские государственные активы были за бесценок отданы нескольким избранным личностям, имевшим доступ к национальным/региональным политическим ресурсам и знавшим о намерениях государственных властей раньше широкой общественности), они не имеют легитимности в глазах широкой общественности. Таким образом, налицо не только ненадежная защита собственности, но и неуважение к чужой собственности со стороны подавляющего большинства граждан.

Для бюрократической, политической и деловой правящей элиты стабилизация собственности, легитимация их существования и предотвращение социальных волнений (или, не приведи Господи, пересмотра итогов приватизации девяностых годов) изнутри и снаружи – это вопрос жизни или смерти. И здесь на помощь приходит спасительная демократия. «Демократия» представляется внутренними и международными элитами как единственно возможный ответ на социально-экономические вызовы трансформации и переходного периода. Но из этого чудодейственного средства «от всех болезней» были отобраны и претворены в жизнь (порой небрежно) лишь некоторые его аспекты (или ингредиенты) – например, «свободные выборы», свобода перемещения и защита собственности. В частности, речь идет о признании всех приватизационных механизмов, даже самых неприглядных.

Таким образом, демократия служила чрезвычайно важным экономическим инструментом, содействовавшим формированию рынков и обеспечивавшим хотя бы элементарную легитимацию новому классу собственников. В качестве одной из гражданских свобод демократия прежде всего гарантировала набор прав, связанных с неприкосновенностью частной собственности, а также юридические гарантии в виде неотъемлемого процессуального права. Таким образом, демократия стала столь же важным инструментом экономического преобразования региона, как и экономическая политика.

Ранее я задал вопрос: для чего нужна демократия? Надеюсь, ответ теперь прояснился. Она обеспечивает легитимность прав частной собственности и имущественных прав и делает находящихся у власти еще более могущественными. Да, конечно, она наделяет граждан фундаментальными правами и свободами (пусть и плохо прописанными), чтобы сделать их «частью процесса», поскольку «граждане демократического общества» – это не мятежники, а вечные потребители.

Демократия как власть

Взгляд на демократию с позиций политэкономии – пока еще плохо исследованная тема. А жаль, поскольку под этим углом зрения демократия представляется участницей заговора, суть которого в том, что демократию захватывает рынок/государство, а правящие элиты преобразуют ее в товар, служащий преимущественно интересам государства и частного капитала и являющийся частью единой властной сети. Довольно печальная история у столь красивой идеи и очень гуманного идеала! Но у демократии есть и более позитивный аспект. Дело в том, что демократия более желанна для правящих элит особенно в эпоху экономического спада и усиливающейся неопределенности, поскольку она может амортизировать некоторые социально-экономические потрясения и дать системе бессрочное обоснование для ее увековечивания.

Таким образом, благая весть в том, что фундаментальные права граждан гарантируются в более широком смысле, как неотъемлемая часть стабильности системы. Как отмечает Мансур Олсон, экономическое развитие и демократия требуют наличия одних и тех же предпосылок: «Интересно, что условия, необходимые для обеспечения прав личности, гарантирующих максимально возможное экономическое развитие, – это те же самые условия, которые необходимы для обеспечения прочной демократии… Та же самая судебно-правовая система, независимая судебная власть и уважение к закону и правам личности, которые нужны для создания прочной демократии, требуются и для гарантии безопасности имущественных и договорных прав. Как вытекает из приведенных выше доводов, единственное общество, в котором созданы все необходимые предпосылки для того, чтобы имущественные и договорные права соблюдались на протяжении многих поколений, – это демократическое общество… С другой стороны, большое преимущество демократий – в недопущении чрезмерного социального профицита, которым могло бы пользоваться политическое руководство. У демократий есть еще одна несомненная добродетель: тот же самый акцент на правах личности, который необходим для создания прочной демократии, также необходим для обеспечения прав собственности и соблюдения договоров. Моральные достоинства демократии сегодня признаются почти повсеместно, но ее экономические преимущества и блага недооцениваются и не осознаются».

Другими словами, «демократия» не есть «необходимая фикция», как утверждает Славой Жижек. Напротив, она вполне реальная товаризованная нетоварная продукция на рынке, которая помогает системе успешно функционировать благодаря определенному уровню уверенности в послушании. Этот уровень достигается гарантией прав и свобод, а также за счет легитимации системы.

Выводы

Все более явно становясь служанкой экономической и политической правящей элиты, демократия утрачивает первоначальную привлекательность и широкую социальную поддержку, которая раньше не вызывала сомнений. Это сказывается на основных тенденциях в современной рыночной системе. Происходит деполитизация экономики, в результате чего снижается уровень ее социальной ответственности, и она становится менее отзывчивой. Государство все меньше участвует в системе социального обеспечения; система становится менее прозрачной и более авторитарной и т.д.

Социальные последствия также налицо: от «арабской весны» до всплесков насилия на улицах Лондона. Общество все меньше участвует в процессах управления и чувствует все меньше ответственности. Учащаются вспышки немотивированного общественного гнева, люди проявляют неуважение к закону, нарушаются права собственности, размывается «либеральное сословие». Позитивные демократические процессы заключаются в том, что демократии идут на колоссальный риск, смещая диктаторов, поднимаются вопросы о более справедливом будущем для молодежи, больше внимания привлекается к проблемам защиты окружающей среды, разоблачения инертности элиты и т.д.

Таким образом, спустя 20 лет после крушения коммунистической системы картина вырисовывается тревожная, но не мрачно-унылая. Главный вопрос в том, удастся ли нам заставить демократию «работать», размежевав понятия «демократия» и «рынок» при сохранении свобод и решении социальных проблем? Как это ни удивительно, ответ может быть положительным: это можно сделать без ущерба для рынка, но при этом, по словам Волина Шелдона, «придется изменить существующий порядок вещей и сознание рядовых граждан, которые должны превратиться из зрителей в активных участников процесса». В данный момент мировые и государственные политические элиты еще не готовы для решения этой задачи.

Пётр Дуткевич – профессор политологии Карлтонского университета (Канада).

Россия. Весь мир > Внешэкономсвязи, политика > globalaffairs.ru, 15 декабря 2011 > № 738729 Петр Дуткевич

За первые десять месяцев 2011 года экспорт орехов и сухофруктов из Чили вырос на 34,7% по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года. Наиболее заметно выросли поставки фундука в скорлупе (124,4%), сообщает корреспондент FruitNews со ссылкой на Freshplaza.com.

Поставки миндаля без скорлупы, традиционно являющегося второй по объемам экспорта позицией в данной категории, выросли на 27,7%.

Власти Чили призывают мужское население страны не носить галстуки летом, чтобы сэкономить электроэнергию для кондиционирования помещений. Как передает ВВС , чилийский министр энергетики Родриго Альварес считает, что если мужчины не станут надевать галстуки, температура в офисах может оставаться немного более высокой, чем обычно. По его словам, если в помещении будет жарче на 1-3 градус по Цельсию, расходы на электроэнергию снизятся примерно на 3%.

Чиновник считает, что отказ от галстуков в государственных учреждениях и частных компаниях в течение самых жарких месяцев южноамериканского лета, то есть с января по март, позволит сэкономить около 10 млн долларов.

"Эта скромная мера поможет увеличить энергетическую эффективность нашей страны. Сокращение использования кондиционеров приведет к экономии электроэнергии", - заявил Альварес. Он добавил, что подобная практика уже успешно применяется Японии и Испании.

ВВС отмечает, что в Чили большинство электроэнергии в Чили вырабатывается гидроэлектростанциями, которые менее эффективны в течение летних месяцев.

Чили > Электроэнергетика > oilru.com, 15 декабря 2011 > № 454703

Общий объем инвестиций на подготовку к саммиту АТЭС во Владивостоке составит около 600 миллиардов рублей, сообщил журналистам первый вице-премьер Игорь Шувалов.

"Все вместе будет около 600 миллиардов", - сказал он, пояснив, что в эту сумму входят федеральные средства, средства субъекта РФ и инвесторов.

Шувалов напомнил, что на подготовку к саммиту было выделено 220 миллиардов рублей федеральных средств. По его словам, все работы должны быть завершены в рамках этой сметы и дополнительного выделения средств из федерального бюджета на подготовку к саммиту не будет.

В частности, по словам Шувалова, не планируется выделение федеральных средств для строительства водовода на остров Русский. Он пояснил, что для нормального функционирования первой очереди Дальневосточного университета и других объектов на острове пока достаточно опреснительных установок. До того, как будет построена новая очередь университета водовод, стоимость которого оценивается в 2 миллиарда рублей, не нужен.

Шувалов сообщил, что строительство всех объектов к саммиту укладывается в заданные сроки. "По всем объектам, которые есть в программе, к саммиту мы выходим точно", - сказал он.

Шувалов добавил, что результатом ведущихся работ должно стать появление во Владивостоке новой инвестиционной базы, через которую Россия сможет реализовывать интеграционные проекты на восточном направлении. По его словам, до начала подготовки к саммиту Владивосток не располагал ни нормальной инфраструктурой жизнеобеспечения, ни гостиницами, способными принять взыскательных гостей, ни инфраструктурой для проведения международных мероприятий. В рамках подготовки к саммиту в городе будут созданы нормальные условия для работы потенциальных инвесторов.

В АТЭС (Азиатско-Тихоокеанское экономическое сотрудничество, APEC - Asia-Pacific Economic Cooperation) участвует 21 экономика региона: Австралия, Бруней, Вьетнам, Индонезия, Канада, Китай, Малайзия, Мексика, Новая Зеландия, Папуа - Новая Гвинея, Перу, Россия, Республика Корея, Сингапур, США, Сянган (Гонконг), Таиланд, Филиппины, Чили, китайский Тайвань и Япония. РФ регулярно принимает участие в саммитах форума с 1999 года. Председательство в АТЭС перейдет в 2012 году от США к России. Очередной саммит организации пройдет во Владивостоке в сентябре следующего года.

Южная европейская обсерватория (ESO) одобрила строительство E-ELT (European Extremely Large Telescope - Европейского исключительно большого телескопа). Об этом сообщается на сайте обсерватории. Полное описание проекта в виде 263-страничной брошюры в формате pdf можно найти здесь.В настоящее время еще не все члены организации собрали необходимые для строительства средства. Вместе с тем новое решение означает, что строительные работы в пустыне Атакама в Чили, где и будет располагаться аппарат, начнутся в самое ближайшее время. Полноценное строительство будет запущено, однако, не раньше 2012 года.

В середине июня 2011 года стало известно, что проект E-ELT столкнулся с серьезными финансовыми трудностями. Так, например, из соображений экономии размер главного зеркала аппарата было решено сократить с 42 метров до 39,3 метров. Это позволило снизить стоимость уникального астрономического прибора с 1,28 миллиарда евро до 1,1 миллиарда.

Тогда же говорилось, что подобная экономия снизит качество работы E-ELT. В частности, многие ученые опасались (и опасаются до сих пор), что заявленные размеры зеркала не позволят телескопу выполнить основную возложенную на него миссию - непосредственное наблюдение за планетами у других звезд. Планируется, что строительство телескопа будет завершено в ближайшие 10-11 лет.

30 ноября 2011 года в Киеве состоялась І Международная специализированная выставка по производству, переработке и хранению плодоовощной продукции в Украине и СНГ «Fresh Produce Ukraine 2011».

Украина находится в весьма благоприятном климатическом поясе для выращивания овощей и фруктов. Однако, несмотря на весь потенциал, этот бизнес в нашей стране остается интуитивным. Нет четкого прогнозирования как количества территорий под посадку тех или иных овощей и фруктов, так и планирования сбыта.

Как следствие такого несистемного ведения бизнеса в этом году мы имеем излишек плодоовощной продукции. Хотя 2010 год был для данного рынка очень прибыльным, что отразилость на стоимости продукции, особенно в весенний период. Потребитель вынужден был весной платить в несколько раз больше за овощи и фрукты, чем осенью.

В этом году хороший урожай связан не только с хорошими погодными условиями, но и с увеличение площадей под посадку. К примеру, площадь под картошку увеличилась на 3%, что значительно повысило предложение на рынке, а соответственно снизило цены. Еще хуже ситуация с капустой. Поскольку цены весной на этот овощ были намного выше, чем при сборе урожая, овощеводы значительно увеличили насаждения. Это повлекло рост производства на 25-30% и, по прогнозам снизит цены на капусту к весне 2012 года до 40-80 копеек. Такая стоимость убыточна для тех, кто выращивал капусту. С луком ситуация также критична. Его мы тоже имеем в излишке, который составляет 300 тысяч тонн. И, к сожалению, вероятность выгодно продать украинский лук за границу очень низкая, поскольку страны-конкуренты уже успели снизить цены на этот продукт.

В самом выгодном положении находятся производители моркови. Ситуацию с этим корнеплодом нельзя назвать хорошей, но она не катастрофична. Хотя площадь посадки в 2011 году увеличилась на 9% и излишек составляет около 150 тысяч тонн, но понижение цен на нее весной не прогнозируется. Уж очень капризна морковь при хранении.

Напрашивается вывод, если украинский потребитель не может съесть такое количество овощей и фруктов, тогда остается один путь – это экспорт товара.

Почему же Украина не выдерживает конкуренцию в экспорте овощей и фруктов? Наш плодоовощной сектор интенсивно развивается, но качество продукции украинских овощеводов еще далеко до стандартов, а снижение цен делает этот вид деятельности нерентабельным.

Создание инфраструктуры – большой шаг вперед. Овощехранилища и оптовые рынки станут «спасательным кругом» для крупных и средних производителей овощей и фруктов.

Ежегодно инвестируются большие суммы в развитие АПК и, как результат, - Украина вошла в десятку самых крупных производителей яблок и стала членом Всемирной организации производителей яблок и груш.

До 2010 года Украина имела всего 6% от необходимого количества хранилищ для овощей и фруктов, а за 2010-2011 год мы смогли увеличить их количество до 60%. Поэтому, точно не разорятся те компании, которые успели построить хранилища в прошлом году.

В крупных городах Украины появились большие овощные рынки, на которых реализуется продукция овощеводов.

По мнению специалистов, главными рынками сбыта для нашей овощной продукции, в первую очередь, тепличной, будет Россия и Беларусь. Лук будем продавать восточной соседке и в страны ЕС, а «борщевой набор» – в Грузию и на Кавказ.

Плодоовощной рынок в Украине достаточно перспективен, но страна только учится в нем работать. В ближайшие годы, по прогнозам специалистов, в инфраструктуру плодоовощного сектора будет вложено около 30-40 млрд. гривен.

Имея благоприятные условия для развития плодоовощного сектора украинским овощеводам нужно научиться планировать бизнес. Брать пример со стран с развитым маркетингом, например, Чили. Эта страна занимает очень малую часть суши, но, имея хорошие климатические условия и правильную систему сбыта, экспортирует во много раз больше, чем потребляет.

Участники выставки не только обсудили актуальные проблемы рынка. Но и поделились с коллегами секретами выращивания плодоовощной продукции, ее хранения и сбыта. Надеемся, что для Украины эта выставка станет доброй традицией и местом встречи овощеводов с разных уголков мира. К сведению, на выставке в этом году приняли участие 300 компаний из 18 стран.

Президент Аргентины Кристина Фернандес де Киршнер, инаугурация которой состоялась в субботу, привела к присяге новое правительство страны.

Новый глава кабинета министров Хуан Мануэль Абаль Медина (Juan Manuel Abal Medina) в нарушение протокола во время клятвы произнес: "Во имя Нестора, да, клянусь". Медина в течение многих лет был ближайшим помощником экс-президента Нестора Киршнера. Супруг Кристины Киршнер скончался в октябре прошлого года в возрасте 60 лет. До нынешнего назначения Медина возглавлял секретариат по общественным связям при правительстве Аргентины, в чьи функции входил также контроль за государственными СМИ. Он заменил Анибаля Фернандеса (Anibal Fernаndez), который был избран в Сенат Национального конгресса (парламента) Аргентины.

Вторым был приведен к присяге министр экономики Эрнан Лоренсино (Hernаn Lorenzino), возглавлявший с 2008 года департамент финансов в этом министерстве. Он заменил Амадо Буду (Amado Boudou), который был избран вице-президентом страны.

Третья новая фигура в правительстве Аргентины - министр сельского хозяйства, животноводства и рыболовства Норберто Яуар (Norberto Yahuar). Ранее он был секретарем по рыболовству в ранге замминистра. Бывший глава ведомства Хулиан Домингес (Juliаn Dominguez) победил на парламентских выборах и уже избран председателем нижней палаты Национального конгресса.

Остальные члены правительства сохранили за собой свои посты после инаугурации президента. МВД возглавил Флоренсио Рандассо (Florencio Randazzo), МИД - Эктор Тимерман (Hеctor Timerman), Минобороны - Артуро Пуричелли (Arturo Puricelli), министерство федерального планирования - Хулио де Видо (Julio de Vido), министерство труда и социальной защиты - Карлос Томада (Carlos Tomada), министерство общественного развития - Алисия Киршнер (Alicia Kirchner), министерство науки и технологии - Лино Бараньяо (Lino Baranao), министерство образования - Альберто Силеони (Alberto Sileoni), министерство промышленности - Дебора Джорджи (Dеbora Giorgi), министерство туризма - Энрике Мейер (Enrique Meyer), министерство юстиции и прав человека - Хулио Алак (Julio Alak), министерство безопасности - Нильда Гарре (Nilda Garre), министерство здравоохранения - Хуан Мансур (Juan Manzur).

По мнению аналитиков, немногочисленные изменения в составе кабинета министров Аргентины свидетельствуют о приверженности Кристины Киршнер тому курсу, который был избран в период ее предыдущего исполнения обязанностей в качестве главы государства.

На церемонии приведения к присяге министров присутствовали президенты Бразилии, Чили, Уругвая, Парагвая и Боливии, а также наследный принц Королевства Испании Фелипе.

Инаугурацию президента Аргентины освещали около тысячи журналистов, в том числе из Вьетнама, Сербии и Грузии.

Киршнер была переизбрана на второй срок на всеобщих президентских выборах 23 октября, набрав 54,11% голосов.

Президент России Дмитрий Медведев направил поздравление президенту Аргентины в связи с ее новым вступлением в должность и отметил, что Россия и в дальнейшем будет наращивать сотрудничество в сфере культуры, искусства и образования. Александр Соловский.

В 2010 г. объем торговли Китайской Народной Республики с десятью странами-партнерами, с которыми КНР заключила соглашения о свободной торговле и установлении тесных экономических связей, составил более четверти от общего товарооборота Китая. В финансовом выражении этот показатель достиг $782,6 мрлд, сообщается в Белой книге "Внешняя торговля КНР", опубликованной Пресс-канцелярией китайского Госсовета.

По итогам прошлого года китайские власти провели переговоры с 28 странами и регионами пяти континентов. В ходе встреч обсуждались документы о свободной торговле. В результате было подписано десять соответствующих соглашений со странами АСЕАН, Пакистаном, Чили, Сингапуром, Новой Зеландией, Перу, Коста-Рикой, с китайскими специальными административными районами Сянган (Гонконг) и Аомэнь (Макао), а также Тайванем. Поднебесная продолжает контакты по тем же принципам сотрудничества с пятью членами Всемирной торговой организации (ВТО).

Между тем, как отмечается в Белой книге, после вступления Китая в ВТО происходили торговые споры с партнерами. Выяснения касались, главным образом, текстильной продукции, обуви, автошин, автозапчастей, металлургической и химической продукции. При этом КНР стремится к урегулированию торговых споров путем диалога, консультаций и переговоров.

Рос­сий­ские кол­лекто­ры за­нялись взыс­ка­ни­ем штра­фов за на­руше­ние пра­вил до­рож­но­го дви­жения с ту­рис­тов, пу­тешест­ву­ющих по Ев­ро­пе. Как пи­шет "Ком­мерсант", кол­лекто­ры уже ра­бота­ют над взыс­ка­ни­ем штра­фов, вы­писан­ных рос­сий­ским ту­рис­там на до­рогах Ита­лии, Гре­ции, Фин­лян­дии, Фран­ции и Гер­ма­нии.О том, что в бли­жай­шее вре­мя рос­сий­ские ту­рис­ты, со­вер­шившие на­руше­ние ПДД в Ита­лии, столк­нут­ся с взыс­ка­ни­ем их со сто­роны кол­лекто­ров, га­зете расс­ка­зал ген­ди­рек­тор агентства "Центр ЮСБ" Алек­сандр Фе­до­ров.

"Не­дав­но мы зак­лю­чили сог­ла­шение с од­ним из италь­янс­ких кол­лекторс­ких агентств, ко­торое за­нима­ет­ся взыс­ка­ни­ем штра­фов за на­руше­ние пра­вил до­рож­но­го дви­жения в поль­зу бюд­же­та Ита­лии, об ока­зании им ус­луг по взыс­ка­нию за­дол­женнос­ти на тер­ри­тории Рос­сии. Уже в бли­жай­шее вре­мя в ка­чест­ве пер­вой пар­тии дол­гов мы по­лучим око­ло од­ной ты­сяч штра­фов от €50 до €2 тыс. каж­дый, в даль­ней­шем объ­ем бу­дет уве­ли­чен"", - по­яс­нил он.

До сих пор у ев­ро­пей­ских влас­тей не бы­ло шан­сов до­бить­ся уп­ла­ты штра­фов и единс­твен­ной ме­рой дав­ле­ния на них те­оре­тичес­ки был от­каз в вы­да­че но­вой ви­зы.