Новости. Обзор СМИ  Рубрикатор поиска + личные списки

В лидерах по промысловой прибавке – треска

Вылов трески в Северном бассейне на 23 сентября достиг 360,8 тыс. тонн, что на 49,8 тыс. тонн больше показателя за аналогичный период 2013 г. Общий объем добычи рыбы по бассейну сократился на 0,5 тыс. тонн – до 450,6 тыс. тонн.

По данным Центра системы мониторинга рыболовства и связи, на 23 сентября российские рыбохозяйственные предприятия освоили 3 млн. 99,1 тыс. тонн водных биоресурсов. Это на 4,3% ниже уровня прошлого года.

В Дальневосточном бассейне отечественные рыбаки добыли 2 млн. 108 тыс. тонн, что на 136 тыс. тонн меньше показателя за аналогичный период 2013 г. Освоено 1 млн. 304,6 тыс. тонн минтая - на 49,5 тыс. тонн меньше уловов за тот же промежуток прошлого года.

Как сообщили Fishnews в центре общественных связей Росрыболовства, общий вылов в Северном бассейне снизился по сравнению с отчетной датой 2013 г. на 0,5 тыс. тонн - до 450,6 тыс. тонн. Объем добычи трески увеличился на 49,8 тыс. тонн и достиг 360,8 тыс. тонн. Пикши поймано 50,1 тыс. тонн (-10,2 тыс. тонн к уровню прошлого года), мойвы 26 тыс. тонн (-34,4 тыс. тонн).

В Балтийском море выловлено 32,2 тыс. тонн, что на 1,8 тыс. тонн больше показателя за аналогичный период 2013 г. Уловы шпрота уменьшились на 4,5 тыс. тонн - до 14 тыс. тонн. Объемы освоения балтийской сельди составили 13,3 тыс. тонн ( +5,6 тыс. тонн).

В Азово-Черноморском бассейне поймано 29,2 тыс. тонн водных биоресурсов, что на 10,9 тыс. тонн выше уровня прошлого года. Выловлено 12 тыс. тонн хамсы, по сравнению с показателем за аналогичный период 2013 г. ее добыча выросла на 0,2 тыс. тонн. Шпрота изъято 10,3 тыс. тонн ( +9,5 тыс. тонн).

В Каспийском бассейне российские предприятия освоили 19,6 тыс. тонн ВБР - на 1,3 тыс. тонн меньше, чем на отчетную дату прошлого года. Уловы кильки составили 0,5 тыс. тонн (-0,6 тыс. тонн), крупных и мелких пресноводных объектов освоено 15,7 тыс. тонн (-0,6 тыс. тонн).

В зонах иностранных государств отечественные компании добыли 267,4 тыс. тонн рыбы и морепродуктов, показатель снизился на 49,4 тыс. тонн по сравнению с прошлогодним. В конвенционных районах и открытой части Мирового океана поймано еще 192 тыс. тонн, что на 35,8 тыс. тонн выше уровня 2013 г.

Самыми эффективными главами регионов России, согласно новому рейтингу Фонда развития гражданского общества (ФоРГО), вновь стали руководители Ямало-Ненецкого автономного округа, Калужской и Белгородской областей, а также республики Татарстан и Кемеровской области.

Это пятый рейтинг эффективности губернаторов, подготовленный ФоРГО в 2014 году. При его составлении учитывались данные исследования "Георейтинг" фонда "Общественное мнение", характеристики экономического положения в регионе по материалам Федеральной службы государственной статистики России, индекс медиа-эффективности, рассчитанный "Национальной службой мониторинга", экспертные оценки и показатели социального самочувствия регионов России.

Лидеры сохранили свои позиции

Лидирует в рейтинге по-прежнему глава Ямало-Ненецкого автономного округа Дмитрий Кобылкин (98 баллов из 100 возможных), далее следуют губернаторы Калужской области Анатолий Артамонов и Белгородской области Евгений Савченко (по 96 баллов). По 95 баллов набрали руководители Татарстана Рустам Минниханов и Кемеровской области Аман Тулеев. Таким образом, пятерка лидеров осталась прежней, только в этот раз Савченко занял более высокую позицию, чем Минниханов.

Очень высокими остаются рейтинги глав Чечни Рамзана Кадырова и Коми Вячеслава Гайзера (по 94 балла), мэра Москвы Сергея Собянина и губернатора Тюменской области Владимира Якушева (по 93 балла), а также губернатора Владимирской области Светланы Орловой (92 балла).

В первую десятку рейтинга в этот раз не вошли губернатор Воронежской области Алексей Гордеев (90 баллов) и глава Подмосковья Андрей Воробьев (88 баллов).

Высокие позиции сохранили главы некоторых регионов Северного Кавказа, в частности, руководитель Карачаево-Черкесской республики Рашид Темрезов и глава республики Дагестан Рамазан Абдулатипов (по 78 баллов).

Рейтинг ниже среднего у руководителей Пермского края Виктора Басаргина (50 баллов), Калининградской области Николая Цуканова (50 баллов), республики Северная Осетия — Алания Таймураза Мамсурова (48 баллов), а также Ярославской и Тверской областей Сергея Ястребова (47 баллов) и Андрея Шевелева (46 баллов).

Переходный период и смена губернатора

Главы Крыма и Севастополя Сергей Аксенов и Сергей Меняйло в рейтинг пока не вошли. Они будут включены в исследование после окончания переходного периода.

Кроме того, руководитель региона сменился в Брянской области. Вместо Николая Денина 9 сентября 2014 года исполняющим обязанности губернатора был назначен Александр Богомаз. Он будет включен в рейтинг через два месяца после наделения полномочиями. Согласно данным рейтинга эффективности губернаторов, ушедший в отставку Денин занимал 81-82 место (47 баллов).

Мнение экспертов

По мнению авторов рейтинга, большинство губернаторов, которые успешно провели избирательные кампании, укрепили свои позиции. При этом эксперты негативно оценили неоправданно высокий уровень досрочного голосования в ряде регионов, что стало одной из причин снижения позиций некоторых губернаторов, несмотря на высокие результаты на выборах.

В 2012 году в России вернулись прямые губернаторские выборы, до тех пор глав регионов выбирали заксобрания. Многие губернаторы после этого решили провести внеочередные выборы, чтобы подтвердить свои полномочия в ходе прямого волеизъявления граждан. В этом случае действующий глава региона подавал в отставку, а президент давал ему свое обязательное согласие на участие в выборах и поручал до дня голосования исполнять губернаторские полномочия.

В Единый день голосования, который прошел в России 14 сентября, состоялись выборы и референдумы регионального и местного уровня. Более трети регионов России — 30 из 85 — выбирали региональных руководителей, это самые масштабные губернаторские выборы в России за последние десятилетия. Победу на всех 30 губернаторских выборах в первом же туре одержали действующие руководители регионов.

Совещание о развитии портов Азово-Черноморского бассейна.

Владимир Путин провёл совещание, в ходе которого обсуждались вопросы развития портовой инфраструктуры Азово-Черноморского бассейна, в том числе с учётом воссоединения Крыма и Севастополя с Российской Федерацией.

Перед началом совещания командующий Черноморским флотом Александр Витко информировал главу государства о ходе строительства пункта базирования в Новороссийске.

Состоялась также видеоконференция с морским портом Тамань и Кочетовским гидроузлом.

* * *

Начало совещания о развитии портовой инфраструктуры Азово-Черноморского бассейна

В.ПУТИН: Добрый день, уважаемые коллеги!

Мы с вами собрались сегодня для того, чтобы обсудить ход работы по развитию портов Азово-Черноморского бассейна. Давайте посмотрим, какие корректировки необходимо внести в наши планы в связи с воссоединением Крыма и Севастополя с Россией.

В последние годы нам удалось запустить масштабный процесс обновления и расширения портовой инфраструктуры России, стартовали проекты по созданию крупных логистических узлов мирового уровня, в том числе и здесь, на юге России, в Краснодарском крае. Всё это стимулы для роста конкурентоспособности отечественной экономики, для появления новых, успешных компаний и предприятий, ключ к укреплению позиций России как важного звена глобальных транспортных маршрутов.

Отмечу, что объём грузопотоков, проходящих через морские порты России, несмотря на непростую экономическую конъюнктуру на мировых рынках, растёт, и растёт уверенно. В прошлом году он прибавил почти 4 процента, а за январь – август текущего года грузооборот российских морских портов увеличился ещё на 6,4 процента, превысил 412 миллионов тонн. Причём это увеличение происходит практически по всем направлениям: и за счёт юга страны, за счёт Каспийского, Дальневосточного регионов, и на севере, в Арктической зоне тоже движение есть.

Более трети всего этого объёма приходится на порты Азово-Черноморского бассейна, которые в текущем году также развиваются очень динамично. Объём перевалки грузов за восемь месяцев вырос на 10,8 процента. Хочу подчеркнуть, что это без учёта портов Крыма и Севастополя.

Наша задача – закрепить такую позитивную динамику, нарастить мощности российских портов, существенно ускорить доставку и обработку грузов, обеспечить создание новых, качественных рабочих мест в этой сфере.

На какие моменты просил бы обратить особое внимание в ходе сегодняшней нашей работы.

Первое. Как уже сказал, потребуется внести уточнения в наши прежние планы с учётом воссоединения Крыма с Россией. Существующие и перспективные портовые терминалы Крыма и Краснодарского края должны дополнять друг друга, при этом следует максимально использовать преимущества и сильные стороны каждого порта, каждого логистического комплекса. В этой связи надо посмотреть, какие мощности лучше развивать в Крыму и какие – в Краснодарском крае.

Второе. Необходимо детально просчитать планы модернизации и развития самих крымских портов, как максимально эффективно загрузить их и вписать в транспортную систему Российской Федерации. При этом мы должны обратить пристальное внимание на экологические аспекты: новые стройки, расширение портовых мощностей не должны навредить природному, курортному, рекреационному потенциалу полуострова.

Третье. Одна из принципиальных проблем, которая сдерживает развитие портов юга России, – это ограниченные возможности Краснодарского железнодорожного узла. Чтобы устранить эти узкие места, выделены серьёзные финансовые ресурсы. Я прошу сегодня доложить, как идёт конкретная работа, в какие сроки эта задача будет решена. Мы неоднократно это обсуждали, в том числе собирались в Москве по этим вопросам.

И в заключение подчеркну: проекты развития транспортной инфраструктуры должны опираться на реальные прогнозы загрузки портов, учитывать инвестиционные программы частных компаний, а также наши планы по размещению в регионе объектов Министерства обороны, производств Объединённой судостроительной корпорации.

При этом на что бы хотел обратить внимание. У нас частные вложения в портовую инфраструктуру имеются, они значительные. И я прошу к этому относиться с большим уважением и строить соответствующим образом планы наших государственных структур. И конечно, приоритетное внимание всегда уделяем Министерству обороны и интересам оборонного ведомства, но исходим из того, что при всём при том мы должны не только не забывать, мы должны помнить о том, что всё-таки основа основ – это экономика, развитие экономики. И поэтому прошу это тоже иметь в виду.

То же самое касается и Объединённой судостроительной корпорации. Нужно разобраться, какие мощности где нужны, что нужно развивать, как они будут загружены и кем.

Необходимы слаженные действия федеральных, региональных и местных властей. Все вопросы должны решаться оперативно и не «заматываться» на бесконечных согласованиях. Прошу полномочных представителей Президента взять эту тему под свой контроль.

Давайте начнём работать. Пожалуйста, слово Максиму Юрьевичу Соколову, Министру транспорта.

М.СОКОЛОВ: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

На сегодняшний день в России в 67 морских портах обрабатывается более 600 миллионов тонн груза в год, в этом году мы уверенно преодолеем 600-миллионную планку. И, таким образом, менее чем за 15 лет объём перевалки грузов в наших российских портах увеличится более чем в три раза по сравнению с 2000 годом, когда обрабатывалось всего 180 миллионов тонн грузов. Мы в этом году выйдем на эти параметры.

То есть нам удалось сохранить всю экспортную базу, которая формируется нашими предприятиями, для перевалки из портов Российской Федерации. Эта грузовая база рассчитана в соответствии с прогнозом социально-экономического развития до 2030 года, стратегией развития отраслей промышленности – топливно-энергетической, нефтехимической, металлургической, угольной и других, программой развития транспортной системы. И ожидаемое увеличение суммарного грузооборота морских портов к 2030 году сегодня можно оценить в цифре порядка 400 миллионов тонн в год. Таким образом, к 2030 году общий оборот может достигнуть 1 миллиарда тонн в год.

Грузопоток будет обеспечен в основном за счёт нефти и нефтепродуктов, сжиженного газа, угля, руды, металлов, контейнеров при существенной географии внешней торговли. Это касается абсолютно всех наших бассейнов. При этом прогнозируется, что немножко изменится структура товарооборота. Если сегодня почти 60 процентов составляют наливные грузы, то к 2030 году произойдёт стабилизация объёмов добычи сырой нефти и переход на их транспортировку трубопроводами, а доля сухих грузов к 2030 году, напротив, как раз возрастёт примерно до 55 процентов за счёт перевалки угля, минеральных удобрений и зерна. Эта тенденция изображена на слайде номер 2.

Также на следующем слайде мы видим, что в последнее время мировая тенденция по обработке и транспортировке морских грузов предполагает использование крупнотоннажных судов, что серьёзным образом позволяет снизить себестоимость перевозки и обеспечить конкурентоспособность на мировых рынках. И крупнейшие страны, как экспортёры, так и импортёры, сегодня стремятся не только строить такой флот, но и естественным образом создавать соответствующую инфраструктуру, позволяющую принимать такие крупнотоннажные суда с глубинами в 20 и даже 22 метра.

Сегодня, к сожалению, наши порты не могут предоставить такую услугу. У нас столь глубоководных портов и терминалов нет, за исключением, может быть, Восточного на Дальнем Востоке, Приморска в Балтийском регионе и здесь, в Новороссийске, – терминал «Шесхарис», а также Усть-Луга, но в любом случае Балтийский регион ограничен глубиной Датских проливов. И такое положение естественным образом снижает конкурентоспособность именно наших, российских портов по сравнению с портами юго-восточной Азии и Южной Америки.

Если говорить о портах Азовского моря и Крымского полуострова, то основные глубины, в принципе, не превышают десятиметровой отметки, примерно 8 и 9 метров, а максимальные глубины в акватории порта Новороссийск, у причалов, предназначенных для обработки именно сухих грузов, составляют примерно 13,5 метра. В то же время даже наши ближайшие порты-конкуренты на территории Украины – Одесса, Ильичёвск и Южное – достигают глубин 20 и 21 метра. Это, конечно, позволяет им принимать большие суда, класса «панамакс» и «кейпсайз» особенно.

По суммарному грузообороту морских портов Азово-Черноморский бассейн занимает второе место после Балтийского. Здесь действует 17 морских портов, и наибольшую долю занимает порт Новороссийск – свыше 65 процентов обрабатываемых грузов.

При этом мы видим, что существует устойчивая тенденция разрыва между мощностью портов и их грузооборотом. Это как раз является следствием неконкурентоспособности большинства малых портов бассейна, в основном расположенных в том числе в Азовском море, которые уступают по основным параметрам крупнейшим морским портам в других государствах, также их слабая техническая оснащённость. И, что тоже очень важно, большинство портов расположено в центре селитебных, то есть жилых зон, внутри посёлков и городов. Таким образом, это является фактическим ограничителем их дальнейшего роста и предела их пропускной способности, железнодорожной и автомобильной инфраструктуры.

Анализ грузооборота основных морских портов выявил, что у нас есть серьёзный дисбаланс по росту наливных и сухих грузов в Азово-Черноморском бассейне. Как мы зафиксировали в 2010 году, этот грузооборот по сухим грузам – 65 миллионов тонн – с тех пор практически в Азово-Черноморском бассейне и не растёт, хотя в целом перевалка грузов во всех портах и бассейнах Российской Федерации показывает, как Вы говорили, уверенный рост. По-прежнему достаточно большое количество грузов обрабатывается в портах Украины, грузовая база которых тяготеет к югу России. Это порядка 20–30 миллионов тонн ежегодно.

В.ПУТИН: Наших грузов?

М.СОКОЛОВ: Только наших российских грузов, не говоря о транзитных грузах из Казахстана и других стран – членов ШОС.

Конечно, можно было бы и нужно, безусловно, развивать грузопотоки в сторону стран Азиатско-Тихоокеанского региона. Но по существующей железнодорожной инфраструктуре, несмотря даже на планы по серьёзному развитию пропускной способности БАМа и Транссиба в размере порядка 60 миллионов тонн, провести всю грузовую базу, которая будет формироваться в европейской части нашей страны, невозможно и даже дорого. Сегодня за счёт естественных ограничений на участках Междуреченск – Тайшет мы можем из Западной Сибири провезти порядка 5–7 миллионов тонн всего лишь на БАМ и Транссиб, а вся остальная база будет формироваться для БАМа и Транссиба как раз в Сибири, Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, что хорошо, потому что это будет развивать этот регион.

Но в любом случае мы видим, что дефицит грузопотока сухих портов к 2030 году составляет по отношению к сегодняшним параметрам порядка 140 миллионов тонн. То есть это именно та грузовая база, которая по консенсус-прогнозу, в том числе и прогнозу социально-экономического развития, будет формироваться в европейской части нашей страны и Западной Сибири. Как следствие, увеличение мощности портов Азово-Черноморского бассейна должно быть чуть выше, чтобы снимать пиковые нагрузки в летний период. И мы считаем, что такая мощность должна быть к 2030 году создана в размере 170 миллионов тонн в год.

Для удовлетворения этих растущих потребностей мы представили сегодня ряд проектов – проектов группы компаний «ОТЭКО» на Таманском полуострове, проектов в Новороссийске. Но также для анализа всех перспектив развития портовой инфраструктуры я хочу подробно остановиться (это изображено на слайде номер 9) на тех портах, которые сегодня у нас расположены в Крымском федеральном округе.

Это пять портов: Керчь, Феодосия, Ялта, Севастополь и Евпатория. Их суммарный грузооборот в 2013 году составил не так много, всего лишь 11 миллионов тонн. И эти порты тоже все расположены в центре селитебных зон. И для того, чтобы они могли отвечать современным требованиям, необходимо как минимум выполнить мероприятия по комплексной модернизации причалов с учётом увеличения прогнозных нагрузок, заменить то оборудование, которое сегодня находится в портах. Это предусмотрено в нашей утверждённой Правительством федеральной целевой программе социально-экономического развития Республики Крым и Севастополя до 2020 года в общем объёме 6,2 миллиарда рублей.

При этом, конечно, мы должны учитывать в том числе и вероятность применения санкций, поскольку такая вероятность, к сожалению, существует, и это снижает инвестиционный интерес в настоящее время к портам Крымского полуострова, хотя, безусловно, в перспективе они имеют достаточно высокий потенциал. Особенно это порты, которые расположены в районе Керченского пролива, в городе Керчи. Они сегодня работают с высокой загрузкой, обслуживая Керченскую переправу, которая, несмотря на повышенные нагрузки в летний период, всё-таки справляется со своей задачей. Но помимо этого существует и прямое железнодорожное сообщение как в грузовом, так уже с этого года и в пассажирском варианте.

В.ПУТИН: Это то, что я говорил вначале: нужно их с учётом реалий вписывать в нашу транспортную систему, понимать, где и что должно быть расположено, в том числе я имею в виду судостроительные мощности и так далее. То есть не нужно подвергать их опасности, каким-то неправовым действиям со стороны наших партнёров. Мы легко впишем это в нашу инфраструктуру, в наше судостроение и в судоремонт и загрузим целиком.

М.СОКОЛОВ: Именно так, Владимир Владимирович. Как раз пример Керчи – это яркое проявление такого подхода к функционированию портов. Но всё-таки буквально несколько слов о перспективах развития порта Новороссийск, Вам было доложено на стендах.

Действительно, его грузооборот составил 113 миллионов тонн, и по перспективам его развития нами принята программа по серьёзной государственной поддержке, развитию подходных путей к этому порту как в железнодорожной, так и в автомобильной составляющих.

Что касается железной дороги, то расширение так называемого «Парка Б» около Новороссийска позволит увеличить грузовую базу, но увеличить лишь на 17 миллионов тонн. И, таким образом, мы видим, что это пока является пределом пропускной способности, хотя часть грузов может быть доставлена и по автомобильной дороге. На её реконструкцию мы направляем 28 миллиардов рублей. Это средства нашей государственной компании «Автодор», за счёт которых будут реконструированы и сделаны три участка дорог, в том числе в районе Цемдолины, в основном в эстакадном варианте, чтобы развести грузовые и пассажирские потоки, и сделаны современные развязки.

При этом хотел бы обратить внимание, что всё-таки, несмотря на расположение в бухте, функционирование Новороссийского порта прерывается примерно на 40–45 суток в год из-за неблагоприятных природных условий.

Теперь несколько слов по проекту «ОТЭКО». Это тоже терминалы, которые развиваются в порту Тамань (слайд номер 13). Они в основном в соответствии с декларацией инвестора ориентированы сегодня на обслуживание казахстанских грузов – порядка 40 миллионов тонн, включая нефть и нефтеналивные грузы, а также руду, серу и уголь. И, таким образом, планы по развитию этого порта, тем более что инвестор пока обходится без бюджетных инвестиций в этот проект, ориентированы на не конкурирующую с нашими российскими грузами грузовую базу.

Самым крупным в Азово-Черноморском бассейне проектом по грузообороту, причём по проектам строительства именно глубоководного и защищённого порта, является проект развития сухогрузного района порта Тамань. Сегодня этот проект включён в федеральную целевую программу развития транспортной системы до 2020 года. Он предусматривает строительство глубоководного порта на территории 850 гектаров с глубинами практически до 20 метров, рассчитанного на обслуживание судов до 180 тысяч тонн, с волнозащитными сооружениями. То есть этот порт будет ещё и такой гаванью для судов, которые могут терпеть во время шторма бедственное положение.

В рамках проекта планируется строительство терминалов для обработки различных навалочных грузов: зерна, железорудного сырья, минеральных удобрений, серы и контейнеров, ро-ро [roll-on/roll-off] грузов, – а также объектов железнодорожной и инженерной инфраструктур с выходом к 2025 году на общий объём грузооборота порядка 94 миллионов тонн.

Общий объём инвестиций в этот проект оценивается в пределах 200 миллиардов рублей. За счёт средств федерального бюджета – 76 миллиардов. Но при этом почти половина из этих средств, порядка 40 миллиардов рублей, занимают средства, которые мы реализуем в рамках строительства керченского перехода через Керченский пролив в качестве подходных путей к керченскому мосту. Это порядка 40 километров как двухпутной электрифицированной железной дороги, так и четырёхполосной автомобильной дороги первой категории, выходящей к Керченскому проливу. Таким образом, строительство этих подходных путей и наличие портов Тамань – как одного, так и другого – увеличит эффективность использования создаваемой инфраструктуры.

На слайде номер 17 приведены сравнительные характеристики основных инвестиционных проектов бассейна. Мы видим, что проект сухогрузного района порта Тамань находится в высокой степени готовности, разработана в полном объёме проектная документация, пройдены государственная и экологические экспертизы, получены все необходимые разрешения. Также со всеми потенциальными грузоотправителями, а это 10 российских крупнейших компаний, таких как Global Ports, UCL, «Металлоинвест», «Кузбассразрезуголь», СУЭК и ряд других, заключены соглашения совместно с правительством Краснодарского края по реализации инвестиционных проектов в этом порту.

Теперь по вопросу строительства дальних железнодорожных подходов. Как раз Вы поручили доложить Вам. Действительно, основным мероприятием по развитию железнодорожной инфраструктуры на подходах является комплексная реконструкция участка от станции имени Максима Горького до Тихорецкой и Крымской со строительством обхода Краснодарского железнодорожного узла. Это очень большой участок от Волгограда до Краснодара, где будет обеспечено строительство второго главного пути на протяжении порядка 470 километров, а также фактически новая линия до Величковки протяжённостью 70 километров.

Общий объём финансирования развития подходов в целом к Азово-Черноморскому бассейну составляет сегодня порядка 160 миллиардов рублей, из них 75 миллиардов – за счёт инвестиционной программы, средств «Российских железных дорог». Это заложено в соответствующих программных документах, утверждённых Правительством. И 82 миллиарда – за счёт федерального бюджета, что также нашло своё отражение в государственной программе развития транспортной системы до 2020 года. Реализация указанных мероприятий позволит обеспечить прирост провозной способности по году в целом на порядка 90 миллионов тонн.

Таким образом, подводя итог моему выступлению, можно сделать вывод о том, что сегодня у Министерства транспорта, «Российских железных дорог» есть чёткие планы, которые нашли своё отражение в программных документах по строительству как дальних железнодорожных подходов к портам Азово-Черноморского бассейна, так и непосредственно к портам. Подходов как автомобильных, так и железнодорожных, которые будут иметь развитие в ближайшие годы.

Ещё раз подчеркну, что основное развитие мы видим за портами Тамань, Новороссийск. Также порты Крымского федерального округа в совокупности, особенно с портом Тамань, могут создать единую портовую агломерацию, которая будет способна обеспечить не только обслуживание грузов, но и занятость населения в этом регионе.

Спасибо.

В.ПУТИН: Спасибо большое.

Александр Николаевич, пожалуйста.

А.ТКАЧЁВ: Уважаемый Владимир Владимирович! Уважаемые коллеги!

В Краснодарском крае девять морских портов: Новороссийск, Тамань, Туапсе, Кавказ, Ейск, Темрюк, Сочи, Геленджик, Анапа. Они обеспечивают перевалку порядка 160 миллионов тонн в год.

Край, естественно, заинтересован максимально эффективно использовать своё географическое преимущество и, конечно, поддерживает любые инвестиционные инициативы по развитию портовой инфраструктуры. Однако практически все порты, надо сказать, расположены вблизи жилых районов, что, естественно, создаёт существенное неудобство для проживающих здесь людей (в первую очередь – есть перевалки таких опасных для здоровья грузов, как минеральные удобрения, уголь, свинцовая или цинковая руда), а также из-за чрезмерной загруженности городских автодорог.

Например, в Новороссийске, а здесь 15 процентов сухих грузов идёт автотранспортом, сегодня ещё дополнительно организовано и паромное сообщение для грузового транспорта с портами Керчь и Феодосия. Из-за этого Новороссийск сейчас буквально задыхается от пробок, его улично-дорожная сеть за несколько последних десятилетий практически не изменилась и не способна справляться с таким автомобильным потоком.

Чтобы разгрузить транспортную систему Новороссийска, муниципалитетом были разработаны четыре транспортно-логистических терминала, то есть перехватывающие парковки общей мощностью более полутора тысяч автомобилей, также разработаны схемы движения. Но, конечно, этого недостаточно, нужна комплексная программа модернизации прежде всего автодорожной инфраструктуры, о чём говорил Максим Юрьевич.

Второе – обеспечение санитарной защитной зоны, расселение людей в непосредственной близости от порта.

И, конечно, третье – разработка комплексных мер по экологии. На всё это требуются, конечно, огромные средства, которых ни у муниципалитета, ни у края нет. Похожая картина и в портах Туапсе и Ейска. Они также расположены в центре городских застроек и не имеют перспектив для дальнейшего развития. Расширение здесь перегрузочных комплексов вызывает негативную реакцию общественности, наиболее яркий пример – это строительство комплекса по перевалке нефти и нефтепродуктов в порту Ейск и балкерного терминала в порту Туапсе, да и мазутный терминал в Новороссийске был построен не без проблем.

На наш взгляд, развивать мощности имеющихся грузовых портов в черте городов – это спорное решение, тем более что некоторые из них сегодня работают даже не в полную мощность, не загружают то, что есть. К примеру, тот же Новороссийск: под сомнением сегодня план 2013 года, мы думаем, что будет снижение. И самое главное, наши главные претензии, что по бюджету, по налогам мы кратно снизили платежи консолидированного бюджета, я имею в виду российский торговый порт.

На фоне этой не вполне благоприятной ситуации нам нужно в первую очередь, конечно, обеспечить экологическую стабильность и переориентировать опасные грузы, угрожающие здоровью населения и экологии, за пределы населённых пунктов, что и решает, как я считаю, создание портовых мощностей на Таманском полуострове, и прежде всего морского порта Тамань. То есть перенести уголь, руду, удобрения в открытое поле, в новый порт, потому что в пределах города это всё крайне сложно, по крайней мере, это огромные деньги.

Интервью журналу «Вокруг света».

Владимир Путин, являясь председателем Попечительского совета Всероссийской общественной организации «Русское географическое общество», дал интервью журналу РГО «Вокруг света».

ВОПРОС: Более четырёх лет назад Вы возглавили Попечительский совет Русского географического общества. Как Вы оцениваете деятельность РГО за это время? Каковы стратегические задачи общества на предстоящие годы?

В.ПУТИН: Возрождение полноценной деятельности Русского географического общества – одно из ключевых событий в общественной жизни России. Опыт, богатейшие традиции, исследовательский и интеллектуальный потенциал общества может впечатлить каждого человека, который любит свою страну и стремится к изучению, познанию, осмыслению разных этапов её развития. Ведь география – это очень широкое, ёмкое, многогранное понятие. Оно неразрывно связано с отечественной историей и с судьбами многих поколений и, разумеется, с природой и экологией, с этнокультурным наследием и краеведением, с новыми научными открытиями и творческими инициативами.

За прошедшие почти пять лет команде Русского географического общества удалось немало сделать. В первую очередь потому, что она ориентировалась на решение главной задачи: возродить традиции общества. Одна из них – привлечение к работе широкой аудитории по всей стране: молодёжи, научного и медиа-сообщества, меценатов. Исторически для РГО было приоритетом открытие отделений в самых отдалённых уголках России. И сегодня наше общество постепенно становится центром притяжения многих активных, неравнодушных, творческих, инициативных людей.

Сеть отделений открыта во всех регионах страны. Действует и молодёжное движение «Следопыты РГО». Надо сказать, что вовлечению молодёжи практически во все проекты общества мы уделяем особое внимание. Это понятно: если думаешь о будущем организации – необходимо делить с молодыми ответственность за решение её сегодняшних задач, поддерживать их инициативы – одним словом, работать в одной упряжке. РГО это удаётся.

Особое внимание уделяется просветительской работе. Наши региональные отделения постоянно проводят образовательные краеведческие экспедиции для школьников, работают с учителями географии, организуют научно-практические конференции для молодых учёных. Считаю эти направления деятельности такими же важными, как и крупные исследования. Особо отмечу программу по выпуску книг «Великие русские путешественники» и цикл передач на ВГТРК «Уроки географии». Рассчитываем, что познавательные медиа- и издательские проекты РГО будут активно использоваться в отечественной системе образования.

Что касается наших стратегических задач, мы будем оказывать всемерное содействие комплексному развитию географии и смежных наук, объединению людей, инициирующих различные проекты в этой сфере. Считаем важным активное участие в природоохранной деятельности и укрепление партнёрских контактов с организациями, разделяющими наши цели. Уверен, что уже в скором времени РГО займёт лидирующие позиции среди географических обществ мира.

ВОПРОС: Видите ли Вы РГО в качестве инструмента по развитию внутреннего туризма? Какие первоочередные шаги надо предпринять для его развития?

В.ПУТИН: Безусловно, деятельность РГО должна способствовать развитию внутреннего туризма. Во-первых, через популяризацию нашего богатейшего исторического, культурного и природного наследия. Это могут быть не только экспедиции, но и фильмы, лекции, экскурсии, проведение выездных мероприятий общества.

Во-вторых, через реализацию проектов, направленных на изучение уникальных объектов и включение их в список Всемирного наследия ЮНЕСКО. Российских в этом списке – всего несколько процентов. При таком разнообразии возможностей, которые даёт России её долгая и насыщенная история, её многонациональный народ и его культура, – всего несколько процентов! Да ведь целой жизни не хватит, чтобы всё это посмотреть, познать, изучить. Вот где я вижу пространство для напряжённой, глубокой работы общества. Здесь должны быть задействованы специалисты самых разных направлений: историки, биологи, этнологи, ландшафтоведы. Перспективы – огромные, захватывающие, интересные.

И уже сейчас проекты РГО способствуют раскрытию потенциала экологического туризма. Эту тему важно и нужно развивать в регионах, где национальные парки и заповедники являются центром притяжения не только для учёных, но и для граждан – для их отдыха, приобретения знаний об этих уникальных местах, их природных богатствах.

Безусловно, развитие туристических маршрутов должно гармонично сочетаться с решением задач заповедного дела и экологического просвещения. И такие примеры уже есть. Это заповедники Саяно-Шушенский, Байкальский, Столбы. Надо пропагандировать их опыт, и региональные отделения РГО могли бы активно включиться в эту работу.

ВОПРОС: Широко известен Ваш интерес к вопросам сохранения и увеличения популяции редких видов животных. Например, проект по возвращению переднеазиатского леопарда на Кавказ, инициированный при Вашей поддержке, стал одним из наиболее значимых природоохранных мероприятий в рамках подготовки к зимним Олимпийским играм в Сочи. Какие проекты по охране животных в планах у Русского географического общества?

В.ПУТИН: Когда мы только начинали поддерживать проекты по изучению и сохранению редких видов, были выбраны несколько не только узнаваемых, но главное – «проблемных» видов животных. «Проблемных», прежде всего, по масштабу вопросов, которые предстояло решить.

Например, для сохранения амурского тигра понадобилось действовать на различных направлениях: научном – значительную поддержку получили исследовательские проекты, ведётся мониторинг состояния популяции тигра; международном – собрали «Тигриный саммит»; заповедном – наладили деятельность заповедников и увеличили их площадь; законодательном – существенно ужесточили наказание за браконьерство и незаконную торговлю предметами охоты.

В аналогичном ключе мы действовали и с другими «участниками» природоохранных проектов: леопардом, ирбисом, белым медведем, белухой, серым китом. Очень скоро мы увидели позитивные сдвиги не только в плане сохранения этих видов животных. Самое главное, что эти программы стали своеобразным локомотивом, который двигал в нужном ключе взаимодействие государства, бизнеса и общества в тех регионах, в которых велись работы.

На мой взгляд, это единственно правильный подход в природоохранной деятельности. Ведь мы не случайно берём редких представителей фауны России. На их примере гораздо легче разъяснить, в чём суть сложностей. Тому же тигру хорошо живётся там, где есть добыча, которой не может быть много. Так мы показываем, что за проблемами этих редких видов стоит конкретная экологическая система с конкретными же вопросами её сохранения. И это становится ясно не только для специалистов, но и для бизнеса, и для граждан.

Когда эта роль локомотива, которую играют редкие виды животных, стала очевидной, мы стали расширять и число животных – участников природоохранных проектов, и саму их географию. В прошлом году к ним присоединились атлантический морж, горбатый кит, орлы и манул, а в этом – европейский зубр.

Что касается планов на будущее, то мы рассчитываем поддержать исследования тех видов животных, которые олицетворяют не только уникальность российской природы, но и демонстрируют вклад нашей страны в сохранение биоразнообразия Евразии. Назвал бы в этой связи такой вид, находящийся на грани вымирания, как сайгак – символ азиатских степей; осетровых рыб – в их сохранении заинтересованы все страны Каспийского региона; мигрирующие виды птиц, которые связывают Россию с другими странами Евразии.

ВОПРОС: Ежегодно под эгидой Русского географического общества реализуются новые крупные проекты, проводятся значимые исследования и экспедиции, в которых в том числе Вы лично принимали участие. Какие яркие события можно ожидать этой осенью?

В.ПУТИН: Полагаю, что одним из главных событий осени станет фестиваль Русского географического общества в Москве. Такое мероприятие проводится впервые за всю историю организации. В Центральном доме художника будет показано всё, чем занимается общество, каждое из 85 его региональных отделений. Нам бы очень хотелось, чтобы как можно больше людей стремились присоединиться к этой работе, разделить наши ценности и устремления. Ведь по большому счёту деятельность РГО направлена на воспитание чувств патриотизма. Без любви к Родине, к своей земле, к родному краю в обществе работать невозможно. Формализм или корысть здесь просто не приживаются – наоборот, ценятся подвижничество, инициатива, знания, настойчивость. В РГО уже много таких людей. Они заражают других не только своей увлечённостью, но и преданностью Отечеству.

Так, у нас увеличилось число новых экспедиций, растёт география археологических раскопок. Появляется всё больше программ, которые нацелены на привлечение к работе в РГО молодых исследователей и энтузиастов, готовых познавать нашу страну. Ведь не обязательно ехать за семь морей, чтобы почувствовать себя первооткрывателем. Вот в Петербурге, например, проводится экспедиция в Финском заливе. Оказывается, всего в 180 километрах от северной столицы тоже есть что изучать.

Посетители фестиваля смогут не только увидеть результаты наших проектов, но и, например, облачиться в экипировку профессионального путешественника, пообщаться с легендарными российскими исследователями.

Кроме того, впервые состоится торжественное вручение премий Русского географического общества. Их получат те, кто посвятил свою жизнь изучению России, открыл новые страницы её истории, кто вёл активную работу по популяризации культурного наследия нашей страны.

Ещё одно важное мероприятие – ХV съезд Русского географического общества, который состоится 17 октября (*) в Московском государственном университете. На этом форуме мы актуализируем устав общества, подведём итоги работы его советов и комиссий.

ВОПРОС: В этом году региональные отделения РГО пополнились сразу двумя субъектами Федерации – Республикой Крым и городом Севастополем. Какие приоритеты в научной и исследовательской деятельности Вы ставите перед ними?

В.ПУТИН: Хотел бы сразу отметить, исторические связи Русского географического общества и его членов с учёными Крыма и Севастополя не прерывались никогда. Крымское отделение было основано в 1945 году и с самого начала своей деятельности принимало активное участие в работе тогда ещё Всесоюзного географического общества.

В первую очередь, это были комплексные экспедиции, изучавшие горные районы полуострова, карстовые пещеры, береговую линию, морскую акваторию. Это было важно как для народно-хозяйственной деятельности, так и для развития научных исследований.

Причём в Крыму работали члены отделений из других регионов нашей страны. И благодаря общему многолетнему участию сложились очень прочные профессиональные и личные, дружеские связи. Они поддерживаются до сих пор. Так, отделение Русского географического общества в Республике Крым было создано по инициативе географов Таврического национального университета имени В.И. Вернадского.

Сейчас разрабатывается программа исследований в этих российских регионах. В её подготовке принимают участие ведущие специалисты – члены РГО, сотрудники Московского государственного университета и многих других профильных структур.

Приоритет сегодня – экология. Протяжённость береговой линии Крыма около 750 километров. На побережье проживает примерно половина жителей полуострова. Их комфортная жизнь, развитие внутреннего и въездного туризма, санаторно-курортного лечения наших граждан требуют современного подхода к вопросам экологической безопасности, рационального природопользования. Организации, занимавшиеся проблемой сохранения берегов, в последние два десятилетия были или полностью закрыты, или предельно сокращены.

Наша задача – восстановить прибрежную среду. И без помощи учёных и специалистов, в первую очередь географической и смежных наук, сделать это будет невозможно. Севастопольские географы исследуют сейчас состояние береговой зоны Крыма. Проект получил в 2014 году грант РГО.

Для развития Крыма одинаково важны ландшафтоведение и археология, ботаническая география и почвоведение, этнография и краеведение и, конечно, широкая просветительская работа о его истории, о народах, проживающих здесь, об их традициях и культуре. Собственно, все эти направления деятельности РГО имеют значение для каждого российского региона.

У Русского географического общества – высокая содержательная миссия, которую определили его организаторы более века назад: возделывание географии России. Лучше и точнее не скажешь. География – и как наука, и как практическая деятельность – всегда направлена на созидание, способствует гуманному, бережному отношению к окружающей среде. И сотни примеров бескорыстного служения Отечеству, которые хранит история Русского географического общества, – это вдохновляющий стимул для сегодняшнего активного участия в жизни страны, для строительства её успешного будущего.

* – после публикации интервью в печатной версии журнала «Вокруг света» даты проведения XV съезда и Премии Русского географического общества были перенесены на более поздний срок.

Россия > СМИ, ИТ > kremlin.ru, 23 сентября 2014 > № 1186390 Владимир Путин

Состоялось заседание Наблюдательного совета «Совета рынка».

Наблюдательный совет НП «Совет рынка» принял следующие решения:

· Утвердить параметры, необходимые для расчета цен по договорам о предоставлении мощности, в том числе: экономически обоснованные капитальные затраты на модернизацию генерирующего объекта № 1 (ПГУ-210) территория Новгородской ТЭЦ ОАО «ТГК-2»; фактические затраты на технологическое присоединение к электрическим сетям генерирующих объектов в отношении объекта «Новый блок Абаканской ТЭЦ, Абаканская ТЭЦ (блок № 4)» ОАО «Енисейская ТГК (ТГК-13)» и Объекта № 1 (ПГУ) территория Кировской ТЭЦ-3 ОАО «ТГК-5»;

· Установить наличие оснований для взимания штрафов по договорам о предоставлении мощности (ДПМ) в отношении 6-ти объектов генерации мощностью 963,75 МВт в связи с нарушением срока начала исполнения обязательств по поставке мощности в сентябре 2014 года;

· Установить в соответствии с пунктом 14.11 договоров о предоставлении мощности, заключенных ОАО «Квадра - Генерирующая компания» в соответствии со стандартной формой с последующими изменениями и дополнениями, факт отсутствия обстоятельств непреодолимой силы в отношении объекта генерации с кодом ГТП GRYAZE11 (Объект N7 (ПГУ) на территории Дягилевской ТЭЦ), а также факт неисполнения (ненадлежащего исполнения) ОАО «Квадра - Генерирующая компания» обязательств по договорам о предоставлении мощности в отношении указанного объекта, выразившееся в просрочке начала исполнения обязательств по поставке мощности в июле – сентябре 2014 года. Принимая во внимание влияние постановления Правительства Российской Федерации «Об изменении и о признании утратившими силу некоторых актов Правительства Российской Федерации по вопросам газоснабжения» от 8 августа 2013 года № 679 на возможность своевременного начала исполнения ОАО «Квадра - Генерирующая компания» обязательств по договорам о предоставлении мощности, заключенным в отношении указанного объекта, поручить ОАО «АТС» не проводить расчет штрафа за неисполнение (ненадлежащее исполнение) ОАО «Квадра - Генерирующая компания» обязательств по договорам о предоставлении мощности за период с 1 июля 2014 года до 31 апреля 2015 года и вынести на рассмотрение Наблюдательного совета НП «Совет рынка» в мае 2015 года вопрос о наличии оснований для расчета (применения) штрафа за неисполнение (ненадлежащее исполнение) обязательств по договорам о предоставлении мощности в отношении объекта генерации с кодом ГТП GRYAZE11 (Объект № 7 (ПГУ) на территории Дягилевской ТЭЦ), за период с 1 июля 2014 года по 31 марта 2015 года.

· Присвоить ООО «ЭнергоРэсурс» и ООО «Квадра-Энергосбыт» статус субъекта оптового рынка и включить в раздел 2 «Покупатели электрической энергии» подраздел 2.1 «Энергосбытовые организации» Реестра субъектов оптового рынка;

· Лишить ОАО «Энел ОГК-5» права на участие в торговле электроэнергией и мощностью с использованием зарегистрированной группы точек поставки (ГТП) генерации (Среднеуральская ГРЭС ТГ-1, 2, 5) с даты возникновения у ОАО «Энел ОГК-5» права на участие в торговле на ОРЭМ с использованием измененной ГТП генерации (Среднеуральская ГРЭС (ТГ-6,7,8), установленной решением Правления ОАО «АТС»;

· Лишить с 01 ноября 2014 года ООО «Капитал» права участия в торговле электрической энергией и мощностью на оптовом рынке с использованием зарегистрированной ГТП потребления ООО «Владимиртеплогаз» - «Юрьевец»;

· Лишить ОАО «Первоуральский новотрубный завод» статуса субъекта оптового рынка и исключить из Реестра субъектов оптового рынка;

· Утвердить бюджет НП «Совет рынка» на 4 квартал 2014 года и отчет об исполнении бюджета за 2 квартал 2014 года;

· Скорректировать размер текущих (регулярных) членских взносов за 4 квартал 2014 года в имущество НП «Совет рынка» и утвердить текущий (регулярный) членский взнос в имущество НП «Совет рынка» за 4 квартал 2014 года: для Палаты продавцов – 994 000 рублей; для Палаты покупателей и Палаты инфраструктурных организаций – 340 000 рублей; для Палаты экспертов – 170 000 рублей;

· Определить позицию НП «Совет рынка» по вопросу «Об утверждении Положения о Правлении ОАО «АТС» повестки дня внеочередного Общего собрания акционеров ОАО «АТС»;

· Утвердить условия дополнительного соглашения к трудовому договору Члена Правления – Заместителя Председателя Правления НП «Совет рынка» Баркина Олега Геннадьевича;

· Принять к сведению информацию о работе по подготовке прогнозов свободных (нерегулируемых) цен на электрическую энергию (мощность) на 2015 год по субъектам Российской Федерации, исходные данные для построения прогнозов свободных (нерегулируемых) цен на электроэнергию по субъектам Российской Федерации на 2015 год, исходные данные для построения прогнозов свободных (нерегулируемых) цен мощности за 1 МВт пикового потребления по субъектам Российской Федерации на 2015 год, прогноз свободных (нерегулируемых) цен на электроэнергию по субъектам Российской Федерации на 2015 год (по полугодиям), прогноз свободных (нерегулируемых) цен мощности за 1 МВт пикового потребления по субъектам Российской Федерации на 2015 год (по полугодиям), а также утвердить Методику построения прогнозов свободных (нерегулируемых) цен на электрическую энергию по субъектам Российской Федерации на 2015 год и Методику построения прогнозов свободных (нерегулируемых) цен мощности за 1 МВт пикового потребления по субъектам Российской Федерации на 2015 год (по полугодиям);

· Принять к сведению таблицу разногласий, сформированную по итогам обсуждения результатов Отчета по определению удельных затрат на строительство и эксплуатацию альтернативной котельной и коэффициентов, учитывающих их региональные особенности, а также дополнения к указанному Отчету и направить данные документы в Правительственную комиссию по вопросам развития электроэнергетики;

· Лишить ОАО «Оренбургская ТГК», ОАО «ТГК-5», ОАО «ТГК-6» и ОАО «ТГК-9» статуса субъекта оптового рынка, исключить из Реестра субъектов оптового рынка и лишить права участия в торговле электрической энергией и мощностью на оптовом рынке с использованием всех групп точек поставки, зарегистрированных в отношении ОАО «Оренбургская ТГК», ОАО «ТГК-5», ОАО «ТГК-6», ОАО «ТГК-9», с даты внесения в Единый государственный реестр юридических лиц записи о прекращении деятельности указанных организаций, присоединяемых к ОАО «Волжская ТГК»;

· Для целей выполнения п. 4.1.11 Положения о порядке получения статуса субъекта оптового рынка и ведения реестра субъектов оптового рынка (Приложение 1.1. к Договору о присоединении к торговой системе оптового рынка) считать возможным проведение процедур согласования изменения ГТП потребления PTNEFT09 (ОАО «Волга»), зарегистрированной в отношении ОАО «Волга», с целью включения генерирующего оборудования Нижегородской ГРЭС в состав указанной ГТП потребления, и согласования изменения ГТП потребления PSUALBAZ (филиал ОАО «СУАЛ» «БАЗ-СУАЛ»), зарегистрированной в отношении ОАО «СУАЛ», с целью включения генерирующего оборудования Богословской ТЭЦ в состав указанной ГТП потребления;

· Утвердить с 01 октября 2014 года Положение о порядке ведения реестра выдачи и погашения сертификатов, подтверждающих объем производства электрической энергии на квалифицированных генерирующих объектах, функционирующих на основе использования возобновляемых источников энергии (ВИЭ);

· Признать генерирующие объекты Промышленная мини-ТЭЦ «Белый ручей» и Биогазовая электростанция (с. Лучки) квалифицированными генерирующими объектами, функционирующим на основе ВИЭ, и внести в открытый реестр квалифицированных объектов запись об указанных генерирующих объектах;

· Утвердить Положение о рабочей группе по вопросам отнесения генерирующих объектов к поставляющим мощность в вынужденном режиме;

· Принять к сведению информацию о выполнении контрольных показателей оплаты (КПО) ОАО «Каббалкэнерго», ОАО «Карачаево-Черкесскэнерго», ОАО «Севкавказэнерго», ОАО «Ингушэнерго», ОАО «Калмэнергосбыт», ОАО «Тываэнергосбыт» на оптовом рынке электрической энергии и мощности в первом полугодии 2014 года, а также отметить факт невыполнения ОАО «Дагестанская энергосбытовая компания» и ОАО «Нурэнерго» контрольных показателей оплаты на оптовом рынке электрической энергии и мощности в первом полугодии 2014 года и вынести им предупреждение о необходимости выполнения КПО на ОРЭМ по итогам 9-ти месяцев 2014 года;

· Принять к сведению информацию о состоянии дел в части оснащения АИИС КУЭ по сечениям ОАО «ФСК ЕЭС» и сечениям гарантирующих поставщиков на ОРЭМ;

· Утвердить отчет о выполнении поручений Наблюдательного совета НП «Совет рынка»;

· Принять к сведению итоги торгов на ОРЭМ за июль 2014 года, оперативную информацию о состоянии и динамике расчетов на ОРЭМ и РРЭ, факторный анализ изменения цен РСВ за август 2014 года и результаты функционирования ОРЭМ в августе 2014 года.

Информация о Партнерстве:

Некоммерческое партнерство «Совет рынка по организации эффективной системы оптовой и розничной торговли электрической энергией и мощностью» (НП «Совет рынка») создано в соответствии с Федеральным законом «Об электроэнергетике».

Основной целью деятельности НП «Совет рынка» является обеспечение функционирования коммерческой инфраструктуры оптового рынка электроэнергии и мощности (ОРЭМ).

НП «Совет рынка» участвует в подготовке правил оптового и розничных рынков электроэнергии и мощности; разрабатывает и утверждает Договор о присоединении к торговой системе оптового рынка и регламенты оптового рынка, ведет реестр субъектов оптового рынка, осуществляет разрешение споров на рынке, а также контроль за соблюдением участниками оптового рынка правил ОРЭМ.

В соответствии с законодательством Членами Партнерства обязаны стать все субъекты оптового рынка.

«Каспийская карта» в Большой игре

Главной темой четвертого саммита прикаспийских государств, который начнет свою работу 29 сентября в Астрахани, в очередной раз станет, как говорится в официальных сообщениях, «определение статуса Каспия и международного взаимодействия на прикаспийской территории». Увлеченные разделом Каспия, политические элиты прикаспийских государств, за исключением Ирана, напрочь игнорируют то обстоятельство, что «война с международным терроризмом 2.0», эскалацию которой мы наблюдаем в последнее время, означает новый этап активизации американской дипломатии на каспийском направлении.

«Где Каспий, а где Багдад?» − возможно, спросите Вы, − «какая может быть связь с намерением США бороться с террористами из ИГИЛ и безопасностью прикаспийского региона?» Прямая, поскольку спешно сколачиваемая Вашингтоном «антитеррористическая коалиция» возвращает нас к началу 2000-х годов, когда, используя как повод теракты 9/11, США приступили к реализации проекта «глобального доминирования», а проще говоря – прямой военно-политической экспансии на Ближнем и Среднем Востоке.

Афганистан и Ирак были только верхушкой айсберга «войны с международным терроризмом», поскольку главным приобретением Америки и ее союзников по НАТО стало военное присутствие на границах России и Ирана, в самом «сердце Востока», на пересечении важнейших транспортных путей. С приходом в Белый дом Барака Обамы, по целому ряду причин, из-за сплетения политических и экономических противоречий, американский «рывок на Восток», проникновение на Каспий, важнейшую геостратегическую точку, на которой сошлись интересы США и Китая, России и Ирана, Турции и Японии, спецслужб и транснациональных корпораций, был приостановлен. Но «обамы приходят и уходят, а интересы американского истеблишмента остаются». Активная подготовка США к вмешательству в ситуацию на Ближнем Востоке означает, что борьба между сторонниками «идеологической экспансии» и приверженцами силовой политики, осуществляемой под прикрытием «войны с международным терроризмом», в администрации Белого дома завершилась победой «ястребов». Для нас это означает, что после «решения вопросов» с террористическим халифатом ИГИЛ следующей «остановкой на долгое время» западной антитеррористической коалиции – США и его союзников – станет Каспий.

«Регион фундаментальных интересов США»

С конца 90-х интерес американских политических элит к присутствию на Каспии не просто возрос, а приобрел несколько даже и ажиотажный характер. «Я не припоминаю случая, когда так внезапно какой-либо регион мог превратиться в важнейшую зону стратегических интересов, какой сегодня стал Каспийский бассейн», − откровенничал в своем выступлении перед представителями американских нефтяных корпораций в 1998 году Дик Чейни, будущий вице-президент США, тесно связанный с кланом Бушей и один из организаторов американского вторжения в Ирак и Афганистан.

Еще откровеннее в те же годы высказался сенатор Сэм Браунбек, один из основателей «каспийского кружка» в американском истеблишменте, деятельность которого курировал ни много, ни мало, а сам вице-президент США Альберт Гор: «США имеют колоссальные интересы в Каспийском бассейне, в странах Центральной Азии и Южного Кавказа, которые его окружают. Это − зона жизненно важных политических, экономических интересов и социальной важности Соединенных Штатов». Стоит ли после этого удивляться, что в американских «Стратегиях национальной безопасности» три года подряд присутствовала одна и та же фраза: «В зону энергетической безопасности США входит Каспийский бассейн с потенциалом нефтяных запасов в 200 млрд баррелей».

Впрочем, нефть здесь, как бы парадоксально это ни звучало, не самое главное. «Каспий», как политико-географическое и геостратегическое понятие занимает в структуре международных отношений достаточно специфическое место. Наряду с привычным экономическим значением – как источник энергоресурсов и узел их транспортировки – для ряда стран Каспий имеет огромное политическое и военно-стратегическое значение. Без преувеличения можно сказать, что его геостратегическое положение в качестве точки, позволяющей существенно расширить зону своего влияния и, разумеется, ослабить как стратегического соперника – КНР, так и соперников региональных – Россию и Иран, для американских «ястребов» куда важнее реальных или перспективных запасов нефти и газа. Доказательством данного тезиса может служить никогда особо не скрывавшийся факт того, что и ЦРУ, и министерство энергетики США, и ряд политических лидеров, и соответствующие международные организации регулярно как завышают реальные запасы энергоресурсов Каспия, так и преуменьшают трудности и затратность их освоения и транспортировки. Труднообъяснимые с экономической точки зрения, эти манипуляции с цифрами запасов имеют безупречное значение с точки зрения политической, поскольку позволяют американской политической элите обосновать «стратегическую важность региона для безопасности США», а заодно – «заманить» союзников, рассчитывая переложить на них часть оплаты расходов по «блицкригу на Каспий».

Глупая щедрость

США готовились расширить свое присутствие на Каспии, а их союзники отрабатывали роли в написанном в Вашингтоне сценарии – Турция «плотно» работала с Казахстаном, Израиль брал под опеку Баку, а зоной особого внимания саудовских спецслужб стали прилегающие к Каспию регионы Кавказа. Туркмения же превратилась в настоящее поле тайной войны, на котором китайские и западные энергетические компании сошлись в полномасштабной тайной войне.

И тогда, в конце 90-х – начале 2000-х, и сейчас, Тегеран оставался единственной стороной в прикаспийской «пятерке», которая обладала концептуальным пониманием стратегического значения Каспия и готова была к самому широкому компромиссу для того, чтобы США и их союзники, используя внутренние противоречия внутри этой «пятерки» на закрепились в регионе. Не будем вдаваться в историю и нормативно-правовые тонкости процесса «передела Каспия», достаточно будет нескольких штрихов. Согласно заключенному в 1940 г. договору между Ираном и СССР, Каспий был объявлен общим внутренним бассейном этих двух сопредельных государств, которым они должны были пользоваться совместно. Такой статус, признанный мировым сообществом, предоставлял обеим странам равные права на судоходство и рыбную ловлю, причем в пределах до 10 морских миль от своего побережья каждая из сторон имела исключительное право пользования этим пространством.

Распался СССР – возникла новая политико-правовая реальность. и Тегеран предложил превратить каспийское дно в «кондоминиум», то есть − общее владение морем, в том числе его недрами, а в случае, если новые прикаспийские государства из-за «головокружения от суверенитета» на это не пойдут, то попросту поделить Каспий на пять равных национальных долей, по 20% каждому. Вдумайтесь и оцените – Тегеран добровольно поступался своей «частью» каспийского бассейна, принадлежавшего ему в полном соответствии с нормами международного права! Исключительно для того, чтобы не дать завязаться конфликту, воспользовавшись которым в регион придет третья сила под звездно-полосатым флагом.

И тут последовал подленький, как ни больно писать такое о своей стране, шаг России, который до сих пор не имеет внятного объяснения с позиций здравого смысла. В апреле 2002-го года, на саммите прикаспийских государств Россия вновь сумела всех удивить, предложив способ раздела Каспийского моря по формуле модифицированной равноудалённой срединной линии. Согласно этому принципу, дно Каспия будет поделено с помощью срединных линий, тогда как водная поверхность останется общей. В этом случае Казахстану будет принадлежать 29,5% Каспия, Азербайджану – 21%, России – 20% и Туркменистану – 17%. Иран же получит оставшиеся 12,5%.

Вполне ожидаемо, что эту «мудрую» инициативу от всей щедрой глупости российской души горячо одобрили в Астане и Баку. Еще бы – их доля превышала и российскую, и иранскую. Москва проигнорировала интересы не только Тегерана, но и поступилась своими собственными – во благо Астане и Баку. И если в отношении Казахстана еще можно что-то говорить, то благотворительность в отношении Азербайджана никакого объяснения не имеет, поскольку руководство этой страны никогда не скрывало своей антироссийской и антииранской направленности, тем более – в те годы.

Но предательство национальных интересов России произошло, Тегеран, как последовательного и серьезного союзника, Москва оттолкнула, и возник стратегический тупик. Разумеется, Иран не признает легитимность двусторонних соглашений России по Каспию с Азербайджаном и Казахстаном, поскольку считает, что в соответствии с нормами международного права любое изменение правового статуса Каспийского моря после распада СССР может приниматься только на основании консенсуса, то есть согласия всей пятерки прикаспийских государств, а до этого момента принятые ранее договора между СССР и Ираном 1921 и 1940 годов остаются в силе. Кроме того, сложилась ситуация, при которой в южной части Каспия в треугольнике между Азербайджаном, Ираном и Туркменистаном достичь договоренностей пока не удалось. Выигрывают только США, поскольку созданный Москвой тупик, помноженный на желание новых «независимых государств» урвать побольше, открывает широкий оперативный простор для внешнеполитических комбинаций США. Тем более что решения внутри «каспийской пятерки» принимаются путем согласия всех участников. Вопрос присутствие внерегиональных держав – то же. Чувствуете, какая возможность интриги, завернуть которую можно пользуясь тем, что одна из стран пятерки – ну совершенно ничего страшного в иностранном присутствии на Каспии вдруг не увидит?

Чтобы что-то делить, надо это сохранить

Бесконечная возня в тупике, согласования, протоколы и вновь согласования, то есть то, что мы наблюдаем в отношении Каспия, когда стороны кроят и перетягивают морское «одеяло» на себя, есть свидетельство эгоизма и политической близорукости. Когда созданная Вашингтоном «антитеррористическая коалиция» придет на Каспий – то все с удивлением обнаружат, что делить уже нечего.

Если в последние годы активность американской внешней политики на «каспийском» направлении была по ряду объективных причин снижена, то «война с международным терроризмом 2.0», эскалацию которой мы наблюдаем в последнее время и решения по которой обсуждались на недавно завершившемся саммите НАТО в Ньюпорте, означает новый этап активизации усилий США на этом направлении. Что, в свою очередь, означает формирование новых угроз и вызовов как для стран Каспийского региона, так и для КНР, так как инструментарий американской «борьбы за гегемонию» достаточно известен: разжигание противоречий между странами региона, использование прозападно ориентированных политических элит прикаспийских государств для стратегического саботажа проектов региональной политической и экономической кооперации, рост террористической активности трансграничных экстремистских организаций.

Совершенно очевидно, что США постараются:

во-первых, максимально воспрепятствовать достижению любых договоренностей по вопросам разграничения Каспия;

во-вторых, добиться срыва внутрирегиональных проектов кооперации и интеграции, в частности в отношениях в треугольнике «Россия-Казахстан-Иран»;

в-третьих, создать с помощью трансграничных террористических организаций угрозу безопасности и стабильности Туркменистана, а следовательно иностранным инвестициям, процессу добычи энергоресурсов и путей их транспортировки в этой стране.

Не допустить подобного развития событий можно только срочным формированием межгосударственной «Стратегии и тактики обеспечения безопасности Каспийского региона», которая была бы взята за основу внешней политики как стран региона, так и стран, имеющих здесь серьезные экономические интересы и заинтересованных в безопасности собственных инвестиций, ресурсных и логистических проектов. И ключевыми положениями этой стратегии могли бы стать следующие принципы:

недопустимость военного присутствия на Каспии внерегиональных держав;

широкая кооперация «полицейских усилий» прикаспийских государств в вопросах ликвидации возможного проникновения и присутствия трансграничных террористических организаций в общую для наших стран «каспийскую сферу безопасности»;

расширение государствами региона экономического сотрудничества со всеми внешними акторами.

*******

Именно эти вопросы, а не «передел Каспия» должны быть главными темами повестки нового саммита прикаспийских государств. На принятие общей «Стратегии» и начало ее реализации у наших стран есть от силы год-полтора, то есть время, которое потребуется США для «утрясания» проблем и вызовов на Ближнем Востоке, Магрибе и Африки до приемлемого с американской же точки зрения уровня. Затем – «утрясать» начнут уже нас.

Игорь Николаев,

Специально для Iran.ru

Дипломы Крымского федерального университета будут котироваться в 105 странах мира — от США до государств азиатского региона, сообщил РИА Новости вице-премьер крымского правительства Сергей Донич.

Крым и Севастополь стали российскими регионами после прошедших там референдумов, на которых большинство проголосовавших высказались за выход из состава Украины и вхождение в состав РФ. Правительство России в августе распорядилось создать Крымский федеральный университет на базе семи вузов и семи научных организаций. Финансирование программы развития Крымского федерального университета в 2015-2019 годах запланировано в объеме 5 миллиардов рублей.

Предполагается, что основными направлениями программы развития КФУ станут модернизация инфраструктуры, образовательного и научно-исследовательского процесса и инновационной деятельности, развитие кадрового потенциала и формирование качественного контингента обучающихся, совершенствование организационной структуры университета и повышение эффективности управления.

"Есть Гаагская конвенция о признании дипломов, плюс сегодня Российская Федерация имеет соглашение со 105 странами мира — от США, Великобритании, Германии, Франции до стран Азии, Африки, Латинской Америки, где признаются дипломы Российской Федерации", — сказал Донич.

По его словам, в создаваемом университете будут внедрены новые государственные стандарты подготовки кадров, аналогов которых при Украине не было.

"Раньше были прецеденты, что можно было получить диплом и приехать в страну на работу, но не пройти элементарное тестирование, потому что базовых знаний было недостаточно. Украина была страной, которая выдавала дешевые дипломы кому ни попадя. В России совершенно иной подход", — сказал вице-премьер.

Донич также отметил, что федеральный университет заработает с января 2015 года, до этого будет вестись усиленная научно-методическая подготовка.

"Программа по Крымскому федеральному университету будет подготовлена до конца октября, после чего она должна пройти согласование по всем департаментам министерства образования и науки Российской Федерации", — подчеркнул вице-премьер.

Сейчас в России девять федеральных университетов: Балтийский (Калининград), Дальневосточный (Владивосток), Казанский (Приволжский), Северный (Арктический, Архангельск), Северо-Восточный (Якутск), Северо-Кавказский (Ставрополь), Сибирский (Красноярск), Уральский (Екатеринбург) и Южный (Ростов-на-Дону).

Свыше 10 тысяч членов незаконных вооруженных формирований ликвидировано военнослужащими Объединенной группировки войск (ОГВ) по проведению контртеррористических операций на Северном Кавказе, заявил врио главнокомандующего Внутренними войсками МВД РФ — начальник Главного штаба Внутренних войск Сергей Бунин.

"За период руководства Объединенной группировкой войск на Северном Кавказе было проведено свыше 40 тысяч специальных мероприятий, уничтожено свыше 5 тысяч баз и схронов бандитов, изъято более 30 тысяч единиц различного вида оружия, обезврежено свыше 80 тысяч фугасов и самодельных взрывных устройств", — сказал он, выступая в Ханкале на торжественном мероприятии в честь 15-летия группировки.

Кроме того, отметил Бунин, пресечена деятельность более 10 тысяч членов незаконных вооруженных формирований и главарей бандподполья.

"Результаты свидетельствуют о правильных мерах и формах борьбы с бандподпольем. За 15 лет менялся состав и численность группировки, корректировались задачи, но главная (задача) остается и сейчас — пресечение деятельности бандформирований и их лидеров, которые участвуют в подготовке и осуществлении терактов на территории Северо-Кавказского региона", — сказал он.

Местом дислокации Объединенной группировки войск стал поселок Ханкала на территории Чеченской республики. Командовали группировкой в разные годы Виктор Казанцев, Геннадий Трошев, Валерий Баранов, Сергей Макаров, в настоящее время — Сергей Власенко.

Звание Героя Российской Федерации присвоено 93 военнослужащим ОГВ Внутренних войск, в том числе 66 — посмертно. Свыше 23 тысяч человек награждены различными орденами и медалями.

В торжественных мероприятиях приняли участие полномочный представитель президента России в Северо-Кавказском федеральном округе Сергей Меликов, глава Чечни Рамзан Кадыров, а также бывшие главнокомандующие группировкой.

Совещания с регионами по вопросам организации оказания медицинской помощи и снижения смертности от основных причин проводятся в Минздраве России в регулярном режиме с целью оперативного реагирования на изменение ситуации в регионах и безотлагательного принятия соответствующих мер.

В ходе совещания проводится детальный анализ причин недостаточных темпов снижения показателей смертности в отдельных регионах, разбор конкретных ситуаций, обсуждаются меры, которые необходимо принять.

Каждый регион разработал и утвердил в 2013 году территориальные программы развития здравоохранения, «дорожные карты», включающие мероприятия, в том числе направленные на достижение показателей снижения смертности от основных причин – от сердечно-сосудистых, онкологических заболеваний, туберкулеза, дорожно-транспортных происшествий, а также младенческой смертности. Реализация указанных мероприятий входит в полномочия региональных органов исполнительной власти в сфере здравоохранения. Минздравом России осуществляется мониторинг ситуации.

Министр Вероника Скворцова поручила руководителям регионального здравоохранения в недельный срок актуализировать планы мероприятий, при этом она подчеркнула, что планы не должны носить формальный, декларативный характер.

«За основу необходимо взять анализ заболеваемости и причин смертности в регионе, а также анализ организации оказания помощи на всех уровнях, начиная с первичного звена и заканчивая третьим уровнем, на котором медицинскую помощь оказывают центры высоких технологий. Это поможет выявить, какое звено в системе дает сбой и разработать соответствующие меры», - обратилась Министр к руководителям регионов.

В ходе совещания руководители здравоохранения 14 регионов представили информацию о ходе реализации планов мероприятий, направленных на снижение смертности. В их числе Карачаево-Черкесская республика, Рязанская, Кировская области, Еврейская автономная область и другие.

В совещании приняли участие специалисты профильных Департаментов Министерства.

Рособрнадзор запретил 11 вузам прием обучающихся.

Федеральная служба по надзору в сфере образования и науки в связи с неисполнением выданных по результатам проверок предписаний запретила прием обучающихся в следующие образовательные организации:

НЧОУ ВПО «Национальный институт недвижимости и инвестиций»

НЧОУ ВПО «Армавирский социально-психологический институт»

НОУ ВПО «Институт «Юждаг»

АНО ВПО «Белгородский университет кооперации, экономики и права»

НОУ ВПО «Дагестанская академия образования и культуры»

ФГБОУ ВПО «Ивановский государственный университет»

ФГБОУ ВПО «Дагестанский государственный педагогический университет»

ФГБОУ ВПО «Московский государственный машиностроительный университет (МАМИ)»

ФГБОУ ВПО «Новосибирский государственный архитектурно-строительный университет (Сибстрин)»

ФГБОУ ВПО «Уральский государственный педагогический университет»

НОУ ВПО (высшее учебное заведение) «Европейский институт JUSTO». ?

В настоящее время запрещен прием в 119 вузов и филиалов.

?Рособрнадзор напоминает, что запрет приема – это превентивная мера, вузы и их филиалы могут вести образовательную деятельность. ?

В результате проверок исполнения образовательными организациями распоряжений Рособрнадзора о запрете приема органами прокуратуры объявлено предостережение ректору НАЧОУ ВПО «Современная гуманитарная академия» и внесено представление об устранении нарушений законодательства в сфере образования руководителю НОУ ВПО «Экономико-юридический институт».

Федеральная служба по надзору в сфере образования и науки лишила 11 вузов права принимать обучающихся из-за неисполнения предписаний, выданных по результатам проверок.

"Федеральная служба по надзору в сфере образования и науки в связи с неисполнением выданных по результатам проверок предписаний запретила прием обучающихся в следующие образовательные организации", — говорится в сообщении, опубликованном на сайте ведомства.

В список вузов, попавших под запрет, вошли "Национальный институт недвижимости и инвестиций", "Армавирский социально-психологический институт", "Институт "Юждаг", "Белгородский университет кооперации, экономики и права", "Дагестанская академия образования и культуры", "Ивановский государственный университет", "Дагестанский государственный педагогический университет", "Московский государственный машиностроительный университет (МАМИ)", "Новосибирский государственный архитектурно-строительный университет (Сибстрин)", "Уральский государственный педагогический университет", "Европейский институт JUSTO".

Всего, по данным ведомства, в России запрещен прием в 119 вузов и филиалов. Также в Рособрнадзоре сообщили, что в результате проверок ректору НАЧОУ ВПО "Современная гуманитарная академия" прокуратурой объявлено предостережение, а руководителю НОУ ВПО "Экономико-юридический институт" внесено представление об устранении нарушений законодательства в сфере образования.

Проект "Южный газовый коридор", реализация которого стартовала в прошедшую субботу, не представляет немедленной угрозы поставкам российского газа в Европу, но несет риски в среднесрочной перспективе, считает партнер и аналитик консалтингового агентства RusEnergy Михаил Крутихин.

В минувшую субботу на территории Сангачальского терминала в Баку прошла официальная церемония закладки фундамента проекта "Южного газового коридора". Проект предполагает строительство к 2019 году системы газопроводов TANAP-TAP от азербайджанского месторождения Шах-Дениз через Грузию, Турцию, Грецию, Албанию на юг Италии. По ним планируется поставлять 6 миллиардов кубометров газа в Турцию и 10 миллиардов кубометров в Европу.

Немедленной угрозы нет, но риски возникнут

Реализация проекта "Южный газовый коридор" не представляет немедленной угрозы поставкам российского газа, считает Крутихин. Он обращает внимание на длительные сроки реализации и небольшие объемы планируемых поставок.

"Немедленных рисков для России в этом проекте нет, поскольку, во-первых, поставки газа из Каспийского региона по этому маршруту начнутся не сейчас и даже не через три года; во-вторых, Азербайджан будет поставлять не больше 10 миллиардов кубометров в год", — отметил эксперт.

Однако поставки газа по маршруту "Южного газового коридора" могут возникнуть в будущем, когда к газопроводам этой системы смогут присоединиться другие страны.

"В среднесрочной перспективе по этому маршруту может пойти газ не только из Азербайджана, но и Ирана через Турцию, из Туркменистана, а также из иракского Курдистана, где объем потенциального экспорта превышает 30 миллиардов кубометров в год. Если подсоединятся другие поставщики по этому маршруту, то это будет серьезная конкуренция российским поставкам газа", — подчеркнул Крутихин.

"Набукко" будет реализован

Эксперт отмечает, что проект "Южного газового коридора" отвечает интересам европейских потребителей, поскольку предполагает реальную диверсификацию источников поставок.

"Это отвечает стратегии Европейского союза по диверсификации источников поставок, поскольку то, что предлагает "Газпром", это диверсификация не источников, а только маршрутов, поэтому европейцев это не устраивает", — заявил Крутихин.

Хотя "Южный газовый коридор" был конкурентом приоритетного европейского проекта "Набукко" и фактически поставил на нем крест в прошлом году, когда консорциум по разработке азербайджанского газоконденсатного месторождения "Шахдениз-2" сделал выбор в его пользу, он в некотором смысле может открыть путь к частичной реализации "Набукко", прогнозирует Крутихин.

"Чтобы "Набукко" в каком-то виде реализовался, необходимо построить несколько перемычек: через Турцию в Болгарию, а там уже существуют перемычки с соседними странами, поэтому будет несложно соединить трассу с Румынией, а дальше с Австрией через Венгрию. "Набукко" под любым другим названием будет существовать и будет составлять конкуренцию России", — заключил эксперт.

Nabucco West предусматривал строительство трубопровода длиной 1,3 тысячи километров из каспийского региона в европейские страны в обход России через Азербайджан, Грузию, Турцию, Болгарию, Венгрию, Румынию и Австрию.

Минпромторг формирует единую промышленную и кадровую политику в регионах.

Министерство промышленности и торговли занялось формированием единой промышленной и кадровой политики в регионах. Положения об этом содержатся в соглашениях о взаимодействии в сфере промышленной политики и торговой деятельности, которые Минпромторг подписал уже с 30 субъектами России и до весны 2015 года планирует завершить этот процесс.

Согласно документам, ведомство по представлению главы региона будет согласовывать назначение на должность руководителя уполномоченного органа региона в сфере промышленной политики.

Об этом заявил министр промышленности и торговли Денис Мантуров на церемонии подписания соглашений между министерством и десятью российскими регионами в рамках работы XIII Международного инвестиционного форума «Сочи-2014».

Сегодня, 20 сентября, на сочинском форуме состоялся очередной раунд подписания подобных соглашений. К 20 уже подписавшим их регионам добавились Республика Ингушетия, Кабардино-Балкарская, Карачаево-Черкесская, Чувашская республики, Краснодарский край, Курганская, Мурманская, Орловская, Саратовская и Ярославская области.

Договоренности позволят сформировать режим максимального благоприятствования, необходимый для модернизации существующих предприятий и появления новых высокотехнологичных производств.

Глава Минпромторга подчеркнул, что соглашения будут способствовать синхронизации федеральной и региональных политик в области развития промышленности и внутренней торговли.

Они направлены на улучшение координации государственных программ, реализуемых на территории субъектов Федерации в сферах промышленности и торговли, а также на усовершенствование законодательства, регулирующего промышленное производство.

«Мы рассчитываем, что те основы, которые заложены в них, позволят и Минпромторгу, и субъектам России максимально оптимизировать усилия, направленные на развитие новых индустрий, создание новых высокотехнологичных предприятий, а также механизмов, позволяющих стимулировать инвесторов вкладывать средства в новые предприятия», – отметил Денис Мантуров.

Также он добавил, что подписанные сегодня документы разработаны с учетом инструментов, заложенных в законопроекте «О промышленной политике». Документ уже поддержан профильным комитетом Госдумы и готовится пройти парламентские слушания.

«Мы уверены в том, что регионы поддержат политику Минпромторга вместе с отраслевыми союзами и промышленными предприятиями. Данные соглашения подтверждают и закрепляют основы, заложенные в программных документах и стратегиях, которые разрабатываются на уровне регионов и федерации», – отметил глава ведомства.

В рамках форума Министерство промышленности и торговли подписало соглашение о сотрудничестве с ОАО «Промсвязьбанк». Соглашение предусматривает взаимодействие по приоритетным направлениям деятельности ведомства. Речь идет о финансировании приоритетных проектов во всех отраслях промышленности.

Справка

В целом, с учетом сегодняшнего подписания, заключено уже 30 подобных соглашений. Первые из них были подписаны в мае 2014 года в рамках Петербургского международного экономического форума.

Заместитель Министра Татьяна Яковлева приняла участие в круглом столе «Кавказские минеральные воды: возрождение на новом уровне и в новом качестве», который состоялся в рамках Международного инвестиционного форума «Сочи-2014».

«В Северо-Кавказском федеральном округе созданы все предпосылки для создания медицинского кластера, который позволит организовать полный цикл лечения пациентов с различными заболеваниями на уровне ведущих клиник Европы», – сообщила Татьяна Яковлева.

Создание медицинского кластера в Северо-Кавказском федеральном округе обусловлено высокой потребностью населения в высокотехнологичной медицинской помощи, которую в настоящее время обеспечивают 3 федеральных и 11 региональных медицинских организаций, а также развитая санаторно-курортная база на территории Кавказских минеральных вод.

«Повышение доступности высокотехнологичной медицинской помощи в регионе будет сопровождаться развитием современных комплексных программ реабилитации», – отметила заместитель Министра.

В регионе проводится санаторно-курортное лечение болезней органов кровообращения, дыхания, пищеварения, нервной системы, мочеполовой системы, костно-мышечной системы и соединительной ткани, оказывается медицинская помощь при расстройствах питания и нарушения обмена веществ.

«Кавказские минеральные воды – это крупнейший курортный регион России, включающий свыше 130 минеральных источников, – подчеркнула Татьяна Яковлева. - На его территории расположены 9 санаторно-курортных учреждений, подведомственных Минздраву России, в которых ежегодно проходят лечение более 32 тысяч пациентов».

На базе санаторно-курортных учреждений региона уже организован третий этап медицинской реабилитации пациентов, получивших высокотехнологичную медицинскую помощь в федеральных учреждениях по профилям «кардиология», «неврология», «травматология» и «ортопедия».

«Для организации медицинской реабилитации более тяжелой категории больных в настоящее время укрепляется материально-техническая база санаторно-курортных учреждений региона и проводится подготовка необходимых специалистов», – добавила Татьяна Яковлева.

Санкции Запада против России затормозили запуск первой партии собранных в Ингушетии автобусов южнокорейской компании Daewoo, но проект будет реализован, заявил в пятницу РИА Новости глава Ингушетии Юнус-Бек Евкуров.

Регион планировал представить первый автобус Daewoo собственной сборки на инвестиционном форуме "Сочи-2014". По данным СМИ, вложения в завод "Daewoo Bus Ингушетия" (мощностью 50 автобусов трех типов в месяц) составили 300 миллионов рублей.

"В прошлом году в Сочи было подписано соглашение о совместном с корейцами производстве автобусов Daewoo, здесь мы почувствовали санкции, потому что процесс (запуск первой партии — ред.), который должен был начаться еще месяца два-три назад, с начала ввода этих санкций тормозится, но сам проект дышит, он будет реализован", — уверен Евкуров.

"Я думаю, что до нового года мы эту продукцию увидим", — сказал он, добавив, что на инвестфоруме в Сочи в следующем году собранные в Ингушетии автобусы Daewoo уже точно будут представлены.

Кроме того, по его словам, поставки оборудования через те страны, которые вводили санкции, начали задерживаться на 1,5-2 месяца.

Говоря в целом об инвестициях, Евкуров отметил, что власти региона не видят проблем в этом направлении — по его словам, инвесторов "не стало меньше".

"Наоборот, их в этом году становится еще больше, потому что в целом, в масштабах страны, санкции играют существенную роль, но для регионов страны они дают возможность больше реализовать себя", — сказал он.

Глава республики пояснил, что перед регионами страны, в том числе Ингушетией, сейчас стоят вопросы импортозамещения. В этой связи из числа инвестпроектов, представленных республикой на форуме в Сочи, около 40% ориентированы на замещение импорта.

Он сообщил, что в пятницу Ингушетия заключила на форуме 13 инвестиционных соглашений на общую сумму 15,6 миллиарда рублей, что вдвое больше, чем на том же форуме в прошлом году.

Что касается развития экономики региона, то она в этом году "идет в рост", заявил Евкуров.

"С начала года мы видим рост ВРП, к концу 2014 года мы выйдем на уровень валового регионального продукта 51,4 миллиарда рублей (в 2013 году ВРП Ингушетии составил 44,1 миллиарда рублей — ред.)… Собственные доходы (бюджета) у нас тоже растут с каждым годом. Тот темп (экономики), который сегодня есть даже с учетом санкций, нас устраивает", — добавил он. Татьяна Кузнецова.

Североосетинское предприятие «Казбек» нарастило объем производства томатной пасты

Компания «Казбек» располагается на территории Кировского района Северной Осетии, причем, в связи с ростом загрузки, производственные мощности предприятия должны работать в две смены.

В настоящее время только за одну смену работники «Казбека» перерабатывают около 250 тонн томатов, большая часть которых поступает с собственных плантаций компании. Как сообщил Казбек Джибилов, руководитель предприятия, урожайность одного гектара собственного производства в настоящее время составляет около 600-650 центнеров. Несмотря на то, что текущий сезон оказался довольно засушливым, путем применения систем капельного орошения на 185 гектарах производственных мощностей компании удалось вырастить довольно большой урожай.

В дальнейшем томатная паста станет реализовываться и через местные торговые сети, и через торговые точки в других российских регионах. К сожалению, до введения продовольственного эмбарго продукция «Казбек» терпела убыток от более дешевых импортных аналогов, но в настоящее время ожидается рост востребованности томатной пасты именно из Северной Осетии.

Руководитель Рособрнадзора и глава Дагестана подписали соглашение о повышении качества образования в регионе.

Руководитель Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки Сергей Кравцов и глава Дагестана Рамазан Абдулатипов подписали соглашение о взаимодействии Рособрнадзора и Правительства Республики о повышении качества образования в регионе.

По словам руководителя Рособрнадзора, подписанное соглашение это только начало большой совместной работы. Также он добавил, что сегодня одна из главных задач – провести единый государственный экзамен в будущем году также прозрачно и объективно, как он был организован в 2014 году.

«Сейчас главное, удержать в будущем планку эффективности и честности проведения ЕГЭ, которую мы задали в этом году», - сказал Сергей Кравцов.

В свою очередь глава республики отметил, что министерство образования Дагестана проводит большую работу по повышению качества образования.

«В этом году прозвучал сигнал, что ЕГЭ надо сдавать честно. Возможно, школьники и родители еще думают, что это был ложный сигнал, поэтому если в следующем году мы закрепим свои действия, то стремление учиться, и получать хорошие оценки вернется в школу», - считает Рамазан Абдулатипов.

Также руководители согласовали план совместной работы на 2014-2015 учебной год. В том числе, проведение национального исследования по оценке качества образования (НИКО), организацию тестирования учителей по истории, русскому языку, математике и повышении их квалификации, проведение конференции-семинара по подготовке к ЕГЭ-2015 и совершенствованию преподавания школьных предметов в республике с привлечением специалистов Федерального института педагогических измерений и Федерального центра тестирования.

«То, что мы сегодня обсуждали с главой Дагестана важно не только для региона, но и для нас. Мы благодарим руководство республики за активную и четкую позицию в решении вопросов качества образования», - заключил Сергей Кравцов.

Сегодня, 18 сентября, в Астрахани в преддверии IV саммита Прикаспийских государств открылся международный форум учёных «Обеспечение безопасности экосистем Каспийского моря», в котором принимают участие представители университетов России, Ирана, Казахстана, Туркмении и Азербайджана. Как сообщили ИА REGNUM в пресс-службе главы региона, научное сообщество обсуждает, как в условиях интенсивной нефтегазодобычи сохранить уникальную природу Каспия и предлагают участникам саммита разработку отдельной конвенции по безопасности экосистемы моря.

Среди главных проблем Каспия учёные называют исчезновение редких пород рыб. «Мы очень надеемся, что будет серьёзное продвижение этого вопроса в рамках саммита и в рамках этих встреч, — сказал заведующий кафедрой международного права Бакинского государственного университета Рустам Мамедов (Азербайджан), — Каспий на самом деле находится на грани серьёзных проблем, осетровые исчезают. Я надеюсь, в рамках саммита будет принята специальная конвенция по биоресурсам. Мы ответственны перед будущими поколениями, то, что мы им оставим — нефтяное озеро или уникальный природный объект, — зависит от нас».

В рамках форума состоится посещение корпоративного учебного центра ООО «ЛУКОЙЛ-Нижневолжскнефть» в посёлке Ильинка и научного центра «БИОС», имеющего богатейших опыт разведения осетровых. «Надеюсь, что опыт, который мы получим в рамках этого форума, станет ценным ресурсом на пути сохранения Каспия», — отметил заместитель председателя правительства Астраханской области по функционированию систем жизнеобеспечения и экологической безопасности Олег Полумордвинов.

«То, что форум проходит в преддверии саммита, придаёт этому мероприятию особый импульс, — заявил ректор Атырауского государственного университета Бейбут Мамраев (Казахстан), — надеемся, что голоса учёных будут услышаны главами государств, будут предприняты конкретные меры, которые позволят нам — странам Каспийского региона — по-добрососедски экономно, бережно пользоваться богатством моря и сохранять флору и фауну для потомков».

Добавим, что проблема Каспия на сегодняшний день очень актуальна, но вне зависимости от того, как решится вопрос о международно-правовом статусе Каспия и о разделении нефтяных ресурсов между прикаспийскими государствами, Каспий остается общим экологическим объектом региона. На берегах Каспия проживает десять миллионов человек, все они заинтересованы в том, чтобы последующие поколения наслаждались чистым воздухом и водой, восхищались удивительными видами рыб и птиц.

Заместитель министра сельскохозяйственного джихада по вопросам садоводства Мохаммед Али Тахмасби на состоявшемся в Дамгане (провинция Семнан) общенациональном фестивале фисташек заявил, что Иран экспортирует фисташки на сумму более 1 млрд. долларов в год и основные поставки этой продукции осуществляются в Китай, Индию, а также в прикаспийские страны.

По словам М.А.Тахмасби, фисташковые плантации Ирана занимают площадь в 400 тыс. га. Ежегодно с этих плантаций получают до 360 тыс. т сырых фисташек, примерно треть из которых перерабатывается в сушеные фисташки.

Заместитель министра сельскохозяйственного джихада во время поездки по шахрестану Дамган осмотрел несколько фисташковых садов и обсудил со специалистами проблемы, которые возникают при производстве фисташек и их поставках на рынок.

Фисташковые сады в шахрестане Дамган занимают площадь в 14 тыс. га. В текущем году с 12 тыс. га местных плодоносящих садов получено более 37 тыс. т фисташек.

Продолжается развитие промышленного садоводства в Республике Ингушетия

Так работники садоводческого предприятия ОАО «Братцевское» уже начали уборку выращенного урожая. Также в этом месяце данное хозяйство посетил Юнус-Бек Евкуров, глава Республики Ингушетия, в сопровождении Асхапа Гойгова, вице-премьера Правительства Ингушетии по вопросам АПК, и Али Балаева, руководителя аграрного ведомства.

Причем в ОАО «Братцевское» развивается именно интенсивное садоводство. В будущем в садах предприятия соберут 10,85 тысяч тонн плодов, а годовая прибыль компании может достигнуть 290 млн рублей.

Кроме этого, г-н Евкуров побывал на агропромышленном комбинате ГУП «Атлас», который в текущем месяце закупил и начал установку нового оборудовании для переработки овощей и фруктов.

Завершены работы по строительству кабельного коллектора «Чагино» в районе Люблино Юго-Восточного округа (ЮВАО) Москвы, сообщил руководитель Департамента топливно-энергетического хозяйства города Москвы Павел Ливинский.

«После аварии на подстанции «Чагино» в 2005 году были сделаны серьезные выводы о том, как должна развиваться московская энергосистема и как ликвидировать дефицит мощностей. Многие подстанции были модернизированы, увеличены трансформаторные мощности для удовлетворения нужд города. А чтобы после реконструкции выдать эту мощность - потребовалось строительство нового коллектора», - сказал П. Ливинский. Руководитель Департамента отметил, что протяженность кабельного коллектора составляет 1425 метров. «Он был построен методом щитовой проходки на глубине от 15 до 18 метров. Трасса коллектора начинается от подстанции «Чагино», проходит под Чагинской и Ставропольской улицами. На всем протяжении коллектора устроены семь вентиляционных камер и одна электрощитовая, а также системы вентиляции и водоудаления», - добавил П. Ливинский. В настоящее время на объекте заканчивается монтаж систем сигнализации, дымо- и водоудаления и других, необходимых для надежного и бесперебойного обслуживания города.

Утилизация автомобилей: кто во что горазд?

Утилизаторы дают старт Всероссийской программе мониторинга утилизированных транспортных средств

/Rusmet.ru, Родионов Михаил, Ковшевный Виктор, НП НСРО «РУСЛОМ.КОМ»/ Российские утилизаторы заявили о начале мониторинга фактически утилизированных транспортных средств. Делается это в целях недопущения хищения бюджетных средств, выделенных на Программу обновления парка автомобилей, анонсированную Председателем Правительства РФ 27 августа 2014 года, которую СМИ сразу окрестили «программой утилизации».

Есть и еще одна важная задача: необходимо избежать попадания так называемых «б/у запчастей» на черный рынок, что положительно скажется как на безопасности дорожного движения, так и на рынке новых автокомпонентов. В мониторинге участвуют как лидеры прошлой программы утилизации 2010-2011 годов, утилизировавшие тогда более 300 тыс. машин, так и новые компании, располагающие всем необходимым оборудованием для полной и безопасной переработки вышедших из эксплуатации транспортных средств (ВЭТС).

Всего в ходе прошлого «правительственного эксперимента» в обмен на «автоутиль» было реализовано 900 тысяч новых автомобилей. При этом точно направлено на утилизацию было лишь 600 тыс. машин, тогда как судьба оставшихся 300 тыс. «шахидмобилей» неизвестна из-за отсутствия работоспособной единой системы учета...

На текущий момент в Единый реестр вошло 125 пунктов приема транспортных средств на утилизацию.

Это мощности Вторчермет НЛМК (Екатеринбург), Промышленной компании «Втормет» (Московская обл.), Металлоломной компании «ОМК-ЭкоМеталл» (Москва), Северсталь-Вторчермет (Вологодская обл.), Производства по переработке промышленных отходов (ДО ОАО «АВТОВАЗ», Самарская обл.), ТрансЛом (Москва), Научно-производственного объединения «Русский металл» (Иваново), Промко (Екатеринбург), Орис Пром (Москва), Хетек (Ленинградская обл.), Хетек Воронеж (Воронеж), Торгового домf «БалтЭксКом» (Московская обл.), Пром Мет (Москва), Промснаб (Санкт-Петербург), Промтехносеть (Московская обл.), Регион Плюс (Волгоград), Сталком (Хабаровск), Торговой Компании «МВС» (Республика Мордовия), Торэкс (Хабаровский Край), Ферротек (Москва), Шротт (Сыктывкар), ИнтераЮнит (Московская обл.), Производственной компании «Хабаровскметаллторг» (Хабаровск), Приморский Втормет (Владивосток), Торгово-сырьевой компании «Росметэкспорт» (Ростов-на-Дону), Вторсталь (Ростовская обл.), ИмпэксТрейд (Ростов-на-Дону), СТЭП металл (Кировская обл.), Энерго-Тяжмаш (Москва), Мера (Санкт-Петербург), Левел (Ростов-на-Дону), Интерметтрейд (Казань).

Помимо вышеперечисленных субъектов федерации эти компании присутствуют своими пунктами приема транспортных средств на утилизацию в Краснодарском, Пермском и Ставропольском крае, Брянской, Курганской, Липецкой, Новосибирской, Орловской, Тульской, Тюменской областях, республиках Башкортостан, Марий Эл, Мордовия, Татарстан, Удмуртия, Чувашия.

В совокупности они располагают мощностями для полной и безопасной утилизации более чем 138 тысяч легковых машин и мотоциклов и более чем 26 тысяч легких коммерческих и грузовых автомобилей, автобусов, прицепов и полуприцепов ежемесячно.

В информационном вакууме рождаются слухи

На прошлой неделе СМИ огорошили рынок заявлением, что «Правительство забыло про утилизацию». Все стали друг другу звонить и спрашивать - неужели это так? Нет, не так. Подробности будут озвучены на конференции «Утилизация транспортных средств - 2014», которая пройдет 24 сентября 2014 года.

Реестр пунктов приема ВЭТС на утилизацию НП НСРО «РУСЛОМ.КОМ»

Портал Rusmet, ООО «Интеллектуальные ресурсы», НП НСРО «РУСЛОМ.КОМ», ОАО «АСМ-холдинг» и Аналитическое агентство «АВТОСТАТ» приглашают все заинтересованные стороны 23-24 сентября 2014 года обсудить ключевые детали реализации объявленной государственной программы утилизации ВЭТС и стимулирования спроса на новые автомобили и участвовать в разработке итогового документа с предложениями делегатов конференции Минпромторгу России по совершенствованию программы утилизации транспортных средств и мерам по ее эффективной реализации.

Конференция «Утилизация транспортных средств в России - 2014»

23-24 сентября 2014 г.

Москва, Ренессанс Москва Монарх Центр (Renaissance Moscow Monarch Centre Hotel) - Ленинградский проспект, 31А, строение 1

Официальный сайт мероприятия http://ar.rusmet.ru

Российские рыбаки взяли планку в 3 млн. тонн

По данным Центра системы мониторинга рыболовства и связи, на 16 сентября отечественные пользователи освоили 3 млн. 15,8 тыс. тонн водных биоресурсов. Это на 4,1% ниже уровня прошлого года.

В Дальневосточном бассейне российские рыбаки добыли 2 млн. 50,6 тыс. тонн, что на 124,2 тыс. тонн меньше показателя за аналогичный период 2013 г. Освоено 1 млн. 287,7 тыс. тонн минтая - на 44,2 тыс. тонн меньше уловов за тот же промежуток прошлого года.

Как сообщили Fishnews в центре общественных связей Росрыболовства, в Северном бассейне поймано 441,7 тыс. тонн ВБР, что на 1,8 тыс. тонн меньше, чем на отчетную дату 2013 г. Промысел трески принес 354,2 тыс. тонн, прибавка составила 48,5 тыс. тонн. Добыто 49 тыс. тонн пикши (-10,7 тыс. тонн к уровню прошлого года) и 26 тыс. тонн мойвы (-34,4 тыс. тонн).

В Балтийском море выловлено 31,5 тыс. тонн, что на 1,9 тыс. тонн больше показателя за аналогичный период 2013 г. Уловы шпрота уменьшились на 4,2 тыс. тонн – до 13,9 тыс. тонн. Объемы освоения балтийской сельди составили 13,1 тыс. тонн ( +5,5 тыс. тонн).

В Азово-Черноморском бассейне поймано 29,1 тыс. тонн водных биоресурсов, что на 11,5 тыс. тонн выше уровня прошлого года. Выловлено 12 тыс. тонн хамсы, по сравнению с показателем за аналогичный период 2013 г. ее добыча выросла на 0,2 тыс. тонн. Шпрота поймано 10,2 тыс. тонн ( +9,4 тыс. тонн).

В Каспийском бассейне российские предприятия выловили 19,8 тыс. тонн ВБР - на 1 тыс. тонн меньше, чем на отчетную дату прошлого года. Уловы кильки составили 0,5 тыс. тонн (-0,6 тыс. тонн), а крупных и мелких пресноводных объектов освоено 15,4 тыс. тонн (-0,3 тыс. тонн).

В зонах иностранных государств отечественные компании добыли 253,8 тыс. тонн рыбы и морепродуктов, показатель снизился на 48,5 тыс. тонн по сравнению с прошлогодним. В конвенционных районах и открытой части Мирового океана добыто еще 189,7 тыс. тонн, что на 34,4 тыс. тонн выше уровня 2013 г.

По сообщению корреспондента ИА REGNUM, ссылающегося на пресс-службу главы и правительства региона, в Ингушетии ожидается буквально небывалый урожай картофеля.

Причем Абубакар Мальсагов, председатель правительства республики, и Асхап Гойгов, вице-премьер Ингушетии, особенно отметили тот факт, что такие высокие результаты картофелеводы не получали даже в советский период, и призвали республиканские власти увеличить поддержку местных производителей.

Так Амирхан Хашагульов, аграрий из Назрановского района, сообщил об урожайности одного гектара сорта «Рокко» в размере 40 тонн и разновидности «Романа» в 25 тонн. Окончательно уборка урожая еще не завершена. В среднем же, согласно прогнозу Министерства сельского хозяйства Ингушетии, средняя урожайность одного гектара овощей в республике может достигнуть 250 центнеров, что на 98% выше, чем в прошлом году.

Чеченский ученый-селекционер вывел новый сорт винограда, который назвали в честь главы Чечни Рамзана Кадырова — КРА (Рамзан).

Новый виноград имеет ряд преимуществ перед традиционными сортами — экономичность, морозостойкость и высокую урожайность, заявил РИА Новости доктор сельскохозяйственных наук, разработчик Анди Магомадов.

Лучший

"Мы занимались селекцией совместно с учеными Всероссийского НИИ виноградарства и виноделия им. Потапенко и вывели пять новых сортов, самый лучший из них назвали в честь главы республики — КРА(Рамзан)", — отметил Магомадов. Остальные четыре сорта также имеют символичные названия: барт (единство), даймохк (родина), ирс (счастье) и марзо (сладость). Ученый гордится тем, что вывел первые сорта чеченского винограда. Уже в октябре этого года начнется высадка саженцев — по пять гектаров на каждый сорт.

Ученый отмечает, что сорт КРА является самым качественным среди них, он без косточек, нежно-розового оттенка, со сладковатым привкусом, урожайность почти в три раза выше, чем у прежних сортов. Средняя урожайность виноградных плантаций в Чечне составляет 5 тонн с гектара, ожидается, что новый вид будет давать 15 тонн с гектара.

Кроме того, он экономичен, не требует многократных опрыскиваний, не нужно укрывать, морозостойкий, выдерживает до 25 градусов ниже нуля.

Магомадов подчеркнул, что уже подана заявка на получение сертификата в Государственный реестр, документ будет выдан до конца года. По его словам, комиссия утвердила название КРА (Рамзан). Ягода неоднократно выставлялась также на всероссийских выставках и получила признание ученых-селекционеров.

Отец-американец

У винограда КРА "отец" американец, которого скрестили с другими сортами, отвечающими заданным требованиям, — признался ученый.

"Мы в лаборатории на американский корень насадили другие сорта винограда и скрещивали, таким образом полученные высококачественные семена в течение девяти лет вывели новую разновидность", — рассказал Магомадов.

Он уверен, что со временем его "детища" вытеснят традиционные для Чечни разновидности этой ягоды.

"Ежегодно мы планируем увеличивать плантации на 5-10 гектаров и можем смело конкурировать с любым сортом столового винограда", — отметил Магомадов.

В республике выращивают до 20 сортов.

Новый бренд

Аббревиатура КРА последние годы стала своеобразным брендом новой Чечни — отстроенной, современной, стремительно развивающейся — без искусственного продвижения и рекламы. Сначала популярным среди молодежи стало носить футболки, кепки, шапки с этими буквами, затем появилась мода на автомобильные номера, а те, кому они не достались, подходят к вопросу креативно — высекают золотистые буквы и клеят их на видном месте автомобиля. Даже школьники младшего возраста подхватили тренд и выводят на обложках и портфелях модный логотип. У чеченской молодежи пользуются популярностью куртки, брелки, сувениры и ювелирные изделия, украшенные буквами КРА.

Глава Рособрнадзора в Ставрополье рассказал о перспективах ЕГЭ.

Руководитель Федеральной службы по надзору в сфере образования и науки Сергей Кравцов в Пятигорске подвел итоги экзаменационной кампании 2014 года и рассказал о перспективах ЕГЭ.

В мероприятии приняли участие представители регионального министерства образования, начальники управлений и отделов образования городов и районов Ставрополья, специалисты, ответственные за проведение итоговой аттестации, руководители пунктов проведения экзаменов, директора школ и педагоги.

«Главная задача системы ЕГЭ – дать выпускникам любого региона равные возможности сдать экзамен, получить объективный результат и поступить в вуз. В 2014 году мы должны были, прежде всего, обеспечить условия для того, чтобы честный ученик честно получил свою оценку. Ставропольский край с этим справился», - отметил руководитель ведомства.

По словам главы Рособрнадзора, экзаменационная кампания 2014 года дала объективные результаты. «Они не плохие и не хорошие, просто честные. И именно такой результат дает нам понимание, куда двигаться дальше, что изменить, что сохранить, как действовать», - подчеркнул глава Рособрнадзора.

ЕГЭ – это оценка индивидуальных образовательных достижений учащихся, а не оценка школы или учителя, подчеркнул глава ведомства. Он напомнил, что сайте Федерального института педагогических измерений уже размещен подробный анализ ЕГЭ-2014 и методические рекомендации - по каждому школьному предмету.

Обозначив задачи на 2015 год, руководитель службы отметил, что все меры, по обеспечению объективности и прозрачности единого госэкзамена, которые были приняты в 2014 году, будут действовать и в новом. В том числе, будет использована технология печати контрольных измерительных материалов непосредственно в аудитории перед экзаменом, успешно испытанная в нынешнем году и позволяющая минимизировать риски при доставке заданий.

«Нам удалось избежать утечек экзаменационных материалов, в пунктах проведения экзамена был порядок. Надеемся, что и 2015 год пройдет в таком режиме. Поэтому я обращаюсь к выпускникам, которые пошли в 11 класс и готовятся в ЕГЭ, рассчитывайте на свои знания и получите хороший результат», - сказал Сергей Кравцов.

15 сентября в Махачкале состоялось торжественное открытие передвижной фотовыставки «В России моя судьба». В 2014 году в конкурсе приняли участие 2784 фотоработы. Из них 850 были отобраны для передвижной экспозиции.

Конкурс и выставка проводятся при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках реализации государственной программы «Патриотическое воспитание граждан Российской Федерации на 2011-2015 годы».

Всероссийский фотоконкурс и фотовыставка «В России моя судьба», ставшие традиционными, организованы уже в четвертый раз. Фотовыставка будет доступна для жителей и гостей Махачкалы с 15 по 28 сентября. Далее фотовыставка переместится в Новоуральск (10.10.14 - 22.10.14), а затем в Уфу (29.10.14-12.11.14).

В церемонии открытия фотовыставки приняли участие официальные лица Правительства Республики Дагестан, представители общественных и патриотических организаций, высших учебных заведений и др.

Министр печати и информации Республики Дагестан Аджиев Азнур поздравил участников фотоконкурса из Махачкалы и отметил, что подобные патриотические выставки и мероприятия должны проводиться чаще. Также он рассказал об идее создания союза фотохудожников и постоянной экспозиции лучших фотографий Республики Дагестан.

Заместитель Министра культуры Республики Дагестан Гарунова обратилась с благодарностью к Федеральному агентству по печати и массовым коммуникациям за выбор Махачкалы для старта федеральной передвижной фотовыставки «В России моя судьба». Впечатления от экспозиции она выразила в словах: «Благодаря этой фотовыставке мы видим людей, живущих в нашей великой стране: их лица, обычаи, традиции и увлечения. И важно, что многообразие Дагестана представлено наравне с другими регионами».

Ректор Дагестанского института народного хозяйства Яхья Бучаев подчеркнул: «Наша страна объединяет более 150 национальностей. Фотовыставка проявляет все цвета национального колорита Российской Федерации».

Официальное открытие и церемонию награждения победителей фотоконкурса из Республики Дагестан проводил директор ГКУ «ДагПатриотЦентр» Гамзат Муслимов.

Фотовыставка проходит под патронажем Министерства обороны Российской Федерации, Российского государственного военного историко-культурного центра при Правительстве Российской Федерации, Министерства образования Российской Федерации, Министерства культуры Российской Федерации и органов исполнительной власти субъектов Российской Федерации.

Интеллектуалы немецкоязычной антифашистской диаспоры в поисках идентичности

(пер. с англ. И. Булатовского)

Катерина Кларк

В последние годы феномен диаспоры не раз оказывался в центре внимания научного сообщества. Многие исследователи пытались понять, какое воздей­ствие на культурную, этническую и национальную идентичность оказывает случайное или намеренное рассеяние по разным странам массы людей, при­надлежащих к одной этнической группе или живущих в одном государстве, как это было в случае послереволюционной русской эмиграции, образовав­шей диаспору.

История диаспоры, о которой пойдет речь, началась 30 января 1933 года, когда к власти в Германии пришел Гитлер. Ее формирование ускорили массо­вые аресты среди левых вслед за пожаром Рейхстага 27 февраля, а также по­казательное сожжение книг в Берлине 10 мая того же года, после чего из стра­ны бежали многие интеллектуалы, опасавшиеся за свою жизнь. В 1938 году, после аншлюса Австрии и отторжения от Чехословакии Судетской области, антифашистская диаспора пополнилась местной интеллигенцией и теми, кто нашел временное убежище в этих странах. Всех их я определяю как немецкоязычных, поскольку писали они в основном по-немецки.

Для формирования диаспоры необходимо рассеяние, что и произошло с немецкоязычными интеллектуалами: их разбросало по всему миру, включая Францию, Англию, Турцию, Чехословакию (до нацификации), США, Пале­стину и некоторые латиноамериканские страны. Тем не менее они, как пра­вило, держались вместе, сохраняя общность благодаря внутренним связям и тем объединениям, которые возникали вокруг различных организаций, а также периодических изданий, распространяемых внутри диаспоры. Предметом моего исследования будут те дилеммы, с которыми сталкивались немецкоязычные интеллектуалы, пытаясь определить культурную идентич­ность в условиях диаспоры, особенно те из них, у кого были какие-то связи с СССР (кто либо жил там, либо работал в просоветских организациях и из­даниях, либо занимался другого рода деятельностью, поддерживаемой совет­ской властью). Но сперва немного о самой диаспоре.

В 1930-х годах у немецкоязычной интеллектуальной диаспоры было два центра. Первый — Париж, где насчитывалось больше всего немцев-антифа­шистов, пока германское вторжение не заставило их пересечь Атлантику и осесть в Нью-Йорке или Лос-Анджелесе. Союз [защиты интересов] немецких писателей (Schutzverband deutscher Schriftsteller, SDS), созданный в 1909 го­ду и переформированный нацистами в 1933-м в Имперский союз немецких писателей (Reichsverband deutscher Schriftsteller), был возрожден в Пари­же по инициативе эмигрантов — бывших членов его крайне левого берлин­ского отделения. Филиалы парижского Союза, объединившие около 90% из двухсот отверженных немецкоязычных писателей разных национальностей, были созданы в Великобритании, Чехословакии, Бельгии, Дании, Голландии, Швейцарии, Люксембурге, Австрии, Южной Африке, США и Мексике[1].

Диаспора страдала от хронической нехватки денег. Ее главные журналы, такие как «Die Sammlung», выпускавшийся в Амстердаме Клаусом Манном, «Neue deutscher Blatter», издававшийся в Праге Виландом Херцфельде, бра­том Джона Хартфилда, и парижский «Unsere Zeit», редко когда существо­вали дольше двух лет и закрывались один за другим. Кроме финансовых, эмигранты сталкивались с паспортными проблемами и нередко страдали от голода. В результате, а также благодаря неуклонной поддержке Советским Союзом антифашистского движения (до пакта Молотова—Риббентропа, за­ключенного в 1939 году) и в силу левых симпатий многих интеллектуалов- эмигрантов просоветские организации и коммунистическая идеология стали играть значительную роль внутри диаспоры.

Вторым ее центром стала Москва. Несмотря на большое число обосновав­шихся там немецкоязычных интеллектуалов-эмигрантов, Советский Союз не соответствовал этой роли. Как правило, социалистическое государство принимало бежавших от нацистов интеллектуалов только в том случае, если они являлись членами коммунистической партии; остальным же отказывало. Франция была в этом смысле более открытой, особенно при Леоне Блюме, возглавлявшем правительство Народного фронта, когда в стране насчитыва­лось по меньшей мере 10 000 (а возможно, и все 30 000) представителей диа­споры, хотя после отставки Блюма в 1938 году ситуация изменилась в худ­шую сторону[2].

Тем не менее Москва оставалась крупнейшим центром немецкоязычной антифашистской диаспоры, особенно после 1935 года, когда существенные сдвиги в политике Коминтерна превратили СССР в лидера широкого анти­фашистского движения. Эта фаза, приблизительно совпадающая с эпохой На­родного фронта во Франции, охватывает период с 1935-го по начало 1939 го­да и отмечена переходом СССР и Коминтерна на более открытые позиции в вопросе о том, кого можно считать союзниками в их общем деле. Эта новая политика была провозглашена Георгием Димитровым в его речи на VII Кон­грессе Коминтерна в августе 1935 года. Говоря о необходимости такого рас­ширения категории потенциальных участников антифашистского альянса, поддерживаемого Коминтерном, чтобы он мог вовлечь в свою идеологичес­кую орбиту не только рабочих и интеллигенцию, но и католиков, и анар­хистов, и другие ранее непредставимые в этом альянсе группы, Димитров подчеркивает, что «Коммунистический Интернационал не ставит единству действий никаких условий, за исключением одного — элементарного, для всех рабочих приемлемого, а именно: чтобы единство действий было направлено против фашизма, против наступления капитала, против угрозы войны, про­тив классового врага»[3].

С 1935 года Советский Союз начал активно, хоть и неофициально, субсиди­ровать деятельность антифашистов во Франции. В частности, Международный конгресс писателей в защиту культуры, проведенный летом 1935 года в Па­риже, веха в истории антифашистского движения, был организован и финан­сировался в основном Советским Союзом при живейшем участии Сталина[4].

В этой атмосфере, созданной Народным фронтом, парижским конгрессом и VII Конгрессом Коминтерна, произошли знаменательные институциональ­ные перемены. После парижского конгресса на смену Международному объ­единению революционных писателей (МОРП), управлявшемуся из Москвы и подотчетному Коминтерну, пришла более открытая писательская органи­зация — Международная ассоциация писателей в защиту культуры, с центром в Париже, но по-прежнему активно финансируемая и управляемая из Моск­вы. Многие немецкие литераторы, осевшие во Франции и других странах За­падной Европы, вступили в эту организацию. Немецким литераторам, жив­шим в Советском Союзе, ничего не оставалось, как тоже стать ее участниками, в результате чего они немедленно оказались под опекой немецкой секции Союза писателей СССР, в которой ведущую роль играл Георг (Дьёрдь) Лукач. Немецкая секция подчинялась иностранной комиссии Союза писателей, воз­главляемой Михаилом Кольцовым и его заместителем Сергеем Третьяковым. Оба они бывали в Берлине в начале 1930-х и с тех пор имели широкие связи среди немецких интеллектуалов. Мария Остен[5], гражданская жена Кольцова, с которой он познакомился в Берлине, тоже вела активную работу с немецко­язычной интеллектуальной диаспорой. Кольцов, Остен и наиболее активные немецкоязычные интеллектуалы, жившие в Москве, часто бывали в Париже, курируя антифашистскую деятельность Международной ассоциации писате­лей в защиту культуры, — особенно во время Гражданской войны в Испании, начавшейся в 1936 году, когда Париж стал своего рода перевалочной базой для тех, кто направлялся в Испанию или возвращался оттуда.

Советский Союз оказывал значительную материальную поддержку не­мецкоязычным писателям в изгнании, обеспечивая им прежде всего возмож­ность публикации. Переписка Третьякова, Остен и Кольцова с теми из них, кто нашел прибежище в странах Западной Европы, свидетельствует о том, что помощь в издании их произведений, в оригинале и в русском переводе, заботила Союз писателей СССР не меньше, чем получение этими литерато­рами продовольственных посылок от их советских коллег[6]. Советские изда­тельства выпускали до 250 книг на немецком языке в год, не говоря уже о множестве произведений немецкой литературы в русском переводе[7]. Кроме того, в советских театрах поощрялись постановки пьес немецкоязычных дра­матургов, а некоторые советские фильмы снимались немецкими режиссе­рами[8]. Любопытным примером подобного сотрудничества мог бы послужить антиамериканский художественный фильм «Черные и белые», посвященный положению чернокожих в Америке: сценарий был совместным, советско-не­мецким, сниматься должны были приглашенные афроамериканские актеры, а режиссером должен был стать немец Карл Юнгханс (однако фильм так и не был снят).

Оказывая материальную поддержку немецкоязычным интеллектуалам-из­гнанникам, их советские покровители преследовали вполне определенные цели. Одной из них было повышение уровня сознательности и культуры со­ветских этнических немцев, которые проживали в основном в АССР Немцев Поволжья со столицей в городе Энгельс (до 1931 года — Покровск). К 1936 го­ду в СССР нашли пристанище 4600 немецкоязычных беженцев; после окку­пации Австрии и Чехословакии их число значительно увеличилось. Тем не менее эмигранты-антифашисты, принятые Советским Союзом, составляли незначительное меньшинство по сравнению с миллионом советских этни­ческих немцев, потомков так называемых «колонистов» XVIII-XIX веков; к тому же эта группа населения выросла в период первой пятилетки за счет притока немцев и австрийцев, привлеченных индустриализацией и возмож­ностью получить работу, которой не было в охваченной депрессией Европе.

Город Энгельс был провинциальным захолустьем. Немцы Поволжья раз­говаривали на архаичном немецком языке вековой давности и были в основ­ном крестьянами и рабочими. Тем не менее Эрвин Пискатор, знаменитый берлинский театральный режиссер-экспериментатор левого толка, приехав­ший в СССР в 1931 году, с энтузиазмом взялся за предложенную ему работу в Академическом немецком театре Энгельса и даже пытался (правда, безус­пешно) привлечь к ней Бертольта Брехта[9]. Другой целью советских покро­вителей немецкоязычной интеллектуальной эмиграции было привлечение их к просоветской пропаганде среди европейских немецких беженцев и на­селения самой нацистской Германии[10]. Например, для участия в передачах международного «Московского радио» на немецком языке приглашались видные немецкоязычные интеллектуалы, а немецкий режиссер Густав фон Вангенхайм снял советский антифашистский пропагандистский фильм «Бор­цы» («Kampfer», 1936).

Важнейшей составляющей участия СССР в судьбе немецкоязычной ин­теллектуальной диаспоры было финансирование трех периодических изда­ний, которые печатались в Москве, но широко распространялись внутри диа­споры: «Das Wort», «Internationale Literatur. Deutsche Blatter» и «Deutsche Zentral-Zeitung». Журнал «Das Wort», основанный в 1936 году по инициати­ве парижского конгресса писателей, редактировали Вилли Бредель, Леон Фейхтвангер и Бертольт Брехт[11]. Последние двое жили за границей: Фейхт­вангер — на французской Ривьере, а скиталец Брехт — по всей Европе. Пред­намеренный выбор редакторов среди иностранных писателей с громкими именами должен был сделать «Das Wort», по существу, главным объединяю­щим литературным органом диаспоры, разбросанной по разным странам. Два других издания, важных для ориентированных на Москву эмигрантов, — «Internationale Literatur» и «Deutsche Zentral-Zeitung» — выполняли ту же функцию, но в меньшей степени. Когда в 1933 году Иоганнес Бехер стал глав­ным редактором «Internationale Literatur», немецкой версии советского жур­нала «Интернациональная литература», это издание отчасти утратило свою независимость и стало печатать в основном немецких литераторов-эмигран­тов, а не смесь произведений разноязычных авторов[12]. «Deutsche Zentral- Zeitung», существовавшая с 1926 года, а в тридцатые выходившая ежедневно, была своего рода «Правдой» для советских этнических немцев: она сообщала об их промышленных и сельскохозяйственных успехах, открытии новых не­мецких школ и т.д. Однако при Юлии Анненковой, руководившей «Deutsche Zentral-Zeitung» в 1934-1937 годах, эта газета тоже стала печатать статьи, на­писанные представителями немецкоязычной интеллектуальной эмиграции или ориентированные на них. Среди зарубежных подписчиков «Das Wort», «Internationale Literatur» и «Deutsche Zentral-Zeitung» были выдающиеся представители немецкой антифашистской эмиграции[13]; редакции трех изда­ний работали в тесном сотрудничестве, нередко делясь друг с другом руко­писями и рекомендуя друг другу авторов.

Эти полностью финансируемые советской властью издания позволяли эмигрантам высказывать свои идеи и способствовали улучшению их матери­ального положения, но при этом усугубляли экономическую зависимость многих из них от советского государства: гонорары зарубежным авторам вы­плачивались в червонцах, что делало публикацию особенно желанной для тех, кто едва сводил концы с концами (об этом свидетельствует, к примеру, переписка редакции «Das Wort» с Вальтером Беньямином)[14].

Таким образом, едва ли можно рассматривать изгнанников-антифашистов, писавших для этих изданий, как «группу», ориентированную исключительно на Москву. Состав авторов постоянно менялся, особенно после показатель­ных процессов 1936-1938 годов, когда многие немецкоязычные интеллек­туалы, осевшие в СССР, стали жертвами чисток, а многие их зарубежные кол­леги отвернулись от советской России. Нет необходимости говорить о том, что политическое давление Советского Союза, становившегося в течение 1930-х годов все более консервативным и закрытым, также способствовало сокращению числа зарубежных авторов. Несмотря на неизбежное искажение общей картины, эти издания могут служить важным источником информа­ции о том, как ориентированные на Москву немецкоязычные интеллектуалы решали насущную проблему осмысления своей идентичности в качестве из­гнанников, неизбежно вставшую перед ними в условиях диаспоры.

Для интеллектуалов-антифашистов, которые начали эмигрировать из Гер­мании с приходом к власти Гитлера в 1933 году, вопросы идентичности и идейной приверженности стояли особенно остро. Как им следовало отныне определять себя? В чем состояла их новая миссия? Должны ли были те, кто нашел прибежище в СССР, ассимилироваться и стать советскими гражда­нами? Или они должны были стать частью большого транснационального сообщества интеллектуалов-антифашистов, которое заявило о себе во время парижского конгресса писателей (Вилли Бредель характеризовал это со­общество: «...писатели международного значения, такие как Жид, Мальро, Барбюсс, Нексё, Хаксли, Генрих Манн и Фейхтвангер»[15]). Или эти интеллек­туалы-изгнанники, несмотря ни на что, были прежде всего защитниками и хранителями истинно немецкого культурного наследия? Или же, по сути, подданными коммунистической империи, управляемой из Москвы?

На самом деле, хоть и в разной степени, к этим интеллектуалам приме­нимы в комплексе все перечисленные выше характеристики. Дело в том, что эмигранты-антифашисты одновременно были связаны с разными культурно-идеологическими группами, каждая из которых определялась одной из этих возможностей. Это многообразие ориентиров и задач означало, что как из­гнанники, так и их советские покровители были непоследовательны в опре­делении своих позиций.

Интеллектуалы-изгнанники пытались найти общий язык с разными, под­час противоборствующими, силами и обстоятельствами. Разумеется, мате­риальные соображения играли здесь решающую роль, потому что главным для этих эмигрантов было продолжение их интеллектуальной деятельности.

Большинство представителей немецкоязычной интеллектуальной диа­споры пытались осмыслить и освоить новые виды идентичности, игнориро­вавшие этническую обособленность и в силу этого являвшие яркий контраст с платформой нацистов, их изначальных соперников в плане определения культурной идентичности. Интеллектуалы-изгнанники стремились к свет­ской культурной идентификации, своего рода секуляризованной вере, чьи основания — разум, гуманизм, культура — были выдвинуты в 1935 году Меж­дународным конгрессом писателей в защиту культуры и в общих чертах определяли платформу интернациональной когорты интеллектуалов-анти­фашистов периода Народного фронта. Нацисты, напротив, олицетворяли иррациональное невежестве, которым изобиловали Средние века[16], и «вар­варство» (Barbarei); они были «разрушителями культуры» (Kulturzerstorer)[17]и даже нелюдями, «хищниками» (Raubtiere) — характеристика, неожидан­но напоминающая те, что давались обвиняемым на московских показатель­ных процессах[18].

Однако благородные идеалы немецкоязычных антифашистов (культура, гуманизм, разум) были слишком обобщенными, что оказалось неизбежным в условиях интернационального культурного альянса, своей непрочностью напоминавшего Народный фронт. Необходимо было определиться: какая культура? какой гуманизм? Некоторые интеллектуалы, вслед за деятелями Коминтерна, формально высказывались в поддержку культуры угнетенных стран (колоний и полуколоний) «третьего мира»[19], как сказали бы мы сего­дня; другие ратовали за «советский гуманизм, ничего общего не имеющий с буржуазным гуманизмом»[20], но чаще всего их высказывания все-таки имели отношение к культуре, так или иначе связанной с «немецкостью».

Ключевая дилемма для немецкоязычных антифашистов состояла в опре­делении своей миссии и своей собственной светской религии — культуры — на фоне того, что сообщество их было, в сущности, транснациональным, диаспорическим, то есть безгосударственным. Широко распространено мнение, что «культура по своей природе явление недовоплощенное и нуждается в го­сударстве, чтобы воплотиться в полной мере»[21]. Германия, которая могла бы рассматриваться как «национальное государство» этих изгнанников, как локус и гарант их «культуры», недостаточно хорошо поддается определению в качестве геополитической реалии, что было слишком очевидно в то время, когда нацисты заявили о своих претензиях создать «великую Германию». Для немецкоязычных изгнанников выбор принадлежности к определенной «нации» был особенно проблематичен в силу того, что они составляли диа­спору выходцев из разных стран (Германии, Австрии, Чехословакии, Венг­рии). В своих усилиях выйти за пределы идеологии «крови и почвы» и этноцентричности нацистской культуры они постоянно рисковали впасть в банальное обобщение, в «беспочвенность».

Можно было, разумеется, определить «культуру» и «нацию» в контексте советской ассимиляции. В статьях, которые публиковала «Deutsche Zentral-Zeitung», а также в стихах и прозе, публиковавшихся в «Das Wort», изгнан­ники постоянно заявляли о том, что СССР — их истинная родина. С ассими­ляцией была связана тема пересечения границы как решающего момента (вы­езд из Германии или въезд в СССР). Однако момент этот был двойственным: освобождением и поводом для ностальгии. Этот психологический конфликт всегда мог быть разрешен путем признания в Советском Союзе родины (Heimat) более высокого порядка — родины марксизма, которая в результате победы рабочего класса превратилась, как заявил Вилли Бредель в передо­вице девятого номера «Das Wort» за 1937 год, в «национальное государство в высшем смысле»[22]. В 1935 году Фриц Хекерт в статье «Москва — центр ком­мунистической мысли», опубликованной в «Deutsche Zentral-Zeitung», про­вел линию от Трира, где родился Маркс, к Москве, средоточию «мира ком­мунистических идей», где Маркс получает «наиболее широкое и глубокое прочтение»[23]. Такого рода прививка немецкой традиции к советской под­робно рассматривается в одном из главнейших канонических источников среди эмигрантских публикаций, посвященных проблеме гуманизма, — статье Альфреда Куреллы «Рождение социалистического гуманизма», опуб­ликованной в седьмом номере «Internationale Literatur» за 1936 год. Курелла видит начало «социалистического гуманизма» в буржуазном гуманизме, до­стигшем своего расцвета в конце XVIII — начале XIX века у Гёте и Шиллера, которые, на его взгляд, призывали вернуться к идеалу человека как меры лю­бой политики и экономики. Следующий важнейший шаг в понимании гума­низма был сделан в ранних работах Маркса, особенно — в его «Экономико- философских рукописях 1844 года», издание которых на языке оригинала было, кстати, осуществлено в Москве в конце двадцатых — начале тридцатых годов при участии группы немецкоязычных эмигрантов, включая Хуго Хупперта и Лукача[24]. Тексты раннего Маркса не входили в канон марксизма-ле­нинизма сталинской эпохи. Между тем, в «Экономико-философских руко­писях» рассматривается проблема отчуждения, отталкиваясь от которой Курелла определяет пролетариат как носителя истинного гуманизма и про­возглашает СССР духовной родиной пролетариата[25]. Пролетарский интер­национализм широко декларировался в отношении эмигрантов, осевших в СССР. На открытии международной секции Клуба мастеров искусств 8 февраля 1935 года Феликс Кон, видный советский публицист и деятель Наркомпроса, приветствовал собравшихся следующими словами: «Те, кто пришел к нам, как солдаты пролетарской революции, как борцы за социа­лизм, более не являются иностранцами в социалистическом отечестве. Добро пожаловать к нам, товарищи с Запада и Востока, те, кто отдает свои силы на дело нашей культурной революции!»[26]

Несмотря на многочисленные утверждения подобного рода, на самом деле немецкоязычные эмигранты жили в советском государстве в условиях фак­тического апартеида или, во всяком случае, параллельной реальности. Для них было создано множество отдельных привилегированных заведений, в ко­торых они не пересекались с обычными советскими гражданами. Эмигранты существовали в своем немецкоязычном мире. Они могли не чувствовать себя иностранцами в интернациональной секции Клуба мастеров искусств, по­тому что у них там была своя, отдельная программа лекций и спектаклей на их родном языке. Они слушали немецкие передачи международного «Московского радио». Их дети в большинстве своем ходили в специальные немецкие школы. Существовал даже немецкий политехникум на 755 мест[27]. Иностранцы работали в отдельных учреждениях или подразделениях учреж­дений и занимались деятельностью, в основном ориентированной на интел­лектуалов-антифашистов в нацистской Германии или на советских немцев. Своего рода исключением были архитекторы, участвовавшие в проектиро­вании, но и для них создавались отдельные иностранные бригады[28].

Кроме этого, чисто физического и институционального, имело место и значительное социально-психологическое разделение. Мало кто из эмигран­тов заботился о том, чтобы учить русский язык. Особенно примечателен слу­чай Иоганнеса Бехера, главного редактора «Internationale Literatur» в 1933­1945 годах, который, хотя и жил в доме советских писателей, отказался учить русский, потому что не хотел, чтоб этот язык влиял на него как на немецкого писателя. В результате каждое утро Хуго Хупперт являлся к нему, чтобы сообщить новости, почерпнутые им из советских газет[29]. И это был тот самый Бехер, который в 1935 году на Международном конгрессе писателей в защиту культуры заявлял: «Этот конгресс является всемирным не потому, что столько-то стран послали на него своих представителей, а потому, что он яв­ляется проявлением мировой воли: лучшее из прошлого объединилось с ра­бочим классом в его борьбе. <...> Мы говорим на разных языках, но, несмотря на все наши различия, есть нечто выше этих различий, что связывает и объ­единяет нас»[30].

В том же духе говорил и Теодор Бальк, немецкий делегат на втором Меж­дународном конгрессе писателей в защиту культуры, который прошел в Вален­сии, Мадриде и Париже летом 1937 года в разгар гражданской войны в Ис­пании: «Моя бригада говорит на двадцати языках, но все мы владеем общим интернациональным языком»[31].

Такого рода заявления представляются не только далекими от реальности, но и противоречащими главной заботе немецких интеллектуалов — спасти немецкий язык (и с ним — немецкую культуру) от его осквернения и иска­жения нацистами. Немецкие эмигранты, сосредоточенные в Москве, придер­живались своей версии того, что называется «национальной диаспорой»; их чаяния Бехер сформулировал в той же самой речи на парижском конгрессе: «Слово писателей может соединить тех, кто разделен»[32].

Германия традиционно оценивала право на гражданство с точки зрения крови, а не с точки зрения языка. Для эмигрантов же именно язык стал ос­новным критерием принадлежности к их национальной диаспоре. Выступая в 1937 году перед нью-йоркскими эмигрантами-антифашистами, драматург Эрнст Толлер заявил: «На самом деле ни один диктатор не может отнять у писателя его родной страны. Язык — плоть от плоти родины, земли, которая питает его, земли, на которой он растет. Художник отвечает за культурные ценности. В его задачу входит пробуждать спонтанные чувства гуманности, свободы, справедливости, красоты и быть их защитником. <... > Он должен служить не национальности, но единству нации. Пока мы, эмигранты, оста­емся верными своим идеалам <...>, мы будем достойны того немецкого духа (Deutschtum), в который верим. <...> Из него выросли Гёте и Бетховен, Шил­лер и Гёльдерлин, Бах и Бюхнер, Лессинг и Маркс»[33].

Отметим тот же неразрешимый конфликт между национальным и интер­национальным устремлениями, которым заряжена риторика Народного фронта в отношении культуры, не говоря уже о проблеме определения места марксизма-ленинизма в культурном пантеоне. Примечательна, пожалуй, кри­тическая реакция современных теоретиков диаспоры на вопиющий бинаризм распространенного постколониального представления о том, что националь­ное, а также интер- или транснациональное устремления не обязательно должны входить в противоречие друг с другом. Эта реакция впервые нашла выражение в книге Джеймса Клиффорда «Маршруты: путешествие и перевод в конце двадцатого века» («Routes: Travel and Translation in the Late Twen­tieth Century», 1997), в которой автор указывает на то, что, «невзирая на их идеологию беспримесности, диаспорические культурные формы никогда не могут на практике быть исключительно националистическими». Диаспорическому состоянию свойственны и перевод, то, что Бахтин назвал бы «пере­акцентуацией», и полицентричность, и «многосторонняя смежность»[34].

Немецкоязычные беженцы из нацистской Германии не были исключе­нием. Хотя изгнанники, о которых я здесь говорю, представляют группу, от­личную от рассматриваемых в большинстве современных теорий диаспоры, многие из общих наблюдений имеют к этой группе непосредственное отно­шение. Эти изгнанники могли быть ориентированы на Москву, но тем не ме­нее они постоянно находились в пути, во многих случаях буквально, в дру­гих — фигурально. Некоторые не хотели учить русский язык или знали его плохо, но при этом они были многоязычны: большинство свободно владело по крайне мере французским и, весьма вероятно, английским или еще каким-нибудь европейским языком. Кроме связей со своими товарищами по изгна­нию, они поддерживали внутри диаспоры связи с другими интеллектуалами-антифашистами, посредством личных контактов, переписки или встречаясь с ними на регулярно проводившихся конгрессах; так они становились участ­никами транснациональной общности, образованной в результате различных форм взаимодействия.

Однако в их случае «децентрализованность» имела свои пределы. Им были необходимы нарратив, который они могли бы противопоставить нацистам, и культурная идентичность, которая могла бы помочь им приспособиться к новым условиям, но им также был необходим более широкий культурный альянс, чем тот, что могла обеспечить их относительная малочисленность. Цитированное выше обращение Толлера к немецким изгнанникам, осевшим в Нью-Йорке, исходит одновременно из разных позиций в своей попытке со­ответствовать практически несовместимым задачам. Толлер начинает с органицистской характеристики немецкого языка, приближающейся к риторике «крови и почвы», быстро сворачивает в сторону общих идеалов «гуманизма, свободы, справедливости и красоты», которым должен следовать немецкий художник в своем служении «единству наций», затем частично отступает на националистические позиции, вспоминая идеал «немецкого духа», но снимает напряжение, взывая к великим именам немецкой культуры, которые стали центральными для культуры мировой (Гёте, Бетховен и т.д.).

Культура, и в особенности литература, более приспособлена для пересадки из одной почвы в другую, более переводима, в меньшей степени завязана на лингвистическую обособленность, чем разговорная речь. Именно поэтому литература сегодня так важна для тех, кто декларирует постпостколониализм. Его теоретики призывают выйти за пределы схематического сопостав­ления метрополии и колонии, характерного для изучения постколониальной литературы, и рассмотреть тот тип литературы, которая была названа «постколониальной» в силу своей принадлежности к более благородной категории «мировой литературы», в рамках которой она не может рассматриваться ни в контексте колонии, ни в контексте метрополии и в то же время принадле­жит к обоим контекстам.

Точно так же в эпоху Народного фронта литература рассматривалась как сила, укорененная одновременно в локальном, национальном и в то же время выходящая за их пределы. Так, в цитированной выше речи Бехера на париж­ском Конгрессе писателей в защиту культуры утверждение: «Мы говорим на разных языках, но, несмотря на все наши различия, есть нечто выше этих раз­личий, что связывает и объединяет нас», — предваряли слова: «На этом Кон­грессе абстрактное понятие мировой литературы приобрело непосредст­венное и чрезвычайно актуальное значение»[35].

В эпоху Народного фронта, когда для левых антифашистов стало все труд­нее выдвигать на первый план классовую борьбу, равно как и приверженность коммунизму или социализму (хотя большинство из них, в разной степени, находили место этим ценностям в своих заявлениях), неразделимые ценности культуры и литературы оформились в настоящую светскую религию, объеди­нившую антифашистов в международное движение. Сергей Третьяков назвал свой сборник статей, посвященных антифашистскому братству, «Люди од­ного костра». «Костер» можно рассматривать как метафору света, исходящего от истинной литературы, которая ведет, согревает и поддерживает тех, кто ве­рит в нее, и, преодолевая любые границы, влечет их к своему огню в их транс­национальном братстве. Но в действительности «костер» здесь соотносится с более конкретными вещами. Третьяков говорит о своем братстве с теми, чьи книги были сожжены нацистами 10 мая 1933 года на Опернплац — момент, ставший для зарождения немецкоязычной диаспоры гораздо более решаю­щим, чем приход нацистов к власти несколькими месяцами раньше.

Джеймс Клиффорд в своих «Маршрутах» отмечает, что для диаспор «кол­лективная, непрекращающаяся история скитаний, страданий, адаптации или сопротивления может быть важна не меньше, чем проекция своего особого истока» или «телеология истока/возвращения»[36]. Парижский центр немец­коязычной эмиграции в первую годовщину берлинского сожжения книг от­крыл Немецкую библиотеку свободы (Deutsche Freiheitsbibliothek), в кото­рой были собраны книги немецкой и мировой литературы, преданные нацистами огню, а в Лондоне по инициативе леди Эсквит было основано Об­щество друзей Библиотеки сожженных книг[37].

Публикации в «Das Wort», «Internationale Literatur» и «Deutsche Zentral-Zeitung» переполнены образами самоотверженного мученичества в духе кре­стового похода. Но это и был крестовый поход во имя культуры. Писатели- изгнанники должны были спасти эту «прекрасную деву» из рук нацистов. Духовное мученичество лежало в основе движения «в защиту культуры» (со­гласно названию парижского конгресса), и те писатели, чьи книги были со­жжены, гордились этим. Книги одного из них, Оскара Марии Графа, подвер­глись сожжению выборочно, и он потребовал от нацистов сжечь остальные[38].

В центре активности ориентированной на Москву немецкоязычной эмиг­рации стояла сакрализация литературы, вера в нее, разделяемая антифаши­стами по всему миру. Хотя парижский конгресс 1935 года проводился «в за­щиту культуры», это был прежде всего конгресс писателей. Симптоматично также, что само название наиболее амбициозного из ориентированных на Москву периодических изданий немецкоязычной эмиграции — журнала «Das Wort» («Слово») — имеет библейские коннотации[39]. Немцы взяли с со­бой в изгнание своих великих классиков. Тот же Курелла, прочерчивая путь развития «социалистического гуманизма» от Шиллера и Гёте к Марксу и в конце концов к Советскому Союзу в статье «Я читаю "Дон Карлоса"», тро­гательно описывает, как он читал пьесу Шиллера в СССР и вызывал в вооб­ражении всех своих старых немецких друзей и коллег (некоторые из которых стали жертвами фашистского террора) сидящими в одной аудитории: вот оно, слово писателя, соединяющее, по словам Бехера, тех, кто разделен[40]. В статье Куреллы мощное воздействие шиллеровской пьесы и ее способность преодолеть многие границы (включая смерть) сосредоточены в словах мар­киза Позы: «О, дайте, государь, свободу мысли [Gedankenfreiheit]»[41] — строке, которую нацисты изымали из текста пьесы, потому что она вызывала бурные аплодисменты; изымали напрасно, ибо публика все равно аплодировала то­гда, когда эти слова должны были прозвучать.

В сочинениях немецкоязычных изгнанников постоянно встречается мысль о том, что литература обладает более сильным влиянием на умы, чем публи­цистика или научная мысль, и что перо мощнее клинка. К примеру, Вилли Бредель в своих репортажах из осажденной Валенсии, где в 1937 году прохо­дил второй Конгресс писателей в защиту культуры, приводит примеры жерт­венности крупных писателей из разных стран, которые отдают все, иногда — свои жизни, ради победы республиканцев, но утверждает, что высшая жертва в деле достижения этой цели — это пролитие «духовной крови»: «Три года на­зад на Съезде писателей Горький спросил, что должен сделать каждый в борь­бе против войны и фашизма. Казалось бы, ответ прост: писатели должны фор­мировать добровольческие батальоны и подобно лорду Байрону или Готфриду Келлеру помогать другим странам в их борьбе. Но Горький сказал, что самое опасное оружие против фашизма — письменное Слово, слово правды и сво­боды»[42]. Кольцов говорит в том же духе: «Что должен делать писатель на граж­данской войне в Испании? Он должен сражаться с помощью своего главного оружия — слова. Байрон своим творчеством сделал больше для освобождения всего человечества, чем своей смертью — для освобождения одной страны»[43].

Пьер Бурдьё и другие писали о литературе как форме культурного капи­тала, самодостаточном поводе для ритуальных перечислений великих имен или великих книг (как в нью-йоркской речи Толлера)[44]. Исходя из логики их позиции, призыв стоять за «истинную» литературу был также призывом сто­ять за «истинную» Германию. Поскольку сами изгнанники считали, что они создают великую литературу и боготворят ее, в нацистах они видели распро­странителей халтуры (Leserfrass)[45]. Советская сторона тоже провозгласила себя поборницей «истинно» немецкой литературы. На парижской Всемирной выставке 1937 года, к примеру, русские не только соперничали с немцами в оформлении своего павильона, который стоял напротив немецкого, но и могли похвастаться выставкой книг, среди которых изданий на немецком языке, вышедших в СССР, было больше, чем немецких книг на книжной вы­ставке в немецком павильоне. Союз немецких писателей также устроил в Па­риже свою выставку изданий Немецкой библиотеки свободы[46].

Встает вопрос: что такое «мировая литература»? Гибрид, включающий в себя книги, принадлежащие разным культурам? Та литература, которойпосчастливилось найти читателей во всем мире, или, точнее, «всемирно-исто­рическая» литература по аналогии с гегелевской «всемирно-исторической» личностью? Или это та литература, чьи создатели проникли в сущность своего времени или истории вообще и сумели подняться «над [своей] про­заической частностью <... > благодаря преображающей силе искусства и стать носителями универсального человеческого начала»?[47] Как явствует из нью-йоркской речи Толлера, а его формулировки типичны для немецкоязычных интеллектуалов-изгнанников, последнее было им ближе всего. В своей не­давней книге «Идея культуры» Терри Иглтон утверждает, что «культура как идентичность питает одинаковую неприязнь и к частности, и к индивидуаль­ности; вместо этого она ценит коллективное своеобразие <...> и извращенно хватается за случайные особенности существования — гендер, этничность, социальное происхождение, сексуальные предпочтения и прочее — и превра­щает их в носителей необходимости»[48]. «В идеале или каноне, претендующем на преодоление локальной специфики и узкого партикуляризма, — настаи­вает Иглтон, — заключена опасность бесплодного универсализма»[49]. Искус­ство играет важную роль в актуализации культуры как идентичности. Оно «пересоздает определенные вещи в форме их универсальных сущностей и тем самым придает им неповторимость. В процессе этого пересоздания оно превращает их из возможности в необходимость <... > Все то частное, что со­противляется этому алхимическому процессу, отбрасывается как шлак»[50].

Иглтон — возможно, не случайно — старый марксист. В этих формулиров­ках он приближается к обобщению (или пародированию?) позиции Георга Лукача 1930-х годов, когда все написанное им выполняло главным образом функцию авторитарных формул соцреализма, развивающих его основные принципы, содержащиеся в директивных выступлениях Горького и Жданова на Первом всесоюзном съезде советских писателе в 1934 году. О позиции Лукача красноречиво говорят и его высказывания во время печально известного спора об экспрессионизме, разгоревшегося на страницах «Das Wort», «Internationale Literatur» и «Deutsche Zentral-Zeitung». Немецкоязычный изгнан­ник Георг Лукач был одновременно и инициатором атаки на экспрессионизм, и теоретиком соцреализма, выработавшим его основной принцип. В статье «Рассказ или описание», опубликованной в 1936 году по-немецки в «Internationale Literatur» (№ 11, 12) и по-русски в «Литературном критике» (№ 8)[51], Лукач выдвигает на первый план произведения Толстого и Бальзака в каче­стве образцов «рассказа», литературной стратегии, которая, в терминологии Иглтона, как раз и превращает содержание «из возможности в необходи­мость». Лукач, в сущности, отстаивает ту же позицию: «Все то частное, что со­противляется этому алхимическому процессу, отбрасывается как шлак».

Фактически одновременная публикация этой статьи Лукача на двух языках и в двух периодических изданиях подчеркивает его многополярную идентич­ность, весьма типичную для немецкоязычных интеллектуалов-изгнанников; в его случае — как венгра, как эмигранта, как советского гражданина, как члена нескольких национальных коммунистических партий (венгерской, немецкой и советской) и, в довершение всего, — еврея. Однако эта гибридная идентич­ность вызывает, в свою очередь, вопрос, какими критериями руководствовался Лукач, объявляя те или иные произведения литературы образцовыми. Статья Лукача заставляет задуматься о том, как можно провести границу между тем, что просто возможно, и тем, что необходимо. Является ли придание опреде­ленному произведению канонического статуса процессом, в результате кото­рого возможное как бы произвольно приобретает статус необходимого?

На страницах «Das Wort», «Internationale Literatur» и «Deutsche Zentral-Zeitung» мы находим тем не менее новый, или, скорее, уточненный, канон ве­ликой литературы и новое понимание отношения локального канона к транс­национальному. Большинство эмигрантов писали о «мировой литературе», но термин этот был de facto синонимом литературы европейской (взаимоза­мена этих понятий, кстати, имеет место и в статьях Бахтина того времени). На выборе канонических текстов в рамках европейской литературы в значи­тельной степени сказывались политические реалии эпохи. Статьи, публико­вавшиеся в этих трех немецкоязычных изданиях, косвенно или напрямую рассматривают культуру в контексте всеобщего канона произведений евро­пейской литературы, большинство из которых было написано по-французски или по-немецки (с добавлением ряда испанских авторов в период обострения гражданской войны в Испании). Великие авторы классической античности оставались практически незамеченными; редко, за исключением Шекспира, упоминались и английские писатели, не говоря уже об американских (если не считать таких общепризнанных левых, как Драйзер или Майкл Голд). Фактически провозглашая панъевропейский литературный канон «истин­ной» культуры, авторы «Das Wort», «Internationale Literatur» и «Deutsche Zentral-Zeitung» предпочитают игнорировать тот факт, что Западная Европа по-прежнему остается капиталистической, и считают США главным источ­ником всех бед. К примеру, в своем обзоре американского театрального ис­кусства Фридрих Вольф вполне безотчетно говорит «мы, европейцы», про­тивопоставляя эту категорию американцам[52].

Французская или, скорее, романская литература вообще занимала в то время умы многих немецкоязычных теоретиков литературы, оказавшихся в изгнании. Замечательный пример тому — «Мимесис» Ауэрбаха (написан­ный им в годы преподавания в Стамбульском университете) — труд, в кото­ром немецкая литература представлена весьма скудно. Лукач чаще обраща­ется к немецкой литературе, но главным образом — в отдельных статьях, а не в программных заявлениях о литературе в целом. В «Рассказе или описании» он приводит основные примеры не из немецкой литературы, но прежде все­го — из французской (исключение составляет Толстой, и, скорее всего, только потому, что Ленин назвал его «зеркалом русской революции»).

На протяжении тридцатых годов в трех, уже не раз упомянутых советских немецкоязычных периодических изданиях обозначились два основных направ­ления, которые в каком-то смысле были противоположными, а в каком-то — взаимодополняющими. С одной стороны, эти журналы становились все более ассимиляционистскими, не только в силу того, что все чаще печатали просо­ветские панегирики и апологии, но и потому, что в них год от года росло коли­чество статей, посвященных представителям русской и советской литературы. Однако в то же время на редакционной политике этих журналов сказывалась и растущая одержимость немецкой культурной традицией, которая рассмат­ривалась как неотделимая часть мировой (читай — европейской) литературы.

Большинство немецкоязычных интеллектуалов-эмигрантов в поисках мо­делей внутри своей национальной культуры, способных стать для них ори­ентиром в их неопределенном настоящем (и противостоять нацистским мо­делям), создали отдельное направление в немецкой культурной традиции, которое можно интерпретировать как национальное и космополитическое одновременно. Основным лозунгом, даже идеалом, трех советских немецко­язычных периодических изданий была «мировая литература», понятие, ко­торое, с тех пор как оно было введено в обиход Гёте, вполне удачно репрезен­тировало немецкую традицию или даже выставляло немцев пионерами культурного интернационализма. Однако идея «мировой литературы» была двойственной уже для Гёте, который продвигал ее в контексте успеха своих произведений в других европейских странах[53].

В «Das Wort» немецкая литературная традиция систематически обсужда­лась в контексте идеалов гуманизма, справедливости и прежде всего — «ми­ровой литературы». В каждом номере был специальный раздел — «Культур­ное наследие» («Die Kulturerbe»), в котором, предваренные вступительной статьей, печатались сочинения немецких авторов прошлых эпох (обычно в отрывках) — как повод для осмысления изгнанниками своей культурной идентичности. Критические статьи, публиковавшиеся в «Internationale Literatur» и «Deutsche Zentral-Zeitung» в 1935-1939 годах, обычно черпали из того же источника.

В центре внимания оказалась группа авторов, творивших между второй по­ловиной XVIII века и, приблизительно, 1831-м или 1832 годами (когда умерли Гегель и Гёте). Этот период истории немецкой литературы можно рассматри­вать как приблизительный аналог пушкинского «золотого века». В Германии это время позднего Просвещения и раннего романтизма. Ключевые фигуры этой эпохи — Гёте, Шиллер, Фихте, Гердер, Гегель, братья Гумбольдт, а также такие их наследники, как Гёльдерлин, — по-разному определяли немецкую культурную идентичность, но все они считаются носителями «прогрессивного национализма», резко отличающегося от национализма Бисмарка и Герман­ской империи. Эти авторы определяли нацию в контексте языка и культуры. Фактически многие из них противопоставляли свою немецкую культурную идентичность тираническим и автократическим режимам, находившимся в то время у власти в разрозненных немецких княжествах. В эпоху, предшество­вавшую объединению, этим авторам не приходилось противостоять всесиль­ной Германии, но при этом у них не было государства, с которым они могли бы себя идентифицировать, и поэтому их сочинения имели особую значи­мость для немецкоязычных интеллектуалов, оказавшихся в изгнании и пы­тающихся определить «немецкость» вне географических границ и прочих барьеров — определить национальный статус диаспоры, к примеру, в духе кон­цепции «Kulturnation», восходящей к Виланду и позднему Просвещению.

Kulturerbe немецкоязычных эмигрантов не распространялось на Канта, чьи работы «Идея всеобщей истории во всемирно-гражданском плане» (1784) и «О вечном мире: философский проект» (1796) могли бы стать для них важным источником размышлений о преодолении национальных границ. Дело в том, что для марксизма-ленинизма философия Канта была главным образчиком идеализма. Зато «Das Wort» выдвигал на передний план Фихте[54]. Его «Речи к немецкой нации» (1808) подчеркивали (как нью-йоркская речь Толлера) укорененность немецкого языка в немецкой почве и немецком на­роде. Но поскольку Фихте настаивал на том, что языку ни в коем случае нельзя позволить умереть, что он должен развиваться (прежде всего — через образование), он видел в немецкой традиции и истории немецкого языка ог­ромный потенциал истинного космополитизма, благодаря которому немцы могли бы стать нацией во «всемирно гражданском духе»[55].

Этот «дух», однако, предпочитал «овеивать» некоторые культурные тра­диции больше, чем другие. На страницах советских немецкоязычных журна­лов в годы Народного фронта о «культурном наследии» чаще говорилось во франко-немецком контексте, чем в русско-немецком (особенно — в дискус­сиях о литературе). Поэтому, к примеру, поэма Гёте «Герман и Доротея», в ко­торой Французская революция служит своего рода катализатором немецкости, цитировалась гораздо больше, чем «Фауст».

Франко-германская сущность панъевропейской перспективы стала осо­бенно явной в статьях, публиковавшихся в этих журналах в дни пушкинско­го юбилея, главного советского культурного события 1937 года. К приме­ру, Хуго Хупперт провозглашает, что Пушкин — по-настоящему всемирный поэт, потому что он был в душе европейцем: говорил по-французски, читал труды просветителей, находился под влиянием западных идей, проникших в Россию вследствие войны с Наполеоном, а его друзья декабристы были, в сущности, последователями Гегеля и Вольтера[56].

Привилегированное положение, занимаемое французскими просветите­лями и Французской революцией на страницах «Das Wort», «Internationale Literatur» и «Deutsche Zentral-Zeitung», — результат казуистики, сознательно игнорирующей тот факт, что перечисленные выше немецкие писатели и мыс­лители конца XVIII — начала XIX веков были противниками франкомании немецкого истеблишмента и мелкого дворянства того времени. Многие из них относились к Французской революции с двойственным чувством: едва ли по­лезный факт для тех, кто надеялся использовать свое слово как основу интер­национальной культуры, ориентированной на франко-немецкий контекст.

Так советские немецкоязычные издания, при всем их благоговении перед Kulturerbe, продвигали в жизнь свою версию идеала «мировой» — то есть ев­ропейской — литературы. Проведенная немецкими интеллектуалами-эмиг­рантами искусная ревизия великой эпохи немецкого духа, когда писатели из разрозненных немецких княжеств мечтали о единой немецкой нации, но в са­мих этих мечтаниях вдохновлялись идеями французских философов и рево­люцией, путь для которой эти философы проложили, создала аллегоричес­кую модель для их собственной ситуации изгнанников, разбросанных по разным странам, но присматривающихся к советской общественной модели и теориям, лежащим в ее основе.

Немецкость, европейская культура и советская духовная родина были для этих писателей-эмигрантов переменными величинами, которые им приходи­лось постоянно определять, борясь за свою культурную идентичность в эпоху многочисленных кризисов. Такие колебания присущи диаспорам. Современ­ные теоретики диаспоры исследуют исключительно этнически или религиоз­но окрашенные группы. Эти категории были в значительной степени второ­степенными для немецкоязычных изгнанников, осмыслявших свою идентич­ность в широком европейском контексте. Тем не менее у них есть много общих черт помимо интереса к идеям Фихте. Одна из них — упрямая и даже утопи­ческая склонность видеть нечто универсальное в хаотическом мире.

Перевод с англ. И. Булатовского

[1] Канторович А. Пять лет борьбы Союза немецких писате­лей в эмиграции // Интернациональная литература. 1938. № 11. С. 200-201, 203. В октябре 1941 г. нацистская Гер­мания также создала Союз европейских писателей, пред­ставлявший пятнадцать государств.

[2] См.: Sassen S. Guests and Aliens. New York: The New Press, 1999. P. 94-95.

[3] Димитров Г. Наступление фашизма и задачи Коммунис­тического Интернационала в борьбе за единство рабоче­го класса, против фашизма: Доклад на VII Всемирном конгрессе Коммунистического Интернационала 2 августа 1935 г. // VII конгресс Коммунистического Интернацио­нала и борьба против фашизма и войны: Сборник доку­ментов. М., 1975. С. 138-139.

[4] См.: Фрезинский Б. Великая иллюзия — Париж, 1935. Ма­териалы к истории Международного конгресса писателей в защиту культуры // Минувшее. Исторический альманах. Вып. 24. М.; СПб., 1998. С. 166-239, особенно с. 172-184.

[5] Ее настоящее имя — Мария Гресхёнер.

[6] См.: Канторович А. Пять лет борьбы Союза немецких пи­сателей в эмиграции. С. 205.

[7] Об издании в СССР книг немецкоязычных писателей см.: Exil in der UdSSR. Kunst und Literatur im antifaschistischen Exil (1933-1945). Bd. 1. Leipzig, 1989. S. 271-302.

[8] См.: Ottwalt E. Der Aufstand der Fischer // Internationale Li­teratur. 1934. № 6. S. 151-156; Портовики каспийского бас­сейна // Вечерняя Москва. 1935. 9 июля; Mally L. Rethin­king the Popular Front in Culture. A paper presented to the Annual Convention of AAASS in Denver, November, 2000.

[9] В 1936 г. Пискатор покинул СССР.

[10] См.: Huppert H. Nach der Esrsten Unionskonferenz der Sowjet- deutschen Schriftsteller // Internationale Literatur. 1934. № 3. S. 135; W.B. [Willi Bredel] Vorwort // Das Wort. 1937. № 3. S. 3.

[11] Биографы Брехта склонны невысоко оценивать его роль в этом издании, считая, что она была скорее номинальной. Брехт никогда не пользовался в СССР таким влиянием, как Фейхтвангер, не говоря уже о Бределе, и не был столь же активен. Тем не менее материалы, хранящиеся в архиве «Das Wort» в РГАЛИ, позволяют предположить, что роль Брехта в этом журнале была отнюдь не номинальной.

[12] Сравнение материалов, публиковавшихся в «Das Wort» и «Internationale Literatur», см. в: Huss-Michel A. Die Mos- kauer Zeitschriften «Internationale Literatur» und «Das Wort» wahrend der Exil-Volksfront. Eine vergleichende Ana­lyse (1936-1939). Frankfurt am Main; Bern; New York; Paris, 1987.

[13] К примеру, Брехт получал «Deutsche Zentral-Zeitung», ког­да жил в Скандинавии (см.: Exil in der UdSSR. S. 170).

[14] РГАЛИ. Ф. 631. Оп. 12. Ед. хр. 141 (особенно л. 71-80, 88, 99-100).

[15] Bredel W. Vor neuen, grossern Aufgaben. Einige Fragen der neuen Orientierung in der antifascistischen Kulturpolitik // Deutsche Zentral-Zeitung. 1935. 26 October.

[16] См. второй доклад Карла Радека на Первом всесоюзном съезде советских писателей: Радек К. Современная миро­вая литература и задачи пролетарского искусства // Пер­вый всесоюзный съезд советских писателей: Стенографи­ческий отчет. М., 1934. С. 302.

[17] См.: Bredel W. Vor neuen, grossern Aufgaben.

[18] Kurella A. Sowjet-Humanismus // Internationale Literatur. 1934. № 5.

[19] См.: Димитров Г. Наступление фашизма и задачи Комму­нистического Интернационала в борьбе за единство ра­бочего класса, против фашизма. С. 138.

[20] Kurella А. Sowjet-Humanismus.

[21] См., например: Eagleton T. The Idea of Culture. Oxford: Blackwell Publishers, 2000. Р. 59 (русский перевод: Игл- тон Т. Идея культуры / Пер. с англ. И. Кушнаревой. М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2012).

[22] Bredel W. Vorwort // Das Wort. 1937 № 9. S. 3.

[23] Heckert F. Moskau — das Zentrum des Kommunistischen Denkens // Deutsche Zentral-Zeitung. 1935. 22 Januar.

[24] См.: Exil in der UdSSR. S. 186.

[25] Kurella A. Die Geburt des sozialistischen Humanismus // In­ternationale Literatur. 1936. № 7. S. 80-94.

[26] [£. п.] Im Klub der Meister // Deutsche Zentral-Zeitung. 1935. 11 Februar.

[27] См.: Beyer F. Die deutsche Schule in Moskau // Internatio­nale Literatur. 1934. № 2. S. 116-117.

[28] «Deutsche Zentral-Zeitung» сообщает, к примеру, что Хан- нес Мейер возглавляет комитет по жилому и гражданскому строительству при недавно созданной Академии архитек­туры СССР или что четыре иностранные бригады были сформированы в секторе жилого строительства (Flucht ins Leben // Deutsche Zentral-Zeitung. 1935. 15 Januar; 1935. 16 Februar).

[29] См.: Exil in der UdSSR. S. 184.

[30] BecherJ.R. Im Zeichen des Menschen und der Menschheit // Internationale Literatur. 1936. № 7. S. 30.

[31] Balk T. Zweiter internationaler Kongress Schriftsteller // Das Wort. 1937. № 10. S. 54

[32] BecherJ.R. Im Zeichen des Menschen und der Menschheit. S. 30.

[33] Toller E. Unser Kampf um Deutschland // Das Wort. 1937. № 3. S. 52-53.

[34] См.: Radhakrishnan R. Diasporic Mediations: Between Home and Location. Minneapolis; London: University of Minnesota Press, 1996. P. XXVII.

[35] BecherJ.R. Im Zeichen des Menschen und der Menschheit. S. 30.

[36] CliffordJ. Routes: Travel and Translation in the Late Twen­tieth Century. Cambridge, Mass.: Havard University Press, 1997. P. 250.

[37] См.: Канторович А. Пять лет борьбы Союза немецких пи­сателей в эмиграции. С. 202; Merveldt N. von. Books Cannot Be Killed by Fire: The German Freedom Library and the American Library of Nazi-Banned Books as Agents of Cultu­ral Memory // Library Trends. 2007. Vol. 55. № 3. P. 525.

[38] Caute D. The Fellow Travellers: Intellectuals and Friends of Communism. New Haven: Yale University Press, 1988. P. 53.

[39] Культ литературы был также центральным для советской идеологии 1930-х гг. См.: Clark K. Moscow, the Fourth Rome: Stalinism, Cosmopolitanism and the Evolution of So­viet Culture. Cambridge, Mass.; London: Harvard University Press, 2011 (Ch. 2: «The Lettered City»).

[40] Kurella A. Ich lese Don Karlos // Das Wort. 1939. № 1. S. 96­101.

[41] Пер. М.М. Достоевского.

[42] Bredel W. Vorwort. S. 3, 6.

[43] Kolzow M. Zweiter internationaler Schriftstellerkongress // Das Wort. 1937. № 10. S. 70.

[44] См.: Bourdieu P. Distinction: a social critique of the judge­ment of taste / Trans. by Richard Nice. London: Routledge & Kegan Paul, 1984.

[45] См.: Becher J.R. Im Zeichen des Menschen und der Mensch­heit // Internationale Literatur. 1935. № 9. P. 29.

[46] См.: Канторович А. Пять лет борьбы Союза немецких пи­сателей в эмиграции. С. 206-207.

[47] Eagleton T. The Idea of Culture. P. 55.

[48] Ibid. P. 54-55.

[49] Ibid. P. 45.

[50] Ibid. P. 55-56.

[51] Lukacs G. Erzahlen oder Beschreiben // Internationale Lite­ratur. 1936. № 11. S. 100-118; № 12. S. 108-123; Лукач Г. Рассказ или описание // Литературный критик. 1936. № 8. С. 44, 67.

[52] Wolff F. Die Wendung an der New Yorker Theaterfront // Internationale Literatur. 1935. № 10. P. 101.

[53] Гёте впервые использовал этот термин, описывая в своем журнале «Об искусстве и древности» («Uber Kunst and Al- tertum») реакцию французов на адаптацию его Тассо. См.: Strich F. Goethe and World Literature. London: Routledge and Kegan Paul, 1945. P. 349-351.

[54] См., например: Franck W. Fichte als Schrifsteller; FichteJ.G. Sprache, Schriftstellerei und Schriftsteller (отрывки, вклю­чая «Речи к немецкой нации») // Das Wort. 1939. № 2. S. 67-75 и 75-79 соответственно.

[55] Фихте И.Г. Речи к немецкой нации / Пер. с нем. А.А. Ива­ненко. СПб.: Наука, 2009. С. 175.

[56] Huppert H. Puschkin. Zu seinem 100 Geburtstag // Das Wort. 1937. № 1. S. 84-87.

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №3(127)

Еврейская память и «парасоветский» хронотоп:

Александр Гольдштейн, Олег Юрьев, Александр Иличевский

Михаил Крутиков

OFF-SOVIET КАК КУЛЬТУРНО-АНТРОПОЛОГИЧЕСКИЙ ТИП

Антрополог Алексей Юрчак в своей книге о культуре «последнего советского поколения» определяет «поколение застоя» как продукт «общего опыта нор­мализованного, вездесущего и непреложно-властного дискурса брежневского времени»[2]. И в отличие от других советских поколений, сформировавшихся под знаком одного большого исторического события — такого, как война, «от­тепель» или же перестройка и распад СССР, — для «поколения застоя» та­кого определяющего события не было. Даже само понятие «застой» как «несобытие» для определения брежневского периода вошло в оборот позже, для противопоставления горбачевскому «ускорению», а затем перестройке. Ха­рактерным ощущением, оставшимся от того времени в памяти интеллиген­ции этого поколения, было чувство «непринадлежности», «нахождения вне» общественных структур, как официальных советских, так и диссидентских антисоветских[3]. Например, Дина Рубина так комментирует автобиографиче­скую основу своей прозы: «Я пока свидетельствую только о своей личной легкомысленной, никогда не советской (я умудрилась даже в комсомол не вступить) и никогда не диссидентской (для этого был необходим другой тем­перамент) жизни»[4]. Или, как сказал Олег Юрьев в речи при вручении не­мецкой Премии имени Хильде Домин: «Для меня вся советская действитель­ность была нереальной — мутная пленка вокруг подлинной жизни, реального существования»[5]. Такое «внесистемное» существование предполагало, как считает Юрчак, «активное участие в создании разнообразных новых увлече­ний, форм идентичности и стилей жизни, которые допускались, но не обяза­тельно определялись официальным властным дискурсом»[6]. К таким «фор­мам идентичности» можно отнести самые разнообразные неформальные сообщества — от обществ охраны памятников старины до панк-движения. Говоря о неформальных сообществах, возникших в это время вне офици­ально признанных форм общественной жизни, Юрчак использует термин «детерриториализованные сообщества» (deterritorialized milieus), заимствуя понятие детерриториализации у Делёза и Гваттари. По аналогии с предло­женным Светланой Бойм понятием off-modern такой культурно-антрополо­гический тип можно было бы назвать off-Soviet.

Специфический еврейский вариант такой детерриториализации внутри го­родского советского социума представляло собой так называемое «культур­ническое» направление в еврейском движении 1970— 1980-х годов, претендо­вавшее на то, чтобы занимать срединную позицию между активным диссидентством и официальной советской культурой. Как объясняет этно­граф Михаил Членов, один из немногих активистов этого движения, которому удавалось совмещать престижную академическую работу с подпольным пре­подаванием иврита: «...евреи в Советском Союзе оказались в таком сложном положении, когда они ничего о себе не знают. Когда государство всячески пре­пятствует проникновению любого еврейского знания, будь то языковое, ис­торическое, литературное, культурное, религиозное или какое-нибудь другое знание. И наша задача, во-первых, — освоить это знание самим; во-вторых, — передать его другим»[7]. Членов подчеркивает обыденный, негероический ха­рактер «культурнического» движения: «Сюда приходили самые обычные люди; они приходили не бороться, а некоторым образом жить. В этом отно­шении еврейское движение сильно отличалось от диссидентского. Диссидент­ское движение ставило себе целью изменение ситуации в Советском Союзе. А участники еврейского движения не ставили перед собой такой цели. Прин­ципиально не ставили и об этом громко заявляли»[8]. Таким образом, всем, ин­тересующимся еврейской культурой в самом широком смысле, не оставалось иного выбора, кроме как создавать свою «детерриториализованную» инфра­структуру по модели, описанной Юрчаком. Эта инфраструктура, охватывав­шая тысячи человек, живших преимущественно в крупных городах, и была небольшим фрагментом обширного открытого пространства, включавшего са­мые различные неформальные группы и формы активности, а также занимав­шего промежуточное положение — в терминологии постколониальной теории «третье место» — между более четко обозначенными «советским» и «антисо­ветским» полюсами. В результате перестройки и распада СССР эта аморфная конфигурация распалась, поскольку ограничивающие ее полюса потеряли свою значимость. Исчезли и препятствия как для легальной еврейской дея­тельности на местах, так и для эмиграции.

Интересную попытку осмыслить происходившие на его глазах перемены сделал московский искусствовед Евгений Штейнер, специалист по средне­вековому японскому искусству и раннему советскому авангарду, эмигриро­вавший в 1991 году в Израиль. В эссе «Апология застойного юноши», опуб­ликованном сразу по приезде в израильском журнале «Звенья», Штейнер обозначил признаки своей уходящей в прошлое социальной группы, во мно­гом предвосхитив концепцию Юрчака: «Речь пойдет о некоем типе, или, по- нашему, карассе, носителей парасоветской ментальности, круг которых до­вольно узок, и страшно далеки они от какого бы то ни было народа. Да, далеки, на том и стоят, тем и интересны, через то в истории народа (не того, так этого) и останутся. В самом деле, история любого народа без истории его антиномических отношений с его инородцами будет неполной»[9]. По Штейнеру, этот тип был чужд как советской идеологии с ее образом жизни и эсте­тическими нормами, так и активному, «героическому» диссидентству, однако он был и «определенно не несоветский», по простой причине: «.ибо откуда же было взяться европейскому, или американскому, или просто досоветскому»[10]. В результате возник некий «мутант советской системы», имевший «негативный опыт отторжения от господствующей социокультурной ситуа­ции», но не имевший никакого «позитивного опыта вхождения в принципи­ально иную макросистему». Эмиграцию многих представителей этого типа — включая себя самого — Штейнер объяснял не стремлением убежать от надо­евшей советской реальности, а желанием сохранить этот уникальный «парасоветский» образ жизни, ставший невозможным в условиях новой России: «...ныне наш карассе оказался реликтом — исчезла породившая его среда оби­тания, и он, не желая ничего перестраивать, никого обустраивать, а паче всего — растворяться, откочевал в земной Иерусалим, по-прежнему взыскуя вневременного Небесного»[11]. Штейнер заключает свое рассуждение вопро­сами: «Насколько в новой ситуации окажется возможным актуализовать на­работанный в специфической теплице скотского хутора багаж? Какие тексты сумеют создать, какой отпечаток сумеют наложить на окружающее общество (а центр его, несомненно, несколько сместится в эту сторону) те, кто как пси­хологический тип со своими поведенческими стереотипами и культурными нормами возник в доброе застойное время, по недосмотру и благодаря по­койнице Советской Власти?»[12]

Переходя от культурной антропологии к словесности, можно попытаться взглянуть на описанную ситуацию и ее продолжение с точки зрения худо­жественных репрезентаций на языке метафор и символов. Как поиски «парасоветского третьего места» за рамками советской/антисоветской дихото­мии воспроизводятся post factum в художественных текстах? Сохраняет ли «еврейский случай» свою особенность, как это было при советской власти, или же произошла его нормализация после того, как исчезли навязанные из­вне ограничения? Каким образом заполняется — и заполняется ли — тот ва­куум еврейской идентичности, о котором говорил Членов?

РУССКИЙ ЛЕВАНТ АЛЕКСАНДРА ГОЛЬДШТЕЙНА

Оппонентом Штейнеру в «Звеньях» выступил Александр Гольдштейн, быв­ший журналист и редактор из Баку, вынужденный эмигрировать в Израиль из-за волны этнического насилия в Азербайджане, сопровождавшей карабах­скую войну. Для Гольдштейна «этот внешне столь привлекательный, а внут­ренне столь амбициозный образ жизни и даже целый круг существования на самом деле в основе своей был в значительной степени потребительским, на­копительским, сберегательно-рачительным <...> — одним словом, каким угодно, но только в последнюю очередь по-настоящему творческим, то есть создающим нечто принципиально новое»[13]. Писатель воспринимал эмигра­цию как переход от мнимого существования к реальному: «А потом мы уехали и приехали в Израиль. И здесь "действительности" оказалось больше, и была она круче, "подлиннее"»[14]. Израиль стал для Гольдштейна не только новым местом жительства, откуда он мог критически обозревать советское прошлое, но и пунктом для наблюдения за всей мировой цивилизацией. За­рабатывая на жизнь газетной поденщиной, он получил признание среди рос­сийской интеллигенции благодаря книге «Расставание с Нарциссом», под­водившей итог советской культуре как «нарциссической цивилизации». Он закончил свой некролог этой культуре призывом к созданию нового и самостоятельного средиземноморского извода русской культуры в русской израильской диаспоре: «...русскому слову на Святой Земле лучше бы по­меньше кружиться вокруг дорогих могил и священных камней». Вместо это­го следует «прорубать себе выход к Средиземному морю и левантийскому мифу, к соленой мореходной метафизике. Это стало бы исполнением запо­ведных травматических интенций нашей культуры, так долго тосковавшей по утраченной эллинистической целокупности, по александрийскому своему окоему»[15]. В этом призыве Гольдштейна слышится отголосок чаяний моло­дого Бабеля, писавшего в 1916 году в порыве военного патриотизма: «И ду­мается мне: потянутся русские люди на юг, к морю и солнцу. Потянутся — это, впрочем, ошибка. Тянутся уже много столетий. В неистребимом стрем­лении к степям, даже м[ожет] б[ыть] "к кресту на Святой Софии" таятся важ­нейшие пути для России. Чувствуют — надо освежить кровь. Становится душно. Литературный Мессия, которого ждут столь долго и столь бесплодно, придет оттуда — из солнечных степей, обтекаемых морем»[16]. Это стремление расширить границы «русского мира» на восточное Средиземноморье имеет, конечно, глубокие корни в русской имперской традиции.

В отличие от столичной интеллигенции, пережившей распад СССР отно­сительно комфортно, для Гольдштейна агония советской власти была связана с этническим насилием. От уютного «застойного» Баку остаются лишь зыб­кие воспоминания: «Привычный город исчезал на глазах. Да и был ли он во­все? Этот беспечный циник-космополит, прожженно-советский и насквозь несоветский, теплый, морской и фруктовый, обаятельно двоемысленный (каждый знал наперед, что отдать кесарю, а что взять себе) — он служил впечатляющей иллюстрацией к известной поэтической максиме, согласно которой "ворюга мне милей, чем кровопийца"»[17]. Баку в описании Гольд- штейна напоминает постколониальные ностальгические образы других кос­мополитических городов, уничтоженных войнами и революциями ХХ ве­ка, — Александрии, Салоников, Бейрута. Американский литературовед Дэвид Мур удачно определил этот стиль репрезентации прошлого как «ретроспек­тивный космополитизм» (retrospective cosmopolitanism)[18]. В новом, постсоветском мире Тель-Авив оказался для Гольдштейна реинкарнацией исчезнув­шего Баку. Гольдштейн вновь оказался «в провинции у моря», откуда он мог наблюдать за миром и разгадывать смысл происходящего, делясь своими со­ображениями с ближними и дальними читателями. В Тель-Авиве ему инте­ресны и близки не по-европейски фешенебельные центральные и северные приморские районы, а населенные неудачливыми эмигрантами и приезжими рабочими из «третьего» и «второго» мира южные и восточные окраины и пригороды, эти «белые найроби» среди «светской столицы евреев»: «Роль найроби огромна, самостоятельна, исторична. Теперь-то я знаю, найроби — магические пространства, не разрешавшие городу набрать ритм буржуазно­сти, респектабельности, бурно ускориться в эту сторону»[19].

По Гольдштейну, роль «детерриториализованных» диаспор в литературе схожа с положением «белых найроби», этих «заряженных колдовской потен­цией» «магических участков» чужеродности среди однородной буржуазной городской территории. Диаспора должна будоражить, раздражать и беспо­коить свою культурную метрополию, не давая ей окончательно закоснеть в самодовольстве. В предисловии к стихотворному сборнику Александры Петровой «Вид на жительство» Гольдштейн писал:

[И]мперской литературе, какой и надлежит быть русской словесности, по­добает тяготеть к иноприродности, инаковости своих проявлений. Культура империи выказывает мощь в тот момент, когда ей удается выпестовать пол­ноценный омоним, выражающий чужое содержание посредством материн­ского языка. Исходя из собственной, подчеркиваю, собственной выгоды, культура остывшей империи должна сказать пишущим в диаспоре: ваша ли­тература не русская, а русскоязычная, и это хорошо, именно это сейчас тре­буется. Она существует, она исполнена смысла. Добивайтесь максимального удаления от метрополии языка, развивайте свое иноземное областничество. Вы мне нужны такими, вы дороги мне как лекарство от автаркической за­мкнутости. В этом моя корысть, мое эгоистическое, оздоровительное к вам влечение, любовь к дальнему, разгоняющему застоявшуюся кровь[20].

В качестве примеров для подражания Гольдштейн приводил «франкоречивых авторов Магриба» и «индийских писателей английского языка». Периферий­ная литература должна противостоять «полированным кубикам» — «бед­ствию среднего вкуса», постигшему, по мнению Гольдштейна, современную русскую литературу[21]. Оптимистический взгляд Гольдштейна на литературу диаспоры противостоит скептицизму Иосифа Бродского, считавшего, что пи­сатель в «изгнании» обречен на переживание своего прошлого: «.ретроспек­ция играет в его существовании чрезмерную (по сравнению с жизнью других людей) роль, затеняя его действительность и затемняя будущее»[22]. Для Брод­ского писатель-изгнанник по природе консервативен, обращен лицом к прош­лому, поскольку «стилистические сдвиги и инновации в значительной степе­ни зависят от состояния литературного языка "там", дома»[23], для Гольдштейна же именно диаспора является источником языковых «инноваций» и «стили­стических сдвигов». Сам Гольдштейн критически оценивал эссеистику Брод­ского в эмиграции, усматривая причину стагнации в происхождении его поэ­тики из «рукава все того же петербургско-ленинградского мифа»[24].

Заочная полемика Гольдштейна с Бродским имеет и пространственное из­мерение. Для Гольдштейна эмиграция была не фактом биографии отдельного человека, а продуктом тектонических сдвигов в глубинах исторической мате­рии: «.твой марш-бросок исполнили тобой и за тебя разъятая держава, раз­бухшие проценты эмиграций <...>. Люди редко узнают свою участь в лицо...»[25]Поэтому призвание писателя-эмигранта «словесно запечатлевать тягостные извороты и положения» является, возможно, единственным оправданием его личных «никчемных претерпеваний». Переезд из Баку в Тель-Авив был не «изгнанием», как отъезд Бродского из Ленинграда, а исторически обуслов­ленным перемещением с восточного края древней ближневосточной ойку­мены на западный, с Каспийского моря на Средиземное. Исторически, куль­турно и географически Баку и Тель-Авив Гольдштейна принадлежат одному пространству, в то время как Ленинград и Нью-Йорк Бродского относятся к разным мирам. Восток для Гольдштейна представляется неизменной в своей сути темной, нетерпимой и разрушительной силой, скрывающейся за орна­ментальным фасадом учтивости — «я, ненавидя Восток, всю жизнь провел на Востоке»[26]. Восток принуждает каждого человека сохранять и культивировать свою национальную и религиозную особенность. На Востоке «[н]ет слова мощнее, чем нация. Взбухает, крепнет, раздается нация — трухлявятся другие слова. В нации соки мира кипят (в смысле world, в смысле мiр), бродят меркуриальные духи, нация темноречивая винокурня, тайнорунная колыбель, с благоуханными мощами рака»[27]. Запад же предлагает комфортную ано­нимность растворения в космополитической культуре. Мечта о Западе пред­ставляется Гольдштейну греховным соблазном: «А был нераскаянный грех, мечталось бродягой безродно с вокзала пройти в пакс-атлантическом каком-нибудь городке мимо двухбашенной церкви, бархатной мимо кондитерской <...>. Полвека хотел проскитаться из отеля в отель, на вопрос о корнях отвечая кислой гримаской, давно, дескать, снято с повестки, человек без родинки, песеннотихий никто, расплачиваюсь евро, нет наций после Голгофы, моей-то наверное — каюсь, был грех, о, нация, нация, все мое от тебя, я капля из дож­девой твоей тучи»[28].

ЕВРЕЙСКИЙ МИФ ПЕТЕРБУРГА ОЛЕГА ЮРЬЕВА

В противоположность средиземноморскому бакинцу Гольдштейну, живущий во Франкфурте Олег Юрьев видит себя хранителем и продолжателем петер­бургской поэтической традиции: «…стихи — это единственная область, где я закоснелый шовинист и фундаменталист. Русская поэзия как система, как осмысленный непрерывный текст — это петербургская поэзия. Так будет все­гда, пока будет стоять город, поскольку он пишет, а мы записываем. Вне этого города существовали и существуют по отдельности замечательные и великие поэты, сочиняющие по-русски, но из этого для меня не складывается никакой единой поэзии, никакого общего текста — только примечания»[29]. Не менее значимо присутствие Петербурга и в прозе Юрьева, прежде всего в романной трилогии «Полуостров Жидятин» (2000), «Голем, или Война стариков и де­тей» (2004) и «Винета» (2007), показывающей последнюю четверть ХХ века через сложную оптику мифологии, фантастики и гротеска. При всем изоби­лии постмодернистских приемов, проза Юрьева, как и его поэзия, ориенти­рована на традицию высокого модернизма, разыгрывающую основополагаю­щие мифы европейской культуры в декорациях современности. Каждый роман трилогии имеет свой набор мифов, на котором строится повествование об определенном отрезке советской и постсоветской истории, но общим для всей трилогии служит «петербургский миф» в его новейшей, постсовет­ской вариации. В предисловии к роману «Винета» герой Юрьева рассуждает о природе «петербургского человека»:

Простой петербургский человек, рожденный сюда как бы авансом, ни за что ни про что, безо всяких со своей стороны на это заслуг, всегда отчасти сму­щен и постоянно слегка неуверен — а достоин ли он незаслуженной чести, а законна ли его прописка в Раю? <...> И в жизни петербургского человека наступает рано или поздно тот час, когда, больше не в силах жить на чужой счет, он отрывается — ведь и сам он, точно шарик, наполнен щекочущим га­зом. <...> И бедный шарик уносит — в Москву или Гамбург, в Венецию или Нью-Йорк, в простые беззазорно стоящие на земле (ну, пускай на воде) го­рода — а те уж польщены будут, и благодарны, и счастливы, коли петер­бургский человек сойдет в них пожить. Для них — мы ангелы...[30]

Таким образом, жители Петербурга также оказываются своего рода «евре­ями», несущими миру тайное знание о городе, который «так и остался небес­ным островом — все и висит над землей и водой, чуть-чуть не касается»[31].

Действие первого романа трилогии, «Полуостров Жидятин», происходит весной 1985 года, в период короткого «междуцарствия» между смертью Чер­ненко и назначением Горбачева. Напуганное слухами о погромах интелли­гентное ленинградское еврейское семейство отправляется на школьные каникулы в «погранзапретзону полуостров Жидятин», расположенную у са­мой советско-финской границы на Карельском перешейке, где их родствен­ник служит офицером по снабжению военно-морской части. Там они сни­мают нижнюю часть старого пакгауза, на втором этаже которого живут хозяева — последние на земле последователи секты «жидовствующих», с на­пряжением ожидающие чудесного избавления из векового пленения. Книга состоит из двух частей, написанных от лица двух подростков, ленинградца Вени Язычника и его ровесника из семейства Жидята. Сознание обоих рас­сказчиков несколько помутнено, в первом случае из-за острой болезни, а во втором — после произведенного собственными руками ритуального обреза­ния в ожидании скорого исхода из «римского» пленения, ассоциированного с Ленинградом, в «Иерусалим», находящийся в воображении сектантов на месте Хельсинки. Эта двойная перспектива задана симметрической кон­струкцией книги-перевертыша, которую можно с одинаковым успехом чи­тать с двух концов.

Валерий Шубинский связывает зеркальную конструкцию романа с еврейско-русской темой: «."русское" и "еврейское" как будто отражаются друг в друге, взаимно пугаясь и не узнавая друг в друге — себя самое. Две семьи, имеющие реальные (но совершенно разные) основания считать себя еврейскими, видят друг в друге воплощение чуждого и опасного "русского" мира»[32]. Можно также сказать, что два рассказчика пародийным образом пер­сонифицируют две антропологические модели еврейской идентичности, эт­ническую и религиозную. Сам Веня Язычник далек от каких бы то ни было еврейских интересов, а брат его старшей сестры, учитель Яков Маркович Перманент, и вовсе принадлежит к группе ленинградских евреев-интелли­гентов, обретших истину от простого деревенского попа, с доброй усмешкой окормляющего свою «пархатую епархию». Однако в потоке сознания Вени возникают говорящие на сочной смеси русского и идиша различные семей­ные персонажи старшего поколения. Их грубая «местечковая» речь по-бахтински подвергает осмеянию как официальный советский язык, так и анти­советские по содержанию и советские по форме рассуждения «человека европейской культуры» Перманента. Аналогичный стилистический прием мастерски использовал Фридрих Горенштейн в пьесе «Бердичев», где грубой и примитивной «аутентичной» местечковости старшего поколения бердичевских евреев противопоставлена шаблонная «интеллигентность» евреев московских. По-обэриутски виртуозно сочиненная сектантская речь Жидяты пронизана религиозной мифологией, скомпонованной из пестрой смеси ис­торических эпизодов, таких как изгнание евреев из Испании, новгородская ересь «жидовствующих» и завоевание Финляндии Россией. Если в глазах ле­нинградских евреев их дачные хозяева выглядят дикими русскими сек­тантами, то «последние жиды» из рода Жидята считают своих дачников из «языческого Рим-Города», он же «Ленин-Город и Петер-Город», типичными представителями завоевавшей их «забобонской» страны, чью власть они должны терпеть, покуда не прибудет мессианское избавление. Для Юрьева язык служит одновременно объектом и субъектом письма, темой и героем. Само имя Язычник (происходящее, как объясняет герой, от местечка Языч­но) заключает в себе эту двойственность: с одной стороны, оно указывает на «язычество» советских евреев, утративших свою культуру и религию; с дру­гой стороны, оно подчеркивает важность языка как инструмента для осозна­ния, сохранения и отражения исторического опыта. При этом еврейский язы­ковой материал с его двухслойной, религиозно-этнической стилистикой, сочетающий в себе как высокое, так и низкое, противопоставляется одномер­ной шаблонности советского сознания.

Действие романа «Новый Голем, или Война стариков и детей» происходит в 1992—1993 годах, в период следующего «междуцарствия и семибоярщи­ны в бывшем Скифопарфянском Союзе», «единственной империи в мире, самораспустившейся по недоразумению»[33]. Место действия, пограничный чешско-немецкий городок Жидовска Ужлабина / Юденшлюхт («Еврейское ущелье») напоминает своим местоположением Жидятин. Но в отличие от Жидятина, расположенного на строго охраняемой советско-финской гра­нице, разделяющей два враждебных мира, Юденшлюхт оказывается в центре новой объединенной Европы, стремящейся к стиранию всех границ: «Запад­ный человек нашего нового времени будет красным зеленым голубым чер­ным евреем-христианином-мусульманином»[34]. Герой романа, молодой ле­нинградский историк Юлий Гольдштейн (как выясняется в дальнейшем, двоюродный брат Вени Язычника) попадает в Юденшлюхт благодаря сти­пендии от фонда «Kulturbunker e.V.». Как и «Жидятин», «Новый Голем» на­полнен иронической игрой в амбивалентность и зеркальность: для получения гранта, по условию предназначенного исключительно для женщин, Гольд- штейну приходится принимать женский облик всякий раз, когда он возвра­щается в свой бункер. Там он встречает своего двойника, переменившую свой пол на мужской американскую студентку Джулию Голдстин, которая тенью сопровождает Гольдштейна при всех его перемещениях. В центре интриги этого романа, который может восприниматься как пародия на триллер, нахо­дится тайна глубокого бункера, уцелевшего при бомбардировках Второй ми­ровой войны. В глубине этого «еврейского ущелья» скрыта та самая волшеб­ная глина, из которой в XVII веке пражский раввин Магарал слепил Голема и за которой сегодня охотятся спецслужбы США и России.

Как и в «Полуострове Жидятине», пространство «Нового Голема» разде­лено надвое. Карнавальной реальности новой Европы противопоставлен со­храняющий прошлое подземный мир, населенный истребленными с земной поверхности евреями. Позиция Европы по отношению к евреям сформули­рована одним из персонажей романа в духе концепций радикальной ассими­ляции XIX века: «...наивысшей пользой и защитой для евреев было бы их полное исчезновение! Тогда бы им уже ничего не грозило <...> Еврейство бы стало таким же полноценным наследием Западной Цивилизации, как и ан­тичность, и евреев, эту ушедшую шеренгу мудрецов и героев, все бы лю­били — никому же не придет в голову ненавидеть древних греков и римлян...»[35]Свободная от евреев Европа почувствовала себя более комфортно и с радостью приняла новую власть «Римской Империи Американской На­ции», однако ценой этого комфорта оказалась утрата собственного европей­ского подсознания, ибо, как замечает рассказчик, «подсознания у американ­цев нет и никогда не было. У европейцев оно было, с конца XIX века до середины двадцатых годов, потом его начисто вылечили»[36]. Попасть в под­земный «еврейский» мир, метафорически связанный с утраченным европей­ским подсознанием, можно через скрытые разломы в земной поверхности, такие как Юденшлюхтский бункер или петербургское еврейское кладбище. Под землей еврейские души «ртутными шариками укатываются по перепу­танным трещинам и кротовьим проходам земли, лужицами и озерцами сте­каются к подкладбищенским полостям <... > чтобы медленно течь дальше — под самый под Иерусалим», где, «разобравшись по родам и коленам», они ожидают «растворения недр и поименного вызова»[37].

Надземный и подземный миры различаются скоростью и направлением течения времени: «Еврейское время все медленнее, а нееврейское — все бы­стрей; все с большей скоростью размельчаются еврейские души — на поло­винки, на четвертушки, осьмушки, шестнадцатые <...> на многие тысячи тел едва-едва собирается одна хиленькая, с трудом вспоминающая дарованье скрижалей душа — поэтому все медленней и медленней дополняется Со­бранье Израиля»[38]. Христианское же время, по которому живет «победонос­ная часть» человечества, движется поступательно вперед, поскольку «хрис­тианская цивилизация связала ритм жизни человечества с ритмом жизни человека»[39], и лишь на короткий промежуток между Рождеством и Новым го­дом в этом поступательном течении времени наступает зазор. В этот короткий интервал открывается «межвременная щель», своего рода проблеск конца света, представляемого не как момент, а как процесс, размыкающий автома­тическую связь между человеком и человечеством (источником этого образа послужили Юрьеву дневники Якова Друскина). Однако еврейство у Юрьева не является абсолютной данностью. Разделение на евреев и неевреев может быть навязано окружающим обществом, а может стать результатом собствен­ного выбора какой-то группы людей. Такое еврейство по выбору как маркер различения и избранности принимает различные формы в зависимости от эпохи и культуры, но Юрьева занимает реализация еврейства в русском кон­тексте. В главе «Двадцать граней русской натуры» содержится важное для по­нимания этой концепции утверждение, сформулированное рассказчиком в присущей Юрьеву иронической манере: «У русских и евреев вообще очень много сходных качеств (за вычетом разной конфигурации ума и инстинкта) — в первую очередь из-за того, что и русские, и евреи не народ, не раса, не куль­тура, а нечто вроде отдельного человечества, внутри которого много народов, рас и культур. Им бы и жить на отдельных планетах»[40].

Действие романа «Винета», завершающего трилогию, происходит на ру­беже нового тысячелетия в балтийском морском пространстве между Рос­сией и Германией. Вениамин Язычник, повзрослевший и загрубевший в пе­рипетиях девяностых годов, спасается от преследующих его петербургских бандитов на рефрижераторном судне «типа "Улисс"», везущем из Петербурга в Любек замороженные трупы, которые на поверку оказываются живыми людьми, стремящимися, как и он, убежать от ужасов российской действи­тельности. При этом настоящая цель Язычника — найти легендарную Винету, предмет его кандидатской диссертации, «сказочно богатый славянский город на Балтийском море», по преданию, затонувший у берегов Германии где-то в начале второго тысячелетия в результате осады «народами низкого культурного уровня, но большой алчности» — датчанами, немцами и поля­ками. На корабле Язычник встречает своих одноклассников и как бы возвра­щается в свое советское прошлое, знакомое нам по «Жидятину». Среди встре­ченных им людей из прошлого оказывается и его покойный отец, капитан израильской подводной лодки «Иона-пророк алеф бис», погибший десять лет назад при выполнении секретного задания. В отличие от обычных, еврей­ские подводные лодки плавают в основном не под водой, а под землей, «по извилистым подземным проходам, по светящимся пещерным озерам, по страшным голубым рекам, выводящим отовсюду под Иерусалим, в огромное подскальное море под Масличной горой»[41]. По пути эта подводная лодка под­бирает разных «жидовских людей», пробирающихся трудными подземными путями в Иерусалим, — русских субботников, судетских гномов и жидятинских цыган. Наступление нового тысячелетия возвращает героя в Петербург, мифологический двойник Винеты, соединенный с ней, как показал Язычник в своей диссертации, «по принципу ленты Мёбиуса»: «Собственно, мы даже можем сказать, что в конечном итоге Петербург — это и есть Винета, а Винета есть Петербург...»[42] Цикличность времени в романе обозначена обретением Винеты и одновременным возвращением в Петербург в момент наступления нового тысячелетия, то есть на исходе того самого «межвременного зазора», который был описан в «Новом Големе».

В интервью Валерию Шубинскому Юрьев объясняет свой интерес к ев­рейской теме преимущественно этическими соображениями: «Скажу сразу, прямо и определенно: еврейская тема для меня — ничто. Как, впрочем, и лю­бая другая тема. Тематически я не мыслю. Надеюсь, что в моих сочинениях я мыслю образами, что от меня, собственно, и требуется. Другое дело, что моим происхождением, моей биографией, моими в том числе залитературными интересами мне предложен был в изобилии "еврейский строительный материал". Уклониться от него означало бы (в свое время) сознательно укло­ниться от того, что тебе по обстоятельствам исходно дано, причем по при­чинам, которые могли быть только низкими и стыдными»[43]. Само понятие «русско-еврейская» литература для Юрьева лишено смысла, так как, по его словам, литература полностью определяется языком: «Все равно ведь все рас­писывается по структурам общерусской литературы»[44]. Однако такая пози­ция, при всей ее определенности, не отвечает полностью на заданный вопрос. «Еврейская тема» в романах Юрьева — безусловно, нечто большее, чем про­сто «строительный материал», состоящий из знакомого по жизни советского еврейского быта и почерпнутых из книг знаний о еврейской культуре. Еврей­ский миф, наряду с петербургским, служит несущей опорой для замыслова­тых литературных конструкций в прозе Юрьева. Этот миф содержит языко­вые, исторические, религиозные пласты, позволяющие создавать особое, нелинейное пространство и время. Он объединяет как самых обычных асси­милированных советских евреев, так и всевозможных экзотических «жидят», соединяет живых и мертвых, настоящее и будущее. Этот миф продолжает жить в европейском подсознании, несмотря на то что Европа, казалось бы, это подсознание давно утратила. Еврейский миф выходит на поверхность из глубин прошлого в моменты перелома, когда иллюзия линейного течения времени нарушается. Именно в этот исторических момент «расхождения межвременной щели» становится видимым другое, «еврейское» время, где настоящее не разделяет, а замыкает прошлое и будущее. Это время сложным образом связано с концом света, представляемым не как момент, а как про­цесс, «с собственной сложной структурой подъемов и спадов»[45]. Трилогия Юрьева зафиксировала один из таких спадов, случившийся в России и Ев­ропе между 1985 и 2000 годами. Нелинейная фактура времени в романах от­ражает его эстетическую позицию по отношению к модернизму и постмо­дернизму. В своем блоге на сайте проекта «Новая камера хранения» Юрьев определяет себя как одного «из усердных употребителей понятий «новый или второй модерн»»[46], которое он противопоставляет постмодернизму. «Второй модерн» для Юрьева - «это еще одна попытка осуществить истори­чески недоосуществленное на новом антропологическом материале — т.е. на нашем»[47]. Тем самым «второй модерн» эстетически продолжает «первый», обращаясь к нему через всю советскую эпоху, которую Юрьев определяет как «второй XIX век», насильно вторгшийся в течение времени и прекративший естественное развитие модернизма. Возводя свою литературную генеалогию к петербургскому модерну первой половины ХХ века, Юрьев отностится к мифу как к основе всякого творчества, что отличает его от постмодернист­ских авторов, использующих мифологические элементы для литературной игры. Игра для Юрьева не цель, а средство, художественный прием, вовле­кающий читателя в диалог с автором. При этом Юрьев всеяден в отношении используемого культурного материала, от советских шлягеров до «Улисса», от подросткового жаргона до высокой поэзии. В каждом предложении при­сутствует цитата, аллюзия или параллель, что придает его текстам живость и глубину. Но за всем этим стоит попытка художественного воссоздания — а не только отражения — действительности, раскрытия ее глубинных смы­слов, недоступных линейному, «декартовому» мышлению.

ЗАОЧНАЯ ПАМЯТЬ АЛЕКСАНДРА ИЛИЧЕВСКОГО

Нелинейность является одним из определяющих свойств прозы Александра Иличевского. Первый роман Иличевского, «Нефть» (выходивший также под названиями «Мистер Нефть, друг» и «Solara»), построен на материале семей­ной истории автора, хотя его героя, подростка по имени Глеб, нельзя назвать двойником автора. Иличевский заставляет читателя самостоятельно вы­страивать смысл происходящего, вылавливая и сопоставляя детали из фраг­ментов повествования. Рассказчик, по его собственному признанию, «всегда отличался ненормально взвинченной психосоматической реакцией»[48], и эта психическая неуравновешенность усугубилась преследованием со стороны родственников. Все это делает его историю путаной и непоследовательной; явь перемежается со снами и фантазиями, что, по-видимому, должно отра­жать его внутреннее переживание распадающегося исторического времени. В этой ситуации распада реальности единственной точкой опоры для автора становится семейная история, и даже не сама по себе история, а возможность писания о ней: «Сама история, если внимательно ее размыслить, не так уж и важна, поскольку она — кульминация и развязка, — и, как и все взвинченное и мгновенное, отчасти бессмысленна; но вот то, что ввело меня в нее, и то, благодаря чему она стала возможна как случай, мне самому представляется существенным и вполне достойным изложения»[49]. В писании для рассказ­чика важен не результат, который может существовать отдельно от автора в качестве книги, а сам процесс, посредством которого он восстанавливает свое «я». Писание позволяет остановить «осыпание действительности», за­фиксировать себя во времени и пространстве.

Подобно своим героям, Иличевский занят поисками и реконструкцией своей литературной генеалогии, ведущей через метаметафоризм Алексея Парщикова к футуризму Велимира Хлебникова. Ключевую роль в этом по­иске играет метафора, воспринимаемая не просто как литературный ин­струмент или прием (Иличевский не включает в свою генеалогию фор­малистов), а как принцип построения текста и «мощнейший инструмент познания». Через «управляющую смыслом» метафору автор стремится уста­новить «телескопическое сродство» между природой, цивилизацией и чело­веком[50]. Яркой иллюстрацией этого художественного метода служит мета­фора нефти, объединяющая два романа, использующие автобиографический материал, «Нефть» и «Перс». Нефть выступает в этом истолковании как тройственная «метаметафора» источника в магическом, биологическом и психологическом смыслах: это «вариант "философского камня", превращаю­щего что ни попадя в золото — деньги»[51](отсюда, по Иличевскому, вытекает вся экономика, основанная на семиотической операции «подмены» реальной ценности денежным знаком); это питательная среда, в которой зародились и развились первые микроорганизмы и с помощью которой они вышли на по­верхность земли»; и, наконец, это «спрессованная злая воля, сумеречный пер­вобытный мозг, звериная злоба»[52].

Прозу Иличевского можно читать как развернутый комментарий к сти­хотворению Парщикова «Нефть». Стихотворение Парщикова завершается пророчеством, задавшим Иличевскому направление для поиска нового чело­века и новых общественных форм, результатом которого и стал цикл из че­тырех романов:

Нефть — я записал, — это некий обещанный человек,

заочная память, уходящая от ответа и формы,

чтобы стереть начало...

«Любое открытие» — пишет Иличевский в своем анализе этого стихотворе­ния — «осуществляется на деле как событие припоминания». Функция па­мяти заключена в самой структуре пространства, его топологической конфи­гурации, и текст — как «акт сознания» — является одновременно актом припоминания[53]. Мифогенный потенциал метафоры нефти как «заочной па­мяти» конца времен разрабатывается Иличевским в посвященном Парщикову романе «Перс», во многом продолжающем и развивающем темы романа «Нефть». Связь между ними подчеркнута общей семейной фамилией Дубнов, напоминающей о знаменитом российском еврейском историке и привер­женце концепции «национально-культурной автономии» евреев в диаспоре. Рассказчик, геолог Илья Дубнов, в начале 1990-х эмигрировавший в Америку и вернувшийся в начале нового тысячелетия из Калифорнии в Москву, «сердце моей неведомой родины», отправляется в Азербайджан на поиски своего друга детства, иранца Хашема, бежавшего вместе с матерью в совет­ский Азербайджан после гибели отца, офицера шахской тайной полиции, во время Исламской революции. Герои «Перса», как и трех других романов — «Матисс», «Математик» и «Анархисты», объединенных Иличевским в «квад­ригу», — своего рода «дауншифтеры», успешные в прошлом мужчины, кото­рые прошли через внутренний кризис, отказавшись от карьерных устрем­лений и найдя свой собственный путь. Выбранный героем вариант пути определяет не только сюжет, но и стилистику и композицию романа. Для Дубнова этот путь ведет через возвращение в детство на пропитанном нефтью Апшеронском полуострове, что отражается в рекуррентной структуре текста, на каждом новом витке возвращающем читателя к определенным ключевым эпизодам и образам из детства и юности героев. Детство как исток жизни и источник памяти метафорически смыкается с нефтью: «Детство еще очень близко к небытию и потому, наверное, счастливо, что удалось сбежать от не­бытия. Теперь детство так далеко, будто и не существовало»[54].

Хашем воплощает для Дубнова путь от цивилизации к природе. Отказав­шись от скромных благ, которые он мог получить в независимом Азербай­джане как «единственный на всю республику переводчик и исследователь американской поэзии»[55], он создал небольшую анархистскую коммуну в за­брошенном ширванском заповеднике. Там ему удалось воссоздать вымыш­ленную реальность, подобную Голландии Уленшпигеля, в которую они игра­ли в детстве вместе с Ильей. Тогда реальность воображаемого мира открылась им на занятиях в детской театральной студии «Капля» под руководством Льва Штейна, «бесстрашного солдата культуры в провинциальном Баку», позна­комившего их с фигурой Хлебникова — «С этого-то все и началось». Фигу­ра Штейна, неудачливого еврейского интеллигента-инженера, приехавшего в Азербайджан по распределению и нашедшего свое призвание в детском те­атре, наделена определенными чертами Александра Гольдштейна в его быт­ность в Баку. Это сходство проявляется в круге чтения: «...взахлеб Сартр, Камю, роялистского Солженицына отставить, взяться за самиздатных Шестова, Бердяева, Кьеркегора, пропесочить Белинкова, обожествить Олешу, разрыдаться над Поплавским, написать инсценировку по "Столбцам" и "Ста­рухе", погрузиться в "Письма к Милене"»[56]. Как и Гольдштейн, Штейн мрачно оценивает свое положение: «Что ж обижаться на местожительство, провинция повсюду. Москва, Ленинград — всё провинция. С точки зрения цивилизации страна не существует уже многие десятилетия»[57]. В терминологии Евгения Штейнера, Штейн представляет собой «парасоветский» тип, создающий свой собственный воображаемый мир в вязкой и мрачной советской провинциаль­ной среде. Если Штейнер относился к авангарду чисто эстетически, то для Штейна авангард — это «капля отравы — капля надежды на авангард, на без­умие творчества. На то, что где-то в абсолютной, неожиданной абстракции, как здесь, в этом для Штейна одновременно родном и пронзительно чужом южном городе, некогда оплодотворенном пророком авангарда — Хлебниковым, зародится нечто осмысленное и жизнеспособное, нечто отличное от наследия симулянтского слоя и его впитывающего амальгамического подполья»[58]. Образ зарождения нового смысла в «симулянтском слое» и «амаль­гамическом подполье» возвращает воображение читателя к обобщающей ме­тафоре нефти как среде зарождения новой жизни из остатков прежней.

От Штейна Илья и Хашем узнают о Баку двадцатых годов, городе, где жили Хлебников, Есенин, Вячеслав Иванов, Блюмкин, о советском шпионе Абихе, оставившем ценный «персидский» архив материалов Хлебникова. Впоследствии этот архив оказывается источником вдохновения для Хашема, а Хлебников становится его ролевой моделью — «роль должна нащупать его откровением». В свою очередь, учителем Хлебникова был бакинский цадик, каббалист Меюхес (на иврите — «человек знатного происхождения»), рас­крывший русскому поэту религиозный смысл творчества: «Тора — не венец, не инструмент, Тора ради Торы, Господь на вершине Синая сидит и изучает Тору. Я хочу заглянуть ему через плечо»[59]. Каббала в интерпретации Меюхеса сближается с учением хуруфитов, средневековой исламской секты, обожествлявшей язык, слово и поэта. Вера в то, что «язык сильнее разума и власти», перешла от средневековых еврейских и исламских мистиков в теур­гическую концепцию авангарда и снова ожила на руинах советской империи. Мотив возвращения к «истоку», первоначальному моменту, лежащему за пределами знания и восприятия как отдельного человека, так и всего чело­вечества, принимает в романе различные формы, от увлечения авангардом до занятий биоинформатикой. Стремление Дубнова оживить утраченный мир детства отражается и в его научном интересе. Он надеется найти в глу­бинных пластах бакинской нефти следы первичного генома, «Божьего се­мени» и «общего предка всего живого», того «избранного организма», кото­рый дал своими бесчисленными комбинациями начало всему многообразию живых форм. Поиск этих следов стал новым «вектором его жизни», привед­шим его сначала в Россию, а потом на Апшерон, «первое на планете место промышленной добычи нефти»: «Нет больше места на земле, где существо­вали бы в течение многих веков нефтяные алтари. <...> Я жил среди нефти и слышал ее, я знаю, что нефть — зверь. Самый огромный страх детства — по­жар в Черном городе — стоял у меня перед глазами. Нефть сочилась из недр в предвосхищенье войны...»[60] Нефть определяет городскую мифологию Баку, его прошлое, настоящее и будущее: «Древность и нефть, богатство и нефть, промышленность и нефть, великое опасное море, усыпанное искусственными островами, одолеваемое промыслом; золотое дно Каспия, легенды о гигант­ских подводных опрокинутых чашах, передвигающихся по дну моря вместе с буровыми установками»[61]. Нефть соединяет начало жизни героя с началом жизни на земле, и она же, по Парщикову, связана с образом «некоего обещан­ного человека», воплотившегося в романе Иличевского в Хашеме.

Хашем пытается возродить суфийский вариант ислама, с тем чтобы «предъявить ценности, способные противостоять шариату»[62]. Эклектическое учение Хашема включает остатки переживших советскую власть в далеких углах Азербайджана дервишских практик, переработанный для экспорта вос­точный вариант мировой революции, который пытались внедрить в Иране Блюмкин и Хлебников, а также охрану уникальной доледниковой природы Ширвана от разрушения и расхищения со стороны развращенной нефтью ци­вилизации. Для реализации своего плана Хашем создал в заброшенном Ширванском заповеднике «Апшеронский полк имени Велимира Хлебникова», со­вместив функции духовного учителя и полевого командира. Сверхзадача этого предприятия — «столкнуть вечность со временем»[63], как это завещал Хлебников в радикальной интерпретации Штейна: «Задача Хлебникова — весь мир превратить в авангард. Так — авангардом — обогнать время и им завладеть»[64]. Для Дубнова Хашем предстает «законченным героем некогда оборвавшегося и позабытого, но сейчас продолженного действа»[65], и одно­временно реинкарнацией Хлебникова: «…передо мной сидел воскресший Хлебников. Никаких сомнений. Это был оживший и окрепший, исполнив­ший многие свои предназначения, какие не успел при жизни, Велимир Хлеб­ников собственной поэтической персоной. Я вспомнил Штейна, давшего не­имоверное задание своему талантливому ученику, и поежился»[66].

Столичному «вскормленному нефтью» Баку пространственно и концеп­туально противопоставлен пограничный Ширван, своего рода восточный аналог Жидятина и Юденшлюхта:

Здешнее пограничье всегда было особенным. Зажатая между горами и мо­рем, эта полоска империи находилась в особенном состоянии — напряжен­ном и возгонном одновременно, как жидкость у поверхности находится в со­стоянии постоянного возмущения испаряемыми потоками и осадками — и вдобавок стянута незаметным, но мощным поверхностным натяжением. Здесь жили сосланные сектанты — молокане, субботники, геры, духоборы; с ними сосуществовали и добровольные изгои, по призыву собратьев при­бегшие к убежищу тучной отдаленности. Жили они тут будто на выданье, грезя об Иерусалиме за горами, и многие уходили, пройдя райскими устами Мазендерана в материнскую утробу. С сектантами соседствовали казачьи заставы, чье население к началу двадцатого века было давно укоренив­шимся. В советское время все эти места были охвачены погранзоной с осо­бым режимом допуска, тремя КПП, обеспечивавшими заповедность[67].

Ширван, как и пограничные локусы у Юрьева, изоморфно связан со Святой землей — «Ширван, собственно, был для Хашема скрижалью. Карту древнего Израиля Хашем переносил на Ширван контурным методом»[68]. Но в отличие от чешско-немецкого пограничья в самом центре новой европейской про­винции американской империи, граница между Азербайджаном и Ираном отделяет далекого и ненадежного вассала Америки от ее врага. Эта граница открыта для птиц, главного достояния Ширванского заповедника, чьи под­робнейшие описания занимают десятки страниц «Перса». Птицы, метафори­чески воплощающие идею небесной свободы, противопоставлены нефти и земле. Персия/Иран, «Новый Свет для русских колумбов», куда течет главная русская река Волга, наделена в мифологии романа двойственным смыслом, представляя одновременно смерть и свободу. В далеких горах обитает антипод Хашема по прозванию Принц, за которым угадывается Осама Бен-Ладен, ли­дер исламского фундаментализма, одного из последствий нефтяной лихо­радки. Аналогом утопической Винеты у Иличевского служит древняя Хазария, защищенное со всех сторон убежище гонимых евреев: «Страна была желанной и неприступной, как иная дева. Или — тайна, что наследует смерти. Иудеи, бежавшие из Персии, священно правили ею, призвав Бога Израиля, Бога отцов их, на охрану и во благо своего нового прибежища. Царь и народ вняли призыву. В половодье протоки меняли русла. Моряна внезапно гнала в камышовые дебри волну со взморья — на погибель. Страна плыла, менялась вместе с дельтой, как рука, пытающаяся удержать горсть песка, то есть время. Для чужаков страна была неприступна, будто призрак»[69]. Обращение к по­пулярному хазарскому мифу позволяет Юрьеву и Иличевскому образно пе­редать амбивалентность положения евреев Евразии как одновременно искон­ных жителей региона, но при этом всегда отчужденных от массы населения.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Распад СССР изменил не только политическую географию мира, но и личное ощущение своего места у каждого жителя этой бывшей страны. Каждый пи­шущий по-русски литератор, независимо от своего постоянного или времен­ного местожительства, пытается заново определить свое положение во време­ни и пространстве. Агрессивная Москва, с ее претензией на верховодство в новом постсоветском «русском мире», вызывает отторжение у писателей, пытающихся художественно осмыслить новую пространственную конфигурацию, в которой границы русской культуры не совпадают с границами Российской Федерации. Герой-рассказчик «Перса» Дубнов возвращается в Москву после долгих лет, проведенных в Калифорнии и Израиле: «Моск­ва — сердце моей неведомой родины. Призрак империи страдает фантомной болью. Боль эта взаимная, и оторванные ударом истории колонии тоскуют по целости. Здесь почти всегда вы на ровном месте — в любой области жизни, будь то культура, общество, наука, мыслительный процесс как таковой — сталкиваетесь с препонами, которые из-за своей непроницаемости выглядят сначала злостными, затем комическими и, наконец, зловещими»[70]. В петер­бургском мире-мифе Юрьева Москва служит средоточием художественной эклектики и безвкусия на грани безумия: «У меня вот был один знакомый писатель когда-то, из Москвы, так он себе целью поставил объединить, в ху­дожественном смысле, конечно, Кафку и Зощенко. И знаете, что вышло? — Кащенко!»[71] Характерно, что интеллигентный ленинградский юноша, к ко­торому обращена эта шутка, «не будучи москвичом, бонма не просек»[72]. Персонажу Юрьева вторит Хашем у Иличевского: «Москва грузный город, слепой. В Питере горизонт с любой улицы видно»[73]. Для Гольдштейна и Иличевского, выходцев с южной советской окраины, Москва представляет собой колониальный имперский «фантом», одновременно притягательный и оттал­кивающий. Все три писателя противопоставляют «грузной и слепой» Москве иронически романтизированный «детерриториализированный» «парасоветский» еврейский хронотоп. Не случайно русской литературе не удалось соз­дать «еврейский миф» Москвы, несмотря на то что Москва была самым крупным и динамичным еврейским центром СССР. Некоторой компенса­цией может служить «слободской» миф еврейских пригородов — Черкизова, Останкина, Марьиной Рощи, Томилина, — возникших вокруг исторической Москвы с появлением еврейских беженцев в начале Первой мировой войны и разросшихся в первые годы советской власти. На русском языке этот миф лучше всего воплощен в рассказах Асара Эппеля, герои которых редко по­падают в совершенно чуждый им центр города, а также в романе Юрия Карабчиевского «Жизнь Александра Зильбера». Именно бывшая советская пе­риферия активно порождает метафорические и символические конструкции «еврейского» хронотопа.

[1] Автор признателен Олегу Юрьеву и Алексанру Иличевскому за замечания и поправки к тексту статьи.

[2] Yurchak A. Everything Was Forever, Until It Was No More: The Last Soviet Generation. Princeton: Princeton University Press, 2006. P. 31—32.

[3] Ibid. P. 31—32.

[4] Рубина Д. Ни жеста, ни слова // Вопросы литературы. 1999. № 5/6 (http://www.dinarubina.com/interview/nizhe-stanislova.html).

[5] Neue Zurcher Zeitung. 2010. 1 Jan. S. 19.

[6] Yurchak A. Everything Was Forever. P. 31—32.

[7] Членов М. У истоков еврейского движения. Интервью Polit.ru. Опубл. 18 мая 2011 г. // http://www.polit.ru/article/201l/05/18/chlenov/.

[8] Там же.

[9] Звенья. 1992. № 6. Перепечатано в тель-авивском журнале «Зеркало» (2009. № 33 (http://zerkalo-litart.com/?p=3042)).

[10] Там же.

[11] Там же.

[12] Там же.

[13] Гольдштейн А. На ту же тему // Звенья. 1992. № 7. Пере­печатано в журнале «Зеркало» (2009. № 33 (http://zerkalo- litart.com/?cat=38)).

[14] Там же.

[15] Гольдштейн А. Расставание с Нарциссом. Опыты поми­нальной риторики. М.: Новое литературное обозрение, 1997. С. 373—374.

[16] Бабель И. Одесса // Он же. Сочинения. Т. 1. М.: Художест­венная литература, 1991. С. 65.

[17] Гольдштейн А. Конец одного пантеона // Знак времени. 1992. № 2. Перепечатано в: Зеркало. 2009. № 33 (http://zerkalo-litart.com/?p=875).

[18] См.: http://hu.tranzit.org/en/event/0/2011-10-14/lecture-david-chinoi-moore-v....

[19] Гольдштейн А. Спокойные поля. М.: Новое литературное обозрение, 2006. С. 58.

[20] Гольдштейн А. Три дарования // Петрова А. Вид на жи­тельство. М.: Новое литературное обозрение, 2000. С. 9—10.

[21] Гольдштейн А. Огорчительны нападки на слово // Open Space.ru. 22.07.2011 (http://os.colta.ru/literature/projects/175/details/23768/).

[22] Brodsky J. The Condition We Call Exile // Idem. On Grief and Reason: Essays. New York: Farrar Straus Giroux, 1995. P. 27.

[23] Ibid. P. 30.

[24] Гольдштейн А. Расставание с Нарциссом. С. 375.

[25] Гольдштейн А. Спокойные поля. С. 77.

[26] Гольдштейн А. Помни о Фамагусте. М.: Новое литератур­ное обозрение, 2006. С. 20.

[27] Там же. С. 20.

[28] Там же. С. 20—21.

[29] Юрьев О., Шубинский В. Сопротивление ходу времени // НЛО. 2004. № 66. С. 240—241.

[30] Юрьев О. Винета // Знамя. 2007. № 8. С. 7.

[31] Там же.

[32] Шубинский В. Часть или целое? Евреи и еврейство в кни­гах Олега Юрьева // Народ книги в мире книг, 77 (де­кабрь 2008) (http://narodknigi.ru/journals/77/chast_ili_tseloe_evrei_i_evreystvo_v_kn...).

[33] Юрьев О. Новый Голем, или Война стариков и детей: Ро­ман в пяти сатирах. М.: Мосты культуры, 2004. С. 119.

[34] Там же. С. 37.

[35] Там же. С. 235.

[36] Там же. С. 49.

[37] Там же. С. 85.

[38] Там же. С. 85.

[39] Там же. С. 91.

[40] Там же. С. 146.

[41] Юрьев О. Винета. С. 72.

[42] Там же. С. 85.

[43] Юрьев О., Шубинский В. Сопротивление ходу времени. С. 237.

[44] Там же. С. 238.

[45] Юрьев О. Новый Голем. С. 93.

[46] Юрьев О. К попытке реабилитации понятия «постмодер­низм», предпринятой Владиславом Кулаковым // Блог Олега Юрьева. 26.02.2010 г. (http://www.newkamera.de/blogs/oleg_jurjew/?p=1153).

[47] Там же.

[48] Иличевский А. Бутылка Клейна. М.: Наука, 2005. С. 298.

[49] Там же. С. 278.

[50] Эту мысль Иличевский высказывает применительно к поэзии Парщикова: Дробязко Е. Алеша тихо улыбнул­ся // Topos. ru. 24.05.2012 (http://www.topos.ru/article/bibliotechka-egoista/alesha-tikho-ulybnulsya).

[51] Иличевский А. Бутылка Клейна. С. 245.

[52] Там же. С. 246.

[53] Иличевский А. Прочтение. «Нефть» //https://sites.google.com/site/alexanderilichevsky/esse/dozd-dla-danai.

[54] Иличевский А. Перс. М.: АСТ; Астрель, 2010. С. 60.

[55] Там же. С. 294.

[56] Там же. С. 312.

[57] Там же. С. 315.

[58] Там же. С. 315.

[59] Там же. С. 422.

[60] Там же. С. 100.

[61] Там же. С. 273.

[62] Там же. С. 189.

[63] Там же. С. 235.

[64] Там же. С. 322.

[65] Там же. С. 391.

[66] Там же. С. 502.

[67] Там же. С. 237.

[68] Там же. С. 355.

[69] Там же. С. 498.

[70] Там же. С. 24.

[71] Юрьев О. Новый Голем... С. 62.

[72] Там же.

[73] Иличевский А. Перс. С. 304.

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №3(127)

Сообщества мигрантов в Москве: механизмы возникновения, функционирования и поддержания

Евгений Варшавер, Анна Рочева

1. ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ОСНОВАНИЯ ИССЛЕДОВАНИЯ

Исследования этничности и миграции требуют известной языковой четкости и выверенности. Связано это с тем, что любое публичное — научное, публи­цистическое, журналистское или политическое — высказывание об этом осо­бенно перформативно, поскольку оно воспроизводит или меняет и без того «минное поле» межэтнических отношений. Первый шаг в создании анали­тического языка миграции и этничности с последующим его экспортом в дру­гие дискурсивные поля должен состоять в критическом пересмотре всех ключевых понятий этой предметной области. Такой важной работой с начала 1990-х годов занимается американский социолог Роджерс Брубейкер. После­довательно анализируя и заново интерпретируя такие понятия, как, напри­мер, этничность и идентичность, он говорит о том, что основная и типичная ошибка языка здравого смысла состоит в реификации — «овеществлении» — этих понятий, при том что за ними не стоит реальной «вещности», так как они описывают часто противоречивые и с трудом определяемые феномены. В 2005 году Брубейкер подвергает подобной аналитической деконструкции понятие диаспоры, придя к выводу, что приписывать диаспоре существо­вание и включать ее в перечень аналитических категорий, с помощью кото­рых ученый описывает устройство мира, было бы ошибочно. Однако, пишет он, понятие диаспоры оказывается важной категорией практики (category of practice), непосредственно воздействующей на социальную динамику и из­меняющей поведение людей[1]. В принадлежности к диаспоре убеждают миг­рантов, восстанием диаспоры пугают политиков, наличием поддержки в диа­споре манкируют в «стране происхождения», диаспорой объясняют бессилие в противостояниях на улицах. Однако диаспору, несмотря на ее «невещ­ность», можно и нужно исследовать как категорию практики. Исследователь­ские задачи такого рода могут состоять в определении механизмов и способов консолидации вокруг символов, связанных со «страной происхождения», в выявлении роли «диаспоры» как дискурсивного факта, влияющего на ха­рактеристики и направления интеграции мигрантов, в изучении того, как транснациональные отношения легитимируются дискурсом о диаспоре.

Овеществление диаспоры в исследовательских целях можно считать ана­литическим тупиком, однако это не значит, что нужно отказываться от по­иска «вещей» и ограничиваться исследованием власти, осуществляемой че­рез дискурс о диаспоре. Социальные науки предлагают понятие, которое после некоторых усилий по теоретической огранке оказывается операцио­нальным, позволяя открывать ключевые для социальной жизни явления, ра­нее скрытые от глаз исследователей. Речь идет о понятии сообщества.

В социальных науках за последние сто лет сложилось множество понима­ний сообщества, и разными учеными периодически осуществляются усилия по «разгребанию» этих теоретических «завалов». М. Бертотти, Ф. Джамал и А. Харден предприняли обзор значений этого понятия, выделив в результате этого анализа около десяти основных метанарративов — способов концеп­туализации сообществ[2]. Динамика этой концептуализации в различных дис­циплинах характеризуется уходом от понимания сообщества как локации (например, в раннем антропологическом метанарративе сообщество рассмат­ривалось как туземная деревня и, по сути, представлялось «контейнером смыслов», которые нужно было изучить) и переходом к нетерриториальной концептуализации, в рамках которой сообщество понимается как совокуп­ность людей, связанных определенными отношениями, при том что сами люди не обязательно находятся рядом друг с другом.

Другая попытка «разметки поля», важная для нашего исследования, была осуществлена Марком Смитом в статье «Что такое сообщество»[3]. Он выде­ляет три типа смыслов, которыми обычно наделяют этот термин, и отмечает, что в рамках конкретных употреблений и в связи с конкретными объектами эти смыслы могут пересекаться и наслаиваться друг на друга. Что это за типы? Во-первых, это сообщество-место. Это может быть деревня или квар­тал в городе, для которых важным оказывается привязка к определенному пространству. Во-вторых, это сообщество-интерес — временный союз в рам­ках индивидуальных целей, который, однако, требует более высокого уровня «коммунальности». В-третьих, это сообщество-союз (communion) — содру­жество, построенное на трансцендентной идее или символе. Типичный при­мер такого сообщества — религиозная община. При этом городской квартал с церковью или мечетью будет одновременно и «местом», и «союзом», а ор­ганизация, начинаясь как «интерес», может пытаться добиться увеличения прибыли посредством частичного превращения в «союз».

Нам представляется, что указанные исследователи упустили важное и ана­литически полезное различие сообщества как сетевой структуры и сообщест­ва как типа отношений. Это различие ортогонально прочим градациям и ока­зывается значимо в связи с апелляцией к двум взаимодополняющим пластам социальной структуры — сетям и нормам.

Подход к исследованию сообществ как типа отношений предполагает из­учение норм, которыми характеризуются отношения между людьми. В рам­ках этого подхода предполагается, что отношения между людьми могут быть измерены в плоскости терпимости, доверия, взаимопомощи и т.п. и терпи­мые, доверительные отношения будут отношением-сообществом, в то время как нетерпимость и недоверие будут характеризовать анонимное отношение- общество. Сетевая же логика определения сообществ предполагает исследо­вание структуры сети социальных отношений и выделение фрагментов сети, которые обладают большей связностью. Фрагменты сети с высокой плот­ностью связей «внутри» и относительно малым количеством связей «сна­ружи» будут называться сообществами.

В постоянном взаимодействии этих двух уровней социальной структуры по принципам, похожим на описанные Пьером Бурдьё, и разворачивается со­циальная динамика[4]. Согласно этому исследователю, характеристики сетевой структуры — например, закрытость и замкнутость — влияют на нормы, кото­рые, в свою очередь, могут автономизироваться и радикализироваться, а нормы влияют на структуру (например, автономизация и радикализация сообщества способствуют его закрытости и замкнутости). Кроме того, мож­но проследить социальные механизмы, посредством которых сообщество, понимаемое как сетевая структура, будет связано с сообществом-отношением[5].В результате функционирования таких механизмов в сообществах вос­производится следующий ряд явлений:

— доверие — члены сообщества доверяют друг другу больше, чем внешним людям;

— терпимость — члены сообщества готовы больше времени и энергии тратить на то, чтобы понять других членов сообщества, чем на то, чтобы понять внешних людей;

— взаимность — у членов сообщества более высокая готовность «отдавать» другим членам сообщества, чем готовность «отдавать» тем, кто нахо­дится за его пределами (они обладают более высокими ожиданиями по отношению друг к другу, чем по отношению к внешним людям);

— совместное делание — члены сообщества чаще и охотнее поддерживают деятельность друг друга;

— гражданское участие — сообщество становится, с одной стороны, пло­щадкой для обсуждения событий «большого общества», с другой — эле­ментарной единицей участия в жизни последнего;

— использование социального капитала сообщества — индивиды исполь­зуют социальные связи для привлечения ресурсов, которые отсут­ствуют у них самих;

— вложение — члены сообщества инвестируют в проекты, которые ка­саются всех членов сообщества;

— нормализация — члены сообществ совместно переживают сложный опыт и преобразуют его в приемлемый;

— создание общих смыслов — сообщество является зоной более интенсив­ного общения, в рамках которого выкристаллизовываются общие пред­ставления о мире.

Эти характеристики в свою очередь обеспечивают работу механизмов сообщества.

В рамках исследования сообществ мигрантов в Москве перед нами стояла задача фиксировать такого рода явления, а также структурные и смысловые характеристики сообществ. Описание сообщества в рамках нашего исследо­вания разбивается на шесть этапов:

1. Идентификация сообщества. Сообщество нужно найти: в ходе этого этапа на основании различных критериев фиксируется наличие сообщества, показателем которого является интенсивность связей между индивидами. Именно это понимание, согласно которому сообщество — это фрагмент со­циальной сети с высокой интенсивностью связей между его элементами, стало рабочим определением сообщества в рамках исследования. Для после­дующей работы было необходимо создать систему индикаторов, указываю­щих на интенсивность связей. Для нас таковым было знакомство посетителей кафе, в которых мы искали сообщества, между собой, на что, в свою очередь, указывали приветствия, рукопожатия и общение между столами.

2. Создание социального профиля сообщества. Это этап, в рамках которого создается описание сообщества, содержащее значимые социальные характе­ристики его участников.

3. Описание сетевой структуры сообщества. Сообщества могут иметь довольно сложную внутреннюю структуру, и третий этап предполагает иден­тификацию «подсообществ» и внутренних границ сообщества, фиксацию ядра и периферии, а также описание структуры лидерства.

4. Описание истории сообщества и объяснение механизма его появления.Каждое сообщество появляется в результате действий различных акторов с различными установками и ресурсами, обнаруживаемых в социальной структуре. Объяснить механизм появления сообществ — значит выявить ак­торов и структуры, приведшие к появлению сообщества.

5. Описание механизмов функционирования сообщества. Сообщества воз­действуют на поведение индивидов, которые в них состоят, и на поведение внешних людей. В рамках этого этапа ставится задача объяснить это воздей­ствие, описав элементарные каузальные цепочки, связывающие акторов и структуру сообщества.

6. Описание смыслов, циркулирующих в сообществах. Каковы ценности членов сообщества, какова их система релевантности? В силу относительной замкнутости, определяющей сообщество, именно эти ценности неизбежно становятся значимым элементом жизненного мира членов сообщества. Это связано с элементарными механизмами гомофилии и ксенофобии — сооб­щество часто складывается на основе сходства и стремится это сходство под­держивать. Смыслы в сообществе, таким образом, становятся общими, и именно такие смыслы требуют описания.

Проект, цель которого состояла в описании сообществ мигрантов, суще­ствующих в Москве, реализовывался во взаимодействии со слушателями МВШСЭН в рамках курса «Качественные методы социологии»[6] методом «длинного стола»[7]. Пространственная организация Москвы, в отличие от ор­ганизации многих городов Европы и Северной Америки, не способствует фор­мированию этнических районов, которые в зарубежных исследованиях рас­сматриваются как «контейнеры» сообществ. Вследствие этого нужно было создать особый подход к исследованию сообществ мигрантов в городе и было решено сконцентрироваться на поиске сообществ в «этнических» кафе, тех публичных пространствах, где некоторые из этих сообществ функционируют.

На первом — пилотном — этапе был разработан базовый алгоритм поиска сообществ, а также была составлена база предположительно «этнических» кафе, которые посещались исследователями и которые являлись точками по­иска и описания сообществ. Кафе в рамках проекта признавалось «этниче­ским» в случае выполнения трех условий: (1) наличия блюд национальной кухни; (2) присутствия среди посетителей представителей «видимых мень­шинств»[8] (как минимум, в рамках отдельных событий или с некоторой регу­лярностью); (3) «видимые меньшинства» должны были присутствовать и среди работников кафе. В проекте основной акцент был сделан на сообщества мигрантов из Средней Азии, Закавказья и Северного Кавказа, и, таким обра­зом, индикатором принадлежности к мигрантам являлось не иностранное гражданство, а возможность соотнесения с «видимыми меньшинствами». По­сещения «этнических» кафе на первом этапе были организованы так, что каждое кафе посещали двое исследователей, как минимум два раза, прово­дили там наблюдение и интервью с владельцами, работниками и посетите­лями в течение двух и более часов. Всего в таком формате участники проекта посетили около пятнадцати кафе; по итогам каждого посещения исследова­телем готовился отдельный дневник, содержащий около тысячи слов и, по возможности, сопровождаемый фотографиями. Результаты каждого посеще­ния анализировались в ходе регулярных встреч проектной группы. По ре­зультатам первого этапа были сформулированы индикаторы сообщества пер­вого и второго порядков[9].

Задачей второго этапа стала проверка первоначальной классификации со­обществ, насыщение всех выделенных типов единицами описания. В рамках этого этапа мы пытались ответить на вопрос о том, какие сообщества мигран­тов существуют в Москве. В результате выделения индикаторов сообщества был выделен новый формат работы — «экспресс-посещения». «Экспресс-посещения» позволяют за короткое время составить представление о большом числе кафе в отношении наличия или отсутствия сообщества и в случае на­личия такового определить его тип и создать краткое его описание. Для лик­видации смещения выборки кафе «в пользу» центральной части Москвы члены исследовательской группы совершили походы по удаленным от цент­ра районам с «экспресс-посещениями» расположенных там кафе (65 кафе, 13 дневников). По итогам второго этапа классификация была скорректиро­вана. Сообразуясь с методологией теоретической выборки А. Стросса, мы за­крыли этот этап в тот момент, когда стало понятно, что каждое сообщество может быть помещено в тот или иной тип, и долгое время не встречалось со­обществ, которые бы не находили места в созданной классификации.

Третий этап предполагал подробную работу с сообществами каждого типа. Для этого из каждого типа был выбран один или несколько кейсов, которые изучались с помощью этнографических методов. Задача состояла в том, чтобы сделать полное описание сообщества, удовлетворяющее предложенной методологии: необходимо было описать профиль сообщества, механизмы его появления и функционирования, элементы его структуры, а также циркули­рующие в нем смыслы. В среднем этнографическая работа по одному типу длилась около тридцати часов и была отражена в десятке полевых дневников.

В результате в ходе проекта в разных режимах было описано около вось­мидесяти кафе по всей Москве.

2. КРАТКОЕ РЕЗЮМЕ РЕЗУЛЬТАТОВ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКОГО ПРОЕКТА

Исследование носило преимущественно дескриптивный характер, однако позволило сформулировать ряд аналитических обобщений.

Сообщества не складываются по этническому принципу. Несмотря на то что нередко члены исследованных сообществ говорили о том, что предпочи­тают общаться с другими членами их «этнической группы» (например, кир­гизами или азербайджанцами), реальные механизмы возникновения со­обществ среди мигрантов редко связаны с этничностью: люди оказываются в одном сообществе по семейным или земляческим сетям, в связи с работой в одном месте или религией, и во всех этих случаях этничность и общий язык являются дополнительным, но не ведущим фактором для формирования со­общества. При этом существенная часть сообществ по факту моноэтничны, но чаще всего это связано с тем, что сообщества состоят из людей, знакомых по стране происхождения — напрямую или через третьих лиц.

Диаспоральные организации не представляют сообщества. Представление о том, что мигранты живут диаспорами, у которых есть лидеры, не соответ­ствует действительности. Чаще всего совокупность мигрантов из одной страны будет иметь гораздо более сложную структуру, в рамках которой бу­дет выделяться элита, практически не связанная с остальными мигрантами — разве что в рамках земляческих или семейных сообществ — и в большей сте­пени связанная с истеблишментом страны происхождения, в то время как бедные и низкостатусные мигранты будут формировать свои сообщества, от­деленные от элит. Диаспоральные организации, представляющие собой, как правило, формализованные клубы элит, претендуют на роль представителя всей совокупности мигрантов из определенной страны, однако таковыми не являются, не вырабатывая институтов коммуникации между разными груп­пами мигрантов. Исключение составляет, пожалуй, фонд Ага Хана, который своей деятельностью во многом дает жизнь сообществам памирцев в Москве.

Сообщества являются пространством интеграции мигрантов. Сообразно теории сегментной ассимиляции[10], мигрантские сообщества действительно являются пространством интеграции для части мигрантов. За счет особых отношений и механизмов — доверия, контроля, социального капитала и нор­мализации — сообщества способствуют модификации сети личных зна­комств, обретению ресурсов, а также динамики идентичности. В то же время далеко не все мигранты включены в сообщества и находятся на пути интег­рации через сообщества.

Структура сообщества определяет те отношения и институты, которые в нем возникают, а именно доверие, социальный контроль, концентрирован­ный социальный капитал, нормализацию, терпимость, взаимность, совмест­ные действия, гражданское участие и создание смыслов. Эти отношения в том числе характерны для сообществ мигрантов. В исследовании наиболее ярко высветились первые четыре типа, которые мы рассмотрим подробнее.

Сообщества складываются по-разному и существенно отличаются друг от друга. Относительно замкнутая общность, состоящая только из мигрантов, может складываться в результате действия совершенно разных механизмов и логик. В результате и «содержимое» сообществ — гомогенность и про­исхождение членов, тип связей внутри, механизмы функционирования и свя­занные с ними сферы жизни — будут существенно отличаться. В ходе иссле­дования нам удалось выделить четыре типа таких сообществ и «общество» киргизов в Москве. Каждый из них — это идеальный тип со своей логикой возникновения и функционирования сообщества, и конкретные сообщества в кафе могут соответствовать нескольким типам. Впрочем, были зафикси­рованы случаи, приближавшиеся к идеальным типам. Ниже представлено описание этих типов.

Сообщества шаговой доступности. Сообщества шаговой доступности фор­мируются из людей, которые живут и/или работают вместе или просто не­далеко друг от друга. В силу этого сообщества шаговой доступности могут возникать на основе тех отношений, которые складываются на рабочем месте или по месту жительства помимо встреч в кафе. Кафе же могут служить для членов сообщества и зоной отдыха, и переговорной, и информационным центром, и банковской ячейкой, и многим другим.

Земляческие сообщества. На первый план в складывании этих сообществ выступают идентификация по региону происхождения и механизмы сете­вой миграции, связанные с общностью региона: например, в сообщество самаркандцев включаются и «узбеки», и «таджики» из этого города. Отношения, укорененные в контексте отправляющего сообщества, воспроизводятся в кон­тексте Москвы. Члены сообщества в Москве активно поддерживают связи с посылающей страной, что придает сообществу транснациональный характер[11], и в Москве мы видим, вероятно, только часть этого сообщества — локализованную «по эту сторону границы». Такое положение вещей пред­определяет возможность высокого социального контроля и соответственно высокого уровня доверия. Наличие этих транснациональных связей, кроме того, может обеспечить и более легкое вхождение новоприбывших мигрантов в это сообщество по прибытии в Москву, поскольку им о нем будет известно заранее. В то же время перекраивание смыслов, привнесенных «оттуда», яв­ляется важным занятием для членов сообщества — и может стать основой су­ществования сообщества и в итоге отделения его от других, оставшихся «там».

Исламские сообщества. Исламские сообщества Москвы возникают в связи с двумя установками, предполагаемыми исламом как религией: установкой на сбор общины и установкой на всеобщность. Согласно первой установке, как минимум раз в неделю община должна собираться на намаз; кроме того, поощряется интенсивное общение мусульман между собой. Согласно вто­рой, исламское сообщество — это принципиально полиэтничное сообщест­во, в рамках которого любая «племенная» или «национальная» идентичность должна быть оставлена в пользу идентичности исламской, поскольку в ис­ламском утопическом государстве, Халифате, все мусульмане состоят в од­ной большой общине — умме. Исламское сообщество, консолидируя группы, отличающиеся по уровню обеспеченности ресурсами, является логичным на­правлением интеграции для групп, в меньшей степени обеспеченных ресур­сами, — например, мигрантов из центральноафриканских стран, в которых распространен ислам. Исламские сообщества в Москве локализуются побли­зости от объектов официальной (мечети) и неофициальной (молельные дома «альтернативного» ислама, халяльные кафе) исламских инфраструктур.

«Азербайджанский бизнес». Азербайджанские антрепренеры Москвы (биз­несмены и связанные с ними люди) формируют социальную сеть с высокой плотностью связей. Пространственная основа функционирования этого со­общества обеспечивается в том числе кафе и ресторанами, которые довольно равномерно распределены по Москве. В этих точках общепита регулярно со­бираются азербайджанские антрепренеры, при этом конкретный их «набор» меняется изо дня в день. Сообщество «азербайджанского бизнеса» — это важ­ное пространство и направление интеграции для новых и старых мигрантов из Азербайджана, которые могут получить работу, а также поддержку для от­крытия и ведения бизнеса.

«Киргизтаун». В выборку попали несколько заведений, которые в разных режимах посещают только мигранты из Кыргызстана. Частью это — кафе, частью — ночные клубы. Приходят туда небольшими группами, танцуют с партнерами противоположного пола, разъезжаются, иногда — сложив­шимися парами. Посетители между собой в большинстве незнакомы, и кафе/ клуб используется, в том числе, как площадка для знакомства. «Киргиз- таун» — названный так по аналогии с американскими «чайнатаунами» — не является сообществом, поскольку сообщество, по определению, это сеть плотных связей. Напротив, можно сказать, что киргизы в Москве формируют город, который воспроизводится на рабочих местах и по месту жительства, когда киргизы из разных регионов, ранее не знавшие друг друга, знакомятся и устанавливают связи. Кафе и ночные клубы, как и прочие киргизские ор­ганизации, «площадки» и события, существующие в Москве, выполняют вспомогательную функцию в формировании этого «города»[12].

3. ЭТНОГРАФИЯ СООБЩЕСТВ МИГРАНТОВ В МОСКВЕ

Приведенные результаты дают общее представление о сообществах мигран­тов в Москве, далее мы приводим этнографические описания сообществ двух типов — земляческого и исламского, — которые были созданы в результате наблюдений и интервью, проведенных авторами статьи. Земляческое сооб­щество исследовалось на материале сообществ самаркандцев в кафе, распо­ложенных в трех разных местах Москвы, исламское сообщество — в районе, где сконцентрирована исламская инфраструктура, — в нескольких кафе и рядом с мечетью.

3.1. Земляческие сообщества

Кейсом для изучения земляческих сообществ послужили сообщества самаркандцев в следующих местах: (1) одно кафе на рынке на юго-западе Москвы, (2) три кафе на рынке на северо-западе Москвы, (3) одно кафе в спальном районе на северо-западе Москвы.

Первая точка — большое кафе, работающее круглосуточно и расположен­ное в зоне интенсивных потоков людей, которые связаны с двумя торговыми центрами, тремя рынками и транспортным узлом, соединяющим Москву и Подмосковье. Кафе стоит на «улице», соединяющей два рынка. На этой «ули­це» — парикмахерская с таджикскими мастерами и киоск, где продаются му­зыкальные диски популярных в Средней Азии исполнителей. «Случайные» люди, не связанные с оптовым рынком, расположенным поблизости, почти не бывают в этих местах. По словам старшего официанта, «кафе — халяль», что относится в первую очередь к еде; алкоголь подают, потому что «без ал­коголя кафе нет», а не курят в силу требований пожарной безопасности.

Вторая точка находится на крупном строительном рынке на северо-западе. Самаркандцы на рынке стали активно появляться с начала 2000-х; «возраст» «самаркандских» кафе — немногим больше пяти лет; они являются своего рода меткой «самаркандской» части рынка, поскольку расположены там, где идет торговля брусом, что является специализацией самаркандцев.

Третий центр никак не связан с рынками — это кафе, упрятанное глубоко в спальном районе северо-запада Москвы, далеко от любых станций метро, так что добираться туда удобно автомобилистам и жителям этого района.

Ничего «привычно этнического», способного предсказать характер кафе и его посетителей, рядом нет. И все же большинство посетителей кафе, как и работники, — «видимые меньшинства».

Самаркандские сообщества, сконцентрированные вокруг этих трех точек, имеют слабую связь между собой. В отличие от киргизов, которые если ходят в кафе, то часто знают (и посещают) сразу несколько киргизских кафе в раз­ных точках Москвы, самаркандцы знают только об одной, максимум — двух точках. Из трех точек самая известная, она же самая старая, — вторая, та, что располагается на рынке на северо-западе. О ней знают посетители двух дру­гих точек, которые между собой связаны слабо: посетители одной плохо осве­домлены о существовании другой.

Распределение посетителей по этим точкам происходит в соответствии с двумя основными принципами: (1) географическое положение кафе, (2) со­циальный статус посетителей.

1. Даже проживающие в Москве больше десяти лет посетители кафе сильно связаны с одним районом или округом Москвы, выстраивая в его гра­ницах свою жизнь: находя здесь и работу, и жилье — и кафе. В силу такого географического постоянства визиты в кафе, расположенные в другой части Москвы, — скорее исключения, недостаточные для поддержания контактов в тех сообществах. Соответственно, кафе, расположенные в разных округах, привлекают разных посетителей, и сообщество на юго-западе Москвы слабо связано с двумя другими сообществами — на северо-западе.

2. Несмотря на то что разница в ценах между рассматриваемыми кафе невелика, посетители различаются по социальному статусу. «Рыночные» точки ориентированы в первую очередь на сообщества, основанные на зем­ляческих связях и работе на рынке «плечом к плечу». Напротив, третья точка, никак не связанная с рынками, позиционируется как место «более прилич­ное» и потому способное привлечь не только «рыночников», но и более со­стоятельных людей: нерыночных бизнесменов, рантье и «золотую молодежь» (показательно, что в третьем кафе работает «Wi-Fi» и нередко можно увидеть посетителей, которые сидят в Интернете и разговаривают в «Skype»).

Единственная группа, способная выполнять роль поддержания связей между всеми тремя центрами, — это таксисты, хотя часть из них точно так же «локализуется» лишь в одной части города.

3.1.1. Структура сообщества

Каждое сообщество имеет ядро, где связи наиболее тесные, частые и интен­сивные, и периферию, где связи слабые и куда относятся те посетители кафе, кто приходит туда нерегулярно и/или нечасто. Сообщества, которые возни­кают на пересечении корпоративных и земляческих связей, способны созда­вать кафе под себя. Так возникли «рыночные» самаркандские кафе: были найдены подходящие люди, способные создать этот бизнес, но сами не всегда принадлежащие ядру сообщества. В разговорах с членами ядра сообщества складывается впечатление, что они сами владеют этим кафе или, по крайней мере, выступают его «мажоритарными акционерами», рассматривая кафе как предприятие, в которое они вложили собственные инвестиции (не обяза­тельно денежные): «Когда обсуждали, что у кафе появился навес и уличные столики, Дж. говорил: "У меня тут большие перспективы". Говорил, что се­годня уже с 7.30 тут, каждое утро он привозит работникам кафе наполеон или другие пирожные» (Дневник от 05.06.2013).Такая позиция позволяет «ак­ционерам» модифицировать работу кафе под свои потребности, предлагать и реализовывать изменения. Так, владельцу одного из изучаемых кафе, вы­ходцу из Чечни, представители самаркандского сообщества предложили при­гласить на работу отдельного человека, которому нужно платить большую, по меркам заведения, зарплату, — и хозяин эту кандидатуру принял: «Тут обычно делают плов — они специально договорились с хозяином кафе, чтобы пригласить "известного пловщика" — который берет 100 $ в день зарплату. Готовят 20 кг риса — этого хватает на 100 человек. Из этих 100 человек М. знает всех в лицо, но не знает всех лично. В 11.30 плов начинается, в 12.30 его уже нет» (Дневник от 08.06.2013).

Третье кафе, располагающееся в спальном районе Москвы, возникло как бизнес-проект, когда его владельцы-несамаркандцы выбирали целевую ауди­торию, пробовали работать для бухарских мигрантов, но в итоге «нащупали» самаркандское сообщество. Поваров и администратора из Бухары сменили работники из Самарканда, после чего была проведена «рекламная акция», ко­гда таксистов-самаркандцев бесплатно кормили в течение нескольких дней. Ставка на самаркандцев оказалась верной, и владельцам удалось привлечь по­сетителей в достаточном количестве, чтобы из них сформировалось ядро со­общества и его периферия. Можно ожидать, что, если работа с ориентацией на самаркандское сообщество перестанет удовлетворять хозяев своими эко­номическими результатами, они сменят профиль кафе еще раз. Создание кафе под сообщество — рабочая бизнес-модель, которую можно тиражировать. При этом такое кафе не является «этническим бизнесом»[13]: в нем обеспечивается разнообразие работников для коммуникации с разными посетителями. Администратор-самаркандец поддерживает сообщество самаркандцев, русская бух­галтер-администратор обсуждает банкеты и прочие вопросы с «местными» посетителями (именно она вышла к нам, «русским» или «москвичам», для разговора при первом посещении, когда мы попросили кого-нибудь из стар­ших). Каждодневное поддержание функционирования сообщества — обязан­ность администратора, однако сама хозяйка постепенно втягивается в это со­общество: она учит таджикский, бросила курить и собирается держать пост в этом году, что является нормой внутри самаркандского сообщества. Удер­жание сообщества в кафе — ключевая задача для бизнеса, которой обычно за­нимается администратор, а в крайних случаях — сама хозяйка. Одним из таких крайних случаев стал визит СОБРа в кафе, после которого хозяйка в качестве меры по «реанимации» бизнеса сама проводила время за столом с гостями, принадлежащими ядру сообщества, чтобы не потерять в качестве клиентов их, а вместе с ними и все сообщество.

Члены ядра сообщества рассматривают кафе как «свою» территорию, где можно передохнуть, провести переговоры и распоряжаться, давая нестан­дартные задания напрямую официантам без контактов с хозяевами / управ­ляющими кафе: «Когда я пришла, Дж. в кафе не было; я спросила одного из официантов, будет ли он сегодня; тот набрал на своем мобильном номер Дж., они о чем-то поговорили, он передал мне трубку. Мы договорились о встрече, а пока Дж. предложил мне мороженого (а мороженого в меню не было) — я отказываться не стала; он снова попросил передать трубку официанту и, видимо, дал указания» (Дневник от 03.06.2013). При контакте с новым ин­формантом косвенный показатель его принадлежности к ядру сообщества — то, что он без оглашения исследовательской легенды уже знает, кто ты и за­чем ты здесь.

Периферия, в свою очередь, необходима для поддержания работы кафе как бизнес-предприятия, обеспечивая нужный объем заказов. Кроме того, перифе­рия обеспечивает географический охват сообщества, а это повод для повыше­ния собственной значимости, гордости собственными ресурсами и «широтой охвата» («к нам и из Зеленограда ездят»); периферия — потенциал развития этого сообщества, поскольку она обладает новыми ресурсами, возможно ин­тересными для ядра. Соотношение ядра и периферии сообщества в кафе ме­няется по дням недели: если рабочие дни — время, когда преобладает ядро со­общества, в выходные, напротив, больше «периферийных» посетителей.

Ядро сообществ формируется из самаркандцев, для которых родной язык — таджикский, но в силу проживания в Узбекистане они также говорят по-узбекски. Так, узбек из Самарканда А. знает таджикский, но «говорить на нем не хочет», предпочитая узбекский. Такая — маргинальная — позиция поз­воляет этим людям быть «своими» и для узбеков из других частей Узбеки­стана, и для таджиков, которые формируют обширную периферию этого со­общества. Интересно, что посетители-узбеки, в том числе из других частей Узбекистана, маркируют кафе как «свое», рассказывая, что «на самом деле» повара здесь из Намангана, а значит, кафе наманганское, ферганское и самое что ни на есть «узбекское». Для ядра же сообщества основная идентифика­ция — региональная самаркандская, которая перекрывает прочие, этничес­кие, идентификации.

Расположение кафе и его окружение во многом определяют логику соци­альной жизни, происходящей в нем. В частности, сообщества в кафе на рын­ках являются органичным продолжением того, что происходит за их стенами, и таким образом, становятся площадками для торговцев «левой» парфюме­рией и попрошаек. Они занимают маргинальную позицию: с одной стороны, связей в кафе они не завязывают, с другой стороны — появляются в них так часто, что могут обмениваться дежурными шутками с владельцами кафе. Так, чернокожий молодой человек из Камеруна шутит, что он таджик из Каме­руна, и это раз за разом вызывает улыбку владельца кафе, оказываясь для торговца «пропуском» в это заведение. Напротив, в третьем кафе, представ­ляющем собой островок в спальном районе Москвы, за счет оторванности от рыночной среды отсутствуют такие маргинальные члены сообщества.

3.1.2. Функционирование сообществ

Описанная в русскоязычной литературе[14] по миграции прагматика социаль­ных сетей, связанная с поиском работы и жилья, не актуальна для земляче­ских сообществ. Это обусловлено тем, что их ядро формируется участниками «старой» миграции, у которых все эти первичные вопросы решены: «Жилье и работу тут не ищут — кто сюда ходит, им это не нужно» (Дневник от 07.06.2013). Для этих земляческих сообществ самым важным оказывается то, что они функционируют как референтные группы. Здесь можно встретить тех, кто обладает схожим опытом, который расценивается как девиантный с точки зрения посылающего и принимающего общества, но обладание ко­торым не редкость для мигрантов в России. Наличие двух жен или отказ помочь кому-то делать карьеру на рынке — те ситуации, которые требуют пе­реговоров, обсуждения и последующей нормализации. Земляческое сооб­щество тесно оплетено транснациональными связями с посылающими со­обществами. То, что происходит в жизни мигранта из Сельского района Самарканда в Москве, становится известно членам сообщества в кафе и зна­чит — всем, кто входит в эту социальную сеть в Самарканде. Жены по разные стороны границы могут заочно быть знакомы, что не ослабляет накала стра­стей и напряженности взаимоотношений этого сложно устроенного домохо­зяйства и распределения доходов мужа между частями семьи. Все это либо обсуждается всерьез членами сообщества, которые находят рациональные и эмоциональные доводы в пользу такого устройства семьи, либо же обле­кается в шутку. В любом случае эта ситуация — повод для того или иного представителя сообщества лишний раз подтвердить, что он не является «не­нормальным», а кроме того, для сообщества это возможность проверить свою однородность и целостность в плане взглядов и смыслов.

Потоки, соединяющие Самарканд и московские рынки, уже достигли той точки насыщения, когда верхние позиции рыночной иерархии в большей или меньшей степени устоялись. Миграция «стареет», и те, кто приехал в Москву давно и уже достиг определенной позиции, начинают подвергать сомнению ожидания/обязательства, накладываемые посылающим обществом, в отно­шении помощи новоприбывшим. В разговорах, которые ведутся внутри со­общества, нежелание помогать землякам сразу занимать высокие позиции (например, открывать свои торговые точки) легитимируется тем, что послед­ние нарушают правила взаимности, идут против сложившейся иерархии: «На пару Дж. с Н. жаловались, что люди стали без уважения: приедет, "будь отцом, помоги", поможешь им, — а через полгода здороваться перестают» (Дневник от 03.06.2013); «Племянников он контролирует <...> не "крышует", но и не просто присматривает за ними; "потому что им тут легко в сторону уйти"; если они спорят, он им напоминает: "Ты откуда пришел? Ты по-русски говорил? Тебя кто научил? Кто твой преподаватель?" (при этом Дж. брал себя за губы и как будто их отрывал — этим самым как будто срывая с губ племянников слова, которые ему неприятны). Сейчас Дж. уже не помогает тем, кто хочет открыть точку, потому что надо будет отвечать за них» (Днев­ник от 05.06.2013).

Сообщества — это пространства безопасности и в другом смысле. Один пятничный вечер в кафе на северо-западе был примечателен тем, что на столе, за которым сидели участники «ядра» сообщества, стоял коньяк и слепленные вручную домашние мелкие пельмени. Их приготовила и отправила в кафе как гостинец жена одного из сидевших за столом. В ситуации, когда «москов­ские» представления о соседских отношениях отличаются от таковых у миг­рантов из Средней Азии и эти отличия вкупе с ксенофобией приводят к тому, что предложенное «с уважением» угощение отвергается, роль соседей, кото­рых можно угостить, берут на себя такие сообщества.

Сообщество может функционировать и на институциональном уровне, принимая на себя представительские функции «самаркандцев в Москве». При оторванности официальных представителей диаспоральных организа­ций от реальных людей, которых они тщатся репрезентировать, сообщества начинают представлять совокупность мигрантов. Иллюстрацией этому мо­жет служить работа кафе как центра потерянных самаркандцами вещей: «Однажды потерял самаркандец в аэропорту барсетку с документами — ее нашел другой самаркандец, привез в это кафе; У. по своим знакомым по те­лефону нашел владельца, вернул паспорт и документы на машину» (Днев­ник от 07.06.2013).

Основа исследованных самаркандских сообществ — те связи, которые сформировались еще до приезда в Россию между их членами, которые жили рядом и ходили в одну школу. Для поддержания этих связей важно не только общее прошлое, но и наличие более или менее крепких транснациональных связей, соединяющих тех, кто сейчас живет в Москве и Самарканде. Таким образом, зафиксированные в московских кафе сообщества самаркандцев — это только часть некоторого большего транснационального сообщества- «айсберга», другую часть которого можно обнаружить в Самарканде. Однако вопреки транснациональным связям земляческие сообщества в Москве со­храняют «смысловую автономию», благодаря чему обеспечивают смысловую безопасность для своих членов — пространство для обсуждения тех вопросов, которые появляются у людей схожего бэкграунда в связи с опытом миграции и проживания в Москве и которые не всегда смогут понять люди, лишенные подобного опыта. Именно это, а не решение прагматических задач вроде по­иска жилья и работы выходит на первый план в самаркандских земляческих сообществах.

3.2. Исламские сообщества

Этнографическое исследование исламских сообществ мы начали, локали­зовав «кластер» исламской инфраструктуры в одном из районов Москвы. Эта инфраструктура включает как официальные исламские учреждения (связанные с Духовным управлением мусульман), так и неофициальные — в том числе и несколько кафе, в которых проводилось этнографическое исследование.

Проведенные на первом этапе наблюдения в четырех кафе показали, что в них преобладают «видимые меньшинства» и по ряду признаков можно сде­лать вывод о наличии сообществ. Следующий вопрос состоял в том, на­сколько обнаруженные сообщества автономны или, напротив, являются фраг­ментами одного большого сообщества, существующего поверх границ кафе и связанного в первую очередь с мечетью. Чтобы это выяснить, были проведены дополнительные наблюдения возле мечети, и на эти результаты были нало­жены результаты первичных наблюдений в кафе. Обнаружилось два авто­номных исламских сообщества. Первое ориентировано на мечеть и связано с двумя кафе, располагающимися рядом с ней (по пятницам с притоком мо­лящихся количество таких кафе увеличивается до трех). Второе сообщество в кафе, расположенном дальше от мечети и ближе к станции метро, с мечетью не связано — оно включает мусульман, которые заняты на разнообразных ра­бочих местах поблизости и регулярно заходят в кафе — поесть и помолиться. Залог складывания этого сообщества — в регулярности посещений (как ска­зал «бармен» этого заведения, постоянные посетители друг друга знают, по­скольку «примелькались») и в наличии «духовных скреп» — регулярной мо­литвы рядом друг с другом в молельной комнате, оборудованной в кафе.

Костяк первого, «мечетнего», сообщества составляют бывшие жители вос­точной части Северного Кавказа с очень разными миграционными исто­риями; типичная история, однако, заключается в том, что, приехав с Кавказа, человек живет в Москве 7—10 лет. Пример нетипичного члена сообщества — мигрант из Кыргызстана, который, работая на востоке Москвы, снимает с другими киргизами квартиру в центре в непосредственной близости от мечети, чтобы регулярно ходить молиться. Среди посетителей кафе есть и москвичи: русские, обратившиеся в ислам, составляют отдельный кластер; их у мечети немного, и они держатся вместе. А кроме этого, есть некоторое количество мигрантов из мусульманских стран Черной Африки — из Сене­гала, Гвинеи и т.д.

Во втором сообществе также есть бывшие жители Северного Кавказа, но они не преобладают, а больше всего мигрантов из Средней Азии, преимуще­ственно из Узбекистана. Владелец этого кафе — узбек, все официанты — уз­беки, и громче всего в кафе звучит именно узбекская речь.

Наблюдения на этом этапе, в четырех кафе и возле мечети, позволили со­ставить общую картину сообществ и определиться с локацией для проведе­ния дальнейшего наблюдения. В соответствии с этим дальше речь пойдет в большей степени о первом, «мечетнем», сообществе.

3.2.1. Структура сообщества

Исламское сообщество внутренне неоднородно. В него входят люди с разным миграционным опытом, этнической идентификацией, классовым положе­нием и религиозными взглядами. Насколько эти потенциальные линии раз­деления находят отражение в реальном существовании сообщества?

Можно говорить о существовании внутри сообщества «кавказского» ядра с проходимыми границами между группами. Большинство компаний за сто­лами в кафе, о которых нам удалось что-то узнать, происходили либо из од­ной и той же, либо из разных республик Кавказа. Между сформированным ими ядром сообщества и составляющими периферию мигрантами из Средней Азии наблюдалась «яркая» граница (в терминах Ричарда Альбы)[15]. Так, миг­рант из Кыргызстана утверждал, что ему рано начинать общаться в мечети, потому что он плохо знает русский. Информанты с Кавказа говорили, что в их кругах нет мигрантов из Средней Азии, потому что «друзей выбирают по менталитету и у всех народов он свой». Мигранты из Черной Африки вы­деляются в особую группу, и степень их интегрированности в сообщество мо­жет быть различной. Например, мигрант из Гвинеи А. ходит в мечеть прежде всего молиться и не рассматривает ее как источник социального капитала, а мигрант из Сенегала Ю., наоборот, использует мечеть и как источник надеж­ной работы, и как место досугового времяпрепровождения: «Он все свое свободное время проводит у мечети, где и общается с людьми просто так, и молится, и ищет работу. Практически всю работу, которую он находит, он на­ходит через мечеть. Не кидают ли с деньгами? Он рассказал один случай, но это был случай про украинца. Мусульмане не кидают. И у него почти всегда есть работа — не от одного, так от другого. В момент интервью он многих в кафе знал» (Дневник от 24.05.2013).

Этот случай особенно важен, поскольку изначально Ю. полагался на своих земляков из одной из африканских стран, однако по прошествии семи лет круг его контактов сменился, и теперь этот круг — исламский, полиэтничный, обретенный в мечети. В ходе нашего разговора Ю. поздоровался с вошедшим в кафе по-русски, потом перешел на незнакомый нам язык, затем — снова на русский. Выяснилось, что это был его родной язык, приветствию на котором он научил одного из своих кавказских работодателей, и мы присутствовали при обмене приветствиями между ингушом и сенегальцем на родном для се­негальца языке. Впрочем, как правило, некавказские мигранты находятся на периферии сообщества или за его пределами, и интенсивность использования мечети как источника социального капитала сильно разнится.

Религиозное разнообразие проявляется в «трансплантированном» (по Чарльзу Тилли)[16] преимущественно из Дагестана конфликте между «салафитами» и «суфиями». По характерным тюбетейкам можно узнать мюридов покойного Саида афанди Чиркейского. Есть салафитские группы, предста­вители которых держатся обособленно и не являются частью сообщества, но, хотя у них существует своя исламская инфраструктура, распределенная по Москве, их можно встретить и у мечети. Основная масса прихожан, судя по всему, находится в стороне от этого религиозного противостояния.

В сообщество входят, с одной стороны, наемные работники, а с другой — бизнесмены разного уровня — от «олигархов», автопарк которых с удоволь­ствием описывает владелец кафе, до мелких торговцев. Классовые границы в сообществе не ярки и контекстуальны. За столом могут сидеть только биз­несмены, например, в тот момент, когда за столом идет обсуждение дел. Кроме того, в случае, если этничность связана с определенным занятием, на­блюдаемый круг может быть гомогенен по обоим критериям. Скажем, скла­дывается впечатление, что вряд ли в этом сообществе можно встретить че­ченца, который был бы занят наемным трудом. Таким образом, за столиками будут собираться компании чеченских бизнесменов, которые на самом деле могут представлять собой семейный круг. При этом классовые различия иг­норируются при наличии общей темы для беседы (а общая и острая тема — судя по количеству разговоров — это религия). Тем более, что интеграция — социальная и этническая — занимает важное место в исламском дискурсе, со­гласно которому умма должна быть едина, и эта установка является посто­янно действующим интегрирующим фактором, противостоящим поддержи­ванию социальных границ.

3.2.2. Функционирование сообщества

Сообщество мечети в сравнении с прочими сообществами, которые были зафиксированы в ходе исследования, обладает высокой мерой реальности, наиболее высоким из всех исследованных сообществ: это сплоченное со­общество, которое не было бы таковым, если бы не предоставляло своим членам определенные возможности. Нам удалось выделить несколько плос­костей, в которых сообщество «действует» в позитивном для своих предста­вителей ключе.

1. Сообщество работает как рынок труда. Упомянутый Ю. проводит много времени у мечети, в том числе потому, что знает, что рано или поздно он найдет там работу. Есть «доска объявлений», на которой время от времени появляется информация о работе. Кроме того, сообщество, предположитель­но, объединяет и повышает уровень доверия друг к другу у прихожан, свя­занных рабочими связями, которые знакомы помимо мечети, но встречаются также в ней или рядом с ней. Основной механизм поиска работы и поддер­жания доверия в таких случаях будет земляческим, однако не исключено, что факт принадлежности земляков также и к «мечетнему» сообществу усили­вает связи и делает их более надежными.

2. Сообщество связано с разнообразными институтами благотворитель­ности, которые делают положение мусульман-мигрантов, «затерявшихся» в Москве, не столь безнадежным. Во-первых, присутствует официальная бла­готворительность, осуществляемая через мечеть. Во-вторых, находится мес­то для неформальной благотворительности, в рамках которой прихожане мечети делятся с нуждающимися. Например, владельцу одного из кафе пе­редают деньги люди из его круга, на которые он кормит неимущих прихожан мечети в своем кафе: «У Х. есть несколько личных друзей-знакомых (он называет их "свои"), которые скидываются на то, чтобы время от времени Х. мог кормить неимущих. [Например, тех,] которые не могут снять жилье и ночуют в мечети. <...> Бывают дни, когда они <...> могут бесплатно поесть. А на уразу они пытаются кормить всех бесплатно каждый день. Интерес­но, что благотворительность организуют через кафе ТОЛЬКО те люди, ко­торые находятся в тесной связи с владельцем. Он говорит, что коробочку с садакой[17]ставить он не хочет, потому что могут сказать, что он неправиль­но тратит деньги, и он не хочет брать на себя такую ответственность» (Днев­ник от 22.05.2013).

3. Важной функцией сообщества является формулировка и поддержание экзистенциальных смыслов. Атомарное существование в городе обрекает лю­дей на стремление находить такие смыслы и поддерживать их актуальность самостоятельно. Подобные «доморощенные» смыслы в большинстве случаев не выдерживают «проверку реальностью» — фактами жизни и альтернатив­ными смыслами. В результате человек оказывается в бытийном вакууме — он не знает, что ценить, не понимает, что хорошо, что плохо. Социологиче­ский термин для такого рода общественных состояний — аномия, однако на индивидуально-психологическом уровне результатом может стать депрессия. Неудивительно, что человек ищет возможность примкнуть к группе, в кото­рой он может обрести готовые смыслы. Исламские смыслы в этом отноше­нии, во-первых, внутренне консистентны, а во-вторых, содержат в себе руко­водство по взаимодействию с альтернативными смыслами и их носителями, в результате чего они оказываются устойчивыми как к индивидуальным пе­редрягам, так и к коллективным «пропагандистским атакам». Один из моду­сов разговора прихожан у мечети можно назвать «практической теологией», в рамках которой рядовые участники сообщества рассуждают о Боге и исла­ме, рассказывают друг другу хадисы из Сунны, а также пытаются интерпре­тировать собственные жизненные коллизии через призму ислама и понять, как правильно поступать, руководствуясь исламскими нормами.

«Мечетнее» сообщество — это сплоченное сообщество людей, которые по­стоянно поддерживают исламские нормы в своем кругу. Неудивительно, что появление чужака заставляет актуализироваться защитную систему сооб­щества, действующую как в дискурсивной плоскости, так и в социальной.

3.2.3. Смыслы сообщества

Ислам «объясняет» членам сообщества, как относиться к тем или иным жиз­ненным коллизиям, к самим себе и к окружающему миру. Один из сегментов исламского дискурса конструирует границы между «нами» и «ими». В его рамках «мы» — это исламская умма, вся совокупность верующих, которая вынуждена постоянно осмыслять границы внутри и снаружи себя. Именно этот дискурс позволяет мигрантам из Средней Азии и стран Черной Африки при должной энергии свободно вливаться в сообщество мечети. С другой стороны, такая установка ориентирует это сообщество на внешние ислам­ские образцы, которые стабильно воспроизводятся в разных странах и на разных языках.

Ислам — прозелитическая религия, поэтому особое место в общеислам­ском дискурсе занимает коммуникация с немусульманами, которые готовы слушать об исламе как о лучшей религии. В этом дискурсе существует ряд «канонических» историй, которые объединяет целевая аудитория — совре­менные атеисты-рационалисты — и которые призваны доказать, что ислам не только не противоречит современной науке, но во многом предвосхищает ее: «...узнав одну из таких историй, [я] начал рассказывать информантам те истории из этого "канона", которые я услышал в свое время от египетских "салафитов". К моему удивлению, они эту историю не узнали. Она — о том, как Нил Армстронг, оказавшись на Луне, услышал диковинную музыку, а затем, будучи с лекциями в Саудовской Аравии, узнал ее в азане[18]. В резуль­тате он уверовал в Аллаха и принял ислам. Я рассказал эту историю и вдруг услышал голос владельца кафе: "А Армстронг не был на луне — это все аме­риканцы придумали". Такое высказывание — тоже внешнее по отношению к этому сообществу и является типичным элементом общемирового антиаме­риканского дискурса, носителем которого "на мировой арене" часто являются мусульмане» (Дневник от 21.05.2013). Другим важным элементом в дискурсе о собственной группе является тема дискриминации мусульман. Такие вы­сказывания, как правило, апеллируют к тому, что подобная дискриминация происходит по всему миру, в том числе и в местном, «мечетнем» сообществе. Пример — рассказ о визите ОМОНа, в ходе которого «клали на пол и жен­щин, и стариков», но ничего не нашли. Такие рассказы всегда вписаны в кон­текст историй о притеснении ислама по всему миру.

Все это — включая еще одно наблюдение, в рамках которого имам под­робно отвечал на вопросы о том, как правильно относиться к событиям в Тур­ции, — позволяет говорить о том, что мусульмане сообщества на концепту­альном и дискурсивном уровне являются частью мировой исламской уммы и воспринимают локальные события как часть глобальной истории существо­вания ислама в контексте современности.

Представители изучаемого исламского сообщества отличаются от боль­шинства москвичей характеристиками, на основании которых социальные границы выстраиваются чаще всего религией и этничностью. Яркая граница, возникающая между московскими мусульманами и русскими «этническими» христианами, требует конструирования различия, которое может быть «го­ризонтальным», когда заявляется о разнице, но не утверждается, что одна из сторон лучше, и «вертикальным», когда акцент ставится на преимуществе одной из сторон над другой. В отношении окружающего большинства кон­струируется скорее вертикальное различие. Основная претензия мусульман сообщества к окружающему обществу состоит в том, что последнее состоит из нерелигиозных людей. В рамках этого элемента дискурса заявляется, что, если бы русские верили в бога, они бы были ближе, понятнее и договороспо- собнее, даже будучи христианами, потому как последние, как и мусульмане, покорны Аллаху. Из этого различения выводятся и другие — которые в целом находятся в логике дихотомии «религиозность / традиция / патриархаль­ность» vs. «неверие / современность / размывание гендерных ролей».

Другая значимая для конструирования смыслов сообщества этническая категория — это категория «еврей». Значительная часть раннеисламской текстовой традиции «обращается» к евреям, при этом они выступают в двух ипостасях — как люди Книги и предшественники ислама, которые являются союзниками мусульман в борьбе против язычников, и как предатели ислама, перевравшие послание Аллаха. Оба этих понимания находят место в пред­ставлении мусульманского сообщества о евреях, но интереснее то, что это по­нимание доминирует над любыми альтернативными и, как следствие, евреи в сообществе мусульман воспринимаются, прежде всего, как конфессия, а не как национальность, объединяющая как религиозных, так и нерелигиозных людей: «После того как я представился евреем, несколько раз ко мне обрати­лись с выражением, начинавшимся со слов "Ну вот вы, евреи.", при этом дальнейшее касалось как иудейских практик, так и политики Израиля на Ближнем Востоке. Я достаточно эмоционально объяснял им, что я не имею отношение ни к первому, ни ко второму, однако сложилось четкое ощуще­ние, что они не понимают, как это возможно, представляя евреев связной социальной целостностью: они похожи друг на друга, знакомы между собой и координируют свои действия» (Дневник от 21.05.2013).

Таким образом, можно зафиксировать, что исследованное исламское со­общество является своего рода фабрикой по производству смыслов, благо­даря которым определяются роль человека в мире, границы между своими и чужими, а также прочие категории, позволяющие человеку ориентироваться в окружающей действительности. Кроме того, сообщество является площад­кой для интеграции разных групп мусульман в московскую действительность и дает своим представителям инструменты для успешной интеграции.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Проведенное нами исследование позволяет прийти к следующим выводам. Во-первых, сообщества не складываются по этническому принципу — в их основании лежат другие характеристики. Во-вторых, диаспоральные органи­зации не представляют сообщества, а являются отдельными, оторванными от основной массы мигрантов образованиями. В-третьих, сообщества являются пространством интеграции мигрантов. В-четвертых, структура сообщества связана с отношениями и институтами, которые в нем возникают. В-пятых, сообщества складываются по-разному и существенно отличаются друг от друга. В ходе проекта было выделено четыре идеальных типа сообществ: исламские полиэтнические сообщества, земляческие, сообщества шаговой доступности и «азербайджанский бизнес». Результатом проекта также яв­ляется выделение не сообщества, но общества — «киргизтауна», не локали­зованного в какой-либо точке Москвы, но рассеянного по всему городу.

В рамках исследования были проведены этнографические описания двух типов сообществ — земляческих сообществ самаркандцев и исламских со­обществ. Самаркандские кафе разбросаны по трем основным точкам Москвы, две из которых связаны с рынками, а одна — напротив, дистанцируется от них. Земляческие сообщества возникают, когда связи, образованные еще до миграции, переносятся в Россию. Интенсивные родственные, соседские связи, даже старые конфликты — все это становится основой для выстраива­ния земляческих связей в условиях, когда необходимо наращивать социаль­ный капитал в новом месте. Земляческие сообщества могут быть эффек­тивным буфером для новоприбывших, плохо знающих русский язык, не ориентирующихся в социальном, да и географическом пространстве боль­шого города. Самаркандские земляческие сообщества — это в первую очередь пространства символической и смысловой безопасности, достигаемой за счет высокой однородности. В меньшей степени в них выражены другие, прагма­тические, отношения — хотя и эти сообщества являются аккумуляторами со­циального капитала, доступ к которому имеют те, кому доверяют, — а значит, те, на кого распространяется социальный контроль сообщества.

В рамках исламской инфраструктуры, существующей в одном из районов Москвы, особую роль играют халяльные кафе, вокруг которых возникли два не связанных между собой сообщества. Два кафе рядом с мечетью служат точкой притяжения для сообщества мусульман-мигрантов преимущественно с Северного Кавказа, на периферии которого находятся мигранты из Средней Азии, стран Черной Африки и других мусульманских регионов. Вокруг дру­гого кафе складывается исламское сообщество «шаговой доступности», свя­занное с наличием рабочих мест поблизости и скрепляемое ежедневной мо­литвой в отведенном для этого помещении. Это сообщество полиэтнично, однако в нем доминируют мигранты из Узбекистана и Северного Кавказа. «Мечетнее» сообщество позиционирует себя как часть мировой исламской уммы, однако погружено в местный контекст, что позволяет ему сформиро­вать собственный взгляд на окружающее общество, основной претензией к которому оказывается его нерелигиозный характер.

[1] Brubaker R. The «Diaspora» Diaspora // Ethnic and Racial Studies. 2005. Vol. 28. № 1. P. 1 — 19.

[2] См.: Bertotti M.,Jamal F, Harden A. Connected Communities. A Review of Conceptualizations and Meanings of «Commu­nity» within and across Research Traditions: a Meta-Narrative Approach // http://www.ahrc.ac.uk/Funding-Opportunities/Research-funding/Connected-C....

[3] Smith M.K. «Community» in the Encyclopedia of Informal Education //http://infed.org/mobi/community/.

[4] Бурдьё П. Различение: социальная критика суждения // Экономическая социология. 2005. Т. 6. № 3. С. 25—48.

[5] Social Mechanisms: An Analytical Approach to Social Theo­ry/ P. Hedstrom, R. Swedberg (Eds.). Cambridge University Press, 1998; Hedstrom P., Swedberg R. Social Mechanisms // Acta Sociologica. 1996. Vol. 39. № 3. P. 281—308.

[6] Участники проекта: А. Алхасов, Э. Белан, Е. Бик, П. Дяч- кина, М. Ерофеева, Е. Киселев, С. Кукол, М. Мотыльков, А. Мурадян, И. Напреенко, К. Пузанов, К. Смоленцева. Преподаватель — И.Е. Штейнберг.

[7] «Длинный стол» — это методика работы, предполагающая регулярные встречи исследовательской группы для об­суждения хода проекта: от постановки проблемы и теоре­тических вопросов до методических сложностей и анали­тической работы. «Длинный стол» одновременно служит «производству» исследования и исследователя, поскольку предполагает выявление и заполнение лакун в знаниях, и выполняет функцию «интеллектуальной поддержки» для участников проекта. См.: Шанин Т. Методология двойной рефлексивности в исследованиях современной россий­ской деревни // Социологический журнал. 1998. № 3/4. С. 101—116; Ковалев Е.М., Штейнберг И.Е. Качественные методы в полевых социологических исследованиях. СПб.: Алетейя, 2009.

[8] «Видимые меньшинства» — это категория канадского за­конодательства, обозначающая людей, которые не отно­сятся к белым, за исключением аборигенов (Employment Equity Act. S.C. 1995. C. 44). Термин, который впервые был употреблен в 1984 году (Equality in Employment: A Royal Commission Report), появился в ответ на необходимость практических действий по борьбе с дискриминацией на рынке труда для уязвимых групп, в числе которых были выделены «видимые меньшинства» наряду с женщинами, аборигенами и людьми с ограниченными возможностями. Эта категория изначально использовалась применительно к канадцам китайского и африканского происхождения, которые в одинаковой степени сталкивались с проблемой неравных возможностей на рынке труда. На тот момент эта категория работала, поскольку выделяла действи­тельно «проблемную» группу, отделяя ее от «непроблем­ной». Несмотря на изменившуюся ситуацию, категория до сих пор используется в канадской статистике, что подвер­гается критике. Во-первых, она создает искусственную группу, которая в современных условиях оказывается не­однородной (одни меньшинства оказываются гораздо ус­пешнее, чем общий «белый» мейнстрим, и потому не могут более быть отнесены к категории уязвимых видимых меньшинств); во-вторых, критерии причисления к этой группе нечеткие (в США и Канаде люди относятся к этой группе в силу разных причин). Подробнее о критике ис­пользования этой категории см.: Woolley Fr. Visible Minori­ties: Distinctly Canadian. 2013 //http://worthwhile.typepad.com/worthwhile_canadian_initi/2013/05/visible-.... Мы будем использовать этот тер­мин, поскольку он позволяет подчеркнуть разницу вос­приятий, имеющую структурный смысл, при которой «таджики», «узбеки» и «кавказцы» объединяются в созна­нии «местных» в одну группу.

[9] Подробнее о методологии исследования: Варшавер Е.А., Рочева АЛ. Сообщества в кафе как среда интеграции иноэтничных мигрантов в Москве // Сборник статей по результатам конференции «Пути России 2013» (в печати).

[10] Portes A., Zhou M. The New Second Generation: Segmented Assimilation and its Variants // The Annals of the American Academy of Political and Social Science. 1993. Vol. 530. № 1. P. 74—96.

[11] Nations Unbound: Transnational Projects, Postcolonial Pre­dicaments, and Deterritorialized Nation-States / L. Basch, N.G. Schiller, C.S. Blanc (Eds.). Routledge, 2013.

[12] Детальнее о «киргизтауне» можно прочесть в публикациях Центра исследований миграции и этничности РАНХиГС за 2014—2015 гг. ЦИМЭ провел отдельное исследование, посвященное «Киргизтауну», в 2013—2014 гг.

[13] Waldinger R. et al. Ethnic entrepreneurs: Immigrant Business in Industrial Societies // University of Illinois at Urbana- Champaign's Academy for Entrepreneurial Leadership Histo­rical Research Reference in Entrepreneurship. Newbury Park; London; New Delhi: Sage Publications, 1990.

[14] Бредникова О., Паченков О. Этничность «этнической эко­номики» и социальные сети мигрантов // Экономическая социология. 2002. Т. 3. № 2. С. 74—81; Зотова НА. Трудо­вая миграция из стран Средней Азии в Россию. Положе­ние в принимающей стране и адаптация сезонных мигран­тов // Гастарбайтерство. Факторы адаптации. М.: Старый сад, 2008. С. 153—176; Фофанова К., Борисов Д. Сетевой ресурс как фактор интеграции иностранных трудовых мигрантов в региональный социум // Журнал исследова­ний социальной политики. 2013. Т. 11. № 2. С. 189—206.

[15] О понятии «яркой» границы см.: Alba R. Bright vs. Blurred Boundaries: Second-Generation Assimilation and Exclusion in France, Germany, and the United States // Ethnic and Ra­cial Studies. 2005. Vol. 28. № 1. P. 20—49.

[16] Tilly C. Transplanted Networks. New School for Social Re­search, 1986.

[17] Садака — милостыня, которая собирается и распределя­ется по определенным правилам.

[18] Азан — призыв к молитве в исламе.

Опубликовано в журнале:

«НЛО» 2014, №3(127)

Судьбы двух империй

Лурье Светлана Владимировна — публицист, доктор культурологии, ведущий научный сотрудник Социологического института РАН (Санкт-Петербург), автор книг «Метаморфозы традиционного сознания», «Историческая этнология», «Психологическая антропология», «Империя как судьба» и др. В «Дружбе народов» публикуется впервые.

Восток как яблоко раздора

Весь XIX век прошел под знаком англо-русского соперничества на Востоке. Остроту этого соперничества можно понять, если учесть, что и русские, и англичане считали, что на карту поставлено само существование государства: «Англия должна быть первой среди наций и руководить человечеством или отказаться не только от своих владений, но и от своей независимости», — писала газета «National Review». Русские ставили вопрос так: «Или действовать решительно, или отказаться от своих владений в Азии... заключив государство в границах начала XVII столетия»1 . Англичане же, в свою очередь, слагали стихи о том, что «русские никогда не будут в Константинополе».

Главным стержнем английской политики была оборона Индии. Англичане были убеждены, что рано или поздно Россия посягнет на эту жемчужину британской короны. Так, генерал-майор У.Мак-Грегор просчитывает во всех деталях, буквально по дням, как русские могли бы завоевывать Индию. А генерал-майор сэр Г.Раулинсон в 1868 году довольно остроумно описывает стратегию действия русских на Востоке и предсказывает порядок их дальнейшего продвижения. Генерал Снесарев в раздражении назвал все рассуждения Раулинсона «белибердой», однако поход русских на Индию действительно обсуждался время от времени и обсуждался более или менее серьезно, хотя никогда не был делом окончательно решенным. Вместе с тем, предприятие казалось вполне выполнимым. «При благоприятных обстоятельствах сплав войск к воротам Индии не только возможен, но и удобен», — замечает И.В. Вернадский в статье «Политическое равновесие и Англия». Другие авторы откликаются на эти гипотетические рассуждения разумным вопросом: если мы завоюем Индию, что будем с ней дальше делать?

Тем не менее, француз Г. де Лакост едет на Восток, желая описать для европейской публики подробности ожидаемой смертельной схватки: «Я выехал из Парижа, проникнутый идеями, что фатальная борьба между китом и слоном неизбежна. В Турции, Туркестане, Кашгаре и Индии я собрал сведения, которые привели меня к заключению совершенно противоположному». Вывод де Лакоста вполне категоричен: «Столкновение бесполезно, и им выгодно путем дружелюбным согласиться на справедливый дележ». В последней трети XIX века тема о желательности примирения начинает звучать все чаще. Ведь соперничество «приблизилось к той стадии, когда соперники должны либо стать открытыми врагами, либо друзьями-партнерами»2 . В 1907 году между Россией и Англией было подписано всеобъемлющее соглашение о разграничении сфер влияния на Среднем Востоке. Необходимость срочного примирения диктовалась причинами внешнеполитическими (на восточную арену вступал новый игрок — Германия). Но велика была роль причин внутреннего характера. Их хорошо сформулировал М.Н. Аненков в предисловии к работе английского полковника Джона Эдея «Сатина. Горная экспедиция на границы Афганистана в 1863 году»: «Задача им и нам поставленная одинаково трудна: они и мы должны бороться с фанатизмом, невежеством, косностью, почти дикостью, и потому между ними и нами нет возможности найти повода к ссоре и даже к соперничеству. Нам предстоит одинаково трудная и одинаково дорогая работа в одном и том же направлении».

Казалось бы, ничего более несовместимого и представить невозможно. Столь различны были эти две империи — Российская и Британская, не только по истории своей, но и по духу, по смыслу своему, по реальности, которую они создавали в своих пределах, что трудно представить себе задачу, которую им бы пришлось решать в сходном направлении и испытывать одни и те же трудности. При всем при том, сходства между российской Средней Азией и британской Индией гораздо больше, чем представляется на поверхностный взгляд.

Что есть империя?

Но прежде, чем продолжить, следует сказать несколько слов о теоретических основах этой статьи.

Выделяют два вида империализма: миссионерский и коммерческий. Ни Российская империя, ни империи западно-европейских стран XIX века не представляли собой тот или другой в чистом виде, так что разделение достаточно условно. Можно выразить его несколько иными словами: территориальная экспансия может быть культурно-детерминированной и прагматически-детерминированной. Я предлагаю обозначить культурно обусловленную экспансию (когда народ, сознательно или неосознанно, преследовал ту или иную идеальную цель, по крайней мере, наравне с прагматическими, экономическими и военно-стратегическими целями) как имперское действие, а прагматически обусловленную, как империалистическое действие.

В этой статье речь пойдет исключительно об имперском действии, экономических вопросов формирования империи я касаться не буду.

Обычно под словом «империя» историки и политологи понимают конгломерат территорий, имеющий те или иные формы институциализированных связей, сложившиеся в ходе экспансии какого-либо народа. Однако, на мой взгляд, было бы правильнее относить слово «империя» к результату не прагматически-детерминированной, а культурно-детерминированной экспансии. Я признаю, что провести четкую грань между «результатом имперской экспансии» и «результатом империалистической экспансии» невозможно как потому, что идеальные мотивы экспансии в жизни часто переплетаются с экономическими, так и потому, что экспансия, внешне представляющаяся сугубо прагматически-детерминированной, на самом деле может иметь глубокие идеально-культурные корни (как в случае британской экспансии XIX века).

Чтобы понять ценностное основание той или иной империи, следует обратиться к ее зарождению, к той ценностной доминанте, которая дала ей импульс. Можно возразить, что этот первоначальный импульс может восприниматься рядом последующих государственных деятелей как анахронизм, в то время как империя занимает свое собственное место в традиции народа, существует как «вещь в себе». Действительно, не все в политике империи является следствием ее центрального принципа. Так, русская государственность складывалась под сильным ордынским влиянием. В XVIII — XIX веках Россия находилась под значительным влиянием Запада. Заимствовались некоторые государственные формы и методы управления, идеологии, популярные в то или иное время, все то, что можно было бы назвать международными культурными доминантами эпохи, которые зачастую грозили фатальным образом разрушить логику имперского строительства, заданную центральным принципом империи. Эта логика сохранялась порой уже не в силу личной ценностной ориентации конкретных государственных деятелей, а благодаря их «шестому чувству» — ощущению целостности и последовательности государственного процесса.

Земная копия Царства Небесного

Россия заимствовала у Византии, а через нее — у Рима практически все наиболее важные компоненты центрального принципа империи. (Думаю, нет смысла оговаривать, что в процессе русской истории некоторые из компонентов значительно трансформировались и получили внешнее выражение, более соответствующее эпохе и географическому положению страны.)

Наиболее характерная особенность Римской империи, которую признают за ней большинство авторов, — это ее универсализм. Рим претендовал на то, чтобы быть не просто государством, а государством вселенским, государством единственным во вселенной, совпадающим по своим масштабам со всем цивилизованным миром. Эту черту часто рассматривают как уникальную. Последнее, однако, неверно. Как неверно и представление, что уникальность Римской империи состояла в ее политическом изоляционизме: «Римская империя была результатом завоевания, которое было подобно скорее не империализму Афин или Александра, а древнему изоляционизму, который стремился распространиться на весь обитаемый мир, чтобы стать единственным во вселенной. Вследствие этого Рим никогда не рассматривал себя в качестве государства в современном смысле слова, т.е. как одно государство среди других государств»3 . Сочетание универсализма с изоляционизмом и сакрализацией общественно-государственной жизни было свойственно и другим имперским традициям — в частности Древнему Египту, Персии, и, конечно, китайской, которую можно считать классической имперской традицией, параллельной римской и практически равнозначной ей.

Особенность Рима состоит скорее не в имперском принципе, а в специфике его реализации. Что действительно отличало Римскую империю от ее предшественниц и современниц, это то, что ей действительно удалось совместить культурный универсализм и политический изоляционизм и реализовать их в своей практике — она и на самом деле была многоэтнической, превратившись в формацию, где этнические различия не имели никакого политического значения. «Политический порядок парил над этническим разделением, подобно тому как у нас цивилизация парит над национальными границами и не является поводом для шовинизма»4. Таким образом, была задана идеальная модель империи — в том, прежде всего, что касается формы. В Римской империи были заложены основные принципы внешней политики Византии с ее искусством управления народами.

В мировоззрении византийцев и всего византийского культурного ареала Римская империя занимала особое место. Она оставалась единой и единственной империей языческих времен, имевшей истинно религиозное значение как земной образ единого и единственного Царствия Божия.

В основе Византийской империи мы находим идею о том, что земная империя является иконой Царства Небесного и что правление императора есть выражение Божественного господства.

В своем идеале империя — это сообщество людей, объединенных идеей православия, то есть правильной веры, идеей правильного славления Бога, и таким образом преодолевших то разделение на языки, этносы, культуры, которое было следствием греха — попытки человечества самовольно достичь Небес, построив Вавилонскую башню. Поэтому так важен для византийцев универсализм, принципиальное презрение к иным культурам как к низшим. Через всю историю Византии красной нитью прошло неприятие идеологами империи (а их круг был широк, поскольку включал в себя монашество) любого национализма. В том числе и собственного, греческого, который, разумеется, всегда существовал в Византийской империи, особенно усиливаясь в периоды ее кризиса, но неизменно встречал противодействие со стороны ее православных идеологов. Многонациональность Византии имела для нее принципиальное значение. И прежде всего это относилось к православным: Византийская империя мыслила себя как единственное и единое государство всех православных народов.

Примечательно, что патриарх Фотий (около 820 — 889) писал как о подданных империи даже о русских, которые были политически независимы от Византии. В известном смысле он был прав. Русские признавали принцип православного универсализма и авторитет византийского императора, хотя и не были ему подвластны де-юре и со времен Ярослава не стремились себя ему противопоставлять. «Политическая мысль Византии, — пишет Д.Оболенский в книге “Связи между Византией и Русью в XI — XV веках”, — исходила из того, что император есть "космократ", чья власть, в идеале распространяющаяся на всю ойкумену — на весь цивилизованный мир, фактически охватывает те земли Восточной Европы, которые в религиозном и культурном отношении попадают в орбиту империи». Согласно византийской традиции, повиновение императору обуславливалось его православностью. Принцип православия главенствовал в империи — именно он определял легитимность любых ее установлений, именно он обеспечивал основание и для ее универсализма, и для ее изоляционизма.

Принцип изоляционизма определял и внешнюю политику Византии. По существу то, что обычно принято относить к сфере внешней политики, для Византии было политикой либо пограничной, либо внутренней. Что касается первой, то она достаточно хорошо известна. Византия сосредотачивала свое внимание на контроле над народами и племенами, проживающими вдоль ее границ. Окружающие империю народы рассматривались как «полезные» или «вредные» для империи. «Византийцы тщательно собирали и записывали сведения о варварских племенах. Они хотели иметь точную информацию о нравах “варваров”, об их военных силах, о торговых сношениях, об отношениях между ними, о междоусобиях, о влиятельных людях и возможности их подкупа. На основании этих тщательно собранных сведений строилась византийская дипломатия, или “наука об управлении варварами”. Главной задачей византийской дипломатии было заставить варваров служить Империи, вместо того, чтобы угрожать ей… Так одни варвары были оплотом Империи против других»5.

Более интересна другая сторона «внешней-внутренней» политики Византии — та, которую можно было бы назвать монашеской политикой. Результатом такой политики, как показал Г.М.Прохоров в книге «Повесть о Митяе», была Куликовская битва: идея решительного боя татаро-монголам вызрела в кругах византийского монашества. Тщательно изучавший данный вопрос о. И.Мейендорф полагает, что ее результатом было планомерное «взращивание» Московской Руси как оплота православия на Севере, а, возможно, и преемницы Византии. В монашеской среде, преданной идее универсальной империи, и вызревает постепенно принцип «Translatio Imperii» («Перенос империи». — ред.).

Первоначально эта концепция относилась к генезису Византийской империи и лишь в XIV веке стала относиться к России. «Идея простой Римско-Константинопольской преемственности к VI веку мало-помалу уступила место понятию более сложному, а именно, что Византия — это Рим новый и обновленный, призванный обновить Рим древний и падший. Эта концепция "Renovatio Imperii" («Возрождение империи». — ред.), которая достигла своего апогея между IX и XII веками и которая предполагала фигуру умолчания по отношению к германским императорам, была связана с идеей, что местопребывание империи было перенесено Константином из Рима в Константинополь. Здесь без труда просматривается понятие, выработанное в ходе дальнейшей эволюции — "Translatio Imperii", которая на своем последнем этапе расположилась в сердце России XVI века, идеологи которой утверждали, что после падения Константинополя Москва стала третьим и последним Римом»6 .

Два Рима пали, а третий стоит

Вплоть до Флорентийской унии — недолго просуществовавшего соглашения об объединении католических и православных церквей (1438—1439) — Россия чувствовала себя частью Византийского мира. До самого XV века народы, входящие в культурный ареал Византии, стремились эмансипироваться от греков, и «лишь Русь оставалась в стороне от этой тенденции, сохраняла преданность Византии, решительно поддерживая… руководство византийской церкви»7, несмотря на все раздирающие империю на части центробежные тенденции.

После падения Константинополя в 1453 году русским представлялось, что они остались единственным православным народом в мире. Именно в это время псковский монах Филофей и написал свое знаменитое: «два Рима пали, а третий стоит, четвертому же не бывать», ведь утеря вверенного русским на хранение Сокровища веры означала бы «гибель истинного благочестия во всей вселенной и воцарение на земле Антихриста».

Россия переняла у Византии традицию универсализма и изоляционизма не механически, а пережила ее как собственный драматический опыт. Для Рима эта традиция была почти естественна (отношения с современными ему империями Востока у Рима были малоинтенсивны, от них легко было абстрагироваться). Более или менее естественной она была даже для Византии, которая могла позволить себе временами абстрагироваться от Запада, а временами считать его варварским, равно как и Восток, и строить свою внешнюю политику прежде всего как приграничную политику, формирование буферной зоны. Однако Россия изначально была государством среди других государств и вела активную и отнюдь не только приграничную политику как на Востоке, так и на Западе. Конечно, в отношениях с татарами, а позднее в своей восточной политике — в ходе соперничества с Англией Россия создавала буферный пояс, но происходило это совсем при иных обстоятельствах, и функция этого пояса в то время оказывалась совсем иной. Россия не стремилась отгородиться от мира еретиков и варваров. Избегая крупных военных столкновений, она пыталась расширить пределы своего влияния, используя буферные образования как препятствие для распространения влияния конкурента — то есть речь шла об использовании буферов как орудия в межгосударственных отношениях. Русский изоляционизм был чисто психологическим, но от этого не переживался менее остро.

Психологическая самоизоляция России не могла не вести и к тому, что актуальной составляющей российского имперского комплекса стал универсализм — мир неправославный воспринимался, конечно, не как варварский, но как погрязший в грехах и заблуждениях и по сути не было бы большим преувеличением сказать, что границы России очерчивали в ее представлении почти весь цивилизованный мир, то есть мир, сохранивший благочестие и неподдающийся власти дьявола.

Чем, собственно, была в этом смысле империя? Это инструмент ограждения православного и потенциально-православного пространства и механизм поддержания внутри него определенной дисциплины, как бы в очень ослабленном виде — порядка внутри монастыря. И это, собственно, не столько инструмент экспансии, сколько своего рода оборонительный инструмент, призванный закреплять то, что было достигнуто иным путем, защищать от внешних посягательств и внутренних настроений. Однако задачей государства было также и расширение зоны потенциального православия, хотя вплоть до XVIII века Россия не знала миссионерства как целенаправленной государственной деятельности (как не знала ее и Византия). Задачей государства было устанавливать границы Православного царства, а обращать туземное население в православие — это дело Промысла Божьего.

Примат религиозных мотивов над национальными и прагматическими обнаруживался в российской политике (прежде всего в южном направлении: Балканы — Афон — Константинополь — Святая Земля — Эфиопия) вплоть до начала ХХ века. Особенно отчетливо конфликт между религиозными (или религиозно-государственнными) началами и началами национальными проявил себя в ходе Балканской войны. Публицистика воспевала войну за освобождение единокровных славян и национальную идею, идеологи православной империи пытались оспорить национальную идею, а народ национальной идеи не понимал вовсе, продолжал воевать за свою веру, по-своему истолковывая сложные политические игры. Апелляция к единству кровному, племенному остается для крестьян пустым звуком. А.Н.Энгельгардт в «Письмах из деревни» писал, что, по мнению крестьян, «вся загвоздка в англичанке. Чтобы вышло что-нибудь, нужно соединиться с англичанкой, а чтобы соединиться, нужно ее в свою веру перевести. Не удастся же перевести в свою веру англичанку — война». Итак, Балканская война — война за веру, но война с Англией, у которой Турция только марионетка.

Россия сложилась как государство в эпоху, когда мир уже был поделен между так называемыми «мировыми религиями» и собственно активная миссия могла быть направлена только на те народы, которые оставались еще языческими. Можно было бы ожидать, что только эти территории и представляют для России реальный интерес. Однако специфический универсализм Российской империи выразился в том, что ее границы рассекали мусульманский, буддийский, католический и протестантский миры — регионы, где были приняты перечисленные вероисповедания, на общих основаниях входили в состав империи. Последняя как бы втянула в себя все разнообразие и все религиозные противоречия мира, стремясь «отыграть» их и победить внутри самой себя. И если гражданство Византии в значительной степени зависело от православной веры, то в России, где православие занимало не менее значительное место в государственной идеологии, гражданство и все связанные с ним права давались по факту проживания внутри границ империи как бы в преддверии обращения подданных в православие. Соответственно, от подданных прежде всего требовалось приобретение всех гражданских добродетелей в надежде на то, что обращение произойдет со временем, хотя бы лет через сто. Так, цель государственной политики в Туркестане была сформулирована его первым генерал-губернатором К.П.Кауфманом следующим образом: «Сделать как православных, так и мусульман одинаково полезными гражданами России».

Интересно отметить, что главным недостатком этой политики было именно то, что «русские» мусульмане рассматривались именно в контексте внутренних отношений Российской империи, почему и предполагалось, что они привыкнут к новым условиям, сойдутся с русским православным населением и в конце концов пожелают слиться с ним. Вовсе игнорировалось, что мусульмане остаются частью исламского мира, с которым при любых обстоятельствах они будут чувствовать свое единство и стремиться поддерживать отношения. Для русских психологически государственная граница как бы отсекала завоеванные регионы от остального мира, ставила непроницаемый барьер. Если Советский Союз ставил между собой и внешним миром «железный занавес», то Российская империя его не ставила, поскольку психологически имелось впечатление, что он возникает как бы сам собой, по факту картографических изменений.

Российская империя не имела идеологии, которая отражала бы изменившееся положение дел. Поскольку признавался факт «переноса империи», то подспудно оставалась актуальной византийская имперская идеологема. В XVI — XVII веках идея «Translatio Imperii» выражалась в виде очень популярной в то время легенды о «Белом клобуке» и «Сказания о князьях Владимирских». В XIX веке, когда подавляющее большинство русской образованной публики мыслило или пыталось мыслить в европейских категориях, трудно было найти подходящие слова или образы для выражения имперский идеологии Византии и идеи «переноса империи». Однако это не означает, что они потеряли свою актуальность. Вопрос имперской идеологии (в отличие от идеологии самодержавия) в России не обсуждался. Вместе с тем, сохранение и в XIX веке важнейших принципов имперского действия, унаследованных от Византии, указывает на то, что неявно проявлял себя взгляд на империю как на икону Царствия Божия, как на государство, имеющее мистическое основание, а потому являющееся уникальным, а не одним из многих государств мира.

Что касается императорской власти, то можно согласиться с мнением Л.Тихомирова: «У нас не столько подражали действительной Византии, сколько идеализировали ее, и в общей сложности создавали монархическую власть в гораздо более чистой и более выдержанной форме, нежели в самой Византии»8 . Это имело, однако, то следствие, что в России не установилась та «симфония» власти императора и патриарха, которая — по крайней мере, временами — достигалась в Византии. Так, скажем, русский царь не имел права голоса в догматических вопросах. Представления же об «имитации» царем божественной власти были развиты в России едва ли не более интенсивно, чем в Византии. Однако, как и в Византии, эта идеология оставляла принципиальную возможность цареубийства. Причем следует заметить, что если в Византии, с ее частыми государственными переворотами и слабостью системы правильного престолонаследия, эта возможность убийства неправославного императора воспринималась как вполне законная (об этом писал Константин Бaгрянородный), то в России, с ее идеальной монархией, эта идея существовала как бы в подполье, принимала извращенные формы, выражала себя в постоянных сомнениях народа в легитимности того или иного из правящих императоров и перманентно вспыхивающих по этой причине бунтах, а в конце концов — в убийстве Николая II, может быть, самого православного за всю историю России императора.

Что касается в целом государственного строя России допетровских реформ, то часто указывают на то, что он сложился под влиянием Золотой Орды. Этот взгляд не представляется вполне корректным. Многое в государственной идеологии и государственной структуре России, имевшее восточное происхождение, могло быть воспринято от Византии, которая являлась вполне восточной империей в смысле своего государствоцентризма. Во всяком случае, византийский дух не был препятствием к заимствованию у Золотой Орды отдельных (хотя и многочисленных) элементов государственной структуры. Они вполне вписывались в ту идеологему империи, которую Византия принесла на Русь.

Однако русские проигнорировали доставшееся Византии по наследству римское право. Но если когда-то само это право было основой для имперского универсализма, то с течением времени оно превратилось в декоративный атрибут и в конце концов отпало. Однако само совмещение принципов культурного универсализма и политического изоляционизма, впервые в полной мере воплотившееся в Древнем Риме, оставалось полностью актуальным в России вплоть до большевистского переворота, а, если рассматривать его с чисто формальной стороны, то и в течение последующих десятилетий.

Нелегкая ноша

Как мы говорили выше, имперское действие (в отличие от империалистического, которым руководит исключительно прагматика) определяется культурой. В культурной экспансии можно выделить две составляющие.

Первая из них — механизм освоения народом территории, специфическая для каждого этноса модель народной колонизации. Этот механизм связан, в частности, с восприятием заселяемого пространства и получает, если вообще получает, идеологически-ценностное обоснование уже постфактум. Он вытекает из «этнопсихологической конституции» народа, из комфортности для народа того или иного способа действия.

Вторая — центральный принцип империи, то идеальное основание, которое лежит в основании данной государственной общности. Это представление о должном состоянии мира. Центральный принцип империи всегда имеет религиозное происхождение и может быть выражен словами пророка Исайи: «С нами Бог, разумейте, народы, и покоряйтеся, ибо с нами Бог» (Исайя, 7, 18—19). Если «должное состояние мира» подразумевает ценность определенных государственных форм, а кроме того, обязанность распространять «должный порядок» на окружающий мир, то эта ценностная максима требует от принявшего ее народа имперского действия.

Имперские доминанты Рима, Византии и России во многом оставались схожими. При этом модели колонизации, модели освоения пространства, восприятия иноэтнического населения, свойственные народам этих трех империй, были различными. Не говоря уже о том, что и существовали эти империи в различные эпохи, в различном политическом и культурном окружении. Следовательно, каждый народ воспринимал имперскую систему, лишь минимальным образом адаптируя ее к своим этнопсихологическим особенностям и условиям существования. Скорее, он сам к ней приспосабливался. Система была для народа нелегкой ношей, жесткими рамками, в которые он сам себя (и других) ставил. Изучение истории империи невозможно без учета того, что каждый ее эпизод — это пример реализации (более или менее удачной) центрального имперского принципа в любых конкретных обстоятельствах.

С некоторой осторожностью можно утверждать, что имперская система во многих своих аспектах не зависит от этнической и психологической специфики. Индивидуальным является способ усвоения имперских доминант и пути их реализации. Последние связаны, в частности, с моделями народной колонизации, особенностями восприятия и освоения территории. Способ усвоения имперских доминант, психология их восприятия и интериоризации также безусловно связаны с особенностями народа, их принимающего. Тем не менее, центральный принцип империи является автономной составляющей имперского комплекса. Он определяет каркас здания империи — народная жизнь встраивается в него, подстраивается к нему. Более того, он требует определенного насилия имперского народа над самим собой, подавления собственных непосредственных импульсов и порой вступает в противоречие с механизмом народной колонизации.

«Колонизация — это экстенсивная сила народа, его способность воспроизводиться, шириться и расходиться по земле, это подчинение мира или его обширной части своему языку, своим нравам, своим идеалам и своим законам»,— писал в середине прошлого века француз Леруа Болье. Это в конечном счете попытка приведения мира в соответствие с тем идеалом, который присущ тому или иному народу. Причем идеальные мотивы могут порой преобладать над всеми прочими — экономическими, военными и другими. Во всяком случае, они постоянно проявляются в действиях державы, в ее отношении к другим народам: в том, как колонизаторы предопределяют судьбу той или иной страны, какого поведения требуют от завоеванных народов.

Что представляла собой Российская империя в ее идеальном образе? Она должна была заменить собой империю Византийскую, стать Третьим и последним Римом, единственным земным царством православия. Православие и было той идеей, которую должно было нести с собой русское государство, и включение в него новых и новых земель означало расширение пределов православного мира и увеличение численности православного народа. Таким образом, парадигмы религиозные и государственные сливались: государственная мощь империи связывалась с могуществом православия, а последнее в данном случае выражалось посредством державного могущества — происходила сакрализация государства. Русское переставало быть этнической характеристикой и становилось государственной: все, что служит процветанию православной государственности, является русским. И стало быть, понималось не так, что русские — православный народ, а наоборот: весь православный народ — русские, по имени православного государства. Эта мифологема не столько высказывалась вслух, сколько проявлялась через действия, поступки, реакции людей, строивших Российскую империю.

Но мифологема воплощалась в реальном мире. И в том пространстве, которое возникало между мифологемой и жизнью, разворачивались такие события и отношения, которые создавали для носителей имперской идеи не только внешние, но и глубокие внутренние конфликты. Это естественно, поскольку имперское строительство — процесс непростой и противоречивый. Создание империи состоит в перманентном преодолении конфликтогенных ситуаций.

Явление внутреннего быта

История России есть «история страны, которая колонизируется», — такое определение дал русский экономист, автор работ по вопросам земплепользования и землевладения в Сибири, аграрным общинам, переселенческим вопросам, статистике А.А.Кауфманв книге «Переселение и колонизация». Определение, вне всякого сомнения, верное. Так, переселение из Рязанской губернии началось уже в то время, когда многие из селений здесь не имели вполне устойчивого вида, когда вообще крестьяне далеко не прочно осели еще на местах своей оседлости. Переселение из Курской губернии, по свидетельству земского сводного статистического сборника, началось как раз с того времени, когда закончился здесь процесс колонизации. И хотя массовые коллективные переселения не являются специфической русской чертой, но, как отмечает тот же Кауфман, «русские переселения существенно отличаются от аналогичных движений в Западной Европе тем, что они не имели характера эмиграции, то есть выселения из страны, а представляли собой простой переход с одного места жительства на другое… Новые территории, приобретаемые русскими, являются в полном смысле слова продолжением России».

Граница определяется передовой линией русских отрядов. Это восприятие мы встречаем и у Пушкина в его «Путешествии в Арзрум». «Вот и Арпачай,— говорит мне казак.— Арпачай! Наша граница… Я поскакал к реке с чувством неизъяснимым. Никогда еще не видел я чужой земли. Граница имела для меня что-то таинственное… И я весело въехал в заветную реку, и добрый конь вынес меня на турецкий берег. Но этот берег уже был завоеван. Я все еще находился в России».

Русский путешественник по Средней Азии Евгений Марков описал замечательную сцену, как русские крестьяне-переселенцы едут в только-только занятый нашими войсками Мерв: «Смелые русаки без раздумья и ничтоже сумняшись валили из своей Калуги в Мерву, как они называли Мервь, движимые темными слухами, что вызывают сюда в “забранный край” народушко российский на какие-то царские работы»9. Надеются крестьяне, что будут возмещены им потраченные на дорогу деньги и даны особые государственные льготы. А льгот никаких и в помине нет, и никто в новом «забранном» крае переселенцев не ждет, тем более не зовет...

Эта сцена очень типична. По мере продвижения русских войск в юго-восточном направлении занятые земли очень быстро заселялись русскими крестьянами. Напор колонизационного движения кажется поистине удивительным. Первые крестьянские просьбы о переселении в Сыр-Дарьинскую область относятся еще к 1868 году — году завоевания. В том же 1868 году, непосредственно после завоевания, первые русские колонисты переселились в Семипалатинскую область: 242 семьи из Воронежской губернии прибыли в Верный. Что же касается других регионов Средней Азии, то к 1914 году 40 процентов населения Киргизской степи и 6 процентов населения Туркестана, очень густо заселенного, составляли русские, в большинстве своем земледельцы. «Скорость, с которой русские крестьяне и другие колонисты заселяли районы, присоединенные с помощью силы, заставляла стираться грань, отделявшую колонии от метрополии»10 .

Как указывал А.Кауфман в упомянутом уже исследовании русской крестьянской колонизации, массовые переселенческие движения России, в отличие от Западной Европы, «были издревле и остаются до сих пор явлениями внутреннего быта».

Однако это «явление внутреннего быта» имело очень своеобразный характер, а именно — в каких бы формах оно ни выражалось, оно имело характер бегства от государства (вызванного в конечном счете постоянным конфликтом между крестьянским миром и государственными структурами). По точному замечанию историка Л.Сокольского, бегство народа от государственной власти составляло все содержание народной истории России. Вслед за народом шла государственная власть, укрепляя за собой вновь заселенные области и обращая беглых вновь в свое владычество. Начиная с первого правительственного указа озапрещении переселений и утверждении застав (1683 год), первыми его нарушителями «были царские же воеводы, о чем хорошо знало и центральное правительство. Воеводы вместо того, чтобы разорять самовольные поселения… накладывали на них государственные подати и оставляли их покойно обрабатывать землю».

Это естественно, поскольку «нигде русское движение не было исключительно военным, но всегда вместе с тем и земледельческим»11 . Но при всей важности для государства народной колонизации, без которой казенная колонизация не имела бы поддержки, государство словно бы ведет с переселенцами игру в «кошки-мышки». Как рассказывает П.Хворостинский в книге «Киргизский вопрос в связи с колонизацией степи», вплоть до XX века «переселенец тайком бежал с родины, тайком пробирался в Сибирь по неудобным путям сообщения». До конца 80-х годов XIX века «ходоки и организаторы мелких переселенческих партий приравнивались к политическим агитаторам и выдворялись на родину по этапу».

Когда же государство, наконец, разрешает переселение официально, оно все-таки не управляет процессом. Исследователь переселений начала XX века Д.Драницын продолжает говорить о «вольной колонизации»: «От тундры до пустыни идет вольная русская колонизация; я говорю "вольная", так как дело Переселенческого Управления сводится к неполному удовлетворению спроса».

Поскольку колонизация зачастую оставалась «вольной», то переселенцы в новых «забранных» краях были в большинстве случаев предоставлены сами себе и успех предприятия зависел, в частности, от «их умения и средств входить в сделки с аборигенами». В литературе описывается, в качестве типичной, следующая модель образования русских поселений: «Влиятельный киргиз привлекает или из жалости принимает два-три двора, входит во вкус получения дохода за усадьбу, покос или пашню деньгами или испольной работой, расширяет дело все более и более, пока заимка не превращается в поселок из 20-30 и более дворов»12 . С другой стороны, описывая историю русских поселений, автор начала XX века отмечает поразительное упорство, с которым крестьяне отстаивали свое право жить на понравившейся им земле: «Первые годы, незнакомые с условиями жизни, переселенцы [в Муганскую степь, Закавказье] страшно бедствовали, болели лихорадкой и страдали от преследований туземцев, но с течением времени они понемногу окрепли и в настоящее время Петропавловское является зажиточным селением».

Русские крестьяне неуютно чувствовали себя только там, где сталкивались с туземными народами, обладающими собственной развитой культурой и национальным чувством, как это было в Закавказье или, например, в Приамурье, где китайцы жили абсолютно изолированно от русских (в отличие от корейцев, легко поддававшихся ассимиляции), и отношения между двумя этническими общинами были напряжены до крайности. Русский человек не чувствует себя господином над аборигенами, в каких-то ситуациях он может без всякого душевного надлома пойти в услужение к богатому туземцу. Но всякое проявление национальной обособленности, национального чувства для него дискомфортно, как нарушение общегосударственной однородности. По мере возможности он стремится нейтрализовать его.

Бегство от государства

Что же толкало русских крестьян оставлять насиженные места и отправляться на Кавказ, в Закаспийскую область, Туркестан, Сибирь, Дальний Восток?

С точки зрения мотивации переселения можно выделить четыре основных потока. Во-первых, казачья колонизация, механизм которой мы рассматривать не будем: психология казачьей колонизации является отдельной темой. Другое дело, что вслед за казачьей военной колонизацией тянулись толпы крестьян великороссов и малороссов, которые заселяли казачий тыл.

Второй поток — насильственная колонизация. Это ссыльные, в частности, крестьяне-сектанты, которые выдворялись из центральных губерний России.

Третий поток колонизации можно назвать «бегством». На протяжении всей русской истории потоки людей выселялись на пустующие земли. Люди уходили от государства. Напор народной волны был столь велик, что даже с помощью крепостного права и других многочисленных мер сдержать его было нереально.

И, наконец, четвертый поток это полуорганизованное крестьянское переселение конца XIX — начала XX века, направленное и в Сибирь, и во вновь занятые области.

Традиционно, в качестве главной причины крестьянских переселений называется безземелье, но исследователи переселенческого движения отмечали, что среди переселенцев очень сильно преобладали сравнительно хорошо обеспеченные землей государственные крестьяне. Кроме того, безземелье — это причина постоянно действующая, переселения же носили «эпидемический характер», когда, как пишет А.Кауфман, «“вслед за людьми” с места снимались сотни и тысячи семей, для которых переселение не было вызвано никакой разумной необходимостью, никаким сознательным расчетом». Этот тип переселения также чрезвычайно походил на бегство, тем более, что крестьяне очень плохо представляли себе те места, в которые ехали, довольствуясь легендами о них. И даже когда правительство пыталось заставить крестьян засылать на места будущего водворения ходоков, которые могли бы оценить место и выбрать удобный участок, массы крестьян зачастую срывались целыми семьями, а иногда и деревнями, и ехали в места им неизвестные.

Но если учесть почти нелегальный характер русской колонизации, отсутствие реальной заботы о переселенцах, парадоксальными представляются народные толки и слухи, сопутствующие массовым переселениям конца XIX — начала XX века, которые очень походили на бегство и сплошь и рядом были несанкционированными. В них очень отчетливо присутствовал мотив государственных льгот для переселенцев. Эти толки показывали, что крестьяне в каком-то смысле понимали, что служат государству, от которого бегут... Так, Кауфман рассказывает, что «среди сибирских переселенцев многие ссылались на выставленную в волостном управлении бумагу, какой-то “царский указ”, приглашавший якобы переселяться; эта бумага оказалась циркуляром… имевшим целью удержать крестьян от необходимости переселения… В Могилевской губернии в 1884 году на рост числа переселений сильно повлияло опубликование правил переселения, весьма стеснительных. Действие этой ограничительной по цели публикации было весьма неожиданным: со всех концов губернии в Могилев потянулись люди, чтобы получить разрешение на переселение. Одно слово, исходившее от властей, вызвало пожар. Пошли обычные фантастические толки, что государыня купила себе в Сибири большое имение и вызывает теперь крестьян». Любая официальная бумага, в которой упоминалось слово «переселение», истолковывалась как клич царя, обращенный к православному народу: переселяйтесь.

Итак, модель русской колонизации может быть представлена следующим образом. Русские, присоединяя к своей империи очередной участок территории, словно бы разыгрывали на нем мистерию: бегство народа от государства — возвращение беглых вновь под государственную юрисдикцию — государственная колонизация новоприобретенных земель. Так было в XVII веке, так оставалось и в начале XX: «Крестьяне шли за Урал, не спрашивая, дозволено ли им это, и селились там, где им это нравилось. Жизнь заставляла правительство не только примириться с фактом, но и вмешиваться в дело в целях урегулирования водворения переселенцев на новых землях»13 .

Для русских, вне зависимости от того, какие цели ими движут и каковы их ценностные доминанты, арена действия — это «дикое поле», пространство, не ограниченное ни внешними, ни внутренними преградами. Освоение территории происходит посредством выбрасывания в «дикое поле» определенного излишка населения. Этот излишек на любом новом месте организуется в самодостаточный и автономный «мир». «Мир» и является субъектом действия, в частности — субъектом, осваивающим территорию, привычным «мы». На более высоком уровне это «мы» переносится на весь народ, но только таким образом, что сам народ начинает восприниматься как большой «мир».

В своей первоначальной форме русская колонизация представляла собой как бы наслоение «чешуек», участков территории, находившихся в юрисдикции отдельных «миров». Видимо, эта «чешуйчатая» структура пространства и характерна для русского восприятия. Так, большие «чешуйки» наращиваемой посредством военной силы территории в идеале должны были тут же покрываться мелкими «чешуйками» территорий отдельных русских «миров» — «дикое поле» осваивается, интериоризируется путем того, что приобретает «чешуйчатую» «мирскую» структуру. Этим объясняется и напор крестьянской колонизации даже в тех краях, которые по своим природным условиям, казалось бы, были не пригодны для оседлости русского населения. Уточним также, что в качестве «дикого поля» воспринималась народом любая территория, которая могла рассматриваться как потенциально своя: ее прежняя структурированность игнорировалась — будь это племенное деление территории или границы древних государственных образований. Признавались в какой-то степени лишь права туземной общины (если таковая имелась) — то есть та структурированность территории, которая приближалась к «мирской» — и ничто больше.

«Свое» население и проблемы ассимиляции

Государственная политика в вопросе колонизации в целом перекликалась с народным сознанием. Она определялась потребностью в заселении окраин как способе упрочнения на них русского господства. «Правительство заботилось о создании на окраинных землях земледельческого населения, пользуясь для этой цели и ссылкой, и “накликом свободных хлебопашцев”, которым предоставлялись различные льготы и пособия и давались в пользование земли… Попутно с этой правительственной колонизацией шла "вольная колонизация"… Истинная основа жизни должна была лечь, когда в землю завоеванных стран упало первое зерно завоевателя», — пишет А. Кауфман в «Переселении и колонизации».

Обычно правительство не прибегало к дискриминации инородцев, которые были для него «своими» гражданами империи, вплоть до того, что иногда местная администрация, пекущаяся прежде всего о «вверенном ей населении», сама «являлась одним из существеннейших тормозов, задерживающих переселение (русских) в ту или другую окраину»14 . Однако администрацию менее всего интересовали этнографические особенности этого «вверенного ей населения». Туземцы просто делятся на «мирных», не противящихся русской власти, выучивающих русский язык и отдающих детей в русские школы, и «буйных», оказывающих сопротивление. Так, во времена Кавказской войны все племена Кавказа «назывались одним именем — черкесов и кратко характеризовались даже в официальных бумагах как мошенники и разбойники»15 . Это отсутствие любопытства психологически объяснялось тем, что финал все равно был предрешен: каждый народ должен был рано или поздно слиться с русским или уйти с дороги, а потому исходная точка интересовала только специалистов.

Все «свое» население перестраивалось по единому образцу. Бывшие административные единицы уничтожались и на их месте создавались новые, «часто с совершенно искусственными границами и всегда, где это было возможно, с пестрым этнографическим составом населения». Расформировывалось местное самоуправление всех видов, система судопроизводства реформировалась по общероссийскому образцу, туземная общественная иерархия приводилась в соответствие с русской. Дворянство всех христианских народов приравнивалось в правах к русскому дворянству. Туземцы активно участвовали в местной администрации, порой обладая в ней очень значительным влиянием, становясь высшими государственными чиновниками и занимая высшие командные посты в армии; они вписывались в единую государственную иерархию и сами являлись «русской властью». «Лорис Медиков не армянский генерал,— восклицал публицист,— а русский генерал из армян»16. Создавалось единое административное пространство на всей территории империи.

Как это ни кажется удивительным, никакой идеологической программы колонизации, сопоставимой, скажем, с английской, где упор делался на то, что англичане несли покоренным народам просвещение и цивилизацию, в России не существовало. В специальных изданиях, посвященных теоретическим аспектам колонизации, рассматривались самые разные проблемы, но только не ее идеологическое обоснование. Видимо, в том не было нужды, оно подразумевалось само собой и основывалось на народной идеологии. Изредка повторялись трафаретные фразы о том, что Россия должна нести инородцам культуру, но обычно либо в весьма прозаическом контексте, где под культурой имелись в виду современные способы ведения хозяйства, либо в качестве упрека местной администрации — должна, но не несет: «За пятьдесят лет нашего владычества на Кавказе и за Кавказом, что мы, т. е. народ, сделали особенно полезного для себя и туземцев?»

Не было и разработанной методики колонизации. Если же колонизационные теории и появлялись, то они были удивительно неуклюжи и абсолютно неприемлемы на практике. Как отмечает публицист А.Липранди,«вся кавказская колонизационная политика являлась донельзя пестрой… Вероятно, не найдется во всемирной истории колонизации ни одного примера системы его, который не нашел бы себе подражания на Кавказе». Однако применение всех этих систем было кратковременным и мало влияло на общий уклад кавказской жизни. На Кавказе, так же как и везде в империи, колонизационная политика проводилась без всякой теоретической базы, на основании одной лишь интуиции; в основе ее лежала русская психология колонизации, о которой мы говорили выше, причем основные ее парадигмы проводились в жизнь чаще всего абсолютно бессознательно. Эти интуитивные методы могли быть самыми разнообразными. Гомогенность территории империи достигалась тысячью разных способов. И в каждом случае это было не правило, а исключение. «Имперская политика в национальном вопросе так же пестра и разнообразна в своих проявлениях, как пестро и разнообразно население империи. Те или иные имперские национальные мероприятия зависели от той или иной политической конъюнктуры, от того или иного соотношения сил, от тех или иных личных пристрастий и антипатий. Но цель всегда ясна: исключение политического сепаратизма и установление государственного единства на всем пространстве империи»17 .

Природная способность русских к ассимиляции обычно преувеличивалась и ими самими, и внешними наблюдателями. Причина этой ошибки состоит в том, что на многих территориях империи ассимиляция происходила быстро и почти безболезненно. Но так было не везде и не всегда. С психологической точки зрения, русские колонисты были чрезвычайно интровертны, замкнуты в себе и вообще не склонны обращать особое внимание на инородческое население. Исследователей поражала порой традиционная нечувствительность русских к национальным проблемам и их вполне искреннее неумение «воспринять национальное неудовольствие всерьез».

Когда же русские не наталкивались на обостренное национальное чувство, то вполне могла складываться картина, подобная той, которую описал английский путешественник Д.М.Уэллс: «В восточных и северо-восточных областях европейской России множество сел населены наполовину русскими, а наполовину татарами, но слияние двух национальностей не происходит… Между двумя расами существуют прекрасные взаимоотношения, деревенским старостой бывает то русский, то татарин». Более того, порой русские крестьяне начинали придерживаться того мнения, что «сколь абсурдно заставлять татар поменять цвет глаз, столь же абсурдно пытаться заставлять их поменять свою религию».

Итак, ассимиляцию нельзя считать элементом модели народной колонизации, но она была составной частью русского имперского комплекса, основанного на взаимодействии религиозной и государственной составляющих. Ассимиляция происходила на волне религиозного подъема, когда, по выражению автора «Кавказских очерков» В.П.Погожева, «связь русских пришельцев с инородцами-аборигенами прочно цементировалась восьмиконечным крестом». Слишком утрированно, но по существу верно, писал историк А.А.Царевский: «Мордва, татары, чуваши, черемисы и т.п. инородцы, даже евреи, с принятием православия на наших, можно сказать, глазах так естественно и быстро преображаются и приобщаются русской народности, что через два-три поколения трудно бывает и усмотреть в них какие-нибудь племенные черты их инородческого происхождения».

Но когда в том или ином регионе русский имперский комплекс испытывал дисбаланс, например, в результате преобладания этатистской составляющей над религиозной, ассимиляция не происходила, вопреки всем стараниям властей.

Именно это и случилось в Туркестане. В силу геостратегических и этнополитических особенностей региона религиозная составляющая русского имперского комплекса была отставлена на задний план. Как пишет русский путешественник в начале XX века, «особенно странно, что в этих новых “забранных местах” нет русского монаха, русского священника».

При такой установке, несмотря на множество мер (относящихся главным образом к сфере образования, в частности, к созданию русско-туземных школ), несмотря на массовость русской колонизации, ассимиляции не происходило, более того — в Туркестане были зафиксированы случаи, когда «некоторые коренные русские люди принимали ислам». В свете этого, довольно наивными представляются утверждения публицистов-русификаторов, что достаточно заселить тот или иной край русскими, и те автоматически будут влиять «обрусительным образом на окрестное население, установив с ним близкие отношения». На рубеже веков, когда этатистская составляющая имперского комплекса подавляла религиозную, когда посредством секулярного этатизма на русскую почву проникала националистическая идеология (которая, в противоположность имперской, исключает культурную экспансию), никакая массовая колонизация не могла интегрировать население страны.

Вместе с тем, интенсификация центрального принципа империи сама порой служила серьезным препятствием народной колонизации. Посмотрим, на примере Закавказья, какое влияние его реализация оказывала на русскую колонизацию.

Закавказье и Восточный вопрос

Исследователи указывали на удивительную способность русских «общаться с варварами, понимать и быть ими понятыми, ассимилировать их с такой легкостью, которая не встречается в колониях других народов». При этом русским оказывалось достаточно «тонким слоем разлиться по великому материку, чтобы утвердить в нем свое господство».

В случае прямого сопротивления, нежелания покориться русской власти русские тоже не испытывали никаких психологических сложностей: в дело вступали армия или казачество, следовали карательные экспедиции. Непокоренных выдворяли с обжитых территорий и селили на новые, где они, оторванные от родной почвы, постепенно ассимилировались. Препятствием для русской колонизации всякий раз становились культурные народы, народы, обладающие собственной государственностью и воспринимающие приход русских как зло, как, например, китайцы в Приамурье или государственные образования в Туркестане. Но и там был возможен либо подкуп верхушечных слоев общества, либо опять-таки карательные мероприятия.

Наиболее бессильными русские чувствовали себя в местностях, населенных культурными народами, где их власть была встречена с удовлетворением (как в Финляндии) или даже с радостью (как в Закавказье). Ассимиляционные процессы там не продвигались ни на шаг, а карать и наказывать туземцев было решительно не за что. Местные жители полагали, что делают все от них зависящее, чтобы власти были ими довольны, и русские, если рассматривали дело спокойно, были вынуждены признать, что это действительно так. Однако применение общей туземной политики давало обратный результат. Отказ от протекторатного правления «де-юре» привел к нему же «де-факто», но только в формах, менее удобных для колонизаторов, чем если бы они установили это правление сами и контролировали его. На практике получилась какая-то уродливая форма протектората, уродливая именно своей неустойчивостью и неопределенностью, которая вынуждала обе стороны постоянно «тянуть одеяло на себя», приводила к срывам типа голицынского правления и кавказской смуты, после чего установилось новое «перемирие», столь же неустойчивое.

Русские крестьяне-колонизаторы, демонстрировавшие свою выносливость и приспосабливающиеся к климату самых разных частей империи, не могли свыкнуться с климатом Закавказья и осесть здесь. Возможно, они инстинктивно ощущали двусмысленность и неопределенность государственной политики в Закавказье, не чувствовали за собой сильную руку русской власти, не могли сознавать себя исполнителями царской государственной воли, будто бы водворение их здесь было всего лишь чьей-то прихотью. Край был вроде бы завоеван, а Россией не становился. Ощущение не-России заставляло их покидать край. Переселенцы не столько не получали действительной помощи себе, сколько чувствовали моральный дискомфорт из-за «нерусскости» власти, из-за нарушения колонизаторских стереотипов, из-за того, что рушилась нормативная для них картина мира: то, что по всем признакам должно быть Россией, таковой не являлось. Но эта не-Россия была невраждебной, она не вписывалась в образ врага русских, против которого могла быть применена сила.

Однако и государство находилось здесь в своего рода замешательстве. Проблема Закавказья напрямую упиралась в Восточный вопрос, который имел для России центральное значение. Не только в геополитическом, но и в идеальном плане — и в этом отношении его основной смысл состоял в борьбе за Константинополь. С точки зрения центральной мифологемы Российской империи, завоевание Константинополя должно было стать кульминационным пунктом создания новой Византии. А два из трех основных закавказских народов имели права на византийское наследство. Прежде всего это касалось грузин, сохранивших чистоту православия в самых тяжелых условиях и в некоторые моменты истории оказывавшихся чуть ли не единственными хранителями эзотерической православной традиции.

В русском имперском сознании столкнулись две установки: с одной стороны, эти народы должны были иметь в империи статус, равный статусу русских (этого требовали религиозные составляющие имперского комплекса). С другой — они должны были быть включены в гомогенное пространство империи (как того требовали государственные составляющие этого комплекса), что было невыполнимо без систематического насилия над такими древними своеобычными народами, как грузины и армяне. Если насилие по отношению к мусульманам в рамках русского имперского комплекса еще могло найти внутреннее оправдание, то насилие над христианскими народами просто разрушало всю идеальную структуру империи как Великого христианского царства и превращало ее в голый этатизм, без иного внутреннего содержания, кроме прагматического. Лишенная сакральной санкции империя должна была моментально рассыпаться. С прагматической точки зрения она мало интересовала таких прирожденных идеалистов, какими всегда были русские. Когда же русские пытались последовательно воплощать идеальное начало своей империи, то не справлялись с управлением государством и приходили к психологическому срыву.

Конфликтогенный «знак равенства»

Нельзя сказать, что государственным образованиям Закавказья было отказано в праве на существование без всякого колебания. Однако в конечном счете победил унитарный взгляд, и Закавказье было разбито на ряд губерний по общероссийскому образцу; социальная структура закавказского общества была также переформирована на манер существовавшей в России; была упразднена автокефалия грузинской церкви. Таким образом, в социальном и административном плане однородность Закавказского края со всей прочей российской территорией была достигнута рядом реформ, правда, растянутых на несколько десятилетий.

Что же касается правовой и гражданской гомогенности населения Закавказья в Российской империи, то здесь сложилась крайне любопытная ситуация.

Включение в российский государственный механизм мусульманского населения края было для русских властей делом относительно нетрудным. Это были не первые и не последние мусульмане, которые в результате расширения границ империи оказались на ее территории, и принципы управления мусульманским населением были уже отработаны.

Иначе обстояло дело с грузинами и армянами. Во-первых, они были христиане, что уже само по себе ставило их на одну доску с русскими; во-вторых, они не были завоеваны, а вошли в состав Российской империи добровольно — и все правители Кавказа, вплоть до времен князя Голицына, «держались того принципа, что туземцы, в особенности христианского вероисповедания, те, которые добровольно предались скипетру России, должны пользоваться полным равноправием»18 . Более того, они сами могли считаться завоевателями, так как принимали активное участие в покорении Закавказья русской армией, потом в замирении Кавказа, а затем в русско-турецкой войне, когда значительная часть командных постов в кавказской армии была занята армянами. А это уже давало не просто равноправие с русскими, а статус русского. «Армянин, пробивший себе дорогу и стяжавший себе имя в кавказской армии, сделался русским, пока приобрел в рядах такой высоко- и художественно-доблестной армии, как кавказская, честное имя и славу храброго и способного генерала», — отмечает гр. Витте и именно на этом основании утверждает, что мы «прочно спаяли этот край с Россией».

Таким образом, кажется, что единство Закавказья с Россией достигнуто, и проблем не остается. Размышление об этом приводит русского публициста в экстаз: «Возьмите любую русскую окраину: Польшу, Финляндию, Остзейский край, и вы не найдете во взаимных их отношениях с Россией и русскими того драгоценного (пусть простят мне математическую терминологию) “знака равенства”, который… дает право говорить, что край этот завоеван более духом, чем мечом… Где корень этого беспримерного знака равенства? Лежит ли он в добродушной, справедливой и откровенной природе русского человека, нашедшего созвучие в природе кавказца? Или, наоборот, его нужно искать в духовном богатстве древней восточной культуры Кавказа?»19

Однако практическое следствие этого «знака равенства» вызвало шок, не скажу у русского общества в целом (оно было мало информировано о закавказской жизни), но почти у каждого русского, которого по тем или иным причинам судьба заносила в Закавказье. Практически все отрасли промышленности и хозяйства, вся экономика и торговля края, почти все командные должности (и гражданские, и военные), юриспруденция, образование, печать — были в руках у инородцев. Власть, очевидно, уходила из рук, и заезжий публицист предлагает разобраться, что же русская власть в конце концов собирается создать на Кавказе — Россию или Армению, и с ужасом восклицает: «Состав кавказской администрации и чиновничества по сравнению со всей Россией совершенно исключительный: ни по одному ведомству здесь нет, не говорю уже русской, но хотя бы полурусской власти»20 . И эта власть казалась уже не просто нерусской, а антирусской. В таких случаях особенно возмущало противодействие кавказской администрации русскому переселению. «Лозунгом было избрано категорическое заявление: “На Кавказе свободных мест для поселения русских нет”. Оно распространилось и в административной сфере, и в прессе, постепенно укоренилось в общественном мнении»21 .

Таким образом, мы можем заключить: несмотря на то, что в Закавказье были уничтожены все прежде существовавшие государственные формирования и все системы местной власти, в крае де-факто складывалось самоуправление, причем почти неподконтрольное для русских, власть наместника становится почти номинальной. Мы говорим здесь только о внутренних делах края, поскольку в целом его зависимость от России полностью сохранялась, так же как и стратегические выгоды России от владения краем.

Однако сложившееся положение вещей все более и более раздражало русских. Та форма правления, которая утвердилась в Закавказье, не могла быть названа даже протекторатной, так как протекторат предполагает значительно больший (хотя и замаскированный) контроль над местным самоуправлением (по крайней мере, упорядоченность этого контроля, поскольку в закавказском случае часто заранее нельзя было сказать, что поддавалось контролированию, а что нет) и отрицает «знак равенства». Между тем именно «знак равенства» и создал неподконтрольность местного управления. Любой русский генерал имел равно те же права, что и генерал грузинского или армянского происхождения, а Лорис-Меликов, занимая пост министра внутренних дел Российской империи, мог ответить отказом наместнику Кавказа великому князю Михаилу Николаевичу на его предложение о заселении Карсской области русскими крестьянами. Область была в значительной степени колонизирована армянами, т. е. последние взяли на себя и колонизаторские функции, которые русские совершенно не собирались выпускать из своих рук.

Для русских как для колонизаторов складывалась замкнутая ситуация: соблюдение в крае общих принципов русской туземной и колонизационной политики давало результат, обратный ожидаемому. При наличии всех внешних признаков гомогенности населения края населению метрополии (христианское вероисповедание, хорошее владение русским языком, охотное участие в государственных делах и военных операциях на благо России) реально оказывалось, что дистанция не уменьшалась. Русским оставалось либо закрыть на это глаза (коль скоро стратегические выгоды сохранялись), либо стараться сломать сложившуюся систему. Последнее и попытался осуществить князь Голицын.

При Голицыне начинается спешная колонизация и русификация края. Однако ожидаемого положительного результата не получается. Русские колонисты с завидным упорством завозятся в Закавказье, где, не привыкшие к местному климату и не встречая серьезную заботу о себе со стороны местных властей, десятками заболевают малярией и гибнут, а сотнями и тысячами уезжают из Закавказского края искать лучших земель. На их место пытаются завезти новых. Попытка же форсированной русификации края приводит к страшной кавказской смуте, «сопровождавшейся действительно сказочными ужасами, во всех трех проявлениях этой смуты: армянские волнения, армяно-татарские распри и так называемая “грузинская революция”», — сообщает В.Погожев в «Кавказских очерках».

Русская администрация оказывается вынужденной отступиться и взглянуть на вещи спокойнее. Новый наместник Кавказа гр. Воронцов-Дашков закрывает на несколько лет Закавказье для русской колонизации, признав, что опыты «водворения русских переселенцев давали лишь печальные результаты, и население сел, образованных ранее, почти повсюду изменилось». Отменив же меры по насильственной русификации края, новый наместник с удовлетворением обнаруживает, что в Закавказье «нет сепаратизма отдельных национальностей и нет сепаратизма общекавказского… Нельзя указать случаев противодействия пре­подаванию русского языка».

Таким образом, все возвращается на круги своя. Население Кавказа снова превращается в лояльных граждан империи, но все ключевые позиции в крае, особенно в экономической, торговой и образовательной сферах, остаются полностью в их руках, водворения русских крестьян-колонистов не происходит, и власть в крае, по существу, продолжает оставаться нерусской, точнее, номинально русской.

Вероятнее всего, мир был бы временным, и вслед за некоторым периодом успокоения неминуемо бы последовала новая вспышка насильственной русификации, а вслед за ней новая смута. Грозила эпоха постоянных неурядиц, в результате которой и жизнь местного населения, и жизнь русских в Закавказье могла бы превратиться в сплошной кошмар.

Однако ситуация была еще сложнее. После окончания Первой мировой войны по плану раздела Османской империи между державами Согласия по так называемому плану Сайкс-Пико к Российской империи должны были отойти восточные вилайеты со значительным армянским населением. Насколько русские способны были переварить подобное приобретение? На повестку дня вновь вставал вопрос об армянской автономии (в пределах этих вилайетов). Во всяком случае армянам, сражавшимся на кавказском фронте, как и армянам в Турции, отказывающимся сражаться против русских войск, позволялось надеяться именно на такой исход своей судьбы.

Памятуя об идеальном образе Российской империи, Евг. Трубецкой писал: «Как в 1877 году на нашем пути к Константинополю лежала Болгария, так же точно нам на этом пути не миновать Армению, которая так же не может быть оставлена под турецким владычеством: ибо для армян это владычество означает периодически повторяющуюся резню… Только в качестве всеобщей освободительницы малых народов и заступницы за них Россия может завладеть Константинополем и проливами». А между тем русский генералитет и наместник Кавказа великий князь Николай Николаевич настаивали на включении армянских вилайетов в единое государственное пространство России с универсальной для всех областей системой управления. Коса нашла на камень.

Но несмотря на дискомфорт, вызванный неуспехом колонизации и русификации края, реальные имперские установки в отношении Закавказья были очень сдержанными: стремились выжать из геополитического положения края все возможные выгоды (чему фактическая автономия края препятствием ни в коей мере не была), а в остальном предоставить событиям течь своим чередом и подавлять в себе приступы раздражительности и обиды, раз в целом закавказская политика соответствовала идеальному смыслу Восточного вопроса и тем по большому счету была оправдана, хотя требовала таких моральных жертв, как признание, что русские не в состоянии колонизировать территорию, политически находящуюся от них в безраздельной зависимости. Как писал английский политик и путешественник Вайгхем, «совершенно невозможно поверить, что значительная часть [переселенческого] потока, направлявшегося в Сибирь, не могла быть повернута в Закавказье, если бы правительство этого хотело всерьез. На население Закавказья не оказывали давления, подобного тому, как это было в других частях империи, и русские не приходили в сколько-нибудь значимом количестве на прекрасные холмы Грузии и нагорья Армении».

Создание «второй Англии»

Процесс британского имперского строительства во многом отличен от российского. Русская колонизация ведет к расширению российской государственной территории: русская колония, образуясь вне пределов российской территории, стимулировала подвижки границы. У англичан колония, изначально находясь под британской юрисдикцией, стремится выйти из нее. Но этот путь вел к созданию своеобразной «метаимперии», объединенной не столько юридически, сколько посредством языкового и ценностного единства.

«Для чего создавалась и сохранялась Британская империя?.. С самых первых времен английской колонизации и до наших дней этот вопрос занимал умы британских мыслителей и политиков», — писал один из английских историков, К. Норр. Чтобы дать ответ на этот вопрос, начнем с того, как воспринимает английский народ ту территорию, которую собирается осваивать. И кстати заметим, что для русских изучение Британской империи имеет особую ценность, ведь свою историю можно полностью понять только сравнивая с чужими историями.

В чем особенности Британской империи?

Во-первых, до последней трети XVIII века она была в основ­ном мирной. Англичане занимали такие части света, которые «по своей малозаселенности давали полный простор для всякого, кто желал там поселиться»22 . Во-вторых, связи англичан с местным населением их ко­лоний были минимальны. Как отмечает Леруа-Болье,«отличительной чертой английских колоний являлось совпадение густоты населения с почти исключительно европейским его происхождением». Смешанные браки были исключитель­ным явлением, дух миссионерства вплоть до XIX века вовсе не был при­сущ англичанам: они как бы игнорировали туземцев. В-третьих, вплоть до XIX века «английское правительство, в противоположность испанскому и португальскому, на деле не принимало никакого участия в основании колоний; вмешательство метрополии в их внутреннюю организацию по праву всегда было ограничено, а на деле равнялось нулю»23 . Английский историк Е. Баркер писал: «Когда мы начали колонизацию, мы уже име­ли идею — социально-политическую идею, — что, помимо английского государства, имеется также английское общество, а точнее — английские добровольные общества (и в форме религиозных конгрегаций, и в форме торговых компаний), которые были готовы и способны действо­вать независимо от государства и на свои собственные средства... Именно английские добровольные общества, а не государство, учреждали поселения в наших ранних колониях и таким образом начали создавать то, что сегодня мы называем империей».

Более того, английские переселенцы, по точному выражению А.Т.Мэхэна, словно бы желали «не пере­носить с собой Англию, а создать нечто новое, что не должно было сделаться второй Англией». Все их интересы были связаны с новой родиной, они трудились на ее благо, а потому английские колонии оказались ус­тойчивее, прочнее, многолюднее колоний всех других европейских народов. «Английская нация с основания своих первых поселений в Америке обнаружила признаки специальных способностей к колони­зации», — отмечает тот же А.Т.Мэхэн. Однако английские колонии вплоть до последней трети XIX века не воспринимались англичанами как особо значимая ценность — и это еще одна отличительная черта английской колонизации. В этом смысле весьма примечательно замечание, которое делает в своей книге «Расширение Англии» Дж.Сили: «Есть нечто крайне характерное в том индифферентизме, с которым англичане от­носятся к могучему явлению развития их расы и расширения их госу­дарства. Они покорили и заселили полсвета, как бы сами не отдавая себе в том отчета».

Это до какой-то степени можно объяснить спецификой английских колоний. Английская эмиграция первоначально имела религиозные причины, англичане-колонисты рвали все связи со Старым Светом, и разрыв этот оставлял в их душах глубочайший след. «Пуританин и колонист... остается прежде всего эмигрантом, который воспринимает человека и обще­ство, исходя из разрыва, подобного не пропасти между двумя участками твердой земли, землей, которую он оставил, и землей, которая его приняла, — но подобного зиянию между двумя пустотами: пустотой отверг­нутой и пустотой надежды»24 .

Параллельно возникали и торговые фактории. Как сообщает Хоррабин в «Очерке историко-экономической географии мира», Англия «учредила торговые станции во всех уголках земного шара... Но воспринимались ли они вполне как колонии? С точки зрения торговых интересов увеличение территории было для Англии не только не необходимо, но даже нежелательно. Ей нужно было только держать в своих руках пункты, господствующие над главными путями. В XVIII в. английские торговцы больше дорожили двумя вест-индскими ост­ровками, чем всей Канадой. Во времена парусных судов эти остров­ки господствовали над морскими путями, соединявшими Европу со всеми американскими портами. Там же, где Англия приобрела дей­ствительно крупные владения, т.е. в Индии и Канаде, это было сде­лано главным образом потому, что здесь приходилось бороться за каждый опорный пункт с постоянной соперницей — Францией, так что для укрепления позиций был необходим обширный тыл... На протяже­нии XIX в. из этих торговых станций и портов выросла Британская им­перия. Между 1800 и 1850 гг. площадь империи утроилась. К 1919 г. она утроилась еще раз». Однако эти новые территории уже не представляли интереса для британских переселенцев.

Основным субъектом действия в английской модели колонизации является некое «общество», «сообщество» (все равно, религиозное или торговое). Каждое из них так или иначе воспринимало религиозно-ценностные основания Британской империи (и к торговым сообществам, как мы видели, это относится в полной мере). Но поскольку в британской идеологеме империи понятия «сообщество» и «империя» синонимичны, то — в данном контексте — сами эти сообщества превращались в мини-империи. Не случайно Ост-Индскую компанию называли «государством в государстве», не случайно лорд Дж. Керзон называл Индию империей в империи. Каждое «сообщество», которое, в конеч­ном счете, исторически складывалось не в силу каких-либо историчес­ких причин, а потому, что такой способ действия для англичан наиболее комфортен (таков «образ коллектива» в картине мира англичан), и каж­дое из них все более замыкалось в себе, абстрагируясь как от туземного населения, так и от метрополии. И каждое из них тем или иным образом проигрывало внутри себя альтернативу «сообщество — империя». Оно отталкивалось от идеологемы «сообщество», «привилегированное (арис­тократическое) сообщество», «сообщество белых людей» и переходило к понятию «империя аристократов».

Создавалась структура взаимосвязанных мини-империй. Единство этой структуры вплоть до конца XIX века практически выпадало из сознания англичан, оно не было принципиально важным. Субъектом действия были «мини-империи» (будь то сельскохозяйственные поселения, торговые фактории или, позднее, миссионерские центры), и их подспудное идеологическое обоснование обеспечивало их мобильность, а, следовательно, силу английской экспансии.

Между этими «мини-империями» и «центром», именовавшим себя Британской империей, существовало постоянное непреодолимое противоречие: «центр» стремился привести свои колонии («мини-империи») к «единому знаменателю», а колонии, самодостаточные по своему внутреннему ощущению, противились унификации, восставали против центра, отделялись от метрополии юридически. Впрочем, хотя отделение Соединенных Штатов вызвало в Британии значительный шок и появление антиимперский идеологии «малой Англии», но это ни на миг не снизило темпов реального имперского строительства, в результате чего сложилась так называемая «вторая империя».

Сама по себе колониальная система, структура «мини-империй» имела, по существу, только пропагандистское значение. В известном смысле прав русский геополитик И. Вернадский, который писал о Британской империи, что «по своему внут­реннему устройству и по характеру своего народа эта страна может лег­ко обойтись без той или другой колонии, из которых ни одна не сплочена с нею в одно целое и каждая живет своей особенной жизнью. Состав британских владений есть скорее агрегат многих политических тел, не­жели одна неразрывная целостность. Оторвите каждое из них, и метро­полия будет существовать едва ли не с прежней силой. С течением вре­мени она даже приобретет новые владения и старая потеря почти не будет для нее заметна. Так, у некоторых животных вы можете отнять часть тела, и оно будет жить по-прежнему и вскоре получит, взамен ос­тавшейся под вашим ножом, другую часть».

За невидимым барьером

Сколь прочны и многолюдны были британские колонии, основанные когда-то на слабозаселенных землях, столь же труден был для англичан процесс интериоризации земель, имеющих сколько-нибудь значитель­ную плотность туземного населения. Так, английское население в Индии, не состоящее ни на военной, ни на государственной службе, к концу XIX века составляло, по одним данным, 50 тысяч человек, по другим — приближалось к 100 тысячам. И это при том, что начиная с 1859 года, после подавления мятежа, британское правительство проводило поли­тику, направленную на привлечение британцев в Индию, а на индийском субконтиненте имелись нагорья, по климату, растительности и относи­тельной редкости местного населения вполне пригодные для колониза­ции, во всяком случае, в большей степени подходящие для земледельческой колонизации, чем «хлопковые земли» Средней Азии, активно заселявшиеся русскими крестьянами. Английский чиновник Б.Ходгсон, прослуживший в Индии тридцать лет своей жизни, писал, что индийские Гималаи могут стать «великолепной находкой для голодающих крестьян Ирландии и горных местностей Шотландии». Еще более остро стоял вопрос о британской колонизации горных районов, Гималаев, в том числе в связи с возможной угрозой Индии со стороны России. «Колонизация горных районов Индии, — писал Х. Кларк, — дает нам преимущество, которое никогда не будет нами потеряно. Колонизация дает нам возможность создать милицию, которая будут поддерживать европейский контроль над Индией и защищать ее границы на севере и северо-востоке. Английское население в миллион человек сделает бунт или революцию в Индии невозможной и обезопасит мирное население, сделает наше господство незыблемым и положит конец всем планам России».

Одним из таких районов был Уттаракханд, включающий в себя провинции Гарваль, Кюмаон (близкую по этническому составу населения) и небольшое протекторатное княжество Тери-Гарваль. Все эти земли попали под британское владычество в результате Непальской войны в 1815 году. Местность эта, расположенная на склонах Гималаев, представлялась британским путешественникам райским уголком, напоминающим «роскошный сад, где все, что произвела земля Европы и Азии — или даже всего мира — было собрано вместе. Яблони, груши, гранаты, фиговые и шелковичные деревья росли в огромных количествах и в самых великолепных своих формах. Ежевика и малина соблазнительно свешивались с уступов обрывистых скал, а наша тропа была усыпана ягодами земляники. И в какую сторону ни посмотри — цветущий вереск, фиалки, жасмин, бесчисленные розовые кусты в полном цвету», — восторгается Т.Скиннер в «Экскурсиях по Индии», вышедших в свет в 1832 году.

Однако поведение британцев-колонистов в Гималаях выглядит не вполне логичным с прагматической точки зрения и объяснимым только если рассматривать его в свете британской модели колонизации. Британцы избегали колонизировать территории со сколько-нибудь значительным местным населением, а если и прибегали к этому, то создавали целую громоздкую систему, препятствующую их непосредственным контактам с местным населением. Так, англичане давали самые идиллические характеристики жителям Гималаев.

Но вопрос остался на бумаге. Для того, чтобы жить в Гималаях, требовалось вступить в прочные отношения с местным населением. Последнее по своему характеру британцам было даже симпатично. Англичане давали самые идиллические характеристики жителям Гималаев. Монахи и аскеты, нашедшие себе убежища в снежной суровости высоких гор, стали основными персонажами европейских описаний Гималаев. В отличие от обычной индийской чувственности, путешественники находили здесь величайшее самообуздание, столь импонировавшее викторианцам. Гималаи в представлениях англичан были местом преимущественно романтическим. Жизнь крестьян описывалась так же преимущественно в идиллических тонах. Обращалось внимание на их необыкновенно чистые и прекрасно возделанные угодья.

Однако британское население, состоявшее главным образом из чиновников лесного ведомства, жило в поселках, приближаться к которым местным жителям было строжайше запрещено, словно поставлен был невидимый барьер. И когда в Гарвале — одной из местностей Гималаев — действительно возникают европейские поселения, британцы поступают с этими романтическими горами точно так же, как в это же время с романтическими горами своей родины — горами Шотландии: стремятся вырубить естественные лесные массивы и засадить горные склоны корабельными соснами. Действия британцев могли бы казаться чисто прагматическими, если не учитывать, что тем самым они лишили себя одного из немногочисленных плацдармов для британской колонизации Индии, вступив в затяжной конфликт с местным населением. В результате британские поселения Гарваля так никогда и не превысили общую численность в тысячу человек.

Англичане и абстрагировались от местного населения, и создавали для себя миф о загадочных жителях Гималаев, и воспевали чудесную природу края, и признавали практически только хозяйственное ее использование. Их восприятие как бы раздваивалось. В результате, осознавая и возможность, и желательность крестьянской колонизации района Гарваля, британцы не решались к ней приступить.

Между британцами и местным населением словно бы всегда стоял невидимый барьер, преодолеть который они не могли. Так, еще во времена колонизации Америки «угроза, исходящая от индейца, приняла для пуританина природно-тотальный характер и в образе врага слитыми воедино оказались индеец-дикарь и породившая его дикая стихия природы... Пуританский образ индейца-врага наложил свой отпечаток на восприятие переселенцами пространства: оно для них активно, это пространство-“западня”, полное подвижных и неожиданных препятствий»25 .

Британцы создавали себе в своих владениях узкий мирок, в который не допускались никакие туземцы и который должен был бы воспроизводить английское общество в миниатюре. Однако психологическую неадекватность этого ощущения обнаруживает тот факт, что, прожив несколько лет в таких колониях, англичане, от колониальных чиновников до последних бродяг, чувствовали, попадая назад в Англию, еще больший дискомфорт. Те, кто волей судьбы оказывался перед необходимостью более или менее близко соприкасаться с не-европейцами (чего англичане избегали), приобретали себе комплекс «аристократов» и тем по существу обращались в маргиналов в английском обществе. Ничего подобного не знает история никакого другого европейского народа.

Любая новая территория, где селится англичанин, в его восприятии — «чистая доска», на которой он творит свой собственный мир по своему вкусу. Это в равной степени относится и к колонизации Америки, и к созданию Индо-Британской империи. Так, «пуритане, несмотря на свои миссионерские претензии, рассматривали Америку как свою собственную страну, а ее коренных жителей, как препятствие на пути своего предопределения как американцев. Будучи пионерами, осваивавшими богатую неразвитую страну, первые американцы верили в свою способность построить общество, отвечающее их желаниям». Аналогичным образом и «индийская “tabula rasa” представлялась во всех отношениях в высшей степени подходящей, чтобы устроить там общество на свой собственный манер»26 .

Внешне это восприятие может напоминать «дикое поле» русских, но имеется одно очень существенное различие. Русские осваивают «дикое поле», вбирают его в себя, не стремясь ни ограничить его, ни устранить встречающиеся на нем препятствия. Русские как бы игнорируют конфликтогенные факторы, связанные с новой территорией, и не прилагают никаких усилий, чтобы устранить их возможное деструктивное действие. Эти конфликтогенные факторы изначально рассматриваются не как внешние трудности, а как внутренние, от которых не уйдешь, но которые не подлежат планомерному устранению, а могут быть сняты только в более широком контексте деятельности народа. Англичане же, если они не могли избежать самого столкновения с тем, что порождает конфликтность — а сам факт существования туземного населения уже является для англичан конфликтогенным, ведь туземное население так или иначе препятствует реализации собственно английских представлений, — то они стремились поставить между собой и местным населением барьер.

К чему приводило наличие психологического барьера между англичанами и коренным населением колоний? Эдвард Спайсер в книге «Циклы завоевания» описывает как из «политики изоляции» постепенно развивалась концепция резерваций, воплотившаяся в отношениях с индейцами Северной Америки. Изначально эта концепция выразилась в том, что с рядом индейских племен были подписаны договоры как бы о территориальном разграничении. Но существенным в этих договорах для англичан было не определение территориальных границ (напротив, они изначально игнорировали эти границы), а то, что в результате самого акта подписания договора индейское племя превращалось для англичан в некоего юридического субъекта, через что отношения с ним вводились в строго определенные и ограниченные рамки. Очевидная бессмысленность наделения индейцев статусом юридического лица, при том, что никакие права де-факто за ними не признавались, параллельно навязчивым желанием англо-американцев придерживаться даже в случаях откровенного насилия определенных ритуалов, свойственных международным отношениям, указывает на то, что внешний статус индейцев имел в глазах колонистов самостоятельную ценность. Он давал возможность экстериоризировать туземный фактор, отделить его от себя и тем самым получить возможность абстрагироваться от него.

Такие сложные психологические комплексы, казалось бы, должны были остановить колонизацию. А между тем англичане создали империю значительно более прочную, чем, например, испанцы, хотя последние прикладывали к созданию империи больше сознательных усилий. Значит ли это, что разгадка — в коммерческих способностях англичан?

«Империя — это торговля», — говорил Дж. Чемберлен. И действи­тельно, значительная доля справедливости есть в той точке зрения, что Британская империя является «коммерческой комбинацией, деловым синдикатом»27. Но этого объяснения недостаточно, ибо как психологически могли сочетаться эта гипертрофированная самозамкнутость англичан и гигантский размах их торговых операций, заставлявший проникать их в самые удаленные части земли и чувствовать там себя полными хозяевами?

Т. Маколи сетовал на то, что англичане вовсе не интересуются Ин­дией и «предмет этот для большинства читателей кажется не только скуч­ным, но и положительно неприятным». Пик английской завоевательной политики на Востоке по времени (первая половина XIX века) совпал с пи­ком антиимперских настроений в Англии, так что кажется, словно жизнь на Британских островах текла сама по себе, а на Востоке, где основным принципом британской политики уже стала «оборона Индии» — сама по себе. Англичане уже словно бы свыклись с мыслью о неизбежности потери колоний и даже желательности их отпадения, как то проповедовали экономисты Манчестерской школы. Узнав о коварстве и жестокостях пол­ководца У. Хастингса, английское общественное мнение поначалу воз­мутилось, однако гнев прошел быстро, и У. Хастингс был оправдан пар­ламентским судом, ибо осуждение его по справедливости требовало и отказа «от преимуществ, добытых столь сомнительным путем. Но на это не решился бы ни один англичанин».

Между тем Дж. Гобсон, обвиняя английских империалистов во всех смертных грехах, оправдывает их в одном: «Психические переживания, которые бросают нас на защиту миссии империализма, конечно, не ли­цемерны, конечно, не лживы и не симулированы. Отчасти здесь самооб­ман — результат не продуманных до конца идей, отчасти явление психической аберрации... Это свойство примирить в душе непримири­мое, одновременно хранить в уме как за непроницаемой переборкой ан­тагонистические явления и чувства, быть может, явление исключительно английское. Я повторяю, это не лицемерие; если бы противоположность идей чувствам осознавалась бы — игра была бы проиграна; залог ус­пеха — бессознательность».

По сути, то, о чем говорит Гобсон — это типичная структура функционального внутрикультурного конфликта, когда различные группы внутри этноса ведут себя прямо противоположным образом, и левая рука, кажется, не знает, что делает правая, но результат оказывается комфортным для этноса в целом. В этом смысле показательно высказывание Дж. Фраунда о том, что Британская империя будет существовать даже несмотря на «глупость ее правителей и безразличие ее детей». Здесь мы имеем дело с выражением противоречивости внутренних установок англичан. Англичане осваивали весь земной шар, но при этом стремились абстрагироваться от всего, что в нем было неанглийского. Поскольку такой образ действия практически невыполним, колонизация волей-неволей связана с установлением определенных отношений и связей с внешним неанглийским миром, то выход состоял в том, чтобы не замечать само наличие этих связей. Для англичан Британских островов это означало не замечать наличие собственной империи. Действовать в ней, жить в ней, но не видеть ее. Так продолжалось до середины XIX века, когда не видеть империю далее было уже невозможно.

Альянс между религией и торговлей

Тем не менее, была, очевидно, некая мощная сила, которая толкала англичан к созданию и сохранению империи. При наличии всех психологических трудностей, которые несла с собой британская колонизация, абсолютно невозможно представить себе, чтобы она имела лишь утилитарные основания.

А если так, то мнение о внерелигиозном характере Британской империи ошибочно и вызвано тем, что до XIX века миссионерское движение не было значимым фактором британской имперской экспансии.

Приходится только удивляться тому, что все исследователи, за очень редким исключением, отказывали Британской империи в каком-либо идеологическом основании. «Мысль о всеобщей христианской империи никогда не пускала корней на британских островах», как об этом писал один из наиболее известных германских геополитиков Э.Обст. Но так ли это? Если миссия была неимоверно затруднена психологически, то это не значит, что ее не хотели. Не мочь — не означает не хотеть. И если стимулом к созданию империи было мощное религиозное основание, то ни из чего не следует, что внешне это будет проявляться таким уж прямолинейным образом. Имперские доминанты получали в сознании англичан достаточно причудливое выражение. Следует ожидать, что и их религиозные основания имеют сложную форму.

Справедливы слова английского историка Л. Райта, что «если мы будем объяснять, что такое Ост-Индская компания в поняти­ях наших дней, т.е. как корпорацию жадных империалистов, использую­щих религию как средство эксплуатации и своих собственных рабочих, и других народов, мы проявим абсолютное непонимание того периода». Очень многие смотрели на Британскую империю как на «торговый синдикат», но в ее истории не было ни одного периода, по отношению к которому это определение было бы справедливо. Можно лишь сказать, что Британская империя, кроме всего прочего была и «торговым синдикатом». Другой историк, А.Портер, выразился еще более категорично: «Прирожден­ный альянс между религией и торговлей в конце

XVI — начале XVII века оказал глубокое влияние на то, что в один прекрасный день было назва­но Британской империей».

Л.Райт в книге «Религия и империя» подробно разбирает эту проблему. Он отмечает, что хотя, «в отличие от испанских и португаль­ских католических проповедников, новые протестантские миссионеры были убеждены, что они не нуждаются в государстве и его помощи», однако «влияние духовенства и его проповеди было могущественным фактором в создании общественного настроя в отношении к морской экспансии». «Сплошь и рядом духовенство яковитской Англии было настроено в духе меркантилизма. Духовенство выступало за ту же политику, что и люди коммерции». В свою очередь, торговцы и моряки верили, что они явля­ются орудием Провидения. «Искренняя вера в Божественное предопре­деление не может быть поставлена под сомнение никем из тех, кто изу­чал религиозные основания елизаветинской Англии. Из этого не следу­ет, что все судовладельцы и капитаны сами по себе были благочестивы­ми людьми, которые регулярно молились и пели псалмы; но мало кто, даже из наиболее нечестивых среди них, решился бы выражать сомне­ние в Божественном вмешательстве, большинство имело положитель­ную веру в то, что Бог все видит своим всевидящим оком... Благочести­вые замечания, встречающиеся в вахтенных журналах, удивляют совре­менного читателя как нечто, совершенно не относящееся к делу... Но в начале XVII века эти комментарии были выражением настроения эпохи».

Так, например, при основании в 1600 году Ост-Индской компании отбором капелланов для нее занимался сам ее глава Т. Смит, известный как человек примерного благочестия. Он «обращался в Оксфорд и Кемб­ридж для того, чтобы получить рекомендации... Кандидаты должны были прочитать испытательную проповедь на заданные слова из Евангелия служащим компании. Эти деловые люди были знатоками проповедей, они обсуждали их со знанием дела не хуже, чем профессиональные док­тора богословия». При отборе капелланов имелась в виду и цель мис­сии. «Необходимость обращения язычников в протестантизм была по­стоянной темой английских дискуссий о колонизации»28 .

Однако, несмотря на значительный интерес общества к вопросам проповеди, в реальности английская миссия была крайне слабой. Попытаемся понять причину этого, обратившись к истории формирования концепции Британской империи.

Прежде всего нас ждут неожиданности в том, что касается английского понимания слова «империя», как оно сложилось в начале XVI века. В период между 1500-м и 1650-м годами некоторые принципиально важные концепции изменили свой смысл и вошли в общественное употребле­ние. Это концепции «страны» (country), «сообщества» (commonwealth), «империи» и «нации». Изменение значений слов происходило главным образом в XVI веке. Эти четыре слова стали пониматься как синонимы, при­обретя смысл, который, с небольшими изменениями, они сохранили и впоследствии и который совершенно отличался от принятого в предше­ствующую пору. Они стали означать «суверенный народ Англии». Соот­ветственно изменилось и значение слова «народ».

Слово «country», первоначальным значением которого было «coun­ty» — административная единица, стало синонимом слова «nation» и уже в первой трети XVI века приобрело связь с понятием «patrie». В словаре Т. Элиота (1538 год) слово «patrie» было переведено как «a country». Слово «commonwealth» в значении «сообщество» стало использоваться в каче­стве взаимозаменяемого с терминами «country» и «nation».

С понятием «нация» начинает тесно связываться и понятие «импе­рия». «В средневековой политической мысли «империя» (imperium) была тесно связана с королевским достоинством. Понятие «империя» лежало в основе понятия «император». Император обладал суверенной властью внутри его королевства во всех светских делах... Это значение было ра­дикальным образом изменено в Акте 1533 года, в котором понятие «импе­рия» было распространено и на духовные вопросы и использовано в зна­чении «политическое единство», «самоуправляющееся государство, сво­бодное от каких бы то ни было чужеземных властителей», «суверенное национальное государство».

Следует отметить, что бытие Англии в качестве «нации» было непо­средственным образом связано с понятием «представительское управ­ление». Представительство английского народа, являющегося «нацией», символическим образом возвышало его положение в качестве элиты, которая имела право и была призвана стать новой аристократией. «Та­ким образом, национальность делала каждого англичанина дворяни­ном, и голубая кровь не была больше связана с достижением высокого статуса в обществе», — отмечает Л.Гринфилд в книге «Национализм: пять дорог к Современности».

Здесь для нас чрезвычайно важно сделать следующие замечания. «Представительское управление» при его определенной интерпретации можно рассматривать как «способ действия», атрибут, присущий полноценному человеческому сообществу, а не как политическую цель. При этом, поскольку понятия «нация», «сообщество», «империя» являются в этот период фактически синонимичными, «представительское управление» как «способ действия» следует рассматривать как присущий им всем. В этот же ряд понятий следует ввести и «англиканскую церковь». Ей так же присущ атрибут «представительское управление» — что выразилось в специфике миссионерской практики англичан. Причем данный способ действия в сознании англичан приводит к возвышению над всем окружающим миром и логически перерастает в атрибут «образа мы». На раннем этапе он трактовался как религиозное превосходство, затем как одновременно превосходство имперское («лучшая в мире система управления народами») и национальное. Затем он стал пониматься как превосходство социальное. Но каждый из этих случаев более сложен, чем это кажется на первый взгляд. Так и знаменитый британский национализм, поражавший всю Европу, в действительности далеко отстоял от того, что обычно понимают под этим понятием.

Все более глубокие корни пускает мысль о богоизбранности англий­ского народа. В 1559 году будущий епископ Лондонский Дж. Эйомер про­возгласил, что Бог — англичанин, и призвал своих соотечественников семь раз в день благодарить Его, что они родились англичанами, а не итальянцами, французами или немцами. Дж. Фоке писал в «Книге муче­ников», что быть англичанином означает быть истинным христианином: «английский народ избранный, выделенный среди других народов, пред­почитаемый Богом. Сила и слава Англии необходима для Царствия Божия». Триумф протестантизма был национальным триумфом. Идентификация Реформации с «английскостью» вела к провозглашению Рима национальным врагом и исключением католиков из английской нации. Епископ X. Латимер первым заговорил о «Боге Англии», а архие­пископ Краимер связал вопросы вероучения с проблемой национальной независимости Англии и ее национальных интересов.

Итак, национализм того времени определялся не в этнических категориях. Он определялся в терминах религиозно-политических. Он был связан с идеями самоуправления и протестантизма (англиканства). Эти два последних понятия также были непосредственным образом связаны с понятием «империя», то есть самоуправления в религиозных вопросах. Сошлюсь еще раз на Л.Гринфилда: «Протестантизм был возможен в Англии, только если она была им­перией. А она была империей, только если она была нацией… Когда английское духовенство думало о Новом Свете, оно мечтало об обшир­ной Протестантской империи». Таким образом, мы видим, что британская империя имела религиозную подоплеку, столь же интенсивную, какая была у Российской империи.

Культ империи

В чем же состояла суть английской религиозной миссии?

Легко понять, почему проповедь протестантизма в его английском варианте была затруднена. Ведь английский протестантизм был тесно переплетен с понятием «нация», «национальная церковь». Британская империя несла с собой идею самоуправляющейся нации. Именно поэтому, очевидно, английские купцы, националисты и меркантилисты проявляли значительную осведомленность в вопросах теологии. Однако только в XIX веке по­явились идеи, позволяющие распространять понятие национальной цер­кви на другие народы. Был провозглашен отказ от «эклесиоцентризма», т.е. «от установления по всему миру институциональных церквей запад­ного типа». Г. Венн и Р. Андерсон разработали концепцию самоуправ­ляющейся церкви. Идея состояла в необходимости отдельной автоном­ной структуры для каждой туземной церковной организации. «Одна из основных целей миссионерской активности должна быть определена в терминах “взращиваемой церкви”»29. Однако эта стратегия подразумева­ла по сути «выращивание» скорее нации, чем церкви, что создавало, в свою очередь, новые проблемы.

Последнее обстоятельство должно было вызвать определенный перенос понятий и акцентов. Действительно, именно в это время в сознании англичан все более отчетливо проявляется представление, что они всюду несут с собой идею свободного управления и представительских органов, что в целом коррелировало с концепцией самоуправляющейся церкви. Однако в это время наблюдается рост расистских установок, чего почти не было раньше. Так, слово «ниггер» стало употребляться в отношении ин­дийцев только с 40-х годов XIX века. Английский историк, Е.Баркер, утверждая, что англичане в Индии не «индизировались», уточняет, «в отличие от первых завоевателей». Для завоевателей же (Клайва и других) индийцы были недругами, но отнюдь не презренной расой. В записках и мемуарах английских офицеров, служащих на вечно неспокойной северо-западной границе, тоже выражается отношение к индийцам более нормально. (Да и трудно иначе, если служишь долгие годы бок о бок.) Фельдмаршал Робертс вспоминает о случаях, когда английские офицеры, абсолютно верившие своим подчиненным, узнав об их предательстве (мятеж 1857—1858 годов), пускали себе пулю в лоб, или о старом полковнике, клявшемся жизнью в преданности своих солдат и рыдавшем, видя как их разоружают, т.е. оказывают недоверие и тем самым оскорбляют.

Среди многих викторианцев возникало ощущение, что «вестернизация — это опасное занятие. Возможно, не-европейцы вовсе не были потенци­альными английскими джентльменами, которые лишь подзадержались в своем развитии, а расой, чуждой по самому своему существу»30 .

«Представительское самоуправление» было осознано как цель имперского действия... Целью действия (ценностной доминантой) было провозглашено то, что до сих пор было условием действия, атрибутом человека, без чего человек просто не был полноценным человеком. Перенесение данной парадигмы в разряд целей вело к ее размыванию и угрожало самой парадигме империи в сознании англичан. Признание новых целей не могло произойти безболезненно, оно требовало изменения «образа мы». Поэтому данная цель одновременно и декларировалась, и отвергалась в качестве цели практической. Дж. Морли, статс-секретарь по делам Индии, заявил в 1908 году: «Если бы мое существование в качестве официального лица и даже телесно было продолжено судьбою в двадцать раз более того, что в действительности возможно, то и в конце столь долго­го своего поприща я стал бы утверждать, что парламентская система Индии совсем не та цель, которую я имею в виду».

Выходом из психологического тупика оказывается формирование идеологии Нового империализма, основанием которой стала идея нации. В ней атрибут «представительского самоуправления» относится только к англичанам, которые и признавались людьми по преимуществу. До сих пор такой прямолинейности не было. Британский национализм в качестве идеологии развился как реакция на извечные психологические комплексы англичан в качестве колонизаторов.

Создание великой Британской империи в Азии стало восприниматься как романтический подвиг мужества, а не как деловое предприятие. В своем выступлении в Кристальном дворце 24 июня 1872 года Бенджамин Дизраэли сказал: «Англичане гордятся своей огромной страной и же­лают достигнуть еще большего ее увеличения; англичане принадлежат к имперской стране и желают, если только это возможно, создать импе­рию». Он не произнес ничего нового, а просто констатировал факт. С середины XIX века империя была осознана как целостность и данность. «Из конца в конец Англии во всех слоях английского общества почти поголовно увлечение политической теорией-мечтой об Англии, разросшейся на полмира, охватывающей весь британский мир в одно крепкое неразрыв­ное целое, в огромную мощную, первую в мире империю», — пишет В.Устинов в книге «Об английском империализме».

Именно в это время на Британских островах империализм стано­вится окончательно философией истории и для кого-то превращается в настоящий культ, так что «гордому англичанину... в словах “имперское верховенство Британской империи” слышится нечто призывное к его сердцу, ласкающее его слух»31 .

«Бремя белого человека»

Параллельно с развитием культа империализма шел другой процесс, который начался не на Британских островах, а с Британской Индии. Там возникла идеология «бремени белого человека», сыгравшая важнейшую роль в модификации английской этнической картины мира.

Британцы в Индии — это особая порода людей — викторианцы. Типичный представитель эпохи царствования королевы Виктории — это самоуверенный подтянутый человек, не знающий ни в чем слабинки, крайне дисциплинированный, с гипертрофированным чувством долга, прекрасно воспитанный джентльмен, придерживающийся в своей жизни самых строгих правил и семейных традиций, религия которого сводится к нескольким исключительно нравственного характера заповедям. «Викторианский период, который обычно ассоциируется с подъемом в обществе христианских ценностей, в действительности не был эпохой веры. Может быть, правильнее было описать его как эпоху отсутствия веры... период, ознаменованный стремлением к разрушению веры. Викторианская эпоха, не будучи эпохой веры, была тем не менее эпохой большой нравственной серьезности, культа хорошего поведения. Это была как бы секулярная религия»32.

Британскую Индийскую империю создавали люди именно такого типа и помимо прочего «империя была для них средством нравственного самовоспитания». Этот тип человека воспевался и романтизировался в имперской литературе. Возникал своего рода культ «воинственной энергии, суровой и по отношению к себе, и по отношению к другим, ищущий красоту в храбрости и справедливость лишь в силе»33 .

Этот дух героического империализма и зарождался в Британской Индии тогда, когда в Англии наблюдалось отсутствие веры в империю и отсутствие интереса к ее дальнейшей судьбе, и уже потом, в последней трети XIX века «драма нового империализма была разыграна в тропических лесах, на берегах величественных рек, среди песчаных пустынь и на ужасных горных перевалах Африки. Это был его [нового империализма] триумф и его героическая трагедия»34. Индия же виделась «раем для мужественных людей», стоически переносивших все трудности и опасности. Здесь и складывалась та идеология, которую Киплинг выразил в своем знаменитом «Бремени белого человека».

И эти гордые англичане как будто на самом деле ощущали себя слугами покоренных народов. По существу, они творили в Индии «свой» мир. Среди них были такие люди, как Томас Маколи и С.Травелайен, стремившиеся «полностью переустроить индийскую жизнь на английский манер. Их энтузиазм был в буквальном смысле безграничен; они надеялись, что уже в пределах одного поколения высшие классы Индии примут христианство, будут говорить по-английски, освободятся от идолопоклонства и активно вольются в управление страной»35 . Конечно, разным англичанам этот «свой» мир представлялся по-разному.

С идеологией «бремени белого человека» была связана, с одной стороны, доктрина о цивилизаторской миссии англичан, их призвании насаждать по всему миру искусство свободного управления (и в этом своем срезе данная идеология приближается к имперской цели-ценности), а с другой — верой в генетическое превосходство британской расы, что вело к примитивному национализму. Причем эти две составляющие были порой так тесно переплетены, что между ними не было как бы никакой грани, они плавно переливались одна в другую. Их противоположность скорее была понятна в теории, чем видна на практике.

Воплощением слитых воедино противоречий явилась фигура Сесиля Родса, деятеля уже Африканской империи и друга Р. Киплинга. Для него смысл Британской империи состоял в том благодеянии, которое она оказывает человечеству, обращая народы к цивилизации, однако непоколебимо было и его убеждение, что англичане должны извлечь из этого обстоятельства всю возможную пользу для себя. Родсу принадлежит знаменитая фраза: «Чистая филантропия — очень хороша, но филантропия плюс пять процентов годовых еще лучше». Философские взгляды С. Родса так описываются в одной из его биографий: если существует Бог, то в истории должны быть Божественные цели. Ими является, вероятнее всего, эволюция человека в сторону создания более совершенного типа людей. Поскольку Родс считал, что порода людей, имеющая наилучшие шансы в эволюции, — это англо-саксонская раса, то делал заключение, что для служения Божественной цели следует стремиться к утверждению господства англо-саксонской расы. Если так мог всерьез считать Родс, то и слова лорда Розбери о том, что Британская империя является «величайшим мировым агентством добра, которое когда-либо видел свет», не следует считать обычным лицемерием.

Идеология «бремени белого человека» фактически примеряла различные составляющие английского имперского комплекса: национальное превосходство, самоотверженное служение религиозной идее, насаждение по всему миру искусства свободного самоуправления и романтика покорения мира. Это новая интерпретация имперской идеологии, где вновь религиозная, национальная, имперская и социальная составляющая выступают в единстве. Парадигма же «представительского самоуправления» вновь занимает место не ценности — «цели действия» (целью действия теперь является втягивание мира в англий-скую орбиту), а «способом действия», а именно, способом покорения мира. Эта идеологема находит свое выражение в мандатной системе, примененной на практике после Первой мировой войны. Ко второй половине XIX века в Британской империи наблюдался переход от непрямого, сохраняющего значительные элементы автономии управления колониями, к прямому централизованному управлению. Но уже к началу XX века доминирующим принципом британской имперской практики становится протекторатное правление. Это было серьезной модификацией английской картины мира.

Формы имперского управления

Попробуем сравнить между собой практику двух империй. Мы привыкли считать, что для Российской характерно прямое управление, а для Британской — протекторат. На практике все было сложнее (или, если хотите, проще).

В Британской Индии наблюдалась очевидная тенденция к прямому и унитарному управлению. Еще в начале XIX века исследователь Британской империи шведский генерал-майор граф Биорнштейн писал, что вероятнее всего «субсидиальные [протекторатные] государства будут включены в состав владений [Ост-Индской] компании по мере того, как царствующие ныне государи перестанут жить». И действительно, к семидесятым голам XIX века из 75883 кв. миль, образующих англо-азиатский мир, 30391 кв. миля находилась под прямым управлением. И с течением времени «тенденция сводилась к более решительному и энергичному контролю метрополии над аннексированными территориями; протектораты, совместные управления и сферы влияния превращались в типичные британские владения на манер коронных колоний»36 .

На протяжении всего XIX века наблюдалась явная тенденция к авторитаризму. Так, Джон Марли, статс-секретарь по делам Индии, в речи, произнесенной в 1908 году в Палате лордов, заявил: «Если бы мое существование в качестве официального лица и даже телесно было продолжено судьбою в двадцать раз более того, что в действительности возможно, то и в конце столь длинного своего поприща я стал бы утверждать, что парламентская система для Индии совсем не та цель, которую я имею в виду». Р. Киплинг был безусловным сторонником жесткого авторитарного управления Индией, которое он сравнивал с локомотивом, несущимся полным ходом: никакая демократия при этом невозможна.

В то время именно данные идеи в значительной мере определяли политику англичан в Индии, хотя наряду с ними существовали и цивилизаторско-демократические идеи, которые с начала ХХ века стали проявляться все более отчетливо, а после Первой мировой войны превратились в доминирующие. Но, конечно, понадобилось широкое антиколониальное и антибританское движение, чтобы Индия добилась независимости.

Британская Индия представляла собой почти особое государство, где большинство дел не только внутренней, но и внешней политики находилось в ведении генерал-губернатора Индии. Ост-Индская компания была чем-то вроде государства в государстве, обладала правом объявлять войны и заключать мир. Но и после упразднения компании в 1858 году, в компетенцию индийского правительства, как перечисляет И.И.Филиппов в книге «Государственное устройство Индии», входило «поддержание мира и безопасности в морях, омывающих индийские берега, наблюдение за движением морской торговли и тарифами своих соседей, течением событий на границах Афганистана, Сиама, Тонкина, Китая, России и Персии, защита владетелей островов и приморских областей в Персидском заливе и на Аравийском полуострове и содержание укрепленных постов в Адене».

Со своей стороны, Туркестан представлял собой тоже достаточно автономное образование, находясь под почти неограниченным управлением туркестанского генерал-губернатора, которого «Государь Император почел за благо снабдить политическими полномочиями на ведение переговоров и заключение трактатов со всеми ханами и независимыми владетелями Средней Азии»37 . Так же, как и англичане, русские в Средней Азии «оставляли своим завоеванным народам многие существенные формы управления и жизни по шариату», при том, что на других окраинах империи система местного самоуправления и социальная структура унифицировались по общероссийскому образцу. И если еще при организации Киргизской степи «родовое деление киргиз уничтожалось» (в скобках заметим, что киргизами в литературе того времени именовались просто тюрки-кочевники), точнее, игнорировалось при образовании уездов и аулов, то уже в Туркестанском крае — «крупные родовые подразделения совпадали с подразделениями на волости, — родовые правители были выбраны в волостное управление и недовольных не оказалось»38 .

Россия в Средней Азии попробовала и протекторатную форму правления (в вассальной зависимости от нее в различное время находились разные азиатские ханства, российским протекторатом была Бухара). Более того, русские усвоили себе и чисто английские способы действия в зонах влияния, в частности, «“аксиому”: нация, занимающая у нас деньги — нация побежденная», и добились экономического преобладания в Персии путем разумной тарифной (я имею в виду мероприятия гр. Витте) и транспортной политики, и даже завязали экономическую борьбу с Англией в Персидском заливе. Все это происходило, конечно, под аккомпанемент жалоб на свою полную неспособность к торговле: «Бухара, Хива, Коканд больше ввозят в Россию, нежели получают из нее, выручая разницу наличным золотом... Торговля с Персией тоже заключается большей частью в пользу иранцев… Какая уж тут борьба с Англией, когда мы с киргизами и бухарцами справиться не можем». Все эти стенания приводятся в книге С. Южакова «Англо-русская распря».

Однако в русской печати появлялись и совершенно новые, металлические нотки. Так, Р.Фадеевв «Письмах с Кавказа к редактору Московских ведомостей» пишет: «Ни одно европейское государство, имеющее владения на Востоке, не относится нигде к азиатским подданным, как к собственным гражданам. Иначе быть не может. Европейские подданные составляют самую суть государства, азиатские же — политическое средство для достижения цели». Короче, одни мы такие глупые, что прежде всего любым туземцам на любой окраине даем права нашего гражданства, после чего уже не можем драть с них три шкуры.

К счастью, эти сентенции, совершенно убийственные для русской имперской психологии, особого резонанса не получают. Что же касается экономической стороны колонизации, то аргументы и англичан, и русских схожи, а высказывание Дж. Сили на этот счет просто великолепно: «Индия не является для Англии доходной статьей, и англичанам было бы стыдно, если бы, управляя ею, они каким-либо образом жертвовали ее интересами в пользу своих собственных». В России не прекращаются сетования по поводу того, что все окраины, а особенно Средняя Азия, находятся на дотации. Правда, однако, то, что Россия в XIX веке делала в Средней Азии большие капиталовложения, не дававшие непосредственной отдачи, но обещавшие солидные выгоды в будущем; в целом, кажется, экономическую политику России в Средней Азии следует признать разумной. Но вернемся к нашему сравнению.

Русские совершенно сознательно ставили своей задачей ассимиляцию окраин: «Русское правительство должно всегда стремиться к ассимилированию туземного населения к русской народности», т.е. к тому, чтобы «образовать и развивать [мусульман] в видах правительства, для них чужого, с которым они неизбежно, силой исторических обстоятельств, должны примириться и сжиться на всегда». Дело доходило до того, что мусульманам платили деньги, чтобы они отдавали детей в русские школы. На совместное обучение русских и инородцев, т.е. на создание русско-туземных школ, при первом генерал-губернаторе Туркестана К.П. фон Кауфмане делался особый упор, причем имелось в виду и соответствующее воспитание русских: «туземцы скорее сближаются через это с русскими своими товарищами и осваиваются с разговорным русским языком; русские ученики школы также сближаются с туземцами и привыкают смотреть на них без предрассудков; те и другие забывают племенную рознь и перестают не доверять друг другу... Узкий, исключительно племенной горизонт тех и других расширяется», — такую предполагаемую идиллию описывает И.К.Остроумов в книге «К истории народного образования в Туркестанском крае». Туземные ученики, особенно если они действительно оказывались умницами, вызывали искреннее умиление. Тем более «в высшей степени странно, но вместе с тем утешительно видеть сарта [таджика], едущего на дрожках, либо в коляске, посещающего наши балы и собрания, пьющего в русской компании вино. Все это утешительно в том отношении, что за материальной стороной следует и интеллектуальная»39 . Не утешительным было только то, что туземных учеников в русско-туземных школах считали единицами, ассимиляция почти не происходила, русские и туземцы общались между собой почти только лишь по казенной надобности, а, как отмечается в «Сборнике документов и статей по вопросу образования инородцев», выпущенном в 1869 году, «в местах, где живут вместе русские и татары, все русские говорят по-татарски и весьма немногие татары говорят по-русски».

При этом русские живут на новозавоеванных территориях под мощной защитой правительства. Е.Марков в книге «Россия в Средней Азии» приводит записи рассказов переселенцев: «Нас ни сарты, ни киргизы не обижают, ни Боже мой! Боятся русских!.. Мы с мужем три года в Мурза-Рабате на станции жили совсем одни, уж на что кажется степь глухая... А никогда ничего такого не было, грех сказать. Потому что строгость от начальства. А если бы не строго, и жить было бы нельзя!.. Промеж собой у них за всякую малость драка». То же рассказывают мужики, волей судьбы оказавшиеся близ Ашхабада: «Здесь на это строго. Чуть что, сейчас весь аул в ответе. Переймут у них воду дня на три, на четыре, — хоть переколейте все, — ну и выдадут виновного. А с ним расправа коротка... Дюже боятся наших». Так что русские, по существу, оказывались, хотели они того или нет, привилегированным классом, к которому относились с опаской и контактов с которым избегали.

Точно так же и «англичане в Индии, высокого ли, низкого происхождения, были высшим классом». Стиралась даже разница между чиновниками и нечиновниками, минимизировались сословные различия — все англичане в Индии чувствовали себя аристократами, «сахибами». Стремясь как можно более приблизить свою жизнь в Индии к жизни в Англии, они как бы абстрагировались от туземного общества. Общение с туземцами даже по долгу службы и даже для тех, кто прекрасно владел местными языками, было обременительной обязанностью. Литература пестрит примерами не просто пренебрежительного, а прямо вызывающе хамского отношения англичан к индийцам, полного игнорирования их чувств. Причем, как отмечает в работе «Иллюзия постоянства. Британский империализм в Индии» Ф.Хатчинс, «это чувство превосходства базировалось не на религии, не на интеллектуальном превосходстве, не на образованности, не на классовом факторе... а исключительно на принадлежности к национальной группе» и «на вере в святость Соединенного Королевства». Английский чиновник, будь он даже образцом честности (коррупция в Британской Индии вообще была невелика), был абсолютно непреклонен, если дело касалось требования какого-либо социального равенства между англичанами и туземцами. У англичан было четкое сознание, что управление — их призвание и без них в Индии воцарится хаос, не было «и тени сомнения относительно высшей компетентности англичан во всех вопросах управления, совершенно независимо от климатиче-ских, расовых и других условий40.

Эта вера в свое превосходство была столь поразительной, что генерал Снесарев писал: «Они, мне кажется, просто лицемерят... Они не могут усомниться в даровании народа, который создал санскрит, наметил основы грамматики языка, дал миру цифру и музыкальную гамму».

Результаты вопреки намерениям

Из всего уже сказанного напрашивается вывод: мы хотели ассимилировать жителей Средней Азии, однако удалось это слабо, англичане не хотели ассимилировать индийцев, но это до какой-то степени происходило само собой. Итоговый результат оказывался примерно одинаковым.

Вообще парадокс этих двух частей двух империй (Средней Азии и Индии) состоял в том, что в них на удивление не удавалось именно то, к чему более всего стремились и, напротив, как-то само собой получалось то, к чему особого интереса не проявляли. Мы уже говорили, что англичане считали себя наделенными особым талантом управления. Однако их неудачи в Индии часто объясняли именно негодной организацией управления, которое туземным населением переносилось с трудом. Де Лакост заявляет: «Туземцы англичан не любят. Причина заключается в английском способе управления страной». Русские привычно жаловались на «наше неумение управлять инородцами», однако, по мнению того же де Лакоста, «среднеазиатские народности легко переносят русское владычество».

Англичане сплошь и рядом говорили о своей цивилизаторской миссии. В России, конечно, никаких подобных мыслей возникать не могло. Однако, что касается Англии, то «положение, будто незыблемое правило нашего правления всегда заключается в воспитании наших владений в духе и принципах этой теории [представительного самоуправления], есть величайшее искажение фактов нашими колониальными и имперскими политиками, которое только можно придумать», — заявляет Джон Гобсон. Индийские мусульмане с большим удивлением узнают, что мусульмане в России имеют своих представителей в Государственной Думе — «на другой же день в газете "Пайса-Ахбар" была помещена заметка о нашей Думе и о присутствии в ней представителей-мусульман»41 . Более того, случалось так, что благодаря юридическому и фактическому равноправию на некоторых инородческих окраинах Российской империи складывалось фактическое самоуправление, а Великое княжество Финляндское имело самоуправление легально.

О техническом развитии регионов империи англичане говорили очень много. Техницизм был стержнем политической мысли Киплинга. Для русских эта тема второстепенна, однако успехи в данной области у русских и англичан примерно одинаковы. С удивительной скоростью Россия строит железные дороги к своим южным рубежам. Англичанин Вигхейм посвящает целую главу описанию того, что Россия сделала для развития Закавказья: «Только сравните Ереван с Табризом или Эрзрумом и разница будет сразу же очевидна». Т.Мун, исследователь из Колумбийского университета, в книге «Империализм и мировая политика» между прочим пишет: «Под русским владычеством туркмены перестали заниматься разбоем и кражей рабов и в большей или меньшей степени перешли к оседлому быту, занявшись земледелием и хлопководством. Другие расы прогрессировали еще больше. Русские железные дороги дали возможность сбывать скот, молочные продукты и миллионы каракулевых барашков из Бухары. Но самым важным нововведением было, конечно, развитие хлопководства».

С другой стороны, для России существенно было то, что она, мыслившая себя преемницей Византии, должна была стать великим Православным царством. Однако она практически совсем отказывается от проповеди. «У русских миссионеров нет; они к этому приему не прибегают. Они хотят приобрести доверие покоренных народов, не противоречить им ни в их верованиях, ни в их обычаях», — пишет все тот же де Лакост.

В книге «Россия и Англия в Средней Азии» М.Терентьев с гордостью рассказывает о том, что некий афганец, близко знакомый и с англичанами, и с русскими, говорил: «Каждое воскресенье англичане выходят на базар доказывать, что их Хазрети-Исса (Христос) больше нашего Пейгамбера (пророка) и что их вера настоящая, а наша ничего не стоит... Пейгамбера всячески поносят, кормят его грязью... Вы, русские, этого не делаете, слух об этом дошел и до Индии — все вас за это хвалят». То же и в своих собственных владениях: «честный мусульманин, не переступающий ни одной йоты наших гражданских законов, на наш взгляд, лучше плута христианина, хотя бы тот и соблюдал все точки и запятые религиозных установлений». Более того, «до сих пор мы не только не допускали проповеди Слова мусульманам, но даже отвергали все просьбы туземцев, которые хлопотали о принятии их в Православие. Благовидным предлогом отказа служило незнание просителями русского языка, а следовательно, и невозможность огласить неофита Словом Истины».

Чем объяснить подобную политику? Приводилось несколько причин: во-первых, проповедь вызывает враждебность мусульманского населения, во-вторых, раз туземцы не знают русского языка, христианские истины не могут быть переданы им адекватно и мы будем только плодить ересь. Во всем мире миссионеры изучали туземные языки и никому не приходило в голову, что это туземцы должны учить родной язык проповедника; сами русские, приняв православие от греков, в подавляющем большинстве своем греческого языка не знали, Евангелие было переведено для них на славянский и здесь как-то обошлось без ересей! Короче, пусть мусульмане поживут в России лет сто, пообвыкнутся, а там уж видно будет. Татары жили в России сотни лет, обвыклись, но в XIX веке по отношению к ним сложилось убеждение, что «сколь абсурдно пытаться заставить татар изменить цвет глаз, столь же абсурдно пытаться заставить их поменять свою религию». Более того — среди народов, которые были мусульманами больше по названию и которых не интересовала религия, российская администрация сама укореняла ислам. Это уже явно выходило за границы простой веротерпимости и смахивало на какое-то помрачение. Вот и великое Православное царство!

У англичан было наоборот. Как писал известный немецкий геополитик Эрих Обст, «идеей крестовых походов, которая имела такое большое значение на континенте, Англия почти совершенно не была затронута. Мысль о всеобъемлющей христианской империи никогда не пускала корни на Британских островах». В Индии «первой реакцией имперских деятелей была оппозиция активности христианских миссионеров... Ост-Индская компания, англо-индийские чиновники, британские министры в большинстве своем противодействовали проповеди христианских миссионеров»42 . Так, в 1793 году «миссионер Вильям Керей и его спутники были высланы из Индии... Миссионерская работа была объектом нервозного внимания со стороны Калькуттского правительства и миссионеры без лицензии от директоров [совета директоров Ост-Индской компании] депортировались из Индии»43 . Только начиная с 1813 года миссионерам было разрешено свободно проповедовать в Индии. Таким образом, миссионерское движение формировалось вне рамок имперского комплекса. Не только имперская администрация стала в оппозиции к миссионерам, но и эти последние не очень благоволили к порядкам, установленным империей и, в конечном счете, долгое время, как пишет И.Гобсон, «британских миссионеров вовсе не обуревало желание вмешиваться в политические и коммерческие вопросы... Они стремились спасти души язычников и нисколько не стремились продвинуть британ-скую торговлю вперед или освятить дух империализма».

Итак, первоначально миссионерство не было связано с имперской программой. Это естественно, если учесть, что устроителям Британской Индии — викторианцам, согласно мнению Ф.Хатчинса, «трудно было принять евангельское убеждение, что христианство предполагает связи, которые могут объединить все человечество. Викторианцы либо потеряли свою собственную веру в христианство, либо обратили христианство в запутанный код поведения, который, конечно, не был приемлем для всего человечества». Тем не менее, определенные успехи христианских миссионеров были налицо. В 1816 году в Калькутте появилась первая школа, открытая миссионерами. С годами таких школ становилось все больше. И хотя миссионерская деятельность оставалась слабо связанной с правительством (что не мешало где-то с середины века активно использовать миссионеров в качестве английских политических агентов), в конце столетия королева Виктория произносит красивую фразу, что «империя без религии — дом, построенный на песке». Тем самым христианство становится как бы официальной религией Pax Britanica.

В конце концов в начале XX века в Индии насчитывалось более 300 тысяч индийцев-христиан. Это число, конечно, не велико, но в сравнении с тем, что среди российских среднеазиатских подданных христианами становились единицы, и оно представляется значительным. Причем, напомним, что англичане действовали в этом случае вопреки собственным принципам туземной политики, коль скоро прочность их власти во многом зиждилась на религиозной вражде между мусульманами и индусами.

«Нас гонит какой-то рок…»

Итак, империя делала вовсе не то, что намеревалась. По меткому замечанию Джона Сили, «в Индии имелось в виду одно, а совершалось совершенно другое». Не случайно в конце XIX века одни англичане превратили империализм «в настоящий культ», а другие задавались вопросом, который Сили в книге «Расширение Англии» проговаривает вслух: «О чем хлопочут англичане в Индии, зачем берут на себя заботы и ответственность, сопряженные с управлением двумястами миллионами населения Азии?», и не находя на него ответа, продолжает: «Невольно напрашивается мнение, что тот день, когда смелый гений Клайва сделал из торговой компании политическую силу и положил начало столетию беспрестанных завоеваний, был злосчастным для Англии днем».

Действительно, с середины XVIII века Англия ведет почти непрестанные войны на Востоке. Англия находится в почти постоянном страхе перед «русской угрозой» и фактически провоцирует нарастание этой угрозы. Англичане, стремясь преградить России путь в Индию, оккупируют Кветту, в ответ на что Россия занимает Мерв и оказывается вблизи Герата. Закручивается порочная цепочка событий. Вся английская политика на Востоке зацикливается на обороне Индии. «Не было ни одного события на Среднем и Ближнем Востоке, в котором заботливость Англии за свою колонию не проявилась бы в том или ином виде, чаще в дурном и отвратительном», — пишет генерал Снесарев, имея, в частности, в виду английскую поддержку турецкого деспотизма над христианскими народами, оправдание и подстрекательство турецких зверств ради поддержания неделимости Турции как буфера на пути в Индию, что в самой Англии вызывало негативную реакцию общественного мнения. Англия, по сути, делала то, что делать не хотела, и начинала ощущать, что ее ведет какой-то рок.

Тема рока доминирует и в русской литературе о завоевании Средней Азии. Евгений Марков в книге «Россия в Средней Азии» пишет: «Вместе с умиротворением Каспия началось роковым образом безостановочное движение русских внутрь Туркестана, вверх по реке Сыру, а потом и Аму-Дарье, началась эпоха завоеваний в Центральной Азии, — остановившихся пока на Мерве, Серахсе и Пяндже и переваливших уже на Памир — эту “крышу мира”... Нас гонит все какой-то рок, мы самой природой вынуждены захватывать все дальше и дальше, чего даже и не думали никогда захватывать». Указывая на стихийность российского продвижения в Азию, генерал Снесарев утверждает, что хотя оно и имело более организованный характер и закреплялось регулярной военной силой, «по существу оно оставалось прежним, и разницы между Ермаком и Черняевым нет никакой». «Инициатива дела, понимание обстановки и подготовка средств, словом все, что порождало какой-либо военный план и приводило его в жизнь, — все это находилось в руках среднеазиатских атаманов, какими были Колпаковские, Черняевы, Крыжановские, Романовские, Абрамовы, Скобелевы, Ионовы и многие другие. Петербург всегда расписывался задним числом, смотрел глазами и слушал ушами тех же среднеазиатских атаманов».

Это продвижение вообще не было направлено на какую-то определенную цель, а шло по пути наименьшего сопротивления. «Преграды на северо-западе и юге заставили народную энергию искать другого исхода и других путей; русскому народу оставалась Азия, и он рванул в нее по всем возможным направлениям... Это движение не направлялось на какой-либо фонарь, вроде Индии или Китая, а просто туда, где прежде всего было легче пройти», — свидетельствует Е.Марков. При этом в русском обществе интерес к Средней Азии отсутствовал точно так же, как в Англии интерес к Индии. Как отмечает А.Е.Снесарев, «Мы, русские, в сто раз лучше и основательнее знаем каждое маленькое местечко Италии, Швейцарии, Германии или Франции, ничем не касающееся наших государственных и народных интересов, чем свое собственное многоценное и крайне любопытное приобретение в Средней Азии, к тому же в смысле новизны, оригинальности и выразительности культуры несравненно более привлекательное».

Тому року, который гнал в дебри Азии и русских, и англичан, генерал Снесарев дает одно и то же название — «стремление к власти». В чем-то генерал, по-видимому, прав. Но это не может объяснить всего размаха событий. Не снимает вопроса: зачем? Для англичан вопрос этот оставался мучительной проблемой на долгие времена. Разные авторы разных веков давали на него разные ответы. Многообразие точек зрения характерно и для XX века. Ч.Лукас в качестве причин создания Британской империи называл высокие моральные ценности, филантропию, а также соображения национальной безопасности. Т.Смит видел основную причину расширения пределов империи в политических расчетах, амбициях государственных деятелей и в давлении внешних обстоятельств. Р.Хаэм объяснял экспансию переизбытком у англичан энергии, при том, что сознательно они никакой империи не желали, Г.Вильсон — постоянной необходимостью обороны, а Д.Юзуаг подчеркивал главенствующее значение экономических факторов. Но концы с концами не сходились. Количество работ, доказывающих, что Британская империя была выгодна лишь финансовой олигархии, и работ, столь же убедительно доказывающих, что она была выгодна английскому народу, в целом, примерно одинаково. «Политические противоречия в прошлом иногда создают впечатление, что империя была делом лишь части народа, а не народа как целого... Сейчас этот взгляд представляется устаревшим»44 . Однако из всего этого вовсе не следует ответ на вопрос: чем была для англичан империя?

Англичане, не находя удовлетворительного ответа на вопрос о смысле своей деятельности в Индии, спрашивая русских, зачем делают это они, — слышали в ответ лишь сентенцию в том роде, что со стороны англичан было бы умнее об этом не спрашивать. Но это была лишь отговорка. Все яснее наступало сознание того, что «для народа, одаренного практическим смыслом и предприимчивостью, в этом до сих пор продолжающемся блуждании (в данном случае речь шла о Дальнем Востоке, но, по существу, это то же самое) есть что-то ненормальное. Ясно, что где-то и когда-то мы сбились с пути, отошли от него далеко в сторону и потеряли даже направление, по которому должны были следовать к указанной нам Провидением цели», — признает Дж.Уильямсон в книге «Стадии имперской истории».

В России — та же неясность в отношении имперских целей. Такой авторитетный эксперт, как А.Вандам, в книге «Наше положение» пишет: «По единогласному отзыву всех русских ученых и публицистов, посвящавших свои знания и силы разработке международной жизни России, Восточный вопрос всегда занимал и занимает теперь едва ли не первое место в ряду других вопросов внешней политики русского народа. Но при таком серьезном значении Восточного вопроса... было бы весьма естественным ожидать, что у нас установилось относительно этого вопроса достаточно определенное и ясное представление. Что, собственно, должно пониматься под так называемым Восточным вопросом, в чем заключается для России его смысл и историческое содержание, — точных указаний на это, а тем более ясных и определенных ответов не находится у большинства наших писателей». И это при том, что, по оценке исследователя этой проблемы С.Жигарева, Восточный вопрос был «центром, вокруг которого группируются крупнейшие факты русской истории, главным рычагом и стимулом нашего общественного развития», «вместе с Восточным вопросом изучается история развития русского национального самосознания». Становясь же перед проблемой, чем был для России Восточный вопрос, мы, по существу, ставим вопрос о том, чем была или чем мыслила себя Российская империя. В конце XIX века почти не находилось авторов, которые могли бы дать вразумительный ответ.

Обе империи, одна — в Средней Азии, другая — в Британской Индии, оказывались до странного похожи друг на друга. Результат действий русских и англичан оказывается каким-то усредненным. Это не имперский народ создавал «свой» мир, который представлялся ему «должным», не он реализовывал себя в мире, а обстоятельства подчиняли его себе. Отсюда проистекали общие трудности и общие проблемы.

Две империи: соперничество и взаимовлияние

Ту форму соперничества, что на протяжении второй половины XIX века наблюдалась между Россией и Англией, можно назвать фронтальной. По существу, складывались две огромные фронтовые линии, которые как волны накатывались друг навстречу другу и постепенно захлестывали полосу, которая все еще разделяла их. Под напором этих встречных волн вся промежуточная полоса начинает казаться некой равномерной «сплошной» средой: естественные преграды на ней на удивление игнорируются, наступление русских войск идет прямо по «крыше мира» — высоким горам Памира.

Однако в процессе конфронтации эта как бы сплошная среда получает свою организацию: игнорируются ее естественная структурность, но создается искусственная. Она заполняется специфическими буферными образованиями. При всем разнообразии последних, их функциональное значение в любом случае связано со снижением скорости распространения влияния соперничающих сил в «сплошной» среде. Таким образом, при фронтальном типе соперничества буфер имеет функции «волнореза» для одной, а иногда и для обеих сторон (пример последнего — Тибетское государство). Буферы-«волнорезы» располагались вдоль тех линий соперничества, которые сложились в ходе русско-английского противостояния.

Логика соперничества приводит и к изменению структуры внутриимперского пространства. Организация пространства Ближнего и Среднего Востока в качестве арены соперничества между Россией и Англией вела к тому, что территории, уже вошедшие в состав одной или другой империи, как бы превращались в приграничную «крепость». Несмотря на то, что для Российской империи в целом было характерно прямое управление «забранной» территорией и ее гомогенизация по отношению к прочей территории, а для Британии — протекторатная форма правления и децентрализация, тем не менее русским в Средней Азии и англичанам в Индии не удавалось реализовывать типичные для них модели. В характере управления русским Туркестаном и британской Индией имелось множество сходных черт, которые были следствием объективных закономерностей организации геополитического пространства и не имели отношения к индивидуальным этнокультурным особенностям ни русских, ни англичан.

Так, вопреки обычной российской практике «устанавливать, насколько это было возможно, одинаковый строй жизни для всех подданных царя»45 , в Туркестане, по словам Л.Костенко, автора книги «Средняя Азия и водворение в ней русской гражданственности», русские «оставляли своим завоеванным народам многие существенные формы управления по шариату». Более того, генерал-губернатор фон Кауфман принял себе за правило «выдержанное, последовательное игнорирование ислама» — только бы не дать местному населению повода к волнениям. Туркестан представлял собой достаточно автономное образование, находясь под почти неограниченным управлением генерал-губернатора. Местное население в свое время величало Кауфмана «ярым-падша» — полуцарь.

Очевидно, что почти непосредственная близость Британской империи влияла на русскую туземную политику. Две империи самым пристальным образом наблюдали за действиями друг друга, анализируя самым дотошным образом каждое нововведение в политике соседей, и все, что казалось разумным, перенималось, иногда даже бессознательно. Так, в Туркестанскую администрацию проникла идея подчеркнутого уважения чужих национальных и религиозных проявлений, понятая как залог стабильности империи, идея того, что русское присутствие в регионе не должно понапрасну мозолить глаза местному населению, но в случае недоразумений позволительно принимать любые самые крутые карательные меры (аналог политики канонерок) — то есть несмотря на привычные декларации, формальные права гражданства, население новоприобретенных мест не рассматривалось как вполне «свое», а постепенно приближалось по своему статусу к населению колоний. С жителями Средней Азии не мог уже возникнуть сложный, по сути своей внутренний конфликт, как, например, конфликт русских с армянами в Закавказье — отношения с местным населением упрощались и становились более одномерными.

Сюда же относится и идея жесткого государственного покровительства русским, поселившимся в новозавоеванном крае. (Эту же идею пытался осуществить кн. Голицын в Закавказье, но без успеха.) До этого русским по существу предоставлялось самим справляться со своими проблемами. Они справлялись ценой больших трудностей и потерь, но зато вступая в прямой непосредственный контакт с местным населением, самостоятельно учась находить с ним общий язык (что и было самым ценным), в результате постепенно ассимилируя его, обучая своей вере и исподволь навязывая «центральный» принцип Российской империи. При этом, практически беззащитные, русские не имели никакой возможности ощутить себя высшей расой, проявлять какой-нибудь расизм. Рассчитывая почти только на себя, они были вынуждены смиряться, уживаться с туземцами мирно, как с равными себе. И этот порой мучительный процесс освоения русскими колонистами новых территорий был с точки зрения внутренней стабильности Российской империи значительно более эффективен, сколько бы ни требовал терпения и самоограничения в своих импульсивных проявлениях. Мощная государственная защита, действительно, казалась мерой разумной, но она значительно снижала глубину интеграции и интериоризации нового «забранного» края.

В свою очередь, влияние Российской империи на Британскую (на ее индийскую часть) выражалось в том, что англичане улавливали и непроизвольно заимствовали взгляд на свои владения (на Британскую Индию; к Африканским колониям это не относится), как на единую страну, причем страну континентальную — внутренне связанную и целостную. Происходила, с одной стороны, все большая централизация Индии, а с другой ее самоизоляция (более всего психологическая) от прочих частей Британской империи. Она превращалась в государство в государстве, построенное по своим собственным принципам. «Под влиянием благоприятно сложившихся обстоятельств первая зародившаяся колония Англии в Индии постепенно расширялась и образовывала могущественное государство, которое, как отдельная империя, является присоединенной к английскому королевству, но колония эта все-таки остается для своей метрополии посторонним телом»46. Интересно также, что, по утверждению лорда Керзона, «в строгом смысле слова, Индия — единственная часть английского государства, носящая название империи».

Этот процесс представляется нам в значительной мере следствием русского влияния, постепенного психологического вовлечения двух империй в жизнь друг друга, взаимодействия имперских доминант (тем более, что русские имперские доминанты в Средней Азии тем легче могли быть усвоены англичанами, чем меньше в них оставалось собственно русской характерности, чем более испарялась религиозная составляющая русского имперского комплекса).

Однако в чем взаимовлияния не происходило, в чем каждая из империй сохраняла свою особую специфику — так это в динамике народной колонизации. На нее почти не повлияли ни особые формы управления территориями, ни геостратегические нужды.

Особенности народной колонизации

Народная колонизация Средней Азии шла своим чередом, по обычному для русских алгоритму. В своем отчете об управлении Туркестанским краем его первый генерал-губернатор К.П. фон Кауфман писал: «С занятием в первые годы лучших из местностей, назначенных для заселения, колонизационное движение в край русских переселенцев не только не уменьшилось в последние годы, но, напротив, даже возросло в своей силе, особенно в 1878 и 1879 годах». В последующие годы, когда Семиречье временно входило в состав Степного генерал-губернаторства, переселение в регион было ограничено, а с 1892 по 1899 год запрещено. «Число селений за это время почти не увеличилось (в 1899 году их считалось 30), но значительно увеличилось число душ». Если в 1882 году их было около 15 тысяч, то в 1899 году около 38 тысяч. «Значительное число самовольных переселенцев (1700 семей) пришлось на 1892 год. С 1899 года Семиречье снова было подчинено генерал-губернатору Туркестана... К 1911 году было уже 123 русских поселения»47. С 1896 по 1916 годы в районе Акмолинска и Семипалатинска поселились более миллиона крестьян-переселенцев из России.

Однако, несмотря на столь явные успехи колонизации, между русскими переселенцами и туземным населением вставал невидимый барьер; провозглашавшиеся принципы ассимиляции оставались пустым звуком. Вернее, произошла подмена принципа: место Православия занял гуманитаризм — учение, на основании которого строился национализм европейских народов. На его же основе медленно и постепенно зарождался и русский национализм, который выражался еще не прямо, не через сознание своего превосходства, а встраивался в рамки исконно русского этатизма, который, таким образом, лишался своего религиозного содержания. Собственно, русские уже и не доносили до покоренных народов того принципа, который те должны были по идее (идее империи) принять. Его уже почти забыли и сами русские государственные деятели. Система образования по Ильминскому, широко практиковавшаяся в разных уголках империи, яркий тому пример. Показательно в этой системе образования и то, что она предполагала, как бы мы теперь назвали, «интернациональное воспитание» русских. Государство перестало полагаться на колонизаторский инстинкт русских, а считало нужным их чему-то специально учить. Это, в свою очередь, означало изменение обычной туземной практики, смену экспансионистских парадигм.

Народные массы переставали быть носителями имперской идеи. Активная колонизация Средней Азии в конце XIX — начале ХХ веков не вела к ее интеграции в общеимперское здание. Имперское строительство не могло быть лишь политическим процессом, а должно было стать элементом народной жизни. Для последнего же необходимо было, чтобы комфортная для русского народа модель колонизации получила еще и актуальное идеологическое обоснование, чтобы народ сам был активным проводником основополагающих религиозных ценностей империи.

Интенсивность и прочность народной колонизации зависела не от внешних трудностей и даже не от степени напряженности отношений с местным населением края, не от экстраординарности характера управления краем, а исключительно от внутренней комфортности способа освоения той или иной территории, возможности реализовывать присущие народу алгоритмы интериоризации территории. Облегчение внешних условий переселения в «забранные» края даже снижало его прочность: колонизация «на штыках», под государственным контролем и покровительством была, конечно, безопаснее и легче, но менее прочной, чем тогда, когда русским приходилось самостоятельно заселять новые территории и самим не только адаптироваться к природным условиям, но и приноравливаться к местному населению, как бы «интериоризировать» его в качестве элемента новой территории.

Искажение или ослабление центрального принципа империи не влияло на интенсивность переселенческого потока, но делало колонизацию менее прочной, поскольку не способствовало включению местного населения в общегосударственную целостность, оставляло его как бы внешним для империи элементом. Но в свою очередь колонизация была затруднена и в регионах, представлявших особую значимость с точки зрения центрального принципа империи — это были как бы особые территории, живущие внешне по обычным, но по существу по иным законам, чем другие окраины империи.

Таким образом, народная колонизация могла способствовать процессу интеграции имперской целостности, а могла быть ему безразлична. В свою очередь эта интеграция в некоторых случаях достигалась и без сколько-нибудь значительной колонизации. Каждый из этих случаев должно изучать особо — не может быть выводов, относящихся к русской колонизации вообще. Но нет, как нам представляется, и необходимости изучать все многообразие местных особенностей каждой области. Внешние обстоятельства колонизации были относительно малозначимым фактором. Вопрос в том, чтобы понять, что колонизация является сложным процессом, имеющим свои закономерности и испытывающим сбои под влиянием определенных факторов, которые могут быть выделены и описаны.

История народной колонизации, написанная с этой аналитической точки зрения, больше даст для понимания современности, чем описание межэтниче-ских конфликтов столетней давности. Во всяком случае, именно аналитическая история народной колонизации может дать нам возможность понять, в какой мере и как именно эти конфликты были в свое время внутренне преодолены, а насколько только внешне затушены.

____________________

1 См.: Долинский В. Об отношении России к Среднеазиатским владениям и об устройстве киргизской степи. СПб., 1865.

2 Moon P.T. Imperialism and World Politics. N.Y., 1927. P. 278.

3 Paul Veyne. L’Empire romain. In: Maurice Duverger (ed.) La Concept d’Empire. Paris: Presses Univ. des France, 1980. PP. 122.

4 Там же.

5 История дипломатии. Т. I. Москва: ОГИЗ, 1941. С. 98.

6 Dimitri Obolensky. Tradition et innovation dans les institutions et programmes politiques de l’Empire Byzantin. In: Dimitri Obolensky. The Byzantine Inheritance of Eastern Europe. L., Variorum Reprints, 1982. P. XVI, 3.

7 Медведев И.П. Почему константинопольский патриарх Филофей Коккин считал русских «святым народом». // Славяне и их соседи. М.: Издание Института славяноведения и балканистики АН СССР, 1990. С. 52.

8 Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. СПб., 1992. С. 225.

9 Марков Е. Россия в Средней Азии. СПб., 1891. С. 254.

10 Encausse H.C. Organizing and Colonizing the Conquested Territories // Allworth Ed. (ed.). Central Asia. A Century of Russian Rule. N.Y., L., 1967. P. 160.

11 Южаков С.Ю. Англо-русская распря. СПб., 1867. С. 57.

12 Хворостинский П. Киргизский вопрос в связи с колонизацией степи // Вопросы колонизации. СПб., 1907, т. 1. С. 91.

13 Шкапский О. На рубеже переселенческого дела // Вопросы колонизации. СПб., 1907, т. 7. С. 112.

14 Худадов В.Н. Закавказье. М.—Л. 1926. С. 2.

15 М.М. Грузино-армянские претензии и Закавказская революция. Киев, 1906. С. 27.

16 Кн. Мещерский. Кавказский путевой дневник. СПб., 1876. С. 227.

17 Липранди А. Кавказ и Россия. С. 287.

18 Витте С.Ю. Воспоминания. М., 1960, т. 2. С. 263.

19 Погожев В.П. Кавказские очерки. СПб., 1910. С. 128-129.

20 Шавров Н. Русская колонизация на Кавказе. «Вопросы колонизации», СПб., 1911, т. 8. С.65.

21 Там же. С. 141.

22 Сили Дж. Расширение Англии. СПб., 1903. С. 38.

23 Мэхэн A.T. Влияние морской силы на историю. СПб., 1895. С. 65.

24 Morot-Sir E. L’Amerique et Ie Besom Philosophique//Revue International de Philosophic Americaine. 1972. P. 5.

25 Петровская Е.В. Образ индейца-врага в истории американской культуры// Политиче-ская мысль и политическое действие. М., 1978. С. 77.

26 Hutchins F. The Illusion of Permanency British Imperialism in India. — Princeton; New Jersey, 1967. P. 144.

27 Устинов В. Об английском империализме. Харьков, 1901. С. 16.

28 Wright L.B. Religion and Empire: The Alliance between Piety and Commerce in English Expansion. 1558-1925. New York, 1968.

29 WilliansС.Р. The Ideal of Self-Governing Church: A Study in Victorian Missionary Strategy. Leaden etc., 1990. P. 92-95.

30 Hutchins F. The Illusion of Permanency British Imperialism in India. Princeton; New Jersey, 1967. P. 109.

31 Раппопорт С. И. Народ-богатырь: Очерки общественной и политической жизни Англии. СПб., 1900. С. 40-41.

32 Boel J. Christian Mission in India. P. 137.

33 Robinson R., GallagherJ. Africa and Victorians: Imperialism and World Politics. New York, 1961. P. 10.

34 Frounde J. Oceany or England and her Colonies.London, 1886.

35 Rerard Q. L’Angleterre et l’imperialisme. Paris, 1900. P. 67.

36 Гобсон И. Империализм. Л., 1927. С. 350.

37 Терентьев А.М. Россия и Англия в Средней Азии. СПб., 1875. С. 19.

38 Костенко Л. Средняя Азия и водворение в ней русской гражданственности. СПб., 1870. С. 32, 34, 87.

39 Костенко Л. Средняя Азия и водворение в ней русской гражданственности. СПб., 1870. С. 333.

40 Гобсон И. Империализм. С. 135.

41 Отчет о поездке в Индию Первой Туркестанской армии артиллерийского бригадного поручика Лосева. // Добавления к сборнику материалов по Азии. СПб., 1905. С. 50.

42 Bearce G.D. British Attitudes towards India.P. 69

43 Dodwell H. (еd.) The Cambridge History ofIndia. Vol. VI. The Indian Empire. Cambridge, 1932. P. 122-123

44 Usoigue G. Britain and the Conquest of Africa.Michigan, 1974. P. 635.

45 Suny R.F. Revange of the Past. Nationalism, Revolution, and the Collaps of Soviet Union. Stanford, Calif., 1993. P. 25.

46 Керзон. Положение, занимаемое Индией в Британской империи. Ташкент, 1911. С. 2.

47 Логанов Г. Россия в Средней Азии. // Вопросы колонизации. СПб., 1908, т. 4. С. 148-149.

Опубликовано в журнале:

«Дружба Народов» 2014, №8

Министр энергетики РФ Александр Новак, упомянув о том, что нынешний товарооборот между Россией и Ираном составляет 1,5 млрд. долларов заявил, что эта цифра должна увеличиться до 10 млрд. долларов.

Выступая на конференции посвященной рассмотрению вопросов экономического сотрудничества России и Ирана в конференц-зале Палаты торговли, промышленности, шахт и сельского хозяйства ИРИ российский министр поддержав идею проведения этого мероприятия, заметил, что с уверенностью можно утверждать о том, что торгово-экономические отношения между двумя странами вышли на новый уровень.

По его словам политические позиции двух стран настолько близкие, что по таким вопросам как Сирия, Ирак, Каспийское море и Афганистан стороны имеют тесное сотрудничество. А. Новак также сделал акцент на том, что между президентами двух стран существует высокий уровень взаимопонимания и их последние договоренности в экономической области подтверждают тот факт, что Иран и Россия могут сотрудничать в различных областях, в том числе в области нефти и газа, авиатехнологий, строительства АЭС и т.д.

Он также, как стало известно Iran.ru, подчеркнул, что российские компании заинтересованы не только в продаже своих высоких технологий Ирану, но и в совместном производстве оборудования и технологий.

ЛУКОЙЛ развивает сотрудничество с Астраханской областью.

Сегодня Президент ОАО «ЛУКОЙЛ» Вагит Алекперов и Губернатор Астраханской области Александр Жилкин провели рабочую встречу, в ходе которой обсуждался ход выполнения двустороннего Соглашения о сотрудничестве. В частности, был отмечен высокий потенциал регионального судостроения и смежных отраслей промышленности, обеспечивающих выполнение заказов ЛУКОЙЛа на строительство крупных объектов обустройства каспийских месторождений Компании.

Вагит Алекперов и Александр Жилкин посетили завод «АСПО», лично ознакомившись с ходом строительства одного из объектов обустройства – верхнего строения Ледостойкой стационарной платформы (ЛСП-1), предназначенной для бурения и эксплуатации скважин на месторождении имени Владимира Филановского.

Транспортировка ЛСП-1 в море намечена на октябрь. Ранее на Каспии уже были установлены Центральная технологическая платформа (ЦТП) и Платформа жилого модуля (ПЖМ-1). В настоящее время идет процесс установки верхнего строения Райзерного блока (РБ), в следующем году планируется приступить к бурению скважин на месторождении.

Президент Компании также провел совещание с руководством ООО «ЛУКОЙЛ-Нижневолжскнефть», на котором обсуждались текущие результаты реализации программы по освоению месторождений в Каспийском море и возможности по импортозамещению технологий, оборудования и материалов для морской нефтегазодобычи.

Кабардино-Балкария и Иордания подписали договор о сотрудничестве. Как сообщает НИРА «Аксакал», в первых числах сентября в Нальчик прибыла с визитом представительная делегация Иорданского Хашимитского Королевства.

Главным пунктом в программе визита было подписание договора о дружбе и всестороннем сотрудничестве между столицами Амманом и Нальчиком.

Речь идёт о взаимных инвестициях, торгово-экономическом сотрудничестве, культурном, спортивном и туристическом обмене.

Заседание Правительства.

Основной вопрос повестки – о сельхозстраховании с господдержкой.

Стенограмма:

Д.Медведев: Добрый день! У нас повестка дня разнообразная, но начать мне бы хотелось с того, чтобы поздравить всех нас с очень хорошим урожаем.

По данным на вчерашний день, было намолочено более 77 млн т зерна, это на 14 млн т больше, чем год назад на ту же дату. Уборочная кампания идёт опережающими темпами. Практически по всей стране зерновые и зернобобовые культуры убраны почти с 60% посевной площади.

Урожайность в этом году тоже выше, причём заметно, чем в прошлом, и эти успехи, конечно, результат совместной работы. Надо стараться делать всё, чтобы и в будущем наши урожаи были не хуже, а для этого нужно поддерживать аграрный сектор. Поэтому начнём с обсуждения мер по совершенствованию сельхозстрахования.

Эта форма господдержки стала уже достаточно привычной для наших аграриев. Все понимают, насколько важно формировать современный механизм компенсации убытков, особенно в наших сложных погодных условиях.

Именно с этой целью в бюджете 2014 года предусмотрено почти 5 млрд рублей на поддержку страхования в области растениеводства, около 1 млрд рублей – на животноводство. Цифры в общем сопоставимые с прошлым годом, хотя бюджет формировался в сложных условиях.

По новым условиям урожай мы страхуем уже третий год. На конец августа почти половина запланированных средств из федерального бюджета уже направлена страховым компаниям, чтобы возместить часть затрат сельхозтоваропроизводителей на уплату страховых премий. Средняя ставка страхового тарифа на сегодня около 6%, она чуть-чуть, ненамного, правда, но ниже, чем в прошлом году.

Наиболее активно страховали урожай в Оренбургской области, Татарстане, Омской области, Краснодарском крае, Ставропольском крае. Некоторые выводы были сделаны и из наводнения, которое произошло в отдельных регионах Дальнего Востока. В Амурской области, например, страховые суммы увеличились больше чем в полтора раза. Это означает, что всё-таки есть понимание того, что страхование в целом достаточно эффективный механизм распределения рисков и покрытия убытков.

Однако если говорить в целом, ожидаемого прироста застрахованных посевных площадей, к сожалению, нет. Поэтому для увеличения числа участников агрострахования с господдержкой Правительство выступило за принятие законопроекта, в котором среди прочих мер предусмотрено снижение порога утраты урожая, то есть страховой случай должен наступать не при потере 30%, как сейчас, а при потере 25%, что, естественно, раздвинет границы страховых случаев и страхового покрытия. Документ уже прошёл первое чтение в Государственной Думе. Надеюсь, он будет принят в эту сессию.

Прослеживается положительная динамика и в страховании животноводства. Особенно заметна она ещё и потому, что господдержка в этой отрасли сельского хозяйства действует только второй год в современном виде. По состоянию на конец августа заключено договоров страхования животных в пять раз больше, чем за аналогичный период прошлого года (там, по сути, страхование было совсем слабым), на общую страховую сумму более 20 млрд рублей. Этим активно пользуются в Липецкой, Воронежской, Пензенской областях, Республике Татарстан, целом ряде других регионов.

Тем не менее, чтобы облегчить доступ к кредитным ресурсам для аграриев, есть предложение увязать возможность государственной поддержки с обязательным наличием договора страхования. Существует целый ряд подобных субсидий, которые выделялись раньше в рамках мероприятий по исполнению госпрограммы развития сельского хозяйства.

Это увязка может обеспечить устойчивое развитие аграрного сектора. Министр доложит свои предложения, ну и мы послушаем наших коллег, которые живут в больших аграрных регионах, – губернатора Оренбургской области Юрия Александровича Берга и губернатора Белгородской области Евгения Степановича Савченко.

Следующий вопрос также относится к вопросам сельскохозяйственным. В Правительство внесён законопроект о правилах рыболовства в открытом море для российских судов. Хотя таких открытых участков моря на нашей планете становится всё меньше и меньше, тем не менее ответственность за их бережное использование – это нормальное решение для любого цивилизованного государства, и мы должны идти по такому же пути.

В нашем законодательстве не было правил по контролю и регулированию такого промысла. Законопроект должен этот пробел ликвидировать, ввести ответственность за возможные нарушения для тех, кто плавает в том числе и под российским флагом, включая изменения в административное законодательство.

Ещё один серьёзный законопроект, о котором мы тоже говорили неоднократно, и я совещание проводил, и мои коллеги, – это законопроект о защите конкуренции, который был подготовлен Правительством, согласован, обсуждён с нашими ассоциациями и объединениями работодателей. Основные вопросы были сняты, но документ предусматривает много нововведений и относится к так называемому новому пакету антимонопольному. Назову лишь несколько из них.

Отменяется доминирующий статус для компаний, доля которых на рынке определённого товара не превышает 35%, о чём мы договаривались.

Второе. Правительство может устанавливать правила, которые упрощают доступ потребителей к продукции компаний, занимающих доминирующее положение на рынке. Сегодня такая возможность у нас реализована лишь в отношении естественных монополий.

Третье. Законопроект устанавливает запрет на создание унитарных предприятий без предварительного согласования с Федеральной антимонопольной службой, отменяется и целый ряд регистрационных процедур. Надеюсь, что необходимый баланс достигнут.

И несколько отдельных вопросов касаются финансирования «Артека», а также финансирования ряда субъектов, в том числе Республики Крым, которая, как известно, граничит с Украиной, и там тоже непростая ситуация с беженцами. Поэтому предлагается принять решение о выделении им 250 млн рублей для оказания помощи тем людям, которые были вынуждены бежать от боевых действий.

Теперь к первому вопросу.

Николай Васильевич (обращаясь к Н.Фёдорову), пожалуйста, начинайте.

Н.Фёдоров: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

Как уже было обозначено, с 2012 года у нас работает новый механизм сельхозстрахования с господдержкой по правилам 260-го федерального закона, и в первый год реализации закона урожай был застрахован на площади 18,5% от общего объёма посевных площадей. Освоение средств господдержки тогда составило 4,5 млрд рублей, это 75% выделенных средств. Выплаты по этому виду страхования составили в первый год 23% от собранных страховых взносов, в целом выплаты по сельхозстрахованию, включая коммерческие договоры, составили 58%.

Эти данные я привожу, потому что надо их учитывать при анализе, так как зачастую основные выплаты происходят по коммерческим договорам, но в рамках дострахования порога гибели урожая – с 30% до 0%, при этом общие сборы по коммерческим договорам значительно ниже сборов по договорам с господдержкой. И форма дострахования показала себя, Дмитрий Анатольевич, весьма эффективным механизмом управления рисками, которым на постоянной основе пользуются аграрии, заинтересованные в полной, стопроцентной страховой защите, в отличие от того, что гарантирует федеральный закон – только от катастрофических рисков.

Д.Медведев: У нас какой всё-таки объём страхуется по договорам обычного страхования, без господдержки?

Н.Фёдоров: 15% примерно.

Д.Медведев: Тариф какой там?

Н.Фёдоров: Тоже достаточно меняется, в зависимости от того…

Д.Медведев: Если с господдержкой, он около 6%, – там же выше?

Н.Фёдоров: 5,7, где-то так.

Д.Медведев: Но 5,7 – тогда ниже, чем с господдержкой получается.

Н.Фёдоров: 5,7 – это общая по господдержке, а у них доходит до 10%.

В 2013 году посевная площадь застрахованных культур несколько уменьшилась и составила 16,3%. Снижение процента застрахованных площадей обусловлено как увеличением общей посевной площади, так и ростом средней стоимости урожая на 15% и среднего страхового тарифа на 7%, в том числе из-за засухи и последствий засухи 2012 года.

Прошлый год характеризовался снижением уровня страховых выплат в силу благоприятных погодных условий, за исключением Дальнего Востока. Стоит отметить, аграрии Амурской области, которые приняли участие в страховании, возместили свои убытки за счёт страховщиков.

Из положительной стороны здесь стоит отметить, к примеру, страховую компанию, у которой выплаты страховых возмещений в 13 раз превысили сумму страховой премии: страховая премия была 5,9 млн рублей, выплата составила более 76 млн рублей. Мне некорректно называть эту компанию, иначе это будет, наверное, какая-то реклама коммерческая, но стоило бы. Есть такие компании, которые действительно уже на этом этапе демонстрируют и добросовестность, и дисциплину, и, можно сказать, такой патриотизм в отношении реализации федерального закона и по отношению к аграриям.

К сожалению, сельхозпроизводители других регионов (Дальнего Востока) участия в страховании в прошлом году не принимали, поэтому выплат по этим регионам практически не было.

В этом году пока застраховано 12,8% посевной площади, прирост по сравнению с аналогичной датой прошлого года – на 38%. Мы ожидаем, что по итогам года выйдем на уровень прошлого года (16,3%), обратите внимание, при стопроцентном освоении 5-миллиардной федеральной поддержки. Нам не хватит этих средств, потому что есть регионы, которые просят ещё, ибо аграрии уже хотят пользоваться более активно этой формой господдержки.

Чрезвычайные события прошлого года. Стоит обратить внимание на то, как у нас прогрессирует этот проект – реализация федерального закона. То, что происходило на Дальнем Востоке, тоже дало свой импульс: аграрии Хабаровского края впервые застраховали на сегодня более 11% посевной площади. До этого они вообще никогда не пользовались (с 2012 года) этой формой господдержки.

Средства федерального бюджета на страхование были направлены в регионы в полном объёме уже 5 февраля в соответствии с решением Правительства. Это тоже сказалось на более высоких темпах прироста страховых площадей и темпах страхования.

Страхование сельхозживотных, как Вы и обозначили, реализуется только второй год, тем не менее отмечается положительная динамика. Здесь тоже не без влияния негативного опыта, но жизнь учит, она сильнее, чем наши пропагандистские кампании по разъяснению прогрессивных положений закона. Так вот, не без влияния негативного опыта наводнения 2013 года здесь лидирует Дальневосточный федеральный округ.

Д.Медведев: А здесь какие риски покрываются по страхованию животных? Болезни покрываются?

Н.Фёдоров: Да. Здесь 17% – потери от наводнения, от ящура…

Д.Медведев: Наводнение, понятно, это стихийное бедствие. А именно эпизоотия покрывается?

Н.Фёдоров: И болезни, да. Эпизоотическое благополучие также.

17% – это лидерство, чего никогда тоже не было вообще в стране, и плюс особенно из-за беды прошлого года в Дальневосточном федеральном округе.

В 2014 году на господдержку страхования в животноводстве предусмотрено из федерального бюджета 950 млн рублей, из них в адрес страховых компаний на сегодня направлено 12%. Для сравнения, на аналогичную дату прошлого года было 0,2%.

Этот вид страхования с господдержкой никогда ранее не осуществлялся, и для его популяризации нужно определённое время. Пользуется этим видом больше малый и средний бизнес, поэтому существенного роста объёма страхования по итогам 2014 года мы не ожидаем. Прогнозируемый уровень освоения составит до 40%. В этом случае средства мы планируем предложить для перераспределения на страхование урожая, где ожидается дефицит. Например, уже просят очень активно дополнительные бюджетные средства на страхование урожая Ставропольский край, Татарстан, Белгородская область и другие.

Мы провели анализ в отношении страховых выплат по объединениям страховщиков и по отдельным страховщикам, и вот что увидели. Максимальный уровень выплат у пяти компаний – членов Национального союза агростраховщиков, которые в основном страхование осуществляют в Краснодарском, Ставропольском краях, Белгородской, Оренбургской и Воронежской областях. Очень низкий, приближённый к нулю уровень выплат у 16 компаний, которые в своём большинстве – члены ассоциации «Агропромстраха»: при совокупной страховой премии 3,6 млрд рублей они осуществили выплаты всего на 56 млн рублей, это 1,5%.

Наличие таких примеров препятствует развитию цивилизованного рынка агрострахования и провоцирует недоверие в целом к системе. Необходимо провести проверку таких компаний, держать под особым контролем вообще этот рынок. Здесь (мы уже проговорили с Банком России) требуется дальнейшее совершенствование 260-го закона и ряда других законов, для того чтобы была возможность оперативного реагирования и принятия мер в отношении как ассоциаций, так и отдельных страховщиков.

По Вашему поручению, Дмитрий Анатольевич, Минсельхоз ведёт постоянную работу по совершенствованию действующей системы агрострахования. Вы уже обозначили предложения по снижению порога гибели, катастрофической гибели, с 30% и более до 25% и более, утраты посадок многолетних насаждений – с 40% и более до 30% и более.

Также предусмотрено и предлагается создание единого объединения страховщиков, что позволит и сделать условия страхования едиными для всех, и создать единый компенсационный фонд, потому что очень разное отношение ассоциаций страховщиков к формированию компенсационного фонда.

Законопроект принят, и мы сейчас хотим, чтобы он в первом чтении в осеннюю сессию был окончательно принят, с тем чтобы со следующего года работать по обновлённым правилам. С участием банков, страховых компаний, союзов страховщиков мы проработали Ваше поручение по поводу развития пакетного кредитования, увязывающего выдачу кредитов и оформление полиса сельхозстрахования.

Востребованность пакетного страхования у аграриев пока невысока из-за удорожания стоимости заёмных средств, а также жёстких, зачастую завышенных требований банков к финансовому состоянию заёмщиков. Активнее идёт кредитование под залог будущего урожая. Например, в Ростовской, Курской, Кемеровской областях кредитные средства, полученные в 2014 году под залог будущего урожая, составляют до 8% от суммарного объёма кредитов, выданных на проведение сезонных работ.

Совместно с представителями страхового рынка мы основательно и всесторонне рассмотрели вопрос о создании специализированной государственной страховой компании – было такое поручение. По мнению экспертов, это потребует ежегодного выделения немалых дополнительных средств федерального бюджета, в том числе на развитие обширной региональной сети и обеспечение этой сети, но не решит проблем по увеличению объёмов страхования.

Целесообразнее создание единой государственной перестраховочной компании, которая будет иметь ряд преимуществ, по нашей оценке. Она не потребует кардинальной перестройки системы агрострахования, позволит распределить ответственность между страховыми компаниями, государством и перестраховывать часть рисков, может быть, и на внешних рынках, а также снизить прямые затраты государства на катастрофические риски. При этом создание такой структуры не приведёт к удорожанию стоимости страхования, механизм получения господдержки для аграриев останется прежним, а регионы будут перечислять субсидии не напрямую в страховую компанию, а в перестраховочную компанию в качестве компенсаций затрат на перестрахование, что позволит снизить количество недобросовестных страховых компаний и сократить сроки доведения субсидий.

Создание такой компании за счёт средств федерального бюджета маловероятно, а может быть, преждевременно, и мы предлагаем рассмотреть вариант её создания в качестве дочерней структуры Россельхозбанка. С банком данный вопрос предварительно мы обсуждали. Банк считает возможным создание перестраховочной компании при пополнении уставного капитала банка на эти цели. Однако, исходя из ограниченности бюджетных средств и с учётом планируемых изменений госпрограммы, мы считаем, что создание указанной компании с нуля может быть осуществлено в рамках ежегодной докапитализации банка.

Совместно с Центром медиации и права при активном участии Национального союза агростраховщиков разрабатываем пилотный проект по внедрению института досудебного урегулирования в ряде регионов, что позволит получить аграриям профессиональную защиту своих интересов, не обращаясь в суды и не неся судебных издержек. Апробацию планируем начать уже в конце этого года и по результатам страхования озимого сева представим доклад в Правительство.

Для обеспечения стабильной работы страхового рынка важный вопрос – наполнение фондов компенсационных выплат страховых объединений. В соответствии с императивными требованиями законодательства формирование таких фондов идёт в размере 5% от страховой премии. Национальный союз агростраховщиков, например, сформировал фонд компенсационных выплат в размере 100%. Ассоциация «Агропромстрах» резервы сформировала не в полном объёме – не хватает почти 100 млн рублей, это минус 27%. На это тоже возможности реагирования Центробанка по действующему законодательству слабоваты, и речь идёт о необходимости усиления и совершенствования законодательства в этой сфере.

Уважаемые коллеги! Мировая практика показывает, что модели страхования разных стран значительно отличаются друг от друга. Например, доля застрахованных площадей США составляет около 80%, при этом, правда, объём субсидий на страхование почти в 50 раз превышает российский. Есть и менее затратные для государства модели агрострахования: в Испании при сопоставимом с США объёме субсидий на 1 га охват страхованием с господдержкой составляет 36% площадей, при этом общий объём субсидирования в два раза выше, чем в России.

По расчётам, Дмитрий Анатольевич, мы можем выйти на уровень Испании и выполнить Ваше поручение, установку о страховании с господдержкой до 40%, но если будет увеличение объёма господдержки, потому что мы в этом году 5 млрд рублей осваиваем, даже не хватает средств, и в конечном счёте в течение пяти лет добраться до 15 млрд – постепенно, начиная с 1,5 млрд в год.

Сегодняшние объёмы субсидирования агрострахования в России примерно соответствуют уровням Турции и Италии, но в Турции в 2012 году охват посевов страхованием составлял всего 8%, в Италии – 10%.

Поэтому с учётом всех этих обстоятельств, мы считаем, необходимо совершенствование законодательства, совершенствование правоприменительной практики, с тем чтобы не допускать дискредитации рынка отдельными страховыми компаниями, обесценивающими усилия Правительства в том числе, да и самого добросовестного страхового сообщества.

Просим поддержать предложенный проект решения.

Д.Медведев: Спасибо.

Наши коллеги, руководители регионов, также могут сказать несколько слов на эту тему. Просил бы сначала выступить Юрия Александровича Берга. Пожалуйста.

Ю.Берг: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

Агропромышленный комплекс Оренбуржья – это второй по величине пахотный клин России и порядка 3 млн т зерновых ежегодно. При этом аграрное производство осуществляется в зоне рискованного земледелия. Риски проявляются ежегодно: пять последних лет – и четыре года засухи из них, поэтому тема снижения убытков, которая сегодня обсуждается, для Оренбуржья имеет совершенно практический смысл.

Федеральный закон о страховании, принятый в 2011 году, обнадёжил аграриев. В результате нашей системной работы доля застрахованных платежей с 12% в 2012 году увеличилась до 20% в 2014-м – это более 850 тыс. га. Такова ситуация сегодняшнего дня.

Теперь коротко о проблемах, которые нивелируют наши усилия по вовлечению аграриев в систему страхования рисков.

Это проблема возмещения ущерба страховыми компаниями и нежелание страховщиков работать на территориях с высоким риском засухи. К примеру, в прошлом году в растениеводстве области заявлено убытков на 112 млн рублей, 37 страховых случаев, оплачен всего 31 млн, то есть всего 25%. В этом году уже заявлено девять страховых случаев, которые находятся на рассмотрении у компаний-страховщиков. Итог, мягко говоря, непредсказуем с учётом сложившейся практики.

В Оренбургской области шесть страховых компаний занимаются страхованием в сельском хозяйстве, и должен сказать, что далеко не всегда удаётся найти с ними взаимопонимание.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич, в этой связи полностью поддерживаем предложение по созданию единой перестраховочной компании с участием государства. На наш взгляд, это позволит повысить и уровень страховой защиты аграриев, и гарантии получения ими выплат по страховым случаям. Внедрение института досудебного урегулирования споров также повысит доверие селян к системе агрострахования.

Сегодня поставлена задача по страхованию с франшизой до 40%, что реально поможет аграриям. На наш взгляд, в Оренбуржье это позволит увеличить площади, застрахованные с господдержкой, до 1,5 млн га за счёт снижения страховых тарифов.

Спасибо за внимание.

Д.Медведев: Спасибо.

Пожалуйста, Евгений Степанович Савченко.

Е.Савченко: Уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Уважаемые члены Правительства!

В последние три года прослеживается тенденция увеличения застрахованных площадей. Если в 2011 году их было всего 11%, в текущем – уже 21% по яровым культурам, а по озимым, сев которых только начинается, я думаю, мы приблизимся к 40%, как и рекомендует нам Минсельхоз. Растёт также активность и у животноводов по страхованию своих активов. У нас уже свыше 1 млн голов свинопоголовья застраховано в текущем году.

Объём господдержки увеличивается и достиг уже 130 млн. В текущем году мы полностью осваиваем все лимиты по господдержке в полном объёме и, наверное, ещё обратимся за дополнительными ресурсами в Министерство сельского хозяйства.

Проблемы общеизвестны. Главная проблема связана с выплатами страхового возмещения, конфликтами, которые возникают между страхователями и страховыми компаниями.

Я бы внёс одно предложение, смысл которого заключается в следующем: привести в соответствие критерии опасных природных явлений, определённых в типовых договорах страхования Союза агростраховщиков, с критериями, утверждёнными приказом Росгидромета от 16 октября 2008 года, где чётко указывается, что суховей бывает не только в период цветения, но и в период также налива и зрелости. Вот эти суховеи в значительной степени влияют на объём урожая.

Мы полностью поддерживаем предложения, с которыми выступил Николай Васильевич (Фёдоров), что касается создания перестраховочных компаний, что касается снижения порога утраты или гибели урожая сельскохозяйственных культур до 25%.

В целом, Дмитрий Анатольевич, культура страхования, я считаю, растёт. Аграрии приходят на рынок страхования, увеличивается количество застрахованных площадей сельхозугодий, поголовья сельскохозяйственных животных. Это говорит о том, что необходимо больше уделять внимания проблемным вопросам, возникающим в данном направлении, чему, в общем-то, и будут способствовать решения Правительства, которые сегодня проводятся по данному вопросу.

Д.Медведев: Спасибо.

Пожалуйста, коллеги, кто хотел бы обсудить эту тему?

Пожалуйста, Минфин.

А.Силуанов: Спасибо, Дмитрий Анатольевич. Я хотел бы два вопроса обсудить.

Первый. Представляется достаточно спорным вопрос о создании единой перестраховочной компании. Почему? Потому что сегодня сложился рынок перестрахования, собственно, на этом рынке действуют компании. Если мы будем создавать ещё, по сути, государственную перестраховочную компанию, это будет просто приводить к перекосам рынка и снижению доли частного сектора в этом направлении. С другой стороны, будут стимулы передавать такой государственной перестраховочной компании так называемые заведомо невыгодные риски. Ну и третье – безусловно, это приведёт к выделению дополнительных ресурсов. Николай Васильевич говорит, что без средств государства, но это невозможно, он сам же потом сказал, что это потребует дополнительной докапитализации Россельхозбанка. Поэтому здесь в первую очередь, на наш взгляд, нецелесообразность государственного дополнительного вмешательства в действующие уже рыночные механизмы. И второе, конечно, – это дополнительные ресурсы.

Второй вопрос, который хотелось бы обозначить, – это выделение дополнительных средств на субсидирование по страхованию селян. 5 млрд сегодня, предложение – 15 млрд.

На наш взгляд, целесообразно поддержать те предложения проекта протокольного решения, которые предусматривают выделение субсидий из федерального бюджета для селян по тем предпринимателям, которые страхуются, которые обеспечивают свою деятельность подстраховкой через соответствующие компании. Это был бы более серьёзный стимул, для того чтобы расширять использование средств страховых компаний, перестраховывать страхователей и перестраховывать свою деятельность, а не стимул прямого выделения ресурсов из бюджета.

Мне кажется, что нужно идти по этому пути – поддержка только тем, кто использует механизмы страхования. Это гораздо эффективнее, нежели субсидирование на страховую деятельность для селян.

Д.Медведев: Спасибо.

Пожалуйста, Эльвира Сахипзадовна (обращаясь к Э.Набиуллиной).

Э.Набиуллина: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

Я бы хотела затронуть два вопроса.

Первый связан с функционированием объединений агростраховщиков, потому что право осуществлять сельхозстрахование в рамках государственного субсидирования предоставляется только страховщикам, являющимся членами объединений страховщиков.

Сейчас зарегистрировано два таких объединения. По вопросу, который поставил Николай Васильевич, – о том, что они не все формируют в полном объёме компенсационные фонды, а институт объединения аграрных страховщиков как раз был создан (и компенсационный фонд), для того чтобы поддержать платёжеспособность всей системы и дать гарантии выплат сельхозпроизводителю в случае банкротства одного из ее участников. Сейчас Банк России инициировал проверку этих двух объединений на предмет того, как выполняются все эти обязательства, но хотела бы отметить, что даже если мы выявим недостатки, у нас совершенно нет механизма действенных мер по отношению к этим объединениям.

Поэтому, на наш взгляд, нужно срочно принимать законопроект, который подготовлен, о саморегулируемых организациях на финансовых рынках. Это первое. И второе предложение – уже собственно в законодательство по сельхозстрахованию, касающееся создания единого объединения страховщиков. На наш взгляд, это тоже может быть дополнительным плюсом.

Я хотела бы обратить внимание на то, что нам нужен закон о саморегулировании на финансовых рынках.

И второй вопрос – по созданию государственной перестраховочной компании. На наш взгляд, эта идея имеет недостатки.

Первое. Вероятность возникновения кумуляционного эффекта, который будет обусловлен сосредоточением всех рисков у одной перестраховочной компании. В случае возникновения крупномасштабных событий природного характера и при недостаточной ёмкости перестрахования это, конечно, потребует выделения значительного объёма дополнительных средств федерального бюджета.

Второе. Сам институт перестрахования требует применения перестраховщиком тщательной селекции рисков, что, по сути дела, исключается в условиях обязательного принятия государственной перестраховочной компанией на перестрахование рисков всех страховщиков. Это может повлечь и неустойчивое состояние самого государственного перестраховщика, и затруднит потом поиск компаний, которые могут взять в так называемую ретроцессию риски этого государственного перестраховщика, потому что здесь, ещё раз, будет высокий уровень кумуляции всех рисков и отказ от селекции рисков.

Поэтому, на наш взгляд, прежде чем принимать решение, все эти недостатки надо учесть.

Д.Медведев: Спасибо.

Пожалуйста.

А.Дворкович: Спасибо.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

Мы рассматривали все эти вопросы на ряде совещаний в Правительстве. Полностью поддерживается корректировка порога утраты урожая в настоящий момент с 30 до 25%. Сельхозтоваропроизводители, депутаты предлагают пойти дальше, снизить этот порог до 18–20%. Мы договорились, что будем двигаться постепенно, сейчас сделаем первый шаг, потом, может быть, через 2–3 года, посмотрим на возможность целесообразности дальнейшего движения в сторону снижения порога утраты урожая.

Также полностью поддерживается вопрос расширения полномочий Центрального банка в части контроля и надзора за деятельностью саморегулируемых организаций в агростраховании, как и в других сферах, где есть финансовые риски в деятельности саморегулируемых организаций. Надеемся, что уже в осеннюю сессию этот законопроект будет одобрен Государственной Думой.

Вторая тема – практика возмещения ущерба и работа в отдельных наиболее рискованных регионах. По тем данным, которые у нас есть, более 90% заявок на возмещение ущерба были удовлетворены за последний период. Другой вопрос – длительность рассмотрения заявок, длительность этих сроков. Я думаю, что просто ещё не все заявки окончательно рассмотрены, если говорить о тех данных, которые представляли руководители регионов. Если есть другая информация, мы её проверим, потому что, повторяю, более 90% ущерба заявленного было возмещено.

Но есть действительно проблема нежелания работать в отдельных регионах, где возникали в течение нескольких лет подряд либо засухи, либо другие природные катаклизмы. Это более серьёзная вещь, и тут ещё предстоит найти решение.

Я против создания перестраховочной компании на государственном уровне. Это действительно потребует существенных государственных ресурсов и создаст серьёзные риски. Думаю, что можно совершенствовать эту систему без применения данного механизма.

Поддерживаю переход в среднесрочной перспективе на пакетное страхование, где господдержка будет обуславливаться наличием страховки, по крайней мере в тех регионах, которые в течение нескольких лет не подвергались существенным рискам. Поддерживается также механизм досудебного урегулирования споров. Наконец, также необходимо расширение сети наблюдательных пунктов либо Росгидромета, либо самих ассоциаций товаропроизводителей, но тогда им нужна будет поддержка в этой части.

Последнее – одна или две ассоциации страховщиков. На эту тему есть серьёзные споры. Сейчас этот вопрос будет рассматриваться в Госдуме, поскольку это норма внесённого законопроекта. Считаю, что есть здесь и плюсы, и минусы. В принципе надзор за деятельностью двух ассоциаций не сильно более сложен, чем за одной. Я надеюсь, что депутаты примут взвешенное решение. Мне кажется, здесь нет необходимости формулировать жёсткую позицию Правительства.

Д.Медведев: Спасибо.

Пожалуйста.

Н.Фёдоров: Наше предложение по поводу создания перестраховочной компании – негосударственной, но де-факто получается государственной, если на базе Россельхозбанка, было ответом на поручение – Ваше и Президента о создании государственной страховой компании с учётом предложений губернаторов.

Д.Медведев: Мы же не подозреваем вас ни в чём плохом. Наоборот, подозреваем в исполнении поручения Президента и Председателя Правительства.

Спасибо.

Действительно, вопрос очень важный. Хорошо, что он сдвинулся с мёртвой точки, потому что цивилизованный аграрный рынок основан на использовании страховых инструментов – это нам абсолютно понятно, тем более в такой стране, как Россия.

Давайте так договоримся по предложениям, которые прозвучали. Первый вопрос, основной – по перестраховочной компании. Точку мы ставить не будем. Я тоже вижу в этом и проблемы определённые, и определённые возможности.

Вообще было бы лучше, если бы у нас просто были серьёзные крупные перестраховщики или если бы мы могли активно использовать перестраховой ресурс за границей. А там, собственно, перестрахование и компании, которые занимаются этим, очень мощные. Но у нас пока этого нет, поэтому и возникла идея, особенно с учётом специфики сельского хозяйства, создать своего специального перестраховщика.

Давайте обсудим эту идею во всех нюансах – и достоинства, и недостатки, посмотрим на возможности государственно-частного партнёрства в этой сфере. Необязательно, чтобы эта компания создавалась только за счёт государства или через Россельхозбанк, через уставный капитал Россельхозбанка. Может быть, удастся всё-таки кого-то объединить. Пусть ассоциации пообщаются. Такое поручение я даю.

Далее – по некоторым вопросам, которые звучали. По критериям стихийных бедствий, о чём коллеги-губернаторы говорили, по их влиянию на объёмы урожая. Соответствующие нормативные акты надо посмотреть и в случае необходимости поправить. Полностью поддерживаю.

По законопроекту. Там, по сути, решения все уже просматриваются – и по снижению до 25% и выше критического объёма, за которым наступает страховая ответственность, и целый ряд других решений. Надеюсь, они будут, действительно, в ближайшее время приняты.

Наращивание поддержки по субсидированию. У меня тут несколько отличается позиция от позиции Минфина. Если мы всё-таки хотим наше сельское хозяйство развивать – а нам это делать нужно обязательно, особенно в нынешних условиях, – нужно не только обязывать сельхозтоваропроизводителей принимать решение о том, чтобы вместе с господдержкой следовал и договор страхования. Это правильно, это справедливо, я с этим тоже не спорю. Но нужно и фактические объёмы субсидирования всё-таки тоже наращивать. Конечно, мы это будем делать в зависимости от наших возможностей, хотя мы с вами договаривались, что даже в нынешних сложных условиях общий объём поддержки сельского хозяйства не будет падать, а будет расти, и это, собственно, то, что необходимо в целом заложить в бюджет будущего года.

Объединения агростраховщиков. Надо определиться, что действительно проще и лучше. Здесь я просил бы просто консультации продолжить – и в Правительстве с участием Центробанка, и с участием наших коллег-депутатов. Что здесь будет работать, то и должно быть принято.

Что касается саморегулируемых организаций, это отдельная тема, и, конечно, необходимо в этом направлении двигаться.

И по поводу наблюдательных пунктов Росгидромета. Я эту тему слышу уже в пятый раз, наверное, и ничего не происходит. Я подозреваю, что это опять же в деньги упирается, но на самом деле всегда об этом говорят аграрии, руководители хозяйств. Они говорят, что, как только наступает страховой случай, невозможно ни к кому апеллировать. Но если у нас нет возможности использовать здесь сеть Росгидромета, то давайте тогда придумаем что-то другое. Я не знаю, берите из интернета данные тогда, либо нужно эту сеть продвигать во все места, иначе невозможно определить, есть ли страховой случай или нет. Когда машины бьются, выезжают страховщики, смотрят, есть страховой случай или нет, – это та же самая ситуация. Иначе этот вид страхования всегда будет в маргинальном состоянии.

В общем, предложите какой-то вариант по поводу пунктов Росгидромета или же использования каких-то альтернативных возможностей установления страхового случая. Всё.

Давайте решение примем с учётом того, что я сказал в конце. Прошу это всё отразить в протоколе.

ЛУКОЙЛ начал транспортировку верхнего строения Райзерного блока для месторождения имени Филановского.

Из Астрахани началась транспортировка верхнего строения Райзерного блока для месторождения имени Владимира Филановского, которое ОАО «ЛУКОЙЛ» обустраивает в Каспийском море.

Райзерный блок предназначен для подключения межпромысловых и внешних трубопроводов, используемых для транспортировки на берег нефти и газа с месторождения имени Филановского.

В 2013 году на Каспии были установлены опорные основания четырех платформ. В текущем году на месторождение уже были доставлены верхние строения Центральной технологической платформы и Жилого модуля. На октябрь намечена транспортировка верхнего строения Ледостойкой стационарной платформы, предназначенной для бурения и эксплуатации скважин.

В течение осени 2014 года будут установлены верхние строения всех четырех платформ и переходные мосты между ними, начало добычи на месторождении имени Филановского запланировано на конец 2015 – начало 2016 года.

«Реализация проекта по освоению месторождения имени Владимира Филановского идет в строгом соответствии с графиком. Программа ЛУКОЙЛа по освоению Каспия рассчитана на долгосрочную перспективу, и, мы уверены, она даст серьезный импульс развитию судостроения и смежных отраслей на юге России», – подчеркнул Азат Шамсуаров, Старший вице-президент по добыче нефти и газа ОАО «ЛУКОЙЛ».

28-29 августа в Северной части Каспийского моря в поисково-спасательном районе МСКЦ Астрахань проведено "Международное комплексное учение по ликвидации последствий морских аварий и разлива нефти регионального значения "Каспий-2014"".

В учении приняли участие представители Казахстана, Азербайджана и России, сообщает пресс-служба АМП Каспийского моря.

В ходе учений были задействованы силы и средства: ФГБУ "АМП Каспийского моря", Каспийского филиала ФБУ "Морспасслужба Росморречфлота", Астраханского филиала ФГУП "Росморпорт", ООО "Лукойл-Нижневолжскнефть", ООО "Лукойл-Авиа", ОАО "ЦАСЭО", ООО "ПК "Эко+", Пограничного управления ФСБ России по Республике Калмыкия и Астраханской области, Пограничного управления ФСБ России по Республике Дагестан, СПАСР КФл, департамент по ЧС Мангистаусской области, департамент по ЧС Атырауской области. Всего – 53 организации, 40 судов и кораблей, 4 вертолёта.

Координатор учений - МСКЦ Астрахань, руководитель учений начальник МСКЦ Астрахань.

Учение проводилось в пять этапов:

- поиск и спасание людей на море, оказание помощи аварийному судну;

- ликвидация аварийного разлива нефтепродуктов на Волго-Каспийском морском судоходном канале (ВКМСК);

- несанкционированный подход судна к СПБУ "Астра";

- ликвидация аварийного разлива нефтепродуктов регионального значения с СПБУ "Астра" объекта ООО "Лукойл-Нижневолжскнефть";

- ликвидация аварийного разлива нефтепродуктов регионального значения с ПНХ "Юрий Корчагин" объекта ООО "Палмали".

По результатам учения - учебные цели были достигнуты, поставленные задачи выполнены в полном объеме.

Боевики террористической группировки "Исламское государство" (ИГ) опубликовали в интернете видеозапись, в которой грозят начать войну в Чечне и на Кавказе, сообщил арабский спутниковый телеканал "Аль-Арабия".

На видеозаписи один из боевиков говорит из кабины истребителя с территории захваченного ими военного аэродрома в районе Табака в сирийской провинции Ракка. В частности, он заявляет, что боевики намерены "освободить" Чечню и Кавказ "милостью Аллаха". Видеозапись сопровождается переводом на русский язык.

Кроме того, боевики пригрозили президенту Сирии Башару Асаду начать войну с правительственными войсками в воздухе.

В конце августа ИГ захватила аэродром в Табаке и в ее руках оказались тяжелые орудия, танки и самолеты.

В Сирии с марта 2011 года продолжается вооруженный конфликт, унесший, по данным ООН, жизни свыше 170 тысяч человек. Правительственным войскам противостоят отряды боевиков, принадлежащие к разным вооруженным формированиям. Наиболее активными являются боевики группировки "Исламское государство", в начале июня возглавившие наступление на северные и западные районы Ирака и объявившие 29 июня о создании "исламского халифата" на подконтрольных ей территориях в Ираке и Сирии.

Подготовлен прогноз пожарной опасности в лесах на сентябрь

Cпециалисты ФБУ "Авиалесоохрана" разработали долгосрочный прогноз рисков чрезвычайных ситуаций, обусловленных природными пожарами, на сентябрь 2014 года. Сведения основываются на фактических данных гидрометеорологической обстановки за август, данных долгосрочного прогноза температуры и осадков Росгидромета, результатах многомерного корреляционного анализа.

Повышенная вероятность превышения среднемноголетних значений параметров лесопожарной обстановки прогнозируется на территории всех федеральных округов.

В Северо-Западном ФО: на всей территории Псковской области, в западной и южной частях Новгородской области, на западе Ленинградской области, в западной и восточной частях Калининградской области.

В Центральном ФО: в северо-западной и южной частях Тверской области, на севере Московской области.

В Южном и Северо-Кавказском ФО: в южной и западной частях Ростовской области, на всей территории Краснодарского края и Республики Адыгея, в центральной части Республики Калмыкия, в северной части Ставропольского края.

В Приволжском ФО: в юго-восточной части Кировской области.

В Уральском ФО: на юге Свердловской и Тюменской областях, в северной части Курганской области.

В Сибирском ФО: в центральной и южной частях Томской области, на севере Новосибирской области, в северо-западной и восточной частях Кемеровской области, на юге и в центре Иркутской области, на юге Республики Тыва.

В Дальневосточном ФО: в юго-западной и центральной частях Хабаровского края, в юго-западной части Камчатского края, на северо- востоке Амурской области.

К "осенней вспышке" лесных пожаров в России, по мнению экспертов, может привести несоблюдение правил пожарной безопасности в лесах и на прилегающих к лесу территориях. Особую опасность представляют несанкционированные палы сухой травы на землях сельхозназначения, госземзапаса и других категорий, явившиеся массовой причиной весенних лесных пожаров.

Премьер-министр России Дмитрий Медведев подписал распоряжение о вступлении РФ в Международное агентство по возобновляемой энергии (IRENA), сообщают федеральные СМИ. «Вступление в Международное агентство по возобновляемой энергии предоставит Российской Федерации широкий доступ к существующей практике использования и внедрения возобновляемых источников энергии, результатам последних исследований, а также позволит участвовать в выработке международных стандартов и влиять на развитие возобновляемой энергетики в мире», -говорится в справке в распоряжению на сайте правительства России.

Возобновляемая энергетика -это использование источников энергии, получаемой с помощью солнца,ветра, воды, а также-геотермальная энергия земли. В России имеются ее огромные запасы, например те, что есть возле Камчатки, могут обеспечить полуостров электроэнергией и теплом больше чем на сто лет.

Что касается использования энергии воды, в частности — приливов, в России первая приливная электростанция (ПЭС) появилась на Баренцевом море в 1968 году Кроме этого, к возобновляемым источникам энергии (ВИЭ)относятся отходы производства и потребления, за исключением отходов, полученных в процессе использования углеводородного сырья и топлива; биогаз, газ, выделяемый отходами производства и потребления на свалках таких отходов, газ, образующийся на угольных разработках.

Использование таких источников способствует решению проблем энергетической безопасности и спасения климата. Планы России на 2020 год касательно доли использования ВИЭ, сообщал ранее Гринпис, — 4,5%. Китай к 2020 году планирует повысить долю ВИЭ до 15%, Египет — 20%, Евросоюз — до 30%. Инвестиции Китая в 2013 году в энергетику возобновляемых источников составили $56 млрд.

Недостаточное развитие технологий для промышленного производства электроэнергии и тепла является препятствием для развития отрасли. В 2013 году газета «Ведомости» писала, что Минэнерго не смогли достичь договоренности в вопросе о том, сколько могут стоить проекты возобновляемой энергетики на розничном рынке с участниками этого рынка.

Согласно государственной программы развития ВИЭ, в 2010—2015 годах планируется построить 161 станцию, работающую на древесном топливе: это позволит заместить около 500 млн кубометров природного газа. Солнечные станции, которые должны построить и запустить в России к 2020 году, должны иметь совокупную мощность в 150 МВт. Первая такая электростанция планировалась компаниями «Роснано» и «Ренова» в Кисловодске. Кроме этого, в планах «Роснано» был и запуск завода по производству солнечных батарей в Иркутске, и в 2005 году начались работы по строительству. Но в марте компания попросила у правительства 2 млрд рублей на приостановку проекта НИТОЛ, так как первоначальные планы разрушило падение цен на кремний, необходимый для солнечных батарей. «Роснано» в деньгах отказали, сославшись на то, что на счетах компании имеются необходимые средства. Однако, как писали «Известия», аналитики сошлись во мнении, что проект лишь временно убыточен, и в долгосрочной перспективе может окупиться.

Всероссийский молодёжный форум «Селигер-2014».

Владимир Путин посетил 10-й Всероссийский молодёжный форум «Селигер-2014». В рамках нынешней смены «Поколение Zнаний» на форум собрались аспиранты и молодые преподаватели истории, политологии, социологии, философии и экономики из регионов России.

Глава государства обсудил с участниками форума актуальные вопросы политической и экономической жизни страны, международные проблемы.

* * *

Стенографический отчёт о встрече с участниками форума «Селигер-2014»

К.РАЗУВАЕВА: Владимир Владимирович, рады Вас приветствовать на пятой смене нашего молодёжного форума «Cелигер».

Этот «Селигер» десятый, юбилейный. И та смена, на которую, собственно, мы Вас очень ждали, эта смена нам кажется достаточно необычной – самой необычной, пожалуй, за эти десять лет. В этом зале собрались 800 преподавателей из ведущих вузов России. Это философы, экономисты, политологи, социологи. Это будущее нашей страны, интеллектуальная элита.

Вам слово. Очень Вас ждали, очень рады Вас видеть.

В.ПУТИН: Добрый день, дорогие друзья!

Спасибо вам за такое приветствие.

Действительно, встречаться с такой аудиторий страшновато немножко потому, что... – потому, что вы знаете почему. (Смех.)

Потому что это такие направления деятельности, которые, безусловно, порождают интерес и к прошлому, и к сегодняшнему, и к будущему. Непросто разговаривать со специалистами, которые знают ответ на то, что такое философия: это наука или это искусство? Не все знают, но философы наверняка могут сказать и, может быть, с нами сегодня и поделятся этим.

Ещё сложнее говорить с историками, которые в состоянии проанализировать всё, что с нашей страной и с миром происходило до сегодняшнего дня и соответственно посмотреть на ретроспективу, посмотреть то, куда и как мы идём и что нам нужно сделать для того, чтобы наш путь был максимально эффективным, привёл нас к целям, которые мы перед собой ставим.

Социологи – это отдельная вообще тема, они вообще всё знают. И знают точно лучше других. Тем не менее это в то же время очень интересная аудитория, которая собралась здесь. Я думаю, что мы сможем и подискутировать, и обменяться своими мнениями по путям развития нашей страны, по её месту в мире.

Безусловно, мне бы было интересно не просто отвечать на ваши вопросы, но и послушать ваше мнение. Это чрезвычайно важно, и это уникальная возможность с такими людьми, как вы, встретиться в таком количестве, в таком составе и откровенно поговорить.

Я бы на этом «фонтан» свой завернул, монолог закончил и предложил бы перейти к непосредственной работе.

А.МАКАРЕНКО: Уважаемый Владимир Владимирович, добрый день! Меня зовут Алексей Макаренко, я представляю Международную высшую школу управления Санкт-Петербургского государственного политехнического университета.

В первую очередь, как члену Совета форума, разрешите мне выразить Вам благодарность за Ваш визит к нам на Селигер.

Владимир Владимирович, несмотря на образовательную тематику нашего форума, мы все активно следим за событиями, происходящими в мире, и многие из этих событий, конечно же, касаются украинского вопроса. Это, в частности, Ваша встреча с Президентом Порошенко в Минске, это заявление Сергея Викторовича Лаврова о намерениях сформировать очередной гуманитарный конвой. Это информация о намерениях ополчения о продолжении гуманитарно-военной операции, а также Ваше недавнее обращение к ополчению с просьбой предоставить гуманитарный коридор во избежание ненужного кровопролития. Также в ряде СМИ появилась информация о возможном обсуждении дальнейшего пакета санкций со стороны западных стран, а также таких событиях, как задержание группы российских военнослужащих на территории Украины. В связи с этим не могли бы Вы, пожалуйста, высказать Вашу оценку текущей ситуации и раскрыть возможные перспективы дальнейшего развития.

Спасибо.

В.ПУТИН: Давайте начнём с наших военнослужащих. Я уже об этом говорил: и на нашей территории оказывались украинские военнослужащие, причём в гораздо большем количестве, один раз 450 человек вышло, другой раз ещё 60, вот совсем недавно ещё 60, и многие с оружием. Были случаи, когда они выходили на нашу территорию и говорили, что они просто заблудились – на бронетехнике, с оружием.

На самом деле это правда, я сейчас говорю серьёзно – я верю, что они заблудились, потому что там же нет маркированной границы. Если идут боевые действия или как наши патрулируют границу, то это вполне возможно. Так что я считаю, что это вопрос технический.

Мы с Петром Алексеевичем Порошенко об этом говорили, и он заверил меня в том, что российские военнослужащие будут переданы России так же, как мы передавали и передаём до сих пор военнослужащих украинской армии.

Более того, вы знаете, мы оказывали им медицинскую помощь, лечили в наших больницах, госпиталях. Поэтому все основания есть надеяться на то, что мы будем взаимно корректны в этом смысле.

Что касается ситуации в целом, она, конечно, гораздо более серьёзная. Мне придётся повториться. Ведь что произошло? Президент Янукович перенёс подписание экономического соглашения с Евросоюзом, поскольку посчитал, что этот документ требует серьёзной доработки. И наши западные партнёры, опираясь на достаточно радикальные, националистически настроенные элементы, совершили государственный переворот. И кто бы мне что ни говорил, мы все с вами это тоже понимаем, дураков-то нет, мы же видели символические пирожки, которые раздавались на Майдане, информационная поддержка, политическая поддержка – это что означает: полное вовлечение и Соединённых Штатов, и европейских стран в этот процесс по смене власти, насильственной, антиконституционной смене власти. А та часть страны, которая с этим не согласилась, она подавляется грубой военной силой с использованием самолётов, артиллерии, систем залпового огня и танков. Если это сегодняшние европейские ценности, то тогда я просто в высшей степени разочарован.

Что происходит дальше? Мы многократно говорили и с руководством Украины, и с руководством Соединённых Штатов, европейских стран – нужно немедленно прекратить братоубийственную войну и сесть за стол переговоров. Ведь что предложило руководство Украины недели три-четыре назад? В одностороннем порядке так красиво всё звучит: прекратили боевые действия. Но сразу же сказали: «Семь дней – тот, кто не сложит оружие, будет уничтожен». Это разве путь к переговорам? Это ультиматум.

Естественно, люди, которые взялись за оружие, а взялись они за оружие, чтобы защитить себя, свою жизнь, своё достоинство, они на эти условия, ясно, не согласились. После этого были возобновлены боевые действия. Сегодня к чему всё пришло: и малые населённые пункты, и крупные города окружены украинской армией, которая прямой наводкой наносит удары по жилым кварталам с целью разрушить инфраструктуру, подавить волю сопротивляющихся и так далее.

Вы знаете, мне это, как ни печально, напоминает события даже Второй мировой войны, когда немецко-фашистские войска окружали наши города – допустим, Ленинград (Вы же из Питера, да?), окружали наши города, в частности Ленинград, и прямой наводкой расстреливали населённые пункты и их жителей. На Невском проспекте, как вы знаете, до сих пор осталась надпись: «Граждане! Будьте внимательны: при артобстреле эта сторона улицы наиболее опасна!» Вы понимаете, к чему пришли? Ужасно, катастрофа! И поэтому я вполне могу понять ополчение юго-востока – Донбасса, Луганска, что они предприняли попытки защитить себя.

Почему они называют эту операцию военно-гуманитарной? В чём смысл сегодняшних действий: отодвинуть от крупных городов артиллерию и системы залпового огня, чтобы они людей не могли убивать. И что мы слышим в ответ от наших западных партнёров – что они не могут этого делать, они должны позволить все себя растерзать, убить, и тогда они будут хорошими? Надо сесть за стол переговоров.

Вы знаете, позиция наших партнёров, она вот к чему сводится, я уже для себя это уяснил: да, надо садиться за стол переговоров, но пока нужно дать властям Украины немножко пострелять – может быть, они быстренько наведут там порядок.

Не получается, надо уже это осознать. И надо заставить украинские власти именно предметно начать эти переговоры, предметно! Не по техническим вопросам, что чрезвычайно важно, конечно, они носят гуманитарный характер: обмен пленными, как они говорят, ещё какие-то вопросы, – надо субстантивно (здесь Лавров к вам приезжал), субстантивно – дипломаты любят употреблять это слово – переговариваться, по существу понять, какие права будут у народа Донбасса, Луганска, всего юго-востока страны. В рамках современных цивилизованных правил должны быть сформулированы законные права и обеспечены законные интересы этих людей. Вот об этом надо говорить. А потом уже легко, я уверен – относительно легко, но всё-таки будут решаться вопросы, связанные с границей, обеспечением безопасности и так далее, и так далее. Важно договориться по сути. По сути не хотят говорить, вот в чём проблема.

Теперь по поводу моего обращения по коридорам. Вы знаете, я видел, конечно, прежде всего, и по средствам массовой информации, и у меня, разумеется, доклады есть наших специальных служб, что происходит, видел реакцию матерей, жён военнослужащих украинской армии, которые оказались в этом окружении. Это трагедия тоже и для них. Именно поэтому я обратился к ополчению Донбасса с целью открыть гуманитарные коридоры, чтобы люди могли выйти. Многие там сидят без воды и пищи уже несколько дней, боеприпасы кончились. Дайте им возможность уйти.

Последняя информация такая. Руководство, командование украинской армии приняло решение не выпускать их из этого «котла», а предпринимают попытки раздвинуть силы ополчения и выйти с боем. Я думаю, что это колоссальная ошибка, которая приведёт к большим человеческим жертвам, это ужасно.

А теперь по сути. Вообще это огромная трагедия, до которой мы дошли, – столкновения на Украине. Вот люди, которые имеют свои собственные взгляды, здесь историков очень много, на историю нашей страны, могут поспорить, но мне кажется, что русский и украинский народ – это практически один народ, вот кто бы чего ни говорил. Вы меня поправите, конечно, но смотрите. У нас ведь не было русского народа когда-то – были славянские племена. Сколько их там было – 16, 32, по-разному считают: славяне, древляне и так далее. После крещения Руси – кстати, сначала сам Владимир крестился в Херсонесе, так что в этом смысле и Крым для нас святое место, а уже потом пришёл в Киев и там начал крестить всю Русь, – после этого начала складываться русская нация, но она изначально складывалась как многонациональная. Те люди, которые проживали тогда на сегодняшней территории Украины, иначе как русскими никогда себя и не называли. Да, конечно, есть Галичина, есть территории, которые примыкают к Западу, к Западной Европе. У них естественным образом складывались особые отношения с католическим миром, естественным образом складывались отношения со своими соседями, там взаимное проникновение языков и культур. Но они не должны навязывать свои взгляды всему народу Украины.

Я о чём хочу сказать: о том, что считаю, что в принципе то, что происходит сегодня на Украине, – это наша огромная общая трагедия. И нужно сделать всё для того, чтобы она прекратилась как можно быстрее.

Р.БАКАЕВ: Добрый день, уважаемый Владимир Владимирович! Меня зовут Бакаев Руслан, я представляю Республику Башкортостан.

У меня вопрос как у молодого преподавателя. Общаясь с представителями Министерства образования, мы пришли к пониманию того, что Министерство образования не обладает корректной информацией о размере заработной платы. Методологию расчёта можно обозначить как «среднестатистическое по больнице». Соответственно у нас возникает предложение, мы просим его рассмотреть, о том, чтобы экономически расчёт наших зарплат шёл с учётом специфики преподавателей, то есть молодой ли это преподаватель, остепенённый и так далее.

Но, даже если профильные министерства будут знать реальный размер наших зарплат, это не решит, на наш взгляд, проблемы, связанные с насущными потребностями, такими как приобретение квартиры, создание или расширение семьи.

В связи с этим у нас также есть несколько предложений, которые мы бы хотели обсудить с Вами, – о льготном предоставлении жилья молодым преподавателям и специалистам, а также о грантовой поддержке или иной поддержке их исследований. Потому что преподаватели и молодые учёные не хотят получать всё в подарок – мы хотим работать на благо нашей Родины, мы хотели просто своей работой в то же время обеспечить себя.

Спасибо Вам огромное.

В.ПУТИН: Конечно, нам всем хочется жить лучше и законным образом зарабатывать больше, иметь больше возможностей. И, разумеется, всё, что мы делаем, нацелено, прежде всего, на это – на повышение уровня жизни наших граждан вообще и преподавателей, научных работников, в частности.

Что с заработными платами? Вы знаете, что мы приняли решение, я в своих майских указах уже позапрошлого года это прописал, и там большая программа, связанная с повышением уровня доходов преподавателей и школ, и вузов, в том числе и молодых преподавателей. Наверное, этого недостаточно, и я сейчас тоже буду опираться на данные того же Министерства образования и на данные наших статистических ведомств.

Средняя заработная плата преподавателей вузов в стране практически во всех субъектах Федерации выше, чем средняя по экономике: она составляет 144 процента. Это не значит, что это везде одно и то же. Это значит, что это средняя, как сейчас модно говорить, «по больнице»: где-то есть 144, где-то это чуть больше, а где-то совсем низко. Это зависит от очень многих факторов. И мы, конечно, должны будем анализировать всё, что происходит, в том числе и с вашей помощью. Мне очень приятно, что вы встречались с Минобрнауки. Кто приезжал – Министр?

Р.БАКАЕВ: Третьяк.

В.ПУТИН: Ну вот. Тем не менее это руководство Министерства, и они должны слышать от вас, что в этой сфере происходит, так же как, допустим, в сфере здравоохранения. Мне говорят, что мы добиваемся качественных показателей, а люди, которые работают в сфере, говорят: «Нет, это так, но только с учётом того, что мы работаем сверхурочно, берём дополнительную работу и так далее». Но это вопрос критерия и честного разговора с людьми, что власть считает достижением определённого уровня, а чего люди ждут. Нужно тогда ясно и чётко формулировать, чтобы было понятно, чтобы никто не чувствовал, что власть кого-то надувает. Но мы, безусловно, будем совершенствовать систему денежного обеспечения преподавателей, в том числе молодых.

Знаю, что один из самых сложных, тяжёлых вопросов – это льготное жильё, приобретение. Во многих субъектах Федерации, а это задача субъекта Федерации – обеспечение льготным жильём при определённой поддержке со стороны федерального центра, которую мы постоянно предоставляем, определить приоритеты и сделать программы предоставления жилья молодым специалистам, в том числе и преподавателям.

Мне кажется, что в Башкортостане… Вы из Башкирии?

Р.БАКАЕВ: Да.

В.ПУТИН: Там такие программы есть. Вопрос в их расширении. И они решаются по-разному, но всё практически сводится к одному, к чему: льготирование первого взноса, снижение, затем сокращение платежей после рождения первого и последующего детей и так далее. Мы, конечно, будем эту программу расширять.

И в этой связи что хотел бы сказать – но я должен, знаете, я привык говорить по-честному и хочу, чтобы вы тоже услышали: у нас темпы повышения доходов населения в стране выше, чем темпы производительности труда. Здесь есть экономисты, и они должны сказать, что это означает. Если мы будем дальше идти по этому пути, то мы вообще экономику заведём в тупик, это путь в никуда, ну что это!

Это не значит, что ничего не надо делать, не значит, что не нужно повышать денежное довольствие, как в армии говорят, преподавателей. Нужно это делать, но нужно делать это параллельно с проведением определённых системных изменений.

У вас сколько студентов приходится на одного преподавателя?

Р.БАКАЕВ: Сложно сказать.

В.ПУТИН: Сложно. Я не хочу Вас, Руслан, мучить этими вопросами – я пришёл для того, чтобы вы меня помучили, но хочу сказать, что это серьёзный вопрос. Системные, структурные изменения в социальных отраслях, если их проводить бездумно, они могут быть болезненными, но если проводить это аккуратно, взвешенно, главное – последовательно, то это будет людьми понято и приведёт к повышению уровня доходов преподавательского состава.

Это касается и ненужных площадей, которые приходится отапливать и за которые приходится платить; это касается земельных участков, которые часто не нужны; это касается технического персонала; это касается количества студентов на одного преподавателя. Я должен вам сказать, что система образования с достаточно большим тормозом, так же как и другие социальные сферы. Все привыкли просто получать: дай, дай, дай, но мало кто хочет меняться, а нужно это делать. Это мы должны понимать и целенаправленно работать в этом отношении.

Наконец, это грантовая поддержка. Практически вся грантовая система, которая создавалась и которая функционирует, часть программ завершена, в том числе программа, как она там называлась, действовала до прошлого года по поддержке как раз молодых преподавателей.

РЕПЛИКА: Управленческие кадры.

В.ПУТИН: Да, управленческие и преподавательские кадры. Она была рассчитана прежде всего на молодых преподавателей и молодых исследователей. И вот в прошлом году мы создали Фонд российской науки, все его грантовые программы (он создан именно для проведения грантовых программ, так что хотя бы в этом смысле мы как бы действуем в том направлении, которое Вы предлагаете развивать), вся его грантовая работа нацелена прежде всего на молодых преподавателей, молодых исследователей.

Я боюсь ошибиться в цифрах, но там примерно на молодых преподавателей свыше 80 процентов грантов предусмотрено и на молодых руководителей проекта. Молодые считаются там до 35 лет, и молодые руководители проектов, доктора наук – это где-то до 40 лет. Так что в этом отношении мы действуем и будем наполнять этот Фонд российской науки, конечно, необходимыми для них ресурсами.

Е.КРЮЧКОВА: Добрый день! Крючкова Елена, Нижегородский государственный университет имени Лобачевского.

Наш вопрос заключается в следующем. Известно, что сегодня Арктика представляет собой один из важнейших регионов в мире, поскольку там сосредоточены основные стратегические ресурсы. И в то же время Арктика является регионом геостратегических интересов России, поскольку речь идёт о развитии Северного морского пути, развитии сухопутных территорий, развитии технологий в целом, о разработке, естественно, ресурсов и в то же время сохранении устойчивости экологической системы. На наш взгляд, Арктику можно отнести, наверное, к национальному проекту России. И в связи с этим вопрос: скажите, пожалуйста, как будут развиваться территории Арктической зоны и возможно ли выделение этих территорий либо части территорий Арктической зоны в отдельный регион России федерального подчинения?

Если можно, позвольте высказать просьбу от нижегородской делегации – получить возможность сфотографироваться с Вами после встречи. Спасибо.

В.ПУТИН: По поводу Арктики – важнейший регион России. Вообще у нас страна самая большая в мире по территории. Вы знаете об этом, даже после развала Советского Союза, который был таким супергигантом, всё равно сегодняшняя Россия – самая большая страна в мире по территории, но при этом 70 процентов нашей территории относится к северным или к территориям Крайнего Севера, мы должны это понимать.

Что касается Арктики, то это особый регион: он не только суровый, но он очень перспективный. Когда-то Ломоносов говорил, что Россия будет прирастать Сибирью, – на самом деле так оно и происходит, но и Арктикой точно будет прирастать. И не только потому, что там огромные, глобальные, я бы сказал – общепланетарные запасы минерального сырья, речь идёт о газе, о нефти и о металлах, – ещё и потому, что это исключительно удобный регион для развития транспортной инфраструктуры.

Вот Северной морской путь, который мы начали возрождать, вы наверняка читали об этом много раз и сами, наверное, студентам об этом говорите, он будет достаточно мощным конкурентом всем существующим транспортным артериям, которые призваны минимизировать расходы бизнеса при транспортировке товаров.

Арктика играет для нас очень важную роль с точки зрения обеспечения нашей безопасности, потому что – к сожалению, это так – там сосредоточены ударные подводные лодки Соединённых Штатов, недалеко от берегов Норвегии, подлётное время до Москвы ракет с этих лодок – 15–16 минут, напомню об этом.

Но там и наш флот, значительная часть нашего подводного флота. И, вы знаете, сегодня достаточно легко следить за лодками, но, если они уходят под льды Арктики, их не видно. Это большая проблема для тех, кто должен за ними следить. В общем, в Арктике такое сосредоточение наших интересов.

И, конечно, мы должны больше внимания уделить и вопросам развития Арктики, и укреплению там наших позиций. Мы это сейчас и делаем, если вы заметили. Это касается и наших планов строительства атомного ледокольного флота, это касается наших планов возврата на отдельные территории, в том числе и острова: возврата и экономического, и военного.

И вот совсем недавно, я надеюсь, вы это видели, была осуществлена высадка туда военного десанта – мирного, но военного. Это наша территория, мы будем возрождать там всю эту военную инфраструктуру, инфраструктуру МЧС, в том числе и потому, что нам нужно обеспечить безопасность прохождения конвоев из судов и торговых путей, а не для того, чтобы с кем-то там воевать и конфронтировать.

Многие воспринимают нашу активность как-то настороженно, пугаются этой активности. Мы уже много раз говорили, что мы будем действовать исключительно в рамках международного права. Мы всегда так действовали и так намерены действовать в будущем. Там много интересов других государств. Мы будем учитывать эти интересы и добиваться приемлемых компромиссов – безусловно, отстаивая свои собственные интересы.

Теперь по поводу территориально-административного деления, организации работы на этих территориях. У нас федеративное государство, у нас те или иные территории все погружены в субъекты Российской Федерации, которые обладают определёнными правами по управлению этими территориями. Есть часть функций, которая закреплена за федеральными органами власти, а часть функций закреплена за региональным и местным самоуправлением. Конечно, в отдельных случаях, там, где требуется особое внимание, мы создаём… Да, кстати говоря, в некоторых странах, несмотря на их федеративное устройство, часть территорий выделяется в прямое федеральное подчинение. Такая практика в мире есть, это правда. По большому счёту и нам ничего не мешает это сделать, но таких планов у нас пока нет.

Вот смотрите, мы организовали сейчас несколько региональных министерств, которые занимаются развитием территорий: это по Дальнему Востоку, это по Северному Кавказу, это по Крыму и Севастополю. Мы ещё должны понять, как это работает, надо это осознать на практике. Уже сейчас, когда всё это заработало, некоторые специалисты нам говорят: было бы лучше, если бы в каждом министерстве были на уровне заместителей, прямо назначены заместители по тем или иным территориям, тогда, может быть, даже эффективнее было бы работать. Потому что министерство региональное создано, но оно для того, чтобы что-то решить, оно должно побежать в Минфин, побежать в Минэкономразвития. Но пока ещё рано делать какие-то окончательные выводы, надо посмотреть, как это будет функционировать по всем территориям.

Кроме того, некоторые вещи социального характера, даже по использованию природных ресурсов, так или иначе обязательно нужно согласовывать с теми людьми, которые проживают на территориях. Вот, например, вопросы экологии: при соблюдении экологических требований при добыче сырья, в том числе углеводородного сырья на этих северных территориях, – эта добыча и эта работа должна проводиться таким образом, чтобы не нарушать естественного образа жизни и хозяйственного, естественного, сложившегося столетиями уклада жизни и экономической деятельности местного населения. Вот можно ли так это всё тонко отрегулировать из Москвы, я не знаю, не уверен. Но то, что Вы предложили, имеет определённый смысл, будем спокойно смотреть, как у нас идёт эта работа, пока таких планов нет.

Е.ЧЕРНОВ: Добрый день, Владимир Владимирович! Чернов Евгений, Поволжский институт управления, город Саратов, кандидат политических наук.

Первые дни на Селигере у нас были посвящены политике. Наша политическая система за последние 2,5 года претерпела довольно-таки значительные изменения: это новый закон о выборах в Государственную Думу Российской Федерации, возвращение к прямым выборам губернаторов. Можно ли от Вас, Владимир Владимирович, услышать, что всё-таки фундамент в политической системе у нас заложен и скорректирован – и в дальнейшем будут происходить незначительные всего лишь изменения?

В.ПУТИН: Заложен ли у нас фундамент политической системы? А Бог его знает. Сейчас скажу почему. Потому что только практика, как известно, критерий истины, и мы должны будем посмотреть, как то, что создано, реально работает в жизни. И вот жизнь нам покажет: то, что мы создали, оно соответствует сегодняшнему уровню развития нашего общества, нашего государства? Но, на мой взгляд, основные несущие каркасы созданы. Знаете, у нас такая своеобразная страна: мы то заставляем бояр бороды отращивать, то рубим бороды, то отращивать заставляем, то опять рубим. С чем это связно? Это и в экономике так же.

Смотрите, когда наступают кризисные явления в экономике и отдельных стран, и мировой экономике, сразу поднимается уровень государственного регулирования, и все начинают говорить, что, да, без этого невозможно, государство должно взять это, взять то. Как только экономика из кризиса выходит, говорят: нет, это вериги, это цепи, которые не дают двигаться вперёд, – государственное регулирование; законы рынка сами всё отрегулируют. И пошло такое либеральное направление, которое действительно помогает быстрее развиваться, но быстрее накапливаются и неизбежно кризисные явления, а потом опять востребованы элементы государственного регулирования.

Вот так же и в устройстве общества, государства. Мы не можем, конечно, всё время опираться только на старый багаж, хотя всегда должны исходить из наших традиционных ценностей: они не должны нам мешать идти вперёд, мы должны смотреть, в каком состоянии общество находится. В своё время, скажем – в советское, был период достаточно бурного расцвета, несмотря на всю критику советского периода, и экономики, и укрепления государства. Что бы кто ни говорил по поводу жертв в ходе Второй мировой войны, Отечественной войны, но мы всё-таки победили. Ведь, понимаете, дело в том, что можно как угодно ругать и военачальников, и Сталина, а кто может утверждать, что по-другому было возможно выиграть? Хотя то, что Сталин – тиран, и лагеря, и культ личности, этого никто не отрицает, просто нужно на проблему смотреть со всех сторон.

И ясно стало, что на каком-то этапе развития вот эта однопартийная система, доминирование одной, в данном случае коммунистической, партии, она совершенно не отвечает уровню развития нашего общества, является стопором для развития государства. Собственно говоря, в значительной степени это привело и к коллапсу Советского Союза, к его развалу и в экономике, и в политике.

Вот сегодня у нас многопартийная система. Её, конечно, критикуют, говорят о том, что у нас реальной оппозиции нет. Я не согласен с этим, полностью не согласен: у нас реально многопартийная система. Есть парламентские партии, и они ведут себя достаточно жёстко в ходе избирательных кампаний, когда чувствуют, что у них есть шанс.

Посмотрите на избирательную кампанию 2012 года. Это что, была какая-то такая игра в поддавки, что ли? Да нет, конечно. Непредвзятый наблюдатель вполне в состоянии был убедиться в том, что это идёт жёсткая межпартийная борьба. Да, когда прошли эти выборы, – это везде так происходит: выборы прошли, ясно, что вот за это уже бороться бессмысленно, – идёт борьба по другим направлениям. И эти четыре парламентские партии у нас, они вполне сложившиеся, имеют свою точку зрения и на развитие экономики, социальной сферы и всего государства в целом.

Мы либерализовали вообще партийную деятельность. У нас уже, дай бог памяти, по-моему, 70 с лишним внепарламентских партий зарегистрировано. Многие из них приняли участие в выборах прошлого года, в выборах губернаторов и в выборах в законодательные собрания. Не все смогли выставить своих кандидатов. Но в этом году выборов, допустим, губернаторских будет ещё больше. В прошлом году их было шесть или восемь – восемь, по-моему, а в этом году будет 30, и практически все выставляют своих кандидатов.

Да, мы вынуждены были ввести определённые правила, которые, как сито, что ли, допускали бы эти политические партии в политическую жизнь страны. На самом деле эта система реализована практически во всех государствах, практически во всех, посмотрите любую европейскую страну. Иначе просто гражданам невозможно разобраться в этих многочисленных партиях, которые выставляют своих кандидатов. Там целые «портянки», огромные – человек пришёл, он даже не может всё прочитать сразу.

Поэтому нужно, чтобы либо партия уже имела успех на предыдущих выборах и чтобы люди её знали, либо собрала определённое количество подписей граждан. Ну, есть и другие механизмы. Поэтому в целом я считаю, что как бы основы современной политической системы для России созданы. Это, конечно, не значит, что они являются такими железобетонными и неживыми.

Жизнь ставит перед нами новые задачи и должна заставлять нас реагировать на это. И мы, конечно, можем и будем это делать. Но в современном обществе, конечно, это должно проходить в режиме прямого контакта с самим обществом, и современные информационные технологии позволяют это делать. Вот вы знаете, что мы ввели практику использования интернета, допустим, при законодательных инициативах, при выдвижении законодательных инициатив. Вот эти инструменты, конечно, будем внедрять и шире использовать.

А можно мне про дзюдо, задайте один вопрос про дзюдо?

Д.ДОЗБОРОВ: Город Волгодонск, Ростовская область, Денис Дозборов. В частности, про дзюдо и самбо, с чего я хотел начать. С 2010 года в городе Волгодонске по утрам, реализуя наш проект, все дети делают зарядку. Хотелось бы в принципе, чтобы во всей России её делали утром перед учебным процессом.

Но дело не в этом. Дело в том, что сегодня третьим уроком физкультуры, его ввели как инновационный, насколько я понимаю, и мы сегодня готовим с управлением образования города, чтобы ввести третьим уроком физкультуры самбо и дзюдо для мальчиков, а для девочек – допустим, йога, фитнес, спортивные танцы, кулинария, диетология в целом. Чтобы были направления…

В.ПУТИН: Из всех искусств для нас важнейшим является кулинарное искусство, а здесь из всех видов спорта кулинария – самый лучший спорт. (Смех.)

Д.ДОЗБОРОВ: В Челябинске сейчас проходит чемпионат мира по дзюдо. Вопрос в чём? Мы занимаемся сегодня этим видом спорта, ведь самбо – это наш вообще русский вид спорта, – негде заниматься нам. В 1990-е годы были распроданы либо каким-то образом переданы спортивные заведения под ночные клубы, под магазины, под всякое разное.

Сегодня государство пытается вернуть это направление и построить за государственные средства именно спорткомплексы. В чём вопрос? В том, что, возможно ли, может быть, покопаться в тех документах, когда их передавали, в 1990-е годы, – может быть, каким-то нецеленаправленным способом им передали.

В.ПУТИН: И отобрать.

Д.ДОЗБОРОВ: Отобрать и вернуть – да, чтобы ребята могли заниматься самбо, дзюдо, нашим видом спорта. Вот это одно.

И второй вопрос. В 2010 году город Волгодонск остался без воды на три дня, это связано было с тем, что у нас был упадок большой воды в Цимлянском водохранилище. Выделяются ли какие-то средства на чистку, там сине-зелёные водоросли были? Мы слышали, что в 2016 году какая-то программа будет, чтобы этот бассейн как-то реанимировать, ведь срок службы ему 50 лет.

Спасибо. Два вопроса: самбо и Цимлянское.

В.ПУТИН: Что касается воды, то существует программа по развитию соответствующих сооружений, систем по их своевременному ремонту, по реконструкции. Я сейчас не берусь сказать, просто всё помнить невозможно. Что касается вот конкретного этого случая, я помню про то, что Вы сказали, это я помню и знаю, и тогда были даны соответствующие поручения на будущее. Но я Вам обещаю, что я проверю, как они исполняются, потому что это та сфера, за которой постоянно надо следить.

Что касается спорта, всё-таки кулинария – это не совсем спорт, правда? Это может быть соревнованием, но на спорт это не похоже.

РЕПЛИКА: (Без микрофона.)

В.ПУТИН: Согласен, непосредственно спорт. Это касается не только спорта. К сожалению, в 1990-е, даже в начале 2000-х годов очень многие объекты социального назначения, спортивные и детские сады, и другие учреждения передавались бизнесу; кстати, и в области культуры многие объекты ушли в бизнес. Вернуть государству их достаточно сложно, особенно если они дважды-трижды перепроданы.

Есть такое понятие в праве, как добросовестный приобретатель. Даже если изначально были какие-то нарушения, то потом они дважды-трижды перепроданы, и люди уже не знают, что изначально были какие-то нарушения, они не должны нести за это какой-то ответственности.

Тем не менее там, где это возможно и целесообразно, муниципалитеты, регионы идут по этому пути. Я знаю такие положительные, сказал бы, примеры возврата этого имущества, скажем, под цели детских садов. Но этого не должно быть. К сожалению, это было бы неправильно, мне кажется, если бы мы начали сейчас всё отбирать.

Знаете, мы так можем зайти и выйти на отбор вообще всего, что было приватизировано в 1990-е годы. Даже если там что-то было сделано не так, но сейчас, если мы начнём опять передел, это приведёт к такому хаосу в экономике, нам мало не покажется. И вместо достижения благородных, казалось бы, целей мы получим негативный эффект. Но это не значит, что ни муниципалитеты, ни регионы, ни государство в целом не должны развивать спорт, и прежде всего, конечно, нужно развивать детский, юношеский спорт, массовый спорт.

Борьба вообще – это традиционный вид спорта многих народов России, практически у всех народов борьба всегда была в почёте. Дзюдо с 1960 или с 1962 года – это олимпийский вид спорта, поэтому и наши самбисты, и ваш покорный слуга когда-то переориентировались на дзюдо.

Но самбо – это наш, отечественный вид спорта, советско-российский, и, конечно, это очень интересный вид единоборства: есть и боевой раздел, есть и спортивный раздел. И многие знают, наверное, что это переводится, как «самооборона без оружия». Но дело даже не в самообороне – дело в том, что это развивает человека, укрепляет его здоровье, характер формирует. Нужно на муниципальном уровне и на региональном уделять этому больше внимание.

Я сейчас не буду перечислять всё, что мы сделали в последнее время, – я думаю, что вы со мной согласитесь, по направлению развития спорта, физкультуры сделано за последнее время очень много. Даже эти крупные соревнования, которые мы проводим: чемпионаты мира, Европы, сейчас чемпионат мира в Челябинске по дзюдо проходит и Олимпийские игры в Сочи проведены, будущий чемпионат мира по футболу – это всё делается не только для того, чтобы закрепиться на каких-то уровнях, мировых рейтингах и удовлетворить свои амбиции, хотя и это тоже, между прочим, важно, но прежде всего для того, чтобы подтолкнуть молодых людей, да и людей разных возрастов к занятиям спортом. Вкладывать деньги в спорт эффективнее, чем тратить потом деньги на таблетки, это всем хорошо известно. Мы будем к этому идти. И я вас хочу заверить, что будем подталкивать и муниципалитеты, и региональные органы власти для того, чтобы развивать все наши виды спорта, традиционные прежде всего, в том числе и самбо.

Е.МИТЯГИНА: Владимир Владимирович, здравствуйте! Вятский государственный гуманитарный университет, город Киров.

В последнее время, Владимир Владимирович, очень модно проводить всевозможные рейтинги. И мы здесь уже семь дней находимся, очень многие из нас являются социологами, и мы позволили себе провести такой небольшой рейтинг, который касается упоминания Вас спикерами, которые читали нам лекции, – положительных, отрицательных упоминаний. И результаты нашего небольшого исследования следующие. Самое большое количество упоминаний, это шесть раз, одним из спикеров. Свыше 40 раз – вообще все спикеры Вас упомянули в своих выступлениях. Сразу можно сказать, что все эти упоминания были положительного характера. Критики в Ваш адрес на форуме от спикеров не прозвучало.

В.ПУТИН: Вы только что сказали, я даже записал: были положительные, были отрицательные упоминания. И потом сказали, что отрицательных не было, – Вы определитесь, были или нет?

Е.МИТЯГИНА: Владимир Владимирович, это была изначальная цель. То есть, как объективные социологи, мы должны были – и положительные, и отрицательные. Но, к сожалению, до сегодняшнего дня мы не успели – нет, я имею в виду к счастью.

В.ПУТИН: Недоработка властей: надо было сбалансировать эти упоминания. Недоработка организаторов.

Е.МИТЯГИНА: Владимир Владимирович, в связи с этим у нас вопрос от городов Кирова, Новосибирска и Калининграда, то есть эта группа учёных работала над этим, – вопрос: как Вы вообще относитесь к рейтингам, как Вы относитесь к своим высоким рейтингам сегодня – российским, мировым рейтингам, не боитесь ли Вы таких рейтингов? Конечно же, как Вы относитесь к результатам нашего скромного социологического исследования?

Спасибо.

В.ПУТИН: Россия такая страна, которая ничего не боится, но всегда анализирует объективно всё, что происходит внутри и вокруг неё и соответствующим образом выстраивает свою работу. Это в полной мере относится и к людям, к любым гражданам нашей страны, относится и ко мне. Вы знаете, люди, которые занимаются моим делом или таким, как я, они должны знать об этом, они должны это учитывать, конечно, но они не должны никогда на это ориентироваться. И я никогда на это не ориентируюсь.

Вы знаете, основной критерий, который позволяет добиться успеха, он в чём заключается: у человека должно быть собственное внутреннее глубокое убеждение в правоте того, что он делает. Если это что-то, что в общественном сознании ещё не получило положительной оценки, задача заключается не в том, чтобы подстроиться под общее мнение, – задача заключается в том, чтобы его честно и открыто объяснить. Вот это чрезвычайно важно: если люди увидят, что руководитель региона, муниципалитета, государства уверен в своей правоте, он честен, открыт, то, я вас уверяю, я сталкивался с этим многократно, люди проникаются доверием и начинают поддерживать, это чрезвычайно важная вещь.

И даже если на каком-то среднесрочном этапе это не отражается на рейтингах, но если всё-таки ошибки нет, если мы идём по правильному пути, то правильная, принципиальная позиция всегда окупается сторицей, люди это понимают и поддерживают. Вот я так и стараюсь работать.

Т.ВИШНЕВСКИЙ: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

У нас вопрос от Татарстана, от Казани. Меня зовут Вишневский Тимур, я из Казанского (Приволжского) федерального университета. Вопрос у нас такой. Как Вы, безусловно, знаете, в Республике Татарстан пропорционально проживает татарское и русское население. Сам я из смешанной русско-татарской семьи. В связи с этим вопрос, так сказать, о наболевшем.

Республика Татарстан – это, насколько я знаю, последняя национальная республика России, в которой сохраняется институт президентства. Вопрос у нас такой: как так, у одного гражданина Российской Федерации один Президент, то есть Президент Российской Федерации, а у нас президентов два – Президент Российской Федерации и Президент Республики Татарстан? Вопрос заключается в следующем: как Вы считаете, будет ли в кратчайшие сроки установлен единый институт президентствования в стране, и как Вы видите ближайшее будущее федерального устройства России?

Спасибо.

В.ПУТИН: Что касается федеративного устройства страны, я уже отчасти ответил на этот вопрос, когда мы обсуждали проблемы Арктики: я считаю, что это очень важная и сущностная составляющая нашей государственности – федеративное устройство, потому что оно позволяет нам лучше учитывать интересы всех граждан страны, где бы они ни проживали, учитывать их национальные, исторические, религиозные, культурные особенности. В этой связи и именно поэтому у нас достаточно большие полномочия у регионов Российской Федерации, особенно в этих сферах, которые я только что назвал. Кстати говоря, наши украинские партнёры почему-то, я не знаю, так боятся федерализации. Это их выбор, мы, разумеется, ни в коем случае не будем вмешиваться. Стран с федеративным устройством полно в мире: Россия, США, Бразилия, Германия… Смысл в том, чтобы дать возможность людям, которые проживают на разных территориях, у которых есть существенные особенности в тех сферах, которые я назвал, дать им возможность жить полноценной жизнью. Я считаю, что мы должны укреплять федерализм в нашей стране.

Что касается Татарстана и того, что в Татарстане высшая государственная должность в субъекте Федерации называется «Президент», это никак не влияет на то, что Татарстан является полноценным субъектом Российской Федерации. Это по нашему законодательству дело самого субъекта Федерации, как выстроить эту систему и как назвать высшее должностное лицо.

Должен отметить, что и прежний Президент Татарстана Минтимер Шаймиев, и ныне действующий Президент, они в прямом и в высшем смысле этого слова государственники и полноценные граждане Российской Федерации, и не просто граждане Российской Федерации – они патриоты России. И мы это с вами, надеюсь, почувствовали в период развития крымских событий, когда ныне действующий Президент Татарстана неоднократно выезжал в Крым, встречался с крымско-татарскими представителями, говорил о том, как устроена жизнь в Российской Федерации одного из титульных народов России, как татары. Ведь у вас в Татарстане, по-моему, меньше 3 миллионов татар проживает – где-то 2,5, около 3, а ещё 2,5, почти 3 миллиона проживает на других территориях Российской Федерации. И наша цель заключается в том, чтобы все люди, где бы они ни проживали и какой бы национальности ни были, чувствовали себя полноценными гражданами России и пользовались бы одинаковыми правами.

Но есть, повторяю, и определённые особенности, и они должны учитываться в ходе развития федерализма. Как назвать высшее должностное лицо – это, прежде всего, ваше дело, дело тех граждан России, которые проживают в Республике Татарстан.

М.САБИТОВ: Добрый день! Спасибо большое. Марат Сабитов, город Уфа, тоже Республика Башкортостан.

Спасибо Вам. У меня вопрос такой, даже два. Вы затронули тему про оппозицию, я читал Ваше Послание Федеральному Собранию, там Вы говорили, что надо строить национально ориентированную оппозицию – национально ориентированная оппозиция, что надо строить её, чтобы она была. Вопрос такой: есть ли она сейчас, появилась ли эта национально ориентированная оппозиция? Если её нет, то как её строить, как она должна появиться? Это первый вопрос.

Второй вопрос я сразу хочу задать про Сибирь, про развитие Сибири, что и Ломоносов, и Вы говорили, что Россия будет развиваться Сибирью. Такой вопрос: у нас в Уфе в 2015 году будет проходить ШОС БРИКС. Это дало то, что у нас в Уфе строится инфраструктура, то есть строятся гостиницы, то есть даёт толчок, потому что были выделены федеральные ресурсы, республиканские и частные инвестиции тоже пошли. Поэтому такой вопрос, не скажут ли москвичи спасибо, если столицу России перевести, например, в Сибирь, чтобы она больший толчок получила? То есть и пробки исчезнут, и территории развитие получат.

Спасибо.

В.ПУТИН: Давайте начнём с последнего. В жизни, в истории каждого народа есть определённые символы, которые являются объединительными. Москва – один из таких символов. Но это совсем не значит, что нужно все центральные ресурсы концентрировать именно в Москве. Возьмите наших немецких соседей: конституционный суд у них в Карлсруэ находится, вообще вся судебная система, по-моему. Вот и мы сейчас делаем, мы Конституционный Суд уже перенесли в Петербург, планируем перенести туда и Верховный Суд, который объединили с Высшим Арбитражным Судом.

Я считаю возможным и правильным часть каких-то федеральных центральных органов власти перенести и в Сибирь. Допустим, Красноярск является подходящим, на мой взгляд, для этого местом, потому что это географический центр нашей страны. Примерно от него столько же до Владивостока, сколько и до Москвы. Сейчас у нас в связи с Крымом географический центр немножко изменился, но это уже мелочи, детали. А так крупный город, миллионник, развитая инфраструктура, аэропорт хороший, шикарная природа, замечательные люди. Вот в этом отношении нужно думать. Так же как некоторые, допустим, крупнейшие российские компании, чего они все расселись в Москве – пускай на территориях тоже работают. От этого доходы региональных и местных бюджетов увеличатся. Просто прилипли к Москве, здесь же традиционно так сложилось, – и выдавить их с московских улиц достаточно сложно. Но в этом направлении мы постепенно будем работать, это я вам обещаю.

Теперь по поводу национально ориентированной оппозиции, есть ли она. Есть, конечно, есть. Я говорил про парламентские партии. Посмотрите, как жёстко шла борьба в ходе избирательной президентской кампании 2012 года, я уже об этом говорил, – и жёстко, и абсолютно бескомпромиссно, даже иногда и не очень прилично, мне кажется, но тем не менее. И как люди объединились все вокруг крымских событий, когда все почувствовали и поняли, что мы правы.

Мы должны восстанавливать историческую справедливость, которая была нарушена с передачей – с незаконной передачей, я хочу подчеркнуть, – Крыма Украине. Почему незаконной? Потому что даже по советским законам нужно было принять решение верховных советов республик. Не было это сделано, президиумами всё решили. Но даже дело не в этом, а дело ещё в том, что нам нужно было защитить наших соотечественников, которые там проживают.

Вот теперь, по-моему, всем понятно, когда мы смотрим на события в Донбассе, в Луганске, в Одессе, теперь нам всем понятно, что было бы с Крымом, если бы мы соответствующие меры не приняли для того, чтобы обеспечить свободное волеизъявление людей. Мы его не аннексировали, не забирали – мы дали людям возможность высказаться и принять решение и с уважением к этому решению отнеслись. Мы их защитили, я считаю. И вот это всё нас действительно сильно объединило, в том числе и оппозиционные партии, которые к действующей власти относятся достаточно критично, критично оценивая и в сфере политики действия власти, и в сфере экономики. Так что национально ориентированная оппозиция у нас есть.

Есть и так называемая несистемная оппозиция, но это тоже не единое целое, там тоже разные люди есть: есть люди, которые настроены патриотично, а есть люди, которые, как бы это ни было обидно слышать части, может быть, даже этой аудитории, для людей, которые левых взглядов придерживаются, – вот большевики в ходе Первой мировой войны желали поражения своему Отечеству, и, когда героические русские солдаты и офицеры проливали кровь на фронтах Первой мировой войны, кто-то раскачивал Россию изнутри и докачался до того, что Россия как государство рухнула и объявила себя проигравшей – проигравшей стране. Чушь, бред, но это случилось, это полное предательство национальных интересов! Такие люди есть у нас и сегодня. Ну, что же делать? Без этого, к сожалению, ни одно общество не обходится. Но я всё-таки исхожу из того, что фундаментальные основы жизнеспособности нашего государства никогда не вытолкнут таких людей на передовые позиции в государстве.

А.САЗОНОВА: Добрый день, Владимир Владимирович!

Меня зовут Сазонова Анна, я и мои коллеги представляем РУДН, университет дружбы народов.

В.ПУТИН: Имени Патриса Лумумбы?

А.САЗОНОВА: Да, бывший, сейчас он по-другому называется.

Сегодня не смолкают разговоры по поводу национализма на Украине. Но нас беспокоит и другая ситуация, связанная с ростом националистических настроений в Казахстане, в частности на юге страны. На наш взгляд, сдерживающим фактором данного явления является действующий Президент господин Назарбаев. Также существуют трудности с адекватным восприятием российской политической риторики казахами. В частности, можем это видеть в интернете, в деятельности общественных организаций и при личном общении. Вопрос: стоит ли нам ожидать развития украинского сценария в случае, если господин Назарбаев покинет пост Президента? Есть ли стратегия по работе в данном направлении? У нас есть предложения, хотели бы присоединиться, если, конечно, это возможно. И каковы перспективы евразийской интеграции?

И немного от меня: Вы очень хорошо выглядите, Вам очень идёт кардиган.

Спасибо большое.

В.ПУТИН: Вот это кардиган называется? (Смех.) Хорошо, спасибо за комплимент.

Я хочу сказать по поводу Казахстана. Казахстан – это наиболее близкий нам стратегический союзник и партнёр. Во-первых, Президент Назарбаев жив, здоров, слава Богу, и никуда пока не собирается, но, естественно, как человек очень опытный, мудрый руководитель, он всегда думает о будущем своей страны.

Что касается отдельных высказываний в интернете, каких-то дискуссий с гражданами Казахстана, то это вполне естественно, что там могут быть высказаны самые разные точки зрения, люди разные. Эта, конечно, страна по населению в 10 раз меньше, чем Россия, там, сколько, 15 миллионов, но всё-таки это большая страна, по европейским меркам. Но я убеждён в том, что подавляющее большинство граждан Казахстана выступают за развитие отношений с Россией, мы это видим и знаем.

Вот вы знаете, что Назарбаев очень грамотный руководитель, я думаю, что на постсоветском пространстве он, может быть, самый грамотный, он бы никогда не пошёл против воли своего народа. Он это тонко чувствует, он тонко чувствует, чего народ ждёт. И всё, что сделано за последнее время, благодаря, конечно, в значительной степени его организаторскому таланту, его политическому опыту, это всё находится в струе интересов Казахстана как государства.

Я уже говорил, что он совершил совершенно уникальную вещь: он же создал государство на территории, на которой государства не было никогда. У казахов не было государственности никогда – он её создал. В этом смысле он для постсоветского пространства уникальный человек и для Казахстана тоже. Но, повторяю, дело не только в нём – дело в настроениях общества, большинства, подавляющего большинства общества.

И вот то, что мы сейчас делаем по строительству Таможенного союза, Единого экономического пространства и Евразийского союза, а это, кстати, его идея – Евразийский союз, я должен это признать, это не я придумал, это он придумал, и мы помогаем, то есть мы включились все в эту работу и её доводим до логического завершения, – это основано и на значительном… Философы знают, вот эта евразийская идея, как она развивалась, кем она поддерживалась в России самой. И казахи её подхватили, они исходят из того, что это выгодно для них, выгодно для развития экономики, выгодно для того, чтобы оставаться на пространствах так называемого большого русского мира, который является частью мировой цивилизации, выгодно с точки зрения развития промышленности, передовых технологий и так далее. Я убеждён, что так оно и будет на среднесрочную и на долгосрочную историческую перспективу.

П.САДОВНИКОВ: Владимир Владимирович, здравствуйте! Меня зовут Садовников Павел, я аспирант-историк Российского университета дружбы народов.

Вам недавно представили концепцию единого учебника истории, но мы, молодые историки, вот авторы перед Вами, решили пойти дальше и создали учебник для школы «История России (2014–2045)». Если Вы позволите, наши авторы дадут Вам эту концепцию, чтобы Вы с ней ознакомились, можно?

В.ПУТИН: Конечно.

П.САДОВНИКОВ: Эта концепция была создана Центром исторической экспертизы и государственного прогнозирования, который был открыт у нас недавно в РУДН. Почему мы пошли на такой рискованный шаг и даже немного дерзкий? Если мы не будем знать контуры будущего – мы не будем знать, к чему мы будем стремиться, каким вызовам и угрозам противостоять и что делать сейчас.

Владимир Владимирович, так получилось, у меня сегодня День рождения. Для меня будет самым большим подарком, если Вы лично ознакомитесь с этой концепцией и поддержите наш проект и наш Центр.

Спасибо Вам большое.

В.ПУТИН: Мы, во-первых, поздравляем Вас с Днём рождения. Сколько Вам лет исполнилось?

П.САДОВНИКОВ: 25, четверть.

В.ПУТИН: Четверть как раз, юбилей. Как будете отмечать?

П.САДОВНИКОВ: Я уже отметил. Я Вам дал свой учебник, и я очень рад этому.

В.ПУТИН: Честно не отвечает, уклоняется от прямого ответа, ладно.

Я, естественно, не читал, поэтому мне трудно сделать пока какие-то выводы. Портрет хороший, но это необязательно. Конечно, нужно посмотреть, что там внутри, по содержанию надо посмотреть, я не готов ответить. Введение, заключение – всё есть.

На самом деле, мне кажется, что мы с вами знаем: Карамзин, Соловьёв и так далее – это фундаментальные исследования. Но здесь всё очень коротенько и кратко, но такие вещи тоже нужны, я говорю сейчас без всякой иронии. Нужна такая квинтэссенция нашей тысячелетней истории.

Разумеется, вопрос, насколько талантливо это сделано. Я не могу сделать выводы, просто подержав книжечку в руках, даже если она с моим портретом, но я исхожу из того, что вы люди молодые, талантливые, потому что неталантливые люди не стали бы этим заниматься, вы знаете, моё глубокое убеждение.

История – один из самых любимых мною предметов, и мне кажется, что историей могут заниматься только увлечённые, полностью погружённые туда люди, во всяком случае сделать её своей профессией могут только вот такие фанатики в известном смысле. Я с удовольствием посмотрю.

У нас, как вы знаете, большие дискуссии были по поводу того, что хорошо для молодых людей, для школьников, что плохо; хорошо ли иметь единую концепцию. Я свою позицию высказал, могу ещё раз повторить: я считаю, что единая концепция преподавания истории и учебника нужна. Это не значит, что преподаватели, тем более люди молодые, увлекающиеся наверняка различными историческими теориями, самостоятельно анализирующие и первоисточники, и последующие документы, что у них нет собственного мнения, они не имеют право интерпретировать как-то по-своему те или другие исторические события и давать им свои оценки. Наоборот, это предполагает такую творческую работу и самим, и с аудиторией, и со школьниками, но это не исключает того, что у нас должна быть какая-то каноническая версия, используя которую, талантливые преподаватели могли бы доносить до ученика свою точку зрения.

Самое главное – научить ученика самостоятельно мыслить и самому оценивать те или другие события, не навязывая эту свою точку зрения и не навязывая даже то, что изложено в учебнике. На мой взгляд, это самая главная задача преподавателя – научить ученика самостоятельно работать и думать. Я обязательно ознакомлюсь с вашей работой.

ВОПРОС: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Меня зовут Андрей, я представляю нижегородскую делегацию, в частности Нижегородский государственный инженерно-экономический институт, единственный вуз в Нижегородской области, учредителем которого является правительство Нижегородской области.

Если говорить откровенно, то к таким вузам, как наш, относятся с неким недоверием, считая, что вуз в глубинке – это утопия. Действительно, это было бы невероятно без соответствующей поддержки Министерства образования, без соответствующей поддержки губернатора Валерия Павлиновича Шанцева. Если говорить конкретно о нашем вузе, то за небольшие 11 лет его существования было сделано очень много. В частности, был создан центр энергоаудита, был создан ресурсный центр, открыты базовые кафедры. В нашем вузе единственный в области музей связи. Кроме всего прочего, наш вуз находится в небольшом городе Княгинино, который уже достаточно большое количество времени назад был признан самым студенческим городом Европы.

В свете всего сказанного, во-первых, мы бы хотели пригласить Вас посетить наш пускай небольшой, но достаточно перспективный, развивающийся вуз, вуз, который прошёл мониторинг, это очень важно, на мой взгляд, и задать следующий вопрос: как Вы считаете, существуют ли в дальнейшем перспективы развития региональных вузов в Российской Федерации?

Спасибо.

В.ПУТИН: Во-первых, что касается в целом размещения учреждений подобного рода на территории нашей страны и сомнений по поводу того, что размещать, скажем, вузы на территориях, это перспективно или нет. Вы знаете, я хочу привести пример из другой сферы – я сейчас вернусь к этому, к образованию, – из сферы медицины. Мы когда-то принимали решение о развёртывании на территории страны сети высокотехнологичных медицинских центров. И тогда я очень много слышал опасений по поводу того, что это практически невозможно: кадров нет прежде всего, и высококвалифицированные специалисты, как мне говорили, туда не поедут, а без высококвалифицированных кадров осуществить этот проект невозможно.

Я очень рад, что я своих коллег, которые занимали такую позицию, не послушал. Мы развернули сеть и перинатальных центров, и высокотехнологичных медицинских центров практически на всей территории Российской Федерации. Вы знаете, я просто с восторгом смотрел на людей, которые там работают сегодня, потому что это действительно высококлассные специалисты, которые легко переехали из наших крупных городов и центров, и из-за границы вернулись очень многие. Почему?

Во-первых, там первоклассное, мирового уровня, самое передовое оборудование и, во-вторых, там есть возможность роста, прежде всего профессионального, да и административного роста, что в традиционных центрах достаточно сложно сделать, потому что, прямо скажем, ниша занята, и пробиться, прорваться там достаточно тяжело.

Но самое главное, что доступность появилась у граждан, которые проживают на этих территориях. И в соседних регионах появилась доступность, потому что это, как правило, такие межрегиональные центры получились. И я считаю, что это успех.

То же самое мы стараемся делать, развивая сеть федеральных университетов на территориях Российской Федерации и исследовательских университетов. Ясно, что у вас не федеральный, а региональный вуз, но когда вот такие сети – либо медицинские, либо образовательные – создаются, то они подтягивают за собой и уровень всей, скажем, медицины или всего образования, – это во-первых.

Во-вторых, такие крупные субъекты Федерации, как Нижний Новгород, Нижегородская область, конечно, имеют все возможности и интеллектуальные, и образовательные, и исторические, и финансовые, в конце концов, для того чтобы такую систему развивать. Конечно, она должна соответствовать уровню в данном случае образования, который сложился и который имеется в виду в будущем к развитию на всей территории Российской Федерации, в ведущих вузах. Мне кажется, что это возможно.

Но здесь тоже всё должно быть в меру, я уже говорил, эта система не должна быть переразмеренной. Я сейчас не готов дать какие-то оценки именно вашему вузу, я не знал даже, что такой есть, но уверен, что в крупных, во всяком случае, субъектах Российской Федерации это возможно и, безусловно, может быть успешным.

ВОПРОС: Добрый день, Владимир Владимирович!

Прежде всего прошу, конечно, организаторов меня извинить, но, думаю, все мои коллеги из казанской делегации не простили, если бы я не сказал: респект от Татарстана. Вот их слышно.

А вопрос у меня будет про Организацию Объединённых Наций, ООН. Все мы знаем, что Организация Объединённых Наций, идея её создания, появилась во время Второй мировой войны. Странами антигитлеровской коалиции было принято решение, что для поддержания мира и спокойствия в Российском государстве и в мире необходимо создать какую-то определённую организацию, которая бы решала проблемы международного права и так далее.

Однако в последние 20–30 лет множество примеров, что эта организация как ООН не срабатывает. То есть есть так называемые гуманитарные интервенции стран США, Запада. Это бомбардировка Югославии, это война в Ираке, которая унесла множество жизней. Конечно, есть и положительные примеры, типа Мали, где, кажется, решение есть.

Вот в связи с этим такой вопрос. Как Вы думаете, необходимо ли сейчас реформировать Организацию Объединённых Наций в связи с тем, что появляется новый многополярный мир и он делает свои вызовы? И, как Вы думаете, должна ли Россия делать первые шаги в этом направлении, по этому реформированию?

Спасибо.

В.ПУТИН: Такой фундаментальный вопрос сегодняшнего состояния и развития международных отношений и международного права. Действительно, ООН родилась по результатам Второй мировой войны и отражала тогда расстановку сил. Сейчас эта расстановка в значительной степени поменялась, и эта тенденция к изменению продолжает нарастать, мир же развивается очень бурно и быстро.

По поводу того, насколько эффектна ООН сегодня. Вот знаете, когда она создалась и началась «холодная война», она разве была эффективнее? Там Громыко в то время называли Господин Нет, он всегда говорил «нет». Почему? Потому что у Советского Союза были свои представления о том, что соответствует его интересам, были представления о том, что является справедливым и что несправедливым.

Я могу сказать, что далеко не всегда сегодняшние критики бывшего советского руководства правы, когда думают, что в своих решениях Советский Союз руководствовался исключительно идеологическими соображениями, это далеко не всегда так. Советский Союз очень часто руководствовался геополитическими интересами России и Советского Союза.

Что мы сегодня, кстати говоря, наблюдаем? Вот нет же идеологической составляющей в наших отношениях, а борьба не стала менее жёсткой, часто она даже более жёсткой является, чем в прежние годы. Геополитика всегда лежала в основе интересов любого государства и до сих пор продолжает оставаться.

ООН действительно, как Вы сказали, не всегда эффективно действует. Например, Югославия, тот же Ирак, о которых Вы упомянули. Да, мы были против того, чтобы применялась сила, скажем, в Ираке, так же как Франция или Германия были против.

Во-первых, уникально само по себе, что такие страны, как Франция и Германия, вместе с нами выступали против позиции Соединённых Штатов. Это уже о многом говорит. Если сегодняшние лидеры Европы далеки от того, чтобы проявлять свою самостоятельность, то это не значит, что тенденция пропала.

Всё равно в обществах такая тенденция к независимости, к суверенитету, к собственному мнению, к отстаиванию собственных позиций нарастает и будет нарастать в будущем. Жалко только, что не все это замечают из наших коллег на Западе. Но решения, которые принимаются вне рамок Организации Объединённых Наций, как правило, обречены на провал.

Вот смотрите, Вы сами привели пример Ирака, Ливии, допустим. И что там? У нас, знаете, в своё время говорили, что мы чего ни начинаем делать, у нас всё автомат Калашникова получается. Вот сейчас у меня такое впечатление, что американцы к чему ни прикоснутся, у них всегда получается Ливия или Ирак.

Когда вопросы решаются в одностороннем порядке, то это, как правило, всегда недолговечно. И, наоборот, сложно добиться консенсуса на площадке ООН, потому что часто сталкиваются противоположные точки зрения и позиции, но это единственный способ добиться долгосрочных решений. Почему?

Потому что если это решение сбалансированное, поддерживается всеми основными участниками международной деятельности, то тогда все начинают работать на то, чтобы оно было реализовано самым наилучшим образом, и появляются элементы стабильности. Вот эффективна ли сегодня ООН? Наверное, не всегда.

Вы знаете, Вы сейчас повторили штамп, который наши западные партнёры всё время вытаскивали вперёд, скажем, в период кризиса вокруг Ирака. И тогда, я помню, говорили: ООН не работает, она уже не та организация, и так далее, надо заменить другими структурами – НАТО, например. Я по поводу того, насколько эффективны решения, когда принимаются в одностороннем порядке, а точнее сказать, неэффективны, уже сказал.

Но я в корне всё-таки с этим не согласен, с самим тезисом, что ООН не является эффективной, нужно просто уметь пользоваться этими механизмами и инструментами, нужно набраться терпения и профессионально работать, уважать другую точку зрения, стремиться к консенсусу. Разве она будет работать лучше, Организация Объединённых Наций, если она будет инструментом обслуживания внешнеполитических интересов только одной страны, в данном случае США или её союзников?

Наоборот, она тогда вообще не нужна. Вот тогда она точно утратит своё предназначение. Но нужно ли её развивать? Конечно, нужно. Вот на авансцену мировой политики выходят такие государства, как Индия с более чем миллиардным населением; я бы сказал, что и Федеративная Республика Германия – это уже не та страна, которая вышла из Второй мировой войны и несла весь груз трагедии, которую Гитлер навязал немецкому народу.

Сегодня кто-то пытается ещё сохранить на немцах печать вины за всё, что Гитлером было сделано. Мы не должны забывать о том, что произошло, и делать выводы, но немецкий народ не должен нести ответственность за то, что Гитлер наворотил, понимаете, на тысячу лет вперёд, потому что попытка возложить на него ответственность после Первой мировой войны привела ко Второй на самом деле.

Поэтому и Федеративная Республика Германия, и Бразилия, которая вышла на авансцену мировой политики очень уверенно, Индия, о которой я сказал, другие страны претендуют, некоторые африканские страны, ЮАР претендует на то, чтобы получить достойное место в числе постоянных членов Совета Безопасности. Нам, я считаю, нужно идти к реформированию при двух обязательных условиях.

Первое – это должно быть результатом широкого консенсуса, то есть основные участники, подавляющее большинство участников международного общения должно согласиться с тем вариантом, который предлагается для реформирования. И второе обязательное условие – нужно обязательно сохранить фундаментальные основы эффективности ООН, в частности, прерогативы и права её Совета Безопасности.

Только он может принимать решения о войне и мире, о применении санкций, о применении тем более вооружённых сил. И эти решения являются обязательными для участников международного общения, для членов Совета Безопасности. Нельзя размывать эти механизмы, иначе она превратится в Лигу наций, которая, как известно, почила в бозе перед Первой мировой войной.

В.НЕЛЮБ: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Меня зовут Владимир Нелюб, я молодой преподаватель и по совместительству ещё директор инжинирингового центра МГТУ имени Баумана.

Владимир Владимирович, в 2009 году Вы дали старт нашему проекту «Композиты России» здесь, на Селигере. Благодаря этому за пять лет нам удалось создать очень мощный инжиниринговый центр в Бауманском университете, мы собрали туда лучших конструкторов, технологов, прочнистов. У нас помимо матёрых учёных работают ещё и молодые преподаватели, студенты, многие из которых у нас сегодня здесь присутствуют.

Недавно, Владимир Владимирович, Вам докладывал по поводу отрасли композитов Министр промышленности и торговли Денис Валентинович Мантуров. Он обозначил, насколько это важная отрасль. Действительно, она прежде всего сейчас важна с точки зрения импортозамещения, потому что не секрет, что многие материалы оборонно-промышленного комплекса и технологии нам просто сейчас перестали продавать.

Наш центр призван решать эти вопросы – импортозамещение. Естественно, что и композитные материалы увеличивают валовой внутренний продукт. Мы будем Вам очень признательны, если Вы продолжите поддерживать наш проект «Композиты России» и сможете приехать в наш Бауманский университет, для того чтобы открыть новую очередь нашего центра инжинирингового. Мы действительно очень хорошо оснастились благодаря программе композитной, которую Вы инициировали. Мы смогли там привлечь лучшие кадры и сделать самые современные технологические линии.

Мы Вас очень любим и очень ждём в Бауманском университете. И хотим Вам подарить наш подарок – это композитный глобус, который изготовили мы вместе с нашими студентами. На нём написано: «Любимому Президенту от Бауманки». Разрешите, пожалуйста, Вам его вручить.

В.ПУТИН: Спасибо. У нас взаимная любовь и к вам, и к Бауманке. Это здорово, что вы там делаете!

А когда у вас открытие центра? Когда я приеду, тогда и откроем. Понятно. Вы только не ждите, работать начинайте, а потом мы организуем открытие. Спасибо вам.

В.СЧАСТЛИВЫЙ: Меня зовут Виктор Счастливый, региональная общественная организация «Сильные, активные молодые инвалиды». Я хочу сказать, что для людей с инвалидностью сейчас очень много делается. Это средства реабилитации, путёвки. Развивается очень хорошо доступная среда. Кстати, Селигер тоже стал доступным. Спасибо.

В.ПУТИН: Я так и знал, сейчас скажет что-нибудь хорошее, а потом скажет: «Но…» – и пойдёт. Жду.

В.СЧАСТЛИВЫЙ: Но люди с инвалидностью очень много сидят дома, не выходят, и они живут больше с потребительской позиции – с позиции, что им все должны, и не ценят то, что, в общем-то, в них очень хорошо вкладываются. И у меня такой момент, что если к ним относиться как к партнёрам, не как к потребителям, а именно из партнёрских соображений с ними как-то взаимодействовать, немножко в другом ракурсе, и мы в связи с этим проводим семинары для школьников, студентов, волонтёров по пониманию инвалидности в школах Москвы, Подмосковья, Сочи.

И мы уже полтора года с психологами московской школы это всё обкатываем, и очень у нас хорошие результаты. Сейчас же внедряется инклюзивное образование, и мы являемся некими такими тренажёрами, то есть детишки на нас тренируются, то есть они могут задать некорректный вопрос, и мы именно через свои жизненные переживания открыто делимся с ними. И когда уже приходят дети с инвалидностью в обычную школу, инклюзивную, они уже готовы принять этих детей, потому что у них нет страха перед инвалидами, потому что они уже их видели.

И ключевой момент, что мы становимся их друзьями. Ключевой момент, у нас такое предложение, что по всей России, во всех школах какие-то обязательные курсы включить, чтобы именно люди с инвалидностью их читали, не преподаватели без инвалидности, а именно с инвалидностью… Это более продуктивно.

В.ПУТИН: Не волнуйтесь. Ладно, Вы вспомните, потом руку поднимете, продолжите.

На две вещи хотел бы обратить внимание. Первая часть – всё-таки критический взгляд, а вторая – совсем положительная. Вы сказали, что инвалиды сидят по домам и думают, что им все должны, и это неправильно. Я не уверен, что это неправильно.

Дело в том, что развитое, и не только материально развитое, но и духовно развитое общество должно понимать, что если часть граждан оказалась в трудной жизненной ситуации, и значительная часть граждан – это люди с ограниченными возможностями, то это всё общество должно им помочь. Конечно, иждивенчество плохо всегда, но общество должно всё-таки осознать, что определённые обязанности у него в отношении людей с ограниченными возможностями существуют. Это первое.

Но вот в этой связи хотел бы сказать, что, во-первых, мне кажется, что идея Ваша очень хорошая. Я думаю, что здесь непросто всё, и не только потому, что у кого-то есть ограничения по привлечению к этой преподавательской, к лекторской работе людей с ограниченными возможностями.

А ведь нужно быть не только человеком с ограниченными возможностями, но нужно ещё иметь подготовку какую-то, а это, наверное, не всегда просто. Допустим, Вы подготовленный человек, кто-то ещё подготовленный. Но выход может быть только один – готовить, специально готовить людей. Но идея, мне кажется, очень хорошая.

Но что мне понравилось, и я не знаю даже, как это охарактеризовать, как сказать об этом, у Вас такие слова прозвучали душещипательные, что пускай на нас потренируются дети. Знаете, это сродни тому, как врач, когда он испытывает на себе какую-то вакцину, и не боится этого, в интересах других людей.

Большое Вам спасибо.

С.РУКАВИШНИКОВ: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Меня зовут Сергей Рукавишников, я из Москвы. Вы недавно были в Тушино, кое-что там открыли. Расскажите, пожалуйста, Ваши впечатления об этой ситуации.

В.ПУТИН: Супер! Отлично! Это один из лучших, если не лучший стадион Европы сегодня, это точно совершенно.

«Спартак», безусловно, заслуживает это, так же как и болельщики «Спартака». Я очень рассчитываю только на то и хочу обратиться и к фанатам «Спартака», так же как и болельщикам других клубов: надо быть достойными великой русской культуры и никогда не скатываться куда-то в зазеркалье и понимать, что футбол, так же как и любой другой вид спорта, это праздник.

Всё-таки нужно стремиться к тому, чтобы насладиться футболом, почувствовать себя сопричастными к этому празднику могли все, кто любит футбол, все, кто любит спорт. Это и маленькие дети, и женщины, и, кстати говоря, люди с ограниченными возможностями, нужно для всех создать благоприятную атмосферу. Наши болельщики умеют это делать, и я хочу обратиться к ним с просьбой поддержать именно такой настрой и именно такую практику.

С.РУКАВИШНИКОВ: В продолжение темы ещё маленький вопрос. Олимпиада – это просто шикарно было. Планируется чемпионат мира в 2018 году. В сложившейся политической ситуации нет никаких рисков, что, не дай бог, у нас это отберут?

В.ПУТИН: Надеюсь, что нет, FIFA уже сказала о том, что футбол и спорт вообще вне политики. Я думаю, что это единственно правильный подход. Для нас важно не только провести чемпионат, для нас важно воспользоваться проведением чемпионата как поводом для развития спортивной и транспортной инфраструктуры. У нас есть определённые планы, вот эти 11 городов, о которых мы знаем.

Непростая история для нас с точки зрения финансовых расходов. Мы только что, буквально на днях, ещё раз возвращались к этой теме. Я хочу поблагодарить FIFА и лично президента FIFА господина Блаттера за то, что он принял решение, они приняли решение разрешить нам сократить количество зрительских мест на стадионах с 45 тысяч до 35, по-моему. Это удешевляет строительство.

Это они делают не только для того, чтобы приятное нам сделать, а прежде всего потому, что сами считают после анализа ситуации на чемпионате мира в Бразилии, что, во-первых, не во всех городах стадионы были заполнены целиком даже во время проведения игр чемпионата мира. И, второе, есть опасение, что после проведения чемпионата эти стадионы если не полупустыми будут, но не будут востребованы на сто процентов.

После анализа ситуации в Бразилии FIFА пришла к выводу, что можно пойти по пути сокращения количества зрительских мест на некоторых стадионах, не там, где открытие и закрытие происходит, – собственно, нам там и не нужно, в Лужниках 81 тысяча зрительских мест, это один из самых крупных стадионов в мире, – а в других, заново строящихся, можно будет строить не 45 тысяч, а, допустим, 35.

Мы только что, повторяю ещё раз, недавно обсуждали в Правительстве этот вопрос и приняли решение: количество городов, заявленных для проведения чемпионата мира по футболу 2018 года, не сокращать.

Р.СМАГИН: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Роман Смагин, Новосибирский государственный педагогический университет.

Ни для кого, наверное, не секрет, что история имеет свойство повторяться. Закономерность исторических событий иногда связывают с теорией цикличности. За последние два года мы вспомнили и отпраздновали исторический выбор России в таких событиях, важных для истории нашей страны, как 1612 год, 1812 год, 1914 год.

В связи с этим у меня два вопроса. Как Вы относитесь к идее цикличности в истории нашей страны? И второй вопрос: историческая память, как она помогает, как она может помочь сохранить политический вес российского общества на международной, мировой арене и обеспечить развитие нашего, российского общества и не подвергаться втягиванию России в мировой открытый конфликт?

Спасибо большое.

В.ПУТИН: Историческая память – это важнейшая составляющая нашей культуры, нашей истории, нашего сегодняшнего дня. И конечно, мы должны смотреть в будущее, опираясь на весь исторический опыт и на нашу историческую память. Поэтому я вам могу сразу сказать: Россия далека от того, чтобы втягиваться в какие-то крупномасштабные конфликты. Мы этого не хотим и не собираемся делать.

Естественно, мы всегда должны быть готовы отразить любую агрессию в отношении России. Всегда наши партнёры, в каком бы состоянии ни находились их государства и какой бы внешнеполитической концепции они ни придерживались, должны понимать, что с нами лучше не связываться, что касается возможного вооружённого конфликта. Но, слава богу, думаю, что никому и в голову не приходит сегодня развязывать какой-то крупномасштабный конфликт с Россией.

Я хочу напомнить, что Россия является одной из наиболее мощных ядерных держав. Это не слова, это реалии. Более того, мы укрепляем наши силы ядерного сдерживания, мы укрепляем наши Вооружённые Силы. Они действительно становятся более компактными и более эффективными, они действительно становятся более современными с точки зрения оснащения современными системами вооружения. Мы продолжаем наращивать этот потенциал и будем это делать, но не для того, чтобы кому-то угрожать, а для того, чтобы чувствовать себя в безопасности, чувствовать себя спокойно и иметь возможности реализовывать те планы, которые имеем мы в области развития экономики и социальной сферы.

Циклы – да, я думаю, что мир развивается действительно по циклическому сценарию, и прежде всего это связано, на мой взгляд, с обоснованностью и правильностью развития экономики циклами.

Вот экономика, это уже практически доказанным является, экономисты, наверное, лучше меня могут сказать, которые здесь присутствуют, но здесь разные существуют циклы: маленькие, большие волны и так далее, – и так или иначе развитие общества зависит от развития экономики. Потому что развитие экономики, переход из одного технологического уклада в другой – это всё отражается на жизни людей, это всё отражается на их благосостоянии, на социальной составляющей, на политической составляющей.

Вот смотрите, запросы растут, допустим, в европейских странах сегодня, и уже трудно на уровне сегодняшнего технологического развития обеспечивать постоянно возрастающие запросы потребления. Значит, нужно что-то другое: или нужно как-то компенсировать то, что не получается сделать, с помощью какой-то внешней политики, с помощью военной политики.

Вот я очень рассчитываю на то, что не только наша историческая память, но и историческая память всего человечества будет побуждать нас к поиску мирных решений любых конфликтов, которые так или иначе возникали, возникают и будут возникать в будущем. Мы сторонники политического диалога и поиска компромиссов.

И.ГУГНЮК: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Меня зовут Иван Гугнюк, я из Саратовской государственной юридической академии.

Во-первых, я бы хотел Вас поблагодарить за всё, что Вы делаете для нас, для Вашего народа. Не зря, мне кажется, мы – поколение Z, и мы можем себя называть полностью не поколение 90-х. Сейчас, наверное, благодаря Вам именно поколение Z будет поколение знаний. Спасибо Вам большое за это.

Во-вторых, спасибо, что не бросили наших братьев-славян в такой беде, и нам очень приятно, что именно такой жест был сделан с Вашей стороны, и народ полностью Вас поддерживает. Я думаю, все присутствующие в зале – я по поводу Крыма – поддерживают полностью.

Вопрос будет немножко из другой «степи», так скажем. Здесь в большинстве – работники образования: педагоги, аспиранты, в частности. Мы знаем, что недавно вступил в силу новый закон об образовании, в котором аспирантура приравнивается как бы к третьей ступени образования. И, в частности, обесценивается именно какая-то научная составляющая, так скажем. То есть аспирантура становится просто ещё одним этапом в обучении. В связи с этим замечаем, что количество мест в аспирантуре сокращается по набору студентов на очную форму обучения.

Так вот такой хотелось бы задать вопрос: идёт ли тенденция по сокращению аспирантуры или идёт тенденция по сокращению, может быть, гуманитарных научных кадров? Именно такой вопрос. Просто хотелось бы узнать Ваше мнение именно по этому поводу.

В.ПУТИН: Вы знаете, я боюсь, что не смогу ответить полноценно на Ваш вопрос, не смогу дать развёрнутого ответа. Но хочу сказать, что – я уже частично касался этого вопроса – в сфере подготовки кадров нужно исходить из потребности рынка – рынка труда в широком смысле этого слова. Поэтому нужно смотреть, сколько нам нужно инженеров.

Кстати говоря, у нас были решения по инженерной проблематике, они так и не реализуются Правительством. Мы с коллегами должны будем вернуться к этому вопросу. Это касается и гуманитарной сферы. У нас вопросам гуманитарного образования всегда придавалось очень большое значение, и я думаю, в этом всегда заключалась в известной степени сила нашего общества, нашего народа, нашего государства.

Потому что быть полноценным человеком и не знать, в какой стране ты живёшь, не знать её истории – это даже, мне кажется, для людей технических профессий свидетельство однобокости развития и неспособности добиваться даже результатов в своей, казалось бы, достаточно узкой сфере. Как можно, допустим, в атомной энергетике, в военной да и в гражданской сфере или в ракетостроении, в самолётостроении, причём и в гражданском, и в военном, добиваться успехов, если непонятно, для кого ты делаешь, для кого ты работаешь.

Понимаете, это такая на первый взгляд незаметная, но чрезвычайно важная гуманитарная составляющая – история, философия, культура. И у нас нет тенденций здесь что-то сокращать только для того, чтобы бюджетные деньги сэкономить и в этом плане действовать. Нет, вопрос может идти только о целесообразности, о востребованности по количеству, но это не должно привести к тому, что мы будем испытывать дефицит. Я, честно говоря, не почувствовал.

На мой взгляд, – не на мой взгляд, а точно совершенно, – мы увеличиваем количество бюджетных мест, причём и для студентов, и для аспирантов, и это видно по цифрам. Я проверю ещё раз, но если это так, если действительно речь идёт о сокращении аспирантов, особенно по гуманитарным дисциплинам, конечно, нужно будет это поправить.

А.АЛХАСЯН: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Меня зовут Артём Алхасян, я представляю Московский государственный юридический университет имени Кутафина.

Вопрос у меня связан с АПК. Мы приняли ответные меры, связанные с обеспечением нашей продовольственной безопасности, и она наконец-то стала тем приоритетом, который отдаётся нашей национальной безопасности. Вместе с тем у нас есть небольшие проблемы в этом направлении, в частности, в юридическом направлении.

Допустим, у нас осталась специальность в аспирантуре как аграрное право 120006, но как предмет для студентов он не преподаётся, и в ближайшее время наступит коллапс кадров в этой области. Кого мы будем использовать, когда мы будем защищать наши интересы в ВТО в рамках сельского хозяйства, – остаётся вопрос.

И второй момент. Назрела необходимость совершенствования законодательства в области продовольственной безопасности и принятия новых законов, в частности, возможно, о продовольственной безопасности и питания, который необходим.

Что это даст, принятие нового законодательства? В первую очередь это привлечение инвестиций и приход новых игроков – не только зарубежных, но и отечественных – в развитие нашего сельского хозяйства. А второе, это даст полноформатный ответ ВТО, потому что он до сих пор спорный. Индия отстаивает свои интересы, когда стоит вопрос продовольственной безопасности, и ВТО выходит на второй уровень, когда встаёт вопрос национальной продовольственной безопасности в странах БРИКС.

Большое спасибо.

В.ПУТИН: И вопрос ещё раз сформулируйте.

А.АЛХАСЯН: Вопрос заключается в том, Владимир Владимирович, что необходимо решить вопрос совершенствования законодательства. Этот вопрос необходимо поднять в ближайшее время, для того чтобы полностью закрепить тот механизм, который… Вы сейчас дали толчок к отечественному производству, но нет механизма реализации. Необходимо совершенствовать законодательство.

В.ПУТИН: То есть у Вас не вопрос, у Вас предложение. Предложение абсолютно правильно сформулировано и своевременно, мы сейчас этим позанимаемся обязательно. Спасибо, что Вы обратили на это внимание. Честно Вам скажу, я не думал вот в таком ключе, как сейчас Вы его представили. Но обязательно подумаем, и Администрации поручу, и попрошу Правительство поработать на эту тему.

Действительно, вопрос продовольственной безопасности является актуальным для любой страны, и для России в том числе. Вот то, что сейчас происходит в этой сфере… Не было бы счастья, да несчастье помогло. Почему? Потому что мы некоторые вещи давно должны были бы сделать, например, обеспечить рентабельность перевозок нашей рыбной продукции с Дальнего Востока в европейскую часть, и многие вещи, связанные с поддержкой сельского хозяйства.

Но, конечно, не менее важно и совершенствование нормативно-правовой базы. То, что Вы сказали по поводу того, что мы можем утратить целый пласт как бы подготовки специалистов в этой области, это такая тревожная вещь. Мы обязательно посмотрим на это.

ВОПРОС: Здравствуйте, Владимир Владимирович!

Меня зовут Кирилл, Таврический национальный университет, Симферополь.

У меня несколько вопросов на самом деле. Первый – немного, наверное, абстрактный. На данный момент западное сообщество считает Крым всё-таки «серой землёй», до сих пор не признало его как часть России. И с этим связано очень большое количество бытовых трудностей в сфере бизнеса и так далее.

Вот мне хотелось бы узнать: может быть, есть какие-то прогнозы по поводу того, когда может свершиться полное признание? Или чем мы как жители или местное правительство может помочь ускорить этот процесс?

В.ПУТИН: Что касается Крыма, то мы много об этом говорили, и я думаю, что если выбирать между тем, что происходит на Донбассе, и тем, как люди в Крыму живут, то любой здравомыслящий человек выбрал бы сегодняшнее состояние Крыма. Я уже не говорю о душевном порыве, который крымчане испытывали и до сих пор испытывают при воссоединении с Россией, за что мы, кстати говоря, очень благодарны крымчанам, потому что они продемонстрировали, что такое патриотизм.

Но это не значит, что нет бытовых вопросов. Проблема, связанная с признанием, – думаю, что это будет решаться долго и нудно. И для меня это странно, потому что действительно то, что произошло с Сербией, с Косово, это говорит о том, что когда есть политическая воля и желание, то очень легко признаются те решения, которые в Косово произошли или произошли в Крыму.

Напомню, само Косово объявило о своей государственной самостоятельности в результате принятия решения парламентом, и всё. Там никакого даже референдума не было. А в Крыму у вас что произошло, что вы сделали? Вы приняли: а) решение парламента о независимости, а потом на базе проведённого референдума приняли решение о присоединении к России. Это гораздо более демократический способ определения своей судьбы. Кто может отказать народу в праве на самоопределение?

И когда я со своими западными коллегами на этот счёт дискутирую, ответа на это нет, поверьте мне, нет ответа, да и быть не может, потому что мы поступили не только в полном соответствии с международным правом, кстати говоря, с Уставом Организации Объединённых Наций, где прямо записано право на самоопределение, причём это отфиксировано как цель Организации Объединённых Наций. Это первое.

Второе. Мы основывали всё, что мы сделали, на воле народа, на воле людей, которые в Крыму проживают. Но действительно в этой связи возник целый ряд бытовых проблем, технических, экономических, финансовых. Наша задача в том, чтобы их минимизировать, свести к нулю, а затем и создать на территории Крыма субъекты Федерации опережающего развития. Можем ли мы это сделать? Конечно, можем.

Вы знаете, что сейчас уже принято решение о том, что в социальной сфере, в сфере заработных плат бюджетников, пенсионного обеспечения жители, которые проживают в Крыму, должны быть на общероссийском уровне. Это касается и социальных пособий, в том числе, я уже об этом говорил, получения материнского капитала.

Раньше у нас было так, что люди, которые становятся гражданами России, получают всё, что положено гражданам России вне зависимости от того, где они раньше жили и что они раньше получали. Но это речь шла о единицах людей, здесь речь идёт о миллионах, тем не менее Правительство Российской Федерации приняло решение, что мы ничего в этом плане не меняем, и все крымчане, которые имеют право на материнский капитал, будут его получать.

Мы будем развивать финансовую сферу, как бы кому нравилось или не нравилось, будем поощрять финансовые учреждения, там работать, будем создавать новые рабочие места. И я уверен, просто абсолютно убеждён в том, что Крым станет не дотационной территорией, а станет субъектом, который будет генерировать необходимый доход для собственного развития и будет вкладывать соответствующие ресурсы в федеральный бюджет.

И потом Крым, безусловно, вернётся к своей функции всероссийской здравницы. Вот по очень многим направлениям будем двигаться. Я уже говорил об этом, в Крыму недавно разработана программа объёмом 700 миллиардов рублей. Безусловно, всё будем реализовывать. Может быть, даже ещё и побольше, имея в виду, что культура Крыма нуждается в прямой поддержке из федерального бюджета.

Это уже не только для самого Крыма – для всей страны, потому что Крым неотъемлемо связан с историей Российской Федерации, я имею в виду и художников, и писателей, которые там жили, и государственных деятелей. Всё это подчёркивает не только неотъемлемую связь Крыма с Россией, но и Крыму придаёт определённый статус. И в этом направлении будем двигаться обязательно.

Е.ТЕРЕЩЕНКО: Здравствуйте!

Меня зовут Елена Терещенко, я представляю город Северск, Северский технологический институт НИЯУ МИФИ, Томская область.

Здесь поднимается вопрос о праве России на свою историю и свою идентичность. В этом плане очень хорошо играет духовность как объединяющий фактор. Поэтому скажите, пожалуйста, как Вы относитесь к введению кафедры теологии в вузах.

Спасибо.

В.ПУТИН: И сейчас теологии уделяется определённое внимание, есть специальные вузы, где готовят священнослужителей. В светских высших учебных заведениях, конечно, это возможно, но это всё-таки, наверное, прерогатива самого высшего учебного заведения. Если он считает, что недостаточно знаний в этой области по тем специальностям, которые предлагаются, наверное, можно и это сделать.

Но теологию изучают те, кто хочет посвятить свою жизнь служению Господу, те, кто хочет стать священнослужителем или в христианских церквях, либо в исламских соответствующих учреждениях. Нам, конечно, ещё очень много нужно сделать для того, чтобы развивать подготовку кадров для ислама, российского ислама. Он имеет свою специфику, это восточный ислам, даже можно сказать, российский. Но нужно ли это делать в светских учреждениях, я не знаю. У меня пока нет ответа на этот вопрос.

ВОПРОС: Владимир Владимирович, меня зовут Амира, представляю Республику Дагестан.

Вы знаете, прежде всего хотелось бы выразить благодарность от лица моей бабушки, она является крымской татаркой, потому что Вы дали возможность нам вернуться на свою, можно сказать, прародину.

И в этой связи у меня такой вопрос: есть ли возможность нашему взрослому поколению каким-то образом попасть на свою родину и будет ли возможность? Естественно, бесплатный сыр только в мышеловке, но каким-то образом получить какой-то клочок земли, может быть, по каким-то льготам. То есть вот этот момент, это первый вопрос.

А второй вопрос – Вы знаете, я представляю Республику Дагестан, и в плане рекреационного обладания ресурсов, экологического состояния территории Ваше видение развития ввиду введённых санкций, животноводство, развитие АПК... Потому что у нас такая молодёжь, она настолько патриотична, но у нее нет на самом деле возможностей для реализации.

Даже элементарно, вот мой проект «Экологически чистый продукт», возможности поддержки каких-то инновационных идей в области АПК, как минимум появления хотя бы одного завода, где мы можем трудиться вне зависимости от заработной платы, которая будет установлена на том или ином заводе.

Спасибо Вам большое.

В.ПУТИН: Ну вне зависимости от заработной платы вряд ли… Это вряд ли возможно.

Что касается АПК, мы уже здесь говорили, и я полностью с Вами согласен, что нужно уделить ещё больше внимания, хотя, уверяю Вас, за последнее время в сфере АПК сделано, как некоторые говорят, немыслимое просто. Но у нас в разы увеличилось производство куриного мяса, за последние годы только – на 83 процента, свинины увеличилось на 38 процентов за последнее время.

Мы немножко отстаём по говядине, потому что цикл производства больше – от восьми до 12 лет, но и сюда вкладываются большие средства. Это прежде всего, конечно, дешёвые кредиты, это субсидирование ставок и так далее, и так далее – целый план. Это финансирование на гектар, хотя оно ещё маловато.

И вот то, что сейчас происходит с этими взаимными нашими «уколами», прежде всего с европейцами, и наши ограничения на ввоз продовольственных товаров из Европы, конечно, создаёт, даже сам факт предоставления рынка собственной страны для наших аграриев создаёт им лучшие условия для конкуренции и для развития. Почему? Потому что субсидирование в сельском хозяйстве на один гектар в Евросоюзе в шесть раз больше, чем в России. В шесть раз!

Конечно, конкурировать сложно. Конечно, нашим сельхозпроизводителям тяжело. И сейчас тяжело, а было ещё тяжелее. И в этом смысле наши действия по ограничению завоза на наш рынок – это, безусловно, поддержка развитию сельского хозяйства. А вложения больше, они просто затруднены в силу бюджетных ограничений. Тем не менее сейчас Правительство обсуждает возможность дополнительной помощи нашим сельхозпроизводителям, потому что недостаточно только рынок закрыть для конкурентов, нужно ещё и создать возможность для развития производства внутри страны.

Я сейчас не готов сказать, что конкретно и сколько конкретно будет выделяться денег, потому что сейчас очень острая фаза работы над бюджетом. Буквально позавчера я в очередной раз встречался с Министром финансов, мы с Дмитрием Анатольевичем говорили. То есть мы с ним каждый день на эту тему говорим, и вчера тоже опять обсуждали. Поэтому я не хочу забегать вперёд и что-то здесь уже зафиксировать, но согласен с Вами в том, что развивать сельское хозяйство нужно и будем, и в том числе в Дагестане.

А вообще Дагестан, конечно, это уникальное место в нашей стране. Напомню, что Дербент – самый древний город на территории Российской Федерации, но люди там, они просто удивительные люди. Я с особой любовью к Дагестану отношусь ещё с 2000 года, когда приезжал туда и смотрел, как героически ваши земляки защищают интересы России в целом и своей малой родины, своих сёл, городов. Потрясающе, я просто был удивлён и до сих пор нахожусь в этом состоянии. Но и культура, литература Дагестана – это тоже уникальное явление в нашей стране. Тем и сильна Россия, что у нас такие многочисленные источники творчества и силы.

Что касается возможного переезда в Крым, это ваше решение. Граждане Российской Федерации имеют право переехать в любую территорию Российской Федерации и жить беспрепятственно. Мы сейчас формулируем программу поддержки крымскотатарского народа, потому что, надо прямо сказать, за предыдущие десятилетия мало что было сделано в этом направлении.

Вы знаете, мы признали крымскотатарский язык как один из трёх государственных языков Крыма наравне с русским и украинским, но этого недостаточно. Нужно оказать просто материальную поддержку развитию социальной сферы, нужно обустроить сёла, где проживают крымские татары, нужно инфраструктуру развивать, причём и транспортную инфраструктуру, и социальную, нужны детские сады, больницы, поликлиники и так далее, и тому подобное. Сейчас формулируются программы, деньги будут выделяться.

Конечно, я вам скажу откровенно, мы же договорились тут откровенно говорить, мы будем выделять деньги просто тоже в силу бюджетных ограничений, прежде всего на то, что есть, на то, что мы сейчас должны реабилитировать, поднять на ноги и привести в божеское состояние. Если мы будем сталкиваться с потоком переселенцев, то эффективно реализовывать эти программы будет трудно, качественно реализовывать.

Допустим, мы выделили сумму Х, мы знаем, что там проживают столько-то человек. Но если в два раза увеличится, то этих денег будет недостаточно. А сможем ли мы выделить дополнительно? Я не уверен, всё же мы считаем как минимум на три года вперёд. Но в то же время мы не можем запретить людям переселяться и не будем запрещать. Смогут ли они попасть в эти программы, я пока не знаю. Мы пока окончательно этот вопрос и не решили, хотя мы находимся в прямом диалоге с крымскими татарами, и надеюсь, что в ходе этого диалога выработаем наиболее приемлемые пути решения всех вопросов и всех задач, перед которыми мы стоим.

Давайте будем завершать. Вот «Помощь нужна!». Какая помощь? Пожалуйста.

ВОПРОС: Добрый день!

В 2007 году я послал запрос в архив Министерства обороны. Просто мне хотелось, скажем так, пролить свет на прошлое моего деда, его уже не было в живых. Надо сказать, что он говорил, что не участвовал в войне, он был в учениях и так далее, а из Министерства пришёл ответ, что он участвовал в войне и даже получил орден. Но я повторю, даже уже в 2007 году его не было в живых.

Мы послали запрос о выдаче дубликата, но нам сказали, выдают только на живого предъявителя. Вы сегодня упомянули дважды такие слова, как Победа в Великой Отечественной войне и символ. Для нашей семьи это символ в его вклад. Я подготовил обращение. Можно ли, чтобы Вы подписали разрешение о выдаче дубликата?

Спасибо.

В.ПУТИН: Обязательно.

Если после этого эмоционального выступления кто-то мне скажет, что у нашей молодёжи нет внутренних базисных основ патриотизма, я никогда никому не поверю.

Г.ИБРАГИМОВ: Меня зовут Гадис Ибрагимов. Отчасти мой вопрос моя коллега, моя соплеменница уже задала. Если позволите, у меня вопрос будет состоять из четырёх частей.

Первая – это благодарность. Вторая – вопрос непосредственно. Третья – предложение. И четвёртая – маленький подарок, сувенир.

В.ПУТИН: Пожалуйста. Кинжал, наверное?

Г.ИБРАГИМОВ: Нет. Вы знаете, в 1999 году мой преподаватель дарил Вам папаху, кинжал я бы сюда не провез просто-напросто, но тоже из Дагестана.

Итак, Владимир Владимирович, спасибо огромное за то, что, скажем так, пожурили Владимира Вольфовича, я просто не могу это не отметить, за его фашистские высказывания в отношении дагестанцев и вообще Северного Кавказа. Хочу сказать, что мне удалось с ним пообщаться на этом форуме, – он ничего не понял. Абсолютно ничего не понял!

Он продолжает точно так же думать и, главное, продолжает думать о том, что, если, не дай бог, количество дагестанцев увеличится, что у нас поднимутся какие-то сепаратистские настроения. На фоне этого хочется сказать, что буквально недавно, на днях, российская команда выиграла чемпионат мира по танковому биатлону, её возглавлял командир экипажа дагестанец Халиков… Ну не важно. Главное, что он дагестанец, Марат Халиков.

Теперь переходя к вопросам. У меня есть возможность пообщаться с некоторыми украинскими друзьями и другими зарубежными друзьями. Они считают, видение их на ситуацию в Украине такова, что бывший Президент – это полностью российская креатура и что в принципе Россия сама создала себе проблемы, когда поставила такого нечистоплотного человека, который в принципе проворовался, и Запад просто поднял народ на нечистоплотности президента. Как Вы к этому относитесь?

Теперь перейду к третьей части своего вопроса. Это предложение. Владимир Владимирович, Вам осталось несколько лет в качестве Президента.

В.ПУТИН: Спасибо за доверие!

Г.ИБРАГИМОВ: У меня предложение к Вам, Владимир Владимирович. Не рассмотрите ли Вы возможность возглавить Республику Дагестан после своего президентского срока?

В.ПУТИН: Спасибо.

Г.ИБРАГИМОВ: Я надеюсь, мы выйдем в республики-доноры вместе с Вами, и я даже готов возглавить Вашу предвыборную кампанию. Но если так случится…

В.ПУТИН: Спасибо. Я не знаю, удастся ли мне справиться с московской бюрократией.

Г.ИБРАГИМОВ: Но если так случится, что Вы как политическая фигура нужны будете на более высоких должностях, не рассмотрели бы Вы возможность уже апробированного способа, как, например, Чеченской Республики: молодой энергичный глава удачно развивает Чеченскую Республику. Может быть, и в Дагестане так поступить? Возможно, этот молодой человек находится на Селигере, возможно, он Вам сейчас задаёт вопрос.

В.ПУТИН: Не случайно он во флаг Дагестана завернулся, намёк такой.

Г.ИБРАГИМОВ: И если Вам это по душе, я могу назвать ещё раз свои контактные данные.

В.ПУТИН: Молодец!

Г.ИБРАГИМОВ: И последнее – это подарок, это сувенир. Можно я вручу Вам его?

В.ПУТИН: Пожалуйста.

Г.ИБРАГИМОВ: Это то, как мы жили веками и как продолжаем жить.

В.ПУТИН: Спасибо.

Я открою вам небольшую, даже это не тайна, просто историю. Здесь нет ничего особенного, скажу как есть по поводу бывшего Президента Виктора Фёдоровича Януковича. Никуда мы Виктора Фёдоровича Януковича не проталкивали и не пропихивали. Я хочу, чтобы и вы знали, и в России это знали, и в Украине это все знали: ничего подобного никогда не было!

Россия всегда поддерживает действующую власть. Мы не как некоторые наши партнёры. Может быть, в этом смысле они даже ведут себя более прагматично, они всегда яйца раскладывают в разные корзины. И более того – американцы так делают, – даже если лояльна им где-то власть, они всегда работают с оппозицией. Всегда!

И даже немножко подтаскивают и немножко натравливают на действующую власть, чтобы всегда власть эта, даже если лояльная, была ещё более лояльной, чтобы показать, что да, там есть у нас ещё на кого опереться. Наверное, это прагматичная позиция. Причём она, я вижу, веками ещё в Великобритании применялась.

Вот эта англосаксонская манера перекочевала в Штаты и используется ими сегодня. Что бы они ни ответили мне, сейчас наверняка подхватят, будут обсуждать, вот у меня внутреннее убеждение, что это так и есть. Но у нас, особенно на постсоветском пространстве, мы не можем так поступать. У нас другая ситуация абсолютно просто. И мы, конечно, всегда опираемся на действующую власть и всегда её поддерживаем.

Это не значит, что мы безразлично или как-то враждебно относимся к оппозиции. Нет, мы ко всем ровно относимся, но сотрудничаем с действующей властью. Вот так было и во времена президентства Кучмы. И когда его президентство заканчивалось, я у него прямо спросил: «Леонид Данилович, кого Россия должна поддержать на следующих президентских выборах?» Он мне сказал: «Януковича». У меня возникли сомнения, окончательно ли определился Кучма в кандидатуре Януковича, и я его спросил об этом как бы на завершающем этапе подготовки к выборной президентской кампании. Он мне ответил: «Всё, вопрос решён, принято решение, будем поддерживать и выдвигать Януковича. И я прошу Вас и Россию его поддержать информационными ресурсами, политически поддержать».

Мы так и сделали. А потом, когда они учинили там полный разврат с третьим туром выборов – по-другому и назвать невозможно, я, конечно, рот открыл. Я тогда уже обратился и к Леониду Даниловичу, я говорю: что же вы? Вы поддерживаете его или не поддерживаете? Ему не дали воспользоваться результатом своих выборов. Он же победил во втором туре. Всё это развернулось в такую достаточно острую внутриполитическую борьбу.

И господин Ющенко, который стал Президентом, и госпожа Тимошенко, которая стала Премьер-министром, они, видимо, тоже больших успехов не достигли, если в следующей итерации победил Янукович. И я, кстати говоря, всегда спрашиваю: «А что же вы тогда не присоединились к ассоциации с Евросоюзом? Кто мешал-то? Вся власть в ваших руках была». Ведь не сделали этого. Вопрос: почему?

У меня закрадывается подозрение, что не сделали, потому что это достаточно опасно с социально-экономической точки зрения, потому что последствия могут быть достаточно тяжёлыми для экономики, а значит, и для социальной сферы Украины и потом дальше, в политической области. Но мы никогда никого не проталкивали, не проталкиваем и не будем проталкивать, в том числе это касается и Януковича. Это выбор исключительно украинского народа и логика внутриполитических процессов.

Кстати говоря, мы с Ющенко, который считался прозападным политиком, и с Тимошенко, которая выказывает такой же точно имидж, мы бы работали и работали вполне полноценно. И как вы знаете, когда даже госпожа Тимошенко оказывалась в тюрьме, наша позиция была достаточно ясно сформулирована. И я говорил, я считал, что недопустимо использование уголовных методов, уголовной политики в политике как таковой.

Это плохо и для российско-украинских отношений было, мы считали, что нет там никакого преступления в заключении ею контрактов по газу с Россией. Кстати, её товарищи по партии, которые присутствовали при заключении этого контракта, в том числе нынешний министр энергетики господин Продан, сегодня почему-то не хотят исполнять те документы, которые сами подписали, но это уже другая история.

Давайте про рождаемость, там есть предложения по рождаемости, это любопытно. Давайте.

М.КОЖУХАРОВ: Кожухаров Максим из города Майкопа.

Владимир Владимирович, у меня к Вам просьба, это не вопрос, это просьба. Я занимаюсь демографией уже довольно давно и написал программу стимулирования рождаемости в России.

В.ПУТИН: А просьба в чём заключается?

М.КОЖУХАРОВ: Сейчас я расскажу.

В.ПУТИН: У тебя дети есть?

М.КОЖУХАРОВ: Послушайте, Вам будет интересно.

В.ПУТИН: Хорошо.

М.КОЖУХАРОВ: Например, одно из положений программы – это создание в пенсионной системе России специального родительского компонента. Кардинальное отличие этого компонента, допустим, от страхового или накопительного в том, что величина его будет рассчитываться не из объёмов страховых взносов, внесённых в Пенсионный фонд, а из того, сколько человек усыновил, родил и воспитал до определённого возраста детей. Таким образом, мы поднимем рождаемость.

Я долго не буду рассказывать, потому что ребята обидятся. Моя просьба вот в чём. Я прошу Вас помочь мне попасть на один из ближайших форумов Общероссийского народного фронта, чтобы я Вам, и не только Вам, смог досконально, полностью, в нужном виде рассказать и показать эту программу. И, скажем так, не только я один хочу попасть, я хочу пригласить специалистов, я хочу пригласить представителей родительской общественности, и мы все вместе Вам расскажем.

В.ПУТИН: Хорошо.

Вполне серьёзно, это чрезвычайно важная тема, чрезвычайно важная задача обеспечить нам темпы рождаемости, которые мы набираем в последнее время. Напомню, когда мы формулировали и начали реализовывать программу материнского капитала, некоторых других составляющих всей нашей программы по повышению рождаемости, тогда было очень много скептиков, говорили, что все деньги будут в никуда отправлены, ничего не получится.

У нас получилось. У нас рождаемость такая, которой не было за последние 20–30 лет. Детская смертность упала, материнская смертность упала. Это всё очень хорошие показатели. Но нам нужно сохранить темпы, а если будет возможность, и увеличить. И любые идеи, которые здесь возникают, в этой сфере, конечно, будут рассмотрены самым серьёзным образом.

Вы сказали о том, что нужно создать соответствующий фонд. Сразу возникает известный риторический вопрос: «Где деньги, Зин?». Но, повторяю ещё раз, любые предложения будут самым серьёзным образом рассмотрены. И я Вас приглашаю на очередное мероприятие ОНФ, и, безусловно, дадим Вам возможность выступить и тем экспертам, на мнение которых вы опираетесь, обязательно поработаем.

Вы знаете что, нам, к сожалению, – не сердитесь на меня, мы же так до утра можем с вами сидеть, но нужно заканчивать. Я хочу вас всех поблагодарить и всем пожелать и профессиональных успехов, и личного счастья.

Спасибо вам большое.

Россия. ЦФО > Госбюджет, налоги, цены > kremlin.ru, 29 августа 2014 > № 1162593 Владимир Путин

Денис Мантуров провел совещание по развитию промышленности Северо-Кавказского округа.

Министр промышленности и торговли Денис Мантуров провел совещание по развитию промышленности на территории Северо-Кавказского федерального округа. В совещании приняли участие министр по делам Северного Кавказа Лев Кузнецов, заместители министра промышленности и торговли, главы департаментов Минпромторга, а также представители властей региона.

Как отметил Денис Мантуров, развитию Северного Кавказа сегодня уделяется повышенное внимание, и Минпромторг, со своей стороны, готов всячески помогать ведомству, напрямую ответственному за регион.

Министр напомнил, что по поручению Правительства формируется план деятельности рабочей группы, в состав которой вошли представители Минпромторга, Минэкономразвития, Минэнерго и других федеральных органов исполнительной власти, представители органов исполнительной власти субъектов Северного Кавказа, а также крупных промышленных компаний и организаций.

«Фактически к ноябрю мы можем представить в Правительство уже пакет готовых решений по всем направлениям работы. Кроме того, необходимо выделить конкретные проекты, реализация которых будет способствовать комплексному развитию регионов. Думаю, что нашим подразделениям при активном участии профильных ведомств в субъектах Федерации это вполне под силу», – сказал Денис Мантуров.

Глава Минпромторга подчеркнул, что региональные власти СКФО должны активнее использовать новые механизмы поддержки развития промышленности.

«Многие из них уже оформлены в виде постановлений Правительства – например, по субсидированию комплексных инвестиционных проектов и субсидиям на НИОКР. Другие утверждены в подпрограммах – в частности, по развитию индустриальных парков», – сказал министр.

Денис Мантуров отметил, что, помимо этого, сейчас готовится еще несколько новых механизмов: это фонд развития промышленности, специальные инвестиционные контракты, налоговые льготы и преференции для новых производств и поддержки развития промышленной инфраструктуры. Они включены в проект закона «О промышленной политике» и найдут отражение в соответствующих нормативных актах Правительства.

«Предлагаю уже сейчас подумать о том, каким образом эти механизмы могут быть использованы для развития территорий, с тем чтобы не тратить время на раскачку после их утверждения», – сказал глава Минпромторга.

В ходе совещания состоялся предметный разговор по вопросам развития промпредприятий региона, а также определения наиболее эффективных отраслей, которые могут повысить социально-экономический потенциал региона.

Министр природных ресурсов назвал основными причинами возникновения лесных пожаров в 2014 году неконтролируемое выжигание травы и аномальную грозовую активность

О предварительных итогах нынешнего пожарного сезона объявил на оперативном совещании министр природных ресурсов и экологии РФ Сергей Донской.

Всего с начала года в Российской Федерации возникло более 15,5 тысячлесных пожаров, а площадь, пройденная огнем, составила 3,5 млн га. Это почти в 3 раза больше аналогичных показателей 2013 г. - по площади пройденной огнем, и в 1,6 раза - по количеству пожаров.

Больше всего лесных пожаров зафиксировано в Сибирском и Дальневосточном федеральном округах. На них пришлась 65% от общего количества пожаров и 99% от общей площади, пройденной огнём по стране.

"Весной основным фактором возникновения пожаров послужил переход огня, вызванного палом травы, на лесные территории. В летний период таким фактором стала высокая грозовая активность, - отметил Сергей Донской, - так, например, в Омской, Сахалинской, Амурской областях, Республики Саха (Якутия), Приморском крае количество грозовых разрядов превысило средне-многолетние данные более чем на 100 процентов".

Прогнозируя подобное развитие ситуации еще в начале года, Минприроды РФ и Рослесхоз призвали руководителей регионов усилить контроль за ситуацией в лесах, напомнив также о личной ответственности в борьбе с пожарами. Несвоевременное принятие превентивных мер стало причиной сложной пожарной обстановки в некоторых регионах, прежде всего - Республике Тыва, где сегодня действуют 59 пожаров на площади около 17 тыс. га.

Другая актуальная проблема - занижение в регионах данных по площадям, охваченным пожарами. "Сравнительный анализ информации, проведенный Рослесхозом, выявил расхождение в этих данных почти в 1,2 раза. Мы будем отслеживать сводную информацию по всем нарушениям в регионах, чтобы использовать ее для подведения итогов текущего лесопожарного сезона", - заявил Сергей Донской.

Глава ведомства также отметил, что некоторые субъекты РФ смогли обеспечить полный комплекс противопожарных мер. Так, несмотря на аномально жаркую погоду в Белгородской, Курской, Липецкой, Орловской областях, Кабардино-Балкарской, Карачаево-Черкесской, Чеченской республиках, а также республиках Адыгея, Северная Осетия-Алания, лесных пожаров на территориях этих регионов вообще не было зарегистрировано.

Контролировать развитие лесопожарной обстановки удалось и властям Московской области, где все очаги были своевременно обнаружены и оперативно ликвидированы.

Отметив, что в конце лета-начале осени во многих регионах ожидается высокая пожарная опасность, глава Минприроды России призвал региональные власти предпринять максимум усилий, чтобы создать оптимальную рабочую структуру для управления лесным хозяйством. При этом Сергей Донской подчеркнул, что в 2014 г. Рослесхоз принимал беспрецедентные меры для стабилизации обстановки в лесах.

"С начала пожароопасного сезона в рамках межрегионального плана маневрирования лесопожарных формирований, пожарной техники и оборудования в регионы было переброшено 1960 работников парашютно-десантной службы ФБУ "Авиалесоохрана", - заявил глава Минприроды России.

Истоки и смысл русского пьянства: княжеские пиры

Алексей Плуцер-Сарно

Публикуемые наброски – фрагмент главы, не вошедший в книгу «Истокии смысл русского пьянства», которая выходит в этом году по-английски в Лондоне в издательстве Fuel.

Средневековые княжеские пиры были много раз описаны в летописях, народных песнях и былинах. Христианство уже вытесняло язычество, но княжеский пир по-прежнему, как и в перунических культах, вращался вокруг ритуальной чаши с алкоголем, который был его условным символическим центром.

Здесь и далее мы будем употреблять слова «чаша» и «кубок», однако нужно сразу оговориться, что «кубок», хотя и был известен на Руси с древнейших времен, вероятно, был сосудом сугубо княжеским и первоначально пришел на Русь с «заморскими» дарами. «Первое упоминание о кубке в письменных источниках относится к XII в. В завещании Великого князя ВасилияI говорится: «…кубок хрустальный, что мне король прислал». До XVII в. кубки привозили в Россию из Западной Европы» (Шангина 405). Чаша, видимо, напротив, воспринималась как исконно русский сосуд. Первое упоминание чаши «…встречается в «Повести временных лет» – первой русской летописи, датированной X в. В ней под годом 972-м говорится о том, что из черепа князя Святослава враги сделали чашу: «Взяли голову его и изо лба его сделали чашу, оковали лоб его и пили из него«… «Заздравную чашу» предки русских поднимали еще в XI в.» (Шангина 486). Заметим, что «заздравные чаши» и питие из черепа побежденного врага – тоже явные рудименты древних языческих ритуалов.

Человек на княжеском пиру не просто держал в руках чашу с алкоголем, он вступал в ритуальное взаимодействие с этим божественным космогоническим сосудом, произносил молитвы, клятвы, тосты, здравицы или даже заговоры, обращаясь к высшим силам. Подношение на публичном пиру полной чаши вина из рук князя было одной из «ритуальных» наград.

По традиционным языческим представлениям, все умершие члены рода тоже незримо присутствовали на пиру, ведь трапеза была обращена к богам, носила мистический характер. Известно, что до сих пор по русскому обычаю покойнику на поминках тоже наливают водку и ставят закуску. Он как бы незримо присутствует на трапезе. Подобные представления, где смешиваются христианские и языческие мотивы (так называемое «двоеверие»), широко отражены в фольклоре.

Очевидно, что обильное питье, «пьянство и обжорство имеют не только бытовые, но и ритуальные истоки… Предполагались этикетом праздника излишества в еде и питье… Напоить допьяна своих гостей считалось величайшей честью… Собственно говоря, в низовой традиции до сих пор существует представление о том, что „новый“ человек должен упиться у всех на глазах, чтобы стать из „чужого“ „своим“» (Байбурин, Топорков 153).

В этой традиции опустошение чаши, питие ее «до дна» является важным ритуалом, который в своих магических истоках симпатически приводил к тому, что дом данного хозяина должен был получить изобилие, превратиться в «полную чашу». Наоборот, недопить «до дна» испокон веков означало оскорбить окружающих. Подобные факты отмечали путешественники еще в середине XVII века: «…гости выпили чаши за здоровье хозяина и хозяйки, осушая их до капли, ибо у них обыкновение, что кто не осушает чашу, тот считается отъявленным врагом, потому что не выпил за полное здоровье хозяина дома» (Алеппский 36). Питье «единым духом» – многовековая кодифицированная норма достойного поведения. Климент Адамс, второй капитан корабля «Эдуард Бонавентура» экспедиции короля Эдуарда VI побывал в Москве в 1553-1554 годах. Он оставил интереснейшие записки, в которых зафиксировал эту традицию еще во времена Ивана Грозного: «… у прислуживавших Князю ниспускались с плеч самые тонкие полотенца, а в руках были бокалы, осыпанные жемчугом. Когда Князь бывает в добром расположении духа и намерен попировать, то обыкновенно выпивает бокал до дна и предлагает другим» (Адамс 53).

Питье залпом широко распространено и имеет древние народные традиции: «Манера пить алкогольные напитки, главным образом водку, одним глотком, поныне вызывающая такое удивление иностранцев, восходит, по-видимому, к ритуальной языческой практике… По свидетельству англичанина Климента Адамса, Иван Грозный выпивал чашу «одним духом». Таким же образом убеждали пить и иностранных послов, что вызывало у них немалые затруднения… Согласно С. Герберштейну (1510–1520-е годы), русские пьют чашу до дна и при этом говорят, что они желают великому князю „удачи, победы, здоровья и чтобы в его врагах осталось крови не больше, чем в этой чаше“. В этом случае актуализируется архаическая связь вина с кровью и питье чаши приобретает характер магического акта» (Байбурин, Топорков 151–152).

Мы видим здесь не просто ритуализованно-почтительное отношение к алкоголю, а прямо-таки его персонификацию, превращение в «магического» персонажа: «Господин Хмель, буйная голова! …Я тебя не знаю, где ты живешь… <…> Господин Хмель как царь сядет во царствии своем…» (Забылин 341–342).

Алкоголь в России до сих пор задействован во многих постритуальных практиках. Им скрепляются клятвы, его льют на землю, как оберег, перед опасным предприятием, отмечают все важные события в жизни. Есть, к примеру, российский обычай, сохранившийся до сих пор: когда на Новый год часы бьют полночь, то надо написать на листке желание, сжечь листок, высыпать пепел в шампанское или другое вино и выпить. И тогда желание сбудется. А если выпить глоток шампанского перед опасной дорогой, а бутылку спрятать до возвращения, то обязательно вернешься живым и здоровым. Есть суеверие, что если не разбить о борт нового корабля бутылку шампанского, то он затонет. Вообще, любую новую дорогую вещь по народному обычаю нужно «обмыть», это будет «охранять» ее и ее владельца. Есть также множество свадебных традиций, связанных с алкоголем. Так, на свадьбе нужно две бутылки шампанского одеть как жениха и невесту, наклеить на них их фотографии молодоженов и связать бутылки лентой вместе, тогда брак будет крепким и счастливым. Первый бокал с шампанским молодожены разбивают – это приносит счастье. Ну и, наконец, до сих пор по-прежнему пьют «за здравие».

Эти тосты, «здравицы», в древности пили из специальной «заздравной чаши». В «Изборнике» 1076 года указано: «Чашу принося к устам, помяни звавшаго на веселие». Вообще, тост «за здравие» – один из древнейших народных ритуалов: «Обычай пить «за здоровье», по всей вероятности, имеет мифологические истоки. По-видимому, ритуальным прообразом заздравной чаши является питье в честь божества. Несмотря на кажущуюся простоту, этот жест исполнен глубокого смысла. Сакрально отмеченный человек (шаман, жрец, царь) пьет в честь божества и в то же время как бы вместо божества и даже вместе с ним. Собственно говоря, во время питья он как бы становится богом, что и позволяет ему вкусить божественный напиток. Характерно, что пьют именно за здоровье другого человека, а не за свое собственное, хотя напиток, по крайней мере с точки зрения пьющего, дает особые возможности именно ему, а не другому: «Пьют для людей, а едят для себя»; «Пьют да поют для людей, а едят да спят на себя». Впоследствии происходит расщепление синкретического образа человека, воплощающего Бога, на раздельные образы человека и Бога, и далее ритуал спускается в быт, и пьют уже не только за здоровье Бога или священного царя, но и просто за здоровье другого человека… Отдельные черты ритуала заздравной чаши, повторяющиеся во многих традициях, объясняются именно его мифологическими истоками. До сих пор перед питьем поднимают сосуды вверх; изначальный смысл этого жеста… в том, чтобы приблизить сосуд к небу, как бы предложить его небо жителям или поблагодарить их… К божеству обращаются особым образом: поют, прибегают к ритмически организованной речи, в поздней традиции – к стихам» (Байбурин, Топорков 150–151).

Это питие алкоголя на различных трапезах до сих пор сохраняет некоторую связь с культом жертвоприношения: «Существует теснейшая связь, параллелизм между обыденной трапезой и жертвоприношением. В своей наиболее простой и исконной форме жертвоприношение – это кормление сверхъестественных сил. Пищу отдают природным стихиям (бросают в огонь или в воду, закапывают в землю), священным животным, жрецу или человеку, воплощающему божество, относят к идолу. Позднее формируется представление о том, что божество принимает в дар не саму пищу, а ее нематериальную сущность… Так идея кормления сменяется идеей самоотречения, идея «жратвы» – идеей «жертвы» (эти слова, как известно, связаны этимологически). В большинстве культур существует почтительное, религиозное отношение к пище» (Байбурин, Топорков 139).

Культура застолья по-прежнему пронизана мотивами потустороннего мира, языческими рудиментами и верой в способность алкоголя ритуально влиять на жизнь людей. Чаша с ритуальным алкоголем всегда была не только квинтэссенцией истины и залогом продолжения жизни, она, как мы уже говорили, позволяла структурировать отношения пирующих с потусторонним миром. А потусторонний мир был конституирующей инстанцией речи для тех, кто обращается к нему на языке застольных славословий. Это был диалог двух миров. Поднимающий тост становился частью общего символического «тела», объединялся не только со всеми присутствующими, но и со всеми умершими. Питие чаши – было способом объединения «тел» в единое «ритуальное» «тело», высший способ упорядочивания Вселенной. Таким образом, чаша воспринималась как некий волшебный сосуд, дающий жизнь, богатство, славу и удачу не только в этом мире, но и в мире грядущем. Распитие ритуальных чаш нейтрализовало мировое зло, отпугивало дьявольские силы, несло всему коллективу благополучие. Ритуальная чаша с символической божественной «кровью» отгоняла демонов. В таком контексте понятно, что питие чаши, сделанной из черепа Святослава, было не актом унижение памяти князя, а, наоборот, взаимодействие с умершим, было символическим заимствованием его силы и власти.

Статус каждой чаши, очередность и объем их выпивания были строго регламентированы и предельно символизированы. Если князь упоминал гостя в тосте, то выпитый всеми глоток не только утверждал статус этого гостя, но и «реализовывал» княжеские пожелания. Если князь желал здоровья, то в сам момент питья «заздравной чаши» это самое «здравие», как думали пьющие, прямо нисходило на гостя. В этом смысле сам акт распития алкоголя становился не только актом общественного признания, регламентирующим всю социальную иерархию, но и магическим способом созидания мира. В несколько преувеличенном виде о ситуации пития заздравных чаш писал чрезмерно усердный русский этнограф Александр Терещенко: «Попойку начинали кубками, сначала за здоровье государя, потом государыни, там за каждое царственное лицо, патриарха, знаменитых сановников, победоносное оружие и, наконец, за каждого из присутствующих. Не опорожнить за здоровье каждого целый кубок значило иметь неуважение к дому, не желать ему добра и тому, за чье здоровье пили. Хозяин начинал первый и неотступной просьбою заставлял выпивать до капли» (Терещенко I, 3: Старинные попойки). Алкоголь был глубоко интегрирован в социально-политическую систему управления, он был символом и инструментом устроения всего миропорядка, он моделировал этот самый «порядок».

Неслучайно, на пирах решались важнейшие вопросы государственной важности, заздравные возлияния чередовались с принятием важных решений и даже законов. Интересно, что такая полифункциональность пиров подтверждается уже так называемой «Псковской судной грамотой» 1397 года, где прямо указано, что производство судебных мероприятий на братчинах (пирах) является нормой.

На пирах каждое место за столом было также значимо, всех гостей рассаживали строго по их социальному статусу и по этому же статусу их обносили алкоголем и кушаньями. Важно было и за каким столом и с кем посажен гость, и насколько близко этот стол стоит по отношению к княжескому столу. Для приближенных, сидевших за одним столом с князем, было важно по правую или по левую руку от князя посажен гость, сидит ли он рядом или напротив князя и так далее. «Посадка» гостей была делом сложным, процесс этот сопровождался конфликтами и интригами. Таким образом, сами социальные статусы также корректировались и формировались в соответствии с системой рассадки гостей и очередностью их потчевания кушаньями и напитками. Неожиданное усаживание в отдалении означало понижение статуса гостя, а не приглашение на пир означало опалу. Эта ситуация отражена в русской былине:

«Славный Владимир стольный киевский

Собирал-то он славный почестный пир,

На многих князей он и бояров,

Славных сильныих могучих богатырей,

А на пир он не позвал

Старого казака Илью Муромца.

Старому казаку Илье Муромцу

За досаду показалось то великую <…>

Выходил Илья он да на Киев-град <…>

На церквах-то он кресты все да повыломал,

Маковки он золочены все повыстрелял <…>

Тут Владимир-князь да стольный киевский

Со Опраксией с королевичной

Подошли-то они к старому казаке к Илье Муромцу <…>

«Ай же старыя казак ты Илья Муромец!

Твое местечко было да ведь пониже всих,

Теперь местечко за столиком повыше всех!

Ты садись-ка да за столик за дубовый».

(Муромец 103-106).

В другой версии этого текста также указаны интересные детали:

«Не садил его Владимир со боярами,

Садил его Владимир с детьми боярскими.

Говорит Илья таково слово:

«Уж ты, батюшка Владимир–князь <…>

Не по чину место, не по силе честь…». <…>

Говорит Владимир стольный киевский:

«Ой ты гой еси, стар казак Илья Муромец!

Вот тебе место подле меня,

Хоть по правую руку аль по левую…»

(Киреевский IV, 46).

Разумеется, сама возможность выпить вместе с князем была большой честью, а сам князь с помощью пира поднимал и упрочивал свой авторитет. Пиры были важнейшими социально-политическими институциями, а «вино» на этих пирах – одним из ключевых символических «инструментов».

Пили в те далекие времена, конечно, не заморские вина и не водку, которая распространилась на Руси позже, а медовуху, брагу и квас. Исследователь также указывает, что «славяне употребляли березовицу пьяную, то есть самопроизвольно забродивший сок березы, сохраняемый долгое время в открытых бочках и действующий после забраживания опьяняюще» (Похлебкин). При этом автор ссылается на Забелина, но у последнего речь идет о современном напитке: «До сих пор крестьяне добывают такой сок из березы (березовица), и пьяную березовицу навеселяют хмелем» (Забелин 450). Николай Карамзин со ссылкой на летописи упоминает тот факт, еще в 996 году Владимир Великий велел сварить 300 котлов меду (Карамзин. История I, 469).

В Древней Руси, как видим, пили преимущественно легкие напитки, хотя, конечно, причащались вовсе не квасом, да и некоторые сорта медовухи имели, вероятно, достаточно высокую крепость. Да и обычной брагой можно упиться, как говорят в России, «до положения риз». Но тем не менее, «Русская правда», свод законов XI–XII веков, вообще не предлагает никаких наказаний за пьянство. Даже наоборот, при совершении некоторых преступлений состояние опьянения в ней рассматривается как смягчающее обстоятельство. Однако, как справедливо указывает исследователь, «по нормам «Русской Правды»… купца, погубившего по причине пьянства чужое имущество, наказывали… Впоследствии эта правовая норма без изменения перешла в Судебники 1497 и 1550 годов. Та же «Русская Правда» возлагала на общину ответственность за убийство, совершенное кем-либо из ее членов в пьяном виде на пиру...» (Курукин). Но все же это наказания не за само пьянство, а за иные преступления. Обильное питие алкоголя в Древней Руси само по себе не рассматривалось как опасное преступление, так как было составной частью ритуальных действий. Пьянство на Руси было всегда, но оно был строго упорядочено и ритуализировано. Всеобщего алкоголизма в современном смысле, конечно, не было.

Хотя в современном русского фольклоре, наоборот, бытует представление, что в те времена пили исключительно водку, и пили ее ведрами. Вспомним анекдот:

«Заходит как-то Илья Муромец в трактир и заказывает три ведра водки.

Трактирщик записывает:

– Так, водочка – три ведра! А что кушать изволите?

– А вот ее, родимую, и буду кушать».

Источники

Адамс – Климент Адамс. Английское путешествие к московитам // Первое путешествие англичан в Россию в 1553 году / Перевод И. Тарнавы-Боричевского // Журнал министерства народного просвещения. Ч. 20. № 10. 1838

Байбурин, Топорков – А. К. Байбурин, А. Л. Топорков. У истоков этикета: Этнографические очерки. Ленинград, 1990

Алеппский – Павел Алеппский. Путешествие антиохийского патриарха Макария в Москву в XVII веке. Москва, 1896

Еврипид. Вакханки – Еврипид. Вакханки // Еврипид. Трагедии. Т. 2. Москва, 1999

Забелин – И. Е. Забелин. История русской жизни с древнейших времен. Москва, 1908

Карамзин. История – Н. М. Карамзин. История государства Российского. Санкт-Петербург, 1816

Киреевский – Песни, собранные П. В. Киреевским. Вып. 1-10. Москва, 1860–1874

Курукин – И. В. Курукин. Сказ об антирусских мифах // Отчественные записки. 2008. №4 (43)

Мифы народов мира – Мифы народов мира. Энциклопедия: Т. I-II. Москва, 1992

Муромец – Илья Муромец в ссоре с князем Владимиром // Былины. Ленинград, 1986

Плутарх – Плутарх. Застольные беседы / Литературные памятники / Я. М. Боровский [перевод.]. Ленинград, 1990

Похлебкин – В. В. Похлебкин. История водки. Москва, 2005

Пятигорский. Мифологические размышления – А. М. Пятигорский. Мифологические размышления: Лекции по феноменологии мифа. Москва, 1996

Терещенко – А. В. Терещенко. Быт русского народа. Москва, 1997

Топоров – В. Н. Топоров. Опьяняющий напиток // Мифы народов мира. Энциклопедия. Т. II. Москва, 1992

Хайдеггер. Вещь — Мартин Хайдеггер. Вещь // М. Хайдеггер. Время и бытие: Статьи и выступления. Москва, 1993

Шангина – И. И. Шангина. Русский традиционный быт. Энциклопедический словарь. Москва, 2003

Опубликовано в журнале:

«Зеркало» 2014, №43

Энергетики Кабардино-Балкарии готовятся к зиме

Ремонтная программа семи месяцев Кабардино-Балкарского филиала МРСК Северного Кавказа перевыполнена. При плане 83,2 млн руб. на комплекс мероприятий по подготовке к осенне-зимнему периоду направлено 85,95 млн руб. Таким образом, выполнение плана превысило 103%. Всего же в текущем году реализация ремонтных работ намечена в объеме 157,8 млн рублей.

Согласно планам подготовки к ОЗП, на подстанциях 110-35 кВ и трансформаторных пунктах, находящихся в зоне ответственности республиканского филиала, уже осуществлен большой объем работ: произведен средний ремонт 48 масляных выключателей 6-10 кВ, капитальный ремонт 8 масляных выключателей 35 кВ на подстанциях "Советская", "Баксан-3", "Прохладная-1", "Чегем-1", "Ново-Ивановская". Энергетиками проведен также капитальный ремонт двух масляных выключателей 110 кВ на подстанциях "Кызбурун-110" и "Терек-2".

На питающем центре "Каменномостское" специалисты осуществили капремонт распредустройства КРУН-6-10 кВ с заменой семи масляных выключателей. На подстанциях "Нижний Чегем", "Саратовская" и "Александровская" проведен средний ремонт трех трансформаторов 35 кВ, а на подстанции "Искож" - трансформатора 110 кВ.

С начала года при плане 185 отремонтировано 204 трансформаторных пункта 6-10 кВ и 20 силовых трансформаторов.

Работы по замене провода в сетях 35-110 кВ в три раза превысили плановое задание.

За 7 месяцев республиканскими энергетиками осуществлен инженерный осмотр 125 км воздушных линий напряжением 35-110 кВ. По результатам осмотров на воздушных линиях напряжением 110 кВ произведен капитальный ремонт 59,1 км линий, а на 35 кВ - 21,1 км.

При плане 33,95 га вдоль линий электропередачи напряжением 35-110 кВ в охранных зонах расчищено от древесно-кустарниковой растительности 40,65 га. Осуществлена замена 1046 изоляторов, а также 2,2 км грозозащитного троса. Более чем в 3 раза энергетиками превышен план по замене провода ВЛ 35-110 кВ - всего заменено 10,3 км.

Кроме того, осуществлен ремонт 233,5 км линий электропередачи напряжением 6-10/0,4 кВ. Вдоль электролиний этих напряжений произведена обрезка деревьев, расчистка от древесно-кустарниковой растительности площади в 34,5 га. Проведена замена по техническому состоянию 63,9 км провода на ВЛ 6-10 кВ и 90,9 км - на ВЛ 0,4 кВ.

На ВЛ 6-10 кВ обновлены 2171 изолятор и 308 устаревших опор, в основном в Прохладненском (45 шт.), Терском (43 шт.), Зольском (31 шт.) районах Кабардино-Балкарии. На линиях 0,4 кВ заменены 2444 изолятора и 476 опор: 56 опор в Баксанском, 53 - в Зольском, 37 - в Чегемском районе республики и т.д.

Выполнение работ по подготовке к зиме осуществляется в основном хозспособом, то есть собственными силами, и этот объем достигает 80,7%.

В полном объеме все мероприятия по подготовке к холодам должны быть завершены к началу октября, - сообщает пресс-служба ведомства.

В Ингушетии заложили первый камень нового швейного производства.

В Республике Ингушетия заложен первый камень нового швейного объединения. В торжественной церемонии приняли участие Глава республики Юнус-Бек Евкуров и директор департамента развития внутренней торговли, легкой промышленности и потребительского рынка Минпромторга Денис Пак.

Данный проект является одним из первых на территории республики, реализуемых в формате государственно-частного партнерства. Привлечение частного инвестора должно обеспечить предприятие эффективным менеджментом и гарантированным сбытом производимой продукции.

При выходе на проектную мощность на предприятии планируется создать более 780 рабочих мест. Общий объем производимой продукции составит более 120 тысяч единиц изделий в месяц на сумму более 45 млн рублей.

Важно отметить, что в общем числе сотрудников будущего предприятия занятость женского, наиболее социально незащищенного и менее мобильного слоя населения составит более 80% от общего числа работающих.

На торжественной церемонии Юнус-Бек Евкуров заявил:

«Строительство швейного объединения «Ингушетия» призвано создать благоприятные условия для производства и вывода на рынок продукции швейной промышленности, а также обеспечить новые рабочие места. Уверен, что запуск данного производства станет мощным импульсом как для развития легкой промышленности, так и дальнейшего социально-экономического развития республики в целом».

В свою очередь, директор департамента развития внутренней торговли, легкой промышленности и потребительского рынка Минпромторга Денис Пак отметил:

«Хочу напомнить, что министерство определило приоритетные отрасли экономики для каждого субъекта Северо-Кавказского федерального округа. В Ингушетии это легкая промышленность и производство строительных материалов. Уверен, что строительство нового швейного объединения станет драйвером возрождения легкой промышленности в республике, а его продукция будет востребована не только в Ингушетии, но и в регионах страны».

О готовности системы образования к началу учебного года.

Селекторное совещание.

Стенограмма:

Д.Медведев: Добрый день всем, кто здесь, и всем, кто находится в режиме видеосвязи.

Через несколько дней начинается новый учебный год, поэтому на сегодняшнем совещании мы обсудим готовность к 1 сентября школ, детских садов, частично университетов, высших учебных заведений.

Речь пойдёт о комплексе задач. Это и организация, и содержание учебного процесса, состояние зданий, оснащённость классов, питание детей. Отдельно обсудим, как работает система образования в новых российских регионах. Начнём с готовности российской системы образования к новому учебному году в целом.

Первое – о том, что касается дошкольного образования. Мы последовательно снижаем очерёдность в детские сады. Уже второй год на эти цели из федерального бюджета выделяется по 50 млрд рублей, в прошлом году было ещё и больше. Есть неплохие результаты. Мы дополнительно создали более 400 тыс. новых мест в детских садах, в этом появится ещё порядка 350 тыс. мест. Введено в эксплуатацию практически 450 новых детских садиков.

Таким образом, проблема очередей решена практически на 100% в 29 субъектах Федерации, но в восьми регионах этот показатель всё ещё ниже 80%. Не обеспечено местами более 300 тыс. детей, и это, кстати, без учёта Крымского федерального округа. Ситуацию необходимо исправить к 2016 году, когда дошкольное образование должно быть доступно всем детям в возрасте от трёх до семи лет.

Теперь по школам. Мы обновляем инфраструктуру общеобразовательных организаций, укрепляем их материально-техническую базу. Количество школ в аварийном состоянии за последние пять лет (по сравнению с 2009 годом) уменьшилось почти в два раза, реорганизовано более тысячи школ. К этому учебному году в эксплуатацию сдано 55 новых школ, но если сравнить с детскими садами, то здесь, конечно, динамика не такая убедительная. Проблема большая. Понятно, что все регионы сейчас свои силы и средства направляют на строительство детских садов, в то же время о школах думать нужно. Хотел бы, чтобы и руководители регионов об этом думали, когда планы свои стратегические верстают, и в будущем нам, видимо, придётся создавать отдельную программу по школам, после того как завершим программу по детским садам.

1 сентября свои двери откроют около 43 тыс. школ, для них закуплено новое учебное оборудование, спортивный инвентарь, школьные автобусы. Почти все школы (порядка 95%) подключены к интернету, 57 регионов, в том числе Крым, отчитались об обеспеченности на 100% учебниками и учебными пособиями. Горячее питание организовано в большинстве школ, тем не менее с этим есть ещё проблемы, тоже можем об этом поговорить.

Отдельно хотел бы коснуться ситуации, которая сложилась в республиках Хакасия, Алтай, Тыва и Алтайском крае в связи с наводнением. Стихия затронула 54 образовательных учреждения, где-то были нарушены коммуникации, где-то были подтоплены здания. Хотел бы сейчас от губернаторов услышать, какие есть проблемы, есть ли какие-то препятствия своевременному началу учебного процесса на пострадавших территориях.

Третье – то, что касается высшей школы. Буквально вчера мы обсуждали готовность российских вузов к новому учебному году на совещании с вице-премьерами. В России работает свыше 900 организаций высшего образования, в которых обучается около 5,5 млн человек, и в общем и целом система к приёму студентов готова.

Хочу обратить ваше внимание на то, что этот учебный год имеет и свои особенности. Во-первых, в этом году дети, которые живут на территории Крымского федерального округа, впервые начнут учиться в соответствии с российскими стандартами. Важно, чтобы школы новых субъектов им соответствовали, были современными и комфортными. Конечно, очень важно, чтобы учителя обладали нужной квалификацией. На развитие образования новых регионов мы выделили более 4,5 млрд рублей. Я понимаю, что времени прошло немного, всего не решить за такой короткий срок, но тем не менее важно узнать, что было сделано и насколько отвечают сегодня образовательные учреждения Крыма нашим федеральным стандартам. Во-вторых, в зоне повышенного внимания – образование граждан, которые вынуждены были покинуть пределы Украины. Надо помочь людям, которые спасаются от войны, и сделать так, чтобы их дети могли ходить в школу.

На сегодняшний день в 79 субъектах Российской Федерации находится почти 100 тыс. украинских детей. Почти треть из них зачислена в российские образовательные учреждения дошкольного и общего, а также профессионального образования, другие ещё определяются, что им делать в будущем. Для выпускников украинских школ выделены места в российских вузах. В 65 субъектах Федерации часть школ была переоборудована под пункты временного размещения, таких было 143, тем не менее учебный год в этих районах должен начаться вовремя. Рассчитываю также услышать доклады о том, что для этого сделано.

И последнее, о чём бы я хотел сказать в начале совещания.

В школах завершаются подготовительные работы. Времени совсем немного, уже в понедельник 1,5 млн детей пойдут в первый класс, а всего за парты сядут 14 млн ребят. Я уверен, что всем нам – и руководителям территорий, и руководителям федерального уровня – в силах сделать так, чтобы учиться было и интересно, и комфортно, и, самое главное, безопасно, поэтому всем желаю продуктивного нового учебного года.

Дмитрий Викторович (обращаясь к Д.Ливанову), передаю вам слово для короткого доклада о состоянии дел.

Д.Ливанов: Коротко скажу об основных изменениях наших образовательных параметров по уровню образования.

В системе дошкольного образования в этом году будут учиться на 360 тыс. детей больше, чем в прошлом, всего 6 млн 347 тыс. человек. Мы последовательно решаем задачу обеспечения стопроцентной доступности дошкольного образования. Более 400 тыс. мест дополнительно создано в прошлом году, ещё примерно 350 тыс. будет создано в этом году.

Действительно, наши новые регионы – Республика Крым и город Севастополь имеют гораздо худшую ситуацию с обеспечением детей местами в детских садах. Очередь в Республике Крым составляет более 17 тыс. человек, в Севастополе – 3 тыс.

Есть регионы, которые отстают, я не буду их называть. Крайне важно сейчас использовать месяц этого года и следующий год, для того чтобы решить поставленную задачу во всех российских регионах.

Д.Медведев: А много таких отстающих регионов всё-таки?

Д.Ливанов: Примерно восемь регионов, где, мы считаем, на сегодняшний день имеется отставание достаточно серьёзное.

Д.Медведев: Это какие?

Д.Ливанов: Это Республика Саха (Якутия), Алтай, Бурятия, Дагестан, Ингушетия, Чеченская Республика и два региона Крымского округа, но там, конечно, особая ситуация, мы их не считаем отстающими.

Д.Медведев: Надеюсь, коллеги это услышали, которые на связи находятся.

Продолжайте.

Д.Ливанов: Заработная плата работников дошкольного образования выросла в первом полугодии этого года по отношению к аналогичному периоду прошлого года на 17%, составляет сегодня 26 тыс. рублей. Это достаточно серьёзный рост, учитывая то, что в течение 2013 года она выросла почти в 2 раза.

Идёт масштабное строительство детских садов. Сейчас ведётся строительство около 700 объектов, 400 из них будут завершены в этом учебном году, откроют свои двери для детей.

Общее образование. Как Вы сказали, Дмитрий Анатольевич, у нас 44 тыс. школ. В первый класс придут 1,6 млн детей, это на 145 тыс. больше, чем в прошлом году. 120 тыс. этого прироста обусловлено демографическим ростом, 25 тыс. – это первоклассники Крыма и Севастополя. При этом выпуск из 11-х классов – это 678 тыс. человек. Таким образом, у нас детей школьного возраста стало почти на 900 тыс. больше только за один учебный год.

Заработная плата работников общеобразовательных организаций выросла до 34 тыс. рублей – увеличение на 18% по отношению к первому полугодию прошлого года.

В одну смену в наступающем учебном году будут работать 75% школ, в две смены – 10 556 школ (25%). К сожалению, у нас до сих пор есть школы, которые работают в три смены. Их всего 83, не так много, но тем не менее это тоже важно: их 12 в Республике Дагестан, 15 – в Ингушетии и 56 школ в Чеченской Республике. Уже неоднократно обращали внимание руководителей регионов на то, что обучение в две и три смены недопустимо, – необходимо решать эту проблему максимально быстро.

Мы также обращаем внимание на то, что всё ещё остаётся проблема с аварийными школьными зданиями. Хотя их число существенно уменьшилось – в течение трёх лет в два раза, тем не менее сегодня в аварийном состоянии находится 633 школьных здания. Наиболее острая ситуация с аварийными школьными зданиями в республиках Алтай, Бурятия, Дагестан, Ингушетия, Якутия и в Красноярском крае.

Мы ставим задачу стопроцентного обеспечения всех школьников бесплатными учебниками – это гарантия нового нашего закона об образовании. На сегодняшний день задача эта практически решена. Есть несколько регионов, в которых эта обеспеченность находится в интервале от 80 до 90%. Не буду их перечислять, но прошу обратить внимание руководителей регионов на то, что ещё есть несколько дней, для того чтобы полностью решить задачу бесплатного обеспечения школьников учебниками.

Сегодня 95% школ уже принято комиссиями, полностью готовы к работе. По остальным 5% идёт сейчас приёмка. Мы абсолютно уверены в том, что все 100% школ будут к 1 сентября готовы к приёму учеников.

Нам предстоит в 2015 году провести так же организованно, как в 2014 году, единый государственный экзамен. Будут у нас и некоторые изменения в системе итоговой аттестации: впервые 11-классники будут писать сочинение. Нам предстоит разделение единого экзамена по математике на уровни – базовый и профильный. В структуре заданий по русскому языку исключается часть с выбором ответа. Но в целом наша система образования готова к проведению единого экзамена в следующем году.

Главные задачи, которые необходимо решать школам в предстоящем учебному году, – это введение в действие, апробация профессионального стандарта учителя в полном объёме, это завершение внедрения федерального образовательного стандарта начального общего образования и подготовка к переходу школ со следующего учебного года на ввод ФГОС основного общего образования, то есть с пятого класса.

Несколько слов о профессиональном образовании. У нас функционирует 4 тыс. профессиональных образовательных организаций – колледжей и техникумов, в них обучается более 2,3 млн человек. Заработная плата преподавателей и мастеров производственного обучения, которые реализуют программы профессионального образования, выросла почти до 30 тыс. рублей в первом полугодии этого года, что на 20% больше по отношению к аналогичному периоду прошлого года.

О высшем образовании, Дмитрий Анатольевич, Вы в целом сказали. Мы в этом году сохранили общий объём контрольных цифр приёма на бюджетные места. Всего было принято более 480 тыс. человек на бюджетные места в наши вузы. Приём вели 534 вуза. Всего количество поданных заявлений превысило 2,6 млн, то есть конкурс превысил восемь человек на одно место.

Мы отмечаем среди тенденций этого года увеличение заинтересованности абитуриентов в получении инженерно-технического и педагогического образования: конкурс на эти направления подготовки существенно превысил показатели прошлого года. Заработная плата преподавателей вузов также выросла примерно на 17% – до 45 400 рублей в первом полугодии этого года.

Система образования наших новых регионов – Крыма и Севастополя – представлена почти 1,5 тыс. образовательных организаций. Правительство предусмотрело серьёзное финансирование и в этом, и в последующие годы на приведение системы образования Крымского федерального округа в соответствие с российскими стандартами. Могу доложить, что по состоянию на сегодняшний день все без исключения школы Крыма и Севастополя обеспечены новыми учебниками. Каждый школьник получит бесплатно полный комплект учебников. Всего 3 млн книг поставлено в Крым и Севастополь.

Все без исключения педагогические работники (более 25 тыс. человек) в течение летних месяцев прошли интенсивное обучение, повышение квалификации для перехода на преподавание по российским образовательным стандартам, запланированы деньги на закупку автобусов для Крыма и другие важные мероприятия, нацеленные на повышение конкурентоспособности крымской системы образования. Заработная плата работников образования Крыма и Севастополя с мая по июль выросла более чем в 2 раза, достигнув в целом общероссийских показателей.

В целом в школы Крыма пойдёт 21 300 первоклассников, а в школы Севастополя – 3,5 тыс.

Также завершена приёмка школ Крыма и Севастополя, они в целом готовы к новому учебному году. Естественно, для этих регионов это новая практика, мы сейчас налаживаем эту работу, приём школ там ведут комиссии, в состав которых входят представители органов управления образованием, территориальных органов МВД, МЧС, Роспотребнадзора, других служб. Естественно, уровень оснащения школ – например, всем, что связано с противопожарной, антитеррористической безопасностью, – пока ещё недостаточен, это задача ближайших месяцев.

Д.Медведев: Поговорим ещё с руководителями субъектов на эту тему.

Д.Ливанов: Отдельно скажу по ситуации с теми гражданами, которые покинули территорию Украины и находятся в России.

У нас эти данные обновляются каждый день, даже фактически каждый час. По состоянию на сегодня – более 150 тыс. детей с Украины, эти цифры растут практически ежечасно.

Д.Медведев: Но не все из них идут в школу, это всё-таки часть людей, которые приехали и, вероятно...

Д.Ливанов: Дети дошкольного возраста, и часть из них, конечно, планирует уехать. Но вот на сегодняшний день в наши образовательные организации зачислено уже 62 200 детей.

Д.Медведев: Значит, цифра больше, потому что я меньшую цифру называл.

Д.Ливанов: Да, цифры увеличились буквально за сутки

Д.Медведев: 62 тыс. – серьёзный прирост на самом деле.

Д.Ливанов: Да, 62 тыс. уже зачислено. Из них 10 тыс. – в детские сады, естественно, туда, где нет очереди, где есть свободные места (остальных мы ставим в очередь), и 50 тыс. – в школы, то есть 50 тыс. новых школьников только за счёт притока людей с Украины пойдут в школы.

Мы выделили также 2,5 тыс. мест дополнительно к нашим контрольным цифрам приёма в вузах для приёма студентов с Украины, из украинских регионов; сейчас эта квота уже выбрана и мы запланировали её увеличение ещё на 4 тыс. мест, для того чтобы всех, кто испытывает в этом потребность, принять на бюджетные места в российские высшие учебные заведения.

Часть зданий образовательных организаций была задействована под пункты временного размещения граждан, но на сегодняшний день эти пункты – там, где они были критичны для начала учебного года, освобождены, переведены в другие места и не создают никаких проблем для того, чтобы успешно во всех без исключения школах начать новый учебный год.

Что касается регионов, в которых произошло подтопление в мае, июне, июле этого года, могу Вам доложить, что успешно были проведены все мероприятия, связанные с итоговой аттестацией – и государственной итоговой аттестацией, и единым экзаменом. Всё здесь прошло без сбоев. На сегодняшний день 90% всех восстановительных мероприятий завершено, и учебный процесс начнётся в обычном режиме в том числе и в этих регионах.

Перед нашей системой образования действительно стоят очень серьёзные задачи, связанные с увеличением количества школьников. У нас 1,8 млн школьников учатся во вторую смену, до 2020 года ещё примерно 3 млн школьников добавится за счёт положительной демографической динамики, поэтому перед нами стоит задача формирования новой, серьёзной, масштабной программы расширения инфраструктурных возможностей системы общего образования.

В заключение хочу всех, уважаемые коллеги, поздравить с наступающим новым учебным годом, пожелать успехов в работе, здоровья и благополучия. Спасибо.

Д.Медведев: Пока ещё рано расставаться и отправлять воздушные поцелуи. Давайте поговорим всё-таки о том, как реально обстоят дела в наших регионах. Начнём с пострадавшего региона – Алтайского края. Александр Богданович, добрый день! Как у вас обстановка, как дела? Все ли школы готовы?

А.Карлин: Добрый день, уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

Обстановка у нас рабочая, хотя и напряжённая, в том числе с учётом стихийного бедствия – наводнения, которое мы пережили в конце весны и начале лета.

Всего 1 сентября, Дмитрий Анатольевич, у нас в Алтайском крае будет открыто 1192 школы, за парты сядут 241 646 ребятишек, из них 26 685 первоклашек. Всего учащихся у нас прибавится в этом учебном году 3200 человек и первоклассников – 1800 человек.

Наша система образования имеет свои особенности. Они заключаются в том, что 84% от общего количества школ, которые я назвал, – это сельские школы, из них 70% – школы малокомплектные, с числом учащихся менее 140 человек.

У нас в новом учебном году в одну смену будут работать 77% школ, в две смены – 23%, трёхсменное обучение у нас в регионе не происходит. Количество школ, где обучение ведётся в две смены, сократилось по сравнению с прошлым годом на 1,5%.

Мы провели все необходимые работы по подготовке системы образования к началу нового учебного года, были выделены необходимые финансовые ресурсы. Я могу сегодня доложить, что практически все школы приняты комиссионно и признаны готовыми к началу учебного процесса. Всего от наводнения пострадало 35 образовательных учреждений в 11 сельских территориях Алтайского края. Из 35 образовательных учреждений 18 школ, 10 детских садов, остальные – учреждения дополнительного образования.

Мы сегодня уже из 18 школ приняли 11, они полностью готовы к началу образовательного процесса. В 6 школах в течение одного-двух дней – последние штрихи, что называется. Специалисты уже их осмотрели, все системы жизнеобеспечения готовы к эксплуатации, идёт отделочная доводка и просушка. Одна школа, Малоугренёвская, на 260 учащихся, наиболее сильно пострадала, и мы ведём практически реконструкцию здания. Мы будем готовы начать в ней образовательный процесс со второй четверти. Все учащиеся определены к началу образовательного процесса в другие здания и помещения в центре села. Они обследованы специалистами, санитарные и иные условия по безопасности в этих помещениях соответствуют предъявляемым требованиям.

Д.Медведев: Я правильно понимаю, что эти 260 человек, которые в пострадавшей школе учились, не пропустят ни дня, начнутся занятия с 1 сентября, но в других зданиях?

А.Карлин: Да, два здания, конкретно – местный дом культуры и административное здание. Помещения соответствуют санитарным требованиям.

Возвращаясь к теме наводнения, я должен сказать, что у нас все ребята сдали ЕГЭ, и все ребята, которые окончили основную школу, также необходимые экзаменационные процедуры прошли полностью, никаких сбоев и нареканий у нас здесь не было.

В силу специфики, о которой я говорил, у нас 11 тыс. учеников находятся на подвозе, 610 школьных маршрутов, их протяжённость – без малого 7 тыс. км. У нас постоянно работает 485 школьных автобусов. Мы в плановом порядке проводим их замену, и сегодня все эксплуатируемые школьные автобусы являются практически новыми, работают в пределах установленных нормативных сроков и в надлежащем техническом состоянии.

Мы в этом году завершили переоснащение школьных столовых. Практически все школы у нас оснащены современным технологическим оборудованием. Охват детей горячим питанием составляет 96% в Алтайском крае, 23% (каждый четвёртый школьник) получают горячее питание дважды.

Я мог бы сказать также о работе, которую мы проводим по решению санитарно-гигиенических проблем. Для сельских школ это наиболее актуально сегодня. Тёплые санузлы оборудованы во всех школах региона. Мы решаем вопросы и по оборудованию помещений для медицинских работников в школах. В нескольких десятках небольших сельских школ, где нет таких помещений в самом здании, ребята обслуживаются в рядом расположенных помещениях местных сельских ФАПов.

По выполнению указа Президента буквально одна фраза. Мы выполняем «дорожные карты». По зарплате педагогов идём с превышением – 107% к тем показателям, которые мы запланировали. В школы сегодня придут, кроме первоклассников, о которых я сказал, ещё 500 молодых специалистов, для нас это очень важно. Мы разработали систему стимулирования молодых учителей для работы в сельских, в том числе малокомплектных, школах. Доклад окончен. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо. В целом картина достаточно оптимистическая, несмотря на те трудности, которые выпали на долю региона. Хорошо, что вы с ними справились. Если что-то ещё потребуется, обращайтесь. По мере возможности, естественно, мы тоже будем оказывать содействие вам в восстановлении школ и оптимизации учебного процесса.

Теперь давайте подключим Ростовскую область, Василия Юрьевича Голубева. У вас много детей, которые приехали вместе с родителями, – это беженцы. Как обстоят дела, Василий Юрьевич? Есть ли какие-то трудности? Доложите, пожалуйста.

В.Голубев: Добрый день, уважаемый Дмитрий Анатольевич!

В целом по Ростовской области всего 2766 образовательных организаций, из них 1107 школ. При подготовке к учебному году мы уделили особое внимание обеспечению безопасности и улучшению организации образовательного процесса, доступности образования. В этом году количество учащихся у нас увеличится более чем на 5 тыс. человек, всего их будет 382 тыс.

Мы полностью в области решили такие проблемы, как автоматическая пожарная сигнализация в каждой школе, вывод сигнала на пульт пожарной части (01) и тревожная кнопка связи с полицией. Во всех школах такие работы проведены в полном объёме. Мы обеспечиваем подвоз детей к сельским школам на транспорте, который сегодня соответствует требованиям безопасности. Нам удалось за последние два с половиной года полностью практически поменять автобусы. Сегодня 36 тыс. детей будут подвозить 906 школьных автобусов, которые оснащены приборами спутниковой навигационной системы с устройством контроля режима труда и отдыха водителей. Приобрели для образовательных учреждений в необходимом количестве мебель, оборудование, в том числе для медицинских кабинетов. О транспорте я уже сказал.

Приняты территориальными органами Госпожнадзора и Роспотребнадзора все школы, которые подлежат приёмке, по состоянию на 25 августа текущего года. Готовность образовательных учреждений мы оцениваем на 100%.

Мы продолжаем решать проблему обеспечения детей от трёх до семи лет. Сегодня у нас работает 1453 детских сада, которые посещают 136 тыс. детей. До конца текущего года в соответствии с «дорожной картой» планируем ввести дополнительно к тому, что уже ввели за первое полугодие, 5399 мест. Все дошкольные образовательные организации с 1 сентября будут работать в штатном режиме.

К 1 сентября мы дополнительно проверим нашими межведомственными комиссиями с участием органов МВД все дошкольные учреждения ещё и на предмет антитеррористической защищённости.

Теперь что касается Украины. В пограничных с Украиной районах мы усилили режим работы полиции в этот период времени. Со 2 июня по 15 августа у нас 39 учреждений образования были заняты под пункты временного размещения беженцев с Украины; там было более 5 тыс. человек, включая 1,7 тыс. детей. До 15 августа все эти учреждения в полном объёме были освобождены для подготовки к новому учебному году. Сейчас они готовы принять детей на обучение.

На данный момент в области находится 58 тыс. беженцев, которые зарегистрировались у нас при пересечении границы, включая 16,5 тыс. детей и подростков в возрасте до 18 лет.

Мы провели подворный обход и мониторинг количества детей, нуждающихся в образовании. Сегодня это количество составляет 14 565 человек, из которых 6926 – это дошкольное образование, школьный возраст – 7639.

В детские сады мы зачислили на сегодняшний день 313 детей (по данным на вчерашний день). Мы зачисляем только при отсутствии очереди в том или ином населённом пункте, а остальные дети становятся в очередь по мере того, как мы дополнительные места открываем.

Что касается родителей, мы с ними в очень хорошем контакте продолжаем работать, в том числе по их просьбе формируем группы кратковременного пребывания детей для предшкольной подготовки.

В школы на данный момент (я уточнил) зачислено 6,5 тыс. детей, они уже приняты в школы и пойдут 1 сентября. В учреждения среднего профессионального образования – 159 человек. В пять вузов, которым выделена квота, мы приняли 1337 беженцев с юго-востока Украины.

Такая ситуация. Мы её мониторим даже не каждые сутки, а как минимум два раза в сутки, в случае необходимости информация немедленно добавляется и мы принимаем соответствующие меры.

Несколько слов о проблемных вопросах. Мы посчитали, что для организации обучения детей-беженцев сегодня дополнительно требуется нам уже 93,9 млн рублей. С учётом динамики зачисления с января 2015 года и до конца будущего календарного года при нынешней ситуации нам потребуется ещё примерно 302 млн рублей. Конечно, размер затрат будет расти по мере зачисления детей, и мы будем постоянно это считать. Прежде всего мы имеем в виду тех детей, родители которых остались или решили остаться на территории Российской Федерации, конкретно в Ростовской области.

Второе. Сегодня муниципалитетам требуется помощь в оплате питания украинских школьников, которые приняты в наши школы. Мы считаем, что расходы на эту статью в текущем году превысят 22 млн рублей. По данным мониторинга, потребность в учебниках с учётом зачисленных в школы детей оценивается сегодня примерно в 15 млн рублей.

Таковы наши расчёты. Возможно, они будут уточняться по мере прибытия людей с Украины или убывания на Украину. Мы мониторим постоянно эту ситуацию.

Дмитрий Анатольевич, в этой связи я прошу рассмотреть возможность оказания нам финансовой бюджетной помощи для решения вопроса обучения и поддержки детей граждан, которые прибыли с юго-востока Украины. Прошу разрешения направить на Ваше имя наши расчёты и обращение по данному вопросу. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо. Естественно, Василий Юрьевич, направляйте. Мы посмотрим, прикинем, конечно, поддержку определённую вам окажем, потому что это неплановые расходы, они в бюджете Ростовской области никак не были зафиксированы. По понятным причинам вам сейчас приходится их наращивать, причём ещё не факт, что всё останется в тех границах, которые Вы назвали. Поэтому Ваше обращение я рассмотрю и дам необходимые поручения Министерству образования и Министерству финансов. Договорились?

В.Голубев: Спасибо.

Д.Медведев: Направляйте бумагу.

Теперь давайте послушаем, как дела в Крыму. Сергей Валерьевич Аксёнов, пожалуйста.

С.Аксёнов: Добрый день, уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги!

С начала 2014–2015 учебного года система образования Республики Крым будет представлена следующими общеобразовательными организациями: дошкольными (510), общеобразовательными (570 школ), дополнительного образования для детей (148), среднего профессионального образования – ПТУ, техникумы, колледжи (61), высшего профессионального образования – вузы (12).

Дошкольным образованием будет охвачено 75% от общего количества детей в возрасте от трёх до шести лет. При этом очередь в детские сады составляет 17,5 тыс. детей. В 2014 году планируется создать дополнительно 5168 мест, в том числе 910 мест – за счёт реконструкции нефункционирующих дошкольных учреждений, 190 – за счёт строительства новых, 1792 – за счёт проведения капремонтов, 1851 – за счёт создания групп кратковременного пребывания, 125 – за счёт открытия семейных групп, 300 – за счёт создания пяти дошкольных заведений и центров развития ребёнка негосударственной формы собственности.

В республике планируется в 2014–2015 учебном году функционирование 570 общеобразовательных организаций, в которых будет обучаться 186 тыс. учащихся. Сеть общеобразовательных учебных заведений сохранится в полном объёме. Министерством проводится мониторинг потребности в обучении на крымско-татарском, украинском языках и изучении их согласно конституции Республики Крым.

В 2014–2015 году планируется приём 21 тыс. детей в 1-й класс общеобразовательных организаций Республики Крым. В сельской местности для бесперебойного и бесплатного подвоза к школам и домой всех нуждающихся в нём учащихся необходимо приобретение как минимум 150 школьных автобусов, из которых запланировано приобретение 82 в этом году. 123 млн рублей по Вашему поручению уже выделено. Бесплатным питанием будет охвачено, как в предыдущем учебном году, 100% учащихся первых–четвёртых классов. Средняя стоимость питания этой категории будет составлять 22 рубля в день.

В 18 школах-интернатах и двух детских домах воспитывается 2676 детей, из которых 368 человек – дети-сироты и дети, лишённые родительского попечения. Для реализации права детей с ограниченными возможностями здоровья на получение качественного образования функционируют инклюзивные классы, в которых обучается 163 ребёнка, в том числе 63 – это дети-инвалиды.

В республике насчитывается 4239 детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, из них 3 тыс. воспитываются в семьях опекунов-попечителей. С начала 2014 года определено под опеку 188 детей, усыновлено 26, созданы три приёмные семьи, функционирует 49 детских домов семейного типа, 122 приёмные семьи, в которых воспитываются 611 детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей, четыре центра социально-психологической реабилитации детей.

С целью создания оптимальных условий для равного доступа к получению высшего образования проводится работа по оптимизации сети высших учебных заведений. На коллегии Министерства образования, которая проходила вчера, Дмитрий Викторович (Ливанов) уточнил ситуацию, что у нас из 61 вуза, которые были по украинскому законодательству, останется 12 таких, которые могут давать обучение качественно, где работает качественный преподавательский состав. С целью повышения качества высшего образования сокращена сеть этих учебных заведений.

При этом увеличен государственный заказ на подготовку кадров, а также контрольные цифры приёма для крымчан в образовательных организациях на территории республики и в вузах других субъектов Российской Федерации. В вузах других субъектов Российской Федерации выделены квоты в размере 6344 мест. В вузах на территории республики выделено 9899 мест, в том числе 1495 – за счёт бюджета Республики Крым. Всего на территории Республики Крым продолжают деятельность, как я уже сказал, 12 высших учебных заведений.

Система среднего профессионального образования республики насчитывает 61 учебное заведение, из них 27 – профессионально-технические учебные заведения, 34 – техникумы и колледжи, которые ведут работу по подготовке по 97 профессиям и 55 специальностям для отраслей экономики республики. Идёт предварительная работа по оптимизации сети средних профессиональных образовательных организаций, их реорганизации и укрупнению, обеспечению профильной подготовки.

По приёмной кампании 2014 года у нас тоже есть проблема с беженцами. При этом базовым вузом на территории Республики Крым определён Таврический национальный университет, который принял на обучение на первый курс 250 лиц указанной категории. По школам поданы заявки на 1 тыс. человек от родителей, школы готовы принять такое количество в полном объёме. Мы сегодня можем безболезненно принять до 2 тыс. детей, родители которых покинули территорию Украины.

С целью интеграции системы образования Республики Крым в систему образования Российской Федерации каждая образовательная организация имеет для использования в учебно-воспитательном плане примерные учебные планы, разработанные в соответствии с федеральными государственными образовательными стандартами. Все учащиеся с 1-го по 11-й классы обеспечены учебниками в соответствии с федеральным перечнем, по Вашему поручению, – 2 млн 440 тыс. Предоставляются конституционные гарантии и права по обучению на русском языке, реализуются комплексные меры по сохранению и развитию сети классов и школ с обучением на родных – украинском, крымско-татарском – языках, включающие вопросы материально-технического оснащения таких школ.

В июне-июле реализован проект повышения квалификации управленческих и педагогических кадров общего образования Республики Крым для более чем 23 тыс. педагогов различных категорий. В настоящее время проводятся курсы повышения квалификации для педагогических работников высших учебных заведений и заведений профессионально-технического образования, курсы повышения квалификации директоров и заместителей директоров общеобразовательных организаций. Запланированы курсы переподготовки учителей украинского языка на базе нашего института переподготовки.

К 1 сентября все образовательные организации будут обеспечены необходимыми педагогическими руководящими кадрами на 100%, в том числе за счёт 300 молодых специалистов. Обеспечена процедура перевода студентов-крымчан, обучающихся в вузах Украины, в вузы Республики Крым и других субъектов Российской Федерации.

Для частичной реализации поставленных задач в июне подписано соглашение между Министерством образования и науки Российской Федерации и советом министров Республики Крым о предоставлении в 2014 году субсидий из федерального бюджета бюджету Республики Крым по следующим направлениям: на финансовое обеспечение мероприятий по приобретению учебников – в объёме 899 млн рублей; на финансовое обеспечение мероприятий по повышению квалификации педагогических, руководящих и иных работников организаций – в объёме 458 млн рублей; на модернизацию региональной системы дошкольного образования – в объёме 577 млн рублей. Планируется за счёт реконструкции и капитальных ремонтов в дошкольных образовательных организациях ввести в эксплуатацию до конца года 41 объект. На создание в общеобразовательных организациях, расположенных в сельской местности, условий для занятий физкультурой и спортом выделено 29 млн рублей.

До конца 2014 года будет отремонтировано девять спортивных залов, выполнено устройство четырёх спортивных площадок и оснащено спортивным оборудованием 33 школы в 14 сельских районах. На финансовое обеспечение мероприятий по закупке школьных автобусов выделено 123 млн 746 тыс. рублей. На финансовое обеспечение мероприятий по модернизации региональных систем образования выделен 1 млрд 89 млн рублей.

Данные средства будут направлены на приобретение современного технологического оборудования для 100 пищеблоков в школьных столовых, приобретение современного учебно-лабораторного компьютерного оборудования на сумму 676 млн рублей (из них для 80 ресурсных школ в объёме 13 млн рублей на каждую, 12 опорных школ в объёме 5,9 млн рублей и 139 базовых школ в объёме по 3,8 млн рублей на каждую), на приобретение и установку оборудования видеонаблюдения в республиканских учреждениях на общую сумму 3,5 млн рублей, на текущие капитальные ремонты зданий общеобразовательных организаций на общую сумму 233 млн рублей.

При этом за районами и городами Республики Крым закреплены 16 субъектов Российской Федерации, ответственных за оказание помощи, в соответствии с Вашим поручением от 8 апреля 2014 года. Оказана помощь образовательным организациям субъектами Российской Федерации на общую сумму 39 млн рублей. В том числе компьютерной техники и оборудования для компьютерных классов закуплено 429 штук, оборудования для пищеблоков – 4 единицы на сумму 48 тыс. рублей (в Ленинский район), учебно-методической, справочной и художественной литературы – в количестве 12 тыс. штук (город Саки, Красноперекопский, Красногвардейский, Ленинский и Черноморский районы), 21 комплект спортивного оборудования, 29 единиц спортивного инвентаря, оборудование для медицинских кабинетов – 91 единица.

За счёт шефской помощи Российской Федерации на объектах образования проводятся работы (в школах, детских садах) по капитальному ремонту спортивных площадок, ремонту кровель, замене оконных блоков, капитальные ремонты отопительных систем, утепление фасадов.

За счёт средств специального фонда бюджета Республики Крым, за счёт передачи средств из общего фонда бюджета по социально значимым объектам и по социальному обустройству граждан, признанных жертвами политических репрессий, в размере 95 млн 284 тыс. рублей будут выполнены капитальные ремонты в 48 учебных заведениях.

При этом у нас позавчера прошло заседание антитеррористического комитета. С точки зрения безопасности все мероприятия с помощью ФСБ, прокуратуры и МВД согласованы, проведены. Штаб оперативного реагирования создан. С точки зрения обеспечения безопасности все мероприятия выполнены.

Доклад окончен, Дмитрий Анатольевич.

Д.Медведев: Спасибо, Сергей Валерьевич.

Я понимаю, что вы довольно энергично работали, для того чтобы начать новый учебный год уже по российским стандартам. Понятно также, что за несколько месяцев невозможно переоборудовать материальную базу, особенно устаревшую. Тем не менее эту работу нужно будет продолжить. Деньги на это мы также будем пытаться находить.

Есть ли какие-то сегодня просьбы по линии Минобразования или в целом к Правительству?

С.Аксёнов: Дмитрий Анатольевич, Вы держите все вопросы под постоянным контролем. С Дмитрием Викторовичем (Ливановым) мы обсудили вчера все проблемные вопросы, у нас в принципе все варианты решений есть. Ваше вмешательство на сегодняшний день не требуется. Спасибо.

Д.Медведев: Спасибо.

Послушаем ещё некоторых наших коллег, которые находятся на видеосвязи, потом поговорим с присутствующими и послушаем федеральных государственных служащих.

Пожалуйста, Хабаровский край включите, Вячеслав Иванович Шпорт.

Как дела, Вячеслав Иванович?

В.Шпорт: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые участники совещания!

1 сентября в Хабаровском крае начнет работу 1000 учреждений образования, в том числе 404 школы. К занятиям приступят 133 тыс. школьников – это на 2 тыс. больше, чем было в прошлом году. Впервые сядут за парты 14,5 тыс. первоклассников. Количество выпускников школ у нас сохранится на уровне прошлого года – это примерно 6 тыс. человек.

В этом году за счёт федерального, краевого и местных бюджетов ведётся строительство и проектирование 23 объектов образования. На эти цели у нас предусмотрен 1 млрд 300 млн рублей.

К новому учебному году уже открылась начальная школа с детским садом в селе Улика-Национальная в составе центрального культурного комплекса. 1 сентября в Хабаровске будет открыт краевой современный центр образования «Школа ХХI века» с детским садом на 1250 мест. Дальше работу эту продолжаем.

Край у нас большой, не в каждом селе есть возможность построить школу, поэтому в регионе организована система подвоза школьников, она является у нас важной мерой в обеспечении доступности. В предстоящем году подвоз будет организован для 4,5 тыс. учащихся в 119 школах края. Ежедневная протяжённость маршрутов – 300 км, 119 автобусов в этом задействованы. Автобусов хватает, проблем здесь нет.

21 сентября мы 24 ребёнка, родители которых кочуют, оленеводы Охотского района, доставим в центр Охотского района на вертолёте, и они будут там продолжать заниматься.

Во всех школах края установлена пожарная и охранная сигнализации, тревожные кнопки вызова полиции, организована круглосуточная охрана, обновлены паспорта безопасности. Более половины школ оснащены системой видеонаблюдения, оснащение это продолжается. Сейчас мы проводим эксперимент, внедряем в школах ставки заместителей директоров школ по безопасности.

Все школьники края бесплатно обеспечиваются учебниками, обеспечены и в этом году. Первоклассники на первом уроке 1 сентября получат полный комплект учебников и рабочих тетрадей. На эти цели из бюджета края выделено 83 млн рублей.

При подготовке к новому учебному году особое внимание мы уделяли ремонту зданий образовательных организаций, которые пострадали в прошлом году от крупномасштабного наводнения. Все школы готовы к занятиям.

Спасибо Вам, Дмитрий Анатольевич, Вы занимались одной из самых пострадавших школ, №13, которая готова, и полным ходом там начнутся занятия. По Вашему поручению там оборудован класс для занятий по труду, наиболее пострадавший.

Учащиеся обеспечены у нас необходимой одеждой, обувью, учебными принадлежностями. Все дети на пострадавших территориях приступят к занятиям 1 сентября.

390 школьников этой категории, которые пострадали, в этом году у нас отдохнули в Крыму, тоже спасибо Правительству за предоставление такой возможности. Ребята приехали веселые, отдохнувшие, надеюсь, будут хорошо учиться. В новый год – с новыми силами.

Д.Медведев: Спасибо, Вячеслав Иванович.

Хорошо, что всё восстановили, в том числе и 13-ю школу, которая действительно производила тоскливое впечатление, и не только из-за того, что там было наводнение, – она вообще производила тоскливое впечатление. Сейчас она, надеюсь, выглядит иначе, мы с вами картинки смотрели. Так что пусть учатся дети там, всё будет хорошо.

Теперь, пожалуйста, Челябинскую область ещё включите.

Борис Александрович, коротко расскажите, какая у вас обстановка, какая готовность к новому учебному году.

Б.Дубровский: Добрый день, уважаемый Дмитрий Анатольевич!

Подготовка к учебному году идёт в плановом режиме. 25 августа все комиссии завершили работу, все учебные заведения приняты в эксплуатацию. К началу учебного года у нас будет 2,5 тыс. областных, муниципальных образовательных организаций. У нас начнут образовательный процесс 616 тыс. детей, из них 40 тыс. – первоклассники.

У нас тоже регион большой. 15 тыс. на подвозе у нас детей, обеспечены 500 автобусов под эти цели. Тут вопросов у нас также нет, мы полностью готовы.

Охват дошкольным образованием детей от трёх до семи лет у нас 97%, с начала года 600 мест ввели в детских садах, до конца года ещё несколько объектов вводим и ещё плюсом 2165 мест введём. Итого в течение этого года 2700–2800 мест у нас добавится в детских садах.

На сегодня в Челябинской области более 90% школьников обучается в условиях, отвечающих современным требованиям, около 80% школьников начнут обучение в первую смену. Ставим задачу в течение двух лет этот вопрос решить полностью, чтобы все у нас обучались в одну смену.

Также уделили внимание обеспечению комплексной безопасности, все мероприятия, которые требовались, провели. У нас на текущий момент кнопками экстренного вызова оборудовано 89 организаций, системой охранного наблюдения – около 25%. Всего на подготовку к учебному году было направлено 850 млн, из них 254 млн – на приобретение и поставку нового учебного оборудования, пополнение фондов школьных библиотек.

На территории Челябинской области находится 1057 детей, вынужденно покинувших Украину, обратились к нам пока 714 человек, просьбы 440 человек удовлетворили: 290 – в школы, 9 – в среднее профтехобразование, 50 – в высшее образование, 90 – в садики. Эта работа постоянно ведётся, когда дети и их родители определятся с тем, где они дальше собираются учиться и что собираются делать, оставаться у нас в области или двигаться дальше, мы все эти вопросы будем решать. Держим на постоянном контроле.

У нас было задействовано несколько образовательных учреждений в качестве мест временного размещения, все они сейчас освобождены и готовы к началу учебного процесса.

Доклад окончен.

Д.Медведев: Спасибо, Борис Александрович. Хорошо, продолжайте работать тогда.

Ну и давайте ещё Кавказ послушаем. Подключите, пожалуйста, Ингушетию.

Юнус-Бек Баматгиреевич, доложите, как обстоят дела, потому что у вас там есть свои сложности.

Пожалуйста.

Ю.-Б.Евкуров: Добрый день, Дмитрий Анатольевич, уважаемые коллеги!

Школы готовы на 100%, все учебные заведения готовы.

Я бы сказал про проблемы, которые есть, Дмитрий Анатольевич. По трёхсменке. Была 21 школа, в этом году мы сдаём семь учебных заведений, три школы – уже сейчас к новому учебному году и оставшиеся четыре – до конца ноября, за счёт чего мы сокращаем трёхсменки до девяти школ, то есть у нас 1 сентября будет 15 школ с трёхсменкой и девять школ остаётся.

По садикам такая же проблема, довольно серьёзная. Но мы в этом году также сдаём четыре садика, в том числе три садика, по которым нам оказывает помощь федеральный бюджет. Но при этом мы перераспределили, увеличили в тех садиках количество детей, не нарушая законодательство в этом плане, создали условия и в этом году по «дорожной карте» мы все условия выполняем.

Аварийных школ у нас 33, но во всех школах в этом году проведены и капитальный ремонт, и косметический ремонт; опасности для размещения детей нет. В целом доклад закончил, Дмитрий Анатольевич. К началу учебного года готовы.

Д.Медведев: Хорошо. Очевидной проблемой Ингушетии и целого ряда других наших кавказских республик является наличие школ, которые работают в трёхсменном режиме. Мы эту проблему знаем. Я вижу, что вы пытаетесь её решить, но, как я сказал в начале нашего совещания, после завершения программы по строительству детских садов, я надеюсь, у нас будет ресурс, для того чтобы начать программу строительства новых школ, ну и будем надеяться, что это тоже поможет решить вот эту самую проблему. А так, конечно, нужно все школы подготовить к началу учебного года. Надеюсь, что это сделано. Спасибо.

Теперь я обращаюсь к коллегам, которые находятся за этим столом. Есть ли у кого-то желание рассказать, как обстоят дела у вас, ну или о каких-то проблемах сказать? Я имею в виду руководителей субъектов Федерации, которые присутствуют на совещании. Пожалуйста.

В.Груздев: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги! Я хочу сказать, что Тульская область также готова к проведению 1 сентября. У нас в этом году в 1-й класс идут 13,5 тыс. первоклашек, это почти на 1,5 тыс. больше детей. И благодаря политике по решению демографической проблемы в стране у нас количество детей, которые придут в 1-й класс через пять лет, будет уже 15,5 тыс. Я благодарен Правительству Российской Федерации за ту поддержку по решению проблемы по детским садам, которую мы получили за последние два года. Эта поддержка почти 1 млрд рублей была, мы отремонтировали почти 300 детских садиков и строим. В целом мы должны ввести около 10 детских садиков, три мы уже ввели, в этом году ещё четыре вводим, а три у нас на следующий год.

Дмитрий Анатольевич, остаётся следующая проблема, к которой надо уже готовиться сегодня, о которой Вы в своём выступлении сказали, – это школы. Особенно для крупных городов, для центральной части этих городов у нас проблема по школам и по выполнению Ваших поручений по переходу на односменную программу обучения, конечно, будет вставать. Я просил бы Правительство Российской Федерации предусмотреть заранее и объявить регионам те условия, по которым мы сможем совместно создавать новые школы, чтобы мы начали уже готовить проектно-сметную документацию. Конечно, очень неплохо идёт решение вопроса через государственно-частное партнёрство, когда наши предприниматели строят либо детские садики, либо школы, и мы могли бы дальше выкупать, исходя из каких-то ориентиров. Я хочу сказать, в Новомосковске мы сейчас выкупили готовый полностью детский сад, у нас одно место обошлось в 360 тыс. рублей. Цена очень невысокая, потому что ориентируемся мы где-то на 750–800 тыс. за одно место в детском саду, так что здесь получилось очень хорошо.

Важно, чтобы мы встали в плановую работу. И конечно, годовыми деньгами мы школы не построим, Дмитрий Анатольевич. Нужны заранее программы, чтобы мы подготовили проектно-сметную документацию. Это федеральные деньги, нам нужно соответственно проходить государственную федеральную экспертизу. И здесь, конечно, было бы неплохо, если бы вы до нас довели те ориентиры, которые регионы смогут получить в 2015–2016 годах, для того чтобы мы начали уже готовиться заранее.

Д.Медведев: Спасибо, Владимир Сергеевич. У кого ещё есть какие соображения, что делать? Пожалуйста, коллеги.

В.Бочкарёв: Добрый день, Дмитрий Анатольевич! Коллеги! Мы сейчас работаем над проектом, в который включились дети и коллективы школ. Будет видеофильм о школе, начиная с входной части, территории пришкольной, спортивной открытой площадки, в каком состоянии спортзал, столовая, общественные места, классы, чтобы разместить это в на сайте каждой школы и в том числе министерства образования Пензенской области, для того чтобы любой человек, в том числе и губернатор, мог посмотреть, как говорится, вживую, в каком состоянии школа. После 1 сентября такое размещение начнётся на сайтах школ и области. Если кому-то будет интересно, можно потом воспользоваться нашим проектом.

Д.Медведев: Спасибо. Может быть, коллеги, все, кто заинтересован, обратитесь к опыту Пензенской области. Это было бы небесполезно. Ещё есть какие-то комментарии? Пожалуйста.

П.Коньков: Дмитрий Анатольевич, хотел бы тоже поделиться. Завершили мы пилотный проект «Электронная школа» на территории Ивановской области, и принято решение по его широкому распространению по территории региона. Готовы поделиться, готовы принять в качестве обучения, и считаем, очень перспективный проект. Включает сегодня «электронную столовую», «электронный журнал», «электронную проходную», «связь с родителями», отказ от бумажных носителей в каких-то вариантах. Думаю, направление перспективное.

Д.Медведев: Спасибо, Павел Алексеевич. Тоже обратите внимание на опыт Ивановской области. Пожалуйста.

М.Игнатьев: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги! Докладываю: все общеобразовательные школы практически готовы к приёму детей. В 1-й класс тоже с плюсом пойдут 500 детей. Всего инвестиций на подготовку учреждений образования вложено 1,8 млрд. Если взять по беженцам, то 133 ученика с Украины зачислены в общеобразовательные школы, 45 детей – в детские сады. Все те плановые показатели, которые мы для себя обозначили, выполняются. Благодарен Вам, уважаемый Дмитрий Анатольевич, Дмитрий Викторович, Вам благодарен.

Хочется сейчас получить дополнительные средства, Дмитрий Викторович. На спортивные залы 22 млн рублей, которые мы получили, – уже 26 спортзалов к 1 сентября будут готовы. Там есть просьба: за счёт других регионов, которые софинансирование не могут обеспечить, мы можем ещё дополнительные средства получить и к Новому году отремонтировать дополнительные спортзалы для наших детей. Поэтому все те параметры, которые по межбюджетным отношениям выстроены, мы выполняем, но касаясь строительства общеобразовательных школ, такая же просьба и у нас есть. Я поддерживаю полностью своих коллег и Вашу позицию: при подготовке проектно-сметной документации мы бы могли начать уже делать фундаменты в конце 2015 года. Спасибо.

Д.Медведев: Это я услышал. Спасибо, Михаил Васильевич. Естественно, мы должны прикинуть те возможности, которыми располагаем. Потому что проект, например, по детским садам тоже нам дался в общем довольно серьёзным напряжением сил, хотя мы, естественно, доведём его до конца, потому что есть решение на эту тему. Как только прикинем по деньгам, соответственно, поговорим с вами, и можно будет тогда уже и проектно-сметную документацию готовить, и тиражировать какие-то лучшие практики, использовать уже существующие проекты, которые выглядят наиболее прилично и недороги в эксплуатации.

Всё? Больше комментариев нет? Тогда я попросил бы Роспотребнадзор несколько слов сказать и потом коллег – руководителей МВД и МЧС. Пожалуйста.

А.Попова: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги! Роспотребнадзором в конце прошлого учебного года было выдано почти 38 тыс. предписаний, почти в каждой школе. Могу сказать, что 97,5% из них выполнено. Это предписания в первую очередь по замене ученической мебели, систем водоснабжения, улучшению систем освещения, технологического оборудования на пищеблоках и улучшению материально-технической базы медицинских пунктов. Следовательно, готовность школ сегодня очевидно высокая.

Проблемы, которые не решены ещё, хотя динамика здесь, безусловно, из года в год есть, – это сменность (об этом Вы уже сказали, Дмитрий Анатольевич, это в самом деле острая проблема), это организация питания. На конец прошлого года горячим питанием было охвачено 88% школьников, и в этом году мы ставим задачу, чтобы количество охваченных было 90% (удельный вес). Особое внимание хотела бы обратить на то, что в целом по Российской Федерации 81% всех пищеблоков школ работает на сырье (и это хорошо, это полный цикл), 11% – на полуфабрикатах, и в режиме буфетов раздаточных работает 8% школ. Вместе с тем в 1120 учреждениях в принципе нет возможности организовать питание детей. Эта проблема остаётся, и ею надо заниматься. К тому же в этом году 110 тыс. первоклассников плюсом к прошлому году идут в первые классы. Это дополнительная нагрузка на пищеблоки, и я бы хотела обратить внимание на то, что здесь безусловное выполнение всех требований будет гарантией безопасности питания детей в школах.

Далее у нас остаются школы, которые работают на привозной воде, и таких школ более 2 тыс., оборудованных надворными туалетами – больше 4 тыс., и более 1 тыс. школ с печными системами отопления. Эти планы-задания тоже есть, эти проблемы очевидны, и мы надеемся, что они также будут решены. Есть также проблема с обеспечением возможности занятий физкультурой и спортом. Спортивные залы на сегодня есть только в 86,5% школ от общего числа.

По школам, в которых были размещены ПВР. По нашим данным, на вчерашний день закрылись два последних ПВР, размещённые в школах в Кемеровской и Курской областях, проводится дезинфекция, и по итогам обработки школы будут полностью приняты к 1 сентября.

И ещё один вопрос – это снижение заболеваемости инфекционными болезнями, это иммунизация. В начале года мы видели проблемы с корью. С учётом того, что к нам пришло население, часть людей неиммунных против кори и других заболеваний из Украины, мы провели достаточно большую работу вместе с органами здравоохранения, и на сегодняшний день я готова доложить, что из 93 тыс. человек – мигрантов, людей, пришедших с Украины, которые подлежали прививкам, привито 86%. С учетом того, что каждый день это количество увеличивается, это достаточно высокий уровень.

Помимо этого мы приняли меры, для того чтобы повысить уровень иммунизации населения в субъектах Российской Федерации. Нам это удалось. Мы привили более 100 тыс. подростков дополнительно (подчищающая иммунизация против кори), и привили детей, у которых были медотводы. Здесь тоже достаточно высокий уровень иммунизации. Это нам позволило на 1,5% к общепринятому поднять ещё уровень иммунизации детей дошкольного и школьного возраста. За это спасибо большое, здесь активная помощь и финансирование из Правительства, и из субъектов Российской Федерации, поэтому результат очевиден.

На сегодняшний день мы видим свою задачу – это иммунизация против гриппа. С 1 сентября начинается формирование новых коллективов, это риски возникновения инфекционных заболеваний – ОРВИ и гриппа. Все необходимые объёмы вакцины изготовлены, и сегодня в субъекты доставлено 45% от общего запаса. Я бы хотела сегодня, пользуясь ситуацией, обратиться к руководителям субъектов, с тем чтобы этой работой занялись прямо с 1 сентября.

И ещё один вопрос, который у нас есть. Мы, готовясь к тому, что меняется численность детей в школах, актуализируем сегодня санитарные нормы и правила по общеобразовательным школам и намерены выпустить их к концу года совместно с Министерством образования, столкнулись с тем, что это требует и актуализации строительных норм и правил и ряда других. Поэтому, если бы было такое поручение, мы готовы включиться в эту совместную работу. У меня всё. Спасибо.

Д.Медведев: Да, спасибо большое. В отношении той работы, которая проводилась Роспотребнадзором, Анна Юрьевна уже сказала. Что касается изменения строительных норм и правил по целому ряду социальных объектов, мы эту работу ведём. Если нужно ещё что-то там сделать, внесите предложения, поручение соответствующее я на эту тему дам. Работайте вместе с Минобразования и другими структурами. Хорошо. Спасибо. Теперь, пожалуйста, МВД. Владимир Александрович, пожалуйста.

В.Колокольцев: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые участники совещания! Министерством внутренних дел совместно с другими заинтересованными ведомствами организован комплекс мероприятий по обеспечению безопасности образовательных учреждений в канун нового учебного года. В рамках этих мероприятий были проведены комиссионные обследования зданий, а также прилегающих территорий. Всего было проверено более 85 тыс. объектов. На 40 тыс. из них выявлено 79 тыс. недостатков, информация по которым направлена в соответствующие ведомства.

Особую обеспокоенность вызывает слабое оснащение учебных заведений техническими средствами охраны, экстренного вызова полиции. Имеются регионы, где в школах вообще отсутствует система видеонаблюдения. Что характерно, регионы с различными бюджетными возможностями. Можно привести для примера Калмыкию и Ингушетию и в то же самое время Томскую область, где нефть добывается, Липецкую область. Совершенно разные бюджетные возможности, значит, просто вопрос не в бюджете, а дело в отношении к этому проблемному вопросу.

Актуальной остаётся проблема обеспечения образовательных учреждений физической охраной. По нашим данным, сегодня услугами квалифицированных государственных и частных охранных организаций пользуется свыше 77 тыс. объектов. Вместе с тем сохраняется практика привлечения к охранной деятельности лиц, не имеющих специальных навыков и не готовых к грамотным действиям при возникновении чрезвычайных ситуаций и угроз безопасности учащихся.

Не менее важным вопросом является обеспечение безопасности дорожного движения. Многие дети только недавно возвратились домой после проведения летнего отдыха и ещё не адаптировались к городским условиям жизни. Это особенно характерно для крупных населённых пунктов нашей страны. Совместно с Министерством образования и науки подготовлено указание в регионы о проведении месячника мероприятий, направленных на обеспечение безопасности дорожного движения. В частности, планируется внедрение во всех образовательных организациях паспортов дорожной безопасности, проведение интернет-уроков, практических занятий и классных часов с участием сотрудников Госавтоинспекции. Для обеспечения безопасности перевозки учащихся осуществляются проверки школьных автобусов и квалификация их водителей. Совместно с Министерством образования 1 сентября будет проведён открытый урок по отработке навыков безопасного поведения на дорогах. Учитывая сокращение светового дня в осенне-зимний период, важно в рамках целевых программ организовать поддержку на местном уровне детских садов и школ в части обеспечения детей носимыми световозвращающими элементами.

Всего в охране общественного порядка в День знаний планируется задействовать более 195 тыс. человек, при этом наряды дорожно-патрульной службы будут максимально приближены к учебным заведениям, маршрутам следования к ним. Накануне праздника образовательные учреждения будут проверены с использованием технических средств и служебных собак. В ряде регионов, прежде всего я имею в виду Северо-Кавказский, предусмотрен усиленный вариант несения службы.

Завершая своё выступление, хочу сказать, что министерство готово к решению поставленных задач по проведению Дня знаний. Спасибо за внимание.

Д.Медведев: Спасибо, Владимир Александрович. Что хотел бы сказать? Понятно, что безопасность – это приоритет и для системы образования, понятно, что МВД здесь помогает. Но в то же время не могу не согласиться с тем, что элементарные вещи какие-то необходимо делать руководителям субъектов Федерации – например, те же самые видеокамеры в тех случаях, когда существует канал связи или просто даже локальные камеры. Это точно можно разместить, сейчас они не стоят денег больших. Я надеюсь, что все руководители школ и все руководители субъектов Федерации это пожелание услышали.

Дмитрий Викторович, вы всё-таки проконтролируйте, потому что камеры нужно везде поставить (это элементарная история сегодня, абсолютно элементарная), во всех школах абсолютно, без исключения. Ну и, пожалуйста, Владимир Андреевич, по линии МЧС всё в порядке?

В.Пучков: Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги! МЧС России совместно с субъектами Российской Федерации осуществляет комплекс мероприятий по безопасности школьников и студентов в учебных заведениях. Выполнены все запланированные мероприятия в соответствии с утверждённым графиком. Это первое. Второе. Сейчас завершается работа комиссии, в этом году мы применили новые подходы, и уже буквально после последнего звонка и завершения обучения наши специалисты вышли на все объекты и вместе со специалистами, которые готовили учебные заведения к новому учебному году, участвовали в выполнении всех мероприятий, связанных с ремонтом и профилактическими мероприятиями. Всего устранено за этот период более 68 тыс. замечаний. На сегодняшний день у нас на контроле остаётся 500 школ и высших учебных заведений, до 31 августа мы планируем все мероприятия завершить.

Следующий важный вопрос. Мы осуществляем систему мер в рамках профилактической операции «Школа» и месячник безопасности детей, который у нас проводится с 20 августа по 20 сентября, работаем вместе с МВД, Минобром и субъектами Российской Федерации. В этот период мы провели дополнительные мероприятия с постоянным составом и в дошкольных учебных заведениях, и в школах, и в вузах. Кроме того, на 1 сентября мы запланировали проведение практических занятий и тренировок по безопасности жизнедеятельности, по защите жизни и здоровья ребятишек и студентов вузов, проведение эвакуационных мероприятий и всех мер по безопасности жизнедеятельности детей.

Особая проблема, на которую я хотел бы ещё раз обратить внимание руководителей субъектов Российской Федерации, – это подготовка директоров и дошкольных учебных заведений, и школ, и средних специальных учебных заведений, и ректорского состава вузов по вопросам безопасности жизнедеятельности, вопросам безопасного проживания студентов и учащихся в общежитиях и выполнения всей системы мер по защите. На особом контроле у нас остаётся 29 тыс. школ, которые находятся в зонах повышенного риска, природных и техногенных опасностей, пожаров, и 2 тыс. школ, которые находятся за радиусом выезда профессиональных пожарно-спасательных подразделений.

Что касается организации безопасности детишек и студентов в Крыму и Севастополе, мы спланировали систему компенсирующих мероприятий, и там, где не в полной мере действующие основные фонды отвечают требованиям нормативных документов, мы спланировали дополнительные мероприятия по безусловной защите жизни и здоровья людей.

Докладываю, что 102 студента (слушателя) приступили к обучению в вузах МЧС России. Это тоже очень важный для нас момент.

Уважаемый Дмитрий Анатольевич! Уважаемые коллеги! Докладываю, что МЧС России готово выполнить все мероприятия по безопасности обучения детей, студентов и в школах, и в вузах. Доклад закончен.

Д.Медведев: Спасибо. Естественно, контролируйте всё. Теперь обращаюсь ко всем присутствующим и ко всем, кто находится в режиме видеосвязи. Коллеги, сегодня 27 число, ещё есть несколько дней, для того чтобы всё привести в порядок, потому что где-то были вот эти самые ПВР и нужно продезинфицировать школы, где-то ещё не завершены работы, но к 1 сентября всё должно быть готово. Надеюсь на то, что вы примите все необходимые меры и примите необходимые решения, для того чтобы 1 сентября прошло на самом высоком уровне.

Ещё раз поздравляю вас с наступающим Днём знаний! До свидания!

Отставание по лососям тянет вылов вниз

Слабая лососевая путина на Дальнем Востоке сказывается на общих цифрах российского вылова. По состоянию на 26 августа рыбаки освоили 2 772,4 тыс. тонн, что на 95,3 тыс. тонн, или на 3,3%, ниже уровня прошлого года.

Оперативные данные о вылове водных биоресурсах российскими пользователями были озвучены 26 августа на совещании, которое провел в режиме видеоконференции руководитель Федерального агентства по рыболовству Илья Шестаков. Как сообщили Fishnews в центре общественных связей Росрыболовства, вылов в Дальневосточном бассейне составил 1 887,7 тыс. тонн, что на 90,2 тыс. тонн меньше показателя за аналогичный период 2013 г.

Другие бассейны продемонстрировали положительную динамику объемов добычи. Так, рыбопромышленники Северного бассейна освоили 419,4 тыс. тонн, что выше уровня прошлого года на 1,7 тыс. тонн. На промысле трески вылов составляет 336,3 тыс. тонн ( +44,5 тыс. тонн по сравнению с показателем за аналогичный период прошлого года), но уловы пикши и мойвы в этом году снизились до 45,6 тыс. тонн (-6,6 тыс. тонн) и 26 тыс. тонн (-34,4 тыс. тонн) соответственно. Причиной стало значительное сокращение национальных квот пикши и мойвы.

В Балтийском море общий вылов увеличился по сравнению с показателем за аналогичный период 2013 г. на 1,6 тыс. тонн и составил 30,2 тыс. тонн. На промысле шпрота добыто 13,4 тыс. тонн (-4 тыс. тонн), балтийской сельди освоено 12,7 тыс. тонн ( +5,3 тыс. тонн).

В Азово-Черноморском бассейне добыто 27,6 тыс. тонн, что на 10,8 тыс. тонн больше показателя за тот же промежуток прошлого года. Вылов хамсы достиг 12 тыс. тонн ( +0,2 тыс. тонн), шпрота – 9,1 тыс. тонн ( +8,3 тыс. тонн).

В Каспийском бассейне общий вылов составил 19,1 тыс. тонн, что на 1 тыс. тонн ниже уровня прошлого года. На промысле кильки добыто всего 0,5 тыс. тонн (-0,6 тыс. тонн), вылов крупных и мелких пресноводных видов рыб составил 15,4 тыс. тонн (-0,3 тыс. тонн).

В зонах иностранных государств российскими рыбаками освоено 227,6 тыс. тонн водных биоресурсов, что на 37,4 тыс. тонн меньше показателя за аналогичный период 2013 г. В конвенционных районах и открытой части Мирового океана вылов составил 160,8 тыс. тонн, что на 19,2 тыс. тонн больше, чем год назад.

На совещании начальник управления науки и образования Константин Бандурин доложил о корректировке маршрутов учебных парусников Росрыболовства во избежание возможных рисков в связи с ответными санкциями Российской Федерации. Руководитель Росрыболовства подчеркнул, что график движения барков необходимо держать на особом контроле.

Начальник управления аквакультуры Елена Трошина рассказала о ходе реорганизации подведомственных ФГУП в ФГБУ и результатах проверок ряда рыбводов. В связи с этим Илья Шестаков поручил всем территориальным управлениям Росрыболовства в двухнедельный срок провести тщательные проверки рыбводов и представить в управление аквакультуры предложения по повышению эффективности их деятельности.

В Федеральной службе по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека 26 августа 2014 года состоялось селекторное совещание, в ходе которого были рассмотрены основные результаты контрольно-надзорных мероприятий за соблюдением санитарно-эпидемиологических требований в период подготовки общеобразовательных организаций к новому 2014-2015 учебному году.

По результатам контрольно-надзорных мероприятий удельный вес полностью подготовленных и принятых школ составил 98,6%.

Мероприятия по обследованию и приемке всех общеобразовательных учреждений завершены в 37 субъектах Российской Федерации (Белгородская, Калужская, Костромская, Липецкая, Тульская, Ярославская, Астраханская области, Краснодарский, Красноярский, Приморский края, Республики Марий Эл, Ингушетия и другие регионы).

Наибольший удельный вес (99,6%) общеобразовательных организаций, принятых специалистами управлений Роспотребнадзора к началу учебного года отмечается в Приволжском федеральном округе (Республики Башкортостан, Марий Эл, Пензенская, Самарская и Ульяновская области) и Северо-Западном федеральном округе (Республика Карелия, Архангельская, Вологодская, Калининградская, Мурманская области). Не принятыми остаются 1,5% общеобразовательных организаций.

В целях совершенствования материально-технической базы общеобразовательных организаций по итогам надзорных мероприятий специалистами Роспотребнадзора более чем 37 тысячам учреждений были выданы предписания по подготовке школ к новому учебному году для объектов.

Удельный вес выполненных предписаний составил - 94,4%.

В ходе селекторного совещания в целях профилактики гриппа и острых респираторных заболеваний акцентировано внимание на максимальный охват детского населения профилактическими прививками против гриппа, для проведения которых закуплено 36,1 млн. доз. вакцины против гриппа.

Вопрос подготовки общеобразовательных организаций к новому учебному году остается на контроле Роспотребнадзора.

Второй этап экологической акции «Чистые склоны Эльбруса» состоялся в минувшие выходные в Кабардино-Балкарии. Участники акции собрали на поляне Азау и склонах горы Эльбрус до станции «Мир» около десяти тонн мусора, сообщили ИА REGNUM 26 августа в пресс-службе Министерства природных ресурсов и экологии региона.

Всего в субботнике приняли участие около 170 человек, среди которых были члены общественной организации «Помоги ближнему» при Духовном управлении мусульман Кабардино-Балкарии, работники министерства природных ресурсов и экологии, министерства транспорта и дорожного хозяйства, министерства образования, науки и по делам молодежи, представители общественной организации «Зеленые», а так же молодежных объединений.

Целью проведения данной акции является привлечение общественного внимания к проблемам сохранения и рационального использования уникальных природных комплексов Приэльбрусья, а также формирование у подрастающего поколения чувства ответственности за окружающую среду.